Главная страница | История политических учений | Феникс: Тени Империи

Феникс: Тени Империи
Александр Семёнович Антонов
45 год до Р.Х. Римская Республика дышит на ладан. Цезарь, объявивший себя диктатором, сеет страх, а в тени Сената зреет заговор. Эдомиус Дантеус, молодой центурион из Массилии, и не подозревает, что свиток, доставшийся ему после гибели отца, – ключ к тайне, способной перевернуть Империю. Это завещание Цезаря, где он объявляет Рим своей наследственной собственностью.
Но правда – опасное оружие. Преданный друзьями, обвиненный в измене, Эдомиус вынужден бежать, превратившись из солдата в призрака, которого одни называют мучеником, а другие – террористом. С помощью Лисии, гречанки-поэтессы, чья любовь становится его ахиллесовым щитом, и технологий Архимеда, спрятанных в подземельях Карфагена, он бросает вызов самому Риму. Его оружие – не только меч, но и идеи, разрывающие узы рабства.

Александр Антонов
Феникс: Тени Империи

Часть первая

I. Марцеллус Прибытие
Восьмого дня до мартовских календ 45 года до Р.Х. дозорный с башни Массилии возвестил о приближении триремы «Феникс», возвращающейся из Александрии, Афин и Сиракуз.
Как водится, портовый навигатор немедля отплыл на лодке, миновав скалы Посейдона, и взошел на борт судна между мысом Нептуна и островом Дианы.
По обычаю, площадь у храма Юноны наполнилась зеваками, ибо в Массилии прибытие триремы всегда было событием, особенно если корабль, подобно «Фениксу», был построен в верфях Коринфа и принадлежал знатному патрону Марцеллусу Моррелиусу.
Однако трирема приближалась медленно, будто неся на себе печаль. Она миновала пролив, сотворенный некогда гневом Вулкана между островами Лавиния и Цирцеи, обогнула мыс Меркурия и шла под парусами, но столь скорбно, что толпа, чуя недоброе, шепталась: что же случилось с гордым «Фениксом»? Знатоки же видели – корабль цел, руль крепок, весла в строю. Рядом с навигатором стоял юноша, чей взор не упускал ни одной команды, повторяя их четко и властно.
Тревога охватила одного из зрителей. Не дожидаясь причала, он прыгнул в лодку и велел грести навстречу триреме.
«Феникс». Фреска времен Римской республики.
Увидев его, юноша-центурион склонил голову.
Ему было лет двадцать, статен, с глазами темными, как ночь, и волосами, черными смолы. В его осанке читалась твердость легионера, привыкшего к битвам.
Эдомиус Дантеус.
– Эдомиус! – крикнул человек в лодке. – Отчего на корабле траур?
– Великая скорбь, патрон Марцеллус, – ответил юноша. – У берегов Сицилии мы потеряли нашего доблестного центуриона Лукллия.
– Груз? – спросил патрон.
– Цел, клянусь Юпитером. Но Лукллий…
– Как пал? – Марцеллус облегченно вздохнул.
– Не в бою. Лихорадка сожгла его за три дня. Мы предали тело морю с мечом и щитом, как подобает воину.
– Смерть приходит даже к сильнейшим, – произнес патрон. – Но вы хорошо справились, Эдомиус.
Юноша повернулся к гребцам:

– К причалу! Якорь бросать!
Команда замерла, затем ринулась исполнять приказы. Марцеллус, ловко взобравшись на борт, заметил Данглариуса, квестора, выходящего из каюты. Тот поклонился, но взгляд его скользнул по Эдомиусу с холодом.
– Он слишком юн, чтобы командовать, – пробормотал квестор. – Из-за его упрямства потеряли два дня у Мальвы, вместо пути в Массилию.
– Он исполнил долг, – возразил Марцеллус. – Лукллий велел ему доставить свиток претору Гаю.
– Свиток? – Данглариус нахмурился. – А письмо вам он передал?
– Какое письмо?
– Капитан вручил ему еще и таблички для вас. Возможно, юнец забыл…
Эдомиус, закончив дела, подошел:

– Патрон, разрешите отбыть? Отец и невеста ждут.
– Невеста? А, та гречанка из Каталании! – Марцеллус усмехнулся. – Ступай. Но после – ко мне. «Фениксу» нужен новый центурион.
Данглариус сжал губы. Ревность клокотала в нем. Эдомиус же, спрыгнув на берег, шагнул в толпу, даже не подозревая, что зависть квестора уже плетет сети, достойные самого Плутоса.
II. Тени Фортуны
Город Массилия, жемчужина Средиземноморья, встретил Эдомиуса шумом рынков и шепотом цикад. Улицы, вымощенные камнем, дышали жаром, но юноша шагал быстро, будто сама Немезида гналась за его тенью. В руке он сжимал свиток, обернутый в кожу гиппопотама – знак того, что послание не терпело промедления. Отец, старый легионер Тертиус Дантеус, не раз говорил: «Судьба республики висит на острие меча и чести тех, кто держит его».
Однако мысли Эдомиуса летели к дому у подножия холма, где ждала Лисия. Гречанка с глазами цвета моря, чей смех заставлял забыть о битвах. Они встретились в Каталании, когда корабль «Феникс» чинил паруса после шторма. Она лечила раны его товарищей травами, а его – стихами Сапфо. «Ты – мой Одиссей, – шептала она, – но я не стану Пенелопой, что ткет саван. Если покинешь – найду даже в царстве Аида».
Но сейчас, у порога дома отца, Эдомиус остановился. Дверь была распахнута, а изнутри доносился запах ладана и… крови.

Сцена первая: Кинжал в тени
Тертиус лежал на ложе, бледный, как мраморная статуя. На груди – перевязь, пропитанная красным.
– Сын… – хрипло произнес старик. – Они пришли за свитком.
Эдомиус упал на колени, сжимая руку отца:
– Кто? Говори!
– Личины… в масках… Говорили о Цезаре… – Тертиус закашлялся. – Береги Лисию. Они знают…
Смерть забрала его на последнем слове. В углу комнаты Эдомиус заметил обломок глиняной таблички с выцарапанным знаком – переплетенными змеями. Знак, который он видел лишь раз – на рукояти кинжала Данглариуса.

Сцена вторая: Игры в базилике
Тем временем Марцеллус Моррелиус принимал гостей в своей вилле. Среди них – претор Гай Фламиний, человек с лицом хищной птицы, и… Данглариус.
– Ваш юный центурион опоздал, – говорил квестор, наливая вино. – Свиток претору доставлен, но письмо вам? Возможно, он скрывает нечто.
Марцеллус наблюдал за танцем рабынь, но ум его работал. Данглариус слишком старался. Почему?
– Эдомиус – сын Тертиуса, – заметил претор. – Того самого, что сражался с Цезарем при Алезии. Не странно ли, что сын врага республики служит вам?
Удар ниже пояса. Марцеллус вспомнил: Тертиус действительно был в лагере Помпея. Но разве это важно сейчас, когда Цезарь объявил себя диктатором?
– Республика мертва, – холодно ответил патрон. – Мы все служим новой эре.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Эдомиус, окровавленный, с глазами, полными гнева:
– Мой отец убит. Квестор знает, почему!
Данглариус вскочил, но меч Эдомиуса уже блестел у его горла:
– Где Лисия?

Сцена третья: Лабиринт Минотавра
Лисию вели через подземелья старого храма Митры. Ее похитители, люди в бронзовых масках, молчали. Но девушка заметила: один хромал, другой носил перстень с печатью массалиотского монетного двора.
– Зачем вам свиток? – спросила она, пряча в кулаке серебряную булавку из волос.
– Он не свиток, – прошипел хромой. – Это завещание Цезаря. Тот, кто им завладеет, получит ключ к власти.
Лисия вонзила булавку в руку стража. Бежать! По темным коридорам, на ощупь, туда, где слышался рев волн…

Философский диалог у моря
Эдомиус нашел ее на утесе. За спиной гремели шаги погони.
– Прости, – прошептал он, обнимая дрожащие плечи. – Я втянул тебя в бурю.
– Мы в море политики, – ответила Лисия, глядя на приближающиеся факелы. – Где нет портов, только рифы.
– Выбора нет. – Юноша развернул свиток при свете луны. Текст мерцал невидимыми чернилами: «Кто убьет тирана, станет новым Римом».
Это был не просто свиток. Это приговор Цезарю.

Конец главы: Меч судьбы
Данглариус, окруженный людьми в масках, вышел из темноты:
– Отдай документ, мальчишка. Или девушка умрет.
Но Эдомиус рассмеялся, подняв меч:
– Ты забыл, Данглариус! Я вырос на рассказах отца. Республика может умереть, но честь – никогда.
Первая атака началась под крики чаек. Сталь звенела, как стихи Гомера. Лисия, подняв камень, ударила хромого. Марцеллус и претор, подоспевшие с гвардией, схватили заговорщиков.
Но когда маска упала с лица Данглариуса, все ахнули. Вторым под ней был… Гай Фламиний.
– Зачем? – спросил Марцеллус.
Претор плюнул кровью:
– Цезарь дарует власть. А я хочу быть богом.
Эдомиус подошел к краю утеса. Огонь факелов пожирал свиток в его руке.
– Иногда, чтобы спасти Рим, его надо сжечь, – произнес он, глядя, как пепел смешивается с волнами.
Но в кармане его плаща оставалась копия. Ибо истинный воин знает: битва только начинается.
Глава II: Тени Фортуны

Часть первая: Пепел и Сталь
Лунный свет, словно серебряный покров, окутывал руины храма Юноны, где Эдомиус и Лисия укрылись от преследователей. Воздух был наполнен запахом моря и дымом от сожженного свитка, чей пепел еще кружил в ночном ветре. Эдомиус развернул копию завещания, скрытую в подкладке плаща. Чернила, нанесенные молоком аканфа, проступили под лучами луны, обнажая роковые слова: «Тот, кто сокрушит тирана, наследует не только Рим, но и дух его народа».
– Это не просто приговор Цезарю, – прошептала Лисия, касаясь пергамента. – Это ключ к мятежу. Но кто доверил его твоему отцу?
Эдомиус сжал рукоять меча, вспоминая последние мгновения Тертиуса. Переплетенные змеи на обломке таблички – знак Данглариуса, но квестор был лишь пешкой. Заговор уходил корнями в самую сердцевину власти.
– Отец служил Помпею, – сказал он, – но после Фарсала сложил оружие. Кто-то не простил ему этого.
Где-то вдали завыли псы. Лисия вздрогнула, прижавшись к нему.
– Они найдут нас, – ее голос дрожал, но глаза горели решимостью. – Мы должны разделиться.
– Никогда, – Эдомиус резко встал, заслонив ее собой. – Ты – мой ахиллесовый щит.
Сцена первая: Игры авгуров
Тем временем в Риме, в доме Гая Юлия Цезаря, шла пиршественная вакханалия. Диктатор, облаченный в пурпур, наблюдал за танцующими вакханками, но мысли его витали далеко. К нему приблизился Марк Антоний, держа в руке донесение из Массилии.
– Претор Фламиний мертв, – пробормотал Цезарь, пробегая глазами строки. – А юный центурион, говоришь, сжег документ?
– Но сохранил копию, – добавил Антоний. – Если завещание подлинное, сенат потребует твоей головы.
Цезарь рассмеялся, откинув кубок с вином.
– Пусть попробуют. Но найдите этого Дантеуса. Он может стать либо нашим мечом, либо жертвой.
Сцена вторая: Лики преисподней
В Массилии Марцеллус Моррелиус принимал неожиданного гостя – жрицу культа Кибелы, чье лицо скрывала вуаль из фениксовых перьев.
– Твой протеже в опасности, – ее голос звучал, как шелест змей. – Данглариус жив. Он бежал из-под стражи, принеся в жертву своего сообщника.
– Зачем ты здесь, Арицина? – Марцеллус нахмурился. – Твой храм давно забыл дорогу к моему порогу.
Жрица сняла вуаль, открыв шрам в виде тех же переплетенных змей.
– Они убили моего брата за отказ присоединиться к их «Союзу Двух Змей». Твой Эдомиус – последний, кто видел завещание. Дай мне его, и я научу тебя разорвать паутину интриг.
Сцена третья: Кровь на песке
Эдомиус и Лисия, переодетые рабами, пробирались в порт, где «Феникс» готовился к новому плаванию. Но на причале их ждала засада. Люди в масках с кинжалами из обсидиана напали внезапно.
– Беги к кораблю! – крикнул Эдомиус, отбиваясь мечом.
Лисия рванула вперед, но хромающий маска схватил ее за волосы. В этот момент из тумана возникла фигура в плаще с капюшоном. Меч сверкнул – и голова нападавшего покатилась по камням.
– Скорее! – незнакомец отшвырнул тело. – Данглариус уже здесь.
На палубе «Феникса» Эдомиус узнал спасителя – им оказался старый друг отца, ветеран Луций Варрон, считавшийся погибшим при Мунде.
– Твой отец хранил не только завещание, – прошептал Луций, вручая ему перстень с печатью Помпея. – Он был хранителем «Сокровищ Республики». И теперь это наследство – твое.
Сцена четвертая: Пир теней
Данглариус, сидя в подземелье под храмом Митры, созывал совет Союза. На стене горел факел в форме змеи, отбрасывая мерцающие тени на маски заговорщиков.
– Завещание – подделка, – лгал он. – Но пока народ верит в него, мы используем это. Цезарь умрет от руки «мстителя Республики», а вину возложим на Дантеуса.
Один из заговорщиков поднял руку:
– А девушка?
– Лисия станет наживкой, – ухмыльнулся квестор. – Она уже в наших сетях.
Он солгал. Лисия, спрятанная в трюме «Феникса», выводила на клочке папируса тайнопись – карту с отметкой, где Тертиус скрыл остатки казны Помпея.
Философский диалог под звездами
Ночью, стоя на носу корабля, Эдомиус и Луций вели тихий разговор.
– Республика – призрак, – вздохнул старый легионер. – Но есть нечто сильнее мечей – идеи. Твой отец понял это слишком поздно.
– Я не ищу власти, – ответил Эдомиус, глядя на Лисию, спящую у мачты. – Но отомщу за каждого преданного.
– Месть – пища богов, – усмехнулся Луций. – Но осторожней: насытив их, сам останешься голоден.
Конец главы: Зов сирен
На рассвете «Феникс» взял курс на Неаполь. Но едва корабль миновал мыс Сциллы, с горизонтов показались триремы с алыми парусами – флот Цезаря. На корме ближайшей стоял сам Марк Антоний, держа в руке факел.
– Эдомиус Дантеус! – прогремел его голос. – Великий Цезарь дарует тебе выбор: слава или забвение!
Юноша шагнул к борту, сжимая перстень Помпея.
– Скажи Цезарю, – крикнул он, – что Дантеус предпочитает бурям спокойствие смерти!
По его знаку «Феникс» резко повернул к подводным скалам, где ждала ловушка – или свобода. Лисия, обняв его, прошептала стих Сапфо:
– «Звезды скроют нас, если мы станем морем».
Но Эдомиус уже знал: его море будет окрашено в багрянец.
Глава III: Тени Власти

Часть первая: Игры в Темноте
Лунный серп, словно усмехающийся рот Тиберия, прятался за облаками, когда «Феникс», израненный штормами и преследованиями, бросил якорь в бухте Неаполя. Эдомиус стоял на палубе, сжимая в руке перстень с печатью Помпея. Его пальцы ощущали холод металла, будто прикосновение тени отца. Лисия, завернувшись в плащ, смотрела на огни города, где в тавернах пели о любви, а в подземельях ковали предательство.
– Здесь нас не найдут, – прошептал Луций Варрон, указывая на лабиринт узких улочек. – Но доверять можно лишь мертвым.
Эдомиус кивнул. Старый легионер, чье лицо было изрезано шрамами как карта былых сражений, знал цену молчанию. Они сошли на берег, смешавшись с толпой рабов, несших амфоры с вином для ночных пиршеств патрициев.
Сцена первая: Встреча в катакомбах
Глубоко под виллами патрициев, где воздух был густ от запаха смерти и ладана, жрец Митры в багряном одеянии ждал их у алтаря с высеченными змеями. Его голос звучал, как шелест сухих листьев:
– Перстень Помпея – ключ, но не к золоту, а к истине. Сокровище Республики – не слитки, а имена. Имена тех, кто предал ее.
Эдомиус шагнул вперед, факел в руке бросал дрожащие тени на стены, испещренные языческими символами.
– Где они?
Жрец усмехнулся, проводя рукой по алтарю. С грохотом раздвинулся камень, открывая проход в бездну.
– Иди, сын Тертиуса, и найди свой рок.
Луций схватил Эдомиуса за плечо:
– Это ловушка.
Но было поздно. Из тьмы вынырнули фигуры в бронзовых масках. Обсидиановые кинжалы блеснули. Луций, выхватив меч, бросился в бой, крича:
– Беги! Они хотят тебя живым!
Эдомиус отступал, чувствуя, как капли крови Луция падают ему на лицо. Последнее, что он увидел, – старый воин, пронзенный тремя кинжалами, но все еще стоящий, как скала при Геракловых столпах.
Сцена вторая: Коварство Данглариуса
Лисия, спрятанная в подвале винодельни, услышала шаги. Дверь распахнулась, и в проеме возник Данглариус, его лицо искажала гримаса триумфа.
– Поэтесса без героя – как лира без струн, – прошипел он, хватая ее за запястье. – Твой Одиссей утонул в собственной крови.
Она плюнула ему в лицо, но солдаты сковали ее руки. Данглариус вытер щеку, ухмыляясь:
– В Риме, у подножия Капитолия, Цезарь готовит тебе роль – Прозерпины в царстве Плутона.
Сцена третья: Обретение Сокровища
Эдомиус, сбежав через подземную реку, нашел тайник. Золото? Нет. Свитки с именами сенаторов, полководцев, даже вольноотпущенников, служивших Цезарю, но тайно мечтавших вернуть Республику. Среди них – друг детства Марцелла, жрец Юпитера, и… сама Арицина, жрица Кибелы.
– Не богатство, а меч, – прошептал он, разжимая кулак. Перстень Помпея впился в ладонь, как совесть.
Философский диалог: Разговор с тенью отца
В развалинах храма Венеры, где статуи богов лежали разбитыми, как идеалы, Эдомиус услышал голос:
– Месть – это море без берегов, сын.
Он обернулся. Никого. Только луна, как слепой свидетель, смотрела сквозь колонны.
– Я не ищу берегов, – ответил он теням. – Я ищу бурю, что смоет ложь.
Конец главы: Зов Крови
В Риме, в доме Данглариуса, Лисию бросили в клетку, висящую над ямой с голодными львами. Квестор, попивая фалернское вино, читал донесение:
– Эдомиус мертв.
Но в ту же ночь на виллу проник человек в плаще, оставляя на стене знак – две переплетенные змеи, перечеркнутые мечом.
А в порту Остии «Феникс», теперь под черными парусами, брал на борт людей без прошлого, но с жаждой будущего. Эдомиус, стоя у руля, смотрел на карту. Маршрут вел в Рим. К месту, где решатся судьбы империй и сердец.
– Мы сыграем в их игру, – сказал он морю. – Но мои правила напишут кровью.
Лисия же, в темнице, выцарапывала на стене стих Сапфо: «Даже в Аиде любовь не умрет…».
Глава IV: Маски Республики

Часть первая: Тени Капитолия
Рим встретил Эдомиуса смрадом тысяч жаровен и звоном мечей из лудуса гладиаторов. Город, обернутый в пурпур заката, дышал интригами. На Форуме торговцы кричали о ценах на хлеб, а в тени базилик шептались сенаторы, чьи тоги скрывали кинжалы. Эдомиус, облаченный в плащ сирийского купца, наблюдал за этим адом из окна таверны «Трех Граций». Его пальцы нервно теребили перстень Помпея – пропуск в мир, где правят не мечи, а шепоты.
– Ты уверен, что хочешь войти в эту игру? – спросил старый грек-винодел, сидевший рядом. – Рим пожирает своих детей.
– Я уже в ней, – ответил Эдомиус, бросая на стол монету с изображением Цезаря. – И теперь правила буду диктовать я.
Сцена первая: Игры имен
Под именем Луция Эмилия Бруттия, вольноотпущенника из Массилии, он арендовал виллу на Палатине. Деньги? Их доставили тайные сторонники Помпея, узнавшие перстень. Слух о богатом чужеземце, скупающем долги патрициев, разнесся быстрее, чем чума. Первой жертвой стал сенатор Квинт Фабий, чьи амфоры с вином «загадочно» затонули в Тибре. Когда ростовщики постучали в его дверь, Эдомиус выкупил долг, потребовав взамен… одно имя из списка.
– Гай Кассий Лонгин, – прошептал Фабий, дрожа. – Он глава «Союза» в Риме.
Сцена вторая: Танец с Медузой
На пиру у Марка Антония, куда Эдомиуса пригласили как дарителя редких жемчугов, он впервые увидел Цезаря. Диктатор, полулежа на триклинии, бросал виноградные косточки рабам, словно Юпитер – молнии.
– Бруттий, ты говоришь, из Массилии? – Цезарь прищурился. – Там недавно погиб центурион, носивший перстень моего врага.
– Мир тесен, божественный Юлий, – поклонился Эдомиус, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. – Но мертвые носят лишь прах в урнах.
Их взгляды скрестились, как клинки. В эту секунду Эдомиус понял: Цезарь знает.
Философский диалог: Зеркало Власти
Позже, в саду, украшенном статуями обнаженных богов, к нему подошла Арицина. Ее шрам-змеи теперь скрывала золотая маска.
– Ты играешь с огнем, Дантеус. Цезарь позволил тебе войти в Рим, чтобы сжечь.
– Огонь очищает, – ответил он, поправляя тогу. – Как и правда. Твой брат был в списке.
Жрица замерла.
– Он отказался убить меня по приказу Союза, – продолжил Эдомиус. – Теперь твоя очередь выбрать: месть или забвение.
Сцена третья: Ловушка Минотавра
Лисия, заточенная в золотую клетку в доме Данглариуса, писала стихи кровью на шелке. Ее похититель, ставший префектом городской стражи, заставлял ее развлекать гостей поэзией, не подозревая, что акростихи содержали послания.
– «Лев спит в пещере лжи…» – декламировала она на пиру, глядя прямо на Эдомиуса, вошедшего под видом раба.
Данглариус, не узнавший врага, хлопал:
– Великолепно! Теперь станцуй, как вакханка!
Эдомиус сжал кулаки, но вовремя поймал взгляд Лисии: «Жди».
Часть вторая: Кровь и Чернила

Сцена первая: Сенат Теней
В катакомбах под Аппиевой дорогой, где покоились кости тысяч рабов, собрались «Змеи». Кассий, Данглариус, трое сенаторов.
– Завтра Цезарь объявит себя царем, – шипел Кассий. – Наш час близок. Брутт присоединился.
– А Бруттий? – спросил Данглариус. – Этот торгаш слишком любопытен.
– Устранить после ид Марта, – Кассий бросил в кость жетон с змеей. – Республика не потерпит свидетелей.
Сцена вторая: Ужин с Цербером
Эдомиус, приглашенный Цезарем на приватную вечерю, увидел на столе карту Империи, утыканную кинжалами вместо городов.
– Знаешь, почему я тебя не убил? – Диктатор налил вина в кубок из черепа Помпея. – Ты – яд и противоядие. Уничтожь моих врагов, и я верну тебе девушку.
– А если я откажусь?
– Тогда умрет она, – Цезарь улыбнулся. – И ты. Но позже.
Философский диалог: Тень Феникса
Лисия, найдя Эдомиуса в саду виллы, коснулась его шрама от кинжала:
– Ты стал таким же, как они.
– Нет, – он схватил ее руку. – Они убивают из страха. Я – из любви.
– Любви к кому? Ко мне? Или к призраку отца?
Конец главы: Игры на пепле
На заре ид Марта Эдомиус стоял у дверей Сената, спрятав под тогой стилет. Сегодня Цезарь умрет. Сегодня отомстит отец. Сегодня…
– Бруттий! – Марк Антоний схватил его за плечо. – Цезарь велел передать: «Спасибо за список».
Сердце Эдомиуса остановилось. В зале уже раздался первый удар кинжала, крик: – «Сика семпер тиранис!»
Он опоздал. Заговорщики действовали без него.
Из дверей хлынула толпа. Среди окровавленных тог мелькнуло лицо Лисии – ее вели солдаты Антония.
– Все по плану, – прошептал Данглариус, вытирая меч. – Теперь Рим наш.
Эдомиус понял: он лишь пешка в игре богов. Но партия еще не закончена…
Финал главы:

Эдомиус смотрел, как тело Цезаря уносят на носилках, сжимая в руке стих Лисии: «Даже Феникс восстает из пепла, но не из лжи». Завтра начнется новая эра. И он станет ее демоном.
Глава V: Игры Богов

Часть первая: Пепел Ид
Рим, окутанный дымом погребальных костров, стенала. Тело Цезаря, пронзенное двадцатью тремя ударами, стало реликвией толпы, чья любовь превратилась в ярость. На Форуме, где еще вчера сенаторы клялись в вечной верности, теперь горели свитки законов. Эдомиус, затерянный в толпе, наблюдал, как Марк Антоний, взойдя на ростру, разрывал на грубе тунику, обнажая шрамы – живую карту предательства.
– «Он оставил вам сады за Тибром и триста сестерциев каждому!» – голос Антония гремел, как гром Юпитера. Толпа ревела, а Эдомиус чувствовал, как перстень Помпея жжет его палец. «Они украли даже его смерть», – подумал он. Заговорщики, убив Цезаря, тут же обернули его мученичеством, а Эдомиус остался с пустотой вместо мести.
Сцена первая: Тень Феникса
В подземной лавриме – мастерской фальшивомонетчиков – Данглариус купал руки в чаше с вином, смывая кровь Гая Требония, чей труп теперь плыл по Тибру.
– Брут и Кассий бежали, как крысы, – проворчал он, разглядывая золотую монету с профилем Цезаря. – Но их корабли тонут у берегов Македонии. Ты знаешь почему?
Раб-нубиец, дрожа, подал табличку с выжженным знаком двух змей.
– Потому что «Феникс» не тонет, – в дверях возник Эдомиус, его плащ пахнул солью и железом. – Особенно когда его капитан продает врагов за право первой ночи с Фортуной.
Данглариус метнул кинжал, но клинок пробил лишь тень. Эдомиус, выйдя из мрака, прижал его к стене, приставив к горлу стилет в форме змеиного зуба.
– Где Лисия?
– У Антония. Он коллекционирует… редкости, – квестор хрипел, но глаза смеялись. – Она уже танцует на пиру в честь «освободителей». Жаль, ты опоздал.
Сцена вторая: Пир Проклятых
Вилла Марка Антония, утопавшая в гирляндах из роз и плюща, оглашалась смехом вакханок. Лисия, в шелке цвета лунной пыли, пела гимн Диане, а ее ноги были скованы серебряными цепями. Антоний, полупьяный, швырнул ей под ноги мешок с рубинами:
– Спой о любви, гречанка! О той, что сильнее смерти!
– Любовь не поет для палачей, – ее голос резал тишину.
В этот момент чаши задрожали. На пороге стоял Эдомиус, в доспехах легионера-претория, но глаза выдавали волка.
– Она уходит, – он бросил к ногам Антония свиток с печатью Цезаря. – Или весь Рим узнает, как ты украл завещание, чтобы стереть имена наследников.
Антоний медленно поднялся, меч уже в руке.
– Ты думаешь, правда имеет значение? Рим – это театр, мальчик. Сегодня я – актер, завтра – зритель в аду.
Философский диалог: Игра в шахматы с Хароном
На рассвете, в саду, где статуи плакали кровавыми слезами (шедевр скульптора, подмешавшего в мраморную пыль киноварь), Эдомиус и Лисия молча смотрели на Тибр.
– Ты мог убить его, – сказала она.
– Смерть Антония подарила бы Рим Октавиану. А тот хуже, – он разжал ладонь: там лежала свинцовая печать с профилем Цезаря. – Они все – марионетки. Даже убийцы.
– Тогда зачем мы здесь?
– Чтобы найти кукловода, – Эдомиус указал на дворец на Палатине, где Октавиан, бледный как смерть, принимал сенаторов. – И перерезать нити.
Часть вторая: Лабиринт Минотавра
Сцена первая: Кровь под Тогой
Сенатор Квинт Цецилий, известный подагрой и любовью к мальчикам-рабам, получил письмо, пропитанное маслом аконита. «Ваш сын жив. Он в Александрии. Приходите к храму Весты. Один».
В полночь, среди колонн, где весталки хранили огонь Республики, его встретила не тень сына, а Эдомиус с факелом.
– Твое имя в списке Союза. Кто следующий?
– Я старик! Что тебе?
– Имена всех, кто финансировал убийство Цезаря. Или завтра твой сын узнает, как отец продал его матери честь за должность.
Сцена вторая: Маска Анубиса
Тем временем Лисия, проникнув в храм Исиды под видом жрицы, нашла в алтаре ларчик с папирусами. Среди них – договор между Клеопатрой и Данглариусом: 300 кораблей в обмен на яд для Октавиана.
– Египетская амбиция и римская подлость – гремучий нектар, – прошептала она, услышав шаги. Жрец в маске Анубиса преградил путь.
– Мертвые не носят секретов, – его кинжал блеснул.
Лисия бросила в факел пудру из ларца. Взрыв пламя ослепил жреца, а она скрылась в потайном ходе, высеченном для любовных утех Калигулы.
Философский диалог: Тень Власти
– Почему ты не бежишь? – спросил Луций, чей призрак явился Эдомиусу в винных парах. – Рим сожрет тебя.
– Я уже часть его, – Эдомиус разложил на столе карты с именами: Брут, Кассий, Октавиан, Антоний. Все были связаны нитями Союза. – Они убили отца, чтобы украсть Республику. Но я верну им ее – как труп.
Сцена третья: Пляска Смерти
На гладиаторских играх в честь «победы над тиранией» Эдомиус устроил спектакль. Вместо рабов на арену выпустили львов с нашитыми на гривах знаками змей. Толпа онемела, когда звери, рыча, легли у ног сенаторов из Союза.
– Посмотрите, как ваши боги преклоняются! – крикнул Эдомиус с трибуны. – Или это демоны?
Хаос стал его оружием. Пока стражники рубили львов, он похитил Кассия, заковав его в цепи в каморке под Колизеем.
– Ты хотел Республику? Получай! – на стене горела надпись кровавым мелом: «Senatus Populusque Romanus».
Конец главы: Река Стикс
Данглариус, плывя в Александрию с договором Клеопатры, не заметил, как трюм наполнился водой. «Феникс», теперь под черно-золотыми парусами, таранил его корабль, словно левиафан.
– Это не месть, – Эдомиус стоял на носу, глядя, как квестор тонет. – Это эпилог.
Но в Риме, где Октавиан уже примерял корону, Антоний читал письмо: «Твой сын от Фульвии жив. Он в Сирии. Спроси у Клеопатры». Меч, пронзивший пергамент, был ответом.
А Лисия, разбивая амфору с ядом в источнике Антония, шептала: «Даже Феникс умрет, если выпьет свой пепел».
«Рим не пал. Он просто научился носить маски», – писал Эдомиус в дневнике, готовя корабль к плаванию в Испанию. Но в его сундуке уже лежал пергамент с новым именем – Секст Помпей, последний волк Республики.
Война только начиналась.
Глава VI: Игра Теней

Часть первая: Мастер Кукол
Луна, словно золоченая монета в кошельке Юпитера, освещала крыши Рима, где Эдомиус, скрытый в тени акведука, наблюдал за виллой Октавиана. Мраморные стены, обвитые плющом, скрывали больше тайн, чем катакомбы под Аппиевой дорогой. Внутри юный наследник Цезаря, бледный как восковая маска, строил империю из пергамента и яда.
– Он слаб, но умён, – шепнул Луций Варрон, чей призрак стал тенью совести Эдомиуса. – Он читает Платона, но спит с кинжалом под подушкой.
Эдомиус сжал свиток с именами. Список «Союза Двух Змей» теперь включал легатов, банкиров, даже поэтов. Среди них – Гай Меценат, друг Октавиана, чьи пиры славились на весь Рим. «Кто контролирует искусство, тот правит умами», – говорил Меценат, подливая вино в кубки заговорщиков.
Сцена первая: Ужин с Харибдой
Под видом богатого сирийского купца Эдомиус впервые переступил порог дома Мецената. Зал, украшенный фресками с изображением Орфея, усмиряющего зверей, оглашался смехом философов и звоном кифары.
– Луций Эмилий Бруттий! – Меценат обнял его, как брата. – Говорят, ты скупаешь долги сенаторов… Или их души?
– Души – товар ненадежный, – ответил Эдомиус, замечая, как вздрогнул сенатор Фуфий, чье имя красовалось в списке. – Я предпочитаю… молчание.
За десертом из груш в меду Меценат неожиданно поднял тост:

– За нового Цицерона! Пусть его речи сокрушат тиранов!
Все взгляды устремились на Эдомиуса. Ловушка. Кто-то донёс. Но вместо страха он рассмеялся:

– Цицерон мертв. А я предпочитаю действовать.
В тишине зала зазвенел звон разбитого кубка. На пороге стояла Лисия, в платье цвета заката, с ожерельем из слез Афродиты. Ее глаза встретились с глазами Эдомиуса – в них не было страха, только предупреждение.
Сцена вторая: Код Персефоны
В саду, где фонтаны шептали на забытых языках, Лисия прошептала, целуя его в щеку:

– Они знают про список. Меценат служит Октавиану, но мечтает о Республике. Используй это.
– Ты свободна? – спросил Эдомиус, замечая следы цепей на ее запястьях.
– Свобода – иллюзия, – она сунула ему шелковый платок с вышитым акростихом: «Ищи в храме Весты то, что не гаснет».
Пока Эдомиус разгадывал послание, в Риме случилось непредвиденное: храм Весты вспыхнул, как факел. Весталки, охваченные пламенем, бежали, прижимая к груди священные реликвии. Среди пепла нашли тело старшей весталки – в ее руке был обгоревший свиток с единственной уцелевшей фразой: «Огонь Республики живёт в сердце волчицы».
Философский диалог: Тень Логоса
– Ты сжег храм? – Эдомиус схватил Лисию за плечи в подвале виллы Бруттия.
– Огонь – лучший союзник истины, – она высвободилась, разворачивая черный сверток. Внутри лежала золотая статуэтка волчицы с рубиновыми глазами. – Это ключ к казне Помпея. Её спрятали в гробнице Сципиона.
– Зачем тебе богатства?
– Чтобы купить то, что не продаётся, – она улыбнулась. – Время.
Часть вторая: Лабиринт Мидаса
Сцена третья: Пляска Смерти
Гробница Сципиона, забытая в запустении, скрывала под алтарём ходы, ведущие в подземный город. Стены, испещренные рунами, светились в темноте, как глаза кошек. Эдомиус, Лисия и двое наёмников-нубийцев спустились в бездну.
– Здесь ловушки Минотавра, – предупредил один из нубийцев, но было поздно. Каменная плита под ним провалилась, и крик оборвался в колодце с копьями.
У алтаря, где лежал скелет в доспехах Республики, они нашли сундук. Вместо золота – глиняные таблички с именами: рабов, солдат, женщин, чьи доносы погубили Помпея. Среди них – имя отца Эдомиуса.
– Он служил Помпею, но предал его ради семьи… – Эдомиус упал на колени. – Вот почему его убили.
Сцена четвертая: Суд Аида
Возвращаясь, они попали в засаду. Люди Мецената, одетые как гладиаторы, окружили их.
– Отдай волчицу, – потребовал вожак. – Она принадлежит Октавиану.
Эдомиус бросил статуэтку в пропасть, но Лисия выхватила её на лету:

– Рим заслуживает правды, а не легенд!
Схватка была короткой. Когда последний гладиатор рухнул, Лисия прошептала:

– Октавиан планирует стать Августом. Его коронация – через месяц. Мы должны убить его.
Философский диалог: Тень Феникса
– Убийство создаёт мучеников, – Эдомиус разглядывал статуэтку. – Но что, если мы подарим Риму его прошлое?
– Прошлое мертво.
– Нет. Оно спит в сердцах тех, кто помнит.
Конец главы: Река Леты
На рассвете Эдомиус вошёл в лавку писца у Форума. За золото он заказал сотни копий списков Союза. На следующий день свитки, как вирусы, расползлись по Риму: их находили в термах, тавернах, даже в спальнях патрициев.
Октавиан, слушая доклад, раздавил виноград в кулаке:

– Найти Бруттия. Я хочу его голову в золотой клетке.
Антоний же, смеясь, пил вино из черепа Данглариуса:

– Он превратил Рим в театр. И мы все – актёры без масок.
Лисия, стоя на мосту через Тибр, бросала в воду таблички с именами. «Река забвения смоет ложь», – думала она. Но Эдомиус уже знал: вода несёт слова к морю, где их подхватят корабли.

– Завтра начинается война, – сказал он, глядя, как закат красит Рим в пурпур. – Но не мечами, а правдой.
А в храме Весты, среди пепла, юная весталка зажгла новый огонь. Пламя лизало древние камни, словно пытаясь оживить тени тех, кто верил в Республику.
**Глава VII: Пламя Памяти**
**Часть первая: Тени Реторики**

Луна, словно бледный щит Минервы, отражалась в водах Тибра, когда Эдомиус и Лисия, скрытые в трюме рыбацкой лодки, слушали перебранку стражников на мосту. Воздух пах дегтем и страхом – Октавиан объявил награду за их головы, равную годовой казне Египта.

– *Они ищут призрака,* – прошептала Лисия, разворачивая шелковую карту с отметками тайных ходов под Капитолием. – *Но мы станем пламенем, которое сожжет их иллюзии.*

Эдомиус провел пальцем по шраму на щеке, оставленному кинжалом Данглариуса. В его глазах мерцало холодное пламя, зажженное в катакомбах под Неаполем.

– *Нет. Мы станем водой. Тихим течением, подтачивающим фундамент их трона.*

**Сцена первая: Игры в Пенатах**

В доме вольноотпущенника Гая Лентула, торговца мрамором, собрались «Дети Республики» – тайный круг поэтов, рабов и разорившихся патрициев. Эдомиус, в маске мима, бросил на стол мешок с копиями списков.

– *Каждый, кто прочтет это, станет факелом. Распространяйте их в термах, театрах, даже в лупанариях.*

Молодой поэт Марк Валерий, чьи стихи когда-то восхваляли Цезаря, поднял свиток дрожащими руками:

– *Это смерть. Но… прекрасная смерть.*

– *Смерть – лишь начало,* – Лисия зажгла первый свиток от масляной лампы. Пламя, пожирая пергамент, вывело невидимыми чернилами новую фразу: *«Истина живет, пока живы те, кто помнит»*.

**Философский диалог: Тень Эха**

– *Зачем ты дал им надежду?* – спросила Лисия позже, когда они пробирались через канализацию Клоака Максима. – *Они умрут.*

– *Свобода стоит смерти,* – Эдомиус остановился, услышав вдали лязг железа. – *Но память – бессмертна. Ты разве не ради этого сожгла храм Весты?*

– *Я сожгла ложь,* – ее голос дрогнул. – *Но что, если правда окажется страшнее?*

**Сцена вторая: Пир Калигулы**

Октавиан, облаченный в тогу цвета заката, принимал гостей в перестроенном дворце Цезаря. На столе, среди блюд из павлиньих языков, лежала отрубленная голова главаря «Детей Республики».

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72031849?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.