Просвет моей уязвимости
Просвет моей уязвимости
Элиза Алексеевна Тургенева
Какова цена человеческой жизни? Похоже, ответ на этот вопрос лежит в самой глубине мироздания под слоем вечной мерзлоты мудрости поколений. Я, ты, космос и Бог – что между нами общего? Любопытство – это одна из основополагающих характеристик эволюции. Моему вездесущему уму всегда мало догадок и гипотез, а упрямое сердце знает: интуиция ведет туда, где густая трава щекочет босые ступни на тропе к Вечности. Психологический роман о потере себя и возвращении домой.
Элиза Тургенева
Просвет моей уязвимости
“Нет более возвышенной миссии, чем приблизиться к Божественному и распространять лучи благодати среди человечества”,
– Людвиг ван Бетховен
Пролог
Что такое “кармический путь”? Это череда закономерных событий в контексте судьбы человека, основанная на причинно-следственной связи в глобальном масштабе. Это неотъемлемая часть жизни каждого. Во мне, как инструменте в ловких руках Творца, постоянно поднимаются из глубины откровения о смысле жизни и танце человека под музыку поющих сердец. Забавно, как игрушка из плоти и крови, наделенная, казалось бы, индивидуальным сознанием, пытается по-детски честно понять собственный взгляд в отражении зеркала. Вчера, допустим, он отдавал похоронно-печальным привкусом, омывая кровоточащие раны слезами. Сегодня – сострадательный и игривый, как солнечный зайчик. Но, возможно, все это – всего лишь интерпретация левого полушария мозга и никакого обособленного “я” не существует. Так это или нет, находясь в постоянных сомнениях относительно себя, мира и своего места здесь, каждый раз, когда лавина испытаний веры на прочность ставит меня на колени, и я покорно склоняю голову, в очередной раз наблюдая за крушением моего драгоценного мира, оказывается, что любовь – единственное сущее. Вот так забавно и глупо получается: бежать от себя, что перманентно возвращает к истокам, из чего соткано полотно самой жизни.
Так вышло, что книга переписывалась не один десяток раз по одной простой причине: пропуская ее через призму ежедневно мужающего сердца, смыслы, вложенные сюда ранее, обретают иной окрас. Я заметила аналогию: в жизни так же. Сначала думаю одно, а затем расту над собой вчерашней и ощущаю прежний угол под иным ракурсом. И постоянства, или стабильности, которой так жаждет эго, просто не существует. Пришлось научиться любить хаос, чтобы обрести в нем покой и благодарить падение, так – взлеты смакуются с гораздо большим удовольствием.
Эта книга частично посвящена пути Воина Света, от руки которого мир в это мгновение становится свидетелем рассуждений о страданиях и любви, одиночестве и единстве, знаках и иллюзиях, силе духа и вере в реальное счастье, конечно, не без ноток дегтярной циничности и юмора. Но, как оказалось, это – не главное.
Возможно, еще одна основополагающая цель книги – понять и принять суть теневой стороны как части структуры личности и обрести целостность сознания в ходе наблюдения за четвертью века жизни одного человеческого детеныша. И не просто простить и дать теням место внутри себя, а увековечить их буквами в пространстве. Все потому, что закон сохранения энергии гласит: “Ничто не возникает из пустоты и не может без следа исчезнуть”. Я делаю самый страшный для себя шаг – скинуть маски и предстать такой, о которой молчу, пристально смотря в глаза по ту сторону зеркала. Она не может больше плакать в темном углу подсознания. Я забираю ее оттуда.
Быть может, другая важная цель лежит в создании чувства доверия между моей и душой читателя. Я хочу показать, что человек в одиночку – винтик в пластичном узоре бытия, который может долго со скрежетом затвердевших сухожилий вращаться на полосе препятствий, волоча свое существование, но есть же кто-то с небезразличным сердцем! И пусть это качество воспитывается и масштабируется в каждом, кто берет эту книгу в руки или открывает на электронном носителе. Жизнь хаотична, непредсказуема, опасна и в то же время легка, красива и так хрупка… Пусть кто-то узнает себя в этой истории и почувствует прикосновение настоящей человеческой близости, интимнее любого интима.
Но даже все это в совокупности не сравнится с той главной целью… Которую я не скажу. Ха-ха! Думай, чувствуй и делай выводы самостоятельно. Благодаря этому вкус приправы из твоего личного опыта и мироощущения придаст моему деликатесу особое пряное послевкусие.
Помимо всего прочего, книга сочетает в себе техники и практики, которыми пользуюсь я, проходя непростой жизненный путь. Уверена, что-то из этого окажется полезным и для тебя.
Предупреждение читателю: история написана в жанре психологического романа. На страницах этой книги встречается масса неожиданного, пугающего, трогающего струны души опыта прохождения игры в жизнь в сопровождении таинств бытия. В духовности есть одно негласное правило: здесь все обращаются друг к другу на “ты”. Так повелось, поскольку уважительное обращение “Вы” ассоциируется именно с личностью, которая появилась в рамках общества, социальных моделей, ролей и обросла ярлыками напускного величия. А мне хотелось бы, чтобы между мной и тобой не было ни секретов, ни дистанции, ни условностей. Душа есть часть Творца, а Творец есть чистая безусловная любовь, в свете которой все мы равны.
Тебя, как и меня, могут шатать из стороны в сторону, страшить, утешать, отрезвлять, отталкивать некоторые подробности моей жизни. Я знаю, что будут иметь место осуждение, скепсис, отвращение.
Я разрешаю тебе не любить меня, отвергать, критиковать, смеяться надо мной, не принимать, ставить под сомнения мои мысли, чувства и действия, не ценить мой путь и труд, отказываться верить. Я разрешаю тебе открыть сердце и смотреть на мир через призму безусловной любви.
Я разрешаю себе ошибаться, быть уязвимой, отказываться от чужой ответственности, бояться, быть неправой, говорить правду, быть свободной от одобрения людей. Я разрешаю себе любить и быть любимой, хотеть большего, чем то, за что уже сердечно благодарна и двигаться вперед, расправив крылья, вознося раскрытые ладони к небу и собирая живительные капли дождя.
Я разрешаю себе быть живой, открытой, настоящей.
Такие эпизоды будут встречаться в книге многократно. Какие-то из них – мощные аффирмации, которые помогают мне и изменят твою жизнь в сторону любви к себе, если захочешь принять и применить их. Другие – выжимки из заметок и записей в дневниках, мысли и информация из потока, которые “кто-то обязательно должен услышать, покуда я есть инструмент в руках Абсолюта, и нет для меня большей благости исполнять Его Волю в моменте здесь и сейчас”.
Дисклеймер: то, что ты узнаешь о жизни главной героини романа, рассказывается не для того, чтобы выделить “хороших” и “плохих” персонажей. Я хочу показать разницу между восприятием “жертвы” и всепрощением, когда человек становится владельцем своей судьбы и выворачивает карманы с целью показать все спрятанное, безобразное и заросшее паутиной, чтобы в первую очередь быть честным с самим собой. Я хочу, чтобы люди видели друг друга настоящими, потому что это делает души счастливыми. Я искренне люблю каждого человека, который встречался мне на пути, а также продолжает идти рядом, и благодарю за ценные уроки, которые воспитали во мне мужество, женственность и возродили истинное желание жить.
Информация, изложенная в книге, носит познавательный характер и не пропагандирует радикальные идеи, асоциальное поведение и иные аспекты, нарушающие действующее законодательство Российской Федерации и нормы морали. Прежде, чем применять знания на себе, рекомендуется провести консультации со специалистами. История романа частично основана на реальных событиях. Некоторые персонажи, имена, происшествия, а также определенные места и события были выдуманы в целях драматизации. Любое сходство с именем, характером или историей любого человека является полностью случайным и непреднамеренным.
В этой истории нет виноватых, жестоких и жалких. Есть путь и его интерпретация в свете горящих глаз, повидавших эту жизнь и себя в разных позах. А как тебе это понимать? Да спроси у сердца! Оно всегда право.
Глава 1: Разгон от нуля до nota bene
Бывает, взглянешь на ребенка, и ничего кричаще-примечательного в нем нет: шустрые озорные пальчики, взъерошенные макушки с завитушкой, улики дегустации песочно-грязевой кухни, азартные возгласы во время игры в салки-ножки-на-весу и глаза с ресницами на пол-лица. Однако, фокусируя свое внимание на их проявлениях дольше нескольких секунд, порой так и тянет недоуменно ускорить шаг или вовсе перекреститься. А есть такие, как я: дети ко мне липнут, как воробьи на картошку фри в известном кафе быстрого питания.
Секрет укрощения строптивых прост: секрета не существует, разве что за твоими плечами нет крыльев Воина Света. Говорят, у “спиногрызов” на таких глаз положен. А все потому, что есть одна объединяющая деталь – связь с Творцом, его сослуживцами и Царством Неба.
Прежде, чем я поведаю о призме пережитой мной системы строения мира, о борьбе за души и «Великой жатве», как человек сквозь пальцы рассыпает жизненный запас потенциала, тушит внутреннюю искру и выбирает отправиться по ту сторону мерности, отказываясь от родового дара, и других анти- (или весьма даже) научных вещах, о том, какие мучения проходит человек в процессе преодоления магического воздействия, как защитить энергетическое поле от инородных инвазий, правильно медитировать, как в это поверить, что такое любовь и откуда я все это, Бог его, знаю, предлагаю положить мозги на полку, ведь это психологический роман. Они, уверяю, не понадобятся. А вот открытое сердце… Валяй!
Божьей твари, которая живет “в потоке”, сложнее всего извлечь из себя структуру, ибо поток на то и поток, чтобы в него впасть и отключить кнопку сопротивления, открывая настежь окна и двери (под)сознания, в которых сквозит ветер перемен и внезапных откровений. Но она смогла. Хочет героиня или нет, но по сей день усердно выскабливает петроглифы своей жизни в кроличьей норе мироздания пещерного вида и вытаптывает тропу на Земле вот этими ступнями тридцать шестого с половиной размера.
Кто – она? И зачем такой ракурс?
Моя авторская позиция и самое заветное желание – отдохнуть от игры в моего персонажа. Сделать вид, будто все привычное человеку, в том числе, имя и фамилия – это лишь отголоски воспаленного воображения писательницы-авантюристки. Мне не хочется создавать альтернативную Вселенную со своими законами, запоминать сюжетные линии и упаковывать их в продающую обертку. Я хочу излить душу от лица самой души, наблюдая за похождениями персоны, и предлагаю изумляться и закатывать глаза, хвататься за сердце и плакать со смеху, гневно захлопывать книгу (швырять электронный носитель) и судорожно искать их по углам комнаты вместе со мной. Я хочу забыть о том, что иногда необязательно странствовать в деревни Перу или пролеты Амстердама за идеями для острого сюжета. Достаточно отмотать пленку памяти и поздороваться с той шебутной девчонкой со стрижкой под горшок и самыми большими карими глазами. А там она сама бы и рада расспросить о будущем, летающих машинах или сковородках, профессии, количестве конфет в тайнике и дедушке, который больше никогда не подкинет ее к звездам.
У героини романа было множество производных кличек – от Элизки-киски до Луизера 3000. Выбор имени неслучаен: Бетховен и его труды пустили в сердцах будущих родителей корни. Я думаю, ты со мной согласишься, что мать дольше и лучше всех знает чадо, чувствует его и определит наверняка, какой фонетический код присвоит себе будущий житель планеты. Вселенная состоит из частот – волновых элементов, коим является и звук. Отец играет не менее основательную роль, предоставляя семя для формирования новоиспеченного члена семьи, безопасность, социализацию, отчество, фамильную принадлежность и совместными усилиями далее по списку. Так и получается формула человека.
Хорошо имена из родовой системы, близкого окружения и нежелательного контекста жизненных историй не повторять: это может привести к перекрестному опылению метафизических программ и установок, присущих их носителям (присвоение кармы).
Звук – это волна, вибрация, которая в пространстве занимает свое место. “Возможно, более глубокий смысл обретется при разборе общего на составляющие”, – подумала Элиза. Ее интересовало, как можно имя перевести в другую систему исчисления и определить его энергетический посыл (кроме как молниеносной ассоциации с композитором). Почему? Имя часто используется в повседневной жизни и задает вектор движения на время инкарнации от рождения до смерти, либо его замены по собственному желанию. Если погрузиться в значения букв русского языка, которые можно найти в интернете, и перенести их на имя, то получится:
“Э” – буква, предком которой является буквица “Эдо”. В древнерусском имеет значение “прикоснуться к чему-то целому через познание частного”[1 - Виртуальный путеводитель по русскому языку: офиц. сайт. URL: https://gramotnosty.ru (https://gramotnosty.ru) (дата обращения: 05.12.2024)]. Писатели, художники, актеры, композиторы, тот же Бетховен, дарили миру свои произведения, считывая информацию извне и трансформируя ее внутри себя в искусство. Вот, что заложено в буквице “Эдо”: объединение всей мудрости, которую несет в себе окружающий мир посредством ее рациональной и чувственной обработки. Плюс, буква имеет значение “запрос на приближение” к чему-либо;
“Л” – любовь, “люди Бога ведают”;
“И” – если, когда;
“З” – забытие (за бытием), завед (то, что за Ведами[2 - «Веды» – сборник самых древних священных писаний индуизма на санскрите.]);
“А” – аз, атом, основа.
При сборе значений воедино получилась интерпретация:
Элиза – это прикосновение к Богу (единство, общее) через любовь людей (разделение, частное), в основе которой – передача того, что стоит за Ведами (древние знания).
Кстати, желание родителей давать особенные имена и клички в их семье распространилось на всех, у каждого своя история. Про первую уже знаем. Среднюю дочь, Софию, крестили в Иерусалиме, а Виталина забронировала комфортную транспортировку на Землю в утробе после поездки в Италию. Во время локдауна к ним пришла новая душа, собачья. Назвали Мажором. Причина: ему свойственно лаять звонко, ритмично, в одной высокой тональности. А черепахе дали кличку “Вася”, сами не поняли, почему. Как будто он сбежал со страниц сборника с анекдотами.
Если интересно, проделай такое же упражнение со своим именем. Возможно, тебе откроется новое и завораживающее понимание своего места в мире.
А я, Душа по имени “Далаана Куннэй”, данному шаманом Республики Саха, возьму эту вышеизложенную формулу под мышку и понесу к той мелкой вредине, которая в возрасте 3-х лет уже получала деньги за участие в фотосессиях известных брендов игрушек и копила их, чтобы потом умолять родителей поменять имя на что-то более понятное. За этой просьбой крылась безобразная правда: в саду маленькие пальчики язвительно тыкали в ее сторону, пренебрежительные ухмылки не пускали в совместные игры, потому что “непонятное равно пугающее”. Детям многое бывает неясно, и сейчас, будучи в положении наблюдателя, который знает чуточку больше, я готова ее утешить и простить.
– Мамотька, ну мазни (возьми, перевод с детского) 100 лубьей, не хотю быть Илизяй…
На самом деле, она не картавила. Так как в детском саду дети с ней не дружили и не играли из-за имени, первым кирпичом в крепости интроверта стал навык чтения в 3 года. В совсем раннем детстве взрослые изучали с ней книги, а если произведение нравилось, то девочка просила озвучивать одно и то же десятки раз подряд. У чтецов сдавали нервы, а у нее пополнялся словарный запас и соотношение буква-звук. Любимой историей была сказка про Буратино: деревянный мальчик, который яро хотел стать живым – настоящим, и его друзья с ярко выраженными и легко угадываемыми чертами характеров. Именно эти герои открыли для Элизы мир свободы воображения. А когда навык был отточен, она пошла на хитрость и научила детсадовских недотрог кое-чему. Воспитатели передавали информацию бабушке, которая устроилась в школе по соседству врачом.
– Светлана Михайловна, нет, ну вы представляете! Ваша Элиза в свободный час с ребятами не играла, а поставила посреди комнаты стул, взяла книгу и стала вслух читать. Эти все игрушки побросали и сели вокруг нее. Как же она читает? Еще колготки надевать не научилась, а тут на-те.
В тот момент Элиза занималась своими малышкиными делами и не запомнила факт разговора. Зато в памяти хорошо отложилась рыбная котлета с мелкими костями и как на фотосессии всех наряжали в один и тот же царский костюм. Шапка Мономаха съезжала на глаза и щекотала нос. Запомнить получилось благодаря ежедневной практике – девочка проживала заново события на фотографиях, умела переноситься в запечатленный момент, эмоционально наполняясь, проигрывала его снова и снова, пока воспоминание не превращалось в окаменелость. Кстати, такие вещи ей очень нравились, и даже обитали драгоценным грузом в большом чемодане, доверху набитым ракушками, кораллами, камнями и прочими богатствами планеты, звонко игравшими друг об друга, когда кейс по неосторожности спускали с лестницы.
Главное, что стоит отметить в этот период разгона от нуля до чего-то поистине примечательного – это характер протекания беременности, в ходе которой конструировался скафандр главной героини. Ее мама была лучшей студенткой языкового вуза и искусно владела техникой синхронного перевода. Это привело к тому, что видные политические деятели и владельцы концернов перетягивали ее каждый на свою сторону, а она, будучи весьма воспитанной особой, умудрялась не отказывать им всем одновременно. Скажу честно: я горжусь своей мамой. Пройти такой путь… Уже будучи беременной, она путешествовала по миру, продолжала посещать ключевые международные конференции, пережила суровую песчаную бурю в опасное время на мусульманской территории, постоянно находилась в поисках пропитания в незнакомых культурах, день и ночь служила верой и правдой креслу руководителя и своему статусу. Получается, Элиза через одну кожную прослойку знакома с высокими чинами. И у всего есть своя цена.
Мама, я благодарю тебя за ту цену, которую ты заплатила за мое рождение.
Мама отдавала долг своей безопасностью, положением в обществе, профессией, здоровьем, крепкими нервами домочадцев, папиным доверием и много еще чем. Возвращаясь к пояснению того главного, о котором было сказано выше: характер протекания беременности закладывает основные программы адаптации к миру у ребенка. Первое, что Элизе довелось узнать через утробу – мир является небезопасным и суровым местом, которое то и дело посылает испытания на прочность и поводы для нервного истощения. На этапе зрелого эмбриона были совершены попытки “побега из курятника”, но у Творца свои планы и спорить с ним – все равно что выйти на ринг не в своей весовой категории: шансы на “победу” не так велики, как кажутся. Маму перевели в особое отделение с аппаратом перегона крови, а также вертикальными креплениями для ног (чтоб наверняка). Родные вкладывали всю энергию в то, чтобы роды прошли без существенных потерь. Бабулита, мама роженицы, очень просила об этом икону Казанской Божией Матери.
И вот, барабанная дробь, немного за полночь 4 ноября, в день иконы, в год Дракона покидать уютное логово стало легально и вовремя. Да начнутся знаки! К интересному соответствию между родами, продолжительными молитвами и своевременным прибытием на планету добавляется папа с заранее купленной иномаркой с госномером 411. Откуда все знали, что, когда и как делать? Почему папа решил перекупить машину именно с таким номером? Почему бабулита выбрала именно эту икону, если сложности во время беременности возникли значительно раньше, и исход мог быть любым? А ребенок что, подслушивал там?! Очевидно, пространство было в ладу с этим. С тех пор комбинация цифр сопровождает семью повсюду. Это регистрационный код души, высеченный хвостом кометы на небосводе.
Когда она родилась, не было пронзительных младенческих криков – первая красная карточка в сторону экстравертности.
– У вас с ней крепкая связь. Когда младенцы кричат, внутри лопаются сосуды, в некоторых из которых может находиться мамина кровь. Вырастет – расскажите ей про “вертолетик” и “самолетик”. У нее как раз в глазу сосуд не лопнул, который на свету выглядит, как черная точка рядом со стрункой. Интересное явление!
Первые шаги – в 10 месяцев, первая фраза – в год, побеги из кроватки с памперсом наперевес – в полтора, около двух лет уже ставила себе винил, читала в три (а колготки к 24-м натягивать так и не научилась). Папа с мамой много работали, дедушка с бабушкой тоже. Люди не помещались все вместе на небольшой площади, поэтому часть семьи приняла решение о переезде в другую локацию, попросторнее и на природе. Родители делали все возможное, чтобы ускорить процесс перехода к комфортному проживанию и любой свободный момент посвящали родовому гнездышку. Малышка же томилась на дне наскучившей кроватки вдали от нового места, и, глядя в потолок, помышляла об очередном побеге. На этот раз из недопустимой реальности.
– Элиза, это что?
– Пакутя!
– Попробуй еще: ка-пус-та. А это кто?
– Паган (кабан)!
Она не просто так любила сказки. Для нее, как ожившей звездной пыли с музыкальным именем и писательской фамилией, было особенно важно получать информацию через уши. Так и остается до сих пор. Папа, просыпаясь рано утром и доделывая ремонт собственноручно, гнал немецких скакунов на работу на другой конец города, чтобы вечером вернуться и продолжить начатое. Это было опасное и утомительное занятие. Мама была погружена в карьеру. А ребенку подавай тепло. Так уж устроена природа. Стороны договаривались по вечерам созваниваться, что часто сопровождалось истериками и острыми детскими требованиями забрать к себе на стройку. В ответ подавали чтение сказок под соусом баю-бай. “Дают – бери, бьют – беги”. Тогда она плохо понимала систему взаимовыгодных отношений, но можно ли отказать родному голосу на другом конце провода?..
Так рождается вторая травма – покинутого[3 - Бурбо Лиз. Пять травм, которые мешают быть самим собой/Перев. с франц. – М.: ООО Книжное издательство «София», 2022. С. 53-80].
Папа, я благодарю тебя за ту цену, которую ты заплатил, чтобы я росла в безопасности.
Пройдет много лет и несколько сотен часов терапии, когда она поймет, что каждый человек проходит свою внутреннюю борьбу и делает все возможное, чтобы принятое решение оказалось лучшим. Воздержаться от перекладывания вины и ответственности за собственное счастье может стать полезным, если смотреть на мир и события через призму благодарности и принятия. Жизнь – это палитра красок. Нечестно по отношению к себе, в первую очередь, выбирать только белую или черную. Можно научиться быть настолько уважающим личные границы человеком, чтобы дипломатично отстаивать свои и при этом не пересекать чужие непрошенными комментариями. Это – выбор души.
– Мама, мазни меня на лучки!
С трех начались дополнительные кружки. Во многом воспитанием дошкольницы занималась бабушка. Выбор секции пал на бальные танцы. Впоследствии эта петля продержит главную героиню больше 12-ти лет, будет стоить здоровья, обмороков, провоцирования сложностей со здоровьем и переломного момента, с которого начинается путь героя.
После стольких стараний перед родами бабулита уверовала основательнее, и каждая ночь сопровождалась молитвой, девочку просили перекреститься, а завершался ритуал классическим: “Аминь! Аминь! Аминь!”
– Бабушка, сделай мне “мня-мня”!
Душа, я благодарю тебя за ту цену, которую ты платишь, чтобы в каждый момент жизни выбирать счастье.
Травма покинутого чаще всего возникает в возрасте от 1 до 3 лет с родителем противоположного пола и выражается в стремлении любой ценой заслужить любовь и доверие объекта, на который направлено (или со стороны которого ожидается) действие. В большинстве случаев первыми в этой карусели на выживание становятся родители.
Детство Элизы было ярким. Они с родителями часто путешествовали в экзотические страны, укрепляли семейные узы и познавали мир. А в свободное от поездок время каждый увлекался своей дхармой: природа взрослых – заниматься серьезными делами (работать, выращивать денежное дерево, платить налоги), природа детенышей – в ожидании и с трепетом сидеть у входа в пещеру, коротая время за игрушками, остриженными куклами, книжками и запрещенными к просмотру мамой мультиками. Проводя много времени с самим собой, учишься в одиночестве ценить дар тишины, из красок собирать радугу, а из маленьких красных кирпичиков и глины – домик для молочных зубов. Сколько она себя помнила, всегда любила строить и отправляться на археологические раскопки, особенно в ящики шкафов, и прятаться там с обнаруженными заначками. Даже в компьютерных играх интереснее было возводить здания и изучать останки НЛО, нежели развивать отношения, подниматься по карьерной лестнице или плавать в бассейне. Возможно, это была подсознательная попытка сблизиться с папой, которому типология занятий дочки явно были по душе. Днем чинить зубы, вечером – проводку. У мамы была другая суперсила, помимо образования – это театр теней. Каждую ночь в голубой комнате под крышей с двумя одеялами, но одной высунутой ногой наружу для поддержания терморегуляции и со всеми игрушками, сидящими по периметру кровати, чтобы ни одна из них не обиделась, начиналось настоящее театрализованное представление! Собаки многозначительно выли, зайцы умывались лапками, орланы пересекали океаны, а маленькой лошадке по-прежнему несладко жилось с ношей и утомительным маршрутом с одного на другой берег, и хотя ее гладко причесывали и угощали морковкой, мама иногда плакала, очевидно, узнавая в этом образе себя.
Для Элизы не было большего счастья, чем оказываться в обществе родителей. Особенно, если это получалось на краешке земли. Мама говорила, что девочка была очень удобным ребенком и выполняла все указания четко по инструкции. Благодаря этому навыку для них открывался новый яркий мир: Шри-Ланка и храм Зуба Будды, где главную героиню чуть не утащили в джунгли обезьяны, Канарские острова и типичная детская фотография голышом в вулканическом черном песке, уличные артисты, облизанное на улице перо днем и ночь без сна с ведром, венецианские маски и шедевры изобразительного искусства на базаре, водные аттракционы и карусели, зоопарки с фламинго и наглыми пеликанами, порция мороженого больше головы и самые милые в мире детские костюмчики с порванными коленками, Египет, громкий смех и детская татуировка дракона. Но однажды беззаботности пришел конец.
Куба стала точкой отсчета. Несмотря на подвиг девочки, который раскрылся в умении слушаться родителей настолько, чтобы проспать 24 часа подряд из-за сложного перелета и поломки транспорта, ее усилий оказалось мало. Во время поездки выяснилось, что еды для человеческих детенышей с огнем не сыскать, фрукты были редкостью. Элиза, без того избирательная к пище, потеряла в весе. Возвращение на родину подтвердило этот факт – следующая поездка, которая изначально планировалась взрослой шумной компанией чайлдфри, была преподнесена в качестве наказания за проступок.
Но какой? Что Элиза сделала не так?
Это был удар молнией средь бела дня, раскат грома и град слез.
– Я сделаю все, чтобы родители меня снова полюбили, чего бы мне это ни стоило!
Проступки в их семье принимались со всей суровостью советского воспитания. “Иногда, – говорят психологи, – когда ребенку особенно тяжело принять факт нанесения ему моральной или иной травмы близким человеком, детская неподготовленная психика может в целях защиты гиперболизировать эффект, оказываемый на текущий момент, уже находясь на стадии взрослого человека”.
Ага…
Угу.
Любовь ребенка чиста, подобно солнечному зайчику, оставляющему радужный свет в призме десятков граней стеклянного бриллианта, упавшего с люстры в антикварной квартире. Почему ей хотелось всем своим существом доказать право на любовь, данное каждому человеку по факту рождения? Почему приходилось ставить саму себя в угол, демонстрируя тотальное повиновение? Откуда она могла знать, что это повлечет за собой в будущем?
Отвлекаясь от экзистенциальных вопросов на внешний мир и познавая его через себя, намного веселее кидать заранее отобранные по высшей пробе камни в пруд, если там кто-то живет. Например, водомерки – ее самая большая и ранняя привязанность.
– И как это они держатся на воде своими тонюсенькими лапками? Интересно, а я так смогу?
Бульк!
Это упражнение повторялось десятки раз прежде, чем она научилась держать равновесие на деревянной дощечке с одного берега на другой в попытке завести друзей среди насекомых. Конечно, не без криков старших, но как иначе, позвольте спросить, кроме как через личный опыт, познавать эту реальность? Как узнать, что кошке до мозга когтей не нравится перетягивать на свою сторону хвост, заключенный в крепко стиснутые ручонки? А то, что Дедушка Сон забирает непослушных маленьких девочек, если они долго ворочаются, шалят и не дают родителям пообщаться? И куда пропал другой дедушка, папин папа, с которым изучали звезды? Так много вопросов… И всегда должно оставаться место сказке.
Детский звонкий голос на табуретке:
– Здравствуй, Дедушка Мороз! Ты подарки нам принес?
И, опережая ответ актера, сама же отвечает:
– Да-а-а!
Любимым местом на участке была грядка. Элиза буквально пасла ее в ожидании урожая, пока бабулита дедушкиными руками совершала особые ритуалы для плодовитости почвы. Как же это приятно, рано утром скользить на пятой точке по мраморной лестнице вниз, вылетать на грядку ногами вперед и видеть там поспевающую морковь! А как она мягко покидает родную землю, источая свежий, едва уловимый аромат и нежно хрустит на зубах… Свекла, петрушка, укроп, огурцы (и даже бешеные), ароматные яблоки, спелая малина и ежевика, слива, песочный кулич и разбившийся арбуз! Если это все еще и соседское, то цены нет такому дню!
Однажды ягода раздора стала причиной одной из нескольких трагедий, принесших тяжелую физическую травму. Мама была на работе, папа тоже, а Элиза считала, что, раз она научилась читать, то пора уже и самой себе накрывать на стол. Детей сложно ловить, особенно когда в их головах рождаются гениальные идеи с намерением молниеносно их воплотить. Потянувшись за арбузом, она не учла, что пластмассовые стулья, как и другие предметы, имеют свойство падать. Законы физики по школьной программе изучают классе в седьмом, а до него достаточно времени для испытания скафандра на прочность. Маленькое тельце приземлилось виском на неудачно примостившуюся к ножке стула кастрюлю. Зашивать не стали, и теперь у ее левой брови есть дугообразное продолжение.
Мама называла ее “заися”, что в переводе с детского означает “заяц”. Средняя сестра не выговаривала и это, зато получалась “Зизя”. Видимо, не просто так в тех краях любили морковь, а с детства еще остался танец, который Элиза сама придумала. В нем нет ничего примечательного, только очень милое. Но сейчас, повторяя его в возрасте, уже не так выглядит… Даже немного странно. Традиция обзываться нежными животными переросла в постоянную игру в различных зверей со страниц энциклопедии, но любимыми в этой серии были представители кошачьих. Несомненно, как и в реальной жизни, они лазали по деревьям, перепрыгивали с ветки на ветку, висели вверх ногами, сидели на подоконниках у окон, наблюдая за прохожими, и выбивали передние коренные железными прутьями. “Папа вдеуает!” – девиз того времени. Обидно только было на школьную фотосессию идти беззубой.
Друзья тоже любили повторять за животными, но с ними играть было иначе, чем исследовать мир в одиночку. Одни маки чего только стоят… Оказывается, коты очень любят ждать, когда коробочка у цветка созреет, чтобы ее бережно открыть со звуком “чпок!” и высыпать на ладошку содержимое, представляя, что это маленькие темные звездочки, которые хотят поселиться в траве, как их белые сестры на небе. Либо заныкать в последнем дедушкином подарке – огромном яйце Фаберже цвета глянцевого индиго на позолоченных замочках.
Делить впечатления с друзьями – это одно. Ставить под сомнение самоценность, оказывается, несложно и естественно, когда в семье появляется некий неопознанный субъект. Конечно, догадки были, что рано или поздно это бы произошло, особенно наблюдая за стремительно растущим маминым животом. И тут началась игра в сломанный телефон.
Новая малышка по имени София 9 мая 2008 года с ноги ворвалась в этот мир. С самого начала своего пребывания здесь ее многое не устраивало, что, само собой, сопровождалось громкими и протяжными децибелами. Это не нравилось никому, особенно Элизе, которой и так хватало стресса в первом классе. Ситуация усугубилась, когда второй детеныш внезапно оказался болен и должен был пройти терапию для совсем маленьких пациентов дерматологического отделения. Чтобы уберечь первенца от напасти, было принято решение отправить семилетнюю девочку “с другой какой-то семьей, я их в первый раз вообще вижу, и почему нельзя вернуться домой поскорее? Мама, забери меня-я-я…” Как было доходчиво объяснить, что все это для ее же блага?
– Элизка-киска, как сильно ты любишь маму с папой? Во-от так, а кто крепче обнимет? Нет, я сильнее!
– Ита-ак, – протяжно произнес воображаемый психолог, вскидывая очки на переносицу, – судя по всему, мы имеем дело с созависимым типом привязанности и болезненной сепарацией в запущенной стадии. Что-нибудь об этом слышали? Нет? Н-да, неудивительно, – опустил голову и оценивающе посмотрел поверх очков – созависимых обычно за уши, как крольчат из норок, вытягивают из травмирующей среды. А про социализацию хоть слышали?
Школа для нее представлялась местом с большим количеством коридоров, покрытых скользким линолеумом, по которому, если хорошенько разбежаться, можно было прокатиться в солнечных лучах до самой столовой. Вообще, эта часть здания славилась еще одной достопримечательностью – магазинчиком с приколами. Все там же, выйдя из очереди на обед, можно было затариться всякой всячиной: от канцелярии до управляемых щенят. Девчонки слетались на объемные наклейки с химическим ароматом, забыть который невозможно. Коллекции хранились, чаще всего, в небольших альбомах для фотографий, где на страницах вместо кадров красовались стикеры из разных сфер жизни – животные, герои мультфильмов, цифры, сказочные сюжеты, цветы и прочее. Самыми ценными наклейками были желейные. Но с ними одна загвоздка – страницы склеиваются!
– Элиз, останешься сегодня на продленку? Мне такие классные наклейки привезли, а я у тебя одну помню, которая мне понравилась, давай поменяемся? И музыку послушаем! А если захочешь, я тебе по сети заставку на телефон передам, там котенок экран изнутри облизывает, представляешь?!
Со столовой всегда много чего связано. Это как место силы, только для детей и подростков. Все-таки, плюсы у многодетности были (и есть), в том числе – безоплатная еда на завтрак и обед. Сложно представить, что в тот момент дети действительно понимали выгоду своего положения, поэтому частенько в столовой занимались не тем, чем полагалось. И одну такую ситуацию она хорошо запомнила.
Говорят, парни еще большие сплетники, чем девчонки. Узнать об этом ей удалось на собственном опыте при желании бежать от обратного. “Если буду общаться с мальчиками, то спрячусь от разборок и выяснений отношений”. Чаще всего это правило действительно работало, но бывают же исключения! Судя по всему, каждый человек хоть раз в жизнь должен пережить этот тип стыда. И в школьной столовой, в очередной раз отказываясь от безоплатного обеда в виду личных соображений, они разочарованно смотрели друг на друга во внимании множества глаз и под гимн ритмичных хлопков:
– Мальчик любит Элизу! Мальчик любит Элизу!
А Элиза мальчиков боялась и отправляла обратно подаренные валентинки. Вдруг мама не поймет? И папино ружье… В общем и целом, отношения с противоположным полом складывались по всем правилам хранения и уничтожения секретных материалов. Она любила про себя, стихи бубнила под нос и дергалась от случайных касаний. Танцы усугубляли положение сразу по нескольким статьям: 1) ежедневный спорт придавал выпуклую форму частям тела, из-за чего скрывать их под одеждой становилось все сложнее; 2) падая без сил после тренировок и соревнований, мытьем головы иногда пренебрегали, и это затягивалось на несколько дней, а для подростка самое важное – внешний вид! И плевать, что ее имя до сих пор висит на школьной доске почета со всеми пятерками за 5 лет обучения. Нет кроссовок на колесиках и липкие патлы? Фу, лох!
Мама всегда чутко следила за дуновениями модных ураганов, по первому зову беря на себя дополнительную работу, чтобы отвести детей в магазин с нужной единицей гардероба. Девочки особенно вкладывались в образы. Как говорится, “второй попытки произвести первое впечатление не бывает”. Банты – в топку, колготки в ромбик – до свидания! Отныне здесь носят только реальные шаровары. Но вот с бюстгалтерами у Элизы отношения складывались во всех смыслах натянутыми. Однажды во время дружеской посиделки маме очень захотелось похвастаться тем, что ее дочь стала взрослой. Гости накладывали угощение, десятилетняя девочка отвлеклась на свои мысли, как вдруг рука справа схватила ее за лифчик:
– А наша малышка-то уже выросла! Вон: бюстгальтеры носит!
Остаток вечера был проведен в слезах на чердаке – надстройке в зимнем саду, где она делала уроки и пряталась с кошкой в случае угрозы репутации.
– Я вам покажу бюстгальтер! Хлюп!
И до третьего класса ходила свободно. А там уже хочешь не хочешь…
С половым созреванием краски мира становятся ярче и приятнее: так устроен человек. Изучение своего тела и границ сознания часто приводило к странным действиям, например, первый поцелуй с девочкой и просмотр фильмов ужасов. Элиза всегда верила в потусторонний мир и часто обращалась к коллегам-экстрасенсам за жизненным опытом. На удивление она не боялась духов и ночных астральных перемещений, поэтому дверь в комнату всегда была приоткрыта, чтобы свет в коридоре давал уверенность в собственной безопасности. Постепенно ассортимент увлечений пополнялся и модифицировался: музыка становилась современнее, разговоры с друзьями тише, размышления таинственнее, фантазии изощреннее. Вердикт: малая больше не таковая.
Ее, как взрослую, отправили на несколько недель учиться в Англию. Для Элизы опыт был по всем пунктам исключающим зону комфорта: незнакомая страна, чужой менталитет, отсутствие присутствия родных, язык, нет местной SIM-карты. Это была злая шутка над ее особенностями личности. Возможно, именно эта точка в хронологии записала негативный паттерн на подростковый возраст: “я совсем одна, и никто мне не поможет”.
Английское лето значительно отличалось от привычного на родине. Да и вокруг все было таким странным. По улицам изумленно бродили индусы, азиаты фотографировали все вокруг, особенно людей других наций, громко шутили и смеялись русские… Совсем не то, что было описано в учебниках.
Летняя школа для девочек выглядела сродни средневековому замку с огромным полем, густо застланным травяным покровом. Оказалось, в Англии действительно особое внимание уделяли зелени, что и было заметно по идеально выстриженному газону, на котором буквально жили обитательницы лагеря. Практически все делалось босиком на пушистой густой траве, мягко обволакивающей ноги и приглашающей в свои зеленые крепкие объятия. Элиза сразу обратила внимание, что люди в школе разделялись на группы. Позже она выяснила, что это было неспроста: сами англичанки охотнее проводили время друг с другом и не пускали в свои ряды незнакомок, испанские девушки показательно игнорировали любые сообщения в свой адрес и притворялись, что не понимали, азиатки были скромными и тихими, вследствие чего складывалось впечатление, что их вообще забыли пригласить на вечеринку в патио, а вот русские… Об их присутствии знали все, включая персонал. Наверное, это действительно наша объединяющая черта – быть заметными на фоне остальных. Говорят, за это нас и любят за границей. Но Элизе выпал другой жребий. Дело в том, что лагерь был разделен на две части. Первая – только для русских, где проходило обучение языку и разные традиционные тренинги. Вторая – зона отдыха и развлечений для всех остальных. Перед поездкой главной героине предложили сдать экзамен, чтобы она под звуки имперского марша[4 - “Имперский марш” (Джон Уильямс, к/ф “Звездные войны: Эпизод V: Империя наносит ответный удар”)] могла выбрать сторону. Но мама ей об этом не сказала. То есть, для девушки был предложен вариант, при котором она в любом случае пишет тестирование и отправляется учиться без права принимать решения. Успешные результаты позволили ей в качестве исключения попасть в ряды тех, кто даже примерно на карте не мог обвести пальцем Россию. Таким образом, девушка в очередной раз оказалась в социальной изоляции. Конечно, за все время пребывания там ей-таки удалось завести несколько приятных знакомств. И постоянная практика в иностранном языке доказала пластичность детско-подростковой психики, поэтому спустя время ей было тяжелее подбирать эквиваленты английских слов на русском.
Тогда Элизе в очередной раз показалось, что с ней было что-то не так, раз ее отправили подальше от “своих”, более того, подростки-иностранки по-своему видели допустимые границы межнационального взаимодействия, избегая контактов с другими, особенно, как казалось, с ней. “Снова я одна, – крутилось в юной голове – как тогда, в детстве. В саду со мной не дружили. Родилась сестра, и меня отправили в незнакомое место. Школа? И так понятно. Я так хотела домой… И это желание до сих пор со мной. Но куда я рвусь? Меня там вообще ждут? Или пора уже усвоить: хорошо там, где меня нет…”
Единственным спасением в подобных ситуациях было делать вид, будто все шло своим чередом. Не навязывать свою компанию вошло в привычку и даже стало приоритетом. Все больше Элиза погружалась в себя, как будто слой за слоем пробираясь в недры души, чтобы наконец ощутить тепло человеческого контакта, и пусть даже собственное. Кто, кроме нее самой, знал, как сделаться счастливой? Развивая навыки наблюдения и глубинного анализа, девушка практически безошибочно определяла, с кем у нее были шансы сблизиться, а куда лучше не лезть. Более того, застенчивость все же иногда становилась предметом исследования кого-то из старших, поэтому Элиза часто оказывалась в центре внимания более взрослых людей. У нее получалось находить с ними контакт лучше, чем со сверстниками. Эта традиция сохраняется и до сих пор, где ее главными фанатами становятся дети и пенсионеры. За счет многостороннего развития она могла бы завести разговор с кем и о чем угодно – были бы желание или личная выгода. Когда человек переживает все внутри себя, то ему, с одной стороны, проще понимать мир и относиться к нему терпеливее, с другой – “помогите кто-нибудь связать несколько слов так, чтобы меня приняли, иначе я расплачусь от страха оказаться для них другой и вновь отвергнутой”.
– Эй! Ты как? Откуда приехала? Выглядишь, как испанка или русская.
– Ты угадала, я из России. А ты?
– Япония, но уже много лет с семьей живу в Лондоне. А в Аскоте ты какими судьбами?
– Отправили сюда (м)учиться. Но я практически ни с кем не разговариваю по-английски, кроме тебя и персонала.
– Значит, будем исправлять! Пойдем на лужайку? Там вышло солнце. Любишь печенье?
Девушка была на 5 лет старше и выглядела как мировая модель: длинные стройные ноги росли от ушей, особенно учитывая, с какой высоты на нее смотрела Элиза, коленями идеальной формы, под которыми тугим жгутом натягивались мощные сухожилия, она четко мерила шаг, будто циркулем выписывая легко угадываемую траекторию движения по направлению ее высоко поднятой головы и фиксированного взгляда. Длинные густые волосы, черные, как ночное небо без городского засвета, переливались серебром шелка высшей пробы. Острый подбородок гармонично дублировал продольные вырезы глаз. Рядом с ней Элиза чувствовала, будто Ангел-Хранитель нес ее на руках, пролетая над всеми этими густыми английскими полями на пушистых крыльях, пока холодный ветер вперемешку с ароматом свежескошенной травы и навоза перебивал дыхание, будто не разрешая прерывать ощущение свободы и безопасности.
Томление ожиданием в засаде давало первые плоды.
Их расписание отличалось, но были и пересечения, поэтому девушки гуляли, покупали вкусности, общались, наслаждались английским летом насколько это было возможно на территории охраняемой зоны. В периоды желаемого одиночества Элиза отдыхала в комнате с кино на русском языке и конфетами, а однажды чисто из любопытства забрела в католическую церковь. Ей нравилось ходить туда, где терялись оживленные разговоры, и громкий смех только редким эхо напоминал о себе, потому что любое столкновение с незнакомцами вызывало нежелательный прилив кортизола. В таких местах по ушам отчетливо била тишина, будто вакуум внезапно поглощал все, включая мысли и пугливое подрагивание ресниц. Сердце начинало выть загнанным зверем, после длительного заточения учуявшим след сородичей и притаившийся для решающего рывка на волю. Присутствие Высшей Силы пробуждало в ее подсознании древнюю колыбельную, мотив которой едва можно было воспроизвести современными инструментами речевого аппарата. Иногда Элиза пристально смотрела на фрески и скульптуры, выполненные для передачи образов ключевых религиозных фигур. Она вела внутренний диалог, отвечая на свои же вопросы, либо прислушивалась к тихой мелодии историй образов. Тогда же отношения с Богом укреплялись в силу естественного детско-подросткового любопытства. Страдания Иисуса Христа так сильно впечатлили ее, что она старалась об этом не вспоминать и не думать, опасаясь привлечь подобный опыт в свою жизнь.
– Эй! Что ты здесь делаешь? – раздался знакомый голос японки. – Верующая?
– Меня привлекли яркие статуэтки. Думала, может, здесь тоже есть колокола, как на родине. Пока искала наткнулась на мох – это мое любимое растение. Он еще мокрый, хочешь подержать?
– Фу! Ха-ха-ха! Ни за что в жизни и пальцем не притронусь к этой гадости!
Такая реакция напомнила Элизе дачу, на которой она выросла. Рядом с прудом, где ей доводилось периодически купаться с водомерками, росли пышные кусты бабушкиных цветов. А мама любила уличный декор: ограду, подставки, маленькие и большие камни. Последние постоянно искушали юную исследовательницу на новые открытия, поэтому часто были перевернуты в экспериментальных целях. Обычно под такими домиками жили черви и мокрицы. Элиза не жаловала насекомых, но в гости наведывалась часто, очевидно, чтобы убеждаться в своих предпочтениях. Бабочки – это совсем другое дело! Тем более, ей хотелось верить, что это дедушка переродился и, начиная скучать по ней, прилетал порадовать своим присутствием. А однажды она разглядывала траву, как полагается всем высокоинтеллектуальным созданиям, с открытым ртом, куда неудачно для себя приземлился кузнечик. С ним у нее тоже сложился довольно короткий и категоричный разговор.
Мох был для Элизы настоящим кладом. Она обожала прыгать на нем, будто жители леса по-настоящему умели веселиться и показали людям прототип батута. Плюс ко всему, именно это растение является питательной средой для многих других, и, в том числе, грибов, самых древних обитателей планеты. Сегодня ученые продолжают спорить, на чьей стороне это обширное царство, – то ли животных, то ли растений, а то ли само по себе, – но одно для девочки было понятно наверняка: они обладали сознанием. Возможно, примитивным, но человечество в целом частенько раздувает коллективное эго, выделяя себя над живыми организмами и приравнивая к богоподобному существу. Это не тема для дискуссий, а просто внутренний мир маленькой девочки. Учитывая ее предпочтения, нетрудно догадаться, что самое комфортное место на планете – это то, которое сочетает в себе холод, сырость и темноту. Наверное, если бы ей не приходилось покидать привычный ареал обитания, она давно пустила корни и размножалась спорами. План был выполнен отчасти искаженно, так что теперь она ввязывается в бурные обсуждения с мужчинами с нотами доказательства своей правоты, но к размножению доселе это не привело.
Так проходили дни ссылки. Путешествие перевернуло ее внутренний мир и наполнило новой пищей для размышлений. Она стала взрослой, самодостаточной, ответственной девушкой, которая могла с тех пор брать бразды жизни в свои руки. И тело отреагировало соответствующе.
Все те же двенадцать, первый менструальный цикл застал врасплох на большом теннисе.
– Не знала, что это так больно! Как же я теперь пойду на танцы? Родители расстроятся, если не буду соответствовать их ожиданиям. Мама всегда хотела, чтобы я занималась спортом для поддержания формы, даже если мне самой не нравится. Ай! Не разогнуться…
Детство кончилось.
Глава 2: Цветы кругов ада
По мере взросления каждый человек претерпевает внешние и внутренние изменения, это необратимый процесс эволюции. “Кризис семи лет” проявляется у всех по-разному и даже в разное время. Часто достижение уровней осознанности сопровождается внешними событиями, которые выступают в роли катализаторов более быстрого перехода во взрослую фазу. Детенышам приходится несладко, если в семье заводятся еще несколько братишек и сестренок, что сразу снижает концентрацию любви и внимания на квадратный сантиметр. По крайней мере, так было в их семье. Как минимум, в интерпретации старшенькой.
Генетика – забавная штука. Она любит играть и создавать свои правила. В семье папы было и есть трое сыновей, он – средний из братьев Тургеневых. У него три девчонки, где первая познала радости взрослой жизни, будучи еще совсем маленькой. В семь лет укачивала младенца, кормила смесью и меняла подгузники – совсем как в “дочки-матери”, только сложный уровень с кричащим на ухо боссом. Зато за это можно было посидеть перед экраном и отдышаться перед следующим заходом – если, конечно, сделаны уроки. А потом по второму кругу, когда в 2011-м родилась Виталина, но участие в жизни “спиногрызов” проявлялось уже в меньшей степени ввиду плотного графика на спортивном поприще.
Так раскрывается еще одна травма – парентификация. Это особенность воспитания, при которой в семейной системе происходит смена ролей: старшие перекладывают ответственность за свое состояние (эмоциональная парентификация) или задачи (инструментальная парентификация) на младших. Иногда это происходит под предлогом прививания взрослых черт с юного возраста, при наличии недееспособного опекуна в семье или низкого уровня эмоционального интеллекта совершеннолетних. Таким образом, дети раньше времени оказываются на позиции взрослых без закрытия потребностей на стадии детства. Маленькие женщины и мужчины учатся считывать эмоции других людей, подстраиваться под них, быть удобными, служить, брать непосильные обязательства, игнорируя свои потребности, сдерживать чувства и не понимать их вовсе, выражать агрессию пассивно, уничтожать себя изнутри за любую оплошность, избирают других на роль виновных из необходимости показать несправедливость с позиции жертвы или гордыни. Такие люди привыкают ставить себя на последнее место, не знают, кто они, для чего существуют и в целом ищут любовь везде, где можно получить оценку со стороны за что-то. Либо наоборот: бегут впереди паровоза и всем своим существом демонстрируют ущербность других, “недостойных”. Как следствие отсутствия всестороннего одобрения, внутри них образуется черная дыра – зверская потребность в человеческом отношении, тепле, понимании.
Подростковый возраст для главной героини стал поворотным моментом. 7 – это сакральное число (на 7-й день Бог создал мир, за 7 лет в организме полностью меняются клетки, человек становится носителем “нового тела”, 7 цветов радуги, 7 нот и т.д.). “Кризис семи лет” начался с нового режима дня, домашних обязанностей и плавно перетек в четырнадцатилетний бунт. В промежутке между этими бурными событиями личность Элизы по большей мере ассоциировалась с мамой.
– Я так тебя люблю! Ты моя частичка, между нами сильная связь.
– И я тебя, мам!
– А Элизка, как ки-киска, под окошками ходит белыми пушистыми дорожками!
– Ну па-ап, ты же меня смущаешь…
Мама и папа, я благодарю вас за ту цену, которую вы заплатили, чтобы дать мне лучшее из возможного при имеющихся ресурсах в жизненных обстоятельствах.
Когда ей было 8 лет, произошел несчастный случай. Кстати, 8 – это число кармы, к этой теме мы еще вернемся. Элиза неудачно сыграла в прятки и лишилась фаланги среднего пальца правой руки.
Ей повезло по нескольким причинам:
1)
кость не была задета, оторвалась только верхняя часть кожи (подушечка) вместе с ногтем;
2)
это произошло в квартире стоматолога, так что ей успели оказать первую помощь и вколоть огромный шприц с составом, который остановил на время кровотечение;
3)
дело было ночью, первая больница отказала в помощи, зато со второй попытки в следующем учреждении ребенка пустили в кабинет на осмотр;
4)
пластический хирург, который мог в теории помочь с травмой, ушел из больницы за пару минут до приезда Элизы, но забыл телефон в палате, поэтому как раз во время осмотра пальца вошел, увидел ситуацию, положил пострадавшую на операционный стол и продумал план действий, такой, чтобы не пришлось ампутировать фалангу, как это рекомендовал другой врач.
Работа команды мастеров осуществлялась в несколько этапов и длилась 2 месяца с перерывами. Сначала палец пришили к ладошке правой руки, затем вырезали часть кожи оттуда и закрыли “шапочкой”. Это вышло настолько профессионально, что сейчас там растет ноготь, который практически ничем не отличается от остальных: только пристальное изучение способно выявить некоторое отличие. Она любила экстрим и накопила большой багаж ярких впечатлений за детство. Но запах больниц с тех пор ассоциировался с отлучением и болью инъекций в катетер. Она очень скучала по родным и даже разговаривала в анастезионном сне.
Осматривая ребенка, родители заметили, что исчезла большая родинка с левого плеча. На вопрос: “Куда же она делась?”, врач ответил: “Была – да сплыла!” Ребенок обнимал мягкую игрушку, которую главный хирург обозвал “зёброй”, и ждал встречи с родными. Мама с папой ночевали под дверями и надеялись на слова облегчения. И оно, наконец, настало!
Любимая часть этой истории заключается в том, что дело было в феврале. В момент, когда Элиза рисковала потерять фалангу на ампутации по решению другого врача, пока не вернулся за телефоном пластический хирург, в коридоре больницы закружила бабочка. Она была живой, большой и… странной, потому что зима – не время для пируэтов насекомых. Потом семья придумала легенду, что это был дедушка. Тот самый папин папа, что ушел несколькими годами ранее и был так близок с Элизой, что ассоциировался в ее детском сознании с добрым волшебником. Его забрали звезды, о которых он охотно рассказывал ей, прививая любовь к ночному небу и вечности.
Это очередное своевременное появление бабочки при загадочных обстоятельствах закрепило в сознании юной исследовательницы и ее семьи ассоциацию с чувством безопасности и защиты со стороны Высших Сил, как знак того, что все происходит в соответствии с задумкой Творца.
В качестве поддержки пострадавших мама привела дочку в любимый торговый центр, где они вместе часто проводили время на катке и театральных постановках. Им нравилось ходить вместе на разные мероприятия, где знакомились с новыми лицами, много смеялись, фотографировались, звонили папе и делились радостью, догоняя градус счастья мороженым. Там они зашли в магазинчик, где продавец вдыхал жизнь в плюшевые игрушки. Можно было собрать своего любимца: выбрать “кожу” (оболочку – медведя, кота, собаку и т.д.), затем собственноручно заполнить синтепухом и добавить кнопку с содержанием, например, мяуканьем, лаем или фразой “Я тебя люблю”. Элизе приглянулся механизм с имитацией сердцебиения. Это был ее самый любимый и родной звук, вибрация, преодолевавшая расстояния между мирами, когда она была в животике у мамы и слышала все изнутри, готовясь к встрече с многообразием другой реальности. Игрушечного зайца назвали Машей, она была почти такой же по размеру, как и юная владелица. Спать с ней в обнимку было настоящим удовольствием и ассоциацией с чувством безопасности. Прислушиваясь к сердцебиению, Элиза научилась различать его типы, ведь у каждого человека он свой, уникальный. Ей казалось, что сердце ритмичным ходом шептало секреты своих носителей, и ей было вдвойне приятно нести такую честь.
По мере взросления главная героиня копила впечатления в маленьких предметах, найденных на улице, распечатанных фотографиях, открытках и подарках. Они хранились в обувной коробке вперемешку. После снятия крышки складывалось впечатление, будто яркий свет и конфетти открывали портал в волшебный мир, который затягивал в свои таинственные дали. Любой уголок мечтал, чтобы его изучили со всех сторон. У каждой вещи была история, Элиза особенно радостно испытывала вновь светлые эмоции. Разглядывать мелочи можно часами: в них так много жизни и счастья!
Любимыми предметами были те, что задействовались в качестве магических амулетов и оберегов, записки с шифром на драконьем языке, которым она владела в совершенстве, но только в письменном виде, так как с настоящим зверем повстречаться не удалось. Хотя она делала все, чтобы это произошло: изучила книги, места обитания, повадки, даже создала тетрадь, основанную на накопленных знаниях, в которой можно было потрогать элементы кожи или хвоста дракона, уколоть пальчик об острый зуб и подмигнуть стеклянному хищному глазу. Конечно же, пародирование семейству кошачьих сменилось на новых чешуйчатых кумиров. Подруги охотно поддерживали ее и бегали по дому, прикидывая размах могучих крыльев. Затем игры сменились компьютерными, предназначенными только для девочек. Было занимательно переодевать моделей, делать им прически и макияж, спрашивать у виртуального оракула советы и узнавать себя в героях мультфильмов по тесту. Электронный мир не смог полностью заместить радость настоящего веселья, и Элиза любую свободную минутку посвящала качелям и мечтам стать космонавтом. Следующие мгновения приходилось проводить ближе к земле, поскольку вестибулярный аппарат у нее был слабым…
– Дедушка, а меня мазьмут в космос?
– Космос не обещаю, но подкинуть повыше я тебя могу, иди сюда!
Воспоминания о дедушке часто возникали в ночное время, когда начинался парад первых видимых космических объектов. По этой же причине папа покупал телескопы разных мощностей, чтобы можно было рассматривать планеты детальнее и угадывать их появление среди созвездий. Были и электронные программы с картами звездного неба. С такими устройствами Бог ощущался чуточку ближе.
Еще яркие впечатления получались во время празднования дней рождения. Мама всегда очень тщательно готовилась к знаменательным датам, создавала вкуснейшие торты, украшала помещения декором, договаривалась с родителями детей о времени встречи и разъезда гостей. Папа дарил электрические автомобили, плюшевых лошадей, разрешал самостоятельно рассекать на снегоходе по полям и парил душистым веником в бане с пауками и оленьими рогами на стене. Дедушка, мамин папа, запускал салюты, а бабулита незаметно подкладывала в тарелки добавку. В доме играла громкая музыка, звонкий смех перебивал ее. Больше всего детям нравилось бегать, придумывать театральные постановки и показывать их взрослым, смотреть мультики и просто быть беззаботными лучиками света. Это – лучшая в мире малышкина работа.
Глава 3: Движение литосферных плит
Мама всегда хотела самого-самого для детей, поэтому во всех трех случаях брала бразды воспитания в свои крепкие руки. Все – от оценок до внешнего вида – регулировалось единым надзирательным органом. Всеобъемлющая материнская любовь порой способна затянуть пояс уже дыхательной нормы, особенно, когда на хрупких плечах лежит такая ответственность.
– Ты сначала попробуй! Да нет там никакой кожицы, я все посмотрела. Вкусно же? Ну, я рада.
– А почему не “пять”? Мы же вчера до ночи сидели! Пойдешь завтра, попросишь исправить. Нет! “Четыре” – это недостаточно. Ты – девочка из приличной семьи, должна отлично учиться.
– Я глазами покажу, а ты тут же сделаешь. Поняла меня?
– Зайка, смотри: вертолет летит! Загадывай скорее желание!
– В этом доме ничего твоего нет! Я буду заходить в комнату, когда посчитаю нужным. Разблокируй сейчас же телефон! И выворачивай карманы!
– Как красиво ты танцуешь! Каждый раз до слез, любовь моя. Устала? Пойдем, я тебе водички дам. Хочешь посмотреть на видеозаписи? Ты самая яркая в этом платье! Хорошо, что мы решили сделать его со швеей – такого больше ни у кого нет!
– Во что ты одета? Нет, ты не выйдешь в таком виде из дома. Что с лицом? Не говори маме “нет”! Еще одно слово, и начнутся репрессии – сдашь телефон до завтра!
Внешний вид стал первой больной темой. Очень тяжело осознавать себя иные человеком на фоне других танцоров, играть по общим правилам со своими данными. Начались постоянные попытки сравнивать себя с другими, сомнения в своей исключительности, как следствие – снижение самооценки, замкнутость, комплексы, поиски путей вызволения себя из зацикленности, больно бьющей до тошноты по солнечному сплетению, в место, где обитает душа. Всегда был кто-то лучше, а она записала себя в аутсайдеры.
– Хорошо с семьей отдохнули? Олинклюзив? Ну, я и вижу, что двигаешься с трудом. Не забывай, впереди соревнования. Вон партнер, в отличие от тебя, пахал в зале. Давай, соберись. Руки, руки! Выверни стопу!
Как можно полюбить свое тело, когда вокруг все выглядят иначе, а внутри нет твердого личностного стержня? Худенькие невесомые девочки с самыми красивыми юбками и длинными ногами с педикюром. Высокие мальчики, которым такие как раз и нравятся, плюс, ими легче крутить в воздухе. Изнурительные тренировки, юный возраст, проблемы с самооценкой, внешние давления, критика каждого шага, постоянный стресс и другие факторы спровоцировали проблемы с репродуктивной функцией, и цикл с трудом возобновлялся раз в полгода при норме 25-35 дней. Подростковые высыпания, грязная голова, “милые” щечки, волосы по всему телу, развивающийся сколиоз, плоскостопие и проходные школьные экзамены усугубляли ситуацию. Частичка целого не может знать, что ей нравится, от чего следует отказаться, как себя защитить, как выбирать свое счастье. Она может только следовать и повиноваться некоему недостижимому авторитету.
В их семье финансированием дополнительных кружков занималась мама. Огромный подвиг: взять на себя работу, воспитание детей и желание им лучшей жизни. Конечно, на что-то времени не хватит. Например, готовку. У мамы получались торты и некоторые основные блюда, но чаще всего в банке после школы между тренировками Элизу ждала “тюря”: перемолотый в блендере суп. Бывало, от маминого внимания ускользала косточка-другая, и тогда на языке и в горле оказывались маленькие неприятные элементы. В целом, если такую историю закусывать конфетой, то жить можно. Но бальникам не очень-то разрешено сладкое, особенно, если они выглядят несколько крупнее на фоне остальных.
Спустя много лет Элиза полюбит крем-супы и в целом еду. Но этот путь был долгим и изнурительным. Она поняла, что создать себя можно только после тотального разрушения. Как научиться самоценности, не сравняв предварительно себя с землей?
В 12 лет – первый популярный смартфон в обмен на старую игровую приставку, в 13 – агрессивный партнер по танцам и заслуженные, по его мнению, синяки, в 14 – началось самое пекло. В школе ее буллили за внешний вид. “Мальчик, мальчик! Где твои волосы?” – ох уж эти тугие хвосты и универсальная школьная форма… Ученики там до сих пор носят жилетки с эмблемой. Вокруг этой вещи столько негатива, что регулярно придумывались способы избегания правил. Параллельно развивались и меры порицания тех, кто выступал против системы. Это, по моему душевному мнению, порождало дополнительные волны недовольств, которые не удавалось сдерживать, поэтому они частично переносились на сверстников, особенно в средней школе, когда у людей начинает прорезаться свое мнение. Элизе было весело играть с парнями в футбол после школы на позиции вратаря, бегать в магазин за ворота вопреки запретам, собирать каштаны под огромным деревом и слушать байки про тайные места в учебном заведении, но не нравилось, когда у нее отбирали обувь и обзывали необоснованным “дитя Африки”, пинали мяч так сильно, что отбивались конечности и трещало лицо, ногти на ногах целиком отслаивались из-за неудобной танцевальной обуви, шпильки больно врезались в кожу головы, царапая ее и доставляя дискомфорт, покрытый слоем фиксирующего геля и лака, когда у нее отбирали телефон с социальными сетями, общением с друзьями, любимой музыкой и играми – единственным ее утешением, девочки делили дружбу, сплетничали и выясняли отношения, а она оказывалась между огней, сестры отбирали дорогие сердцу вещи или докучали шумным присутствием, когда хотелось побыть в привычном сердцу одиночестве. Она все время боялась допустить оплошность дома, в школе, с друзьями, на спорте, потому что с детства уяснила: цена ошибки оплачивается по двойному тарифу.
Мне чувствуется, ее намерение исчезнуть было обусловлено попыткой донести людям о своей потребности быть найденной. Не просто, а по-человечески: чтобы утешили, вытерли слезы, обняли как родную душу и дали освободиться от груза, нависающего тоннами над девочкой метр пятьдесят семь. Но ей не давали сказать. Какие могут быть проблемы? Бывает, люди годами молчат, а потом также молча уходят домой, в объятья Бога. Это был ее вариант, шанс приблизиться к пустоте, компенсирующую дыру в груди. Так казалось. И это была самая невыносимая иллюзия.
Она решила, что нельзя больше ассоциироваться с другой собой, которую не принимает окружение. Знакомые выбирали общение с более привлекательными. Так было с одним (и почти единственным) из ее друзей, который предпочел одноклассницу с модным окрашиванием в короткой юбке по понедельникам и средам и облегающих джинсах в остальные дни. Для мальчика-подростка было сложно задерживать внимание на сверстнице, не готовой презентовать себя в пикантном плане. Но у других получалось – и этим пользовались. Элиза чувствовала себя отстающей. Но куда она спешила?
Главная героиня не умела доносить свои чувства, желания и мысли, зато могла молча наблюдать, делать выводы и принимать скоропостижные решения, чтобы повысить в очередной раз болевой порог. Единственным верным способом казалось приблизиться к идеалу красоты, раз до сокровищ души никто нырять не хотел. Интернет полон информации, и этот объем, кажется, невозможно регулировать. Запрещенные на территории РФ социальные сети тайком под одеялом в сончас вселяли неприятие себя в сравнении с ретушированными однотипными куклами. Мечты о модельной карьере, килограммы моркови для роста по совету умников с форумов, ежедневные попытки сделать с собой что угодно, чтобы стать выше, стройнее, идеальнее. Сначала она пошла по пути наименьшего сопротивления и отказалась от еды вовсе, чтобы не забивать голову ненужной информацией о диетах, сочетаемости продуктов, здоровом образе жизни, важности микроэлементов для подрастающего организма в стадии формирования и получить результат как можно скорее. Ей казалось, чем красивее она станет, тем охотнее примет ее общество, сверстники перестанут больно кидаться грубыми фразами, едой и крадеными ботинками. И уж тем более, удалось бы найти друзей, которым приятно общаться с новым человеком. Таким образом, рацион питания состоял из одной-двух фруктовых жвачек и огурца. В лучшем случае к списку добавлялся чай без сахара.
Тело, питающееся Святым Духом.
Сублимация, питающаяся желанием исчезнуть.
– Теперь-то меня точно полюбят и зауважают!
Первое время это действительно работало. На протяжении нескольких недель она осознанно уничтожала старое тело, чтобы на его месте родилось новое. Наконец кожа очистилась от высыпаний, с пальцев стали слетать кольца, новая, теперь уже мешковатая одежда смотрелась идеально и уютно. В ход пошли все способы тюнинга: от модных бровей-ниточек из нулевых до ежедневного мытья головы через силу. Так она постепенно становилась приведением замка грез в идеальном мире из собственного воображения. Жвачка была дешевой, поэтому, не было необходимости тревожить родителей лишний раз с просьбами подкинуть на личные расходы – она не могла позволить себе стать неудобной. Отнюдь! Лучше молча наблюдать за собой, тающей в отражении зеркала в комнате, где не включался свет, чтобы не расстраивать чувств от несбывшихся горьких надежд.
– Как же долго ждать, пока это нелепое тело уже сдастся и перестанет сопротивляться! Как утомительно каждый раз видеть это недовольное пухлое лицо. Почему оно не может принять форму, как у той балерины? Или хотя бы модели в блоге! Осталось всего недельку потерпеть, и чувство голода совсем исчезнет. Говорят, курение помогает переключаться от рефлекса постоянно что-то тянуть себе в рот, но как с такими родителями начать? Они ж все вещи шманают. Лучше кофе. Ради одного из его эффектов и вопреки всем противопоказаниям можно и горечь полюбить, лишь бы не думать больше об этом убожестве.
Игры в телефоне, “мотивирующие картинки” и диетические лайфхаки стали для нее отвлечением внимания. Элиза больше не была той милой тихоней, которую никто не запоминал. Она стала еще смиреннее, фокус переместился с учебы на внешний вид и содержимое желудка. Силы покидали ее тело все чаще, через две недели жесткого режима она не могла подниматься по лестнице без страховки перилами. О танцах речь больше не заходила после нескольких неудачных попыток на соревнованиях с обмороками, пока играла такая родная и заезженная музыка вальса.
Созависимость – она же про самого себя: это когда ты и что-то или кто-то еще, а между – непреодолимая тяга к иллюзорному и часто недостижимому результату, навязчивая фикция. Самое страшное, что к этому легко привыкнуть. И обратный путь не предусмотрен. Ей чудилось, что руки отказывались слушаться в попытке поднять стакан с жидкостью, находившейся в списке допустимого к приему внутрь. Вечно холодные пальцы судорожно поправляли выпрямленные ароматные пряди волос за маленькие начисто вычищенные ушки, в отверстиях мочек которых зияло сукровичное золото.
– Почему губы такие сухие и потрескавшиеся? С мальчиками на ветру целуешься, что ли?
За относительно короткий срок она добилась своего: неприятное внимание закончилось, теперь на нее поглядывали с интересом и даже иногда одаривали скользящими прикосновениями по коленям в дырявых джинсах в отапливаемых кабинетах зимой. Едкие шуточки прекратились, зато мальчики что-то начали разглядывать в ней. Внимание сменило окрас. Теперь это был новый уровень межличностных взаимоотношений. Она оставалась замкнутой в себе восьмиклассницей с одним очищенным огурцом в целлофановом пакете. Но что-то явно было не тем, чем казалось.
– Кстати, ты же любишь игры? Как насчет приставки после школы?
Это была очередная попытка социализироваться, только теперь уже с другого ракурса. Цель оставалась той же – понравиться как можно большему числу людей и, как следствие, себе. А метод был избран в соответствии с возрастным цензом. Ничего сверхъестественного: только первые попытки выйти на контакт с парнем через навыки тактильного общения – легальные обнимашки в процессе прохождения уровня. Но что-то по-прежнему было не так. Это загоняло героиню глубже в лабиринт самовосприятия. Она не знала, что помогло бы принять тот факт, что быть частью общества – это не так-то уж критично и даже нужно. Привычные механизмы защиты психики брали свое, и она снова покупала надоевшую, но жизненно необходимую жвачку с любовными предсказаниями, которые так и не сбылись.
– Что я делаю не так? Почему медленно худею? Что же, теперь и огурец – враг? Наверное, это отеки. Пора отказываться от воды.
Эти, как и многие другие вопросы оставались без ответов. Она страдала вместе с голодающим населением планеты. Решение бастовать казалось осознанным и верным. “Я не лучше других. Если в мире так много бед, я хочу, чтобы их концентрация уменьшилась с моим участием. Так нас учили на физике? Чем больше площадь соприкосновения, тем меньше давление”. Мрачные тучи потери идентичности впитывали в себя последние капли вразумления, и духота страдания затягивала узел на шее крепче. Иногда ей казалось, что грянет гром, и долгожданный ливень надежды омоет уставшее лицо. Так и случилось однажды, когда сил оставалось с горстку риса в ладони ребенка. Она разрешила себе поесть. После стольких сомнений и внутреннего гнета.
– Как же вкусна простая еда…
Облегчение чувства голода наконец расслабило ее хрупкие плечи, и они медленно опустились. Она больше не страдала и могла признаться себе в том, что еда – очень важная часть жизни человека. Острые скулы и подбородок не стоят лакомого кусочка. Как будто цель была достигнута, и можно расслабиться, переключив внимание на учебу, которая с каждым годом становилась сложнее. Общение с парнями продолжало носить ненавязчиво игривый характер, предел мечтаний был достигнут. Пока…
Новый стресс для организма оказался тяжелой ношей. Включился режим выживания и автопилот. Любая, даже самая легкая еда вызывала изжогу, тяжесть и набор веса. Ее сердце наполнялось горечью проигрыша в голодную игру. Чувство вины за несдержанное обещание разделять боль с нуждающимися шипящими пузырями разъедало нутро. Погрузившись в печаль, она растерянно озиралась и выгрызала мякиш, прячась от любопытных глаз в конце класса.
– Ого, Элиз, новая хлебобулочная диета? В джинсы все так же помещаешься? Или они поэтому рваные?
Дети и подростки бывают злыми, когда тестируют мир и других людей на прочность. Правда ли любовь спасет мир, если вокруг так много желчи?
Начиналось с обычного желания стать лучше. Закончилось ненавистью ко всему. Одно путешествие на долгий срок за границу расколол мир на “до” и “после” в очередной раз. Жаркое солнце Турции, вся женская часть семьи на отдыхе в квартире знакомых с бассейном и заросшей душистыми растениями тропинкой к морю. В ее голове эхом раздавались грубые наставления тренеров из прошлого, но летом так хотелось расслабиться в преддверии нового учебного года! Поначалу получать настоящий кайф от жизни было вдвойне приятно – запретный плод сладок. Турецкие вкусности, теплое море и громкая музыка стали новой нормой. Но вскоре веселье сменилось трауром и начались привычные будни с помощью маме с готовкой, уборкой и нянчеством. Мама очень уставала. Элиза не могла бросить ее с двумя маленькими детьми, ведь папы рядом не было: он в Москве зарабатывал на отдых женщин. Желание слинять с каждым днем нарастало внутри девушки. Она забывалась в просмотре фильмов и общении с дорогими людьми, но даже это не складывалось: нарушение жесткой дисциплины на борту этого корабля стоила дорого – гаджеты отбирались в воспитательных целях. Плюс ко всему, она осознала вдруг, что тело изменилось, им стало тяжелее управлять. Добавило масла в огонь ненависти к себе фраза мамы, которая к тому моменту уже длительное время питалась по особой системе.
– Да, представляешь, мне так эта диета помогла, мы с Элизкой теперь один размер одежды носим!
Четырнадцатилетняя девушка и трижды рожавшая женщина. Элиза не могла этого допустить, учитывая, что от нее всегда ожидали идеальности, на фоне чего вполне логично сформировался нездоровый перфекционизм.
– Мам, а что за диета? В чем ее суть вообще?
Так они сблизились ввиду общего стремления стать красивыми. В первую очередь, для самих себя, разумеется. Сначала было даже весело: переписываешь привычки, заменяешь продукты на полезные аналоги, считаешь калории, пьешь воду, вводишь спорт – звучит вполне реально. В тот момент они обе не знали, что здоровье начинается с головы. Поэтому, стремление к лучшему медленно обратилось в погоню за успехом и достигаторство.
Элиза в силу юношеского максимализма принялась за все известные методы ускорения метаболизма в домашних условиях. Изнурительный спорт на жаре стал очередным методом селфхарма. Она наказывала себя за все подряд, особенно, когда не соответствовала воображаемому идеалу. “Красота требует жертв” – так говорят в народе? Держите! Тут вам и противопоказанный бег из-за особенностей строения сердца, и скрипящие от сотен приседаний колени, и отказ от приемов пищи, и одежда меньшего размера, и вода с лимоном на голодный желудок, и литры жидкостей с последующей искусственно вызванной рвотой после любого маленького кусочка, и часовые истерики взаперти собственной головы.
Для тех, кто не знаком с булимией – это расстройство пищевого поведения, которое сопровождается приступами вины за съеденное и вызыванием рвоты, часто развивается после анорексии (полного отказа от пищи) как следствие выстраивания нездоровых отношений с едой из-за искаженного самовосприятия. Это – бешеный зверь, прикидывающийся ручным, долго наблюдающий за жертвой из укрытия, который в самый уязвимый момент диким ревом оглушает остатки разума и мощной когтистой лапой придавливает грудь к земле, намереваясь растерзать невинность на лоскуты отчаяния. Жизнь превращается в одну сплошную боль, унять которую возможно лишь на короткое время – те несколько мгновений облегчения после опустошения трещащего по швам от количества еды желудка.
Она так же пыталась дружить, любить, учиться, работать, отдыхать. Но зависимость с приставкой “со” – это призрачная орбита с центром притяжения в сверхмассивной черной дыре.
Жизнь булимика сильно отличается от той, что не обременена заболеванием. Во-первых, это постоянный страх разоблачения (“синдром самозванца”). Сначала может показаться, что ничего особенно ужасного в этом нет: просто девчонка ищет себя и пробуется в разных ролях. Элиза не могла нарадоваться новому эффективному способу похудения, который каждый день приводил системы ее организма на шаг ближе к тотальному истощению. Крючок был проглочен, и оставалось только следовать за ним по направлению к мечте стать невидимой и финальному удовлетворению, пока внутренности разрывались от навязчивой идеи приближающегося конца. Это действительно работало: за считанные месяцы девушка превратилась в хрупкую статуэтку. Она не могла допустить, чтобы хоть кто-то на минутку прикинул, будто с ней что-то не так. Во-вторых, как с зависимостью от веществ, булимик ищет “дозу” и способ привести ее в действие любой ценой. Иногда, в особо тяжелых случаях, в ход идут несъедобные вещи. Мозг путается в базовых вещах расходует все запасы микроэлементов и гормонов, поскольку булимия часто работает по принципу взрывчатки с отложенным действием: сначала зависимый отказывает себе в еде, хотя очень нуждается в ней, оттягивая резинку все дальше и дальше, пока в один момент не решит, что “сорваться” – безопасно, и начинает поглощать все на своем пути. Это желание заглотить как можно больше вредной, запрещенной собой же пищи неконтролируемо и отключает области в головном центре, отвечающие за насыщение. Получается замкнутый круг: цель – худоба, средство достижения – голод, препятствие – “срыв”, результат – чувство вины, решение – “наказания”, новый заход к цели. В-третьих, безконечный поиск туалета для заметания следов. Самое страшное для пищевого зависимого – осознание, что огромное количество еды, проглоченное им в течение короткого времени, за считанные минуты начнет перевариваться и усваиваться организмом, что повлечет за собой изменение форм и набор веса в перспективе. Это обман, ведь процесс пищеварения начинается еще до того, как еда попадает в рот. Мозг посредством обработки информации глазами понимает, какое количество планируется к употреблению, соответственно, начинается выработка инсулина и соляной кислоты. Но, по факту, еда не задержится дольше, чем на короткий промежуток времени, пока перемолотая зубами масса не вернется наружу, снова оставляя желудок пустым.
Это был расцвет ее бутона, фиктивно счастливый и роковой девятый класс.
Психологи спустя годы говорили ей, что существует взаимосвязь психических отклонений и их физиологических эквивалентов в лице болезней. Так она познакомилась с психосоматикой – обширной сферой поиска соответствий между песней тараканов в голове и последовательной хромой подтанцовкой тела.
– Булимия – это способ избегания реальности, в котором ты находишь свое утешение. Вот посуди сама: разве может ребенок, то есть, подросток, в одиночку справиться со своими проблемами и эмоциональным гнетом членов семьи, особенно, когда каждый из них считает, что он абсолютно прав и совершенно здоров? Ты буквально не можешь переварить объедки, разбросанные другими людьми, которые они заставляют подбирать! Они ранены и истекают зараженной кровью на тебя. Послушай, терапия тебя подлатает. Доверься и откройся! Это не так сложно, когда с тобой общается профессионал. Тебе будет гораздо проще, если ты согласишься лечь в наш стационар. Здесь хорошие условия, бережное отношение, плюс сможешь пообщаться с себе подобными. Будете поддерживать друг друга и вместе двигаться к выздоровлению. Ну что, согласна?
Элиза неосознанно повторила движение дрогнувших бровей мамы, внимательно изучая ее лицо через окно кабинета, после того, как врач, очевидно, озвучил цену лечения в клинике на противоположном конце города, специализирующейся на расстройствах пищевого поведения. Уставшее сердце аритмичным гулом било по ушам, словно просилось наружу. Они не могли себе это позволить. Зато записались на групповую терапию с ребятами, страдающими подобными заболеваниями.
Страшнее опыта на тот момент в ее жизни не было.
Белая комната с наполовину зашторенными и плотно закрытыми окнами. Круг из стульев. На каждом из них опустело размещены оболочки детей и подростков, средний вес которых не превышал 30 кг. Большие, слезливые, глубокие глаза, за которыми была своя история побега от реальности к личному счастью. Медленные речи, обсуждение проблем, страхов, успехов в еде. “Им не помочь”, – промелькнуло в сознании Элизы. Все внутри стонало и сжималось от страха приблизиться к их состоянию: костлявые ручки затруднялись поднимать карандаши для выполнения общего задания на ощущение эмоций в теле. Элиза не отрывала взгляда от очертания человека на листе бумаги, чтобы не заплакать, но ее личные границы нарушались сигналами периферического зрения от неуклюжих движений по сторонам. Нужно было цветом раскрасить части тела. Она изобразила все максимально подробно: желто-красная голова и шея, зеленый живот, синие ладони и ступни, фиолетовая грудная клетка. До интерпретации она не добралась – было невыносимо осознавать потребность в последующих визитах. И проблему это не решило.
Снижение иммунитета на фоне отсутствия питательных веществ спровоцировало появление подошвенных бородавок. Элиза не знала об этой взаимосвязи. Мама до сих пор называет ее “ипохондриком” в шутку за особенность иногда чрезмерно переживать за свое здоровье. Заметив новообразование, хотелось изучить его подробнее. Поэтому, девушка взяла пинцет и стала исследовать детали. После некоторого времени усилий, в ее ладони лежал один из корней бородавки, силой вытянутый из слоя кожи на пятке.
– Что за?!
Родители отвезли Элизу в дерматологический центр, в котором удаляли наросты на коже посредством вырезания пораженных участков лазерной установкой. Побочный эффект – кровоточащая язва на месте проблемы. Количество ноющих отверстий в ее теле росло. Терзающая боль при любом движении, отдающая во все тело, вплоть до пульсирующих висков. Теперь хромая. У нее был дополнительный аргумент, чтобы не тратить время на дорогу в столовую, но препятствие ежедневным домашним тренировкам из-за острого дискомфорта.
– И как теперь приседать и качать пресс, если каждое движение сопровождается кровотечением? Я не могу позволить себе бросить начатое. Как сжечь калории от остатков еды, которые не вышли с рвотой после семейного ужина?
Родители давно подозревали о ее наклонностях. Наверное, разбирая эту часть жизни сейчас, ей хотелось бы понимания без осуждения, насмешек и радикализма. Возможно, они не до конца понимали всю серьезность положения дочери. Сначала мама соглашалась на сотрудничество, но терпение не может длиться вечно. Это больно – наблюдать, как тает твой близкий, особенно любимый ребенок, который считал, что теперь не оправдывал надежд и мечтаний об идеальном и стал абсолютным изгоем общества.
Подготовка к государственным экзаменам шла полным ходом, вместе с ней – ежедневные занятия с репетиторами. Элиза была слаба в алгебре, геометрии, физике. Маме хотелось, чтобы ее собственная репутация в школе была подтверждена в том числе и заслугами детей. Она много помогала директору по важным задачам, участвовала и в жизни онкологического центра под его покровительством. Элиза в это время затыкала дыру в груди дешевыми эмоциями от еды, которая просто проваливалась в изможденный кислотой мешок. А после повторяла привычную процедуру, для которой уже не требовались пальцы. Выход рвотных масс осуществлялся сам собой, как будто так и было всегда. Иногда это сопровождалось судорогами и кровяными надрывами – путь к гастриту, еще одному типу ноющих отверстий в теле. Она догонялась таблетками для пищеварения, очевидно, чтобы перфекционизм наконец взял верх и дал тот идеальный результат, к которому ее учили во всем стремиться.
Гормональный фон окончательно сбился. Организм оказался законсервирован на детской стадии развития, как будто ей было безумно страшно взрослеть. Она хотела остаться внутри старой оболочки в рамках зоны комфорта. Это напоминало о детстве и последнем воспоминании о счастье в глазах, смотрящих над собой между двумя взрослыми фигурами родных мужчины и женщины, где они были один на один с яркими стаями попугаев над долиной баобабов.
Прочитай этот текст и по готовности закрой глаза. Считай про себя до четырех, вдыхай воздух низом живота. Задержи дыхание. Какие ароматы ты угадываешь? Возможно, это твои духи или следы готовки с кухни. Отсчитай снова четыре и выдыхай. Какую часть тела можешь отчетливо почувствовать? Может, пульсирующие пальцы, держащие книгу? Задержи дыхание и считай до четырех.
Эта техника называется “квадрат”. Чтобы усилить эффект, можешь во время вдоха думать “люблю”, а выдыхать со словом “благодарю”. Это сильные коды, возвращающие сознание в момент “здесь и сейчас”.
Передохни. Подыши.
Обними себя. Покачайся из стороны в сторону.
И, когда захочешь, возвращайся ко мне.
Глава 4: Разложение неизбежно
Смотря на себя в зеркало, главная героиня ожидала увидеть не то, что отражалось. Теперь, проводя больше времени в туалетах, ей было проще находить новые несовершенства. Самая большая дыра в живых остатках ее тела ныла настойчивей. Дыра хотела жрать. Она желала поглотить Элизу целиком, со всеми параноидальными мыслями, последними словами и вывернуть наизнанку. Она сжималась все сильнее, подобно огромной плотности звезд перед смертельным взрывом на миллионы световых лет. Ее душа не помещалась в тесном человеческом футляре с нарядным школьным бантом. Она была метеоритным дождем, сгорающим в кислотной атмосфере Венеры, яростью огненного сияния Марса, ультразвуковыми кольцами рождающейся планеты. Она умела запускать вихри галактик. Она искала, чтобы посмотреть в Его глаза и задать вопрос: “Теперь Ты доволен, Бог?”
Она сгорала в пламени своего огромного сердца, которое не могло вынести несправедливости мира к ней и другим страдающим живым организмам. Она никогда не видела смерть и не провожала близких на другой свет, так как родители защищали детскую психику от потрясений. Девушка знала, что планета, Мать всего живого, умирает, и вместе с ней все падает в бездну. Необъяснимая боль за каждое существо, пережившее страх разделения с Единым Источником, выходила через нее с ежедневными булимическими приступами. Никто не мог этого понять.
Ночами напролет она мучилась от гнета непереваренных чувств, разглядывая потолок в наушниках с гипнотизирующими мотивами, чтобы не слышать внешний мир и погрузиться в фантазии об идеальном будущем, где она счастлива с дорогими сердцу людьми – первые попытки визуализации.
Визуализация – метод, сочетающий в себе приемы представления образов в уме, проживание чувств и состояний, перенос сознания в момент обладания желаемым, иногда сопровождается практиками медитации, молитвы, йоги, картой желаний для усиления эффекта и ускорения процесса перехода на нужную ветку реальности (квантовый скачок).
Родная голубая комната на третьем этаже пустовала. Элиза теперь спала на диване подле родителей, чтобы было проще контролировать ее шаги. Походы в туалет сопровождались пристальной слежкой. А каждое утро – взвешиванием. Чтобы скрыть правду, она клала в карманы первые попавшиеся предметы и пила много воды. Когда обман был раскрыт, ее ставили на весы голой после похода в туалет. Цифры таяли на глазах… Чтобы предотвратить трагедию, ее кормили бутербродами с салом поверх сливочного масла. Это был замкнутый круг. Она сбегала, занималась спортом через боль, придумывала способы сокрытия правды, собирала рвоту в целлофановые пакеты или бутылки и прятала их в шкафах, пока не появлялась возможность избавиться от них, мечтала о жизни нового человека в красивой идеально сидящей одежде и тверже настаивала на своем. Тогда ее лишили карманных расходов.
Они хотели спасти ее любой ценой.
Мама и папа, я благодарю вас за ту цену, которую вы заплатили, чтобы я осталась жива.
Отсутствие личных денег породило еще большие сложности. Это было сделано старшими из соображений, что булимия закончится. Говорят, когда закрывается одна дверь, то открывается другая. Обычно выражение используется в позитивном ключе для ободрения ослабленного духа и пробуждения силы воли. А как быть с пищевым зависимым? Она нашла выход и из этой ситуации.
Тогда в интересах главной героини был только внешний вид и соответствие своим ожиданиям. Но уже в то время наступила пора познать законы кармы.
Родители покупали продукты на всю семью на неделю, но, с учетом особенностей поведения старшей дочери, вскоре члены семьи стали замечать, что привычного количества стало не хватать и на несколько дней. Пристальная слежка выявила нарушителя порядка, после чего в ход пошли воспитательные меры: утомительные разговоры, замечания, некоторые особенно искусительные вещи – сладкое, соленое, вредное – прятали из побуждений вразумить больного человека. Но это не сработало.
Элиза начала воровать в магазинах. Да, чтобы прокормить безумного зверя, необходимы внушительные запасы провианта. Она не могла быть неудобной в собственной семье, где заслуживать любовь и так было непосильным трудом. Началось с малого: жвачка, конфета, батончик, шоколадка, мюсли, хлебцы, коробка сладостей, средства личной гигиены. Проблемы, как и неоплаченный товар в сумке, нарастали снежным комом. При этом образе жизни ее ни разу не хватали за руку и не отводили в комнату допроса. Однажды, отправившись на очередной рейд, что-то в ее голове щелкнуло – это был первый раз, когда она подошла к кассе с пустой сумкой. И именно в этот момент ее попросили продемонстрировать содержимое. Это была ее лживая победа. Она настолько хотела быть хорошей для всех и спрятать свою тень, что умудрялась работать над имиджем, угощая других краденым добром, о чем никто не знал.
Принципы и нормы морали закружили в калейдоскопе абсурда. Белое и черное, хорошее и плохое перестали носить былые характеристики. Она окончательно запуталась в пуповине, которую никак не могла перегрызть. Игры с едой заходили слишком далеко, чтобы по-прежнему казаться весельем, когда “ешь все, что хочешь и не полнеешь”. Гормоны счастья вперемешку с кортизолом и норадреналином ядовитой смесью разъедали восприятие мира. Созависимая Элиза превращалась в зомби, игнорируя импульсы изнутри – они просто не могли больше достучаться до головного центра. Блуждающий нерв защемило где-то на полпути к свету в конце тоннеля. Хьюстон окончательно потерял связь.
Организм способен быстро приспосабливаться к новым условиям жизни вне зависимости от их эффективности и пользы. По мере развивающихся пагубных отклонений, в ее жизнь пришел новый способ стимуляции состояния эйфории. Раздобыть алкоголь не так тяжело, как кажется. Созависимый человек способен программировать себя для ускоренного поиска средства мнимого побега от самого себя. Это не настоящие желания. Они диктуются паразитарной формой режима самоуничтожения – оружием отложенного действия. Никто точно не может предугадать, когда случится непоправимое. Верно одно: его приближение с каждым разом все отчетливее.
– Что с лицом? Дома все живы? Будешь?
Она молча взяла бутылку за горлышко и опрокинула голову.
– Эй, эй! Куда? Жить надоело? Закусывать надо!
“С каких это пор кому-то есть дело до человека, ищущего ответы в океане слез плачущей души?” Как-то не верилось в попытки вразумления таких же разбитых, как она сама. Самая глубокая яма – отчаяние, самый громкий крик – в молчании. Сильное алкогольное опьянение напоминало состояние тета-ритма мозговой активности перед засыпанием или сразу после пробуждения. Сквозь звуки передачи электричества между нейронами она слышала ее – тахикардию маленькой девочки, которая, закрывая рот от ужаса грязными ладошками, забилась в угол подсознания. Что ее так напугало? Зачем залезла сюда? Что можно сделать, наблюдая за необратимым хаосом в приступе агонии?
Она резко отрезвела. “Кто меня зовет? Где я?”, – эхом раздавалось в пустой голове. “Неужели это… тишина… Да! ДА! Это то самое состояние, которое я искала столько лет! Стоп. Я – это кто?”
Подобные монологи сопровождают ее и по сей день. Радость в том, что ответы с каждым успешным преодолением жизненных трудностей становятся яснее и позитивнее.
– Я есть духовная сущность, проживающая человеческий опыт. Я выступаю в качестве защитника интересов сторон Света. Мои задачи на это воплощение – передать людям знания, которые я обретаю в процессе познания себя и мира с целью повышения уровня осознанности и записи новых конструктивных программ коллективного разума. Эволюция человечества осуществляется посредством роста моей души над собой вчерашней здесь и сейчас.
Но пока она дошла до этой стадии, добровольное и принудительное восстание из пепла сопровождало ее путь еще очень много раз. Несмотря на казавшееся одиночество, Ангелы-Хранители кружили над ней, попеременно отправляя сообщения для налаживания каналов связи. Когда человек долго не слышит зов Вселенной, пространство разворачивается громким ржавым скрежетом цепей на зубах. Элиза устроилась официанткой. Несколько недель плотной подработки выжали из нее последние силы, зато, как следствие, она получила карманные деньги на новые модные образы. В день отмечания победы все вымученные деньги были украдены. Так она впервые познала боль кармы – причинно-следственной связи, в прошлом отбирая хлеб у сотрудников продуктовых магазинов.
Зато сейчас не ездит “зайцем” даже одну остановку, не пропускает визита в общественное место без чаевых в благодарность за труд и оказанные услуги, участвует в благотворительных движениях и помнит об ошибках прошлого.
Чтобы найтись – потеряйся.
Алкоголь играл в ее жизни роль анестезии: коротким замыканием временно отключал питание улью в голове, и тогда Дедушка Сон, как в детстве по рассказам папы, накрывал ее своим крылом забвения. Она не видела ярких образов, не разговаривала с Богом и не вспоминала сюжеты из жизни. Время смыкалось в черный экран, в эфире которого несколько часов существовало “ничто”. Потом глаза нехотя фокусировались на окрестностях, машина потихоньку заводилась, двигатель разгонялся до низких оборотов осознанности.
– Я есть, я здесь.
– Да сколько можно просыпаться? Я просто хочу остаться там. Сколько еще пить, чтобы меня добило?
По утрам начиналась школа, привычная нервозная обстановка, мокрая голова, отказ от завтрака, впитывание информации, иногда прогулки после уроков. Все это время она голодала и ждала наступления вечера, когда появлялась возможность отыграться в своем замкнутом мире. Таким образом, жизнь разделилась на день и ночь, свет и тьму, сладость и гадость. Элиза много уходила в себя, чаще всего в наушниках, плохо ориентировалась в наружном мире и еще хуже – во внутреннем. Чтобы находиться в центре внимания, ей пришлось полностью сменить имидж, компанию, больше общаться с парнями, чтобы понимать их психологию, изучать мемы (интернет-шутки) и игровой жаргон, гонять мяч до посинения, обнуляться через алкоголь, музыку и искаженные отношения с едой.
В этот же период складывались наметки молодежной социализации. Подростки из крутой компании собирали народ на вечеринки с алкоголем и танцами. Конечно, у нее был VIP-проход практически на любую. Сборище людей, в котором она вызывала к себе симпатию, было счастливым билетом. Имея знакомых с разными интересами, легко выбирать то, что по душе и выгоде. Особенно, когда все мысли только о том, чтобы снова окунуться в забытие спиртового оффлайна.
В пьяном бреду ей казалось, что мир – это отражение ее самой, только в кривом зеркале. Большую часть времени оно пугало, но иногда, в моменты гормональных просветов, становилось смешно, в том числе, от интенсивности самообмана. Внешняя картинка заманивала в дебри дремучего леса, но никто, даже сама героиня, не осмеливался туда зайти. Все вокруг представлялось одной большой болью, которая глушилась либо алкоголем, либо вредной пищей, либо созависимой привязанностью к человеку. Создавался замкнутый круг: внутренний конфликт порождал стремление искать лекарство вовне, неудовлетворение от результатов поиска приводило к усилению душевных терзаний. Внешне это была душа любой компании, человек-смех, открытый, добрый, опора и объект обожания. Внутри – неописуемое чувство отсутствия жизни.
На ее пути становления было несколько околосмертных эпизодов. Какие-то были спровоцированы веществами, другие – чувством горького уныния вдали от “дома”. Она знала, что “дом” – это не место, а состояние. Это ощущение причастности к своему началу и продолжению там, где внутри царит гармония. Для нее этого чувства не было нигде, даже в своем теле.
– Не понимаю… Что я здесь делаю? Зачем все это? Я просто хочу домой. Где он? Я не знаю…
– Ненавижу! Дурацкое тело, зачем ты меня держишь? Отпусти меня домой, я хочу домой!
Алкоголь, никотин, еда и болезненные отношения на время уводили ее внимание от тяги вернуться на недостижимую родину. Она знала, что близкие – там, в черной бездне миллиардов космических тел. Она была инопланетянкой с мягким сердцем, на ритмичный шепот которого никто, как казалось, не отзывался. В этом глухом бездушном скафандре теплилось живое начало, стремившееся освободиться от оков нелепого физического мира.
– Это все иллюзия. Я – не больше, чем идея. Хочу наконец проснуться в реальности. Той, откуда пришла.
Элиза повышала ставки, чтобы отмерить границы дозволенного. Каждый раз она стремилась попасть туда, где свет бережно обволакивал сгустки энергии, искрящиеся радостью и любовью к Творцу. Все в человеческой парадигме было чужим, отталкивающим, резким. Любой новый опыт складывался непредсказуемо, будто все на планете отвернулись от нее.
Человек проецирует свое душевное состояние во внешний мир, окрашивая им реальность. Интерпретация происходящего основана на состоянии субъекта. Подобный взгляд на события имел место, поскольку такая же обстановка была у главной героини внутри.
Удобный ребенок учится мастерски жонглировать социальными ролями, масками и переобуваться в полете. Он ничего о себе не знает. Зато умеет подстраиваться под желания и настроения других. Это рождает огромный внутренний парадокс: в поиске любви и зудящем желании получить ее от “каждого встречного”, становясь удобным и послушным, нет результата, потому что в самой попытке переделать себя ради кого-то заложено отсутствие любви к себе. “Но как я могу любить себя, если не знаю, я – это кто? И почему обязательно для проявления любви нужен объект?”
Прежде, чем ответить на эти вопросы, она прошла немало отношений, в которых всегда выбирала партнера и ставила его на первое место, забывая о себе. Из детства она выучила, что “любовь – это когда своими поступками и качествами заслуживаю расположение человека, но если не соответствовать планке, то я плохая и не достойна любви”. То есть, как будто это односторонний процесс, в котором, чтобы получить желаемое (заботу, поддержку и т.д.), нужно выполнить ряд условий, а затем поддерживать этот уровень за счет инвестиций человеческих и других ресурсов в отношения. Она понимала, что одна оплошность могла разрушить башню доверия, вместе с этим и любовную крепость. Все это сводило с ума, поскольку факты не сочетались между собой. Компенсируя замешательство, она металась от созависимости в отношениях к пагубным привычкам, что в совокупности приближало к прорыву эмоциональной плотины.
Элиза не умела доносить свои чувства словами, не знала, как проявить их правильно, чтобы адресату было понятно. Она делала это другими способами, которые раскрывали ее истинное отношение, но не всегда были замечены и оценены: писала записки, прятала конфеты в карманы, тайком фотографировала, писала письма и, смущаясь, не отправляла, слушала музыку и думала о человеке с открытым сердцем и едва заметной улыбкой, выслеживала и молча наблюдала, рисовала, сочиняла стихи, цеплялась за руку, предметы одежды и не отпускала, крутила волосы на голове, щекотала, кусалась, собирала вкладыши к знаменитой любовной жвачке. И от переизбытка чувств напивалась до отключки. Когда это случалось, конечно же, реакция избранников чаще всего была негативная. Но она просто не умела понятно и объемно донести свою любовь. Если бы представилась такая возможность, она бы достала и презентовала свое сердце. Так как шанса не было, девушка напивалась и от чувства несправедливости к партнеру из-за своего поведения наказывала себя. Это был новый этап слабости, во время которого единственным способом избавиться от душевной боли было причинить себе еще один тип физического вреда – порезы.
Как зависимый от веществ, которому требуются с каждым разом более высокие дозировки, Элиза заблудилась в собственном лабиринте: она бежала в отношения, чтобы получить любовь, отдавая себя без остатка, растворялась в человеке, либо на дне бутылки. Жизнь превращалась в череду омрачающих событий без возможности вздохнуть. Ей было страшно открыться, показать себя настоящую, потому что, во-первых, она себя не знала и видела только то, что отражалось от нее в других, во-вторых, в постоянной попытке угождать, не найдя удовлетворения, она была уверена, что там внутри что-то ужасное, неприемлемое, чудовищное для общества. Ей не было места, поэтому, она отбирала у себя единственное физическое, чем, казалось, владела – тело.
Каждый человек является результатом слияния энергий двух начал – женского (мама, левая сторона тела) и мужского (папа, правая часть). Соотношение неравномерное, его можно менять в одну или другую сторону с помощью практик. Папа главной героини практически всегда был на работе. Между ними не было такой тесной связи, чтобы делать какие-либо выводы, поэтому по умолчанию вопросы к нему отпадали (до определенного момента). Больший вклад в воспитание вложили женщины (мама, бабушка). Элиза хотела максимально отстраниться от всего, что могло напоминать о женском начале, так как оно доставляло ей огромную душевную боль. Она понимала, что люди ранят других, потому что сами нуждаются в исцелении, и хотела, чтобы на ней эта страдательная эстафета закончилась. Только в силу отсутствия знаний и внутренней опоры она воспринимала свое желание буквально. Из ее глаз струились сладко-соленые ручьи, капая на свежие ножевые сечения. Потные волосы закрывали собой обзор. В алкогольном бреду она не могла определить, сколько крови утекло по левой руке на пол. Лужа постепенно расширялась. Ее волновало не это.
– Я снова ничего не чувствую…
Следующий день проходил, насколько это было возможно, спокойно. В ее голове не появлялись лишние мысли, никто и ничто не могло вызвать раздражения. Она обнулялась. Это была цена, которую она платила за низкий уровень эмоционального интеллекта, за ту Вселенскую любовь, которую не могло вынести ее непонятое сердце.
В 17 лет она прочитала в интернете фразу: “Если ты не вписываешься в текущую реальность, значит, твоя душа пришла сюда, чтобы создать новую”.
– Как можно переписать существующий ход глобальных событий, если в мире такое количество багов (ошибок восприятия)?! Как это сделать в одиночку? Почему я? Что происходит?
8 мучительных кармических лет прошло прежде, чем она догадалась о своем предназначении. До 22-х жизнь продолжала будто издеваться и тестировать ее на прочность все более изощренными методами. Но все ли было так капитально ужасно? Конечно, нет. И об этом она узнала значительно позже, когда посмотрела на свою жизнь с позиции безусловной любви, прощения и принятия.
Она продолжала пить и много проводить времени на воздухе с друзьями, которые учили основам уличного выживания. Будучи максималисткой, ее первая сигарета относилась к категории особо тяжелого табака. Этот опыт оказался противным и лишенным смысла, поэтому спустя некоторое время снова вернулся в образ жизни юной героини как продолжение теории о том, что жизнь – это череда случайных событий, все на свете неважно в масштабе Вселенной, и “ваще, че хочу, то и делаю”. Элиза привыкла во всем быть лучшей и брать от жизни максимум. Саркастически здорово, когда охват знакомых увеличивается простым повторяющимся действием, темы для обсуждения как будто сами просятся наружу. Показываясь в разных компаниях, она стала центром притяжения не только ребят из параллели, но и в округе. С ее мнением стали считаться. Ее зауважали и приняли в свои ряды те, о ком она не заикалась. Старые друзья постепенно отходили на второй план, в то время как новые внушительно занимали собой пространство в первых рядах. Теперь они с подругами ходили в кафе, прогуливали первые и последние уроки, много смеялись, тайком курили и обливались дорогими духами, заметая следы. Чтобы позволять себе развлечения, ей приходилось голодать и оставлять выделенные на неделю незначительные средства на счастливый момент, когда их можно было потратить.
– Мажор! Кто хочет вкусняшку? Нельзя! Нельзя. Вот так, хороший мальчик. Аккуратно. Можно!
Это и не было проблемой, фигуре же лучше! Она хотела и могла быть удобной для всех. Кроме себя.
Аскетичная жизнь вперемешку с неистовым весельем укачивала в мертвой петле. Девушка со временем привыкла находиться между двух абсолютно разных граней своего быта. Возможно, такое уже встречалось ранее в детстве, когда экспрессивность мамы не могла быть выровнена папиной внешней безмятежностью.
– Да и зачем? Это уже неважно. Мир и так полон фигни, так какой смысл добавлять головной боли? Лучше прикинуть, где еще можно заработать, а то с нашими гулянками никаких заначек не хватит… Мои-то не миллионеры, чтобы обслуживать любые капризы. Тем более, при наличии двух маленьких детей, помимо меня. Им нужнее.
Несмотря на капитальное разделение между приемлемой стороной личности и ее антиподом, Элиза всегда находилась среди сливок общества. Ее друзья были детьми влиятельных фигур, имели личных водителей и собственную недвижимость, путешествовали за границу несколько раз в год, носили брендовые вещи, мелькали в ходовых заведениях на модных улицах города. Это наложило отпечаток на ее мировосприятие. Статус измерялся количественными показателями. Она погрузилась с головой в гонку за престижем, игнорируя внутренние процессы. Со стороны казалось, что людей с финансовым достатком выделяет умение получать удовольствие от жизни. Элиза же постоянно отвлекалась на ноющую боль, которую нельзя было унять материальными благами. Уже на этом этапе она осознала, в чем сила, но пыталась себя переубедить и казаться “своей” вопреки настоящим чувствам. Школа научила ее выживать любой ценой и опираться на внешние проявления мира. Таким образом, внутренний ребенок, забившийся в угол, продолжал молиться о помощи, подбирая с пола остатки надежды и согреваясь в ее тусклых просветах.
Глава 5: Законы природы
Впереди мелькали государственные экзамены и поступление в дипломатический вуз по наставлению родителей. Все вокруг ожидали от нее блестящего результата и постоянно напоминали о предстоящих испытаниях. Она, в свою очередь, возводила стены между собой настоящей – ранимой, истощенной, непонятой, одинокой – и игрушкой общества – “успешный успех”, “ты должна”. Конечно, она делала все возможное, чтобы оправдать любовь и средства, вложенные в ее роль примерной дочери, старшей сестры, долгожданной внучки, надежной подруги, заботливой девушки.
Только за всем этим напускным блеском не было реального человека. То есть, отсутствовала начинка.
Человек – это уникальная одухотворенная система, сотканная из нитей судеб, в структуре которой отсутствует ген совершенности. Ошибаться, падать, проигрывать, сдаваться – человеческой природе естественно. Преодоление этих стадий медленно, но верно приводит к победе.
– Для живого организма, состоящего из клеток, самым важным условием существования является способность к продолжению себя в потомстве.
По крайней мере, Элиза где-то это слышала.
– Из чего следует вывод о том, что генетике выгодно продолжаться в наиболее эффективном для себя и потомков формате. Значит, родители стараются, чтобы их дети жили лучше, в том числе, за счет генетического превосходства по праву нахождения под опекой в родовой системе. Согласна. А что общего между научным фактом и игрой сознания? Неужели идея о лучшей жизни, рожденная в умах отдельных организмов, способна реально вклиниться в фактическое представление о желаемом уровне жизни других отдельных организмов? Иными словами, откуда они знают, как будет лучше мне, если они – не я? Кх-тьфу!
Она докурила и была этому рада, потому что невообразимая мысленная цепочка временно оборвалась и больше не трепала нервы. Снежинки таяли на красном кончике носа и напоминали о потребности укрыться в тепле. Она ненавидела зиму: поморщилась и показала два средних пальца тяжелым облакам. При всем уважении к его обожателям, это время года влияло на нее особенно сильно. Согласно законам природы, зима – это маленькая смерть. Животные впадают в спячку или мигрируют, деревья теряют крону и засыпают. Только люди маются. Ездят по утрам в пробках на работу или учебу под звуки назойливого радио. “И чего они там все так радуются? У кого экзамены на носу, а кто трепется обо всем подряд, заливая мешки под глазами растворимым кофе. Нет, я уважаю ведущих утренних программ, но уж лучше тяжелый рок. Он хотя бы лимфу разгоняет”. Шуба, провожаемая взглядами до входа, передалась от бабушки маме и теперь согревала миниатюрную старшеклассницу.
– Эй, лохматый воробей на проводе!
– Слышь! Клюв замотай, ага?
“Блин, и правда прокуренный драный воробей. Боже, что я делаю со своей жизнью?”
– Ты снова баловалась сигаретами!
– Да нет, пап, я мимо флагов проходила, это ребята там всегда курят.
– Меня нельзя обмануть, я сам курил много лет и бросил, когда ты родилась, и я врач в конце концов! У меня обостренный нюх!
– Ну, я же не могу им запретить.
– Ой, делай, что хочешь!
– Элиза, это что? Что это, я тебя спрашиваю?
– Сигарета.
– Почему она лежит в твоей комнате?
– Я ее сюда положила.
– Зачем?!
– Пахнет кофе и шоколадом. Когда мне плохо, я достаю ее из своей детской коробочки с дорогими воспоминаниями и нюхаю.
– Я тебе понюхаю!
Мама раскрошила табак и оставила лежать на полу.
“Опять стрелять… Нет, ну никакого сострадания! Поколение “Хэ”, блин”.
Переходить на электронные аналоги она не собиралась. Несмотря на мнимое преимущество в отсутствии едкого запаха продуктов горения, Элиза всегда была за натуральное. Для нее новомодные устройства были сродни игрушкам для взрослых. Никакого погружения в чувственный процесс и глубинного взаимодействия на тонком уровне! Кстати, тему близости она старалась избегать. В том числе по причине явного повышенного интереса в ее сторону. Даже распадающиеся на ранних стадиях отношения не могли переубедить ее в одном: настоящая близость рождается на уровне душ и не имеет ничего общего с базовом инстинктом продолжения рода. Бывало и такое, что в ответственный момент она сама срывалась с крючка и залегала на дно в подмосковье, откуда течение выносило ее в родной депрессивный омут. Его обитатели, злые рогатые сущности, шептали, мол, так она никогда бы не встретила того, кто принял ее за душу, а не оболочку, она обречена на одиночество и не смогла бы привлечь кого-то только своей надуманной уникальностью. “Все мужчины хотят одного. Если ты не можешь это дать, ты – никто. Декорация. Конфетти, размазанное острыми каблуками по паркету на чужом празднике жизни”.
– Папа, пойдем в магазин! Я хочу шишкаладную чирипашку!
– Ладно, пойдем. Что делала сегодня?
– Я ходила к моим друзьям в соседний дом.
– А в садике ты не была? И чем же вы занимались?
– Сексом!
– Чтобы я больше от тебя этого не слышал!!!
Всему виной были запрещенные к просмотру телевизионные программы по утрам, в которых обсуждались интриги шоу-бизнеса и новые звездные пары.
– Зато алкоголь меня никогда не променяет. Он мне всегда рад. Хорошо, когда взаимно.
Любой стресс, теплившийся глубоко внутри, отражался на ее общем состоянии и внешнем виде. Каждый раз, переживая очередное потрясение, она мчалась в салон красоты срезать каре. Она не знала, что это было отчасти терапевтично, так как, с духовной точки зрения, информация впитывается в чешуйки волосяного покрова и, словно кольца у стволов деревьев, раскрывает о своем носителе всю подноготную, влияя на энергетическое поле. С такой длиной удобнее каждое утро мыться с головой, быстро сохнуть и казаться выше. Выглядела она с иголочки, жаль только гнила изнутри от гадких мыслей в свою сторону, рожденных тревожным умом и кричащими голосами. Косметика принципиально не использовалась – лишние деньги, время, стресс. “Пусть лучше все видят, какая я привлекательная внешне, чем лезут копаться в нутро. Они не вынесут того, что проживаю я”.
Рыба гниет с головы.
Ее обычное расписание состояло из раннего подъема, водных процедур, восьми уроков и двух полуторачасовых пар сразу после школы в вузе, куда она собиралась поступать. Иногда в перерывах успевала поесть и сделать домашнее задание, но и это по особой нужде, либо настроению. А оно практически всегда было скверным, за исключением моментов, когда удавалось вырваться из лап психологических травм на топливе низкосортных шуток. Так она старалась нравиться всем, в том числе, себе. Чтобы угодить внутреннему эстету, практически каждый день на камеру фиксировались результаты работы над собой.
– Так, понятно, сфоткай меня еще раз. Я вот так теперь встану. В смысле “может, хватит уже”? Ладно, давай сюда телефон, я сама.
В ее фотопленке не было ничего, кроме изощренных поз принципиально без фотошопа – ведь она должна была выглядеть идеально в жизни, скриншотов текстов любимых песен о неразделенной любви и диет. Это и вдохновляло, и подавляло ее дух. Мысли о несовершенствах массово плодились и заполоняли разум отходами жизнедеятельности. Элиза очень страдала от собственных границ в голове, из-за которых черепная коробка, казалось, вот-вот распахнется, оттуда выскочит клоун на пружинке и созовет случайных прохожих на цирковое представление со смертельным номером. Ее отдушиной были ежегодные школьные театральные постановки. Вживаясь в роль, она чувствовала всю боль по-настоящему, показывая людям свое мастерство выкручивать эмоции на максимум так, чтобы задние ряды дрожали от ее присутствия. Это была мечта – стать актрисой кино, живой, честной, обезоруженной в образе себя, такой, как ее задумал Создатель. На одну из постановок директором школы был приглашен известный советский актер, который не оставил девушку без внимания и пригласил в свой театральный клуб. Конечно, Элиза была в полном восторге от этого предложения, но крылья покорно сложились, так и не вкусив сладости свободного полета: “Спасибо большое, мы польщены получить такой отклик на нашу талантливую девочку, но сначала она окончит дипломатический вуз и получит высшее образование, как все приличные дети из порядочных семей, а потом будет делать все, что захочет, в том числе – играть на публику”. Как будто она не делала этого всю жизнь, притворяясь “хорошей девочкой” и выворачивая себя наизнанку от чувства вины и несправедливости…
Бежать было некуда, тем более, от себя и не получилось бы, разве что открылась дверь в новую область самобичевания – вещества.
Прежде чем окунуться в эту тему, хочу выразить свое мнение. Оно ни к чему не обязывает и не навязывает какую-либо парадигму. Я прошла этот путь на личном опыте и имею соответствующие выводы.
Социально ответственные граждане определяются умением и желанием двигаться в рамках общества и служить себе и ему во благо. Являясь частью единой системы, человек в течение жизни встречает соблазны, способные вывести из строя важную и нужную единицу мироздания и, соответственно, весь механизм в целом. Свобода воли вступает в игру ежесекундно, и, в моменты развилок, рано или поздно, единожды или многократно приходится принимать решения, которые перенаправляют человека туда, где его выбор смотрится лаконично и в соответствии с заданными параметрами. Меня научили в психотерапии, что и счастье, и страдания, и боль, и творческая энергия – это все атрибуты суверенного исполнительного органа в роли воли. Мораль же очерчивает границы между приемлемым поведением и отчуждением. Таким образом, если я приняла решение, которое противоречит общепринятым нормам и приносит вред, то, увы, я – слабое звено, не способное в полной мере отдать долг обществу и государству. Это, конечно, важно, но могу ли я, в таком случае, здраво оценивать свои возможности и поддерживать решения, которые дадут мне пользу? Или, если выбор стоит между моими принципами и общественными, то принимать в ущерб себе то, на что, согласно регламенту, позитивно отзываются другие? Что выбрать, когда не знаешь, что “хорошо” и “плохо”, ведь все зависит от перспективы?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72027790?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Виртуальный путеводитель по русскому языку: офиц. сайт. URL: https://gramotnosty.ru (https://gramotnosty.ru) (дата обращения: 05.12.2024)
2
«Веды» – сборник самых древних священных писаний индуизма на санскрите.
3
Бурбо Лиз. Пять травм, которые мешают быть самим собой/Перев. с франц. – М.: ООО Книжное издательство «София», 2022. С. 53-80
4
“Имперский марш” (Джон Уильямс, к/ф “Звездные войны: Эпизод V: Империя наносит ответный удар”)
Элиза Алексеевна Тургенева
Какова цена человеческой жизни? Похоже, ответ на этот вопрос лежит в самой глубине мироздания под слоем вечной мерзлоты мудрости поколений. Я, ты, космос и Бог – что между нами общего? Любопытство – это одна из основополагающих характеристик эволюции. Моему вездесущему уму всегда мало догадок и гипотез, а упрямое сердце знает: интуиция ведет туда, где густая трава щекочет босые ступни на тропе к Вечности. Психологический роман о потере себя и возвращении домой.
Элиза Тургенева
Просвет моей уязвимости
“Нет более возвышенной миссии, чем приблизиться к Божественному и распространять лучи благодати среди человечества”,
– Людвиг ван Бетховен
Пролог
Что такое “кармический путь”? Это череда закономерных событий в контексте судьбы человека, основанная на причинно-следственной связи в глобальном масштабе. Это неотъемлемая часть жизни каждого. Во мне, как инструменте в ловких руках Творца, постоянно поднимаются из глубины откровения о смысле жизни и танце человека под музыку поющих сердец. Забавно, как игрушка из плоти и крови, наделенная, казалось бы, индивидуальным сознанием, пытается по-детски честно понять собственный взгляд в отражении зеркала. Вчера, допустим, он отдавал похоронно-печальным привкусом, омывая кровоточащие раны слезами. Сегодня – сострадательный и игривый, как солнечный зайчик. Но, возможно, все это – всего лишь интерпретация левого полушария мозга и никакого обособленного “я” не существует. Так это или нет, находясь в постоянных сомнениях относительно себя, мира и своего места здесь, каждый раз, когда лавина испытаний веры на прочность ставит меня на колени, и я покорно склоняю голову, в очередной раз наблюдая за крушением моего драгоценного мира, оказывается, что любовь – единственное сущее. Вот так забавно и глупо получается: бежать от себя, что перманентно возвращает к истокам, из чего соткано полотно самой жизни.
Так вышло, что книга переписывалась не один десяток раз по одной простой причине: пропуская ее через призму ежедневно мужающего сердца, смыслы, вложенные сюда ранее, обретают иной окрас. Я заметила аналогию: в жизни так же. Сначала думаю одно, а затем расту над собой вчерашней и ощущаю прежний угол под иным ракурсом. И постоянства, или стабильности, которой так жаждет эго, просто не существует. Пришлось научиться любить хаос, чтобы обрести в нем покой и благодарить падение, так – взлеты смакуются с гораздо большим удовольствием.
Эта книга частично посвящена пути Воина Света, от руки которого мир в это мгновение становится свидетелем рассуждений о страданиях и любви, одиночестве и единстве, знаках и иллюзиях, силе духа и вере в реальное счастье, конечно, не без ноток дегтярной циничности и юмора. Но, как оказалось, это – не главное.
Возможно, еще одна основополагающая цель книги – понять и принять суть теневой стороны как части структуры личности и обрести целостность сознания в ходе наблюдения за четвертью века жизни одного человеческого детеныша. И не просто простить и дать теням место внутри себя, а увековечить их буквами в пространстве. Все потому, что закон сохранения энергии гласит: “Ничто не возникает из пустоты и не может без следа исчезнуть”. Я делаю самый страшный для себя шаг – скинуть маски и предстать такой, о которой молчу, пристально смотря в глаза по ту сторону зеркала. Она не может больше плакать в темном углу подсознания. Я забираю ее оттуда.
Быть может, другая важная цель лежит в создании чувства доверия между моей и душой читателя. Я хочу показать, что человек в одиночку – винтик в пластичном узоре бытия, который может долго со скрежетом затвердевших сухожилий вращаться на полосе препятствий, волоча свое существование, но есть же кто-то с небезразличным сердцем! И пусть это качество воспитывается и масштабируется в каждом, кто берет эту книгу в руки или открывает на электронном носителе. Жизнь хаотична, непредсказуема, опасна и в то же время легка, красива и так хрупка… Пусть кто-то узнает себя в этой истории и почувствует прикосновение настоящей человеческой близости, интимнее любого интима.
Но даже все это в совокупности не сравнится с той главной целью… Которую я не скажу. Ха-ха! Думай, чувствуй и делай выводы самостоятельно. Благодаря этому вкус приправы из твоего личного опыта и мироощущения придаст моему деликатесу особое пряное послевкусие.
Помимо всего прочего, книга сочетает в себе техники и практики, которыми пользуюсь я, проходя непростой жизненный путь. Уверена, что-то из этого окажется полезным и для тебя.
Предупреждение читателю: история написана в жанре психологического романа. На страницах этой книги встречается масса неожиданного, пугающего, трогающего струны души опыта прохождения игры в жизнь в сопровождении таинств бытия. В духовности есть одно негласное правило: здесь все обращаются друг к другу на “ты”. Так повелось, поскольку уважительное обращение “Вы” ассоциируется именно с личностью, которая появилась в рамках общества, социальных моделей, ролей и обросла ярлыками напускного величия. А мне хотелось бы, чтобы между мной и тобой не было ни секретов, ни дистанции, ни условностей. Душа есть часть Творца, а Творец есть чистая безусловная любовь, в свете которой все мы равны.
Тебя, как и меня, могут шатать из стороны в сторону, страшить, утешать, отрезвлять, отталкивать некоторые подробности моей жизни. Я знаю, что будут иметь место осуждение, скепсис, отвращение.
Я разрешаю тебе не любить меня, отвергать, критиковать, смеяться надо мной, не принимать, ставить под сомнения мои мысли, чувства и действия, не ценить мой путь и труд, отказываться верить. Я разрешаю тебе открыть сердце и смотреть на мир через призму безусловной любви.
Я разрешаю себе ошибаться, быть уязвимой, отказываться от чужой ответственности, бояться, быть неправой, говорить правду, быть свободной от одобрения людей. Я разрешаю себе любить и быть любимой, хотеть большего, чем то, за что уже сердечно благодарна и двигаться вперед, расправив крылья, вознося раскрытые ладони к небу и собирая живительные капли дождя.
Я разрешаю себе быть живой, открытой, настоящей.
Такие эпизоды будут встречаться в книге многократно. Какие-то из них – мощные аффирмации, которые помогают мне и изменят твою жизнь в сторону любви к себе, если захочешь принять и применить их. Другие – выжимки из заметок и записей в дневниках, мысли и информация из потока, которые “кто-то обязательно должен услышать, покуда я есть инструмент в руках Абсолюта, и нет для меня большей благости исполнять Его Волю в моменте здесь и сейчас”.
Дисклеймер: то, что ты узнаешь о жизни главной героини романа, рассказывается не для того, чтобы выделить “хороших” и “плохих” персонажей. Я хочу показать разницу между восприятием “жертвы” и всепрощением, когда человек становится владельцем своей судьбы и выворачивает карманы с целью показать все спрятанное, безобразное и заросшее паутиной, чтобы в первую очередь быть честным с самим собой. Я хочу, чтобы люди видели друг друга настоящими, потому что это делает души счастливыми. Я искренне люблю каждого человека, который встречался мне на пути, а также продолжает идти рядом, и благодарю за ценные уроки, которые воспитали во мне мужество, женственность и возродили истинное желание жить.
Информация, изложенная в книге, носит познавательный характер и не пропагандирует радикальные идеи, асоциальное поведение и иные аспекты, нарушающие действующее законодательство Российской Федерации и нормы морали. Прежде, чем применять знания на себе, рекомендуется провести консультации со специалистами. История романа частично основана на реальных событиях. Некоторые персонажи, имена, происшествия, а также определенные места и события были выдуманы в целях драматизации. Любое сходство с именем, характером или историей любого человека является полностью случайным и непреднамеренным.
В этой истории нет виноватых, жестоких и жалких. Есть путь и его интерпретация в свете горящих глаз, повидавших эту жизнь и себя в разных позах. А как тебе это понимать? Да спроси у сердца! Оно всегда право.
Глава 1: Разгон от нуля до nota bene
Бывает, взглянешь на ребенка, и ничего кричаще-примечательного в нем нет: шустрые озорные пальчики, взъерошенные макушки с завитушкой, улики дегустации песочно-грязевой кухни, азартные возгласы во время игры в салки-ножки-на-весу и глаза с ресницами на пол-лица. Однако, фокусируя свое внимание на их проявлениях дольше нескольких секунд, порой так и тянет недоуменно ускорить шаг или вовсе перекреститься. А есть такие, как я: дети ко мне липнут, как воробьи на картошку фри в известном кафе быстрого питания.
Секрет укрощения строптивых прост: секрета не существует, разве что за твоими плечами нет крыльев Воина Света. Говорят, у “спиногрызов” на таких глаз положен. А все потому, что есть одна объединяющая деталь – связь с Творцом, его сослуживцами и Царством Неба.
Прежде, чем я поведаю о призме пережитой мной системы строения мира, о борьбе за души и «Великой жатве», как человек сквозь пальцы рассыпает жизненный запас потенциала, тушит внутреннюю искру и выбирает отправиться по ту сторону мерности, отказываясь от родового дара, и других анти- (или весьма даже) научных вещах, о том, какие мучения проходит человек в процессе преодоления магического воздействия, как защитить энергетическое поле от инородных инвазий, правильно медитировать, как в это поверить, что такое любовь и откуда я все это, Бог его, знаю, предлагаю положить мозги на полку, ведь это психологический роман. Они, уверяю, не понадобятся. А вот открытое сердце… Валяй!
Божьей твари, которая живет “в потоке”, сложнее всего извлечь из себя структуру, ибо поток на то и поток, чтобы в него впасть и отключить кнопку сопротивления, открывая настежь окна и двери (под)сознания, в которых сквозит ветер перемен и внезапных откровений. Но она смогла. Хочет героиня или нет, но по сей день усердно выскабливает петроглифы своей жизни в кроличьей норе мироздания пещерного вида и вытаптывает тропу на Земле вот этими ступнями тридцать шестого с половиной размера.
Кто – она? И зачем такой ракурс?
Моя авторская позиция и самое заветное желание – отдохнуть от игры в моего персонажа. Сделать вид, будто все привычное человеку, в том числе, имя и фамилия – это лишь отголоски воспаленного воображения писательницы-авантюристки. Мне не хочется создавать альтернативную Вселенную со своими законами, запоминать сюжетные линии и упаковывать их в продающую обертку. Я хочу излить душу от лица самой души, наблюдая за похождениями персоны, и предлагаю изумляться и закатывать глаза, хвататься за сердце и плакать со смеху, гневно захлопывать книгу (швырять электронный носитель) и судорожно искать их по углам комнаты вместе со мной. Я хочу забыть о том, что иногда необязательно странствовать в деревни Перу или пролеты Амстердама за идеями для острого сюжета. Достаточно отмотать пленку памяти и поздороваться с той шебутной девчонкой со стрижкой под горшок и самыми большими карими глазами. А там она сама бы и рада расспросить о будущем, летающих машинах или сковородках, профессии, количестве конфет в тайнике и дедушке, который больше никогда не подкинет ее к звездам.
У героини романа было множество производных кличек – от Элизки-киски до Луизера 3000. Выбор имени неслучаен: Бетховен и его труды пустили в сердцах будущих родителей корни. Я думаю, ты со мной согласишься, что мать дольше и лучше всех знает чадо, чувствует его и определит наверняка, какой фонетический код присвоит себе будущий житель планеты. Вселенная состоит из частот – волновых элементов, коим является и звук. Отец играет не менее основательную роль, предоставляя семя для формирования новоиспеченного члена семьи, безопасность, социализацию, отчество, фамильную принадлежность и совместными усилиями далее по списку. Так и получается формула человека.
Хорошо имена из родовой системы, близкого окружения и нежелательного контекста жизненных историй не повторять: это может привести к перекрестному опылению метафизических программ и установок, присущих их носителям (присвоение кармы).
Звук – это волна, вибрация, которая в пространстве занимает свое место. “Возможно, более глубокий смысл обретется при разборе общего на составляющие”, – подумала Элиза. Ее интересовало, как можно имя перевести в другую систему исчисления и определить его энергетический посыл (кроме как молниеносной ассоциации с композитором). Почему? Имя часто используется в повседневной жизни и задает вектор движения на время инкарнации от рождения до смерти, либо его замены по собственному желанию. Если погрузиться в значения букв русского языка, которые можно найти в интернете, и перенести их на имя, то получится:
“Э” – буква, предком которой является буквица “Эдо”. В древнерусском имеет значение “прикоснуться к чему-то целому через познание частного”[1 - Виртуальный путеводитель по русскому языку: офиц. сайт. URL: https://gramotnosty.ru (https://gramotnosty.ru) (дата обращения: 05.12.2024)]. Писатели, художники, актеры, композиторы, тот же Бетховен, дарили миру свои произведения, считывая информацию извне и трансформируя ее внутри себя в искусство. Вот, что заложено в буквице “Эдо”: объединение всей мудрости, которую несет в себе окружающий мир посредством ее рациональной и чувственной обработки. Плюс, буква имеет значение “запрос на приближение” к чему-либо;
“Л” – любовь, “люди Бога ведают”;
“И” – если, когда;
“З” – забытие (за бытием), завед (то, что за Ведами[2 - «Веды» – сборник самых древних священных писаний индуизма на санскрите.]);
“А” – аз, атом, основа.
При сборе значений воедино получилась интерпретация:
Элиза – это прикосновение к Богу (единство, общее) через любовь людей (разделение, частное), в основе которой – передача того, что стоит за Ведами (древние знания).
Кстати, желание родителей давать особенные имена и клички в их семье распространилось на всех, у каждого своя история. Про первую уже знаем. Среднюю дочь, Софию, крестили в Иерусалиме, а Виталина забронировала комфортную транспортировку на Землю в утробе после поездки в Италию. Во время локдауна к ним пришла новая душа, собачья. Назвали Мажором. Причина: ему свойственно лаять звонко, ритмично, в одной высокой тональности. А черепахе дали кличку “Вася”, сами не поняли, почему. Как будто он сбежал со страниц сборника с анекдотами.
Если интересно, проделай такое же упражнение со своим именем. Возможно, тебе откроется новое и завораживающее понимание своего места в мире.
А я, Душа по имени “Далаана Куннэй”, данному шаманом Республики Саха, возьму эту вышеизложенную формулу под мышку и понесу к той мелкой вредине, которая в возрасте 3-х лет уже получала деньги за участие в фотосессиях известных брендов игрушек и копила их, чтобы потом умолять родителей поменять имя на что-то более понятное. За этой просьбой крылась безобразная правда: в саду маленькие пальчики язвительно тыкали в ее сторону, пренебрежительные ухмылки не пускали в совместные игры, потому что “непонятное равно пугающее”. Детям многое бывает неясно, и сейчас, будучи в положении наблюдателя, который знает чуточку больше, я готова ее утешить и простить.
– Мамотька, ну мазни (возьми, перевод с детского) 100 лубьей, не хотю быть Илизяй…
На самом деле, она не картавила. Так как в детском саду дети с ней не дружили и не играли из-за имени, первым кирпичом в крепости интроверта стал навык чтения в 3 года. В совсем раннем детстве взрослые изучали с ней книги, а если произведение нравилось, то девочка просила озвучивать одно и то же десятки раз подряд. У чтецов сдавали нервы, а у нее пополнялся словарный запас и соотношение буква-звук. Любимой историей была сказка про Буратино: деревянный мальчик, который яро хотел стать живым – настоящим, и его друзья с ярко выраженными и легко угадываемыми чертами характеров. Именно эти герои открыли для Элизы мир свободы воображения. А когда навык был отточен, она пошла на хитрость и научила детсадовских недотрог кое-чему. Воспитатели передавали информацию бабушке, которая устроилась в школе по соседству врачом.
– Светлана Михайловна, нет, ну вы представляете! Ваша Элиза в свободный час с ребятами не играла, а поставила посреди комнаты стул, взяла книгу и стала вслух читать. Эти все игрушки побросали и сели вокруг нее. Как же она читает? Еще колготки надевать не научилась, а тут на-те.
В тот момент Элиза занималась своими малышкиными делами и не запомнила факт разговора. Зато в памяти хорошо отложилась рыбная котлета с мелкими костями и как на фотосессии всех наряжали в один и тот же царский костюм. Шапка Мономаха съезжала на глаза и щекотала нос. Запомнить получилось благодаря ежедневной практике – девочка проживала заново события на фотографиях, умела переноситься в запечатленный момент, эмоционально наполняясь, проигрывала его снова и снова, пока воспоминание не превращалось в окаменелость. Кстати, такие вещи ей очень нравились, и даже обитали драгоценным грузом в большом чемодане, доверху набитым ракушками, кораллами, камнями и прочими богатствами планеты, звонко игравшими друг об друга, когда кейс по неосторожности спускали с лестницы.
Главное, что стоит отметить в этот период разгона от нуля до чего-то поистине примечательного – это характер протекания беременности, в ходе которой конструировался скафандр главной героини. Ее мама была лучшей студенткой языкового вуза и искусно владела техникой синхронного перевода. Это привело к тому, что видные политические деятели и владельцы концернов перетягивали ее каждый на свою сторону, а она, будучи весьма воспитанной особой, умудрялась не отказывать им всем одновременно. Скажу честно: я горжусь своей мамой. Пройти такой путь… Уже будучи беременной, она путешествовала по миру, продолжала посещать ключевые международные конференции, пережила суровую песчаную бурю в опасное время на мусульманской территории, постоянно находилась в поисках пропитания в незнакомых культурах, день и ночь служила верой и правдой креслу руководителя и своему статусу. Получается, Элиза через одну кожную прослойку знакома с высокими чинами. И у всего есть своя цена.
Мама, я благодарю тебя за ту цену, которую ты заплатила за мое рождение.
Мама отдавала долг своей безопасностью, положением в обществе, профессией, здоровьем, крепкими нервами домочадцев, папиным доверием и много еще чем. Возвращаясь к пояснению того главного, о котором было сказано выше: характер протекания беременности закладывает основные программы адаптации к миру у ребенка. Первое, что Элизе довелось узнать через утробу – мир является небезопасным и суровым местом, которое то и дело посылает испытания на прочность и поводы для нервного истощения. На этапе зрелого эмбриона были совершены попытки “побега из курятника”, но у Творца свои планы и спорить с ним – все равно что выйти на ринг не в своей весовой категории: шансы на “победу” не так велики, как кажутся. Маму перевели в особое отделение с аппаратом перегона крови, а также вертикальными креплениями для ног (чтоб наверняка). Родные вкладывали всю энергию в то, чтобы роды прошли без существенных потерь. Бабулита, мама роженицы, очень просила об этом икону Казанской Божией Матери.
И вот, барабанная дробь, немного за полночь 4 ноября, в день иконы, в год Дракона покидать уютное логово стало легально и вовремя. Да начнутся знаки! К интересному соответствию между родами, продолжительными молитвами и своевременным прибытием на планету добавляется папа с заранее купленной иномаркой с госномером 411. Откуда все знали, что, когда и как делать? Почему папа решил перекупить машину именно с таким номером? Почему бабулита выбрала именно эту икону, если сложности во время беременности возникли значительно раньше, и исход мог быть любым? А ребенок что, подслушивал там?! Очевидно, пространство было в ладу с этим. С тех пор комбинация цифр сопровождает семью повсюду. Это регистрационный код души, высеченный хвостом кометы на небосводе.
Когда она родилась, не было пронзительных младенческих криков – первая красная карточка в сторону экстравертности.
– У вас с ней крепкая связь. Когда младенцы кричат, внутри лопаются сосуды, в некоторых из которых может находиться мамина кровь. Вырастет – расскажите ей про “вертолетик” и “самолетик”. У нее как раз в глазу сосуд не лопнул, который на свету выглядит, как черная точка рядом со стрункой. Интересное явление!
Первые шаги – в 10 месяцев, первая фраза – в год, побеги из кроватки с памперсом наперевес – в полтора, около двух лет уже ставила себе винил, читала в три (а колготки к 24-м натягивать так и не научилась). Папа с мамой много работали, дедушка с бабушкой тоже. Люди не помещались все вместе на небольшой площади, поэтому часть семьи приняла решение о переезде в другую локацию, попросторнее и на природе. Родители делали все возможное, чтобы ускорить процесс перехода к комфортному проживанию и любой свободный момент посвящали родовому гнездышку. Малышка же томилась на дне наскучившей кроватки вдали от нового места, и, глядя в потолок, помышляла об очередном побеге. На этот раз из недопустимой реальности.
– Элиза, это что?
– Пакутя!
– Попробуй еще: ка-пус-та. А это кто?
– Паган (кабан)!
Она не просто так любила сказки. Для нее, как ожившей звездной пыли с музыкальным именем и писательской фамилией, было особенно важно получать информацию через уши. Так и остается до сих пор. Папа, просыпаясь рано утром и доделывая ремонт собственноручно, гнал немецких скакунов на работу на другой конец города, чтобы вечером вернуться и продолжить начатое. Это было опасное и утомительное занятие. Мама была погружена в карьеру. А ребенку подавай тепло. Так уж устроена природа. Стороны договаривались по вечерам созваниваться, что часто сопровождалось истериками и острыми детскими требованиями забрать к себе на стройку. В ответ подавали чтение сказок под соусом баю-бай. “Дают – бери, бьют – беги”. Тогда она плохо понимала систему взаимовыгодных отношений, но можно ли отказать родному голосу на другом конце провода?..
Так рождается вторая травма – покинутого[3 - Бурбо Лиз. Пять травм, которые мешают быть самим собой/Перев. с франц. – М.: ООО Книжное издательство «София», 2022. С. 53-80].
Папа, я благодарю тебя за ту цену, которую ты заплатил, чтобы я росла в безопасности.
Пройдет много лет и несколько сотен часов терапии, когда она поймет, что каждый человек проходит свою внутреннюю борьбу и делает все возможное, чтобы принятое решение оказалось лучшим. Воздержаться от перекладывания вины и ответственности за собственное счастье может стать полезным, если смотреть на мир и события через призму благодарности и принятия. Жизнь – это палитра красок. Нечестно по отношению к себе, в первую очередь, выбирать только белую или черную. Можно научиться быть настолько уважающим личные границы человеком, чтобы дипломатично отстаивать свои и при этом не пересекать чужие непрошенными комментариями. Это – выбор души.
– Мама, мазни меня на лучки!
С трех начались дополнительные кружки. Во многом воспитанием дошкольницы занималась бабушка. Выбор секции пал на бальные танцы. Впоследствии эта петля продержит главную героиню больше 12-ти лет, будет стоить здоровья, обмороков, провоцирования сложностей со здоровьем и переломного момента, с которого начинается путь героя.
После стольких стараний перед родами бабулита уверовала основательнее, и каждая ночь сопровождалась молитвой, девочку просили перекреститься, а завершался ритуал классическим: “Аминь! Аминь! Аминь!”
– Бабушка, сделай мне “мня-мня”!
Душа, я благодарю тебя за ту цену, которую ты платишь, чтобы в каждый момент жизни выбирать счастье.
Травма покинутого чаще всего возникает в возрасте от 1 до 3 лет с родителем противоположного пола и выражается в стремлении любой ценой заслужить любовь и доверие объекта, на который направлено (или со стороны которого ожидается) действие. В большинстве случаев первыми в этой карусели на выживание становятся родители.
Детство Элизы было ярким. Они с родителями часто путешествовали в экзотические страны, укрепляли семейные узы и познавали мир. А в свободное от поездок время каждый увлекался своей дхармой: природа взрослых – заниматься серьезными делами (работать, выращивать денежное дерево, платить налоги), природа детенышей – в ожидании и с трепетом сидеть у входа в пещеру, коротая время за игрушками, остриженными куклами, книжками и запрещенными к просмотру мамой мультиками. Проводя много времени с самим собой, учишься в одиночестве ценить дар тишины, из красок собирать радугу, а из маленьких красных кирпичиков и глины – домик для молочных зубов. Сколько она себя помнила, всегда любила строить и отправляться на археологические раскопки, особенно в ящики шкафов, и прятаться там с обнаруженными заначками. Даже в компьютерных играх интереснее было возводить здания и изучать останки НЛО, нежели развивать отношения, подниматься по карьерной лестнице или плавать в бассейне. Возможно, это была подсознательная попытка сблизиться с папой, которому типология занятий дочки явно были по душе. Днем чинить зубы, вечером – проводку. У мамы была другая суперсила, помимо образования – это театр теней. Каждую ночь в голубой комнате под крышей с двумя одеялами, но одной высунутой ногой наружу для поддержания терморегуляции и со всеми игрушками, сидящими по периметру кровати, чтобы ни одна из них не обиделась, начиналось настоящее театрализованное представление! Собаки многозначительно выли, зайцы умывались лапками, орланы пересекали океаны, а маленькой лошадке по-прежнему несладко жилось с ношей и утомительным маршрутом с одного на другой берег, и хотя ее гладко причесывали и угощали морковкой, мама иногда плакала, очевидно, узнавая в этом образе себя.
Для Элизы не было большего счастья, чем оказываться в обществе родителей. Особенно, если это получалось на краешке земли. Мама говорила, что девочка была очень удобным ребенком и выполняла все указания четко по инструкции. Благодаря этому навыку для них открывался новый яркий мир: Шри-Ланка и храм Зуба Будды, где главную героиню чуть не утащили в джунгли обезьяны, Канарские острова и типичная детская фотография голышом в вулканическом черном песке, уличные артисты, облизанное на улице перо днем и ночь без сна с ведром, венецианские маски и шедевры изобразительного искусства на базаре, водные аттракционы и карусели, зоопарки с фламинго и наглыми пеликанами, порция мороженого больше головы и самые милые в мире детские костюмчики с порванными коленками, Египет, громкий смех и детская татуировка дракона. Но однажды беззаботности пришел конец.
Куба стала точкой отсчета. Несмотря на подвиг девочки, который раскрылся в умении слушаться родителей настолько, чтобы проспать 24 часа подряд из-за сложного перелета и поломки транспорта, ее усилий оказалось мало. Во время поездки выяснилось, что еды для человеческих детенышей с огнем не сыскать, фрукты были редкостью. Элиза, без того избирательная к пище, потеряла в весе. Возвращение на родину подтвердило этот факт – следующая поездка, которая изначально планировалась взрослой шумной компанией чайлдфри, была преподнесена в качестве наказания за проступок.
Но какой? Что Элиза сделала не так?
Это был удар молнией средь бела дня, раскат грома и град слез.
– Я сделаю все, чтобы родители меня снова полюбили, чего бы мне это ни стоило!
Проступки в их семье принимались со всей суровостью советского воспитания. “Иногда, – говорят психологи, – когда ребенку особенно тяжело принять факт нанесения ему моральной или иной травмы близким человеком, детская неподготовленная психика может в целях защиты гиперболизировать эффект, оказываемый на текущий момент, уже находясь на стадии взрослого человека”.
Ага…
Угу.
Любовь ребенка чиста, подобно солнечному зайчику, оставляющему радужный свет в призме десятков граней стеклянного бриллианта, упавшего с люстры в антикварной квартире. Почему ей хотелось всем своим существом доказать право на любовь, данное каждому человеку по факту рождения? Почему приходилось ставить саму себя в угол, демонстрируя тотальное повиновение? Откуда она могла знать, что это повлечет за собой в будущем?
Отвлекаясь от экзистенциальных вопросов на внешний мир и познавая его через себя, намного веселее кидать заранее отобранные по высшей пробе камни в пруд, если там кто-то живет. Например, водомерки – ее самая большая и ранняя привязанность.
– И как это они держатся на воде своими тонюсенькими лапками? Интересно, а я так смогу?
Бульк!
Это упражнение повторялось десятки раз прежде, чем она научилась держать равновесие на деревянной дощечке с одного берега на другой в попытке завести друзей среди насекомых. Конечно, не без криков старших, но как иначе, позвольте спросить, кроме как через личный опыт, познавать эту реальность? Как узнать, что кошке до мозга когтей не нравится перетягивать на свою сторону хвост, заключенный в крепко стиснутые ручонки? А то, что Дедушка Сон забирает непослушных маленьких девочек, если они долго ворочаются, шалят и не дают родителям пообщаться? И куда пропал другой дедушка, папин папа, с которым изучали звезды? Так много вопросов… И всегда должно оставаться место сказке.
Детский звонкий голос на табуретке:
– Здравствуй, Дедушка Мороз! Ты подарки нам принес?
И, опережая ответ актера, сама же отвечает:
– Да-а-а!
Любимым местом на участке была грядка. Элиза буквально пасла ее в ожидании урожая, пока бабулита дедушкиными руками совершала особые ритуалы для плодовитости почвы. Как же это приятно, рано утром скользить на пятой точке по мраморной лестнице вниз, вылетать на грядку ногами вперед и видеть там поспевающую морковь! А как она мягко покидает родную землю, источая свежий, едва уловимый аромат и нежно хрустит на зубах… Свекла, петрушка, укроп, огурцы (и даже бешеные), ароматные яблоки, спелая малина и ежевика, слива, песочный кулич и разбившийся арбуз! Если это все еще и соседское, то цены нет такому дню!
Однажды ягода раздора стала причиной одной из нескольких трагедий, принесших тяжелую физическую травму. Мама была на работе, папа тоже, а Элиза считала, что, раз она научилась читать, то пора уже и самой себе накрывать на стол. Детей сложно ловить, особенно когда в их головах рождаются гениальные идеи с намерением молниеносно их воплотить. Потянувшись за арбузом, она не учла, что пластмассовые стулья, как и другие предметы, имеют свойство падать. Законы физики по школьной программе изучают классе в седьмом, а до него достаточно времени для испытания скафандра на прочность. Маленькое тельце приземлилось виском на неудачно примостившуюся к ножке стула кастрюлю. Зашивать не стали, и теперь у ее левой брови есть дугообразное продолжение.
Мама называла ее “заися”, что в переводе с детского означает “заяц”. Средняя сестра не выговаривала и это, зато получалась “Зизя”. Видимо, не просто так в тех краях любили морковь, а с детства еще остался танец, который Элиза сама придумала. В нем нет ничего примечательного, только очень милое. Но сейчас, повторяя его в возрасте, уже не так выглядит… Даже немного странно. Традиция обзываться нежными животными переросла в постоянную игру в различных зверей со страниц энциклопедии, но любимыми в этой серии были представители кошачьих. Несомненно, как и в реальной жизни, они лазали по деревьям, перепрыгивали с ветки на ветку, висели вверх ногами, сидели на подоконниках у окон, наблюдая за прохожими, и выбивали передние коренные железными прутьями. “Папа вдеуает!” – девиз того времени. Обидно только было на школьную фотосессию идти беззубой.
Друзья тоже любили повторять за животными, но с ними играть было иначе, чем исследовать мир в одиночку. Одни маки чего только стоят… Оказывается, коты очень любят ждать, когда коробочка у цветка созреет, чтобы ее бережно открыть со звуком “чпок!” и высыпать на ладошку содержимое, представляя, что это маленькие темные звездочки, которые хотят поселиться в траве, как их белые сестры на небе. Либо заныкать в последнем дедушкином подарке – огромном яйце Фаберже цвета глянцевого индиго на позолоченных замочках.
Делить впечатления с друзьями – это одно. Ставить под сомнение самоценность, оказывается, несложно и естественно, когда в семье появляется некий неопознанный субъект. Конечно, догадки были, что рано или поздно это бы произошло, особенно наблюдая за стремительно растущим маминым животом. И тут началась игра в сломанный телефон.
Новая малышка по имени София 9 мая 2008 года с ноги ворвалась в этот мир. С самого начала своего пребывания здесь ее многое не устраивало, что, само собой, сопровождалось громкими и протяжными децибелами. Это не нравилось никому, особенно Элизе, которой и так хватало стресса в первом классе. Ситуация усугубилась, когда второй детеныш внезапно оказался болен и должен был пройти терапию для совсем маленьких пациентов дерматологического отделения. Чтобы уберечь первенца от напасти, было принято решение отправить семилетнюю девочку “с другой какой-то семьей, я их в первый раз вообще вижу, и почему нельзя вернуться домой поскорее? Мама, забери меня-я-я…” Как было доходчиво объяснить, что все это для ее же блага?
– Элизка-киска, как сильно ты любишь маму с папой? Во-от так, а кто крепче обнимет? Нет, я сильнее!
– Ита-ак, – протяжно произнес воображаемый психолог, вскидывая очки на переносицу, – судя по всему, мы имеем дело с созависимым типом привязанности и болезненной сепарацией в запущенной стадии. Что-нибудь об этом слышали? Нет? Н-да, неудивительно, – опустил голову и оценивающе посмотрел поверх очков – созависимых обычно за уши, как крольчат из норок, вытягивают из травмирующей среды. А про социализацию хоть слышали?
Школа для нее представлялась местом с большим количеством коридоров, покрытых скользким линолеумом, по которому, если хорошенько разбежаться, можно было прокатиться в солнечных лучах до самой столовой. Вообще, эта часть здания славилась еще одной достопримечательностью – магазинчиком с приколами. Все там же, выйдя из очереди на обед, можно было затариться всякой всячиной: от канцелярии до управляемых щенят. Девчонки слетались на объемные наклейки с химическим ароматом, забыть который невозможно. Коллекции хранились, чаще всего, в небольших альбомах для фотографий, где на страницах вместо кадров красовались стикеры из разных сфер жизни – животные, герои мультфильмов, цифры, сказочные сюжеты, цветы и прочее. Самыми ценными наклейками были желейные. Но с ними одна загвоздка – страницы склеиваются!
– Элиз, останешься сегодня на продленку? Мне такие классные наклейки привезли, а я у тебя одну помню, которая мне понравилась, давай поменяемся? И музыку послушаем! А если захочешь, я тебе по сети заставку на телефон передам, там котенок экран изнутри облизывает, представляешь?!
Со столовой всегда много чего связано. Это как место силы, только для детей и подростков. Все-таки, плюсы у многодетности были (и есть), в том числе – безоплатная еда на завтрак и обед. Сложно представить, что в тот момент дети действительно понимали выгоду своего положения, поэтому частенько в столовой занимались не тем, чем полагалось. И одну такую ситуацию она хорошо запомнила.
Говорят, парни еще большие сплетники, чем девчонки. Узнать об этом ей удалось на собственном опыте при желании бежать от обратного. “Если буду общаться с мальчиками, то спрячусь от разборок и выяснений отношений”. Чаще всего это правило действительно работало, но бывают же исключения! Судя по всему, каждый человек хоть раз в жизнь должен пережить этот тип стыда. И в школьной столовой, в очередной раз отказываясь от безоплатного обеда в виду личных соображений, они разочарованно смотрели друг на друга во внимании множества глаз и под гимн ритмичных хлопков:
– Мальчик любит Элизу! Мальчик любит Элизу!
А Элиза мальчиков боялась и отправляла обратно подаренные валентинки. Вдруг мама не поймет? И папино ружье… В общем и целом, отношения с противоположным полом складывались по всем правилам хранения и уничтожения секретных материалов. Она любила про себя, стихи бубнила под нос и дергалась от случайных касаний. Танцы усугубляли положение сразу по нескольким статьям: 1) ежедневный спорт придавал выпуклую форму частям тела, из-за чего скрывать их под одеждой становилось все сложнее; 2) падая без сил после тренировок и соревнований, мытьем головы иногда пренебрегали, и это затягивалось на несколько дней, а для подростка самое важное – внешний вид! И плевать, что ее имя до сих пор висит на школьной доске почета со всеми пятерками за 5 лет обучения. Нет кроссовок на колесиках и липкие патлы? Фу, лох!
Мама всегда чутко следила за дуновениями модных ураганов, по первому зову беря на себя дополнительную работу, чтобы отвести детей в магазин с нужной единицей гардероба. Девочки особенно вкладывались в образы. Как говорится, “второй попытки произвести первое впечатление не бывает”. Банты – в топку, колготки в ромбик – до свидания! Отныне здесь носят только реальные шаровары. Но вот с бюстгалтерами у Элизы отношения складывались во всех смыслах натянутыми. Однажды во время дружеской посиделки маме очень захотелось похвастаться тем, что ее дочь стала взрослой. Гости накладывали угощение, десятилетняя девочка отвлеклась на свои мысли, как вдруг рука справа схватила ее за лифчик:
– А наша малышка-то уже выросла! Вон: бюстгальтеры носит!
Остаток вечера был проведен в слезах на чердаке – надстройке в зимнем саду, где она делала уроки и пряталась с кошкой в случае угрозы репутации.
– Я вам покажу бюстгальтер! Хлюп!
И до третьего класса ходила свободно. А там уже хочешь не хочешь…
С половым созреванием краски мира становятся ярче и приятнее: так устроен человек. Изучение своего тела и границ сознания часто приводило к странным действиям, например, первый поцелуй с девочкой и просмотр фильмов ужасов. Элиза всегда верила в потусторонний мир и часто обращалась к коллегам-экстрасенсам за жизненным опытом. На удивление она не боялась духов и ночных астральных перемещений, поэтому дверь в комнату всегда была приоткрыта, чтобы свет в коридоре давал уверенность в собственной безопасности. Постепенно ассортимент увлечений пополнялся и модифицировался: музыка становилась современнее, разговоры с друзьями тише, размышления таинственнее, фантазии изощреннее. Вердикт: малая больше не таковая.
Ее, как взрослую, отправили на несколько недель учиться в Англию. Для Элизы опыт был по всем пунктам исключающим зону комфорта: незнакомая страна, чужой менталитет, отсутствие присутствия родных, язык, нет местной SIM-карты. Это была злая шутка над ее особенностями личности. Возможно, именно эта точка в хронологии записала негативный паттерн на подростковый возраст: “я совсем одна, и никто мне не поможет”.
Английское лето значительно отличалось от привычного на родине. Да и вокруг все было таким странным. По улицам изумленно бродили индусы, азиаты фотографировали все вокруг, особенно людей других наций, громко шутили и смеялись русские… Совсем не то, что было описано в учебниках.
Летняя школа для девочек выглядела сродни средневековому замку с огромным полем, густо застланным травяным покровом. Оказалось, в Англии действительно особое внимание уделяли зелени, что и было заметно по идеально выстриженному газону, на котором буквально жили обитательницы лагеря. Практически все делалось босиком на пушистой густой траве, мягко обволакивающей ноги и приглашающей в свои зеленые крепкие объятия. Элиза сразу обратила внимание, что люди в школе разделялись на группы. Позже она выяснила, что это было неспроста: сами англичанки охотнее проводили время друг с другом и не пускали в свои ряды незнакомок, испанские девушки показательно игнорировали любые сообщения в свой адрес и притворялись, что не понимали, азиатки были скромными и тихими, вследствие чего складывалось впечатление, что их вообще забыли пригласить на вечеринку в патио, а вот русские… Об их присутствии знали все, включая персонал. Наверное, это действительно наша объединяющая черта – быть заметными на фоне остальных. Говорят, за это нас и любят за границей. Но Элизе выпал другой жребий. Дело в том, что лагерь был разделен на две части. Первая – только для русских, где проходило обучение языку и разные традиционные тренинги. Вторая – зона отдыха и развлечений для всех остальных. Перед поездкой главной героине предложили сдать экзамен, чтобы она под звуки имперского марша[4 - “Имперский марш” (Джон Уильямс, к/ф “Звездные войны: Эпизод V: Империя наносит ответный удар”)] могла выбрать сторону. Но мама ей об этом не сказала. То есть, для девушки был предложен вариант, при котором она в любом случае пишет тестирование и отправляется учиться без права принимать решения. Успешные результаты позволили ей в качестве исключения попасть в ряды тех, кто даже примерно на карте не мог обвести пальцем Россию. Таким образом, девушка в очередной раз оказалась в социальной изоляции. Конечно, за все время пребывания там ей-таки удалось завести несколько приятных знакомств. И постоянная практика в иностранном языке доказала пластичность детско-подростковой психики, поэтому спустя время ей было тяжелее подбирать эквиваленты английских слов на русском.
Тогда Элизе в очередной раз показалось, что с ней было что-то не так, раз ее отправили подальше от “своих”, более того, подростки-иностранки по-своему видели допустимые границы межнационального взаимодействия, избегая контактов с другими, особенно, как казалось, с ней. “Снова я одна, – крутилось в юной голове – как тогда, в детстве. В саду со мной не дружили. Родилась сестра, и меня отправили в незнакомое место. Школа? И так понятно. Я так хотела домой… И это желание до сих пор со мной. Но куда я рвусь? Меня там вообще ждут? Или пора уже усвоить: хорошо там, где меня нет…”
Единственным спасением в подобных ситуациях было делать вид, будто все шло своим чередом. Не навязывать свою компанию вошло в привычку и даже стало приоритетом. Все больше Элиза погружалась в себя, как будто слой за слоем пробираясь в недры души, чтобы наконец ощутить тепло человеческого контакта, и пусть даже собственное. Кто, кроме нее самой, знал, как сделаться счастливой? Развивая навыки наблюдения и глубинного анализа, девушка практически безошибочно определяла, с кем у нее были шансы сблизиться, а куда лучше не лезть. Более того, застенчивость все же иногда становилась предметом исследования кого-то из старших, поэтому Элиза часто оказывалась в центре внимания более взрослых людей. У нее получалось находить с ними контакт лучше, чем со сверстниками. Эта традиция сохраняется и до сих пор, где ее главными фанатами становятся дети и пенсионеры. За счет многостороннего развития она могла бы завести разговор с кем и о чем угодно – были бы желание или личная выгода. Когда человек переживает все внутри себя, то ему, с одной стороны, проще понимать мир и относиться к нему терпеливее, с другой – “помогите кто-нибудь связать несколько слов так, чтобы меня приняли, иначе я расплачусь от страха оказаться для них другой и вновь отвергнутой”.
– Эй! Ты как? Откуда приехала? Выглядишь, как испанка или русская.
– Ты угадала, я из России. А ты?
– Япония, но уже много лет с семьей живу в Лондоне. А в Аскоте ты какими судьбами?
– Отправили сюда (м)учиться. Но я практически ни с кем не разговариваю по-английски, кроме тебя и персонала.
– Значит, будем исправлять! Пойдем на лужайку? Там вышло солнце. Любишь печенье?
Девушка была на 5 лет старше и выглядела как мировая модель: длинные стройные ноги росли от ушей, особенно учитывая, с какой высоты на нее смотрела Элиза, коленями идеальной формы, под которыми тугим жгутом натягивались мощные сухожилия, она четко мерила шаг, будто циркулем выписывая легко угадываемую траекторию движения по направлению ее высоко поднятой головы и фиксированного взгляда. Длинные густые волосы, черные, как ночное небо без городского засвета, переливались серебром шелка высшей пробы. Острый подбородок гармонично дублировал продольные вырезы глаз. Рядом с ней Элиза чувствовала, будто Ангел-Хранитель нес ее на руках, пролетая над всеми этими густыми английскими полями на пушистых крыльях, пока холодный ветер вперемешку с ароматом свежескошенной травы и навоза перебивал дыхание, будто не разрешая прерывать ощущение свободы и безопасности.
Томление ожиданием в засаде давало первые плоды.
Их расписание отличалось, но были и пересечения, поэтому девушки гуляли, покупали вкусности, общались, наслаждались английским летом насколько это было возможно на территории охраняемой зоны. В периоды желаемого одиночества Элиза отдыхала в комнате с кино на русском языке и конфетами, а однажды чисто из любопытства забрела в католическую церковь. Ей нравилось ходить туда, где терялись оживленные разговоры, и громкий смех только редким эхо напоминал о себе, потому что любое столкновение с незнакомцами вызывало нежелательный прилив кортизола. В таких местах по ушам отчетливо била тишина, будто вакуум внезапно поглощал все, включая мысли и пугливое подрагивание ресниц. Сердце начинало выть загнанным зверем, после длительного заточения учуявшим след сородичей и притаившийся для решающего рывка на волю. Присутствие Высшей Силы пробуждало в ее подсознании древнюю колыбельную, мотив которой едва можно было воспроизвести современными инструментами речевого аппарата. Иногда Элиза пристально смотрела на фрески и скульптуры, выполненные для передачи образов ключевых религиозных фигур. Она вела внутренний диалог, отвечая на свои же вопросы, либо прислушивалась к тихой мелодии историй образов. Тогда же отношения с Богом укреплялись в силу естественного детско-подросткового любопытства. Страдания Иисуса Христа так сильно впечатлили ее, что она старалась об этом не вспоминать и не думать, опасаясь привлечь подобный опыт в свою жизнь.
– Эй! Что ты здесь делаешь? – раздался знакомый голос японки. – Верующая?
– Меня привлекли яркие статуэтки. Думала, может, здесь тоже есть колокола, как на родине. Пока искала наткнулась на мох – это мое любимое растение. Он еще мокрый, хочешь подержать?
– Фу! Ха-ха-ха! Ни за что в жизни и пальцем не притронусь к этой гадости!
Такая реакция напомнила Элизе дачу, на которой она выросла. Рядом с прудом, где ей доводилось периодически купаться с водомерками, росли пышные кусты бабушкиных цветов. А мама любила уличный декор: ограду, подставки, маленькие и большие камни. Последние постоянно искушали юную исследовательницу на новые открытия, поэтому часто были перевернуты в экспериментальных целях. Обычно под такими домиками жили черви и мокрицы. Элиза не жаловала насекомых, но в гости наведывалась часто, очевидно, чтобы убеждаться в своих предпочтениях. Бабочки – это совсем другое дело! Тем более, ей хотелось верить, что это дедушка переродился и, начиная скучать по ней, прилетал порадовать своим присутствием. А однажды она разглядывала траву, как полагается всем высокоинтеллектуальным созданиям, с открытым ртом, куда неудачно для себя приземлился кузнечик. С ним у нее тоже сложился довольно короткий и категоричный разговор.
Мох был для Элизы настоящим кладом. Она обожала прыгать на нем, будто жители леса по-настоящему умели веселиться и показали людям прототип батута. Плюс ко всему, именно это растение является питательной средой для многих других, и, в том числе, грибов, самых древних обитателей планеты. Сегодня ученые продолжают спорить, на чьей стороне это обширное царство, – то ли животных, то ли растений, а то ли само по себе, – но одно для девочки было понятно наверняка: они обладали сознанием. Возможно, примитивным, но человечество в целом частенько раздувает коллективное эго, выделяя себя над живыми организмами и приравнивая к богоподобному существу. Это не тема для дискуссий, а просто внутренний мир маленькой девочки. Учитывая ее предпочтения, нетрудно догадаться, что самое комфортное место на планете – это то, которое сочетает в себе холод, сырость и темноту. Наверное, если бы ей не приходилось покидать привычный ареал обитания, она давно пустила корни и размножалась спорами. План был выполнен отчасти искаженно, так что теперь она ввязывается в бурные обсуждения с мужчинами с нотами доказательства своей правоты, но к размножению доселе это не привело.
Так проходили дни ссылки. Путешествие перевернуло ее внутренний мир и наполнило новой пищей для размышлений. Она стала взрослой, самодостаточной, ответственной девушкой, которая могла с тех пор брать бразды жизни в свои руки. И тело отреагировало соответствующе.
Все те же двенадцать, первый менструальный цикл застал врасплох на большом теннисе.
– Не знала, что это так больно! Как же я теперь пойду на танцы? Родители расстроятся, если не буду соответствовать их ожиданиям. Мама всегда хотела, чтобы я занималась спортом для поддержания формы, даже если мне самой не нравится. Ай! Не разогнуться…
Детство кончилось.
Глава 2: Цветы кругов ада
По мере взросления каждый человек претерпевает внешние и внутренние изменения, это необратимый процесс эволюции. “Кризис семи лет” проявляется у всех по-разному и даже в разное время. Часто достижение уровней осознанности сопровождается внешними событиями, которые выступают в роли катализаторов более быстрого перехода во взрослую фазу. Детенышам приходится несладко, если в семье заводятся еще несколько братишек и сестренок, что сразу снижает концентрацию любви и внимания на квадратный сантиметр. По крайней мере, так было в их семье. Как минимум, в интерпретации старшенькой.
Генетика – забавная штука. Она любит играть и создавать свои правила. В семье папы было и есть трое сыновей, он – средний из братьев Тургеневых. У него три девчонки, где первая познала радости взрослой жизни, будучи еще совсем маленькой. В семь лет укачивала младенца, кормила смесью и меняла подгузники – совсем как в “дочки-матери”, только сложный уровень с кричащим на ухо боссом. Зато за это можно было посидеть перед экраном и отдышаться перед следующим заходом – если, конечно, сделаны уроки. А потом по второму кругу, когда в 2011-м родилась Виталина, но участие в жизни “спиногрызов” проявлялось уже в меньшей степени ввиду плотного графика на спортивном поприще.
Так раскрывается еще одна травма – парентификация. Это особенность воспитания, при которой в семейной системе происходит смена ролей: старшие перекладывают ответственность за свое состояние (эмоциональная парентификация) или задачи (инструментальная парентификация) на младших. Иногда это происходит под предлогом прививания взрослых черт с юного возраста, при наличии недееспособного опекуна в семье или низкого уровня эмоционального интеллекта совершеннолетних. Таким образом, дети раньше времени оказываются на позиции взрослых без закрытия потребностей на стадии детства. Маленькие женщины и мужчины учатся считывать эмоции других людей, подстраиваться под них, быть удобными, служить, брать непосильные обязательства, игнорируя свои потребности, сдерживать чувства и не понимать их вовсе, выражать агрессию пассивно, уничтожать себя изнутри за любую оплошность, избирают других на роль виновных из необходимости показать несправедливость с позиции жертвы или гордыни. Такие люди привыкают ставить себя на последнее место, не знают, кто они, для чего существуют и в целом ищут любовь везде, где можно получить оценку со стороны за что-то. Либо наоборот: бегут впереди паровоза и всем своим существом демонстрируют ущербность других, “недостойных”. Как следствие отсутствия всестороннего одобрения, внутри них образуется черная дыра – зверская потребность в человеческом отношении, тепле, понимании.
Подростковый возраст для главной героини стал поворотным моментом. 7 – это сакральное число (на 7-й день Бог создал мир, за 7 лет в организме полностью меняются клетки, человек становится носителем “нового тела”, 7 цветов радуги, 7 нот и т.д.). “Кризис семи лет” начался с нового режима дня, домашних обязанностей и плавно перетек в четырнадцатилетний бунт. В промежутке между этими бурными событиями личность Элизы по большей мере ассоциировалась с мамой.
– Я так тебя люблю! Ты моя частичка, между нами сильная связь.
– И я тебя, мам!
– А Элизка, как ки-киска, под окошками ходит белыми пушистыми дорожками!
– Ну па-ап, ты же меня смущаешь…
Мама и папа, я благодарю вас за ту цену, которую вы заплатили, чтобы дать мне лучшее из возможного при имеющихся ресурсах в жизненных обстоятельствах.
Когда ей было 8 лет, произошел несчастный случай. Кстати, 8 – это число кармы, к этой теме мы еще вернемся. Элиза неудачно сыграла в прятки и лишилась фаланги среднего пальца правой руки.
Ей повезло по нескольким причинам:
1)
кость не была задета, оторвалась только верхняя часть кожи (подушечка) вместе с ногтем;
2)
это произошло в квартире стоматолога, так что ей успели оказать первую помощь и вколоть огромный шприц с составом, который остановил на время кровотечение;
3)
дело было ночью, первая больница отказала в помощи, зато со второй попытки в следующем учреждении ребенка пустили в кабинет на осмотр;
4)
пластический хирург, который мог в теории помочь с травмой, ушел из больницы за пару минут до приезда Элизы, но забыл телефон в палате, поэтому как раз во время осмотра пальца вошел, увидел ситуацию, положил пострадавшую на операционный стол и продумал план действий, такой, чтобы не пришлось ампутировать фалангу, как это рекомендовал другой врач.
Работа команды мастеров осуществлялась в несколько этапов и длилась 2 месяца с перерывами. Сначала палец пришили к ладошке правой руки, затем вырезали часть кожи оттуда и закрыли “шапочкой”. Это вышло настолько профессионально, что сейчас там растет ноготь, который практически ничем не отличается от остальных: только пристальное изучение способно выявить некоторое отличие. Она любила экстрим и накопила большой багаж ярких впечатлений за детство. Но запах больниц с тех пор ассоциировался с отлучением и болью инъекций в катетер. Она очень скучала по родным и даже разговаривала в анастезионном сне.
Осматривая ребенка, родители заметили, что исчезла большая родинка с левого плеча. На вопрос: “Куда же она делась?”, врач ответил: “Была – да сплыла!” Ребенок обнимал мягкую игрушку, которую главный хирург обозвал “зёброй”, и ждал встречи с родными. Мама с папой ночевали под дверями и надеялись на слова облегчения. И оно, наконец, настало!
Любимая часть этой истории заключается в том, что дело было в феврале. В момент, когда Элиза рисковала потерять фалангу на ампутации по решению другого врача, пока не вернулся за телефоном пластический хирург, в коридоре больницы закружила бабочка. Она была живой, большой и… странной, потому что зима – не время для пируэтов насекомых. Потом семья придумала легенду, что это был дедушка. Тот самый папин папа, что ушел несколькими годами ранее и был так близок с Элизой, что ассоциировался в ее детском сознании с добрым волшебником. Его забрали звезды, о которых он охотно рассказывал ей, прививая любовь к ночному небу и вечности.
Это очередное своевременное появление бабочки при загадочных обстоятельствах закрепило в сознании юной исследовательницы и ее семьи ассоциацию с чувством безопасности и защиты со стороны Высших Сил, как знак того, что все происходит в соответствии с задумкой Творца.
В качестве поддержки пострадавших мама привела дочку в любимый торговый центр, где они вместе часто проводили время на катке и театральных постановках. Им нравилось ходить вместе на разные мероприятия, где знакомились с новыми лицами, много смеялись, фотографировались, звонили папе и делились радостью, догоняя градус счастья мороженым. Там они зашли в магазинчик, где продавец вдыхал жизнь в плюшевые игрушки. Можно было собрать своего любимца: выбрать “кожу” (оболочку – медведя, кота, собаку и т.д.), затем собственноручно заполнить синтепухом и добавить кнопку с содержанием, например, мяуканьем, лаем или фразой “Я тебя люблю”. Элизе приглянулся механизм с имитацией сердцебиения. Это был ее самый любимый и родной звук, вибрация, преодолевавшая расстояния между мирами, когда она была в животике у мамы и слышала все изнутри, готовясь к встрече с многообразием другой реальности. Игрушечного зайца назвали Машей, она была почти такой же по размеру, как и юная владелица. Спать с ней в обнимку было настоящим удовольствием и ассоциацией с чувством безопасности. Прислушиваясь к сердцебиению, Элиза научилась различать его типы, ведь у каждого человека он свой, уникальный. Ей казалось, что сердце ритмичным ходом шептало секреты своих носителей, и ей было вдвойне приятно нести такую честь.
По мере взросления главная героиня копила впечатления в маленьких предметах, найденных на улице, распечатанных фотографиях, открытках и подарках. Они хранились в обувной коробке вперемешку. После снятия крышки складывалось впечатление, будто яркий свет и конфетти открывали портал в волшебный мир, который затягивал в свои таинственные дали. Любой уголок мечтал, чтобы его изучили со всех сторон. У каждой вещи была история, Элиза особенно радостно испытывала вновь светлые эмоции. Разглядывать мелочи можно часами: в них так много жизни и счастья!
Любимыми предметами были те, что задействовались в качестве магических амулетов и оберегов, записки с шифром на драконьем языке, которым она владела в совершенстве, но только в письменном виде, так как с настоящим зверем повстречаться не удалось. Хотя она делала все, чтобы это произошло: изучила книги, места обитания, повадки, даже создала тетрадь, основанную на накопленных знаниях, в которой можно было потрогать элементы кожи или хвоста дракона, уколоть пальчик об острый зуб и подмигнуть стеклянному хищному глазу. Конечно же, пародирование семейству кошачьих сменилось на новых чешуйчатых кумиров. Подруги охотно поддерживали ее и бегали по дому, прикидывая размах могучих крыльев. Затем игры сменились компьютерными, предназначенными только для девочек. Было занимательно переодевать моделей, делать им прически и макияж, спрашивать у виртуального оракула советы и узнавать себя в героях мультфильмов по тесту. Электронный мир не смог полностью заместить радость настоящего веселья, и Элиза любую свободную минутку посвящала качелям и мечтам стать космонавтом. Следующие мгновения приходилось проводить ближе к земле, поскольку вестибулярный аппарат у нее был слабым…
– Дедушка, а меня мазьмут в космос?
– Космос не обещаю, но подкинуть повыше я тебя могу, иди сюда!
Воспоминания о дедушке часто возникали в ночное время, когда начинался парад первых видимых космических объектов. По этой же причине папа покупал телескопы разных мощностей, чтобы можно было рассматривать планеты детальнее и угадывать их появление среди созвездий. Были и электронные программы с картами звездного неба. С такими устройствами Бог ощущался чуточку ближе.
Еще яркие впечатления получались во время празднования дней рождения. Мама всегда очень тщательно готовилась к знаменательным датам, создавала вкуснейшие торты, украшала помещения декором, договаривалась с родителями детей о времени встречи и разъезда гостей. Папа дарил электрические автомобили, плюшевых лошадей, разрешал самостоятельно рассекать на снегоходе по полям и парил душистым веником в бане с пауками и оленьими рогами на стене. Дедушка, мамин папа, запускал салюты, а бабулита незаметно подкладывала в тарелки добавку. В доме играла громкая музыка, звонкий смех перебивал ее. Больше всего детям нравилось бегать, придумывать театральные постановки и показывать их взрослым, смотреть мультики и просто быть беззаботными лучиками света. Это – лучшая в мире малышкина работа.
Глава 3: Движение литосферных плит
Мама всегда хотела самого-самого для детей, поэтому во всех трех случаях брала бразды воспитания в свои крепкие руки. Все – от оценок до внешнего вида – регулировалось единым надзирательным органом. Всеобъемлющая материнская любовь порой способна затянуть пояс уже дыхательной нормы, особенно, когда на хрупких плечах лежит такая ответственность.
– Ты сначала попробуй! Да нет там никакой кожицы, я все посмотрела. Вкусно же? Ну, я рада.
– А почему не “пять”? Мы же вчера до ночи сидели! Пойдешь завтра, попросишь исправить. Нет! “Четыре” – это недостаточно. Ты – девочка из приличной семьи, должна отлично учиться.
– Я глазами покажу, а ты тут же сделаешь. Поняла меня?
– Зайка, смотри: вертолет летит! Загадывай скорее желание!
– В этом доме ничего твоего нет! Я буду заходить в комнату, когда посчитаю нужным. Разблокируй сейчас же телефон! И выворачивай карманы!
– Как красиво ты танцуешь! Каждый раз до слез, любовь моя. Устала? Пойдем, я тебе водички дам. Хочешь посмотреть на видеозаписи? Ты самая яркая в этом платье! Хорошо, что мы решили сделать его со швеей – такого больше ни у кого нет!
– Во что ты одета? Нет, ты не выйдешь в таком виде из дома. Что с лицом? Не говори маме “нет”! Еще одно слово, и начнутся репрессии – сдашь телефон до завтра!
Внешний вид стал первой больной темой. Очень тяжело осознавать себя иные человеком на фоне других танцоров, играть по общим правилам со своими данными. Начались постоянные попытки сравнивать себя с другими, сомнения в своей исключительности, как следствие – снижение самооценки, замкнутость, комплексы, поиски путей вызволения себя из зацикленности, больно бьющей до тошноты по солнечному сплетению, в место, где обитает душа. Всегда был кто-то лучше, а она записала себя в аутсайдеры.
– Хорошо с семьей отдохнули? Олинклюзив? Ну, я и вижу, что двигаешься с трудом. Не забывай, впереди соревнования. Вон партнер, в отличие от тебя, пахал в зале. Давай, соберись. Руки, руки! Выверни стопу!
Как можно полюбить свое тело, когда вокруг все выглядят иначе, а внутри нет твердого личностного стержня? Худенькие невесомые девочки с самыми красивыми юбками и длинными ногами с педикюром. Высокие мальчики, которым такие как раз и нравятся, плюс, ими легче крутить в воздухе. Изнурительные тренировки, юный возраст, проблемы с самооценкой, внешние давления, критика каждого шага, постоянный стресс и другие факторы спровоцировали проблемы с репродуктивной функцией, и цикл с трудом возобновлялся раз в полгода при норме 25-35 дней. Подростковые высыпания, грязная голова, “милые” щечки, волосы по всему телу, развивающийся сколиоз, плоскостопие и проходные школьные экзамены усугубляли ситуацию. Частичка целого не может знать, что ей нравится, от чего следует отказаться, как себя защитить, как выбирать свое счастье. Она может только следовать и повиноваться некоему недостижимому авторитету.
В их семье финансированием дополнительных кружков занималась мама. Огромный подвиг: взять на себя работу, воспитание детей и желание им лучшей жизни. Конечно, на что-то времени не хватит. Например, готовку. У мамы получались торты и некоторые основные блюда, но чаще всего в банке после школы между тренировками Элизу ждала “тюря”: перемолотый в блендере суп. Бывало, от маминого внимания ускользала косточка-другая, и тогда на языке и в горле оказывались маленькие неприятные элементы. В целом, если такую историю закусывать конфетой, то жить можно. Но бальникам не очень-то разрешено сладкое, особенно, если они выглядят несколько крупнее на фоне остальных.
Спустя много лет Элиза полюбит крем-супы и в целом еду. Но этот путь был долгим и изнурительным. Она поняла, что создать себя можно только после тотального разрушения. Как научиться самоценности, не сравняв предварительно себя с землей?
В 12 лет – первый популярный смартфон в обмен на старую игровую приставку, в 13 – агрессивный партнер по танцам и заслуженные, по его мнению, синяки, в 14 – началось самое пекло. В школе ее буллили за внешний вид. “Мальчик, мальчик! Где твои волосы?” – ох уж эти тугие хвосты и универсальная школьная форма… Ученики там до сих пор носят жилетки с эмблемой. Вокруг этой вещи столько негатива, что регулярно придумывались способы избегания правил. Параллельно развивались и меры порицания тех, кто выступал против системы. Это, по моему душевному мнению, порождало дополнительные волны недовольств, которые не удавалось сдерживать, поэтому они частично переносились на сверстников, особенно в средней школе, когда у людей начинает прорезаться свое мнение. Элизе было весело играть с парнями в футбол после школы на позиции вратаря, бегать в магазин за ворота вопреки запретам, собирать каштаны под огромным деревом и слушать байки про тайные места в учебном заведении, но не нравилось, когда у нее отбирали обувь и обзывали необоснованным “дитя Африки”, пинали мяч так сильно, что отбивались конечности и трещало лицо, ногти на ногах целиком отслаивались из-за неудобной танцевальной обуви, шпильки больно врезались в кожу головы, царапая ее и доставляя дискомфорт, покрытый слоем фиксирующего геля и лака, когда у нее отбирали телефон с социальными сетями, общением с друзьями, любимой музыкой и играми – единственным ее утешением, девочки делили дружбу, сплетничали и выясняли отношения, а она оказывалась между огней, сестры отбирали дорогие сердцу вещи или докучали шумным присутствием, когда хотелось побыть в привычном сердцу одиночестве. Она все время боялась допустить оплошность дома, в школе, с друзьями, на спорте, потому что с детства уяснила: цена ошибки оплачивается по двойному тарифу.
Мне чувствуется, ее намерение исчезнуть было обусловлено попыткой донести людям о своей потребности быть найденной. Не просто, а по-человечески: чтобы утешили, вытерли слезы, обняли как родную душу и дали освободиться от груза, нависающего тоннами над девочкой метр пятьдесят семь. Но ей не давали сказать. Какие могут быть проблемы? Бывает, люди годами молчат, а потом также молча уходят домой, в объятья Бога. Это был ее вариант, шанс приблизиться к пустоте, компенсирующую дыру в груди. Так казалось. И это была самая невыносимая иллюзия.
Она решила, что нельзя больше ассоциироваться с другой собой, которую не принимает окружение. Знакомые выбирали общение с более привлекательными. Так было с одним (и почти единственным) из ее друзей, который предпочел одноклассницу с модным окрашиванием в короткой юбке по понедельникам и средам и облегающих джинсах в остальные дни. Для мальчика-подростка было сложно задерживать внимание на сверстнице, не готовой презентовать себя в пикантном плане. Но у других получалось – и этим пользовались. Элиза чувствовала себя отстающей. Но куда она спешила?
Главная героиня не умела доносить свои чувства, желания и мысли, зато могла молча наблюдать, делать выводы и принимать скоропостижные решения, чтобы повысить в очередной раз болевой порог. Единственным верным способом казалось приблизиться к идеалу красоты, раз до сокровищ души никто нырять не хотел. Интернет полон информации, и этот объем, кажется, невозможно регулировать. Запрещенные на территории РФ социальные сети тайком под одеялом в сончас вселяли неприятие себя в сравнении с ретушированными однотипными куклами. Мечты о модельной карьере, килограммы моркови для роста по совету умников с форумов, ежедневные попытки сделать с собой что угодно, чтобы стать выше, стройнее, идеальнее. Сначала она пошла по пути наименьшего сопротивления и отказалась от еды вовсе, чтобы не забивать голову ненужной информацией о диетах, сочетаемости продуктов, здоровом образе жизни, важности микроэлементов для подрастающего организма в стадии формирования и получить результат как можно скорее. Ей казалось, чем красивее она станет, тем охотнее примет ее общество, сверстники перестанут больно кидаться грубыми фразами, едой и крадеными ботинками. И уж тем более, удалось бы найти друзей, которым приятно общаться с новым человеком. Таким образом, рацион питания состоял из одной-двух фруктовых жвачек и огурца. В лучшем случае к списку добавлялся чай без сахара.
Тело, питающееся Святым Духом.
Сублимация, питающаяся желанием исчезнуть.
– Теперь-то меня точно полюбят и зауважают!
Первое время это действительно работало. На протяжении нескольких недель она осознанно уничтожала старое тело, чтобы на его месте родилось новое. Наконец кожа очистилась от высыпаний, с пальцев стали слетать кольца, новая, теперь уже мешковатая одежда смотрелась идеально и уютно. В ход пошли все способы тюнинга: от модных бровей-ниточек из нулевых до ежедневного мытья головы через силу. Так она постепенно становилась приведением замка грез в идеальном мире из собственного воображения. Жвачка была дешевой, поэтому, не было необходимости тревожить родителей лишний раз с просьбами подкинуть на личные расходы – она не могла позволить себе стать неудобной. Отнюдь! Лучше молча наблюдать за собой, тающей в отражении зеркала в комнате, где не включался свет, чтобы не расстраивать чувств от несбывшихся горьких надежд.
– Как же долго ждать, пока это нелепое тело уже сдастся и перестанет сопротивляться! Как утомительно каждый раз видеть это недовольное пухлое лицо. Почему оно не может принять форму, как у той балерины? Или хотя бы модели в блоге! Осталось всего недельку потерпеть, и чувство голода совсем исчезнет. Говорят, курение помогает переключаться от рефлекса постоянно что-то тянуть себе в рот, но как с такими родителями начать? Они ж все вещи шманают. Лучше кофе. Ради одного из его эффектов и вопреки всем противопоказаниям можно и горечь полюбить, лишь бы не думать больше об этом убожестве.
Игры в телефоне, “мотивирующие картинки” и диетические лайфхаки стали для нее отвлечением внимания. Элиза больше не была той милой тихоней, которую никто не запоминал. Она стала еще смиреннее, фокус переместился с учебы на внешний вид и содержимое желудка. Силы покидали ее тело все чаще, через две недели жесткого режима она не могла подниматься по лестнице без страховки перилами. О танцах речь больше не заходила после нескольких неудачных попыток на соревнованиях с обмороками, пока играла такая родная и заезженная музыка вальса.
Созависимость – она же про самого себя: это когда ты и что-то или кто-то еще, а между – непреодолимая тяга к иллюзорному и часто недостижимому результату, навязчивая фикция. Самое страшное, что к этому легко привыкнуть. И обратный путь не предусмотрен. Ей чудилось, что руки отказывались слушаться в попытке поднять стакан с жидкостью, находившейся в списке допустимого к приему внутрь. Вечно холодные пальцы судорожно поправляли выпрямленные ароматные пряди волос за маленькие начисто вычищенные ушки, в отверстиях мочек которых зияло сукровичное золото.
– Почему губы такие сухие и потрескавшиеся? С мальчиками на ветру целуешься, что ли?
За относительно короткий срок она добилась своего: неприятное внимание закончилось, теперь на нее поглядывали с интересом и даже иногда одаривали скользящими прикосновениями по коленям в дырявых джинсах в отапливаемых кабинетах зимой. Едкие шуточки прекратились, зато мальчики что-то начали разглядывать в ней. Внимание сменило окрас. Теперь это был новый уровень межличностных взаимоотношений. Она оставалась замкнутой в себе восьмиклассницей с одним очищенным огурцом в целлофановом пакете. Но что-то явно было не тем, чем казалось.
– Кстати, ты же любишь игры? Как насчет приставки после школы?
Это была очередная попытка социализироваться, только теперь уже с другого ракурса. Цель оставалась той же – понравиться как можно большему числу людей и, как следствие, себе. А метод был избран в соответствии с возрастным цензом. Ничего сверхъестественного: только первые попытки выйти на контакт с парнем через навыки тактильного общения – легальные обнимашки в процессе прохождения уровня. Но что-то по-прежнему было не так. Это загоняло героиню глубже в лабиринт самовосприятия. Она не знала, что помогло бы принять тот факт, что быть частью общества – это не так-то уж критично и даже нужно. Привычные механизмы защиты психики брали свое, и она снова покупала надоевшую, но жизненно необходимую жвачку с любовными предсказаниями, которые так и не сбылись.
– Что я делаю не так? Почему медленно худею? Что же, теперь и огурец – враг? Наверное, это отеки. Пора отказываться от воды.
Эти, как и многие другие вопросы оставались без ответов. Она страдала вместе с голодающим населением планеты. Решение бастовать казалось осознанным и верным. “Я не лучше других. Если в мире так много бед, я хочу, чтобы их концентрация уменьшилась с моим участием. Так нас учили на физике? Чем больше площадь соприкосновения, тем меньше давление”. Мрачные тучи потери идентичности впитывали в себя последние капли вразумления, и духота страдания затягивала узел на шее крепче. Иногда ей казалось, что грянет гром, и долгожданный ливень надежды омоет уставшее лицо. Так и случилось однажды, когда сил оставалось с горстку риса в ладони ребенка. Она разрешила себе поесть. После стольких сомнений и внутреннего гнета.
– Как же вкусна простая еда…
Облегчение чувства голода наконец расслабило ее хрупкие плечи, и они медленно опустились. Она больше не страдала и могла признаться себе в том, что еда – очень важная часть жизни человека. Острые скулы и подбородок не стоят лакомого кусочка. Как будто цель была достигнута, и можно расслабиться, переключив внимание на учебу, которая с каждым годом становилась сложнее. Общение с парнями продолжало носить ненавязчиво игривый характер, предел мечтаний был достигнут. Пока…
Новый стресс для организма оказался тяжелой ношей. Включился режим выживания и автопилот. Любая, даже самая легкая еда вызывала изжогу, тяжесть и набор веса. Ее сердце наполнялось горечью проигрыша в голодную игру. Чувство вины за несдержанное обещание разделять боль с нуждающимися шипящими пузырями разъедало нутро. Погрузившись в печаль, она растерянно озиралась и выгрызала мякиш, прячась от любопытных глаз в конце класса.
– Ого, Элиз, новая хлебобулочная диета? В джинсы все так же помещаешься? Или они поэтому рваные?
Дети и подростки бывают злыми, когда тестируют мир и других людей на прочность. Правда ли любовь спасет мир, если вокруг так много желчи?
Начиналось с обычного желания стать лучше. Закончилось ненавистью ко всему. Одно путешествие на долгий срок за границу расколол мир на “до” и “после” в очередной раз. Жаркое солнце Турции, вся женская часть семьи на отдыхе в квартире знакомых с бассейном и заросшей душистыми растениями тропинкой к морю. В ее голове эхом раздавались грубые наставления тренеров из прошлого, но летом так хотелось расслабиться в преддверии нового учебного года! Поначалу получать настоящий кайф от жизни было вдвойне приятно – запретный плод сладок. Турецкие вкусности, теплое море и громкая музыка стали новой нормой. Но вскоре веселье сменилось трауром и начались привычные будни с помощью маме с готовкой, уборкой и нянчеством. Мама очень уставала. Элиза не могла бросить ее с двумя маленькими детьми, ведь папы рядом не было: он в Москве зарабатывал на отдых женщин. Желание слинять с каждым днем нарастало внутри девушки. Она забывалась в просмотре фильмов и общении с дорогими людьми, но даже это не складывалось: нарушение жесткой дисциплины на борту этого корабля стоила дорого – гаджеты отбирались в воспитательных целях. Плюс ко всему, она осознала вдруг, что тело изменилось, им стало тяжелее управлять. Добавило масла в огонь ненависти к себе фраза мамы, которая к тому моменту уже длительное время питалась по особой системе.
– Да, представляешь, мне так эта диета помогла, мы с Элизкой теперь один размер одежды носим!
Четырнадцатилетняя девушка и трижды рожавшая женщина. Элиза не могла этого допустить, учитывая, что от нее всегда ожидали идеальности, на фоне чего вполне логично сформировался нездоровый перфекционизм.
– Мам, а что за диета? В чем ее суть вообще?
Так они сблизились ввиду общего стремления стать красивыми. В первую очередь, для самих себя, разумеется. Сначала было даже весело: переписываешь привычки, заменяешь продукты на полезные аналоги, считаешь калории, пьешь воду, вводишь спорт – звучит вполне реально. В тот момент они обе не знали, что здоровье начинается с головы. Поэтому, стремление к лучшему медленно обратилось в погоню за успехом и достигаторство.
Элиза в силу юношеского максимализма принялась за все известные методы ускорения метаболизма в домашних условиях. Изнурительный спорт на жаре стал очередным методом селфхарма. Она наказывала себя за все подряд, особенно, когда не соответствовала воображаемому идеалу. “Красота требует жертв” – так говорят в народе? Держите! Тут вам и противопоказанный бег из-за особенностей строения сердца, и скрипящие от сотен приседаний колени, и отказ от приемов пищи, и одежда меньшего размера, и вода с лимоном на голодный желудок, и литры жидкостей с последующей искусственно вызванной рвотой после любого маленького кусочка, и часовые истерики взаперти собственной головы.
Для тех, кто не знаком с булимией – это расстройство пищевого поведения, которое сопровождается приступами вины за съеденное и вызыванием рвоты, часто развивается после анорексии (полного отказа от пищи) как следствие выстраивания нездоровых отношений с едой из-за искаженного самовосприятия. Это – бешеный зверь, прикидывающийся ручным, долго наблюдающий за жертвой из укрытия, который в самый уязвимый момент диким ревом оглушает остатки разума и мощной когтистой лапой придавливает грудь к земле, намереваясь растерзать невинность на лоскуты отчаяния. Жизнь превращается в одну сплошную боль, унять которую возможно лишь на короткое время – те несколько мгновений облегчения после опустошения трещащего по швам от количества еды желудка.
Она так же пыталась дружить, любить, учиться, работать, отдыхать. Но зависимость с приставкой “со” – это призрачная орбита с центром притяжения в сверхмассивной черной дыре.
Жизнь булимика сильно отличается от той, что не обременена заболеванием. Во-первых, это постоянный страх разоблачения (“синдром самозванца”). Сначала может показаться, что ничего особенно ужасного в этом нет: просто девчонка ищет себя и пробуется в разных ролях. Элиза не могла нарадоваться новому эффективному способу похудения, который каждый день приводил системы ее организма на шаг ближе к тотальному истощению. Крючок был проглочен, и оставалось только следовать за ним по направлению к мечте стать невидимой и финальному удовлетворению, пока внутренности разрывались от навязчивой идеи приближающегося конца. Это действительно работало: за считанные месяцы девушка превратилась в хрупкую статуэтку. Она не могла допустить, чтобы хоть кто-то на минутку прикинул, будто с ней что-то не так. Во-вторых, как с зависимостью от веществ, булимик ищет “дозу” и способ привести ее в действие любой ценой. Иногда, в особо тяжелых случаях, в ход идут несъедобные вещи. Мозг путается в базовых вещах расходует все запасы микроэлементов и гормонов, поскольку булимия часто работает по принципу взрывчатки с отложенным действием: сначала зависимый отказывает себе в еде, хотя очень нуждается в ней, оттягивая резинку все дальше и дальше, пока в один момент не решит, что “сорваться” – безопасно, и начинает поглощать все на своем пути. Это желание заглотить как можно больше вредной, запрещенной собой же пищи неконтролируемо и отключает области в головном центре, отвечающие за насыщение. Получается замкнутый круг: цель – худоба, средство достижения – голод, препятствие – “срыв”, результат – чувство вины, решение – “наказания”, новый заход к цели. В-третьих, безконечный поиск туалета для заметания следов. Самое страшное для пищевого зависимого – осознание, что огромное количество еды, проглоченное им в течение короткого времени, за считанные минуты начнет перевариваться и усваиваться организмом, что повлечет за собой изменение форм и набор веса в перспективе. Это обман, ведь процесс пищеварения начинается еще до того, как еда попадает в рот. Мозг посредством обработки информации глазами понимает, какое количество планируется к употреблению, соответственно, начинается выработка инсулина и соляной кислоты. Но, по факту, еда не задержится дольше, чем на короткий промежуток времени, пока перемолотая зубами масса не вернется наружу, снова оставляя желудок пустым.
Это был расцвет ее бутона, фиктивно счастливый и роковой девятый класс.
Психологи спустя годы говорили ей, что существует взаимосвязь психических отклонений и их физиологических эквивалентов в лице болезней. Так она познакомилась с психосоматикой – обширной сферой поиска соответствий между песней тараканов в голове и последовательной хромой подтанцовкой тела.
– Булимия – это способ избегания реальности, в котором ты находишь свое утешение. Вот посуди сама: разве может ребенок, то есть, подросток, в одиночку справиться со своими проблемами и эмоциональным гнетом членов семьи, особенно, когда каждый из них считает, что он абсолютно прав и совершенно здоров? Ты буквально не можешь переварить объедки, разбросанные другими людьми, которые они заставляют подбирать! Они ранены и истекают зараженной кровью на тебя. Послушай, терапия тебя подлатает. Доверься и откройся! Это не так сложно, когда с тобой общается профессионал. Тебе будет гораздо проще, если ты согласишься лечь в наш стационар. Здесь хорошие условия, бережное отношение, плюс сможешь пообщаться с себе подобными. Будете поддерживать друг друга и вместе двигаться к выздоровлению. Ну что, согласна?
Элиза неосознанно повторила движение дрогнувших бровей мамы, внимательно изучая ее лицо через окно кабинета, после того, как врач, очевидно, озвучил цену лечения в клинике на противоположном конце города, специализирующейся на расстройствах пищевого поведения. Уставшее сердце аритмичным гулом било по ушам, словно просилось наружу. Они не могли себе это позволить. Зато записались на групповую терапию с ребятами, страдающими подобными заболеваниями.
Страшнее опыта на тот момент в ее жизни не было.
Белая комната с наполовину зашторенными и плотно закрытыми окнами. Круг из стульев. На каждом из них опустело размещены оболочки детей и подростков, средний вес которых не превышал 30 кг. Большие, слезливые, глубокие глаза, за которыми была своя история побега от реальности к личному счастью. Медленные речи, обсуждение проблем, страхов, успехов в еде. “Им не помочь”, – промелькнуло в сознании Элизы. Все внутри стонало и сжималось от страха приблизиться к их состоянию: костлявые ручки затруднялись поднимать карандаши для выполнения общего задания на ощущение эмоций в теле. Элиза не отрывала взгляда от очертания человека на листе бумаги, чтобы не заплакать, но ее личные границы нарушались сигналами периферического зрения от неуклюжих движений по сторонам. Нужно было цветом раскрасить части тела. Она изобразила все максимально подробно: желто-красная голова и шея, зеленый живот, синие ладони и ступни, фиолетовая грудная клетка. До интерпретации она не добралась – было невыносимо осознавать потребность в последующих визитах. И проблему это не решило.
Снижение иммунитета на фоне отсутствия питательных веществ спровоцировало появление подошвенных бородавок. Элиза не знала об этой взаимосвязи. Мама до сих пор называет ее “ипохондриком” в шутку за особенность иногда чрезмерно переживать за свое здоровье. Заметив новообразование, хотелось изучить его подробнее. Поэтому, девушка взяла пинцет и стала исследовать детали. После некоторого времени усилий, в ее ладони лежал один из корней бородавки, силой вытянутый из слоя кожи на пятке.
– Что за?!
Родители отвезли Элизу в дерматологический центр, в котором удаляли наросты на коже посредством вырезания пораженных участков лазерной установкой. Побочный эффект – кровоточащая язва на месте проблемы. Количество ноющих отверстий в ее теле росло. Терзающая боль при любом движении, отдающая во все тело, вплоть до пульсирующих висков. Теперь хромая. У нее был дополнительный аргумент, чтобы не тратить время на дорогу в столовую, но препятствие ежедневным домашним тренировкам из-за острого дискомфорта.
– И как теперь приседать и качать пресс, если каждое движение сопровождается кровотечением? Я не могу позволить себе бросить начатое. Как сжечь калории от остатков еды, которые не вышли с рвотой после семейного ужина?
Родители давно подозревали о ее наклонностях. Наверное, разбирая эту часть жизни сейчас, ей хотелось бы понимания без осуждения, насмешек и радикализма. Возможно, они не до конца понимали всю серьезность положения дочери. Сначала мама соглашалась на сотрудничество, но терпение не может длиться вечно. Это больно – наблюдать, как тает твой близкий, особенно любимый ребенок, который считал, что теперь не оправдывал надежд и мечтаний об идеальном и стал абсолютным изгоем общества.
Подготовка к государственным экзаменам шла полным ходом, вместе с ней – ежедневные занятия с репетиторами. Элиза была слаба в алгебре, геометрии, физике. Маме хотелось, чтобы ее собственная репутация в школе была подтверждена в том числе и заслугами детей. Она много помогала директору по важным задачам, участвовала и в жизни онкологического центра под его покровительством. Элиза в это время затыкала дыру в груди дешевыми эмоциями от еды, которая просто проваливалась в изможденный кислотой мешок. А после повторяла привычную процедуру, для которой уже не требовались пальцы. Выход рвотных масс осуществлялся сам собой, как будто так и было всегда. Иногда это сопровождалось судорогами и кровяными надрывами – путь к гастриту, еще одному типу ноющих отверстий в теле. Она догонялась таблетками для пищеварения, очевидно, чтобы перфекционизм наконец взял верх и дал тот идеальный результат, к которому ее учили во всем стремиться.
Гормональный фон окончательно сбился. Организм оказался законсервирован на детской стадии развития, как будто ей было безумно страшно взрослеть. Она хотела остаться внутри старой оболочки в рамках зоны комфорта. Это напоминало о детстве и последнем воспоминании о счастье в глазах, смотрящих над собой между двумя взрослыми фигурами родных мужчины и женщины, где они были один на один с яркими стаями попугаев над долиной баобабов.
Прочитай этот текст и по готовности закрой глаза. Считай про себя до четырех, вдыхай воздух низом живота. Задержи дыхание. Какие ароматы ты угадываешь? Возможно, это твои духи или следы готовки с кухни. Отсчитай снова четыре и выдыхай. Какую часть тела можешь отчетливо почувствовать? Может, пульсирующие пальцы, держащие книгу? Задержи дыхание и считай до четырех.
Эта техника называется “квадрат”. Чтобы усилить эффект, можешь во время вдоха думать “люблю”, а выдыхать со словом “благодарю”. Это сильные коды, возвращающие сознание в момент “здесь и сейчас”.
Передохни. Подыши.
Обними себя. Покачайся из стороны в сторону.
И, когда захочешь, возвращайся ко мне.
Глава 4: Разложение неизбежно
Смотря на себя в зеркало, главная героиня ожидала увидеть не то, что отражалось. Теперь, проводя больше времени в туалетах, ей было проще находить новые несовершенства. Самая большая дыра в живых остатках ее тела ныла настойчивей. Дыра хотела жрать. Она желала поглотить Элизу целиком, со всеми параноидальными мыслями, последними словами и вывернуть наизнанку. Она сжималась все сильнее, подобно огромной плотности звезд перед смертельным взрывом на миллионы световых лет. Ее душа не помещалась в тесном человеческом футляре с нарядным школьным бантом. Она была метеоритным дождем, сгорающим в кислотной атмосфере Венеры, яростью огненного сияния Марса, ультразвуковыми кольцами рождающейся планеты. Она умела запускать вихри галактик. Она искала, чтобы посмотреть в Его глаза и задать вопрос: “Теперь Ты доволен, Бог?”
Она сгорала в пламени своего огромного сердца, которое не могло вынести несправедливости мира к ней и другим страдающим живым организмам. Она никогда не видела смерть и не провожала близких на другой свет, так как родители защищали детскую психику от потрясений. Девушка знала, что планета, Мать всего живого, умирает, и вместе с ней все падает в бездну. Необъяснимая боль за каждое существо, пережившее страх разделения с Единым Источником, выходила через нее с ежедневными булимическими приступами. Никто не мог этого понять.
Ночами напролет она мучилась от гнета непереваренных чувств, разглядывая потолок в наушниках с гипнотизирующими мотивами, чтобы не слышать внешний мир и погрузиться в фантазии об идеальном будущем, где она счастлива с дорогими сердцу людьми – первые попытки визуализации.
Визуализация – метод, сочетающий в себе приемы представления образов в уме, проживание чувств и состояний, перенос сознания в момент обладания желаемым, иногда сопровождается практиками медитации, молитвы, йоги, картой желаний для усиления эффекта и ускорения процесса перехода на нужную ветку реальности (квантовый скачок).
Родная голубая комната на третьем этаже пустовала. Элиза теперь спала на диване подле родителей, чтобы было проще контролировать ее шаги. Походы в туалет сопровождались пристальной слежкой. А каждое утро – взвешиванием. Чтобы скрыть правду, она клала в карманы первые попавшиеся предметы и пила много воды. Когда обман был раскрыт, ее ставили на весы голой после похода в туалет. Цифры таяли на глазах… Чтобы предотвратить трагедию, ее кормили бутербродами с салом поверх сливочного масла. Это был замкнутый круг. Она сбегала, занималась спортом через боль, придумывала способы сокрытия правды, собирала рвоту в целлофановые пакеты или бутылки и прятала их в шкафах, пока не появлялась возможность избавиться от них, мечтала о жизни нового человека в красивой идеально сидящей одежде и тверже настаивала на своем. Тогда ее лишили карманных расходов.
Они хотели спасти ее любой ценой.
Мама и папа, я благодарю вас за ту цену, которую вы заплатили, чтобы я осталась жива.
Отсутствие личных денег породило еще большие сложности. Это было сделано старшими из соображений, что булимия закончится. Говорят, когда закрывается одна дверь, то открывается другая. Обычно выражение используется в позитивном ключе для ободрения ослабленного духа и пробуждения силы воли. А как быть с пищевым зависимым? Она нашла выход и из этой ситуации.
Тогда в интересах главной героини был только внешний вид и соответствие своим ожиданиям. Но уже в то время наступила пора познать законы кармы.
Родители покупали продукты на всю семью на неделю, но, с учетом особенностей поведения старшей дочери, вскоре члены семьи стали замечать, что привычного количества стало не хватать и на несколько дней. Пристальная слежка выявила нарушителя порядка, после чего в ход пошли воспитательные меры: утомительные разговоры, замечания, некоторые особенно искусительные вещи – сладкое, соленое, вредное – прятали из побуждений вразумить больного человека. Но это не сработало.
Элиза начала воровать в магазинах. Да, чтобы прокормить безумного зверя, необходимы внушительные запасы провианта. Она не могла быть неудобной в собственной семье, где заслуживать любовь и так было непосильным трудом. Началось с малого: жвачка, конфета, батончик, шоколадка, мюсли, хлебцы, коробка сладостей, средства личной гигиены. Проблемы, как и неоплаченный товар в сумке, нарастали снежным комом. При этом образе жизни ее ни разу не хватали за руку и не отводили в комнату допроса. Однажды, отправившись на очередной рейд, что-то в ее голове щелкнуло – это был первый раз, когда она подошла к кассе с пустой сумкой. И именно в этот момент ее попросили продемонстрировать содержимое. Это была ее лживая победа. Она настолько хотела быть хорошей для всех и спрятать свою тень, что умудрялась работать над имиджем, угощая других краденым добром, о чем никто не знал.
Принципы и нормы морали закружили в калейдоскопе абсурда. Белое и черное, хорошее и плохое перестали носить былые характеристики. Она окончательно запуталась в пуповине, которую никак не могла перегрызть. Игры с едой заходили слишком далеко, чтобы по-прежнему казаться весельем, когда “ешь все, что хочешь и не полнеешь”. Гормоны счастья вперемешку с кортизолом и норадреналином ядовитой смесью разъедали восприятие мира. Созависимая Элиза превращалась в зомби, игнорируя импульсы изнутри – они просто не могли больше достучаться до головного центра. Блуждающий нерв защемило где-то на полпути к свету в конце тоннеля. Хьюстон окончательно потерял связь.
Организм способен быстро приспосабливаться к новым условиям жизни вне зависимости от их эффективности и пользы. По мере развивающихся пагубных отклонений, в ее жизнь пришел новый способ стимуляции состояния эйфории. Раздобыть алкоголь не так тяжело, как кажется. Созависимый человек способен программировать себя для ускоренного поиска средства мнимого побега от самого себя. Это не настоящие желания. Они диктуются паразитарной формой режима самоуничтожения – оружием отложенного действия. Никто точно не может предугадать, когда случится непоправимое. Верно одно: его приближение с каждым разом все отчетливее.
– Что с лицом? Дома все живы? Будешь?
Она молча взяла бутылку за горлышко и опрокинула голову.
– Эй, эй! Куда? Жить надоело? Закусывать надо!
“С каких это пор кому-то есть дело до человека, ищущего ответы в океане слез плачущей души?” Как-то не верилось в попытки вразумления таких же разбитых, как она сама. Самая глубокая яма – отчаяние, самый громкий крик – в молчании. Сильное алкогольное опьянение напоминало состояние тета-ритма мозговой активности перед засыпанием или сразу после пробуждения. Сквозь звуки передачи электричества между нейронами она слышала ее – тахикардию маленькой девочки, которая, закрывая рот от ужаса грязными ладошками, забилась в угол подсознания. Что ее так напугало? Зачем залезла сюда? Что можно сделать, наблюдая за необратимым хаосом в приступе агонии?
Она резко отрезвела. “Кто меня зовет? Где я?”, – эхом раздавалось в пустой голове. “Неужели это… тишина… Да! ДА! Это то самое состояние, которое я искала столько лет! Стоп. Я – это кто?”
Подобные монологи сопровождают ее и по сей день. Радость в том, что ответы с каждым успешным преодолением жизненных трудностей становятся яснее и позитивнее.
– Я есть духовная сущность, проживающая человеческий опыт. Я выступаю в качестве защитника интересов сторон Света. Мои задачи на это воплощение – передать людям знания, которые я обретаю в процессе познания себя и мира с целью повышения уровня осознанности и записи новых конструктивных программ коллективного разума. Эволюция человечества осуществляется посредством роста моей души над собой вчерашней здесь и сейчас.
Но пока она дошла до этой стадии, добровольное и принудительное восстание из пепла сопровождало ее путь еще очень много раз. Несмотря на казавшееся одиночество, Ангелы-Хранители кружили над ней, попеременно отправляя сообщения для налаживания каналов связи. Когда человек долго не слышит зов Вселенной, пространство разворачивается громким ржавым скрежетом цепей на зубах. Элиза устроилась официанткой. Несколько недель плотной подработки выжали из нее последние силы, зато, как следствие, она получила карманные деньги на новые модные образы. В день отмечания победы все вымученные деньги были украдены. Так она впервые познала боль кармы – причинно-следственной связи, в прошлом отбирая хлеб у сотрудников продуктовых магазинов.
Зато сейчас не ездит “зайцем” даже одну остановку, не пропускает визита в общественное место без чаевых в благодарность за труд и оказанные услуги, участвует в благотворительных движениях и помнит об ошибках прошлого.
Чтобы найтись – потеряйся.
Алкоголь играл в ее жизни роль анестезии: коротким замыканием временно отключал питание улью в голове, и тогда Дедушка Сон, как в детстве по рассказам папы, накрывал ее своим крылом забвения. Она не видела ярких образов, не разговаривала с Богом и не вспоминала сюжеты из жизни. Время смыкалось в черный экран, в эфире которого несколько часов существовало “ничто”. Потом глаза нехотя фокусировались на окрестностях, машина потихоньку заводилась, двигатель разгонялся до низких оборотов осознанности.
– Я есть, я здесь.
– Да сколько можно просыпаться? Я просто хочу остаться там. Сколько еще пить, чтобы меня добило?
По утрам начиналась школа, привычная нервозная обстановка, мокрая голова, отказ от завтрака, впитывание информации, иногда прогулки после уроков. Все это время она голодала и ждала наступления вечера, когда появлялась возможность отыграться в своем замкнутом мире. Таким образом, жизнь разделилась на день и ночь, свет и тьму, сладость и гадость. Элиза много уходила в себя, чаще всего в наушниках, плохо ориентировалась в наружном мире и еще хуже – во внутреннем. Чтобы находиться в центре внимания, ей пришлось полностью сменить имидж, компанию, больше общаться с парнями, чтобы понимать их психологию, изучать мемы (интернет-шутки) и игровой жаргон, гонять мяч до посинения, обнуляться через алкоголь, музыку и искаженные отношения с едой.
В этот же период складывались наметки молодежной социализации. Подростки из крутой компании собирали народ на вечеринки с алкоголем и танцами. Конечно, у нее был VIP-проход практически на любую. Сборище людей, в котором она вызывала к себе симпатию, было счастливым билетом. Имея знакомых с разными интересами, легко выбирать то, что по душе и выгоде. Особенно, когда все мысли только о том, чтобы снова окунуться в забытие спиртового оффлайна.
В пьяном бреду ей казалось, что мир – это отражение ее самой, только в кривом зеркале. Большую часть времени оно пугало, но иногда, в моменты гормональных просветов, становилось смешно, в том числе, от интенсивности самообмана. Внешняя картинка заманивала в дебри дремучего леса, но никто, даже сама героиня, не осмеливался туда зайти. Все вокруг представлялось одной большой болью, которая глушилась либо алкоголем, либо вредной пищей, либо созависимой привязанностью к человеку. Создавался замкнутый круг: внутренний конфликт порождал стремление искать лекарство вовне, неудовлетворение от результатов поиска приводило к усилению душевных терзаний. Внешне это была душа любой компании, человек-смех, открытый, добрый, опора и объект обожания. Внутри – неописуемое чувство отсутствия жизни.
На ее пути становления было несколько околосмертных эпизодов. Какие-то были спровоцированы веществами, другие – чувством горького уныния вдали от “дома”. Она знала, что “дом” – это не место, а состояние. Это ощущение причастности к своему началу и продолжению там, где внутри царит гармония. Для нее этого чувства не было нигде, даже в своем теле.
– Не понимаю… Что я здесь делаю? Зачем все это? Я просто хочу домой. Где он? Я не знаю…
– Ненавижу! Дурацкое тело, зачем ты меня держишь? Отпусти меня домой, я хочу домой!
Алкоголь, никотин, еда и болезненные отношения на время уводили ее внимание от тяги вернуться на недостижимую родину. Она знала, что близкие – там, в черной бездне миллиардов космических тел. Она была инопланетянкой с мягким сердцем, на ритмичный шепот которого никто, как казалось, не отзывался. В этом глухом бездушном скафандре теплилось живое начало, стремившееся освободиться от оков нелепого физического мира.
– Это все иллюзия. Я – не больше, чем идея. Хочу наконец проснуться в реальности. Той, откуда пришла.
Элиза повышала ставки, чтобы отмерить границы дозволенного. Каждый раз она стремилась попасть туда, где свет бережно обволакивал сгустки энергии, искрящиеся радостью и любовью к Творцу. Все в человеческой парадигме было чужим, отталкивающим, резким. Любой новый опыт складывался непредсказуемо, будто все на планете отвернулись от нее.
Человек проецирует свое душевное состояние во внешний мир, окрашивая им реальность. Интерпретация происходящего основана на состоянии субъекта. Подобный взгляд на события имел место, поскольку такая же обстановка была у главной героини внутри.
Удобный ребенок учится мастерски жонглировать социальными ролями, масками и переобуваться в полете. Он ничего о себе не знает. Зато умеет подстраиваться под желания и настроения других. Это рождает огромный внутренний парадокс: в поиске любви и зудящем желании получить ее от “каждого встречного”, становясь удобным и послушным, нет результата, потому что в самой попытке переделать себя ради кого-то заложено отсутствие любви к себе. “Но как я могу любить себя, если не знаю, я – это кто? И почему обязательно для проявления любви нужен объект?”
Прежде, чем ответить на эти вопросы, она прошла немало отношений, в которых всегда выбирала партнера и ставила его на первое место, забывая о себе. Из детства она выучила, что “любовь – это когда своими поступками и качествами заслуживаю расположение человека, но если не соответствовать планке, то я плохая и не достойна любви”. То есть, как будто это односторонний процесс, в котором, чтобы получить желаемое (заботу, поддержку и т.д.), нужно выполнить ряд условий, а затем поддерживать этот уровень за счет инвестиций человеческих и других ресурсов в отношения. Она понимала, что одна оплошность могла разрушить башню доверия, вместе с этим и любовную крепость. Все это сводило с ума, поскольку факты не сочетались между собой. Компенсируя замешательство, она металась от созависимости в отношениях к пагубным привычкам, что в совокупности приближало к прорыву эмоциональной плотины.
Элиза не умела доносить свои чувства словами, не знала, как проявить их правильно, чтобы адресату было понятно. Она делала это другими способами, которые раскрывали ее истинное отношение, но не всегда были замечены и оценены: писала записки, прятала конфеты в карманы, тайком фотографировала, писала письма и, смущаясь, не отправляла, слушала музыку и думала о человеке с открытым сердцем и едва заметной улыбкой, выслеживала и молча наблюдала, рисовала, сочиняла стихи, цеплялась за руку, предметы одежды и не отпускала, крутила волосы на голове, щекотала, кусалась, собирала вкладыши к знаменитой любовной жвачке. И от переизбытка чувств напивалась до отключки. Когда это случалось, конечно же, реакция избранников чаще всего была негативная. Но она просто не умела понятно и объемно донести свою любовь. Если бы представилась такая возможность, она бы достала и презентовала свое сердце. Так как шанса не было, девушка напивалась и от чувства несправедливости к партнеру из-за своего поведения наказывала себя. Это был новый этап слабости, во время которого единственным способом избавиться от душевной боли было причинить себе еще один тип физического вреда – порезы.
Как зависимый от веществ, которому требуются с каждым разом более высокие дозировки, Элиза заблудилась в собственном лабиринте: она бежала в отношения, чтобы получить любовь, отдавая себя без остатка, растворялась в человеке, либо на дне бутылки. Жизнь превращалась в череду омрачающих событий без возможности вздохнуть. Ей было страшно открыться, показать себя настоящую, потому что, во-первых, она себя не знала и видела только то, что отражалось от нее в других, во-вторых, в постоянной попытке угождать, не найдя удовлетворения, она была уверена, что там внутри что-то ужасное, неприемлемое, чудовищное для общества. Ей не было места, поэтому, она отбирала у себя единственное физическое, чем, казалось, владела – тело.
Каждый человек является результатом слияния энергий двух начал – женского (мама, левая сторона тела) и мужского (папа, правая часть). Соотношение неравномерное, его можно менять в одну или другую сторону с помощью практик. Папа главной героини практически всегда был на работе. Между ними не было такой тесной связи, чтобы делать какие-либо выводы, поэтому по умолчанию вопросы к нему отпадали (до определенного момента). Больший вклад в воспитание вложили женщины (мама, бабушка). Элиза хотела максимально отстраниться от всего, что могло напоминать о женском начале, так как оно доставляло ей огромную душевную боль. Она понимала, что люди ранят других, потому что сами нуждаются в исцелении, и хотела, чтобы на ней эта страдательная эстафета закончилась. Только в силу отсутствия знаний и внутренней опоры она воспринимала свое желание буквально. Из ее глаз струились сладко-соленые ручьи, капая на свежие ножевые сечения. Потные волосы закрывали собой обзор. В алкогольном бреду она не могла определить, сколько крови утекло по левой руке на пол. Лужа постепенно расширялась. Ее волновало не это.
– Я снова ничего не чувствую…
Следующий день проходил, насколько это было возможно, спокойно. В ее голове не появлялись лишние мысли, никто и ничто не могло вызвать раздражения. Она обнулялась. Это была цена, которую она платила за низкий уровень эмоционального интеллекта, за ту Вселенскую любовь, которую не могло вынести ее непонятое сердце.
В 17 лет она прочитала в интернете фразу: “Если ты не вписываешься в текущую реальность, значит, твоя душа пришла сюда, чтобы создать новую”.
– Как можно переписать существующий ход глобальных событий, если в мире такое количество багов (ошибок восприятия)?! Как это сделать в одиночку? Почему я? Что происходит?
8 мучительных кармических лет прошло прежде, чем она догадалась о своем предназначении. До 22-х жизнь продолжала будто издеваться и тестировать ее на прочность все более изощренными методами. Но все ли было так капитально ужасно? Конечно, нет. И об этом она узнала значительно позже, когда посмотрела на свою жизнь с позиции безусловной любви, прощения и принятия.
Она продолжала пить и много проводить времени на воздухе с друзьями, которые учили основам уличного выживания. Будучи максималисткой, ее первая сигарета относилась к категории особо тяжелого табака. Этот опыт оказался противным и лишенным смысла, поэтому спустя некоторое время снова вернулся в образ жизни юной героини как продолжение теории о том, что жизнь – это череда случайных событий, все на свете неважно в масштабе Вселенной, и “ваще, че хочу, то и делаю”. Элиза привыкла во всем быть лучшей и брать от жизни максимум. Саркастически здорово, когда охват знакомых увеличивается простым повторяющимся действием, темы для обсуждения как будто сами просятся наружу. Показываясь в разных компаниях, она стала центром притяжения не только ребят из параллели, но и в округе. С ее мнением стали считаться. Ее зауважали и приняли в свои ряды те, о ком она не заикалась. Старые друзья постепенно отходили на второй план, в то время как новые внушительно занимали собой пространство в первых рядах. Теперь они с подругами ходили в кафе, прогуливали первые и последние уроки, много смеялись, тайком курили и обливались дорогими духами, заметая следы. Чтобы позволять себе развлечения, ей приходилось голодать и оставлять выделенные на неделю незначительные средства на счастливый момент, когда их можно было потратить.
– Мажор! Кто хочет вкусняшку? Нельзя! Нельзя. Вот так, хороший мальчик. Аккуратно. Можно!
Это и не было проблемой, фигуре же лучше! Она хотела и могла быть удобной для всех. Кроме себя.
Аскетичная жизнь вперемешку с неистовым весельем укачивала в мертвой петле. Девушка со временем привыкла находиться между двух абсолютно разных граней своего быта. Возможно, такое уже встречалось ранее в детстве, когда экспрессивность мамы не могла быть выровнена папиной внешней безмятежностью.
– Да и зачем? Это уже неважно. Мир и так полон фигни, так какой смысл добавлять головной боли? Лучше прикинуть, где еще можно заработать, а то с нашими гулянками никаких заначек не хватит… Мои-то не миллионеры, чтобы обслуживать любые капризы. Тем более, при наличии двух маленьких детей, помимо меня. Им нужнее.
Несмотря на капитальное разделение между приемлемой стороной личности и ее антиподом, Элиза всегда находилась среди сливок общества. Ее друзья были детьми влиятельных фигур, имели личных водителей и собственную недвижимость, путешествовали за границу несколько раз в год, носили брендовые вещи, мелькали в ходовых заведениях на модных улицах города. Это наложило отпечаток на ее мировосприятие. Статус измерялся количественными показателями. Она погрузилась с головой в гонку за престижем, игнорируя внутренние процессы. Со стороны казалось, что людей с финансовым достатком выделяет умение получать удовольствие от жизни. Элиза же постоянно отвлекалась на ноющую боль, которую нельзя было унять материальными благами. Уже на этом этапе она осознала, в чем сила, но пыталась себя переубедить и казаться “своей” вопреки настоящим чувствам. Школа научила ее выживать любой ценой и опираться на внешние проявления мира. Таким образом, внутренний ребенок, забившийся в угол, продолжал молиться о помощи, подбирая с пола остатки надежды и согреваясь в ее тусклых просветах.
Глава 5: Законы природы
Впереди мелькали государственные экзамены и поступление в дипломатический вуз по наставлению родителей. Все вокруг ожидали от нее блестящего результата и постоянно напоминали о предстоящих испытаниях. Она, в свою очередь, возводила стены между собой настоящей – ранимой, истощенной, непонятой, одинокой – и игрушкой общества – “успешный успех”, “ты должна”. Конечно, она делала все возможное, чтобы оправдать любовь и средства, вложенные в ее роль примерной дочери, старшей сестры, долгожданной внучки, надежной подруги, заботливой девушки.
Только за всем этим напускным блеском не было реального человека. То есть, отсутствовала начинка.
Человек – это уникальная одухотворенная система, сотканная из нитей судеб, в структуре которой отсутствует ген совершенности. Ошибаться, падать, проигрывать, сдаваться – человеческой природе естественно. Преодоление этих стадий медленно, но верно приводит к победе.
– Для живого организма, состоящего из клеток, самым важным условием существования является способность к продолжению себя в потомстве.
По крайней мере, Элиза где-то это слышала.
– Из чего следует вывод о том, что генетике выгодно продолжаться в наиболее эффективном для себя и потомков формате. Значит, родители стараются, чтобы их дети жили лучше, в том числе, за счет генетического превосходства по праву нахождения под опекой в родовой системе. Согласна. А что общего между научным фактом и игрой сознания? Неужели идея о лучшей жизни, рожденная в умах отдельных организмов, способна реально вклиниться в фактическое представление о желаемом уровне жизни других отдельных организмов? Иными словами, откуда они знают, как будет лучше мне, если они – не я? Кх-тьфу!
Она докурила и была этому рада, потому что невообразимая мысленная цепочка временно оборвалась и больше не трепала нервы. Снежинки таяли на красном кончике носа и напоминали о потребности укрыться в тепле. Она ненавидела зиму: поморщилась и показала два средних пальца тяжелым облакам. При всем уважении к его обожателям, это время года влияло на нее особенно сильно. Согласно законам природы, зима – это маленькая смерть. Животные впадают в спячку или мигрируют, деревья теряют крону и засыпают. Только люди маются. Ездят по утрам в пробках на работу или учебу под звуки назойливого радио. “И чего они там все так радуются? У кого экзамены на носу, а кто трепется обо всем подряд, заливая мешки под глазами растворимым кофе. Нет, я уважаю ведущих утренних программ, но уж лучше тяжелый рок. Он хотя бы лимфу разгоняет”. Шуба, провожаемая взглядами до входа, передалась от бабушки маме и теперь согревала миниатюрную старшеклассницу.
– Эй, лохматый воробей на проводе!
– Слышь! Клюв замотай, ага?
“Блин, и правда прокуренный драный воробей. Боже, что я делаю со своей жизнью?”
– Ты снова баловалась сигаретами!
– Да нет, пап, я мимо флагов проходила, это ребята там всегда курят.
– Меня нельзя обмануть, я сам курил много лет и бросил, когда ты родилась, и я врач в конце концов! У меня обостренный нюх!
– Ну, я же не могу им запретить.
– Ой, делай, что хочешь!
– Элиза, это что? Что это, я тебя спрашиваю?
– Сигарета.
– Почему она лежит в твоей комнате?
– Я ее сюда положила.
– Зачем?!
– Пахнет кофе и шоколадом. Когда мне плохо, я достаю ее из своей детской коробочки с дорогими воспоминаниями и нюхаю.
– Я тебе понюхаю!
Мама раскрошила табак и оставила лежать на полу.
“Опять стрелять… Нет, ну никакого сострадания! Поколение “Хэ”, блин”.
Переходить на электронные аналоги она не собиралась. Несмотря на мнимое преимущество в отсутствии едкого запаха продуктов горения, Элиза всегда была за натуральное. Для нее новомодные устройства были сродни игрушкам для взрослых. Никакого погружения в чувственный процесс и глубинного взаимодействия на тонком уровне! Кстати, тему близости она старалась избегать. В том числе по причине явного повышенного интереса в ее сторону. Даже распадающиеся на ранних стадиях отношения не могли переубедить ее в одном: настоящая близость рождается на уровне душ и не имеет ничего общего с базовом инстинктом продолжения рода. Бывало и такое, что в ответственный момент она сама срывалась с крючка и залегала на дно в подмосковье, откуда течение выносило ее в родной депрессивный омут. Его обитатели, злые рогатые сущности, шептали, мол, так она никогда бы не встретила того, кто принял ее за душу, а не оболочку, она обречена на одиночество и не смогла бы привлечь кого-то только своей надуманной уникальностью. “Все мужчины хотят одного. Если ты не можешь это дать, ты – никто. Декорация. Конфетти, размазанное острыми каблуками по паркету на чужом празднике жизни”.
– Папа, пойдем в магазин! Я хочу шишкаладную чирипашку!
– Ладно, пойдем. Что делала сегодня?
– Я ходила к моим друзьям в соседний дом.
– А в садике ты не была? И чем же вы занимались?
– Сексом!
– Чтобы я больше от тебя этого не слышал!!!
Всему виной были запрещенные к просмотру телевизионные программы по утрам, в которых обсуждались интриги шоу-бизнеса и новые звездные пары.
– Зато алкоголь меня никогда не променяет. Он мне всегда рад. Хорошо, когда взаимно.
Любой стресс, теплившийся глубоко внутри, отражался на ее общем состоянии и внешнем виде. Каждый раз, переживая очередное потрясение, она мчалась в салон красоты срезать каре. Она не знала, что это было отчасти терапевтично, так как, с духовной точки зрения, информация впитывается в чешуйки волосяного покрова и, словно кольца у стволов деревьев, раскрывает о своем носителе всю подноготную, влияя на энергетическое поле. С такой длиной удобнее каждое утро мыться с головой, быстро сохнуть и казаться выше. Выглядела она с иголочки, жаль только гнила изнутри от гадких мыслей в свою сторону, рожденных тревожным умом и кричащими голосами. Косметика принципиально не использовалась – лишние деньги, время, стресс. “Пусть лучше все видят, какая я привлекательная внешне, чем лезут копаться в нутро. Они не вынесут того, что проживаю я”.
Рыба гниет с головы.
Ее обычное расписание состояло из раннего подъема, водных процедур, восьми уроков и двух полуторачасовых пар сразу после школы в вузе, куда она собиралась поступать. Иногда в перерывах успевала поесть и сделать домашнее задание, но и это по особой нужде, либо настроению. А оно практически всегда было скверным, за исключением моментов, когда удавалось вырваться из лап психологических травм на топливе низкосортных шуток. Так она старалась нравиться всем, в том числе, себе. Чтобы угодить внутреннему эстету, практически каждый день на камеру фиксировались результаты работы над собой.
– Так, понятно, сфоткай меня еще раз. Я вот так теперь встану. В смысле “может, хватит уже”? Ладно, давай сюда телефон, я сама.
В ее фотопленке не было ничего, кроме изощренных поз принципиально без фотошопа – ведь она должна была выглядеть идеально в жизни, скриншотов текстов любимых песен о неразделенной любви и диет. Это и вдохновляло, и подавляло ее дух. Мысли о несовершенствах массово плодились и заполоняли разум отходами жизнедеятельности. Элиза очень страдала от собственных границ в голове, из-за которых черепная коробка, казалось, вот-вот распахнется, оттуда выскочит клоун на пружинке и созовет случайных прохожих на цирковое представление со смертельным номером. Ее отдушиной были ежегодные школьные театральные постановки. Вживаясь в роль, она чувствовала всю боль по-настоящему, показывая людям свое мастерство выкручивать эмоции на максимум так, чтобы задние ряды дрожали от ее присутствия. Это была мечта – стать актрисой кино, живой, честной, обезоруженной в образе себя, такой, как ее задумал Создатель. На одну из постановок директором школы был приглашен известный советский актер, который не оставил девушку без внимания и пригласил в свой театральный клуб. Конечно, Элиза была в полном восторге от этого предложения, но крылья покорно сложились, так и не вкусив сладости свободного полета: “Спасибо большое, мы польщены получить такой отклик на нашу талантливую девочку, но сначала она окончит дипломатический вуз и получит высшее образование, как все приличные дети из порядочных семей, а потом будет делать все, что захочет, в том числе – играть на публику”. Как будто она не делала этого всю жизнь, притворяясь “хорошей девочкой” и выворачивая себя наизнанку от чувства вины и несправедливости…
Бежать было некуда, тем более, от себя и не получилось бы, разве что открылась дверь в новую область самобичевания – вещества.
Прежде чем окунуться в эту тему, хочу выразить свое мнение. Оно ни к чему не обязывает и не навязывает какую-либо парадигму. Я прошла этот путь на личном опыте и имею соответствующие выводы.
Социально ответственные граждане определяются умением и желанием двигаться в рамках общества и служить себе и ему во благо. Являясь частью единой системы, человек в течение жизни встречает соблазны, способные вывести из строя важную и нужную единицу мироздания и, соответственно, весь механизм в целом. Свобода воли вступает в игру ежесекундно, и, в моменты развилок, рано или поздно, единожды или многократно приходится принимать решения, которые перенаправляют человека туда, где его выбор смотрится лаконично и в соответствии с заданными параметрами. Меня научили в психотерапии, что и счастье, и страдания, и боль, и творческая энергия – это все атрибуты суверенного исполнительного органа в роли воли. Мораль же очерчивает границы между приемлемым поведением и отчуждением. Таким образом, если я приняла решение, которое противоречит общепринятым нормам и приносит вред, то, увы, я – слабое звено, не способное в полной мере отдать долг обществу и государству. Это, конечно, важно, но могу ли я, в таком случае, здраво оценивать свои возможности и поддерживать решения, которые дадут мне пользу? Или, если выбор стоит между моими принципами и общественными, то принимать в ущерб себе то, на что, согласно регламенту, позитивно отзываются другие? Что выбрать, когда не знаешь, что “хорошо” и “плохо”, ведь все зависит от перспективы?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72027790?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Виртуальный путеводитель по русскому языку: офиц. сайт. URL: https://gramotnosty.ru (https://gramotnosty.ru) (дата обращения: 05.12.2024)
2
«Веды» – сборник самых древних священных писаний индуизма на санскрите.
3
Бурбо Лиз. Пять травм, которые мешают быть самим собой/Перев. с франц. – М.: ООО Книжное издательство «София», 2022. С. 53-80
4
“Имперский марш” (Джон Уильямс, к/ф “Звездные войны: Эпизод V: Империя наносит ответный удар”)
Элиза Тургенева
Тип: электронная книга
Жанр: Саморазвитие, личностный рост
Язык: на русском языке
Стоимость: 349.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 24.05.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Какова цена человеческой жизни? Похоже, ответ на этот вопрос лежит в самой глубине мироздания под слоем вечной мерзлоты мудрости поколений. Я, ты, космос и Бог – что между нами общего? Любопытство – это одна из основополагающих характеристик эволюции. Моему вездесущему уму всегда мало догадок и гипотез, а упрямое сердце знает: интуиция ведет туда, где густая трава щекочет босые ступни на тропе к Вечности. Психологический роман о потере себя и возвращении домой.