Спаси меня
Спаси меня
Ana Leon
Последовательницы Мораны #2
Алисия, чья размеренная жизнь в течение четырнадцати лет была наполнена счастьем материнства и любовью к супругу-князю. Однако идиллию нарушает череда тревожных сновидений, в которых она видит надвигающуюся с запада страшную чуму, готовую поглотить их мир.
Когда ночные кошмары становятся всё более реалистичными, последовательница Мораны понимает, что её видения – не просто плод воображения. Стоя перед выбором между спокойствием семьи и необходимостью предупредить людей о грядущей беде, она принимает судьбоносное решение отправиться навстречу опасности. Ей предстоит не только найти источник грядущей катастрофы, но и избавиться от неё. Выживет ли княгиня в своём путешествии?
Ana Leon
Спаси меня
Если твоя мечта – спасти людей,
то моя мечта – это только ты.
Мосян Тунсю
Пролог
Огонь. Огонь повсюду. Всполохи взмывают в небесную высь, а снопы искр кружатся, словно светлячки в ночи. На эту стихию можно было бы смотреть вечно, если бы не удушливый запах гари, который отравляет лёгкие и заставляет горло сжиматься в спазме. Дым заволакивает улицы, делая мир вокруг призрачным и нереальным.
В области груди ощущается острая боль – не только от нехватки свежего воздуха, но и от скорби. На землях нашего государства повсеместно зажигают поминальные костры, на которых сжигают тела тех, кто был нам дорог. Чёрный дым от костров сливается с серым небом, создавая атмосферу безысходности. Наш народ страдает от страшного мора, пришедшего с западных земель, где он опустошил целые деревни.
Со всех сторон раздаются скорбные стенания. Женщины, дети, старики и взрослые мужи проливают горючие слёзы по своим близким. Ужасное бремя выпало на нашу долю. В эту ночь языки пламени отражаются в зрачках каждого, добавляя блеска в потухшие от горя глаза. Люди собираются вместе, чтобы поддержать друг друга, но даже их объединённые молитвы не могут развеять сгустившуюся тьму.
Мы молимся Единому денно и нощно, но он, кажется, глух к нашим словам, будто небесная кара постигла нас всех. Я закрываю глаза, меня сковывает спазм, и я давлюсь от приступа кашля. Он настолько силён, что слёзы по мёртвым проливаются с двойной силой, оставляя на щеках солёные дорожки, разъедающие потрескавшуюся от мороза кожу.
Говорят, что самая тёмная ночь перед рассветом. Но не сегодня. Сегодня кажется, что тьма поглотит нас навсегда.
В этой кромешной тьме изредка мерцают тусклые огни факелов в дрожащих руках. Их пламя колеблется на холодном ветру, отбрасывая причудливые тени на почерневшие от копоти лица. Женщины в траурных одеждах причитают над останками, их голоса сливаются в единую погребальную песнь. Дети жмурятся от едкого дыма, прижимаясь к родичам, в их глазах читается непонимание и страх.
Старики, чья память хранит ещё светлые времена, качают головами, вспоминая минувшие дни. Их морщинистые руки сжимают края рукавов, морщинистые губы уже не шепчут привычных слов. Взрослые мужи, ещё недавно сильные и уверенные, теперь сгорбились под тяжестью утраты, их взгляды потухли, а в глазах читается безысходность.
Где-то вдалеке слышен набат, но его жуткий звон тонет в общем гуле скорби. Птицы покинули эти места, и только карканье ворон нарушает тишину между причитаниями. Земля под ногами остывает от жара бесчисленных погребальных костров, а небо затягивается тяжёлыми свинцовыми тучами, будто само мироздание оплакивает случившееся.
Кто-то дернул меня за подол сарафана. Я опустила взгляд и увидела маленькую девочку с грязным лицом и заплаканными глазами. Она крепче сжала в своих маленьких кулачках мою одежду и пискнула:
– Государыня, помоги! Где моя матушка? Она была больна, спасите ее…, – прошептала малышка, дрожа от страха.
Мое сердце жалость от скорби, разрывающее его на мелкие осколки. Слезы вновь полились ручьем. Я не смогла сдержать рваного вздоха. Во мне умерла надежда, и на ее месте поселилась ледяная пустота, грозившая поглотить все светлое, что еще оставалось.
– Твоя… матушка… отправилась к Моране. Она там, где спокойно и легко. Я знаю, что никакие слова не смогут сейчас утешить тебя, но помни, что она всегда будет жить в твоем сердце. Я уверена, она была замечательной женщиной, – моя рука дрогнула, но я погладила девочку по голове. – Где твой отец, кроха?
Девочка вздрогнула от моего прикосновения и заплакала еще сильнее.
– Я… я не знаю, – прошептала она сквозь слезы. – Он ушел… давно… а теперь и мамочки нет… но князь дает кров и пищу всем нуждающимся. Так мне сказал дядюшка, – она указала на сгорбленную фигуру невдалеке.
Мое сердце екнуло. Что-то в ее тоне меня насторожило. Князь действительно помогает нуждающимся, но тот мужчина… Он показался мне человеком мрачным, внушающим страх.
– А кто этот дядя? – я сделала над собой усилие, чтобы не выдать дрожь в голосе.
Девочка с подозрением посмотрела на меня, одёрнув руки от моего подола.
– Не скажу… Вы тоже хотите сделать ему плохо?
Девочка замолчала, и в её глазах появился странный блеск.
– Он обещал вылечить всех больных. Я верю ему, – прошептала она, и на её губах появилась зловещая улыбка.
Девочка растворилась в толпе.
В этой тьме каждый чувствует себя одиноким, несмотря на множество людей вокруг. Надежда тает, как последний не сошедший снег, а будущее кажется беззвездной ночью, в которой нет места свету. Но даже в самой темной ночи можно найти искру. И пока есть хоть малейшая возможность бороться, я не сдамся. Я буду искать свет, даже если его придется высекать из камня.
Одной мне не справиться. Мне нужны союзники. Кто может мне помочь? Кому можно доверять в этом городе, погрязшем в болезнях и страхе? Нужно тщательно все обдумать и составить план.
Глава 1
Алисия резко проснулась на кровати. Холодный липкий пот струился по лицу, заливая глаза. Тяжёлое дыхание никак не хотело выравниваться, а сердце билось в сумасшедшем ритме, точно испуганная пташка в клетке, грозясь сломать пару рёбер, чтобы вырваться наружу. Её ночная рубашка прилипла к телу, а распущенные черные, словно вороново крыло, волосы спутались в колтуны.
В последний раз, когда её мучили кошмары, она долго отмахивалась от них, не понимая, что или кого так отчаянно пытается найти в зимнем лесу. На поле брани она тогда чуть не потеряла супруга, князя объединённых северных и южных земель. Столько крови тогда пролилось, сколько воинов погибло. И всё из-за жажды власти одного предателя.
Кто бы мог подумать, что им окажется человек, отдавший свою жизнь на служение Единому.
Злость изнутри поднималась к самому лицу, придавая бледной коже лица багровый оттенок. Если бы служительница богини зимы и смерти могла, она бы вновь лично казнила Алексия.
Смахнув солёные липкие капли, девушка аккуратно спустила ноги на мягкий расстеленный у кровати ковёр из шкуры медведя. Позади чёткий слух уловил размеренное тихое сопение.
Бесшумно пройдя по опочивальне, девушка открыла соседнюю дверь в умывальню. Едва справившись с волнением, со второго щелчка пальцами на свечах загорелись огоньки, отбрасывая тёплые отблески на полированные поверхности.
Подойдя к зеркалу, висящему на стене над умывальником, Алисия всмотрелась в собственное отражение – темные залегшие круги под глазами, испарина на лбу, едва дрожащие от ночного кошмара пухлые губы. Взмокшие пряди прилипли к высокому лбу и острым скулам. Сиреневые яркие глаза, заметно выделяющиеся на фоне бледной кожи, увлажнились. Она коснулась своей рукой области груди. Под намокшей тканью одежды для сна она почувствовала холодок, исходящий от металла. Слегка дрожащими пальцами она обвела контур кулона в виде веточки вербы, который ей когда-то незаметно надел её муж. Девушка прикрыла глаза и тихо вздохнула.
Хотя, такая слабая сейчас духом княгиня не могла порадовать своим ликом не только супруга, но и могла испугать своих детей. Конечно, Дарина и Мстислав не должны узнать, какие ужасы стали с завидной частотой посещать их мать.
И как эта сломленная женщина сможет защитить свой народ?
Алисия лихорадочно обдумывала всё то, что видела уже не впервые. Моровое поветрие. И, судя по погребальным кострам, которым не было числа, она не сможет помочь своими травами.
– О, великая Морана, прошу, помоги нам! – взмолилась княгиня про себя.
Рвано выдохнув, девушка плеснула себе из стоявшего на умывальнике кувшина холодной воды. Наспех вытерев липкий пот с лица, она повернулась, чтобы прихватить пушистое полотенце, и едва не вскрикнула от ужаса.
Оперевшись плечом на дверной косяк, в проходе стоял её супруг. Его длинные черные, как смоль, волосы были собраны в аккуратный хвост и перетянуты кожаным шнурком. В серых с вкраплениями белого глазах читалось беспокойство, о чем свидетельствовали жестко очерченные скулы и плотно сжатые губы.
– Насколько же моя благоверная супруга погрузилась в свои думы, раз не уловила своим чутким слухом мои шаги? – удивился князь.
– Фил, ты напугал меня! – с недовольством воззрилась на него Алисия.
– Лиса, что случилось? – нахмурился он. – Неужто снова кошмары?
Князь оттолкнулся от двери и бесшумно подошёл к жене. С каждым его шагом девушка пыталась уловить глухой звук приближения, но так и не смогла. Его голые ступни бесшумно скользили по мраморному полу.
– В том нет моей вины, – прищурилась она. – Сюань
неплохо тебя обучил технике бесшумной поступи.
– Неколдунья, лукавишь! Не пытайся меня сбить с мысли, – беззлобно бросил с ухмылкой муж. Разглядев состояние своей княгини, он заключил её в кольцо своих рук, нежно обвив её тонкую талию. Его тонкие длинные пальцы, один из которых был украшен перстнем, символизирующим власть объединённых земель, осторожно коснулись её спины. – Я спрашиваю тебя, что случилось? Тебя вновь мучают кошмары, как тогда? Кто-то погибнет? Вновь война?
Алисия мягко накрыла своими тонкими длинными пальцами губы Филиппа. Она закусила нижнюю губу, раздумывая несколько мгновений прежде, чем дать ответ. Её аккуратные пальчики слегка дрожали.
– Нас ждёт моровое поветрие, – серьезно произнесла княгиня.
Освободившись от пальцев жены, князь мягко обхватил её запястье, притянул её ближе так, что девушка уткнулась в его широкую грудь. Его ночная рубашка приятно холодила её разгоряченную ночным ужасом кожу. Глубоко вдохнув аромат леса, исходящего от тела мужа, девушка смогла немного успокоиться.
Филипп ощутил, как её тело дрогнуло в его объятиях, как будто она сама испытывала те ужасы, о которых говорила. Он крепче сжал её, стараясь передать свою силу и уверенность. В объятиях друг друга все возникающие на их пути преграды будто разрушались, давая сделать новый широкий шаг дальше.
– Лиса, что бы ни случилось, мы справимся. Нельзя отмахиваться от твоего предчувствия, нам нужно защитить свои земли, свой народ и нашу семью. Утром мы созовем Совет, чтобы решить, что нам делать дальше. Ты княгиня, и в тебе течёт сила твоих предков, сила самой Мораны, – ответил он, внимательно изучая её лицо. – Ты можешь больше, чем думаешь.
Пауза повисла между ними, и Алисия почувствовала, как маленькая надежда пробивается сквозь её тревоги. Неужели она действительно может противостоять неизбежному?
Она вспомнила о своих детях, о Дарине, которая любила плести венки из полевых цветов, и о Мстиславе, чей смех мог бы растопить любое заледенелое сердце. Её семья, что придавала сил. – Я должна собраться с мыслями, – вынужденно произнесла Алисия, стараясь вытереть остатки слёз.
– Мы должны подготовиться. Я знаю, что тьма близко, и я могу чувствовать её приближение.
Филипп, заботливо поглаживая её плечо, кивнул.
– Мы сделаем всё, что в наших силах. Я отправлю гонцов во все уголки земли, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе.
Алисия почувствовала, как её сердце наполнилось гордостью за своего мужа. Он обладал решимостью и мудростью, за что она его так любила.
Князь прижал свою княгиню к себе ещё раз, и они стояли так, позволяя друг другу пережить этот напряжённый момент.
Почувствовав, что жена перестала походить на натянутую до предела струну скрипки, он позволил себе хитро прищуриться:
– А покамест рассвет еще далеко, пойдем в постель.
Едва договорив, он мягко отстранился от супруги, легко подхватил её на руки и унёс в сторону опочивальни.
Глава 2
Холодный пронизывающий ветер пробирался под кожу, тянулся своими невидимыми колючими лапищами к костям, замораживая их. Под его потоками лицо княгини пощипывало, кожа начала трескаться. Прикрыв глаза, девушка устало вдыхала морозный воздух. Зима совершенно не хотела уступать весне.
Тяжелые думы омрачали ее лик, волнение обуревало и не давало спать. Небо заволокло тучами, не давая пробиться солнечным лучам сквозь эти хмурые полотна. Поёжившись от холода, Алисия натянула на плечи пушистый плед. С её губ клочками вырывались наружу облачка пара.
Сзади она почувствовала, как её талию окутывает теплая рука. Положив свой подбородок ей на макушку, другой рукой князь безмолвно протянул к лицу жены кружку с ароматной жидкостью. На поверхности отвара плавали ягоды можжевельника.
– Если ты и дальше будешь стоять на холодном ветру, тут никакие отвары не помогут. Я беспокоюсь о тебе, Неколдунья, – с горечью проговорил он.
Алисия вздохнула. Высунув одну руку из-под пледа, она приняла из руки мужа кружку, отпила, обжигая язык и горло, но совершенно не почувствовала вкуса.
Филипп беззвучно вздохнул. В последнее время он стал замечать, как его маленькая хрупкая бунтарка теряет свою живость, она перестала упрямиться и стала необычайно тихой. И не только ее характер претерпел изменения. Некогда пышущая здоровьем молодая супруга стала угасать, теряя вес на глазах. Румянец сошел с ее щек. Он мягко забрал кружку из руки жены, подул на отвар, отпил и вернул ей напиток.
– Я не могу родить тебе наследника вот уже четырнадцать зим. Грядет моровое поветрие, и я боюсь, что здоровье Мирослава и Дарины будет подорвано. Нас ожидает неизвестность, сможем ли мы совладать с этим стихийным бедствием, сможем ли выжить. Я сделаю все, чтобы спасти свой народ и своих близких, но я не могу гарантировать безопасность, – она сделала глоток. – Да, на Совете мы решили закрыть границы с Западом, раз мое предчувствие подсказывало через сны, что беда придет с их земель. Сюань отправится на Родину, чтобы просить Великую Бай
отправить несколько княжеских лекарей для обучения наших искусству врачевания посредством иголок и трав, но этого может оказаться недостаточно. Твоя власть и будущее объединение земель в одно государство может пошатнуться. Филипп, тебе нужно жениться во второй раз. Новая супруга сможет родить тебе наследников опосля, если… если с Мирославом или Дариной что-то случится.
– Алисия…, – беспомощно попытался возразить супруге муж.
– Княже, ты должен думать не о себе или обо мне. Ты должен думать о будущем княжества, о будущем государства! – злые слезы подступили, а ком в горле заставлял с усилием произносить слова.
Княгиню давно не покидали мысли о том, что она не справляется. Она не может подарить своему князю еще наследников, не может уберечь их от всех бед. И ужас охватывал не столько от осознания своей беспомощности, сколь бесконтрольное отчаяние, которое с каждым днем обуревало ее. Здесь стоит не только ее желание или ревность, сейчас встает вопрос о престолонаследии. Они не только хотят удержать власть в своих руках, дабы сохранить установленный лишь десятилетие назад хрупкий мир между княжествами, но и уберечь всех от безжалостного кровопролития. Воспоминания о жестокой битве до сих пор заставляет ее изготавливать различные обереги и снадобья.
Филипп мягко отстранился и развернул свою жену к себе лицом. Он провел ладонью по ее затылку, притягивая к себе ближе. Целуя в лоб, он старался вложить в свои слова мягкость, теплоту, но в то же время строгость:
– Алисия. В первую очередь, я – твой князь. А, значит, тебе следует прислушаться к своему государю, пусть ты и равная мне.
Девушка попыталась возразить, но муж остановил ее рукой, призывая помолчать, пока он не договорит:
– Во-вторых, не для того я давал клятву перед Единым, чтобы ее нарушить. Я люблю тебя, готов жизнь положить ради тебя и наших детей. И я не позволю таким мрачным мыслям поглощать тебя и твою светлую головку. Где моя бойкая государыня, которая так отчаянно спасала свою жизнь, что укусила за плечо своего похитителя? Где та воительница, которая, рискуя своей жизнью, вытащила мужа из рук своей же богини, пойдя наперекор судьбе? Я должен был умереть на поле боя, но ты и тогда не сдалась. И сейчас, на Совете, ты приняла отчаянное решение защитить всех нас. Ты собираешься на Запад, чтобы не дать моровому поветрию уничтожить соседнее княжество. Не дать распространиться хвори на своих землях. И предупредить его появление на Востоке.
Воспоминания о том времени, когда она была более смелой и решительной, казались ей далекими, как сон.
– Я всё еще здесь, – едва слышно произнесла она. – Просто… обстоятельства меня меняют, Фил. Война, страх за тех, кого я люблю… Я чувствую, что сердце моё сжимается от беспокойства за тебя, за детей. Какая из меня государыня, если я не могу спасти и защитить всех?
Алисия взглянула ему в глаза, полные решимости вперемешку со страхом. Её губы дрогнули, и она почувствовала, как дрожь пробегает по телу.
– Я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить наш дом, но, пожалуйста, не настаивай на том, что мне нельзя делать выбор ради нашего будущего.
Филипп вздохнул, вновь обнимая её. Он знал, что в её сердце борются два чувства: желание быть сильной и боязнь упустить то, что они уже построили вместе.
– Мы справимся. Верь мне. Кроме того, у нас есть ещё один способ – поговорить с Мирославом и Дариной, узнать их мнение. Дети, как будущие наследники, должны знать, что мы защищаем их будущее, и они должны быть частью этого.
Алисия с сомнением нахмурилась.
– Но они ещё так малы…
– Именно поэтому и важно, чтобы они понимали, что происходит. Они должны знать, что мы с ними, что мы защищаем их, чтобы они могли быть готовы ко всему, что предстоит нам всем. Как твой супруг, и как князь, я собираюсь запретить тебе лезть впереди всех в бой с хворью, как и сделал на Совете.
Не удержав бурю эмоций в себе, девушка всхлипнула. Муж приподнял её подбородок и сцеловал дорожки непрошенных слез.
– Эй, мне нужна моя дикая северянка. Мне горестно видеть, как ты убиваешь себя. Мне не нужны новые наследники, мне достаточно того, что я имею сейчас. Хотя, хвала Единому, что ты не препятствуешь мне пытаться, – закончил он говорить с коварной усмешкой на губах.
Поначалу никакой реакции от княгини не последовало, что малость расстроило князя. Но после он услышал тихое фырканье, сорвавшееся с ее губ.
– Бесстыдник! – с искоркой в глазах произнесла Алисия.
– Каков уж есть, моя ненаглядная Лиса. Поэтому прекращай печалиться. Нам никакие преграды неведомы благодаря Единому. На все его воля. Но подготовиться нам необходимо, в этом ты права. Иначе твоя богиня возопит и снизойдет до нас, коли мы не справимся с черной напастью. А теперь, – не договорив, он подхватил жену на руки так, что остатки отвара слегка выплеснулись из кружки, – позволь мне снова попытаться зачать наследника.
Ветер завывал вокруг них, но внутри обоих открылось уютное чувство силы и единства. Эти два сердца, которые долгое время боролись с предателями, объединились в конечной решимости. Впереди их ждали испытания, но вместе они были готовы противостоять любой буре.
Глава 3
Алисия тихо выскользнула из опочивальни, стараясь не произвести ни звука. Ночь окутала княжеские палаты густым мороком, лишенным звуков и света. Лунный свет едва пробивался сквозь узкие окна, отбрасывая причудливые тени на стены. Она неслышно двигалась по коридорам, каждый шаг был обдуман, каждое движение – осторожным. Больше всего она боялась разбудить мужа, но её решение было непоколебимым. Она чувствовала, что не может больше ждать и наблюдать, как их мир буквально распадается на куски. Ей пришлось пойти на обман – накануне она незаметно подлила в отвар, который заботливо заварил супруг, снадобье из сон-травы. Так она могла быть спокойна, что он не заметит ее отсутствия в постели.
Правда, совсем незамеченной ей не удалось выбраться под покровом ночи. Возвращаясь в свои покои, бесшумной поступью, словно крадущийся тигр, вышагивал их верный помощник, страж с теперь уже дружественных земель Востока – Сюань.
Это был молодой мужчина, немногим старше Филиппа, со светлой кожей и с утонченными чертами лица, напоминавшими искусно выточенную статуэтку. Раскосые карие, почти что чёрные, глаза. Прямой нос и пухлые губы. Длинные чёрные волосы, достигающие линии его тонкой талии. Сложная прическа, часть волос из которой были собраны в высокий, тугой хвост, перетянутый шелковой лентой. А уж одеяние… Оно было похоже на роскошный женский халат, сшитый из тончайшего шелка. Разве что оттенок был небесного цвета с серебряной вышивкой, изображавшей изящных драконов, обвивающих горные вершины. От Сюаня исходил легкий аромат сандала
и экзотических благовоний, привезенных с его далекой Родины.
Советник с Востока всегда был молчалив, незаметен, но имел определенный вес на собраниях – коротко и по существу мог изложить свои мысли, словно взвешивал каждое слово, будто мясо на весах, как торговцы на рынке. Он разбирался не только в судоходстве, но и выстраивании торговых путей со своими родными краями, боевых искусствах, особенно владении мечом, а также немного понимал во врачевании, используя древние знания своего народа.
После поражения предыдущего правителя, Великая Бай, племянница узурпатора, смогла за три дня захватить власть в столице восточного княжества – Эрзатин, перебив остатки предателей собственноручно благодаря прекрасным знаниям своих морских владений. Она потопила корабль, устроив хитрую засаду в узком проливе, и немедля отправила своего советника Сюаня на служение князю объединенных Юга и Севера с заключением мирного соглашения и налаживании торговли, что стало залогом процветания обеих стран.
– Княгиня, – поприветствовал ее мужчина, выражая почтение и уважение в принятом на его родине поклоне, вложив одну ладонь в другую, и вытянув руки перед собой, будто обнимает ствол дуба.
– Ах, советник Сюань, доброй ночи! – она слегка вздрогнула от неожиданности, стараясь скрыть свое волнение.
Алисия до сих пор не привыкла к этому непривычному приветствию, хотя прошло около десяти зим. Ей каждый раз приходилось сдерживать себя, чтобы не проявить вежливость и не поклониться в ответ.
– Что он здесь делает в такой поздний час? Неужели он что-то заподозрил? – подумала она с тревогой.
– Что-то произошло, что Вы решили сбежать под покрывалом ночного неба? Стоит ли мне обеспокоиться, что Вы не переборщили с дозой снотворного снадобья для князя? – слегка вздернув бровь, решил уточнить советник.
– Вот же, ничего от него не скроешь, злодей! – прикусив губу, подумала девушка, чувствуя, как краска заливает щеки. Вслух же она постаралась придать голосу ледяное спокойствие:
– Советник Сюань, вы забываете, что я с детства разбираюсь в травах. Как вы могли подумать, что я отравлю собственного мужа? – едва не закипая от напряжения, спросила она.
– Что Вы, княгиня, я лишь обеспокоен, что вновь нарушаете наказ князя, – мужчина ухмыльнулся, уголки его губ едва заметно приподнялись. – Насколько я помню, Вам было запрещено ехать на Запад. Я был приставлен к вашей семье по наказу Бай, дабы сберечь наше общее будущее. А Вы устраиваете пожар у городских ворот – это также к бедствию для рыб в пруду
.
Девушка в непонимании воззрилась на собеседника, пытаясь разгадать смысл его слов.
Тот устало выдохнул, словно взвалил на себя тяжелую ношу, и растер переносицу указательным и большим пальцами, закрыв глаза на мгновение. Кивнув своим мыслям, он взмахнул широким рукавом, занося руку за спину в привычном для него жесте, и решил пояснить:
– Прошу простить меня, княгиня, за иносказания, к коим не привык Ваш слух. Я имею в виду, что рыба может оказаться в безопасности от огня снаружи, но если осушить воду из пруда, чтобы помочь потушить пожар, то пострадает даже рыба. Ваш народ потеряет правительницу объединенных земель, муж потеряет свою супругу, а дети – мать. Неужели вы готовы пожертвовать собой ради спасения других? Это благородная цель, но почему бы Вам не отправить кого-то вместо себя? Позвольте мне послать туда доверенных людей, они привезут весть о болезни, и мы сможем выработать план действий.
Вопрос, который был задан, повис в воздухе, словно тяжелая завеса. От, казалось бы, правильных доводов, которые приводил чужеземец, стоило остудить свой пыл, задуматься. Риск – дело благородное, но всегда ли он оправдан? Так почему Алисия не могла поступить иначе?
Ежели она не бросится в омут с головой, пострадают люди. Невинные люди! Возможно, западный князь и его семья. И не если, а когда хворь дойдет до их владений, они не смогут защитить собственный народ. Вспыхнут погребальные костры, начнутся голод, разруха, вспыхнут восстания, а ее саму сожгут, посчитав ведьмой, наславшей моровое поветрие. И семья все потеряет. Она не должна допустить этого!
Сжав челюсти так, что зубы аж скрипнули, девушка расправила плечи, а затем ответила, глядя прямо в темные, проницательные глаза мужчины:
– Советник Сюань, я настоятельно рекомендую не останавливать меня. И впредь, хоть ты и человек, присланный нам в помощь восточной княгиней Бай, я прошу тебя не лезть на рожон. Иначе я заподозрю тебя в шпионаже и отправлю твою голову на пике в подарок твоей правительнице. Пусть она сама разбирается с непослушными советниками.
Тот лишь снисходительно улыбнулся, как малому дитя, говорившему милую, но всё же чушь. В его взгляде читалось сочувствие и понимание, но ни капли страха. Он вновь сложил руки в поклоне и произнес с неизменной учтивостью:
– Княгиня, как я смею останавливать Вас? Мое дело – защищать и советовать, но никак не применять грубую силу или увещевать. В моих же интересах, чтобы брачный союз княжича Мстислава и княжны Мин-Чжу
состоялся. Иначе все государство захлебнется в ненависти и крови, и все наши усилия пойдут прахом. Этот брак – залог мира и процветания наших земель.
Распрямившись, он отворил дверь к себе и шагнул в темноту опочивальни, оставив Алисию одну в коридоре, полную негодования и решимости. Запах сандала еще долго витал в воздухе, напоминая ей о присутствии этого загадочного советника, присланного с далекого Востока.
Глава 4
Пробираясь через пустые закоулки княжеских палат, девушка воровато оглядывалась. Поправляя на себе одежду, последовательница Мораны вынырнула из очередного коридора. Прижавшись к стене, выглянула из-за угла, проверила, нет ли кого-то поблизости.
Ей казалось, что каждая ступень отдает эхом предательски громко. Темнота вокруг давила на нее, и в каждой из них мерещились стражи, которые могли уличить ее в побеге. Она знала, что её действия рискованны, но страх за будущее княжества затмевал все сомнения.
Наконец, достигнув нижнего этажа, Алисия быстро сбежала по лестнице и направилась дальше по двору.
Слегка приоткрыв дверь конюшни, княгиня вдыхала свежий запах сена и мускусного пота лошадей. Её взгляд быстро остановился на черной скаковой кобыле по имени Ночь. Эта лошадь была смелой и быстрой, как и её предок – Яблочко, который пару зим назад покинул свою наездницу, отойдя в мир иной, и именно эта кобыла должна была стать спутницей своей наездницы в этом безумном побеге.
Словно чувствуя её намерения, Ночь тихо фыркнула и выставила вперед морду, будто бы призывая к действию. девушка тихо подошла к ней, провела ладонью по её шелковистой гриве и зашептала:
– Мы уезжаем, подруга. Нам нужно спешить.
Аккуратно выглянув в образовавшуюся дверную щель, княгиня заметила, как двое стражников о чем-то переговариваются. До нее долетали обрывки фраз:
– Нет мочи, когда уже смена караула? – зевая, спросил первый.
– Терпи, остолоп! В прошлый раз, когда ты пешком под стол ходил, княгиня на сносях умудрилась сбежать. Благо князь тогда головы рубить никому сгоряча не начал, посмеялся и за государыней следом отправился, – шикнул на того второй.
– И что? – сонно буркнул первый.
– А то, что тогдашний наместник Олег разжаловал всех и пристроил кого куда: кого на кухню, кого в конюшню, кого на границу, – с важным видом ответил первый. – Теперь лучше внимательно следить, как бы чего она не учудила, княгиня-то наша.
Алисия едва сдержала смех, вспомнив об этом случае. Тогда она была наивной девушкой, не знавшей больше забот. Кто бы мог подумать, что спустя четырнадцать зим двор будет припоминать эту выходку. Она вспомнила ту поездку на север, которая казалась тогда таким беззаботным приключением. А вернулась оттуда с мужем и двумя детьми.
С Филиппом… они прошли многое. Смута, предательство, война, болезни – все это было на их пути. Но они всегда были вместе, поддерживая друг друга. Раскрыли друг другу самые сокровенные тайны, полюбили друг друга, и пронесли эти чувства сквозь года. И сейчас, когда над их княжеством нависла беда, она просто обязана была действовать. Не ради себя, а ради них.
Поэтому ей, во что бы то ни стало, следует сбежать. Но, для начала нужно как-то отвлечь стражу.
Алисия лихорадочно вспоминала двор. За конюшней располагались деревянные постройки – жилище конюха. Вероятно, он сейчас там. Девушка надеялась, что тот не пил накануне браги. Тогда мужчина быстро почует неладное и сможет привлечь внимания стражников.
Не найдя другого выхода, девушка вздохнула. Держа в руках поводья, служительница Мораны заставила себя сосредоточиться. Ноги её немного дрожали, но это было не только от волнения. Она сжала большой и средний пальцы с характерным щелчком. Небольшая искра вспыхнула на крыше дома конюха. Спустя мгновение там вспыхнуло пламя.
Спустя время послышались крики конюха, суматоха и брань стражи. Втроем они бросились тушить пожар.
Алисия взглянула вокруг, убедившись, что никого нет, и слегка тронула пятками бока лошади.
За ее спиной она не слышала возни, вероятно, пламя было потушено. Вскоре ее могут обнаружить трое бравых мужей, поэтому княгиня направила кобылу галопом.
Когда они выехали на открытое поле, холодный ветер вырисовывал на её щеках розовые полосы. Ночь неслась по извивающейся дорожке, в то время как леса и поля мчались мимо, словно жизнь сама старалась вернуть её назад. Но наездница не собиралась останавливаться.
По мере того, как они отдалялись от княжеского двора, грудь девушки освобождалась от сковывающего ее страха. Мысли о Филиппе и их детях постепенно отстранялись. Она чувствовала свободу, дух северянки пробуждался в ней с каждым новым порывом ветра. Алисия понимала, что её побег не будет без последствий, но внутренний голос убеждал её – это правильный путь.
Вдали за горизонтом поднималось запоздалое зимнее солнце, и первый проблеск света отражался на хрустящем тающем снежном покрове. Алисия знала, что обязательно вернется, но только тогда, когда она сможет изменить судьбу княжества и защитить его от грядущих бедствий.
Глава 5
– В каком смысле моя супруга сбежала? – раздался крик князя, полный тревоги, а не гнева. Его голос сломался, словно старая березовая ветвь. Новый крик застрял в горле, превратившись в хриплый стон.
Филипп откинулся обратно на подушки. Виски прошибло невыносимой болью, словно удар деревянным мечом по голове во время тренировочного боя. Перед глазами плыли мутные пятна, а во рту ощущался горьковатый привкус то ли снадобья, то ли обмана. Постепенно в сознание просачивались обрывки вчерашних событий, складываясь в тревожную картину.
Он с трудом сел на кровати, игнорируя пульсирующую боль в висках.
– Вызовите ко мне Сюаня, – произнес он хриплым голосом, полным власти, – Немедленно! И, ради Единого, задерните шторы!
Спустя непродолжительное время в покои княжеской четы тихо зашел Сюань. Он, казалось, был единственным человеком, кто не боялся гнева Филиппа. В его глазах не было ни страха, ни подобострастия – лишь спокойствие. Шаги его были бесшумны, а взгляд – непроницаем. Советник словно скользил по воздуху, приближаясь к кровати князя, не нарушая тишины.
Учтиво поклонившись князю, спокойно произнес:
– Князь, я полагаю, вы желаете обсудить внезапное исчезновение вашей супруги? Я, признаться, ожидал подобного развития событий. Княгиня Алисия – женщина сильная и решительная. Было бы странно, если бы она осталась в стороне, когда решается судьба ее народа.
– Почему ты ее не остановил? Почему она вообще ослушалась наказа своего государя? Как… зачем ей делать это самой? – севшим от переживаний голосом спросил Филипп.
Сочувствующим, но все же холодным взглядом, советник оценил князя. Он видел отражение его страхов и надежд, видел сплетение нитей судьбы, которые привели его к этому моменту. – Сможет ли князь сохранить хладнокровие? – подумал чужеземец. – От этого зависит, насколько управляемой будет ситуация. Если он поддастся эмоциям, все наши планы рухнут.
– Олег приказал вздернуть стражников, раз те оставили свой пост, – доложил советник с Востока, заведя руку за спину.
Князь, разминая двумя пальцами область виска, замер, словно ледяная статуя. Его взгляд, и без того тяжелый, стал невыносимо давящим.
– Что ты сказал? – прошипел он, и в его голосе не было ни капли эмоций, кроме раздражения.
Советник, не дрогнув, выдержал тяжелый взгляд государя.
– Я лишь доложил вам о произошедшем, князь.
Князь усмехнулся, оценивая смелость советника. Он медленно опустил руку, прекратив массировать висок. Его глаза, словно раскалывающееся небо вспышками молний, буравили советника.
– Ты слишком спокоен, – заметил сидящий на кровати. – Хладнокровно сообщаешь мне о столь неприятных новостях. Что за самоуправство?
– Советник полон решимости и делает то, что правильно, без всяких раздумий и колебаний. Это потому, что он принимает опасность своей Родины и её страдания как свои собственные и прилагает все усилия, чтобы исполнить свой долг. Это ни сколь не умаляет Вашей власти. Это лишь доказательство того, что Ваши люди верны Вам и также радеют на благо объединенных княжеств.
– В назидание другим, «показательная порка», – закончил Филипп мысль за Сюаня. – Что малейшая ошибка в работе каждого может и будет иметь последствия.
Чужеземец кивнул, понимая, что те были обречены. Но его главной целью было сохранение стабильности в княжестве, а это, возможно, требовало жертв. Стражи упустили княгиню, тем самым, возможно, допустив возможность гибели государыни.
– Ветер доставил послание от нее, желаете прочесть? – Сюань протянул сложенный пергамент, перевязанный тонкой шелковой лентой.
Моргнув, Филипп сжал челюсти и протянул руку к письму. В его глазах появился стальной блеск. Он прочтет это письмо, узнает правду и вернет свою жену. Чего бы это ни стоило.
Медленно сняв шнурок, он развернул письмо. В нем была лишь пара строк, которая, казалось бы, насмехалась и в то же время давала надежду, что супруга обязательно вернется:
Прости, Странник
, но долг зовет меня туда, где ты не сможешь мне помочь. Верь в меня, и я обязательно вернусь к тебе.
Бережно сложив несколько раз письмо, князь отложил его на прикроватный столик. Задрав голову к потолку, он рассмеялся – сначала тихо, почти неслышно, а затем все громче и громче.
Повернув голову в сторону восточного советника, он увидел, как маска невозмутимости на лице чужеземца дала трещину. Сюань был поражен. Он забеспокоился не за Филиппа, а за Алисию. Она затеяла опасную игру, и ставки были слишком высоки. И теперь, когда, возможно, князя объединенных земель обуяло безумие, он испытал легкий укол сомнения.
Успокоившись, государь смог произнести:
– Она вернулась. – В его глазах вспыхнули искорки восторга. – Моя непокорная северянка вернулась!
Глава 6
День выдался изнурительно долгим. Алисия выехала перед рассветом, оставив за спиной стены княжеских палат, и теперь, к вечеру, ее тело ломило от многочасовой езды в седле. Дорога петляла вдоль оживленного тракта – настоящей артерии жизни для этих земель. Здесь, словно разноцветные бусины на нитке, тянулись повозки торговцев, нагруженные доверху товарами, кибитки бродячих артистов, расписанные яркими красками, и одинокие путники, бредущие в поисках лучшей жизни. От этого шума у Алисии начинала болеть голова.
Княгиня, мучимая жаждой, чувствуя, как спину начинает ломить, точно у старухи, батрачившей в поле, приняла решение сделать привал у небольшой речушки. Свернув с тракта на едва заметную тропинку, она вывела Ночь к берегу. Алисия соскочила с седла, разминая затекшие ноги. Ей пришлось каблуком сапога пробивать небольшую лунку, чтобы суметь набрать воды в кожаный бурдюк и дать напиться животному. Лошадь жадно припала к воде, шумно втягивая ее большими глотками. достала из седельных сумок немудреный обед. Вяленое мясо, жесткое и соленое, грубый хлеб, и сочное, наливное яблоко – простой, но такой желанный перекус после долгой дороги. На мгновение княгиня прикрыла глаза, наслаждаясь моментом.
Невдалеке от их привала, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багряные и золотые тона, Алисия увидела вывеску придорожной харчевни “Тополь”. Небольшое, но крепкое здание, сложенное из бревен, манило теплым светом, льющимся из окон. Несмотря на гомон голосов таких же путников, как она сама, доносившихся изнутри, и запах дешевой браги, смешанный с ароматом жареного мяса, здесь чувствовалось какое-то обманчивое тепло и уют.
Девушка решила зайти внутрь, чтобы поужинать и переночевать. Посетители заведения были разношерстными – ближе к очагу расположились купцы и чиновники, одетые в добротную одежду, с лоснящимися лицами и полными кошельками. В дальних углах ютились оборванные путники и крестьяне, с исхудалыми лицами и дрожащими руками.
За одним из столов двое мужчин, одетых в темные плащи, тихо переговаривались, время от времени бросая взгляды на других посетителей. Их лица были скрыты в тени капюшонов, но Алисия чувствовала, что они кого-то ищут. Возможно, они – охотники за головами, или тайные агенты Князя.
У одного из столов потный, сальный мужик с красным лицом и выпирающим животом подмигнул вошедшей девушке. Он осыпал ее похабными шутками, от которых ее лицо искажалось гримасой отвращения.
- Ну что, красавица, куда в одиночестве собралась путешествовать? Неужели нет никого, кто поможет до нужного города проводить?
- Неужели ты себя предлагаешь в качестве провожатого? Боюсь, одна я быстрее управлюсь.
– Да что ты понимаешь в мужиках, девка! Я тебе такое покажу…
Княгиня поспешила перебить его:
– Благодарю, я уже всё видела. – Она, насколько могла, медленно осмотрела мужика снизу-вверх. – И мне не понравилось.
Мужик вскочил из-за стола, попытался схватить ее за руку и поцеловать в губы, но последовательница Мораны ловко увернулась и с силой пихнула его ногой в грудь. Толстяк, потеряв равновесие, влетел в соседний стол, перевернув кружки с брагой и рассыпав закуски по полу.
– Ах, ты, паскуда! Я тебя научу, как уважать следует, – попытался он встать, но сапоги заскользили по каше под ногами.
С грацией хищницы ее рука мгновенно скользнула к сапогу, и оттуда появился острый кинжал. В мгновение ока Алисия оказалась рядом с ним и, схватив его за руку, с силой вогнала кинжал ему в ладонь, припечатав к столу. Мужик взвыл от боли. Быстро дотянувшись до пояса, она вытащила топор и приставила лезвие к горлу. Кадык мужлана нервно дернулся.
– Шелохнешься, Приблуда, и я тебя отправлю к праотцам. Усёк?!
Друзья мужика, увидев происходящее, бросились к княгине, намереваясь схватить ее. Но тут в ситуацию вмешались двое мужчин в темных плащах.
Тут послышался спокойный властный голос:
– Всем стоять! Не вмешиваться!
Второй мужчина в плаще, доставая короткий меч:
– Любое движение в сторону этой женщины будет расценено как нападение на агентов князя.
Услышав это, все, как по команде, замерли на месте. Мужчины в плащах внушали страх и уважение. Поняв, что им не стоит связываться с девушкой, друзья мужика неохотно расселись по своим местам.
Алисия, убедившись, что ей больше никто не угрожает, убрала топор от горла мужика. Затем, вытащив кинжал из его ладони, кивнула мужчинам в знак благодарности, и направилась к харчевнику.
Это был слегка полный мужчина с красным от жара печи лицом и добродушными глазами.
– Добрый вечер, – сказала она, стараясь улыбнуться. – Не найдется ли у вас свободной комнаты на ночь?
Она бросила перед хозяином серебряную монету.
– Добро пожаловать, странница! Рад гостям. Найдется. И за лошадью Вашей присмотрим, – его глаза сверкнули, а густые усы зашевелились от приветливой улыбки.
Мужчина немного неуклюже развернулся в узком пространстве, прочистил горло и заорал, что есть мочи:
–Тимоха, едрить-колотить, подь сюды! Тимоха, чтоб тебя полуденница сожрала!
Вбежал щуплый паренек с взъерошенными соломенными волосами и наивным выражением лица. Он вытер грязной тряпкой руки и с готовностью взглянул на харчевника.
– Чего изволите, хозяин?
Харчевник вновь смешно пошевелил усами и указал пальцем на Алисию.
– Комнату сударыне приготовить. Да чтоб прибрано было. И лошадку ее в конюшню проводи, накорми да напои.
Тимоха кивнул и бросил на девушку быстрый взгляд, прежде чем выскочить обратно.
Девушке досталась небольшая комната на втором этаже, обставленная простой деревянной мебелью. После сытного ужина, состоящего из тушеной дичи и кружки горячего чая, княгиня заснула сном праведника, убаюканная шумом харчевни и уставшим телом, измотанным долгой дорогой.
Глава 7
Высокие арочные окна пропускали тусклый весенний свет, освещая силуэты собравшихся мужчин. Вдоль стен стояли тяжелые дубовые сундуки, набитые документами. В центре зала для заседаний возвышался массивный стол из черного дерева, за которым сидел Филипп.
Он барабанил подушечками пальцев по добротной столешнице. Высокие потолки и каменные стены усиливали каждый звук, превращая гвалт в оглушительный рев. Эхо разносило обрывки фраз по всему залу, создавая ощущение полного хаоса и неразберихи.
Бравые мужи перекрикивали друг друга, брызжа слюной, размахивали руками, тыкали пальцами друг в друга, чем порядком утомили князя. Один из них даже вскочил со своего места и начал ходить взад-вперед по залу, выкрикивая свои аргументы.
– Нужно выкупить все лекарственные травы у знахарей! – настаивал старый лекарь Добромир. – Заплатим любую цену, лишь бы спасти людей!
– Любую цену?! – возмущался казначей. – Да у нас так скоро платить будет нечем! Мы разорим княжество ради призрачной надежды на исцеление! Воины должны патрулировать улицы!
– Силой?! Ты ополоумел? – возражал Олег, бывший наместник при молодом княжиче Филиппе. Теперь же он отвечал за военное дело на объединенных землях. – Силой мы только разозлим народ. Нужно говорить с людьми, объяснять им ситуацию, давать им надежду. Но стоит закрыть границы, дабы не пускать заразу к нам.
– А кто нас кормить будет, если все запрутся?! – возражал Игорь, отвечающий за торговлю. – Крестьяне не смогут привезти зерно, купцы не смогут продавать товары! Мы все умрем от голода, а не от болезни!
– Единый прогневался на нас за наши грехи! – нервно шептал молодой поп Феодосий. После предательства его предшественника Алексия, который задумал смуту, молодой мужчина давно доказал свою преданность князю и завоевал доверие народа. – Нужно возвести новую церковь и неустанно молиться ему.
И только один из них сохранял невозмутимое спокойствие. Сюань сидел с отстранённым выражением лица, ожидая, когда же те, наконец, угомонятся. Ему было странно наблюдать за этой бурной сценой. В его родных землях споры решались тихо и спокойно, путем логических доводов и убеждения. Здесь же царили эмоции и личные амбиции.
– Вы рисуете змею, и добавляете ей ноги, – тихо произнес он.
В зале наступила звенящая, напряженная тишина, словно затишье перед бурей. Все взгляды обратились к Сюаню. В этом чувствовалось напряженное ожидание. Они знали, что чужеземец всегда молчит, но когда он заговорит, его слова будут иметь вес.
– Заставь дурака Единому молиться, он и лоб расшибёт. Именно это сейчас и происходит, – подумал Филипп с горькой усмешкой. Разомкнув губы, князь неспешно, вложив твердость в последующие слова, повелел:
– Советник Сюань, тебе есть, что сказать?
Мужчина обвел всех присутствующих проницательным взглядом. Когда он убедился, что все готовы внимать ему, он сказал:
– Вы забываете о простейшем решении данного вопроса. Если вы будете использовать воду канала, который будет проходить через все южное и северное княжества, вы исключите возможность заражения посредством питья. Он происходит из моих родных земель, который Бай открыла для вас, союзников. Остальные источники лучше перекрыть, пока нас не минует опасность. В восточных землях вода считается священной. Этот канал – не просто способ доставки воды, а живая артерия, проложенная самой землей. Она проходит через долины, освещенные лунным светом, и очищается силой древних духов. Княгиня Бай, – он произнес имя с легким благоговением, – открыла для вас этот дар, когда заключила с вашим княжеством союз, но вы забыли об этом. Его вода обладает целительной силой.
Филипп устало растер ладонями лицо. Голова раскалывалась от бессонной ночи и нескончаемых споров. Советники же зашумели, задавая вопросы.
– Хватит! – рявкнул он. – Сюань предложил решение. Действуйте. А все ваши сомнения оставьте при себе. У меня нет времени слушать ваши дрязги.
Князь повернул голову в сторону чужеземца, и обратился к нему:
– Необходимо убедиться в безопасности этого решения лично и заручиться поддержкой Бай. Попроси прислать пару ваших врачевателей. Уверен, она будет рада помочь своим союзникам в трудную минуту. Собирайся.
Сюань встал, поклонился сначала государю, после развернулся к советникам, и сделал то же самое. Не проронив не слова, он завел руку за спину, неизменно махнув рукавом, покинул зал.
– Добромир, тебе следует пополнить запасы кладовых, набрать помощников и изготовить лекарственные снадобья, которые смогут предупредить хворь, или хотя бы помочь быстрее исцелиться. Думаю, княгиня наверняка с тобой поделилась некоторыми знаниями. Олег, подготовьте горожан к закрытию города, усильте стражу на воротах. Игорь, доступ будет только у торговцев с Востока и Севера, ввоз дозволяю только на некоторые ресурсы: дерево, пряности и лекарственные травы. Феодосий, придется ограничить службы, чтобы не допустить риск массового заражения. На этом, – Филипп отодвинул стул, чтобы встать. Советники тут же повскакивали со своих мест, – Совет окончен.
Глава 8
Три дня море было словно зеркало, отражающее спокойствие души Сюаня. Он плыл на крепком судне, построенном лучшими корабелами Юга. Корабль «Ольга», названный в честь почившей княгини, не отличался изысканным убранством, но был надежен и хорошо оснащен для дальних плаваний. Его корпус, укрепленный дубовыми досками, выдерживал самые сильные штормы, а просторные трюмы вмещали достаточно запасов для долгого путешествия. Главной задачей этого корабля была доставка важных персон и грузов, а не демонстрация богатства и власти.
Мужчина возвращался домой, на Восток, спустя почти десять зим службы князю объединенных южных и северных земель. Его цель – повидаться с Бай, его правительницей, к которой он испытывал безграничное уважение и преданность. Он знал, что ее решение будет верным и мудрым. Перед отъездом, молодой Сюань видел маленькую Мин-Чжу, княжну, которая не росла у него на глазах. Почти десять зим назад он видел ее младенцем, а теперь ему предстояло увидеть ее уже повзрослевшей.
На четвертый день волны – воплощение хаоса и разрушения – обрушивались на корабль, словно испытывая его и пассажиров на прочность. С палубы иногда доносился крик капитана, что отдавал приказы морякам.
В каюте советник ощущал, как корабль дрожит в когтях бури, и даже стены каюты не могли укрыть его от дыхания стихии.
К нему, не постучавшись, ворвался один из матросов.
– Советник Сюань, советник Сюань! – встревоженно вскричал тот.
– Что случилось?
– Шторм усиливается. Вероятно, корабль не выдержит! – затрясся юноша.
– Как такое возможно? – По его спине прошелся неприятный холодок. Судно ведь проверяли накануне отплытия.
– Вероятно, что «Ольга» не была готова к такой мощной волне.
Словно в насмешку, подтверждая слова матроса, раздался оглушительный треск. Мачта, казавшаяся такой могучей, пала, как сломанная спичка, пробив палубу и посеяв ужас в сердцах моряков. Крики отчаяния смешались с ревом ветра и плеском волн. Корабль затрясло, словно в предсмертной агонии, его корпус заскрипел и застонал, моля о пощаде.
Сюань, осознавая всю тщетность борьбы, все же отправился на палубу. Разрушенная мачта, сломанные доски, крики погибающих моряков – все говорило о неминуемой гибели. Соленые брызги буйных вод, словно осколки разрушенных планов, обрушились на него, раня и ослепляя, напоминая о том, насколько ничтожен человек перед лицом стихии.
Цепляясь за обломки, он с трудом удерживался на ногах, чувствуя, как ветер пытается сорвать его в бушующее море. Но не успел он сделать очередной шаг, как почувствовал, что его одежда за что-то зацепилась.
– Да чтоб тебя! – прорычал он, оборачиваясь.
Внутри все похолодело. Лицо его вмиг приобрело бледно-белый оттенок, словно нефрит.
Перед ним, сжавшись от страха, стоял княжич Мирослав. Бледный, дрожащий, как осиновый лист.
– Княжич?! Что ты здесь делаешь?! – прошипел Сюань, осознавая, что все становится в разы хуже.
Мирослав всхлипнул, его нижняя губа тряслась, но он старался храбриться перед советником:
– Я… я хотел увидеть Великую Бай, – пробормотал он. – Мне всегда о ней рассказывали, какая она воинственная и красивая, но я никогда ее не видел. А отец ни разу не пускал…
Корабль вновь тряхнуло, грозясь скинуть с себя уцелевших путников. Сюань закрыл лицо рукой. Этого еще не хватало.
– Вы хоть понимаете, что натворили? Вы подвергли себя опасности! Если Ваш отец узнает…, – он осекся, понимая, что угрозы бесполезны. Обхватив мальчика за плечи, он наклонился, чтобы заглянуть тому в глаза:
– Слушайте меня внимательно, княжич…
Вновь послышался хруст, но Сюань не успел понять, что сломалось в этот раз. Корабль накренился так, что они оба упали. В ушах стоял оглушительный рев стихии – рев ветра, рев волн, рев гибнущего корабля. Соленые брызги жгли лицо, ледяной ветер пронизывал до костей. Перед глазами промелькнула бушующая стихия. Огромные волны вздымались в небо, словно стены из воды. Ветер срывал с палубы все, что не было закреплено – бочки, ящики, обломки корабля.
– Я не смог его уберечь, – пронеслось у мужчины в голове.
Последнее, что он увидел и почувствовал перед тем, как толща воды поглотила его тело, – это летящий сверху обломок мачты. Советник почувствовал острую боль в боку и услышал, как хрустят кости. Сознание покинуло его, оставив только пустоту.
Глава 9
Столица западного княжества – Труаделес встретил княгиню отвратительной погодой. Девушка остановилась у кромки дремучего леса, который простирался до самого горизонта. Стройные сосны с красноватой корой устремлялись ввысь, пронзая пелену тумана, а между ними росли кривые березы с повисшими, словно слезы, ветвями. Внизу под копытами хлюпала грязь, смешанная с опавшими листьями и хвоей. В воздухе витал терпкий запах мокрой коры и грибов. Звуки леса утопали в густом тумане, но Алисия чувствовала, как где-то в глубине воют волки и ухают совы.
Эта тишина.… Она помнила, как ждала вестей от мужа, как молилась, чтобы он вернулся живым. Она помнила тот день, когда не приходили письма. И она помнила, как нашла его, раненного, почти что мертвого, в похожем до безумия лесу. Воспоминания об этой боли, об этом страхе, нахлынули на нее, словно волна, и она едва сдержала дрожь.
14 зим назад…
Алисия стояла на холме, откуда войска было видно, как на ладони. Она облизнула пересохшие губы. Мощные армии враждующих сторон вселяли ужас и трепет.
Тёмное грозовое небо нависало над их головами. Казалось, что стихия вот-вот обрушится, где-то вдалеке громыхало, предупреждая о том, что природа гневается. Едва ли не голые ветки деревьев с только-только появившимися и набухшими почками сильно клонились к земле от ледяного ветра, несмотря на то, что травень
вступил в свои законные права.
Волосы девушки разметались по плечам, лезли в глаза и рот. Княгиня видела, как муж стоял в первом ряду. Её сердце больно кольнуло, пронзив болью, а за ней разливалось опустошение по всему телу.
Филипп был князем, а защищать свою Родину – было его долгом. Девушка видела лишь очертания его фигуры, но не могла разглядеть черты лица. Думал ли он о ней перед битвой? Вспоминал ли о времени, проведённом вдвоём?
– Нет, нужно это остановить, но как?!
Государи континента были втянуты в войну, являясь лишь марионетками попа Алексия. Он хотел уничтожить княжества, и вынудил Восток и Запад напасть первыми.
Вражеский полководец поднял руку, махнул, и Филипп сделал то же самое. Войска с обеих сторон хлынули потоком друг на друга. В округе раздавались крики, загремели доспехи, засвистели ядовитые дротики и зазвенела сталь.
Алисия рванулась вперёд, пришпорив Яблочко пятками в бока, загоняя его галопом. Потеряв из виду супруга, подгоняла верного скакуна, лишь бы успеть прийти на помощь. Ей нужно во что бы то ни стало остановить их, пока не стало слишком поздно.
В относительной безопасности девушка спешилась, ударила своего коня по крупу, крикнула:
– Скачи! Я найду тебя, когда всё закончится.
А в голове у неё прозвучало предательское:
– Если закончится, и я не умру прямо здесь и сейчас.
Повсюду были сражающиеся солдаты, мельтешащие перед глазами так, что княгиня видела лишь цветные пятна. По виду оружия в руках она поняла, что перед ней люди, пришедшие с Востока.
– Плохо дело, отравления ядами не избежать! – подумала она.
Обходя, пригибаясь, подныривая под руки враждующих сторон, она медленно, но верно пробиралась сквозь людей, выискивая Филиппа. Кто-то рванулся к ней, но девушка без промедления отреагировала благодаря своей скорости реакции. Достала топорик, закреплённый на поясе, и всадила с глухим чавкающим звуком противнику прямо промеж глаз. Только, когда грузное тело обмякло и свалилось ей под ноги, княгиня разглядела человека. Перед ней лежал эрзатиновец.
– Хорошо, что не наш. В такой суматохе можно натворить бед, – промелькнуло у неё в мыслях.
Алисия продолжила продираться сквозь гущу сражающихся людей.
Воздух напитался запахом пыли, грязи, пота и крови. Даже неумолимо надвигающейся грозой более не витало вокруг. Война – не место для юных барышень и женщин. Но она не могла оставаться дома, в стороне, зная, что её муж, далеко и в любой момент может погибнуть. И даже Морана не сможет вернуть ей любимого.
Кто бы сказал ей несколько месяцев назад, что она до беспамятства влюбится в южанина, его бы постигла участь того солдата, которого девушка убила мгновениями ранее.
Княгиня призвала своего Ветра, чтобы он поднялся над головами и нашёл Филиппа. Всё равно в такой суматохе никто не заметит её колдовства. Но ворон не обнаружил князя. Практически выйдя из окружения, войска выплюнули её. Войска растянулись по территории, местами образовывались группки из нескольких враждующих человек, уходя с основного места битвы всё дальше в чащу.
Отбежав к кромке леса на безопасное от поля расстояние, девушка прижалась спиной к дереву, чтобы отдышаться.
И вдруг будто в голове раздался чей-то голос.
Алисия зажмурилась в попытке избавиться от наваждения, слуховой галлюцинации. Встряхнула головой, списывая всё на адреналин и шум, издаваемый воюющими. Но вновь услышала:
– Найди меня!
Глава 10
14 зим назад…
Замерев, воззвала к своему чутью. Паника охватила сердце, повергая девушку в оцепенение, не давая ей сосредоточиться.
Всё повторялось, как во сне, за исключением того, что Юг отличался погодой от Севера. Если на её Родине в эту пору местами ещё лежал снег, то на Родине мужа во всю набухали и раскрывались почки, распускались ранние цветы, зеленела трава. От яркого весеннего солнца снег сходил так быстро, оставляя за собой размытые дороги, в грязи которых временами непременно застревали повозки или ты сам.
Княгиня медленно повернула голову, наклоняя её то к одному, то к другому плечу, похрустывая суставами и позвонками. Глубоко вздохнув, вновь прислушалась. Какое-то неприятное дуновение, словно могильный холод, звало её в лес, тянуло, протягивая свои лапищи с цепкими кривыми пальцами и острыми когтями.
Всё естество девушки противилось, но она точно знала, что ей нужно было туда – в глубину леса.
Отдышавшись ещё пару минут, она побежала в чащу. Изо рта Алисии выходят рваные клубы пара, грудь тяжело вздымается от нагрузки. Она чувствует боль в левом боку – то ли от быстрого бега, то ли от раны. Но когда бы она успела её получить? Это неважно. Важно найти Филиппа.
Остановилась и закрыла глаза, опираясь на своё чутьё. Рядом слева протекает ручей, справа в нескольких метрах пробежал заяц, огибая пологий овраг. Сверху слышно, как в небо взметнулась потревоженная людьми стая лесных птиц.
Дальше впереди за деревьями поразительная оглушающая тишина. Девушка распахнула глаза. Пошевелив пальцами призвала всех своих воронов. Ветер улетел сразу же, как материализовался из ладони Алисии. Княгиня вглядывается в хмурое небо, пытается определить время, но из-за тяжёлых грозовых облаков ей не удаётся ничего выяснить.
Затем она побежала за своими птицами. Ноги хлюпают в весенней грязи, она поскальзывается, но упорно старается бежать. Бок девушки снова пронзает болью. Она стаскивает налобную ленту с головы, обвязывает её вокруг талии практически на ходу, едва замедляясь.
– Найди меня. Найди меня. НАЙДИ МЕНЯ! – звучит набатом в её голове.
– Это явно князь! Я уже видела это во сне. Мне бы только успеть!
Пробираясь через лес, чувствует, как саднит её кожа. Алисия едва успевает пригибаться или закрывать рукой глаза от стремящихся непременно выколоть их острых веток.
Княгиня выскочила на поляну. На холодной стылой земле лежали тела. Все они были воинами. И все они были мертвы, кто-то устремил свои застывшие глаза ввысь, но состояние человека выдавала мутная пелена, как у дохлой рыбы.
Другое тело было утыкано дротиками, язык распух и вывалился наружу, ногти были чёрными, а вся кожа была бледной с синими выступающими венами. Третий поодаль лежал со вспоротым животом. Кишки разбросало вокруг, а руки вцепились мёртвой хваткой в области раны. Судя по всему, воин пытался запихнуть орган обратно. Жестокая кровопролитная война!
Очнувшись от сковывающего всё тело ужаса, Алисия рванула дальше, едва не перепрыгивая тела. Запинаясь, она бежала лишь к одному из них.
Это был мужчина. Под ним растекалась лужа крови. Девушка упала на колени перед лежащим. Заглянув в лицо, она узнала своего Фила. Отчаяние захлестнуло её, но Алисия была уверена, что успеет спасти его. Она вцепилась в плечи бездыханного тела. Горло сдавил спазм. Слёзы жгли глаза. Скатываясь по щекам, они падали на бледное лицо князя.
Княгиня залезла в потайной карман в рубашке и достала оттуда флакон с жидкостью. Откупорив крышку, аккуратно поднесла склянку к мертвенно бледным и потрескавшимся от весеннего мороза губам мужа. Приоткрыв ему рот, девушка опрокинула бутылёк. Затем она швырнула пустой сосуд в грязь, ожидая пробуждения мужчины. Но он не приходил в себя, будучи в бессознательном состоянии не мог проглотить жидкость.
Злость, отчаяние, страх и ненависть заполонили её сердце, разрывая душу на части. Она не собиралась отдавать его Моране. Только не его! Она уже потеряла мать, чуть не потеряла отца, а теперь может потерять мужа?
Девушка достала ещё один бутылёк, достала кинжал. Откинула с плеч мантию, высоко задрала рукав. Плотно сжав губы, нанесла себе неглубокий порез, как когда-то это сделал Филипп в их первую несостоявшуюся брачную ночь, чтобы у слуг не появился повод судачить о её чести и невинности.
Капнув несколько капель во флакон, зажала открытое горлышко пальцем большой руки и взболтала жидкость, чтобы перемешать со своей кровью. Вокруг них кружили вороны, безмолвствуя, чтобы не привлекать внимание врагов. Княгиня призвала к себе Ветер, и произнесла:
– Следите, если кто подберётся к нам, убейте!
Ворон моргнул и поднялся выше, оглядывая сверху территорию. Остальные птицы расселись то тут, то там, на ветках и земле. Кто-то из них присел на трупы, чтобы не привлекать внимание.
Алисия тем временем отрезала от мантии лоскуты ткани, по форме напоминавшие повязки для ран. Осмотрела одежду князя. Место, куда она вшила адамову голову, как оберег, было изодрано, амулета нигде не было.
– Вот почему он не приходит в себя! – ахнула она.
Разрезав одежду на князе, где были кровоподтёки, промыла раны из фляжки с пояса, туго перевязала. Вытащила один дротик, застрявший между плечом и сердцем. Затем девушка влила содержимое пузырька себе в рот, приподняла голову мужа повыше и приникла к его губам, целуя, чтобы влить снадобье, смешанное с её кровью. Дар в её теле помогал быстрее оправляться от хворей и ранений, поэтому она решила попробовать вернуть князя к жизни таким способом.
– Великая Морана, оставь его. Я – твоя верная дочь, последовательница, служу тебе, никогда не смела перечить, выполняла твой наказ исправно. Верни мне моего мужа! – прошептала она.
Затем последовала оглушительная тишина. Девушка баюкала на своих руках мужчину. Слёзы дорожками текли из её глаз, падая тяжёлыми каплями на бледное лицо Филиппа.
Невдалеке за деревьями пряталось несколько силуэтов, наблюдая за развернувшейся сценой перед ними. Вороны взлетели и коршунами накинулись на всех, кто подбирался в тени деревьев к княгине. Послышались крики, землю окропила кровь.
– Фил, – дрожащим голосом произнесла Алисия, – это я, твоя супруга. Прошу, не покидай меня. Я буду послушной покорной женой, не буду сбегать из дома, всегда буду твоей поддержкой, и нарожаю тебе кучу наследников. Мы изловили предателя, теперь твоей власти и семье ничего не угрожает. Мы можем закончить войну, отдать земли или прийти к другому мирному соглашению. Если ты уйдёшь, я отправлюсь вслед за тобой, в царство Мораны. И ты больше не посмеешь меня прогнать от себя!
– Обещаешь? – раздался хриплый еле слышный голос.
Глава 11
Вынырнув словно из омута, девушка потерла бровь в смятении. Сейчас было не время пребывать в собственных грёзах. Алисия сфокусировала взгляд на то, что простиралось перед ней. Не теряя времени, она взмахнула рукой, призывая своего верного слугу – ворона. Дух невесомо опустился девушке на плечо, расправив крылья. В этот раз он поприветствовал ее обычным касанием, похлопав ее по щеке, приветствуя свою хозяйку.
– И я по тебе соскучилась, Ветер, – прошептала княгиня, ощущая умиротворяющее прикосновение маленьких лапок. – Передай князю, что я прибыла. Но будь осторожен, не привлекай внимания. Не хочу, чтобы у жителей был повод для лишних пересудов и волнений. И так неспокойно…
Поднявшись вверх, махая крыльями в воздухе, он каркнул ей напоследок – громко, отчётливо. Казалось, будто этим криком он хотел прогнать тьму и тревогу, сгустившиеся над Труаделесом. Затем, растворившись в тумане, исчез в серой дымке.
Наклонившись к седельным сумкам, она принялась перебирать немногочисленные вещи. Наконец, пальцы нащупали знакомый, гладкий материал. Она достала неширокую налобную ленту из мягкого полотна, с вышитым по центру особым северным узором – шишки из золотых нитей. Княгиня берегла ее особенно трепетно, надевая в редких случаях. Этот элемент одежды был последним подарком от отца, князя северных земель Всеволода. Он отдал ее незадолго до своей смерти. Алисия до сих пор помнила его слова напутствия… Каждая ниточка этой ленты хранила в себе частичку его любви, его мудрости, его силы. И теперь, когда его не стало, эта лента была единственным, что связывало ее с прошлым.
– А ещё ты носишь налобную ленту. Мне приходилось слышать, что таковую имеет право носить лишь княжна Севера, и никто другой, – эти слова, произнесенные много зим назад, словно шептали прямо в ухо. На мгновение они перенесли ее в прошлое, в тот вечер, когда она, юная девица, будущая княгиня двух объединенных земель, впервые встретила Филиппа в лесу.
Тогда она была готова на все, лишь бы вырваться на свободу. В глазах княжны горел огонь ненависти, и она готова была убить любого, кто встанет у нее на пути. Но Странник не был похож на тех наемников, что пытались убить девушку. Он не причинил ей вреда, не оскорбил. Просто вывез и отпустил. Перед уходом мужчина совершил странный поступок – незаметно повесил Алисии кулон на шею в виде веточки вербы с пятью пушистыми шариками. Тогда девушка не знала, что этот маленький предмет, подаренный загадочным незнакомцем, станет негласным символом ее любви с будущим мужем.
Внезапный, полный тоски волчий вой заставил ее вздрогнуть и отбросить наваждение прошлого. Алисия нахмурилась и прищурилась, пытаясь разглядеть что-либо сквозь плотную завесу тумана. Сначала она ничего не увидела, лишь клубящуюся серую мглу. Но затем, словно по волшебству, вдали возник едва заметный силуэт, медленно приближающийся к ней.
Ветер, будто почувствовав перемену настроения хозяйки, без единого звука спланировал и мягко приземлился на вытянутую руку девушки, внимательно вглядываясь ей в глаза.
– Что скажешь? – прошептала Алисия, не отрывая взгляда от тумана.
– Кар! – недоуменно бросил морок, переступая с лапы на лапу на ее ладони.
– Что значит, не смог пролететь? – удивлено спросила она. – Там какой-то купол?
–Кар!
– И заперты ворота?
Алисия задумчиво поджала губы, и без слов понимая всю серьёзность ситуации.
– Магическая завеса – это не просто шалость. Во-первых, это колдун. Очень сильный колдун, раз смог сотворить нечто подобное. А во-вторых… закрытые ворота, отказ пропускать подданных… Это уже пахнет бедой. И чует сердце, что эта беда грозит не только столице…, – подумала она.
Девушка слегка взмахнула рукой, рассеивая своего верного помощника. Ветер, словно тень, растворился в тумане, готовый вернуться по первому зову. С собранным выражением лица Алисия уверенным движением повязала на голову налобную ленту, словно надевая доспехи. Этим она подчеркнет свой статус, давая понять, что перед ними не просто странница, а княгиня, имеющая право голоса и способная постоять за себя. Натянув поводья, она легко коснулась Ночи пятками, и верная кобыла неспешно направилась в сторону главных ворот.
Подъехав ближе, она ожидала увидеть обычную суету у ворот столицы. Но то, что предстало ее взору, потрясло до глубины души. Один из стражников, словно обезумевший, с каким-то нездоровым спокойствием вытаскивал меч из груди бездыханного тела.
Ярость обуяла душу. С точным расчетом Алисия дернула поводья, разворачивая Ночь таким образом, чтобы животное столкнулось со стражниками. Те не ожидали вероломного нападения, и внезапный удар вывел их из равновесия. Бравые мужи неуклюже повалились на землю, придавив собой мертвое тело.
Подтаявшая весенняя грязь предательски скользила под ногами, не давая им удержаться. Кровь, смешавшись с грязью, образовала мерзкую жижу, в которой они отчаянно пытались ухватиться за опору. И когда Алисия уже решила, что угроза миновала, один из стражников, молодой парень с озлобленным лицом, сумел подняться на ноги. Нахлобучив шлем, он направил на нее свой меч, выкрикивая полные ненависти слова:
– Смерти ищешь, блудливая девка?
Второй стражник, тяжело дыша и бранясь, сумел выбраться из грязевой западни. Он был за малым вдвое старше и опытнее своего напарника, и в его глазах Алисия увидела не только ярость, но и холодный расчет.
–Ты убил его! – с гневом в голосе обратилась она к стражнику постарше.
– Ну убил, и что с того? – равнодушно пожал тот плечами, словно речь шла о раздавленном насекомом.
– …
Последовательница Мораны была потрясена до глубины души.
– Что значит «убил, и что с того»? – не веря своим ушам, переспросила она.
– Кто же заставлял этого торгаша нарываться? – огрызнулся стражник. – Сказано было: западное княжество закрыто. Велено никого не впускать и никого не выпускать.
Совершенно сбитая с толку услышанным, княгиня заговорила лишь после долгого молчания:
– Он… вероятно, пытался найти временное пристанище, получить прибыль с торговли. Но ведь не до такой степени, чтобы убивать его? Ударили бы раз, оттолкнули – и хватит с него. Неужели он заслуживал смерти?
Такое бесчеловечное отношение служилых людей не вязалось с образом справедливого государя, который занял место предшественника после войны, учиненной Алексием.
– Это Вито… то есть, это ваш князь приказал?
Ворота с протяжным скрипом, словно стоном раненого зверя, медленно распахнулись, открывая проход в город, поглощенный тьмой. На фоне серых камней и мрачных лиц стражников черная фигура казалась особенно зловещей. Лицо было скрыто капюшоном, но даже сквозь тень Алисия чувствовала этот взгляд – холодный, пронзительный, словно ощупывающий ее душу.
Мужчина опирался на посох, сделанный из костей крупных животных, украшенный черепами мелких грызунов, вызывающих отвращение.
– Нет, княжна Алисия, – скрипучий старческий голос прозвучал неожиданно, – это приказал сделать я.
Глава 12
Филипп сидел за массивным дубовым столом в одежде для сна, склонившись над разложенными перед ним письмами. Усталость и беспокойство читались в каждой морщинке его лица. Он уже несколько дней не находил себе места, терзаемый дурными предчувствиями после отплытия корабля «Ольга» с важным посланием к Бай.
Дверь бесшумно распахнулась, и пламя свечей задрожало от появившегося сквозняка. Кто-то тоже не спал в столь поздний час. Сидевший за столом поднял голову, чтобы рассмотреть ночного посетителя. В кабинет медленно вошел Олег. Он выглядел измученным. Его постаревшее за несколько зим лицо, обычно спокойное и уверенное, сейчас выражало крайнюю степень тревоги.
Молодой мужчина прищурился. Он внимательно рассматривал своего главного советника, оценивая его походку, движения и даже выражение лица. Вздохнув, снова опустил голову и просматривал оставшиеся на сегодня письма. Он был уверен, но хотел обмануться хоть на миг, что его непокорная гордая северянка, прислала ему новую весточку.
– Княже, прошу прощения за столь поздний визит, – голос Олега звучал хрипло и глухо. – Но я должен немедленно доложить…
Филипп оторвался от своего занятия, вглядываясь в лицо советника.
– Что случилось? Говори прямо. Не тяни.
Бывший наместник глубоко вздохнул, собираясь с духом.
– Разведка вернулась… с дурными вестями. Корабль «Ольга» … он разбился.
Слушавший своего советника нахмурился, словно не расслышав.
– Разбился? Что ты имеешь в виду?
– Обломки судна были обнаружены в заливе, – голос говорящего словно надломился. – Почти все уничтожено штормом, но наши люди опознали остатки. Сожалею, государь, но выживших нет.
Князь замолчал, словно оглушенный. Его взгляд застыл, устремленный в никуда. Наконец, он с трудом проговорил:
– Сюань… он погиб?
Олег кивнул, опустив голову.
– Да, князь. Сюань и все, кто был на борту…
Филипп резко встал из-за стола. Он начал беспорядочно ходить по кабинету, не находя себе места.
– Но это еще не все, – тихо добавил Олег, словно боясь усилить потрясения князя.
Тот остановился, глядя на советника с нескрываемой тихой яростью.
– Что еще?
– Выяснилось, что на корабле… был княжич Мирослав.
Князь замер, словно окаменев. Советник забеспокоился, что государь не услышал его. Но тут посыпались вопросы, как из рога изобилия:
– Кто, ты сказал? Мирослав? Мой сын? Что он там делал?!
– Похоже, он тайком пробрался на судно, – Олег виновато опустил глаза.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Правитель медленно опустился на стул, словно его ноги подкосились. Его лицо посерело, а в глазах застыла боль.
Олег молчал, не зная, что сказать. Он понимал, что эта новость – страшный удар для государя. Потеря столь важного советника, как Сюань, была тяжелым ударом для княжества, угрозой для дипломатических отношений между княжествами. Государыня без вести пропала несколько дней назад, на западные земли сейчас не пробиться. Все гонцы, которые были посланы, так и не вернулись. И княгиня не посылала своих темных слуг с письмами. Вероятно, в плену или убита. Но гибель наследника, единственного сына князя, – это трагедия, которая может потрясти все государство.
Князь сидел неподвижно, словно парализованный горем. Его сознание отказывалось принимать реальность, застыв в оцепенении. Острая, нестерпимая боль, пронзающая каждую клетку его тела. Боль утраты, боль потери самых дорогих людей на свете. Боль отца и мужа, потерявшего смысл жизни. Филипп чувствовал себя словно выпотрошенным, лишенным всего, что делало его человеком.
Дождь забарабанил по окнам, словно оплакивая погибших. И в этот момент Олег понимал, что в княжестве наступили темные времена. Гибель Сюаня сорвала важные дипломатические планы, теперь жизнь народа объединенных земель под угрозой вымирания, а смерть Мирослава ставит под угрозу будущее династии. И кто знает, какие еще испытания ждут их впереди.
Глава 13
Мирослав очнулся от того, что кто-то неистово колотил его по груди. Резкая боль заставила его закашляться, извергая из себя морскую воду, которой он успел наглотаться, когда обломки корабля разбросало по волнам после столкновения с бурей. Сознание медленно возвращалось к юноше, и вместе с ним приходило осознание ужаса произошедшего. Корабль разбит, и он, кажется, единственный выживший. Он чудом выжил, но борьба за жизнь только начиналась.
– Эй-эй! Я ведь уже очнулся, хватит меня лупить! – прохрипел княжич, с трудом выговаривая слова.
Юноша, измученный борьбой со стихией и ощущая, как силы покидают его, перевернулся на спину. Тело его ныло от боли, а в легких жгло от соленой воды. Голова, словно неподъемная, безвольно опустилась на мокрый песок. Веки, будто неподъемные, сами собой закрылись.
Не успел он выдохнуть и немного расслабиться, как вновь почувствовал обрушающиеся на него удары.
– А ну, вставай! Я не для того тебя спасала, чтобы ты взял, и умер! – прозвучал тонкий голосок откуда-то сверху.
Мирослав широко распахнул глаза. Перед ним сидела девочка, немногим младше него самого. Ее появление было словно видение. Нежная и хрупкая, но с твердым взглядом и решительным голосом. Ее сложная прическа из длинных черных волос с множеством тяжелых на вид заколок, раскосые карие глаза, аккуратный носик и пухлые губки – все в ней было необычным и притягательным. Одеяние было цвета морской волны во время штиля, расшитое серебряными рыбками. Похожий «халат» носил и советник с восточных земель.
– Советник Сюань! – вспышкой пронеслось у княжича в голове. – Вероятно, волны принесли меня на Восток. Значит, корабль все-таки прибило к восточным берегам. Хоть я и не планировал путешествие подобным образом, но не иначе, как Единый и Морана постарались.
– Ты похожа на русалку, – зачарованно пробормотал Мирослав, пытаясь прийти в себя.
– А ты на цзянши
, – хихикнула девочка, широким, расшитым шелком рукавом.
– Кто? – недоуменно переспросил княжич. – Что это значит?
– А, не бери в голову. Кто ты и откуда? – ее голос стал вдруг серьезным и властным. – Ты стоишь перед наследницей этих земель. Не вздумай солгать, или пожалеешь об этом.
– Ты моя невеста, Мин-Чжу? – ошеломленно спросил тот. Я прибыл сюда с делегацией объединенных Севера и Юга, мой отец – князь Филипп, а мать – княгиня Алисия.
На лице наследницы промелькнула тень улыбки, но она тут же скрыла ее за строгим выражением. В ее глазах вспыхнул огонек любопытства, словно она услышала что-то интересное. Возможно, дочь прославленной Бай ждала этого момента долгие годы. Возможно, союз с объединенными землями был для нее очень важен. Но она не могла позволить себе показать свои истинные чувства, ведь теперь ее жизнь изменится. Девочке предстояло стать не просто невестой, а правительницей, которая должна обеспечить мир и процветание своих земель.
– Скажи, Мин-Чжу, советник Сюань… – начал Мирослав.
– Не волнуйся, княжич, он жив. Но был серьезно ранен, когда воды моря Утренних Туманов обрушились на палубу корабля, смыв его за борт. По воле случая или, скорее, по велению судьбы, его нашли рыбаки из близлежащего поселения. Теперь он в княжеских палатах в безопасности. Моя мать – княгиня Бай, лично изготавливает и поет его целебными снадобьями. Идти сможешь? Нам нужно сесть в лодку, чтобы добраться до столицы. Учти, я тебя на себе не потащу. Испачкала одеяние, пока вытаскивала тебя на берег.
– Мы поплывем в Эрзатин? Я познакомлюсь с Великой Бай? – княжич постарался, сохраняя лицо, перевернуться и не издать ни звука, пока встает.
В его голосе звучало любопытство, но на лице Мин-Чжу это никак не отразилось. Она лишь молчаливо наблюдала за его попытками, словно оценивая его силу и выносливость. Он должен доказать, что достоин ее внимания. Пускай ее брак – это уже решенный вопрос.
Молодые люди подошли к берегу. На спокойных водах их ожидала лодка. Она выделялась от привычного глазу княжича немного опущенным носом почти прямоугольной формы и широкой приподнятой кормой, плоским дном, а её борта украшались традиционными рисунками с устрашающими драконами.
– Мы поплывем на этом? – Мирослав с сомнением посмотрел на небольшую лодку. – А где же весло?
Устало вздохнув, девочка ответила вопросом на вопрос:
– Ты когда-нибудь слышал о Небесной императрице Мацзу? С детства она обладала сверхъестественными способностями – могла летать над морем, предсказывать погоду и приближение шторма, чем неоднократно спасала жизнь морякам. После того, как в возрасте двадцати восьми зим она вознеслась на небо, ей стали полностью подвластны все движения вод.
Мирослав подал руку своей собеседнице, чтобы помочь забраться в лодку, но та, тихо хмыкнув, прошла мимо, проигнорировав вежливый жест. Слегка оттолкнулась от земли, и, немного пролетев, оказалась в суденышке.
Элегантно повернувшись к юноше, она коротко бросила:
– Тебе многое предстоит узнать о нашей культуре, княжич. И о силах, которые здесь правят.
Глава 14
– Чего встали, остолопы? Пропустите северную княжну, – ударив несколько раз посохом по лбу юношу у врат, проворчал старик в черном балахоне.
Оба стражника подобрались, выправились и дали команду открыть ворота.
– Прошу, – лаконично бросил мужчина девушке, указывая рукой на образовавшийся проход.
Труаделес, окруженный высокими каменными стенами с частоколом, укрепленные сторожевыми башнями, сразу же впечатлял своей суровостью и неприступностью. Некоторые дома были украшены красочными росписями, изображающими религиозные символы.
На улицах царила оживленная атмосфера: сновали торговцы, ремесленники предлагали свои товары, слышались голоса и смех людей. Город был наполнен шумом запахами дыма, еды, кожи и металла.
Однако, несмотря на оживление, в воздухе чувствовалось напряжение, словно город готовился к возможным опасностям. Воины с оружием патрулировали улицы, а жители с опаской поглядывали на незнакомцев.
Многие оборачивались, роняя свои товары и забывая о делах, уставившись на чужеземку. От направленных на нее множества взглядов, ощущавшихся как холодные прикосновения, по спине Алисии пошли мурашки.
Желая поскорее избавиться от этого ощущения, она повернула голову в сторону старца, который, вопреки своему преклонному возрасту, достаточно бодро шагал, опираясь на свой костяной посох. Не успела она открыть и рта, как тот заговорил с ней первым:
– Мое имя Эскулап
, княжна. Я местный знахарь. И я ждал тебя.
– Эскулап, я – княгиня объединенных земель Севера и Юга, – добавила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. Ей было немного неловко поправлять пожилого человека, но Алисия понимала, что должна обозначить свое положение. Княгиня, а не просто княжна. И робеть перед ним она не собиралась.
– Прости старика, я стал забывать, как изменился мир, изучая недуг княжича, – голос Эскулапа звучал странно, словно он был чем-то озабочен.
Девушка замерла, как вкопанная, услышав эти слова. Ривен – княжич западных земель, сын князя Вито.… Эта новость, словно удар, поразила ее. Неужели все было не просто совпадением? Неужели все события, которые привели ее сюда, были связаны с судьбой этого человека?
– Что случилось с Ривеном? – спросила она, ее голос был тихим, но в нем звучало беспокойство.
Знахарь остановился, словно внезапно осознав что-то важное. Его взгляд устремился на мрачное, затянутое тяжелыми тучами небо, словно искал там ответы. Словно сам Единый должен был пролить свет на произошедшее. Казалось, он пытался прочитать знаки судьбы, увидеть грядущие события, спрятанные за пеленой тумана.
Но небо молчало, и старец, с полным отчаяния вздохом, понял, что надвигается беда, и он бессилен что-либо изменить.
Это напряженное молчание заставило сердце княгини пуститься в безумный пляс, как незамужние девушки, полные энергии и мечтаний, кружатся в хороводе вокруг костра в ночь Ивана Купалы, пытаясь привлечь внимание суженого.
Нервные взгляды жителей то и дело бросались на нее, а тихий шепот, доносившийся со всех сторон, обволакивал ее, как кокон гусеницы, мечтающей однажды стать бабочкой. Алисия не могла разобрать слов, но чувствовала, что они говорят о ней, о ее прибытии, о чем-то ужасном, что вот-вот произойдет. Казалось, весь город дышал одним страхом, единым проклятием, готовым обрушиться на нее в любой момент.
– Надеюсь, ты сможешь пролить свет на то, что произошло. Возможно, мои познания в травах устарели, поэтому я не могу подобраться к истине, – произнес Эскулап, его слова прозвучали как признание в слабости.
Он стукнул посохом об землю два раза, да так громко, что, казалось, задрожала сама земля под ногами. Будто получив негласный приказ, жители, словно марионетки, очнулись ото сна и вернулись каждый к своим делам, стараясь не смотреть в ее сторону. Оцепенение немного спало, но щупальца мрачности не отпустили горло девушки, сдавливая его слегка слабее с каждым шагом, с каждым вздохом.
Эскулап хмыкнул и сдвинулся с места, даже не взглянув на нее. Он явно вел ее в княжеские палаты на встречу с князем. Алисия шла за ним, словно зачарованная, чувствуя, что каждый шаг приближает ее к разгадке страшной тайны, которая окутала этот город.
Главный вход княжеских палат представлял собой массивную дубовую дверь, окованную почерневшим от времени железом. На поверхности виднелись следы старых пожаров и зарубок от оружия, словно дверь специально напоминала о прошлой битве, когда обманом была развязана война. Над входом, вместо традиционного княжеского герба, возвышалось изображение переплетенных ветвей терновника, словно проклятие, нависшее над входом.
В княжеских палатах царила атмосфера ледяного холода и полного отчуждения. Даже несмотря на горящие факелы, казалось, что тепло не способно проникнуть в эти каменные стены. В воздухе витал запах сырости, пыли и тления, создавая ощущение, что здесь давно никто не жил. Казалось, что даже прислуга старается избегать этих мест, охваченных предчувствием чего-то недоброго.
– Я проведу тебя в покои княжича, а сам отправлюсь к князю. Ему необходимо доложить о твоем прибытии, княжна.
– Княгиня, – мысленно поправила знахаря девушка.
Глава 15
Филипп никогда в жизни так не напивался. Даже на рождение своих близнецов – Мирослава и Дарины.
Его шатало из стороны в сторону, пока он на ощупь пробирался в свои покои в кромешной темноте. С трудом переставлял ноги, опираясь на шершавые стены княжеских палат, которые казались ему холодными, словно надгробные плиты.
С похорон пустой могилы сына прошло несколько часов. В гроб наследника совершенно нечего было сложить, ведь тело так и не нашли. Лишь горсть сырого песка, взятой с берега канала, где он пропал.
Смотря, как пустой ящик опускается на дно, слушая бессвязную молитву Феодосия, Филипп думал, за что Единый так обошелся с ним. На кой ляд понадобились эти испытания? Слова попа звучали, как проклятие, а не утешение.
Алисия, его дикая северянка, до сих пор не объявилась. И князь объединённых земель до сих пор не ведал, жива ли она или же погибла.
Проходя мимо покоев дочери, он услышал тихие всхлипывания.
Сердце кольнуло виной. Он должен был быть с ней, а не топить горе в вине, ища забвения на дне кубка.
Но ноги сами понесли его не к двери княжны, а дальше, туда, где его ждала пустота и холодная постель. Его собственную опочивальню. Комната, в которой больше не было ни смеха, ни тихих разговоров у жаркого камина, ни страстных ночей, а лишь призраки прошлого, танцующие в свете свечей.
Дверь распахнулась легко, без скрипа. Слуги, привыкшие к заседаниям Совета до поздней ночи, оставили растопленным камин. Языки пламени, облизывающие поленья, трескали снопом искр, стремясь вылететь из тесного каменного пространства. Пляшущие огоньки бросали на стены зловещие тени.
Филипп шагнул внутрь, спотыкаясь о ковер, покрытый слоем пепла. Его взгляд упал на стол. Там, под тонким слоем пыли, лежало письмо, словно ждущее его, написанное ее рукой.
Он подошел к столу, осторожно взял пергамент в руки. Буквы расплывались перед глазами, будто нарочно не давались быть прочитанными. Он попытался разглядеть уже знакомые строки, но из-за хмеля не смог разобрать слова. Скомкав письмо, он бросил его на пол и упал на кровать, проваливаясь в забытье.
Пульсирующая боль безжалостно сдавливала виски, смешанная с отголосками воспоминаний. Образ Мирослава и Дарины в день их появления на свет, их совместные игры у водопада за княжескими палатами. Как его Неколдунья, неосторожно поскользнувшись на камне, чуть не упала в воду. Как он играл на скрипке на поляне в смешанном лесу для своей супруги.
Как они тайно посещали ярмонки, переодеваясь в одежду слуг, и их смех эхом разносился по всей площади.
Вдруг, в мрачной тишине раздался тихий шелест. Филипп приподнялся на локте. Он прислушался. Шорох повторился. Он был похож на тихую скребущую возню, словно когти царапают по камню. В дальнем углу комнаты, в тени, которая казалась живой, что-то двигалось. Это была не просто тень, это было что-то… живое?
Князь напряженно вгляделся в темноту. Там, в тени, он различил расплывчатый силуэт, постепенно обретавший форму. Из этой темной массы выделились два поблескивающих глаза, горящих огнем. Оттуда же вытянулись когтистые лапы, длинные и изогнутые.
Мужчина вздрогнул, осознав, что это такой шорох издавали крылья.
– Ветер? Это ты? – прошептал князь, и в голосе его прозвучала надежда.
Он готов был поверить, что это верный послушник его Неколдуньи. Но ворон молчал, лишь склонил голову, рассматривая хозяина опочивальни.
Филипп перечислил ещё несколько имен, которые смог вспомнить, будучи во хмелю:
– Уголек, Звезда, Тень…
Но птица продолжала безмолвствовать, лишь расправляла свои огромные крылья, словно готовясь к полету.
Князь решил подойти к молчаливому ночному гостю. Он медленно поднялся с кровати, ощущая, как кружится голова от выпитого вина. Ноги слушались его плохо, и он пошатнулся, но удержался, опираясь на спинку стула.
Когда Филипп начал двигаться к нему, ворон не изменил позы. Он лишь наклонил голову, пристально наблюдая за каждым движением человека. Что было странно, так это то, что птица не моргала. Совсем. Его глаза казались двумя черными бусинами, в которых застыл вечный мрак.
Приблизившись, мужчина заметил, что на сгибе одного из крыльев ворона красуется небольшое белое пятнышко. У послушников, сотворенных Алисией, не было таких видоизменений, она всегда создавала их безупречными.
Князь, затаив дыхание, медленно протянул руку, стараясь не спугнуть птицу. Он аккуратно, кончиками пальцев, коснулся ее крохотной головы. Перья были гладкими и теплыми на ощупь. Ворон словно вздрогнул, расправил крылья, но не взлетел. Вместо этого он начал отчаянно махать ими. Он открыл клюв, но вместо карканья из его горла вырвался лишь хрип, будто кто-то зажал ему горло.
– А, вот оно что. Стало быть, немой ты, как рыба, – с горькой иронией произнес князь.
Он усмехнулся, понимая, что это словно насмешка судьбы. Ему, потерявшему сына и жену, теперь еще и молчаливого ворона послали.
– Что ж, тогда я нареку тебя Молчун. Что скажешь, мой немногословный друг? – Ворон в ответ лишь дернул головой, словно понимая речь человека.
Глава 16
Лодочка плавно скользила по изумрудному каналу, рассекая гладь воды, словно зеркало, отражающее голубое небо. Вокруг плавали лепестки цветов, создавая причудливые узоры. На поверхности воды можно было увидеть отражения домов и деревьев, словно двойники, живущие в другом мире.
Горы, возвышающиеся над землей, словно вечные стражи, оберегали его от внешних угроз. На склонах можно было увидеть небольшие водопады, срывающиеся вниз с шумом и брызгами. Вода, падая вниз, образовывала небольшие озера и ручьи, питающие сады и поля. Ветер, дующий с гор, приносил с собой ароматы цветов и трав, наполняя воздух свежестью и жизненной силой.
Деревья сбрасывали с себя зимние оковы, облачаясь в свежую зеленую листву, а воздух был наполнен ароматом цветущих яблонь и вишен. Поющие птицы, вернувшиеся с юга, наполняли воздух своими звонкими трелями, словно приветствуя приход весны.
Мин-Чжу, и Мирослав вместе любовались живописной красотой, открывающейся перед ними. Когда судёнышко проплывало мимо живописного сада, Мин-Чжу начала рассказывать о своей матери, Бай:
– Матушка всегда говорила, что правилам поведения нужно учиться с самого детства, – произнесла она, поправляя свои длинные рукава. – Она учила меня не только тому, как вести себя за столом или на приеме, но и тому, как относиться к людям. Главное – уважение к старшим. Нужно всегда выслушивать их до конца, не перебивая и не выказывая пренебрежения. Кроме того, необходимо соблюдать скромность и избегать излишней гордыни. Важно быть достойной своей семьи и своего народа.
Заглядевшись на проплывающих мимо золотистых карпов, девочка встрепенулась и продолжила:
– Не только Бай учила меня множеству правил. Например, Безмятежный Сюань учил кланяться правильно: не слишком низко, но и не слишком высоко. Говорить нужно тихо и вежливо, избегая громких слов и жестов. При посещении храма необходимо вести себя благочестиво, соблюдать тишину и не отвлекать других молящихся.
– Можно подумать, что я не княжич, а холоп какой-то… – недовольно фыркнул Мирослав.
Мин-Чжу обернулась, хитро прищурилась и бросила в ответ:
– Учат, да не так. У вас только князьям и княгиням кланяются, а у нас еще наставникам. При встрече нужно обмениваться поклонами, выражая уважение.
Она сделала легкий поклон в сторону юноши, демонстрируя, как это делается.
– Это не значит, что ты становишься ниже кого-то, это значит, что ты признаешь его знания и опыт. Это часть нашей культуры, Мирослав. А что, княжич, сложно тебе поклониться мудрому человеку? Или гордость не позволяет?
Мирослав ненадолго замолчал, словно взвешивая каждое ее слово. Затем произнес:
– Я запомню твои слова. – Его голос звучал твердо, и в этот момент в их отношениях появилась ниточка доверия.
Кивнув едва заметно, княжна вновь отвернулась. Ее взгляд устремился вдаль, туда, где горы сливались с небом. Она не произнесла больше ни слова, дабы не нарушать уединение дивных мест. Мин-Чжу чувствовала, что в этой тишине кроется особая красота, возможность насладиться моментом и услышать тихий голос природы. Ее губы тронула легкая улыбка, свидетельствующая о внутреннем спокойствии и умиротворении.
Добравшись до пристани, лодка плавно ткнулась носом в деревянный настил, словно сама знала, где ей надлежит остановиться.
Совершив легкий, грациозный прыжок, Мин-Чжу оказалась на деревянном плато, словно сошедшая с древней картины. Княжич выбрался за ней следом, немного неуклюже.
– А теперь, княжич, приготовься, – сказала девочка, глядя на него с вызовом. – Нам предстоит путь по тысяче ступеней на самую высокую гору.
– Тысяча ступеней? – побледнел Мирослав, представляя себе утомительное восхождение.
– Да, – серьезно кивнула собеседница. – Это испытание не только для тела, но и для духа. И не только это. Гора хранит свои тайны.
– Тайны? У горы? – с сомнением в голосе переспросил юноша, его брови слегка нахмурились.
– Да, – серьезно кивнула Мин-Чжу, предостерегающе глядя на него. – Кто придет с дурными помыслами, тот не сможет преодолеть путь. Поэтому и называют подъем “Тысяча ступеней”. Коль легко твое сердце, то не заметишь, как оказался на вершине, в княжеских палатах. Но если черны твои думы, то в сто, тысячу ступеней лестница покажется непреодолимой. Испустишь дух, упорствуя, но своего не добьешься.
Она не понаслышке знала истории о тех, кто так и остался у подножия, чьи души были поглощены тенями, навсегда плененными на склонах, напоминая о коварстве собственных мыслей.
Только одному из них удалось избежать этой участи. И имя этого человека – Хуншуй
.
Глава 17
Бессонные ночи не прошли даром для молодой княжны. Несколько дней для девочки прошли, как в тумане. Чтобы спать хоть по паре часов, Дарина пила небольшими дозами сонное снадобье, которому обучила ее матушка.
С самого детства дочь донимала мать расспросами, какие и для чего травы нужны, как яды распознать, как мази изготавливать, чтобы дольше храниться могли, о пользе оберегов. Матушка, зная о непростой жизни с даром, постепенно раскрывала перед Дариной все свои знания.
Княгине только в радость было, что дочь родилась с интересом к врачеванию. Она знала, что это не просто увлечение, а способ выживания в этом жестоком мире.
И это не раз помогало использовать юной княжне свои навыки.
Давно, когда Мирослав только начинал постигать азы воинского искусства, едва научившись держать в руках меч, тренировки были суровым испытанием. Олег не делал поблажек юному княжичу, заставляя его часами упражняться с мечом. Руки Мирослава покрывались кровавыми мозолями, а тело ныло от усталости.
Дарина, видя страдания брата, не могла сдержать слез. Жалея его, она осторожно обрабатывала его раны, стараясь не причинить ему еще большей боли. Крупные капли слез падали на ладони Мирослава, смешиваясь с кровью и вызывая жгучую боль.
– Ну, чего ревешь, как медведица? – стараясь подбодрить сестру, подтрунивал он над ней, легонько щелкая ее по носу. – Это же мне больно, а не тебе.
– Оттого я и плачу, что мне тебя жаль, Мирош, – сквозь слезы отвечала Дарина, сжимая его руку. – На тебе скоро живого места не останется. Я мази да снадобья готовить не успеваю. Так скоро у Добромира всю кладовую обнесу, что ни травинки не останется.
– Эка невидаль! Да разве вы с матушкой не ходите по лесам да полям, пополняя запасы так, что скоро дверь в кладовой треснет? – в глазах Мирослава заплясали смешинки, и он попытался спрятать улыбку, видя, как насупилась сестра. – Главное, не грусти. Я же знаю, что ты все делаешь из-за любви ко мне.
– Из какой такой любви? – возмутилась княжна, пытаясь скрыть смущение. Слезы продолжали капать на ладонь брата. Бросив занятие, девочка стала утирать соленые дорожки со своего лица тыльной стороной ладони.
– Не слишком изящно для юной княжны, – донеслась до ушей детей беззлобно брошенная фраза, заставив их вздрогнуть. В голосе говорившего звучала не только легкая ирония, но и теплота.
Дети одновременно повернули головы на звук.
В дверях стоял отец. Он стоял, оперевшись на дверной косяк плечом. Его сильные руки были скрещены на груди. Из-за наклона головы черные длинные пряди волос спадали на лицо, скрывая его взгляд. Но отроки знали, что отец всегда наблюдает за ними, оценивая их поступки.
– Не стоит стесняться своих чувств, дети мои. Забота друг о друге – это великая сила, сказал он, отрываясь от дверного косяка и медленно приближаясь к детям. – Но помните, что княжна должна быть не только доброй, но и сильной. А княжич не только храбрым, но и мудрым.
Дарина и Мирослав жадно внимали словам князя. Они, точно брошенные тряпицы в воду для стирки, впитывали все, что говорят и делают родители, стараясь запомнить каждую мелочь, каждую деталь.
– Не только сильными и мудрыми, но еще и решительными, готовыми пойти на риск. Иногда случается, что некогда взвешивать и прощупывать почву под ногами. Иначе промедления могут стоить жизни. У всего есть последствия, и необходимо брать на себя последствия совершенного, – Алисия тихо вошла в просторный зал вслед за супругом. Она встала рядом с ним и мягко положила свою руку на его грудь, словно останавливая от дальнейших слов, будто говоря: “Хватит, Филипп, они еще слишком молоды”.
Но, слукавив, Филипп сделал вид, что не понял ее и произнес:
– Неколдунья, ты учишь наших детей плохому. Нести ответственность – это правильно, но зачем же нестись навстречу опасностям, словно безголовая курица по двору? – притворно нахмурился князь.
Услышав последнюю фразу, сказанную отцом, дети моментально отреагировали по-своему: Мирослав, представив себе эту комичную картину, прыснул со смеху, а Дарина, брезгливо скривившись, одернула полы сарафана, словно боялась запачкаться.
Отголоски далеких воспоминаний, точно иголка при вышивании в палец впилась. Только не одна иголка, а тысяча и не в палец, а в самое сердце. Сомнения в своих силах и страх перед будущим наполнили ее душу. Сможет ли она быть достойной княжной?
Она будет заниматься втайне, украдкой, чтобы стать сильнее и мудрее, готовой к любым испытаниям. Теперь, когда будущее туманно, брат погиб, а матушка пропала на западных землях, ее брак с княжичем Ривеном под угрозой, вопрос безопасности народа и процветания родных земель ляжет на ее хрупкие плечи.
Если и его не станет, князь посадит свою дочь на престол, выдав замуж за кого-нибудь из дальних родственников соседствующих земель. Чтобы супруг не был безумным правителем, Дарине предстоит быть мудрее и хитрее.
Она изучит все тонкости дипломатии, освоит искусство убеждения и, если потребуется, научится плести интриги. Будет готова на все, чтобы спасти свое княжество.
Глава 18
Алисия тихо вошла в покои, стараясь не выдать своего появления, чтобы не тревожить присутствующих. Она внимательно присмотрелась к обстановке.
Тусклый свет множества свечей едва рассеивал полумрак, лишь усиливая ощущение затхлости и безысходности. Копоть от пламени оставляла на стенах причудливые тени.
В углу комнаты стоял священник в черной рясе. Его лицо было скрыто в тени, а его пальцы нервно перебирают бусины на нитке с кисточкой из ниток. Он монотонно бормотал молитву, держа в руках священное писание в кожаном переплете. Его голос, тихий и приглушенный, казался лишь фоном для общей атмосферы скорби.
На краю массивной, богато украшенной резьбой постели, словно изваяние скорби, сидела княгиня Ирис. Ее лицо, обычно цветущее и полное жизни, осунулось и побледнело, оставив лишь резкие тени под глазами. Морщины, до этого едва заметные, прорезали лоб глубокими бороздами, выдавая пережитую боль и бессонные ночи. Седые пряди выбивались из-под прически, обрамляя исхудалое лицо.
Ее одеяние, обычно пышное и украшенное драгоценными камнями, теперь было скромным и траурным – простое платье из темной ткани, небрежно перехваченное поясом.
В ее потухшем взгляде отражалась лишь безутешная материнская любовь и отчаянная надежда на чудо. Ее руки, когда-то сильные и уверенные, теперь дрожали, вытирая холодной тряпицей испарину со лба сына.
Дымка от травяных настоек висела в воздухе, словно саван, готовый укрыть всех присутствующих. Казалось, в этой опочивальне не дышат, а задыхаются, медленно угасая вместе с княжичем.
Алисия старалась подавить рвотный позыв. Опочивальня душила смесью запахов благовоний, горьких трав, лечебных мазей и снадобий. Ароматы, призванные исцелить, сливались в тяжелый, удушливый смрад, от которого щипало в носу и першило в горле.
Княгиня, обернувшись, всплеснула руками и кинулась к девушке. Лихорадочно схватила ее за руку и потащила к лежащему на кровати сыну. Повернувшись к священнику, бросила ему:
– Спасибо, святой отец, оставьте нас, пожалуйста.
Когда мужчина молча удалился, Ирис с мольбой воззрилась на последовательницу Мораны, ожидая, что Единый послал ее, чтобы спасти наследника.
Алисия подошла со стороны изголовья, наклонилась и пристально, стараясь не упускать ни одной детали, начала рассматривать раненного.
Княжич Ривен лежал на постели неподвижно, словно мертвый. Его тело от шеи до ребер было туго перебинтовано накрест, скрывая ужасные раны. Лицо его было пепельно-серым, покрытым липким потом. Губы посинели, а веки плотно сомкнуты. Из груди вырывалось рваное, хриплое дыхание, похожее на предсмертный стон. Казалось, сама смерть уже занесла над ним свою косу, готовая прервать его молодую жизнь.
– Княгиня, мне очень жаль, что Вам пришлось пережить это с князем. Расскажите мне, что произошло? Как это случилось?
– О, Алисия.… Это был ужасный день. Ривен, мой бедный мальчик, выехал на охоту, … Он так любит лес. Знает каждый куст, каждое дерево. С детства туда сбегал, как маленький волчонок. Он мог найти дорогу даже в самой глухой чаще. Говорил, что нужно запастись мясом на всю весну.
– Он был опытным охотником? Часто он выбирался за дичью?
– Одним из лучших! Он всегда возвращался с добычей. Он умел читать следы зверей, предвидеть их поведение. Знал повадки каждого обитателя. Это делает все случившееся еще более непонятным. Как мог обычный зверь застать его врасплох?
– Что было после?
Ирис всхлипнула:
– Он уехал рано утром… а к вечеру, когда он не вернулся, я начала волноваться. Но я думала, может, просто задержался… Ночью… Ночью стража нашла его у ворот… Он был без сознания… Весь в крови…
Алисия ещё раз осмотрела княжича, в задумчивости поджав губы. Поднявшись со своего места, девушка тронула бинты на юноше – те были очень туго затянуты. Последовательница Мораны нервно выдохнула.
– Руки бы сама лично топором отрубила тем, кто так бинтовал! – прошипела она тихо сквозь зубы так, чтобы мать наследника не услышала ее ругань. Разматывая бинты, вслух спросила:
– И увечья… Вы уверены, что это кабан?
Девушка прищурилась.
Раны располагались не хаотично, как это бывает при нападении дикого животного, а скорее, параллельными линиями. Они были слишком большими и глубокими. Но, если это обычный волк, то животное целится в горло или конечности, чтобы свалить добычу, а тут был явно прицельный удар в область сердца, словно нападавший знал, где находится жизненно важный орган. Увечья имели неестественный оттенок – зеленоватый.
Княгиня медленно втянула носом воздух. Запах крови был странным, резким, словно в ней присутствовало что-то еще, кроме обычных телесных жидкостей. Несмотря на усилия лекарей, раны не заживают, а наоборот, становятся хуже, словно их что-то поддерживает в открытом состоянии.
Мать княжича пришла в ужас:
– А кто же еще? В наших лесах нет других хищников, способных на такое…
– И больше ничего? Никаких криков, шума борьбы? Ривен приходил в себя?
Мать лежавшего всхлипнула:
– Нет… Ничего… Стража ничего не слышала… Все было тихо… Слишком тихо… – она схватила девушку за руку. – Пожалуйста, Алисия, помоги ему! Я отдам все, что угодно, лишь бы он выжил!
– Я сделаю все, что в моих силах, княгиня. Но мне нужно провести более детальный осмотр и дознание. Возможно, это поможет спасти его жизнь.
Глава 19
Кабинет князя Филиппа дышал властью и уютом одновременно. В центре комнаты стоял массивный письменный стол из темного дуба, заваленный свитками, картами и документами, скрепленными княжеской печатью. Напротив стола, у стены, висел большой семейный портрет.
На нем князь сидел в кресле. Князь был одет в парадный черный с отороченной шелковой золотой ниткой кафтан и в тон штаны с кожаными сапогами. Дарина и Мстислав в возрасте пяти зим устроились у отца на коленях. За спиной у них, положив руку на плечо мужа, расположилась Алисия, ее волосы собраны в сложную прическу. На ней белая, как снег, рубашка с широкими руками, собранными лентой вокруг запястий. Поверх рубашки надет сарафан в пол, в тех же тонах, как одет муж и дети.
По обе стороны от портрета располагались высокие книжные шкафы, заполненные толстыми томами в кожаных переплетах. В одном из углов кабинета стоял кованый сундук, окованный железом, где хранились самые важные документы и сокровища.
В комнате горел камин, создавая тепло и уют, но сейчас огонь почти погас, отбрасывая причудливые тени на стены. Единственным источником света был канделябр с пятью зажжёнными свечами, отбрасывающими мягкий свет на стол.
Филипп встал, обогнул стол и остановился недалеко от портрета. Сложив руки за спиной, он долго всматривался в лица изображенных. Его взгляд задержался на Алисии, на ее улыбке, такой теплой и искренней.
– Смогу ли я когда-нибудь увидеть тебя, Лиса? Смогу ли я сохранить твой лик в памяти своей?
Потом его взгляд перешел на Мстислава, его любимого сына, наследника, которого больше нет.
– Как я мог допустить твою гибель? Как я мог не защитить?
Боль сжала его сердце.
Он посмотрел на Дарину, маленькую девочку с сиреневыми глазами, полную надежд и мечтаний. Теперь она выросла, но будущее ее туманно и непредсказуемо.
– Смогу ли я обеспечить тебе достойное правление? Смогу ли я защитить от врагов?
Филипп почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он провел рукой по портрету, словно пытаясь коснуться лиц своих близких.
Мужчина погрузился в воспоминания.
Утро было серым и промозглым. Редкий туман цеплялся за верхушки деревьев, словно призрачные руки, тянущиеся к земле. Князь, закутанный в темный плащ, брел по узкой тропинке, ведущей к храму. Его шаги были медленными и тяжелыми, словно он нес на себе всю тяжесть мира.
Святилище возвышалось над поселением, словно каменный страж, оберегающий покой своих прихожан. Стены его, сложенные из грубого камня, были покрыты кое-где мхом, словно напоминая о бренности всего сущего. Внутри царил полумрак, пронизанный лишь слабыми лучами света, проникавшими сквозь узкие окна.
В воздухе витал запах ладана и воска, смешиваясь с терпким ароматом старого дерева. Иконы, украшенные позолотой и драгоценными камнями, мерцали в полумраке, словно напоминая о вечном и незыблемом.
Поп Феодосий встретил государя у входа, поклонившись в знак уважения. Его молодое лицо излучало спокойствие. Он повел Филиппа в исповедальню, небольшую темную комнату, где можно было излить душу и получить отпущение грехов.
– Грешен я, Феодосий. Обманывал себя… Утешал, будто поступаю правильно. Алисия – целительница, сильная духом, сама справится. Я же, думал, должен остаться с детьми, служить своему народу, исполнять долг государя. Думал, что долг важнее чувств… Как же я ошибался!
Он замолчал, и в полумраке церкви слышалось лишь его тяжелое дыхание.
– Теперь вижу, как я заблуждался! Моя супруга там совсем одна, в чужих землях, лицом к лицу со смертью. А я… а я предал её, оставив на произвол судьбы! И сына своего не уберег… Мирослав… Он ушел, а я… Я не предвидел этого. Словно проклятье какое на мне. Всех, кто мне дорог, я теряю.
Священнослужитель молча слушал, его лицо оставалось бесстрастным. Когда государь закончил, он тихо произнес:
– Не говори так, князь. Ты – хороший муж и отец. Ты думаешь о благе других, а не о своей личной выгоде, не поступаешь так, как хочется или выгодно тебе.
Он помолчал, словно подбирая слова, и продолжил:
– Когда умирают родители, дети понимают, что тоже смертны. Но когда умирают дети – родители умирают вместе с ними. Я понимаю твою боль, княже. Но слезы нужны не мертвым, а живым.
Он положил руку на голову Филиппа.
– Не кори себя так, княже. Единый испытывает тех, кого любит. Ты – правитель мудрый и справедливый, объединивший разрозненные земли, унявший кровопролитие и положивший конец войне. Ты заключил мир с западными и восточными соседями, даровав процветание своему народу. Твоя забота о ближних видна всем, и сердце твое не очерствело от власти. Я вижу, как ты любишь свою семью.
Феодосий помолчал, глядя на поникшего князя с сочувствием.
– Княгиня непременно вернется, когда исполнит свой долг. Она сильная духом женщина, и ведет ее не только любовь к тебе, но и любовь к своему народу. А княжич Мирослав… Его уход – невосполнимая утрата для тебя и для всех нас. Но помни, Единый не посылает испытаний, с которыми ты не был бы способен совладать. Он испытывает твою веру, испытывает твою силу. Прими волю Его с кротостью, и найдешь утешение в молитве и службе своему народу. Доверься Ему, – ответил Феодосий. – Он направит тебя. И помни, что даже после самой темной ночи всегда наступает рассвет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ana-leon-33415606/spasi-menya-72026257/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ana Leon
Последовательницы Мораны #2
Алисия, чья размеренная жизнь в течение четырнадцати лет была наполнена счастьем материнства и любовью к супругу-князю. Однако идиллию нарушает череда тревожных сновидений, в которых она видит надвигающуюся с запада страшную чуму, готовую поглотить их мир.
Когда ночные кошмары становятся всё более реалистичными, последовательница Мораны понимает, что её видения – не просто плод воображения. Стоя перед выбором между спокойствием семьи и необходимостью предупредить людей о грядущей беде, она принимает судьбоносное решение отправиться навстречу опасности. Ей предстоит не только найти источник грядущей катастрофы, но и избавиться от неё. Выживет ли княгиня в своём путешествии?
Ana Leon
Спаси меня
Если твоя мечта – спасти людей,
то моя мечта – это только ты.
Мосян Тунсю
Пролог
Огонь. Огонь повсюду. Всполохи взмывают в небесную высь, а снопы искр кружатся, словно светлячки в ночи. На эту стихию можно было бы смотреть вечно, если бы не удушливый запах гари, который отравляет лёгкие и заставляет горло сжиматься в спазме. Дым заволакивает улицы, делая мир вокруг призрачным и нереальным.
В области груди ощущается острая боль – не только от нехватки свежего воздуха, но и от скорби. На землях нашего государства повсеместно зажигают поминальные костры, на которых сжигают тела тех, кто был нам дорог. Чёрный дым от костров сливается с серым небом, создавая атмосферу безысходности. Наш народ страдает от страшного мора, пришедшего с западных земель, где он опустошил целые деревни.
Со всех сторон раздаются скорбные стенания. Женщины, дети, старики и взрослые мужи проливают горючие слёзы по своим близким. Ужасное бремя выпало на нашу долю. В эту ночь языки пламени отражаются в зрачках каждого, добавляя блеска в потухшие от горя глаза. Люди собираются вместе, чтобы поддержать друг друга, но даже их объединённые молитвы не могут развеять сгустившуюся тьму.
Мы молимся Единому денно и нощно, но он, кажется, глух к нашим словам, будто небесная кара постигла нас всех. Я закрываю глаза, меня сковывает спазм, и я давлюсь от приступа кашля. Он настолько силён, что слёзы по мёртвым проливаются с двойной силой, оставляя на щеках солёные дорожки, разъедающие потрескавшуюся от мороза кожу.
Говорят, что самая тёмная ночь перед рассветом. Но не сегодня. Сегодня кажется, что тьма поглотит нас навсегда.
В этой кромешной тьме изредка мерцают тусклые огни факелов в дрожащих руках. Их пламя колеблется на холодном ветру, отбрасывая причудливые тени на почерневшие от копоти лица. Женщины в траурных одеждах причитают над останками, их голоса сливаются в единую погребальную песнь. Дети жмурятся от едкого дыма, прижимаясь к родичам, в их глазах читается непонимание и страх.
Старики, чья память хранит ещё светлые времена, качают головами, вспоминая минувшие дни. Их морщинистые руки сжимают края рукавов, морщинистые губы уже не шепчут привычных слов. Взрослые мужи, ещё недавно сильные и уверенные, теперь сгорбились под тяжестью утраты, их взгляды потухли, а в глазах читается безысходность.
Где-то вдалеке слышен набат, но его жуткий звон тонет в общем гуле скорби. Птицы покинули эти места, и только карканье ворон нарушает тишину между причитаниями. Земля под ногами остывает от жара бесчисленных погребальных костров, а небо затягивается тяжёлыми свинцовыми тучами, будто само мироздание оплакивает случившееся.
Кто-то дернул меня за подол сарафана. Я опустила взгляд и увидела маленькую девочку с грязным лицом и заплаканными глазами. Она крепче сжала в своих маленьких кулачках мою одежду и пискнула:
– Государыня, помоги! Где моя матушка? Она была больна, спасите ее…, – прошептала малышка, дрожа от страха.
Мое сердце жалость от скорби, разрывающее его на мелкие осколки. Слезы вновь полились ручьем. Я не смогла сдержать рваного вздоха. Во мне умерла надежда, и на ее месте поселилась ледяная пустота, грозившая поглотить все светлое, что еще оставалось.
– Твоя… матушка… отправилась к Моране. Она там, где спокойно и легко. Я знаю, что никакие слова не смогут сейчас утешить тебя, но помни, что она всегда будет жить в твоем сердце. Я уверена, она была замечательной женщиной, – моя рука дрогнула, но я погладила девочку по голове. – Где твой отец, кроха?
Девочка вздрогнула от моего прикосновения и заплакала еще сильнее.
– Я… я не знаю, – прошептала она сквозь слезы. – Он ушел… давно… а теперь и мамочки нет… но князь дает кров и пищу всем нуждающимся. Так мне сказал дядюшка, – она указала на сгорбленную фигуру невдалеке.
Мое сердце екнуло. Что-то в ее тоне меня насторожило. Князь действительно помогает нуждающимся, но тот мужчина… Он показался мне человеком мрачным, внушающим страх.
– А кто этот дядя? – я сделала над собой усилие, чтобы не выдать дрожь в голосе.
Девочка с подозрением посмотрела на меня, одёрнув руки от моего подола.
– Не скажу… Вы тоже хотите сделать ему плохо?
Девочка замолчала, и в её глазах появился странный блеск.
– Он обещал вылечить всех больных. Я верю ему, – прошептала она, и на её губах появилась зловещая улыбка.
Девочка растворилась в толпе.
В этой тьме каждый чувствует себя одиноким, несмотря на множество людей вокруг. Надежда тает, как последний не сошедший снег, а будущее кажется беззвездной ночью, в которой нет места свету. Но даже в самой темной ночи можно найти искру. И пока есть хоть малейшая возможность бороться, я не сдамся. Я буду искать свет, даже если его придется высекать из камня.
Одной мне не справиться. Мне нужны союзники. Кто может мне помочь? Кому можно доверять в этом городе, погрязшем в болезнях и страхе? Нужно тщательно все обдумать и составить план.
Глава 1
Алисия резко проснулась на кровати. Холодный липкий пот струился по лицу, заливая глаза. Тяжёлое дыхание никак не хотело выравниваться, а сердце билось в сумасшедшем ритме, точно испуганная пташка в клетке, грозясь сломать пару рёбер, чтобы вырваться наружу. Её ночная рубашка прилипла к телу, а распущенные черные, словно вороново крыло, волосы спутались в колтуны.
В последний раз, когда её мучили кошмары, она долго отмахивалась от них, не понимая, что или кого так отчаянно пытается найти в зимнем лесу. На поле брани она тогда чуть не потеряла супруга, князя объединённых северных и южных земель. Столько крови тогда пролилось, сколько воинов погибло. И всё из-за жажды власти одного предателя.
Кто бы мог подумать, что им окажется человек, отдавший свою жизнь на служение Единому.
Злость изнутри поднималась к самому лицу, придавая бледной коже лица багровый оттенок. Если бы служительница богини зимы и смерти могла, она бы вновь лично казнила Алексия.
Смахнув солёные липкие капли, девушка аккуратно спустила ноги на мягкий расстеленный у кровати ковёр из шкуры медведя. Позади чёткий слух уловил размеренное тихое сопение.
Бесшумно пройдя по опочивальне, девушка открыла соседнюю дверь в умывальню. Едва справившись с волнением, со второго щелчка пальцами на свечах загорелись огоньки, отбрасывая тёплые отблески на полированные поверхности.
Подойдя к зеркалу, висящему на стене над умывальником, Алисия всмотрелась в собственное отражение – темные залегшие круги под глазами, испарина на лбу, едва дрожащие от ночного кошмара пухлые губы. Взмокшие пряди прилипли к высокому лбу и острым скулам. Сиреневые яркие глаза, заметно выделяющиеся на фоне бледной кожи, увлажнились. Она коснулась своей рукой области груди. Под намокшей тканью одежды для сна она почувствовала холодок, исходящий от металла. Слегка дрожащими пальцами она обвела контур кулона в виде веточки вербы, который ей когда-то незаметно надел её муж. Девушка прикрыла глаза и тихо вздохнула.
Хотя, такая слабая сейчас духом княгиня не могла порадовать своим ликом не только супруга, но и могла испугать своих детей. Конечно, Дарина и Мстислав не должны узнать, какие ужасы стали с завидной частотой посещать их мать.
И как эта сломленная женщина сможет защитить свой народ?
Алисия лихорадочно обдумывала всё то, что видела уже не впервые. Моровое поветрие. И, судя по погребальным кострам, которым не было числа, она не сможет помочь своими травами.
– О, великая Морана, прошу, помоги нам! – взмолилась княгиня про себя.
Рвано выдохнув, девушка плеснула себе из стоявшего на умывальнике кувшина холодной воды. Наспех вытерев липкий пот с лица, она повернулась, чтобы прихватить пушистое полотенце, и едва не вскрикнула от ужаса.
Оперевшись плечом на дверной косяк, в проходе стоял её супруг. Его длинные черные, как смоль, волосы были собраны в аккуратный хвост и перетянуты кожаным шнурком. В серых с вкраплениями белого глазах читалось беспокойство, о чем свидетельствовали жестко очерченные скулы и плотно сжатые губы.
– Насколько же моя благоверная супруга погрузилась в свои думы, раз не уловила своим чутким слухом мои шаги? – удивился князь.
– Фил, ты напугал меня! – с недовольством воззрилась на него Алисия.
– Лиса, что случилось? – нахмурился он. – Неужто снова кошмары?
Князь оттолкнулся от двери и бесшумно подошёл к жене. С каждым его шагом девушка пыталась уловить глухой звук приближения, но так и не смогла. Его голые ступни бесшумно скользили по мраморному полу.
– В том нет моей вины, – прищурилась она. – Сюань
неплохо тебя обучил технике бесшумной поступи.
– Неколдунья, лукавишь! Не пытайся меня сбить с мысли, – беззлобно бросил с ухмылкой муж. Разглядев состояние своей княгини, он заключил её в кольцо своих рук, нежно обвив её тонкую талию. Его тонкие длинные пальцы, один из которых был украшен перстнем, символизирующим власть объединённых земель, осторожно коснулись её спины. – Я спрашиваю тебя, что случилось? Тебя вновь мучают кошмары, как тогда? Кто-то погибнет? Вновь война?
Алисия мягко накрыла своими тонкими длинными пальцами губы Филиппа. Она закусила нижнюю губу, раздумывая несколько мгновений прежде, чем дать ответ. Её аккуратные пальчики слегка дрожали.
– Нас ждёт моровое поветрие, – серьезно произнесла княгиня.
Освободившись от пальцев жены, князь мягко обхватил её запястье, притянул её ближе так, что девушка уткнулась в его широкую грудь. Его ночная рубашка приятно холодила её разгоряченную ночным ужасом кожу. Глубоко вдохнув аромат леса, исходящего от тела мужа, девушка смогла немного успокоиться.
Филипп ощутил, как её тело дрогнуло в его объятиях, как будто она сама испытывала те ужасы, о которых говорила. Он крепче сжал её, стараясь передать свою силу и уверенность. В объятиях друг друга все возникающие на их пути преграды будто разрушались, давая сделать новый широкий шаг дальше.
– Лиса, что бы ни случилось, мы справимся. Нельзя отмахиваться от твоего предчувствия, нам нужно защитить свои земли, свой народ и нашу семью. Утром мы созовем Совет, чтобы решить, что нам делать дальше. Ты княгиня, и в тебе течёт сила твоих предков, сила самой Мораны, – ответил он, внимательно изучая её лицо. – Ты можешь больше, чем думаешь.
Пауза повисла между ними, и Алисия почувствовала, как маленькая надежда пробивается сквозь её тревоги. Неужели она действительно может противостоять неизбежному?
Она вспомнила о своих детях, о Дарине, которая любила плести венки из полевых цветов, и о Мстиславе, чей смех мог бы растопить любое заледенелое сердце. Её семья, что придавала сил. – Я должна собраться с мыслями, – вынужденно произнесла Алисия, стараясь вытереть остатки слёз.
– Мы должны подготовиться. Я знаю, что тьма близко, и я могу чувствовать её приближение.
Филипп, заботливо поглаживая её плечо, кивнул.
– Мы сделаем всё, что в наших силах. Я отправлю гонцов во все уголки земли, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе.
Алисия почувствовала, как её сердце наполнилось гордостью за своего мужа. Он обладал решимостью и мудростью, за что она его так любила.
Князь прижал свою княгиню к себе ещё раз, и они стояли так, позволяя друг другу пережить этот напряжённый момент.
Почувствовав, что жена перестала походить на натянутую до предела струну скрипки, он позволил себе хитро прищуриться:
– А покамест рассвет еще далеко, пойдем в постель.
Едва договорив, он мягко отстранился от супруги, легко подхватил её на руки и унёс в сторону опочивальни.
Глава 2
Холодный пронизывающий ветер пробирался под кожу, тянулся своими невидимыми колючими лапищами к костям, замораживая их. Под его потоками лицо княгини пощипывало, кожа начала трескаться. Прикрыв глаза, девушка устало вдыхала морозный воздух. Зима совершенно не хотела уступать весне.
Тяжелые думы омрачали ее лик, волнение обуревало и не давало спать. Небо заволокло тучами, не давая пробиться солнечным лучам сквозь эти хмурые полотна. Поёжившись от холода, Алисия натянула на плечи пушистый плед. С её губ клочками вырывались наружу облачка пара.
Сзади она почувствовала, как её талию окутывает теплая рука. Положив свой подбородок ей на макушку, другой рукой князь безмолвно протянул к лицу жены кружку с ароматной жидкостью. На поверхности отвара плавали ягоды можжевельника.
– Если ты и дальше будешь стоять на холодном ветру, тут никакие отвары не помогут. Я беспокоюсь о тебе, Неколдунья, – с горечью проговорил он.
Алисия вздохнула. Высунув одну руку из-под пледа, она приняла из руки мужа кружку, отпила, обжигая язык и горло, но совершенно не почувствовала вкуса.
Филипп беззвучно вздохнул. В последнее время он стал замечать, как его маленькая хрупкая бунтарка теряет свою живость, она перестала упрямиться и стала необычайно тихой. И не только ее характер претерпел изменения. Некогда пышущая здоровьем молодая супруга стала угасать, теряя вес на глазах. Румянец сошел с ее щек. Он мягко забрал кружку из руки жены, подул на отвар, отпил и вернул ей напиток.
– Я не могу родить тебе наследника вот уже четырнадцать зим. Грядет моровое поветрие, и я боюсь, что здоровье Мирослава и Дарины будет подорвано. Нас ожидает неизвестность, сможем ли мы совладать с этим стихийным бедствием, сможем ли выжить. Я сделаю все, чтобы спасти свой народ и своих близких, но я не могу гарантировать безопасность, – она сделала глоток. – Да, на Совете мы решили закрыть границы с Западом, раз мое предчувствие подсказывало через сны, что беда придет с их земель. Сюань отправится на Родину, чтобы просить Великую Бай
отправить несколько княжеских лекарей для обучения наших искусству врачевания посредством иголок и трав, но этого может оказаться недостаточно. Твоя власть и будущее объединение земель в одно государство может пошатнуться. Филипп, тебе нужно жениться во второй раз. Новая супруга сможет родить тебе наследников опосля, если… если с Мирославом или Дариной что-то случится.
– Алисия…, – беспомощно попытался возразить супруге муж.
– Княже, ты должен думать не о себе или обо мне. Ты должен думать о будущем княжества, о будущем государства! – злые слезы подступили, а ком в горле заставлял с усилием произносить слова.
Княгиню давно не покидали мысли о том, что она не справляется. Она не может подарить своему князю еще наследников, не может уберечь их от всех бед. И ужас охватывал не столько от осознания своей беспомощности, сколь бесконтрольное отчаяние, которое с каждым днем обуревало ее. Здесь стоит не только ее желание или ревность, сейчас встает вопрос о престолонаследии. Они не только хотят удержать власть в своих руках, дабы сохранить установленный лишь десятилетие назад хрупкий мир между княжествами, но и уберечь всех от безжалостного кровопролития. Воспоминания о жестокой битве до сих пор заставляет ее изготавливать различные обереги и снадобья.
Филипп мягко отстранился и развернул свою жену к себе лицом. Он провел ладонью по ее затылку, притягивая к себе ближе. Целуя в лоб, он старался вложить в свои слова мягкость, теплоту, но в то же время строгость:
– Алисия. В первую очередь, я – твой князь. А, значит, тебе следует прислушаться к своему государю, пусть ты и равная мне.
Девушка попыталась возразить, но муж остановил ее рукой, призывая помолчать, пока он не договорит:
– Во-вторых, не для того я давал клятву перед Единым, чтобы ее нарушить. Я люблю тебя, готов жизнь положить ради тебя и наших детей. И я не позволю таким мрачным мыслям поглощать тебя и твою светлую головку. Где моя бойкая государыня, которая так отчаянно спасала свою жизнь, что укусила за плечо своего похитителя? Где та воительница, которая, рискуя своей жизнью, вытащила мужа из рук своей же богини, пойдя наперекор судьбе? Я должен был умереть на поле боя, но ты и тогда не сдалась. И сейчас, на Совете, ты приняла отчаянное решение защитить всех нас. Ты собираешься на Запад, чтобы не дать моровому поветрию уничтожить соседнее княжество. Не дать распространиться хвори на своих землях. И предупредить его появление на Востоке.
Воспоминания о том времени, когда она была более смелой и решительной, казались ей далекими, как сон.
– Я всё еще здесь, – едва слышно произнесла она. – Просто… обстоятельства меня меняют, Фил. Война, страх за тех, кого я люблю… Я чувствую, что сердце моё сжимается от беспокойства за тебя, за детей. Какая из меня государыня, если я не могу спасти и защитить всех?
Алисия взглянула ему в глаза, полные решимости вперемешку со страхом. Её губы дрогнули, и она почувствовала, как дрожь пробегает по телу.
– Я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить наш дом, но, пожалуйста, не настаивай на том, что мне нельзя делать выбор ради нашего будущего.
Филипп вздохнул, вновь обнимая её. Он знал, что в её сердце борются два чувства: желание быть сильной и боязнь упустить то, что они уже построили вместе.
– Мы справимся. Верь мне. Кроме того, у нас есть ещё один способ – поговорить с Мирославом и Дариной, узнать их мнение. Дети, как будущие наследники, должны знать, что мы защищаем их будущее, и они должны быть частью этого.
Алисия с сомнением нахмурилась.
– Но они ещё так малы…
– Именно поэтому и важно, чтобы они понимали, что происходит. Они должны знать, что мы с ними, что мы защищаем их, чтобы они могли быть готовы ко всему, что предстоит нам всем. Как твой супруг, и как князь, я собираюсь запретить тебе лезть впереди всех в бой с хворью, как и сделал на Совете.
Не удержав бурю эмоций в себе, девушка всхлипнула. Муж приподнял её подбородок и сцеловал дорожки непрошенных слез.
– Эй, мне нужна моя дикая северянка. Мне горестно видеть, как ты убиваешь себя. Мне не нужны новые наследники, мне достаточно того, что я имею сейчас. Хотя, хвала Единому, что ты не препятствуешь мне пытаться, – закончил он говорить с коварной усмешкой на губах.
Поначалу никакой реакции от княгини не последовало, что малость расстроило князя. Но после он услышал тихое фырканье, сорвавшееся с ее губ.
– Бесстыдник! – с искоркой в глазах произнесла Алисия.
– Каков уж есть, моя ненаглядная Лиса. Поэтому прекращай печалиться. Нам никакие преграды неведомы благодаря Единому. На все его воля. Но подготовиться нам необходимо, в этом ты права. Иначе твоя богиня возопит и снизойдет до нас, коли мы не справимся с черной напастью. А теперь, – не договорив, он подхватил жену на руки так, что остатки отвара слегка выплеснулись из кружки, – позволь мне снова попытаться зачать наследника.
Ветер завывал вокруг них, но внутри обоих открылось уютное чувство силы и единства. Эти два сердца, которые долгое время боролись с предателями, объединились в конечной решимости. Впереди их ждали испытания, но вместе они были готовы противостоять любой буре.
Глава 3
Алисия тихо выскользнула из опочивальни, стараясь не произвести ни звука. Ночь окутала княжеские палаты густым мороком, лишенным звуков и света. Лунный свет едва пробивался сквозь узкие окна, отбрасывая причудливые тени на стены. Она неслышно двигалась по коридорам, каждый шаг был обдуман, каждое движение – осторожным. Больше всего она боялась разбудить мужа, но её решение было непоколебимым. Она чувствовала, что не может больше ждать и наблюдать, как их мир буквально распадается на куски. Ей пришлось пойти на обман – накануне она незаметно подлила в отвар, который заботливо заварил супруг, снадобье из сон-травы. Так она могла быть спокойна, что он не заметит ее отсутствия в постели.
Правда, совсем незамеченной ей не удалось выбраться под покровом ночи. Возвращаясь в свои покои, бесшумной поступью, словно крадущийся тигр, вышагивал их верный помощник, страж с теперь уже дружественных земель Востока – Сюань.
Это был молодой мужчина, немногим старше Филиппа, со светлой кожей и с утонченными чертами лица, напоминавшими искусно выточенную статуэтку. Раскосые карие, почти что чёрные, глаза. Прямой нос и пухлые губы. Длинные чёрные волосы, достигающие линии его тонкой талии. Сложная прическа, часть волос из которой были собраны в высокий, тугой хвост, перетянутый шелковой лентой. А уж одеяние… Оно было похоже на роскошный женский халат, сшитый из тончайшего шелка. Разве что оттенок был небесного цвета с серебряной вышивкой, изображавшей изящных драконов, обвивающих горные вершины. От Сюаня исходил легкий аромат сандала
и экзотических благовоний, привезенных с его далекой Родины.
Советник с Востока всегда был молчалив, незаметен, но имел определенный вес на собраниях – коротко и по существу мог изложить свои мысли, словно взвешивал каждое слово, будто мясо на весах, как торговцы на рынке. Он разбирался не только в судоходстве, но и выстраивании торговых путей со своими родными краями, боевых искусствах, особенно владении мечом, а также немного понимал во врачевании, используя древние знания своего народа.
После поражения предыдущего правителя, Великая Бай, племянница узурпатора, смогла за три дня захватить власть в столице восточного княжества – Эрзатин, перебив остатки предателей собственноручно благодаря прекрасным знаниям своих морских владений. Она потопила корабль, устроив хитрую засаду в узком проливе, и немедля отправила своего советника Сюаня на служение князю объединенных Юга и Севера с заключением мирного соглашения и налаживании торговли, что стало залогом процветания обеих стран.
– Княгиня, – поприветствовал ее мужчина, выражая почтение и уважение в принятом на его родине поклоне, вложив одну ладонь в другую, и вытянув руки перед собой, будто обнимает ствол дуба.
– Ах, советник Сюань, доброй ночи! – она слегка вздрогнула от неожиданности, стараясь скрыть свое волнение.
Алисия до сих пор не привыкла к этому непривычному приветствию, хотя прошло около десяти зим. Ей каждый раз приходилось сдерживать себя, чтобы не проявить вежливость и не поклониться в ответ.
– Что он здесь делает в такой поздний час? Неужели он что-то заподозрил? – подумала она с тревогой.
– Что-то произошло, что Вы решили сбежать под покрывалом ночного неба? Стоит ли мне обеспокоиться, что Вы не переборщили с дозой снотворного снадобья для князя? – слегка вздернув бровь, решил уточнить советник.
– Вот же, ничего от него не скроешь, злодей! – прикусив губу, подумала девушка, чувствуя, как краска заливает щеки. Вслух же она постаралась придать голосу ледяное спокойствие:
– Советник Сюань, вы забываете, что я с детства разбираюсь в травах. Как вы могли подумать, что я отравлю собственного мужа? – едва не закипая от напряжения, спросила она.
– Что Вы, княгиня, я лишь обеспокоен, что вновь нарушаете наказ князя, – мужчина ухмыльнулся, уголки его губ едва заметно приподнялись. – Насколько я помню, Вам было запрещено ехать на Запад. Я был приставлен к вашей семье по наказу Бай, дабы сберечь наше общее будущее. А Вы устраиваете пожар у городских ворот – это также к бедствию для рыб в пруду
.
Девушка в непонимании воззрилась на собеседника, пытаясь разгадать смысл его слов.
Тот устало выдохнул, словно взвалил на себя тяжелую ношу, и растер переносицу указательным и большим пальцами, закрыв глаза на мгновение. Кивнув своим мыслям, он взмахнул широким рукавом, занося руку за спину в привычном для него жесте, и решил пояснить:
– Прошу простить меня, княгиня, за иносказания, к коим не привык Ваш слух. Я имею в виду, что рыба может оказаться в безопасности от огня снаружи, но если осушить воду из пруда, чтобы помочь потушить пожар, то пострадает даже рыба. Ваш народ потеряет правительницу объединенных земель, муж потеряет свою супругу, а дети – мать. Неужели вы готовы пожертвовать собой ради спасения других? Это благородная цель, но почему бы Вам не отправить кого-то вместо себя? Позвольте мне послать туда доверенных людей, они привезут весть о болезни, и мы сможем выработать план действий.
Вопрос, который был задан, повис в воздухе, словно тяжелая завеса. От, казалось бы, правильных доводов, которые приводил чужеземец, стоило остудить свой пыл, задуматься. Риск – дело благородное, но всегда ли он оправдан? Так почему Алисия не могла поступить иначе?
Ежели она не бросится в омут с головой, пострадают люди. Невинные люди! Возможно, западный князь и его семья. И не если, а когда хворь дойдет до их владений, они не смогут защитить собственный народ. Вспыхнут погребальные костры, начнутся голод, разруха, вспыхнут восстания, а ее саму сожгут, посчитав ведьмой, наславшей моровое поветрие. И семья все потеряет. Она не должна допустить этого!
Сжав челюсти так, что зубы аж скрипнули, девушка расправила плечи, а затем ответила, глядя прямо в темные, проницательные глаза мужчины:
– Советник Сюань, я настоятельно рекомендую не останавливать меня. И впредь, хоть ты и человек, присланный нам в помощь восточной княгиней Бай, я прошу тебя не лезть на рожон. Иначе я заподозрю тебя в шпионаже и отправлю твою голову на пике в подарок твоей правительнице. Пусть она сама разбирается с непослушными советниками.
Тот лишь снисходительно улыбнулся, как малому дитя, говорившему милую, но всё же чушь. В его взгляде читалось сочувствие и понимание, но ни капли страха. Он вновь сложил руки в поклоне и произнес с неизменной учтивостью:
– Княгиня, как я смею останавливать Вас? Мое дело – защищать и советовать, но никак не применять грубую силу или увещевать. В моих же интересах, чтобы брачный союз княжича Мстислава и княжны Мин-Чжу
состоялся. Иначе все государство захлебнется в ненависти и крови, и все наши усилия пойдут прахом. Этот брак – залог мира и процветания наших земель.
Распрямившись, он отворил дверь к себе и шагнул в темноту опочивальни, оставив Алисию одну в коридоре, полную негодования и решимости. Запах сандала еще долго витал в воздухе, напоминая ей о присутствии этого загадочного советника, присланного с далекого Востока.
Глава 4
Пробираясь через пустые закоулки княжеских палат, девушка воровато оглядывалась. Поправляя на себе одежду, последовательница Мораны вынырнула из очередного коридора. Прижавшись к стене, выглянула из-за угла, проверила, нет ли кого-то поблизости.
Ей казалось, что каждая ступень отдает эхом предательски громко. Темнота вокруг давила на нее, и в каждой из них мерещились стражи, которые могли уличить ее в побеге. Она знала, что её действия рискованны, но страх за будущее княжества затмевал все сомнения.
Наконец, достигнув нижнего этажа, Алисия быстро сбежала по лестнице и направилась дальше по двору.
Слегка приоткрыв дверь конюшни, княгиня вдыхала свежий запах сена и мускусного пота лошадей. Её взгляд быстро остановился на черной скаковой кобыле по имени Ночь. Эта лошадь была смелой и быстрой, как и её предок – Яблочко, который пару зим назад покинул свою наездницу, отойдя в мир иной, и именно эта кобыла должна была стать спутницей своей наездницы в этом безумном побеге.
Словно чувствуя её намерения, Ночь тихо фыркнула и выставила вперед морду, будто бы призывая к действию. девушка тихо подошла к ней, провела ладонью по её шелковистой гриве и зашептала:
– Мы уезжаем, подруга. Нам нужно спешить.
Аккуратно выглянув в образовавшуюся дверную щель, княгиня заметила, как двое стражников о чем-то переговариваются. До нее долетали обрывки фраз:
– Нет мочи, когда уже смена караула? – зевая, спросил первый.
– Терпи, остолоп! В прошлый раз, когда ты пешком под стол ходил, княгиня на сносях умудрилась сбежать. Благо князь тогда головы рубить никому сгоряча не начал, посмеялся и за государыней следом отправился, – шикнул на того второй.
– И что? – сонно буркнул первый.
– А то, что тогдашний наместник Олег разжаловал всех и пристроил кого куда: кого на кухню, кого в конюшню, кого на границу, – с важным видом ответил первый. – Теперь лучше внимательно следить, как бы чего она не учудила, княгиня-то наша.
Алисия едва сдержала смех, вспомнив об этом случае. Тогда она была наивной девушкой, не знавшей больше забот. Кто бы мог подумать, что спустя четырнадцать зим двор будет припоминать эту выходку. Она вспомнила ту поездку на север, которая казалась тогда таким беззаботным приключением. А вернулась оттуда с мужем и двумя детьми.
С Филиппом… они прошли многое. Смута, предательство, война, болезни – все это было на их пути. Но они всегда были вместе, поддерживая друг друга. Раскрыли друг другу самые сокровенные тайны, полюбили друг друга, и пронесли эти чувства сквозь года. И сейчас, когда над их княжеством нависла беда, она просто обязана была действовать. Не ради себя, а ради них.
Поэтому ей, во что бы то ни стало, следует сбежать. Но, для начала нужно как-то отвлечь стражу.
Алисия лихорадочно вспоминала двор. За конюшней располагались деревянные постройки – жилище конюха. Вероятно, он сейчас там. Девушка надеялась, что тот не пил накануне браги. Тогда мужчина быстро почует неладное и сможет привлечь внимания стражников.
Не найдя другого выхода, девушка вздохнула. Держа в руках поводья, служительница Мораны заставила себя сосредоточиться. Ноги её немного дрожали, но это было не только от волнения. Она сжала большой и средний пальцы с характерным щелчком. Небольшая искра вспыхнула на крыше дома конюха. Спустя мгновение там вспыхнуло пламя.
Спустя время послышались крики конюха, суматоха и брань стражи. Втроем они бросились тушить пожар.
Алисия взглянула вокруг, убедившись, что никого нет, и слегка тронула пятками бока лошади.
За ее спиной она не слышала возни, вероятно, пламя было потушено. Вскоре ее могут обнаружить трое бравых мужей, поэтому княгиня направила кобылу галопом.
Когда они выехали на открытое поле, холодный ветер вырисовывал на её щеках розовые полосы. Ночь неслась по извивающейся дорожке, в то время как леса и поля мчались мимо, словно жизнь сама старалась вернуть её назад. Но наездница не собиралась останавливаться.
По мере того, как они отдалялись от княжеского двора, грудь девушки освобождалась от сковывающего ее страха. Мысли о Филиппе и их детях постепенно отстранялись. Она чувствовала свободу, дух северянки пробуждался в ней с каждым новым порывом ветра. Алисия понимала, что её побег не будет без последствий, но внутренний голос убеждал её – это правильный путь.
Вдали за горизонтом поднималось запоздалое зимнее солнце, и первый проблеск света отражался на хрустящем тающем снежном покрове. Алисия знала, что обязательно вернется, но только тогда, когда она сможет изменить судьбу княжества и защитить его от грядущих бедствий.
Глава 5
– В каком смысле моя супруга сбежала? – раздался крик князя, полный тревоги, а не гнева. Его голос сломался, словно старая березовая ветвь. Новый крик застрял в горле, превратившись в хриплый стон.
Филипп откинулся обратно на подушки. Виски прошибло невыносимой болью, словно удар деревянным мечом по голове во время тренировочного боя. Перед глазами плыли мутные пятна, а во рту ощущался горьковатый привкус то ли снадобья, то ли обмана. Постепенно в сознание просачивались обрывки вчерашних событий, складываясь в тревожную картину.
Он с трудом сел на кровати, игнорируя пульсирующую боль в висках.
– Вызовите ко мне Сюаня, – произнес он хриплым голосом, полным власти, – Немедленно! И, ради Единого, задерните шторы!
Спустя непродолжительное время в покои княжеской четы тихо зашел Сюань. Он, казалось, был единственным человеком, кто не боялся гнева Филиппа. В его глазах не было ни страха, ни подобострастия – лишь спокойствие. Шаги его были бесшумны, а взгляд – непроницаем. Советник словно скользил по воздуху, приближаясь к кровати князя, не нарушая тишины.
Учтиво поклонившись князю, спокойно произнес:
– Князь, я полагаю, вы желаете обсудить внезапное исчезновение вашей супруги? Я, признаться, ожидал подобного развития событий. Княгиня Алисия – женщина сильная и решительная. Было бы странно, если бы она осталась в стороне, когда решается судьба ее народа.
– Почему ты ее не остановил? Почему она вообще ослушалась наказа своего государя? Как… зачем ей делать это самой? – севшим от переживаний голосом спросил Филипп.
Сочувствующим, но все же холодным взглядом, советник оценил князя. Он видел отражение его страхов и надежд, видел сплетение нитей судьбы, которые привели его к этому моменту. – Сможет ли князь сохранить хладнокровие? – подумал чужеземец. – От этого зависит, насколько управляемой будет ситуация. Если он поддастся эмоциям, все наши планы рухнут.
– Олег приказал вздернуть стражников, раз те оставили свой пост, – доложил советник с Востока, заведя руку за спину.
Князь, разминая двумя пальцами область виска, замер, словно ледяная статуя. Его взгляд, и без того тяжелый, стал невыносимо давящим.
– Что ты сказал? – прошипел он, и в его голосе не было ни капли эмоций, кроме раздражения.
Советник, не дрогнув, выдержал тяжелый взгляд государя.
– Я лишь доложил вам о произошедшем, князь.
Князь усмехнулся, оценивая смелость советника. Он медленно опустил руку, прекратив массировать висок. Его глаза, словно раскалывающееся небо вспышками молний, буравили советника.
– Ты слишком спокоен, – заметил сидящий на кровати. – Хладнокровно сообщаешь мне о столь неприятных новостях. Что за самоуправство?
– Советник полон решимости и делает то, что правильно, без всяких раздумий и колебаний. Это потому, что он принимает опасность своей Родины и её страдания как свои собственные и прилагает все усилия, чтобы исполнить свой долг. Это ни сколь не умаляет Вашей власти. Это лишь доказательство того, что Ваши люди верны Вам и также радеют на благо объединенных княжеств.
– В назидание другим, «показательная порка», – закончил Филипп мысль за Сюаня. – Что малейшая ошибка в работе каждого может и будет иметь последствия.
Чужеземец кивнул, понимая, что те были обречены. Но его главной целью было сохранение стабильности в княжестве, а это, возможно, требовало жертв. Стражи упустили княгиню, тем самым, возможно, допустив возможность гибели государыни.
– Ветер доставил послание от нее, желаете прочесть? – Сюань протянул сложенный пергамент, перевязанный тонкой шелковой лентой.
Моргнув, Филипп сжал челюсти и протянул руку к письму. В его глазах появился стальной блеск. Он прочтет это письмо, узнает правду и вернет свою жену. Чего бы это ни стоило.
Медленно сняв шнурок, он развернул письмо. В нем была лишь пара строк, которая, казалось бы, насмехалась и в то же время давала надежду, что супруга обязательно вернется:
Прости, Странник
, но долг зовет меня туда, где ты не сможешь мне помочь. Верь в меня, и я обязательно вернусь к тебе.
Бережно сложив несколько раз письмо, князь отложил его на прикроватный столик. Задрав голову к потолку, он рассмеялся – сначала тихо, почти неслышно, а затем все громче и громче.
Повернув голову в сторону восточного советника, он увидел, как маска невозмутимости на лице чужеземца дала трещину. Сюань был поражен. Он забеспокоился не за Филиппа, а за Алисию. Она затеяла опасную игру, и ставки были слишком высоки. И теперь, когда, возможно, князя объединенных земель обуяло безумие, он испытал легкий укол сомнения.
Успокоившись, государь смог произнести:
– Она вернулась. – В его глазах вспыхнули искорки восторга. – Моя непокорная северянка вернулась!
Глава 6
День выдался изнурительно долгим. Алисия выехала перед рассветом, оставив за спиной стены княжеских палат, и теперь, к вечеру, ее тело ломило от многочасовой езды в седле. Дорога петляла вдоль оживленного тракта – настоящей артерии жизни для этих земель. Здесь, словно разноцветные бусины на нитке, тянулись повозки торговцев, нагруженные доверху товарами, кибитки бродячих артистов, расписанные яркими красками, и одинокие путники, бредущие в поисках лучшей жизни. От этого шума у Алисии начинала болеть голова.
Княгиня, мучимая жаждой, чувствуя, как спину начинает ломить, точно у старухи, батрачившей в поле, приняла решение сделать привал у небольшой речушки. Свернув с тракта на едва заметную тропинку, она вывела Ночь к берегу. Алисия соскочила с седла, разминая затекшие ноги. Ей пришлось каблуком сапога пробивать небольшую лунку, чтобы суметь набрать воды в кожаный бурдюк и дать напиться животному. Лошадь жадно припала к воде, шумно втягивая ее большими глотками. достала из седельных сумок немудреный обед. Вяленое мясо, жесткое и соленое, грубый хлеб, и сочное, наливное яблоко – простой, но такой желанный перекус после долгой дороги. На мгновение княгиня прикрыла глаза, наслаждаясь моментом.
Невдалеке от их привала, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багряные и золотые тона, Алисия увидела вывеску придорожной харчевни “Тополь”. Небольшое, но крепкое здание, сложенное из бревен, манило теплым светом, льющимся из окон. Несмотря на гомон голосов таких же путников, как она сама, доносившихся изнутри, и запах дешевой браги, смешанный с ароматом жареного мяса, здесь чувствовалось какое-то обманчивое тепло и уют.
Девушка решила зайти внутрь, чтобы поужинать и переночевать. Посетители заведения были разношерстными – ближе к очагу расположились купцы и чиновники, одетые в добротную одежду, с лоснящимися лицами и полными кошельками. В дальних углах ютились оборванные путники и крестьяне, с исхудалыми лицами и дрожащими руками.
За одним из столов двое мужчин, одетых в темные плащи, тихо переговаривались, время от времени бросая взгляды на других посетителей. Их лица были скрыты в тени капюшонов, но Алисия чувствовала, что они кого-то ищут. Возможно, они – охотники за головами, или тайные агенты Князя.
У одного из столов потный, сальный мужик с красным лицом и выпирающим животом подмигнул вошедшей девушке. Он осыпал ее похабными шутками, от которых ее лицо искажалось гримасой отвращения.
- Ну что, красавица, куда в одиночестве собралась путешествовать? Неужели нет никого, кто поможет до нужного города проводить?
- Неужели ты себя предлагаешь в качестве провожатого? Боюсь, одна я быстрее управлюсь.
– Да что ты понимаешь в мужиках, девка! Я тебе такое покажу…
Княгиня поспешила перебить его:
– Благодарю, я уже всё видела. – Она, насколько могла, медленно осмотрела мужика снизу-вверх. – И мне не понравилось.
Мужик вскочил из-за стола, попытался схватить ее за руку и поцеловать в губы, но последовательница Мораны ловко увернулась и с силой пихнула его ногой в грудь. Толстяк, потеряв равновесие, влетел в соседний стол, перевернув кружки с брагой и рассыпав закуски по полу.
– Ах, ты, паскуда! Я тебя научу, как уважать следует, – попытался он встать, но сапоги заскользили по каше под ногами.
С грацией хищницы ее рука мгновенно скользнула к сапогу, и оттуда появился острый кинжал. В мгновение ока Алисия оказалась рядом с ним и, схватив его за руку, с силой вогнала кинжал ему в ладонь, припечатав к столу. Мужик взвыл от боли. Быстро дотянувшись до пояса, она вытащила топор и приставила лезвие к горлу. Кадык мужлана нервно дернулся.
– Шелохнешься, Приблуда, и я тебя отправлю к праотцам. Усёк?!
Друзья мужика, увидев происходящее, бросились к княгине, намереваясь схватить ее. Но тут в ситуацию вмешались двое мужчин в темных плащах.
Тут послышался спокойный властный голос:
– Всем стоять! Не вмешиваться!
Второй мужчина в плаще, доставая короткий меч:
– Любое движение в сторону этой женщины будет расценено как нападение на агентов князя.
Услышав это, все, как по команде, замерли на месте. Мужчины в плащах внушали страх и уважение. Поняв, что им не стоит связываться с девушкой, друзья мужика неохотно расселись по своим местам.
Алисия, убедившись, что ей больше никто не угрожает, убрала топор от горла мужика. Затем, вытащив кинжал из его ладони, кивнула мужчинам в знак благодарности, и направилась к харчевнику.
Это был слегка полный мужчина с красным от жара печи лицом и добродушными глазами.
– Добрый вечер, – сказала она, стараясь улыбнуться. – Не найдется ли у вас свободной комнаты на ночь?
Она бросила перед хозяином серебряную монету.
– Добро пожаловать, странница! Рад гостям. Найдется. И за лошадью Вашей присмотрим, – его глаза сверкнули, а густые усы зашевелились от приветливой улыбки.
Мужчина немного неуклюже развернулся в узком пространстве, прочистил горло и заорал, что есть мочи:
–Тимоха, едрить-колотить, подь сюды! Тимоха, чтоб тебя полуденница сожрала!
Вбежал щуплый паренек с взъерошенными соломенными волосами и наивным выражением лица. Он вытер грязной тряпкой руки и с готовностью взглянул на харчевника.
– Чего изволите, хозяин?
Харчевник вновь смешно пошевелил усами и указал пальцем на Алисию.
– Комнату сударыне приготовить. Да чтоб прибрано было. И лошадку ее в конюшню проводи, накорми да напои.
Тимоха кивнул и бросил на девушку быстрый взгляд, прежде чем выскочить обратно.
Девушке досталась небольшая комната на втором этаже, обставленная простой деревянной мебелью. После сытного ужина, состоящего из тушеной дичи и кружки горячего чая, княгиня заснула сном праведника, убаюканная шумом харчевни и уставшим телом, измотанным долгой дорогой.
Глава 7
Высокие арочные окна пропускали тусклый весенний свет, освещая силуэты собравшихся мужчин. Вдоль стен стояли тяжелые дубовые сундуки, набитые документами. В центре зала для заседаний возвышался массивный стол из черного дерева, за которым сидел Филипп.
Он барабанил подушечками пальцев по добротной столешнице. Высокие потолки и каменные стены усиливали каждый звук, превращая гвалт в оглушительный рев. Эхо разносило обрывки фраз по всему залу, создавая ощущение полного хаоса и неразберихи.
Бравые мужи перекрикивали друг друга, брызжа слюной, размахивали руками, тыкали пальцами друг в друга, чем порядком утомили князя. Один из них даже вскочил со своего места и начал ходить взад-вперед по залу, выкрикивая свои аргументы.
– Нужно выкупить все лекарственные травы у знахарей! – настаивал старый лекарь Добромир. – Заплатим любую цену, лишь бы спасти людей!
– Любую цену?! – возмущался казначей. – Да у нас так скоро платить будет нечем! Мы разорим княжество ради призрачной надежды на исцеление! Воины должны патрулировать улицы!
– Силой?! Ты ополоумел? – возражал Олег, бывший наместник при молодом княжиче Филиппе. Теперь же он отвечал за военное дело на объединенных землях. – Силой мы только разозлим народ. Нужно говорить с людьми, объяснять им ситуацию, давать им надежду. Но стоит закрыть границы, дабы не пускать заразу к нам.
– А кто нас кормить будет, если все запрутся?! – возражал Игорь, отвечающий за торговлю. – Крестьяне не смогут привезти зерно, купцы не смогут продавать товары! Мы все умрем от голода, а не от болезни!
– Единый прогневался на нас за наши грехи! – нервно шептал молодой поп Феодосий. После предательства его предшественника Алексия, который задумал смуту, молодой мужчина давно доказал свою преданность князю и завоевал доверие народа. – Нужно возвести новую церковь и неустанно молиться ему.
И только один из них сохранял невозмутимое спокойствие. Сюань сидел с отстранённым выражением лица, ожидая, когда же те, наконец, угомонятся. Ему было странно наблюдать за этой бурной сценой. В его родных землях споры решались тихо и спокойно, путем логических доводов и убеждения. Здесь же царили эмоции и личные амбиции.
– Вы рисуете змею, и добавляете ей ноги, – тихо произнес он.
В зале наступила звенящая, напряженная тишина, словно затишье перед бурей. Все взгляды обратились к Сюаню. В этом чувствовалось напряженное ожидание. Они знали, что чужеземец всегда молчит, но когда он заговорит, его слова будут иметь вес.
– Заставь дурака Единому молиться, он и лоб расшибёт. Именно это сейчас и происходит, – подумал Филипп с горькой усмешкой. Разомкнув губы, князь неспешно, вложив твердость в последующие слова, повелел:
– Советник Сюань, тебе есть, что сказать?
Мужчина обвел всех присутствующих проницательным взглядом. Когда он убедился, что все готовы внимать ему, он сказал:
– Вы забываете о простейшем решении данного вопроса. Если вы будете использовать воду канала, который будет проходить через все южное и северное княжества, вы исключите возможность заражения посредством питья. Он происходит из моих родных земель, который Бай открыла для вас, союзников. Остальные источники лучше перекрыть, пока нас не минует опасность. В восточных землях вода считается священной. Этот канал – не просто способ доставки воды, а живая артерия, проложенная самой землей. Она проходит через долины, освещенные лунным светом, и очищается силой древних духов. Княгиня Бай, – он произнес имя с легким благоговением, – открыла для вас этот дар, когда заключила с вашим княжеством союз, но вы забыли об этом. Его вода обладает целительной силой.
Филипп устало растер ладонями лицо. Голова раскалывалась от бессонной ночи и нескончаемых споров. Советники же зашумели, задавая вопросы.
– Хватит! – рявкнул он. – Сюань предложил решение. Действуйте. А все ваши сомнения оставьте при себе. У меня нет времени слушать ваши дрязги.
Князь повернул голову в сторону чужеземца, и обратился к нему:
– Необходимо убедиться в безопасности этого решения лично и заручиться поддержкой Бай. Попроси прислать пару ваших врачевателей. Уверен, она будет рада помочь своим союзникам в трудную минуту. Собирайся.
Сюань встал, поклонился сначала государю, после развернулся к советникам, и сделал то же самое. Не проронив не слова, он завел руку за спину, неизменно махнув рукавом, покинул зал.
– Добромир, тебе следует пополнить запасы кладовых, набрать помощников и изготовить лекарственные снадобья, которые смогут предупредить хворь, или хотя бы помочь быстрее исцелиться. Думаю, княгиня наверняка с тобой поделилась некоторыми знаниями. Олег, подготовьте горожан к закрытию города, усильте стражу на воротах. Игорь, доступ будет только у торговцев с Востока и Севера, ввоз дозволяю только на некоторые ресурсы: дерево, пряности и лекарственные травы. Феодосий, придется ограничить службы, чтобы не допустить риск массового заражения. На этом, – Филипп отодвинул стул, чтобы встать. Советники тут же повскакивали со своих мест, – Совет окончен.
Глава 8
Три дня море было словно зеркало, отражающее спокойствие души Сюаня. Он плыл на крепком судне, построенном лучшими корабелами Юга. Корабль «Ольга», названный в честь почившей княгини, не отличался изысканным убранством, но был надежен и хорошо оснащен для дальних плаваний. Его корпус, укрепленный дубовыми досками, выдерживал самые сильные штормы, а просторные трюмы вмещали достаточно запасов для долгого путешествия. Главной задачей этого корабля была доставка важных персон и грузов, а не демонстрация богатства и власти.
Мужчина возвращался домой, на Восток, спустя почти десять зим службы князю объединенных южных и северных земель. Его цель – повидаться с Бай, его правительницей, к которой он испытывал безграничное уважение и преданность. Он знал, что ее решение будет верным и мудрым. Перед отъездом, молодой Сюань видел маленькую Мин-Чжу, княжну, которая не росла у него на глазах. Почти десять зим назад он видел ее младенцем, а теперь ему предстояло увидеть ее уже повзрослевшей.
На четвертый день волны – воплощение хаоса и разрушения – обрушивались на корабль, словно испытывая его и пассажиров на прочность. С палубы иногда доносился крик капитана, что отдавал приказы морякам.
В каюте советник ощущал, как корабль дрожит в когтях бури, и даже стены каюты не могли укрыть его от дыхания стихии.
К нему, не постучавшись, ворвался один из матросов.
– Советник Сюань, советник Сюань! – встревоженно вскричал тот.
– Что случилось?
– Шторм усиливается. Вероятно, корабль не выдержит! – затрясся юноша.
– Как такое возможно? – По его спине прошелся неприятный холодок. Судно ведь проверяли накануне отплытия.
– Вероятно, что «Ольга» не была готова к такой мощной волне.
Словно в насмешку, подтверждая слова матроса, раздался оглушительный треск. Мачта, казавшаяся такой могучей, пала, как сломанная спичка, пробив палубу и посеяв ужас в сердцах моряков. Крики отчаяния смешались с ревом ветра и плеском волн. Корабль затрясло, словно в предсмертной агонии, его корпус заскрипел и застонал, моля о пощаде.
Сюань, осознавая всю тщетность борьбы, все же отправился на палубу. Разрушенная мачта, сломанные доски, крики погибающих моряков – все говорило о неминуемой гибели. Соленые брызги буйных вод, словно осколки разрушенных планов, обрушились на него, раня и ослепляя, напоминая о том, насколько ничтожен человек перед лицом стихии.
Цепляясь за обломки, он с трудом удерживался на ногах, чувствуя, как ветер пытается сорвать его в бушующее море. Но не успел он сделать очередной шаг, как почувствовал, что его одежда за что-то зацепилась.
– Да чтоб тебя! – прорычал он, оборачиваясь.
Внутри все похолодело. Лицо его вмиг приобрело бледно-белый оттенок, словно нефрит.
Перед ним, сжавшись от страха, стоял княжич Мирослав. Бледный, дрожащий, как осиновый лист.
– Княжич?! Что ты здесь делаешь?! – прошипел Сюань, осознавая, что все становится в разы хуже.
Мирослав всхлипнул, его нижняя губа тряслась, но он старался храбриться перед советником:
– Я… я хотел увидеть Великую Бай, – пробормотал он. – Мне всегда о ней рассказывали, какая она воинственная и красивая, но я никогда ее не видел. А отец ни разу не пускал…
Корабль вновь тряхнуло, грозясь скинуть с себя уцелевших путников. Сюань закрыл лицо рукой. Этого еще не хватало.
– Вы хоть понимаете, что натворили? Вы подвергли себя опасности! Если Ваш отец узнает…, – он осекся, понимая, что угрозы бесполезны. Обхватив мальчика за плечи, он наклонился, чтобы заглянуть тому в глаза:
– Слушайте меня внимательно, княжич…
Вновь послышался хруст, но Сюань не успел понять, что сломалось в этот раз. Корабль накренился так, что они оба упали. В ушах стоял оглушительный рев стихии – рев ветра, рев волн, рев гибнущего корабля. Соленые брызги жгли лицо, ледяной ветер пронизывал до костей. Перед глазами промелькнула бушующая стихия. Огромные волны вздымались в небо, словно стены из воды. Ветер срывал с палубы все, что не было закреплено – бочки, ящики, обломки корабля.
– Я не смог его уберечь, – пронеслось у мужчины в голове.
Последнее, что он увидел и почувствовал перед тем, как толща воды поглотила его тело, – это летящий сверху обломок мачты. Советник почувствовал острую боль в боку и услышал, как хрустят кости. Сознание покинуло его, оставив только пустоту.
Глава 9
Столица западного княжества – Труаделес встретил княгиню отвратительной погодой. Девушка остановилась у кромки дремучего леса, который простирался до самого горизонта. Стройные сосны с красноватой корой устремлялись ввысь, пронзая пелену тумана, а между ними росли кривые березы с повисшими, словно слезы, ветвями. Внизу под копытами хлюпала грязь, смешанная с опавшими листьями и хвоей. В воздухе витал терпкий запах мокрой коры и грибов. Звуки леса утопали в густом тумане, но Алисия чувствовала, как где-то в глубине воют волки и ухают совы.
Эта тишина.… Она помнила, как ждала вестей от мужа, как молилась, чтобы он вернулся живым. Она помнила тот день, когда не приходили письма. И она помнила, как нашла его, раненного, почти что мертвого, в похожем до безумия лесу. Воспоминания об этой боли, об этом страхе, нахлынули на нее, словно волна, и она едва сдержала дрожь.
14 зим назад…
Алисия стояла на холме, откуда войска было видно, как на ладони. Она облизнула пересохшие губы. Мощные армии враждующих сторон вселяли ужас и трепет.
Тёмное грозовое небо нависало над их головами. Казалось, что стихия вот-вот обрушится, где-то вдалеке громыхало, предупреждая о том, что природа гневается. Едва ли не голые ветки деревьев с только-только появившимися и набухшими почками сильно клонились к земле от ледяного ветра, несмотря на то, что травень
вступил в свои законные права.
Волосы девушки разметались по плечам, лезли в глаза и рот. Княгиня видела, как муж стоял в первом ряду. Её сердце больно кольнуло, пронзив болью, а за ней разливалось опустошение по всему телу.
Филипп был князем, а защищать свою Родину – было его долгом. Девушка видела лишь очертания его фигуры, но не могла разглядеть черты лица. Думал ли он о ней перед битвой? Вспоминал ли о времени, проведённом вдвоём?
– Нет, нужно это остановить, но как?!
Государи континента были втянуты в войну, являясь лишь марионетками попа Алексия. Он хотел уничтожить княжества, и вынудил Восток и Запад напасть первыми.
Вражеский полководец поднял руку, махнул, и Филипп сделал то же самое. Войска с обеих сторон хлынули потоком друг на друга. В округе раздавались крики, загремели доспехи, засвистели ядовитые дротики и зазвенела сталь.
Алисия рванулась вперёд, пришпорив Яблочко пятками в бока, загоняя его галопом. Потеряв из виду супруга, подгоняла верного скакуна, лишь бы успеть прийти на помощь. Ей нужно во что бы то ни стало остановить их, пока не стало слишком поздно.
В относительной безопасности девушка спешилась, ударила своего коня по крупу, крикнула:
– Скачи! Я найду тебя, когда всё закончится.
А в голове у неё прозвучало предательское:
– Если закончится, и я не умру прямо здесь и сейчас.
Повсюду были сражающиеся солдаты, мельтешащие перед глазами так, что княгиня видела лишь цветные пятна. По виду оружия в руках она поняла, что перед ней люди, пришедшие с Востока.
– Плохо дело, отравления ядами не избежать! – подумала она.
Обходя, пригибаясь, подныривая под руки враждующих сторон, она медленно, но верно пробиралась сквозь людей, выискивая Филиппа. Кто-то рванулся к ней, но девушка без промедления отреагировала благодаря своей скорости реакции. Достала топорик, закреплённый на поясе, и всадила с глухим чавкающим звуком противнику прямо промеж глаз. Только, когда грузное тело обмякло и свалилось ей под ноги, княгиня разглядела человека. Перед ней лежал эрзатиновец.
– Хорошо, что не наш. В такой суматохе можно натворить бед, – промелькнуло у неё в мыслях.
Алисия продолжила продираться сквозь гущу сражающихся людей.
Воздух напитался запахом пыли, грязи, пота и крови. Даже неумолимо надвигающейся грозой более не витало вокруг. Война – не место для юных барышень и женщин. Но она не могла оставаться дома, в стороне, зная, что её муж, далеко и в любой момент может погибнуть. И даже Морана не сможет вернуть ей любимого.
Кто бы сказал ей несколько месяцев назад, что она до беспамятства влюбится в южанина, его бы постигла участь того солдата, которого девушка убила мгновениями ранее.
Княгиня призвала своего Ветра, чтобы он поднялся над головами и нашёл Филиппа. Всё равно в такой суматохе никто не заметит её колдовства. Но ворон не обнаружил князя. Практически выйдя из окружения, войска выплюнули её. Войска растянулись по территории, местами образовывались группки из нескольких враждующих человек, уходя с основного места битвы всё дальше в чащу.
Отбежав к кромке леса на безопасное от поля расстояние, девушка прижалась спиной к дереву, чтобы отдышаться.
И вдруг будто в голове раздался чей-то голос.
Алисия зажмурилась в попытке избавиться от наваждения, слуховой галлюцинации. Встряхнула головой, списывая всё на адреналин и шум, издаваемый воюющими. Но вновь услышала:
– Найди меня!
Глава 10
14 зим назад…
Замерев, воззвала к своему чутью. Паника охватила сердце, повергая девушку в оцепенение, не давая ей сосредоточиться.
Всё повторялось, как во сне, за исключением того, что Юг отличался погодой от Севера. Если на её Родине в эту пору местами ещё лежал снег, то на Родине мужа во всю набухали и раскрывались почки, распускались ранние цветы, зеленела трава. От яркого весеннего солнца снег сходил так быстро, оставляя за собой размытые дороги, в грязи которых временами непременно застревали повозки или ты сам.
Княгиня медленно повернула голову, наклоняя её то к одному, то к другому плечу, похрустывая суставами и позвонками. Глубоко вздохнув, вновь прислушалась. Какое-то неприятное дуновение, словно могильный холод, звало её в лес, тянуло, протягивая свои лапищи с цепкими кривыми пальцами и острыми когтями.
Всё естество девушки противилось, но она точно знала, что ей нужно было туда – в глубину леса.
Отдышавшись ещё пару минут, она побежала в чащу. Изо рта Алисии выходят рваные клубы пара, грудь тяжело вздымается от нагрузки. Она чувствует боль в левом боку – то ли от быстрого бега, то ли от раны. Но когда бы она успела её получить? Это неважно. Важно найти Филиппа.
Остановилась и закрыла глаза, опираясь на своё чутьё. Рядом слева протекает ручей, справа в нескольких метрах пробежал заяц, огибая пологий овраг. Сверху слышно, как в небо взметнулась потревоженная людьми стая лесных птиц.
Дальше впереди за деревьями поразительная оглушающая тишина. Девушка распахнула глаза. Пошевелив пальцами призвала всех своих воронов. Ветер улетел сразу же, как материализовался из ладони Алисии. Княгиня вглядывается в хмурое небо, пытается определить время, но из-за тяжёлых грозовых облаков ей не удаётся ничего выяснить.
Затем она побежала за своими птицами. Ноги хлюпают в весенней грязи, она поскальзывается, но упорно старается бежать. Бок девушки снова пронзает болью. Она стаскивает налобную ленту с головы, обвязывает её вокруг талии практически на ходу, едва замедляясь.
– Найди меня. Найди меня. НАЙДИ МЕНЯ! – звучит набатом в её голове.
– Это явно князь! Я уже видела это во сне. Мне бы только успеть!
Пробираясь через лес, чувствует, как саднит её кожа. Алисия едва успевает пригибаться или закрывать рукой глаза от стремящихся непременно выколоть их острых веток.
Княгиня выскочила на поляну. На холодной стылой земле лежали тела. Все они были воинами. И все они были мертвы, кто-то устремил свои застывшие глаза ввысь, но состояние человека выдавала мутная пелена, как у дохлой рыбы.
Другое тело было утыкано дротиками, язык распух и вывалился наружу, ногти были чёрными, а вся кожа была бледной с синими выступающими венами. Третий поодаль лежал со вспоротым животом. Кишки разбросало вокруг, а руки вцепились мёртвой хваткой в области раны. Судя по всему, воин пытался запихнуть орган обратно. Жестокая кровопролитная война!
Очнувшись от сковывающего всё тело ужаса, Алисия рванула дальше, едва не перепрыгивая тела. Запинаясь, она бежала лишь к одному из них.
Это был мужчина. Под ним растекалась лужа крови. Девушка упала на колени перед лежащим. Заглянув в лицо, она узнала своего Фила. Отчаяние захлестнуло её, но Алисия была уверена, что успеет спасти его. Она вцепилась в плечи бездыханного тела. Горло сдавил спазм. Слёзы жгли глаза. Скатываясь по щекам, они падали на бледное лицо князя.
Княгиня залезла в потайной карман в рубашке и достала оттуда флакон с жидкостью. Откупорив крышку, аккуратно поднесла склянку к мертвенно бледным и потрескавшимся от весеннего мороза губам мужа. Приоткрыв ему рот, девушка опрокинула бутылёк. Затем она швырнула пустой сосуд в грязь, ожидая пробуждения мужчины. Но он не приходил в себя, будучи в бессознательном состоянии не мог проглотить жидкость.
Злость, отчаяние, страх и ненависть заполонили её сердце, разрывая душу на части. Она не собиралась отдавать его Моране. Только не его! Она уже потеряла мать, чуть не потеряла отца, а теперь может потерять мужа?
Девушка достала ещё один бутылёк, достала кинжал. Откинула с плеч мантию, высоко задрала рукав. Плотно сжав губы, нанесла себе неглубокий порез, как когда-то это сделал Филипп в их первую несостоявшуюся брачную ночь, чтобы у слуг не появился повод судачить о её чести и невинности.
Капнув несколько капель во флакон, зажала открытое горлышко пальцем большой руки и взболтала жидкость, чтобы перемешать со своей кровью. Вокруг них кружили вороны, безмолвствуя, чтобы не привлекать внимание врагов. Княгиня призвала к себе Ветер, и произнесла:
– Следите, если кто подберётся к нам, убейте!
Ворон моргнул и поднялся выше, оглядывая сверху территорию. Остальные птицы расселись то тут, то там, на ветках и земле. Кто-то из них присел на трупы, чтобы не привлекать внимание.
Алисия тем временем отрезала от мантии лоскуты ткани, по форме напоминавшие повязки для ран. Осмотрела одежду князя. Место, куда она вшила адамову голову, как оберег, было изодрано, амулета нигде не было.
– Вот почему он не приходит в себя! – ахнула она.
Разрезав одежду на князе, где были кровоподтёки, промыла раны из фляжки с пояса, туго перевязала. Вытащила один дротик, застрявший между плечом и сердцем. Затем девушка влила содержимое пузырька себе в рот, приподняла голову мужа повыше и приникла к его губам, целуя, чтобы влить снадобье, смешанное с её кровью. Дар в её теле помогал быстрее оправляться от хворей и ранений, поэтому она решила попробовать вернуть князя к жизни таким способом.
– Великая Морана, оставь его. Я – твоя верная дочь, последовательница, служу тебе, никогда не смела перечить, выполняла твой наказ исправно. Верни мне моего мужа! – прошептала она.
Затем последовала оглушительная тишина. Девушка баюкала на своих руках мужчину. Слёзы дорожками текли из её глаз, падая тяжёлыми каплями на бледное лицо Филиппа.
Невдалеке за деревьями пряталось несколько силуэтов, наблюдая за развернувшейся сценой перед ними. Вороны взлетели и коршунами накинулись на всех, кто подбирался в тени деревьев к княгине. Послышались крики, землю окропила кровь.
– Фил, – дрожащим голосом произнесла Алисия, – это я, твоя супруга. Прошу, не покидай меня. Я буду послушной покорной женой, не буду сбегать из дома, всегда буду твоей поддержкой, и нарожаю тебе кучу наследников. Мы изловили предателя, теперь твоей власти и семье ничего не угрожает. Мы можем закончить войну, отдать земли или прийти к другому мирному соглашению. Если ты уйдёшь, я отправлюсь вслед за тобой, в царство Мораны. И ты больше не посмеешь меня прогнать от себя!
– Обещаешь? – раздался хриплый еле слышный голос.
Глава 11
Вынырнув словно из омута, девушка потерла бровь в смятении. Сейчас было не время пребывать в собственных грёзах. Алисия сфокусировала взгляд на то, что простиралось перед ней. Не теряя времени, она взмахнула рукой, призывая своего верного слугу – ворона. Дух невесомо опустился девушке на плечо, расправив крылья. В этот раз он поприветствовал ее обычным касанием, похлопав ее по щеке, приветствуя свою хозяйку.
– И я по тебе соскучилась, Ветер, – прошептала княгиня, ощущая умиротворяющее прикосновение маленьких лапок. – Передай князю, что я прибыла. Но будь осторожен, не привлекай внимания. Не хочу, чтобы у жителей был повод для лишних пересудов и волнений. И так неспокойно…
Поднявшись вверх, махая крыльями в воздухе, он каркнул ей напоследок – громко, отчётливо. Казалось, будто этим криком он хотел прогнать тьму и тревогу, сгустившиеся над Труаделесом. Затем, растворившись в тумане, исчез в серой дымке.
Наклонившись к седельным сумкам, она принялась перебирать немногочисленные вещи. Наконец, пальцы нащупали знакомый, гладкий материал. Она достала неширокую налобную ленту из мягкого полотна, с вышитым по центру особым северным узором – шишки из золотых нитей. Княгиня берегла ее особенно трепетно, надевая в редких случаях. Этот элемент одежды был последним подарком от отца, князя северных земель Всеволода. Он отдал ее незадолго до своей смерти. Алисия до сих пор помнила его слова напутствия… Каждая ниточка этой ленты хранила в себе частичку его любви, его мудрости, его силы. И теперь, когда его не стало, эта лента была единственным, что связывало ее с прошлым.
– А ещё ты носишь налобную ленту. Мне приходилось слышать, что таковую имеет право носить лишь княжна Севера, и никто другой, – эти слова, произнесенные много зим назад, словно шептали прямо в ухо. На мгновение они перенесли ее в прошлое, в тот вечер, когда она, юная девица, будущая княгиня двух объединенных земель, впервые встретила Филиппа в лесу.
Тогда она была готова на все, лишь бы вырваться на свободу. В глазах княжны горел огонь ненависти, и она готова была убить любого, кто встанет у нее на пути. Но Странник не был похож на тех наемников, что пытались убить девушку. Он не причинил ей вреда, не оскорбил. Просто вывез и отпустил. Перед уходом мужчина совершил странный поступок – незаметно повесил Алисии кулон на шею в виде веточки вербы с пятью пушистыми шариками. Тогда девушка не знала, что этот маленький предмет, подаренный загадочным незнакомцем, станет негласным символом ее любви с будущим мужем.
Внезапный, полный тоски волчий вой заставил ее вздрогнуть и отбросить наваждение прошлого. Алисия нахмурилась и прищурилась, пытаясь разглядеть что-либо сквозь плотную завесу тумана. Сначала она ничего не увидела, лишь клубящуюся серую мглу. Но затем, словно по волшебству, вдали возник едва заметный силуэт, медленно приближающийся к ней.
Ветер, будто почувствовав перемену настроения хозяйки, без единого звука спланировал и мягко приземлился на вытянутую руку девушки, внимательно вглядываясь ей в глаза.
– Что скажешь? – прошептала Алисия, не отрывая взгляда от тумана.
– Кар! – недоуменно бросил морок, переступая с лапы на лапу на ее ладони.
– Что значит, не смог пролететь? – удивлено спросила она. – Там какой-то купол?
–Кар!
– И заперты ворота?
Алисия задумчиво поджала губы, и без слов понимая всю серьёзность ситуации.
– Магическая завеса – это не просто шалость. Во-первых, это колдун. Очень сильный колдун, раз смог сотворить нечто подобное. А во-вторых… закрытые ворота, отказ пропускать подданных… Это уже пахнет бедой. И чует сердце, что эта беда грозит не только столице…, – подумала она.
Девушка слегка взмахнула рукой, рассеивая своего верного помощника. Ветер, словно тень, растворился в тумане, готовый вернуться по первому зову. С собранным выражением лица Алисия уверенным движением повязала на голову налобную ленту, словно надевая доспехи. Этим она подчеркнет свой статус, давая понять, что перед ними не просто странница, а княгиня, имеющая право голоса и способная постоять за себя. Натянув поводья, она легко коснулась Ночи пятками, и верная кобыла неспешно направилась в сторону главных ворот.
Подъехав ближе, она ожидала увидеть обычную суету у ворот столицы. Но то, что предстало ее взору, потрясло до глубины души. Один из стражников, словно обезумевший, с каким-то нездоровым спокойствием вытаскивал меч из груди бездыханного тела.
Ярость обуяла душу. С точным расчетом Алисия дернула поводья, разворачивая Ночь таким образом, чтобы животное столкнулось со стражниками. Те не ожидали вероломного нападения, и внезапный удар вывел их из равновесия. Бравые мужи неуклюже повалились на землю, придавив собой мертвое тело.
Подтаявшая весенняя грязь предательски скользила под ногами, не давая им удержаться. Кровь, смешавшись с грязью, образовала мерзкую жижу, в которой они отчаянно пытались ухватиться за опору. И когда Алисия уже решила, что угроза миновала, один из стражников, молодой парень с озлобленным лицом, сумел подняться на ноги. Нахлобучив шлем, он направил на нее свой меч, выкрикивая полные ненависти слова:
– Смерти ищешь, блудливая девка?
Второй стражник, тяжело дыша и бранясь, сумел выбраться из грязевой западни. Он был за малым вдвое старше и опытнее своего напарника, и в его глазах Алисия увидела не только ярость, но и холодный расчет.
–Ты убил его! – с гневом в голосе обратилась она к стражнику постарше.
– Ну убил, и что с того? – равнодушно пожал тот плечами, словно речь шла о раздавленном насекомом.
– …
Последовательница Мораны была потрясена до глубины души.
– Что значит «убил, и что с того»? – не веря своим ушам, переспросила она.
– Кто же заставлял этого торгаша нарываться? – огрызнулся стражник. – Сказано было: западное княжество закрыто. Велено никого не впускать и никого не выпускать.
Совершенно сбитая с толку услышанным, княгиня заговорила лишь после долгого молчания:
– Он… вероятно, пытался найти временное пристанище, получить прибыль с торговли. Но ведь не до такой степени, чтобы убивать его? Ударили бы раз, оттолкнули – и хватит с него. Неужели он заслуживал смерти?
Такое бесчеловечное отношение служилых людей не вязалось с образом справедливого государя, который занял место предшественника после войны, учиненной Алексием.
– Это Вито… то есть, это ваш князь приказал?
Ворота с протяжным скрипом, словно стоном раненого зверя, медленно распахнулись, открывая проход в город, поглощенный тьмой. На фоне серых камней и мрачных лиц стражников черная фигура казалась особенно зловещей. Лицо было скрыто капюшоном, но даже сквозь тень Алисия чувствовала этот взгляд – холодный, пронзительный, словно ощупывающий ее душу.
Мужчина опирался на посох, сделанный из костей крупных животных, украшенный черепами мелких грызунов, вызывающих отвращение.
– Нет, княжна Алисия, – скрипучий старческий голос прозвучал неожиданно, – это приказал сделать я.
Глава 12
Филипп сидел за массивным дубовым столом в одежде для сна, склонившись над разложенными перед ним письмами. Усталость и беспокойство читались в каждой морщинке его лица. Он уже несколько дней не находил себе места, терзаемый дурными предчувствиями после отплытия корабля «Ольга» с важным посланием к Бай.
Дверь бесшумно распахнулась, и пламя свечей задрожало от появившегося сквозняка. Кто-то тоже не спал в столь поздний час. Сидевший за столом поднял голову, чтобы рассмотреть ночного посетителя. В кабинет медленно вошел Олег. Он выглядел измученным. Его постаревшее за несколько зим лицо, обычно спокойное и уверенное, сейчас выражало крайнюю степень тревоги.
Молодой мужчина прищурился. Он внимательно рассматривал своего главного советника, оценивая его походку, движения и даже выражение лица. Вздохнув, снова опустил голову и просматривал оставшиеся на сегодня письма. Он был уверен, но хотел обмануться хоть на миг, что его непокорная гордая северянка, прислала ему новую весточку.
– Княже, прошу прощения за столь поздний визит, – голос Олега звучал хрипло и глухо. – Но я должен немедленно доложить…
Филипп оторвался от своего занятия, вглядываясь в лицо советника.
– Что случилось? Говори прямо. Не тяни.
Бывший наместник глубоко вздохнул, собираясь с духом.
– Разведка вернулась… с дурными вестями. Корабль «Ольга» … он разбился.
Слушавший своего советника нахмурился, словно не расслышав.
– Разбился? Что ты имеешь в виду?
– Обломки судна были обнаружены в заливе, – голос говорящего словно надломился. – Почти все уничтожено штормом, но наши люди опознали остатки. Сожалею, государь, но выживших нет.
Князь замолчал, словно оглушенный. Его взгляд застыл, устремленный в никуда. Наконец, он с трудом проговорил:
– Сюань… он погиб?
Олег кивнул, опустив голову.
– Да, князь. Сюань и все, кто был на борту…
Филипп резко встал из-за стола. Он начал беспорядочно ходить по кабинету, не находя себе места.
– Но это еще не все, – тихо добавил Олег, словно боясь усилить потрясения князя.
Тот остановился, глядя на советника с нескрываемой тихой яростью.
– Что еще?
– Выяснилось, что на корабле… был княжич Мирослав.
Князь замер, словно окаменев. Советник забеспокоился, что государь не услышал его. Но тут посыпались вопросы, как из рога изобилия:
– Кто, ты сказал? Мирослав? Мой сын? Что он там делал?!
– Похоже, он тайком пробрался на судно, – Олег виновато опустил глаза.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Правитель медленно опустился на стул, словно его ноги подкосились. Его лицо посерело, а в глазах застыла боль.
Олег молчал, не зная, что сказать. Он понимал, что эта новость – страшный удар для государя. Потеря столь важного советника, как Сюань, была тяжелым ударом для княжества, угрозой для дипломатических отношений между княжествами. Государыня без вести пропала несколько дней назад, на западные земли сейчас не пробиться. Все гонцы, которые были посланы, так и не вернулись. И княгиня не посылала своих темных слуг с письмами. Вероятно, в плену или убита. Но гибель наследника, единственного сына князя, – это трагедия, которая может потрясти все государство.
Князь сидел неподвижно, словно парализованный горем. Его сознание отказывалось принимать реальность, застыв в оцепенении. Острая, нестерпимая боль, пронзающая каждую клетку его тела. Боль утраты, боль потери самых дорогих людей на свете. Боль отца и мужа, потерявшего смысл жизни. Филипп чувствовал себя словно выпотрошенным, лишенным всего, что делало его человеком.
Дождь забарабанил по окнам, словно оплакивая погибших. И в этот момент Олег понимал, что в княжестве наступили темные времена. Гибель Сюаня сорвала важные дипломатические планы, теперь жизнь народа объединенных земель под угрозой вымирания, а смерть Мирослава ставит под угрозу будущее династии. И кто знает, какие еще испытания ждут их впереди.
Глава 13
Мирослав очнулся от того, что кто-то неистово колотил его по груди. Резкая боль заставила его закашляться, извергая из себя морскую воду, которой он успел наглотаться, когда обломки корабля разбросало по волнам после столкновения с бурей. Сознание медленно возвращалось к юноше, и вместе с ним приходило осознание ужаса произошедшего. Корабль разбит, и он, кажется, единственный выживший. Он чудом выжил, но борьба за жизнь только начиналась.
– Эй-эй! Я ведь уже очнулся, хватит меня лупить! – прохрипел княжич, с трудом выговаривая слова.
Юноша, измученный борьбой со стихией и ощущая, как силы покидают его, перевернулся на спину. Тело его ныло от боли, а в легких жгло от соленой воды. Голова, словно неподъемная, безвольно опустилась на мокрый песок. Веки, будто неподъемные, сами собой закрылись.
Не успел он выдохнуть и немного расслабиться, как вновь почувствовал обрушающиеся на него удары.
– А ну, вставай! Я не для того тебя спасала, чтобы ты взял, и умер! – прозвучал тонкий голосок откуда-то сверху.
Мирослав широко распахнул глаза. Перед ним сидела девочка, немногим младше него самого. Ее появление было словно видение. Нежная и хрупкая, но с твердым взглядом и решительным голосом. Ее сложная прическа из длинных черных волос с множеством тяжелых на вид заколок, раскосые карие глаза, аккуратный носик и пухлые губки – все в ней было необычным и притягательным. Одеяние было цвета морской волны во время штиля, расшитое серебряными рыбками. Похожий «халат» носил и советник с восточных земель.
– Советник Сюань! – вспышкой пронеслось у княжича в голове. – Вероятно, волны принесли меня на Восток. Значит, корабль все-таки прибило к восточным берегам. Хоть я и не планировал путешествие подобным образом, но не иначе, как Единый и Морана постарались.
– Ты похожа на русалку, – зачарованно пробормотал Мирослав, пытаясь прийти в себя.
– А ты на цзянши
, – хихикнула девочка, широким, расшитым шелком рукавом.
– Кто? – недоуменно переспросил княжич. – Что это значит?
– А, не бери в голову. Кто ты и откуда? – ее голос стал вдруг серьезным и властным. – Ты стоишь перед наследницей этих земель. Не вздумай солгать, или пожалеешь об этом.
– Ты моя невеста, Мин-Чжу? – ошеломленно спросил тот. Я прибыл сюда с делегацией объединенных Севера и Юга, мой отец – князь Филипп, а мать – княгиня Алисия.
На лице наследницы промелькнула тень улыбки, но она тут же скрыла ее за строгим выражением. В ее глазах вспыхнул огонек любопытства, словно она услышала что-то интересное. Возможно, дочь прославленной Бай ждала этого момента долгие годы. Возможно, союз с объединенными землями был для нее очень важен. Но она не могла позволить себе показать свои истинные чувства, ведь теперь ее жизнь изменится. Девочке предстояло стать не просто невестой, а правительницей, которая должна обеспечить мир и процветание своих земель.
– Скажи, Мин-Чжу, советник Сюань… – начал Мирослав.
– Не волнуйся, княжич, он жив. Но был серьезно ранен, когда воды моря Утренних Туманов обрушились на палубу корабля, смыв его за борт. По воле случая или, скорее, по велению судьбы, его нашли рыбаки из близлежащего поселения. Теперь он в княжеских палатах в безопасности. Моя мать – княгиня Бай, лично изготавливает и поет его целебными снадобьями. Идти сможешь? Нам нужно сесть в лодку, чтобы добраться до столицы. Учти, я тебя на себе не потащу. Испачкала одеяние, пока вытаскивала тебя на берег.
– Мы поплывем в Эрзатин? Я познакомлюсь с Великой Бай? – княжич постарался, сохраняя лицо, перевернуться и не издать ни звука, пока встает.
В его голосе звучало любопытство, но на лице Мин-Чжу это никак не отразилось. Она лишь молчаливо наблюдала за его попытками, словно оценивая его силу и выносливость. Он должен доказать, что достоин ее внимания. Пускай ее брак – это уже решенный вопрос.
Молодые люди подошли к берегу. На спокойных водах их ожидала лодка. Она выделялась от привычного глазу княжича немного опущенным носом почти прямоугольной формы и широкой приподнятой кормой, плоским дном, а её борта украшались традиционными рисунками с устрашающими драконами.
– Мы поплывем на этом? – Мирослав с сомнением посмотрел на небольшую лодку. – А где же весло?
Устало вздохнув, девочка ответила вопросом на вопрос:
– Ты когда-нибудь слышал о Небесной императрице Мацзу? С детства она обладала сверхъестественными способностями – могла летать над морем, предсказывать погоду и приближение шторма, чем неоднократно спасала жизнь морякам. После того, как в возрасте двадцати восьми зим она вознеслась на небо, ей стали полностью подвластны все движения вод.
Мирослав подал руку своей собеседнице, чтобы помочь забраться в лодку, но та, тихо хмыкнув, прошла мимо, проигнорировав вежливый жест. Слегка оттолкнулась от земли, и, немного пролетев, оказалась в суденышке.
Элегантно повернувшись к юноше, она коротко бросила:
– Тебе многое предстоит узнать о нашей культуре, княжич. И о силах, которые здесь правят.
Глава 14
– Чего встали, остолопы? Пропустите северную княжну, – ударив несколько раз посохом по лбу юношу у врат, проворчал старик в черном балахоне.
Оба стражника подобрались, выправились и дали команду открыть ворота.
– Прошу, – лаконично бросил мужчина девушке, указывая рукой на образовавшийся проход.
Труаделес, окруженный высокими каменными стенами с частоколом, укрепленные сторожевыми башнями, сразу же впечатлял своей суровостью и неприступностью. Некоторые дома были украшены красочными росписями, изображающими религиозные символы.
На улицах царила оживленная атмосфера: сновали торговцы, ремесленники предлагали свои товары, слышались голоса и смех людей. Город был наполнен шумом запахами дыма, еды, кожи и металла.
Однако, несмотря на оживление, в воздухе чувствовалось напряжение, словно город готовился к возможным опасностям. Воины с оружием патрулировали улицы, а жители с опаской поглядывали на незнакомцев.
Многие оборачивались, роняя свои товары и забывая о делах, уставившись на чужеземку. От направленных на нее множества взглядов, ощущавшихся как холодные прикосновения, по спине Алисии пошли мурашки.
Желая поскорее избавиться от этого ощущения, она повернула голову в сторону старца, который, вопреки своему преклонному возрасту, достаточно бодро шагал, опираясь на свой костяной посох. Не успела она открыть и рта, как тот заговорил с ней первым:
– Мое имя Эскулап
, княжна. Я местный знахарь. И я ждал тебя.
– Эскулап, я – княгиня объединенных земель Севера и Юга, – добавила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. Ей было немного неловко поправлять пожилого человека, но Алисия понимала, что должна обозначить свое положение. Княгиня, а не просто княжна. И робеть перед ним она не собиралась.
– Прости старика, я стал забывать, как изменился мир, изучая недуг княжича, – голос Эскулапа звучал странно, словно он был чем-то озабочен.
Девушка замерла, как вкопанная, услышав эти слова. Ривен – княжич западных земель, сын князя Вито.… Эта новость, словно удар, поразила ее. Неужели все было не просто совпадением? Неужели все события, которые привели ее сюда, были связаны с судьбой этого человека?
– Что случилось с Ривеном? – спросила она, ее голос был тихим, но в нем звучало беспокойство.
Знахарь остановился, словно внезапно осознав что-то важное. Его взгляд устремился на мрачное, затянутое тяжелыми тучами небо, словно искал там ответы. Словно сам Единый должен был пролить свет на произошедшее. Казалось, он пытался прочитать знаки судьбы, увидеть грядущие события, спрятанные за пеленой тумана.
Но небо молчало, и старец, с полным отчаяния вздохом, понял, что надвигается беда, и он бессилен что-либо изменить.
Это напряженное молчание заставило сердце княгини пуститься в безумный пляс, как незамужние девушки, полные энергии и мечтаний, кружатся в хороводе вокруг костра в ночь Ивана Купалы, пытаясь привлечь внимание суженого.
Нервные взгляды жителей то и дело бросались на нее, а тихий шепот, доносившийся со всех сторон, обволакивал ее, как кокон гусеницы, мечтающей однажды стать бабочкой. Алисия не могла разобрать слов, но чувствовала, что они говорят о ней, о ее прибытии, о чем-то ужасном, что вот-вот произойдет. Казалось, весь город дышал одним страхом, единым проклятием, готовым обрушиться на нее в любой момент.
– Надеюсь, ты сможешь пролить свет на то, что произошло. Возможно, мои познания в травах устарели, поэтому я не могу подобраться к истине, – произнес Эскулап, его слова прозвучали как признание в слабости.
Он стукнул посохом об землю два раза, да так громко, что, казалось, задрожала сама земля под ногами. Будто получив негласный приказ, жители, словно марионетки, очнулись ото сна и вернулись каждый к своим делам, стараясь не смотреть в ее сторону. Оцепенение немного спало, но щупальца мрачности не отпустили горло девушки, сдавливая его слегка слабее с каждым шагом, с каждым вздохом.
Эскулап хмыкнул и сдвинулся с места, даже не взглянув на нее. Он явно вел ее в княжеские палаты на встречу с князем. Алисия шла за ним, словно зачарованная, чувствуя, что каждый шаг приближает ее к разгадке страшной тайны, которая окутала этот город.
Главный вход княжеских палат представлял собой массивную дубовую дверь, окованную почерневшим от времени железом. На поверхности виднелись следы старых пожаров и зарубок от оружия, словно дверь специально напоминала о прошлой битве, когда обманом была развязана война. Над входом, вместо традиционного княжеского герба, возвышалось изображение переплетенных ветвей терновника, словно проклятие, нависшее над входом.
В княжеских палатах царила атмосфера ледяного холода и полного отчуждения. Даже несмотря на горящие факелы, казалось, что тепло не способно проникнуть в эти каменные стены. В воздухе витал запах сырости, пыли и тления, создавая ощущение, что здесь давно никто не жил. Казалось, что даже прислуга старается избегать этих мест, охваченных предчувствием чего-то недоброго.
– Я проведу тебя в покои княжича, а сам отправлюсь к князю. Ему необходимо доложить о твоем прибытии, княжна.
– Княгиня, – мысленно поправила знахаря девушка.
Глава 15
Филипп никогда в жизни так не напивался. Даже на рождение своих близнецов – Мирослава и Дарины.
Его шатало из стороны в сторону, пока он на ощупь пробирался в свои покои в кромешной темноте. С трудом переставлял ноги, опираясь на шершавые стены княжеских палат, которые казались ему холодными, словно надгробные плиты.
С похорон пустой могилы сына прошло несколько часов. В гроб наследника совершенно нечего было сложить, ведь тело так и не нашли. Лишь горсть сырого песка, взятой с берега канала, где он пропал.
Смотря, как пустой ящик опускается на дно, слушая бессвязную молитву Феодосия, Филипп думал, за что Единый так обошелся с ним. На кой ляд понадобились эти испытания? Слова попа звучали, как проклятие, а не утешение.
Алисия, его дикая северянка, до сих пор не объявилась. И князь объединённых земель до сих пор не ведал, жива ли она или же погибла.
Проходя мимо покоев дочери, он услышал тихие всхлипывания.
Сердце кольнуло виной. Он должен был быть с ней, а не топить горе в вине, ища забвения на дне кубка.
Но ноги сами понесли его не к двери княжны, а дальше, туда, где его ждала пустота и холодная постель. Его собственную опочивальню. Комната, в которой больше не было ни смеха, ни тихих разговоров у жаркого камина, ни страстных ночей, а лишь призраки прошлого, танцующие в свете свечей.
Дверь распахнулась легко, без скрипа. Слуги, привыкшие к заседаниям Совета до поздней ночи, оставили растопленным камин. Языки пламени, облизывающие поленья, трескали снопом искр, стремясь вылететь из тесного каменного пространства. Пляшущие огоньки бросали на стены зловещие тени.
Филипп шагнул внутрь, спотыкаясь о ковер, покрытый слоем пепла. Его взгляд упал на стол. Там, под тонким слоем пыли, лежало письмо, словно ждущее его, написанное ее рукой.
Он подошел к столу, осторожно взял пергамент в руки. Буквы расплывались перед глазами, будто нарочно не давались быть прочитанными. Он попытался разглядеть уже знакомые строки, но из-за хмеля не смог разобрать слова. Скомкав письмо, он бросил его на пол и упал на кровать, проваливаясь в забытье.
Пульсирующая боль безжалостно сдавливала виски, смешанная с отголосками воспоминаний. Образ Мирослава и Дарины в день их появления на свет, их совместные игры у водопада за княжескими палатами. Как его Неколдунья, неосторожно поскользнувшись на камне, чуть не упала в воду. Как он играл на скрипке на поляне в смешанном лесу для своей супруги.
Как они тайно посещали ярмонки, переодеваясь в одежду слуг, и их смех эхом разносился по всей площади.
Вдруг, в мрачной тишине раздался тихий шелест. Филипп приподнялся на локте. Он прислушался. Шорох повторился. Он был похож на тихую скребущую возню, словно когти царапают по камню. В дальнем углу комнаты, в тени, которая казалась живой, что-то двигалось. Это была не просто тень, это было что-то… живое?
Князь напряженно вгляделся в темноту. Там, в тени, он различил расплывчатый силуэт, постепенно обретавший форму. Из этой темной массы выделились два поблескивающих глаза, горящих огнем. Оттуда же вытянулись когтистые лапы, длинные и изогнутые.
Мужчина вздрогнул, осознав, что это такой шорох издавали крылья.
– Ветер? Это ты? – прошептал князь, и в голосе его прозвучала надежда.
Он готов был поверить, что это верный послушник его Неколдуньи. Но ворон молчал, лишь склонил голову, рассматривая хозяина опочивальни.
Филипп перечислил ещё несколько имен, которые смог вспомнить, будучи во хмелю:
– Уголек, Звезда, Тень…
Но птица продолжала безмолвствовать, лишь расправляла свои огромные крылья, словно готовясь к полету.
Князь решил подойти к молчаливому ночному гостю. Он медленно поднялся с кровати, ощущая, как кружится голова от выпитого вина. Ноги слушались его плохо, и он пошатнулся, но удержался, опираясь на спинку стула.
Когда Филипп начал двигаться к нему, ворон не изменил позы. Он лишь наклонил голову, пристально наблюдая за каждым движением человека. Что было странно, так это то, что птица не моргала. Совсем. Его глаза казались двумя черными бусинами, в которых застыл вечный мрак.
Приблизившись, мужчина заметил, что на сгибе одного из крыльев ворона красуется небольшое белое пятнышко. У послушников, сотворенных Алисией, не было таких видоизменений, она всегда создавала их безупречными.
Князь, затаив дыхание, медленно протянул руку, стараясь не спугнуть птицу. Он аккуратно, кончиками пальцев, коснулся ее крохотной головы. Перья были гладкими и теплыми на ощупь. Ворон словно вздрогнул, расправил крылья, но не взлетел. Вместо этого он начал отчаянно махать ими. Он открыл клюв, но вместо карканья из его горла вырвался лишь хрип, будто кто-то зажал ему горло.
– А, вот оно что. Стало быть, немой ты, как рыба, – с горькой иронией произнес князь.
Он усмехнулся, понимая, что это словно насмешка судьбы. Ему, потерявшему сына и жену, теперь еще и молчаливого ворона послали.
– Что ж, тогда я нареку тебя Молчун. Что скажешь, мой немногословный друг? – Ворон в ответ лишь дернул головой, словно понимая речь человека.
Глава 16
Лодочка плавно скользила по изумрудному каналу, рассекая гладь воды, словно зеркало, отражающее голубое небо. Вокруг плавали лепестки цветов, создавая причудливые узоры. На поверхности воды можно было увидеть отражения домов и деревьев, словно двойники, живущие в другом мире.
Горы, возвышающиеся над землей, словно вечные стражи, оберегали его от внешних угроз. На склонах можно было увидеть небольшие водопады, срывающиеся вниз с шумом и брызгами. Вода, падая вниз, образовывала небольшие озера и ручьи, питающие сады и поля. Ветер, дующий с гор, приносил с собой ароматы цветов и трав, наполняя воздух свежестью и жизненной силой.
Деревья сбрасывали с себя зимние оковы, облачаясь в свежую зеленую листву, а воздух был наполнен ароматом цветущих яблонь и вишен. Поющие птицы, вернувшиеся с юга, наполняли воздух своими звонкими трелями, словно приветствуя приход весны.
Мин-Чжу, и Мирослав вместе любовались живописной красотой, открывающейся перед ними. Когда судёнышко проплывало мимо живописного сада, Мин-Чжу начала рассказывать о своей матери, Бай:
– Матушка всегда говорила, что правилам поведения нужно учиться с самого детства, – произнесла она, поправляя свои длинные рукава. – Она учила меня не только тому, как вести себя за столом или на приеме, но и тому, как относиться к людям. Главное – уважение к старшим. Нужно всегда выслушивать их до конца, не перебивая и не выказывая пренебрежения. Кроме того, необходимо соблюдать скромность и избегать излишней гордыни. Важно быть достойной своей семьи и своего народа.
Заглядевшись на проплывающих мимо золотистых карпов, девочка встрепенулась и продолжила:
– Не только Бай учила меня множеству правил. Например, Безмятежный Сюань учил кланяться правильно: не слишком низко, но и не слишком высоко. Говорить нужно тихо и вежливо, избегая громких слов и жестов. При посещении храма необходимо вести себя благочестиво, соблюдать тишину и не отвлекать других молящихся.
– Можно подумать, что я не княжич, а холоп какой-то… – недовольно фыркнул Мирослав.
Мин-Чжу обернулась, хитро прищурилась и бросила в ответ:
– Учат, да не так. У вас только князьям и княгиням кланяются, а у нас еще наставникам. При встрече нужно обмениваться поклонами, выражая уважение.
Она сделала легкий поклон в сторону юноши, демонстрируя, как это делается.
– Это не значит, что ты становишься ниже кого-то, это значит, что ты признаешь его знания и опыт. Это часть нашей культуры, Мирослав. А что, княжич, сложно тебе поклониться мудрому человеку? Или гордость не позволяет?
Мирослав ненадолго замолчал, словно взвешивая каждое ее слово. Затем произнес:
– Я запомню твои слова. – Его голос звучал твердо, и в этот момент в их отношениях появилась ниточка доверия.
Кивнув едва заметно, княжна вновь отвернулась. Ее взгляд устремился вдаль, туда, где горы сливались с небом. Она не произнесла больше ни слова, дабы не нарушать уединение дивных мест. Мин-Чжу чувствовала, что в этой тишине кроется особая красота, возможность насладиться моментом и услышать тихий голос природы. Ее губы тронула легкая улыбка, свидетельствующая о внутреннем спокойствии и умиротворении.
Добравшись до пристани, лодка плавно ткнулась носом в деревянный настил, словно сама знала, где ей надлежит остановиться.
Совершив легкий, грациозный прыжок, Мин-Чжу оказалась на деревянном плато, словно сошедшая с древней картины. Княжич выбрался за ней следом, немного неуклюже.
– А теперь, княжич, приготовься, – сказала девочка, глядя на него с вызовом. – Нам предстоит путь по тысяче ступеней на самую высокую гору.
– Тысяча ступеней? – побледнел Мирослав, представляя себе утомительное восхождение.
– Да, – серьезно кивнула собеседница. – Это испытание не только для тела, но и для духа. И не только это. Гора хранит свои тайны.
– Тайны? У горы? – с сомнением в голосе переспросил юноша, его брови слегка нахмурились.
– Да, – серьезно кивнула Мин-Чжу, предостерегающе глядя на него. – Кто придет с дурными помыслами, тот не сможет преодолеть путь. Поэтому и называют подъем “Тысяча ступеней”. Коль легко твое сердце, то не заметишь, как оказался на вершине, в княжеских палатах. Но если черны твои думы, то в сто, тысячу ступеней лестница покажется непреодолимой. Испустишь дух, упорствуя, но своего не добьешься.
Она не понаслышке знала истории о тех, кто так и остался у подножия, чьи души были поглощены тенями, навсегда плененными на склонах, напоминая о коварстве собственных мыслей.
Только одному из них удалось избежать этой участи. И имя этого человека – Хуншуй
.
Глава 17
Бессонные ночи не прошли даром для молодой княжны. Несколько дней для девочки прошли, как в тумане. Чтобы спать хоть по паре часов, Дарина пила небольшими дозами сонное снадобье, которому обучила ее матушка.
С самого детства дочь донимала мать расспросами, какие и для чего травы нужны, как яды распознать, как мази изготавливать, чтобы дольше храниться могли, о пользе оберегов. Матушка, зная о непростой жизни с даром, постепенно раскрывала перед Дариной все свои знания.
Княгине только в радость было, что дочь родилась с интересом к врачеванию. Она знала, что это не просто увлечение, а способ выживания в этом жестоком мире.
И это не раз помогало использовать юной княжне свои навыки.
Давно, когда Мирослав только начинал постигать азы воинского искусства, едва научившись держать в руках меч, тренировки были суровым испытанием. Олег не делал поблажек юному княжичу, заставляя его часами упражняться с мечом. Руки Мирослава покрывались кровавыми мозолями, а тело ныло от усталости.
Дарина, видя страдания брата, не могла сдержать слез. Жалея его, она осторожно обрабатывала его раны, стараясь не причинить ему еще большей боли. Крупные капли слез падали на ладони Мирослава, смешиваясь с кровью и вызывая жгучую боль.
– Ну, чего ревешь, как медведица? – стараясь подбодрить сестру, подтрунивал он над ней, легонько щелкая ее по носу. – Это же мне больно, а не тебе.
– Оттого я и плачу, что мне тебя жаль, Мирош, – сквозь слезы отвечала Дарина, сжимая его руку. – На тебе скоро живого места не останется. Я мази да снадобья готовить не успеваю. Так скоро у Добромира всю кладовую обнесу, что ни травинки не останется.
– Эка невидаль! Да разве вы с матушкой не ходите по лесам да полям, пополняя запасы так, что скоро дверь в кладовой треснет? – в глазах Мирослава заплясали смешинки, и он попытался спрятать улыбку, видя, как насупилась сестра. – Главное, не грусти. Я же знаю, что ты все делаешь из-за любви ко мне.
– Из какой такой любви? – возмутилась княжна, пытаясь скрыть смущение. Слезы продолжали капать на ладонь брата. Бросив занятие, девочка стала утирать соленые дорожки со своего лица тыльной стороной ладони.
– Не слишком изящно для юной княжны, – донеслась до ушей детей беззлобно брошенная фраза, заставив их вздрогнуть. В голосе говорившего звучала не только легкая ирония, но и теплота.
Дети одновременно повернули головы на звук.
В дверях стоял отец. Он стоял, оперевшись на дверной косяк плечом. Его сильные руки были скрещены на груди. Из-за наклона головы черные длинные пряди волос спадали на лицо, скрывая его взгляд. Но отроки знали, что отец всегда наблюдает за ними, оценивая их поступки.
– Не стоит стесняться своих чувств, дети мои. Забота друг о друге – это великая сила, сказал он, отрываясь от дверного косяка и медленно приближаясь к детям. – Но помните, что княжна должна быть не только доброй, но и сильной. А княжич не только храбрым, но и мудрым.
Дарина и Мирослав жадно внимали словам князя. Они, точно брошенные тряпицы в воду для стирки, впитывали все, что говорят и делают родители, стараясь запомнить каждую мелочь, каждую деталь.
– Не только сильными и мудрыми, но еще и решительными, готовыми пойти на риск. Иногда случается, что некогда взвешивать и прощупывать почву под ногами. Иначе промедления могут стоить жизни. У всего есть последствия, и необходимо брать на себя последствия совершенного, – Алисия тихо вошла в просторный зал вслед за супругом. Она встала рядом с ним и мягко положила свою руку на его грудь, словно останавливая от дальнейших слов, будто говоря: “Хватит, Филипп, они еще слишком молоды”.
Но, слукавив, Филипп сделал вид, что не понял ее и произнес:
– Неколдунья, ты учишь наших детей плохому. Нести ответственность – это правильно, но зачем же нестись навстречу опасностям, словно безголовая курица по двору? – притворно нахмурился князь.
Услышав последнюю фразу, сказанную отцом, дети моментально отреагировали по-своему: Мирослав, представив себе эту комичную картину, прыснул со смеху, а Дарина, брезгливо скривившись, одернула полы сарафана, словно боялась запачкаться.
Отголоски далеких воспоминаний, точно иголка при вышивании в палец впилась. Только не одна иголка, а тысяча и не в палец, а в самое сердце. Сомнения в своих силах и страх перед будущим наполнили ее душу. Сможет ли она быть достойной княжной?
Она будет заниматься втайне, украдкой, чтобы стать сильнее и мудрее, готовой к любым испытаниям. Теперь, когда будущее туманно, брат погиб, а матушка пропала на западных землях, ее брак с княжичем Ривеном под угрозой, вопрос безопасности народа и процветания родных земель ляжет на ее хрупкие плечи.
Если и его не станет, князь посадит свою дочь на престол, выдав замуж за кого-нибудь из дальних родственников соседствующих земель. Чтобы супруг не был безумным правителем, Дарине предстоит быть мудрее и хитрее.
Она изучит все тонкости дипломатии, освоит искусство убеждения и, если потребуется, научится плести интриги. Будет готова на все, чтобы спасти свое княжество.
Глава 18
Алисия тихо вошла в покои, стараясь не выдать своего появления, чтобы не тревожить присутствующих. Она внимательно присмотрелась к обстановке.
Тусклый свет множества свечей едва рассеивал полумрак, лишь усиливая ощущение затхлости и безысходности. Копоть от пламени оставляла на стенах причудливые тени.
В углу комнаты стоял священник в черной рясе. Его лицо было скрыто в тени, а его пальцы нервно перебирают бусины на нитке с кисточкой из ниток. Он монотонно бормотал молитву, держа в руках священное писание в кожаном переплете. Его голос, тихий и приглушенный, казался лишь фоном для общей атмосферы скорби.
На краю массивной, богато украшенной резьбой постели, словно изваяние скорби, сидела княгиня Ирис. Ее лицо, обычно цветущее и полное жизни, осунулось и побледнело, оставив лишь резкие тени под глазами. Морщины, до этого едва заметные, прорезали лоб глубокими бороздами, выдавая пережитую боль и бессонные ночи. Седые пряди выбивались из-под прически, обрамляя исхудалое лицо.
Ее одеяние, обычно пышное и украшенное драгоценными камнями, теперь было скромным и траурным – простое платье из темной ткани, небрежно перехваченное поясом.
В ее потухшем взгляде отражалась лишь безутешная материнская любовь и отчаянная надежда на чудо. Ее руки, когда-то сильные и уверенные, теперь дрожали, вытирая холодной тряпицей испарину со лба сына.
Дымка от травяных настоек висела в воздухе, словно саван, готовый укрыть всех присутствующих. Казалось, в этой опочивальне не дышат, а задыхаются, медленно угасая вместе с княжичем.
Алисия старалась подавить рвотный позыв. Опочивальня душила смесью запахов благовоний, горьких трав, лечебных мазей и снадобий. Ароматы, призванные исцелить, сливались в тяжелый, удушливый смрад, от которого щипало в носу и першило в горле.
Княгиня, обернувшись, всплеснула руками и кинулась к девушке. Лихорадочно схватила ее за руку и потащила к лежащему на кровати сыну. Повернувшись к священнику, бросила ему:
– Спасибо, святой отец, оставьте нас, пожалуйста.
Когда мужчина молча удалился, Ирис с мольбой воззрилась на последовательницу Мораны, ожидая, что Единый послал ее, чтобы спасти наследника.
Алисия подошла со стороны изголовья, наклонилась и пристально, стараясь не упускать ни одной детали, начала рассматривать раненного.
Княжич Ривен лежал на постели неподвижно, словно мертвый. Его тело от шеи до ребер было туго перебинтовано накрест, скрывая ужасные раны. Лицо его было пепельно-серым, покрытым липким потом. Губы посинели, а веки плотно сомкнуты. Из груди вырывалось рваное, хриплое дыхание, похожее на предсмертный стон. Казалось, сама смерть уже занесла над ним свою косу, готовая прервать его молодую жизнь.
– Княгиня, мне очень жаль, что Вам пришлось пережить это с князем. Расскажите мне, что произошло? Как это случилось?
– О, Алисия.… Это был ужасный день. Ривен, мой бедный мальчик, выехал на охоту, … Он так любит лес. Знает каждый куст, каждое дерево. С детства туда сбегал, как маленький волчонок. Он мог найти дорогу даже в самой глухой чаще. Говорил, что нужно запастись мясом на всю весну.
– Он был опытным охотником? Часто он выбирался за дичью?
– Одним из лучших! Он всегда возвращался с добычей. Он умел читать следы зверей, предвидеть их поведение. Знал повадки каждого обитателя. Это делает все случившееся еще более непонятным. Как мог обычный зверь застать его врасплох?
– Что было после?
Ирис всхлипнула:
– Он уехал рано утром… а к вечеру, когда он не вернулся, я начала волноваться. Но я думала, может, просто задержался… Ночью… Ночью стража нашла его у ворот… Он был без сознания… Весь в крови…
Алисия ещё раз осмотрела княжича, в задумчивости поджав губы. Поднявшись со своего места, девушка тронула бинты на юноше – те были очень туго затянуты. Последовательница Мораны нервно выдохнула.
– Руки бы сама лично топором отрубила тем, кто так бинтовал! – прошипела она тихо сквозь зубы так, чтобы мать наследника не услышала ее ругань. Разматывая бинты, вслух спросила:
– И увечья… Вы уверены, что это кабан?
Девушка прищурилась.
Раны располагались не хаотично, как это бывает при нападении дикого животного, а скорее, параллельными линиями. Они были слишком большими и глубокими. Но, если это обычный волк, то животное целится в горло или конечности, чтобы свалить добычу, а тут был явно прицельный удар в область сердца, словно нападавший знал, где находится жизненно важный орган. Увечья имели неестественный оттенок – зеленоватый.
Княгиня медленно втянула носом воздух. Запах крови был странным, резким, словно в ней присутствовало что-то еще, кроме обычных телесных жидкостей. Несмотря на усилия лекарей, раны не заживают, а наоборот, становятся хуже, словно их что-то поддерживает в открытом состоянии.
Мать княжича пришла в ужас:
– А кто же еще? В наших лесах нет других хищников, способных на такое…
– И больше ничего? Никаких криков, шума борьбы? Ривен приходил в себя?
Мать лежавшего всхлипнула:
– Нет… Ничего… Стража ничего не слышала… Все было тихо… Слишком тихо… – она схватила девушку за руку. – Пожалуйста, Алисия, помоги ему! Я отдам все, что угодно, лишь бы он выжил!
– Я сделаю все, что в моих силах, княгиня. Но мне нужно провести более детальный осмотр и дознание. Возможно, это поможет спасти его жизнь.
Глава 19
Кабинет князя Филиппа дышал властью и уютом одновременно. В центре комнаты стоял массивный письменный стол из темного дуба, заваленный свитками, картами и документами, скрепленными княжеской печатью. Напротив стола, у стены, висел большой семейный портрет.
На нем князь сидел в кресле. Князь был одет в парадный черный с отороченной шелковой золотой ниткой кафтан и в тон штаны с кожаными сапогами. Дарина и Мстислав в возрасте пяти зим устроились у отца на коленях. За спиной у них, положив руку на плечо мужа, расположилась Алисия, ее волосы собраны в сложную прическу. На ней белая, как снег, рубашка с широкими руками, собранными лентой вокруг запястий. Поверх рубашки надет сарафан в пол, в тех же тонах, как одет муж и дети.
По обе стороны от портрета располагались высокие книжные шкафы, заполненные толстыми томами в кожаных переплетах. В одном из углов кабинета стоял кованый сундук, окованный железом, где хранились самые важные документы и сокровища.
В комнате горел камин, создавая тепло и уют, но сейчас огонь почти погас, отбрасывая причудливые тени на стены. Единственным источником света был канделябр с пятью зажжёнными свечами, отбрасывающими мягкий свет на стол.
Филипп встал, обогнул стол и остановился недалеко от портрета. Сложив руки за спиной, он долго всматривался в лица изображенных. Его взгляд задержался на Алисии, на ее улыбке, такой теплой и искренней.
– Смогу ли я когда-нибудь увидеть тебя, Лиса? Смогу ли я сохранить твой лик в памяти своей?
Потом его взгляд перешел на Мстислава, его любимого сына, наследника, которого больше нет.
– Как я мог допустить твою гибель? Как я мог не защитить?
Боль сжала его сердце.
Он посмотрел на Дарину, маленькую девочку с сиреневыми глазами, полную надежд и мечтаний. Теперь она выросла, но будущее ее туманно и непредсказуемо.
– Смогу ли я обеспечить тебе достойное правление? Смогу ли я защитить от врагов?
Филипп почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он провел рукой по портрету, словно пытаясь коснуться лиц своих близких.
Мужчина погрузился в воспоминания.
Утро было серым и промозглым. Редкий туман цеплялся за верхушки деревьев, словно призрачные руки, тянущиеся к земле. Князь, закутанный в темный плащ, брел по узкой тропинке, ведущей к храму. Его шаги были медленными и тяжелыми, словно он нес на себе всю тяжесть мира.
Святилище возвышалось над поселением, словно каменный страж, оберегающий покой своих прихожан. Стены его, сложенные из грубого камня, были покрыты кое-где мхом, словно напоминая о бренности всего сущего. Внутри царил полумрак, пронизанный лишь слабыми лучами света, проникавшими сквозь узкие окна.
В воздухе витал запах ладана и воска, смешиваясь с терпким ароматом старого дерева. Иконы, украшенные позолотой и драгоценными камнями, мерцали в полумраке, словно напоминая о вечном и незыблемом.
Поп Феодосий встретил государя у входа, поклонившись в знак уважения. Его молодое лицо излучало спокойствие. Он повел Филиппа в исповедальню, небольшую темную комнату, где можно было излить душу и получить отпущение грехов.
– Грешен я, Феодосий. Обманывал себя… Утешал, будто поступаю правильно. Алисия – целительница, сильная духом, сама справится. Я же, думал, должен остаться с детьми, служить своему народу, исполнять долг государя. Думал, что долг важнее чувств… Как же я ошибался!
Он замолчал, и в полумраке церкви слышалось лишь его тяжелое дыхание.
– Теперь вижу, как я заблуждался! Моя супруга там совсем одна, в чужих землях, лицом к лицу со смертью. А я… а я предал её, оставив на произвол судьбы! И сына своего не уберег… Мирослав… Он ушел, а я… Я не предвидел этого. Словно проклятье какое на мне. Всех, кто мне дорог, я теряю.
Священнослужитель молча слушал, его лицо оставалось бесстрастным. Когда государь закончил, он тихо произнес:
– Не говори так, князь. Ты – хороший муж и отец. Ты думаешь о благе других, а не о своей личной выгоде, не поступаешь так, как хочется или выгодно тебе.
Он помолчал, словно подбирая слова, и продолжил:
– Когда умирают родители, дети понимают, что тоже смертны. Но когда умирают дети – родители умирают вместе с ними. Я понимаю твою боль, княже. Но слезы нужны не мертвым, а живым.
Он положил руку на голову Филиппа.
– Не кори себя так, княже. Единый испытывает тех, кого любит. Ты – правитель мудрый и справедливый, объединивший разрозненные земли, унявший кровопролитие и положивший конец войне. Ты заключил мир с западными и восточными соседями, даровав процветание своему народу. Твоя забота о ближних видна всем, и сердце твое не очерствело от власти. Я вижу, как ты любишь свою семью.
Феодосий помолчал, глядя на поникшего князя с сочувствием.
– Княгиня непременно вернется, когда исполнит свой долг. Она сильная духом женщина, и ведет ее не только любовь к тебе, но и любовь к своему народу. А княжич Мирослав… Его уход – невосполнимая утрата для тебя и для всех нас. Но помни, Единый не посылает испытаний, с которыми ты не был бы способен совладать. Он испытывает твою веру, испытывает твою силу. Прими волю Его с кротостью, и найдешь утешение в молитве и службе своему народу. Доверься Ему, – ответил Феодосий. – Он направит тебя. И помни, что даже после самой темной ночи всегда наступает рассвет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ana-leon-33415606/spasi-menya-72026257/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ana Leon
Тип: электронная книга
Жанр: Мистика
Язык: на русском языке
Стоимость: 249.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 27.05.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Алисия, чья размеренная жизнь в течение четырнадцати лет была наполнена счастьем материнства и любовью к супругу-князю. Однако идиллию нарушает череда тревожных сновидений, в которых она видит надвигающуюся с запада страшную чуму, готовую поглотить их мир.