Главная страница | Полицейские детективы | Василек. Часть первая. Кукольник.

Василек. Часть первая. Кукольник.
Иван Петровский
В реальной жизни – много зла, с которым большинство людей не сталкивается.
Моя книга – о работе сотрудников уголовного розыска. Не важно кто жертва: взрослый или ребенок. У таких преступлений нет сроков давности. Маньяки и убийцы понесут заслуженную кару.

Иван Петровский
Василек. Часть первая. Кукольник.

Василек.
Часть первая. Кукольник.
(2002 год)

Боже!
Почему такая карма у одних?!
Почему нет покоя другим?!
Почему Ты позволяешь жить, третьим?!

Глава 1. ОНО.
Несмотря на сумерки, ОНО двигалось очень проворно, обходя ветви небольших деревьев и кустарники. Звука шагов фактически не было слышно. После дождя, даже спустя несколько часов, запахи наполняли воздух перелеска. Пахло озоном, листвой, хвоей, травой и еще разными природными естественными запахами. Сентябрьский ветер еще не набрал своей силы и слегка шевелил верхушки деревьев. ОНО двигалось по тропинке вниз, к самому дну оврага, расположенного в центре городской черты. Городок был маленький, порядка 30 000 население, тихий, полу – деревенский, каких много в России. Семьдесят километров по автодороге до областного центра, древняя история, отсутствие реальных перспектив у молодежи, но с очень красивой природой. ОНО не родилось в этих местах, но возвращалось сюда ежегодно. Что уж его влекло?! Но явно не красота здешних мест. Тишина, отсутствие суеты, смога, от производственных объектов, редкое количество машин, но при этом не все знакомы. Вдоль трассы строился газопровод, было много приезжих строителей, проживавших и в строительных вагонах, и в гостиницах (а их было аж две) и на квартирах. Цыгане, как часть региона, так же селились в домах. Как в крупном городе-стояли продуктовые супермаркеты, магазины автозапчастей, даже банкоматы, но все так же, как и в деревнях, бабки с домов торговали самогоном, без паролей, за наличку или под запись в тетрадь. ОНО не интересовалось самогоном, магазины не посещало, запчастями не интересовалось, деньги не обналичивало. Продукты были привозные, деньги были сняты заранее и в другом месте, в запчастях нужды не было, маловероятно, что двухгодовалое, полностью заправленное авто потребует ремонта. Ничего их внешних факторов не должно было отвлечь от дела, ради которого ОНО прибыло в этот город. Город ему нравился. Весь утопающий в зелени летом и укрытый снегом зимой, расположенный на берегу большой судоходной реки, с двух и трехэтажными зданиями, узкими улицами, деревянными и железными заборами частных домов, одним проспектом и парой асфальтированных центральных улиц. Город был УДОБНЫМ для него. Чем дальше от центра, тем глуше, меньше народу и машин, дома расположены все дальше друг от друга, кустов и деревьев больше.
Овраг был широкий не сильно крутой, лесистый и длинный. Тропы пересекали его в разных направлениях. Что бы попасть в другую часть города, жителям было удобнее пользоваться оврагом, чем обходить его по верху. Пусть жутковато, темновато из-за листвы, грязновато в дождь, но, сколько времени выигрываешь?! Собак здесь не выгуливали, на велосипедах не ездили, ну дети зимой катались на санках в некоторых местах, где спуск был более крут. В остальное время овраг служил местом экономии времени. Спуск, проход по дну и подъем на вершину и вот ты уже в другой части города.
ОНО завершило спуск. Прошло по дну оврага несколько метров. Овраг был изучен вдоль и поперек, все тропы пройдены, время рассчитано, обходные пути обозначены. Место выбрано не случайно: с одной стороны, на вершине оврага – Дворец Творчества, бывший Дом Пионеров, с другой стороны – торговый центр, посредине – овраг с узкими и не прямолинейными тропами. В именно этом месте тропа делала поворот и начинала подниматься в гору, ее окружал густой кустарник. Оставалось – ждать. Ждать ОНО умело. Иногда по несколько часов находясь в крайне некомфортных условиях улиц, приучилось, набираясь терпения, находиться почти неподвижным. Охота почти всегда была удачной. Так ОНО это называло.
Рисование закончилось как всегда в 19 часов, Саша, сложив карандаши, кисти, краски, листы картона в сумку, вышла из здания Дворца Творчества и пошла по улице к оврагу. Через овраг она ходила постоянно, ей абсолютно не было страшно, тропинки знакомы, натоптан путь к магазину, за которым находился ее дом. Овраг ей не нравился, но позволял сократить много времени, если идти напрямик. К своим 11 годам она была сообразительным ребенком. Училась хорошо, была прилежна и аккуратна, занималась несколько лет рисованием, что получалось довольно хорошо. Особенно ей удавались карандашные наброски портретов. За несколько минут она могла изобразить лицо с удивительным сходством с оригиналом. Читала книги, общалась с подружками, в общем росла обычным ребенком. Учебный год начался по стандартному плану: первая смена, 5-6 уроков, возвращение домой, обед и свободное время. Занятия во Дворце Творчества начинались в 17-30 и Саша, собрав необходимые для рисования предметы в голубую сумку с ремнем через плечо, шла в кружок по кратчайшему пути. Дорога через овраг занимала примерно 20 минут, а в обход-целых 40. Зачем тратить столько времени, если успеваешь за половину?! Мама и дед всегда твердили, не ходить через овраг, но что в этом плохого? И вообще, думала Саша, они перебарщивают с ее воспитанием. То не делай, это не говори, там не ходи и даже шапку надевай! А вот не буду! На улице не зима, зачем шапка?! Сняв шапку, Саша положила ее в сумку и стала спускаться по тропинке ко дну оврага. Русые волосы, расчесанные аккуратно и заплетенные в «хвост», без шапки смотрелись лучше. Не поскользнуться б?! Хотя дождь прошел несколько часов назад, земля была влажной, трава и листья не успели подсохнуть и норовили выскочить из-под ботинок. Спуск закончился. Не упала, подумала Саша. Осталось немного, пройти по дну оврага к подъему на противоположной стороне и выскочить прямо к магазину, а там и дом. Можно купить что-нибудь в магазине, в кармане было немного мелочи. Сумка висела через плечо, так было удобнее. Поворот, еще поворот, никаких звуков, как в вакууме, даже вороны не каркали. Сзади раздался какой-то шорох, при повороте головы на звук, Саша увидела кого-то в темной одежде, и в этот момент, кто-то схватил ее крепко за плечи, а рука в перчатке зажала рот. Ужас, липкий и холодный, прокатился от ее затылка до пят. Глаза расширились, стало трудно дышать. Резкий запах чего-то, исходивший от перчатки, попал через нос в легкие и она начала терять сознание. Чувствуя, что проваливается в темноту, Саша попыталась крикнуть, но ничего не вышло. Ноги подкосились и для нее наступила ночь.
День бывает хорошим и плохим. Этот был для него хорошим. Девочка спускается одна, скорее всего идет из кружка. О том, что на другой стороне находилось здание Дворца Творчества – ОНО знало. И что дети часто пересекают овраг, то же знало. Русые волосы, «хвост», то, что нужно. Девочка прошла мимо кустов по тропе, мимо него, ничего не заподозрив. Теперь главное не медлить. Тряпка с химическим веществом заранее вытащена из пакета, прыжок на тропу, охват рукой за корпус и другой ко рту, что б случайно не вскрикнула и одновременно надышалась веществом. Пара вдохов и ребенок обмяк. ОНО наклонилось к ее ногам. «Какие красивые!». Теперь главное не торопиться, а все делать по задуманному: бегло, но тщательно осмотреть место, что б не осталось никаких следов и двигаться в нужном направлении. Где – то совсем близко залаяла собака. Почему собака? Здесь же не выгуливают?! Дикая? Залаяла еще одна. И лай приближался. ОНО занервничало, пора уходить, вроде-никаких следов на месте. Девочка на плече, сумку в руки и быстрыми шагами подальше, через кусты. Лай приближался. ОНО свернуло с тропы, направляясь к месту для подъема к заброшенным домам. В этот момент сзади выскочили две собаки, явно бездомные, агрессивные и грязные, наверняка голодные. ОНО попятилось, повернувшись к собакам лицом. Псы уже не лаяли, но двигались вперед, оскалив зубы и рыча. ОНО пятилось, собаки приближались и тут ОНО упало, выронив ребенка. Собаки попытались укусить, прыгнув вперед, но ОНО ударило ближайшую ботинком, попав по морде и собаки отступили. Сначала на несколько метров, а затем совсем убежали в обратном направлении. ОНО собак не любило. Испытывало страх перед животными. Встав на ноги и подняв ребенка, ОНО двинулось дальше вверх по склону оврага. Больше непредвиденных ситуаций не было. Добравшись до верха, свернуло к забору заброшенного дома, миновав который через разлом, подошло к двери, открыло навесной замок ключом и зашло внутрь.
Местная милиция искала Сашу сутки. Когда она в назначенное время не вернулась домой с рисования, мать забеспокоилась и пошла по знакомым, затем в школу и кружок и только потом в местное отделение милиции. Времени было уже около часа ночи. Они пришли с дедом. Дежурный участковый принял заявление. В городе, как и везде, дети пропадали не редко. Обычно после скандалов в семье или в связи с проблемами в школе, а иногда и просто из-за желания погулять подольше. Причины были разные, но по сути ситуации очень схожи. Детей находили у знакомых, подруг, которые изначально старались скрыть факт нахождения у них пропавшего. Обычно, спустя несколько часов интенсивных поисков по связям «потеряшки», так называли пропавших, ребенок находился. С момента обращения проходило порядка 4-8 часов. В данном случае, с момента пропажи, прошло уже 13, а результата не было. От деда удалось выяснить больше информации, чем от матери. Мать постоянно находилась на работе, работала посменно, дома появлялась в зависимости от графика, поэтому в основном воспитанием занимался дед. Дед встречал из школы – дома, готовил еду, интересовался успехами ребенка в школе и очень гордился проявившимися способностями к рисованию у Саши. Иногда помогал с уроками, если внучка разрешала. Дочь была у него одна и внучка одна. Жена давно умерла, пенсия выработана, алкоголем не интересовался, рыбалкой не бредил, в домино не играл, главным смыслом его жизни была внучка. Это был еще крепкий мужчина 70 лет. От матери удалось узнать основные моменты жизни ребенка, от деда – распорядок дня, досуга, интересы и связи Саши. Был установлен круг ее родственников и знакомых, примерные маршруты движения в школу и Дворец Творчества. До утра местный участковый, совместно с сотрудником ПДН (по делам несовершеннолетних), установили и опросили двух подруг, тетю, учителя в школе и педагога кружка. Был составлен некий хронометраж дня. Удалось выяснить, что Саша утром ушла в школу, около 13 часов вернулась домой, пообедала, ушла в кружок. Вышла из здания Дворца Творчества около 19 часов, что подтвердила женщина-вахтер и больше ее не видели. Осмотр квартиры Саши-ничего положительного не дал. Квартира-как квартира, комнаты-как комнаты. Стол, стул, кровать, шкаф, носимые вещи, письменные принадлежности, мягкие игрушки. Из не совсем стандартного-мольберт для рисования, много баночек с красками, кисти разных мастей, карандаши, наборы стирательных резинок и т.д.
Утром вся информация была доложена начальнику отдела милиции. Был подключен отдел розыска. Местные опера за следующий день, проведя кучу мероприятий, смогли установить не много, а точнее ничего, что позволило б найти девочку или б точно определиться с версией ее исчезновения. Повторно поговорили с матерью и дедом, побеседовали с соседями, одноклассниками, ребятами из кружка, преподавателями, вахтером. Да, видели, да была. Характеризуется положительно: не курила, клей не нюхала, в сомнительных компаниях не замечена. Мальчика, с кем бы общалась – не было, из интересов – рисование. Зашла – вышла, более – не видели. Последней точкой был Дворец Творчества. С матерью и дедом, в первой половине дня, был пройден предполагаемый маршрут движения. Маршрутов было два. Один шел от дома, мимо магазина, вдоль оврага к Дворцу, другой – вел через овраг. Были пройдены оба маршрута. Овраг был пересечен по кратчайшему пути. Совсем ничего обнаружено не было. Следов много, разных, кустов – тьма. Пятен, похожих на кровь не нашли. Тела так же не было. Служебно-розыскную собаку не применяли в связи с дождливой погодой. Разговаривали с людьми, проходившими через овраг, общались с продавцами магазина, осмотрели канализационные колодцы по пути следования. Результат был отрицательный. По описанию одежды – составили ориентировку, приложили фото, разослали во все соседние территориальные отделы внутренних дел, а также в областной Главк[1 - Главное Управление МВД по области]. Стандартный формуляр: ушла из Дворца Творчества и не вернулась. Возраст, рост, волосы, глаза, была одета в куртку осеннюю, платье, колготки, темные ботинки, на голове – шапка вязанная. С собой – сумка с принадлежностями для рисования. С момента пропажи – прошли сутки.
Глава 2. Боль.
Сознание приходило медленно. Сначала мутная картинка, мало света, не четкие предметы. Голова болела сильно, как будто кто-то сжимал виски. Она не понимала, что с ней происходит, что происходило ранее, где она, кто она. Постепенно зрение восстановилось и появилась картинка. Она лежала на полу, в каком-то помещении. Оно было маленьким, сырым и холодным. Если б не лампочка – даже этого б она не увидела. Окна отсутствовали. Деревянная лестница вела куда-то вверх. Потолок был низкий. В углу стоял деревянный старый стол и два стула. На спинке стула висела ее сумка. «Саша! Меня зовут Саша! Я вспомнила!». А потом пришел страх. Она вспомнила и остальное, как шла из кружка через овраг, как кто-то схватил и зажал ей рот, как ей было трудно дышать. Нужно что-то делать. Она попробовала пошевелиться, но это ей не удалось. Руки были вывернуты на спину и чем-то связаны. Она попробовала открыть рот и закричать, но не смогла. Рот был заклеен скотчем. Ногами пошевелить так же не удалось. Не смогла она и перевернуться. Она вообще ничего не смогла. Саша заплакала. Ей было страшно. Сколько прошло времени – она не знала. Почему-то одна нога мерзла сильнее другой. Она смогла пошевелить пальцами на одной ноге и ей это удалось. Она поняла, что на ноге нет правого ботинка и носка. Левая нога была в обуви, но так же без носка. Непонимание происходящего, холод, отсутствие возможности двигаться, все это усилило страх еще больше.
Где-то сверху раздались шаги, потом кто-то открыл дверь сверху и начал спускаться по лестнице. Саша поняла, что помещение было подвалом или погребом. Она уже была в таком у своей родственницы в частном доме. Там хранились закатанные банки с вареньем и компоты, картошка и морковка. Здесь-банок не было, только сырость и плесень на деревянных стенах. Появились ноги в штанах и черных ботинках. Затем появился сам человек. Мужчина прошел к столу и сел на стул. Он был взрослый. Высокий. Это было понятно, по его наклоненной, что б не удариться об потолок, голове. Он был одет в темную куртку и такую же вязаную шапку. На плече и в руках нес две сумки. Ни бороды, ни усов, только серые, холодные, рыбьи глаза, смотревшие на нее. Мужчина улыбнулся и от этого стало еще страшнее.
– Меня зовут дядя Саша, сказал он. – Не надо меня бояться. Это мой дом, мне не хватает друзей, друзья не ходят ко мне в гости и мне от этого печально. Я хочу с тобой дружить. Я всегда хотел дружить с девочкой, такой как ты.
Он говорил с ней как с маленьким ребенком, хотя видел, что она не маленькая. Это напугало Сашу еще больше. Никакой он не дядя Саша. Что ему нужно?! Она смотрела на него своими большими, голубыми, как небо, глазами.
– Ты хочешь есть? Я принес с собой вкусные булочки и газировку, ты же любишь газировку?, – спросил дядя Саша.
Саша ничего не ответила, хотя даже если б могла, то все равно б промолчала. Мужчина ей не нравился. Она его боялась. Ей хотелось домой.
– А, ты ж не можешь говорить?! Кивни тогда, если хочешь есть или пить.
Саша лежала не двигаясь.
– Если ты будешь вести себя хорошо, не будешь кричать в моем доме, я развяжу тебя, ты поешь, мы поговорим, как друзья и я тебя отпущу домой, сказал мужчина. – Кивни головой, если ты хочешь, что б я тебя развязал и обещаешь, что не будешь кричать?! Повторил он. – А если ты меня обманешь, я тебя убью, дополнил он и, достав из кармана нож, поднес его лезвие к глазам Саши.
– Так ты согласна? -опять спросил он?!
Саша кивнула.
Мужчина обошел сзади и разрезал скотч, стягивающий ее руки, потом снял скотч с лица. Она села и потянула руки к ногам.
–Нет, нет, ноги не трогай. Пусть так будут.
Саша сидела на старом матрасе, сыром и холодном. Опустив голову к подбородку, набрала воздуха в легкие и совсем неожиданно для мужчины закричала «Помогите». Мужчина ударил ее ногой в тело и занес было нож. Саша поперхнулась, дыхание перехватило, она вся сжалась, увидев нож близко перед собой. Но мужчина убрал руку.
–Еще раз тебе говорю, последний, вздумаешь крикнуть-я тебе глаза выколю, -повторил он. Жуткое лицо, ужасные, злобные глаза смотрели на девочку гневно. Она понимала, что он не шутит и в другой раз уж непременно ударит ее ножом. Подогнув ноги, она смотрела на него снизу-вверх.
– Отпустите меня. Зачем я вам нужна? Меня мама уже потеряла и ищет и дед тоже., сказала Саша.
– Конечно отпущу. Как тебя зовут? – спросил мужчина.
– Александра, – сказала Саша. Дед всегда учил представляться взрослым-своим полным именем, что б никто не думал, что она ребенок и говорил с ней как с равной.
–О! Какое совпадение! Я – Саша и ты Саша, обрадовался мужчина и снова улыбнулся. Холодные глаза не выражали никаких эмоций. Он вообще улыбался не естественно, поднимая уголки губ. Если человек искренне чему-то рад, то радуется все лицо: и губы и глаза светятся. Остальное – ложь. Саша это понимала. Понимала, что и незнакомца зовут не Саша. Она умела отличать искренние эмоции от иных.
– Я – не Саша, я Александра. Я не маленькая девочка. Отпустите меня. Если вы меня обидите, вам не поздоровится. Мама, наверное, уже обратилась в милицию, и они меня тоже ищут и обязательно найдут!
«Дядя Саша» опять улыбнулся.
– Конечно, я тебя отпущу, я же обещал! И конечно они тебя все найдут. НЕ смогут не найти, это я тебе обещаю.
От этих слов стало еще страшнее. Саша заплакала.
– Ты чего плачешь? Я ж тебе ничего не сделал?! Мне нужен просто друг. Ты есть хочешь? – спросил он.
–Нет, сказала Саша.
– А пить?
– Тоже нет, ответила девочка, – хотя пить очень хотелось.
–Ну хорошо, – сказал мужчина. – Вот, я кладу булки и газировку на стол, если тебе захочется-скажи. А что у тебя в сумке?
– Альбом и краски с карандашами.
–О, ты юная художница?! Хорошо рисуешь?
– Хорошо, сказала Саша. Очень хорошо!, – она подумала, что, если покажет альбом, ему может понравиться и он ее отпустит.
«Дядя Саша» взял сумку и высыпал содержимое на стол. Два альбома, краски, карандаши, кисти, точилки, стирательные резинки. Фломастеры покатились по столешнице, несколько – упали на пол. Он их поднял. Вытер какой-то тряпкой и положил в сумку. Взявшись тем же куском материи за край бумаги, открыл альбом и начал смотреть рисунки, аккуратно перелистывая страницы.
– В каком классе ты учишься? -спросил он.
– В пятый пошла, – ответила она. «Зачем он листает тряпкой? Боится замараться что-ли?»,-подумала Александра.
– А у тебя есть друзья?
– Да, у меня две подруги. Мы дружим с первого класса.
– А мальчишки-друзья-есть? Ты дружишь с мальчиками?
–Нет.
– Почему?
– Они сами не хотят дружить с нами. Все время обзываются и дерутся.
– Ну, не все же мальчишки – плохие?! Есть и хорошие!
– Я таких не знаю.
– Ты красиво рисуешь, сказал он.
Альбомы и принадлежности для рисования были возвращены в сумку. Мужчина брал все той же тряпкой предметы, по одному и опускал внутрь Сашиной поклажи. Она подумала, что раз ему понравилось и, кроме того, он положил все в сумку, значит не все так плохо и он ее отпустит?!
ОНО достало другую сумку, поставило на стол. Из сумки были извлечены несколько свечей. Такие ставят в церкви. «Зачем они ему?», – подумала Саша. ОНО повернулось к ней лицом и улыбнулось, глядя своим отвратительным взглядом. В этот раз улыбка была иной, не веселой, но и не наигранной, искренней, так улыбается ребенок, получивший мороженое. Сашу охватил ужас, и она закричала второй раз. ОНО ударило ее по лицу, и ребенок потерял сознание.
Глава 3. Исходная фактура.
Шел дождь. Лариса бежала на работу. Она сегодня опоздала. Смена начиналась в 08 утра, но утром заболел старший ребенок, потом раскапризничался младший, долго собирался в садик. Пришлось быстро решать домашние проблемы. Старшего нашпиговала медикаментами, младшему сунула конфету и пригрозила ремнем. Купировав начинавшийся бунт, быстро одела и побежали. В садике, как оказалось, отключили воду и пришлось срочно бежать к бабушке на другой конец города, уговорить ее занять младшего на день и бежать на работу. Времени было уже 10 часов, а она еще не добежала до магазина. Еще нужно было миновать овраг. На его обход – времени не было. Лариса бегом слетела по тропе-вниз, рискуя при падении переломать ноги, и побежала вдоль кустов. Пробежав несколько метров, она остановилась. Что-то сбоку привлекло ее внимание. Что-то белое, торчащее из кустов, не сочетающееся с местностью оврага. Лариса подошла ближе. Это была нога, маленькая стопа. «Кто-то выбросил куклу?» – подумала она. Сделав еще шаг к кустам, Лариса страшно закричала. В кустах лежало тело ребенка.
Прокуратура приехала на место, как часто это бывает, после всех членов следственно-оперативной группы. Кроме эксперта, оперуполномоченных уголовного розыска, участкового, было все руководство отдела внутренних дел, наряд патрульно-постовой службы, понятые, сотрудник подразделения по делам несовершеннолетних и ответственный от руководства, от службы ГИБДД[2 - Государственная инспекция по безопасности дорожного движения]. Привезли судебного медика. Начался осмотр. По факту, с места, кроме образцов почвы, ничего изъято не было. Конечно, были сфотографированы несколько следов обуви, но учитывая прибывший табун людей, которые активно пытались помочь, эффективность следов была фактически равна нулю.
К концу осмотра – народу поубавилось и осталось именно то количество, которое необходимо для наибольшей эффективности работы. Сотрудники были «тертые», объяснять каждому, что от него требуется, не было необходимости. Прокурорский следователь-описывал, эксперт искал следы, медик осматривал и диктовал следователю, опера пошли искать информацию. Участкового направили в ближайшие дома для поиска свидетелей. Спустя пару часов все стянулись к месту преступления, подвести предварительный итог. Получилось не густо. Следователь все описал и включил изъятые образцы грунта и два следа чьей-то обуви. Медик уехал, основной осмотр будет при вскрытии тела. Эксперт все аккуратно упаковал, опечатал и передал прокурорскому.
– Ну что, господа опера, что скажете? -спросил следователь двух сотрудников милиции в штатском.
Местные опера были бывалые. Старшему оперу, по фамилии Григорьев, стукнуло за 50, 30 из которых он проработал в милиции. Старый майор жил прошлым, плыл в настоящем и не верил в будущее. Второй опер был моложе, 35 лет, но также имел приличный милицейский стаж, составляющий 15 лет, погоны капитана и вредную тещу. Оба работали в отделении по раскрытию преступлений против личности.
– Пока нечего сказать, сказал Григорьев. Будем ждать вскрытия, хотя и так ясно, что стало причиной смерти. Ты же видел борозду на шее?!
– Видел, сказал прокурорский.
– Следов волочения – нет. Значит ее принесли. Труп свежий. Убивали скорее всего не здесь, мне кажется были б какие-то следы борьбы, ну там кусты все перемяты, или ветки поломаны…Хотя не факт. Смотря какой преступник, может и сопротивляться – то не смогла?!
–А почему именно – преступник? А не преступница?, – предположил прокурорский. – Почему исключаешь эту версию?
– Не думаю, что женщина способна на такое.
– О-хо-хо, батенька! Они еще и не на такое способны! Уж поверь. Я видел результаты их «работы»!
– Сомневаюсь. Ну, ножом пырнуть, голову проломить, по каким-то причинам-могут, но душить?! Нет. Тут мужик был. Вернее, не мужик, а ОНО! Это-нечто, тварь! Мразь конченная!
– Давай без эмоций. Мне тоже не легко. Давай по факту и по теме.
– А нет ничего по теме. Труп ребенка – есть, следов – нет, ботинка только нет, вот непонятка. Либо у нее он где-то свалился, либо преступник забрал. Надо искать.
– Давайте, давайте. С этого и начните. С ботинка. Кто такая-то, установили?
– Да. Я думаю, с этим нет проблем. Зовут – Александра, Л., 11 лет. Пропала примерно полтора суток назад. Последний раз ее видели выходящей из Дворца Творчества позавчера, около 19 часов, уходила одна. Домой не вернулась. Мать обратилась в милицию фактически ночью. Искала по знакомым. Вчера участковый и ПДНщица были и в школе, и во Дворце. Ничего интересного, обычный ребенок, не хулиганка, не прогульщица, ранее не пропадала. Я думаю, что это она. Больше некому. Никто не пропадал. Да и по приметам – подходит.
– А кто нашел ее?
– Женщина, продавец из магазина, сегодня опоздала на работу, срезала путь через овраг и нашла.
– Женщину тоже ко мне на допрос. Сначала нужно на осмотр к ней домой съездить, поехали сейчас?
– Нужно-съездим. Поехали. Только я не поеду. Молодой с тобой поедет. Так Григорьев называл своего напарника. Я здесь все обойду. Потом во Дворец схожу и в школу. Поговорю с детьми и учителями. Потом в морг, вскроет наверно Михалыч к этому времени?!
– Хорошо. Давай так. Всех, кто обладает хоть какой информацией-повестку в прокуратуру, допрашивать буду. Еще классного руководителя и учителя из кружка ко мне направь, завтра на утро. Сегодня не успею.
– Хорошо, договорились.
– Мы сейчас на осмотр в квартиру, потом – в морг, нужно опознание провести, оттуда, если это действительно – Александра, ее мать отправлю в прокуратуру, и потом к себе. Буду в конторе. Ты как все сделаешь-приезжай. Поговорим. Подумаем, что дальше делать.
– Договорились.
Григорьев позвал напарника.
– Съезди с прокурорским на осмотр в квартиру. Посмотри, как живут. Собери всю информацию по ней по месту жительства. С соседями поговори, со всеми, кто в подъезде ее живет. В общем – прокурорскому поспособствуй. Как он закончит, езжай в отдел. Подними всех, кто на свободе, кто освободился недавно, особенно за «насилку[3 - Насильственные действия сексуального характера]», за «развратку[4 - Развратные действия сексуального характера]». Я здесь осмотрюсь, потом во Дворец схожу и в школу. Потом в морг. Как список сделаешь, если это будет раньше 18 часов – съезди по их адресам. Стажера с собой возьми. Проверь алиби, ну там приметы их, мало-ли чего, вдруг пригодятся?! Потом в прокуратуру езжай. Начальнику розыска я сам доложу. Будет инфа-тащи всех в прокуратуру.
– Хорошо.
– Труповозов[5 - Команда могильщиков, перевозивших тела умерших с места преступления до МОРГа] я сам дождусь.
– Хорошо.
Опер с прокурорским ушли. Старший с протоколом осмотра остался ждать
Приехали труповозы. Как всегда, слегка «навеселе». Приехали они к оврагу, вниз спустились пешком, матерясь и чертыхаясь, машину не подогнать, труп придется тащить наверх, а это не легко.
– Привет, начальник! Где тело?
– Вон. Забирайте. Вот осмотр. Осторожнее. Ее еще вскрывать. И езжайте сразу в морг, потом остальных позабираете, нам вскрытие нужно быстрее.
Увидев тело, труповозы замолкли. Ребенок. Как такое возможно? Порвать б его?! Парни были судимы, но презирали насильников и, окажись преступник сейчас радом с ними, покрошили бы его на мелкие части.
– Не переживай, начальник. Все сделаем в лучшем виде. Кто ее так?
– Пока не знаю. Но найду обязательно.
– Как найдешь-скажи нам. Мы на зону словечко замолвим за него.
– Берите, грузите и несите. «Теряем время.», – сказал оперативник.
Тело аккуратно положили на носилки и понесли. Григорьев начал осматривать еще раз место. Ничего примечательного. Овраг, куста, тропа. Следов волочения – нет, крови или чего-то похожего – тоже нет, хотя откуда ей быть?! Открытых ран не видно. Только след на шее, не пальцев, а веревки или шнурка. Ничего подобного рядом не валялось. Как она сюда попала? Сама пришла? Привели? Принесли? Нужно найти ботинок. Может бежала от кого-то? Почему без ботинка? Упал? Снял преступник? И почему без носков? Не носит? Сняли? Сползли при беге? Искать.
Старший пошел по спирали от места по кустам. Потом тропинки. Ничего. «Совсем ничего. Овраг не маленький. Нужно б его подробно пройти и не ему одному, а с привлечением сотрудников, вдруг чего найдем?!».
Глава 4. Версии.
Вечерний сбор в кабинете у прокурора района прошел серьезно, без нервов, без посторонних персон. Все понимали, что произошло и что будет дальше. Поводили итоги в целом по преступлению с учетом всех имеющихся фактов. Председательствовал прокурор, присутствовали начальник отдела милиции, начальник уголовного розыска, два опера, прокурорский следователь. На часах- 21 час. С момента пропажи – прошло чуть больше двух суток. С момента обнаружения тела – около 10 часов.
– Докладывайте, – сказал прокурор своему следователю.
Прокурор был вменяемый. Лишнего не требовал, глупости не говорил, глобализмом не страдал, хамством не отличался. Оперов слушал всегда внимательно, критиковал обоснованно, но без давления, а вот на своего следователя мог спустить всех собак, даже и в присутствии милиционеров.
–Товарищ прокурор. По фабуле., -начал следователь. – Сегодня, около 11 часов, в кустах, на склоне оврага, расположенного между улицами Советской и Коммунистической, в 70 метрах от края и улицы Советская, был обнаружен труп малолетней Александры Л., 1991 года рождения, с признаками насильственной смерти. Мной по данному факту возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 105 уголовного кодекса РФ. По данным судебно – медицинской экспертизы, причиной смерти является асфиксия. Помимо странгуляционной борозды на шее, с левой стороны лица, в районе скулы, имеется кровоподтек. Кроме того, имеются разрывы половых органов. Телесные повреждения причинены прижизненно, т.е. жертва была жива. Смерть наступила примерно 12 часами ранее времени начала осмотра, получается, смерть наступила около 02 часов ночи, спустя 7 часов с момента ее исчезновения. Труп дактилоскопирован, изъяты образцы на гистологию.
– Я провел официальное опознание тела. Мать девочку – опознала. Установлено, что ребенок в день исчезновения с утра до 13 часов находился в школе, вернулся домой и к 17 часам ушла во Дворец Творчества, где занималась рисованием до 19 часов. Около 19 часов Александра ушла из кружка и домой не вернулась. Сегодня ее тело было обнаружено на склоне оврага случайным прохожим.
– Какие следственные действия и мероприятия проведены? – спросил прокурор.
– Проведены два осмотра. Первый – по месту обнаружения тела. Изъято два фото следа обуви, постановление на экспертизу я подготовил и передал в милицию и образцы почвы в месте обнаружения. Второй осмотр проведен в квартире по месту проживания ребенка. Изъята зубная щетка, следы пальцев рук с письменного стола, тетрадь с образцами ее подчерка. Я допросил мать и дедушку Александры, классного руководителя и учителя по рисованию кружка, который она посещала. Допросил женщину, обнаружившую тело, двух подружек со школы и вахтера из Дворца Творчества, которая, как получается, последняя видела ее живой. Из допросов, интересной информации не получено.
– Ясно. Что у милиции? Какой результат? Кто доложит? – спросил прокурор.
– Разрешите, я доложу? – сказал Григорьев.
– Докладывайте.
– Осмотрели овраг, именно территорию, непосредственно примыкающую к месту обнаружения тела. Ничего не найдено. Опросили почти весь учебный класс, в котором училась Александра, опросили всех соседей по месту ее проживания, собрали характеризующий материал. Опросили продавцов магазинов, рядом с оврагом и по пути ее возможного следования от дома в школу и во Дворец Творчества. Подняли данные на всех педофилов, имеется ввиду, на всех ранее судимых за изнасилования. Частично отработали на причастность к убийству. Пока информации нет.
– Какие версии вы считаете наиболее вероятными? -спросил прокурор.
– Близких родственников мы исключаем. Основная версия убийства-именно скрыть иное преступление. От нее и будем отталкиваться. Скорее всего, преступник местный. Знал пути движения по оврагу и объекты, находящиеся рядом. Знал, что рядом и Дворец Творчества, знал, что дети ходят через овраг. Будем проверять всех ранее судимых, освободившихся. Участковые ищут свидетелей в домах, расположенных рядом с оврагом и по маршруту движения, результат доложим позже. Завтра с утра пойдем прочесывать весь овраг. У потерпевшей отсутствуют носки, обычные, детские, белого цвета с рисунками в виде цветочков по краям. Мать утверждает, что ребенок был в носках. И нет сумки матерчатой, голубого цвета с лямкой по диагонали. Про сумку говорит ее дед и подтверждает вахтер. Она помнит, что ребенок уходил с сумкой. В сумке были альбомы для рисования, кисточки, краски, карандаши и т.д. Примерный перечень составили. Рядом с телом эти предметы не нашли. Кроме того, не нашли ее ботинка. Обычный, темный, кожаный. Фото-имеется. Второй был на ноге.
– Ясно. Иные версии у кого-то есть? -спросил прокурор. Все промолчали. – Завтра в 18 часов собираемся у меня. Доложите о результатах работы. На сегодня все свободны.
Все разошлись. Опера приехали в отдел.
– Что на завтра? -спросил начальник.
– Товарищ полковник. Мне народ нужен. Овраг бы прочесать полностью. Малой цепью. Ботинок да сумка. Где-тот ж лежат?!, -сказал Григорьев.
– Где я тебе народ дам?! На малую цепь. Сам знаешь, нет людей. Кто в командировке в Чечне, отпуска, больничные, нет людей.
– Ну дайте сколько-нибудь?!, -взмолился оперативник.
– Дам тебе пять участковых. С розыска еще возьмешь, хоть всех, ну ППСников[6 - Патрульно-постовая служба] экипаж дам. Все.
– Мало, этого мало.
– Нет больше.
– Хорошо.
– Мне доклад в первую очередь, если чего найдете. Судимых начните с утра отрабатывать и справку сейчас подробную накидай, нужно в убойку (отдел по раскрытию убийств) Главка направить и сейчас информацию в дежурную часть главка нужно передать. Займись в общем.
– Есть.
Опера дошли до кабинета. Чайник закипел. Кофе по кружкам. Загремели ложками, размешивая сахар.
– Чего думаешь? -спросил Молодой. – Кто ее так?!
– Судимый, думаю. Местный скорее всего. Слишком все гладко и без следов.
– А где все было? Ну не здесь же?! Что-то б все равно осталось, ну там трава примятая?!
– Нее, конечно не здесь. Он ее в овраге схватил и куда-то утащил. Убивал так же не здесь. Потом тело притащил и бросил. А вот где?! Нет версий. Может в машине, рядом у оврага стояла, может где какие-руины или дом заброшенный. Нужно проверять.
– Это мы вдвоем будем делать?
– Да. Вариантов нет. Ты думал, тебе в помощь кого дадут?!
– Ну да. Думал, что дадут. Ребенок же?!
– Не дадут. Ни с нашего отдела, ни с соседних. Ну может с Главка кто приедет, так опять же, не раскрывать, а указания давать, как лучше делать и что не сделано. Ладно б толкового прислали?!
– Согласен. Что на завтра?
– Ты не спеши про завтра. Сегодня еще не закончилось. Я пойду в Главк информацию в дежурку[7 - Дежурная часть] дам, а ты справку начинай писать, что да как. Завтра карточки заполним, в дело наше ляжет. Ты хоть у прокурорского, копии всего, – снял?
–Конечно, не в первый раз. Не пальцем деланные, -засмеялся капитан.
– Молодец.
Григорьев ушел в дежурную часть, а опер сел сочинять справку. Справка получилась короткая. Информация по осмотрам, показания родных, пофамильно кого опросили, что изъято. Напарник вернулся минут через 40. Потный и дерганый.
– Ты чего так долго?!, -спросил Молодой.
– Бесят. Пока им разжевал все, да пока на все их вопросы ответил, взмок весь.
–Ну, ты ж понимаешь, им утром к генералу идти на доклад?!
– Понимаю. Все равно бесят. Ты чего? Родил документ?
– Да. Вот посмотри, – сказал капитан. – На двух листах вышло. Выдавил, что мог.
– Эх, молодежь, – сказал Старший. – Дай я сяду. Плесни мне кофе.
– Нет проблем. Но мне кажется здесь уже ничего не выдавить?! Я итак из пальца высосал.
– Когда кажется-крестятся. Ты кофе сделай и крестись. А я набью маленько.
– Хорошо.
Электрический чайник вскипел быстро. Опять загремели ложки. Майор набивал справку высунув язык, Молодой закурил.
– Знаешь, мне кажется у всех оперов вместо крови-кофе по организму пульсирует! -сказал он, протягивая кружку Григорьеву.
– Ага, это верно. Выпито столько, что даже не сосчитать. И чаще всего холодным, да?!, -подтвердил оперативник.
– Верно. А еще мы все прокурены настолько, что мне иногда кажется, что одежду мою никогда и ничем не отстирать и запах не выветрится. А если в нашем кабинете сделать ремонт, – добавил Молодой, глядя на мрачные серые стены, тусклый свет, отклеившиеся кое-где обои, дырявый линолеум, – то все равно запахан останется!
– Согласен. Его уже ничем не вывести. Поколениями оперов никотином пропитан каждый кирпич!
Опер засмеялся: «– Ну чего? Добил что-нибудь в справку?».
– Конечно! Учись, пока я жив. Теперь у меня уже 5 страниц!
– Да ладно?! Разве можно из ничего- 5 страниц создать?!
– Можно. Садись, почитай, – Григорьев встал из-за стола и отошел к окну. Приоткрыв створку еще шире, задумался.
Напарник читал. Временя подбиралось к полуночи. Старший пробежался взглядом по кабинету. Маленький, темный. Две деревянные двери, два стола, четыре старых стула, два сейфа, обязательные картинки на стене: кот с повязкой на рукаве у аквариума с рыбкой, куда вставлен кипятильник и надпись: «Ну что? Говорить будем?», женщина с красным платком на голове, времен СССР, приложившая указательный палец к губам, говорящая «Не болтай». Медицинская кушетка, укрытая старым покрывалом, вешалка с висевшей формой милиции и куча ориентировок на стенах, прикрепленных гвоздиками. На подоконнике – старый, давно умерший какой-то цветок в горшке. Цветок в горшке?! «Точно! Нам же его следаки подарили на какой-то праздник»?!, – подумал майор. «Не выжил. Помер. Выкинуть бы надо»?!
– Шедевр, – дочитал капитан. – Это ж надо, из двух страниц, сделать пять, да еще так виртуозно?! Здорово!
– Учись.
– Что на завтра? Домой бы пора?!, – сказал Молодой, грустно подумав, как обрадуется позднему визиту – его теща.
– Сбор здесь в 8 часов. Возьму ППСников, участковых, оперов соберу и в овраг пойдем. А ты судимых продолжай. Вот по списку у тебя их 10 человек. Ты попал в квартиры к четырем из них. Остальных – бери на завтра.
– Ты в морге то был? – спросил капитан.
– Был.
– И что Михалыч сказал? Есть что-то, что при прокуроре не сказано?
– Ну есть пара нюансов. Душил сзади, борозда идет спереди назад и снизу-вверх. То, что взрослый и выше ростом – понятно. На руках и ногах какие-то мелкие пятна, красные, на ожоги похожие, но не точно. Нужно у родственников узнать. На запястьях красные полосы, это, я так понимаю, от веревок или еще чем связана была. На скуле, который кровоподтек, явно удар по лицу и, если это не родственники, значит это наше ОНО ударило девочку (назвать преступника-жуликом, или еще кем-то с более человечным окрасом, не повернулся язык, поэтому получилось – ОНО). Возможно кричала, может оглушить хотело?! Если ОНО ее ударило, значит правша. Синяк слева получается. Одежда грязная, но на следы волочения не похоже, хотя пятна похожи на следы от травы. В желудке ничего нет. Одежду на экспертизу прокурорский направил. Может чего с нее получится?! Это все.
– Не густо.
– Согласен. Завтра будем искать. Пошли домой.
Опера вышли из отдела за полночь.
Утром, собрав сотрудников, Григорьев объяснил, что нужно искать. Искать нужно было ботинок, сумку с рисовальными принадлежностями либо просто принадлежности, а также все, что покажется подозрительным. Расставив цепью, пошли по оврагу. Через пару часов в другой стороне от места обнаружения тела, была найдена сумка с рисовальными принадлежностями, еще через пару часов – ботинок. Вызвали следователя прокуратуры. Старший строго приказал, вещи не лапать, поэтому к ним не прикасались. Следователь провел еще два осмотра. Носки найти не удалось. Стало совсем темно и майор отпустил всех по своим рабочим местам.
Вечером собрались у прокурора.
– Докладывайте.
– Обошли территорию. Цепью. Нашли и сумку и рисовальными принадлежностями и ботинок. Носков найти не удалось. По географии мест: тело на этом склоне, – нарисовал схему Григорьев, – ботинок здесь, сумка здесь. Все в разных местах. Осмотр провели. Где был ботинок-изъяли фотослед обуви. Где сумка-нет ничего, там листья и еще трава.
–Вещи ее?
– Да, ее. Для опознания не предъявляли, но по всем характеристикам-ее. И сумка и что в ней возможно было. Ботинок аналогичен тому, что был на ней.
– Вещи все на экспертизу в область.
– Непременно, я уже и постановления подготовил. Нужно кому-то только увезти?!, – сказал следователь.
– Решим, – сказал присутствовавший на совещании начальник отдела. – Решим. Завтра с утра отправлю машиной.
– Что еще? – спросил прокурор.
– Ничего. Проверяем судимых, подомные обходы делаем. Никто ничего не видел.
– Делайте. Все делайте. Чего мне вас-учить?! Сами все знаете. Завтра так же, сбор в 18 часов у меня. Мне уже с областной прокуратуры звонили.
– Понимаем. Делаем. На месте не стоим. Завтра доложим.
– Еще вопрос, вещи то, кроме носков, получается-все нашли? – уточнил прокурор.
– Скорее всего-да.
–Как это, скорее всего?!
– Сумка, ботинок, краски, альбом, карандаши, кисти, фломастеры. Сколько было красок, кистей, карандашей, фломастеров – никто пояснить не может. Ни учитель в кружке ни мать, ни дед. Поэтому считаем, что из рисовальных принадлежностей, все на месте.
– Ясно. Уточните завтра у родственников. Может девочка в тот день носки не одевала?! У деда спросите, еще раз у матери. У вахтеров в школе и Дворце Творчества, уточните может кто из них обратил внимание, когда Саша вторую обувь переодевала?! Все. Всем спасибо.
Время шло. Были проведены все экспертизы, ничего, для установления преступника найдено не было. Судимые проверены, некоторые – железно, у некоторых алиби не было, но поведение не вызвало сомнений в достоверности их показаний. Были опрошены жильцы домов, проживавших в районе оврага и в домах, по маршруту движения ребенка. Никто ничего не видел. Сумка, ботинок и принадлежности были исследованы. По данным экспертизы, на вещах ничего, кроме отпечатков пальцев рук, принадлежащих Александре, на двух фломастерах, не обнаружено. Носки так и не были обнаружены. Родственники утверждали, что Александра была в носках, вахтеры на данный факт не обратили внимания. По поводу пятен на руках и ногах-родственники ничего не пояснили. Говорили, что не видели их у ребенка. Время шло. Собирались у прокурора, ездили в Главк и в областную прокуратуру, приезжали проверяющие в район, но результата не было. Ориентировки были разосланы во все территории области и по России. Дело распухло уже до нескольких томов, но оставалось не раскрытым.
Глава 5. Дед.
(Тот же 2002 год.)
Убийство ребенка оставалось не раскрытым. Время шло. Город продолжал жить своей жизнью. В доме у Александры, все изменилось. Она была лучиком света для матери и солнцем для деда. Своим присутствием вносила приятную суету, вихрь новых событий, свежий воздух для родных. И вдруг, нечем стало дышать, ветер исчез, воздух стал спертым, события перестали происходить и каждый день был как предыдущий. Мать ходила на работу, вечером готовила, смотрели с дедом телевизор и ложились спать. Дед вставал рано, ходил по дому, по долгу сидел в комнате внучки, комнату оставили не тронутой. Казалось, что Александра просто ушла в школу и сейчас вернется, влетит метеор, обнимет деда и все будет как прежде. Дед сидел на ее кровати, потом протирал пыль с предметов, мебели и подоконника. Он это делал каждый день. «У ребенка в комнате должна быть чистота!», – так он говорил. Потом шел на кухню. Сидел и смотрел в окно. Ближе к обеду дед выходил из дома и шел к своей внучке. Шел на кладбище. К могилке. Дед ходил туда каждый день и даже в выходные. Его не останавливали ни погода, ни состояние здоровья. Он шел пешком. Кладбище находилось на окраине города. Час туда, час там и час обратно. Его дочь знала про эти походы, но ничего не говорила против. Дед приходил к могилке. Памятника еще не было, стоял крест. Он поправлял венки, которые еще держались, несмотря на погоду. Сильно испорченные он выкидывал. Венков было много. От него и матери, от школы, от соседей, от педагогов и ребят из кружка, с работы матери. Цветов изначально было тоже много, но они завяли, и дед их все выкинул. Могилка оседала, и дед подправлял землю маленькой лопаточкой. Оградки еще не было, через год, дед, откладывая с пенсии, намеревался поставить и памятник, и оградку и высадить самые лучшие цветы, а еще посадить рядом пару березок. Внучка очень их любила и постоянно рисовала. Он уже присмотрел и столик и лавку. Просто стоять или сидеть на соседней лавке ему не нравилось. Дед все посчитал. Все получалось как надо.
Дед пришел и сел на соседнюю лавку. Долго ли ему самому осталось?! Это ничего. Главное – осуществить задуманное. Купить и поставить, что спланировал, а там можно и на покой. Жизнь потеряла свой смысл. Он был в ней, а теперь остался только в его идее с памятником. Сегодня она приснилась ему в первый раз. Как будто он зашел в комнату, а Сашенька сидит на постели и грустно смотрит на него. Сидит и смотрит. Ничего не говорит. На ней платье, в котором ее похоронили и туфли. Лицо бледное. Дед протянул к ней руки, а она встала и пошла к окну, повернувшись к нему спиной. Он шагнул за ней. У окна Александра остановилась, оглянулась на деда и покачала головой из стороны в сторону, как бы говоря: – «Не спеши, тебе еще рано!», после чего отвернулась и растворилась в воздухе. Дед проснулся. Он помнил сон. Внучка приснилась ему впервые с момента гибели, хотя дед и просил ее мысленно присниться ему.
Он начал поправлять венок и тут заметил, что что-то здесь не так, как вчера?! Почему-то земля комками набросана, венки накренены, а два лежат в стороне, крест наклонен. Все не то. Дед обошел могилку. На земле были следы. Нет, здесь явно все не то. Это уже и не могилка, а какая-то не сформированная куча земли, на которую сверху небрежно кинули венки. Дед подошел к кресту, тронул его. Крест повело в сторону. Он фактически не был закреплен, а, как будто вставлен в землю наспех. Так происходит, когда со временем играет земля и, при установке, изначально, не утрамбовывают землю у его основания. Но это же не так?! Хоронили при нем, крест поставили ладно, все честь по чести, да и могилку он сам вчера лопаточкой выровнял. Нет. Кто-то явно повредил могилку с крестом и раскидал венки.
Дед пошел к сторожу. Сторожка находилась при входе к кладбищу. Сторож был на месте, явно употребивший порцию спиртного, но адекватно мысливший. На претензии деда, пояснить ничего не смог, мол, охраняет только ночью, никого посторонних не видел.
Деда это не устроило, и он пошел в милицию. В дежурной части отдела, узнав причину визита, покрутив пальцем у виска, сказали деду-идти домой и ждать, когда к нему приедут милиционеры и примут заявление. Дед ушел домой. Что бы не расстраивать дочь, ничего не рассказал, ни про сон, ни про кладбище и визиты к сторожу и в милицию.
Прошло несколько дней. Не дождавшись приезда, дед снова пошел в милицию. История повторилась, на сей раз, учитывая его настойчивость, дежурная часть подняла участкового. Выслушав историю о повреждении могилы, участковый принял заявление, описав все события со слов деда, сказал идти домой, ждать оперативную группу, которой можно будет показать место захоронения, для проведения осмотра.
Прошло еще два дня. В третий раз дед пошел в милицию. Ему повезло, у входа в отдел он встретил Григорьева, с которым ранее общался по убийству внучки.
– Ты чего здесь? – спросил Старший.
– Заявление писал, участковый обещал. Что приедет группа. Два дня прошло. Нет никого., – ответил дед.
– А о чем писал?
– Могилу повредили. Внучкину.
– Как так?! Ты уверен? Может осыпалась просто?!, – сказал майор.
– Нет. Я уверен. Кто-то пришел, повредил могилу, венки раскидал. Потом все скидал свержу, но я ж знаю, все не так было. Я каждый день хожу. И еще, она мне перед этим приснилась!
– Кто приснилась?
– Внучка, Сашенька. Смотрит на меня, так жалостливо, а потом ушла и меня не взяла.
– Дед, ты в своем уме?! Ну приснилась, с кем не бывает, у тебя просто душевное волнение, я понимаю, мы преступника найдем, шел бы ты домой….
– Хорошо, я уйду домой, при одном условии.
«Вот блин пристал», – подумал Старший, а в слух сказал – При каком условии?!
– Вы, лично вы со мной сходите и посмотрите на могилку.
– Хорошо. Схожу. Завтра. Иди домой и жди. Я приеду с группой.
– Не надо группу. И домой я не пойду. Устал ждать. Поехали сейчас. Посмотришь сам.
«Не отвяжется», – подумал Григорьев.
– Хорошо, дед, поехали. Сейчас поехали.
Они вышли из отдела. Дошли до УАЗика, закрепленного за уголовным розыском, сели и поехали на кладбище. На улице было слякотно, хмуро. Доехали до центрального входа, вышли, пошли пешком. Дед шел впереди. Дойдя до могилки, дед развернулся, показал рукой майору, вот мол, смотри сам и отошел в сторону.
Григорьев подошел к могиле. На первый взгляд, ничего не обычного. Холмик из земли, сверху венки, крест. Обошел со всех сторон. Пожалуй-не ровный холмик, как будто набросали земли, могильщики так не делают. Потрогал крест. Крест шатался. Старший попытался вынуть крест, крест спокойно вышел из земли. Действительно. Так не ставят. Оперативник воткнул крест обратно. Следы, если и были, все смыл дождь. Осталась рыжая земельная каша. Сторож вряд ли что-то знает. Окраина кладбища, забора нет. Оградки нет.
– Видите?!, – сказал дед. – Я ж вам говорил! Разрыто все. Повреждено.
– Ну вижу. Возможно, что и повреждено. БОМЖи какие и повредили. Спиртное или еду искали?!
– Нет. Они б не стали землю ковырять. А здесь ее перекапывали.
– Зачем кому-то перекапывать землю?!, – спросил Старший.
– Я не знаю. Вы ж милиция, вот вы и найдите того, кто убил и того, кто вскопал!
– Найдем, дед. Обязательно найдем. Того, кто убил-однозначно.
– А того, кто тут все разворошил?
–Я не знаю. Я вообще не уверен, что кто-то специально здесь повредил могилу и крест., – сказал Григорьев.
– А я – уверен. Это сделали специально! – настаивал дед.
– Но зачем???
– Не знаю. Может золото искали в могилке?!
– У ребенка то?!
– Возможно, девочки же носят и серьги, и колечки и цепочки всякие, – сказал дед.
–А Саша носила?
– Да. Сережки. Маленькие. Золотые. Мама ей подарила на день рождения и уши прокололи. Носила не снимая. Они ей очень нравились. В них и похоронили.
– Дед, – сказал Старший. Давай уж не будем ворошить прошлое. Давай я сейчас за лопатой в УАЗик схожу и все поправлю. Убери венки, я сформирую могилку, вкопаю нормально крест, положим венки. Даже если и кто-то специально разрыл, зачем покойника тревожить?!
– Наверно вы правы.
Старший опер сходи в УАЗик и вернулся с лопатой. Дед аккуратно убрал венки в сторону и вытащил крест. Старший начал копать у креста. Копать приходилось не часто, но приходилось. В каждом кабинете оперов отделов по раскрытию убийств, уголовного розыска, всегда имелись несколько штыковых и совковых лопат. Проверка информации о возможном нахождении трупа, проверка показаний подозреваемых на месте преступления, обеспечивали сотрудников милиции дополнительным бонусом в виде вскапывания земли. Григорьев копал, как все его коллеги по ремеслу. «Зачем я это делаю?! Почему пошел на поводу у безумного старика?!». Оправдывал себя тем, что делал это по двум причинам: из сострадания и что бы дед отстал поскорее. Работа была привычная. Вороны, видимо не очень довольные происходящим, поднялись стаей с деревьев и, громко каркая, закружились в непонятном полете. Опер, не обращая внимания на птиц, копал ямку, складывая землю рядом. Когда получилась достаточная глубина, они поставили крест, Старший стал закапывать, а дед утрамбовывал ногами. Получилось хорошо. Крепко. Старший начал снимать верхний слой земли, формировать прямоугольник. Он старательно прихлопывал лопатой, что б получилось аккуратно. Очередная порция земли была снята и сложена в стороне. Земля была вперемежку с песком, мягкая, податливая. Старший, утрамбовав очередной слой, зацепил лопатой кучку земли и бросил на могилку. Что-то сверкнуло на свету. Подняв ладонью горсть земли, Старший рассмотрел предмет. В руке была сережка из золота.
Санкцию суда на эксгумацию, удалось получить только к вечеру следующего дня. Пока провели опознание сережки, затем осмотр могилы, пока удалось получить разрешение от матери, прошло время. Копали утром, три опера, взяв лопаты, уверенно отбрасывали землю. Прокурорский следователь, два понятых из могильщиков и дед. Мать отказалась ехать. Земля, все еще такая же мягкая, легко поддавалась, однако, не имея сноровки, опера быстро устали. Их сменили понятые, профессиональные копальщики. Правда и копать пришлось не долго. Лопата ударила о дерево. Гроб достали. Отбив пару гвоздей – вскрыли. Тела не было.
Глава 6. Игорек.
Кукольник встал рано. Настроение было прекрасное. Ощущался какой-то немыслимый подъем! Еще бы, впереди выходные, столько всего можно сделать?! Девочки тоже проснулись.
– Доброе утро, девочки! Сейчас я умоюсь и приготовлю вам завтрак, – сказал он.
Выйдя в коридор и заперев дверь своей комнаты – ключом, прошел мимо кухни в ванну. На кухне сидели родители и завтракали.
– Мам, пап, доброе утро!
–Доброе, доброе, – сказал отец. – Ты с нами на дачу поедешь? Там нужно дом убрать. Скоро закрывать будем.
– Пап, ты же знаешь, у меня не получится. Мне нужно готовиться к лекции. В понедельник какая-то комиссия едет. Мне нужно не подкачать, – ответил Кукольник.
В ванной он открыл кран, умылся и встал в дверях кухни. Родители сидели за столом и завтракали. Обоим было под 80 лет, но выглядели они бодро. Отец, крепкий, не высокого роста, седовласый мужчина и мама, похожая на него, такая же седая, маленькая.
– Игорек, папа не сможет один. Там еще в теплице нужно убрать?! Может все – таки поедешь? Мы ненадолго. Вернемся в воскресенье к обеду, – сказала мама.
– Ну, мам, – ответил сын. – Не получится. Никак не получится. Он развернулся, дошел до своей комнаты и, открыв ее ключом, зашел внутрь, предварительно заперев изнутри.
– Как всегда, – сказал отец.
– Гриша, не начинай, – сказала отцу – мать, – Ты же ведь прекрасно знаешь, что ему некогда?! Мальчик работает. У него студенты?! Оставь его в покое. Сами управимся!
– Как всегда, – отец вздохнул и пошел собираться.
Квартира была большая, даже слишком, для трех человек. Мать с отцом жили в одной комнате, а сын занимал целых две. Будучи пенсионерами, родители вели определенный уклад жизни, содержащий в себе походы в магазин, просмотр телевизора и дачу. Последней было отдано много времени и сил. Дачный сезон начинался в апреле и заканчивался в октябре-ноябре. Родители уезжали за город на старенькой «Волге», собрав необходимые вещи и возвращались в квартиру не раньше осени. Игорек был предоставлен сам себе. Хотя его и Игорьком то называла только мама. Кукольнику было около 50 лет. Он работал в ВУЗе, преподавал гуманитарные науки. В штате учреждения – не состоял, работал по договорам. Получал зарплату в зависимости от часов преподавания. Работа ему не нравилась, но она позволяла брать лекции в удобное для него время и отпуска, кроме того приносила доход. Студенты его не любили, за сухость подачи материала, но лекции посещали. Игорь Григорьевич любил проверять присутствующих и оценки ставил с учетом посещений.
Так и жил Игорек с родителями. Друзей не имел, семьей не обзавелся, детей не родил, дом не построил. Сначала родители очень переживали, интересовались о причинах. Сын отмалчивался или махал рукой, мол, будет еще время. Годы шли. Ничего не менялось. Родители перестали вмешиваться в жизнь сына. Каждый стал жить своей жизнью. Сын приходил домой, ел, запирался в своей комнате, к которой примыкала еще одна, и выходил только утром к завтраку. В комнату к себе никого не впускал, аргументировал необходимостью иметь личное пространство. Убирался в помещениях и стирал свои вещи – всегда сам. Иногда уезжал в отпуск, бывал и за границей. Куда-то еще пропадал на несколько дней, говорил, что ездит на научные конференции. Благо, имел собственную машину. Очень редко, совместно с родителями, бывал на даче, но имел свой комплект ключей и так же – отдельную комнату. В его комнате постоянно было тихо, тишь изредка до родителей доносился звук работающего телевизора. Музыку не слушал, домой никого не приводил. Животных в квартире не было.
Игорек имел только одну страсть: куклы. Куклы были для него – всем. С детства ему нравилось играть с ними. Он брал игрушки у девочек, долго рассматривал и начиналась игра. Причём играть в куклы с девочками – он не любил. Ему нравилось играть одному. Нравилось рассматривать их, трогать, менять одежду и обувь, кормить и укладывать спать. С ними он успокаивался. Рос Игорек – нервным ребенком. Родители – постоянно на работе. Много времени мальчик проводил у бабушки, к которой приезжали внучки, соответственно с куклами и пупсами. Тогда-то и появилась тяга. Двоюродные сестры иногда давали ему поиграть и смеялись над тем, как Игорь заботливо переодевал куклам носочки или укладывал на импровизированную кроватку резиновую игрушку, тщательно укрыв одеялом из лоскутов. Домой брать кукол не разрешалось. На просьбу мальчика, купить ему куклу, был категорический отказ отца. Куклы были мечтой. Однажды в садике он стащил у девочки маленького пупса и спрятал дома. Вечером, пока никто не видел, он играл с ним. Так продолжалось несколько дней, пока мать не нашла игрушку и показала отцу. Был скандал, пупс был забран и выброшен. С Игорьком случилась истерика. Даже пришлось вызвать врача. Потом все успокоилось. Родители уже решили, что эта нелепая блажь – прошла?! Игорек из ситуации сделал иные выводы: свою страсть нужно прятать, глубоко, даже от близких. В школе о своем увлечении он никому не рассказывал. С одноклассниками отношения не строились. Был замкнут, ни с кем не дружил, в гости не ходил и к себе никого не приглашал. С девочками, в период созревания, так же не сложилось. Попытки были, с обоих сторон, но, из-за полной закрытости и отсутствия общих интересов, не увенчались успехом. А потом и вовсе прекратились. В армию не пошел, по причине выявленного плоскостопия. По научению родителей, поступил и закончил педагогический ВУЗ с хорошим результатом. Выбор профессии пал на преподавание. Игорь Григорьевич устроился в институт. Багаж знаний-был, словарный запас-приличный, опять же и диплом на руках?! Выпускника взяли. Жизнь потекла. Заочно была закончена магистратура, приобретена машина, увеличена зарплата, но страсть к куклам – осталась. Теперь, имея собственный доход, можно было себе позволить приобретать дорогие игрушки, что и было сделано. Привлекали изделия максимально схожие с натурой, изготовленные из дорогих материалов, но не ростовые резиново-силиконовые из секс-шопов. Они были слишком вульгарны и не привлекательны. Куда лучше – качественные куклы из дорогих материалов, длинной- с рост 10 летнего ребенка. Почему именно ребенка?! Этот вопрос он задавал себе неоднократно. Ребенок, именно ребенок как своеобразный вид, привлекал, тянул как магнит и вызывал глубокие чувства от нежности до сексуального возбуждения. От осознания своего всевластия над неокрепшим разумом до отеческой любви. Разве интересно играть с резиновой женщиной? Конечно нет! Не кормить же ее с ложечки?! Да и вещи покупать взрослого размера, купать, укладывать спать?! Нет. Это не вязалось с внутренней концепцией игры, которая уже стала частью жизни, если не самой ею. Все бытие крутилось вокруг этой страсти. Все поступки и мысли были направлены в этом направлении.
Кукол не было много. Приобрести игрушку максимально схожу с ребенком, в нашей стране не представлялось возможным. Ни одна фабрика не выпускала ничего подобного. При появлении интернета, возможности стали безграничны. Имея деньги, можно было позволить себе приобрести модели хоть из Японии, хоть из Америки, что и было сделано. Куклы стояли дорого, но они того стоили! Сначала появилась иностранка с Японии, она дополнила компанию (именно компанию, а не какую-нибудь коллекцию) из двух отечественных, маленьких и совсем не натуральных. Затем приехала с Америки. Они, хоть и стоили не малых денег, были поистине великолепны и превзошли все ожидания.
Какая хорошая компания получилась! Игорь Григорьевич и четыре игрушечные девочки. Они для него были всем. Он был для них и папой и строгим учителем и веселым другом. Игра-жизнь включала в себя все стадии из настоящей жизни. И завтраки с ужинами и уроки и игры, и укладывание в постель. Он покупал для них одежду и обувь, купал, когда родителей не было дома, даже наказывал. И никто, никто не знал о его страсти. На душе было радостно, день проходил в ожидании встречи с девочками, вечер планировался заранее.
Это случилось недавно. Несколько лет назад. В какой-то момент, Игорь Григорьевич возненавидел кукол. Он смотрел на них. Они были какие-то не натуральные. Рот с губами явно несимметричен, материал – груб, даже пальцы рук, своей ненатуральностью, внушали отвращение. Схватив нож, Игорь начал резать кукол. Он рвал их на части, раздирал одежду, исполосовал и конечности, и лица. Вспышка гнева закончилась так же быстро, как и началась. Куклы валялись по комнате, жалкие и искусственные. Под нож были пущены платья и детская обувь. Собрав все в мешки, он вынес их на помойку. Не испытав никакого сожаления от случившегося, забросил мешки в контейнер и вернулся домой.
Период депрессии длился два года. И ничего не радовало. За это время он попытался усыновить живого, настоящего ребенка. Собрал кучу документов, предоставив их на рассмотрение в органы опеки, но получил отказ, попробовал даже обжаловать решение в суде, но оно осталось в силе. «Государственная машина» не приняла никаких доводов. Не помог даже нанятый адвокат. Поездка в Египет вернула Игорька к жизни. Опять куклы. Только натуральные. Забальзамированные, отлично сохранившиеся. Каир, Национальный музей, Гиза, Луксор и везде куклы. По всему Египту. Зачем использовать искусственный материал, когда есть настоящий и технологии, способные на многое?! Так появилась Идея. Будучи совсем не глупым человеком, Игорь Григорьевич всерьез занялся Египтологией. Теперь он каждый год ездил в Египет. Пляжный сезон его не интересовал, тур выбирался по минимальным критериям. Он ездил по стране, смотрел музеи, читал литературу, пытался понять секреты сохранения тел. Информации было мало. И опять поездки, литература, интернет. Из кучи полученной информации, золотых крупиц познаний мумификации и бальзамирования, набралось скудное количество. Общее понимание процессов – имелось, желание –не улетучилось, осталось попробовать на практике. Мумификация предполагала два пути, заставить время остановиться (ну или максимально замедлить) у мертвого тела и прижизненная процедура. Маленький вопрос-где взять материал?
Маленький вопрос превратился в большую проблему. Человеческий материал на рынке не продавался, по интернету заказать было невозможно, получить согласие на эксперименты от живого человека-не реально, экспериментировать с телами умерших-не законно. Возникла тупиковая ситуация. Игорь Григорьевич перебрал в голове все возможные варианты. Вывод его опечалил. Получить законным путем тело или живого человека-невозможно. А получить такое-же тело ребенка, подростка-не реально вдвойне.
Он не мог есть, спать, на лекциях вел себя как инертное тело, начитывал материал и уходил. Печаль охватила сознание, неужели не удастся применить знания на практике? Неужели он так и останется один в этом мире, без друзей – кукол? Неужели все зря? Эти поездки за границу, куда было потрачено много денег, эти чтива перед сном о процессе выемки внутренних органов без существенного повреждения тел? Идея съедала его изнутри, выжигала вопросом. Мозг прокручивал сотни вариантов.
Ответ пришел неожиданно. Умер коллега по институту. Не молодой профессор с кафедры, где преподавал Игорь Григорьевич. Последний не любил такие мероприятия из-за людей, которые собирались на кладбище, потом в столовой или кафе, много говорили о покойном, пили водку, ели рис с изюмом. Это выглядело фальшиво. Настоящая скорбь не любит разговоров и людей. Только тишину и мысли. А какая же скорбь-в смерти? Тем более для старого, истерзанного болезнями тела?! Нет. Это радость. Это избавление от мук, суеты и переход в иное состояние. – Эй, люди, – думал Игорь Григорьевич, сидя за столом в столовой, – почему вы не радуетесь? Где фейерверки? Где шампанское и музыка? Зачем эти помины? В слух говорить не стал. Традиция, все упиралось в традицию. Нельзя пить шампанское на похоронах, нельзя смеяться и радоваться. Нельзя запускать салюты. Тело в гробу, в земле, никому его больше не надо, он никому не нужен. Ну придут через месяц-два, уберут венки. Через год поставят памятник и будут посещать раз в году клочок земли на кладбище, пока сами не слягут рядом. Тут он замер и даже не донес ложку с рисом до рта. Со стороны это выглядело нелепо, но ход мыслей дал идею, после которой начала формироваться последовательность действий. Похороны-тело в гробу-извлечь и восстановить могилу-создать куклу и никто, ничего не узнает. Никто-ничего-никогда. Неделю, две, никто не появляется у могилы родственника на кладбище – совсем. Ждать долго нельзя. Тело начнет разлагаться. Ну день-два, пусть еще несколько. Потом нужно извлекать, вывозить в гараж, мумифицировать и готово! Новый друг, новая страсть. Его аж затрясло мелкой дрожью от предвкушений. Он заулыбался. Сосед суровый, еще не старый преподаватель, принявший «дозу спиртного на грудь», внимательно посмотрел на него:
– Ты чего? Тебе – весело?
Пришлось оправдываться, что вспомнил смешной случай из жизни покойного. Сосед успокоился. Помины продолжались. Уходить сейчас опять – таки было не традиционно. Еле дождавшись окончания, Игорь Григорьевич бежал домой и свою идею наращивал деталями, как мясом – скелет. О смертях можно узнавать из телевиденья, газет, нужно только дождаться нужного момента. Дети ведь тоже умирают?!
По дороге он встал и замер. Иная идея перевернула его сознание. Зачем сидеть и ждать, когда ребенок умрет? Зачем полагаться на волю случая, если ОН сам может быть ТЕМ САМЫМ случаем?!
Глава 7.
(2005 год). Перевод и динозавры.
Опер пришел в Главк с «земли[1]», где проработал 6 лет, маловато конечно, что б заматереть, но достаточно, что б научиться получать и анализировать информацию, ловить и «колоть[2]» жуликов, знать твердые основы личного сыска и уметь работать как одному, так и в команде таких же конченных идеалистов, делающих мир чище, как – он. Перевестись в Главк помог случай и, как сказал один из его настоящих коллег – ретроградный Меркурий (многозначительно – палец вверх)! Все опера-чудики, у всех-свои фишечки, этот-был помешан на звездах, расположении планет, солнечной активности и лунных затмениях. Опер – в Меркурий (который еще и ретроградный) не верил. Воля случая, судьба. Оперов всегда не хватало на «земле», всегда были вакансии и каждый начальник, более-менее имеющий голову на плечах, старался правдами и не правдами удержать сотрудника. Где он найдет еще такого идиота, который способен работать 24 часа в сутки, иногда – без выходных, получая нищенскую зарплату?! Разве вменяемый и адекватный человек, добровольно готов проводить все праздники на работе, подниматься в любое время дня и ночи на преступление, успевая при этом заполнять кучу бумаг, маршировать в строю на всяких смотрах и парадах?! А если при этом еще и не запойный?! Все. Принят. Контракт заключен. В данном случае, может и действительно помог Меркурий. Опер разругался с начальником криминальной милиции, случайно его отправили в Главк подписывать какие-то бумаги, в коридоре Главка он случайно встретил своего знакомого, то же опера, который поинтересовался, то же видимо случайно, не хочет ли «земельный» перевестись в Главк, где и зарплата выше и нет таких нервов?! «Согласен. Готов. Хоть сейчас!», – ответил Опер. Случайный знакомый повел его по коридорам Управления к начальнику всего убойного отдела[3] области, который случайно находился в кабинете и с которым, парой месяцев ранее, «земельный», случайно, столкнулся на убийстве и даже успел поругаться. Полковник его узнал.
– Ооо, товарищ Опер?! Я рад тебя видеть. Пойдешь ко мне в отдел работать?!, -предложил с ходу Сергей Николаевич, начальник «убойки».
– Пойду. Только меня не отпустят, Вы же знаете, из нашего отдела-три пути: в ящик, на пенсию, отвоевав 20 лет, и на гражданку, путем увольнения из органов.
– Ну а перевод?
– Смеетесь?! Кто ж меня отпустит?! Такая корова нужна самому.
–Сейчас решим, -сказал руководитель отдела. – Ты – не поверишь, у меня СЛУЧАЙНО именно сегодня – день рождения, мне – не откажут.
Он поднял трубку и набрал «земельный» отдел. Разговор был не долгим, реверансы, препирательства, истеричный крик с того конца провода и жирная точка после слов: «У меня сегодня-день рождения! Не порти мне праздник, сделай подарок, отпусти с Богом! Аминь!».

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ivan-petrovskiy-33418990/vasilek-71968843/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Главное Управление МВД по области

2
Государственная инспекция по безопасности дорожного движения

3
Насильственные действия сексуального характера

4
Развратные действия сексуального характера

5
Команда могильщиков, перевозивших тела умерших с места преступления до МОРГа

6
Патрульно-постовая служба

7
Дежурная часть