Судьбы. Книга 1
Судьбы. Книга 1
Ирина Бабич
Россия второй половины 18 века. Интриги, заговоры, страсти. Два брата дворянского рода в непримиримой борьбе за женский выбор становятся врагами.
Чувства оказавшихся в плену любовного треугольника героев поверяются временем, расстоянием и рядом испытаний.
Ирина Бабич
Судьбы. Книга 1
Обязательно настанет время,
когда все будет по-нашему,
когда Судьба отойдет в сторону и скажет:
«Вам достаточно испытаний. Живите спокойно».
Эльчин Сафарли
Часть 1
Глава 1
Шаловливые лучи застенчивого майского солнца состязаются с блеском золотого шпиля Адмиралтейства, резвыми бликами скачут по отполированным колесами камням мостовой за неказистым экипажем, суетливым путником, посмевшим потревожить покой дремлющего поутру Невского проспекта.
Тронутая все же уступившей любопытству рукой, в окошке экипажа нервно дрогнула занавесь. Армянская церковь, Мойка, Строгановский дворец, Аничков мост – затаившая дыхание, благоговейным взглядом провожала памятные ей места юная путешественница. Сдавленный предосудительный кашель ее спутницы, хмурой старухи, провинциальной помещицы, свидетельство недовольства столь непринужденным поведением, заставил смутившуюся девушку обернуться.
Ответив умолкшей женщине виноватым взглядом, она жалко улыбнулась, взывающая о снисхождении к ее чувствам, и вновь приникла к окошку. Ее дома, уютной обители счастливого детства и едва расцветшей юности, отчего дома, откуда под свист январской метели ее против воли увезли в богом забытую деревню, отсюда не видать.
Экипаж въехал на Галерную набережную и стал у величественной арки Сената. Перед приезжими, робко переступившими порог департамента, вырос расторопный секретарь. Учтиво выслушавший женщину, он скрылся за дверью приемной обер-прокурора и через несколько минут пригласил просительниц войти.
Те низко склонились в приличном обстоятельствам реверансе перед поднявшимся навстречу могущественным вельможей. Его сиятельство князь Дмитрий Андреевич Шаховской, к пятидесяти годам зарекомендовавший себя преданным придворным, щедро пожалованный царицей за верную службу богатыми землями и сотнями крепостных, имел вес в обществе, где считались с его мнением и искали его покровительства.
– Приветствую вас! – несколько надменно молвил князь. – Извольте объяснить, сударыня, – обратился он с заметным раздражением к ищущей его взгляда бывалой челобитчице, – почему, отказавшись оставить ходатайство в присутствии, вы настаивали на личной встрече со мной.
– Ваше сиятельство! – потупила смущенный взор женщина. – В моих хлопотах я решилась на путь в сотни верст, – спешила она поведать о незавидном положении. – Любезно принятая в столичном доме старинных знакомых, я лишена возможности оставаться там долго в ожидании вердикта вашей милости. Потому дерзнула просить об аудиенции, ибо, облеченная словом и священным долгом, ратую о благоденствии несчастной сироты, – повела она головой в сторону спутницы.
Заинтригованный Дмитрий Андреевич шагнул к сникшей девушке. Его чуткие, но настойчивые пальцы коснулись ее дрогнувшего подбородка с просьбой поднять голову. Каплями прозрачного янтаря кротко глянули на вельможу осененные густыми ресницами карие глаза. Мужская рука тронула зардевшуюся от непривычного ей участия щеку, вязь пышных завитков темно-русых волос.
Взгляд пришедшего в замешательство князя замер на утонченных чертах девичьего лица.
– Мне вдруг показалось, – не уверенный в своем предположении, выговорил вельможа, – что я уже имел удовольствие встречаться с вами, дитя мое.
– Минувшим летом ваше сиятельство удостоили высокой честью наш скромный столичный дом, – тепло улыбнулась польщенная его памятливостью гостья, – не погнушавшись принять приглашение на обед по случаю именин моей матери. Послушная дочь, я развлекала гостей игрой на клавикордах, и вы были столь великодушны, что похвалили мое музицирование.
– Княжна Елецкая, – разрешил загадку внимательный слушатель.
– К услугам вашего сиятельства, – склонилась перед ним в очередном изящном реверансе девушка.
Остановившись взглядом на согбенной волей судьбы фигурке, одетой с разительной для ее недавнего величия скромностью, князь с искренним сожалением выдохнул:
– Бедное дитя!
Ведающий делами ІІІ департамента, делами находившихся на особом положении губерний, он лучше кого бы то ни было знал о последствиях ликвидации местных особенностей Прибалтийского края. Январь 1783 года ознаменовало негодование аристократической верхушки образованных высочайшим указом Ревельской и Рижской губерний, вызванное появлением ограничивавшей привилегии господ Жалованной грамоты дворянству. Не преминул предосудительно высказаться о реформе и князь Елецкий, женатый на дочке предводителя дворянства ныне упраздненной Лифляндии. В сочельник он был арестован, а вскоре осужден и, лишенный титула, после конфискации всего имущества в пользу казны сослан в Сибирь, не вымолив права дознаться об участи жены и дочери.
Опомнившийся вельможа усадил подавленную юную гостью в удобное кресло подле стола, любезным жестом пригласил сесть и сопровождавшую ее барыню.
– Чем я могу быть полезен вашему сиятельству? – молвил он, готовый претворить в жизнь прошение княжны.
Та повела взглядом в сторону спутницы.
– Позвольте мне объясниться, – переняла женщина нить беседы в свои руки. – Княжна Елецкая, чьей бедой изволили проникнуться ваше сиятельство, – обращен на внимающего ее словам князя подобострастный взгляд, – моя внучатая племянница. Давеча минуло сорок дней, как ее мать, не вынеся бесчестья и лишений, почила в бозе, – осенила себя крестным знамением барыня. – Только я у обездоленной сироты на этом свете осталась, – скрипнул явной досадой голос «благодетельницы», не смущающейся присутствием прикусившей губу девушки. – Да какая ей помощь от немощной, влачащей жалкое существование в провинциальной глуши, разоренной долгами и тяжбами дальней родственницы? – глянула проникновенно на князя помещица.
Наконец прозревший, тот угадал желание скаредной жалобщицы избавиться от свалившейся на нее как снег на голову обузы – обременительной опеки над неугодной в ее доме и жизни несовершеннолетней опальной племянницей.
На прикованного взглядом к отмеченному незаслуженным стыдом девичьему лицу князя глянули отчаявшиеся, было, и уповающие сейчас лишь на его помощь глаза. Миновав взглядом лукавую совестью барыню, князь торжественно обратился к замершей девушке:
– Я намерен принять непосредственное участие в устройстве благополучного будущего вашего сиятельства.
Безгранично признательная, сорвавшаяся с места, опустившаяся к его ногам, с благоговейным поцелуем княжна припала к могущественной руке.
Тронутый движением ее души вельможа спешно поднял девушку, сжал дрожащие от волнения руки.
– Негоже именитой княжне коленопреклоненно благодарить за отнятое у судьбы право на счастье, – тихо выговорил по-отечески теплый голос. – Извольте сообщить моему секретарю адрес, по которому вы остановились, – велел князь шокированной увиденным женщине, – и не покидайте столицу. Заверяю: долго ждать моей протекции вам не придется, – пообещал он. – Скоро, – глянул в уже умиротворенные девичьи глаза, – ваш своенравный жребий сменит гнев на милость.
Глава 2
Все еще пребывающий под впечатлением встречи князь в обеденную пору отправился в отпраздновавший год назад новоселье дом на Мойке. Степенный дворецкий церемонно распахнул дверь. Вышколенный камердинер с поклоном подал домашнее платье. Отмахнувшись от ставшего ежедневным обычаем доклада, князь спустился в столовую.
В холле звякнул колокольчик, оповестивший о госте. На пороге столовой замер дворецкий.
– Его сиятельство князь Михаил Александрович Шаховской, – провозгласил он. Навстречу приятно удивленному хозяину дома ступил русоволосый молодой человек в модном кафтане, в украшенном затейливым шитьем камзоле, с бриллиантовой булавкой в венчающем его воротник жабо.
– Добро пожаловать, Мишель, желанный гость! – с удовольствием приветствовал Дмитрий Андреевич так нежданно расцветившего будни, смущенного почестями племянника. – Вот так сюрприз! Какими же судьбами ты снова в Петербурге, мой мальчик?
– Сердечно благодарю ваше сиятельство за теплый прием, – галантным поклоном и признательной улыбкой торопился ответить тот радушному хозяину. – Я вынужден был в силу обстоятельств вернуться из поместья в столицу и счел своим первейшим долгом, – ни толики фальши во взгляде, – тотчас засвидетельствовать вам свое почтение.
– Балуешь старика вниманием, – растроганный, по-отечески улыбнулся князь, обняв племянника. – Милости прошу! – гостеприимным жестом пригласил располагаться.
Уже второй год влиятельный вельможа принимал самое деятельное участие в судьбе двадцатичетырехлетнего племянника, осиротевшего из-за опустошившей поместье его родителей эпидемии оспы. Молодой князь, с честью вынесший выпавшие на его долю испытания, был обязан умудренному жизненным опытом дяде отеческой заботой и дельными советами в управлении пришедшим в упадок хозяйством.
Зиму безгранично благодарный чуткому князю за поддержку Мишель Шаховской провел в приветном доме дяди в приготовлениях к свадьбе с наследницей старинной фамилии, осчастливившей ее благочестивого поклонника взаимными чувствами. Проведенные здесь месяцы сблизили юного князя с сыновьями его скромного покровителя – двадцатилетним Алексеем и сверстником Мишеля – Андреем, отношения с которым за короткий срок переросли в мужскую дружбу. После состоявшегося накануне Великого поста венчания, где второй удостоился почетной роли шафера, в начале марта молодая чета отправилась в имение Мишеля.
– Все ли ладно в поместье? – заговорил усевшийся против расположившегося в глубоком кресле племянника князь. – Не скучно в провинции новоиспеченной княгине Шаховской? – заговорщицки улыбнулся он, поощряя гостя к разговору по душам.
– Мы приехали вместе с Наташей. Остановились у ее родителей. Надеюсь, все благополучно разрешится, – выдал-таки сдерживаемое волнение невольно дрогнувший голос Мишеля.
– Что-то случилось?
– Уже вторую неделю Наташе нездоровится, – взгляд и слова однажды пережившего утрату дорогих сердцу людей Мишеля исполнены тревоги, – в нашем же уезде на десятки верст – никчемный фельдшер, ждать от которого вразумительного диагноза я отчаялся. Вот и привез жену в Петербург.
– Верно рассудил, – торопился Дмитрий Андреевич развеять опасения молодого князя, – в столице сведущих докторов теперь довольно.
– Тесть уже условился о визите с двумя, – кивнул Мишель. – Огласят вердикт к моему возвращению.
– Все образуется, – улыбнувшись пришедшей на ум мысли, с уверенностью обнадежил князь внимающего ему еще неопытного мужа. – И коль ты вновь у меня в гостях, прошу отобедать, чем бог послал, – мастерски сменил он тему. – Григорий! – кликнул дворецкого. – Что молодые господа?
– Ваше сиятельство, – отвесивший почтительный поклон, отвечал тот, – Алексей Дмитриевич велели сказать, что вот-вот спустятся к столу, а Андрей Дмитриевич, – слуга замялся, опасаясь господского гнева, – еще почивать изволят, – все-таки завершил он.
Князь нахмурился.
– С твоим отъездом Андрей совсем чужой семье стал, – заметно уязвленный поведением старшего сына, глянув на племянника, посетовал он, – далекий от дома, с братом не знается, наставлениями в приличном дворянину образе жизни пренебрегает, весь в постоянных поисках новой авантюры.
– Эти перемены случились с ним многим раньше, – вспомнил всерьез обеспокоенный словами подавленного дяди князь. – Не первый месяц что-то гложет его душу.
– Верно, – кивнул в ответ Дмитрий Андреевич, – да только мне, не ведающему причин этих перемен, помочь не по силам, – вздохнул он сокрушенно. – Уж не знаю, – отвел в сторону исполненный отчаяния взгляд, – чем вернуть к жизни прежнего сына.
– Я поднимусь к нему, пока накрывают на стол, – решительно встал с места готовый поискать желанное для князя действенное средство Мишель. – Хочется думать, мой приезд и Андрея обрадует, – заговорщицки улыбнулся он взирающему на него с надеждой дяде.
– Ступай, мой мальчик, – напутствовал посланного богом племянника воспрянувший духом князь.
Глава 3
Поднявшись по крытой ковром лестнице этажом выше, Мишель неслышно вошел в уютную комнату. Все тонет в мягких тенях и безмолвии. Назойливые лучи солнца остались в плену полупрозрачных драпировок заботливо занавешенного окна. Дремлют давно не ворошенные в камине розового мрамора угли. Согрета теплом радушного очага, зазывает успокоиться мыслями в ее объятиях пара широких кресел, обитых голубым атласом. По углам повествующего историю Андрея Первозванного гобелена во всю стену противятся всеобъемлющему покою стражи–канделябры с изножьями-грифонами, трепетным огнем уже истощенных свечей воинственно и неутомимо охраняющие увенчанную золоченным лепным карнизом кровать с грациозно приспущенным небесно-голубым атласным пологом с крупными золотыми кистями.
На смятой в беспокойном сне постели, не снявший по возвращении с ночной пирушки одежды, разметавшись на лазоревом покрывале, спит мужчина. Блестящими углями на свежем снегу подушки чернеют кудри, обрамляющие черты чуть бледного благородного лица. Густые ресницы, укрывающие от праздных соглядатаев красноречивые мысли мятежной натуры, нервно подрагивают во власти тревожного сна.
Не медля с освобождением спящего от измучившего его сознание фантома, Мишель легонько потряс кузена за плечо. Вздрогнув, возвращающийся к действительности, тот пробормотал:
– Который час?
– Время обедать, ваше сиятельство, – последовал полный дерзкой иронии доклад. – Горазд же ты спать, братец. Эдак вся жизнь стороной пройдет! – с задорным смехом попенял князю голос.
–– Мишель, – безошибочно узнавший его, с радостью протянул Андрей и открыл глаза.
Синие, редкость для брюнетов, подернутые сейчас дымкой полудремы, они так походили на небо, время от времени своенравно меняющее оттенки, становящееся то светло-голубым, слегка затуманенным на рассвете, то безоблачно-простодушным, то ультрамариновым, как в часы летнего зноя, то негодующе-темным, распаленным майской грозой, озаряемым гневными вспышками молний.
– Дружище! – крепко обнял Андрей кузена. – Ну, выкладывай, – в нетерпеливом ожидании обстоятельного рассказа обращен его пытливый взгляд к бесхитростному лицу Мишеля, – какая нужда заставила тебя покинуть призренную богом глубинку и вернуться в столицу, это гнездилище грехов. Неужто еще не остывшее от страстей сердце дерзнуло вынырнуть из омута семейной жизни, – скользнула по лицу князя лукавая гримаска, – глотнуть свежего воздуха?
В ответ на его по-дружески шутливый намек Мишель только покачал головой с напускной укоризной.
– А твое до недавних пор свободное сердце, похоже, ушло на самое дно иного омута? – парировал он в тон кузену. – В чьих страстных объятьях, – нарочно дразнил его Мишель, – забывая про сон и дом, тонет оно каждой ночью?
Он осекся, распаленное недавним азартом лицо стало серьезным: оцепеневший взгляд вдруг побледневшего, потерявшегося с ответом ему друга, наводнила исподтишка причиненная им боль.
– Уходи, – глядя сквозь обескураженного переменой кузена, с трудом выговорил Андрей.
Намеренная облегчить вздох, неверная рука рванула ворот и, одержимая паническим страхом непоправимого, метнулась по шее к груди. Воспаленный взор и дрожащие руки забывшего обо всем хозяина комнаты, переворачивая все вокруг, ринулись искать нечто для него заветное.
В суматохе оставшийся, терзаемый чувством вины Мишель, заинтригованный, в свою очередь осмотрелся. Золотым мерцанием в складках откинутого прочь полога неосторожно выдала себя цепочка затейливого плетения. В ладонь внимательного князя послушно лег украшающий ее овальный медальон.
– Ты ищешь это? – окликнув возбужденного брата, показал ему Мишель свою находку.
Взбудораженный, еще не в силах говорить, Андрей кивнул и, стиснув перекочевавший в его руку медальон, вымученно улыбнулся, признательный.
– Оборвалась, – остановившись удрученным взором на расторгнутых звеньях цепи, выдавил в конце концов, – как вся моя прежняя жизнь несколько месяцев назад. Вот мой омут, Мишель, – обреченно кивнул на талисман в его ладони князь, уже раскаявшийся в своей вспышке гнева на нанесшего ему по неведению удар кузена. – Омут, в один день на бесконечный срок поглотивший мысли и чувства, выбраться из которого я не в силах.
Подчинившийся его трепетным пальцам, медальон открылся с мелодичным переливом. На заинтригованного Мишеля глянула юная красавица. Пленительное лицо в ореоле едва улегшихся волн темно-русых волос, по-детски счастливый взгляд карих глаз под сенью точеных бровей, трогательные ямочки на свежих щеках.
– Постой, но ведь это … – не решился закончить сраженный своей невероятной догадкой Мишель.
Андрей сокрушенно кивнул. В который раз, отделив закладкой восемь измаранных кляксами глав житейскойповести, восемь долгих месяцев испытания его мятежной души прозой жизни, беспощадная память снова открыла страницу, запечатлевшую первую и последнюю, роковую для князя встречу с девушкой.
Минувший год. Девятнадцатое сентября. Именины Андрея Шаховского. Авантюрист и затейник, ревностный блюститель моды, в подаренном отцом охотничьем замке в пригороде столицы виновник торжества устроил любимую молодежью забаву – бал-маскарад. Разосланы несчетные приглашения, в числе которых – снисходительная уступка докучливому брату – несколько исполненных мужской галантности строк предмету безответной любви Алексея.
Сверкающий в зареве фейерверков замок наводнен масками. Счастливый хозяин грандиозного празднества, в костюме сорвиголовы корсара слившийся в единое целое с веселой гурьбой его неутомимых гостей, удовлетворенно внимает велеречиям бравого мушкетера и благородного рыцаря – впечатленных действом кузена и брата.
Как по мановению волшебной палочки в дверях залы робко замирает новое лицо. Хрупкий стан в пышных складках серебряного глазета, утонченные черты в пенном водопаде усеянных крупными жемчужинами темно-русых кудрей, влекущий кроющимися на дне тайнами глубокий взгляд лучистых, наивно-юных карих глаз. Изысканная свежесть непосредственности. Одна-единственная здесь без маски, не искушенная привычной для других игрой в лицемерие.
В одночасье гремящие фанфары, шумным морем разлившаяся вокруг толпа, смолкшие в замешательстве собеседники перестали существовать для сердца корсара, в считанные мгновения плененного без единого выстрела. Оно билось сейчас единственным желанием – еще и еще любоваться очаровавшей его незнакомкой, не выпускать из своей взволнованной ладони трепещущую руку девушки, смущенной вниманием хозяина дома, чудесным образом явившегося перед ней, и говорить, говорить с расцветшей удовольствием встречи гостьей, с неподдельным восторгом внимающей комплиментам, снова и снова слышать в ответ ее исполненный настоящего счастья голос.
– Она, – лаская благоговейным взглядом заветный портрет, снова тихо заговорил Андрей, – стала желанным, долгожданным глотком свежего воздуха, вдохновившим истомившуюся в удушливых застенках манер душу.
– Отчего же твоя душа пренебрегла дарованным судьбой случаем утолить жажду и исцелиться? – настиг князя предсказуемый вопрос кузена.
– Судьба капризна, изменчива, – горько усмехнулся Андрей. – Порой довольно мгновения, чтобы из ее баловня превратиться в заложника взбалмошной прихоти. Мне ее настоящее лицо нежданно-негаданно открылось из-под маски фальшивой добродетели брата, под коей, облаченная в его рыцарские доспехи, полночным татем она прокралась на бал и заявила права на мое счастье.
– Неужели прослывший эталоном благородства Алексей, вдруг дерзко забывшись, пренебрегая понятиями дворянской и мужской чести, осмелился встать на твоем пути к сердцу пленившей твое женщины? – недоумевал ошеломленный Мишель.
– Фатальная случайность, – скользнула ироничная гримаска по серому лицу Андрея. – Соблазнившая мое утомленное страстями сердце надеждой на новую жизнь незнакомка оказалась тем самым кумиром, перед алтарем которого долго возносил молитвы о взаимности мой брат.
– Они были услышаны? – озадаченный, деликатно уточнил Мишель.
– Нет, – подавленный тягостными воспоминаниями, качнул головой Андрей. – В преддверии злополучного бала Алексей не гнушался быть откровенным со мной. Я знаю наверняка: каждая новая попытка завоевать расположение застенчивой княжны всякий раз заканчивалась смущенным отказом ответить взаимностью назойливому кавалеру и, как следствие, жестоким разочарованием брата.
– Однако приглашение Алексея на знаковый для того бал она приняла, – напомнил бесспорный факт Мишель.
– Она приняла приглашение, адресованное ей моею рукой, – торопились возразить ему выразительный взгляд и торжествующий голос кузена.
– Ты хочешь сказать, что твоя наделавшая столько шума в женском обществе неординарная персона уж тогда владела мыслями юной красавицы? – выговорил Мишель невероятное предположение
– Я по сей день не утратил уверенности в этом, – без ложной скромности подтвердил Андрей догадку кузена. – Негласный выбор между мной и братом, совершенный ею на балу, был очевиден.
– Но девушка спешно покинула замок, – ворошил былое Мишель. – Прославившись победами над женскими сердцами, ты не сумел удержать ее подле себя?
– Предательски отвернувшийся от меня, лукавыми устами брата жребий смутил слух и мысли воплощения невинности, – поперхнулся безысходной горечью голос Андрея, – обличив меня в бесчисленных пороках, в мутной трясине коих, с его слов, безнадежно погрязла моя давно презревшая раскаяние душа.
– Что ж помешало тебе достойным образом развеять прахом коварные наветы снедаемого ревностью брата и убедить девушку в обратном? – росло недоумение кузена.
– Сшибленному с ног ударом ревности, на голову разбитому вероломным обвинением, мне не достало сил и слов в защиту моей поруганной чести, – неизживной болью саднило однажды раненое сердце князя. – Девушка сделала свой выбор, – судорожно глотнул он, – и я не посмел, – поднял полный благоговения взгляд на кузена, – посягнуть на ее священное право, смущая ее покой, докучая своим намерением объясниться. Я отпустил ее из своей жизни, – жалко улыбнулся он, – вынужденный довольствоваться оброненными скупыми упоминаниями о ней на балах и приемах. А три месяца спустя имя бесследно исчезнувшей княжны вдруг стало табу для света, – сник Андрей.
– Позволь, – спохватился тронутый услышанным Мишель, – каким же чудом ты заполучил портрет девушки?
Заметно посветлевшее лицо счастливого его удачей Андрея тронула блаженная улыбка.
– После святок подающий надежды художник, – уступил он любопытству кузена, – прознав волею случая о моем злоключении, предложил мне миниатюру, – снова обратился он взглядом к медальону, – венец талантливого труда по заказу князя Елецкого, несколькими днями ранее окончания кропотливой работы … сосланного навечно в Сибирь, – выразительно глянул на утратившего дар речи Мишеля князь. – Знаток своего дела, послушный моим желаниям ювелир в короткий срок создал искусный тайник для волшебного талисмана, копии не сбывшейся, однако не искорененной из сердца мечты, – укрывшая боготворимые черты за золотой дверцей рука прижала реликвию к тяжко вздымающейся груди.
– Припомни-ка древнюю мудрость. И это пройдет, – исцеляющим заклинанием звучат слова настоящего друга, желающего вернуть веру в счастливое завтра. – Взбодрись же! – решительно воззвал Мишель к готовому сложить оружие перед волей судьбы «я» кузена. – Пора прервать череду бессмысленных дней. Вижу, – изрек он с озорной гримаской знающего в том толк доки, – без помощи друга тебе с собой не сладить. Посему, – объявил добродушно улыбнувшемуся в ответ брату, – немедля взявшись за дело, приглашаю тебя составить мне компанию на затеянном моим тестем приеме в честь нежданных гостей, смутивших покой его дома, – непринужденно подтрунил Мишель над приездом их новоиспеченной четы в столицу.
– Возможно, ты прав, – тронутый его благородным порывом, вымолвил Андрей в ответ. – Я принимаю твое предложение, – согласился он попытаться противостоять ополчившемуся против него жребию.
Глава 4
Смущенная рассветом, залившаяся румянцем зари майская ночь неслышной поступью уходит прочь. Золотые четки судьбы, к чьей помощи прибегают влюбленные в своих вожделенных мечтах, гаснут на бледнеющем небе. Луна, всю ночь отплясывающая в их хороводе, изнемогая от истомы, тает в лучах солнца, восходящего над голубой гладью Невы. Скользнувшие по карнизам, они боязливо крадутся сквозь щелки занавесей в покои Дмитрия Андреевича Шаховского, что в шлафроке с чашкой угодливо поданного ему, но забытого и остывшего кофе бодрствует в глубоком кресле во власти какого-то тревожного предчувствия.
Уединение князя нарушил осторожный стук в дверь и деликатный вопрос:
– Позволено ли будет войти?
Метнув на часы озадаченный взгляд, тот оборотился к возникшей на пороге фигуре старшего сына.
– Андрей? Ко мне? В столь ранний час субботнего дня? – вопрошал исполненный недоумения голос князя. – Чем же я в кои-то веки удостоился твоего внимания?
– Отец, – заговорил плотно закрывший за собой дверь Андрей, – опережая вездесущую молву, я должен сообщить вам нечто важное.
– Говори, слушаю, – пригласил его сесть жест князя.
– Я виноват перед вами, – проговорил оставшийся стоять Андрей, – но, предупреждая ваш справедливый гнев, уверяю, – не пряча глаз от настороженного отца, с чувством достоинства вымолвил он, – поступить иначе я не мог.
– Твое предисловие напугало меня достаточно, – торопил с главным не на шутку обеспокоенный князь. – Объясни, наконец, что случилось.
– На давешнем приеме, – подчиняется требованию сын, – я вызвал на дуэль Ланского.
– Фаворита императрицы?! – не смеет поверить ему шокированный услышанным Дмитрий Андреевич.
– Да, – покаянно кивнул сын.
– Боже милостивый! – стиснутой волнением груди сраженного князя едва хватает сил выдохнуть. – Как тебя угораздило?! – прикованный взглядом к бледному лицу Андрея, пытается он постичь причину беспрецедентного скандала. – Чем задел твое кичливое самолюбие Ланской?
– Он позволил себе, – вскинул голову уязвленный словами отца Андрей, – во всеуслышание высказаться в недопустимо оскорбительном тоне о некой женщине.
– Женщина, – сокрушенно повторил князь имя вечного повода для знающего цену чести мужчины, очертя голову, пренебрегая репутацией, совершать безрассудные поступки. – Я в замешательстве, – развел он руками. – Вот уже полгода, как из первого завсегдатая раутов и балов, чьи брошенные невзначай благосклонный взгляд и слово стали предметом соперничества женской половины света, ты превратился в едко иронизирующего над их чувствами нелюдима, разбивающего надежду на твою взаимность, категорично отвергнувшего не одну завидную партию. Кто же она, эта воистину кудесница, чье имя, упомянутое ныне всуе ее оскорбителем, через полгода вдохнуло жизнь в уголья, казалось бы, уже остывшего сердца гордого своим постоянством холостяка? – изведенный неизвестностью, ждал ответа Дмитрий Андреевич.
– Предмет моей с Ланским ссоры – княжна Елецкая,– все же названо сыном заветное для него имя.
Инстинктивно вздрогнувший Дмитрий Андреевич застыл, оторопевший, утративший дар речи.
– Невероятно! – выдавили наконец обескровленные волнением уста князя. – Уму непостижимо! – тщетно искал он объяснения неимоверному стечению обстоятельств. – Тебе известно о постигшем девушку жребии? – обратил испытывающий взгляд на Андрея.
– О да, – с горечью беспомощности произнес тот.
– И ты вступился за дочь государева преступника? – запоздало взывал князь к здравому смыслу запальчивого сына. – Осмелился публично требовать сатисфакции за пренебрежение ее опальным именем, – горячо пенял ему на опрометчивость в поступках, – и от кого – от фаворита ее величества?!
– А вы считаете справедливым и приличным чести дворянина, – уже открытым возмущением тирадой отца рванулся голос несдержанного на язык Андрея, – на рауте клеймить позором имя чуждой политическим интригам шестнадцатилетней девочки?
– Тебе-то что до отверженной девочки? – недоумевал Дмитрий Андреевич.
– Вам не понять, – разочарованный его реакцией, не сразу выговорил Андрей.
– Ты отдаешь себе отчет, какими последствиями обернется этот неслыханный инцидент? – настиг его новый вопрос порабощенного противоречивыми чувствами отца.
– Вызов брошен, – ответил все для себя решивший Андрей. – Отказываться от моих претензий я не намерен, – непоколебимо заявил он. – Мишель условится о времени и месте дуэли с секундантом Ланского.
– Ты и кузена втравил в эту передрягу, – с укоризной качнул головой настигнутый новой напастью князь.
– Мишель сам вызвался помочь мне, – немедленно возразил Андрей предвзятому в своем обвинении отцу.
– Еще бы, – с горечью усмехнулся тот благородному порыву племянника. – Ступай, – глядя мимо сына, приказал ему тяжело вздохнувший князь. – Мне надо подумать. Что если не все потеряно – в голосе вельможи – неистребимая надежда на благополучный исход выпавшего на долю его честного имени испытания, – и отыщется верное средство отвратить расправу разгневанной твоим фортелем судьбы?
Глава 5
До слуха уединившегося Андрея донесся слишком громкий в смолкнувшем в тревожном ожидании доме бой часов, провозгласивших полдень. Последовавший за ним стук в дверь заставил вздрогнувшего князя обернуться.
– Ваше сиятельство, – почтительно склонился перед своим господином представший на пороге камердинер, – к вам Михаил Александрович Шаховской.
– Проси немедленно, – встрепенулся Андрей. – Какие новости? – торопил он с ответом шагнувшего навстречу явно взволнованного кузена.
– Я уполномочен передать тебе записку генерал-поручика Ланского, – не заставил себя ждать Мишель.
Вдруг пришедший в замешательство незадачливый дуэлянт неверной рукой принял конверт и, нерешительно вскрывший его, с замиранием сердца обратился глазами к посланию. Смятенный взгляд его останавливается.
– Ланской приносит мне извинения, – воспаленным от волнения голосом выговаривает искушаемый мыслью о коварном подвохе Андрей. – Невероятно! – восклицает он, не в силах сдержать взбудораживших душу чувств. – Что же стало причиной его внезапной перемены, Мишель? – сбитый с толку, просит объяснений у явно посвященного в них, но сохраняющего интригу кузена.
– Этот, бесспорно, благородный поступок – не моя заслуга, – скромно улыбнулся тот в ответ. – Да и так ли важно теперь, кому обязан прозрением своей совести твой оскорбитель? – пожал он плечами, смиряя возбужденное любопытство Андрея. – Если его извинения удовлетворили нанесенную тебе обиду сполна, – спешил выполнить свою миссию Мишель, – изволь сообщить об этом Ланскому и отменить дуэль. Секундант генерал-поручика ждет меня с ответным письмом.
Еще занятый не разрешенным им вопросом, Андрей машинально шагнул к бюро и, обмакнув перо в чернила, размашисто начертал на бумаге немногословную надпись.
– Спасибо, дружище, – с признательностью вручил он кузену запечатанное судьбоносное послание.
На пороге спешно оставленной Мишелем комнаты снова возник камердинер молодого князя.
– Ваше сиятельство благоволят сойти в столовую к обеду? – поинтересовался он.
– Что так рано? – удивился Андрей нарушению давно установленного в доме распорядка.
– Ввиду неурочного отъезда Дмитрий Андреевич ныне не завтракали, – охотно пояснил камердинер, – засим, только вернувшись, пожелали отобедать раньше обычного.
– Я тотчас спущусь, – пробормотал ошеломленный услышанным Андрей.
За столом царило напряженное молчание. Дмитрий Андреевич, еще облаченный в вицмундир, в каждом своем взгляде и движении мастерски сохраняющий невозмутимое спокойствие, трапезничал, нарочно игнорируя очевидное желание старшего сына заговорить с ним о чем-то важном.
Пепельные глаза заинтригованного происходящим Алексея с интересом наблюдали украдкой за увлекшим его бессловесным поединком.
Удрученный манкированием отца, Андрей нехотя съел несколько ложек горячего и, вовсе не притронувшись к иным блюдам, понуро ожидал окончания обеда. Обаятельное лицо Алексея, без труда определившего победителя, скользнув по тонким губам, исказила ухмылка удовлетворения отчаянием его с недавних пор заклятого соперника.
По одному лишь взгляду угадавший желание хозяина дома, вышколенный лакей немедленно отодвинул его стул. Поднявшийся князь степенно шагнул к двери.
– Отец! – остановил его возглас уже обессиленного натиском чувств Андрея. – Мы должны объясниться.
Дмитрий Андреевич соблаговолил-таки обернуться, к удовольствию Алексея, смерил смиренно ожидающего его милости просителя взглядом и снисходительно кивнул:
– Прошу в мой кабинет.
Оставив проводившего их подозрительным взглядом Алексея, оба вошли в соседнюю с библиотекой комнату.
– Отец! – нетерпеливо заговорил Андрей. – Своей презрительной холодностью вы истязаете мою и без того вывернутую наизнанку душу.
– По-твоему, – иронично дрогнула бровь vis-?-vis, – у моей смертельно уязвленной твоим давешним проступком души нет на то права?
– Повторюсь: я безмерно виноват перед вами, – не играл как никогда откровенный Андрей покорное чужой воле раскаяние. – Поверьте, – искал он прежнего взгляда отца, – я понимаю, какую боль опрометчиво причинил вашему мудрому сердцу, нашедшему в себе силы несмотря ни на что понять и простить легкомысленную молодость. Знаю наверняка: только его беззаветной любви я обязан счастливым разрешением моего конфликта с Ланским, – прикован признательный взор Андрея к лицу смущенного отца, разоблаченного проницательным сыном в участии в его незавидном жребии. – Не отказывайте же мне теперь в своем великодушии! – горячо взывал Андрей к тронутому все-таки его пылким самобичеванием князю. – Позвольте уже изболевшемуся чувством вины перед вами сердцу заплатить сполна сыновний долг, – просил о ничтожной для того милости. – Я согласен принять любую справедливо назначенную вами епитимью.
– Ты так уверен в себе? – пронзает испытывающий взгляд отца его просителя. – Изволь, – неожиданно скоро соглашается князь исполнить его желание. – С тем чтобы навсегда предотвратить возможные посягательства молвы на незапятнанную репутацию нашего древнего имени, мои новые треволнения на сей счет, – провозглашает он, – ты женишься, – громом среди ясного неба грянул приговор, – на сосватанной мною девушке.
Сраженный смертоносным ударом, Андрей обмер, блуждающий взглядом по уже бесстрастному лицу судьи, хладнокровно ожидающего последних перед примерной казнью слов сына. Запекшимся устам, обескровленному в спертой груди сердцу недостает самого малого – глотка воскресившего бы их воздуха.
– Пощадите, – умоляют они, едва живые. – Такая цена покоя и благоденствия вашей души – непомерное бремя для моего и так разбитого вдребезги сердца! – из последних сил исполненным безграничного отчаяния голосом взывает сын к чувствам отца.
– Ты женишься, – повторяет тот, непоколебимый в своем решении, умерщвляя еще тлеющую надежду сына на помилование, – не позже, чем через месяц, вступишь в брак с облюбованной мною невестой. В противном случае, – предупреждает Дмитрий Андреевич бунт, назревший в сыновней душе, возмущенной его вопиющим насилием, – я изменю завещание в пользу единственного достойного моего имени наследника – Алексея.
– Вот как? – серые губы удрученного ультиматумом Андрея тронула жалкая усмешка. – Стало быть, его образ жизни, эдакого пай-мальчика, щепетильному в вопросах фамильной чести papa кажется совсем безукоризненным? – язвительно вопрошает его исполненный сарказма голос. – Соблазн усомниться в непорочности ловко скрывающего истинное «я» лицемера не посмел постучать в ослепленное отеческой любовью сердце, – заключил оставленный без ответа молодой князь.
– Твоими устами говорит непримиримая вражда с братом, – мягко возразил сыну чуткий к его обиде Дмитрий Андреевич, – в причину коей вы оба так и не сочли нужным меня посвятить.
– Она недостойна вашего слуха, – с нотками заботы в голосе оставил отца в неведении Андрей. – Забудем о моем предубеждении к брату, – поспешил сменить наболевшую тему. – Что ждет меня, закоснелого грешника, – подтрунил над своей личиной силой обряженный в нее князь, – если я откажусь сдержать свое слово и понести ваше изощренное покарание?
– Приличествующая титулу пожизненная рента, – ответил ему нарочито сдержанный голос отца.
Отворотившись к окну, дабы укрыть свой мятежный взгляд, прикусивший губу Андрей о чем-то размышлял.
– Вы считаете свое требование справедливым? – он обернулся к украдкой наблюдавшему за ним князю.
– Только оно способно послужить тебе уроком, – в который раз сдержан отцовский порыв пожалеть сына.
На голову разбитый доводом, Андрей зажмурился, тяжело перевел дыхание.
– Вы слывете послушным заповедям поборником справедливости, – с надсадой молвил он вновь. – Неужели такое мнение лицемерного света – лишь подобострастная лесть высокому титулу? – рьяно будоражил Андрей и так неспокойную совесть отца. – В обуявшем вас намерении обуздать мои пороки вы сами презрели благородство и великодушие, возжелавший соединить нерушимыми узами двух совершенно чужих, не подозревающих доныне друг о друге людей, пренебрегая их сердечными привязанностями и обязательствами.
– Насколько мне известно, – возразил князь, искусно скрывший свое восхищение всплеском чувств сына, – вы оба свободны от каких-либо обязательств.
– А что вообще вам о нас известно? – лишь подлила масла в огонь негодования Андрея эта невинная фраза. –
Что вы знаете о наших желаниях и мечтах? По какому праву вы смеете перекраивать на свой манер жизни других? Я отказываюсь, – категорично заявил он, разгоряченный, – усыплять бдительность фамильной чести противным моей душе образом жизни, жалким прозябанием с навязанной вами благонравной женой, блюдущей ханжеские законы закоснелого в предрассудках света. Я хочу быть вместе с владеющей моими помыслами и желаниями, моим сердцем любимой и любящей женщиной, – отчаянно отстаивал свое право выбора Андрей, – а не с купленной вами на ярмарке невест бездушной куклой!
– Ты зря хулишь мой выбор, – не желал сдавать своих позиций отец, – в предвзятом безразличии даже не поинтересовавшийся именем суженой, которая, заверяю, – само совершенство.
– Возможно, – едко усмехнулся ему переведший дух Андрей, – однако ни ее ласкающее лишь ваш слух имя, ни ее очевидные прелести и достоинства не взывают к моим чувствам, – склонился он перед оставшимся не у дел отцом, всем видом давая понять, что его решение окончательное и бесповоротное, и направился вон из комнаты. – Погодите-ка, – осененный предположением, он остановился в шаге от своей триумфальной арки глаза в глаза с уязвленным этим демаршем противником, занятым единственной мыслью: какое оружие способно одолеть строптивца. – Девушка, о которой столько было говорено, вольна в поступках? – задан смутивший совесть Дмитрия Андреевича вопрос. – Моя скандальная кандидатура на роль мужа – ее выбор, или и насильно уготованной мне в жены бедняжке предъявлен ультиматум?
– Порой сама жизнь заставляет нас платить по чужим счетам, – опустив глаза, оставил сына без определенного ответа тронутый его искренним беспокойством об участи девушки князь.
– Чем же прочимая мне в супруги барышня, эдакая, с ваших слов, умница-красавица прогневила свой жребий, понуждающий ее к браку с поделом наказанным за грехи негодяем? – казалось, воскресшее возмущение говорило голосом взвинченного вопиющим произволом Андрея.
– Союз с тобою стал бы для нее благоволением судьбы, – украдкой улыбнувшись своим мыслям, оправдал князь вынесенный им вердикт.
– Отвергнутая мной, она лишится покровительства вашего сиятельства? – явно не из праздного любопытства просил исчерпывающего ответа Андрей.
– Если, изрядно взвесив на досуге все за и против, ты все же откажешься повести ее под венец, – обеими руками ухватился воспрянувший духом князь за способную в любой миг оборваться путеводную нить к сердцу сына, – я найду другой способ устроить ее судьбу, однако у тебя, – выразительно глянул он на внимающего ему с внутренним трепетом Андрея, – другого случая остаться в завещании уже не будет.
– Это последнее, что меня тревожит, – пробормотал плененный нашествием новых мыслей и чувств Андрей, и, оставивший отца без внятного ответа, презревший правила хорошего тона, покинул кабинет.
Опередивший его на пару шагов, от двери к лестнице отступил одолеваемый важной для него мыслью Алексей.
Глава 6
Еще через час томную послеобеденную тишину в доме нарушил задребезжавший в холле колокольчик. Уже ничему не удивляющийся сегодня дворецкий склонился перед снова шагнувшим на порог Мишелем Шаховским. С почтением выслушавший его просьбу, не мешкая, слуга проводил князя в кабинет хозяина.
– Наконец-то, – торопливо покинул свое кресло уже, очевидно, заждавшийся племянника Дмитрий Андреевич.
– Все благополучно разрешилось, – предупредил его вопрос Мишель. – Я имел честь лично вручить Ланскому записку Андрея. Оба удовлетворены. Дуэли не будет.
– Слава богу! – облегченно выдохнул князь.
– И вашему мудрому содействию, – посвященный в обстоятельства, напомнил Мишель. – В будущем я стану во всем следовать примеру вашего сиятельства, – чуждый притворству и лести, отдал должное сердцу дяди, несмотря ни на что способному на самозабвенную родительскую любовь, – стану стараться быть таким же хорошим отцом своему ребенку.
– Прости, мой мальчик, – спохватился досадующий на себя Дмитрий Андреевич. – Обремененный хлопотами, я до сих пор не нашел времени разделить с тобой радость, дарованную важной в жизни каждого супруга и мужчины новостью о ниспосланном тебе счастье скорого отцовства.
– Оставивший вчера ваш дом с осажденной тревогой душой, я был сам не свой от избытка вдруг нагрянувших в сердце чувств, услышав от чрезвычайно взволнованной Наташи грандиозное известие, – спешил поведать Мишель о пережитом в короткий срок. – Подумать только, скоро у меня появится наследник! – восторгался он.
– Поздравляю! – обнял племянника князь. – Знаю наверняка: наделенный благородной душой и несчетными добродетелями, ты воспитаешь достойного преемника. Меня же не сподобил господь, – сокрушенно понурил он голову, – спокойной старостью с чувством выполненного отцовского долга.
– Досадный инцидент в прошлом, – заглянул в его потухшие глаза угадавший смысл иносказания Мишель. – Случившееся послужит Андрею уроком, благодатные плоды которого очень скоро избавят ваше сиятельство от беспочвенных упреков предвзятой к вам совести в худом родительском наставничестве, – увещевал он удрученного дядю, – и подадут повод гордиться восприявшим вашим чаяниям сыном.
– Ступай к нему, – тепло усмехнулся утешенный, тщетно врачующий себя наедине этой же мыслью Дмитрий Андреевич. – Он, должно быть, не меньше моего ждет тебя с отрадным известием.
В нетерпеливом желании поведать добрые новости отшельнику-другу, опередив доклад камердинера, Мишель вошел в комнату кузена. Подавленный взгляд обернувшегося к нему от окна Андрея занялся робким огоньком надежды.
– Все закончилось, – услышал главное заложник обстоятельств и, благодарный, облегченно кивнул в ответ.
– Кругом виноват, – с сожалением выговорил он с чувством неловкости перед кузеном. – Вот и тебе давешний праздник испортил, – поднял покаянный взор на Мишеля.
– Я рад, что смог быть тебе полезен, – по-дружески хлопнув брата по плечу, успокоивший его совесть Мишель, последовав радушному жесту, устроился в кресле у камина.
Вошедший с позволения хозяина комнаты слуга, угождая известной тут привычке гостя, подал последнему набитую трубку. Тот закурил в деликатном ожидании.
– Ума не приложу, – заговорил Андрей, – какие же доводы убедили Ланского принести мне извинения.
– Твой отец всегда умеет найти нужные слова, – еще раз отдал должное дипломатичности дяди Мишель.
– Да уж, – с горечью усмехнулся Андрей. – Дорого же мне обойдется этот его урок словесности.
– Нынче князь категоричен? – откликаются взгляд и голос неравнодушного собеседника.
– Моя публичная казнь уже предопределена им, – смотрит сквозь него vis-?-vis. – Имя Андрея Шаховского, порочащее титул и фамильную честь, будет немедленно вычеркнуто из завещания отца, – нарочито торжественно объявил он.
Ошеломленный невероятным в свете беседы с дядей решением, Мишель потерялся с мыслями и словами, дабы самому понять и объяснить происходящее.
– И ничего нельзя изменить? – спрашивает наконец он о возможном компромиссе.
– Отчего же? Есть верное средство повернуть все вспять, – едко иронизирует Андрей над предложенным ему выбором без выбора.
– За чем же дело стало? – в поисках панацеи от новой беды не слышит Мишель его язвительных ноток.
– Я должен жениться, – кажется, само надорванное сердце полным боли голосом выговаривает роковые слова.
– Кто она? – не удержался обескураженный таким поворотом событий Мишель от нового вопроса.
– Не знаю, – нервно пожал плечами безразличный к этому Андрей. – На что мне ее имя, родословная, перечень приданого, – продолжает он раздраженно, – если сердцем я подле иной женщины, – гложет душу безысходная тоска, – однажды и навсегда ставшей для него единственной?
– Ты сказал об этом отцу? – не давал кузену впасть в уныние и сам не опускающий рук Мишель.
– Нет, – пронизаны безнадежностью взгляд и голос Андрея. – Что проку-то? – вопрошает он не то брата, не то самого себя. – Ярый поборник фамильной чести, отец не позволит наследнику его досточтимого имени связать свою судьбу с изгоем общества, дочкой государева преступника.
– Тогда зачем вновь бередить сердце несбыточной мечтой? – деликатно коснулся раны Мишель. – Все сроки вышли. Отпусти прошлое, – участливыми словами пытался врачевать ее. – Коль вам не суждено быть вместе, смирись.
– Мишель! – зажженные подозрением, глянули на него глаза брата. – Я не хочу даже представить, что ты в сговоре с моим отцом.
– Такое предположение я счел бы оскорблением, – с достоинством выпрямился Мишель. – Я был и остаюсь тебе другом.
– Прости меня! – не медлил опомнившийся Андрей с раскаянием. – Я сам не свой нынче.
– Пустое, – произнес снисходительный к состоянию кузена Мишель. – Ты все решил? – осторожно вернулся он к предмету невольно прерванной беседы.
– Я не женюсь на навязанной мне невесте, – глянула на него исподлобья прежняя сила духа верного себе брата.
– Отступишься от своей доли наследства?
– Пусть так. Торговать душой не стану, – категорично заявил устоявший перед искушениями и увещеваниями Андрей. – Я не смогу жить с нелюбимой женщиной.
– Так живет большинство семей, – напомнил кузен.
– Притворяться, питая фальшью иллюзию семейной идиллии? – осадила его довод горькая ирония. – Я не хочу такой жизни! – отверг Андрей прочимое ему будущее.
– А если невеста-инкогнито, чьей судьбой твой отец проникся, должно быть, неспроста, все же достойна места в твоей жизни, в твоем сердце? – точно невзначай вернулся Мишель к щекотливому вопросу. – Почему ты не хочешь позволить уже изношенной одиночеством душе забыться, обремененной новыми хлопотами: чутким вниманием и теплой заботой о суженой, почитанием ее добродетелей, щедрым исполнением скромных женских желаний? – уже нарочно теребил тронутое тленом сердце.
– Почему ты отвергаешь исцелившее бы тебя средство – окрыляющую душу уверенность в том, что ты нужен кому-то, что ты тот единственный, кому по плечу, повернув все вспять, сделать чью-то жизнь счастливой?
– А мое счастье? – воспаленными глазами кузена на Мишеля смотрит убийственное отчаяние. – Оно обречено?
– Что если самоотверженная жертва во имя суженой, ниспосланной тебе судьбой, и есть твое счастье? – голосом брата поверяет Андрея надежда.
Глава 7
Простившийся с другом Андрей остановился у двери в комнату отца и, изживший последние колебания, через мгновение уверенно постучал.
– Я исполню вашу волю, – ответил он безмолвному ожиданию в глазах торопливо поднявшегося ему навстречу князя. – Сосватанная вами девушка станет моей женой.
– Я сейчас, как никогда, счастлив, мой мальчик, – прежними милыми сердцу отеческими нотками впервые за этот бесконечно долгий день откликнулся на его слова Дмитрий Андреевич. – Ты с честью выдержал выпавшее тебе испытание, – провозгласил удовлетворенный исходом князь, – и не оскудевшая несмотря ни на что безграничная любовь моего родительского сердца окрепла в гордости по праву заслужившим ее сыном, – укрыло тепло его ладони плечо невольно дрогнувшего от нагрянувших в его душу чувств к отцу Андрея. – Беспрецедентный урок сослужил службу нам обоим: ты сделал свой выбор, я же увидел тебя способным на благородный поступок. Ради взывающей к ее судьбе женщины ты принял достойное настоящего мужчины решение, о котором не пожалеешь, – увещевал умудренный жизнью князь отрешенные глаза и чувства сына. – Показавшиеся взбунтовавшейся душе непомерным бременем оковы обернутся крепкими сердечными узами с единственной перед богом и людьми женщиной.
– Вот только предложить ей я могу лишь свою руку, но не сердце, – горько усмехнулся Андрей. – Оно, – тяжело глотнув, продолжал он с трудом, – однажды раненное иной женщиной, за столько месяцев истекшее кровью, мертво и уже не воскреснет.
– Время все расставит по своим местам, – загадочно улыбнулся Дмитрий Андреевич.
– Когда вы намерены представить нас друг другу? – нашел в себе силы заговорить о главном собеседник.
– Завтра быть сговору, – не мешкал с претворением в жизнь своих планов его отец.
– В котором часу подадут экипаж? – смущенный такой спешкой, уточнил Андрей.
– Я поеду один, – в еще большее замешательство привел его неожиданный ответ отца. – Ты же отправишься в свой замок. Я счел удачным пригласить твою суженую погостить там в преддверии венчания, – пояснил князь изумленному его решением сыну. – Вдали от праздных взглядов судачащей светской толпы ты сможешь изрядно узнать будущую супругу. Бьюсь об заклад, моей protеgе найдется, чем снискать твое расположение, – скользнула по губам князя интригующая сына улыбка. – Засим, адресовав невесте несколько строк приветливого приглашения, скачи готовить холостяцкую обитель к приезду высокочтимой гостьи, – велел Дмитрий Андреевич. – Уже в понедельник та предстанет пред твои очи, – завершил весьма довольный затеей князь.
– Девушка приедет без провожатых? – недоуменно глянул на него Андрей.
– Ты прав: негоже девице в пути без спутника, – спохватился князь. – Я поручу ее Алексею.
– Нет! – бесцеремонно прервал его сын. – Его участия в моей жизни я не приемлю, – заявил категоричный в своем протесте Андрей.
– Кто же еще? – растерянно молвил обеспокоенный вспышкой его ожесточенной неприязни к брату Дмитрий Андреевич.
– Поеду просить об этой любезности Мишеля, – уже мягче ответил ему голос унявшего негодование Андрея.
– Ему и так давеча досталось по твоей милости, – укоризненно качнул головой князь.
– Мишель – мой настоящий брат и друг, – горячо возразил Андрей пеняющему его совести отцу. – Уверен, он с готовностью и удовольствием откликнется на просьбу. В конце концов, своим решением я обязан именно ему, – усмехнулся Андрей.
– Будь по-твоему, – кивнул согласившийся князь.
Глава 8
По обыкновению отслужив воскресную заутреню, благословивший снаряженного в дорогу старшего сына, князь Шаховской отправился с судьбоносным визитом. Запряженный четверкой холеных лошадей экипаж держал путь на Васильевский остров. Миновав Меншиковский дворец, проследовавшая по Кадетской линии карета остановилась у непритязательного дома в два этажа. Впечатленный именем прибывшего гостя дворецкий с подобострастным приветствием проводил его в скромную гостиную и церемонно доложил о сановном посетителе.
Навстречу тому живо поднялись две дамы – хозяйка дома и давешняя просительница Дмитрия Андреевича. Первая, польщенная нежданно-негаданно оказанной ее дому честью, засуетилась, расточая вельможе любезности, вторая же, чрезвычайно взволнованная личным визитом князя в ее пристанище в столице, замирая сердцем, ждала его объяснений.
Учтиво поклонившийся хозяйке дома, последовав ее радушному жесту, Дмитрий Андреевич устроился в кресле и принял из рук расторопного слуги чашку кофе.
– Сударыни, – с удовольствием сделавший глоток, обратился князь к застывшим в ожидании женщинам, – не смея более держать вас в неведении, я намерен изложить цель своего визита. Давеча я пообещал вам, – глянул он на челобитчицу, – устроить будущее племянницы. Способ найден, и я здесь, дабы обсудить его с вами, – объявил князь оживившейся женщине.
Тотчас поднявшаяся с места, поклонившаяся гостю деликатная хозяйка оставила комнату.
– Итак, к делу, – заговорил князь с оставшейся с ним t?te-?-t?te женщиной. – Я хочу доподлинно знать, какими полномочиями в вершении судьбы княжны Елецкой вы располагаете, – устремлен на нее испытывающий взгляд.
– У смертного одра ее матери я связала себя словом позаботиться о сироте, – не мешкала с ответом женщина.
– Но возможности исполнить обещание лишены? – уточнил Дмитрий Андреевич.
– Увы, – кивнула женщина дотошному вельможе. – Уповая на великодушие вашего сиятельства, – глянули ее заискивающие глаза на князя, – я чаяла выхлопотать хотя бы малую толику отписанного в казну состояния князя, – смирение сменила царящая в голосе и взгляде алчность, – на мало-мальски приличное содержание его дочери.
– Боюсь, в этом я бессилен вам помочь, – разочаровал женщину удрученный неприглядным зрелищем князь, – ибо ходатайствовать об этом вправе только назначенный стряпчим опекун вашей племянницы или ее супруг.
– Кто же дерзнет взять в жены обесчещенную бесприданницу? – не скрыла досады возмущенная законом, ущемляющим ее интересы, просительница князя.
– Именно о достойной партии для ее сиятельства я и намерен говорить с вами, – урезонил ее князь.
– Я вся внимание, ваше сиятельство, – растерянно проронила сбитая с толку, подозревая подвох, прикованная недоверчивым взглядом к собеседнику женщина, пытаясь понять: смеется ли над ней могущественный вельможа или, архисерьезный, готов разрешить уморившую ее задачу.
– Вам, наверняка, известно, что я воспитал двоих сыновей, – с непроницаемым выражением лица произнес хранящий интригу Дмитрий Андреевич.
– Двоих обладателей бесчисленных добродетелей, – высокопарным слогом поторопилась выразить восхищение осмелившаяся прервать его женщина, – вознаградивших сторицей труд мудро наставляющего их отца, упрочивших незыблемую честь древнего имени.
Дмитрий Андреевич поморщился, раздраженный ее откровенной лестью.
– Да, покровительствующая мне судьба и впрямь благословила меня достойными наследниками, – все-таки продолжил он. – Моему старшему сыну двадцать четыре, – поведал прилежно внимающей барыне, силящейся угадать причину экскурса в княжескую летопись. – Самое время утешить ему мою старость, исполнив свое предназначение мужчины, – продолжить род, устроив семейный очаг. Уверен: вдохновленному незыблемыми добродетелями избранной среди многих женщины сыну откроется новый смысл жизни, – многозначительно смолк князь.
– Избраннице вашего сына суждено счастливое будущее, – едва сохраняя почтительный тон, ответила ему распаленная зависть слушательницы.
– Будущее, о коем вы усердно ратовали. Будущее, – едва слышала оцепеневшая в невероятном предположении женщина, – которое я ей давеча обещал.
– Ваше сиятельство желает, – переведя дыхание, растерянно забормотала она, не смея принять услышанное за чистую монету, – чтобы женой вашего старшего сына, наследника благородного имени стала…
– Княжна Ольга Елецкая, – разрешив все сомнения, закончил фразу снисходительный к волнению женщины князь, – пример незаурядного образования и воспитания, средоточие добродетелей, верх совершенства, – не кривя душой, перечислил он аргументы своего выбора.
– Ваше сиятельство позабыли главное, – воззвала к нему воскресшая досада женщины на непреодолимое, по ее мнению, препятствие благим намерениям князя. – Имя и титул княжны обесчещены преступлением ее отца.
– Не причастная к политическим интригам, деяниям павшего жертвой дворцовых козней отца, в моих глазах княжна абсолютно чиста, – решительно возразил Дмитрий Андреевич. – Если понадобится, я сумею убедить любого в безупречности ее репутации, – безапелляционно заявил он.
– Благородство вашего сиятельства безгранично, – спрятавшая за раболепным поклоном взгляд, занявшийся предвкушением сулящей жирный куш сделки, дрожащим от переполняющих чувств голосом выговорила женщина.
– Не обо мне теперь речь, – напомнил ей о предмете разговора князь. – Решите же: готовы ли вы здесь и сейчас выполнить обязательство перед княжной, благословив ее на брак с моим сыном.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71825719?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ирина Бабич
Россия второй половины 18 века. Интриги, заговоры, страсти. Два брата дворянского рода в непримиримой борьбе за женский выбор становятся врагами.
Чувства оказавшихся в плену любовного треугольника героев поверяются временем, расстоянием и рядом испытаний.
Ирина Бабич
Судьбы. Книга 1
Обязательно настанет время,
когда все будет по-нашему,
когда Судьба отойдет в сторону и скажет:
«Вам достаточно испытаний. Живите спокойно».
Эльчин Сафарли
Часть 1
Глава 1
Шаловливые лучи застенчивого майского солнца состязаются с блеском золотого шпиля Адмиралтейства, резвыми бликами скачут по отполированным колесами камням мостовой за неказистым экипажем, суетливым путником, посмевшим потревожить покой дремлющего поутру Невского проспекта.
Тронутая все же уступившей любопытству рукой, в окошке экипажа нервно дрогнула занавесь. Армянская церковь, Мойка, Строгановский дворец, Аничков мост – затаившая дыхание, благоговейным взглядом провожала памятные ей места юная путешественница. Сдавленный предосудительный кашель ее спутницы, хмурой старухи, провинциальной помещицы, свидетельство недовольства столь непринужденным поведением, заставил смутившуюся девушку обернуться.
Ответив умолкшей женщине виноватым взглядом, она жалко улыбнулась, взывающая о снисхождении к ее чувствам, и вновь приникла к окошку. Ее дома, уютной обители счастливого детства и едва расцветшей юности, отчего дома, откуда под свист январской метели ее против воли увезли в богом забытую деревню, отсюда не видать.
Экипаж въехал на Галерную набережную и стал у величественной арки Сената. Перед приезжими, робко переступившими порог департамента, вырос расторопный секретарь. Учтиво выслушавший женщину, он скрылся за дверью приемной обер-прокурора и через несколько минут пригласил просительниц войти.
Те низко склонились в приличном обстоятельствам реверансе перед поднявшимся навстречу могущественным вельможей. Его сиятельство князь Дмитрий Андреевич Шаховской, к пятидесяти годам зарекомендовавший себя преданным придворным, щедро пожалованный царицей за верную службу богатыми землями и сотнями крепостных, имел вес в обществе, где считались с его мнением и искали его покровительства.
– Приветствую вас! – несколько надменно молвил князь. – Извольте объяснить, сударыня, – обратился он с заметным раздражением к ищущей его взгляда бывалой челобитчице, – почему, отказавшись оставить ходатайство в присутствии, вы настаивали на личной встрече со мной.
– Ваше сиятельство! – потупила смущенный взор женщина. – В моих хлопотах я решилась на путь в сотни верст, – спешила она поведать о незавидном положении. – Любезно принятая в столичном доме старинных знакомых, я лишена возможности оставаться там долго в ожидании вердикта вашей милости. Потому дерзнула просить об аудиенции, ибо, облеченная словом и священным долгом, ратую о благоденствии несчастной сироты, – повела она головой в сторону спутницы.
Заинтригованный Дмитрий Андреевич шагнул к сникшей девушке. Его чуткие, но настойчивые пальцы коснулись ее дрогнувшего подбородка с просьбой поднять голову. Каплями прозрачного янтаря кротко глянули на вельможу осененные густыми ресницами карие глаза. Мужская рука тронула зардевшуюся от непривычного ей участия щеку, вязь пышных завитков темно-русых волос.
Взгляд пришедшего в замешательство князя замер на утонченных чертах девичьего лица.
– Мне вдруг показалось, – не уверенный в своем предположении, выговорил вельможа, – что я уже имел удовольствие встречаться с вами, дитя мое.
– Минувшим летом ваше сиятельство удостоили высокой честью наш скромный столичный дом, – тепло улыбнулась польщенная его памятливостью гостья, – не погнушавшись принять приглашение на обед по случаю именин моей матери. Послушная дочь, я развлекала гостей игрой на клавикордах, и вы были столь великодушны, что похвалили мое музицирование.
– Княжна Елецкая, – разрешил загадку внимательный слушатель.
– К услугам вашего сиятельства, – склонилась перед ним в очередном изящном реверансе девушка.
Остановившись взглядом на согбенной волей судьбы фигурке, одетой с разительной для ее недавнего величия скромностью, князь с искренним сожалением выдохнул:
– Бедное дитя!
Ведающий делами ІІІ департамента, делами находившихся на особом положении губерний, он лучше кого бы то ни было знал о последствиях ликвидации местных особенностей Прибалтийского края. Январь 1783 года ознаменовало негодование аристократической верхушки образованных высочайшим указом Ревельской и Рижской губерний, вызванное появлением ограничивавшей привилегии господ Жалованной грамоты дворянству. Не преминул предосудительно высказаться о реформе и князь Елецкий, женатый на дочке предводителя дворянства ныне упраздненной Лифляндии. В сочельник он был арестован, а вскоре осужден и, лишенный титула, после конфискации всего имущества в пользу казны сослан в Сибирь, не вымолив права дознаться об участи жены и дочери.
Опомнившийся вельможа усадил подавленную юную гостью в удобное кресло подле стола, любезным жестом пригласил сесть и сопровождавшую ее барыню.
– Чем я могу быть полезен вашему сиятельству? – молвил он, готовый претворить в жизнь прошение княжны.
Та повела взглядом в сторону спутницы.
– Позвольте мне объясниться, – переняла женщина нить беседы в свои руки. – Княжна Елецкая, чьей бедой изволили проникнуться ваше сиятельство, – обращен на внимающего ее словам князя подобострастный взгляд, – моя внучатая племянница. Давеча минуло сорок дней, как ее мать, не вынеся бесчестья и лишений, почила в бозе, – осенила себя крестным знамением барыня. – Только я у обездоленной сироты на этом свете осталась, – скрипнул явной досадой голос «благодетельницы», не смущающейся присутствием прикусившей губу девушки. – Да какая ей помощь от немощной, влачащей жалкое существование в провинциальной глуши, разоренной долгами и тяжбами дальней родственницы? – глянула проникновенно на князя помещица.
Наконец прозревший, тот угадал желание скаредной жалобщицы избавиться от свалившейся на нее как снег на голову обузы – обременительной опеки над неугодной в ее доме и жизни несовершеннолетней опальной племянницей.
На прикованного взглядом к отмеченному незаслуженным стыдом девичьему лицу князя глянули отчаявшиеся, было, и уповающие сейчас лишь на его помощь глаза. Миновав взглядом лукавую совестью барыню, князь торжественно обратился к замершей девушке:
– Я намерен принять непосредственное участие в устройстве благополучного будущего вашего сиятельства.
Безгранично признательная, сорвавшаяся с места, опустившаяся к его ногам, с благоговейным поцелуем княжна припала к могущественной руке.
Тронутый движением ее души вельможа спешно поднял девушку, сжал дрожащие от волнения руки.
– Негоже именитой княжне коленопреклоненно благодарить за отнятое у судьбы право на счастье, – тихо выговорил по-отечески теплый голос. – Извольте сообщить моему секретарю адрес, по которому вы остановились, – велел князь шокированной увиденным женщине, – и не покидайте столицу. Заверяю: долго ждать моей протекции вам не придется, – пообещал он. – Скоро, – глянул в уже умиротворенные девичьи глаза, – ваш своенравный жребий сменит гнев на милость.
Глава 2
Все еще пребывающий под впечатлением встречи князь в обеденную пору отправился в отпраздновавший год назад новоселье дом на Мойке. Степенный дворецкий церемонно распахнул дверь. Вышколенный камердинер с поклоном подал домашнее платье. Отмахнувшись от ставшего ежедневным обычаем доклада, князь спустился в столовую.
В холле звякнул колокольчик, оповестивший о госте. На пороге столовой замер дворецкий.
– Его сиятельство князь Михаил Александрович Шаховской, – провозгласил он. Навстречу приятно удивленному хозяину дома ступил русоволосый молодой человек в модном кафтане, в украшенном затейливым шитьем камзоле, с бриллиантовой булавкой в венчающем его воротник жабо.
– Добро пожаловать, Мишель, желанный гость! – с удовольствием приветствовал Дмитрий Андреевич так нежданно расцветившего будни, смущенного почестями племянника. – Вот так сюрприз! Какими же судьбами ты снова в Петербурге, мой мальчик?
– Сердечно благодарю ваше сиятельство за теплый прием, – галантным поклоном и признательной улыбкой торопился ответить тот радушному хозяину. – Я вынужден был в силу обстоятельств вернуться из поместья в столицу и счел своим первейшим долгом, – ни толики фальши во взгляде, – тотчас засвидетельствовать вам свое почтение.
– Балуешь старика вниманием, – растроганный, по-отечески улыбнулся князь, обняв племянника. – Милости прошу! – гостеприимным жестом пригласил располагаться.
Уже второй год влиятельный вельможа принимал самое деятельное участие в судьбе двадцатичетырехлетнего племянника, осиротевшего из-за опустошившей поместье его родителей эпидемии оспы. Молодой князь, с честью вынесший выпавшие на его долю испытания, был обязан умудренному жизненным опытом дяде отеческой заботой и дельными советами в управлении пришедшим в упадок хозяйством.
Зиму безгранично благодарный чуткому князю за поддержку Мишель Шаховской провел в приветном доме дяди в приготовлениях к свадьбе с наследницей старинной фамилии, осчастливившей ее благочестивого поклонника взаимными чувствами. Проведенные здесь месяцы сблизили юного князя с сыновьями его скромного покровителя – двадцатилетним Алексеем и сверстником Мишеля – Андреем, отношения с которым за короткий срок переросли в мужскую дружбу. После состоявшегося накануне Великого поста венчания, где второй удостоился почетной роли шафера, в начале марта молодая чета отправилась в имение Мишеля.
– Все ли ладно в поместье? – заговорил усевшийся против расположившегося в глубоком кресле племянника князь. – Не скучно в провинции новоиспеченной княгине Шаховской? – заговорщицки улыбнулся он, поощряя гостя к разговору по душам.
– Мы приехали вместе с Наташей. Остановились у ее родителей. Надеюсь, все благополучно разрешится, – выдал-таки сдерживаемое волнение невольно дрогнувший голос Мишеля.
– Что-то случилось?
– Уже вторую неделю Наташе нездоровится, – взгляд и слова однажды пережившего утрату дорогих сердцу людей Мишеля исполнены тревоги, – в нашем же уезде на десятки верст – никчемный фельдшер, ждать от которого вразумительного диагноза я отчаялся. Вот и привез жену в Петербург.
– Верно рассудил, – торопился Дмитрий Андреевич развеять опасения молодого князя, – в столице сведущих докторов теперь довольно.
– Тесть уже условился о визите с двумя, – кивнул Мишель. – Огласят вердикт к моему возвращению.
– Все образуется, – улыбнувшись пришедшей на ум мысли, с уверенностью обнадежил князь внимающего ему еще неопытного мужа. – И коль ты вновь у меня в гостях, прошу отобедать, чем бог послал, – мастерски сменил он тему. – Григорий! – кликнул дворецкого. – Что молодые господа?
– Ваше сиятельство, – отвесивший почтительный поклон, отвечал тот, – Алексей Дмитриевич велели сказать, что вот-вот спустятся к столу, а Андрей Дмитриевич, – слуга замялся, опасаясь господского гнева, – еще почивать изволят, – все-таки завершил он.
Князь нахмурился.
– С твоим отъездом Андрей совсем чужой семье стал, – заметно уязвленный поведением старшего сына, глянув на племянника, посетовал он, – далекий от дома, с братом не знается, наставлениями в приличном дворянину образе жизни пренебрегает, весь в постоянных поисках новой авантюры.
– Эти перемены случились с ним многим раньше, – вспомнил всерьез обеспокоенный словами подавленного дяди князь. – Не первый месяц что-то гложет его душу.
– Верно, – кивнул в ответ Дмитрий Андреевич, – да только мне, не ведающему причин этих перемен, помочь не по силам, – вздохнул он сокрушенно. – Уж не знаю, – отвел в сторону исполненный отчаяния взгляд, – чем вернуть к жизни прежнего сына.
– Я поднимусь к нему, пока накрывают на стол, – решительно встал с места готовый поискать желанное для князя действенное средство Мишель. – Хочется думать, мой приезд и Андрея обрадует, – заговорщицки улыбнулся он взирающему на него с надеждой дяде.
– Ступай, мой мальчик, – напутствовал посланного богом племянника воспрянувший духом князь.
Глава 3
Поднявшись по крытой ковром лестнице этажом выше, Мишель неслышно вошел в уютную комнату. Все тонет в мягких тенях и безмолвии. Назойливые лучи солнца остались в плену полупрозрачных драпировок заботливо занавешенного окна. Дремлют давно не ворошенные в камине розового мрамора угли. Согрета теплом радушного очага, зазывает успокоиться мыслями в ее объятиях пара широких кресел, обитых голубым атласом. По углам повествующего историю Андрея Первозванного гобелена во всю стену противятся всеобъемлющему покою стражи–канделябры с изножьями-грифонами, трепетным огнем уже истощенных свечей воинственно и неутомимо охраняющие увенчанную золоченным лепным карнизом кровать с грациозно приспущенным небесно-голубым атласным пологом с крупными золотыми кистями.
На смятой в беспокойном сне постели, не снявший по возвращении с ночной пирушки одежды, разметавшись на лазоревом покрывале, спит мужчина. Блестящими углями на свежем снегу подушки чернеют кудри, обрамляющие черты чуть бледного благородного лица. Густые ресницы, укрывающие от праздных соглядатаев красноречивые мысли мятежной натуры, нервно подрагивают во власти тревожного сна.
Не медля с освобождением спящего от измучившего его сознание фантома, Мишель легонько потряс кузена за плечо. Вздрогнув, возвращающийся к действительности, тот пробормотал:
– Который час?
– Время обедать, ваше сиятельство, – последовал полный дерзкой иронии доклад. – Горазд же ты спать, братец. Эдак вся жизнь стороной пройдет! – с задорным смехом попенял князю голос.
–– Мишель, – безошибочно узнавший его, с радостью протянул Андрей и открыл глаза.
Синие, редкость для брюнетов, подернутые сейчас дымкой полудремы, они так походили на небо, время от времени своенравно меняющее оттенки, становящееся то светло-голубым, слегка затуманенным на рассвете, то безоблачно-простодушным, то ультрамариновым, как в часы летнего зноя, то негодующе-темным, распаленным майской грозой, озаряемым гневными вспышками молний.
– Дружище! – крепко обнял Андрей кузена. – Ну, выкладывай, – в нетерпеливом ожидании обстоятельного рассказа обращен его пытливый взгляд к бесхитростному лицу Мишеля, – какая нужда заставила тебя покинуть призренную богом глубинку и вернуться в столицу, это гнездилище грехов. Неужто еще не остывшее от страстей сердце дерзнуло вынырнуть из омута семейной жизни, – скользнула по лицу князя лукавая гримаска, – глотнуть свежего воздуха?
В ответ на его по-дружески шутливый намек Мишель только покачал головой с напускной укоризной.
– А твое до недавних пор свободное сердце, похоже, ушло на самое дно иного омута? – парировал он в тон кузену. – В чьих страстных объятьях, – нарочно дразнил его Мишель, – забывая про сон и дом, тонет оно каждой ночью?
Он осекся, распаленное недавним азартом лицо стало серьезным: оцепеневший взгляд вдруг побледневшего, потерявшегося с ответом ему друга, наводнила исподтишка причиненная им боль.
– Уходи, – глядя сквозь обескураженного переменой кузена, с трудом выговорил Андрей.
Намеренная облегчить вздох, неверная рука рванула ворот и, одержимая паническим страхом непоправимого, метнулась по шее к груди. Воспаленный взор и дрожащие руки забывшего обо всем хозяина комнаты, переворачивая все вокруг, ринулись искать нечто для него заветное.
В суматохе оставшийся, терзаемый чувством вины Мишель, заинтригованный, в свою очередь осмотрелся. Золотым мерцанием в складках откинутого прочь полога неосторожно выдала себя цепочка затейливого плетения. В ладонь внимательного князя послушно лег украшающий ее овальный медальон.
– Ты ищешь это? – окликнув возбужденного брата, показал ему Мишель свою находку.
Взбудораженный, еще не в силах говорить, Андрей кивнул и, стиснув перекочевавший в его руку медальон, вымученно улыбнулся, признательный.
– Оборвалась, – остановившись удрученным взором на расторгнутых звеньях цепи, выдавил в конце концов, – как вся моя прежняя жизнь несколько месяцев назад. Вот мой омут, Мишель, – обреченно кивнул на талисман в его ладони князь, уже раскаявшийся в своей вспышке гнева на нанесшего ему по неведению удар кузена. – Омут, в один день на бесконечный срок поглотивший мысли и чувства, выбраться из которого я не в силах.
Подчинившийся его трепетным пальцам, медальон открылся с мелодичным переливом. На заинтригованного Мишеля глянула юная красавица. Пленительное лицо в ореоле едва улегшихся волн темно-русых волос, по-детски счастливый взгляд карих глаз под сенью точеных бровей, трогательные ямочки на свежих щеках.
– Постой, но ведь это … – не решился закончить сраженный своей невероятной догадкой Мишель.
Андрей сокрушенно кивнул. В который раз, отделив закладкой восемь измаранных кляксами глав житейскойповести, восемь долгих месяцев испытания его мятежной души прозой жизни, беспощадная память снова открыла страницу, запечатлевшую первую и последнюю, роковую для князя встречу с девушкой.
Минувший год. Девятнадцатое сентября. Именины Андрея Шаховского. Авантюрист и затейник, ревностный блюститель моды, в подаренном отцом охотничьем замке в пригороде столицы виновник торжества устроил любимую молодежью забаву – бал-маскарад. Разосланы несчетные приглашения, в числе которых – снисходительная уступка докучливому брату – несколько исполненных мужской галантности строк предмету безответной любви Алексея.
Сверкающий в зареве фейерверков замок наводнен масками. Счастливый хозяин грандиозного празднества, в костюме сорвиголовы корсара слившийся в единое целое с веселой гурьбой его неутомимых гостей, удовлетворенно внимает велеречиям бравого мушкетера и благородного рыцаря – впечатленных действом кузена и брата.
Как по мановению волшебной палочки в дверях залы робко замирает новое лицо. Хрупкий стан в пышных складках серебряного глазета, утонченные черты в пенном водопаде усеянных крупными жемчужинами темно-русых кудрей, влекущий кроющимися на дне тайнами глубокий взгляд лучистых, наивно-юных карих глаз. Изысканная свежесть непосредственности. Одна-единственная здесь без маски, не искушенная привычной для других игрой в лицемерие.
В одночасье гремящие фанфары, шумным морем разлившаяся вокруг толпа, смолкшие в замешательстве собеседники перестали существовать для сердца корсара, в считанные мгновения плененного без единого выстрела. Оно билось сейчас единственным желанием – еще и еще любоваться очаровавшей его незнакомкой, не выпускать из своей взволнованной ладони трепещущую руку девушки, смущенной вниманием хозяина дома, чудесным образом явившегося перед ней, и говорить, говорить с расцветшей удовольствием встречи гостьей, с неподдельным восторгом внимающей комплиментам, снова и снова слышать в ответ ее исполненный настоящего счастья голос.
– Она, – лаская благоговейным взглядом заветный портрет, снова тихо заговорил Андрей, – стала желанным, долгожданным глотком свежего воздуха, вдохновившим истомившуюся в удушливых застенках манер душу.
– Отчего же твоя душа пренебрегла дарованным судьбой случаем утолить жажду и исцелиться? – настиг князя предсказуемый вопрос кузена.
– Судьба капризна, изменчива, – горько усмехнулся Андрей. – Порой довольно мгновения, чтобы из ее баловня превратиться в заложника взбалмошной прихоти. Мне ее настоящее лицо нежданно-негаданно открылось из-под маски фальшивой добродетели брата, под коей, облаченная в его рыцарские доспехи, полночным татем она прокралась на бал и заявила права на мое счастье.
– Неужели прослывший эталоном благородства Алексей, вдруг дерзко забывшись, пренебрегая понятиями дворянской и мужской чести, осмелился встать на твоем пути к сердцу пленившей твое женщины? – недоумевал ошеломленный Мишель.
– Фатальная случайность, – скользнула ироничная гримаска по серому лицу Андрея. – Соблазнившая мое утомленное страстями сердце надеждой на новую жизнь незнакомка оказалась тем самым кумиром, перед алтарем которого долго возносил молитвы о взаимности мой брат.
– Они были услышаны? – озадаченный, деликатно уточнил Мишель.
– Нет, – подавленный тягостными воспоминаниями, качнул головой Андрей. – В преддверии злополучного бала Алексей не гнушался быть откровенным со мной. Я знаю наверняка: каждая новая попытка завоевать расположение застенчивой княжны всякий раз заканчивалась смущенным отказом ответить взаимностью назойливому кавалеру и, как следствие, жестоким разочарованием брата.
– Однако приглашение Алексея на знаковый для того бал она приняла, – напомнил бесспорный факт Мишель.
– Она приняла приглашение, адресованное ей моею рукой, – торопились возразить ему выразительный взгляд и торжествующий голос кузена.
– Ты хочешь сказать, что твоя наделавшая столько шума в женском обществе неординарная персона уж тогда владела мыслями юной красавицы? – выговорил Мишель невероятное предположение
– Я по сей день не утратил уверенности в этом, – без ложной скромности подтвердил Андрей догадку кузена. – Негласный выбор между мной и братом, совершенный ею на балу, был очевиден.
– Но девушка спешно покинула замок, – ворошил былое Мишель. – Прославившись победами над женскими сердцами, ты не сумел удержать ее подле себя?
– Предательски отвернувшийся от меня, лукавыми устами брата жребий смутил слух и мысли воплощения невинности, – поперхнулся безысходной горечью голос Андрея, – обличив меня в бесчисленных пороках, в мутной трясине коих, с его слов, безнадежно погрязла моя давно презревшая раскаяние душа.
– Что ж помешало тебе достойным образом развеять прахом коварные наветы снедаемого ревностью брата и убедить девушку в обратном? – росло недоумение кузена.
– Сшибленному с ног ударом ревности, на голову разбитому вероломным обвинением, мне не достало сил и слов в защиту моей поруганной чести, – неизживной болью саднило однажды раненое сердце князя. – Девушка сделала свой выбор, – судорожно глотнул он, – и я не посмел, – поднял полный благоговения взгляд на кузена, – посягнуть на ее священное право, смущая ее покой, докучая своим намерением объясниться. Я отпустил ее из своей жизни, – жалко улыбнулся он, – вынужденный довольствоваться оброненными скупыми упоминаниями о ней на балах и приемах. А три месяца спустя имя бесследно исчезнувшей княжны вдруг стало табу для света, – сник Андрей.
– Позволь, – спохватился тронутый услышанным Мишель, – каким же чудом ты заполучил портрет девушки?
Заметно посветлевшее лицо счастливого его удачей Андрея тронула блаженная улыбка.
– После святок подающий надежды художник, – уступил он любопытству кузена, – прознав волею случая о моем злоключении, предложил мне миниатюру, – снова обратился он взглядом к медальону, – венец талантливого труда по заказу князя Елецкого, несколькими днями ранее окончания кропотливой работы … сосланного навечно в Сибирь, – выразительно глянул на утратившего дар речи Мишеля князь. – Знаток своего дела, послушный моим желаниям ювелир в короткий срок создал искусный тайник для волшебного талисмана, копии не сбывшейся, однако не искорененной из сердца мечты, – укрывшая боготворимые черты за золотой дверцей рука прижала реликвию к тяжко вздымающейся груди.
– Припомни-ка древнюю мудрость. И это пройдет, – исцеляющим заклинанием звучат слова настоящего друга, желающего вернуть веру в счастливое завтра. – Взбодрись же! – решительно воззвал Мишель к готовому сложить оружие перед волей судьбы «я» кузена. – Пора прервать череду бессмысленных дней. Вижу, – изрек он с озорной гримаской знающего в том толк доки, – без помощи друга тебе с собой не сладить. Посему, – объявил добродушно улыбнувшемуся в ответ брату, – немедля взявшись за дело, приглашаю тебя составить мне компанию на затеянном моим тестем приеме в честь нежданных гостей, смутивших покой его дома, – непринужденно подтрунил Мишель над приездом их новоиспеченной четы в столицу.
– Возможно, ты прав, – тронутый его благородным порывом, вымолвил Андрей в ответ. – Я принимаю твое предложение, – согласился он попытаться противостоять ополчившемуся против него жребию.
Глава 4
Смущенная рассветом, залившаяся румянцем зари майская ночь неслышной поступью уходит прочь. Золотые четки судьбы, к чьей помощи прибегают влюбленные в своих вожделенных мечтах, гаснут на бледнеющем небе. Луна, всю ночь отплясывающая в их хороводе, изнемогая от истомы, тает в лучах солнца, восходящего над голубой гладью Невы. Скользнувшие по карнизам, они боязливо крадутся сквозь щелки занавесей в покои Дмитрия Андреевича Шаховского, что в шлафроке с чашкой угодливо поданного ему, но забытого и остывшего кофе бодрствует в глубоком кресле во власти какого-то тревожного предчувствия.
Уединение князя нарушил осторожный стук в дверь и деликатный вопрос:
– Позволено ли будет войти?
Метнув на часы озадаченный взгляд, тот оборотился к возникшей на пороге фигуре старшего сына.
– Андрей? Ко мне? В столь ранний час субботнего дня? – вопрошал исполненный недоумения голос князя. – Чем же я в кои-то веки удостоился твоего внимания?
– Отец, – заговорил плотно закрывший за собой дверь Андрей, – опережая вездесущую молву, я должен сообщить вам нечто важное.
– Говори, слушаю, – пригласил его сесть жест князя.
– Я виноват перед вами, – проговорил оставшийся стоять Андрей, – но, предупреждая ваш справедливый гнев, уверяю, – не пряча глаз от настороженного отца, с чувством достоинства вымолвил он, – поступить иначе я не мог.
– Твое предисловие напугало меня достаточно, – торопил с главным не на шутку обеспокоенный князь. – Объясни, наконец, что случилось.
– На давешнем приеме, – подчиняется требованию сын, – я вызвал на дуэль Ланского.
– Фаворита императрицы?! – не смеет поверить ему шокированный услышанным Дмитрий Андреевич.
– Да, – покаянно кивнул сын.
– Боже милостивый! – стиснутой волнением груди сраженного князя едва хватает сил выдохнуть. – Как тебя угораздило?! – прикованный взглядом к бледному лицу Андрея, пытается он постичь причину беспрецедентного скандала. – Чем задел твое кичливое самолюбие Ланской?
– Он позволил себе, – вскинул голову уязвленный словами отца Андрей, – во всеуслышание высказаться в недопустимо оскорбительном тоне о некой женщине.
– Женщина, – сокрушенно повторил князь имя вечного повода для знающего цену чести мужчины, очертя голову, пренебрегая репутацией, совершать безрассудные поступки. – Я в замешательстве, – развел он руками. – Вот уже полгода, как из первого завсегдатая раутов и балов, чьи брошенные невзначай благосклонный взгляд и слово стали предметом соперничества женской половины света, ты превратился в едко иронизирующего над их чувствами нелюдима, разбивающего надежду на твою взаимность, категорично отвергнувшего не одну завидную партию. Кто же она, эта воистину кудесница, чье имя, упомянутое ныне всуе ее оскорбителем, через полгода вдохнуло жизнь в уголья, казалось бы, уже остывшего сердца гордого своим постоянством холостяка? – изведенный неизвестностью, ждал ответа Дмитрий Андреевич.
– Предмет моей с Ланским ссоры – княжна Елецкая,– все же названо сыном заветное для него имя.
Инстинктивно вздрогнувший Дмитрий Андреевич застыл, оторопевший, утративший дар речи.
– Невероятно! – выдавили наконец обескровленные волнением уста князя. – Уму непостижимо! – тщетно искал он объяснения неимоверному стечению обстоятельств. – Тебе известно о постигшем девушку жребии? – обратил испытывающий взгляд на Андрея.
– О да, – с горечью беспомощности произнес тот.
– И ты вступился за дочь государева преступника? – запоздало взывал князь к здравому смыслу запальчивого сына. – Осмелился публично требовать сатисфакции за пренебрежение ее опальным именем, – горячо пенял ему на опрометчивость в поступках, – и от кого – от фаворита ее величества?!
– А вы считаете справедливым и приличным чести дворянина, – уже открытым возмущением тирадой отца рванулся голос несдержанного на язык Андрея, – на рауте клеймить позором имя чуждой политическим интригам шестнадцатилетней девочки?
– Тебе-то что до отверженной девочки? – недоумевал Дмитрий Андреевич.
– Вам не понять, – разочарованный его реакцией, не сразу выговорил Андрей.
– Ты отдаешь себе отчет, какими последствиями обернется этот неслыханный инцидент? – настиг его новый вопрос порабощенного противоречивыми чувствами отца.
– Вызов брошен, – ответил все для себя решивший Андрей. – Отказываться от моих претензий я не намерен, – непоколебимо заявил он. – Мишель условится о времени и месте дуэли с секундантом Ланского.
– Ты и кузена втравил в эту передрягу, – с укоризной качнул головой настигнутый новой напастью князь.
– Мишель сам вызвался помочь мне, – немедленно возразил Андрей предвзятому в своем обвинении отцу.
– Еще бы, – с горечью усмехнулся тот благородному порыву племянника. – Ступай, – глядя мимо сына, приказал ему тяжело вздохнувший князь. – Мне надо подумать. Что если не все потеряно – в голосе вельможи – неистребимая надежда на благополучный исход выпавшего на долю его честного имени испытания, – и отыщется верное средство отвратить расправу разгневанной твоим фортелем судьбы?
Глава 5
До слуха уединившегося Андрея донесся слишком громкий в смолкнувшем в тревожном ожидании доме бой часов, провозгласивших полдень. Последовавший за ним стук в дверь заставил вздрогнувшего князя обернуться.
– Ваше сиятельство, – почтительно склонился перед своим господином представший на пороге камердинер, – к вам Михаил Александрович Шаховской.
– Проси немедленно, – встрепенулся Андрей. – Какие новости? – торопил он с ответом шагнувшего навстречу явно взволнованного кузена.
– Я уполномочен передать тебе записку генерал-поручика Ланского, – не заставил себя ждать Мишель.
Вдруг пришедший в замешательство незадачливый дуэлянт неверной рукой принял конверт и, нерешительно вскрывший его, с замиранием сердца обратился глазами к посланию. Смятенный взгляд его останавливается.
– Ланской приносит мне извинения, – воспаленным от волнения голосом выговаривает искушаемый мыслью о коварном подвохе Андрей. – Невероятно! – восклицает он, не в силах сдержать взбудораживших душу чувств. – Что же стало причиной его внезапной перемены, Мишель? – сбитый с толку, просит объяснений у явно посвященного в них, но сохраняющего интригу кузена.
– Этот, бесспорно, благородный поступок – не моя заслуга, – скромно улыбнулся тот в ответ. – Да и так ли важно теперь, кому обязан прозрением своей совести твой оскорбитель? – пожал он плечами, смиряя возбужденное любопытство Андрея. – Если его извинения удовлетворили нанесенную тебе обиду сполна, – спешил выполнить свою миссию Мишель, – изволь сообщить об этом Ланскому и отменить дуэль. Секундант генерал-поручика ждет меня с ответным письмом.
Еще занятый не разрешенным им вопросом, Андрей машинально шагнул к бюро и, обмакнув перо в чернила, размашисто начертал на бумаге немногословную надпись.
– Спасибо, дружище, – с признательностью вручил он кузену запечатанное судьбоносное послание.
На пороге спешно оставленной Мишелем комнаты снова возник камердинер молодого князя.
– Ваше сиятельство благоволят сойти в столовую к обеду? – поинтересовался он.
– Что так рано? – удивился Андрей нарушению давно установленного в доме распорядка.
– Ввиду неурочного отъезда Дмитрий Андреевич ныне не завтракали, – охотно пояснил камердинер, – засим, только вернувшись, пожелали отобедать раньше обычного.
– Я тотчас спущусь, – пробормотал ошеломленный услышанным Андрей.
За столом царило напряженное молчание. Дмитрий Андреевич, еще облаченный в вицмундир, в каждом своем взгляде и движении мастерски сохраняющий невозмутимое спокойствие, трапезничал, нарочно игнорируя очевидное желание старшего сына заговорить с ним о чем-то важном.
Пепельные глаза заинтригованного происходящим Алексея с интересом наблюдали украдкой за увлекшим его бессловесным поединком.
Удрученный манкированием отца, Андрей нехотя съел несколько ложек горячего и, вовсе не притронувшись к иным блюдам, понуро ожидал окончания обеда. Обаятельное лицо Алексея, без труда определившего победителя, скользнув по тонким губам, исказила ухмылка удовлетворения отчаянием его с недавних пор заклятого соперника.
По одному лишь взгляду угадавший желание хозяина дома, вышколенный лакей немедленно отодвинул его стул. Поднявшийся князь степенно шагнул к двери.
– Отец! – остановил его возглас уже обессиленного натиском чувств Андрея. – Мы должны объясниться.
Дмитрий Андреевич соблаговолил-таки обернуться, к удовольствию Алексея, смерил смиренно ожидающего его милости просителя взглядом и снисходительно кивнул:
– Прошу в мой кабинет.
Оставив проводившего их подозрительным взглядом Алексея, оба вошли в соседнюю с библиотекой комнату.
– Отец! – нетерпеливо заговорил Андрей. – Своей презрительной холодностью вы истязаете мою и без того вывернутую наизнанку душу.
– По-твоему, – иронично дрогнула бровь vis-?-vis, – у моей смертельно уязвленной твоим давешним проступком души нет на то права?
– Повторюсь: я безмерно виноват перед вами, – не играл как никогда откровенный Андрей покорное чужой воле раскаяние. – Поверьте, – искал он прежнего взгляда отца, – я понимаю, какую боль опрометчиво причинил вашему мудрому сердцу, нашедшему в себе силы несмотря ни на что понять и простить легкомысленную молодость. Знаю наверняка: только его беззаветной любви я обязан счастливым разрешением моего конфликта с Ланским, – прикован признательный взор Андрея к лицу смущенного отца, разоблаченного проницательным сыном в участии в его незавидном жребии. – Не отказывайте же мне теперь в своем великодушии! – горячо взывал Андрей к тронутому все-таки его пылким самобичеванием князю. – Позвольте уже изболевшемуся чувством вины перед вами сердцу заплатить сполна сыновний долг, – просил о ничтожной для того милости. – Я согласен принять любую справедливо назначенную вами епитимью.
– Ты так уверен в себе? – пронзает испытывающий взгляд отца его просителя. – Изволь, – неожиданно скоро соглашается князь исполнить его желание. – С тем чтобы навсегда предотвратить возможные посягательства молвы на незапятнанную репутацию нашего древнего имени, мои новые треволнения на сей счет, – провозглашает он, – ты женишься, – громом среди ясного неба грянул приговор, – на сосватанной мною девушке.
Сраженный смертоносным ударом, Андрей обмер, блуждающий взглядом по уже бесстрастному лицу судьи, хладнокровно ожидающего последних перед примерной казнью слов сына. Запекшимся устам, обескровленному в спертой груди сердцу недостает самого малого – глотка воскресившего бы их воздуха.
– Пощадите, – умоляют они, едва живые. – Такая цена покоя и благоденствия вашей души – непомерное бремя для моего и так разбитого вдребезги сердца! – из последних сил исполненным безграничного отчаяния голосом взывает сын к чувствам отца.
– Ты женишься, – повторяет тот, непоколебимый в своем решении, умерщвляя еще тлеющую надежду сына на помилование, – не позже, чем через месяц, вступишь в брак с облюбованной мною невестой. В противном случае, – предупреждает Дмитрий Андреевич бунт, назревший в сыновней душе, возмущенной его вопиющим насилием, – я изменю завещание в пользу единственного достойного моего имени наследника – Алексея.
– Вот как? – серые губы удрученного ультиматумом Андрея тронула жалкая усмешка. – Стало быть, его образ жизни, эдакого пай-мальчика, щепетильному в вопросах фамильной чести papa кажется совсем безукоризненным? – язвительно вопрошает его исполненный сарказма голос. – Соблазн усомниться в непорочности ловко скрывающего истинное «я» лицемера не посмел постучать в ослепленное отеческой любовью сердце, – заключил оставленный без ответа молодой князь.
– Твоими устами говорит непримиримая вражда с братом, – мягко возразил сыну чуткий к его обиде Дмитрий Андреевич, – в причину коей вы оба так и не сочли нужным меня посвятить.
– Она недостойна вашего слуха, – с нотками заботы в голосе оставил отца в неведении Андрей. – Забудем о моем предубеждении к брату, – поспешил сменить наболевшую тему. – Что ждет меня, закоснелого грешника, – подтрунил над своей личиной силой обряженный в нее князь, – если я откажусь сдержать свое слово и понести ваше изощренное покарание?
– Приличествующая титулу пожизненная рента, – ответил ему нарочито сдержанный голос отца.
Отворотившись к окну, дабы укрыть свой мятежный взгляд, прикусивший губу Андрей о чем-то размышлял.
– Вы считаете свое требование справедливым? – он обернулся к украдкой наблюдавшему за ним князю.
– Только оно способно послужить тебе уроком, – в который раз сдержан отцовский порыв пожалеть сына.
На голову разбитый доводом, Андрей зажмурился, тяжело перевел дыхание.
– Вы слывете послушным заповедям поборником справедливости, – с надсадой молвил он вновь. – Неужели такое мнение лицемерного света – лишь подобострастная лесть высокому титулу? – рьяно будоражил Андрей и так неспокойную совесть отца. – В обуявшем вас намерении обуздать мои пороки вы сами презрели благородство и великодушие, возжелавший соединить нерушимыми узами двух совершенно чужих, не подозревающих доныне друг о друге людей, пренебрегая их сердечными привязанностями и обязательствами.
– Насколько мне известно, – возразил князь, искусно скрывший свое восхищение всплеском чувств сына, – вы оба свободны от каких-либо обязательств.
– А что вообще вам о нас известно? – лишь подлила масла в огонь негодования Андрея эта невинная фраза. –
Что вы знаете о наших желаниях и мечтах? По какому праву вы смеете перекраивать на свой манер жизни других? Я отказываюсь, – категорично заявил он, разгоряченный, – усыплять бдительность фамильной чести противным моей душе образом жизни, жалким прозябанием с навязанной вами благонравной женой, блюдущей ханжеские законы закоснелого в предрассудках света. Я хочу быть вместе с владеющей моими помыслами и желаниями, моим сердцем любимой и любящей женщиной, – отчаянно отстаивал свое право выбора Андрей, – а не с купленной вами на ярмарке невест бездушной куклой!
– Ты зря хулишь мой выбор, – не желал сдавать своих позиций отец, – в предвзятом безразличии даже не поинтересовавшийся именем суженой, которая, заверяю, – само совершенство.
– Возможно, – едко усмехнулся ему переведший дух Андрей, – однако ни ее ласкающее лишь ваш слух имя, ни ее очевидные прелести и достоинства не взывают к моим чувствам, – склонился он перед оставшимся не у дел отцом, всем видом давая понять, что его решение окончательное и бесповоротное, и направился вон из комнаты. – Погодите-ка, – осененный предположением, он остановился в шаге от своей триумфальной арки глаза в глаза с уязвленным этим демаршем противником, занятым единственной мыслью: какое оружие способно одолеть строптивца. – Девушка, о которой столько было говорено, вольна в поступках? – задан смутивший совесть Дмитрия Андреевича вопрос. – Моя скандальная кандидатура на роль мужа – ее выбор, или и насильно уготованной мне в жены бедняжке предъявлен ультиматум?
– Порой сама жизнь заставляет нас платить по чужим счетам, – опустив глаза, оставил сына без определенного ответа тронутый его искренним беспокойством об участи девушки князь.
– Чем же прочимая мне в супруги барышня, эдакая, с ваших слов, умница-красавица прогневила свой жребий, понуждающий ее к браку с поделом наказанным за грехи негодяем? – казалось, воскресшее возмущение говорило голосом взвинченного вопиющим произволом Андрея.
– Союз с тобою стал бы для нее благоволением судьбы, – украдкой улыбнувшись своим мыслям, оправдал князь вынесенный им вердикт.
– Отвергнутая мной, она лишится покровительства вашего сиятельства? – явно не из праздного любопытства просил исчерпывающего ответа Андрей.
– Если, изрядно взвесив на досуге все за и против, ты все же откажешься повести ее под венец, – обеими руками ухватился воспрянувший духом князь за способную в любой миг оборваться путеводную нить к сердцу сына, – я найду другой способ устроить ее судьбу, однако у тебя, – выразительно глянул он на внимающего ему с внутренним трепетом Андрея, – другого случая остаться в завещании уже не будет.
– Это последнее, что меня тревожит, – пробормотал плененный нашествием новых мыслей и чувств Андрей, и, оставивший отца без внятного ответа, презревший правила хорошего тона, покинул кабинет.
Опередивший его на пару шагов, от двери к лестнице отступил одолеваемый важной для него мыслью Алексей.
Глава 6
Еще через час томную послеобеденную тишину в доме нарушил задребезжавший в холле колокольчик. Уже ничему не удивляющийся сегодня дворецкий склонился перед снова шагнувшим на порог Мишелем Шаховским. С почтением выслушавший его просьбу, не мешкая, слуга проводил князя в кабинет хозяина.
– Наконец-то, – торопливо покинул свое кресло уже, очевидно, заждавшийся племянника Дмитрий Андреевич.
– Все благополучно разрешилось, – предупредил его вопрос Мишель. – Я имел честь лично вручить Ланскому записку Андрея. Оба удовлетворены. Дуэли не будет.
– Слава богу! – облегченно выдохнул князь.
– И вашему мудрому содействию, – посвященный в обстоятельства, напомнил Мишель. – В будущем я стану во всем следовать примеру вашего сиятельства, – чуждый притворству и лести, отдал должное сердцу дяди, несмотря ни на что способному на самозабвенную родительскую любовь, – стану стараться быть таким же хорошим отцом своему ребенку.
– Прости, мой мальчик, – спохватился досадующий на себя Дмитрий Андреевич. – Обремененный хлопотами, я до сих пор не нашел времени разделить с тобой радость, дарованную важной в жизни каждого супруга и мужчины новостью о ниспосланном тебе счастье скорого отцовства.
– Оставивший вчера ваш дом с осажденной тревогой душой, я был сам не свой от избытка вдруг нагрянувших в сердце чувств, услышав от чрезвычайно взволнованной Наташи грандиозное известие, – спешил поведать Мишель о пережитом в короткий срок. – Подумать только, скоро у меня появится наследник! – восторгался он.
– Поздравляю! – обнял племянника князь. – Знаю наверняка: наделенный благородной душой и несчетными добродетелями, ты воспитаешь достойного преемника. Меня же не сподобил господь, – сокрушенно понурил он голову, – спокойной старостью с чувством выполненного отцовского долга.
– Досадный инцидент в прошлом, – заглянул в его потухшие глаза угадавший смысл иносказания Мишель. – Случившееся послужит Андрею уроком, благодатные плоды которого очень скоро избавят ваше сиятельство от беспочвенных упреков предвзятой к вам совести в худом родительском наставничестве, – увещевал он удрученного дядю, – и подадут повод гордиться восприявшим вашим чаяниям сыном.
– Ступай к нему, – тепло усмехнулся утешенный, тщетно врачующий себя наедине этой же мыслью Дмитрий Андреевич. – Он, должно быть, не меньше моего ждет тебя с отрадным известием.
В нетерпеливом желании поведать добрые новости отшельнику-другу, опередив доклад камердинера, Мишель вошел в комнату кузена. Подавленный взгляд обернувшегося к нему от окна Андрея занялся робким огоньком надежды.
– Все закончилось, – услышал главное заложник обстоятельств и, благодарный, облегченно кивнул в ответ.
– Кругом виноват, – с сожалением выговорил он с чувством неловкости перед кузеном. – Вот и тебе давешний праздник испортил, – поднял покаянный взор на Мишеля.
– Я рад, что смог быть тебе полезен, – по-дружески хлопнув брата по плечу, успокоивший его совесть Мишель, последовав радушному жесту, устроился в кресле у камина.
Вошедший с позволения хозяина комнаты слуга, угождая известной тут привычке гостя, подал последнему набитую трубку. Тот закурил в деликатном ожидании.
– Ума не приложу, – заговорил Андрей, – какие же доводы убедили Ланского принести мне извинения.
– Твой отец всегда умеет найти нужные слова, – еще раз отдал должное дипломатичности дяди Мишель.
– Да уж, – с горечью усмехнулся Андрей. – Дорого же мне обойдется этот его урок словесности.
– Нынче князь категоричен? – откликаются взгляд и голос неравнодушного собеседника.
– Моя публичная казнь уже предопределена им, – смотрит сквозь него vis-?-vis. – Имя Андрея Шаховского, порочащее титул и фамильную честь, будет немедленно вычеркнуто из завещания отца, – нарочито торжественно объявил он.
Ошеломленный невероятным в свете беседы с дядей решением, Мишель потерялся с мыслями и словами, дабы самому понять и объяснить происходящее.
– И ничего нельзя изменить? – спрашивает наконец он о возможном компромиссе.
– Отчего же? Есть верное средство повернуть все вспять, – едко иронизирует Андрей над предложенным ему выбором без выбора.
– За чем же дело стало? – в поисках панацеи от новой беды не слышит Мишель его язвительных ноток.
– Я должен жениться, – кажется, само надорванное сердце полным боли голосом выговаривает роковые слова.
– Кто она? – не удержался обескураженный таким поворотом событий Мишель от нового вопроса.
– Не знаю, – нервно пожал плечами безразличный к этому Андрей. – На что мне ее имя, родословная, перечень приданого, – продолжает он раздраженно, – если сердцем я подле иной женщины, – гложет душу безысходная тоска, – однажды и навсегда ставшей для него единственной?
– Ты сказал об этом отцу? – не давал кузену впасть в уныние и сам не опускающий рук Мишель.
– Нет, – пронизаны безнадежностью взгляд и голос Андрея. – Что проку-то? – вопрошает он не то брата, не то самого себя. – Ярый поборник фамильной чести, отец не позволит наследнику его досточтимого имени связать свою судьбу с изгоем общества, дочкой государева преступника.
– Тогда зачем вновь бередить сердце несбыточной мечтой? – деликатно коснулся раны Мишель. – Все сроки вышли. Отпусти прошлое, – участливыми словами пытался врачевать ее. – Коль вам не суждено быть вместе, смирись.
– Мишель! – зажженные подозрением, глянули на него глаза брата. – Я не хочу даже представить, что ты в сговоре с моим отцом.
– Такое предположение я счел бы оскорблением, – с достоинством выпрямился Мишель. – Я был и остаюсь тебе другом.
– Прости меня! – не медлил опомнившийся Андрей с раскаянием. – Я сам не свой нынче.
– Пустое, – произнес снисходительный к состоянию кузена Мишель. – Ты все решил? – осторожно вернулся он к предмету невольно прерванной беседы.
– Я не женюсь на навязанной мне невесте, – глянула на него исподлобья прежняя сила духа верного себе брата.
– Отступишься от своей доли наследства?
– Пусть так. Торговать душой не стану, – категорично заявил устоявший перед искушениями и увещеваниями Андрей. – Я не смогу жить с нелюбимой женщиной.
– Так живет большинство семей, – напомнил кузен.
– Притворяться, питая фальшью иллюзию семейной идиллии? – осадила его довод горькая ирония. – Я не хочу такой жизни! – отверг Андрей прочимое ему будущее.
– А если невеста-инкогнито, чьей судьбой твой отец проникся, должно быть, неспроста, все же достойна места в твоей жизни, в твоем сердце? – точно невзначай вернулся Мишель к щекотливому вопросу. – Почему ты не хочешь позволить уже изношенной одиночеством душе забыться, обремененной новыми хлопотами: чутким вниманием и теплой заботой о суженой, почитанием ее добродетелей, щедрым исполнением скромных женских желаний? – уже нарочно теребил тронутое тленом сердце.
– Почему ты отвергаешь исцелившее бы тебя средство – окрыляющую душу уверенность в том, что ты нужен кому-то, что ты тот единственный, кому по плечу, повернув все вспять, сделать чью-то жизнь счастливой?
– А мое счастье? – воспаленными глазами кузена на Мишеля смотрит убийственное отчаяние. – Оно обречено?
– Что если самоотверженная жертва во имя суженой, ниспосланной тебе судьбой, и есть твое счастье? – голосом брата поверяет Андрея надежда.
Глава 7
Простившийся с другом Андрей остановился у двери в комнату отца и, изживший последние колебания, через мгновение уверенно постучал.
– Я исполню вашу волю, – ответил он безмолвному ожиданию в глазах торопливо поднявшегося ему навстречу князя. – Сосватанная вами девушка станет моей женой.
– Я сейчас, как никогда, счастлив, мой мальчик, – прежними милыми сердцу отеческими нотками впервые за этот бесконечно долгий день откликнулся на его слова Дмитрий Андреевич. – Ты с честью выдержал выпавшее тебе испытание, – провозгласил удовлетворенный исходом князь, – и не оскудевшая несмотря ни на что безграничная любовь моего родительского сердца окрепла в гордости по праву заслужившим ее сыном, – укрыло тепло его ладони плечо невольно дрогнувшего от нагрянувших в его душу чувств к отцу Андрея. – Беспрецедентный урок сослужил службу нам обоим: ты сделал свой выбор, я же увидел тебя способным на благородный поступок. Ради взывающей к ее судьбе женщины ты принял достойное настоящего мужчины решение, о котором не пожалеешь, – увещевал умудренный жизнью князь отрешенные глаза и чувства сына. – Показавшиеся взбунтовавшейся душе непомерным бременем оковы обернутся крепкими сердечными узами с единственной перед богом и людьми женщиной.
– Вот только предложить ей я могу лишь свою руку, но не сердце, – горько усмехнулся Андрей. – Оно, – тяжело глотнув, продолжал он с трудом, – однажды раненное иной женщиной, за столько месяцев истекшее кровью, мертво и уже не воскреснет.
– Время все расставит по своим местам, – загадочно улыбнулся Дмитрий Андреевич.
– Когда вы намерены представить нас друг другу? – нашел в себе силы заговорить о главном собеседник.
– Завтра быть сговору, – не мешкал с претворением в жизнь своих планов его отец.
– В котором часу подадут экипаж? – смущенный такой спешкой, уточнил Андрей.
– Я поеду один, – в еще большее замешательство привел его неожиданный ответ отца. – Ты же отправишься в свой замок. Я счел удачным пригласить твою суженую погостить там в преддверии венчания, – пояснил князь изумленному его решением сыну. – Вдали от праздных взглядов судачащей светской толпы ты сможешь изрядно узнать будущую супругу. Бьюсь об заклад, моей protеgе найдется, чем снискать твое расположение, – скользнула по губам князя интригующая сына улыбка. – Засим, адресовав невесте несколько строк приветливого приглашения, скачи готовить холостяцкую обитель к приезду высокочтимой гостьи, – велел Дмитрий Андреевич. – Уже в понедельник та предстанет пред твои очи, – завершил весьма довольный затеей князь.
– Девушка приедет без провожатых? – недоуменно глянул на него Андрей.
– Ты прав: негоже девице в пути без спутника, – спохватился князь. – Я поручу ее Алексею.
– Нет! – бесцеремонно прервал его сын. – Его участия в моей жизни я не приемлю, – заявил категоричный в своем протесте Андрей.
– Кто же еще? – растерянно молвил обеспокоенный вспышкой его ожесточенной неприязни к брату Дмитрий Андреевич.
– Поеду просить об этой любезности Мишеля, – уже мягче ответил ему голос унявшего негодование Андрея.
– Ему и так давеча досталось по твоей милости, – укоризненно качнул головой князь.
– Мишель – мой настоящий брат и друг, – горячо возразил Андрей пеняющему его совести отцу. – Уверен, он с готовностью и удовольствием откликнется на просьбу. В конце концов, своим решением я обязан именно ему, – усмехнулся Андрей.
– Будь по-твоему, – кивнул согласившийся князь.
Глава 8
По обыкновению отслужив воскресную заутреню, благословивший снаряженного в дорогу старшего сына, князь Шаховской отправился с судьбоносным визитом. Запряженный четверкой холеных лошадей экипаж держал путь на Васильевский остров. Миновав Меншиковский дворец, проследовавшая по Кадетской линии карета остановилась у непритязательного дома в два этажа. Впечатленный именем прибывшего гостя дворецкий с подобострастным приветствием проводил его в скромную гостиную и церемонно доложил о сановном посетителе.
Навстречу тому живо поднялись две дамы – хозяйка дома и давешняя просительница Дмитрия Андреевича. Первая, польщенная нежданно-негаданно оказанной ее дому честью, засуетилась, расточая вельможе любезности, вторая же, чрезвычайно взволнованная личным визитом князя в ее пристанище в столице, замирая сердцем, ждала его объяснений.
Учтиво поклонившийся хозяйке дома, последовав ее радушному жесту, Дмитрий Андреевич устроился в кресле и принял из рук расторопного слуги чашку кофе.
– Сударыни, – с удовольствием сделавший глоток, обратился князь к застывшим в ожидании женщинам, – не смея более держать вас в неведении, я намерен изложить цель своего визита. Давеча я пообещал вам, – глянул он на челобитчицу, – устроить будущее племянницы. Способ найден, и я здесь, дабы обсудить его с вами, – объявил князь оживившейся женщине.
Тотчас поднявшаяся с места, поклонившаяся гостю деликатная хозяйка оставила комнату.
– Итак, к делу, – заговорил князь с оставшейся с ним t?te-?-t?te женщиной. – Я хочу доподлинно знать, какими полномочиями в вершении судьбы княжны Елецкой вы располагаете, – устремлен на нее испытывающий взгляд.
– У смертного одра ее матери я связала себя словом позаботиться о сироте, – не мешкала с ответом женщина.
– Но возможности исполнить обещание лишены? – уточнил Дмитрий Андреевич.
– Увы, – кивнула женщина дотошному вельможе. – Уповая на великодушие вашего сиятельства, – глянули ее заискивающие глаза на князя, – я чаяла выхлопотать хотя бы малую толику отписанного в казну состояния князя, – смирение сменила царящая в голосе и взгляде алчность, – на мало-мальски приличное содержание его дочери.
– Боюсь, в этом я бессилен вам помочь, – разочаровал женщину удрученный неприглядным зрелищем князь, – ибо ходатайствовать об этом вправе только назначенный стряпчим опекун вашей племянницы или ее супруг.
– Кто же дерзнет взять в жены обесчещенную бесприданницу? – не скрыла досады возмущенная законом, ущемляющим ее интересы, просительница князя.
– Именно о достойной партии для ее сиятельства я и намерен говорить с вами, – урезонил ее князь.
– Я вся внимание, ваше сиятельство, – растерянно проронила сбитая с толку, подозревая подвох, прикованная недоверчивым взглядом к собеседнику женщина, пытаясь понять: смеется ли над ней могущественный вельможа или, архисерьезный, готов разрешить уморившую ее задачу.
– Вам, наверняка, известно, что я воспитал двоих сыновей, – с непроницаемым выражением лица произнес хранящий интригу Дмитрий Андреевич.
– Двоих обладателей бесчисленных добродетелей, – высокопарным слогом поторопилась выразить восхищение осмелившаяся прервать его женщина, – вознаградивших сторицей труд мудро наставляющего их отца, упрочивших незыблемую честь древнего имени.
Дмитрий Андреевич поморщился, раздраженный ее откровенной лестью.
– Да, покровительствующая мне судьба и впрямь благословила меня достойными наследниками, – все-таки продолжил он. – Моему старшему сыну двадцать четыре, – поведал прилежно внимающей барыне, силящейся угадать причину экскурса в княжескую летопись. – Самое время утешить ему мою старость, исполнив свое предназначение мужчины, – продолжить род, устроив семейный очаг. Уверен: вдохновленному незыблемыми добродетелями избранной среди многих женщины сыну откроется новый смысл жизни, – многозначительно смолк князь.
– Избраннице вашего сына суждено счастливое будущее, – едва сохраняя почтительный тон, ответила ему распаленная зависть слушательницы.
– Будущее, о коем вы усердно ратовали. Будущее, – едва слышала оцепеневшая в невероятном предположении женщина, – которое я ей давеча обещал.
– Ваше сиятельство желает, – переведя дыхание, растерянно забормотала она, не смея принять услышанное за чистую монету, – чтобы женой вашего старшего сына, наследника благородного имени стала…
– Княжна Ольга Елецкая, – разрешив все сомнения, закончил фразу снисходительный к волнению женщины князь, – пример незаурядного образования и воспитания, средоточие добродетелей, верх совершенства, – не кривя душой, перечислил он аргументы своего выбора.
– Ваше сиятельство позабыли главное, – воззвала к нему воскресшая досада женщины на непреодолимое, по ее мнению, препятствие благим намерениям князя. – Имя и титул княжны обесчещены преступлением ее отца.
– Не причастная к политическим интригам, деяниям павшего жертвой дворцовых козней отца, в моих глазах княжна абсолютно чиста, – решительно возразил Дмитрий Андреевич. – Если понадобится, я сумею убедить любого в безупречности ее репутации, – безапелляционно заявил он.
– Благородство вашего сиятельства безгранично, – спрятавшая за раболепным поклоном взгляд, занявшийся предвкушением сулящей жирный куш сделки, дрожащим от переполняющих чувств голосом выговорила женщина.
– Не обо мне теперь речь, – напомнил ей о предмете разговора князь. – Решите же: готовы ли вы здесь и сейчас выполнить обязательство перед княжной, благословив ее на брак с моим сыном.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71825719?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ирина Бабич
Тип: электронная книга
Жанр: Исторические любовные романы
Язык: на русском языке
Стоимость: 199.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 28.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Россия второй половины 18 века. Интриги, заговоры, страсти. Два брата дворянского рода в непримиримой борьбе за женский выбор становятся врагами.