Главная страница | Современные любовные романы | Петля вечности

Петля вечности
Евгения Кам
Что, если это дежавю – не просто игра сознания? Что, если они уже встречались когда-то, в другой жизни? И если так… чем закончится их история теперь?
Анна встретила его на сайте знакомств – и с первой встречи все закрутилось, словно по неизбежному сценарию. Они могли часами говорить обо всем и молчать, понимая друг друга без слов. Казалось, между ними есть нечто большее, чем просто влечение. Но сколько бы времени они ни проводили вместе, статус их отношений оставался зыбким, расплывчатым. Каждый раз, когда Анна пыталась расставить все по местам, разговор превращался в хаос, ускользая, оставляя ее в сомнениях.
Чем дальше, тем сильнее она запутывалась. Уйти? Остаться? Почему он притягивал ее так необъяснимо?
А потом начались сны. Странные, пугающе реальные. В одном из них их обоих убили. Было другое время, другие одежды… но лица оставались теми же. И в тот миг, когда выстрел пронзил ее тело, сердце Анны замерло – и ударилось снова, по-другому.

Евгения Кам
Петля вечности

Сон в вечность.

Мне жарко. Пот струится по вискам, простыня липнет к телу, а дыхание сбивается, будто я только что пробежала марафон. Градусник, забытый на тумбочке, уже показал под тридцать девять. Рядом лежит Арес, который приехал во втором часу ночи, практически по моей просьбе, было страшно оставаться в таком состоянии за городом одной.
Мы встретились два месяца назад на сайте знакомств, и я никогда не думала, что кто-то, кого я вижу так редко, может стать таким важным. Но вот он – лежит рядом, его ладонь едва касается моей, и в каждом его движении чувствуется что-то необъяснимо близкое. Я хочу что-то сказать, но вместо слов из моего горла вырывается только слабый шепот.
Я закрываю глаза и… проваливаюсь.
Мы бежим. Трава под ногами высокая, тяжелые юбки цепляются за кусты, но я не останавливаюсь. Арес впереди, оборачивается, его взгляд кричит: «Не отставай!» За нами – гончие, чьи глухие лай и шум шагов разрывают вечернюю тишину.
Рядом с нами еще двое. Я не успеваю запомнить их лица, но почему-то знаю, что они наши друзья. Мы вместе против мира. Только вот мир не прощает предательства. Мои родители хотят вернуть меня, а цена – наша свобода.
Я слышу, как кто-то кричит позади: – Анна! Остановись! Они пощадят тебя!
Я знаю, что это ложь. Они хотят крови. Моей. Или его.
Арес замечает, как я меняю траекторию, бегу в сторону, отрываясь от группы. Его голос колет воздух: – Куда ты?! Вернись! – но я не слушаю. Он бросается за мной.
Забор появляется неожиданно. Высокий, из грубых деревянных досок, он словно последний рубеж перед бездной. Мы цепляемся за него. Позади – тяжелые шаги преследователей, треск веток, крики.
– Не стрелять! – мой голос хрипит от боли и отчаяния. – Стреляйте в меня, только оставьте его!
– Нет! – Арес пытается оттолкнуть меня. Его руки обхватывают мои плечи, сильные и горячие. – Анна, замолчи!
Но выстрел гремит, словно молния разрывает вечернее небо.
Я чувствую удар. Падаю. Но боль не моя. Арес… Он стоит на месте, как будто ничего не произошло. Потом его ноги подгибаются, он падает на колени.
– Нет, нет, нет… – я не верю глазам.
Слезы заливают лицо. Время замирает. Я закрываю лицо руками, не смея смотреть. Ведь если я увижу его тело, это станет реальностью.
Мгновения превращаются в вечность. В конечном счете, я открываю глаза. Его нет. Только обмякшее тело лежит у моих ног.
Все, что я чувствую – это невозможную боль и панику от того, что его больше нет. Боже. Но особо сильно погрузиться в свое отчаяние мне не удается, поскольку преследователей интересую уже я. Они хватают меня за руки.
– Вы уже убили его! – кричу я, не замечая, как мое лицо исцарапано. – Без него мне незачем жить! Вы слышите?! Зачем вам я?!
Они молчат. И снова выстрел. Боль разрывает грудь.
В целом, моя просьба исполнена. Все, как я хотела, вот только, как они будут объясняться маменьке и папеньке? Ваша дочь оказала сопротивление при задержании? Впрочем, уже неважно, я проваливаюсь снова.
Темнота сменяется светом. Я нахожусь в странном месте – над небом, или, может быть, под ним. Туман окутывает все вокруг, воздух звенит тишиной. Это место… не предназначено для живых, кажется.
Я слышу какие-то странные звуки толи колоколов, толи банкомата отсчитывающего деньги или вообще все вместе. Мое нутро говорит о том, что слышать я этого не должна и видеть что-то здесь я тоже не должна была, но вижу.
Меня везут на чем-то, что напоминает телегу две молодые девушки, в какой-то момент одна спрашивает у другой:
– Она проснулась? – Нет, с чего бы? Так быть не должно. – Ее эмоции были слишком сильны, а сейчас она замолчала. Явно держится за прошлую жизнь
И она, в какой-то степени права, в моей голове только одна мысль: как найти его, но уже не в прошлой жизни, а в следующей.
Если, конечно, я правильно идентифицировала предназначение этого места.
Еще я думаю о том, что мне снова придется прожить двадцать пять лет, чтобы встретить его. Это бесконечная вечность. Но если он где-то там, я пройду это. Хотя, почему именно двадцать пять?
Мир вокруг начинает дрожать, как стекло, готовое лопнуть.
И я просыпаюсь.

***
Я открываю глаза и осознаю, что лежу в привычной постели дома. В комнате все еще темно, но сквозь шторы пробиваются первые лучи солнца. Чувство потери все еще гнетет меня, но это было всего лишь сном. Или это была реальность? Сомнения теснят сознание, и я пытаюсь заставить себя забыть о том, что произошло.
Рядом, как прежде, лежит Арес. Он спит, его лицо расслаблено, и в этом есть что-то успокаивающее. Я потянула к нему руку и положила на грудную клетку чувствуя, как ритмично отчеканивает его сердце мне в ладонь, вспоминая, как потеряла его в нашем общем или только моем кошмаре. Я забрала руку, вытянула ноги, стараясь не разбудить его, и, прежде чем еще глубже погрузиться в эти мысли, вышла на улицу.
Воздух был свежим и напоминал о том, что жизнь продолжается. Я шагала по траве слушая пение птиц, и постепенно ощущение тревоги начало отступать. Но мысли о том сне не покидали меня. Почему именно двадцать пять лет? Что означает этот промежуток?
Сейчас мне двадцать пять. Пока что, больше похоже на разбушевавшуюся температурную фантазию. Тогда почему так саднит в груди? Я буквально чувствую эту потерю всем телом.
Пока спишу все на антибиотики на ночь, хоть и не уверена, что от них есть такая побочка, надо загуглить.
Я поднялась, глядя вдаль. На горизонте возникали силуэты деревьев, они были такими же знакомыми, но, казалось, стали частью другого мира. Я вновь ощутила ту связь, что когда-то была между нами, ту самую, которая пересекала границы реальности.
Резкий звук разорвал тишину. Я обернулась и увидела Ареса, стоящего на пороге дома. Его волосы взъерошены, а глаза полны беспокойства.
– Ты куда? – спросил он, прищурившись на солнце. – Я искал тебя.
Я не знала, что ответить. Слова застряли в горле, пока внутри меня бушевали эмоции. Я вспомнила, как его не стало в моем сне, и сердце закололо от страха. Но вместо того, чтобы поддаваться панике, я взяла все свое мужество в кулак.

– Просто дышу, – ответила я аккуратно. – Хочешь погулять?
Он кивнул и шагнул ближе. Я провела ладонью по его руке и почувствовала тепло, от которого на душе стало легче. В тот момент я поняла, что несмотря на все, что произошло, у нас есть шанс двигаться дальше. В нашем общем мире.
Мы прогулялись вдоль пруда через дорогу, наслаждаясь утренним свежим воздухом и тишиной. Затем вернулись в дом, где Арес усадил меня на диван, а сам принялся за готовку.
Я устроилась поуютнее подложив под голову мягкие подушки, пока Арес с улыбкой взял на себя инициативу готовки. Я наблюдала за ним изначально беззаботно, но с каждым его движением меня переполняло чувство тепла. Он казался в своей стихии.
Арес быстро нашел яйца и шпинат, а затем нарезал рыбу, готовя яичницу. Его уверенные действия привлекали внимание: высокий, рельефный, он двигался легкими, ловкими движениями, и всё это было настолько естественно. Кудрявые каштановые волосы слегка колыхались при его шагах, а пухлые губы чуть подрагивали в улыбке, когда он добавлял приправы.
– Как ты вообще сумела собрать такой холодильник? – спросил он с игривым тоном, когда я заметила, как он вытаскивает различные упаковки. – Я думал, у тебя тут будет что-то более… питательное.
– Питательное, да, это точно, – ответила я, смеясь. – Но иногда работа забирает всё время, и приходится полагаться на полезную еду из доставки. К тому же, как ты успел заметить, я тут почти при смерти.
Он саркастично кивнул в своей манере, продолжая готовить, и вскоре аромат яичницы заполнил кухню.
– Ты хоть когда-нибудь готовила сама? – спросил он, вставив лопатку в сковороду и переворачивая яичницу.
– Эээ… – начала я, пытаясь вспомнить. – Возможно, в каком-то параллельном мире?
Он засмеялся, и я, в очередной раз подметила, как мне легко с ним.
– Ну, в любом случае, ты не трать время на поиск рецептов, – подмигнул он. – Я сейчас научу тебя готовить это восхитительное блюдо.
Когда он поставил передо мной тарелку с яичницей, шпинатом и кусочками рыбы, я с благодарностью посмотрела на него.
– Спасибо, шеф! – провозгласила я, искренне радуясь его заботе.
– Пожалуйста, но помни, я не собираюсь делать это каждое утро, – шутливо поднял он палец, кидая мне многозначительный взгляд. – Это не входит в мои обязательства.
Мы продолжали беседовать, и я наслаждалась не только вкусным завтраком, но и тем, как его спокойствие и уверенность делали тусклую утреннюю обстановку ярче. Каждый миг проводил нас ближе друг к другу, даже если он не намекал на что-то большее. Я понимала, что между нами, что-то есть, но в то же время путалась в своих чувствах и ожиданиях. Этот завтрак стал для меня символом чего-то нового, даже если мы еще не понимали, куда это приведет.

В гостях у сказки.

Я так и не поняла, в какой момент мы решили, что мне стоит поехать к нему. Все было естественно: я сидела на краю кровати, укутанная в плед, с чашкой теплого чая, а Арес, собрав свои вещи, как-то просто сказал:
– Поехали ко мне.
Он стоял у окна, подсвеченный уличными фонарями, высокий, спокойный, уверенный, будто это и был единственный возможный вариант развития событий.
– Ты уверен? – мой голос был хриплым, температура все еще держалась.
– Конечно. Я не оставлю тебя одну в таком состоянии.
В его голосе было столько заботы, что я и не подумала сопротивляться. Уже через час мы ехали по пустынным ночным дорогам к его дому.
По дороге я зачем-то спросила про маму, про то, как ее не стало. Наверное, для того, чтобы добавить еще больше градусов на градуснике от подступающих слез. Он рассказал, как пытался всеми способами и силами спасти ее, сокрушался от того, что оказывается не все меряется деньгами и не понимал, как возможно: деньги есть, а вылечить ее уже нельзя.

Как возил ее на химию несколько раз в неделю в соседнюю область и как готовился к похоронам мамы под ее контролем. Как водили ее с сестрой на макияж и укладку, чтобы сфотографировать для надгробного камня. Пока он рассказывал, я давила в себе слезы и старалась изо всех сил держаться, чтобы не разрыдаться. В голове не укладывалось, как он все это вынес на своих плечах один в таком юном возрасте. Он же, в свою очередь, выглядел спокойным и непоколебимым, рассказывал об этом уже так, будто давно отболело, и я бы поверила, если бы не видела, как белеют костяшки его пальцев на руле и как изредка подергивается мышца на лбу.

Спустя час тяжелых разговоров мы добрались до места назначения.

Несмотря на то, что я уже бывала в его доме, сейчас, когда вновь оказалась на пороге, посмотрела на него иначе. Это место было настоящим отражением Ареса – теплым, надежным, немного суровым, но полным уюта. Брусовые стены, пропитанные запахом древесины, мягкий свет фонариков на фасаде, просторные комнаты. На кухне остров, где легко можно готовить вдвоем, в гостиной – проектор и широкий диван.
Все пространство дышало спокойствием, и, несмотря на свою простоту, здесь хотелось остаться.
– Добро пожаловать в санаторий, – с усмешкой сказал Арес, пока я оглядывалась.
Я фыркнула, но спорить не стала. С моим состоянием это и правда было похоже на лечение.
– Раздевайся и иди к камину. Сейчас сделаю чай.
Я кивнула, понимая, что спорить бессмысленно. Через несколько минут я уже сидела, завернувшись в плед, а Арес, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за мной.
– Что? – спросила я, пытаясь распутать волосы, которые спутались от шарфа.
– Просто думаю.
– О чем?
– Ты слишком быстро сдаешься.
Я усмехнулась:
– Это комплимент или обвинение?
– Просто наблюдение. Он поставил передо мной чашку с горячим чаем и сел рядом, откидываясь на диван.
***
– Хочешь есть? – спросил он, как раз когда я ставила пустую чашку на подлокотник дивана.
– А ты что-то приготовишь?
Он хмыкнул:
– Мы приготовим.
Так мы оказались на кухне, решив сделать манты. Арес раскатывал тесто, пока я занималась начинкой. Он стоял рядом, тепло его тела ощущалось даже через пространство, а в какой-то момент он просто подошел ближе, обнял меня сзади, прижимаясь всем телом.

– Не мешаешь мне, – заметила я, но не двинулась.
– А я и не собирался, – его голос был таким низким и спокойным, что мне стало жарче, чем от температуры.
Так мы стояли какое-то время, пока я не отложила ложку и не повернулась к нему лицом.
– Так работать сложнее, – сказала я с улыбкой.
– Придется привыкнуть, – он чуть наклонился, его губы прошлись по моему виску, а потом он, будто ни в чем не бывало, вернулся к тесту.
Когда мы все подготовили, осталась только техника. Арес поставил манты в пароварку, включил ее, мы загрузили в нее манты, залили воды, все как по инструкции, а потом выставив таймер вышли подышать на террасу.

Мы стояли любовались ночным небом и звездами минут десять говоря ни о чем, пока не почувствовали запах пластика сквозь приоткрытое окно на кухне.
Повернув головы к окну мы обнаружили, что из нашей чудо техники валит дым, Арес рывком бросился спасать манты.
– Что за… – открывая крышу смог из себя выдавить.
Пароварка сгорела. Причем полностью.
Мы смотрели на нее секунд десять, потом посмотрели друг на друга.
– Ты серьезно? – я рассмеялась первой.
– Отличный ужин, – он покачал головой, затем взглянул на меня с лукавой улыбкой.
– Может, это твоя аура?
– Скорее твоя техника, – парировала я, все еще смеясь.
Мы так и не поужинали мантами, зато долго шутили про «температурные сбои в реальности» и еще пару дней смотрели на расплавленную пароварку.

Я провела в его доме неделю. Неделю, полную заботы, тепла и чего-то почти домашнего. Арес буквально носил меня на руках. В прямом смысле.
«– Ты слишком ослабла», – сказал он на второй день, когда мне понадобилось в ванную.
Прежде чем я успела возразить, он подхватил меня на руки, легко, без усилий, как будто я ничего не весила, и понес.
– Арес, я могу ходить!
– Можешь, но не будешь.
Я чувствовала его силу, тепло, то, как его руки уверенно держали меня. В ванной он аккуратно опустил меня на край ванны и включил воду.
– Грейся, – его голос был мягким, но не терпящим возражений.
Он приносил мне чай с имбирем, укрывал пледом, а если я засыпала не там, где нужно, – просто поднимал меня на руки и переносил в кровать.
– Арес… – в полусне я пыталась возразить, когда он в очередной раз отнес меня из гостиной в спальню.
– Спи, – только и ответил он, укрывая меня теплым одеяло.
Однажды утром, проснувшись, я поняла, что хочу двигаться, в санатории с болезнью я очень расслабилась.
– Нужно что-то с этим делать, – призналась я, потягиваясь.
Арес кивнул:
– Тогда займемся зарядкой вместе.
Так мы и начали: сначала легкие упражнения, затем йога. Я смеялась, глядя, как он пытается повторить позы.
– Ты слишком серьезно к этому относишься, – заметила я.
– А ты слишком легко, – парировал он.
После зарядки мы готовили завтрак, а потом он садился за работу, а я читала книги из его коллекции, делала небольшие дела по дому или смотрела из окна на лес.
Дом был тихим и уютным, как и сам Арес. Я привыкала к этому месту, как к безопасности, к спокойствию, которых мне так не хватало. В его доме всегда было тепло, даже когда за окном холодало. Я часто сидела у окна, наблюдая за лесом, который, казалось, навсегда спрятал все лишние звуки мира, даруя мне ощущение полного уединения. Каждое утро начиналось с зарядки.
Арес был как строгий тренер, но в его глазах светилась такая забота, что я не могла сопротивляться. Он умел заставить меня двигаться, хотя я все еще ощущала в себе остатки слабости после болезни. Его руки поддерживали меня, когда я не могла удерживать баланс в сложных позах, и я смеялась, глядя на его попытки повторить что-то, что казалось мне слишком простым.

«– Давай попробуем еще раз», – говорил он, поднимая меня с пола после неудачной попытки сесть в позу лотоса.
– Не так уж и плохо для новичка, – поддразнивала я.
Арес всегда был готов к новым вызовам, и с каждым днем я чувствовала, как мои мышцы возвращаются в форму, как слабость уходит. После зарядки мы вместе готовили завтрак, и я всегда пыталась быть полезной, но он ловко занимался этим сам. Его уверенность и забота проявлялись даже в таких простых вещах.
Он мог беззаботно сделать омлет или сварить кашу, а я сидела рядом и с улыбкой наблюдала. Когда завтрак был готов, мы садились за стол, и время, казалось, замедлялось. В этих простых, но таких ценных моментах я чувствовала себя дома. Его присутствие рядом, его взгляд, полный заботы и твердости, давали мне ощущение, что ничего не может потревожить эту идиллию.
После завтрака Арес садился за работу, а я занималась своими делами. Чтение книг стало для меня привычкой, а также времяпрепровождением, которое я всегда считала пустым, но в его доме оно стало настоящим наслаждением. Я с интересом перелистывала страницы его книг, погружаясь в мир, который он создал для себя. Каждый раз, когда я читала, мне казалось, что я больше понимаю его. Это были книги о жизни, о людях, о простых истинах, о том, как важно быть самим собой.
Однажды, когда утро выдалось особенно солнечным, я сидела на террасе, наблюдая за лесом. Арес сидел рядом, уткнувшись в ноутбук. Я накрыла его взглядом, заметив, как он поглощен работой.
– Ты же говорил, что поедем куда-то, – сказала я, играючи перебирая пальцами чашку с чаем. Он отвлекся на мгновение, взглянув на меня с усталой, но мягкой улыбкой.
– Время не ждет. Но можно остаться дома. Сказал же тебе – у меня тут санаторий.
Я тихо усмехнулась.
– Ты не хочешь, чтобы я уехала, да?
Он не ответил сразу, а потом, все так же мягко, но уверенно сказал:
– Сегодня никуда не поедем. Останемся дома.
И в его голосе не было даже намека на желание, чтобы я противилась. Я кивнула, осознавая, как легко и комфортно мне с ним. Я не хотела уезжать, не хотела возвращаться в реальность, когда все было таким хрупким и подвижным. Мои чувства были странными, иногда я могла бы сказать, что в этом доме я потеряла часть себя, но это была не потеря, а открытие чего-то нового. Это было пространство для того, чтобы я могла быть собой, без лишних вопросов и напряжения.

***

На следующий день, не знаю, что меня побудило действовать именно так. Может быть, это было чувство вины, что я все еще остаюсь здесь, как будто задерживаюсь в его жизни. Я пыталась понять, чего хочу, но ответа не находила. А Арес, несмотря на свою заботу, так и не говорил о чувствах, не открывался, не делал шагов к тому, чтобы я могла понять его настоящие намерения. В его присутствии я ощущала покой, но одновременно была на грани тревоги, как будто все это было временным, как будто я не имела права быть частью его жизни по-настоящему.

В один момент все стало настолько невыносимо ясным, что я решила, что мне нужно уехать. Я не знала, как сказать ему об этом, не знала, как объяснить, что, несмотря на его заботу, я чувствую, как постепенно теряю себя в этой ситуации, как все это становится слишком запутанным. Я не предупредила его, просто собрала то, что привезла с собой «на пару дней», но все затянулось, и вот теперь, стоя у окна я закидывала в сумку косметичку, щетку, пижаму и остальные принадлежности, которые пришлось докупить за время пребывания здесь.

Когда он вошел в комнату, я застыла, но не прекратила собирать вещи. Он остановился у двери и, посмотрев на меня, спросил:
– Ты уезжаешь?
На его лице было едва заметное удивление и непонимание, но в этом вопросе не было ни обиды, ни злости. Мы молчали несколько секунд, просто стоя друг напротив друга.
– Да, такси через семь минут.
– Неожиданно, – сказал он, но больше ничего не добавил.
Арес открыл дверь такси помогая мне забраться внутрь, я поцеловала его в губы, весело улыбнулась и напоследок пообещала, что напишу, как доберусь до дома.
Отъезжая от его дома немного щемило в груди и в голове был рой мыслей. Почему он не попросил остаться и вообще хотел ли, чтобы осталась. Что для нас, для меня и него значит эта неделя и значит ли вообще.

Приехав домой, я первым делом взяла в руки телефон, чтобы написать, что добралась, как и обещала, но он опередил меня. Фото ужина – томлёная говядина с брусничным соусом, как я люблю.
Сердце сжалось. Он заботится. Но почему ничего не сказал? Почему не попросил остаться? Почему молчал, когда я уезжала? Все эти вопросы вертелись в голове, и каждый казался важнее предыдущего.
С трудом, наконец, я решилась. Написала короткое сообщение: «Спасибо за всё. И за ужин тоже». Нажала отправить, но сразу же поймала себя на мысли, что этого недостаточно. Но что еще сказать?
Только я положила телефон на стол, как раздался звонок. Я замерла, не веря своим ушам. Это был Арес. Почему-то сердце билось быстрее, чем обычно. Ответила, но голос мне показался странным, даже чужим.
– Ты что-то хотела сказать? – его вопрос был спокойным, но в нем я почувствовала нечто напряжённое, будто и он, как и я, искал что-то в этой тишине.
Я открыла рот, но не знала, что отвечать.
– Арес, – тихо начала я, но замолчала, ощущая, как тяжелеет воздух. – Почему ты молчал? Почему не попросил меня остаться?
Молчание. И вдруг его ответ, как гром среди ясного неба:
– Я ждал, что ты скажешь это первой.
Он замолчал, и я почувствовала, как тишина вокруг нас стала почти осязаемой. Мои пальцы нервно сжали телефон.
– Что именно? – спросила я, не в силах скрыть тревогу в голосе.
Арес вздохнул, и я услышала, как его дыхание стало тяжелым.
– Я ждал, что ты скажешь, что хочешь остаться. Потому что я не могу заставить тебя.
И в этот момент я поняла, что разговор, о котором я избегала думать, вот-вот начнется.

Женская решительность.

Разговор с Аресом по телефону так ни к чему и не привел. Мы ходили вокруг да около, перескакивая с темы на тему, но так и не затронув главную. Для себя я решила, что пусть пока так и будет, сегодня у меня намечается отличный вечер наполненный «женской энергетикой».

Я стояла перед зеркалом, поправляя прядь светлых волос, которые ложились мягкими волнами на плечи. Вечер обещал быть долгожданным – моя подруга прилетела из Сербии, и мы с девочками собирались на ужин в Whait Rabbit.
Я вытащила из гардероба платье – черное, идеально сидящее по фигуре, с вырезом на спине и лёгким разрезом, который намекал, но не раскрывал слишком многого. Оно подчёркивало изгибы, но не выглядело вызывающим – лишь утончённо элегантным.
Под платьем – новое нижнее бельё: черное кружево, тонкие бретели, которые приятно ощущались на коже. Оно было именно таким, какое хочется надевать не ради кого-то, а для себя – чтобы чувствовать свою красоту, свою уверенность.
Я подвела глаза тёмно-коричневым карандашом, делая акцент на азиатском разрезе, который всегда добавлял моему взгляду загадочности. Лёгкий блеск на пухлых губах, капля любимых духов с нотами ладана – аромат, который оставался в воздухе, запоминаясь.
Телефон завибрировал. Сообщение в общем чате с незатейливым названием “girlzz”:
"Ваню оставила на бабушек и дедушек, они тоже соскучились, в этот раз без него, уже выезжаю»
Я немного расстроилась, что Саша будет без своего сына, потому что просто обожаю этого сладкого пупса с ангельскими кудряшками, но подумала, что просто девичьей компанией мы очень давно не собирались, поэтому накинула длинное тренч цвета молочного шоколада и вышла в ночь, предвкушая встречу, разговоры, смех.

Перед рестораном я заехала к Вике – она уже открывала дверь, когда я поднималась на её этаж.
– Ты выглядишь огонь, – сразу выдала она, оглядев меня с ног до головы.
Я усмехнулась, сбрасывая верхнюю одежду.
– Спасибо. Надеюсь, вечер будет соответствовать.
– Ну, если ты в таком виде, он просто обязан. Давай выпьем перед выходом.
На кухонном столе уже стояли два бокала и открытая бутылка игристого. Я взяла один и посмотрела на Вику.
– Как думаешь, это плохая идея – обсуждать Ареса, пока мы не в White Rabbit?
– Думаю, плохая идея – не обсуждать, – Вика наполнила мой бокал. – Ну, рассказывай, что у вас вообще было?
Я сделала глоток, чувствуя, как холодное игристое приятно обжигает горло.
– Я провела у него неделю. Он ухаживал за мной, носил на руках, заботился. Всё было так… спокойно, уютно.
Вика фыркнула:
– Спокойно? Ты серьезно? Чувак тебя буквально выхаживал, и ты хочешь сказать, что между вами ничего не было?
Я опустила взгляд в бокал.
– Ну… Было что-то. Но он ничего не сказал, Вика. Даже когда я уезжала.
– А ты? – она прищурилась, делая глоток.
Я молчала.
– Блин, ну конечно. Ждала, что он тебя остановит?
– Ну… да.
Вика закатила глаза.
– Господи, я бы тебе сейчас в голову постучала, но ты слишком красивая для этого. Слушай, мужики не телепаты. Если ты молчишь, он тоже будет молчать.
Я вздохнула.
– Но он же написал мне потом.
– Что именно?
– Фото ужина. Типа, заботится, но ничего не говорит.
Вика покачала головой:
– Типичный Арес. Всегда через действия, а не через слова.
Я поставила бокал на стол.
– Я просто не понимаю, что он чувствует. Неужели я ему не нужна?
Вика взяла меня за запястье, заглядывая в глаза.
– Он бы не таскал тебя на руках, не готовил бы для тебя и не писал бы тебе первым, если бы ему было плевать.
Я задумалась, перебирая пальцами край бокала.
– Ну и что мне делать?
Вика ухмыльнулась:
– Для начала – допей игристое, поправь помаду и пошли в ресторан. Будем разбираться коллективным разумом.
Я рассмеялась, кивнула и сделала последний глоток.
– Ладно. Пошли. Но если коллективный разум скажет, что я дура, я обижусь.
– Обижайся потом, а сейчас – наслаждайся вечером, – Вика подмигнула, схватила ключи, и мы отправились в White Rabbit, где нас уже ждали остальные.
***
Мы с Викой быстро добрались до ресторана. У входа нас уже ждали Саша и Оксана.
– Ну наконец-то! – Саша улыбнулась и сразу же обняла меня. – Я так соскучилась!
– Я тоже! Ты вообще когда-нибудь перестанешь спасать мир? – я рассмеялась, чувствуя её теплую энергетику.
– Не в этой жизни, – она подмигнула.
Мы поднялись в ресторан, заняли уютный столик у окна. Атмосфера была идеальной для таких встреч: мягкий свет, ненавязчивая музыка, приятный аромат вина и свежих блюд.
Заказав еду и коктейли, мы расслабились и начали делиться новостями.
– Ну, рассказывай, как там твоя жизнь в Сербии? – Вика потягивала рислинг, глядя на Сашу.
Саша закатила глаза и устало вздохнула:
– Жонглирую между материнством и тем, чтобы поднять компанию с колен. Это два несовместимых занятия, если честно.
– Муж хоть помогает? – поинтересовалась Оксана, скрестив руки на груди.
– Конечно, но его помощь – это "ты справишься, я в тебя верю", – усмехнулась Саша. – Иногда мне кажется, что я в отношениях не с мужчиной, а с мантрой про женскую силу. И ему, все таки, сложно, без знания хотя бы английского языка и работы. В декрете он, а не я и бремя материнства тащит, в основном, он.
Мы рассмеялись.
– Ну, зато ты реально справляешься, – заметила я. – Ты всегда была человеком, который делает невозможное.
– Да, но иногда хочется просто быть женщиной, а не терминатором, – Саша закрутила бокал в руках, но тут же махнула рукой. – Ладно, чего я ною, рассказывайте, что у вас.
Мы перешли к Вике, и она начала рассказывать про работу, бесконечные командировки её мужа Макса и то, как они видятся только в аэропортах и между встречами.
– Вот почему я начала собирать чемодан за двадцать минут, – она рассмеялась. – У меня уже рефлекс. Как только Макс пишет "летим", у меня автоматически ноги идут к шкафу.
– И как тебе такая жизнь? – я заинтересованно посмотрела на неё.
– Честно? Устала. Хочется нормальной жизни, где ты не зависишь от чьего-то графика. Но с другой стороны, я люблю его, и он любит меня, так что… балансируем, – Вика пожала плечами.
Оксана скептически хмыкнула:
– А я вот давно поняла, что мне не нужен мужчина, которого вечно нет.
– Тебе вообще мужчины нужны? – подколола её Саша.
– Ну, если б они не были такими идиотами, может, и нужны были бы, – хмыкнула Оксана.
– Ой, ну у тебя, конечно, талант находить абьюзеров, – я покачала головой.
– Они меня сами находят, – драматично вздохнула она. – Как только я начинаю с кем-то общаться, через неделю оказывается, что он эмоционально нестабилен, не хочет отношений, но при этом требует внимания 24/7.
– А ты всё равно ввязываешься, – Вика прищурилась.
– Ну я же не могу не поставить его на место! – Оксана подняла бокал. – Кто-то же должен бороться с этой несправедливостью.
– Знаешь, это как с тиграми: можно, конечно, пойти бороться с ними, но шанс быть съеденной довольно высок, – заметила я.
– А я готова рискнуть, – подмигнула Оксана.
Мы засмеялись, но затем тема плавно перешла на меня.
– Так, а теперь давай к самому интересному, – Вика поставила бокал на стол. – Что там с Аресом?
Я сделала глоток вина, будто собираясь с мыслями.
– Ну… Я неделю жила у него.
– Это мы уже слышали. Дальше? – Оксана пристально посмотрела на меня.
– Он заботился обо мне, был таким… внимательным. Я чувствовала себя в полной безопасности. Но в то же время он ничего не говорил. Ни о своих чувствах, ни о том, чего хочет.
– То есть ты просто жила там и гадала? – уточнила Саша.
– Ну, да, – я вздохнула.
– И что в итоге? – Вика склонила голову.
– Я уехала. А он даже не попытался меня остановить, – призналась я.
Оксана недовольно цокнула языком.
– Козёл.
– Не думаю, что он козёл, – я покачала головой. – Он просто… такой. Он больше делает, чем говорит.
– Это называется эмоциональная недоступность, – уверенно заявила Саша. Но все таки, больше похож на нормального мужика – делает, а не трепет языком.
– А когда уехала отправил фото ужина, – я посмотрела на Вику. – Как бы намекая, что он обо мне думает.
– А ты что? – спросила она.
– Ответила, поблагодарила… Но мне кажется, этого мало.
– А чего ты хочешь? – Оксана прищурилась.
Я задумалась, играя пальцами с ножкой бокала.
– Честности. Чтобы он сказал прямо, что чувствует.
– Ну, тогда спроси его об этом, – пожала плечами Саша.
Я посмотрела на неё, будто услышав самую очевидную вещь, но при этом не понимая, почему не сделала этого раньше.
– Может, ты права…
– Конечно права, – она подмигнула. – Теперь давай уже есть, а потом можно будет думать о мужчинах.
Мы засмеялись, официант как раз принёс заказанные блюда, и разговор плавно перешёл на более лёгкие темы. Но мысль о том, что мне действительно пора что-то решить с Аресом, уже крепко засела в голове.

Мы сидели за столом, обсуждая жизнь, работу, мужчин и всё, что приходит в голову, когда мой телефон завибрировал. Арес.
Арес: Как девичьи посиделки?
Я улыбнулась уголком губ и быстро ответила:
Я: Сидим, болтаем. А ты чем занят?
Ответ пришёл почти сразу:
Арес: Готовлю ужин.
Я представила его на кухне, в этом его спокойном, собранном состоянии, когда он не торопится, просто делает что-то для себя. И тут же пришло следующее сообщение:
Арес: После планируешь спать дома?
Я прикусила губу. Это не было прямым приглашением, но намёк был очевиден. Он никогда не писал что-то вроде «Приезжай», но всегда давал понять, что дверь для меня открыта.
Я: Закончим поздно.
Арес: Понял.
Я посмотрела на экран, ощущая лёгкое разочарование. Он не стал настаивать. А я, наверное, ждала, что станет.
– Кто там? – поинтересовалась Саша, приподняв бровь.
– Арес, – неохотно призналась я.
– И что он? – сразу оживилась Оксана.
– Спросил, как посиделки. Сказал, что готовит ужин. И… – я замялась.
– И? – Вика сузила глаза.
– Ну, очень аккуратно дал понять, что я могу приехать.
Саша вдруг хлопнула ладонью по столу:
– Господи, Ань, ну ты и дура.
Я удивлённо на неё посмотрела:
– Саш, спасибо, конечно…
– Я серьёзно. Ты столько надумываешь, столько себя накручиваешь, а по факту всё предельно ясно! Он тебе не просто намекает, он делает всё, чтобы дать понять, что ты ему не безразлична.
– Ну да, открытая дверь и свет – это, конечно, жёсткое признание в любви, – усмехнулась я.
– Для него – да! – Саша подалась вперёд. – Мужчины бывают разные. Он не из тех, кто будет звонить и требовать приехать. Но он делает что-то по-своему, а ты это не ценишь.
Я замолчала, обдумывая её слова. И тут снова завибрировал телефон.
Арес: Я спать, но дверь для тебя открыл, свет на территории оставил.
Я прочитала сообщение, но не ответила.
– Что-то ты слишком затихла, – прищурилась Вика.
– Он написал, что лёг спать, но оставил дверь открытой.
Наступило молчание. Первой его нарушила Оксана:
– Ну и?
– Ну и ничего, – я пожала плечами. – Я уже достаточно выпила, чтобы ехать к нему за полночь, пьяной.
Саша откинулась на спинку стула и закатила глаза:
– Ань, я тебя умоляю! Сексуальная красотка едет к мужчине в ночи – ну какой стыд? Это же классика!
Девочки рассмеялись, а я прикусила губу, раздумывая. Внутри всё спорило: одна часть меня хотела просто расслабиться и насладиться вечером, а другая – уже представляла, как открываю ту самую оставленную для меня дверь.

Мы расплатились с девочками по счету, вызвали такси и, уже слегка расслабленные, вышли из ресторана. Ночной воздух был прохладным, но приятным, освежал после теплого зала и игристого.
– Завтра на завтрак? – спросила Вика, зевая.
– Конечно, – кивнула я, прекрасно понимая, что воскресенье – не лучший день для ранних встреч, особенно после такого вечера.
– Ну-ну, посмотрим, кто из нас вообще встанет, – хмыкнула Оксана, натягивая на плечи пиджак.
Мы обнялись на прощание, пообещав друг другу написать с утра, но все уже знали: завтрак, скорее всего, так и останется просто планом.
За мной подъехал черный «Мерседес». Я села на мягкое кожаное сиденье и машина тронулась.
Мысли начали путаться. Я снова прокручивала в голове весь разговор за ужином, реакцию девочек, слова Саши: "Очевидно, что я ему нравлюсь". Было ли это действительно так? Или это просто красивая иллюзия, в которую мне хочется верить?
Пока я пыталась разобраться в себе, машина плавно двигалась по ночным улицам. Обычно водители бизнес-класса не вступают в разговор, но в этот раз инициатором была я – слишком нервничала.
– А вам часто приходится возить вот так… сомневающихся девушек? – спросила я с усмешкой, глядя в окно.
Водитель улыбнулся в зеркале.
– Иногда. Обычно девушки в такси либо молчат, либо болтают без остановки, если волнуются.
– Я из вторых, – призналась я.
Мы разговорились. Я рассказала, куда еду, и, не вдаваясь в подробности, поделилась своими переживаниями. В ответ он рассказал о своей семье, о жене, с которой вместе уже пятнадцать лет, о том, что отношения – это всегда баланс между эмоциями и разумом.
«– Сердце всегда знает, куда ему нужно», – сказал он в конце, когда мы свернули на нужную улицу.
За разговорами я не заметила, как мы подъехали.
Фонари у дома Ареса светили мягко, заливая теплым светом дорожку, ведущую ко входу. Они не резали глаз, не создавали излишнего контраста с темнотой ночи, а лишь подчеркивали спокойствие этого места. Свет рассыпался по гравию, отражался в каплях влаги на траве, делая его дом похожим на что-то живое, почти дышащее.
Я открыла окно машины, впуская в салон прохладный ночной воздух. Он пах свежестью, сырой древесиной и чем-то едва уловимо сладким – может, цветами где-то в глубине сада или теплом дерева, нагретого за день солнцем.
– Приехали, – тихо сказал водитель, будто не желая нарушать тишину.
Я посмотрела в окно. Дом выглядел спокойным, но не спящим. В одном из окон горел приглушенный свет.
"Он оставил его для меня".
Я сглотнула.
– Точно заходите? – вдруг спросил водитель, уловив мои колебания.
Я усмехнулась, покачала головой.
– Разве у меня есть выбор?
– У женщин всегда есть выбор, – улыбнулся он.
Я глубоко вдохнула, достала телефон, но не открыла его. Зачем? Все уже было решено.
Взяв сумку, я вышла из машины. Дверь закрылась за мной с легким щелчком. Тишина ночи обняла меня сразу. Ни шума города, ни голосов – только редкие ночные звуки: где-то далеко зашуршала листва, стрекозы перебрасывались короткими звонкими фразами.
Я сделала шаг вперед, затем еще один.
"Что я делаю?"
Но уже поздно.
Я коснулась дверной ручки, холодной от ночного воздуха, и тихо надавила.
Дверь была не заперта.

Возвращение.

Я зашла в дом и меня охватила тишина. Везде было спокойно, тепло и темно. Свет горел только в комнате Ареса. До последнего сомневалась, спит он, или ждет меня. Наверное, мне хотелось думать, что он не спит – иначе зачем я бы приехала сюда? Но что если он спит?

Я аккуратно сняла пальто, разулась, и кинув сумку на пуфик не спеша прошла в спальную. В комнате царила тишина, только слабый второй свет едва освещал темные углы.

И вот он, Арес. Он был разметавшимся по кровати, тихо и неподвижно спал. Я стояла в дверях несколько минут, замороженная этим зрелищем. Грудь медленно поднималась, а в голове только один вопрос: что я вообще здесь делаю? Я ворвалась в дом к спящему мужчине как воришка, преступница.

Но его образ был спокойным, умиротворенным, что я не могла отвести взгляд. Он спал, обняв одну из подушек сильной рукой. Подушка, на которой я спала раньше, была теперь в его объятиях, почти как часть его самого. Вторая подушка лежала рядом, пустая, только легкий отпечаток оставался на ткани, словно она тоже хотела быть рядом.

Я не двигалась, стояла, наблюдая. Все было так тихо, спокойно, что можно было подумать, что даже время затаило дыхание.

Мне хотелось думать, что он ждал меня. Это ощущение, эта мысль, как будто она могла оправдать все. Но внутри всё равно крутились сомнения. В голове крутился один единственный вопрос: что я вообще делаю и что делать сейчас?

Я стояла, не решаясь шагнуть дальше. Я не могла понять, что должна чувствовать, что мне нужно сделать. Вроде бы всё так естественно – я просто здесь, рядом с ним, но в то же время мне было так странно. Снова оказаться в этом моменте, в его мире, в его жизни, когда еще только несколько часов назад я сомневалась, стоит ли вообще приезжать.

Каждый шаг, каждое движение казалось мне каким-то неправильным, как будто я нарушала некую невидимую грань. Но в то же время в груди разгоралось другое ощущение – желание быть рядом, желание этого спокойствия, этого уюта, который я ощущала рядом с ним.

Я все-таки решилась подойти к кровати и осторожно села на край. Легким движением коснувшись его волос, я тихо позвала его по имени. Он мгновенно открыл глаза, и в них мелькнуло удивление, которое почти сразу сменилось легким замешательством.

– Привет, принцесса. Приехала? – спросил он, не поднимая головы с подушки, оставаясь таким же спокойным и естественным, как если бы то, что происходит, было для нас обыденно.

Я лишь кивнула в ответ, подтверждая.

Он притянул меня к себе, и наши губы встретились в поцелуе, который растопил все преграды. Этот момент словно остановил время – в воздухе витало недоумение и волнение. Он с нежностью помог мне высвободиться от надоевшего за вечер платья, каждое движение было размеренным и аккуратным, как будто он боялся нарушить хрупкость момента. Ткань скользнула с моих плеч, оставив меня обнаженной в сладком ожидании.

Одной рукой он сгреб меня в свои объятия и мягкие простыни обняли нас, создавая иллюзию тепла, будто пространство вокруг для нас стало защитным коконом. Он обнял меня за шею, его прикосновения были одновременно уверенными и осторожными, наполняя комнату атмосферой спокойствия и защищенности. Я метнулась взглядом в его глаза и нашла в них свет, который обещал дом и стабильность.

Его губы касались моей кожи, оставляя за собой теплые следы – он исследовал каждый сантиметр, словно пытался запомнить меня до мельчайших деталей. Я чувствовала, как его дыхание вызывает легкие мурашки по всему телу, как будто оно могло вызвать волны тепла, накрывающие меня. Он медленно склонился, его губы ускользнули к моей шее, ритмично и нежно обнимая, вызывая кипение в груди.

Каждый поцелуй становился более глубоким, сотворяя симфонию из нежности и страсти. Я не могла сдержать себя, ощущая, как он наполняет меня чувствами, которые не поддаются описанию. Он прижимал меня еще крепче, и в этом объятии меня охватывало такое спокойствие, что, казалось, мир за пределами нас исчезает. Каждый миг, каждое касание были полны смысла, и я знала, что это – мгновение, которое останется в сердце навсегда.

Иногда я видела в его глазах восхищение, его зрачки были огромными, блуждая по моему телу, как будто он пытался запомнить каждую деталь. Я чувствовала себя одновременно уязвимой и пленительной, его внимание было как лёгкий ветер, ласкающий кожу. В этих взглядах таилось что-то глубже, чем просто физическое влечение; они говорили о желании познать меня, о стремлении стать частью чего-то большего.

На пике он обнял меня за голову, его руки словно обвивали меня, даря ощущение тепла и безопасности. Все сомнения и страхи рассеялись, как туман на рассвете, оставив только чистую радость и полное доверие. Я закрыла глаза и отдалась этому потоку эмоций, ощущения крыльев, расправленных в полете, когда каждая клеточка моего тела отзывалась на его прикосновения.

Как будто время замедлило свой бег, и мир вокруг нас стал незначительным. Мы существовали только для друг друга. Его дыхание стало более ритмичным, и с каждым вздохом я ощущала, как он впитывает меня. И в этом моменте я поняла, что мы не просто соединялись физически, но и опутывали друг друга невидимыми нитями, создавая единую вселенную между нашими сердцами.

Каждый его взгляд, каждое прикосновение были переплетены с нежностью и глубокой страстью, которая росла, заполняя все пространство вокруг нас. Я чувствовала, как мой мир сужается до его объятий, и понимала, что именно в этих мгновениях, когда он обнимает меня с такой силой, я нахожу свое истинное "я". В его глазах я видела живое отражение своего желания быть настоящей и любимой.

***

Я закрыла глаза и, ощущая тепло Ареса рядом, провалилась в сон. Мир вокруг стал тусклым и размазанным, и в какой-то момент я уже не ощущала ни времени, ни пространства. Все было мягким, словно в тумане, и вскоре я оказалась в другом месте, в другой реальности, в том самом сне, который не отпускал меня.

Вечер был пропитан ожиданием. Сегодняшний бал устраивали в честь возвращения Ивана, и я знала – он станет для нас чем-то большим, чем просто светским событием. Вскоре нам предстояло обсуждать нашу свадьбу, о которой говорили уже несколько лет, но теперь она становилась не просто возможностью, а почти неизбежностью.

Я стояла перед высоким, в золоченой раме зеркалом и внимательно изучала свое отражение.

Платье из нежного кремового шелка мягко облегало мою фигуру, подчеркивая тонкую талию и изящный изгиб плеч. Корсет плотно сидел по фигуре, приподнимая грудь и делая осанку еще более строгой. Рукава были узкими, слегка присборенными у запястий, а кружево, украшающее вырез, касалось кожи почти невесомо.

Мои волосы, светлые, с медовым оттенком, были собраны в сложную, но безупречно аккуратную прическу – несколько тонких локонов выбились у висков, мягкими завитками спадая на шею. Я провела кончиками пальцев по атласной ленте, перехватывающей волосы на затылке, и чуть нахмурилась.

Губы – мягкие, пухлые, естественного розового оттенка – я чуть прикусила, словно проверяя, не дрожат ли они от волнения. Глаза – миндалевидные, темные, с едва уловимой азиатской формой – смотрели на меня из зеркала с любопытством и легкой тревогой.

На руках – тонкие, перламутрово-белые перчатки, доходящие почти до локтя. Я провела пальцами по ним, чувствуя гладкую ткань, и вдохнула глубже.

Как он меня увидит? Изменюсь ли я для него или останусь той же девочкой, которая когда-то махала ему вслед с перрона?

Я взяла со столика изящный веер, провела по его кружевным краям, медленно раскрыла и снова закрыла.

Все должно быть идеально. За шесть лет разлуки я изменилась – повзрослела, стала сдержаннее, осмотрительнее.

Наши родители дружили столько, сколько я себя помнила. Дружба эта была крепка не только уважением, но и делами – совместный водочный бизнес укреплял их союз, словно замок на воротах фамильных усадеб.

По местным меркам я давно должна была быть замужем, но обстоятельства сложились иначе. Мне исполнилось двадцать четыре, а я все еще носила свою девичью фамилию. Кто-то другой на моем месте уже был бы осужден за «засидевшуюся» – но только не я. Иван, мой жених, с девятнадцати лет находился за границей, учился, перенимал тонкости ремесла, постигал мир. И пока он совершенствовался, мой статус оставался неприкасаемым – слишком знатен был наш род, чтобы кому-то пришло в голову обсуждать мою невесть какую провинность.

Наш брак был выгоден родителям. Союз обещал не только крепкие узы между семьями, но и значительное усиление их положения. Им нужно было передавать дела и Иван подходил идеально. Впрочем, для него самого дружбы наших родителей было недостаточно. В своих высоких, почти болезненных фантазиях он возвел семейные традиции в культ, будто его личное благородство нуждалось в доказательствах.

Но в отличие от моих родителей, которые видели в этом браке удачную партию, Иван видел во мне нечто большее. Он любил меня. Любил искренне, пылко и самозабвенно. И я, как мне тогда казалось, отвечала ему взаимностью.

Мы писали друг другу письма. Вежливые, проникнутые дружеским теплом, но сдержанные – мы оба не позволяли себе ни лишних чувств, ни слишком личных слов. Я знала его жизнь за границей лишь из сухих строк: учеба, путешествия, знакомства в высшем обществе. Но одно дело – строчки на пожелтевшей бумаге, и совсем другое – человек, стоящий перед тобой.

Я накинула на плечи накрахмаленный шелковый палантин, поправила тонкие перчатки и сделала глубокий вдох.

Карета уже ждала у парадного входа.

Бал был устроен с размахом. Освещенный свечами зал, вальсы, приглушенные голоса, запах вина и дорогих духов, рассыпанный по воздуху, словно невидимая пыль.

Когда Иван появился, внимание всего зала обратилось к нему. Высокий, уверенный, с осанкой человека, привыкшего к власти. Он стал другим, и в то же время остался тем же – благородным, обходительным, с чуть снисходительной улыбкой, которой одаривал каждого, кто подходил его поприветствовать.

Его светлые, почти золотистые волосы были аккуратно уложены, подчеркивая правильные черты лица. Высокие скулы придавали ему благородный, немного надменный вид, но его губы – полные, мягкие, всегда словно чуть тронутые усмешкой – смягчали строгость образа. Иван был красив в том классическом смысле, который восхищал женщин и внушал доверие мужчинам.

Его глаза – серо-голубые, ясные, но порой холодные – изучали меня с легким интересом. В нем не было ни тени смущения или растерянности, несмотря на нашу долгую разлуку. Он смотрел на меня так, будто я и должна была ждать его все эти годы, будто все было так, как и должно быть.

Иван был уверен в себе и своем месте в этом мире. И, что самое главное, он был уверен в том, что мое место – рядом с ним.

Рядом с ним шел другой мужчина, которого я раньше не видела. Он был выше Ивана, темноволосый, с резкими чертами лица. В отличие от всех здесь, его осанка была не столько аристократичной, сколько опасно расслабленной, как у человека, привыкшего к власти, но не заботящегося о правилах светского общества.

– Анна, – Иван приблизился, взял мою руку и мягко коснулся её губами. – Рад видеть тебя.

Я улыбнулась в ответ.

– Иван. Должна признать, ты совсем не изменился.

Он усмехнулся, и я не была уверена – шутка ли это, или упрек.

– Позволь представить тебе моего друга.

Мужчина, стоящий рядом, склонил голову в легком поклоне.

– Арес.

Я смотрела в темные, почти черные глаза Ареса, и что-то внутри меня дрогнуло. Это было странное, непонятное ощущение – словно я уже знала его, словно мы когда-то встречались.

– Анна, – повторил он мое имя, будто пробуя его на вкус.

Его голос был низким, мягким, больше подходящим к уже взрослому человек, который прожил жизнь и познал ее, с твердостью, от которой по коже пробежал едва уловимый холодок.

– Мы раньше встречались? – вдруг спросила я, не отводя взгляда.

Иван удивленно посмотрел на меня, но Арес лишь чуть заметно улыбнулся, уголки его губ дрогнули, но не поднялись в полноценной улыбке.

– Нет, – спокойно ответил он. – Я бы вас обязательно запомнил.

Я сжала веер в руках, чтобы скрыть легкую дрожь пальцев. От него исходило что-то… необъяснимое. Опасность? Тайна? Или просто что-то, что разрушало весь привычный мир?

Иван не заметил этого короткого диалога – он уже отвлекся на кого-то из знакомых. Я кивнула Аресу и, сделав легкий реверанс, развернулась, чтобы скрыться среди гостей.

Но ощущение его взгляда на своей спине я чувствовала весь вечер.

***

Позже, когда бал был в самом разгаре, я вышла в сад. Мне нужно было немного свежего воздуха, чтобы унять странное беспокойство. Ветер тронул мои волосы, раскачивая высокие фонари, отбрасывающие на дорожки длинные тени.

– Вы убежали, – раздался голос позади.

Я не вздрогнула, но сердце пропустило удар.

Арес стоял у входа в сад, небрежно засунув руки в карманы сюртука. В темноте его черты казались еще более резкими, а в глазах отражался свет фонарей.

– Иногда в шуме бального зала не хватает воздуха, – спокойно ответила я.

– Или не хватает правды, – добавил он, подходя ближе.

Я подняла на него взгляд.

– И какая же правда, по-вашему, скрыта там, в зале?

Арес слегка наклонил голову, изучая меня.

– Вы не хотите выходить замуж за Ивана.

Я ахнула, чуть отступая назад.

– Это дерзкое заявление.

– Но верное, не так ли?

Я сжала губы.

– Я знаю Ивана с детства. Мы связаны слишком многим, чтобы сомневаться в нашем будущем.

– Разве связь прошлого определяет будущее? – Он медленно подошел еще ближе, так, что между нами оставалось лишь несколько шагов.

Я чувствовала его присутствие слишком остро.

– Не знаю, о чем вы говорите.

– О том, что некоторые встречи меняют всё. Даже если мы их не ждали.

Я посмотрела на него. В глазах Ареса было что-то завораживающее, глубокое, словно он говорил не только о сегодняшнем вечере, но и о чем-то большем.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут из дома донеслись звуки вальса. Иван, наверное, уже искал меня.

Я сделала шаг назад.

– Мне пора.

Но перед тем, как уйти, Арес вдруг наклонился ко мне чуть ближе и прошептал:

– До скорой встречи, Анна.

Я вошла в дом, а сердце билось так, будто я только что сделала что-то запретное.

Разбор полетов.

Я проснулась с резким вдохом, как будто вынырнула из глубокого сна. Первые несколько секунд я не могла понять, где нахожусь. Потолок чужой, простыни пахнут не моими духами, а смесью чего-то свежего и теплого.
Я повернула голову. Арес.
Тут же вспышками нахлынули воспоминания – ресторан, девочки, их подначивания, бокалы игристого, черный «Мерседес» у входа. Мой внутренний голос, который по дороге в такси отчаянно вопрошал: что я делаю?
Я зажмурилась. Ну вот, напилась и приехала к мужчине в ночи. Какой позор.
Я осторожно пошевелилась, пытаясь встать, но почувствовала движение рядом. Арес пошевелился, закинул руку за голову и открыл глаза. Несколько секунд он просто смотрел на меня, будто прикидывал, стоит ли вставать, а потом лениво улыбнулся:
– Доброе утро, принцесса
– Доброе… – я отвела взгляд, не зная, как себя вести.
Он потянулся, расслабленно зевнул и снова посмотрел на меня.
– Ты чего такая напряженная?
Я прокашлялась, подбирая слова.
– Я просто… – я провела рукой по лицу, ощущая жар на щеках. – Прости, что приехала вот так.
Арес приподнял бровь.
– Вот так – это как?
Я вздохнула.
– Ну, на бровях.
Он усмехнулся.
– На бровях? – переспросил он, глядя на меня с искренним интересом. – Ты, кажется, не видела людей на бровях. Ты приехала вполне адекватная.
– Мне казалось, я была… ну, не в лучшем виде.
– В лучшем, – спокойно ответил он.
Я закатила глаза и вздохнула.
– Ты не обязан был меня ждать.
– Не ждал, – он повернулся на бок, глядя прямо на меня. – Но знал, что приедешь.
Я снова почувствовала, как щеки заливает румянец.
– С чего ты так решил?
– Потому что хотел, чтобы ты приехала, – он пожал плечами. – А ты обычно делаешь то, что хочешь.
Я не знала, что ответить, поэтому просто замолчала. Арес смотрел на меня чуть дольше, чем следовало бы, но потом, словно прочитав в моих глазах внутренний конфликт, усмехнулся и встал с кровати.
– Кофе будешь? Или сначала завтрак?
Я, все еще не зная, как себя чувствовать, тихо пробормотала:
– Кофе. И аспирин – дополнила я заказ.
– Отличный выбор, – кивнул он и направился на кухню.
Я легла обратно и закрыла глаза.
Надо было уехать, пока я еще могла притвориться, что ничего не произошло. Но вместо этого я осталась.
Я запила таблетку глотком воды и снова опустила голову на подушку. Голова раскалывалась так, будто внутри нее устроили вечеринку с ударными инструментами.
Телефон загорелся на тумбочке, вибрируя от череды сообщений. Чат “girlzz” ожил утренней перекличкой.
– Оксана: Все, завтрак отменяется.
– Саша: Отменяется не завтрак, а мы.
– Оксана: Ну извините, кто-то притащил меня в бар после ресторана!
– Саша: Кто-то не сопротивлялся!
– Оксана: В общем, мы у меня, пьем минералку, проклинаем вчерашний день.
– Вика: Господи, вы все такие слабые! Я уже на пробежке и через 20 минут у меня йога.
– Саша: Вик, с тобой невозможно дружить.
– Оксана: Встретимся в следующей жизни, а пока – нет.
– Вика: А ты где? – тегает меня.
Я помедлила, но потом все же напечатала:
– Я: У Ареса.
Пауза длилась три секунды, а потом:
– Оксана: …
– Саша: Ты все таки это сделала! Горжусь!
– Вика: А вот это уже интересно.
– Саша: Ну, рассказывай.
– Оксана: Рассказывай, раз уж завтрак отменился.
Я вздохнула.
– Я: Девочки, мне стыдно. Я приехала к нему пьяная в ночи.
– Саша: Это не стыдно, это красиво.
– Оксана: Если бы я каждый раз стыдилась, когда приезжала к кому-то в ночи, я бы уже никогда и никуда в жизни не выходила.
– Вика: Ну и что, зато ты сделала то, что хотела.
– Саша: Поддерживаю.
Я не успела ответить, как пришло новое сообщение, но уже от Маши.
– Маша: Доброе утро, кис. Какие планы на сегодня? Не хочешь приехать ко мне?
Я прикусила губу, раздумывая, как коротко объяснить, что у меня легкое моральное похмелье.
– Я: Привет. Ну, в двух словах – у меня было насыщенное вчера, и я пока не могу даже думать о передвижении в пространстве.
– Маша: Оу, рассказывай!
– Я: Расскажу, когда отпустит голову, пока держусь за жизнь.
– Маша: Хорошо, жду, выздоравливай!
Я положила телефон на тумбочку и закрыла глаза. Из кухни донесся запах кофе.
Может, утро не такое уж и ужасное.
Я снова погрузилась в воспоминания, в размытые обрывки сна, но на этот раз мне не удалось раствориться в них полностью. Внезапно Арес, как будто бы почувствовав, что я отлетаю в другую реальность, тихо позвал завтракать.
– Завтрак готов, – сказал он, легкая улыбка скользнула по его губам, как будто все было нормально. Ну, а для него, наверное, и правда все было нормально.
Мы сидели за столом, и между нами пролетали лишь пара фраз. Он спросил, как я себя чувствую, я ответила, что лучше, но с трудом скрывая внутренний дискомфорт. Это не тот завтрак, который я себе представляла – с бодрым настроением и легкой беседой. Я чувствовала, как стыд меня сжимает, но все равно старалась быть сдержанной.
– Спасибо за яичницу с беконом, – сказала я, вставая из-за стола. – Это было божественно.
Он кивнул, смотря на меня с тихим пониманием, но не сказал больше ни слова. Я ощущала, что между нами как будто проскользнуло невидимое расстояние, хотя это был самый обычный завтрак.
Я пошла в ванную, чтобы хоть как-то восстановить себя – умыться, освежиться, привести мысли в порядок. Пока я стояла у раковины, капли воды стекали по лицу, а внутри меня по-прежнему кипели противоречивые чувства. Мне было неловко и стыдно, но, кажется, я все равно не могла справиться с этим.
Я стояла у раковины, умываясь и стараясь прийти в себя. Мысли в голове путались, но все же я продолжала держать себя в руках. Взгляд стал яснее, и, почувствовав, что нужно как-то действовать, я вытащила телефон и вызвала такси. На душе было неспокойно, и я знала, что нужно как-то вернуться в реальность. Ну да, опять сбегаю, но сейчас это кажется лучшим решением.
Когда я вернулась в гостиную, Арес уже сидел за ноутбуком, поглощенный экраном, и не сразу заметил, что я подошла. Его внимание было сосредоточено на чем-то важном, что не касалось меня. Он выглядел так же спокойным, как всегда, будто все происходящее вокруг было частью нормальной рутины.
Я встала рядом, наблюдая за ним. Он поднял взгляд, и, как обычно, его молчаливое понимание отразилось в его глазах. В этот момент все казалось каким-то странным, неестественным. Я потянулась за своей сумкой, и он тихо кивнул. Он понимал, что я уезжаю, но никаких слов о том, что я должна оставаться, не было. Это не было нужно. Все было молчаливо принято, без слов, просто как данность.
Села в такси, набрала сообщение Маше, чтобы быстро сообщить ей новости. Пальцами набрала короткое сообщение пока машина медленно отъезжала от дома .
– Ночевала у Ареса. Еду домой, переоденусь и приеду к тебе.
Ответ пришел мгновенно.
– Ух ты, серьезно? Все нормально? Жду, расскажешь.
Я кивнула в ответ на сообщение, хотя она не могла меня видеть, и положила телефон обратно в сумку. Поездка домой прошла быстро. Мой ум, все еще забитый противоречивыми чувствами, медленно успокаивался, хотя по-прежнему оставалась эта неизбывная неловкость.
***

Приехав к Маше, меня первым встретил Вольф – ее пес хаски, с пушистым хвостом и глазами, полными доверия. Он моментально понял, что я пришла не с пустыми руками, и принялся весело прыгать вокруг, будто проверял, готова ли я к большой порции любви и внимания. Маша всегда смеялась, что Вольф – лучший барометр настроения, и сегодня его приветствие было особенно бурным.
Мы дружим уже десять лет по каким-то странным стечениям обстоятельствам. Мы познакомились через моего двоюродного брата, с которым я никогда не общалась, но в тот период почему-то начали буквально на те пол года, что он был с Машей. Потом они расстались из-за того, что мой братец не смог удержать член в штанах, а с Машей мы продолжили дружить, я, кстати говоря, общаться с ним перестала тоже. Даже на его свадьбу поехать не изволила.

Она знала обо мне все, мои мысли и переживания, перед ней я была открытой книгой и никогда не боялась своих чувств и мыслей.
Маша встретила меня в холле с шикарной улыбкой в брекетах и с тем же неподдельным интересом, который она выражала, когда ждала новости от меня. Она выглядела по-другому, чем я привыкла ее обычно видеть. К тридцати годам, наконец, решилась исправить зубы и каждый раз при встрече она демонстрировала их в железяках, никак не могла привыкнуть. Мне нравились и ее старые зубы, не знаю, чего она них взъелась.
– Привет, проходи! Как доехала? – спросила она, обнимая меня и заходя в коридор. Я чувствовала, как её обнимашки создают уютную атмосферу, всегда легко с ней.
– Привет! Всё нормально, просто немного голова болит, но в целом… Думала, что поеду к тебе, а потом опять вся эта ситуация с Аресом… Ужас просто, Мань. Ты не представляешь, что я творю, – выдохнула я, садясь на диван. Вольф тут же устроился рядом, положив голову мне на колени.
Маша села рядом и поджала губы, чтобы не рассмеяться. Она всегда знала, когда не нужно смеяться, а нужно просто выслушать. Несмотря на то, что иногда я чудила, она всегда относилась с пониманием и помогала разобраться.
– Ну, рассказывай, что с Аресом-то? Вроде не в его стиле, чтобы тебе мозги крутить… Или я ошибаюсь? – Маша мягко взглянула на меня, но её глаза уже выдавали желание, чтобы я наконец раскрылась.
Я, чуть побледнев, нахмурилась и постаралась собраться с мыслями.
– Я не знаю, что со мной творится. Просто… я все еще переживаю за то, что я сделала… Приехала к нему ночью, как какая-то… не знаю даже, как это назвать… А утром, когда проснулась, мне так стыдно стало, что не могла ни с ним поговорить, ни что-то еще сделать… Я почувствовала, что вся эта ситуация выходит из-под контроля.
Маша внимательно слушала, не перебивая, но я видела, как её лицо становилось всё более озабоченным.
– Слушай, мне кажется, что ты слишком переживаешь. Опять на ровном месте включила аналитику свою. Я уже говорила, выдохни и дай идти всему своим чередом.
Мы сели за стол пить чай, а Маша, как всегда, не упустила возможности продолжить разговор.
– Знаешь, мне кажется, что ты просто боишься. После развода с Сашей, это всё ещё не отпустило тебя. Странно, что прошло уже три года, а ты всё ещё не можешь никого впустить в свою жизнь. Ань, если не получилось тогда с ним, это не значит, что институт семьи и отношений вообще не имеет смысла. Посмотри на мою историю, – она сделала паузу, глядя на меня с лёгкой улыбкой.

– Помнишь, как он мне изменил? Я сидела в депрессии, у меня всё развалилось, но потом я встретила Рому. И, отбросив все свои прежние страхи и предубеждения, вышла за него замуж.
Её слова прозвучали с такой уверенной, спокойной силой, что я невольно замерла. Всё, что она говорила, было правдой. Но внутри меня по-прежнему был тот же страх – страх снова ошибиться, снова попасть в ловушку иллюзий и потом всё потерять.
Я молчала, обрабатывая слова Маши. Она была права, как всегда. После развода с Сашей я действительно закрылась. Слишком много боли оставил тот опыт, слишком много обид и сожалений. И вот теперь… Арес. Он ворвался в мою жизнь, как буря, заставив меня вновь ощутить что-то живое, что я уже давно забыла.
– Возможно, ты права, – наконец произнесла я, не поднимая взгляда. – Но… как перестать бояться? Как снова научиться доверять?
Маша некоторое время молчала, внимательно наблюдая за мной, прежде чем ответить.
– Не ищи идеальных решений. И не строй себе иллюзий, что когда-нибудь наступит момент, когда ты будешь готова. Это не так. Просто живи. Не бойся того, что будет. Всё изменится, когда перестанешь бояться того, что впереди и везде пытаться подложить себе соломки.
Её слова, полные уверенности, немного сняли груз с моего сердца. Однако, я понимала, что с этим будет нелегко. Но сама мысль о том, что возможно, что-то хорошее впереди, всё же не отпускала.
– Хорошо, – вздохнула я. – Постараюсь.
Маша, словно удовлетворенная моим ответом, подняла чашку с чаем и мягко улыбнулась.
– Молодец, вот и правильно. Ты всегда была сильной, Ань. Но помни одно: не строй стену вокруг себя. И если честно, Арес – не тот человек, который поможет тебе научиться жить с этим страхом. Но это уже другая история.
Я невольно рассмеялась. Маша всегда говорила то, что действительно нужно было услышать.
– Я постараюсь, – ответила я, снова отвлекаясь на чашку. – Просто… нужно время, чтобы разобраться в том, что происходит, и понять, что с этим всем делать.
Я снова погрузилась в свои мысли и воспоминания.
В восемнадцать лет я встретила своего первого парня, который стал моим мужем. Он работал бариста в местной кофейне, а я, по стечению обстоятельств или счастливой случайности, в один из зимних дней решила погреться чашечкой кофе. Я никогда не была поклонницей этого напитка, но в тот момент меня тянуло к чему-то горячему, и я зашла в ближайшую кофейню, манившую яркой неоновой вывеской. Он просто улыбнулся, а чуть позже нашел меня в соцсетях. Наши разговоры быстро переросли в решение попробовать жить вместе.
Первые дни совместной жизни были трудными: голые стены, отсутствие дверей в санузлах и лишь одна мультиварка среди кухонной утвари. Я научилась готовить в этой чудо-машине, стараясь внести разнообразие в наш скромный рацион, стирать вручную в ванной и придавать уют пустому пространству с ограниченными средствами. Бывали моменты, когда у нас оставалось всего пятьдесят рублей, и мы радовались, покупая лапшу быстрого приготовления на двоих.
Три года спустя он стал директором зарубежной сети ресторанов, и мы забыли о тех трудностях, что пережили в начале. Мы гордились тем, как преодолели все испытания в юности, и считали, что это настоящая любовь.
Конечно, наши отношения не были безоблачными. За пять лет мы ссорились, мирились, расставались и снова находили друг друга, убеждая себя, что сдаваться – это глупо, ведь мы были командой, прошедшей через множество испытаний.
Через четыре года отношений, в мой день рождения, он сделал мне предложение. Я думаю, это случилось по двум причинам: его коллега случайно выдала секрет о моем основном подарке, и ему пришлось оперативно придумать, что меня точно впечатлит, а также предложение казалось логичным итогом того, что мы пережили. Мы расписались в феврале, сыграли свадьбу в мае, а в августе уже развелись, потому что, готовясь к свадьбе, мы поняли, что между нами что-то изменилось.
В тот решающий момент мы осознали, что повзрослели и, к сожалению, не пропорционально друг другу. Развод стал для меня настоящим испытанием. Я переехала к маме в область, в дом, в котором никогда раньше не жила, так как купили его уже после того, как начали жить с Сашей. Панические атаки стали мучить меня, и я не могла понять, как могла разрушиться эта идеальная картинка нашего счастья.
В октябре он попытался вернуть меня. В мой день рождения поздравил ночью, и мы даже слетали в Сочи, чтобы отметить это событие. Но было уже слишком поздно. Мы не могли вернуться в прошлое, и восстанавливать было нечего. Мир, каким я его знала, разрушился, а понятие семьи стало для меня символом краха.
– Ань – голос Маши вырвал меня из потока воспоминаний. – Может останешься сегодня у нас?

– Я как кочевник – усмехнулась я. – Стала забывать, что у меня есть свой дом.
После недолгих уговоров Маши, мной было принято решение остаться. К тому же, мы довольно редко видимся из-за того, что я на юге, она на севере и наши графики редко совпадают.
Третьяковка.

Мы с Машей лежали на кровати, выбирая, какой фильм посмотреть. Маша решила, что пора отдохнуть от драм и предложила что-то более легкое, комедийное, но я все же настояла на чем-то более глубокем, например, на артхаусном кино. Мы спорили, пока не нашли что-то, что удовлетворяло обеих – не слишком сложное, но и не совсем банальное.
Параллельно обсуждали последние события: я рассказывала, как мне не понравилось новое кафе, куда мы с Викой ходили, а Маша делилась новыми планами по ремонту в квартире. Под конец мы пришли к выводу, что обе больше не в силах думать о ее новой кухне, и согласились оставить этот вопрос на потом.
Телефон завибрировал, и я увидела сообщение от Ареса.
– Завтра вечером идем в Третьякову, просвещаться.
Я улыбнулась и ответила коротко: «Ок.»
Маша заметила мою довольную улыбку и заинтересованно спросила:
– Арес?
– Да, – ответила я.
– Что пишет? – поинтересовалась она, вглядываясь в мой экран.
– Завтра вечером в Третьяковку и всё, – сказала я с легким смешком. – Как всегда, немногословен.
Маша покачала головой, усмехнувшись.
– Ну, кто бы сомневался.
Через некоторое время в прихожей послышались шаги – приехал Рома. Мы с Машей встали навстречу ему, Маша встала как обычно на цыпочки, чтобы поцеловать своего здоровяка, а я обняла его, как всегда, с улыбкой.
– Ну, как день? – спросила я, усаживаясь обратно на диван.
– Рабочий, как всегда, – ответил Рома, кидая сумку в угол и направляясь на кухню, где разливал вино. – Винца вам принёс, – сказал он, проходя с бокалом и отдавая Маше безалкогольный напиток, а себе наливая обычное.
– Всё, что надо, – подмигнул он, садясь рядом с нами.
Мы продолжили вечер, смотря легкую комедию. Смех, обсуждения, пустые разговоры о работе и, конечно, непринужденные шутки, как это часто бывает с близкими друзьями. Атмосфера была уютной, и я почувствовала, как накатывала волна усталости с каждым глотком вина.
Когда фильм закончился, я посмотрела на часы и поняла, что пора отправляться спать, было уже глубоко за полночь.
– Товарищи друзья, спасибо за вечер и приятную компанию, – сказала я, вставая с дивана.
– Ты как всегда вовремя, – рассмеялась Маша. – Гостевая комната твоя, как обычно.
Я пошла в свою комнату в этой квартире, сняла одежду, переоделась в выделенную сервисом подруги пижаму, устроилась в постели и позволила себе отдохнуть после долгого дня. Мы вдоволь наговорились с Машей и Ромой, и теперь ночь обещала быть спокойной и тихой.
***
Я проснулась рано, едва приоткрыв глаза. Часы на тумбочке показывали 7 утра – и я поняла, что мне нужно вставать. Работа не ждет, а ноутбук я оставила дома, так что нужно вернуться и наверстать всё, что отложилось.
Сделав пару глубоких вдохов, я быстро вскочила с постели, надела халат и аккуратно закрыла дверь гостевой комнаты. В голове уже пронеслись мысли о том, сколько дел меня ждет, и я сразу решила, что на утренний кофе у меня времени нет. Нужно собраться и уехать.
В ванной я быстро умылась, прихорашиваясь для того, чтобы не выглядеть уставшей. Все было спокойно и тихо, но мысли были полностью заняты работой. После нескольких минут подготовки я вернулась в гостиную, где лежали мои вещи, оделась и вызвала такси. Ребят я будить не стала, попросила передать Вольфа, что уехала, но на всякий случае, если он забудет передать написала сообщение.
Я вернулась домой, постелила коврик и позанималась йогой, пытаясь привести мысли в порядок. После быстрого душа села за работу. Нужно было разобраться с отчетом по ДДС, но сальдо не сходилось – начальный и конечный остаток не совпадали, и я никак не могла найти ошибку.
Мозг отказывался сосредотачиваться, а мысли упрямо возвращались к сну. Я вспоминала черты Ареса во сне и поражалась, насколько они совпадали с реальным Аресом. Линия подбородка, взгляд, даже то, как он молчал, казалось, было одинаковым.
Вдруг в голове всплыл Иван, мой жених. Я задумалась, насколько его повадки и характер напоминают моего бывшего мужа. Нет, бред, – я резко отмахнулась от этой мысли и вернулась к отчету, стараясь погрузиться в цифры.
Но все же странное ощущение не проходило. Это всего лишь сон, убеждала я себя. Разум просто рисует те образы, которые уже видел. В этом нет ничего мистического, просто переработка информации.
Но почему тогда этот сон с продолжением? Почему он возвращается?
Ошибка оказалась в курсовых разницах. Я пробежалась по движениям за период, и как только нашла несостыковку, стало легче дышать. Проблема решена.
Я едва успела прийти в себя после напряженного поиска, как уже сидела на двух подряд собраниях, слушая коллег и попутно проверяя отчеты. Когда, наконец, смогла закрыть ноутбук, почувствовала невероятное облегчение.
Глянула на время – пора собираться в Третьяковку.
Открыв двери шкафа я задумалась: что надеть? Хотелось выглядеть уместно, но не слишком нарядно. В конце концов, это просто прогулка по галерее. Или не совсем?
Я выбрала удобные брюки, лаконичный топ и лёгкий пиджак. Немного туши, капля парфюма – достаточно.
Пока собиралась, поймала себя на том, что внутренне волнуюсь. Не столько из-за самого похода, сколько из-за того, какие мысли он может за собой повлечь. Слишком много совпадений за последние дни.
К моменту окончания моих сборов Арес уже вызвал мне такси – сам заехать не успевал.
Я посмотрела на уведомление с деталями поездки и вышла из дома. На улице было свежо, но не прохладно – лето только начиналось, и вечерний воздух ещё хранил дневное тепло.
Такси подъехало быстро. Я села в машину, кивнула водителю и, пока ехали, смотрела в окно, думая обо всём и ни о чём одновременно.
Почему-то этот поход в галерею ощущался чем-то большим, чем просто культурная прогулка.
***
Когда я подъехала, Арес уже ждал у входа. Боже, как же мне нравилось, как он выглядел.
Светло-бежевое поло идеально сидело на нём, подчёркивая сильные плечи и руки. Тёмно-синие брюки дополняли образ – сдержанный, но безупречный. Он всегда держался уверенно, без излишнего официоза, и эта расслабленная серьёзность в его лице только добавляла ему притягательности.
– Привет, принцесса, – сказал он, легко коснувшись моих губ.
– Привет, – ответила я, улыбаясь.
Мы зашли внутрь, не торопясь двигаясь к кассам. В Третьяковке было шумно – туристы, студенты, любители искусства. Я оглядывалась по сторонам, ловя знакомые образы на афишах выставок.
– Какой план? – спросила я, переводя взгляд на Ареса.
– Идём по классике. Тебе всё равно нравятся старые мастера, – ответил он, убирая телефон в карман.
Он, как всегда, знал, что мне понравится, но я никогда не говорила об этом вслух. Ни разу не упоминала, что люблю именно старых мастеров, не делилась мыслями о том, какие картины заставляют меня задерживать дыхание. Но Арес, будто читая между строк, всегда угадывал, что мне нужно.
В воздухе витал лёгкий запах старых картин, масляных красок и лака. Посетители рассеялись по пространству, кто-то задерживался у любимых полотен, кто-то вёл дискуссии о смысле искусства.
– Вечно хочется подслушивать, – усмехнулась я, когда мимо прошли двое спорящих студентов.
– Ну давай, слушай, – Арес наклонился ко мне, слегка коснувшись плечом.
Я фыркнула, но остановилась перед «Девочкой с персиками» Серова.
– Сколько раз ты уже её видела? – поинтересовался он.
– Бесчисленное количество. Но она всегда разная.
Арес молчал, давая мне возможность раствориться в моменте. Мы неторопливо переходили от картины к картине, обсуждая детали, цвета, композицию. Он шутил, я спорила, и между нами царило то особое, ненавязчивое понимание, которое мне всегда нравилось.
Я часто ловила себя на мысли, что залипаю на нем, так лаконично и уверенно он выглядел в этом пространстве, как будто сам был частью картины. Его присутствие было таким органичным, что я порой забывала о времени и месте, увлекшись только им.
А он, в свою очередь, не упускал возможности держать меня за руку, обнимать, всячески трогать и иногда щипать за попу, пока никто не видел. Это была его особая игра – маленькие дерзкие прикосновения, которые заставляли меня чувствовать себя живой, несмотря на всю серьезность ситуации. Даже когда рядом были те самые тучные и грозные тетки-смотрительницы он не стеснялся: его взгляд не покидал моё лицо, а рука на спине оставалась уверенной и неосвобожденной. Иногда это было немного игриво и дерзко, но я уже, кажется, начала к этому привыкать. Часто, когда я была у него, проходя мимо он непременно пытался дотронуться до моего паха. Я считала этой странным порывом, но через раз другой смирилась.
В один из таких дерзких моментов мы замерли. Его зрачки расширились, дыхание стало чуть глубже. Моё – сбилось. Внутри разлилось напряжение, которое не отпустило бы, даже если бы я попыталась от него отмахнуться.
Мне хотелось его прямо здесь, в Третьяковке, на глазах у всех. Ну или чтобы всех выгнали – это уже детали.
Даю зуб, его это желание настигло тоже.
– Что такое, принцесса? – пробормотал он, чуть склонив голову к моему уху не снимая ехидную улыбку.
Я примерно понимала, как выгляжу в этот момент.
– Что? – парировала с не меньшим ехидством
– Ты будто готова стянуть с меня это чёртово поло и вытащить из зала.
Я хмыкнула. Чуть повернула голову, оказавшись слишком близко.
– Может, мне это кажется, но ты совсем не против.
Он выдохнул, почти незаметно качнув головой.
– Не против, – подтвердил.
Мы молчали. Я не двигалась. Он тоже. Только его пальцы лениво скользнули по внутренней стороне моего запястья.
– Не здесь, – всё-таки сказал он, но голос прозвучал чуть хрипло.
Я усмехнулась.
– Конечно, не здесь.
Но мысль, что нас обоих пронзило одной и той же вспышкой желания в одном из самых строгих и серьёзных мест столицы, почему-то согревала.
Арес взял меня за руку, сжал пальцы чуть сильнее, чем обычно. Я чувствовала этот жест – в нём было нечто большее, чем просто привычное прикосновение.
– Пойдём.
Голос звучал ровно, но я знала его слишком хорошо.
– Куда?
– Куда-нибудь, где можно не сдерживаться.
Я улыбнулась, покачав головой.
– Ты хоть раз можешь не думать только о сексе?
Он посмотрел на меня с таким выражением, что мне самой захотелось взять свои слова обратно.
– Я не думаю о сексе, – ухмыльнулся он. – Это ты.
Я прикусила губу, отвела взгляд. Мы уже шли к выходу, но я всё ещё чувствовала его ладонь на своей спине, горячее прикосновение через ткань топа.
На улице было тепло. Тот редкий московский вечер, когда воздух ещё не успел пропитаться июньской духотой, но уже тёплый, мягкий, чуть влажный.
Мы вышли на улицу, но напряжение между нами никуда не исчезло. Оно, казалось, стало ещё ощутимее, плотнее, словно обволакивало нас невидимой пеленой.
Арес открыл передо мной дверь машины, пропуская внутрь. Сам сел рядом, бросил короткий взгляд в мою сторону и, не спрашивая, положил ладонь мне на бедро.
– Тебе утром куда-то надо? – спросил он будничным тоном, словно не чувствовал, как напряглось моё тело от его прикосновения.
– Нет, – ответила я, не глядя на него.
– Отлично.
Я ощущала тепло его руки через тонкую ткань брюк. Оно было не просто тёплым – горячим, жгучим, властным. Кончики его пальцев медленно скользнули чуть выше, едва заметно, но этого было достаточно, чтобы сердце пропустило удар.
– Арес…
Он улыбнулся, всё так же глядя вперёд, будто не слышал, как изменился мой голос.
– Что?
Я посмотрела в окно, пытаясь игнорировать его игру. Но в этой тишине, наполненной электричеством, каждый вдох казался громче, чем следовало бы.
Машина плавно катилась по вечерним улицам, но меня сейчас волновало совсем не это.

Я не ответила. Просто сидела, глядя в окно, но ощущение его пальцев на моём бедре не давало сосредоточиться ни на чем другом.
Движение было медленным, намеренным. Будто он проверял, насколько далеко может зайти.
– Ты ведь понимаешь, что я сейчас делаю? – его голос был низким, спокойным, но в нём звучала явная усмешка.
– Конечно, понимаю, – я наконец повернулась к нему, встретившись с его взглядом. В этих глазах не было ни тени сомнения.
На красном сигнале светофора он наклонился чуть ближе, медленно, выжидающе, давая мне возможность отстраниться, но я не сделала ни единого движения. В последний момент он резко сменил траекторию и вместо губ коснулся моих ключиц. Лёгкий поцелуй, почти мимолётный, но этого хватило, чтобы мурашки пробежали по всему телу.
– Арес… – снова сорвалось с моих губ, но на этот раз тише, сдавленнее.
– М? – он ухмыльнулся, откидываясь обратно на сиденье, будто ничего и не произошло.
Я тяжело выдохнула, не зная, что сказать.
Машина свернула во двор его дома, и Арес спокойно заглушил двигатель.
– Пойдём? – спросил он, не торопясь выходить, как будто смакуя момент.
Я кивнула, глубоко вдохнув прохладный ночной воздух, но внутри всё ещё горела от его прикосновений.
Ночь только начиналась.
Он открыл передо мной дверь, пропуская первой.
– Проходи, – его голос был спокойным, но взгляд говорил о другом.
Я вошла внутрь, и тишина большого дома накрыла меня, словно плотное покрывало. Здесь было темно, только уличные фонари пробивались сквозь окна, размытыми силуэтами ложась на стены.
– Хочешь воды? – его голос раздался за моей спиной.
– Нет, – покачала я головой, оборачиваясь к нему.
Арес уже стоял ближе, чем секунду назад. Я не слышала его шагов, но он приблизился почти вплотную.
Он смотрел на меня так, будто знал, что я ощущаю каждое мгновение этого момента. Медленно поднял руку и провёл пальцами по моему подбородку, чуть касаясь кожи.
– Попалась, принцесса? – прошептал он мне на ухо, обжигая тёплым дыханием.
Я молчала.
Он вдруг поднял меня на руки, словно я была легким перышком. Я не успела ничего сказать, как он уже нес меня в сторону спальни. Я обвила его шею руками, чувствуя, как его тело крепко держит меня, и это ощущение заставляло моё сердце биться быстрее.
Он осторожно перенёс меня через порог комнаты и положил на кровать.
– Так будет комфортнее, – сказал он, убирая волосы с моего лица.
Я смотрела в его глаза, в которых было столько уверенности, что мне почти не оставалось сомнений в том, что всё будет именно так, как он захочет.
Он склонился ко мне, взгляд оставался серьезным, но в его голосе я уловила едва заметный сарказм:
– Я не нарушаю твои личные границы? – спросил он с ехидной улыбкой.
Я рассмеялась ему в ответ, легко отбросив напряжение и посмотрев в глаза, внезапно меня охватило странное ощущение. Ни с кем я не чувствовала себя так, как с ним – и, вероятнее всего, уже не почувствую с кем-то еще. Это было нечто большее, чем просто притяжение, нечто, что трудно было объяснить словами, но я ощущала это всем своим существом.
Он не нуждался в словах, чтобы заставить меня почувствовать себя особенной, чтобы каждый момент рядом с ним становился незабываемым. Его взгляд, его прикосновения – всё это создавало атмосферу, в которой я теряла себя, но при этом чувствовала себя живой, полной и желанной.
"Никогда не будет больше так", – подумала я, но сразу отогнала эту мысль. Почему думать об этом, когда момент был здесь и сейчас?
Назад в возможное будущее.

После того, как дыхание и пульс выровнялись, мы вместе приняли душ, наслаждаясь тёплой водой и тишиной вокруг. Он обнял меня, и в этом жесте было что-то успокаивающее, что позволяло мне расслабиться, забыть обо всём на свете. Вышли, переоделись и включили фильм в гостиной, но я уже чувствовала, как усталость накрывает меня. Глаза становились тяжелыми, и, несмотря на интерес к происходящему на экране, меня постепенно начало клонить в сон.
Сквозь полусон я ощущала, как Арес аккуратно берёт меня на руки, и его тепло снова обвивает меня, как будто защищая от всего внешнего мира. Он переносит меня в спальню, укладывает на кровать, и я ощущаю его присутствие рядом. Тело мгновенно расслабляется, и, не успев осознать, как это произошло, я проваливаюсь в глубокий сон, который снова засасывает меня в водоворот событий.
***
На следующее утро, едва первые лучи солнца коснулись земли, я почувствовала, как в мою кровь вливается стремление к свободе. После вечернего бала, полного взглядов и разговоров, я жаждала уединения, полета – и только Бриллиант мог подарить мне это ощущение. Он был моим верным спутником, моим другом, тем, кто никогда не задавал лишних вопросов и не требовал объяснений. Я знала: если я оседлаю его, то забуду обо всех правилах, о взглядах и нормах. Останусь только я и бескрайние поля, расстилающиеся на горизонте.
Бриллиант был не просто конем – он был воплощением изысканности и силы. Его шерсть белоснежная, как первый снег, была мягкой на ощупь и словно светилась на солнце, когда он двигался. Он был высоким, статным, с длинной, гордой шеей, которая придавала невероятную грацию в каждом его шаге. Его глаза – темные, глубокие, с искоркой умности – всегда следили за мной, а я всегда ощущала этот взгляд, как будто он знал мои мысли. Легкость его движений, словно он скользил по земле, не касаясь её, придавала ему вид мифического существа, способного мчаться на невероятной скорости, не оставляя ни следа, ни шороха.
Сегодня я не могла больше сидеть в этих четырёх стенах, сдержанная всеми правилами и ожиданиями. Дома меня ждали протесты – мама и папа всегда переживали за меня, когда речь шла о верховой езде. Они считали, что это неприлично для дамы, что это не та роль, которую мне следовало бы играть. «Тебе нужно вести себя соответствующе твоему статусу», – часто говорила мама, её голос был полон материнской заботы и волнений. Отец же молча хмурился, когда я высказывала желание уехать на лошадях, как будто я нарушала какой-то священный кодекс. Но как они могли понять? Они не знали, что значит чувствовать ветер в волосах, когда ты мчишься по бескрайним просторам, оставляя позади всё, что сковывает твою душу.
Но для меня это было всё равно. Я не могла и не хотела отказать себе в этой потребности, не могла отказаться от свободы, которую давал мне только конь. Я могла быть дамой для всех, но на Бриллианте я становилась собой – тем, кто я есть на самом деле.
И у нас был план. Наш старый, верный конюх, с которым я поделилась этим желанием, придумал схему, как я могла покинуть дом и остаться незамеченной. Бриллиант всегда был спрятан в укромном месте, скрытом от взглядов родителей, рядом с хозяйственными постройками. Он знал, что мне нужно было уединение, и каждое утро безошибочно ставил коня к заднему двору, готового мчаться вдаль. Так я могла выезжать, не привлекая внимания – отцу и матери было бы трудно заметить моё отсутствие, если я возвращалась до наступления вечерних сумерек.
Сегодня утром я влезла в седло с чувством решимости и нетерпения. Мои пальцы легко погладили гриву Бриллианта, и в этот момент я почувствовала, как ветер, словно старый друг, коснулся моего лица. Всё вокруг оживало, наполняясь яркими красками и звуками, когда я пустила коня в галоп. Мы мчались, я и Бриллиант, по дорожке, которая вела нас в поля, оставляя позади холодные стены дома, и впереди открывался безбрежный мир, полный свободы и возможности. Трава под копытами шелестела, воздух становился всё свежее, а пространство вокруг казалось бесконечным.
Заботы, правила, предписания – всё это исчезало, как сон, уступая место чистой, первозданной радости. Ветер развивал мои волосы, а я ощущала, как каждая клетка моего тела наполняется жизнью, становясь частью природы. Бриллиант двигался с такой лёгкостью, что мне казалось, будто мы стали единым целым – он и я, сливаясь с полями и небом.
С каждым шагом я ощущала, как освобождаюсь от всего, что держит меня в плену. Мы мчались в дали, и я не думала о последствиях, не думала о том, что ждёт меня дома. Этот момент был только нашим.
Я выехала в открытое поле, где пространство казалось безбрежным, и с каждым новым шагом Бриллиант как бы расширял горизонты. Утро было ещё не полное – первые лучи солнца лишь касались земли, рисуя на ней длинные, тянущиеся тени, и всё вокруг было поглощено мягким светом, который придавал мирному пейзажу какую-то особенную, почти мистическую красоту. Трава, покрытая росой, блестела, как миллионы маленьких драгоценностей, отражая солнечные лучи. Ветер играл с полями, тихо шелестел, как будто шептал что-то на ухо всей земле.
Тишина была завораживающей, но от этого не менее живая. Птичьи голоса, едва слышные, но повсюду, создавали ощущение целого мира, где никто и ничего не требовало от тебя, где ты можешь быть просто собой, забытой в этом зелёном бескрайности.
Я спрыгнула с Бриллианта, ловко приземлившись на землю. Сапоги вонзились в мягкую, слегка прохладную от росы траву, но я не сразу подняла ноги – мне хотелось почувствовать землю, небо, это утро, будто пропустить его через себя, каждый момент, каждую деталь. И вот, босыми ногами я ощутила, как мокрая трава обвивает мои ступни, холодная и свежая, а потом – мягкая и теплая, словно сама земля встречала меня с нежностью.
Воздух был наполнен запахом свежести, в нем витала легкая сладковатая нота от цветов, но при этом чувствовалась едва уловимая влажность, которая говорит о том, что ночь ещё не успела полностью уйти. Далеко в поле простирались клочья яркой зелени, мелкие цветы, оставшиеся от ночной росы, и невысокие кустики, которые в этом свете казались почти волшебными. Всё это создавало ощущение единства с миром – как будто ты часть чего-то безбрежного, неизведанного, не имеющего конца.
Я стояла, вдыхая глубоко, наслаждаясь этой мгновенной тишиной и покоем. Здесь не было ни забот, ни мыслей о доме и его ожиданиях. Здесь был только я и это поле, встречающее меня тишиной и мягкой травой.
Бриллиант стоял неподалеку, неторопливо поедая траву, не обращая внимания на мир вокруг, но я чувствовала его внимание, его присутствие. Это было нечто большее, чем просто лошадь – он был тем, что всегда был рядом, тем, что разделяло со мной эту тишину и простоту. Я подошла к нему, погладила его шею, и в этот момент мне казалось, что всё это – и он, и поле, и ветер – создано специально для меня, как будто вся вселенная в этот момент соединилась, чтобы я могла быть свободной.
Но вот, несмотря на всю ту красоту и тишину, что меня окружала, в голову то и дело вонзался вчерашний бал. Вспышки образов и чувств беспокойно мелькали в моей памяти, как яркие, но неясные картины, которые я не могла игнорировать.
Иван… Его лицо, его взгляд, та уверенность, с которой он вошел в зал, как бы подчеркивая свою неизбежность, его легкая усмешка, когда он встречал знакомых. Я пыталась прочесть в его глазах что-то большее, но он был слишком… уверенным, слишком ясным в своих намерениях. Но когда он взглянул на меня, когда наши глаза встретились, я почувствовала, как всё внутри меня напряглось. Не было ни волнения, ни трогательной нежности, как в тех письмах, которые мы писали друг другу годами. Было нечто другое. Что-то почти чуждое. Возможно, это был его взгляд – взгляд человека, который думал, что все должно быть так, как он решил. И я, кажется, была частью этой схемы, частью его задумки.
А потом был Арес. Тот странный, неподдающийся определению человек. Он был тем, о чем я не могла не думать. Когда он заговорил, когда его голос коснулся моего имени, я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось. Он был странным и загадочным, а в его глазах была какая-то тёмная, почти пугающая глубина, которая не оставляла мне покоя. Как будто я что-то не замечала, что-то важное, что должно было вскоре выйти наружу.
Но что он сказал? «Некоторые встречи меняют всё…» Он говорил об этом как о факте, как о неоспоримом явлении, и я не могла избавиться от ощущения, что он прав. Что что-то изменилось. Но что? Почему я вдруг начала сомневаться в себе, в том, что казалось раньше таким очевидным?
И что это всё значит? Почему я не могу избавиться от этих мыслей? Тот вечер был таким ярким и полным, но теперь всё стало каким-то мутным, неясным, словно я пыталась понять, куда ведет этот путь, но не могла увидеть конца.
Я сделала шаг в сторону от Бриллианта, сдерживая беспокойство, что снова буду думать об этом. Почему всё так сложно? Почему, казалось бы, простое решение стало таким запутанным?
Я стояла в тени большого дерева, прислушиваясь к звукам утреннего леса, когда вдруг услышала звук приближающихся шагов. Вдохнув воздух, я повернула голову и увидела их.
Иван был первым. Он появился неожиданно, как и всегда – с той же уверенной осанкой, с которой он входил в любой зал. Его лошадь, рыжая и грациозная, шагая по мягкой траве, почти не издавала звука. Он выглядел таким же, как на балу: элегантный, собранный, как будто весь мир был у его ног. Но теперь его взгляд был более мягким, даже задумчивым. Он заметил меня, и его лицо слегка осветилось едва заметной улыбкой.
– Анна, – сказал он, подходя ближе и спешившись. – Я надеялся, что ты выйдешь сюда. Это место всегда было твоим убежищем.
Я взглянула на него, пытаясь понять, что он действительно чувствует, но его глаза оставались такими же бесстрастными, как всегда. Это был тот же Иван, который был рядом всё это время, но что-то изменилось. Всё изменилось.
– Не совсем так, – ответила я, вытирая руки о юбку, чтобы скрыть легкое волнение. – Иногда хочется почувствовать, что не только ты одна здесь, что всё это пространство живёт своей собственной жизнью.
Иван кивнул, его взгляд мягко коснулся травы, будто он тоже задумался о чем-то. А затем, буквально из ниоткуда, появился Арес. Он подъехал на своей чёрной лошади с такой легкостью, что я не сразу заметила, насколько быстро он двигался. Казалось, что лошадь была частью его самого, как будто она и он слились в одно целое. Его взгляд – тот же загадочный и пронзительный – оказался прикован ко мне почти мгновенно.
– Ты тоже решила почувствовать свободу, – сказал Арес, присматриваясь ко мне с лёгким укором, будто я была слишком известна для этих простых радостей.
Иван бросил взгляд на Ареса, но не сказал ни слова, только слегка приподнял бровь, и его лицо снова стало каменно-непроницаемым. Арес не ответил, но его глаза скользнули по мне, и я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло.
– Видимо, нам всем нужно это чувство, – ответила я, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией. – Немного свободы.
Я посмотрела на Бриллианта, который стоял немного в стороне, спокойно щипля траву. Он был моей уверенностью в этот момент, моей опорой, как бы ни пыталась я скрыться от этого странного напряжения между нами всеми.
Иван развернулся к своим лошадям, что-то тихо сказал своему коню, и затем обернулся ко мне.
– Составишь компанию? – его голос звучал чуть более мягко, чем обычно.
Я задумалась. Мы все были здесь, на этой свободной, открытой земле, и в этом моменте мне хотелось почувствовать именно это – свободу. И не зависеть от того, что говорили бы другие.
Я кивнула, вскакивая на Бриллианта.
– Буду рада.
Арес и Иван, не отстав от меня, усмехнулись в ответ. Мы поехали, сливаясь с ветром и простором. В тот момент мне не было важно, что происходило вчера, кто что думал, кто стоял в тени. Было только это утро – свежий, холодный воздух, бескрайние поля, кони, мчавшиеся вперед, и я, чувствующая себя живой, как никогда.
Мы мчались по полю, ветер гоняя волосы, пока, наконец, не остановились, выбрав место среди диких цветов и трав. Мы все молчали, каждый в своих мыслях, но теперь эта тишина не казалась такой угнетающей. Здесь, в этом моменте, не было нужды говорить. Только мир вокруг и наше дыхание.
Иван и Арес спешились, вглядываясь в горизонты. Я, казалось, тоже пыталась смотреть туда, в будущее, которое ещё не было определено, и которое так часто пугало меня. Но сейчас мне было не страшно.
– А ты что думаешь? – вдруг спросил Арес, его глаза искали ответы во мне. Я не была готова, но не могла не ответить.
– О свободе? – я посмотрела на него. – Это не так просто, как кажется. Мы все в поисках чего-то, но иногда, кажется, что находим лишь промежуточные моменты.
Арес усмехнулся, его взгляд стал ещё более глубоким.
– Иногда промежуточные моменты – это и есть вся жизнь.

Иван, как всегда, не заметил – или, может, и не хотел замечать – того, что происходило между мной и Аресом. С его беспокойным нравом он мгновенно ускакал вперёд, пустив свою лошадь в галоп, оставив нас с Аресом вдвоем. Звуки копыт стали слабее, а тишина, царившая вокруг, становилась всё более ощутимой. Я вздохнула, но не могла уйти от чувства, что всё, что происходило между нами с Аресом, всё-таки не случайно.
Он оставался рядом, не двигаясь, и его взгляд был сосредоточен на мне. Это было не просто любопытство, не просто интерес – его глаза пронзали меня, как остриё стрелы. Я почувствовала, как внутреннее напряжение нарастает. В его присутствии всё казалось таким хрупким, все слова и поступки начинали звучать как неизбежный вызов.
– Он всегда был таким, – сказал Арес после небольшой паузы, его голос был спокойным, но в нем была скрыта некая тяжесть, будто это было что-то, что он уже успел понять давно. – Он не может спокойно сидеть на месте, когда есть возможность показать свою силу.
Я смотрела на его лицо, на то, как его губы едва заметно подрагивали, словно он сам чувствовал, как этот разговор обостряется. Я не могла не согласиться с его словами, но что-то в том, как он это сказал, заставило меня почувствовать, что он знает больше, чем просто внешнюю картину. Он видел скрытые детали, которые я давно сама пыталась игнорировать.
– Да, – ответила я, все ещё не отводя взгляда. – Он не признаёт, что бывают вещи важнее гонки. Но… что если он не понимает этого, потому что боится?
Арес молчал, и я почувствовала, как его внимание сосредоточено на каждой моей фразе. Он как будто ждал, когда я скажу больше. Моё сердце стало биться быстрее, я инстинктивно сделала шаг назад, чтобы не попасть под его взгляд. Но он шагнул ко мне, и расстояние между нами снова уменьшилось.
– Боязнь – это тоже часть свободы, Анна, – его голос был тихим, почти шепотом, но он был полон силы. – И ты… ты боишься быть собой. Я это чувствую.
Слова Ареса словно пронзили меня. Я хотела сказать что-то, возразить, но не могла найти слов. Он был прав, и это было больно. Я действительно боялась – боялась того, что если позволю себе быть собой, если заговорю о том, что скрываю, всё может разрушиться. Мой мир, мой комфортный, безопасный мир – это было слишком много для меня.
– Ты говоришь, как будто… – я сделала паузу, не зная, как продолжить, как выразить то, что было в голове, не разобравшееся в собственных чувствах. – Как будто я должна сделать выбор между тем, что хочу, и тем, что мне нужно.
Он подошел ещё ближе, так что теперь между нами оставалось всего несколько шагов. Я почувствовала, как его присутствие стало ещё более ощутимым, как будто оно заполнило всё вокруг, заставив меня почувствовать свою уязвимость.
– В этом и есть свобода, Анна, – его глаза никогда не покидали моих, и в них была такая уверенность, что я не могла её игнорировать. – Сделать выбор. Выбрать быть собой. Без оправданий, без оглядки на тех, кто хочет удержать тебя в клетке.
Я не могла ничего ответить. Моё тело не слушалось. Вся эта встреча, этот разговор, казались чем-то слишком откровенным, слишком личным. Но именно сейчас я чувствовала, что он был прав. Он знал, что я скрываю, что не могу быть настоящей, потому что все мои чувства были запрятаны на самом дне, где их невозможно было найти.
В этот момент, под этим взглядом, я не могла больше скрываться.
Но тут же в голове пронеслась мысль о том, что если я позволю себе раскрыться, если я позволю себе быть уязвимой перед ним… То что тогда? Что произойдёт с моими отношениями с Иваном? И с моим миром, который я так тщательно строила?
Я не могла ответить. Но теперь, когда он был так близко, я знала одно: этот момент, эта встреча, уже изменила всё.
Скользнув взглядом по Аресу, я сделала шаг назад, снова чувствуя, как вокруг всё становится слишком тесно.
– Мне нужно вернуться, – наконец произнесла я, но мой голос прозвучал странно тихо.
Арес не сразу ответил, но я чувствовала, как его взгляд остается со мной. Его присутствие не отпускало меня.
– В этот раз ты не помнишь, да? – вдруг сказал он, и вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.
Я не поняла вопроса, недоумевая, подняла на него глаза.
– Не помню что? – спросила я почти шепотом, с глухим удивлением в голосе.
Арес, казалось, изучал моё лицо, пытаясь понять, что скрыто за этой фразой. И затем, его глаза всё так же пристально смотрели на меня, но в них было что-то странное, почти болезненно знакомое, как будто он видел что-то, что я никак не могла найти в себе.
– Ты ничего не помнишь, – повторил он. Помолчав с пол минуты добавил – И ничего не чувствуешь?
Моё сердце сжалось, и я почувствовала, как в голове начинает звенеть – что-то было не так, что-то в его словах… Но как бы сильно я не пыталась сосредоточиться, я не могла понять, что именно он имеет в виду.
– Я… не понимаю, – прошептала я, но в голосе уже звучала растерянность.
Страх.

Я проснулась, но по ощущениям воскресла.
Лёгкие сжались, горло сковал спазм, я жадно ловила воздух, словно только что вырвалась из глубины. Мир вновь изменился.
Поля больше нет. Нет Бриллианта. Нет Ивана. Нет Ареса.
Я повернула голову – Арес здесь. Только другой.
Мысли метались хаотичным роем, прошлое и настоящее сливались воедино. Границы реальности рушились, оставляя после себя лишь один вопрос: где я?
Страх накрыл меня мгновенно, холодной волной прокатываясь по телу. Сердце застучало гулко и неровно, ладони вспотели.
Что-то было не так. Всё вокруг – цвета, звуки, даже воздух – казалось, размывалось, искажалось, будто мир треснул, а я смотрела на него через разбитое стекло.
Мне начинает казаться, что я схожу с ума.
Где я? Что происходит? Почему всё снова изменилось?
Я сжала пальцы, пытаясь ухватиться хоть за что-то реальное, зацепиться за ощущение собственного тела, за дрожь в коленях, за бешеный ритм пульса. Но чем крепче я держалась, тем сильнее всё расплывалось, ускользало, рассыпалось, как песок сквозь пальцы.
В ту минуту, когда мир окончательно начал распадаться, в него вдруг ворвался звук – знакомый, тяжёлый, всё ещё ненавистно родной. Это был Арес.
Он проснулся. Его взгляд встретил мой, и как по волшебству, реальность немного вернулась. Или, может, это было лишь на мгновение, как мираж, обманчиво очаровывающий в пустоте.
Но я увидела его. В его глазах что-то было – нечто знакомое, что на секунду заставило забыть страх. Его присутствие как бы укрепило землю под ногами, даже если это было всего лишь иллюзией.
Я пыталась сосредоточиться на его лице, в его взгляде, искать опору, найти хоть что-то, что могло бы вернуть мне чувство нормальности.

– Доброе утро, принцесса – выдернул голоса Ареса меня из этих адских мыслей.
Я кивнула, отвечая сдержанно:

– Доброе утро.
С его словами в голове сразу возникло странное чувство тревоги. Я знала, что мне нужно держаться от него подальше, не потому что я его боялась или не хотела быть рядом, а потому что чувствовала – если останусь, что-то обязательно пойдёт не так, и я не смогу это остановить.
Я поднялась с кровати и направилась в ванную, параллельно вызывая такси. Заказ принят. Ожидание – тридцать семь минут.
Чёрт. В его деревне всё, как всегда, слишком медленно.
Пытаясь подавить подступающую паническую атаку, я машинально почистила зубы. Вода стекала по пальцам, холодом возвращая в реальность, но этого было недостаточно.
Всё не так. Что-то идёт не так.
Что за сны? Почему они такие реальные? Что вообще происходит?
Мысли хаотично метнулись к Аресу. К реальному. Мы общаемся уже почти три месяца, но ни разу не говорили о том, кто мы друг для друга.
Мы ходим на свидания, ночуем вместе. Чёрт, я жила у него целую неделю. Мы трахаемся, ездим по магазинам, я выбираю оттенок краски для его дома, но… мы ни разу не обсудили, что это вообще значит.
Я закрыла глаза, глубоко вдохнула.
Ладно. Перед тем как уехать, надо хотя бы попытаться поговорить. Понять, я бегу от этого хаоса навсегда – или же у нас ещё есть шанс разобраться.
Тем не менее, я не могла не задать вопрос, который давно меня мучил, зайдя в спальную и параллельно одеваясь я задала вопрос, который ни разу за все это время не осмелилась задать:
– Что между нами, Арес?
Он замолчал, будто подбирал слова, но всё, что я услышала, было каким-то запутанным, неуверенным:
– Ты… ты важна для меня. Но не так, чтобы я без тебя не мог жить. Мне комфортно с тобой – это я сказал еще на первой встречи и говорил, про твой ум и мудрость. Мне… мне не похуй на тебя.
Я стояла, пытаясь разобрать его слова, но они не укладывались в голове. Не хватало чёткости, чего-то понятного. Согласна, может было не совсем корректно вот так врасплох задавать вопросы лежащему в постели человеку, но все таки. В какой-то момент не выдержала и спросила:
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что тебе на меня не похуй?
Он молчал. Его взгляд на секунду стал пустым, он будто пытался найти ответ где-то далеко. Когда он вернулся ко мне, его лицо оставалось холодным и незаметным. Он, казалось, не знал, как продолжить.
Затем, наконец, он выдавил, почти без эмоций:

– Мне на тебя не похуй.
Тишина, повисшая между нами, стала ещё более глухой.
Я смотрела на него, ожидая чего-то большего, но продолжения не было. Только эта фраза, короткая, сухая, оставляющая за собой пустоту.
Мне на тебя не похуй.
Это должно было что-то значить? Должно было успокоить? Дать мне ответ?
Но я ничего не чувствовала, кроме нарастающего раздражения.
– Это всё? – спросила я, скрестив руки на груди.
Он лишь хмыкнул, прикрыв глаза, будто этот разговор его утомил.
– А что ты хочешь услышать?
– Я не знаю, – соврала я.
На самом деле, знала. Хотела услышать чёткий ответ, без этих размытых фраз, без увиливаний. Но, кажется, просила невозможного.
– Тогда зачем спрашиваешь?
Я сжала челюсти.
– Потому что я не хочу больше находиться в этом подвешенном состоянии. Я хочу понять, что происходит между нами.
Арес вздохнул и сел на кровати, упираясь локтями в колени. Он провёл рукой по лицу, как будто собирался с мыслями.
– Ты сама всё знаешь, – наконец сказал он. – Просто тебе не нравится ответ.
Я усмехнулась.
– Да ну? А какой он, этот ответ? Просвети меня.
Он посмотрел прямо в глаза, и в этот момент я поняла, что ничего хорошего я не услышу.
– Мы просто есть. Мы существуем, пока это удобно. Пока это не мешает. Пока нам обоим нормально. Но если ты ждёшь каких-то громких слов, клятв или гарантий – их не будет.
Я кивнула. Медленно, обдуманно.
– Значит, это просто удобно?
Он пожал плечами:
– Да. Разве у тебя было другое впечатление?
Я хотела ударить его. Хотела кричать. Но вместо этого я только кивнула, чувствуя, как в груди разливается ледяное спокойствие.
– Поняла.
Я отвернулась, подхватила свою сумку и направилась к выходу.
– Уезжаешь? – его голос был ровным, почти безразличным.
Я не обернулась и не ответила.
Тридцать семь минут давно прошли. Такси ждало.
Я захлопнула за собой дверь, стараясь не хлопнуть слишком громко – не из вежливости, а потому что не хотела дать ему ни малейшего повода думать, что меня это задело.
Но, чёрт возьми, задело.
Я спускалась по ступеням крыльца, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой, болезненный ком. Казалось, что ещё немного – и мне станет трудно дышать.
Такси уже ждало у ворот. Водитель лениво смотрел в телефон, не обращая на меня внимания. И это было хорошо. Я не могла позволить себе распасться прямо сейчас.
Я открыла дверь, села в салон и закрыла за собой всё – дверь, эмоции, надежды, разочарование.
Машина тронулась, и вместе с этим что-то внутри меня тоже сдвинулось.
Я не смотрела назад. Не ждала, что он выбежит следом.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71819065?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.