Сгнивший остров
Сгнивший остров
Ярослав Кузнецов
2040 год. Россия. После того, как год назад на некоем острове началась эпидемия неизвестной болезни, в результате которой люди начали гнить заживо, а сам остров был посажан на карантин и окружён военными кораблями, чтобы никто не сбежал, жизнь в одном из отрезанных от мира городов погрузилась во мрак: власть захватили сектанты, а всех заражённых изгнали из города, вынуждая влачить жалкое существование за счёт отходов со свалки поблизости. Но всё меняется, когда лидера секты жестоко убивают в его же покоях…
Ярослав Кузнецов
Сгнивший остров
ГЛАВА I. СМЕРТЬ ВОЖДЯ
Сцена 1
2040 год. В некоем городе, на некоем острове…
Вечер.
Город мёртв. Магазины закрыты и, вероятно, больше не откроются. На улицах ни души. Чего не скажешь о церкви, которая, как всегда, переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. Тот, ради кого все собрались, снова задерживается, от чего, предвкушение, только нарастает.
И вот, в зал медленно входит худой сгорбившийся старик. Его седая борода свисает почти до пояса. Длинные волосы спутаны. Пожилой мужчина одет в синий балахон, отдаленно напоминающий длинное кимоно. Заметив проповедника, зал взрывается овациями. Громогласные хлопки продолжаются около минуты, прежде чем старик, уже вставший за трибуну, поднимает руку, давая тем самым понять людям, что пора бы прекращать. Он говорит:
– Я рад снова видеть вас, мои братья и сестры. Знаю, что и вы рады мне. Ведь я, как и прежде стою рядом с вами на руинах старого мира, чтобы донести истину. Истину, которую мы отвергали и поплатились за это. Наше невежество стало причиной конца. И этого не изменить… Но знаете, что?..
Старик осматривает зал. Восторженные взгляды прихожан направлены лишь на него.
– У нас всё ещё есть шанс заслужить снисхождение великого Логоргутала и спасти свои души. Он говорил со мной. Знаете, что он сказал? Знаете?
Проповедник замолкает, будто ожидая ответа. Естественно, не дожидается.
– Всё просто. Мы должны принять очевидную истину. Земля плоская. Мудрецы говорили нам это. Говорили, что наш мир – это центр мироздания. Но мы не верили…
Он опускает глаза, и, кажется, вот-вот заплачет.
– Слепая вера в ложные науки затмила наш разум. Мы поверили в небылицы о шарах, вращающихся в пустоте. А самое печальное: нас убедили в том, что Земля – всего лишь пылинка во вселенной. И на что же мы рассчитывали? Землетрясения… Наводнения… Бури… Собачья война… Нас предупреждали… Было вопросом времени, когда кара небесная настигнет нас. И вот, это время настало. Время расплаты пришло. Люди начали гнить заживо. Начала гнить их плоть. Начали гнить их души.
Проповедник выходит из-за трибуны и подходит к первому ряду.
– Знаете, я должен вам признаться. Меня… посещали сомнения. Да… Как бы там ни было, я просто человек. По ночам я рыдал, уткнувшись в подушку в страхе перед будущим. Правильно ли я делаю?.. Правильно ли я понимаю глас великого Логоргутала?.. По правильному ли пути я веду людей, которые следуют за мной?.. Кто я: Моисей или Генерал Кастер?.. Но когда наступила ночь белых небес, всё встало на свои места. Когда апостолы спустились на бренную землю, все сомнения в миг испарились. Всё, что говорил мне Логоргутал, сложилось в единую картину. Спасти город от скверны – вот, что хотел великий. И мы его не подвели.
Старик улыбается.
– Так что же дальше?.. Каков следующий шаг на пути к искуплению?.. Я знаю… Я знаю!
Он судорожно трясёт указательным пальцем, перед лицами прихожан, едва не попадая в рот какой-то женщине. Можно подумать, она была бы против…
– Вернуться к корням, открыть свои сердца и впустить в них великого Логоргутала! Это то, что должен сделать каждый из вас! Пусть случившееся станет уроком для нас и для будущих поколений! Пусть случившееся, больше никогда не повторится! И тогда милосердие снизойдет на нас, будьте в этом уверены. Мы те, кто построит новый мир. Мы – внуки священной лозы!
«Мы – внуки священной лозы!» – повторяет за проповедником толпа.
– Славься Логоргутал!
«Славься Логоргутал!»
Старик разводит руки в стороны, будто Иисус на Голгофе.
Аплодисменты!
Сцена 2
Позднее…
Проповедь прошла как всегда великолепно. Филипп входит в свои покои, обустроенные в здании церкви и тяжело вздыхает.
– Фух, наконец-то… Стадо баранов…
Лунный свет едва освещает просторную комнату. Во мраке старик ковыляет к огромному зеркалу, расположенному напротив кровати. Рассматривает свое отражение, потирая морщины на лице. Вдруг, он замечает силуэт позади себя. От неожиданности вздрагивает. Повернувшись, Филипп видит человека, сидящего в кресле.
– Ох… ха-ха-ха, ты меня напугал, – вскликивает проповедник, нервно потирая грудь, – тебя наверно Толик прислал, да?
Старик осматривает юношу с ног до головы. Молодой парень. Русые, немного сальные, волосы. Грязная коричневая куртка. Он не двигается. Просто сидит, уставившись на отца Филиппа.
– Ну, что сказать?.. Хорош-хорош…
Проповедник облизывает губы.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
Парень не отвечает.
– Молчун значит, да? Что ж, это даже хорошо. Сегодня рот тебе нужен не для этого, ха-ха-ха!
Рассмеявшись, Филипп во всей красе демонстрирует свои редкие гнилые зубы, которые выглядели так, будто их не чистили с крещения Руси.
– В таком случае, не будем откладывать приятное.
Старик засовывает руку в карман и достаёт конфету в зеленой обертке. Протягивает её юноше.
– Вот, пососи это. Мятная. Для остроты ощущений.
– Не помнишь меня? – вдруг, спрашивает парень.
Старик удивлённо смотрит на него, перебирая в голове лица, пытаясь сопоставить их с лицом юноши.
– Эм… а должен? – переспрашивает Филипп, неловко улыбнувшись.
– Хорошо бы…
– Прости, у меня плохая память на лица. Мы что с тобой, уже…
Проповедник замолкает, заметив рядом с креслом выломанные половицы.
– Ты кто такой?
Старик пытается казаться непоколебимым, но его голос заметно дрожит. Парень оставляет вопрос без ответа. Филипп хочет позвать охранника, стоявшего за дверью, но едва успевает открыть рот. Юноша вскакивает с кресла и бьёт проповедника топором по голове. С глазами полными ужаса, старик отшатывается. Топор, застряв в черепе старика, выскальзывает из рук. Проповедник падает на колени. Кровь заливает лицо, балахон и пол. Старик падает в багровую ложу. В комнате раздаются последние мучительные стоны. И вот, Филипп замирает. Парень, безучастно, разглядывает бездыханное тело проповедника…
Сцена 3
Охранник обнаружил труп поздно ночью, когда кровь старика начала вытекать из-под двери в коридор. Посыльный сразу же побежал в полицию, чтобы доложить единственному в этих краях служителю закона о случившемся.
Утро.
Видимо весть о кончине проповедника быстро разлетелась по городу, ведь зеваки уже окружили церковь. Невысокий мужчина в сером потёртом пальто и потрёпанной шляпе, больше походивший на Хамфри Богарта из Мальтийского сокола, чем на настоящего полицейского, с большим трудом протискивается сквозь толпы плачущих адептов, чтобы попасть в храм. Пройдя по залу для проповедей, капитан Галица попадает в длинный коридор. Там видит Илью и Дениса – сыновей почившего. Братья стоят у входа в покои проповедника.
«Какие же они огромные… – думает полицейский, – Кашей точно в детстве не делились.»
Илья – старший из братьев, лысый, с недельной щетиной, уже давно перешагнувший сорокалетний рубеж, при этом, всё ещё довольно подтянутый и широкоплечий. Денис же, напротив, с немного выпирающим животом, нестриженными растрёпанными, черными волосами и неопрятной окладистой бородой, несмотря на то, что на несколько лет младше брата, кажется более возрастным. Рядом стоит Толик – правая рука отца Филиппа. Низкорослый, щуплый, пятидесятилетний доходяга с очками в толстой оправе и залысинами на голове. На фоне двух колоссов, он выглядит как собачья будка рядом с пирамидами Гизы. Денис, опирается спиной на стену и, с задумчивым видом поглаживает бороду, глядя в пустоту. Илья кричит на тучного мужчину, сидевшего на полу и прикрывающего кровоточащий нос рукой.
– Идиот! Ты нахрена тут стоял? Как допустил такое? Бестолочь!
– Что здесь происходит? – вклинивается капитан в разговор.
Братья и Толик оборачиваются.
– О, приперся наконец-то, балбес. Ты где шляешься? – обращается к Галице Илья.
«Хм, ладно… Беря во внимание его горе, я прощу мужчине эту дерзость.»
– Где тело? – переспрашивает полицейский, игнорируя вопрос старшего брата.
«Нужно сразу показать, кто здесь главный. Показать кто владеет ситуацией, так сказать…»
Илья, с раздражением на лице, указывает рукой в дверной проём. Галица медленно входит в покои.
«Боже мой… Какой кошмар… Кто мог сотворить такое?.. Какой ужасный ремонт!»
Розовые стены. Кровать в форме сердца. Из-под неё выглядывает нечто похожее на собачий ошейник. Из-под подушки торчат меховые наручники.
«Хм… не знал, что проповедник работал в органах…»
На комоде лежит плётка.
«И, видимо, пастухом…»
Труп старика находится рядом с кроватью в луже запекшейся крови. Череп расколот, словно кокос. На лице застыла гримаса отчаяния.
«Хм… самоубийство? Или убийство? Кто посмел?! Кто возомнил себя выше закона?! Кто решил навлечь на себя гнев капитана Галицы?!»
Из коридора доносится знакомый бубнёж:
– Ой, да как же так-то?.. Как же так?.. Как же мы будем дальше жить то, без отца Филиппа?.. Кто теперь о нас позаботится?.. Кто защитит?..
«Толя… Мелкий выпердыш…»
– Заткнись, пока язык плоскогубцами не вырвал, – уставшим голосом говорит Денис, – бесишь…
Рядом с креслом лежат отломанные половицы.
«Зачем их здесь так оставили? Почему никто не починил?! А если бы проповедник запнулся? А вдруг… это… и стало причиной смерти? Несчастный случай? Хм, эту версию нужно отработать.»
– Ну, ты всё?! – нервничает Илья.
– Странное дело… – отвечает капитан.
«Не хочу пока выкладывать все карты на стол.»
– Чё странного? Ясно же это те ублюдки гнилые сделали. Суки. Убью! – подключается к разговору младший брат.
– Так, Денис, не горячись!
«Мой голос тверд как сталь.»
– Не торопись с выводами. Я со всем разберусь. Я доберусь до истины. Не волнуйся, я поговорю с… с ними.
– Да уж будь добр, – говорит Денис, – Найди эту мразь, либо я сам найду. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
«Я не понимаю, что он имеет в виду.»
– Эй, оглох что ли?! – младший брат подходит к Галице вплотную.
– А… да… Хэм… Ну что ж… Я пойду… расследовать…
«Атмосфера накаляется. Пусть братья остынут, а я пока наведаюсь в гнилой район.»
– Джентльмены… – говорит полицейский присутствующим на прощание, выходя из спальни и, направляясь на выход.
– Идиот… – тихо говорит Илья, закатив глаза.
«О ком это он? О Толике? Ха, согласен. Тот ещё чудик…»
Сцена 4
Утро.
Миша крадётся меж покосившихся бараков, время от времени оборачиваясь, убеждая себя в том, что его никто не преследует. Озираясь, он выходит на заросшую травой тропинку. У старенькой одноэтажной избушки с треснувшими окнами, на небольшой скамейке возле входной двери, держа в руках книжку, сидит молодая девушка с короткими светлыми волосами. Лиза, заметив брата, буквально на секунду отвлекается, а затем снова возвращается к чтиву.
– Вернулся?.. Где был, мелкий? – не поднимая глаз спрашивает она Мишу.
– Гулял, – отвечает парень, открывая дверь.
– С топором? Под Патрика Бейтмана косишь?
На издёвки сестры брат не отвечает. Входит в дом. Ставит окровавленный топор у стены. Проходит по скрипучему полу к обеденному столу и, сняв куртку, вешает её на спинку стула.
– Чё такой задумчивый? – говорит, всё же закончившая чтение Лиза, вошедшая следом. – И грязный? Опять. Почему ты всегда такой грязный, а? В помойке шарился?!
Парень молча подходит к кухонному шкафчику. Открывает дверцу, достаёт банку тушёнки.
– Ау!
Девушка щёлкает пальцами перед лицом Миши.
– Я это сделал, – говорит он монотонно, открывая банку консервным ножом.
– Что сделал?
– Ты знаешь.
– Не знаю.
Миша не отвечает. Лишь поворачивает голову и пристально смотрит на сестру. Его взгляд говорит сам за себя. Да и Лиза поняла, что речь идёт о проповеднике. Просто хотела, чтобы брат сказал это в слух.
– Зря… Очень-очень зря… – мрачным голосом говорит девушка. – Ты же понимаешь, чем это может кончится, да?
– Мне нужно покормить пса.
– Этим? – скривив лицо и показывая на консервы спрашивает Лиза. – Они ещё при Николае втором протухли.
– Пойдёт…
– Ладно… – произносит девушка, закатив глаза и выходя снова на улицу.
Юноша, открыв банку выкладывает её содержимое в собачью миску.
«И правда, похоже на блевоту…»
Взяв тарелку в руки, Миша выходит в коридор. Открывает одну из дверей. Входит внутрь. В комнате непроглядная тьма. Лишь малая её часть освещается солнечным светом через дверной проём.
Миша ставит миску на пол и пинает её в глубь комнаты. Раздаётся слабый звон цепи. Пол дрожит в унисон со шлёпающими звуками. Юноша, немного послушав чавканье, выходит в коридор, встречаясь взглядом со стоявшим у стены отцом.
Олег Сергеевич – мужчина средних лет, внешне ничем не примечательный, кроме, разве что, своего удивительно сходства с Пчелой из Бригады.
– И долго ещё это будет продолжаться? – спрашивает мужчина сына.
«Не отвечай. Не отвечай. Игнорируй.»
– Избавься от него, пока не поздно.
Парень, делая вид, что не замечает отца и уходит в свою комнату, дальше по коридору.
Сцена 5
День.
Капитан Галица медленно и нехотя приближался к гнилому району.
Город давно потерял свой облик. Грязные тротуары. Брошенные за ненадобностью, раскуроченные машины. Выбитые окна в, и без того серых, унылых, пятиэтажках. Однако, каким бы депрессивным не был город, в сравнении с гнилым районом он выглядит как Париж. От букета вони из экскрементов, мочи, плесени и гниющих трупов желудок, так и хочет вывернутся наизнанку. От криков, полных страданий и боли, вполне разумной кажется мысль, засунуть включённую дрель себе в уши, лишь бы никогда этого больше не слышать. Глядя на гниющих заживо обитателей, физически чувствуешь, как болят глаза. Старики, которые вынуждены доживать последние годы в адских муках. Взрослые люди, лучшие годы которых проходят в агонии. Дети, которые от боли выплакали последние слёзы. Даже серая туча, которая нависает над городом двадцать четыре на семь, в гнилом районе больше похожа на огромный сгусток смолы, чем на облака.
«Наверняка бедолаги затаили обиду на своих мучителей за ночь белых небес. Но могли ли они пойти на столь радикальный шаг и убить самого уважаемого человека города?..»
– Пожалуйста, помогите! – слышит капитан жалобный возглас.
«О, боже…»
Справа от него, в клетке, примерно метр на метр, сидит голый мужчина.
– А… Чем могу помочь?
– Выпустите меня, умаляю! – узник рыдает. – Эти дикари… Они… Они…
– Отойди от него! – словно раскат грома, раздаётся знакомый голос.
Навстречу идёт мужчина в коричневом дождевике с капюшоном. Его лицо перемотано какой-то чёрной тряпкой. Это Потап – лидер гнилого района, за что и получил в городе кличку «сгнивший король».
– Этот ублюдок, пришёл сюда пару дней назад и пытался втюхать нам якобы лекарство от… – король показывает на своё, покрытое язвами, лицо, – от этого. Мразь.
– Послушай, но так ведь не…
– Не лезь в наши дела, – перебивает полицейского Потап, – зачем пришёл?
– Проповедник. Его у…
– Знаю. Мы тут причём?
Когда мужчина подходит ближе, Галица понимает, что тряпка на его лице не чёрная. Такой оттенок она приобрела из-за запёкшейся крови.
– Я… Я не говорил, что вы… причём-то. Просто отрабатываю версии.
Полицейский переминается с ноги на ногу, под тяжёлым взглядом сгнившего короля.
– И зачем бы, по-твоему, нам это делать? Потому что этот старый ублюдок устроил геноцид? Или, потому что убедил весь город, что мы прокляты? А может быть, за то, что он выгнал нас из города?
– Слушай, ну хватит. Здесь не так уж и плохо… – капитан окидывает взглядом район, понимая, что взболтнул чушь. – Просто подождите ещё немного. Я уверен, что скоро придумают, как вас вылечить. Вас спасут. Нужно лишь немножко потерпеть.
– Ха-ха-ха, – разрождается Потап сумасшедшим смехом, – Ты совсем идиот? Кто нас вылечит?! Кто нас спасёт?! Уже год прошёл. И что?.. Что изменилось?
– Скоро врачи… учёные придумают лекарство. Настоящее, – Галица бросает мимолётный взгляд на мужчину в клетке. – Остров откроют и всё станет как прежде…
– Очнись, дурачок! Если бы кто-то хотел придумать лекарство, его бы уже придумали. Никто нас спасать не собирается. Нас просто заперли на острове, окружённом военными кораблями, чтоб никто не сбежал, – король подходит к капитану почти в плотную. – Нас спрятали от мира и ждут, когда мы сгинем, чтоб проблема решилась сама собой.
– Это просто карантин.
– Это концлагерь. Никто не придёт. Никто не уйдёт.
«Ох, такой пессимист… И что на это ответить?..»
– Эм… Ну… Кхэм… Так… По поводу того зачем я пришёл…
– Передай своим хозяевам, что мы тут не причём.
Король разворачивается и хочет уйти.
– Они мне не хозяева.
– Да-да-да…
«Ну и ладно… Пусть думает, что хочет…»
– Я бы хотел опросить народ.
Мужчина останавливается и снова поворачивается к капитану.
– Крепко же ты вжился в роль полицейского.
– Я… я и есть полицейский.
– Знаешь, что?.. Я даю тебе последний шанс свалить, иначе, будешь сидеть в этой клетке вместо него, – произносит Потап, показывая на пленника. – Я тебе сказал: мы не при делах. Но я искренне надеюсь, что старик умирал в мучениях.
На этих словах король уходит окончательно.
«Что ж… Тут мне ловить нечего. Лучше, как можно скорее вернуться в город…»
– Пожалуйста, молю, – шепчет плачущий мужчина в клетке, – откройте. Я больше так не буду.
– Извини, – говорит капитан на ходу, покидая гнилой район.
«Мда… Встреча прошла не так как я ожидал… Совсем не так…»
ГЛАВА II. ПЕРЕПУТЬЕ
Сцена 1
Вечер.
Церковь переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. В зал входит Илья. Он одет в балахон, напоминающий одеяние, в котором выступал его отец, только зелёный. Из-за своих габаритов и в целом, имея типаж скорее дровосека, чем священника, в подобном облачении, мужчина выглядит несколько комично. Раздаются жидкие аплодисменты.
– Здравствуйте, – произносит мужчина, встав у трибуны, не глядя на слушателей и заметно нервничая. – Что ж… В общем, Земля плоская. Это ясно, да? А мы… Мы – прокляты.
Тон нового проповедника сухой и безучастный.
– Но мы можем спастись. Нужно… Нужно… – Илья пытается подобрать слова, – Нужно верить, что… Земля плоская. Вот. Иначе… Иначе будете как эти. Ну, вы поняли. Оно вам надо? Оно вам не надо. В общем, всё. Всем спасибо. До свидания.
На этих словах мужчина разворачивается и, так и не взглянув на прихожан, уходит в дверь позади себя. Пара-тройка человек тихонечко хлопают, остальные в недоумении переглядываются, пытаясь понять, что это было.
Илья выходит в коридор. Там, съёжившись, потирая ладоши, стоит Толик. Следом за братом входит Денис, слушавший «проповедь» в первом ряду зала.
– Ну, красавец-красавец, – ехидно произносит он, – прям Джим Джонс. Не речь, а песня. Аж за душу берёт.
– Иди в жопу, – раздражённо парирует Илья, расстёгивая балахон и бросая его на пол. – Сам шуруй и выступай, если такой умный.
– Не. Так ездить по ушам только батя умел.
– Ну, вот и молчи.
– Ой, а мне показалось очень неплохо, – влезает в разговор Толик, поднимая одеяние проповедника. – Для первого раза очень даже не дурно. Просто нужно немножечко практики и станете прям как отец Филипп.
Илья бросает презрительный взгляд на откровенно заискивающего мужичка.
– Не могу я так, – говорит старший брат, расстроенным тоном, – на ходу сочинять дребедень про проклятья и апостолов, делая вид, что это охренеть какая мудрая мудрость. Я туда больше не выйду.
– Ну, ладно-ладно, ты так не горячись, – подбадривает младший, – да, первый блин комом. Но как-то же надо этих дурачков в узде держать. Лучше вести толпу, чем ждать пока она тебя растопчет.
– Да знаю я…
– Слушай, – снова говорит Денис, – что делать то будем?
– С чем? – переспрашивает Илья.
– Как с чем?.. С мразью той, которая отца порешила.
– Пока ничего. Пусть наш Комиссар Мегрэ разберётся. Глядишь и нароет чего.
– Ты серьезно? Этот придурок козюльку у себя в носу не найдёт. Спорим, он даже пистолетом пользоваться не умеет.
– Ну, хочешь, сам поищи.
– Что-то ты как-то слишком спокоен.
– В смысле?
– Ну, не знаю. Как будто и не произошло ничего. Как будто никого из близких накануне не замочили. Как будто тебя больше волнует, как с проповедей соскочить.
– А что мне, ходить плакать, волосы на яйцах рвать от горя?
– Ну, сказал бы что-нибудь? А то как батя умер ты, будто и забыл, что человечек был такой?
– Сказать что-нибудь? – Илья становится как никогда серьезным. – Ладно. Старый педофил получил по заслугам. Странно, что этого раньше не случилось. Так тебя устроит?
Челюсть Толика падает на пол от услышанного.
– Ух ты, как заговорил! – вскликивает Денис. – Круто-круто… Так чё, может тогда вообще никого искать и не надо?.. Простим героя?.. Он же такой подвиг совершил! Мир от такого мерзкого человека избавил!
– Не передёргивай! – рычит Илья. – И нечего тут обиженку строить. Ты и сам об отце всё прекрасно знаешь. А падла, что убила его, так или иначе свое получит. Сам лично как свинью выпотрошу.
– Ну-ну… – бурчит себе под нос Денис.
Младший разочарованно смотрит на старшего. Затем, качая головой, медленно уходит. Илья провожает его тяжёлым взглядом.
– Знаете что, – шёпотом обращается к новому проповеднику Толик, – я… я считаю вы правы. По поводу отца. Очень плохой был человек.
– Толик…
– Что, проповедник?
Дистрофик нагибается ещё ниже и, кажется, вот-вот поцелует Илье ботинки.
– Скройся.
Мужчина смотрит на задохлика так, будто собирается вырвать тому сердце. Толик понимает всё с полу слова и, испуганно кивнув, быстрыми шагами убегает из коридора в неизвестном направлении.
Сцена 2
Поздний вечер.
– Всё, готово, – утомлённым голосом говорит Потап.
– Ой, спасибо ребята, – радостно произносит Антонина Георгиевна, – не знаю, как вас благодарить.
– Да ладно, ничего не нужно.
Потап и Лёва отходят от только что сооружённой палатки из куска брезента, найденного на свалке. Окидывают проделанную работу гордым взглядом.
– Вы прям мои спасители. А то пакеты рвутся всё время. Замучалась уже с ними. Сейчас, хоть потеплее по ночам будет.
– Ну да, ну да… – неуверенно говорит мужчина. – Обращайтесь, если что-то нужно будет.
В ответ однорукая старушка улыбается. Потоп и Лёва отходят в сторону.
– Ты чё? – замечая, что король изменился в лице, спрашивает Лёва.
Год назад парня легко можно было спутать с молодым Брэдом Питтом. Сейчас же, двадцатилетний Лёва больше похож на Хранителя склепа.
– Да так, ничего, – пытается уйти от разговора Потап.
– Давай, колись.
Мужчина выдыхает и всё-таки говорит:
– Скоро зима. Лето в этом году гораздо холоднее, чем в том. С зимой, вероятно, будет тоже самое. Нужно что-то делать. Прошлую зиму пережила только половина из нас. Следующую не переживёт никто. И палатки из брезента нас не спасут.
Гнилой парень, погружается в размышления, надеясь раскопать у себя в голове дельную идею, которую бы одобрил Потап, но на ум ничего не приходит.
– Нужны теплые вещи, – продолжает Потап. – Много тёплых вещей. Лекарства. Еда, само-собой. А где это всё взять, ума ни приложу.
– Может, по-тихому в город наведаемся?
– Опасно. Если засекут… Хотя… нам же необязательно далеко ходить…
Лёва бросает вопросительный взгляд на Потапа. Мужчина смотрит куда-то перед собой. Проследив за взглядом короля, парень оборачивается. За густым лесом виднеется крыша здания.
– Больница? – уточняет Лёва.
– Ага. Всё равно рискованно, конечно. Напротив неё жилой дом. Да и, вряд ли там, что-то осталось. Но и вариантов не много. Со свалки мы уже вынесли всё, что можно.
– Хм… – снова задумывается парень. – В принципе, можно попробовать.
Позади слышится какая-то возня. Кряхтя, из леса, волоча за собой автомобильную шину, идёт старик. Потап и Лёва направляются к нему.
– Борис, нахрена она тебе? – спрашивает король.
– Клумбу хочу сделать, – хриплым голосом отвечает дед.
– А клумба тебе зачем?!
– Как зачем?.. Чтоб была. Посажу цветы. Хоть какая-то красота будет.
– Вообще-то, уже август, – присоединяется к разговору Лёва, – ты их только посадишь, они сразу и завянут.
– Завянут, так завянут. Всё равно посажу.
– Ладно, – говорит Потап, – давай поможем, а то ещё…
Недоговорив, мужчина со своим товарищем подхватывают шину и несут к палатке деда Бориса. Старик не против.
– Ух, тяжёлая… – говорит король. – И ты её сам по лесу тащил? Поберёг бы себя. Не мальчик уже.
– Ха-ха, да ладно… не мальчик… я ещё вас переживу.
– Что за цветы то будут? – спрашивает Потап.
– Не знаю. Вот посажу и посмотрим.
– Мда, дед, – говорит Лёва, – как-то не очень ты всё продумал. Ни время нормально не подгадал, ни с цветами не определился.
– Да, я ничего и не планировал. Просто по лесу гулял, гляжу – шина! Ну и, дай, думаю, цветы посажу.
– Вот так и надо жить… – констатирует парень.
– О, Потап, а я тебя везде ищу, – раздаётся голос.
Хромая, гнилой мужчина подходит к королю. Он заметно нервничает.
– Там… это… Пришли к тебе…
– Кто?
– Лучше сам посмотри.
– Ладно…
– Заодно проверь, как там наш ужин, – говорит Лёва королю на последок, – готов уже или как?..
Сцена 3
Поздний вечер.
Миша и Лиза сидят за столом и играют в шахматы.
– Ну что, мелкий, сдаёшься? – издевается над братом сестра. – Давай! Сдавайся! Мне уже тебя жалко.
Глаза Миши судорожно бегают по доске, в поисках идеального хода.
– Ты уже семь партий подряд проиграл. С чего ты взял, что у тебя есть шанс взять восьмую? К чему продлевать агонию?..
– Первые семь партий я тебе поддавался. Чтобы ты не чувствовала себя убогой.
– Ой, кто бы говорил об убогости…
– Я бы говорил.
– Вот именно. Знаешь, родители просили не рассказывать, но я не могу скрывать такое. Я же хорошая сестра… В общем, когда ты появился на свет, мама с папой сразу поняли, что породили маргинала. Поэтому, через год сделали идеальную меня, чтоб на фоне моей безупречности им было не так стыдно за тебя.
– Помолчи…
– Смотрел фильм «Близнецы»? Там ещё Шварценеггер и Де Вито играли. Это же буквально наша жизнь…
– Да ладно… Что ж ты так самокритично. Не так уж и ты и похожа на Де Вито…
– Нет-нет-нет, не пытайся огрызаться. Это, вообще, не твоё. У меня аж испанский стыд из-за тебя. Запомни, мелкий, я тебя унижаю, ты – терпишь. Усёк?
– Щас ты договоришься, и я…
Стук в дверь не даёт Мише закончить фразу. Молодежь затихает. Брат жестом показывает сестре, чтобы та вела себя как можно тише. Он тихонечко встаёт со стула. Крадётся к двери. Поднимает, покрытый засохшей кровью, топор.
Снова стук.
Миша дёргает шпингалет. Дверь открывается.
На пороге стоит щуплый мужчина. В начале он слегка улыбается, но, когда видит Мишу, радость тут же исчезает с его лица, сменяясь тревогой.
– А… Эм… Кажется, я ошибся домом. Всего… всего хорошего, – произносит Толик, после чего разворачивается и, настолько быстро на сколько позволяют его хилые ножки, уходит прочь от дома.
Парень некоторое время смотрит мужчине в след.
«Неужели?.. Всё-таки вернулся… И искать не пришлось…»
– Миша, не надо, – становясь серьезной, обращается Лиза к брату, но он уже не слышит…
Толик нервно семенит по тропинке, едва не запинаясь об собственные конечности. Время от времени он озирается, встречаясь взглядом с преследующим его парнем. Миша, хладнокровно идёт за испуганным мужичком, крепко сжимая топор в руке. Толик, пытается бежать, но кажется, его силы уже на пределе и юноше достаточно обычного шага, чтобы настигнуть жертву.
– Кто-нибудь, помогите! – пищит мужичок. – Люди! Кто-нибудь!
Здесь никого нет…
– Пожалуйста, помо…
Топор с треском вонзается Толику в макушку, раскалывая череп, как грецкий орех. Мужчина, со смесью страха и удивления на лице, плашмя падает лицом в траву. Миша подходит к телу, ставит ему ногу на голову и достает окровавленное лезвие. Он оглядывается по сторонам. Удостоверившись, что поблизости ни души, парень берет труп за штанину и тащит его за собой в сторону дома. Преступление осталось незамеченным.
Или нет?..
Двое детей, мальчик и девочка, лет десяти на вид, укутанные в скрывающие лица тряпки, притаились за небольшим холмом неподалёку, став невольными свидетелями расправы…
– Ох, Никита, как же я люблю наш город… – обращается девочка к брату, любопытно таращась на картину убийства.
Сцена 4
Поздний вечер.
Одетый в толстовку с капюшоном, чтобы дойти до гнилого района, как можно более незаметно, Илья стоит в грязи, едва сдерживая рвотные позывы от вони, пропитавшей лёгкие. Шаркая ногами, мимо нового проповедника ковыляет какой-то мужчина. То, что от него осталось. Правый рукав куртки пуст и небрежно заправлен в карман. На месте носа зияют две дыры, из которых сочится коричневая жижа. Губы тоже отсутствуют, от чего без труда можно разглядеть чёрные зубы, коих осталось не больше десяти. Гнилой, с нескрываемой неприязнью, сверлит Илью взглядом, от чего новоиспечённый проповедник невольно отводит глаза в сторону. Он замечает небольшую клетку, испачканную кровью. Метрах в пяти от неё расположился самодельный, небрежно собранный вертел, на который надет огромный кусок мяса, отдалённо напоминающий ногу.
– Ох, ты! – язвительно произносит Потап, проходя мимо Ильи, будто не удивлённый присутствием мужчины. – Сам царь, в наших краях!.. Зачем пожаловали?
– Ты знаешь, – говорит проповедник.
– Неужто, пришёл отведать нашей кухни? – Потап достаёт из-за пояса кинжал и отрезает кусочек мяса с вертела, после чего, отправляет его себе в рот. – Ну, ещё минут пятнадцать… Будешь? – снова обращается он к Илье, показывая на кусок плоти.
– Нет, – нервно отвечает мужчина.
– Да я просто из вежливости спросил. Мы на тебя и не готовили.
– Что это?
– Это? – Потап показывает на вертел. – Это… курица.
– Большая…
– Сам в шоке. Так, зачем ты здесь?
– Хватит. Я знаю, что это вы сделали.
– Мы? С чего ты взял?.. – тон короля стал ещё более издевательский. – Неужели, у нас были для этого какие-то причины?..
– Слушай, я буду говорить, как есть. Мне наплевать на старика. Те вещи, которые он делал… Но… Ты же понимаешь, что я не могу это просто спустить на тормозах? Кто-то должен ответить.
– И эти кто-то – мы?
– Просто укажи на того, кто это сделал и всё закончится.
– Всё закончится? Мы сможем вернуться в свои дома?
– Потап…
– Что «Потап»? – голос короля становится серьёзным. – Слушай, зачем это всё? Почему вы просто не покончите с нами? Залить здесь всё бензином и сжечь дотла… Зачем эти разговоры про «спустить на тормозах», «кто-то должен ответить» и прочая чушь?
– Не драматизируй. Я не…
Потап перебивает:
– Мы свыклись, что вы считаете нас виновными во всех мыслимых и немыслимых грехах, но вы правда считаете нас причастными или это просто повод завершить начатое? Кто мы по-вашему? Орден ассасинов? Вчера один бедолага сломал палец, когда ковырялся в ухе. Может это был он?
– А может это был ты?
– Мне придётся доживать свою жалкую жизнь в душевных муках, жалея, что это был не я.
Илье нечего ответить.
– Ты, кстати, не хочешь с родственниками повидаться? Твоя жена вон там, – король показывает рукой себе за спину, на муравейник из палаток, – видишь? Вон тот дворец из жёлтых пакетов. Это её дом. Позвать? Марина Сергеевна, к вам муж пришёл! – кричит Потап.
– Перестань.
– Да я шучу! Ха-ха-ха! Чё ты так напрягся? Она умерла месяц назад.
Новость прозвучала для Ильи, словно удар кувалдой по голове. Мужчина смотрит на короля, в надежде, что это снова проявление его тупого юмора, но тот всем своим видом даёт понять, что абсолютно серьёзен.
– Как это случилось? – опуская взгляд себе под ноги, спрашивает проповедник.
– Она почти ничего не ела. В последние дни совсем плохая была. Даже с лежанки не вставала. А однажды, просто не проснулась… До последнего надеялась, что ты придешь и заберешь её. Что всё будет как прежде. Дура наивная…
Голос Потапа эхом доходит до ушей Ильи. Словно мужчина под водой. Он молча разворачивается и просто уходит.
– Ты куда? – кричит ему в след Потап. – Вроде ж нормально говорили. Не?
Илья, не в силах произнести хоть что-то продолжает медленно удаляться.
– Ну ладно. Заходи если что. Тут тебе всегда рады.
Сцена 5
Поздний вечер.
Миша толкает дверь рукой, в которой всё еще зажат топор. Заходит внутрь, затаскивая труп Толика следом. Лиза, прикрыв ладонью лицо, сидит за столом, демонстративно игнорируя брата. Олег Сергеевич стоит у окна, осуждающе разглядывая юношу и мертвеца.
– Что ты делаешь? – произносит он, качая головой.
Миша молчит.
– Миша, – окликивает Олег Сергеевич сына.
Парень продолжает тащить Толика по комнате.
– Миша.
Из дыры в голове льётся кровь, оставляя позади себя кровавый шлейф.
– Миша!
– Что! – Срывается на крик сын, отпуская штанину. – Что ты хочешь?!
От неожиданности Олег Сергеевич вздрагивает.
– Сынок. Это… это всё очень далеко зашло. Тебе нужно…
– Заткнись! Заткнись!
– Миша… – пытается вклиниться в разговор Лиза.
Она кладёт руку брату на плечо, но тот сразу же отмахивается.
– Это всё твоя вина! Твоя! – Вопит юноша, указывая топором на отца. – Если бы не ты, ничего бы этого не было!
Из глаз Миши, толстой струёй начинают литься слёзы, которые тот пытается вытереть рукавом.
– Я тебя ненавижу.
– Сын…
– Не лезь ко мне.
Миша отворачивается, снова хватает Толика за штаны и тащит в коридор.
ГЛАВА III. ДОМ НА КРАЮ ГОРОДА
Сцена 1
Полгода назад…
Ночь.
Илья сидит на диване, разглядывая фотографию со дня свадьбы двадцатилетней давности. Он смотрит на Марину, одетую в белое платье, со странной причёской из-за которой она похожа на невесту Франкенштейна. Между тем, мужчина понимает, что красивей, чем в тот день, она уже никогда не будет.
Сейчас Марина лежит в соседней комнате. Чтобы гнилостный запах не просочился под дверь, мужчина подложил полотенце.
Илья любит жену. Старается ухаживать как может. Даёт обезболивающие. Кормит с ложки. Каждый день меняет, пропитанное гноем и кровью, постельное белье. Выкидывает отвалившиеся пальцы. Но это тяжело. Тяжело смотреть на лицо, с которого сползла почти вся кожа. Тяжело слушать, мучительные стоны.
Илья любит жену. Но иногда, думает, что всем, особенно Марине, было бы лучше, если бы она умерла.
Кто-то звонит в дверь. Илья знает, кто. Он встаёт с дивана. Выходит в коридор. Подходит к двери. Открывает. На пороге стоит Денис и ещё двое мужчин.
– Пора, – говорит младший брат.
– Она в комнате, – безэмоционально произносит Илья, отходя в сторону.
– Поможешь?
– Нет.
Илья уходит на кухню. Он слышит, как мужчины проходят через зал и открывают дверь в спальню.
– Денис, ты зачем здесь? – слышит мужчина голос жены.
– Вставай, – говорит брат.
– Что происходит? Илья! Отпустите! Куда… куда вы меня ведёте? Илья! Илья!
На зов Марины мужчина не выходит. Он рыдает, склонившись над раковиной, зажимая лицо руками, чтобы никто не слышал.
– Илья, помоги! Пожалуйста, Илья! – доносится из подъезда.
Голос становится всё тише и тише.
– Илья!
Наступает тишина. Мужчина вытирает лицо кухонным полотенцем. Выходит в коридор. Одевает зимнюю куртку и ботинки. Выйдя из квартиры, хлопнув дверью, сквозь вой метели, он слышит крики с улицы. Чем ниже спускается мужчина, тем они громче.
То, как мужчина с бинтами на лице пытается ударить другого мужчину, но вместо этого натыкается грудью на вилы в руках того, становится первым, что видит Илья, выйдя из подъезда. Отовсюду доносятся визги, плач и выстрелы.
– Быстрее, быстрее! – говорит старик, толкая перед собой плачущую женщину без носа.
– Славься, Логоргутал! Славьтесь апостолы! – слышит Илья голос отца где-то в дали. – Славьтесь белые небеса! Судный день наступил! Пекаторы ответят за свои грехи!
– Пошли на хрен из города! – орёт бегущий толстяк, удирающим от него людям, размахивая серпом.
Дальше по улице Толик пытается вырвать за шкирку гнилого ребёнка из рук здоровой матери.
– Женщина отпустите, пожалуйста, – говорит он, – мне тоже это всё не нравится, но так нужно.
– Нет! – кричит мать, держа девочку за предплечья.
– Пожалуйста, я же как лучше хо…
Толик не успевает договорить. Он оступается, падая на тротуар. Девочка падает за ним. Оторванные руки дочери остаются в руках матери. Ребёнок от боли издаёт душераздирающий вопль. Женщина, осознавая, что произошло, впадает в истерику. Она падает на колени, начиная биться головой об лёд. Толик откидывает от себя девочку и встаёт на ноги. Он говорит:
– Ну… ну, вот зачем вы так? Я же по-хорошему просил. Это ваша вина.
– Тварь! – орёт женщина, вскакивая и начиная избивать Толика кулаками по голове, – Убью!
Какой-то мужик подбегает к ней сзади и, со всей силы бьёт по голове лопатой. Женщина падает замертво.
– Отчистим город от скверны!
Щуря глаза из-за летящего снега, Илья смотрит влево. Отец Филипп медленно идёт среди хаоса, читая проповедь. Он одет в пышную меховую шубу из-за чего похож на сутенёра.
– Изгоним нечисть с наших земель! Пусть апостолы увидят наше стремление к очищению! Славься Логоргутал!
«Славься Логоргутал!» – вторят ему мясники.
– Илья, – обращается Филипп к сыну, – присоединись к своим братьям и сёстрам в священной войне.
Илью переполняет злоба. Он хочет схватить отца за шею и душить до тех пор, пока лжепророк не сдохнет, но, вдруг, замечает, что взгляды овец направлены на него. Один из сектантов протягивает мужчине лом. Трясущейся рукой, нехотя, Илья его принимает.
– Славно, – говорит Филипп, скалясь гнилыми зубами.
Сцена 2
Утро.
Илья и Денис стоят перед открытой могилой пока четверо мужчин, на ремнях, опускают в неё гроб с их отцом. Чуть поодаль, горюют прихожане. Сотни прихожан. Илья, время от времени, поглядывает на них, от чего, мужчине становится не по себе. Выглядит это, и правда, странно. Все ревут. Какая-то бабка, упав на колени и вскинув руки к небесам кричит:
– Верните отца! Заберите меня вместо него!
Другая старуха срывается с места и пытается прыгнуть в могилу, но её успевают перехватить фанатики, стоявшие рядом. Мужчина падает на землю и, в истерике, начинает рыть ногтями землю. Всё это выглядело как сюр, будто хоронят Ким Ир Сена.
– Нет… – мотая головой, произносит Илья измождённым голосом, – Нахрен…
Он разворачивается и, не дождавшись, даже момента, когда его отца начнут закапывать, уходит. Денис, недоумевая, разводит руками и смотрит брату в след.
Сцена 3
День.
Капитан Галица сидит в своём кабинете, читая затёртый до дыр комикс, когда слышит дикий ор.
– Ты что о себе возомнила?! – доносится крик и звуки какой-то возни из коридора полицейского участка. – Ничего-ничего… Сейчас за всё ответишь. Не брыкайся! Хуже будет!
Дверь в кабинет капитана открывается. В помещение влетает старуха с бешенными глазами. Лидия Павловна. Следом она втаскивает за шиворот гнилого ребёнка. Судя по длинным волосам – это девочка.
– Вот, капитан, полюбуйся, – обращается к полицейскому пожилая дама с лицом Друпи, – шляется по городу, как ни в чем ни бывало. Дрянь!
– Отпусти! – раздаётся писклявый голос девочки.
– Ага, щас! Что твориться то?.. Средь бела дня, с дружком своим, как у себя дома. Совсем оборзели!
– А дружок где? – спрашивает Галица, откладывая комикс в сторону.
– Смылся. Пошустрее этой оказался.
– Отпусти, карга!
– Ах ты…
Старуха поднимает руку, чтобы ударить ребёнка.
– Лидия Павловна, успокойтесь, – вмешивается капитан.
– Успокоиться?! Да я спокойна как удав. Мне можно. А вот почему ты такой спокойный? Ты видишь, что эта падаль гнилая делает? Им ясным языком сказали, а они прутся и прутся. Наведи уже порядок в конце концов! Ты полицейский или кто?!
С этими словами бабка толкает девочку в сторону капитана и, крайне агрессивной походкой, выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.
– И что мне с тобой делать? – говорит Галица, разглядывая ребёнка.
На девочке не по размеру длинная чёрная куртка. Лицо перемотано тряпкой. Неосознанно, из-за сильного внешнего сходства, капитан проводит параллель между ней и джавой из Звёздных воин.
– Начальник, ну, пожалуйста! Отпусти! – молит девочка. – Ты меня больше не увидишь. Зуб даю!
– Да-да-да…
– Я правду говорю! Век воли не видать.
– Присядь-ка, – говорит капитан, показывая на стул перед столом.
Девочка подчиняется.
– Как звать то тебя?
– Таня.
– Значит так, Таня, ты – нарушитель. А нарушители должны сидеть в тюрьме.
– Но…
– Я не договорил.
Девочка, скрестив руки на груди, откидывается на спинку стула и опускает голову.
– Так уж вышло, что ты еще мала для этого. Поэтому, когда стемнеет, чтоб лишнее внимание горожан не привлекать, отведу тебя в гнилой… Кхм… Отведу тебя домой. И проведу беседу с твоими родителями. Чтоб неповадно было…
– Нет у меня родителей, – с тоской в голосе отвечает Таня.
«Вот чёрт…»
– И на зону я не вернусь.
– Зону?
– Ну, гнилой район… – девочка закатывает глаза.
– Вернёшься, куда ты денешься?.. Я сам тебя верну.
– Ну и возвращай. Я убегу. Жить я там не буду.
– Ох… Почему?
– Там грязно и воняет. А ещё они людей едят.
«Людей едят… Вот фантазёрка…»
– Послушай, Таня, я понимаю, что пока условия жизни там оставляют желать лучшего, но ты должна быть… со своими…
– Я не хочу.
– И где же ты живёшь?
– В заброшке. Возле музея.
– Хм, понятно… Одна?
– Да.
– А что насчёт дружка?
– Какого дружка?
– Подельник твой. Кто это?
– Я не стукач.
– Говори. А ни то на пятнадцать суток закрою.
– На понт меня взять хочешь? Ха. Не закроешь. Так уж вышло, что я еще мала для этого…
– А проверять никто не будет.
– Ладно… Никита. Брат мой.
– Брат? Он что же, не с тобой живёт?
– Нет. В гнилом районе, с остальными.
– И почему ты брата одного оставила?
– Я предлагала ему со мной уйти. Он боится.
– И правильно делает. Тебе бы с него пример брать.
Она тяжело вздыхает. Капитан и девочка некоторое время сидят в тишине. Таня морщит нос, разглядывая кабинет.
– Что не так?
– Нечего. Ремонт – фуфло, просто.
«Охренела?! Сама бомжуешь, а мой офис критиковать вздумала?!» – думает Галица, но вслух не произносит.
– Нормальный ремонт.
– Одна стена белой краской покрашена, другая – голубой, а на этой – вообще обои поклеены. Аж смотреть больно.
– Ну и не смотри.
– Ну и не буду.
– Ты, кстати слышала про проповедника?
– Что он откинулся? Да, слышала.
– Не откинулся, а умер.
– Да пофиг…
– А не слышала, может кто из ваших говорил, что-нибудь об этом.
– Нет. Я с ними не особо часто болтаю.
– Ну, мало ли…
–Думаешь, это кто-то из нас?
«Да.»
– Нет. Просто отрабатываю версии.
– Зачем нам кого-то из вас мочить? Вы и сами это отлично делаете.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71816128?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ярослав Кузнецов
2040 год. Россия. После того, как год назад на некоем острове началась эпидемия неизвестной болезни, в результате которой люди начали гнить заживо, а сам остров был посажан на карантин и окружён военными кораблями, чтобы никто не сбежал, жизнь в одном из отрезанных от мира городов погрузилась во мрак: власть захватили сектанты, а всех заражённых изгнали из города, вынуждая влачить жалкое существование за счёт отходов со свалки поблизости. Но всё меняется, когда лидера секты жестоко убивают в его же покоях…
Ярослав Кузнецов
Сгнивший остров
ГЛАВА I. СМЕРТЬ ВОЖДЯ
Сцена 1
2040 год. В некоем городе, на некоем острове…
Вечер.
Город мёртв. Магазины закрыты и, вероятно, больше не откроются. На улицах ни души. Чего не скажешь о церкви, которая, как всегда, переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. Тот, ради кого все собрались, снова задерживается, от чего, предвкушение, только нарастает.
И вот, в зал медленно входит худой сгорбившийся старик. Его седая борода свисает почти до пояса. Длинные волосы спутаны. Пожилой мужчина одет в синий балахон, отдаленно напоминающий длинное кимоно. Заметив проповедника, зал взрывается овациями. Громогласные хлопки продолжаются около минуты, прежде чем старик, уже вставший за трибуну, поднимает руку, давая тем самым понять людям, что пора бы прекращать. Он говорит:
– Я рад снова видеть вас, мои братья и сестры. Знаю, что и вы рады мне. Ведь я, как и прежде стою рядом с вами на руинах старого мира, чтобы донести истину. Истину, которую мы отвергали и поплатились за это. Наше невежество стало причиной конца. И этого не изменить… Но знаете, что?..
Старик осматривает зал. Восторженные взгляды прихожан направлены лишь на него.
– У нас всё ещё есть шанс заслужить снисхождение великого Логоргутала и спасти свои души. Он говорил со мной. Знаете, что он сказал? Знаете?
Проповедник замолкает, будто ожидая ответа. Естественно, не дожидается.
– Всё просто. Мы должны принять очевидную истину. Земля плоская. Мудрецы говорили нам это. Говорили, что наш мир – это центр мироздания. Но мы не верили…
Он опускает глаза, и, кажется, вот-вот заплачет.
– Слепая вера в ложные науки затмила наш разум. Мы поверили в небылицы о шарах, вращающихся в пустоте. А самое печальное: нас убедили в том, что Земля – всего лишь пылинка во вселенной. И на что же мы рассчитывали? Землетрясения… Наводнения… Бури… Собачья война… Нас предупреждали… Было вопросом времени, когда кара небесная настигнет нас. И вот, это время настало. Время расплаты пришло. Люди начали гнить заживо. Начала гнить их плоть. Начали гнить их души.
Проповедник выходит из-за трибуны и подходит к первому ряду.
– Знаете, я должен вам признаться. Меня… посещали сомнения. Да… Как бы там ни было, я просто человек. По ночам я рыдал, уткнувшись в подушку в страхе перед будущим. Правильно ли я делаю?.. Правильно ли я понимаю глас великого Логоргутала?.. По правильному ли пути я веду людей, которые следуют за мной?.. Кто я: Моисей или Генерал Кастер?.. Но когда наступила ночь белых небес, всё встало на свои места. Когда апостолы спустились на бренную землю, все сомнения в миг испарились. Всё, что говорил мне Логоргутал, сложилось в единую картину. Спасти город от скверны – вот, что хотел великий. И мы его не подвели.
Старик улыбается.
– Так что же дальше?.. Каков следующий шаг на пути к искуплению?.. Я знаю… Я знаю!
Он судорожно трясёт указательным пальцем, перед лицами прихожан, едва не попадая в рот какой-то женщине. Можно подумать, она была бы против…
– Вернуться к корням, открыть свои сердца и впустить в них великого Логоргутала! Это то, что должен сделать каждый из вас! Пусть случившееся станет уроком для нас и для будущих поколений! Пусть случившееся, больше никогда не повторится! И тогда милосердие снизойдет на нас, будьте в этом уверены. Мы те, кто построит новый мир. Мы – внуки священной лозы!
«Мы – внуки священной лозы!» – повторяет за проповедником толпа.
– Славься Логоргутал!
«Славься Логоргутал!»
Старик разводит руки в стороны, будто Иисус на Голгофе.
Аплодисменты!
Сцена 2
Позднее…
Проповедь прошла как всегда великолепно. Филипп входит в свои покои, обустроенные в здании церкви и тяжело вздыхает.
– Фух, наконец-то… Стадо баранов…
Лунный свет едва освещает просторную комнату. Во мраке старик ковыляет к огромному зеркалу, расположенному напротив кровати. Рассматривает свое отражение, потирая морщины на лице. Вдруг, он замечает силуэт позади себя. От неожиданности вздрагивает. Повернувшись, Филипп видит человека, сидящего в кресле.
– Ох… ха-ха-ха, ты меня напугал, – вскликивает проповедник, нервно потирая грудь, – тебя наверно Толик прислал, да?
Старик осматривает юношу с ног до головы. Молодой парень. Русые, немного сальные, волосы. Грязная коричневая куртка. Он не двигается. Просто сидит, уставившись на отца Филиппа.
– Ну, что сказать?.. Хорош-хорош…
Проповедник облизывает губы.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
Парень не отвечает.
– Молчун значит, да? Что ж, это даже хорошо. Сегодня рот тебе нужен не для этого, ха-ха-ха!
Рассмеявшись, Филипп во всей красе демонстрирует свои редкие гнилые зубы, которые выглядели так, будто их не чистили с крещения Руси.
– В таком случае, не будем откладывать приятное.
Старик засовывает руку в карман и достаёт конфету в зеленой обертке. Протягивает её юноше.
– Вот, пососи это. Мятная. Для остроты ощущений.
– Не помнишь меня? – вдруг, спрашивает парень.
Старик удивлённо смотрит на него, перебирая в голове лица, пытаясь сопоставить их с лицом юноши.
– Эм… а должен? – переспрашивает Филипп, неловко улыбнувшись.
– Хорошо бы…
– Прости, у меня плохая память на лица. Мы что с тобой, уже…
Проповедник замолкает, заметив рядом с креслом выломанные половицы.
– Ты кто такой?
Старик пытается казаться непоколебимым, но его голос заметно дрожит. Парень оставляет вопрос без ответа. Филипп хочет позвать охранника, стоявшего за дверью, но едва успевает открыть рот. Юноша вскакивает с кресла и бьёт проповедника топором по голове. С глазами полными ужаса, старик отшатывается. Топор, застряв в черепе старика, выскальзывает из рук. Проповедник падает на колени. Кровь заливает лицо, балахон и пол. Старик падает в багровую ложу. В комнате раздаются последние мучительные стоны. И вот, Филипп замирает. Парень, безучастно, разглядывает бездыханное тело проповедника…
Сцена 3
Охранник обнаружил труп поздно ночью, когда кровь старика начала вытекать из-под двери в коридор. Посыльный сразу же побежал в полицию, чтобы доложить единственному в этих краях служителю закона о случившемся.
Утро.
Видимо весть о кончине проповедника быстро разлетелась по городу, ведь зеваки уже окружили церковь. Невысокий мужчина в сером потёртом пальто и потрёпанной шляпе, больше походивший на Хамфри Богарта из Мальтийского сокола, чем на настоящего полицейского, с большим трудом протискивается сквозь толпы плачущих адептов, чтобы попасть в храм. Пройдя по залу для проповедей, капитан Галица попадает в длинный коридор. Там видит Илью и Дениса – сыновей почившего. Братья стоят у входа в покои проповедника.
«Какие же они огромные… – думает полицейский, – Кашей точно в детстве не делились.»
Илья – старший из братьев, лысый, с недельной щетиной, уже давно перешагнувший сорокалетний рубеж, при этом, всё ещё довольно подтянутый и широкоплечий. Денис же, напротив, с немного выпирающим животом, нестриженными растрёпанными, черными волосами и неопрятной окладистой бородой, несмотря на то, что на несколько лет младше брата, кажется более возрастным. Рядом стоит Толик – правая рука отца Филиппа. Низкорослый, щуплый, пятидесятилетний доходяга с очками в толстой оправе и залысинами на голове. На фоне двух колоссов, он выглядит как собачья будка рядом с пирамидами Гизы. Денис, опирается спиной на стену и, с задумчивым видом поглаживает бороду, глядя в пустоту. Илья кричит на тучного мужчину, сидевшего на полу и прикрывающего кровоточащий нос рукой.
– Идиот! Ты нахрена тут стоял? Как допустил такое? Бестолочь!
– Что здесь происходит? – вклинивается капитан в разговор.
Братья и Толик оборачиваются.
– О, приперся наконец-то, балбес. Ты где шляешься? – обращается к Галице Илья.
«Хм, ладно… Беря во внимание его горе, я прощу мужчине эту дерзость.»
– Где тело? – переспрашивает полицейский, игнорируя вопрос старшего брата.
«Нужно сразу показать, кто здесь главный. Показать кто владеет ситуацией, так сказать…»
Илья, с раздражением на лице, указывает рукой в дверной проём. Галица медленно входит в покои.
«Боже мой… Какой кошмар… Кто мог сотворить такое?.. Какой ужасный ремонт!»
Розовые стены. Кровать в форме сердца. Из-под неё выглядывает нечто похожее на собачий ошейник. Из-под подушки торчат меховые наручники.
«Хм… не знал, что проповедник работал в органах…»
На комоде лежит плётка.
«И, видимо, пастухом…»
Труп старика находится рядом с кроватью в луже запекшейся крови. Череп расколот, словно кокос. На лице застыла гримаса отчаяния.
«Хм… самоубийство? Или убийство? Кто посмел?! Кто возомнил себя выше закона?! Кто решил навлечь на себя гнев капитана Галицы?!»
Из коридора доносится знакомый бубнёж:
– Ой, да как же так-то?.. Как же так?.. Как же мы будем дальше жить то, без отца Филиппа?.. Кто теперь о нас позаботится?.. Кто защитит?..
«Толя… Мелкий выпердыш…»
– Заткнись, пока язык плоскогубцами не вырвал, – уставшим голосом говорит Денис, – бесишь…
Рядом с креслом лежат отломанные половицы.
«Зачем их здесь так оставили? Почему никто не починил?! А если бы проповедник запнулся? А вдруг… это… и стало причиной смерти? Несчастный случай? Хм, эту версию нужно отработать.»
– Ну, ты всё?! – нервничает Илья.
– Странное дело… – отвечает капитан.
«Не хочу пока выкладывать все карты на стол.»
– Чё странного? Ясно же это те ублюдки гнилые сделали. Суки. Убью! – подключается к разговору младший брат.
– Так, Денис, не горячись!
«Мой голос тверд как сталь.»
– Не торопись с выводами. Я со всем разберусь. Я доберусь до истины. Не волнуйся, я поговорю с… с ними.
– Да уж будь добр, – говорит Денис, – Найди эту мразь, либо я сам найду. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
«Я не понимаю, что он имеет в виду.»
– Эй, оглох что ли?! – младший брат подходит к Галице вплотную.
– А… да… Хэм… Ну что ж… Я пойду… расследовать…
«Атмосфера накаляется. Пусть братья остынут, а я пока наведаюсь в гнилой район.»
– Джентльмены… – говорит полицейский присутствующим на прощание, выходя из спальни и, направляясь на выход.
– Идиот… – тихо говорит Илья, закатив глаза.
«О ком это он? О Толике? Ха, согласен. Тот ещё чудик…»
Сцена 4
Утро.
Миша крадётся меж покосившихся бараков, время от времени оборачиваясь, убеждая себя в том, что его никто не преследует. Озираясь, он выходит на заросшую травой тропинку. У старенькой одноэтажной избушки с треснувшими окнами, на небольшой скамейке возле входной двери, держа в руках книжку, сидит молодая девушка с короткими светлыми волосами. Лиза, заметив брата, буквально на секунду отвлекается, а затем снова возвращается к чтиву.
– Вернулся?.. Где был, мелкий? – не поднимая глаз спрашивает она Мишу.
– Гулял, – отвечает парень, открывая дверь.
– С топором? Под Патрика Бейтмана косишь?
На издёвки сестры брат не отвечает. Входит в дом. Ставит окровавленный топор у стены. Проходит по скрипучему полу к обеденному столу и, сняв куртку, вешает её на спинку стула.
– Чё такой задумчивый? – говорит, всё же закончившая чтение Лиза, вошедшая следом. – И грязный? Опять. Почему ты всегда такой грязный, а? В помойке шарился?!
Парень молча подходит к кухонному шкафчику. Открывает дверцу, достаёт банку тушёнки.
– Ау!
Девушка щёлкает пальцами перед лицом Миши.
– Я это сделал, – говорит он монотонно, открывая банку консервным ножом.
– Что сделал?
– Ты знаешь.
– Не знаю.
Миша не отвечает. Лишь поворачивает голову и пристально смотрит на сестру. Его взгляд говорит сам за себя. Да и Лиза поняла, что речь идёт о проповеднике. Просто хотела, чтобы брат сказал это в слух.
– Зря… Очень-очень зря… – мрачным голосом говорит девушка. – Ты же понимаешь, чем это может кончится, да?
– Мне нужно покормить пса.
– Этим? – скривив лицо и показывая на консервы спрашивает Лиза. – Они ещё при Николае втором протухли.
– Пойдёт…
– Ладно… – произносит девушка, закатив глаза и выходя снова на улицу.
Юноша, открыв банку выкладывает её содержимое в собачью миску.
«И правда, похоже на блевоту…»
Взяв тарелку в руки, Миша выходит в коридор. Открывает одну из дверей. Входит внутрь. В комнате непроглядная тьма. Лишь малая её часть освещается солнечным светом через дверной проём.
Миша ставит миску на пол и пинает её в глубь комнаты. Раздаётся слабый звон цепи. Пол дрожит в унисон со шлёпающими звуками. Юноша, немного послушав чавканье, выходит в коридор, встречаясь взглядом со стоявшим у стены отцом.
Олег Сергеевич – мужчина средних лет, внешне ничем не примечательный, кроме, разве что, своего удивительно сходства с Пчелой из Бригады.
– И долго ещё это будет продолжаться? – спрашивает мужчина сына.
«Не отвечай. Не отвечай. Игнорируй.»
– Избавься от него, пока не поздно.
Парень, делая вид, что не замечает отца и уходит в свою комнату, дальше по коридору.
Сцена 5
День.
Капитан Галица медленно и нехотя приближался к гнилому району.
Город давно потерял свой облик. Грязные тротуары. Брошенные за ненадобностью, раскуроченные машины. Выбитые окна в, и без того серых, унылых, пятиэтажках. Однако, каким бы депрессивным не был город, в сравнении с гнилым районом он выглядит как Париж. От букета вони из экскрементов, мочи, плесени и гниющих трупов желудок, так и хочет вывернутся наизнанку. От криков, полных страданий и боли, вполне разумной кажется мысль, засунуть включённую дрель себе в уши, лишь бы никогда этого больше не слышать. Глядя на гниющих заживо обитателей, физически чувствуешь, как болят глаза. Старики, которые вынуждены доживать последние годы в адских муках. Взрослые люди, лучшие годы которых проходят в агонии. Дети, которые от боли выплакали последние слёзы. Даже серая туча, которая нависает над городом двадцать четыре на семь, в гнилом районе больше похожа на огромный сгусток смолы, чем на облака.
«Наверняка бедолаги затаили обиду на своих мучителей за ночь белых небес. Но могли ли они пойти на столь радикальный шаг и убить самого уважаемого человека города?..»
– Пожалуйста, помогите! – слышит капитан жалобный возглас.
«О, боже…»
Справа от него, в клетке, примерно метр на метр, сидит голый мужчина.
– А… Чем могу помочь?
– Выпустите меня, умаляю! – узник рыдает. – Эти дикари… Они… Они…
– Отойди от него! – словно раскат грома, раздаётся знакомый голос.
Навстречу идёт мужчина в коричневом дождевике с капюшоном. Его лицо перемотано какой-то чёрной тряпкой. Это Потап – лидер гнилого района, за что и получил в городе кличку «сгнивший король».
– Этот ублюдок, пришёл сюда пару дней назад и пытался втюхать нам якобы лекарство от… – король показывает на своё, покрытое язвами, лицо, – от этого. Мразь.
– Послушай, но так ведь не…
– Не лезь в наши дела, – перебивает полицейского Потап, – зачем пришёл?
– Проповедник. Его у…
– Знаю. Мы тут причём?
Когда мужчина подходит ближе, Галица понимает, что тряпка на его лице не чёрная. Такой оттенок она приобрела из-за запёкшейся крови.
– Я… Я не говорил, что вы… причём-то. Просто отрабатываю версии.
Полицейский переминается с ноги на ногу, под тяжёлым взглядом сгнившего короля.
– И зачем бы, по-твоему, нам это делать? Потому что этот старый ублюдок устроил геноцид? Или, потому что убедил весь город, что мы прокляты? А может быть, за то, что он выгнал нас из города?
– Слушай, ну хватит. Здесь не так уж и плохо… – капитан окидывает взглядом район, понимая, что взболтнул чушь. – Просто подождите ещё немного. Я уверен, что скоро придумают, как вас вылечить. Вас спасут. Нужно лишь немножко потерпеть.
– Ха-ха-ха, – разрождается Потап сумасшедшим смехом, – Ты совсем идиот? Кто нас вылечит?! Кто нас спасёт?! Уже год прошёл. И что?.. Что изменилось?
– Скоро врачи… учёные придумают лекарство. Настоящее, – Галица бросает мимолётный взгляд на мужчину в клетке. – Остров откроют и всё станет как прежде…
– Очнись, дурачок! Если бы кто-то хотел придумать лекарство, его бы уже придумали. Никто нас спасать не собирается. Нас просто заперли на острове, окружённом военными кораблями, чтоб никто не сбежал, – король подходит к капитану почти в плотную. – Нас спрятали от мира и ждут, когда мы сгинем, чтоб проблема решилась сама собой.
– Это просто карантин.
– Это концлагерь. Никто не придёт. Никто не уйдёт.
«Ох, такой пессимист… И что на это ответить?..»
– Эм… Ну… Кхэм… Так… По поводу того зачем я пришёл…
– Передай своим хозяевам, что мы тут не причём.
Король разворачивается и хочет уйти.
– Они мне не хозяева.
– Да-да-да…
«Ну и ладно… Пусть думает, что хочет…»
– Я бы хотел опросить народ.
Мужчина останавливается и снова поворачивается к капитану.
– Крепко же ты вжился в роль полицейского.
– Я… я и есть полицейский.
– Знаешь, что?.. Я даю тебе последний шанс свалить, иначе, будешь сидеть в этой клетке вместо него, – произносит Потап, показывая на пленника. – Я тебе сказал: мы не при делах. Но я искренне надеюсь, что старик умирал в мучениях.
На этих словах король уходит окончательно.
«Что ж… Тут мне ловить нечего. Лучше, как можно скорее вернуться в город…»
– Пожалуйста, молю, – шепчет плачущий мужчина в клетке, – откройте. Я больше так не буду.
– Извини, – говорит капитан на ходу, покидая гнилой район.
«Мда… Встреча прошла не так как я ожидал… Совсем не так…»
ГЛАВА II. ПЕРЕПУТЬЕ
Сцена 1
Вечер.
Церковь переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. В зал входит Илья. Он одет в балахон, напоминающий одеяние, в котором выступал его отец, только зелёный. Из-за своих габаритов и в целом, имея типаж скорее дровосека, чем священника, в подобном облачении, мужчина выглядит несколько комично. Раздаются жидкие аплодисменты.
– Здравствуйте, – произносит мужчина, встав у трибуны, не глядя на слушателей и заметно нервничая. – Что ж… В общем, Земля плоская. Это ясно, да? А мы… Мы – прокляты.
Тон нового проповедника сухой и безучастный.
– Но мы можем спастись. Нужно… Нужно… – Илья пытается подобрать слова, – Нужно верить, что… Земля плоская. Вот. Иначе… Иначе будете как эти. Ну, вы поняли. Оно вам надо? Оно вам не надо. В общем, всё. Всем спасибо. До свидания.
На этих словах мужчина разворачивается и, так и не взглянув на прихожан, уходит в дверь позади себя. Пара-тройка человек тихонечко хлопают, остальные в недоумении переглядываются, пытаясь понять, что это было.
Илья выходит в коридор. Там, съёжившись, потирая ладоши, стоит Толик. Следом за братом входит Денис, слушавший «проповедь» в первом ряду зала.
– Ну, красавец-красавец, – ехидно произносит он, – прям Джим Джонс. Не речь, а песня. Аж за душу берёт.
– Иди в жопу, – раздражённо парирует Илья, расстёгивая балахон и бросая его на пол. – Сам шуруй и выступай, если такой умный.
– Не. Так ездить по ушам только батя умел.
– Ну, вот и молчи.
– Ой, а мне показалось очень неплохо, – влезает в разговор Толик, поднимая одеяние проповедника. – Для первого раза очень даже не дурно. Просто нужно немножечко практики и станете прям как отец Филипп.
Илья бросает презрительный взгляд на откровенно заискивающего мужичка.
– Не могу я так, – говорит старший брат, расстроенным тоном, – на ходу сочинять дребедень про проклятья и апостолов, делая вид, что это охренеть какая мудрая мудрость. Я туда больше не выйду.
– Ну, ладно-ладно, ты так не горячись, – подбадривает младший, – да, первый блин комом. Но как-то же надо этих дурачков в узде держать. Лучше вести толпу, чем ждать пока она тебя растопчет.
– Да знаю я…
– Слушай, – снова говорит Денис, – что делать то будем?
– С чем? – переспрашивает Илья.
– Как с чем?.. С мразью той, которая отца порешила.
– Пока ничего. Пусть наш Комиссар Мегрэ разберётся. Глядишь и нароет чего.
– Ты серьезно? Этот придурок козюльку у себя в носу не найдёт. Спорим, он даже пистолетом пользоваться не умеет.
– Ну, хочешь, сам поищи.
– Что-то ты как-то слишком спокоен.
– В смысле?
– Ну, не знаю. Как будто и не произошло ничего. Как будто никого из близких накануне не замочили. Как будто тебя больше волнует, как с проповедей соскочить.
– А что мне, ходить плакать, волосы на яйцах рвать от горя?
– Ну, сказал бы что-нибудь? А то как батя умер ты, будто и забыл, что человечек был такой?
– Сказать что-нибудь? – Илья становится как никогда серьезным. – Ладно. Старый педофил получил по заслугам. Странно, что этого раньше не случилось. Так тебя устроит?
Челюсть Толика падает на пол от услышанного.
– Ух ты, как заговорил! – вскликивает Денис. – Круто-круто… Так чё, может тогда вообще никого искать и не надо?.. Простим героя?.. Он же такой подвиг совершил! Мир от такого мерзкого человека избавил!
– Не передёргивай! – рычит Илья. – И нечего тут обиженку строить. Ты и сам об отце всё прекрасно знаешь. А падла, что убила его, так или иначе свое получит. Сам лично как свинью выпотрошу.
– Ну-ну… – бурчит себе под нос Денис.
Младший разочарованно смотрит на старшего. Затем, качая головой, медленно уходит. Илья провожает его тяжёлым взглядом.
– Знаете что, – шёпотом обращается к новому проповеднику Толик, – я… я считаю вы правы. По поводу отца. Очень плохой был человек.
– Толик…
– Что, проповедник?
Дистрофик нагибается ещё ниже и, кажется, вот-вот поцелует Илье ботинки.
– Скройся.
Мужчина смотрит на задохлика так, будто собирается вырвать тому сердце. Толик понимает всё с полу слова и, испуганно кивнув, быстрыми шагами убегает из коридора в неизвестном направлении.
Сцена 2
Поздний вечер.
– Всё, готово, – утомлённым голосом говорит Потап.
– Ой, спасибо ребята, – радостно произносит Антонина Георгиевна, – не знаю, как вас благодарить.
– Да ладно, ничего не нужно.
Потап и Лёва отходят от только что сооружённой палатки из куска брезента, найденного на свалке. Окидывают проделанную работу гордым взглядом.
– Вы прям мои спасители. А то пакеты рвутся всё время. Замучалась уже с ними. Сейчас, хоть потеплее по ночам будет.
– Ну да, ну да… – неуверенно говорит мужчина. – Обращайтесь, если что-то нужно будет.
В ответ однорукая старушка улыбается. Потоп и Лёва отходят в сторону.
– Ты чё? – замечая, что король изменился в лице, спрашивает Лёва.
Год назад парня легко можно было спутать с молодым Брэдом Питтом. Сейчас же, двадцатилетний Лёва больше похож на Хранителя склепа.
– Да так, ничего, – пытается уйти от разговора Потап.
– Давай, колись.
Мужчина выдыхает и всё-таки говорит:
– Скоро зима. Лето в этом году гораздо холоднее, чем в том. С зимой, вероятно, будет тоже самое. Нужно что-то делать. Прошлую зиму пережила только половина из нас. Следующую не переживёт никто. И палатки из брезента нас не спасут.
Гнилой парень, погружается в размышления, надеясь раскопать у себя в голове дельную идею, которую бы одобрил Потап, но на ум ничего не приходит.
– Нужны теплые вещи, – продолжает Потап. – Много тёплых вещей. Лекарства. Еда, само-собой. А где это всё взять, ума ни приложу.
– Может, по-тихому в город наведаемся?
– Опасно. Если засекут… Хотя… нам же необязательно далеко ходить…
Лёва бросает вопросительный взгляд на Потапа. Мужчина смотрит куда-то перед собой. Проследив за взглядом короля, парень оборачивается. За густым лесом виднеется крыша здания.
– Больница? – уточняет Лёва.
– Ага. Всё равно рискованно, конечно. Напротив неё жилой дом. Да и, вряд ли там, что-то осталось. Но и вариантов не много. Со свалки мы уже вынесли всё, что можно.
– Хм… – снова задумывается парень. – В принципе, можно попробовать.
Позади слышится какая-то возня. Кряхтя, из леса, волоча за собой автомобильную шину, идёт старик. Потап и Лёва направляются к нему.
– Борис, нахрена она тебе? – спрашивает король.
– Клумбу хочу сделать, – хриплым голосом отвечает дед.
– А клумба тебе зачем?!
– Как зачем?.. Чтоб была. Посажу цветы. Хоть какая-то красота будет.
– Вообще-то, уже август, – присоединяется к разговору Лёва, – ты их только посадишь, они сразу и завянут.
– Завянут, так завянут. Всё равно посажу.
– Ладно, – говорит Потап, – давай поможем, а то ещё…
Недоговорив, мужчина со своим товарищем подхватывают шину и несут к палатке деда Бориса. Старик не против.
– Ух, тяжёлая… – говорит король. – И ты её сам по лесу тащил? Поберёг бы себя. Не мальчик уже.
– Ха-ха, да ладно… не мальчик… я ещё вас переживу.
– Что за цветы то будут? – спрашивает Потап.
– Не знаю. Вот посажу и посмотрим.
– Мда, дед, – говорит Лёва, – как-то не очень ты всё продумал. Ни время нормально не подгадал, ни с цветами не определился.
– Да, я ничего и не планировал. Просто по лесу гулял, гляжу – шина! Ну и, дай, думаю, цветы посажу.
– Вот так и надо жить… – констатирует парень.
– О, Потап, а я тебя везде ищу, – раздаётся голос.
Хромая, гнилой мужчина подходит к королю. Он заметно нервничает.
– Там… это… Пришли к тебе…
– Кто?
– Лучше сам посмотри.
– Ладно…
– Заодно проверь, как там наш ужин, – говорит Лёва королю на последок, – готов уже или как?..
Сцена 3
Поздний вечер.
Миша и Лиза сидят за столом и играют в шахматы.
– Ну что, мелкий, сдаёшься? – издевается над братом сестра. – Давай! Сдавайся! Мне уже тебя жалко.
Глаза Миши судорожно бегают по доске, в поисках идеального хода.
– Ты уже семь партий подряд проиграл. С чего ты взял, что у тебя есть шанс взять восьмую? К чему продлевать агонию?..
– Первые семь партий я тебе поддавался. Чтобы ты не чувствовала себя убогой.
– Ой, кто бы говорил об убогости…
– Я бы говорил.
– Вот именно. Знаешь, родители просили не рассказывать, но я не могу скрывать такое. Я же хорошая сестра… В общем, когда ты появился на свет, мама с папой сразу поняли, что породили маргинала. Поэтому, через год сделали идеальную меня, чтоб на фоне моей безупречности им было не так стыдно за тебя.
– Помолчи…
– Смотрел фильм «Близнецы»? Там ещё Шварценеггер и Де Вито играли. Это же буквально наша жизнь…
– Да ладно… Что ж ты так самокритично. Не так уж и ты и похожа на Де Вито…
– Нет-нет-нет, не пытайся огрызаться. Это, вообще, не твоё. У меня аж испанский стыд из-за тебя. Запомни, мелкий, я тебя унижаю, ты – терпишь. Усёк?
– Щас ты договоришься, и я…
Стук в дверь не даёт Мише закончить фразу. Молодежь затихает. Брат жестом показывает сестре, чтобы та вела себя как можно тише. Он тихонечко встаёт со стула. Крадётся к двери. Поднимает, покрытый засохшей кровью, топор.
Снова стук.
Миша дёргает шпингалет. Дверь открывается.
На пороге стоит щуплый мужчина. В начале он слегка улыбается, но, когда видит Мишу, радость тут же исчезает с его лица, сменяясь тревогой.
– А… Эм… Кажется, я ошибся домом. Всего… всего хорошего, – произносит Толик, после чего разворачивается и, настолько быстро на сколько позволяют его хилые ножки, уходит прочь от дома.
Парень некоторое время смотрит мужчине в след.
«Неужели?.. Всё-таки вернулся… И искать не пришлось…»
– Миша, не надо, – становясь серьезной, обращается Лиза к брату, но он уже не слышит…
Толик нервно семенит по тропинке, едва не запинаясь об собственные конечности. Время от времени он озирается, встречаясь взглядом с преследующим его парнем. Миша, хладнокровно идёт за испуганным мужичком, крепко сжимая топор в руке. Толик, пытается бежать, но кажется, его силы уже на пределе и юноше достаточно обычного шага, чтобы настигнуть жертву.
– Кто-нибудь, помогите! – пищит мужичок. – Люди! Кто-нибудь!
Здесь никого нет…
– Пожалуйста, помо…
Топор с треском вонзается Толику в макушку, раскалывая череп, как грецкий орех. Мужчина, со смесью страха и удивления на лице, плашмя падает лицом в траву. Миша подходит к телу, ставит ему ногу на голову и достает окровавленное лезвие. Он оглядывается по сторонам. Удостоверившись, что поблизости ни души, парень берет труп за штанину и тащит его за собой в сторону дома. Преступление осталось незамеченным.
Или нет?..
Двое детей, мальчик и девочка, лет десяти на вид, укутанные в скрывающие лица тряпки, притаились за небольшим холмом неподалёку, став невольными свидетелями расправы…
– Ох, Никита, как же я люблю наш город… – обращается девочка к брату, любопытно таращась на картину убийства.
Сцена 4
Поздний вечер.
Одетый в толстовку с капюшоном, чтобы дойти до гнилого района, как можно более незаметно, Илья стоит в грязи, едва сдерживая рвотные позывы от вони, пропитавшей лёгкие. Шаркая ногами, мимо нового проповедника ковыляет какой-то мужчина. То, что от него осталось. Правый рукав куртки пуст и небрежно заправлен в карман. На месте носа зияют две дыры, из которых сочится коричневая жижа. Губы тоже отсутствуют, от чего без труда можно разглядеть чёрные зубы, коих осталось не больше десяти. Гнилой, с нескрываемой неприязнью, сверлит Илью взглядом, от чего новоиспечённый проповедник невольно отводит глаза в сторону. Он замечает небольшую клетку, испачканную кровью. Метрах в пяти от неё расположился самодельный, небрежно собранный вертел, на который надет огромный кусок мяса, отдалённо напоминающий ногу.
– Ох, ты! – язвительно произносит Потап, проходя мимо Ильи, будто не удивлённый присутствием мужчины. – Сам царь, в наших краях!.. Зачем пожаловали?
– Ты знаешь, – говорит проповедник.
– Неужто, пришёл отведать нашей кухни? – Потап достаёт из-за пояса кинжал и отрезает кусочек мяса с вертела, после чего, отправляет его себе в рот. – Ну, ещё минут пятнадцать… Будешь? – снова обращается он к Илье, показывая на кусок плоти.
– Нет, – нервно отвечает мужчина.
– Да я просто из вежливости спросил. Мы на тебя и не готовили.
– Что это?
– Это? – Потап показывает на вертел. – Это… курица.
– Большая…
– Сам в шоке. Так, зачем ты здесь?
– Хватит. Я знаю, что это вы сделали.
– Мы? С чего ты взял?.. – тон короля стал ещё более издевательский. – Неужели, у нас были для этого какие-то причины?..
– Слушай, я буду говорить, как есть. Мне наплевать на старика. Те вещи, которые он делал… Но… Ты же понимаешь, что я не могу это просто спустить на тормозах? Кто-то должен ответить.
– И эти кто-то – мы?
– Просто укажи на того, кто это сделал и всё закончится.
– Всё закончится? Мы сможем вернуться в свои дома?
– Потап…
– Что «Потап»? – голос короля становится серьёзным. – Слушай, зачем это всё? Почему вы просто не покончите с нами? Залить здесь всё бензином и сжечь дотла… Зачем эти разговоры про «спустить на тормозах», «кто-то должен ответить» и прочая чушь?
– Не драматизируй. Я не…
Потап перебивает:
– Мы свыклись, что вы считаете нас виновными во всех мыслимых и немыслимых грехах, но вы правда считаете нас причастными или это просто повод завершить начатое? Кто мы по-вашему? Орден ассасинов? Вчера один бедолага сломал палец, когда ковырялся в ухе. Может это был он?
– А может это был ты?
– Мне придётся доживать свою жалкую жизнь в душевных муках, жалея, что это был не я.
Илье нечего ответить.
– Ты, кстати, не хочешь с родственниками повидаться? Твоя жена вон там, – король показывает рукой себе за спину, на муравейник из палаток, – видишь? Вон тот дворец из жёлтых пакетов. Это её дом. Позвать? Марина Сергеевна, к вам муж пришёл! – кричит Потап.
– Перестань.
– Да я шучу! Ха-ха-ха! Чё ты так напрягся? Она умерла месяц назад.
Новость прозвучала для Ильи, словно удар кувалдой по голове. Мужчина смотрит на короля, в надежде, что это снова проявление его тупого юмора, но тот всем своим видом даёт понять, что абсолютно серьёзен.
– Как это случилось? – опуская взгляд себе под ноги, спрашивает проповедник.
– Она почти ничего не ела. В последние дни совсем плохая была. Даже с лежанки не вставала. А однажды, просто не проснулась… До последнего надеялась, что ты придешь и заберешь её. Что всё будет как прежде. Дура наивная…
Голос Потапа эхом доходит до ушей Ильи. Словно мужчина под водой. Он молча разворачивается и просто уходит.
– Ты куда? – кричит ему в след Потап. – Вроде ж нормально говорили. Не?
Илья, не в силах произнести хоть что-то продолжает медленно удаляться.
– Ну ладно. Заходи если что. Тут тебе всегда рады.
Сцена 5
Поздний вечер.
Миша толкает дверь рукой, в которой всё еще зажат топор. Заходит внутрь, затаскивая труп Толика следом. Лиза, прикрыв ладонью лицо, сидит за столом, демонстративно игнорируя брата. Олег Сергеевич стоит у окна, осуждающе разглядывая юношу и мертвеца.
– Что ты делаешь? – произносит он, качая головой.
Миша молчит.
– Миша, – окликивает Олег Сергеевич сына.
Парень продолжает тащить Толика по комнате.
– Миша.
Из дыры в голове льётся кровь, оставляя позади себя кровавый шлейф.
– Миша!
– Что! – Срывается на крик сын, отпуская штанину. – Что ты хочешь?!
От неожиданности Олег Сергеевич вздрагивает.
– Сынок. Это… это всё очень далеко зашло. Тебе нужно…
– Заткнись! Заткнись!
– Миша… – пытается вклиниться в разговор Лиза.
Она кладёт руку брату на плечо, но тот сразу же отмахивается.
– Это всё твоя вина! Твоя! – Вопит юноша, указывая топором на отца. – Если бы не ты, ничего бы этого не было!
Из глаз Миши, толстой струёй начинают литься слёзы, которые тот пытается вытереть рукавом.
– Я тебя ненавижу.
– Сын…
– Не лезь ко мне.
Миша отворачивается, снова хватает Толика за штаны и тащит в коридор.
ГЛАВА III. ДОМ НА КРАЮ ГОРОДА
Сцена 1
Полгода назад…
Ночь.
Илья сидит на диване, разглядывая фотографию со дня свадьбы двадцатилетней давности. Он смотрит на Марину, одетую в белое платье, со странной причёской из-за которой она похожа на невесту Франкенштейна. Между тем, мужчина понимает, что красивей, чем в тот день, она уже никогда не будет.
Сейчас Марина лежит в соседней комнате. Чтобы гнилостный запах не просочился под дверь, мужчина подложил полотенце.
Илья любит жену. Старается ухаживать как может. Даёт обезболивающие. Кормит с ложки. Каждый день меняет, пропитанное гноем и кровью, постельное белье. Выкидывает отвалившиеся пальцы. Но это тяжело. Тяжело смотреть на лицо, с которого сползла почти вся кожа. Тяжело слушать, мучительные стоны.
Илья любит жену. Но иногда, думает, что всем, особенно Марине, было бы лучше, если бы она умерла.
Кто-то звонит в дверь. Илья знает, кто. Он встаёт с дивана. Выходит в коридор. Подходит к двери. Открывает. На пороге стоит Денис и ещё двое мужчин.
– Пора, – говорит младший брат.
– Она в комнате, – безэмоционально произносит Илья, отходя в сторону.
– Поможешь?
– Нет.
Илья уходит на кухню. Он слышит, как мужчины проходят через зал и открывают дверь в спальню.
– Денис, ты зачем здесь? – слышит мужчина голос жены.
– Вставай, – говорит брат.
– Что происходит? Илья! Отпустите! Куда… куда вы меня ведёте? Илья! Илья!
На зов Марины мужчина не выходит. Он рыдает, склонившись над раковиной, зажимая лицо руками, чтобы никто не слышал.
– Илья, помоги! Пожалуйста, Илья! – доносится из подъезда.
Голос становится всё тише и тише.
– Илья!
Наступает тишина. Мужчина вытирает лицо кухонным полотенцем. Выходит в коридор. Одевает зимнюю куртку и ботинки. Выйдя из квартиры, хлопнув дверью, сквозь вой метели, он слышит крики с улицы. Чем ниже спускается мужчина, тем они громче.
То, как мужчина с бинтами на лице пытается ударить другого мужчину, но вместо этого натыкается грудью на вилы в руках того, становится первым, что видит Илья, выйдя из подъезда. Отовсюду доносятся визги, плач и выстрелы.
– Быстрее, быстрее! – говорит старик, толкая перед собой плачущую женщину без носа.
– Славься, Логоргутал! Славьтесь апостолы! – слышит Илья голос отца где-то в дали. – Славьтесь белые небеса! Судный день наступил! Пекаторы ответят за свои грехи!
– Пошли на хрен из города! – орёт бегущий толстяк, удирающим от него людям, размахивая серпом.
Дальше по улице Толик пытается вырвать за шкирку гнилого ребёнка из рук здоровой матери.
– Женщина отпустите, пожалуйста, – говорит он, – мне тоже это всё не нравится, но так нужно.
– Нет! – кричит мать, держа девочку за предплечья.
– Пожалуйста, я же как лучше хо…
Толик не успевает договорить. Он оступается, падая на тротуар. Девочка падает за ним. Оторванные руки дочери остаются в руках матери. Ребёнок от боли издаёт душераздирающий вопль. Женщина, осознавая, что произошло, впадает в истерику. Она падает на колени, начиная биться головой об лёд. Толик откидывает от себя девочку и встаёт на ноги. Он говорит:
– Ну… ну, вот зачем вы так? Я же по-хорошему просил. Это ваша вина.
– Тварь! – орёт женщина, вскакивая и начиная избивать Толика кулаками по голове, – Убью!
Какой-то мужик подбегает к ней сзади и, со всей силы бьёт по голове лопатой. Женщина падает замертво.
– Отчистим город от скверны!
Щуря глаза из-за летящего снега, Илья смотрит влево. Отец Филипп медленно идёт среди хаоса, читая проповедь. Он одет в пышную меховую шубу из-за чего похож на сутенёра.
– Изгоним нечисть с наших земель! Пусть апостолы увидят наше стремление к очищению! Славься Логоргутал!
«Славься Логоргутал!» – вторят ему мясники.
– Илья, – обращается Филипп к сыну, – присоединись к своим братьям и сёстрам в священной войне.
Илью переполняет злоба. Он хочет схватить отца за шею и душить до тех пор, пока лжепророк не сдохнет, но, вдруг, замечает, что взгляды овец направлены на него. Один из сектантов протягивает мужчине лом. Трясущейся рукой, нехотя, Илья его принимает.
– Славно, – говорит Филипп, скалясь гнилыми зубами.
Сцена 2
Утро.
Илья и Денис стоят перед открытой могилой пока четверо мужчин, на ремнях, опускают в неё гроб с их отцом. Чуть поодаль, горюют прихожане. Сотни прихожан. Илья, время от времени, поглядывает на них, от чего, мужчине становится не по себе. Выглядит это, и правда, странно. Все ревут. Какая-то бабка, упав на колени и вскинув руки к небесам кричит:
– Верните отца! Заберите меня вместо него!
Другая старуха срывается с места и пытается прыгнуть в могилу, но её успевают перехватить фанатики, стоявшие рядом. Мужчина падает на землю и, в истерике, начинает рыть ногтями землю. Всё это выглядело как сюр, будто хоронят Ким Ир Сена.
– Нет… – мотая головой, произносит Илья измождённым голосом, – Нахрен…
Он разворачивается и, не дождавшись, даже момента, когда его отца начнут закапывать, уходит. Денис, недоумевая, разводит руками и смотрит брату в след.
Сцена 3
День.
Капитан Галица сидит в своём кабинете, читая затёртый до дыр комикс, когда слышит дикий ор.
– Ты что о себе возомнила?! – доносится крик и звуки какой-то возни из коридора полицейского участка. – Ничего-ничего… Сейчас за всё ответишь. Не брыкайся! Хуже будет!
Дверь в кабинет капитана открывается. В помещение влетает старуха с бешенными глазами. Лидия Павловна. Следом она втаскивает за шиворот гнилого ребёнка. Судя по длинным волосам – это девочка.
– Вот, капитан, полюбуйся, – обращается к полицейскому пожилая дама с лицом Друпи, – шляется по городу, как ни в чем ни бывало. Дрянь!
– Отпусти! – раздаётся писклявый голос девочки.
– Ага, щас! Что твориться то?.. Средь бела дня, с дружком своим, как у себя дома. Совсем оборзели!
– А дружок где? – спрашивает Галица, откладывая комикс в сторону.
– Смылся. Пошустрее этой оказался.
– Отпусти, карга!
– Ах ты…
Старуха поднимает руку, чтобы ударить ребёнка.
– Лидия Павловна, успокойтесь, – вмешивается капитан.
– Успокоиться?! Да я спокойна как удав. Мне можно. А вот почему ты такой спокойный? Ты видишь, что эта падаль гнилая делает? Им ясным языком сказали, а они прутся и прутся. Наведи уже порядок в конце концов! Ты полицейский или кто?!
С этими словами бабка толкает девочку в сторону капитана и, крайне агрессивной походкой, выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.
– И что мне с тобой делать? – говорит Галица, разглядывая ребёнка.
На девочке не по размеру длинная чёрная куртка. Лицо перемотано тряпкой. Неосознанно, из-за сильного внешнего сходства, капитан проводит параллель между ней и джавой из Звёздных воин.
– Начальник, ну, пожалуйста! Отпусти! – молит девочка. – Ты меня больше не увидишь. Зуб даю!
– Да-да-да…
– Я правду говорю! Век воли не видать.
– Присядь-ка, – говорит капитан, показывая на стул перед столом.
Девочка подчиняется.
– Как звать то тебя?
– Таня.
– Значит так, Таня, ты – нарушитель. А нарушители должны сидеть в тюрьме.
– Но…
– Я не договорил.
Девочка, скрестив руки на груди, откидывается на спинку стула и опускает голову.
– Так уж вышло, что ты еще мала для этого. Поэтому, когда стемнеет, чтоб лишнее внимание горожан не привлекать, отведу тебя в гнилой… Кхм… Отведу тебя домой. И проведу беседу с твоими родителями. Чтоб неповадно было…
– Нет у меня родителей, – с тоской в голосе отвечает Таня.
«Вот чёрт…»
– И на зону я не вернусь.
– Зону?
– Ну, гнилой район… – девочка закатывает глаза.
– Вернёшься, куда ты денешься?.. Я сам тебя верну.
– Ну и возвращай. Я убегу. Жить я там не буду.
– Ох… Почему?
– Там грязно и воняет. А ещё они людей едят.
«Людей едят… Вот фантазёрка…»
– Послушай, Таня, я понимаю, что пока условия жизни там оставляют желать лучшего, но ты должна быть… со своими…
– Я не хочу.
– И где же ты живёшь?
– В заброшке. Возле музея.
– Хм, понятно… Одна?
– Да.
– А что насчёт дружка?
– Какого дружка?
– Подельник твой. Кто это?
– Я не стукач.
– Говори. А ни то на пятнадцать суток закрою.
– На понт меня взять хочешь? Ха. Не закроешь. Так уж вышло, что я еще мала для этого…
– А проверять никто не будет.
– Ладно… Никита. Брат мой.
– Брат? Он что же, не с тобой живёт?
– Нет. В гнилом районе, с остальными.
– И почему ты брата одного оставила?
– Я предлагала ему со мной уйти. Он боится.
– И правильно делает. Тебе бы с него пример брать.
Она тяжело вздыхает. Капитан и девочка некоторое время сидят в тишине. Таня морщит нос, разглядывая кабинет.
– Что не так?
– Нечего. Ремонт – фуфло, просто.
«Охренела?! Сама бомжуешь, а мой офис критиковать вздумала?!» – думает Галица, но вслух не произносит.
– Нормальный ремонт.
– Одна стена белой краской покрашена, другая – голубой, а на этой – вообще обои поклеены. Аж смотреть больно.
– Ну и не смотри.
– Ну и не буду.
– Ты, кстати слышала про проповедника?
– Что он откинулся? Да, слышала.
– Не откинулся, а умер.
– Да пофиг…
– А не слышала, может кто из ваших говорил, что-нибудь об этом.
– Нет. Я с ними не особо часто болтаю.
– Ну, мало ли…
–Думаешь, это кто-то из нас?
«Да.»
– Нет. Просто отрабатываю версии.
– Зачем нам кого-то из вас мочить? Вы и сами это отлично делаете.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71816128?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ярослав Кузнецов
Тип: электронная книга
Жанр: Триллеры
Язык: на русском языке
Стоимость: 199.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 26.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: 2040 год. Россия. После того, как год назад на некоем острове началась эпидемия неизвестной болезни, в результате которой люди начали гнить заживо, а сам остров был посажан на карантин и окружён военными кораблями, чтобы никто не сбежал, жизнь в одном из отрезанных от мира городов погрузилась во мрак: власть захватили сектанты, а всех заражённых изгнали из города, вынуждая влачить жалкое существование за счёт отходов со свалки поблизости. Но всё меняется, когда лидера секты жестоко убивают в его же покоях…