Главная страница | Эротические рассказы и истории | Почему женщины изменяют 2

Почему женщины изменяют 2
Ольга Гуляева
Продолжение сборника «Почему женщины изменяют». Новые зарисовки из жизни тех, кто переступает черту верности. Что движет ими? Осуждать или попробовать понять?

Ольга Гуляева
Почему женщины изменяют 2

Анастасия

Настя снова сидела над семейным бюджетом. Как распределить маленькую зарплату на все зияющие бреши расходов? Но в захлопнутую дверь подсознания скребся другой вопрос. Почему она думает об этом при живом муже, отце ее детей? Мало того, что незапланированных, так еще и в двойном экземпляре. Зародившись внутри нее, они как будто подчеркнули несостоятельность своего отца двумя красными жирными линиями.
Это был двойной шок. Двойка стала ее преследовать. Сначала две полоски на тесте, а потом два сердечка на УЗИ. Ее собственное в тот момент чуть не остановилось под гнетом горькой обреченности.
И вот после декрета Настя уже пять лет работала в инвестиционной фирме и никак не могла достичь желаемой должности и зарплаты. Она понимала, что сегодня, при всех ее данных, зарабатывать мало стыдно. И этот стыд жег сильнее нужды. На резкие перемены она решиться не могла. Не могла позволить себе рискнуть остаться без работы даже на непродолжительное время, поэтому старалась как могла на своем месте. Конечно, в карьерном росте ей мешала и излишняя робость, и вечная опустошенность. Всю энергию она тратила на быт, на детей, на тушение домашних пожаров.
Завтра ответственный день. Важно отстраниться от насущного и хорошо подготовить отчет для акционеров. Изменит ли это как-то ее положение в компании? Пожалуй, в лучшем случае она не облажается, и все останется как прежде.
Она шла по заснеженной улице к метро, утопая в мыслях о завтрашнем отчете, о сегодняшнем ужине, предвкушая нервотрепку с проверкой уроков и негодуя на мужа. Их расставание было делом решенным, но отсроченным во времени. Как пост в соцсетях, который уже написан и поставлен в очередь на публикацию. Только в ее случае – с открытой датой. Томительное ожидание конца.
Однажды, обливаясь солеными слезами, Настя написала ему прощальное письмо. Эти слезы навели ее на мысль, что она еще не готова. Как когда пробуешь горячий чай. Нет, еще рано, обожжет, будет больно, надо подождать. Остудить сердце, раз уж она инициатор разрыва. Пока оно остывало, Настя забеременела двойней. Когда карапузы появились, жалеть о неотправленном письме было уже как-то неуместно. Детишки были сладкие и любимые. Да и папа достойно справлялся с новой ролью. И Настя успокоилась на какое-то время. А потом наступила она – точка невозврата.
Щека пульсировала еще несколько дней после того, как он оглушил ее ударом своей тяжелой ладони. Даже перед Господом Богом на Страшном суде ей было бы стыдно признаться, что это был не первый раз. Дураку ясно, что если бы ушла после первого, то не случилось бы второго. Но после второго она наконец нашла в себе силы идти до конца. По крайней мере, мысленно. Снова настраиваться на расставание, только уже не просто с хорошим любовником, но с отцом своих детей.
Пульсирует. День. Два. Три. Спасибо этой пульсации, что не дает ей забыть, простить и перестать думать, с кем она связала свою жизнь на долгие девять лет. Лучшие девять лет, как принято говорить.
В машине, на работе, просто идя по улице и в кровати перед сном, Настя периодически прикладывала ладонь к щеке, как будто все еще не до конца готовая поверить, что он сделал это с ней. Наотмашь, звонко, зло.
Странно, что не убил, учитывая разницу в комплекциях. Собственно, это было основным аргументом не давать заднюю. Если она пропустит и эту оплеуху, то в следующий раз он ее покалечит или убьет.
Когда это случилось в первый раз, дети были малы, ничего не поняли. Засмеялись, затопали ножками, даже захлопали в ладоши. Настя надеялась, что это воспоминание из детства не всплывет, а нового она не допустит. И вот снова.
Они живут в квартире Настиных родителей. Ей от него ничего не нужно, кроме того, чтобы у мальчиков был отец. Но мать важнее.
Да нет же, она драматизирует. Это случилось всего два раза за девять лет. Может, и пронесет. Кого-то бьют регулярнее. А они молчат, как и она. Потому что стыдно. Потому что все вокруг говорят про абьюзеров. И если ты с таким связалась и вовремя не ушла, то виновата сама. Настя не хотела быть виновата сама, но и первой лететь на пламя психологических баек, сжигая семейное счастье, тоже не спешила. Разум и сердце вели ожесточенную борьбу.
Взять тех же советчиц среди подруг и знакомых, которые на протяжении нескольких лет выражали ей с разной степенью прямоты свое недоумение по поводу того, с кем она связалась. Сначала Настю ранили эти замечания, она оправдывалась: это временное увлечение, мы просто весело проводим время. А потом посмотрела на их личную жизнь, на тех, кого они выбирают себе, критикуя при этом ее выбор, и успокоилась.
Настя не знала, в какой момент и что именно послужило таким мощным молотом для наковальни ее самооценки, но в периоды, когда у него не было денег, она находила в этом плюсы, ведь ему не на что пойти в бар с друзьями. И уж тем более, угостить другую девушку. Наверное, это был накопительный эффект неудач, обманов и измен. Все это было до него. И он во многом оказался более надежным, любящим. На контрасте. А сравнивать его с чужими мужьями Настя не любила. Ведь она не знает, что у других на самом деле. Что для одного идеальные отношения – для другого тюрьма и каторга.
Было время, когда она воспринимала расставание как освобождение. Грустно, странно, но впереди маячил какой-то свет. Но иногда, когда будущего не видно, мысли об освобождении порождают лишь страх, безысходность, грусть и досаду. Наступил такой момент, который, наверное, бывает у многих, когда перестаешь ждать лучшей жизни, осознав, что все лучшее позади. Она надеялась, что это временно. Что накопившийся опыт приведет ее к лучшей жизни или хотя бы к осознанию, как жизнь прекрасна, даже если сбывается далеко не все, чего от нее ждешь.
Когда Настя уже смирилась и почти настроилась на расставание, он одним махом обрубил весь ее настрой. На улице бушевала первая майская гроза, она уложила близнецов и легла сама. Он пришел поздно, но торопливо разделся, лег рядом, крепко обнял и прижался к ней всем телом. И тогда Настя подумала, что ради детей отложит расставание на новый неопределенный срок. Это решение принесло ей облегчение, и она часто вспоминала ту ночь, как какую-то особенную. Как доказательство любви.
Так они прожили еще пару лет. Случались ссоры. Случались и примирительные разговоры.
– Я съеду, – кричал он в сердцах.
– Наконец-то! Я давно жду, когда ты съедешь, и думаю, вот тогда я заживу! – а потом остывала и спрашивала: – Но что мешает нам зажить вместе?
Тот день, который не должен был наступить, потому что опровергал теорию о том, что под лежачий камень вода не течет, начался обыденно. Даже хуже, чем обычно. Лежачий камень – это Настя, то есть женщина, которая плывет по течению и не готова на решительные поступки, чтобы впустить перемены в свою жизнь.
Близнецы проспали, пронеслись по коридору, как два урагана в спящей тишине утра, и столкнулись лбами на узком входе в ванную. Утренняя потасовка за право быть первым у умывальника – вовсе не от педантичности или страха опоздать в школу, нет. Так начинается ежедневная проверка на прочность их мамы. Вернее, начинается она с пробуждения. К моменту, когда Насте удается добиться того, чтобы все приняли вертикальное положение, она уже чувствует себя чашей, испитой до дна. Миша не только не помогает ей будить детей, но еще спит крепче, чем они в своей неприступной крепости из одеял.
Под аккомпанемент утренних баталий Настя намеревается выпить витамины (отчаянная попытка позаботиться о себе), но руки, словно чужие, живут своей жизнью, и белые капсулы рассыпаются из горлышка флакона на ладонь щедрой горстью. Несколько падают на пол и закатываются под стол. Собирая их, она замечает на полу засохшие остатки вчерашнего ужина. Идет в ванную, расталкивая близнецов, чтобы взять швабру. Если сейчас не отмыть, к вечеру засохнет намертво.
Молока на донышке. Заметят ли ее гурманы, что овсянка на воде? Альтернативный вариант она предложить уже не успеет. Самой хотя бы чашку чая выпить, чуть прогреть горло, а то побаливает. В офисе гуляет какой-то вирус.
Про отгул сегодня и речи быть не может. К обеду нужно доделать отчет к собранию акционеров. Еще и надеть что-то официальное, нужно порыться в шкафу. Но сначала приготовить одежду детям. Голову вчера мыть поленилась, а сегодня не смогла пораньше проснуться, придется собрать непокорные пряди в строгий хвост. Где ее сухой шампунь?
– Мама, у меня носки закончились! Все в стирке! – кричит Артур.
– Э! Это мои штаны, – перебивает его Артем.
Господи, куда запропастилась кожаная юбка! Колготки… Потоньше нужны. Хоть бы нашлась упаковка новых. Через пятнадцать минут нужно выйти, чтобы не опоздать на работу. А она ведь собиралась прийти на полчаса пораньше, чтобы точно успеть с отчетом.
Очередной раскат Мишиного храпа, словно артиллерийская канонада, сотрясает воздух, и внутри Насти поднимается волна глухой злобы. Не раздумывая, она хватает первое, что попадается под руку, – флакон термозащиты для волос, и мечет в храпящую мишень. На лету колпачок срывается с флакона и закатывается в темный угол под кроватью. Это же он вчера разбудил ее своим поздним приходом и перебил весь сон. Чтобы снова уснуть, ей пришлось сначала долго ворочаться, а потом, поняв, что это бесполезно, читать до трех ночи. А потом во дворе начал кто-то сигналить, и она долго торчала в окне, чтобы убедиться, что ее автомобиль никому не мешает выехать.
Миша лениво переворачивается на другой бок, но успевает приоткрыть один глаз и оценить ее разъяренный, но нелепый вид: высоко натянутые колготки и леопардовый лифчик. Остальное она найти не может. Хватает серое платье-карандаш, которое висит на виду, но его еще нужно отпарить.
– Если ты сейчас же не оторвешь свою голову от подушки и не займешься детьми, я не знаю, что я с вами со всеми сделаю, – процедила Настя сквозь зубы.
– Пусть учатся собираться сами, – был ей ответ из-под одеяла.
Градус в ней закипал. С зажатым в руке платьем она на прямых ногах отправилась на кухню, проверить, не убежала ли каша.
Раскладывает чуть подгоревшую массу по тарелкам, словно цемент, и слышит из коридора разочарованные вздохи: папа наконец встал, но занял туалет. Это надолго.
Идите поешьте сначала, а зубы почистите потом! – Настя попыталась оптимизировать сроки сборов, исходя из ситуации. Да, это минус совместных ванн и туалетов, но эстетика превыше всего. Она все еще продолжает так думать, несмотря ни на что. Хотя эстетика и двое мальчишек в доме – вещи несовместимые.
– Ну мама, это фу, – говорит Артем.
– Ничего-ничего. После первой ложки будет незаметно, – господи, чему она учит детей!
Наконец все поели, оделись, началась толкотня в маленькой прихожей. Поиск ускользающих шапок, бесследно исчезнувших варежек, забытые в дальней комнате портфели.
Садясь в машину, Настя уже не помнила себя, но радовалась, что Миша сподобился отвезти детей в школу, чтобы ее опоздание на работу было не таким уж безнадежным.
К обеду отчет был готов, Настя отправила его генеральному и собралась наконец перекусить. Но шеф попросил ее присутствовать на собрании акционеров. Вот это да! Она допускала такой вариант, но всерьез не надеялась, что ее позовут. Разумеется, сегодня она была не в форме для встреч высокого уровня, но, вероятно, внешне не выглядела такой измученной, какой ощущала себя. Хотя пара коллег утром и спросили: что с тобой?
Зайдя в кабинет главного акционера, Настя обрадовалась: народу еще мало. Но внимание присутствующих полностью переключилось на нее.
– Только вас, ждем, Анастасия, – сказал генеральный с нотками укора.
Остальные шесть человек смотрели на нее добродушно. Три акционера. Коммерческий. Финансовый. И молодой человек, которого Настя видела впервые.
– Это Эдгар Азарович, брат Марата Азаровича, – пояснил генеральный.
Марат Азарович был главным акционером и, видимо, просто пригласил младшего брата поглазеть, как проходит собрание акционеров и подводятся итоги прошлого года.
Но Эдгар глазел только на Настю. Причем с таким восхищением, что ей невольно хотелось обернуться и проверить, не стоит ли у нее за плечом Анджелина Джоли в свои лучшие годы.
Копна темных волос. Лицо, слегка тронутое краснотой, словно после пилинга. Что-то отталкивающее и притягательное одновременно таилось в его облике. Некая опасность. Но, казалось, она была лишь маской, ведь о семье акционера Настя слышала исключительно положительные отзывы – интеллигентные, благородные люди. Встретив его на улице, она, возможно, отнеслась бы к нему с опаской, но безупречная репутация его семьи служила гарантией надежности.
Эдгар относился к своей внешности с ответственной сдержанностью. Чувствовалось, что он придерживается единого стиля, строгих силуэтов, предпочитая естественные, однотонные цвета.
Обсуждение отчета прошло на удивление быстро, Насте даже удалось вставить пару ценных комментариев. Вскоре разговор свернул в праздное русло, словно ни у кого не было рабочего настроя. Обстановка царила почти домашняя. Вдруг кто-то предложил перекусить, и единогласно было решено продолжить совещание в ресторане. Эдгар вызвался предложить место – с видовой площадкой и теплой верандой.
Настя не посмела принять это приглашение на свой счет и уже засобиралась домой вместе с коммерческим и финансовым директорами, но генеральный остановил ее, заявив, что ее рабочий день еще не окончен.
Так Настя оказалась за огромным круглым столом, накрытым белоснежной скатертью и сервированным в лучших традициях, в компании акционеров, генерального и Эдгара. О делах почти не говорили, и Настя чувствовала себя скованной, пока не осушила пару бокалов вина, поданного в качестве аперитива. Закуску несли долго, и она постепенно расслабилась. В конце концов, она не только аудитор, но и женщина, получившая приглашение в дорогой ресторан. Будет вести себя соответственно.
Настя позволила себе светскую беседу, не обремененную смыслом. Зачем напрягать людей, которые явно пришли отдохнуть? Быть может, они присматриваются к ней, оценивая перспективы повышения или поручения более ответственной задачи. Будет просто приятным собеседником. Незаметно для себя она начала получать удовольствие от вечера. Расслабленная, в пиджаке, накинутом на голые плечи, с бокалом дорогого вина в руке, Настя и сама себе не напоминала ту женщину, которой была еще утром.
Эдгар смотрел на нее с неприкрытым восхищением, а после салатов, в ожидании горячего, предложил выйти на смотровую площадку.
Так они оказались наедине, вдали от пристальных взглядов начальства. Хотя Эдгар, как Настя успела понять, тоже мог вскоре войти в их число, ведь он присутствовал на встрече как потенциальный акционер. Семейные узы тянули его в бизнес, но он признался, что его увлекают совсем другие области. Что ж, может себе позволить.
– Тебе не холодно? – спросил он, нежно кладя руки ей на плечи.
Настя не шелохнулась. И он сделал то, чего желало ее тело всем своим существом – прижался сзади, обхватив руками. Ей было плевать на работу, на репутацию, на первое место неожиданно вышли запросы ее тела. Его нужно баловать, иначе оно обидится и подведет ее когда-нибудь. Вслух она сказала:
– Ме пора домой.
– Скоро за мной приедет водитель. Мы тебя отвезем.
Он повернул ее к себе, не размыкая объятий, и прижался своими полными мягкими губами к ее. Его язык проник в ее рот, и это было равносильно вторжению. Что-то чуждое и непривычное. Когда вообще она в последний раз по-настоящему целовалась? Семейная жизнь снова превратила ее в школьницу, вздрагивающую от прикосновений и краснеющую при мысли о поцелуе.
Впрочем, подумала Настя, вторжение – это не всегда плохо. Некоторые весьма сносно живут под гнетом завоевателей.
Они целовались всю дорогу домой, и Настя сама не понимала, что происходит. Эдгар не был в ее вкусе, но было хорошо. Вероятно, разум не поспевал за выводами, которые делало ее тело от его прикосновений. Быть может, он как раз тот, кто ей нужен, раз так не хочется отрываться от него. Остановившись и не доехав метров сто до Настиного дома, они еще полчаса целовались, прерываясь на короткие разговоры и не обращая внимания на водителя.
Впервые за долгое время взглянув на часы, Настя сказала:
– Мне пора.
И добавила:
– Я не собираюсь отговаривать тебя и пугать своим возрастом или детьми. Я искренне считаю, что достойна счастья и любви.
Она вспомнила, что совсем недавно оставляла шанс на такое чудо и готова была впустить его в свою жизнь.
– Я понял, – сказал Эдгар.
– Я выйду здесь. К подъезду не нужно.
Удивительно, но, готовая к расставанию, Настя не хотела быть застуканной. Хотя ничего странного: она боялась скандала. Реакция Миши была непредсказуемой. Лучше тихо расстаться, а потом уже открыто сделать шаг в туманную, но манящую неизвестность и начинать роман с Эдгаром. И вообще, сначала нужно убедиться, что это не сон.
Эдгар дал ей совсем немного времени, чтобы осознать всю реальность происходящего.
– Куда бы ты хотела поехать? Хочу отвезти тебя куда-то, где ты еще не была.
– Таких мест много, – улыбнулась я.
– Детей в этот раз оставим дома. У тебя есть с кем договориться?
– Есть няня, но ей надо заплатить.
– Не проблема. Просто мы будем проводить очень много времени наедине.
– Хорошо.
– Тогда Миконос. Мы и потусуемся хорошо, и побудем вместе.
– Хорошо.
– А потом с детьми слетаем.
В ее жизни еще не было такого момента, чтобы она могла положиться на кого-то и не думать о деньгах. Чем больше Настя работала, тем яснее становилось, что ее окружают ленивые люди, которые наслаждаются жизнью, о которой она мечтала, не прилагая никаких усилий. Каждый день, проведенный в работе, уводил ее все дальше от собственных целей; проблемы и счета накапливались с устрашающей быстротой, опережая доходы.
С первой минуты общения с Эдгаром Настя не питала никаких иллюзий. Его очарование казалось яркой вспышкой, затянувшейся, но обреченной погаснуть в любую секунду. Она видела его насквозь, почти насквозь, но оставляла себе маленький шанс на ошибку. Вдруг он не из числа тех пылких молодых мужчин, которые загораются, как спичка, и сгорают, заставив одернуть руку, как от ожога. Потому что загляделась, как красиво и ярко горит это пламя, и вместо того, чтобы затушить его, дождалась, пока оно причинит боль.
Как трудно бывает выбрать между привычным и риском, но она ведь уже давно созрела для легкого решения. Что может быть хуже, чем выбрать привычку? Что может быть стабильнее привычного?
– Спасибо тебе за то, что этот сон длится так долго и не заканчивается, – сказала она ему в первое утро на Миконосе.
В постели с ним мне все было непривычно, но новизна и эмоции все равно дарили неповторимые ощущения.
Настя не планировала ничего серьезного, несмотря на то, что путь обратно был отрезан. Просто напитаться им и собой в новой роли. План был такой: влюбиться в него, через него – в себя, через себя – в жизнь. В ее возрасте так сложно отключить мозг, но Насте хотелось прожить этот отрывок сердцем.
Как Эдгар и планировал, они много времени проводили в номере, но рано или поздно, слегка утомленные удовольствиями, выходили на прогулку и в ресторан. Ночью они тусовались в местных прославленных клубах. Настя танцевала самозабвенно за все последние десять лет материнства, работы и хлопот.
На пятый день отдыха к ним за столик подсел незнакомец. Что-то спросил у Эдгара, тот ему ответил, а потом притянул к себе Настю и осторожно спросил, не хочет ли она получить двойное удовольствие сегодня. Она просто сказала, что доверяет ему, и он может делать то, что считает нужным. Этот парень пошел с ними в номер, и двое мужчин очень деликатно доставили ей удовольствие той ночью.
Эдгар разглядел в ней и выпустил наружу дремлющую сексуальность, которая трепыхалась в несчастном теле и не могла вырваться. Путь к освобождению начался в ту минуту, когда Настя заставила себя расслабиться и подстроиться под ситуацию в ресторане на ужине с акционерами, когда позволила обнять себя человеку, которого знала несколько часов, когда позволила ему целовать себя, как школьницу на заднем сидении автомобиля.
Настя поставила табу на слово «нет», если оно касалось чего-то опасно-соблазнительного и удовольствий, которые она не могла себе позволить раньше. Когда, если не сейчас?
На другой день они пригласили девушку. А еще через день – пару.
Продолжая жить сегодняшним днем, Настя не думала о том, к чему приведут такие эксперименты, но чувствовала, что связь между ней и Эдгаром крепла, и в остальное от ночных утех время они были идеальной парой, исполненной нежности и взаимопонимания.
"Забавно, – думала она, – мы не можем изменить друг другу. Если мне или ему кто-то приглянется, мы просто приведем его домой".
Под конец отдыха Настя так осмелела, что сама выбрала и показала пальцем на мужчину, с которым хотела бы попробовать. Чем больше было секса, тем больше хотелось.
Когда они вернулись в Москву, распутство резко закончилось. И потом, во время поездки в ОАЭ с близнецами, тоже ничего такого не было. У них была общая тайна, воспоминания о чем-то непотребном, но безумно приятном. Они были той парой, которая походила на верхушку айсберга, о подводной части которого знали только они, и это связывало их еще крепче.
Когда в Настином безраздельном распоряжении оказалась няня с автомобилем и помощница по дому, в жизни освободилось место для давней мечты. Она стала заниматься вокалом. На одном из отчетных концертов вокальной студии ее отобрали на всероссийский конкурс. Так она оказалась на трехдневном выезде в подмосковном спа-отеле.
Там много репетировали, слушали наставления опытных педагогов, общались с другими участниками. Среди наставников была парочка звезд эстрады и знаменитый музыкальный продюсер. Такая фабрика звезд на минималках. То, что Евгений Стогов, продюсер самых известных современных звезд, был в досягаемости вытянутой руки, было каким-то невероятным чудом для всех участников.
Он выглядел неприступным, но в то же время был всегда рядом: на репетициях, в ресторане, вечерами в холле гостиницы, приковывая к себе внимание каждого, кто мечтал о музыкальной карьере и не только. Но при этом маэстро держался особняком.
И только в последний вечер перед отъездом, когда конкурс был позади и все награды вручены, он, как будто выдохнув, ослабил галстук и присоединился к компании конкурсантов. Девушки помоложе млели от него, кто поскромнее – робел, кто поразвязнее – был готов на все. У Насти не было цели выбиться в звезды, она хорошо себя чувствовала на своей работе, и все, связанное с вокалом, было приятным хобби, а выступления – хорошей разрядкой. Но, оказавшись в такой близости от вершителя судеб, она почувствовала соблазн выделиться. Тем не менее, она никак не выпячивала себя. Слишком недосягаемым выглядел Евгений, чтобы даже пытаться обратить на себя его внимание.
Он сидел с ними весь вечер, играли в настольные игры, общались, заказывали напитки в баре. К своему удивлению, Настя несколько раз ловила на себе его взгляд. Когда народ начал разбредаться по номерам и рядом с ней на диванчике освободилось место, он, после очередного подхода к бару, вернулся и сел рядом, прихватив для нее бокал Просекко. От его близости Насте стало приятно, и по телу разлилось покалывающее тепло. А через какое-то время он невзначай накрыл ее руку своей и продолжил общение, как ни в чем не бывало. Никого из присутствующих факт их внезапного сближения, как будто, не покоробил. У Насти же все это время внутри все крутилось и переворачивалось. Она физически ощущала волны предвкушения, желания и страха.
Когда он безапелляционно приобнял ее и прижал к себе так, будто она была его девушкой, Настя начала думать о том, будет ли следующий шаг изменой и стоит ли ей предупредить Эдгара о своих планах.
Она понимала, что скоро останется наедине с Евгением, и не хотела выглядеть нелепо в этот момент. Ей нужно было определиться, как вести себя дальше, чтобы избежать жалких ломаний перед ним. Она сказала, что отойдет на минуту, завернула за угол лобби, достала из кармана телефон и нашла номер Эдгара. Набирать так и не стала, вслух сказала: “Ну какая же ты дура, Настя! Тормози!”
Она убрала телефон, беспомощно посмотрела по сторонам и решила не возвращаться. Перед ней распахнулись двери, вызванного кем-то другим лифта, она зашла и поднялась на свой этаж. Этой ночью ей будет о чем подумать: кто она, чего хочет и как вести себя дальше.
Всю ночь Настя проворочалась, ища ответы на вопросы морали и прислушиваясь к желаниям своего тела. Это просто каприз? Иллюзия? Гормоны? Что с ней происходит? Что-то сломалось, снесена плотина, которая сдерживала все ее истинные желания и порывы. Что же дальше? Подчиниться стихии или выстраивать новую преграду?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/olga-gulyaeva-23941318/pochemu-zhenschiny-izmenyaut-2-71803909/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.