Главная страница | Современные любовные романы | Девочка, с которой случилась жизнь. Книга 1

Девочка, с которой случилась жизнь. Книга 1
Анна Ситникова
«Девочка, с которой случилась жизнь» – первый роман трилогии посвященной жизни обычных, казалось бы, подростков. На страницах этой серии они будут взрослеть, любить, ненавидеть, путаться в жизни, дружить и… сталкиваться с тем, что и взрослым не всегда по силам.
Главные герои – Энн и Саймон. Она – девушка с крепким стержнем внутри, но слишком неуверенная в себе, что бы понять это. Он – парень, запутавшийся в демонах, которых сам же и создал.
Она разрывается между желанием быть незаметной и любовью к самому популярному парню школы, а он мечтает о том, что бы все оставили его в покое. Она видит свое спасение в похудении и внимании парня своей мечты, а он видит свое спасение только в ней.
Столкновение разных характеров, американские горки эмоций, сотни ошибок, ошеломляющие открытия, борьба за жизнь и за дружбу – только малая часть того, что предстоит испытать героям. Смогут ли они понять, что настоящая любовь, даже если прятать ее за семью замками, все равно пробьется на волю?

Анна Ситникова
Девочка, с которой случилась жизнь. Книга 1

Твоя ль вина, что милый образ твой
Не позволяет мне сомкнуть ресницы
И, стоя у меня над головой,
Тяжелым векам не дает закрыться?
Твоя ль душа приходит в тишине
Мои дела и помыслы проверить,
Всю ложь и праздность обличить во мне,
Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?
О нет, любовь твоя не так сильна,
Чтоб к моему являться изголовью,
Моя, моя любовь не знает сна.
На страже мы стоим с моей любовью.
Я не могу забыться сном, пока
Ты – от меня вдали – к другим близка.

Уильям Шекспир.

От автора

Есть у меня такая мысль, что любой, кто берется за написание книги, считает себя гением. Если не гением, то хотя бы человеком, способным привнести в общество что-то новое, что-то особенное. Особенную историю, которую раньше никто и представить себе не мог. Историю, прочитав которую, люди откроют в изумлении рот и скажут «вау». Как же это наивно и… несколько глупо? Самонадеянно? В нашем мире написано столько книг, издано столько историй, что складывается ощущение постоянного дежавю. Неужели вы думаете, что я не понимаю, что еще до того, как эта книга только задумывалась в моей голове, на подобные темы были написаны и опубликованы сотни, может даже тысячи книг? Спешу вас уверить: я прекрасно это понимала тогда и понимаю сейчас. Но у каждой книги, и я в этом абсолютно уверена, найдется своя аудитория. К тому же, в наш век, есть одна очень удобная философия: все новое – это хорошо переработанное старое. Как-то так.
Давайте абстрагируемся от меня и моих мыслей и вернемся к общему, к гипотетическому автору, который, как было сказано выше, считает себя особенным и надеется озарить мир литературы своим гениальным произведением. Этот самый автор без устали лелеет надежду, что книгу – его детище – не просто заметят, он уверен, что книга «выстрелит». Миллионы копий, признание критиков, экранизация – как идеальный итог. Множество конференций с читателями, автографы, известность… Картина маслом, короче.
В действительности же, я уверена, что так случается крайне редко. Уверена, что большинство романов (по разным причинам) достигают своего потолка в маленьких книжных магазинах, куда редко заходят крутые голливудские продюсеры. Или же и вовсе остаются навечно болтаться на просторах интернета, без шанса получить хоть когда-то твердый переплет и свое место на полке в магазине. Но это не страшно. Если посмотреть под другим углом (а у всего, как известно, две стороны) это даже приятно, ведь в конечном итоге твоя история над которой ты корпел, которой жил и дышал очень долго, не разбежится по всему миру, не опошлится, и в мире будет всего несколько человек, которые прочитают, проживут твою историю, смогут что-то для себя понять, и, в конце концов, узнают тебя саму.
И вот теперь интересно – почему я решила написать эту книгу? Очень хороший вопрос. Кто-то может сказать, что основным мотивом была погоня за деньгами. Я не буду отрицать желание хоть какой-то прибыли, но вряд ли эта причина была решающей. Как можно быть уверенным, что идея окупится? Хочешь богатства – начинай вкладывать наличные в недвижимость или займись продажей тортов ручной работы. Но уж никак не писательством. Слишком это ненадежное предприятие.
Да и что говорить? В тот момент, когда созрела идея этой книги, я знать не знала, что такое получение прибыли. Я была молода и не думала о каких-то материальных выгодах. Как любой одинокий подросток, не имеющий возможности жить так, как ему хочется, я мечтала. И вот, в один прекрасный момент (в решающий момент, я бы сказала) руки сами взяли ручку, пустую тетрадку и строчка за строчкой довели меня до написания книги. Получалось, конечно, слишком бредово, но с возрастом логики в повествование все же добавилось.
Итак. Поначалу все, что вы увидите на страницах, было способом уйти от реальности, иметь возможность в трудные времена обратиться к чему-то светлому и доброму, – тому, что сам сочинил и одобрил. В последствии книга, ее события, ее герои заняли неприлично большую часть моей жизни, что очень мне нравилось. Сжиться с ними было совсем не сложно. Не забывайте – все это брало корни из моих подростковых чаяний и надежд. Это был мой идеальный мир.
Но вот в чем парадокс: сейчас я понимаю, что вовсе и не придумывала этих персонажей. Они родились сами. Родились такими, какие они есть… Разумеется, у меня возникало желание исправить в них что-то. Например, на протяжении всей книги мне хотелось пару раз (это я еще сильно преуменьшила) наорать на Энни и открыть ей глаза на прописные истины. Или подтолкнуть Саймона в нужном направлении. Но, заставить их плясать под мою дудку у меня не получилось, хоть ты тресни. Потому что, как я уже писала выше, это были готовые цельные личности, которые не желали меняться ни по чьему усмотрению, кроме собственного. Кстати, их разговоры я тоже не выдумывала. Они общались сами, а мне оставалось только стоять в сторонке и, не мешая, записывать за ними. Наверное, именно по этому, многие из них пышут остроумием, тогда как я сама далека от этого. И да, я вполне здорова. Даже на учете у психиатра не состою.
Мне всегда, с самых первых страниц, было интересно, сможет ли Энни прозреть? Частенько мне хотелось огреть ее чем-нибудь тяжелым по голове, но я не могла этого сделать. Она должна была вырасти самостоятельно, без чьей-либо помощи. Ведь только так происходит настоящее взросление. Сейчас, когда и я повзрослела, ее поведение частенько кажется мне нелепым. Но, стоит чуть отмотать назад, вспомнить себя в ее возрасте и… многие поступки становятся более понятными. Зато теперь я могу гордиться тем, что смогла присутствовать при этом и хоть как-то постаралась изложить это на бумаге.
Я люблю этих персонажей. Я сроднилась с ними и это навсегда. Вдруг, они и для вас станут родными? Поживем, увидим.
Процесс написания трилогии о жизни ничем непримечательной девочки (как мне казалось вначале пути) растянулся на многие годы. Я жила и росла вместе со своими героями, чувствовала вместе с ними, вместе с ними узнавала новое, знакомилась с миром вокруг и с миром внутри. Особенно с миром внутри. Вместе с ними смеялась, мечтала и плакала. Много плакала. Вместе с ними прошла через все трудности и радости. Это довольно странное ощущение – делить жизнь с кем-то, кого, по сути, даже не существует в реальности. Но это всегда было своеобразной жизнью, отделенной от жизни реальной лишь парой занавесок из ванной комнаты.
Как я уже говорила, очень хочется верить, что для любой книги найдется своя аудитория.
По моему скромному мнению эта книга для всех возрастов. Юные особы, взявшись за ее прочтение, смогут не только что-то понять для себя самих, но и посмотреть на себя со стороны. Возможно, эта книга их даже чему-то научит. Тем же кто постарше, кто давно вырос из романтичных мечтаний о первых поцелуях, о румянце на щеках при неловком взгляде на мальчишку или девчонку (которые давно нравятся но ты никак не можешь решиться подойти и завести разговор), для тех у кого время в жизни измеряется не долгими ночами погруженными в мечты о будущем, а мыслями о проблемах на работе, о очередном кризисе своего ребенка, об процентах на ипотеку… с ними, конечно же, будет посложнее.
Но секрет очень прост. Нужно воспринимать эту книгу как отдушину. Как возможность уйти от насущных проблем хоть на несколько часов. Дайте строчкам из книги возможность увести вас в прошлое. Вспомните, какими вы были в шестнадцать, в семнадцать, в восемнадцать. Вспомните, как вас волновало что-то такое, о чем вы сейчас даже не стали бы задумываться. Посмеялись бы и забыли, но тогда это казалось чем-то столь важным, что вы могли не спать ночи напролет, ссориться с родителями, сбегать из дома, в общем творить разную несусветную ерунду, которую сейчас сами бы не одобрили. Глупости которые мы совершали раньше, для всех нас вовсе не были глупостями. Они были частью нашей жизни, важной частью. Над каждой глупостью мы рассуждали так, будто это теорема Ферма, а не какая-то ерунда. Трагедии которые случались в нашей жизни раньше были всеобъемлющими. Фатальными. Трагедиями мирового масштаба. Сейчас же мы бы даже не обратили внимания на такой пустяк. Помните об этом. О том, что в детстве и юности все видится, воспринимается через несколько другие призмы.
Не смотрите на главных героев с высоты своего опыта. Не смейтесь над их ошибками. Дайте им шанс объяснить свои поступки. Вспомните себя и улыбнитесь. Расслабьтесь и постарайтесь посмеяться. А иногда и погрустить. Расслабьтесь и получайте удовольствие.
И да, безусловно, история, которая будет рассказана на этих страницах, не закончена. Она не закончится и спустя еще две книги, которые будут продолжением. История не закончена настолько, насколько не может быть закончена человеческая жизнь, пока Смерть не поставит в ней окончательную точку… А со смертью, как это не печально, героям придется познакомиться. И, увы, произойдет это гораздо раньше, чем они бы того хотели.

p.s.: заклинаю, не нужно видеть в знакомых ситуациях банальное клише. Нас восемь миллиардов, и все мы уникальны настолько, что жутко повторяемся.

Приятного чтения.
Ваш непризнанный автор.

Пролог.
Лето в этом году началось рано. Середина июня, а наш дом, как и все окрестности, уже вовсю купается в зелени. Возможно, это всего лишь особенность маленького городка в центре Айдахо, или же так происходит везде… Никак не могу вспомнить. В прошлой жизни такие мелочи меня мало интересовали. Лето приходило тогда, когда приходило. Мне не было до этого дела. Но здесь оно раннее. И это стало приятной особенностью, к которой я уже успела привыкнуть и которую успела полюбить. После снежной, холодной зимы, когда ветра с севера наметают столько снега, что поутру трудно выйти на крыльцо, не начерпав полные сапоги снега, раннее лето – это как долгожданное открытие, как глоток свежего воздуха. Лето – это тепло, по которому успевают соскучиться твои щеки, исколотые иголками мороза.
Окрестные домики, скрывающиеся за кустами, разлапистыми деревьями и высокими живыми изгородями окутаны запахами лета. Запахами свежести. Запахами обновляющихся хвойных, принесенному с севера, с гор. Запахами новой жизни, которая пробуждается каждый год, не смотря ни на что. Такой пестрый аромат – самое чудесное, чем привлекает меня лето. Ведь каждый день лета пахнет по-особенному.
Веселый гомон невидимых глазу птиц, которого так не хватает зимой, наконец-то начинает утихать. На широкую и уже такую любимую Рокинг-Хорс-роуд опускаются сумерки, удлиняя тени и призывая пернатых заканчивать с дневными делами, отходить ко сну. Но завтра, когда я проснусь утром и приоткрою окно в спальне, чтобы запустить в комнату свежий утренний воздух с отчетливым запахом влажной росы, первое что я услышу – радостный перелив голосов все тех же невидимых и слегка трусливых птиц. Слушать, как они начинают новый день – это мой любимый утренний ритуал летом и весной. Так же как поцелуй в маленькую щечку, умывание, поиск тапочек, которые эта белая пушистая бестия прячет от меня каждую ночь, и кофе. Его вкус я так и не полюбила, но каждое утро завариваю маленькую чашку, чтобы запах разносился по дому. Вдыхаю терпкий аромат, чтобы впустить в себя прелесть нового дня и воскресить в памяти картинки прошлого…
Обшитая благоухающими досками комната с продавленным диваном, камин, танцующие тени, эксперименты с едой, веселые игры, его руки… Теплые, сильные, нежные, способные унять все тревоги. Я позволяю себе эту слабость, эту небольшую игру с воспоминаниями, лишь в эти волшебные несколько минут, пока завариваю кофе, который не буду пить так же, как не пила его тогда. Только в эти минуты я вижу его так же отчетливо, как было раньше: упрямые прядки волос, его голос, наши разговоры и его поцелуи. Улыбаюсь. Стою несколько минут, обнимая кружку ладонями. Потом начинается другая жизнь. Я научилась разделять свое прошлое и настоящее. Огромное количество времени было потрачено с пользой – теперь я умею жить и там, и здесь так, чтобы не чувствовать горя. Я научилась наслаждаться воспоминаниями и реальностью настоящего дня одновременно. Кажется, впервые за всю свою жизнь я научилась по-настоящему жить… Мне просто повезло получить этот второй шанс.

Мы смотрим на закат. Огненное солнце опускается за гряду гор-холмов, покрытых соснами до самого горизонта. Миллионы оттенков и полутонов раскрасили небо как на картине футуристов – столь ярко, прекрасно и необычно выглядит сегодняшнее небо.
Девочка на моих коленях обнимает плюшевого мишку – того самого, Первого мишку, и восторженно наблюдает за движением солнца. А может быть она восторгается своими выдумками – у нее такое богатое воображение. С улыбкой, я подглядываю за тем, как солнце движется в отражении ее широко открытых зеленых глаз. Девочка в моем животе, а я не сомневаюсь, что это девочка, легонько пнула меня ножкой. Чувствую себя маленькой интриганкой, ведь он все еще не знает о ребенке. Его ждет большой сюрприз по возвращению. Эту новость мне обязательно хотелось сказать ему лично, а не по телефону через несколько тысяч километров. Мы втроем смотрим на закат.
Когда от огненного диска на горизонте остается лишь небольшой сияющий краешек, дочка зевает и начинает тереть глазки кулачком. У меня внутри в очередной раз все сжимается от той нежности, которую вызывает во мне любование этим волшебным ребенком. Она протерла глазки и так по-взрослому вздохнула, вложив свою крохотную ладошку в мою. Такой вздох всегда означает только одно – она думает о том, чего еще не может до конца осмыслить, но внутренняя привязанность – штука серьезная даже в таком нежном возрасте.
– Скоро он приедет, не волнуйся, – тихонько говорю я.
– Я не люблю, когда он на долго уезжает, – промямлила малышка. – Я очень боюсь, что он там заболеет. Он так далеко от дома, что никто не сможет его там полечить.
Интерпретация малышки была интересной и вызвала во мне улыбку. Как будто и она чувствует, что с ним может случиться что-то непоправимое, даже не понимая толком, на какой риск он отправляется каждый раз, покидая нас.
– С ним ничего не случится, – ответила я, ощущая неприятный укол от собственной совести. – Он у нас слишком сильный и очень сильно нас любит, чтобы не вернуться домой.
– Наверное.
– И врачи у них очень хорошие, он не заболеет. Тебе не стоит волноваться.
Если бы эти слова могли успокоить и мои переживания… Он всегда обещает, что вернется целым и невредимым. Но гарантий он не давал никогда. Он не может их дать. А мне они так нужны. Особенно сейчас.
– Пойдем спать или еще немного погуляем? – спрашиваю я.
– Давай погуляем, – отвечает малышка, улыбаясь. – Подождем, пока солнышко совсем спрячется.
Я ставлю малышку на землю, беру ее за руку. Ее крошечный кулачок сжимается вокруг моего пальца – самое прекрасное ощущение на свете. Легонько дотрагиваюсь до живота. Уже совсем скоро… Мы неспешно отходим от уличного кресла на веранде, в котором так долго просидели, проходя мимо кустов самшита, заходим за дом. Мягкая трава приятно пружинит под ногами. Газон, о котором я так заботилась, выглядит идеально. Потому что когда он вернется домой, ему будет приятно смотреть на яркую зелень вокруг нашего дома вместо надоевшего песка и камня.
Мы живем надеждами. Надеждами на то, что теперь все у нас будет хорошо.
А раньше… раньше я не могла похвастаться подобной верой.

Глава 1

ВСЕ СТОЯЩИЕ ИСТОРИИ НАЧИНАЮТСЯ С ПЕРЕЕЗДА.
МОЯ ИСТОРИЯ НЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ.

29 августа, 2007.
Ненавижу себя. Ненавижу!

Что ж, если подумать, то это «отличный» заголовок для новой страницы в книге моей новой жизни. Эту строчку, написанную в новой тетради, отведенной под личный дневник, я жирно обвела ручкой еще пару раз. Действительно прекрасная строчка для начала нового дневника, как ни крути.
Гора пессимизма, которую я не устаю штурмовать.
Утверждение о ненависти к себе абсолютно обосновано, правдиво и ни на шаг не отступает от истины. Почему ненавижу? Хороший вопрос. На него я могу ответить уже лет этак с одиннадцати: трусость – мой самый страшный враг. И это качество в себе я буквально презираю. Смягчая пилюлю своей трусости, я гордо именую себя консерватором, ссылаясь на яркий пример перед глазами – мою маму. Но факт остается фактом – я до жути боюсь всего нового. Любые изменения в жизни, любое событие, которое вышвыривает меня из зоны комфорта – смерти подобно. Если не смерти, то хотя бы тяжелому моральному потрясению с последующим самобичеванием и долгим, изнуряющим самоанализом. Хотя для любого, кто когда-нибудь меня видел, ясно – это ни какая не трусость, а огромный комплекс. Конечно, как же ему не образоваться, когда в голове постоянно вертятся мысли о том, что я толстая. Что еще, если не лишний вес, может быть страшнее всего для современного подростка? Разве что… нет, никаких альтернатив. Абсолютно никаких. Бывшая подруга однажды, нацепив самое серьезное выражение на свое лицо, заявила мне: «в свои шестнадцать ты довольно симпатичная брюнетка крупного телосложения».
Хах, это так мило звучит.
На ее фоне, безусловно, кто угодно казался бы носителем пары десятков лишних килограмм, но самооценку, которой у меня итак не было, эта фраза подруги убила напрочь. Нельзя сказать, что я толстуха. Хотя, разумеется, все познается в сравнении. А после просмотра определенных передач по TLC[1 - TLC [?ti? ?el ?si?] – развлекательный телевизионный канал семейства Discovery, адресованный женской аудитории.], где в изобилии присутствуют документальные фильмы про толстяков и их жизни в условиях близко-доступного фастфуда, я и вовсе чувствую себя Кейт Мосс[2 - Кэ?трин Энн Мосс – британская супермодель и актриса. Известна как одна из самых высокооплачиваемых моделей 1990-х и 2000-х годов.], и ни граммом толще. Проще всего аргументировать свои проблемы с весом мне было заумными фразами, отсылающими всех недовольных и интересующихся к генетике или физиологической наследственности. Кстати, отговорка по поводу наследственности обычно помогала. Стоило кому-то просто посмотреть на мою маму, которая была далека от заветных девяносто-шестьдесят-девяносто так же, как Земля далека от Альфа-Центавры[3 - Около 4,36 световых года.].
Где-то лет в тринадцать, я успокаивала себя мыслью о том, что у меня, как это говорится? – широкая кость. Наверное. А может и нет. Когда я свожу плечи вместе, то кажусь себе очень даже узкой. В чем именно проявляется ширина кости я не знала ни тогда, ни сейчас, но эта аксиома хоть немного помогла мне стабилизировать свою нервную систему. Обратиться к врачу, чтобы он составил клиническую картину моего организма, я все равно ни за что не решусь. Слишком постыдное это занятие – признаваться перед кем-то в том, что у тебя проблемы. А проблема была, она отравляла своим присутствием всю мою жизнь. Кость не похудела, проблема не испарилась.
В ужасном приступе депрессии, я постаралась удавиться подушкой, но сил не хватило. Сквозь шторы я видела солнечное утро за окном и страдала еще больше: почему погода не может поддержать мое настроение? Пусть будет туман, моросящий дождь и россыпь молний в небе. А потом я выйду из дома и сорвусь с обрыва в огромную пропасть. Вздохнув, я протянула руку и нащупала под подушкой еще одну тетрадку. Мой предыдущий личный дневник я вела около пяти лет. Сейчас он был похож на распухшее нечто, прошедшее через какую-то мировую войну, но я его безумно любила. Мой дневник – это тот друг, который всегда выслушивал все мои мысли (мои настоящие мысли без цензуры) и знал обо мне все. Знал меня без защитной улыбки, которую я натягивала, когда видела как кто-то оценивает меня взглядом или говорит что-то про мой вес. Полистав его, я открыла страницу со своей фотографией. «Страница позора» – вот как я ее озаглавила. Это фото было сделано на школьном празднике и на нем меня застали врасплох. Я стояла в белой рубашке, на которой настояла мама, сутулилась, напоминая собой шкаф, смотрела куда-то с выражением лица «я у мамы дурочка», и всю эту картину дополнял хвост чересчур пушащихся волос на голове.
«Ужасно, что мир обременен такими уродливыми толстяками как я» гласила подпись под фото.
Скривившись от такого позорища, которым была сама, я открыла старую тетрадь в самом начале. Там я вклеила свои детские фото: годик, два, пять, семь… Как из такого очаровательного, милого и лучезарного ребенка я превратилась в то убогое существо?
На прикроватной тумбочке стояло зеркало. Вытянув руку, я взяла его и уставилась на собственное лицо. Построила рожицы, улыбнулась, и забросила зеркало куда-то в другой угол кровати.
То фото просто было супернеудачным. На самом деле ты очень симпатичная. Внутренний голос. Если бы не он, я бы давно ушла в монастырь. Но даже он не мог объяснить мне того, почему в зеркале я кажусь себе довольно миленькой, а на фото получаюсь как престарелый шарпей с деменцией и ожирением.
Пролистав еще пару страниц, я нашла другое фото, которое меня в принципе устраивало. Прошлогоднее. Тогда мы с мамой сфотографировались в парке бабочек. На фото я не была таким уж уродцем и толстяком. На нем я втянула живот (а делать это мне приходится постоянно), и стала практически плоской, что несказанно меня радовало. Очень даже симпатичный животик. Когда я разглядываю его в зеркале, выгибаясь как кошка, кажется, что на уровне талии (если смотреть сбоку) меня вполне можно схватить одной ладонью. Но вот грудь… пальцем я прикрыла часть фотографии. Вот бы сделать ее поменьше. Уже в тринадцать лет я носила лифчик, который многие девушки могут позволить себе только после специальной операции по увеличению. Девчонки с моей параллели в старой школе – те, которые не гнушались со мной общаться, во всеуслышание заявляли, что большая грудь для девушки это никакая не проблема. Попробовали бы они попрыгать на физкультуре с этой «не проблемной грудью». Дурацкий нестандартный четвертый размер, будь он неладен!
Признаться, я бы не видела никаких проблем в своей фигуре, если бы «добрые» мальчишки и девчонки которых много, слишком много, в жизни подростка, не указывали мне на них с удивительным постоянством. И чего им всем от меня нужно? Я же не толстая вовсе, так, чуть полновата… Вообще, это очень забавно – с толстяками общаются так, будто они заразные. Или же они сумасшедшие и по ночам убивают котят или пьют кровь младенцев. А может, все сразу – сумасшедшие, зараженные гнойными язвами, от которых лучше держаться подальше. А если не получается держать дистанцию, то непременно нужно смотреть на них с презрением. И чем презрительнее, тем, видимо, лучше. Когда-нибудь, если у меня получится поступить на психологический факультет, я напишу диссертацию на тему «Толстяки и чем они опасны для общества».
Так и хочется крикнуть всем кто косо на меня смотрит прямо в лицо: «Люди, я самая обычная девчонка, хватит пялиться и осуждать! Идите мимо или платите уже, в конце концов, за просмотр!» Так бы еще и подзаработала.
Из всего вышеперечисленного следует, и с этим следствием я пытаюсь свыкнуться всю свою сознательную жизнь, что я неудачница. Просто толстая неудачница, слишком пристрастная к себе. Я давно отнесла себя к этому типу людей и старалась жить так, чтобы по возможности проливать меньше слез из-за своего одиночества и социальной изолированности. Изолированности, которая, по мере моего взросления, будто бы тоже росла. Зато, забравшись в свою скорлупу (мое убежище на вражеской территории этого жестокого мира вокруг), я могу быть спокойной, ведь там мне ничего не мешает наслаждаться ее уютом и спокойствием и просто жить.
Поставь кресло-качалку, повесь цветной абажур и в скорлупе будет идеально…
И вот, с таким настроем меня заставляют переходить в новую школу. Что может быть хуже для старшеклассника-изгоя (страдающего манией самобичевания), чем переход в новую школу? Разве мама не смотрела вместе со мной все те ужасные молодежные комедии, где показывают унижения бедных аутсайдеров? Смотрела. Но, не взирая на это, она бросилась на другой конец Штатов, по первому зову моего обожаемого папочки. Так что со школой в Сан-Франциско пришлось попрощаться. Как и с моими мечтами мирно и спокойно досидеть еще два учебных года, стараясь превратиться в невидимку.
Неожиданная новость о переезде была озвучена утром, когда мы еще жили в Сан-Франциско. Был завтрак и у меня в голове велись сложные подсчеты: сколько же мне нужно проявить физической активности, чтобы сжечь калории от трех сэндвичей и глазуньи? Правда, потом я обречено поняла, что все равно не буду ничего делать. Мама вырвала меня из раздумий и ошарашила новостями. Я тогда чуть вилку не проглотила, узнав что мы собираемся лететь в Нью-Йорк. Потом на такси до небольшого городка в штате Нью-Джерси – Уэйна, округ Пассейик.
О чем мама только думала, когда перевозила нас с Самантой – моей младшей сестрой – в другой город? Уж точно не о нашем благополучии. У нас не будет ни друзей, ни знакомых, вообще ни кого, кто хоть как-то поддерживал бы и не смотрел с отвращением. Саманта, так как она являет собой пример идеального очаровательного ребенка, быстро адаптировалась к новым условиям, чего нельзя было сказать обо мне. Я ужасно скучала и все еще скучаю спустя два месяца после переезда… Сама не знаю по чему именно я скучаю, но это чувство всеобъемлющее. Конечно, если быть до конца откровенной, у меня и раньше друзей было не слишком много. Лишь одна подруга-кладезь откровений, которая считалась лучшей, но и она сейчас за тысячи миль. Хотя, все это не важно, потому что мы с Юджией в последний мой месяц в родном городе поссорились и она отказалась быть моей подругой. Бросила меня на растерзание одиночеству и этому жестокому миру.
Уэйн был милым маленьким городком. Я будто попала совсем в другой мир. Первое время я ходила по улицам и мечтала увидеть привычные для меня пальмы, но вместо них здесь росли хвойные представители флоры: ели, сосны, лиственницы и пихты. Дубы, клены, липы, ясени, березы, буки – все что угодно только не мои любимые пальмы. Позже я перестала гулять. Потому что лето было в самом разгаре и на улицах постоянно крутилась молодежь (твои сверстники, Энн). Среди подобной публики я была чужой. Почти как Чужой[4 - Ксеномо?рфы (лат. Xenomorph; от греч. ????? «чужой» + ????? «форма») или просто чужие,– внеземные существа из вселенной фантастических фильмов «Чужой» и «Чужой против Хищника». Кроме того, Ксеноморфы фигурируют в различных литературных произведениях и видеоиграх по мотивам кинопродукции.] из одноименного фильма – старалась передвигаться только по темноте на полусогнутых ногах, выискивая пищу. Чаще всего в супермаркете. Но и пиццерии могли подойти. Хотя сходить хоть в одну из них я так и не решилась, зато телефон доставки выучила наизусть. Я была пришельцем. Пальцем в меня не тыкали, но взгляды… я постоянно ловлю на себе взгляды осуждения и тут же вспоминаю, что для них я прокаженный, который убивает котят. И это вовсе не мое воображение. Нет- нет, они все смотрят, я знаю это.Точно смотрят. И презирают тебя за то, что ты не такая стройная, как сейчас принято.
Маме я аргументировала свое затворническое поведение тем, что мой дизайнерский потенциал нужно реализовывать. Вот и вышло, что я старательно ремонтировала, отделывала, наполняла вещами свою комнату и комнату Саманты почти два месяца. К счастью, в новом доме еще были кухня, столовая, две гостиные, садик на заднем дворе. Работы мне хватало. Свое истинное упадническое настроение я умело скрывала (натренировалась за столько лет), а мама была счастлива проснувшемуся во мне трудолюбию. Но, что бы я ни делала, меня съедала грусть. Съедала в прямом смысле этого слова: грызла, грызла, грызла и спастись от нее не получалось. Частенько я выглядывала из окна гостиной и видела наших соседей. Молодые парни и девушки с друзьями прогуливались по улицам, раскатывали на собственных машинах (непременно смеясь или шушукаясь), заставляя меня по ночам выть на луну и лезть на стены от однообразия нового дома.
Новый дом, надо сказать, был не под стать нашей старой трехкомнатной квартире в бедном районе Сан-Франциско, где мы жили впятером (еще мои бабушка и дед). Новый дом двухэтажный еще с огромным чердаком под самой крышей и подвалом (как будто двух этажей мало, ей Богу! – дурацкие зажиточные капиталисты!). Белая облицовка стен, зеленая крыша и гараж на две машины. Кустики перед окнами, настоящий фонарь и почтовый ящик перед тротуаром – все как в идеальном фильме, где все вокруг счастливы. Все так, как я и мечтала, покупаясь на идеальные фильмы про американскую мечту. А еще был задний двор. О нем я буквально грезила, чтобы иметь возможность загорать на солнце без посторонних взглядов. Дом купался в растительности и я считала его своим личным оазисом. Конечно, любой человек радовался бы такой перемене, но, не смотря на все плюсы маленького рая, у меня не было ни какого желания веселиться.
Большой новостью (и основной причиной нашей миграции на восточное побережье страны) стало то, что теперь мы будем жить с двумя моими старшими братьями: Тимом и Кевином. Они двойняшки и им уже по семнадцать лет. Кевин старше Тима на семь роковых минут. Почему роковых? Не знаю, но считаю, что эти семь минут сыграли огромную роль в становлении характеров парней. Кевин выглядит гораздо более солидным, рассудительным, взрослым, нежели постоянно смеющийся, раздолбай Тим, перекрасивший свои волосы в ярко рыжий цвет. Раньше они жили в Уэйне с папой двумя кварталами дальше нашего нового дома. Но теперь он всех нас бросил. Поэтому я считаю, что отца у меня никогда не было и нет. Ведь надо же быть таким гадом: бросить детей и умотать с какой-то молоденькой дамочкой в Европу. Кажется, во Францию. Где как ни во Франции устраивать свою личную жизнь, если тебе уже немного за сорок? Вся эта романтика, елисейские поля, ресторанчики – можно забыть про то, что наплодил кучу детей на другом конце мира и начать жизнь заново. Тим называет такое поведение отца прогрессивным и не считает, что нужно его за это осуждать. Если честно, мне абсолютно не интересно, куда отправился этот горе-папаша. Хорошо что помог с оплатой перелета, покупкой нового дома побольше (опять же для того, чтобы всем его детям было, где жить) и обещал в будущем помогать финансово. Впервые на моей памяти мой отец собирался хоть как-то мне помогать.
Хотя, ясно как божий день, – мне уже ничего не поможет.

***
Запись от 29 августа, 2007
Думаю, настоящим писателем мне не стать. Но, тем не менее, тяга к такому завораживающему процессу – выводить строки ручкой по бумаге – у меня невероятная. Возможно все дело в том, что когда пишешь… забываешь обо всем. Вспоминаешь и забываешь. Странно. Как будто бумага съедает твои мысли. Написал и… будто выбросил из головы. Поделился. Выговорился. Действительно странно. Если простой лист бумаги обладает такой волшебной силой, то зачем вообще нужно общение? Ах, да, забыл – чтобы не спятить, вот зачем нужно общение. Но, все это достаточно сомнительно. Ведь, по крайней мере, лист бумаги не посмотрит на тебя с презрением или, что хуже, с непониманием. Да, верно – презрение – это эмоция. Человек реагирует на тебя, пусть и отрицательно. Непонимание же… это как подтверждение того, что ты так и останешься один.

. Хотя, сколько раз я убеждался, что мне плевать на других людей и их мнение? Счет подходит к бесконечности? (Разве я в этом виноват?) «Зато честно!» – как любит говорить Билли.
Иногда кажется, что все эти трудности – это возрастное. Переходный период в жизни, когда ты ищешь себя. Но разве, все это уже не должно было закончиться?
Я ведь не идиот, чтобы зря драматизировать.
Не думаю, что я сам знаю, что со мной не так и что я такое. Не уверен, что знаю, почему все так, как есть. Не уверен, почему не могу выкинуть из своей головы всю ту нудную подноготную, и стать… обычным. Вновь начать общаться с отцом (он был бы рад… даже, наверняка (!) приготовил бы свою фирменную пиццу с грибами на радостях и усадил бы меня за стол переговоров, чтобы обсудить все мои «трудности» о которых мы деликатно молчим уже… почти десять лет); найти общие точки соприкосновения с Грегом (верится с трудом, но чем черт не шутит?); познакомиться с какой-нибудь девушкой, наконец. Последнее, а именно отсутствие девушки, для меня не критично, но… почему бы не попробовать? Ответить хоть одной с меньшей долей сарказма. Дать себе шанс влюбиться. Может быть, что-то и получилось бы. Опять же верится с трудом. Ведь «скверна» все еще внутри меня. И почему она не может оставить меня в покое? Почему она постоянно у меня в голове? Почему от нее нельзя освободиться? Я устал думать. Хочу свободы от собственных мыслей. Когда уже все это кончится?

Глава 2

Я ВЫЖИВУ, Я ВЫЖИВУ, Я ВЫЖИВУ…
-1-
– Энн, вставай, а то опоздаешь в первый же день, – раздался за дверью голос мамы. Голос и три настойчивых стука в дверь. Так было всегда. Каждый божий день моей скучной взрослой жизни. – И вы, мальчики, тоже вставайте! – Голос затих, шаги удалились куда-то в район первого этажа, и я, подавив огромный, наполненный отчаянием вздох, закинула личный дневник под кровать. Скорбя по лучшим временам, я медленно встала с кровати – мама права, нельзя опаздывать в первый день.
Вот не плевать ли тебе на опоздания, Энн?! Будь моя воля, я бы уже собирала рюкзак с вещами первой необходимости и прорабатывала маршрут побега на остров Мадагаскар… или еще куда подальше.
Стоп. Никаких разрушительных мыслей до завтрака.
С любовью я оглядела свои владения, свою любимую скорлупу, из которой мне сегодня придется вылупиться. Теперь у меня есть своя комната, и она просто огромная. Возможно, я сужу несколько предвзято, ведь в старой квартире у нас с сестрой была одна маленькая комната на двоих. За то время, что мы тут живем, комната полностью преобразилась: я обустроила ее по своему желанию и вкусу, так как всегда мечтала. Большие окна, выходящие на проезжую часть главной улицы, я завесила плотными изумрудными шторами, свисающими до пола, а подоконники уложила мягкими подушками. И шторы и подушки мама называет пылесборниками, но я не стала к ней прислушиваться. Это была моя комната. Впервые в жизни. Я страшно этим гордилась. Чтобы создать в спальне более уютную обстановку, пришлось разделить ее на две зоны перегородкой, роль которой исполнял стеллаж с книгами – моими, как это ни печально, единственными друзьями в текущем настоящем. Я вовсе не была ботаником или зубрилой (чему бы очень обрадовалась моя мама), и вообще имела со школьными предметами мало точек соприкосновения, но к литературе всегда относилась с уважением. Ну и чем, в конце концов, еще заниматься, если более живых друзей у тебя все равно нет и даже не с кем прогуляться? Остается читать и пялиться в телевизор. Вот я и читала.
Так же теперь в комнате у меня был собственный телевизор (обалдеть же!) и пара кресел, в которых так уютно сидеть вечерами с книгой в руках. Притащить сюда холодильник и все – можно жить, не покидая пределов комнаты. Даже пиццу можно доставлять через окно. Но самое главное, что больше всего мне нравилось в моей новой комнате, – это большая стена рядом с письменным столом. На ней я смогла расклеить несколько семейных фотографий, вырезок из журналов, графиков правильного питания, которым не следовала, и прочих мелочей. Там даже была фотография Юджии, хотя мы и расстались навеки. Наверное, я надеялась, что если вдруг кто-то чужой зайдет ко мне в комнату, у него сложится впечатление, что я не неудачница, раз у меня на стене висит фотография живого человека, а не только вырезка из журнала с Томом Уэллингом[5 - Том Уэллинг – американский актёр. Получил известность благодаря роли Кларка Кента в телесериале «Тайны Смолвиля».]. Такие стены, я считаю, должны иметь все девочки-подростки (возможно, это лишь пагубное влияние современных девчачьих фильмов о внеземной любви). Жаль только, что на ней нет фотографий моего любимого человека… за прямым отсутствием такого человека.
Вот она моя прекрасная скорлупа. И зачем, скажите пожалуйста, мне из нее выбираться?
Заправив постель, что было не свойственно для моей ленивой натуры, я посмотрела в зеркало рядом с кроватью – кошмар – не расчесанные волосы, не умытое лицо и вообще вид потасканного жизнью человека.
– В душ! – скомандовала я в слух.
Минут пять я рассматривала себя в зеркале в ванной. Наверное, надеялась найти на лице признаки смертельной болезни – это могло бы стать уважительной причиной перейти на домашнее обучение? Я представила, как здорово было бы учиться дома. Никаких тебе высокомерных одноклассников, никакой физкультуры – сиди в старых выцветших спортивных штанах, переживших миллион стирок, и радуйся жизни. Печально вздохнув и выбросив из головы столь заманчивую идею, я полезла под воду.
Под струями теплой воды прекрасно можно поразмышлять о бренности бытия и о скором крахе последних клочков самооценки.
После душа я причесалась и высушила волосы. Затем на очереди было мое превращение из Золушки в Принцессу. Так я называла, безусловно с сарказмом, мое утреннее одевание. А именно: что бы такое мне надеть сегодня и какую сделать прическу, чтобы выглядеть хотя бы немного симпатичнее обычного? Симпатично – вполне безобидное слово. Оно как бы опускает рамку до вполне реальной отметки. Я не мечтаю выглядеть как Моника Беллуччи, я просто хочу быть симпатичной. Даже если люди просто не будут морщиться от моего вида и тыкать пальцами мне в лицо – это уже будет неплохой победой.
По-моему кто-то малость преувеличивает масштаб трагедии. Никто не тыкает в тебя пальцами.
Может и не тыкают, но ведь наверняка хотят тыкнуть?
Идиотский стереотип, но от первого впечатления многое зависит. И, пусть я была на все сто процентов уверенна, в том, что даже если я наряжусь в наряд от кутюр и обвешаюсь бриллиантами с ног до головы, меня все равно не признают «злые» старшеклассники, хотелось выглядеть достойно.
В этом году я слегка потормошила маму, уговорив ее купить мне как можно больше новой одежды на те деньги, что оставил отец. А потом хранила те пять новых кофточек с начала августа как невиданное сокровище, чтобы в первые учебные дни надевать новые вещи. Видит Бог, как мне хотелось повыпендриваться в них еще летом, когда мы прогуливались в парке с Самантой. Но я старательно терпела. Ограничивалась только тем, что перевешивала их с вешалки на вешалку и вдыхала запах новых вещей.
Немного походив по гардеробной, я решила надеть что-то под стать настроению – чисто женскую черную облегающую толстовку. У меня еще ни разу в жизни не было такой красивой спортивной кофты. Волосы завертела в шишку и выпустила вперед несколько прядей. Стоило бы нанести макияж, но я этого не люблю. Наверное, по тому, что не умею его наносить («макияжный кретинизм» – так прозвал мое неумение Тим), или по тому, что с ним жутко неудобно. Мужчины специально придумали косметику, чтобы женщины постоянно чувствовали отсутствие свободы: ни потереть глаза, ни поплакать спокойно без необходимости после поправлять макияж. Поэтому сегодня я решила ограничиться только черной тушью (со второй попытки мне удалось-таки подкрасить ресницы, а не веки). Туалетная вода, за которой мне пришлось бежать к маме в комнату, так как у меня не было собственной, была как раз кстати. Я оглядела себя в зеркале: по-моему, неплохо. Втянула живот – совсем неплохо.
Вообще-то я не такая уж и толстая. И чего людям не нравится?
Схватив сумку, я побежала вниз. Часы показали без двадцати семь. Осталось всего пятьдесят минут? Куда подевалось время? Внизу все уже завтракали. Кевин – как всегда серьезный – читал газету и одновременно намазывал тост маслом. Сегодня он выглядел особенно взрослым. Сестренка с заплетенными косичками пыталась накормить кашей своего игрушечного жирафа. Жираф уже был весь в каше, но все еще упрямо не открывал рта – с таким самое то идти в разведку – не сдаст ни под какими пытками. Даже Тим, который летом редко вставал раньше меня, был за столом, сверкал рыжими волосами и обворожительной белой улыбкой, рассказывая маме что-то смешное. Ну, сегодня-то в его понимании особый день. Тим в отличие от меня рвался в школу. Там он «популярнейший из популярных» (так он сам мне представился) – игрок школьной футбольной команды. А это многое значит среди современных старшеклассников. Ведь футбол в школе – это как действующая партия в стране. Играя за школу, ты автоматически приобретаешь вип-статус. Очередной глупый стереотип современности. Бесит.
– С добрым утром, дочь, – сказала мама, пододвигая мне тарелку с овсянкой. – Наконец-то ты спустилась. Садись завтракать.
С отвращением я посмотрела на тарелку перед собой. Лучше гвозди облизывать, нежели жевать эту кашу. И почему мама никак не может запомнить, что поедание каши для меня – это верный способ провести пару часов в обнимку с унитазом?
– Хорошо выглядишь. – Тим сверкнул зубами и пододвинул ко мне поближе тарелку с тостами.
– Нет, не хочу есть, слишком нервничаю, – поспешно ответила я, проигнорировав реплику брата, которая, наверняка, прозвучала лишь из жалости. Внутри у меня было такое ощущение нарастающей паники, что если я начну разговаривать, то окончательно потеряю самообладание. – Кто-нибудь меня подбросит? – с надеждой спросила я, оглядев братьев.
Большой желтый автобус был для меня еще одной зоной смерти. Ни разу в жизни моя нога не ступила в эту консервную банку унижения и никогда не ступит. У парней у каждого были машины, им их купил отец, потому что в отличие от нас с мамой, он жил очень обеспеченно. Обеспечено в его понимании означало следующее: когда мы, живя с Сан-Франциско, решали купить ли нам в этом месяце микроволновку взамен сгоревшей, или отложить деньги Саманте на приличный спортивный костюм, папаша решал купить ли ему себе очередной «лексус» или остановить выбор на «ауди». Поэтому так и вышло, что у парней были не просто какие-то там машины, а «мерседес» и «лексус». Круче только горы. Я потратила почти половину лета, прежде чем смогла заставить себя прикоснуться к этим кучам денег в машинном эквиваленте, не говоря уже о том, что бы сесть в них. Вторая половина лета ушла на то, чтобы перебороть зависть. В моей прошлой жизни такие марки авто были сравнимы с чем-то типа космического корабля, не меньше – то есть были столь же недоступны простому смертному. Отец, по словам мамы, обещал машину и мне, но как-то позабыл во время суматохи с переездами.
А ведь крутая машина могла бы решить несколько принципиальных проблем с адаптацией в новой школе.
Правами сперва обзаведись, гений.
– Конечно, – хором отозвались Тим и Кевин. Братья были такими красавчиками, что я опять вся сжалась: наверняка, на их фоне я выгляжу грустной пенсионеркой-кошатницей.
– Милая, не надо так переживать. – С добродушной улыбкой мама попыталась исполнить свой родительский долг – помочь мне справиться с паникой, – ведь я сегодня тоже иду на новую работу, а Саманта в новый детский сад.
Мама могла отправиться на работу и раньше, но решила, что для лучшей ассимиляции своих дочерей в чуждом им мире восточного побережья США, она будет солидарной с нами и отправится на работу только с началом учебного года.
К сожалению, мамина поддержка не помогала. Я все четче и четче представляла свое появление в классе. А что если я не понравлюсь в новой школе? Точнее нет, не так. Что делать с тем, что я не понравлюсь в школе? – вот это правильный вопрос. В своей старой «тюрьме» ко мне хотя бы привыкли. Со мной не сильно рвались дружить, но открытой враждебности никто не проявлял. Здесь я наверняка стану изгоем. Факт. А мне ведь нужно будет проучиться целых два года в «Старшей школе Уэйн Вэлли». Я этого не вытерплю. Тоже факт.
Напряжение росло с каждой минутой, и когда Тим поднялся со своего места, я вздрогнула. Мне хотелось убежать в свою комнату, закрыться там (обложившись подушками в своей скорлупе) и не выходить больше никогда. Но с суровой реальностью не поспоришь. Старательно пряча трясущиеся руки в карманах, нацепив дежурную улыбку, я покорилась злой судьбе и, встав с табурета, поплелась к выходу.
Нет ничего хуже ожидания. За те несколько минут, что ушли на дорогу от дома до школы (десять минут пешком, и как мне показалось пятнадцать секунд на машине), я передумала несколько вариантов моего провала. Начиная с того, что кого-нибудь вырвет, и заканчивая обмороком (скорее всего, моим). Спустя несчастные пару минут, брат уже парковался на школьной стоянке. До последней минуты я не хотела выходить из машины, и вылезла только тогда, когда Тим подошел и буквально вытянул меня из своего черного «мерседеса». Интересно, если бы я вцепилась в сидение, у него хватило бы силы меня вытащить?
На улице было тепло, даже жарко (хотя я не исключала возможность спонтанного развития у меня гипертермии на нервной почве). Прямо перед нами выросло двухэтажное здание из красных кирпичей с огромными окнами. Насколько я знала, это только один из корпусов школы и на самом деле их намного больше. Может быть, как и кругов в аду – девять[6 - Речь идет о поэме «Боже?ственная коме?дия» – поэма, написанная Данте Алигьери в период с 1307 по 1321 годы.]. Надо будет поинтересоваться, сколько зданий относятся к школе (и если их девять, я вполне логично укажу на это маме – она верит в Бога, поэтому поймет меня и разрешит перейти на домашнее обучение). Раз корпусов много, значит и входов тоже несколько. Мы с Тимом оказались у того из входов, на лужайке перед которым стояло несколько скамеечек, на которых сидели счастливые, хорошо одетые парни и девушки.
Повсюду люди! Огромный муравейник скорого осуждения!
Моя социофобия мгновенно забила в колокол. Школьники ходили, сидели на газонах, подпирали деревья, и все без исключения смеялись или улыбались, что-то показывая и рассказывая друг другу. Мы живем не в такое замечательное время, чтобы всем быть счастливыми! Очнитесь, люди! Конечно они наверняка хвастаются тем, как провели летние каникулы. Среди толпы я всегда чувствовала себя несколько неуютно, но сейчас, помимо остального, на меня напала еще и обида за то, что мне совсем не с кем вот так запросто поболтать. Спасибо моему папочке, который решил смотаться в Европу, а парней повесить на мамину голову, из-за чего собственно мы и вынуждены были переехать. С горечью я заметила, что вокруг столько стройных и красивых ребят. Вряд ли я смогу вписаться в эту идиллию стройных форм со своими размерами.
Ох, мне нужно поднимать свою самооценку, а то она давно уже волочится по земле. Я вовсе не толстая!
Я не толстая, я лишь полновата…
Идя по школьному двору рядом с Тимом, вцепившись в лямку своего рюкзака как в спасательный круг, я чувствовала себя ужасно неловко. Брат такой красивый, к тому же с ним постоянно кто-то здоровался, а со мной нет. Первые пять минут позора. Хоть камнями не кидают, и на том спасибо. Наконец-то мы преодолели двор – круг первый – и я смогла спрятать свою безболезненную скорбь по несчастливой судьбе подальше[7 - Безболезненная скорбь – вид наказания для душ, томящихся на первом кругу Ада (по версии Данте Алигьери).], мысленно готовясь к ударам о скалы преисподней.
Настроение у тебя, Энн, праздничное, ничего не скажешь.
Тим подтолкнул меня вперед и мы зашли в само здание. Сразу стало прохладнее, но здесь людей было еще больше. Тим взял меня за руку, и мы двинулись через толпу. Когда он через какое-то время резко затормозил, я чуть не налетела на него.
– Здравствуйте, мистер Картер, – поздоровался Тим с высоким, статным мужчиной лет пятидесяти. – Это Энн, моя сестра. Энн, это директор нашей школы – мистер Картер.
– Здравствуйте, – еле живая от страха выдавила я.
А вот и страж…
– Здравствуй Тим, здравствуй Энн, я очень рад, что ты будешь учиться в нашей школе. – Мистер Картер улыбался вполне искренне, но меня этим не проведешь. – Как хорошо, что мы встретились, а то пришлось бы разыскивать Энн по всей школе. Тим, ты, наверное, можешь идти. Я представлю твою сестру ее новым одноклассникам.
Что?! Тим уйдет? Нет, я совсем не хочу, чтобы он уходил! Нет, нет, нет! Это хуже чем внезапная смерть в авиакатастрофе!
Он на год старше тебя и учится на другой параллели. Неужели ты думала, что он будет нянчиться с тобой все время, Энн?
Ну… может не все время. Только первые пару месяцев. Мне больше не надо. Хотя бы пусть только зайдет со мной в класс и покажет всем, что я его сестра. Тогда ко мне не станут относиться плохо. Пусть только зайдет!
– Но, разве мне не нужно сначала сходить в кабинет администратора? – пискнула я. Еще чуть-чуть и я начну заикаться. От одной мысли о представлении моего бедного тела будущим одноклассникам мне становилось тошно.
– Ничего страшного, зайдешь туда после уроков. – Улыбка директора школы начинала действовать мне на нервы. – Расписание ты уже получила, остальное подождет.
– Ну, сестренка, не бойся, все будет хорошо. – Тим потрепал меня по плечу, и, поцеловав в щеку, растворился в толпе.
Это был худший сценарий из всех, что вообще могли прийти мне в голову. Я осталась совсем одна среди кучи незнакомых людей. Это ужасно – все меня кинули. Это катастрофа. Не люблю эгоистов, но сегодня я бы ни за что не отпустила Тима от себя, как бы сильно ему не хотелось встретиться с друзьями. Разве он не должен был проводить меня до класса, чтобы все видели, что мы вместе? Чтобы все знали, что красавчик-футболист, которого здесь наверняка обожают, – мой брат и ко мне не нужно относиться как к куску мусора.
Мистер Картер так же похлопал меня по плечу с отеческой улыбкой на лице. Наверное, я слишком выпучила глаза от страха и он так подобрел.
– Энн, я понимаю, как тебе тяжело сейчас, но поверь, ты быстро привыкнешь. Я в детстве тоже сменил много разных школ, мне тоже было сложно, но я привык. Все привыкают. К тому же, у нас отличная школа. А сейчас пойдем, у меня есть пара минут, я покажу тебе твой новый шкафчик. А то у нас тут лабиринты. Тебе же дали карту? – Он повел меня к стене шкафчиков, которые были выкрашены в пастельно-бордовый цвет. – Обычно я не занимаюсь подобными экскурсиями, но для сестры нашего лучшего футболиста могу сделать одолжение.
Меня не проведешь напускной добротой, мистер!
– Спасибо, – не зная что еще ответить, я просто поблагодарила странно посмеивающегося мужчину.
– Твой шкафчик будет где-то среди этих. Его номер и код узнаешь в администрации. И смотри не заблудись, а то бывали у нас такие прецеденты.
Звонок прозвенел так неожиданно, что листок с расписанием уроков, который я сжимала в руках, превратился в мятый ком бумаги. Пришлось, краснея, расправлять его.
– Ну, Энн, пора знакомиться с твоими будущими одноклассниками. – Директор дернул меня за запястье и впихнул в класс, который еще секунду назад я даже не заметила. Как удивительно быстро все сегодня происходит.

-2-
Кабинет был полон. Само собой, все тут же уставились на меня. Вот тот самый момент, когда должно все решиться: «любовь, дружба, жвачка» или «прощай толстая неудачница». За несколько секунд я как сканером пробежала по всем присутствующим. Красавчик, красавчик, красотка, еще красотка, вот та девочка немного полновата но очаровательна, снова красотка – это какой-то ад.
– Здравствуйте! – громогласно произнес мистер Картер, после чего в классе повисла тишина. – Рад приветствовать вас всех в новом учебном году. Надеюсь, что вы отлично отдохнули и готовы выложиться на все сто. Позвольте вам представить новую ученицу нашей школы – Энн Метьюс, прошу любить и жаловать. – Он опять положил свою руку мне на плечо, а я только и могла, что стоять как идиотка перед всем классом, умоляя ноги превратиться в столбы, чтобы они, не дай Бог, не подкосились. – Как вам известно, для новичков мы всегда устраиваем небольшие экскурсии, кто бы мог это сделать? Разумеется, пожертвовав первым уроком.
В верх вскинулось несколько рук, что ужасно меня удивило, но я обратила внимание только на того парня, что сидел за дальней партой. Во-первых потому, что он был парнем. Парнем! А во вторых по тому, что на нем была большая футбольная куртка, которая очень ему шла и, черт побери, если Ральф Лорен[8 - Ральф Лорен (настоящая фамилия Лифшиц) – американский модельер, дизайнер и предприниматель, кавалер ордена Почётного легиона. Один из богатейших людей США и мира.], увидев его, не предложил бы ему работу моделью, я без колебания съела бы свои ботинки.
Конечно, куда же без красавчиков в первый день? Чтобы окончательно тебя добить, только этого и не хватало. Давай еще влюбись в него и все – стандартный набор девочки-неудачницы в действии.
Вот черт.
– Хорошо, Грег, можешь познакомить Энн со школой. Пробела в твоих знаниях из-за одного урока не случится.
Парень которого звали Грег встал и, взяв рюкзак, направился к тому месту, где стояла я. Я залюбовалась его походкой и высоченным ростом, и до меня не сразу дошло, что меня куда-то отправляют с ним наедине. Катастрофа похлеще той, которая случилась пять минут назад – меня заставляют идти с парнем, которого я вижу впервые! Они что не понимают, что я не знаю, что с парнями делают, о чем с ним говорят, как дышат в их присутствии. И вообще, за редкостью общения с противоположным полом, есть вероятность того, что я просто-напросто упаду в обморок. Я чувствовала, как краснею. Пришлось нахмуриться, чтобы никто не прочел на моем лице всего моего смущения и ужаса.
Грег подошел и жестом указал на дверь. Мы вместе вышли. Директор что-то говорил классу, но я уже не слушала, – я молилась, чтобы хоть внешне выглядеть спокойной. Тишина пустого коридора оглушала. Мне казалось, что парень слышит, как мое сердце отбивает чечетку или похоронный марш, я никак не могла разобрать основной ритм.
– Что ж, давай знакомиться, я Грег. – Он протянул руку в мою сторону.
– Да. А я Энн. – Я пожала его большую и теплую ладонь и заулыбалась. Он тоже улыбнулся.
Погоди, Энн, погоди. Еще рано строить планы на медовый месяц.
Но ведь он такой… такой…
– Да не бойся ты так, я не кусаюсь.
– А я и не боюсь, – соврала я и даже смогла вскинуть голову с намеком на гордость.
Веди себя так, будто ты по сто раз на дню ходишь на экскурсии с Аполлонами.
– Что ж, мисс храбрость, тогда пошли, я все тебе здесь покажу. – Он жестом предложил мне взять его под руку.
У популярных парней что, так принято? Уровень волнения зашкалил, когда я прикоснулась к этому Богу Футбола. Ведь он наверняка Бог, хоть я и не знаю, как он играет. Просто парень с такими данными…
О Боже! Этот парень – худшее, что могло случиться с тобой сегодня.

Ходить пришлось долго. Школа оказалась просто огромной: бесконечные коридоры, соединяющие несколько корпусов, кабинеты, лаборатории, этажи, два спортивных зала, два бассейна, огромная столовая, теннисные корты, футбольные поля с трибунами – соккер и американский, и многое другое. По мере разговора с Грегом у меня пропала вся скованность, наоборот, впервые в жизни я получала наслаждение от разговора с практически незнакомым парнем. Грег оказался замечательным. Он постоянно шутил, смеялся, был милым. Он выслушивал мои рассказы о старой школе и рассказывал о себе или о забавных историях, случавшихся в том или ином месте школы. Так что я окончательно расслабилась и мне, как это не парадоксально, совсем не хотелось с ним расставаться.
– Ну, вот вроде бы и все. – Мы остановились на одном из школьных двориков.
– Все? И что же мне теперь делать?
– Думаю, директор освободил нас от первого урока, но не ото всех. Что у тебя следующим уроком? Мировая история? – Грег улыбнулся. Если бы я писала стихи, то наверняка провела аналогию между его улыбкой и солнцем, слепящим глаза. – Я тебя провожу.
Боже, если утром меня могло стошнить от паники, то сейчас придется обниматься с унитазом из-за чрезмерно сопливого настроения.
– Спасибо. – И все же еще несколько минут в приятной компании.
– Но поведешь ты, проверим, запомнила ли ты дорогу.
Дорогу с первого раза я не запомнила и Грегу пришлось подсказывать. А когда мы дошли до кабинета истории (перемена уже была в самом разгаре, а коридоры снова заполнились толпой учащихся) и собирались прощаться, нас прервали:
– Грег, ты не зайдешь ко мне как освободишься?
Я оглянулась на высокого мускулистого мужчину, лет тридцати пяти, в футбольной куртке очень похожей на ту, что была сейчас на Греге.
– Да. Хорошо. – Грег кивнул мужчине и тот удалился, странно оглядев меня с ног до головы. – Это наш тренер – мистер Роуэл. Можешь звать его просто Трой, он не выносит этого слова «мистер» и сам просит, что бы его называли только по имени. Ну или просто тренер Трой.
– Ясно, – улыбнулась я.
– Что ж. Думаю, на этом я могу считать свою миссию выполненной. Теперь ты уже не заблудишься. Я рад был познакомиться и составить тебе компанию. Надеюсь, теперь твое пребывание в нашей школе станет чуть более приятным. Еще увидимся, – попрощался он и, отвернувшись, пошел в ту сторону, где скрылся тренер Трой.
Дрожь в коленях так и не прошла, поэтому я решила поскорее зайти в кабинет, чтобы усесться за парту и дать ногам передышку.

Утренние уроки пролетели на одном дыхании. Перемещаясь с помощью карты, я без труда находила нужные классы. А большую перемену я провела в туалете – единственном месте, где ко мне никто ни разу не приставал со своими дурацкими взглядами осуждения. Да не смотрит на тебя никто! И выбирать куда сесть в столовой не пришлось – это было бы то еще испытание.
Последним на сегодня уроком была химия. Сплошная теория на которой я откровенно скучала, представляя, о чем еще мы могли бы поговорить с Грегом, если бы нас освободили от всех уроков. Дурдом, но кажется, я влюбилась. И нет, на этот раз все абсолютно серьезно, а не как тогда, когда я пролила реки слез над фотографией Тома Уэллинга, вырезанной из журнала о знаменитостях. Может быть, этот случай был единственным, и я больше никогда в жизни не пообщаюсь с Грегом, но он такой милый. И такой красивый… Дико красивый! У меня даже нет слов, чтобы хоть как-то описать все его великолепие. Это чудесное скуластое лицо, воздушные темные волосы, живые глаза и улыбка, от которой хочется воспарить. А еще он добрый. В этом я даже не сомневаюсь. Обычно крутые парни не возятся с новичками, а этот не побрезговал перед всем классом показать свою готовность провести мне экскурсию. Это ведь что-то значит?
Боже, я наивный ребенок, если думаю, что у такого парня мог возникнуть какой-то интерес ко мне. Может, ему просто не хотелось выслушивать то, что будут говорить в классе? Какой там должен был быть урок? Хреноматика? Еще бы – кто угодно променял бы его на прогулку по школе. Наверняка ему захотелось разнообразия, вот парень и решил проветриться. Все может быть. Но, не смотря на все противоречия и неясности, настроение у меня было приподнятое.
Все мои мысли летали в облаках – я влюбилась в этого парня. Точно-точно. Любовь с первого взгляда – никогда раньше такого не было. Разве что Том… и еще герой Бена Фостера в фильме «Заложник» и тот баскетболист из НБА[9 - Национа?льная баскетбо?льная ассоциа?ция, НБА – профессиональная баскетбольная лига Северной Америки, в частности, США и Канады.]… Но они же все практически ненастоящие. А Грег очень даже реален. Я же к нему даже прикасалась…

Последний на сегодня звонок, раздавшийся в кабинете, означал, что этот день закончился, и я, вопреки всем своим страхам, выжила. Довольная собой, я покидала в рюкзак свои вещи и вышла из кабинета. Пристроившись в уголке, я вновь развернула карту школы и, выискав на ней кабинет администрации, направилась прямо туда. Хотелось поскорее разделаться с делами, чтобы вернуться домой и помечтать.
Женщина худощавого телосложения с затянутыми в пучок волосами, сидела за столом и перекладывала какие-то бумаги. Увидев меня, она прервала свое занятие и жестом пригласила меня присесть на стул напротив ее стола.
– Фамилия?
– Метьюс. Энн Метьюс.
– О, так ты, значит, сестра нашего лучшего футболиста?
– Если вы о Тиме, то да – я его сестра.
Похоже, этот выскочка не переборщил, рассказывая о всеобщей любви к его персоне. И почему это он лучший? Ведь это над головой Грега я видела нимб.
Улыбнувшись, женщина которую, как выяснилось, звали миссис Колдуэл, почти пол часа расспрашивала меня о моей старой школе, о причинах переезда, о любимых предметах. Не представляя, зачем все это ей нужно, я старательно отвечала на вопросы. Потом последовала занудная лекция о том, какие разнообразные кружки и дополнительные курсы имеются в старшей школе Уэйн Велли. У меня набралась приличная стопка буклетов зазывающих в хор, в театральный кружок, на факультативные занятия по физике и Бог знает куда еще, пока на пороге кабинета не появился Тим:
– Не прошло и сто лет, как я тебя нашел, сестренка.
– О, Тим, заходи. Мы как раз закончили с Энн. Так что можешь спокойно ее забрать. – Миссис Колдуэл встала со своего места и, прихватив со стола бумаги, направилась к двери. – Всем до свидания. Энн, приятно было с тобой побеседовать. Надеюсь, тебе понравится в Нью-Джерси.
– Спасибо. До свидания. – Я была очень рада, что этот допрос окончился и теперь спокойно можно будет отправиться домой и помечтать о Греге. – Просто не верится, что этот день прошел! – воскликнула я, оставшись наедине с братом.
– Не понял, что значит прошел? – Тим удивленно посмотрел на меня. – Разве ты не собираешься идти на традиционную вечеринку празднования начала нового учебного года? Из какого ты века? Всегда, в любой школе, кто-то устраивает вечеринку в начале года.
– Какая еще вечеринка? Откуда я должна знать про какие-то вечеринки? К тому же, даже если бы и знала, все равно не пошла бы. Я не очень-то люблю подобные мероприятия и стараюсь обходить их стороной.
Это была чистая правда. В старой школе меня не часто можно было увидеть в толпе «зажигающих» сверстников, в основном я сидела дома. Там спокойнее. Там нет риска получить очередную психологическую травму. Просто все эти вечера – пустая трата времени, ведь в любом случае меня никто даже потанцевать не пригласит. Все смотрят на девчонок у которых идеальные бедра, ноги, талия и прочее. Поэтому вместо травмирующего мою неокрепшую подростковую психику вечера с завистливыми наблюдениями за тем, как твои одноклассники резвятся и жмутся друг к другу, я предпочитала сидеть дома в удобной пижаме и читать книгу. Дома я крутая, а в обществе чувствую себя унылым го…
– Энн, ты не можешь пропустить эту вечеринку, ведь на ней будет вся школа, по крайней мере, все популярные ребята. Фрэнку так повезло – его родители все еще не вернулись с отдыха и дом в полном его распоряжении.
– Кто такой Фрэнк? Хотя, не важно. И о ком вообще речь? Популярные ребята? Это кто? Те, кто пьют, курят травку, обжимаются по углам и стараются делать вид, что меня не существует? Нет, избавьте, хватит с меня такого общества.
– Ну и зануда же ты. Нет, популярные – это те, кто имеют в школе какой-то авторитет. Вот, например, я там буду.
– С тобой я и дома могу пообщаться.
– Само собой, но остальные не придут к тебе домой знакомиться.
– Значит, мне никого и не надо. Популярность мне точно не грозит, так зачем напрягаться и знакомиться со сливками школьной тусовки?
– Затем, что так надо.
– Кому?
– Мне, как старшему брату.
– Купи мне мороженное и считай свой братский долг исполненным.
– Не думай, что сможешь меня переспорить.
– Тим! – я встала в позу.
– Энн!
– Я не иду!
– Идешь, – голосом, не терпящим возражения заявил Тим. – Поверь, вечеринки – это очень важно. Там собираются все самые классные ребята, с которыми я планирую тебя познакомить. Без этого никак не обойтись.
– Но…
– Слушай, если тебя так что-то смущает, то успокойся. На такие тусовки ходят абсолютно все и «хорошие» девочки тоже. Например, Рокси или Эшли, Хлоя… тебе обязательно надо с ними познакомиться. Ну, и если тебя это успокоит, то там наверняка будет и Странная Эмми, и Озорной Джимми.
– А это кто такие?
– Это тоже известные школьные личности. Странная Эмми, например, волочится за самыми страшными парнями, а Озорной Джимми… по-моему все еще ходит в памперсах, и у него текут… сопли. Отвратное зрелище, конечно, но даже он не пропускает школьных тусовок. Конечно над ним все смеются, но его это как будто не трогает. А еще после занятий его забирает мама, ты сразу его узнаешь, он тоже будет ходить на историю вместе с тобой. Не суть. Это я к тому, что там будут все. Все!
– Ой, ладно, давай закончим. Я не хочу никуда идти.
– Послушай, Энн, ты пойдешь туда. Я, как твой старший брат, должен тебе помогать, и сейчас познакомить тебя с самыми популярными ребятами школы – это мой священный долг перед страной наших предков. Так что не отпирайся, это все равно бесполезно. – Он посмотрел на меня сверху вниз, и мне стало понятно, что отпираться и правда бессмысленно.
– Это не страна наших предков. Мы колонизаторы, что б ты знал, – буркнула я. – Тим! Ты меня просто убиваешь, ну зачем же заставлять против воли? Я даже не знаю, что в этом городе принято надевать на вечеринки. И наверняка там нужно приходит с кем-то, а мне совсем не с кем.
– Это совершенно не проблема, сейчас приедем домой, и я что-нибудь тебе подберу. – Его решительность уже стала меня пугать. – А на счет сопровождения – я полностью в твоем распоряжении. Буду твоим абсолютно бесплатным гидом, потому что все равно сейчас свободен. С Трейси мы расстались. Разве что Кэти… хотя с ней у нас все как-то слишком не понятно. В общем, требовать моего ежесекундного внимания некому, так что сегодня я буду тусить с тобой. Разве это не круто?
Нет, это не круто. Хотя, если подумать, еще один парень не прочь провести со мной время. И пускай он мой брат, но мы с ним, можно сказать, почти не знакомы. Его от меня не тошнит. Да что за день-то сегодня такой? Полярность планеты что ли поменялась, а я по глупости забыла посмотреть об этом в новостях? Осознание того, что я пойду не одна, а с таким симпатичным молодым человеком немного приподняли мой уровень решительности. К тому же, это действительно может быть полезным – много людей увидят меня со школьной звездой и уже не смогут чморить на пустом месте. Надо попытаться найти выгоду для себя из сложившейся ситуации.
– Ты просто…злобный! – фыркнула я и села в машину, до которой мы успели дойти за время разговора.
– Это ты еще плохо меня знаешь, – рассмеялся брат, окончательно выведя меня из себя.
Спустя некоторое время (три минуты, четыре?) машина подъехала к дому. Как бы хотелось сейчас пойти в свою комнату, прыгнуть на кровать и спокойно приняться за запись сегодняшнего дня в личный дневник. Но вместо тихого домашнего вечера, к которым я так привыкла, мне придется идти на ненавистную вечеринку. Мамы, как назло, не оказалось дома, наверное, еще на работе. Или же забрала Сэм из садика и они вдвоем спокойно прогуливаются по парку, даже не представляя, что меня некому спасать. Моя последняя надежда остаться дома растаяла в воздухе. Поэтому, тихонько постанывая, мне пришлось подниматься в свою комнату вслед за братом.
В комнате Тим сразу направился в сторону шкафа, и, не теряя ни минуты, стал выискивать в нем подходящую одежду для вечера.
– Вот это неплохо, и это… и это ничего, – слышалось из шкафа. – Энн, почему у тебя одежды меньше, чем у меня?
– Я экономная и трачусь только на благотворительность, – буркнула я, насупившись. Уже порядком подустав, я растянулась на кровати, предоставив Тиму решать все за себя.
– Ты что хочешь: штаны или юбку… Может платье? А где у тебя все платья?
– Штаны. А платья в магазине. Тим, я уже устала, может…
– Ничего, на вечеринке отдохнешь. – Брат был непреклонен.
Вот жила же я спокойно и без всяких там упрямых братьев.
– Ну, пожалуйста, не хочу! – Я уже чуть ли не ревела. – Боюсь я идти. А-а-а! – Как последнее средство самозащиты я решила использовать любимое женское оружие – стонать и погромче.
– Послушай, Энн, я же для тебя стараюсь, тебе нужно туда идти. – Тим вылез из шкафа и сел на кровать рядом со мной. – Если ты будешь бояться по таким пустякам как обыкновенная школьная вечеринка, то что же будет дальше?
Конечно же он прав, хватит уже мне ныть. Нужно собраться, и, переборов себя, сходить на этот дурацкий праздник. Если повезет, максимум что мне светит – часок подпирания стены в каком-нибудь темном уголке и все.
– Черт с тобой. Подобрал что-нибудь? – Я села на кровати.
– Вот так-то лучше. Такой настрой по мне. – Секунда и он уже показывает мне светло-синие джинсы, которые я всего пару раз надевала летом и еще не успела заносить до дыр. – По-моему классные штаны.
– Давай тогда не светлые, там есть почти такие же черные. Черное стройнит.
– Воу, воу, воу! Вот мы и стали кое-что понимать. Вот в чем все дело – ты комплексуешь! – Лицо брата просияло, будто он только что изобрел новую формулу роста кубиков на животе без физических упражнений. – Конечно – не любишь вечеринки, выбираешь одежду, которая стройнит…
– Эй, я не комплексую! – Последнее что мне сегодня нужно – разговоры на такие личные темы с парнем.
Конечно же комплексую!
– Да, а почему тогда летом тебя на улицу за уши было не вытянуть?
– Просто мне одной плохо, я ведь здесь совсем чужая. И вообще прекрати, это не твое дело. – Главное, сделать лицо попечальнее, надуть губы, и тогда больная тема тут же отойдет на второй план.
– Ну да, прости, – он помедлил. – В натуре извини.
– Ты нашел кофту? – поспешила я сменить тему.
– Ну, возможно вот эта подойдет?
В руках у Тима была голубая, почти прозрачная туника. Наверное, если бы я сама собиралась, то выбрала бы именно ее. Даже странно, что у нас с Тимом такие схожие вкусы.
– Мне нравится. К ней еще нужен топик, он в ванной висит.
– Ну так вперед. А я пока пойду к себе. Еще столько дел, столько дел: ноги побрить, брови выщипать, ногти покрасить. – Тим удалился, бормоча еще что-то себе под нос.
Если бы не его чувство юмора, его бы давно уже кто-нибудь прибил.
После его ухода я провалялась в кровати около двух часов. Жалела себя и ругала свою судьбу, которая раз за разом подбрасывает мне все новые и новые испытания. После чего, обретя смирение, собрала все вещи и пошла переодеваться в гардеробную. Это очень удобно – когда есть гардеробная в которой можно переодеваться. По прошествии нескольких минут я уже оглядывала себя в зеркале – вполне приемлемо. Скажу больше – совсем неплохо. Нацепив свои утренние кеды, я была готова. Финальный взгляд в зеркало, подтверждающий что все в порядке, капелька духов (опять выкраденных у мамы с риском для жизни), телефон в карман и все.
Когда на пороге моей комнаты появился Тим, я почти что присвистнула, оглядев его с ног до головы. Нужно отдать должное его великолепному вкусу. До чего же он хорош собой: высокий, крашенные рыжие волосы слегка растрепанные (он специально взъерошивал их, не терпел порядка на голове) что только больше было ему к лицу, аккуратные, точеные черты лица, спортивная фигура – не парень, а мечта фотографов. Слава Богу, что мне не пришлось расти с ним все детство бок о бок. Иначе, от зависти к нему, я бы точно поседела раньше времени. В брата запросто и до беспамятства влюблялись все окружавшие его девчонки. Мне приходилось все лето прятаться от табуна его подружек, разгуливающих по нашему дому. Этот, казалось бы, простой наряд, который он надел, по-любому доведет девчонок на вечеринке до безумия: совершенно обычные джинсы и полу расстегнутая рубаха из под которой торчит ворот майки, но в сочетании с лицом и телом это было необыкновенно влекущее.
Точно так все и будет: они станут бегать за ним табунами, и мне не останется и крохи его внимания. Все же план с подпиранием стены в темном углу все еще в силе, Энн.
– Просто класс, только зря парилась, ты отлично выглядишь. – Тим оценивающе на меня взглянул, затем, подмигнув, жестом предложил мне взять его под руку. – Пройдемте к машине, мисс Энн Метьюс, такси уже заждалось.
– Пройдемте, мистер Метьюс.
Я, повинуясь обаянию брата и утопая в запахе его туалетной воды, была готова уже на что угодно, даже на вечеринку.

-3-
О том, что вечеринка будет в доме через десять улиц от нас, стало понятно сразу. За целый квартал разносилась быстрая ритмичная музыка, если не ошибаюсь, это был Robbie Williams. Такси остановилось почти напротив дома с большим плакатом над входом: «Добро пожаловать на первую в этом году вечеринку, чуваки!» Да уж, оригинальность на лицо. Ниже было подписано, что дети до четырнадцати лет не допускаются.
– Ну все приехали. Теперь давай выше нос и все будет по высшему разряду.
– Обязательно. – Как бы мне заразиться оптимизмом брата? Покусать его что ли?
Почему-то я подумала о том, что если бы надо мной взял шефство Кевин, а не Тим, я бы могла стать заядлой зубрилой, а не тусовщицей. Даже не знаю, что хуже.
Мы с Тимом вошли в дом, дверь была не заперта. Тут же к нам подкатил рыжеволосый парень уже явно навеселе, как бы сказала моя бабушка.
В стране что, мода на рыжий цвет волос?
– Здорово, Тим! Только тебя-то и не хватало на нашем празднике жизни. – Они обменялись рукопожатием – этакий парнишечий ритуал. Наверное, если не похлопать друга по спине, тот обидится. – Гляжу, ты захотел разнообразия? Ты же вроде бы гуляешь с Кэти или тебе ее уже мало? Но, хочу тебя предупредить, брат, она уже пришла, смотри, не встреться с ней, а то потом все эти разборки, сам знаешь, и еще…
– Тормозни коней, брат. Энн, знакомься – это Фрэнк вратарь школьной футбольной команды и мой отличный друг. Фрэнк, знакомься – это Энн моя младшая сестра.
– Ах, сестра! Прошу прощения. Приятно познакомиться, Энн. – Фрэнк и меня хлопнул по плечу, от чего я немного офигела.
– Мне тоже.
– Ну что, тогда проходите, выпивайте, развлекайтесь. Не мне тебя учить, парень. – Резкое увеличение громкости музыки заглушило последние слова Фрэнка. – Короче, заваливайтесь!
Мне было приятно, что Фрэнк принял меня за девушку Тима. Значит, я все-таки могу соответствовать статусу таких парней? Или же парень просто не посмел обидеть моего брата, засомневавшись в выборе очередной его пассии?
Вокруг танцевало множество подростков, кто-то сидел на диванчиках, кто-то пил, болтая у стенок, кто-то целовался у всех на виду. От целующихся я сразу отвернулась и с еще большей силой втянула живот. Во-первых: найдите себе отдельную комнату, где ваше воспитание? А во-вторых: жутко им завидую.
– Ты что будешь пить?
– Какой-нибудь сок или… пунш? – пожав плечами сказала я. На самом деле, я понятия не имела, какие напитки раздают на домашних вечеринках.
– Тогда я сгоняю до кухни? Ты подождешь здесь?
– Ага, иди.
Тим двинулся вперед, протискиваясь сквозь толпу, я же осталась стоять одна и разглядывать собравшихся. Рядом танцевали несколько девчонок. Взявшись за руки, они полностью погрузились в музыку. Теперь инициативу перехватил David Guetta – ужасно зажигательная песня о бесконечной любви к самому себе[10 - David Guetta – In Love with myself («Влюблен в себя»)]. Ее я знала очень хорошо, хотелось подпевать, танцевать, так же погрузиться в музыку. Конечно, сделать так я не могла, стесняясь косых взглядов, поэтому ограничилась постукиванием ногой в ритм музыке.
Эх…
Оглядывая публику, я не могла не заметить одного очень красивого молодого человека, настолько красивого, что я с трудом оторвала от него взгляд. Очень высокий и стройный, в меру крепкий блондин, широкие плечи, лицо с резкими скулами и длинная шея. Он стоял, облокотившись на барную стойку прямо напротив меня, попивал что-то из пластикового стакана, курил и также отстукивал ногой по полу. Было в нем что-то знакомое. И настолько влекущее, что мой взгляд буквально приковался к нему. Почему-то этот мистер Странно-Влекущее-Совершенство стоял в одиночестве. Рядом с таким красавцем должны вертеться кучи девчонок.
Это уже перебор, Энн. Тебе так не кажется?
Остановите землю, я сойду. Вот почему я всю жизнь старалась избегать массового скопления людей. Ведь это же просто не честно, что вокруг меня столько божественно-красивых людей, на чьем фоне мне остается только вжиматься в стены. Где же обычные люди? Почему столько совпадений? Почему все вокруг внезапно стали в миллион раз красивее меня? Раньше такого не было. Юджия, хоть я и считала ее красоткой, не вызывала во мне сильной зависти, потому что я росла с ней вместе и видела все ее недостатки. Теперь же, стоило мне переехать, я будто очутилась на Олимпе среди избранных. Да, в прошлой жизни я не ходила на вечеринки, не общалась с крутыми ребятами, не имела брата с навязчивой идеей сделать меня популярной… даже ноги не брила так часто… и даже тогда все вокруг казались мне аполлоноподобными, но не настолько же. Что это за генетический коктейль из красавчиков? Это плохо, плохо, плохо. Верните обычных смертных в этот генетический рай.
С трудом я заставила себя перестать пялиться и занялась демагогией, которая для меня привычна и так приятна. Мысли были заняты удивительным открытием – на свете так много красивых парней (живых парней, которые находятся в паре шагов, а не на экране телевизора или страницах журнала). И все они смотрят мимо меня. А тот, что стоял у стойки, был неприлично красив. Удар под дых, Метьюс. Мой взгляд, как я не старалась отводить его в сторону, все время украдкой скользил по незнакомцу. Такое ведь у всех бывает? Не только мне хочется сфотографировать этого парня с глубоким взглядом и положить это фото себе под подушку?
Как раз на смене песен подошел Тим. В руках он нес бутылку пива (так вот почему такси, а не «мерседес») и стакан с торчащей трубочкой.
– Спасибо. Тим, а что за парень, вон там, у стойки? – зачем-то спросила я, даже не подумав о том, что глупо в присутствии своего дурного братца проявлять такой неприкрытый интерес к кому-либо.
– Где? А, ну, сестра, у кого-то глаз-алмаз. Это известная личность – Саймон Джейкобс. Он солист и бас гитарист местной музыкальной группы. Кстати, несколько раз он с группой занимал призовые места на вечеринках городского уровня. Уважаю твой вкус, детка. Я же говорил, что сегодня соберутся все сливки общества. Я, к сожалению, еще не дорос до его крутизны и вряд ли смогу тебя ему представить, так что извини.
– Ясно-ясно. Не страшно. Даже к лучшему. Я вовсе и не хотела. – Где-то мысленно внутри себя я перекрестилась и выдохнула от облегчения.
– У него еще есть не менее знаменитый брат Грег, он так вообще капитан футбольной команды. Это, кстати, редкость, ведь в нашей школе капитанами становятся только в выпускном классе. Но, этот засранец умудрился вытащить капитанство у меня из под носа. – По веселому лицу брата, было понятно, что он не обижается на Грега.
– Грег? А я с ним уже знакома. Он классный.
– Когда успела?
– Он устраивал мне экскурсию по школе.
– Поздравляю. Грег мой отличный кореш, и у нас в школе он супер популярный. Общение с ним – автоматический статус. Конечно, он не популярнее меня…
– Ну, не так уж много мы общались, просто…
– Ладно, хватит уже стоять у входа, пойдем, я буду знакомить тебя с нужными людьми.
Снова моего мнения никто не спросил. Протискиваясь сквозь толпу, я уже чувствовала, что меня сейчас ждет: знакомство с кучей «нужных людей», которые будут улыбаться Тиму, а меня забудут уже через двадцать секунд. И зачем я так быстро сдалась уговорам брата? Задаваясь этим вопросом, я сначала и не поняла, что Тим держит путь к барной стойке, возле которой стоял тот самый необычный красавец. Но Тим же сказал, что не сможет меня ему представить! Сердце застучало уже не в груди, а где-то в районе селезенки (а я даже не знаю, где находится селезенка). Я практически схватила брата за руку, мечтая как минимум сменить маршрут, а как максимум убежать, куда глаза глядят, но было поздно, брат уже открыл рот, представляя меня блондину:
– Сай, здорово дружище. Я чертовски рад, что ты выбрался на наш праздник жизни, чувак. – Снова рукопожатие и хлопки по спинам друг друга. Ясно, значит, кривляния и слова о том, что Тим еще не дорос до крутизны Мистера-Совершенство – это его очередное дурачество. – Знакомься – это моя сестра – Энн. Энн, как ты уже слышала – это Саймон. Ты бы мог увидеть ее летом, когда приходил тусить ко мне, но она жуткая трусиха и большую часть времени пряталась в подвале.
– Привет, – я еле выдавила из себя слово, но покраснеть будто забыла. Странный провал в памяти был связан в большей степени не с моим смущением, а с тем, как Саймон посмотрел на меня – таким взглядом, от которого мурашки побежали по спине. – И пряталась я вовсе не в подвале… – шепотом добавила я.
– Приятно познакомиться, Энн. – Не выражая на своем лице ни одной приятной эмоции, блондин вытянул вперед руку, которую я слегка сжала. Почему-то я подумала, что руки у такого человека должны быть ледяными, под стать его взгляду, но они были обычными, теплыми. Даже не просто теплыми, а чересчур-приятно-теплыми.
Значит, версию с вампирами можно отбросить.
– Ну, вот и ладненько. Сай, ты не побудешь с Энн пару минут? Я пообещал ей, что познакомлю ее с крутыми ребятами, а вот там Кэти, хочу с ней поздороваться.
– С удовольствием составлю компанию твоей сестре. – В его речи было больше одолжения моему брату нежели желания и уж точно удовольствием там и не пахло. Он не улыбался, вообще не менял выражения лица, от этого мне почему-то становилось не по себе. Похоже, парень пересмотрел психологических триллеров, где людей убивают взглядом.
Кстати об убийствах: я убью своего брата. Решено. Точно убью его сегодня же вечером, чем-нибудь таким же тяжелым как его чугунная голова. Оставить меня с этим парнем? Да я под таким взглядом вся инеем покроюсь.
– Заметано, ну я скоро. – Улыбаясь, он унесся, только его и видели.
Я стояла рядом с Саймоном, не зная даже что ему сказать. Да и как что-то сказать? Парень спокойно курил, даже не смотря в мою сторону. Пару раз я безуспешно пыталась открыть рот и спросить что-нибудь остроумное, типа: как дела на северном полюсе? Он ведь определенно с севера. Но так и не решилась. Напряжение росло с каждой секундой…
– Не знаешь о чем со мной поговорить? – Как-то странно вздохнув, Саймон взял на себя инициативу разрушить сложившуюся паузу.
– Честно? Даже не представляю. – Меня бесило, что он так демонстративно делает мне одолжение, но это было лучше, чем стоять в молчаливом напряжении.
– Интересует список тем на выбор? У меня есть подготовленный. – Он вновь выпустил в сторону небольшое облачко сигаретного дыма.
– Правда?
– Нет, шучу.
Когда люди шутят, они хотя бы улыбаются, юморист.
– Оу, – только и смогла выдавить я.
– Слушай, расслабься, я совсем не страшный. Можешь даже присесть. – Он указал на стул рядом со стойкой. – Насколько я знаю Тима, он вернется не скоро.
– Ладно. – Я села. – Эм… так значит, вы с Тимом…
– Мы с ним друзья.
– Ну, да. Не удивительно – столько лет учитесь в одной школе.
– Это верно.
– Я правда не пряталась в подвале! – зачем-то выпалила я. – Ну… когда ты, приходил к Тиму в гости.
– Это радует. – Сказав это Саймон как-то странно посмотрел на меня, но больше ничего не добавил.
– Это твой выпускной год? – сгорая от стыда, я быстро поменяла тему.
– Нет. Еще два года от звонка до звонка, – скучающе выдавил он.
– Здорово, я тоже в одиннадцатом. Значит, встретимся как-нибудь на занятиях.
Прихвачу с собой варежки.
– Да, здорово.
От чего-то Саймон не улыбался, хотя я была уверенна, что ему бы это очень пошло. Наоборот, он был холоден и говорил так, будто я вытягивала из него слова. При этом его взгляд, когда он на меня смотрел, казалось, пронзает насквозь. Некое подобие рентгеновских лучей. Я даже подумала, а не может ли он читать мысли? По-моему, Снежная королева это умела… надо будет спросить у Саманты.
Снова образовалась пауза, Саймон молча смотрел на меня с сигаретой в зубах. Я украдкой поглядывала на него, боясь, что он заметит мое пристальное внимание и наверняка появившиеся на щеках красные пятна. В глаза бросался один забавный факт: Саймон и Тим были очень похожи внешне. Может быть, именно это сходство я заметила в самом начале? Разве что крашенные в рыжий волосы Тима вносили какое-то разнообразие. Наконец я решилась заговорить:
– Так значит, Грег твой брат?
– Да, брат. – При упоминании о Греге Саймон наконец-то изменился в лице, как будто еще больше посуровел. – Может, тебе что-нибудь налить?
– Не откажусь. – Мой стакан был уже пуст. – Это будет очень… мило с твоей стороны.
– Мило? – Его бровь взлетела вверх. – Пусть так.
Саймон исчез на несколько секунд за которые я успела извести себя и снова появился со стаканом.
– Фруктовый пунш.
– Спасибо. – Я отхлебнула глоточек.
– Безалкогольный.
– Тогда большое спасибо. – Я заерзала на стуле, стараясь поудобнее усесться, и стала осматривать толпу в поисках своего непутевого братца. Скорее бы он уже забрал меня отсюда.
По законам жанра, после такой неловкой первой встречи таинственного красавчика и неудачницы, они должны страстно влюбиться друг в друга. Но я лучше спрыгну с Крайслер-билдинга[11 - Кра?йслер-би?лдинг – небоскрёб корпорации Chrysler, построенный в 1930 году, один из символов Нью-Йорка. Здание высотой 319 м (1046 футов) расположено в восточной части Манхэттена на пересечении 42-й улицы и Лексингтон-авеню. В течение 11 месяцев в 1930—1931 годах здание являлось высочайшим в мире.], чем еще раз по доброй воле подойду к этому парню в будущем.
– Как тебе вечеринка? – Саймон присел напротив, закуривая новую сигарету и натягивая капюшон толстовки на голову.
Я засмотрелась на его скулы и вены на руках, так что с трудом поняла о чем он меня спросил.
– Эм… весело, громко, людно. – Пришлось быстро брать себя в руки. – Конечно, это немного не то, как я люблю… как привыкла проводить время, но все равно прикольно. К тому же мне полезно выползать на свет божий, а то скоро забуду, как люди выглядят.
– А-а, так значит, ты нечастый посетитель подобных… мероприятий?
– Нечастый. Предпочитаю домашний, или просто менее людный отдых.
– А сюда пришла, потому что Тим не оставил тебе выбора?
Господи, как ему идет этот натянутый капюшон. Боже! Я чувствую себя гадким утенком рядом с этим нереальным красавчиком с пронизывающим взглядом. Наверное любой кто посмотрит на нас со стороны подумает точно так же.
– Точно. – Надо снова взять себя в руки. – Он не просто заставил меня идти… он начал с патриотической речи о долге перед своей страной, а закончил безапелляционным утверждением что я обязана пойти и точка. Выглядел при всем при этом он очень внушительно, разве что Линкольна не цитировал. – Я сделала огромный глоток.
– Узнаю Тима с его неуемной жаждой вечеринок. С тех пор, как у него выросли кубики пресса на животе – это его любимое время препровождения после беготни на футбольном поле без майки. Если ты скажешь ему, что есть другие способы развлекаться, он закатит глаза от удивления и подготовит пламенную речь о твоей неправоте.
– Надо будет провести эксперимент, – улыбнулась я.
– Я уже проводил. Кажется, тогда у него в речи как раз-таки были цитаты… Не Линкольна, конечно, но Бон Джови точно.
– Уверена, что это было забавно.
– Не сомневайся.
Почему ты не улыбаешься, черт тебя побери?!
– Эм, ну а ты? Ты завсегдатай таких вечеринок?
– Да как сказать… не то чтобы очень, но без них бывает очень скучно. Что еще дома делать, тоска страшная.
– У меня постоянно находятся какие-то дела дома, так что я не скучаю даже когда одна.
– Считай, тебе повезло. Я или валяюсь с книгой, или шатаюсь по улицам. Мрак.
– Тим не составляет тебе компанию?
– Бывает. Но ему всегда некогда: то одна девушка, то другая, каждый месяц новая. Спрашивал как-то у него, когда он уже успокоится на одной девчонке, пока не подхватил герпес или что поинтереснее, так он ответил что все еще в процессе поиска своего идеала.
– Да уж. Он такой подвижный, скоростной, ему не ужиться с кем-то одним, обязательно нужно разнообразие, пусть даже в девушках.
– Зато в еде он не прихотлив и может месяц прожить на одной пицце.
– Наверное, он называет это стабильностью.
– Типа того.
Мне показалось, или уголки губ парня чуть-чуть дернулись вверх?
– А вот и я! – Тим появился так неожиданно, что я чуть не выронила стакан.
– Легок на помине, – буркнула я.
– Спасибо, чувак, что составил компанию, – брат хохотнул и хлопнул Саймона по плечу. – Энн, ты готова к новым знакомствам? У нас чертовски большой список имен.
– Ладно, увидимся в понедельник в школе. – Я еле заметно махнула Саймону рукой, в тайне радуясь, что, не смотря ни на что, все же смогла поговорить с парнем без заикания. – Или не увидимся…
– Обязательно увидимся. Пока. – Саймон ответил на мой жест кивком головы, хотя так и не улыбнулся.
– Ну, как тебе? – спросил Тим, как только мы отошли. – Как все прошло?
– О, все прошло просто отлично. Когда-нибудь мы с ним поженимся и позовем тебя на свадьбу, – скривилась я, злясь на брата. – Ты вообще офигел? Мало того, что потащил меня знакомиться, так еще и бросил совсем одну! Я там чуть не умерла от страха и неловкости!
– Вот глупая, это был мой гениальный план: сделать так, чтобы вы поговорили наедине. Ну, скажи теперь, что это было зря. Тебе же он понравился.
Как будто он кому-то может не понравится.
– Да, но… Все, закроем эту тему. – Какая разница, понравился он мне или нет? Смысл ведь в том, что это я никому не нравлюсь.
– Ладно тебе, ворчунья. Пойдем дальше.
Следующий час, может больше, Тим знакомил меня со своими друзьями, знакомыми, однокашниками, и прочими: Анджелина Паркер – редактор школьного еженедельного интернет журнала, Джон Фаско – организатор и главный оформитель школьных праздников, Дэбора Роуэл, Диана Мастерсон, Лиззи Купер, Зои и Валери Эббот, Рокси Смарт, Хлоя Хэндсон, Элен Эммет, Эшли Фокс – девчонки из группы поддержки. Футболисты, регбисты, баскетболисты, еще какие-то ‘исты… много, много кого-то, кого я не запомнила. Нелепый разговор с Саймоном отошел на второй план, освободив место в голове для новых имен и новых фактов.
Все представленные мне люди, по словам Тима, являлись школьной элитой. В большинстве своем они мне понравились. Знакомясь со мной, все были милы, веселы, с удовольствием задавали мне вопросы о бывшей школе, погоде в Калифорнии и о других мелочах, о которых спрашивают совершенно незнакомых людей при первой встрече. Не знаю, толи это мое врожденное обаяние, о наличии которого я раньше и не подозревала, то ли присутствие рядом Тима, говорящего волшебные слова «это моя сестра», действовало на людей так положительно. Постепенно голова начала пухнуть и я уговорила Тима присесть на красный кожаный диванчик подальше от надрывающихся колонок, чтобы можно было спокойно поговорить.
– Уже можешь оценить продуктивность моей помощи. – Тим с очередным стаканом пива развалился на диванчике. После пятого стакана он как будто стал еще веселее, хотя иногда его язык уже начинал заплетаться.
– Да, спасибо, было не плохо, а главное продуктивно. Хотя если честно, то я сомневаюсь в искренности этих людей.
– Энн, забей! Я чертовски старался, давай считать, что все получилось.
– Ладно, я же сказала большое спасибо. – Ноги ныли, голова раскалывалась, и так хотелось в мягкую постельку, отдохнуть. – Так, ну, что будем делать сейчас? Может домой?
– Какой домой? Детское время. Нет уж, сиди здесь, а я пойду, разыщу Кэти и вы с ней поболтаете.
– Ой, давай, иди и ищи. – Вот ведь великий сводник. О чем мне говорить с его девушкой? Точнее его «почти девушкой».
По сути, мне было уже все равно, что делать. Главный страх я переборола – переступила порог и даже пообщалась с кучей победителей генетической эстафеты. Поэтому когда Тим снова скрылся, оставив меня одну, я просто попыталась расслабиться. Если закрыть глаза и зажать уши, музыка перестанет молотить в голове?
Спасибо великой силе моего убеждения: впервые за несколько часов, что мы тут находимся, заиграло что-то медленное. Вокруг сразу образовались танцующие парочки. Стало тише, но мне резко захотелось только одного – спрятаться подальше ото всех, чтобы не чувствовать себя такой одинокой и не ловить на себе взгляды незнакомых людей. Нет никаких взглядов, Энн, хватит накручивать!
– Не хочешь потанцевать? – Прямо надо мной внезапно появился Грег. Я еще даже не видела его здесь сегодня. О Боги! Спортивная куртка была заменена на рубашку с подвернутыми рукавами. Он стоял и выжидающе на меня смотрел.
Я испугано встала с диванчика. Он что ко мне обращается? На всякий случай я даже огляделась по сторонам, но не увидела в непосредственной близости ни одного претендента на то чтобы танцевать с Грегом.
– Я это тебе, – улыбнулся он.
– Да-да, я так и поняла. – Стараясь скрыть свою неловкость, я уставилась в пол. – Что ж, с удовольствием потанцую.
Если тебе не жалко твои кроссовки, которые я сейчас наверняка оттопчу.
Он улыбнулся, протянул мне руку и я послушно её взяла. Сердце опять рухнуло в пятки – ладонь была такая большая и приятная на ощупь. Мы недалеко отошли от диванчика, как Грег остановился и положил свои руки мне на талию (она у меня все же есть и даже на нужном месте). Я немного сомневалась, куда мне деть свои руки и после нескольких секунд мучений нашла им хорошее местечко у Грега на плечах.
– Ну вот и отлично. – Оказывается, Грег все эти несколько секунд наблюдал за тем как я подыскивала место своим рукам.
– Извини, просто я редко танцую. – Теперь-то я уж точно покраснела как перезрелый помидор.
– Ничего, все в порядке. – Ну вот, теперь его улыбка будет мне сниться. – Можем поболтать, чтобы ты не чувствовала себя так неловко.
– Было бы здорово.
– Можешь рассказать немного о себе, если хочешь. – Он не переставал поддерживать меня своей улыбкой. – Так значит, ты недавно переехала в Нью-Джерси?
– Да, всего пару месяцев назад.
– И почему Тим мне ничего о тебе не говорил?
– Я просила его не распространяться. Он в кои-то веки послушался.
Грег хохотнул. Похоже, он так же как и Саймон знаком с характером моего братца.
– Мне нужно было время для акклиматизации и небольшого самобичевания.
Грег снова рассмеялся. Удивительно, что такой парень находит мои шутки смешными.
– История стара как мир: переезд в выпускных классах, – понимающе сказал он, кивнув.
– Хоть кто-то это понимает, спасибо.
– И как тебе здесь? Нравится Уэйн? А Нью-Йорк?
– Да я, собственно, еще почти нигде не была, все больше занималась ремонтом в новом доме. Что касается общего впечатления, то все замечательно. Мы поселились в тихом районе, там живут хорошие люди, прекрасная природа. Совсем не такая, как в Калифорнии. Знаешь, там много старинных деревьев, которым уже перевалило за сто лет… Ой, извини, что я несу?
– Ничего, так значит, ты ценитель природы?
– Наверное да. Как можно ее не любить? Еще животных люблю. Мне так жалко всех бездомных собак и кошек. Не честно, что их отлавливают и сажают в приюты, где четко установленные сроки забора. Зачем же их убивать? Однажды моя бывшая подруга сказала, что знакомых собак у меня намного больше чем людей. Я одно время подрабатывала волонтером в приюте для собак. Ой, что это я опять? Если меня сейчас не остановить, то я могу разразиться длительной и нудной тирадой по поводу несправедливого отношения к бездомным животным. Вот слышишь? – уже началось. Извини.
Идиотка, идиотка, идиотка! Кому это интересно? Что ты треплешься без остановки?
– В принципе я не против. В прошлом году я даже был на митинге по защите бездомных животных.
– Правда? Это очень здорово. – В моих глазах Грег поднялся еще выше. А он и так очень высокий.
– Так кто у тебя? Собака? Кошка?
– Нет, к сожалению, у меня никого нет.
– Бедный зверек не выдержал жизни вместе с Тимом? Предпочел сбежать из страны?
– Нет, Тим не такой уж и страшный. Раньше мама не разрешала из-за тесной квартиры, а теперь не знаю, просто не нашла подходящую кандидатуру на пост домашнего любимца. – Музыка кончилась, по-моему, очень быстро.
– Спасибо что потанцевала со мной. – Грег слегка поклонился, словно джентльмен из романа Маргарет Митчелл[12 - Ма?ргарет Ма?нерлин Ми?тчелл (8 ноября 1900 года, Атланта, Джорджия, США – 16 августа 1949 года, там же) – американская писательница и журналистка, автор романа «Унесённые ветром».].
– Ну что ты, тебе спасибо. – После того, как Грег перестал обнимать меня, я снова замялась, не зная, куда пристроить руки.
– Слушай, я подумываю сбежать с этой вечеринки, не хотела бы ты составить мне компанию? По-моему, познакомиться поближе с сестрой моего лучшего друга – это приличный повод улизнуть.
Да ладно. Не может быть. Ну нет… Это что сон?
– Я? Очень хочу. Только мне надо предупредить Тима, что я уйду.
– Давай.
– Я сейчас. Минутку.
Не веря своему счастью, стараясь не подпрыгивать по пути, я отправилась на поиски брата. Тим нашелся на дальнем диване возле неработающего камина. С ним сидела Кэти Прэнстон – его девушка (или его подруга – в их отношениях сам черт не разберется), о которой он рассказывал мне летом. Она даже как-то заходила к нам домой и видела меня (я тогда не пряталась на чердаке, как при посещении нашего дома остальными друзьями Тима). Мне Кэти понравилась: общительная, милая, нереально красивая блондиночка, веселая, скорее всего даже умная. Ей очень понравилось, как я оформила свою комнату.
– Привет, Энн. – Кэти увидела меня первой – Как поживаешь?
– Привет. Все отлично. Извини что отвлекаю, но мне очень нужен Тим, на секундочку.
– Ну, разве что только на секундочку, –рассмеялась Кэти, обнажив свои белоснежные зубки.
Мой брат встал и мы отошли на несколько шагов. Я не стала заострять внимание на том, что Тим обещал привести Кэти ко мне, а не бросать меня в одиночестве и сразу перешла к делу:
– Тим! Ты и представить себе не можешь – я только что танцевала с Грегом, а теперь он зовет меня прогуляться. – Мне было просто необходимо выдать эту информацию брату, чтобы не лопнуть на месте.
– Ну вот, глупенькая, а ты боялась. Могу тебя только поздравить – Грег классный парень. По наклонной ты с ним точно не покатишься. И мама не проклянет меня за твое совращение на веки вечные. Так что мое благословение ты…
– Я поняла, поняла, можешь не продолжать. И, кстати, она бы не сумела тебя проклясть. Подходящей литературы не читала, – я рассмеялась. Оказывается, смеяться – это так естественно. – Ну ладно, я тогда с ним пойду, не теряй меня.
– Заметано. – Подмигнув мне, он снова отправился в объятия своей подружки.
– Можно идти? – Грег ждал меня на прежнем месте с курткой в руках.
– Да, конечно.
Вместе мы вышли из дома, миновали невысокий заборчик живой изгороди и теперь шли по пустому тротуару. Уже стемнело, и вдоль дороги зажгли фонари. Ритмичная музыка теперь играла за нашими спинами и становилась все тише.
– На самом деле я рад, что появился повод уйти с этой вечеринки, – Грег первым нарушил тишину.
Энн, пожалуйста, перестань дрожать от волнения и сосредоточься на его словах.
– Почему?
– Порядком осточертели все эти постоянные тусовки. За лето, конечно, я соскучился по ним, но… особо ничего не изменилось. Зато, спасибо тебе, теперь у меня есть приличный повод покинуть это место и не обижать Фрэнка. Если конечно он вообще заметит, что я ушел.
– Ты не любишь такие вечеринки?
– Дело не столько в том, люблю я их или нет. Скорее в том, что мне обязательно нужно на них быть и это напрягает.
– Друзья?
– Типа того. Знаешь все эти их подколы, которых найдется целая гора, если ты вдруг пропустишь какую-нибудь тусовку. Проще прийти. К тому же, пропускать вечеринки – это вроде как мне не по статусу.
– То есть?
– Ну, я же капитан футбольной команды. И почему-то люди считают, что эта должность, – Грег изобразил кавычки, – автоматически делает меня любителем тусовок.
– А я-то думала, что современные парни только вечеринками и живут.
– Нет. Поверь, я бы без них не скучал.
– Ты наверное шутишь?
– Почему это?
– Ну ты же капитан школьной команды по футболу. Ты не можешь быть таким… таким… человечным.
– Вот, видишь? О том я и говорю – все так думают. Хоть бери и объясняй каждому, что в футбол я начал играть только потому, что мне нравится такой вид спорта, а не ради популярности. Я что виноват, что у меня неплохо получается? Но многие считают, что звание футбольного капитана – это пример для подражания. В странное время мы живем.
– Мне кажется, что футбольные капитаны всегда были в почете. Со времен Колумба, наверное.
– Немного переборщила со временем, но, наверное, ты права.
– Зато твоя девушка наверняка с тобой не согласится. Девчонкам нравятся популярные парни. – Я вспомнила стандартный прием из фильмов, с помощью которых коварные кавалеры выясняют замужем ли приглянувшаяся им дама.
– Ну, на данный момент у меня вроде как нет девушки, – улыбнулся Грег, видимо, разгадавший мою нелепую попытку выяснить его занятость. Пришлось смущенно уставиться себе под ноги. Опять. – В последнее время, я даже не знаю, нужна ли она мне. По крайней мере, на данном этапе. Не привык распускать нюни, но после того, как в конце прошлого года мы разошлись с Рокси, мне больше не хочется ни с кем встречаться. Ты, кстати, ее видела сегодня.
– Она мне понравилась, а что Рокси нехорошая? – Я скисла: Грег не собирается заводить себе новую девушку. Как будто у меня были шансы.
– Нехорошая? – Он громко рассмеялся. – Забавное прилагательное, тебе не кажется? И нет, она хорошая, даже слишком. Мы с ней, как это говорится? – не сошлись характерами вот и все. Теперь мы друзья и это положение всех устраивает. Но вся проблема в том, что не каждая девушка захочет просто дружить, всем нужно большее. И, почему-то, все, кто мне попадаются – совсем не то, чего я жду от… человека с которым… ну ты поняла, – парень вздохнул как умудренный опытом мужчина.
– Ну а до Рокси? – Мне стало любопытно.
– Что за интерес такой? – Чудесный смех снова разнесся по улице, заставляя меня смущаться. В конце концов, я вижу этого парня второй раз в жизни. Наверное, не самое лучшее время устраивать допрос с пристрастием. – Женское любопытство?
– Предположим что это оно, – выдавила я.
– Что ж, с этим я могу смириться. Знаешь, все мои отношения – это как примеры из дешевых и примитивных голливудских комедий про школьников. Девчонки, которые хотят со мной встречаться, видят не меня, а перспективы для своего статуса. Если какая-нибудь девчонка станет со мной встречаться, значит, она станет популярной, отсюда и большой спрос на меня.
– Ужасно, как в магазине.
– Это точно – как в магазине. Все думают, что мной можно пользоваться, хвастаться перед подругами. Раньше мне это нравилось. Сама понимаешь – возраст, наивность. Но потом… Это как… когда ты купишь дорогую машину, то обязательно выставишь ее на всеобщее обозрение, со мной примерно то же самое. Не одна из моих бывших девушек не рассматривала меня как… живого человека, они не думали, что со мной можно даже элементарно поговорить. А я ведь тот еще болтун.
– Ты прав, Америка погрязла в стереотипах и старых, давно готовых уйти в прошлое, моделях поведения.
– В какой-то мере это так.
– Даже странно, я, признаться, думала, что ты именно такой. После того, как увидела тебя в классе в спортивной куртке. Хорошо, что я ошибалась.
– Вот-вот, все так думают. Может все дело в куртке? Пора перестать ее носить? – он вновь рассмеялся.
Не стоит расстраивать его тем, что он и без куртки будет похож на совершенство.
– Это ничего. Школа скоро закончится. А там мы станем взрослыми, поумнеем, будем совершать меньше ошибок. Да и представление о нравственности и о ценности того что у человека внутри, а не снаружи, с годами формируется все четче и выходит на первый план. Это проверено временем.
– «Представление о нравственности»? Уж не фанат ли ты английской литературы?
– Может быть. Сказала первое, что пришло в голову. Иногда меня посещают странные мысли.
Темное небо было полностью затянуто облаками, так что не было видно ни одной звезды. Порядком похолодало, а мы все шли и шли. Разговаривать с Грегом было очень приятно, будто с братом, с которым прожила всю жизнь и в детстве купалась в одной ванне. А сколько на самом деле я его знаю? Пять часов? Десять?
– Расскажи мне что-нибудь о школе. Хочется быть хоть немного в курсе.
– Ладно, это можно. Скажу сразу: школа у нас хорошая, качество образования на высоком уровне. Кстати, как у тебя с учебой?
– Ну, в принципе неплохо. Разве что с точными науками слабовато. А у тебя?
– У меня все хорошо. Я вроде бы как отличник.
– Невероятно. И как же ты все успеваешь?
– Если уж хвастаться то по полной, верно? Так вот, футбол не единственное мое увлечение. Я еще занимаюсь танцами.
– Танцуешь? – Мои глаза полезли на лоб. – А что танцуешь?
– Пробую себя в разных жанрах. В этом году хип-хоп и еще что-то из той же стихии. Пока не решил.
– Это что, в специальной школе?
– Да в школе искусств. Хожу туда два раза в неделю по вечерам. Если хочешь, можешь прийти как-нибудь на тренировку. А то брать туда с собой Тима сплошная головная боль. Хоть он и мой лучший друг. Потому что твой любвеобильный братец только и делает что ржет и строит глазки всем девчонкам из команды.
– Обязательно приду, ты меня заинтриговал.
– Здорово. Знаешь, я занимаюсь танцами еще с детства. Сперва меня отдали в эту школу только ради того чтобы скоротать время, но потом я привык и не захотел бросать. Понимаешь, танцы – захватывают. Они расслабляют душу. И не ищи в моих словах высокопарности, я действительно так думаю. Когда танцуешь, можешь выплеснуть наружу столько негативных эмоций, накопившихся за день, что от этого становится так легко. Танцуя, ты полностью отдаешься чувствам, отключаешь мозги и выкладываешься на все сто процентов, особенно при быстром танце. Мне это очень нравится. К тому же там очень хорошие целеустремленные люди. Приятно общаться с людьми, которые знают, чего хотят от жизни. Так и в футболе. Я буквально обожаю все это.
– Наверное… никогда об этом не задумывалась. – Я смотрела на Грега, как завороженная. – К сожалению, не могу сказать, что полностью тебя понимаю, ведь я не занимаюсь подобными вещами.
– Почему же? Дефицит времени?
– Грег, ты… странный. Как будто первый день родился. Все девчонки, занимающиеся танцами – это ходячие манекены, а я очень далека от подобного. – На душе внезапно стало погано. Мы шли по парку, поэтому рядом нашлась скамейка, на которую я присела. Грег приземлился рядом.
– С чего ты решила, что все танцовщицы – манекены? Какой-то еще один дурацкий стереотип. Энн, все дело в том, как ты сама себя ощущаешь. Разумеется, если ты настроила себя на то, что ты не на что не способна, ничего и не выйдет.
– Грег, да дело вовсе не в настрое. – Стало так паршиво и обидно, к горлу подкатил комок слез. – Разве ты не видишь? Мне далеко до Шерил Берк[13 - Ше?рил Сте?фани Баути?ста Берк  – знаменитая американская танцовщица, хореограф и актриса. Участница нескольких сезонов танцевального телешоу «Танцы со звёздами» и победительницы 2-х из них (2—3 сезоны, 2006). Снялась и выступила в качестве хореографа в нескольких фильмах.]! Гиппопотамы не танцуют.
Грег рассмеялся таким красивым смехом, что я даже опешила на него злиться. По щекам прокатилась пара слезинок, они упали на штаны и оставили там мокрые кружочки. Докатилась – исповедуюсь перед едва знакомым парнем в таких личных вопросах. А он, конечно же, надо мной смеется. Ну и что, что он друг моего брата. Чего мне еще надо было ждать от этого вечера? Все итак было слишком идеально.
– И вообще, зачем ты позвал меня пойти с тобой? Давай забудем об этом разговоре и просто разойдемся по домам. – Я вскочила со скамейки и, вытирая слезы, быстро зашагала в сторону дома, хотя с трудом представляла где эта сторона.
– Энн, извини, я совсем не хотел тебя обидеть! – Грег нагнал меня и остановил, ухватив чуть выше локтя. На его лице все еще сияла улыбка, которой он надо мной посмеивался.
Я остановилась, но избегала смотреть ему в глаза. Зрительный контакт в принципе штука сложная. Мне всегда кажется, что люди тоже начинают меня рассматривать, поэтому я часто отвожу взгляд в сторону, чтобы не мучиться от неловкости.
– Ты назвала себя гиппопотамом? – снова хохотнул он. – Извини, но и до гиппопотама тебе тоже не близко. Боюсь, что до него тебе даже дальше, чем до Шерил Берк.
Так он хохочет над моей трактовкой проблемы полноты, а не надо мной?
– Прости, что расстроил тебя. Я вовсе не хотел.
– Дело не в тебе. Это я. Боже, да тебе просто этого не понять, ты вон какой… не то, что я. – Энн, закрой рот, пока окончательно не наговорила лишнего. – Сейчас в мире все только и смотрят что на осиную талию, маленькие бедра, длинные ноги и все такое. У таких как я нет шансов, на нас никто и не взглянет, а если и взглянет, то только затем чтобы поиздеваться.
– Какая ты дурочка. И… я же посмотрел. И, поверь, без всякой задней мысли.
Тут уж я не могла не взглянуть на него. И правда, ведь зачем-то он пригласил меня на танец, зачем-то позвал на прогулку. И на экскурсию утром. Может моя дикая мысль о том, что я понравилась Грегу, не такая уж и дикая? К тому же, если он не врет, по его рассказам не трудно понять, что он именно такой человек который не ставит внешность на первое место в отношениях.
В отношениях…
Неужели я думаю, что у меня и у Грега может что-то получиться? После нескольких часов знакомства? Делаю выводы только на основании того, что парень не побрезговал со мной потанцевать? Не гони коней, пожалуйста, иначе опять только разочаруешься. Отношения… Эта мысль посетила меня еще в начале нашей прогулки, и вот снова. Нет, само собой, если бы Тим не утащил меня на вечеринку, я бы уже давно поженила нас двоих в своих мечтах, но… Когда реальный парень стоит напротив меня, смотрит мне в глаза, практически держит за руку… Я уже сейчас готова сказать заветное «согласна» и задуматься над покупкой совместного дома.
Если все это правда, то Грег – самое настоящее чудо. Вроде ожившего динозавра посреди Таймс Сквер. И как же он может не быть этим чудом, с его-то внешностью? Высокий брюнет, наверное, на голову выше меня, широкие плечи, сформировавшиеся благодаря футболу, сильная грудь, большой размер ноги, и особенно, что больше всего меня привлекает в парнях, – это руки. У Грега они идеальные. А как великолепна, выделяющаяся косточка, рядом с запястьем, подчеркнутая тонким мужским браслетом. Я уставилась на его руку. И как он может не быть чудом с его-то мыслями и рассуждениями? Такими нетипичными для популярного парня. Нет это просто слишком идеально, Энн. Такой парень мог встретиться главной героине в романтической комедии, но никак не в жизни. С трудом я заставила себя перевести взгляд на темное небо.
– Совсем стемнело, – прошептала я. Теперь я чувствовала себя очень неловко, поэтому, не найдя что ответить, поскорее решила переменить тему разговора. – И похолодало. Может пора домой?
– И правда. – Грег похоже так же был рад смене темы. – Позволишь проводить тебя? Я просто обязан доставить тебя в безопасности, иначе Тим оторвет мне голову.
– Ты еще и спрашиваешь, просто невероятно. – Я как-то грустно покачала головой. – Конечно, пошли. Ты знаешь, где я живу?
– Я знаю, где живет Тим.
– Точно.
– Кстати, ты позволишь мне почувствовать себя джентльменом и предложить тебе свою куртку? – Грег снял с себя футбольную куртку, оставшись в одной рубашке.
– О, нет не стоит. – Я замахала руками, сопротивляясь, но Грег уже накинул ее мне на плечи. –Действительно не стоило.
Тепло от куртки, тепло его тела прошло внутрь меня и согрело каждую клеточку моего организма. Даже пяткам, кажется, стало теплее. Куртка была мне велика (слава Богу, иначе я умерла бы от стыда), так что я с удовольствием полностью укуталась в нее.
– Это чересчур по киношному, но спасибо. – Я буквально мурлыкала.
– Работаю по классике, – хохотнул Грег. Я не очень поняла, что означает эта фраза и просто нейтрально улыбнулась. – Так на чем мы остановились?
– Говорили про школу, – напомнила я.
– Точно. Так, значит, с образованием мы разобрались, теперь пора рассказать об общественной жизни.
– Да, давай.
– Думаю, что не сильно тебя удивлю, если скажу что в нашей школе есть тусовка популярных, есть середняки и соответственно те, кто к этим первым двум группам не относится. Лично я ничего против последних не имею, но…
– Это правда, сильно не удивил.
– Так вот популярные у нас делятся на две части: это «светлые» и «темные». Так их прозвали пару лет назад, с тех пор и повелось. Каждый год составы могут немного меняться, но костяк держится до выпускного. Заправляют всем этим сумасшествием с популярностью девчонки. В тусовке «светлых» – Рокси с подругами, а в тусовке «темных» – Мелиса со своими. Ее сегодня не было. Скорее всего потому, что она все еще не вернулась с очередного курорта. Ее отец, мягко сказать, немного ее балует.
– Мелиса? Кто она?
– Обыкновенная выбражуля с богатыми предками и, как ты уже поняла, идеальной фигурой. Она же и капитан группы поддержки. Это уже повелось испокон веков: капитан группы поддержки становится самой популярной девчонкой в школе.
– Та же ерунда, что и с футболом. – С грустью я вспомнила свою бывшую школу и капитана группы поддержки, с которой мы были не в ладах, хотя за всю жизнь не перекинулись и парой слов.
– Да, но, давай не будем о плохом. Главное, что тебе стоит запомнить – просто держись от нее подальше, и наша школа тебе очень понравится.
– Буду иметь в виду. Ты тоже держишься от нее подальше?
– Что это мы все только обо мне говорим?
– Ты интересно рассказываешь.
– Ради солидарности, расскажи мне что-нибудь о себе.
– Неужели Тим действительно сумел не проговориться?
Судя по чуть ехидному взгляду Грега, Тим все же что-то растрепал о нашем переезде. Остается только надеяться, что тему своей непутевой сестры он затронул лишь мельком. Но, я бы не удивилась, если бы узнала, что Грег в курсе того, какого цвета кролики на моей пижаме.
– Давай представим, что Тим мне ничего не рассказывал. Вы переехали по необходимости или просто надоела Калифорнийская жара?
– Если Тим ничего тебе не рассказывал, то почему ты в курсе того, что я из Калифорнии?
– Черт, прокололся. Теперь буду внимательнее.
– Уж постарайся. – С ума сойти, но я сумела рассмеяться.
– Так что за необходимость вынудила вас переехать?
– Эта необходимость – человек, которого почему-то все называют моим отцом. Это из-за него. Тим и Кевин жили с папой, как тебе наверняка известно, так как после развода родителей суд постановил меня отдать маме, а парней отцу. Странное гендерное разделение, тебе не кажется? К тому же это странно еще и потому, что обычно детей оставляют с матерью, но… условия жизни у отца были гораздо лучше наших, финансовое состояние на должном уровне, прегрешений с законом никаких и, как мама рассказывала, он проявил недюжую хватку, так что суду пришлось отдать парней ему. С тех пор мы так и жили – в разных городах, разными жизнями.
– Даже никогда не виделись?
– Пару раз по праздникам в далеком детстве, парни прилетали к нам. Только парни, но отец – ни разу. Последний раз я видела его почти шесть лет назад. За девять месяцев до того, как появилась моя младшая сестренка. А в мае этого года он позвонил и сказал, что не может больше так жить – холостяком. Он уехал с другой женщиной во Францию. Купил нам новый дом побольше, обещал, что будет платить алименты, и уехал. Мама подумала хорошенько и решила что большой дом в пригороде Нью-Йорка взамен трехкомнатной квартиры в Сан-Франциско – это хорошее предложение, к тому же наконец-то сбылась ее мечта – мы живем все вместе, за исключением отца. Так мы и очутились здесь. Хотя, конечно, все это ты и так уже знаешь.
– Мне было интересно, что об этом думаешь ты, а не твои братья. И все же, несмотря на не слишком радужное начало, тебе здесь нравится.
– Пожалуй что так. Пригород – это чистый воздух, тишина, спокойствие, уют – намного лучше нашей прошлой жизни. Еще в городе, в Нью-Йорке, живут две мои тети с семьями. Налаживание семейных связей – это же неплохо? Разумеется, я была не в восторге от того, что придется переходить в новую школу – сам понимаешь почему, и постоянно молилась, чтобы что-нибудь пошло не так и нам бы пришлось вернуться в Сан-Франциско. Первое время было просто ужасно – я ни кого здесь не знаю, паника, постоянное напряжение – все это сводило с ума, пока я чуть-чуть не попривыкла.
– Ну теперь ты знаешь меня.
– И еще гору полезных людей.
– Тим неплохо постарался. Главное знай, если что случится, я всегда буду рад помочь. Сестра Тима – это святое.
Какой же он милый.
Это предложение Грега прибавило мне уверенности. Причем столько, что мне захотелось рассмеяться как сумасшедшей и по-дружески обнять его.
– Спасибо. Мне так повезло, что я с тобой познакомилась…
Боже, только пожалуйста, пускай это все было чистой импровизацией от Грега. Пусть окажется, что Тим совсем не просил его об этом.
– Взаимно. Кстати, кажется, мы уже пришли. – Грег кивнул головой в сторону моего дома, к которому мы действительно уже подошли.
– Точно…
– Спасибо, Энн, что прогулялась со мной. Мне очень понравилось с тобой… спорить. Надеюсь, ты позволишь мне еще как-нибудь, пригласить тебя на прогулку? Просто поболтать, подискутировать на темы нравственного падения в современном обществе и тому подобного.
Он сошел с ума! Я?! Я позволю ему!? Да теперь все мои мечты – это еще раз погулять с ним, еще раз поговорить.
– Тебе спасибо за такой вечер, я буду только рада повторению.
– Кстати, если что, то мой дом вон там, – Грег протянул руку, показывая в сторону, – через семь домов от твоего.
– Ничего себе совпадение.
– Да, парни очень удачно переехали после расширения. Раньше мы были разделены несколькими кварталами.
– А я еще рассказывала тебе о том, какая эта улица красивая.
– Ничего, я всего лишь живу здесь всю жизнь, – рассмеялся он.
– Да уж… Скоро мне станет совсем неловко, поэтому, наверное, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Энн.
Грег зашагал в сторону своего дома, а я стояла и смотрела, как он уходит. Мне хотелось бесконечно благодарить его за такой прекрасный вечер. Если бы я не боялась выставить себя отчаявшейся идиоткой, то, наверное, повторила бы слово спасибо еще добрую сотню раз. Я не могла оторваться от разглядывания его спины, широких плеч, рук, которые он сунул в карманы штанов. Даже ущипнула себя за ногу, и почувствовала легкий укол боли. Это действительно не сон. Но нереальность последних нескольких часов пугала. Просто не верится, что я могла танцевать с Грегом, болтать с ним, прогуливаться. Он такой… такой – просто мечта, а не парень. И я, нарушая все законы мироздания, провела с ним удивительный вечер. Постояв на улице еще несколько секунд, я вздохнула и вошла в дом.
Под стать приподнятому настроению я улыбалась от уха до уха, заново переживая моменты нашего разговора, моменты, когда его рука касалась моей. Удивительно, каким хорошим получился этот день. Еще утром я хотела умереть, провалиться сквозь землю, на самый крайний случай отправиться с корпусом мира в какую-нибудь богом забытую страну, – все что угодно, лишь бы не идти в школу и не переворачивать новую страницу жизни, в которой все должно измениться. Утром я и представить не могла, что такой парень как Грег обратит на меня внимание, и все мои страхи относительно первого дня в школе будут уничтожены на корню. Боже, Грег такой красивый… Но несмотря на это я смогла говорить с ним без запинаний и крови из носа из-за повышенного давления. Напротив, была милой и даже сумела четко выражать свои мысли. Обычно при разговоре с парнем, даже со знакомым, мои глаза всегда смотрят в сторону, но никак не на него. Сегодня же я не чувствовала никакого дискомфорта, только легкое смущение, от которого планирую избавиться в ближайшее время.
Ты просто крутышка, девочка.
– Энн, ты меня слышишь? – Мама стояла в проходе в гостиную и встревожено на меня смотрела.
Очнувшись от размышлений, я застала себя с идиотской улыбкой на лице.
– Ой, привет. Я что-то задумалась.
– Ну да. – Под маминым взглядом с ухмылкой я невольно покраснела до ушей.
– Как дела на работе? Успела там с кем-нибудь познакомиться, подружиться? – Оценив возможность подвергнуться допросу во всей его полноте, как это умеют делать матери, я поспешила заговорить о чем-нибудь более далеком от меня и парня, который провожал меня до дома: – Тебе дали собственный кабинет? Он большой? Там есть окна? Сколько людей будут у тебя в подчинении?
– Не тараторь! Может, присядешь? Поговорим. – Она жестом указала на диван в гостиной.
Конечно, я могла сказать, что очень устала, но не хотелось оставлять маму одну после того, как она так долго ждала меня с новостями, поэтому я прошла в комнату.
– А где Саманта?
– Спит уже. Ты посмотри на часы. – Стрелки настенных часов показывали первый час ночи.
– Ой, мам, извини, я совсем забыла о времени. Но, это все Тим. Да, я сдаю его с потрохами, но это он виноват. Я вовсе не хотела идти на эту вечеринку, а он заставил. В конце концов, ты сама знаешь, какой безответственный он вырос у этого так называемого отца…
– Энн, перестанешь ты тараторить или нет? Не страшно, что ты задержалась, Тим написал записку, что вы будете поздно. Первый школьный праздник и все в этом духе, – я все понимаю, успокойся. К тому же Кевин заверил меня, что вечеринки здесь вполне приличные. Никаких наркотиков.
– А, ну тогда ладно. – Я села на диван и смогла расслабиться. – Так как говоришь, у тебя все прошло?
– Нормально. Я пришла в тот же кабинет, где мне устраивали собеседование, отдала свои документы. Та женщина, миссис Дуглас, которая их смотрела, тут же встала, поздоровалась со мной, представилась. Затем проводила меня в тот кабинет, в котором мне предстоит теперь работать, представила всем остальным. Мне показали мое рабочие место, и я принялась за работу. Конечно, мне устроили небольшую экскурсию, показали, где что находится. В общем все прошло хорошо. От обеда пришлось отказаться, потому что эти компьютеры… сама знаешь. Убила почти весь вечер только на то, чтобы разобраться в их базах данных.
– Мама, тебе придется научиться работать с компьютером со скоростью выше черепашьей. К счастью, век калькуляторов и печатных машинок прошел.
– Я знаю, ты думаешь, что в компьютерах нет ничего страшного, но я уже не в том возрасте, чтобы схватывать все на лету.
– Точно, каменный век, я и забыла. Кто теперь вместе с тобой работает? Больше молодых?
– Во-первых, это полностью женский коллектив. В отделе персонала обычно только женщины и работают. По возрасту все конечно молодые, но непосредственная начальница нашего отдела – женщина в годах.
– Можем надеяться, что ты с ней сработаешься, да?
– Очень на это надеюсь.
– Ты наверное скучаешь по своей старой работе?
– Разумеется, – мама вздохнула, – столько лет провела на старом месте. Знала каждого сотрудника университета, меня все знали. Трудно будет начинать все почти с нуля, без прошлого статуса и авторитета.
– Зато теперь мы живем все вместе, ты же именно этого хотела.
– Только не начинай опять о том, как плохо я поступила, согласившись на этот переезд.
– Не буду, отложу свои стенания на потом. Кстати, Тим пришел?
– Нет, но он позвонил мне, сказал, что скоро будет. А Кевин уже давно спит. Взялся за учебу с первого дня – такой молодчина он.
– Эм… да. Ну, ладно, не будем же мы дожидаться Тима, пойдем спать.
– Нет уж, ты тоже обещала рассказать.
– Ну мам. Так не хочется сегодня, ведь уже поздно…
– Ничего, расскажи в сжатом варианте.
– О Боже, ну ладно.
Нельзя сказать, что я считала маму своей подругой, но она всячески старалась, чтобы я так думала. Постоянно интересовалась моими успехами, моими переживаниями, бывало даже что мы по долгу разговаривали, обсуждая практически все на свете. В конце концов, она с готовностью помогла мне пережить самый страшный кризис последних лет – конец нашей дружбы с Юджией. Так что приключения сегодняшнего дня я старалась описать именно так, как мама того и заслуживала – с подробностями, приправленными бурным выражением своих эмоций и жестикуляцией. Я подробно описала школу, директора, свои страхи, экскурсию, вечеринку с кучей знакомств, стараясь не проговориться про Грега. Прошло минут пятнадцать, после чего я смогла подвести итог:
– Думаю, я не умру в ближайшее время. Вполне возможно, школа мне даже понравится.
– Я рада, Энн. Правда. Но… это все?
– Да. Потом я предупредила Тима, что ухожу и пришла домой.
– А кто провожал тебя? – Ну вот, оказывается, она все видела. – Я случайно выглянула в окно и увидела тебя с каким-то мальчиком.
Случайно, как же.
– Да это просто парень из школы. Мы познакомились на вечеринке. Я показывала ему, где живу.
– Зачем ему это знать?
– Просто он президент старших классов и проявляет инициативу – знакомится с новенькими. О нас, всех школьных новичках, еще и статью в школьном журнале хотят написать. – Вполне правдоподобная ложь. – К тому же он друг Тима. Может даже, ты видела его как-то у нас дома.
– Хм… быть может, видела.
Судя по маминому прищуренному взгляду и все той же улыбочке «я-знаю-больше-чем-ты-думаешь», она не купилась на мое объяснение и напускное равнодушие. Не знаю, почему я не могу рассказать маме всю правду, ведь в ней нет ничего особенного или секретного. Но что-то мешает. Почему-то мне кажется, что то, что произошло сегодня – это что-то особенное, и я не могу рассказать об этом никому.
– И ты решила показать ему свой дом, вместо того, чтобы написать адрес? И странное ты выбрала время – почти час ночи. – Улыбка я-застала-тебя-за-нехорошими-делами стала шире.
– Я же говорю, он проявляет инициативу. И раз уж мы были вместе на вечеринке, он решил меня проводить, когда увидел, что я ухожу. К тому же его дом совсем близко.
– Понятно-понятно. Очень благородно с его стороны.
– Наверное.
– А он очень симпатичный, этот президент старших классов.
– Ты так думаешь? Я не заметила.
– Ладно, иди уже спать… и, Энн, не забудь снять президентскую куртку.
– Спокойной ночи мама. – Я пулей выскочила из гостиной и бросилась к лестнице.
Как я могла забыть, что на мне куртка Грега? Так уютно было кутаться в нее, пока мы разговаривали с мамой, сидя в кресле. Я была рада уйти, так как мама все равно не поверила моему рассказу о президенте. И чего это она так улыбалась? Может она считает, что у меня могут быть какие-то отношения с парнем? Конечно же нет. С чего бы ей о таком думать, если еще ни разу, я не приводила в дом хоть какого-то, даже самого завалявшегося парня? И с чего это я сама вдруг про это подумала? Разве мое многолетнее затворничество ничего ей не показало?
Погруженная в свои мысли я вошла в комнату: на кровати валялась пара кофт, заколки, которые я подбирала перед вечеринкой. Я быстро стянула с себя верхнюю одежду и залезла в пижаму. Сбросив с кровати все ненужное прямо на пол, я развалилась по всей ее ширине. Закрыла глаза для того, чтобы более четко представить лицо Грега. Его волосы, глаза, губы…
Как обычно, когда мне кто-нибудь нравился, я разыгрывала в голове разные сценки, в которых он по уши в меня влюбляется, мы с ним делаем что-нибудь невероятно романтическое (обязательно под грустную и прекрасную музыку). Вот и сейчас воображение нарисовало яркую картину того, как я и Грег совершаем свой первый поцелуй: его губы касаются моих… его ладонь лежит у меня на щеке… Это происходит на фоне ночного неба, полностью усыпанного яркими звездами. В воздухе играет романтическая музыка…
Нужно будет все же поблагодарить брата, за то, что он уделил мне сегодня столько времени. Благодаря ему в понедельник у меня в школе будут знакомые. И Грег… Который слишком милый для школьной звезды. Настолько, что это даже немного подозрительно. Таких милых людей не бывает. Хотя, возможно, я просто не с теми людьми общалась раньше? Кто бы разложил мне все по полочкам, чтобы убрать это странное волнение и подозрительность из головы?
Сон никак не шел. Я вытащила из под кровати личный дневник, вооружилась ручкой, и принялась записывать все сегодняшние переживания. Через пару лет я с удовольствием посмеюсь над этими записями.
Или пострадаю. Посмотрим, как все пойдет дальше.

***
Запись от 31 августа, 2007
Утро.
Началось. Стадное чувство в этот день переплевывает все мыслимые границы. Хуже только предрождественская лихорадка.
Рутина.
Скука.
Начало школьного года – это самое недемократичное проявление демократии в нашей стране. Если, как смело утверждает конституция, мы свободны, то почему мы должны идти в школу? Почему многовековая система рубит нашу свободу? Зачем? Чтобы в сорок лет осознать, что никакой свободы на самом деле нет и не было? Так зачем тратить кучу лет на то, что я прекрасно понимаю уже сейчас? Где кнопка ускорения процесса?
Что там кричал Вашингтон? «Человек устроен так, что в него вложено много зажигательного материала». Так и где все это? Если мы такие уникальные индивидуалисты, то почему нас рубят под одно? Школа, колледж, работа, дети, смерть. Отлично. Странно, что кто-то вообще может радоваться очередному году «за решеткой»…

Но раз уж такая песня, то слова президента в цилиндре[14 - Речь идет о президенте Аврааме Линкольне (прим. автора).] как раз кстати: «Я слишком хорошо знаком с разочарованием, чтобы огорчаться по этому поводу».
Верно. Пора перестать разочаровываться во всем подряд. Система? Пусть будет система.
p.s.: хотя именно в этот день мне больше всего на свете хочется собрать рюкзак, опустошить заначку и свалить из этого города куда глаза глядят. Сам не знаю, почему до сих пор этого не сделал.

Вечер.
Устал от жеманства, лести, глупости, от девчонок, вешающихся на шею, устал от их озабоченности… Как же хорошо было там – на ферме. Ни одной девчонки в радиусе десяти миль. Нахер это все. От воспоминаний только паршивее.
Сегодня была вечеринка (оригинально, не правда ли?). Фрэнк собрал всех у себя в честь начала года. Все как всегда – скучно, тупо и однообразно. Я надеялся, что успею соскучится по этим лицам за лето… Везде одни знакомые, все надоело. Сам не знаю, зачем туда поперся. Нужно было остаться дома и дочитывать Буковски[15 - Генри Чарльз Буко?вски (16 августа 1920, Андернах, Германия – 9 марта 1994, Лос-Анджелес, США) – американский литератор, поэт, прозаик и журналист немецкого происхождения. Представитель так называемого «грязного реализма». Автор более двухсот рассказов, включённых в шестнадцать сборников, шести романов и более тридцати поэтических книг.]. Потом можно было бы поваляться в кровати, размышляя о поднятых в книге вопросах. Пользы было бы явно больше.
Отделался от Миранды и ее юбки «я давно созрела», Джеки с той же проблемой, Эмбер и Крисси…
У Тима есть сестра – Энн. Он упомянул о ней пару раз летом (ладно – прожужжал все уши), но я не то что бы сильно интересовался. Девчонка из Калифорнии. Ничего хорошего это не могло предвещать. Одной больше, одной меньше. С другой стороны – хоть одно новое лицо. Тим нас познакомил. По-моему, в ней что-то есть. Конечно, если ее застенчивость и смущение не напускное, не фишка… По крайней мере, на загорелую блондинку, помешанную на спорте, она не похожа. Это уже огромный плюс. Мы поговорили с ней совсем немного, так, ни о чем, но…
Мы будем учиться с ней в одном потоке. Значит, я смогу узнать ее получше, надеюсь, она не разочарует моих ожиданий.
Написал и задумался. У меня есть какие-то ожидания на ее счет?.. Наверное. Раз уж она сестра моего друга, наверняка нам в будущем придется общаться. И лучше бы она оказалась нормальным человеком.
Я хотел пригласить ее потанцевать под какой-нибудь медлячок (было бы забавно смотреть как она от неловкости готова провалиться сквозь землю), а потом заметил, что она танцует с Грегом – без комментариев. Когда не надо, он такой резвый. Зато я смог за ней понаблюдать со стороны: неловкая, милая, застенчивая, очень даже симпатичная. Так нелепо не знала, куда пристроить свои руки… Черт, это и правда мило. Хотя, с каких это пор меня привлекают скромницы?
После танца они вдвоем куда-то ушли. Кажется, она отпрашивалась у Тима. Сомневаюсь, что хоть одна девчонка из нашей школы, стала бы отпрашиваться у старшего брата. Стоит поболтать с Тимом о ней чуть получше.

Глава 3

НАСТРОЙ – ЭТО ГЛАВНОЕ.
-1-
Выходные в преддверии дня труда[16 - День труда – национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября.] прошли на удивление спокойно. Я перестала накручивать себя по поводу школы, Саманта перестала накручивать себя по поводу потерянного эльфа (ее любимая игрушка нашлась на чердаке, где сестренка оставила ее во время своего последнего похода по освоению новых территорий). Мама, еще недавно волновавшаяся по поводу того, как ее примут в коллективе, тоже, казалось, успокоилась. Кевин засел за учебники, погрузившись в них с головой. Я, наблюдая картину как старший брат сидел в гостиной – в одной руке книга по математике, в другой блокнот – молча качала головой и удивлялась: как ему не жаль убивать три выходных на математику? И что он вообще там делает, если прошел всего одни учебный день и вряд ли его успели завалить домашней работой? Зато Тим являл собой полную противоположность брату. Он то ускользал из дома на постоянные встречи с друзьями, то присоединялся к нам с Самантой за играми, то лениво разваливался в кресле в гостиной и смотрел футбольное обозрение.
В воскресение мы с сестрой, расположившись в кустах на заднем дворе, настроили множество домиков в ветках форзиции для ее игрушек. Эльфы, тролли, три вампира и пара кукол Барби – вся эта пестрая компания сначала устраивала чаепития на нейтральных территориях, а потом погружалась в пучину массовых сражений за дворец на горе (старый кукольный дом, который мы установили на газонокосилке). Штурмовать неприступную крепость нам помогал Тим. Он соорудил из старой доски и пары веревок откидной мост к замку и помогал нам прорабатывать тактику взятия крепости. Плюшевый заяц и одноглазый жираф (тот самый, что так стойко выдержал пытку кашей), которые были хозяевами замка, яро сопротивлялись, но все же, по задумке Саманты, терпели поражение в самом конце игры.
День труда в понедельник прошел в той же уютной, домашней обстановке, что и предыдущие два выходных. С утра Тим зазывал нас на парад в город, но я, всячески отнекиваясь, уговорила всех остаться дома. В честь праздника, Кевин отложил книгу и занялся приготовлением мяса на гриле. Я ворковала вокруг него, нарезая овощи, зелень и наблюдая, как брат смешивает свой фирменный соус для мяса. Тим с головой ушел в сборку небольшого детского батута, который оставили на чердаке бывшие хозяева этого дома. Саманта бегала вокруг него и торопила брата своими радостными криками предвкушения. Мама же устроилась на шезлонгах рядом со своей одинокой подругой, которая была в нашем городе проездом и в честь праздника наведалась к нам в гости. Признаться, эта давняя мамина подруга – мисс Мур, вызывала во мне волну беспокойства, каждый раз, когда мы с ней виделись. Я никак не могла отделаться от мысли, что и мне уготовано такое же одинокое и бездетное существование.
Несмотря на не очень хорошие ассоциации, возникавшие у меня при взгляде на мисс Мур, праздничный обед прошел на ура. Вся наша большая компания расположилась за деревянным столом с цветастой скатертью и разномастных стульях, которые парни вытащили на задний дворик. Погода стояла на удивление солнечная и теплая и не было ничего приятнее – обедать на улице, когда воздух вокруг наполнен ароматами жаренного мяса, а в ушах звучит постоянный шелест ветра.
Кажется, я реально смогу выжить в этом месте.

***
Запись от 3 сентября, 2007
На отца опять свалился мешок с кирпичами – он закатил барбекю на заднем дворе. Каждый год одно и то же. И чего ему не живется спокойно? Еще и пригласил этих выскочек – наших соседей из дома напротив. Мистеру Арье только дай повод сходить к кому-нибудь на халявный обед. Чертов еврей со своим выводком. Ничего не делает просто ради удовольствия и во всем ищет выгоду. Засматривается на отцовский золотой жетон. Наверное, надеется, что когда его сыночка все же повяжут за торговлю креком, отец сможет замолвить словечко за его поганую семейку.
Папаша и меня позвал. Будто не понимал, что присоединяться к содружеству наций – это последнее, что мне хотелось бы сделать в жизни. Удивительно, как он иногда делает вид, что мы не ненавидим друг друга. Может, временами, его накрывает приступ амнезии?
Единственная радость от сегодняшнего дня – это разговор с Кристин. Она трещала в телефонной трубке о какой-то ерунде целый час, но мне было приятно. Иногда забываю, что она еще совсем ребенок. Думаю, сказать ей, что такая чрезмерная искренность, которой она буквально пышет, может обернуться для нее боком.
Интересно, что бы сказала мама на счет Кристин? Она подходящий вариант? С другой стороны – это глупо. Не хочу портить девчонке жизнь.

-2-
Весь вечер последнего выходного я потратила на то, чтобы морально настроиться на учебу в новой школе и подготовиться к изменениям, которые наверняка произойдут. Уже произошли. Ведь на сегодняшний день у меня уже имелся впечатляющий список побед: я сходила в школу и не заработала сердечный приступ, побывала на настоящей взрослой вечеринке, танцевала с парнем, а потом еще и разговаривала с ним наедине. Раньше такого никогда не было.
Я просто нереально крута. Я всегда это знала, просто стеснялась показывать. Я вовсе не неудачница.
Ага, не льсти себе, глупая.
Безусловно, забыть про свои бесконечные, часто беспочвенные, страхи было ужасно сложно. Поэтому, после непонятных и размытых, но определенно тревожных снов этой ночью, я проснулась не в самом лучшем расположении духа.
И все же, сейчас мое волнение было менее сильным, ведь теперь я не одна, а еще прямо напротив висит куртка Грега, которую я так аккуратно развешивала вчера на стуле, после того, как прокривлялась в ней перед зеркалом часа два, не меньше. Теперь у меня появился повод подойти к нему. А это очень приятное переживание.
Может быть, он специально оставил ее тебе, Энн? Может он хотел, чтобы ты подошла к нему еще раз?
Нет, это глупо. Обычная невнимательность, вот и все.
Сегодня Кевин довез меня до здания школы, попрощался и растворился в толпе студентов. Теперь я была предоставлена самой себе. Стоя перед этим массивным зданием, я всем нутром чувствовала, что теперь моя жизнь кардинально изменится. Осталось только понять в какую сторону. Но одному я была рада – наконец-то я не против изменений. Я жду их. Впервые в жизни.
В приготовленном для меня расписании первым уроком значилась алгебра. Что греха таить – алгебра для меня – это как неизведанная страна. Точнее, что-то сродни безграничным просторам вселенной, тайны которой мне никогда не постичь. Поэтому, переступая порог кабинета, я утешала себя лишь тем, что в первые учебные дни не должно возникнуть трудностей.
Еще в первый день, на экскурсии (хоть меня и подташнивало от страха), я отметила, что это очень красивая школа. Повсюду чистота и порядок. Кабинет математики оказался не менее аккуратным: светлые бежевые оттенки присутствовали и на стенах, и на каменном полу. Этот бежевый цвет вызывал умиротворение и спокойствие, что было очень актуальным для класса, в котором изучают математику.
Сейчас в классе было не слишком людно, на меня оглянулось всего несколько человек. Обежав взглядом весь кабинет, я остановила свой взор на последнем ряду парт, где сидел Грег в компании громко смеющихся парней. Не ожидая увидеть его в кабинете до звонка, я струсила и подумала, что лучше будет вернуть куртку позже, когда будет меньше свидетелей, и уже развернулась в противоположную от Грега сторону, но он меня заметил и махнул рукой. Сильнее сжав его куртку, как предмет, придававший мне сил и уверенности, я направилась в его сторону. Боже, пожалуйста, пусть эти парни не будут меня осматривать, пусть не будут.
– Привет. – Грег привстал в знак приветствия. – Вижу, ты принесла мою куртку?
– Да. Извини, что утащила ее.
– Ничего, сам виноват. Спасибо. – Грег повесил ее на стул, а парни вокруг уставились на меня со странным выражением на лицах, явно оценивающим. Ну вот. Мне такие взгляды совершенно не понравились, так что я поспешила найти себе место подальше от них, пока не начала краснеть, или потеть, или заикаться.
Расставшись с курткой, я стала оглядывать класс в поисках места, куда можно было бы сесть и спрятаться за учебником.
– Энн, если ты еще не придумала куда сесть, то может, тебя устроит место рядом?
– Можно? С удовольствием.
Еще одна проблема разрешилась сама собой. Грег все еще был очень милым. Чары не развеялись. Может быть, все же в этой школе будет не так уж и плохо?
– Парни, кстати, это Сестра Тима и Кевина – Энн. Не обижайте ее, я беру Энн под свой личный контроль. – Под общие одобрительные кивки парней, Грег снова развернулся ко мне и с божественной улыбкой сказал: – Тим уже отчитал меня за то, что я увел тебя с тусовки. Но я уверил его, что мы очень продуктивно пообщались, так что думаю… – Грег не успел договорить, так как у него в кармане заиграл телефон. – Извини, срочное дело.
– Ничего, – сказала я, глядя как он направился к выходу из класса. Парни из его окружения рассосались по отдельным местам, но все-таки иногда я ловила на себе их любопытные взгляды.
До начала первого урока оставалось еще минут десять, чтобы хоть как-то скоротать время я стала листать новый учебник алгебры за одиннадцатый класс. Это задание оказалось не очень продуктивным: уже через несколько минут я сидела с остекленевшим взглядом. Поэтому мне в голову пришла более интересная идея: теперь, делая вид что изучаю учебник, я украдкой разглядывала приходивших ребят.
Среди подходивших были те, кого я видела на вечеринке: Дэбора Роуэл пришла с кокой-то девчонкой, Анджелина Паркер, которой понравилась моя кофточка, даже помахала мне рукой, но больше всего меня удивило не это. В класс вошли четыре подружки: Рокси, Элен, Хлоя и Эшли, они поприветствовали всех однокашников и стали рассаживаться на места. Я все еще смотрела на всех исподлобья, отчего у меня уже начали болеть глаза, и очень удивилась, когда прямо передо мной возвысились четыре фигуры.
– Привет Энн. – Рокси и трое ее подруг сели на свободные места вокруг меня.
– Привет, – я улыбнулась.
– Классно, что у нас совпали первые уроки.
– Мы совсем не успели с тобой толком поболтать на вечеринке. Тим куда-то тебя утащил.
– У него был гениальный план познакомить меня с кучей человек из высшего общества.
– Похоже на него. Так может, мы исправим это недоразумение? Как ты смотришь на то, чтобы встретиться в столовой во время обеда? – Это была Элен.
От неожиданности я почти остолбенела, и несколько секунд не могла сообразить чего от меня хотят. Но все же, взяв себя в руки, я выдала самую банальную фразу:
– Да, конечно, с удовольствием.
– Отлично, тогда встретимся после четвертого урока. Мы оставим тебе свободное местечко за нашим столом.
Девчонки отошли и стали о чем-то весело разговаривать. Я же была растерянна.
Они оставят мне местечко. За своим столом для популярных… Мне. Здесь определенно что-то не так, Энн…
Когда прозвенел звонок, я все еще была погружена в свои мысли. Почему так внезапно жизнь ко мне подобрела? Не связанно ли это с Тимом? Может ли его братской любви хватить на то, чтобы подговорить всех этих людей – Грега и девчонок – быть со мной милыми и всячески мне помогать? Вопрос на миллион. Но другого же просто не дано. Кевин вроде бы тоже на высоком счету в этой школе, но он еще ни разу не проявил хоть какой-то толики заботы обо мне. С первого дня учебы его из-за книг и не вытащить. Значит, остается Тим и его «братский долг». Только он. Потому что вряд ли это мое внезапно откуда-то взявшееся обаяние так притягивает ко мне популярных ребят.
Последним в кабинет вошел Саймон. Он зашел с таким же серьезным лицом, с каким был на вечеринке и, не посмотрев ни на кого, сел за первую парту. Развалился за первой партой. Единственный человек, который не был со мной милым. Единственный, который мне даже не улыбнулся.
Глубокого анализа сложившейся ситуации у меня не получилось – в классе появилась учительница алгебры. Вошла, чеканя шаг. Ужас. Черный палантин развевался у нее за спиной. Ужас летящий на крыльях ночи. Охарактеризовать ее с первого взгляда было не сложно – тиран. А как еще можно назвать пожилую женщину с традиционным тугим пучком седых волос на голове, в ужасном синем костюме (суровость которого не разбавляет даже забавная брошка в виде котика), с убийственным взглядом и четкой армейской походкой, которой она прошествовала до учительского стола? Ее морщинистые, жилистые руки сжимали какие-то бумаги. Только при одном взгляде на нее мне стало плохо.
Тебе конец, Энн.
– Итак, всем доброе утро, рада вас видеть. Для тех, кто летом переживал приступы амнезии, напомню, что меня зовут миссис Стокс, и я преподаю у вас алгебру, – сказала она, четко выговаривая каждое слово, – тот предмет, который вряд ли пригодится в жизни хоть половине из вас, потому что все вы, конечно же, бездари.
А как же прогрессивная система образования? Как же учителя, которые должны поддерживать нас и всячески восхвалять нашу индивидуальность?
Голос ее не был отвратительным, каким я себе его представляла, но морщинки возле глаз, когда она неискренне улыбнулась, сделали свое дело – такое чудище может сниться только в кошмарах. Думаю, что все, кто был сейчас в классе, сделали один и тот же вывод – миссис Стокс рада нас видеть не больше чем мы ее.
Следующие сто часов урока прошли как одна долгая, скучная лекция по выеданию собственного мозга. Я даже не успела поразглядывать новых одноклассников, испугавшись угрозы миссис Стокс о том, что каждый месяц она собирает наши учебные папки на проверку, и требует наличия всего классного материала, а так же выполненного домашнего задания. Наверное, никогда в жизни я не была так счастлива звонку с урока, и не я одна. Получив в качестве домашнего задания пять упражнений, из кабинета все выходили помрачневшими. Не сомневаюсь, каждый из присутствующих задавал себе вопрос о том, кому в голову пришла светлая мысль поставить алгебру первым уроком. Дойдя до своего шкафчика, я с огромным удовольствием закинула в него учебник и тетрадь, за первый день исписанную чуть ли не на половину.
Следующий урок – испанский в кабинете на втором этаже этого же здания. Что касается этого предмета, то здесь у меня наблюдались некоторые успехи: десяток испанских слов в лексиконе, пара самых нужных фраз, типа «меня ограбили» или «позвоните в полицию», и любовь к испанским певцам, точнее к одному из них. Большего обучение этому предмету мне не дало.
Второй этаж был так же красив, как и первый. Стены были разноцветными, но не пестрыми, и очень симпатично контрастировали со вставными панелями из дерева. Пол был каменный, под цвет деревянным панелям на стенах. На этом этаже было больше разных стендов, плакатов, вывесок. На одном из таких стендов был список общешкольных вечеринок. Первой в списке значилась вечеринка Хэллоуин, затем новогодний балл и далее по списку (мне было абсолютно все равно). Синий листок на этой же доске гласил о том, что в редакцию школьного еженедельного интернет журнала требуются новые активисты. Несколько объявлений об утерянных вещах, скорее всего прошлогодние, и еще много разных цветных бумажек.
Эту перемену я провела так же как и прошлую – изучая учебник по испанскому. Конечно, я не отказалась бы с кем-нибудь поболтать, но ни девчонок, ни Грега не было в классе. Наверное, испанский у нас с ними не совпадает.
Учителем испанского оказалась мисс Амлен – молодая симпатичная женщина, одетая со вкусом, с хорошим макияжем и прической. Урок прошел довольно быстро, что не могло не радовать. А потом наступил сущий ад. Физика. Кошмарнее этого предмета – только физкультура. Вошедшая в класс суровая женщина, только подтвердила мои худшие предположения. Даже странно: почему все учителя, преподающие ужасные предметы, такие злые и немного двинутые? Наверняка это физиология: чем больше увлекаешься чем-нибудь, тем больше тебя засасывает, и через несколько лет ты понимаешь, что это увлечение – уже часть тебя. Миссис Браниган оказалась именно такой, как я и ожидала – в конец повернутой на физике. На нее было жалко смотреть, когда Лиззи Купер не смогла перечислить основные свойства магнитного поля, миссис Браниган отругала ее, искренне удивляясь как можно этого не знать. Наверное, она уже слишком долго преподает этот предмет, так долго что «вирус физики» полностью завладел ее мозгом. По окончанию урока все получили еще одно огромное задание:
– Попрошу решить эти шесть заданий после параграфа к следующему занятию. И разумеется, тем кто захочет, а я надеюсь таких большинство, не запрещается сделать конспект. – Похоже миссис Браниган правда считает что кто-то любит физику до такой степени, чтобы нагружать себя дополнительным заданием. Жалкое зрелище. – Не перестану утверждать, что повторение – основа в запоминании. Все свободны.
После четвертого урока большая перемена на обед. Потоки учеников, резко обрели упорядоченность и направились в сторону столовой, чтобы перекусить. Я направилась туда не только для этого, мне очень хотелось узнать, зачем девчонки пригласили меня с ними поболтать. Странно, но чем ближе я подходила к столовой, тем меньше было мое волнение. Какое-то спокойствие, обусловленное гендерной принадлежностью собеседников? В любом случае, это интереснее, чем всю большую перемену просидеть в туалете, как я планировала первоначально.
Так как мой комплекс не позволяет мне есть перед людьми помногу, я взяла на поднос только порцию фигурной картошки, сок, и шоколадный пудинг. Из-за огромного количества обедающих школьников я не сразу заметила столик, за которым сидели Рокси, Элен, Хлоя и Эшли. Он был расположен ближе к центру помещения, что подтверждало вчерашний рассказ Грега об их популярности. Преодолев множество препятствий, я, наконец, подошла к нужному столику.
– Энн, хорошо что ты пришла, присаживайся. – Эшли махнула рукой, показывая на свободное место.
– Спасибо.
– Ужасные у нас очереди, верно?
– Не страшнее тех, что были в калифорнийской школе, – я пожала плечами и уселась за стол.
– Итак, Энн, думаю вчера, ты запомнила, как нас всех зовут? – спросила Эшли с улыбкой.
– Конечно. – Девчонки говорили со мной дружелюбно и это внушало немного уверенности..
– Отлично. – Хлоя отставила бутылку с соком в сторону. – Будешь яблоко?
– Нет, спасибо.
– Энн, ты не против, если мы сразу перейдем к делу? – опять заговорила Эшли.
– Эм, к делу?
– Ага. У нас к тебе предложение.
– Если ты не занята в субботу вечером, то можешь прийти ко мне домой, – проговорила Хлоя.
– Зачем? – Я чувствовала, как мои глаза полезли на лоб от удивления.
– Мы с подругами каждый год устраиваем небольшой девичник после лета у кого-нибудь дома с ночевкой. Там рассказываем друг другу, как мы отдыхали на каникулах, специально оставляем все рассказы до первых выходных в учебном году.
– И вы меня приглашаете? – испугано спросила я. – Почему?
– На вечеринке ты показалась нам очень милой, – заговорила Рокси. – К тому же, ты сестра Тима, и мы хотим тебе помочь…
– Адаптироваться, – закончила за подругу Эшли.
– Верно.
– Я так и знала, что это все из-за Тима, – опустив глаза, промямлила я.
– Что из-за Тима?
– То, что вы решили обратить на меня внимание, – печально пояснила я. Еще чуть-чуть и меня пробьет на слезы. Я начну заикаться, комкать слова и с позором убегу из столовой.
– Глупости. – Элен нагнулась ближе ко мне. – Вина Тима лишь в том, что он нам так расписал свою замечательную сестру, что нам очень захотелось с тобой познакомиться поближе. Ну и как-то поспособствовать тому, чтобы ты перестала прятаться у себя в комнате.
Я готова была провалиться сквозь землю. Зачем он всем растрепал, что я затворница и боюсь людей?
– И раз уж мы с Тимом друзья, то…
– Правда? Значит, он не просил вас дружить со мной из жалости? – спросила я не подумав, после чего покраснела, уткнувшись в пудинг.
– Из жалости? – Эшли вздернула брови. – Откуда такие мысли? Тим вообще нас ни о чем не просил. Просто упомянул тебя в разговоре пару раз. Сказал, что ты классная, и тебе просто немного страшно на новом месте.
– Мы же понимаем, как паршиво быть новичком в старшей школе.
– И не такие уж мы стервы, чтобы просто по-человечески не помочь, – приподняв бровь сказала Рокси. – Мы вообще-то хорошие.
– Так что мое предложение о ночевке и бесконечных разговорах до утра все еще в силе, – тут же вставила Хлоя.
– Если я вам не помешаю, то… конечно, я согласна.
– Ну вот и отлично. А теперь выше нос и налетай на еду.
Остаток перемены мы просидели в столовой, обсуждая учителей и их манеры преподавать. Меня особенно предостерегали от болтовни на уроках биологии у неадекватного мистера Крида, если, конечно, мне не хотелось оставаться в школе и просиживать штаны в комнате наказаний даже за два слова не по теме урока. Или же, как выразилась Хлоя, не стоит смотреть в глаза миссис Браниган, потому что есть подозрения, что учительница физики высасывает души из своих учеников. Советовали обходить стороной третью кабинку в женском туалете на первом этаже, которая постоянно забивается и есть риск запачкать обувь. Советовали никогда не брать в столовой чили, чтобы не наткнуться на что-то малоприятное. Я с интересом слушала, мотала на ус и смеялась. Болтать с девчонками оказалось так просто, будто со старыми друзьями. Их открытость и дружелюбие настраивали меня на нужный лад и прогоняли страхи. Это было удивительно. Все в моей дурацкой жизни вдруг стало таким удивительным!
Почти в конце обеда я случайно заметила Саймона за пару столиков от нашего. Он сидел, развалившись на стуле, а к его руке прилипла миловидная блондиночка. Она так смотрела на него, как, наверное, можно смотреть только на какое-то божество. Блондинка что-то говорила Саймону, липла, гладила его руку, снова говорила, но парень лишь изредка покачивал головой. Его пальцы перебирали вилку. А по его взгляду было понятно, что мысли его далеки оттого, о чем восторженно лепечет девушка. Не зная, что думать и как оценивать эту ситуацию, я пожала плечами и вернулась к разговору с девчонками.
Что ж, наверное, нет ничего удивительного в том, что такой парень, даже встречаясь с кем-то, может позволить себе подобное отношение. Да и девушка кажется вполне счастливой.
Оставшиеся два урока – литература и история прошли быстро, не только потому что я обожаю эти предметы, но и потому что мне уже не было так одиноко. Внутри меня грело какое-то особое, светлое чувство причастности к чему-то хорошему. Меня заметили, мне уделили внимание, со мной общаются. Более этого – каким-то неведомым мне образом я заполучила приглашение на вип-ночевку в тусовке популярных девчонок.
В следующий раз обязательно буду прислушиваться к Тиму и его нелепым идеям по моей ассимиляции.

Когда этот учебный день закончился, я не чувствовала никакого угнетения, лишь приятная усталость во всем теле. Кевин уже записался на сотню факультативов и, судя по своим рассказам, планировал переехать жить в школу, а у Тима после уроков была первая в этом году тренировка по футболу, поэтому домой я шла пешком, любуясь красотой улиц и аккуратных домиков со все еще зелеными газонами. Раз брат отправился на тренировку, значит и Грег сейчас где-то там. Я могла бы сходить к стадиону и посмотреть на команду, сидя на трибуне. Мысль была настолько заманчивой – все же мне ужасно хотелось увидеть Грега, что я даже прошла несколько метров в сторону стадиона, прежде чем одернула себя и отправилась домой.
То, что все складывается так удачно, не гарантирует тебе всеобщей любви. Лучше спрячься подальше, там безопаснее.
Остаток дня прошел как обычно тихо: я убила почти два часа на то чтобы понять принцип действия гальванического элемента, после сделала запись в личном дневнике. Когда с этим было покончено, я кое-как нашла в сумке небольшую бумажку с расписанием и тут же выронила ее из рук. Завтра физкультура! Желудок сделал резкое сальто и прилип к позвоночнику. Как я могла забыть? Это ужасно! Физкультуру я не переношу с пеленок. Это самый ужасный предмет, который когда-либо был в школьной программе. И кто придумал, что спорт обязательно должен быть среди обязательных уроков? Почему от него нельзя отказаться?
Весь вечер я невольно драматизировала ситуацию. Вспоминала про завтрашний урок все время: и когда готовила ужин, и когда играла с Самантой в куклы – постоянно в голове были мысли, как я завтра опозорюсь на уроке. И ничего хуже уже и быть не могло, пока я не вспомнила про общий душ после занятий. Стоять в общей комнате под десятком оценивающих тебя взглядов – это ли не пытка? Причем, явно более изощренная чем во времена инквизиции.
Мне конец. Но ноги все же стоит побрить, – умирать от позора лучше с бритыми ногами.

***
Запись от 4 сентября, 2007
С этой… забыл ее имя… у нас точно не сложится. Как бы я не старался себя переубедить и дать шанс своей… нормальной стороне (в существовании которой уже можно начать сомневаться). Ноги от ушей, красотка, но мозгов нет совсем. Удивляюсь, как она не забывает дышать.

С Тимом встретиться не удалось по той причине, что он погряз в своих любовных интригах. «Прости, братан, но Кэти держит меня за яйца и вырваться сегодня никак не удастся» – его стандартная фраза, которая должна объяснить мне все. Только, бывает, имена девушек меняются. Что ж, я понимаю. Жаль, конечно, ведь мне так хотелось поговорить с ним о его сестре. Почему-то вчера я о ней думал. Сам не знаю, с чего начались эти мысли, как долго они продолжались, и как скоро я сообразил, что думаю о ней. В основном меня интересовало то, о чем же они говорили с моим горячо любимым братцем и почему сегодня в школу она пришла… немного другой. Такой, будто что-то в ней изменилось. Видел как она поднималась утром по школьному крыльцу. Она будто стала увереннее в себе. И, признаться, более искренняя улыбка идет ей больше, чем та улыбка, которую я видел у нее на вечеринке (когда Тим проводил ей инструктаж по сливкам школы) – наигранная. Пытался вспомнить, как она улыбалась мне, но не смог. Да и улыбалась ли она мне? Хочется верить, что да. Не помню. Помню только, как ей было ужасно страшно и неловко со мной разговаривать. Надо бы поубавить холодность в отношении к этой девчонке. Все-таки она сестра моего лучшего друга.
Кстати, наверное, я действительно полный неудачник. Опять не успел. Хотел подсесть к ней сегодня в столовой (отделавшись от разговоров про новый диск Джастина Бибера), но девчонки меня опередили. Что ж, зато это была очередная возможность посмотреть на нее со стороны и убедиться, что ее неловкость – совершенно искренняя. Выглядит она слишком… беззащитной, что ли. Хотя и не всегда. К концу их болтовни в столовой она уже явно чувствовала себя в своей тарелке и много смеялась. Мне жутко хотелось послушать о чем они болтали.
На улице уже ночь, но почему-то совершенно не хочется спать. От книг тошнит. Для кино совсем нет настроения. Как жаль, что Билли не работает круглосуточно. Повозиться в автосервисе мне бы сейчас не помешало – это всегда интересно и… успокаивает? Придется спасаться как всегда – пойду, отполирую байк. Лучшего времени для этого все равно не найти. Обожаю когда в доме так тихо, будто и нет никого. Будто я наконец-то один без всех этих дурацких сожителей. Действительно, здорово. Ты можешь спуститься вниз, зайти в гараж, достать банку полироли и насладиться уединением.
И зачем мне лучше знакомиться с сестрой Тима, если мне так хорошо одному? К тому же, забитые скромницы (она же наверняка именно такая) не мой типаж. Это точно.

-3-
Сегодняшнее утро было еще более мрачным, чем вчерашний «вечер страха». Приближение ненавистного урока я буквально ощущала кожей. Паника довела меня до того, что на лбу стал выступать холодный пот. Если бы я не ненавидела раздеваться перед всем классом, и щеголять в шортах, я бы не имела ничего против сорока пяти минут прыганий и бега. Но показывать свои толстые и отвратительные, не прикрытые ничем ноги всем присутствующим – это уже выше моих сил. Энн, хватит преувеличивать!
Пока Тим отвозил меня в школу, я и слова не промолвила. Мрачное настроение опять овладело всеми моими мыслями. Но оказалось, что я зря переживала и боялась. Тренер Трой сделал для меня исключение и не стал придираться к спортивным штанам вместо шорт. И, так как я была новенькой, он разрешил мне пробежать не десять минут как всем, а только пять. Когда стали играть в волейбол, он постоянно подходил и помогал, показывая как правильно нужно держать руки. По правде сказать, мне даже понравились эти два урока, особенно когда ребята из команды, в которой я играла, похвалили меня за три великолепные подачи подряд (как они у меня получились – ума не приложу). Даже душ оказался совсем не страшным, потому что вместо общей комнаты там были полноценные отдельные кабинки со шторками.
Аллилуйя здравому смыслу школьной администрации и уединению!
– Ты классно подала эти три мяча. – Элен похлопала меня по плечу. После душа мы с девчонками сидели на заднем дворе школы под раскидистыми ветками дуба, пили сок и обсуждали первый урок физкультуры в этом году.
– Самой понравилось. – Довольная собой, я растянулась на мягкой траве. Правая рука покраснела от подач и немного болела, но этот пустяк уже не мог испортить мое настроение. Все переживания ушли в прошлое, теперь можно было просто наслаждаться переменой и легким ветерком.
– А я все-таки не понимаю, почему у меня не получилась эта подача. – Эшли сидела рядом и растирала покрасневшую, как и у меня, от ударов мячей руку. – Теоретически я делала все правильно.
– Просто нельзя во всем быть лучшей, – сказала Хлоя, так же как и я, растянувшись на траве. – В чем-то ты должна уступить место лидера.

Глава 4

НЕ ДУМАЛА, ЧТО ВСЕ БУДЕТ ТАК ПРОСТО.
-1-
Я жила в предвкушении субботней ночевки в доме у Хлои. Казалось, что это событие должно стать очень важным, буквально судьбоносным. Возможно, именно на этом девичнике девчонки окончательно решат брать меня в свою группу или нет. Даже если Тим никак не просил взять меня в их тусовку, он все равно немного поспособствовал этому. Но именно после ночевки все должно было решиться окончательно. Чтобы заглушить нарастающий ближе к концу недели страх, который уже порядком мне надоел, я решила, что в субботу не стану изобретать велосипед и просто буду самой собой. Пусть будет что будет. Мне было крайне важно найти подруг, но ситуация с Юджией (я никогда не высказывала бывшей подруге того, как мне не нравилось ее отношение ко мне) многому меня научила – теперь только правда и никакого притворства.
В школе пошли обыкновенные, нудные уроки, большую часть из которых я не понимала. За четыре учебных дня количество домашних заданий можно было сравнить с месячным в моей бывшей школе, и то, что учителя требовали его наличия, не делало жизнь легче. Голова трещала от такой, не привычной для меня нагрузки, так что я выбрала оптимальный вариант: не мучиться над теми предметами, которые не понадобится мне в будущем. И все было бы хорошо, если бы в пятницу миссис Браниган не решила прогнать меня по ответам из домашнего задания, которого у меня не было.
– Да не переживай ты так. У нас в школе физику понимают единицы.
Было время большой перемены. Мы с девчонками сидели на скамеечках на заднем дворе школы, жевали картошку и салатные листья, запивая все это яблочным соком. Я старалась не думать, как выгляжу на фоне таких клеевых девчонок и постаралась расслабиться. Иногда у меня это даже получалось.
– Я вот тоже не очень-то поняла про этот долбанный модуль нагруженности, поэтому вместо пяти примеров на самостоятельной решила только четыре. – Эшли сидела, уткнувшись в учебник физики. – Дома буду со справочником сидеть.
Вместо ответа или сочувствия я молча уставилась на нее. Что касается меня то из всей самостоятельной мой мозг смог решить лишь два примера, и он вовсе не давал гарантию на то, что решение правильное.
– Да забей ты. Без справочников все поймешь, я и то поняла, – сказала Элен.
– Эшли, я вообще перестала понимать физику где-то после пары уроков в самом начале курса. Но, не смотря на это, как-то умудряюсь зарабатывать себе за семестры проходные баллы, – неуверенно вмешалась я, в надежде успокоить Эшли.
– Не знаю как ты, Энн, а мне нужно быть отличницей. В конце концов, предпоследний год, – выпалила Эшли, не отрываясь от учебника.
– Ну да, – промямлила я.
Угрызения совести, как же я их ненавижу. Вот Эшли старается разобраться, а я – лентяйка.
Все, решено, сегодня же сяду за учебник, разбираться в этих бесконечных формулах и задачах.
– Привет, девчонки. – Грег, Тим, Фрэнк – тот самый, что устраивал первосентябрьскую вечеринку, и еще двое парней присели на скамеечки напротив.
– Привет, – почти хором поздоровались мы.
При виде Грега, разумеется, я и думать забыла об уроках и тестах.
– Энн, я тут приволок еще пару крутых ребят, с которыми ты не познакомилась. – Тим специально растягивал слова, стараясь подчеркнуть всю важность его одолжения, которое он мне оказывает. – Это Майкл и Кормак – лучшие пловцы нашей школы, а по совместительству мои друзья.
– Наши друзья, – поправил Тима Грег.
– Базара нет – наши.
– Очень приятно познакомиться со знаменитой сестрой нашего лучшего защитника. – Кормак пожал мне руку, то же проделал и его друг.
– Ничего знаменитого во мне нет. – Чувствуя как краснею, я стала разглядывать свои колени.
Пора, наверное, все же поговорить с братом. Чего он там про меня нарассказывал всем этим людям, что они считают меня знаменитой?
– Ну, ладно парни, не будем смущать мою сестру. Мне и так дома влетит за то, что я вам про нее наболтал.
– Обязательно влетит, – со вздохом я утвердительно кивнула головой.
Парни разразились хохотом. Грег даже хлопнул меня по плечу:
– Правильно, Энн, пора кому-то воспитать этого оболтуса.
– Как у вас с физикой, ребята? – Эшли кажется не слышала ни слова о том, что только что обсуждалось в компании. Она хлопнула книгой и отложила учебник в сторону. – Что-нибудь понимаете?
– С физикой у меня все в порядке, детка. – Напустив на себя серьезность, Тим наклонился над Эшли и чмокнул ее в щеку. – Могу преподать пару уроков.
– Иди лесом, Тим.
Снова на наших скамейках раздался дружный хохот. О, Господи! Я сижу в компании самых популярных ребят в школе и мы смеемся все вместе! Какой-то небывалый абсурд. Еще минут двадцать мы сидели общей компанией и болтали, что с трудом укладывалось у меня в голове. Оказалось что среди парней (не считая Грега) тех единиц, понимающих физику, не оказалось. Они придерживались той же политики что и я: «не понимаю, и не надо». Но, все же, глядя на них, я понимала, что им большинство школьных предметов может и не пригодиться, ведь они спортсмены и колледжи захотят заполучить их к себе без знаний тригонометрических функций. А мне, человеку далекому даже от элементарной физкультуры, придется зубрить.
– Ладно, пойдемте в класс, звонок скоро. – Рокси встала со скамейки, аккуратно оправила кофточку, демонстрируя тонкую талию, и потянула за собой Грега.
Я с завистью посмотрела на то, с какой легкостью она взяла его за руку и как ни в чем ни бывало, заставила встать со скамейки. Отвернувшись от них, я присоединилась к Элен, которая вышагивала в сторону главного входа.
– Энн, ты не притормозишь на минутку? – спросил Грег, остановившись в нескольких шагах от парадной лестницы. – Вы, ребята, идите, мы вас догоним.
– Что-то случилось? – Я остановилась, мысленно заставив себя не дрожать от напряжения.
– Нет, – он помедлил. – Может, прогуляемся?
– Эм, конечно. Мы не опоздаем? – Даже если бы Грег ответил, что мы больше вообще никогда не попадем в школу, я ни за что на свете не отказалась бы от прогулки с ним.
– Нет, мы не долго. Просто захотелось с тобой поболтать. Времени у нас еще навалом. Прошла неделя и мне интересно узнать как у тебя дела. – Грег снова предложил мне взять его под руку. – Считай, что я взял над тобой опекунство.
Стараясь не обращать внимания на пробежавшие по телу мурашки, я послушалась, и мы тихонько побрели вдоль школы.
– Ничего, только сложновато немного, мне кажется, что я половины не понимаю.
– Зато мне показалась, что ты сдружилась с девчонками.
– Даже не знаю еще. Это все так странно. Они просто позвали меня на обед и бац – мы уже общаемся каждый день. Даже телефонами обменялись. И они пригласили меня на девичник в субботу. Очень хотелось бы с ними подружиться. Но… разве это так и бывает? Я привыкла, что дружба – это что-то, что нарабатывается годами.
– Годами – согласен. Но ведь эти года надо с чего-то начинать. В любом случае, думаю тебе не о чем беспокоиться, они бы не приглашали тебя на первую ночь слета, если бы не рассматривали тебя в серьез.
– Первая ночь слета?
– Ага. Первая после каникул. Для них это что-то вроде ежегодного сентябрьского ритуала. Делают так уже много лет.
– Это здорово. Потому что девчонки мне очень понравились. Ты меня обнадежил, спасибо.
– Не за что. А с нашей самопровозглашенной знаменитостью еще не познакомилась?
– С Мелиссой? Бог уберег от встречи, – рассмеялась я. – На самом деле я видела ее в классе на нескольких совместных уроках, но ни разу она не обратила на меня внимания. Я посчитала, что это к лучшему.
– Так и есть. У Мелиссы пунктик по поводу новичков.
– Пунктик? Мне фиолетово как она собирается ко мне относиться.
– Да ты у нас смелая? – парень тоже рассмеялся. – Расскажу тебе историю из прошлого года, которой теперь запугивают всех новичков. К нам в школу перешла новая девчонка, кажется, ее звали Люси. Теперь она уже у нас не учится. Так вот, как-то она повздорила с Мелиссой… Конечно повздорила – это громко сказано. Просто осмелилась как-то не так ей ответить или дышала слишком громко в ее присутствии, не знаю. Так вот, та на следующий день закрыла Люси в затопленном туалете. Раздобыла где-то ключ, табличку о том, что туалет на ремонте, и ушла.
– В том, что на первом этаже главного корпуса?
– Ты уже слышала легенды о нем?
– Девчонки что-то упоминали. Так что случилось с Люси?
– Ничего страшного, конечно, только она вся промокла, и поверь мне не только от воды, – говоря это, Грег поморщился. – Просидела в туалете около шести часов, пока ночной уборщик не нашел ее и, в конце концов перевелась в другую школу.
– Ужас. Похоже эта Мелисса просто…
– … стерва, – закончил за меня Грег.
– Да уж. Так значит… вы с ней не дружите?
– Что? Ничего у нас с ней не было и не будет, можешь не сомневаться. Мне такого счастья не нужно.
– Да, да, я поняла. Просто было интересно, не было ли такого времени, когда бы вы с ней поддались тому самому древнему закону о парах, который мы с тобой обсуждали после вечеринки. Ну типа капитан футбольной команды и капитан болельщиц… Проехали.
– Проехали.
– Я тут подумала про то, что ты мне говорил тогда…
– Про что?
– О том, что ты танцуешь.
– Ты собралась заняться танцами? Это отличная идея, я мог бы…
– Нет, стой, ничего такого. Мысль была о том, что у тебя есть хобби. Дополнительное занятие после школы. Помимо футбола, конечно. Может быть, и мне стоит запрятать свою лень поглубже, и найти хобби для себя? Не связанное с танцами.
– Тебе нужен мой совет?
– Пожалуй.
– Но для этого я слишком мало о тебе знаю.
– Тим плохо постарался?
– Он старался как мог, но… Думаю, что он сам знает тебя не очень хорошо.
– Оу, – я задумалась. Это прозвучало как упрек?
– Раз уж такое дело, то… есть у меня одна идея для тебя. Анджелина ищет нового фотографа для своей редакции школьного интернет-журнала. Это хорошая активная работа, которая всегда поможет быть в центре школьной жизни.
– Фотограф?
– Твой братец восторгался твоими снимками.
– Не может быть. Я не разрешала ему их смотреть.
Шок от того, что Тим смотрел мои фотографии без разрешения, да еще и трепался о них, был так силен, что я даже забыла постоянно оправлять кофточку чтобы, не дай Бог, она не задралась слишком высоко, и Грег бы не заметил, что я толстая. Как будто кофточка от этого спасет, Энн.
– Когда Тима это останавливало? Не сомневаюсь, что когда тебя нет дома, он шарится по твоей комнате, – рассмеявшись, Грег развернул меня в противоположную сторону. – Такая уж у него натура – искатель.
– Он у меня напросится. – Я сжала кулаки.
– Он просто хочет побольше о тебе узнать. А раз вы с ним не часто говорите по душам, он делает все что может.
– Не нужно делать из меня виноватого.
– Я и не делаю. И… стоп, мы говорили о хобби. Давай вернемся к этой теме, пока ты меня не побила. Раз ты любишь фотографировать, и, что немаловажно, раз у тебя это получается, ты могла бы попробовать себя в журнале.
– Наверное, да. Я подумаю.
– Кстати, я тоже немного занимаюсь фотографией.
– Почему-то я даже не удивлена.
– Ты слишком высокого мнения обо мне. – Теплая улыбка Грега. – Собственно, у меня тоже есть портфолио. А раз уж Тим так тебя расхвалил, я бы хотел, чтобы ты взглянула на мои работы. Звучит ужасно пафосно, кстати.
– Я хочу на них посмотреть. Обязательно. Когда?
– В любое время. Если у тебя нет планов на сегодняшний вечер, можешь заглянуть ко мне.
– Сегодня?
– Ну да. Завтра же у вас девичьи посиделки.
– Точно. Значит, решено – приду сегодня.
– У меня тренировка, но я не планирую там сильно задерживаться. Так что зайди домой, кинь рюкзак, спрячь все что не предназначается для глаз любопытного брата, и можешь приходить.
– Да, ладно, договорились.
– Кстати, у меня нет твоего номера телефона.
– Надо бы это исправить.
Это. Просто. Шок.

-2-
Сидя в кабинете литературы, я ни как не могла отогнать ощущение, что Грег не случайно пригласил меня на эту прогулку вокруг школы. Может он с самого начала хотел пригласить меня к себе домой и просто искал повод? И вот, наше общее увлечение фотографией сделало свое дело. Так это или нет, но я иду к Грегу домой. Общение с ним все еще давалось мне с трудом. Хоть я и старалась это скрывать, мандраж был не слабый. Но так здорово, что я могу надеяться, что со временем все это перестанет иметь для меня хоть какое-то значение и я смогу общаться с ним как с другом. Смогу так же брать его за руку как Рокси, смогу шутить с ним так же как Тим.
Я. Я… Иду к Грегу домой…
Что происходит? Как мне удалось? Почему я? Определенно это был знак свыше.
– И все-таки мне не верится, что я иду к нему домой. Мурашки до сих пор не прошли. – Мы с Рокси стояли возле моего шкафчика, она ждала, пока я засуну в него учебник по литературе и возьму принадлежности для английского.
– Думаю, ты ему понравилась, вот и все. – Она подкрашивала губы, глядя в зеркальце. Я в очередной раз отогнала от себя мысль, что мне никогда не стать такой красивой как она.
– Не говори ерунды, просто нам обоим нравится фотографировать. Скорее всего, он просто нашел во мне человека со схожими интересами.
– Ну, да. А потом окажется что у вас общая любовь к шоколадному мороженному, ночным прогулкам, пикникам на свежем воздухе, и прочим мелочам. Поверь мне, Энн, так отношения и начинаются. – Тон с которым Рокси это говорила, был достаточно убедительным. Мне изо всех сил хотелось в это верить.
– Рокси, никаких отношений между нами быть не может. Это просто хобби. Не обязательно же во всем искать тайный смысл.
– Вот увидишь, Энн. Увидишь. Ладно, мне пора на дурацкую историю. Увидимся, – она расплылась в улыбке, взмахнула волосами, и убежала.
Смущенная такой уверенностью в голосе Рокси, я задумчиво отыскивала под книгами в шкафчике плеер, чтобы взять его с собой и не уснуть на объяснении нового материала, когда за моей спиной раздался голос:
– Так, так, так. Значит вот кто наша новенькая ученица. – Девушка, стоящая за моей спиной, презрительно растягивала слова. По внешности ее легко можно было принять за одну из моделей, которые красуются на обложках глянцевых журналов: длинные, светлые, вьющиеся волосы аккуратно лежали на ее плечах и спине. Красивый загар подтверждал предположение Грега о том, что родители сплавляют дочурку на летние каникулы загорать под солнцем. Белая блузка, обтягивающая красивые бедра юбка (умеренной длины, видимо, для того, чтобы не вызывать недовольства у учителей, но в то же время иметь возможность демонстрировать ее красивые ноги), босоножки на высокой танкетке – все это выгодно подчеркивало ее точеную фигуру, но являло собой пример самой банальной банальности из всех банальностей. Боже, и почему такие персонажи еще не вымерли? Почему их по прежнему боготворят и боятся? Что за шаблонная стереотипность? На ее правом локте висела малюсенькая сумочка, обшитая белым мехом, в которую и пол тетради не влезло бы. Мы – обычные смертные – носим в школу рюкзаки. А не косметички. Немного позади белокурой девушки стояли две не менее симпатичные девчонки, у каждой в руках не было ничего кроме малюсеньких сумочек. Судя по тому, как вокруг нас остановились несколько человек с нескрываемом любопытством на лицах, мне стало понятно – что-то сейчас будет.
– Привет. Я Энн Метьюс, – улыбаясь, как ни в чем ни бывало, я протянула руку для рукопожатия.
– Ага, – протянула девушка, даже не пошевелившись, чтобы пожать мне руку. Она лишь взглянула на нее с отвращением, будто та была чем-то измазана. – Я Мелисса Грегори. А это мои подруги – Бьянка и Ванесса.
– Приятно познакомиться, – я натянула на лицо еще более миловидную улыбку. Интересно, как она будет меня воспитывать?
Что на самом деле интересно, так это то, выбирала ли Мелисса себе подруг по именам или же нет? Уж больно они подходят двум подругам самой популярной стервы школы.
– Не могу сказать, что это чувство взаимно, – Мелисса все так же растягивала слова. Проходящие мимо ученики с опаской смотрели на нас. – Знаешь, я бы не подошла к тебе, – она особенно презрительно выделила последнее слово, – но так как ты новенькая, я считаю своим долгом рассказать тебе кое-что о здешних правилах.
– Не думаю, что сильно нуждаюсь в твоих объяснениях, вроде не маленькая, но все же выслушаю, – отчеканила я. Стоящая неподалеку девчонка, тихонько ахнула.
– Не советую дерзить. Новичкам это не приносит пользы, – спокойно парировала Мелисса. – Перейду сразу к делу. Так вот, сегодня я заметила, что ты прогуливалась с Грегом Джейкобсом, держа его под руку. Более этого на прошлой вечеринке ты танцевала с ним, а после вы вместе ушли…
– Было дело, – перебила ее я, от чего все та же девчонка в толпе снова ахнула. Очевидно, раньше перебивать Мелиссу, когда та говорит, никто не осмеливался.
– Такое поведение не допустимо, – Мелисса слегка повысила голос. – Не советую продолжать в том же духе, искренне не советую. Новички не имеют права общаться с парнями такого уровня. Поэтому я надеюсь, что ты прислушаешься к …
– Уровни? У тебя есть табличка, а то я боюсь запутаться. И что будет, если я не подумаю к тебе прислушиваться? – сохраняя внешнее спокойствие, спросила я. Сама не понимаю, откуда во мне столько решительности и уверенности в себе? Почему я все еще стою тут, а не спасаюсь бегством, поджав хвост?
Мелисса, похоже, была удивлена, что кто-то осмелился разговаривать с ней в таком тоне, но через несколько секунд уже продолжала:
– Не надейся, что сможешь разговаривать со мной таким образом. Запомни, когда я говорю, все молчат и слушают меня.
– А ты не надейся, что я запишусь в твой фанклуб, и стану исполнять все твои пожелания, – все с тем же невозмутимым спокойствием, ответила я.
Боже, Энн, что происходит? Ты хочешь поизучать каталог ритуальных услуг в ближайшее время?
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать? – прошипела Мелисса. – Ты – ничтожество, не представляешь, что я с тобой сделаю! И никакой знаменитый брат тебе не поможет. Можешь не расклеивать фотографии на дверце шкафчика, тебе не долго осталось учиться в этой школе.
– Прости, что тебя разочарую, но я собираюсь учиться здесь столько, сколько потребуется мне, а не какой-то надушенной дуре. Быстрее ты отравишься от запаха своих духов, чем я уйду из этой школы.
С последним я явно переборщила: Мелисса покраснела и стала сливаться с цветом шкафчиков. Ее подруги зафыркали в мою сторону, зато та немаленькая группа ребят, что успела собраться вокруг, обратила на меня восторженные взгляды. Какой-то парень поднял вверх руки и стал аплодировать, но Мелисса бросила в его сторону уничтожающий взгляд, отчего тот замялся, и снова воцарилась тишина. Все эти несколько секунд молчания я старалась заставить сердце вернуться на положенное ему от природы место. Кто меня тянет за язык?
– Не думай, что на этом я закончила, – вновь прошипела Мелисса. – Я тебя предупреждала, теперь пеняй на себя.
– На кого ж еще пенять, если не на себя, – спокойно ответила я.
– Ну-ну.
Сказав это, она подала жест стоящим за ее спиной подругам, и они удалились, напоследок бросая в толпу разъяренные взгляды. Ребята не осмелились снова зааплодировать, наверное, боялись гнева Мелиссы, который мог обрушиться на них позже, поэтому стали расходиться молча. Я была удивлена собой не меньше их: сказать такое самой популярной девчонке школы, будет чревато последствиями. Но, и это странно, у меня даже адреналин почти не повысился. Не считая секундной аритмии, я могла думать только о том, что сегодня вечером я вновь буду наедине с Грегом.
Когда почти перед самым звонком я зашла в класс, несколько человек шушукались между собой и бросали в мою сторону озабоченные взгляды. Как быстро распространяются слухи в этой школе? Мелисса по-прежнему сидела на первой парте в окружении своих подруг, но теперь она шепотом переговаривалась с Джастином – организатором школьных вечеринок, кажется. Такой большой, массивный парень с пирсингом в губе. Мне стало не по себе. Если она настроит против меня «своих» парней – мне крышка. С другой стороны, у меня есть братья, которые тоже не последние люди в этой школе. И Грег. Успокоившись, я уселась за парту, улыбнулась и стала вытаскивать книги из сумки.
Все же не буду ругать Тима. Его помощь может мне скоро пригодиться.
На следующей перемене девчонки уже знали о том, что произошло между мной и Мелиссой возле шкафчика. К моему большому облегчению девчонки не стали смотреть на меня с испугом или восхищением. Рокси и Хлоя лишь вовсю расхохотались, когда я пересказала им всю историю у шкафчиков. Они до конца перемены изображали рассерженное шипение Мелиссы.
– Молодец, Энн, и как это у тебя получилось? – спросила Хлоя.
– Не знаю, честно. Сама ничего не понимаю. Может это потому, что я здесь совсем недавно, и Мелисса не успела произвести на меня должного впечатления как на всех остальных? Или же все дело в Греге… он как будто придает мне уверенности.
– Возможно. Только теперь, из соображений безопасности, не стоит отпускать тебя одну.
– Конечно. Эта психопатка на все способна. Ее папаша какая-то крупная шишка в городе. Толи член городского управления, толи еще кто-то в этом же духе. Так что мало ли какие бредовые идеи могут прийти в голову его дочурке.
Фу, фу, фу. И почему все богачи так ужасно воспитывают своих детей?
Как бы то ни было, домой я шла одна. У девчонок сразу после уроков было собрание группы поддержки. А Анджелины не оказалось в редакции. Решив зайти к ней в другой раз, я попрощалась с неразлучной четверкой и отправилась домой. Сейчас мне некогда было думать о Мелиссе с ее пакостями, я была полностью погружена в мысли о моем сегодняшнем визите в дом капитана футбольной команды.
Дома минуты бежали слишком медленно. Это было настоящей пыткой – ждать возможности снова увидеть удивительно-красивое лицо Грега. Но мне хотелось дать Грегу время прийти после тренировки, чтобы не подпирать закрытую дверь чужого дома. За это время я переоделась, отыскала в сумке жвачку, оставила маме записку и полила цветы. Потом не в силах больше сдерживаться, направилась к зданию, находившемуся через семь домов от моего.

-3-
Дом Грега и его семьи в стандартном для Нью-Джерси колониальном стиле имел крутую разноуровневую крышу, покрытую серой черепицей. Отделанные белым сайдингом стены со стороны подъездной дорожки были увиты плющом. Белые колонны рядом с крыльцом – все дышало американской мечтой и теплыми семейными вечерами в таком доме. Все мансардные окна были плотно закрыты шторами. Вдоль дома росли аккуратно постриженные кусты. Рядом с невысоким заборчиком из белого штакетника высился огромный клен, ветки которого клонились к дому, закрывая небо. Я прошла по мощенной серыми кирпичами дорожке, мимо отдельно стоящего гаража на две машины, которая вывела меня к крыльцу. Еще мгновение и я была около большой, деревянной двери с цветными стеклянными витражами. Звонок был в виде круглого мяча для игры в европейский футбол. Пару раз, истерически выдохнув, я нажала на кнопку и стала ждать. Наконец за дверью послышались шаги. Сердце застучало быстрее, я судорожно еще раз поправила волосы, одернула толстовку и замерла.
Дверь открылась, но на пороге был не Грег. Саймон удивленно взглянул на меня, вздернув одну бровь. Я неловко оглядела парня в майке и домашних штанах и не нашлась что сказать. Отчасти от того, что не ожидала вот так резко встретиться с этим человеком на пороге его дома. Что странно, ведь это его дом. Но я об этом совсем не подумала.
– Привет, – Саймон поздоровался первым.
– Привет, – я жутко засмущалась от неожиданности и попыталась улыбнуться, что вышло не с первого раза. – Грега еще нет дома?
– Нет. – Лицо Саймона совершенно не изменилось. Мне было бы намного легче, если бы он тоже улыбнулся.
– Ой, тогда извини, приду попозже.
Я развернулась на крыльце и уже сделала пару шагов, как Саймон меня остановил:
– Энн, тебе не обязательно уходить. Он наверняка скоро придет с тренировки.
– Ничего, не хочу тебя отвлекать.
– Я все равно ничем не занимаюсь. Тот разговор про вечную скуку дома помнишь? Так что ты не помешаешь. – Саймон открыл дверь шире, приглашая меня пройти.
– Ну, хорошо. – Кажется, после моего согласия, спину обдало холодом. И когда я научусь отказывать людям?
Я зашла в дом, и проследовала за Саймоном в гостиную справа от большой центральной лестницы. Комната выглядела красивой, убранной и богатой с паркетным полом из темного дерева. Но все же в ней было как-то не уютно, как-то слишком по мужски: мебель была четких геометрических форм, камин был уставлен кубками, стена над ним увешана рамками с дипломами и грамотами, а не фотографиями веселых, смеющихся людей, как это было принято. Большой серый телевизор вписывался в цветовую гамму комнаты – черно-серо-белую. Ярких предметов почти не было, только разноцветные цветочные горшки, в которых росли не менее яркие цветы. В итоге интерьер можно было назвать современным, такой мог быть напечатан в каком-нибудь журнале, но ничто в нем не указывало на то, что здесь кто-то живет.
– Мне подождать его здесь? – спросила я.
– Не знаю. Если хочешь. Но, может, пока он не пришел, пойдем ко мне в комнату?
– Если я не буду тебя отвлекать, то пойдем.
Энн, тебе просто нужно научиться говорить нет! Ты же умрешь от страха рядом с этим неулыбающимся парнем у которого, очевидно, маньячные наклонности.
– Ладно, поднимайся по лестнице и на право. Увидишь, там открыта дверь. Я принесу чего-нибудь попить.
– Хорошо.
Последовав инструкции Саймона, на втором этаже я аккуратно прошла в открытую дверь, за которой пряталась еще одна небольшая лестница, и очутилась в просторном мансардном помещении, оборудованном под комнату. Так вот почему плотные шторы: видимо, Саймон и дома предпочитает полную изоляцию. Здесь играла тихая музыка, и стоял странный запах – туалетной воды и сигарет. Комната была совершенно не похожа на гостиную: большая кровать возле окна, прямо над которой висел большой провисший гамак, была не заправлена. На покрывале лежала открытая книга, кажется Буковски.
Буковски… Теперь понятно, почему Саймон такой «веселый».
В углу комнаты стопкой были свалены журналы, на стенах наклеены постеры. Еще на стене висели две гитары: одна красная, более старая, а вторая черно-серебристая. Я вспомнила, как Тим говорил на вечеринке: «Это известная личность – Саймон Джейкобс – солист и бас гитарист местной музыкальной группы». Всю боковую стену напротив кровати от пола до потолка занимал огромный книжный стеллаж. Книги были составлены на нем так плотно, что полки терялись на их фоне. Я даже открыла рот от удивления.
В этой комнате я не увидела ни грамот, ни дипломов, но зато здесь были фотографии. Множество фотографий наклеенных на дверцу шкафа. На фотографиях почти везде был светловолосый, веселый мальчик, обнимающий красивую женщину с большими, добрыми зелеными глазами. Они смеялись, валялись на траве, ели мороженное, качались на качелях. Изредка на общих фото встречался другой мальчик – с темными волосами. Но не было ни одной фотографии, на которой бы маленький Саймон не улыбался или не смеялся, даже на той, где он – еще пухленький малыш – сидел у мамы на руках.
– Это моя мама. – В комнату вошел взрослый Саймон. Он был хмур, как когда открывал мне дверь, и был совсем не похож на того смеющегося малыша. – Она умерла.
– Извини… – я не знала что сказать, поэтому просто взяла протянутый мне стакан с содовой.
Внезапно я очень четко вспомнила, что после того разговора на вечеринке ни за что на свете не собиралась оставаться с этим парнем наедине. Что ж, ты отлично следуешь своим же заветам.
– Садись, – махнув рукой в сторону кресла, Саймон подобрал с него свою футболку. – Ты не против музыки?
– Нет, конечно, музыка на фоне – я тоже так делаю.
Саймон сел на край кровати и сцепил руки в замок. Я не представляла о чем можно с ним поговорить – он еще ни разу даже не улыбнулся. В поисках темы для разговора, мне пришлось еще раз обежать взглядом комнату и о чудо – она нашлась:
– Ты читаешь Гарри Поттера? – Конечно, из такого разнообразия книг, я могла бы выискать что-нибудь более возрастное, что тоже читала, но взгляд упал именно на Поттера.
– Было дело, – буркнул в ответ Саймон.
– Классно. Ты не представляешь, сколько раз я прочла все эти книжки!
– И сколько же? Пару раз?
– Да ты что! – я не обратила внимания на не прикрытый сарказм Саймона. – При последнем подсчете получилось девятнадцать раз.
– А у меня двадцать четыре. – Саймон не улыбнулся, зато стал смотреть на меня с большим интересом.
– Ну, всего-то на пять раз больше и это легко исправить. Даже не верится, что кто-то читает Гарри Поттера, да еще прочел его столько раз.
– И правда, не верится. То есть ты на полном серьезе говоришь, что прочитала эти книги девятнадцать раз?
– Конечно. Все кроме седьмой. Ее я прочла только дважды. Я просто обожаю эту историю. Спроси что хочешь, на все отвечу.
В следующие полчаса я и Саймон только и говорили что о Гарри Поттере. Я старалась (очень старалась) не смотреть на парня постоянно. Это было непросто – меня буквально тянуло любоваться его лицом, острыми скулами или руками, на которых проступали венки. Майка, в которой он был, явно не упрощала мне жизнь. А этот его пронизывающий взгляд: острый и такой изучающий меня из-за завесы светлых непослушных волос. И все же у меня получалось сосредоточиться на разговоре. А кто виноват, что я так реагирую на внешний вид окружающих? Раньше парней я видела только на картинках, или в своем воображении, но уж точно не сидящих напротив меня и непринужденно ведущих беседу о моей любимой книжной вселенной. Саймон спрашивал у меня мельчайшие подробности из книг, а я отвечала, причем ни разу не ошиблась. Нам даже удалось устроить дискуссию по некоторым спорным вопросам. Это было удивительно приятно – найти человека, с которым можно поговорить на мою любимую тему – книги Джоан Роуллинг. Оказалось, что и Саймон зачитывался ими, и зачитывается до сих пор, как и я. Они давно перестали быть детским чтивом. К тому же, мы оба на них выросли.
– Это будет слишком, если я спрошу, как ты отреагировал на финальную часть? – Мы сидели на полу рядом с книжными полками.
– Ты надеешься услышать, что я выплакал все глаза, во время битвы за Хогвартс?
– Не знаю. Лично я ревела как сумасшедшая. Мама чуть к психиатру меня не записала. Мне потом было так плохо, что я даже спать нормально не могла. И почти неделю в школу ходила как убитая. Понимаю, ты думаешь, что это глупо – реветь над смертью вымышленных персонажей, но…
– Не думаю.
– Что?
– Я вовсе так не думаю. Мне тоже было плохо, и хотя ведра слез не было, это… было тяжело. Поэтому я тебя отлично понимаю. – Саймон тоже сидел на полу, остекленевшим взглядом глядя на седьмую книгу. – Просто не все люди способны понять, что конец истории на которой мы выросли – это как конец… тебя самого.
Я не верила своим ушам – в этом мире нашелся человек, разделяющий мои чувства?
– Тебе тоже было плохо? Не один из моих знакомых после прочтения не… Они обсуждали события, строили теории, как будто это какой-то замшелый детектив, а не книги всей жизни. А через несколько минут и вовсе забывали об этом.
– После седьмой части я никак не мог… прийти в себя, что ли, и начал…
– Начал снова перечитывать Гарри Поттера с первой книги! – закончила за него я. – Я тоже!
Саймон посмотрел на меня с таким пониманием, что мне захотелось прижаться к нему, обнять, чтобы убедиться, что он действительно настоящий.
– Слишком поверхностное восприятие – беда современности. Книг, фильмов, чересчур много, так что люди перестают вдумываться. Не умеют жить историей. – Он внимательно посмотрел мне в глаза. – Похоже, у нас есть кое-что общее, Энн.
– Точно. Я и не думала…
Тихую музыку, игравшую в комнате, разрезал громкий звонок моего сотового. K-Maro орал до тех пор, пока я не отыскала телефон в сумке.
– Слушаю.
– Энн, привет. – Голос Грега в телефоне казался немного странным.
– Привет. Ты где так долго?
– Извини, тренер никак не отпускал меня. Но через пару минут я буду дома, можешь подходить.
– Да я уже больше часа как у тебя дома сижу.
– Правда? Тебя папа впустил?
– Нет, Саймон.
– А, ну, да. О нем-то я и забыл. Ты подождешь еще немного?
– Конечно, я тут не скучаю.
– Понятно. – Голос Грега внезапно стал холодным.
– Тогда до встречи, жду. – Я убрала телефон назад в сумку, и посмотрела на Саймона – он казался еще более хмурым, чем раньше.
– Что? Он скоро будет?
– Да, уже идет. Саймон… – я помедлила, – ты не обидишься, если я задам тебе личный вопрос?
– Смотря какой.
– Конечно это не мое дело, но почему вы с Грегом… ну, не очень-то дружите?
– С чего ты взяла?
– Да это же видно не вооруженным глазом. Ты свое лицо видел, когда кто-нибудь упоминает о Греге?
Наступила пауза. Наверное, я была слишком дерзкой – залезла не в свое дело, а ведь я всего второй раз в жизни разговариваю с этим парнем. Внизу послышались звуки открываемого замка.
– Ты права – это не твое дело, – сказал наконец Саймон как-то слишком глухо и совершенно безэмоционально.
– Что ж, было приятно поговорить… почти. – Я вскочила на ноги, схватила сумку и направилась к двери. – Спасибо что уделил мне время.
Я быстро вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
– Привет еще раз. Извини, что заставил столько ждать. – Грег уже был на лестнице и косо посматривал на дверь, которую я только что закрыла.

Еще где-то три часа я провела в доме у Джейкобсов. Грег показал мне свои фото, которые делал на профессиональный фотоаппарат, о котором мне приходилось только мечтать. В большинстве своем, это были фотографии пейзажей. Пляжи, горы, деревья, бесконечные леса пластами уходящие за горизонт. Много фотографий людей. Таких живых и настоящих. Яркие, насыщенные всеми цветами фото, были столь реалистичными и так правильно выстроены композиционно, что я не смогла не открыть рот от удивления. После просмотра фотографий в комнате у Грега, мы вместе спустились в кухню, где приготовили себе по сэндвичу с креветками. Впервые ела сэндвич с креветками и соусом табаско и вполне оценила этот кулинарный эксперимент.
С Грегом было намного веселее, чем с Саймоном. Он постоянно вставлял в разговор какие-то шутки, или вспоминал смешные истории из жизни. Если то, что смех продлевает жизнь – правда, то после сегодняшнего вечера еще десяток лет жизни мне гарантированы. Моментами я так смеялась, что боялась оконфузиться – вдруг из-за особо сильного приступа смеха креветка выскочит у меня через нос.
Домой мне пришлось пойти, только когда мне позвонила мама. Грег вызвался меня проводить, хоть я и уверяла его, что семь домов могу пройти сама. Но долго отговаривать его я не стала. В конце концов, зачем лишать себя еще нескольких минут счастья? Стоя на мощеной дорожке перед домом, я ждала, пока Грег закроет дверь, и могу поклясться, что видела в окне мансарды лицо Саймона, быстро скрывшееся за шторкой сразу, как только я подняла голову.
Странное чувство появилось у меня внутри по отношению к Саймону. Мне сложно было его идентифицировать: толи это жалость, толи еще что-то. Я очень хотела спросить и у Грега, что такое происходит между ним и братом, но побоялась той непредсказуемой реакции, которую может вызвать этот вопрос.
– Я классно провел время сегодня. – Спустя одно крошечное мгновение мы с Грегом уже стояли на крыльце моего дома.
– Я тоже. Огромное спасибо за приглашение.
– Тебе спасибо что пришла. Не честно, что Тим и Кевин прятали тебя все лето.
– Это была моя большая просьба, помнишь?
– Точно, – он улыбнулся. – Ну, что, теперь до понедельника не увидимся?
– Да, выходит так.
– Обещай потом рассказать, о чем вы с девчонками будете болтать.
– Не обещаю, мало ли куда нас заведут девчачьи разговоры.
– Понял – девичьи секреты. – Грег, засунув руки в карманы джинс, отвел улыбающийся взгляд в сторону.
– Извини, правда, не смогу рассказать, по крайней мере всего.
– Ладно, ладно. Но я это припомню тебе как-нибудь. – Он шутливо стрельнул в меня из пальцев. – Увидимся в понедельник.
Я помахала ему рукой на прощание, после чего счастливая вошла в дом. Потрясающее тепло от сегодняшнего дня окрыляло. Такой успех – я на равных общалась с Грегом целый вечер и даже ни разу ничего не испортила. Боже, до чего же сильно он мне нравится. Грег – это парень, в котором слилось воедино, все то, о чем так давно мечтала я, и мечтает, наверное, каждая вторая девчонка в мире. До встречи с ним мне казалось, что таких парней просто не может существовать. Что они лишь плод моего воображения, или персонаж современных молодежных комедий, не больше. Тех комедий, где самый красивый парень забывает о своей популярности, чтобы встречаться… чтобы полюбить невзрачную простушку. Но как быть теперь? Оказалось, что это не вымысел. Грег действительно такой.
Опять погруженная в свои мечты о самом классном парне на земле, я не заметила маму, которая стояла на пороге в гостиную. Но, теперь встретившись с ней взглядом, я как можно быстрее постаралась стереть с лица эту глупо-влюбленную улыбку. Мама смотрела на меня, лукаво улыбаясь, что подтверждало мое опасение – да, она снова шпионила за мной, глядя в окно.
– Он просто меня проводил! – выпалила я и на всей скорости рванула по лестнице наверх.

***
Запись от 7 сентября, 2007
Она была у меня в комнате! Признаться, на фоне книжных полок она смотрелась очень гармонично. Будто там ей и место. В моей комнате, на полу, с книгой в руках. Черт…
Ладно, стоит, наверное, написать чуть подробнее. Возможно, когда я стану стариком (одиноким, но без горы кошек, которые потом меня и сожрут), мне будет интересно все это перечитывать. Итак, она позвонила в дверь. Я видел ее силуэт через окно в прихожей (размытый из-за маминых белесо-бежевых занавесок) когда шел открывать, и… Короче, это было странно. Не припомню, что бы у меня хоть когда-то сердце в пятки уходило. Разве что после той аварии. Но там все было понятно. Сейчас что? Приступ аритмии? В моем возрасте?
Разумеется, она удивилась, увидев меня. Выпучила глаза. Потому что (разумеется!!!) она пришла к Грегу. Черт, черт, черт! С другой стороны, с чего бы ей приходить ко мне? Но он… Она не в его вкусе. Абсолютно. Но он… что он пытается сделать? Придется проследить за ним. Зачем она к нему пришла?
Слава Богу, его не было дома. Он опаздывал. Как всегда слишком занят своим футболом. Когда он уже что-нибудь поймет? Вряд ли он лелеет надежду стать вторым Пеле. Хотя, я бы не удивился – амбиций и самоуверенности у него хоть отбавляй. В любом случае, она была у меня, а это гораздо лучше скомканных и наполненных пошлыми шуточками рассказов Тима (при условии, что его яйца уже свободны) – у меня появилась возможность поговорить с ней без посредников.
Возможность появилась, но как только мы закончили со стандартными приветственными фразами, и я мог бы уже спросить о чем-то, что меня интересовало, я вдруг растерялся. Серьезно. Как первоклассник перед подругой старшего брата. Не знал, что можно сказать. Если бы не Энн, мы бы, наверное, так и молчали до прихода Грега.
Как оказалось, у нас много общего. По крайней мере, она не считает семь книг о мальчике со шрамом просто семью книгами. Для нее это тоже что-то большее… Мы разговорились. И, черт побери, я совру, если не скажу, что это был приятный разговор. Как с Кристин, только более осмысленный. И я беру свои слова обратно – она совсем не скромница. И точно не забитая праведница. Как только Энн перестала стесняться и погрузилась в разговор о книгах… она прямо дерзкая. И спорит еще. И знает цену своему мнению. Это было круто. Честно. Я, блин, ни с кем так раньше не трепался про книги.
Мне было приятно даже просто слушать ее. Слушать и смотреть… как ее глаза бегают по строчкам в книге или по мне. Никогда не думал, что меня заинтересует, что обо мне думают люди, но сегодня, внезапно, мне захотелось узнать, какое впечатление я у нее оставил.
Как выяснилось чуть позже – даже если поначалу впечатление было приятным, то после одной фразы оно явно испортилось. Как же иначе? Я не мог все не испортить. Энн спросила, почему мы не дружим с Грегом. Не нужно было так резко ей отвечать. Она наверняка обиделась. И, черт, мне почему-то не все равно, если это так. Черт! Черт! Черт!
Остаток вечера она провела с Грегом. Я сгорал от любопытства – хотелось послушать, о чем они говорят. Хотелось так сильно, что я практически решился подслушивать под дверью. Она смеялась. Постоянно. Постоянно, черт побери! Что такого смешного может рассказать мой братец? Что они делали в его комнате? Что она о нем думает? Почему я такой болван?

-4-
8 сентября, 2007.
Не знаю, что думать. В этом гребанном городе, в этом волшебном городе, все почему-то идет абсолютно не так, как я планировала. Я планировала быть максимально тихой и незаметной. Планировала стать невидимкой, для того, чтобы просто прожить эти два года, уехать в колледж и забыть школьную жизнь как страшный сон. Я даже готовилась к нападкам, унижениям, позору, еще Бог знает к чему. Но вместо этого сегодня я иду на девичник к самым клевым девчонкам всей старшей школы. Это же девчонки из группы поддержки! И я рядом с ними. С ума сойти.
А еще Грег! Я провела с ним наедине несколько часов. И он был рад моему обществу. Это точно. Что это такое? Чем я все это заслужила? Я даже практически расслабилась в его присутствии и перестала думать о том, что он видит все мои лишние килограммы.
Нет, слишком нелепо и страшно о таком думать.
О его брате я стараюсь не думать. Ну и что, что он такой красавчик. Эти его странные мрачные настроения меня совсем не притягивают. Пусть делает одолжение кому-то другому. Рядом с Грегом – таким улыбчивым и милым он и рядом не стоял.

Субботнее утро выдалось пасмурным, в окно накрапывал мелкий дождь, но это не могло испортить моего настроения. Захлопнув личный дневник, я уютно потянулась в кровати. Странно, но, думая о сегодняшней важной встрече с девчонками, я не испытывала ни капельки страха. Лишь приятное возбуждение от предстоящих ночных посиделок в девчоночьей компании.
Так как девичник был намечен на семь часов вечера, до этого нужно было занять себя чем-то другим. У мамы был приготовлен список работ по дому, в котором для меня была уготовлена разборка оставшихся коробок на чердаке. Это занятие заняло все время до обеда. Сегодня мама сама приготовила обед (чего обычно не делала, так как слишком много работала), и в два часа позвала всех к столу. Надо отдать должное ее кулинарным способностям – курица была невероятно вкусная, хотя и чертовски жирная с этой вкуснейшей зажаристой корочкой. Но мне не очень-то хотелось набивать живот, поэтому я ограничилась всего одним кусочком (хотя это и было очень сложно).
После обеда вся женская половина нашей семьи принялась за мойку посуды. Я мыла, а Саманта вытирала уже чистые тарелки, пока мама убирала на столе. Смотреть, как малюсенькие пальчики сестренки сжимают тарелки, а глаза в панике расширяются (она смертельно боится разбивать посуду) было довольно забавно. В такие моменты у меня внутри появляется какое-то странное чувство… Чувство, которое сложно интерпретировать, но которое такое сильное и… горячее? Наверное, это потому, что я обожаю этого ребенка. Конечно, возможно, все дело именно в том, что она выросла на моих глазах, что мы всегда были вместе и, наверное, такие чувства вполне логичны. Но иногда всепоглощающая любовь к этому милому ребенку меня пугает.
– Саманта, какая же ты молодец – помогаешь маме. – На кухню вошел Тим, и шутливо поцеловал Саманту в затылок.
– Я тоже маме помогаю, – зачем-то сказала я.
– И ты молодец. – Тим не растерялся и меня поцеловал в затылок. – У, шампунь с ароматом арбуза? Пахнешь как жвачка.
– Надеюсь, это был комплимент.
– Конечно, сестренка. Мам, короче, я пришел сказать, что сгоняю к Саймону. У него появился новый альбом с крутой музыкой, хочу и себе накачать.
Интересно, с Тимом этот дурацкий Саймон ведет себя так же холодно?
– Конечно, иди. Ты с Кевином?
– Нет, он сидит и зубрит свою идиотскую экономику.
– Тебе бы тоже не помешало, в конце концов, тебе тоже в этом году поступать.
– Ой, да ладно, мам, я по любому проеду благодаря футболу. Или благодаря тому, что я такой красавчик.
– Мам, пусть он идет уже. Я не готова еще раз выслушивать его пламенную речь восхваления собственной персоны.
– И очень зря, сестренка. Там еще много чего можно порассказывать.
Остальное время до семи я занималась с Самантой. Ей в детском саду задали нарисовать два замка, из разных стран, а заодно выучить про них пару предложений. Когда Лувр и Императорский дворец в Пекине были закончены, разумеется очень схематично, я отправилась собирать вещи.
Выслушав целую гору маминых наставлений, я наконец-то смогла загрузить спальный мешок и рюкзак в машину Кевина, который согласился меня отвезти, сделав перерыв в учебе.

Дом Хлои был похож на все дома в округе. Светло-коричневый, с темной черепичной крышей. Обычный дом, каких много. Это меня успокоило. Вокруг дома росли разлапистые деревья, их ветки кое-где почти стукались в окна. Высокая живая изгородь из ярко зеленых кустов отгораживала двор от дороги.
Дверь Хлоя открыла почти сразу, после того как я нажала на кнопку звонка.
– Прив-е-е-е-т! – Счастливая Хлоя в домашнем платье оверсайз бросилась меня обнимать. – Проходи.
Немного ошарашенная таким приветствием, я зашла в дом. Обстановка гостиной показалась мне староватой. Будто этот дом уже очень долго был уютным семейным гнездышком для многих поколения семьи Хэндсонов. Разительное отличие от необжитой, холодной и геометрически-правильной гостиной в доме Джейкобсов бросалось в глаза и было приятно. Уютно и так по-домашнему.
– Девчонки сейчас подойдут, пошли пока в мою комнату.
– Хорошо, – согласилась я.
Но не успели мы дойти до лестницы, как в дверь позвонили. Элен, Рокси и Эшли пришли вместе и только успели бросить свои спальники на пол, как Хлоя бросилась обнимать и их.
– Проходите, проходите, – суетилась радостная Хлоя. – Поднимайтесь ко мне в комнату, а я сейчас приду.
– Привет, Энн! – поздоровались девчонки. – Пойдем, покажем тебе комнату Хлои.
Показывать действительно было что. Одни наградные дипломы, кубки и медали, занимавшие чуть ли не всю стену напротив окна, чего стоили.
– Хлоя спортсменка? – удивленно спросила я, стоя с открытым ртом перед этим выставочным алтарем.
– Да. Легкая атлетика в основном, – пояснила Эшли. – Она с детства не пропускает ни одних спортивных соревнований.
– Еще есть диплом за первое место в стрельбе по тарелкам, – еще больше удивилась я.
– Точно. Я и забыла, что она тогда сделала пятьдесят парней, которые претендовали на место в финале.
Ничего себе.
– А вот и я. – Хлоя тащила большой поднос с кувшином и стаканами. – Надо будет еще всю еду перетаскать с кухни.
– Перетаскаем. Еда – дело святое, – оптимистично ответила Элен.
– Ну, пока распаковывайте сумки, а я потаскаю. Да не стесняйся ты, Энн. Чувствуй себя как дома.
– Может мне помочь тебе, а спальник потом разверну? – спросила я.
– Если хочешь.
Еду нужно было носить с кухни. Хлоя запаслась так, будто собиралась целый год отсиживаться в бомбоубежище. Сначала мы вдвоем занимались транспортировкой, а потом и девчонки принялись таскать чипсы, пирожные, пакеты с масленым попкорном, сэндвичи с курицей, сыром, лососем. Странно, но я думала, что чтобы поддерживать свои фигуры в таком идеальном состоянии девчонки едят только траву и отварную куриную грудку.
– Все! В холодильнике осталось только мороженное, – возвестила Хлоя, устало опуская последний поднос на столик.
Что за колдовство? Если девчонки по стольку едят, то где же лишние килограммы, которые без устали преследуют меня?
Все впятером мы разлеглись на свои спальники вокруг низкого китайского столика, который сейчас был полностью заставлен и заложен вкусностями.
– У меня предложение: пусть сегодня Энн первая рассказывает, так как она новенькая, – бросая на меня немного хитрые взгляды, предложила Эшли.
– Я?
– Да, точно, – поддержала подругу Рокси.
– А что рассказывать-то? У меня нет никаких интересных историй.
– Просто расскажи о себе, нам очень интересно.
Я понимала, что за этим меня и пригласили, и молчать будет глупо. Нужно было определиться лишь с уровнем искренности в моем рассказе.
– Да, расскажи нам все. Можешь начать хоть с самого детства. Мы же совсем ничего о тебе не знаем.
– Будете составлять мой психологический портрет? Или сразу клиническую картину?
– Энн…
– Хорошо-хорошо, простите. Расскажу вам все… что придет в голову, но если начнете засыпать от скуки – пеняйте на себя. – Я взглянула на лица девчонок, направленных сейчас в мою сторону, на них читались интерес и любопытство. – Я уже сказала, что в моей жизни нет ничего интересного или необычного, совсем наоборот. Эм… так… С самого рождения я жила с Сан-Франциско, и мне казалось, что это один из скучнейших городов Америки. Если конечно не считать того, что это родина Зачарованных[17 - «Зачаро?ванные» – американский телесериал. Было выпущено восемь сезонов, с 7 октября 1998 года до 21 мая 2006 года на The WB Television Network. Сериал рассказывает о трёх сестрах-ведьмах, известных как «Зачарованные», самых мощных добрых ведьмах в истории, которые сражаются со злыми существами, такими как демоны и колдуны.], я от них раньше жутко фанатела. Эм, так вот… В Сан-Франциско у нас была абсолютно ничем не примечательная семья. Мы жили в небольшой квартире с мамой, бабушкой и дедом. Мои родители развелись, когда мне еще и года не было, и папа уехал сюда, в Нью-Джерси, забрав парней с собой. Поэтому, мы не очень-то дружили с Тимом и Кевином.
Дальше все как обычно – ходила в детский сад, где у меня не ладились отношения с разными забияками, как, наверное, и у всех детей. Ну, вы знаете – все эти щипания за коленки под столом во время обеда. Ничего интересного. Эм… Но я не считаю, правда не считаю, что у меня было плохое детство. Тогда с нами в Сан-Франциско жила моя тетя, сейчас она живет здесь, то есть где-то в Бруклине. У нее есть сын Сэм и дочь Арианна – мы с ними все детство провели вместе. Больше, как ни странно, с Сэмом. В основном, конечно, шлялись по улицам. Было забавно, когда мы с Сэмом вдвоем пускали кораблики из пенопласта по ручейкам в парке за домом, лазили по деревьям, дрались палками с кустами во все том же старом парке, представляя что это слуги злой ведьмы. Или как он таскал меня повсюду, где сам ползал – он был знатный путешественник с занозой в одном месте. Например, по заброшенному зданию на окраине или в непроходимых зарослях за ним, или по старым стройкам где мы рисковали свернуть себе шеи. Мне тогда приходилось от него не отставать чтобы не потеряться… было весело. Мама постоянно ругала меня, когда я приходила домой по уши грязная, а мне нравилось с ним ползать. – Я вздохнула и посмотрела на девчонок. Никто, кажется, пока не заснул. – Мне все еще продолжать?
– Разумеется. – Хлоя очень по-дружески потрепала меня по плечу.
– Ладно. Итак… Мы росли и с Сэмом стали видеться все реже, в основном только по выходным. А однажды мы просто сели, и поняли что нам уже больше не во что играть, так наверное и закончилось мое детство… Так, о чем я? А, ну да, я ходила в школу, уроки, уроки, уроки – сплошная нудятина. В отличие от Сэма, да и от Арианны тоже, у меня не было целой кучи друзей. Кажется, классе во втором, может в третьем, у меня появилась подруга – Юджия. Мы с ней часто гуляли, проводили вместе время, я по настоящему считала ее своей лучшей подругой.
– А потом она увела у тебя парня? – перебила меня Рокси.
– Нет, ты что. Мы тогда были маленькие и о таких вещах вообще не думали, ну если только чуть-чуть. Когда мне исполнилось одиннадцать, мама подарила мне сестренку. Нет, папа к нам не вернулся, просто они решили помириться, и мама ездила к нему. Или он к ней. Сейчас уже и не вспомню, на что она тогда рассчитывала… Получилось так, что они не помирились, зато она забеременела и через девять месяцев родилась Саманта. Так мы стали жить впятером. Что совсем не весело, если ты подросток и вынужден жить в небольшой квартирке с тремя поколениями на одной кухне.
Дальше классика: чем старше я становилась, тем хуже и сложнее становилась моя жизнь. И, поверьте, это вовсе не банальный переходный возраст, когда подростки ненавидят весь мир вокруг. Меня все чаще стали обзывать из-за того, что я была достаточно упитанным ребенком, то есть поначалу я просто была очень высокой, а потом еще и толстеть стала. Вам я думаю, не понять этого. Отношения с Юджией тоже становились все хуже и неприятнее для меня. Оказалось что у нас с ней совершенно разные характеры – она стала уличным человеком, если можно так сказать, а я наоборот, превратилась в домашнюю клушу. Мой оседлый образ жизни никак не способствовал разрушению одиночества. Все лето перед десятым классом Юджия провела вместе со своей сестрой и ее компанией: они постоянно гуляли, гуляли, и еще раз гуляли. Так, будто посидеть пару часов дома – смерти подобно. Пили пиво, кажется, даже что-то покуривали. Я отказывалась гулять с компанией новых друзей Юджии. Среди них я чувствовала себя как бы не в своей тарелке. Не особо приятно находиться в компании, где все очевидно тусуются только для того, чтобы найти себе… ну… партнера. Ой, ну вы поняли. А я вряд ли могла кому-то понравиться. Поэтому следующий учебный год стал самым напряженным. Юджия просто не могла понять, почему меня не тянет на улицу, почему я предпочитаю сидеть в своих четырех стенах. Она постоянно звала меня куда-то… Ей обязательно нужно было куда-то идти, чем-то заниматься, знакомиться с какими-то новыми, не всегда приятными мне людьми. Я отказывалась и она на меня злилась. Конечно, тут есть моя вина. Я была ее подругой и должна была уделять ей хоть сколько-то свободного времени…
– А почему ты не хотела гулять с ней? Только из-за компании?
– Ох, Рокси, тут все очень сложно. Я… просто мне было уютнее дома. Когда на меня никто не смотрит, когда мне не нужно стараться и изображать веселье перед незнакомыми людьми. Разговаривать на неинтересные темы… смотреть, как кто-то целуется… Я понимала, что совсем не красивая, и рядом с Юджией на меня никто не обратит внимания.
– Энн, зачем ты такое говоришь? Ты…
– Нет, девчонки, не нужно всего этого. Давайте пропустим стандартные успокоительные речи. Можно не быть деликатными. Вы хотели узнать меня получше? Так вот, знакомьтесь с моей большей частью – депрессией всех возможных оттенков, – я перевела дух и продолжила. – Но беда была не только в отсутствии прогулок. С того рокового лета, когда Юджия влилась в компанию своей сестры и стала гулять со всеми этими подозрительными ребятами, она очень изменилась: стала наглой, заносчивой, эгоистичной. И, можете не сомневаться, что я ни на йоту не преувеличиваю. Теперь на первый план у нее вышли ее постоянные тусовки с новыми, крутыми друзьями. Вы бы знали, как мне хотелось удавиться, лишь бы не слушать ее рассказы о том, как она каталась с пьяными парнями на машине, не выслушивать тупые рассказы, о чем она с ними болтала, какую травку она попробовала, кто к ней клеился и где он ее трогал. Проблема была еще и в том, что она почему-то стала нравиться всем парням с которыми мы частенько пересекались на совместных уроках, а мне оставалось ей только завидовать. Почему завидовать? А что еще может думать девочка-подросток, когда ее подруга купается в мужском внимании, а она сама постоянно просиживает молодость в комнате с бабулей? А мне в принципе нравилось сидеть в комнате с бабулей. Серьезно. Это все странно и тяжело объяснить: я и ненавидела быть дома и сидеть со стариками, но и обожала это. Дома так уютно и хорошо. И бабушка учила меня стряпать. И с сестренкой можно было быть самой собой. Но у Юджии были парни, и я ужасно завидовала ей. И мне было совершенно не важно, какие это парни – главным было то, что я все равно завидовала. Мама объяснила такую внезапную популярность Юджии очень просто: парни вдруг увидели в ней доступную мишень. А не это ли важнее всего для парней? Мама сказала, что это.
Теперь, вспоминая нашу жизнь, я понимаю, что Юджия мной просто-напросто пользовалась. Превратила меня в своего раба и жила счастливо. Она требовала от меня полного подчинения, заставляла давать ей списывать, хотя сама она ни разу не дала мне списать, требовала забирать ее куртку, пока она будет болтать с очередным парнем и многое другое. В конце концов, дошло до того, что мне приходилось придумывать разные отговорки, для того чтобы с ней не встречаться. Когда она болела и не ходила в школу я спокойно общалась с другими девчонками. Не со всеми, только с парочкой старых знакомых, еще с садика. Разумеется, тайно, чтобы моя подруга не узнала. Вам сейчас, наверное, кажется странным мое поведение. Но я просто физически не могла от нее уйти. Мне было страшно даже представить, как я в полном одиночестве буду ходить в школу, буду сидеть в столовой, на переменах.
– Но ты же сказала, что спокойно общалась с другими девчонками.
– Я же жалкая трусиха, Эшли. Для меня невозможно подойти к кому-нибудь и спросить, а не откажет ли он мне в дружбе. Я жутко боялась. Все девчонки уже дружили своими компаниями, и я не могла просить их принять меня к себе… Я отлично понимаю, что сама виновата в том, что Юджия стала такой. Если бы мы с ней вместе гуляли, если бы я смогла занять ее чем-нибудь, а не пряталась бы дома, то она бы не стала такой, какой стала. Не связалась бы с дурной компанией, и мы были бы хорошими подругами до сих пор.
– Нельзя во всем винить себя.
– Винить во всем нельзя, но тут я права. Понимаете, девчонки, я и правда последнее время уделяла ей мало времени. Просто у меня в отличие от нее был огромный комплекс неполноценности и гора домашней работы. Вы не представляете, каково это жить вместе с бабушкой повернутой на домашнем хозяйстве. Иногда мне это нравилось, но по большей части все время проведенное с ней меня раздражало. Самое дурацкое, что чтобы я не делала, бабулю всегда что-то не устраивало. Все было плохо, не так как нужно… Бабуля не забывала вставлять в каждый разговор с нашими соседями душещипательные истории о том, какая я плохая, ленивая и никудышная. А Юджию мелочи вроде уборки, готовки, и еще миллиона дел по дому, вообще не трогали. Короче, в один прекрасный день она просто перестала со мной разговаривать. Уж не знаю, чем я ее снова обидела, но больше мы с ней официально подругами не числились. У меня, как и следовало ожидать, началась жуткая депрессия. Я просила маму разрешить мне больше не ходить в школу, но она, разумеется, не перешла на мою сторону. Хотя, конечно, надо отдать маме должное: она меня долго успокаивала, выслушивала все мои бесконечные разговоры, старалась давать советы.
Ну, а потом… потом нам позвонил мой отец, сказал что парни уже взрослые и что он им больше не нужен, что пришло время ему уже и о себе подумать. Так мы и переехали сюда. На самом деле, мне было ужасно жалко расставаться с Сан-Франциско. Я прожила там всю жизнь и не планировала таких кардинальных перемен. Я ужасно скучаю по нашей улице, по паркам в которых мы гуляли с мамой, а потом и с сестрой. Это было не честно со стороны папаши вырывать нас из привычной жизни. – Оглядев девчонок, я улыбнулась. – У вас такие лица, будто вы ожидали услышать историю в стиле Бритни Спирс, а получили роман Лавкрафта. Простите, если не оправдала ваших ожиданий.
– Все нормально, Энн. – Элен смотрела мне в глаза и сочувственно улыбалась.
– Поверьте, я не хотела, чтобы мой рассказ был таким удручающим. На самом деле, я вовсе не считаю, что плохо жила…
– А как же Тим? – перебила Рокси. – Он не говорил, что вы теперь живете с бабушкой и…
– Нет, мы не живем с ними. Это была единственная положительная новость – в Нью-Джерси мы переезжали втроем, без бабушки с дедом. Они решили остаться. Ну, знаете, все эти старческие маразмы по поводу того, что раз они родились в том городе, значит, и умирать будут там… Вот собственно и вся моя жизнь на блюдечке. Получилось так, что своих братьев – уже таких взрослых – я увидела всего пару месяцев назад. А затяжную депрессию, которая была у меня все лето, я развеивала только тем, что занималась ремонтом в новом доме и гуляла с сестренкой. – На лицах четырех подруг, как мне показалась, была какая-то озабоченность. – Ну, говорите же уже что-нибудь. Чтобы я не думала, что испортила вечер своими депрессивными рассказами.
– Ничего ты не испортила. Я просто немного растерялась, – сказала Хлоя. – Но спасибо тебе огромное за откровенность.
– Всегда пожалуйста.
– Ты совсем не скучаешь по отцу?
– А как можно скучать по человеку, которого никогда не видела? У меня даже фотографии его нет.
– Даже свадебных фотографий твоей мамы?
– Они все остались у отца. Когда они расстались, мама все фотки выбросила, а он подобрал. Это мне недавно Кевин рассказал.
– Оффигеть. Мои родители тоже не живут вместе, но папа к нам часто приезжает, покупает подарки мне и моей сестре, – сказала Рокси как раз перед тем, как с ее сэндвича на пол упал кусок курицы. – Ой, прости, Хлоя.
– Видимо, мой папаша пошел по пути меньшего сопротивления, – я улыбнулась. – Девчонки, я ценю, что вы так интересуетесь моим прошлым, но, может быть, хватит уже обо мне? Я не хочу испортить традиционные посиделки. К тому же мне ведь тоже интересно узнать что-то о вас. Как вы провели лето, кстати? Повеселее чем я?
– У нас вся ночь впереди и мы успеем поговорить про наше лето. А пока нам нужно обсудить твои проблемы, чтобы разобраться с ними. – Рокси выглядела очень сосредоточенной и даже немного испугала меня этим.
– Согласна, – кивнула Хлоя. – Девочки, кто готов поддержать меня и треснуть Энн по голове, чтобы она не считала себя некрасивой?
Под общий гул голосов мне влепили четыре символических щелчка по макушке. Рассмеявшись, я замахала руками, защищаясь от ударов.
– Эй, так не честно – вас больше.
– Энн, ты не должна считать себя некрасивой. С чего ты вообще придумала такую глупость?
– Возможно эту глупость мне подсказало зеркало, – парировала я. – Или весы.
– Слушай, проблемы с лишним весом – это пустяки. К тому же, я бы не сказала, что ты какая-то толстуха. Пара месяцев упорной работы, диета и все: ты сможешь привести себя в ту форму, о какой мечтаешь. Не стоит из-за этого прятаться в своей комнате.
– Я слишком долго старалась похудеть, чтобы согласиться с тобой, Эшли, что похудение – это ничего сложного.
– Значит, плохо старалась. Вот что я тебе скажу…
Девичьи разговоры – это что-то с чем-то. Мне накидали миллион советов, как взять себя в руки. Миллионом дело бы не ограничилось, если бы я не воззвала к справедливости: мне тоже было интересно узнать что-нибудь об остальных. К тому же, спустя пару часов быть предметом всеобщего обсуждения стало уже как-то неловко.
Оказалось, что большую часть лета Эшли провела в Венгрии в специальном танцевальном лагере, куда давно мечтала попасть. Она в красках описала их веселую лагерную жизнь в Европе, насыщенную мероприятиями, спортом и знакомствами с новыми людьми. Под лагерь было отведено несколько трехэтажных зданий и парни с нижнего этажа почти каждую ночь, пробирались в женскую спальню через балкон, чтобы поиграть в карты или просто пообщаться. Для меня же Европа была чем-то вроде чужой планеты. Наша семья (та часть семьи в которой жила я) никогда не отличалась избытком финансов, поэтому маме так и не удалось организовать нам поездку туда. Даже наш перелет из Сан-Франциско спонсировал отец. Разумеется, маму я за это не винила. Даже наоборот была ей очень благодарна за то, что я никогда не голодала (совсем-совсем никогда) и имела все что необходимо для жизни (кроме разве что нормальной одежды). Но сейчас, когда Эшли так непринужденно описывала красоты Венгрии, я жутко ей завидовала. Почему мы с мамой никогда не путешествовали? Это же так интересно… А все эти парнишечьи побеги по ночам… Опять эта дурацкая зависть.
Улыбаемся и машем…
Хлоя, Рокси и Элен этим летом не уезжали далеко от города, но они и здесь не скучали и не сидели без дела. Аквапарк, пляжные вечеринки, шопинг, тренировки – их график я могла бы повесить на стену напротив стола, чтобы постоянно иметь перед глазами подсказку как должен жить подросток. Сейчас над столом у меня висит заметка из газеты «причины появления остеохондроза». Пенсионер во мне негодует.
– Ладно, про лето поговорили, – подвела итог Рокси, когда на часах было уже почти три часа ночи. – Теперь давай поговорим про этот учебный год. Меня очень волнует наша команда поддержки.
– Как думаете, как в этом году нам общаться с Мелиссой? – спросила Эшли.
– А зачем вам вообще с ней общаться? – аккуратно поинтересовалась я.
– Как это ни прискорбно, но она капитан школьной группы поддержки, – ответила мне Рокси. – Не общаться с ней можно будет, только если мы покинем группу.
– Уж чего-чего, а этого она не дождется.
– Насколько я знаю, в середине октября должны проходить выборы капитана, как в футбольную команду, так и в группу поддержки. Или у вас в школе не так?
– Так-то оно так, но вот…
– Никаких но, – перебила ее Эшли. – В этом году мы должны сделать все, чтобы кто-то из нас занял это место. Больше не будем сидеть как раньше и надеяться на удачу. Если бы в прошлый раз мы проявили нужную активность, Мелисса ни за что не заняла бы это место.
– А что, идея хорошая, – поддержала подругу Хлоя. – Составим план действий, будем больше тренироваться. Можно проводить активную агитацию среди школьников – все лучше, чем сидеть, сложа руки. Давайте начнем прямо с понедельника.
– В прошлый год ее папаша сыграл не малую роль в том, чтобы пропихнуть ее в капитаны. Напокупал сувениров, которые она раздавала направо и на лево, чтобы все голосовали за нее. Но в этом году мы этого не допустим.
– Девчонки, неужели Мелисса на самом деле такая мерзкая, как о ней рассказывают? Может, я зря тогда так с ней говорила?
– Нет, Энн, не нужно давать ей возможность помыкать тобой. Ты молодец, что не испугалась ее.
– Ладно, давайте не будем портить вечер разговорами о Мелиссе. Может, лучше еще немного поговорим о Энн? – Рокси улыбнулась мне.
– Да что еще обо мне можно сказать?
– Например, расскажи нам как у вас дела с Грегом? – Теперь и у Рокси глаза загорелись заговорщицким блеском. – Мелисса не зря на тебя тогда набросилась, она видела, как вы с ним прогуливаетесь.
– Да. И что? – Главным для меня сейчас было не покраснеть.
– Ну как что? Ты была у него дома. Вы были наедине. Что вы делали, о чем говорили? – не успокаивалась Рокси.
– Ни о чем особенном мы не говорили, так о всякой мелочи. Я и не знала, что парни могут быть такими веселыми. И где он берет все эти забавные истории?
– Это точно, Грег знает миллион смешных историй. – Рокси в подтверждение кивнула головой.
– Расскажешь, почему тогда вы с ним расстались?
– Ой, дело в том, что мне не просто подобрать человека, который понравился бы мне на все сто процентов, а на меньшее я не согласна.
– А как же твой новый парень? – закатывая глаза к потолку, спросила Эшли, перекладывая подушку на полу поудобнее.
– Алекс? Он не мой парень. Это так, просто друг. У нас с ним ничего серьезного.
– Так значит у вас это несерьезно, а у меня и Грега обязательно должно что-то быть? Как вы не понимаете? Сама идея, что у меня может появиться парень абсурдна.
– Ну вот, она опять взялась за старое. – Хлоя привстала со спальника и пододвинулась ближе, обняв за плечи.
На меня как будто что-то нашло: неприятные мысли и то, что меня кто-то просто по дружески обнял, все это подействовало на меня так, что из глаз покатились слезы.
– Вы не понимаете, да и никогда не поймете. Вот разве ты, Хлоя, когда-нибудь была толстой?
– Да не толстая ты, что опять начала-то?
– -Я была, – тихо произнесла Эшли. – И была я потолще чем ты.
– Ты была толстой? Скорее всего, ты просто была пухлой, но не толстой. Детская пухлота скидывается очень быстро, – ответила ей я. – Ой, ну ладно вам, девчонки, давайте уже не будем об этом…
Но Рокси не дала мне договорить:
– Энн, если ты хочешь похудеть, то почему все же не возьмешь себя в руки и не сядешь на диету?
– Потому что не получается. Я миллион раз пробовала и все зря. У меня полностью отсутствует сила воли и нет постоянных физических нагрузок. А еще за мной некому присматривать. Ведь никто не будет патрулировать территорию возле холодильника, и запрещать мне кусочничать. Не знаю, я так привыкла. Мы с мамой все так привыкли. Она приходит с работы слишком поздно и обязательно садится ужинать. Я просто физически не могу противиться тем запахам, что разносятся по дому. Я просто слишком люблю есть, – я печально опустила голову. – И ненавижу себя за это.
– -Если хочешь, я бы могла за тобой присматривать, – предложила Элен. – Наши дома соседние, ты не знала?
– Нет, не знала. Но это глупая идея, ты же не поселишься у меня на кухне.
– Не поселюсь, но хоть где-то, хот в чем-то могу за тобой присматривать.
– И мы попробуем, – сказали Рокси и Эшли почти одновременно.
– И я тоже. – Хлоя чуть посильнее меня обняла.
– С-с-пасибо, – заикаясь из-за слез, прошептала я. – Но зачем вам такая морока со мной?
– Потому что подруги должны друг другу помогать и во всем поддерживать. Ты же не откажешься увеличить нашу команду до пяти человек?
От таких слов, слов из которых стало понятно, что девчонки решили принять меня к себе в группу, было грешно окончательно не разрыдаться. Что я собственно и сделала. Уже через несколько секунд, мы все впятером обнимались на полу. Я почувствовала себя самым счастливым человеком на всей планете. В моей никчемной жизни появились подруги. Я готова была прыгать от радости. На меня обратили внимание, мной заинтересовались, со мной подружились. И хотя я все еще ощущала всю странность этого момента и странность их внезапного решения увеличить свою компанию, мне было нереально приятно. Так что пока мой желудок восторженно подпрыгивал внутри, я прижималась к девчонкам и лила слезы счастья на свои спальные штаны.

-5-
Весь воскресный день был пасмурным, как и вчера. С той лишь разницей, что за окном не накрапывал дождь. Если мне не изменяет память, то вчера мы легли спать только под утро. Успели обсудить все на свете, за исключением, наверное политической обстановки в стране. Удивительно как можно так долго разговаривать. И вдвойне удивительно, как приятно провести ночь за такими всеобъемлющими разговорами. Мне не весь вечер пришлось реветь. Наоборот, после моей исповеди, мы много смеялись, шутили и сплетничали. Впервые переночевав не в стенах родного дома, а в чужом месте я не чувствовала никакого дискомфорта или страха. Наоборот в этом спальнике (которым я пользовалась впервые) и в дружеской атмосфере… я просто не могла желать большего. Наконец в своей жизни я смогла понять, что заводить отношения с хорошими людьми не только не сложно, но и приятно. Лежа в спальнике, когда девчонки уже уснули, я думала, что было бы, если бы я струсила или просто не пришла? Все-таки рисковать, пробовать что-то новое обязательно нужно. Понятно, что рано или поздно ты на чем-нибудь окараешься, но как иначе понять, что в жизни правильно, а что нет? Девчонки помогли мне понять это. Понять, что лень и глупый безосновательный страх все только портят.
Очень счастливые выходные получились.

***
Запись от 9 сентября, 2007
Ни репетиция, ни качалка (сегодня осилил только сотню и чуть не отгрохал себе ногу), ни книги – ничего не помогло. Только руки разболелись – все мышцы тянет по страшному. Выходные насмарку. И все из-за чего? Из-за того, что МЕНЯ ЖУТКО БЕСИТ, ЧТО ОНА НАВЕРНЯКА ОБИДЕЛАСЬ!!! И то, что ОНА ТАК СМЕЯЛАСЬ ОТ ШУТОК БРАТЦА! Я же не смог ее так рассмешить. Вторая пачка за воскресение. Скоро ли рак легких меня доканает?
Нужно поставить мысли на место. Прочистить голову. Нелепо убиваться из-за какой-то девчонки. Спокойно жил и без нее. Надо выбросить ее из головы. Решено.

Глава 5

КАК РЫБА В ВОДЕ,
ИЛИ ПОЧЕМУ-ТО УДАЧЕ СО МНОЙ ПО ПУТИ.
-1-
Новая учебная неделя начиналась для меня не совсем обычно. У меня появились подруги. Теперь мне казалось, что между мной и девчонками образовалась какая-то связь, какое-то незнакомое мне раньше взаимопонимание. Наверное, так случается, когда ты рыдаешь ночью у кого-то на полу, буквально исповедуясь. Теперь у меня были люди, с которыми всегда можно поговорить, поделиться своими переживаниями, попросить совета. Ну и, наконец, теперь, куда бы я ни пошла и что бы не происходило, у меня в жизни, у меня всегда будут люди, которые помогут и не оставят на произвол судьбы. Разве не это самое важное в жизни каждой девчонки? Когда весь мир против тебя, когда каждое движение в сторону от оговоренных и принятых в обществе постулатов – это практически смерть, когда так много проблем и нет опыта… Подруги – это чудо. Привилегия. Спасение. Особенно если очень стараться и не комплексовать на их фоне постоянно, не сравнивать себя с ними и чувствовать себя равной.
Время первых четырех уроков в понедельник – самых, что ни на есть ужасных – ползло невероятно долго, но все же оно закончилось. Теперь, уже как всегда, мы вместе с девчонками отправились в столовую за чем-нибудь вкусненьким, а потом планировали выйти на задний двор с подносами – уничтожать свой ланч на свежем воздухе. Моя рука потянулась в сторону бургера, но рука Эшли, которая была рядом, плавно одернула меня. Что ж, салат так салат.
– Извини, – раздался голос у меня за спиной, как раз когда я расплачивалась за заячий обед и сок. – Извини, что я тогда так грубо ответил.
Саймон стоял сзади с подносом в руках и выжидающе на меня смотрел. Чтобы удобнее было разговаривать, я решила развернуться к нему лицом, но это получилось не совсем так, как было задумано. В очереди за едой было тесно, а Саймон стоял слишком близко, поэтому, как только я резко повернулась, наши подносы столкнулись. Я, как впрочем и моя еда, не пострадали, зато открытая банка Саймона, вместе с содовой что в ней была, перевернулись прямо на его тарелку с картошкой.
– Ой, Саймон, извини. – Расширив глаза от ужаса, я не знала, что ему сказать. Только что его обед был мной уничтожен. – Я… я случайно. Прости, пожалуйста. – Мне оставалось только броситься за салфетками, что я и сделала.
Поссорилась с популярной стервой, подружилась с лучшими девчонками в школе, потанцевала с футбольным капитаном и выставила себя дурой перед школьной знаменитостью, которая меня очень пугает и все за пару недель! Слишком быстрая ассимиляция. Тебе так не кажется, Энн?
– Ничего. Ничего страшного. – Саймон старался отстранить мою руку, тычущею в него салфетками.
– Правда извини, я не хотела.
– Я же сказал ничего страшного, это всего лишь газировка, – он посмотрел в свою тарелку, – и картошка…
– Извини, – промямлила я и уставилась в пол.
– Энн, если у тебя нет планов на эту перемену, не могла бы ты составить мне компанию?
В планах у меня было обсуждение не выполненного домашнего задания вместе с девчонками. Но те, когда увидели меня с Саймоном, понимающе кивнули и направились к своему столику. Через несколько минут я и красивый, обворожительный, пугающий меня своим каменным лицом парень (с явно читающимися на его лице мыслями об убийствах всех этих галдящих вокруг студентов) сидели на улице за одним из деревянных столиков. Саймон не стал покупать себе новую порцию картошки, поэтому сейчас ел ту – сладко-размягшую.
– На самом деле не плохо. – Саймон отправил в рот очередную картофельную палочку.
– Нееет. По-моему это гадость. Извини, – поморщилась я, глядя на малопривлекательную кашицу.
– Вообще-то да – гадость. – Он отставил тарелку в сторону и закурил.
– На территории школы можно курить? – спросила я, получив в ответ от Саймона лишь выражение лица показывающее, что я сморозила глупость.
– Как будто мне не все равно. К тому же – не пойман – не вор. Да и вряд ли кто-то из студентов пойдет стучать на меня, – он как-то недобро ухмыльнулся. – А все учителя во время перемены расползаются по учительским, чтобы хоть как-то вернуть себе самообладание после встречи с нами на уроках. До нас им абсолютно нет дела.
– Эм… почему?
– Наверное, все дело в том, что их скучные жизни уже давно задавили рутиной и единственное о чем они мечтают – это прожить еще один день и вечером расслабиться перед телевизором, а не выяснять кто там курит, кто не курит. Хотя…
– Саймон, я не про учителей. Я про то, что ты так уверен, что никто не пойдет на тебя стучать.
– Ах, это. Тут все просто: большинство считает, что со мной лучше не связываться.
– Тогда вопрос все тот же. Почему?
– Репутация – страшная вещь, Энн. Стоит пару раз на кого-то прикрикнуть, пару раз заехать кому-то по физиономии и все – на тебе клеймо – отныне ты опасный тип от которого лучше держаться подальше. Плюс, я так же подозреваю, что на всех производит неизгладимое впечатление моя кожаная куртка. Никогда не замечала, что наши сверстники как-то странно относятся к людям в косухах? Как будто те, кто их носят, автоматически начинают поклоняться сатане. – Он затянулся и поморщился. – Может я открою тебе Америку, но это не так. Косуха крайне удобна в ношении, особенно когда передвигаешься на мотоцикле, и не более того. Надевая ее, мы не выходим на прямую связь с дьяволом. Меня всегда удивляло, почему все думают обратное.
– Очень обширный ответ.
– Просто я хотел в полной мере донести до тебя, почему никто из этих сыкунов, что сидят сейчас поблизости, не пойдет трепаться учителям о паре сигарет на заднем дворе. Учителям, которым, как мы выяснили, абсолютно все равно каким образом я себя убиваю.
Сегодня Саймон был немного не такой как всегда. Он вроде бы стал немного дружелюбнее, не став дружелюбнее. Даже за миллион долларов я бы не смогла объяснить это явление.
– Ясно. Даже добавить нечего. – Я была заворожена видом этого серьезного парня с такой легкостью объяснявшего мне что-то. Чтобы не пялиться на него, я заговорила: – Эм… ты, как мне показалось, что-то начал говорить в столовой.
– Ах, да, просто я хотел извиниться, за то, что так грубо тебе ответил.
– Когда?
– Когда ты приходила к Грегу.
– Что ты, это все я виновата – не стоило мне лезть не в свое дело.
– Нет, дело вовсе не в этом. Ты имела право спросить, и ты спросила. Это я… Понимаешь, для меня это не самая приятная тема для разговора, поэтому так получилось. Но если ты хочешь, я могу тебе рассказать.
– Можно? То есть раз это лично, да еще и неприятно, может…
Женское любопытство – страшная штука.
– Я обдумывал это крайне долго, взвешивал все за и против, а потом плюнул и решил… я бы хотел рассказать, поделиться с кем-нибудь. – Вид у Саймона был такой, будто он все еще не определился в своем желании и на самом деле не особо уверен в том, что раскрыть свою тайну ненависти к брату это именно то, чего он хочет. – Не сейчас, позже. Когда у нас будет больше времени.
– Хорошо, но…
– Что?
– Почему ты хочешь поделиться именно со мной? – наконец-то я задала вопрос, который больше всего меня интересовал.
– Не знаю. – Саймон задумался. – Ты мне нравишься, поэтому с тобой.
Я открыла рот от удивления. Мой внутренний голос так же отвесил челюсть и не нашелся что сказать. Ничего себе откровение. Я ему нравлюсь… С ума сойти, просто не верится. Еще один парень, который лишился рассудка.
Влекущий-Мистер-Я-Совершенен сказал, что ты ему нравишься! Занавес! Гасите свет.
– Правда нравлюсь? Ой, я хотела спросить не это…
– Правда. Я имею в виду, что ты… как бы это правильнее объяснить? Я думаю, что ты хорошая. Без задних мыслей. Вот по этому и нравишься. Приятно будет для разнообразия пообщаться с хорошим человеком. Действительно приятно и… даже немного любопытно. К тому же искренние люди – это то, чем не стоит разбрасываться. Тебе это кажется странным?
– Немного. Мы же всего… пару раз с тобой разговаривали. И, поправь меня, если я ошибаюсь, но оба эти раза не то что бы были слишком дружелюбными. Да и разве после нескольких разговоров с человеком делают выводы о том, нравится он тебе или нет? Разве для этого не нужно получше познакомиться?
– Если ты против, я могу сказать что ты мне не понравилась.
– Нет, я вовсе не против.
– И я не против. Кстати, я не считаю, что для того чтобы создать о человеке какое-то мнение, обязательно нужно проводить с ним кучу времени. Напротив, я всегда сужу по первому произведенному на меня впечатлению.
Ты произвел на меня вполне однозначное впечатление.
– Значит, я была на высоте? – Сердце у меня в груди вдруг запрыгало быстрее.
– Можно и так сказать, – кратко ответил Саймон.
– Эм… ладно. Не знаю, что ответить на такое. Впервые слышу подобное в свой адрес. По крайней мере, так открыто.
– Я и не настаиваю, чтобы ты что-то отвечала, – ухмыльнувшись и сделав глоток из банки, Саймон как-то слишком равнодушно пожал плечами.
– Но… Хотя, забей, это глупости.
– Нет уж, договаривай. Что ты хотела спросить?
– Знаешь, все это очень странно. Девчонки, Грег, ты. Сможешь ответить мне честно на один вопрос?
– Смогу.
– Тим здесь точно не при чем? – шепотом выдавила я.
– Ты думаешь… ты боишься, что он подговорил меня на общение с тобой?
– В чем-то подобном я его подозревала.
– Можешь не волноваться. Тим слишком добродушен для подобных интриг.
– Спасибо, – выдохнув, я сунула трубочку от сока в рот.
– Мы можем сменить тему? Я тут бродил по интернету и случайно нашел одно интересное интервью с Роулинг. Хочешь прочитать? Я даже распечатал его. Для тебя.
– Еще бы не хотела.

***
Запись от 10 сентября, 2007
Это уже не смешно. Вчера решил, что плевать мне на то, как Энн ко мне относится, а сегодня, только увидел ее в столовой, – побежал извиняться. Более того, мысли об извинении не давали мне покоя с самого утра. Даже на урок опоздал – скачивал из интернета интервью Роулинг о том, как сложились судьбы героев после великой битвы за Хогвартс. Сказал Энн, что нашел его случайно. Как же – убил целый час, чтобы найти полную версию. Она так вцепилась в эти листы… И читать стала прямо при мне. Господи, она же даже расплакалась. То зажимала рот рукой, всхлипывая (я видел слезы на щеках! обильные слезы!), то улыбалась. Черт, это завораживающее зрелище – как она улыбается сквозь слезы. (твою мать, я что рехнулся так думать?) Потом она еще долго не могла успокоиться и благодарила меня за то, что я нашел такое «сокровище». Кажется, она действительно благодарна. Настолько, насколько вообще могут быть благодарны люди. Будто я ей жизнь спас. Странная она.
И да, я оказался окончательным придурком и признался, что она мне понравилась. Сказал, а потом подумал. Действительно – это правда. Почему-то Энн мне очень понравилась. Не думал, что я так умею – испытывать к людям что-то кроме презрения (за редкими исключениями). Она лишь смутилась… но, кажется, приняла этот факт (не без удивления) с удовольствием.
Прекрасно, такими темпами мы еще и подружимся. Всегда мечтал заиметь в друзьях девчонку (Кристин не в счет). Будет с кем пообсуждать шмотки, критические дни и последние новости о знаменитостях. Черт! Сарказм меня прикончит.

-2-
Можно сказать, что так и закрутилась моя новая жизнь. Новое, хоть все еще отдавало запахом новизны, уже становилось привычным. Например, если я не могла привыкнуть к собственной комнате на протяжении летних месяцев, то с началом учебы я прикипела к ней всей душой. В уборке и перестановках я находила что-то… волнующие, дико приятное и умиротворяющее. Как тибетские монахи занимаются медитацией, я занималась уборкой и созерцанием своих владений. Первый раз в жизни у меня появилась такая возможность. Книжные полки, что разделяли комнату на две части, я облюбовала с самого переезда. Мне не надоедало постоянно смотреть на книги, переставлять их, выстраивать на полках в соответствии с определенной логикой. Все это так успокаивало. Перед сном, я могла смотреть на книги, выбирая, какую из многих прочту следующей. После нелегкого выбора, который всегда основывался на вечернем настроении, я засыпала с легким чувством предвкушения новых эмоций и новых историй о которых скоро узнаю.
Привыкнуть к школе оказалось не так сложно, как я себе представляла. Уроки, что не удивительно, сразу стали рутиной. Школьная программа практически идентична на всей территории Соединенных Штатов. То есть способна вызывать меланхолию и скуку вне зависимости от того, в какой части материка Северной Америки ты находишься. Это угнетает, но жить можно. К тому же когда мне так несказанно повезло в первые дни найти подруг. С девчонками дела обстояли замечательно. Они оказались очень общительными. Мне пришлось подстраиваться под темп их жизни, что тоже внесло немало изменений в размеренное и, чего греха таить, скучноватое движение моей жизни. Но эти изменения, эта активность мне нравилась. Впервые за долгое время мне именно захотелось быть активной. Сменить поведение пенсионера, которое было мне свойственно и проявлялось в вечном сидении дома, на что-то более подходящее моему истинному возрасту. Столько планов на будущее я не строила еще никогда.
Так же, впервые я поняла, что иметь в своей компании умных людей, желающих помочь тебе в освоении школьной программы, еще и очень удобно. Юджия никогда не давала мне списывать, хотя сама постоянно перетягивала мою тетрадку к себе на парту, и никогда ни в чем мне не помогала. А благодаря Элен, по химии две мои последние оценки – четверки. И математика каким-то чудом стала понятнее. Хлоя помогла освоить двойной шаг на подходе к кольцу, когда у нас начался баскетбол. Эшли и Рокси с удовольствием взяли меня в свою группу по подготовке эссе по истории. Ну и, конечно же, один из самых важных и приятных аспектов дружбы: девчонки с интересом и живым участием слушали мои рассказы о встречах с Грегом. Я делилась с ними каждой мелочью, которую они сначала выслушивали, потом анализировали, а после делали соответствующие выводы. Иногда девчонки давали советы, точнее возможные варианты практических применений каких-либо советов. Это как большая шпаргалка, к помощи которой, если захочешь, можешь прибегнуть в любое время. В любом случае, с их помощью при встречах с Грегом я чувствовала себя несколько увереннее.
К сожалению, встречаться с Грегом удавалось только в школе, ведь у него начались тренировки по футболу, а с октября начнутся еще и занятия в танцевальной школе. Тренер постоянно задерживал его и всю команду на стадионе – в начале октября у них должна состояться первая игра с «Бурыми медведями» – командой соседней школы из Вудбриджа. В один из вечеров вторника мы с девчонками прогулялись до футбольного поля, посмотреть на тренировку команды и услышали, как тренер Трой распинается перед своими подопечными:
– Для многих из вас это последний год в школе. Те, для кого этот год предпоследний должны воспринимать его как год перед финишной прямой. Но я не вижу в этом никакой разницы, потому что футбол не терпит неудач и неудачников. Вы замечательные парни и знаете, чего я от вас хочу. Не подведите ни себя, ни честь вашего второго дома! – Примерно так начиналась каждая тренировка команды.
Из-за этого (из-за «своего долга» – как гордо говорил Грег) Грегу было сложно выкроить время для прогулок. Но все-таки он дважды приглашал меня пройтись. Мы гуляли по парку рядом со школой или по улицам этого крохотного городка. Я рассказывала Грегу о своей прошлой жизни. О том, как разительно Сан-Франциско отличается от Уэйна. Грег в свою очередь рассказывал мне о себе, о своих занятиях в танцевальной школе, о футболе. Я в подобных вопросах не была экспертом, поэтому просто слушала. Все его рассказы вызывали во мне живой интерес и любопытство. Вот уж никогда не думала, что заинтересуюсь футболом.
Странным было поведение Мелиссы: она не предпринимала никаких действий, а когда встречалась со мной в коридорах, делала вид что меня не существует. Мне это было только на руку. Если так и дальше пойдет, то мое пребывание в этой школе станет похожим на сказку.
Единственное, что было способно омрачить мою безоблачную жизнь – поведение Саймона. За прошедшие полторы недели (и особенно после его откровения в симпатии ко мне), мы частенько встречались с ним в школе, пару раз даже вместе прогуливались до супермаркета за продуктами. Все это были незапланированные маленькие встречи, и самым большим моим желанием в такие моменты было развеселить парня. Сделать что-то, чтобы Саймон выдавил из себя хотя бы некое подобие улыбки. К сожалению, все мои попытки разбивались о невидимую стену. Я искренне не могла понять, почему так происходит. За это время я отметила, что Саймон оказался очень деликатным, и на редкость общительным парнем. Это было странно – то, что общительность не равнялась улыбчивости. И ведь ему нельзя было отказать в юморе. Хотя… возможно, это был какой-то черный юмор, умело перемешанный с сарказмом. Бесконечным сарказмом. Да и сам юмор был острым и проницательным. Таким, что в купе с мрачным лицом, он приобретал некий пугающий окрас.
Я постоянно удивлялась тому, как легко Саймон находит темы для разговора, и постепенно мне стало казаться, что он просто слишком долго ни с кем не разговаривал по душам. Поэтому сейчас, со мной, он старался говорить как можно больше. После таких размышлений, я и поставила перед собой цель: во что бы то ни стало, развести парня на улыбку или, если звезды выстроятся в особой последовательности, даже на смех. Заговорить с Саймоном об их отношениях с братом, или еще о ком-нибудь из его семьи, я не решалась, хотя и сгорала от любопытства после его обещания раскрыть тайну. Можно было бы расспросить Тима, ведь он наверняка в курсе многого, но так хотелось докопаться до всего самостоятельно. Потому что… размышлений о странностях в поведении Саймона было слишком много. Они ютились у меня в голове практически постоянно. Теснились, перебивали друг друга и вводили меня в замешательство.
Во-первых, я не могла не оценить его манеру вести себя и его своеобразный стиль. Вчера он мог носить рубашку и быть эталоном элегантности, а сегодня мог явиться в школу в солнечных очках и мотоциклетной куртке. Такое разнообразие в его образах (или настроениях?), которое я успела заметить, расположило к нему если не всех, то по крайней мере большую часть девчонок из школы. Я не раз видела, как кто-нибудь из представительниц слабого пола томно закатывает глаза при виде Саймона. И это при том, что он точно никого вокруг себя не замечает. Это жутко раздражало.
Во-вторых: сначала я считала парня просто чересчур высокомерным. То как он общается с людьми, то, как смотрит на окружающих – с каким-то презрением или равнодушием – все это было очень непривычно. Но потом я поняла, что всему виной его замкнутость, молчаливость и… одиночество? Рыбак рыбака видит издалека. Саймону абсолютно не нужны все эти люди. Потому он никак не проявляет себя с ними (за исключением Тима и, пожалуй, Кевина, реже с моими подругами). Лучше дать понять о своем полном безразличии сразу, нежели притворствовать. А притворщиком Саймон точно не был. Он… он темная лошадка. Поди разбери, что творится у него в голове.
Задача выдавить из Саймона какое-нибудь подтверждение того, что человеческие эмоции в нем все еще живы, была важной, но не первоочередной. Даже общение с Грегом и подругами отошло на второй план после того, как в среду вечером мама закатила что-то вроде семейного съезда за круглым столом с покупной индейкой. И, говоря семейный, я имею в виду не только что приобретенную семью, а наоборот, восстановление всех прежних связей. Раньше я что-то не замечала за ней подобных рвений, и этот факт напрягал. С момента нашего переезда она даже толком не позвонила сестрам, а теперь вот ужин: мама решила пригласить в наш новый дом моих теть со своими семьями. Многим надо было познакомиться (Тим и Кевин не общались с маминой родней), а кому-то встретиться после долгого перерыва (я и забыла, как выглядят мои двоюродные братья и сестра). Этого ужина я боялась почти так же, как перехода в новую школу. Виной всему были, конечно же, мои неуверенность и закомплексованность. Они, к моему великому огорчению, никуда не делись даже после общения в самых высоких школьных кругах. Дома я все же была самой собой: то есть все той же застенчивой и неуверенной в себе девчонкой с комплексом неполноценности и склонностью к самобичеванию. И толстой попой… про попу не забудь.
По тем нескольким фотографиям, что мои тети присылали нам в Калифорнию, я сделала неутешительный для себя вывод: Арианна – моя единственная двоюродная сестра, с которой я поддерживала хоть какое-то общение – выросла настоящей красоткой. Меня жутко, до трясущихся рук, волновало, как я буду смотреться на ее фоне. Боясь нервного срыва, я поделилась переживаниями с Самантой. Та всегда, еще с того момента как научилась говорить, считала себя моим личным психотерапевтом. Разумеется, я не всегда прислушивалась к советам ребенка, сидящего на полу в памперсах и составляющего пирамидки из кубиков, но иногда она высказывала что-то стоящее. А сейчас, когда Саманта доросла до пяти лет и уже многое понимает, я делюсь с ней всеми своими тайнами. У нее получается смотреть на мир с такой простотой (как и всем детям), что я часто ей завидую. В любом случае, делиться проблемами с сестрой, пусть и маленькой, было намного лучше, чем открывать душу перед заносчивой и эгоистичной Юджией.
Так вот, в среду, в этот великий день воссоединения, я нервничала как невеста перед алтарем. Всем известно: встречают по одежке. Именно этого я и боялась. Больше всего я страшилась тех самых первых взглядов, которые будут брошены моими родственниками в мою сторону. Ведь мы не чужие люди. Арианна и Сэм провели со мной все детство, само собой они будут строить какие-то предположения о том, какой я стала. Страшно увидеть в их глазах разочарование или удивление. А тетя Ондреа и вовсе никогда не отличалась деликатностью. Возьмет и ляпнет при всех что-нибудь про мою внешность. Я же со стыда сгорю.
В общем, тот вечер я пережила с трудом. Родственники засиделись у нас до поздней ночи. Мы с трудом уместились за обеденный стол в гостиной, потому что в общей сложности нас набралось двенадцать человек (стол явно был не готов к такому подвигу). После обмена любезностями, объятий, поцелуев, крепких мужских рукопожатий, схлынула первая волна страха. Какие бы они ни были, но выводы многочисленных родственников на мой счет уже сделаны. Все приступили к разговорам, ужину, воспоминаниям.
После того, как взрослые углубились в свои скучные разговоры, Арианна, вцепившись в мою руку (у меня еще не сошли синяки от ее приветственных объятий), потащила меня из гостиной. Остаток вечера мы провели у меня в комнате, болтая обо всем на свете. Арианна, или просто Ари, как я звала ее в детстве, оказалась моей полной противоположностью. Она блондинка, стройненькая, с маленькой грудью, но фигура ее не лишена женственности. Длинные волосы закрывали ей плечи, а челка аккуратно нависала над накрашенными глазами. Что ж, другого я и не могла ожидать. Ари всегда была девочкой-принцессой. В то время как я все время в детстве убивала на ползания по деревьям с Сэмом, откапыванием червяков и войну с зарослями сорняков. По примеру Сэма, отыскивание микрочипов для обезвреживания ракет с ядовитым газом (мы с братом сходили с ума от фильма Майкла Бэя «Скала»), мне было намного интереснее раскрашивания ногтей или изготовления замысловатых причесок для кукол.
Впрочем, нельзя же быть такой пессимисткой (и почему мне постоянно приходится себя за это одергивать). Мне понравилось болтать с Арианной. Общение с ней не делало меня более уверенной в себе, но все же она моя сестра и нам стоит проявлять участие друг к другу.
Поздно вечером, перед самым уходом, к нам в комнату заглянул Сэм. Вот уж кто совсем не изменился. Он конечно подрос, вытянулся, обзавелся плохосбритой щетиной на щеках и парочкой красноватых прыщей, но все равно был похож на того парня, с которым мы любили сидеть в темноте с фонариком за болтовней, или смотреть на звездное небо через окно. С другой стороны, после того, как он уделил мне несколько минут, я поняла, что ошиблась. Сэм, раньше я звала его Сэмми, но сейчас не решалась, изменился. Стал более замкнутым, упрямым. Повзрослел. Черт, будто могло быть иначе.
Встреча с родными была выматывающей: слишком много людей. С непривычки дом казался теснее и было тяжело эмоционально. Но после того как все разъехались по домам, заказав такси, я, лежа в кровати, твердо решила, что пора налаживать связи заново. В ту же ночь, похоже, так решили и все остальные члены семьи. Когда я уже почти уснула, ко мне в кровать заползла Саманта. Потом к ней присоединился Тим. Последним пришел Кевин. Вчетвером мы организовали мини-семейный совет прямо у меня на кровати. Проболтали до четырех утра (Саманта уснула раньше всех, закутавшись в мое одеяло). Парни шепотом обсуждали новых знакомых и заваливали меня вопросами. Я рассказывала все что помню, но незаметно для себя тоже отключилась.
О сближении, оказывается, думали не только я, Тим, Кевин, Саманта и мама. В последующие несколько дней наш дом стал чем-то вроде перевалочного пункта для беженцев. Ари постоянно требовалось мое присутствие. Она аргументировала это тем, что ей не хватает женского общения; Сэма чуть ли не каждый день приглашал в гости то Тим, то Кевин; маленький Дилан похоже оказался очень заинтересован тем, как внезапно разрослась его семья и постоянно лез ко мне обниматься. А ведь еще тети. С момента «открытия границы» они частенько заезжали на пару часов, чтобы поболтать с моей мамой. Так что я стала порядком уставать от такого многолюдия. Теперь мне не хватало одиночества и уединения к которым я так привыкла. Но что поделать? Не могла же я попросить Арианну оставить меня в покое, особенно после таких слов:
– Энн, ты не представляешь, как я рада, что вы наконец приехали в Нью-Джерси. Ты представить себе не можешь, какого это жить только с братом. У тебя вот хоть Саманта есть, а мне так одиноко без женской дружбы. От подруг я уже так устала… – в этот момент Ари состроила печальную рожицу. – Так вот, хотела рассказать тебе про моего нового парня. Он такой нереальный!
Вот так и началось наше столь неожиданное для меня воссоединение с семьей.

***
Запись от 12 сентября, 2007
Сегодня у Энн семейный ужин. Она сообщила мне это (когда мы встретились на пути из супермаркета) с таким страхом в голосе, что мне почему-то не захотелось отпускать ее домой. Если все так ужасно, как она рассказала, пусть лучше побудет со мной. Разумеется, я ей этого не сказал.
Зато вспомнил о том, что нужно вести себя с ней прилично. Решил быть джентльменом, короче. Помог с сумками. Так же вспомнил, что еще ни кого в своей жизни не боялся. Поэтому, отбросил эту странную аритмию в сторону и развлекал девчонку разговорами. Старался искоренить свой бесконечный сарказм, но, кажется, безрезультатно. Болтал я, кстати, о всякой ерунде – у Кристин научился. Энн смеялась. Но не так как с Грегом. И это меня бесит – обязательно его переплюну.

Запись от 13 сентября, 2007
Билли привел на работу своего старшего внука. Этому лупоглазому мальчугану (все зовут его Малкольм, хотя это им ему ужасно не идет) только дай засунуть что-нибудь в рот. Чуть не сожрал головки от моей отвертки. Пришлось Билли следить за ним и оставить работу. Поэтому, наверное, я так и упахался – работал за двоих. Но это ничего. Я рад, что могу помочь старику. Он сделал для меня гораздо больше.
И почему Билли, проигнорировал мою идею прицепить мальца старым ремнем безопасности к двери мастерской? Так бы он далеко не убежал… и мы бы успели закончить со стойками на «тойоте» гораздо быстрее.
А теперь двенадцать часов сна внутривенно, пожалуйста.

Запись от 15 сентября, 2007
Если все так пойдет и дальше, то Тим кончит свою жизнь в психушке. Его новая пассия – кажется Дафна… или Дарла (да какая разница, это все равно не надолго) вскружила ему мозги. С Кэти они вроде как расстались, но Тим почему-то страшно параноит. В итоге, после всех этих любовных (читать как «страстное желание продолжения рода») передряг он напился на вечеринке у… не важно, не помню, и… трам-парам-парам, кому же пришлось его оттуда вытаскивать? Верно – мне. Тащиться на другой конец города, разыскивать Тима (в полубессознательном состоянии) в толпе пьяных девиц, вызывать такси, грузить его (что было жуть как сложно, потому что он сопротивлялся) в машину, потом еще пять минут извиняться перед водителем за то, что Тима стошнило на коврик в машине, оплачивать химчистку, затаскивать его на третий этаж, пытаться привести в сознание (проще до Чайна-Тауна добежать), и после всего этого еще и, выделив ему свою кровать, спать в гостиной.
Признаться, меня так и подмывало привезти его к нему домой. Хотелось увидеть Энн. Но, я все же друг. Поэтому решил, что домашний арест, который он, скорее всего, заработает от своей матери, не стоит того, чтобы пять минут
поговорить с его сестрой.

Запись от 19 сентября, 2007
Репетиции с группой стали меня напрягать. Ужасно болит голова после долгих «тренировок». Хотя, признаться, не понимаю, зачем они нам нужны. У нас и так здорово получается. Весь этот кипишь из-за ноябрьского выступления в Чикаго. Такой бред… Как бы мне снять свою кандидатуру с роли главного солиста? Пусть найдут мне замену. Или распустят группу. Сомневаюсь, что кто-то из парней планирует стать великим музыкантом и собирать стадионы. Разве что Кристин…
Черт…

-3-
Лишившись спокойствия собственного недавно приобретенного дома, я надеялась найти отдых от семьи в школе. Общение с подругами хоть как-то перебивало мое настроение и вносило разнообразие. Признаться, я была рада даже урокам, чего никак не могла от себя ожидать. Всем урокам за исключением математики. Слово математика никогда не будет произнесено в одном предложении со словом радость.
Сегодня, а шел уже двадцатый день сентября, я, теперь уже как всегда, отдыхала вместе с подругами на газоне перед школой. Обожаю большую перемену. Было тепло, и ветерок трепал выбившиеся из шишки на голове волосы по лицу. В воздухе, как мне показалось, уже витал запах осени, что никак не сочеталась с солнечной погодой. Это был очень странный запах. Ничего подобного раньше я не ощущала. В Калифорнии совсем другие запахи, цвета, даже звуки. И осень там совсем другая. Щурясь от солнца, я предвкушала будущее знакомство с Нью-Йоркской осенью, когда та войдет в свои права с полной силой.
– Привет, Энн. – Грег подсел к нам с девчонками на газончик. – Привет, девчонки.
– Привет, – хором ответили все.
– Тебе персональное приветствие, заметила? – шепнула мне на ухо Рокси, улыбнувшись.
Я взглянула на Рокси и вспомнила то, что она говорила мне на днях: «В отношениях между парнем и девушкой, обязательно должны быть правила хорошего тона. Все что связанно с отношениями, воспринимается Грегом очень серьезно. В них он настоящий джентльмен и романтик. И всегда действует по правилам. Такая предсказуемость нам только на руку. По правилам хорошего тона парень обязан провести с девушкой несколько простых встреч, и только после этого он может пригласить ее на настоящее свидание. Благодаря такой теории легко вычислить намеренья парня, и уже потом делать выводы». Так же достаточно прямо она намекнула мне и на то, что в скором времени, Грег обязательно пригласит меня на настоящее свидание. Мне не приходилось сомневаться в ее опытности, ведь она сама недавно с ним встречалась. Но от одной только мысли о серьезных отношениях с Грегом (от мысли о любых отношениях с парнем) у меня сносило крышу от паники и предвкушения.
– Энн, можно попросить тебя об одолжении?
Может быть, именно сейчас он пригласит меня на настоящее свидание? Я так напряглась, втягивая живот, что стала чувствовать в голове стук сердца. Слишком волнующий первый опыт в подобных делах.
– Конечно.
– Ты не могла бы передать Тиму этот диск, а то я ни как не могу его найти? – Он достал из сумки диск в оранжевой коробке. – Тренер записал для нас все игры прошлого года. Теперь надо провести работу над ошибками.
– Хорошо. Передам в лучшем виде.
– Буду признателен тебе до самой смерти, – парень улыбнулся и похлопал меня по коленке.
– Это вовсе не обязательно, – с улыбкой ответила я, стараясь утихомирить ногу, которая чуть не подскочила вверх как на приеме у невропатолога.
– Что ж, тогда не буду отвлекать вас от девчачьих секретных переговоров. – С этими словами он просто встал, подмигнул мне и ушел.
– Ну вот, не пригласил, – промямлила я, взглянув на Рокси.
– Ничего. Вы знакомы всего ничего, дай ему привыкнуть к тебе, понять, что ты за человек. Не все дела делаются так быстро. Мы с Грегом были знакомы с детского сада, а встречаться он мне предложил только в прошлом году. Просто он долго привыкает к людям.
– Но я же не могу ждать десять лет. А вдруг на самом деле я ему не понравилась? Может, на тех наших прогулках я сделала что-то не так, и он во мне разочаровался?
– Стоп. Только не надо всех этих «может быть» и «а вдруг». Главное это быть собой. Ты ведь была собой? Не наговорила ему всякой ерунды? Грег такого не любит.
– Нет. Я старалась быть искренней.
– А вот это верно. Я считаю, что лучше сразу показать себя настоящую, – вступила в разговор Эшли, пристально смотря мне в глаза. – В конце концов, если с Грегом не выйдет, попробуешь еще с кем-нибудь. Это же не конец света.
– Но я очень хочу, чтобы с Грегом все вышло, – застонала я.
– Энн, только не стони. Он просто не пригласил тебя сейчас. Наверняка Грег занят футболом или еще какими-то мальчишечьими делами, пригласит потом. Как только решит, что созрел для новых отношений, так и пригласит. И вообще, хватит здесь рассиживаться, на урок опоздаем. – Хлоя поставила точку в дискуссии. – Идемте в школу, мне еще нужно повторить тезисы для защиты своего реферата.
Весь день я мучилась, вспоминая все то, что говорила Грегу при встречах и на прогулках. Старалась воссоздать все в мельчайших подробностях, но по закону подлости все хорошее быстро забывается. Даже личный дневник, который я стараюсь вести каждый день, не помог мне. В нем я записывала все только в общих чертах, а не вела четкий протокол наших разговоров. Чем больше я думала о том, что между мной и Грегом могло что-то получиться, тем призрачнее становилась эта надежда. Возможно, при первых встречах он и правда закрыл глаза на мой большой недостаток, но потом понял что ему лучше встречаться с какой-нибудь более симпатичной девчонкой. Я знала, что у меня никогда не будет парня, просто на время забылась, поддавшись очарованию Грега.

-4-
20 сентября, 2007
Я ХОЧУ ПОХУДЕТЬ!

Такой строчкой в очередной раз была озаглавлена страница личного дневника. Если бы я верила в Санта Клауса, то обязательно попросила у него именно это. Ну сколько можно! Девчонки в последнее время довольно часто одергивали меня при покупке картошки в школьном буфете, заставляя купить салат, все время напоминая мне что это была моя идея. Но все равно этого было не достаточно. Холодильник по прежнему манил меня к себе, да и мама не стала переносить свои ночные перекусы к себе в комнату, и как по расписанию перед сном наш дом наполнялся ароматами разогретой еды. Проблемы с отсутствием силы воли тоже никуда не исчезли, по этому, делая записи в дневнике, я потихоньку грызла Твинкис[18 - Бисквиты Twinkies – традиционное лакомство, распространенное в США с 1930 г. (кекс с начинкой из ванильного крема).].
– Энн! – Дверь моей комнаты распахнулась и в проеме показалась голова Кевина. – Сходи, пожалуйста, в магазин, а я тогда сегодня что-нибудь приготовлю на ужин.
– Я занята, не видишь? Делаю уроки.
– Ничего, я тоже занят. Сейчас вообще уйду за Самантой в садик, так что тебе идти в магазин. Список продуктов на холодильнике. – Он ушел, как всегда, не дав мне договорить до конца.
Ну вот только этого не хватало к моим страданиям. Придется одеваться, расчесываться, а потом в одиночестве тащиться до магазина. Что за рабское использование детского труда? Не проще ему самому было заехать на машине?
Через полчаса я вышла из дома. Еще через десять минут была в огромном супермаркете с тележкой и списком продуктов от Кевина. Еще через сорок минут, нагрузив себя двумя здоровыми пакетами, шла в направлении к дому.
Вот и чем мне сейчас заниматься? Делать уроки? Я еще не настолько отчаялась. Наверное, опять придется мечтать о счастливой жизни с капитаном футбольной команды, которой никогда не суждено стать реальностью.
– Энн! – знакомый голос окликнул меня сзади.
Я обернулась и увидела Грега. Черт, он в очередной раз такой красавчик, а я в очередной раз толстая. Он тоже нес в руках пакет с символикой супермаркета:
– Привет. Тоже из магазина?
– Виновен. Папа собрался приготовить на ужин свое фирменное блюдо – домашнюю пиццу с грибами, вот я и ходил покупать все что нужно. Кстати, давай пакет. – Грег протянул руку, забирая у меня оба пакета.
– Нет, ты что, мне не тяжело.
– Ага, так я и поверил.
Стало так неловко и одновременно приятно, что Грег помогает мне нести продукты.
– Ладно, спасибо, – промямлила я.
– Одним спасибо тут не отделаешься. Может, если ты не занята, сходим сегодня ненадолго прогуляться? Мы давно не болтали. Ну и будет полезно хоть немного сменить обстановку, а то все эти тренировки и уроки, уроки и тренировки…
– Давай сходим. Когда?
– Пока папа готовит, я свободен. А потом мне обязательно нужно быть – я его главный дегустатор.
Грег помог мне занести сумки в дом. Я написала Кевину записку, оставила ее на пакетах с продуктам и отправилась с Грегом. По пути он забросил свои покупки домой, и нам уже ничего не мешало.
– Между прочим, Энн, ты так и не рассказала, о чем вы с девчонками болтали.
– Так, о всяком. Секретные схемы взлома Пентагона, теории заговоров, и так по мелочи. Сам понимаешь, – я лукаво улыбнулась.
– О, все ясно, – он хохотнул и расплылся в лучезарной улыбке, по которой я ужасно скучаю одинокими ночами у себя в комнате.
– О тебе, кстати, тоже говорили.
– По-любому заводилой разговора про меня была Рокси?
– Да, но нельзя ее винить в том, что ей нравится про тебя болтать.
– А я и не виню, наоборот приятно. Ну, и что еще она про меня наболтала?
– Ничего особенного. Просто вспоминала, как вы весело проводили время – ностальгировала.
– Да, было весело. Рокси вообще прикольная девчонка, она мне всегда, еще с первого класса, нравилась.
– Почему же тогда ты с ней расстался? – Было бы полезно послушать, что такого в Рокси Грегу не понравилось, и, по возможности, избежать этого.
– Не было ничего конкретного. Просто друзьями нам быть лучше, чем парой. То… что нас соединило оказалось совсем не тем, чего мы оба ждали и мы решили не продолжать – остались друзьями.
Наша улица – Вудсток драйв – сменилась Берчвуд Террас, а домики, мимо которых мы проходили, так и остались милыми и очаровательными. В воздухе летало все тоже ощущение осени, которое я заметила недавно.
– Ну и хорошо, что остались друзьями – это мудрое решение. К тому же у нее теперь новый ухажер завелся.
– Это точно, за ней не заржавеет. Без парня такая девчонка не останется. Вот только найдет ли она себе подходящего?
– Подходящего к чему?
– К ее запросам. Ну, знаешь, ведь каждая девчонка мечтает об идеальном парне, но у Рокси это чувство идеала, по сравнению с обычным, преувеличенно раз в сто. Поэтому ей будет в сто раз сложнее найти того, кто действительно ей подойдет, – проговорил Грег, а я припомнила, что что-то подобное рассказывала и Рокси в гостях у Хлои.
– Но я все равно не понимаю. Если она ищет идеал, то что ей не понравилось в тебе?
– Стоп, спасибо, конечно, за такой комплимент, но я далеко не идеален.
– Почему же? Ты отличник, спортсмен, ты танцуешь, ты красивый, ты популярный, ты…
– Притормози-ка немного, Энн. Ты слишком поверхностно меня знаешь, чтобы утверждать о подобном с такой уверенностью. Конечно, возможно, если не вдаваться в суть дела, именно так меня все и видят. Но общественное мнение – не последняя инстанция. Можно преуспевать во многом, но быть… хреновым человеком.
– Ты хочешь поговорить о душе? Думаешь, что не идеален там, внутри?
– И никто не идеален. За исключением, наверное, святых. А я как раз совсем не святой, можешь мне поверить. Поэтому ты зря считаешь меня эталоном.
– Твою скромность, кстати, тоже можно внести в список.
– Ты, случайно, не у брата научилась упрямству?
Несколько минут мы шли молча. Я обдумывала все, что сказал Грег.
– Знаешь, ты прав, конечно. Но так легко хотеть быть похожим на кого-то богатого, красивого, успешного. Просто смотреть на него со стороны, идеализировать, восторгаться, не задумываясь о том, какой это человек. Может быть он…
– … ужасен.
– В своих мыслях, например, – добавила я.
– И в этом нет ничего удивительного. Знаешь поговорку – не судите о книге по ее обложке[19 - Never judge a book by it’s cover.] – настоящий принцип современной жизни. Вот и ты, например, пошла со мной на прогулку после той вечеринки, только по тому, что купилась на мои офигенные мускулы, – наигранно улыбнувшись, Грег продемонстрировал мне свою руку. – Это наверняка так. Да? А предложи тебе прогуляться ну, например, Озорной Джимми, ты бы, посмотрев на него, вряд ли согласилась бы. Хотя он и неплохой парень, просто выглядит так себе.
– Возможно, что ты прав. Тогда я пошла с тобой, потому что… твоя дурацкая футбольная куртка произвела на меня неизгладимое впечатление. Хотя я уже успела составить неплохое мнение о тебе из экскурсии по школе и мне просто хотелось пообщаться побольше. А что касается этого Озорного Джимми, то, скорее всего, я бы попробовала составить ему компанию, если бы он меня куда-нибудь позвал. Не так уж и плохо он выглядит, а если бы он уделял своей внешности чуть больше времени, то ничем бы не отличался от других. Перхоть не приговор, знаешь ли.
– Слушай, ты прямо мать милосердия. Или ты просто хочешь произвести на меня впечатление?
– Во-первых, я действительно так думаю и считаю, что каждому человеку стоит давать шанс. К тому же не мне разбрасываться предложениями пойти на прогулку. Поверь, в мой адрес их поступает не так уж много. Во-вторых, я сама далеко не красавица, поэтому было бы глупо отвергать чьи-то предложения, мечтая о принце на белом коне. И, в-третьих, мне очень жаль, что ты до сих пор мне не доверяешь и думаешь, что я стараюсь произвести на тебя впечатление.
– Энн, прости, просто я не успеваю переключаться с менее прямолинейных людей, которые как раз стараются произвести на меня впечатление, на тебя.
– Ничего. Просто я думала, ты понимаешь, что я не пытаюсь себя приукрасить, а наоборот говорю очень искренне.
– Я знаю. К тому же, если подумать, ты уже давно произвела на меня нужное впечатление.
– И какое же?
– Судя по всему, очень хорошее, ведь мы с тобой сейчас гуляем. Я тоже человек достаточно прямолинейный и не стал бы гулять с девушкой, которая бы мне не нравилась. И кстати, твое отношение к своей внешности глупое и не имеет никаких оснований.
Еще чуть-чуть и у меня подогнулись бы колени. Валялась бы сейчас на тротуаре, пока судорога не пройдет. Грег почти сказал, что я ему нравлюсь! Как же мне захотелось его обнять, захотелось еще больше чем все те миллионы раз, о которых я мечтала.
– Я просто в ударе. Спасибо тебе, – наконец сказала я.
– За что? – удивился Грег.
– Просто… просто ты не представляешь, как мне важны твои слова.
– Я сказал что-то… особенное?
– Так, ничего. – Я шла и глупо пялилась в землю. Разумеется, я соврала Грегу. Его слова – это свет в окошке, спасательный круг для моей тонущей надежды, стимул к жизни. – Можно тебя спросить? – наконец я решила разрушить повисшее в воздухе молчание. – В первый день, когда мистер Картер попросил поднять руки тех, кто хочет провести мне экскурсию по школе, почему ты ее поднял? Зачем тебе было со мной знакомиться?
– Зачем? Все просто: я увидел милую девушку с добрым лицом, немного запуганную, конечно, и подумал – а почему бы и нет? Поэтому я поднял руку, поэтому провел тебя по школе, поэтому вечером пригласил погулять, поэтому сейчас мы здесь. Если ты думаешь, что все это из-за твоего брата, который является моим лучшим другом, то ты не права. Разумеется, мне было любопытно посмотреть на тебя, после всех его рассказов, но не это сыграло решающую роль. Теперь я нисколько не жалею о своем решении, ведь с каждым днем я открываю в тебе все новые и новые достоинства. По крайней мере, те качества, которые мне очень нравятся в людях. А еще ты похвалила мои фотографии. Это сразу же дало тебе сто очков форы перед всеми остальными моими друзьями.
– Даже не знаю, что сказать, – рассмеялась я. – Раньше мне как-то не часто говорили подобное.
– Энн, видимо ты общалась не с теми людьми. А теперь привыкай – я буду говорить тебе комплименты очень часто, а то ты какая-то… слишком неуверенная в себе.
– Спасибо…
– Смотри-ка, мы уже сделали круг – это же мой дом, – сказал Грег, кивая в сторону моего дома.
– Точно.
– Есть смысл приглашать тебя на пиццу?
– Нет, спасибо. Если я пойду, то найду повод просидеть у вас как можно дольше. А это было бы фатально для моего учебного табеля – в этой школе железная дисциплина. У меня не получается схватывать все на лету, как у тебя, поэтому придется попотеть над книгами.
– Жаль. Папа был бы рад, если бы еще кто-то оценил его фирменный кулинарный шедевр. Но я тебя все-таки провожу.
– Не стоит, вдруг мама уже вернулась с работы и опять шпионит перед окном.
– Твоя мама за тобой шпионит?
– Да, это глупо – просто следит в окно, с кем я возвращаюсь с улицы. Ой, забудь. К тому же семь домов я и сама пройду.
– Ладно, не буду настаивать. Но надеюсь, на скорую встречу.
– Как только придумаю пару тройку философских вопросов, над которыми нужно поразмышлять, тут же дам тебе знать.
– Договорились.
Махнув Грегу рукой, я направилась в сторону дома. Шла медленно: обдумывала сегодняшний вечер, прогулку, Грега, разговор. Все это было как во сне. Я и не думала, что в этом городе у меня по-настоящему начнется новая жизнь, с новыми людьми, подругами, друзьями. С теми, кто будет видеть во мне достоинства, а не одни сплошные недостатки. Ведь в начале учебного года я думала лишь о том, в какой из первых дней сентября у меня от страха откажет сердце.
Может зеркало в моей комнате сильно преувеличивает, может на самом деле я стройная? Или Грегу на самом деле наплевать на это? А может, он просто с кем-то поспорил? История, по крайней мере, история кинематографа, знает огромное количество примеров, когда какой-нибудь парень заключал пари и для выигрыша знакомился с самой страшной девчонкой в школе. Нет, нельзя о таком думать. Во-первых, потому что объективно я не самая страшная. А во-вторых потому, что Грег меня не обманывает. Он же лучший друг моего брата. Что-то же это значит. Он просто не может меня обманывать.
Так я и шла – медленно, погрузившись в огромную кучу вопросов без ответов. Пока сзади меня опять кто-то не окликнул:
– Детка, эй, притормози. – Медленный, наглый тон, которым ко мне обратились, заставил меня обернуться.
Три здоровых парня, телосложением больше напоминающие шкафы в спортивных костюмах, стояли прямо за мной. На лицах всех троих не было заметно даже намека на интеллект, а в сумме с такой комплекцией они выглядели достаточно устрашающе.
– Куда ты так торопишься? Не хочешь составить нам компанию? – спросил парень с чем-то типа панамы на голове, протягивая мне сигарету.
– Нет, я не курю, – ответила я и снова пошла в сторону дома, но уже быстрее.
– Что ж ты отказываешься, даже не подумав? – рассмеялся парень, ускоряя шаг.
– Простите, мне нужно домой.
– Парни, мне кажется, или нас сейчас послали? Меня одного это обижает? – Один из парней встал прямо передо мной, преградив дорогу. – Не хорошо получается.
– Может, ты все же передумаешь и прогуляешься с нами? – сказал третий, до сих пор молчавший парень и потянул ко мне руку. – Составишь нам компанию, развлечемся.
– Нет спасибо, мне действительно нужно домой. – Я отстранила его руки и попыталась пройти, но дорогу снова загородили. Стало по-настоящему страшно. Сердце как-то странно екнуло и ускорило свой бег. С тремя здоровыми парнями мне, пусть я и не маленькая, не справиться. И на улице, как назло, никого не было.
– Брось, малышка, мы тебя не обидим, – елейным голоском протянул тот, что в панаме, вызвав этим дикий хохот со стороны своих дружков.
– Парни! – голос Грега, такой милый, по сравнению с голосами этих бугаев, раздался у меня за спиной. – Какие-то проблемы?
Трое вылупились на Грега. Повисла тишина. По их лицам было видно, что они усиленно соображают, что же сделать: продолжать приставать или уйти восвояси.
– Какие-то проблемы, парни? – повторил Грег.
– Нет никаких проблем, – заикнувшись, проговорил один. – Просто хотели составить компанию.
– Девушка в компании не нуждается, так что давайте разойдемся, – ответил ему Грег.
Я смотрела на него во все глаза и не могла перестать удивляться спокойствию Грега. Как рыцарь на белом коне, только без коня.
– Ну, ладно, че такого-то? – Парень в панаме кивнул остальным. – Пойдем.
Бросив пару тупо-злых взглядов, троица отошла, а потом и вовсе скрылась из виду. Я стояла молча и все еще, не отрываясь, смотрела на Грега. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я увижу над его головой светящийся нимб – ведь он мой спаситель.
– Вот и отпускай тебя одну. Испугалась? – Грег подошел ко мне, заглянул в лицо и взял за руки.
– Не успела. Хотя да… немного. Было страшно, ведь на улице совсем никого, а он еще потянул ко мне руки…
– Ну, ничего, все в порядке.
И тут в моей жизни случилось чудо – Грег меня обнял. Я перестала дышать. Это было непередаваемо… хорошо. Для человека, который за всю свою сознательную жизнь обнимался только с родственниками – объятия Грега были как волшебная сказка, как воплотившаяся мечта. И пусть он обнял меня только за плечи – так как обнимают друзей, мне было все равно. С трудом сообразив, что без воздуха мне долго не протянуть, я вдохнула, наполняя легкие, голову, все свое сознание запахом Грега. Мои руки, сами, как бы в знак благодарности, скользнули за его спину и сомкнулись.
Внутри все дрожало по страшному. Я чувствовала его тело: взрослое, сильное, теплое. Каждая клеточка моего тела стала чувствительнее, как бы стараясь впитать в себя все больше и больше этого тепла. С каждой секундой мне становилось мало, хотелось еще. Еще сильнее обнять его, еще крепче прижаться. Внизу живота появилось странное ощущение – что-то такое, от чего мне тут же захотелось сесть, только бы его не чувствовать. Я сама удивлялась своей выдержке и стойкости.
– Ну все, не трясись, все в порядке. Папа попросил меня завезти машину в гараж. Я вышел, смотрю, к тебе какие-то парни пристают, вот и решил подойти. – Грег все еще обнимал меня. А мне уже хотелось одного – чтобы все прекратилось, я не могу себя больше сдерживать.
– Спасибо, Грег. – Под видом того, что мне нужно было посмотреть на него, я деликатно отстранилась. Не прижимаясь к нему, я хотя бы смогла дышать. – Спасибо. Если бы не ты, то кто знает, что сейчас было бы.
– Не за что. Помощь – святая обязанность друзей, – ответил Грег.
– Так значит, мы друзья? – я спросила это как-то слишком по-детски, так наивно, глупо, но Грег только улыбнулся.
– Вот теперь точно до завтра, – сказав это, он махнул мне рукой и пошел к своему дому.
Через десять минут я рассказывала все Рокси – она была первая, кому мне захотелось позвонить. По телефону не было видно насколько я счастлива, а мне хотелось, чтобы это увидели все вокруг.
– И что было дальше? Они хоть не подрались? – спросила Рокси уже после того как я, описав весь вечер в мельчайших подробностях, заканчивала рассказывать.
– Слава Богу, нет. Хотя, знаешь, было довольно странно… ведь они втроем запросто могли бы уложить Грега, но почему-то не стали этого делать.
– Так это же хорошо. К тому же ты просто не знаешь Грега – он сам кого хочешь, уложит.
– Ну, тогда они, наверное, местные и наслышаны об этом. Решили не провоцировать. Боже, да я не знаю, и не важно это все. Главное, что все хорошо закончилось.
– Конечно. А вообще, Энн, я бы сейчас на твоем месте не об этом думала. Между тобой и Грегом уже что-то завязывается. Сегодня он назвал вас друзьями, а завтра ты уже его девушка.
– Рокси, не говори так.
– Но почему?
– Сглазишь еще, – промямлила я в трубку.
С другой стороны послышался хохот.
– Глупая! Я так понимаю, что теперь ты уже допускаешь, что между вами что-то может быть?
– Рокси, пожалуйста, давай не будем об этом. По крайней мере, сейчас. Зачем гадать? Поживем, увидим.
– Ты права. Но все равно прикольно, и я за тебя рада.
В мою комнату вошла Саманта в пижаме и встала в дверях. Ее крошечная фигурка застыла с выражением великого горя на детском личике.
– Эм, Рокси, давай завтра поговорим, от меня что-то сестра хочет.
– Ладно, до завтра.
Я положила трубку. Саманта стояла с заплаканными глазками и жалась к дверному косяку. Когда ей было грустно, она выглядела по-особенному милой и такой уязвимой.
– Заяц, что случилось? – спросила я.
– Да так, ничего особенного. – Саманта подбежала ко мне и кое-как забралась на мою высокую кровать. – У нас сколо в садике будет плоходить игла «Мама, папа, я – счастливая семья». Все лебята плидут с мамами и папами, а у меня нету папы. Ну ты и сама это знаешь. Плосто мне стало так глустно.
– Саманта, не стоит расстраиваться. – Я обняла ее за маленькие плечики. – Пусть вместо папы пойдет Тим или Кевин. У тебя же целых два старших брата.
– Но все будут с папами, а я что с блатом?
– Ну, ничего, зато у тебя очень спортивные братья, с ними вы наверняка выиграете.
– А что такое спортивные?
– Это значит, что они быстро бегают и хорошо прыгают, намного лучше остальных пап.
– И я смогу выиграть?
– Конечно. Когда будет эта игра?
– Не знаю. Воспитательница говолила, что в мае.
– О, так это еще совсем не скоро. Мы успеем уговорить Тима или Кевина, так что не переживай. А сейчас уже поздно и тебе давно пора спать.
– Ладно, тогда я пойду. Мне нужно уложить Линки, он постоянно по ночам блыкается.
– Твоему эльфу повезло, что ты у него есть. Иди и не волнуйся. Я тебе обещаю, что обязательно поговорю с парнями.
– Спасибо и спокойной ночи.
– Спокойной ночи, заяц.
Саманта вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь, а я развалилась на кровати. Как ни странно, мне всегда нравилось возиться с сестренкой, с самого ее рождения. Мама постоянно работала, так что у нас с сестрой было очень много времени, чтобы проводить его вместе. Наблюдать за тем, как растут малыши всегда интересно. В отношении Саманты интерес удваивается, потому что эта девчушка любому ребенку даст фору своим воображением и постоянными идеями всевозможных развлечений.
Поразмыслив о том, как бы я хотела назвать своего будущего ребенка, я переключилась на его непосредственного отца. В воображении сразу появился взрослый Грег. Почти не изменившийся, только еще более возмужавший. Он качал на руках малыша, а я сидела рядом и любовалась этой картиной. Как бы мне хотелось прямо сейчас попасть в свои фантазии…
Чуть позже влюбленная улыбка сползла с моего лица. Я вспомнила, что по жизни я ярый пессимист с небольшими вкраплениями реализма, поэтому отлично понимала, что вероятность того, что мои мечты перейдут в реальность – минимальная, почти призрачная. Грегу подойдет какая-нибудь другая, милая девушка типа Хлои: симпатичная, активная, добрая, умная, веселая, интересная. Вряд ли я хоть когда-то смогу стать для него подходящей парой.
И вот так всегда – начинаешь за здравие, заканчиваешь за упокой.

Глава 6

МОГЛА БЫ НЕ СДАВАТЬСЯ БЕЗ БОЯ. ХОТЯ, КОГО Я ОБМАНЫВАЮ?
-1-
На следующий день, вместо того чтобы появиться в школе в прекрасном расположении духа, ведь мы с Грегом теперь друзья, я пришла с траурным лицом. Первым уроком была компьютерная дребедень, домашнее задание по которой я не сделала. А когда мне было его делать? Вчера весь вечер после прогулки я думала о вещах поважнее уроков. Слава Богу, меня не спросили. Даже этот радостный, казалось бы, факт мое настроение не улучшил. Мне совершенно расхотелось болтать с девчонками, и я решила переждать перемену перед историей в туалете и специально выбрала самый дальний женский туалет, чтобы девчонок случайно там не оказалось. Закрывшись в кабинке, я уселась на бачок, закрыла глаза и решила просто переждать перерыв, стараясь ни о чем не думать. Но жуткая тоска по своей загубленной жизни съедала изнутри.
– И зачем она нас тут собрала? – Мужской голос заставил меня распахнуть глаза и вжаться в стену.
Неужели, задумавшись, я зашла в мужской туалет?
– Потому что она в мужской не пойдет, кретин. Она же гребанная королева школы. А зачем королевам шляться по мужским туалетам? – ответил первому парню второй.
Повисла тишина. Туалеты я все же не перепутала. Стенка кабинки, как и раньше, была расписана мужскими именами, многие из которых были заключены в сердечки. Само собой, мне стало интересно, что два парня забыли в женском туалете. Стараясь не шуметь, я забралась на унитаз с ногами и выглянула над дверью кабинки.
Одного парня я знала – это Ронни, он бывает со мной то ли на экономике, то ли на литературе. Второй стоял спиной, так что его лица не было видно. Сейчас они стояли молча, уставившись в пол. Через несколько секунд входная дверь скрипнула, и в туалете появилась Мелисса. Вот это я удачно решила переждать одну перемену вдали ото всех. Сегодня, как впрочем и всегда, она выглядела потрясающе. Наверное, именно по этому парни при виде ее сразу стали улыбаться как идиоты.
– Рассказывайте! – потребовала она.
– Что рассказывать-то?
– Идиоты! Как прошло то, о чем я вас попросила? Ваши друзья показали ей?
– Понимаешь… у них не вышло.
– Что значит, не вышло? – она перешла на шепот, но было понятно, что она еле сдерживается, чтобы не наорать на этих парней. – Она что сама их побила? Я же просила найти нормальных, сильных ребят. Чтобы эта корова не смогла дать им отпора.
– Мы таких и нашли, – начал Ронни. – Парни реально в теме. Но, как мне сказал Чед, у них возникла проблема.
– Какая еще проблема? Они что тупые, и не смогли найти одну единственную девчонку и напугать ее до смерти?
– Да не, они ее нашли, и все шло по плану, пока не пришел Грег. Он не входил в планы, вот парни и не выполнили то, о чем договаривались.
– Грег? – Мелисса порядочно удивилась.
– Да, Грег. Майк сказал, что им пришлось больше часа ждать пока Грег и эта, как ее… Энн, кажется, вернуться с прогулки. Он, видимо, не пошел ее провожать, и пока она шла одна до дома, парни ее и встретили. Но Грег увидел и подошел, попросил убраться. На том все и кончилось.
– Так значит, они снова гуляли? Ох, толстая гадина! Ну, ты у меня получишь! – Мелисса говорила уже в полный голос, не стесняясь накатившей на нее злобы.
Онемев от страха, я наблюдала за тем, как ее ухоженные пальчики сжимаются в кулаки.
– Слушай, Мелисса, может тебе не стоит воспринимать все так близко к сердцу? Что она тебе сделала-то? К тому же Грег не единственный парень, ты вполне…
– Что? – От злости Мелисса вся покраснела, было похоже что ей стоит огромных трудов не наброситься сейчас на парней. – Ты хочешь, чтобы я сдалась? Если разрешать всяким проходимкам гулять с самыми клеевыми парнями, да еще и подрывать мой авторитет, то эта школа скоро превратиться черт знает во что. Я совсем этого не хочу и, поверьте, не допущу. Она должна знать свое место. А с вами у нас договор: вы помогаете мне, а я вам, или вы уже передумали?
– Нет, нет, что ты! – Ронни замахал руками.
– Отлично. Тогда как можно быстрее найдите тех ребят и договоритесь по-новому. И мне плевать, если с ней будет Грег. Пусть поймет, что с ней гулять не безопасно. Хотя предупредите их, чтобы ничего серьезного они ему не сделали, он мне нужен здоровым. К тому же будет даже лучше, если он потом попадет в больницу с какой-нибудь ерундой, а я стану его навещать. – Она мечтательно зажмурила глаза, будто думала о лучшем подарке под елкой, который достанется только ей. – Теперь все. Надеюсь, в скором времени, вы принесете мне хорошие новости. И подождите пару минут, выходите после меня. – Сказав это, и взглянув на себя в зеркало, Мелисса вышла.
– Какая-то она странная. И что он ей дался? – удивился Ронни.
– Ты прав, это уж слишком – натравливать парней, чтобы те пугали бедную девчонку…
– Ну, ничего не поделаешь, Мелисса обещала нам за это дело отличное вознаграждение.
– Ага, и вообще мы к этому не причастны. Ведь не нам велели пасти девчонку.
Через несколько минут парни вышли, а я села обратно на бачок. Какие они идиоты, что не проверили кабинки. Кто же ведет злодейские переговоры таким образом? Черт, здорово, что они не догадались об этом, иначе мне бы не поздоровилось. Этот нечаянно подслушанный мной разговор поверг меня в шок. Так значит, те трое парней не случайно встретились мне вчера вечером? Значит, все подстроено Мелиссой?
– Это просто бред, – промямлила я. – Какой-то абсурд.
Что за абсурдная жестокость? Она сошла с ума? Подсылает кого-то пугать и… избить человека? Серьезно? Как они хотели меня напугать? Поколотить меня? Избить. Слово застучало в голове. Сидя на туалетном бачке, я понимала, в какое опасное стечение обстоятельств попала. С одной стороны – это казалось какой-то нелепой глупостью. Ведь Мелисса не служит в ФБР, а я всего лишь гуляю с парнем – в этом нет ничего страшного. И почему она просто не закроет меня в затопленном туалете? С другой стороны – Мелисса открыла для меня свою худшую сторону, она расширила мое понимание плохого человека до нереальных высот. Но ведь это и, правда, уже слишком. Школьницы не делают такого, максимум, что они могут – публично унижать. Выбить книгу у тебя из рук, приклеить записку на спину, снять компрометирующее видео, наконец, но не… Я всегда считала, что дальше унижений никто не заходит. А тут такое.
– И что же теперь делать?
Вариант закрыться дома и просидеть там до окончания школы был не возможен: мама ни за что не позволила бы мне прогулять школу хотя бы один день. Про два года я вообще молчу. Может, теперь постоянно ходить с Тимом под ручку? Или нанять себе охранника? Одна простая, прописная истина ударила меня по лбу – мне больше нельзя гулять с Грегом. Может быть он и суперсильный парень, но с тремя здоровыми «шкафами» ему не справиться. А меньше всего на свете мне хочется, чтобы он пострадал из-за меня. Он ведь спортсмен, он бредит футболом и своей дальнейшей карьерой на этом поприще, ему никак нельзя получать травмы, которые смогут искалечить его жизнь. Конечно, Мелисса просила не сильно усердствовать на его счет, но мало ли, как может случиться. Сломают ему ногу и все – с футболом придется расстаться. А Грег так его любит. Он загубит всю свою жизнь.
Осознание того, что единственная радость в жизни – Грег – теперь не доступна, поселило в моей душе лишь горькое разочарование. Мне казалось, что с Грегом мы бы стали хорошими друзьями, но теперь этого не будет – я не стану им рисковать. Я не имею права им рисковать. Но как теперь мне вести себя с ним? Что делать если он захочет снова позвать меня гулять? Отказать? Как я смогу отказать Грегу? Как я смогу лишить себя тех нескольких часов счастья? Как лишить себя того, о чем мечтаешь всю свою жизнь?

Два каких-то урока прошли мимо меня. Я даже не сумела отразить этого. Вместо того чтобы слушать преподавателей и вести конспект, я думала о том, что мне теперь делать. Единого вывода я сделать не смогла, но точно знала, что мне нужно будет поговорить с девчонками – может быть, они посоветуют что-нибудь. Такая возможность представилась на большой перемене, когда мы, раздобыв обеды, уселись за столик на улице.
– Девчонки, мне нужно с вами поговорить, – начала я.
– Конечно, выкладывай. – Хлоя с готовностью повернулась в мою сторону.
– Да. На позапрошлой перемене…
Не успела я начать, как к нам за столик с подносом в руках присел Грег. И что он тут забыл? Впервые я была не рада его видеть.
– Привет, дамы, не возражаете, если я с вами пообедаю? – Он одарил нас всех одной из своих великолепных улыбок.
Конечно же, никто не возражал, поэтому Грег поставил поднос на стол и сам сел рядом со мной на скамейку. Сегодня он был как-то особенно красив, мне даже пришлось отвернуться.
– Ну, о чем болтаете? – спросил он.
– Да вот, Энн собиралась что-то рассказать, – ответила ему Элен.
У меня в голове возникла идея рассказать все и Грегу тоже, пусть он мучается и думает что делать. Ведь в конце концов мы оба виноваты в том, что Мелисса ревнует. Но вдруг мой взгляд натолкнулся на другой – злой, агрессивный – Мелисса смотрела прямо на меня через головы учеников, и даже не потрудилась отвернуться. Она сидела и бесстыдно буравила меня взглядом, пока я не уткнулась глазами в тарелку с салатом. Ковыряя вилкой кусочки яблок в салате, я думала о том, что, может быть, и не стоит рвать отношения с Грегом, пусть все будет так, как и должно быть, так, как будто я не слышала того разговора. Но, поразмыслив еще, я решила, что не такой уж я редкий экземпляр, чтобы кто-то рисковал из-за меня здоровьем. Грег сможет найти себе другую подругу, без меня ему будет только лучше, к тому же я не хочу чтобы он попал в больницу накануне первой игры.
– Энн, так ты будешь рассказывать что хотела? – переспросила Элен.
– Эм, нет, я передумала.
– Это из-за меня? – тут же спросил Грег, удивляясь так искренне, что мне захотелось разреветься. – Если хочешь, я могу уйти.
Целый котел размышлений, в которых я варилась после подслушанного разговора, наконец взорвался.
– Грег, да сиди ты где хочешь! – Я пулей соскочила со скамейки. – Мне абсолютно без разницы. Хотя знаешь, да, ты прав – было бы лучше, чтобы ты больше не подходил ко мне.
Схватив сумку, я бросила полный презрения и злобы взгляд на Мелиссу, и быстро зашагала к зданию школы. Пока я бежала до туалета (моего излюбленного места, где можно спрятаться), стараясь не обращать внимания на множество взглядов, направленных на меня, на сетчатке горел отпечаток лица Грега с выпученными от удивления глазами. Он был таким милым с этим непониманием на лице. Конечно, он не понял, что случилось, не понял, из-за чего я на него сорвалась. И это самое ужасное. Но так нужно.
Первый раз в жизни я наорала на парня. И не на простого парня, а на того, в которого влюбилась, на того, кто, кажется, отвечал мне взаимностью. Но теперь все кончено. Я опять забралась на бочок с ногами и разревелась. С чего это я решила своими руками рушить свое же счастье?
Примерно через тридцать секунд моих рыданий в туалете в сумке завибрировал телефон, и на дисплее высветилось имя Грега. Я точно знала, что он не спустит все на тормозах, а обязательно попытается выяснить, что произошло. Именно поэтому мне нужно будет накричать на него еще раз. От этого меня начало мутить. Но мне нужно сделать так, чтобы он понял… что я не хочу больше с ним общаться. По этому, я нажала на кнопку ответа:
– Пожалуйста, Грег, не звони мне, не разговаривай со мной, не подходи ко мне больше. – Слезы стали течь еще сильнее. Что же я такое говорю? – Ты мне не нравишься, и я не хочу, чтобы мы были друзьями, так что, пожалуйста, держись от меня подальше.
Грег не успел вставить ни одного слова, как я уже бросила трубку. Что же я делаю? После такого он сам не захочет со мной разговаривать. Да что там разговаривать, он и видеть меня не захочет. Конечно, он так старался все эти недели: во всем меня поддерживал, уделял мне то редкое свободное время, которое у него было. И все ради чего? Ради того чтобы услышать вместо благодарности «держись от меня подальше»? Я чувствовала себя самой последней гадиной. Возможно, я сделала Грегу одолжение – спасла его, но что он сейчас обо мне думает?
Я с удовольствием пропустила бы два урока химии, которые поставили нам сегодня на замену, но понимала, что если пойду на это, мне придется отчитываться перед мамой. Поэтому я дождалась звонка и пришла в класс, опоздав на пару минут. Миссис Мэриуэзер была очень принципиальным человеком, строгим учителем и не разрешала разговаривать после звонка. Сейчас это было как раз кстати. Элен, которая сидела рядом, незаметно толкнула меня в плечо и вопросительно приподняла брови. Я лишь покачала головой. На мое счастье миссис Мэриуэзер устроила нам огромный контрольный тест. Она предложила воздержаться от перемены, чтобы мы могли уйти пораньше, как только закончим. Все это было мне на руку. И пусть я почти ничего не написала из того, что было нужно, но зато мне не пришлось ни с кем разговаривать. За все два урока у меня так и не хватило смелости посмотреть на Грега.
Где-то за десять минут до конца урока я подписала на половину выполненную работу и понесла ее сдавать. Все это нужно было, чтобы уйти пораньше и не разговаривать с Грегом, если тот вдруг решит ко мне подойти. Во что верится с трудом, после всего того, что я ему наговорила.
– До свиданья, миссис Мэриуэзер, – попрощалась я и вышла из кабинета, а потом как сумасшедшая бросилась по пустым коридорам на улицу, движимая одним желанием – поскорее оказаться дома.
С остановками, но все же довольно быстро, я добралась домой, забежала, закрыла дверь, и только после этого смогла перевести дух. От усталости ноги подогнулись, и я сползла вниз по двери. Тишина дома оглушала. Конечно же никого еще нет, поэтому так болезненно одиноко. Зажав голову руками, я вновь разревелась.
Напротив двери стояло большое зеркало. Сейчас я отражалась в нем целиком – сморщенный комок отчаяния, растирающий слезы по лицу. Энн, в тебе совсем нет ничего даже маломальски симпатичного, за что Грегу можно было бы зацепиться. Совсем ничего, что помогло бы Грегу не опускать руки и бороться за тебя. Мне стало противно оттого, что я даже пострадать не могу как нормальные, симпатичные люди. Мне всегда казалось, что толстяки не должны реветь. Им это ужасно не идет.
– Энн, ты чё это на полу сидишь? – Тим появился рядом так неожиданно, что я вздрогнула. – Эй, что это за всемирный потоп ты тут устроила?
– Тим? Ты что уже дома?
– Как видишь. – Он жевал здоровый сэндвич, с которого свисали помидоры, поэтому смешно шепелявил.
– У вас же сегодня должна быть тренировка после занятий.
– Оменили. У тленела дела какие-то в голоде, – с набитым ртом проговорил он. – А сидеть на последнем уроке мне было в лом.
– Так значит, Грег будет свободен и наверняка придет, – сказала я шепотом. – Хотя захочет ли он меня видеть?
– Ты чё это там болмочешь се под нос? – Тим уселся рядом со мной на пол.
– У тебя сейчас помидоры грохнутся на пол.
– А-а, щас поймаю. – Он очень смешно начал засовывать торчащие кусочки назад в бутерброд и в любой другой день я бы смеялась над ним, но сегодня я хоронила свою жизнь. – Я спросил, что у тебя за проблемы и почему ты ревешь? – он наконец-то прожевал то, что мешало говорить.
– Никаких проблем, с чего это ты решил?
– Ну, не знаю, я подумал, что когда человек, сломя голову забегает домой, а потом в одиночестве сидит на полу и поливает колени слезами, то у него какие-то проблемы.
– Нет, у меня все в порядке. Действительно… это так, девчачья ерунда. Могу я попросить тебя об одолжении?
– Все что угодно.
– Слушай, Тим, если вдруг сегодня к нам зайдет Грег и спросит меня, пожалуйста, скажи ему что меня нет. Что я уехала в гости к Ари, или что заразилась какой-то смертельной болезнью и ко мне нельзя подходить, или… В общем, придумай что-нибудь, лишь бы мне не пришлось с ним видеться.
– А вот этого я уже не понял. Что это значит?
– Ничего не значит, просто сделай так, как я прошу, ведь это же не сложно.
– Не сложно-то оно не сложно, но не понятно. Ты совсем недавно с ним познакомилась и уже от него скрываешься?
– Тим, пожалуйста, не расспрашивай, я все равно не смогу тебе объяснить, просто помоги.
– Он тебя обидел? Ты смотри, он хоть и мой друг, но за сестру…
– Нет, он меня не обижал. Он… слишком хороший для такого. Просто помоги мне.
– Ладно, сделаю, как просишь, но потом ты мне все равно все расскажешь.
– Прости, но это вряд ли. – Я встала на ноги и направилась к лестнице. – Тим, ты обещал. Заранее спасибо.
В комнате я первым делом достала личный дневник и с остервенением стала карябать ручкой по листам. Слезы, капавшие из глаз, размочили лист, на котором я писала, и в нескольких местах он даже продырявился. Формулируя строчки, я все больше и больше понимала, что натворила, какую жирную точку поставила. В глубине души я все надеялась, что прозвенит дверной звонок, и я услышу голос Грега через щелочку, которую специально оставила. Но время шло, а он все не приходил и не приходил.
Вот уже и Рокси позвонила, а его все не было. Потом и Хлоя позвонила, а Грег все не появлялся. Рассказывая, уже в третий раз, разговор Мелиссы в туалете, на этот раз для Эшли, я уже потеряла всякую надежду. Всех троих я всячески просила не говорить ничего Грегу, сама не знаю почему. Может быть, боялась, что он сделает только хуже, или боялась, что он окажется не таким благородным, каким я его себе представляю, и сам оставит меня в покое. Не станет за меня сражаться… Тогда я пойму что на самом деле я его нисколечко не интересовала. Никогда. Это было бы страшнее всего.
Где-то около девяти вечера домой пришла мама. Кевин накормил ее ужином, и она отправилась в свою комнату, пожелав всем спокойной ночи. Саманта сегодня почему-то тоже была грустной и вела себя очень тихо, а мне так хотелось, чтобы кто-нибудь оживил эту мертвую атмосферу в доме.
Не зная чем заняться, я калачиком свернулась на кровати и просто лежала, мечтая, чтобы сон наконец пришел, избавив меня от мыслей и тяжести в голове. Где-то в одиннадцатом часу внизу раздался стук. Я не сразу обратила на него внимание, но потом, когда любопытство взяло верх, все же поднялась с кровати и вышла на лестницу. Стучали во входную дверь. Внутри все сразу застыло – это наверняка Грег! Тим тоже услышал этот стук и уже спускался по лестнице к двери. Щелчок замка, какой-то шорох – я изо всех сил напрягла слух, но спуститься ниже боялась. Наконец внизу послышался шепот. Нельзя было не узнать в этом шепоте голос Грега. Он все-таки пришел! Он все-таки думал обо мне! Я и радовалась и одновременно корила себя за это: надо было сильнее на него накричать.
Через минуту снова щелкнул замок и Тим уже поднимался назад.
– Сказал, – буркнул он.
– Спасибо, Тим…
Он все же пришел. Все же я не была ему безразлична. Теперь можно спокойно ложиться спать…
Так я думала, пока не зашла к себе в комнату со стаканом воды с кухни и не увидела в окне торчащую голову Грега. От неожиданности я даже выронила стакан из рук. Осколки разлетелись под ногами, вода забрызгала штаны до колен. Грег улыбнулся и жестами стал просить, чтобы я открыла окно. Я не могла этого сделать, поэтому села на пол около двери и замотала головой. Несколько секунд ничего не происходило, Грег просто недоуменно на меня смотрел, а я смотрела на него, втайне им любуясь. Грег стал размахивать свободной рукой, пытался объяснить мне, что ничего не понимает и что хочет со мной поговорить. У меня разрывалось сердце, потекли слезы, больше всего на свете я хотела открыть это дурацкое окно и расцеловать того парня, что за ним. Грег не оставил попыток и сам попытался открыть его, но окно не поддалось. Я понимала, что это первый и единственный романтический поступок в моей никчемной жизни: парень ради меня лезет в окно. Все ради меня.
Но я ничего не могла сделать. Никогда не забуду того, как Грег на меня смотрел. Чтобы не видеть его глаз я только и смогла что отвернуться, пряча лицо и слезы. Когда я вновь посмотрела в окно, он все еще был там. Грег улыбнулся, как бы надеясь на последнюю попытку, но я не шевельнулась. Он подождал несколько секунд с глупой, но до жути обворожительной улыбкой на лице, а потом… потом по его лицу было видно только то, как он на меня зол. Еще несколько секунд и Грег исчез. Наверное, навсегда.
Ну, и как теперь заснуть?

-2-
Суббота прошла как во сне. Чувствуя себя лунатиком, я проходила весь день по дому, переставляя какие-то вещи на чердаке, в своей комнате, в сарае на заднем дворе. Делала что-то настолько бестолковое, что уже вечером не смогла вспомнить, чем занималась весь день. От еды меня воротило, настроение было как после похорон, а глаза постоянно были на мокром месте.
В воскресенье утром, перед тренировкой группы поддержки, ко мне забежала Элен. В десять утра я еще валялась в постели, поэтому с Элен разговаривала в пижаме и под одеялом.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросила Элен, после того как я все ей рассказала, включая и ночное происшествие. – Грег такой хороший парень. Вы бы с ним могли стать замечательной парой. Я вообще не понимаю, как ты могла вчера не открыть это долбанное окошко.
– Сама не знаю. Но не могу я больше с ним общаться. Мне одной-то опасно ходить по улице, что там говорить про Грега.
– Вот какая же ты глупая. Энн, да ведь Мелисса только этого и хочет, чтобы ты во всем шла у нее на поводу. Разве тебе это нравится? Я думала ты не такая.
– Да я ни за что на свете не стала бы ее слушать, если бы не…
– Энн, ты не можешь просто так все бросить. Вспомни как в фильмах: счастливыми становятся те, кто борется за свою любовь.
– Элен, нет у нас никакой любви и быть не может. По крайней мере, взаимной.
– Да, не повезло же Грегу с тобой – ты такая упрямая. Ну, да, ладно, сейчас не об этом. Если нет любви, тебе нужно бороться за дружбу.
– Я бы с удовольствием, но не такой ценой. Представляешь, что будет, если Грег пострадает, а потом узнает что это все из-за меня? Он все равно не захочет со мной встречаться после такого, так какая разница? Получается, что я просто приблизила очевидное и меньшей кровью – только моей.
– Это еще спорный вопрос. Может быть, он бы и не отказался от тебя. В любом случае, он бы точно нашел выход из ситуации. Выход без крови, если тебе так будет понятнее. – Элен посмотрела на часы. – Слушай мне пора. Но я все равно считаю, что тебе необходимо рассказать все Грегу. И вообще если ты этого не сделаешь, то я сама.
– Нет, Элен, пожалуйста, – истерично пропищала я, бросаясь к ней и путаясь в одеяле. – Умоляю, не рассказывай, пожалуйста.
– Не понимаю, что такого произойдет, если он узнает?
– Пожалуйста, пожалуйста, не рассказывай.
– Ладно, ладно. Раз ты так просишь, хоть я и считаю, что это очень тупо. Но пообещай, что ты поговоришь с Мелиссой прямо в понедельник. Пригрози ей чем-нибудь, скажи, что подашь на нее в суд.
– Ага, замечательное дело получится: без улик, без свидетелей…
– Ну, не знаю, надо подумать. Но поговорить с ней нужно. Ты не должна вот так просто рвать все связи с Грегом. А сейчас мне и правда пора идти – тренировка, так что увидимся завтра. Мы обязательно найдем выход.
– Угу…
Остаток воскресения прошел по-домашнему спокойно. Я старалась дать себе перерыв от постоянных самоуничтожающих мыслей. Поэтому мы с Тимом и Самантой гуляли на детской площадке и, несмотря ни на что, весело проводили время. За прогулкой я почти забыла о том, что произошло с Грегом. На волне временного хорошего настроения я решила, что мне по большому счету и не нужен парень. Ведь так бывает – люди живут вполне счастливо, не задумываясь о том, что им положено иметь вторую половинку. Я буду самодостаточной. И вообще, зачем нужен парень? Затем, чтобы потом выйти замуж? А зачем нужен муж? Затем чтобы добровольно лишить себя свободы и приобрести в замен постоянную головную боль? Да еще кучу неудобств в придачу? Перед мужем всегда нужно ходить красивой, вряд ли ему понравились бы мои растянутые спортивные штаны в которых так удобно. Или же муж нужен затем, чтобы можно было создать новую, никому не нужную, ячейку общества – семью? Кому нужны все эти условности? Есть семьи, в которых мать, например, живет с ребенком без мужа, и это тоже семья. Мы – прямое тому доказательство: мама отлично живет и без отца. Может быть, и я так смогу? Стану взрослой и возьму ребенка из приюта. С ребенком одиночество мне не грозит.
Да, решено, я хочу сама решать, как мне жить. Придется оставить все свои мечты о первых поцелуях, романтических свиданиях и другой ерунде. Вдруг вся эта ситуация с Грегом – явный знак. Знак того, что мне действительно не суждено хоть когда-то завести отношения. Бывает и такое. Нужно просто смириться. Сосредоточиться на… чем-нибудь другом. Осталось только решить, на чем именно сосредотачиваться.

-3-
Страх, с которым я проснулась в понедельник утром был сродни тому ужасающему чувству беспомощности, которое было у меня в первый учебный день. Этот страх ужасно раздражал, ведь меньше суток назад я решила, что не буду больше бояться. Решила, что я самодостаточная, взрослая и легко могу прожить в гармонии с собой без лишних переживаний по поводу парней. Даже если эти парни до ужаса милы и не против быть моими друзьями. Сегодня я шла пешком, обдумывала, что скажу Мелиссе.
Долго искать ее не пришлось – она сидела на скамейке недалеко от входа в школу, болтая со своими расфуфыренными подругами. Поговорить с ней я решила прямо перед первым уроком, чтобы не растягивать мучения надолго. Как ни странно, мои подруги тоже пришли пораньше.
– Ты решила, что будешь ей говорить? Если нет, то у меня есть кое-какие идеи, – с кровожадной улыбкой спросила Рокси, беря меня под руку. – Хочешь, я подойду с тобой?
– Нет, не нужно. Не хочу, чтобы она думала, что я трусиха. И я уже все придумала. Не речь, конечно, но мои слова разрешат ситуацию так, чтобы всем было хорошо.
– Тогда вперед, покажи ей. Пусть знает, как с тобой связываться, – Элен давала последние наставления.
– Да, иди и отвоюй у нее своего парня, – чуть ли не прокричала Рокси.
Я лишь одарила ее таким взглядом, который не требовал пояснений.
– Ну, потенциального…
Собрав всю свою решительность в кулак, я, оставив девчонок за спиной, подошла к Мелиссе.
– Нам надо поговорить, – на одном дыхании выпалила я. – Давай отойдем.
Мелиса, судя по всему, не ожидала, что перед ней вдруг появлюсь я во всей своей красе. Она опешила на пару секунд, но быстро взяла себя в руки.
– С чего это я буду с тобой разговаривать? Откуда ты свалилась с такими мыслями?
– Очень нужно поговорить с тобой с глазу на глаз. – Я как могла, старалась держаться.
– Ну, если очень нужно, то говори здесь – у меня нет секретов от моих подруг. – Мелисса говорила в своей манере – растягивала слова, как бы играя на публику. И это, надо заметить, у нее отлично получалось: все кто был в радиусе двух-трех метров, оставили свои дела и превратились в спецрадары, готовые засечь малейшее колебание ее голоса.
– Ладно, скажу здесь. Пару дней назад ты в туалете разговаривала с двумя парнями о том…
– Эм, ладно… Энн, давай отойдем, раз уж ты так настаиваешь. – Мелисса встала и даже не побрезговала прикоснуться ко мне, чтобы направить меня ко входу в школу. Мы вдвоем нашли первый попавшийся безлюдный уголок и остановились.
– Говори, что тебе надо? – потребовала Мелисса.
– Я только хочу тебе сказать, что к Грегу я больше не подойду. Собственно, я уверена, что и он больше ко мне не подойдет. Поэтому скажи своим парням, что больше не нужно за мной следить, и за Грегом особенно. Раз уж ты такая… – я чуть не вставила слово «чокнутая», но вовремя сдержалась, – то мне проще уступить. Не хочу, чтобы из-за наших разборок он пострадал.
– Однако, неожиданный поворот событий. – Мелисса определенно смаковала этот свой триумф, когда я сдерживалась из всех сил чтобы не расплакаться. – Что ж, ладно, я проявлю небывалую щедрость и скажу им, чтобы больше не тревожили тебя. Разумеется, наш нейтралитет в этом вопросе сохраняется, только если ты сделаешь, как обещаешь. Если же условия будут нарушены… в общем, ты меня поняла.
Она развернулась на каблуках и с довольным видом уже направилась обратно, как вдруг остановилась:
– Знаешь, это еще не все. Не смей больше мне перечить, поняла? А то у меня много знакомых парней, которые сделаю все ради … В общем тебе этого знать не нужно. Ты поняла?
– Поняла, – выдавила я из себя.
– Вот и отлично, я же говорила, что долго ты здесь не задержишься.
Мелисса ушла, а я сжалась в комок и разревелась. Не знаю, от чего я ревела больше – от унижения или оттого, что отношения с Грегом закончились, так и не успев начаться.

-4-
Как и следовало ожидать, девчонки, узнав о том, что я сказала Мелисе, меня не поддержали, а напротив, даже обиделись. Обиделись на меня, хотя я и не понимала, как все это касается их. Они ни как не могли взять в толк «почему я не наорала на Мелиссу, не выдрала у нее клок волос, не переломала каблуки». А я знала одно: никто мне не поверит, посчитают, что это просто разборки школьниц, и Мелисса, оставшись безнаказанной, найдет способ навредить. Я боялась за себя и особенно за Грега, поэтому сделала так, как сделала. Мне пришлось всю большую перемену уговаривать девчонок помалкивать перед Грегом и с трудом, но они все же согласились, хотя и практически перестали со мной разговаривать на эту тему.
Теперь в школе не было никакой радости. Я чувствовала себя предателем. Грег смотрел на меня с каким-то презрением, постоянно ходил злой и раздражительный, как на иголках. Спустя несколько дней после нашей ссоры с Грегом, Тим пытался вытащить из меня информацию, узнать, в чем дело, но я не раскололась.
Я часто видела Грега в школе, но тут же отворачивалась, когда он поворачивался в мою сторону. Теперь только и оставалось, что любоваться им тайно.
На радость Мелиссе я старалась стать незаметной: ни с кем не разговаривала, после школы сразу бежала домой или за сестрой в садик, и не проявляла никакого интереса к общественной жизни. Мои подруги дулись на меня, хоть я и не понимала почему. От этого тоже легче не становилось. В общем, жизнь превратилась в жуткое подобие моего кошмарного прошлого, только теперь даже Юджии не было рядом. Пару раз девчонки пытались уговорить меня все рассказать Грегу, но я буквально умоляла их этого не делать. Из-за этого они еще больше сердились.
Дни теперь тянулись так медленно, что терпения досиживать последние уроки часто не хватало. Я мучилась от гнетущего однообразия, но ничего не могла с этим поделать. Монотонность и скука буквально затянули меня с головой – своеобразный кокон медленной смерти от тоски.
Все школьные события проходили мимо меня. Даже выборы нового капитана группы поддержки, над которыми так трудились подруги, я проигнорировала. Потом узнала, что это место отошло Хлое. Что ж, она вполне достойна этого звания. Капитаном футбольной команды оставили Грега. Я тайком пробралась под трибуны, чтобы хоть краем глаза посмотреть на Грега в деле, когда они устраивали отбор, но вовремя сообразила, что от лишнего лицезрения парня, мне станет только хуже и ретировалась в свою пещеру с книгами.
Расслабляться и хоть немного улыбаться получалось только дома с мамой и сестрой. С младшей сестрой, так как Ари сводила меня с ума болтовней о своих любовных похождениях. В ее болтовне не было бы ничего страшного, если бы не постоянные рассказы о том, как ей хорошо с ее парнем. Я снова чувствовала себя ужасно одинокой. Все как раньше, а я-то глупая надеялась на перемены.
Опять улыбаемся и машем, Метьюс. Улыбаемся и машем…
Когда в пятницу, спустя четыре неимоверно долгих дня после моего поражения Мелиссе, я записывала все свои проблемы в дневник, то сдалась и, наверное, целых два часа провалялась на полу, заливая ковровое покрытие слезами. Так паршиво на душе мне не было уже очень давно.
Думаю, любой человек, который имеет хотя бы небольшую тягу к обретению собственного счастья, оказавшись на моем месте, не стал бы лить слезы, а наоборот, принял бы опасность на грудь. Только не я. Мне все еще было страшно за Грега, который может все испортить, тем самым, разрушив мои хрупкие и слабые воспоминания о нескольких наших счастливых днях, проведенных вместе.
Вот так и получилось, что я снова превратилась в овощ, как тогда, когда меня кинула единственная подруга.
Настоящее овощное существование без каких-либо стремлений к лучшему. В принципе, ты именно так и планировала провести свои два года в старшей школе. Так что все просто идет по плану, Метьюс.

Глава 7

КАК КОНТРОЛИРОВАТЬ ЭМОЦИИ? СПРОСИТЕ КОГО-НИБУДЬ ДРУГОГО.
-1-
Сегодня пятница. С нашей односторонней ссоры с Грегом прошло сто лет. По каким-то причинам, которые я, как и многое в последнее время пропустила, пропущенный урок физкультуры со вторника перенесли на сегодня. Настроение у меня было как у обдолбанного пациента какой-нибудь клиники для душевнобольных. Поэтому сегодня на уроке я старалась тупо отбивать мяч своей партнерше Саре – еще одной миловидной девочке с хвостиками, и одновременно молилась о том, чтобы этот день поскорее прошел. Чем скорее я окажусь дома, тем лучше. Запрусь в комнате и буду тупо пялиться в телевизор или в потолок. Или же возьму какую-нибудь книгу. Но никакой романтики. Лавкрафт[20 - Го?вард Фи?ллипс Лавкрафт (20 августа 1890, Провиденс, Род-Айленд, США – 15 марта 1937) – американский писатель и журналист, работавший в жанрах литературы ужасов, мистики, фэнтези и научной фантастики, совмещая их в оригинальном стиле. Наиболее известен созданием цикла произведений «Мифы Ктулху», объединённого авторской мифологией. Произведения Лавкрафта ныне выделяются в отдельный поджанр – так называемых «Лавкрафтовских ужасов». Сам Лавкрафт относил свои произведения к жанру так называемых «космических ужасов» и «странной фантастики».] подойдет идеально. Всего в десяти метрах от меня Грег работал в паре с Эшли. На свежем воздухе соображаться должно лучше, но со мной сегодня что-то определенно не так.
Тренер заставил нас перекидывать мяч друг другу с благородной целью: научиться правильно принимать его без потерь. Мне было сложно сосредоточиться хоть на чем-нибудь, тем более на маленьком мячике, так что он постоянно улетал в сторону. Сара фыркала и вздыхала каждый раз, когда я теряла мяч и волоклась за ним в обход всех учеников.
– Ты не хочешь поменяться? – Мужской голос раздался совсем неподалеку, заставив меня напрячься. Я как раз в очередной раз упустила мяч и, кое-как словив его, тащилась назад к недовольной партнерше.
– Да с удовольствием. По-моему, Энн сегодня не выспалась, от нее ни какого толку. – Сара недовольно встряхнула волосами и смешалась с толпой.
Напротив меня стоял Саймон. Я оглядела его с ног до головы. Как всегда хмурый и серьезный. Мы давно с ним не разговаривали.
– Привет, – неуверенно поздоровалась я, пиная мяч парню, без смущения разглядывавшему меня.
– И долго ты будешь изображать из себя зомби? – без тени улыбки спросил Саймон, останавливая мяч.
– Что?
– Зомби, Энн, зомби.
– Никого я из себя не изображаю.
– Прекрати. Что у тебя произошло с Грегом и с Мелиссой?
– Откуда ты знаешь?
– Я умею слушать и делать выводы. – Он как-то неопределенно пожал плечами.
– Тогда чего тебе от меня надо, если ты уже все знаешь? – чересчур грубо спросила я.
– Возможно, я смогу тебе помочь.
– Чем это?
– Для начала я тебя выслушаю.
Я замерла, уставившись на парня. С чего вдруг я должна ему все рассказать? Мы не друзья. Пара случайных прогулок до магазина, где он осыпал меня колкостями и черным юмором, и странная беседа на школьном дворе – вот и все что у нас было. Да и есть ли смысл что-то ему рассказывать? Он так же будет советовать мне признаться во всем Грегу.
– Энн, давай так: мы отбросим все формальности и ты просто расскажешь мне все по порядку. Уверен, что вместе мы сможем найти выход. – С Саймоном случилось что-то странное – он будто стал мягче. Меня это удивило: странно, что он так умеет.
– Ну…
– Давай поговорим сегодня после школы? Ты не занята?
Я закашлялась:
– Да уж, очень не занята.
– Тогда жду тебя на крыльце после уроков.
– Хорошо. – Поверить не могу, что я согласилась.
Одно дело делиться подобными проблемами с девчонками, и совсем другое дело, когда перед тобой будет сидеть парень. Парень, с которыммы даже не друзья. Парень, который очевидно недолюбливает Грега. Чем он сможет мне помочь?
– Вот и договорились. А теперь лови мяч. И постарайся проявить чуть больше активности, иначе тренер заставит тебя бежать пару кругов вокруг поля. Тебе же это не нужно.

Все оставшиеся уроки я ломала голову над тем, зачем мне понадобилось вести душещипательные беседы с Саймоном. Так ничего и не надумав, после занятий я вышла на школьное крыльцо. Он уже стоял на последней ступеньке и курил. Увидев меня, Саймон кивнул головой в сторону от выхода. Я последовала, куда показали. Молча, не сказав мне ни слова, парень поравнялся со мной и продолжал куда-то идти. Я, недоумевая, шагала за ним. До чего же это странно: идти с кем-то в напряженном молчании. Или волнуюсь только я?
Саймон успел выкурить вторую сигарету, когда наконец остановился, открывая передо мной дверь. Это была пиццерия. То место, куда я так и не решилась зайти ни разу, хотя часто заказывала от них доставку.
– Проголодалась? – вежливо спросил он.
– Нет.
– Все равно уже пришли, так что заходи.
Мы нашли свободный столик в отдалении от основной толпы посетителей. Саймон галантно пододвинул мне стул, а потом уселся напротив.
– Закажем тебе кофе или чай? Может все же перекусишь?
– Нет, спасибо, не хочу. И кофе я не пью. Да и чай, если честно, тоже не очень-то приветствую. Давай без лишних прелюдий, – я смутилась, но решила выложить Саймону все свои сомнения сразу. – Даже не знаю, зачем я согласилась прийти сюда. Так что, может, мы просто разберемся с этим глупым недоразумением поскорее?
– Здесь не принято сидеть без заказа. – Он опять ни капельки не смутился, вообще не изменился в лице.
– Добро пожаловать, уже выбрали что вам принести? – спросила девушка-официантка, только что подошедшая к нашему столику.
– Не передумала? – Саймон поднял бровь, вопросительно посмотрев на меня.
Я нахмурилась и скрестила руки на груди.
– Что ж, тогда я закажу тебе сам. – Он (опять не смутившись!) пожал плечами и обратился к официантке: – Мне маргариту, колу и картошку. А девушке… пожалуй сок. Апельсиновый, свежевыжатый. И мороженное. Давайте банановое.
– Одну минуту. – Официантка стрельнула в Саймона глазками и удалилась.
Как он узнал что мой любимый сок из апельсинов, а вкуснее бананового мороженного может быть только… банановое мороженное?
– Теперь доволен? – Сегодня я определенно сама любезность. – Можешь покончить со всем этим цирком и перейти к делу?
– Конечно. Рассказывай.
– Я должна рассказывать?
– Ты хочешь, чтобы это сделал я? Это не я кричал на Грега посреди школьного двора, не я в панике прибегал домой, готовый разразиться в истерике, ах да, и не я уже больше недели хожу таким веселым, словно устроился работать могильщиком на кладбище.
Я уставилась на парня во все глаза. Неужели Тим рассказал ему про то, как я со слезами на глазах прибежала домой и как просила брата не пускать Грега? Черт… Да еще это его «я умею слушать и делать выводы». Значит, Саймону известно все. Каждая мелочь во всей этой абсурдной истории. Может быть, он даже девчонок пытал, пока они не сдались и не выложили ему все до последней мелочи?
– Зачем ты притащил меня сюда, если знаешь абсолютно все?
– Я же сказал, что хочу тебе помочь. Начни хотя бы с того, что выскажи все то, что накипело.
– Я уже рассказывала обо всем девчонкам. Повторять в пятый раз? Это неприятно…
– Но, я не стану советовать тебе бежать к Грегу и перекладывать все проблемы на его голову. – Саймон внимательно следил за моей реакцией. – Перекладывать что-то на его голову вообще занятие бессмысленное.
– Ты наставил повсюду прослушивающих жучков?
– Нет.
– Тогда что? Почему все рассказывают тебе то, о чем я просила их никому не говорить?
– Заботятся о тебе вот и все. Рокси не виновата в том, что ей не безразлично твое состояние. Тим тоже волнуется. Он вообще-то поверхностный парень, но многое видит и понимает лучше других. Что им остается делать, когда ты отвергаешь всякую помощь? Конечно, все они советуют тебе совсем не то.
– А у тебя значит есть совет получше? – не выдержав, я психанула. – Какой-то удивительный и чудесный вариант выхода из данной ситуации?
– Само собой, – спокойно ответил Саймон.
Да этот парень похоже непробиваемый! Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда я уже готова вскочить с места и со злости зашвырнуть солонку со стола в ближайшее стекло. Подошла официантка с подносом. Пока она выкладывала заказ, неизменно бросая на Саймона кокетливые взгляды, мы оба молчали. И к чему собственно я так разозлилась? Для чего вся эта враждебность? Саймон просто хочет мне помочь. Много у меня знакомых парней, горящих таким желанием? Лишившись Грега, я не могу похвастаться ни одним.
– Ладно, – я сдалась и сменила гнев на милость после ухода девушки. – Извини меня. Вся эта ситуация жутко идиотская. Но ты-то не виноват, не стоит мне на тебя кричать.
– Угощайся. – Саймон пододвинул мне креманку с мороженным. Уголки его губ немного подернулись вверх.
– Радуешься победе?
– Это всегда приятно.
– Да уж. – Мой гнев практически мгновенно исчез без следа, его место заняла улыбка.
– Так как все было? Твоя версия.
И я рассказала. Отбросила в сторону все сомнения и мысли о том, что Саймон мне не друг, а практически незнакомый человек. Рассказала все, что только смогла вспомнить. Пока копошилась ложкой в мороженном, успела выложить не только саму суть проблемы, но и все свои мысли и чувства по этому поводу. Саймон ни разу не перебил меня. От чего я чувствовала себя как на исповеди. Незаметно для меня, пока я открывала ему душу, Саймон подсунул мне кусок от своей пиццы, который я с удовольствием съела. Картошку мы тоже поделили.
– А теперь девчонки на меня обижаются. Но как они не понимают, что не могу я рассказать все Грегу? По разным причинам. – Я с грустью уставилась в лицо Саймону. – Ты ведь ему не проболтаешься?
Впервые за весь день я увидела на его лице некое подобие настоящей улыбки.
– За это можешь не переживать. Мы с братцем редко болтаем по душам.
– Обещаешь?
– Слово скаута. Так устроит?
– Я верю, что не расскажешь.
– Вот и поставим точку.
– Так что? Какой вариант действий предложишь ты? – неуверенно поинтересовалась я, запихивая в рот еще одну палочку картошки.
– Секрет.
– Что?
– Секрет, – повторил Саймон, пожимая плечами.
– Ты не собираешься мне говорить? Ты же затем меня сюда и позвал, чтобы помочь советом!
– Я позвал тебя вовсе не за этим.
– А зачем тогда?
– Захотелось.
– Ты… ты издеваешься? – От возмущения у меня даже слов не нашлось.
– Вовсе нет. – Саймон замолчал, уставившись на меня своими дико зелеными глазами.
Так прошла целая минута, но он не сказал больше ни слова.
– Знаешь, все же зря я тебя послушала. – Схватив рюкзак, я резко встала. – По тебе, конечно видно, что тебе незнакомы обычные человеческие переживания, но не настолько же. Заставил меня все пересказывать, хотя я сказала… что это трудно. И все только для того, чтобы потешить себя? Лучше купи себе для развлечения комиксов, а меня оставь в покое. Обойдусь без тебя, твоего занебесного эго и завышенной самооценки. – Метнув в Саймона разгневанный взгляд я поспешила к выходу. – Счет за мороженное предъяви Тиму, нечего ему было трепаться. Тоже мне, нашел с кем поделиться!
Пока я неслась домой, меня распирало от злости. Праведный гнев – вот как это называется. Кем возомнил себя этот парень? Сует нос в чужие дела просто для того, чтобы жилось веселее. Зря я надеялась на то, что пробужу в нем хоть какие-то чувства. Похоже, это бесполезно. Слава Богу я не первый день живу на Земле и посмотрела ни один фильм про подобных людей. Пользуются своей божественной внешностью, играют с чувствами других людей, считают, что все должны боготворить их! Мерзкий Саймон! И это при том, что у него такой потрясающий, добрый, чуткий брат. Брат, которого я так обидела.
Дома я расшвыривала свои вещи по комнате с такой силой, что после попадания рюкзаком в стену, с полочки упали все фотографии. Больше всего меня бесило и распирало от того, что я верила в наше с Саймоном будущее. Как друзей. Мне очень хотелось иметь друга среди парней. Само собой, я делала ставки на Грега, но после того, как все разрушилось, потерять Саймона было вдвойне обидно.

***
Запись от 5 октября, 2007
Давно не писал, было совсем не до этого. Я вел расследование. Опять из-за нее. (Спятил же)
Началось все с того, что вся школа (по крайней мере любители поесть на свежем воздухе) стала свидетелем того, как «какая-то новенькая дура наорала на Грега прямо на глазах у всех» – почти дословная цитата какого-то пацана, услышанная мной в мужском туалете. Больше этот кретин не будет так грубо выражаться в адрес Энн. По крайней мере пару месяцев, пока его челюсть не заживет, и ему не вставят два передних зуба. Скажет своей дурацкой мамаше, которая так дерьмово его воспитала, что поскользнулся в туалете и приложился башкой об унитаз, и больше не будет так говорить об Энн.
Я сам был крайне
удивлен тем фактом, что Энн сорвалась на Грега. В последнее время мне казалось, что они сдружились (спасибо Тиму, который сливает мне информацию). Безусловно, я тут же возгордился Энн, решил, что она действительно идеальная девушка, раз смогла понять какой же Грег идиот и, не побоявшись общественного осуждения, порвала с ним все связи. Но, как оказалось, меня ждало разочарование.
По ее лицу, по ее апатии, по отсутствию интереса к разговорам девчонок в столовой, и дураку было бы ясно, что такое поведение по отношению к Грегу – вынужденное. Пришлось прислушиваться к сплетням. Ничего толкового не услышал. Тим сказал, что она плакала, когда пришла домой после той истерики. Черт, кто ее обидел? – это единственное, что меня интересовало на протяжении нескольких дней, пока я не вытащил все подробности (полную версию произошедшего) из Рокси.
Оказалось, что этот придурок ее обидел. Точнее все дело в Мелиссе. Но Грег даже не старался поговорить с Энн, помочь ей справиться с горем. Да, к сожалению, для нее это горе (девчонки ведь вечно все драматизируют). Если бы она отшила меня так же как его, я бы не оставил попыток. Стоит только посмотреть в ее несчастное лицо, как сразу все ясно. И чего он не понимает? Сколько времени должно пройти, прежде чем он вынет голову из задницы? Нужно было что-то делать.

Именно по этому, сегодня я назвал ее зомби, на что она обиделась. Больше не стану обзывать ее. Зато Энн все мне рассказала, когда я пригласил ее на обед в пиццерию. И пусть я все это уже знал, главное, что я смог помочь ей выговориться. Надеюсь, ей станет легче. План как вывести ее из апатии у меня уже был, но хотелось иметь четкую картину (и дело вовсе не в том, что мне ужасно хотелось увидеть ее, поговорить с ней наедине).
Конечно же я не мог не накосячить – жутко ее выбесил. Но это я исправлю.
В любом случае, я поговорю с Грегом. Нормально поговорю. Иначе у девчонки будет нервный срыв и придется тратиться на таблетки. А если уж это не сработает, то придется мне пообщаться с этой чокнутой сукой Мелиссой.

Разговор с братцем прошел на ура. Думаю, больше он не станет тянуть и поможет Энн перестать убиваться. Если он за пару дней не исправит ситуацию, я сделаю все сам, потому что…



Не знаю почему, просто мне это нужно.
Точно.

P,s.: почему для девчонок любая проблема – это конец света?

-2-
Успокоиться и прийти в себя (все относительно) мне удалось только на следующий день. Рутинная домашняя работа кого угодно приведет в чувства и охладит пыл. Мы с Самантой, наслаждаясь редким в последнее время обществом друг друга, занимались стиркой, ужином и разбором мусора в сарайчике на заднем дворе. Да – сарай за домом – неисчерпаемая бездна мусора, которую никто не может разобрать до конца вот уже несколько месяцев. После плодотворной работы Сэм отправилась в свою комнату, где тут же и заснула, а мне пришлось идти к себе, хотя одиночество в последнее время меня ужасно тяготило.
В общем, это был один из тех редких ранних вечеров, когда я пыталась разобраться в своих записях по алгебре. Удобно устроившись на кровати в своей любимой пижаме, обложившись книгами и тетрадями, я пыталась вникнуть в то, что же такое интеграл и с чем эту (очередную!) закорючку едят. Полностью уйдя в поиски ответа на этот вопрос, я не сразу заметила голову Грега, торчащую в окне. Я оторопела и не знала, что же мне делать: толи сидеть как в прошлый раз, толи броситься открывать окно. Но Грег на меня даже не посмотрел, он вытаскивал что-то из внутреннего кармана своей спортивной куртки. Той куртки, в которой так уютно, тепло и хорошо пахнет…
Как вкопанная я сидела и наблюдала за тем, как Грег достал из внутреннего кармана нож, подсунул его куда-то между рамой и подоконником и начал сосредоточенно водить из стороны в сторону. Спустя мгновение он нащупал задвижку и аккуратно, подцепив ее лезвием, сдвинул ее вверх. Открыв рот и замерев с открытой тетрадью на коленях, я смотрела, как Грег поднимает окно, впуская в комнату прохладу вечера. Через несколько секунд он уже стоял у меня в комнате рядом со взломанным окном (я такое только в кино видела и всегда не верила, что это возможно).
– Я не уйду, пока ты мне все не объяснишь, – заявил Грег, сложив руки на груди.
Я же настолько офигела, что не могла собраться с мыслями. Грег стоял прямо передо мной, такой красивый, такой желанный, что я просто не могла выговорить ни слова. Но… он все же не оставил попыток. Он сам предпринял еще один шаг. Ему не все равно, что я места себе не нахожу.
И о Боже! Это же так чертовски романтично!
– Энн, прости за эту вольность с окном, но мне нужно с тобой поговорить, – не дождавшись моего ответа, начал он. – Я больше так не могу, ты просто обязана мне все объяснить. Что тогда случилось? Почему ты на меня сорвалась? Почему теперь избегаешь меня, не берешь трубку, не подходишь к двери? Что я такого сделал? Ты не хочешь быть моим другом? Так почему просто-напросто не сказать об этом прямо? То есть, ты, кажется, так и сказала, но… Объясни мне.
– Грег…
– Слушай, я всю голову сломал, все думал, что же такое я сказал или сделал, что ты вот так со мной обошлась? Мне казалось, что ты совсем не против того, что мы с тобой проводили время вместе.
Он считает, что это я по своей воле так с ним поступила, считает, что я плохая. Мне хотелось сказать, что все не так, но рот как будто зашили. Я могла только молча сидеть, уставившись на свои колени.
– Да не молчи ты. – Грег быстро прошел к кровати, сел рядом, и из всех сил схватил меня за плечи. – Не молчи, Энн, пожалуйста. Неужели я не достоин хотя бы того, чтобы ты мне ответила?
– Да не из-за тебя это! – крикнула я ему прямо в лицо. По-моему я впервые смотрела на него так близко, видела его глаза, его прекрасные карие глаза.
Грег меня отпустил, перенеся руки на мою коленку. Боже, пусть будет что будет, но я не могу больше молчать, стараясь уберечь его. Я же не железная. И пускай все мои труды пойдут насмарку. Он же залез ко мне в окно! Он сделал шаг! Молчать и дальше будет просто нечеловеческим свинством.
– В чем же тогда дело? Может, ты считаешь, что между нами все происходит слишком быстро? Может, думаешь, что я имею какую-то определенную цель, поэтому и провожу с тобой время? Если это так, ты только скажи и я…
– И не во мне дело. Это все из-за другого человека.
– Какого, Энн? Что за глупость?
– Не глупость это. Помнишь нашу последнюю прогулку, тогда ко мне еще какие-то парни приставали?
– Помню, конечно, и что?
Ты так быстро сдаешься, Энн?
Ничего подобного – я итак держалась столько, сколько могла.
– А то, что их подослала Мелисса, чтобы они отбили у тебя желание со мной прогуливаться.
– Что значит отбили?
– А то и значит. Они должны были меня… напугать. Под этим подразумевается пустить в ход кулаки, а если бы и ты там был, то и тебе бы попало. А как я могу допустить такое? Ты ведь спортсмен и планируешь им оставаться, я думаю. Поэтому я, когда услышала ее разговор в туалете о сорвавшейся операции… мести, решила, что не буду подвергать тебя опасности. Решила, что не имею на это никакого права. – Я уставилась в свои колени, так как боялась смотреть на Грега. – Можно сказать, что я выбрала меньшее из зол и поссорилась с тобой. Сам подумай, зачем тебе рисковать собой из-за меня…
Грег ничего не ответил. Вместо этого он резко наклонился и обнял меня.
– Энн, все же получается, что все это из-за меня. Ты меня защищала, а я такой идиот. – Грег прижал меня еще сильнее. – Какая же ты дурочка, что сразу мне все не рассказала. Подумай сама, разве бы я смог, разве бы пренебрег дружбой с таким замечательным человечком как ты? Даже если бы эта сумасшедшая натравила бы на нас целый батальон спецназовцев. Конечно, они бы меня наверняка убили, но я бы бился до последнего. Ведь ты же настоящий друг. Такими людьми не разбрасываются. Прав был Тим, когда расхваливал твои добродетели. – Он разжал руки и посмотрел прямо мне в глаза, из которых уже текли слезы. – Ты такая дурочка, что поддалась Мелиссе. Ну почему же ты мне все сразу не рассказала, ведь это я виноват. Это она из-за меня такое устроила. Ты могла пострадать из-за меня.
– -Нет, вина не твоя. Я боялась, что если ты все узнаешь, то сделаешь только хуже. А если бы я тебе ничего не сказала, и продолжала бы с тобой гулять, как ни в чем ни бывало, то ты бы пострадал. Потом бы узнал что все это из-за меня, и все кончилось бы. – Набравшись смелости, я снова к нему прижалась. – Прости…
– Да за что прощать-то? За то, что ты меня выгораживала?
– За то, что не рассказала тебе все сразу.
– Ничего. Хотя знаешь, я ведь реально себе всю голову сломал, мучился, думал… Мне без тебя было плохо.
– Правда? – с надеждой спросила я, снова от него отпрянув.
– Правда. – Грег обнял меня в третий раз. – Хорошо, что все разъяснилось. И мне действительно тебя не хватало.
– Да, хорошо. Только что делать с Мелиссой? Если она снова увидит что мы общаемся, то все поймет.
– Мелиссу я возьму на себя, так что ты не бойся. Теперь это мое дело. Ты и так слишком долго варилась в этой каше. Теперь моя очередь. – Он смешно всплеснул руками и продолжил: – Это ж надо! Из-за такой глупости ты так изводила себя. Девчонки, вы просто сумасшедшие. Вечно все превращаете в драму.
По улыбке на его лице я поняла, что он больше не злится на меня.
– Наверное… Надеюсь, у тебя все получится.
– Не сомневайся. – Его улыбка, без тени страха или волнения сказала мне больше, чем его слова. Грег все решит. – Эм… ладно, тогда я наверное пойду. Нужно подумать, как поступить с Мелиссой и ее комплексом бога.
Мы оба встали около окна.
– Я правда рад, что все прояснилось. – Он наклонился ко мне и чмокнул в щеку, потом развернулся и вылез в окно, бросив еще одну улыбку на прощание. – До завтра.
– У меня же есть дверь, – как-то поздно спохватилась я.
– Не волнуйся, тут не сложно спуститься. – Он еще раз улыбнулся и исчез.
Окно я захлопнула и заложила подушками сама не знаю зачем. Но чем же мне заложить собственные мысли? Я была так счастлива, что не могла перестать думать о Греге. Его поцелуй, его слова, его лицо – вертелись в голове подобно урагану. Про алгебру и неведомые интегралы я забыла. Развалилась на кровати, улыбалась и мечтала. Наконец-то поток мыслей мог течь спокойно, без преград. Я так счастлива! Грег такой замечательный. Зачем же я так тянула? Нужно было признаться ему во всем сразу. Сколько времени мы упустили зря.
Боже, Энн, похоже, ты окончательно влюбилась.
Хотя… Если подумать, почему-то все вокруг знали о том, какая трагедия разыгралась между мной и Мелиссой, а Грег не знал. Это его природное отсутствие любопытства или же ему действительно было не интересно? Но, это же не так. Он интересовался и не раз. Но слишком быстро опустил руки… Он не стал за меня бороться. Придумал что-то себе в голове и решил… спустить все на тормозах? Он так быстро отказался от меня? Но почему тогда пришел сегодня с ножом? Боже, почему мне обязательно все анализировать? Почему нельзя просто радоваться тому, что все пришло в норму?
Чертов врожденный мазохизм. Даже удивительно, что продолжительность жизни у женщин, которые так склонны к въедливому самоанализу, гораздо выше чем у мужчин.

-3-
Воскресение было окутано аурой счастья. Давно такого не было. Но от этого, от резкой смены настроений, только приятнее. Весь день мне хотелось только одного: как в диснеевских мультиках заменить свою привычную речь на песни. Саманта радовалась вместе со мной. Она даже уговорила меня купить ей воздушный шарик, который позже привязала к рюкзачку, когда мы отправились гулять в парк.
В этот день я плохо за ней следила. Отмечала передвижения сестры по детской площадке лишь краем глаза. Остальное время я потратила на мечты. Скрываясь от реальной жизни, я так привыкла сбегать в собственное воображение, что это уже стало сильнее меня. Мечты – это как дополнительная реальность, в которой ты живешь в собственном идеальном мирке. От подобных привычек не так-то просто избавиться. Летая в облаках, я уселась на парковую скамейку.
А если бы он поцеловал меня в губы…
– Ты действительно считаешь, что мне не знакомы человеческие переживания? – голос Саймона раздался так близко и так громко, словно зазвучал у меня в голове.
Подскочив на месте, я обернулась. Саймон сидел на скамейке рядом со мной. Точнее, он развалился на скамейке рядом со мной. Этакая поза повелителя мира.
– Привет. Я тебя не заметила.
Господи, как я могла его не заметить?! Давно он тут сидит? Надеюсь, мое лицо сейчас не как у окончательно свихнувшейся от любви сумасшедшей?
– Ничего. Когда я подошел, ты явно была где-то не здесь. – Он сильно затянулся и выпустил густой дым ровными колечками.
– Хм… да, задумалась.
– Так ты и правда так считаешь? – Саймон смотрел на меня так спокойно и умиротворенно, будто его ни сколько не интересовал мой ответ. – У меня, как ты сказала… занебесное эго?
Глядя в это спокойное и прекрасное лицо, на котором не было ни капли враждебности, я вспомнила, что сегодня я самый счастливый человек на планете. Так что злиться на Саймона мне просто не к лицу. Наоборот, мне захотелось поделиться с ним своей радостью.
– Нет, прости, я так не считаю, – я рассмеялась. – Это было не вежливо с моей стороны. Просто тогда ситуация была и без того напряженной, а ты еще подлил масла в огонь.
– Вот как?
– Ага.
– А сейчас напряжение спало?
– Да, – я снова рассмеялась. Это было так приятно, и я так долго не могла себе этого позволить. – Сейчас все замечательно. Мы с Грегом поговорили, если тебе интересно, он назвал меня дурочкой и сказал, что решит эту проблему.
– Замечательно. Я буду рад снова видеть у тебя на лице признаки жизни.
– Ха-ха.
Признаки жизни! Посмотрел бы с какой мрачной физиономией он сам разгуливает!
– Это твоя сестра? Саманта?
– Да. Откуда ты знаешь? Опять Тим?
– А ты уже запретила ему со мной разговаривать? – Саймон ухмыльнулся.
– Нет. Я на него даже не ругалась. Забыла если честно. Да его и дома-то не было. Готовится к предстоящей игре, наверное.
– Считай, ему повезло. Не представляю, что бы ты могла с ним сделать, если бы дала волю своим чувствам. Из пиццерии ты выбежала явно… расстроенная. Разве что огненного шлейфа не хватало для полноты картины.
– Да уж, – промямлила я, и постаралась скрыть свое смущение за очередной порцией смеха. – Прости. Иногда моя эмоциональность перекрывает здравый смысл.
– Мы же подростки. У нас бушуют гормоны, так что все это в пределах нормы.
– А ведь точно. Никогда не списывала все свои проблемы на гормоны. Спасибо за шикарную идею.
– Всегда пожалуйста.
– Ну, а ты как тут оказался? – Окончательно расслабившись и зарядившись доброжелательностью, я решила разговорить Саймона и провести хороший вечер в приятной компании.
Забавно, что приятную компанию мне должен был составить человек, от которого я чуть ли не отреклась несколько часов назад. Мысленно я посмеялась над своей глупостью. Подросткам свойственно принимать скорые решения, опираясь только на свои эмоции. Гормоны, что тут еще скажешь?
Мы с Самантой проторчали в парке практически до темноты. Саймон тоже не торопился домой. Так что мы с ним по очереди раскачивали качели, крутили карусель и толкали Саманту из стороны в сторону на кольцах. Позже, когда мы с сестрой укладывались спать (она опять ночевала вместе со мной), Сэм театрально взобралась на кресло и, подняв голову на подобие королевских пажей в старых фильмах, заявила:
– Мне очень понлавился Саймон. Холошо бы он почаще с нами гулял. Он такой холоший.
Когда Саманта уже уснула, сложив свою голову на мое плечо, я все еще лежала без сна после ее слов. Да, хорошо бы все-таки подружиться с этим удивительным и абсолютно непонятным парнем.
Почему он такой?
Надутый шарик мирно покачивался, привязанный к ручке прикроватной тумбочки.

***

Запись от 7 октября, 2007
Разведывательная операция прошла успешно. Я узнал, что Энн отправилась в парк на прогулку с сестренкой. Собрал руки в ноги и практически бежал до парка. Отдышался только когда увидел ее. Она сидела на скамейке и мечтала. Это было очевидно. Улыбалась и мечтала. И волосы… из-за ветра они постоянно лезли ей в глаза так, что ей приходилось их одергивать. Кажется, она даже ругалась на них. Говорил же – странная.
.
Главное это то, что теперь она больше не расстраивается. Конечно, я бы предпочел, чтобы не Грег был основной причиной ее хорошего настроения, но… из двух зол выбирают меньшее.



Глава 8

ПАРА МЯЧЕЙ В МОЮ ПОЛЬЗУ.
-1-
Утром я проснулась в самом приятном расположении духа и никак не могла согнать с лица дурацкую влюбленную улыбку. Я думала о Греге. Сегодня он решит все проблемы, от которых я так страдала. И мы снова сможем общаться. Видит Бог, я ужасно соскучилась по нашим прогулкам и разговорам.
– Ты чего это такая счастливая? – недоверчиво приподняв бровь, спросил Тим за завтраком.
– Ничего, просто настроение хорошее, погода прекрасная, птички поют…
– Энн, Энн, Энн! Да ты влюбилась!
– Да, – мечтательно ответила я. – Эм… что? Нет. Говорю же – настроение хорошее. И следи за языком, а то мама услышит и не так все поймет, – в панике зашептала я, косясь на маму, которая разливала кофе по кружкам. – Ну, все, мне пора, я сегодня пешком пройдусь.
Только я это сказала, старательно стирая с лица глуповатое выражение, как в дверь позвонили.
– Кому не спится в такую рань? – удивился Тим, поднимаясь из-за стола, чтобы открыть. – Энн, это тебя, – прокричал он из прихожей. – Грег пришел.
Мама удивленно вскинула брови. Впрочем, и я была удивлена не меньше.
– Все, я пошла, до вечера. – Стараясь не покраснеть, я пулей вылетела с кухни, лишь бы избежать ненужных расспросов.
– Птичка прилетела, – шепнул Тим, возвращаясь на кухню.
– Ой, заткнись, – шикнула я и постаралась треснуть брата по плечу, но он увернулся и с хохотом скрылся на кухне.
В прихожей стоял Грег. Сегодня он был особенно красив: джинсы с толстым ремнем, черная футболка и спортивная куртка, большие кроссовки. Так хорошо, что сегодня я могу спокойно любоваться его красотой, не отводя глаза, как делала это две прошлые недели.
– Привет, – поздоровался он.
– Привет, ты как здесь?
– Да, вот, я наивно надеялся, что мне будут рады.
– Конечно, я тебе рада, просто это так неожиданно.
– Я подумал, раз уж мы с тобой так долго не виделись, нужно наверстывать. Могу я проводить тебя до школы?
– Еще бы. Но если мы пойдем в школу вместе, то Мелисса может увидеть…
– Хватить трусить. Пора мне брать все в свои руки, я как ни как мужчина. – Грег специально выгнул колесом грудь и рассмеялся. – Так что пошли, дадим ей бой.
– Твоя решительность воодушевляет, идем, – сказала я, закрывая входную дверь с улицы.
Идти в такой близости с Грегом мне было несколько неловко из-за того, что произошло вчера. Интересно, думает ли он о вчерашнем поцелуе? Я с трудом заставила себя умыться с утра – не хотелось трогать щеку, к которой прикасались его губы. Хотя, для чего я зря надеюсь? Скорее всего, для него этот поцелуй в щеку ничего не значил. Обычная формальность. Не то что для меня – манна небесная. Но, с другой стороны, нужно быть слепой, чтобы не заметить определенного продвижения в моих отношениях с Грегом. Сначала он приглашал меня гулять, потом обнял, теперь вот чмокнул в щеку, а тут уже и до настоящего взрослого поцелуя недалеко. Буду держать кулаки. Может, все-таки Грег имеет на меня какие-то виды?
Я улыбнулась своим мыслям и задумалась над тем, каким бы мне хотелось видеть свой самый первый взрослый поцелуй. Ничего конкретного в голову не пришло. Знаю только что это должно быть что-то жутко романтичное, как в кино. Под звездным небом или на закате солнца.
Блин, от твоих киношных представлений о романтике любого парня стошнило бы.
– Энн, ты о чем задумалась?
Мы уже почти подошли к школе, а мне так и не удалось вытянуть из Грега, что он собирается сказать Мелиссе.
– Да так, ни о чем. Думаю, как бы все не испортить… ну, с Мелиссой, конечно же.
– Все будет хорошо. А вон, кстати, и она. – Грег указал в сторону главного входа, где Мелисса сидела на скамейке, как всегда, окруженная компанией девчонок. Ее идеальная прическа и макияж сегодня были особенно идеальными – это раздражало. И почему все школьные стервы таким миловидные?
Как водится, перед началом утренних уроков и на большой перемене большинство школьников, если позволяет погода, предпочитают прохлаждаться на свежем воздухе, нежели томиться в душных классах. Вот и сейчас перед школой опять было не протолкнуться.
– Постой пока здесь, хорошо? – Грег остановился под большим деревом. – Я не долго.
– Только ты с ней не очень грубо, ладно? – Как бы я не ненавидела Мелиссу, все-таки опозорить ее перед такой толпой – подло.
– Энн, какая ты все-таки милая, если еще и защищаешь эту… девушку. Но пойми, я хочу, чтобы все кончилось, здесь и сейчас. Мне придется быть грубым, потому что иначе она ничего не понимает. А я ненавижу, когда кто-то вмешивается в мою жизнь и чинит мне какие-то ограничения.
– Но…
– Пойми, Мелисса и я учимся в одной школе с десяти лет, и каждый год она только и делает, что пристает ко мне и портит мне жизнь. Я-то ладно, но она пошла дальше – решила портить жизнь моим друзьям. Это ли не повод выбить из нее всю дурь раз и навсегда? Никакой больше гуманности. Потому что как я ей не объяснял, что бы не делал, она не понимает, что я не хочу иметь с ней ничего общего. Это просто абсурд какой-то, боюсь, что еще два года не выдержу. Разве то, что она хотела лишить меня такой замечательной подруги как ты, это не повод высказать ей все в лицо? Поэтому я сейчас соберу всю волю в кулак и со всей присущей мне деликатностью объясню Мелиссе, что к чему. В конце концов, ее поведение переходит все границы.
– Стоп, Грег, я не знала, что Мелисса пристает к тебе с десяти лет.
– И что?
– А то, что… вдруг… может так быть, что она просто… влюблена в тебя и хочет твоей взаимности? Так что нельзя просто подойти к ней и высказать все в лицо. Представь, что она будет чувствовать.
– Энн, если бы в тебя влюбился Джек Потрошитель, ты бы отвечала ему взаимностью?
– Эм, наверное, нет… хотя это было бы гарантией что он меня не убьет.
– Ага, смешно, – в ответ Грег скорчил рожицу. – Мелисса – это настоящий Джек Потрошитель старшей школы, разве ты этого не видишь? Что она хотела сделать с тобой? Ну какая нормальная девчонка придумает такое, только ради удовлетворения свои глупых интересов?
– Да, но может…
– И неужели ты думаешь, что она любит меня таким уж большим и светлым чувством?
– А почему бы и нет? – неуверенно протянула я, полностью осознавая, что несу полную чушь.
– Такие люди как Мелисса не способны на подобное. Да она спит и видит, как бы повыпендриваться за мой счет. Соблюсти традиции или что там еще у нее на уме. Я капитан в футболе, а ей так и не удалось уломать меня пока она была капитаном в группе поддержки. Это же закон всех старших школ – они должны быть вместе. Вот она и хочет взять реванш. Ее больше волнует, что о ней подумают люди, а не то чувство что возникает у людей, когда они любят.
– Да, наверное, ты прав.
– Конечно я прав. Так что пойду и поговорю с ней… по понятиям.
– Ага, и… спасибо.
– За что?
– За то, что назвал меня замечательной подругой.
– Не за что. – Грег расплылся в улыбке. – Я пошел.
– Удачи, – шепнула я.
Грег оставил меня и через толпу двинулся прямо к скамейке со стайкой подружек. Это была первая в моей жизни общественная разборка, где я являлась непосредственной причиной недовольства. С одной стороны меня съедало любопытство, с другой мне было жалко Мелиссу, а где-то с третьей стороны пристроилась капелька страха. Ведь вполне может быть, что Мелисса придумает еще что-то похуже.
Тем временем Грег уже был на месте, он нагнулся к Мелиссе и что-то прошептал ей на ухо. Мелисса улыбалась, всем своим видом источая восторг от того, что Грег обратил на нее внимание. Я смотрела, как между ними завязывается диалог, но ничего не слышала. Страх тут же отпал в сторону, будто его и не было, и я перебралась за другое дерево поближе к месту скорого конфликта.
– … нет, пусть слушают все, кому интересно. Это только ты шушукаешься по туалетам. Пускай это будет публичное объявление. Ты же так любишь работать на публику, вот и наслаждайся. – Грег развел руками в стороны, и обвел глазами собравшуюся толпу. – Хочу в дальнейшем избежать глупых слухов и выдуманных историй, – уже для всех продекларировал Грег. – По какой-то причине моя особа вызывает в школе огромный интерес, это ваше дело о ком болтать и кого обсуждать. Да я футболист, да я капитан команды и самый результативный игрок, и да, я знаю, что существует одна глупейшая традиция – наполнять сплетнями обо мне каждый коридор и каждый школьный кабинет. Можете сплетничать, если больше нечем заняться, мне плевать. Разговор вовсе не об этом. Разговор о том, что Мелисса, которую все вы так же боготворите, постоянно пытается портить мне жизнь. Несмотря на многочисленные отказы и объяснения с моей стороны. Сегодня во всеуслышание я хочу расставить все точки над и. – Грег посмотрел на Мелиссу, которая, по-моему, потеряла дар речи, а может, ее вообще парализовало. – Хватит. Хватит тебе уже беситься и думать, что ты пуп земли. Успокойся. Оставь меня и моих друзей в покое. В гробу я видал – встречаться с тобой.
Я стояла под деревом и видела весь тот ужас, который появился на лице Мелиссы так, словно сама переживала тоже самое. Вокруг скамейки воцарилась мертвая тишина. Ни один человек не сказал ни слова, с тех пор как Грег взял слово. И все как один смотрели в сторону скамейки.
– Самое поганое во всей этой ситуации то, что все это я говорил тебе уже тысячу раз, но почему-то ты меня не слышишь. Надеюсь, что сейчас мои простые слова, сказанные на обычном английском, дойдут до тебя и ты поймешь, что я не стану с тобой встречаться. И то, что ты подсылаешь каких-то бугаев избить девчонку – мою подругу – это как минимум подло, а как максимум уголовно наказуемо. И поверь, если такое повториться еще раз, я не стану сидеть, сложа руки. Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою жизнь. Поняла? Как еще тебе объяснить, что ты и мизинца моих друзей не стоишь? Если тысячи раз было не достаточно, мне придется принять меры. Мой отец коп, ты не забыла? Поэтому, если еще раз увижу тебя рядом с кем-то из моих друзей, разговором уже не ограничится. – Грег отвернулся от Мелиссы и посмотрел на тех ребят кто, открыв рот, слушали все то, что он говорил. – Я говорю это всем вам для того, чтобы по школе не бродили слухи, что я сплю и вижу, как бы Мелисса стала моей девушкой. По мне, так лучше если у меня вырежут почку, чем я свяжу себя с этой законченной эгоисткой, которая считает себя главнее всех других в этой школе. И… спасибо за внимание. – Грег, сунул руки в карманы, и, не гладя ни на кого, пошел в сторону школы.
Гробовая тишина, которая сохранялась пока Грег говорил, растворилась в поднявшемся вокруг гомоне. Во всей толпе молчала только Мелисса, на ней вообще лица не было. Она стояла с остекленевшим взглядом и смотрела куда-то в одну точку. Из-за чего все-таки Мелисса в таком шоке? Из-за того, что она узнала настоящие чувства Грега, или из-за того, что ее публично унизили? В глубине души (совсем глубоко) мне было жаль ее, но разумом я понимала, что все-таки она это заслужила. Как бы то ни было, теперь мне будет стыдно смотреть ей в глаза, ведь она наверняка поняла, что все это с ней произошло из-за меня, из-за того, что я рассказала Грегу. Толпа начала рассасываться, а мне совсем не хотелось встретиться с Мелиссой взглядом, поэтому я тоже отправилась в здание, оставив статую Мелиссы стоять в окружении подружек, которые принялись гладить и обнимать ее неподвижное тело.
Можно было не гадать, какие разговоры занимали всех учеников старшей школы этим утром. Вообще-то, волнующих тем для обсуждений было две: позор Мелиссы на школьном дворе, а так же приближающаяся игра нашей команды по футболу с соседней школой. Так что весь день отовсюду можно было слышать: «Мелисса»… «Футбол»… «Мелисса»…
Но я, если честно, не сильно обращала на все это внимания. В столовой девчонки заставили меня пересказать всю историю с самого начала (с момента взлома моего окна) и до сегодняшнего утреннего разбора полетов. Чего кривить душой? Я рассказывала с удовольствием. Грег уделил нам минут десять от времени обеда, после чего, подмигнув мне, присоединился к товарищам по команде. Наверное, не хотят терять времени и обсуждают тактику игры. Или с уверенностью обсуждают свою завтрашнюю победу. Странно, но Грега вся эта ситуация совсем не напрягала. Вел он себя как обычно.
Наверное, его действительно достали сплетни о его персоне.

***

Запись от 8 октября, 2007
Грег тупил. Как всегда. Поэтому я разработал очешуительный план, как втолковать Мелиссе пару ласковых, как найти тех парней, которых она приставила к Энн, и пообщаться с ними на их языке (просто потому что жутко хотелось), но мой братец все испортил. И как испортил! Это нужно было видеть! Слышать! Я чуть не лопнул от смеха, став случайным свидетелем его «разборок» с Мелиссой. Наверное, он планировал выставить ее идиоткой перед всей школой (не самая плохая мысль), но выставил идиотом только себя. А его зацикленность на собственном «я» просто поражает.
Энн пряталась за деревом и переживала. Не знаю за кого. Я бы на ее месте послал бы этих двоих и…
ДУРАЦКИЕ РЕПЕТИЦИИ! Зачем миллион раз прогонять одно и то же? Будто мы не сможем сыграть на этом долбанном открытии футбольного сезона без тысячи и одной репетиции! Спасибо Билли и его мастерской – хоть там я могу успокоиться и хоть как-то привести мысли в порядок.
p.s.: странно, но кажется, что я начинаю по ней скучать. Боже, какой бред! Но чувствую, что скоро сорвусь и начну караулить девчонку, чтобы провожать ее до дома или в школу.

-2-
В преддверии первой в новом футбольном сезоне игры с соседней школой все вокруг только и делали, что говорили о шансах нашей команды, делали ставки, раскупали символику наших «Ураганов». Когда мы переехали в Джерси, и Тим бесконечно трепался о том, какой он замечательный футболист, я даже не подозревала, что речь идет о европейском футболе. Американский футбол был более традиционным, и в старшей школе Уэйн Вэлли тоже практиковался, но почему-то по европейскому футболу все местные сходили с ума в разы сильнее. Лично мое мнение об американском футболе явно нельзя было произносить вслух в нашей стране: я считала этот спорт глупостью с кучей непонятных правил и с постоянной возможностью получить инвалидность. В европейском футболе хотя бы никто никого не лупасил.
– Почему-то многих американцев это удивляет, – разглагольствовал Тим летом. – Но европейский футбол – это как билет за границу. Мировые чемпионаты, поклонницы, бешенные деньги. Ты еще будешь смотреть за моими подвигами по телеку, Энн, вот увидишь. Да и на уровне страны, европейский футбол тоже достаточно популярен. Ты разве этого не знала? Чемпионаты мира, Энн!
Не имея совершенно никаких знаний по поводу популяризации футбола в мире, я поспешила закрыть эту тему, чтобы не давать брату повода толкнуть очередную занудную речь о том, какой он классный.

Школьная команда называлась «Ураганы». Мне такое название казалось более привлекательным нежели «Медведи», «Лягушки» и прочие млекопитающие, амфибии, членистоногие. К тому же, как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет. И вот, команда с таким названием в школе существует примерно тридцать лет, с первых лет образования школы. И побед у нее в разы больше чем проигрышей. Все это мне рассказывал Грег во времена наших с ним прогулок.
Кстати о Греге. Начиная с прошлой среды, он, Тим, и еще двадцать человек (включая запасных игроков) безвылазно застревали на стадионе. Тренер собирал команду почти каждый день, где они тренировались по три-четыре часа. Тим возвращался домой вечерами такой усталый, что не в состоянии был даже есть. Но, несмотря на такие нагрузки, по утрам он весело болтал о предстоящей игре, так же как строил планы и делал предположения типа: на какой минуте они забьют «Медведям» первый гол, на какой второй. Из-за этих сумасшедших нагрузок многие учителя предпочитали делать футболистам поблажки в учебе. Меня это жутко бесило, так как свои завышенные требования преподаватели теперь перекладывали на нас – обычных смертных.
Девчонкам тоже доводилось часами пропадать в спортзале. У них была своя игра. Нет, они, конечно, болели за футбольную команду, но показать класс своим соперницам из группы поддержки чужой школы им хотелось, наверное, даже больше чем парням.
Даже Саймон, как оказалось, был занят в подготовке к игре, он сообщил мне это почти накануне, когда мы, по счастливой случайности, вместе шли домой. Его музыкальная группа с названием в виде аббревиатуры – POF[21 - POF – Patriots of freedom (Патриоты свободы)] (про которую я все время забываю его расспросить подробнее) будет открывать новый футбольный сезон своей песней. Так что парень тоже частенько пропадал в студии. Без друзей и подруг я чувствовала себя так одиноко. И в который раз винила себя за то, что ничем не занимаюсь.
Хотя, моя незанятость, не всегда была чем-то бесполезным. У меня было достаточно времени, чтобы проводить собственную разведку. Уже давно, еще в начале моей дружбы с Элен, Эшли, Хлоей и Рокси я разузнала о них все что смогла. Особенный акцент сделала на дни их рождений, увлечения, хобби, предпочтения и прочее. Не хотелось попасть впросак. И вот за день до игры, после происшествия с Мелиссой, разговоров с Саймоном, поцелуя Грега (пусть и чисто символического), постоянных отношений с «потерянными» членами семьи, на мою голову свалилось новое затруднение. Одиннадцатого октября у Хлои день рождения. Как же это было не во время. Мне так хотелось поразить всех своим подарком и сделать для Хлои что-нибудь по-настоящему приятное. Это оказалось проблемой. Я еще слишком плохо ее знала, чтобы подарить такую вещь, от которой она бы сошла с ума от восторга.
Но хуже этого было только одно: ограниченные финансы. Так повелось у нас в семье, что мама никогда не выдавала мне карманных денег. Если мне было что-то нужно я просила маму, и она уже решала, стоит ли игра свеч. Если подумать, то эта система работала и неплохо работала. Дай мне волю, так я за месяц потратила бы годовой семейный бюджет. Мама и бабушка вели наши финансы, оплачивали счета, а я только требовала (как и всякий ребенок). Без гарантий, что что-то получу.
В этот раз тоже пришлось обращаться к маме. На мое счастье она поняла меня и выдала на подарок подруге пятьдесят долларов. Что можно купить на пятьдесят долларов такого, чем можно будет поразить воображение такой девушки, как Хлоя? Я была в отчаянии. Но от этого произвести впечатление на подругу, растрогать ее своим презентом, мне хотелось не меньше.
– Расстрелять давно пора всех этих чертовых капиталистов! – частенько ругался мой дедушка, после просмотра какой-нибудь документальной программы или выпуска новостей. Что ж, я бы сама была не прочь отвертеть голову тому, кто решил, что деньги это главное.

***

Запись от 9 октября, 2007
Провожал ее до дома после школы. Она так очаровательно хмурилась, когда я ругался.
Что за хрень? Перелистал последние страницы – на каждой что-то об Энн. Я не…
! Я ВООБЩЕ НЕ МОГУ ВЛЮБИТЬСЯ! Пробовал же и не раз… Пытался переломить себя, но результата не было. То есть, его не было совсем. Даже намеков. Но сейчас… Нет, это такие глупости, что меня даже тошнит. Нужно перечитать «Властелина Колец» – это меня отвлечет.
Страницы про Арвен и Арагорна не буду читать принципиально.
Откуда у меня эта внезапная тяга к сопливости и… чувствам?
Бред.

-3-
Наступила среда – день игры. Подходя утром к школе, я реально была ошеломлена. Не могу припомнить, чтобы когда-то, даже в первый учебный день, перед школой толпилось столько людей. Над главным входом красовался огромный баннер, закрывший собой все окна второго этажа, с изображением урагана и слоганом:
«Ураган-Чемпион!
Всех соперников порвем!
Вперед, к победе!»
Слова банальны, но все-таки подбодрят наших игроков. И все же самым впечатляющим было количество толпящихся на школьном дворе учеников. Перед корпусом школы собралось столько народу, что такая картина больше напоминала скопление фанатов какой-нибудь поп звезды, а не школьный двор. Вся эта огромная куча старшеклассников шевелилась и шумела, еще больше поражая масштабами.
Пришлось пропихиваться сквозь толпу. Было бы проще, если бы на этот день, в честь события по которому вся школа сошла с ума, отменили занятия, но почему-то никто из администрации не посчитал это разумным. Поэтому мне пришлось протискиваться, толкаясь и таща за собой рюкзак, который постоянно сползал со спины из-за столкновения с очередным галдящим школьником.
Погода была замечательная, как раз для игры. С самого раннего утра светило солнце, хотя было совсем не жарко. Безусловно, погодные условия тоже поспособствовали тому, что на улицу выбралось столько народу. Чувствуя себя неуютно в такой толпе, я подумала о том, что было бы неплохо, если бы набежали тучи и пошел дождь, разогнав всех по классам.
Прямо под открытым небом сегодня развернулась оживленная торговля (еще оживленнее, чем в последние несколько дней) сувенирами, майками, толстовками, бейсболками, шарфами и прочей атрибутикой. Нехилые деньги школа и родители вкладывают в команду. Не удержавшись, я потратила все обеденные деньги и еще накопленные тридцать пять долларов на толстовку (на всякий случай, взяла мужской вариант, чтобы размер мне точно подошел), бейсболку и еще футбольный мяч с автографами всей команды по футболу. А что, прикольно – поставлю его себе на полку как сувенир. Хотела еще купить шнурки с маленькими ураганчиками или клаксон, какими обычно на трибунах все гудят, но пустые карманы мне этого не позволили.
Чуть подальше столов заваленных товарами, на возвышении, которого раньше я не замечала, танцевали девчонки из группы поддержки. Они выкрикивали заводные слоганы и показывали отрывки из своей вечерней программы. Вокруг них собралась немаленькая группа, состоящая преимущественно из парней. Наверное, это короткие юбочки их примагнитили к трибуне. Удивительно, как девчонки умеют одновременно «стоять на голове», улыбаться, подмигивать, выкрикивать что-то. Полюбовавшись ими несколько минут, я подумала, что и на меня могли бы вот так смотреть кучи парней, если бы я была потоньше, помахала Эшли, которая мне подмигнула, и стала протискиваться ближе к главному входу.
С трудом, но я все-таки смогла зайти в здание. Внутри было намного тише и спокойнее. Все проводили это утро на улице, в корпусе почти никого не было. По непривычно пустым коридорам я добралась до своего шкафчика, потом в практически пустой класс.
Звонок сегодня подавали трижды. Первого, а за ним и второго просто-напросто никто не услышал. Только после третьей долгой подачи класс алгебры стал заполняться веселыми учениками, оживленно болтающими про то, на какой минуте мы порвем соперников (под взглядом миссис Стокс, которая метала молнии, они быстро успокаивались и рассаживались по местам). К моему огромному сожалению, ни Грега, ни Саймона, ни девчонок в классе не появилось. По-моему им дали слишком много свободы на этот день. В моей прошлой школе ни футболистам, ни группе поддержки не разрешалось прогуливать занятия даже в день игры. Я вдруг подумала, что все мои друзья сегодня не смогут находиться со мной на трибунах, а сидеть в одиночку – ужасно. В одиночку сидят только неудачники. И что же делать? Эта мысль не давала мне покоя на протяжении всех утренних уроков.
После звонка на большую перемену я отправилась в столовую, совсем забыв, что все мои деньги теперь покоятся в шкафчике в виде предметов совсем несъедобных. Вздохнув, я уже направилась к выходу, стараясь не вдыхать ароматы разных вкусностей, но меня неожиданно нагнал Саймон. Я порядком удивилась, что вижу его здесь:
– Саймон, ты как тут? – От нашей давнишней ссоры не осталось и следа, так что я была по-настоящему рада его видеть.
– Я здесь учусь.
– Я не это имела в виду.
– Да я понял. Просто не все же утро нам готовиться. – Он по привычке был серьезным. – Кстати, слышал, как Грег в пух и прах разнес Мелиссу на глазах у всей школы. Смело не правда ли? – Сарказм в его словах не был прикрыт хотя бы ради приличия. – По-настоящему мужской поступок.
– Перестань. Главное, что это сработало.
– Ему можно становиться оратором. Заметила, с каким интересом его слушала публика?
– Прекрати ехидничать. Пожалуйста.
– Ладно, ладно. – Саймон пожал плечами. – Ты что, ничего не покупаешь?
– Я все деньги потратила на толстовку и мяч с автографами, – честно призналась я, заглянув в изумрудные глаза Саймона. – Так что просто пойду на литературу.
– Не уходи, составь мне компанию. – Он указал на самый дальний столик, за которым по счастливой случайности никого не оказалось. – Займешь столик? Я сейчас подойду.
– Ладно. – Раз Саймон просит, подожду с удовольствием. Все лучше, чем сорок минут сидеть в пустом классе.
Я направилась к столику, а Саймон в противоположную сторону. Через пять минут он уже шел ко мне с подносом в руках.
– Угощайся. – Он поставил поднос на стол.
– Ты что, я вовсе не голодная…
– Перестань, – устало скомандовал Саймон с каменным лицом. – Ты согласилась составить мне компанию. А компания во время обеда подразумевает наличие еды.
– Но у меня же нет денег…
– И что? Могу я угостить… подругу?
Я не решалась протянуть руку к тарелке с моим любимым фруктовым салатом. Тогда Саймон сам поставил передо мной тарелку и сок.
– Если хочешь, потом отдашь деньги.
– Ну ладно. – На таких условиях я была согласна притронуться к салату. – Спасибо, Саймон.
– Ты сперва съешь, а потом благодари.
Как всегда Саймон взял картошку, бургер, салат из овощей и сок. Мы молча уплетали каждый свою порцию.
– Ты не возразила, – тихо сказал парень, подняв глаза на меня.
– По поводу?
– Я назвал тебя подругой. Мы друзья?
– Оу… Ну…
– Тебя все еще смущает мое поведение в пиццерии?
– Нет, про то я уже и не вспоминаю, просто… Ты хочешь быть моим другом?
– Что если я скажу, что очень хочу быть твоим другом? Ты не испугаешься и не убежишь? Все же, у нас было не лучшее начало. Я уже как минимум дважды обидел тебя.
– И как минимум раз сто поднял мне настроение, просто сам этого не заметил.
– Почему же не заметил, – загадочно проговорил он. – Так что?
– Саймон, я была бы рада, если бы мы стали друзьями. Честно. Я давно этого хочу.
– Возможно, я тоже.
– Хотелось бы больше уверенности в твоих словах, но для начала меня и такой ответ устроит.
После этого несколько неловкого начала я позволила себе расслабиться. Так что ланч прошел за разговором о том, зачем я напокупала столько всякой ерунды. Если толстовку Саймон еще мог оценить из-за ее функциональности, то мяч с автографами – это было выше его понимания. Я старалась донести до парня то, что все эти мелочи, хоть по большей части и являются хламом, очень нужны. Но, кажется, он не оценил моей пламенной речи в защиту захламления комнаты.
– Ты пойдешь на следующий урок? – спросила я уже на сытый желудок.
– Неа, – протянул Саймон. – Воспользуюсь предоставленной возможностью пропустить.
– Устроите финальную репетицию?
– Кристин была бы рада, ей вечно что-то не нравится. Кристин – это наша ударница, – пояснил Саймон. – Но мы уже отрепетировали… раз сто. Осталось так, по мелочи: поднастроить аппаратуру, установить все на стадионе. Ерунда, короче.
– Класс, как же хочется вас послушать.
– Услышишь вечером. Надеюсь, тебе понравится, и ты не разочаруешься в самодеятельности. – Саймон сидел с обычной мрачной физиономией.
– Мне бы больше понравилось, если бы ты улыбался, когда шутишь. – Кажется, я сказала это в слух, хотя стоило только подумать.
– Правда? – Саймон посмотрел на меня с любопытством, от чего мне вновь стало неловко. – Не знал.
– Так это же очевидно. Улыбаться в обществе вообще принято. Так люди выражают то, что им приятен собеседник.
– Знаешь, обычно я улыбаюсь только по праздникам, – издевательски растягивая слова, начал Саймон, но, видимо увидев мое недовольство, решил не продолжать. – Ладно, только ради тебя.
Я смотрела на Саймона в упор, и он улыбнулся. Немного, но все же прекрасно. На щеках появились ямочки, о наличии которых я и не подозревала до этого (Боже, это же просто очаровательно!). Довольная собой я откинулась на спинку стула и тоже заулыбалась.
– Так-то лучше.
Это победа, Метьюс.
– Если честно, я и забыл, как это делается. Поводов в последнее время было немного, – признался он.
– А я что, не повод для улыбки?
Саймон улыбнулся во второй раз, но было видно, что он еле сдержался, чтобы не рассмеяться.
– Да уж, это точно, еще какой повод. С твоей детской непосредственностью.
– Разве я по-детски непосредственна? – начала сердиться я. Ему для обычной улыбки нужен серьезный повод, а я виновата?
– Не обижайся, но это так. – Он растянулся на стуле, разгладив кофту на плечах, в очередной раз подчеркнув рельефность своего тела.
– Ну и пусть так, хотя попозже я докажу тебе обратное. Когда захочу, я могу быть очень взрослой и ответственной, – прицокнув языком, парировала я.
– Да, особенно когда тратишь обеденные деньги на мячи с автографами школьной команды. Это так по взрослому, – тихо сказал Саймон, снова буравя меня взглядом.
– Так, давай поговорим о чем-нибудь другом. – Я оглядела толпу обедающих, но не смогла придумать новой темы для разговора.
– Да запросто. Раз уж ты купила толстовку, значит, я смогу лицезреть тебя на трибуне?
– На самом деле, я не знаю. – Саймон напомнил мне о проблеме, которая занимала мои мысли целых четыре урока. – Очень хочется пойти, но вот в одиночку сидеть на трибуне…
– Почему в одиночку, там же будет вся школа.
– Да, но ты же знаешь, я не то чтобы сильно общаюсь с кем-то кроме тебя, Грега и девчонок. А все вы заняты в вечернем мероприятии.
– Будет повод с кем-нибудь познакомиться. Спортивный азарт и «болезнь» за нашу команду сплотит.
Я не стала вдаваться в подробности того, что для меня познакомиться с кем-то – это как сальто назад с вышки в бассейне – то есть возможность описаться от страха от одной только мысли, или же способ заработать себе сердечный приступ.
– Хорошо бы так. Кстати, я думала, ты не любишь футбол.
– Не люблю, – серьезно ответил Саймон. – Но это не означает, что я буду болеть за «Медведей», вместо наших ребят. В команде много моих друзей.
– Блин… не знаю, что делать. С одной стороны я жутко боюсь в одиночку, а с другой – я никогда не была на стадионе во время матча.
– Не была? – Саймон недоверчиво вздернул левую бровь.
– Серьезно. Как-то не удалось в прошлой школе. Ограничилась только просмотром по телевизору. Так что сегодня будет первый раз.
– Так, значит, все-таки придешь?
– Приду, – окончательно решила я. – И, правда, нужно же и с другими людьми общаться.
– Если получится, я к тебе подойду. Посходим с ума вместе, поорем, порвем глотки, ну все как водится. – Парень заметно переменил свое настроение на более-менее веселое.
– Класс! – Иногда мне везет. – Сяду где-нибудь с краю, чтобы ты долго не искал меня.
– Договорились. Я уверен, что не возникнет никаких срочных дел после нашего выступления.
– Если возникнут, ты по быстрому с ними разделаешься, чтобы составить мне компанию.
– Ну, раз уж за меня все решили, придется так и поступить.
Выходя из столовой, я задумалась: как нам с Саймоном удалось стать друзьями? Да, мне этого очень хотелось, наверное с момента наших случайных прогулок до супермаркета (с некоторыми перерывами, когда я хотела его убить), но… Представить себя другом Саймона мне было трудно. Трудно было представить, как с ним может дружить хоть кто-то. Наверняка, если бы он хоть изредка улыбался, мне было бы проще. Имеется в виду добровольная улыбка, а не улыбка по просьбе в виде особого одолжения. Но, несмотря на все трудности и свое смущение, я была очень рада своему новому статусу. Было в Саймоне что-то такое, что очень тянуло к нему. И это было странно – ведь выглядел парень как заядлый одиночка, который не нуждается в человеческом обществе. Мне чертовски сильно хотелось узнать, о чем он думает, хотелось стереть с его лица это постоянное выражение отрешенности и разочарованности во всем, хотелось, чтобы он улыбался. Однажды он все равно будет это делать, тогда я, без зазрения совести, смогу гордиться собой. Пока же мои попытки не увенчались особым успехом, но я верила, что в скором времени одержу полноценную победу. Главное – это не давить на него. Пусть все идет своим чередом.
И маленький бонус – похоже, я единственная девчонка, которая может похвастаться дружбой с ним.

-4-
Литература была по расписанию. Мы писали тест по рассказам Шекспира. Но все время урока я сгорала от любопытства – интересно как Саймон будет «сходить с ума и рвать себе глотку»? Представить такое было невозможно, уж очень не подходило к его образу бурное проявление чувств, да еще и на людях. В общем, я с предвкушением ждала вечера.
После занятий я, к сожалению, без компании побежала домой. Начало игры в семь вечера, но я задумала прийти пораньше, чтобы хотя бы попытаться пообщаться с другими девчонками с параллели. Ведь именно с ними я планировала сесть на трибунах.
Приготовив маме ужин, я забрала Саманту из детского садика, забежала в магазин, где купила продуктов, дождалась маму, чтобы можно было спокойно пойти на стадион, оставив сестру под присмотром, и в пять уже стояла рядом с гардеробной, гадая что надеть. Не знаю, сколько бы еще одежды я перерыла, если бы не вспомнила про новую толстовку. Ну конечно! На матчи по футболу надевают «патриотическую» одежду, чтобы почувствовать себя частью чего-то большого, и подчеркнуть за кого ты болеешь.
Из дома я выходила в толстовке, джинсах и кедах. На голове высокий хвост просунут через ремешок в кепке с эмблемой команды, и на лицо спадают несколько прядей – самый оптимальный вариант. Для Грега. Он оценит мою преданность команде и чуть-чуть постройневшие благодаря черным штанам ноги. Не забыла и про фотоаппарат – старый цифровик прошедший со мной через многое – он мое универсальное средство для налаживания отношений. Страшно будет кого-нибудь фотографировать, ведь люди все незнакомые, но я попробую, может, повезет. Надеюсь, хотя бы на это у меня хватит смелости.

Я шла в школу, думая о том, под каким предлогом можно кого-нибудь сфотографировать и завязать разговор, как меня, уже второй раз за день, окликнул Саймон.
– Энн, подожди! – Саймон нагнал меня, даже не запыхавшись.
– Привет еще раз.
– Привет. Я тут забыл пару дисков, а они очень нужны. Чтобы поставить перед игрой, пока все будут собираться. – Он показал на коробку в руках. – Ты на стадион?
– Да. Пойдем вместе, – предложила я очевидное.
– Разумеется, пойдем. – Он вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и эффектным жестом прикурил. – Целый день об этом мечтал.
– Разве это так трудно без сигарет?
Саймон промолчал, а я не стала продолжать, хотя меня очень волновал заданный вопрос. За каким-то пустым разговором мы дошли до школы. Перед зданием почти никого не было и это мне нравилось. В такую пустынную школу я бы ходила с большим удовольствием.
– Если хочешь, можешь пойти со мной, я познакомлю тебя с ребятами из группы, – предложил Саймон, как будто немного неуверенно.
– С удовольствием, все равно еще рано.
Мы направились в обход школы к стадиону. Трибуны еще пустовали. Их голые ряды были видны издалека. Перед входом на стадион стоял один из школьных охранников. Саймон направился прямо к нему:
– Она со мной, – не глядя на преградившего мне путь охранника, бросил Саймон.
– А почему он не хотел пропускать? – спросила я, уже когда мы шли по насыпанной гальке вокруг ярко зеленого газона.
– Для порядка. К тому же мы еще не всю аппаратуру стаскали и настроили. Да и газон могут лишний раз попортить – его специально «причесывают» к каждой игре. Обычно стадион не закрывают, сама знаешь, но перед игрой все нужно привести в готовность.
– Да-да, ясно.
Раньше я не замечала, какой большой стадион в этой школе. Обычно я смотрела на него из окна класса, или издалека когда проходила мимо, потому что наши уроки по физкультуре проходили на другом поле поменьше. Сейчас со всех сторон нас окружали трибуны. Казалось, им нет конца. Что в принципе так и было, ведь стадион был овальной формы и скамейки шли почти непрекращающимися рядами. Раскрашены они были разными цветами. Наверное это для простоты, догадалась я, чтобы можно было рассаживать болельщиков по разным секторам. С одной стороны, высоко над последним рядом трибун висело пока что отключенное табло. А прямо под ним возвели небольшую сцену. Сцена возвышалась достаточно высоко, чтобы ее было видно всем собравшимся, когда начнется шоу.
– Ну, пойдем. – Саймон первым взобрался на сцену по не самым надежным на вид ступенькам, после подал мне руку, так что и я оказалась на верху.
Сцена была заставлена музыкальными инструментами: барабанами на заднем плане, клавишами с боку, колонками, рядом с которыми лежали гитары.
– Колонки идут по всему периметру стадиона, – пояснил Саймон, проследя за моим взглядом. – Для объемного звука.
– Саймон, ну наконец-то! – К нам подбежал кудрявый парень и выхватил диски.
– Перестань суетиться, Джон. Еще полтора часа до начала.
– Если бы я не суетился, мы бы еще в студии были. – Парень тут же умчался.
– Вот и познакомились. – Саймон пожал плечами. – Не обращай внимания, Джон всегда такой, но он прав, без него мы никуда не соберемся.
– Привет, – улыбаясь, мне протягивала руку симпатичная миниатюрная девушка с темными волосами, как и у меня забратыми в высокий хвост. – Я Кристина. Можно просто Кристин или Крис. Крис мне не особо нравится, так что просто Кристин будет хорошо.
– Привет, – я так же приветливо улыбнулась и пожала ее руку. – Я Энн. Эм… просто Энн.
– Саймон о тебе рассказывал.
– Правда? – удивилась я.
– Точно. Говорил, что ты на удивление странно-хорошая. Кажется, он как-то так выразился. Или я опять все напутала. – На лице у новой знакомой была совершенно искренняя милая улыбка, так что я ей поверила и смутилась.
– Ладно тебе, Кристин. – Саймон взял меня под руку и отвел от девушки в сторону, явно сожалея о нашем знакомстве. – Она жутко врет, не слушай ее. Вообще первый раз вижу эту сумасшедшую.
– Так ты про меня говоришь с друзьями? – Я почти что хихикнула, чтобы подавить свое смущение.
– Может быть и говорил, мало ли что я болтаю. – Так же как и я, несколько смутившись, ответил Саймон. Впервые видела его смущающимся.
– Неужели правда? По-моему я показала себя не с лучшей стороны. Истеричка, помнишь?
– Забудь, пожалуйста.
– На чем, ты говорил, играет Кристин? – я улыбнулась и поспешила сменить тему.
– На барабанах.
– На барабанах?
– Да, это многих поражает, но она молодец. У нее талант.
Саймон познакомил меня с еще двумя парнями из группы – Джерри и Эриком. Они оба были гитаристами и очень приветливо перекинулись со мной парой фраз.
– У тебя есть фотик? – спросила Кристин.
– Ой, точно. – Я и забыла о висевшем на шее фотоаппарате.
– Будь другом, сфоткай нас всех вместе, а то эти олухи все забыли про камеры, – она, улыбнувшись, обвела взглядом всю мужскую компанию. – Впервые выступаем на стадионе, а даже нечем запечатлеть.
– Это же только разогрев, а не полноценное выступление, – буркнул Джерри.
– И стадион только школьный, – добавил Эрик.
– Не нудите, – шикнула на них девушка.
– С удовольствием вас поснимаю, – я буквально просияла. Обожаю фотографировать, и наконец-то появился повод. Универсальное средство сработало как нужно.
Ребята продолжили заниматься настройкой аппаратуры, укладкой каких-то проводов, а я только и успевала, что их фотографировала. Получалось даже весело. Кристин подначивала парней улыбаться, вешалась им на шею, заключала в объятия. Они не были против, поэтому фотографии получались искренними, добрыми и очень живыми. Мне с первого взгляда стало понятно, что это очень дружный коллектив. Наверняка все знакомы давно и любят друг друга как это бывает в настоящей семье.
Наконец, я смогла увидеть совсем другого Саймона. Обычно скучное выражение лица поменялось на лицо человека занятого любимым делом. Пусть он и пытался делать вид, что все это его не особо интересует, что он выше этих мелочей, я видела в его взгляде что-то более глубокое. Я сфотографировала его, когда он передвигал барабаны. Он не ожидал и очень мило улыбнулся. Теперь у меня есть фотография улыбающегося Саймона. Интересно, кто-то еще может похвастаться таким сокровищем? Фотосъемку группы я закончила парой общих снимков на фоне инструментов и трибун.
– Перекачаешь потом мне фотки? – спросила Кристин. – Или скинь их Саймону, я потом вытащу у него.
– Обязательно. – Я уже прощалась с ребятами и спускалась со сцены. – Удачи вам на выступлении.
– Спасибо, – послышалось ото всех сразу.
– Спасибо что заглянула к нам на огонек. – Саймон наклонился ко мне со сцены. – Садись в зеленый сектор, на третью скамейку снизу, я подойду после выступления.
– Все же посмотрим матч вместе? – я лукаво улыбнулась и неожиданно для Саймона щелкнула его лицо фотоаппаратом.
– Точно, – он тоже расплылся в улыбке, повергая меня в пучину восторга от своего триумфа.
– Тогда буду ждать.
Со всей этой фотосессией я совсем забыла, что хотела пожелать удачи Тиму и в особенности Грегу. Воспользовавшись тем, что на стадион все еще никого не пускали, я побежала в раздевалку, где очень надеялась застать нашу команду, а главное ее капитана. Раздевалка, как ей и положено, находилась в подтрибунных помещениях. Найти ее не составило труда, хотя бы потому, что на двери висела табличка. Не зная, можно ли входить без спроса я постучалась. За дверью были слышны голоса парней, весело кричавших всякие глупости. Из-за этого шума стук никто не услышал, и пришлось повторить уже громче.
– Энн? – Дверь распахнулась и на пороге показалось смеющееся лицо моего брата (все-таки мне сегодня определенно везет).
– Привет. Я пришла пожелать тебе удачи на игре…
– А! – Тим рассмеялся, распахнул дверь настежь и запихнул меня внутрь. – Парни! Кто еще не знаком – знакомьтесь, это моя сестра Энн.
Теперь до меня дошел смысл слов «провалиться сквозь землю». В раздевалке было полно парней-старшеклассников: одиннадцатый и двенадцатый классы. Одни натягивали форму, другие все еще были не готовы и ходили с обнаженным верхом. И все они как один уставились на меня. О чем я только думала? С этой дурацкой влюбленностью здравый смысл совсем покинул мою голову: ломиться в раздевалку к куче парней! Господи, я все еще толстая, а они все смотрят на меня!
Тим, начал знакомить меня с командой, выкрикивая имена парней. Все-таки он никак не уймется со своей жаждой сделать из меня популярную девчонку. Все было бы не плохо, если бы я не выглядела как идиотка. Надо сказать, что парни, все до последнего, были приветливы и дружелюбны – похоже Тим у них на высоком счету. Жаль только, что я не смогла запомнить имена всех игроков. Кто-то пожимал мне руки, кто-то салютовал.
– Привет. – заключил меня в дружеские объятия. Объятия, от которых у меня внутри вновь что-то перевернулось. – Я думал, ты уже не придешь.
– Извини, пришлось задержаться – снимала группу.
– Все же последовала моему совету по поводу редакции?
– Нет, не успела пока. Мысли были заняты совсем другим. Бандиты, разборки, помнишь еще?
– А ты забавная, – рассмеявшись, Грег притянул меня к себе.
Мне так хотелось поговорить с Грегом наедине, но как всегда не вовремя вмешался Тим:
– Энн, я вижу, ты фотик прихватила. Пощелкай нас, а?
Снова я взяла на себя роль фотографа. Парней в раздевалке было, наверное, человек двадцать пять, и каждый с огромным рвением пытался попасть в кадр. Чего они только не вытворяли: прыгали друг другу на спины, группировались для общих фото, кидали мяч с ноги на ногу. Смотреть на них и не улыбаться было просто невозможно. Так что, неожиданно для себя самой, я прекрасно проводила время даже в такой компании. Грег и Тим провоцировали меня фотографировать их чаще других только своими ангельскими лицами. Никогда раньше мне не приходилось в одиночку находиться в мужской компании. Да еще в компании таких красавцев и спортсменов. Как ни странно, но мне было весело, а о неловкости и думать не приходилось.
– Дай-ка его на секундочку. – Тим выхватил у меня камеру и подал жест Грегу.
Секунда и Грег уже обхватил меня своими руками, лишив возможности не только двигаться но и дышать, прижал к себе и вспышка. Тим захохотал, я смутилась, но тоже засмеялась.
– Ну-ка парни. Ату ее! – издал боевой клич мой брат.
Спустя полчаса я выходила из раздевалки с невероятно огромной улыбкой на лице, помятыми боками, растрепанными волосами и целой кучей фотографий в памяти фотоаппарата. После команды Тима и подражая примеру Грега, парни стали обнимать меня, целовать в щеки, ставить рожки, и все это Тим запечатлевал на фотографиях. Такое внимание к моей персоне было непривычным, и, что странно – приятным.
Черт, мне определенно нравится, что планета поменяла полярность и я теперь буквально нарасхват.
И Тим тут совсем не при чем. Сов-сем не при-чем.
Выйдя из яркого помещения, я заметила, что порядочно стемнело. По гулу, который раздавался с верху, стало понятно, что на стадион уже пускали болельщиков.
– Энн, подожди, – окрикнув меня, из раздевалки выбежал Грег. – Я хотел сказать, что очень рад, что ты зашла.
– Я тоже рада, – любуясь его прекрасным лицом и улыбкой, ответила я.
– После матча подождешь меня?
– Где? – Я напрочь забыла про Саймона. – Я буду в зеленом секторе.
– Да нет, приходи сюда же.
– Хорошо, приду.
– Класс. Тогда до встречи? – Он нагнулся и чмокнул меня в щеку, прямо как совсем недавно в моей комнате.
– Ладно, пока. Еще раз удачи, – в сотый раз за сегодня повторила я.
– Спасибо.
На щеке, наверное, ожог второй степени, но это так приятно.

-5-
Трибуны заполнялись стремительно. Сейчас они были подсвечены фонарями сверху, а над самим полем была темнота. Шум стоял невообразимый. Сидения быстро заполнялись. Казалось, что здесь собрался целый город, многие даже приходили семьями с детьми. Я взглянула в сторону сцены, но ничего толком разглядеть не смогла. Впрочем, не видно было и болельщиков «Медведей». Пришлось толкаться к зеленому сектору. Не без труда, но я пробралась к третьей скамейке снизу. От поля было совсем не далеко, так что видимость игры обещала быть великолепной, к тому же можно будет попытаться сделать несколько фото. Оказалось, что здесь расположилось много девчонок с моей параллели. Их я часто видела на общих уроках. Все они были одеты в такие же толстовки и бейсболки что и у меня. Не зная, как ведут себя на стадионах, я аккуратно пролезла на свободное место прямо рядом с проходом.
– Привет, – меня окликнула девчонка, в которой я узнала Анджелину Паркер, всегда милую и приветливую по отношению ко мне.
– Привет. – Я поднялась с места. – Тут занято?
– Нет, что ты. – Выглядела Анджелина очень дружелюбной, под стать окружающим ее друзьям. – Ты ведь Энн?
– Да.
– Мы вместе ходим на большинство уроков. И ты сестра Тима и Кевина.
– Так и есть.
– Класс, – просияла она. – Знакомься – это мои друзья: Линдси, Софи и Джон.
– Приятно познакомиться. – Подавая руку всем по очереди, сказала я.
– У тебя есть фотик? – спросила Софи.
Не понимаю, почему людей в двадцать первом веке так удивляет наличие камеры?
– Да, если хотите, я могу вас сфоткать.
Ребята не отказались сделать несколько фотографий самих себя. А я получала истинное удовольствие от того, что чувствовала себя частичкой веселой группы новых знакомых.
– Интересно, появится ли сегодня Мелисса? – вслух спросила Анджелина. – После того, что Грег ей высказал, я бы на ее месте перевелась в другую школу.
– Лучше в другой штат, – поддержала подругу Софи.
Я посмеялась вместе со всеми, хотя на самом деле почувствовала малюсенький укол совести.
Время подходило к семи часам и, наконец, на стадионе появились болельщики «Медведей». Такие же школьники как и мы, только одетые в одежду с символикой своей команды. Они заняли несколько секторов. Талисман команды-соперника – крупный медведь в футболке с логотипом старшей школы Вудбриджа появился на кромке поля, и стал танцевать брейк данс (что было непросто в его плюшевых кедах двадцатого размера), чем заслужил довольные крики своих и улюлюкание болельщиков «Ураганов».
– Смотрите, вон и наш талисман. – Анджелина ткнула пальцем в противоположную сторону к основанию трибун.
Талисман «Ураганов» выглядел странно. Конечно, изобразить медведя в виде ростовой куклы гораздо проще, чем природное явление, но… Серо-синий цвет на множестве свисающих откуда-то из района шеи полосках ткани, хаотично развешанных во всю длину талисмана, делали его похожими на какое-то болотное чудище. Я даже открыла рот от удивления – так нелепо это выглядело. Но стоило нашему талисману заметить противника, как он закружился на месте, а потом, все так же кружась, двинулся в сторону медведя. Стоило ему раскрутиться, как все эти странные полоски ткани пришли в движение, засеребрились, и стали походить на настоящий ураган. Как будто маленький смерч опустился на поле. Я радостно закричала вместе со всеми, кто сидел рядом, пораженная таким преображением. У парня в костюме должно быть отличный вестибулярный аппарат, раз он может постоянно кружиться и не падать на месте.
Наблюдая за соперничеством талисманов, я в очередной раз удивилась, как много народу поместилось на стадионе. Наверное, тысячи две, может даже больше. Школьники, родители, горожане с верещащими детишками.
Прошло еще несколько минут. Я теребила телефон, желая знать сколько минут осталось до начала. Вот уже и ровно семь, но ничего не начинают. Вокруг огромная толпа шевелилась, кричала, всем не терпелось увидеть выступление ребят.
Никто не ожидал, но над трибунами погас свет, погрузив всех в вечернюю темноту. Одобрительный рев сотен голосов пронесся по стадиону. Я с замиранием сердца жаждала услышать, как Саймон будет петь. Прошла минута, не больше, и все пространство огласили звуки игры на гитаре. Это была медленная слегка романтическая музыка, у меня внутри все замерло, никогда не слышала ничего подобного. Звуки разносились из колонок, которые, как заметил Саймон, были по всему периметру стадиона. И звучала музыка совсем иначе, чем дома из проигрывателя. Огромная толпа буквально замерла, все как один обратились в слух.
Музыка тем временем звучала все громче, будто крепла. К единственной гитаре добавились еще одна, может две, потом легкое вмешательство клавиш, тихие удары палочками о тарелки. Музыка крепла, крепла, и вдруг резко затихла. Секунда, и у меня чуть не лопнули перепонки в ушах. С силой Кристин ударила по барабанам, а кто-то из троих парней по струнам гитары. Так же неожиданно зажегся свет. Прожекторы были направлены на сцену, где сейчас находилось пятеро музыкантов. Я взглянула на миниатюрную девушку за барабанной установкой, на Джона за клавишами, на двух гитаристов по очереди, пока не увидела его.
Саймон запел. Клянусь, у меня волосы на голове встали дыбом. Такого голоса я у него никогда не слышала. Бархатистые нотки в нем перемешивались с каким-то приятно-грубым звучанием, поражая мое сознание. Зеленый сектор был ближе всех к сцене, так что я могла отлично видеть все, что там происходило. Но смотрела я только на Саймона. С какой грацией и свободой он двигался по сцене, как держал гитару, как перебирал струны пальцами, как смотрел куда-то вперед. Как он пел! Я не задумывалась о чем, все равно, главное как он это делал. Не передать словами всего моего восхищения. К его голосу присоединились еще голоса, наверное, парни подпевали. Я не знала это наверняка, потому что не могла оторвать взгляд от невероятно изменившегося лица Саймона. Нет, он не улыбался, а был серьезен, только вот серьезность на лице стала совсем другой. Глаза буквально горели огнем. Припев, напряженность музыки, ее пластичные изменения – все было невероятно красиво.
– Энн! – прокричал мне кто-то в ухо. – Фотографируй!
– Точно, – кивнула я Анджелине, и наставила объектив на сцену.
Щелкала я совершенно бездумно, не знаю, кого я там снимала. Все равно видела только как напрягаются скулы Саймона, как он закрывает глаза, поддавшись очарованию музыки. Было громко, чарующе, захватывающе. Еще один припев призванный вселить уверенность в «сердца футболистов» потряс стадион громогласными голосами Саймона и его друзей. Я думала у меня сердце выскочит из груди, так прекрасно и возбуждающе это звучало. Саймон выкладывался по полной, в этом не было сомнения.
Музыка кончилась слишком резко. Я никак не могла прийти в себя. Хотелось еще и еще слушать и смотреть. Стадион затрясся от громовых аплодисментов и криков, которые, наверное, могли бы сшибить с ног, если бы я стояла. Только сейчас чтобы заткнуть руками уши, я отпустила фотоаппарат и заметила, что он все еще включен, а я старательно нажимала на кнопку почти все время, пока звучала песня. Саймон с группой поклонились, оставили все инструменты на местах и исчезли где-то за сценой.
Теперь на место Саймона, в самый центр сцены, вышел директор нашей школы. Мистер Картер встал у микрофона и заговорил:
– Всем добрый вечер! – громыхнуло над трибунами. Его голос просто ничто, по сравнению с голосом Саймона. – Благодарим наших любимых хулиганов-патриотов! Вы здорово спели! Разрешите так же поприветствовать ребят из старшей школы Уэйн Велли и наших гостей из славного Вудбриджа. – Дикий рев болельщиков. – Сегодня вечером произойдет знаковое событие! Начало ежегодного футбольного сезона! Наши команды усердно тренировались и теперь готовы показать все, на что способны. Итак, поддержите своих любимцев громкими аплодисментами! И… пусть победит сильнейший!
Свет над сценой померк, и тут же осветилось все поле. Специальные прожекторы не слепили глаза, так что видно было все как днем. Выше, над головами болельщиков, включилось табло, на котором сейчас высветились два больших нуля. Под аплодисменты на поле выбежали девчонки из группы поддержки. Они, к моему удивлению, не стали выступать сейчас, а разбежались вокруг «наших» трибун и стали провоцировать толпу кричать еще сильнее. То же самое, но с противоположной стороны делали их соперницы.
Еще через минуту на поле появились они. Парни двигались в двух шеренгах. Наши были в зелено-серой форме, а парни из школы Вудбриджа в красно-коричневой. Наших «Ураганов» возглавлял Грег, а «Медведей» высокий плечистый темноволосый парень. Я заметила, что вообще все парни из команды-соперника брюнеты, может, поэтому их команда официально называется «Бурые медведи»? А блондинов, наверное, в их школе сбрасывают со скалы. Анджелина снова легонько толкнула меня. Я быстро схватилась за фотоаппарат и сделала пару снимков. Капитаны в присутствии главного судьи пожали друг другу руки, подкинули монетку, и под свисток «Медведи» ввели мяч в игру. На табло стало отсчитываться время игры.
Не зря наших ребят прозвали ураганами. Они носились по полю, осуществляли передачи с такой скоростью, что я не успевала сфотографировать того, на кого наставила объектив камеры. Зеленый сектор, на котором я сидела, был ближе к сцене, то есть не по центру поля. Получилось, что мы находились рядом с воротами соперника, поэтому плохо видели, что происходило возле наших ворот. Но это только к лучшему, потому что игра концентрировалась преимущественно на «вражеской» половине поля. Жаль, что в футболе на стадионе не предусмотрены комментаторы как, например, в квиддиче[22 - Кви?ддич – вымышленная спортивная игра, в которую играют персонажи романов Джоан К. Роулинг о Гарри Поттере. В квиддич играют, летая на мётлах. Игра получила название в честь болота Квирдитч, где и была придумана.], с объяснениями мне было бы понятней. Я с открытым ртом наблюдала за тем, как Тим пытается поймать мяч на себя, а потом спасовать его другому. Даже с трибун, я видела, каким огнем горят у него глаза, под стать огненным волосам. Грег тоже не отставал, мне показалось, что большинство важных передач проходило через него. Азарт игры захватил не только футболистов, но и нас. Мы махали руками, кричали, парни вокруг свистели.
Совсем неожиданно, пока я отвлеклась на фотоаппарат, трибуны вокруг меня зашумели с дикой силой, я взглянула на поле, и увидела, как на всех парах к воротам наших соперников мчался Роджер Коули. Ему бы стоило отдать пасс кому-нибудь, но он решил сам пробить. Мяч летел всего несколько секунд и ударился в штангу. Я разочарованно зашумела вместе с огромной недовольной толпой.
– А вот и я, – пропел кто-то у меня над ухом. – Место еще есть?
– Привет! – разгоряченная и веселая, я, даже не задумываясь, бросилась Саймону на шею. – Ты так потрясающе пел! Мне очень понравилось! Да что там мне, всем понравилось! – кричала я, перекрикивая толпу.
– Спасибо, Энн. – Саймон неловко высвободился из моих рук. Выглядел он очень смущенным, но в то же время… как будто счастливым?
– Не за что.
– Ну, так я влезу?
– Ой, конечно. – Я пододвинулась, и Саймон занял место между мной и Джоном, которому тут же пожал руку.
– Счет ноль-ноль? – прокричал Саймон мне в ухо. – Я ничего не пропустил?
– Нет, ничья пока. Была штанга.
Болельщики вдруг завыли. На поле инициативу нападения явно перехватили «Медведи». Один из них, сломя голову, бежал по направлению наших ворот. У меня даже сердце сжалось, ведь он совсем рядом, а наши защитники еще далеко. Я видела, как Фрэнк в наших воротах занял боевую стойку, как напряглись у него руки и все лицо. Он уже был готов, что в него полетит мяч, но судья подал свисток.
– Офсайд, – пояснил мне Саймон.
– А, ну ладно, – проговорила я, не имея понятия, что означает этот термин.
Игра перевалила за тридцать минут, а счет по-прежнему был нулевой. Я видела, как носится по полю Тим, «вытаскивая» мяч у противника из под ног. Грег нисколько не уступал моему брату. Теперь я точно убедилась, что именно он осуществлял самые точные передачи (кое-что про стратегию мне на ухо нашептывал Саймон). Стадион снова взревел. Я видела, как наши мчатся к воротам «Медведей» и тоже закричала, наставив на них фотоаппарат. Краем глаза я умудрилась взглянуть на Саймона. Он тоже кричал и его взгляд был прикован к воротам противника. От чего-то мне стало смешно смотреть, как его глаза увеличились в размере, на щеках появился румянец, и выглядел он совсем ребенком, таким милым и счастливым, совсем не похожим на себя взрослого.
Грег бежал с мячом, его окружали «Медведи», мне уже показалось, что он упустил мяч, но нет, он провел его между ногами двух красно-коричневых защитников и вновь вернул мяч себе. Секунда, ворота уже близко, даже без увеличения камеры было видно, как напрягся вратарь. Я подумала, что Грег будет бить, но он ловко передал мяч Тиму, мимо выбежавшего из ворот вратаря, и Тим спокойно загнал мяч в сетку.
Я думала что оглохну. Такой шум издавала взбудораженная толпа. На поле тоже происходило что-то невообразимое: парни набросились на Тима всей толпой с дикими воплями и смехом. А я ринулась обнимать Саймона, который так же от радости кричал во все горло.
– Забили! Забили! – орала я, пока на табло появлялась надпись – тридцать седьмая минута, счет 1:0.
Судья вновь подал свисток и игра продолжилась. Еще почти десять минут по полю носились двадцать футболистов, но, несмотря на явно усилившуюся атаку со стороны «Медведей», мы не пропустили мяч в свои ворота. На пятнадцати минутный перерыв между таймами команды уходили под бурные аплодисменты.
Саймон отправился добывать нам по хот-догу, а я во все глаза наблюдала за выступлением девчонок. Мне оставалось только удивляться и восхищаться, с какой легкостью они делают невозможное. Сердце ушло в пятки, когда Рокси подкинули над головами. Надо отдать им должное, даже Мелиссе, которая, кстати, никуда не пропала, а выступала на своем прежнем центральном месте рядом с новым капитаном – Хлоей.
Второй тайм был для нас уже не таким напряженным как первый. Хотя, несмотря на забитый гол, «Ураганы» не сбавили темпа. Несколько раз им удавалось подобраться вплотную к чужим воротам и пробить, но два попадания мимо, и еще одна штанга не принесли желаемой победы. Похоже, что такая активность наших жутко взбесила «Медведей». В очередной раз Рей Адамс, высокий парень который так сильно чмокнул меня в раздевалке в щеку, что след остался, направил мяч в штрафную противника, где его с легкостью принял Грег. Несколько секунд потребовалось Грегу чтобы развернуться и побежать к воротам по правому флангу, как вдруг ему прямо под ноги, выбивая мяч, бросился парень в красно-коричневой форме. Тут же раздался свисток. Грег не удержал равновесие, рухнул на землю плечом и несколько раз перевернулся через шею. Я закрыла лицо руками. Он наверняка сломал себе шею.
– Господи, – выдохнула рядом Анджелина.
Вокруг Грега столпились игроки обеих команд, а рядом судья беззвучно отчитывал нарушившего правила «Медведя». Я взглянула на Саймона, в надежде увидеть тревогу на его лице. Он смотрел на кучу возле ворот со странным чувством негодования и удовлетворения. Мне было совершенно не понятно, почему он так реагирует. Наверное целую минуту было не понятно жив Грег или нет, но потом в толпе появилась его голова. Он шел, разминая плечо, которым ударился о землю. У меня отлегло от сердца, и у Анджелины, кажется, тоже, потому что она с громкими криками ликования присоединилась к воплю радостных болельщиков.
Судья назначил одиннадцатиметровый удар в ворота «Медведей». Пробивать пенальти Грег должен был сам, но мне показалось, что для него сейчас это непосильная задача, ведь он все еще держался за плечо. Но все равно, он встал напротив ворот, в которых одинокой фигуркой с раскинутыми в стороны руками стоял вратарь «Медведей». Всего несколько секунд Грегу понадобилось чтобы оценить обстановку и под крики толпы забросить мяч в ворота уже второй раз за сегодняшний вечер. Вратарь «Медведей» рванулся в противоположную удару сторону, и мяч беспрепятственно влетел в сетку. «Ураганы» ликовали, но парни видимо подумали, что Грегу и так досталось, так что не стали кидаться на него, просто похлопывали по спине. Впрочем я, как и остальные несколько сотен болельщиков, не могла не броситься на шею сначала Саймону, а потом Анджелине. Она как сумасшедшая орала про то, что Грег самый лучший. Что ж, не могу с ней не согласиться. Теперь в триумфе нашей команды не сомневался уже никто, даже не смотря на то, что осталось еще порядочно времени все были уверенны в победе «Ураганов».
Парни возобновили носиться по полю. Мне стало не по себе, когда я увидела с какими замученными лицами бегали наши Морган или Рик. И кто придумал, что матч должен длиться девяносто минут? Как бы то ни было, остаток его прошел спокойно. За исключением явно не спортивного поведения, которое стали проявлять «Медведи» за десять минут до конца. Судья свистел, наверное, через каждую минуту. Еще несколько игроков нашей команды проехались лицом по газону, или после стычки с противником держались за ноги.
Судья добавил к основному времени три минуты, но это не принесло противникам существенной пользы, и после финального свистка счет так и остался 2:0 в нашу пользу. Трибуны взорвались аплодисментами, криками, свистками.
– Ура! – ликовала Софи. – Все-таки я знала, что мы выиграем.
– Никто и не сомневался, – ответил ей Джон. – У медведей вообще-то слабенькая защита, да и с нападением явные проблемы. У них в нападении такой лось носится, который и бегать-то не умеет.
– Энн, обязательно перекинь мне все фотографии, что сегодня наснимала. У нас нет штатного фотографа. Сбилась с ног, не могу никого найти. А материал в журнал давать нужно. Кстати, ты не хочешь попробоваться к нам? Я бы…
– Энджи, оставь ее в покое. Нельзя все время думать о работе. – Джон ухватил девушку за плечи и потянул в сторону прохода.
– Обязательно скинь фото! – вывернувшись из под его руки крикнула Анджелина.
В это время команда радовалась на поле. Точнее бесновалась. Кто-то из парней-футболистов даже сделал сальто спиной вперед. Тренер пожимал руки своим победителям. У него было такое лицо, будто ничего иного кроме победы он и не ожидал увидеть на поле. Мне хотелось спуститься вниз и присоединиться к общему сумасшествию, но я струсила. Даже фотоаппарат мне в этом не помог. Болельщики стали расходиться, хотя все еще не прекратили кричать и радоваться победе. Но, так как процессия двигалась очень медленно, сегодняшние герои уже скрылись в подтрибунных помещениях. Мне тоже было весело, оказывается это так классно – наблюдать за настоящей игрой с трибуны на настоящем стадионе. Телевизор не передает и частицы от всеобщего ажиотажа.
– Энн, ты сейчас домой? Мы могли бы прогуляться, обсудить игру, если захочешь. – Саймон стоял рядом, он уже снял маску радости и вновь стал серьезным.
– Нет, Саймон, извини. Я обещала Тиму зайти после игры. – Я специально не упомянула Грега. – Пошли со мной. Думаю, ребята будут тебе рады. Они ведь наверняка слышали, как вы играли.
– Нет, не пойду. Там сейчас такое твориться, так что я лучше воздержусь.
– Да ну, правда пойдем. – На правах друга я потянула его за руку в сторону раздевалки.
– Нет, Энн, серьезно не хочется. Извини.
– Ну как знаешь. Очень жаль. Тогда до завтра?
– Конечно, – он нахмурился. – Увидимся.
– Еще раз извини. Пока.
Жалко было расставаться с Саймоном, но мне так хотелось поскорее увидеть Грега и присоединиться к радости игроков. Так что я, забыв обо всем на свете, побежала в раздевалку. Сейчас я уже не стучала, все равно моего стука никто бы не услышал. За дверью было так шумно, что, войдя, я вновь почувствовала себя будто на трибунах. Парни носились по раздевалке с дикими воплями. К ним присоединились и девчонки. Группа поддержки была в полном составе. Некоторые из девушек сидели на коленках у парней. Радости было столько, словно команда выиграла финал сезона, а не свою первую игру в новом учебном году.
Какая-то секунда и вся моя решимость испарилась, а идея зайти показалась страшной глупостью. Вокруг одни незнакомые лица. Ребята у которых своя победа, своя радость, а я здесь чужая. Ни Тима ни Грега я не увидела. Борясь с неловкостью, я уже собиралась догнать Саймона, как в куче голов рядом со шкафчиками сверкнула огненно-рыжая грива. Тим тоже меня заметил и с этого момента все мои сомнения улетучились. Я тоже стала частью этой счастливой толпы. Брат расцеловал меня в обе щеки, заявил, что я приношу ему удачу и моментально нашел Грега. Большего от этого вечера я не ждала.
Признаться, это сумасшедшее ощущение. Вокруг веселились парни и девушки. Иногда в куче тел я замечала своих подруг, виснущих на ком-то из парней. Но эмоциональный подъем от общего ажиотажа затмевал тот факт, что Грег не убирал руки с моего плеча. Он усадил меня рядом с собой на скамейку, закинул руку мне на плечо и стал обсуждать с Риком и еще с тремя парнями последние попытки «Медведей» завладеть мячом. Грег смеялся, не убирая руки, а я таяла от удовольствия. Он был счастлив, и обращался со мной так, будто мы лучшие друзья уже миллион лет. Будто рука на плече или за спиной – такой неимоверно существенный и приятный для меня жест – это что-то само собой разумеющееся. Рядом другие парни обнимали других девчонок, но меня это больше не смущало. Кажется я умерла и попала в рай. В тусовку избранных.
Из раздевалки мы вывалились огромной компанией. Команда все еще выкрикивала что-то, группа поддержки скандировала имена сегодняшних героев, а я подрабатывала фотографом. Грег не отпускал меня от себя слишком далеко. Стоило мне удалиться от него больше чем на пару метра, как его рука уже находила меня в толпе и притягивала обратно.
– Не пропадай, мне хочется проводить тебя домой, – шепнул он мне на ухо.
Толпа постепенно стала рассасываться. От нее отделялись то тройки, то парочки. Но все перед уходом считали необходимым похлопать Тима и Грега по спине и похвалить их обоих за потрясающие голы. Мне это было чертовски приятно, так, словно похвала относилась и ко мне.
– Ребята, позвольте откланяться, – сказала Кэти, не переставая прижиматься к здоровенной руке моего брата. Тим и Кэти последние кто остался с нами.
Я опять что-то пропустила? Когда они успели сойтись?
– Ты не идешь домой? – спросила я у брата.
– Нет конечно. Это Грег после игры предпочитает пассивный отдых, а я все еще полон сил. Правда, старик? – Тим расхохотался и обнял Кэти за талию, сверкнув в ее сторону глазками. – У меня вся ночь впереди.
Я тоже рассмеялась на пару с Грегом. Хоть и не очень поняла, что Тим имел ввиду.
– Да уж, ты объелся батареек энерджайзер. Мы поняли.
– Ха. А все-таки здорово ты зафигачил пенальти этому здоровенному кретину на воротах.
– Спасибо. – Грег довольно улыбнулся. – Ладно, хватит болтать про футбол, а то девушкам уже наверняка наскучило.
– Вовсе нет. – Кэти извернулась и поцеловала Тима в губы. – Я люблю, когда мой мужчина обсуждает свои победы.
– Ты ж моя детка. – Тим с горячностью ответил на поцелуй своей подруги.
Я смущенно отвернулась в сторону. Грег, видимо, заметил как мне неловко и по-дружески толкнул Тима в плечо.
– Вы же не будете заниматься этим прямо на улице?
– Да, найдем более удобное местечко. – Тим с трудом оторвался от Кэти. Выглядел он сейчас счастливейшим человеком, а светом от его улыбки можно было бы запитать парочку фонарей на улице. – Чего и вам желаем.
Я закашлялась.
– То есть, вы не так поняли. – Тим впервые за сегодняшний вечер перестал улыбаться, видимо правильно среагировал на шок в моих глазах. – Я хотел сказать, что и вам желаю хорошо провести время. Ну там разговоры… еще раз разговоры. В общем всякое такое, чем вы обычно занимаетесь.
– Спасибо, Тим. До завтра. – Грег выглядел спокойным.
– Ага. До встречи. – Он протянул Грегу руку для рукопожатия. – Чувак, ты молодец.
– Ты тоже, брат.
– Пока, ребята, – попрощалась Кэти.
Они оставили нас по середине улицы и двинулись куда-то в сторону Прикнесс-авеню. Может быть где-то там сейчас собралась какая-нибудь крутая тусовка? Грег посмотрел на меня, улыбнулся и опять возложил свою руку мне на плечо.
– Язык у моего брата, конечно без костей, – шепотом проворчала я.
– А мне нравится как просто и легко Тим относится к жизни. В его бездумной болтовне есть какой-то шарм. Тебе так не кажется?
– Не знаю. – Этой своей болтовней он постоянно заставляет меня краснеть и чувствовать себя неловко.
– Мы с ним с детства дружим. Теперь я уже и представить не могу, что было бы, начни Тим думать перед тем, как что-то сказать. Это был бы уже не Тим.
– Он твой лучший друг?
– Хм. Конечно нельзя так говорить и выделять кого-то одного, ведь у меня много хороших друзей, но, пожалуй, да, – Тим мой лучший друг. Ты ведь никому не проболтаешься? – Грег посмотрел прямо мне в глаза.
Как же близко его лицо!
– Боишься ревности со стороны остальных? – пошутила я.
– А то.
Мы дружно посмеялись.
– Ты как? – спросила я, уже по собственной воле встретившись с Грегом взглядами. – Я думала, что ты себе шею сломаешь. И не мне одной так показалось.
– Пустяки. Бывало и похуже. Это ведь только первая игра. Градус свирепости становится выше по приближении к концу сезона.
– Там по полю бегают в боксерских перчатках?
– С кастетами, – рассмеялся Грег, поправляя мои волосы под своей рукой.
Я судорожно вздохнула от прикосновения его пальцев к моей шее, но тут же постаралась скрыть этот вздох за несколько истерическим смехом.
– Если хочешь, мы можем прогуляться до парка. Я бы рассказал тебе пару интересных случаев произошедших с нашей командой.
– Я только за. Так что если у тебя еще не сели батарейки…
– С батарейками все в порядке. Конечно не так как у Тима, но на прогулку меня хватит. Просто нет желания присоединяться к каким-то тусовкам и шляться всю ночь по улицам.
– Ты прав, парк намного лучше. Пошли.
Это был чудесный вечер. Грег не переставал смешить меня и шокировать одновременно. За то недолгое время, что мы провели на улице, я узнала, наверное, с десяток «ужасных историй» из жизни школьной команды по футболу. Самая безобидная из них заканчивалась наложением двадцати трех швов на локоть бывшего игрока – Марка О’Донелла.
Удивительно сколько удовлетворения можно получить только оттого, что наблюдаешь за тем, с каким энтузиазмом твой друг рассказывает истории из своей жизни. Сегодня мне стало ясно: Грег болеет футболом. Да, можно сказать, что многие спортсмены-старшеклассники, которые занимаются в школе каким-то спортом более профессионально чем среднестатистический ученик, имеют к нему нездоровую привязанность. Но Грег видел в футболе все: свою будущую стипендию в колледж, способ прославиться, карьеру в Европе, наконец. Мне нравилась его целеустремленность. Нравилось, что он имеет в жизни четкую цель, к которой стремиться изо всех сил. Это разительно отличалось от моего пассивного образа жизни, в котором я никак не могла решить даже в какой колледж хочу поступать. В то же время тот факт, что Грег отличник, демонстрировал его разносторонность: он не просто тупой спортсмен, коими являются большинство популярных парней. С таким парнем можно было бы подойти к самой строгой маме на свете и она стала бы его боготворить. Я уже видела, как я знакомлю его со своей:
– Привет, мам. Познакомься: этого очаровательного, божественно красивого парня зовут Грег. Он учится на отлично, занимается спортом, имеет четкую цель в жизни и… любит меня до безумия. – Такому выбору мама точно была бы рада.
По пути в парк Грег заглянул в пиццерию и заказал круг на вынос. Мы удобно расположились на скамейке в парке и, дружно заглатывая остывающие кусочки, болтали без остановки. Когда Грег захотел посмотреть фотографии (фотоаппарат все еще висел у меня на шее), я дико обрадовалось. Ведь пришлось сесть к нему поближе, чтобы он мог видеть экран.
От Грега исходил восхитительный аромат. Это было странно, ведь я не видела, что бы он принимал душ после игры. Но тем не менее, вокруг него витал только запах его дезодоранта и парфюма. Потрясающий запах.
Я чуть не заплакала, когда Грег подвел меня к моему дому. Мне не хотелось расставаться с ним. В голове уже созрела целая сотня тем, на которые мы не успели поговорить.
– Чудесный вечер, – немного наклонившись в мою сторону, произнес Грег.
– Да, еще раз поздравляю с победой. Ты играл лучше всех.
– Футбол – командная игра.
– Ну и пусть. Я лишь высказываю свое субъективное мнение.
– Спасибо за твою субъективность, – улыбнулся он совсем рядом с моим лицом. – Мне пора, Энн. Было здорово с тобой сегодня поболтать. Ты хорошо слушаешь. Думаю, на днях нам обязательно нужно будет выбраться куда-нибудь и продолжить.
Возьми себя в руки и не падай в обморок от счастья! Дыши…
– Конечно. Сейчас ты будешь немного посвободнее… какое-то время. В общем, только свистни.
– Договорились. – Грег чмокнул меня в щеку. – Спокойной ночи.
– И тебе. – Я все еще дышу.
Он уже повернулся спиной, как вдруг остановился и опять посмотрел на меня. Сердце ушло в пятки.
– И не назначай никому другому свиданий, – он даже подмигнул. – Ты сегодня потрясающе выглядишь.
– Хорошо, буду отбиваться от ухажеров гантелями Тима.
– Тогда я спокоен.
– Увидимся.
Он вздернул руку вверх, отсалютовал мне и направился к своему дому.
Уже через несколько минут я, наспех поделившись новостями о победе с мамой, заперлась в своей комнате и валялась на кровати, тяжело дыша, как после бега. Дыхание сбивалось только от одной мысли о Греге. О том, что все движется… Вседвижется!
«И не назначай никому другому свиданий»!
Я не стала записывать сегодняшний день в личный дневник, отложив это важное дело на менее эмоциональное время. Никакого анализа сейчас. Вместо этого я молилась. Благодарила Бога за предоставленную мне возможность изменить что-то в своей жизни. За возможность иметь счастье.
О Господи, настоящий парень!
Меня будут обнимать. Будут целовать, гладить по волосам и держать за руку. Обо мне будут заботиться…
И пусть это не совсем скромно, но мне кажется, что я этого заслужила.

***

Запись от 10 октября, 2007
День не задался с самого утра. Мне снилась мама. Опять. Обожаю и одновременно ненавижу такие сны. Она была совсем рядом. Кажется, я даже чувствовал, как она гладит мою руку. Я что-то просил у нее… Кажется, просил поговорить со мной. Но она только улыбалась. ПОЧЕМУ ЕЙ БЫЛО СЛОЖНО ХОТЬ ЧТО-ТО МНЕ СКАЗАТЬ? Я бы смог вспомнить ее голос. А может быть, она молчит именно по этому? Потому что из детских воспоминаний ее голос для меня не сохранился? Господи… Я так ее люблю. Так ужасно, что она не рядом.
Мне нужно было взять себя в руки. Ненавижу сны с ней, потому что после них я чувствую себя слабым. Настоящей размазней… Черт!

«Что если я скажу, что очень хочу быть твоим другом?» – кажется, так я сказал Энни сегодня в столовой. Вот оно что – оказывается, я очень хочу быть ее другом. Новость ли это для меня? Большая новость. Сто процентов.
Но эта девчонка… Черт, я отказываюсь верить в то, что я…
. ХВАТИТ!
Сегодня она буквально заставила меня улыбнуться. И… господи, как мне было приятно – улыбаться для нее. Видеть, как она довольна собой, как буквально ликует от своей маленькой победы, как улыбается мне в ответ. Меня самого накрыло ее хорошим настроением и все – пол вечера провел с улыбкой чеширского кота во всю физиономию.
Теперь мы с Энн, как любит выражаться мой папочка, официально друзья.

Боже, что происходит? Это не входило в мои планы. Я мечтал прожить эти два года, которые остались до окончания школы, спокойно. Без лишних нервотрепок. Влюбленность никак нельзя отнести к понятию «спокойное состояние». Нет, я не люблю ее. Глупо отрицать, что она мне нравится. Глупо отрицать и то, что я хочу размозжить Грегу голову каждый раз, когда вижу, как он с ней разговаривает. Но тут ведь не только в ней дело, да? Я просто ненавижу Грега. Да. Хоть это осталось неизменным.

Я превращаюсь в психа. Я знал, что на сегодняшнюю игру Энн пойдет из дома в одиночестве. И… поджидал ее у окна. Так удачно, что наши дома находятся на одной улице и Энн, чтобы добраться до школы, обязательно нужно проходить мимо нашего дома. Я увидел ее в окно и пулей вылетел на улицу. Она такая смешная в фирменной бейсболке «Ураганов», которая ей совсем не идет.
Она спросила, почему я не могу обойтись без сигарет. Я промолчал. Мог бы ответить что сигареты – это единственное, что помогает мне держать себя в руках, хоть как-то успокаиваться. Но если бы я так ей ответил, она бы наверняка спросила о том, что заставляет меня… нервничать. И что бы я ей на это сказал? Я бы сказал
Нет! Сказал же, ХВАТИТ УЖЕ ОБ ЭТОМ! Я ее не люблю!

Кстати, выступили мы прилично. Кристин не выронила палочки из рук (чего так боялась), Эрик не забыл слова, я спел без заиканий. Правда, большую часть песни я провел с закрытыми глазами, чтобы не смотреть на Энн, которая была хоть и далековато, но все же почти рядом. Она постоянно смотрела на меня с каким-то невероятным удивлением и восторгом на лице. Черт и еще раз черт! Господи, почему-то в тот момент я подумал, что ошибся – бейсболка будто для нее сшита и так выгодно подчеркивает достоинства ее лица.


Все, это уже какая-то навязчивая идея. Пора завязывать.
У девчонки просто проблемы с сосудами на лице. Пошло все!
Но, черт побери, как же мне не хотелось разжимать руки и выпускать ее…

Глава 9

И ВСЕ-ТАКИ ОН УЛЫБАЕТСЯ.
-1-
Утром я проснулась совершенно другим человеком. Прекраснее утра у меня еще не было. А ведь это еще совсем не предел. Грег явно хочет сделать меня самой счастливой девушкой в мире. Так что в школу я сегодня не шла, а плыла, предвкушая дальнейшее развитие событий.
Грег, Грег, Грег…. Где же ты?
Я выискивала Грега глазами в толпе школьников, но заметила Саймона. Он стоял, прислонившись к стене, и курил с закрытыми глазами. Мгновенно мои мысли сразу же переключились на этого высокого и немного нескладного красавца в кожаной куртке с торчащим воротничком рубашки. Как некрасиво я вчера поступила, отвергнув его предложение.
– Саймон, доброе утро.
– Утро не бывает добрым. – Саймон открыл глаза и, засунув сигарету в зубы, поднял ворот куртки. – Привет, Энн.
– Я хотела извиниться, что так невежливо бросила тебя вчера.
– Брось. Наверняка тебе вчера нашлось чем заняться и без меня.
– Нет, я…
– Забей. Я прекрасно провел время в компании мутантов-людоедов.
– «Поворот не туда»? «У холмов есть глаза»?
– «Поворот не туда». Сразу в точку.
– Надеюсь, это была первая часть? – Мне показалось, или по лицу Саймона пробежала тень улыбки?
– Конечно. Все остальные бредовые. Я не тащусь тупо от вида крови и человеческих внутренностей.
– Да, я тоже. А еще эти блондинки на красных Феррари.
– Это был мустанг, детка.
– О Боже, как я могла так ошибиться? – я рассмеялась, чувствуя себя вполне спокойно.
– Короче, классика жанра для идиотов. – Саймон прикончил первую сигарету и тут же прикурил вторую.
– Точно. Всегда на подобных моментах хочется закрыть глаза, цокнуть языком и выкрикнуть вслух что-нибудь…
– … что-нибудь про то, каким кретином надо быть, чтобы так себя вести?
– Да, верно.
– Жаль что…
Саймон не успел озвучить свою мысль, как его перебил неуверенный голос:
– Извините, извините что отвлекаю…
Я обернулась и посмотрела на парня, стоявшего у меня за спиной. Выглядел он так, словно ошибся корпусами и перепутал среднюю школу со старшей. Тощий, невысокий, с прилизанными волосами и красными пятнами от недавно сошедших прыщей. Его руки вцепились в какие-то листы так, словно это придавало парню силы.
– Меня зовут Джеб Рассел, я переехал из Южной Каролины. Сегодня мой первый день в этой школе. Мне нужно найти кабинет секретаря, чтобы она дала мне расписание занятий. Не подскажите ли, где он находится?
– Парень, а не пойти ли тебе отсюда нахер? – грубо поинтересовался Саймон, выдыхая столбик дыма прямо в лицо бедному новенькому.
Этот нелепого вида новичок закашлялся, буркнул что-то очень похожее на очередное извинение и поспешил убраться от нас подальше. Я в недоумении уставилась на Саймона.
– Зачем ты с ним так грубо?
– А какого черта он влез, когда мы разговаривали?
– Он же извинился, даже дважды извинился.
– Пусть засунет свои извинения куда подальше. Не собираюсь заниматься возней с новичками. Без того все бесит.
– Вот как! Я, между прочим, тоже новичок, что же ты со мной возишься? – Скрестив руки на груди, я встала в позу. – И что, если бы я подошла к тебе спросить дорогу, ты бы меня так же послал?
– А ты подошла бы ко мне?
Без понятия, что Саймон имел в виду, задав этот вопрос, но он был прав: я бы ни за какие деньги не подошла к такому парню как он. Если бы ни Тим, я, скорее всего, еще ни разу даже не поговорила бы с Саймоном Джейкобсом.
– Это неважно. Пока. – Я постаралась эффектно развернуться на подошвах своих кед и удалиться со всей присущей мне грацией, но случайно налетела на проходившую мимо девушку.
– Извини, – одновременно со мной сказала пострадавшая девушка. Видимо, она подумала, что сама виновата. Мы улыбнулись и разошлись.
– Энн, да что такого-то? – голос Саймона слился с гулом толпы и я не ответила.
Вместо этого я почти побежала, выискивая в толпе учеников того самого незадачливого парня, которому или хватило смелости или не хватило мозгов, чтобы спрашивать дорогу до кабинета администрации именно у такого человека как Саймон. Один только поднятый воротничок его шикарной кожаной куртки чего стоит, я уж не говорю о наглой позе и сигарете на территории школы, где курить так-то запрещено.
Голова с чересчур прилизанными волосами показалась рядом со входом в школу. Парень стоял, уставившись в листы, которые до этого сжимал. Он нацепил на нос круглые очки точь-в-точь как у Гарри Поттера, от чего стал похож на сумасшедшего, заблудившегося в собственном доме.
– Джеб? Я правильно запомнила? – Остановившись около парня, я заглянула ему в листок. Это была карта школы, больше похожая на схему расположения корпусов какого-нибудь завода, выпускающего продукцию на международный рынок. Не удивительно, что он заблудился. Моя карта мне почти не понадобилась только потому, что Грег провел мне экскурсию. И еще девчонки взяли меня к себе под опеку.
– Да-да, я Джеб, – слегка заикаясь выговорил парень, испуганно взглянув на меня и стягивая очки. – Извини, я не хотел вам помешать.
– Ты и не помешал, – сказала я и постаралась мило улыбнуться, чтобы вселить в него хоть немного уверенности. – Я Энн, кстати. А тот грубиян – это Саймон. Не принимай его слова на свой счет, Саймон всегда несколько груб, это его фирменный стиль. Переизбыток тестостерона, знаешь ли.
– Эм, ладно. – Он опять с силой вцепился в свои листки.
– Так тебе все еще нужно найти кабинет администрации?
– Да. Я пытался разобраться. На карте он указан, но я не знаю, где сейчас нахожусь, поэтому не представляю в какую сторону идти.
– Здесь не мудрено заблудиться. Если хочешь, я тебя провожу.
– Ты? – Он удивленно осмотрел меня с ног до головы. Теперь настала моя очередь чувствовать себя неуверенно.
– Если ты против…
– Нет, нет, что ты. Просто я не ожидал, что… Впрочем, идем. Не хочу опаздывать на уроки.
– Вот и отлично.

-2-
Разделавшись с этим странным парнем, я вернулась к нормальному течению жизни. Сегодня у Хлои был день рождения – большой день. Свой праздник она собиралась встретить без лишнего шума. На днях она заявила, что устала от вечеринок и шумных компаний. На своем празднике она хочет видеть только самых близких людей: нас четверых. Это прозвучало так трогательно, что я чуть не расплакалась.
Надо заметить, что общественность, которая знала о надвигающемся дне рождения Хлои, была возмущена такой новостью. Да уж, наверное, для них это выглядело дико. Сейчас, когда Мелисса сошла с пьедестала (я даже не смогла найти ее в раздевалке после матча, видимо, она по-тихому убежала домой сразу после выступления), как утверждали многие, Хлоя с подругами могла воспользоваться реальной возможностью уничтожить ее раз и навсегда. Окончательно и бесповоротно. Все это жутко походило на политические игры. Соперничество между партиями либералов и радикалов. Хлою и ее подруг в школе любили и боготворили. Странно было осознавать, что теперь и я отношусь к их числу (хотя боготворения моей персоны пока не наблюдалось, что очень меня радовало). До недавнего времени боготворили и Мелиссу, но только по тому, что боялись ее. Вечеринка могла бы расставить все точки над и окончательно. Но, слава Богу, Хлоя не поддалась на подобные политические провокации. Она считала происходящее в школе ни чем иным, как глупостью и не хотела участвовать в подобной ерунде. За это ее многие уважали, в том числе и я. В конце концов, что плохого в том, что человек хочет встретить свой день рождения так, как сам считает нужным? Без лишних генеральных уборок за толпой неизвестных людей.
Девичник был запланирован на вечер следующего после игры дня. Утром после происшествия с Саймоном и прилизанным парнем мы встретились с Эшли, Рокси и Элен. А когда на школьном крыльце появилась Хлоя, набросились на нее с воплями и объятиями. Она казалась удивленной и счастливой.
Сегодня почти все в столовой хотя бы раз, но бросили беглый взгляд на столик за которым сидели я и четыре мои подруги. Хлоя старалась не замечать этого.
– Давайте устроим настоящий девчачий вечер? – начала она. – Сделаем друг другу макияж, поболтаем о парнях, посмотрим какую-нибудь комедию. Кто против?
– Я за! – Моя рука вскинулась вверх первой. Такой отдых меня более чем устраивал.
– Спасибо, Энн. Ах да, совсем забыла: объедимся чем-нибудь вредным но дико вкусным.
– Пожалуй, стоит для разнообразия устроить вечеринку в узком кругу, – заявила Эшли. – К тому же, Хлоя, это же твой день, ты можешь делать все, как хочешь.
– Правильно, – поддержала подругу Элен.
– И я за разговоры и макияж двумя руками. Чур я буду заниматься Энн, – с воодушевлением заявила Рокси.
Ох…
Я уже собиралась что-то ответить, когда в поле моего зрения попал Грег. Он нес в руках огромный букет из белых цветов, похожих на «благородные» ромашки. Благодаря маминой страсти к цветоводству, я поняла, что это белоснежные герберы. Рядом с ним вышагивали Тим, Рик, Фрэнк, и еще несколько парней из команды по футболу, имен которых я не запомнила. У всех на лицах были торжественные улыбки (будто флаг государства несут, не иначе). Я замерла, так и не сказав ничего в свою защиту от задумки Рокси. Вся процессия достигла нашего столика.
Хлоя смотрела на парней широченными глазами и прикрывала рот рукой, наверное, боясь расплакаться. Букет приземлился в ее руки и закрыл ее с головой. Парни по очереди расцеловали ее в щеки, громко распевая «с днем рождения». Хлоя уложила букет на стол, еле впихнув его между нашими тарелками, вскочила с места и стала выплясывать вокруг парней, хохоча и целуя их в щеки с присущей ей грацией. Посмотреть на прыгающую по столовой Хлою не обернулся только ленивый. Она так очаровательно выглядела с этой неподдельной радостью на лице.
Такая очаровательная. Я бы на ее месте выглядела слоном в посудной лавке.
Интересно, Грег подарит мне такой же букет в феврале? Было бы здорово. Я бы даже не постеснялась привлечь на себя все внимание, если бы рядом был он.

Уроки кончились и мы с подругами, в кои-то веки, вышли из школы вместе.
– Откуда у тебя такой чудесный кулон? – спросила Рокси у Хлои. – Ты же без него приходила в школу.
Я повернулась. На шее у Хлои висела цепочка с подвеской в виде большого изумрудного камня размером с ноготок.
– Саймон подарил. – Хлоя гордо выпятила грудь. Камушек сверкнул, отразив солнце.
– Когда успел?
– На перемене. Он такой милый – поздравил меня без лишних церемоний и помпезности. Чмокнул в щеку и вручил коробочку. Потом сам помог застегнуть его. Красивый правда?
– Конечно. Кто бы сомневался, что у Саймона хороший вкус.
И напрочь отсутствуют хорошие манеры.
Ну вот не понимаю я, как Саймон может быть таким хорошим и таким ужасным одновременно?

-3-
Поразмышлять над противоречивостью натуры Саймона мне не удалось. Сразу после школы, мы с девчонками направились к Хлое. Ее мама, которой меня представили как подругу (я чуть не воспарила от удовольствия, услышав это – все еще не могу привыкнуть), накрыла шведский стол и, проявив чудеса деликатности и понимания, ушла из дома, предоставив нас самим себе. На этот раз мы засели в гостиной. Наверное, из-за большого телевизора, на котором весь вечер транслировали танцевальные клипы.
Сначала мы ели и поднимали тосты за именинницу и за нашу долгую дружбу, которая никогда не кончится. Я старалась не чувствовать себя неловко от того, что я в их бессмертной компании новенькая.
Меня всегда интересовало, как девчонки умеют придумывать темы для разговоров. Мне только предстояло освоить это искусство, которым они владели в совершенстве. Вот как можно начать разговор с обсуждения четких, отточенных движений в клипе какой-то латино-американской исполнительницы, а закончить обсуждением кальмаров в салате с морепродуктами? Удивительно же.
Мы сидели кружком, потягивали кто сок, кто вино из больших прозрачных бокалов, когда настало время дарить подарки. По заведенной традиции, подарки дарили по очереди. Я даже не сомневалась, что очередь быть первой выпадет мне.
– Хлоя, я… – чувствуя как краснею, я начала заикаться. – В вашей компании я недавно, и не так хорошо тебя знаю как остальные но… – я протянула завернутый в красную упаковочную бумагу подарок подруге, – мне очень хотелось подарить тебе что-то значимое. Разумеется, на небольшой «миникупер» денег у меня не хватило, поэтому… только такая небольшая глупость. И все же я надеюсь, что тебе понравится.
Хлоя с любопытством осмотрела подарок со всех сторон, прежде чем сорвать упаковку.
– Энн! Это то о чем я думаю? Двести серий и… три? Три полнометражных фильма? Где ты раздобыла такую редкость?
– Саймон помог. Он заказал эти диски через интернет. Сказал, что в интернете может найти все что угодно и вот – оправдал мои надежды.
– Спасибо. – Хлоя бросилась меня обнимать. – Я обожаю Сейлор Мун[23 - СейлорМун: Луна в матроске. Аниме-сериал создан TVAsahi, Toei Agency и Toei Animation. Режиссировался Дзюнити Сато.]!
– Слава богу, угодила.
– Более чем. Два фильма из этих трех я даже не смотрела еще. Энн, это отличный подарок. – Она снова прильнула ко мне. – Лунная призма, дай мне силы!
Таким образом, со своей задачей я справилась на отлично. Надо будет еще раз поблагодарить Саймона за скорость и нежелание видеть трудности.
Эшли и Рокси подарили Хлое толстовку, которую та давно хотела иметь. Какая-то модная марка, которая в моих глазах ничего не стоила, привела Хлою в восторг. Элен вручила подруге картину нарисованную собственноручно. На рамке было выгравировано какое-то философское изречение про дружбу на японском языке. Увлечение Хлои Японией сослужило нам хорошую службу.
Остаток вечера и последующая ночь прошли достаточно весело. Мы играли в карты, смотрели кино, занимались макияжем, беря в подопытных кроликов самих себя, болтали. Много болтали. Я уже настолько привыкла к девчонкам, что в скором времени перестала чувствовать себя не в своей тарелке и смогла, расслабившись, получать удовольствие от девичника. И без зазрения совести потягивать шоколадные конфеты из праздничного мешка.
Особое. Вот как я могла охарактеризовать то ощущение, которое возникало у меня при общении с подругами. Казалось бы, еще месяц назад или около того, я их знать не знала, а теперь… Теперь это мои люди. Не смотря на разные интересы, на разные мировоззрения, они все равно мои. Именно те, о которых я мечтала. Которые меня уважают, не оскорбляют, считаются с моим мнением. И это чертовски приятно.

***

Запись от 11 октября, 2007
Вчера Энн отправилась с Грегом (типа с Тимом) отмечать дурацкую победу. Причем, она явно предпочла мне его. Дома я от злости оторвал дверцу у шкафа. Вырвал ее вместе с петлями.
Хлоя. Вот на ком мне нужно сосредоточиться. Хлоя, Рокси, Эшли, Элен – они мои настоящие друзья. Конечно, в последнее время я об это немного забыл, но это не страшно – вспомню. Когда-то нам было даже… весело общаться. Они хоть и девчонки, но все же друзья. К ним у меня нет никаких других чувств. Мне не хочется восторгаться тем, как Рокси поправляет свои волосы, или как Эшли бормочет над учебником. Это знакомая территория. Это стабильность и никакой тебе неизвестности. Наверное, именно по этому я оббегал три ювелирных магазина, чтобы купить Хлое подарок к ее дню рождения. Сосредоточился на ней и думать забыл об Энн. Спасибо, спасибо тебе, мозг, что нашел мне лазейку. Кулон Хлое понравился. Она сразу же обняла меня. И… ничего.
. Обняла и задрала волосы, чтобы я помог ей надеть кулон. Я согласился и даже решился провести эксперимент – как бы случайно провел по ее шее пальцами. Ничего. Черт! Совсем ничего!

Три пачки снова здесь. Рака легких или эмфиземы все еще нет.

Зато Энн понимает меня с полуслова. Мне бы хотелось дать ей понять, что для меня это очень много значит, но я не могу. Постоянно что-то порчу и она убегает. Сегодня я, видите ли, оскорбил какого-то прыщавого парня, а она – Энн – как мать Тереза бросилась его защищать, разозлившись на меня. Глупая, раз возится с этими неудачниками, которыми школа набита до самого потолка. Бесит. Что за сраная добродетель?

п.с.: дверцу от шкафа я прикрутил на место, правда теперь она прилично косит.

-4-
Прошло несколько дней, с тех пор как Грег выступал на школьном дворе перед толпой зевак. Мелисса не ходила в школу все эти дни. Явившись только на игру, она тем самым только больше способствовала размножению сплетен касательно тех судьбоносных пяти минут ее позора. Чего только не придумывали очевидцы событий в своих рассказах для тех, кто не слышал Грега в понедельник. Я собственными ушами слышала в туалете, как одна девчонка в кабинке уверяла другую в том, что в конце своей речи Грег залепил Мелиссе пощечину, а вторая пыталась переубедить ее, и настаивала на том, что это Мелисса залепила пощечину Грегу. Раздолбай с нашего потока – Билли Клейтон – утверждал, что когда он в очередной раз попал к директору, видел на его столе бумагу официального вида, в которой было написано что мать Мелиссы сообщает о переходе ее дочери в другую школу. Или самый нелепый слух: оказывается, Грег и Мелисса любят друг друга так сильно, что та сцена была нужна просто для отвода глаз, и на самом деле они тайно встречаются. Не могу предположить, сколько еще вариантов появилось бы, если бы в пятницу Мелисса все-таки не пришла в школу. И вела она себя так, будто ничего не произошло, то есть так же самонадеянно и нагло. Такая манера ее поведения с одной стороны раздражала, а с другой практически вызывала уважение.
Глупо было надеяться, что в отношениях окружающих к ней ничего не изменится. Некоторые были в шоке оттого, что она, оказывается, посылала парней избить какую-то девчонку, кто-то откровенно над ней насмехался, но все без исключения начинали шептаться, после того как Мелисса проходила мимо.
Не скажу, что все это было мне на руку, но я определенно радовалась, что никто не узнал из-за какой именно девчонки заварилась такая каша. И я определенно была довольна тем, что теперь можно не ждать никаких угроз со стороны Мелиссы и банды ее приспешников. Сейчас у меня столько мыслей, планов и идей на будущее, что совсем нет времени волноваться из-за чего-то другого.

Субботнее утро началось с новостей. Страшных новостей. Саманта принесла из садика страшную новость номер один – надвигается Хэллоуин и детский сад ставит театральную постановку в честь этого праздника. Это могло означать только одно – придется шить костюмы для выступления и торчать с Самантой на бесконечных репетициях. Шитье костюма было возложено на маму, а сопровождение сестры на репетиции было разделено между мной и Кевином.
Еще в эти выходные, я внезапно поняла, что мне было бы интересно узнать, чем занят Саймон. Чем он занимается, когда не нужно ходить в школу? Чем занят Грег я знала и была спокойна – он почти весь выходной день просидел у нас дома вместе с Тимом, разрабатывая пальцы на игровой приставке в комнате брата. Начинать субботний день, когда по всему дому разносятся крики поверженных воинов из Мортал Комбата – то еще удовольствие. Саманта потом весь день не могла успокоиться, бегала по дому с криками «фаталити»[24 - Fatality.Является элементом геймплея в серии боев Mortal Kombat. Это завершающее действие против уже побеждённого противника, который находится в бессознательном состоянии. Обычно добивание приводит к смертельному исходу.], сопровождая их странными телодвижениями. Мне же было позволено стать свидетелем семнадцати триумфов Тима против двадцати одного триумфа Грега. Как им не надоело – вопрос на миллион. Кажется, где-то на десятом бою я уснула, устроившись у брата на кровати, но парни меня быстро разбудили: Грег решил научить меня играть. Объяснив парням, что я полный профан в подобных делах, я зажала геймпад в руках и стала лупить по всем кнопкам.
– Так ты сломаешь или пару кнопок, или пару пальцев, – рассмеявшись, сказал Грег. – Давай я покажу тебе нужные комбинации для ударов.
Внимательно выслушав его инструкции и сделав вид, что я запомнила все эти сочетания крестиков, квадратиков, треугольников и стрелочек, я продолжила лупить по клавишам, но уже более спокойно. Так парням казалось, что я действительно что-то запомнила. Странное дело, но у меня и без инструкций и комбинаций в голове получилось неплохо. Элементарная игра. Хотя я конечно все равно позорно проиграла.
Когда на улице стемнело, мне было дозволено проводить Грега до крыльца. Наверное, Тим специально сослался на срочную необходимость посетить туалет, чтобы дать мне возможность побыть с Грегом наедине. И откуда у брата столько деликатности? И где он обычно ее прячет?
– Постоишь со мной на крыльце? – предложил Грег.
– Конечно.
Дверь в дом за моей спиной закрылась, обрубив яркий свет из прихожей. В свете фонарей Грег выглядел еще прекраснее.
– Эти два проигрыша не в счет, да ведь? – с улыбкой спросил Грег, смотря прямо мне в глаза.
– Почему это? Я собиралась гордиться ими. И даже почти отогнала от себя мысль, что ты мне поддавался.
– Ладно, гордись, так уж и быть. Только не рассказывай Хлое. Тогда она во мне окончательно разочаруется. Я постоянно ей проигрываю. Она у нас мастер любых приставочных и компьютерных игрушек.
– Пусть это будет нашей маленькой тайной, – улыбнулась я, но внутри неприятно кольнуло – значит, Грег и с Хлоей проводил такой же приятный день? А может и не один?
– Спасибо за понимание.
– Всегда пожалуйста.
Грег стоял близко, смотрел на меня и улыбался. Через минуту молчания я стала чувствовать себя неловко.
– Ты позвал меня, чтобы помолчать? – наконец, спросила я. – Просто молчать на диване в гостиной было бы удобнее.
– Я позвал тебя, чтобы кое-что сказать.
Сердце встрепенулось и грохнулось к пяткам. Удивительно, что Грег не услышал его падения.
– Внимательно слушаю. – Я старалась, чтобы моя паника не была видна, но меня уже начало потряхивать.
– Ничего особенного, правда… Просто, я хотел сказать, что очень рад, что ты переехала в наш городок. С тобой все стало как-то интереснее. Душевнее. Не знаю, как объяснить правильно. У меня много друзей – это правда. Среди них много девчонок, но болтать по душам раньше мне ни с кем не хотелось. То есть хотелось… Короче, не знаю, как сказать. Просто раньше все было как-то по другому. Точнее сейчас, с тобой все как-то по другому. Мне реально интересно болтать с тобой и делиться… всяким.
– Грег, я… тоже рада, что мы познакомились. Ты даже не представляешь, насколько это для меня важно. – Не знаю, что именно я делаю интересным, но слышать подобное было крайне приятно.
– Может быть, представляю. – Он пожал плечами, не переставая улыбаться. – Я очень хорошо провел сегодняшний день. И был он таким хорошим во многом благодаря тебе.
– Это… очень приятно и абсолютно взаимно.
– Ладно, чувствую, что ужасно тебя смущаю. – Грег рассмеялся и сделал пару шагов с крыльца.
– Не без этого. – Я благодарила вечернюю темноту за то, что он не видит, как я покраснела.
– Тогда, увидимся в понедельник?
– Мне бы этого хотелось.
– Мне тоже.
Боже, наверное, я пересмотрела слишком много романтических комедий, но… взгляд Грега как будто что-то говорил мне. Что-то такое, о чем я боялась подумать, но чего так страстно желала.
– Пока, Энн.
– Пока, – прошептала я.
Поцеловав меня в щеку, парень подарил мне еще одну обворожительную улыбку, развернулся и пошел в сторону своего дома.
Не думала же ты, что он поцелует тебя по-настоящему?

Ночь для меня будто перестала существовать. Я строчила в личный дневник, как сумасшедшая. Не знаю, насколько это точно, но, по-моему, я все же нравлюсь Грегу. И я впервые могу думать, хоть и с опаской, что Грег в скором времени предложит мне встречаться. Иначе, что бы могли означать эти его глубокие взгляды мне в глаза? Я боялась сглазить свою призрачную уверенность, но ничего не могла с собой поделать – все думала и думала о нем без остановки.
Грег, Грег, Грег…
Одним только его именем я исписала целую страницу дневника. Может так случиться, что несмотря ни на что, он все же… влюбился в меня?
Нет, не думай так, Энн. Слишком страшно…
Слишком страшно от того, что если это вдруг окажется правдой, я точно умру от счастья.
Боже, боже, боже…
Не было никаких сил терпеть эту неизвестность. Хотелось ответов. Всех и сразу. Если бы… он мог бы сейчас не уходить домой, а остаться здесь, со мной. Он мог бы гладить мои руки или мое лицо…
Энн, ты просто сумасшедшая.

13 сентября, 2007.
Напишу последнее и точно спать: не смотря на то, что мне ужасно страшно, я НЕРЕАЛЬНО горжусь собой. Юджия называла меня «кобылой», унижала меня как только могла, а я делала вид, что все в порядке. Потому что боялась что без нее никогда не смогу найти человека, который будет со мной общаться. Потому что я толстая. Жирная мразь – так я себя называла всегда. Моя самооценка всегда была полудохлой. А что теперь? Теперь происходит что-то НЕРЕАЛЬНОЕ! Но оно происходит. Вот бы она это увидела.
Для интереса я даже нашла у мамы в отделе для шитья измерительную ленту: 110, 72 (если втянуть живот), 105. Блин, как я сгоню эти сантиметры до идеала? Но ведь и не все так плохо?

И никакая я не толстая. Чуть-чуть упитанная.
Надо просто взяться за ум и сбросить эти несколько килограммов. Тогда Грег не сможет сопротивляться тому, что у него внутри просыпается что-то… по отношению ко мне. Да! Тогда и со мной он будет проводить такие клеевые вечера, как с Хлоей. На равных.

***

Запись от 12 октября, 2007
Остался ночевать в мастерской. Не хотелось идти домой по одной причине – Грег. Не хочу смотреть на его довольную рожу. Этот урод счастлив. Постоянно счастлив. Конечно – Энн боготворит его. Как и все вокруг. Не думаю, что она хоть раз на него обижалась или злилась. Она… влюблена в него, я уверен. И от этого только паршивее. Конечно он не только из-за нее такой довольный. У него же вся жизнь – сказка. Вообще не понимаю, чего он еще и к ней пристал?
Паршиво не столько потому, что я бы хотел, чтобы она была со мной. Нет. Все дело в том, что (БОЖЕ!) Грег совсем ей не подходит!
Хочется напиться, но нет – не буду. Потому что отец закрывает сейф с оружием на замок, который способна взломать и собака со шпилькой. Какой кретин.

Запись от 14 октября, 2007
Плевать! Если она хочет проводить с ним время, пусть проводит! Я ей не папочка, чтобы оберегать от неприятностей. Разочаруется в Греге и без моей помощи. Этот ограниченный тип постоянно вертится вокруг нее. И Энн… смотрит на него так, словно по ночам тайно молится его фотографии.
Плевать! Пошел он, пошла она!



Сегодня был отличный выходной. Да. Верно – отличный. Эрик и Кристин пригласили меня на ужин. Их мама славится воскресными обедами. Я поглощал вкуснейший ростбиф (две порции) и пытался вернуть свою жизнь в привычную колею. Кристин (спасибо, Господи, что она у меня есть) опять болтала без остановки и это… лучший звук, который я знаю. Как белый шум, который стирает из головы все ненужное. Настоящее блаженство – слушать ее тоненький голосок и понимать, что все по-старому.

Черт…

-5-
Если первый урок физики способен ввести человека в жуткую дрему, а следующая за ним экономика полностью усыпить, то почти два часа физкультуры обязаны привести заспанного ученика в боевую форму-норму. Это знают все, у кого по вторникам физкультура.
С самого утра день был ужасным. На улице было холодно и дул сильный ветер, поэтому тренер Трой, как обычно выгнавший нас с утра на улицу, после долгих стонов Мелиссы и компании ее подружек, был вынужден завести всех в спортзал. Я была не против улицы, хотя и порядком замерзла. Но лучше мерзнуть, чем потеть – разве это не всем известно?
Разминка, пробежка (сегодня тренер увеличил ее до пятнадцати минут) – все это не только помогло проснуться, но и способствовало тому, что у меня после двадцати минут урока уже кололо в боку и отваливались ноги. Ничего, это только на пользу – я же худею ради Грега.
Планировалось, что сегодня занятия мы посвятим баскетболу. Тренер выкатил этажерку с оранжевыми мячами. Уже через несколько минут класс атаковал баскетбольные кольца. Парни, как им свойственно, вытворяли с мячами что-то невообразимое: то кинут мяч в кольцо через ноги, то после нескольких поворотов и подкруток, то в каком-нибудь очень замудренном прыжке. Девчонки не выделывались и просто кидали мячи в кольца. Из моих подруг физкультура совпадает только у меня и Эшли. Ее упорство и стремление во всем быть лучшей, позволяло ей почти всегда закидывать мяч в кольцо. Мелисса же, судя по всему, очень боялась за свои ногти, или за пальцы, которые мяч ей может поранить. Она вообще заявила, что не интересуется ничем кроме акробатики и гимнастики, и что подобные виды спорта как баскетбол, футбол, волейбол ее вообще не привлекают. После этого она на полном серьезе просила тренера освободить ее от занятий, но, к моему большому сожалению, он ей этого не позволил.
– Так, ребята! – Тренер свистнул в свисток, после чего удары мячей прекратились. – Вы отлично размялись, но я не вижу дальнейшей пользы от занятия, если все будет продолжаться в таком же хаосе. Нам нужно соперничество. Это увеличит продуктивность. Сейчас разбейтесь на пары, будет лучше, если парни будут с девушками. Хоть чему-то их научите. И пробуйте различные виды обводок соперника с последующим забрасыванием мяча в кольцо. Так, ну чего стоите? На пару по одному мячу. Начали!
Не успела я расстроиться оттого, что сейчас всем девушкам найдутся парни, а мне нет, как рядом появился Саймон с мячом в руках.
– Не против составить мне компанию?
– Нет, конечно, – я тут же заулыбалась, хотя Саймон как всегда даже не сделал попытки улыбнуться.
Но все равно он твой спаситель.
– Тогда держи.
Он кинул мне мяч, и я, хоть и думала только о том, какой же он чертовски красивый в этой его майке без рукавов (такой высокий, и так хорошо, по-парнишечьи, сложен), среагировав вовремя, поймала его. А дальше, припомнив пару фильмов про баскетболистов, я, ведя мяч по полу, обошла Саймона со спины и в эффектном подпрыгивании (а-ля девочка отставляет ножку) забросила мяч в кольцо.
– Ничего себе. – Саймон, судя по всему, такого не ожидал (собственно я и сама не ожидала такого). – Значит один-ноль?
– И это не предел, – рассмеялась я.
– Зря ты это сказала. – Мяч был тут же выхвачен у меня из рук.
Оказалось, что Саймон классно играет в баскетбол (как будто могло быть по другому, ей Богу). Мяч слушался его так, словно читал его мысли. У меня же не все получалось так просто и хорошо как у него, пару раз мяч даже улетал в сторону. Играть вдвоем было гораздо интереснее, чем в одиночку. Если есть соперник, игра становится задорнее, ты можешь получать от нее настоящее удовольствие. Особенно когда неплохо получается. Саймон мне поддавался, это было ясно. Благодаря этому мне хотя бы изредка удавалось забирать у него мяч. Было некогда смотреть, что делают остальные, главным было то, как бы не опозориться перед Саймоном. Но ни о каком позоре и речи не шло. Получалось все лучше и лучше с каждой обводкой, с каждым броском. После пяти минут Саймон стал откровенно играться со мной. Перестал поддаваться, сосредоточившись на том, как бы сильнее меня раздразнить. Во мне проснулся какой-то звериный инстинкт: хотелось, во что бы то ни стало, забрать этот дурацкий оранжевый мячик. Мы так развеселились, что я впервые поняла – от занятий в школе можно получать удовольствие. Мое внимание на секунду отвлеклось от мяча и я взглянула на лицо Саймона – он смеялся. Вау... Не просто улыбался, а смеялся. У меня даже мурашки пробежали по всему телу оттого, что я увидела его смех. Все его лицо преобразилось до неузнаваемости, он как будто бы светился изнутри, а в глазах появился азарт, сменивший обычную скуку. Щеки с ямочками (ямочки!) немного раскраснелись. Мне не хотелось, чтобы он перестал смеяться, поэтому я вновь уставилась на мяч, хотя думала теперь уже совсем о другом, поэтому и пропустила бросок.
– Двадцать один-десять! – объявил Саймон с сияющим лицом. – Отстаешь.
– Это я просто не старалась. – Секунда, и мяч снова у меня. Шаг, еще шаг, кольцо уже совсем рядом, как вдруг Саймон резко возник передо мной, схватил меня за талию, приподнял, смеясь мне в лицо, и закружил. И только спустя маленькую вечность, он развернул меня в обратную от кольца сторону. Разумеется, мяч выпал у меня из рук сразу же, как только я потеряла почву под ногами, а Саймон каким-то чудом за считанное мгновение подхватил его и забросил в кольцо.
– Ха! – Со смехом Саймон вновь кинул мяч в мою сторону, но я его не поймала.
Для меня было так дико… так ново… то, что только что произошло. Меня впервые кто-то поднял на руки. Шокированная, я просто смотрела на Саймона. Он меня обнял… Не знаю что тут опять такого особенного, ведь Грег уже обнимал меня и не раз, и пора бы мне к этому и привыкнуть. Но опять что-то внутри взорвалось. Мини-ядерная бомбочка. Ведь это были не просто объятия. Это было так по дружески… как будто новый уровень.
– Извини… – Саймон остановился, улыбка стала сползать с его лица. И теперь румянец на щеках смотрелся как-то глупо. – Тебе не больно? Я как-то не так тебя схватил? Что-то… болит?
– Нет… ничего, просто задумалась. – Я ему улыбнулась, а он улыбнулся мне. – Но за твое неспортивное поведение тебя бы точно выгнали с площадки.
Засмеявшись, я забрала у него мяч. Он захохотал, вновь шокировав меня, и вновь бросился блокировать мой подход к кольцу. Захохотал!!! За пять минут до конца занятия мистер Трой остановил нас и объявил оценки. Почти все получили по высшему баллу.
– Кроме тебя, Мелисса, все-таки занятия ты посещаешь не для того, чтобы сидеть на скамейке, – объявил тренер.
Ну и что еще нужно для счастья? Вместе с Эшли я двинулась в женскую раздевалку, а парни в другую сторону. Мне так хотелось взглянуть на Саймона, что я притормозила почти у выхода и повернулась. Я видела только его спину среди спин других парней. Потом с Саймоном поравнялся Грег. Грег даже не взглянул на него, просто сильно и, безусловно, специально толкнул его плечом. После чего продолжил идти в раздевалку.
В душе я только и думала что об этих двоих. Они засели у меня в голове, ни о чем больше думать не получалось. Что такого могло не понравиться Грегу? Почему он толкнул Саймона? Почему они так не любят друг друга? Кто бы смог ответить на эти вопросы?
Дома я опять засела за личный дневник, рассуждая там над этими вопросами. Разумеется, я могла бы спросить у девчонок. Но не хотелось, чтобы они что-то не то подумали. Если я стану яро интересоваться Саймоном, в то время как они знают, что я сплю и вижу, как бы начать встречаться с его братом, это может вызвать ненужные вопросы. А к чему мне вопросы, если я сама не знаю ответов ни на один из них?
Смеющееся лицо Саймона никак не хотело исчезать из моего сознания. Оно будто отпечаталось у меня на сетчатке. Зачем интересно? Чтобы я по полной оценила свой триумф? Свою великую победу над его вечной хмуростью? В конце концов, я пообещала себе, что вытяну из него искреннюю улыбку, сколько бы времени мне на это не потребовалось, а сама побила все возможные рекорды за один день.
Чтобы хоть как-то развеять постоянные думы о Саймоне, я решила вспомнить про Грега. С кем он был сегодня в паре? Надо же, я ведь даже не посмотрела. Это было странно и немного непривычно. Ведь в последнее время все мои мысли вертятся только вокруг Грега. С мыслями о нем я ложусь спать, и с теми же самыми мыслями просыпаюсь.
В этом нужно было разобраться, но пришлось отложить анализ ситуации до лучших времен. Времен, когда над моей головой не будет висеть завтрашняя проверочная работа по химии.

***

Запись от 16 октября, 2007
«Сумасшествие» – потеря рассудка, умопомешательство (трудноизлечимое психическое расстройство).
Безумие. Спасибо, Википедия.
Безумие…
Именно это и происходит со мной.
С трех дня до трех ночи (пока не решился засесть за записи) я не снимал наушники. На полной громкости слушал AC/DC. В надежде на то, что их музыка (после четырех часов непрерывного прослушивания на повторе воспринимаемая не иначе как крик) сожрет все воспоминания о сегодняшнем дне.
Что случилось? О, Боже, это отличный вопрос. И кажется, благодаря интернету, я смог поставить себе диагноз – я безумен. Теперь это так же ясно, как то, что Земля круглая.
Я чуть не поцеловал ее. По крайней мере, я очень этого хотел. Больше всего на свете. Прижаться к ее губам, почувствовать их вкус… Вкус ее улыбки.
Гребанная ерунда!!! Это все дурацкие книги о сопливой любви. Чтобы я хоть раз еще взял в руки хоть один роман где есть парочки! – да ни в жизнь!
Энн, Энн, Энн! Она во всем виновата! Виновата в том, что я рехнулся! Черт бы ее побрал.
Была физкультура и тренер просил нас разбиться на пары. Не надо быть гением, чтобы понять, кого я выбрал себе в напарники. Думал над этим примерно пол секунды. И это после того, как я решил, что знать ее больше не хочу. Тренер еще не договорил, как я уже стоял рядом с ней и протягивал мяч. Боже…
Мы играли, стараясь забить как можно больше мячей в кольцо. Но я не обращал внимание на технику или на мяч, и единственное что я действительно забивал – это гвозди в крышку собственного гроба. Но, черт побери, она так смеялась! Я забыл обо всем, что когда-то имело для меня значение. Схватил ее в охапку и раскружил. Бездумно. Безумно. Просто сделал то, чего больше всего хотел – прижать ее к себе. Кружил, пока не понял, что сам смеюсь во все горло. Сколько лет такого не было? Когда я последний раз смеялся? Просто смеялся, не говоря уже о хохоте… Если бы не шок в ее глазах, я бы не сдержался и точно поцеловал бы ее.
Что было бы, если бы я поцеловал ее прямо там, в зале и при всех? Что бы она сделала? Что бы сделал чертов Грег?
Этот запах… ее запах. Такой настоящий… Я наслаждался им. И то, как она сложила руки у меня на плечах… моих плечах… я завидовал своим рукам, которые прикасаются к ее талии. Волшебное ощущение…
Черт побери эту девчонку! Черт побери Тима, который прожужжал мне про нее все уши! И черт побери мои глаза, которые выискивают ее каждый день среди школьной толпы!


Черт! Гребанная тряпка! Соберись, Джейкобс! Это все глупости! Ты ужасный человек и ты не можешь никого любить!
Где мои наушники? Пора открывать третью пачку. Хотя меня уже жутко тошнит от сигарет.

Глава 10

ОН ВОЛШЕБНЫЙ.
-1-
Проверочный тест по истории этим утром не вызвал у меня никаких проблем. Элементарные вопросы на знание дат – ничего проще не придумаешь. Но все же, сидя на первом ряду в актовом зале и краем глаза поглядывая за очередной репетицией сестры, я решила проштудировать пару глав из учебника для следующего урока. Стараясь абстрагироваться от бедлама, который творился на сцене, от писклявых воплей и нервных криков воспитателя, пытающегося призвать разбушевавшуюся нечисть к порядку, я листала учебник, сверяя данные из книги с данными в моей голове. Самые активные мамочки, не выдержав этой какофонии, поспешили на помощь воспитателю-постановщику. Я осмотрелась по сторонам: отец кого-то из малышей спал за четыре ряда от меня, уронив голову на грудь. Улыбнувшись, я вернулась к книге.
– Ты очаровательна, когда хмуришься, – шепотом пропели у меня над ухом.
Вздрогнув, я повернулась назад и увидела Саймона, сидящего в кресле прямо за моей спиной.
– Прости, не хотел тебя напугать. – Он слегка улыбнулся, облокачиваясь на соседнее кресло.
– Ты и не напугал.
– Ага. Значит, у тебя просто нервный тик?
– После подобного зрелища, – я как-то неопределенно махнула рукой в сторону сцены, – это и не удивительно.
– На мой взгляд, нам стоит вызвать скорую. Думаю, в ближайшем времени она очень пригодится режиссеру.
– Поживем, увидим. Я и не думала, что ты фанат самодеятельности. Что ты здесь делаешь?
– Кевин сдал тебя с потрохами, вот я и решил составить тебе компанию. Но, как я вижу, моя компания тебе ни к чему.
– Почему же?
– Кажется, ты читала учебник по истории.
– Ой, точно. Но это так, от нечего делать.
– Значит, я все же не буду лишним?
– Ни в коем случае.
– Отлично. – Саймон поднялся на ноги и одним движением перепрыгнул через спинки сидений в мой ряд. – Тогда, я присяду рядом.
– Можно было бы и просто перейти.
– Это не смотрелось бы так эффектно. А мне очень хочется тебя впечатлить.
– На фоне того действия, что происходит на сцене, ты выглядишь крайне бледно, – приглушенно рассмеялась я, увлекая за собой Саймона.
– С этим не поспорить.
Когда мы закончили смеяться (привыкнуть к его смеху оказалось очень просто), я отложила учебник на соседнее кресло и скрестила руки на груди. Саманта на сцене стояла на голове, а я не могла понять – так задумано по сценарию или просто она опять переела сладкого.
Сегодня Саймон был совсем другим. Он был нормальным. Дружелюбным. Без его вечной маски отрешенности. Как настоящиймальчик[25 - Отсылка к роману Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» про деревянного мальчика, который мечтал стать настоящим ребенком (при. автора)]. Я не могла им налюбоваться.
– И часто ты проводишь вечера в этом месте? – спросил парень, разваливаясь на кресле. Его правая нога коснулась моей коленки.
– Сегодня третий раз.
– И с каждым разом волос на голове миссис Кроули все меньше? – Он кивнул в сторону воспитательницы, пытающейся организовать танец пары болотных ведьм в одинаковых костюмах.
– Наоборот. С каждым разом все более или менее приобретает смысл.
– Тогда я рад, что не был здесь на первой репетиции.
– Все это очень забавно, тебе не кажется?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Но мне здесь нравится.
– Мне тоже.
– Как думаешь, стоит мне помочь воспитателю угомонить малышню?
– А ты сможешь?
– Не веришь в меня?
– Почему же. Но я не уверена, что у тебя есть опыт в подобных делах.
– Что ж, посмотрим. Если я оплошаю, мне придется переехать в другой город. – Саймон посмотрел на меня с заговорщицкой улыбкой.
Оставив меня в зрительном зале, Саймон вышел к сцене и наклонился к миссис Кроули, что-то шепча ей на ухо. Она согласно кивнула головой, вздохнула и опустилась на ближайший стул. А дальше… началась магия. Я и подумать не могла, что такой парень как Саймон, сможет угомонить и заинтересовать толпу малышей. Но он смог. Громко свистнув, он перевел внимание всех малышей на себя, после чего занялся сценарием, который отдала ему воспитательница. Не знаю почему, но дети его слушались. Может быть, все дело было в юморе? Может, в том, что они не ожидали увидеть на месте тихоголосой миссис Кроули Саймона, не стесняющегося громко рулить парадом? Или же дело было в том, что любого малыша, который намеревался убежать со сцены, Саймон спокойно хватал в охапку или брал подмышку и возвращал на место? Но его магия сработала – уже минут через сорок дети оттанцевали свои танцы, рассказали стишки, которые учили, и даже спели финальную песенку мистера Тыквы. Миссис Кроули аккомпанировала на фортепьяно, а Саймон размахивал руками, словно дирижер. Я же, как завороженная смотрела на парня, весело подпевающего малышам, и смеялась. Остальные мамочки не отставали. И даже чей-то отец, проспавший всю репетицию, проснулся и с улыбкой смотрел, как его чадо выступает в толпе малышей.
Когда репетиция закончилась, мне пришлось ждать еще минут десять, пока миссис Кроули и еще пара мамаш высказывали Саймону слова благодарности.

– И как я тебе? – мы шли по улице в сторону дома. Саманта бежала впереди, пританцовывая, и все так же распевая свою песню, которую горланила на сцене.
– Неожиданно, но ты меня все же поразил.
– Я же говорил, что мне очень хочется тебя впечатлить.
– И ты сдержал свое слово, – я замялась, но все же решила выложить свои сомнения. – Я тебя таким не видела раньше. Признаться, даже не думала, что ты можешь быть таким… живым и веселым. Что это было?
– Всего лишь обычная демонстрация того, что я тоже человек. И у меня, если компания подходящая, бывают приступы хорошего настроения, – улыбнулся он, бросив в меня несколько пожелтевших листьев. – К тому же, раз уж мы друзья, я должен соответствовать твоему уровню.
– То есть?
– Ну, ты вся такая добрая, милая, отзывчивая. Как долбанная феечка из сказки. Я это в хорошем смысле, если что. Смущаешься постоянно. Негоже мне на твоем фоне быть хмурым и замкнутым постоянно.
– Про смущение это ты в точку, – пробормотала я и уставилась себе под ноги.
– Эй, перестань. – Саймон рассмеялся и закинул руку мне на плечи, прижав к себе. – Со мной смущаться тебе не нужно.
– Как будто это так просто – не смущаться.
– А разве нет? В любом случае, эту дурную привычку мы быстро искореним.
– Интересно как же?
– Я приучу тебя быть со мной абсолютно искренней. Когда между людьми полное доверие и взаимопонимание, смущаться уже ни к чему.
– Вот как. Так у нас с тобой далеко идущие планы?
– А ты думала, что я блефую?
– Ничего я не думала. Мне просто нравится проводить с тобой время.
– Я рад, что это так и, кстати, абсолютно взаимно.
Мы переглянулись, улыбаясь.
– Чего вы там так долго тащитесь? – Саманта уже сделала пару танцующих кругов вокруг нас.
– Идем, заяц, идем.
– Почему ты обнимаешь Энн? – Сестренка остановилась перед Саймоном, задрав голову вверх.
– Сэм!
– Потому что хочу, чтобы она к этому привыкала, – спокойно ответил парень.
– А меня обнимешь? Я тоже, тоже хочу! – Саманта заплясала вокруг Саймона.
– Даже сделаю кое что покруче. – Саймон подхватил сестренку на руки, раскрутил, не обращая внимания на ее хохот и крики о помощи, и водрузил себе на плечи так запросто, будто она была пушинкой.
– Ух ты! – Сэм схватила Саймона за щеки. – Надо будет научить Кевина так меня велтеть!
До дома мы добирались очень весело. Я постоянно одергивала Сэм, чтобы она не дергала Саймона за уши. Но быстро сдалась, когда поняла, что Саймон сам специально провоцирует малышку на это. Когда мы проходили мимо дома парней, Саймон затянул песню из финальной части праздничного концерта, которую мы сегодня слушали. Саманта с удовольствием стала подпевать. Мне же оставалось только идти рядом, улыбаться и стесняться одновременно, слушая их нестройное пение. Что подумают соседи, если вдруг выглянут на улицу?
– Эй, ты где там потерялась? – весело спросил Саймон, оборачиваясь назад.
– Плетусь в конце, чтобы никто не догадался, что я с вами.
– Вот еще. А ну-ка, иди сюда.
В итоге, Саймон тащил меня за руку. Хоть подпевать не заставил, и на том спасибо. Я чувствовала себя неловко, но очень… уютно? И когда мы прощались, стоя на крыльце нашего дома, с этой приятной атмосферой уюта было даже жалко расставаться. Пообещав, что будет ходить со мной на все последующие репетиции сестренки, Саймон попрощался с нами и отправился домой. Но я же не могла так просто выкинуть его из своих мыслей. Не думала, что стану свидетелем такого кардинального перевоплощения парня. Наверное, я все же хорошо на него влияю.

***

Запись от 17 октября, 2007
Нарушил собственное правило и взял дневник с собой в школу. Сижу на уроке, слушаю занудную лекцию о молекулах. Точнее не слушаю.
Мне нужно с кем-то поговорить. Обычно, на такие случаи у меня припасен Тим, но не сейчас. Что я ему скажу? Что втюрился в его сестренку? Нет, втюрился, влюбился – это все не то. Это так… поверхностно. А то, что разрывает меня изнутри – это что-то большее. Гораздо более большее и пугающее.
Я люблю ее. Вот. Даже не собираюсь зачеркивать эту строчку.
КАК ЭТО НЕ НЕОБЪЯСНИМО, НО Я ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ ЭНН!
Я как конченный псих наблюдаю за ней повсюду. В столовой, в классе, в любом месте, где мы пересекаемся и при каждом удобном случае. Мне нравится смотреть за ней. Надеюсь, никто этого не заметит и не посчитает меня сталкером. Так чертовски сильно хочется просто забить на все, подойти к ней прямо в столовой, прижать к себе, усадить на колени и просто обниматься, будто нам по шесть лет.
Лорди, которые гораздо, гораздо громче AC/DC не выветрили этого из моей головы, хоть я и прослушал их почти до сегодняшнего утра. Старался выбить ее из собственных мыслей и облажался. С ее появлением я постоянно лажаю. Превратился в какую-то размазню, и это ужасно меня раздражает. Но что делать я не знаю.

Вот что я решил: признаюсь ей. Да.
Докажу себе, что не размазня. Только как это сделать? Как сказать? Как передать словами все, что я чувствую последнее время? Да и как сказать все это девчонке, которая тайно мечтает о другом парне? Придется подготовить почву.
Блин, если подумать, я ведь ни разу никому не признавался ни в чем подобном. Черт, действительно ни разу. Как так вышло вообще?

-2-
Почти всю прошлую ночь пришлось чертить графики подъема и спада. К сегодняшней экономике у меня накопилась целая куча долгов, с которыми рано или поздно приходится расплачиваться. И вот, ценой приятного сна в теплой постели или же бесконечных размышлений и мечтаний после такого яркого дня с Саймоном, все задания были аккуратно написаны в тетрадке. Так что в школу я шла медленно. Решила, что лучше ходить пешком. Утренняя прогулка – это хоть и малая, но все же замена утренних пробежек.
Я шла, задумавшись о том, что надо предпринять какие-то более активные действия, для приведения своей фигуры в порядок. Как бы мне не было лень и как бы мое тело не старалось отринуть любой спорт, – это просто необходимо. Ведь чем быстрее я стану стройной, тем больше у меня шансов на то, что Грег будет мной доволен. А когда я обрету идеальную фигуру, уже ничего не помешает ему сделать меня своей девушкой.
Вот уже видны деревья, растущие перед школой, и стоянка, на которой с утра как всегда толпа учеников, паркующих свои машины. Вон скамейки, крыльцо, гордо реющий на ветру звездно-полосатый флаг. Вон под деревом стоит Грег и целуется с какой-то девчонкой. Вон…
ЧТО?
Я выпучила глаза на лоб. Что это такое? Почему Грег целуется с девчонкой? То есть это конечно вполне логично и не запрещено законом, но… почему там не я?
Под раскидистыми ветками старого дерева и правда стоял Грег. Он обнимал симпатичную кудрявую девушку в спортивных штанах и его спортивной куртке. Он дал ей свою куртку! Я спряталась за другое дерево и смотрела на происходящее через дорогу с отвисшей челюстью. Грег и неизвестная девушка стояли, обнявшись, смотрели друг другу в глаза и о чем-то мило ворковали. Она улыбалась, даже издалека были видны ее белоснежные зубы. Грег смотрел на нее с каким-то обожанием, что-то говорил, а потом… вновь наклонился над ее лицом и поцеловал ее. И это был совсем не братский поцелуй в щеку, это был долгий и прекрасный поцелуй в губы.
У меня опустились руки. Я буквально чувствовала, как они налились тяжестью и стали тянуть меня к земле. Еще совсем недавно я столько всего намечтала, а сейчас… такое. Я отвернулась, прижалась спиной к дереву. От волнения сердце колотилось так, что его стук был слышен в голове.
Да нет, ерунда, наверняка это не Грег. Его говорящий взгляд на крыльце, помнишь? Он думал о тебе. Не может он сейчас целовать другую.
Ухватившись за эту идею как за спасательный круг, я выглянула из-за дерева, в надежде на то, что там и правда окажется другой парень. Но мое стопроцентное зрение меня не подвело. Это на самом деле был Грег, и он на самом деле целовал другую. Не в силах больше смотреть на это, я почти бегом направилась в школу, уставясь в землю, чтобы, не дай Бог, не встретиться с Грегом взглядом. Если, конечно, он смог бы оторваться от разглядывания лица своей (не понятно откуда взявшейся!) подружки.
– Эй, Энн, – окликнул меня Грег откуда-то сзади.
– Черт, – прошептала я, – все-таки оторвался.
– Энн, постой.
Я остановилась и повернулась на звуки его голоса. Он шел, обнимая ту девушку, прямо ко мне. Боже, и почему она такая красивая? При виде его счастливого лица хотелось разрыдаться, но вместо этого я только мило улыбнулась.
– Ой, привет, Грег. Я тебя не заметила.
– Бывает. Энн, я хочу тебя познакомить с Джесси. Джесси – это моя подруга Энн.
Твоя подруга…
– Очень приятно познакомиться, – пропела Джесси и растянула губы в милейшей улыбке (сверкнув еще раз своими долбанными белоснежными зубами!), протягивая мне руку.
– Взаимно. – Я пожала ее руку. Ее крошечную, мягкую ладошку… Она утонула в моей ладони как в океане.
Не преувеличивай.
Я и не преувеличиваю! Если бы со мной все было в порядке, Грег целовал бы меня на этом дурацком школьном дворе, а не эту мисс-маленькая ладошка!
Мне так хотелось уйти, не смотреть на эту красивую девушку и на Грега, который так хорошо смотрится на ее фоне.
– Джесси и я вместе танцуем. И вот, решили что у нас гораздо больше общего чем просто танцы, поэтому… теперь мы вместе. – Грег с таким обожанием посмотрел на девушку, прижавшуюся к нему, будто они уже стоят в церкви перед священником.
Оторвавшись от разглядывания веснушек на ее носике, он наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– По-моему она как раз та, кого я искал.
Зачем он все это мне говорит? Зачем он все это мне говорит? – вертелось в голове. Разве он не понимает, не видит, что я его люблю, и мне очень больно все это слышать?
– Правда? – Я вновь мило улыбнулась и тоже перешла на шепот. – Рада за вас, честно.
– Спасибо, Энн. – Он расплылся в еще одной широченной улыбке. – Мы тогда пойдем, пока до звонка еще есть время.
А то ведь мало целовались…
– Ладно, пока. Еще раз приятно было познакомиться, – сказала я Джесси, сдерживаясь из последних сил.
– И мне. Пока.
Не переставая обниматься, они развернулись и пошли вновь в сторону деревьев. Девушка была такой милой, очаровательной, такой… женственной. Грег на ее фоне выглядел божественно. Особенно его большая рука, сжимавшая ладонь Джесси. Сломя голову, и натыкаясь на людей, я бросилась в школу.
Он меня не любит! Не любит! Он считает меня только другом! Вот и все! Господи! Зря я столько всего напридумывала! Зря я даже допустила мысль, что он может в меня влюбиться! Это так тупо!

Заливая колени слезами, я сидела на бачке в туалетной кабинке. Давилась, пытаясь скрыть всхлипывания, чтобы никто из посетителей туалета не услышал меня. Не любит! Не любит, не любит, не любит! Разумеется, он не может меня любить! Я только зря себя обманывала. Может быть, я нравлюсь ему только как человек, но для любви этого мало? За что же мне все это? Господи!
Какая ты идиотка, Метьюс, что напридумывала себе долгую и счастливую жизнь с этим парнем. Ты совсем не его поля ягода. Сама виновата, что теперь тебе так больно. Тебе нельзя было задирать планку так высоко. Нужно было влюбиться в самого обычного парня.
Что ты вообще такое говоришь? Как будто обычные парни выстроились к тебе в очередь. Вероятнее всего тебе вообще ничего не светит, кроме как одинокая старость с кошками и телевизором.
Ну почему все не могло быть так, как во всех этих романах для девочек-подростков? Я же столько их прочитала! Грег должен был влюбиться в серую и ничем не примечательную девочку-неудачницу – в меня. А красотки типа этой Джесси должны были быть ему неинтересны! Это же классика!
Ты правда не понимаешь, Энн? – Внутренний голос старался призвать меня к рассудительному диалогу, но мне было тяжело думать хоть о чем-то, кроме картинки целующегося Грега у меня перед глазами.
Да, не понимаю! Все должно было быть именно так!
Да потому что все эти якобы девочки-неудачницы из твоих историй, на которых западают такие парни, на самом деле красотки. Белла из «Сумерек» – красотка, Джейми из «Спеши любить» – красотка, Ленни из «Это все она» – красотка. Список бесконечный. Все они – девчонки, которые в начале истории воспринимаются как неудачницы – на самом деле обворожительны и прекрасны. Все о ком ты читала или смотрела. Все у кого есть «долго и счастливо» после окончания сюжета – красотки. Вот и выходит, что есть они и есть ты. Нужно еще что-то объяснять?
Внутренний голос будто бы дал мне пощечину и опустил с небес на землю. Все верно. Я просто стала забывать о том, кто я на самом деле есть.
Сжавшись в комочек отчаяния, я разрыдалась еще больше.
Раздался первый звонок на урок. Соседние кабинки быстро опустели, и разговоры у зеркала прекратились. Нужно было выходить, но слезы никак не останавливались. Настоящая истерика.
Не любит, не любит, не любит! И никогда не полюбит!
– Энн? – За дверью кабинки кто-то позвал меня, причем голос был явно мужским. – Энн, я знаю, что ты здесь. – За дверью был Саймон, его голос было сложно не узнать. – Открой, пожалуйста.
Я, всхлипнув, замерла. Как Саймон тут оказался? Какого черта ему нужно?
– Энн, я все видел, пожалуйста, не плачь.
– Уходи, Саймон, я хочу побыть одна. – Получилось как-то грубо, хотя я совсем не хотела его обижать.
– Да брось. Не выгоняй меня, прошу тебя. Я знаю, что самое ужасное в таких ситуациях это именно оставаться одному.
– Я в порядке, – сквозь слезы выдавила я.
– Перестань обманывать. Когда все хорошо, люди не запираются рыдать в туалетные кабинки. Открой мне.
Не знаю почему, но рука сама потянулась к замку и отодвинула защелку. Саймон стоял как всегда не улыбаясь. Как будто и не было вчера целого вечера смеха и игривых улыбок. Но сегодня его глаза не выражали обычную скуку, в них было скорее сочувствие и испуг. Он будто не знал, как мне помочь, но очень хотел этого. Я посмотрела на него снизу вверх через слезы, которые безуспешно пыталась стереть. Он ничего не сказал, просто присел рядом и обнял меня. Тут у меня внутри лопнула та ниточка, которая все еще сдерживала оставшиеся крохи самообладания. Я, не сдерживаясь и не стесняясь, рыдала Саймону в плечо.
– Он меня не любит… Понимаешь? Совсем не любит…
– Понимаю… Тебе очень этого хотелось?
– О боже, да! Я думала… ведь мы вместе… И он бы таким милым. И он так посмотрел на меня на крыльце… Я была уверена, что мы… А он… любит… другую… – Заикания не помогали выстраивать цельных предложений, но, думаю, Саймон итак меня понял.
Медленно Саймон поглаживал меня по спине. От него шло такое тепло, такой приятный запах туалетной воды и сигарет. Мне казалось, что в этот момент у меня нет никого ближе Саймона. Хотя еще совсем недавно я и представить подобного не могла.
– Энн, не плачь, не могу смотреть, как ты плачешь. Он того не стоит.
– Но как же …
– Ты слишком хорошая для него. Он не ценит в людях ту искренность, что есть в тебе. – Саймон отодвинулся, взял мои руки в свои, и взглянул прямо мне в глаза.
Боже, еще один такой взгляд и я грохнусь в обморок.
– Он не ценит того, какая ты красивая, добрая, честная…
– Прекрати! – почти взвизгнув, сорвалась я. – Все дело как раз в том, что я толстая и совсем некрасивая! Отвратительная и мерзкая!
– Что за глупости? Дурочка, ты совсем не толстая, ты нормальная. И даже… очень красивая. Честно.
– Ты что ослеп? – Теперь уже я уставилась на Саймона.
Куда подевалась его маска отрешенности от всего на свете? Где маска крутого парня, который курит на территории школы, наплевав на законы? Где его язвительность и железное самообладание? Откуда взялось это сочувствие на его лице? Его подобревшем лице с двумя, неизвестно откуда взявшимися, морщинками между бровями.
– И ничего я не ослеп. – Он так резко встал, так что я даже вздрогнула. Саймон запустил пальцы в волосы, растрепывая их.
– Господи, и почему же всегда только с красотками можно строить отношения? – обиженно взвыла я из-за такой жизненной несправедливости, снова вызывая горячую волну слез.
– Красота в глазах смотрящего. Слышала такую поговорку?
– Тоже мне, нашелся ценитель убогих. Сам не так давно обжимался в столовой с какой-то девчонкой с ногами от ушей и лицом куклы Барби. – Я совсем не хотела грубить парню, и это вырвалось у меня само, но я не собиралась забирать свои слова назад и извиняться. В конце концов, Саймон поступает точно так же как Грег – выбирает себе в пассии идеальных девушек.
Саймон посмотрел на меня, сдвинув брови и как будто пытаясь что-то вспомнить.
– И чем же ты хуже? – тихо спросил он.
– Ты что больной? Или просто издеваешься надо мной? – задохнулась от негодования я. – Как ты вообще можешь сравнивать ту божественно прекрасную девчонку, с которой обжимался, и меня? Я на ее фоне просто уродина!
– Какого черта, Энн! – Спокойствия Саймона как ни бывало. – Господи, ну что мне делать, если я действительно считаю тебя красивой? Ну закидай меня за это камнями, если не веришь мне. Может ты и не похожа на Николь Кидман, но кому это нахрен нужно?
Мое бедное сердце сделало кульбит где-то в районе живота. Саймон говорил так искренне и эмоционально, что я готова была кинуться ему на шею.
– Все это такой бред! – Он яростно пнул валявшуюся под раковиной салфетку и оперся о стену.
– Что… бред?
– Тебе еще и пояснить нужно?
– Не помешало бы.
– Ты сидишь и льешь слезы в туалете из-за моего братца. – Саймон как будто объяснял глупому малышу, что дважды два ровно четыре. – Называешь себя… как ты сказала? Отвратительной? Серьезно? Это же бред. Влюбилась в Грега и все тут. Как будто на нем свет клином сошелся. И почему вы – девчонки всегда выбираете тех, кому на вас наплевать? Я думал, что ты не такая как это стадо овец, которое за ним волочится. Думал, что тебе наплевать на популярность… или что там еще тебе в нем понравилось?
Я смотрела на Саймона широко раскрытыми глазами. Если бы я не чувствовала боли от затекшей ноги, я бы подумала, что сплю. А разве это все не похоже на сон? – парень кричит на меня в женском туалете, чуть ли не рвет на себе волосы, чтобы доказать что я охочусь за популярностью Грега. Почему он вообще на меня кричит? Пытается оградить меня от переживаний?
– Да пойми, ты. – Так же резко, как и вскочил, он присел ко мне обратно и вновь схватил мои руки. – Ты пытаешься подстраиваться под Грега, а это неправильно. Не надо меняться, оставайся такой какая ты есть, ведь ты замечательная. Не нужно тебе рыться в себе, искать, что же не понравилось Грегу, а потом постараться от этого избавиться. Грег не Господь Бог, не стоит меняться ради него. И ради его глупых представлений о девушках.
– Я…
– Влюбляются не в картинку. Влюбляются в глаза, а любят за манеры, за мысли, за прикосновения, за фразочки и улыбки. За отношение и за отдачу. – Саймон не отрываясь смотрел на меня, а его пальцы, будто неосознанно, гладили мои ладони. – Любят за то что… ты хочешь обнять человека и… – Саймон осекся и, наконец, прервал наш зрительный контакт.
– Сай… – Мне самой захотелось утешить парня, хотя я и не понимала в чем причина переживаний, отразившихся на его лице.
– Ничего не говори, просто подумай над тем, что я тебе сказал, – тихо произнес он. – Пожалуйста, подумай.
– Хорошо, – прошептала я. – Но ты не прав…
– В чем же?
– Я никогда не гналась за популярностью.
– Я сказал это только чтобы тебя подколоть. Я догадывался, что тебе это не интересно. – Он слабо улыбнулся. – Давай на этом закончим сеанс психоанализа и лучше тебя умоем. Только… пообещай, что никогда и никому не расскажешь о том, что я болтал про любовь в женском туалете.
– Конечно.
– Я серьезно. Так репутации и рушатся.
– Клянусь тебе, Саймон, что ни одна живая душа не узнает об этом разговоре.
– Я тебе верю.
Немного смущаясь, Саймон помог мне встать, после чего я умылась, потренировалась улыбаться, заправила кофту. В общем, стерла с себя все признаки того, что это утро окончательно убило мою веру в человечество.
А Саймон просто… волшебный.
Да, кажется, так и есть.

– Спасибо, Саймон. – Мы сидели в коридоре, ждали конца урока. – И прости, что из-за меня пропустил занятие.
– Да уж, такая потеря. Как же теперь ее восполнять? – Он говорил с совершенно серьезным лицом, так, что я несколько секунд не могла понять, шутит он или нет. Но потом не выдержала и рассмеялась. Саймон ответил улыбкой: – Ну вот, так гораздо лучше.
– Все равно спасибо что поддержал.
– Не за что, просто я не хочу, чтобы ты огорчалась. Если для Грега это не важно, то для меня наоборот.
– Поэтому ты и мой друг… Ведь так?
– По-моему мы об этом договорились не так давно. Или ты уже сомневаешься?
– Нет-нет, что ты. Просто хотела еще раз уточнить.
– Какая же ты смешная, Энн. Ну, конечно же, мы друзья. – Он закинул руку мне за голову и уже второй раз за сегодня обнял меня, только на сей раз за плечи и так… по хозяйски? Я снова могла вдыхать мой любимый, теперь любимый, запах. – Не надейся теперь от меня отвязаться. Я решил задружиться со всем семейством Метьюс.
Наше с Саймоном опоздание на целый урок миссис Стокс наградила длинной тирадой про безответственность современной молодежи. К тому же на втором уроке алгебры она завалила нас вопросами, при ответе на которые мы оба благополучно облажались по полной программе. Но нам с Саймоном такое совпадение показалось смешным, и, после того как мы обменялись улыбками, миссис Стокс, потеряв всякое терпение, влепила по двойке каждому, за наши «ухмылочки и аморальное поведение».
История и английский прошли спокойно. Я и думать забыла о Греге и его девушке. На большой перемене я соврала девчонкам, что опоздала из-за Саманты, которую сегодня мне пришлось отводить в детский сад, а про Саймона и Грега промолчала. Очень не хотелось об этом говорить и снова переживать весь этот ужас.
На биологии не было ни чего интересного. Мистер Крид рассказывал про особенности химического строения клетки в общем, и о строении клеток в частности у человека. Конспектировать его слова было скучно, поэтому я часто отвлекалась и смотрела в сторону Саймона. Как это ни странно, он тоже отвлекался и часто поглядывал в мою сторону. Один раз даже подмигнул, на что я ответила улыбкой.
Говорят, уж если не везет в одном, так не везет во всем. Сегодняшний день точно проходил под таким девизом: учитель заметил, что мы с Саймоном не так пристально слушаем рассказ о клетках, как ему того бы хотелось, и наградил парой замечаний, выставив нас полными идиотами перед всем классом.
– Да уж, что-то у тебя сегодня день богат на выговоры, – заметила Эшли после занятий.
– Это точно.
Я испугалась того, что сейчас обязательно всплывет и имя Саймона, а потом вопросы, вопросы, вопросы, но Рокси перевела разговор в другое русло:
– Мы будем разучивать новые связки или нет? Я придумала одну связку, просто шикарную. Только бы Мелисса опять не воспротивилась.
Хвала чирспорту и Мелиссе с ее закидонами.
– Это точно, застонет как всегда. – Хлоя состроила очень похожую рожицу – с таким лицом Мелисса всегда жаловалась на жизнь. – С другой стороны, не она же теперь капитан.
– Ага, хоть в этом повезло.
Все что касалось выступления группы поддержки, их танцев и акробатики, я почему-то пропускала мимо ушей. Попрощавшись со мной, мои подруги отправились в спортзал на тренировку, а я не спеша побрела домой. Мне жутко не хотелось думать про Грега. Вместо этого я попыталась забить голову ненужными мыслями типа: сколько пар хромосом у человека или почему коровы не летают. Ведь действительно было бы очень глупо, если бы коровы летали. А главное опасно: решит такая «птичка» очистить желудок и попадет кому-нибудь на голову.
Совсем свихнулась, Метьюс.
Ключ от входной двери никак не хотел залезть в замочную скважину, и как раз когда я его почти вставила, сзади на меня кто-то налетел, от неожиданности я выронила ключ.
– Привет. – Грег весь светился от счастья. Он схватил меня за плечи, прижался, а потом развернул к себе лицом. – Пошли, погуляем?
Что он тут забыл?
Я посмотрела в его радостное лицо, в светящиеся глаза, на губы, наверное, с самого утра принявшие форму улыбки.
– Эм, привет, Грег. Погуляем?
– Ну да. Пройдем пару улиц, поболтаем. У меня такое шикарное настроение, что я просто не могу сидеть дома.
– А что Джерри… или… как там ее зовут не идет?
– Джесси. Джессика. Она поехала к маме на работу и я подумал, что тебе будет интересно узнать о том, как все было. Порадоваться за друга. Я весь день ждал, чтобы все тебе рассказать. Но если ты не хочешь…
– Да нет, конечно, пойдем. Подожди секунду, я только переодену обувь, а то у меня в этих сапогах все пальцы крючками загнулись.
– Ладно. – Он снова просиял. – Мне столько надо тебе рассказать.
– Конечно. Минуту. – Я зашла в дом, оставив Грега на улице. И чего он так сияет, как рождественская елка? Раздражает ужасно.
Ведь еще не поздно придумать повод и не пойти. Но, черт, он так счастлив. Как же я могу лишить его такой возможности – поделиться своим счастьем с другом. Другом…
Полностью осознавая, что мне придется сейчас выслушать, я оставила на пороге сумку, переоделась в кеды и вышла на крыльцо.
– Готова? Тогда пошли.
– Пошли.
– Значит так, рассказываю с самого начала. – Он как обычно протянул мне согнутую руку, чтобы я за нее взялась. Как только моя рука прикоснулась к его, все вокруг снова изменилось. Как же мне хотелось его обнять, поцеловать, вжаться в его грудь и просто дышать им. Но вместо этого я была вынуждена просто идти рядом и улыбаться, хотя к горлу уже подкатывали слезы. – Джесси совсем недавно пришла к нам в группу. Она танцует в современных направлениях, в основном хип-хоп. Знаешь, когда она появилась у нас в группе, я даже толком не обратил на нее внимания. Ты же знаешь мое отношение к девушкам – в последнее время я решил не торопиться, потому что все равно не выходит ничего… хорошего. Ну ты поняла. Так вот, сначала мне было абсолютно все равно, но потом будто прозрение какое-то. Она так танцует. Смотришь и не можешь оторваться, так завораживает. Конечно, это надо видеть. Ты, кстати, приходи на тренировку, а то обещала, а сама не идешь.
– Ага, обязательно приду, просто все время какие-то дела.
– Ну ладно, придешь потом, сама увидишь, какая она у меня волшебная.
Какая она у него волшебная… у него… Чувство собственности – это уже серьезно.
– Кстати, ты только не подумай, что я треплюсь как девчонка, ладно?
– Как я могу? – выжимая из себя улыбку, я закатила глаза к небу.
– Просто… просто мне так хочется поделиться этим с тобой.
– Я не против. И перестань оправдываться.
– Ага, понял. Эм… короче, мы делаем с Джесси общий танец к отчетному концерту. Пришлось долго пропадать в зале, чтобы нагнать себя до ее уровня. В последнее время, я не мог не замечать, как она иногда на меня смотрит. Да и я тоже не мог смотреть на нее без восхищения. Ведь она такая потрясающая. И вот, в этот понедельник я решился к ней подойти. Был вечер, и она уже шла домой, а я решил идти за ней, чтобы, в конце концов, поговорить. Ну и что ты думаешь? Я иду, вроде бы за ней, а она вдруг куда-то исчезла. Смотрю по сторонам, а ее нет, думал уже, что она заметила, как я за ней иду и куда-то скрылась, потому что я ей не нравлюсь… или еще что.
– А на самом деле? – Я пыталась поддерживать разговор, хотя мне было все равно, куда пропала эта чудо-девушка. Пусть даже отправилась планету спасать от надвигающегося метеорита. Мне было абсолютно фиолетово – я бы ее не полюбила при любом раскладе.
– Я как идиот стою, озираюсь, и сзади появляется она. Спросила, не ее ли я ищу? Ты представляешь? Я никогда в жизни так не волновался. Мы решили пройтись, поговорили обо всем. Она столько про себя рассказала: то что она в Нью-Йорке недавно, совсем как ты, что занимается танцами всю свою сознательную жизнь, что учится в школе в городе, а живет здесь. Ты не представляешь, как же с ней легко разговаривать, прямо как с другом, которого знаешь тысячу лет. И столько тем для разговоров, все-таки общее увлечение – это здорово. Всегда интересно разговаривать со знающим человеком на темы, которые тебе нравятся.
А ты, Метьюс, не знаешь ничего ни про футбол, ни про танцы.
– Короче, вчера вечером мы снова встретились и я предложил ей встречаться. Это само собой вырвалось. Стою перед ней и не думая, спрашиваю – не откажется ли она стать моей девушкой. И она согласилась. Вот так сразу, согласилась.
– Да ну? После двух дней прогулок?
– В том-то и дело! Я думал, она откажет, а она согласилась. И поцеловала меня, так… так по-особенному.
– Что особенного?
– Так нежно, с чувством, не передать словами. Черт, мне кажется, или я превратился в романтичную размазню?
– Пока я этого не заметила.
– Если что, ты меня одерни, ладно?
– Договорились.
– Спасибо. На тебя можно положиться.
– Да уж… Что ж, кажется, тебе с ней повезло.
– Еще бы. Она именно такая, о какой я мечтал. Помнишь, о чем мы говорили после той первой вечеринки? Так вот, – Джесси не смотрит на меня как на товар из магазина. Она другая. И она разговаривает со мной. И мне правда с ней интересно. Черт, все слишком идеально. Из меня энергия ключом бьет, как будто даже сил прибавилось. Даже не знаю с чем сравнить.
Я молча шла рядом. Я бы нашла, с чем сравнить мои чувства к Грегу.
– Ты чего такая тихая сегодня?
– Я? Да нет, ничего, просто устала немного.
– Да ну. У тебя же что-то случилось? Я же вижу.
– Все у меня в порядке. – Состроить счастливое лицо было невероятно сложно, но я все-таки смогла. В конце концов, столько лет тренировок по маскированию своего истинного настроения. – И за тебя я очень рада.
– Честно?
– Честно. Что за недоверие? – Кажется, у меня даже получилось рассмеяться. – Надеюсь, что Джессика действительно окажется именно той девушкой, которую ты искал. Без всех этих глупых идей с популярностью и выпендрежом. Ну, ты понял, что я имею в виду.
– Спасибо, Энн. Мне очень важно было кому-нибудь рассказать. И еще важнее было то, что бы именно ты меня поддержала. Потому что Тим совершенно не способен проявлять дальновидность, если на девушке обтягивающие штаны. Надеюсь, что и ты меня поняла.
– К сожалению, поняла.
– Но ведь, правда, она милая?
– Да я толком с ней и не поговорила.
– Тогда поверь мне – она очень милая.
– Да верю, верю.
– Нам нужно будет обязательно куда-нибудь сходить вместе. Может быть в парк аттракционов? Я так хочу, чтобы вы познакомились.
Точно. Отличная идея, Грег.
Совместный поход. Счастливая пара и я – как всегда лишнее колесо. Я могу держать сумочку Джессики, когда она решит прокатиться на парных каруселях вместе с Грегом. Или смогу одолжить ей расческу, когда они с Грегом пойдут в фото-кабинку целоваться. Смогу заказать им большую порцию мороженного – такой специальный рожок, в котором слишком много шариков мороженного для одного и его едят вдвоем. Себе я закажу точно такой же. И съем его в одиночку. Джессика наверняка будет ехидничать. Ну и, наконец, смогу любоваться, как здорово они смотрятся вместе, когда его язык… Хватит!
– Заманчивая идея. Но лучше вытащи Тима.
– Но ведь мне важно, чтобы ты познакомилась с Джесси.
Я сейчас наору на него и убегу домой. Опять.
– Я познакомлюсь. Но давай это будут не аттракционы.
– Ладно, я что-нибудь придумаю. Обязательно.

Угроза Грега все еще звучала у меня в голове. Я не смогу долго отказываться от его предложения, рано или поздно, но мне придется встретиться с его… девушкой. Закрыв лицо руками, я откинулась на подушку. Невероятно, как быстро он смог влюбиться. Как быстро забыл про все те взгляды, говорящие взгляды, которыми одаривал меня при каждой нашей встрече. Разве это ничего не значило?
Миллиарды миллиардов мыслей перекопала я, прежде чем смогла найти один единственный выход. Я люблю Грега, и его предательство (о котором он даже не догадывается) ничего не изменило. Если бы я не любила его, было бы мне так больно? Я люблю его. Совершенно точно. Я готова простить ему все на свете, лишь бы он был со мной. И он будет. Наверняка, эта его влюбленность не навсегда. Я тут же постаралась стереть из памяти выражение обожания на его лице, когда он смотрел на Джессику. Отказаться от него – это выше моих сил. Я буду верна, хоть и не уверена, что эта верность нужна ему. Но я буду. Потому что не могу иначе. Потому что я не готова потерять его. Я буду ему другом. Лучшим другом, на которого он всегда сможет положиться. Может быть, тогда он что-то поймет и переоценит?
Засыпала я с надеждой. Слезы высохли уже давно. Мой мозг трудился над составлением плана. Это не было планом по тому, как мне отбить Грега у очаровательной Кудряшки. Это был план, как стать ему опорой и заставить его без слов понять, как сильно я его люблю.

***
Запись от 18 октября, 2007
Как только я решил, что глупо отрицать свои… чувства (в лексиконе мужчин может присутствовать это слово? или оно только для гомиков?), сразу стало очень легко. Поэтому-то я и принялся за подготовку благодатной почвы для своего признания. А именно – демонстрировал Энн, что умею быть обычным веселым парнем, который умеет хорошо проводить время, а не мечтает каждую минуту о том, чтобы вышибить кому-то (или себе… особенно себе) мозги. Как оказалось – мне очень понравилось быть… обычным. И что более невероятно: рядом с ней у меня это получилось без каких-либо проблем.
Вчера у Сэм (сестренки Энн) была репетиция к спектаклю на Хэллоуин. Репетицией это, конечно сложно назвать… было ощущение, что кто-то подсыпал в газировку, которую мелкие пили, приличную порцию лсд. Иначе почему еще они так дурели? Так вот – расспросив Кевина, я узнал, что Энни будет там одна. И, конечно же, пошел. К ней. Долго сидел и любовался, как она читает. Хмурит нос и перечитывает одну строчку по несколько раз – будто что-то зазубривает. А после тестирует себя. Каждое совпадение = улыбке. Это было прекрасное зрелище. Но мне надо было наверстывать упущенное – доказывать Энн, что я могу быть милым.
И что же я выбрал? Верно – с энтузиазмом (с энтузиазмом!!!) бросился в кучу «обдолбанных» малышей и предоставил себя на их растерзание. Правда, почему-то, у меня они быстро успокоились и как миленькие пропели нужные песенки. Мне было все равно. Но смотреть, как Энни восторженно наблюдает за моей работой, как она смеется и как неверие в меня сменяется полным доверием – это стоило одного укушенного пальца (мне стоит проверяться на бешенство? вопрос…).
После я провожал девочек домой. Сэм очень смешная. Энни очень красивая… и тоже смешная, кстати. Я пообещал ей, что заставлю ее покончить со смущением рядом со мной. Она не поверила. Но смотрела на меня… по-особенному.

И вот сегодняшнее утро. Я такой счастливый (сегодня в наушниках Фредди Меркури), думал, что почва подготовлена, и что ничего уже не мешает мне признаться Энн в симпатии… (буду называть это "симпатией"! – звучит вполне безобидно), как бац – очередной приступ аритмии. Чего я только не делал, чтобы успокоиться. Хоть когда-нибудь, хоть раз в жизни, я боялся сказать девчонке что-то? Нет. Но тут особый случай, верно? С ее появлением все стало особым.
На подготовку пламенной речи (длительностью 27 секунд) я потратил половину ночи. И эти несколько слов я нес в голове в школу, как нечто нереально дорогое. Желудок, сердце – все внутри сошло с ума, и буквально прыгало – вверх/вниз, вверх/вниз. Только приступа эпилепсии или заикания мне не хватало. Это окончательно уничтожит мою репутацию.

В общем… зря я так волновался о своем признании. Все пошло к чертям, когда на горизонте появился Грег. Проходя мимо, я увидел, как он целуется (лижется как сенбернар) с какой-то девчонкой под деревом. Я даже не придал этому значения. За столько лет, что мы вынуждены жить вместе, я видел его с кучей девчонок. Он даже в семь лет уже почти что целовался с соседской девочкой с огромной косой (смешное такое имя было, забыл), так что мне не привыкать видеть как он пускает слюни кому-то в рот. Мне, как всегда было плевать, но не Энни. Я видел, как она остановилась. Видел, как в ее глазах появился шок и неверие. Она будто уговаривала себя, что это обман зрения, что это не Грега она видит под деревом. Господи, такого ужаса на ее личике я еще не видел. Все было похоже на дурной сон. И как вишенка на торте – этот придурок, кажется, решил, что стоит познакомить Энн и свою новую пассию. Я хотел вмешаться, спасти ее от того, что ее ждет, но что-то остановило. Может все дело в моем эгоизме? Я так хочу, чтобы она в нем разочаровалась. Я ничего не сделал. Хотя мог появиться за ее спиной, схватить на плечо и унести туда, где ей не будет так тяжело. Поэтому лишь как завороженный наблюдал, как Энн улыбается и делает вид, что счастлива за него. Кулаки чесались страшно. Мне хотелось выбить всю дурь из Грега. Объяснить ему, что он спятил, если не видит, как плохо он делает этой милой девушке своими словами.
Дурному сну, казалось, не будет конца. Особенно, когда я нашел Энн в туалете. Она плакала. Нет, она рыдала, убитая горем. Если раньше я еще мог сомневаться в том, любит она его или нет, то сегодня я точно это узнал. Глупышка влюбилась в Грега. Глупышка верила, что у них получится быть вместе. Когда она открыла мне дверь туалетной кабинки, представ передо мной с размазанными по щекам слезами, я чуть не сошел с ума. Мне было так невероятно жаль ее. Так обидно за нее. Я даже не нашел слов, чтобы облегчить ее… боль? (очередное доказательство того, что девчонки и драма – вещи не разделимые) и просто прижал ее к себе. Она сидела на унитазе и заливала слезами мою кофту. Господи, это было так… стремно – видеть ее такой и не иметь возможности сказать что-то такое, отчего она смогла бы взять себя в руки. Мне хотелось прижать ее еще сильнее, расцеловать ее лицо, признаться, что… я люблю ее. Но я не смог. Наверное, потому что решил, что на сегодня с нее хватит потрясений.
До последнего не верил, что мне удастся разрулить ситуацию, но, кажется, у меня получилось. Начал болтать что-то про любовь… Девчонки же ценят такое. И нарочно тупил на математике, чтобы поддержать ее. Она повеселела. Я справился. С недавних пор – забота о ее спокойствии – для меня задача первостепенная.
А вся эта болтовня про любовь… Тим бы поднял меня на смех. Я бы сам себя поднял на смех пару месяцев назад. Но сегодня я как баклан обнимал девчонку в туалете и на полном серьезе верил в то, что говорю. Приехали.

Вот что меня больше всего раздражает: она считает меня другом. Раньше я бы только радовался этому (или это не имело бы для меня никакого значения), но после того, как я понял, что люблю эту девушку, это приводит меня в бешенство.
Френдзона. Крах всех надежд для парня. Иллюзия близости, которая никогда не перерастет во что-то большее.
«Ты ведь мой друг?» – спросила она с надеждой. Что я должен был на это ответить? Конечно я ее друг.
Какой же я кретин.
И чертова девчачья уловка с френдзоной.
Разумеется, она не понимает, что отсылает меня в эту френдзону. Уверен, она даже не думает об этом. Уверен что она… даже не понимает, что я к ней чувствую. Но признаваться сейчас – действительно отстойная идея.

p.s.: когда я увидел ее в кабинке туалета… она была такой жалкой. Стирала слезы, старалась держаться, но у нее это паршиво вышло. И вот что я подумал… Эта гребанная любовь делает нас такими… уязвимыми, слабыми, почти беспомощными.
Какой же это все таки отстой.

-3-
Что ж, раз уж Грег счастлив с Джесси, пусть так и будет. Не могу же я мешать счастью человека, которого люблю, и не могу же я заставить его полюбить меня.
С такими мыслями я переступала порог школы следующим утром. Слава богу, сегодня пятница, а это значит, что впереди выходные, и мне не придется ежедневно видеть Грега. К нам в гости он вряд ли соберется, ведь у него теперь есть дела поважнее.
В классе еще почти никого не было, за окном стучал дождь, а ветер раскачивал деревья из стороны в сторону так сильно, что казалось, они вот-вот сломаются.
Как обычно я уселась назад, подальше от стола преподавателя. От нечего делать пялилась в окно на потоки, стекающие по стеклу, а это занятие кого угодно вгонит в смертельную тоску. Прошло, наверное, всего несколько минут, как дверь в классе хлопнула, и вошел Саймон. Он не остановился возле своей парты, а прошел дальше, и через мгновение его силуэт уже возвышался надо мной.
– Привет, – подала голос я.
– Мы можем на минуту выйти?
Те несколько человек, что были в классе, с любопытством посмотрели в нашу сторону.
– Конечно, пойдем.
Саймон взял меня за руку и вывел из кабинета. Он уверенно держал путь в сторону спортзала, но потом вдруг резко свернул и завел меня в какое-то малюсенькое помещение, заставленное чистящими и моющими средствами. Места было так мало, что мне пришлось сразу же прижаться спиной к стенке, а Саймон встал напротив меня рядом, да еще и наклонился с самым суровым выражением на лице из всего его арсенала суровых лиц.
– Зачем мы сюда пришли?
– Я думал, что ты вчера все поняла. То, что я говорил про Грега.
– А я и поняла.
– Тогда какого черта ты вчера прогуливалась с ним под ручку, как ни в чем ни бывало? – Саймон шептал, но мне казалось, что он еле сдерживается, чтобы не закричать на меня.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь?
– Я хотел, чтобы ты поняла, какой на самом деле твой обожаемый Грег! Поняла, что ты ему совсем не нужна. Что не стоит тратиться на таких людей.
– Если он не предложил мне стать его девушкой, так что, мне теперь и разговаривать с ним нельзя? Мы можем быть друзьями.
– Но зачем?
– Что значит зачем? Зачем люди дружат? Да, может быть, он и не любит меня, но все-таки считает меня своим другом.
Саймон хотел что-то ответить, но оборвал себя на полуслове. Он вновь буравил меня своими зелеными глазами, а я никак не могла понять, чего он от меня ждет.
– А ты?
– Что я?
– Ты его любишь?
Теперь пришла моя очередь молчать. Что ответить? Мы с Саймоном друзья и могу говорить ему всю правду без опасения? Я сомневалась, потому что еще никому не признавалась вслух о своих чувствах к Грегу, даже девчонкам. Но все же вчера ночью я все для себя решила, поэтому ответила Саймону так уверенно, как только могла:
– Да, люблю.
– Даже после того, как этот болван предпочел тебе какую-то танцульку?
– Да, даже после этого.
– Объясни мне.
– Раз ты этого не понимаешь и просишь объяснить, то ты не поймешь. Я же… влюбилась… ну… не знаю… я полюбила его с первого взгляда. Ну, может не с первого, потому что в первый раз очень боялась, но со второго точно. С той вечеринки и прогулки после нее. И то, что было между нами потом… Я не буду рассказывать, потому что ты посчитаешь меня идиоткой, ведь я цепляюсь за такие мелочи, но сути это не меняет. Я полюбила его. Честно. И теперь постоянно о нем думаю. Постоянно. Это… как если бы… нет, я не знаю, как правильно это объяснить. – Я все еще боялась смотреть Саймону в глаза. – А сейчас Грег так счастлив. И пусть мне от этого больно, я все равно за него рада.
– Что это за тупые жертвы? Что за идиотизм? Какие-то девчачьи закидоны? Зачем ты жертвуешь своими дурацкими чувствами? Зачем все это, если Грегу на тебя плевать? Это что какая-то философия? Жажда драмы? Тебе нравится страдать?
– Я не знаю. Не знаю, зачем и почему, только понимаю – это есть, и ничего уже не поделаешь. И Грегу на меня не наплевать.
Презрительно хмыкнув, Саймон еще минуту молча смотрел мне в глаза, будто искал в них что-то, потом вздохнул и сполз по стене вниз.
– Не понимаю я тебя…
– Саймон, я сама себя не понимаю. Но я не могу просто взять и перестать думать о нем. Это так не работает. – Я тоже опустилась на корточки и с трепетом взяла его за руки, как вчера брал он. – Если не будет ничего большего, значит, я просто останусь его другом. Буду делить с ним радости и печали, все как и полагается другу. – Я это говорила Саймону, но на самом деле говорила себе. Сердце бешено стучало, так же как вчера ночью. Ведь я понимаю, что не смогу постоянно притворяться и врать самой себе.
– Но он тебя не любит, – умоляющим тоном прошептал Саймон. – Он не видит, какая ты хорошая, раз выбрал для себя другую.
– Ну и что? Я ведь уже сказала, что не могу… просто взять и выкинуть его из головы. Да и с чего вдруг ты так обо мне печешься?
– С чего? – Саймон поднялся на ноги, при этом дернув вверх и меня. – Я не хочу, чтобы ты убивалась на пустом месте, потому что…
– Почему?
– Потому что вроде ты сама вчера напомнила, что я твой друг. А друзья, настоящие друзья, должны помогать друг другу, защищать и оберегать друг друга от всего того дерьма, что твориться вокруг. Я так воспитан, не знаю, как воспитывали тебя.
Саймон отпустил мои руки и вышел из кладовки, с силой брякнув дверью.
Больше сегодня он ко мне не подходил ни на переменах, ни после занятий. Совершенно не понимаю от чего, но я чувствовала себя виноватой. Смотрела на его спину из-за спин других и не понимала, чего же он так психует из-за того, что я хочу сохранить с Грегом хотя бы дружеские отношения. Всему виной их вражда, корни которой мне не понятны до сих пор?
Вопрос остается открытым.

-4-
Сама не понимаю почему, но весь оставшийся день я проходила как в воду опущенная. В конце концов, как часто я ссорюсь с парнями так сильно, что они брякают дверьми и оставляют меня вариться в котле собственных домыслов? Не припомню ни раза.
Чтобы перебороть эту внезапную хандру после срыва Саймона, я уселась на свою кровать в обнимку с личным дневником, закутавшись в одеяло. Занялась привычным делом: помещала в дневник свои проблемы, сливала все горе, которое вновь нахлынуло волной, после того, как, выглянув в окно, я случайно заметила Грега и Джесси прогуливающихся и держащихся за руки. Нашли же время – прямо в перерыве между дождем. Может быть, в самый ливень они где-то прятались и целовались. Романтично до ужаса. Тошно до ужаса.
Схватившись за горло, будто в нем что-то запершило, я вернулась к выплескиванию переживаний на потрепанные страницы. Внезапно в окно, выходящее на соседний дом, что-то брякнуло и затихло. Хоть выползти из под одеяла было непросто, я подошла к окну и открыла его. В лицо сразу дунуло холодным ветром и капельками дождя. На подоконнике лежал плюшевый мишка, перевязанный лентой. Из под ленточки торчал кусочек белой бумаги. Я его вытащила. На нем было лишь одно слово – расплывающимися от дождя буквами было написано:
«Извини»
Я высунула голову в окно. В вечерних сумерках и сквозь пелену дождя, я смогла различить белобрысую голову парня. Он шел от нашего дома, засунув, как обычно, руки в карманы и не старался поскорее уйти с дождя. Это был Саймон.

Суббота погрязла в раздумьях. Сидя напротив первого в моей жизни медведя, подаренного парнем, я ломала голову. Мне хотелось сделать Саймону что-то хорошее. Как-то ответить на его прекрасный примирительный жест. Ничего не приходило в голову. Что хорошего я могу ему сделать? Что подарить? Все было слишком сложно. И слишком странно для моей неопытной и неискушенной отношениями с парнями натуры.
Мой телефон зазвонил. Испугавшись, что это звонит Саймон, я не сразу откопала трубку из под книг на столе.
– Салют. – Веселый голос Хлои на другом конце, позволил мне выдохнуть с облегчением.
– Привет.
– Чем занимаешься?
– Мучаюсь, потому что не могу придумать, что подарить Саймону.
– А что, у него день рождения? По-моему у него зимой.
– Да нет, просто очень хочу его чем-нибудь порадовать. А чем, не знаю.
– С чего вдруг такое рвение?
– Просто так. Нельзя что ли хотеть сделать человеку что-нибудь приятное без всяких поводов?
– Да можно, конечно…
– А ты что звонишь? Случилось что?
– Ну почему обязательно случилось? Разве нельзя позвонить подруге без всяких поводов, чтобы просто с ней поболтать? – язвительно перефразировала меня же Хлоя.
– Извини, конечно, можно. – Опять чувствую себя полной идиоткой. – Как у вас тренировка прошла?
– Ой, и не вспоминай. Я только-только успокоилась и перестала смеяться.
– Что такое?
– Ну, значит, слушай. Рокси предложила мне, как капитану, новую связку. Мне, как и всем девчонкам, она понравилась, даже больше: все были в восторге. Честно сказать, не представляю, откуда Рокси подглядела такое чудо. Ну, короче, стали мы ее пробовать, все вместе, всей командой. Сложно невероятно, но ничего, что-то даже получалось, а потом… В общем у Мелиссы что-то не заладилось с переплетением рук. Она в них толи запуталась, толи о них же и споткнулась. Грохнулась на пол, начала в истерике биться. Чего она там только не наорала: и что все мы бездарности, и что Рокси ничего не понимает в настоящих связках и поддержках, и что новый капитан, то есть я – развалит команду.
– Ничего себе. И что ты? – Мне было стыдно перед подругой, но рассказанная ей история не вызывала во мне абсолютно никаких эмоций.
– Ой, ну что я могла сделать? Велела ей посидеть на скамейке, успокоиться, взять себя в руки. Но надо было видеть, с каким лицом Мелисса торчала на этой скамейке.
– Представляю.
– Ага. Ну а как там у тебя дела… с Грегом?
– А что с Грегом? У него появилась девушка, так что отныне мы просто друзья.
– Девушка? Кто? Когда? – Хлоя, похоже, об этом не знала. – Как мы это пропустили?
– Джесси зовут, они вместе танцуют. И он с ней жутко счастлив, вот.
Пришлось рассказать подруге все с начала и до конца, пересказать все то, что мне рассказал Грег, и что я сама видела.
– Ой, Энн, как по-дурацки получилось.
– Да уж, Рокси расстроится. Она так верила, что между нами что-то получится.
– Эй, ну ты чего?
– Нет, все в порядке, мне и дружбы хватит. По крайней мере, пока что. Не могу же я навязываться…
– Да ладно не вешай нос. Не Грег, так будет еще кто-нибудь. Надеюсь, у тебя сроки не поджимают? –Хлоя рассмеялась.
Как можно так говорить? Любовь это что, какая-то игра? Не получилось с одним, можно удалить уровень и попробовать с другим?
– Да уж, не поджимают, – также рассмеялась я, а сама стерла слезы с глаз. – Слушай, Хлоя, давай не будем про Грега говорить.
– Ну да, извини.
– Лучше расскажи мне про Саймона. Все что знаешь. – Спрашивая о нем, я планировала все-таки понять, что же творится между ним и братом. В конце концов, может пройти слишком много времени, пока я докопаюсь до всего сама. А помочь Саймону мне было необходимо еще вчера.
– А что такое?
– Просто хочу узнать о нем побольше.
– Так… что же о нем рассказать? – Хлоя, судя по всему, задумалась.
– Все. Все подряд. Вы же вместе с детства учитесь. Что-то ты должна о нем знать. Почему они с Грегом не ладят? Почему он такой замкнутый и никогда не улыбается? За что он так зол на весь мир?
– Ой, подруга, такие вопросы. Даже затрудняюсь ответить…
– Пожалуйста, Хлоя, прошу тебя, мне очень нужно.
– Значит так… Да, мы учимся вместе еще с детского сада. И до этого дружили. Многие с нашей параллели знакомы с детства. Грег и Саймон, кстати, всегда были друзьями… в детстве. Вместе играли, вытворяли всякие проказы. Вообще у них была показательная семья – мама, папа, два замечательных сыночка. Если честно, то это Саймон всегда был заводилой всяких смешных шалостей. Все соседские ребятишки его обожали.
– А потом умерла их мама? – Я вспомнила шкаф, обклеенный фотографиями матери Саймона в его комнате.
– Да, миссис Джейкобс умерла, когда парням было шесть или семь лет, я не помню. Но зато я помню, что кто-то рассказывал, что она умерла ночью, и на следующий день парни не появились в школе. Мы все их ждали, потому что Саймон обещал придумать для нас новое занятие, чтобы еще больше побесить учителей. Но их не было еще несколько месяцев… Уезжали куда-то к бабушке. Кажется, она живет на ферме где-то ближе к Канаде, не помню. В общем, их долго не было. Можно понять, мама все-таки. Грег быстро оправился, а вот Саймон нет. Замкнулся в себе, увлекся музыкой, перестал быть душой компании.
– И что, у него совсем нет друзей?
– Нет, что ты, друзей у него навалом. Он же школьная знаменитость. Да и половина девчонок о нем мечтает. А парни ему наверняка завидуют. Только вот, не знаю, считает ли Саймон нас всех его настоящими друзьями.
– Почему?
– Ну, ты же видишь какой он. Такой весь…
– Да, да я поняла. Чересчур серьезный.
– Что-то типа того.
– Но он же ходит на вечеринки, общается со всеми.
– И что? Мне иногда кажется, что он со всеми нами общается, только затем, чтобы не спятить в одиночестве. У тебя не создается такое впечатление, что ему вообще все вокруг не в радость? Будто его кто заставляет.
По рукам пробежали мурашки.
– А с Грегом у них что за разногласия?
– Откуда я могу это знать? Никто из них не поспешил поделиться. Может, не захотели больше быть друзьями вот и все. Такое бывает, что тут особенного?
– Да, ничего…
– Слушай, да зачем тебе все это? Лучше не спрашивать у Саймона про Грега, он и без того мрачный все время ходит.
– Хотела знать, в чем дело. И… не буду спрашивать. Больше. Спасибо что рассказала.
– Да не за что. К сожалению, подробностей я совсем не знаю.
– Похоже, их никто не знает, – печально прошептала я.
– Вы с Саймоном сдружились?
– Кажется, да. По крайней мере, о чем-то подобном мы с ним договорились.
– Договорились?
– Сложно все это.
– Ясно. – Хлоя на том конце вздохнула. – Сложно или нет, но все заметили, что вы сдружились. В общем, в связи с этим у меня к тебе есть небольшой разговор. Он несколько спонтанный и созрел только что, но, думаю, предупредить тебя все же стоит.
– В связи с нашей с Саймоном дружбой?
– Ага.
– Ладно, я слушаю.
– Эм, не знаю, как правильнее донести до тебя мысль. Просто…
– Хлоя, ради Бога, говори как есть.
– Я прошу тебя быть осторожнее.
– С Саймоном?
– Именно с ним.
– Почему? – Для меня слышать подобное было странно. Ведь и Хлоя, и ее подруги дружат с Саймоном уже много лет.
В трубке повисла тишина.
– Хлоя? Расскажи мне.
– Энн, это действительно сложно объяснить. Саймон, пусть наша дружба и не идеальная, мой друг. Благодаря этому, я знаю о нем несколько неприятных вещей. Ничего особенного, просто наблюдение со стороны.
– И…
– Наверное, тебе стоит это знать. Чтобы держать нос по ветру и быть готовой ко всему. Дело в том, что Саймон… немного странный. Такое ощущение, что временами он как будто не от мира сего. Эта его замкнутость и пренебрежение… Это его отношение к жизни. Ты еще не слышала, как он разговаривает с учителями если они его достанут? Услышишь. Он же постоянно хамит им. Но он так умело смешивает свое хамство с лестью и поведением джентльмена, что ему все сходит с рук. Как будто… играется что ли. Считает себя самым умным, или… просто выше всех, не знаю. А что у них творится с отцом? Там какая-то смертельная война, затянувшаяся уже на кучу лет. Про его любовь к Грегу я вообще молчу. Но эта их злость…. Мне иногда страшно от того, как Саймон смотрит на брата. Ты думаешь, зачем я все это тебе говорю, ведь ты и сама, наверняка, уже все это заметила? А говорю я это к тому, что подобное поведение Саймон переносит и на девушек. Обычных смертных, как я их называю.
– Пожалуйста, продолжай.
– Ты девушка, ты рискнула подружиться с ним, поэтому ты должна знать. Саймон он… как будто использует людей. Ох, говорю же, это ужасно сложно объяснить. Но я не первый день наблюдаю за его поведением и буду говорить то, что мне кажется важным. Саймон использует девушек.
– Он с ними спит? – ужаснулась я.
– Нет, не думаю. Хотя, уверена, что большинство из тех, кто вешается ему на шею, мечтали бы об этом. Он использует их затем чтобы… не знаю, просто чтобы не скучно было, наверное. Может, чтобы потешить свое самолюбие. Нет, я уверена, что он с ними не спит. Но ведь обидеть можно и без постели. Вот, к примеру, ситуация – очередная глупышка влюбляется в Саймона и начинает вертеться перед ним. Стоит ему один раз поговорить с ней и все – она уже считает себя особенной и влюбляется в него еще больше. Так было уже раз шесть на моей памяти. Да даже больше. Штуки по четыре за год. Звучит ужасно, знаю. Кэсси, Нина, девчонка из кружка юных кинематографистов, не помню, как ее зовут, Рейчел, еще кто-то. Они все по уши влюблялись в Саймона, стоило ему только посмотреть на них пару раз. Пару раз положить руку им на плечо. Никто не может противиться подобному, если это делает Саймон. Уж не знаю, что это за магия… – подруга нервно рассмеялась, – но факт остается фактом. И вот… все эти девушки строят планы, мечтают о настоящих отношениях, а что получают в итоге? От ворот поворот, полное игнорирование и разбитое сердце в придачу. Думаю, мне повезло, что я еще ни разу ни в кого не влюблялась. Но моя мама рассказывала, что это такое – в шестнадцать лет получить разбитое сердце. Как же тогда мама говорила? Что-то типа того, что в шестнадцать все кажется намного важнее, чем оно есть на самом деле. Я помню, как та девчонка из кружка почти пол года ходила как в воду опущенная. Даже думать не хочу, как паршиво ей было. А Саймону было плевать. Просто плевать. Как будто и не было ее. Вытер ноги и пошел дальше.
– Хлоя…
– Нет, подожди. Я все это говорю к тому, чтобы ты была в курсе и, если вдруг что-то пойдет не по твоему плану, была бы готова. Мы подруги, и я не хочу смотреть, как ты будешь убиваться, из-за того, что Саймон вполне способен сделать тебе что-то плохое.
– Это…
– Жестоко. Очень жестоко. Но Саймона это не трогает. Честно, я ни сколько не хочу омрачить его образ в твоих глазах, а просто говорю то, что думаю. Слава Богу, у меня что-то вроде иммунитета от его зеленых глаз. И ни Рокси, ни Эшли, ни Элен, кажется, тоже не страдают от этого скосившего многих вируса. О тебе мы пока так сказать не можем. Но… вдруг у тебя получится изменить его к лучшему? Вдруг тебе удастся сделать то, что никому из нас не удалось? Кто знает? В любом случае, я желаю и Саймону и тебе только самого лучшего.
– Я… Спасибо, Хлоя. Это даже больше, чем я рассчитывала услышать.
– Правда?– она весело рассмеялась. – И мне, признаться, тоже стало легче от того, что я все это озвучила для тебя и теперь могу сменить тему.
Поболтав с подругой еще минут десять на отвлеченные темы, я отключила телефон. На душе стало так паршиво, будто это на меня свалились горы проблем, которые мучили Саймона. Бедный парень. Странный парень. Почему он так поступает? Та девушка в столовой, которую он обнимал в первые дни сентября… она действительно смотрела на него как на какое-то божество. Какой она была по счету? Что он с ними делает? Почему он так себя ведет? Я все представляла его лицо с такими большими печальными зелеными глазами. Мама умерла, когда ему было всего шесть, может семь лет. Это такой шок для ребенка. Но почему тогда Грег не замкнулся в себе?
Все люди разные, Энн.
Но зачем же он так ведет себя с друзьями и с теми глупенькими девушками? А я? Я такая же глупая, раз мечтаю подружиться с ним?
Музыку я включила неосознанно. Такую же грустную, как и мои мысли. И сразу же воображение нарисовало Саймона под дождем. Он такой одинокий, а я не могу придумать, чем его развеселить. Что же я за друг после этого? Ведь нужно же что-то делать! Хлоя думает, что у меня есть шанс изменить парня? Господи, все это чертовски запутано. В поисках хоть какой-нибудь идеи я шарила глазами по комнате и наткнулась на полку с книгами про Гарри Поттера. А что, это идея – нужно подарить ему символичный подарок. Я подарю ему волшебную палочку. Оригинально и со смыслом. Под такой подарок можно написать хороший текст. Уверена, что сумею вытащить его из постоянной мрачности. Раз уж он сам обратил на меня внимание, у меня вполне есть шанс.
Ведь так?
Меня не спрашивай. Я совершенно не разбираюсь в странных парнях. Я и в обычных-то не очень сильна.
Весь оставшийся вечер я убила на то, чтобы найти волшебную палочку в интернет-магазинах. Компьютер в комнате Кевина нашел множество вариантов, но оказалось, что сроки доставки составят от десяти до пятнадцати дней. Этот вариант меня явно не устраивал. Так что выходила из-за компьютера я расстроенная. Вся семья как обычно занималась своими делами, и никому не было дела, что я не смогла найти волшебную палочку. Как всегда в безвыходных случаях, когда я сама не могу найти решение проблемы, я перекладываю заботы на других. Вот и сейчас я решила попросить маму помочь советом. Она была на заднем дворе – копалась в поплывших после дождя цветочных клумбах. Садоводство – мамина страсть. Она обожала выращивать цветы, обустраивать живые уголки и все в том же духе. Ей бы стоило стать ландшафтным дизайнером, а не специалистом по трудоустройству. Вот и сейчас, несмотря на моросивший дождь, мама возилась в земле.
– Привет, мам. И что ты тут делаешь под дождем?
– Тюльпаны сажу. Я и забыла, что их садят под зиму. – Мама оторвалась от своего занятия, и оценивающе на меня посмотрела. – А ну-ка, давай помогай. Вдвоем быстрее управимся. Весной это будет просто чудесная клумба.
– Ну, мам, ты ведь знаешь, что я не люблю садоводство, к тому же дождь. – Я забегала глазами вокруг, пытаясь найти отговорку, и тут увидела – под навесом была свалена небольшая кучка длинных толстеньких досочек. – А что это за рейки?
– А, эти? Да я их нашла в сарае, наверное, от прошлых хозяев остались. Очень кстати, мы потом из них заборчик организуем и плющом обовьем.
– Слушай мам, а можно я возьму одну?
– Зачем тебе?
– Очень-очень надо.
– Энн, мне же они для дела нужны, так что лучше не растаскивать.
– Ну ладно, пусть. – В голове возник коварный план – выкрасть одну такую штуку. Ведь из такой запросто можно выстрогать палочку. – Так, давай я все же тебе помогу. Иначе ты тут три часа провозишься и заболеешь под этим дождем.
Все-таки дружба очень часто дается непросто. Пришлось почти целый час рыться в мокрой земле и запихивать в нее клубни тюльпанов. Дождь промочил полностью, зато мама была довольна. А главное я смогла выкрасть заветную рейку, которая в очень скором времени должна была превратиться в волшебную палочку для Саймона. Для этого пришлось вызваться добровольцем еще и на уборку инструментов после посадки цветов.
Часом позже я вышла из душа, и разложила перед собой украденные из сарая инструменты, которые должны были сотворить чудо. Дедушка, в силу своей профессии – разнорабочий, не раз показывал мне, как орудовать ножом по дереву. Он вообще неплохо натренировал меня в разных мальчишечьих умениях.
Собственно, я все делала на глаз. На глаз отмерила размер – примерно тридцать сантиметров, на глаз выделила семь сантиметров для рукоятки палочки и принялась за дело. Обычный острый нож способен творить чудеса. Им так легко срезать тонкую стружку с куска дерева. Пришлось постараться, ведь если срежешь много, придется брать новый кусок и начинать сначала. Самое сложное – это сделать палочку круглой и ровной. Для этого пришлось воспользоваться наждачной бумагой.
На улице уже полностью стемнело, а в комнате стоял уверенный запах свежей древесины, только тогда можно было сказать, что мои старания увенчались успехом. В руках я держала простую, ничем не примечательную палочку. Только вот снизу на ней были неумело вырезаны две малюсенькие буквы «SJ». Дерево было светлое и не очень подходило для моей задумки, пришлось достать старые запасы акриловой краски, оставшиеся с учебы в художественной школе. Палочку я раскрашивала с большим усердием, старалась чтобы не осталось отпечатков от моих пальцев. Основной цвет, разумеется, был коричневым, когда подсох верх я покрасила рукоятку черным. Палочке явно не хватало блеска, пришлось найти в кладовке немного лака, которым покрывают мебель. В скором времени палочка приобрела нужный блеск. Высыхать я оставила ее в подвешенном состоянии, чтобы она ничего не касалась.
Утром в воскресение я уже хотела ее «опробовать», но оказалось, что лак еще не высох. Весь день я ходила и проверяла ее готовность. Сама тем временем придумывала то, что напишу в записке. После нескольких скомканных листов бумаги, передо мной лежал чистовой вариант записки:

«Дорогой, Саймон!
Не стоило извиняться, ты ни в чем не виноват, но спасибо за медведя – он чудесный.
Мне тоже захотелось сделать для тебя что-нибудь хорошее. Поэтому посылаю тебе то, что ты сейчас наверняка держишь в руках.
Никому не дано понять, что для человека важнее всего, кроме него самого. Поэтому я дарю тебе то, что, возможно, сможет исполнить самое сокровенное желание твоей души.
Иногда, для того чтобы стать счастливым стоит только поверить…

P.S: заранее прошу прощения за то, что украду идею с доставкой через окно».

Вполне приличный текст со смыслом.
Наконец вечером палочка высохла, и я смогла взять ее в руки, так как полагается. Даже пару раз взмахнула, не забыв при этом произнести заклинание (только шепотом, ведь родные могут и не понять). Ощущение создает что надо. Значит, все готово и можно нести ее Саймону. Как-то давно мне подарили очень красивую длинную кисть. Она была упакована в коробочку, которую я не выбросила, так как страсть к собиранию хлама родилась вперед меня. В нее-то я и положила палочку, а заодно и свернутую в несколько раз записку. Размер подошел так, будто упаковка была сделана на заказ для моей неумелой самодеятельности.
Только начало темнеть, а я уже стояла под окнами дома Джейкобсов и вспоминала, какое из них относится к комнате Саймона. С боковой стороны дома было три окна на мансардном этаже. Два из них были задернуты плотными шторами, и лишь через маленькую щелочку пробивался свет из комнаты. Выбрав в качестве мишени левое окно, я встала под ним и замахнулась. Совершенно не уверенная в том, что попаду с первого раза, я кинула коробку вверх. В темноте нельзя было разглядеть траекторию ее полета, да и ветки деревьев мешали, но я услышала явный удар о стекло.
– Ничего себе меткость, – удивилась я.
Радуясь, словно ребенок, большой конфете, я шмыгнула в темноту и стала слушать, надеясь, что Саймон был в комнате и услышал стук в окно. И о чудо! На темную увядающую траву вылился поток света, а на его фоне тень. Потом заскрипело поднимающееся окно. Я не могла видеть Саймона, но представляла его лицо. Из открытого окна послышалась тихая музыка, что-то в стиле «Шоссе в ад[26 - Highway to Hell («Шоссе в ад») – шестой студийный альбом австралийской рок-группы AC/DC, выпущенный в 1979 году.]». По крайней мере, я не перепутала комнаты. Эта же мелодия играла в его комнате на фоне, когда мы обсуждали Гарри Поттера. Сердце отчего-то снова забилось сильнее, я вжалась в стену как могла, чтобы он меня не заметил, а сама, как завороженная, стала смотреть на его тень.
Выйти из темноты я смогла лишь когда окно снова закрылось, и шторами был скрыт весь свет кроме тонкой полоски. Уже не боясь, что Саймон меня увидит, я направилась домой в самом прекрасном расположении духа. Я буквально почувствовала, как Саймон улыбнулся. Для меня это так важно – хочется увести его с черной полосы жизни. Пусть почувствует себя нужным, пусть поймет, что о нем думают, что он не один. Даже странно как какие-то совершенно обычные и незначительные вещи способны помочь человеку. Любая вещь, пусть даже обычный кусок дерева с необычным предназначением, лишь бы он заставил кого-нибудь улыбнуться. Лишь бы помог понять, что одиночество не выход. Я поняла это совсем недавно, но уже была готова делиться этой философией.

***
Запись от 19 октября, 2007
Вчерашний кошмар никак не хотел заканчиваться. Я видел, как Грег прогуливается (ПРОГУЛИВАЕТСЯ!!!) с Энн. Она держала его под руку и они мило беседовали! Поэтому я и сорвался, наорав на нее. Она что слепая? Она мазохистка? Она святая? Я завел ее в кладовку и пытался выяснить ответы на эти вопросы. Хотел узнать, почему она не прислушалась к крику моей души в туалете и не послала Грега куда подальше?
«Я его люблю. И буду любить дальше, пока смерть не разлучит нас» – примерно такой ответ я от нее получил. Отлично. Просто потрясающе. Грег делает ей больно, а она, не смотря на его тупость, приносит себя в жертву. Это было выше моего понимания, я наорал на нее (хоть и не собирался, хоть и не привык так яро проявлять эмоции), психанул и оставил в одиночестве. Это было ужасно – чувствовать внутри такую бурю эмоций. Не хочу повторения.
Дома, я долго не мог прийти в себя, уговаривал себя успокоиться, но не получалось. А потом до меня дошло – это же просто издержки воспитания. Энн воспитали слишком доброй и… до занудства правильной. Ее романтическая натура верит в любовь на всю жизнь. Кто в 16 лет верит в любовь на всю жизнь? Блин… все верят, или не так? И кто в этом виноват? Ее мать? Дурацкие мелодрамы? Сестры Бронте[27 - Сёстры Бро?нте: Шарлотта (21 апреля 1816 – 31 марта 1855), Эмили (30 июля 1818 – 19 декабря 1848) и Энн (17 января 1820 – 28 мая 1849) – английские писательницы 1840-х – 1850-х годов. Их романы в жанре, в том числе, английского романтизма, произвели сенсацию при опубликовании и впоследствии были признаны классикой английской литературы.]? И как мне теперь ее переубеждать? Что делать?
Надеюсь, дурацкий плюшевый медведь извинится за меня. Она уже должна была его найти (я закинул его в окно). Думает ли она сейчас обо мне? Если бы я был уверен, что смогу держать себя в руках, я бы прямо сейчас направился бы к ней. Хотя бы ради того, чтобы быть с ней рядом. В любом статусе. Просто хочу смотреть на нее и верить, что она не безнадежна.

Запись от 21 октября, 2007
Было здорово провести эти выходные в мужской компании. Никаких мыслей (я старался гнать их! Убегал от них как от чумы) о девушках (точнее об одной девушке), никаких разочарований.
Субботу я убил на автосервис (спасибо Богу, что он – автосервис и Билли, как и Кристин, есть в моей жизни), а после работы мы выпивали (я следил за количеством пива и не перегибал планку… ведь дом Энн так близко к моему) в компании друзей Билли, которые завалились к нему прямо в мастерскую. Расположились среди запчастей на протертых диванах, обсуждали какие-то нелепые истории и пили. Это было прекрасно. Это была свобода для моей головы. Билли, раз уж он возомнил меня своим сыном, постоянно интересуется, как у меня дела с подбором девушки, на что я обычно только машу рукой, но в этот раз я добродушно послал его, чем вызвал общий смех всей компании. Но, как мне показалось, Билли что-то заподозрил. Только этого мне не хватало.
Зато с Тимом сегодня все прошло удачно. Мы играли в баскетбол на нашем заднем дворе, и он ни разу не заподозрил меня в том, что я схожу с ума из-за его сестры. Кстати, у нас получилась ничья. В баскетболе он меня точно не победит.
Завтра снова в школу. Завтра я снова увижу Энн, которая будет… как она поведет себя? Будет ли разговаривать со мной?…

Она прислала мне подарок. Только что. Точно так же как и я – через окно. Я развернул коробку и увидел там волшебную палочку. И записку. Очень трогательную записку, если честно. Как она умудрилась раздобыть палочку так быстро? Блин, все это не важно, ведь ее подарок означает то, что она на меня не злится. Хорошая новость! Ну вот, опять все те мысли, от которых я с трудом прятался все выходные, у меня в голове.
Я обожаю эту волшебную девушку. Нет, не так – Я ОБОЖАЮ ЭТУ ВОЛШЕБНУЮ ДЕВУШКУ!

Глава 11

ЧТО-ТО ОСОБОЕ.
-1-
Понедельник день тяжелый – так гласит народная мудрость. Для меня он был тяжелым не только потому, что пришлось тащить в школу три толстенных справочника по алгебре (я брала их домой из библиотеки, чтобы выписать формулы и сделать очередную попытку не погрязнуть в пучине непонимания), но и потому что я жутко нервничала. Как Саймон отреагировал на мой подарок? Может, просто посмеялся над такой ерундой, да еще и сделанной своими руками? Теперь идея с волшебной палочкой не казалась мне такой уж замечательной. И, действительно, это же так по-детски, даже по-идиотски. Не могла придумать ничего получше? Если такой подарок понравился бы тебе, окончательно подвинувшейся на волшебном мире, это еще не значит, что он понравится взрослому, здравомыслящему парню. Парню! Они вообще не любят такую ерунду. Особенно Саймон. Он любит… Боже, я даже не знаю, что он любит. Как бы то ни было, что сделано, то сделано, уже ничего не изменишь.
В школу я почти бежала, хотела, как бы нечаянно, встретиться с Саймоном перед занятиями. Наконец-то кончился дождь и на небе светило солнце, пусть слабое, но все-таки солнце. Наверное, из-за этого перед школой опять было полно народу. В такой толпе Саймона не заметишь, но может быть он уже в классе? Но в классе его тоже не оказалось. Что ж, пришлось успокоиться и усесться за парту. Скоро подошли девчонки и начали болтать о новой программе выступлений. Я слушала их только краем уха, потому что не сводила взгляда с двери, и каждый раз вздрагивала, когда кто-нибудь заходил.
Когда к нашей компании подошла Анджелина, я от напряжения уже сгрызла половину карандаша.
– Привет всем, – пропела она, улыбаясь нашей компании. – Энн у меня к тебе дело.
– Эм, что?
– Дело, Энн. Очень важное.
– Да, я слушаю.
– Те фотографии, что ты принесла мне после игры. Ты видела, что мы использовали их в нашем журнале?
– Нет, я не успела посмотреть.
– Очень зря. – Кажется, девушка разочаровалась в моей незаинтересованности. – Собственно, я решила тебе сказать, что фотографии нам очень понравились и я, как редактор журнала, хотела бы предложить тебе работу. Станешь нашим штатным фотографом?
– Я?
Блин, я же совсем забыла, что хотела попасть на собеседование в редакцию!
– Если тебе это интересно, конечно. Настоятельно рекомендую заинтересоваться, так как нам очень нужен фотограф. Плюс это отличные рекомендации для колледжа.
– Ой, да, точно, мне очень интересно. – С трудом, но я все же отвлеклась от своих переживаний по поводу Саймона и посмотрела на Анджелину. – Я была бы рада присоединиться к вашей команде.
– Отлично. Тогда завтра после уроков я жду тебя в редакции. Мне нужно будет выдать тебе технику и объяснить все условия.
– Спасибо, я обязательно буду.
Девчонки, которые все слышали, стали поздравлять меня с таким успехом, но я не могла сейчас в полной мере оценить всю прелесть поступившего мне предложения. Невероятно, но Саймона не было. Прозвенел звонок, все расселись за парты, уже пришла миссис Стокс, а его место все пустовало. Уж не упал ли он и не проткнул ли себе что-нибудь этой дурацкой палочкой?
– Всем доброе утро. – Миссис Стокс направилась к доске. – Запишем нашу сегодняшнюю тему: вычисление предела функции в точке и на бесконечности.
Ну вот, опять разочарование. Я так надеялась увидеть, как Саймон мне улыбнется (это, конечно, при условии что мой никудышный подарок ему понравился), а он даже не появился. Только и оставалось, что со скукой взяться за записи. Хотя уже через пару минут писать мне как обычно будет лень, а значит, я опять буду украдкой посматривать на Грега. Он сегодня опять такой счастливый…
И что Кудряшка с ним делает, что он так светится? Явно что-то с рейтингом 18+
В тишине заскрипели ручки, все перечерчивали в свои тетради графики, которые с невероятной скоростью появлялись на доске. Уже чувствовалось, как по воздуху расползается дремота, охватывает еще не проснувшиеся умы и снова уводит их в страну сна. Как вдруг распахнулась дверь, и в класс буквально вплыл огромный букет красных роз. Все кто был в классе, уставились на него. Миссис Стокс от неожиданности выронила из рук маркер, которым писала на доске. Кто-то из девчонок ахнул. За букетом в классе появился Саймон. Еще никогда я не видела его таким красивым. Он не успел снять коричневую кожаную куртку и на его щеках красовался румянец, будто он только что бежал, волосы растрепались. Но самое главное – это то, что на его лице была такая довольная улыбка, что у меня в очередной раз по телу пронесся табун мурашек. Это была не просто довольная улыбка, это была счастливая улыбка. Не сравнить с той, что была в спортзале, в сто раз прекраснее. Я так пожалела, что у меня не было фотоаппарата, потому что словами не передать и сотой части того, чему весь класс стал свидетелем. Саймон не остановился, чтобы извиниться за опоздание. Он, ничего не говоря, и давя в себе желание рассмеяться (это было очевидно), направился к моей парте.
– Мистер Джейкобс, что вы себе позволяете? – Миссис Стокс, кажется, отошла от шока. – Немедленно прекратите. Что вы…
Он смотрел прямо на меня, а у меня ноги отнялись, и глаза наверняка стали такими огромными-огромными от неожиданности. Мне казалось, что все происходит как в замедленном фильме. Будто Саймон шел медленно, и так долго я не могла перестать смотреть в его зеленые глаза. Наконец он остановился передо мной, положил цветы на парту, подмигнул и снова, будто медленно, развернулся в обратную сторону. Я как завороженная смотрела на букет, вдыхала запах роз и запах свежести, принесенный с улицы.
– Простите, миссис Стокс. – Среагировав на голос Саймона, я резко перевела взгляд с цветов на него и только сейчас заметила, что у него остался еще один букетик поменьше. – Я опоздал и помешал занятию. Еще раз извините. Больше такого не повторится. Скорее всего. – Он вручил цветы преподавателю и, все еще улыбаясь, сел за парту. Снял куртку, повесил ее на спинку стула, достал тетрадь, ручку, и принялся срисовывать графики с доски, как ни в чем ни бывало.
Весь класс с отвисшими челюстями наблюдал за каждым его действием. Я снова смотрела на цветы. Не знаю, сколько бы это могло продолжаться, если бы миссис Стокс не пришла в себя.
– Благодарю вас, мистер Джейкобс, но давайте вернемся к математике. – Она аккуратно уложила букет на стол. – Как я уже говорила… предел функции в точке…
Дальше я, само собой, не слушала. Да и что там могло быть важного? Важнее того, что только что случилось? Теперь все смотрели на меня, я это чувствовала, но никак не могла прийти в себя и перестать смотреть на розы. Миссис Стокс призвала всех к порядку, после чего вновь заскрипели ручки. Мне тоже пришлось отвлечься и отложить цветы на пустующий неподалеку стул (букет был таким большим, что не помещался на моей парте вместе с тетрадкой). Внутри букета я заметила записку, незаметно вытащила ее дрожащими руками и принялась писать… делать вид что пишу. Сама украдкой развернула листочек:

«Энн!
Я поверил…
Благодаря тебе, спасибо»

Я чуть не расплакалась. Серьезно. Мне эти шесть слов показались такими трогательными.
Господи…
Как же красиво написано, как красиво Саймон подарил мне эти цветы и записку. Не могу! Не могу сидеть на месте, хочется бежать куда-нибудь, без разницы куда. Такой прилив энергии. Я пробежала глазами записку раз десять, хотела уже убрать, но перевернула ее и на обратной стороне нашла еще одну надпись:

«Сегодня. 19:00. Парк рядом со школой. Под старым дубом слева у входа. Если заблудишься, я все равно тебя найду»

-2-
– Что это было?
– Почему он подарил тебе цветы?
– Вы что вместе?
– У тебя день рождения?
– Видела, как Грег смотрел?
– А мы думали, он не улыбается. – Хлоя смотрела на меня и смеялась. – Что ты сделала с нашим Саймоном?
Большая перемена будто создана для сплетен и неловких ситуаций. Именно так – неловко – я стала себя чувствовать, разгуливая по школе с огромным букетом роз. Особенно неловко мне было перед Грегом, который стал свидетелем утреннего происшествия. Ведь Грег мог неправильно все понять. Будет ли это для него чем-то важным, я не знала.
Отпираться сорок минут от расспросов я не могла, поэтому пришлось еще раз пересказать всю историю с Грегом, его девушкой, слезами в туалете и плюшевым мишкой за окном подругам. Умолчала только про приглашение в парк. Краснея, я рассказывала и смотрела на то, как меняются их лица. Появлялись довольные улыбки и глаза расширялись, будто я рассказывала что-то невероятное.
– Но я думала, что ты влюблена в Грега, – шепотом сказала Эшли, наклоняясь ближе ко мне.
– Так и есть. Я его очень люблю…
– А Саймону ты это объяснила?
– Я ведь уже рассказала что да. Просто он… на самом деле джентльмен и так ответил на мой подарок. Друзьям же не запрещено дарить цветы.
– Ну…
– Только странно все это. Он себя странно ведет. Никогда не видела его таким счастливым. Уже, наверное, несколько лет. Его как будто кто-то покусал и он заразился каким-то вирусом счастья.
– Правда? – спросила я.
– Точно тебе говорю.
– Как бы то ни было, надо заметить, что Саймон умеет обращаться с женщинами, – многозначительно заметила Элен и принялась жевать яблоко.
Видя, что у Рокси в запасе осталось еще не меньше сотни вопросов, я поспешила улизнуть в туалет. Огромный букет загораживал мне все поле зрения, поэтому я шла почти вслепую, надеясь, что люди впереди сами расступятся. Только я вышла из дамской комнаты, как раздался звонок. И куда делась перемена? Кабинет литературы находился в другой части здания. Пришлось бежать. Неожиданно я налетела на что-то, отпружинила и рухнула на пол. Розы и миниатюрная девушка послужившая барьером, так же распластались рядом.
– О господи, прости меня. – Я, не обращая внимания на ушибленный копчик, поспешила протянуть руку пострадавшей девушке. – Ты жива?
– Да, все в порядке. – Она приняла мою руку и встала на ноги.
Девушка оказалась чуть ниже меня ростом. Но из-за пышной копны ее огненно-рыжих волос разница была почти не заметна. Она испуганно смотрела на меня своими огромными серыми глазищами из под пышных ресниц. Меня поразило то, какая она миленькая.
– Ты уронила. – Девушка наклонилась за букетом. Она была такой хрупкой, что, казалось, сломается от подобной тяжести. – Красивые…
– Да. И они чуть не стали причиной переломов, – рассмеялась я.
Девушка же даже не улыбнулась, молча рассматривая цветы. А потом я с ужасом заметила, что ее глаза наполнились слезами.
– Ой, ты все-таки больно ударилась? – Удивительно, как я вообще не раздавила это крошечное создание.
Она перевела поплывший взгляд на меня, потом сунула мне букет и побежала прочь по опустевшему коридору.
– Извини меня, – крикнула я ей вдогонку.

-3-
Дом, милый дом. Место, где всегда можно подумать и поставить мысли на нужные места. Бывают моменты, когда начинаешь особо это ценить. Вот и сегодня мне пригодилось это укрытие от внешнего мира. Что же это происходит? Саймон делает такие вещи, совершает такие поступки, будто… У меня руки начинают трястись, стоит только воображению нарисовать утро, класс, цветы, его улыбку. Все это так… странно. В моей прошлой жизни мне не приходилось даже мечтать о том, чтобы анализировать подобные ситуации, а теперь… Странно – это еще мягко сказано. А вдруг, Грег все же не правильно истолкует дружеские действия Саймона? Хотя какая разница, ведь он втюрился в Кудрящку.
Стрелки часов в моей комнате показывали сначала четыре часа, потом пять. Это было логично, но почему-то угнетало. Время неслось галопом, а я никак не могла решить: идти или не идти на встречу в парке. С одной стороны мне так не хотелось обижать Саймона отказом, после того, что он сегодня сделал, но с другой… Какие-то глупые предрассудки. Грег – это последнее, что должно волновать меня в этой ситуации.
Вот уже и Саманта с Кевином вернулись с прогулки, вот на часах уже почти шесть, а я все лежу на кровати, уставившись на огромный букет роз, и ковыряю в пледе дырочки от напряжения.
– Энн, ты ужинать будешь? – Саманта просунула голову ко мне в комнату. – Все уже готово.
– Нет, спасибо, я уже, – не отрываясь от разглядывания потолка, соврала я. – Ужинайте без меня.
– Как хочешь.
– Ну, все! Хватит! – сказала я вслух, после того, как сестра захлопнула за собой дверь.
Пусть думают что хотят. Саймон перед всем классом, перед злобной миссис Стокс подарил мне цветы, а я боюсь всего-то с ним погулять? Это просто глупо.
Часы показали ровно шесть. Больше валяться нельзя. Я соскочила и ринулась к шкафу. Оказалось, что мне совсем нечего надеть. Нет, одежды было полно, но не было чего-то такого, что бы сразу приглянулось. Это было неправильно – нервничать по поводу того, что наденешь, перед встречей с Саймоном. Но сегодня я почему-то нервничала. Даже подумала, что нужно сообразить какую-то прическу (чтобы понравиться Саймону) но после десяти минут экспериментов, окончательно психанув, решила сделать обычную шишку. Мне вообще не за чем выпендриваться перед ним. Расчесала волосы, глянула в зеркало, и поняла, что надо пойти с распущенными. Распустила шишку. Повертела волосы то так, то эдак, и снова сцепила резинкой. Потом окончательно психанула и заплела косу.
Боже, Энн, с каких это пор ты так озаботилась столь девчачьим проявлением психоза? Какая разница, что у тебя на голове?
Парк, в котором назначил встречу Саймон, находился всего в паре сотен метров от школы. На улице было холодно, и хоть до зимы еще было далеко, я нисколько не пожалела, что надела теплую куртку. Ветер дул редко, но уж когда принимался, то пробирал до костей. К семи часам вечера солнце уже почти сошло на нет, так что ждать от него тепла было бессмысленно. Правда трясло меня не только из-за холода. Я так нервничала из-за встречи с Саймоном, что всю дорогу до парка заламывала пальцы на руках. И почему я так переживаю? Ведь не будет ничего страшного, мы просто прогуляемся. В любом случае, на территорию парка я входила на ватных ногах. К сожалению, я отлично знала, о каком старом дубе говорилось в записке, потому что летом мы часто гуляли в парке с Самантой и исползали каждый его сантиметр.
Вечер уже дал о себе знать. В парке зажгли фонари, которые стояли вдоль дорожек и ютились в укромных уголках, скрытые ото всех не успевшей облететь желтеющей листвой на деревьях. Мне показалось, что я слишком быстро увидела то самое дерево. Под ним, спиной ко мне, стоял Саймон. Он оперся на него плечом, руки держал за спиной и теребил пальцами большую ромашку на длинной ножке. Даже со спины выглядел он просто неотразимо. Его мужественный силуэт в косухе, волосы зачесанные назад и одновременно слегка растрепанные.
– Ромашка? – Я подошла к нему и заговорила первая.
Саймон повернулся с нежной улыбкой, к которой я была явно не готова.
– Да. Я подумал, что роз на сегодня хватит. К тому же она такая милая. – Он протянул цветок мне. – И стояла совсем одна, не хотелось оставлять.
– Спасибо. – Я взяла цветок за кончик стебелька специально, чтобы не коснуться руки Саймона.
Наступило молчание, я смотрела на лепестки, а Саймон на меня. Уверенна, что на меня.
– Ты не против, что я тебя пригласил?
– Если бы была против, то не пришла бы.
– Просто я подумал, что мы с тобой еще ни разу толком не гуляли. То есть… так что бы официально назвать это прогулкой, а не случайным совпадением. Думаю, для друзей это непростительная роскошь.
– Точно. Я совсем не возражаю, даже наоборот. Так что… давай пройдемся?
– Пошли. – Саймон странно дернул руку в мою сторону, будто хотел обнять, или как Грег предложить взять его под руку, но видимо передумал и вновь завел руки за спину.
Так мы и шли: он с руками за спиной, а я, мучая стебелек ромашки.
– Ты знаешь, как сложно купить цветы в семь часов утра? Мне пришлось съездить в город, чтобы достать тот букет. Потому что у нас ни в одном супермаркете цветочные лотки не открываются так рано.
– Ты ездил за розами в Нью-Йорк?
– Да, на байке. Даже трижды чуть не вылетел в обочину, дорога скользкая после дождя, а я очень торопился. – Саймон гордо выставил грудь вперед и рассмеялся. – И все равно немного опоздал. По утрам из Джерси ужасные пробки.
– С ума сошел?
– Да не переживай ты, не вылетел же.
– Точно. Это замечательное оправдание, теперь я успокоилась. Да мне ни какие цветы были бы не нужны, если ты так рисковал.
– Да какой там риск, Энн. Ничего страшного. К тому же, я ведь не мог не ответить на твой подарок. Мне жутко понравилось.
– Я старалась.
– Никогда не получал ничего подобного. И где ты умудрилась раздобыть такую палочку? Я сколько не таскался по городу, нигде не видел их в продаже. Разве что в Юниверсал-Студио. Но вряд ли через интернет тебе доставили бы ее так быстро.
– А я ее не покупала.
– То есть?
– Я ее сделала. Мама нашла в сарае рейки, вот из одной такой я и вырезала палочку.
– Ты сделала ее сама? Нет, серьезно, сама?
– Да, ничего сложного… Ну почти – сохла долго.
– Энн, так это же просто невероятно. Тогда ей цены нет, ручная работа.
– Ой, да что там такого? Кусок дерева и краска.
– Нет, это больше чем просто деревяшка. Ты правильно написала в записке.
– Рада, что тебе понравилось. Хотелось сделать что-то особенное, значимое и со смыслом.
– Так и вышло… А я еще удивлялся, как на покупной палочке могли появиться мои инициалы.
– Волшебство.
– Верно.
– И откуда это ты такая рукастая?
– Мой дедушка. Он многому меня учил, когда у него было время и желание. Долгая история.
– Ты наверное и дрелью пользоваться умеешь?
– Чего там уметь? Закрепил сверло и жми на кнопку – ерунда.
– Я впечатлен. – Он вздернул бровь.
– Ладно, проехали, пока я окончательно не смутилась. Давай сменим тему. Эм, так что, выходит, у тебя действительно есть байк? – Я поспешила перевести разговор на другую тему.
– А ты сомневалась?
Для полноты образа только байка Саймону и не хватало. Конечно же.
– Расскажешь какой или мне самой догадаться?
– Если тебе интересно, то BMW. Если совсем интересно, то BMW K 1200 GT, – смущенно ответил Саймон. – Отец купил, когда мне было четырнадцать. Я выбрал его вместо машины. Просто я не такой выпендрежник как твой обожаемый Грег, чтобы выбирать себе «порш». Байк классный, очень быстрый, особенно после того, как я перебрал движок. Хотя потом, наверное, поменяю его на гоночный «дукати». Когда разбогатею. Или продам пару почек. Пока не решил.
– Смешно. Ты водишь мотоцикл с четырнадцати? – удивилась я. – Гоночный мотоцикл?
– Ну… я получал права в Дакоте. Там живет моя бабушка и там права выдают как раз в четырнадцать. Конечно, мне следовало бы их поменять по приезду в Нью-Джерси. Точнее лишиться возможности водить байк, пока мне не стукнет семнадцать, но… Я кое-что подшаманил со своими правами, так что… – опять несколько смущенно добавил он. – Уломать отца было сложнее всего. Не помню, говорил ли я тебе, но он у меня полицейский. И нарушение закона, даже пустяковое – для него смерти подобно.
– И он разрешил? – с удивлением спросила я, шоркая ногами по кучкам опавшей листвы на парковой дорожке.
– Нет. Но я никогда не играл по правилам. В итоге, до моего семнадцатилетия осталось совсем ничего, так что теперь уже нет смысла что-то менять.
– Мистер опасность, – немного смущаясь, протянула я.
– Бываю иногда.
– И ты просто обязан показать мне свой мотоцикл.
– Если захочешь, могу даже прокатить.
– Об этом я и мечтать не могла, здорово. Надо и мне уже права получать, да покупать машину. А то чувствую себя отсталой.
– Хорошее стремление. А что за машину хочешь?
Оказалось, что в машинах Саймон разбирается просто замечательно. Как будто могло быть иначе. Саймон сам ремонтирует свой байк с первого дня и даже подрабатывает в местном автосервисе. Мое желание приобрести себе самый обычный форд он не только одобрил, но и подкрепил парой технических плюсов, из которых я не запомнила совершенно ничего, потому что изъяснялся парень явно не на английском. Но мне нравилось, как он говорил о своем увлечении – очень… погружено?
– Расскажешь, как так получилось, что тебя допустили до работы в автосервисе?
– Ну, это забавная история, если честно. Мне было пятнадцать и я тогда немного подбил свой байк. Отдельная история, для которой еще не время. Так вот, подъехал я тогда в сервис, чтобы починить его, но понял, что такую сумму, которую требовали за работу, мне придется собирать месяца три-четыре. Вот и попросил у хозяина сервиса – его зовут Билл и он отпадный старик – разрешить мне чинить байк своими силами на его территории и его инструментами. Он согласился. Много мне помогал, подсказывал, просто по дружески, а потом предложил, чтобы я остался в качестве его помощника. Я и согласился. Нужно же было чем-то вечерами заниматься, – пояснил Саймон. – К тому же, быть автомехаником очень здорово. Ты точно знаешь, что никто тебя не надует, если вдруг что-то случится с техникой. Ну и это действительно интересно.
– Может быть, мне стоит пересмотреть свои приоритеты? Ты так расхвалил эту профессию, что я больше не хочу слушать маму и учиться на юриста.
– Возможно, тебе понравится. Если готова возиться в постоянной грязи и машинном масле.
– Этого я не боюсь.
– Тогда, возьму тебя как-нибудь с собой в сервис. Посмотришь, стоит ли тебе браться за такое хобби.
– Странно, что ты за меня все решил, но я согласна.
– Даже не струсишь?
– Неа.
– Договорились. И кстати, для девушки я бы посоветовал брать новую машину. С подержанными проблем не оберешься. Ты же не можешь заглянуть внутрь двигателя и проверить бывшего хозяина на добросовестность. Хотя… на что тебе я? Всегда помогу, если нужно будет.
– Это и понятно. Постараюсь уговорить маму на новую. И заранее спасибо тебе. Вот только выслал бы отец денег. – Я уже размечталась о машине.
– Значит, мистер Метьюс так и не вернулся?
– Откуда?
– Ну, он же вроде бы уехал в Европу. Так Тим рассказывал.
– А, ты об этом. Думаю, что он и не вернется. Они с мамой сто лет назад разошлись, у него теперь совсем другая семья. Наверное.
– Извини, не стоило…
– Ничего страшного, я его совсем не знаю, так что никаких страданий.
– Это так тяжело, когда семья неполная.
– Не знаю, я лично не очень это замечаю. У меня замечательная мама, мне ее хватает. Конечно, в свое время мне очень хотелось иметь отца. Когда я была маленькой, всегда хотелось похвастаться большим и сильным папой, как делали все дети. Но ничего, этот этап уже пережит, так что он упустил свой шанс.
– Ясно. Молодец у вас мама: вас четверо, а она одна и все равно справляется.
– Точно. Хотя ей и тяжело справляться с нашим внезапно расширившимся семейством. Поменьше бы мозгоедства с ее стороны и не было бы ей равных.
– Куда же без этого.
– Да уж. – Я задумалась над съедавшим меня вопросом и решила рискнуть: – Саймон, мы же друзья?
– Ничего себе, как резко ты меняешь темы, – улыбнулся парень. – Да, конечно друзья. Я думал, мы давно это выяснили.
– Ага. И раз уж мы друзья, то можем всем друг с другом делиться. Верно?
– Конечно.
– И должны все друг другу рассказывать?
– Ну, слово должны в этом контексте мне не особо нравится, но да, смысл именно такой. А что такое?
– Расскажи тогда и ты мне о своей семье, – аккуратно попросила я, боясь, что Саймон опять разозлится. – О своей маме.
– Ну, о ней я могу говорить часами. – Он нисколько не помрачнел, даже напротив расплылся в улыбке еще больше. – Ты хочешь слушать?
– Очень хочу.
– Ладно, расскажу, раз уж тебе интересно.
Саймон замолчал на несколько минут, наверное собираясь с мыслями, а я его не торопила. Мы уселись в одну из беседок, освещенную тускловатым светом фонаря. Было уже темно и совсем холодно, так что от дыхания даже шел еле заметный пар. Саймон сел напротив, и я залюбовалась тем, как красиво торчат волосы из под его черной шапки.
– Моя мама была необыкновенной, – наконец заговорил он. Я вся превратилась в слух, не хотелось ничего пропустить. – Она работала в городе. С простого секретаря поднялась до директора агентства. Они занимались раскруткой музыкальных звезд. Она очень любила музыку. Таких агентств, наверное, тысячи, вот и у моей мамы было свое такое в Нью-Йорке, и еще несколько филиалов в других штатах. Она была очень даже неплохим рекламщиком с нужной для этого бизнеса деловой жилкой. Деньги плыли рекой, никто не жаловался, но и работать приходилось очень много.
Я внимательно следила за тем, как Саймон говорил, как менялся в лице. Сейчас он не смотрел на меня, а разглядывал столик в беседке, ковыряя в нем дырки.
– Там, в городе, она и с отцом познакомилась. Он полицейским работал в Нью-Йоркском отделении полиции. Ну, а потом что? Все как обычно: дом в пригороде, свадьба, дети. Отец перевелся в местное отделение, а мама не могла, поэтому каждый день ездила на работу в Нью-Йорк. Несмотря на такие нагрузки, она всегда находила время для нас с Грегом.
Признаться, я ее обожал. Бывало, что мы часто оставались вдвоем на несколько дней, и, поверь, это были самые счастливые дни в моей жизни. Мне никого больше не надо было иметь рядом, лишь бы она была. Друг друга мы понимали с полу слова, в общем я в ней души не чаял. Пока… – Он замолчал, нахмурившись и отвернулся от меня. Моя рука сама протянулась к его руке, которая все еще расковыривала деревянный столик. Такой киношный жест, но, как мне показалось, для него было самое время. Саймон не ожидал и даже слегка вздрогнул, поднял голову и взглянул мне в глаза. Что-то странное, но я не смогла выдержать этот его взгляд, и сама стала смотреть на столик, лишь крепко держала его руку в своей.
– Она умерла от рака, – Саймон продолжил, взъерошив волосы под шапкой свободной рукой, и снова стал смотреть на расковырянные дырочки. – История стара как мир. Но никто не ожидал такого. Не было никаких симптомов, по крайней мере, мы с Грегом ни о чем и не догадывались. Совсем маленькими были, глупыми. Потом отец рассказывал, что она пробовала лечиться, истратила кучу денег, проходила химию, только вот ничего не помогло. И, знаешь, что самое удивительное? До самой смерти она выглядела здоровой. Говорят, что рак превращает людей в немощных и некрасивых, но мама, она не изменилась совсем. Даже парик… я до последнего не думал, что это парик, а нее ее волосы. До сих пор помню ее лицо… Ну ты же видела фотографии – она была такой красивой, невероятно красивой.
– Да, очень…
– Нам должно было исполниться семь. Был декабрь. В начале месяца мы отметили день рождения отца. Это последний праздник, на котором ей удалось побывать. До наших с Грегом дней рождений в середине декабря она уже не дожила. Один день. Один долбанный день не дожила. Мама умерла ночью. Мы спали, и вдруг приехала скорая с сиреной и яркими мигалками. Отец велел сидеть в комнате пока медики пытались ее реанимировать прямо на месте. Вот мы с Грегом и сидели, ничего не понимая, в темной комнате, освещаемой лишь мигающими маяками скорой. Уже ничего нельзя было сделать, ее не спасли. Она умерла дома на кровати. Потом ее увезли, и мы остались одни. Отец зашел к нам в комнату, лишь когда все стихло, по дому перестали ходить и кричать люди, а машина скорой уехала вместе с мамой. Он пытался что-то соврать, ну, как это водится, говорил что маме пришлось уехать, что срочные дела… Только вот почему-то я все понял. Сам не знаю, но когда посмотрел на кровать, на которой она спала всего несколько минут назад, все стало ясно. Хотя и сложно было поверить в то, что ее больше нет. Что она больше никогда не возьмет меня на руки, не позовет обедать, что не почитает книгу перед сном, что не поцелует на ночь… – Саймон хлюпнул носом.
Я только и могла, что смотреть на то, как старательно Саймон борется с воспоминаниями. Если я увижу слезы у него на глазах, я, наверное, разревусь сама.
– Прости, Саймон. – У меня на глаза навернулись слезы, так трогательно и печально все это было. – Заставила тебя рассказывать…
– Нет, Энн, ничего, – стараясь выдавить из себя улыбку, произнес Саймон. – Я сам хотел рассказать. Честно, просто… я никому раньше этого не рассказывал. А ведь я каждый день ее вспоминаю. Просыпаюсь утром и первым делом думаю о ней. И каждый раз перед глазами всплывает ее лицо. Как будто она наклоняется поцеловать меня перед сном. Или то лицо, которое я видел последним – из гроба. Нам велели попрощаться, а я не мог встать и подойти к гробу, где она лежала. Не мог заставить себя встать. Тогда отец поднес меня к ней, и я увидел ее в последний раз. Веришь, нет, но она ничуть не изменилась. Совсем ни капельки, казалось, что если она откроет глаза, то будет выглядеть как всегда. Наверное, так многие говорят о дорогих им людях. Глаза она, конечно, не открыла… Тогда мы видели ее последний раз. Ну, а потом, да что собственно потом? Для меня не было никакого потом. Без нее не было ничего. – Он высвободил руки и очень неуклюже протер глаза. – Извини, совсем забыл, что парни не должны раскисать.
– Глупости, у парней ведь тоже есть чувства. Даже хорошо, если ты даешь им волю.
– Надеюсь, это останется между нами. Моя репутация и все дела, сама понимаешь. – Он улыбнулся и вернул свою ладонь на мою. – Иначе мне придется тебя убить.
Так приятно ощущать его руку на своей.
– Мог бы не уточнять. Я все понимаю.
– Да, спасибо. Знаешь, она научила меня всему, всему, что пригодилось в жизни. Я не имею в виду замену распредвала в машине, а то что… более важно. Она научила меня самой жизни. Понимаешь? Поэтому мне без нее так плохо. К тому же, в детстве, ты просто не в состоянии представить, что такое может произойти с твоим любимым человеком. Вот и я совсем не был готов.
– К такому нельзя приготовиться.
– Конечно, нельзя. В любом случае, это случилось, и пришлось привыкать жить без нее. Давай, наверное, на сегодня закончим об этом.
– Хорошо. – Я незаметно вытерла слезы у себя на глазах. – Все равно, извини, что заставила снова все это вспомнить, я совсем не подумала, идиотка.
– Ты не виновата в том, что я все это вспомнил, ведь я и не забывал никогда. Наоборот, спасибо тебе, что выслушала, иногда просто необходимо кому-то высказать все, что наболело.
– Это всегда, пожалуйста. – Я просияла, надеясь поднять Саймону настроение.
– Ладно, запомню. – Саймон тоже улыбнулся своей неотразимой улыбкой. – Ну, так, может, пойдем, пройдемся? Не хочу, чтобы ты примерзла к скамейке.
– Конечно, пойдем, хотя мне совсем не холодно.
Мы отошли от беседки и двинулись вперед по дорожке по совсем уже ночному парку. Шли молча, каждый думал о своем. Мне, например, никак не удавалось отделаться от видения темной комнаты, где маленькие Грег и Саймон ночью сидят, и не понимают, что происходит с их мамой. Он тоже наверняка думал про свою маму, наверное, вспоминал что-то приятное из их общего прошлого. Засунул руки в карманы и думал. Мне вновь стало так грустно, но Саймону по сравнению со мной… Я не совсем понимала что делаю: потянулась вперед и взяла Саймона под руку. Он остановился, посмотрел на меня, улыбнулся, а потом… прижался посильнее. Так мы и шли – прижавшись, моя голова у него на плече, а в руке порядком потрепанная ромашка.

Уже ночью, записывая мысли в дневник, я кое-что для себя поняла:

22 октября, 2007.
Вот что значит настоящий друг. Теперь я это понимаю. Друг – то не тот, с кем ты просто постоянно проводишь время. Друг – это тот, кто делится с тобой самым дорогим, открывает перед тобой душу. Саймон рассказал мне в парке о самом дорогом для него. Уверена, что это и называется настоящей дружбой.

Впервые в жизни я чувствовала такую близость к человеку. Духовную близость. Мне было немного обидно, что подобного единения с Грегом у нас так и не случилось. Я полностью уверенна, что все могло бы быть именно так, если бы не его увлечение Джесси. Вряд ли он так серьезно в нее влюблен, ведь прошло еще слишком мало времени с тех пор как они вместе. Но вдруг так и есть? Вдруг Грег полюбил Джесси с первого взгляда, так как я полюбила его? Эти мысли я гнала от себя всеми силами. Невыносимо думать о том, что возможно, Грег никогда не посмотрит на меня как на девушку, всем сердцем любящую его.
Ну вот как же так? Думала о Саймоне, а все опять свелось к Грегу…

***
Запись от 22 октября, 2007
Планы я строю слишком часто. И сегодня мой план состоял в том, чтобы поразить Энн. Кажется, мне это удалось. Девушки ведь обожают цветы. Когда я последний раз дарил цветы? Кому? Увы, эта информация стерлась у меня из памяти. Пришлось встать на два часа раньше, выгнать байк из гаража и отправиться в город, чтобы купить ей самый прекрасный букет на свете. Жаль, что я не знаю, какие цветы ее любимые. Пришлось ограничиться классикой.
Она ненавидит математику, но, надеюсь, этот сегодняшний урок она запомнит надолго. Судя по ее восторженному взгляду – точно запомнит. Когда я ввалился в кабинет с букетом – она чуть не расплакалась. А мне хотелось (не считая навязчивой идеи о поцелуе) лишь улыбаться. И я улыбался. Пусть одноклассники думают что хотят.

Глава 12

ПОСОБИЕ ПО ПСИХОЛОГИИ ДЛЯ ЧАЙНИКОВ.
-1-
Опять физика проходит мимо меня. Сижу на уроке, а думаю о вчерашнем вечере откровений. Что мне до движения тока в замкнутой цепи? Пусть движется куда хочет. А Грег сегодня такой красивый, что сил никаких нет. Как же мне надоело просто так на него смотреть. Очень хочу его обнять. Эти широкие плечи, руки. Хочется гладить его лицо, волосы, губы…
– Мисс Метьюс?
… хочется поцеловать его по-настоящему, так чтобы сердце в пятки ушло…
– Энн. – Грег сидел рядом и слегка толкнул меня в плечо.
Все в классе смотрели на меня. Судя по всему, я слишком замечталась.
– Мисс Метьюс, повторите, пожалуйста, что я только что говорила? – Миссис Браниган сняла очки, зажала их в ладонях, и очень недовольно на меня посмотрела. Примерно так, как если бы я заняла у нее пару тысяч и все никак не возвращала долг.
– Эм… – взгляд заметался по открытому учебнику и тетрадке, – ток… эм… замкнутые цепи… в общем…
– Очень содержательно, мисс Метьюс, очень. Думаю, столь замечательный ответ обязательно стоит оценить соответствующим баллом.
Так у меня стало на одну двойку больше. Что делать, миссис Браниган же не понимает, насколько мне плохо оттого, что у Грега другая девушка, и в последнее время он обо мне даже не вспоминает. Как я мечтаю, чтобы физику хоть изредка вел кто-нибудь из замещающих учителей. Или хотя бы кто-нибудь менее помешанный на формулах и высасывании душ из отстающих.
– Где это ты сегодня летала?
Грег подошел ко мне после физкультуры на большой перемене. Я как раз брала салат и думала о том, сколько же калорий в соусе-заправке. Так я никогда не похудею.
– В облаках, – буркнула я.
– Да ладно, не дуйся. Пойдем вон за тот столик?
– Пойдем.
За столиком никого не было, так что мы спокойно уселись вдвоем. Если бы мне было позволено, я бы прожгла в Греге дыру своим пристальным взглядом – все что угодно, только бы смотреть и смотреть на него бесконечно. Но не могла я этого сделать. Рамки приличия и мою маскировку под его друга еще никто не отменял. Как же все это сложно. Наверняка он сейчас снова примется рассказывать про свою девушку и о том, как им вместе хорошо. Если так и будет, то мне придется подавиться и убежать в туалет, лишь бы не выслушивать очередную счастливую историю.
– А знаешь, о чем говорит вся школа? – Грег уже не улыбался, говорил серьезно, насколько позволял кусок курицы во рту.
– О чем? – Я ловила малейшие крохи внимания, замечала каждый жест его рук, поворот головы, хоть что-то о чем я потом смогу помечтать.
– О том, как Саймон вчера опоздал на алгебру и о том, что заявился на урок с огромным букетом для тебя. – Он внимательно посмотрел на меня, а я от такого взгляда начала краснеть, будто была в чем-то виновата. – Вы что, встречаетесь? – Вопрос был задан грубо и как бы между строк, но Грег весь напрягся, хотя и делал вид, что его очень заинтересовал кетчуп на тарелке.
– Нет! – неосознанно я выкрикнула это так громко, что несколько человек даже оглянулись в нашу сторону. – Я хотела сказать, нет, мы только друзья и все.
– Ага, понятно. Друзья… Только от чего он дарит тебе такие шикарные букеты? То есть, нет, тебе можно дарить шикарные букеты, просто это странно. То есть нет, он…
– Грег, он подарил мне цветы. Все. Больше ничего.
– Ну ладно тогда.
– Да, пустяки. Когда мы вчера вечером гуляли он…
– Гуляли? – Грег тоже крикнул это так громко, что пришлось соседям по столикам вновь посмотреть на нас. – То есть как гуляли?
– Ногами. В парке. – Я уже трижды стукнула себя под столом по коленке. И кто меня за язык тянул? – Ну, он меня позвал прогуляться… Для друзей это же нормально? Мы и с тобой прогуливались несколько раз.
– И что вы делали?
– Я же говорю, гуляли, говорили, обсуждали… разные вещи.
– О чем вы говорили? – спросил Грег грубо, тоном тюремного надзирателя.
– Грег, что за допрос?
– Эм… извини, просто интересуюсь.
– Да о многом говорили. Например, о его, то есть о вашей маме.
– О маме?
– Да, он мне рассказывал о том, какая она была…
– Оу, ясно.
– Ты же мне никогда о ней не рассказывал.
– Да уж. Ну, ничего, еще будет время. – Он вновь улыбнулся. – Кстати, Энн, мы с Джесси в выходные думаем поехать в горы, покататься на лыжах. Не хочешь составить компанию? Я и брата твоего позову, чтобы он зря не околачивался дома.
Перспектива провести выходные в обществе влюбленных, меня совершенно не прельщала. Нужно было так отвертеться, чтобы не обидеть Грега, ведь этого мне тоже не хотелось.
– В горы? Нет, Грег, спасибо, но я не люблю лыжи. По мне так это просто какие-то орудия пыток. Не умею на них кататься и уверена, что никогда не научусь. Калифорния, солнце, все дела. К тому же меня очень пугают глубокие горы снега, очень боюсь в них утонуть. – Это была совершенная правда, но у меня было такое чувство, что я вру Грегу. – Так что я пас. Но, в любом случае, спасибо за приглашение.
– Мое дело предложить, твое отказаться. – Грег улыбнулся, но, по-моему, совсем не весело. Хоть кроха, но приятно. Может он правда сожалеет о том, что меня там не будет. – Жаль, я очень хотел, чтобы ты поехала, и Джесси согласилась. Может, еще передумаешь. Можешь взять с собой кого-нибудь. – Он с надеждой посмотрел на меня. – Кроме твоего нового дружка, если можно. Я буду только за – большая компания это круто.
– Да нет, я серьезно не люблю лыжи. Так что извини.
– Ну ладно, в другой раз поедем смотреть на океан, тогда уж точно не отвертишься. Вам нужно познакомиться. Обещаешь?
– Обещаю, – соврала я, думая, что к тому времени многое может измениться.

Мне было стыдно от собственных мыслей, в которых я желала Грегу и Кудряшке чего угодно, но никак не счастья. Постоянно гнала эти мысли прочь, но они возвращались и с каким-то садистским удовольствием вертелись в голове. Да и как можно о таком не думать, когда каждый день видишься с Грегом и попадаешь под действие его обаяния? Мне опять стало плохо из-за воображения рисующего не радужные для меня перспективы: Грег на склоне горы стоит в обнимку с его красивой спутницей, обнимает ее, целует…
– Мисс, Метьюс! – Опять как издалека ко мне прорвался голос мистера Моргана – преподавателя мировой истории. Кажется, пора уже заканчивать с мечтами на занятиях. – Где это сейчас были ваши мысли? Неужели в древней Африке, где им и положено сейчас находиться?
– Да, именно там, – выпалила я, не совсем понимая с чем соглашаюсь, вновь чувствуя на себе взгляды всех собравшихся в классе.
– Тогда все просто замечательно! – с сарказмом возликовал мистер Морган, вскинув руки к потолку. – Раз вы так серьезно задумались над данной темой, вам не составит труда приготовить к следующему занятию трех минутное сообщение о ранних очагах цивилизаций, которые стали основой последующего развития африканских культур.
– Хорошо, – вздохнула я и схватилась за ручку, чтобы успеть записать тему сообщения. – По какому веку рассматривать?
– Мы говорили о восьмом веке нашей эры. Странно, что вы этого не заметили.
– Простите. – В своих записях я вычертила огромную восьмерку.
Так я повесила на себя еще одну проблему, от которой теперь никуда не денешься. Придется убить вечер на штудирование интернета. И, что более неприятно, придется выступать завтра перед всем классом.
Господи, и все из-за Кудряшки, в которую Грега угораздило влюбиться.
К концу учебного дня настроение было ниже плинтуса, но пришлось тащиться в офис редакции школьного интернет-журнала, так как я обещала Анджелине. От ее неуемного энтузиазма, пока она зачитывала мне обязанности фотографа и основные направления деятельности в журнале, мне хотелось удавиться. И зачем я согласилась? У меня итак миллион проблем из-за Грега и неразделенной любви. Зато фотоаппарат, который она мне выдала, поразил меня до глубины души: настоящая профессиональная зеркальная камера с объективом по размеру большим чем весь мой домашний фотоаппарат. Ничего себе школьная собственность. Возможно, я все-таки не зря решилась.

***
Запись от 24 октября, 2007
Время долгих рассуждений.
Во первых, палочку Энни сделала сама! Девчонка! Она сама ее выстругала. Ума не приложу, как ей это удалось, но это поражает. Девчонка-столярщик. Она потрясающая.
Во-вторых… если бы у меня на лбу не горело слово «друг», можно было бы считать, что у нас было настоящее свидание. Зачем-то я разоткровенничался и рассказал Энн о своей маме. Я видел, что ее мучают вопросы о моем прошлом и не мог не помочь ей. Разве помогать ей – это теперь не моя священная обязанность?
Зачем вообще люди открывают кому-то свою душу? Зачем делятся сокровенным? Википедия вряд ли даст мне ответ на этот вопрос. А он – этот вопрос – решающий. Ведь гораздо… безопаснее жить так, что твои секреты – это твои секреты. Только твои. Это же очевидно, если подумать. Инстинкт самосохранения и все дела. Я всю жизнь придерживался этого правила, но теперь бац – нарушаю его с таким спокойствием. Может быть, все дело в том, что мне хочется искренности от нее, поэтому… и я должен быть честным? Наверное так.
Рассказывая о маме, я думал: раз уж настало время откровений, я могу признаться Энн в том, что люблю ее. Я долго обдумывал эту мысль, пока не затолкал ее поглубже. Она еще, не дай Бог, расстроится. Потому что ОЧЕНЬ-очень любит Грега. Черт. Вдруг мои признания только все испортят? Тогда я лишусь всего. Ей будет так неловко, что она станет меня избегать. Лишиться ее общества… пока что я не могу представить ничего более ужасного. Ведь никто со сто процентной уверенностью не подтвердит мне, что она, услышав мою пламенную речь на 27 секунд, забудет о Греге и бросится ко мне в объятия. Так что пока я не готов так рисковать.
Самое паршивое в наших встречах с Энн – это то, что приходится расставаться. Больше не буду бороться с тем, что я превращаюсь в романтика. Да и как я могу? Но это выводит меня из колеи – то, что нужно расстаться с ней. Пусть и ненадолго, но… Моя комната, в которой я чувствовал себя как в крепости, больше не спасает. Там вдруг стало так пусто и одиноко. А от мыслей о том, как Энн могла бы остаться у меня с ночёвкой, мне не по себе. Я больше всего на свете хочу уложить ее в кровать и просто прижать к себе. Хочу, чтобы она уткнулась носом мне в плечо и просто… дышала. Живое существо рядом… Как я раньше мог игнорировать эту потребность? Я бы гладил ее волосы, чувствовал бы ее дыхание, вдыхал бы запах… такой густой запах ее шампуня. Мне так хочется защитить ее от всего на свете. Спрятать ее за собой…
Нет, это уже чересчур. Романтика романтикой, но с каких это пор я превратился в сопливую тряпку? А, блин, забыл совсем… уже пару месяцев как.

Еще чуть-чуть и я начну выводить ее имя на полях тетради. Какой же бред вся эта любовь. Особенно, если учесть, что столько лет я тупо в нее даже не верил. А тут вдруг так нарвался, что не знаю, как мне вернуть все назад.

Как же мне быть с нашим треугольником – Я-Грег-Энн? Она любит Грега, я люблю ее, а кто любит меня? Загнул конечно. Вряд ли хоть кто-то сможет полюбить такое депрессивное существо как я.

-2-
Вечер четверга был пасмурным, но дождь все еще не решил, поливать ему землю водой или нет. Саманта бегала по всему дому, распевая песенку вампира из пьески, которую они ставили в детском саду по случаю Хеллоуина. Дурацкая, навязчивая песня, которую я уже успела выучить и напевала даже во сне против воли. Сама я почему-то и не задумывалась о приближающемся Дне Всех Святых. Хотя стоило бы. Ведь мне тоже придется разжиться костюмом. Но каким? С присущей мне долей пессимизма я разглядывала себя в зеркале, гадая какой костюм поможет мне скрыть недостатки моей фигуры. После такого воодущевляющего самобичевания я, в очередной раз, отругала себя и переключилась на более приятное занятие – знакомство с новым фотоаппаратом.
Мама пришла сегодня пораньше и, устав, плюхнулась на диван в гостиной перед телевизором. Я принесла ей ужин прямо к дивану – приготовленный мной со скуки суп-пюре – и мама смогла насладиться домашним отдыхом. Через пол часа после выпуска вечерних новостей по CNN домой вернулся Тим под ручку с Кэти. Они опять вместе? Кажется, на днях я видела какую-то брюнетку, пробегавшую по нашей лестнице, и это была точно не Кэти. Они отправились наверх в комнату Тима. Судя по тому, как щелкнул замок на его двери, они не хотели, чтобы их сегодня беспокоили. Меня, безусловно, радовал тот факт, что Тим все еще встречается с Кэти – хоть какая-то стабильность, но с другой стороны, так больно смотреть на их счастливую парочку и оставаться одинокой девчонкой, все вечерние занятия которой сводятся к готовке и времени в компании с мамой.
Похоже, дождь все-таки решил начаться. По окнам забарабанили капли и снова стало невыносимо сидеть в одиночестве своей комнаты. Пусть нехотя, но я присоединилась к маме и Саманте за просмотром одного из моих любимых фильмов – «Из 13 в 30». Для меня оставалось загадкой, как Саманта с таким умным видом может смотреть кино о взрослых проблемах, о любви и дружбе, ведь ей всего пять лет с хвостиком. Но все было как раньше – мы втроем смотрим кино про любовь, которая мне не светит. А я-то, наивная, надеялась, что что-то изменится.
Главная героиня только что волшебным образом превратилась из подростка во взрослую женщину, вызвав у меня закономерный укол зависти, как в прихожей раздался необычно грубый голос Кевина, а потом громкий удар входной двери.
– Ну, и мне тогда тоже плевать! – кричал Кевин на кого-то в телефонную трубку. – Я ведь знаю, что все дело в том, что не было ни каких настоящих чувств с твоей стороны. Это я как последний придурок стелился перед тобой будто коврик, а тебе было все равно!
Мама поставила фильм на паузу, а я проскользнула к арочному проходу между гостиной и прихожей. Кевин только что вернулся с улицы. С его темных волос и куртки стекали потоки воды. Выглядел он ужасно: лицо перекосилось от гнева и какого-то… разочарования?
– Да, думаю, ты абсолютно права! Единственное о чем я жалею, так это о том, что потратил на такую как ты целых два года. – Он отключил сотовый, не взглянул на меня, не снял ботинки, а сразу побежал к себе в комнату.
Мама рвалась сама поговорить с ним, но я ее переубедила:
– Мам, я сама к нему схожу, а вы продолжайте смотреть фильм.
– Нет, Энн, я же его мать.
– Вот именно. Мам, у нас разница в возрасте меньше. Так что я пошла, – прошипела я с верхней ступеньки лестницы.
По какой-то странной причине, я и не догадывалась, что у Кевина есть девушка. Его скромность и неболтливость всему виной? Или я просто настолько невнимательна? Если подумать, то кроме того, что брат слишком рьяно посвящает себя учебе, толком я ничего о нем не знаю. Стало стыдно и неуютно.
Комната Кевина была последней по коридору. Я тихонько приоткрыла дверь и вошла внутрь. Он не потрудился включить свет, так что внутри было темно, но в окна попадал свет от уличных фонарей, поэтому я могла видеть очертания мебели.
Сам Кевин лежал на кровати. Он даже не шелохнулся, когда я на цыпочках подобралась к нему. Я надеялась услышать его всхлипывания или увидеть слезы на щеках, но он просто лежал, как был в мокрой куртке и грязных ботинках, на кровати, с остекленевшим взглядом.
– Кевин… – Я присела возле кровати на пол и слегка коснулась его мокрых волос. Тень лежала на половине его лица, так что я не поняла, обратил он на меня внимание или нет. – Может, ты хочешь поговорить? – шепотом спросила я.
– Не сейчас, Энн, – сказал он тихо, не переставая глядеть куда-то в темноту.
– Хорошо… Извини.
Мне стало так неловко, оттого что я хотела вмешаться в его личную драму, так что я поспешила встать на ноги и сделать пару шагов по направлению к выходу. Но все-таки он мой брат, если не могу помочь ему морально, то помогу хоть физически. Я стянула с него мокрую куртку и ботинки, а затем накрыла его пледом – хоть что-то. После этого молча вышла из комнаты.
– Он не хочет сегодня разговаривать, – сообщила я маме. – Ничего, доживем до завтра.
– Ладно. – Мама снова вернулась к просмотру фильма, но было видно, что ей не по себе. Конечно, раньше ей ни разу не приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Я ее таким точно не баловала.
За окнами окончательно стемнело, а дождь принялся с еще большей силой. Даже пришлось добавить громкости, чтобы перекричать его удары по стеклам и крыше. В дверь вдруг позвонили, и это на самом трогательном моменте из всего фильма! Я побежала открывать. А вдруг это девушка Кевина? Мама тоже заволновалась и снова остановила фильм к большому неудовольствию Саманты:
– Ну сколько можно? – пропищала сестра, вскидывая ручонки к потолку.
На пороге стоял Саймон и поливал крыльцо водой, стекающей с его косухи и волос. Вода текла так сильно, что я подумала: а не окунулся ли он в фонтан? Но даже насквозь промокший, выглядел он потрясающе.
– Саймон? Что ты здесь делаешь? – Я втянула его в дом, подальше от холодного ветра. – И почему никто не носит зонт?
– Привет, Энн. Извини что поздно, но у меня к тебе дело… Очень важное, – добавил он смущенно.
– Это ко мне, мам. Смотрите без меня, – крикнула я в гостиную. – Пошли ко мне в комнату, только сними ботинки.
Саймон молча проследовал за мной на второй этаж.
– Ну, что за дело?
– Понимаешь… – Саймон смущенно улыбнулся и уставился на свои промокшие штаны.
– Что у тебя под курткой? – Только сейчас я заметила, что на груди у него неестественный бугорок, который он поддерживал рукой.
– Из-за этого я к тебе и пришел. – Он сунул руку под куртку и вытащил котенка. Малюсенького, черно-белого котенка.
– Саймон, зачем ты притащил сюда звереныша? – Я бросилась прикрыть дверь в комнату, вдруг маме понадобится на второй этаж.
– Я шел домой, а она сидела в кустах. Под дождем. Совсем одна.
– И что? Зачем ты принес ее сюда? Если мама увидит…
– Ну, ты же всегда хотела котенка. Вот, я и подумал, что ты сможешь ее приютить.
– Хотеть и мочь не одно и тоже. – Я уставилась на малышку, которая с легкостью поместилась на ладони Саймона. – Если мама увидит котенка, она нас обеих на улицу выгонит. Возьми ее себе.
– Не могу я себе ее взять. Ты сможешь лучше о ней заботиться. Да еще Саманта… маленькие ведь любят животных. Это все что я знаю о детях.
– Что за ерунда? Саймон, да пойми ты, мама меня прикончит.
– Не прикончит, уговорим ее вдвоем. Теперь у вас такой большой дом, почему бы не взять котенка и не помочь малышке? Думаю, твоя мама разрешит, особенно если мы правильно подготовим аргументы и грамотно выстроим защиту.
– Мы что, в суде? – Я задумалась.
В словах Саймона была доля правды. У нас и правда большущий дом, так что можно было бы и завести, наконец, домашнее животное. Возможно, даже мама не будет против. То есть, конечно, она будет сопротивляться, но можно постараться ее уговорить. Уговорила же я ее купить мне сережки в виде маленьких черепов (мама не признает такие вещи), хотя у меня даже уши не проколоты.
– Ладно, давай подумаем о маме потом. Котенка, наверное, накормить нужно.
– Я так и знал, что ты согласишься, – проворковал Саймон и расплылся в широченной улыбке.
– Давай ее сюда. – Я взяла малышку на руки с теплой ладони Саймона. Она была практически невесомой, а под мокрой шерстью можно было прочувствовать каждую косточку. – Бедненькая, ты же совсем дохленькая. Ничего, сейчас мы тебя покормим.
Я стащила с кровати подушку и бросила ее на пол, потом сверху на нее водрузила котенка. Малышка уселась посередине, прижалась к подушке и боязливо огляделась по сторонам. Но, видимо, поняла, что бояться нечего, и очень смешно, путаясь в собственных же лапах, слезла с подушки – отправилась исследовать комнату.
– А ты чего стоишь? Проходи давай, да снимай свою мокрую куртку, – сказала я Саймону, который переминался с ноги на ногу, все еще стоя на пороге.
– Ладно. – Он быстренько скинул мокрую куртку, взъерошил, отряхиваясь, волосы, с которых все еще лилась вода, и уселся на пол рядом с котенком.
– Держи. – Я протянула ему полотенце, которым он за считанные секунды вытер волосы.
– Спасибо. Так, давай думать, чем ее кормить.
– А сколько ей интересно?
– Я думаю, Около месяца. Может недели четыре.
– Значит, специальным кормом для котят или молоком. Пойду, проверю, есть ли дома молоко. – Я подошла к двери. – Если нет, то сам побежишь в магазин.
– Ладно, – Саймон в ответ только рассмеялся.
Молоко дома оказалось, так что я спокойно грела его, чтобы не простудить котенка. Надо же, Саймон такой счастливый – редкая удача увидеть его таким. И вдвойне удивительно, как этот вечно злобный и серьезный парень, который курит на школьном дворе, посылает всех к черту и разъезжает на байке (хоть я еще ни разу не застала его за этим делом), способен так мило сюсюкаться с котенком. А еще он смеется. И часто улыбается. Я уже и не представляю его без улыбки. Хочется верить, что это целиком и полностью моя заслуга.
Усадив кошку на пол за кроватью и поставив перед ней блюдце с молоком, мы замерли. В связи с тем, что, как оказалось, мы оба не сильно разбирались в животных, нам оставалось только надеяться, что киса уже большая для того, чтобы пить молоко самостоятельно. Неуверенно обойдя тарелочку вокруг, малышка стала лакать молоко, разбрызгивая вокруг малюсенькие белые капли.
– Слава богу, нам не придется кормить ее из пипетки, – выдохнула я.
– Ты чего? Она уже большая для пипеток.
– Ну мне-то откуда знать? Завтра купим ей корм для котят.
– Значит, ты решила ее оставить?
– Была бы моя воля, я бы устроила в своей комнате приют, но…
– Я же сказал, что твою маму мы обязательно уговорим.
– Ну…
– Ты в это не веришь?
– Если честно, то почему-то мне кажется, что она согласится.
– Вот видишь. Но, на всякий случай, нам все же стоит преподнести эту новость с умом.
– Ладно. Саймон, я просто не верю, что теперь у нас будет котенок. Я мечтала об этом всю жизнь.
– Тише ты, напугаешь малышку.
– Ой.
Сидя за кроватью, мы наблюдали как черно-белый комок шерсти вертится вокруг тарелки. Саймон аккуратно, двумя пальцами, погладил ее по спинке.
– Энн, ты здесь?
Дверь в комнате открылась, и на пороге показалась мама. Она прошла внутрь, чтобы видеть кроватную зону из-за стеллажа с книгами. Кажется, мы с Саймоном оба замерли, уставившись на нее с испуганными взглядами. Я резко притянула руку к котенку и придержала ее у тарелки, чтобы она вдруг не выбежала из своего маленького укрытия. Ведь сейчас только кровать скрывала ее от маминого взгляда, а меня спасала от ярости невиданной силы. Соскребя упавшее сердце откуда-то с низа живота, я неуверенно прокашлялась. Саймон, как настоящий джентльмен, вскочил на ноги.
Но я-то не могу встать!
Чувствуя себя крайне глупо и неловко, я все же решилась заговорить:
– Эм, мам, знакомься – это мой друг – Саймон. Саймон – это моя мама.
– Очень приятно, наконец, с вами познакомиться, миссис Метьюс. Даже странно, что мы с вами еще ни разу не виделись.
– Эм, да, взаимно. – Мама, казалось, никак не могла прийти в себя. В конце концов, наверное, она ни разу в жизни не видела парня у меня в комнате. – Я не хотела мешать. Просто ты не вернулась досматривать фильм.
– Ну, сколько можно его пересматривать, – улыбнулась я. – Просто я совсем забыла, что обещала дать Саймону одну книгу по физике. Мне-то они не особо нужны, сама знаешь.
Саймон еле сдержался от того, чтобы не хихикнуть. Киса под моей рукой уже закончила пить и попыталась выбраться. Я стала молиться, что бы она не начала мяукать или пищать.
– Что ж, я тогда, пожалуй, пойду. Надо Саманту уложить, пока она не съела все конфеты для праздника.
– Ага, давай. Удачи.
– Приятно было познакомиться, – бросил Саймон на прощание.
– Мне тоже, – все еще неуверенно произнесла мама, странно оглядев нас обоих. После чего вышла из комнаты.
– Уф, я думала, это конец, – с облегчением выдохнула я, когда Саймон опять уселся напротив меня.
– Вроде бы все прошло неплохо.
– Ты не представляешь, чего она себе сейчас надумает.
– Ну почему же не представляю? – ехидно улыбнулся он.
– Эй, прекрати. – Я толкнула его в плечо.
– Прости. Найдется у тебя старая коробка из под обуви?
Остаток вечера мы провели за изготовлением импровизированного туалета из обувной коробки и старых тетрадей по физике. Мама, если бы увидела что я делаю со своими прошлогодними конспектами, упала бы в обморок. Когда временный туалет был готов, мы усадили малышку в самый центр и не отстали от нее до тех пор, пока она не поняла, в чем главное предназначение шебуршащих листочков. Наверное, со стороны мы с Саймоном выглядели как законченные психи: стоим на коленях в ванной и не выпускаем котенка из коробки, всячески шепотом уговаривая ее справить свои дела на конспекты по физике, а не в угол комнаты. Но, тем не менее, это был идеальный вечер.

***
Запись от 25 октября, 2007
Эрик считает меня своим другом (так и есть), поэтому и позвонил мне. Оказывается, к Кристин пристает какой-то урод. Мужику уже на пенсию пора, а он решил, что Амур пронзил его сердце стрелой. Признаться, разобраться с «влюбленным» мне очень хотелось. Кристин не проявляла никакого интереса к этой персоне, но Эрика ситуация напрягала, а так как он ярый пацифист…
… я вмазал этому ублюдку. Колошматил его до тех пор, пока его нос не превратился в кашу. Да как этот урод вообще посмел распускать руки с Кристин? Она же еще совсем ребенок, а ему уже под тридцать! Эрик пытался решить все мирным путем (он же у нас еще и дипломат), но есть люди, которые воспринимают только грубую силу. Теперь вот придется объясняться с полицией (надеюсь, допрашивать меня будет не отец), почему это я напал на добропорядочного гражданина. В тюрьме самое место таким добропорядочным гражданам. Возможно, именно там он и окажется, если Кристин не решит, что эта проблема не стоит ее внимания.
После встречи с влюбленным педофилом, я шел домой пешком и думал. Наверное, я так сильно бил его потому, что мне нужно было выпустить пар. Не просто на груше в тренажерном зале, а именно на какой-нибудь мерзкой роже (роже, которая явно хотела походить на Халка Хогана, иначе зачем бы чуваку было отращивать такие нелепые усы?). Костяшки пальцев пульсировали и мне это нравилось. Черт, как же мне это нравилось. Я даже… соскучился по этому. Просто я так давно не спускался с небес на землю. С появлением Энн я вообще на себя не похож.
Теперь главное, чтобы она не обратила внимания на мои содранные руки. Иначе как я буду объяснять ей, что выпускал пар из-за собственного бессилия в деле ее завоевания?

-3-
Утром, когда я проснулась, то обнаружила котенка у себя на голове. Она взобралась на мою подушку и свернулась там маленьким, теплым, пушистым калачиком. Малюсенькая лапка лежала у меня на лбу. Аккуратно подняв голову, я поудобнее уложила малышку на подушке и накрыла ее одеялом.
– Какая же ты миленькая. – Не удержавшись, я даже поцеловала ее куда-то между ушками. – Кнопка. Тебе нравится такое имя? Надеюсь что да, потому что теперь ты Кнопка, запоминай.
Киса приоткрыла глазки, сонно взглянула на меня и снова уткнулась в подушку, закрывая мордочку лапкой.
– Ладно, спи, а мне в школу пора собираться.
Сделав все нужные дела и выгнав Саманту из моей комнаты (она под строжайшим секретом постоянно бегала смотреть на котенка, так что даже про садик забыла), я установила на полу в своей комнате блюдце с молоком. Больше всего я боялась, что котенок потеряется в этом огромном доме, или что мама, по какому-то странному стечению обстоятельств, придет домой раньше и выкинет ее на улицу. Поэтому пришлось закрыть дверь моей комнаты на ключ (чего я не делала еще ни разу), чтобы ограничить территорию исследования для малышки. Моей комнаты и ванны ей будет вполне достаточно.
С Кевином поговорить мне не удалось, потому что он слишком рано убежал из дома. Но, надеюсь, что с этой задачей справится Саймон. Вчера вечером я рассказала ему, что случилось, и попросила помощи. Все же перед парнем Кевину будет легче быть откровенным.
В школе творилось что-то невероятное. Вовсю шла подготовка к празднику, поэтому все вокруг буквально сошли с ума. Каждый украшал свой шкафчик как только мог. В ряду с моим шкафчиком, на котором крепилась большая голова зомби на липучке, уже были картины вампиров, плюшевые летучие мыши, искусственная паутина, черепа и прочая Хэллоуинская атрибутика. Раньше меня подобные вещи не особо трогали, но теперь это стало частью моей работы. Ведь теперь я работаю штатным фотографом в школьном журнале.
Это была моя первая в жизни работа (волонтерство в приюте считается?). И пускай никакой зарплаты не предвиделось, мне нравился мой новый статус и новый уровень ответственности. Не говоря уже о том, как сильно мне нравился фотоаппарат, который выдала мне Анджелина. И то, что вся внеучебная деятельность отражалась в моем личном деле, которое потом выставит меня в нужном свете перед колледжем, в который мне приспичит поступать – это тоже огромный и смачный плюс. А с таким профессиональным оборудованием я чувствовала себя настоящим профи (хотя мне только предстояло разобраться во всех этих рычажках, кнопочках и штуках, которые нужно вертеть). По заданию Анджелины к следующему вторнику мне нужно было отснять самые интересно оформленные шкафчики, чтобы тридцать первого октября выбрать победителя и вручить ему большую праздничную тыкву, заполненную конфетами.
Сегодня в столовой мы с Саймоном решили отсесть ото всех подальше, чтобы обсудить план по внедрению кошки в нашу семью. Пока я резервировала столик, Саймон, как настоящий мужчина, отправился добывать нам еду. Скучающим взглядом я обвела столовую: Грег сидел с парнями-футболистами, Эшли с девочкой из кружка по физике углубились в тетради за самым дальним столиком (скоро у них совместный доклад), Мелисса со своими подругами явно обсуждали что-то очень веселое, так как хохот их слышался на все помещение. Последнее время Мелисса вообще много смеется, старается, наверное, чтобы о ее позоре поскорее забыли. Демонстрирует всем, что вполне довольна жизнью и что такие пустяковые передряги ее ничуть не волнуют. Эта ее способность абстрагироваться вызывала во мне странное уважение.
Очередь тянулась невероятно медленно, так что я решила, пока Саймон отсутствует, заняться оригами: сообразить что-нибудь из салфетки. Внезапно справа от меня раздался грохот. Какая-то девочка уронила поднос. Ее пицца распласталась на полу, яблоко и сок в коробке разлетелись в стороны. Вокруг послышались смешки – стандартная реакция школьников-имбицилов. Я бросилась ей помогать, хотя она уже вовсю старалась оторвать пиццу от пола.
– Какая я неуклюжая, какая неуклюжая, – шепотом ругала саму себя девушка, борясь с копной рыжих кудрявых волос, которые лезли ей в глаза.
– Ничего страшного, с каждым случается, – подбодрила ее я, выуживая коробку сока из под собственного стула.
– Растяпа…
– Эй, да перестань ты себя ругать.
Девушка подняла голову и уставилась на меня. Ее огромные серые глаза вот-вот готовы были наполниться слезами. Она была такой маленькой и хорошенькой, что я тут же ее узнала.
– Ой, а я тебя помню. Это же тебя я недавно чуть не задавила своим букетом?
– Да, да, наверное.
– Слушай, садись со мной. Я поделюсь с тобой пиццей, нужно же мне как-то извиниться за тот случай.
– Нет, не стоит. Все нормально. – Она оторвала пиццу от пола и кинула ее в мусорную корзину у стены. Сыр и кетчуп так и остались на кафеле.
– Ну, садись, пожалуйста. Ты уже не успеешь заново отстоять очередь. Пожалуйста.
– Ладно. – Девушка обреченно посмотрела по сторонам и опустилась на стул.
– Вот и хорошо. Сейчас прибудет еда, и я с тобой поделюсь. Кстати, меня зовут Энн.
– Я Джил.
– Очень приятно познакомиться.
– Взаимно, – выдавила Джил шепотом, уставившись на свои колени.
От такого странного поведения я даже растерялась.
– А вот и Саймон. – Слава Богу он пришел, может, он сможет развеселить эту крошечную девушку.
Он сел, поставив передо мной поднос, и вопросительно кивнул в сторону девушки, которая даже не поднял головы при его приближении. Я лишь пожала плечами.
– Джил, разреши тебе представить – мой друг – Саймон, хотя ты наверное его знаешь. Саймон, а это та девушка, которую я чуть не лишила жизни в прошлый понедельник, налетев на нее с розами – Джил.
– Приятно познакомиться, – тихонечко поздоровалась девушка, неуверенно взглянув на Саймона.
– Я тебя знаю. Джилиан Престон, правильно?
– Да, – удивленно согласилась девушка, будто только что вспомнила свое имя.
– Чего удивляешься? Мы ходим в эту школу с первого класса, у нас с тобой совместная… экономика и литература, кажется. К тому же, ты частенько выступаешь волонтером во всех этих бесконечных школьных программах по улучшению жизни на планете. Альтруистка.
– Правильно. – Джил даже выдавила из себя улыбку, от чего стала еще симпатичнее. Неприятный укол реальности внутривенно опять напомнил мне, что на фоне этой миниатюрной красотки я выгляжу мерзким и грузным бегемотом.
Это не так, Энн, ты очень даже красивый бегемотик.
– Что ж, с этим разобрались. – Саймон улыбнулся мне и потянулся к своему подносу. Наверное, демонстрирует мне тот факт, что может общаться с людьми по-человечески, а не посылать их куда подальше. – Жрать охота ужасно. Кстати, видел, что ты уронила пиццу, так что взял тебе новую, взамен покойной. Приятного всем аппетита.
– Саймон, ты настоящий мужчина, – довольная его доброжелательностью, я расплылась в улыбке.
– И как настоящий мужчина умираю с голоду.
– Взамен покойной? – Джил непонимающе смотрела то на меня, то на парня.
– Ну да, ты же убила тот кусок. Он умер после страшного падения. Покойник, – пояснила я. – Теперь его труп мирно разлагается в мусорке. А потом он будет кремирован в какой-нибудь огромной машине по сжиганию отходов, и его прах развеют по воздуху.
– О, ясно. – Она кивнула головой. – Но я не могу взять это бесплатно. Я сейчас… – Джил нагнулась к сумке, чтобы вытащить деньги.
Саймон с уже набитым ртом вздохнул и отложил вилку.
– И почему люди пошли такие странные? – дожевав, спросил он. – Угощают, а они не берут. Вечно суют деньги. Нельзя что ли хоть что-то в нашем мире сделать бескорыстно? Сраный кусок пиццы за три бакса. Я же не почку тебе отдаю.
– Саймон, успокойся. – Я примирительно посмотрела на друга. – Джил, он не возьмет твои деньги. Считай это извинением за мою неуклюжесть с цветами.
– Но я… Зачем же… – Она испуганно посмотрела на меня. – Ладно. Спасибо.
– Вот и замечательно, – улыбнулась я и откусила от сандвича.
– Энн, дай свою тарелку, пожалуйста, мне опять попала эта дурацкая морковь.
– Угу. Кстати, Саймон, сегодня мы вместе идем в магазин выбирать лежанку и корм для Кнопки. Учти, тебе от этого не отвертеться. Разумеется, сначала будет тяжелый разговор с мамой, но почему-то мне кажется, что она согласится. – Я повернулась к Джил, очень уж мне хотелось стереть с ее личика это испуганное выражение, приобщив ее к разговору. – Мы вчера удочерили котенка. Саймон спас малышку от голодной смерти, ну или от вездесущего отлова животных прямо во время ливня. Теперь она живет у меня дома. Сегодня ночью, представьте себе, киса изображала шапку – спала у меня на голове. А утром… – Я прервала свою болтовню, так как заметила, с каким напряжением Джил смотрит на манипуляции Саймона со своим салатом. – Он не любит морковь, поэтому перекладывает ее мне, – неуверенно объяснила я. – Джил, с тобой все в порядке?
Саймон так же отвлекся от еды, и теперь мы вдвоем смотрели на девушку. Джил как завороженная уставилась на наши тарелки, вытаращив свои огромные глаза.
– Да… Да, все хорошо, – опомнилась она. Коротко, но как-то истерично хохотнув, она засунула в рот огромный кусок пиццы.
Мы с Саймоном переглянулись и занялись своими порциями. Я озабоченно поглядывала на девушку, которая теперь старательно демонстрировала свою «нормальность», весело улыбаясь. При каждой улыбке на ее щечках появлялись такие миленькие ямочки, что она делалась просто очаровательной.
В конце обеда мне даже удалось немного разговорить ее.
Джил убежала из столовой сразу же, как только доела свою пиццу, даже не дождалась звонка.
– Странная она, – высказала я свое мнение, когда мы с Саймоном остались вдвоем. – Будто весь обед призрака видела на стуле напротив.
– У нее большие трудности в семье, поэтому она несколько… запуганная. – Саймон пожал плечами, выуживая кусочек болгарского перца из моей тарелки. – Скорее всего так.
– Оу…
– Да. Куча младших братьев и сестер, отца нет, мать на трех работах. Может еще что-то в том же духе.
– Откуда ты знаешь?
– Да хрен знает, слышал от кого-то.
– Надо ей как-нибудь помочь.
– Твое право. Я благотворительностью не занимаюсь. – Саймон улыбнулся мне и опять пожал плечами.
– Но ты же поддержишь меня, если я что-нибудь придумаю?
Возникла пауза. Он внимательно всматривался в меня, улыбаясь, и задумчиво покачивал головой.
– Конечно, – наконец проговорил Саймон. – В моей поддержке можешь не сомневаться.
– Саймон, ты самый лучший, – возликовала я. – Ты еще один перчик пропустил.
Мы дружно посмеялись. Люблю, когда Саймон смеется.

-4-
После школы мы с Саймоном отправились ко мне. Скинув все обязанности по дому и сестре на Кевина, который заметно повеселел (Саймон не стал вдаваться в подробности вчерашнего инцидента с моим братом, заявив, что это мужские дела), я заперла дверь в своей комнате. Нам нужно было отполировать для мамы ту речь, которую мы придумывали в столовой, так чтобы она точно разрешила оставить котенка у нас. И хотя большую часть времени мы просто дурели с Кнопкой, я была уверена в успехе операции.
Как только мама переступила порог дома и скинула с себя пальто, я потащила ее в свою комнату. Шикнув на Саманту, которая выглядывала из-за перил с умиротворенной улыбкой на лице, я завела маму к себе.
– Мама, садись, пожалуйста, в кресло. – Я указала ей на кресло, которое было поставлено прямо напротив кровати. Сама уселась на кровать к Саймону. Мама села, но очень настороженно взглянула на моего друга.
– Добрый вечер, миссис Метьюс. – Саймон привстал в приветствии и снова опустился рядом.
– Здравствуй, Саймон, – неуверенно выговорила она.
– Мама, нам нужно очень серьезно с тобой поговорить. Лучшего начала мы не придумали, поэтому вот так… – неуверенно начала я.
– О Боже. – Мамино лицо мгновенно посерело, а рука дернулась к сердцу.
– Мама, ничего страшного, не пугайся так…
– Миссис Метьюс, и правда, не волнуйтесь. – Саймон взял меня за руку (что не ускользнуло от маминого взгляда), хоть об этом мы и не договаривались. – Я буду помогать Энн с воспитанием малышки и буду скидываться на ее еду и игрушки. Мы понимаем, что это большая ответственность, честно понимаем.
– Энн, – мама сильнее прижала руку к сердцу, перебив Саймона. – Ты что, беременна? – тихо спросила она таким голосом, каким можно было интересоваться не скончался ли кто-то из ближайших родственников.
– Что? – Я как могла более естественно изобразила шок, выпучив глаза. – Мама, откуда такие мысли?
– А… а… но что тогда все это значит? – Она как-то неопределенно замахала руками перед нами с Саймоном.
– Да нет же, мама, как ты могла такое подумать? Речь идет о кошке.
– Кошке? – Теперь мама была полностью в прострации.
– Да, о котенке. Саймон, пожалуйста, принесешь ее?
– Конечно.
Уже через минуту он выудил котенка из шкафа, где мы его предусмотрительно закрыли, чтобы подготовить почву для мамы, и вернулся на кровать. Кнопка сидела у него на коленях, испуганно озираясь по сторонам.
– Вот и мы. – Саймон аккуратно погладил ее по крошечной головке. – Мы придумали ей имя – Кнопка.
– Да, мам, вот о ком, мы хотели поговорить с тобой.
– Так вы нашли котенка?
– Да. Саймон нашел.
– И принесли его сюда?
– Да, мам.
– И никаких детей не планируется?
– Мама, прекрати. Какие дети? О чем ты вообще?
Такого облегченного выдоха от нее я, наверное, не слышала никогда.
– Господи, ребята, нельзя же так пугать взрослых. – Она еще раз облегченно выдохнула и даже улыбнулась. – Так ты, Энн, собираешься поселить у нас дома животное?

Спустя полчаса, я могла с гордостью заявить, что теперь являюсь полноправной хозяйкой кошки обыкновенной, комплектации 4х4, в количестве одной штуки. Об этом я мечтала с детства. И вот, только благодаря Саймону и стандартному психологическому приему «от обратного», эта мечта сбылась. Долго уговаривать маму не пришлось. Особенно когда в комнату, не выдержав, влетела Саманта с криком «не выбрасывай котеночка» и разревелась у мамы на коленях. Получив вместе с согласием гору советов, предостережений и даже угроз размером, наверное, с Эверест, мы с Саймоном праздновали победу. На радостях парень притащил откуда-то дрель и повесил специальный кошачий домик со ступенями на стену, чтобы малышка могла наблюдать за всем с высоты.
После того, как все кошачьи покупки были изучены, мы с Саймоном растянулись на кровати, усадив Кнопку между собой. Она отказалась сидеть на месте и принялась бродить то по мне, то по Саймону, останавливаясь и принюхиваясь почти на каждом шагу.
– Кстати, еще в прошлый раз хотел сказать.
– У? – Я лежала на кровати рядом с Саймоном, чувствуя себя настоящим триумфатором.
– Думал, что это только у меня столько книг.
– Думал и ошибся. Чтобы перевести их из Сан-Франциско, пришлось заказывать отдельный грузовик.
– Правда?
– Шучу, конечно. Но шесть больших коробок – это тоже немало.
– Ты все это читала?
– Большую часть. Если бы не тратила так много времени на перечитывание Поттера, прочла бы больше.
– Хм. – Саймон лежал с руками, закинутыми за голову, и внимательно изучал мои книжные полки. – Дюма, Хайнлайн, Кинг, Бронте, Ремарк, Гюго, Шоу, Толкин…
– Майер забыл. А то с такой выборкой авторов, я кажусь себе заучкой.
– Хм, прости, что я такого высокого мнения о тебе. И, кстати, неплохая подборка.
– Спасибо.
– Я, признаться, очень впечатлен.
– Большое спасибо. – Я рассмеялась, поудобнее устраиваясь на подушке. – Во всем виноват избыток свободного времени и врожденное домоседство.
– Аминь. – Он кивнул головой, переводя взгляд на меня. – Но кто сказал, что это плохо?
– Ты про книги?
– Да.
– Никто не сказал. Кроме тех, кто считает за философию не чтение об интересном, а возможность жить этим интересным.
– Хм. Неужели лучше спрыгнуть с Ниагарского водопада, нежели прочитать об этом? – Бровь Саймона взлетела в верх.
– Не стоит так сильно утрировать. Главное ты понял.
– Конечно понял. – Рассмеявшись, он соскочил с кровати и, подойдя к полкам, выудил книгу. – Как считаешь, Руди[28 - Персонаж из произведения Ирвина Щоу «Богач, бедняк». Руди был вечным любимчиком в семье и школе, всегда получал великолепные оценки и ему удалось добиться в жизни немалого успеха.] похож на Грега? Мне кажется, что определенные сходства есть. – Саймон упал обратно на кровать, положив передо мной роман «Богач, бедняк»[29 - «Богач, бедняк»  – роман Ирвина Шоу, написанный в 1969 году.].
– Хочешь пообсуждать книги или Грега?
– А что тебе больше по душе?
– Думаю, сейчас мне не хочется думать о Греге.
– Тогда другой вопрос. Как тебе кажется, пропажа, назовем это так, отца семейства – это символизм, или же простое описание событий, которое ничего не значит? Шоу просто захотел списать его со счетов или же заложил в его смерти определенный смысл?
– Хм, хороший вопрос. – Улыбнувшись, я уже предвкушала одну из самых приятных бесед в своей жизни.
Как оказалось, обсуждать с Саймоном прочитанные книги – это как разворачивать коробки с подарками на рождество. Когда медленно срываешь упаковочную бумагу в ожидании сюрприза внутри. Саймон умел задавать вопросы и слушать. Чтобы потом согласиться или же наоборот противопоставить свое, абсолютно противоположное моему, мнение. Дискуссия получалась цельной, насыщенной и увлекательной. Поэтому, заболтавшись, мы совсем забыли о времени. Вспомнили о нем только тогда, когда в комнату зашла мама, напомнив, что Саймону, наверное, уже пора домой.
Попрощавшись с Кнопкой, Саймон потрепал меня по голове и ушел, оставив на растерзание собственным мыслям. Или, точнее, одной мысли – я так привязалась к нему. И это кажется мне таким… приятным и логичным с одной стороны и таким странным и необычным с другой. Могла ли я представить, что у меня в друзьях появится парень? Такой парень, с которым я буду полноценно общаться, валяться на кровати и не смущаться при этом? Просто общаться. Свободно, спокойно, с энтузиазмом и без заиканий? Как с Тимом, например, как с братом. Это же так удивительно.
Действительно удивительно, Метьюс. Особенно для тебя.

***
Запись от 26 октября, 2007
Записываю быстро, потому что пора убегать. У меня теперь есть обязанности – мы с Энн удочерили котенка (так она выразилась сегодня в столовой и мне понравилось). Так что иду на штурм зоомагазина. И… теперь я могу без особых проблем бывать у Энн дома, когда захочу. Это клево. Это то, что доктор прописал.

Вечер.
Вернулся домой. И это единственный минус всего сегодняшнего дня.
ЕЕ КОМНАТА! Идеальная комната для девушки, которую я полюбил. Ни больше, ни меньше. И столько книг… Я готов был остаться жить в ее комнате. Если бы не миссис Метьюс, я бы уболтал Энн так, что она бы окончательно забыла о том, что ночью парни обычно уходят. Она бы уснула рядом со мной. Еще бы. С ней так интересно разговаривать. Спорит она до последнего, но не зря же я так много читал – хочется верить, что и я не промах в плане аргументирования и отстаивания своего мнения. Но, более интересного разговора о любимых книгах у меня еще ни с кем не было. Последний интеллектуальный спор произошел у нас с Тимом – мы спорили о чем-то из авто-журнала. Кажется, он старался доказать мне, что в машине главное – это количество лошадей. "Бегите, глупцы".
Короче, котенок остается у Энн. Теперь это уже сто процентов. Энн очень боялась говорить с матерью о своем желании завести кошку, но мы справились. Это было забавно – смотреть, как глаза миссис Метьюс вылезают из орбит. Она, как мы и надеялись, подумала, что Энн залетела. Ха-ха-ха. Паршиво же она знает свою дочь. Такая милая и невинная девушка вряд ли вообще представляет, откуда берутся дети. Наверняка Энни все еще верит в аистов и непорочное зачатие.



Короче, если я это не запишу, то, наверное, свихнусь. Эти долбанные мысли вертятся у меня в голове.




Нелепо писать о таком, но я так хотел полюбить! Серьезно. Это было мне так нужно. Как бы я не отрицал это, но я искал счастья для себя. Уже давно. Хоть немного. Наверное я правда искал эту любовь. Хоть что-то нормальное для себя. В последнее время мне было так чертовски одиноко. Просто невмоготу. Но я просто отказывался верить в это. И ни Тим, ни Кристин, ни мои делишки, никто и ничто не спасало. Хотелось выпилиться из этой поганой жизни.
А сейчас я вижу все совсем в другом свете. Сейчас даже просто прикоснуться к ней – это то, чего мне так сильно хотелось. Не знаю. Это просто невозможно описать. С ней все стало каким-то другим.


Запись от 29 октября, 2007
Наконец-то JD появился в городе. Слава небесам. Как же это было мне нужно. В последнее время, когда мозги мои отправились в отпуск и все вокруг явно работает против меня – это настоящее спасение. Машины нашлись быстро. В Бронксе в принципе долго искать не приходится. А потом автострада, скорость, адреналин, отсутствие лишних мыслей и легкие три тысячи баксов. Разве могло быть по другому? Те сопляки, что вызвались на заезд и передачи-то переключать не умеют. Нет, конечно, если судить по возрасту – я тоже еще совсем зеленый. Обожаю, как эти придурки пренебрежительно смотрят на меня перед заездом. И обожаю доказывать их неправоту действием. Обожаю смотреть как выражения их лиц перестает быть снисходительным. Как неохотно они расстаются со своими деньгами. Это же просто смешно. Почаще бы такие встречи. Может быть, тогда бы и не было той навязчивой «симпатии».

Запись от 30 октября, 2007
Как развлекаются обычные подростки? Хрен знает. Судя по Тиму – вечеринки и сомнительные половые связи – это максимум того, что может придумать наш перевозбудившийся мозг. Жаль, что меня такой порядок вещей не устраивает. Поэтому я что? – верно – пишу песню. Песню для Энн? Это было бы логично, но нет. Песню об Энн? Это более верно. Попрошу Эрика помочь мне с написанием музыки для нее и… буду слушать ее сам. Один. В те моменты, когда особенно паршиво. Это же известная практика – когда все вокруг валится в тартарары, нужна та музыка, которая сделает еще хуже. Возможно, мозг делает это специально – старается вышибать клин клином. Вот и проверю как-нибудь. Поможет или нет.
(Хотя, возможно, все это последствия «сопливой болезни», которую я подхватил и которая превращает меня в эмо-подобного идиота).

Завтра Хэллоуин, мы выступаем. Будем развлекать толпу разряженных идиотов, до которых мне лично нет никакого дела. Сам не знаю, зачем я все еще держусь за группу? Нездоровое влечение к популярности? Это вряд ли. В последнее время мне вообще хочется только одного – забраться в какую-нибудь нору поглубже и спрятаться ото всех и от всего, что так выводит из себя. Если бы в этой норе, чисто случайно, оказалась бы Энн – это было бы верхом блаженства. Какова вероятность того, что нас вдвоем забросит на необитаемый остров? Или, что пришельцы, наконец прилетят и разнесут весь Нью-Йорк к чертям собачим, прихватив заодно и Джерси? Я бы нашел ее и утащил в какое-нибудь убежище. Вот когда бы не было никаких проблем. Мы бы были только вдвоем. Никакого Грега, никакого… нет, у нее же есть семья, которую она любит. Что ж, сестренка Энн и кошка не особо бы нам помешали.
Что-то я совсем съехал с темы. Это стало случаться со мной пугающе часто – свожу все монологи к Энн. Ума не приложу, о чем я писал раньше, когда ее в моей жизни не было?

Глава 13

ТЫ СВЕТИШЬСЯ ТОЛЬКО ДЛЯ МЕНЯ.
Как я не боялась, этот день все-таки настал. Теперь уже никуда не денешься от вечеринки, которую назначили на сегодняшний вечер в школе по случаю Дня всех Святых. По идее, не должно было быть особого страха, ведь один раз я уже была на вечеринке, так что примерно представляла, что ждет меня сегодня. Но в прошлый раз со мной весь вечер нянчился Тим. Но сейчас, в свете последнего улучшения в их отношениях с Кэти, он скорее предпочтет провести время с ней, нежели исполнять свой братский долг и все время таскаться со мной. Да и Грег наверняка придет с Джесси, так что не пригласит меня потанцевать. Остаются только девчонки, которых наверняка на первых полутора секундах вечера разберут парни, чтобы пригласить на танец. И мне придется одной как дуре стоять у стенки, изображая веселье? С другой стороны, после моей импровизированной фотосессии в мужской раздевалке перед футбольным матчем, со мной теперь постоянно кто-то здоровается. И девчонки из группы поддержки и парни-футболисты. Не важно, благодаря Тиму, руке Грега на моем плече в тот вечер перед всеми или еще чему, – главное что здороваются. И, быть может, кто-то из них меня даже пригласит потанцевать.
Нет, ну а что? Вполне возможно.
Ничего себе ты размечталась. Стена, стена и еще раз стена – это теперь твой удел на всех вечеринках, потому что у Грега появилась Кудряшка.
Но даже это не самое страшное. Вечеринка Хеллоуин костюмированная. Я с трудом могла представить себя в костюме кальмара или статуи свободы. Чтобы не получилось как в фильме «Дрянные девчонки», в понедельник я проконсультировалась с подругами (как же хорошо, что они у меня есть). А во вторник вечером мы все впятером купили костюмы в местном магазинчике.
Даже не смотря на то, что мой костюм мне нравился, я не могла не сомневаться в том, что на многих он не произведет такого положительного впечатления по той простой причине, что внутри костюма буду я. Ужасно не хотелось выглядеть коровой на льду. Как же зависима я стала от общественного мнения – это уже пугает.
Вечеринка будет проходить в школьном спортивном зале. Для этого у нас даже отменили последний урок по баскетболу. Специальный комитет во главе с Анджелиной – волонтером на всех школьных мероприятиях – трудился над украшением зала несколько дней. Так что сегодня вечером всех ожидал огромный сюрприз.

– Энн, помоги, пожалуйста.
Мы готовились к празднику. Надевать свои костюмы подруги решили у меня дома. Это я предложила девчонкам собраться у меня, так как в одиночку я бы ни за что не смогла затянуть свой корсет.
– Сейчас. – Я помогла Хлое перекинуть ее мантию через голову, чтобы не испортить прическу.
– Спасибо огромное. Ну, как?
– Классно. Честно, очень хорошо получилось, – подтвердила я ее лучшие ожидания, глядя на новоиспеченную ученицу Хогвартса (Хлоя тоже увлекалась чтением книг про Гарри Поттера) с рубашкой завязанной на талии, чтобы открыть плоский живот.
Следующие пол часа я наблюдала за перевоплощением моих подруг. Если требовалось, то мы с Хлоей помогали. Меня должны были собирать все вместе, как предложила Рокси. Мне эта идея жутко не понравилась, но не отказывать же девчонкам в таком удовольствии. Так что я вполне смирилась с ролью манекена и просто ждала своей очереди.
Эшли выбрала для себя костюм ведьмы. Только не страшной старухи с бородавками, птичьим гнездом на голове и мантией а-ля мешок от картошки, а вполне себе сексуальный образ: обтягивающее короткое черное платье с белой шнуровкой, сапоги на платформе и большая остроконечная шляпа. Элен наклеила себе ушки эльфа, за которые заправила прямые волосы – очень симпатично, а из-под светло зеленого платья торчали желтые легенсы. Рокси превратилась в пиратку: юбка, скошенная на одну ногу, маленький корсет, большие мешковатые рукава без плеч, лаковые сапоги на каблуке, повязка на лоб, ожерелье из зубов и сабля.
Конечно, с ее фигурой легко быть красивой.
– Ну все, я готова, – оповестила нас Рокси, аккуратно укладывая свои локоны на плечах. – Энн, усаживайся, я буду делать тебе прическу.
– Давай просто шишку, Рокси, не надо причесок. – Я посмотрела в горящие энтузиазмом глаза подруги – отпираться бесполезно.
– Не спорь, садись и не шевелись.
Спасаться бегством было слишком поздно, поэтому пришлось смириться с неизбежным. Я уселась перед зеркалом, от которого меня сразу же отвернули (наверное, чтобы я не разочаровывалась заранее). Рокси вцепилась мне в волосы и начала очень тщательно их расчесывать.
– У тебя густые клеевые волосы, а ты постоянно прячешь их в свою дурацкую шишку.
– Ничего они не клеевые, – проворчала я в ответ.
– Давай сюда руки, – скомандовала Эшли. – Накрашу тебе пока ногти.
– А я займусь макияжем. – Хлоя схватила со стола тени для глаз.
– Нет, я хочу заняться макияжем. – Рокси больно дернула меня за волосы.
– Тогда я волосами.
– Хлоя, ну, пожалуйста. Можно я сделаю и волосы, и лицо, пожалуйста.
– А мне тогда что делать?
– Ну я очень хочу.
– Девочки, не ссорьтесь. – Если они еще из-за меня обидятся друг на друга – это будет окончательным фиаско вечера. – Саманта!
Через пять минут все были заняты работой. Я – манекен. Рокси и Эшли корпели надо мной, а Хлоя и Элен превращали мою сестру в чертенка с красными рожками и темным макияжем на мордашке.
– Мы с длузьями из глуппы будем собилать угощения! – с сияющим лицом возвестила Саманта. – И у меня самый класивый костюм. Сегодня с утла, когда мы выступали на сцене, у меня был костюм ведьмы – так было нужно для моей лоли. Но на вечел я наряжусь еще клуче!
Болтовня сестренки как-то сгладила общую обстановку. Слава богу, впечатления после утреннего выступления на сцене у нее остались самыми яркими и болтать она о них может сколько угодно. К тому же, это был первый раз, когда Саманта будет отмечать День всех Святых. Они с подружками будут бегать по домам и выпрашивать конфеты, а мама с еще чьей-то родительницей будут ходить за ними по пятам как бдительные охранники. Такой вариант провести праздник мне казался идеальным, но пришлось смириться и тащиться на вечеринку.
– Не вертись. – Рокси наконец закончила с волосами (я чуть не задохнулась от обильной струи лака) и уже красила мне глаза. Я все еще не могла видеть на кого стала похожа, так как меня так и не повернули к зеркалу. Но это было только пол беды. Что мне нужно было делать с тем, что Рокси запретила мне дышать, чтобы ей было проще орудовать кисточкой для туши?
– Теперь платье. Только не задень волосы.
Мне самой не верилось, но я по доброй воле согласилась надеть платье. Наверное, с шести лет их не носила, и вот сейчас собираюсь щеголять в нем перед всей школой.
Прошла еще четверть часа, прежде чем Рокси воскликнула:
– Все. Я выдохлась. Энн, ты великолепно выглядишь.
Девчонки, включая Саманту, выстроились в шеренгу и смотрели на меня с довольными улыбками.
– Можно я не буду смотреть в зеркало? – спросила я. – Очень страшно.
– Энн, прекрати. Давай, иди сюда. – Элен дернула меня за руку, и я очутилась перед огромным зеркалом в шкафу.
Только бы не разочароваться, только бы не разочароваться…
– Отклывай глаза, – шепнула мне Саманта.
И я открыла.
Боже… Неужели это и правда я?
На меня из зеркала действительно смотрела я, только совсем другая я. Совершенно черный образ, начиная с темных волос и заканчивая платьем, даже ногти черного переливающегося оттенка. Я оглядела себя полностью, а потом внимательно изучила каждый сантиметр своего тела. Волосы завиты большими локонами, спадающими на плечи и спину. Под всеми этими локонами, лицо кажется немного длиннее и у?же. Глаза обильно накрашены черными тенями, а тушь удлинила ресницы так, что получилось невероятно красиво – темный завораживающий взгляд. Да еще в сочетании с белесым оттенком губ.
Я прикоснулась к своему животу, проверить, что та стройная девушка в зеркале действительно я. Корсет твердый на ощупь облегал грудь и талию, сжимая с железной силой. Я казалась себе нереально худой. Жаль только, что корсет нельзя натянуть на мои плечи. Твердое основание корсета покрывали черные кружева. И пускай мне не очень комфортно дышать, но это того стоит. От корсета вниз шел подол платья – простая ничем не примечательная черная ткань, покрытая слоем такого же черного кружева, ниспадала аккуратными полосами до самого пола. Длинные черные рукава закрывали ладони. Я целую минуту любовалась на то, как мои руки стали на удивление стройными, какими не были никогда. И, наконец, сзади, к корсету крепились два больших черных крыла. «Темный ангел» – так было написано на вывеске в магазине костюмов.
– Ну, все еще считаешь себя некрасивой? – спросила Хлоя.
– Не знаю…
– Ой, Энн, тебе не угодишь. Я ведь так старалась. – Рокси всплеснула руками у меня за спиной.
– Нет, Рокси, ты все сделала умопомрачительно. Я и не думала, что все будет так хорошо. Спасибо тебе огромное. – Я бросилась ее обнимать, а потом и девчонок. – Всем вам огромное спасибо!
– Слава богу, не придется ничего переделывать, – ухмыльнувшись, Рокси нацепила свою пиратскую шляпу. – Так, все готовы? Где уже Кевин, опоздаем же.
В большую «машину Смерти», которой был сегодня «лексус» Кевина, мы с легкостью поместились впятером и уже через пять минут подъехали к школе.
– Надеваем маски.
К каждому костюму прилагались маски. Моя была такой же черной и невесомой как и все остальное – такая маленькая, кружевная, закрывающая только глаза и немного нос. Маска это обязательный атрибут костюма, все должны быть инкогнито, так интереснее.
Музыку, игравшую в зале, мы услышали еще с улицы. Ее бешеный ритм и напор тут же отбили у меня все желание идти на праздник. Энтузиазм, появившийся после того, как я увидела себя в зеркале, мгновенно куда-то улетучился. Я прекрасно понимала, что как только войду в зал и увижу веселящихся, красивых школьников, моя самооценка совершит харакири. И не важно, какой красивой я казалась себе в зеркале у себя в комнате. Да и танцы под такую музыку – это явно не мое. О чем я только думала? Ни один костюм на свете не дал бы мне столько свободы от собственных комплексов, чтобы отплясывать на танцполе.
Пока внутри меня шла смертельная борьба противоречий, девчонки уверено направлялись в сторону всеобщего бедлама, явно предвкушая отличный вечер. Ближе к залу стало темнее, но внутри, когда мы зашли, по стенам и потолку бегали миллионы огней цветомузыки. Разноцветные, они мигали, переливались, гасли, множились, создавая постоянное ощущение движения. Ребята из редакции, которые попутно занимались оформлением и организацией школьных вечеринок, постарались на славу: зал был оформлен потрясающе. Из-за множества тканей напоминающих паутину, которыми были обвешаны стены, границы зала будто размылись. От привычного большого прямоугольного помещения не осталось и следа. Углов как будто не было, все скрывала темнота. Мне впервые в жизни пришлось находиться в таком месте. Повсюду были развешаны летучие мыши, маленькие тыквочки с горящими глазами, приведения. Стулья между шведским столом с угощениями и стеной занимали тринадцать (я не поленилась посчитать) скелетов. Откуда их столько нашлось – без понятия. В классе биологии был всего один и тот без одного пальца на правой руке. Скелеты как будто занимались своими делами – опирались локтем на стол, держали бокалы или переговаривались друг с другом.
Играла ритмичная музыка, и в середине зала уже вовсю танцевали разодетые школьники. Желание веселиться сразу же упало ниже плинтуса. Почему нельзя включить что-нибудь медленное и красивое, чтобы можно было танцевать обнявшись?
Как будто тебе есть, с кем танцевать обнявшись.
– Идемте, возьмем что-нибудь попить, – предложила Эшли.
– Ладно, девчонки, вы тут развлекайтесь, а я пойду, найду Грега. – Кевин махнул нам рукой. – До встречи.
Я бы тоже с удовольствием поискала Грега. Хотя бы для того, чтобы посмотреть на него и прожить еще один день.
– Пока, Кевин.
– Кстати, Энн, – брат наклонился над моим ухом, – ты прекрасно выглядишь.
– Спасибо, – шепнула я, заливаясь краской.
Шведский стол с угощениями ломился от переизбытка сладкого и закусок. Одни капкейки в виде могильных плит чего стоят. С трудом, но я переборола в себе желание наброситься на угощения и попробовать всего и сразу (вдруг шнуровка моего корсета не выдержит и я опозорюсь у всех на глазах). Вместо этого, я последовала примеру подруг и налила себе безалкогольного пунша. Отпивая глоток, я тайно любовалась, как красиво смотрится в моей постройневшей руке даже этот дешевый бумажный стаканчик.
Девчонки что-то обсуждали, но я пропустила все мимо ушей. Думала о возможностях изобретения костюма-невидимки, кажется. Тогда мне бы не пришлось так сильно стесняться. Я могла бы бродить по залу, разглядывать собравшихся, подслушивать, стоять возле Грега и любоваться им… ну и, само собой, я смогла бы попробовать «могилки». Очнулась от размышлений я только тогда, когда по залу разнеслись красивые начальные аккорды мелодии – долгое вступление к песни, которую я отлично знала – James Blunt «You’ге beautiful».
– Можно вас пригласить?
У меня внутри все оборвалось. Кто-то собирается пригласить меня на танец?
– Конечно.
Прежде чем я повернулась, Рокси уже протянула руку парню в костюме Спайдермена. Эшли, Хлоя и Элен быстренько нашли себе пары, так что я осталась стоять совсем одна. Так неловко, что, наверное, стоит наведываться в туалет. В мой личный кабинет. А что, отличный повод избежать подпирания стенки в одиночестве и искусственных улыбок.
– Привет.
От внезапной волны счастья у меня подкосились колени. Если бы не стоящий рядом стол, за который я схватилась, я бы точно грохнулась на пол. Этот прекрасный голос с нотками чего-то такого… волшебного за моей спиной. И мой любимый запах. Он мой спаситель, уже не в первый раз.
– Как же я тебе рада. – Слова вырвались из груди даже раньше, чем я успела повернуться.
Развернувшись на месте, я уставилась на стоящего передо мной парня. Разве могут быть такие совпадения? Высокая и стройная фигура облаченная в тонкий длинный черный пиджак со стоящим воротником, черные брюки, и черные же лакированные туфли, в которых отражались огни цветомузыки. А за спиной, практически такие же как у меня, большие черные крылья. Лицо скрывала похожая на мою маска только чуть большего размера. Но она не могла скрыть человека, находившегося под ней – будто ее и не было вовсе. Эта челка, слегка спадающая на глаза (сегодня почему-то пепельно-черного цвета), и эта прекрасная улыбка, при виде которой самой хочется улыбаться. Эти ямочки… Он был изящен как всегда.
– Значит, мы с тобой оба любим черный цвет. – Какой все-таки волшебный голос.
– Выходит так. – Я в очередной раз была заворожена его красотой. – Что с твоими волосами?
– Кристин, как личный стилист нашей группы, настояла. Сценический образ и все дела. Она вчера пол вечера красила, считай пытала, меня в собственной ванной.
Я рассмеялась. Как все же легко это делать, когда он рядом.
– Не согласишься ли ты со мной потанцевать? – Легкий поклон головы, протянутая ко мне рука, но взгляд все еще направлен мне в глаза.
– Соглашусь. – Я протянула парню свои трясущиеся руки и в очередной раз вздрогнула от прикосновения к его теплой и мягкой коже.
Не понимаю, почему я чувствую себя так, как будто впервые его увидела? Разве стадия вздрагиваний и неловкости не должна была уже пройти? Ведь мы столько раз виделись, болтали и даже обнимались. Но определенно, сегодня он выглядит совсем иначе. Еще красивее чем обычно, хотя я и не думала, что такое возможно. Наши пальцы переплелись. Лучше не смотреть в его изумрудные глаза, в которых сейчас мелькали сотни малюсеньких огоньков. Я уставилась в пол, а он плавно повел меня в толпу. Время будто не могло определиться, с какой скоростью ему двигаться: то замирало, то ускорялось, вводя меня в заблуждение. Но вот мы уже в окружении танцующих парочек в диких костюмах… Вот уже вторая моя рука лежит у него на плече… Вот уже и его рука притягивает меня за талию еще ближе… Вот уже его дыхание на моем лице…
Я всеми силами пыталась сосредоточиться на музыке, лишь бы не концентрироваться на ощущениях.
– Как ты меня узнал?
– Это было совсем не сложно. Ты буквально светишься в окружении других. К тому же я просто поискал глазами самую красивую и самую… застенчивую девушку. – Он улыбнулся.
Только это была новая улыбка. Теплая. Раньше я видела его обычную, счастливую, нежную и смущенную улыбку, а сейчас совсем другое. Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза сверху вниз, но теперь и я не могла оторвать от него глаз.
– Я что, ем слишком много фосфора? – прошептала я, не надеясь, что он расслышит меня через громкую музыку.
– Нет. – Обожаю, когда он смеется. – Не думаю, что дело в этом. Может быть, ты светишься только для меня?
Я замолчала и уставилась ему в грудь. Странно было слышать такое… Машинально мои руки скользнули ему за шею, тогда как его руки сплелись за моей спиной. Мы молча двигались в такт друг другу, а не музыке. Моя голова устроилась на его плече, и я чувствовала, как он прикасается подбородком к моим волосам.
– Может это издержки дружбы с девчонкой? – предположил Саймон. – Не мог проверить это раньше. Тим для меня никогда ничем не светился, если что.
– Значит весь этот маскарад пустая трата времени? – Я улыбалась, уткнувшись в его пиджак.
– Выходит так, – повторил он мои слова.
– А я так старалась, пока выбирала костюм…
– И не зря, тебе очень идет. Только я не могу понять, ты на каблуках или нет? Рост обычный…
– Не совсем чтобы на каблуках… Зачем мучиться, когда из-под платья все равно не видно? – Я приподняла подол и продемонстрировала старые черные кеды.
– Оригинально. – Снова смех, и снова я тону в сверкающих изумрудах.
– И удобно. Но переплюнуть тебя мне все равно не удалось. Перекрасить волосы для образа – это совсем другой уровень. Как ты на это решился? – Я потрепала парня по темным прядям.
– Ты просто плохо знаешь Кристин. О, ты очень плохо ее знаешь. Она как маленький диктатор в платье. Если для выступления нужно – сопротивление бесполезно. И нам как раз нужна была эта игра на контрасте. Сама скоро увидишь. – Он снова улыбнулся, а я снова растрогалась. – Но меня заверили, что краска смоется почти сразу.
– Спасибо что предупредил, а то я уже начала переживать, – рассмеялась я.
– По-моему, мы немного не вписываемся в музыку.
Если бы он этого не сказал, я бы и не заметила, что медленную музыку давно сменило что-то громкое и быстрое, и все вокруг вновь дергаются как ненормальные.
– И правда. Тогда дойдем до стола? Пить хочется.
Мы подошли к столу с напитками, но Саймон так и не отпустил мою руку. Думаю, если бы ему не нужно было взять два стакана для нас, он бы так и держал ее.
– Спасибо, – поблагодарила я Саймона, протягивающего мне стакан с пуншем.
– Пойдем куда-нибудь, где не так шумно? У меня есть несколько минут до выступления.
– С удовольствием.
Мы уже направились в сторону выхода, как меня окликнул Грег. Я была очень рада, что помимо голоса Саймона помню и голос Грега тоже.
– Энн, подожди. Привет.
Грег в темном плаще с красным подкладом и с зачесанными назад волосами подошел к нам. Только когда он оказался поближе и улыбнулся, я увидела небольшую накладку на зубы – клыки. С удовольствием я заметила, что при виде клыкастой улыбки Грега в животе что-то приятно заерзало.
– Энн, это правда ты? – Сквозь прорези маски на меня смотрели глаза с явным, нескрываемым удивлением.
– С утра была я. Как догадался? – Интересно, может, и для него я тоже как-нибудь сияю?
– Кевин сказал, в каком ты костюме. Но я в шоке – ты такая красивая.
– Спасибо. – Наверняка я снова покраснела. Но то, что он не сам догадался, меня расстроило.
Рядом Саймон недовольно хмыкнул. Но Грег этого даже не заметил, он все еще странно на меня смотрел. Я лишь довольно улыбнулась.
Отлично. Теперь ты понял, что и я могу быть красивой?
– А вот и я!
Неожиданно рядом с Грегом появилась девушка. В нереально пышном розовом платье, с кучей малюсеньких кудряшек на голове и серебристой короной в волосах. Судя по тому, как она впилась в руку Грега, это была Джесси.
– Привет, Джесс. – Пусть обнимает его сколько хочет, сегодня не буду на нее дуться.
– Энн? Ты жутко выглядишь – такая хорошенькая. – Она, как впрочем, и я, рассмеялась. Грег слегка улыбнулся, только Саймон вообще не обратил на Джесси внимания.
– Классный костюм. Я тоже думала взять крылышки, но ведь с ними совсем неудобно танцевать, – затараторила она. – А почему ты не знакомишь нас со своим кавалером?
– Ой, это…
– Мое имя совсем неважно, – перебил меня Саймон чужим, слишком грубым голосом. – Для этого на мне маска.
– Ну извини, – пропела Джесс. Ее нисколько не расстроила грубость Саймона. – Энн, в общем мы тебя нашли, потому что Грегу не терпелось с тобой потанцевать.
Бумажный стаканчик в руках слегка задрожал, я бросила взгляд на Саймона, но он старательно отводил глаза.
– Точно, Энн, пойдем, потанцуем. – Грег протянул мне руку как раз на смене песен.
– А я пока украду твоего сердитого ангелочка. – Джесси блеснула зубами и потащила Саймона в гущу обнявшихся тел.
Бесит, что она даже не воспринимает меня как угрозу. Отпускает Грега потанцевать со мной только потому, что не считает, что он может в меня влюбиться.
Саймон обреченно на меня посмотрел и исчез в толпе, хотя его крылья были неплохим ориентиром.
– Идем?
Что еще мне нужно для счастья? Так и не выпив свой пунш, я взялась за протянутую мне руку, и Грег увлек меня за собой.
Боже, я улыбаюсь как идиотка. Ничего не могу с собой поделать. Он рядом, его руки у меня за спиной, мои – у него на шее. Я прижимаюсь к нему, смотрю в глаза, чувствую очень вкусный и нежный запах туалетной воды (новый запах?).
– Что? – Я уже чувствовала некоторую неловкость от странного, удивленного взгляда Грега. – Все еще не веришь, что это я?
– Верю. Не ожидал что ты такая красивая. Тебе очень идет такая прическа. – Он коснулся моих волос. – И все остальное тоже…
– Рокси постаралась.
– Ну и что? Она просто правильно подчеркнула твои достоинства. – Похоже, накладные клыки совсем не мешали Грегу говорить. – И мне чертовски нравится как ты выглядишь.
– Спасибо, Грег. Мне тоже нравится. – Мы двигались в такт музыке, и я не верила в свое счастье – я ему нравлюсь. Не прошло и года.
– А с кем ты была?
– Где? – Пришлось оторваться от приятного ликования.
– Ну, тот, с такими же крыльями.
– Разве ты его не узнал?
– Нет, а должен был? Мне показалось, что это Рик из нашей команды, но, кажется, я видел его в другом костюме.
– Раз не узнал, значит, так нужно. Давай сохраним тайну.
– Как хочешь. – Грег улыбнулся мне. Наверняка надеется, что я растаю и расскажу. – Только ты сообщи, когда у тебя появится парень.
– Обязательно.
Не будет причины сообщать, сам все поймешь, когда предложишь мне быть твоей девушкой.
Ну вот, один танец с Грегом, и я уже считаю, что он бросит Джесси, влюбится в меня и сделает мне предложение на стадионе на глазах у всей школы, прямо после победы в очередном матче по футболу. Как вариант.
Музыка снова стала быстрой, и от куда ни возьмись рядом появилась Джесси с сияющим лицом (ее оптимизм уже немного бесил). За собой за локоть она тащила Саймона с окаменевшим под маской лицом. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз видела его таким отчужденно-сердитым и не смогла. Теперь он всегда будет ассоциироваться у меня с волшебной улыбкой. Очевидно, что танцевать с Джесси Саймону не понравилось.
– Грег, ты не принесешь чего-нибудь выпить, милый? – вновь пропела девушка.
– Сейчас, малыш. – Он нехотя выпустил меня из своих объятий. – Спасибо за танец, Энн.
Улыбчивый взгляд, и его уже нет. А я хочу еще. Два Грега внутривенно, срочно!
– Ну, ладно, пойду попудрю носик. – Джесси снова рассмеялась.
Странно, но сейчас у меня, помимо бесящего оптимизма, не было к ней никакой ненависти. Напротив, я очень мило ей улыбнулась, вроде бы даже искренне.
– До встречи, Джесс.
– Пока, пока. – Она чмокнула ладошку и послала мне воздушный поцелуй.
– Милая она. – Мы с Саймоном опять остались вдвоем. Конечно, если не считать нескольких сотен людей кишащих вокруг.
– Угу. Как зубная боль. – Он презрительно фыркнул и превратился в мрачную статую.
– Да ладно тебе хмуриться, улыбнись.
Он быстро взглянул мне в глаза, секунду, будто что-то в них искал, а потом улыбнулся.
– Знаешь, я сегодня никак не могу выпить даже стакан пунша, все тянут танцевать. Составишь мне компанию?
– Обязательно, но позже. Сейчас у меня для тебя сюрприз. – Он аккуратно щелкнул меня по носу и расплылся в улыбке.
– Сюрприз?
– Да, причем, я уверен, что он окажется приятным. Я отойду, а ты постой тут минутку и сама все поймешь.
– Ты уйдешь? – Кажется, я осмелела на столько, что даже взяла парня за руку.
– Ненадолго. – Саймону, судя по всему, понравилась моя реакция, так что он даже рассмеялся. – Сейчас сама все увидишь.
– Только возвращайся.
– Вернусь.
Он ушел, а я даже не знала, в какую сторону смотреть: на танцующих нелепо выглядящих одноклассников, на сверкающие огни, на горящие тыквы или светящиеся скелеты? Наверняка Саймон приготовил что-то очень приятное, он ведь не может иначе.
Я стояла еще целую минуту, просто глупо вертела головой из стороны в сторону, пока в зале не погасли светящиеся огни цветомузыки и ритмичные звуки не стихли. Множество голосов зашептались со всех сторон. Теперь зал освещали только скелеты и огни в тыквах, мне очень нравился этот завораживающий полумрак. Как недавно на стадионе, так и сейчас, зажегся свет из нескольких прожекторов на потолке, освещая представшую из ниоткуда небольшую сцену. Она была спрятана за кучами черной декоративной ткани.
Четыре полностью белые фигуры с выкрашенными в белый цвет волосами, с большими крыльями ангелов, и одна черная фигура по середине. Саймон двумя руками сжимал стойку микрофона. Сердце совершенно бесконтрольно забилось чаще, сразу же стало душно. Ноги приросли к полу и я заметила, что почти перестала моргать – так внимательно смотрела на прекрасное лицо.
Толпа вокруг зааплодировала. Я же не могла пошевелиться. Предвкушение от того, как я увижу, вновь услышу «настоящего» Саймона, совсем как недавно на стадионе, захватило меня полностью. Второй раз в жизни, но теперь намного ближе. Гром аплодисментов стих и Саймон заговорил:
– Всем добрый вечер, – тихо, но с чувством произнес он. Зал завибрировал от возбуждения. – Сегодня мы немного поиграем для вас, чтобы растрясти ваши косточки. – Зал снова одобрительно загудел. Глубокий голос Саймона нагонял жути своими прекрасными нотками. Он казался таким взрослым. – Но для начала мы исполним любимую песню одной замечательной девушки, которая находится в этом зале.
Я застыла, не веря своим ушам. Мне бы хотелось отвернуться и не слушать того, что говорит Саймон, потому что все это слишком нереально, но вместо этого я смотрела прямо в его зеленые глаза, которые сейчас буравили меня неулыбающимся серьезным взглядом.
– Я знаю, что ты умная девочка и все поймешь.
Джон только прикоснулся к клавишам, как я уже поняла, про какую песню говорит Саймон. Она и правда моя любимая – «I need you tonight» группы Backstreet Boys. От первых же звуков на глаза навернулись слезы. Запев, Саймон старался повторять интонации оригинального исполнителя, но Ник Картер и рядом не стоял. У Саймона голос намного приятнее и проникновеннее.
Саймон спел первый куплет, а я уже не могла на него смотреть. Слезы текли сами собой, я их даже не контролировала. Все было слишком трогательно. И зачем он так часто смотрит мне в глаза? И почему я не могу отвернуться? Господи… Эта не та песня, которую можно было подарить мне. С моей повышенной эмоциональностью я скоро затоплю весь пол в зале. Зажав рот рукой, чтобы никто не догадался о том, что я плачу, я продолжала смотреть на сцену. Как завороженная я смотрела на его губы, на то, как Саймон выводил каждый звук, как двигались его скулы. К голосу Саймона добавлялись голоса остальных, но разве это имеет значение? Он все равно поет прекраснее всех. Вокруг медленно двигались парочки.
Спустя миллиард часов Джон закончил играть, и зал вновь взорвался аплодисментами и довольными криками.
– Спасибо. Мы вернемся через несколько минут. Ужасной всем ночи, – пугающе произнес Саймон в микрофон.
Он не переставая смотрел на меня, пока я вытирала слезы текшие из-под маски. Свет над сценой погас, и включили эти дурацкие мигающие огни, от которых болела голова. Ди-джей – парень-старшеклассник за стойкой напротив танцпола, врубил что-то ритмичное, и все вновь начали танцевать.
Как глупо я, наверное, выгляжу, стоя посередине зала и вытирая слезы. Скорее бы отсюда уйти, к тому же так душно, что даже дышать тяжело. Я прошла вдоль горящих фонарей завешанных искусственной паутиной на задний двор школы. Свежий вечерний воздух ударил в лицо, и волна кислорода помогла мне вздохнуть полной грудью. Как хорошо. Столы, за которыми мы обычно обедали, почему-то убрали, оставили только скамейки над каждой из которых была подвешена тыква с огоньком внутри. На паре скамеечек уже кто-то сидел, скрытый темнотой октябрьского вечера.
Я нашла самую дальнюю, спрятанную в кустах скамейку и уселась, задрав ноги. Почему-то мне ужасно захотелось стать маленькой, чтобы все было как в детстве – просто и предсказуемо. Чтобы не было этих странных и непонятных чувств, которые нужно анализировать. Из зала неслась громкая музыка, а мне так хотелось побыть в тишине. Вот это сюрприз. Никогда в жизни мне не делали такого романтичного подарка. Даже недавний букет на уроке, или Грег с ножом в руках, взламывающий мое окно… Сегодняшнее превзошло все.
Это действительно правда или я сплю?
Небо давно было темным, и вокруг меня собралась уютная темнота. Это хорошо. Это спокойствие. Я смотрела на единственную звездочку, которая виднелась из-за начинающей опадать листвы. Закрыв глаза, я представила усыпанное звездами небо. Как тогда на моем любимом холме в Сан-Франциско.
На скамейку рядом со мной кто-то сел. Чудесный и знакомый запах. Саймон. Я взглянула на него. Он молча разглядывал свои коленки, опустив голову. Дурацкие слезы, наверное, вся тушь растеклась. Я попыталась вытереть щеки рукавом. Саймон среагировал на мое движение и слегка пошевелился.
– Тебе не понравилось? – шепотом спросил он, теребя штанину.
Я всхлипнула. Странно, я думала, что уже перестала плакать.
Какой же он все-таки идиот!
– Как ты можешь такое говорить? – Сквозь слезы я плохо видела его лицо, да и маска мешала. Я сняла ее, хотя и опасалась того, что слезы могли наделать с тонной туши и теней.
– Ты плачешь? – Саймон быстро придвинулся ко мне и протянул руку к моему лицу. Когда его пальцы дотронулись щеки, я отвела взгляд и отвернулась в сторону – это слишком мучительно смотреть ему в глаза, особенно когда он так близко.
– Прости. – Он помедлил и убрал руку. – Что же я все только порчу?
– Саймон. – Я вытащила его руки из волос, в которые они у него обычно погружались, когда он был расстроен. – Это было прекрасно, поэтому я плачу. Ничего не могу с собой поделать. Но ты не обращай внимания на слезы. Это все моя неконтролируемая эмоциональность. Я даже на новостях по телевизору, бывает, плачу. Серьезно. Женская натура. А песня потрясающая.
– Так значит, тебе все же понравилось?
– Ну конечно. Как ты вообще мог подумать иначе?
Смущенная улыбка. Моя любимая. Блин, все его улыбки теперь твои любимые.
– Спасибо тебе, Сай. Это было потрясающе. – Я так же говорила шепотом, сама не знаю почему.
– Тебе спасибо. Я думал о тебе, поэтому спел так хорошо. Гораздо лучше, чем на репетиции.
– Можно? – Я слегка наклонилась в его сторону.
С секунду он не мог понять чего я хочу, но потом вновь расплылся в улыбке и откинул руку. Я прижалась к его плечу. Странно, но крылья совсем не мешали. Его левая рука скользнула мне за спину и притянула к себе.
– Ты прекрасно спел. Ничуть не хуже оригинала, по мне так даже лучше.
– Ну, это уже не мне судить, а поклонницам.
Мы оба рассмеялись. Так хорошо тонуть в его неповторимом запахе и ощущать себя счастливой.
Он всего лишь твой друг. Твой друг, друг. Остановись. Вспомни о Греге.
Я не обратила на внутренний голос никакого внимания, и моя рука скользнула Саймону на плечо. Было страшно проявлять такую вольность, но я ничего не могла с собой поделать. Мы сидели молча, я бы все на свете отдала, лишь бы узнать, о чем он сейчас думает. Из зала до нас доносились крики и громкая музыка, но все это не мешало чувствовать себя отделенными от всего окружающего мира. Скоро заиграла медленная песня.
– Энн, могу я кое о чем спросить?
Чертов романтик, специально дождался медленной песни.
– Конечно.
– Наверное, ты хочешь, чтобы я ушел?
– Что? Почему? – Пришлось поднять голову с плеча Саймона, чтобы посмотреть на его лицо.
Он не смотрел на меня, опять уставился на свои коленки.
– Почему? – переспросила я. – Да не молчи же ты.
– Потому что тебе… не приятно? – с грустью спросил Саймон свои колени.
– Что не приятно?
– То, что я пел… для тебя, и то, что сейчас тебя обнимаю.
– Не приятно? – Ничего не понимаю. – С чего ты взял?
– Ну, может и не неприятно, но… неуютно это точно.
– Да почему мне должно быть неуютно?
– Все эти твои дурацкие мысли о Греге… Я видел, как ты на него смотрела сегодня. Возможно, ты бы больше хотела, чтобы на моем месте был он.
Я уставилась Саймону в глаза, которые он, наконец, поднял. Точно, Грег… и как я сама не подумала? Почему Саймон так четко чувствует то, что, по идее, должна чувствовать я? Конечно, мне не приятно то, что Грег где-то там в зале обнимает свою девушку, но Саймон… Разве я не имею права находиться рядом со своим другом? Что тут неуютного? Или, может, я чего-то не понимаю?
Конечно не понимаешь, Метьюс! Ты в отношениях как слепой котенок на канате над пропастью.
– Саймон, почему ты всегда переводишь разговор на Грега? Неужели мы не можем провести время вдвоем, не вспоминая его?
– Просто я постоянно думаю, что ты…
– Что я что?..
– Ну, вроде того, что… находишься рядом со мной, а представляешь его.
– Большей ерунды я от тебя еще не слышала. Я ни разу не представляла его на твоем месте. – Это чистая правда. – Мне с тобой хорошо, очень хорошо, и зачем бы мне понадобилось менять это? Глупость какая. Если захочу побыть с Грегом, так пройдусь с ним по улицам, или пообедаю в столовой. Конечно если у него найдется на меня время. Но я никогда не смешивала тебя и его.
– Честно?
– Разумеется, честно. Вообще не понимаю, откуда ты такое придумал.
– Можно еще вопрос? – после небольшой паузы спросил Саймон.
– Давай.
– Эм, я не хочу, чтобы ты считала меня законченным романтиком, но… что сейчас происходит у тебя в голове? Поделишься? Можешь представить, что меня вдруг жутко потянуло на женские разговоры. Вот прямо жутко потянуло.
– Тебе все перечислить? – Я улыбнулась, но Саймон говорил серьезно, так что не поддержал меня улыбкой.
И что мне отвечать на такой вопрос? Что я на самом деле чувствую к Саймону? Не знаю. Но если я ограничусь таким примитивным ответом, он наверняка обидится. Или, что хуже, разочаруется во мне. Вздохнув, я решила отключить функцию самоанализа и сказать то, что первое придет в голову. Чтобы было легче говорить, я не смотрела на его лицо, разглядывала рубашку.
– Ты очень хороший, Саймон. Мне еще не встречались такие люди. Поэтому, когда я рядом с тобой, мне всегда хорошо и спокойно. Конечно, я, бывает, нервничаю… иногда, потому что… ты понимаешь… Я ведь не очень часто общаюсь с парнями. – Какие красивые пуговицы. – Но с тобой совсем по-другому, мне не нужно придумывать что-то необычное про себя, как-то себя приукрашивать, потому что мне кажется, что тебе это совсем не важно. Кажется, я даже смирилась с тем, что нравлюсь тебе. В это было не просто поверить. Но теперь это меня вполне устраивает. Сегодня, когда ты исполнял песню… кстати, я даже не помню, когда сообщила тебе, что она моя любимая… Так вот, когда ты пел, я подумала, что раньше для меня никто не делал ничего более прекрасного. И, разумеется, после такого я чувствую себя счастливой. Хотя в действительности это слишком поверхностно. Такое ощущение, что я как ребенок, который ничего не понимает, но от которого требуют построить мост через реку. Все это так странно. И удивительно. Удивительно, что ты вообще обратил на меня внимание и что продолжаешь общаться до сих пор. Для меня все это ужасно ново. Честно. – Я выговорилась. Не знаю, что бы я могла еще ему сказать. – Я никогда и не мечтала, что у меня будет такой друг. Ты даже не представляешь, насколько далека я была от подобных мыслей.
Саймон нахмурился, но быстро расправил лоб. Его лицо ничего не выражало, наверное, целую минуту. Он так тщательно обдумывает, то, что я сказала? Но потом, по его губам растеклась улыбка. Она мне совсем не понравилась – какая-то неискренняя.
– Конечно, примерно так я себе все и представлял, – тихо произнес он.
– Я тебя обидела?
– Нет, Энн, все так, как я и думал, – повторил Саймон и посильнее прижал меня к себе.
Моя голова снова коснулась его плеча.
– Я тоже, не думал, что у меня может появиться такая подруга, как ты. Слишком много в тебе хорошего, чтобы связываться со мной.
– С такими мыслями тебе пора завязывать.
– Думаю, рано или поздно, ты меня от них отучишь.

Ночь проходила совершенно обычно. Не для меня, для всех – еще одна обычная вечеринка. Все были счастливы и довольны танцами, напитками, общением с друзьями, смешными костюмами, выступлением PoF.
После того, как мы с Саймоном поговорили, я смыла черные потоки от туши в туалете, привела себя в порядок и вернулась в зал. Еще трое парней приглашали меня танцевать. Они, так же как и все, были в масках, и я толком не видела их лиц. Да и какая собственно разница? Передо мной все равно постоянно стояло лицо Саймона, с глубокими зелеными грустными глазами – именно так он на меня посмотрел, перед тем как мы попрощались перед сценой. Группа сыграла еще восемь песен. Все собственного сочинения. По крайней мере я их раньше не слышала. Песни были веселыми и зажигательными, так что больше грустить мне не пришлось. Особенно, когда девчонки, распрощавшись с очередным кавалером, проводили время в нашей общей компании.
Вернувшись из туалета, я взглянула на часы, на телефоне. Цифры показали почти час ночи. Так вот почему я чувствую себя такой уставшей: голова гудит и спать хочется смертельно. Вот отчего это странное чувство опустошения.
Я была удивлена, когда на сцене появился директор школы. Хотя, с другой стороны, кто-то же должен был за нами присматривать. Наверняка в толпе еще куча учителей-надсмотрщиков. Директор поздравил всех присутствующих с праздником и сообщил, что вечеринка заканчивается. Предложив нам потанцевать под последнюю песню, он удалился со сцены. Не забыв перед этим упомянуть, что завтрашний день в школе выходной.
Зал привычно загудел, послышались довольные крики и свистки, и на сцене снова появился Саймон в окружении своих друзей-музыкантов. Я не сомневалась, что последняя песня ночи будет прекрасной, Саймон не мог иначе.
Кристи ударила в тарелки, Джон по клавишам, парни тронули струны гитары. Саймон запел, не открывая глаз. Так чувственно и прекрасно, что у меня по коже вновь пробежали мурашки. Ну почему он больше на меня не смотрит?
– Привет. Не хочешь потанцевать? – Парень в костюме мотогонщика встал передо мной и закрыл своей головой Саймона.
– Конечно, – устало шепнула я, протягивая руку.
Мотогонщик оказался высоким, крепким парнем. От него приятно пахло. Маска со значками «Формулы 1» не скрывала его больших серых глаз. Я понятия не имела кто это. Темные короткие волосы, широкие плечи. Я на него почти не смотрела, может, потому, что устала, может, потому, что он не похож на Саймона, а сегодня мне хочется смотреть только на него. Наверное, я его все-таки обидела. Но чем?Ничего не понимаю… И ноги уже отваливаются.
– Устала? – спросил мотогонщик.
– Ага. – Оказывается, он внимательно наблюдал за моими опущенными глазами.
– Не хочешь танцевать? – Мне понравился его спокойный голос.
– Ничего, это же последний танец. – Я слегка улыбнулась незнакомцу.
– Верно. Я наблюдал сегодня за тобой весь вечер.
– Что? – Я мгновенно встрепенулась. – Зачем?
– Не знаю, просто ты часто попадалась мне на глаза, а я не был против. – Он рассмеялся.
– Слушай, я уже плохо соображаю, слишком устала. Давай просто молча потанцуем?
– Хорошо. – Его рука скользнула мне за спину. Я помедлила, но последовала его примеру. Теперь, когда мои руки покоились за его спиной, а голова лежала на плече, можно было закрыть глаза. Я изо всех сил старалась не думать о Саймоне или о Греге. Наверное, так вполне можно поспать. Парень вел уверенно, к тому же мы просто перетаптывались по кругу. Мышцы сами собой расслаблялись, а разум понемногу переходил в спящий режим.
– Спасибо всем! – Голос Саймона, такой громкий, по сравнению с музыкой, которая почему-то закончилась, вывел меня из состояния полудремы. – Еще раз всех с праздником!
Зал последний раз зааплодировал. Мне совсем не хотелось шевелиться, ведь на этой теплой и мягкой груди намного удобнее. Почти как в начале вечера, когда Саймон прижимал меня к себе. Мотогонщик, судя по всему, не собирался со мной расставаться. Он отпустил одну руку, чтобы я могла повернуться к сцене, но вторая все еще мирно придерживала меня за талию. Мне стало неловко.
– Эм, ладно, спасибо что пригласил, – промямлила я, пытаясь пересилить чудовищный зевок.
– Не хочешь, чтобы я проводил тебя до дома?
– Ты хочешь меня проводить? – удивленно переспросила я.
– Да. С этим будут проблемы?
– Вообще-то, мы с подругами не договаривались встретиться после вечеринки, так что, наверное, мне некого ждать. – Сердце болезненно кольнуло. Интересно это из-за Саймона или из-за Грега?
– Тогда пойдем, пока вся эта толпа не ринулась на выход.
У меня уже не было сил обращать внимание на то, что происходит вокруг, чем заняты остальные, да и рука моего нового знакомого все еще покоилась у меня на талии, направляя к выходу.
Большая часть толпы направилась куда-то в район стоянки, я видела это боковым взглядом. Мы вышли на улицу. Прохладная ночь прибавила мне бодрости. И почему я не догадалась взять с собой кофту или куртку? По коже пробежал мороз. Было темно, так что уже через несколько молчаливых минут в темноте скрылись последние люди.
– Где ты живешь? Мне стоит подогнать машину?
– Тут всего десять минут идти. – Я указала на длинную улицу, в конце которой находился мой дом.
– Тогда пройдемся пешком.
– Ты меня не отпустишь? – спросила я, подняв голову на провожатого.
– А ты разве этого хочешь? – Он улыбнулся мне очень тепло и даже немного мило. – По-моему, изрядно похолодало, но куртку за ее отсутствием я тебе предложить не могу, так что я – это единственный источник тепла.
– Железная логика, – сонно пробормотала я.
– Может, скажешь, как тебя зовут?
– Энн.
– Анна, – растягивая звуки, повторил он. – Очень красивое имя.
– Фу, мне не нравится Анна, я привыкла к Энн.
– Как хочешь. А я Ник.
– Приятно познакомиться.
– Взаимно. Ты не против, если я сниму маску? – Его рука дернулась к лицу.
Я робко, с плохо скрываемым любопытством, взглянула на Ника. Аккуратное овальное лицо. Ничего такого, что было в лицах двух братьев. К тому же, на мой взгляд, слишком взрослое для школьника.
– Ну что? – с улыбкой спросил Ник.
– Ничего. Хотя ты симпатичный. И на маньяка вроде бы не похож.
– Нравлюсь, значит?
– Я лишь сказала, что ты симпатичный и все.
– Ага.
Чему он радуется? Я тоже решила снять маску, а то как-то глупо получалось.
– Ой, а где моя маска? – Рука нащупала лишь голую кожу. – Куда она делась?
Я попыталась вспомнить, когда я последний раз к ней прикасалась.
– Ну конечно. Наверняка я оставила ее на той скамейке, блин. – Жалко, она была такой хорошенькой. И вдруг до меня дошло, что сейчас мое лицо ничем не прикрыто, а значит, Ник – этот непонятно откуда взявшийся парень, видит меня без прикрытия.
– Ой, не смотри. – В панике я резко отвернулась от его улыбающегося лица.
– Эй, ты чего? Я уже рассмотрел тебя в деталях, так что не прячься. – Он притянул меня к себе и потянул идти дальше.
– И что? Нравлюсь? – Не знаю, с чего это вдруг у меня вырвался такой вопрос. А главное, откуда у меня появилось столько смелости, чтобы задать его какому-то незнакомому парню.
Кажется, после общения с парнями я совсем расслабилась.
– Нравишься, – бесхитростно ответил Ник и подарил мне еще одну теплую улыбку.
Класс. Нет, правда – хорошо. Волшебство (психоз мироздания) продолжается. Оказывается, я все-таки могу нравиться парням. Не только своим братьям и странным парням вроде Саймона, но и самым обычным. Только вот что-то в этой ситуации меня смущало.
Мы шли мимо соседских домов, дворы которых были украшены горящими тыквами, страшными фигурами и ужасными сценками. Все вокруг казалось каким-то нереальным из-за мерцающих огней в тыквах.
– Вон мой дом. – С облегчением я увидела дом с зеленой крышей, перед которым все еще так же горели огненные глаза тыкв. На вырезание этих тыкв с непривычки мы с Сэм убили целый выходной. Если бы не помощь Саймона мы бы справились только к рождеству.
– Жаль, что так быстро дошли.
– Не знаю, меня очень влечет теплая кровать и возможность снять это дурацкое платье.
– От чего же, платье очень даже ничего и ты в нем очень красивая.
– Эм, спасибо.
– Не за что, мне никогда не в тягость сказать девушке приятное. Ты дашь мне свой номер телефона?
– Что?
– Ну, я подумал, что мы могли бы встретиться еще раз. – Мы остановились возле нашей дорожки, и Ник по-хозяйски развернул меня лицом к себе.
– Эм, Ник, понимаешь… – Я быстро стала перебирать в голове всевозможные варианты отказа. Но что я ему скажу? Что люблю Грега? Не могу же я соврать, что у меня есть парень. Как вообще так получилось, что Энн Метьюс ищет отговорку от того, чтобы не давать парню свой номер телефона?
– Ты не свободна?
– Да нет, дело не в этом…
– Тебе нравится кто-то другой?
– Ты очень проницателен. – Похоже, он совсем не расстроился.
– Проницательность ни при чем. Просто вариантов отказа симпатичному парню может быть не слишком много.
– Симпатичному?
– Твои слова.
– А, да, точно.
– Ну, так дашь телефон?
– Ты что не слышал?
– Слышал, – все так же улыбаясь, ответил Ник. – И не вижу никаких проблем. Ты свободна, тебе нравится какой-то парень, ну и что? Пообщаешься со мной, и я понравлюсь.
– Ничего себе позиция. Но я думаю, все же не стоит.
Сама не понимаю, почему я так уверилась в своей моногамности. Грег не давал мне никаких обещаний, я ничего ему не должна. Но почему-то сейчас я упорно шла в отказ. Отказывала настоящему, не вымышленному, живому парню. Кто сказал, что я не могу согласиться на его предложение, дать свой номер и посмотреть, что получится? Может быть, это мой будущий муж о котором я мечтала? И пусть он совсем не похож на Грега, но чем это плохо?
– Энн, я очень расстроюсь, если ты не дашь свой номер. Хотя, я ведь знаю, где ты живешь, да и школу твою тоже знаю. – В его глазах забегали веселые огоньки. – Так что, можешь и не давать, сам найду.
– Эй, хватит за мной следить. – Вот ведь упрямый. – Я серьезно.
– И я серьезно. Ну, ладно, хватит тебе мерзнуть, иди домой.
– И пойду. – Я помедлила, он ведь ничего не понял, а вдруг и правда придет? – Пока?
– До встречи, – поправил меня Ник.
Улыбнувшись в сотый раз за десять минут, он наклонился и чмокнул меня в щеку. Вот нахал! Только Грег имеет право меня целовать. И Саймон, разумеется, если ему такое придет в голову.
Так, Метьюс, уже пошли бредовые мысли, пора спать.
Кровать в комнате выглядела жутко соблазнительно, хотя спать мне перехотелось, что странно. Да и заваливаться спать с крыльями не совсем удачная идея. Поэтому я еще постояла перед зеркалом – последний раз полюбовалась на себя неожиданно красивую. Да, определенно – темный взгляд это что-то. Расстегнуть корсет в одиночку оказалось совсем не простой задачей, пришлось убить на это занятие пятнадцать минут, только тогда шнуровка сдалась. Но это так меня вымотало, что я рухнула на кровать сразу же, как натянула старую спальную футболку. Кнопка по привычке растянулась у меня в ногах. Такое блаженство – сложить голову на подушку. Тело будто налилось свинцом, было сложно даже поднять руку… Так, поддавшись томной магии кровати, я заснула, не успев проанализировать сегодняшний вечер.

Глава 14

ЗАВЫШЕННАЯ САМООЦЕНКА ЕМУ НЕ К ЛИЦУ,
ИЛИ ОЧЕРЕДНОЕ «СЧАСТЬЕ» НА МОЮ ГОЛОВУ.

-1-
Кто раздвинул шторы? Почему так светло? Я разлепила глаза и посмотрела на часы – почти три часа дня. Ничего себе! Правая нога жутко затекла из-за кошки растянувшейся рядом. Я кое-как повернулась и вздрогнула.
– Сэм, что ты тут делаешь?
– Конфеты считаю. Но я не могу посчитать больше тлидцати, мы еще не плоходили такие цифлы.
Я оглядела свою постель, усыпанную конфетами, леденцами, шоколадными батончиками, карамельками, орешками в шоколаде и мармеладками в разноцветных обертках.
– Это все ты насобирала? – хриплым ото сна голосом спросила я у сестры.
– Ага. – Ее личико сияло счастьем. – Мама и тетя Мегги сказали, что улов у меня очень богатый. Хотя, я что-то не вижу здесь лыбы…
– Это разговорное выражение ни как не связанное с рыбой, – заворчала я на сестру и попыталась снова закутаться в одеяло. – Почему ты не в садике?
– Мама ушла на лаботу лано и не успела меня отвезти. Кевина нет дома. Ты вот тоже спишь, и Тим длыхнет. Так что мама сказала, что у меня сегодня выходной. – Она перестала считать конфеты, распахнула руки и бросилась на меня.
– Саманта! Кончай меня теребить, я ведь еще даже не проснулась.
– Уже пола вставать. Маленькая стрелка на тлойке – это много. – Саманта быстрехонько вскарабкалась на меня и принялась прыгать.
– Ты. Мне. Все. Отдавишь. – Я старалась отмахиваться от бешенной сестры, но была слишком слабой после сна.
– Я есть хочу, вставай.
– Поешь конфет! У тебя их целая куча.
– Так нельзя, спелва нужно пообедать, – деловым тоном заявила сестра.
– Ой, Сэм, иди, доставай Тима, – искренне посоветовала я и попыталась натянуть на себя одеяло.
– Он не плосыпается, я уже пыталась.
Вот так всегда. С тех пор как мы стали жить вместе с братьями, я сильно рассчитывала на их поддержку, но оказалось, что я зря чего-то ждала: Кевин постоянно занят, а Тим или спит, или ест, или на тренировке, или просто где-то шляется. Пришлось вставать, умываться и готовить сестренке обед. Впрочем, от хлопьев и сендвичей я тоже не отказалась. Когда там я в последний раз ела?
– Почему у меня в постели конфеты? – На кухню с огромным зевком вошел Тим, закутанный в одеяло, и бросил на стол леденец. Похоже, Саманта и правда сначала пыталась разбудить брата.
– Это мой! – Сестра с молниеносной быстротой среагировала на леденец и рванула в его сторону.
Дети…
– С добрым утром. – Тим, наконец, подавил тот чудовищный зевок и теперь жадно поглядывал на наши тарелки.
– С добрым днем, Тим, – поправила я.
– А чего это мелкая дома?
– Некому было отвести в садик. Вот мама и разрешила ей остаться. – Я поставила перед братом тарелку с хлопьями и сок. – Никакого более питательного обеда я пока не в состоянии приготовить.
– Спасибо, Энн. – Он снова зевнул, берясь за ложку. – Ну, Сэм, как вчерашняя охота на сладости?
Обожаю Саманту (конечно, когда она меня не будит). И от кого у нее такой дар смешить людей? Сестра непринужденно и с большущим энтузиазмом принялась рассказывать о вчерашнем вечере. Она так торопилась выложить абсолютно все мелочи своего путешествия по соседям, что мне постоянно приходилось напоминать ей о том, чтобы она хорошо прожевывала хлопья и не подавилась. Похоже, от первого опыта по сбору сладостей у нее остались только хорошие впечатления. Свой рассказ Саманта закончила тем, что потом пообещала показать фотографии с праздника. Их фотографировала мама ее одногруппницы. Да уж – наша мама с фотоаппаратом (даже со старой мыльницей, где нужно нажимать только на одну кнопку) не справилась бы.

-2-
Как-то очень незаметно день переполз в вечер. Тим ушел толи к друзьям, толи в спортзал, Кевин так и не появился, так что мы с Самантой, удобно расположившись на полу в моей комнате, занимаясь своими делами: она рисовала, а я записывала в личный дневник события вчерашнего дня и ночи. Целую страницу посвятила Саймону с его песней. Подробности нашего разговора на скамейке за школой уже почти стерлись из памяти, отчего я очень расстроилась.
Ближе к маминому приходу с работы я отправилась готовить ужин. Но только приступила к нарезке мяса, как в дверь позвонили. Пришлось отложить готовку.
– Я открою! – на весь дом крикнула я, чтобы Саманта по привычке не бросилась открывать.
С ножом в руках я отправилась в прихожую. Может мне так повезти, что бы это пришел Саймон или Грег? Я чуть не упала, когда увидела на пороге Ника. Вчерашний мотогонщик сегодня надел обычный свитер с курткой и джинсы, а в руках держал аккуратную красную розочку. И конечно улыбка от уха до уха.
– Ты так всех встречаешь? – Его взгляд скользнул по ножу в моей руке.
– Привет… Ник. Ты что тут делаешь?
– Я подумал, что нужно прийти сегодня, раз уж у вас выдался выходной. Кто знает, куда ты завтра отправишься. Кстати, это тебе. – Он протянул мне розочку, которую я не спешила взять.
– Вообще не стоило приходить, – прошипела я, будто боялась, что кто-нибудь услышит.
– Можно войти? – Ник не дождался моего ответа и шагнул в дом.
– Эм, вообще-то нет. Я занята, готовлю ужин.
И как мне теперь его выпроваживать?
– Отлично, я как раз проголодался. – Он по-хозяйски снял куртку и повесил ее рядом с курткой Кевина.
– Что?
– Ну, Энн, не пожалеешь же ты для меня немного еды?
– Ник, слушай, мы с тобой даже толком не знакомы, – я попыталась его образумить. – И вчера я уже все сказала. Судя по всему, ты какой-то сумасшедший, так что…
– Вот и будет повод поближе познакомиться. – Кажется, он не заметил второй части моей реплики. – Кухня там?
Я с отвисшей челюстью смотрела на явно обнаглевшего парня. Когда я вернулась на кухню, Ник деловито развалился на стуле за столом.
– Похоже, ты и правда какой-то псих, поэтому…
– Что готовишь? – как ни в чем не бывало, улыбаясь, спросил он, перебив меня.
– Мясо… с кровью, – сквозь зубы процедила я.
– Отлично-отлично, давай я тебе помогу. – Он вновь, без всякого приглашения, подошел к раковине, помыл руки, завернул рукава, взял у меня из рук нож и принялся крошить помидоры, которые до этого крошила я.
– Мама говорит, что я неплохо готовлю. Хотя и ем я немало, наверное, по этому и научился готовить. На одном Макдоналдсе ведь долго не протянешь. Нельзя же постоянно питаться одними гамбургерами и чипсами. – Он не обращал на мой шок никакого внимания.
– Я так понимаю, что просто так ты не уйдешь? – Я взяла еще один нож и принялась ему помогать.
– Нет, не уйду, – довольный тем, что я сдалась, ответил Ник, растянув на лице широченную улыбку.
– Ладно, тогда режь мясо на мелкие кубики.
– Без проблем. – Он встал напротив мяса и стал его крошить, очень профессионально орудуя ножом.
– Но пожалуйста, заверь меня, что ты не маньяк. Можешь даже начать отговаривать меня звонить в полицию.
Ник рассмеялся, проигнорировав мою просьбу.
– Энн! Смотли, что я налисовала! – На кухню с радостным воплем вбежала Саманта. – Ой, а ты кто?
– Ну, что молчишь? Скажи ребенку кто ты. – Я слегка толкнула Ника в бок локтем.
За считанные секунды Ник отложил нож, вытер руки и, подхватив Саманту, усадил ее себе на колени.
– Может, сперва сама представишься?
– Меня зовут Саманта. Я сестла Энн, Тима и Кевина. Смотли, что я налисовала. – Она с готовностью протянула незнакомому человеку рисунок.
– Ну-ка, что тут у нас?
Отлично! Он уже и с ребенком подружился!
– Это мой костюм на хеллоуин. А это, – Саманта тыкала пальцем в картинку, – Джоди Купер в костюме клубнички. Он у нее совсем не стлашный, поэтому у нее меньше всех шоколадок, ей давали только каламельки. А это Джек – он постоянно делется, поэтому я ему вообще не налисовала конфет…
– Понятно. А это кто? – Ник улыбнулся в мою сторону.
Вот ведь наглый: еще и улыбается. Я закатила глаза и отвернулась к помидорам.
– Это мама. Вчела она была без костюма, но я налисовала ей костюм ведьмы. Видишь шляпу?
– Очень красивая картинка. Ты отлично рисуешь, – вполне искренне похвалил Ник.
– Спасибо. Это Энн меня учила.
– Правда? Значит, Энн хорошо рисует?
– Когда сталается.
– Понятно. Так выходит, тебе повезло с сестрой?
– Ясно-понятно что повезло, – невозмутимо надула щеки сестренка. – Энн доблая и всегда мне помогает, когда не ленится. А еще…
– Сэм, сходи, пожалуйста, проверь как там дела у Кнопки. – Я вытащила сестру из рук смеющегося Ника. – И нарисуй еще картинок, думаю, маме понравится. Знаешь, можешь придумать ей много разных костюмов.
– Холошо. Классная идея. – Саманта унеслась из кухни и затопала по лестнице.
– И не стыдно? – накинулась я на Ника. – Использовать ребенка.
– Ничего я ее не использовал. – Он вновь занялся мясом. – А ты оказывается добрая? Что-то я этого не заметил.
– И не заметишь, если будешь и дальше так себя вести.
– И дальше? Так значит, у нас будет дальше?
– Я не то хотела сказать. Блин, и чего ты ржешь?
– Ты смешная.
– Слушай, скажи прямо, чего ты хочешь?
– Ладно. – Он положил нож и повернулся ко мне. В серых глазах прыгали огоньки. – Вообще, когда я сюда шел, то думал про кино. Но сейчас подумываю о прогулке в парке. Чтобы было больше времени поговорить и увидеть, где же в тебе прячется доброта.
– Ник… что не понятного было вчера?
– Энн, я же просто хочу сходить с тобой на прогулку. Я ведь не претендую на то, чтобы ты в меня влюбилась или стала моей девушкой.
– Не претендуешь?
– Вообще-то нет, претендую. Но это не горит. Я не собираюсь тебя торопить.
– Я знаю тебя всего несколько часов, но уже поняла, что ты невозможен.
– Так и есть. – Он громко и с чувством рассмеялся. Я тоже улыбнулась, хотя быстро отвернулась от парня, так как щеки запылали.
Вот ведь! Очередное доказательство того, что этот мир сошел с ума – мне почти, а может, и не почти предложили встречаться. Живой человек, а не воображаемый. Вот уж не думала, что совершенно незнакомый, вполне симпатичный парень, которого вчера я еще не знала, способен на такое. Что кто-то помимо меня захочет сделать первый шаг.
– Мясо жарим?
– Да. Надо туда еще приправу кинуть. – Я потянулась к верхнему ящику, где у нас хранились все специи.
– Я достану. – Ник мгновенно отстранил мою руку, блеснул глазами и вытащил нужную баночку. – Карри подойдет?
– Это мой дом, не забывай.
– Спасибо за информацию. Где в твоем доме соль?
В дверь опять позвонили. Кого еще там принесло? Может, кто-то из тех парней, с кем я вчера танцевала, тоже решил меня навестить? Может сейчас на нашей кухне выстроится очередь из претендентов на мою руку и сердце?
– Вот соль. Я пошла, открою, а ты жди здесь и не смей выходить.
– Есть, мэм.
– Кто там? – И почему я не спросила это, когда пришел Ник, может быть, я бы ему и не открыла.
– Энн, это я.
– Привет, Саймон. – Я распахнула дверь, но почему-то была не рада тому, что он пришел именно сейчас.
– Добрый вечер. Можно?
– Да, конечно, заходи. – Я отошла в сторону, пропуская Саймона внутрь.
Как же все-таки Саймон отличается от остальных парней. Почему он такой уникальный? Уникальный и идеальный одновременно. Это как если бы ему ввели лишнюю пару хромосом и он стал идеальным мужчиной – единственным на всей планете, единственным в своем роде. Может, это и правда так? Я в серьез задумалась, как бы можно было это проверить. ДНК тест выведет Саймона на чистую воду?
– Я тут тебе кое-что принес. Ты вчера ее забыла на скамейке. – Он вынул из кармана мою маску.
– Ой, Саймон, спасибо тебе. Я уже и не надеялась ее найти.
– Не за что. – Он засунул руку в уже отмытые от черной краски волосы. – Мне не сложно.
– Ты пройдешь? – Слова вырвались сами собой, и теперь я вся напряглась, раздумывая, как объяснить Саймону присутствие в моем доме незнакомого сумасшедшего парня.
– А ты хочешь, чтобы я зашел? – с легкой улыбкой произнес Саймон, потянувшись к молнии на своей куртке. – Мы с ребятами собрались встретиться в школе, разобрать аппаратуру. Но я могу и задержаться.
– Кто пришел? – Из кухни показался Ник. Он по-хозяйски вышел, протирая руки полотенцем, и подал правую Саймону. – Ник.
– Саймон. – Саймон, кажется, чуть не забыл, как его зовут. Впервые я видела столь неприкрытое удивление на его лице.
И зачем этот болван вышел? Что не понятного было в моем приказе оставаться на кухне? Но, похоже, он меня вообще не слушает.
Я стукнула себя ладонью по голове и замерла, сама не понимая почему. Одно я чувствовала наверняка – Саймону не стоило видеть Ника. Пока я пыталась разобраться в своих мыслях и подобрать нужные слова, Ник забросил полотенце на плечо, а его левая рука обхватила меня за талию, и я оказалась прижатой к нему. Глаза у меня полезли на лоб.
– Что ты себе позволяешь? – зашипела я на него.
– Что? – скорчив на лице непонимание, Ник улыбнулся и повернулся к замершему на пороге Саймону: – Ты проходишь? Мы как раз ужин почти приготовили, присоединяйся.
Я дернулась в сторону, но Ник напрягся и не расцепил своих объятий. Что ж, устраивать сцену перед Саймоном не хочется, но придется. Я набрала в легкие побольше воздуху, чтобы отчистить Ника по полной программе.
– Нет, спасибо, – холодно ответил Саймон, смотря Нику прямо в глаза. – Я не голоден.
– Как хочешь. Рад был познакомиться. – Ник дал понять, что разговор окончен.
ПОЧЕМУ ОН ВЫПРОВАЖИВАЕТ ЛЮДЕЙ ИЗ МОЕГО ДОМА?
– Взаимно. Пока, Энн. – Саймон не взглянул на меня, только развернулся к открытой двери и вышел.
– Саймон, подожди! – крикнула я захлопнувшейся двери.
– Так мы идем доготавливать? – Как ни в чем не бывало, Ник посмотрел на меня.
Саймон ушел. У него было такое лицо… Я его обидела? Или ему просто не понравился этот придурок, который все еще обнимает меня за талию?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71799256?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
TLC [?ti? ?el ?si?] – развлекательный телевизионный канал семейства Discovery, адресованный женской аудитории.

2
Кэ?трин Энн Мосс – британская супермодель и актриса. Известна как одна из самых высокооплачиваемых моделей 1990-х и 2000-х годов.

3
Около 4,36 световых года.

4
Ксеномо?рфы (лат. Xenomorph; от греч. ????? «чужой» + ????? «форма») или просто чужие,– внеземные существа из вселенной фантастических фильмов «Чужой» и «Чужой против Хищника». Кроме того, Ксеноморфы фигурируют в различных литературных произведениях и видеоиграх по мотивам кинопродукции.

5
Том Уэллинг – американский актёр. Получил известность благодаря роли Кларка Кента в телесериале «Тайны Смолвиля».

6
Речь идет о поэме «Боже?ственная коме?дия» – поэма, написанная Данте Алигьери в период с 1307 по 1321 годы.

7
Безболезненная скорбь – вид наказания для душ, томящихся на первом кругу Ада (по версии Данте Алигьери).

8
Ральф Лорен (настоящая фамилия Лифшиц) – американский модельер, дизайнер и предприниматель, кавалер ордена Почётного легиона. Один из богатейших людей США и мира.

9
Национа?льная баскетбо?льная ассоциа?ция, НБА – профессиональная баскетбольная лига Северной Америки, в частности, США и Канады.

10
David Guetta – In Love with myself («Влюблен в себя»)

11
Кра?йслер-би?лдинг – небоскрёб корпорации Chrysler, построенный в 1930 году, один из символов Нью-Йорка. Здание высотой 319 м (1046 футов) расположено в восточной части Манхэттена на пересечении 42-й улицы и Лексингтон-авеню. В течение 11 месяцев в 1930—1931 годах здание являлось высочайшим в мире.

12
Ма?ргарет Ма?нерлин Ми?тчелл (8 ноября 1900 года, Атланта, Джорджия, США – 16 августа 1949 года, там же) – американская писательница и журналистка, автор романа «Унесённые ветром».

13
Ше?рил Сте?фани Баути?ста Берк  – знаменитая американская танцовщица, хореограф и актриса. Участница нескольких сезонов танцевального телешоу «Танцы со звёздами» и победительницы 2-х из них (2—3 сезоны, 2006). Снялась и выступила в качестве хореографа в нескольких фильмах.

14
Речь идет о президенте Аврааме Линкольне (прим. автора).

15
Генри Чарльз Буко?вски (16 августа 1920, Андернах, Германия – 9 марта 1994, Лос-Анджелес, США) – американский литератор, поэт, прозаик и журналист немецкого происхождения. Представитель так называемого «грязного реализма». Автор более двухсот рассказов, включённых в шестнадцать сборников, шести романов и более тридцати поэтических книг.

16
День труда – национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября.

17
«Зачаро?ванные» – американский телесериал. Было выпущено восемь сезонов, с 7 октября 1998 года до 21 мая 2006 года на The WB Television Network. Сериал рассказывает о трёх сестрах-ведьмах, известных как «Зачарованные», самых мощных добрых ведьмах в истории, которые сражаются со злыми существами, такими как демоны и колдуны.

18
Бисквиты Twinkies – традиционное лакомство, распространенное в США с 1930 г. (кекс с начинкой из ванильного крема).

19
Never judge a book by it’s cover.

20
Го?вард Фи?ллипс Лавкрафт (20 августа 1890, Провиденс, Род-Айленд, США – 15 марта 1937) – американский писатель и журналист, работавший в жанрах литературы ужасов, мистики, фэнтези и научной фантастики, совмещая их в оригинальном стиле. Наиболее известен созданием цикла произведений «Мифы Ктулху», объединённого авторской мифологией. Произведения Лавкрафта ныне выделяются в отдельный поджанр – так называемых «Лавкрафтовских ужасов». Сам Лавкрафт относил свои произведения к жанру так называемых «космических ужасов» и «странной фантастики».

21
POF – Patriots of freedom (Патриоты свободы)

22
Кви?ддич – вымышленная спортивная игра, в которую играют персонажи романов Джоан К. Роулинг о Гарри Поттере. В квиддич играют, летая на мётлах. Игра получила название в честь болота Квирдитч, где и была придумана.

23
СейлорМун: Луна в матроске. Аниме-сериал создан TVAsahi, Toei Agency и Toei Animation. Режиссировался Дзюнити Сато.

24
Fatality.Является элементом геймплея в серии боев Mortal Kombat. Это завершающее действие против уже побеждённого противника, который находится в бессознательном состоянии. Обычно добивание приводит к смертельному исходу.

25
Отсылка к роману Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» про деревянного мальчика, который мечтал стать настоящим ребенком (при. автора)

26
Highway to Hell («Шоссе в ад») – шестой студийный альбом австралийской рок-группы AC/DC, выпущенный в 1979 году.

27
Сёстры Бро?нте: Шарлотта (21 апреля 1816 – 31 марта 1855), Эмили (30 июля 1818 – 19 декабря 1848) и Энн (17 января 1820 – 28 мая 1849) – английские писательницы 1840-х – 1850-х годов. Их романы в жанре, в том числе, английского романтизма, произвели сенсацию при опубликовании и впоследствии были признаны классикой английской литературы.

28
Персонаж из произведения Ирвина Щоу «Богач, бедняк». Руди был вечным любимчиком в семье и школе, всегда получал великолепные оценки и ему удалось добиться в жизни немалого успеха.

29
«Богач, бедняк»  – роман Ирвина Шоу, написанный в 1969 году.