Главная страница | Русское фэнтези | Царь-девица и Змиулан

Царь-девица и Змиулан
Алан Чароит
Шэна – вольная дочь навьих степей – дважды чудом выжила в огне. Говорят, за нападениями на её племя стоит ни кто иной как Змиулан, царь всех Горынычей.
Но беда не приходит одна. Среди кочевников пошёл слух, что девушка и её младший брат Шоно приносят несчастья: любое племя, которое приютит их, будет проклято и навлечёт на свои головы гнев Великого Змея. Так Шэна и Шоно становятся изгоями и попадают в Дивь, где к степнякам относятся более чем настороженно.
В сердцах девушка даёт клятву отомстить Змиулану за смерть близких, а на его землях построить собственное царство, где всё будет по-справедливости.
В поисках лучшей жизни для себя и для брата, чтобы выбраться из дивьих бараков, Шэна решает принять участие в воинском состязании, что поначалу вызывает лишь смех: в дивьем царстве слишком мало дев-воительниц, и никто не воспринимает их всерьёз. Но Шэна намерена использовать свой единственный шанс: ведь победители станут частью царской дружины и смогут отправиться в поход против Змиулана…


Пролог
– Нашего дома больше нет?
Маленькая Шэна крепко сжала руку матери, глядя с холма на алое зарево пожара.
Сперва она решила, что закат пришёл на Навьи земли в неурочный час. Даже обрадовалась – когда ещё увидишь такое чудо? Уже собиралась было побежать к родному становищу, но мать удержала её за ворот серой кроличьей дохи.
– Нельзя, дочка. Нужно уходить.
Младший братик Шоно громко заплакал, услышав эти слова. Ему было всего четыре, и Шэна, которая была на целых три года старше, презрительно фыркнула:
– Пф! Мальчишки не должны плакать. – Она подняла голову, ища одобрения матери. – Мам, ну скажи ему!
Но в глазах матери тоже стояли горькие слёзы. Значит, случилось и впрямь что-то очень серьёзное.
– А где папа? И бабушка Дэма? – Шэна тщетно вглядывалась вдаль, пытаясь увидеть отца верхом на верном Ветерке. Разве мужчины не должны были защищать их поселение от врагов?
Набеги соседей случались то и дело, но Племя Волка знало, чем встретить незваных гостей. Порой Волки и сами совершали набеги. Прежде Шэна не видела в этом ничего плохого. Если у тебя украли сундук с добром и увели скот – это беда, но если ты увёл – то ты ловкач и молодец.
Вот только теперь всё выглядело иначе. Там, где раньше стояли их юрты, виднелись лишь догорающая трава да дымящиеся головешки. Ни криков, ни лязга оружия, ни блеяния испуганных овец. Такая жуткая стояла тишина, что даже пения птиц в степи и то не было слышно…
Девочка подумала, а вдруг это всё страшный сон, и ущипнула себя за щёку. Ох, больно. Но даже тогда из её светлых глаз не пролилось ни слезинки.
Бывало, она плакала, ударившись коленкой об острый камень. Или в тот раз, когда случайно разбила любимую папину пиалу. Но сейчас, когда пришла настоящая беда, глаза словно высохли. Только нутро скрутило да живот подвело, как бывало порой от прокисшего козьего молока. Ох, зря они сегодня пошли за ягодами. Может, остались бы дома – и ничего плохого не случилось?
– Дети, за мной, скорее, – мать потащила их прочь с холма.
Шоно послушно пошёл, как козлёнок на привязи. Шэна же начала упираться.
– Нет, мам. Нужно спуститься. Моя кукла…
– Будут тебе другие куклы, – прикрикнула на неё мать, и девочка, насупившись, притихла.
Потом они всё шли и шли по степи, пока настоящий закат не окрасил небо в цвета пожара. Даже когда начало смеркаться, в воздухе всё ещё чувствовалась гарь, и Шэне казалось, что теперь этот запах будет преследовать их вечно. Как на берегах Огнь-реки, что находится далеко на юге, за Изумрудными горами.
– Мам, а долго ещё? Я устал, – заныл Шоно.
– Потерпи, малыш. Скоро будем на месте. Дедушка Мун ждёт нас.
Мать взяла Шоно на руки, и тот тут же повеселел, потому что очень любил старика Муна. А вот Шэну эта новость отнюдь не успокоила. Раньше они ездили до дальнего становища только верхом, поэтому она понимала, что идти ещё долго, а ноги гудели невыносимо. К тому же Мун был им никакой не дедушка. В смысле, не родственник, а суровый шаман соседнего Племени Медведя. И Шэна, признаться, его немного побаивалась. Разве станет добрый человек вплетать в бороду человеческие кости?
Когда идти стало совсем невмоготу, они остановились на привал, съели всю землянику, которую собрали в тот день, и напились воды из ручья.
После скудной трапезы Шэну начало клонить в сон, но она знала: нельзя спать ночью в степи, если у тебя нет тёплого одеяла. Даже летом ночи бывали такими холодными, что запросто можно было встретить чотгору-трясовицу и помереть, как батя подруженьки Адари в том году.
При мысли о подруге сердце кольнуло, но Шэна отбросила дурные мысли. Наверное, все её родные и друзья успели уйти из становища. Может, их тоже приютил старик Мун? Надо только дойти до Медведей, а там они снова встретятся, обнимутся, и всё будет хорошо! Юрт и всего остального скарба, конечно, жалко. Но это дело наживное – так бабушка Дэма говорила. А она, между прочим, трижды погорелица. Даже шрам от ожога на лице остался.
– Мам, а это Змиулан всё спалил? – у малыша Шоно зубы стучали от холода.
– Какой ещё Змиулан? – мать нервно дёрнула плечом.
– Ну про которого бабуля песню пела…
Теперь Шэна тоже вспомнила. Их бабушка была сказительницей, играла на трёхструнной чанзе и знала тысячи разных историй. Была среди них одна и про могущественного змея – прародителя всех горынычей. Мол, живёт этот змей в подземном дворце. Богатств у него – видимо-невидимо. Сундуки ломятся от мехов и злата. Все земли от Изумрудных гор до Огнь-реки – его вотчина. Но Змиулану всего этого мало. Хочет он ещё больше земель заграбастать. Девиц ворует – куда ж без этого. Пленницы потом в змеищ превращаются по воле нового господина и уже не помнят ни родни, ни прежней жизни. А ещё бабушка говорила: коли не будешь старших слушаться и спать вовремя не ляжешь, то и тебя Змиулан сцапает.
Шоно тогда не поверил, рассмеялся. Да как же, говорит, он меня сцапает, коли я не девица? Но бабушка не растерялась, усмехнулась: ты, милок, у нас красавчиком уродился. Тебя тот змеюк с девчонкой перепутает да умыкнёт. Пока разберётся, что к чему, ты уже юрким ужиком будешь ползать. Так что живо спать!
Шэна вынырнула из воспоминаний, услышав горький вздох матери:
– Да кто ж его знает? Может, и Змиулан…
И тут её такая злость одолела – щёки полыхнули, словно голову в очаг сунули. Сжав кулаки, она крикнула что было мочи:
– Пусть только попадётся мне тот змей проклятый! Уж я ему отомщу!
– Тише ты! Вдруг услышит, – испугалась мать.
– И пусть! Будет знать, как чужие становища жечь. Я… я жизни не пожалею, но найду его. Вырасту, научусь сражаться, как папка, – и снесу Змиулану голову. Все три! Или сколько их у него там?
– Не до?лжно тебе воевать, ты же девочка. К тому же у тебя есть брат. Он будет защищать нас, когда подрастёт. Так ведь, Шоно?
Но мальчик ничего не ответил, потому что заснул. А может, притворился спящим, кто его знает. Он уже не раз так делал, когда речь заходила о будущих сражениях или даже просто охоте.
– Кто-кто нас защитит? Этот трусишка? – Шэна презрительно оттопырила нижнюю губу.
Вообще-то, она любила младшего братика, заботилась о нём. Но всякий раз, как родители сулили Шоно славные подвиги, а ей – кудель с прялкой да мужа хорошего, Шэна шипела, как разъярённая гадюка. Ну за какие такие заслуги мальчишкам достаётся всё самое интересное? А ведь они этого даже не ценят! Почему, если ты девочка, тебе выберут в качестве имени «луну» (спасибо ещё, что не какой-нибудь нежный цветок), а твоего трусливого младшего брата будут звать «волк»? Это несправедливо!
Шэна в сердцах топнула ногой.
– А знаете, что ещё я сделаю, когда вырасту?
– Тс-с, тихо!
Мать вдруг приникла ухом к земле. Проснувшийся Шоно нырнул в высокую траву, и Шэна вмиг оказалась рядом с ним. Живёшь в степи – умей хорошо слушать и ловко прятаться. Мало ли кто там скачет? Повезёт, если свои. А вдруг чужие? Если такие же кочевники, как Волки или Медведи, то убить – не убьют, но в полон возьмут. Будешь потом на них всю жизнь горбатиться, если родное племя не выкупит. Или того хуже – продадут в Дивь на рудники. Там навьи люди с концами пропадают.
В глубине души Шэна надеялась, что их нагоняет отец, поэтому немного расстроилась, когда поняла, что конский топ раздавался со стороны становища Медведей. А вот мать, наоборот, выдохнула с облегчением: не враги.
На всякий случай сделав детям знак затаиться, она встала в полный рост навстречу всаднику.
Вскоре Шэна услышала над головой знакомый голос своего дядюшки Санхэ:
– Сестрёнка? Слава всем степным богам! А где дети?
Шоно первым поднял голову из травы, чтобы дядька подхватил его на руки и закружил. Шэна тоже высунулась, и родич обнял её так крепко, что аж косточки хрустнули.
– Живы, мои медвежата!
– Я – волк, – важно поправил его Шоно.
Правы были оба, потому что мама родилась в Медвежьем племени, а папа – в Волчьем. Вот только самой Шэне волчьей крови не досталось ни капли, потому что её настоящим отцом был какой-то заезжий дивий воин. Она даже имени его не знала. Только унаследовала голубые глаза – такие необычные для степных жителей. А мать ничего не рассказывала: только вздыхала и говорила, что не любит вспоминать о прошлом. Впрочем, всё это было не важно, потому что волчий папа принял полукровку как родную дочь.
Волки, в отличие от других навьих племён, к детям смешанной крови относились без предубеждений. Бабушка Дэма так вообще говорила, что в них дремлют особые силы. И Шэна всё ждала, когда же эти силы проявятся.
– Вы кого-нибудь ещё нашли? – еле слышно спросила мать, и Санхэ покачал головой. А увидев, как глаза сестры снова наполняются влагой, добавил:
– Надейся, Аюна. Ещё не все разведчики вернулись. Может, отыщут кого-нибудь из ваших.
Мать ничего не ответила, только закусила губу.
Дядюшка пригладил усы, усадил всех троих на своего Пегого и причмокнул губами, подавая коню знак трогаться, а сам пошёл рядом. Его шаги были лёгкими и бесшумными, словно у степной лисицы. Шэна дико завидовала. Хотела бы она научиться двигаться так же тихо, как взрослые звероловы.
Дядюшка поймал её взгляд и подмигнул.
– Что, ясноглазая, не передумала стать охотницей?
– Передумала! – Шэна улыбнулась, показав щербинку между передними зубами. – Я царицей стану! Как великая Светозара. Слышь, мам?
Именно это она и хотела сказать, когда мать на неё шикнула, заслышав топот копыт.
Аюна со вздохом погладила дочь по жёстким тёмным волосам.
– Тогда тебе придётся выйти замуж за царя.
– Нетушки! Я завоюю собственное царство. После того как снесу голову Змиулану, разумеется.
– Ты же девочка, Шэна, – повторила мать, укоризненно качая головой.
– И что с того?
– Женщины отправляются на войну, только когда совсем дурные времена настают. Я не хочу для тебя такой жизни.
Но Шэну было уже не переубедить.
– Светозара могла, значит, и я смогу. Вот увидишь, в моих землях всё будет по справедливости! Я построю дворец для тебя, для братика, для всех наших. Нет, даже не дворец, а целый город – больше самого Светелграда. Все беды и ненастья будут обходить его стороной…
– И где же оно будет, твоё царство справедливости? У нас в Нави? Или, может быть, в самой Диви?
А Шэна и сама ещё не знала. Где-нибудь…
Конечно, мать не приняла её слова всерьёз: это было слышно по затаённой насмешке в голосе. Но не беда. Главное, что сама Шэна верила.
– Тогда я тоже стану царём, – обрадовался Шоно.
– Ещё чего! Я первая придумала! Ты будешь моим шаманом, ясно?
Братик кивнул. Он всегда соглашался со старшей сестрой. Что же до остальных… о, они ещё убедятся, что зря насмехались. Шэна им всем докажет!
– Я клянусь… – шепнула она.
В чистом небе вдруг сверкнула молния. Вслед за ней раздался гулкий раскат грома. Санхэ от неожиданности выругался, а мать, схватившись за висящий на шее оберег, ахнула:
– Не бросай слов на ветер. Степь всё слышит.
Шэна не поняла, кому это было сказано: ей или сквернослову-дядюшке, но на всякий случай прикусила язык. Впрочем, было поздно. Степь уже услышала. И неутомимая прялка судьбы пришла в движение, сплетая новую нить – тугую и прочную, как тетива.
* * *
Позже Шэна узнает, что никто из Волков, кроме них троих, не выжил. Но не сможет заплакать, даже когда с пепелища принесут её обгоревшую куклу и трёхструнную чанзу бабушки Дэмы, почти не тронутую огнём.
Позже она поймёт, что имела в виду мать, твердя ненавистное «ты же девочка». В степи женщины – это вам не какие-нибудь дивьи неженки. Они ходят на охоту наравне с мужчинами, читают следы в траве, добывают шкуры и мясо. Однако степные боги с начала времён дали женщинам способность дарить жизнь, а мужчинам – забирать. Поэтому, если женщине приходится взять в руки меч или копьё, чтобы убивать других людей, – значит, сам миропорядок нарушен, и добра не жди.
Позже, когда ей будет тринадцать, Шэна получит в подарок лук и научится стрелять. А в семнадцать наловчится ездить верхом так, словно родилась в седле, и ходить так же бесшумно, как дядюшка Санхэ. Тогда-то и настанет время выполнять опрометчивые детские обеты.
Но пока можно было мирно посапывать, уткнувшись носом в доху матери, чтобы не чувствовать горький запах гари, – и всеми силами стараться не думать о завтрашнем дне.

Глава первая. Новая жизнь – новые правила
– А ну стой! Куда ты? Никак сбежать собралась?
Уж кого-кого, а родного брата Шэна не ожидала увидеть в этот поздний час, когда спускалась из окна второго этажа по плетям дикого винограда. Разумеется, она состроила невинное лицо.
– Я только прогуляться. Сам знаешь, непривычно мне в дивьем доме спать, душно. А так хоть на звёздное небо посмотрю – степь родную вспомню.
Врать Шэна не любила, но ради такого важного дела – стоило. Жаль, Шоно ей не поверил. Не повезло: умный братишка вырос.
– Учитель Мун велел за тобой следить. Сказал: ещё раз попытаешься удрать – на цепь посадит.
– Ха! А ты, значит, рад стараться, верный ученик шамана, – Шэна задрала нос и даже встала на цыпочки. Но увы, те времена, когда она могла смотреть на Шоно сверху вниз, давно миновали. Ишь, вымахал длинный как жердь.
– Прошу тебя, вернись, пока не поздно. Глупое дело ты задумала.
– Ты даже не знаешь какое! – девушка топнула ногой. – Хоть на три засова меня запирайте, хоть на цепь сажайте, а я всё равно сбегу. Не для того мы с тобой дважды чудом выжили, чтобы теперь в дивьих бараках ютиться. Старику Муну, между прочим, в хозяйском доме комнату выделили.
Шоно вздохнул. Того первого случая, когда они избежали смерти, потому что пошли с мамой за ягодами, он почти не помнил – маленький был. А вот во время недавнего нападения на Племя Медведя ему здорово досталось. Левая рука теперь покоилась в лубке, подвязанном платком к шее. И даже шаман Мун до сих пор не мог сказать, сможет ли его ученик играть на чанзе, как раньше. Внешне Шоно держался спокойно, терпеливо ожидая того дня, когда старик разрешит снять лубки, но Шэна беспокоилась за брата. Она-то знала, что чанза – это вся его жизнь.
Медведям повезло больше, чем когда-то Волкам. Добрая половина племени выжила. Но когда они обратились за помощью к соседям, те совсем не обрадовались. И даже не потому, что придётся добром делиться. В ночном нападении на Медведей они увидели дурной знак судьбы.
Шэна прикрыла глаза, вспоминая тот день.
Вожак Огнепёсьего племени – здоровенный воин по прозвищу Клык – сплёл руки на груди, одарил погорельцев суровым взглядом и молвил:
– Среди вас волчьи дети. Не к добру.
– После стольких лет пора бы забыть о вашей вражде с теми, кого давно уж нет, – шаман Мун неодобрительно поджал губы.
Клык покачал головой.
– Не в этом дело. Былые распри забыты и похоронены. Я говорю о проклятии. Великий Змей следует за ними.
Великим Змеем вождь называл, конечно же, Змиулана. Среди Огнепёсок бытовало поверье, что нельзя упоминать имя врага, чтобы не призвать его на свою беду.
– Нет никакого проклятия – это говорю тебе я. Хочешь поспорить с шаманом? – нахмурился Мун.
– Наш шаман думает иначе.
– Пусть тогда выйдет и скажет это мне в лицо!
– Мы не смеем тревожить его без нужды. А ответ вы уже получили. Племя Огнепёски окажет всю необходимую помощь племени Медведя, но с одним условием: изгоните волчат.
И тогда Шэна шагнула вперёд, гордо вздёрнув подбородок, и рыкнула по-волчьи:
– Да пошёл ты к чотгору, вождь! Мы сами уйдём.
Несмотря на её дерзость, Клык не разгневался.
– Мудрое решение. На твоём месте я поступил бы так же.
– Но ты не на моём месте.
– Это с какой стороны посмотреть. Ты пытаешься защитить своё племя, а я – своё.
Шоно ничего этого не слышал, потому что валялся в горячечном бреду после ранения. А когда очнулся, всё было уже решено.
Старик Мун пытался договориться с другими племенами, но слухи о приносящих несчастье волчатах распространились, как пламя по сухостою. Они стали изгоями.
Вещей было мало, так что собираться долго не пришлось. Шэна понятия не имела, куда они отправятся, но шаман вспомнил о каком-то старинном дивьем знакомце. Так они и оказались в Светелграде.
То, что матушка с ними не пошла, Шэна ещё смогла как-то пережить. В последнее время та всё время болела. Нельзя было в таком состоянии отправляться в путь. А вот что её действительно задело, так это молчание Тумана. Стройный черноглазый охотник клялся ей в вечной любви, собирался даже идти к дядюшке Сэнхэ просить её руки. И хотя Шэна ещё не сказала ему «да», страшась расстаться со свободой, но сердцем всё-таки тянулась к этому парню. А потом… на её «пойдёшь со мной?» он опустил взгляд. И даже не вышел проводить, когда они с братом уезжали на рассвете. В тот день в воздухе пахло гарью. И Шэна чувствовала себя преданной.
– Эй, ты чего вдруг застыла, словно не здесь? – встревожился Шоно.
Девушка вздрогнула и открыла глаза.
– Просто задумалась…
– Ух, не делай так больше. Это пугает. И вообще, возвращайся в дом. Мы должны быть благодарны господину Деяну за приют.
– Ты его уже господином величаешь? – Шэна презрительно фыркнула. – В степи у нас не было господ. Что дальше? Полотенце по утрам подавать? В ножки кланяться? Так и становятся рабами.
Даже в бледном свете луны было видно, как Шоно покраснел от смущения.
– Учитель сказал, что у дивьих людей так принято. Я хочу быть вежливым с человеком, который пустил нас на постой. Новая жизнь – новые правила.
– Только нас с тобой почему-то никто «господами» не величает. Мы для них в лучшем случае «эй ты!», а за глаза так вообще «дикарь» да «дикарка».
Шоно глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. Он всегда так делал, когда злился. Пусть злится, если хочет. Шэна знала, что она права, и никто не смог бы убедить её в обратном. Она не хотела привыкать к такой жизни. И брат тоже не должен привыкать. Значит, нужно было достучаться до его сердца.
– Пойми, они нам не друзья. Как бы ты ни расшаркивался, мы всегда останемся для них чужаками.
Дивьи люди издавна не любили навьих, и это было взаимно. Не только Змиулан, но и Дивь нападала на степные племена. Старики рассказывали, что первыми пострадали те, кто жил неподалёку от Светелграда. Город рос, и вскоре места стало на всех не хватать. Одним кочевникам дивий царь заплатил и выкупил землю, а у тех, кто не пожелал продавать, отнял силой. Это было давно: когда шаман Мун был таким маленьким, что до стремени не доставал. С тех пор Дивье царство значительно расширилось. Кочевникам приходилось уходить всё дальше и дальше на восток. И всё это было чудовищно несправедливо.
– Но учитель рассказывал, что племена заключили мир с царицей Светозарой, помнишь? – возразил Шоно.
Иногда Шэне казалось, что брат будет спорить с ней просто ради спора. Он всегда так делал, но последнее слово неизменно оставалось за Шэной.
– И что нам до той Светозары? – девушка презрительно выпятила нижнюю губу. – Она же отправилась в логово к Змиулану и пропала, с концами. А новый царь – как его там? Радислав? В общем, он тёмная лошадка. Возьмёт да и наплюёт на прежние договоры.
Шоно нервным движением заправил за ухо иссиня-чёрную прядь, выбившуюся из хвоста.
– Как бы то ни было, нам предстоит здесь жить. Значит, придётся играть по местным правилам.
– О, именно это я и собираюсь сделать!
Шэна не без удовольствия отметила, что тонкие брови её упрямого братца взметнулись вверх, а глаза округлились.
– И поэтому решила сбежать? Я тебя не понимаю, Шэна.
– Конечно, не понимаешь. Вместо того чтобы расспросить и разобраться, ты сразу орать начал.
– Я не орал!
– А вот и да.
– А вот и нет!
– Да ты и сейчас орёшь… – Шэна перебросила за спину тяжёлую косу, перевитую голубой лентой.
Новая причёска выводила её из себя. Прежде она всегда делала высокий хвост на мужской манер или заплетала много мелких косичек, а тут столкнулась с очередным «в Дивьем царстве так не принято».
Она хотела пройти мимо брата, чтобы не словом, а делом показать: разговор окончен, но Шоно придержал её за локоть здоровой рукой.
– Погоди. Я был не прав. Давай не будем ссориться. Лучше расскажи, что ты задумала?
Ха! Сработало! Брат снова уступил ей. Девушка довольно улыбнулась, глядя на острый серп новорождённого месяца. Кстати, добрый знак. Самое время начинать жить по-новому.
– Пойдём, прогуляемся. Тебе тоже не повредит подышать свежим воздухом, – Шэна потащила его за собой, и брат послушно побрёл следом.
Протиснувшись между повозками, загромоздившими узкую улочку (в Светелграде скоро должна была начаться ярмарка, и со всей округи уже съезжались торговцы), они вышли на набережную Молочной реки. Вода в ней и впрямь была как молоко. Не такое вкусное, как овечье, конечно, но сойдёт. Даже если на улице останешься, с голоду не помрёшь. Вообще, везёт этим дивьим. Молока – хоть залейся. Вместо речного ила – какая-то вязкая сладкая штуковина, местные её киселём называют. Был бы снег – наверное, тоже был бы сладким. Но снега у них не бывает. Как и вообще – зимы. Круглый год одни деревья цветут, другие плодоносят, потом меняются. Непонятно, зачем им вообще кого-то завоёвывать? Кочевники отправлялись в набеги на соседние племена, только когда самим есть становилось нечего.
– Шэна… – брат осторожно тронул её за плечо. – Так ты расскажешь, что задумала?
– Ах да. Сегодня утром я пробралась на кухню, чтобы свежего хлеба взять.
– В смысле стащить?
– А хоть бы и так, не перебивай. Мне удалось подслушать, о чём Деяновы работники судачили. Сперва о ярмарке болтали, конечно. Но, оказывается, ярмарка эта не простая, а в честь состязания богатырей. Царь Радислав кинул клич, сзывает всех воинов. Лучшие из лучших станут частью царской дружины и будут защищать Дивь от набегов диких кочевников…
– То есть от нас?
– Да дай договорить! Не только от нас, ещё от Змиулана. Радислав хочет устроить новый поход против негодяя, чтобы вызволить царицу Светозару из плена.
– А, это хорошо. Наверное. Кстати, а кем ему эта Светозара приходится? Женой, что ль?
– Ой, какая разница? Речь не о том совсем. Мы тоже можем попытать счастья в состязании. Помнишь, я поклялась, что отомщу Змиулану? Вот он, мой счастливый случай!
Шэна аж подпрыгивала на месте от воодушевления, а вот её брат схватился за голову.
– Белены объелась, сестрица?
– Сам ты объелся. Ну что опять не так?
– Там богатыри будут состязаться. Они тебе не ровня. Опозоришься только.
Вот тут уж Шэна не сдержалась, залепила ему затрещину.
– Не смей так говорить, слышишь? Я среди Медведей лучшей охотницей была.
– Больно же, – Шоно, поморщившись, потёр скулу.
– А ты язык глупый прикуси, и не будет больно.
– Я не умаляю твоих способностей. Но, слыхал, дивьи люди девиц в царскую дружину не берут. У них женщины дома сидят, хозяйством да детьми занимаются.
– Светозара была воительницей.
– Да, но она одна такая. К тому же царицам позволено больше, чем простым смертным.
Шэна отвернулась от брата и, облокотившись на деревянные перила, подставила лицо свежему ночному ветру. Хорошо ему: летает себе где вздумается. Захочет – в степь помчится. Хотя он восточный. Значит, наоборот, только что оттуда. Девушка вдохнула полной грудью: вдруг удастся почувствовать знакомый запах горьких трав, дыма и овечьей шерсти? Но цветущая на том берегу Молочной реки липа всё перебивала своим ароматом, будь она неладна…
– Где одна воительница, там и другая. К тому же я не желаю довольствоваться жизнью простой смертной. А ты?
– Нет, но…
– Никаких «но», братец. Помнишь, мы с тобой мечтали, как будем жить во дворце? Ты бы играл на чанзе и общался с духами, я – ходила бы на охоту. Но сарай Деяна, в котором нас поселили, на дворец ни капельки не похож. Ещё и одежду выдали дурацкую, – Шэна с негодованием одёрнула травянисто-зелёную юбку.
Дивьи одёжки были на редкость неудобными. Она ещё могла смириться с тем, что летом не нужна меховая доха, но широкая юбка постоянно задиралась, рукава-воланы мешали двигать руками, а деревянные башмаки натирали пятки. Не говоря уже о том, что выглядело это на редкость некрасиво: всё какое-то серое, скучное, без вышивки или бусин. Шоно повезло чуть больше – ему хотя бы штаны выдали. Но от неудобных башмаков он тоже страдал.
– Значит, ты не отказалась от своих выдумок? Мы же уже не дети. Тебе двадцать один, сестрица.
– Если ты сейчас начнёшь повторять за матушкой, что в таком возрасте пора бы замуж, я тебе ещё раз врежу! – грозно пообещала Шэна. – Ты же сам сказал: новая жизнь – новые правила. А я добавлю: новые возможности. Я буду жалеть, если не попробую хотя бы немного улучшить наше положение. Дивьи станут смеяться? Пускай. Что бы мы ни делали, насмешек не избежать. Что мы теряем, Шоно? В самом худшем случае просто останемся в том же сарае.
Юноша махнул здоровой рукой.
– А, ладно, если тебе что-то в голову втемяшилось – топором не выбьешь. Когда это состязание?
– Утром.
– И чем я могу тебе помочь?
Шэна порывисто обняла его.
– Вот это другой разговор. Узнаю моего младшего братишку! Во-первых, достань из сундука мою старую одежду. Во-вторых, мне понадобится мой лук, стрелы и отцовская сабля. Их старик Мун где-то припрятал.
– Думаю, я смогу войти в его покои, не вызвав подозрений. Всё-таки я его ученик, – кивнул Шоно. – Что-то ещё?
– Спой мне на удачу, – попросила Шэна.
– Но… я же не могу играть на чанзе. Не знаю, смогу ли вообще когда-нибудь…
– А ты без музыки спой. Слово тоже имеет силу.
И Шоно покорно прочистил горло.
Багряный рассвет алеет.
Пусть разгорится утро —
Дорожную песню смелым
Ветер споёт попутный.
Когда ты решишься сыграть на потеху судьбе,
Все духи степные даруют удачу тебе.
Сперва его голос был тихим, потом окреп и зазвенел, словно быстрый ручей по камням. Шэна аж заслушалась. Сама она не умела петь так, чтобы сомнения ушли, страхи отступили, а в душе проснулся охотничий азарт.
– Спасибо, братец. А теперь скорее принеси мои вещи. Уже светает. Нам сегодня нельзя опаздывать.
Шоно послушно растворился в предрассветных сумерках.
Ожидание было недолгим, но Шэне оно показалось вечностью. Кровь стучала в ушах, и ей пришлось приложить руку к груди, чтобы унять глупое сердце. А может, это вновь стучала прялка судьбы? Сквозь приторно-сладкий аромат липы пробивался знакомый запах гари. Он так и преследовал девушку с самого детства. Но Шэна привыкла к нему, как люди, живущие близ болот, привыкают к постоянной затхлости, и замечала лишь в те моменты, когда оказывалась на распутье.
– Как же ты долго! – несправедливо упрекнула она вернувшегося брата.
Тот, впрочем, огрызаться не стал – протянул свёрток.
Шэна юркнула за какую-то повозку и быстро натянула узкие штаны, а юбку располосовала ножом. Если уж она так нужна, чтобы умилостивить взгляды дивьих, – пусть остаётся, только в ногах не путается. С наслаждением девушка сбросила деревянные башмаки и сунула ноги в удобные кожаные полусапожки с бахромой. Сверху надела короткую тёмную рубаху и рыжий замшевый жилет – под цвет сапожек. Поправила на шее матушкин бисерный оберег с перьями. Вот и всё. Двигаться и дышать сразу стало легче.
Только выйдя из своего укрытия, она заметила, что Шоно тоже переоделся в привычное, степное, пока бегал домой. В ответ на её изумлённый взгляд он поспешил оправдаться:
– Ну не одной же тебе позориться. Вместе – так вместе.
– Пф! Оружие давай. И помоги с волосами.
– Я тебе что, матушка?
– Ты её здесь видишь? Кого мне ещё просить?
Шоно закатил глаза, но всё-таки помог ей переплести одну косу в десяток мелких косичек, которые Шэна стянула вместе той же голубой лентой.
К тому времени уже совсем рассвело. Бредущая по делам дивья тётка с корзинкой зелени посмотрела на них и неодобрительно цокнула языком. Шэна в ответ оскалилась (нахалка тут же ускорила шаг), а потом, повернувшись к брату, подбоченилась.
– Ну, как я выгляжу?
– Странно.
– Эх ты! А мог бы соврать, чтобы успокоить.
– Я не сказал, что это плохо. И я не люблю врать.
– Ладно, идём, – Шэна быстрым шагом устремилась вперёд.
Когда они дошли до рыночной площади, там было уже не протолкнуться. Девушке пришлось здорово поработать локтями, чтобы протиснуться сквозь торговые ряды ближе к помосту. Вдобавок – обложить степной бранью пару пытавшихся преградить им путь торговок, влепить затрещину мужичку, вздумавшему в толчее распустить руки, и грозно шикнуть на белобрысого мальчишку, показывающего на них с Шоно пальцем.
Оставалось лишь перемахнуть через деревянные заграждения, чтобы оказаться среди разномастных соискателей царской милости: безусых прыщавых юнцов, убелённых сединами старцев, покрытых шрамами и пышущих перегаром вояк…
– Смотри, там есть ещё одна девчонка. Как ты, только дивья, – Шоно дёрнул сестру за рукав, чтобы привлечь её внимание.
Но Шэна застыла на месте.
Её остекленевший взгляд был прикован к молодому степняку в охотничьем сером халате, выгодно подчёркивающем широкие плечи и тонкую талию. И к поясу, который она сама же вышивала. Шэна к чему угодно была готова, но только не к этому. Какого чотгора здесь делает предатель Туман?

Глава вторая. В Светелграде всё не так
– А ну-ка кыш с дороги, тетеря!
Шэну взяли за плечи и мягко отодвинули в сторону. Она хотела было возмутиться, но замешкалась, увидев, как плотная толпа, кланяясь, расступается, давая проход высоченному мужчине средних лет – кудрявому да румяному. Один его кулак был размером с голову девушки. Но смутили Шэну совсем не размеры, а ощущение исходящей от этого человека спокойной уверенной силы. Вот как, значит, настоящие-то богатыри выглядят… ух!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71790913?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.