Черная заводь
Черная заводь
Ангелина Гребенюк
Саша всегда любил Гомель зимой: заснеженные улицы, тиканье часов на башне дворца Румянцевых-Паскевичей, лунный свет, отражённый в тёмных водах Сожа. Но однажды, выйдя ночью фотографировать реку, он услышал зов, от которого заледенела кровь. Говорят, на том месте, где он стоял, когда-то утонула девушка, и с тех пор заводь стала проклятой. Прежде чем успеть отступить, лёд под ним треснул, и он ушёл под воду.
Очнувшись, Саша оказался в Гомеле, но не том, который он знал. В этом городе ночь длилась вечно, улицы были населены призраками, а музыка старых шарманок звучала в такт застывшему времени. В этом мире существовала Алёна – загадочная девушка, что не боялась ни холода, ни темных тайн Гомеля. Она знала этому мрачную сторону города и его законы. Знала, что души, услышавшие слишком много, не могут уйти обратно.
Но сможет ли Саша вернуться? Или и он станет лишь ещё одной тенью в ночном Гомеле, затянутой тоскливыми песнями оживших статуй и призрачными голосами чёрной заводи?
Ангелина Гребенюк
Черная заводь
ГЛАВА 1. Холодная вода
Саша любил Гомель зимой. В таких декорациях город словно приоткрывал незнакомое лицо: тихие улочки засыпало снегом, заглушая шум машин и редкие шаги прохожих. Фонари бросали размытые пятна света на заснеженные фасады домов, а вдали, над парком, возвышалась светло-жёлтая громада дворца Румянцевых-Паскевичей, окутанная полуночным туманом. Тихое тиканье часов на башне эхом разносилось в ночной тишине.
И тут пробила полночь.
Глухой бой раскатился над городом и стих в морозном безмолвии. Этот звук в Гомеле был всегда – привычный, древний, будто сердце города билось в унисон с часовым механизмом. Но сейчас в его мерном ритме сквозило что-то тревожное. Словно в темноте кто-то ждал этого удара.
Саша не заметил, как задержал дыхание и поежился.
Сегодня он выбрался к Сожу так поздно с одной целью – пофотографировать. Полнолуние и мороз могли подарить редкие, почти сказочные кадры – тёмная лента реки в серебристом сиянии луны.
Парень неторопливо шёл по пустынным дорожкам парка, чувствуя, как холод пощипывает лицо и медленно прокрадывается под перчатки. В воздухе лениво кружились отдельные хлопья снега, мягко падая на объектив его камеры.
Пройдя по каменному мосту мимо пруда, где летом плавали лебеди, а теперь царила неподвижная белая пустота, он свернул к набережной. Внизу, по ту сторону реки, затаилась чёрная заводь – место, окутанное странными слухами. Местные поговаривали, что в этих водах «живёт что-то недоброе», и даже самые отчаянные рыбаки обходили его стороной.
Саша спустился по скользким ступенькам, ведущим к самой воде, и остановился на краю потрескавшегося бетонного выступа. Река отражала лунный свет разорванными фрагментами: кое-где у берега уже сковало льдом, но срединное течение оставалось открытым, тёмным и глубоко дышащим под морозной гладью.
Он установил камеру на штатив, чтобы сделать снимки с длинной выдержкой. Вокруг стояла звенящая тишина: лишь ветер свистел в голых ветвях, да где-то далеко, со стороны бара «Квартирник», раздавался приглушённый смех.
Сделав пару кадров, Саша присел на корточки у самой кромки воды, чтобы точнее выставить фокус. И вдруг замер.
До слуха донёсся странный, едва различимый звук – нечто среднее между шёпотом и шелестом волн. Но этот звук был не случайным, не частью реки – в нём проскальзывали слова. Тихие, почти неуловимые, но зовущие. Он вслушался и вздрогнул – в этом шёпоте прозвучало его имя.
Сердце сжалось, под кожей пробежал тягучий, липкий холод не от зимнего мороза, а от чего-то другого.
Мавка.
Эта мысль вспыхнула в сознании внезапно, как первая искра перед лесным пожаром. Вспомнились старые городские легенды. Говорили, что когда-то в этих водах утонула девушка, и теперь она зовёт к себе одиноких путников.
Саша всегда считал это красивой страшилкой, но теперь… Теперь его имя звучало из темноты, растворяясь в холоде, и это было не похоже на игру ветра.
Он подался вперёд, почти неосознанно. И тут лёд хрустнул.
Будто что-то в самой глубине реки треснуло, разошлось чернильной трещиной. Саша попытался отпрянуть, схватиться за камеру, но бетонный край под ногами внезапно провалился. Мгновение казалось растянутым, замедленным. Резкий рывок. И ледяная вода сомкнулась над ним, вырывая всё тепло и дыхание одним движением. Паника ударила в грудь мгновенно.
«Я сейчас утону!» – мысль громыхнула в голове, как удар молнии.
Он лихорадочно забил руками по воде, но пальцы скользили по острым краям льда, не находя опоры. Течение тянуло вниз, мороз впивался сотней ледяных игл в лёгкие. Мир сузился до темноты, холода и режущей боли в груди. И вдруг.
Чужое прикосновение.Тонкие пальцы обхватили его запястье и резко потянули вверх.
В мутной глубине мелькнул чей-то силуэт. В глазах полыхнула вспышка, и ледяной плен вдруг отпустил. Он вдохнул. Странный воздух. Словно пыльно-снежный, пропитанный лунным светом. Холод вдруг исчез, течение больше не тянуло вниз. Сознание улетало в мягкий, серебристый туман.
Последнее, что он увидел перед тем, как тьма сменилась зыбким сном, был силуэт девушки. Лунный свет отражался в её длинных, струящихся по плечам волосах, а сам воздух вокруг неё дрожал, как вода в заводи после брошенного камня. Саша не мог понять, дышит ли он ещё, жив ли вообще, но в тот момент это не имело значения.
– Живой, – прошелестел незнакомый голос.
И мир окончательно померк.
ГЛАВА 2. На грани чудес
Саша открыл глаза и моргнул несколько раз, стараясь сфокусировать взгляд. Голова гудела, а в груди отдавалась ноющая боль, словно вместо лёгких там застыл осколок льда. Он лежал на мокрой серой набережной, а над головой серебрилась луна – холодный и ясный диск. На мгновение показалось, что всё происходящее – ночной кошмар. Но стоило ему пошевелиться, как он понял: нет, это реальность, какая-то страшная и неправильная.
Он резко сел, судорожно вдыхая морозный воздух. Мысль в голове стучала: «Я же провалился под лёд! Как оказался… здесь?» Но дыхание сбилось, грудь свело, а замёрзшие пальцы не желали сгибаться.
На первый взгляд, вокруг был всё тот же парк Румянцевых-Паскевичей: знакомые аллеи, замёрзшие клумбы и белые всполохи на ветвях деревьев. Но снег здесь поблескивал в лунном свете слишком ярко, а тени, казалось, жили собственной жизнью – вытягивались, сжимались и словно подглядывали за каждым его движением.
И тут Саша заметил её. Девушку с длинными чёрными волосами, струящимися по плечам и спине. Снег серебрился на концах прядей, а мокрое платье липло к её телу, подчёркивая фигуру. Из-за этого вида Саша ощутил, как внутри у него всё переворачивается: «Ведь сейчас лютый мороз! Как она может быть босой, в мокрой одежде?» А ещё он не мог не заметить, как тонкая ткань обрисовывает изгибы её тела, отчего у него сразу вспыхнули щёки.
Девушка без стеснения встретилась с его взглядом. В её глазах плясал дерзкий огонёк, а на губах играла лёгкая, почти насмешливая улыбка – будто ей нравилось, что Саша разглядывает её мокрое платье и смущается.
– Вставай, – произнесла она, склоняя голову к плечу. Голос звучал тихо и низко, будто шелест ночного ветра. – Или дальше будешь лежать здесь, притворяясь трупом?
Саша поспешно поднялся, стараясь совладать с дрожью в ногах. Почувствовал жуткую слабость: перед глазами потемнело, и он невольно схватился за руку незнакомки, чтобы удержаться на ногах. На ощупь её кожа оказалась холодной, но, вопреки ожиданиям, прикосновение внушало уверенность и даже обнадёживало. Девушка фыркнула, но руку не отдёрнула.
– Спасибо… – прошептал он, судорожно вздохнув. Мороз обжигал лёгкие, а странное покалывание в груди не отпускало. – Я… Как я выбрался? Ведь подо льдом…
– Не задавай вопросов, на которые не готов услышать ответ, – отрезала она довольно резко. Но в голосе проскользнули насмешливые нотки.
С этими словами незнакомка круто развернулась – хотя была босой, двигалась так уверенно, словно вокруг царило не морозное безмолвие, а привычная летняя тропа. Саша не мог оторвать взгляда от того, как платье обтягивает её бёдра и ноги при каждом шаге. Сердце билось с замиранием, и он чувствовал себя полным простаком.
***
Саша, едва поспевая, шёл следом за необычной девушкой. Вскользь она упомянула, что её зовут Алёна, но это не придавало ей нормальности, а, наоборот, добавляло загадочности. Он думал, что всё это – причудливый сон: ночь казалась чересчур ясной и насыщенной красками, словно кто-то перенастроил реальность на максимальную яркость. Однако сердце болело, в груди покалывало, а руки странно зябли даже в тёплых перчатках. Он то и дело оборачивался, пытаясь понять, куда делись прохожие, машины и знакомая иллюминация большого города. Но всё вокруг словно растворилось – вместо обычного Гомеля перед ним раскинулся ночной мир, населённый тенями, призраками и ожившими статуями.
Алёна шла легко и уверенно, будто знала все дороги и переулки. На ней не было зимнего пальто, лишь белое кружевное платье, напоминающее свадебное, – но она не жаловалась на холод. Шла босиком по тонкому снегу, и от этого у Саши каждый раз внутри сжималось сердце: «Как она не мёрзнет?» Хотелось накрыть её своей курткой или шарфом, но что-то удерживало его – возможно, странная, почти дерзкая улыбка, скользящая по её губам.
– Нам туда, – сказала Алёна, указывая на сверкающий в ночи дворец.
– Разве он не закрыт на ночь? – машинально удивился Саша.
– О, глупенький. Он всегда открыт, – отозвалась она с коротким смешком. – Главное – вовремя убегать от сторожа.
Они двинулись по широким дорожкам парка, и вскоре на пути возник Лодочник – днём эта статуя возвышалась в центре импровизированного пруда, но сейчас она ожила и вышагивала под луной, уверенно размахивая веслом. Бронзовое лицо оживилось, задорно кривились усы, а рядом бегала задорная рысь – символ города.
– Эй, Алёна! – окликнул Лодочник девушку, будто старого знакомого. – Что, снова устроила свидание со смертным?
Саша от неожиданности чуть не споткнулся. Статуя заговорила! Да ещё и таким тоном, будто упрекает Алёну в чём-то, о чём он не имел понятия.
– Иди, куда шёл, старый, – бросила та с ноткой раздражения. – А то пугаешь моего… спутника.
Лодочник фыркнул и стукнул веслом по земле. Встревоженная рысь зарычала, направившись в сторону Алёны.
– Гляди, чтобы твой «спутник» не стал рыбьим кормом! – крикнул Лодочник.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71782717?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ангелина Гребенюк
Саша всегда любил Гомель зимой: заснеженные улицы, тиканье часов на башне дворца Румянцевых-Паскевичей, лунный свет, отражённый в тёмных водах Сожа. Но однажды, выйдя ночью фотографировать реку, он услышал зов, от которого заледенела кровь. Говорят, на том месте, где он стоял, когда-то утонула девушка, и с тех пор заводь стала проклятой. Прежде чем успеть отступить, лёд под ним треснул, и он ушёл под воду.
Очнувшись, Саша оказался в Гомеле, но не том, который он знал. В этом городе ночь длилась вечно, улицы были населены призраками, а музыка старых шарманок звучала в такт застывшему времени. В этом мире существовала Алёна – загадочная девушка, что не боялась ни холода, ни темных тайн Гомеля. Она знала этому мрачную сторону города и его законы. Знала, что души, услышавшие слишком много, не могут уйти обратно.
Но сможет ли Саша вернуться? Или и он станет лишь ещё одной тенью в ночном Гомеле, затянутой тоскливыми песнями оживших статуй и призрачными голосами чёрной заводи?
Ангелина Гребенюк
Черная заводь
ГЛАВА 1. Холодная вода
Саша любил Гомель зимой. В таких декорациях город словно приоткрывал незнакомое лицо: тихие улочки засыпало снегом, заглушая шум машин и редкие шаги прохожих. Фонари бросали размытые пятна света на заснеженные фасады домов, а вдали, над парком, возвышалась светло-жёлтая громада дворца Румянцевых-Паскевичей, окутанная полуночным туманом. Тихое тиканье часов на башне эхом разносилось в ночной тишине.
И тут пробила полночь.
Глухой бой раскатился над городом и стих в морозном безмолвии. Этот звук в Гомеле был всегда – привычный, древний, будто сердце города билось в унисон с часовым механизмом. Но сейчас в его мерном ритме сквозило что-то тревожное. Словно в темноте кто-то ждал этого удара.
Саша не заметил, как задержал дыхание и поежился.
Сегодня он выбрался к Сожу так поздно с одной целью – пофотографировать. Полнолуние и мороз могли подарить редкие, почти сказочные кадры – тёмная лента реки в серебристом сиянии луны.
Парень неторопливо шёл по пустынным дорожкам парка, чувствуя, как холод пощипывает лицо и медленно прокрадывается под перчатки. В воздухе лениво кружились отдельные хлопья снега, мягко падая на объектив его камеры.
Пройдя по каменному мосту мимо пруда, где летом плавали лебеди, а теперь царила неподвижная белая пустота, он свернул к набережной. Внизу, по ту сторону реки, затаилась чёрная заводь – место, окутанное странными слухами. Местные поговаривали, что в этих водах «живёт что-то недоброе», и даже самые отчаянные рыбаки обходили его стороной.
Саша спустился по скользким ступенькам, ведущим к самой воде, и остановился на краю потрескавшегося бетонного выступа. Река отражала лунный свет разорванными фрагментами: кое-где у берега уже сковало льдом, но срединное течение оставалось открытым, тёмным и глубоко дышащим под морозной гладью.
Он установил камеру на штатив, чтобы сделать снимки с длинной выдержкой. Вокруг стояла звенящая тишина: лишь ветер свистел в голых ветвях, да где-то далеко, со стороны бара «Квартирник», раздавался приглушённый смех.
Сделав пару кадров, Саша присел на корточки у самой кромки воды, чтобы точнее выставить фокус. И вдруг замер.
До слуха донёсся странный, едва различимый звук – нечто среднее между шёпотом и шелестом волн. Но этот звук был не случайным, не частью реки – в нём проскальзывали слова. Тихие, почти неуловимые, но зовущие. Он вслушался и вздрогнул – в этом шёпоте прозвучало его имя.
Сердце сжалось, под кожей пробежал тягучий, липкий холод не от зимнего мороза, а от чего-то другого.
Мавка.
Эта мысль вспыхнула в сознании внезапно, как первая искра перед лесным пожаром. Вспомнились старые городские легенды. Говорили, что когда-то в этих водах утонула девушка, и теперь она зовёт к себе одиноких путников.
Саша всегда считал это красивой страшилкой, но теперь… Теперь его имя звучало из темноты, растворяясь в холоде, и это было не похоже на игру ветра.
Он подался вперёд, почти неосознанно. И тут лёд хрустнул.
Будто что-то в самой глубине реки треснуло, разошлось чернильной трещиной. Саша попытался отпрянуть, схватиться за камеру, но бетонный край под ногами внезапно провалился. Мгновение казалось растянутым, замедленным. Резкий рывок. И ледяная вода сомкнулась над ним, вырывая всё тепло и дыхание одним движением. Паника ударила в грудь мгновенно.
«Я сейчас утону!» – мысль громыхнула в голове, как удар молнии.
Он лихорадочно забил руками по воде, но пальцы скользили по острым краям льда, не находя опоры. Течение тянуло вниз, мороз впивался сотней ледяных игл в лёгкие. Мир сузился до темноты, холода и режущей боли в груди. И вдруг.
Чужое прикосновение.Тонкие пальцы обхватили его запястье и резко потянули вверх.
В мутной глубине мелькнул чей-то силуэт. В глазах полыхнула вспышка, и ледяной плен вдруг отпустил. Он вдохнул. Странный воздух. Словно пыльно-снежный, пропитанный лунным светом. Холод вдруг исчез, течение больше не тянуло вниз. Сознание улетало в мягкий, серебристый туман.
Последнее, что он увидел перед тем, как тьма сменилась зыбким сном, был силуэт девушки. Лунный свет отражался в её длинных, струящихся по плечам волосах, а сам воздух вокруг неё дрожал, как вода в заводи после брошенного камня. Саша не мог понять, дышит ли он ещё, жив ли вообще, но в тот момент это не имело значения.
– Живой, – прошелестел незнакомый голос.
И мир окончательно померк.
ГЛАВА 2. На грани чудес
Саша открыл глаза и моргнул несколько раз, стараясь сфокусировать взгляд. Голова гудела, а в груди отдавалась ноющая боль, словно вместо лёгких там застыл осколок льда. Он лежал на мокрой серой набережной, а над головой серебрилась луна – холодный и ясный диск. На мгновение показалось, что всё происходящее – ночной кошмар. Но стоило ему пошевелиться, как он понял: нет, это реальность, какая-то страшная и неправильная.
Он резко сел, судорожно вдыхая морозный воздух. Мысль в голове стучала: «Я же провалился под лёд! Как оказался… здесь?» Но дыхание сбилось, грудь свело, а замёрзшие пальцы не желали сгибаться.
На первый взгляд, вокруг был всё тот же парк Румянцевых-Паскевичей: знакомые аллеи, замёрзшие клумбы и белые всполохи на ветвях деревьев. Но снег здесь поблескивал в лунном свете слишком ярко, а тени, казалось, жили собственной жизнью – вытягивались, сжимались и словно подглядывали за каждым его движением.
И тут Саша заметил её. Девушку с длинными чёрными волосами, струящимися по плечам и спине. Снег серебрился на концах прядей, а мокрое платье липло к её телу, подчёркивая фигуру. Из-за этого вида Саша ощутил, как внутри у него всё переворачивается: «Ведь сейчас лютый мороз! Как она может быть босой, в мокрой одежде?» А ещё он не мог не заметить, как тонкая ткань обрисовывает изгибы её тела, отчего у него сразу вспыхнули щёки.
Девушка без стеснения встретилась с его взглядом. В её глазах плясал дерзкий огонёк, а на губах играла лёгкая, почти насмешливая улыбка – будто ей нравилось, что Саша разглядывает её мокрое платье и смущается.
– Вставай, – произнесла она, склоняя голову к плечу. Голос звучал тихо и низко, будто шелест ночного ветра. – Или дальше будешь лежать здесь, притворяясь трупом?
Саша поспешно поднялся, стараясь совладать с дрожью в ногах. Почувствовал жуткую слабость: перед глазами потемнело, и он невольно схватился за руку незнакомки, чтобы удержаться на ногах. На ощупь её кожа оказалась холодной, но, вопреки ожиданиям, прикосновение внушало уверенность и даже обнадёживало. Девушка фыркнула, но руку не отдёрнула.
– Спасибо… – прошептал он, судорожно вздохнув. Мороз обжигал лёгкие, а странное покалывание в груди не отпускало. – Я… Как я выбрался? Ведь подо льдом…
– Не задавай вопросов, на которые не готов услышать ответ, – отрезала она довольно резко. Но в голосе проскользнули насмешливые нотки.
С этими словами незнакомка круто развернулась – хотя была босой, двигалась так уверенно, словно вокруг царило не морозное безмолвие, а привычная летняя тропа. Саша не мог оторвать взгляда от того, как платье обтягивает её бёдра и ноги при каждом шаге. Сердце билось с замиранием, и он чувствовал себя полным простаком.
***
Саша, едва поспевая, шёл следом за необычной девушкой. Вскользь она упомянула, что её зовут Алёна, но это не придавало ей нормальности, а, наоборот, добавляло загадочности. Он думал, что всё это – причудливый сон: ночь казалась чересчур ясной и насыщенной красками, словно кто-то перенастроил реальность на максимальную яркость. Однако сердце болело, в груди покалывало, а руки странно зябли даже в тёплых перчатках. Он то и дело оборачивался, пытаясь понять, куда делись прохожие, машины и знакомая иллюминация большого города. Но всё вокруг словно растворилось – вместо обычного Гомеля перед ним раскинулся ночной мир, населённый тенями, призраками и ожившими статуями.
Алёна шла легко и уверенно, будто знала все дороги и переулки. На ней не было зимнего пальто, лишь белое кружевное платье, напоминающее свадебное, – но она не жаловалась на холод. Шла босиком по тонкому снегу, и от этого у Саши каждый раз внутри сжималось сердце: «Как она не мёрзнет?» Хотелось накрыть её своей курткой или шарфом, но что-то удерживало его – возможно, странная, почти дерзкая улыбка, скользящая по её губам.
– Нам туда, – сказала Алёна, указывая на сверкающий в ночи дворец.
– Разве он не закрыт на ночь? – машинально удивился Саша.
– О, глупенький. Он всегда открыт, – отозвалась она с коротким смешком. – Главное – вовремя убегать от сторожа.
Они двинулись по широким дорожкам парка, и вскоре на пути возник Лодочник – днём эта статуя возвышалась в центре импровизированного пруда, но сейчас она ожила и вышагивала под луной, уверенно размахивая веслом. Бронзовое лицо оживилось, задорно кривились усы, а рядом бегала задорная рысь – символ города.
– Эй, Алёна! – окликнул Лодочник девушку, будто старого знакомого. – Что, снова устроила свидание со смертным?
Саша от неожиданности чуть не споткнулся. Статуя заговорила! Да ещё и таким тоном, будто упрекает Алёну в чём-то, о чём он не имел понятия.
– Иди, куда шёл, старый, – бросила та с ноткой раздражения. – А то пугаешь моего… спутника.
Лодочник фыркнул и стукнул веслом по земле. Встревоженная рысь зарычала, направившись в сторону Алёны.
– Гляди, чтобы твой «спутник» не стал рыбьим кормом! – крикнул Лодочник.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71782717?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ангелина Гребенюк
Тип: электронная книга
Жанр: Мистика
Язык: на русском языке
Стоимость: 0.01 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 19.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Саша всегда любил Гомель зимой: заснеженные улицы, тиканье часов на башне дворца Румянцевых-Паскевичей, лунный свет, отражённый в тёмных водах Сожа. Но однажды, выйдя ночью фотографировать реку, он услышал зов, от которого заледенела кровь. Говорят, на том месте, где он стоял, когда-то утонула девушка, и с тех пор заводь стала проклятой. Прежде чем успеть отступить, лёд под ним треснул, и он ушёл под воду.