Ангел Автострады
Ангел Автострады
Екатерина Григ
Они встретились на промерзшей трассе: обычная старшеклассницы и «ненормальный» хранитель. Случайность стала судьбой: несмотря на, казалось бы, полную несовместимость, жизнь постоянно кидает их друг к другу. Но даже сильное чувство – вовсе не гарантия счастливого будущего. Да и можно ли надеяться на что-то, если против вас – целый мир, а в помощниках – ангел смерти? Все говорят, нельзя. Но попробовать все-таки стоит…
Екатерина Григ
Ангел Автострады
Пролог
Я не помню, кем был и не знаю, откуда взялся: закрываю глаза – ничего. Цветные образы поблекли, будто выгоревшие стекла в старом картонном калейдоскопе. Чем больше проходит времени, тем прозрачнее они становятся. Это хорошо. Это значит, когда-нибудь я освобожусь – от сомнений, сожалений и страха. И мы наконец-то будем только вдвоем: Дорога и я. Хранитель Автострады.
***
Комья снега обрушились с макушки дерева – зябко сегодня. Зима случилась на месяц раньше: землю укутало белым пушистым покрывалом в один момент. На этот раз обошлось без грязной каши и гололеда.
Люблю это время: трасса становится чистой и яркой, как сияющая нить. Хорошо бы лететь сквозь темноту вдоль нее, навстречу снежинкам, полностью растворившись в ночи. Хорошо бы. Но не сейчас. Был сигнал: что-то случится, а раз сигнал – значит, сегодня я занят.
Уселся поудобнее: ветка сосны спружинила, стряхивая остатки снега. Ворона, мирно дремавшая парой метров ниже, недовольно каркнув, сорвалась с места, ухнула вниз, в темноту. Прости, подруга, знаю, что помешал, но я здесь по делу.
Сохраняя равновесие, взмахнул крыльями. Да, крылья. Неожиданно? Пожалуй. Но так уж повелось: каждому хранителю положены крылья. Закон такой, с незапамятных времен. Зачем – не знаю, но в целом, штука удобная – летать можно, или трансформировать. В одежду, например.
Вот только левитировать я умею безо всяких приспособлений, да и не мерзну: сырость чувствую, сквозняки, но лишь как факт – холод и слякоть не приносят мне дискомфорта. Наши говорят: это ощущение – память из прошлой жизни. Рудимент, вроде крыльев.
…Стоп, кажется, вот оно: вдалеке, рассекая тьму, мчится красный автомобильчик. Он еще далеко, но я уже знаю, что угадал. Вот – цель. Приближаю изображение, всматриваюсь: за рулем… девчонка? Откуда она здесь? Лет семнадцати, худенькая – совсем подросток. Пепельные волосы, бледная кожа, а в больших темно-серых глазах… ликование. Слезы и восторг. Счастье. Имя которому – Дорога.
Все ясно. Это – мой человек. И мне ее защищать.
Темноту вдали разрезал свет фар. Рановато – по моим подсчетам, она не может так быстро ехать. Нет, ошибся – фура. Ползет будто гигантская черепаха через заснеженный лес, километров шестьдесят, не больше. А девчонка где-то сзади, сейчас догонит и повиснет на хвосте.
Да, вот она. Снова приближаю изображение: надо же! Угораздило ее: старенькая «Таврия» на издыхании, хорошо бы дотянула до города, а это без малого – сотня верст.
…что же ты делаешь, смертная?
Девчонке надоело тащиться сзади, красный автомобильчик рванул «в обход». Водителю фуры такой расклад не понравился – он поддал газку, слегка рульнул влево. Девчонка переключилась на третью и вжала педаль в пол. На встречке – пока еще далеко – показались огни. И тут я увидел будущее.
…В двигателе машины клинит шестеренку помпы, рвется ремень, автомобильчик теряет скорость. Она все еще отчаянно жмет на газ, а ее глаза уже слепнут от дальнего света большого автобуса.
Дальше все как всегда, «по сценарию»: искореженный металл, крики, боль, кровь, огонь, мигалки, врачи, больница, «Простите, мы не успели».
Странно, что Моро до сих пор не объявился. Или – это знак?
Я ринулся вниз – лицо обожгло ветром, – наперерез прямо к фуре, слегка придержал ее, а потом на полной скорости подтолкнул «Таврию». Успел! Автомобиль выскочил вперед, а девчонка – молодец! – вырулила на обочину. Там и притормозила.
Фура с воем пронеслась мимо, прогрохотав, скрылся вдали автобус, девчонка осталась одна. Что дальше?
Поднялся повыше, прислушался: она пыталась завести двигатель – тщетно. Что ты шепчешь, зачем уговариваешь – машине кирдык. Телефон есть? Звони друзьям, родителям кому-нибудь-там-еще, пусть спасают, сколько можно с тобой возиться?
Словно услышав, девчонка вытащила из кармана телефон. Включила фонарик и выбралась наружу – длинные волосы разметало ветром. Откинула крышку капота, уставилась на двигатель. Посмотрела, нырнула в салон, вернулась. Что это? Зачем тебе свечник? Вот упрямая!
И тут рядом притормозил «Жигуль».
Как я не заметил их раньше? От них несло – опасностью, насилием и смертью. Заведенные, агрессивные, ищут приключений. Не нужно быть хранителем, чтобы понять: и водитель, и пассажир – в доску. Как раз до такой степени, когда все трын-трава, главное – рефлексы.
– Смотри, кто тут у нас!
– Тебе помочь, сладенькая?
Девчонка растерянно улыбнулась, и, прижав свечник к груди, отступила. Чуть не упала, по колено провалившись в сугроб. Парни заржали.
…Ну всё, мой выход.
Глава 1
Так и знала, что встряну – было с утра мерзкое предчувствие, сердце обрывалось и перехватывало дыхание. А потом еще раздавленная кошка на выезде из Аннинска – жуткое зрелище, плохая примета из моего личного набора примет. Впрочем, я думала, будет хуже. Хотя… ну что может быть хуже, чем встать вот так на морозе посреди трассы? Ладно, хоть под фуру не влетела, а ведь могла – машина почти встала, только потом из последних сил рванула на обочину. Она меня никогда не подводит, хорошая моя. Теперь еще бы понять, почему заводится.
Включила аварийники, дернула рычаг капота, толкнула дверь и почти выпала на улицу. Ох, до чего же холодно! Еще вчера термометр показывал плюс три, а сегодня минус пятнадцать и все замело снегом. Так может быть только в Сибири – резкоконтинентальный климат… Ладно, ерунда, сейчас самое главное – завестись.
Я ни на секунду не допускала мысли, что машина сломалась – этого просто не может быть. Никакой паники, Алька, сейчас все заработает…
…А если нет? Так, молчи!
Хуже всего – родители не знают, где я. Мама в Питере, у нее очередной полугодичный контракт с рекламным агентством. А папа уехал к другу на дачу погостить. Там речка рядом: зимняя рыбалка и все такое. Взял с меня клятвенное обещание, что не буду сильно гонять, и со спокойной душой свинтил. Еще бы, разве могло ему прийти в голову, что дочь уедет за триста километров? Да-а-а, боюсь разборки мне не избежать.
Плюс ко всему еще и знакомые – теперь точно начнется: «мы тебе говорили, на этой развалюхе ездить нельзя, не позорься со своим «Запорожцем». Что б они понимали в дорогах и машинах…
Ох, а ведь отец может «Таврию» отобрать – за обман… Нет, даже не думай об этом, Алька, лучше делом займись.
Откинув крышку капота, я заглянула под нее. Папа говорит: если машина не заводится, сначала надо проверить свечи. И что тут у нас? На первый взгляд, выглядит обычно, но кто его разберет? Метнулась в кабину, достала свечник, вернулась на свой «пост». Наклонилась над двигателем, дернула провод с одной из свечей, крутнула ее ключом. Серо-белый цилиндрик пошел легко, как по маслу, несколько оборотов и – выскользнул из гнезда. Теперь бы еще выяснить, рабочая свеча или нет. Рассмотрев ее со всех сторон, я поняла, что не понимаю – ни-че-го. И неудивительно, ведь ремонтом машины всегда занимался отец, я технической стороной никогда не интересовалась. И попробуй теперь разберись, чем отличается «живая» свеча от «мертвой».
Почувствовав приближение паники, постаралась отбросить плохие мысли. В конце-концов, у меня есть запасной комплект, буду менять свечи по очереди – вдруг чудо случится и «Таврия» заведется.
Размышления прервал шум мотора: прищурившись, я уставилась на трассу. Ждать пришлось недолго – из темноты показался «Жигуль». В автомобиле орала музыка и двигался он на удивление медленно: решись я – успела бы выскочить на дорогу, проголосовать и попросить у водителя помощи. Но, справившись с первым порывом, я приказала себе оставаться на месте. Ночь, лес, кроме меня ни души – мало ли что. Снова склонилась над двигателем – как можно ниже – может, не заметят?
Зря старалась. Водитель все равно притормозил – полюбопытствовать, а потом заметил – меня.
Дверь «Жигулей» приоткрылась, от музыки зазвенело в ушах: что-то попсовое, в ночной тишине загремело эхом со всех сторон. Сначала обрадовалась – все-таки первые встреченные мною люди в этом лесу, но мгновением позже поняла: вот теперь-то я точно… влипла.
Они были пьяны – оба. И похожи, как братья – дурной огонек в глазах, крепкие, коренастые, бритоголовые, один чуть выше другого. Несколько мгновений незнакомцы рассматривали меня, потом синхронно осклабились.
– Серый, ты посмотри, кто тут у нас есть! – Заорал тот, что пониже, пихнув приятеля локтем, – У-ти какая, киса! Тебе помочь, сладенькая?
– Давай, Паха, в машину ее, – подхватил второй. – Девочку согреть надо… растереть, приласкать!
Парни заржали и двинули ко мне.
– Н-нет, спасибо… – я отшатнулась назад и по колено провалилась в сугроб. Это показалось им особенно забавным:
– Ты нас боишься? – проблеял высокий, – Не бойся, мы будем очень не-е-ежными.
Они схватили меня за руки, выдернули из снега, подтолкнули к «Жигулям». От ужаса замутило, свечник упал под ноги, я рванулась от них, вцепилась в дверь «Таврии».
…И тут появился он.
Я так и не поняла, откуда в этом кошмаре возникло еще одно действующее лицо – парень словно вышел из воздуха. Или, если быть точнее – из леса. Он двигался в сторону дороги легко, не проваливаясь в сугробы, словно снег сам выталкивал его на поверхность. В тоненькой курточке, джинсах, кроссовках, высокий и хрупкий – не чета пьяным гопникам. Но, несмотря на контраст, напуганным он не выглядел. Остановившись, парень прищурился и, кивнув мне, как старой знакомой, спросил:
– Что здесь происходит?
– Это еще кто?
Серый и Паха тупо воззрились на незнакомца.
– Ты че пришел? Тебе че надо?
Он снисходительно улыбнулся и медленно, словно детям, объяснил:
– Я – ее друг. Мы торопимся. Да и вам пора – домой, баиньки.
– Че ты сказал? – взвился Паха, – Жить надоело?
Незнакомец повернулся ко мне и кивнул в сторону «Таврии».
– Иди в машину, Аля. Замерзнешь
Ужас стал отпускать, как оглушенная, я побрела к пассажирской дверце. И вдруг споткнулась на ровном месте: Как он меня назвал? Откуда он знает?!
Захлопнув дверь в кабину, уставилась в окно. Казалось, все трое мирно беседуют: мой спаситель что-то тихо говорит, а те, даже не думают спорить, лишь кивают часто-часто, как послушные ученики.
Разговор длился недолго – всего пару минут. А потом незнакомец, замолчав, повернулся к «Таврии». И тут случилось невероятное – Серый бухнулся на колени и… попытался поцеловать ему руку. Это стало последней каплей – я немедленно провалилась в забытье.
Не знаю, сколько времени прошло, когда я очнулась, на улице по-прежнему царила темень, в салоне стало холодно и заидневели стекла. Несколько мгновений я лежала без рассматривала стертый крапчатый потолок, потом встряхнулась и попыталась сесть. Не получилось – кто-то удержал меня за плечо.
– Лежи!
Оказалось, незнакомец был тут же: расположился на водительском месте, откинув спинку сиденья.
– Что происходит?! – пытаясь вырваться из его хватки, воскликнула я. – Ты кто такой, откуда взялся?
– Много будешь знать, состаришься, – отрезал он. – Лежи, говорю. У тебя обморок был, нужно время, чтобы восстановиться.
– Мне ехать надо, – упрямо заявила я, снова дернулась и, наконец, освободилось. В вертикальном положении голова слегка закружилась, но я решила не обращать внимания. – Мотор заледенеет, потом вообще не заведешь.
– Совсем забыл, – поморщился парень, – Так и быть, посмотрю твою колымагу.
Он исчез так же внезапно, как и появился – только дверь хлопнула, впустив внутрь очередную порцию холодного воздуха.
Я подождала чуть-чуть, и двинула за ним.
– Что там случи… – я не успела договорить, из-под капота полыхнуло.
Бежать-бежать-бежать – заколотилось в висках, но ноги одеревенев, вросли в снег. Я зажмурилась, буквально кожей почувствовав, как сейчас горячий воздух опалит лицо, и… ничего не случилось.
– Интересно, ты всегда лезешь, куда тебя не просят? – насмешка в его голосе, как стакан холодной воды за шиворот. Кажется, он начинает меня раздражать.
– Что это было? – я с опаской открыла глаза, и тут же снова зажмурилась – от яркого света.
– Фонарь! Только не говори, что ни разу в жизни фонарей не видела!
Он подтолкнул меня к машине:
– Поехали уже!
Как ни странно, «Таврия» завелась с полоборота – даже не пришлось дергать «шляпку» подгазовки. Двигатель уютно заурчал, пропал и стук, сопровождавший меня всю дорогу от Аннинска.
– Как ты это сделал? Мне казалось, придется свечи менять
– Свечи, – фыркнул он. – Со свечами тут как раз все в порядке.
– Тогда что не так?
Я снова почувствовала раздражение, но тут же подавила его. Все-таки мой спаситель – и с гопниками разобрался, и с машиной.
– Так, одну деталь надо было подправить ….
Он чуть улыбнулся и пожал плечами.– Ты, наверное, хорошо разбираешься в автомобилях?
– Приходится…
Отвернулась к окну и поинтересовалась невпопад:Мы замолчали. Я искоса рассматривала своего спутника. Только сейчас в машине, я заметила, что он не такой уж хрупкий, каким показался вначале. Скорее – жилистый: широкие плечи, крепкие руки, сильные длинные пальцы. Встреть я его при других обстоятельствах – обратила бы внимание. С виду – мой ровесник: высокий лоб, ярко выраженные скулы, верхняя губа чуть тоньше нижней, волевой подбородок – внешность запоминающаяся. А вот какого цвета глаза – так и не поняла, не успела заметить. Да он и не смотрел на меня – казалось, полностью погрузился в свои мысли. Во взлохмаченной темно-русой шевелюре блестели капельки воды: мне почему-то захотелось стряхнуть эти бисеринки, коснуться его волос, понять, какие они на ощупь. Вот наваждение!
– А почему без шапки?
– Капюшон, – без запинки ответил он – будто ждал вопроса. И тут же сменил тему. – Ты еще долго сидеть собираешься? Двигатель нагрелся…
И правда, стрелка термометра подобралась к семидесяти. Надо ехать, а то так и простоим тут до утра
Я включила первую передачу и осторожно направила машину на проезжую часть. Слава Богу. Кажется, на сегодня приключений больше не предвидится.
Снова дорога, снежинки сквозь темноту летят навстречу, бросаются на ветровое стекло и время от времени кажется – я тону в звездном небе. А мир – это стеклянный шар со снегом, который кто-то там наверху встряхивает себе на потеху. Мы – лишь крохотные песчинки в этом огромном шаре Вселенной. Настолько крохотные, что бесконечности нет до нас никакого дела. Поэтому мы абсолютно свободны. Свободны по-настоящему – здесь, на трассе. И так хочется, чтобы дорога не кончалась – никогда, чтобы можно было вот так, просто ехать, ехать и ехать – всю свою жизнь…
– Ехать всю жизнь без передышки, пожалуй, тяжко. Но по остальным пунктам я с тобой согласен.
Я очнулась – попутчик скрестил руки на груди и рассматривал меня в зеркало. Неужели я говорила вслух? Кошмар! Что он обо мне подумает?
– А ты не подслушивай чужие мысли, – огрызнулась я. – Это не твое дело.
– Как же, «не подслушивай», – он широко улыбнулся, – А если ты транслируешь мысли на полную громкость? Мне что, уши затыкать?
– Мог бы и заткнуть. И вообще, я до сих пор не знаю, кто ты такой и куда едешь.
– Мне кажется, ты слишком рассеянная. Если бы я не подал голос, вообще забыла бы о том, что я здесь.
Он издевается? Да, я часто ловлю ворон, но ему какое дело?
– Мне кажется, или ты увиливаешь от ответа? – передразнила я.
– Ничего я не увиливаю, – возмутился он. – Я – Ан… Андрей.
Ага, Андрей. Уже что-то. Главное, не дать ему опомниться!
– А в лесу что делал?
– Ждал… то есть, ехал… то есть – шел.
Я хмыкнула:
– Мне кажется, или ты еще не определился? Путано излагаешь.
– Я ехал автостопом, – быстро ответил он, – У нас это называется «шел». А в лесу ждал машину, чтобы остановить и двинуться дальше. Такое объяснение годится?
А спаситель-то мой кажется из неформалов. Автостопом ездит… Ладно, продолжим.
– Допустим, годится. А ехал куда?
Он нахмурился.
– Мне ка-жет-ся, или это допрос?
– Кажется. Я имею право знать, кого везу.
– Хорошо. Я ехал туда же, куда и ты – в Озерск.
– А откуда ты знаешь, куда я еду?
– Номера твои видел, вот и знаю.
– Мне кажется, или все это очень подозрительно?
– Мне кажется, хватит уже этого «мне кажется»! – отрезал он. – Прекрати строить из себя следователя. В конце-концов, это я тебе помог…
– Ладно, – согласилась я. Действительно, какая разница? Тем более, мне сейчас не помешает защитник – достаточно вспомнить, что произошло…
– Только… можно еще один вопрос?
– Давай! – Кивнул он.
– Откуда ты знаешь мое имя? Этого на номере не написано!
Попутчик с недоумением уставился на меня.
– Не знаю я, как тебя зовут. Как раз хотел спросить.
– Ну, как же, ты сам сказал: «Иди в машину, Аля», там, в лесу.
– Тебе показалось. Кажется, ты сильно испугалась… Алла?
– Александра, – поправила я. – Можно Саша, можно Шура, а можно – Аля. Мне так больше нравится – меня так мама называет…
Разговор сошел на нет. Я следила за дорогой, а он безучастно смотрел в окно, казалось его мысли далеко-далеко. Не сбавляя скорости, поменяла диск в плеере. Из колонок послышались аккорды фортепиано – перешептывание дождя, всплески воды, птичьи трели, шелест листвы, пряный запах травы и глоток свежего воздуха на рассвете…
– Что это? – очнувшись, прошептал Андрей.
– Юирума. Он из Кореи. Мне кажется, эта музыка – самое лучшее для ночной трассы.
Он кивнул, подкрутил громкость и баланс, откинулся на спинку сиденья и уставился на дорогу. Или – В Дорогу?
Время от времени мне чудилось, что мой попутчик уснул, но каждый раз повернувшись к нему, я видела блеск в его глазах – из-под тени мохнатых ресниц. Слезы? Не разобрать…
Так мы въехали в город. Домой.
Нас встретил свет фонарей, заснеженные деревья и пустынные улицы. Дорога огибала озеро – центральную точку маленького городка, расположенного в сибирской тайге.
Я убавила звук и повернулась к Андрею:
– Куда тебя везти?
Он очнулся: поморгал, слегка встряхнулся, расправил плечи.
– Давай к тебе.
Что этот парень о себе возомнил?
– Ты хочешь сказать…
– Хочу сказать, что собираюсь тебя проводить, а не то, что ты подумала. – усмехнувшись, заявил он. – А то вряд ли без приключений доберешься.
– Это еще почему?
– Интуиция подсказывает. Не удивлюсь если ты в волчью яму попадешь… Посреди мегаполиса.
– В мегаполисе ям не бывает, – буркнула я. – Только канализационные люки.
– Это еще хуже, – серьезно заверил он.
Я фыркнула и надулась – больше для вида. Сама едва сдерживалась, чтобы не улыбаться. Очень не хотелось расставаться с Андреем. Не сейчас: хотя бы еще несколько минут… Мне казалось, я смогу понять, что в нем так завораживает. И еще – почему его лицо кажется смутно знакомым? Казалось, напрячь память – и я смогу ухватить за краешек какой-то давний сон. Но старания оказались тщетны – видение ускользало, жутко захотелось спать. Тут мы и приехали.
Погасила фары, захлопнула дверь, ткнула в брелок сигналки – машина вскрикнула, мигнув поворотниками, – перекинула сумку из одной руки в другую, обернулась к нему:
– Ты сейчас куда?
– Мне тут близко – пара дворов.
Он махнул рукой в сторону просвета между домов, накинул капюшон.
– Еще увидимся.
– Уверен? – спросила я. Интересно, услышал ли он, как предательски дрогнул мой голос? По выражению лица не поймешь. Надеюсь, что нет.
– Уверен, – улыбнувшись, ответил он. – Интересно узнать, как ты оказалась на трассе посреди ночи. Моя очередь устраивать допрос.
Коротко кивнув, он зашагал в сторону соседнего двора. На выбеленной аллее, в свете фонарей, его силуэт показался странно зыбким, а над плечами словно колыхались сгустки тумана: марево в виде крыльев из-за снегопада – игра света и тени. Обман зрения, но красиво.
Задрав голову, я уставилась в темное небо. Подсвеченные лампой снежинки падали прямо в лицо, казалось, нет больше ни верха, ни низа, казалось, я лечу.
Неожиданно я почувствовала себя невыносимо счастливой.
Глава 2
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Луна освещает путь – километры и километры ночной трассы. Мы идем уже очень долго – несколько часов. Или дней? Не знаю. Все время прямо – точно посередине автострады – рука к руке. Ветер качает мохнатые ветви темных сосен, выстроившихся вдоль дороги, словно почетный (похоронный?) караул. Мне не холодно, нет, единственное неудобство – растрепались волосы, они все время падают на глаза, щекочут лоб, но я даже не пытаюсь их убрать – боюсь. Кажется, одно неверное движение и тот, кто рядом, исчезнет, растворится в воздухе, пропадет, как мираж – навсегда. А я не могу, не хочу, не имею права его потерять.
Адски болит спина, мне едва удается передвигать ноги. Прищурившись от набежавших слез, я вглядываюсь вдаль: неужели? ДА! Горизонт слегка светлеет, меняя цвет – на нежно-розовый: еще не утро, только намек на него. Усталость внезапно сходит на нет. Я прибавляю шагу. Он – за мной. Кажется, осталось совсем чуть-чуть, но – свет (фары?) бьет по глазам, а барабанные перепонки взрываются диким грохотом.
Небо падает – прямо на нас.
Где я? Что со мной? О нет, зачем так шуметь? Я рывком села в постели, заткнула уши. Кошмар! Кого несет в такую рань?
В дверь колотили так, будто по всей стране объявили тревогу: землетрясение, цунами, пожар на худой конец. Кажется, тебе что-то снилось Алька? Забудь. Не пытайся вспомнить – не получится. Не дадут.
Застонав, я сползла с кровати. Пару секунд сидела на полу, пытаясь проснуться, потом поднялась, накинула на плечи одеяло и, с тоской взглянув на постель, поплелась к двери.
Замок скрипнул, открываясь, и… меня моментально снесло вглубь коридора. Кто тут говорил о стихийном бедствии? Вот оно – собственной персоной. Моя подруга Светка Лузан – ураган, самум и народные волнения в одном лице.
– Ты чего трубу не берешь? – с порога заорала она, скидывая пуховик. – Я тут чуть не рехнулась: думала, тебя убили, прикопали на трассе и снасильничали!
– Вот именно в таком порядке? – невинно хлопая ресницами, поинтересовалась я.
– А ты пошути еще мне, зараза! – грозно крикнула Светка, замахнувшись шарфом.
– Не буду-не буду-не буду – отскочив, пообещала я.
– Ладно уж, на первый раз прощаю – сменила гнев на милость она, и, ухмыльнувшись, продолжила угрожающим шепотом:
– Но если еще раз такое повторится, секир-башка тебе, девочка. Андестенд?
– Поняла!
Светка, наконец развязала шнурки, бросила ботинки под дверь и бодро вопросила:
– Долго еще в коридоре мяться будем? Завтракать давно пора. У тебя жрать есть?
Она уплетала бутерброд за бутербродом, шумно прихлебывая чай. Всегда удивляюсь как в нее столько влезает – она же совсем худенькая: высокая, нескладная, с короткими темными волосами. Карие широко посаженные глаза жирно обведены черным карандашом, черные же ногти и губы, а в ноздре – пирсинг – экстремалка, одним словом. В классе ее считают пацанкой. Так повелось с младшей школы: еще пару лет назад Светка вечно встревала в драки и обычно выходила из них победительницей. Теперь она в кулачные разборки уже не лезет, но ее боевому духу это нисколько не мешает. А я у нее вроде подшефной – ведь «такому задохлику, как Алька, просто необходимо твердое плечо».
– Слушай, Светка, а если у меня появится парень, кого ты опекать будешь?
Сама не ожидала, что этот скажу это вслух – слова словно вырвались на свободу.
Она закашлялась, поперхнувшись, долго отплевывалась, а потом одним глотком допила чай и уставилась на меня.
– Не понял… Ты что, прЫнца нашла?
– Нет, что ты, – пробормотала я. Всегда пасую перед ее напором, – Просто почему-то подумалось…
– Просто так только тараканы плодятся, – с умным видом заявила она. – А разговоры о парнях с бухты-барахты никто не заводит. Давай выкладывай!
Я замялась. Рассказать Светке про пьяных гопников? Так она меня со свету сживет. Лучше не буду.
– Ну, понимаешь, я вчера с одним человеком познакомилась…
– Ох ты, неужели ж наконец-то чудо случилось? Где познакомилась? На концерте?
– Да нет же, я тебе говорю, вчера, – нетерпеливо прервала ее я, – А концерт, если помнишь, позавчера был.
– Везет же некоторым!!! Мэта своими глазами увидела, да еще и парня нашла, – Светка тяжело вздохнула, – А я опять все каникулы телевизор смотрела.
Интересно, кого она пытается обмануть? Уж я-то знаю: все эти дни она суетилась возле бабушки Ани – единственного родного человека. Родители Светки погибли в автокатастрофе, когда она была еще совсем маленькой. Тогда люди из опеки предлагали Анне Егоровне сдать внучку в интернат, но та отказалась наотрез. Поднимала как могла – жили вдвоем в тесной «однушке» на крошечную пенсию. И хоть было тяжело, человека из Светки она все-таки сделала. Я могу это подтвердить – как лучшая подруга.
А в последнее время баба Аня слабеть начала: то давление, то сердце. На днях простыла – вот Светка со мной и не поехала, осталась ухаживать. А она в Мэтта по уши влюблена… Помню, с ней чуть инфаркт не случился, когда по телевизору впервые проанонсировали концерт. Рок-звезда мирового масштаба в нашей глубинке – такое в жизни бывает только раз. Ради этого стоило преодолеть расстояние в триста километров. Помню, мы с подругой в красках представляли, как поедем по трассе (это было обязательной частью плана – я настояла), а потом оттянемся на концерте. А во время финальной песни Светка прорвется через охрану (я знаю, у нее бы получилось) выберется на сцену и вручит Мэтту букет кроваво-алых роз.
Мечты-мечтами, а в действительности все вышло иначе. Я из солидарности хотела остаться дома, но подруга заявила, что такой благотворительности не потерпит. Пришлось ехать без нее. Правда, Светка нашла мне попутчиц. Две ее приятельницы Лизка и Алиска – громкоголосые хохотушки, несмотря на отсутствие родства, как близнецы похожие друг на друга – полненькие, русые, зеленоглазые, поехали вместе со мной. С ними, конечно, было весело, но совсем не так, как со Светкой. Подозреваю, что, навязывая мне попутчиц, она не столько о девчонках заботилась, сколько боялась отпускать меня без сопровождения. Просчиталась – туда я подружек довезла, а обратно пришлось ехать одной – девчонки решили задержаться в Аннинске. Почему бы и нет? Они-то ездили на концерт совершенно легально. Это только мне придется скрывать свое путешествие. Кстати, надо срочно избавиться от компромата.
– Ой, я же тебе мерч привезла! Сейчас принесу!
Я умчалась в комнату, она осталась на кухне – пристраивала остатки копченой колбасы на хлеб.
– Вот, смотри, мы тебе даже автограф раздобыли!
Светка выхватила плакат и жадно уставилась в широкий росчерк, исполненный синим маркером – прямо под фотографией.
– АААААА! Автограф Мэтта! Ты – чудо! Я твой вечный должник!
– Ну, положим не мой, – улыбнувшись, возразила я. – Это Лизка с Алиской раздобыли – полночи под дверями зала стояли. Я-то спать пошла, мне концерта хватило… Думаю, честнее было бы, если бы на моем месте оказалась ты. Я Мэтта могла и в записи послушать.
– Вот только не говори, что тебе не понравилось. Это просто невозможно, или ты мне больше не подруга!
– Ну, конечно, понравилось, – поспешила ее успокоить. – Просто тебе это было нужнее.
– Ты мне зубы не заговаривай, – хмыкнув, резко переменила тему Светка. – Мы про твоего нового хахаля говорили. Что за чел? Опа, ты что, покраснела?!
Я почувствовала, что у меня пылают щеки и уши.
Спустя десять минут она знала абсолютно все. Есть у Светки такой талант – выведывать даже самые мельчайшие подробности. Мне кажется, из нее вышел бы неплохой следователь: по крайней мере, меня она «колет» на раз
– Ты что, даже не узнала, где он живет?
Мы перебрались в комнату, Светка тут же плюхнулась на кровать..
– Не понимаю, – проговорила она, подтягивая под себя обе подушки. – В кои-то веки на горизонте возник симпатичный парень, буквально-таки спаситель-супермен, а ты его упустила. Нет, Алька, ты точно больная. Больше я тебя одну никуда не отпущу!
– Больше такого и не встречу, – прошептала я и зажмурилась. Перед глазами снова возник темный силуэт: растрепанная прическа, широкие плечи, изящный профиль…
Доктор, это излечимо?
Глава 3
Я как всегда, опаздывала: вчера весь день провалялась с книгой, только ближе к полуночи вспомнила, что приезжает отец, и не мешало бы приготовить обед. Провозилась пару часов – так и не поспала толком.
Еще днем Светка звала меня погулять, но потом позвонила Анна Егоровна: из-за снегопада у нее поднялось давление. Она просила прийти – конечно, подруга тут же сорвалась. Но я не расстроилась: выходить из дома не хотелось. Признаться, где-то в глубине души я надеялась, что вдруг зазвонит телефон и я услышу знакомый с хрипотцой голос. Зря: сказок не бывает, да и номер случайному попутчику я не давала. Наверное, Светка права: я – растяпа.
Вот уже и школа: что там у нас первым, алгебра? Я ускорила шаги. В гардероб ворвалась вместе со звонком: динамик орал «Тореадор, смелее в бой», я на бешеной скорости, под обличающим взглядом вахтерши сбросила пальто, сунула его гардеробщице и рванула наверх: почему я всегда опаздываю?!
Шаги по коридору отдались гулким эхом. Я легонько толкнула видавшую виды дверь и бесстрашно шагнула вперед.
– Кого я вижу! Гарус!
Конечно, мое появление не могло остаться незамеченным. Математичка поправила очки и словно на инфузорию в окуляр микроскопа, уставилась на меня через толстые линзы.
– Ирина Аркадьевна, я…
Выдавить стоящее оправдание не получилось – кажется, во время каникул мозги окончательно заржавели.
– Молчите, Гарус, вы портите все впечатление, – с ехидством произнесла она. Высокая, сухощавая, всегда в костюме-двойке, еще в начале нового учебного года педагогиня-обладательница прозвища «Указка» выбрала меня мишенью – для острот, придирок и убийственного, на ее взгляд, юмора.
– Я как раз говорила про закономерности, так что ты появилась вовремя. Потому что Гарус и опоздания – вещи взаимосвязанные. Теперь у твоих одноклассников есть наглядный пример закономерности. Можешь садиться.
В классе захихикали. Низко опустив голову – чтобы из-за прядей волос никто не разглядел мои пунцовые щеки, я поплелась через весь кабинет. Присела за предпоследнюю парту, рядом со Светкой и потихоньку задвинула под стол рюкзак.
– Вот стерва старая! – прошептала мне на ухо подруга. – Людей троллит и торчит от этого!
Неопределенно пожав плечами, я открыла тетрадь. Мне не хотелось обсуждать происшедшее.
– Ты как всегда! Прощаешь всех, святоша, – горячо продолжила Светка, – А она тебя опять опустила ниже плинтуса. Да еще и перед новеньким!
Я непонимающе посмотрела на подругу:
– Каким новеньким?..
– …Может, Гарус мечтает поведать нам что-то об интегралах?
Я только сейчас заметила, что математичка стоит у нашей парты. Заставив себя жалко улыбнуться, помотала головой.
– В таком случае попрошу не вторгаться в учебный процесс! Не можете сказать что-нибудь стоящее, так хотя бы молчите! – процедила Указка, развернулась на каблуках и вернулась к доске. В это время Светка выдрала из тетради лист, что-то на нем нацарапала и придвинула ко мне.
«У нас новенький со смешной фамилией – Путник. Симпатичный. Откуда перешел, не знаю. Классуха сказала – из другого города. Обернись»
Я свернула бумажку и потихоньку оглянулась. На последней парте соседнего ряда сидел… мой позавчерашний спаситель. Андрей.
Он медленно поднял голову и в упор посмотрел на меня.
Наконец-то я разглядела, какого цвета у него глаза. Бирюзовые.
Остаток пары для меня стал пыткой. Я старательно изображала, что записываю под диктовку. Впрочем, несколько раз мне все-таки удалось незаметно посмотреть через плечо. Андрей выглядел невозмутимым. Он внимательно следил за перемещениями Указки, и казалось, ему все равно, что происходит вокруг. А вокруг творилось что-то кошмарное: появление новенького взбудоражило это тихое болотце – мой вечно сонный класс. Парни пихали друг друга локтями, кривлялись и строили угрожающие рожи: точь-в-точь самцы шимпанзе при появлении чужака; одноклассницы перемигивались игнорируя замечания Указки, хихикали тоненькими голосами. Даже мисс Гламур нашей школы – крашеная платиновая блондинка Каролина Пономарева, не оставила моего спасителя без внимания – рассматривала под разными углами отражение Андрея в зеркальце, обрамленном мозаикой из страз. При этом красотка наматывала на палец прядь блестящих волос и время от времени облизывала полные, красиво очерченные губы.
– Смотри-ка на леди блонд, – снова зашептала мне в ухо Светка. – Ишь как на новенького пялится! На перемене клеить пойдет – к бабке не ходи. Интересно, долго он ломаться будет? Жаль, следующий урок мы не вместе, чертов ин яз! Новенький, говорят в твоей группе… Ну ты же мне все расскажешь?
Я неопределенно кивнула и почему-то снова покраснела. Перед глазами появилась яркая картинка: мой попутчик, прислонившись к стене и улыбаясь только глазами, внимательно слушает Каролину, а та, продолжая крутить прядь, заливается соловьем.
В этой фантазии не было ничего неправильного – всё естественно, как природа. Перед очарованием мисс Гламур мало кто может устоять, так что забудь о своем спасителе, Алька. Хорошо, если теперь у него найдется время хотя бы поздороваться с тобой. Все правильно. Все нормально. Вот только откуда этот противный ком в горле?
Долгожданный звонок взорвал тишину. Монотонный говорок Указки из журчащего ручья моментально превратился в грохот воды на речных перекатах:
– Все меня слышали? На следующем уроке – контрольная!
Но перекричать нарастающий гул в классе она не могла. Тореадор рвался в бой – а вслед за ним торопились на свободу и замученные вычислениями выпускники. Указке ничего не оставалось, как нервно захлопнуть журнал и, печатая шаг, покинуть кабинет.
Я засунула учебник и тетрадь в рюкзак, потом долго возилась с замком: молния никак не хотела застегиваться.
– Привет, как дела?
Дыхание перехватило, я зажмурилась на секунду, глотнула порядочную порцию воздуха, открыла глаза и решительно обернулась на голос. И тут же разочарованно выдохнула: передо мной стоял не Андрей.
– Как жизнь, говорю…
Марк Левданский. Моя старинная влюбленность – короткая, правда, как его стриженные светлые волосы. Симпатичный, неглупый, уверенный в себе. Причем, уверенный вполне обоснованно – на его блестящие карие глаза запало немало девушек в школе. В девятых-десятых классах Марка считают неоспоримым секс-символом. Говорят, записки оттуда приносят пачками. Смешно.
И кстати, что ему от меня нужно?
– Дела нормально. Ты что-то хотел?
Я попыталась улыбнуться, получилось неважно. Хотелось немедленно выскочить из класса и помчаться на второй этаж – к кабинету английского. Но у Марика были другие планы.
– Слышал, ты в Аннинск ездила?
Словно в первый раз, он внимательно разглядывал меня. Стало неуютно. Одновременно я почувствовала приступ злости: что же такое, чего вам всем от меня надо?
– Да ездила. И?
– Неужели на своей развалюхе? – произнеся это, он улыбнулся, чем разъярил меня еще сильнее.
– Не на развалюхе, а на машине, – отчеканила я. – Еще вопросы есть?
– Ты чего кипятишься? – поинтересовался он. – Я же просто спросил. А вообще, ты молодец. Не каждая девчонка сможет. И кстати выглядишь, здорово. Сегодня вечером что делаешь?
Не верю своим ушам! Он издевается?
– Кто?!
– Ты. Может, встретимся вечером?
Марк улыбнулся. С ума сойти. Это уж слишком.
– Может, и встретимся, – буркнула я и, схватив рюкзак, рванула мимо него к двери.
По лестнице пронеслась за несколько секунд, еще минуту промедления я бы сейчас просто не вынесла.
В коридоре, у кабинета английского, притормозила, поправила волосы, попыталась выправить сбившееся дыхание. И спокойно пошла к двери. Возле класса никого из наших не оказалось – только детишки из младшей школы играли в резиночку. Я шагнула внутрь. Здесь уже собрались почти все, не хватало только двоих: Каролины и Андрея.
Внутри меня оборвалось, сердце ухнуло вниз, в висках заколотилось. Я поплелась к своему столу.
А чего ты, собственно хотела, Алька? На что рассчитывала? Ты и Принцесса школы – это даже смешно! Любой догадается, на кого падет выбор.
Дверь кабинета хлопнула так, что стекла в шкафах зазвенели. Я обернулась на шум: между рядов топала Каролина. Она швырнула учебники на парту, с грохотом отодвинула стул, плюхнулась на него. Лицо блондинки перекосилось, губы побелели. Но даже в ярости она казалась безупречно красивой. Я украдкой вздохнула.
– Снова проблемы? – насмешливый голос с легкой хрипотцой.
Резко обернулась. Радом со мной сидел мой спаситель.
Сердце бешено заколотилось и все, что я смогла – отрицательно качнуть головой. Нет проблем, все в порядке, не считая того, что я выгляжу ужасно глупо. Хотя, кажется, это уже никого не удивляет.
Пауза затянулась, а я все никак не могла оторваться от созерцания. Сегодня его лицо казалось осунувшимся и бледным. Не выспался? Бирюзовые глаза яркими пятнами выделялись на фоне призрачно-бледной кожи, линия губ изломана насмешливой улыбкой, а волосы – такие же взъерошенные, как и в первый раз.
– Откуда ты…
Остаток фразы утонул в грохоте. Я дернулась, инстинктивно повернувшись на шум: с соседнего ряда на меня с ненавистью уставилась Каролина. Несколько секунд опаляющей злобы… потом блондинка отвела взгляд, стала собирать ручки и карандаши, рассыпанные на столе.
– Что с ней?
Мне вдруг показалось: привычный мир рушится, будто карточный домик от рук шалуна. Сегодня мир сошел с ума?
– С ней все нормально, – ответил Андрей – Просто первый раз в жизни не получила что хочет.
– А именно?
– А именно – меня. В списке своих побед, разумеется.
Он заговорщицки подмигнул и раскрыл учебник.
– Что произошло? – резко спросила я.
– Да ерунда, ничего особенного.
Парень пожал плечами и уткнулся в тетрадь. Он думал, что я отступлю? Зря!
– И все-таки?
Андрей наклонился ко мне и заглянул в глаза. Я задохнулась от неожиданности, а он рассмеялся:
– Я в тебе не ошибся. Ты, наверное, из камня душу вытрясешь. Вот только кое-что ты забыла.
– Что?
Он усмехнулся:
– Следующий допрос – за мной.
Мои возражения Андрей не услышал: дурацкая мелодия про Тореодора опять возвестила о начале урока.
Больше мы не разговаривали. Он с преувеличенным вниманием слушал англичанку, я пыталась разобраться к себе. Было непросто – полный раздрай. Хорошо, спрашивать сегодня не стали: я вряд ли смогла бы ответить что-то связное, а свежая пара по ин.язу – не лучшее начало учебной четверти.
Но и это не все: я кожей чувствовала взгляды. Похоже, сама того не желая, оказалась в центре внимания. Держу пари, однокласснички сейчас в шоке. Гадают, что делает новенький рядом с серой мышью. Краем глаза я видела Каролину: та снова выудила из сумочки зеркальце. Теперь мисс Гламур изучала меня, покусывая губу и презрительно кривясь: видимо, мое отражение казалось ей не заслуживающим внимания. И, вот ведь какая штука – я была с ней полностью согласна.
Урок английского пролетел незаметно. Я торопливо покидала вещи в рюкзак и собралась бежать. Подальше от чужих глаз и моего спасителя – слишком мучительно было представлять неловкое молчание, нет уж, лучше бегство.
Андрей догнал меня на полпути к кабинету биологии: пошел рядом, как ни в чем не бывало.
– Мне кажется или ты пыталась удрать?
Вопрос застал врасплох. Я почувствовала, как теплеют уши, и ляпнула:
– Опять «мне кажется»? Это становится скучным.
– Пожалуй. Тогда расскажи, почему ты ездишь так далеко одна? Это гораздо интереснее.
– Тебе какое дело? – огрызнулась я.
– Никакого, – согласился он. – Просто хочу знать, почему мне пришлось тебя спасать.
Я замялась. В конце концов, он прав – за мной должок.
– Хорошо. Только… давай после уроков.
Я кивнула ему и ускорила шаги, но было уже поздно: у дверей меня дожидалась Светка.
Глава 4
Теперь еще одного допроса не избежать. Сговорились все, что ли?
Подруга ликовала: плотоядно улыбаясь, она распростерла объятия, и пошла навстречу. Я попыталась проскочить мимо, но не тут-то было – попалась как рыбешка в сеть, Светка накрепко вцепилась в мой локоть и поволокла в другой конец коридора. У окна остановилась и резко повернулась ко мне.
– Ну?
– Что – ну?
Я постаралась, чтобы мой голос звучал удивленно: мол, и представления не имею, о чем идет речь. Но Светку разве проведешь?
– Рассказывай! – нетерпеливо потребовала она.
– О чем? – Все еще изображая полное неведение, поинтересовалась я.
– Не прикидывайся! – рявкнула Светка, – Все ты прекрасно понимаешь! Говори, что у тебя с новеньким?
– Ни-че-го
– Не ври.
– Я же говорю, ничего… особенного, просто дошли вместе до биологии.
Светка наконец отцепилась от меня и разочарованно взвыла.
– Это все?
Скорчив печальную гримаску, я подтвердила:
– Представь себе!
И, отодвинувшись на безопасное расстояние, мстительно добавила: – Если не считать, что на трассе меня спас именно он!
Выпалив это, я показала Светке язык и поспешно ретировалась в кабинет: подберет челюсть и без меня.
Оставшиеся два урока она дулась: сидела рядом, нахохлившись, как воробей и с мрачным видом что-то чиркала на бумаге. А когда я смотрела на нее – отворачивалась. Во время перемены она уткнулась в свой пухлый истрепанный блокнот и стала быстро-быстро писать. Скорее всего, жаловалась «милому дневничку», какая я предательница.
Этот спектакль одного актера мне надоел, поэтому я прекратила всякие попытки заслужить прощение. А когда началась вторая часть лекции, попыталась слушать, как устроена клетка.
Цитоплазма, аппарат Гольджи, ядро, митохондрии… Хватило ненадолго – перед глазами снова встала заснеженная дорога, руль, ночной лес и мой случайный попутчик. А что, если бы я его не встретила?
Сердце болезненно сжалось, к щекам прилила кровь, голова закружилась.
Что это? Отходняк задним числом? …Я ведь действительно, была в опасности… Страшно даже представить, что случилось бы, не появись Андрей. А ведь я его даже толком не поблагодарила.
Я украдкой взглянула на своего спасителя: улыбается чему-то, склонившись над тетрадью.
Странный он все-таки: непонятно откуда появился да еще так прочно завладел вниманием. Почему мои мысли все время возвращаются к нему? И главное – как он оказался здесь – именно в моей школе, в моем классе? Совпадение, судьба или план? Хм, «план»… Чей? Ерунда в голову лезет – так и до паранойи недалеко.
Долгий печальный вздох прервал мои размышления. Светка захлопнула блокнот, положила голову на парту и уставилась в окно. Ее нижняя губа предательски дрожала, а глаза наполнились слезами. Ну вот, накрутила себя: «бедная, несчастная, одинокая», она это умеет. Невыносимо!
Рванув лист из тетради, я быстро написала: «Светка, не обижайся! Я все тебе расскажу. Просто… рассказывать нечего. К тому же, я смущаюсь о нем говорить. Почему-то…»
Подтолкнула записку к подруге, отвернулась. Сейчас она еще немного подуется, для проформы, а потом прочитает – уж я-то Светку знаю
Ну-ка, что она делает?
Так и есть: по мере прочтения лицо подруги светлело, а потом – и вовсе засияло. Она что-то быстро нацарапала под моей писаниной и вернула записку мне.
«Получается, ты на него запала? ;)»
Ну вот, опять. Одни романы на уме!
Покрутив пальцем у виска, я укоризненно покачала головой. Но, похоже, моя пантомима Светку не убедила. Захихикав, она подтянула к себе многострадальный листочек и сделала приписку:
«Короче, если не запала, то это – дело времени. Я сразу после урока домой, надо бабушку в больницу. К тебе попозже забегу. Обсудим»
Я вздохнула: теперь никуда не денешься. Вот только сама не знаю, что обсуждать-то? Мне бы в себе разобраться…
От школы до дома – минут пять хода: мимо девятиэтажек, аптеки и маркета, все время прямо по асфальтовой дорожке. Сейчас, правда, этого самого асфальта не видно – закован в белый панцирь зимы.
Снегопад закончился несколько часов назад, его сменил пронизывающий ветер. Тоска – серое небо, серые дома, серые люди. Я натянула капюшон, забросила рюкзак за спину, нос прикрыла ладонью: буду дышать через варежку – не так холодно.
– Замерзла?
Едва не подпрыгнула от неожиданности: рядом шагал Андрей.
Вот они, издержки капюшона – тепло, но совершенно не слышно, что происходит вокруг. Как в скафандре. Наверное, убивать будут – и то не сразу заметишь. Слегка разозлилась.
– У тебя привычка такая – выпрыгивать, как чертик из табакерки?
– Вообще-то от школы рядом иду, – усмехнувшись, пояснил он. – Говорил же, у тебя проблемы с наблюдательностью.
Ах ты… Я остановилась посреди дороги, повернулась к нему и, глядя прямо в глаза, процедила:
– У меня нет никаких проблем! Я самодостаточна. И в опеке не нуждаюсь.
Сказала и… испугалась: а если он и правда сейчас УЙДЕТ?
Сердце забухало, как отбойный молоток, ноги неожиданно стали ватными.
Только не уходи! Я больше не буду, я больше не, я… Я не произнесла ни звука. Смотрела на него снизу вверх, закусив губу.
Он внимательно, даже с каким-то беспокойством изучал мое лицо, а потом вдруг рассмеялся:
– Ты все-таки забавная. И так смешно разговариваешь сама с собой.
Я втянула воздух и недоверчиво уставилась на него.
– Кто разговаривает с собой?– пролепетала.
– Ты. Всю дорогу от школы бубнила себе под нос что-то про холод, ветер и мерзкую погоду.
Нормально. А я и не предполагала, что говорю вслух. Наверное, у меня с головой проблемы.
– Долго стоять будем? Холодно!
Андрей подтолкнул меня по направлению к дому и пошел рядом.
– Так что там с твоей машиной? – будто продолжая какой-то разговор, поинтересовался он
– В каком смысле?
– Ну, ты – школьница. Насколько я помню, школьники машины не водят…
Странный вопрос. Хотя ему-то откуда знать… Это мои одноклассники привыкли, что я вожу. А он – человек новый.
– Мне восемнадцать, и есть права – пояснила я. – Я старше всех наших: в третьем классе год пропустила. В аварию попала, потом в больнице лежала долго …
– И после этого ты водишь?
Еще один странный вопрос. Да я себе жизни без дороги не представляю!
– Вожу. У моего отца авторемонтная мастерская. А мама все время в разъездах. Я с двенадцати лет с ним в гараже. Он сам меня водить научил, и на день рождения машину подарил. Она, конечно, старая, зато на ходу. А на права я сама сдавала.
– Понятно. А как ночью на трассе оказалась?
– Ты действительно хочешь знать?Начинается. Опять все объяснять? Бессмысленно, не поймет. Как не понимают другие. Хотя…
Он кивнул:
– Хочу.
Ну что же, раз хочет…
– Дорога. Я не могу жить без дороги. Я чувствую зов дороги. Дорога для меня – ВСЕ…
Сказала – как в ледяную воду нырнула. Ну вот. Теперь и он будет считать, что я не в себе. Нормальные девушки не бредят дорогой.
До подъезда оставалось немного. Андрей молчал, молчание становилось все более тягостным. Похоже, ты добилась своего Алька. Он не будет тебе ни другом, никем. Кому нужны откровения психа? Ладно, рубить так рубить. Я остановилась у двери, и, уставившись на носки своих полусапожек, шепотом спросила:
– Ты считаешь… я сумасшедшая?
Молчит. Глаза наполнились слезами, я упорно продолжала изучать свою обувь. Что там? Царапинка? Нет – дырка. Дыра внутри меня. Пропасть. Пус-то-та. Секунды превращаются в месяцы, месяцы – в годы… Может он уже ушел?
Я подняла взгляд: Андрей был на месте. Он смотрел на меня. В его глазах были сострадание и … нежность?
– Понимаю, – сказал он.
Смахнул слезинку с моей щеки, кивнул и пошел – помахивая сумкой и ускоряя шаги.
Я смотрела ему вослед и улыбалась – совершенно по-дурацки.
Глава 5
Несколько минут я провозилась у двери – не могла попасть в замок ключом. Неудивительно, кто-то опять склептоманил лампочку на лестничной площадке. Потыкавшись, пальцем нащупала отверстие. Ключ вошел в скважину, повернулся, замок щелкнул. В образовавшуюся щель вывалилось облако пара. Я заскочила внутрь и чуть не захлебнулась в мешанине запахов: костра и пепла, промокших тряпок, крапивного шампуня и свежей рыбы.
Из клубов тумана выдвинулось громадное человекоподобное существо: силуэт казался зыбким…
Увидев его, завопила во все горло:
– Па-а-апка!
Подпрыгнула, зацепилась руками за могучую шею и повисла на нем, как мартышка на пальме:
– Папка, ты дома, ура!
Отец крепко обхватил меня за талию и закружил: коридор слился в размытую полосу.
– Еще, еще!!!
– Хватит!
Поставил на пол и, слегка щелкнув по носу, присел на пуфик.
– У меня в глазах темно! – пытаясь отдышаться, пожаловался он. – Вон, какая барышня выросла, а все, как в первом классе на шею кидаешься. Ты еще на плечи бы взгромоздилась.
– Ритуалы на то и ритуалы, чтобы их соблюдать, – назидательным тоном сказала я. – К тому же тебе полезно заняться спортом. Хотя бы таким.
– Давай, поучи еще отца!… – притворно нахмурив брови, начал он. Но так и не закончил – на его лице внезапно появилось выражение озабоченности.
– Скажи-ка, драгоценная дочь, а куда это ты на выходных моталась?
Внутри похолодело… откуда он знает?
– Что?
– А то, что у тебя номера заляпаны так, что кажется, будто их нет.
Вот я больная, а? Только слабоумный начисто протереть машину: «чтобы никто не догадался», и даже не взглянуть на номерник. Профессор маскировки, блин! Конечно, снежная каша, по которой я ехала полдня, налипла на номера и превратилась в ледяную корку. Ее, наверное, без скребка не отодрать…
– Ответишь?
Голос отца звучал не то, чтобы сердито – предостерегающе. И я принялась врать напропалую.
– Я пап, в Сосновогорск ездила. Меня уговорили, Светкины подружки – Лизка и Алиска. Им надо было по магазинам пройтись… шоппинг там… все такое…
– Шоппинг? – недоверчиво протянул отец. Понятно, версия, наспех состряпанная, показалась ему неправдоподобной. Во-первых, меня в магазины на буксире не затащишь. А во-вторых, никогда не любила Сосновогорск. Поняв, что еще пара вопросов и отец меня «срежет», затараторила:
– Они просили очень, у них там что-то намечается, нужно было подготовиться. В Озерске же вечно ничего не найдешь, а в Сосняке – магазин неплохой…
– А, ну да. Мода, – понимающе кивнув, ответил папа. – А себе ты что-нибудь прикупила?
Облегченный вздох: кажется, поверил.
– Да, конечно, сейчас покажу! – преувеличенно бодро воскликнула я и побежала в комнату. Теперь – проще простого: в шкафу у меня целая куча «ни разу не надеванных» тряпок – мама все время привозит что-нибудь из командировок: экстравагантные кофточки, ультракороткие юбки, туфли в стразах, и другие побрякушки. Она, конечно, знает, что такие вещи я никогда не решусь надеть, но надежды не теряет. Еще годик и мой шкаф разойдется по швам от избытка тряпок. Хотя сегодня они мне все-таки пригодились.
Я дернула с верхней полки какой-то пакет и потащила на кухню. Папа уже стоял перед раковиной и чистил рыбу: такой родной и уютный – босой, в спортивных штанах Адидас и футболке с Битлами. На мгновение я почувствовала угрызения совести.
Невовремя. Начала врать – так держись.
– Вот смотри!
Я помахала пакетом, и уже было собиралась ретироваться, но отец вдруг прервал работу, заинтересованно сказал
– Покажешь?
Такого подвоха от него я не ожидала! Отец никогда не интересовался, в чем ходит его дочь – лишь бы тепло и удобно. А тут внезапный приступ любопытства…
Вздохнув, я открыла пакет и вытряхнула на стол его содержимое. Папины глаза изумленно округлились.
…М-да…пожалуй, чересчур – даже для мамы. Очень странный выбор. Самой «выдающейся» деталью золотистой блузки оказалось изрядное декольте, обшитое по краю бисером. Такое же украшение оказалось на рукавах, – если можно назвать рукавами переплетение блестящих шнурков. А спинку, судя по всему, просто забыли пришить – блузка не рассыпалась на части только благодаря воротнику, шнуркам и пояску, застегнутому на блестящую пряжку сзади.
– Гм..хм… Это ты купила? Сама? – справившись с потрясением, наконец спросил отец.
Глубоко вздохнув, – куда деваться – я продолжила врать:
– Меня…м-м-м… девчонки уговорили. Сказали, идет. Скоро ведь Новый год – надо будет что-то на школьный бал надевать.
Я мысленно содрогнулась, представив себя в ЭТОМ. Ага, на балу. И, словно наяву т увидела лица одноклассников – у всех было одно и то же выражение: «интересно, под чем она?»
Отец, кажется, представил то же самое, поэтому, хмыкнув, нерешительно предложил:
– Примеришь?
А ведь я знала, что за все грехи рано или поздно придется расплачиваться. Вот только кто бы предполагал, что так скоро?
– Ну… хорошо.
Брезгливо подцепив за один из шнурков позолоченное убожество, я потащилась к себе – переодеваться.
После нескольких безуспешных попыток мне все-таки удалось влезть в этот чудовищный бред ненормального модельера. Из зеркала на меня мрачно взирала полуголая взлохмаченная девица. Короче, ужас.
В дверь затрезвонили.
– Ты кого-то ждешь? – крикнул из кухни отец.
– Не жду!
Еще раз крутнулась перед зеркалом. В принципе, терпимо. То есть, отец в новогоднюю ночь стерпит – особенно, если какую-нибудь накидку сообразить. А в школу я что-нибудь другое надену, там в таком виде появляться точно нельзя.
– И все-таки это к тебе, – снова крикнул папа. – Встречай.
И как это Светке удалось так рано освободиться? Переодеться бы… хотя, пожалуй, переживет. Посмотрим, насколько у нее крепкая психика
Поправив декольте, я растянула губы в улыбке и походкой записной манекенщицы направилась в коридор. Плечи назад, грудь вперед, нос к потолку, четче шаг…
– Смотри, Светка, я супермодель!
– П-похоже!
Боже! Кто это? Я съежилась под застывшим взглядом карих глаз. Левданский? Катастрофа! Убежать, спрятаться… Хотя нет, глупо. Я же в своем доме это он сюда пришел! Остановилась, скрестив руки на груди (стараясь прикрыть декольте), и мрачно поинтересовалась:
– Тебе чего?
– Н-ничего. Ты вообще-то сама согласилась встретиться, а теперь рычишь. – заметил Марк. – Ты всегда такая злюка?
– Когда я согласилась?
– Ну… Ты сказала: «Может, и встретимся», – напомнил Левданский.
– Может – не значит точно, – отрезала я.
Щеки главного школьного ловеласа заалели, будто от пары пощечин; он понурился, как мальчишка, что-то пробормотал, отвернулся и начал дергать ручку двери. Мне стало смешно и одновременно жалко его.
– Постой!
Прикоснулась к рукаву его куртки.
– Оставайся, так уж и быть. Только иди в гостиную,. Мне… переодеться надо.
Он неловко пожал плечами и стал снимать кроссовки. Стащил один, потом выпрямился и без улыбки заметил:
– Зря. Тебе идет.
– Не твоего ума дело, – буркнула я и поспешно скрылась в своей комнате.
Екатерина Григ
Они встретились на промерзшей трассе: обычная старшеклассницы и «ненормальный» хранитель. Случайность стала судьбой: несмотря на, казалось бы, полную несовместимость, жизнь постоянно кидает их друг к другу. Но даже сильное чувство – вовсе не гарантия счастливого будущего. Да и можно ли надеяться на что-то, если против вас – целый мир, а в помощниках – ангел смерти? Все говорят, нельзя. Но попробовать все-таки стоит…
Екатерина Григ
Ангел Автострады
Пролог
Я не помню, кем был и не знаю, откуда взялся: закрываю глаза – ничего. Цветные образы поблекли, будто выгоревшие стекла в старом картонном калейдоскопе. Чем больше проходит времени, тем прозрачнее они становятся. Это хорошо. Это значит, когда-нибудь я освобожусь – от сомнений, сожалений и страха. И мы наконец-то будем только вдвоем: Дорога и я. Хранитель Автострады.
***
Комья снега обрушились с макушки дерева – зябко сегодня. Зима случилась на месяц раньше: землю укутало белым пушистым покрывалом в один момент. На этот раз обошлось без грязной каши и гололеда.
Люблю это время: трасса становится чистой и яркой, как сияющая нить. Хорошо бы лететь сквозь темноту вдоль нее, навстречу снежинкам, полностью растворившись в ночи. Хорошо бы. Но не сейчас. Был сигнал: что-то случится, а раз сигнал – значит, сегодня я занят.
Уселся поудобнее: ветка сосны спружинила, стряхивая остатки снега. Ворона, мирно дремавшая парой метров ниже, недовольно каркнув, сорвалась с места, ухнула вниз, в темноту. Прости, подруга, знаю, что помешал, но я здесь по делу.
Сохраняя равновесие, взмахнул крыльями. Да, крылья. Неожиданно? Пожалуй. Но так уж повелось: каждому хранителю положены крылья. Закон такой, с незапамятных времен. Зачем – не знаю, но в целом, штука удобная – летать можно, или трансформировать. В одежду, например.
Вот только левитировать я умею безо всяких приспособлений, да и не мерзну: сырость чувствую, сквозняки, но лишь как факт – холод и слякоть не приносят мне дискомфорта. Наши говорят: это ощущение – память из прошлой жизни. Рудимент, вроде крыльев.
…Стоп, кажется, вот оно: вдалеке, рассекая тьму, мчится красный автомобильчик. Он еще далеко, но я уже знаю, что угадал. Вот – цель. Приближаю изображение, всматриваюсь: за рулем… девчонка? Откуда она здесь? Лет семнадцати, худенькая – совсем подросток. Пепельные волосы, бледная кожа, а в больших темно-серых глазах… ликование. Слезы и восторг. Счастье. Имя которому – Дорога.
Все ясно. Это – мой человек. И мне ее защищать.
Темноту вдали разрезал свет фар. Рановато – по моим подсчетам, она не может так быстро ехать. Нет, ошибся – фура. Ползет будто гигантская черепаха через заснеженный лес, километров шестьдесят, не больше. А девчонка где-то сзади, сейчас догонит и повиснет на хвосте.
Да, вот она. Снова приближаю изображение: надо же! Угораздило ее: старенькая «Таврия» на издыхании, хорошо бы дотянула до города, а это без малого – сотня верст.
…что же ты делаешь, смертная?
Девчонке надоело тащиться сзади, красный автомобильчик рванул «в обход». Водителю фуры такой расклад не понравился – он поддал газку, слегка рульнул влево. Девчонка переключилась на третью и вжала педаль в пол. На встречке – пока еще далеко – показались огни. И тут я увидел будущее.
…В двигателе машины клинит шестеренку помпы, рвется ремень, автомобильчик теряет скорость. Она все еще отчаянно жмет на газ, а ее глаза уже слепнут от дальнего света большого автобуса.
Дальше все как всегда, «по сценарию»: искореженный металл, крики, боль, кровь, огонь, мигалки, врачи, больница, «Простите, мы не успели».
Странно, что Моро до сих пор не объявился. Или – это знак?
Я ринулся вниз – лицо обожгло ветром, – наперерез прямо к фуре, слегка придержал ее, а потом на полной скорости подтолкнул «Таврию». Успел! Автомобиль выскочил вперед, а девчонка – молодец! – вырулила на обочину. Там и притормозила.
Фура с воем пронеслась мимо, прогрохотав, скрылся вдали автобус, девчонка осталась одна. Что дальше?
Поднялся повыше, прислушался: она пыталась завести двигатель – тщетно. Что ты шепчешь, зачем уговариваешь – машине кирдык. Телефон есть? Звони друзьям, родителям кому-нибудь-там-еще, пусть спасают, сколько можно с тобой возиться?
Словно услышав, девчонка вытащила из кармана телефон. Включила фонарик и выбралась наружу – длинные волосы разметало ветром. Откинула крышку капота, уставилась на двигатель. Посмотрела, нырнула в салон, вернулась. Что это? Зачем тебе свечник? Вот упрямая!
И тут рядом притормозил «Жигуль».
Как я не заметил их раньше? От них несло – опасностью, насилием и смертью. Заведенные, агрессивные, ищут приключений. Не нужно быть хранителем, чтобы понять: и водитель, и пассажир – в доску. Как раз до такой степени, когда все трын-трава, главное – рефлексы.
– Смотри, кто тут у нас!
– Тебе помочь, сладенькая?
Девчонка растерянно улыбнулась, и, прижав свечник к груди, отступила. Чуть не упала, по колено провалившись в сугроб. Парни заржали.
…Ну всё, мой выход.
Глава 1
Так и знала, что встряну – было с утра мерзкое предчувствие, сердце обрывалось и перехватывало дыхание. А потом еще раздавленная кошка на выезде из Аннинска – жуткое зрелище, плохая примета из моего личного набора примет. Впрочем, я думала, будет хуже. Хотя… ну что может быть хуже, чем встать вот так на морозе посреди трассы? Ладно, хоть под фуру не влетела, а ведь могла – машина почти встала, только потом из последних сил рванула на обочину. Она меня никогда не подводит, хорошая моя. Теперь еще бы понять, почему заводится.
Включила аварийники, дернула рычаг капота, толкнула дверь и почти выпала на улицу. Ох, до чего же холодно! Еще вчера термометр показывал плюс три, а сегодня минус пятнадцать и все замело снегом. Так может быть только в Сибири – резкоконтинентальный климат… Ладно, ерунда, сейчас самое главное – завестись.
Я ни на секунду не допускала мысли, что машина сломалась – этого просто не может быть. Никакой паники, Алька, сейчас все заработает…
…А если нет? Так, молчи!
Хуже всего – родители не знают, где я. Мама в Питере, у нее очередной полугодичный контракт с рекламным агентством. А папа уехал к другу на дачу погостить. Там речка рядом: зимняя рыбалка и все такое. Взял с меня клятвенное обещание, что не буду сильно гонять, и со спокойной душой свинтил. Еще бы, разве могло ему прийти в голову, что дочь уедет за триста километров? Да-а-а, боюсь разборки мне не избежать.
Плюс ко всему еще и знакомые – теперь точно начнется: «мы тебе говорили, на этой развалюхе ездить нельзя, не позорься со своим «Запорожцем». Что б они понимали в дорогах и машинах…
Ох, а ведь отец может «Таврию» отобрать – за обман… Нет, даже не думай об этом, Алька, лучше делом займись.
Откинув крышку капота, я заглянула под нее. Папа говорит: если машина не заводится, сначала надо проверить свечи. И что тут у нас? На первый взгляд, выглядит обычно, но кто его разберет? Метнулась в кабину, достала свечник, вернулась на свой «пост». Наклонилась над двигателем, дернула провод с одной из свечей, крутнула ее ключом. Серо-белый цилиндрик пошел легко, как по маслу, несколько оборотов и – выскользнул из гнезда. Теперь бы еще выяснить, рабочая свеча или нет. Рассмотрев ее со всех сторон, я поняла, что не понимаю – ни-че-го. И неудивительно, ведь ремонтом машины всегда занимался отец, я технической стороной никогда не интересовалась. И попробуй теперь разберись, чем отличается «живая» свеча от «мертвой».
Почувствовав приближение паники, постаралась отбросить плохие мысли. В конце-концов, у меня есть запасной комплект, буду менять свечи по очереди – вдруг чудо случится и «Таврия» заведется.
Размышления прервал шум мотора: прищурившись, я уставилась на трассу. Ждать пришлось недолго – из темноты показался «Жигуль». В автомобиле орала музыка и двигался он на удивление медленно: решись я – успела бы выскочить на дорогу, проголосовать и попросить у водителя помощи. Но, справившись с первым порывом, я приказала себе оставаться на месте. Ночь, лес, кроме меня ни души – мало ли что. Снова склонилась над двигателем – как можно ниже – может, не заметят?
Зря старалась. Водитель все равно притормозил – полюбопытствовать, а потом заметил – меня.
Дверь «Жигулей» приоткрылась, от музыки зазвенело в ушах: что-то попсовое, в ночной тишине загремело эхом со всех сторон. Сначала обрадовалась – все-таки первые встреченные мною люди в этом лесу, но мгновением позже поняла: вот теперь-то я точно… влипла.
Они были пьяны – оба. И похожи, как братья – дурной огонек в глазах, крепкие, коренастые, бритоголовые, один чуть выше другого. Несколько мгновений незнакомцы рассматривали меня, потом синхронно осклабились.
– Серый, ты посмотри, кто тут у нас есть! – Заорал тот, что пониже, пихнув приятеля локтем, – У-ти какая, киса! Тебе помочь, сладенькая?
– Давай, Паха, в машину ее, – подхватил второй. – Девочку согреть надо… растереть, приласкать!
Парни заржали и двинули ко мне.
– Н-нет, спасибо… – я отшатнулась назад и по колено провалилась в сугроб. Это показалось им особенно забавным:
– Ты нас боишься? – проблеял высокий, – Не бойся, мы будем очень не-е-ежными.
Они схватили меня за руки, выдернули из снега, подтолкнули к «Жигулям». От ужаса замутило, свечник упал под ноги, я рванулась от них, вцепилась в дверь «Таврии».
…И тут появился он.
Я так и не поняла, откуда в этом кошмаре возникло еще одно действующее лицо – парень словно вышел из воздуха. Или, если быть точнее – из леса. Он двигался в сторону дороги легко, не проваливаясь в сугробы, словно снег сам выталкивал его на поверхность. В тоненькой курточке, джинсах, кроссовках, высокий и хрупкий – не чета пьяным гопникам. Но, несмотря на контраст, напуганным он не выглядел. Остановившись, парень прищурился и, кивнув мне, как старой знакомой, спросил:
– Что здесь происходит?
– Это еще кто?
Серый и Паха тупо воззрились на незнакомца.
– Ты че пришел? Тебе че надо?
Он снисходительно улыбнулся и медленно, словно детям, объяснил:
– Я – ее друг. Мы торопимся. Да и вам пора – домой, баиньки.
– Че ты сказал? – взвился Паха, – Жить надоело?
Незнакомец повернулся ко мне и кивнул в сторону «Таврии».
– Иди в машину, Аля. Замерзнешь
Ужас стал отпускать, как оглушенная, я побрела к пассажирской дверце. И вдруг споткнулась на ровном месте: Как он меня назвал? Откуда он знает?!
Захлопнув дверь в кабину, уставилась в окно. Казалось, все трое мирно беседуют: мой спаситель что-то тихо говорит, а те, даже не думают спорить, лишь кивают часто-часто, как послушные ученики.
Разговор длился недолго – всего пару минут. А потом незнакомец, замолчав, повернулся к «Таврии». И тут случилось невероятное – Серый бухнулся на колени и… попытался поцеловать ему руку. Это стало последней каплей – я немедленно провалилась в забытье.
Не знаю, сколько времени прошло, когда я очнулась, на улице по-прежнему царила темень, в салоне стало холодно и заидневели стекла. Несколько мгновений я лежала без рассматривала стертый крапчатый потолок, потом встряхнулась и попыталась сесть. Не получилось – кто-то удержал меня за плечо.
– Лежи!
Оказалось, незнакомец был тут же: расположился на водительском месте, откинув спинку сиденья.
– Что происходит?! – пытаясь вырваться из его хватки, воскликнула я. – Ты кто такой, откуда взялся?
– Много будешь знать, состаришься, – отрезал он. – Лежи, говорю. У тебя обморок был, нужно время, чтобы восстановиться.
– Мне ехать надо, – упрямо заявила я, снова дернулась и, наконец, освободилось. В вертикальном положении голова слегка закружилась, но я решила не обращать внимания. – Мотор заледенеет, потом вообще не заведешь.
– Совсем забыл, – поморщился парень, – Так и быть, посмотрю твою колымагу.
Он исчез так же внезапно, как и появился – только дверь хлопнула, впустив внутрь очередную порцию холодного воздуха.
Я подождала чуть-чуть, и двинула за ним.
– Что там случи… – я не успела договорить, из-под капота полыхнуло.
Бежать-бежать-бежать – заколотилось в висках, но ноги одеревенев, вросли в снег. Я зажмурилась, буквально кожей почувствовав, как сейчас горячий воздух опалит лицо, и… ничего не случилось.
– Интересно, ты всегда лезешь, куда тебя не просят? – насмешка в его голосе, как стакан холодной воды за шиворот. Кажется, он начинает меня раздражать.
– Что это было? – я с опаской открыла глаза, и тут же снова зажмурилась – от яркого света.
– Фонарь! Только не говори, что ни разу в жизни фонарей не видела!
Он подтолкнул меня к машине:
– Поехали уже!
Как ни странно, «Таврия» завелась с полоборота – даже не пришлось дергать «шляпку» подгазовки. Двигатель уютно заурчал, пропал и стук, сопровождавший меня всю дорогу от Аннинска.
– Как ты это сделал? Мне казалось, придется свечи менять
– Свечи, – фыркнул он. – Со свечами тут как раз все в порядке.
– Тогда что не так?
Я снова почувствовала раздражение, но тут же подавила его. Все-таки мой спаситель – и с гопниками разобрался, и с машиной.
– Так, одну деталь надо было подправить ….
Он чуть улыбнулся и пожал плечами.– Ты, наверное, хорошо разбираешься в автомобилях?
– Приходится…
Отвернулась к окну и поинтересовалась невпопад:Мы замолчали. Я искоса рассматривала своего спутника. Только сейчас в машине, я заметила, что он не такой уж хрупкий, каким показался вначале. Скорее – жилистый: широкие плечи, крепкие руки, сильные длинные пальцы. Встреть я его при других обстоятельствах – обратила бы внимание. С виду – мой ровесник: высокий лоб, ярко выраженные скулы, верхняя губа чуть тоньше нижней, волевой подбородок – внешность запоминающаяся. А вот какого цвета глаза – так и не поняла, не успела заметить. Да он и не смотрел на меня – казалось, полностью погрузился в свои мысли. Во взлохмаченной темно-русой шевелюре блестели капельки воды: мне почему-то захотелось стряхнуть эти бисеринки, коснуться его волос, понять, какие они на ощупь. Вот наваждение!
– А почему без шапки?
– Капюшон, – без запинки ответил он – будто ждал вопроса. И тут же сменил тему. – Ты еще долго сидеть собираешься? Двигатель нагрелся…
И правда, стрелка термометра подобралась к семидесяти. Надо ехать, а то так и простоим тут до утра
Я включила первую передачу и осторожно направила машину на проезжую часть. Слава Богу. Кажется, на сегодня приключений больше не предвидится.
Снова дорога, снежинки сквозь темноту летят навстречу, бросаются на ветровое стекло и время от времени кажется – я тону в звездном небе. А мир – это стеклянный шар со снегом, который кто-то там наверху встряхивает себе на потеху. Мы – лишь крохотные песчинки в этом огромном шаре Вселенной. Настолько крохотные, что бесконечности нет до нас никакого дела. Поэтому мы абсолютно свободны. Свободны по-настоящему – здесь, на трассе. И так хочется, чтобы дорога не кончалась – никогда, чтобы можно было вот так, просто ехать, ехать и ехать – всю свою жизнь…
– Ехать всю жизнь без передышки, пожалуй, тяжко. Но по остальным пунктам я с тобой согласен.
Я очнулась – попутчик скрестил руки на груди и рассматривал меня в зеркало. Неужели я говорила вслух? Кошмар! Что он обо мне подумает?
– А ты не подслушивай чужие мысли, – огрызнулась я. – Это не твое дело.
– Как же, «не подслушивай», – он широко улыбнулся, – А если ты транслируешь мысли на полную громкость? Мне что, уши затыкать?
– Мог бы и заткнуть. И вообще, я до сих пор не знаю, кто ты такой и куда едешь.
– Мне кажется, ты слишком рассеянная. Если бы я не подал голос, вообще забыла бы о том, что я здесь.
Он издевается? Да, я часто ловлю ворон, но ему какое дело?
– Мне кажется, или ты увиливаешь от ответа? – передразнила я.
– Ничего я не увиливаю, – возмутился он. – Я – Ан… Андрей.
Ага, Андрей. Уже что-то. Главное, не дать ему опомниться!
– А в лесу что делал?
– Ждал… то есть, ехал… то есть – шел.
Я хмыкнула:
– Мне кажется, или ты еще не определился? Путано излагаешь.
– Я ехал автостопом, – быстро ответил он, – У нас это называется «шел». А в лесу ждал машину, чтобы остановить и двинуться дальше. Такое объяснение годится?
А спаситель-то мой кажется из неформалов. Автостопом ездит… Ладно, продолжим.
– Допустим, годится. А ехал куда?
Он нахмурился.
– Мне ка-жет-ся, или это допрос?
– Кажется. Я имею право знать, кого везу.
– Хорошо. Я ехал туда же, куда и ты – в Озерск.
– А откуда ты знаешь, куда я еду?
– Номера твои видел, вот и знаю.
– Мне кажется, или все это очень подозрительно?
– Мне кажется, хватит уже этого «мне кажется»! – отрезал он. – Прекрати строить из себя следователя. В конце-концов, это я тебе помог…
– Ладно, – согласилась я. Действительно, какая разница? Тем более, мне сейчас не помешает защитник – достаточно вспомнить, что произошло…
– Только… можно еще один вопрос?
– Давай! – Кивнул он.
– Откуда ты знаешь мое имя? Этого на номере не написано!
Попутчик с недоумением уставился на меня.
– Не знаю я, как тебя зовут. Как раз хотел спросить.
– Ну, как же, ты сам сказал: «Иди в машину, Аля», там, в лесу.
– Тебе показалось. Кажется, ты сильно испугалась… Алла?
– Александра, – поправила я. – Можно Саша, можно Шура, а можно – Аля. Мне так больше нравится – меня так мама называет…
Разговор сошел на нет. Я следила за дорогой, а он безучастно смотрел в окно, казалось его мысли далеко-далеко. Не сбавляя скорости, поменяла диск в плеере. Из колонок послышались аккорды фортепиано – перешептывание дождя, всплески воды, птичьи трели, шелест листвы, пряный запах травы и глоток свежего воздуха на рассвете…
– Что это? – очнувшись, прошептал Андрей.
– Юирума. Он из Кореи. Мне кажется, эта музыка – самое лучшее для ночной трассы.
Он кивнул, подкрутил громкость и баланс, откинулся на спинку сиденья и уставился на дорогу. Или – В Дорогу?
Время от времени мне чудилось, что мой попутчик уснул, но каждый раз повернувшись к нему, я видела блеск в его глазах – из-под тени мохнатых ресниц. Слезы? Не разобрать…
Так мы въехали в город. Домой.
Нас встретил свет фонарей, заснеженные деревья и пустынные улицы. Дорога огибала озеро – центральную точку маленького городка, расположенного в сибирской тайге.
Я убавила звук и повернулась к Андрею:
– Куда тебя везти?
Он очнулся: поморгал, слегка встряхнулся, расправил плечи.
– Давай к тебе.
Что этот парень о себе возомнил?
– Ты хочешь сказать…
– Хочу сказать, что собираюсь тебя проводить, а не то, что ты подумала. – усмехнувшись, заявил он. – А то вряд ли без приключений доберешься.
– Это еще почему?
– Интуиция подсказывает. Не удивлюсь если ты в волчью яму попадешь… Посреди мегаполиса.
– В мегаполисе ям не бывает, – буркнула я. – Только канализационные люки.
– Это еще хуже, – серьезно заверил он.
Я фыркнула и надулась – больше для вида. Сама едва сдерживалась, чтобы не улыбаться. Очень не хотелось расставаться с Андреем. Не сейчас: хотя бы еще несколько минут… Мне казалось, я смогу понять, что в нем так завораживает. И еще – почему его лицо кажется смутно знакомым? Казалось, напрячь память – и я смогу ухватить за краешек какой-то давний сон. Но старания оказались тщетны – видение ускользало, жутко захотелось спать. Тут мы и приехали.
Погасила фары, захлопнула дверь, ткнула в брелок сигналки – машина вскрикнула, мигнув поворотниками, – перекинула сумку из одной руки в другую, обернулась к нему:
– Ты сейчас куда?
– Мне тут близко – пара дворов.
Он махнул рукой в сторону просвета между домов, накинул капюшон.
– Еще увидимся.
– Уверен? – спросила я. Интересно, услышал ли он, как предательски дрогнул мой голос? По выражению лица не поймешь. Надеюсь, что нет.
– Уверен, – улыбнувшись, ответил он. – Интересно узнать, как ты оказалась на трассе посреди ночи. Моя очередь устраивать допрос.
Коротко кивнув, он зашагал в сторону соседнего двора. На выбеленной аллее, в свете фонарей, его силуэт показался странно зыбким, а над плечами словно колыхались сгустки тумана: марево в виде крыльев из-за снегопада – игра света и тени. Обман зрения, но красиво.
Задрав голову, я уставилась в темное небо. Подсвеченные лампой снежинки падали прямо в лицо, казалось, нет больше ни верха, ни низа, казалось, я лечу.
Неожиданно я почувствовала себя невыносимо счастливой.
Глава 2
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Луна освещает путь – километры и километры ночной трассы. Мы идем уже очень долго – несколько часов. Или дней? Не знаю. Все время прямо – точно посередине автострады – рука к руке. Ветер качает мохнатые ветви темных сосен, выстроившихся вдоль дороги, словно почетный (похоронный?) караул. Мне не холодно, нет, единственное неудобство – растрепались волосы, они все время падают на глаза, щекочут лоб, но я даже не пытаюсь их убрать – боюсь. Кажется, одно неверное движение и тот, кто рядом, исчезнет, растворится в воздухе, пропадет, как мираж – навсегда. А я не могу, не хочу, не имею права его потерять.
Адски болит спина, мне едва удается передвигать ноги. Прищурившись от набежавших слез, я вглядываюсь вдаль: неужели? ДА! Горизонт слегка светлеет, меняя цвет – на нежно-розовый: еще не утро, только намек на него. Усталость внезапно сходит на нет. Я прибавляю шагу. Он – за мной. Кажется, осталось совсем чуть-чуть, но – свет (фары?) бьет по глазам, а барабанные перепонки взрываются диким грохотом.
Небо падает – прямо на нас.
Где я? Что со мной? О нет, зачем так шуметь? Я рывком села в постели, заткнула уши. Кошмар! Кого несет в такую рань?
В дверь колотили так, будто по всей стране объявили тревогу: землетрясение, цунами, пожар на худой конец. Кажется, тебе что-то снилось Алька? Забудь. Не пытайся вспомнить – не получится. Не дадут.
Застонав, я сползла с кровати. Пару секунд сидела на полу, пытаясь проснуться, потом поднялась, накинула на плечи одеяло и, с тоской взглянув на постель, поплелась к двери.
Замок скрипнул, открываясь, и… меня моментально снесло вглубь коридора. Кто тут говорил о стихийном бедствии? Вот оно – собственной персоной. Моя подруга Светка Лузан – ураган, самум и народные волнения в одном лице.
– Ты чего трубу не берешь? – с порога заорала она, скидывая пуховик. – Я тут чуть не рехнулась: думала, тебя убили, прикопали на трассе и снасильничали!
– Вот именно в таком порядке? – невинно хлопая ресницами, поинтересовалась я.
– А ты пошути еще мне, зараза! – грозно крикнула Светка, замахнувшись шарфом.
– Не буду-не буду-не буду – отскочив, пообещала я.
– Ладно уж, на первый раз прощаю – сменила гнев на милость она, и, ухмыльнувшись, продолжила угрожающим шепотом:
– Но если еще раз такое повторится, секир-башка тебе, девочка. Андестенд?
– Поняла!
Светка, наконец развязала шнурки, бросила ботинки под дверь и бодро вопросила:
– Долго еще в коридоре мяться будем? Завтракать давно пора. У тебя жрать есть?
Она уплетала бутерброд за бутербродом, шумно прихлебывая чай. Всегда удивляюсь как в нее столько влезает – она же совсем худенькая: высокая, нескладная, с короткими темными волосами. Карие широко посаженные глаза жирно обведены черным карандашом, черные же ногти и губы, а в ноздре – пирсинг – экстремалка, одним словом. В классе ее считают пацанкой. Так повелось с младшей школы: еще пару лет назад Светка вечно встревала в драки и обычно выходила из них победительницей. Теперь она в кулачные разборки уже не лезет, но ее боевому духу это нисколько не мешает. А я у нее вроде подшефной – ведь «такому задохлику, как Алька, просто необходимо твердое плечо».
– Слушай, Светка, а если у меня появится парень, кого ты опекать будешь?
Сама не ожидала, что этот скажу это вслух – слова словно вырвались на свободу.
Она закашлялась, поперхнувшись, долго отплевывалась, а потом одним глотком допила чай и уставилась на меня.
– Не понял… Ты что, прЫнца нашла?
– Нет, что ты, – пробормотала я. Всегда пасую перед ее напором, – Просто почему-то подумалось…
– Просто так только тараканы плодятся, – с умным видом заявила она. – А разговоры о парнях с бухты-барахты никто не заводит. Давай выкладывай!
Я замялась. Рассказать Светке про пьяных гопников? Так она меня со свету сживет. Лучше не буду.
– Ну, понимаешь, я вчера с одним человеком познакомилась…
– Ох ты, неужели ж наконец-то чудо случилось? Где познакомилась? На концерте?
– Да нет же, я тебе говорю, вчера, – нетерпеливо прервала ее я, – А концерт, если помнишь, позавчера был.
– Везет же некоторым!!! Мэта своими глазами увидела, да еще и парня нашла, – Светка тяжело вздохнула, – А я опять все каникулы телевизор смотрела.
Интересно, кого она пытается обмануть? Уж я-то знаю: все эти дни она суетилась возле бабушки Ани – единственного родного человека. Родители Светки погибли в автокатастрофе, когда она была еще совсем маленькой. Тогда люди из опеки предлагали Анне Егоровне сдать внучку в интернат, но та отказалась наотрез. Поднимала как могла – жили вдвоем в тесной «однушке» на крошечную пенсию. И хоть было тяжело, человека из Светки она все-таки сделала. Я могу это подтвердить – как лучшая подруга.
А в последнее время баба Аня слабеть начала: то давление, то сердце. На днях простыла – вот Светка со мной и не поехала, осталась ухаживать. А она в Мэтта по уши влюблена… Помню, с ней чуть инфаркт не случился, когда по телевизору впервые проанонсировали концерт. Рок-звезда мирового масштаба в нашей глубинке – такое в жизни бывает только раз. Ради этого стоило преодолеть расстояние в триста километров. Помню, мы с подругой в красках представляли, как поедем по трассе (это было обязательной частью плана – я настояла), а потом оттянемся на концерте. А во время финальной песни Светка прорвется через охрану (я знаю, у нее бы получилось) выберется на сцену и вручит Мэтту букет кроваво-алых роз.
Мечты-мечтами, а в действительности все вышло иначе. Я из солидарности хотела остаться дома, но подруга заявила, что такой благотворительности не потерпит. Пришлось ехать без нее. Правда, Светка нашла мне попутчиц. Две ее приятельницы Лизка и Алиска – громкоголосые хохотушки, несмотря на отсутствие родства, как близнецы похожие друг на друга – полненькие, русые, зеленоглазые, поехали вместе со мной. С ними, конечно, было весело, но совсем не так, как со Светкой. Подозреваю, что, навязывая мне попутчиц, она не столько о девчонках заботилась, сколько боялась отпускать меня без сопровождения. Просчиталась – туда я подружек довезла, а обратно пришлось ехать одной – девчонки решили задержаться в Аннинске. Почему бы и нет? Они-то ездили на концерт совершенно легально. Это только мне придется скрывать свое путешествие. Кстати, надо срочно избавиться от компромата.
– Ой, я же тебе мерч привезла! Сейчас принесу!
Я умчалась в комнату, она осталась на кухне – пристраивала остатки копченой колбасы на хлеб.
– Вот, смотри, мы тебе даже автограф раздобыли!
Светка выхватила плакат и жадно уставилась в широкий росчерк, исполненный синим маркером – прямо под фотографией.
– АААААА! Автограф Мэтта! Ты – чудо! Я твой вечный должник!
– Ну, положим не мой, – улыбнувшись, возразила я. – Это Лизка с Алиской раздобыли – полночи под дверями зала стояли. Я-то спать пошла, мне концерта хватило… Думаю, честнее было бы, если бы на моем месте оказалась ты. Я Мэтта могла и в записи послушать.
– Вот только не говори, что тебе не понравилось. Это просто невозможно, или ты мне больше не подруга!
– Ну, конечно, понравилось, – поспешила ее успокоить. – Просто тебе это было нужнее.
– Ты мне зубы не заговаривай, – хмыкнув, резко переменила тему Светка. – Мы про твоего нового хахаля говорили. Что за чел? Опа, ты что, покраснела?!
Я почувствовала, что у меня пылают щеки и уши.
Спустя десять минут она знала абсолютно все. Есть у Светки такой талант – выведывать даже самые мельчайшие подробности. Мне кажется, из нее вышел бы неплохой следователь: по крайней мере, меня она «колет» на раз
– Ты что, даже не узнала, где он живет?
Мы перебрались в комнату, Светка тут же плюхнулась на кровать..
– Не понимаю, – проговорила она, подтягивая под себя обе подушки. – В кои-то веки на горизонте возник симпатичный парень, буквально-таки спаситель-супермен, а ты его упустила. Нет, Алька, ты точно больная. Больше я тебя одну никуда не отпущу!
– Больше такого и не встречу, – прошептала я и зажмурилась. Перед глазами снова возник темный силуэт: растрепанная прическа, широкие плечи, изящный профиль…
Доктор, это излечимо?
Глава 3
Я как всегда, опаздывала: вчера весь день провалялась с книгой, только ближе к полуночи вспомнила, что приезжает отец, и не мешало бы приготовить обед. Провозилась пару часов – так и не поспала толком.
Еще днем Светка звала меня погулять, но потом позвонила Анна Егоровна: из-за снегопада у нее поднялось давление. Она просила прийти – конечно, подруга тут же сорвалась. Но я не расстроилась: выходить из дома не хотелось. Признаться, где-то в глубине души я надеялась, что вдруг зазвонит телефон и я услышу знакомый с хрипотцой голос. Зря: сказок не бывает, да и номер случайному попутчику я не давала. Наверное, Светка права: я – растяпа.
Вот уже и школа: что там у нас первым, алгебра? Я ускорила шаги. В гардероб ворвалась вместе со звонком: динамик орал «Тореадор, смелее в бой», я на бешеной скорости, под обличающим взглядом вахтерши сбросила пальто, сунула его гардеробщице и рванула наверх: почему я всегда опаздываю?!
Шаги по коридору отдались гулким эхом. Я легонько толкнула видавшую виды дверь и бесстрашно шагнула вперед.
– Кого я вижу! Гарус!
Конечно, мое появление не могло остаться незамеченным. Математичка поправила очки и словно на инфузорию в окуляр микроскопа, уставилась на меня через толстые линзы.
– Ирина Аркадьевна, я…
Выдавить стоящее оправдание не получилось – кажется, во время каникул мозги окончательно заржавели.
– Молчите, Гарус, вы портите все впечатление, – с ехидством произнесла она. Высокая, сухощавая, всегда в костюме-двойке, еще в начале нового учебного года педагогиня-обладательница прозвища «Указка» выбрала меня мишенью – для острот, придирок и убийственного, на ее взгляд, юмора.
– Я как раз говорила про закономерности, так что ты появилась вовремя. Потому что Гарус и опоздания – вещи взаимосвязанные. Теперь у твоих одноклассников есть наглядный пример закономерности. Можешь садиться.
В классе захихикали. Низко опустив голову – чтобы из-за прядей волос никто не разглядел мои пунцовые щеки, я поплелась через весь кабинет. Присела за предпоследнюю парту, рядом со Светкой и потихоньку задвинула под стол рюкзак.
– Вот стерва старая! – прошептала мне на ухо подруга. – Людей троллит и торчит от этого!
Неопределенно пожав плечами, я открыла тетрадь. Мне не хотелось обсуждать происшедшее.
– Ты как всегда! Прощаешь всех, святоша, – горячо продолжила Светка, – А она тебя опять опустила ниже плинтуса. Да еще и перед новеньким!
Я непонимающе посмотрела на подругу:
– Каким новеньким?..
– …Может, Гарус мечтает поведать нам что-то об интегралах?
Я только сейчас заметила, что математичка стоит у нашей парты. Заставив себя жалко улыбнуться, помотала головой.
– В таком случае попрошу не вторгаться в учебный процесс! Не можете сказать что-нибудь стоящее, так хотя бы молчите! – процедила Указка, развернулась на каблуках и вернулась к доске. В это время Светка выдрала из тетради лист, что-то на нем нацарапала и придвинула ко мне.
«У нас новенький со смешной фамилией – Путник. Симпатичный. Откуда перешел, не знаю. Классуха сказала – из другого города. Обернись»
Я свернула бумажку и потихоньку оглянулась. На последней парте соседнего ряда сидел… мой позавчерашний спаситель. Андрей.
Он медленно поднял голову и в упор посмотрел на меня.
Наконец-то я разглядела, какого цвета у него глаза. Бирюзовые.
Остаток пары для меня стал пыткой. Я старательно изображала, что записываю под диктовку. Впрочем, несколько раз мне все-таки удалось незаметно посмотреть через плечо. Андрей выглядел невозмутимым. Он внимательно следил за перемещениями Указки, и казалось, ему все равно, что происходит вокруг. А вокруг творилось что-то кошмарное: появление новенького взбудоражило это тихое болотце – мой вечно сонный класс. Парни пихали друг друга локтями, кривлялись и строили угрожающие рожи: точь-в-точь самцы шимпанзе при появлении чужака; одноклассницы перемигивались игнорируя замечания Указки, хихикали тоненькими голосами. Даже мисс Гламур нашей школы – крашеная платиновая блондинка Каролина Пономарева, не оставила моего спасителя без внимания – рассматривала под разными углами отражение Андрея в зеркальце, обрамленном мозаикой из страз. При этом красотка наматывала на палец прядь блестящих волос и время от времени облизывала полные, красиво очерченные губы.
– Смотри-ка на леди блонд, – снова зашептала мне в ухо Светка. – Ишь как на новенького пялится! На перемене клеить пойдет – к бабке не ходи. Интересно, долго он ломаться будет? Жаль, следующий урок мы не вместе, чертов ин яз! Новенький, говорят в твоей группе… Ну ты же мне все расскажешь?
Я неопределенно кивнула и почему-то снова покраснела. Перед глазами появилась яркая картинка: мой попутчик, прислонившись к стене и улыбаясь только глазами, внимательно слушает Каролину, а та, продолжая крутить прядь, заливается соловьем.
В этой фантазии не было ничего неправильного – всё естественно, как природа. Перед очарованием мисс Гламур мало кто может устоять, так что забудь о своем спасителе, Алька. Хорошо, если теперь у него найдется время хотя бы поздороваться с тобой. Все правильно. Все нормально. Вот только откуда этот противный ком в горле?
Долгожданный звонок взорвал тишину. Монотонный говорок Указки из журчащего ручья моментально превратился в грохот воды на речных перекатах:
– Все меня слышали? На следующем уроке – контрольная!
Но перекричать нарастающий гул в классе она не могла. Тореадор рвался в бой – а вслед за ним торопились на свободу и замученные вычислениями выпускники. Указке ничего не оставалось, как нервно захлопнуть журнал и, печатая шаг, покинуть кабинет.
Я засунула учебник и тетрадь в рюкзак, потом долго возилась с замком: молния никак не хотела застегиваться.
– Привет, как дела?
Дыхание перехватило, я зажмурилась на секунду, глотнула порядочную порцию воздуха, открыла глаза и решительно обернулась на голос. И тут же разочарованно выдохнула: передо мной стоял не Андрей.
– Как жизнь, говорю…
Марк Левданский. Моя старинная влюбленность – короткая, правда, как его стриженные светлые волосы. Симпатичный, неглупый, уверенный в себе. Причем, уверенный вполне обоснованно – на его блестящие карие глаза запало немало девушек в школе. В девятых-десятых классах Марка считают неоспоримым секс-символом. Говорят, записки оттуда приносят пачками. Смешно.
И кстати, что ему от меня нужно?
– Дела нормально. Ты что-то хотел?
Я попыталась улыбнуться, получилось неважно. Хотелось немедленно выскочить из класса и помчаться на второй этаж – к кабинету английского. Но у Марика были другие планы.
– Слышал, ты в Аннинск ездила?
Словно в первый раз, он внимательно разглядывал меня. Стало неуютно. Одновременно я почувствовала приступ злости: что же такое, чего вам всем от меня надо?
– Да ездила. И?
– Неужели на своей развалюхе? – произнеся это, он улыбнулся, чем разъярил меня еще сильнее.
– Не на развалюхе, а на машине, – отчеканила я. – Еще вопросы есть?
– Ты чего кипятишься? – поинтересовался он. – Я же просто спросил. А вообще, ты молодец. Не каждая девчонка сможет. И кстати выглядишь, здорово. Сегодня вечером что делаешь?
Не верю своим ушам! Он издевается?
– Кто?!
– Ты. Может, встретимся вечером?
Марк улыбнулся. С ума сойти. Это уж слишком.
– Может, и встретимся, – буркнула я и, схватив рюкзак, рванула мимо него к двери.
По лестнице пронеслась за несколько секунд, еще минуту промедления я бы сейчас просто не вынесла.
В коридоре, у кабинета английского, притормозила, поправила волосы, попыталась выправить сбившееся дыхание. И спокойно пошла к двери. Возле класса никого из наших не оказалось – только детишки из младшей школы играли в резиночку. Я шагнула внутрь. Здесь уже собрались почти все, не хватало только двоих: Каролины и Андрея.
Внутри меня оборвалось, сердце ухнуло вниз, в висках заколотилось. Я поплелась к своему столу.
А чего ты, собственно хотела, Алька? На что рассчитывала? Ты и Принцесса школы – это даже смешно! Любой догадается, на кого падет выбор.
Дверь кабинета хлопнула так, что стекла в шкафах зазвенели. Я обернулась на шум: между рядов топала Каролина. Она швырнула учебники на парту, с грохотом отодвинула стул, плюхнулась на него. Лицо блондинки перекосилось, губы побелели. Но даже в ярости она казалась безупречно красивой. Я украдкой вздохнула.
– Снова проблемы? – насмешливый голос с легкой хрипотцой.
Резко обернулась. Радом со мной сидел мой спаситель.
Сердце бешено заколотилось и все, что я смогла – отрицательно качнуть головой. Нет проблем, все в порядке, не считая того, что я выгляжу ужасно глупо. Хотя, кажется, это уже никого не удивляет.
Пауза затянулась, а я все никак не могла оторваться от созерцания. Сегодня его лицо казалось осунувшимся и бледным. Не выспался? Бирюзовые глаза яркими пятнами выделялись на фоне призрачно-бледной кожи, линия губ изломана насмешливой улыбкой, а волосы – такие же взъерошенные, как и в первый раз.
– Откуда ты…
Остаток фразы утонул в грохоте. Я дернулась, инстинктивно повернувшись на шум: с соседнего ряда на меня с ненавистью уставилась Каролина. Несколько секунд опаляющей злобы… потом блондинка отвела взгляд, стала собирать ручки и карандаши, рассыпанные на столе.
– Что с ней?
Мне вдруг показалось: привычный мир рушится, будто карточный домик от рук шалуна. Сегодня мир сошел с ума?
– С ней все нормально, – ответил Андрей – Просто первый раз в жизни не получила что хочет.
– А именно?
– А именно – меня. В списке своих побед, разумеется.
Он заговорщицки подмигнул и раскрыл учебник.
– Что произошло? – резко спросила я.
– Да ерунда, ничего особенного.
Парень пожал плечами и уткнулся в тетрадь. Он думал, что я отступлю? Зря!
– И все-таки?
Андрей наклонился ко мне и заглянул в глаза. Я задохнулась от неожиданности, а он рассмеялся:
– Я в тебе не ошибся. Ты, наверное, из камня душу вытрясешь. Вот только кое-что ты забыла.
– Что?
Он усмехнулся:
– Следующий допрос – за мной.
Мои возражения Андрей не услышал: дурацкая мелодия про Тореодора опять возвестила о начале урока.
Больше мы не разговаривали. Он с преувеличенным вниманием слушал англичанку, я пыталась разобраться к себе. Было непросто – полный раздрай. Хорошо, спрашивать сегодня не стали: я вряд ли смогла бы ответить что-то связное, а свежая пара по ин.язу – не лучшее начало учебной четверти.
Но и это не все: я кожей чувствовала взгляды. Похоже, сама того не желая, оказалась в центре внимания. Держу пари, однокласснички сейчас в шоке. Гадают, что делает новенький рядом с серой мышью. Краем глаза я видела Каролину: та снова выудила из сумочки зеркальце. Теперь мисс Гламур изучала меня, покусывая губу и презрительно кривясь: видимо, мое отражение казалось ей не заслуживающим внимания. И, вот ведь какая штука – я была с ней полностью согласна.
Урок английского пролетел незаметно. Я торопливо покидала вещи в рюкзак и собралась бежать. Подальше от чужих глаз и моего спасителя – слишком мучительно было представлять неловкое молчание, нет уж, лучше бегство.
Андрей догнал меня на полпути к кабинету биологии: пошел рядом, как ни в чем не бывало.
– Мне кажется или ты пыталась удрать?
Вопрос застал врасплох. Я почувствовала, как теплеют уши, и ляпнула:
– Опять «мне кажется»? Это становится скучным.
– Пожалуй. Тогда расскажи, почему ты ездишь так далеко одна? Это гораздо интереснее.
– Тебе какое дело? – огрызнулась я.
– Никакого, – согласился он. – Просто хочу знать, почему мне пришлось тебя спасать.
Я замялась. В конце концов, он прав – за мной должок.
– Хорошо. Только… давай после уроков.
Я кивнула ему и ускорила шаги, но было уже поздно: у дверей меня дожидалась Светка.
Глава 4
Теперь еще одного допроса не избежать. Сговорились все, что ли?
Подруга ликовала: плотоядно улыбаясь, она распростерла объятия, и пошла навстречу. Я попыталась проскочить мимо, но не тут-то было – попалась как рыбешка в сеть, Светка накрепко вцепилась в мой локоть и поволокла в другой конец коридора. У окна остановилась и резко повернулась ко мне.
– Ну?
– Что – ну?
Я постаралась, чтобы мой голос звучал удивленно: мол, и представления не имею, о чем идет речь. Но Светку разве проведешь?
– Рассказывай! – нетерпеливо потребовала она.
– О чем? – Все еще изображая полное неведение, поинтересовалась я.
– Не прикидывайся! – рявкнула Светка, – Все ты прекрасно понимаешь! Говори, что у тебя с новеньким?
– Ни-че-го
– Не ври.
– Я же говорю, ничего… особенного, просто дошли вместе до биологии.
Светка наконец отцепилась от меня и разочарованно взвыла.
– Это все?
Скорчив печальную гримаску, я подтвердила:
– Представь себе!
И, отодвинувшись на безопасное расстояние, мстительно добавила: – Если не считать, что на трассе меня спас именно он!
Выпалив это, я показала Светке язык и поспешно ретировалась в кабинет: подберет челюсть и без меня.
Оставшиеся два урока она дулась: сидела рядом, нахохлившись, как воробей и с мрачным видом что-то чиркала на бумаге. А когда я смотрела на нее – отворачивалась. Во время перемены она уткнулась в свой пухлый истрепанный блокнот и стала быстро-быстро писать. Скорее всего, жаловалась «милому дневничку», какая я предательница.
Этот спектакль одного актера мне надоел, поэтому я прекратила всякие попытки заслужить прощение. А когда началась вторая часть лекции, попыталась слушать, как устроена клетка.
Цитоплазма, аппарат Гольджи, ядро, митохондрии… Хватило ненадолго – перед глазами снова встала заснеженная дорога, руль, ночной лес и мой случайный попутчик. А что, если бы я его не встретила?
Сердце болезненно сжалось, к щекам прилила кровь, голова закружилась.
Что это? Отходняк задним числом? …Я ведь действительно, была в опасности… Страшно даже представить, что случилось бы, не появись Андрей. А ведь я его даже толком не поблагодарила.
Я украдкой взглянула на своего спасителя: улыбается чему-то, склонившись над тетрадью.
Странный он все-таки: непонятно откуда появился да еще так прочно завладел вниманием. Почему мои мысли все время возвращаются к нему? И главное – как он оказался здесь – именно в моей школе, в моем классе? Совпадение, судьба или план? Хм, «план»… Чей? Ерунда в голову лезет – так и до паранойи недалеко.
Долгий печальный вздох прервал мои размышления. Светка захлопнула блокнот, положила голову на парту и уставилась в окно. Ее нижняя губа предательски дрожала, а глаза наполнились слезами. Ну вот, накрутила себя: «бедная, несчастная, одинокая», она это умеет. Невыносимо!
Рванув лист из тетради, я быстро написала: «Светка, не обижайся! Я все тебе расскажу. Просто… рассказывать нечего. К тому же, я смущаюсь о нем говорить. Почему-то…»
Подтолкнула записку к подруге, отвернулась. Сейчас она еще немного подуется, для проформы, а потом прочитает – уж я-то Светку знаю
Ну-ка, что она делает?
Так и есть: по мере прочтения лицо подруги светлело, а потом – и вовсе засияло. Она что-то быстро нацарапала под моей писаниной и вернула записку мне.
«Получается, ты на него запала? ;)»
Ну вот, опять. Одни романы на уме!
Покрутив пальцем у виска, я укоризненно покачала головой. Но, похоже, моя пантомима Светку не убедила. Захихикав, она подтянула к себе многострадальный листочек и сделала приписку:
«Короче, если не запала, то это – дело времени. Я сразу после урока домой, надо бабушку в больницу. К тебе попозже забегу. Обсудим»
Я вздохнула: теперь никуда не денешься. Вот только сама не знаю, что обсуждать-то? Мне бы в себе разобраться…
От школы до дома – минут пять хода: мимо девятиэтажек, аптеки и маркета, все время прямо по асфальтовой дорожке. Сейчас, правда, этого самого асфальта не видно – закован в белый панцирь зимы.
Снегопад закончился несколько часов назад, его сменил пронизывающий ветер. Тоска – серое небо, серые дома, серые люди. Я натянула капюшон, забросила рюкзак за спину, нос прикрыла ладонью: буду дышать через варежку – не так холодно.
– Замерзла?
Едва не подпрыгнула от неожиданности: рядом шагал Андрей.
Вот они, издержки капюшона – тепло, но совершенно не слышно, что происходит вокруг. Как в скафандре. Наверное, убивать будут – и то не сразу заметишь. Слегка разозлилась.
– У тебя привычка такая – выпрыгивать, как чертик из табакерки?
– Вообще-то от школы рядом иду, – усмехнувшись, пояснил он. – Говорил же, у тебя проблемы с наблюдательностью.
Ах ты… Я остановилась посреди дороги, повернулась к нему и, глядя прямо в глаза, процедила:
– У меня нет никаких проблем! Я самодостаточна. И в опеке не нуждаюсь.
Сказала и… испугалась: а если он и правда сейчас УЙДЕТ?
Сердце забухало, как отбойный молоток, ноги неожиданно стали ватными.
Только не уходи! Я больше не буду, я больше не, я… Я не произнесла ни звука. Смотрела на него снизу вверх, закусив губу.
Он внимательно, даже с каким-то беспокойством изучал мое лицо, а потом вдруг рассмеялся:
– Ты все-таки забавная. И так смешно разговариваешь сама с собой.
Я втянула воздух и недоверчиво уставилась на него.
– Кто разговаривает с собой?– пролепетала.
– Ты. Всю дорогу от школы бубнила себе под нос что-то про холод, ветер и мерзкую погоду.
Нормально. А я и не предполагала, что говорю вслух. Наверное, у меня с головой проблемы.
– Долго стоять будем? Холодно!
Андрей подтолкнул меня по направлению к дому и пошел рядом.
– Так что там с твоей машиной? – будто продолжая какой-то разговор, поинтересовался он
– В каком смысле?
– Ну, ты – школьница. Насколько я помню, школьники машины не водят…
Странный вопрос. Хотя ему-то откуда знать… Это мои одноклассники привыкли, что я вожу. А он – человек новый.
– Мне восемнадцать, и есть права – пояснила я. – Я старше всех наших: в третьем классе год пропустила. В аварию попала, потом в больнице лежала долго …
– И после этого ты водишь?
Еще один странный вопрос. Да я себе жизни без дороги не представляю!
– Вожу. У моего отца авторемонтная мастерская. А мама все время в разъездах. Я с двенадцати лет с ним в гараже. Он сам меня водить научил, и на день рождения машину подарил. Она, конечно, старая, зато на ходу. А на права я сама сдавала.
– Понятно. А как ночью на трассе оказалась?
– Ты действительно хочешь знать?Начинается. Опять все объяснять? Бессмысленно, не поймет. Как не понимают другие. Хотя…
Он кивнул:
– Хочу.
Ну что же, раз хочет…
– Дорога. Я не могу жить без дороги. Я чувствую зов дороги. Дорога для меня – ВСЕ…
Сказала – как в ледяную воду нырнула. Ну вот. Теперь и он будет считать, что я не в себе. Нормальные девушки не бредят дорогой.
До подъезда оставалось немного. Андрей молчал, молчание становилось все более тягостным. Похоже, ты добилась своего Алька. Он не будет тебе ни другом, никем. Кому нужны откровения психа? Ладно, рубить так рубить. Я остановилась у двери, и, уставившись на носки своих полусапожек, шепотом спросила:
– Ты считаешь… я сумасшедшая?
Молчит. Глаза наполнились слезами, я упорно продолжала изучать свою обувь. Что там? Царапинка? Нет – дырка. Дыра внутри меня. Пропасть. Пус-то-та. Секунды превращаются в месяцы, месяцы – в годы… Может он уже ушел?
Я подняла взгляд: Андрей был на месте. Он смотрел на меня. В его глазах были сострадание и … нежность?
– Понимаю, – сказал он.
Смахнул слезинку с моей щеки, кивнул и пошел – помахивая сумкой и ускоряя шаги.
Я смотрела ему вослед и улыбалась – совершенно по-дурацки.
Глава 5
Несколько минут я провозилась у двери – не могла попасть в замок ключом. Неудивительно, кто-то опять склептоманил лампочку на лестничной площадке. Потыкавшись, пальцем нащупала отверстие. Ключ вошел в скважину, повернулся, замок щелкнул. В образовавшуюся щель вывалилось облако пара. Я заскочила внутрь и чуть не захлебнулась в мешанине запахов: костра и пепла, промокших тряпок, крапивного шампуня и свежей рыбы.
Из клубов тумана выдвинулось громадное человекоподобное существо: силуэт казался зыбким…
Увидев его, завопила во все горло:
– Па-а-апка!
Подпрыгнула, зацепилась руками за могучую шею и повисла на нем, как мартышка на пальме:
– Папка, ты дома, ура!
Отец крепко обхватил меня за талию и закружил: коридор слился в размытую полосу.
– Еще, еще!!!
– Хватит!
Поставил на пол и, слегка щелкнув по носу, присел на пуфик.
– У меня в глазах темно! – пытаясь отдышаться, пожаловался он. – Вон, какая барышня выросла, а все, как в первом классе на шею кидаешься. Ты еще на плечи бы взгромоздилась.
– Ритуалы на то и ритуалы, чтобы их соблюдать, – назидательным тоном сказала я. – К тому же тебе полезно заняться спортом. Хотя бы таким.
– Давай, поучи еще отца!… – притворно нахмурив брови, начал он. Но так и не закончил – на его лице внезапно появилось выражение озабоченности.
– Скажи-ка, драгоценная дочь, а куда это ты на выходных моталась?
Внутри похолодело… откуда он знает?
– Что?
– А то, что у тебя номера заляпаны так, что кажется, будто их нет.
Вот я больная, а? Только слабоумный начисто протереть машину: «чтобы никто не догадался», и даже не взглянуть на номерник. Профессор маскировки, блин! Конечно, снежная каша, по которой я ехала полдня, налипла на номера и превратилась в ледяную корку. Ее, наверное, без скребка не отодрать…
– Ответишь?
Голос отца звучал не то, чтобы сердито – предостерегающе. И я принялась врать напропалую.
– Я пап, в Сосновогорск ездила. Меня уговорили, Светкины подружки – Лизка и Алиска. Им надо было по магазинам пройтись… шоппинг там… все такое…
– Шоппинг? – недоверчиво протянул отец. Понятно, версия, наспех состряпанная, показалась ему неправдоподобной. Во-первых, меня в магазины на буксире не затащишь. А во-вторых, никогда не любила Сосновогорск. Поняв, что еще пара вопросов и отец меня «срежет», затараторила:
– Они просили очень, у них там что-то намечается, нужно было подготовиться. В Озерске же вечно ничего не найдешь, а в Сосняке – магазин неплохой…
– А, ну да. Мода, – понимающе кивнув, ответил папа. – А себе ты что-нибудь прикупила?
Облегченный вздох: кажется, поверил.
– Да, конечно, сейчас покажу! – преувеличенно бодро воскликнула я и побежала в комнату. Теперь – проще простого: в шкафу у меня целая куча «ни разу не надеванных» тряпок – мама все время привозит что-нибудь из командировок: экстравагантные кофточки, ультракороткие юбки, туфли в стразах, и другие побрякушки. Она, конечно, знает, что такие вещи я никогда не решусь надеть, но надежды не теряет. Еще годик и мой шкаф разойдется по швам от избытка тряпок. Хотя сегодня они мне все-таки пригодились.
Я дернула с верхней полки какой-то пакет и потащила на кухню. Папа уже стоял перед раковиной и чистил рыбу: такой родной и уютный – босой, в спортивных штанах Адидас и футболке с Битлами. На мгновение я почувствовала угрызения совести.
Невовремя. Начала врать – так держись.
– Вот смотри!
Я помахала пакетом, и уже было собиралась ретироваться, но отец вдруг прервал работу, заинтересованно сказал
– Покажешь?
Такого подвоха от него я не ожидала! Отец никогда не интересовался, в чем ходит его дочь – лишь бы тепло и удобно. А тут внезапный приступ любопытства…
Вздохнув, я открыла пакет и вытряхнула на стол его содержимое. Папины глаза изумленно округлились.
…М-да…пожалуй, чересчур – даже для мамы. Очень странный выбор. Самой «выдающейся» деталью золотистой блузки оказалось изрядное декольте, обшитое по краю бисером. Такое же украшение оказалось на рукавах, – если можно назвать рукавами переплетение блестящих шнурков. А спинку, судя по всему, просто забыли пришить – блузка не рассыпалась на части только благодаря воротнику, шнуркам и пояску, застегнутому на блестящую пряжку сзади.
– Гм..хм… Это ты купила? Сама? – справившись с потрясением, наконец спросил отец.
Глубоко вздохнув, – куда деваться – я продолжила врать:
– Меня…м-м-м… девчонки уговорили. Сказали, идет. Скоро ведь Новый год – надо будет что-то на школьный бал надевать.
Я мысленно содрогнулась, представив себя в ЭТОМ. Ага, на балу. И, словно наяву т увидела лица одноклассников – у всех было одно и то же выражение: «интересно, под чем она?»
Отец, кажется, представил то же самое, поэтому, хмыкнув, нерешительно предложил:
– Примеришь?
А ведь я знала, что за все грехи рано или поздно придется расплачиваться. Вот только кто бы предполагал, что так скоро?
– Ну… хорошо.
Брезгливо подцепив за один из шнурков позолоченное убожество, я потащилась к себе – переодеваться.
После нескольких безуспешных попыток мне все-таки удалось влезть в этот чудовищный бред ненормального модельера. Из зеркала на меня мрачно взирала полуголая взлохмаченная девица. Короче, ужас.
В дверь затрезвонили.
– Ты кого-то ждешь? – крикнул из кухни отец.
– Не жду!
Еще раз крутнулась перед зеркалом. В принципе, терпимо. То есть, отец в новогоднюю ночь стерпит – особенно, если какую-нибудь накидку сообразить. А в школу я что-нибудь другое надену, там в таком виде появляться точно нельзя.
– И все-таки это к тебе, – снова крикнул папа. – Встречай.
И как это Светке удалось так рано освободиться? Переодеться бы… хотя, пожалуй, переживет. Посмотрим, насколько у нее крепкая психика
Поправив декольте, я растянула губы в улыбке и походкой записной манекенщицы направилась в коридор. Плечи назад, грудь вперед, нос к потолку, четче шаг…
– Смотри, Светка, я супермодель!
– П-похоже!
Боже! Кто это? Я съежилась под застывшим взглядом карих глаз. Левданский? Катастрофа! Убежать, спрятаться… Хотя нет, глупо. Я же в своем доме это он сюда пришел! Остановилась, скрестив руки на груди (стараясь прикрыть декольте), и мрачно поинтересовалась:
– Тебе чего?
– Н-ничего. Ты вообще-то сама согласилась встретиться, а теперь рычишь. – заметил Марк. – Ты всегда такая злюка?
– Когда я согласилась?
– Ну… Ты сказала: «Может, и встретимся», – напомнил Левданский.
– Может – не значит точно, – отрезала я.
Щеки главного школьного ловеласа заалели, будто от пары пощечин; он понурился, как мальчишка, что-то пробормотал, отвернулся и начал дергать ручку двери. Мне стало смешно и одновременно жалко его.
– Постой!
Прикоснулась к рукаву его куртки.
– Оставайся, так уж и быть. Только иди в гостиную,. Мне… переодеться надо.
Он неловко пожал плечами и стал снимать кроссовки. Стащил один, потом выпрямился и без улыбки заметил:
– Зря. Тебе идет.
– Не твоего ума дело, – буркнула я и поспешно скрылась в своей комнате.
Екатерина Григ
Тип: электронная книга
Жанр: Городское фэнтези
Язык: на русском языке
Стоимость: 149.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 20.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Они встретились на промерзшей трассе: обычная старшеклассницы и «ненормальный» хранитель. Случайность стала судьбой: несмотря на, казалось бы, полную несовместимость, жизнь постоянно кидает их друг к другу. Но даже сильное чувство – вовсе не гарантия счастливого будущего. Да и можно ли надеяться на что-то, если против вас – целый мир, а в помощниках – ангел смерти? Все говорят, нельзя. Но попробовать все-таки стоит…