Пёс Её Высочества
Пёс Её Высочества
Натали Смит
Мария Камардина
Встретились как-то на кладбище ведьма, глупая принцесса, вампир и рыцарь – и давай друг другу жаловаться. Принцесса не хочет замуж за старого герцога, ведьма скучает на пенсии, у вампира болят клыки – нет мочи кусаться, а у рыцаря вообще такое, что и сказать-то стыдно.
Поможет ли героям путешествие через всё королевство – или подкинет проблем посерьёзнее?
Натали Смит, Мария Камардина
Пёс Её Высочества
Эпизод 1, в котором на кладбище становится очень людно
Королевский дворец готовился к встрече Нового года: всюду украшенные ели, гирлянды, венки, ароматы угощений, на окнах горели свечи, на дверях переливались искрами символы Светозарной троицы. Придворные маги соревновались друг с другом в создании волшебных огней, снежных скульптур и фейерверков, и сад превратился в сказочный лес с собственными феями, единорогами и дивными ледяными цветами. Из дворцовой часовни слышались праздничные гимны, а из большого бального зала неслась танцевальная музыка: посередине, на главной дворцовой аллее, звуки сталкивались, смешивались в морозном воздухе и звенели, отдаваясь в ушах щекоткой.
В саду гуляли толпы придворных, уже начавших отмечать, да и стража на воротах расслабилась. Принцесса Беттина и сама обожала праздники, но сейчас у неё было дело поважнее, а в предновогодней суматохе выскользнуть из дворца оказалось легче лёгкого.
Затеряться в городской толпе тоже не составило труда: люди веселились, пели, выпивали, смеялись, и никого не интересовала одинокая девушка в тёмном плаще с капюшоном. Убегать из дворца Беттине приходилось и раньше, и дорогу к старому кладбищу она знала назубок. Хватятся её нескоро, только к полуночной храмовой службе: вечером она закатила старшему брату качественный скандал, да так, что у самой перед глазами всё покраснело, а во рту появился странный привкус, металлический и сладковатый. Кричать и топать ногой на короля при посторонних не полагалось, но он, во-первых, ух как напросился сам, а во-вторых, рассердился ещё сильнее и вряд ли пойдёт раньше времени проверять, сидит ли сестра в своих покоях, как велено.
Но всё равно стоило поторопиться.
За городскими воротами было пусто и тихо, только пушистый снег поскрипывал под подошвами изящных, отороченных мехом сапожек. Любая из придворных девиц упала бы в обморок от мысли о том, чтобы пойти куда-то ночью одной, но Беттина трусихой не была. И зря, что ли, братец вечно хвастается своими рыцарями? Мол, королевская сотня давно зачистила окрестности столицы от разбойников, вампиров, диких оборотней…
Беттина вспомнила парадный строй на площади перед дворцом и мечтательно вздохнула. Пожалуй, она была бы не против, если б парочка сильных, решительных мужчин сопровождала её на пути. Вот только они непременно нажаловались бы на неё брату. Да и какой дурак посмеет напасть на принцессу, зная, кто её нянька?
О том, что старая Хелен – ведьма, было известно решительно всем, и побаивались её тоже все, даже сам король. Цыганские многослойные наряды, седые космы, бородавки, постоянный кашель от трубки с табаком и сквернословие, более приличествующее старому боцману, чем придворной даме – да нянюшка и не стремилась походить на них, резко выделяясь на фоне всех этих самодовольных куриц и хитрющих змей. Хелен была единственным человеком, которому Беттина доверяла, и как только любящий братец сообщил о своём решении, она тут же послала няне записку.
А где ещё ведьма должна встречаться со своей воспитанницей, как не на кладбище?
Неподалёку заухала сова. Беттина неуютно поёжилась, остановилась, пропуская перебегающих дорогу двух чёрных котов, и проскользнула в приоткрытые ворота. Полная луна подсвечивала голые деревья и покосившиеся надгробия, снежный скрип разбудил нахохлившихся замёрзших ворон, и те провожали возмутительницу спокойствия сонным карканьем. Беттина припомнила, что один из придворных художников обожал подобные пейзажи, вечно малевал на холсте то кладбища, то виселицы, то вампиров, да ещё норовил повесить свою мазню на видном месте. Вот бы братец казнил его, надоел хуже варёной спаржи, которая почему-то считалась идеальной пищей для юной девушки.
Нянюшка собственноручно пекла для неё пирожки. А ещё иногда они уходили в город вдвоём, безо всякой дурацкой охраны и тем более свиты, и покупали булочки, и печёные яблоки, и петушков на палочке…
Беттина снова остановилась, шмыгнула носом, поправила выбившуюся из причёски светлую прядку, огляделась и заулыбалась: вот и нянюшка, сидит на скамье возле древнего склепа, укутанная так, что кажется ещё толще, чем обычно, и тени от небольшого костерка пляшут по морщинистому лицу.
Ну наконец-то. Сейчас Хелен подскажет ей, как быть дальше.
Нянюшка её тоже увидела: расплылась в почти беззубой улыбке, сплюнула табачную слюну в сторону и распахнула объятия. Беттина без колебаний бросилась к ней, обняла, вдыхая такой родной и привычный запах и чувствуя, как успокаивается, как тают розоватые ореолы вокруг предметов – те всегда появлялись, когда она сильно тревожилась, но само присутствие Хелен возвращало ей душевное равновесие.
– Няня, как я рада тебя видеть! – прощебетала она, выпустив в морозный воздух облачко пара. – Братец хочет выдать меня замуж! За старого герцога Монтгомери! Он скоро приедет, няня!
– Ах ты ж, мандрагору ему в… неподобающее место! – хрипло вздохнула старуха. – Присядь, золотце, присядь ко мне…
Во дворце Беттина старалась вести себя так, как подобает особе королевской крови, но здесь и сейчас она могла расслабиться и наконец-то пожаловаться на тяжёлую жизнь. Строгий брат пообещал, что если она станет упрямиться, он не будет оплачивать украшения и наряды, а то и вовсе запрёт её в башне, посадив на хлеб и воду. Но как можно – в восемнадцать лет и за старика!
– Как представлю, что с ним целоваться придётся… – Беттина горестно вздохнула.
Нянюшке этот аргумент пришёлся не по душе.
– Целоваться, – хмыкнула она, выпустив изо рта дымное колечко. – А расскажи-ка мне, голуба, чего это их величество, ведро карасей ему в портки, на прошлой седмице скандалить изволил? Не за поцелуи ли?
Беттина надула губы. Вспоминать устроенную братом сцену не хотелось, но при мысли о конюхе Дункане с его каменными мышцами и квадратной челюстью внутри что-то сладко сжалось. Пришлось, конечно, притвориться помощницей кухарки – не всякий решился бы целовать принцессу. Ух, как он её целовал! Как обнимал! Какими горячими были его руки, которые сперва гладили её спину, а потом спустились ниже и сжали так, что она ахнула…
И вот на этом месте в конюшню вломился братец со стражниками. И ругался он ещё похлеще нянюшки.
– Ты сама всё знаешь, – проворчала Беттина, не сомневаясь – всё так и есть. – Почему мне нельзя выйти замуж за того, кто нравится?
Хелен поперхнулась дымом.
– Принцессе – за конюха?! Ох, была б тут крапива, получила б ты у меня по мягкому месту! Это ж позор какой!
Беттина надулась сильнее и отодвинулась, насколько позволяла скамья.
– А за старика – не позор? Выбрал бы хоть кого посимпатичнее! Это он мне назло, точно говорю! Вот бы я была старшей, стала бы королевой и сама решала за себя!
Хелен тяжело вздохнула.
– Вернись на землю, девочка, – одёрнула она строго. – Если так подумать… – Она ненадолго умолкла, покачивая зажатой в руке трубкой. – Герцог, конечно, старый морской змей, но ничего дурного я о нём не слыхала, и батюшка твой с ним дружбу водил. Обижать не будет. Да и, – она снова помедлила, – охоту до женского тела вряд ли имеет, в его-то годы.
Беттина нахмурилась.
– Думаешь, помрёт скоро?
– Да типун тебе! – рассердилась няня. – Соображай, что несёшь, глупая, смерти живому человеку желать! – Но она тут же смягчилась, видя, что Беттина совсем расстроилась: – Кому когда помирать, только богам и ведомо, золотце. Но женой при добром муже всяко лучше, чем девке при строгом брате. Денег у герцога не меньше, платьев да украшений накупит.
– И влюбиться смогу, в кого пожелаю?
Няня снова вздохнула, но Беттина вдруг поймала себя на интересной мысли. Почти у каждой дамы во дворце был любовник, а то и не один. Конечно, из себе подобных, благородных – на балах некоторые весьма вежливо раскланивались с официальными мужьями, да и те не оставались в долгу, часто заводя интрижки на стороне. А вдруг и ей повезёт с мужем, он поймёт, что молодой жене нужна романтика, нежность, страсть, которых он сам ей никак не даст – и будет не против, если она получит их от другого?
Но кто знает, что за соседи у герцога, найдётся ли среди местных дворян кто-то, способный тронуть её сердце? Молодой, красивый, и умеющий целоваться не хуже Дункана?
***
Король Эдуард был в ярости.
Младшая сестра, избалованная, несносная девчонка, раздражала его с детства, но наследнику престола, а тем более королю, не к лицу было показывать низменные чувства. Долг старшего брата велел сносить капризы, оплачивать счета, терпеть глупые выходки и мечтать, что однажды найдётся идиот, готовый взять принцессу в жёны. На юную красавицу с изящной фигурой, белокурыми локонами и богатым приданым наверняка должен был клюнуть хоть кто-нибудь, и Эдуард, как хороший, любящий брат, милостиво собирался позволить сестре выбрать супруга по своему вкусу.
Но это было до того, как король застал Беттину в объятиях конюха.
Придурка выпороли и вышвырнули из дворца. У короля чесались руки выпороть и сестричку, но воспитание и данное покойной матери обещание не позволило. И нет бы целовалась с кем-то поприличнее, выдал бы замуж, и дело с концом, так приспичило же позорить королевскую семью!
Признать вину бестолковая девчонка и не подумала, только разобиделась, а обида непременно спровоцировала бы новые выходки. И это в то время, когда он налаживал связи с соседним королевством! Совсем скоро приедут послы, чтобы обсудить условия женитьбы на тамошней принцессе – и что будет, если принцесса здешняя продолжит демонстрировать пренебрежение к интересам короны? Что подумает о нём будущая невеста?!
Эдуард поразмышлял, посомневался, повыбирал между запертой башней с драконом, отдалённым монастырём и замужеством – и всё-таки остановился на последнем.
Найти приличного жениха оказалось несложно, письмо от герцога Монтгомери лежало на столе уже давно. Немолодой и бездетный, он нуждался в наследнике, а приграничные земли были слишком важны, чтоб отдавать их случайному человеку. Король уже трижды подбирал девиц из надёжных семей, но с женитьбой у герцога всё никак не складывалось. Может, с принцессой ему повезёт больше?
Эдуард, при всей злости на сестру, хорошо знал, что старый друг отца не обидит глупую девчонку, а в отдалённом замке у неё будет куда меньше шансов опозорить королевскую семью. Разница в возрасте была, конечно, огромной…
Однако стоило снова представить сцену в конюшне и похотливую рожу придурка, посмевшего не только прикоснуться к сестре, но и лапать её, как деревенскую девку, как Эдуард впадал в бешенство и очень хотел кого-нибудь убить – весьма опасное состояние для короля. Скоростной почтовый дракончик понёс письмо по адресу, ответ не заставил себя долго ждать – герцог удивился, но возражать не стал. Со дня на день жених должен прибыть для торжественной церемонии…
А невеста, представьте себе, сбежала!
Дворец обыскали от подвалов до башен, но пропажи не обнаружили. Эдуард до последнего надеялся, что сестричка просто затерялась в праздничной толпе, и даже наорал на командира стражи – мол, его люди только и умеют изображать декоративные доспехи по углам, да распивать содержимое припрятанных фляжек на посту. Ну и наплевать, что праздничная ночь, он сейчас как отдаст приказ, как казнит всех скопом! Но угрозы не помогли, и когда перепуганные стражники перевернули дворец в третий раз, переполошив решительно всех, пришлось смириться с мыслью о побеге.
Эдуард знал сестру хорошо, Беттина была слишком практична, чтобы уйти в никуда, без своих платьев, украшений и туфелек. Значит, отправилась к кому-то знакомому. Значит…
Король скрипнул зубами и потребовал к себе командира королевской сотни.
***
Боевой конь, позвякивая сбруей, неспешно рысил по заснеженной дороге. Его всадник, рыцарь Бьорн Хаундвальд, откололся от отряда, посланного за принцессой, и на первой же развилке свернул к старому кладбищу. Десяток рыцарей во главе с командиром унёсся в морозную ночь по направлению к дальней деревеньке: именно там жила бывшая нянька принцессы. Король недолюбливал старуху, и едва сестре минуло пятнадцать, очень вежливо выпроводил Хелен из замка – мол, девочка выросла. Но кому ещё принцесса могла пожаловаться на жестокого брата?
Вот только король, а с ним и командир отряда, ошибались.
По дворцовым меркам Бьорн не представлял собой ничего особенного. Младший из пятерых сыновей небогатого барона, никаких надежд на наследство – про удачный брак тоже можно забыть. Небольшой замок должен был достаться старшему брату, на ответственности средних числились три деревеньки, и младшему тоже нашлось бы дело. Но оставаться вечно младшим под крылышком родителей Бьорну хотелось меньше всего на свете, и служба показалась неплохим выбором.
В королевскую сотню кого попало не брали. Не имели значения ни богатство, ни знатность, только боевые навыки, преданность короне и умение хоть немного соображать. Самые сложные задания, самые опасные враги – а ещё неплохое по столичным меркам жалованье, уважение в глазах горожан, надёжные товарищи…
С некоторых пор он хотел большего.
Рыцарь Бьорн был влюблён в принцессу Беттину.
Когда у тебя четверо старших братьев, превосходящих тебя практически во всём, легко поверить, что ты слабак и неудачник. Бьорн не пытался прыгнуть выше головы: он был отличным бойцом, но и только, такому не привлечь внимание принцессы. И у него не возникало ни единой посторонней мысли, пока однажды после очередного похода король не счёл, что будет красиво, если наградные кинжалы и кошели героям вручит прекрасная юная дева.
Взгляд, прикосновение тонких тёплых пальцев к ладони, улыбка – и Бьорн пропал.
Он сознавал, что ничего не сможет ей дать, и держал свои чувства в секрете. Просто радовался, увидев её издалека, внутри что-то сжималось, когда удавалось услышать её голос, и всех прочих девушек Бьорн невольно сравнивал с нею. Но ни у одной другой не было таких золотых локонов, ярких синих глаз, горделивой осанки – а как изящно она двигалась, как улыбалась, как смотрела!
Весть о будущем замужестве Беттины ошеломила Бьорна настолько, что он несколько дней не находил себе места. Но когда стало известно о побеге, он понял – это его шанс.
Взять след, найти принцессу, вернуть её в замок – задача легче лёгкого. Если ты, конечно, оборотень.
Это был второй секрет рыцаря Бьорна.
Семейная легенда гласила, что прабабка-ведьма приручила прадеда-оборотня не без труда. Однако мохнатая туша из леса – не лучший спутник для леди. Сложное зелье, остроумное заклинание, а ведьма всегда мечтала завести добермана, а оборотень ради любимой женщины был согласен на всё. И вот уже много поколений в роду Хаундвальдов рождались мужчины с острым зрением, тонким нюхом и удивительным даром превращаться по своему желанию в крупных, сильных псов.
По запаху Беттины Бьорн мог идти даже с закрытыми глазами.
О будущем Бьорн задумывался редко, но в критической ситуации соображал быстро. Если он, один из всех, сумеет выполнить королевский приказ, его величество останется доволен и, возможно, не откажет верному рыцарю в маленькой просьбе. Глупо мечтать, что король выдаст сестру за пятого сына захудалого барона, но…
У всякой принцессы должен быть личный телохранитель. Просто безобразие, что у Беттины его до сих пор нет.
Бьорн спешился, привязал коня у покосившейся кладбищенской ограды, плотнее запахнулся в меховой плащ и прикрыл глаза. Морозный воздух отчётливо пах дрянным табаком, дымом костра, зельем, отбивающим нюх у собак – старая Хелен не зря ведьма, она сумела позаботиться, чтобы сбежавшую принцессу нашли не сразу. Но Бьорн не был обычной собакой, и аромат Беттины вёл его к цели путеводной нитью, кружил голову, и он едва удерживался от того, чтобы не рвануть вперёд.
Даже одному из лучших бойцов королевской сотни следовало соблюдать осторожность. На прямой конфликт с ведьмой идти не стоило, лучше подкрасться и послушать, о чём говорят нянюшка и воспитанница. Ага, вон тот покосившийся склеп – самое подходящее укрытие…
Стараясь ступать как можно тише, Бьорн двинулся по узкой тропинке между покосившимися надгробиями в сторону мерцающего за деревьями костерка. Оборотни обладали отменным слухом, и разговор принцессы с нянюшкой он уловил ещё издалека.
– Целоваться ей не с кем, – ворчала ведьма. – Ишь, удумала чего, сардинка ты бесхвостая! Да как только твой братец охрану к тебе не приставил после всего случившегося!
– Он приставил, пятерых сразу, – отмахнулась Беттина. – Да толку с той охраны, дураки без понимания. Книжки не читают, поговорить с ними не о чем, да ещё морды страшные через одного…
– Ещё б тебе стража твои любовные романчики читала! – хохотнула Хелен затягиваясь. – И сама прекращай, баловство это. О муже лучше думай – хочешь не хочешь, а рожать придётся, и чем быстрее справишься, тем быстрее отстанет. Ох, придётся с тобою ехать, а то ведь встретится очередной смазливый болван, а ты ж наивная, как улиточка, поведёшься на сладкие речи… Присмотр нужен!
Ведьма закусила мундштук трубки, крепко задумавшись. Принцесса возмущённо фыркнула.
– Вот ещё! Нянюшка, я уже взрослая, ещё не хватало, чтоб ты меня за руку всюду водила!
Бьорн прижался к стене склепа, придерживая ножны меча, чтоб, не дай боги, не брякнули о камень. Если дворцовая стража в пять рыл проморгала побег одной девицы, то гнать их надо поганой метлой и до самой виселицы. Охраннички, ишь ты…
Хелен прокашлялась и строго глянула на воспитанницу.
– А ежели взрослая, то и думай головой! Творить, что захочется, брат тебе не позволит и правильно сделает, а замуж всё одно идти придётся, не отвертишься. Да и не в поцелуях счастье. Ребёночка родишь, остепенишься, сама себе хозяйка будешь…
– Сбегу, – с угрозой в голосе пообещала Беттина. – Опять сбегу, и не догонят! А догонят – так лучше в омут с головой, чем за нелюбимого замуж! Стану водяницей, буду сидеть на берегу и грустные песни о любви петь…
– Дура! – отрезала Хелен. – И думать не смей, лично выпорю! А решишься – боги мне свидетели, отыщу и превращу в жабу, да чтоб бородавок побольше!
Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, потом принцесса вздохнула и отвернулась, а нянюшка – Бьорн видел, – украдкой вытерла лоб.
– Телохранитель тебе нужен, – мрачно буркнула она. – Такой, чтоб глаз не спускал, и на улыбки твои не вёлся, и делал, как велено, и защитить мог, и идиотов всяких отпугивал. Да где ж такого найдёшь, надёжного…
Сердце заколотилось, как никогда прежде. Бьорн коротко глянул в небо, на запутавшуюся в ветвях луну, и сотворил Знак Светозарения. Боги благоволят ему, это точно!
Осталось заслужить благосклонность короля – и, пожалуй, ведьмы.
Эпизод 2, в котором пьют кровь и отрубают голову
Теобальд Райтер, житель склепа номер девятнадцать по Ломанной аллее кладбища, проснулся от жуткого запаха табака, псины, нежной молодой крови и разговоров. Целый день вампир мучился от бессонницы, и вот, едва удалось задремать – нате вам! Шумят, воняют, возбуждают аппетит…
Подъём в неурочный час Теобальда вовсе не обрадовал. Немедленно захотелось жрать, благо источник был совсем рядом. Но как назло на полную луну разболелся правый клык, что ещё больше портило вампиру настроение. Он завозился, отодвигая крышку каменного гроба, и привычно пнул череп его бывшего владельца.
– Вот как тут не быть злым вампиром, а, Клавдий? Тебе хорошо, ты упокоился и лежишь себе, а тут только захочешь поспать – так и шиш тебе без масла!
Череп согласно промолчал. Теобальд потёр пальцем потускневшую бронзовую табличку в изголовье гроба – буквы на ней расплылись, и прочесть можно было только имя, – выбрался наружу и от души пнул дверь. Та с грохотом впечаталась в стену и жалобно заскрипела.
– Что за шабаш у моего дома? Явились тут среди ночи, орёте, курите! Никакого покою от вас! – возмущённо завопил вампир. От студёного воздуха чувствительный зуб заболел ещё больше. – Вот раньше были времена!..
Что это за времена такие чудесные раньше были, он сказать не успел.
Девушка завизжала, старуха закашлялась. Желая закрепить произведённый эффект, Теобальд картинно вскинул тощие когтистые руки и попытался изобразить свой фирменный зловещий хохот, но тут из-за склепа выскочил ещё один незваный гость. Свист лезвия, блеск металла, непереносимый запах псины…
Мир завертелся перед глазами мистера Райтера, потом подпрыгнул, снова завертелся, и, наконец, отрубленная голова упала лицом вниз. В рот немедленно набился снег, заставив вампира возмущённо плеваться и ругаться, пока тело шарило руками в поисках потерянного.
– Ты чего железом машешь, скотина? – обиженно спросил Теобальд, воссоединив обе части своего бренного тела. – Тебя не учили, что вампира ночью на кладбище положено бояться?!
Но противник, здоровенный, широкоплечий, в сверкающих доспехах и синем плаще с королевским гербом, явно был не робкого десятка, даже приросшая голова его не смутила.
– Я рыцарь короля! – рявкнул он, примериваясь для следующего удара.
Теобальд отскочил подальше. На то, чтоб приставить на место голову, ушло многовато сил, превратиться в летучую мышь не получится, и скорость на голодный желудок сильно снизилась, а этот придурок вон как мечом машет, как бы и впрямь не зарубил…
Помощь пришла с неожиданной стороны. Девица за спиной придурка разглядела герб и испуганно вскрикнула:
– Няня! Он же…
Договорить она не успела. Старая ведьма вскинула руки, прошептала-пропела заклинание…
В следующий миг одежда и доспехи рыцаря кучей посыпались в снег. Сверху с жалобным визгом шмякнулся крошечный пёсик.
***
Бьорн слишком поздно сообразил, что не следовало поворачиваться к ведьме спиной – и третий секрет сработал против него.
Как и всегда.
Когда младший сын барона впервые принял второй облик, старшие едва не умерли от хохота. Все четверо по давней семейной традиции обращались в доберманов – с каждым поколением родовая магия делала псов всё крупнее, и сейчас они были по плечо взрослому мужчине. Никто не ждал, что из пятого выйдет той-терьер, козявка чуть больше крысы! С таким ни на охоту, ни в бой, даже на обычную прогулку по лесу не пойдёшь: если и не наступит никто, так сам в тонких лапках запутается, в траве потеряется – а то и вовсе мыши унесут!
Жену барон любил нежно и в измене не подозревал, так что в конце концов странный эффект списали на сбой в прабабкином заклинании. Увы, все ведьмы, к которым барон обращался за консультацией, разводили руками – исправить чары могла лишь их создательница, давным-давно нашедшая покой в фамильном склепе.
Услуги некроманта стоили чертовски дорого, так что родители повздыхали и смирились. На охоту с отцом по-прежнему ходили старшие сыновья, а младшему оставалось сидеть дома с матерью, слушать сказки про принцесс и терпеть шутки братьев.
Все четверо, конечно, давно выросли, поумнели, и насмешки сменились сдержанным сочувствием, к тому же теперь после всех боёв и тренировок Бьорн мог в человеческом виде навалять каждому. Но несуразный второй облик и связанные с ним воспоминания были ещё одной причиной, чтоб уехать подальше, а родных навещать пореже.
Охоту Бьорн так и не полюбил. А принцесса… Да она теперь на него и не взглянет даже!
Он припал к земле и едва не заскулил от огорчения. Да что ж ему вечно так не везёт!
***
Превращение вооружённого громилы в жалкий комок шерсти на некоторое время лишило присутствующих дара речи. Хелен и сама не поняла, что заставило её атаковать не выскочившего из склепа вампира, а королевского рыцаря, да и было той атаки – простенькое заклинание-колыбельная. Прежде нянюшка успокаивала им капризную малышку, а та, став взрослой – ишь ты! – злоупотребляла им не по делу, навлекая на дворцовых стражников королевский гнев. Парень должен был всего-навсего уснуть, чтоб не мешал разговаривать.
А он вон чего.
– Так что это выходит, – первым очнулся вампир. – Ты рыцарь-оборотень-собачка? Вот ведь… Тухлая кровь! Триста сорок два года живу на свете, всё видал, а такого ещё нет!
Он потёр ладони и улыбнулся.
– Никуда не уходите, я сейчас вернусь! Где-то у меня была бутыль с кровью. Случаются события, которые просто необходимо чем-то запивать!
Следующей пришла в себя принцесса.
– Какая… прелесть! – восхищённо выдохнула она, протягивая руки к терьеру. – А можно его оставить, няня?
Хелен настороженно огляделась. Король не мог отправить вдогонку за сестрой меньше десятка рыцарей, это было бы попросту несолидно. Вокруг царила тишина, прерываемая лишь шуршанием и бормотанием в склепе. Похоже, что рыцарь действительно был только один. Заклинание он отразил, хотя и сменил облик, но против серьёзного колдовства у парня не было шансов. Да и сейчас Хелен могла прихлопнуть несуразное создание одной рукой, безо всякой магии.
Это каким же нужно быть идиотом, чтоб в полнолуние переться на кладбище в одиночку?
Очевидно, исключительно везучим – и верным королю.
Она задумчиво глядела, как пёсик робко обнюхивает протянутую руку принцессы. Помимо колдовских секретов, Хелен хранила множество других, вроде бы неважных, но весьма полезных. Вот, к примеру, старого герцога в детстве покусала собака, и с тех пор он их боится. Признаваться в этом он, конечно, не будет, и вряд ли запретит молодой жене взять в новый дом крошечного пёсика, но в её спальню лишний раз не зайдёт. Как, однако, удачно, что среди придворных дам в последнее время распространилась мода на таких вот мелких собачонок!
А кроме того, королевские рыцари слишком многим обязаны королю, чтобы пойти против прямого приказа. Какими бы щенячьими глазками этот олух ни смотрел сейчас на принцессу, как бы ни вилял хвостиком, вышитый золотом герб на синем плаще означал высшую степень доверия. Пожалуй, он будет получше пятерых дворцовых болванов, да и усыпить его негодница не сумеет. Если этот пёс хорошо воспитан и знает команды, возможно, от него будет польза.
Беттина осторожно погладила блестящую шёрстку, пёсик восторженно тявкнул, бешено завилял хвостиком и от избытка чувств лизнул принцессу в нос. Хелен покачала головой, прикидывая, что сказать и чем пригрозить потенциальному стражу воспитанницы, но тут вернулась ещё одна проблема.
– Ну, я готов внимать! – Вампир с характерным звуком откупорил бутыль и на минуту жадно припал к горлышку. В морозном воздухе поплыл запах железа. – Чего уставились? Раз припёрлись и разбудили, так хоть отвлекайте, зуб болит, как сволочь. Кусаться не буду, обойдусь запасами… Ах да – Теобальд Райтер, к вашим услугам!
Он взмахнул бутылкой и изобразил кривой поклон. Оборотень в ответ оскалился и зашёлся истошным лаем, демонстрируя бойцовский нрав даже в столь тщедушном обличии. Беттина залилась звонким смехом и подхватила пёсика на руки, ласково поглаживая и сюсюкая нечто неразборчивое. Хелен покачала головой, сплюнула сквозь прореху в зубах и махнула рукой.
– Тебе, детка, сказочно повезло! Не иначе как Новый год сулит удачу. Это настоящий подарок судьбы.
– Подарок, ха! – вампир утёр губы. – В семье все такие шмакодявки или тебя подкинули?
– Я надену ему розовый ошейник с камешками, – невпопад пробормотала принцесса, начисто игнорируя нахального типа.
Вампир фыркнул так, что брызги крови веером разлетелись в стороны. Хелен с досадой покосилась на него, но опасности от кривляющегося кровососа не исходило, и она строго взглянула на воспитанницу. Никому не следует доверять с первого взгляда, уж она-то знала, каким кобелём может оказаться милый с виду щеночек.
– Погоди, золотко, пусть этот… гхм… рыцарь за себя скажет.
Беттина пожала плечами и нехотя опустила пёсика на снег. Мгновение – и крошка-терьер обратился в человека. Да уж, второй облик рыцаря был весьма обманчив – кто бы мог подумать, что эта гора мышц способна уместиться в столь крохотном тельце?
Магия, не иначе.
Высокий рост, широкие плечи, крепкие мускулы, живописно растрёпанные светлые волосы, и на лицо ничего такой… Поняв, что его разглядывают, парень смутился, повернулся к дамам спиной и принялся торопливо одеваться. Хелен не огорчилась, смазливыми красавчиками она не интересовалась давненько, а вот Беттина присмотрелась к тому, что ниже спины, томно вздохнула и зарделась, вызвав у нянюшки смутное беспокойство. Нужно будет непременно побеседовать с нею и о мужчинах, и о приличиях, но точно не сейчас.
Вампир, в свою очередь, наблюдал за дамами.
– М-да, а правду говорят, яблоко от яблони… Королева покойная фаворитов меняла как перчатки, и доченька скромностью не отличается, – хмыкнул он.
Хелен молча обернулась и показала ему крепкий кулак, но тот в ответ скорчил рожу – ага, испугался, ну конечно! Как назло, ни осинового кола, ни святой воды у неё при себе не было, а рыцарский меч, отлетевший при превращении хозяина ей под ноги, был не серебряным, и даже не посеребрённым, а обычным, железным. И кто с таким ходит на кладбище, спрашивается?
Полностью одетый рыцарь опустился перед принцессой на одно колено и склонил голову.
– Как тебя зовут? – Беттина осторожно погладила его по щеке, вынуждая поднять лицо.
– Бьорн. Я готов служить вам, моя госпожа.
– Служи-и-ить?! – вампир вытаращил глаза и зашёлся хриплым смехом. – Ой, не могу! А на задних лапках стоять умеешь? А палочку приносить?
– Он будет меня охранять! – принцесса возмущённо взглянула на вампира.
– Охранять! Он! Держите меня! – Теобальд согнулся от хохота. – Не, вы представьте! Идёт по лесу принцесса. Хрупкая девушка с ма-а-а-аленькой собачкой в сумочке. На принцессу нападают разбойники! И тут! Из сумочки! Вылезает здоровенный мужик! Голый! В ошейничке с камушками! Ы-ы-ы!
Рыцарь издал рычащий звук, на лице его явно отпечаталось желание вскочить и согнуть насмешника в бараний рог. Беттина поймала его взгляд, поняла всё правильно и насмешливо глянула на вампира через плечо.
– Бьорн, – мурлыкнула она, – у дедушки, кажется, болит зуб? Может, ему нужно помочь? Нет зуба – нет проблемы…
– Как прикажете.
Рыцарь легко вскочил на ноги, и вампиру резко расхотелось смеяться. Хелен злорадно усмехнулась – пусть заговорённого оружия или амулетов у парня не имелось, но в человеческом облике он выглядел весьма внушительно. Легко представить, какими методами такой тип может вылечить зубную боль!
– Но-но, ты, дантист доморощенный! – вампир махнул на медленно приближающегося рыцаря бутылкой и на всякий случай шагнул назад. – Руки прочь! Знаем мы таких докторов-недоучек, потом лечиться втрое дольше придётся!
Хелен ещё немного полюбовалась, но вампир был наименьшей из её сегодняшних проблем.
– Ладно, оставь этого несчастного упыря, – велела она, набивая новую трубку. – Пусть ёрничает, одичал совсем. Нам нужно обсудить дело.
– Да-да, одичал, одними кошками питаюсь, – суетливо закивал Теобальд, пятясь ко входу в склеп и оглядываясь на дверь.
Бьорн молча покосился на принцессу. К радости вампира, Беттина благодушно махнула рукой, и рыцарь тотчас же разжал кулаки.
– Вот молодец, хорошая собака… Тихо, тихо! – Теобальд от греха подальше нырнул в склеп, повозился там полминуты, и к удивлению Хелен, вытащил под свет луны металлический венок. – Тут праздник, между прочим! Добрым надо быть, понял?
Вампир демонстративно повесил украшение на дверь склепа и с гордым видом сообщил, мол тоже празднует, ничто человеческое ему не чуждо. И в праздничную ночь он, между прочим, никого не кусает, а люди, гады, всё равно не ценят. Триста лет не получал новогодних подарков!
Хелен сплюнула и махнула рукой.
Времени было немного, следовало обсудить все детали.
– …Всё запомнили? На тебя, девочка, напал вампир, схватил и уволок в склеп. Бьорн бросился в погоню, доблестно сражался и победил… Эй, рыцарь, ты меня слушаешь?
Парень молча кивнул. Лишнего он себе не позволял, косился на Беттину изредка и украдкой, и при обсуждении плана вставил несколько толковых замечаний, утвердив Хелен во мнении, что он не дурак – и уж явно умнее конюха. За помощь в карьере он будет благодарен ведьме и не станет чудить. Любого другого она бы, пожалуй, всё равно зачаровала, напоила отоворотным зельем, чтоб даже мыслей посторонних не возникало, однако как именно подействует магия на оборотня, она не знала, а экспериментировать было некогда. Хватит и того, что от этого Беттина не сбежит, а тонкий слух и чутьё в сочетании с силой и боевыми навыками делали Бьорна почти идеальным кандидатом в личные охранники.
– Вот что, клыкастый, – буркнула Хелен напоследок. – Ежели кто прознает о том, что здесь произошло, так я на тебя местных натравлю. Придут ясным днём да кол в сердце воткнут.
– Я буду нем как могила! – вампир изобразил на лице самое честное и невинное выражение, которое, впрочем, плохо вязалось с торчащими клыками. Каламбур никто не оценил.
Хелен тяжело вздохнула, но кивнула и велела рыцарю возвращаться во дворец.
Бьорн на руках вынес изрядно замёрзшую девушку с кладбища, посадил перед собой на коня да отбыл за почестями и славой. Оставалось провожать их взглядом и хмуриться: Хелен не отпускало ощущение, что она что-то забыла, чего-то не учла.
Непременно нужно будет завтра наведаться во дворец, да ещё раз как следует побеседовать с девочкой, да и парню внушение сделать построже…
Стоящий рядом вампир задумчиво поболтал остатками крови в бутылке.
– Слушай, ведьма! Ты ж не торопишься? Может, опрокинешь со мной по рюмашке в честь праздника? Того и гляди снова бессонница привяжется, а коротать праздничную ночь в компании черепа и зубной боли – сомнительное удовольствие. – Вампир ткнул костлявым пальцем в сторону склепа и многозначительно понизил голос: – У меня в заначке чудесная бутылочка коньяка столетней выдержки!
Хелен хотела было на него цыкнуть – но согласилась.
***
История о том, как хрупкая красавица была похищена прямо из дворцового сада злобным вампиром, а отважный герой сумел победить чудище и вернуть несчастную жертву в лоно любящей семьи, имела успех. Эдуард догадывался, что сестричка рассказала далеко не всё, да и запах табака, пропитавший её одежду, кое о чём говорил. Но Беттина так радовалась возвращению, так неожиданно разумно рассуждала о свадьбе, долге и о счастье, которое не в поцелуях, что устраивать очередной скандал король не стал.
С Хелен непременно нужно будет побеседовать. Но в одном Эдуард был уверен твёрдо – старая ведьма ни за что не отпустила бы девчонку с ненадёжным человеком. К рыцарю стоило присмотреться повнимательнее.
Хотя, если б её и впрямь сожрал вампир…
Любящий брат незаметно вздохнул и смирился. Да, дорогая, тебе просто необходим телохранитель. Этот? Ну хорошо, пусть будет этот. Да, платье на свадьбу ты можешь выбрать сама. И карету. И цветы. Нет, дракона в качестве фейерверков мы заказывать не будем. Беттина, нет! Нет, я сказал, король я или кто?!
***
Теобальд Райтер в приподнятом настроении возвращался домой – он любил прогуляться после плотного ночного завтрака. Но на подходе к склепу вампир насторожился: его чуткий нос уловил знакомый запах псины.
Вот те раз! Никак рыцарь-собачка пожаловал. Теобальд потёр шею, вспомнив острый клинок воина, и поморщился. Принесла ведь нелёгкая…
– Эй, собака страшная! Чего тебе?
Рыцарь рыкнул на нервничающего коня – тот, в отличие от хозяина, соображал, что вампиров надо бояться, – вгляделся в темноту и рявкнул:
– Сюда иди, упырь! Ты мне нужен!
– Зачем это? Палочку кинуть и крикнуть «апорт»?
Теобальд, поколебавшись, вышел из-за надгробия и сложил руки на груди, готовый при необходимости превратиться в летучую мышь и удрать. Но судя по всему нарушать целостность его шеи ночной гость не собирался.
– Её высочество, – со значением произнёс он, – передала тебе подарок. – Рыцарь швырнул свёрток, попав точно в руки. – С Новым годом, упырь!
Конь, едва дождавшись позволения, рванул с места галопом. Вампир посмотрел ему вслед и перевёл взгляд на подарок – что-то мягкое, обёрнутое шуршащей красной бумагой и перевязанное золотистой лентой.
Подарок! Ему! Впервые за триста лет!
Теобальд растроганно шмыгнул носом, надорвал когтем яркую упаковку и…
– Кружевные панталоны? Она решила подарить мне кружевные панталоны?!
Его хохот эхом полетел по кладбищу. Да уж, девчонка выдумала презент! Однако недаром говорят, что главное – не сам подарок, а внимание и впечатления. Фыркая и хихикая, вампир вернулся в склеп, осмотрелся и всё-таки нашёл применение щедрому дару её высочества.
А вы знали, что если завернуть древний череп из старого гроба в кружевные панталоны, получится отличная подушка?
Эпизод 3, в котором король угрожает, а вампир обещает
Король обошёл замершего посреди кабинета Бьорна по кругу, постоял, потирая подбородок, обошёл ещё раз – в противоположном направлении. Темноволосый, плотный, с резкими чертами лица, Эдуард совсем не походил на изящную, лёгкую Беттину – а его ума, как говорили, хватило бы на пятерых таких принцесс.
– Телохранитель, значит, – произнёс он. – Ну да, ну да…
Он заложил руки за спину, обогнул массивный письменный стол из тёмного дерева и встал возле кресла. Бьорн поспешно уставился на носки своих сапог – самая последняя подзаборная шавка может счесть прямой взгляд вызовом.
Эдуард кашлянул и всё тем же ровным тоном произнёс:
– Мне доложили, что вчера ночью, возвращаясь в замок, ты посмел обнимать мою сестру.
Повисла тяжёлая пауза. Бьорн чувствовал, что от него ждут ответа, и был бы рад объяснить, мол, да, он придерживал принцессу, пока вёз её домой, но лишь для того, чтобы не дать ей упасть! Боевой рыцарский конь – не смирная лошадка, чужаков не любит, всю дорогу фыркал и норовил сорваться в галоп, а ехать вдвоём в одном седле и без того не слишком удобно.
Увы, говорить красиво он не умел никогда, а от волнения и вовсе начинал запинаться и забывать простейшие слова.
– Я только… Чтобы не упала… – выговорил он наконец, чувствуя, как заливаются краской щёки от стыда и злости на собственную неуклюжую речь. – Я бы никогда… Даже в мыслях…
Король ещё немного помолчал. Проскрипели по каменному полу деревянные ножки кресла.
– Даже в мыслях, – повторил Эдуард и всё-таки сел. – Жаль, нельзя раскроить тебе череп и посмотреть, что именно там бродит. Но ладно, допустим, что я тебе верю.
Бьорн тихонечко перевёл дух. Мысли он, конечно, старательно от себя гнал – где, в конце концов, принцесса, а где пятый сын провинциального барона? Но всё же, всё же…
…Прядь светлых волос, выбившаяся из-под капюшона – встречный ветер то и дело бросает её в лицо, будто нарочно дразнит…
…Изгиб талии под ладонью – она сидит боком, и, кажется, вот-вот соскользнёт, и он невольно прижимает её крепче, упиваясь моментами украденной близости…
…Запах – манящий, нежный, велящий упасть перед нею на колени и выполнить любой приказ, лишь бы дозволили сделать ещё один вдох…
– Я также надеюсь, что сие похвальное здравомыслие не оставит тебя и в будущем, и впредь ты станешь держать руки при себе. Иначе очень быстро лишишься и рук, и ног, и ещё чего-нибудь.
Бьорн поспешно склонил голову ниже. Король выдержал ещё одну паузу и побарабанил пальцами по столу.
– Капитан отряда уверял, что ты надёжен, честен, упорен в выполнении приказов, – неожиданно заметил он. – Хорошо владеешь оружием – это плюс. Не слишком общителен, но и это к лучшему – охранник нужен не для болтовни.
Бьорн позволил себе поднять взгляд. В поле зрения попали столешница и лежащие на ней руки с толстыми пальцами, унизанными перстнями. Похвалы рыцари удостаивались куда реже, чем брани, но капитан знал цену своим людям и был честен.
Долго радоваться ему не дали.
– Я также навёл справки о твоей семье. В кого, говоришь, ты превращаешься?..
Что ж, этого вопроса следовало ожидать.
– В собаку, – хриплым шёпотом ответил Бьорн и подавил желание зажмуриться.
– Неплохо, – одобрил король. – Охранник с двумя обликами способен на большее, нежели просто человек. Мне сообщили, что оборотни вашего рода отличаются отменным здоровьем и хорошей регенерацией, а нюх у них куда острее, чем у обычных собак. Я полагаю, так ты её вчера и нашёл, по запаху? Отлично, пригодится, если паршивка снова надумает сбежать.
Бьорн предпочёл сделать вид, что не понял намёка, и продолжил буравить взглядом столешницу. Он нашёл принцессу и вернул её домой – это было правдой. А если его величеству угодно не верить в сказочку про вампира-похитителя, то пусть задаёт свои вопросы страже на воротах.
Король, как оказалось, думал совсем о других вещах.
– Покажи. – Бьорн вскинул голову, и Эдуард чуть заметно улыбнулся. – Покажи, как превращаешься.
Не выполнить приказ возможности не было. Пришлось стиснуть зубы, мысленно выругаться – и послушаться.
Человеческому сознанию понадобилось несколько мгновений, чтобы освоиться в теле крошечного пёсика. Он поморгал, переступил с лапы на лапу, едва не упал, зацепившись за рукав собственной рубашки, задрал голову…
И обнаружил, что король смотрит на него сверху вниз, перегнувшись через столешницу.
Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза – а потом Эдуард откинулся на спинку кресла и расхохотался.
Бьорн еле слышно заскулил и прижался к полу, мечтая сквозь него провалиться вместе с одеждой и доспехами. Король отсмеётся, и уж точно передумает доверять сестру настолько жалкому охраннику. Да ещё не постесняется рассказать капитану, а тот…
– Нет, это определённо отличная шутка! – Эдуард хлопнул ладонями по столу, и Бьорн, приподняв морду, снова увидел его раскрасневшееся лицо. – Ну, чего хвост поджал, боишься, что вышвырну? Как бы не так! От тайного стража может быть оч-чень много пользы… Нет, ты представь! Гуляет по саду дама с собачкой. Тут врываются злодеи, желающие её похитить, а собачка…
Бьорн живо вспомнил, как хохотал на ту же тему давешний вампир, но король вдруг оборвал смех. Задумался. Нахмурился.
– А ну-ка, давай обратно.
Вид вставшего посреди кабинета обнажённого рыцаря окончательно отбил Эдуарду желание смеяться. Он покусал губы и велел:
– Одевайся. И чтоб при ней не смел вот так, нараспашку… – Король снова умолк, потом наставил на Бьорна указательный палец: – Только в ситуации, угрожающей жизни и здоровью. Её жизни и её здоровью, понял? А не то смотри у меня!
Бьорн одёрнул рубашку и кивнул. Угроза прошла мимо сознания, важнее была робкая, но с каждым мигом крепнущая радость, что мечта, несмотря ни на что, сбывается. Не превращаться при принцессе? Отлично, он не станет и будет держать мысли, руки и прочее при себе…
– Пожалуй, подарю сестрёнке на свадьбу ещё парочку таких вот, – король хмыкнул, – волкодавов. Не стоит раскрывать твой секрет кому попало, если в свите принцессы вдруг появится собака, выйдет странно, а вот в стае затеряться проще. – Он усмехнулся, потом махнул рукой и стал серьёзным. – Ладно, а теперь о деле.
Бьорн знал, что его участие в торжествах ограничится тем, чтобы стоять за плечом Беттины и не подпускать к ней посторонних, но слушал внимательно и запоминал. Самого герцога на свадьбе не будет, здоровье не позволяло ему явиться в столицу среди зимы, но его доверенный представитель привёз все бумаги, обряд сперва проведут в дворцовой часовне, а потом невесте предстоит долгий путь на север, где свадьбу сыграют ещё раз.
Долгий путь.
Много-много дней.
И всё это время он будет рядом с ней. Видеть её, слышать голос, вдыхать запах.
Если бы в человеческом теле у Бьорна был хвост, он вилял бы им не переставая.
***
– Вызывали, ваше величество?
Хелен спокойно стояла перед королём, пытливо всматриваясь ему в глаза. Она и сама надеялась с ним побеседовать и даже кое о чём попросить, но стоило сперва выслушать.
– Да, – не сильно любезно буркнул Эдуард. – Беттине в пути нужна будет поддержка. Замок в Приграничье – не самое подходящее её нраву место, как бы не было урона королевской чести и обиды герцогу. Поезжай с ней.
Хелен сдержала улыбку. Беттина обещала, что непременно уговорит брата отправить с нею старую нянюшку, и уж она-то хорошо знала, насколько убедительно воспитанница умеет рыдать, если ей что-то нужно.
– Я слышала, будто с его прежними невестами беды случались, – сухо кивнула Хелен, втайне желая набить трубку и попыхтеть у того камина за спиной короля в огромном кресле, а может, и вздремнуть чуток. – Поеду, присмотрю за деточкой. Диво, что до неё слухи не доходили.
– Диво, тоже мне, – король презрительно фыркнул. – Да она ж… Поговорить-то не о чем, только о нарядах и камешках болтает.
Хелен гневно засопела – чтоб тебе прибрежной пеной захлебнуться! – но смолчала. Действительно, не услышать, как последнюю невесту герцога унесла магическая ветрянка – это нужно было ходить с заткнутыми ушами несколько месяцев, пока шли пересуды.
Король немного помолчал и добавил:
– В проклятия я верю куда меньше, чем в происки его родственников. Та ещё семейка, хотя доказательств и нет. А ты в былые годы сильной ведьмой была, вот и приглядишь заодно.
Хелен неопределённо пожала плечами, не соглашаясь – но и не возражая. При дворе её опасались, но всех своих сил на суше она никогда не демонстрировала, и сама иногда сомневалась, были они или нет. Слишком много солёной воды утекло с тех пор, как она в последний раз творила по-настоящему сложную магию.
Однако ради защиты Беттины она вспомнит всё, что потребуется.
Король выдал Хелен немного денег – собраться в дорогу, обновить платье, чтоб не ехать «в этом с пугала снятом тряпье» и не позорить свиту, и велел ждать отбытия. Впереди ещё была церемония – пусть жених не явился лично, а прислал заместителя, свадьба принцессы должна была запомниться.
Хелен постаралась не подать вида, но была рада-радёшенька возможности попутешествовать. В этих краях её ничего не держало, а в Приграничье, говаривали, много интересных возможностей.
***
Следующей ночью в окно Хелен постучали.
– Теобальд, древний хрен, какого морского демона ты тут шляешься? – возмутилась Хелен, рассмотрев гостя. Вампир выглядел совсем не грозно, да и старую кровь вряд ли любил.
– Холодина, – проныл он. – Пусти в дом, разговор есть.
Хелен вздохнула, насмешливо поразглядывала вампира, пока тот переминался у двери, потом смилостивилась:
– Прошу, входи.
И он смог переступить порог.
Гость долго жаловался на скуку, одиночество, и холод, а потом вдруг попросил:
– Возьми меня с собой, мне зубы полечить надо. Я слыхал, в Приграничье есть лекари для вампиров, может, новый клык сделают – сил моих нет, хоть вешайся. Да и то уже как-то пытался – меня вороны обсмеяли. – Хелен тоже хотела посмеяться, но вампир сделал совсем уж жалобные глаза: – Ну возьми-и-и… Неспокойно становится, понимаешь? Вся окрестная нежить как сбесилась, носятся, чего-то хотят, в каждом леске и на каждой кочке не король троллей, так князь леших, отряды собирают, грызутся между собой, верности требуют… А я, может, против монархии, я, может, республиканец!
Хелен фыркнула, но призадумалась.
– Тео, как же я тебя возьму? Как днём будешь? – она выпустила дым в лицо вампира, и тот замахал руками, разгоняя вонь.
– Ну сундук дорожный есть у тебя? Я привычный. Полежу под вещами.
– А мне какой прок? – резонно уточнила Хелен.
– У меня есть занятная карта, откопал в одной могиле лет сто назад. Там указано место силы и скважина молодильной воды. Хочешь снова стать красавицей с тонкой талией?..
Эпизод 4, в котором ведьма собирается в дорогу, а принцесса скучает
Предложение вампира пришлось по душе ведьме.
Она вспомнила себя юной девушкой, тоненькой и гибкой, когда на неё заглядывались мужчины, были на месте ещё все зубы, и она только начинала свой колдовской путь. Кроме того, источник силы в этом городе давно иссяк: Акият, столицу государства Элмак, истощили приезжие колдуны из соседних держав. Здесь оставались крохи, коих не хватало на мощную магию, и новое место, да ещё и там, куда она едет, было как нельзя кстати. Видят боги, вскоре Хелен потребуется много сил в связи с подопечной, очень много.
Время почти пришло.
– Готова спорить на твою вставную челюсть, кошкоед, карта липовая! – сказала она вслух.
Теобальд аж взвился в возмущении. Его тощее тело перемещалось из угла в угол небольшого домика расплывчатым пятном. Он ворчал про свои триста сорок два года, и что он постарше некоторых будет, а старших надо уважать и верить, даже если они несут дичь.
Потом он картинно повис, уцепившись за потолочную балку, и обиженно зашипел.
– Ну ладно тебе, будет, будет, – хмыкнула ведьма.
Нежный какой кровосос.
– Ты свои протезы не забудь, – засопел с потолка Теобальд. – А я могу пустить кровь одним остроумием.
Хелен махнула на него рукой и принялась упаковывать мешочки с травами, склянки с жабьей кожей и глазами тритонов в настойке мухоморов, а также прочие необходимые приличной ведьме вещи.
– Так что, – заметно успокоившийся вампир опустился на шаткий табурет, пригладил выцветшие жидкие волосы, достал потёртую флягу из кармана не менее потёртого, некогда синего сюртука и как ни в чём не бывало отпил. – По рукам?
– По рукам. Держи клыки по ветру – следи за новостями, как будет свадьба, так и полезай в сундук, сразу после едем.
Вампир тенью метнулся за дверь и тут же вернулся, обнимая старый кожаный мешок:
– Я знал, что ты добрая и главное – умная, женщина, Хелен. Я заранее собрался.
Он шустро доставал из мешка пожитки: кошель с монетами, несколько полных бутылей крови и – череп, обёрнутый замызганными панталонами.
– Не могу уснуть без Клавдия, прикипел к нему душой, понимаешь!
Хелен хотела метнуть в него заклинание икоты, но посмотрела в умоляющие красные глаза и только вздохнула:
– Полезай в подпол, юродивый.
Теобальд не стал спорить с гостеприимной хозяйкой.
***
Хелен не хотела гневить короля понапрасну, потому сделала, как он велел: приоделась на окраине столицы, где было дешевле. Монеты хоть и казённые, но экономия была коньком Хелен – она была просто экономом всея Элмака. Уж она точно знала, как из одной щуплой курицы приготовить еды на две седмицы.
– Да ты никак сбрендила на старости лет! – то и дело всплёскивала руками местная лавочница, впрочем, не забывая между вскриками доставать из закромов требуемые товары. – Куда ты собралась костями трясти по зиме да на другой конец королевства?
– Глаша, не мели лишнего, не то я забью трубку и буду курить прям тут, – беззлобно пригрозила Хелен.
– Но-но! И как только тебя в няньки принцессе взяли, – покачала головой лавочница и устало плюхнула на прилавок последнее готовое платье. Подержанное, но добротное и даже стиранное перед прошлым Новым годом. Оно почти не пахло, в чём не преминули убедиться обе женщины, зарывшись носами в ткань.
Хелен тщательно покопалась в вещах, взяла два платья на смену и одно на себя надела. Не забыла бельё, тёплые чулки, башмаки и шерстяной плащ на меху – слегка побитый молью, но ещё приличный. Поторговалась для соблюдения ритуала покупок и отправилась домой, прихватив и свою старую одежду. Пригодится.
***
Свадебный обоз стоял уже четверть часа, ожидая, пока на пересекающей Большой Королевский тракт сельской дороге отработает снегоуборочное заклинание. Снежные шары как раз добрались до перекрёстка и теперь, повинуясь воле погодного мага, собирались на обочине в снеговика ростом в три кареты. Поперёк тракта стояли стражники, скрестив длинные копья с полосатыми красно-белыми вымпелами, а за их спинами последствия вчерашнего снегопада скатывались в новые комочки и неслись дальше.
Принцесса Беттина смотрела в окно и скучала.
Тонкие пальчики выбивали нетерпеливую дробь по раме, пухлые губки то презрительно кривились, то недовольно поджимались, и обе девицы, приставленные к ней заботливым братцем, сидели тихо, как мышки. Надёжную служанку, с которой Беттина прежде делилась секретами, взять с собой не позволили: король, к счастью, не узнал, кто именно одолжил сестре простое платье, чтоб незамеченной бегать на свидания с конюхом, но мстительно приставил к ней новую прислугу и отстранил фрейлин. Заменить сразу всех было попросту некем, и потому в Приграничье с нею отправлялись всего две едва знакомые девушки чуть старше неё, из благородных, но давно обедневших семей. Шансов попасть во дворец у них прежде не было, и теперь обе так боялись монаршего гнева, что на любой вопрос заикались и тряслись.
Дуры провинциальные.
Беттина сверкнула глазами на ближайшую девицу и снова отвернулась к окну. Усыпанное алмазами обручальное кольцо заблестело в солнечном луче – на миг она даже залюбовалась. А потом вспомнила обстоятельства получения украшения, помрачнела ещё сильнее и сунула руку в меховую муфточку, чтобы глупая побрякушка не вызывала раздражения, от которого между бровями всегда появлялась некрасивая морщинка.
Свадьба принцессы по всем законам должна была стать общенародным праздником, который следовало отмечать неделю, никак не меньше – с гуляниями, ярмарками и бесплатной выпивкой. Виновница торжества планировала блистать на балах и приёмах в шикарных платьях, танцевать, принимать подарки, и даже мысль о престарелом женихе не слишком омрачала эти мечты. Цветы, фейерверки, музыка, всеобщая любовь, восхищение её красотой…
Реальность оказалась жестокой.
Во-первых, женишок не явился вовсе. Беттина сумела очень вежливо выслушать извинения и даже посочувствовать вслух слабому здоровью герцога – слишком уж внимательно смотрел на неё братец, чтобы решиться снова вспылить. Однако внутри клокотал гнев. Она принцесса, дочь короля, а не какая-то провинциальная маркизка! Как этот старикашка посмел проявить подобное неуважение?!
Во-вторых, неожиданно выяснилось, что столичные празднества пройдут без неё. Уже на следующее утро после церемонии принцессе со свитой пришлось отправиться в северный замок. Новость эта привела Беттину в куда больший ужас, чем мысль о свадьбе со стариком – она-то надеялась, что хотя бы до весны останется вместе с мужем во дворце, на худой конец, переедет в дом в столице! Она проплакала три дня, и лишь страх появиться на людях с красными глазами и опухшим носом заставил её немного успокоиться. Нянюшка снова напомнила, что в отдалённом замке брат не сможет диктовать ей, как жить, и строгого дворцового этикета там не будет, зато могут найтись развлечения и возможности, недоступные в городе – какие именно, Беттина не представляла, однако всё же примирилась с поездкой.
Тип, которого герцог прислал вместо себя, тоже не выдерживал критики. Ладно ещё, если б он был молодой и красивый, чтоб хорошо смотреться в паре с принцессой – так нет, командир замковой стражи, грубый мужлан лет сорока. Братец разливался соловьём насчёт того, как надёжен капитан Эрик Йоханссон и как ему доверяет герцог. Но это всё мало значило по сравнению с тем, что в один из самых важных дней в жизни рядом с нею стоял…
Вот этот.
Совсем уж уродом капитан не был: лицо его в целом было приятным, разве что черты простоваты, цвет волос самый обычный, невнятно-коричневый, а фигура… Что ж, он был плечистым и подтянутым, хотя и не слишком высоким. Парадный камзол мог бы примирить принцессу с его внешностью – но не с поведением.
С детства привыкшая ко всеобщему восхищению, пусть и не всегда искреннему, Беттина сперва встретила равнодушную вежливость капитана с недоумением. Он не сказал ей ни одного лишнего слова и вообще, казалось, избегал её общества, зато с её спутницами шутил, болтал и засыпал обеих комплиментами, а глупые девицы краснели и хихикали. Вдобавок он звал её «ваше сиятельство» и категорически отказывался говорить «высочество», словно нарочно напоминая: никакая она больше не принцесса.
На церемонии он тоже скалился, как идиот, и барабанил пальцами по рукояти кинжала – расставаться с оружием отказался даже в храме Солнца. Жрец нервничал и пару раз запнулся на словах клятвы, на что несносный тип демонстративно фыркал и хмыкал. А на праздничном пиру капитан перестарался с выпивкой, ушёл из-за главного стола в угол к своим приятелям-рыцарям и там с хохотом делился впечатлениями об удачной женитьбе – такой удачной, что жену можно и даже нужно отдать другому.
Нахал.
Между прочим, у герцога имелся двоюродный племянник – его представили Беттине после свадьбы. Граф Генри был молод, хорош собой, носил модный костюм и от всей души восхищался ею… И чего бы герцогу не прислать вместо себя его?
Беттина снова глянула в окно. Снеговика почти собрали – обычно этим занимались ученики главного мага, потому и требовалось охранять перекрёсток, мало ли что уронят на карету, а то и на голову зазевавшемуся пешеходу. Занятие было скучным, и каждый из невольных снежных скульпторов развлекался в процессе как мог . Один снеговик принимал вид рыцаря в латах, другой походил на толстую ведьму в остроконечной шляпе, а тот, что стоял на перекрёстке, получил от своего создателя длинную юбку-колокол, пышную грудь, затянутую в подобие корсета, причёску из множества мелких снежков и… корону?! А несносный капитан стоял возле стражников и глядел на снеговика с такой ухмылочкой, словно лично подал магу-недоучке идею изобразить принцессу снежной бабой. Неслыханное хамство! Да он!.. Да она!.. Да она немедленно попросит нянюшку его проклясть!
Она уже открыла рот, чтобы потребовать позвать Хелен, которая ехала в отдельном возке, но испуганные взгляды девиц отрезвили. Наверняка ведь наябедничают – не брату, так герцогу.
Беттина вздохнула и снова отвернулась к окну. Карета наконец тронулась, по обе стороны от неё появились всадники из сопровождающего отряда. Герцог прислал целый десяток, король отправил ещё два. Помимо кареты, в свадебном обозе был возок ведьмы и три крытых телеги с приданым и подарками – соблазнительная добыча для разбойников. Беттина слышала, как Эрик рассказывал местным об опасностях пути – если верить ему, то Королевский тракт просто кишел лихими людьми, нечистью и чудищами. Жаль, что оные не сожрали этого типа по дороге в столицу.
Среди чужих рыцарей появился один знакомый, поехал вровень с её окном. Бьорн не надел шлем, и теперь выгодно выделялся среди чужаков и статью, и лицом. Беттина тихонько вздохнула, украдкой любуясь телохранителем из-за шторки. Ей столько раз говорили, что открыто пялиться на постороннего мужчину неприлично – она уже со счёта сбилась. Раньше нужно было притворяться скромной девицей, теперь замужней дамой, а братец перед выездом целых полчаса рассказывал ей о правах, обязанностях и приличиях, и уж, конечно, запретил ей оставаться с Бьорном наедине.
А ведь сейчас она в карете не одна. Если заманить его сюда…
Но как же?
Принцесса поджала губки, потом хлопнула в ладоши и велела:
– Ты! Достань мои книги!
Стопку потрёпанных любовных романов ей принесла та же подружка, что поделилась платьем. Беттина не слишком жаловала чтение, но эти книги любила – как там описывались сердечные привязанности героинь! С какой страстью обнимали их возлюбленные! Как горячи были поцелуи, как нежны объятия, какие чувственные подробности раскрывались!
И ведь если верный телохранитель просто почитает ей и её фрейлинам вслух – это будет прилично, так ведь?
Эпизод 5, в котором рыцарь не согласен читать, а вампир – очень даже
Бьорну капитан Эрик тоже не особенно понравился.
Все документы были в порядке, да и король лично знал этого типа. Маршрут от столицы до замка он составил грамотно: с учётом скорости передвижения обоза, мест для дневного отдыха и наличия на пути постоялых дворов, в которых не стыдно было бы переночевать принцессе. Он также привёз несколько писем от аристократов, через владения которых пролегал путь: по просьбе герцога они любезно согласились оказать гостеприимство его почти что супруге и её свите.
Запросто разговаривать с незнакомыми людьми Бьорн не привык, но чуткий слух оборотня улавливал обрывки бесед Эрика с подчинёнными. Рыцари из его отряда производили впечатление бывалых вояк, да и сам капитан явно имел неплохой опыт. Чего только стоила их встреча со стаей синих жаброкрылов неподалёку от столицы! Королевские рыцари выезжали вычищать эту пакость втрое большим отрядом – а Эрик, судя по разговорам, лично прикончил аж пятерых!
Это кто же водится в лесах Приграничья, если тамошние бойцы настолько суровы?
В иное время капитан мог бы заслужить доверие и уважение Бьорна. Но…
Эрику не нравилась Беттина.
Запахи, жесты, изменения позы о многом говорили оборотню. Стоило принцессе появиться в поле зрения капитана, как от того буквально веяло раздражением и досадой. Он старался быть вежливым, однако в разговорах с приятелями не особенно сдерживался, ворча насчёт избалованной девчонки, которой не место в северном замке. Даже на свадебном пиру он не слишком-то следил за языком и шутил так, что грубый хохот привлёк внимание принцессы.
Конечно, в её присутствии никто не посмел бы ляпнуть глупость – но она знала, что у стоящего за спинкой её кресла оборотня прекрасный слух.
Шпионить Бьорн считал ниже своего достоинства, однако на прямой вопрос пришлось отвечать. К счастью, сидевший рядом Эдуард немедленно дал распоряжение слуге, и заместителя жениха вернули к невесте до того, как шутки стали совсем уж неприличными. Хорош был бы Бьорн, если б пришлось озвучивать их за королевским столом!
Беттина всё равно обиделась – на капитана, на брата…
И на него, кажется, тоже. За компанию.
В дороге Бьорн держался рядом с каретой. Несколько раз он ловил на себе взгляды из-за шторки, а однажды ему показалось, что дверь приоткрылась и изнутри донёсся сердитый голос принцессы. Он счёл за лучшее подобраться ещё ближе, но Беттина замолчала, зато зазвучал голосок одной из служанок – то и дело запинаясь и так тихо, что не удалось разобрать ни слова.
На обед остановились на большой удобной поляне, обустроенной для ночёвки торговых обозов. Капитан отправил несколько человек вперёд, и к тому моменту, как карета добралась до места, на костре уже весело булькал котёл с похлёбкой, и аромат тушёного мяса витал над лагерем.
Для принцессы поставили большой цветастый шатёр, застелили его коврами и меховыми одеялами, наложили удобных подушек и установили для тепла походную жаровню с углями. Обед для госпожи готовили отдельно, и на крошечном столике уже ждали серебряные тарелки, блюдца и соусники. Однако Беттина лишь заглянула внутрь, сморщила носик и заявила, что её укачало, аппетит пропал, и нужно проветриться.
Вид гуляющей по лагерю принцессы отбил аппетит всем остальным – кроме разве что её нянюшки. Хелен живенько прикончила содержимое своей миски, набила трубку и теперь с умилением наблюдала, как воспитанница пытается покормить лошадку пирожным. В качестве жертвы был выбран конь Эрика, явно не привыкший к сюсюкающим девушкам. Он фыркал, мотал перемазанной в креме мордой и даже разок попытался укусить, но тихое рычание оборотня удержало его от этого опрометчивого поступка. Принцесса тоже вздрогнула, обернулась – и тут же придумала себе новое развлечение.
– Пёсики! Ко мне!
Эдуард сдержал слово и подарил сестре целую свору мелких комнатных собачек. Изнеженным домашним питомцам путешествие казалось кошмаром, нарядные костюмчики не спасали от мороза, а на тоненьких лапках даже по утоптанному снегу ходить было ужасно трудно. Бьорн немного их жалел – постоянно жить в таком вот несуразном облике!
А вот характерами они обладали пренеприятными – трусливые и капризные, псинки по любому поводу принимались визгливо тявкать. Бьорн умел общаться с собаками – не то чтоб разговаривать, как люди, но объяснить, кто главный, и потребовать изменить поведение он мог. Увы, у него ещё не было возможности пообщаться с ними в собачьем облике, так что приходилось терпеть раздражающий шум, причём в большем диапазоне, чем обычные люди.
В пути питомцами согласилась заняться ведьма – животных Хелен, в отличие от людей, любила. Не то на возок были наложены чары, не то сами собаки спали, но изнутри не доносилось ни звука. Да и в тёплом, уютном помещении в окружении знакомых людей пёсики вели себя достаточно прилично.
Но сейчас их позвала хозяйка.
Все пятеро с лаем и визгом рванулись сквозь лагерь к принцессе. Рыцари со сдавленной руганью отскакивали в стороны, опасаясь наступить на лапку или хвостик, кони нервничали, а ведьма, немного полюбовавшись, как собачки скачут вокруг смеющейся принцессы, тявкая и пытаясь лизнуть её в лицо, негромко проговорила:
– Деточка, ты бы забрала их в тепло, вон как дрожат.
Беттина вздохнула, посмотрела в одну сторону, в другую и остановила взгляд на телохранителе.
– Бьорн! Помоги мне.
Он без вопросов сгрёб пёсиков в охапку. В шатре действительно было тепло, на полу уже ждали мисочки с едой, и мелкие скандалисты притихли. Бьорн помог принцессе избавиться от шубки и устроиться за столиком, и уже собрался выйти: защищать Беттину внутри было не от кого, снаружи стояли стражники, да и самому ему не мешало бы пообедать. Но только он шагнул к выходу…
– Стой.
Он обернулся. Беттина очаровательно улыбнулась и похлопала ладошкой по подушке:
– Садись. Ты ведь тоже голодный, да? Хочешь пироженку?
Бьорн вспомнил коня, представил собственную физиономию, перемазанную кремом, и поспешно помотал головой.
Принцесса поджала губки, но тут же снова улыбнулась:
– Тогда просто посиди с нами. Ты же мне почитаешь? Долли, подай ему книгу!
Девица ахнула и прижала ладони к щекам:
– Но, госпожа, это же…
– Просто книги, – раздражённо перебила принцесса. – Я так утомилась в дороге, а эти дурочки совсем не умеют читать с выражением. А ты умеешь?
Бьорн, чуя подвох, осторожно кивнул. Задание не выглядело сложным. Девушек в шатре было аж трое, а стражники за стенкой наверняка слышали каждое слово – если он побудет здесь всего-то полчаса, это не навредит ничьей репутации.
Зато какой радостью лучатся её глаза, сколько тепла в улыбке! Пока она так смотрит и так улыбается, он готов на всё, вообще на всё!
Или нет.
В том, что подсунутой ему книжкой оказался любовный роман, было полбеды. Хуже было то, что конкретно эту историю он знал – и неплохо.
…В отличие от краснеющих невинных созданий, приставленных к принцессе, у Бьорна имелся определённый опыт: на Розовую улицу «к девочкам» братья впервые затащили его несколько лет назад, мол, пора уже становиться мужчиной. К королевским рыцарям и их жалованью тамошние обитательницы относились весьма благосклонно, а одна предлагала клиентам ощутимую скидку: всего-то нужно было почитать вместе с нею отрывок из книги и суметь повторить. Бьорну было по силам и то и другое – но, демоны побери, не в шатре принцессы ведь!
Королевский приказ, испуганные служанки, стражники за стенкой…
И огромные, умоляющие синие глаза – разве в человеческих силах не выполнить её просьбу, когда она смотрит вот так?!
Бьорн попытался отвести взгляд, в поле зрения попались увлечённо чавкающие пёсики. А ну-ка…
Звук, изданный оборотнем, не был слышен человеческому уху, однако на собак он произвёл впечатление. Все пятеро как по команде оторвались от еды, задрали кверху мордочки и завыли так тоненько и надрывно, что Беттина ойкнула и зажала ладонями уши.
Спустя несколько мгновений на Бьорна снизошло спасение в лице Хелен.
– Ну-ну, милые, а кто тут плачет? – засюсюкала она, отпихивая рыцаря с прохода. – Сейчас я вас пожалею… А ты чего встал, олух? Ну-ка, кыш наружу!
– Нет, стой! – возмутилась Беттина. – Ну няня, я хочу, чтоб он мне почитал! Почему нельзя?
Синие глаза наполнились слезами. Бьорн заставил себя перевести взгляд на ведьму, увидел сомнение на её лице и одними губами шепнул:
– Книга…
Хелен мгновенно выхватила том из его руки, пролистала и глянула так, что Бьорн не только покраснел, но и едва не расплавился вместе с доспехами.
– Золотко, – не оборачиваясь, проговорила ведьма, – так ведь привал ненадолго, только пообедать. Отпусти уже парня, пусть отдохнёт чуток, да перекусит. А я с тобой посижу да расскажу кое-чего…
Ответа Бьорн уже не слышал – одного жеста Хелен хватило, чтобы вылететь из шатра кубарем. Восстановив дыхание, он сгрёб горсть снега, растёр горящее лицо и поспешил к костру.
***
Зимние дни коротки, и за обедом последовал недолгий путь по вполне сносно убранной дороге до первого замка с местным управляющим. Успели как раз с последним тусклым лучом заходящего светила.
Сооружение гордо именовалось «Неприступный», но тот, кто его так назвал, явно пошутил. Во-первых, замок был похож на подгнивающую тыкву: некая оплывающая конструкция из буро-рыжего камня, бесконечно обраставшая пристройками. Во-вторых, этим замком владел один из семи известных в стране братьев-гномов, а конкретно Гобус Храбропузик. И если братья промышляли торговлей, то этот мечтал о тёплом местечке на королевской службе и был известен своими попытками стать генералом армии короля Эдуарда. При любом конфликте он снаряжал отряд из кухарки, конюхов, нескольких ленивых пони, двух рыжих котов-крысоловов и деревенского мальчишки-слуги. С ними он собирался доказать королю, что он самый верный и отважный. Вечно сопливого пацанёнка, которого Гобус уже несколько лет учил играть на гобусине (струнном инструменте, изобретённом гномом самолично и названным в его честь), всей округой называли Вырвиухо – за успехи в освоении инструмента. Король шутил, что врагов может победить один пацан с бренчалкой – настолько это было сложно выносить.
Вот в этом чудесном месте отряду и предстояло расположиться на ночь.
– Какая честь, какая честь! – лопотал выкатившийся к воротам толстый гном, так активно размахивая руками, что, казалось, широкое полотнище с надписью «Добро пожаловать» над воротами колышется именно от его усилий. – Троица Света явно благословила меня на год, полный успехов!
Хелен усмехнулась. Этот обжора с красной лохматой бородой не слыл ретивым почитателем церкви Светозарения, что не мешало ему, как и многим, приплетать деяния высших сил в свою жизнь.
Замок был сырой и пропах кислым пивом от погребов до гулкой металлической крыши. Принцессе выделили покои хозяина – самые лучшие, с большим камином и недавно обновлённым заклинанием против постельных насекомых.
– Фу! – сказала Беттина, оглядев комнату, обставленную в жёлто-коричнево-серой гамме, и сморщила носик.
Ведьма согласилась с характеристикой – возле очага стояли сапоги и валялись ножные обмотки, из-под кровати выглядывали рукава какой-то одежды, а из углов свисали остатки паутины, павшей в неравной борьбе с метлой.
– Девки, ну-ка за работу! – прикрикнула Хелен.
Девицы, побросав дорожные сумочки, шустро принялись наводить порядок. Хелен одобрительно кивнула: новая свита принцессы пришлась ей по вкусу. Провинциальные девчонки из нищих семей и прибирались всю жизнь сами, и платье могли подшить, а то и заштопать, и парадную причёску в походных условиях сделать. А то, что дурёхи молодые – так это поправимо, воспитать можно, при необходимости и хворостиной. Зеленоглазая и кудрявая Элеонора уже строила глазки рыцарям почём зря, пухленькая Долорес с мышиного цвета косами вела себя пристойнее, но на приказы ведьмы морщила нос, изображая благородную.
Ну да ничего, дорога долгая, ещё поймут что почём.
– Детка, зато кровать смотри какая!
Беттина присела на меховое покрывало, погладила его ладонью, потом с усталым вздохом откинулась на спину и уставилась вверх. Ложе и впрямь было гигантским, перины – пышными, балдахин – тяжёлым и не пыльным. Самое то, чтоб отдохнуть после тряски в карете.
– Жаль, что Бьорн так и не почитал мне. Может, на ночь?
– И думать не смей, – быстро возразила Хелен, оглядываясь – к счастью, девицы уже отправились обустраиваться в соседней комнатушке. – Ночью да в спальню к чужой жене – и за меньшее на моей прежней службе отправляли по доске прогуляться! Пожалей парня, тебе капризы, а ему отвечать!
Несколько секунд на личике Беттины отражались тягостные раздумья, однако Хелен знала свою подопечную как никто другой. Призыв к благоразумию и соблюдению приличий не значил бы ровным счётом ничего, но она всегда была доброй девочкой.
– Ты права, няня. Мне нужен сундук с одеждой и горячая ванна. Распорядись.
– Конечно, золотко. Служанки и я в покоях рядом, ночь проведёшь в тепле и на кровати.
Когда занесли вещи принцессы и привели собачонок, Хелен вышла и направилась к своему возку, взять кое-чего для хорошей ночи. Из сундука тихо поскуливал вампир:
– Я никогда не разогнусь… Мне нужна кровь девственника для суставов.
– Ну поди найди в отряде не охочего до баб мужика, – фыркнула Хелен, засовывая в узелок мешочек табака. – Я крышку не буду закрывать, скоро все разойдутся, сможешь размяться.
***
Дым из трубки завивался в красивые колечки и выплывал в открытое оконце комнатушки. Стужи Хелен не боялась, ей частенько было жарко, а вот набить трубку перед сном – это ритуал, неизменный, умиротворяющий.
Однако сегодня наглая летучая мышь нарушила спокойствие, ворвалась в комнату, едва не задев макушку ведьмы, ударилась об пол и превратилась в Теобальда.
– Так нечестно, – тут же пожаловался он. – Один на холоде, в ящике – это же грустно. Я решил немного прогуляться, раз вы все уже устроились.
Ведьма поперхнулась дымом и раздражённо закатила глаза.
– Поди прочь, гниль жаберная, спать пора, – цыкнула она.
– Хелен, не будь брюзгой, ты же не такая! – вампир присел на скрипучее деревянное кресло и извлёк из кармана книжонку, недавно отобранную у принцессы. – Я тут взял со скуки, у тебя на сундуках лежала. Ты только послушай. Это же просто невероятно!
Хелен припомнила содержимое книжки и нахмурилась.
– В жабу превращу! Ты никак это вслух собрался читать?
– Она вышла на улицу, торопясь домой, как раненый кролик, – с театральным подвыванием продекламировал Теобальд, потом сбился с тона и захихикал. – Это история про швею, которая столкнулась в сумерках с герцогом, и оба тут же воспылали страстью друг к другу. Нет, ты представь! Увидал в сумерках незнакомую девицу и прям вот не сходя с места воспылал! А если она страшная?! А если у него аллергия на её кровь?! А если это вообще мужик в платье?!
– Какой ещё мужик?! – возмутилась Хелен, но вампир отмахнулся:
– Ай, мужики странные бывают. Этот же вон воспылал так, чтоб с первого взгляда да сразу под юбку лезть! Нет бы пообщаться, принюхаться, сводить девушку к чародею на обследование. Ты кури, кури, я продолжу пока. – Он кашлянул, перевернул пару страниц и с жеманным придыханием прочёл: – Ах, мой лорд, приручать женщину нужно так же терпеливо, как дикого жеребца. Нежно разговаривать, касаться, ласкать и только потом тащить в постель…
Хелен хрюкнула от сдерживаемого смеха и всё-таки расхохоталась. Вампир хитро на неё покосился и снова зашуршал страницами.
– Или вот ещё, послушай. Он сорвал с себя одежду и принялся осыпать её быстрыми поцелуями! Извращенец! Зачем он минутой ранее приволок в спальню девушку? Ему нужны свидетели его морального падения? Хотя я тоже люблю свою старую рубашку больше, чем какую-то левую девицу. А вот тут он взял обеими руками её пухлые бледные… Знаешь, что?
– Ай, охальник, – фыркнула Хелен, но вампир энергично замотал головой:
– А вот и нет! Щёки! Щёки он взял! А потом, потом, слушай: «Она так вздрогнула, что превратилась в одну большую мурашку». Да я бы на его месте от большой мурашки сбежал с воплями через окно, как был, голый! А этот… Так, погоди, где ж было… Во! С неудержимой страстью принялся с нею спать!
Хелен хохотала и даже думать забыла, что хотела проклясть надоедливого вампира. Сама она и не пыталась читать романчик, считая оный полнейшей вульгарной глупостью, вредной для молодого ума: тут вон герцог со швеёй развлекается, а потом принцессу застают в объятиях конюха! Но, как оказалось, людям опытным и умудрённым жизнью книга была способна поднять настроение.
– Почему не пишут книг про вампиров и красоток? – вздохнул Теобальд отсмеявшись. – Это было бы хорошо для нашей репутации.
Хелен представила толпы бестолковых девиц, осаждающих древний склеп с романтическими идеями, и осенила себя знаком Светозарного круга.
– Тьфу на тебя, старый моллюск, – в сердцах буркнула она. – Кыш отседова, ночь уже, мне надо выспаться перед дорогой.
Вампир спорить не стал, сунул книжку под плащ и поднялся.
– Ладно, ладно. Пойду пройдусь, кровушки попью… Девственной.
– Сдурел? Поймают, кол воткнут во все отверстия!
– Если местные спросят – скажу из свиты. Если свита спросит – скажу, что местный. Спокойной ночи, моя прекрасная леди.
Теобальд картинно взмахнул плащом, явно пародируя давешнего герцога, и направился к окну, но в последний момент развернулся и небрежно проговорил:
– Да, кстати. Я тут пролетал мимо хозяйского кабинета и слышал кое-чего, тебе может быть интересно. Про девчонку твою он болтал, всё «принцесса» да «принцесса», засаду в лесу упоминал. Я сперва думал, может, с нашими безопасность обсуждает, прицепился к раме, заглянул в окно…
Вампир многозначительно умолк и выдержал такую паузу, что Хелен вспомнила о проклятии.
– Да не томи уже, хрен старый!
– Зеркало у него там, – ухмыльнулся Теобальд. – Волшебное. Знаешь, как в тех сказках? Так что ты присмотри, чтоб девица твоя никаких яблочек тут не кушала, мало ли. А то ж пока ейный супруг со своим здоровьем сюда дошкандыбает, чтоб её поцеловать… Ну, бывай.
Он снова взмахнул плащом, и спустя мгновение мышка вылетела в окно. Хелен проводила её взглядом, потом сплюнула на пол и от души выругалась.
Эпизод 6, в котором обсуждают осину, капусту и пиво
Несмотря на сложный день, Хелен ещё долго не спалось, мешали сцены из поганой книжонки. Закроет глаза – и то огромная мурашка примерещится, а то и лобзания герцога и простолюдинки. Чтоб этого вампира дурнохвосты преследовали!
Тьфу!
Хелен ворочалась с боку на бок, с неудовольствием ощущая комки соломы в матрасе – Храбропузик не был зажиточным, что уж говорить, – и проклинала всеобщую грамотность. Предыдущий король, отец Эдуарда, чтоб ему икать на том свете не переставая, на старости лет облагодетельствовал подданных реформой, объявил, дескать, всем следует знать грамоту.
Как хорошо было раньше: читать и писать умели одни монахи, а теперь что? Каждая дурында может накалякать романчик, от которого потом порядочные люди уснуть не могут, а некоторые непорядочные создания ещё и вслух почитывают.
Да ещё Теобальд про засаду подслушал, и теперь Хелен была уверена, что завтра в пути за каждым кустом будет видеть грязных вонючих разбойников, да и во сне наверняка.
Два раза тьфу!
Задремать ненадолго всё же удалось, но проснулась Хелен со вторыми петухами – за узким окошком царила тьма. Жажда, холод в покоях и комья в матрасе заставили её подняться и погнали на кухню. Здешнюю стряпуху, Анетту, Хелен как-то выручила, и та наверняка будет рада пообщаться.
– Когда зеваешь, широко рот не разевай, не то таракан запрыгнет, – гаркнула Хелен за спиной Анетты, и сонная кухарка едва не выронила железный прут, которым поправляла брёвнышки в очаге.
– Хелен, так тебя разэдак! – Анетта погрозила ведьме закопчённой сковородой и сразу смягчилась: – Слыхала, что со свитой принцессы пожаловала жуткая карга, но не думала, что это ты. Рада тебя видеть.
– А поди ж ты, я. Как твой супружник поживает? – спросила Хелен, набивая трубку и совсем не обижаясь на слова стряпухи.
Уютный огонь уже занялся, разгоняя зябкую сырость, от которой хотелось ёжиться и плотнее заворачиваться в шаль. Скорее бы лето, эти невыносимые холода с каждым годом всё длиннее и длиннее, а кости моложе не становятся. В Приграничье, говорят, климат мягче – горячие источники подогревали озёра и воздух, а герцог, она слыхала, нанял мастеров да пустил тёплую воду в замок по хитрым трубам, так что и печи топить не нужно…
– Да как, кукарекает, но совсем редко, – Анетта шустро доставала продукты из деревянных коробов и швыряла на стол.
Однажды она пришла к ведьме за средством от пьянства – муж не просыхал и все деньги просаживал в кабаке. Вначале Хелен сварила обычное, которое помогало в большинстве случаев и было дешевле. Но пьяница оказался из того меньшинства, кому зелье, что блоха на собаке – кусает, но жить не мешает. Анетта ревела, что дитя в грязных пелёнках, и Хелен предложила эксперимент: новый рецепт с дополнительным заклятием. Выпил – кукарекай.
Поначалу пьяница веселился.
– Домашний курочий концерт каждый день! – вспомнились Хелен слова кухарки.
Однако очень скоро от «петушка» отвернулись приятели, соседи и родственники стали смеяться. Пить стало решительно не с кем, да и мало-помалу подняла голову похороненная на дне личности гордость. Пьяница с трудом, но стал трезвенником.
– Значит, хорошо живёшь теперь?
Ведьма выпустила колечко дыма и совсем было разомлела от тепла, но из головы не шёл клятый вампир и его россказни про Гобуса Храбропузика. Авось Анетта что подскажет или сболтнёт ненароком.
– Да как… Живём хорошо, да в округе неспокойно, – как по заказу запела стряпуха.
– Чего стряслось?
– Вампиры посжигали теплицы с чесноком и распоясались! – Анетта зло всадила кулак в тесто. – Представь, коров в вымя кусают – кровь с молоком у них лакомство; несколько девок из Мшелого холма зачаровали и опорочили. Нет покою, ох нет.
– А что Гобус?
– Грит, монеты не звенят в карманах, да и зима, как снег сойдёт, то может быть что-то и решится. И всё Светозарными клянётся, благочестивый стал.
– Странно, – задумалась Хелен.
– Погодь, я тебе сейчас чего ещё расскажу, – кухарка упёрла руки в боки, так её пробрало до сплетен. – Тут на прошлое новолуние братья евонные были, Тробус и Жмобус, побыли два денька, а как уехали, так Гобус наказал рощицу осиновую вырубить. Отправил дерево вслед за братьями, а сам похвалялся, дескать трёх зайцев разом убил.
Хелен крепко задумалась.
Осина была вредна не только в виде кольев для вампирской братии: если в плетень повтыкать осиновые веточки, то внутрь не может войти ведьма. Не такая добропорядочная, как Хелен, а действительно злая, одержимая тёмными силами.
Получается, что Гобус заработал монет, но оставил своих людей без защиты. Хелен чувствовала, что это не её стезя, и нужно бы шепнуть охране Беттины эти слухи.
Гобус Храбропузик замыслил недоброе!
***
Эрику не нравилась эта принцесса, не нравилась дорога, не нравились королевские рыцари (все вместе и олух, таскающийся за девчонкой, персонально), и вообще ему – нет, сэр! – ничего не нравилось.
Как доверенное лицо и, если уж честно, единственный близкий друг, капитан мог высказывать своё мнение сюзерену без цензуры. Этим правом он воспользовался, подробно и в красках живописав, какой несусветной глупостью станет для серьёзного человека женитьба на соплюхе. Сказал, что балаган со свадьбой сделает герцога посмешищем для всего королевства – седина, мол, в бороду и всё такое. Сказал, что при их разнице в возрасте надеяться на появление наследника глупо, зато молодая вдова точно выскочит замуж повторно, и на выбор кандидата повлиять уже не выйдет. Сказал, что, в конце концов, если уж так не хочется отдавать замок племяннику, можно усыновить мальчишку из обедневшего рода, воспитать, обучить, и тот по гроб жизни будет благодарен.
В ответ на эту прочувствованную речь герцог назвал его болваном и велел собираться.
Личное мнение никак не влияло на добросовестность, с которой Эрик выполнял приказ. Вот и сейчас, останавливаясь на ночёвку в условно дружественном замке, он лично обошёл все входы и выходы, поставил двух стражников у двери принцессы и четверых – снаружи под окнами, а ещё проверил особым амулетом, определяющим яд, сперва приготовленный для гостей ужин на кухне, а потом и овёс на конюшне. Мальчишка-конюх получил монетку и приказ следить в оба, и после его клятвенного обещания всю ночь не смыкать глаз Эрик счёл себя вправе немного отдохнуть.
Однако угощение, хоть и не было ядовитым, сумело проявить коварство.
Эрик потёр ноющий желудок, помянул тёмных демонов и перевернулся на другой бок. Старый соломенный тюфяк кололся даже сквозь рубаху, тонкое одеяло почти не спасало от холода, храп свободных от дежурства товарищей и мёртвого мог бы поднять, но все эти мелочи не помешали бы здоровому сну бывалого вояки. А вот изжога…
Вообще-то, Эрик научился договариваться со своими потрохами путём проб, ошибок и долгих препирательств с замковым лекарем. С сожалением пришлось отказаться от маринадов, перца с горчицей, лука и чеснока, без сожаления – от капусты во всяком виде. Против умеренного употребления красного вина лекарь не возражал, считая оное полезным для крови, а вот за мясо шла борьба – при последней встрече пришлось уступить жареное и копчёное, выторговав взамен пиво.
Победа далась с немалым трудом, потому Эрик почти час валялся в постели, пытаясь убедить себя, что на самом деле у него всё хорошо. А если есть какое неудобство, то виновата та запечённая с кашей тыква, недаром от одного взгляда разваливалась, да и картошка в похлёбке была подозрительно зеленоватой. Точно ведь ушлый гном попытался скормить проезжим рыцарям залежавшиеся продукты! Но это ерунда, это пройдёт, и не такое приходилось жрать, подумаешь, лишний раз до сортира добежать придётся, а то, что пиво горчило на языке и отдавало кислятиной…
Нет, ну не может же быть!
Спустя четверть часа Эрик вздохнул, выругался и побрёл на кухню. Последняя надежда требовала ещё раз допросить строяпуху о качестве и количестве ингредиентов – та уверяла, что капусты в похлёбке точно нет, но вдруг соврала? Здравый смысл подсказывал прихватить травяной сбор, который лекарь велел заваривать в подобных случаях.
Споря с лекарем, Эрик имел в виду не местное пойло, а продукцию пивоварни из Белоречья – городка, соседнего с замком. Там варили пиво пяти сортов, с травами, на меду, и продегустировать сей дивный нектар съезжались ценители со всего королевства. Хозяйка пивоварни, Розетта, дама пышных форм и чудесного нрава, весьма благоволила капитану герцогской стражи и имела в его глазах один-единственный недостаток – ревнивого мужа.
При воспоминании об этом пренеприятном субъекте Эрик машинально потёр щёку, хотя синяк уже сошёл. Обидно было даже не то, что получил в морду, дело, в конце концов, житейское. А вот показываться в окрестностях пивоварни ему не стоило в ближайшие пару месяцев. И ещё хуже было то, что герцог рассердился и пообещал в случае нового любовного скандала женить Эрика на первой подвернувшейся девице, да и дело с концом.
Голоса он услышал ещё из коридора. Эрик притормозил, прислушался и с долей досады опознал старую Хелен. Ведьм он не боялся, а от этой ещё и была польза – под её присмотром девчонкины шавки в пути почти не досаждали. Но Эрик задал бы пару вопросов гению, подбиравшему няньку для принцессы. Чему такая может научить ребёнка – насылать проклятия? Курить всякую дрянь? Смешивать зелья?
Хотя…
Эрик взвесил на ладони мешочек с травами, кивнул сам себе и толкнул дверь.
– Доброй ночи, дамы.
Ведьма сощурилась на него сквозь дым и молча кивнула. Кухарка ойкнула, подскочила, обернулась и воинственно упёрла руки в бока:
– А, опять ты, господин хороший! Ну как, никто с моей стряпни не потравился?
Эрик припомнил, что проверка на яд кухарку весьма обидела, и примирительно выставил ладонь перед собой:
– Но-но, без претензий. У тебя, хозяюшка, своя работа, у меня своя, и за людей я отвечаю. Яд ядом, а кому-то и с обычной капусты сплохеть может.
Кухарка закатила глаза:
– Да не было там капусты, не было, сколько ж повторять тебе! И не бывает её на кухне, весь урожай хозяин забирает. Пиво он из неё варит, ясно? Семейный, говорит, гномий рецепт, «Королевская слабость» называется. Не веришь, так пойди к нему и спроси!
Пиво? Из капусты?!
Да как этого гнома вообще земля носит?!
Желудок в ответ на хозяйское возмущение плеснул горечью. Эрик закашлялся, скривился, потёр живот и встретил внимательный взгляд ведьмы. Та не то хмыкнула, не то вздохнула, а потом отложила трубку и поманила пальцем:
– А ну, иди сюда, болезный, и рубаху сымай. Да не мнись, чай, не девица. За тем и пришёл, а?
Эрик молча развёл руками – за тем, чего уж, – и послушно принялся раздеваться. Надеяться на чудесное исцеление было бы глупо, но вдруг зелья и чары окажутся посильнее лекарских трав?
Ведьма тут же принялась мять и щупать его живот на удивление жёсткими пальцами, так что большого труда стоило не охать. Кухарка фыркнула и отвернулась, но Эрик чуял – смотрит, потому и плечи расправил, и спину выпрямил, и старался даже не морщиться слишком уж сильно. А хороша ведь бабёнка, вся такая округлая, щёчки с ямочками, прядка кудрявая из-под косынки выбивается…
От очередного тычка под рёбра его скрючило так, что еле удалось вздохнуть.
– Ты смотри, да не засматривайся, – шепнула вредная старуха. – А то я и пониже могу ткнуть, чтоб лишних мыслей более не возникало. Анетта – женщина приличная, замужняя, нечего к ней подкатывать.
Эрик хотел было возразить, что и не собирался даже, и вообще знает он таких, приличных да замужних – сперва глазками стреляют да смущаются, а потом такое вытворяют… Но для разговора требовалось разогнуться и вздохнуть поглубже. А Хелен, отодвинувшись, как ни в чём не бывало принялась командовать кухарке, какая ей нужна кастрюлька, какие травки, и на столе уже выстроились в ряд невесть откуда взявшиеся пузырёчки из тёмного стекла.
– Да ты не стой столбом, – снисходительно бросила ведьма Эрику. – Лекарство ещё четверть часа вариться будет. Присядь, водички выпей, развлеки дам беседой. Так говоришь, Анетта, всю осину в окрестностях повывели?..
Хелен продолжала прерванный разговор с подругой, участливо охая и расспрашивая, а та, хоть и косилась на Эрика поначалу, быстро переключилась на собственные проблемы. Осины в округе не осталось, чеснок вывели, вампиры распоясались, а горничная, когда в кабинете пыль протирала, слышала, как волшебное зеркало под покрывалом бормотало что-то про разбойников да засады. Девка перепугалась чуть не до смерти, а хозяин на её визг явился, наорал, да теперь у кабинета стражу ставит и не пускает никого…
– Вот смотри – десять капель на стакан воды, это при боли. Пей, пей, не кривись! Ага, чуешь, помогает уже? А потом будешь принимать по три капли натощак две недели, вот, держи пузырёк. И воды тоже пей больше – чистой, тысяча горбатых моллюсков!
Боль резко пошла на убыль, и радость затмила мерзкий вкус зелья. Эрик сжал драгоценный пузырёк в кулаке и рассыпался в благодарностях и комплиментах. Хелен захихикала, отмахнулась, встала со скамьи и тут же напоказ охнула и потёрла спину.
– А проводи-ка ты меня, добрый рыцарь, до комнаты, – подозрительно ласково попросила она. – У меня там снадобье от радикулита. Нет, Анетта, ты оставайся, не переживай…
Эрик галантно подхватил старуху под руку, вывел из кухни, довёл до лестницы…
– А теперь иди и проверь, что за шторм мутит этот рыжий хрен, – окрепшим голосом велела старуха. – Не приведи боги, обидит мою девочку! И смотри, медузу тебе в глотку, постарайся, а то ж отмахнёшься ещё от бабьих сплетен, а мне всего пару слов сказать надо, чтоб действие зелья обратить. Понял? Вот и выполняй!
Эрик скривился – подловила, старая карга! – но кивнул. Сплетни и слухи тоже не на пустом месте появляются, проверить надо.
Тот, кто добавляет капусту в пиво, способен на любую подлость.
Эпизод 7, в котором встречаются собаки и летучие мыши
О том, что в сопровождающем принцессу отряде имеется оборотень, король сообщил перед отъездом. Эрик сомневался, что стоит доверять человеку, который в любой миг может перестать таковым быть, но в целом воспитанная собака из хорошей семьи способна принести пользу – если, конечно, станет выполнять команды.
С этим было хуже.
Формально все королевские рыцари на время поездки подчинялись Эрику, и телохранитель принцессы в этом вопросе не обладал никакими привилегиями. Однако чутьё подсказывало, что капризы девчонки значили для парня куда больше, чем приказы кого угодно другого, и вот это уже могло стать проблемой. Захочет выпендриться, рванёт совершать подвиг и хорошо, если просто сдохнет – а ну как подставит отряд?
С оборотнем Эрик готов был смириться. Но молодой идиот с шилом в заднице и мозгами где-то в тех же краях – дело совсем другое.
Увы, придумать что-то получше среди ночи не удалось ни ему, ни ведьме, которая план одобрила.
– Пойду выманю пёсиков, – проговорила она хриплым шёпотом. – А ты буди этого, встретимся тут же через четверть часа.
Эрик скривился, но кивнул и коротко глянул за угол. Морда стоявшего у дверей хозяйского кабинета громилы даже в свете факела отливала зеленью, явно указывая на долю крови болотных троллей. Выглядел охранник тупым, но ушами вертел шустро, а дубинка в его руках была весьма увесистой.
Вслед за ведьмой Эрик тихо отступил от угла и прошёл до лестницы – принцесса спала в лучшей комнате на том же этаже, где находился кабинет, а вот сопровождающим достались покои пониже и попроще.
– Сама-то одобряешь, что к девчонке этого приставили? – спросил он неожиданно для себя. Хелен неопределённо пожала плечами, и Эрик язвительно хмыкнул: – Ну да, кого я спрашиваю. Охранник-оборотень после няньки-ведьмы – ерунда ж. Чем только их величества думали…
Глаза Хелен сверкнули такой яркой зеленью, что он отшатнулся.
– Ты говори, – медленно произнесла ведьма, – да не заговаривайся. Много вас было за эти годы, смешливых, да мало осталось. Я-то плюнула да забыла, но ты не захочешь знать, что стало с теми, из-за кого плакала моя девочка.
Эрик хотел сказать, что ничего такого не имел в виду, и покойной королеве, разумеется, было виднее, кому доверять ребёнка, а он готов принести извинения…
Но не смог.
Язык прилип к нёбу, а горло сжала невидимая рука. Несколько жутких мгновений Эрик пытался и не мог вздохнуть, перед глазами замелькали точки, в ушах зашумело море, зазвучали крики, загрохотали пушки, затрещала ломающаяся мачта. Женщина, стоящая на корме парусника, вскинула руки, и в её ладонях зазмеились молнии, а налетевший ветер разметал распущенные чёрные волосы, в которых не было ещё ни намёка на седину…
А потом Хелен небрежно шевельнула пальцами – и отпустило.
– Иди уже, – велела она и скрылась в темноте коридора, оставив Эрика молча хватать ртом воздух.
Когда она ушла, он выпрямился, сплюнул, в который раз за ночь помянул тёмных демонов, сбежал на нижний этаж, перепрыгивая по две ступеньки, и свернул туда, откуда доносился приглушённый расстоянием храп подчинённых.
Если в отряде найдётся, к примеру, вампир или ещё какая мерзость, он, наверное, уже не удивится.
Оборотень проснулся за миг до того, как Эрик тряхнул его за плечо, в глазах отразилось пламя свечи, и протянутая рука повисла в воздухе.
– Вставай, – буркнул Эрик. – Дело есть.
Парень чуть сузил глаза, но спорить не стал и бесшумно выскользнул в коридор. Эрик с тоской глянул на одеяло, оставшееся на скамье, и потопал следом.
Оборотень – как там его звали, Бьорн, что ли, – ждал у двери. Эрик глянул снизу вверх и ощутил новый укол раздражения. Телохранитель принцессы был почти на голову выше него и раза в полтора шире в плечах, а смазливую физиономию хотелось профилактически начистить несмотря на габариты. Взгляд парня тоже был не слишком-то приветливым – впрочем, сложно быть милым с человеком, который разбудил тебя среди ночи с неизвестными целями.
Бьорн потёр левый глаз, зевнул и спросил:
– Ну?
Прозвучало почти как «Му?» с которым недовольный бык мог бы приветствовать незнакомца, решившего срезать путь через его луг, на котором паслись его коровы.
Эрик поспешил выкинуть из головы неуместные ассоциации и заставил себя вспомнить, что он тут, вообще-то, командир.
– Мне нужно, чтоб ты незаметно проследил за хозяином. Этот тип ведёт себя подозрительно.
Бьорн сдвинул брови.
– Незаметно? Я?
Эрик прикинул, что вряд ли человеку таких размеров часто поручали подобные задания.
– В собачьем облике, – пояснил он. – Я в курсе, да. Так что превращайся и пошли.
Эрик подозревал, что парень начнёт всё отрицать, и собирался упомянуть приказ короля, а то и авторитет ведьмы – но к тому, что эта гора мышц зальётся краской и отступит на шаг, он готов не был.
– Я… – еле слышно пробормотал королевский, чтоб его, рыцарь, отводя взгляд. – Я же не…
Стеснительный оборотень, вы подумайте. Эрик раздражённо дёрнул плечом, глянул в потолок и тут же подобрал нужный аргумент.
– Этот гном может представлять опасность. Для неё, – он многозначительно ткнул пальцем вверх. – Ты же не хочешь, чтоб коварные злодеи обидели хрупкую девушку, нет же?
Упоминание принцессы сотворило чудо. Бьорн ещё немного помолчал, потом с силой растёр лицо ладонями, выпрямился и медленно покачал головой.
– Нет.
– Вот и отлично, тогда… Эй, ты чего?
Бьорн стащил рубаху, уронил на пол и взялся за ремень штанов.
– Одежда, – бросил он. – Не превращается.
«Неудобно», – подумал Эрик, спешно переводя взгляд на стену. Что-то брякнуло, что-то зашуршало, тихо скрипнула дверь…
Эрик обернулся.
В коридоре никого не было.
Он поднял свечу повыше и несколько секунд разглядывал стену, но сообразил опустить голову, лишь когда снизу донеслось тихое рычание.
Превращается в собаку, сказал король. Что ж, у него определённо имелось чувство юмора. В наличии такового у себя Эрик вдруг засомневался – было вот ни разу не смешно. Он-то ждал зверя покрупнее, потому и не был уверен в собственном плане: спрятать, допустим, добермана в стае мелких шавок принцессы было бы сложно. Неудивительно, что ведьма согласилась так легко.
Он вздохнул, наклонился и поднял пёсика на руки.
– Я тебе порычу, – цыкнул он, поудобнее перехватывая непривычную ношу. – Так быстрее будет. Ты с этими лапами по лестнице до лета будешь подниматься!
Зверь ещё немного поворчал, но притих. Эрик быстрым шагом направился к кабинету, стараясь сосредоточиться на том, что в руках у него собака, а то, что оная минуту назад была голым мужиком, совершенно не важно.
Идиотская ситуация.
***
Тявкающая, скулящая и подвывающая свора пронеслась по коридору, запуталась в ногах стоящего у кабинета охранника и с упоением принялась скакать вокруг него. Свалить такого громилу маленьким собачкам было не под силу, но от них требовалось всего лишь создать побольше шума – а уж с этим они справлялись без труда.
Договориться с питомцами принцессы удалось на удивление легко. Более крупные псы, возможно, устроили бы за место вожака драку, но эти хрупкие тварюшки были достаточно трусливыми – или здравомыслящими? – чтобы без боя подчиниться опасному чужаку. Объяснить им задачу оказалось несложно, да и говорить-то не потребовалось, всего лишь первым ринуться в нужную сторону с заполошным лаем, вымещая заодно досаду на осведомлённость Эрика и собственное глупое поведение.
Растерялся, занервничал… Оборотень, чтоб его, гроза мышей, страх тараканов. Он-то надеялся произвести на капитана более выгодное впечатление. А теперь даже успешно выполненное задание вряд ли поправит дело.
Но это не значит, что его не нужно выполнять.
Бьорн затолкал подальше человеческие мысли и связанные с ними проблемы и передал контроль собачьим инстинктам. Все лают – и ты лай, да погромче, даже рыкнуть можно, чтоб прежний вожак маленькой стаи не думал отлынивать от дела. Ага, вот уже слышно подкрепление – Хелен притворяется беспомощной старухой, не уследившей за «деточками», охает, причитает, пытается подманить беглецов, но те лишь громче лают…
– Да что тут творится?!
Собачки на миг притихли, но тут же, повинуясь неслышному людям приказу, переключились на новую жертву. Охранник и старуха, перекрикивая друг друга, попытались объяснить вышедшему на шум хозяину суть проблемы – услышав громкие голоса, пёсики утроили усилия, а самый мелкий до того разнервничался, что гном едва успел шарахнуться от расползающейся по полу лужицы.
– Да что творит эта шавка?! Это мои новые сапоги!
– Хозяин, моя не знать, моя стоять как велено…
– Ох, добрый господин, не сердись, не сердись, пёсик просто испугался, иди сюда, мой хороший, иди, все идите…
Бьорн выждал момент, когда на него никто не смотрел, и юркнул в приоткрытую дверь кабинета. В камине едва тлели угли, единственная свеча озаряла дрожащим сиянием хозяйский стол и стоящее на нём зеркало. В углах сгущались тени, а на полу было наставлено и набросано столько всякой всячины, что маленький пёсик без труда нашёл удобное укрытие между стеной, книжным шкафом и старым шлемом с пучком линялых перьев. Осталось дождаться возвращения хозяина.
– Ага, – донёсся сверху чей-то голос – такой тихий, что уловить его могли лишь чуткие собачьи уши. – Я гляжу, старая карга вняла моему предупреждению? Приятно, когда люди прислушиваются к твоим советам.
Бьорн задрал голову, принюхался, разглядел в складках шторы летучую мышь и беззвучно оскалился.
– Вы посмотрите, какая страшная собака! – восхитились сверху. – Ну давай, гавкни на меня погромче, и пусть тот рыжий вышвырнет тебя в коридор. Нет? Тогда будь добр, перестань демонстрировать здоровье своей челюсти – мои клыки при виде твоих начинают ныть сильнее, чисто из зависти.
Бьорн еле слышно засопел, ужасно жалея, что не может ни ответить клятому вампиру вслух, ни, что было бы приятнее, ещё раз снести ему голову мечом.
Откуда он тут взялся? И не с ним ли ведёт дела хозяин?!
***
Теобальд пребывал в благостном настроении: ему удалось отведать свежей небутилированной крови, молодой и сладкой. Мальчишка, ставший ужином, даже не проснулся, когда его поцарапали здоровым клыком и аккуратно слизали капельки. Следов оставлять не стоило, а так проснётся – ссадиной больше, ссадиной меньше… Спустя столетия жизни еды Теобальду требовалось совсем немного, да он и силы толком не расходовал.
Вампир впервые за долгое время чувствовал вкус к жизни и интерес к происходящему. Напроситься в путешествие оказалось весьма хорошим решением, даже отменным, несмотря на способ перемещения днём.
Присланный Хелен хвостатый недомерок спрятался, но Теобальд слышал низкие вибрации в его тщедушной груди и стук быстро колотившегося сердца. Бьорн не был напуган, он злился. Интересно, чем обернётся его горячность в ближайшее время? Возможно, вампира ждало зрелище.
Гобус вернулся в покои и тихо прикрыл свою дверь, хотя по виду – хотел хлопнуть со всей дури.
– Дармоеды проклятые, чтоб у них козлиные уши выросли! – в сердцах ругнулся гном.
Он распахнул окно, подтянул низкое кресло поближе к тлеющим углям и уселся, накинув на себя шерстяное одеяло.
– Досточтимый хозяин, – раздался голос. – Могу ли я вас попросить не оставлять меня наедине с ожидаемой гостьей?
Гном повернул голову в сторону стола.
– А в чём дело, зеркало?
– Дело в том, что… Как бы это сказать…
– Не томи, как есть скажи.
– Она дразнила меня. Разделась в сторонке, потом заладила «свет мой зеркальце, скажи, я ль на свете всех милее». А откуда мне знать, если она не отражается?
«Вот шельма! Я бы посмотрел!» – позавидовал Теобальд зеркалу. Вампирш он не видел неприлично давно, а уж подружки у него не было ещё дольше. Увы, подобные леди предпочитали дома аристократов и богатых торговцев, где они припеваючи жили, зачаровав хозяина, и пили его кровь как в прямом смысле слова, так и в финансовом.
Юной красавице, имеющей постоянный доступ к источнику силы, ничего не стоило притвориться человеком и водить за нос окружающих. Некоторые красавцы тоже предпочитали подобный образ жизни, выбирая в качестве пары богатых вдов и питаясь их служанками. Эти господа и дамы причисляли себя к вампирскому высшему свету, хотя среди них были лишь несколько семей, представители которых были аристократами по праву рождения. А надо всеми стоял барон Вэлериу – высший, древний, могучий.
Неудачникам вроде Теобальда такая жизнь не светила – почтенный возраст и нерегулярное питание слишком сильно сказались на его внешности и способностях к чарам. Впрочем, ум, хитрость и чувство юмора позволили ему устроить свою судьбу вполне сносно. Были и те, кому повезло куда меньше: от голода и нищеты вампиры дичали, слабели, и для того, чтоб прервать их печальное существование не нужно было ни зачарованного оружия, ни даже чеснока – хватало нескольких мужиков с вилами.
– Я постараюсь, – хмыкнул в бороду Гобус. В его интонации вампир расслышал такие же завистливые нотки, видно, упомянутая дама была хороша собой.
Шелест крыльев за распахнутым окном не заставил себя ждать. В комнату впорхнула летучая мышь и обернулась ещё в полёте. Ах, как красиво взметнулись её алые юбки! Ах, какой вид открывало декольте, особенно если смотреть сверху! Молода, стройна, волосы белые ниже пояса, тонкие руки увиты браслетами, пальчики унизаны кольцами. На бледном лице огромные изумрудные глаза, на пухлых красных губах – томная улыбка…
«Да это же Моргана!»
Теобальд признал одну из приближённых дам барона, нередко выполняющую для него особые поручения. Ничего себе дела! Ему, черни, не следовало даже находиться с ней рядом, и прежде он ни разу её не видел – но описание, услышанное как-то от приятеля, было весьма точным. Хоть бы не почуяла, хоть бы пронесло…
– Гобус, – сладко пропела она. – Мой славный Гобус!
– Да, моя госпожа… – гном подскочил, запутался в одеяле и едва не рухнул к ногам вампирши. Упав на одно колено, он прижался к её пальчикам в долгом поцелуе .
– Ты сделал, как я велела, мой храбрец! Рощи вырублены, чеснок убран,– Моргана приподняла пальцем голову Храбропузика и наклонилась, отчего вид на декольте стал ещё заманчивее. – Ты заслужил награду.
И. Она. Поцеловала. Его.
Теобальд почуял запах крови – Моргана прокусила гному губу и наслаждалась, а тот покрякивал от удовольствия. Так вот что происходит – гном зачарован. И не абы кем, а самой верной прислужницей барона.
– Мой господин просил передать, что всё готово к завтрашнему дню, – Моргана облизала губы, удовлетворённо вздохнула и выпрямилась. – В условленном месте будут ждать, днём мы сами, к сожалению, бессильны. И смотри мне, чтобы ни волоска не упало с головы принцессы! Нам нужно всего лишь… – Она на миг умолкла, раздумывая, и хищно усмехнулась. – Да, всего лишь припугнуть короля Эдуарда, а то человечек запамятовал, что в этом королевстве есть силы, с которыми нужно считаться.
Гобус заливался соловьём, трепался о планах, как он, храбрец, и его брат спасут принцессу от коварных вампиров, как их озолотят, как вспомнят, что нечисть заслуживает внимания и равного отношения. Но Теобальду показалось, что Моргана рассказала поклоннику далеко не всё. Он бы и сам не доверил рыжему олуху дел важнее, чем рубить осину да жечь чеснок.
Внизу, в тенях и пыли, медленно зверел один маленький пёсик.
Эпизод 8, в котором летают, подсматривают и бегают с топором
Моргана позволила Гобусу некоторое время болтать, а затем прижала пальчик к его губам и с улыбкой проворковала:
– Ротик на замочек! Меньше слов – больше дела.
И он покорно умолк, лупая ошалелыми, полными страсти глазами. Теобальда едва не стошнило от этого зрелища.
Но как же она прекрасна, смотрел бы и смотрел…
– И проветри комнату к следующей встрече, мой храбрец, – велела вампирша.– Здесь воняет, как в хлеву.
– Как прикажете, моя зимняя звезда, – с придыханием ответил Храбропузик. – Завтра с наступлением темноты мы увидимся вновь?
– Когда дело будет сделано, я тебя вознагражу!
Её глазищи засияли яркой весенней зеленью – добавила внушения, и только Ночь знает, что там в голове у жертвы. Теобальд завидовал её силе и одновременно восхищался. Если бы он так мог, то давно бы окрутил зубного лекаря и сделал себе клык. Да и вообще, в его возрасте главное – здоровье. Всех лекарей, решительно всех! После можно было бы подумать и об удовольствиях…
Гном поднял трясущуюся руку к груди Морганы, но не осмелился схватить желаемое. Пальцы сжались в воздухе, а прекрасная и коварная искусительница вмиг обернулась летучей мышью и выпорхнула в окно.
Гобус заторможенно, растерянно оглянулся, не понимая, что ему дальше делать, и Теобальд поспешил свалить следом за вампиршей, пока его не заперли на всю оставшуюся ночь. Что будет делать недомерок в пыли, его не касалось.
***
Во всём королевстве вряд ли нашёлся бы человек, питавший к вампирам добрые чувства, и Бьорн исключением не был. А теперь проклятые твари замышляли что-то против короля – хуже того, против принцессы! Весь разговор он боролся с желанием превратиться и голыми руками свернуть этой белобрысой шею. Однако вампиров было двое, и то, что старый знакомец прятался от ночной гостьи, не слишком уменьшало подозрения. Вдруг нападёт со спины? Да ещё гном этот, явно зачарованный – а при нём ни меча с серебряной насечкой, ни даже плохонького кинжала. Правда, над камином висел топор, но до него ещё поди доберись.
Наконец, клыкастые свалили через окно, и Бьорн подобрался. Информацию о заговоре нужно было срочно передать Эрику, и он, пользуясь темнотой и беспорядком, пробрался к самой двери, чтобы выскочить при первой же возможности. Однако Гобус не спешил покидать кабинет, напротив – подбросил в очаг поленьев, удобно устроился в кресле, укрылся пледом, от души хлебнул из пузатой фляги и принялся раскуривать трубку. По комнате поплыл запах дрянного табака.
– Зеркало, а зеркало, – окликнул гном через некоторое время.
– Да, хозяин?
– А покажи-ка мне ещё раз тех снежных феечек в ручейке. У них на морозе такие формы… – гном мечтательно причмокнул. – Огонь-бабы, даром, что ледяные!
Освещение в кабинете замерцало – зеркало пошло смущённой рябью.
– Неприлично же, хозяин…
– Ай, не скромничай, – отмахнулся гном. – Они ж всё равно не узнают!
Зеркало ещё немного повздыхало, но всё-таки выдало изображение, и на стенах заплясали голубые отсветы.
– Увеличь! – скомандовал гном, придвигаясь вместе с креслом поближе. – Ещё, ещё… Ого! Ух, какие!
Выразительное бульканье подсказало, что зрелище срочно требовалось запить. Сам Бьорн оценить представление не мог – он и в человеческом облике не любил запах табака, а для собачьего чутья гномье курево было ещё более отвратительным. Чтоб не расчихаться, пришлось лечь и накрыть нос лапами, но мерзкий дым упорно щекотал ноздри. Да ещё эта пыль…
Зеркало вдруг зазвенело, словно разбилось штук пять стеклянных ваз. Бьорн от неожиданности всё-таки чихнул и припал к полу, но за шумом никто этого не заметил. Хозяин поперхнулся, отшатнулся от стола, выругался и пьяно вздохнул:
– Почуяли, бестии, эх… Ладно, давай тогда ту женскую баню.
Зеркало снова что-то забубнило, но открыто возражать не стало. Впрочем, с баней не вышло – ночью туда никто не пришёл. Гном ещё раз приложился к фляжке, выпустил из трубки несколько вонючих колец, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и неожиданно велел:
– А покажи тогда эту принцессу.
Не чихать, как выяснилось, было проще простого – а вот сдерживать рычание становилось всё труднее. Блики сменили тон на золотистый, вокруг зеркала закружились искры. Гном подался вперёд, жадно всматриваясь в изображение, а потом причмокнул и высказался так, что удержать себя в лапах Бьорн не смог.
В тишине кабинета негромкое рычание прозвучало особенно выразительно, Гобус подпрыгнул и заозирался, а Бьорн, решив, что терять уже нечего, выскочил из своего укрытия с яростным лаем. Если гном подумает, что один из псов забежал в кабинет случайно, и просто вышвырнет его наружу…
Гобус, как оказалось, был иного мнения.
– Ах ты мерзкая шавка! – рявкнул он, вскакивая и пошатываясь. – Подслушиваешь?! Никакого от вас житья! Да я тебя сейчас! Зеркало, дай света!
Здоровенный боевой топор отлично смотрелся на стене, а вот в руках коротышки гнома выглядел забавно. В другое время Бьорн, возможно, и посмеялся бы – в человеческом теле, при наличии доспехов и оружия.
Маленькому пёсику оставалось лишь беззвучно взвыть.
Он знал, что его услышали, сквозь все стены донёсся лай своры, но успеет ли помощь? Лезвие воткнулось в пол совсем рядом, что бы ни было во фляге, оно сильно убавило гному здравомыслия, да ещё вампирьи чары наверняка действовали на мозги. К счастью, на координации движений выпитое тоже сказалось, да и вряд ли Гобус был таким уж хорошим бойцом – с третьего удара он вогнал топор в доски так глубоко, что вытащить не сумел.
Увы, коварству гнома алкоголь не помешал. Бросив бесполезный топор, Гобус сорвал с кресла плед и швырнул в сторону убегающего пёсика. Дурацкая тряпка накрыла голову, и тут же лапищи гнома ухватили его поперёк туловища.
– Башку откручу, тварь!
Превращаться было нельзя – что если вампирша не улетела, а наблюдает за ним через окно? Увидит оборотня, поймёт, что за ней следили… Нет, нужно выкручиваться иначе.
Гном весьма кстати попытался ухватить его за шею – и тут же взвыл, когда остренькие зубки впились в палец.
– У-у-у-о-о-ой!
Гобус разжал ладони и затряс рукой. Бьорна снесло в угол и чувствительно приложило о стену. Любой из питомцев принцессы остался бы валяться на полу без чувств, но оборотень ухитрился приземлиться так, чтобы почти сразу вскочить. В голове звенело, лай выходил хриплым и куда менее громким, чем хотелось бы, но в коридоре уже шумели и ругались, нужно продержаться ещё немного, сосредоточиться для рывка…
Бьорн на одном дыхании проскочил между ногами гнома, и, стоило двери слегка приоткрыться, вырвался в коридор. Здесь было куда светлее, на миг он потерял всякую ориентацию и едва снова не начал кусаться, когда кто-то подхватил его на руки. Спустя пару мгновений он узнал запах, и кусаться захотелось с новой силой – чтоб его, этого Эрика с его планами!..
Бьорн уткнулся носом в рукав капитанской рубахи, пытаясь отдышаться. Совсем рядом скандалил Гобус – тряс укушенным пальцем, щедро рассыпая капли крови, обещал пожаловаться королю и герцогу на безответственность подчинённых и стребовать компенсацию за травму.
– На цепь! – гремел он. – В намордник! Или я за себя не отвечаю! Никто не предупреждал, что будут собаки! Ненавижу!
Хелен не отставала – и тоже обещала пожаловаться и королю, и герцогу на то, что невнимательный хозяин не заботится об удобстве гостей, орёт на весь замок среди ночи, да ещё наверняка напугал бедную собачку. Неужели сложно было заметить, что малыш забежал в кабинет, и сразу выпустить?! А если бы на него кошки напали?!
Скачущие вокруг пёсики поддерживали её возмущённым лаем. Эрик в скандал не вмешивался – потому новую проблему заметил вторым.
Сразу после Бьорна.
– Что за шум, няня?
Повисла тишина, даже пёсики примолкли. Бьорн высунул нос – Беттина стояла в нескольких шагах от спорщиков. Сонная, с рассыпавшимися по плечам локонами, трогательно кутающаяся в тёплую шаль, принцесса выглядела такой милой, что даже гном притих и спрятал за спину пострадавшую руку.
– Да я тут… это… собачки ваши… а вон тот вообще… кусается…
– Ой, – принцесса очаровательно смутилась. – Они опять убежали, шалуны. Ну-ка, идите сюда! И ты тоже, забияка!
Эрик шумно выдохнул, но возражать при гноме не стал и передал свою добычу девушке.
– Ах ты хулиган, – Беттина обеими руками прижала к себе покорно обмякшего пёсика. – Разве хорошие собачки кусаются?
Бьорн тихонько заскулил. Хорошей собачке хотелось бешено вилять хвостом и лизать руки хозяйки, но приличному телохранителю в присутствии посторонних этого делать никак не следовало. И тем более не следовало думать о тонких пальчиках, которые чешут его за ухом, о запахе, от которого кружилась голова, о том, что на принцессе всего-то ночная сорочка и шаль, а она так крепко прижимает его к…
Не думать. Совсем не думать!
– Детка, – первой спохватилась Хелен, – давай его сюда, я запру их в своей комнате и прослежу, чтоб уж больше не разбежались. Ишь какой, всех перебаламутил!
Это было бы отличным вариантом – но принцесса считала иначе.
– Не хочу, – она прижала Бьорна крепче, и тот задержал дыхание. – Пусть остаются у меня, все вместе, и охраняют. Я не привыкла спать в незнакомом месте, мне одной страшно.
Она развернулась и, не слушая возражений, направилась к спальне, а за ней весело поспешили остальные собачки. Длинный коридор, тяжёлая дверь, меховое одеяло…
– Посиди тут, – велела Беттина, опуская его на постель – разобранную постель, с которой она встала совсем недавно, и простыня ещё хранит тепло её тела…
Да что ж такое!
Бьорн опасливо глянул вниз и мысленно проклял того, кто придумал такие высоченные кровати: все лапы переломаешь, пока спустишься! Принцесса тем временем вернулась к двери, прислушалась, потом кивнула и улыбнулась.
– Всё, они ушли. Можешь превращаться.
Лязг дверной задвижки отозвался в ушах Бьорна звоном кандалов и решёток королевской темницы.
Лучше б он оставался в кабинете.
Эпизод 9, в котором приходят в гости по ночам
Беттина не соврала – в незнакомом месте она действительно чувствовала себя неуютно. Постель оказалась жёсткой, под меховым одеялом было душно, свеча воняла горелым жиром, да ещё это неприятное чувство, будто кто-то на неё смотрит – не то из-за окна, не то из-под кровати, не то вовсе из зеркала.
Сны тоже были странные – тягучие, мрачные, наполненные чужими взглядами, зловещими тенями в тумане и бесконечными лабиринтами, из которых ей никак не удавалось выбраться. Проснуться она тоже не могла, приходилось брести и брести вперёд сквозь серую мглу, отчаянно желая встретить хоть одно знакомое лицо. Когда её разбудил многоголосый лай, Беттина вздохнула с облегчением.
План созрел в голове мгновенно, стоило ей лишь увидеть Бьорна. Он ведь должен её охранять, и нигде не сказано, что ночные кошмары вне его компетенции. Да, открыто приводить его в свою спальню не стоило, в этом няня была права. Но кто возразит, если ей захочется оставить у себя на ночь милых собачек? И кто узнает, если один из пёсиков в закрытой комнате ненадолго станет человеком и немного с ней поговорит.
Не рассказывать же о своих снах и страхах служанкам. И он ведь сам пришёл к ней, наверняка тоже хотел что-то сказать! Нужно быть совсем уж дурочкой, чтобы не замечать, как он на неё смотрит, но днём вокруг полно народу…
Однако становиться человеком Бьорн не спешил. А когда она сама предложила превратиться, подполз к краю кровати и заскулил так жалобно, что Беттина даже пересчитала сидящих на коврике питомцев. Но нет, ошибки не было – лишь один из своры не носил ошейника.
А всё Эдуард. Никаких, сказал, бантиков и бусинок, нечего позорить честь королевского рыцаря! Ой-ой, можно подумать. Всё равно никто не знает о секрете, так почему нельзя?! Беттина привыкла пропускать мимо ушей наставления брата, однако в этом вопросе на его сторону неожиданно встала и няня.
– Превратится ведь, – пояснила она, – а шея-то вон какая. Порвёт твой ошейник – а нет, так удавится.
Этот аргумент пришлось принять, лишаться телохранителя из-за ерунды не хотелось. К тому же прочие пёсики ничуть не возражали против нарядов, и смириться с запретом было не так сложно. Однако теперь только глупые вояки вроде Эрика или того гнома могли спутать Бьорна с обычной собакой.
– Не бойся, – сказала она, садясь на край кровати. – Никто тебя не увидит.
Она потянулась погладить пёсика, но тот отскочил – вернее, попытался, зацепился лапой за одеяло и завалился на бок. Беттина негромко рассмеялась и подхватила его на руки.
– Ну куда тебе тут прыгать, глупый? – ласково спросила она, глядя ему в глаза. – Превращайся, так ведь удобнее разговаривать!
Бьорн совсем по-человечески вздохнул – а потом медленно, неловко покачал головой.
– Не хочешь? Но ты же сам пробрался на этот этаж и разбудил остальных, чтобы привлечь моё внимание… Разве нет?
Пёсик снова заскулил и попытался вывернуться. Беттина надула губки.
– Или… Ты пришёл не ко мне?
Предположение было обидным. К кому ещё он мог явиться тайком? Но пёс неумело изобразил кивок, и Беттина шумно вздохнула. То есть, она обязана соблюдать приличия, а эти глупые курицы, которые так демонстративно отодвигались подальше от её книг – нет?! А может, он вовсе и не на неё смотрел?!
– Признавайся! К Элли или к Долли?
В этот раз скулёж вышел погромче, и на него тут же отозвались остальные псы.
– Тише вы! – шикнула Беттина, опуская телохранителя на пол. Тот тут же лёг и спрятал морду под лапами, но она была слишком сердита, чтобы умиляться. – Превращайся и рассказывай, что тут происходит, сейчас же! Я принцесса, ты должен меня слушаться, не забыл?!
Он подполз поближе и ткнулся носом в её туфельки, мягкие, домашние, а потом положил лапу – прямо на вышитую корону.
Корона… Король… Так это значит…
– Та-а-ак, – протянула Беттина. – Это Эдуард, да? Он и тебя запугал? Вот это всё про приличия, да?
Очередной неловкий кивок. Почему-то захотелось плакать, и Беттина прикусила губу. Боль помогла немного отвлечься, но печальная реальность вдруг встала перед ней в полный рост.
Во всём мире не было человека, который мог бы общаться с ней без оглядки на брата.
Служанки лепетали: «Ах, госпожа, его величество не велели». Дочери аристократов, приглашённые ко двору ей в подруги, мило улыбались и интересовались, какие цвета больше нравятся Эдуарду и предпочитает ли он розы или орхидеи – каждая воображала себя потенциальной королевой и считала вправе смотреть на младшую сестру будущего супруга с обидным снисхождением. Дворцовые стражники и королевские рыцари при её приближении делали каменные лица и на вопросы отвечали односложно – как будто боялись, что за каждый лишний взгляд король лично поотрубает всем головы.
Конечно, у неё была няня. Стоило только попросить, и Хелен расчесала бы её волосы зачарованным гребешком, шепча заклинания, отгоняющие злые сны, а потом просидела бы у её кровати до утра, напевая колыбельные, совсем как в детстве…
Вот только детство прошло. Нянюшка, кажется, и не заметила, но самой Беттине до ужаса надоело чувствовать себя в её присутствии маленькой глупой девочкой. Ей нужны друзья, с которыми можно было бы общаться на равных… Ну почти на равных, она ведь всё-таки принцесса!
Но друзей не было.
И взять их тоже было неоткуда.
Вдруг стало ужасно жалко себя. В горле набух комок, Беттина всхлипнула, опустила голову и обхватила руками плечи. Вот она тут сидит, одна-одинёшенька: поговорить не с кем, послать на кухню за пирожными некого, да и вряд ли в этой глуши найдётся кто-то, умеющий печь настоящие кремовые пирожные. Она-то мечтала, что вырвется из дворца и получит свободу от брата и этикета, но…
Свобода обернулась ещё более тесной клеткой.
– Ладно, как хочешь. Сиди там, под кроватью, как дурак, – бросила она, стараясь, чтоб голос не дрожал. – А я вот лягу и буду спать. – При мысли, что странные сны вернутся, Беттина поёжилась и снова закусила губу – вредная привычка, от которой няня тоже пыталась её отучить, ведь останутся некрасивые следы…
Да кому теперь есть дело до её красоты? Престарелому мужу? Его капитану? Служанкам?
Сдержать слёзы не удалось. Тёплые ручейки побежали по щекам, закапали на подол ночной рубашки. Она совсем одна, заботливый братец сослал её с глаз долой подальше от столицы, и никому не интересно, что с нею станет.
– Эрик говорил, что дорога опасна, – пробормотал она сквозь слёзы. – Если меня кто-нибудь сожрёт, всем будет только лучше, да? Эдуарду я точно не нужна, и герцог найдёт себе другую дурочку… Вот умру молодая и красивая, и тогда… И тогда всем тоже будет всё равно-о-о!..
Она закрыла лицо ладонями – и разревелась в голос.
***
Бьорн был готов к капризам, провокациям и даже очередной дурацкой книжке – но не к слезам.
Его принцесса плачет. Плачет из-за него! Ну, не только из-за него, из сбивчивого бормотания сквозь слёзы он уловил что-то об обидах на брата, няню, герцога и весь свет в целом, хотя в том, что Беттина всерьёз решила окончить жизнь в зубах какого-нибудь лесного монстра, он крепко сомневался. Но ведь прямо сейчас ей грустно, плохо, одиноко – а он сидит и совсем ничем не может помочь!
И дело было даже не в королевском приказе – в конце концов, король остался в столице, и кто узнает? Но мерзкий гном уже наверняка вернулся в кабинет к зеркалу. Что, если снова решит подсматривать, а потом доложит своим дружкам-вампирам об оборотне в охране?
Нужно срочно рассказать об услышанном Эрику, дорога каждая минута. Но как можно уйти, если она сидит тут, такая трогательно-несчастная?!
Бьорн тихонько тявкнул и ткнулся носом в вышитую туфельку.
– Отстань, – всхлипнула Беттина. – Вот умру, найдёшь себе другую принцессу и будешь… с ней…
Мысль эта оказалась обидной, причём для обоих. Беттина залилась новым потоком слёз, а Бьорн едва сдержал возмущённое рычание. Да разве ему нужна другая? Кто вообще можно смотреть на иных женщин, если есть она?
Вот только ему запрещено даже думать о чём-то большем, чем смотреть.
Бьорн сел и уставился снизу вверх преданными глазами. Тявкнул. Ещё раз, погромче. Беттина всхлипнула и выглянула между пальцев.
– Не смотри на меня, – буркнула она. – У меня глаза красные… И нос наверняка распух.
Он снова тявкнул и застучал хвостом по полу. Она самая красивая, милая, добрая, нежная, и горе тому, кто в этом усомнится!
– И не подлизывайся.
Вопреки собственным словам Беттина протянула руку и несмело улыбнулась, когда в ладонь ткнулся мокрый нос. Остальные пёсики тут же оказались рядом – как же, хозяйка кого-то гладит! – но заслышав негромкое рычание, тут же улеглись на коврик.
– Они тебя слушаются, – удивилась принцесса. – Вы подружились?
Пожать плечами в собачьем теле не удалось, и Бьорн неопределённо мотнул головой. Попробовали бы они его не слушаться!
– А ты можешь подружиться… Со мной? – Бьорн растерянно тявкнул, и принцесса тут же опустила взгляд. – Хотя тебе и этого, наверное, нельзя. Но я же ничего такого, просто… Дружить. Разговаривать. У меня ведь больше совсем никого нет, и…
Она убрала руку, сжалась, плотнее завернулась в шаль и уставилась куда-то в пустоту.
Дружить с принцессой?
Стоило только поглядеть на её заплаканное лицо, на мокрые ресницы, на прикушенную губу, как ужасно захотелось плюнуть на все предосторожности и запреты и… Превратиться. Обнять её. Гладить её волосы, вдыхать её запах, обещать всё, чего ей захочется – и никогда больше не позволять ей плакать в одиночестве…
То есть, тьфу, плохая собака, фу!
Бьорн зажмурился и лёг прямо на пол, надеясь, что холод камня поможет слегка охладить голову. Что-то было нужно сделать…
Ах да. Эрик. Ведьма. Вампиры. Запертая дверь. Ме-е-едленно приоткрывающееся окно.
– Вот ведь тухлая кровь, – пропищал кто-то на грани слышимости. – И почему эта дрянь такая тяжеленная…
На подоконник со стуком и звяканьем что-то поставили, вернее, почти уронили, судя по сдавленному возгласу. В следующий миг в оконном проёме возникла тощая фигура в чёрном.
А вот эта ситуация, пожалуй, подходит под упомянутые королём условия!
Вампир даже не попытался притвориться удивлённым, когда Бьорн взвился на ноги и прижал его к стене.
– Ай, какая отважная собачка! – умилился он. – Защищаешь хозяйку? Умница, хороший мальчик! А теперь лапки прочь, я по делу.
– Шею свер-р-рну, – пообещал Бьорн.
– Вправлю, а потом пожалуюсь Хелен на рукоприкладство, и она лишит тебя обеденной косточки, – парировал Теобальд. – Да ладно-ладно, парень, мы в одной лодке! Убери уже ла… Хорошо-хорошо – руки! Руки убери, порвёшь мой сюртук, а он старше тебя страшно представить насколько!
Упоминание ведьмы позволило Бьорну лишь слегка ослабить хватку. Доверять кровососу он не собирался, нужно немедленно позвать Хелен сюда, пусть сама разбирается с этим типом. Бьорн повернул голову, намереваясь отдать приказ своре…
Беттина стояла посреди комнаты, смущённая, порозовевшая, и смотрела на него так, что все мысли вылетели из головы. Бьорн даже дышать перестал, а когда совладал с собой, принцесса уже перевела взгляд на ночного гостя.
– А я тебя помню, – проговорила она. – Ты ведь тот вампир с кладбища! Как панталоны, подошли?
Теобальд разулыбался.
– Как приятно, когда о тебе помнят, особенно очаровательные юные дамы, – почти пропел он. – А сей щедрый дар поразил меня в самое сердце! Прошу прощения, госпожа, но поклониться не могу, ваша милая собачка… Ну хорошо, нечего на меня рычать! Ваш верный страж вознамерился сделать из меня барельеф на этой стене, и кто я такой, чтобы сопротивляться творческому порыву?
Принцесса хихикнула и прикрыла рот ладошкой.
– Бьорн, отпусти его.
Вдох-выдох, не рычать, не заикаться, не поворачиваться к ней сверх необходимого.
– Он… Может быть опасен, – выговорил Бьорн наконец. – Ваша няня…
– А, так я её позову! – обрадовалась Беттина, спешно вытирая глаза уголком шали. – А вы ждите здесь и не вздумайте сбежать без меня!
На то, чтобы сформулировать ответ без рычания, Бьорну потребовалось некоторое время, но тут в разговор вклинился новый собеседник:
– Я прошу прощения, господа и… дамы? Я… где я? Что произошло?
Бьорн резко повернулся к окну. Где-то он уже слышал этот голос…
– Зер-р-ркало? Ты спёр-р-р у гнома зер-р-ркало?!
– А ты бы не спёр, будь такая возможность? – хмыкнул вампир. – Да отпусти уже, вот пристал… – Он вывернулся из рук Бьорна и покровительственно похлопал по чему-то, завёрнутому в плотную ткань. – Тише, дорогуша, ты будешь моим презентом прекрасной… ну, относительно прекрасной даме. К ней-то я и летел, но не рассчитал силы, а это окно оказалось ближе.
Бьорн припомнил некоторые особенности поведения вампиров и нахмурился.
– Как ты вообще вошёл? Тебя не приглашали!
Теобальд снисходительно усмехнулся.
– Здешний хозяин на диво гостеприимен, – пояснил он. – Видел плакат над воротами? Любой хоть немного соображающий вампир воспримет это его «Добро пожаловать» на свой счёт. Никогда не встречал такого дружелюбия по отношению к нашей братии, вот бы все брали с него пример! – Он причмокнул губами и хитро глянул на принцессу. – Так что, ваше высочество, пригласите госпожу Хелен для беседы? Мне есть что ей сказать, и вот ему тоже. Кстати, приятель, ты не мог бы одеться? А то ты так на меня косишься, что это может быть воспринято двусмысленно.
Беттина звонко рассмеялась. Бьорн встретил её сияющий взгляд, фыркнул от досады и поспешно отвернулся к окну, встав так, чтобы между ним и принцессой оказалась тяжёлая пыльная штора. За спиной послышался ещё один негромкий смешок, потом лёгкие шаги, скрип двери…
А всё-таки не рычать куда проще, чем не краснеть.
Эпизод 10, в котором задают вопросы
Эрик придержал коня и привстал в стременах, разглядывая убегающую в лес дорогу. Впереди в получасе езды находился единственный в округе мост через речушку, неширокую, но глубокую и быструю. Рядом на высоком берегу ютилась заброшенная водяная мельница. Неделю назад, когда отряд проезжал мимо, река и не думала замерзать, и Эрику крепко запомнился унылый скрип колеса.
Местные крестьяне рассказывали, что мельница не работает с лета. В причинах свидетели путались: одни говорили, будто мельник спился и утоп, перебрав грибной настойки, другие уверяли, что он повесился, третьи намекали, что был он колдуном и знался с нечистой силой, которая его и уморила, а кое-кто прибавлял, что с тех пор в реке утонуло пять человек.
Нехорошее место. Идеально для засады.
Конечно, можно было выбрать и другую дорогу. Широкий Королевский тракт на развилке надёжной путеводной нитью уходил влево, к горам, нанизывая на себя бусинки городков и постоялых дворов. Если поехать по нему, то уже через две недели можно было добраться до замка герцога…
В любое другое время года.
Близился сезон снежных бурь, обоз едва-едва успевал проскочить. Эрик заранее посоветовался с магом-погодником и предусмотрительно заложил на обратный путь три лишних дня, но на Королевском тракте они не помогли бы, слишком большой крюк приходилось сделать, чтобы обогнуть Заповедные хребты. А если метели застанут их в пути, придётся торчать в какой-нибудь глухой дыре до середины весны, а то и дольше.
Эрик сплюнул в придорожный сугроб, глянул через плечо на карету и возки, посмотрел на лес. Бьорн сказал, что гном сговорился с вампирами – новость была, разумеется, паршивой. День, как назло, выдался пасмурным, тяжёлые тучи висели чуть ли не над самой головой: казалось, протяни руку и коснёшься. В такой день рисковый кровосос может устроиться на заброшенной мельнице и даже ненадолго выбраться наружу, предусмотрительно закутавшись в плащ с головы до пят и замотав лицо шарфом. Боевые качества его всё равно снизятся, и Эрику доводилось отлавливать таких шустриков, благо стрел с серебряными наконечниками у его бойцов хватало. Но упоминание вампирского барона исключало мысль об отчаянном одиночке. Да и о надёжных людях в докладе разведчика говорилось…
Эрик с удовольствием допросил бы Храбропузика лично, а то и с применением силы. Однако герцог вёл дела с гномьей общиной, а те весьма щепетильно относились к оскорблениям, нанесённым сородичам, пусть и самым дальним. Даже если б Гобуса поймали на государственной измене, королю пришлось бы немало потрудиться, чтобы убедить коротышек в законности применения наказания и не разорвать с ними дела. Поэтому пришлось притвориться, что командир отряда понятия не имеет ни о заговоре, ни о засаде, а уехать торопится исключительно по причине коварной погоды. Впрочем, хозяин не настаивал ни на задержке, ни даже на беседе. Выглядел он так, будто накануне пытался утопиться в бочке с собственноручно произведённым мерзким капустным пойлом, и пах соответствующе. Едва кивнул уезжающим гостям, позеленел лицом ещё сильнее и почти упал за порог парадного входа собственного замка.
Хелен перед отъездом небрежно бросила, что гном и сам за ними не поедет, и предупредить об этом никого не сможет, и тут же умело перевела разговор, а то и применила чары, так что о своих вопросах Эрик вспомнил уже после того, как отряд покинул замок. Оставалось лишь скрипеть зубами и надеяться, что ведьма знает, что делает, и уж точно не позволит обидеть подопечную.
К слову, в спальню принцессы Эрика ночью никто не пустил. Не то чтобы ему сильно хотелось туда попасть, однако ведьма пробыла там куда больше времени, чем понадобилось бы для извлечения одной мелкой собаки, и вышла не с пустыми руками, а с объёмным свёртком. Самым же неприятным было то, что попытка подслушать разговор успехом не увенчалась – едва войдя внутрь, ведьма что-то пробормотала и до Эрика изнутри не донеслось ни единого звука.
Женские секреты Эрик бы простил. Но при чём тут, спрашивается, телохранитель?
Увы, допросить Бьорна в отсутствие Хелен Эрик не успел. Едва парень выдал информацию про гнома и вампиров, ведьма заявила: «А теперь оба спать, живо!», и Эрик сам не понял, как очутился под одеялом. И давненько же ему так хорошо не спалось!
Добраться бы скорее до дома. Там-то все окрестные ведьмы знают имя Эрика Йоханссона, и попробовала бы хоть одна применить к нему чары, не рискуя поссориться с герцогом! Ну, разве что кроме Матильды, уж больно хороши её заклинания от похмелья, и сама она весьма…
Эрик скривился и поспешил отогнать воспоминания. Он снова обернулся: рыцари вслед за командиром сбавили скорость, отправленные вперёд разведчики должны были встретить отряд у леса. Думать, что будет, если они не вернутся, не хотелось.
Повод сорвать раздражение появился немедленно: карета тоже покатилась медленнее, и кое-кто счёл, что на такой скорости можно открывать двери. Бьорн, по обыкновению ехавший совсем рядом, успел раньше: придержал дверцу, что-то негромко сказал. С утра принцесса капризничала насчёт того, чтобы тоже ехать верхом, и Эрик развернул коня, опасаясь, что слушаться телохранителя избалованная красотка не станет, а тот не сможет достаточно твёрдо возразить. Конечно, сегодня в карете ехала и ведьма, чьё здравомыслие не подвергалось сомнениям, но вдруг ей понадобится помощь?
Однако обошлось без его вмешательства. Дверь закрылась, телохранитель немного отстал, и ведь из окна его не видно…
Ага.
Эрик аккуратно обогнул карету. Застать оборотня врасплох не удалось, Бьорн встретил его появление мрачным взглядом исподлобья и, не дожидаясь вопроса, мотнул головой:
– Нет.
Эрик не стал изображать непонимание. Внутри плеснуло раздражение, но стоило попытаться договориться по-хорошему.
– На время путешествия ты подчиняешься мне, – напомнил он. – Скрывая информацию, ты подвергаешь её, – кивок на карету, – опасности.
Бьорн немного подумал и кивнул в ту же сторону:
– Госпожа Хелен.
Досада на ведьму вырвалась из груди Эрика шумным вздохом. Вот ведь навязалась на его голову, и не возразишь ей. А будешь возражать – пузырёчек с зельем в дорожном мешке лежит, и рекомендованную дозу он с утра принял.
– И не стыдно тебе бабу слушаться, – проворчал он.
– Ведьму.
– Тем более.
Бьорн философски пожал плечами и уставился куда-то за горизонт, давая понять, что разговор окончен. Эрик немного посверлил его взглядом и почувствовал, что начинает звереть.
– Я обязан довезти к герцогу её в целости, – напомнил он. – О том, что творится на этих дорогах, не имеют ни малейшего понятия ни ведьма, ни девчонка, а ты…
Бьорн резко развернулся.
– Она – принцесса, – напомнил он с угрозой в голосе. – Следи за языком… капитан.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
– Ты же понимаешь, – медленно и негромко произнёс наконец Эрик, – что я не могу доверять в бою человеку, который отказывается мне подчиняться?
Бьорн отвёл взгляд первым. Лицо у него при этом сделалось несчастным, и Эрик даже немного посочувствовал – ему на собственной шкуре довелось испытать, что значит разрываться между разными приказами недовольных друг другом начальников. Однако дураком парень не был.
– Хорошо, – глухо проговорил он. – Вечером. Покажу. Сейчас не время.
С этими словами он хлопнул коня по шее, заставляя прибавить шаг, и снова поехал вровень с окном кареты. Эрик поглядел ему в спину, скрипнул зубами, но на дороге у кромки леса уже показались фигурки разведчиков, и пришлось переключиться на более срочные вопросы. Он почти надеялся, что на старой мельнице прячется вооружённый до зубов отряд, и можно будет с чистой совестью развернуться и поехать обратно. В конце концов, досидеть до весны можно и в столице, вряд ли король откажется приютить сестрёнку…
Но реальность была неумолима – ничего, кроме сугробов и ворон, разведчикам не встретилось.
Судьба упорно вела отряд вперёд.
***
Хелен выставила девиц прочь из кареты принцессы, и те, надув губы, расположились в более скромной повозке ведьмы. За обнаружение вампира в сундуке можно было не переживать: Теобальд днём спал как убитый, а зеркалу пригрозили расправой, если будет орать. Но на всякий случай замотали в меха. Так что вампир лежал в обнимку с ворованным зеркалом на дне сундука, а сверху были навалены вещи, к которым придворные и пальцем не прикоснутся – закопчённые сковородки.
– Фи, какая гадость, – скривила губки Долли, и Элли её поддержала.
– Я те дам гадость! Это прабабки моей ещё сковородка, хоронить с ней собирались, я из гроба достала, – сурово сдвинула брови Хелен, и они поверили. И заклятий никаких не надо.
Ведьма, кряхтя и охая, поднялась в карету с помощью молчаливого, сосредоточенного Бьорна и накрепко закрыла дверцу.
– Нянюшка, что-то стряслось? – зевнув, спросила Беттина.
– Ты мне скажи, золотко. Бледна ты стала. Боишься чего?
– Так ночью не спали, – улыбнулась принцесса. В её глазах мелькнула искра озорства, ночной секрет она обещала сохранить и не выдавать «этому противному Эрику». – Я не боюсь дороги – Бьорн всех врагов один может победить!
Хелен заметила, как взгляд принцессы застыл, губы приоткрылись, и она тихонько вздохнула.
– Что, замечталась? – понятливо кивнула Хелен.
Ещё один нежный вздох.
– Няня, ты же тоже когда-то была молода. Ты видела, какой он. А меня везёт немуж к старому дряхлому мужу. От одной мысли об этом мне плохо и зрение меняется чаще обычного.
– Как меняется? – осторожно уточнила Хелен.
Она уже знала ответ, но необходимо было убедиться… А вдруг ошибка, вдруг всё-таки обойдётся?
– Как обычно, – пожала плечиком принцесса. – Всё становится красным, когда я злюсь или… знаешь… щекочет в животе при взгляде на Бьорна. Как у всех.
Ведьма сдержала фразу «у всех такого нет» и как ни в чём не бывало продолжила:
– Может, тебя ещё что-то беспокоит?
Беттина нахмурилась, помолчала и с неохотой призналась:
– Сны. Такие тяжёлые… Я как будто испытываю жажду, которую ничем не утолить, просыпаюсь – болит живот и в горле сухо. Или багровый туман, в котором кто-то меня зовёт, – она поёжилась и отвернулась к окну. – Может, у тебя найдётся средство от дурных снов?
Хелен взяла в ладони руку принцессы – ледяная, – и ласково погладила.
– Солнышко, а давно это началось?
– Как шестнадцать исполнилось, – снова зевнула Беттина. – Я почти привыкла. А сны – совсем недавно. После свадьбы.
Хелен неслышно вздохнула и помянула про себя пару морских демонов, а вслух произнесла:
– Жаль, деточка, что твой брат выставил меня прочь, и я не могла за тобой присматривать последнее время. – Она улыбнулась и постаралась придать взгляду участливость, а голосу лёгкость. – Сварю тебе настой, полегче станет, милая.
«Только бы доехать, а там уж я разберусь», – подумала она. Сейчас стоило предложить девочке поспать, сонные чары отлично справятся с кошмарами, и карета качается так уютно, и ёлки за окном тянутся монотонно, усыпляюще…
В следующее мгновение карету тряхнуло так, что у пассажирок лязгнули зубы – и окна залепило белым по самую крышу.
Эпизод 11, в котором играют в снежки
Разговор с Эриком окончательно испортил Бьорну настроение. Казалось бы, чего проще – сделать каменную морду и на все вопросы посылать к Хелен, как она и велела! Она, конечно, мудрая, она знает, что делает, и если у неё в багаже вампир, то наверняка нужный и полезный…
Тьфу.
Опасения ведьмы можно было понять. Служба в Приграничье – дело сложное и серьёзное, и вряд ли Эрик и его бойцы будут любезничать с незнакомым кровососом. Сперва нашпигуют стрелами и сожгут, а уже потом станут задавать вопросы. Хелен твёрдо заявила, что Теобальд может пригодиться, и пообещала сама рассказать Эрику о неучтённом спутнике, не сейчас, попозже. Бьорн всё равно попытался возразить, но ведьма применила запрещённый приём – сослалась на воспитанницу.
– Это будет наш общий секрет, – мурлыкнула Беттина, сияя очами. – Ты же не проговоришься, м-м-м? А хочешь, я тебя за это поцелую?
Согласиться он не успел. Хелен тут же объявила, что «девочка шутит», та обиженно надула губы, но спорить не стала. Кровосос старательно изображал, что занят зеркалом, но Бьорн отлично слышал хихиканье, недоступное человеческому уху.
И вот как, спрашивается, работать в таких условиях?!
С другой стороны, ведьма велела «молчать, если Эрик утром будет спрашивать», и эту часть приказа Бьорн выполнил. А «попозже» вполне может наступить уже вечером, особенно если он не станет дожидаться новых вопросов.
Нельзя доверять вампирам. Да и ведьмам тоже.
До вечера было ещё далеко, и стоило сосредоточиться на других вещах. Разведчики никого не нашли у мельницы, но говорило лишь о том, что потенциальные враги не были дураками. Бьорн никогда не боялся возможной драки, но теперь предвкушение стычки омрачали опасения за принцессу. Гном и его подружка толковали о том, чтоб только припугнуть короля, вредить Беттине вроде бы никто не собирался, но что если исполнители, встретив сопротивление, забудут о приказах?..
Что ж, это будет последняя ошибка в их жизни.
На узкой лесной дороге снова пришлось отстать и ехать за каретой. Прикатанный погодными заклинаниями снег поскрипывал под копытами и полозьями, бряцала сбруя, изредка переговаривались люди, на верхушках елей трещали сороки – ни посторонних звуков, ни лишних запахов. Сонная лесная тишина обволакивала, давила на нервы, заставляя всё чаще оглядываться.
Когда из-за деревьев донёсся приглушённый шум реки, Бьорн даже обрадовался.
На берегу дорога поворачивала вправо, к мосту. Мельничный сруб из почти чёрных брёвен темнел на противоположном берегу слева, чуть выше по течению. Место было выбрано грамотно: вода срывалась с естественного порога узким потоком, с силой била по надсадно скрипящему колесу, а потом с плеском и гулом неслась дальше, подпрыгивая на камнях. Под мостом бурлило и пенилось, мелкие брызги летели во все стороны и тут же замерзали: с деревянного настила и перил свисали причудливые бороды сосулек, ветви склонившихся к воде кустов скрылись под ледяной коркой, берега покрывала блестящая, скользкая даже на вид глазурь.
Вокруг не было ни души. Бьорн растёр озябший нос рукавицей, но лес всё так же пах мокрым деревом, хвоей и снегом. Возле мельницы и впрямь лежали сугробы – странно, ведь после смерти мельника местные к ней не подходят, и, значит, некому было нагрести такие кучи…
Голова ещё осмысливала увиденное, пытаясь понять, что не так, а рука уже выхватывала меч. Резкий металлический звук сработал как сигнал, воздух наполнился звоном покидающих ножны клинков. Эрик, успевший с несколькими бойцами перебраться через мост, обернулся, тоже схватился за оружие…
Его конь взвился на дыбы, едва не уронив седока в снег. Спустя мгновение самый большой сугроб зашевелился, поднялся во весь рост и двинулся к капитану, распахивая гигантские ручищи – явно не для объятий.
Снежных троллей Бьорну доводилось видеть и раньше. Мохнатая белая шкура, рост вдвое выше человеческого, когти с ладонь длиной и торчащие из пасти клыки придавали им вид весьма устрашающий, однако в столице эти добродушные великаны были желанными гостями. Обычно они наведывались в город к концу зимы, сразу как улягутся метели, и привозили на торг одежду из шерсти высокогорных белых коз: самые тёплые и уютные платки, носки, жилеты, пояса, оберегающие хозяев от холода и простуд. Выставляли на прилавки свечи из самого белого в королевстве воска – его делали такие же белые пчёлы, собиравшие нектар с полей белого клевера. А ещё были валяные игрушки, резные свирели, расписные глиняные колокольчики, мягкие сыры, ароматные сушёные травы… И всё это менялось на сладости: разноцветные леденцы, колотый тёмный шоколад, медовые пряники, баночки с летним вареньем, да и просто на сахар.
Вот только тролль, надвигающийся на Эрика, не был похож на дружелюбного торговца.
Через реку почти сразу полетели стрелы – каждый королевский рыцарь умел обращаться с арбалетом. Тролль обиженно взревел, сгрёб обеими лапами снег, швырнул полученный ком, не особенно целясь…
И угодил в карету, едва успевшую въехать на мост.
Истерическое ржание перепуганных лошадей резануло по ушам. Идти вперёд они не желали, назад – не могли. Арбалетчики продолжали стрелять, но новый снежный ком разметал отряд, и не было похоже, чтобы стрелы причиняли агрессору сильные неудобства.
Бьорн сунул бесполезный меч в ножны, рыкнул на коня, норовящего встать на дыбы, и подобрался к самой карете. А теперь вскочить на седло, перепрыгнуть на заваленную снегом крышу, три шага по ней, правой ногой на сиденье кучера, левой – на круп гнедой лошади, удержать равновесие, спрыгнуть, снова выхватить оружие, увернуться от снежного кома в треть своего роста, поднырнуть под огромную ручищу, нацелившуюся на Эрика, который всё никак не может справиться с конём, полоснуть кончиком клинка по незащищённому боку врага…
Тролль взревел и ударил по земле обоими кулаками, взметнув тучу снежной крупы. Бьорн краем глаза увидел, что капитан соскочил с коня – в следующий миг ослеплённый болью и гневом великан размахнулся и попал несчастному животному по ногам. Конь рухнул в снег и почти по-человечески закричал, со стороны Эрика тоже донёсся вопль, но разглядеть его сквозь снег Бьорну не удалось, а потом стало не до того: тролль с неожиданной для такой громадины ловкостью развернулся и бросился к нему.
Бьорну некстати вспомнились потасовки с братьями – в человеческом облике силы были примерно равны, но любой доберман превосходил той-терьера в росте и массе настолько, что это лишало драку смысла. Чаще всего его сбивали с лап и трепали за уши, но если удавалось вцепиться сопернику в нос или в ухо, можно было побарахтаться подольше. Мама всякий раз вздыхала, что такие жёсткие игры не для младшего, отец возражал, что его сыновья должны уметь постоять за себя в любом облике, и раз за разом терпеливо объяснял, что уязвимые точки можно найти даже у самого страшного противника – но и свои преимущества тоже есть у каждого.
В чём может быть слабое место снежного тролля?..
Ответ пришёл быстро.
– Огонь! – рявкнул он, уворачиваясь от очередного удара. – Они… не разводят… огня!
Когти скрежетнули по кирасе, вцепились в плащ. Ткань затрещала, Бьорн рванулся в сторону, едва удержавшись на ногах, и махнул мечом почти наугад, но не попал. Где взять огня?! В карете должны быть угли, он точно помнил, что горячий горшок перед выездом ставили под сиденье. Но как, демоны побери, добраться до этого горшка мимо взбесившихся лошадей?!
Эрик и ещё трое попытались напасть на тролля со спины, но тот легко развернулся и даже отшвырнул одного бойца в сторону, прежде чем Бьорн успел ещё раз полоснуть мечом. Шкура оказалась толстой, древки стрел торчали из неё в нескольких местах, а вокруг царапин шерсть слегка потемнела, но на снег не упало ни капли крови. Удар, ещё удар, приходится уворачиваться и отступать, на том берегу всё-таки услышали насчёт огня, и следующая стрела, попавшая троллю в грудь, поджигает шерсть. Воняет палёным, тварь воет, крутится на месте, пытаясь сбить пламя, и нужно как-то умудриться не попасть монстру под ноги…
Лапища зацепила шлем едва-едва, но в голове зазвенело. Бьорн успел отскочить, сапоги заскользили по обледеневшему краю обрыва. Ухватиться за растущий рядом куст не удалось – первая ветка обломилась, вторая оказалась попрочнее, но в следующий миг полуослепший от боли и ужаса тролль тоже шагнул на лёд, поскользнулся, покатился, сбил Бьорна с ног…
И оба рухнули в ледяную воду.
***
После удара в карете наступили тишина и темнота, будто её укутали в толстый мех, поглотивший и свет, и звук. Затявкали перепуганные собачонки, забились в угол сиденья.
– Няня! – вскрикнула Беттина, подгребая к себе беспокойное хвостатое хозяйство. – Что случилось? Лавина сошла?
– Случилось, деточка, выполнение чьего-то коварного плана, – процедила Хелен и потянулась к дверце. Та поддалась немного, снег был рыхлый и не сильно влажный. Звуков стало больше.
Лязг.
Крики.
Ржание.
И рёв, такой знакомый обиженный рёв снежного тролля.
– Да чтоб им акулы ноги отгрызли, – пропыхтела Хелен непонятно на кого, открывая и закрывая дверь – щель стала шире, впору протиснуться мелкому псу.
– Кому? – пискнула Беттина.
– Неважно. Ну-ка, деточка, помнишь матушка тебя как учила – не показывай подданным истинных чувств. Сопли втяни и помоги, ручками поработаем.
– Да, няня.
Беттина послушно шмыгнула носом, отодвинулась от собачек, достала из-под сиденья короб, немного в нём покопалась и с торжествующим видом протянула золотистую туфельку.
– Зачем? – безмерно удивилась Хелен. Воспитанница умом не отличалась, но не до такой же степени!
Принцесса округлила глаза:
– Копать же будет удобнее!
Отгребать снег туфлями стоимостью в годовое жалование трубочиста оказалось и впрямь сподручнее. Дверь приоткрылась ещё немного, позволяя выглянуть наружу. Всей картины видно не было, но то, что попало в поле зрения, не укладывалось в привычные рамки – спешившиеся рыцари зачем-то бросались с мечами на снежного тролля, а тот ревел и норовил полоснуть кого-нибудь когтями. Да эти меховые бурдюки обычно и мухи не обидят!
Увы, выбраться и навести порядок она пока не могла.
– Детка, – Хелен укутала принцессу в шаль. – Тебе придётся помочь мне вылезти из этой коробки.
Беттина кивнула, на мгновение зажмурилась от особенно громкого рыка тролля и протиснулась наружу с туфлями в обеих руках. Пёсики, обнаружив, что хозяйка уходит, залились испуганным лаем. Возиться с ними было некогда, пришлось цыкнуть и наложить усыпляющее заклятие.
Вскоре удалось протиснуться и Хелен. И первое, что она сделала – гаркнула во всё горло:
– Сто-о-о-п!
Её крик слился с громким всплеском – тролль, не удержавшись на скользком склоне, рухнул в воду, прихватив с собой кого-то из рыцарей. Рядом испуганно вскрикнула Беттина, спустя мгновение Хелен тоже опознала Бьорна.
Думать было некогда: тролль точно мог выплыть, а человек в доспехах и тяжёлом меховом плаще имел все шансы ржаветь на дне реки.
Хелен прикрыла глаза, чтобы не отвлекаться на творящееся безобразие, вскинула руки, нащупывая магию воздуха, и запела. Давно она не колдовала больше, чем требовалось в быту – с тех самых пор, как вернулась с последнего рейса в спасательной шлюпке. Она больше не называла себя Хелен Укротительница Бури, и никто не называл – та Хелен погибла в страшном шторме, который не смогла усмирить, чтобы спасти экипаж. Королевская стихийная колдунья стала няней принцессы, и этого ей было довольно. Остаток жизни перед сном перебирать, что она сделала не так – наказание похлеще петли на рее.
Силы Хелен застоялись, они с радостью устремились прочь из тела, сливаясь с воздушными нитями магии. Поднялся вихрь, закрутился снежный смерч, в мгновение ока достиг реки и затянул в себя воду, рыцаря и тролля, а затем бесцеремонно вытряхнул добычу на берег.
– Всем стоять! – вновь рявкнула Хелен, оглядывая членов отряда.
Взгляд Эрика ей весьма польстил, но долго таращиться капитан не стал – подошёл к вымокшему, но вроде целому Бьорну, помог подняться. Парня трясло от холода, и Хелен могла поклясться, что слышит, как стучат его зубы, но заниматься пострадавшими было некогда – если не договориться, их точно станет больше.
Тролль отряхнулся – такая шкура не могла промокнуть, – и огляделся. Сейчас же Хелен приметила то, что не собирались рассматривать рыцари: на голове у великана были заплетены несколько косичек. Троллиха. Притом обиженная. И она собиралась напасть снова.
– Погоди! – крикнула Хелен на тролльем языке.
Выучить его было несложно, слова в основном состояли из согласных и «ы», важнее была интонация. Многие горожане знали по нескольку слов, но в основном с великанами общались с помощью табличек с цифрами, когда те приезжали торговать.
Троллиха замерла:
– Ыгл?
Хелен протиснулась мимо кареты, угомонила заклинанием перепуганных лошадей, отметила, что пальцы дрожат – тело давно отвыкло от сильной волшбы. На берегу она спросила, в чём проблема, и в ответ получила такую отповедь, что не понимавшие языка рыцари ощерились мечами и арбалетами – звучало крайне угрожающе.
Оказывается, добрые люди пришли к приличной девушке на ферму, дали мешок конфет и попросили разыграть обоз, который будет проезжать, поиграть в снежки. Нырг, так её звали, честно выполнила условия и устроила отличный сюрприз. А тут! Хамы! Невежды! Злыдни! Да она дяде своему расскажет, горному великану!
Хелен поморщилась: если троллиха и вправду пожалуется, то людям несдобровать. Горные великаны малочисленны и живут особняком, единственный условный вред от них – это испорченная погода, поскольку зимой у них проводился турнир за кубок Горного Короля, на котором сильнейшие великаньи шаманы соревновались в создании бурь и метелей. Самого короля давно похоронила история, а вот кубок остался. И снежные завалы на пролегавших между горами дорогах – тоже. Но вот обижать гигантов не стоило, это и мальку понятно.
Хелен постаралась унять гнев на неизвестных шутников и протянула ладони в примиряющем жесте.
– Нырг, тебя кто-то обманул! Позволь объяснить. Мы испугались, только поэтому стали обороняться!
Нырг прижала лапу к груди и оглядела обоз недоверчиво и виновато. Рыцари от её жеста снова напряглись, но Хелен разбиралась в мимике троллей, и там, где бойцы видели лохматую клыкастую харю, она различала образ девчонки едва ли старше Беттины. Даже жалко её, глупышку…
Хелен махнула рукой, подзывая Эрика. Тот недоверчиво выслушал перевод и выразительно оглядел поле нежданного боя:
– Сюрприз, значит?
Ему было с чего злиться. Пока Хелен беседовала с Нырг, рыцари убрали карету с моста и теперь стояли за спиной командира, мрачные и потрёпанные. На первый взгляд ничего серьёзнее ушибов видно не было, а вот часть лошадей рванула обратно в лес, и их ещё предстояло поймать. Больше всех пострадали вымокший до нитки Бьорн и конь Эрика – удар тролльей лапы сломал ему ногу, несчастный лежал на боку и тяжело дышал. У Хелен сердце кровью обливалось от жалости, но сперва нужно было уладить конфликт.
Капитан стиснул зубы, жестами отправил в лес дозорных и велел:
– Пусть рассказывает. Всё, что знает.
Эпизод 12, в котором мёрзнут, греются и заводят новых питомцев
Бьорну повезло – упади он чуть выше по течению, и прилетевшая следом туша попросту размазала бы его о камни, а так всего-то окунуло с головой. Ледяная вода обожгла, плащ захлестнул ноги, доспех, хоть и лёгкий, потянул на дно, но сдаваться Бьорн не собирался. Плавать он умел, и неплохо – да здесь просто не может быть глубоко, сквозь синюю прозрачную толщу виден дневной свет, и нужно посильнее оттолкнуться от дна, добраться до поверхности, а там уж точно есть кому вытащить.
Того, что спасатели воспользуются магией, он никак не ожидал.
Вызванный ведьмой вихрь уронил его спиной в снег. Бьорн тут же перевернулся на четвереньки, закашлялся, сплёвывая воду, кое-как вытер лицо. Кожу жгло от мороза, мокрая одежда облепила тело колючей ледяной коркой. Нос заложило, все запахи пропали, и о том, насколько ядрёное содержимое у подсунутой Эриком фляги, он узнал, только когда первый глоток обжёг горло и огненным комком рухнул в желудок.
Дыхание перехватило, тело пробило жаром, из глаз брызнули слёзы. Бьорн замотал головой и отпихнул от себя руку капитана. Крепкие напитки с сильным запахом напрочь отбивали нюх на несколько часов, и потому оборотни если и употребляли алкоголь, то лёгкий: пиво, ягодные вина, душистую медовуху. Эта же настойка явно содержала жгучий перец, пряности, пламя преисподней и, возможно, немного кедровых орехов – впрочем, насчёт последних уверенности не было.
Холод так до конца не отступил, но заставить сведённые мышцы работать удалось. Бьорн поднялся на ноги, чувствуя, как его начинает трясти. Тело норовило свернуться в клубок, но мозг требовал срочно переодеться в сухое и разжечь костёр, обещая в противном случае затяжную лихорадку.
Он шмыгнул носом и прислушался к разговору. Хелен уверяла, что тролль не замышлял злого и вообще был обманутой девушкой, Эрик сомневался и требовал доказательств. Троллиха принялась что-то объяснять, языка Бьорн не знал, но обиженные интонации определил, как и сочувствие на лице ведьмы. Оставалось надеяться, что она не пожелает расширить список неучтённых пассажиров – тролль ведь тоже может пригодиться!
Бьорн мрачно чихнул и отвернулся, пытаясь вспомнить, в которой из телег лежали дорожные мешки рыцарей. Нужно срочно переодеться, иначе…
– Бьорн!
…Иначе придётся умереть со стыда, представ перед принцессой в виде мокрого мороженого курёнка.
Беттину, как оказалось, волновало совсем другое.
– Ты же простудишься! – ахнула она и, прежде чем Бьорн успел отстраниться, положила ладонь ему на лоб. – Живо в карету!
Он неуверенно оглянулся на Эрика и ведьму, но тем было не до него, а что-то объяснять самостоятельно оказалось ужасно сложно – не от холода, так от настойки. Принцесса решительно ухватила его за руку, потянула за собой, и как славно просто идти за ней и не думать ни о чём…
Далеко уйти не получилось – Беттина снова ахнула, отпустила его ладонь и остановилась возле пострадавшего коня.
– Бедненький, – в голосе девушки звучало искреннее сочувствие. – Больно тебе, да? Ну подожди, сейчас…
Стоявшие рядом рыцари попытались деликатно намекнуть, что раненое животное может быть опасно, но она не стала слушать, а Бьорну хватило сил поймать тянущуюся к принцессе руку и сжать, отчего владелец оной охнул и выругался. Беттина, не задумываясь, присела, обеими ладонями погладила морду коня, и тот жалобно, тихонько заржал.
– Больно, – повторила девушка. – Потерпи, маленький, сейчас пройдёт, сейчас станет легче…
Не убирая ладоней, она что-то зашептала, мягко и напевно. Слов Бьорн не узнал, но мотив колыбельной вспомнил. Строчки сплетались точно кружева в узор – и вот уже конь закрывает глаза с облегчённым вздохом…
Беттина не глядя протянула руку, и Бьорн подхватил её под локоть, помогая встать.
– Будет спать, пока няня им не займётся, – строго сказала принцесса ближайшему рыцарю. – Присмотри! А ты, – она коротко глянула на Бьорна и сжала его ладонь так, что жарко стало почти как от настойки, – идём!
Возражать никто не посмел. Бьорн нашёл во второй по счёту телеге свои вещи и позволил затащить себя в карету. На одном из сидений вповалку дрыхли пёсики, на другом лежала пара золотистых туфелек, и Беттина небрежно смахнула их на пол.
– Переодевайся, живее!
Бьорн оценил размеры кареты, представил себе процесс, прикинул, насколько некрасиво было бы выставить девушку на мороз, и счёл за лучшее показаться невежливым.
– Моя госпожа… Вы не могли бы… Выйти?
Несколько долгих секунд Беттина смотрела ему в глаза и улыбалась так, что ещё немного – и одежда высохнет прямо на теле. Но принцесса всё же кивнула и выпорхнула наружу, велев ему ни за что не выходить, пока не согреется. Бьорн тихо выдохнул и, чтобы не тратить время на раздевание, превратился – а потом долго ругал себя, выбираясь из-под кучи мокрых тряпок.
Интересно, можно ли сушить одежду магией, и если да, осмелится ли он попросить ведьму о такой услуге?
Приказ «не выходить» усилий не требовал. Какая-то часть мозга пыталась бормотать, что он, вообще-то, телохранитель, и не должен отдыхать, пока подопечная гуляет снаружи. Но в карете и впрямь было тепло, и коварная настойка быстро догнала медленные мысли. Ничего страшного не случится, если он немного посидит, и глаза можно закрыть, и ненадолго прислонить ставшую вдруг ужасно тяжёлой голову к обитой мягкой тканью стенке…
…Он вздрогнул от прикосновения и проснулся.
– Ч-ш-ш, – послышался совсем рядом знакомый голос. – Не бойся, это я.
Бьорн медленно повернул голову. Беттина сидела возле него, почти вплотную, улыбалась и держала в руках большую кружку.
– Мы с няней сварили согревающее зелье, – объявила она. – От простуды. Тебе обязательно нужно выпить, всё до капельки!
Принцесса принесла для него зелье от простуды. Сама принесла, и сама сварила, пока он спал.
Кажется, он всё ещё не проснулся.
Бьорн принял кружку, осторожно, двумя руками, словно величайшую драгоценность. От зелья шёл лёгкий парок, на языке оно слегка горчило и раскрывалось мёдом, имбирём и сладкой сливой. После первых же глотков стало жарко, в голове прояснилось, затёкшие от неудобной позы мышцы расслабились…
И снова напряглись, все разом, когда Беттина протянула руку и положила ладонь ему на лоб.
– Жара нет, – торжествующе объявила она. – Как ты себя чувствуешь, всё хорошо? Может, позвать няню? Она занята с тем несчастным конём, но если надо…
Бьорн спешно помотал головой и тут же обругал себя: оставаться наедине с принцессой было бы неразумно. Но Беттина улыбнулась так светло и радостно, что он вспомнил, как устала она от выстроенных братом рамок.
Просто разговор на безобидную тему – можно ведь хотя бы это?
– Госпожа Хелен учила вас магии?
Беттина отвела взгляд и пожала одним плечиком.
– Ну так… Слегка. Я знаю несколько полезных зелий, вот это от простуды, ещё есть от головной боли, от прыщей… Ой, я тебе этого не говорила, – она хихикнула в ладошку, потом протянула руку, демонстрируя царапину на пальце: – Вот, ещё могу мелкие порезы заговаривать. Какая-то булавка попалась под руку, наверное, даже не знаю, откуда взялась… – Она задумчиво покрутила запястьем и закончила: – И ещё нянина колыбельная, я ею успокоила коня.
– Это был… очень добрый поступок.
Даже в полумраке было видно, как она зарделась от похвалы, прикусила губу, глянула из-под ресниц, недоверчиво и робко. Вряд ли грозная няня и строгий брат часто находили для неё тёплые слова.
И вот, значит, как она сбежала в тот раз из дворца!
– И вы можете усыпить кого угодно? – уточнил Бьорн.
Беттина вдруг помрачнела.
– Нет. Себя не могу. А иногда очень хочется, лежу ночью и… Нет, неважно. – Она натянуто улыбнулась и, прежде чем он успел переспросить, перевела тему: – Знаешь, если бы не ты, на месте коня мог оказаться Эрик. Нырг рассказала, она ужасно испугалась, когда он на неё бросился! Ты герой.
Настала очередь Бьорна смущаться.
– Подрался с девчонкой и едва не утонул, – напомнил он, утыкаясь в кружку.
Беттина тихонько засмеялась и помотала головой.
– Отвлёк рассерженного снежного тролля от командира, – возразила она. – Нырг испугалась, потому что могла его убить, а убийство невиновного человека, даже по ошибке, у них считается… Мне няня сказала, но я плохо поняла. – Она виновато вздохнула. – Если бы Нырг убила Эрика, её забрали бы горные великаны и сделали шаманкой. Она не смогла бы выйти замуж за любимого и детей родить не смогла, потому что на её руках была бы кровь. Ты всё-таки герой, потому что спас и Эрика, и Нырг.
Бьорн пожал плечами и допил оставшееся в кружке зелье. Ну, спас. Ну, герой. Не признаваться же, что он бросался на монстра только для того, чтоб защитить Беттину.
– Жаль, что я не могу стать шаманкой, – вдруг произнесла она. – Научилась бы призывать метель, говорить с пчёлами, превращаться в грозовую птицу. Замуж за любимого мне всё равно никогда не выйти. И убийство невиновного не поможет, и спасти меня некому.
В её голосе звучала тоска, глухая, тёмная. Бьорн хотел возразить, сказать хоть что-то, да просто молча обнять несмотря на все запреты, но тело налилось тяжестью, и глаза держать открытыми удавалось с трудом. Карета качнулась, мир поплыл – чётким осталось только лицо Беттины.
– Спи, – шепнула она. – Няня разрешила, если недолго. Проснёшься здоровым – и лучше тебе не помнить ни моих слов, ни вот этого.
Она вдруг оказалась близко-близко, и губы у неё были мягкими и пахли сливой и имбирём.
Но это ему, наверное, просто приснилось.
***
Возок мягко покачивался, неторопливо отмеряя мили пути. Столбы-указатели облепило снегом, в лесу и не отличишь от стволов деревьев, но считать их было рановато – много их встретится по дороге, много времени займёт путешествие к границе королевства. Особенно если будут встречаться такие препоны!
Хелен поморщилась и поудобнее устроилась на подушках – ей необходимо было побыть в одиночестве после такой встряски. Давно она не призывала стихийную магию, да и немолода уже, колдовство даётся всё сложнее, а без подготовки… Да ещё лечение боевого коня Эрика отняло немало сил. Теперь у неё мелко дрожали руки, и нельзя было, чтобы кто-то об этом знал.
О том, что она использовала силу, Хелен не сожалела, спасённые жизни были достаточной наградой. Да и Эрик теперь ей в глаза заглядывает, не знает, как признательность выразить. Этому его жизнь не научила, явно не хватало в ней причин именно благодарить – а не зубы скалить, покуда на ветру не обсохнут. Зато, может, не будет сильно возражать, когда узнает, кто едет у неё в сундуке.
Хелен хмыкнула и вытянула уставшие ноги. Мысли вернулись к Беттине.
В отряде шептались, что принцесса их поразила – от избалованной капризной девицы не ждали ни сострадания, ни доброты, ни способности к лечению. Для того чтоб стать настоящей ведьмой, ей не хватало усидчивости, внимательности и желания учиться, но за то, что освоить удалось, девочка держалась крепко. Хелен была горда за воспитанницу: Беттина не боялась, не спорила, чётко следовала подсказкам и одинаково хорошо относилась ко всем в отряде.
За одним исключением.
Бьорн был проблемой и мог стать ещё большей, если за девчонкой не уследить. От взгляда Хелен не укрылось, как Беттина засветилась, разрумянилась после того, как навестила своего оборотня. Чутьё ведьмы улавливало исходящие от неё отголоски силы, которую нужно держать в латных рукавицах.
Иначе она разрушит всё.
Будь девчонка поумнее да посдержаннее, можно было открыть ей секрет, но Хелен слишком хорошо знала озорной нрав воспитанницы. Придётся больше времени уделять её учёбе, хочет она того или нет.
Хелен нахмурилась, мысленно корректируя уже набросанный в голове план для занятий принцессы, набила трубку, приоткрыла дверь и запыхтела, прислушиваясь. Из кареты доносились смешки, значит, напуганные дурёхи-прислужницы оклемались, а то после игры в снежки сами были белее снега.
Бьорна растолкали перед отправлением и выпроводили из кареты. Оборотни отличались отменным здоровьем, а этот ещё молодой, крепкий, зельем напоен – не сляжет в горячке. Парень явно и сам удивлялся тому, как быстро и крепко уснул, и выглядел растерянным. Хотя, возможно, дело было в преувеличенном внимании товарищей, в особенности Эрика, с деланой заботой интересовавшегося, удобно ли спалось на перине, не мешала ли горошина, а может, стручок? Пошловатые шуточки нет-нет да и долетали до ушей девчонок, наверное, и сейчас они над ними хихикали, прикрывая ладошками алеющие щёки.
Теперь вся процессия ехала на ферму Нырг. Девчонка-тролль упросила дать ей шанс загладить вину и пригласила к родителям, которые выше по дороге держали постоялый дворик и маленькую ферму. Отказываться не стали – Эрик надеялся побольше узнать о «добрых людях», вдохновивших организацию «сюрприза».
– Эй, красавица, я замёрз, как каменный гроб к ночи Светозарной Луны!
Голос Теобальда слышен был едва-едва, но Хелен на слух никогда не жаловалась. Ишь ты, как в склепе жить круглый год без печи, так нормально, а как в ящике под одеялами – так он замёрз!
– Т-с-с, тебе днём спать положено! До самой холодной ночи года ещё две седмицы, – цыкнула ведьма.
– Каменное сердце у тебя, – совсем тихо вздохнул вампир и умолк.
Хелен сплюнула и закрыла дверь, а следом и глаза.
***
Целью пути оказался устроившийся на опушке леса большой белый каменный дом с несколькими входами, деревянной крышей и маленькими оконцами. Прозрачный дым тянулся из трубы, танцуя медленный фестаньон с ветром, изящные завитки плыли к небу, оставляя за собой сладкий аромат домашнего уюта.
От постоялого двора здесь было лишь название, да и то шуточное. Нырг, смутившись, пояснила, что изредка у них останавливаются другие тролли, в основном родичи. Стоял дом недалеко от дороги, ничем не огороженный, неподалёку темнела постройка скромнее в размерах, явно предназначенная не для людей или троллей – скорее всего, хозяйственная. Из дворового имущества видна была одна только коновязь и колодец под треугольной крышей. Поодаль на заснеженном лугу резвилось маленькое стадо горных козочек: они бегали по снегу, перепрыгивали друг через друга, а иногда и шутливо сцеплялись рогами – длинными, изогнутыми.
– Глэк! Прэг! – заорала Нырг, призывая отца и мать.
Кони ответили испуганным ржанием, рыцари – приглушённой бранью, козочки перестали скакать и повернули головы к дороге. От голоса юной троллихи с деревьев послетали птицы и быстро ретировались в разные направления. Одна из дверей приоткрылась и вышли два взрослых, много крупнее Нырг, тролля. Последовал обмен любезностями, торопливый рассказ Нырг, сдобренный активной жестикуляцией. Заметив выражение ужаса на мордах троллей-родителей, Хелен сочла нужным вмешаться и спокойно объяснила ситуацию: к счастью, глава тролльей семьи жил здесь давно и знал человеческое наречие.
– Нам нужно где-то оставить коня, – закончила Хелен и, услышав за спиной сдавленный вздох, повысила голос: – Я его подлатала маленько, но для долгой дороги он не годится, да ещё со всадником.
Сзади снова вздохнули и отчётливо скрипнули зубами. Хелен уже знала, что своего коня Эрик растил с крошечного жеребёночка, траву ему косил лично, ночами не спал, когда малышу случалось заболеть – и какой он вырос умный, сколько команд знал, сколько раз спасал хозяина в бою! Оставлять товарища с незнакомыми людьми, а тем более троллями, капитану отчаянно не хотелось, дай ему волю, нанял бы повозку специально для коня, а то и на руках потащил бы…
Но воли Эрику никто не давал, и даже ненадолго задерживаться под чужой крышей отряду не стоило. Отдых был запланирован в другом месте, обозначенном на карте и имевшем четыре лучины комфорта из пяти возможных.
Нырг обещала лично присматривать за животным и хитро сообщила, что у троллей есть свои рецепты лечения травм, а когда капитан вернётся за конём, тот будет ух каким здоровым, лучше прежнего. Только т-с-с! Набегут ещё желающие, а тролли скромные и общаться стесняются. На этом моменте Нырг улыбнулась, обнажая желтоватые острые зубищи.
Перед тем как распрощаться с гостями, тролли сбились в кучку и немного пошушукались.
– Тебе надо скакун, – пророкотал глава семьи, тыча пальцем в Эрика. – Мы помогать!
Тролль оглушительно свистнул, и козочки, наблюдавшие за суматохой издалека, наперегонки рванули к хозяину. Хелен удивлённо покачала головой – зрение её подвело, паслось стадо куда дальше. Вблизи питомцы троллей оказались рослыми мохнатыми тварями, в холке ничуть не ниже лошадей, а густой мех и длинные рога придавали им внушительности. Почти все они были белыми, но хозяин поймал за шкирку и подтянул поближе единственного рыжего – судя по наглой морде, вьющейся бороде и длине рогов, самца.
– Это Хух! – объявил он. – Нырг быть маленький, кататься! Уметь возить!
Козёл скосил хитрый глаз и попытался цапнуть хозяина за край набедренной повязки, но получил щелбан в лоб.
– На! – тролль подпихнул «скакуна» к растерявшемуся Эрику. – Везти тебя на границу! Приехать весной – забрать свой, вернуть наш!
Хелен заставила себе не смеяться и на всякий случай кинула грозный взгляд на рыцарей – те понятливо изобразили каменные лица.
– Хороший вариант, – негромко проговорила она, чтобы слышал только Эрик. – Я слыхала, что снежные козы сильны, проворны и пройти могут там, куда на лошади не сунешься.
Капитан сердито зашипел.
– У нас есть запасные кони! – сквозь зубы пробормотал он. – Как я буду выглядеть верхом на козле?!
– Соответствующе, – хмыкнула Хелен. – Или ты хочешь его, – она кивнула на тролля, уже закрепляющего на спине «скакуна» принесённое дочерью седло, – обидеть отказом?
Обидеть тролля Эрик не успел – его подхватили и усадили на спину козла. Хух обернулся на седока и издал ленивое «бе-э». Со стороны кареты донеслись смешки – выходить наружу в незнакомом месте девушкам запретили, и Бьорн рядом следил, чтобы дверь была закрыта. Но подглядывать в окошко и хихикать своё удовольствие это не мешало.
– Да я не умею управлять этой тварью!
– Научить! – пообещал тролль. – Запоминать!
С первого раза освоить все команды, которые понимал Хух, Эрику ожидаемо не удалось, только «вперёд» и «стоп». Хелен пообещала в свободное время дать капитану парочку уроков тролльего языка, а пока она как можно любезнее распрощалась с хозяевами, заверив, что люди ни в коем случае не держат зла на Нырг за нападение. Увы, лиц и имён тех, на кого зло держать следовало, наивная девочка не запомнила – только то, что они были в тёмных плащах и пахли холодом и пылью.
«Почти как ваш возок», – добавила она, и Хелен порадовалась, что Эрик пока ещё не знает тролльего языка.
Нужно будет вечером побеседовать с Теобальдом.
Эпизод 13, в котором посещают храм и подглядывают в окна
Городок, в котором предстояло остановиться на ночь, прежде именовался Церквейг, по имени своего основателя. Однако семь лет назад жители дружным голосованием сменили название на Великаний Холм и даже дали взятку Королевскому обществу картографов, дабы оное увековечить документально. Мэр, двухголовый великан Яджойгоргрим Почти-Мудрый, на все вопросы скромно ссылался на народную инициативу, против которой он всего лишь не возражал.
Помимо мэра, городок славился ещё двумя особенностями. Во-первых, в Великаний Холм строго-настрого запрещалось ввозить алкоголь – исключение делалось разве что для лечебных настоек от проверенных целителей и надёжных ведьм. Во-вторых, здесь работала станция почтовых драконов. За определённую плату разноцветные летучие ящеры были готовы отнести письмо или посылку в любой конец королевства.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/mariya-kamardina-30950305/pes-ee-vysochestva-71756521/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Натали Смит
Мария Камардина
Встретились как-то на кладбище ведьма, глупая принцесса, вампир и рыцарь – и давай друг другу жаловаться. Принцесса не хочет замуж за старого герцога, ведьма скучает на пенсии, у вампира болят клыки – нет мочи кусаться, а у рыцаря вообще такое, что и сказать-то стыдно.
Поможет ли героям путешествие через всё королевство – или подкинет проблем посерьёзнее?
Натали Смит, Мария Камардина
Пёс Её Высочества
Эпизод 1, в котором на кладбище становится очень людно
Королевский дворец готовился к встрече Нового года: всюду украшенные ели, гирлянды, венки, ароматы угощений, на окнах горели свечи, на дверях переливались искрами символы Светозарной троицы. Придворные маги соревновались друг с другом в создании волшебных огней, снежных скульптур и фейерверков, и сад превратился в сказочный лес с собственными феями, единорогами и дивными ледяными цветами. Из дворцовой часовни слышались праздничные гимны, а из большого бального зала неслась танцевальная музыка: посередине, на главной дворцовой аллее, звуки сталкивались, смешивались в морозном воздухе и звенели, отдаваясь в ушах щекоткой.
В саду гуляли толпы придворных, уже начавших отмечать, да и стража на воротах расслабилась. Принцесса Беттина и сама обожала праздники, но сейчас у неё было дело поважнее, а в предновогодней суматохе выскользнуть из дворца оказалось легче лёгкого.
Затеряться в городской толпе тоже не составило труда: люди веселились, пели, выпивали, смеялись, и никого не интересовала одинокая девушка в тёмном плаще с капюшоном. Убегать из дворца Беттине приходилось и раньше, и дорогу к старому кладбищу она знала назубок. Хватятся её нескоро, только к полуночной храмовой службе: вечером она закатила старшему брату качественный скандал, да так, что у самой перед глазами всё покраснело, а во рту появился странный привкус, металлический и сладковатый. Кричать и топать ногой на короля при посторонних не полагалось, но он, во-первых, ух как напросился сам, а во-вторых, рассердился ещё сильнее и вряд ли пойдёт раньше времени проверять, сидит ли сестра в своих покоях, как велено.
Но всё равно стоило поторопиться.
За городскими воротами было пусто и тихо, только пушистый снег поскрипывал под подошвами изящных, отороченных мехом сапожек. Любая из придворных девиц упала бы в обморок от мысли о том, чтобы пойти куда-то ночью одной, но Беттина трусихой не была. И зря, что ли, братец вечно хвастается своими рыцарями? Мол, королевская сотня давно зачистила окрестности столицы от разбойников, вампиров, диких оборотней…
Беттина вспомнила парадный строй на площади перед дворцом и мечтательно вздохнула. Пожалуй, она была бы не против, если б парочка сильных, решительных мужчин сопровождала её на пути. Вот только они непременно нажаловались бы на неё брату. Да и какой дурак посмеет напасть на принцессу, зная, кто её нянька?
О том, что старая Хелен – ведьма, было известно решительно всем, и побаивались её тоже все, даже сам король. Цыганские многослойные наряды, седые космы, бородавки, постоянный кашель от трубки с табаком и сквернословие, более приличествующее старому боцману, чем придворной даме – да нянюшка и не стремилась походить на них, резко выделяясь на фоне всех этих самодовольных куриц и хитрющих змей. Хелен была единственным человеком, которому Беттина доверяла, и как только любящий братец сообщил о своём решении, она тут же послала няне записку.
А где ещё ведьма должна встречаться со своей воспитанницей, как не на кладбище?
Неподалёку заухала сова. Беттина неуютно поёжилась, остановилась, пропуская перебегающих дорогу двух чёрных котов, и проскользнула в приоткрытые ворота. Полная луна подсвечивала голые деревья и покосившиеся надгробия, снежный скрип разбудил нахохлившихся замёрзших ворон, и те провожали возмутительницу спокойствия сонным карканьем. Беттина припомнила, что один из придворных художников обожал подобные пейзажи, вечно малевал на холсте то кладбища, то виселицы, то вампиров, да ещё норовил повесить свою мазню на видном месте. Вот бы братец казнил его, надоел хуже варёной спаржи, которая почему-то считалась идеальной пищей для юной девушки.
Нянюшка собственноручно пекла для неё пирожки. А ещё иногда они уходили в город вдвоём, безо всякой дурацкой охраны и тем более свиты, и покупали булочки, и печёные яблоки, и петушков на палочке…
Беттина снова остановилась, шмыгнула носом, поправила выбившуюся из причёски светлую прядку, огляделась и заулыбалась: вот и нянюшка, сидит на скамье возле древнего склепа, укутанная так, что кажется ещё толще, чем обычно, и тени от небольшого костерка пляшут по морщинистому лицу.
Ну наконец-то. Сейчас Хелен подскажет ей, как быть дальше.
Нянюшка её тоже увидела: расплылась в почти беззубой улыбке, сплюнула табачную слюну в сторону и распахнула объятия. Беттина без колебаний бросилась к ней, обняла, вдыхая такой родной и привычный запах и чувствуя, как успокаивается, как тают розоватые ореолы вокруг предметов – те всегда появлялись, когда она сильно тревожилась, но само присутствие Хелен возвращало ей душевное равновесие.
– Няня, как я рада тебя видеть! – прощебетала она, выпустив в морозный воздух облачко пара. – Братец хочет выдать меня замуж! За старого герцога Монтгомери! Он скоро приедет, няня!
– Ах ты ж, мандрагору ему в… неподобающее место! – хрипло вздохнула старуха. – Присядь, золотце, присядь ко мне…
Во дворце Беттина старалась вести себя так, как подобает особе королевской крови, но здесь и сейчас она могла расслабиться и наконец-то пожаловаться на тяжёлую жизнь. Строгий брат пообещал, что если она станет упрямиться, он не будет оплачивать украшения и наряды, а то и вовсе запрёт её в башне, посадив на хлеб и воду. Но как можно – в восемнадцать лет и за старика!
– Как представлю, что с ним целоваться придётся… – Беттина горестно вздохнула.
Нянюшке этот аргумент пришёлся не по душе.
– Целоваться, – хмыкнула она, выпустив изо рта дымное колечко. – А расскажи-ка мне, голуба, чего это их величество, ведро карасей ему в портки, на прошлой седмице скандалить изволил? Не за поцелуи ли?
Беттина надула губы. Вспоминать устроенную братом сцену не хотелось, но при мысли о конюхе Дункане с его каменными мышцами и квадратной челюстью внутри что-то сладко сжалось. Пришлось, конечно, притвориться помощницей кухарки – не всякий решился бы целовать принцессу. Ух, как он её целовал! Как обнимал! Какими горячими были его руки, которые сперва гладили её спину, а потом спустились ниже и сжали так, что она ахнула…
И вот на этом месте в конюшню вломился братец со стражниками. И ругался он ещё похлеще нянюшки.
– Ты сама всё знаешь, – проворчала Беттина, не сомневаясь – всё так и есть. – Почему мне нельзя выйти замуж за того, кто нравится?
Хелен поперхнулась дымом.
– Принцессе – за конюха?! Ох, была б тут крапива, получила б ты у меня по мягкому месту! Это ж позор какой!
Беттина надулась сильнее и отодвинулась, насколько позволяла скамья.
– А за старика – не позор? Выбрал бы хоть кого посимпатичнее! Это он мне назло, точно говорю! Вот бы я была старшей, стала бы королевой и сама решала за себя!
Хелен тяжело вздохнула.
– Вернись на землю, девочка, – одёрнула она строго. – Если так подумать… – Она ненадолго умолкла, покачивая зажатой в руке трубкой. – Герцог, конечно, старый морской змей, но ничего дурного я о нём не слыхала, и батюшка твой с ним дружбу водил. Обижать не будет. Да и, – она снова помедлила, – охоту до женского тела вряд ли имеет, в его-то годы.
Беттина нахмурилась.
– Думаешь, помрёт скоро?
– Да типун тебе! – рассердилась няня. – Соображай, что несёшь, глупая, смерти живому человеку желать! – Но она тут же смягчилась, видя, что Беттина совсем расстроилась: – Кому когда помирать, только богам и ведомо, золотце. Но женой при добром муже всяко лучше, чем девке при строгом брате. Денег у герцога не меньше, платьев да украшений накупит.
– И влюбиться смогу, в кого пожелаю?
Няня снова вздохнула, но Беттина вдруг поймала себя на интересной мысли. Почти у каждой дамы во дворце был любовник, а то и не один. Конечно, из себе подобных, благородных – на балах некоторые весьма вежливо раскланивались с официальными мужьями, да и те не оставались в долгу, часто заводя интрижки на стороне. А вдруг и ей повезёт с мужем, он поймёт, что молодой жене нужна романтика, нежность, страсть, которых он сам ей никак не даст – и будет не против, если она получит их от другого?
Но кто знает, что за соседи у герцога, найдётся ли среди местных дворян кто-то, способный тронуть её сердце? Молодой, красивый, и умеющий целоваться не хуже Дункана?
***
Король Эдуард был в ярости.
Младшая сестра, избалованная, несносная девчонка, раздражала его с детства, но наследнику престола, а тем более королю, не к лицу было показывать низменные чувства. Долг старшего брата велел сносить капризы, оплачивать счета, терпеть глупые выходки и мечтать, что однажды найдётся идиот, готовый взять принцессу в жёны. На юную красавицу с изящной фигурой, белокурыми локонами и богатым приданым наверняка должен был клюнуть хоть кто-нибудь, и Эдуард, как хороший, любящий брат, милостиво собирался позволить сестре выбрать супруга по своему вкусу.
Но это было до того, как король застал Беттину в объятиях конюха.
Придурка выпороли и вышвырнули из дворца. У короля чесались руки выпороть и сестричку, но воспитание и данное покойной матери обещание не позволило. И нет бы целовалась с кем-то поприличнее, выдал бы замуж, и дело с концом, так приспичило же позорить королевскую семью!
Признать вину бестолковая девчонка и не подумала, только разобиделась, а обида непременно спровоцировала бы новые выходки. И это в то время, когда он налаживал связи с соседним королевством! Совсем скоро приедут послы, чтобы обсудить условия женитьбы на тамошней принцессе – и что будет, если принцесса здешняя продолжит демонстрировать пренебрежение к интересам короны? Что подумает о нём будущая невеста?!
Эдуард поразмышлял, посомневался, повыбирал между запертой башней с драконом, отдалённым монастырём и замужеством – и всё-таки остановился на последнем.
Найти приличного жениха оказалось несложно, письмо от герцога Монтгомери лежало на столе уже давно. Немолодой и бездетный, он нуждался в наследнике, а приграничные земли были слишком важны, чтоб отдавать их случайному человеку. Король уже трижды подбирал девиц из надёжных семей, но с женитьбой у герцога всё никак не складывалось. Может, с принцессой ему повезёт больше?
Эдуард, при всей злости на сестру, хорошо знал, что старый друг отца не обидит глупую девчонку, а в отдалённом замке у неё будет куда меньше шансов опозорить королевскую семью. Разница в возрасте была, конечно, огромной…
Однако стоило снова представить сцену в конюшне и похотливую рожу придурка, посмевшего не только прикоснуться к сестре, но и лапать её, как деревенскую девку, как Эдуард впадал в бешенство и очень хотел кого-нибудь убить – весьма опасное состояние для короля. Скоростной почтовый дракончик понёс письмо по адресу, ответ не заставил себя долго ждать – герцог удивился, но возражать не стал. Со дня на день жених должен прибыть для торжественной церемонии…
А невеста, представьте себе, сбежала!
Дворец обыскали от подвалов до башен, но пропажи не обнаружили. Эдуард до последнего надеялся, что сестричка просто затерялась в праздничной толпе, и даже наорал на командира стражи – мол, его люди только и умеют изображать декоративные доспехи по углам, да распивать содержимое припрятанных фляжек на посту. Ну и наплевать, что праздничная ночь, он сейчас как отдаст приказ, как казнит всех скопом! Но угрозы не помогли, и когда перепуганные стражники перевернули дворец в третий раз, переполошив решительно всех, пришлось смириться с мыслью о побеге.
Эдуард знал сестру хорошо, Беттина была слишком практична, чтобы уйти в никуда, без своих платьев, украшений и туфелек. Значит, отправилась к кому-то знакомому. Значит…
Король скрипнул зубами и потребовал к себе командира королевской сотни.
***
Боевой конь, позвякивая сбруей, неспешно рысил по заснеженной дороге. Его всадник, рыцарь Бьорн Хаундвальд, откололся от отряда, посланного за принцессой, и на первой же развилке свернул к старому кладбищу. Десяток рыцарей во главе с командиром унёсся в морозную ночь по направлению к дальней деревеньке: именно там жила бывшая нянька принцессы. Король недолюбливал старуху, и едва сестре минуло пятнадцать, очень вежливо выпроводил Хелен из замка – мол, девочка выросла. Но кому ещё принцесса могла пожаловаться на жестокого брата?
Вот только король, а с ним и командир отряда, ошибались.
По дворцовым меркам Бьорн не представлял собой ничего особенного. Младший из пятерых сыновей небогатого барона, никаких надежд на наследство – про удачный брак тоже можно забыть. Небольшой замок должен был достаться старшему брату, на ответственности средних числились три деревеньки, и младшему тоже нашлось бы дело. Но оставаться вечно младшим под крылышком родителей Бьорну хотелось меньше всего на свете, и служба показалась неплохим выбором.
В королевскую сотню кого попало не брали. Не имели значения ни богатство, ни знатность, только боевые навыки, преданность короне и умение хоть немного соображать. Самые сложные задания, самые опасные враги – а ещё неплохое по столичным меркам жалованье, уважение в глазах горожан, надёжные товарищи…
С некоторых пор он хотел большего.
Рыцарь Бьорн был влюблён в принцессу Беттину.
Когда у тебя четверо старших братьев, превосходящих тебя практически во всём, легко поверить, что ты слабак и неудачник. Бьорн не пытался прыгнуть выше головы: он был отличным бойцом, но и только, такому не привлечь внимание принцессы. И у него не возникало ни единой посторонней мысли, пока однажды после очередного похода король не счёл, что будет красиво, если наградные кинжалы и кошели героям вручит прекрасная юная дева.
Взгляд, прикосновение тонких тёплых пальцев к ладони, улыбка – и Бьорн пропал.
Он сознавал, что ничего не сможет ей дать, и держал свои чувства в секрете. Просто радовался, увидев её издалека, внутри что-то сжималось, когда удавалось услышать её голос, и всех прочих девушек Бьорн невольно сравнивал с нею. Но ни у одной другой не было таких золотых локонов, ярких синих глаз, горделивой осанки – а как изящно она двигалась, как улыбалась, как смотрела!
Весть о будущем замужестве Беттины ошеломила Бьорна настолько, что он несколько дней не находил себе места. Но когда стало известно о побеге, он понял – это его шанс.
Взять след, найти принцессу, вернуть её в замок – задача легче лёгкого. Если ты, конечно, оборотень.
Это был второй секрет рыцаря Бьорна.
Семейная легенда гласила, что прабабка-ведьма приручила прадеда-оборотня не без труда. Однако мохнатая туша из леса – не лучший спутник для леди. Сложное зелье, остроумное заклинание, а ведьма всегда мечтала завести добермана, а оборотень ради любимой женщины был согласен на всё. И вот уже много поколений в роду Хаундвальдов рождались мужчины с острым зрением, тонким нюхом и удивительным даром превращаться по своему желанию в крупных, сильных псов.
По запаху Беттины Бьорн мог идти даже с закрытыми глазами.
О будущем Бьорн задумывался редко, но в критической ситуации соображал быстро. Если он, один из всех, сумеет выполнить королевский приказ, его величество останется доволен и, возможно, не откажет верному рыцарю в маленькой просьбе. Глупо мечтать, что король выдаст сестру за пятого сына захудалого барона, но…
У всякой принцессы должен быть личный телохранитель. Просто безобразие, что у Беттины его до сих пор нет.
Бьорн спешился, привязал коня у покосившейся кладбищенской ограды, плотнее запахнулся в меховой плащ и прикрыл глаза. Морозный воздух отчётливо пах дрянным табаком, дымом костра, зельем, отбивающим нюх у собак – старая Хелен не зря ведьма, она сумела позаботиться, чтобы сбежавшую принцессу нашли не сразу. Но Бьорн не был обычной собакой, и аромат Беттины вёл его к цели путеводной нитью, кружил голову, и он едва удерживался от того, чтобы не рвануть вперёд.
Даже одному из лучших бойцов королевской сотни следовало соблюдать осторожность. На прямой конфликт с ведьмой идти не стоило, лучше подкрасться и послушать, о чём говорят нянюшка и воспитанница. Ага, вон тот покосившийся склеп – самое подходящее укрытие…
Стараясь ступать как можно тише, Бьорн двинулся по узкой тропинке между покосившимися надгробиями в сторону мерцающего за деревьями костерка. Оборотни обладали отменным слухом, и разговор принцессы с нянюшкой он уловил ещё издалека.
– Целоваться ей не с кем, – ворчала ведьма. – Ишь, удумала чего, сардинка ты бесхвостая! Да как только твой братец охрану к тебе не приставил после всего случившегося!
– Он приставил, пятерых сразу, – отмахнулась Беттина. – Да толку с той охраны, дураки без понимания. Книжки не читают, поговорить с ними не о чем, да ещё морды страшные через одного…
– Ещё б тебе стража твои любовные романчики читала! – хохотнула Хелен затягиваясь. – И сама прекращай, баловство это. О муже лучше думай – хочешь не хочешь, а рожать придётся, и чем быстрее справишься, тем быстрее отстанет. Ох, придётся с тобою ехать, а то ведь встретится очередной смазливый болван, а ты ж наивная, как улиточка, поведёшься на сладкие речи… Присмотр нужен!
Ведьма закусила мундштук трубки, крепко задумавшись. Принцесса возмущённо фыркнула.
– Вот ещё! Нянюшка, я уже взрослая, ещё не хватало, чтоб ты меня за руку всюду водила!
Бьорн прижался к стене склепа, придерживая ножны меча, чтоб, не дай боги, не брякнули о камень. Если дворцовая стража в пять рыл проморгала побег одной девицы, то гнать их надо поганой метлой и до самой виселицы. Охраннички, ишь ты…
Хелен прокашлялась и строго глянула на воспитанницу.
– А ежели взрослая, то и думай головой! Творить, что захочется, брат тебе не позволит и правильно сделает, а замуж всё одно идти придётся, не отвертишься. Да и не в поцелуях счастье. Ребёночка родишь, остепенишься, сама себе хозяйка будешь…
– Сбегу, – с угрозой в голосе пообещала Беттина. – Опять сбегу, и не догонят! А догонят – так лучше в омут с головой, чем за нелюбимого замуж! Стану водяницей, буду сидеть на берегу и грустные песни о любви петь…
– Дура! – отрезала Хелен. – И думать не смей, лично выпорю! А решишься – боги мне свидетели, отыщу и превращу в жабу, да чтоб бородавок побольше!
Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, потом принцесса вздохнула и отвернулась, а нянюшка – Бьорн видел, – украдкой вытерла лоб.
– Телохранитель тебе нужен, – мрачно буркнула она. – Такой, чтоб глаз не спускал, и на улыбки твои не вёлся, и делал, как велено, и защитить мог, и идиотов всяких отпугивал. Да где ж такого найдёшь, надёжного…
Сердце заколотилось, как никогда прежде. Бьорн коротко глянул в небо, на запутавшуюся в ветвях луну, и сотворил Знак Светозарения. Боги благоволят ему, это точно!
Осталось заслужить благосклонность короля – и, пожалуй, ведьмы.
Эпизод 2, в котором пьют кровь и отрубают голову
Теобальд Райтер, житель склепа номер девятнадцать по Ломанной аллее кладбища, проснулся от жуткого запаха табака, псины, нежной молодой крови и разговоров. Целый день вампир мучился от бессонницы, и вот, едва удалось задремать – нате вам! Шумят, воняют, возбуждают аппетит…
Подъём в неурочный час Теобальда вовсе не обрадовал. Немедленно захотелось жрать, благо источник был совсем рядом. Но как назло на полную луну разболелся правый клык, что ещё больше портило вампиру настроение. Он завозился, отодвигая крышку каменного гроба, и привычно пнул череп его бывшего владельца.
– Вот как тут не быть злым вампиром, а, Клавдий? Тебе хорошо, ты упокоился и лежишь себе, а тут только захочешь поспать – так и шиш тебе без масла!
Череп согласно промолчал. Теобальд потёр пальцем потускневшую бронзовую табличку в изголовье гроба – буквы на ней расплылись, и прочесть можно было только имя, – выбрался наружу и от души пнул дверь. Та с грохотом впечаталась в стену и жалобно заскрипела.
– Что за шабаш у моего дома? Явились тут среди ночи, орёте, курите! Никакого покою от вас! – возмущённо завопил вампир. От студёного воздуха чувствительный зуб заболел ещё больше. – Вот раньше были времена!..
Что это за времена такие чудесные раньше были, он сказать не успел.
Девушка завизжала, старуха закашлялась. Желая закрепить произведённый эффект, Теобальд картинно вскинул тощие когтистые руки и попытался изобразить свой фирменный зловещий хохот, но тут из-за склепа выскочил ещё один незваный гость. Свист лезвия, блеск металла, непереносимый запах псины…
Мир завертелся перед глазами мистера Райтера, потом подпрыгнул, снова завертелся, и, наконец, отрубленная голова упала лицом вниз. В рот немедленно набился снег, заставив вампира возмущённо плеваться и ругаться, пока тело шарило руками в поисках потерянного.
– Ты чего железом машешь, скотина? – обиженно спросил Теобальд, воссоединив обе части своего бренного тела. – Тебя не учили, что вампира ночью на кладбище положено бояться?!
Но противник, здоровенный, широкоплечий, в сверкающих доспехах и синем плаще с королевским гербом, явно был не робкого десятка, даже приросшая голова его не смутила.
– Я рыцарь короля! – рявкнул он, примериваясь для следующего удара.
Теобальд отскочил подальше. На то, чтоб приставить на место голову, ушло многовато сил, превратиться в летучую мышь не получится, и скорость на голодный желудок сильно снизилась, а этот придурок вон как мечом машет, как бы и впрямь не зарубил…
Помощь пришла с неожиданной стороны. Девица за спиной придурка разглядела герб и испуганно вскрикнула:
– Няня! Он же…
Договорить она не успела. Старая ведьма вскинула руки, прошептала-пропела заклинание…
В следующий миг одежда и доспехи рыцаря кучей посыпались в снег. Сверху с жалобным визгом шмякнулся крошечный пёсик.
***
Бьорн слишком поздно сообразил, что не следовало поворачиваться к ведьме спиной – и третий секрет сработал против него.
Как и всегда.
Когда младший сын барона впервые принял второй облик, старшие едва не умерли от хохота. Все четверо по давней семейной традиции обращались в доберманов – с каждым поколением родовая магия делала псов всё крупнее, и сейчас они были по плечо взрослому мужчине. Никто не ждал, что из пятого выйдет той-терьер, козявка чуть больше крысы! С таким ни на охоту, ни в бой, даже на обычную прогулку по лесу не пойдёшь: если и не наступит никто, так сам в тонких лапках запутается, в траве потеряется – а то и вовсе мыши унесут!
Жену барон любил нежно и в измене не подозревал, так что в конце концов странный эффект списали на сбой в прабабкином заклинании. Увы, все ведьмы, к которым барон обращался за консультацией, разводили руками – исправить чары могла лишь их создательница, давным-давно нашедшая покой в фамильном склепе.
Услуги некроманта стоили чертовски дорого, так что родители повздыхали и смирились. На охоту с отцом по-прежнему ходили старшие сыновья, а младшему оставалось сидеть дома с матерью, слушать сказки про принцесс и терпеть шутки братьев.
Все четверо, конечно, давно выросли, поумнели, и насмешки сменились сдержанным сочувствием, к тому же теперь после всех боёв и тренировок Бьорн мог в человеческом виде навалять каждому. Но несуразный второй облик и связанные с ним воспоминания были ещё одной причиной, чтоб уехать подальше, а родных навещать пореже.
Охоту Бьорн так и не полюбил. А принцесса… Да она теперь на него и не взглянет даже!
Он припал к земле и едва не заскулил от огорчения. Да что ж ему вечно так не везёт!
***
Превращение вооружённого громилы в жалкий комок шерсти на некоторое время лишило присутствующих дара речи. Хелен и сама не поняла, что заставило её атаковать не выскочившего из склепа вампира, а королевского рыцаря, да и было той атаки – простенькое заклинание-колыбельная. Прежде нянюшка успокаивала им капризную малышку, а та, став взрослой – ишь ты! – злоупотребляла им не по делу, навлекая на дворцовых стражников королевский гнев. Парень должен был всего-навсего уснуть, чтоб не мешал разговаривать.
А он вон чего.
– Так что это выходит, – первым очнулся вампир. – Ты рыцарь-оборотень-собачка? Вот ведь… Тухлая кровь! Триста сорок два года живу на свете, всё видал, а такого ещё нет!
Он потёр ладони и улыбнулся.
– Никуда не уходите, я сейчас вернусь! Где-то у меня была бутыль с кровью. Случаются события, которые просто необходимо чем-то запивать!
Следующей пришла в себя принцесса.
– Какая… прелесть! – восхищённо выдохнула она, протягивая руки к терьеру. – А можно его оставить, няня?
Хелен настороженно огляделась. Король не мог отправить вдогонку за сестрой меньше десятка рыцарей, это было бы попросту несолидно. Вокруг царила тишина, прерываемая лишь шуршанием и бормотанием в склепе. Похоже, что рыцарь действительно был только один. Заклинание он отразил, хотя и сменил облик, но против серьёзного колдовства у парня не было шансов. Да и сейчас Хелен могла прихлопнуть несуразное создание одной рукой, безо всякой магии.
Это каким же нужно быть идиотом, чтоб в полнолуние переться на кладбище в одиночку?
Очевидно, исключительно везучим – и верным королю.
Она задумчиво глядела, как пёсик робко обнюхивает протянутую руку принцессы. Помимо колдовских секретов, Хелен хранила множество других, вроде бы неважных, но весьма полезных. Вот, к примеру, старого герцога в детстве покусала собака, и с тех пор он их боится. Признаваться в этом он, конечно, не будет, и вряд ли запретит молодой жене взять в новый дом крошечного пёсика, но в её спальню лишний раз не зайдёт. Как, однако, удачно, что среди придворных дам в последнее время распространилась мода на таких вот мелких собачонок!
А кроме того, королевские рыцари слишком многим обязаны королю, чтобы пойти против прямого приказа. Какими бы щенячьими глазками этот олух ни смотрел сейчас на принцессу, как бы ни вилял хвостиком, вышитый золотом герб на синем плаще означал высшую степень доверия. Пожалуй, он будет получше пятерых дворцовых болванов, да и усыпить его негодница не сумеет. Если этот пёс хорошо воспитан и знает команды, возможно, от него будет польза.
Беттина осторожно погладила блестящую шёрстку, пёсик восторженно тявкнул, бешено завилял хвостиком и от избытка чувств лизнул принцессу в нос. Хелен покачала головой, прикидывая, что сказать и чем пригрозить потенциальному стражу воспитанницы, но тут вернулась ещё одна проблема.
– Ну, я готов внимать! – Вампир с характерным звуком откупорил бутыль и на минуту жадно припал к горлышку. В морозном воздухе поплыл запах железа. – Чего уставились? Раз припёрлись и разбудили, так хоть отвлекайте, зуб болит, как сволочь. Кусаться не буду, обойдусь запасами… Ах да – Теобальд Райтер, к вашим услугам!
Он взмахнул бутылкой и изобразил кривой поклон. Оборотень в ответ оскалился и зашёлся истошным лаем, демонстрируя бойцовский нрав даже в столь тщедушном обличии. Беттина залилась звонким смехом и подхватила пёсика на руки, ласково поглаживая и сюсюкая нечто неразборчивое. Хелен покачала головой, сплюнула сквозь прореху в зубах и махнула рукой.
– Тебе, детка, сказочно повезло! Не иначе как Новый год сулит удачу. Это настоящий подарок судьбы.
– Подарок, ха! – вампир утёр губы. – В семье все такие шмакодявки или тебя подкинули?
– Я надену ему розовый ошейник с камешками, – невпопад пробормотала принцесса, начисто игнорируя нахального типа.
Вампир фыркнул так, что брызги крови веером разлетелись в стороны. Хелен с досадой покосилась на него, но опасности от кривляющегося кровососа не исходило, и она строго взглянула на воспитанницу. Никому не следует доверять с первого взгляда, уж она-то знала, каким кобелём может оказаться милый с виду щеночек.
– Погоди, золотко, пусть этот… гхм… рыцарь за себя скажет.
Беттина пожала плечами и нехотя опустила пёсика на снег. Мгновение – и крошка-терьер обратился в человека. Да уж, второй облик рыцаря был весьма обманчив – кто бы мог подумать, что эта гора мышц способна уместиться в столь крохотном тельце?
Магия, не иначе.
Высокий рост, широкие плечи, крепкие мускулы, живописно растрёпанные светлые волосы, и на лицо ничего такой… Поняв, что его разглядывают, парень смутился, повернулся к дамам спиной и принялся торопливо одеваться. Хелен не огорчилась, смазливыми красавчиками она не интересовалась давненько, а вот Беттина присмотрелась к тому, что ниже спины, томно вздохнула и зарделась, вызвав у нянюшки смутное беспокойство. Нужно будет непременно побеседовать с нею и о мужчинах, и о приличиях, но точно не сейчас.
Вампир, в свою очередь, наблюдал за дамами.
– М-да, а правду говорят, яблоко от яблони… Королева покойная фаворитов меняла как перчатки, и доченька скромностью не отличается, – хмыкнул он.
Хелен молча обернулась и показала ему крепкий кулак, но тот в ответ скорчил рожу – ага, испугался, ну конечно! Как назло, ни осинового кола, ни святой воды у неё при себе не было, а рыцарский меч, отлетевший при превращении хозяина ей под ноги, был не серебряным, и даже не посеребрённым, а обычным, железным. И кто с таким ходит на кладбище, спрашивается?
Полностью одетый рыцарь опустился перед принцессой на одно колено и склонил голову.
– Как тебя зовут? – Беттина осторожно погладила его по щеке, вынуждая поднять лицо.
– Бьорн. Я готов служить вам, моя госпожа.
– Служи-и-ить?! – вампир вытаращил глаза и зашёлся хриплым смехом. – Ой, не могу! А на задних лапках стоять умеешь? А палочку приносить?
– Он будет меня охранять! – принцесса возмущённо взглянула на вампира.
– Охранять! Он! Держите меня! – Теобальд согнулся от хохота. – Не, вы представьте! Идёт по лесу принцесса. Хрупкая девушка с ма-а-а-аленькой собачкой в сумочке. На принцессу нападают разбойники! И тут! Из сумочки! Вылезает здоровенный мужик! Голый! В ошейничке с камушками! Ы-ы-ы!
Рыцарь издал рычащий звук, на лице его явно отпечаталось желание вскочить и согнуть насмешника в бараний рог. Беттина поймала его взгляд, поняла всё правильно и насмешливо глянула на вампира через плечо.
– Бьорн, – мурлыкнула она, – у дедушки, кажется, болит зуб? Может, ему нужно помочь? Нет зуба – нет проблемы…
– Как прикажете.
Рыцарь легко вскочил на ноги, и вампиру резко расхотелось смеяться. Хелен злорадно усмехнулась – пусть заговорённого оружия или амулетов у парня не имелось, но в человеческом облике он выглядел весьма внушительно. Легко представить, какими методами такой тип может вылечить зубную боль!
– Но-но, ты, дантист доморощенный! – вампир махнул на медленно приближающегося рыцаря бутылкой и на всякий случай шагнул назад. – Руки прочь! Знаем мы таких докторов-недоучек, потом лечиться втрое дольше придётся!
Хелен ещё немного полюбовалась, но вампир был наименьшей из её сегодняшних проблем.
– Ладно, оставь этого несчастного упыря, – велела она, набивая новую трубку. – Пусть ёрничает, одичал совсем. Нам нужно обсудить дело.
– Да-да, одичал, одними кошками питаюсь, – суетливо закивал Теобальд, пятясь ко входу в склеп и оглядываясь на дверь.
Бьорн молча покосился на принцессу. К радости вампира, Беттина благодушно махнула рукой, и рыцарь тотчас же разжал кулаки.
– Вот молодец, хорошая собака… Тихо, тихо! – Теобальд от греха подальше нырнул в склеп, повозился там полминуты, и к удивлению Хелен, вытащил под свет луны металлический венок. – Тут праздник, между прочим! Добрым надо быть, понял?
Вампир демонстративно повесил украшение на дверь склепа и с гордым видом сообщил, мол тоже празднует, ничто человеческое ему не чуждо. И в праздничную ночь он, между прочим, никого не кусает, а люди, гады, всё равно не ценят. Триста лет не получал новогодних подарков!
Хелен сплюнула и махнула рукой.
Времени было немного, следовало обсудить все детали.
– …Всё запомнили? На тебя, девочка, напал вампир, схватил и уволок в склеп. Бьорн бросился в погоню, доблестно сражался и победил… Эй, рыцарь, ты меня слушаешь?
Парень молча кивнул. Лишнего он себе не позволял, косился на Беттину изредка и украдкой, и при обсуждении плана вставил несколько толковых замечаний, утвердив Хелен во мнении, что он не дурак – и уж явно умнее конюха. За помощь в карьере он будет благодарен ведьме и не станет чудить. Любого другого она бы, пожалуй, всё равно зачаровала, напоила отоворотным зельем, чтоб даже мыслей посторонних не возникало, однако как именно подействует магия на оборотня, она не знала, а экспериментировать было некогда. Хватит и того, что от этого Беттина не сбежит, а тонкий слух и чутьё в сочетании с силой и боевыми навыками делали Бьорна почти идеальным кандидатом в личные охранники.
– Вот что, клыкастый, – буркнула Хелен напоследок. – Ежели кто прознает о том, что здесь произошло, так я на тебя местных натравлю. Придут ясным днём да кол в сердце воткнут.
– Я буду нем как могила! – вампир изобразил на лице самое честное и невинное выражение, которое, впрочем, плохо вязалось с торчащими клыками. Каламбур никто не оценил.
Хелен тяжело вздохнула, но кивнула и велела рыцарю возвращаться во дворец.
Бьорн на руках вынес изрядно замёрзшую девушку с кладбища, посадил перед собой на коня да отбыл за почестями и славой. Оставалось провожать их взглядом и хмуриться: Хелен не отпускало ощущение, что она что-то забыла, чего-то не учла.
Непременно нужно будет завтра наведаться во дворец, да ещё раз как следует побеседовать с девочкой, да и парню внушение сделать построже…
Стоящий рядом вампир задумчиво поболтал остатками крови в бутылке.
– Слушай, ведьма! Ты ж не торопишься? Может, опрокинешь со мной по рюмашке в честь праздника? Того и гляди снова бессонница привяжется, а коротать праздничную ночь в компании черепа и зубной боли – сомнительное удовольствие. – Вампир ткнул костлявым пальцем в сторону склепа и многозначительно понизил голос: – У меня в заначке чудесная бутылочка коньяка столетней выдержки!
Хелен хотела было на него цыкнуть – но согласилась.
***
История о том, как хрупкая красавица была похищена прямо из дворцового сада злобным вампиром, а отважный герой сумел победить чудище и вернуть несчастную жертву в лоно любящей семьи, имела успех. Эдуард догадывался, что сестричка рассказала далеко не всё, да и запах табака, пропитавший её одежду, кое о чём говорил. Но Беттина так радовалась возвращению, так неожиданно разумно рассуждала о свадьбе, долге и о счастье, которое не в поцелуях, что устраивать очередной скандал король не стал.
С Хелен непременно нужно будет побеседовать. Но в одном Эдуард был уверен твёрдо – старая ведьма ни за что не отпустила бы девчонку с ненадёжным человеком. К рыцарю стоило присмотреться повнимательнее.
Хотя, если б её и впрямь сожрал вампир…
Любящий брат незаметно вздохнул и смирился. Да, дорогая, тебе просто необходим телохранитель. Этот? Ну хорошо, пусть будет этот. Да, платье на свадьбу ты можешь выбрать сама. И карету. И цветы. Нет, дракона в качестве фейерверков мы заказывать не будем. Беттина, нет! Нет, я сказал, король я или кто?!
***
Теобальд Райтер в приподнятом настроении возвращался домой – он любил прогуляться после плотного ночного завтрака. Но на подходе к склепу вампир насторожился: его чуткий нос уловил знакомый запах псины.
Вот те раз! Никак рыцарь-собачка пожаловал. Теобальд потёр шею, вспомнив острый клинок воина, и поморщился. Принесла ведь нелёгкая…
– Эй, собака страшная! Чего тебе?
Рыцарь рыкнул на нервничающего коня – тот, в отличие от хозяина, соображал, что вампиров надо бояться, – вгляделся в темноту и рявкнул:
– Сюда иди, упырь! Ты мне нужен!
– Зачем это? Палочку кинуть и крикнуть «апорт»?
Теобальд, поколебавшись, вышел из-за надгробия и сложил руки на груди, готовый при необходимости превратиться в летучую мышь и удрать. Но судя по всему нарушать целостность его шеи ночной гость не собирался.
– Её высочество, – со значением произнёс он, – передала тебе подарок. – Рыцарь швырнул свёрток, попав точно в руки. – С Новым годом, упырь!
Конь, едва дождавшись позволения, рванул с места галопом. Вампир посмотрел ему вслед и перевёл взгляд на подарок – что-то мягкое, обёрнутое шуршащей красной бумагой и перевязанное золотистой лентой.
Подарок! Ему! Впервые за триста лет!
Теобальд растроганно шмыгнул носом, надорвал когтем яркую упаковку и…
– Кружевные панталоны? Она решила подарить мне кружевные панталоны?!
Его хохот эхом полетел по кладбищу. Да уж, девчонка выдумала презент! Однако недаром говорят, что главное – не сам подарок, а внимание и впечатления. Фыркая и хихикая, вампир вернулся в склеп, осмотрелся и всё-таки нашёл применение щедрому дару её высочества.
А вы знали, что если завернуть древний череп из старого гроба в кружевные панталоны, получится отличная подушка?
Эпизод 3, в котором король угрожает, а вампир обещает
Король обошёл замершего посреди кабинета Бьорна по кругу, постоял, потирая подбородок, обошёл ещё раз – в противоположном направлении. Темноволосый, плотный, с резкими чертами лица, Эдуард совсем не походил на изящную, лёгкую Беттину – а его ума, как говорили, хватило бы на пятерых таких принцесс.
– Телохранитель, значит, – произнёс он. – Ну да, ну да…
Он заложил руки за спину, обогнул массивный письменный стол из тёмного дерева и встал возле кресла. Бьорн поспешно уставился на носки своих сапог – самая последняя подзаборная шавка может счесть прямой взгляд вызовом.
Эдуард кашлянул и всё тем же ровным тоном произнёс:
– Мне доложили, что вчера ночью, возвращаясь в замок, ты посмел обнимать мою сестру.
Повисла тяжёлая пауза. Бьорн чувствовал, что от него ждут ответа, и был бы рад объяснить, мол, да, он придерживал принцессу, пока вёз её домой, но лишь для того, чтобы не дать ей упасть! Боевой рыцарский конь – не смирная лошадка, чужаков не любит, всю дорогу фыркал и норовил сорваться в галоп, а ехать вдвоём в одном седле и без того не слишком удобно.
Увы, говорить красиво он не умел никогда, а от волнения и вовсе начинал запинаться и забывать простейшие слова.
– Я только… Чтобы не упала… – выговорил он наконец, чувствуя, как заливаются краской щёки от стыда и злости на собственную неуклюжую речь. – Я бы никогда… Даже в мыслях…
Король ещё немного помолчал. Проскрипели по каменному полу деревянные ножки кресла.
– Даже в мыслях, – повторил Эдуард и всё-таки сел. – Жаль, нельзя раскроить тебе череп и посмотреть, что именно там бродит. Но ладно, допустим, что я тебе верю.
Бьорн тихонечко перевёл дух. Мысли он, конечно, старательно от себя гнал – где, в конце концов, принцесса, а где пятый сын провинциального барона? Но всё же, всё же…
…Прядь светлых волос, выбившаяся из-под капюшона – встречный ветер то и дело бросает её в лицо, будто нарочно дразнит…
…Изгиб талии под ладонью – она сидит боком, и, кажется, вот-вот соскользнёт, и он невольно прижимает её крепче, упиваясь моментами украденной близости…
…Запах – манящий, нежный, велящий упасть перед нею на колени и выполнить любой приказ, лишь бы дозволили сделать ещё один вдох…
– Я также надеюсь, что сие похвальное здравомыслие не оставит тебя и в будущем, и впредь ты станешь держать руки при себе. Иначе очень быстро лишишься и рук, и ног, и ещё чего-нибудь.
Бьорн поспешно склонил голову ниже. Король выдержал ещё одну паузу и побарабанил пальцами по столу.
– Капитан отряда уверял, что ты надёжен, честен, упорен в выполнении приказов, – неожиданно заметил он. – Хорошо владеешь оружием – это плюс. Не слишком общителен, но и это к лучшему – охранник нужен не для болтовни.
Бьорн позволил себе поднять взгляд. В поле зрения попали столешница и лежащие на ней руки с толстыми пальцами, унизанными перстнями. Похвалы рыцари удостаивались куда реже, чем брани, но капитан знал цену своим людям и был честен.
Долго радоваться ему не дали.
– Я также навёл справки о твоей семье. В кого, говоришь, ты превращаешься?..
Что ж, этого вопроса следовало ожидать.
– В собаку, – хриплым шёпотом ответил Бьорн и подавил желание зажмуриться.
– Неплохо, – одобрил король. – Охранник с двумя обликами способен на большее, нежели просто человек. Мне сообщили, что оборотни вашего рода отличаются отменным здоровьем и хорошей регенерацией, а нюх у них куда острее, чем у обычных собак. Я полагаю, так ты её вчера и нашёл, по запаху? Отлично, пригодится, если паршивка снова надумает сбежать.
Бьорн предпочёл сделать вид, что не понял намёка, и продолжил буравить взглядом столешницу. Он нашёл принцессу и вернул её домой – это было правдой. А если его величеству угодно не верить в сказочку про вампира-похитителя, то пусть задаёт свои вопросы страже на воротах.
Король, как оказалось, думал совсем о других вещах.
– Покажи. – Бьорн вскинул голову, и Эдуард чуть заметно улыбнулся. – Покажи, как превращаешься.
Не выполнить приказ возможности не было. Пришлось стиснуть зубы, мысленно выругаться – и послушаться.
Человеческому сознанию понадобилось несколько мгновений, чтобы освоиться в теле крошечного пёсика. Он поморгал, переступил с лапы на лапу, едва не упал, зацепившись за рукав собственной рубашки, задрал голову…
И обнаружил, что король смотрит на него сверху вниз, перегнувшись через столешницу.
Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза – а потом Эдуард откинулся на спинку кресла и расхохотался.
Бьорн еле слышно заскулил и прижался к полу, мечтая сквозь него провалиться вместе с одеждой и доспехами. Король отсмеётся, и уж точно передумает доверять сестру настолько жалкому охраннику. Да ещё не постесняется рассказать капитану, а тот…
– Нет, это определённо отличная шутка! – Эдуард хлопнул ладонями по столу, и Бьорн, приподняв морду, снова увидел его раскрасневшееся лицо. – Ну, чего хвост поджал, боишься, что вышвырну? Как бы не так! От тайного стража может быть оч-чень много пользы… Нет, ты представь! Гуляет по саду дама с собачкой. Тут врываются злодеи, желающие её похитить, а собачка…
Бьорн живо вспомнил, как хохотал на ту же тему давешний вампир, но король вдруг оборвал смех. Задумался. Нахмурился.
– А ну-ка, давай обратно.
Вид вставшего посреди кабинета обнажённого рыцаря окончательно отбил Эдуарду желание смеяться. Он покусал губы и велел:
– Одевайся. И чтоб при ней не смел вот так, нараспашку… – Король снова умолк, потом наставил на Бьорна указательный палец: – Только в ситуации, угрожающей жизни и здоровью. Её жизни и её здоровью, понял? А не то смотри у меня!
Бьорн одёрнул рубашку и кивнул. Угроза прошла мимо сознания, важнее была робкая, но с каждым мигом крепнущая радость, что мечта, несмотря ни на что, сбывается. Не превращаться при принцессе? Отлично, он не станет и будет держать мысли, руки и прочее при себе…
– Пожалуй, подарю сестрёнке на свадьбу ещё парочку таких вот, – король хмыкнул, – волкодавов. Не стоит раскрывать твой секрет кому попало, если в свите принцессы вдруг появится собака, выйдет странно, а вот в стае затеряться проще. – Он усмехнулся, потом махнул рукой и стал серьёзным. – Ладно, а теперь о деле.
Бьорн знал, что его участие в торжествах ограничится тем, чтобы стоять за плечом Беттины и не подпускать к ней посторонних, но слушал внимательно и запоминал. Самого герцога на свадьбе не будет, здоровье не позволяло ему явиться в столицу среди зимы, но его доверенный представитель привёз все бумаги, обряд сперва проведут в дворцовой часовне, а потом невесте предстоит долгий путь на север, где свадьбу сыграют ещё раз.
Долгий путь.
Много-много дней.
И всё это время он будет рядом с ней. Видеть её, слышать голос, вдыхать запах.
Если бы в человеческом теле у Бьорна был хвост, он вилял бы им не переставая.
***
– Вызывали, ваше величество?
Хелен спокойно стояла перед королём, пытливо всматриваясь ему в глаза. Она и сама надеялась с ним побеседовать и даже кое о чём попросить, но стоило сперва выслушать.
– Да, – не сильно любезно буркнул Эдуард. – Беттине в пути нужна будет поддержка. Замок в Приграничье – не самое подходящее её нраву место, как бы не было урона королевской чести и обиды герцогу. Поезжай с ней.
Хелен сдержала улыбку. Беттина обещала, что непременно уговорит брата отправить с нею старую нянюшку, и уж она-то хорошо знала, насколько убедительно воспитанница умеет рыдать, если ей что-то нужно.
– Я слышала, будто с его прежними невестами беды случались, – сухо кивнула Хелен, втайне желая набить трубку и попыхтеть у того камина за спиной короля в огромном кресле, а может, и вздремнуть чуток. – Поеду, присмотрю за деточкой. Диво, что до неё слухи не доходили.
– Диво, тоже мне, – король презрительно фыркнул. – Да она ж… Поговорить-то не о чем, только о нарядах и камешках болтает.
Хелен гневно засопела – чтоб тебе прибрежной пеной захлебнуться! – но смолчала. Действительно, не услышать, как последнюю невесту герцога унесла магическая ветрянка – это нужно было ходить с заткнутыми ушами несколько месяцев, пока шли пересуды.
Король немного помолчал и добавил:
– В проклятия я верю куда меньше, чем в происки его родственников. Та ещё семейка, хотя доказательств и нет. А ты в былые годы сильной ведьмой была, вот и приглядишь заодно.
Хелен неопределённо пожала плечами, не соглашаясь – но и не возражая. При дворе её опасались, но всех своих сил на суше она никогда не демонстрировала, и сама иногда сомневалась, были они или нет. Слишком много солёной воды утекло с тех пор, как она в последний раз творила по-настоящему сложную магию.
Однако ради защиты Беттины она вспомнит всё, что потребуется.
Король выдал Хелен немного денег – собраться в дорогу, обновить платье, чтоб не ехать «в этом с пугала снятом тряпье» и не позорить свиту, и велел ждать отбытия. Впереди ещё была церемония – пусть жених не явился лично, а прислал заместителя, свадьба принцессы должна была запомниться.
Хелен постаралась не подать вида, но была рада-радёшенька возможности попутешествовать. В этих краях её ничего не держало, а в Приграничье, говаривали, много интересных возможностей.
***
Следующей ночью в окно Хелен постучали.
– Теобальд, древний хрен, какого морского демона ты тут шляешься? – возмутилась Хелен, рассмотрев гостя. Вампир выглядел совсем не грозно, да и старую кровь вряд ли любил.
– Холодина, – проныл он. – Пусти в дом, разговор есть.
Хелен вздохнула, насмешливо поразглядывала вампира, пока тот переминался у двери, потом смилостивилась:
– Прошу, входи.
И он смог переступить порог.
Гость долго жаловался на скуку, одиночество, и холод, а потом вдруг попросил:
– Возьми меня с собой, мне зубы полечить надо. Я слыхал, в Приграничье есть лекари для вампиров, может, новый клык сделают – сил моих нет, хоть вешайся. Да и то уже как-то пытался – меня вороны обсмеяли. – Хелен тоже хотела посмеяться, но вампир сделал совсем уж жалобные глаза: – Ну возьми-и-и… Неспокойно становится, понимаешь? Вся окрестная нежить как сбесилась, носятся, чего-то хотят, в каждом леске и на каждой кочке не король троллей, так князь леших, отряды собирают, грызутся между собой, верности требуют… А я, может, против монархии, я, может, республиканец!
Хелен фыркнула, но призадумалась.
– Тео, как же я тебя возьму? Как днём будешь? – она выпустила дым в лицо вампира, и тот замахал руками, разгоняя вонь.
– Ну сундук дорожный есть у тебя? Я привычный. Полежу под вещами.
– А мне какой прок? – резонно уточнила Хелен.
– У меня есть занятная карта, откопал в одной могиле лет сто назад. Там указано место силы и скважина молодильной воды. Хочешь снова стать красавицей с тонкой талией?..
Эпизод 4, в котором ведьма собирается в дорогу, а принцесса скучает
Предложение вампира пришлось по душе ведьме.
Она вспомнила себя юной девушкой, тоненькой и гибкой, когда на неё заглядывались мужчины, были на месте ещё все зубы, и она только начинала свой колдовской путь. Кроме того, источник силы в этом городе давно иссяк: Акият, столицу государства Элмак, истощили приезжие колдуны из соседних держав. Здесь оставались крохи, коих не хватало на мощную магию, и новое место, да ещё и там, куда она едет, было как нельзя кстати. Видят боги, вскоре Хелен потребуется много сил в связи с подопечной, очень много.
Время почти пришло.
– Готова спорить на твою вставную челюсть, кошкоед, карта липовая! – сказала она вслух.
Теобальд аж взвился в возмущении. Его тощее тело перемещалось из угла в угол небольшого домика расплывчатым пятном. Он ворчал про свои триста сорок два года, и что он постарше некоторых будет, а старших надо уважать и верить, даже если они несут дичь.
Потом он картинно повис, уцепившись за потолочную балку, и обиженно зашипел.
– Ну ладно тебе, будет, будет, – хмыкнула ведьма.
Нежный какой кровосос.
– Ты свои протезы не забудь, – засопел с потолка Теобальд. – А я могу пустить кровь одним остроумием.
Хелен махнула на него рукой и принялась упаковывать мешочки с травами, склянки с жабьей кожей и глазами тритонов в настойке мухоморов, а также прочие необходимые приличной ведьме вещи.
– Так что, – заметно успокоившийся вампир опустился на шаткий табурет, пригладил выцветшие жидкие волосы, достал потёртую флягу из кармана не менее потёртого, некогда синего сюртука и как ни в чём не бывало отпил. – По рукам?
– По рукам. Держи клыки по ветру – следи за новостями, как будет свадьба, так и полезай в сундук, сразу после едем.
Вампир тенью метнулся за дверь и тут же вернулся, обнимая старый кожаный мешок:
– Я знал, что ты добрая и главное – умная, женщина, Хелен. Я заранее собрался.
Он шустро доставал из мешка пожитки: кошель с монетами, несколько полных бутылей крови и – череп, обёрнутый замызганными панталонами.
– Не могу уснуть без Клавдия, прикипел к нему душой, понимаешь!
Хелен хотела метнуть в него заклинание икоты, но посмотрела в умоляющие красные глаза и только вздохнула:
– Полезай в подпол, юродивый.
Теобальд не стал спорить с гостеприимной хозяйкой.
***
Хелен не хотела гневить короля понапрасну, потому сделала, как он велел: приоделась на окраине столицы, где было дешевле. Монеты хоть и казённые, но экономия была коньком Хелен – она была просто экономом всея Элмака. Уж она точно знала, как из одной щуплой курицы приготовить еды на две седмицы.
– Да ты никак сбрендила на старости лет! – то и дело всплёскивала руками местная лавочница, впрочем, не забывая между вскриками доставать из закромов требуемые товары. – Куда ты собралась костями трясти по зиме да на другой конец королевства?
– Глаша, не мели лишнего, не то я забью трубку и буду курить прям тут, – беззлобно пригрозила Хелен.
– Но-но! И как только тебя в няньки принцессе взяли, – покачала головой лавочница и устало плюхнула на прилавок последнее готовое платье. Подержанное, но добротное и даже стиранное перед прошлым Новым годом. Оно почти не пахло, в чём не преминули убедиться обе женщины, зарывшись носами в ткань.
Хелен тщательно покопалась в вещах, взяла два платья на смену и одно на себя надела. Не забыла бельё, тёплые чулки, башмаки и шерстяной плащ на меху – слегка побитый молью, но ещё приличный. Поторговалась для соблюдения ритуала покупок и отправилась домой, прихватив и свою старую одежду. Пригодится.
***
Свадебный обоз стоял уже четверть часа, ожидая, пока на пересекающей Большой Королевский тракт сельской дороге отработает снегоуборочное заклинание. Снежные шары как раз добрались до перекрёстка и теперь, повинуясь воле погодного мага, собирались на обочине в снеговика ростом в три кареты. Поперёк тракта стояли стражники, скрестив длинные копья с полосатыми красно-белыми вымпелами, а за их спинами последствия вчерашнего снегопада скатывались в новые комочки и неслись дальше.
Принцесса Беттина смотрела в окно и скучала.
Тонкие пальчики выбивали нетерпеливую дробь по раме, пухлые губки то презрительно кривились, то недовольно поджимались, и обе девицы, приставленные к ней заботливым братцем, сидели тихо, как мышки. Надёжную служанку, с которой Беттина прежде делилась секретами, взять с собой не позволили: король, к счастью, не узнал, кто именно одолжил сестре простое платье, чтоб незамеченной бегать на свидания с конюхом, но мстительно приставил к ней новую прислугу и отстранил фрейлин. Заменить сразу всех было попросту некем, и потому в Приграничье с нею отправлялись всего две едва знакомые девушки чуть старше неё, из благородных, но давно обедневших семей. Шансов попасть во дворец у них прежде не было, и теперь обе так боялись монаршего гнева, что на любой вопрос заикались и тряслись.
Дуры провинциальные.
Беттина сверкнула глазами на ближайшую девицу и снова отвернулась к окну. Усыпанное алмазами обручальное кольцо заблестело в солнечном луче – на миг она даже залюбовалась. А потом вспомнила обстоятельства получения украшения, помрачнела ещё сильнее и сунула руку в меховую муфточку, чтобы глупая побрякушка не вызывала раздражения, от которого между бровями всегда появлялась некрасивая морщинка.
Свадьба принцессы по всем законам должна была стать общенародным праздником, который следовало отмечать неделю, никак не меньше – с гуляниями, ярмарками и бесплатной выпивкой. Виновница торжества планировала блистать на балах и приёмах в шикарных платьях, танцевать, принимать подарки, и даже мысль о престарелом женихе не слишком омрачала эти мечты. Цветы, фейерверки, музыка, всеобщая любовь, восхищение её красотой…
Реальность оказалась жестокой.
Во-первых, женишок не явился вовсе. Беттина сумела очень вежливо выслушать извинения и даже посочувствовать вслух слабому здоровью герцога – слишком уж внимательно смотрел на неё братец, чтобы решиться снова вспылить. Однако внутри клокотал гнев. Она принцесса, дочь короля, а не какая-то провинциальная маркизка! Как этот старикашка посмел проявить подобное неуважение?!
Во-вторых, неожиданно выяснилось, что столичные празднества пройдут без неё. Уже на следующее утро после церемонии принцессе со свитой пришлось отправиться в северный замок. Новость эта привела Беттину в куда больший ужас, чем мысль о свадьбе со стариком – она-то надеялась, что хотя бы до весны останется вместе с мужем во дворце, на худой конец, переедет в дом в столице! Она проплакала три дня, и лишь страх появиться на людях с красными глазами и опухшим носом заставил её немного успокоиться. Нянюшка снова напомнила, что в отдалённом замке брат не сможет диктовать ей, как жить, и строгого дворцового этикета там не будет, зато могут найтись развлечения и возможности, недоступные в городе – какие именно, Беттина не представляла, однако всё же примирилась с поездкой.
Тип, которого герцог прислал вместо себя, тоже не выдерживал критики. Ладно ещё, если б он был молодой и красивый, чтоб хорошо смотреться в паре с принцессой – так нет, командир замковой стражи, грубый мужлан лет сорока. Братец разливался соловьём насчёт того, как надёжен капитан Эрик Йоханссон и как ему доверяет герцог. Но это всё мало значило по сравнению с тем, что в один из самых важных дней в жизни рядом с нею стоял…
Вот этот.
Совсем уж уродом капитан не был: лицо его в целом было приятным, разве что черты простоваты, цвет волос самый обычный, невнятно-коричневый, а фигура… Что ж, он был плечистым и подтянутым, хотя и не слишком высоким. Парадный камзол мог бы примирить принцессу с его внешностью – но не с поведением.
С детства привыкшая ко всеобщему восхищению, пусть и не всегда искреннему, Беттина сперва встретила равнодушную вежливость капитана с недоумением. Он не сказал ей ни одного лишнего слова и вообще, казалось, избегал её общества, зато с её спутницами шутил, болтал и засыпал обеих комплиментами, а глупые девицы краснели и хихикали. Вдобавок он звал её «ваше сиятельство» и категорически отказывался говорить «высочество», словно нарочно напоминая: никакая она больше не принцесса.
На церемонии он тоже скалился, как идиот, и барабанил пальцами по рукояти кинжала – расставаться с оружием отказался даже в храме Солнца. Жрец нервничал и пару раз запнулся на словах клятвы, на что несносный тип демонстративно фыркал и хмыкал. А на праздничном пиру капитан перестарался с выпивкой, ушёл из-за главного стола в угол к своим приятелям-рыцарям и там с хохотом делился впечатлениями об удачной женитьбе – такой удачной, что жену можно и даже нужно отдать другому.
Нахал.
Между прочим, у герцога имелся двоюродный племянник – его представили Беттине после свадьбы. Граф Генри был молод, хорош собой, носил модный костюм и от всей души восхищался ею… И чего бы герцогу не прислать вместо себя его?
Беттина снова глянула в окно. Снеговика почти собрали – обычно этим занимались ученики главного мага, потому и требовалось охранять перекрёсток, мало ли что уронят на карету, а то и на голову зазевавшемуся пешеходу. Занятие было скучным, и каждый из невольных снежных скульпторов развлекался в процессе как мог . Один снеговик принимал вид рыцаря в латах, другой походил на толстую ведьму в остроконечной шляпе, а тот, что стоял на перекрёстке, получил от своего создателя длинную юбку-колокол, пышную грудь, затянутую в подобие корсета, причёску из множества мелких снежков и… корону?! А несносный капитан стоял возле стражников и глядел на снеговика с такой ухмылочкой, словно лично подал магу-недоучке идею изобразить принцессу снежной бабой. Неслыханное хамство! Да он!.. Да она!.. Да она немедленно попросит нянюшку его проклясть!
Она уже открыла рот, чтобы потребовать позвать Хелен, которая ехала в отдельном возке, но испуганные взгляды девиц отрезвили. Наверняка ведь наябедничают – не брату, так герцогу.
Беттина вздохнула и снова отвернулась к окну. Карета наконец тронулась, по обе стороны от неё появились всадники из сопровождающего отряда. Герцог прислал целый десяток, король отправил ещё два. Помимо кареты, в свадебном обозе был возок ведьмы и три крытых телеги с приданым и подарками – соблазнительная добыча для разбойников. Беттина слышала, как Эрик рассказывал местным об опасностях пути – если верить ему, то Королевский тракт просто кишел лихими людьми, нечистью и чудищами. Жаль, что оные не сожрали этого типа по дороге в столицу.
Среди чужих рыцарей появился один знакомый, поехал вровень с её окном. Бьорн не надел шлем, и теперь выгодно выделялся среди чужаков и статью, и лицом. Беттина тихонько вздохнула, украдкой любуясь телохранителем из-за шторки. Ей столько раз говорили, что открыто пялиться на постороннего мужчину неприлично – она уже со счёта сбилась. Раньше нужно было притворяться скромной девицей, теперь замужней дамой, а братец перед выездом целых полчаса рассказывал ей о правах, обязанностях и приличиях, и уж, конечно, запретил ей оставаться с Бьорном наедине.
А ведь сейчас она в карете не одна. Если заманить его сюда…
Но как же?
Принцесса поджала губки, потом хлопнула в ладоши и велела:
– Ты! Достань мои книги!
Стопку потрёпанных любовных романов ей принесла та же подружка, что поделилась платьем. Беттина не слишком жаловала чтение, но эти книги любила – как там описывались сердечные привязанности героинь! С какой страстью обнимали их возлюбленные! Как горячи были поцелуи, как нежны объятия, какие чувственные подробности раскрывались!
И ведь если верный телохранитель просто почитает ей и её фрейлинам вслух – это будет прилично, так ведь?
Эпизод 5, в котором рыцарь не согласен читать, а вампир – очень даже
Бьорну капитан Эрик тоже не особенно понравился.
Все документы были в порядке, да и король лично знал этого типа. Маршрут от столицы до замка он составил грамотно: с учётом скорости передвижения обоза, мест для дневного отдыха и наличия на пути постоялых дворов, в которых не стыдно было бы переночевать принцессе. Он также привёз несколько писем от аристократов, через владения которых пролегал путь: по просьбе герцога они любезно согласились оказать гостеприимство его почти что супруге и её свите.
Запросто разговаривать с незнакомыми людьми Бьорн не привык, но чуткий слух оборотня улавливал обрывки бесед Эрика с подчинёнными. Рыцари из его отряда производили впечатление бывалых вояк, да и сам капитан явно имел неплохой опыт. Чего только стоила их встреча со стаей синих жаброкрылов неподалёку от столицы! Королевские рыцари выезжали вычищать эту пакость втрое большим отрядом – а Эрик, судя по разговорам, лично прикончил аж пятерых!
Это кто же водится в лесах Приграничья, если тамошние бойцы настолько суровы?
В иное время капитан мог бы заслужить доверие и уважение Бьорна. Но…
Эрику не нравилась Беттина.
Запахи, жесты, изменения позы о многом говорили оборотню. Стоило принцессе появиться в поле зрения капитана, как от того буквально веяло раздражением и досадой. Он старался быть вежливым, однако в разговорах с приятелями не особенно сдерживался, ворча насчёт избалованной девчонки, которой не место в северном замке. Даже на свадебном пиру он не слишком-то следил за языком и шутил так, что грубый хохот привлёк внимание принцессы.
Конечно, в её присутствии никто не посмел бы ляпнуть глупость – но она знала, что у стоящего за спинкой её кресла оборотня прекрасный слух.
Шпионить Бьорн считал ниже своего достоинства, однако на прямой вопрос пришлось отвечать. К счастью, сидевший рядом Эдуард немедленно дал распоряжение слуге, и заместителя жениха вернули к невесте до того, как шутки стали совсем уж неприличными. Хорош был бы Бьорн, если б пришлось озвучивать их за королевским столом!
Беттина всё равно обиделась – на капитана, на брата…
И на него, кажется, тоже. За компанию.
В дороге Бьорн держался рядом с каретой. Несколько раз он ловил на себе взгляды из-за шторки, а однажды ему показалось, что дверь приоткрылась и изнутри донёсся сердитый голос принцессы. Он счёл за лучшее подобраться ещё ближе, но Беттина замолчала, зато зазвучал голосок одной из служанок – то и дело запинаясь и так тихо, что не удалось разобрать ни слова.
На обед остановились на большой удобной поляне, обустроенной для ночёвки торговых обозов. Капитан отправил несколько человек вперёд, и к тому моменту, как карета добралась до места, на костре уже весело булькал котёл с похлёбкой, и аромат тушёного мяса витал над лагерем.
Для принцессы поставили большой цветастый шатёр, застелили его коврами и меховыми одеялами, наложили удобных подушек и установили для тепла походную жаровню с углями. Обед для госпожи готовили отдельно, и на крошечном столике уже ждали серебряные тарелки, блюдца и соусники. Однако Беттина лишь заглянула внутрь, сморщила носик и заявила, что её укачало, аппетит пропал, и нужно проветриться.
Вид гуляющей по лагерю принцессы отбил аппетит всем остальным – кроме разве что её нянюшки. Хелен живенько прикончила содержимое своей миски, набила трубку и теперь с умилением наблюдала, как воспитанница пытается покормить лошадку пирожным. В качестве жертвы был выбран конь Эрика, явно не привыкший к сюсюкающим девушкам. Он фыркал, мотал перемазанной в креме мордой и даже разок попытался укусить, но тихое рычание оборотня удержало его от этого опрометчивого поступка. Принцесса тоже вздрогнула, обернулась – и тут же придумала себе новое развлечение.
– Пёсики! Ко мне!
Эдуард сдержал слово и подарил сестре целую свору мелких комнатных собачек. Изнеженным домашним питомцам путешествие казалось кошмаром, нарядные костюмчики не спасали от мороза, а на тоненьких лапках даже по утоптанному снегу ходить было ужасно трудно. Бьорн немного их жалел – постоянно жить в таком вот несуразном облике!
А вот характерами они обладали пренеприятными – трусливые и капризные, псинки по любому поводу принимались визгливо тявкать. Бьорн умел общаться с собаками – не то чтоб разговаривать, как люди, но объяснить, кто главный, и потребовать изменить поведение он мог. Увы, у него ещё не было возможности пообщаться с ними в собачьем облике, так что приходилось терпеть раздражающий шум, причём в большем диапазоне, чем обычные люди.
В пути питомцами согласилась заняться ведьма – животных Хелен, в отличие от людей, любила. Не то на возок были наложены чары, не то сами собаки спали, но изнутри не доносилось ни звука. Да и в тёплом, уютном помещении в окружении знакомых людей пёсики вели себя достаточно прилично.
Но сейчас их позвала хозяйка.
Все пятеро с лаем и визгом рванулись сквозь лагерь к принцессе. Рыцари со сдавленной руганью отскакивали в стороны, опасаясь наступить на лапку или хвостик, кони нервничали, а ведьма, немного полюбовавшись, как собачки скачут вокруг смеющейся принцессы, тявкая и пытаясь лизнуть её в лицо, негромко проговорила:
– Деточка, ты бы забрала их в тепло, вон как дрожат.
Беттина вздохнула, посмотрела в одну сторону, в другую и остановила взгляд на телохранителе.
– Бьорн! Помоги мне.
Он без вопросов сгрёб пёсиков в охапку. В шатре действительно было тепло, на полу уже ждали мисочки с едой, и мелкие скандалисты притихли. Бьорн помог принцессе избавиться от шубки и устроиться за столиком, и уже собрался выйти: защищать Беттину внутри было не от кого, снаружи стояли стражники, да и самому ему не мешало бы пообедать. Но только он шагнул к выходу…
– Стой.
Он обернулся. Беттина очаровательно улыбнулась и похлопала ладошкой по подушке:
– Садись. Ты ведь тоже голодный, да? Хочешь пироженку?
Бьорн вспомнил коня, представил собственную физиономию, перемазанную кремом, и поспешно помотал головой.
Принцесса поджала губки, но тут же снова улыбнулась:
– Тогда просто посиди с нами. Ты же мне почитаешь? Долли, подай ему книгу!
Девица ахнула и прижала ладони к щекам:
– Но, госпожа, это же…
– Просто книги, – раздражённо перебила принцесса. – Я так утомилась в дороге, а эти дурочки совсем не умеют читать с выражением. А ты умеешь?
Бьорн, чуя подвох, осторожно кивнул. Задание не выглядело сложным. Девушек в шатре было аж трое, а стражники за стенкой наверняка слышали каждое слово – если он побудет здесь всего-то полчаса, это не навредит ничьей репутации.
Зато какой радостью лучатся её глаза, сколько тепла в улыбке! Пока она так смотрит и так улыбается, он готов на всё, вообще на всё!
Или нет.
В том, что подсунутой ему книжкой оказался любовный роман, было полбеды. Хуже было то, что конкретно эту историю он знал – и неплохо.
…В отличие от краснеющих невинных созданий, приставленных к принцессе, у Бьорна имелся определённый опыт: на Розовую улицу «к девочкам» братья впервые затащили его несколько лет назад, мол, пора уже становиться мужчиной. К королевским рыцарям и их жалованью тамошние обитательницы относились весьма благосклонно, а одна предлагала клиентам ощутимую скидку: всего-то нужно было почитать вместе с нею отрывок из книги и суметь повторить. Бьорну было по силам и то и другое – но, демоны побери, не в шатре принцессы ведь!
Королевский приказ, испуганные служанки, стражники за стенкой…
И огромные, умоляющие синие глаза – разве в человеческих силах не выполнить её просьбу, когда она смотрит вот так?!
Бьорн попытался отвести взгляд, в поле зрения попались увлечённо чавкающие пёсики. А ну-ка…
Звук, изданный оборотнем, не был слышен человеческому уху, однако на собак он произвёл впечатление. Все пятеро как по команде оторвались от еды, задрали кверху мордочки и завыли так тоненько и надрывно, что Беттина ойкнула и зажала ладонями уши.
Спустя несколько мгновений на Бьорна снизошло спасение в лице Хелен.
– Ну-ну, милые, а кто тут плачет? – засюсюкала она, отпихивая рыцаря с прохода. – Сейчас я вас пожалею… А ты чего встал, олух? Ну-ка, кыш наружу!
– Нет, стой! – возмутилась Беттина. – Ну няня, я хочу, чтоб он мне почитал! Почему нельзя?
Синие глаза наполнились слезами. Бьорн заставил себя перевести взгляд на ведьму, увидел сомнение на её лице и одними губами шепнул:
– Книга…
Хелен мгновенно выхватила том из его руки, пролистала и глянула так, что Бьорн не только покраснел, но и едва не расплавился вместе с доспехами.
– Золотко, – не оборачиваясь, проговорила ведьма, – так ведь привал ненадолго, только пообедать. Отпусти уже парня, пусть отдохнёт чуток, да перекусит. А я с тобой посижу да расскажу кое-чего…
Ответа Бьорн уже не слышал – одного жеста Хелен хватило, чтобы вылететь из шатра кубарем. Восстановив дыхание, он сгрёб горсть снега, растёр горящее лицо и поспешил к костру.
***
Зимние дни коротки, и за обедом последовал недолгий путь по вполне сносно убранной дороге до первого замка с местным управляющим. Успели как раз с последним тусклым лучом заходящего светила.
Сооружение гордо именовалось «Неприступный», но тот, кто его так назвал, явно пошутил. Во-первых, замок был похож на подгнивающую тыкву: некая оплывающая конструкция из буро-рыжего камня, бесконечно обраставшая пристройками. Во-вторых, этим замком владел один из семи известных в стране братьев-гномов, а конкретно Гобус Храбропузик. И если братья промышляли торговлей, то этот мечтал о тёплом местечке на королевской службе и был известен своими попытками стать генералом армии короля Эдуарда. При любом конфликте он снаряжал отряд из кухарки, конюхов, нескольких ленивых пони, двух рыжих котов-крысоловов и деревенского мальчишки-слуги. С ними он собирался доказать королю, что он самый верный и отважный. Вечно сопливого пацанёнка, которого Гобус уже несколько лет учил играть на гобусине (струнном инструменте, изобретённом гномом самолично и названным в его честь), всей округой называли Вырвиухо – за успехи в освоении инструмента. Король шутил, что врагов может победить один пацан с бренчалкой – настолько это было сложно выносить.
Вот в этом чудесном месте отряду и предстояло расположиться на ночь.
– Какая честь, какая честь! – лопотал выкатившийся к воротам толстый гном, так активно размахивая руками, что, казалось, широкое полотнище с надписью «Добро пожаловать» над воротами колышется именно от его усилий. – Троица Света явно благословила меня на год, полный успехов!
Хелен усмехнулась. Этот обжора с красной лохматой бородой не слыл ретивым почитателем церкви Светозарения, что не мешало ему, как и многим, приплетать деяния высших сил в свою жизнь.
Замок был сырой и пропах кислым пивом от погребов до гулкой металлической крыши. Принцессе выделили покои хозяина – самые лучшие, с большим камином и недавно обновлённым заклинанием против постельных насекомых.
– Фу! – сказала Беттина, оглядев комнату, обставленную в жёлто-коричнево-серой гамме, и сморщила носик.
Ведьма согласилась с характеристикой – возле очага стояли сапоги и валялись ножные обмотки, из-под кровати выглядывали рукава какой-то одежды, а из углов свисали остатки паутины, павшей в неравной борьбе с метлой.
– Девки, ну-ка за работу! – прикрикнула Хелен.
Девицы, побросав дорожные сумочки, шустро принялись наводить порядок. Хелен одобрительно кивнула: новая свита принцессы пришлась ей по вкусу. Провинциальные девчонки из нищих семей и прибирались всю жизнь сами, и платье могли подшить, а то и заштопать, и парадную причёску в походных условиях сделать. А то, что дурёхи молодые – так это поправимо, воспитать можно, при необходимости и хворостиной. Зеленоглазая и кудрявая Элеонора уже строила глазки рыцарям почём зря, пухленькая Долорес с мышиного цвета косами вела себя пристойнее, но на приказы ведьмы морщила нос, изображая благородную.
Ну да ничего, дорога долгая, ещё поймут что почём.
– Детка, зато кровать смотри какая!
Беттина присела на меховое покрывало, погладила его ладонью, потом с усталым вздохом откинулась на спину и уставилась вверх. Ложе и впрямь было гигантским, перины – пышными, балдахин – тяжёлым и не пыльным. Самое то, чтоб отдохнуть после тряски в карете.
– Жаль, что Бьорн так и не почитал мне. Может, на ночь?
– И думать не смей, – быстро возразила Хелен, оглядываясь – к счастью, девицы уже отправились обустраиваться в соседней комнатушке. – Ночью да в спальню к чужой жене – и за меньшее на моей прежней службе отправляли по доске прогуляться! Пожалей парня, тебе капризы, а ему отвечать!
Несколько секунд на личике Беттины отражались тягостные раздумья, однако Хелен знала свою подопечную как никто другой. Призыв к благоразумию и соблюдению приличий не значил бы ровным счётом ничего, но она всегда была доброй девочкой.
– Ты права, няня. Мне нужен сундук с одеждой и горячая ванна. Распорядись.
– Конечно, золотко. Служанки и я в покоях рядом, ночь проведёшь в тепле и на кровати.
Когда занесли вещи принцессы и привели собачонок, Хелен вышла и направилась к своему возку, взять кое-чего для хорошей ночи. Из сундука тихо поскуливал вампир:
– Я никогда не разогнусь… Мне нужна кровь девственника для суставов.
– Ну поди найди в отряде не охочего до баб мужика, – фыркнула Хелен, засовывая в узелок мешочек табака. – Я крышку не буду закрывать, скоро все разойдутся, сможешь размяться.
***
Дым из трубки завивался в красивые колечки и выплывал в открытое оконце комнатушки. Стужи Хелен не боялась, ей частенько было жарко, а вот набить трубку перед сном – это ритуал, неизменный, умиротворяющий.
Однако сегодня наглая летучая мышь нарушила спокойствие, ворвалась в комнату, едва не задев макушку ведьмы, ударилась об пол и превратилась в Теобальда.
– Так нечестно, – тут же пожаловался он. – Один на холоде, в ящике – это же грустно. Я решил немного прогуляться, раз вы все уже устроились.
Ведьма поперхнулась дымом и раздражённо закатила глаза.
– Поди прочь, гниль жаберная, спать пора, – цыкнула она.
– Хелен, не будь брюзгой, ты же не такая! – вампир присел на скрипучее деревянное кресло и извлёк из кармана книжонку, недавно отобранную у принцессы. – Я тут взял со скуки, у тебя на сундуках лежала. Ты только послушай. Это же просто невероятно!
Хелен припомнила содержимое книжки и нахмурилась.
– В жабу превращу! Ты никак это вслух собрался читать?
– Она вышла на улицу, торопясь домой, как раненый кролик, – с театральным подвыванием продекламировал Теобальд, потом сбился с тона и захихикал. – Это история про швею, которая столкнулась в сумерках с герцогом, и оба тут же воспылали страстью друг к другу. Нет, ты представь! Увидал в сумерках незнакомую девицу и прям вот не сходя с места воспылал! А если она страшная?! А если у него аллергия на её кровь?! А если это вообще мужик в платье?!
– Какой ещё мужик?! – возмутилась Хелен, но вампир отмахнулся:
– Ай, мужики странные бывают. Этот же вон воспылал так, чтоб с первого взгляда да сразу под юбку лезть! Нет бы пообщаться, принюхаться, сводить девушку к чародею на обследование. Ты кури, кури, я продолжу пока. – Он кашлянул, перевернул пару страниц и с жеманным придыханием прочёл: – Ах, мой лорд, приручать женщину нужно так же терпеливо, как дикого жеребца. Нежно разговаривать, касаться, ласкать и только потом тащить в постель…
Хелен хрюкнула от сдерживаемого смеха и всё-таки расхохоталась. Вампир хитро на неё покосился и снова зашуршал страницами.
– Или вот ещё, послушай. Он сорвал с себя одежду и принялся осыпать её быстрыми поцелуями! Извращенец! Зачем он минутой ранее приволок в спальню девушку? Ему нужны свидетели его морального падения? Хотя я тоже люблю свою старую рубашку больше, чем какую-то левую девицу. А вот тут он взял обеими руками её пухлые бледные… Знаешь, что?
– Ай, охальник, – фыркнула Хелен, но вампир энергично замотал головой:
– А вот и нет! Щёки! Щёки он взял! А потом, потом, слушай: «Она так вздрогнула, что превратилась в одну большую мурашку». Да я бы на его месте от большой мурашки сбежал с воплями через окно, как был, голый! А этот… Так, погоди, где ж было… Во! С неудержимой страстью принялся с нею спать!
Хелен хохотала и даже думать забыла, что хотела проклясть надоедливого вампира. Сама она и не пыталась читать романчик, считая оный полнейшей вульгарной глупостью, вредной для молодого ума: тут вон герцог со швеёй развлекается, а потом принцессу застают в объятиях конюха! Но, как оказалось, людям опытным и умудрённым жизнью книга была способна поднять настроение.
– Почему не пишут книг про вампиров и красоток? – вздохнул Теобальд отсмеявшись. – Это было бы хорошо для нашей репутации.
Хелен представила толпы бестолковых девиц, осаждающих древний склеп с романтическими идеями, и осенила себя знаком Светозарного круга.
– Тьфу на тебя, старый моллюск, – в сердцах буркнула она. – Кыш отседова, ночь уже, мне надо выспаться перед дорогой.
Вампир спорить не стал, сунул книжку под плащ и поднялся.
– Ладно, ладно. Пойду пройдусь, кровушки попью… Девственной.
– Сдурел? Поймают, кол воткнут во все отверстия!
– Если местные спросят – скажу из свиты. Если свита спросит – скажу, что местный. Спокойной ночи, моя прекрасная леди.
Теобальд картинно взмахнул плащом, явно пародируя давешнего герцога, и направился к окну, но в последний момент развернулся и небрежно проговорил:
– Да, кстати. Я тут пролетал мимо хозяйского кабинета и слышал кое-чего, тебе может быть интересно. Про девчонку твою он болтал, всё «принцесса» да «принцесса», засаду в лесу упоминал. Я сперва думал, может, с нашими безопасность обсуждает, прицепился к раме, заглянул в окно…
Вампир многозначительно умолк и выдержал такую паузу, что Хелен вспомнила о проклятии.
– Да не томи уже, хрен старый!
– Зеркало у него там, – ухмыльнулся Теобальд. – Волшебное. Знаешь, как в тех сказках? Так что ты присмотри, чтоб девица твоя никаких яблочек тут не кушала, мало ли. А то ж пока ейный супруг со своим здоровьем сюда дошкандыбает, чтоб её поцеловать… Ну, бывай.
Он снова взмахнул плащом, и спустя мгновение мышка вылетела в окно. Хелен проводила её взглядом, потом сплюнула на пол и от души выругалась.
Эпизод 6, в котором обсуждают осину, капусту и пиво
Несмотря на сложный день, Хелен ещё долго не спалось, мешали сцены из поганой книжонки. Закроет глаза – и то огромная мурашка примерещится, а то и лобзания герцога и простолюдинки. Чтоб этого вампира дурнохвосты преследовали!
Тьфу!
Хелен ворочалась с боку на бок, с неудовольствием ощущая комки соломы в матрасе – Храбропузик не был зажиточным, что уж говорить, – и проклинала всеобщую грамотность. Предыдущий король, отец Эдуарда, чтоб ему икать на том свете не переставая, на старости лет облагодетельствовал подданных реформой, объявил, дескать, всем следует знать грамоту.
Как хорошо было раньше: читать и писать умели одни монахи, а теперь что? Каждая дурында может накалякать романчик, от которого потом порядочные люди уснуть не могут, а некоторые непорядочные создания ещё и вслух почитывают.
Да ещё Теобальд про засаду подслушал, и теперь Хелен была уверена, что завтра в пути за каждым кустом будет видеть грязных вонючих разбойников, да и во сне наверняка.
Два раза тьфу!
Задремать ненадолго всё же удалось, но проснулась Хелен со вторыми петухами – за узким окошком царила тьма. Жажда, холод в покоях и комья в матрасе заставили её подняться и погнали на кухню. Здешнюю стряпуху, Анетту, Хелен как-то выручила, и та наверняка будет рада пообщаться.
– Когда зеваешь, широко рот не разевай, не то таракан запрыгнет, – гаркнула Хелен за спиной Анетты, и сонная кухарка едва не выронила железный прут, которым поправляла брёвнышки в очаге.
– Хелен, так тебя разэдак! – Анетта погрозила ведьме закопчённой сковородой и сразу смягчилась: – Слыхала, что со свитой принцессы пожаловала жуткая карга, но не думала, что это ты. Рада тебя видеть.
– А поди ж ты, я. Как твой супружник поживает? – спросила Хелен, набивая трубку и совсем не обижаясь на слова стряпухи.
Уютный огонь уже занялся, разгоняя зябкую сырость, от которой хотелось ёжиться и плотнее заворачиваться в шаль. Скорее бы лето, эти невыносимые холода с каждым годом всё длиннее и длиннее, а кости моложе не становятся. В Приграничье, говорят, климат мягче – горячие источники подогревали озёра и воздух, а герцог, она слыхала, нанял мастеров да пустил тёплую воду в замок по хитрым трубам, так что и печи топить не нужно…
– Да как, кукарекает, но совсем редко, – Анетта шустро доставала продукты из деревянных коробов и швыряла на стол.
Однажды она пришла к ведьме за средством от пьянства – муж не просыхал и все деньги просаживал в кабаке. Вначале Хелен сварила обычное, которое помогало в большинстве случаев и было дешевле. Но пьяница оказался из того меньшинства, кому зелье, что блоха на собаке – кусает, но жить не мешает. Анетта ревела, что дитя в грязных пелёнках, и Хелен предложила эксперимент: новый рецепт с дополнительным заклятием. Выпил – кукарекай.
Поначалу пьяница веселился.
– Домашний курочий концерт каждый день! – вспомнились Хелен слова кухарки.
Однако очень скоро от «петушка» отвернулись приятели, соседи и родственники стали смеяться. Пить стало решительно не с кем, да и мало-помалу подняла голову похороненная на дне личности гордость. Пьяница с трудом, но стал трезвенником.
– Значит, хорошо живёшь теперь?
Ведьма выпустила колечко дыма и совсем было разомлела от тепла, но из головы не шёл клятый вампир и его россказни про Гобуса Храбропузика. Авось Анетта что подскажет или сболтнёт ненароком.
– Да как… Живём хорошо, да в округе неспокойно, – как по заказу запела стряпуха.
– Чего стряслось?
– Вампиры посжигали теплицы с чесноком и распоясались! – Анетта зло всадила кулак в тесто. – Представь, коров в вымя кусают – кровь с молоком у них лакомство; несколько девок из Мшелого холма зачаровали и опорочили. Нет покою, ох нет.
– А что Гобус?
– Грит, монеты не звенят в карманах, да и зима, как снег сойдёт, то может быть что-то и решится. И всё Светозарными клянётся, благочестивый стал.
– Странно, – задумалась Хелен.
– Погодь, я тебе сейчас чего ещё расскажу, – кухарка упёрла руки в боки, так её пробрало до сплетен. – Тут на прошлое новолуние братья евонные были, Тробус и Жмобус, побыли два денька, а как уехали, так Гобус наказал рощицу осиновую вырубить. Отправил дерево вслед за братьями, а сам похвалялся, дескать трёх зайцев разом убил.
Хелен крепко задумалась.
Осина была вредна не только в виде кольев для вампирской братии: если в плетень повтыкать осиновые веточки, то внутрь не может войти ведьма. Не такая добропорядочная, как Хелен, а действительно злая, одержимая тёмными силами.
Получается, что Гобус заработал монет, но оставил своих людей без защиты. Хелен чувствовала, что это не её стезя, и нужно бы шепнуть охране Беттины эти слухи.
Гобус Храбропузик замыслил недоброе!
***
Эрику не нравилась эта принцесса, не нравилась дорога, не нравились королевские рыцари (все вместе и олух, таскающийся за девчонкой, персонально), и вообще ему – нет, сэр! – ничего не нравилось.
Как доверенное лицо и, если уж честно, единственный близкий друг, капитан мог высказывать своё мнение сюзерену без цензуры. Этим правом он воспользовался, подробно и в красках живописав, какой несусветной глупостью станет для серьёзного человека женитьба на соплюхе. Сказал, что балаган со свадьбой сделает герцога посмешищем для всего королевства – седина, мол, в бороду и всё такое. Сказал, что при их разнице в возрасте надеяться на появление наследника глупо, зато молодая вдова точно выскочит замуж повторно, и на выбор кандидата повлиять уже не выйдет. Сказал, что, в конце концов, если уж так не хочется отдавать замок племяннику, можно усыновить мальчишку из обедневшего рода, воспитать, обучить, и тот по гроб жизни будет благодарен.
В ответ на эту прочувствованную речь герцог назвал его болваном и велел собираться.
Личное мнение никак не влияло на добросовестность, с которой Эрик выполнял приказ. Вот и сейчас, останавливаясь на ночёвку в условно дружественном замке, он лично обошёл все входы и выходы, поставил двух стражников у двери принцессы и четверых – снаружи под окнами, а ещё проверил особым амулетом, определяющим яд, сперва приготовленный для гостей ужин на кухне, а потом и овёс на конюшне. Мальчишка-конюх получил монетку и приказ следить в оба, и после его клятвенного обещания всю ночь не смыкать глаз Эрик счёл себя вправе немного отдохнуть.
Однако угощение, хоть и не было ядовитым, сумело проявить коварство.
Эрик потёр ноющий желудок, помянул тёмных демонов и перевернулся на другой бок. Старый соломенный тюфяк кололся даже сквозь рубаху, тонкое одеяло почти не спасало от холода, храп свободных от дежурства товарищей и мёртвого мог бы поднять, но все эти мелочи не помешали бы здоровому сну бывалого вояки. А вот изжога…
Вообще-то, Эрик научился договариваться со своими потрохами путём проб, ошибок и долгих препирательств с замковым лекарем. С сожалением пришлось отказаться от маринадов, перца с горчицей, лука и чеснока, без сожаления – от капусты во всяком виде. Против умеренного употребления красного вина лекарь не возражал, считая оное полезным для крови, а вот за мясо шла борьба – при последней встрече пришлось уступить жареное и копчёное, выторговав взамен пиво.
Победа далась с немалым трудом, потому Эрик почти час валялся в постели, пытаясь убедить себя, что на самом деле у него всё хорошо. А если есть какое неудобство, то виновата та запечённая с кашей тыква, недаром от одного взгляда разваливалась, да и картошка в похлёбке была подозрительно зеленоватой. Точно ведь ушлый гном попытался скормить проезжим рыцарям залежавшиеся продукты! Но это ерунда, это пройдёт, и не такое приходилось жрать, подумаешь, лишний раз до сортира добежать придётся, а то, что пиво горчило на языке и отдавало кислятиной…
Нет, ну не может же быть!
Спустя четверть часа Эрик вздохнул, выругался и побрёл на кухню. Последняя надежда требовала ещё раз допросить строяпуху о качестве и количестве ингредиентов – та уверяла, что капусты в похлёбке точно нет, но вдруг соврала? Здравый смысл подсказывал прихватить травяной сбор, который лекарь велел заваривать в подобных случаях.
Споря с лекарем, Эрик имел в виду не местное пойло, а продукцию пивоварни из Белоречья – городка, соседнего с замком. Там варили пиво пяти сортов, с травами, на меду, и продегустировать сей дивный нектар съезжались ценители со всего королевства. Хозяйка пивоварни, Розетта, дама пышных форм и чудесного нрава, весьма благоволила капитану герцогской стражи и имела в его глазах один-единственный недостаток – ревнивого мужа.
При воспоминании об этом пренеприятном субъекте Эрик машинально потёр щёку, хотя синяк уже сошёл. Обидно было даже не то, что получил в морду, дело, в конце концов, житейское. А вот показываться в окрестностях пивоварни ему не стоило в ближайшие пару месяцев. И ещё хуже было то, что герцог рассердился и пообещал в случае нового любовного скандала женить Эрика на первой подвернувшейся девице, да и дело с концом.
Голоса он услышал ещё из коридора. Эрик притормозил, прислушался и с долей досады опознал старую Хелен. Ведьм он не боялся, а от этой ещё и была польза – под её присмотром девчонкины шавки в пути почти не досаждали. Но Эрик задал бы пару вопросов гению, подбиравшему няньку для принцессы. Чему такая может научить ребёнка – насылать проклятия? Курить всякую дрянь? Смешивать зелья?
Хотя…
Эрик взвесил на ладони мешочек с травами, кивнул сам себе и толкнул дверь.
– Доброй ночи, дамы.
Ведьма сощурилась на него сквозь дым и молча кивнула. Кухарка ойкнула, подскочила, обернулась и воинственно упёрла руки в бока:
– А, опять ты, господин хороший! Ну как, никто с моей стряпни не потравился?
Эрик припомнил, что проверка на яд кухарку весьма обидела, и примирительно выставил ладонь перед собой:
– Но-но, без претензий. У тебя, хозяюшка, своя работа, у меня своя, и за людей я отвечаю. Яд ядом, а кому-то и с обычной капусты сплохеть может.
Кухарка закатила глаза:
– Да не было там капусты, не было, сколько ж повторять тебе! И не бывает её на кухне, весь урожай хозяин забирает. Пиво он из неё варит, ясно? Семейный, говорит, гномий рецепт, «Королевская слабость» называется. Не веришь, так пойди к нему и спроси!
Пиво? Из капусты?!
Да как этого гнома вообще земля носит?!
Желудок в ответ на хозяйское возмущение плеснул горечью. Эрик закашлялся, скривился, потёр живот и встретил внимательный взгляд ведьмы. Та не то хмыкнула, не то вздохнула, а потом отложила трубку и поманила пальцем:
– А ну, иди сюда, болезный, и рубаху сымай. Да не мнись, чай, не девица. За тем и пришёл, а?
Эрик молча развёл руками – за тем, чего уж, – и послушно принялся раздеваться. Надеяться на чудесное исцеление было бы глупо, но вдруг зелья и чары окажутся посильнее лекарских трав?
Ведьма тут же принялась мять и щупать его живот на удивление жёсткими пальцами, так что большого труда стоило не охать. Кухарка фыркнула и отвернулась, но Эрик чуял – смотрит, потому и плечи расправил, и спину выпрямил, и старался даже не морщиться слишком уж сильно. А хороша ведь бабёнка, вся такая округлая, щёчки с ямочками, прядка кудрявая из-под косынки выбивается…
От очередного тычка под рёбра его скрючило так, что еле удалось вздохнуть.
– Ты смотри, да не засматривайся, – шепнула вредная старуха. – А то я и пониже могу ткнуть, чтоб лишних мыслей более не возникало. Анетта – женщина приличная, замужняя, нечего к ней подкатывать.
Эрик хотел было возразить, что и не собирался даже, и вообще знает он таких, приличных да замужних – сперва глазками стреляют да смущаются, а потом такое вытворяют… Но для разговора требовалось разогнуться и вздохнуть поглубже. А Хелен, отодвинувшись, как ни в чём не бывало принялась командовать кухарке, какая ей нужна кастрюлька, какие травки, и на столе уже выстроились в ряд невесть откуда взявшиеся пузырёчки из тёмного стекла.
– Да ты не стой столбом, – снисходительно бросила ведьма Эрику. – Лекарство ещё четверть часа вариться будет. Присядь, водички выпей, развлеки дам беседой. Так говоришь, Анетта, всю осину в окрестностях повывели?..
Хелен продолжала прерванный разговор с подругой, участливо охая и расспрашивая, а та, хоть и косилась на Эрика поначалу, быстро переключилась на собственные проблемы. Осины в округе не осталось, чеснок вывели, вампиры распоясались, а горничная, когда в кабинете пыль протирала, слышала, как волшебное зеркало под покрывалом бормотало что-то про разбойников да засады. Девка перепугалась чуть не до смерти, а хозяин на её визг явился, наорал, да теперь у кабинета стражу ставит и не пускает никого…
– Вот смотри – десять капель на стакан воды, это при боли. Пей, пей, не кривись! Ага, чуешь, помогает уже? А потом будешь принимать по три капли натощак две недели, вот, держи пузырёк. И воды тоже пей больше – чистой, тысяча горбатых моллюсков!
Боль резко пошла на убыль, и радость затмила мерзкий вкус зелья. Эрик сжал драгоценный пузырёк в кулаке и рассыпался в благодарностях и комплиментах. Хелен захихикала, отмахнулась, встала со скамьи и тут же напоказ охнула и потёрла спину.
– А проводи-ка ты меня, добрый рыцарь, до комнаты, – подозрительно ласково попросила она. – У меня там снадобье от радикулита. Нет, Анетта, ты оставайся, не переживай…
Эрик галантно подхватил старуху под руку, вывел из кухни, довёл до лестницы…
– А теперь иди и проверь, что за шторм мутит этот рыжий хрен, – окрепшим голосом велела старуха. – Не приведи боги, обидит мою девочку! И смотри, медузу тебе в глотку, постарайся, а то ж отмахнёшься ещё от бабьих сплетен, а мне всего пару слов сказать надо, чтоб действие зелья обратить. Понял? Вот и выполняй!
Эрик скривился – подловила, старая карга! – но кивнул. Сплетни и слухи тоже не на пустом месте появляются, проверить надо.
Тот, кто добавляет капусту в пиво, способен на любую подлость.
Эпизод 7, в котором встречаются собаки и летучие мыши
О том, что в сопровождающем принцессу отряде имеется оборотень, король сообщил перед отъездом. Эрик сомневался, что стоит доверять человеку, который в любой миг может перестать таковым быть, но в целом воспитанная собака из хорошей семьи способна принести пользу – если, конечно, станет выполнять команды.
С этим было хуже.
Формально все королевские рыцари на время поездки подчинялись Эрику, и телохранитель принцессы в этом вопросе не обладал никакими привилегиями. Однако чутьё подсказывало, что капризы девчонки значили для парня куда больше, чем приказы кого угодно другого, и вот это уже могло стать проблемой. Захочет выпендриться, рванёт совершать подвиг и хорошо, если просто сдохнет – а ну как подставит отряд?
С оборотнем Эрик готов был смириться. Но молодой идиот с шилом в заднице и мозгами где-то в тех же краях – дело совсем другое.
Увы, придумать что-то получше среди ночи не удалось ни ему, ни ведьме, которая план одобрила.
– Пойду выманю пёсиков, – проговорила она хриплым шёпотом. – А ты буди этого, встретимся тут же через четверть часа.
Эрик скривился, но кивнул и коротко глянул за угол. Морда стоявшего у дверей хозяйского кабинета громилы даже в свете факела отливала зеленью, явно указывая на долю крови болотных троллей. Выглядел охранник тупым, но ушами вертел шустро, а дубинка в его руках была весьма увесистой.
Вслед за ведьмой Эрик тихо отступил от угла и прошёл до лестницы – принцесса спала в лучшей комнате на том же этаже, где находился кабинет, а вот сопровождающим достались покои пониже и попроще.
– Сама-то одобряешь, что к девчонке этого приставили? – спросил он неожиданно для себя. Хелен неопределённо пожала плечами, и Эрик язвительно хмыкнул: – Ну да, кого я спрашиваю. Охранник-оборотень после няньки-ведьмы – ерунда ж. Чем только их величества думали…
Глаза Хелен сверкнули такой яркой зеленью, что он отшатнулся.
– Ты говори, – медленно произнесла ведьма, – да не заговаривайся. Много вас было за эти годы, смешливых, да мало осталось. Я-то плюнула да забыла, но ты не захочешь знать, что стало с теми, из-за кого плакала моя девочка.
Эрик хотел сказать, что ничего такого не имел в виду, и покойной королеве, разумеется, было виднее, кому доверять ребёнка, а он готов принести извинения…
Но не смог.
Язык прилип к нёбу, а горло сжала невидимая рука. Несколько жутких мгновений Эрик пытался и не мог вздохнуть, перед глазами замелькали точки, в ушах зашумело море, зазвучали крики, загрохотали пушки, затрещала ломающаяся мачта. Женщина, стоящая на корме парусника, вскинула руки, и в её ладонях зазмеились молнии, а налетевший ветер разметал распущенные чёрные волосы, в которых не было ещё ни намёка на седину…
А потом Хелен небрежно шевельнула пальцами – и отпустило.
– Иди уже, – велела она и скрылась в темноте коридора, оставив Эрика молча хватать ртом воздух.
Когда она ушла, он выпрямился, сплюнул, в который раз за ночь помянул тёмных демонов, сбежал на нижний этаж, перепрыгивая по две ступеньки, и свернул туда, откуда доносился приглушённый расстоянием храп подчинённых.
Если в отряде найдётся, к примеру, вампир или ещё какая мерзость, он, наверное, уже не удивится.
Оборотень проснулся за миг до того, как Эрик тряхнул его за плечо, в глазах отразилось пламя свечи, и протянутая рука повисла в воздухе.
– Вставай, – буркнул Эрик. – Дело есть.
Парень чуть сузил глаза, но спорить не стал и бесшумно выскользнул в коридор. Эрик с тоской глянул на одеяло, оставшееся на скамье, и потопал следом.
Оборотень – как там его звали, Бьорн, что ли, – ждал у двери. Эрик глянул снизу вверх и ощутил новый укол раздражения. Телохранитель принцессы был почти на голову выше него и раза в полтора шире в плечах, а смазливую физиономию хотелось профилактически начистить несмотря на габариты. Взгляд парня тоже был не слишком-то приветливым – впрочем, сложно быть милым с человеком, который разбудил тебя среди ночи с неизвестными целями.
Бьорн потёр левый глаз, зевнул и спросил:
– Ну?
Прозвучало почти как «Му?» с которым недовольный бык мог бы приветствовать незнакомца, решившего срезать путь через его луг, на котором паслись его коровы.
Эрик поспешил выкинуть из головы неуместные ассоциации и заставил себя вспомнить, что он тут, вообще-то, командир.
– Мне нужно, чтоб ты незаметно проследил за хозяином. Этот тип ведёт себя подозрительно.
Бьорн сдвинул брови.
– Незаметно? Я?
Эрик прикинул, что вряд ли человеку таких размеров часто поручали подобные задания.
– В собачьем облике, – пояснил он. – Я в курсе, да. Так что превращайся и пошли.
Эрик подозревал, что парень начнёт всё отрицать, и собирался упомянуть приказ короля, а то и авторитет ведьмы – но к тому, что эта гора мышц зальётся краской и отступит на шаг, он готов не был.
– Я… – еле слышно пробормотал королевский, чтоб его, рыцарь, отводя взгляд. – Я же не…
Стеснительный оборотень, вы подумайте. Эрик раздражённо дёрнул плечом, глянул в потолок и тут же подобрал нужный аргумент.
– Этот гном может представлять опасность. Для неё, – он многозначительно ткнул пальцем вверх. – Ты же не хочешь, чтоб коварные злодеи обидели хрупкую девушку, нет же?
Упоминание принцессы сотворило чудо. Бьорн ещё немного помолчал, потом с силой растёр лицо ладонями, выпрямился и медленно покачал головой.
– Нет.
– Вот и отлично, тогда… Эй, ты чего?
Бьорн стащил рубаху, уронил на пол и взялся за ремень штанов.
– Одежда, – бросил он. – Не превращается.
«Неудобно», – подумал Эрик, спешно переводя взгляд на стену. Что-то брякнуло, что-то зашуршало, тихо скрипнула дверь…
Эрик обернулся.
В коридоре никого не было.
Он поднял свечу повыше и несколько секунд разглядывал стену, но сообразил опустить голову, лишь когда снизу донеслось тихое рычание.
Превращается в собаку, сказал король. Что ж, у него определённо имелось чувство юмора. В наличии такового у себя Эрик вдруг засомневался – было вот ни разу не смешно. Он-то ждал зверя покрупнее, потому и не был уверен в собственном плане: спрятать, допустим, добермана в стае мелких шавок принцессы было бы сложно. Неудивительно, что ведьма согласилась так легко.
Он вздохнул, наклонился и поднял пёсика на руки.
– Я тебе порычу, – цыкнул он, поудобнее перехватывая непривычную ношу. – Так быстрее будет. Ты с этими лапами по лестнице до лета будешь подниматься!
Зверь ещё немного поворчал, но притих. Эрик быстрым шагом направился к кабинету, стараясь сосредоточиться на том, что в руках у него собака, а то, что оная минуту назад была голым мужиком, совершенно не важно.
Идиотская ситуация.
***
Тявкающая, скулящая и подвывающая свора пронеслась по коридору, запуталась в ногах стоящего у кабинета охранника и с упоением принялась скакать вокруг него. Свалить такого громилу маленьким собачкам было не под силу, но от них требовалось всего лишь создать побольше шума – а уж с этим они справлялись без труда.
Договориться с питомцами принцессы удалось на удивление легко. Более крупные псы, возможно, устроили бы за место вожака драку, но эти хрупкие тварюшки были достаточно трусливыми – или здравомыслящими? – чтобы без боя подчиниться опасному чужаку. Объяснить им задачу оказалось несложно, да и говорить-то не потребовалось, всего лишь первым ринуться в нужную сторону с заполошным лаем, вымещая заодно досаду на осведомлённость Эрика и собственное глупое поведение.
Растерялся, занервничал… Оборотень, чтоб его, гроза мышей, страх тараканов. Он-то надеялся произвести на капитана более выгодное впечатление. А теперь даже успешно выполненное задание вряд ли поправит дело.
Но это не значит, что его не нужно выполнять.
Бьорн затолкал подальше человеческие мысли и связанные с ними проблемы и передал контроль собачьим инстинктам. Все лают – и ты лай, да погромче, даже рыкнуть можно, чтоб прежний вожак маленькой стаи не думал отлынивать от дела. Ага, вот уже слышно подкрепление – Хелен притворяется беспомощной старухой, не уследившей за «деточками», охает, причитает, пытается подманить беглецов, но те лишь громче лают…
– Да что тут творится?!
Собачки на миг притихли, но тут же, повинуясь неслышному людям приказу, переключились на новую жертву. Охранник и старуха, перекрикивая друг друга, попытались объяснить вышедшему на шум хозяину суть проблемы – услышав громкие голоса, пёсики утроили усилия, а самый мелкий до того разнервничался, что гном едва успел шарахнуться от расползающейся по полу лужицы.
– Да что творит эта шавка?! Это мои новые сапоги!
– Хозяин, моя не знать, моя стоять как велено…
– Ох, добрый господин, не сердись, не сердись, пёсик просто испугался, иди сюда, мой хороший, иди, все идите…
Бьорн выждал момент, когда на него никто не смотрел, и юркнул в приоткрытую дверь кабинета. В камине едва тлели угли, единственная свеча озаряла дрожащим сиянием хозяйский стол и стоящее на нём зеркало. В углах сгущались тени, а на полу было наставлено и набросано столько всякой всячины, что маленький пёсик без труда нашёл удобное укрытие между стеной, книжным шкафом и старым шлемом с пучком линялых перьев. Осталось дождаться возвращения хозяина.
– Ага, – донёсся сверху чей-то голос – такой тихий, что уловить его могли лишь чуткие собачьи уши. – Я гляжу, старая карга вняла моему предупреждению? Приятно, когда люди прислушиваются к твоим советам.
Бьорн задрал голову, принюхался, разглядел в складках шторы летучую мышь и беззвучно оскалился.
– Вы посмотрите, какая страшная собака! – восхитились сверху. – Ну давай, гавкни на меня погромче, и пусть тот рыжий вышвырнет тебя в коридор. Нет? Тогда будь добр, перестань демонстрировать здоровье своей челюсти – мои клыки при виде твоих начинают ныть сильнее, чисто из зависти.
Бьорн еле слышно засопел, ужасно жалея, что не может ни ответить клятому вампиру вслух, ни, что было бы приятнее, ещё раз снести ему голову мечом.
Откуда он тут взялся? И не с ним ли ведёт дела хозяин?!
***
Теобальд пребывал в благостном настроении: ему удалось отведать свежей небутилированной крови, молодой и сладкой. Мальчишка, ставший ужином, даже не проснулся, когда его поцарапали здоровым клыком и аккуратно слизали капельки. Следов оставлять не стоило, а так проснётся – ссадиной больше, ссадиной меньше… Спустя столетия жизни еды Теобальду требовалось совсем немного, да он и силы толком не расходовал.
Вампир впервые за долгое время чувствовал вкус к жизни и интерес к происходящему. Напроситься в путешествие оказалось весьма хорошим решением, даже отменным, несмотря на способ перемещения днём.
Присланный Хелен хвостатый недомерок спрятался, но Теобальд слышал низкие вибрации в его тщедушной груди и стук быстро колотившегося сердца. Бьорн не был напуган, он злился. Интересно, чем обернётся его горячность в ближайшее время? Возможно, вампира ждало зрелище.
Гобус вернулся в покои и тихо прикрыл свою дверь, хотя по виду – хотел хлопнуть со всей дури.
– Дармоеды проклятые, чтоб у них козлиные уши выросли! – в сердцах ругнулся гном.
Он распахнул окно, подтянул низкое кресло поближе к тлеющим углям и уселся, накинув на себя шерстяное одеяло.
– Досточтимый хозяин, – раздался голос. – Могу ли я вас попросить не оставлять меня наедине с ожидаемой гостьей?
Гном повернул голову в сторону стола.
– А в чём дело, зеркало?
– Дело в том, что… Как бы это сказать…
– Не томи, как есть скажи.
– Она дразнила меня. Разделась в сторонке, потом заладила «свет мой зеркальце, скажи, я ль на свете всех милее». А откуда мне знать, если она не отражается?
«Вот шельма! Я бы посмотрел!» – позавидовал Теобальд зеркалу. Вампирш он не видел неприлично давно, а уж подружки у него не было ещё дольше. Увы, подобные леди предпочитали дома аристократов и богатых торговцев, где они припеваючи жили, зачаровав хозяина, и пили его кровь как в прямом смысле слова, так и в финансовом.
Юной красавице, имеющей постоянный доступ к источнику силы, ничего не стоило притвориться человеком и водить за нос окружающих. Некоторые красавцы тоже предпочитали подобный образ жизни, выбирая в качестве пары богатых вдов и питаясь их служанками. Эти господа и дамы причисляли себя к вампирскому высшему свету, хотя среди них были лишь несколько семей, представители которых были аристократами по праву рождения. А надо всеми стоял барон Вэлериу – высший, древний, могучий.
Неудачникам вроде Теобальда такая жизнь не светила – почтенный возраст и нерегулярное питание слишком сильно сказались на его внешности и способностях к чарам. Впрочем, ум, хитрость и чувство юмора позволили ему устроить свою судьбу вполне сносно. Были и те, кому повезло куда меньше: от голода и нищеты вампиры дичали, слабели, и для того, чтоб прервать их печальное существование не нужно было ни зачарованного оружия, ни даже чеснока – хватало нескольких мужиков с вилами.
– Я постараюсь, – хмыкнул в бороду Гобус. В его интонации вампир расслышал такие же завистливые нотки, видно, упомянутая дама была хороша собой.
Шелест крыльев за распахнутым окном не заставил себя ждать. В комнату впорхнула летучая мышь и обернулась ещё в полёте. Ах, как красиво взметнулись её алые юбки! Ах, какой вид открывало декольте, особенно если смотреть сверху! Молода, стройна, волосы белые ниже пояса, тонкие руки увиты браслетами, пальчики унизаны кольцами. На бледном лице огромные изумрудные глаза, на пухлых красных губах – томная улыбка…
«Да это же Моргана!»
Теобальд признал одну из приближённых дам барона, нередко выполняющую для него особые поручения. Ничего себе дела! Ему, черни, не следовало даже находиться с ней рядом, и прежде он ни разу её не видел – но описание, услышанное как-то от приятеля, было весьма точным. Хоть бы не почуяла, хоть бы пронесло…
– Гобус, – сладко пропела она. – Мой славный Гобус!
– Да, моя госпожа… – гном подскочил, запутался в одеяле и едва не рухнул к ногам вампирши. Упав на одно колено, он прижался к её пальчикам в долгом поцелуе .
– Ты сделал, как я велела, мой храбрец! Рощи вырублены, чеснок убран,– Моргана приподняла пальцем голову Храбропузика и наклонилась, отчего вид на декольте стал ещё заманчивее. – Ты заслужил награду.
И. Она. Поцеловала. Его.
Теобальд почуял запах крови – Моргана прокусила гному губу и наслаждалась, а тот покрякивал от удовольствия. Так вот что происходит – гном зачарован. И не абы кем, а самой верной прислужницей барона.
– Мой господин просил передать, что всё готово к завтрашнему дню, – Моргана облизала губы, удовлетворённо вздохнула и выпрямилась. – В условленном месте будут ждать, днём мы сами, к сожалению, бессильны. И смотри мне, чтобы ни волоска не упало с головы принцессы! Нам нужно всего лишь… – Она на миг умолкла, раздумывая, и хищно усмехнулась. – Да, всего лишь припугнуть короля Эдуарда, а то человечек запамятовал, что в этом королевстве есть силы, с которыми нужно считаться.
Гобус заливался соловьём, трепался о планах, как он, храбрец, и его брат спасут принцессу от коварных вампиров, как их озолотят, как вспомнят, что нечисть заслуживает внимания и равного отношения. Но Теобальду показалось, что Моргана рассказала поклоннику далеко не всё. Он бы и сам не доверил рыжему олуху дел важнее, чем рубить осину да жечь чеснок.
Внизу, в тенях и пыли, медленно зверел один маленький пёсик.
Эпизод 8, в котором летают, подсматривают и бегают с топором
Моргана позволила Гобусу некоторое время болтать, а затем прижала пальчик к его губам и с улыбкой проворковала:
– Ротик на замочек! Меньше слов – больше дела.
И он покорно умолк, лупая ошалелыми, полными страсти глазами. Теобальда едва не стошнило от этого зрелища.
Но как же она прекрасна, смотрел бы и смотрел…
– И проветри комнату к следующей встрече, мой храбрец, – велела вампирша.– Здесь воняет, как в хлеву.
– Как прикажете, моя зимняя звезда, – с придыханием ответил Храбропузик. – Завтра с наступлением темноты мы увидимся вновь?
– Когда дело будет сделано, я тебя вознагражу!
Её глазищи засияли яркой весенней зеленью – добавила внушения, и только Ночь знает, что там в голове у жертвы. Теобальд завидовал её силе и одновременно восхищался. Если бы он так мог, то давно бы окрутил зубного лекаря и сделал себе клык. Да и вообще, в его возрасте главное – здоровье. Всех лекарей, решительно всех! После можно было бы подумать и об удовольствиях…
Гном поднял трясущуюся руку к груди Морганы, но не осмелился схватить желаемое. Пальцы сжались в воздухе, а прекрасная и коварная искусительница вмиг обернулась летучей мышью и выпорхнула в окно.
Гобус заторможенно, растерянно оглянулся, не понимая, что ему дальше делать, и Теобальд поспешил свалить следом за вампиршей, пока его не заперли на всю оставшуюся ночь. Что будет делать недомерок в пыли, его не касалось.
***
Во всём королевстве вряд ли нашёлся бы человек, питавший к вампирам добрые чувства, и Бьорн исключением не был. А теперь проклятые твари замышляли что-то против короля – хуже того, против принцессы! Весь разговор он боролся с желанием превратиться и голыми руками свернуть этой белобрысой шею. Однако вампиров было двое, и то, что старый знакомец прятался от ночной гостьи, не слишком уменьшало подозрения. Вдруг нападёт со спины? Да ещё гном этот, явно зачарованный – а при нём ни меча с серебряной насечкой, ни даже плохонького кинжала. Правда, над камином висел топор, но до него ещё поди доберись.
Наконец, клыкастые свалили через окно, и Бьорн подобрался. Информацию о заговоре нужно было срочно передать Эрику, и он, пользуясь темнотой и беспорядком, пробрался к самой двери, чтобы выскочить при первой же возможности. Однако Гобус не спешил покидать кабинет, напротив – подбросил в очаг поленьев, удобно устроился в кресле, укрылся пледом, от души хлебнул из пузатой фляги и принялся раскуривать трубку. По комнате поплыл запах дрянного табака.
– Зеркало, а зеркало, – окликнул гном через некоторое время.
– Да, хозяин?
– А покажи-ка мне ещё раз тех снежных феечек в ручейке. У них на морозе такие формы… – гном мечтательно причмокнул. – Огонь-бабы, даром, что ледяные!
Освещение в кабинете замерцало – зеркало пошло смущённой рябью.
– Неприлично же, хозяин…
– Ай, не скромничай, – отмахнулся гном. – Они ж всё равно не узнают!
Зеркало ещё немного повздыхало, но всё-таки выдало изображение, и на стенах заплясали голубые отсветы.
– Увеличь! – скомандовал гном, придвигаясь вместе с креслом поближе. – Ещё, ещё… Ого! Ух, какие!
Выразительное бульканье подсказало, что зрелище срочно требовалось запить. Сам Бьорн оценить представление не мог – он и в человеческом облике не любил запах табака, а для собачьего чутья гномье курево было ещё более отвратительным. Чтоб не расчихаться, пришлось лечь и накрыть нос лапами, но мерзкий дым упорно щекотал ноздри. Да ещё эта пыль…
Зеркало вдруг зазвенело, словно разбилось штук пять стеклянных ваз. Бьорн от неожиданности всё-таки чихнул и припал к полу, но за шумом никто этого не заметил. Хозяин поперхнулся, отшатнулся от стола, выругался и пьяно вздохнул:
– Почуяли, бестии, эх… Ладно, давай тогда ту женскую баню.
Зеркало снова что-то забубнило, но открыто возражать не стало. Впрочем, с баней не вышло – ночью туда никто не пришёл. Гном ещё раз приложился к фляжке, выпустил из трубки несколько вонючих колец, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и неожиданно велел:
– А покажи тогда эту принцессу.
Не чихать, как выяснилось, было проще простого – а вот сдерживать рычание становилось всё труднее. Блики сменили тон на золотистый, вокруг зеркала закружились искры. Гном подался вперёд, жадно всматриваясь в изображение, а потом причмокнул и высказался так, что удержать себя в лапах Бьорн не смог.
В тишине кабинета негромкое рычание прозвучало особенно выразительно, Гобус подпрыгнул и заозирался, а Бьорн, решив, что терять уже нечего, выскочил из своего укрытия с яростным лаем. Если гном подумает, что один из псов забежал в кабинет случайно, и просто вышвырнет его наружу…
Гобус, как оказалось, был иного мнения.
– Ах ты мерзкая шавка! – рявкнул он, вскакивая и пошатываясь. – Подслушиваешь?! Никакого от вас житья! Да я тебя сейчас! Зеркало, дай света!
Здоровенный боевой топор отлично смотрелся на стене, а вот в руках коротышки гнома выглядел забавно. В другое время Бьорн, возможно, и посмеялся бы – в человеческом теле, при наличии доспехов и оружия.
Маленькому пёсику оставалось лишь беззвучно взвыть.
Он знал, что его услышали, сквозь все стены донёсся лай своры, но успеет ли помощь? Лезвие воткнулось в пол совсем рядом, что бы ни было во фляге, оно сильно убавило гному здравомыслия, да ещё вампирьи чары наверняка действовали на мозги. К счастью, на координации движений выпитое тоже сказалось, да и вряд ли Гобус был таким уж хорошим бойцом – с третьего удара он вогнал топор в доски так глубоко, что вытащить не сумел.
Увы, коварству гнома алкоголь не помешал. Бросив бесполезный топор, Гобус сорвал с кресла плед и швырнул в сторону убегающего пёсика. Дурацкая тряпка накрыла голову, и тут же лапищи гнома ухватили его поперёк туловища.
– Башку откручу, тварь!
Превращаться было нельзя – что если вампирша не улетела, а наблюдает за ним через окно? Увидит оборотня, поймёт, что за ней следили… Нет, нужно выкручиваться иначе.
Гном весьма кстати попытался ухватить его за шею – и тут же взвыл, когда остренькие зубки впились в палец.
– У-у-у-о-о-ой!
Гобус разжал ладони и затряс рукой. Бьорна снесло в угол и чувствительно приложило о стену. Любой из питомцев принцессы остался бы валяться на полу без чувств, но оборотень ухитрился приземлиться так, чтобы почти сразу вскочить. В голове звенело, лай выходил хриплым и куда менее громким, чем хотелось бы, но в коридоре уже шумели и ругались, нужно продержаться ещё немного, сосредоточиться для рывка…
Бьорн на одном дыхании проскочил между ногами гнома, и, стоило двери слегка приоткрыться, вырвался в коридор. Здесь было куда светлее, на миг он потерял всякую ориентацию и едва снова не начал кусаться, когда кто-то подхватил его на руки. Спустя пару мгновений он узнал запах, и кусаться захотелось с новой силой – чтоб его, этого Эрика с его планами!..
Бьорн уткнулся носом в рукав капитанской рубахи, пытаясь отдышаться. Совсем рядом скандалил Гобус – тряс укушенным пальцем, щедро рассыпая капли крови, обещал пожаловаться королю и герцогу на безответственность подчинённых и стребовать компенсацию за травму.
– На цепь! – гремел он. – В намордник! Или я за себя не отвечаю! Никто не предупреждал, что будут собаки! Ненавижу!
Хелен не отставала – и тоже обещала пожаловаться и королю, и герцогу на то, что невнимательный хозяин не заботится об удобстве гостей, орёт на весь замок среди ночи, да ещё наверняка напугал бедную собачку. Неужели сложно было заметить, что малыш забежал в кабинет, и сразу выпустить?! А если бы на него кошки напали?!
Скачущие вокруг пёсики поддерживали её возмущённым лаем. Эрик в скандал не вмешивался – потому новую проблему заметил вторым.
Сразу после Бьорна.
– Что за шум, няня?
Повисла тишина, даже пёсики примолкли. Бьорн высунул нос – Беттина стояла в нескольких шагах от спорщиков. Сонная, с рассыпавшимися по плечам локонами, трогательно кутающаяся в тёплую шаль, принцесса выглядела такой милой, что даже гном притих и спрятал за спину пострадавшую руку.
– Да я тут… это… собачки ваши… а вон тот вообще… кусается…
– Ой, – принцесса очаровательно смутилась. – Они опять убежали, шалуны. Ну-ка, идите сюда! И ты тоже, забияка!
Эрик шумно выдохнул, но возражать при гноме не стал и передал свою добычу девушке.
– Ах ты хулиган, – Беттина обеими руками прижала к себе покорно обмякшего пёсика. – Разве хорошие собачки кусаются?
Бьорн тихонько заскулил. Хорошей собачке хотелось бешено вилять хвостом и лизать руки хозяйки, но приличному телохранителю в присутствии посторонних этого делать никак не следовало. И тем более не следовало думать о тонких пальчиках, которые чешут его за ухом, о запахе, от которого кружилась голова, о том, что на принцессе всего-то ночная сорочка и шаль, а она так крепко прижимает его к…
Не думать. Совсем не думать!
– Детка, – первой спохватилась Хелен, – давай его сюда, я запру их в своей комнате и прослежу, чтоб уж больше не разбежались. Ишь какой, всех перебаламутил!
Это было бы отличным вариантом – но принцесса считала иначе.
– Не хочу, – она прижала Бьорна крепче, и тот задержал дыхание. – Пусть остаются у меня, все вместе, и охраняют. Я не привыкла спать в незнакомом месте, мне одной страшно.
Она развернулась и, не слушая возражений, направилась к спальне, а за ней весело поспешили остальные собачки. Длинный коридор, тяжёлая дверь, меховое одеяло…
– Посиди тут, – велела Беттина, опуская его на постель – разобранную постель, с которой она встала совсем недавно, и простыня ещё хранит тепло её тела…
Да что ж такое!
Бьорн опасливо глянул вниз и мысленно проклял того, кто придумал такие высоченные кровати: все лапы переломаешь, пока спустишься! Принцесса тем временем вернулась к двери, прислушалась, потом кивнула и улыбнулась.
– Всё, они ушли. Можешь превращаться.
Лязг дверной задвижки отозвался в ушах Бьорна звоном кандалов и решёток королевской темницы.
Лучше б он оставался в кабинете.
Эпизод 9, в котором приходят в гости по ночам
Беттина не соврала – в незнакомом месте она действительно чувствовала себя неуютно. Постель оказалась жёсткой, под меховым одеялом было душно, свеча воняла горелым жиром, да ещё это неприятное чувство, будто кто-то на неё смотрит – не то из-за окна, не то из-под кровати, не то вовсе из зеркала.
Сны тоже были странные – тягучие, мрачные, наполненные чужими взглядами, зловещими тенями в тумане и бесконечными лабиринтами, из которых ей никак не удавалось выбраться. Проснуться она тоже не могла, приходилось брести и брести вперёд сквозь серую мглу, отчаянно желая встретить хоть одно знакомое лицо. Когда её разбудил многоголосый лай, Беттина вздохнула с облегчением.
План созрел в голове мгновенно, стоило ей лишь увидеть Бьорна. Он ведь должен её охранять, и нигде не сказано, что ночные кошмары вне его компетенции. Да, открыто приводить его в свою спальню не стоило, в этом няня была права. Но кто возразит, если ей захочется оставить у себя на ночь милых собачек? И кто узнает, если один из пёсиков в закрытой комнате ненадолго станет человеком и немного с ней поговорит.
Не рассказывать же о своих снах и страхах служанкам. И он ведь сам пришёл к ней, наверняка тоже хотел что-то сказать! Нужно быть совсем уж дурочкой, чтобы не замечать, как он на неё смотрит, но днём вокруг полно народу…
Однако становиться человеком Бьорн не спешил. А когда она сама предложила превратиться, подполз к краю кровати и заскулил так жалобно, что Беттина даже пересчитала сидящих на коврике питомцев. Но нет, ошибки не было – лишь один из своры не носил ошейника.
А всё Эдуард. Никаких, сказал, бантиков и бусинок, нечего позорить честь королевского рыцаря! Ой-ой, можно подумать. Всё равно никто не знает о секрете, так почему нельзя?! Беттина привыкла пропускать мимо ушей наставления брата, однако в этом вопросе на его сторону неожиданно встала и няня.
– Превратится ведь, – пояснила она, – а шея-то вон какая. Порвёт твой ошейник – а нет, так удавится.
Этот аргумент пришлось принять, лишаться телохранителя из-за ерунды не хотелось. К тому же прочие пёсики ничуть не возражали против нарядов, и смириться с запретом было не так сложно. Однако теперь только глупые вояки вроде Эрика или того гнома могли спутать Бьорна с обычной собакой.
– Не бойся, – сказала она, садясь на край кровати. – Никто тебя не увидит.
Она потянулась погладить пёсика, но тот отскочил – вернее, попытался, зацепился лапой за одеяло и завалился на бок. Беттина негромко рассмеялась и подхватила его на руки.
– Ну куда тебе тут прыгать, глупый? – ласково спросила она, глядя ему в глаза. – Превращайся, так ведь удобнее разговаривать!
Бьорн совсем по-человечески вздохнул – а потом медленно, неловко покачал головой.
– Не хочешь? Но ты же сам пробрался на этот этаж и разбудил остальных, чтобы привлечь моё внимание… Разве нет?
Пёсик снова заскулил и попытался вывернуться. Беттина надула губки.
– Или… Ты пришёл не ко мне?
Предположение было обидным. К кому ещё он мог явиться тайком? Но пёс неумело изобразил кивок, и Беттина шумно вздохнула. То есть, она обязана соблюдать приличия, а эти глупые курицы, которые так демонстративно отодвигались подальше от её книг – нет?! А может, он вовсе и не на неё смотрел?!
– Признавайся! К Элли или к Долли?
В этот раз скулёж вышел погромче, и на него тут же отозвались остальные псы.
– Тише вы! – шикнула Беттина, опуская телохранителя на пол. Тот тут же лёг и спрятал морду под лапами, но она была слишком сердита, чтобы умиляться. – Превращайся и рассказывай, что тут происходит, сейчас же! Я принцесса, ты должен меня слушаться, не забыл?!
Он подполз поближе и ткнулся носом в её туфельки, мягкие, домашние, а потом положил лапу – прямо на вышитую корону.
Корона… Король… Так это значит…
– Та-а-ак, – протянула Беттина. – Это Эдуард, да? Он и тебя запугал? Вот это всё про приличия, да?
Очередной неловкий кивок. Почему-то захотелось плакать, и Беттина прикусила губу. Боль помогла немного отвлечься, но печальная реальность вдруг встала перед ней в полный рост.
Во всём мире не было человека, который мог бы общаться с ней без оглядки на брата.
Служанки лепетали: «Ах, госпожа, его величество не велели». Дочери аристократов, приглашённые ко двору ей в подруги, мило улыбались и интересовались, какие цвета больше нравятся Эдуарду и предпочитает ли он розы или орхидеи – каждая воображала себя потенциальной королевой и считала вправе смотреть на младшую сестру будущего супруга с обидным снисхождением. Дворцовые стражники и королевские рыцари при её приближении делали каменные лица и на вопросы отвечали односложно – как будто боялись, что за каждый лишний взгляд король лично поотрубает всем головы.
Конечно, у неё была няня. Стоило только попросить, и Хелен расчесала бы её волосы зачарованным гребешком, шепча заклинания, отгоняющие злые сны, а потом просидела бы у её кровати до утра, напевая колыбельные, совсем как в детстве…
Вот только детство прошло. Нянюшка, кажется, и не заметила, но самой Беттине до ужаса надоело чувствовать себя в её присутствии маленькой глупой девочкой. Ей нужны друзья, с которыми можно было бы общаться на равных… Ну почти на равных, она ведь всё-таки принцесса!
Но друзей не было.
И взять их тоже было неоткуда.
Вдруг стало ужасно жалко себя. В горле набух комок, Беттина всхлипнула, опустила голову и обхватила руками плечи. Вот она тут сидит, одна-одинёшенька: поговорить не с кем, послать на кухню за пирожными некого, да и вряд ли в этой глуши найдётся кто-то, умеющий печь настоящие кремовые пирожные. Она-то мечтала, что вырвется из дворца и получит свободу от брата и этикета, но…
Свобода обернулась ещё более тесной клеткой.
– Ладно, как хочешь. Сиди там, под кроватью, как дурак, – бросила она, стараясь, чтоб голос не дрожал. – А я вот лягу и буду спать. – При мысли, что странные сны вернутся, Беттина поёжилась и снова закусила губу – вредная привычка, от которой няня тоже пыталась её отучить, ведь останутся некрасивые следы…
Да кому теперь есть дело до её красоты? Престарелому мужу? Его капитану? Служанкам?
Сдержать слёзы не удалось. Тёплые ручейки побежали по щекам, закапали на подол ночной рубашки. Она совсем одна, заботливый братец сослал её с глаз долой подальше от столицы, и никому не интересно, что с нею станет.
– Эрик говорил, что дорога опасна, – пробормотал она сквозь слёзы. – Если меня кто-нибудь сожрёт, всем будет только лучше, да? Эдуарду я точно не нужна, и герцог найдёт себе другую дурочку… Вот умру молодая и красивая, и тогда… И тогда всем тоже будет всё равно-о-о!..
Она закрыла лицо ладонями – и разревелась в голос.
***
Бьорн был готов к капризам, провокациям и даже очередной дурацкой книжке – но не к слезам.
Его принцесса плачет. Плачет из-за него! Ну, не только из-за него, из сбивчивого бормотания сквозь слёзы он уловил что-то об обидах на брата, няню, герцога и весь свет в целом, хотя в том, что Беттина всерьёз решила окончить жизнь в зубах какого-нибудь лесного монстра, он крепко сомневался. Но ведь прямо сейчас ей грустно, плохо, одиноко – а он сидит и совсем ничем не может помочь!
И дело было даже не в королевском приказе – в конце концов, король остался в столице, и кто узнает? Но мерзкий гном уже наверняка вернулся в кабинет к зеркалу. Что, если снова решит подсматривать, а потом доложит своим дружкам-вампирам об оборотне в охране?
Нужно срочно рассказать об услышанном Эрику, дорога каждая минута. Но как можно уйти, если она сидит тут, такая трогательно-несчастная?!
Бьорн тихонько тявкнул и ткнулся носом в вышитую туфельку.
– Отстань, – всхлипнула Беттина. – Вот умру, найдёшь себе другую принцессу и будешь… с ней…
Мысль эта оказалась обидной, причём для обоих. Беттина залилась новым потоком слёз, а Бьорн едва сдержал возмущённое рычание. Да разве ему нужна другая? Кто вообще можно смотреть на иных женщин, если есть она?
Вот только ему запрещено даже думать о чём-то большем, чем смотреть.
Бьорн сел и уставился снизу вверх преданными глазами. Тявкнул. Ещё раз, погромче. Беттина всхлипнула и выглянула между пальцев.
– Не смотри на меня, – буркнула она. – У меня глаза красные… И нос наверняка распух.
Он снова тявкнул и застучал хвостом по полу. Она самая красивая, милая, добрая, нежная, и горе тому, кто в этом усомнится!
– И не подлизывайся.
Вопреки собственным словам Беттина протянула руку и несмело улыбнулась, когда в ладонь ткнулся мокрый нос. Остальные пёсики тут же оказались рядом – как же, хозяйка кого-то гладит! – но заслышав негромкое рычание, тут же улеглись на коврик.
– Они тебя слушаются, – удивилась принцесса. – Вы подружились?
Пожать плечами в собачьем теле не удалось, и Бьорн неопределённо мотнул головой. Попробовали бы они его не слушаться!
– А ты можешь подружиться… Со мной? – Бьорн растерянно тявкнул, и принцесса тут же опустила взгляд. – Хотя тебе и этого, наверное, нельзя. Но я же ничего такого, просто… Дружить. Разговаривать. У меня ведь больше совсем никого нет, и…
Она убрала руку, сжалась, плотнее завернулась в шаль и уставилась куда-то в пустоту.
Дружить с принцессой?
Стоило только поглядеть на её заплаканное лицо, на мокрые ресницы, на прикушенную губу, как ужасно захотелось плюнуть на все предосторожности и запреты и… Превратиться. Обнять её. Гладить её волосы, вдыхать её запах, обещать всё, чего ей захочется – и никогда больше не позволять ей плакать в одиночестве…
То есть, тьфу, плохая собака, фу!
Бьорн зажмурился и лёг прямо на пол, надеясь, что холод камня поможет слегка охладить голову. Что-то было нужно сделать…
Ах да. Эрик. Ведьма. Вампиры. Запертая дверь. Ме-е-едленно приоткрывающееся окно.
– Вот ведь тухлая кровь, – пропищал кто-то на грани слышимости. – И почему эта дрянь такая тяжеленная…
На подоконник со стуком и звяканьем что-то поставили, вернее, почти уронили, судя по сдавленному возгласу. В следующий миг в оконном проёме возникла тощая фигура в чёрном.
А вот эта ситуация, пожалуй, подходит под упомянутые королём условия!
Вампир даже не попытался притвориться удивлённым, когда Бьорн взвился на ноги и прижал его к стене.
– Ай, какая отважная собачка! – умилился он. – Защищаешь хозяйку? Умница, хороший мальчик! А теперь лапки прочь, я по делу.
– Шею свер-р-рну, – пообещал Бьорн.
– Вправлю, а потом пожалуюсь Хелен на рукоприкладство, и она лишит тебя обеденной косточки, – парировал Теобальд. – Да ладно-ладно, парень, мы в одной лодке! Убери уже ла… Хорошо-хорошо – руки! Руки убери, порвёшь мой сюртук, а он старше тебя страшно представить насколько!
Упоминание ведьмы позволило Бьорну лишь слегка ослабить хватку. Доверять кровососу он не собирался, нужно немедленно позвать Хелен сюда, пусть сама разбирается с этим типом. Бьорн повернул голову, намереваясь отдать приказ своре…
Беттина стояла посреди комнаты, смущённая, порозовевшая, и смотрела на него так, что все мысли вылетели из головы. Бьорн даже дышать перестал, а когда совладал с собой, принцесса уже перевела взгляд на ночного гостя.
– А я тебя помню, – проговорила она. – Ты ведь тот вампир с кладбища! Как панталоны, подошли?
Теобальд разулыбался.
– Как приятно, когда о тебе помнят, особенно очаровательные юные дамы, – почти пропел он. – А сей щедрый дар поразил меня в самое сердце! Прошу прощения, госпожа, но поклониться не могу, ваша милая собачка… Ну хорошо, нечего на меня рычать! Ваш верный страж вознамерился сделать из меня барельеф на этой стене, и кто я такой, чтобы сопротивляться творческому порыву?
Принцесса хихикнула и прикрыла рот ладошкой.
– Бьорн, отпусти его.
Вдох-выдох, не рычать, не заикаться, не поворачиваться к ней сверх необходимого.
– Он… Может быть опасен, – выговорил Бьорн наконец. – Ваша няня…
– А, так я её позову! – обрадовалась Беттина, спешно вытирая глаза уголком шали. – А вы ждите здесь и не вздумайте сбежать без меня!
На то, чтобы сформулировать ответ без рычания, Бьорну потребовалось некоторое время, но тут в разговор вклинился новый собеседник:
– Я прошу прощения, господа и… дамы? Я… где я? Что произошло?
Бьорн резко повернулся к окну. Где-то он уже слышал этот голос…
– Зер-р-ркало? Ты спёр-р-р у гнома зер-р-ркало?!
– А ты бы не спёр, будь такая возможность? – хмыкнул вампир. – Да отпусти уже, вот пристал… – Он вывернулся из рук Бьорна и покровительственно похлопал по чему-то, завёрнутому в плотную ткань. – Тише, дорогуша, ты будешь моим презентом прекрасной… ну, относительно прекрасной даме. К ней-то я и летел, но не рассчитал силы, а это окно оказалось ближе.
Бьорн припомнил некоторые особенности поведения вампиров и нахмурился.
– Как ты вообще вошёл? Тебя не приглашали!
Теобальд снисходительно усмехнулся.
– Здешний хозяин на диво гостеприимен, – пояснил он. – Видел плакат над воротами? Любой хоть немного соображающий вампир воспримет это его «Добро пожаловать» на свой счёт. Никогда не встречал такого дружелюбия по отношению к нашей братии, вот бы все брали с него пример! – Он причмокнул губами и хитро глянул на принцессу. – Так что, ваше высочество, пригласите госпожу Хелен для беседы? Мне есть что ей сказать, и вот ему тоже. Кстати, приятель, ты не мог бы одеться? А то ты так на меня косишься, что это может быть воспринято двусмысленно.
Беттина звонко рассмеялась. Бьорн встретил её сияющий взгляд, фыркнул от досады и поспешно отвернулся к окну, встав так, чтобы между ним и принцессой оказалась тяжёлая пыльная штора. За спиной послышался ещё один негромкий смешок, потом лёгкие шаги, скрип двери…
А всё-таки не рычать куда проще, чем не краснеть.
Эпизод 10, в котором задают вопросы
Эрик придержал коня и привстал в стременах, разглядывая убегающую в лес дорогу. Впереди в получасе езды находился единственный в округе мост через речушку, неширокую, но глубокую и быструю. Рядом на высоком берегу ютилась заброшенная водяная мельница. Неделю назад, когда отряд проезжал мимо, река и не думала замерзать, и Эрику крепко запомнился унылый скрип колеса.
Местные крестьяне рассказывали, что мельница не работает с лета. В причинах свидетели путались: одни говорили, будто мельник спился и утоп, перебрав грибной настойки, другие уверяли, что он повесился, третьи намекали, что был он колдуном и знался с нечистой силой, которая его и уморила, а кое-кто прибавлял, что с тех пор в реке утонуло пять человек.
Нехорошее место. Идеально для засады.
Конечно, можно было выбрать и другую дорогу. Широкий Королевский тракт на развилке надёжной путеводной нитью уходил влево, к горам, нанизывая на себя бусинки городков и постоялых дворов. Если поехать по нему, то уже через две недели можно было добраться до замка герцога…
В любое другое время года.
Близился сезон снежных бурь, обоз едва-едва успевал проскочить. Эрик заранее посоветовался с магом-погодником и предусмотрительно заложил на обратный путь три лишних дня, но на Королевском тракте они не помогли бы, слишком большой крюк приходилось сделать, чтобы обогнуть Заповедные хребты. А если метели застанут их в пути, придётся торчать в какой-нибудь глухой дыре до середины весны, а то и дольше.
Эрик сплюнул в придорожный сугроб, глянул через плечо на карету и возки, посмотрел на лес. Бьорн сказал, что гном сговорился с вампирами – новость была, разумеется, паршивой. День, как назло, выдался пасмурным, тяжёлые тучи висели чуть ли не над самой головой: казалось, протяни руку и коснёшься. В такой день рисковый кровосос может устроиться на заброшенной мельнице и даже ненадолго выбраться наружу, предусмотрительно закутавшись в плащ с головы до пят и замотав лицо шарфом. Боевые качества его всё равно снизятся, и Эрику доводилось отлавливать таких шустриков, благо стрел с серебряными наконечниками у его бойцов хватало. Но упоминание вампирского барона исключало мысль об отчаянном одиночке. Да и о надёжных людях в докладе разведчика говорилось…
Эрик с удовольствием допросил бы Храбропузика лично, а то и с применением силы. Однако герцог вёл дела с гномьей общиной, а те весьма щепетильно относились к оскорблениям, нанесённым сородичам, пусть и самым дальним. Даже если б Гобуса поймали на государственной измене, королю пришлось бы немало потрудиться, чтобы убедить коротышек в законности применения наказания и не разорвать с ними дела. Поэтому пришлось притвориться, что командир отряда понятия не имеет ни о заговоре, ни о засаде, а уехать торопится исключительно по причине коварной погоды. Впрочем, хозяин не настаивал ни на задержке, ни даже на беседе. Выглядел он так, будто накануне пытался утопиться в бочке с собственноручно произведённым мерзким капустным пойлом, и пах соответствующе. Едва кивнул уезжающим гостям, позеленел лицом ещё сильнее и почти упал за порог парадного входа собственного замка.
Хелен перед отъездом небрежно бросила, что гном и сам за ними не поедет, и предупредить об этом никого не сможет, и тут же умело перевела разговор, а то и применила чары, так что о своих вопросах Эрик вспомнил уже после того, как отряд покинул замок. Оставалось лишь скрипеть зубами и надеяться, что ведьма знает, что делает, и уж точно не позволит обидеть подопечную.
К слову, в спальню принцессы Эрика ночью никто не пустил. Не то чтобы ему сильно хотелось туда попасть, однако ведьма пробыла там куда больше времени, чем понадобилось бы для извлечения одной мелкой собаки, и вышла не с пустыми руками, а с объёмным свёртком. Самым же неприятным было то, что попытка подслушать разговор успехом не увенчалась – едва войдя внутрь, ведьма что-то пробормотала и до Эрика изнутри не донеслось ни единого звука.
Женские секреты Эрик бы простил. Но при чём тут, спрашивается, телохранитель?
Увы, допросить Бьорна в отсутствие Хелен Эрик не успел. Едва парень выдал информацию про гнома и вампиров, ведьма заявила: «А теперь оба спать, живо!», и Эрик сам не понял, как очутился под одеялом. И давненько же ему так хорошо не спалось!
Добраться бы скорее до дома. Там-то все окрестные ведьмы знают имя Эрика Йоханссона, и попробовала бы хоть одна применить к нему чары, не рискуя поссориться с герцогом! Ну, разве что кроме Матильды, уж больно хороши её заклинания от похмелья, и сама она весьма…
Эрик скривился и поспешил отогнать воспоминания. Он снова обернулся: рыцари вслед за командиром сбавили скорость, отправленные вперёд разведчики должны были встретить отряд у леса. Думать, что будет, если они не вернутся, не хотелось.
Повод сорвать раздражение появился немедленно: карета тоже покатилась медленнее, и кое-кто счёл, что на такой скорости можно открывать двери. Бьорн, по обыкновению ехавший совсем рядом, успел раньше: придержал дверцу, что-то негромко сказал. С утра принцесса капризничала насчёт того, чтобы тоже ехать верхом, и Эрик развернул коня, опасаясь, что слушаться телохранителя избалованная красотка не станет, а тот не сможет достаточно твёрдо возразить. Конечно, сегодня в карете ехала и ведьма, чьё здравомыслие не подвергалось сомнениям, но вдруг ей понадобится помощь?
Однако обошлось без его вмешательства. Дверь закрылась, телохранитель немного отстал, и ведь из окна его не видно…
Ага.
Эрик аккуратно обогнул карету. Застать оборотня врасплох не удалось, Бьорн встретил его появление мрачным взглядом исподлобья и, не дожидаясь вопроса, мотнул головой:
– Нет.
Эрик не стал изображать непонимание. Внутри плеснуло раздражение, но стоило попытаться договориться по-хорошему.
– На время путешествия ты подчиняешься мне, – напомнил он. – Скрывая информацию, ты подвергаешь её, – кивок на карету, – опасности.
Бьорн немного подумал и кивнул в ту же сторону:
– Госпожа Хелен.
Досада на ведьму вырвалась из груди Эрика шумным вздохом. Вот ведь навязалась на его голову, и не возразишь ей. А будешь возражать – пузырёчек с зельем в дорожном мешке лежит, и рекомендованную дозу он с утра принял.
– И не стыдно тебе бабу слушаться, – проворчал он.
– Ведьму.
– Тем более.
Бьорн философски пожал плечами и уставился куда-то за горизонт, давая понять, что разговор окончен. Эрик немного посверлил его взглядом и почувствовал, что начинает звереть.
– Я обязан довезти к герцогу её в целости, – напомнил он. – О том, что творится на этих дорогах, не имеют ни малейшего понятия ни ведьма, ни девчонка, а ты…
Бьорн резко развернулся.
– Она – принцесса, – напомнил он с угрозой в голосе. – Следи за языком… капитан.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
– Ты же понимаешь, – медленно и негромко произнёс наконец Эрик, – что я не могу доверять в бою человеку, который отказывается мне подчиняться?
Бьорн отвёл взгляд первым. Лицо у него при этом сделалось несчастным, и Эрик даже немного посочувствовал – ему на собственной шкуре довелось испытать, что значит разрываться между разными приказами недовольных друг другом начальников. Однако дураком парень не был.
– Хорошо, – глухо проговорил он. – Вечером. Покажу. Сейчас не время.
С этими словами он хлопнул коня по шее, заставляя прибавить шаг, и снова поехал вровень с окном кареты. Эрик поглядел ему в спину, скрипнул зубами, но на дороге у кромки леса уже показались фигурки разведчиков, и пришлось переключиться на более срочные вопросы. Он почти надеялся, что на старой мельнице прячется вооружённый до зубов отряд, и можно будет с чистой совестью развернуться и поехать обратно. В конце концов, досидеть до весны можно и в столице, вряд ли король откажется приютить сестрёнку…
Но реальность была неумолима – ничего, кроме сугробов и ворон, разведчикам не встретилось.
Судьба упорно вела отряд вперёд.
***
Хелен выставила девиц прочь из кареты принцессы, и те, надув губы, расположились в более скромной повозке ведьмы. За обнаружение вампира в сундуке можно было не переживать: Теобальд днём спал как убитый, а зеркалу пригрозили расправой, если будет орать. Но на всякий случай замотали в меха. Так что вампир лежал в обнимку с ворованным зеркалом на дне сундука, а сверху были навалены вещи, к которым придворные и пальцем не прикоснутся – закопчённые сковородки.
– Фи, какая гадость, – скривила губки Долли, и Элли её поддержала.
– Я те дам гадость! Это прабабки моей ещё сковородка, хоронить с ней собирались, я из гроба достала, – сурово сдвинула брови Хелен, и они поверили. И заклятий никаких не надо.
Ведьма, кряхтя и охая, поднялась в карету с помощью молчаливого, сосредоточенного Бьорна и накрепко закрыла дверцу.
– Нянюшка, что-то стряслось? – зевнув, спросила Беттина.
– Ты мне скажи, золотко. Бледна ты стала. Боишься чего?
– Так ночью не спали, – улыбнулась принцесса. В её глазах мелькнула искра озорства, ночной секрет она обещала сохранить и не выдавать «этому противному Эрику». – Я не боюсь дороги – Бьорн всех врагов один может победить!
Хелен заметила, как взгляд принцессы застыл, губы приоткрылись, и она тихонько вздохнула.
– Что, замечталась? – понятливо кивнула Хелен.
Ещё один нежный вздох.
– Няня, ты же тоже когда-то была молода. Ты видела, какой он. А меня везёт немуж к старому дряхлому мужу. От одной мысли об этом мне плохо и зрение меняется чаще обычного.
– Как меняется? – осторожно уточнила Хелен.
Она уже знала ответ, но необходимо было убедиться… А вдруг ошибка, вдруг всё-таки обойдётся?
– Как обычно, – пожала плечиком принцесса. – Всё становится красным, когда я злюсь или… знаешь… щекочет в животе при взгляде на Бьорна. Как у всех.
Ведьма сдержала фразу «у всех такого нет» и как ни в чём не бывало продолжила:
– Может, тебя ещё что-то беспокоит?
Беттина нахмурилась, помолчала и с неохотой призналась:
– Сны. Такие тяжёлые… Я как будто испытываю жажду, которую ничем не утолить, просыпаюсь – болит живот и в горле сухо. Или багровый туман, в котором кто-то меня зовёт, – она поёжилась и отвернулась к окну. – Может, у тебя найдётся средство от дурных снов?
Хелен взяла в ладони руку принцессы – ледяная, – и ласково погладила.
– Солнышко, а давно это началось?
– Как шестнадцать исполнилось, – снова зевнула Беттина. – Я почти привыкла. А сны – совсем недавно. После свадьбы.
Хелен неслышно вздохнула и помянула про себя пару морских демонов, а вслух произнесла:
– Жаль, деточка, что твой брат выставил меня прочь, и я не могла за тобой присматривать последнее время. – Она улыбнулась и постаралась придать взгляду участливость, а голосу лёгкость. – Сварю тебе настой, полегче станет, милая.
«Только бы доехать, а там уж я разберусь», – подумала она. Сейчас стоило предложить девочке поспать, сонные чары отлично справятся с кошмарами, и карета качается так уютно, и ёлки за окном тянутся монотонно, усыпляюще…
В следующее мгновение карету тряхнуло так, что у пассажирок лязгнули зубы – и окна залепило белым по самую крышу.
Эпизод 11, в котором играют в снежки
Разговор с Эриком окончательно испортил Бьорну настроение. Казалось бы, чего проще – сделать каменную морду и на все вопросы посылать к Хелен, как она и велела! Она, конечно, мудрая, она знает, что делает, и если у неё в багаже вампир, то наверняка нужный и полезный…
Тьфу.
Опасения ведьмы можно было понять. Служба в Приграничье – дело сложное и серьёзное, и вряд ли Эрик и его бойцы будут любезничать с незнакомым кровососом. Сперва нашпигуют стрелами и сожгут, а уже потом станут задавать вопросы. Хелен твёрдо заявила, что Теобальд может пригодиться, и пообещала сама рассказать Эрику о неучтённом спутнике, не сейчас, попозже. Бьорн всё равно попытался возразить, но ведьма применила запрещённый приём – сослалась на воспитанницу.
– Это будет наш общий секрет, – мурлыкнула Беттина, сияя очами. – Ты же не проговоришься, м-м-м? А хочешь, я тебя за это поцелую?
Согласиться он не успел. Хелен тут же объявила, что «девочка шутит», та обиженно надула губы, но спорить не стала. Кровосос старательно изображал, что занят зеркалом, но Бьорн отлично слышал хихиканье, недоступное человеческому уху.
И вот как, спрашивается, работать в таких условиях?!
С другой стороны, ведьма велела «молчать, если Эрик утром будет спрашивать», и эту часть приказа Бьорн выполнил. А «попозже» вполне может наступить уже вечером, особенно если он не станет дожидаться новых вопросов.
Нельзя доверять вампирам. Да и ведьмам тоже.
До вечера было ещё далеко, и стоило сосредоточиться на других вещах. Разведчики никого не нашли у мельницы, но говорило лишь о том, что потенциальные враги не были дураками. Бьорн никогда не боялся возможной драки, но теперь предвкушение стычки омрачали опасения за принцессу. Гном и его подружка толковали о том, чтоб только припугнуть короля, вредить Беттине вроде бы никто не собирался, но что если исполнители, встретив сопротивление, забудут о приказах?..
Что ж, это будет последняя ошибка в их жизни.
На узкой лесной дороге снова пришлось отстать и ехать за каретой. Прикатанный погодными заклинаниями снег поскрипывал под копытами и полозьями, бряцала сбруя, изредка переговаривались люди, на верхушках елей трещали сороки – ни посторонних звуков, ни лишних запахов. Сонная лесная тишина обволакивала, давила на нервы, заставляя всё чаще оглядываться.
Когда из-за деревьев донёсся приглушённый шум реки, Бьорн даже обрадовался.
На берегу дорога поворачивала вправо, к мосту. Мельничный сруб из почти чёрных брёвен темнел на противоположном берегу слева, чуть выше по течению. Место было выбрано грамотно: вода срывалась с естественного порога узким потоком, с силой била по надсадно скрипящему колесу, а потом с плеском и гулом неслась дальше, подпрыгивая на камнях. Под мостом бурлило и пенилось, мелкие брызги летели во все стороны и тут же замерзали: с деревянного настила и перил свисали причудливые бороды сосулек, ветви склонившихся к воде кустов скрылись под ледяной коркой, берега покрывала блестящая, скользкая даже на вид глазурь.
Вокруг не было ни души. Бьорн растёр озябший нос рукавицей, но лес всё так же пах мокрым деревом, хвоей и снегом. Возле мельницы и впрямь лежали сугробы – странно, ведь после смерти мельника местные к ней не подходят, и, значит, некому было нагрести такие кучи…
Голова ещё осмысливала увиденное, пытаясь понять, что не так, а рука уже выхватывала меч. Резкий металлический звук сработал как сигнал, воздух наполнился звоном покидающих ножны клинков. Эрик, успевший с несколькими бойцами перебраться через мост, обернулся, тоже схватился за оружие…
Его конь взвился на дыбы, едва не уронив седока в снег. Спустя мгновение самый большой сугроб зашевелился, поднялся во весь рост и двинулся к капитану, распахивая гигантские ручищи – явно не для объятий.
Снежных троллей Бьорну доводилось видеть и раньше. Мохнатая белая шкура, рост вдвое выше человеческого, когти с ладонь длиной и торчащие из пасти клыки придавали им вид весьма устрашающий, однако в столице эти добродушные великаны были желанными гостями. Обычно они наведывались в город к концу зимы, сразу как улягутся метели, и привозили на торг одежду из шерсти высокогорных белых коз: самые тёплые и уютные платки, носки, жилеты, пояса, оберегающие хозяев от холода и простуд. Выставляли на прилавки свечи из самого белого в королевстве воска – его делали такие же белые пчёлы, собиравшие нектар с полей белого клевера. А ещё были валяные игрушки, резные свирели, расписные глиняные колокольчики, мягкие сыры, ароматные сушёные травы… И всё это менялось на сладости: разноцветные леденцы, колотый тёмный шоколад, медовые пряники, баночки с летним вареньем, да и просто на сахар.
Вот только тролль, надвигающийся на Эрика, не был похож на дружелюбного торговца.
Через реку почти сразу полетели стрелы – каждый королевский рыцарь умел обращаться с арбалетом. Тролль обиженно взревел, сгрёб обеими лапами снег, швырнул полученный ком, не особенно целясь…
И угодил в карету, едва успевшую въехать на мост.
Истерическое ржание перепуганных лошадей резануло по ушам. Идти вперёд они не желали, назад – не могли. Арбалетчики продолжали стрелять, но новый снежный ком разметал отряд, и не было похоже, чтобы стрелы причиняли агрессору сильные неудобства.
Бьорн сунул бесполезный меч в ножны, рыкнул на коня, норовящего встать на дыбы, и подобрался к самой карете. А теперь вскочить на седло, перепрыгнуть на заваленную снегом крышу, три шага по ней, правой ногой на сиденье кучера, левой – на круп гнедой лошади, удержать равновесие, спрыгнуть, снова выхватить оружие, увернуться от снежного кома в треть своего роста, поднырнуть под огромную ручищу, нацелившуюся на Эрика, который всё никак не может справиться с конём, полоснуть кончиком клинка по незащищённому боку врага…
Тролль взревел и ударил по земле обоими кулаками, взметнув тучу снежной крупы. Бьорн краем глаза увидел, что капитан соскочил с коня – в следующий миг ослеплённый болью и гневом великан размахнулся и попал несчастному животному по ногам. Конь рухнул в снег и почти по-человечески закричал, со стороны Эрика тоже донёсся вопль, но разглядеть его сквозь снег Бьорну не удалось, а потом стало не до того: тролль с неожиданной для такой громадины ловкостью развернулся и бросился к нему.
Бьорну некстати вспомнились потасовки с братьями – в человеческом облике силы были примерно равны, но любой доберман превосходил той-терьера в росте и массе настолько, что это лишало драку смысла. Чаще всего его сбивали с лап и трепали за уши, но если удавалось вцепиться сопернику в нос или в ухо, можно было побарахтаться подольше. Мама всякий раз вздыхала, что такие жёсткие игры не для младшего, отец возражал, что его сыновья должны уметь постоять за себя в любом облике, и раз за разом терпеливо объяснял, что уязвимые точки можно найти даже у самого страшного противника – но и свои преимущества тоже есть у каждого.
В чём может быть слабое место снежного тролля?..
Ответ пришёл быстро.
– Огонь! – рявкнул он, уворачиваясь от очередного удара. – Они… не разводят… огня!
Когти скрежетнули по кирасе, вцепились в плащ. Ткань затрещала, Бьорн рванулся в сторону, едва удержавшись на ногах, и махнул мечом почти наугад, но не попал. Где взять огня?! В карете должны быть угли, он точно помнил, что горячий горшок перед выездом ставили под сиденье. Но как, демоны побери, добраться до этого горшка мимо взбесившихся лошадей?!
Эрик и ещё трое попытались напасть на тролля со спины, но тот легко развернулся и даже отшвырнул одного бойца в сторону, прежде чем Бьорн успел ещё раз полоснуть мечом. Шкура оказалась толстой, древки стрел торчали из неё в нескольких местах, а вокруг царапин шерсть слегка потемнела, но на снег не упало ни капли крови. Удар, ещё удар, приходится уворачиваться и отступать, на том берегу всё-таки услышали насчёт огня, и следующая стрела, попавшая троллю в грудь, поджигает шерсть. Воняет палёным, тварь воет, крутится на месте, пытаясь сбить пламя, и нужно как-то умудриться не попасть монстру под ноги…
Лапища зацепила шлем едва-едва, но в голове зазвенело. Бьорн успел отскочить, сапоги заскользили по обледеневшему краю обрыва. Ухватиться за растущий рядом куст не удалось – первая ветка обломилась, вторая оказалась попрочнее, но в следующий миг полуослепший от боли и ужаса тролль тоже шагнул на лёд, поскользнулся, покатился, сбил Бьорна с ног…
И оба рухнули в ледяную воду.
***
После удара в карете наступили тишина и темнота, будто её укутали в толстый мех, поглотивший и свет, и звук. Затявкали перепуганные собачонки, забились в угол сиденья.
– Няня! – вскрикнула Беттина, подгребая к себе беспокойное хвостатое хозяйство. – Что случилось? Лавина сошла?
– Случилось, деточка, выполнение чьего-то коварного плана, – процедила Хелен и потянулась к дверце. Та поддалась немного, снег был рыхлый и не сильно влажный. Звуков стало больше.
Лязг.
Крики.
Ржание.
И рёв, такой знакомый обиженный рёв снежного тролля.
– Да чтоб им акулы ноги отгрызли, – пропыхтела Хелен непонятно на кого, открывая и закрывая дверь – щель стала шире, впору протиснуться мелкому псу.
– Кому? – пискнула Беттина.
– Неважно. Ну-ка, деточка, помнишь матушка тебя как учила – не показывай подданным истинных чувств. Сопли втяни и помоги, ручками поработаем.
– Да, няня.
Беттина послушно шмыгнула носом, отодвинулась от собачек, достала из-под сиденья короб, немного в нём покопалась и с торжествующим видом протянула золотистую туфельку.
– Зачем? – безмерно удивилась Хелен. Воспитанница умом не отличалась, но не до такой же степени!
Принцесса округлила глаза:
– Копать же будет удобнее!
Отгребать снег туфлями стоимостью в годовое жалование трубочиста оказалось и впрямь сподручнее. Дверь приоткрылась ещё немного, позволяя выглянуть наружу. Всей картины видно не было, но то, что попало в поле зрения, не укладывалось в привычные рамки – спешившиеся рыцари зачем-то бросались с мечами на снежного тролля, а тот ревел и норовил полоснуть кого-нибудь когтями. Да эти меховые бурдюки обычно и мухи не обидят!
Увы, выбраться и навести порядок она пока не могла.
– Детка, – Хелен укутала принцессу в шаль. – Тебе придётся помочь мне вылезти из этой коробки.
Беттина кивнула, на мгновение зажмурилась от особенно громкого рыка тролля и протиснулась наружу с туфлями в обеих руках. Пёсики, обнаружив, что хозяйка уходит, залились испуганным лаем. Возиться с ними было некогда, пришлось цыкнуть и наложить усыпляющее заклятие.
Вскоре удалось протиснуться и Хелен. И первое, что она сделала – гаркнула во всё горло:
– Сто-о-о-п!
Её крик слился с громким всплеском – тролль, не удержавшись на скользком склоне, рухнул в воду, прихватив с собой кого-то из рыцарей. Рядом испуганно вскрикнула Беттина, спустя мгновение Хелен тоже опознала Бьорна.
Думать было некогда: тролль точно мог выплыть, а человек в доспехах и тяжёлом меховом плаще имел все шансы ржаветь на дне реки.
Хелен прикрыла глаза, чтобы не отвлекаться на творящееся безобразие, вскинула руки, нащупывая магию воздуха, и запела. Давно она не колдовала больше, чем требовалось в быту – с тех самых пор, как вернулась с последнего рейса в спасательной шлюпке. Она больше не называла себя Хелен Укротительница Бури, и никто не называл – та Хелен погибла в страшном шторме, который не смогла усмирить, чтобы спасти экипаж. Королевская стихийная колдунья стала няней принцессы, и этого ей было довольно. Остаток жизни перед сном перебирать, что она сделала не так – наказание похлеще петли на рее.
Силы Хелен застоялись, они с радостью устремились прочь из тела, сливаясь с воздушными нитями магии. Поднялся вихрь, закрутился снежный смерч, в мгновение ока достиг реки и затянул в себя воду, рыцаря и тролля, а затем бесцеремонно вытряхнул добычу на берег.
– Всем стоять! – вновь рявкнула Хелен, оглядывая членов отряда.
Взгляд Эрика ей весьма польстил, но долго таращиться капитан не стал – подошёл к вымокшему, но вроде целому Бьорну, помог подняться. Парня трясло от холода, и Хелен могла поклясться, что слышит, как стучат его зубы, но заниматься пострадавшими было некогда – если не договориться, их точно станет больше.
Тролль отряхнулся – такая шкура не могла промокнуть, – и огляделся. Сейчас же Хелен приметила то, что не собирались рассматривать рыцари: на голове у великана были заплетены несколько косичек. Троллиха. Притом обиженная. И она собиралась напасть снова.
– Погоди! – крикнула Хелен на тролльем языке.
Выучить его было несложно, слова в основном состояли из согласных и «ы», важнее была интонация. Многие горожане знали по нескольку слов, но в основном с великанами общались с помощью табличек с цифрами, когда те приезжали торговать.
Троллиха замерла:
– Ыгл?
Хелен протиснулась мимо кареты, угомонила заклинанием перепуганных лошадей, отметила, что пальцы дрожат – тело давно отвыкло от сильной волшбы. На берегу она спросила, в чём проблема, и в ответ получила такую отповедь, что не понимавшие языка рыцари ощерились мечами и арбалетами – звучало крайне угрожающе.
Оказывается, добрые люди пришли к приличной девушке на ферму, дали мешок конфет и попросили разыграть обоз, который будет проезжать, поиграть в снежки. Нырг, так её звали, честно выполнила условия и устроила отличный сюрприз. А тут! Хамы! Невежды! Злыдни! Да она дяде своему расскажет, горному великану!
Хелен поморщилась: если троллиха и вправду пожалуется, то людям несдобровать. Горные великаны малочисленны и живут особняком, единственный условный вред от них – это испорченная погода, поскольку зимой у них проводился турнир за кубок Горного Короля, на котором сильнейшие великаньи шаманы соревновались в создании бурь и метелей. Самого короля давно похоронила история, а вот кубок остался. И снежные завалы на пролегавших между горами дорогах – тоже. Но вот обижать гигантов не стоило, это и мальку понятно.
Хелен постаралась унять гнев на неизвестных шутников и протянула ладони в примиряющем жесте.
– Нырг, тебя кто-то обманул! Позволь объяснить. Мы испугались, только поэтому стали обороняться!
Нырг прижала лапу к груди и оглядела обоз недоверчиво и виновато. Рыцари от её жеста снова напряглись, но Хелен разбиралась в мимике троллей, и там, где бойцы видели лохматую клыкастую харю, она различала образ девчонки едва ли старше Беттины. Даже жалко её, глупышку…
Хелен махнула рукой, подзывая Эрика. Тот недоверчиво выслушал перевод и выразительно оглядел поле нежданного боя:
– Сюрприз, значит?
Ему было с чего злиться. Пока Хелен беседовала с Нырг, рыцари убрали карету с моста и теперь стояли за спиной командира, мрачные и потрёпанные. На первый взгляд ничего серьёзнее ушибов видно не было, а вот часть лошадей рванула обратно в лес, и их ещё предстояло поймать. Больше всех пострадали вымокший до нитки Бьорн и конь Эрика – удар тролльей лапы сломал ему ногу, несчастный лежал на боку и тяжело дышал. У Хелен сердце кровью обливалось от жалости, но сперва нужно было уладить конфликт.
Капитан стиснул зубы, жестами отправил в лес дозорных и велел:
– Пусть рассказывает. Всё, что знает.
Эпизод 12, в котором мёрзнут, греются и заводят новых питомцев
Бьорну повезло – упади он чуть выше по течению, и прилетевшая следом туша попросту размазала бы его о камни, а так всего-то окунуло с головой. Ледяная вода обожгла, плащ захлестнул ноги, доспех, хоть и лёгкий, потянул на дно, но сдаваться Бьорн не собирался. Плавать он умел, и неплохо – да здесь просто не может быть глубоко, сквозь синюю прозрачную толщу виден дневной свет, и нужно посильнее оттолкнуться от дна, добраться до поверхности, а там уж точно есть кому вытащить.
Того, что спасатели воспользуются магией, он никак не ожидал.
Вызванный ведьмой вихрь уронил его спиной в снег. Бьорн тут же перевернулся на четвереньки, закашлялся, сплёвывая воду, кое-как вытер лицо. Кожу жгло от мороза, мокрая одежда облепила тело колючей ледяной коркой. Нос заложило, все запахи пропали, и о том, насколько ядрёное содержимое у подсунутой Эриком фляги, он узнал, только когда первый глоток обжёг горло и огненным комком рухнул в желудок.
Дыхание перехватило, тело пробило жаром, из глаз брызнули слёзы. Бьорн замотал головой и отпихнул от себя руку капитана. Крепкие напитки с сильным запахом напрочь отбивали нюх на несколько часов, и потому оборотни если и употребляли алкоголь, то лёгкий: пиво, ягодные вина, душистую медовуху. Эта же настойка явно содержала жгучий перец, пряности, пламя преисподней и, возможно, немного кедровых орехов – впрочем, насчёт последних уверенности не было.
Холод так до конца не отступил, но заставить сведённые мышцы работать удалось. Бьорн поднялся на ноги, чувствуя, как его начинает трясти. Тело норовило свернуться в клубок, но мозг требовал срочно переодеться в сухое и разжечь костёр, обещая в противном случае затяжную лихорадку.
Он шмыгнул носом и прислушался к разговору. Хелен уверяла, что тролль не замышлял злого и вообще был обманутой девушкой, Эрик сомневался и требовал доказательств. Троллиха принялась что-то объяснять, языка Бьорн не знал, но обиженные интонации определил, как и сочувствие на лице ведьмы. Оставалось надеяться, что она не пожелает расширить список неучтённых пассажиров – тролль ведь тоже может пригодиться!
Бьорн мрачно чихнул и отвернулся, пытаясь вспомнить, в которой из телег лежали дорожные мешки рыцарей. Нужно срочно переодеться, иначе…
– Бьорн!
…Иначе придётся умереть со стыда, представ перед принцессой в виде мокрого мороженого курёнка.
Беттину, как оказалось, волновало совсем другое.
– Ты же простудишься! – ахнула она и, прежде чем Бьорн успел отстраниться, положила ладонь ему на лоб. – Живо в карету!
Он неуверенно оглянулся на Эрика и ведьму, но тем было не до него, а что-то объяснять самостоятельно оказалось ужасно сложно – не от холода, так от настойки. Принцесса решительно ухватила его за руку, потянула за собой, и как славно просто идти за ней и не думать ни о чём…
Далеко уйти не получилось – Беттина снова ахнула, отпустила его ладонь и остановилась возле пострадавшего коня.
– Бедненький, – в голосе девушки звучало искреннее сочувствие. – Больно тебе, да? Ну подожди, сейчас…
Стоявшие рядом рыцари попытались деликатно намекнуть, что раненое животное может быть опасно, но она не стала слушать, а Бьорну хватило сил поймать тянущуюся к принцессе руку и сжать, отчего владелец оной охнул и выругался. Беттина, не задумываясь, присела, обеими ладонями погладила морду коня, и тот жалобно, тихонько заржал.
– Больно, – повторила девушка. – Потерпи, маленький, сейчас пройдёт, сейчас станет легче…
Не убирая ладоней, она что-то зашептала, мягко и напевно. Слов Бьорн не узнал, но мотив колыбельной вспомнил. Строчки сплетались точно кружева в узор – и вот уже конь закрывает глаза с облегчённым вздохом…
Беттина не глядя протянула руку, и Бьорн подхватил её под локоть, помогая встать.
– Будет спать, пока няня им не займётся, – строго сказала принцесса ближайшему рыцарю. – Присмотри! А ты, – она коротко глянула на Бьорна и сжала его ладонь так, что жарко стало почти как от настойки, – идём!
Возражать никто не посмел. Бьорн нашёл во второй по счёту телеге свои вещи и позволил затащить себя в карету. На одном из сидений вповалку дрыхли пёсики, на другом лежала пара золотистых туфелек, и Беттина небрежно смахнула их на пол.
– Переодевайся, живее!
Бьорн оценил размеры кареты, представил себе процесс, прикинул, насколько некрасиво было бы выставить девушку на мороз, и счёл за лучшее показаться невежливым.
– Моя госпожа… Вы не могли бы… Выйти?
Несколько долгих секунд Беттина смотрела ему в глаза и улыбалась так, что ещё немного – и одежда высохнет прямо на теле. Но принцесса всё же кивнула и выпорхнула наружу, велев ему ни за что не выходить, пока не согреется. Бьорн тихо выдохнул и, чтобы не тратить время на раздевание, превратился – а потом долго ругал себя, выбираясь из-под кучи мокрых тряпок.
Интересно, можно ли сушить одежду магией, и если да, осмелится ли он попросить ведьму о такой услуге?
Приказ «не выходить» усилий не требовал. Какая-то часть мозга пыталась бормотать, что он, вообще-то, телохранитель, и не должен отдыхать, пока подопечная гуляет снаружи. Но в карете и впрямь было тепло, и коварная настойка быстро догнала медленные мысли. Ничего страшного не случится, если он немного посидит, и глаза можно закрыть, и ненадолго прислонить ставшую вдруг ужасно тяжёлой голову к обитой мягкой тканью стенке…
…Он вздрогнул от прикосновения и проснулся.
– Ч-ш-ш, – послышался совсем рядом знакомый голос. – Не бойся, это я.
Бьорн медленно повернул голову. Беттина сидела возле него, почти вплотную, улыбалась и держала в руках большую кружку.
– Мы с няней сварили согревающее зелье, – объявила она. – От простуды. Тебе обязательно нужно выпить, всё до капельки!
Принцесса принесла для него зелье от простуды. Сама принесла, и сама сварила, пока он спал.
Кажется, он всё ещё не проснулся.
Бьорн принял кружку, осторожно, двумя руками, словно величайшую драгоценность. От зелья шёл лёгкий парок, на языке оно слегка горчило и раскрывалось мёдом, имбирём и сладкой сливой. После первых же глотков стало жарко, в голове прояснилось, затёкшие от неудобной позы мышцы расслабились…
И снова напряглись, все разом, когда Беттина протянула руку и положила ладонь ему на лоб.
– Жара нет, – торжествующе объявила она. – Как ты себя чувствуешь, всё хорошо? Может, позвать няню? Она занята с тем несчастным конём, но если надо…
Бьорн спешно помотал головой и тут же обругал себя: оставаться наедине с принцессой было бы неразумно. Но Беттина улыбнулась так светло и радостно, что он вспомнил, как устала она от выстроенных братом рамок.
Просто разговор на безобидную тему – можно ведь хотя бы это?
– Госпожа Хелен учила вас магии?
Беттина отвела взгляд и пожала одним плечиком.
– Ну так… Слегка. Я знаю несколько полезных зелий, вот это от простуды, ещё есть от головной боли, от прыщей… Ой, я тебе этого не говорила, – она хихикнула в ладошку, потом протянула руку, демонстрируя царапину на пальце: – Вот, ещё могу мелкие порезы заговаривать. Какая-то булавка попалась под руку, наверное, даже не знаю, откуда взялась… – Она задумчиво покрутила запястьем и закончила: – И ещё нянина колыбельная, я ею успокоила коня.
– Это был… очень добрый поступок.
Даже в полумраке было видно, как она зарделась от похвалы, прикусила губу, глянула из-под ресниц, недоверчиво и робко. Вряд ли грозная няня и строгий брат часто находили для неё тёплые слова.
И вот, значит, как она сбежала в тот раз из дворца!
– И вы можете усыпить кого угодно? – уточнил Бьорн.
Беттина вдруг помрачнела.
– Нет. Себя не могу. А иногда очень хочется, лежу ночью и… Нет, неважно. – Она натянуто улыбнулась и, прежде чем он успел переспросить, перевела тему: – Знаешь, если бы не ты, на месте коня мог оказаться Эрик. Нырг рассказала, она ужасно испугалась, когда он на неё бросился! Ты герой.
Настала очередь Бьорна смущаться.
– Подрался с девчонкой и едва не утонул, – напомнил он, утыкаясь в кружку.
Беттина тихонько засмеялась и помотала головой.
– Отвлёк рассерженного снежного тролля от командира, – возразила она. – Нырг испугалась, потому что могла его убить, а убийство невиновного человека, даже по ошибке, у них считается… Мне няня сказала, но я плохо поняла. – Она виновато вздохнула. – Если бы Нырг убила Эрика, её забрали бы горные великаны и сделали шаманкой. Она не смогла бы выйти замуж за любимого и детей родить не смогла, потому что на её руках была бы кровь. Ты всё-таки герой, потому что спас и Эрика, и Нырг.
Бьорн пожал плечами и допил оставшееся в кружке зелье. Ну, спас. Ну, герой. Не признаваться же, что он бросался на монстра только для того, чтоб защитить Беттину.
– Жаль, что я не могу стать шаманкой, – вдруг произнесла она. – Научилась бы призывать метель, говорить с пчёлами, превращаться в грозовую птицу. Замуж за любимого мне всё равно никогда не выйти. И убийство невиновного не поможет, и спасти меня некому.
В её голосе звучала тоска, глухая, тёмная. Бьорн хотел возразить, сказать хоть что-то, да просто молча обнять несмотря на все запреты, но тело налилось тяжестью, и глаза держать открытыми удавалось с трудом. Карета качнулась, мир поплыл – чётким осталось только лицо Беттины.
– Спи, – шепнула она. – Няня разрешила, если недолго. Проснёшься здоровым – и лучше тебе не помнить ни моих слов, ни вот этого.
Она вдруг оказалась близко-близко, и губы у неё были мягкими и пахли сливой и имбирём.
Но это ему, наверное, просто приснилось.
***
Возок мягко покачивался, неторопливо отмеряя мили пути. Столбы-указатели облепило снегом, в лесу и не отличишь от стволов деревьев, но считать их было рановато – много их встретится по дороге, много времени займёт путешествие к границе королевства. Особенно если будут встречаться такие препоны!
Хелен поморщилась и поудобнее устроилась на подушках – ей необходимо было побыть в одиночестве после такой встряски. Давно она не призывала стихийную магию, да и немолода уже, колдовство даётся всё сложнее, а без подготовки… Да ещё лечение боевого коня Эрика отняло немало сил. Теперь у неё мелко дрожали руки, и нельзя было, чтобы кто-то об этом знал.
О том, что она использовала силу, Хелен не сожалела, спасённые жизни были достаточной наградой. Да и Эрик теперь ей в глаза заглядывает, не знает, как признательность выразить. Этому его жизнь не научила, явно не хватало в ней причин именно благодарить – а не зубы скалить, покуда на ветру не обсохнут. Зато, может, не будет сильно возражать, когда узнает, кто едет у неё в сундуке.
Хелен хмыкнула и вытянула уставшие ноги. Мысли вернулись к Беттине.
В отряде шептались, что принцесса их поразила – от избалованной капризной девицы не ждали ни сострадания, ни доброты, ни способности к лечению. Для того чтоб стать настоящей ведьмой, ей не хватало усидчивости, внимательности и желания учиться, но за то, что освоить удалось, девочка держалась крепко. Хелен была горда за воспитанницу: Беттина не боялась, не спорила, чётко следовала подсказкам и одинаково хорошо относилась ко всем в отряде.
За одним исключением.
Бьорн был проблемой и мог стать ещё большей, если за девчонкой не уследить. От взгляда Хелен не укрылось, как Беттина засветилась, разрумянилась после того, как навестила своего оборотня. Чутьё ведьмы улавливало исходящие от неё отголоски силы, которую нужно держать в латных рукавицах.
Иначе она разрушит всё.
Будь девчонка поумнее да посдержаннее, можно было открыть ей секрет, но Хелен слишком хорошо знала озорной нрав воспитанницы. Придётся больше времени уделять её учёбе, хочет она того или нет.
Хелен нахмурилась, мысленно корректируя уже набросанный в голове план для занятий принцессы, набила трубку, приоткрыла дверь и запыхтела, прислушиваясь. Из кареты доносились смешки, значит, напуганные дурёхи-прислужницы оклемались, а то после игры в снежки сами были белее снега.
Бьорна растолкали перед отправлением и выпроводили из кареты. Оборотни отличались отменным здоровьем, а этот ещё молодой, крепкий, зельем напоен – не сляжет в горячке. Парень явно и сам удивлялся тому, как быстро и крепко уснул, и выглядел растерянным. Хотя, возможно, дело было в преувеличенном внимании товарищей, в особенности Эрика, с деланой заботой интересовавшегося, удобно ли спалось на перине, не мешала ли горошина, а может, стручок? Пошловатые шуточки нет-нет да и долетали до ушей девчонок, наверное, и сейчас они над ними хихикали, прикрывая ладошками алеющие щёки.
Теперь вся процессия ехала на ферму Нырг. Девчонка-тролль упросила дать ей шанс загладить вину и пригласила к родителям, которые выше по дороге держали постоялый дворик и маленькую ферму. Отказываться не стали – Эрик надеялся побольше узнать о «добрых людях», вдохновивших организацию «сюрприза».
– Эй, красавица, я замёрз, как каменный гроб к ночи Светозарной Луны!
Голос Теобальда слышен был едва-едва, но Хелен на слух никогда не жаловалась. Ишь ты, как в склепе жить круглый год без печи, так нормально, а как в ящике под одеялами – так он замёрз!
– Т-с-с, тебе днём спать положено! До самой холодной ночи года ещё две седмицы, – цыкнула ведьма.
– Каменное сердце у тебя, – совсем тихо вздохнул вампир и умолк.
Хелен сплюнула и закрыла дверь, а следом и глаза.
***
Целью пути оказался устроившийся на опушке леса большой белый каменный дом с несколькими входами, деревянной крышей и маленькими оконцами. Прозрачный дым тянулся из трубы, танцуя медленный фестаньон с ветром, изящные завитки плыли к небу, оставляя за собой сладкий аромат домашнего уюта.
От постоялого двора здесь было лишь название, да и то шуточное. Нырг, смутившись, пояснила, что изредка у них останавливаются другие тролли, в основном родичи. Стоял дом недалеко от дороги, ничем не огороженный, неподалёку темнела постройка скромнее в размерах, явно предназначенная не для людей или троллей – скорее всего, хозяйственная. Из дворового имущества видна была одна только коновязь и колодец под треугольной крышей. Поодаль на заснеженном лугу резвилось маленькое стадо горных козочек: они бегали по снегу, перепрыгивали друг через друга, а иногда и шутливо сцеплялись рогами – длинными, изогнутыми.
– Глэк! Прэг! – заорала Нырг, призывая отца и мать.
Кони ответили испуганным ржанием, рыцари – приглушённой бранью, козочки перестали скакать и повернули головы к дороге. От голоса юной троллихи с деревьев послетали птицы и быстро ретировались в разные направления. Одна из дверей приоткрылась и вышли два взрослых, много крупнее Нырг, тролля. Последовал обмен любезностями, торопливый рассказ Нырг, сдобренный активной жестикуляцией. Заметив выражение ужаса на мордах троллей-родителей, Хелен сочла нужным вмешаться и спокойно объяснила ситуацию: к счастью, глава тролльей семьи жил здесь давно и знал человеческое наречие.
– Нам нужно где-то оставить коня, – закончила Хелен и, услышав за спиной сдавленный вздох, повысила голос: – Я его подлатала маленько, но для долгой дороги он не годится, да ещё со всадником.
Сзади снова вздохнули и отчётливо скрипнули зубами. Хелен уже знала, что своего коня Эрик растил с крошечного жеребёночка, траву ему косил лично, ночами не спал, когда малышу случалось заболеть – и какой он вырос умный, сколько команд знал, сколько раз спасал хозяина в бою! Оставлять товарища с незнакомыми людьми, а тем более троллями, капитану отчаянно не хотелось, дай ему волю, нанял бы повозку специально для коня, а то и на руках потащил бы…
Но воли Эрику никто не давал, и даже ненадолго задерживаться под чужой крышей отряду не стоило. Отдых был запланирован в другом месте, обозначенном на карте и имевшем четыре лучины комфорта из пяти возможных.
Нырг обещала лично присматривать за животным и хитро сообщила, что у троллей есть свои рецепты лечения травм, а когда капитан вернётся за конём, тот будет ух каким здоровым, лучше прежнего. Только т-с-с! Набегут ещё желающие, а тролли скромные и общаться стесняются. На этом моменте Нырг улыбнулась, обнажая желтоватые острые зубищи.
Перед тем как распрощаться с гостями, тролли сбились в кучку и немного пошушукались.
– Тебе надо скакун, – пророкотал глава семьи, тыча пальцем в Эрика. – Мы помогать!
Тролль оглушительно свистнул, и козочки, наблюдавшие за суматохой издалека, наперегонки рванули к хозяину. Хелен удивлённо покачала головой – зрение её подвело, паслось стадо куда дальше. Вблизи питомцы троллей оказались рослыми мохнатыми тварями, в холке ничуть не ниже лошадей, а густой мех и длинные рога придавали им внушительности. Почти все они были белыми, но хозяин поймал за шкирку и подтянул поближе единственного рыжего – судя по наглой морде, вьющейся бороде и длине рогов, самца.
– Это Хух! – объявил он. – Нырг быть маленький, кататься! Уметь возить!
Козёл скосил хитрый глаз и попытался цапнуть хозяина за край набедренной повязки, но получил щелбан в лоб.
– На! – тролль подпихнул «скакуна» к растерявшемуся Эрику. – Везти тебя на границу! Приехать весной – забрать свой, вернуть наш!
Хелен заставила себе не смеяться и на всякий случай кинула грозный взгляд на рыцарей – те понятливо изобразили каменные лица.
– Хороший вариант, – негромко проговорила она, чтобы слышал только Эрик. – Я слыхала, что снежные козы сильны, проворны и пройти могут там, куда на лошади не сунешься.
Капитан сердито зашипел.
– У нас есть запасные кони! – сквозь зубы пробормотал он. – Как я буду выглядеть верхом на козле?!
– Соответствующе, – хмыкнула Хелен. – Или ты хочешь его, – она кивнула на тролля, уже закрепляющего на спине «скакуна» принесённое дочерью седло, – обидеть отказом?
Обидеть тролля Эрик не успел – его подхватили и усадили на спину козла. Хух обернулся на седока и издал ленивое «бе-э». Со стороны кареты донеслись смешки – выходить наружу в незнакомом месте девушкам запретили, и Бьорн рядом следил, чтобы дверь была закрыта. Но подглядывать в окошко и хихикать своё удовольствие это не мешало.
– Да я не умею управлять этой тварью!
– Научить! – пообещал тролль. – Запоминать!
С первого раза освоить все команды, которые понимал Хух, Эрику ожидаемо не удалось, только «вперёд» и «стоп». Хелен пообещала в свободное время дать капитану парочку уроков тролльего языка, а пока она как можно любезнее распрощалась с хозяевами, заверив, что люди ни в коем случае не держат зла на Нырг за нападение. Увы, лиц и имён тех, на кого зло держать следовало, наивная девочка не запомнила – только то, что они были в тёмных плащах и пахли холодом и пылью.
«Почти как ваш возок», – добавила она, и Хелен порадовалась, что Эрик пока ещё не знает тролльего языка.
Нужно будет вечером побеседовать с Теобальдом.
Эпизод 13, в котором посещают храм и подглядывают в окна
Городок, в котором предстояло остановиться на ночь, прежде именовался Церквейг, по имени своего основателя. Однако семь лет назад жители дружным голосованием сменили название на Великаний Холм и даже дали взятку Королевскому обществу картографов, дабы оное увековечить документально. Мэр, двухголовый великан Яджойгоргрим Почти-Мудрый, на все вопросы скромно ссылался на народную инициативу, против которой он всего лишь не возражал.
Помимо мэра, городок славился ещё двумя особенностями. Во-первых, в Великаний Холм строго-настрого запрещалось ввозить алкоголь – исключение делалось разве что для лечебных настоек от проверенных целителей и надёжных ведьм. Во-вторых, здесь работала станция почтовых драконов. За определённую плату разноцветные летучие ящеры были готовы отнести письмо или посылку в любой конец королевства.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/mariya-kamardina-30950305/pes-ee-vysochestva-71756521/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Натали Смит
Тип: электронная книга
Жанр: Юмористическое фэнтези
Язык: на русском языке
Стоимость: 199.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 12.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Встретились как-то на кладбище ведьма, глупая принцесса, вампир и рыцарь – и давай друг другу жаловаться. Принцесса не хочет замуж за старого герцога, ведьма скучает на пенсии, у вампира болят клыки – нет мочи кусаться, а у рыцаря вообще такое, что и сказать-то стыдно.