Главная страница | Сказки | Князь Владимир. Феникс. И тени Руси

Князь Владимир. Феникс. И тени Руси
Екатерина Чхве
Когда-то давно мир был не таким, как сейчас. Его населяли существа, сказания и легенды о которых дошли и до наших дней. Правда сейчас людям сложно поверить в правдивость описанных событий. Мир изменился. Изменились и сами люди. Неизменной осталась борьба добра со злом, ведущими нескончаемую битву. Бывает, зло одерживает верх, и тогда мир погружается во мрак. Но даже в такие времена слабый проблеск света пробивается сквозь непроглядную тьму, освещая путь тем, кто не желает оставаться в ней. И когда войско света собирается, борьба со злом продолжается вновь.

Екатерина Чхве
Князь Владимир. Феникс. И тени Руси

Когда-то давно мир был не таким, как сейчас. Его населяли существа, сказания и легенды о которых дошли и до наших дней. Правда сейчас людям сложно поверить в правдивость описанных событий. Мир изменился. Изменились и сами люди. Неизменной осталась борьба добра со злом, ведущими нескончаемую битву. Бывает зло одерживает верх и тогда мир погружается во мрак. Но даже в такие времена слабый проблеск света пробивается сквозь непроглядную тьму, освещая путь тем, кто не желает оставаться в ней. И когда войско света собирается, борьба со злом продолжается вновь.

Владимир
Князь Владимир стоял посреди свежего вспаханного поля и вдыхал запах родной земли полной грудью. Он стоял, закрыв глаза и подставив солнцу лицо, на котором застыла умиротворенная улыбка. Над головой князя пролетел черный дрозд, щебеча на лету, потом вернулся и, сделав несколько кругов над полем, взмыл ввысь и исчез из виду, прокричав напоследок. Князь вздрогнул, открыл глаза и нахмурился. Его матушка говорила, когда он был еще ребенком, что темные  силы часто предстают в образе этой птицы. Тряхнув головой, Владимир скинул с себя рубаху, обнажая мощную грудь и сильные руки, вынул меч из ножен и несколько раз рубанул им воздух. Блики солнца, отражаясь от начищенного, заточенного клинка, заиграли на его мужественном лице. Крепче сжав рукоять меча, князь вновь закрыл глаза и начал сражение с невидимыми врагами.
Стоявший поодаль вороной жеребец внимательно наблюдал за своим хозяином, с которым побывал бесчисленное количество раз в боях, бесстрашно бросаясь в самую гущу сражений, одним своим видом устрашая противника и топча сильными ногами всех, кто вставал у него на дороге. На теле Твердимира шрамов и рубцов было не меньше, чем на теле Владимира. Много раз он был ранен, но всегда оставался жив благодаря несгибаемой воле и непоколебимому желанию следовать за своим хозяином до тех пор, пока тот не оставит этот мир. Его черные как ночь глаза смотрели на Владимира спокойно и с восхищением. Твердимир знал, что князь достойный воин и гордился тем, что именно он сопровождает его во всех походах. Их жизни зависели друг от друга, связавшись в крепкий узел, который не разорвется даже после смерти. Верный конь никогда не оставит своего хозяина. И если Судьбе будет угодно забрать жизнь у князя, он последует за ним в Царство мертвых не раздумывая.
Сделав последний взмах мечом, Владимир остановился тяжело дыша и открыл глаза. Полуденное солнце начинало нещадно припекать.
– Хватит на сегодня, – сказал себе Владимир, вставляя меч в ножны и поднимая белоснежную рубаху с земли, чтобы обтереть ею пот с лица и тела. Негромкое ржание Твердимира привлекло его внимания. – Застоялся, хороший мой? – Рассмеялся он и направился к коню легкой походкой, закинув рубаху на плечо. По ходу князь остановился и, присев на корточки, набрал горсть рассыпчатой земли в руку. Поднеся ее к лицу, вдыхает:
– Земля моя родная. Дай мне сил, родимая, чтоб ни один враг не мог одолеть меня.
Твердимир нетерпеливо перетаптывается на месте, пока его хозяин  приближается и, как только тот подошел, тычется в него головой.
– Вижу, что заждался, – отвечает Владимир на его тычки и похлопывает по крепкой шее. Конь вторит веселым ржанием, вскидывая голову с развивающейся гривой. Стоило только князю вскочить на коня, как тот сорвался с места и понесся как ветер вдоль поля, приминая молоденькую траву копытами, из под которых летели комья земли.
Владимир никак не сдерживал скакуна, предоставив ему полную свободу, зная, что верному другу можно полностью доверять. За долгие годы они научились понимать друг друга без слов, став одним целым.
Пока Твердимир вез его, Владимир смотрел по сторонам, любуясь красотой бескрайних полей. Это был его дом. Только здесь он черпал силы и мудрость, обретал спокойствие. Ему вспомнился отец, княживший до него много лет на этой земле. Вспомнились его слова, сказанные перед самой смертью:
– Врагов у нас всегда больше, чем друзей, Владимир. Порой будет сложно отличить одного от другого. Поэтому всегда полагайся на свое сердце. Оно не подведет. Всегда будь готов к тому, что враг приходит тогда, когда его не ждешь. Сегодня он с тобой из одной чашки ест, а завтра… И брата своего держи к себе поближе. Нет у него твоей тверди. Другое в голове. Падок он на все заморское. Сладким словом его легко увлечь.
Мать Владимира умерла, когда ему лет шесть было. Говорили, что без колдовства не обошлось, слишком уж рано она ушла и тяжело. Когда она слегла, его долго к  ней не пускали. Когда же наконец ему позволили войти в опочивальню к матери, чтобы проститься, он не узнал ее. На кровати, застеленной шелковыми простынями, лежала иссохшая старуха с седыми, спутанными волосами. Она протянула к нему руку, а он заплакал и убежал, не узнав родной матери, которая прежде славилась своей красотой. Владимир помнил ее гладкие, темные волосы, синие глаза и улыбающееся лицо. Неужели болезнь могла за столь недолгий срок так изменить ее? Словно кто-то выпил всю жизнь из этого сильного, здорового тела. При воспоминании о матери князь стал мрачным. Голова склонилась к груди, брови сдвинулись к переносице. Никогда ему не простить себя за то, что не простился с ней, не сказал, как сильно любит и будет ждать встречи в другом мире. Вскоре отец женился на другой женщине. А несколько зим спустя она родила сына отцу его, а ему брата, которого назвали Ярослав.
Князь резко натянул поводья, останавливая Твердимира. Когда конь застыл на месте, он соскочил наземь, взял поводья в руки и пошел вперед, ведя коня за собой.
Все, что осталось от матери, – это серебряный перстень с причудливыми рельефными узорами и гравировкой по ободку. Перстень отдал ему отец, сняв с руки матери и надев на безымянный палец левой руки. Видимо, он обладал какой-то магической силой, потому что оказавшись на пальце Владимира, тут же уменьшился в размерах и стал ему впору, словно его сделали специально для него.
– Не снимай перстень, сынок. Если же придет время, он сам даст знать.
С тех пор Владимир всегда носил его. Но даже если бы и захотел снять, то не смог бы. Перстень крепко сидел на пальце. Будто прирос к нему. Владимир поднес руку ближе к лицу, разглядывая перстень, сверкавший в лучах Солнца и тяжело вздохнул, тоскуя о матушке. Твердимир, словно почувствовав его печаль, ткнулся мордой в его плечо, стараясь отвлечь от мрачных раздумий. Князь остановился, тряхнул головой, расправил могучие плечи и, лихо вскочив на коня, пришпорил его, направляя к городским воротам.

Таинственное исчезновение гусляра
Стоило Владимиру въехать в город, как к нему тут же направились гриди – дружинники, в чьи обязанности входило сопровождать князя в качестве телохранителей и свиты. Подъехав и остановившись на почтительном расстоянии, дружинники поклонились, крепко удерживая ретивых жеребцов за поводья. Одеты они были в красные кафтаны с расшитыми золотом петлицам и шелковые штаны, заправленные в высокие сапоги из кожи буйвола. Головы их покрывали шапки колпакообразной формы в цвет кафтанов с меховой оторочкой.
– Великий Князь, – начал выехавший вперед дружинник, самый старший среди остальных. – Ищем мы тебя с самого утра. Святополк Игоревич просил сразу его известить, как ты, князь, объявишься.
– А что так? Стряслось что, Драгомир?
Драгомир кивнул.
– Гусляр Златослав пропал.
Владимир недоверчиво смотрел на командира дружинников. Если он говорит, что гусляр пропал, значит у него есть для этого веские основания. Легкая тревога коснулась сердца князя холодной рукой, но он тут же и отогнал ее, посмеявшись над собой в душе. «Что я как баба пугливая?» – подумал он. Но все же, что-то не давало ему покоя. Чувствовал Владимир последнее время, происходит неладное на землях его. Будто темная сила начала проникать, как туман с болот в предрассветных сумерках.
– С чего взяли, что пропал гусляр?– Спокойно спросил он, не сводя глаз с командира дружинников.
Драгомир выдержал суровый взгляд князя. Даже бровью не повел.
– Великий князь, не просто так говорю. Есть тому причины.
– Ну? – Потребовал Владимир.
– В избе его нашли разбитые гусли.
– Избу охраняют?
– Да. Оставили четверых ратников.
– Гусляра ищут?
Драгомир кивнул. Светлые глаза его горели под темными сдвинутыми к переносицами бровями. Не произнеся больше не слова, Владимир пришпорил коня и отправился к дому Златослава. Дружинники двинулись за ним.
Златослав был потомственным гусляром. Свои гусли, наделенные магической силой, он получил от отца, а тот от деда. Вместе с гуслями переходил к новому владельцу и дар, заключенный в инструменте.
Играть на волшебных гуслях мог только человек с чистой душой и верным сердцем, поскольку мелодия, издаваемая ими, вызывала добрых духов, открывая двери в потусторонний мир. Во время сражений гусляр, играя на гуслях, призывал духов павших  некогда в боях отважных воинов. Восставшие души давали силу живым и разили нечисть, зачастившую наведываться на земли русские.
Гусли были душой самого гусляра, оберегая ее и являясь с гусляром одним целым, поэтому и душа играющего на них должна быть чистой, чтобы ненароком не призвать духи из подземного царства. Волшебные гусли повиновались только своему владельцу. Только он мог брать их в руки. Если же прикасалась рука чужака, тот падал замертво. Именно поэтому князь так встревожился, услышав, что гусли были разбиты. Ведь только сам гусляр и мог разломать их. Но если он это сделал, значит произошло что-то недоброе.
Дом Златослава находился в уединенном месте в лесу. Жил он там один, проводя время играя на гуслях, чья мелодия раскрывала в нем духовную и божественную сущность, погружая в мир духов, где он черпал силу и знания, общаясь с умершими родичами. Он был смелым воином и другом князя. Гусляр  чувствовал приближение зла, предупреждая Владимира заранее о готовящемся вторжении, что ни раз спасало от внезапного нападения врага на земли.
Остановившись перед его домом, Владимир соскочил с коня и быстрым шагом вошел внутрь. Дружинники не мешкая последовали за ним. При виде князя и охраны, ратники расступились, поклонившись, и остались снаружи, храня молчание. Еще на подъезде князя охватили неясные чувства. Словно неведомая сила препятствовала ему, не давая подойти  ближе. Даже Твердимир заколебался на мгновенье у тропы, ведущей к дому, замотал гривой, но голос хозяина успокоил его. Упрямо склонив голову, конь продолжил путь.
В избе было чисто. Полы натерты воском, убранный стол на массивных ножках покрыт белой скатертью, кровать застелена лоскутным покрывалом, которое Владимир помнил еще с детства. У него было точно такое же, сшитое бабушкой Златослава и подаренное ему в день рождения. Такие одеяла считались оберегами, защищающими от дурных снов и нечисти, шалившей по ночам. Глядя на одеяло, сердце князя сжалось. Бабушка гусляра стала ему второй матерью, к которой он мог прийти в любой момент. Она усаживала его к печи, проводила теплой рукой по непослушным волосам и наливала парное молоко. Потом они с Златославом сидели и слушали ее рассказы о былых временах. Невольный вздох вырвался из груди князя, но он тут же взял себя в руки. Ничто больше не выдавало его волнения, только сжатые кулаки и желваки, ходившие ходуном под высокими скулами.
Взгляд Владимира остановился на разбитых гуслях, брошенных на пол, в котором были пробоины от ударов топором. Сам топор лежал на скамейке у печи.  Не веря своим глазам, стоял князь посреди избы, сжимая кулаки еще сильнее, пока пальцы, впивавшиеся в ладони не побелели. Резко развернувшись вышел он на улицу, столкнувшись в дверях со Святополком Игоревичем.
– Великий князь… – начал было воевода, но Владимир прошел мимо него, слегка задев плечом.
Дружинники вышли следом, поклонившись Святополку и остановились чуть поодаль от своего князя.
– Князь! Владимир! – Святополк догнал его и ухватил за руку. – Погоди ты.
Владимир обернулся, глядя на него горящим взором: – Ищите гусляра. Переверните все вверх дном, но найдите его.
– Да, князь, – поклонился воевода.
– Где Добрыня Ярославович?
– Ждет тебя в княжеской резиденции.
Владимир удивленно поднял брови: – Еще что случилось?
Святополк выдержал пронзающий насквозь горящий взора князя: – Гонец от брата твоего прибыл с известием.
– Хорошо. Давно пора.
Вскочив на коня, Владимир еще раз кинул быстрый взгляд на избу, одиноко стоявшую в лесной чаще.
– Как только узнаете что-то… сразу мне сообщать!
– Слушаюсь.
Дружинники сели на лошадей и поскакали вслед за  князем. Оставшись один, Святополк тяжело вздохнул. Как и Владимир, он чувствовал, что спокойной жизни скоро придет конец. «Надо готовить войско», – подумал он, снимая с головы шапку и вытирая ею пот со лба.

Черные гусли
Златослав бережно взял гусли, вырезанные в виде лебедя, и, положив себе на колени, хотел было начать играть на них. В этот самый момент в груди у него кольнуло. Отложив гусли на мягкую подушку, лежавшую на скамейке подле него, поднялся и вышел из избы. Закинув голову, смотрел он на ночное небо, усыпанное звездами, освещаемое полной Луной. Где-то вдалеке завыл волк. Златослав улыбнулся:
– Охотничья луна сегодня. Ишь как разошелся серый шельмец.
Он узнал вой Варга – самого сильного оборотня из тех, что он знал.  Варг был верным другом его, смелым воином, с которым сам князь сражался плечом к плечу. В те времена, о которых идет повествование, оборотни и  люди жили в мире и согласии. Оборотничество было даром, посланным светлыми духами при рождении, позволяющее лучше понять природу и ее законы, достичь духовного просветления. Оборотни использовали свою силу не только для охоты, но и для защиты близких. Но если человек становился оборотнем против своей воли из-за наложенного на него заклятия, то дар оборотничества становился проклятием, неся беду и самому проклятому и всем, кто был с ним рядом. Злой кровожадный зверь просыпался тогда в нем. Зверь, жаждущий крови и плоти.(повтор) Зверь, чей разум был затуманен черной магией, чьим служителем он становился до тех пор, пока его не убьют.
Постояв немного, вдыхая свежий ночной воздух, Златослав вернулся в дом. Войдя, он застыл на месте от ужаса. Вместо гуслей на подушке восседало омерзительное существо, сплошь покрытое спутанными, грязными волосами, сквозь которые светились холодные бесцветные глаза.
– Златослав, голубчик, – прошипело оно.
– Уйди, нечистая! – Выкрикнул он и схватился за рогатину, стоявшую у двери. В тот же миг, существо исчезло. Гусляр вернул рогатину на место и медленно подошел к скамейке, на которой рядом с гуслями лежал топор.
– Что? Откуда это здесь? – Удивился он, поднимая топор сильной рукой.
Обычно гусли начинали петь, если поблизости находилась нечистая сила. Тогда Гусляр брал инструмент и начинал играть на нем. Звуки музыки отгоняли нечисть и защищали его самого от искушения. Но в этот раз гусли молчали. Ему даже показалось, что натянутые струны потемнели.
Однажды Златославу довелось увидеть силу тьмы во время одного из сражений. Давно это было, но увиденное в тот день он так и не смог забыть. Битва та длилась три дня и три ночи без перерыва. Подошло к землям русским темное войско, ведомое Кащеем Бессмертным и поднятое им из глубин царства мертвых. Ожившие мертвецы или марионетки, как их называли, не чувствующие ни боли, ни усталости, обладающие неимоверной силой. Призвал Владимир тогда оборотней и колдунов белых, хранивших верность ему. И разбили они то войско. Но на смену тому пришло другое. Как только стемнело, налетела стая летучих мышей вурдалаков, сметающих все на своем пути, сосущих кровь и несущих разрушения. Заиграл тогда на гуслях Златослав и отогнал полчища кровопийцев.
На третий день подоспело новое войско. Были это проклятые оборотни. Одолели и их. И тогда Кащей разбудил трехголового дракона, чьи пасти источали зловоние гниющих в его глотках душ. Раскинул крылья змей, выпустил когти острые, как мечи, и полетел, извергая огонь на землю. Огонь этот обладал магической силой, сжигая все на своем пути. И там, где он прошелся, земля умирала, оставаясь черной и голой. Выжженные поля до сих пор напоминают о том сражении. Остановить Змея смогла лишь птица Феникс, прилетевшая во время на помощь людям. Она смело сражалась с драконом, лишившись сама одного крыла и чуть не погибнув. Оставшись без двух голов, отрубленных огненным пером Феникса, израненный зверь взвыл от боли и улетел прочь, схоронившись в подземном царстве, залечивая свои раны и ожидая подходящего случая, чтобы вернуться и уничтожить все живое на земле. Битва была выиграна. Но числу погибших не было счета.
И когда все закончилось, Златослав услышал звуки музыки. Кто-то играл на гуслях. И увидел он, что звуки, доносящиеся издалека, проникают в головы людей, заставляя их видеть свои страхи, открывая дорогу демонам к этим страхам. Когда демон завладевает страхом, он получает и душу. Чтобы развеять магию, нужно отогнать страхи прочь. Не все смогли противостоять этой силе, лишившись рассудка. Кто-то из воинов прямо на поле битвы сводил счеты с жизнью. Златослав и сам попал под чары черной магии. Зачарованно смотрел он на происходящее, восхищаясь силе, которой тут же возжелал обладать. Внезапно, сквозь дурман, услышал он голос отца, который приказал ему играть на гуслях. Но было поздно. Многих вернуть не удалось.
Тогда он всего лишь подумал, как было бы хорошо обладать силой такой мощи, приручить ее и использовать во благо. Стоило ему подумать об этом, как гусли перестали его слушаться и замолчали. Очистив свой разум, гусляр снова смог играть на них, но той связи, которая была между ним и гуслями, больше не было. Как-будто оборвалась одна из ведущих струн. Он никому не говорил об этом. Храня эту тайну при себе.  С тех пор начал  сниться ему один и тот же сон. Будто находится он в пещере, стены которой усыпаны драгоценными камнями. Посреди пещеры стоит алтарь из червонного золота, а на алтаре лежат гусли, вырезанные из черного дерева, которое, по приданиям, растет в подземном царстве. В дереве содержится огромное количество темной энергии, дающей силу злым духам. Не в силах отвести взгляд от гуслей, Златослав медленно подходит к ним и проводит по ним рукой. Гусли начинают петь, воспроизводя невероятно красивую мелодию. Они словно призывают взять их в руки и продолжить игру, отдаваясь чарующим звукам. В тот момент, когда он готов был взять эти гусли, раздавался голос отца: – Остановись! Не прикасайся к ним!
И тогда Златослав просыпался. Но проснувшись, он не переставал думать о черных гуслях, испытывая тоску по ним, как по живому человеку.
Стоя сейчас с топором в руке, он почему-то снова подумал о черных гуслях, манивших его. В ту же минуту волосатый уродец вновь появился перед ним, восседая на подушке и ехидно посмеиваясь.
– Пойди и возьми, – пропело существо, сверкая мелкими глазками. – Пойди и возьми гусли. Некому на них играть. Только и ждут, когда ты придешь за ними.
Златослав занес топор над головой и рубанул со всей силы по уродцу. Раздался треск и стон рвущихся струн. В отчаянии смотрел он на покореженные гусли.
– Промахнулся! – Ликовало страшилище, оказавшись за его спиной.
Яростно взвыв, гусляр развернулся, занес топор над головой и опустил его, как ему казалось, прямо на голову смеющегося карлика. И опять мимо. Не помня себя Златослав взмахивал топором снова и снова. И все впустую. Наконец, он выпустил топор из рук и обессиленно опустился на пол, схватившись руками за голову.
– Прости меня, отец, – прошептал он. – Что же я натворил?
И донеслась до него знакомая мелодия откуда-то из глубины леса. Как завороженный, поднялся гусляр на ноги и пошел на звуки музыки. Шел он всю ночь по лесной чаще, пока не оказался перед ущельем горы, которую люди называли Ведьмина гора, веря, что в ней живут ведьмы, продавшие свои души злу, чтобы получить силы черной магии. Из ущелья лился слабый свет и веяло теплом. Не раздумывая, Златослав ступил внутрь и пошел на свет. Мелодия становилась громче. Гусляр ускорил шаг, быстро продвигаясь сквозь узкий проход, ведущий вглубь горы и сам не понял, как оказался входа в просторную пещеру, чьи стены были усыпаны драгоценными камнями, точно также, как в его сне. Посреди стоял алтарь из золота, на котором лежали черные гусли. Не веря своим глазам, подошел Златослав к алтарю, протянул дрожащие руки и взял гусли. Ему показалось, будто гусли сами запрыгнули к нему на руки и в тот же момент почувствовал он прилив неимоверной силы, обжигающей его изнутри.
Присев на пол рядом с алтарем, провел Златослав пальцами по струнам, перебирая их одну за другой, чтобы понять звучание. Гусли как-то сразу заиграли в его руках. Но было в издаваемых ими звуках что-то, что насторожило гусляра. Закрыв глаза, он прислушался, пытаясь разгадать мелодию. Перед его глазами замелькали тени, послышались голоса и он уснул, погрузившись в видения прошлого.

Добрыня и лисица-оборотень
Добрыня Ярославович ожидал князя, прогуливаясь неподалеку от княжеской резиденции, укрывшись от посторонних, любопытных взоров в тени берез. Росту он был высокого, крепкого телосложения. На вид казалось, ему не больше тридцати годов от роду. Черные как смоль волосы ниспадали на его высокий лоб упругими кудрями. Большие темные глаза, обрамленные густыми ресницами, излучали доброту и внутреннюю силу. Сложив сильные, мускулистые руки за спину, он неспешно прохаживался средь берез, наслаждаясь ароматом свежих листьев. Чуть горьковатый, свежий, к которому примешивался запах бересты.
– Веста, принеси воды! – Услышал он и, вздрогнув, остановился. Это имя и березы напомнили ему далекие дни, когда еще жив был и правил княжеством дед Владимира –  князь Всеслав Владимирович. Давно это было. Так давно, что Добрыня Ярославович успел устать от этой жизни и постарел в душе. Но все же, он до сих пор помнил время, когда сражался рядом с дедом, а потом и отцом Владимира, отражая нашествие чужаков на земли родные. Сколько битв было? Ему и не счесть. Как не счесть и шрамы на сильном, закаленном боями теле. Но тех князей уж нет больше на этом свете, а он все живет и продолжает сражение. Только теперь рядом с ним другой князь, молодой, ни в чем не уступающий своим предкам. Ни отвагой, ни мужеством, ни преданностью Родине.
Прислонившись лбом к прохладному шершавому стволу березы, Добрыня закрыл глаза. Время унесло его назад, когда был он совсем молодой и безрассудно горячий. Почти семь десятков лет назад. Именно тогда, прогуливаясь в березовой роще, впервые увидел он ее и сразу полюбил всем сердцем.
Он сразу понял, что эта рыжеволосая девушка – оборотень. Только завидев его и встретившись с ним взглядом своих озорных зеленых глаз, она вскрикнула и мгновенно исчезла, появившись неожиданно за его спиной. Добрыня обернулся, заслышав хруст ветки и снова его глаза встретились с зелеными глазами девушки. В то же мгновенье она обратилась в лисицу и скрылась среди деревьев.
Не в силах забыть ее, Добрыня стал приходить в то место каждый день в надежде встретить ее вновь. Но девушка не появлялась. Однажды, сидя под березой и напевая себе под нос, он увидел молодую лисицу, наблюдавшую за ним, прячась в траве. Притворившись, что не замечает ее, Добрыня продолжил петь, завлекая плутовку. Но она так и не приблизилась, оставаясь на безопасном от него расстоянии. Лето прошло, сменившись осенью и наступила зима. А он так и ходил в рощу, не теряя надежды, что девушка все-таки покажется ему.
Как-то отправился он в лес охотиться на медведя, да и заблудился, будто нечистая сила увела его в самую чащу и запутала. Мороз стоял такой сильный, что дышать было трудно. Попытался Добрыня огонь развести, да ничего не вышло у него. Выкопал тогда он в сугробе пещеру, залег в нее и, обхватив себя руками, обратился к умершим предкам, прося сохранить ему жизнь, которая должна закончиться на поле боле, а не таким недостойным образом. Лежал он так, призывая родичей, не чувствуя ни ног, ни рук, ни туловища и готовился принять смерть, как вдруг перед ним появилась лиса, которую он принял за духа, пришедшего проводить его в царство мертвых.
Лисица сверкнула на него зелеными глазами и, прикоснувшись к земле хвостом,  зажгла огонь, жар которого тут же согрел Добрыню. Не отрываясь смотрел он на лисицу, не решаясь с ней заговорить. Так и просидели они всю ночь, до самого утра. А как рассвело, вывела его лиса на знакомую тропу и исчезла.
– Не забыть мне тебя! – Прокричал Добрыня ей вслед. – Забрала ты сердце мое. Прошу, вернись и покажись хотя бы еще один раз, чтобы мог я твой образ сохранить в своей памяти.
Ответа не последовало. Опечалился Добрыня и побрел к дому, повесив голову.
– И даже не взглянешь на меня? – Услышал он насмешливый звонкий голос у себя за спиной. Обернулся и застыл на месте как вкопанный, не смея вымолвить ни слова, завороженный красотой девушки.
– Только не беги от меня, – взмолился он, глядя на нее, не отрывая глаз.
– И не думала, – ответила она и снова рассмеялась.
– Дай хоть надышаться на тебя сначала.
– А как же невеста твоя, которую тебе родители выбрали?
– Не люба она мне, – произнес твердо Добрыня, не прячя глаз. – Не давал я обещания жениться.
– А я люба? – Засмеялась девушка.
– Ты – моя жизнь.
– Откуда знать тебе?
– Так сердце мое говорит. А оно еще ни разу меня не обманывало. Будешь моей женой?
Девушка вдруг стала очень серьезной и печальной.
– Мой век дольше твоего. Что буду я делать, когда ты, простой смертный, уйдешь в иной мир к праотцам?
Добрыня провел рукой по ее рыжим волосам, покрывшимся инеем и, не сводя с нее глаз, сказал:
– Клянусь тебе своим мечом, быть достойным мужем, чтоб не пожалела ты о прожитом со мной времени, а сохранила его в сердце своем огнем согревающим. Не знаю, сколько времени нам будет отмерено, если примешь ты мое предложение, но разве даже один день подле того, кого любишь, не стоит целой жизни?
Девушка улыбнулась и слегка пожала плечами. Глядя на него, она почувствовала жгучую боль в сердце и тоску. Не противясь своему порыву, положила ладони и голову на грудь Добрыни и вздохнула.
– Будь по-твоему.
Добрыня достал из кармана красную шелковую ленточку, которую ему в карман положила сестра, прежде чем он ушел в лес. Она просила завязать ее на сосенке, чтобы загаданное желание сбылось. Он забыл об этом, а сейчас вспомнил. И достав ленточку, обвязал ее вокруг безымянного пальца девушки, скрепив тремя узелками.
– Как тебя величать, душа моя?
– Веста.
– А меня Добрыня.
Больше они не разлучались, пока не пришла страшная беда.

Послание от Ярослава
Князь подъехал к городским воротам, которые стражники распахнули перед ним, поклонившись до земли. Не глядя на них, сопровождаемый дружинниками Владимир въехал в город и пришпорил коня. Быстро миновав центральную площадь, подъехал он к деревянному терему, отличавшемуся от обычных домов величественным внешним видом.
– Данила! – Крикнул князь, соскакивая с коня, и кидая поводья подбежавшему стременному. – Дай ему водицы.
Стременной, юноша лет пятнадцати, светловолосый и улыбчивый, одетый в коричневый добротный кафтан, принял поводья и, отвесив поклон, послушно повел Твердомира в конюшню, похлопывая его по поджарым бокам, и попутно проверяя подпругу.
Быстро взбежав по лестнице, князь вошел в просторную горницу, где его встретил Добрыня Ярославович.
– Здрав будь, великий князь Владимир Властиславович!
– Гой еси, Добрыня Ярославович! – Отвечал князь на приветствие старого друга, обнимаясь с ним сердцем к сердцу.
– Гонец тебя дожидается. Послание от князя Ярослава привез.
– Знаю. Идем в светлицу, поговорим. Пусть зовут гонца.
Расположившись на широкой лавке, поставленной вдоль стены у окна, князь пригласил жестом Добрыню присесть подле себя.
– Как княгина Ольга? – Спросил Добрыня. До него дошли слухи о том, что в последнее время княгиня все реже покидает светлицу и каждый день к ней приходит приезжий лечец из Византии, потчевавший ее разными снадобьями, которые не оказывали  никакого целебного эффекта на здоровье молодой жены князя.
Владимир хотел было ответить, но внезапное появление гонца прервало их разговор. Упав на колени посреди комнат, юноша протянул скрученный пергамент.
– Послание Великому князю Владимиру от князя Ярослава. Лично в руки.
Добрыня взял пергамент и передал его Владимиру.
– Ступай, – сказал он гонцу.
Не переставая кланяться, посыльный попятился задом и исчез за тяжелой дубовой дверью.
– Плохо княгиня. Напасть за напастью. Чем я так …
Он не закончил, погрузившись в чтение. Добрыня стоял подле него, склонив голову и ждал.
– Ярослав едет, – задумчиво произнес Владимир. – Садись. Не стой. В ногах правды нет.
Добрыня снова опустился на скамью.
– Что тебя так тревожит, князь?
– Гусляр пропал.
– Знаю.
– Варг приходил на прошлую Луну. Говорит, чует недоброе. Беспокоился о Златославе.
– А ты что?
– Просил быть поблизости от него. Чутье никогда еще не подводило его. И не доглядел.
Добрыня пригладил окладистую бороду, раздумывая над словами князя.
– Что ты думаешь обо все этом?
– Думаю, князь, что надо готовиться к войне. Слишком долго мы живем спокойно. Тебе ли не знать, что зло никогда не отступится от наших земель. Как говорил твой дед, можно проиграть войну, но нельзя опоздать на нее. Этого никто не простит.
Владимир посмотрел на Добрыню. Старый друг никогда ему не лгал, всегда говоря то, что на уме и сердце. Рядом с ним, ему было спокойно. Он знал, что мог положиться на него во всем.
– Значит, надо идти к Яге.
– Надо, – согласился Добрыня. – Она хранительница меча-кладенца. Может старая ведьма даст трав для княгини. Может посоветует что. Ты бы послушал ее.
– Вредная она баба.
– Это потому что люди ее не любят. Как случится беда какая, в нее пальцем тычут, а подойти боятся. Думают, проклянет.
– Дети стали пропадать. Ночью из люлек кто-то их забирает.
– Ты же не думаешь, что это она?
– Нет, – честно признался князь. – Но люди думают на нее.
– Как бы не нашелся заводила, который соберет толпу и учинит расправу над Ягой.
– Надо поставить стражников в лесу недалеко от ее избушки.
– Сделаю, князь.
Добрыня поднялся со скамьи, глядя в распахнутые ставни на двор, на льющийся красный свет заходящего солнца, на залитое кровавыми бликами вечернее небо.
– Погоди, – остановил его Владимир. – Скажи, ты же не из народа долгожителей, что живут высоко в горах?
Знал Добрыня, к чему ведет князь, и о чем хочет спросить. Но нечего ему было ответить князю, потому что он и сам не знал, отчего никак не умрет и по какой причине не берет его никакое оружие. Он бы и рад, да жизнь вцепилась в него мертвой хваткой. Ни конца ни края этой пытке. Те, кого любил, оставляли его один за другим, отходя в мир иной. А он все жил, неся в своем сердце тяжкое бремя. Бывало, придет он в березовую рощу, где встретил впервые Весту, постоит-постоит да и закричит, призывая ее. А потом рухнет на землю и лежит, глядя на небо, моля богов забрать его душу, чтобы с высоты небес смог он наконец разыскать любимую, исчезнувшую бесследно и навсегда.
– Твой отец, князь, Властислав Всеславович, спрашивал меня о том же. Если бы я знал, скрывать не стал. Сказал бы, как есть. Но я не знаю.
Владимир поднялся и обнял старого друга, прижав его к сердцу.
– Пойдешь со мной к Яге?
– Провожу. Но идти ты должен один. Как и всегда.
– Феникс давно не объявлялась, – потупив взор, как бы невзначай, заметил князь.
Добрыня улыбнулся и похлопал его по плечу.
– Она верная, князь. Если будет нужна, сама придет. Как всегда.
– Да, – согласился Владимир, чувствуя, что предает княгиню, думая о Фениксе. – Значит, грядет битва?
– Да. И в этот раз соберется войско несметное. Зло давно готовится нанести нам поражение. Его смрад распространяется по земле нашей. Шаг за шагом подступает оно все ближе.
– Ничего, выстоим. Встретим врага у ворот.
Глаза Владимира горели яростным огнем. Добрыня кивнул. И два воина обхватили друг друга за запястья.
– Я с тобой, князь, до конца.
– Знаю.

Наваждение
Выйдя от князя, Добрыня передал приказ командиру дружинников, ожидавшему на высоком крыльце, охранять избу Бабы-Яги от возможных людских нападок, расставив ратных в лесу, а сам направился прямиком к своему терему. День был долгий. Чувствовал Добрыня усталость во всем теле и думал только о том, как бы скорее добраться до дома, скинуть с себя кафтан и сапоги и растянуться на кровати, укрывшись легким, лоскутным одеялом. С мечом Добрыня никогда не расставался. Даже ночью держал при себе, сжимая твердой рукой рукоять, украшенную выгравированными славянскими узорами и символами. Отец всегда говорил, что сила воина в его мече, и если воин потеряет свою честь, то и меч предаст его. Добрыня никогда не забывал об этом, храня честь себе, а верность стране.
Ночь выдалась душная. Распахнув ставни, скинул богатырь с себя одежду и омылся свежей, колодезной водой. Он знал, что не сможет сомкнуть глаз, пока первые, слабые, предрассветные блики не забрезжат на горизонте, но тело его, после целого дня проведенного в седле, требовало отдыха. Откинув покрывало, прилег он на прохладные простыни и тяжело вздохнул, думая о князе Владимире и сгущающихся над княжеством сумерках. Чувствовал он, как и многие другие, что подбирается зло со всех сторон. Сколько детей пропало за последнее время? Только сегодня доложили ему о двоих исчезнувших. Люди боятся. Стали заменять младенцев в колыбелях обувью отца – сапогом или валенком с правой ноги, чтобы отпугивать злых духов.
Варг и тот сам не свой с предыдущей Луны. Говорит, учуял дух чужой в лесах. А в ночь, когда пропал гусляр, кто-то его с пути сбивал, водя по лесу кругами, иначе не упустил бы Златослава. И у Ведьминой горы творится неладное. Конь туда не идет и трава не растет.
Да и крепкий русский дух нечисть не отпугивает. Дух, обладающий мощной защитной силой, переданной предками и долговечным русским родом.
– Надо бы с воеводой Святополком Игоревичем завтра поговорить, – произнес вслух Добрыня и закрыл глаза. И только закрыл он их, как услыхал знакомый голос, зовущий его по имени. Вскочил богатырь с постели, занеся руку с мечом над собой, и замер от изумления, увидев перед собой Весту. Опустилась рука, державшая мечь, ноги подкосились и рухнул он на кровать, не веря своим глазам.
– Что это? – Спросил он, вытирая рукой выступивший холодный пот со лба.
– Я это, душа моя. Твоя ненаглядная, – ответила ему девушка, выглядевшая точь -в-точь как та, которую он потерял много лет назад. – Или позабыл ты меня?
Добрыня хотел было кинуться к ней, заключить в объятия, расцеловать, но что-то остановило его. Веяло от этой самозванки холодом и мертвечиной. Посмотрел в ее глаза и рассмеялся.
– Поди прочь, нечистая. Или окачу тебя водой колодезной.
Девушка звонко рассмеялась и ласково молвила: – Не думала я, что ты так меня встретишь. Добрынюшка, посмотри мне в глаза повнимательней и скажи, я это или нет?
Добрыня, повинуюсь ее голосу, заглянул в глаза зеленые и помутнился рассудок его.
– Иди за мной, – позвала она богатыря.
И Добрыня пошел не помня себя. Очнулся он только у Ледяного озера. Огляделся по сторонам. Никого нет. Один он в лесу сидит на берегу и в воду глядит, а там на самом дне лежит Веста и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Вскрикнул он в ужасе и хотел было кинуться в озеро волшебное, которое забрало бы душу и силы, оставив его бродить по свету безумным мертвяком, но опомнился. В руке его по прежнему был зажат меч. Взмахнул им Добрыня и пронзил воду, развеяв видение. Понял он тогда, что была это купалка-чертовка, завлекавшая его на погибель. И подумалось ему, что зло подобралось еще ближе, чем казалось до этого и страшная битва вот-вот начнется.
– Хотите князя нашего без подмоги оставить, забрав тех, кто верен ему? – Угрожающе произнес он. – Не бывать этому!
Сказав, Добыня сжал кулаки так сильно, что костяшки захрустели. Развернулся и побежал сквозь лесную чащу в княжескую резиденцию, чувствуя беду.

Тревоги князя
Оставшись один после ухода Добрыни, Владимир не мог найти себе покоя, расхаживая по светлице взад и вперед. Сердце в широкой груди его билось так сильно, словно пробежал он не одну версту. Много разных мыслей роилось в голове, бередя душу, но жарче всех обжигала одна, которую он так и не смог прогнать с тех самых пор…
Князь Властислав вошел в светлицу сына твердой поступью, неся на плече боевой меч самосек. Глянул на сына горящим взглядом из под сдвинутых бровей и улыбнулся.
– Что, Владимир, готов?
Владимир только закончил одеваться, облачившись в синюю рубаху и легкую кольчугу, сквозь которые вырисовывался сильный торс воина, побывашего не раз в боях. Отец с гордостью смотрел на него, радуясь, что именно он будет рядом с ним в этой битве.
– Готов, – ответил Вдадимир, глядя на отца с почтением.
– Оружие и броню погрузили в возы и лодьи.
– Твердомира оседлали?
– Идем, – рассмеялся отец, похлопав сына по плечу. – Он пуще тебя в бой рвется.
Спустился князь со старшим сыном во двор, где ждал их младший княжич Ярослав. Завидев брата с отцом, кинулся к ним со всех ног.
– Владимир, – ухватил его за рукав рубахи. – Почему меня не берете?
Владимиру было на тот момент семнадцать лет. Ярославу пятнадцать. Росту Ярослав был невысокого, но крепкий в отца и упрямый. Как-то князь сказал, что слишком уж голова у него горячая, а рука слабая. Мать Ярослава умерла от неясной хвори прошлым летом, оставив сына на попечение старшего брата, в котором тот души не чаял, подражая ему во всем и ловя каждое слово, стараясь походить на него.
Владимир ласково потрепал Ярославав по голове и крепко обнял.
– А на кого княжество останется? – Строго спросил он. – Погоди еще одну зиму. Как приду с войны, снова буду учить тебя на мечах сражаться.
Ярослав упрямо склонил голову и хотел было возразить что-то, но отец остановил его:
– Не упорствуй. Не в этот раз, – отрезал он, сурово глядя на сына. – Княжество на тебе.
Владимир любил брата всем сердцем, но понимал, что Ярослав не создан для войны. Не было в нем отваги и безрассудной храбрости. Еще в детстве, сражаясь на деревянных мечах с отцом,  Владимир стойко выносил удары. Бился из последних сил, пока не падал наземь в изнеможении. И даже тогда, не выпуская меч из маленьких рук, защищался как мог. Отец смеялся, приговаривая: – Хороший воин будет!
Ярослав был совсем другой. Получив удар, всегда терялся и начинал отступать, размахивая мечом в разные стороны до тех пор, пока отец не сбивал его с ног.
– Вставай, – говорил князь. – Сражайся, сын.
Ярослав повиновался, но быстро терял силы и в конце концов тренировка заканчивалась.
Простившись с братом, Владимир вскочил на коня и вместе с отцом впереди войска  отправился в поход.
Славная была та битва. Выступили полки князя против Османского хана и его солдат, пришедших завоевывать земли русские, ведомые Кащеем Бессмертным. Бились ровно семь дней не на жизнь, а на смерть. Меч-кладенец в руках князя разил противника без устали, отрубая по две головы одним ударом. Казалось, закончились силы у врага, поредело вражеское полчище, но не тут-то было. Кащей поднимал мертвых заклинанием и те снова шли в бой, наделенные удвоенной силой. И тогда, отправил князь сокола своего за подмогой к Фениксу.
Когда седьмой день подходил к концу, выбившиеся из сил солдаты князя начали падать на землю от усталости и полученных в бою ранений. Остались только самые стойкие, во главе с князем Властиславом, Владимиром и Добрыней. Был там и Варг в обличие волчьем. Нещадно рвал когтями и клыками противника. Был и гусляр Златослав. Пели его гусли, лишая сил нечисть, пока струны не порвались.
Кащей же, обернувшийся огромным черным вороном, носился над полем брани и насылал вихрь с громом и градом, предвкушая победу. В тот самый момент сумеречное небо озарилось огненным светом. И увидели все птицу Феникс. Расправленные крылья ее были как языки пламени, красное с золотым оперение ослепляло, а глаза сверкали как кристаллы. Запела птица, и ее победная песня вселила страх в сердца нечистые и придала мужества и сил чистым душой воинам, предвещая их победу. Взмахнула она крыльями, и полегли мертвяки-марионетки, уползая под землю, прячась от огня безжалостного. Взмахнула еще раз крыльями, и полетели огненные перья-стрелы в Кащея. Взвыл Кащей от боли и растворился во тьме, рассыпавшись по земле черным пеплом.
Спустилась Феникс на землю и, ударившись о нее грудью, обернулась красивой девушкой с горящим взглядом черных как ночь глаз. Владимир как увидел ее во плоти, так в сердце его и загорелся огонь. Ни о чем больше не мог думать, кроме как о ней.
– Почему не позвал раньше, князь? – Укоризненно спросила Феникс.
– Думал, сами одолеем, – признался Властислав. – А теперь столько убитых, что и не счесть.
Феникс огляделась. Тела погибших воинов, изувеченные, залитые кровью, лежали одно на другом. Мечи с запекшимися на них внутренностями и кишками валялись подле тел. Вышедшая из-за туч луна осветила поле битвы и мертвенно белые лица, навсегда застывшие в ночной тишине. Они победили, выстояли, но не было радости и ликования. Слишком многие не вернутся домой.

Феникс и князь Владимир
В следующий раз Владимир увидел Феникс спустя год. Приехала она по приглашению князя в земли княжеские, чтобы держать совет по поводу доходящих слухов о том, что Змей Горыныч собирает войско и нечисть всякую подле себя. Поговаривали, что ищет он царя Кащея, канувшего в небытие после битвы с князем Властиславом.
В тот год лето стояло жаркое. Палящие лучи Солнца не давали продыха, наполняя воздух липкой духотой, от которой невозможно было укрыться даже в тереме княжеском. Дождавшись вечера, когда легкий ветер принес долгожданную прохладу, Владимир отправился к реке, чтобы искупаться. Скинув с себя всю одежду, нырнул он в воду, пронзая ее как стрела и наслаждаясь прикосновением к коже. Набрав воздуха в легкие и задержав дыхание, погрузился он в самую глубь, отдавшись увлекающему его течению. Проплыв приличное расстояние, вынырнул и радостно рассмеялся. Владимир любил плавать. Вода давала силы, освежала, разгоняла кровь в венах.
– Неужто русалку изловить хочешь? – Услышал он веселый голос и обернулся. Прямо перед ним была Феникс. Совершенно нагая, как и он, с мокрыми волосами и сверкающими как звезды на ночном небе глазами. Дыхание у Владимира перехватило при виде ее. Хотел он ответить что-то, но слова не шли. Вместо этого, смотрел он на девушку и улыбался.
– Ты, никак, потерял дар речи, княжич? – Дразнила она его. – А давай, кто быстрее до того берега доплывет? – Предложила Феникс.
– И что тогда?
– Там и будет видно.
Если бы знал Владимир, что гордая неприступная птица, так же как и он, полюбила его с первого взгляда. Поплыли они до противоположного берега, бередя спокойную водную гладь, смеясь как дети, уходя под воду и вновь выныривая на поверхность. Пока плыли, солнце почти село за край земли и все вокруг погрузилось в вечерние сумерки. Владимир первым достиг берега, но выходить из воды не стал. Феникс подплыла к нему и снова рассмеялась: – Пойдем на берег. Песок еще теплый, – и, нисколько не смущаясь, выскочила из воды.

Упырь и Ольга
Владимир обдумывал слова Добрыни о проникающем на его землю зле. Он и сам это чувствовал. Особенно в те ночи, когда луна была полная. Охватывало его тогда волнение и тревога. Будто просыпалось в нем что-то рвущееся наружу. Думал он и о княгине Ольге, отдалившейся от него. Последнее время не покидала она светлицы своей, не радовала  улыбкой и нежным взором. Тут же вспомнились ему матушка и мачеха, которые перешли в мир иной к праотцам так скоро и стало ему не по себе. Вышел он из комнат и, пройдя по длинному коридору, остановился у двери, за которой находилась Ольга. Помедлив немного, толкнул дверь и вошел в светлицу.
Княгиня лежала в постели укрытая одеялом несмотря на духоту и зной, которые не стали меньше даже с наступлением вечера. Белое лицо ее было бездвижным и казалось мертвым. Владимир подошел и присел на край кровати. Прислушался. Казалось, Ольга не дышала. Прикоснулся князь рукой к ее руке, покоившейся поверх одела, и тутже отдернул, ощутив ледяную холодность. Склонился над женой, проверяя, дышит ли. Но не услышал. Дотронулся до плеча и позвал по имени. Вздрогнула Ольга  и приоткрыла глаза. Посмотрела на него удивленно и безрадостно.
– Свет очей моих, князь Владимир, – произнесла она,  слабо улыбаясь.
Владимир поправил одеяло, плотнее укутывая ее. Провел рукой по щеке и справился о здоровье.
– Не терзай себя волнениями. Со мной все хорошо.
Владимир крикнул девку-горничную, вышедшую из светлицы, когда он пришел и попросил принести горячего кипрея с медом.
– Отдыхай, душа моя. Я еще зайду к тебе.
В полночь князь проснулся  в своих комнатах от того, что замерз. А еще ему почудилось, будто услышал он звук хлопающих ставен. Поднялся с постели Владимир, взял меч и направился в комнату жены. Сразу вошел он внутрь, заметив легкое свечение, пробивающееся из под двери. И как зашел, так и замер на месте в ужасе.
Ставни распахнуты настежь. Луна освещает комнату. Княгиня Ольга в белой срачице висит в воздухе подле кровати. Из небольшой ранки на шее капает кровь, стекая на грудь. Глаза ее закрыты. Алый рот оскалился. Позади княгини Владимир разглядел существо, чье лицо осталось сокрытым в тени. Одной рукой оно держало княгиню за шею, обхватив длинными тонкими пальцами. А вторая рука обвилась вокруг ее талии. Существо сверкнуло глазами на князя и отбросило Ольгу на кровать. Белые клыки, испачканные кровью, блеснули в свете луны.
– Упырь, – выдохнул князь, крепче сжимая рукоять меча и бросаясь на кровососа. Но не успел даже коснуться твари. Исчезла она, словно ее тут и не было. Подул ветер сквозь открытые ставни, задул свечу и летучая мышь вылетела в окно из светлицы. Опустился Владимир рядом с Ольгой на кровать, обнял ее, крепко прижав к сердцу.
– Слово даю, не дам тебе умереть.
– Владимир, свет очей моих, – услышал он ее слабый голос и почувствовал прикосновение острых клыков к могучей шее своей. Оттолкнул князь жену, смотрит на нее, а у той глаза горят огнем недобрым и ухмыляется она, точно как та тварь.
Не мешкая, связал ее Владимир, позвал дружинников и приказал, чтобы глаз не смыкали, сторожили комнаты княгини и терем княжеский.
– Если же хоть одна тварь внутрь проникнет, жизнями своими ответите.
– Не бойся, князь, комар не пролетит мимо нас, – ответили они.
Выбежал Владимир во двор, чтобы отдать приказ Твердомира седлать и налетел на Добрыню.
– А ты чего здесь? – Удивился он, глядя на старого друга, возникшего перед ним в одной рубахе с мечом в руке.
– Что случилось? – Только и спросил Добрыня.
– Беда.
– Княгиня?
Не говоря ни слова, вернулись оба в терем и поднялись в светлицу Ольги. Увидев ее, лежащую на кровати со связанными руками и ногами, белую, словно жизнь оставила, Добрыня все понял.
– Чеснок пусть несут и полынь. А вокруг терема солью круги насыплют.
Когда кровать Ольги обложили чесноком и полынью, начала она задыхаться.
– Уберите это, – взмолилась она и заплакала.
Дрогнуло сердце у Владимира. Велел убрать чеснок.
– Езжай к Бабе-Яге, князь. Может она снадобье для княгини приготовит. И меч пора доставать из ножен.
На том и простились.
– Пусть твой путь предки славные охраняют, – произнес Добрыня на прощание и вернулся в дом сторожить Ольгу.

Кащей Бессмертный
Холодные залы дворца, спрятанного от глаза путника уходящими ввысь горами, осветились светом факелов, которые несли мертвяки, восставшие из могил и призванные черным колдуном – Царем всех мертвых. Застывшие лица марионеток с остекленевшими белесыми глазами повернулись на звук тяжелых шагов, эхом разносившихся по замку. Выложенный из камня пол дрожал под поступью могучего колдуна. При его приближении мертвяки застыли, устремив невидящий взор в пустоту, раболепно согнув колени и сложив холодные руки на груди.
Черный колдун тем временем спустился по лестнице с верхних этажей и, глядя прямо перед собой, прошел мимо услужников, не удосуживая их своим вниманием. Черный шелковый плащ, усыпанный драгоценными каменьями, сверкал и переливался в свете огня, отбрасываемого от стен факелами. Металлические сапоги, доходящие ему до колен, позвякивали, соприкасаясь при ходьбе. Длинный меч, вставленный в позолоченный ножны, висел с боку. Войдя в залу, окинул ее великан мрачным взгляд и взошел на свой трон, высеченный из черного камня. На спинке трона того сияли рубин, изумруд, сапфир, алмаз и черный бриллиант. Белый и черный кристаллы символизировали слияние начала и конца. Сливаясь, указывали на то, что нет двух алмазов – есть лишь Один изначальный Бриллиант. Земные звезды, украшавшие трон, не имели цены и равных им по чистоте и красоте не было на свете. Но обладать ими мог только тот, кому под силу было обуздать их магию. Если же человек прикасался к камням тем, рожденным в Царстве темном слиянием реки, чьи воды сводили с ума,  и огнем, поглощающим души, лишался в тот же миг он и души и разума, оборачиваясь в темное безликое создание, единственной целью которого было служить своему новому повелителю.
Медленно взобравшись на трон, обратился к одному из прислуживавших ему мертвяков громовым голосом:
– Были вести с земли русичей?
Распластавшись на холодном полу, прислужник трижды ударился лбом об пол и сообщил:
– Все идет по плану, повелитель. Гусляр в плену темных чар. Больше он не воин. Княгиня обвенчалась с упырем…
– А что князь? – Прервал его колдун.
– Поехал к Яге.
– Не допустить! Я бы эту ведьму раздавил, – прошипел он, сверкая глазами, – да нужна она пока. Если не удастся дух Добрыни сломить, Яга докончит дело.
– Что с младенцами делать?
– Отдать их моему воеводе. Пусть воинов темного царства из них растит.
– Слушаюсь, повелитель, – ответствовал мертвяк и начал отползать в сторону.
Но не успел он скрыться, как подул ветер пронизывающий. Вихрь черный влетел в залу, где сидел колдун, долетел до самого трона и замер. Рассыпался тот столп на тысячи мелких осколков и поднялся от них густой, зловонный туман. А когда туман рассеялся, перед колдуном предстал упырь. Тот самый, что недавно в покоях княгини Ольги был. Низко поклонившись, упырь провел рукой по лицу своему и обернулся юношей, красоты невиданной. Черные брови прямой дугой сходились над его переносицей. Горящий взор темных глаз завораживал. Холодное лицо его было спокойным и серьезным. Статная фигура облачена в бархатный костюм заморского покроя. Алый плащ расшит золотыми узорами. Несмотря на грозный вид, юноша казался печальным, будто тоска его гложила. Взглянув на колдуна, поморщился брезгливо, но глаз не отвел.
– Поди прочь, – приказал он мертвяку, все еще стоявшему на коленях. Мертвяк шевельнулся и уполз за колонну.
– Чего такой смурной? – Спросил колдун, не сводя холодного взора с упыря.
– А то ты не знаешь? – Прошипел упырь.
– И знать не хочу. Срок твоей службы еще не закончен! – Прогремел голос с трона. – Ты сам ко мне пришел. Чего же теперь удумал?
– Обманул ты меня…
– Обманул?! – Вскричал колдун, поднимаясь во весь свой гигантский рост. – Условия договора были тебе известны. Надо было раньше думать. Когда пришел ты ко мне и просил о помощи, разве не помог я тебе? Но последствия тебя тогда не особенно волновали. Сам помнишь, чего хотел? Победить пришедших в твои земли и великим князем остаться.
Юноша сжал кулаки, борясь с желание выхватить меч из ножен и заколоть колдуна. Но сдержался.
– Пока ты мне служишь верно, – немного успокоившись продолжал колдун, – и я свое слово держу.
– Дай мне увидеть ее.
Задумчиво смотрел на юношу с трона злодей, вертя в руках черный хрустальный шар.
– Отчего же не дать, – ответил он. – Проводят тебя к ней.
Сердце в груди князя забилось с прежней силой, как тогда, когда был он человеком, а не стал еще проклятым.
– Отведите князя к Хрустальной горе! – Гаркнул Кащей. – Пусть побудет там. Но не долго.
Откуда-то из дальнего угла зала появился другой упырь. Вот только облик человеческий он уже давно утратил и теперь походил больше на зверя, заросшего всклокоченной шерстью, покрывавшей почти всю его голову и руки.
– Следуйте за мной, великий князь, – ехидно произнес тот и обернулся летучей мышью.
Молодой князь поклонился Кащею, ударил ногой оземь и, сменив облик, вылетел следом за провожатым.

Кикиморы
Князь Владимир вскочил на Твердомира и, пришпорив, пронесся к городским воротам. Как тени следовали за ним его дружинники во главе с Драгомиром. Миновав ворота, выехали они на тропу, ведущую в лес. Луна светила в спину путникам, словно подгоняя их. Все дальше и дальше продвигались они по лесной чаще. Но вдруг остановились кони и начали бить копытами, фыркали и отказывались идти дальше.
– Да что такое? – Не понимал Драгомир, тыча в бока своего коня пятками.
– Оставь его, – приказал князь и похлопал Твердомира по шее. – Нечистую чуют. Хотят остановить нас.
Владимир вынул меч, готовый сразиться с нечистью, если понадобится. Меч его, как и мечи других воинов, были наделены силой рода, способной одолеть магию и разогнать чары колдовские.
В  те времена мечи ковались кузнецами одной семьи. Хранили они в тайне процесс изготовления оружия. Говорили, что когда кузнец начинает ковать меч, прилетает к нему посланник от Перуна – Бога грома и молнии – и вкладывает частичку божественного начала в раскаленный металл. После того как меч готов и остужен в ледяной водице, относят его на могилу самого первого воина, втыкают в курган и оставляют так на три дня и три ночи, чтобы древний род передал и свои силы мечу. Во время первого сражения меч испытывает своего владельца. Если воин отважен и благороден, меч становится не только оружием в руках своего хозяина, но и оберегом. Пропитываясь кровью вражеской, набирает он силу, давая жизненные силы и воину, сражающемуся с его помощью. Поэтому такие мечи передавались из поколения в поколение и, в случае гибели бойца, умирали вместе с ним, коли некому было передать их дальше в руки.
– Достать мечи! – Скомандовал Владимир. Твердомир, заслышав волевой голос князя, склонил голову и двинулся вперед. Остальные кони пошли за ним.
– Глядите! – Вскрикнул один из дружинников и указал рукой в сторону. Князь натянул поводья и обернулся.
– Что это? – Начали перешептываться молодцы.
Между стволов деревьев показались обнаженные фигуры девиц. Их стройные тела светились белизной, заманчиво изгибаясь в лунном свете. По земле поплыл туман, поднимаясь все выше, окутывая всадников с головой. И тут до них донеслось пение. Голоса были прекрасны и полны неги и томы. Они влекли к себе, задурманивая рассудом.
Владимир тряхнул головой, отгоняя чары и прокричал: – Не поддавайтесь на колдовство, братцы! Рубите их со всей руки!
Взмахнул он мечом и рубанул по воздуху, прорезая острым клинком туман. Тут же спала перед ним пелена и увидел он вместо прекрасных дев, страшных кикимор с гниющими телами и спутанными волосами. Оказавшийся рядом с ним Драгомир последовал его примеру.
Когда выбрались они на опушку, не досчитались двоих дружинников. Уволокли их страшилища, задурманив разум, в болота.
– Держаться всем вместе. Иначе не выберемся, – произнес Владимир, переводя дух.
Оставшиеся дружинники были напуганы. Драгомир отвесил каждому крепкий подзатыльник, чтобы привести в чувства и повторил приказ князя.
– Ежели опять что привидится, жгите себя огнем, – посоветовал он, вспомнив рассказы отца о встрече с лесными чертовками.
Спрыгнул с коня, достал из-за пазухи кресало и кремень, разжег огонь. Выдал каждому дружиннику светоч, один из которых поджег и сказал:
– Как только прогорит, поджигай второй.
Двинулись они дальше по узкой тропе, ведущей к дому Бабы-Яги.

Златослав и чары гуслей
Очнулся Златослав в пещере незнакомой, когда забрезжил утренний свет, пробивавшийся сквозь щели в сводах горы и увидел, что лежит он на земле, а рядом с ним гусли черные. Опомнившись, вскочил на ноги и огляделся по сторонам, но ни алтаря, ни драгоценных камней на стенах было. Отошел он от гуслей, манивших его своей силой невиданной, вспомнил свои лебедушки разбитые и сжалось сердце его. Стал искать он выход из пещеры, но никак не мог найти. И тогда услышал голос девичий, просивший его сыграть на гуслях, чтобы тоску разогнать.
Повинуясь голосу, поднял Златослав гусли с земли, хотел было заиграть, но не сделал этого. Вспомнились ему давние дни, когда он и нынешний князь Владимир отправились впервые землю родную защищать. Сражались они с пришлым войском, превосходящим их троекратно. Владимир и отец его, стояли плечом к плечу, рубя головы вражеские. Посланная твердой рукой лучника стрела попала в ногу молодому княжичу, но он, не обращая на нее никакого внимания, продолжал сражаться, размахивая мечом и откидывая противника щитом. И тогда Златослав услышал голос своих гуслей, которые сказали ему:  «Стрелу выпустили во Владимира. Пробьет его сердце стрела».
В то же мгновенье бросился Златослав наперерез той стреле и закрыл Владимира собой. Пронзила стрела его плечо. Повалился он наземь. А гусли снова пропели: «Вставай, Златослав, сражение еще не окончено. В землице отлеживаться – удел мертвых».
И поднялся он на ноги, не чувствуя боли, переломил стрелу, выхватил меч из ножен и пошел за своим князем в бой.
– Жив? – Услышал он голос Владимира подле себя и улыбнулся.
– Раз на ногах стою, значит жив!
И сражался он еще три дня. А когда окончилась битва, обнял его Владимир, прижав к горячему сердце и сказал:
– Век не забуду, что ты мою жизнь спас.
Горькая слеза скатилась по щеке гусляра. Предал он доверие князя своего. Поддался черной магии. Предал весь род свой. Неужели нет пути назад? И донесся до него голос отца из далекого прошлого:
– Сынок, добро со злом всегда будут биться. Так заведено в этом мире. Оступиться немудрено. С каждым бывает. Но ежели ты, оступившись, продолжишь противостоять злу, а не поддашься на его посулы, значит, ничего еще не потеряно. Вернувшиеся из тьмы к свету, обретают двойную силу и прощение.
Забилось сердце в груди Златослава, тряхнул он головой и расправил плечи широкие.
– Спасибо, отец, за слова твои мудрые. Лучше сгину сам, но не дам нечисти завладеть душой моей. Не предам доверия князя. Не посрамлю наш род.
Схватил он черные гусли и хотел разбить их о стены пещеры, но что-то остановило его. Глянул на них еще раз и почувствовал, что живые они. Такие же, как и его прежние гусли.
– Если кто-то вас зачоравал, значит есть способ исправить это.
И начал Злотослав играть на гуслях черных. Не слушались они его сначала, взывая к темному Царству и освобождая демонов и  проклятые души. Кружили они над гусляром, устрашали, насылали на него видения разные. Просили играть как следует и подумать о друзьях своих и родичах. Но не слушал гусляр силы темные, вспоминая, что еще отец говорил: «Злотослав, не гусли на гусляре играют, а гусляр на гуслях. Мелодию выводит умелая рука и чистая душа».
Внял словам отца гусляр и заиграл не только руками, но и сердцем. И тогда демоны взмолились, прося его остановиться, а взамен обещали повиноваться ему, когда призовет их.

Тайна хрустальной горы
Хрустальная гора была невидима для обычного человека, так как лежали на ней чары. Только прочитав заклинание можно было открыть вход и войти внутрь. Когда-то давно построил эту гору белый колдун. Души умерших могли обитать в ней, возвращаясь на землю, чтобы свидеться со своими родными, находящимися в мире живых. Но однажды пропал волшебник и гора пропала, скрывшись от глаз людских, а души, что обитали там, оказались заточенными в ней. Забрал эти души Кащей. Те, кто согласились служить ему, перешли в темное царство, а те, кто отказался, так и остались в плену хрусталя.
– Ну что, князь, – язвительно произнес упырь, прочитав заклинание.
Оглядывая Хрустальную гору, сверкавшую тысячами огней, князь подошел к открывшемуся проходу.
– Не ходи за мной, – холодно произнес он.
– Как скажешь. Долго не задерживайся, а то останешься здесь.
– Что с того? – Угрюмо промолвил юноша.
Упырь вытаращил пустые глаза и облизнулся: – Не вынести таким как ты сияния чистого хрусталя. Испепелит он тебя. А тебя не станет, Кащей разбудит твою невесту и своей сделает.
Содрогнулся князь при одной мысли об этом. «На что же я тебя обрек, душа моя? На муки вечные. Надо было тебя послушать», – подумал он и  вошел в гору.
– Ступай за огнями! – Прорычал ему в след упырь и, упав на землю, зарылся в песок.
Когда князь оказался внутри горы, вход в нее сомкнулся за ним. Пошел он вперед по узкому коридору, щурясь от невыносимого сверкания хрусталя. Миновав коридор, очутился посреди большой залы. Вышел он на середину и ненароком посмотрел себе под ноги. Сквозь хрустальный пол смотрели на него сотни лиц, покрытых инеем. Но не были те лица безжизненными. Заметил он с ужасом, что глаза двигались, следя за каждым его движением. Мороз пробежал у него по коже. Поднялся он, решив не обращать на них внимания. Из залы шли коридоры, уводящие в разные стороны. В какой идти ему, не знал князь.
– И где же огни, о которых говорил упырь?
Только спросил, как увидел в одном из коридоров летающих по кругу светлячков, отбрасывающих слабое голубое свечение. Подойдя ближе, понял,  что никакие это не светлячки, а души, охраняющие эту обитель.
– Ведите, – промолвил он и последовал за огнями, которые уводили его все дальше и дальше, в самую глубь горы. Чтобы не отставать от проводников, князю приходилось бежать, преодолевая один коридор за другим. Коридоры петляли, резко сворачивая то влево, то вправо. В какой-то момент ему показалось, что его водят по кругу. Наконец, огни остановились перед входом в комнату, в которой стоял хрустальный гроб. Медленно ступая, подошел князь к гробу и увидел в нем свою возлюбленную. Девушка лежала на шелковой подушке, укутанная одеялом и спала. Легкий румянец играл на ее щеках. Алые губы улыбались. Она казалась безмятежной и счастливой. Не сдержался князь, разрыдался, проклиная себя. Хотел дотронуться до волос ее светлых, но не смог. Оказалось, что девушка находится внутри гроба, крышка которого закрыта и скреплена печатью Кащеевой, снять которую никто не мог.
Закричал князь, что было мочи. И крик этот походил на вой раненого зверя. Вспомнил он, как  продал свою душу черному колдуну, в обмен на победу над врагом. Давно это было. С тех пор прошло больше ста лет.
– Князь Владислав! Враг у ворот! – Раздался среди ночи крик воеводы. – Предали нас. Поднимайся!
Выскочил князь из теплой постели, оделся в то, что под руку попалось, схватил меч и побежал на крик.
– Враг в городе!
Город охвачен был огнем. Со всех сторон раздавались вопли и мольбы людей: – Спаси нас, князь! Не убивайте!
Мимо него проскакали всадники. Чужаки. Их лица закрывали черные тряпицы. Сабли с изогнутым лезвием рубили простой люд направо и налево, не жалея ни женщин, ни детей, ни стариков.
– Коня! – Завопил Владислав, озаряемый пожарищем, перекинувшимся на крышу конюшни.
Рядом с собой услышал он ржание Божидара, вскочил на него и поскакал за удаляющимися всадниками. Быстро нагнал их князь и обезглавил одним ударом. Видел он своих солдат, сражающихся с врагом. Видел мертвые тела и много крови. Она была повсюду.
Когда пришло утро и развеялась тьма, оголяя события прошлой ночи, понял князь, что выстояли они, защитили город, но урон нанесен был немалый. А сколько люду погибло.
– Ты как, князь? – Спросил воевода, еле держась на ногах.
Владислав перевел на него взгляд. Лицо Мешко было в крови. Вместо правого глаза зияла пустая глазница. Нога перевязана тряпицей в том месте, где торчал конец стрелы.
– Где моя Ягенка? – Вцепился князь в крепкое плечо воеводы.
– Успели увести.
– Хорошо. Много наших полегло?
– Будет еще больше, – ответил Мешко.
– Что?
– Несметное полчище на подходе. Не справимся.
– Выводите оставшихся людей из города и близлежащих сел. Пусть бегут за речку к моему брату…
– Князь! – Перебил его воевода. – Твой брат привел то войско к городу.
Предал Владислава брат кровный. Позарился на земли его и красавицу невесту. Договорился с заморским ханом, что в случае победы поделят земли и заключат договор между собой, чтобы вместе совершать набеги и на другие княжества, с которыми князь Владислав в мире жил и торговлю вел.
Как узнал он, что счету нет врагам, стоявшим на земле его, обезумел и, чтобы защитить своих людей и княжества соседние, находящиеся под его защитой, пошел к черному колдуну Кащею просить сил волшебных, чтобы с их помощью одолеть врага. Да только не знал он, что Кащей одурманил его брата речами сладкими, забрал душу и утащил в свое темное царство. Не знал Владислав, что войско то принадлежало не хану, а Кащею. Были это мертвяки и демоны, которых призвал колдун, чтобы с их помощью заполучить не только земли, но и самого князя. Чтобы насытиться его чистой душой и получить силы немеренные.
– Такая душа тысячи стоит, – сказал Кащей, когда дошли до него слухи о подвигах князя Владислава. – Хочу получить его любой ценой.
Знал Кащей о слабостях человеческих. И названия им – жадность, зависть, тщеславие. Задень одно и другие потянутся. Воспользовался колдун слабостью младшего брата Владислава и подкупил его, посулив выгоду. Но обманул. Как только обернул князя упырем, убил брата его.
– Прости меня, Ягенка, – прошептал Владислав. Никогда не стереть ему из памяти, как пришел он с ней проститься перед сражением. Увидев его, она сразу поняла, что что-то не ладное произошло.
– На тебе лица нет, князь. Скажи, что удумал? Сердцем чувствую, беду ты навлек.
Рассказал он ей все, как на духу, умолчав лишь о том, что позволил упырю укусить себя, чтобы получить силу непобедимую. Заплакала Ягенка, закрыв белое лицо руками.
– Что же  ты натворил, глупый? Теперь вовек не расплатишься с колдуном.
Попытался он успокоить ее, говоря, что обещал Кащей помощь в обмен на службу у него.
– Службу? – Вскричала Ягенка и синие глаза ее широко раскрылись. – В своем ли ты уме?
– Если не он, поляжем все. За себя не страшно. Я воин и мой век недолог. Но людей, которые мне доверились, кто защитит от неминуемой гибели?
Посмотрела она на него недоверчиво:
– Отмени договор. Лучше смерть, чем в услужении у колдуна.

Баба-Яга
Дом Яги стоял на двух крепких подпорах, похожих на курьи ножки. Бревенчатая изба совсем покосилась и износилась. Вокруг нее не росло ни травинки. Даже птицы не залетали туда. Жуки не ползли. Зверь стороной обходил. Огорожена изба была частоколом, на котором висели черепа животных. Спешившись у скрипучих ворот, Владимир приказал дожидаться его там. Внутрь не ходить, чтобы ни случилось. В отличие от других, не боялся он Бабы-Яги. Еще отец его говорил, что нельзя доверять наветам людским, пока сам с человеком пуд соли не съешь.
– Знаешь, Владимир, люди порой сами верят в свои россказни. Из белого черное сделать немудрено. Так что ты уж научись слушать свое сердце, а не чужие рты. И всегда смотри в глаза человеку. Они никогда не соврут.
Передал Владимир поводья коня своего Драгомиру, поправил рубаху на себе и вошел в избу.
– Яга! – Позвал он ведьму.
Вышла к нему шаркая старуха одноглазая, с длинным носом и торчащими клыками. Седые волосы торчали в разные стороны из под завязанного вокруг головы платка. Мохнатые брови сдвинулись к переносице при виде князя. Единственный глаз сверкнул.
– Пришел. Заждалась тебя, князь, – пробурчала ведьма. – Заходи. Проголодался?
– Накормишь?
– А то. И напою, и накормлю и в баньке могу попарить. И спать уложу на печи.
– Некогда мне, Яга. Не время еще для этого.
– Как скажешь, – пробормотала старуха и  провела князя в дом, усадив за стол. Налила ему березовицы. Достала из печи горшок с кашей. Положила горячую кашу в плошку, поставила на стол перед гостем.
– Поешь сперва. Утомился, никак? – Спросила она заботливо и, не дождавшись, пока тот ответит, продолжила. – Слышала я пение бесстыжих чертовок. Но смотрю, ты цел-невредим.
Владимир посмотрел на старуху и поблагодарил за угощение. Насытившись, стали они разговор вести.
– Меч тебя давно ждет. Зовет. А ты все не идешь, – отругала она князя. – Али сам не видишь, что кругом творится?
– Княгиня моя …
– Знаю, – перебила его старуха. – Не утерял перо, которое тебе Феникс подарила?
Удивился князь, что Яга знает об этом.
– Не утерял.
– Обладает оно волшебным свойством исцелять. Не сказала она тебе, когда передала его?
Владимир потупил взор и сердце его разгоряченно забилось при упоминании о Фениксе.
– Не до того было тогда.
Яга тихонько засмеялась и погладила Владимира по руке.
– До сих пор болит сердце? Не унялось за все годы?
Вскинул князь голову, посмотрел на старуху и почудилось ему, что перед ним сидит девушка красоты неописуемой. Вместо седых патл – волосы рыжие. И глаза светятся огнем зеленым. А еще показалось ему, будто хвост лисий у нее за спиной вырос. Закрыл глаза князь, а когда открыл, исчезло видение. И как и прежде, сидела перед ним Баба-Яга – старая, седая, безобразная старуха. Правда глаз у бабки был добрый и печальный.
– Чем напоила ты меня? – Засмеялся Владимир, отодвигая чарку.
Яга покачала головой и не ответила.
– Скажи-ка мне, как исцелить княгиню?
– Поищу в книгах. А пока надо за мечом идти. Путь не ближний. Как бы не опоздать, – сказав это, ушла Яга в соседнюю комнату и вернулась, неся сбор трав.
– Пусть пока поят Ольгу отваром. Будет спать крепким сном. Покажется даже, что умерла. Но ты не бойся. За это время разузнаю, как при помощи пера излечить ее.
Принял князь тканый мешочек из рук старухи, поклонился ей в ноги и поблагодарил.
– Не тебе мне кланяться, князь. Ишь, что удумал. Отдай это дружинникам своим, бери коня и в дорогу. Да вот, – протянула медную подковку князю. – Это оберег. Отпугнет нечисть, когда назад через лес пойдут.
Сказала Яга, одела волшебные башмаки, в которых без устали можно идти и вышла из избы, поторапливая Владимира.

Кащей и Феникс
Кащей проводил равнодушным взглядом вылетевших из залы летучих мышей. Наконец он остался один и может спокойно обдумать предстоящий поход. Как давно он жаждал этого. С того самого дня, когда проклятая птица Феникс прожгла его нутро горящими стрелами. Он так и не смог извлечь их все и теперь они доставляли ему немало беспокойства, вызывая жгучую боль в том месте, где раньше у него было сердце. Кащей усмехнулся. Он вспомнил, как томился в заточении, изнывая от мучений и жажды, и только предвкушение мести сохранило ему рассудок и силы для дальнейшей борьбы. В этот раз он все продумал заранее. Он лишит князя Владимира всех, кто верен ему, отнимет у него самое дорогое, сломив волю непреклонного упрямца. А потом полакомится его душой. Подумал он и о Змее Горыныче, чьи головы срубила Феникс.
– Опрометчиво. Очень опрометчиво, – ликовал колдун, представляя, какие лица будут у  врагов его, когда увидят они Змея, у которого на месте каждой срубленной головы выросло по три новых.
Но больше всего Кащею хотелось досадить птице. Их противостояние длится уже несколько тысячелетий. Когда-нибудь он вспомнит тот день, когда оно началось. Но не сейчас. Если бы она знала, какая тайна сокрыта в ее правой пятке. Облокотившись локтем о холодный, каменный подлокотник трона, Кащей положил подбородок на кулак. Глаза его устремились на магический шар из черного кристалла, покоившийся в костлявой ладони другой руки. Внезапно шар задрожал и тускло засветился изнутри, взывая Кащея к разговору. Этот шар показывал будущее и предупреждал о надвигающихся бедах. Поэтому его поведение взволновало колдуна и вызвало его раздражительность.
– Показывай! – Приказал он и выпрямился в троне.
Шар засветился ярче, закрутился в Кащеевой тощей руке, и увидел колдун поле битвы, обагренное кровью. Увидел врагов своих торжествующими, а себя поверженным. Разозлился он и швырнул шар о стену.
– Лжешь! – Завопил он и вопль его вызвал гром и молнию.

Меч-кладенец
Долго шли князь и Бага-Яга. Шли без остановки. Продирались сквозь непроходимые лесные чащи, взбирались на горы по узкой тропе, цепляясь за выступы и только к концу третьего дня добрались они до заветного места. Место это обладало волшебной силой, ибо земля там охранялась душами погибших доблестных воинов. Никакая нечисть не могла ступить на нее, не лишившись своих сил. Не мог и человек с нечистой совестью. Остановилась Яга у тропы, ведущей в ущелье горы и сказала князю:

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ekaterina-chhve/knyaz-vladimir-feniks-i-teni-rusi-71755321/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.