Главная страница | Попаданцы | Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги

Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги
Сергей Ильин
Быть попаданцем весьма и весьма непросто. Необходимо выживать, принимая правила чужого мира и приноравливаясь к новым условиям. Но ещё сложнее быть засланцем, ведущим в иномирье свою игру и своё расследование.
Комитет внешнего контроля отправляет Владислава Штольца, бывшего медпреда из Челябинска, и его товарища орка Тимонилино на поиски запрещённых к передаче между мирами технологий.

Сергей Ильин
Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги

Пролог
Вот уже который час я торчал на обочине асфальтного шоссе в компании нескольких мрачных типов, вооружённых, как и я, вполне привычным огнестрелом. Практически земные калаши в какой-то супер-модерновой версии. Автоматы почти ничего не весили, но явно были достаточно грозным оружием.
Сам мир был точной копией некогда покинутого мной. Пожухлая поздне-осенняя промозглость, пробирающая утренним холодом до костей. Лёгкая позёмка, вихляющая по асфальту в порывах переменчивого ветра. В общем, мерзко и противно. Да ещё сильно отягощено необходимостью сидеть в засаде, поджидая машину «прыгуна».
Вот я и сидел, втянув шею в плечи и ёжась от настойчиво проникающего под одежду холода.
– Внимание! – зашипел вставленный в ухо комутатор. – Есть движение объекта в нашем направлении. Приготовиться к захвату.
Ещё несколько томительных минут ожидания, и народ рядом со мной активно зашевелился.
Мне, как неопытному новичку, надлежало оставаться на месте, прикрывая оперативников-экзекуторов от возможного нежелательного вмешательства местных правоохранителей или подкрепления бандитов.
Появление и тех, и других представлялось микроскопически маловероятным. Но кто я такой, чтобы перечить приказам, не идущим в разрез с моим собственным желаниям? Ну чего я полезу в гущу событий, если есть возможность отсидеться в тылу? Хватит, навоевался.
Куда лучше было наблюдать со стороны, как опергруппа каким-то образом тормозит мчавшийся на всех парах огромный чёрный джипарь. И как потом в открывшуюся дверь машины экзекуторы метко закидывают дымовую гранату, после чего операция по захвату неизбежно становится обречена на успех.
Однако за всем этим я наблюдал лишь краем глаза. Потому как гораздо сильнее привлекла моё внимание ещё одна машина, приближающаяся с той же стороны, откуда примчался внедорожник. Ну очень похожая на мою собственную машина.
Да, собственно, это она и была. Я будто в зеркало глянул, заметив через лобовое стекло свой собственный ошарашенный взгляд, когда оттормозившаяся машина пошла юзом по подмёрзшей дороге и понеслась к обочине.
Надо же, новое задание завело меня в мой родной мир! И оставалось буквально пару мгновений до того как я-первый этот мир покину!
Проскочив сквозь дымовое облако, окутавшее не только внедорожник, но и часть трассы вокруг него, моя машина внезапно исчезла. Бесследно и бесповоротно.
Плюнув на приказ оставаться на месте, я поднялся на ноги и пошагал к чёрным полосам на асфальте, оставшимся после неудачной попытки меня-первого затормозить.
Миновал асфальтовое покрытие и остановился на засыпанной дресвой обочине, круто обрывающейся глубоким кюветом.
Как я и предполагал, моей машины внизу не оказалось. Зато лежал непонятный стальной шар размером, наверное, с мяч для большого тенниса. По поверхности непонятного девайса бегали разноцветные огоньки, выстраиваясь в часто меняющиеся хаотичные узоры.
Ещё и гудение от него исходило. Не сильное, но я его услышал, даже стоя наверху. А вот когда спустился на дно кювета, звук пропал. Как, впрочем, и суетливо бегающие огоньки. Прибор перестал работать.
Я оглянулся по сторонам. Вроде никто на меня не смотрел. Все суетились где-то наверху. Похоже, «прыгуну» всё же удалось улизнуть – больно уж громко возмущался кто-то из моих новых коллег.
Не долго размышляя, я поднял с земли затихший девайс и сунул его в карман форменной куртки, выданной начальством перед операцией. Можно было не сомневаться – к рукам моим прилип самый настоящий трансгрейдер, то бишь аппарат для перемещения между мирами.
И что-то мне подсказывало, что, хотя я и не собирался оставаться прямо сейчас в родном мире, сбежав с места операции, но штука, способная переместить меня сюда, окажется в хозяйстве совсем не лишней. Сейчас у меня даже телефона нет, чтобы предупредить близких, чтоб не теряли. Я и так переживал, что заставил их здорово волноваться, пропав без вести. А трансгрейдер, надо полагать, даст мне возможность в любой момент вернуться в свой мир и даже в своё время. Нужно только разобраться, как эта штука работает.

Глава 1
Десантно-штурмовой бронеход класса «Каракурт» брёл в ночи по заснеженной долине, монотонно гудя силовым агрегатом, гулко лязгая сочленениями стальных опор и регулярно выпыхивая в морозное небо белёсые облачка пара.
Кому-то со стороны этот механический монстр, возможно, и напоминал огромного паука. Ну а как по мне, так он больше походил на слегка неуклюжего и не обученного пока ещё летать восьминогого детёныша НЛО.
Создавая шагающий бронетранспортёр, местные умельцы старательно склепали краями два огромных, метров по пятнадцать в диаметре, стальных блюдца. Внутри, практически по центру этого сильно выпуклого диска, разместили паровой двигатель и распределительные механизмы. Данный высокотехнологический (по местным меркам) фарш был упрятан в дополнительный защитный броне-кокон. Впереди, прямо перед двигателем, расположили место механика-водителя. Ну а снизу, под брюхом стального монстра, инженеры-затейники присобачили многосуставчатые опоры – эдакие ходули с гидравлическим приводом.
Осенью-весной по раскисшему бездорожью на таких не побродишь. В болоте и вовсе завязнешь, не выберешься. А вот летом по полям да негустым лесочкам на восьминогом бронеходе можно было только так рассекать. Он даже неглубокие речушки преодолевал на раз плюнуть. Ну и вот зимой по сугробам шастал легко и непринуждённо.
Правда говорят, летом было в «Каракурте» неимоверно жарко из-за плохой термоизоляции движка. Приходилось кататься с распахнутыми настежь десантными люками и бойницами. Зато сейчас, в мороз, этот конструкционный дефект был очень даже в тему.
Развалившись в креслах-консолях, закреплённых почти по всему периметру броневика, мы чувствовали себя вполне комфортно. Кто-то даже похрапывал, убаюканный мерным перестуком движка и беспрестанным покачиванием транспортёра. Не портила благодати даже насквозь пропитавшая всё вокруг едкая смесь запахов машинного масла, подгорающего сцепления и ещё какой-то химозы.
– Братец, не хочешь ли для сугреву взварчику хлебнуть? – Сидевший впереди орк, обернувшись, протянул мне стальной термосок. – На липовом меду да с живи-корнем. Его для меня леди Огни?на в дорогу приказала собрать вместе с другой снедью. Ох, и хорош взварчик! До кишок пробирает.
– Не, спасибо, и так вроде не холодно. – Я сонно зевнул и подвигал немного затёкшими от долгого сидения ногами. – Хотя Огнине твоей, конечно же, респект и уважение. Собрала нас так, словно мы пешком на северный полюс собрались.
– Так всё верно, – довольно осклабился Тимон, сдвигая свою любимую красную шляпу на затылок, – наша народная мудрость гласит: выходишь из дому на день, запасов бери на три. Неизвестно, чем дорога обернуться может. Ну а в чужом краю уж тем более.
Про чужой край – это он верно заметил. Тут даже не край, тут сам мир был для нас чужим. И для меня, и даже для Тимона.
Пришёл недавно в наш Комитет внешнего контроля запрос из главного управления на двух особо толковых полевых агентов. Вот кер Со?текс и выдвинул наши с орком кандидатуры. Вроде как мы с ним самые отличившиеся за последнее время оперативники. А остальные лорды-кураторы ничего против предложения нашего шефа и не имели.
Единственная закавыка, в мире, куда необходимо было нам направиться, тоже существовало много рас. Если точнее, четыре: эльфы и их заклятые краснокожие враги орки, союзники орков низкорослые гномы и пока ещё нейтральные, гоблины. Но вот о людях-человеках там слыхом не слыхивали, и потому начальство предложило меня-человека выдать за полукровку орка и гнома. Мол, папа знатный орк, а мама красавица гномка. Или гномиха? В общем, существовали там подобные метисы, и это было вполне на руку нашему руководству.
Я ведь, хоть ростом и телосложением обижен не был, однако любому орку здорово по данным показателям уступал. Зато, понятное дело, по меркам гномов был той ещё каланчёй.
Для полной маскировки меня напоили каким-то реагентом, отчего вся кожа изрядно покраснела и должна была сохранять такой цвет долгое время, вполне достаточное для выполнения задания. А ещё комитетские умельцы-стоматологи нарастили мне верхние клыки и резцы настолько, что они перестали толком помещаться во рту. Даже Тимон, увидев такой апгрейд, восхищённо поцокал языком и довольно просиял собственной пилорамой.
Всё бы хорошо, но вот питаться, чтобы ничего не вываливалось изо рта, и разговаривать, не шепелявя при этом, мне пришлось практически заново учиться. Да ещё к бороде привыкать, которую мне сказали отрастить, дабы ещё больше на сына гномихи походить.
Суть самого нашего задания, понятное дело, сводилась к проверке некоторых подозрений комитета по поводу использования незаконно привнесённых иномирских технологий в недавно разгоревшемся вооружённом конфликте. Ведь, собственно, для того и существовал наш межмирный или, если более правильно, трансвариативный комитет.
Агенты комитета присутствовали в невероятно огромном количестве миров. Вот только где-то наша организация обосновалась легально, имея немалый вес и влияние на местные правительства. А где-то вынуждена была действовать втихаря, не засвечивая собственного присутствия и, даже более того, существования. Как, например, в моём родном мире.
Так уж сложилось, что некоторое время назад я, обычный обыватель из провинциального города, по нелепой случайности переместился в другой мир, въехав на машине в активное поле работающего портативного трансгрейдера. Стал, так сказать, невольным «прыгуном» и попаданцем.
А для любого попаданца главная задача всегда одна – выжить любой ценой. И уже только после попробовать вернуться домой. Я выжил и постарался интегрироваться в обществе, приняв новые правила игры. Тем более, что перемещение между мирами подарило мне пару бонусов: я обрёл умение общаться с душами умерших и стал весьма привлекательным объектом вожделения для особ, слава богу, противоположного пола.
Первый дар позволил мне получить важную должность в сыскном ведомстве и даже провести несколько удачных расследований. Второй, хоть и был более приятным, но чаще мешал, отвлекая от работы и втравливая в разные неприятности.
Таким образом моё рвение и старание, а также новые умения вкупе с невероятной способностью вляпываться в истории, помогли мне не только добиться успеха, заполучив высокую должность в сыске и титул барона, но и привели на службу в комитет внешнего контроля.
А это, в свою очередь, позволило мне нелегально завладеть портативным трасгрейдером, теоретически способным вернуть меня домой. Правда, как им пользоваться, я до сих пор не знал. А спрашивать у кого было опасно: вдруг начальство прознает и конфискует хитрое устройство.
Вот пока и приходилось лишь украдкой наедине с собой пялиться на этот высокотехнологичный шарик да любоваться переливчатым светом множества разноцветных огоньков на его поверхности, лелея в душе надежду свалить когда-нибудь по-тихому домой. И продолжать работать на комитет, выполняя разные задания вместе с моим другом и напарником – орком Тимонилино, которого я для удобства звал просто Тимоном.
В этот раз наша миссия была засекречена по самое не хочу, и признаков вмешательства никто из аборигенов не должен был заметить ни при каких обстоятельствах. И это при том, что нам с Тимоном предстояло подтвердить или опровергнуть подозрения комитета. Затем вычислить «прыгуна» между мирами, если таковой действительно существует, и, на правах старших экзекуторов, разобраться с ним. После перекрыть поставки запрещённых технологий и замаскировать всё под несчастный случай или местные разборки.
Я, едва прикинул всю сложность и ответственность задания, сразу же отказаться решил. Ну не моего это уровня миссия. Ну ладно, фельдагенты, но какие из нас старшие экзекуторы? Вот если бы нам в помощь кого-нибудь из сыскной управы отрядили. Кого-нибудь вроде инспектора Холмова, например. Тот хоть и не комитетчик, но зато мужик правильный. И детектив от бога: ему такие задачки на один зубок. А тут мало того, что сам я в сыскном деле без году неделя, так ещё и Тимон куда больше громить-крушить горазд, чем извилины напрягать и разных контрабандистов на чистую воду выводить.
Вот только слушать меня никто не стал. Ибо, что поделать, сам на такую жизнь подписался.
– Легенда, господин Штольц, у вас будет простая, – заявил кер Сотекс, невзирая на мою попытку слиться. – Вы ведь у нас по образованию медик. Самое приличествующее занятие для полукровки, который по силе и боевой выучке не дотягивает до бойца орка, а по мастеровитости – до технаря гнома. Отправитесь в армию фельдмедиком в обер-офицерском чине. Походите немного в поручиках.
– Это за что ж меня так? Да и какой из меня полевой медик? – возмутился я. – Учился на хим-фарме, что к прикладной медицине весьма касательное отношение имеет. А то, что я в армии санитарным инструктором был, так то уж давно быльём поросло и почти забылось.
– Ничего, – покривился и отрицательно чуть повёл ладонью кер Сотекс, – поди не разучились руки-ноги бинтовать. А большего от вас и не потребуется. Да и спрос невелик, коли от вашей помощи помрёт кто из местных. Они там и так друг друга пачками режут, будто неразумные. К тому же по легенде у вас несколько иная задача на фронте. Ваш очень влиятельный батюшка расстарался обеспечить вам и вашему сводному брату, – шеф кивком указал на Тимона, – должности побезопаснее и как раз по вашему профилю. Такие, чтобы вроде и в боевых действиях участие принимали, и в то же время на передовую попасть шансов поменьше имели.
– И кем я буду? – подал голос от окна орк.
Даже в кабинете кера Сотекса этот увалень не изменял своей наглой привычке пристраивать задницу на подоконнике. Впрочем, как ни странно, при всей своей строгости и аристократичности, шеф не обращал на таковой демарш ни малейшего внимания.
– Кригс-ротмистром, – ответил он сухо, – обличённым высоким доверием каганата и отправленным в войска с инспекцией по линии департамента военного имущества.
Тимон аж прихрюкнул от удовольствия:
– Ну вот, братец, теперь ты у меня в подчинении окажешься. А я-то уж службе тебя научу.
– А это не затруднит нам поиски? – я недоумённо нахмурился, не обратив внимания на счастливый оскал орка. – Ведь, прознай местные про штабного ревизора, они враз удвоят бдительность с осторожностью. Залягут на дно, а то и вовсе палки в колёса начнут совать.
– Вашему сводному брату уготована роль богатого повесы, малость недалёкого и не особо рьяно исполняющего служебные обязанности.
– Ну, тут ему и притворяться не придётся. – Я мстительно усмехнулся, тут же, правда, получив по затылку прилетевшей от орка кожаной перчаткой.
– К тому же, – кер Сотекс и тут проигнорировал наше ребячество, – если запрещённые технологии и используются в армии, то происходит это по воле верховного командования, и посему с низших чинов все взятки гладки, им бояться нечего. Да и братец ваш всё больше предпочитает шляться возле вас, вымогая взятки у интендантских деятелей и особо не вникая в их мелкие грешки.
– А если грешки окажутся отнюдь не мелкими? – резонно поинтересовался Тимон.
– Затребуете взятку посолиднее. Ваш богатый и родовитый папаша далеко не скряга, но вы привыкли жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. А полевая почта работает плохо, и переводы из дома приходят нерегулярно. Вот и приглянулась вам роль повесы, за мзду не сующего нос, куда не просят, а после просаживающего лёгкие деньги в кабаках, борделях и карточных залах в кампании с братом. Ваша главная задача – выявление оружия и механизмов, появившихся вопреки логике развития технологий в этом мире и способных повлиять на ход истории. На всё остальное можете не обращать внимание. Пусть местные сами с этим разбираются.
– Карты и выпивка – это ладно, а вот к борделям я как-то не привычен. – Неожиданно для меня мой «братец» вдруг смутился.
– Ерунда, – отмахнулся шеф, – после перехода вас оттуда не вытянуть будет. Вспомните вашего друга барона, – кер Сотекс повёл в мою сторону подбородком. – Ни одной юбки первое время не пропускал, только сейчас малость остепенился.
Я тяжело вздохнул. Да уж, было дело. Чёртовы побочки. И чёртово повышенное либидо. Впрочем, барышни и сами липли ко мне, как мухи на мёд. Мне и напрягаться не приходилось в поисках партнёрш. Тут и борделей никаких не нужно было, я даже уставать начал от чересчур активного общения с особами противоположного пола.
Так что меня ещё и эта сторона вопроса напрягала. Я только-только более-менее спокойно жить начал. Вдруг побочка вновь усилится. Тут ведь и от истощения загнуться недолго.
– Ну а моя должность фельдмедика не будет мешать делу? – Я почесал шею под непривычно длинной бородой. – Не застряну я в каком-нибудь госпитале? Вы говорили, там потери у воюющих сторон большие. Как бы не пришлось увязнуть в работе на одном месте.
– Вашим основным делом, барон, – кивнул кер Сотекс, подтверждая резонность моего вопроса, – как я уже упоминал, станет не лечение раненых, а их вакцинация с помощью недавно появившегося в том мире средства от столбняка. Нашим ранее внедрённым агентам стоило немалых усилий пролоббировать применение нового лекарства непосредственно на фронте якобы для уменьшения количества безвозвратных потерь, возникающих хотя бы по этой причине.
Даже и не думал, что столбняк где-то может быть причиной таких проблем. Я и думать про него давно забыл, уж больно редко он давал о себе знать в моём родном мире.
– А это лоббирование не является вмешательством в их внутренние дела? – Удивился Тимон.
– Нет, – покачал головой кер Сотекс, – средство получено естественным путём местными учёными. Приказ о его применении вынесен местным руководством. Мы лишь немного ускорили принятие нужного нам для выполнения миссии решения.
– А как мы будем понимать аборигенов? – пришёл мне вдруг в голову неожиданный вопрос. – Если людей там нет, откуда взяться языку, который я смогу понять?
– Это была одна из причин, – усмехнулся старик, – по которой я настаивал на ваших кандидатурах. Вы, господин Штольц, насколько мне известно, за последнее время неплохо поднаторели в изучении родного диалекта вашего товарища, – кер Сотекс указал на Тимона. – Общий язык того мира весьма схож с ним, и ваше с господином Тимонилино произношение вполне сойдёт за какой-нибудь местечковый акцент. Усилить же и закрепить ваши знания языка помогут кое-какие стимулирующие средства из арсенала наших учёных-медиков. Короткий курс инъекций, и вы будете бегло общаться с любым из аборигенов. В этом плане возникновения проблем мы не ожидаем.
– А в каком ожидаете? – тут же прицепился я к последним словам шефа.
Но тот не ответил, лишь глянув на меня с задумчивой серьёзностью. А жаль – знать бы, куда упадёшь, заранее соломку подстелил бы.
– Ещё одной причиной, почему на задание отправляетесь именно вы, – под самый конец выдал кер Сотекс, – является то, что вам будет проще всего ориентироваться на местности. Что, согласитесь, в боевой обстановке совсем немаловажно.
– И почему нам там будет проще? – Предложение согласиться я пропустил мимо ушей.
– Вам предстоит действовать примерно в тех же географических координатах, что и здесь. Отличаться будут разве что названия населенных пунктов. Выполните задание, активируете эвакуационные маячки. Естественно, с соблюдением всех мер предосторожности.
Вот так и оказались мы в этом мире на пару с Тимоном. Определили нас в полк, расквартированный довольно далеко от линии фронта в захолустном районном центре Золотое Устье. Точнее, сначала в полк прибыл я, согласно полученному в армейском штабе предписанию и волоча на себе чемодан, набитый ампулами с вакциной. А уже после заявился Тимон, как бы прознавший о моём новом назначении и решивший навестить, пусть и сводного, но всё же так крепко любимого брата.
Встретили нас по-разному. На меня смотрели, как на надоедливую муху, невесть как пробравшуюся в дом посреди зимы. Типа своих забот полон рот, а тут ещё какой-то полукровка под ногами мешается, приставая с какими-то дурацкими уколами.
Но бумаги мне, судя по всему, хорошие выдали: мандат от министерства обороны на полное и безоговорочное содействие. Ни одна местная шишка из командного состава поперёк слова не посмела вымолвить. А вот в городском госпитале простые раненые, чаще всего здоровенные амбалы орки, недовольно кривясь, морды воротили. Да и немногочисленные гномы косились на меня с недоверием, словно я не лекарством их пичкал, а в какую-нибудь баптистскую церковь заманить пытался.
Ладно хоть, жить меня отправили как обер-офицера не в войсковую палатку на двадцать рыл, а на подселение в небольшой домик на краю города в семью местного гнома-предпринимателя.
К Тимону, который в сравнении со здешними орками оказался даже малость мелковат, относились куда лучше. И жить определили в центре, возле ратуши, выделив отличные апартаменты в гостинице. И смотрели на него без показной брезгливости.
Эка невидаль, припёрся типа на войну туповатый хлыщ, пусть и незаслуженно обласканный начальством. Он же, как мотылёк залётный. Пользы от него нет, но, главное, и вреда особо никакого. Мозг никому не выносит, жить не учит, приказов налево-направо не раздаёт, да и доносов вроде ни на кого не строчит. Ну, обыграл нескольких офицеров, подопустошив их карманы. Ну, подрался пару раз, заработав шикарный бланш под глазом. Не смертельно, зато какое-никакое развлечение. Я всё боялся, что он с кем-нибудь дуэль затеет, но пока, слава богу, обходилось без этого.
Так и пошло: Тимон тут дурака валял, а я пахал, как лошадь, шастая по подразделениям и делая прививки бойцам.
В самом расположении части я с вакцинацией быстро управился. Плохо только было, что вместо одноразовых или карпульных шприцов пришлось использовать давно вышедшие в моём родном мире из обихода стеклянные шприцы со стальными иглами, что требовали более деликатного обхождения и регулярной стерилизации.
А так можно было уверенно заявлять, что наша акклиматизация, в смысле операция по внедрению в иномирскую армию, прошла вполне успешно. Пора было отправляться на периферию и начинать уже вникать в обстановку. И вот тут как раз впервые пригодились налаженные Тимоном связи. Он ведь, согласно плану, якобы собрался и дальше из виду меня не выпускать. Вот и добился от интендантов, чтобы нам для путешествия не кобылу, запряжённую в сани, выделили, а целый боевой бронеход, да ещё и со взводом охраны.
Теперь восемнадцать отборных клыкастых бойцов, вооружённых до зубов, вынуждены были таскаться с нами от лагеря к лагерю, делая вид, что изо всех сил оберегают нас от нападения противника.

Глава 2
С некоторыми из этих ребят мне, кстати, довелось встретиться почти сразу по прибытии в часть. И знакомство нельзя было назвать приятным.
Никаких армейских столовых в Золотом Устье не было и в помине. Трапезничать приходилось в ближайших к жилью забегаловках. Вот в первый же вечер, собираясь поужинать, я и забрёл в кабачок «Гномий рай», где, к моему удивлению, вместо гномов столовалось не меньше двух десятков орков. А низкорослые бородачи лишь обслуживали довольно шумных посетителей.
– Эй, лекарь, – раздалось у меня за спиной, едва я уткнулся носом в только что принесённую подавальщиком и исходившую паром тарелку щей, – у меня к тебе дело.
– Мы разве знакомы? – обернувшись, поднял я взгляд на орка, как мне показалось, успевшего уже изрядно поднабраться.
Метра два ростом и раза в полтора шире меня в плечах. Нашивки капрала на рукаве форменной куртки.
– Да кто ж не слышал про нового лекаря? – Орк развёл лапищами, плотоядно оскалившись и дыхнув на меня перегаром. – Такого недомерка ни с кем не спутаешь.
– Но ты-то, капрал, – нахмурился я, – явно попутал, перебрав и решив после этого нагрубить офицеру. Извинись, и тогда я выслушаю, что у тебя за дело ко мне.
– Ах, господин поручик, не изволь серчать, – дурашливо откозырял капрал, – но мне нужна твоя профессиональная помощь. Я тут намедни по пьяни гномку на сеновале завалил. Ублажила она меня, надо понимать, знатно. Да вот только нынче зачинатель мой струпьями пошёл и зудит. И в паху чешется, как у прокажённого. Хочешь, покажу?
– Не хочу. – Я отвернулся от пьяного придурка, уже принявшегося расстёгивать ширинку. – Ты там поди вшей нахватал. Сходи помойся, да заросли сбрей. Глядишь, и поможет. А если нет, так это уже не по моей части. Как проспишься, к венерологу топай.
– Да как же не по твоей? – уж больно наиграно возмутился капрал. – Ты про такое, надо понимать, не можешь не разумения не иметь. Твой папаша, надо понимать, гномкам присовывать мастак. Неужто он не делился с тобой впечатлениями? Тоже поди лечиться пришлось.
В силу известных причин, мне-человеку было глубоко положить на любые инсинуации клыкастого переростка. Тем более такие примитивные. Однако офицеру-полукровке не стоило выказывать себя трусом и молча сносить наезды задиры.
– Вот, и ты подлечись! – Вскочив, я выплеснул щи на штаны орка, а глиняной тарелкой хорошенько приложился ему по морде.
Точнее, хотел приложиться. Посудина прошла вскользь, скребанув по мощным клыкам громилы, оставшись целой, да и наглой физиономии капрала не причинив ни малейшего вреда. Горячий суп тоже, хоть и стал для орка неприятной неожиданностью, но лишь ещё больше раззадорил буяна.
Несколько последующих минут мы, превратив трапезную в гладиаторскую арену, мутузили друг друга на радость остальных посетителей. Под их разухабистый свист и улюлюканье я остервенело пытался дотянуться ногами и руками до капрала. А тот достаточно легко блокировал почти все мои выпады и раз за разом точно доставал меня в ответ.
Больше всего я боялся за накладные клыки. Если бы они отвалились, вся моя маскировка накрылась бы интимной пуховкой. Так что челюсти приходилось прикрывать особенно тщательно, чаще всего в ущерб всему остальному организму.
А отхватывал я неслабо. Пару раз даже пришлось полетать, опрокидывая лавки и сметая собственной тушкой посуду со столов. Благо дело, никто из приятелей капрала не вмешивался в драку. Иначе всё закончилось бы для меня куда более плачевно.
Ну а так, в очередной раз сыграв мною в футбол и понаблюдав за моими безрезультатными попытками подняться с пола, капрал радостно воздел руки к потолку, огласил трапезную торжествующим рыком и преспокойно отправился дальше накачивать себя алкоголем.
Меня же подняли, слегка отряхнули и не очень деликатно подпихнули обратно к занимаемому ранее месту. Предоставив право в полном одиночестве и покое хлебать с помятой и опухшей рожей вновь принесённые щи. И, когда я уже домой поплёлся, несмотря на все опасения, никто не вышел провожать или подкарауливать меня за углом с целью выдачи люлейной добавки. Словно и не случилось в кабаке никакой размолвки. Отметелили и забыли.
По-хорошему, следовало бы мне обратиться в дисциплинарную комиссию. Не положено простому солдату задирать офицера. Это штрафная рота, как минимум. Но, если подумать, в драку-то я первый полез. Да и начинать свою службу с жалоб и доносов было бы как-то совсем уж неправильно.
На следующий день я прямо с утра припёрся в тот же кабак. Хотя тело, сплошь покрытое синяками, болело и ныло нещадно. Подумал, если не приду, все решат, что струсил. И тогда про нормальное существование можно будет напрочь позабыть, как и про успешное выполнение задания, соответственно.
Капрала я заметил и узнал, сразу же, едва зашёл в трапезную. Тот будто и домой не уходил, продолжая бухать всю ночь. Рожа у орка была, конечно, не как у меня, но тоже помятая и заплывшая. Отсалютовав мне пивной кружкой, придурок радостно оскалился и отвернулся, продолжив беседу со своими собутыльниками.
И только я облегчённо вздохнул, как из другого угла забегаловки ко мне направился ещё один мордоворот. Простой рядовой, но ещё огромнее и страшнее моего предыдущего спарринг-партнёра.
Его грязные намёки были вовсе на порядок примитивнее вчерашних тупых изысков капрала. Мне даже не пришлось играть в оскорбление – я и впрямь был возмущён такой скудоумной попыткой задеть меня.
Драка была неизбежна, и народ явно радовался очередному развлечению. Кто-то даже поспешил, сдвигая столы, освободить побольше места в центре зала. Осудительно хмурились лишь работники гномы. Да только никого их недовольство не волновало.
Я обречённо вздохнул и быстренько растёр уши. Ещё нос помассировал. Вчера он чудом остался цел, но сегодня мне так могло и не повезти.
Выставив перед собой кулаки, я уже приготовился к бою, как вдруг услышал позади себя знакомый голос:
– Насилу отыскал тебя, братец. Да только, смотрю я, ты тут уже вовсю веселишься, а меня дождаться вовсе и не думаешь. Не стыдно? А ты чего в струнку вытянулся? – это мой друг уже к задире обратился. Причём, даже Тимону пришлось смотреть на этого верзилу снизу вверх. – Ты на мои нашивки не пялься. Это я на плацу для всех штабс-капитан, а тут за своего брата я тебе рыло могу начистить, как простой солдат простому солдату.
Скинув с плеч китель, Тимон небрежным движением сунул его первому подвернувшемуся под руку бойцу, оставшись в одной рубахе:
– Чего застыл? Или со мной ты уже не такой смелый? Что тут вообще, – закатав рукава, мой названный братец с вызовом обвёл взглядом немного притихших посетителей кабака, – за сборище трусливых подонков? Что примолкли? Зассали, уроды?! Кому тут ещё зубья пообломать требуется?
Хуже он ничего и придумать не смог бы. Народ словно с цепи сорвался. Тут уж не только нам с Тимоном отбиваться пришлось. Орки, видимо, припомнив друг другу какие-то старые обиды, ещё и между собой сцепились. Замес начался такой, что стало совершенно неясно, кто тут за кого и кто против.
Удары прилетали со всех сторон. В ответ я лупил по любому, до кого мог дотянуться. Хотя, если честно, с большим удовольствием забился бы куда-нибудь в угол и затихарился, зализывая раны. Да только кто бы мне позволил это сделать? Нас же с Тимоном в самом центре трапезной зажали.
Ситуацию спас прибывший на шум комендантский патруль. Но и этим бравым ребятам порядок не сразу навести удалось. Дежурному офицеру даже пару раз в потолок пришлось пальнуть. И только после грохота выстрелов большинство орков в рассыпную кинулось. А кому не повезло сбежать, тех повязали и на гауптвахту отправили. И нас с Тимоном тоже, как главных зачинщиков. По утру, конечно, выпустили, но переночевать на «губе» всё равно заставили, хоть и в отдельной офицерской камере.
Остальных служивых и вовсе через день освободили. Но Тимон всем им такие неудобства, можно сказать, компенсировал, проставившись тем же вечером в кабаке и чуть ли не с каждым выпив по примирительной чарке.
Нажрались все в хлам. Больше ко мне никто не цеплялся, но косые и недовольные взгляды я замечал частенько. Не было тут ко мне любви, хотя Тимона народ принял после всего очень даже благодушно. А потом выяснилось, что во взводе, выделенном нам в охрану, почти все бойцы в том побоище и в последующей попойке поучаствовали. И капрал Варго?нсо, командовавший отрядом, в том числе.
Сейчас всех этих лихих забияк было не узнать. Все такие серьёзные, сосредоточенные. Пристально всматривались сквозь бойницы в морозную темноту, словно в нескончаемой снежной круговерти можно было хоть что-то заметить и разглядеть. И это при том, что маршрут пролегал по относительно глубоким нашим тылам, где-то между второй и третьей линиями обороны.
Из всей компании лишь я один оставался облачённым в китель и шинель. Остальные, включая моего названного братца, переоделись, предпочтя строевой форме обычные вязаные шерстяные свитера и тёплые тканые галифе, заправленным в высокие кирзовые сапоги. Вместо шинелей – короткие полушубки.
А вот буйные орочьи головушки никто утеплять и не подумал. Весь взвод щеголял в фетровых шляпах, похожих на те, в коих некогда рассекала американская кавалерия в моём мире. Так что красная ковбойская шляпа Тимона чудесным образом вписывалась в общий стиль, внося в него лишь небольшое яркое разнообразие.
Исключением тут были только я, в натянутой на уши каракулевой шапке-папахе, и управлявший транспортёром гном. Тот, в силу профессии, красовался в натуральном танкистском шлеме, только кожаном. Он и управлял бронеходом почти как танкист: резво ворочая рычагами и прильнув к окулярам панорамного перископа.
Вооружение наше с командой тоже отличалось. У меня на ремне слева болтался стандартный офицерский кортик в простеньких ножнах, а справа висела кобура с короткоствольным самовзводным пятизарядным револьвером. Чем этот девайс отличался от какого-нибудь земного кольта, я, честно говоря, был без малейшего понятия. По мне, так точная копия.
Против кортика я не имел ничего против. Пусть я и не моряк, но тут другой мир, другие правила, другие традиции. Положено, пусть будет. Глядишь, и пригодится.
Тимон остался верен своим предпочтениям. Раздобыл где-то монструозного вида пистолет, раза в два больше моего, и присобачил к поясу солидный мясорез. Да не отказал себе в удовольствии прихватить в добавок карабин. Такой же, как у остальных наших бойцов: чуть укороченные ствол с прикладом, автоматическая перезарядка и легко сменяемая обойма на восемь патронов. Единственный, на мой взгляд, недостаток – вставлялась обойма сверху. Так что заменить её можно было, лишь отстреляв все патроны до одного. В общем, как ни крути, один шаг до съёмных магазинов и стрельбы очередями.
Впрочем, самый настоящий пулемёт с ленточной подачей патронов в бронеходе всё же имелся. К турельной установке на крыше вёл люк в потолке, сразу позади двигательного кожуха. Поворотный механизм турели заклинило напрочь. Да так, что на месте, без специального оборудования, как мне сказали, его и не починить было.
Эта поломка, как я подозревал, и послужила причиной столь лёгкого согласия командования выделить нам машину для передвижения. Однако сам станкач был исправен и готов к стрельбе, пусть и торчал теперь над бронированным корпусом «Каракурта», почти не имея возможности поворачиваться и потому уставившись дулом лишь назад, в тёмнеющее небо.
Что при наших обстоятельствах было не так уж и плохо, ведь пулемёт предназначался для стрельбы не только по пехоте, но и по воздушным целям. Это бойцы нашей армии передвигались исключительно по земле и воде. А вот у эльфов, как выяснилось, уже имелся целый боевой воздушный флот, состоявший, правда, исключительно из одних лишь дирижаблей. Встреча с ними была весьма вероятна и не сулила ничего хорошего. Так что пулемёт нам вполне мог пригодиться.
Альянс орков и гномов впику противнику так же пытался подняться в небо, строя аэропланы на всё той же паровой тяге. И уже имелись первые опытные образцы. Но их было очень мало, и эльфам пока что принадлежало, даже не доминирование, а несомненное военное господство в воздухе.
Устройство эльфийские цеппелины имели почти самое обычное. Единственно, жёсткий каркас аэростата обтягивался тканью, столь хитро обработанной эльфами, что пробить её пулями из простых ружей и карабинов было практически невозможно. Более крупнокалиберный пулемёт и тот не всегда справлялся.
Опять же, на случай повреждения оболочки, газохранилище воздушных крейсеров разделялось внутри на множество автономных отсеков. При разрыве одного или даже нескольких, дирижабль должен был оставаться «наплаву» за счёт оставшихся целыми отсеков и ещё долго не падать на землю. Продолжая при этом сыпать с небес на войска противника бомбы с гранатами.
Учитывая этот несомненно весомый фактор, да ещё то, что армия эльфов по численности раза в три превышала объединённые силы орков и гномов, было непонятно, почему боевые действия велись практически на равных. Ни одна из сторон уже долгое время не могла достичь какого-то стратегического успеха. Словно играли в тяни-толкай, обмениваясь тактическими уколами.
Видимо, эти обстоятельства и подтолкнули моё начальство к мысли о том, что не всё так чисто в этой заварушке. И незаконные технологии следовало искать именно в армии альянса, необъяснимым образом столь успешно сопротивляющегося натиску эльфов.
Но, что именно должны были мы с Тимоном обнаружить, так и оставалось пока загадкой. Я с момента прибытия и до сих пор не сталкивался ни с какими технологиями, явно не соответствующими логике развития местной науки.
Оружие тут уже давно использовалось пороховое. Никаких тебе пружинных дротовиков и укоротов, всё по-взрослому. Пирогидрит тоже был известен и даже часто применялся. Но не как заменитель пороха, а всё больше в качестве горючего. Точнее, с его помощью грелись котлы паровых двигателей.
Капельная подача в камеру сгорания, плюс такое же порционное поступление окислителя. Никакой искры не требовалось – смесь и без того мгновенно самовоспламенялась. Удобно, а главное, не нужно было возить с собой большие запасы дров или угля. Соответственно, и в кочегарах необходимость отпадала.
Ещё пирогидритом начинялись мины с бомбами, но сталкиваться с применением подобного оружия нам пока что не доводилось.
– Почти добрались, – обернувшись ко мне, доложил гном. – Уже горы впереди видать. А значит, и Малая Угорщина со Старокулуйском совсем близко.
Горы впереди – это Срединный Хребет или Уролтайские горы. Можно сказать, камень преткновения в этой войне. Вотчина гномов, традиционно промышлявших горными разработками.
На запад от Хребта находились земли орков, на восток – эльфов. Территория самого горного края когда-то давно тоже принадлежали эльфам. Но потом один из гномьих властителей выторговал для своего народа право поселиться и осесть здесь, посулив верховному совету эльфийских кланов выгодные поставки ископаемого сырья, ценных минералов и различной сложной техники подгорного производства.
Конечно, и с орками бородачи торговали вовсю. Да и жили не только в горах с предгорьями. Мастера да торговцы разбредались по всему миру, частенько заселяя целые районы в больших городах и эльфов, и орков. Сам же Уролтайский край становился всё более и более независимым. Эльфы эту независимость даже признали лет эдак двести назад, хотя по-прежнему считали земли Срединного Хребта сырьевым придатком своего государства.
Поэтому, когда не так давно гномья принцесса Вули?са вышла вдруг замуж за главу орочьего каганата Тулиа?на, а Уролтайская экономика поменяла курс на большее сближение с орками в ущерб интересам эльфов, те расстроились и даже обиделись.
Какое-то время напряжённость копилась, а противостояние гномов с эльфами проявлялось лишь в политических дрязгах и экономических уколах. Но в конце концов всё это вылилось-таки в вооружённый конфликт. Вспыхнувший, как от спички, и мгновенно переросший в огромный пылающий костёр.
Триггерной точкой стало рождение полукровки, которого великий каган Тулиан назвал своим наследником. Очень уж многим оркам пришлось это не по вкусу. Дело даже до мятежей дошло и до столкновений гномов с орками. Ведь сторонников чистоты крови и у тех, и у других хватало. А полукровок и прежде-то не сильно жаловали. В общем, бардак ещё тот начался.
Ну и как было эльфам не воспользоваться таким шикарным предлогом? Они ведь по договору обязаны были поддерживать мир и благоденствие в горном краю. Вот и отправили своих бойцов порядок наводить. Да только гномьему королю это не понравилось, и он, запросив помощи у своего нового родственника, объявил эльфам войну. Войну, длившуюся уже с десяток лет.
Жаль, что обо всём этом я узнал, только лишь когда миссия с моим участием была окончательно утверждена комитетом и подготовка шла полным ходом. Иначе я приложил бы куда больше усилий, чтобы соскочить, откосив от задания. А так отправился на фронт с такой дурацкой легендой. Надо же, припёрся в облике полукровки, к которому буквально все в этом мире относились, мягко говоря, весьма неоднозначно.

Глава 3
– Твоя верховность, – вытянулся мой братец в струнку перед одноглазым седовласым орком в форме предбригадира, – разреши доложить! Кригс-ротмистр Тимонилино Фа?толо и поручик Владло Што?лько прибыли в расположение твоей части по служебной надобности.
– И какая такая надобность, – скривив рот, хмуро глянул на нас исподлобья сидевший за рабочим столом старик, – заставила вдруг припереться сюда по морозу тылового хлыща в сопровождении фельдмедика? Вам, судари, чего дома-то в тепле не сиделось? Неужто взбрендило кригс-генералу посреди зимы имущественную ревизию в Старокулуйске учинить? Ты ведь, кригс-ротмистр, по хозяйственной части будешь. Но обоз ты с собой не привёл, до передовой отсюда ещё далековато. Стало быть, всё же с проверкой прибыл. Так на кой-тебе, кроме охраны, ещё и медик?
– С твоего позволения, господин предбригадир, – решился я повысить собственную значимость в глазах местного начальства, – это штабс-ротмистр меня сопровождает, а не наоборот. Имею приказ гранд-комиссара медицинской службы и прибыл в ваш бригадный госпиталь провести вакцинацию раненых для повышения вероятности их выздоровления и возвращения в строй. Вот мой мандат.
Я вытащил документ из наплечной сумки, с которой в последнее время практически не расставался. Носил в ней необходимое для передачи местным госпиталям количество ампул с вакциной, личную аптечку для оказания первой медицинской помощи и ещё кое-какие личные вещи, которые не рисковал оставлять без присмотра в бронеходе.
– Возвращения в строй, говоришь? – Старик принял протянутые ему бумаги и как-то недобро выставился на меня единственным глазом: – А на кой-мне в строю инвалиды? Ты хоть представляешь, кто у меня там по койкам валяется? Безрукие да безногие, в сравнении с которыми я, – орк указал на свою закрытую чёрной повязкой глазницу, – сущий везунчик. Да они сами мечтают поскорее сдохнуть, дабы не влачить остаток своих дней бесполезным и никому ненужным мусором. На кой-ляд им твои пилюльки, бестолочь? Они помогут новые руки-ноги отрастить?
– Но ведь есть и не столь тяжело раненные, – немного опешив от такой отповеди, выдал я. – Их моя вакцина может спасти. И я слыхал, что один лётчик, ноги отморозив, даже летать потом смог с помощью протезов.
– Лётчик? – Предбригадир поднял брови, добавив морщин на лбу. – Военлёт из эльфов, что ли? Тебе-то про то откуда ведомо? Мало ли, какие байки ушастые выродки о своей доблести разводят. Да и слыхал ли ты, какую цену твои малорослые сородичи здесь за протезы заламывают? Может, ты сам моим бойцам из своего кошелька за то заплатишь? Потому как я не вижу, чтобы наш великий каган хоть как-то чесался по этому поводу.
– Ты бы полегче про его наисветлейшество кагана-то, – буркнул Тимон, тщательно отыгрывая роль столичного чинуши. – За такое нынче нашего брата по головке не гладят. Срок на каторге за милую душу организуют. А то и в рядовые разжалуют.
– Ты меня, мелочь пузатая, – взвился старик, зло нахмурив брови и резко побагровев, – ещё в измене упрекни! Ты чего, хрен с горы, сюда припёрся?! Книжек про войну начитался? Романтики фронтовой тебе захотелось? А тут всё, знаешь ли, совсем не как в книжках! Тут романтики нет! Тут только кровь и дерьмо! И я даже не скажу, чего больше – и то, и другое большими ложками хлебаем. И смерть, что на передке, что тут, всегда вокруг да около ежесекундно кружит. И особенно теперь. Мало того, что мои бойцы на передке по полю кишки разматывают, так ещё и здесь в тылу какая-то сволочь завелась, кровь своим же попусту пуская. Троих уже, троглова мать, в землю закопали!
– Свои ли? – Тимон задумчиво склонил голову. – Может, диверсанты?
– Может, и они, – взяв себя в руки и тут же посветлев лицом, понизил голос старик. – Морозы такие, что все кутаются в шарфы, рожи берегут. Попробуй издали разбери, орк перед тобой, гном или переодетый ушастый засланец. До передовой далековато, конечно, но враг мог и сюда пробраться. Караулы мы усилили, но вы, господа офицеры, свои нежные столичные задницы всё ж поберегите. Не хватало мне ещё и за вас перед каганатом отчёт держать.
– Давайте мы попробуем вам помочь, – проявив вдруг инициативу, предложтил Тимон. – Мы с поручиком до мобилизации в сыскном ведомстве вместе расследования вели. Вдруг и тут чем подсобим?
– Чем вы тут подсобите? – удивился предбригадир. – Наш фронт-прокурор давно всё, что смог, на трупах рассмотрел да закопать их велел. Ещё и места смертоубийства не на раз снегом замело. Какая там от вас польза?
– А мой брат и с покойниками общаться умеет, – гордо выдал Тимон.
Свои проявившиеся при переходе между мирами способности он выпячивать не стал, поскольку овладеть ими в полной мере всё ещё не смог. В этом деле тренировка была важна, как нигде. А возможность пообщаться с трупами Тимону пока что всего лишь раз и представилась, когда один орк в Золотом Устье, в стельку нажравшись, в сугробе замёрз.
Я тогда только и сумел научить Тимона астральное тело замечать, ну а уж об общении с этой эфемерной субстанцией и вовсе разговора не было. То ли сильный мороз не давал моему братцу сосредоточиться на контакте, то ли способности у него проявились куда слабее, чем у меня, но дело дальше визуального контакта так и не пошло.
А вот я смог увидеть даже тех, с кем насмерть окоченевший воин ожесточённо бухал в харчевне. И как потом битый час плутал по улочкам, пытаясь в разгулявшуюся метель найти дорогу домой. Ощутил вместе с бедолагой и пьяный угар, и собачий холод. Холод, ожигающий руки, лицо, постепенно проникающий под одежду, пробирающий до костей и сковывающий мышцы. Ощутил и предсмертный жар, когда тело в агонии стало выделять столько тепла, что заставило обессиленно повалившегося в сугроб бойца скинуть шапку и распахнуть ставшую бесполезной шинель.
Но ничего, лиха беда начало. Судя по словам предбригадира, возможностей укрепить навыки у Тимона явно предвиделось предостаточно.
– Брат? – сильно удивившись поднял брови предбригадир.
– Сводный, – уточнил Тимон.
– Понятно. Ты из видоков, что ли, будешь? – Пронзительно-колючий взгляд старика вновь перескочил на меня. – Наверное, смешение крови проявлению дара поспособствовало. А чего же ты при сыскном департаменте не остался? И почему, раз уж ты на войну подался, военкомы такого спеца во фронт-прокуратуру не определили?
– Надоело с мертвяками дело иметь, – нашёлся я. – Захотелось живым помогать. Вот я, утаив свой дар, в фельд-медики и попросился, поскольку соответствующее образование тоже имею.
– А брат тебе, – усмехнулся предбригадир, – стало быть, удружил сейчас некстати?
– Не страшно. Если, твоя верховность, в том нуждается, – пожал я плечами, – оказать помощь следствию я не откажусь.
В принципе, Тимон был прав, предлагая старику сотрудничество. Ну, поставлю я прививки нескольким раненым. Других причин торчать тут, в Старокулуйске, у нас не будет, придётся ехать дальше. А так появится возможность пошастать по округе да поразнюхивать что-нибудь, относящееся к нашему основному заданию.
– Добро, – соглашаясь, кивнул старик. – Попробуйте вычислить эту гниду кровавую. Я дам приказ откопать покойников. И фронт-прокурору сообщу о ваших полномочиях.
– Можно не откапывать, – подняв руку, решился я внести уточнение. – Чего мёрзлую землю зря ковырять? Достаточно просто распорядиться показать нам, где покойники похоронены.
Если уж я раньше умудрялся с душой погибшего через его погребённый прах пообщаться, то и тут сплоховать не должен был.
– Даже так? – Предбригадир глянул на меня малость недоверчиво. – А ты, сынок, силён, как я посмотрю. Добро. Отправляйтесь пока к моему зампотылу. Пусть премьер-майор определит вас и ваших людей на постой. Да пошлёт кого показать, где вы столоваться будете. С начмедом сами разбирайтесь, он мне не подчиняется. А бронеход свой, – выглянул старик в окно, – от греха подальше от штаба уберите. Да лучше всего, как подостынет, снегом присыпьте. Ушастые на своих воздухоплавах и сюда, бывает, залетают. Намедни один из трёх бригадных бронеходов прямо в ангаре мне пожгли. Не хватало, чтоб из-за вашего «Каракурта» мне тут ещё и штаб бомбами расколошматили. Нам тут вражескую авиацию толком и отогнать-то нечем. А ведь я сколько раз верховному про то докладывал! Дайте, говорю, ядрёна вошь, хоть что-то, дабы ушастых летунов прижучить! Но нет, молчат шкуры тыловые! – Предбригадир качественно приложился кулаком по столу. – Погрязли в крысиной возне, друг другу глотки за медальки да министерские кресла грызя. А на фронт им плевать!
Вновь распалившись, одноглазый орк выскочил из-за стола. Высокий, немного худоватый, но явно не растерявший ни сил, ни энергии, он принялся ходить взад-вперёд, зыркая на нас уцелевшим глазом и почему-то нам же грозя указательным пальцем:
– Хоть бы одного «Скорпиона» пригнали! Только и могут, что приказы дебильные слать да циркуляры всякие. Активной обороне меня учат и требуют боевой дух в войсках не ронять. А как его не ронять, коли на целую полубригаду бронепехоты всего лишь три транспортёра осталось и ни одного шагохода противовоздушного прикрытия? Вот ты, ротмистр, – трубным голосом воззвал он к Тимону, – как назад вернёшься, так начальству своему столичному и доложи: мол, вертел их предбригадир Перего?да на своём флагштоке вместе со всеми их тупыми циркулярами!
В общем, старик под конец разошёлся так, что мы, трусливо поджав хвосты, поспешили покинуть его кабинет. Бочком-бочком за дверь, выяснили у адъютанта, где найти премьер-майора, передали тому распоряжение клыкастого «Кутузова» и уже через полчаса заявились в свои новые апартаменты.
Подселили нас в дом ко вдове некогда явно преуспевающего гнома-купца. Двухэтажный каменный особняк с отдельным флигелем для проживания прислуги, причём почти в самом центре Старокулуйска. Гостиная, она же столовая на первом этаже дома, спальня хозяйки и несколько гостевых комнат – на втором. Правда, кроме нас с Тимоном, там уже квартировал начальник местного госпиталя – военмед второго ранга, хирург-майор Бе?рто Ле?ттоло.
Впервые мне довелось увидеть пузатого орка, примерно одного со мной роста, да к тому же лысого и в очках. И ладошки у него были пухлые и мягкие, совершенно не вяжущиеся с клыкастой физиономией. Пахло от господина Леттоло какой-то ядрёной лекарственной смесью, вызывая во мне ностальгические переживания по поводу былой, оставшейся где-то далеко позади, профессиональной деятельности.
В пику тучной комплекции, характер хирург-майор имел подстать своей взрывной фамилии – весьма энергичный и даже немного суетливый. Эдакий фонтанирующий эмоциями живчик-пузан, заполняющий собственной персоной всё пространство вокруг. От таких субъектов обычно очень быстро устаёшь. К счастью, как нам потом тайком поведала наша домовладелица, господин глав-военмед большую часть времени проводил на службе, чем несказанно радовал хозяйку жилья. Ведь почти весь запас своей неуёмной энергии Леттоло выплёскивал не на неё, а на своих подчинённых и подопечных.
Сама гостеприимная вдова – это, кстати, вообще отдельная песня. Я как эту довольно молодую гному увидел, запал на неё мгновенно. Дора Вышко, так её звали, была красива и стройна, вопреки бытующему мнению о квадратных фигурах, присущих женщинам этой расы. Ну да, её талия не была совсем уж осиной. Но всё же она была относительно тонка, подчёркивая изящную пропорциональность тела. Высокая пышная грудь, крутые бёдра, литые шары ягодиц и шикарная копна тёмных вьющихся волос – не женщина, а гномья Венера.
Мне кажется, даже Тимону она пришлась по нраву. По крайней мере, взгляд его при знакомстве со вдовой был настолько плотоядным, что я поспешил первым заявить свои права на даму, окружая её вниманием и засыпая комплиментами.
Ибо нефиг. В Золотом Устье больше повезло Тимону. Там его, в отличии от меня, вынужденного прозябать в убогой квартирке, подселили в особняк к фронт-кригс-капитану. Если по-простому, к главному в городе военному завхозу. С дочкой которого мой братец, обычно скромняга и тихоня при общении с противоположным полом, немедля и завёл шуры-муры. Чем подтвердил уже прочувствованные мною постулаты о неспособности попаданца-прыгуна бороться с побочкой от перехода между мирами.
А здесь Дора, между прочим, и сама сразу выказала больший энтузиазм при общении со мной, чем с орком. Личико она, конечно, не кривила, но была всё же заметно более холодна, разговаривая с Тимоном или с тем же Берто Леттоло. Я вообще заметил, что орки и гномы, несмотря на союзничество в войне, особо не испытывали любви или даже просто приязни друг к другу.
Со мной, как с полукровкой, отчуждённо держались и те, и другие. Правда, гномы в гораздо меньшей степени. А Дора так и вовсе чуть ли не с первого мгновения оказалась готова ответить мне страстной взаимностью. Я это сразу же понял, куртуазно целуя ручку девушки ещё при знакомстве. Её пальцы тогда мелко задрожали, едва оказавшись на моей ладони, и она совсем не спешила отнять руку после формально обозначенного мною поцелуя.
Это был явный знак, и я чувствовал это. Похоже, в этот раз наш прыжок между мирами добавил мне ещё одну способность – я стал эмпатом. Я чувствовал эмоциональные переживания других, что добавляло красок и остроты в общении с ними. Это как будто в привычное блюдо вдруг добавили щепотку новых, ранее не ведомых специй.
И именно Дора помогла мне понять это. Ещё во время разговора с предбригадиром мне показалось, что я чувствую печаль и обиду Перегоды, перерастающие в раздражение и злость. Но тогда я решил, что считываю эмоции старика по его сильно уж выразительной мимике.
И деловитую озабоченность глав-военмеда Леттоло я думал, что воспринимаю как вполне понятную причину его суеты. Про Тимона и вовсе молчу. Я и без того чувствовал смену его настроений в любой ситуации, настолько уж крепко мы сдружились и спелись.
Но с Дорой я новую способность прочувствовал, можно сказать, на физическом уровне. Осознал, что понимаю её настрой даже в темноте и с закрытыми глазами, в первую же ночь оказавшись в одной постели с красоткой. Я с самого начала старался уловить реакцию Доры на любые мои слова и действия, стремясь дальше делать лишь то, что могло усилить её удивление и восторг.
Я не мог прочитать её мысли, но легко понимал и расшифровывал вспышки эмоций. И, естественно, коварно использовал это, чтобы максимально распалить душу и тело девушки. За что и был награждён такой бурей разыгравшейся страсти, что по утру еле выполз из комнаты довольной гномы с полным ощущением выжатого до корочки лимона.
Завтракали мы вдвоём с Тимоном внизу в гостиной. Хозяйка к нам не присоединилась, засев в будуаре и приводя себя в приличествующий, по её выражению, вид. А наш сверхдеятельный сосед господин Леттоло уже умчался в госпиталь, парить мозги кому-нибудь другому.
Вчера за ужином он насел на меня, требуя рассказать всё о привезённом мною препарате. И если бы не моё реальное фармакологическое образование, посыпался бы я на его вопросах к едрене Фене. Пришлось рассказать всё, что помнил о противостолбнячной вакцине, то бишь о столбнячном токсине, обезвреженном тепловым воздействием с формальдегидом и очищенном от балластных белков. Короче, выдал ему не совсем ещё профуканный запас знаний, приведя пухляка доктора в полный восторг и еле от него потом отвязавшись.
Впрочем, это позволило глав-военмеду проникнуться ко мне симпатией и даже уважением. Господин Леттоло даже избавил меня от необходимости самому тащиться в госпиталь, забрав с собой необходимую партию прививок. Сказал, что озаботит процессом вакцинации собственных подчинённых. А я, естественно, даже не стал противиться. Лень было по морозу тащиться ещё куда-то, кроме погоста.
Тем более идти нужно было пешком. Поскольку, согласно приказа предбригадира, наш бронеход куда-то отогнали, спрятали и предупредили о нежелательности использовать его вплоть до убытия из города.
Зато охрана наша, ночевавшая в общих казармах, припёрлась уже с утра пораньше в Дорин дом и поджидала нас, беспардонно рассевшись прямо на полу в обширной прихожей. Пришлось завтракать по-быстрому и поскорее убираться прочь, чтобы слуги до прихода хозяйки успели подтереть огромные лужи, образовавшиеся от нанесённого и натаявшего с орочьих сапог снега.
Чтобы найти кладбище, пришлось сначала тащиться в штаб полубригады и брать в провожатые дежурившего там мастер-сержанта. К счастью, крюк вышел небольшой, и вскоре мы с Тимоном в окружении сурово бдящего взвода охраны уже сидели возле заснеженных могил трёх бойцов, совсем недавно похороненных рядом друг с другом.

Глава 4
Темнеющее небо сплошь было затянуто облаками. Морозно, очень морозно. Длинными концами суконного башлыка, надетого поверх шапки, часовой обмотал шею и плечи, как шарфом. Закрыл ими и рот, и нос, оставив только тонкую щелочку для глаз. Край сукна от сильно парящего дыхания покрылся инеем и даже заледенел.
Орк лишь недавно заступил на пост возле какого-то большого железного ангара, а ноги уже начали замерзать. Да и под стёганку холод настырно пробирался, заставляя часового всё чаще и чаще исполнять неуставной зимний танец «Два притопа, три прихлопа».
Это хорошо, что от снега расчистили лишь небольшую площадку перед высокими воротами, дабы они могли хоть как-то открываться. Да тропинку прокопали, прямую и неширокую, ведущую в далёкую тёплую караулку, где ещё нескоро можно будет согреться, сидя у печурки и потягивая горячий взвар.
Снега нынче навалило столько, что этот закуток у ворот со всех сторон оказался прикрыт высокими, в полный рост, сугробами. Хотя бы ветер не так донимал. Да и начальник караула, если б с проверкой внезапной нагрянуть надумал, ещё издали бы замечен был. Ему ведь, кроме как по тропинке этой, сюда больше никак и не подобраться, не пролезть. А пока нет никого, можно было, чтобы от холода не сдохнуть, хоть горным козлом скакать, хоть, как дурная кура, крыльями хлопать.
Вот часовой и отбивал чечётку минут пятнадцать, по моим прикидкам, пока не приметил на дальнем конце тропинки тёмную фигурку. Кто-то топал в его сторону.
Зимний день короток, и уже начинало вечереть. Потому в неверной сумеречной мгле не сразу удалось разглядеть, кто там приближается. Вот, согласно уставу, на идущего тут же и нацелилось дуло карабина.
– Эй! Кто идёт? – громко пробасил часовой. – Доложись!
– Свои, не переживай, – незамедлительно прилетело в ответ.
Голос молодой, высокий. Будто у мальца какого. Да и рост у незваного гостя совсем невелик был. Короткий бушлат, ватные штаны, валенки. На голове тёплый стёганный шлем военспеца. Тёплый шерстяной шарф полностью скрывал лицо, но тут можно было уже не сомневаться – так одевались почти все гномы из вспомогательных подразделений. Парнишка из обслуги. Вон и лопата у него снеговая в руках.
– Давай, пароль называй, – проворчал часовой. – Тоже мне, свой нашёлся.
– Да какой пароль, дяденька, – возмутился юнец. – Мне твой ангар даром не нужен. Меня лишь снег малёхо подразгрести послали. Да ты ружьём-то в меня не тычь, подстрелишь ещё ненароком.
– Это не ружьё, а карабин, дурень. – Орк повесил оружие на плечо. – Понимание надобно иметь. Это тебе не лопатой махать.
– Как скажешь, дяденька. – Малец, подходя ближе и примеряясь к свежевыпавшему снегу, перехватил поудобнее черенок лопаты и вдруг резко ткнул её ковшом точно в горло часовому.
Удар был, пусть и не смертельным, но болезненным и напрочь сбивающим дыхание. Да вдобавок папаха с башлыком съехали на глаза, перекрывая обзор. Буквально на пару секунд, пока орк не поправил их рукой. Но коварный малец уже исчез из виду, а спину несколько раз подряд пронзила остро-жгучая боль: печень, лёгкие, сердце, снова печень…
На этом мои видения и закончились. Сомнений не было, пацан истыкал часового ножом, спрятанным до поры под одеждой. Или штыком.
– Слышь, служивый, – выйдя из транса, обратился я к мастер-сержанту Лимберто, оставшемуся с нами торчать на кладбище, – что за склад охранял боец, которого зарезали в спину? Какой-то высокий ангар с полукруглой крышей и большими воротами.
– Там стояли бригадные бронеходы, – выпялился на меня орк с нескрываемым восторгом. – А ты, твоё высокочинство, так прям и смог разглядеть, как его прирезали, часового-то?
– Во истину, смог, – порадовал я, похоже, нового почитателя своего таланта. – Это не тот ли ангар, что потом эльфы разбомбили?
– Он, – согласно кивнул мастер-сержант. – Да только это уже дня через три случилось. А тогда злодеи замок на воротинах сломали и инструмент дорогой из ангара упёрли.
– Злодей, – поправил я служивого.
– Чего? – не понял тот.
– Один, говорю, злодей был. Молодой парень, ростом часовому по грудь примерно. Одет был как военспец из гномов обслуги.
– Вот вражина! – сокрушённо ругнулся Лимберто. – Неужто своего инструмента мало?
– Вот и я о том же, – задумчиво выдал я. – Не за инструментом в ангар залезли, а чтобы узнать, что там хранят.
– Видать, этот гном из ренегатов будет. Тех, что за ушастых воюют. Я, твоё благочинство, наверное, костерок пока организую. Вы тут поди надолго ещё, а твой товарищ штабс-ротмистр так старается тоже былое прознать, что уж полчаса совсем не двигается. Того и гляди, уши отморозит в шляпе-то своей.
– Да уж озаботься, любезный, – кивнул я, глянув на застывшего у соседней могилы Тимона. – И бойцам нашим скажи, чтоб по очереди греться ходили. Чего нас сразу всей толпой охранять?
– И то верно, – согласился мастер-сержант. – Большие отряды диверсантов сюда не забредут. А уж за одним-то изменником, ежели он ещё не убёг куда, и половина твоей охраны уследит. Пойду до леска схожу за хворостом, не теряйте.
Он убрёл, по пояс проваливаясь в снежный намёт, а я, обойдя недвижного Тимона, перебрался к третьей могиле.
Навык мой здорово усилился. Контакт с душой погибшего я уже мог установить за несколько секунд. И картинка сразу возникала чёткая, наполненная красками, звуками и даже запахами. И да, переживания и ощущения моих «опрашиваемых» мне тоже передавались.
Поэтому, едва подключившись к душе очередного орка, я чуть не блеванул. Пережравший алкоголя боец на карачках стоял в сортире перед загаженным очком, тщательно стараясь извергнуть из себя обильный ужин.
Подобная мерзость продолжалась минут пять. Затем этот алкаш покинул толчок и, сильно шатаясь, выбрался из пьяно гудящей забегаловки на улицу. Завернул зачем-то за угол избы-харчевни. Наклонившись к сугробу, вытер забрызганные и измазанные дерьмом руки о снег, с трудом выпрямился и попытался нашарить ширинку на штанах.
Пустил тугую струю, но полностью облегчить мочевой пузырь не успел.
– Вот урод, – раздалось за его спиной.
Пинок под зад кинул пьяного воина вперёд. Приложившись лбом о стену, он ничком рухнул в собою же обоссанный снег и вырубился. Перед моим экстрасенсорным взором возникли какие-то цветные круги и линии, видимо, вместо мыслей мельтешащие в отравленном алкоголем мозгу. А потом всё сменилось беспросветной темнотой.
Всё, кино закончилось. Похоже, боец замёрз в сугробе, не будучи вовремя замеченным и спасённым своими собутыльниками.
Когда я вышел из транса, чуть сбоку от могил уже горел костерок. Возле него, вытянув к огню руки-ноги, примостились Тимон, капрал Варгонсо с ещё несколькими бойцами охраны и наш сопровождающий из штаба.
Да уж, костёр – это кстати. Я, пока сидел без движения, замёрз здорово и даже дрожать начал. После первого сеанса как-то обошлось, а тут вдруг прямо до костей пробрало.
Зато Тимону, похоже, всё нипочём было. Сиял, будто только что отчеканенный золотой империал. Он, как только мой взгляд перехватил, тут же похвастался:
– Братец, у меня прогресс. Я сумел с духом пообщаться.
– Молодец, – еле разжав выбивающие частую дробь зубы, не поскупился я на похвалу, – рад за тебя. Узнал что-нибудь интересное?
– Замёрз бедняга, – развёл руками Тимон, – упал и замёрз.
– Надо же, – подобрался я поближе к костру, – какое совпадение. Мой тоже. Хотя мороз такой, что и неудивительно. А у тебя отчего упал? Моего кто-то лбом об стену приложил.
– Вот тут ничего не скажу. – Орк слегка даже пригорюнился. – Вокруг всё белым бело было, один только снег. Ты бы сам ещё глянул.
– Гляну-гляну. – Я кивнул. – Только согреюсь немного. Засиделся, ног не чую.
– Давай сюда, твоё благочинство, – пододвинувшись, пригласил мастер-сержант, сидевший на куче хвороста. – Твои ребята со мной в лесок сходили, веток наломали, хоть до ночи костёр жги.
– До ночи не нужно, – отмахнулся я, усаживаясь. – Через полчасика, думаю, назад пошагаем.
– Тоже дело, – обрадовался Лимберто. – А вот ответь, твоё благочинство, правду сказывают, что есть среди видаков такие, которым, мол, не только у мёртвых, но и у живых мысли прочесть на раз плюнуть?
– Без понятия, – честно признался я. – Может, кто и умеет такое. Я нет.
– А я слыхал, – подал голос наш капрал, – что есть в контрразведке и у особистов такие мозгодавы, что к тебе в голову, как к себе домой, забраться могут и все тайны из памяти вытянуть. Говорят, тем, кто из Челобитинска отступил, ушастым город сдав, такие спецы жёсткое дознание учинили. Якобы, без измены там не обошлось. Так опосля добрая половина из допрошенных ума лишилась. Теперь, надо понимать, только и могут, что лыбиться да слюну пускать.
– Жуть какая. – Я аж поёжился. – Врут, небось. А нет ли, братцы, у кого чего-нибудь бахнуть для согрева? Что-то меня здорово холодом пробрало, не отпускает никак.
– Держи, твоё чинство. – Протянул мне фляжку Варгонсо.
Капрал всегда так ко мне обращался в несколько упрощённом варианте. Но я не чувствовал в том какой-то оскорбительной фамильярности. Это скорее было знаком приятельского расположения, образовавшегося после стычек в харчевне. И я совершенно не противился подобному раскладу – Варгонсо оказался нормальным мужиком, субординацию соблюдал неукоснительно, подразделением командовал умело, в друзья-закадыки не лез, но его дружелюбный настрой я всё же ощущал довольно чётко. Как и вполне теперь благожелательное отношение к себе со стороны остальных бойцов охраны.
Во фляжке оказался гномий самогон. Запашистый, ядрёный, обжигающий нутро, но безжалостно прогоняющий из промёрзшего тела противную зубодробительную дрожь. Тут главное было не назюзюкаться до невменяемого состояния. Пьяное согревание – штука обманчивая.
– А что, – как только по телу разбежалась тёплая волна, обратился я к мастер-сержанту, – среди гномов так много перебежчиков? Может, просто кто из местных на дорогой инструмент позарился? Скажем, для себя или на продажу.
– Так то не перебежчики. – Качнул головой Лимберто. – Гномы же по всему свету разбрелись. В землях эльфийского союза их тоже немало живёт. Вот эльфы им в уши и надули, что народ их страдает, ущемлённый орками в правах и свободах. Мол, мы из них все соки выжимаем и угнетаем, за гроши земные богатства скупая. Вот и идут глупые недорослики от нас свою землю освобождать. Не любят они нас.
– Ну, орки-то, – усмехнулся я, – тоже большой любви к гномам не испытывают. Ты, вон, и то их недоросликами обзываешь.
– Так и они нас клыкастыми кличут. – Лимберто пожал плечами. – Чего тут такого? Да и с чего их любить? В каждой дырке они затычки. Куда ни сунься и куда ни плюнь, везде на гнома наткнёшься. Повсюду их артели мастеровые да гильдии. Сами цены сбивают и сами же потом жалуются, что мы их труд не ценим. А жадные… У них же снега зимой задаром не выпросишь. Если честно, не понимаю я, какого лешего мы из-за этих хитровыгнутых сквалыг должны тут жопы морозить да жизни класть. Вы только, ваши благочинства, – с некоторой тревогой глянул он поочередно на нас с Тимоном, – на свой счёт не примите. Но, как по мне, зря нас высокие командиры сюда отправили.
– Думаешь, – вместо нас мастер-сержанту ответил капрал, – начни тут эльфы вновь хозяйничать, нам с того лучше жить станет? Мы тут, надо понимать, и о своём крае печёмся. Да ты и сам поди дома без утвари, половину коей гномы смастерили, обойтись не сможешь. Заграбастают эльфы горный край себе, и станешь всё, к чему привык, втридорога покупать.
– Да и пусть, – немного обиженно высказал наш провожатый. – Зато живой и не калека был бы. А тут вроде и не на передке, а всё одно в любой миг прилететь может.
– Это всё оверлорды, – вступил в спор один из бойцов охраны. Матэо, кажется. – Что наши из каганата, что из союза ушастых. Им богатства земногорья к рукам прибрать хочется, а мы тут отдувайся за их интересы шкурные, жизни клади.
– Ладно, хорош спорить да демагогию разводить, – буркнул я недовольно. Во всех мирах одно и то же, ничего нового. – Всё, помолчите, я пойду гляну, что с третьим бойцом произошло.
Заграбастал из кучи, на которой мы с Лимберто сидели, охапку хвороста. Прихватил с собой, чтоб не на снегу опять зад морозить. Устроился поудобнее и закрыл глаза. Ну, что тут у нас?
Тимон был прав, вокруг не было ничего, кроме снега. Орк с трудом шагал по какому-то полю, глубоко проваливаясь в снег. Куда и откуда он шёл, было совершенно непонятно. Брёл и брёл себе, монотонно переставляя ноги и особо не глядя по сторонам.
Странно, но такой усталости, чтобы вот прямо упасть и замёрзнуть, я в нём не ощущал. Напротив, настроение у бойца было бодрое и даже приподнятое. Он то ли радовался чему-то, ожидающему впереди, то ли был доволен тем, как провёл время ранее. Тут я не мог разобрать точнее.
Шагал он долго. Выбрел на какую-то почти полностью занесённую снегом дорогу и пошёл уже по ней. Снова долго шагал, немного ускорившись. Я даже немного пожалел, что у меня теперь получается заглядывать так далеко в прошлое погибших. Ну вот на кой-ляд мне эта бесполезная скукотища?
Впрочем, тут же вспомнил, что научился перематывать воспоминания туда-обратно, как видеозапись. Где-то ускорить, где-то замедлить, где-то приблизить, увеличивая необходимый объект для более удобного разглядывания.
Мотнул своё видение немного вперёд, до того момента, как мой подопечный остановился и заозирался, прислушиваясь к далёкому и неидентифицируемому пока что звуку. Орк даже в небо попробовал пялиться, видимо, решив, что услышал работу двигателей дирижабля. Но так сквозь белую пелену облаков ничего и не разглядел.
А между тем мерный гул, и впрямь сильно напоминавший жужжание пропеллера, приближался.
Орк вновь закрутил головой. Ага, вон оно, мчалось по дальнему краю заснеженного поля. Тёмное пятно, пускающее в небо струйку белого дыма и оставляющее за собой поднятый завихрениями от стремительного движения облачный след из снежной взвеси.
Кто-то с ветерком хреначил мимо с непривычно высокой скоростью и, похоже, на каком-то паровом снегоходе.
Я почувствовал, как орк насторожился. Ещё бы, сколько я тут находился, ни разу ещё не видел у сил альянса такой скоростной техники. По городским дорогам здесь, да, катались легковые колёсные авто. Имелась в армии и гусеничная техника, и разнообразные шагоходы, но вся эта паровая машинерия не могла похвастаться способностью так быстро передвигаться.
Судя по эмоциям, незнакомое транспортное средство вызвало у орка подозрение на предмет принадлежности к вражеской армии. Боец резко присел, словно подтверждая моё понимание происходящего.
Зря он так сделал. Это же прописное правило: заметил врага первым, старайся максимально плавно уходить из зоны видимости. За неподвижный объект периферийное зрение может и не зацепиться, любое же резкое твоё перемещение может выдать тебя с потрохами, невольно притягивая неприятельский взгляд.
Видимо, так и произошло, орка заметили. Оказавшийся сильно глазастым, водитель снегохода сменил курс, направившись прямиком к моему подопечному.
Тот ещё больше встревожился, но не запаниковал. Скинул с плеча винтовку, щёлкнул затвором и прицельно, раз за разом, выпустил в стремительно приближающийся снегоход семь пуль.
Все его выстрелы были точны, но пользы не принесли. Я видел искорки от попадания пуль в лобовое стекло, надёжно прикрывавшее водителя. Но прочность стекла меня не сильно впечатлила. Гораздо большее удивление вызвал размытый ореол бешено вращающихся позади снегохода лопастей.
Шкрёбанный крот, да это же натуральные аэросани! Ладно хоть, не на воздушной подушке. Просто паровой агрегат с пропеллером, поставленный на обычные лыжи.
Он продолжал нестись на орка, а тот, вставив в казённик новую обойму, вновь открыл огонь. Правда успел выпустить всего четыре пули, прежде чем аэросани сбили его с ног.
Проскользнув по обтекаемому носу машины, тело бойца столкнулось с защитным кожухом винта и отлетело в снег.
Я сначала решил, что это конец, потому как картинка пропала. Но орк вырубился совсем ненадолго. Или, скорее, мой дар самостоятельно ускорил видение, позволив быстренько промотать время беспамятства и не дав мне выскочить из транса.
Я так решил, потому что, когда орк зашевелился, придя в себя, и поднялся на ноги, аэросани уже благополучно скрылись с глаз. Да и подмёрз боец, пока валялся в отключке, порядочно.
Собравшись с силами, он всё же поковылял в прежнем направлении, сильно хромая на правую ногу. Ему даже пришлось использовать винтовку для дополнительной опоры. Скорее всего, его организм получил и другие повреждения – каждый шаг отдавался болью по всему телу.
Брёл орк долго, и мне вновь пришлось перематывать видение, дабы поскорее приблизить уже известный финал. И да, тут Тимон не ошибся: уже практически дойдя до окраинных построек города, окончательно обессилевший боец повалился в снег.

Глава 5
– Поздравляю тебя, брат, твои успехи совершенно очевидны, – вернувшись к костру, похвалил я Тимона. – Всё правильно увидел.
– А если поподробнее? – Физиономия орка расплылась в довольном оскале. – Уверен, ты ещё что-нибудь да разглядел.
– Есть такое дело, – подтвердил я. И обратился теперь уже к мастер-сержанту: – А вот скажи мне, боец, имеются ли у альянса на тех-вооружении аэросани?
– Чего? – недоумённо выставился на меня Лимберто.
– Так я и думал. – Я задумчиво покачал головой. – Остальные тоже такую технику не встречали и ничего подобного не слышали?
Я обвёл взглядом бойцов охраны, сидевших рядом. Пока я проводил сеанс, прошла смена караула и у костра теперь грелись другие бойцы. Только капрал из прежних остался. Он и ответил за всех:
– Не встречали, твоё чинство. А что это за штука такая?
– Машина с пропеллером, поставленная на лыжи. Двигается очень быстро и прямо по бездорожью. Мой последний подопечный возвращался откуда-то в город и заметил такие аэросани.
– В самоволку поди бегал, – перебил меня мастер-сержант, – в ближайшую деревеньку. Как пить дать, зазнобу навещал.
– Возможно, – согласился я. – Но куда хуже то, что водитель аэросаней его тоже заметил. Наехал на бедолагу, сбив с ног. Повредил ему ногу, да и внутрянку, похоже, отбил. После, гад, прочь умчался, а боец наш, как пришёл в себя, смог ещё дойти до окраины Старокулуйска.
– Чего же тогда эльф, – Тимон, сдвинув на затылок шляпу, почесал лоб, – если, конечно, это был он, не добил орка? А вдруг бы тот рассказал, что видал эти чудо-сани скороходные? Это ведь, если рассудить, знания немалой важности.
– Возможно, спешил, – вместо меня ответил Лимберто, – и понадеялся, что орк прямо там и окочурится, замёрзнув в беспамятстве.
– Правильно, – поддержал я мастер-сержанта. – Но тот пришёл в себя и героически прошёл почти весь путь. Потому и смогли его найти. А иначе только по весне и обнаружили бы. Зато мы теперь знаем и про сани, и про то, что у нас в тылу враги раскатывают.
– Интересно, – задумался наш капрал, – какого лешего им тут надо? И куда он так спешил? Ты, твоё чинство, направление не заприметил ли?
– Когда орк очнулся, саней уже и след простыл, – припоминая видение, сообщил я. – Но, если знать, где нашли этого замёрзшего бойца и по какой дороге он возвращался в город, можно прикинуть, в каком направлении двигались сани до того, как свернули к бойцу.
– На восточной окраине патруль его обнаружил, – подсказал мастер-сержант. – Дорога точно с запада на восток, на Челобитинск нацелена.
– Значит, сани двигались в северном направлении, – прикинув, выдал я. – Только, куда именно, не понятно. Для такой техники дороги не нужны. Куда угодно можно повернуть в любой миг. Какие там на севере города? Тимонилино, есть у нас карта?
– Шеф сказал, – недовольно пробурчал себе под нос орк, – что ты и так на местности ориентироваться должен. Где я тебе сейчас карту возьму?
Вроде и совсем тихо сказал, но мастер-сержант его услышал. Удивился:
– Это как же? А мне сказали, что вы оба из столичных будете. Мол, чуть ли не прямиком из генштаба, и тут у нас впервые.
– Так и есть, – утайкой одарив Тимона укоризненным взглядом, быстро нашёлся я, – но вот матушка моя из этих мест. Рассказывала много ещё в детстве, да только я названий городов с их расположением почти и не запомнил.
– Ясное дело, – Лимберто кивнул, – как тут такое упомнишь? Карта в штабе имеется, да и у вашего мехвода должна быть. Но я и так обскажу. Тут, на север ежели по дорогам, Новомясцово будет, потом Малюткино. Если левее пойдёшь, в Аргаозерёрск попадёшь, а если правее брать – Кузяшино будет. А если дальше на север двинешь, точнёхонько в Вулисоград, столицу средне-восточной угорщины, прибудешь. Но это далече. До Челобитинска на востоке куда ближе будет.
– Ага, – более-менее сообразил я, примерив объяснения к знакомым названиям своего мира, – а где сейчас линия фронта проходит? Челобитинск, понятно, под врагом, но что ещё эльфы забрать сумели?
– Взяли Кременозёрск, что к нам ближе всего, да на том пока и успокоились. Наши на Харлуш-горе хорошо закрепились, не пускают ворога. Севернее же те до Кунашей дошли, ну а с другой стороны, подле Южноугорска, застопорились.
– Нужно предбригадиру доложить, – задумчиво выдал я, – что в тылу у нас вражеский разведчик-диверсант орудует. Я вот думаю, может, караульного у ангара он и порешил? Довольно профессионально ведь прирезал.
– Профессионал в спину не бил бы, – высказал сомнение капрал. – Он бы сразу, надо понимать, горло перерезал, чтоб часовой крик не поднял. Либо рот бы зажал, а ножом, руку заведя, в грудь пырнул, чтоб в сердце прямо. Нас так учили.
– Горло у часового концами башлыка замотано было, – мотнул я головой. – так сразу и не перережешь. И росточком убийца маловат был для всего такого. Зато он в самом начале лопатой ловко прямо по кадыку врезал. После такого уже не поголосишь.
– Ну тогда да, – пожал плечами капрал, – может, и он. А этого кто прибил?
Он указал на могилу моего второго подопечного.
– Кто угодно, – не раздумывая, ответил я. – Этот случай, скорее всего, чисто бытовой и к диверсанту отношения не имеет. Надо рекомендовать Перегоде сообщить в города на севере, что к ним мог направиться диверсант. А заодно и узнать, не было ли подобных случаев на юге. Таких, что погиб какой-нибудь часовой, а после объект, который он охранял, разбомбили.
– Думаешь, – глянул на меня Тимон, – ангар эльфы по наводке нашего убийцы нашли?
– Ангар наверняка в городе не один, а они именно в нужный, с военной техникой, а не с сенокосилками какими-нибудь, попали, – развёл я руками. Ну всё, господа, здесь нам больше делать нечего. Двигаем назад в город. Капрал, собирай людей.
Прежде чем отправляться с докладом к предбригадиру, мы заскочили домой. Дора, командуя прислугой, насуетила быстрый обед, накормив не только меня с Тимоном, но и всю нашу честну?ю компанию. Ещё и бутыль с самогоном велела на стол выставить. Не пьянства ради, а согрева для. Поэтому в штаб мы прибыли уже сытые и довольные.
– Уверен, что диверсант то был? – Взгляд предбригадира упёрся мне в переносицу, словно пытался прожечь там дыру.
– На девяносто девять процентов, – ответив, тяжело вздохнул я, ибо вопрос этот Перегода задавал мне уже в третий раз. – Уверен, он разведывает цели для бомбометания. Поэтому и убрал часового. А ещё одного бойца сбил аэросанями, пытаясь устранить свидетеля.
– И то, что гном это был, ясно видел?
– Я видел, что убийца был практически по грудь часовому. Вероятнее всего, это был гном. Но мог быть и эльф невысокого роста. Как вы верно давеча заметили, все прячут лица от мороза, и наш убийца не был исключением.
– А с чего ты решил, что аэросанями управлял он же?
– Я и такого не утверждал, – не смущаясь, продолжил я. – Просто, как я уже выяснил здесь, в штабе, сначала был убит часовой у ангара, а через два дня нашли бойца, сбитого аэросанями. В части он отсутствовал всего сутки. Значит, в хронологии я не ошибся, утверждая, что этот случай произошёл позже. Исходя из этого, можно предположить, что санями управлял убийца. Но, возможно, это был ещё кто-то. Не исключено ведь, что к нам в тыл закинули не одного, а сразу нескольких разведчиков. Один мог уехать, а кто-то ещё остался.
– Не зря я велел патрули усилить, – задумчиво покивал предбригадир. – Если по гарнизону шляется мерзавец эльф или предатель гном, нужно держать ухо востро.
– Впрочем, твоя верховность, исключать нельзя и ту версию, что разведчик был всё же один, он же и уехал на аэросанях. А на ангар устроил-таки разбойный набег кто иной и ради инструментов. Я слышал, они довольно дорогие. Я бы просил твоего дозволения осмотреться рядом с ангаром, да и внутри глянул бы.
– Хорошо, – согласно махнул рукой предбригадир, – распоряжусь выдать пропуск на завтра. Хотя, если честно, не представляю, что там ещё можно найти, в этакой разрухе. Но, раз уж вы с братом столько прознать сумели, может и там заприметите что-нибудь, прокурорским взором упущенное. Пока же поведай-ка мне про те чудо-сани, да поподробнее. Мне про такие никто ранее докладов не слал.
– В точности и в подробностях конструкцию не опишу, но принципы устройства постараюсь передать.
Я рассказал всё, что смог рассмотреть и припомнить. В конце же добавил:
– Скорее всего у двигателя не одна камера сгорания, а несколько. Скажем, шесть или даже восемь. Так, при поочерёдной подаче пирогидрита на столько же котлов с поршнями, с повышением редукции проблем должно быть куда меньше.
– А ведь идея неплоха. – Старик задумчиво поцокал языком. – Ты, как я смотрю, и в механике соображаешь, на лету идею ухватил. Вот что значит столичное образование. И как только наши инженеры до того не додумались? Тут же тебе и простота, и проходимость, и скорость невероятная. И запасов воды не нужно с собой возить – снег всегда под рукой. Надо будет в центр депешу отправить. Пусть думают над промахом своим. Да и контрразведку стоит уведомить, что шпионов они прошляпили. Сделаем даже допущение, что несколько таковых по тылам у нас шляются. Пускай и у олухов конторских зады от сих вестей подгорают, а то совсем не чешутся.
Всё это Перегода высказывал не мне. Скорее, сам с собой разговаривал. Мне же под конец просто рукой махнул, мол, волен убираться, куда пожелаешь.
Я пожелал домой, под тёплый Дорин бочок. Всё равно до завтра делать нечего было. Охрану распустил, и бойцы радостно отправились в местный кабак пропивать свои кровные. Тимон тоже меня покинул, ещё перед докладом предбригадиру свалил.
Сказал, что я и без него справлюсь, а сам он тем временем желает пообщаться с телеграфисточкой из отдела связи. Тимон эту клыкастую красотку ещё намедни в штабе заприметил и даже якобы заметил по её взгляду предрасположенность к взаимной симпатии и более тесному знакомству. В общем, отправился охмурять барышню.
Я же, предоставленный самому себе, сделал весьма закономерный выбор. Как говорится, лучшая дорога – та, которую знаешь. А лучшая женщина – та, с которой уже спишь. Тем более Дора и сама, догадываясь о вероятно недолгом моём здесь пребывании, стремилась натешиться и насладиться лаской впрок. Время зря не теряла и выжимала из меня все соки.
Вот и нынче соизволила выпустить меня из нежного плена объятий лишь к ужину. Однако с томным придыханием сообщила, что это всего лишь небольшой перерыв перед ночным продолжением любовных утех.
За ужином компанию нам с Дорой составил лишь доктор Леттоло. Заметив частые нежные взгляды, вроде как утайкой посылаемые мне хозяйкой дома, хирург-майор растянул пухлые щёчки в радостно-пошловатой улыбке и заговорщицки мне подмигнул. Типа поздравил с успешным завоеванием сердца красавицы.
Я благопристойно сделал вид, что не заметил его намёка. Но так, чтобы доктор понял, что всё же заметил и с благодарностью принял поздравления. В общем, постарался и Леттоло не обидеть, и Дору не оскорбить. Вроде получилось, оба остались в благом расположении духа и развлекали меня светской болтовнёй на протяжении всей трапезы.
Хирург-майор не забыл отчитаться мне и о поделанной персоналом госпиталя работе по вакцинации раненых. Рассказал, сколько прививок вкололи оркам и сколько гномам. В связи с чем я вполне закономерно заинтересовался:
– Доктор, а откуда такое странное соотношение пациентов в вашем госпитале? Боевые действия идут на территории гномов, которых среди раненых, как я понял, раз в десять меньше, чем орков.
– Видишь ли, мой любезный друг, – взялся пояснять Леттоло, подняв перед собой вилку с нанизанным на неё кусочком мяса. – Здесь, – начертал он вилкой небольшой круг в воздухе, – места от линии фронта весьма отдалённые. А основные силы гномов находятся на самом острие битвы. Там же они и получают большинство ранений. И, коли оные особо тяжелы, транспортировка бойцов в далёкий тыл сопряжена с большими проблемами. Приходится оказывать им помощь на месте. Легко же раненные бойцы, – доктор развёл руками, продолжая дирижировать вилкой, – сами предпочитают никуда не уезжать, дабы поскорее вернуться в строй. Ибо, как вы верно заметили, война идёт на их земле.
– Но эльфы ведь заявляют, – возразил я, – что Уралтай по-прежнему принадлежит им.
– И в чём-то они несомненно правы, – кивнув, согласился Леттоло. – Но только с тех времён, когда ушастые отдали горный край на откуп гномам, прошла добрая сотня лет. А это, минимум, три поколения гномов, выросших с полной уверенностью, что Уралтай – это их земля. Для них мотивация очевидна и бесспорна, они защищают своё государство. Но это не значит, как может показаться, что наши орки бьются с меньшей решительностью. Отнюдь, – погрозил мне доктор вилкой и наконец-то сунул кусочек мяса в рот. А прожевав его, добавил: – И, что печалит, с ещё большей бесшабашностью.
– Даже так? – поддержал я спич Леттоло, в то же время замечая, что Дора практически не отводит от меня умильного взгляда и лишь изредка хмурит бровки. Но я чувствовал, что недовольство её относится не ко мне, а к затянувшейся нашей с доктором болтовне.
– Именно. – Хирург-майор подцепил вилкой следующий кусочек. – Гибнут там пачками. Это здесь, попав под бомбардировки, для орков зазорно помереть от полученных столь несуразным и непочётным образом ран. Потому они с большей охотой отправляются на лечение. На фронте же смерть для них красна, а порой и желанна. В то же время гномы, должен заметить, даже несмотря на более высокую мотивацию и, несомненно, проявляемый ими героизм, берегут себя куда больше, нежели наши бойцы.
– И почему же это? – По-настоящему заинтриговало меня заявление доктора.
– Я полагаю, – нахмурился тот, ткнув вилкой в небо, – что удалая безрассудность наших воинов связана, в первую очередь, с принятой у нашего народа верой в Туманные пределы. Каждый орк уверен, что, с честью погибнув, отправится в потусторонний мир, где воссоединится со всеми своими славными предками и до конца мирозданья будет пировать с ними, заодно приглядывая за достойными потомками. Посему и не так страшит их гибель, как гномов, кои в подобные домыслы не верят и привыкли ценить каждый миг единственно дарованной им жизни. Так ведь, милочка?
Доктор вопрошающе глянул на Дору, и та незамедлительно кивнула в ответ. Впрочем, тут же переведя полный нежности и ожидания взгляд обратно на меня.
– Правильно ли я понимаю, – вопрошающе глянул я на хирург-майора, – что сам ты к подобным верованиям тоже не склонен?
– Думаю, как и ты, мой любезный друг. – Покончив с блюдом, Леттоло наполнил наши с ним рюмки алкоголем. Дора отказалась, изящно поведя ручкой в сторону и поморщившись. – Мы с тобой оба медики. Представители самой циничной из профессий и наук. Ведь в наш прогрессивный век медицина перестала основываться на домыслах и ложных фантазиях прошлых поколений. Теперь мы пользуемся знаниями, добытыми научными методами. Мы перестали опираться на слепую веру, предпочитая лишь методы, подтверждаемые опытом. Посему нам и трудно верить в нечто сверхъестественное, подчиняясь надуманным обрядам и догмам, высосанным кем-либо из пальца. Из всех теорий мироздания гипотеза божественного вмешательства в сей процесс наиболее недоказуема, а по сему и недостойна нашего рассмотрения.
Он поднял рюмку:
– Давай, мой любезный друг, выпьем за победу разума над мракобесием, в чём бы оно не заключалось.
Мы чокнулись, выпили и, поблагодарив хозяйку за ужин, удалились каждый в свою комнату. Правда долго побыть в одиночестве мне не удалось. Едва я почистил на ночь пёрышки, вполне предсказуемо заявилась Дора. И не лишённым приятности способом безжалостно урезала мне время, предназначенное для спокойного и безмятежного сна.
Тимон появился уже к завтраку. За стол с нами не сел, заявив, что уже успел потрапезничать на стороне. Тут и эмпатом не нужно было быть, чтоб по довольной физиономии орка догадаться, что «на стороне» он успел не только поесть, но и отлично провести время со своей телеграфисточкой.
Как только прибыл капрал Варгонсо с парочкой своих бойцов, а после заявился и вестовой из штаба, доставивший пропуск, мы с Тимоном поспешили к злополучному ангару. Очень хотелось поскорее глянуть на технику, хранившуюся там. Понятно, что не на предмет следов преступления, как я наплёл предбригадиру, а в плане поиска запрещённых технологий.
Охрану мы, естественно, оставили снаружи, чтоб не мешали нам совать нос куда бы то ни было. Сами же, будто рьяные собаки ищейки, с энтузиазмом ринулись изучать развороченные потроха ангара.
Оказалось, что все исправные бронеходы из ангара вывели, перепрятав. Остались лишь две сильно повреждённые машины. Стояли они не сильно далеко друг от друга, а бомба с явно термическим зарядом, проделав порядочную дыру в потолке, угодила точнёхонько между ними.
Света, проникающего через потолок внутрь, вполне хватало, чтобы спокойно и тщательно осмотреться. Края обеих сильно накренившихся корпусов-тарелок провисли, обгорев и оплавившись, будто у часов с картины Дали. Ближайшие к взрыву ноги-ходули были разворочены напрочь. Да и остальные почти все превратились в спёкшиеся и от того ставшие совершенно неподвижными опоры. Куча металлолома, а не боевые машины.
Гарью до сих пор воняло невыносимо. Но мы с орком всё равно забрались в оба бронехода, тщательно проверив их вооружение. И в ангаре все закутки облазили. Ничего особенного, лишь покорёженные взрывом образцы обычного для этого мира оружия. Единственное, что я отметил, так это большие патронные цилиндры для укладки пулемётных лент вместо привычных для меня коробов. Но это на запретные технологии не тянуло от слова совсем.
Возможно, что-то особо ценное и секретное давно уже демонтировали и тоже спрятали. Но обнаружить следы былого присутствия этого «чего-то» нам не представилось возможным. Мы уже собирались убраться, не солоно хлебавши, как через приоткрытые ворота в ангар зашли два субъекта. Весьма необычных, надо сказать.
Худой и длинный орк в очках, и толстый щекастый гном с рыжеватой окладистой бородой. Оба в длинных чёрных кожаных плащах, распахнутых и демонстрирующих чёрную суконную форму с белой нарядной каймой на воротниках. На ногах вычищенные до блеска сапоги. На головах чёрные фуражки с огромными тульями и большими блестящими кокардами над полированными козырьками.
– Так и предполагал, – противным скрипучим голосом произнёс орк, – что застанем вас обоих именно здесь. Тайная гвардия, господа. Комиссар-майор Зла?товик и комиссар-поручик Вдырко? к вашим услугам. Извольте проследовать за нами.

Глава 6
Комиссар-майор обвёл меня взглядом с головы до ног, обдав волной холодного презрения:
– Садись, поручик. Хочу напомнить, что отвечать ты обязан без утайки и без заминки. Любое промедление будет расценено как попытка обмануть меня, мешая следствию.
До чего же противным был голос у этого орка-очкарика, вдобавок, после снятия фуражки, оказавшегося ещё и гадко плешивым. Каждое слово – как скрежет металла по стеклу. Аж мурашки по спине.
– Следствия? Меня в чём-то обвиняют или подозревают? – рискнул я уточнить.
Мы с комиссар-майором Златовиком сидели в одной из комнатушек особняка, приютившем штаб полубригады. Ладно хоть не в подвале где-нибудь. А то я бы тогда намного сильнее нервничал.
Когда мы с Тимоном из ангара вышли, к удивлению своему, обнаружили всех наших троих охранников сбившимися в кучку в центре площадки у ворот. А вокруг, держа наших бойцов на прицеле, выстроился добрый десяток здоровенных мордоворотов. Все с откровенно отъетыми ряхами и безмерно самоуверенным видом. Судя по мрачной чёрной униформе, тоже из тайногвардейцев.
Никогда не понимал этой страсти опричников всех времён и народов к кичливой вычурности, отличающей их от других силовиков. Ну да, некоторое опасение эдакий траурный цвет форменной одежды вызывал. Однако, кроме этого, порождал ещё и волну неприязни, порою вплоть до отвращения. Ведь чаще всего подразделения, подобные тайной гвардии, использовались правителями для борьбы с собственными же гражданами. А безнаказанность опричнины закономерно доводила такую борьбу до преступного абсурда и всенародной ненависти.
Нас отконвоировали в штаб, во дворе которого обнаружился новенький, будто только что с конвейера, матово-чёрный полугусеничный транспортёр. По сути, грузовик с открытым кузовом и станковым пулемётом на крыше бронекабины. Вылитый немецкий «Ханомаг» времён второй мировой, но с короткой паровой трубой, торчащей из-под капота. Ну и ещё вместо креста на борту, выполняя роль свастики, красовался намалёванный белой краской символ, сильно напоминающий букву «дабл ю», только с вертикальными боковыми палочками. Такие же значки я ещё в ангаре разглядел на кокардах комиссарских фуражек. Так что в принадлежности вездеходного транспортёра нашим новым и, увы, весьма недружелюбным знакомым можно было даже не сомневаться.
В штабе нас с Тимоном разделили, разведя по разным помещениям. Капрала же с его бойцами, как ни странно, отправили восвояси. Моего названного братца, полагаю, сейчас допрашивал пухлощёкий гном, меня же в оборот взял этот угрюмый плешивый очкарик орк.
Странная ситуация меня, конечно, напрягала, но пока что не ужасала. Нас ведь и не обыскивали пока, и даже разоружать не стали.
День нынче выдался пасмурный, и допросная комната, несмотря на раннее время, была погружена в полумрак. Зажечь свет угрюмый комиссар-майор не потрудился. Ему возле окна и так относительно неплохо было, а вот на меня, сидящего в центре комнаты на коряво сколоченном табурете, темнота действовала угнетающе.
Возможно, так и задумывалось. Ведь в настроении тайногвардейца явно ощущалась агрессивная неприязнь. Наверняка он хотел поставить меня в максимально неудобное и уязвимое положение.
– Всё зависит от честности твоих ответов. – Майор пристроил на краю стола какую-то картонную папку с жирно выведенной на лицевой стороне, прямо по центру, искажённой «дабл ю». Поправил стеклянные окуляры на носу и выложил перед собою чистый лист бумаги. Спросил: – И так, имя, фамилия, звание, должность?
Я выдал всё, как было велено, быстро и чётко. Майор, скрипя пером самопишущей чернильной ручки, неспешно накарябал мои данные на листке. Сухо продолжил:
– Причина нахождения здесь?
– Служебная командировка от верховного командования по медицинской линии с целью профилактической вакцинации личного состава. – Я похлопал себя по наплечной сумке. – Вот, всегда с собой лекарства ношу.
Орк на мгновение завис, задумавшись, а после сделал короткую запись, сократив мой ответ раз в несколько. Подозреваю, из-за незнания, как правильно пишется «профилактической» и «вакцинации». Ну да, присутствие очков не всегда подразумевает наличие интеллекта – иногда это всего лишь признак плохого зрения.
– Кто конкретно отдал приказ? – уставился на меня сквозь толстые линзы комиссар-майор.
Я продиктовал ему заученную назубок легенду, ответив после на вопросы и о родителях, и о месте рождения.
– Согласно подушной дворянской ведомости, высокий лорд каганата Пириус Фатоло, названный тобой в качестве отца, не имеет детей мужского пола, носящих имён, подобных твоему. Чем объяснишь этот факт?
– Я внебрачный сын и дворянином не являюсь, – пожал я плечами. – Я этого и не скрываю. Отец моё рождение не афишировал, но и тоже особо не скрывал. Можете спросить у моего сводного брата.
– Не сомневайся, поручик, спросим. – Зло зыркнул на меня майор. – И у брата спросим, и у отца, когда понадобится. Пусть он и высокий лорд. Ибо даже лордам их родовитость и высокий статус не дают право нарушать священные узы брака, тем более, смешивая кровь.
– Ну, во-первых, – соответствуя своему шпионскому образу, возмутился я, – отец уже был вдовцом, когда полюбил мою мать. А во-вторых, сам каган в своё время женился на гномке.
Тут спецы нашего комитета на славу постарались, выискивая среди столичной элиты вельможу, по всем параметрам подходящего на роль отца для нас с Тимоном. Нашли-таки весьма плодовитого лорда-вдовца с вполне соответствующей нашей легенде историей.
– Ты осуждаешь выбор кагана? – Резко наклонившись вперёд, Златовик с хищным прищуром глянул на меня исподлобья. – Считаешь, что своим браком с чужачкой он порушил устои и традиции предков?
– Кто я такой, чтобы оценивать решения правителя? – чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной, еле нашёлся я.
Уж больно каверзным был вопрос. Вот он вывернул! Пойди тут угадай, какую игру ведёт этот очкарик хренов. Может, смуту вынюхивает, а может, его контора настолько окрепла, что готова копать не только под ближайшее окружение кагана, но и под него самого.
Могло такое быть? Да запросто. И, как я сейчас не ответь, осуждаю или нет, вероятность огрести за своё мнение немалые неприятности была очень высока.
Орк явно заметил, как я напрягся. И мой испуг, ничуть не наигранный, тоже увидел. Как говорится, Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Не хватало мне ещё засыпаться на подобной ерунде. Я ведь не разведчик-профессионал и, если честно, подписываясь на всю эту авантюру, на такие серьёзные проверки не рассчитывал. Признаю, в очередной раз оказался дебилом.
Однако Златовик, похоже, расценил мою естественную реакцию на его каверзные заходы как вполне адекватную ситуации. Удовлетворённо откинулся на спинку стула и, отложив ручку, потарабанил костяшками пальцев по столу. Спросил:
– Как вы оцениваете обстановку на фронте?
Ну вот, новый поворот. Прямо как в песне.
– Это тоже вне моей компетенции, господин комиссар-майор. – Я развёл руками. – Я всего лишь простой полевой медик, привёзший сюда новое лекарство, одобренное экспертами и высшим командованием. Я не разбираюсь ни в политике, ни в методах ведения боевых действий.
– Не исключено, – кивнул Златовик, – что так оно и есть. Но мне почему-то кажется, что ты лукавишь. Ведь то, как ты, поручик, строишь фразы и как формулируешь свои мысли, выдаёт в тебе образованного орка. Ну или не совсем орка, однако это сейчас не важно. Пока не важно. Важно, что такие умники, как ты, привыкли всюду совать свой нос и высказывать свои суждения по любому поводу. И даже без оного. Поэтому, когда подобные хитро-мудрые индивиды прикидываются тупыми и послушными простачками, я начинаю нервничать.
С каждым словом накал в интонации плешивого очкарика усиливался, хотя голос, напротив, становился всё тише и тише. Под конец он практически перешёл на шёпот – мерзкий, до жути вкрадчивый и зловещий.
– А нервничаю я, потому как понимаю, что меня пытаются поиметь, будто неопытную институтку. А я таковой отнюдь не являюсь. Я, скорее, как бывалая шлюха, сам могу тебя вздрючить и залюбить досмерти. И последнее – это не фигура речи.
Как ни странно, весь этот метафорический бред майора, вместо того чтобы ещё больше меня напугать, только рассмешил. Вдруг представил его в роли проститутки: почти голого, в одних только очках, фуражке и сапогах. Вовремя склонил голову, не позволив Златовику заметить перемену в лице. Чуть ведь не фыркнул, едва сдерживая нервный смешок.
– Подумай-подумай. – Воспринял по-своему мои телодвижения орк. – Сейчас именно от моей воли зависит твоя судьба. Теперь, когда в тайной гвардии создан наш комиссариат, нам обязаны подчиняться и содействовать все: полиция, судьи, гражданская и полевая жандармерии, прокуратуры, контрразведка, любые регулярные и добровольческие подразделения. Мы контролируем всё и вся! Всех держим за яйца и можем стереть в порошок любого, кто посмеет пойти против нас.
– Что за комиссариат такой, и что вы хотите конкретно от меня? – Проникшись речью майора, я позабыл про смех. Такие полномочия и возможности, будь это даже наполовину правдой, не могли не внушать опасений. – Мне казалось, я не совершаю ничего противоправного.
– Мы всегда найдём то, что укажет на твою виновность, даже не сомневайся, – угрожающе проскрежетал майор, блеснув на меня стёклышками очков. – Дай только повод. Ты видишь эту эмблему? Знаешь, что она означает?
Златовик указал на папку, а я в ответ поочерёдно качнул и помотал головой.
– Это эмблема комиссариата по вопросам всеобщего контроля. Ты ведь знаешь, что это за знак? – В последних словах плешивого орка было гораздо больше утверждения, чем вопроса.
Он поднял перед собой правый кулак, сначала отогнув и нацелив в потолок указательный палец, а после – чуть в сторону большой.
Это я знал. Изучал перед забросом. Знак победы и одновременно непримиримой борьбы. Пошёл со времён тех войн, когда у пистолетов перед каждым выстрелом нужно было взводить курок. Собственно, эта фигура из пальцев и напоминала пистолет с курком, а своё значение приобрела несколько позже, в годы долгой междоусобной войны, приведшей к объединению орочьих родов и созданию каганата.
Я кивнул, а комиссар-майор довольно пафосно продолжил, поднимая вторую руку:
– Так вот, новый знак, – он соорудил ещё один «пистолетик» из пальцев, а после, сблизив руки, скрестил вместе большие пальцы, – означает нашу несокрушимую уверенность в победе, как над внутренними, так и над внешними врагами. Мы всевидящее око каганата и его карающая длань одновременно. И мне очень странно, что ты слышишь об этом впервые!
Последнюю фразу он чуть ли не выкрикнул, шарахнув обеими ладонями по столу и заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– Как я сказал, господин комиссар-майор, – поспешил я оправдаться, – я весь погружён в дела медицины. И то, что мне не пришлось до сих пор сталкиваться и иметь дело с представителями вашего отдела, должно лишь свидетельствовать об отсутствии какой-либо преступной составляющей в моих действиях и поступках.
– А это не тебе судить, поручик, – насладившись моим испугом и покорным лепетом, моментально успокоился Златовик. – Ишь, как ты гладко стелешь. Не нравишься ты мне, медицина, так и знай. Уж больно изворотлив. Командующий этой частью сообщил в контрразведку, ну а те, понятное дело, доложили нам, что ты с братом подвизался вести расследование недавних смертей насильственного характера.
Я кивнул:
– Ну да, мы предложили нашу помощь. Но из самых благостных побуждений.
– Вы заявили, что якобы обладаете способностями медиумов, заглядывая в прошлое, благодаря общению с тонкими энергетическими полями погибших.
– Всё верно, – вновь подтвердил я.
– Мы оперативно проверили списки столичных специалистов подобного плана, что сотрудничали с сыскными отделами. Твоего имени нет и там, хоть ты и заявлял, что якобы помогал расследованиям.
– Моя помощь была неофициальной.
– Допустим. – Склонил голову набок Златовик. – Хотя, обещаю, мы проверим и это. Ты высказал предбригадиру свои выводы из видений. Якобы видел, кто и как погиб.
– Всё верно. – Пожал я плечами.
– А как по мне, так тут верно лишь одно, – взвизгнув, прихлопнул ладонью по столу вновь вызверившийся на меня орк, – здесь слишком много неподтверждённых «якобы»!
– Здесь всё просто, господин комиссар-майор, – как можно спокойнее и увереннее заявил я. – В военной прокуратуре должны быть отчёты об осмотре трупов. И если ты сравнишь эти данные с моим рассказом предбригадиру, то увидишь, что они полностью совпадают в плане описания характера повреждений и причин смертей.
– А я уже проверил. – Орк резко снизил напор. Задолбали меня эти шизоидные смены его настроения. – Колотые раны в область спины у часового, ссадина на виске замёрзшего пьяницы. Оба случая описаны тобой верно, но подобное можно было и угадать. А про третьего, найденного на окраине города, просто выдумать. Ты сказал, что его сбил неведомая вражеская машина. И никаких подробностей об увечьях, приведших к смертельным последствиям.
– Я просто не думал, что меня будут так досконально проверять. Но, если тебе угодно, я могу припомнить поточнее, как всё произошло.
– Уж будь любезен, – скорчил презрительную мину майор и выудил из папки какой-то исчирканный чернильными каракулями листок, – а я сравню с докладом коронеров, проверявших труп.
Я живо представил бойца, стрелявшего по аэросаням из винтовки. Воспоминания тут же нахлынули, передавая ощущения стрелка.
Он стоял левым боком вперёд, поэтому и удар от наезда в первую очередь пришёлся на эту сторону тела.
Колено, рёбра, рука. Винтовка во что-то уткнулась стволом и долбанула прикладом по правому плечу. Боец даже не пытался отпрыгнуть. Последними жёстко саданули по правой скуле и виску трубки каркасного кожуха, прикрывавшего винт. Это и лишило орка сознания на какое-то время.
Я детально пересказал увиденное комиссар-майору. Тот, сверившись с записями коронеров, убрал их обратно в папку и вытащил ещё один листок. Помахал им у меня перед носом:
– Тут твоё описание вражеского средства передвижения, названного тобою аэросанями. Даже если допустить, что ты увидел эту машину в своих видениях, откуда тебе известно название? И как узнал про несколько топливных камер сгорания?
– Название я сам придумал, – без стеснения соврал я. И пояснил: – Винт, как у аэростата, а полозья, как у саней. Вот само собой в голове и сложилось. А про несколько камер подумал, потому как очень уж быстро сани катились. Один поршень так сильно пропеллер вряд ли раскрутил бы.
– Уж больно подозрительна твоя догадливость. – Как от лимона, кисло сморщился орк. – Читал я секретную докладную из управления разведки, в коем упоминаются подобные сани. И устройство двигателя там примерно так же описывается. – Он задумчиво пригладил ладонью плешь на голове. – И, не подтверди ты свои способности медиума, я бы однозначно причислил тебя к вражеским лазутчикам. Однако сомнения мои не рассеяны полностью, – Златовик погрозил мне пальцем, – учти это, умник. В любой момент, усомнись я чуть больше, и мне будет в радость скрутить тебя в бараний рог. Всю правду по капле выдавлю, вместе с кровью. А пока опиши мне подробно убийцу часового и водителя саней.
Я рассказал ему то же, что и предбригадиру Перегоде.
– Что значит, не смог толком рассмотреть?! – возмутился Златовик. – Мы что, зря гнали сюда вездеход? Пять часов от самого Вулисограда! По холоду и грёбанной почти заснеженной дороге! Да у меня охрана чуть яйца не отморозила, пока в кузове тряслась!
– Но господин комиссар-майор, я же сказал, в обоих случаях лица преступников были скрыты. Убийца у ангара замотал лицо шарфом. А на водителе были лётный шлем и очки на пол-лица. Попробуй-ка их рассмотри.
– А ты напряги память, поручик, – зло процедил сквозь зубы орк. – Глядишь, и припомнишь какую из особых примет. На то ты и медиум, коли не врёшь.
Следующие пять или десять минут я посвятил тому, что, погрузившись в воспоминания, перематывал их взад-вперёд, фокусируя взгляд на мелькающих периодически перед взором фрагментах лиц.
– Не могу утверждать со стопроцентной вероятностью, господин комиссар-майор, но у убийцы часового, мне кажется, карие глаза. Но вот форма у них запоминающаяся, миндалевидная. Такую тут редко у кого увидишь. А у водителя саней небольшая ссадина справа над верхней губой.
– Кажется ему, – ворчливо проскрипел Златовик, делая пометки на листке. – Глаза зелёные, как у каждого пятого встречного-поперечного, и ссадина, которая скоро заживёт. Этого мало, поручик. Непростительно мало! Ладно, свободен пока. Иди ещё вспоминай. А я пока подумаю над твоим будущим. И молись, поручик, чтобы оно не вышло слишком коротким.

Глава 7
– Проходи, уважаемый. Садись, вон, поудобнее. – Пухлощёкий бородач указал мне на стул с противоположного края своего стола.
Его лицо, словно резиновое, расплылось в наиширочайшей улыбке, излучающей максимальное радушие и всеобъемлющую любовь. Голос был густым, басистым, но сами звуки выходили нечёткими. Гном мало того, что здо?рово шепелявил из-за широкой щербины между передними зубами, так ещё и проглатывал окончания слов, произнося их очень невнятно. А ещё от него сильно пахло жареными колбасками, луком и перегаром. Видать, комиссар-поручик совсем недавно подкреплялся и одновременно грелся с мороза.
– Послушай, брат. Я ведь могу называть тебя братом? В твоих, вон, жилах гномья кровь течёт. Пусть не вся, но течёт. Клыки не в счёт, когда у тебя, вон, борода какая. Мы, значится, с тобой всё ж какие-никакие, а братья по крови.
Слова киногероя в исполнении Бодрова-младшего вертелись на языке. Но я, разумеется, и не подумал с самого начала обострять отношения с хитровывернутым гномом. Ну а как ещё я должен был воспринимать его? Актёр хренов. Меня теперь так просто не проведёшь.
Эмоциональный настрой господина Вдырко?, несмотря на активно демонстрируемое им благодушие, давил на меня злобой не менее чёрной и ядовитой, чем у комиссар-майора. Но тот хоть со мной откровенен был, сразу давая понять, насколько меня презирает.
Вот только свобода, обещанная мне плешивым орком, закончилась очень быстро, едва лишь начавшись. Сразу по выходу из мрачной допросной комнаты меня перехватила парочка рядовых тайногвардейцев и отконвоировала в противоположное крыло особняка. Как оказалось, теперь уже на приём к комиссар-поручику.
Тимона там не оказалось. Видимо, гном уже закончил его допрашивать.
На мгновение сердце ёкнуло обеспокоенно, но я решительно не поддался паническим мыслям. Убедил себя в том, что штабной особняк – это же не дремучий лес, а орк вовсе не такой товарищ, чтобы позволить себя скрутить по-тихому.
Тайногвардейцы пока что, хоть и держали нас под плотной опекой, но грубости не проявляли и вели себя с нами вполне корректно. Однако, попробуй они насесть на моего приятеля пожёстче, Тимон тихо-мирно не сдался бы, и я б обязательно услышал поднявшийся тарарам. Да и в допросной такого порядка не наблюдалось бы. Мой братец орк, если что, разнёс бы это помещение к чертям собачьим.
Так что беседу с господином Вдырко я начал, чувствуя себя вполне уверенно и спокойно, абсолютно трезво воспринимая устроенный гномом спектакль. Ярко залитая светом комната, удобный стул поближе к собеседнику и напускная слащавость во взгляде и словах бородача – всё это был лишь трюк, игра на контрасте. А мне оставалось лишь подыгрывать хитровану, изображая лопуха, попавшегося на грубый развод.
Я тоже скромно улыбнулся, сделав вид, что смущён таким тёплым приёмом.
– Вот что, брат, – продолжил гном, едва я уселся напротив него, весь превратившись во внимание, – мне очень нужна твоя помощь. Дела плохие творятся, куда, вон, не глянь. Враг обнаглел, бомбит с небес по нашим городам. Шлёт, вон, подкрепления волна за волной. Да ещё, вон, засылает своих лазутчиков прямиком к нам в тыл. Нам тяжело, брат, но, сам понимаешь, – Вдырко развёл руками и добавил в интонацию пафоса, – мы обязаны выстоять. Наши, вон, братья орки, по мудрому приказу славного кагана Тулиана, кладут жизни на священный алтарь всеобщей победы. И в то же время по нашей, значится, земле ходят гномы, что будут не против отдать родной, вон, край на растерзание ушастым выродкам.
Я, хмуря брови, согласно покачал головой.
– Есть гномы, чего уж скрывать, открыто воюющие против альянса на стороне эльфов. – Вдырко печально вздохнул. – Они живут в землях ушастых уже давно и видят только их правду, верят, значится, только их подлым наветам. И ещё, вон, есть лазутчики, засланные своими подлыми хозяевами сеять хаос в наших частях. Но есть гномы куда хуже. Они живут, вон, среди нас, мечтая о приходе чужаков. Они даже хуже каверзных шайсов из детских сказок. Тех, что разъедают души правильных гномов гнилыми, значится, обещаниями богатой жизни. Ты согласен, брат?
– Конечно, – поспешил я согласиться. – Только, господин комиссар-поручик, я не понимаю, для чего ты об этом рассказываешь мне?
– Зачем, брат, так говоришь? – Вскинув брови, гном изобразил и мимикой, и взглядом чуть ли не смертельную обиду. Ещё бы слезу пустил. – Зачем «господин»? Мы же, вон, с тобой даже в одном звании. Давай по-простому. Можешь, значится, тоже меня братом называть.
– Хорошо, как скажешь, – кивнул я.
– Ты сказал, что убийца часового мог быть гномом. И, вон, водитель саней мог им быть. Это очень плохо. Это может быть и один гном, и разные. Вдруг убийца это не лазутчик, а какой-то гном из местных? Помоги мне поймать, брат, его или их! – Трагично подняв брови домиком, умоляюще сложил ладошки комиссар-поручик.
– Я как бы не совсем уверен, что это был именно гном или гномы. Да и как я могу помочь их поймать, если даже лиц толком не видел?
– Не уверен, не страшно, брат. – Вдырко благодушно развёл ладошками. – Раз, вон, есть такая вероятность, её же проверить надобно. Поедешь со мной, брат. На юг с тобой отправимся. Сначала, вон, в Верхнекарасин, потом в Непрухин. А после, вон, и до Себар-озёрска доберёмся.
– Почему, на юг? – удивился я. – В моих видениях аэросани на север двигались.
– Значит, ошибся ты брат, – отквасив губы, повёл головой бородач. – Нехорошо ошибся. Потому, вон, мой начальник и клыки на тебя точит. Не знает, случайно ты ошибся или нарочно.
– Зачем нарочно? Я так видел. – Пожал я плечами. – Может, он потом развернулся и в другую сторону отправился.
– Может, брат, может. Разберёмся. Депеша, вон, пришла из комиссариата. Много на юге случаев похожих. То там кого зарезали, то сям. Где технику, вон, потом разбомбили, где склады пожгли. Надо, значится, разбираться. Поможешь, брат?
– Мне медикаменты развозить надо, – не желая связываться с тайной гвардией, нашёл я причину отказаться. – Как мне с этим-то быть? Всё же приказ командования.
– А мы с твоим командованием сами всё уладим, брат, оно нам не откажет. Даже не сомневайся. Или ты просто не желаешь нам помочь? – Его брови резко сдвинулись к переносице, а в тоне отчётливо проявились нотки подозрения.
– Да не вопрос, – словно сдаваясь, поднял я руки. – На юг, так на юг.
Нам с Тимоном и в самом деле не принципиально было, куда дальше двигать.
– Вот и хорошо, брат. – Радостно потёр ладошки Вдырко. – Оформим вас с братом как внештатных консультантов комиссариата. Оклад соответствующий обоим положим, не обидим. Но только сначала, вон, скажи, как думаешь, предбригадир не специально ли все броневики в один ангар поставил? Докладывали нам, недовольство он проявлял большое. Уверен, что и с тобою непростительные речи вёл. Не мог он специально все яйца в одну, вон, корзину сложить, чтоб делу общему, значится, навредить?
– Да нет, что ты? – решил я заступиться за одноглазого старика. – Он, наоборот, только за дело радеет. Не ругался, скорее, переживал. Жаловался, что нечем ему от вражеских аэростатов отбиваться. Сетовал, что каких-то «Скорпионов» ему не выделяют.
– Ну видишь, брат, – ещё больше воодушевился гном, – аж два, вон, преступных заявления на лицо.
– В смысле? – Не понял я. – Чего ж тут преступного?
– Во-первых, брат, – загнул Вдырко мизинец на выставленной передо мной ладошке, – господин предбригадир и полусловом не должен был с тобой обмолвиться про оные «Скорпионы». Поскольку они, вон, есть большой секрет и военная тайна. А во-вторых, – безымянный палец загнулся следом, – мало их. Почти все «Скорпионы» стянуты, вон, к Вулисограду. И, значится, господин предбригадир готов пожертвовать столицей Среднеугорщины ради своей, вон, безопасности. Что, по сути, есть преступное стяжательство и измена. И тем правомернее становится, вон, мой вопрос про технику в ангаре.
– Да ладно. – Я даже расстроился, что подвёл старика. Не думал, что этот говнюк всё так вывернет. – Уверен, господин предбригадир пёкся не о себе, а о своих солдатах. Да и сам ты про «Скорпионы» только что, вон, мне рассказал.
На какой-то короткий миг взгляд гнома поменялся. Таившаяся в нём злоба дала о себе знать, мельком вырвавшись через едва приметный прищур глаз. Но в следующее же мгновение гном улыбнулся ещё шире и зашепелявил с ещё большим энтузиазмом:
– Да что ты, брат?! Я же верю тебе, как, вон, самому себе. Ты же никому ни-ни: ни словом, ни взглялом. Да и я, вон, опять же пригляжу за тобой. Вместе, значится, поедем. Нам втроём с мехводом вашим всё веселее будет среди, вон, орков-то. Он, кстати, как тебе показался? Надёжный ли, правильный ли гном?
– Да вроде нормальный. – Пожал я в растерянности плечами. – Я с ним особо и не разговаривал, близко не знакомился.
– А вот это нехорошо, брат. – С укором покачал головой Вдырко. – Ты должен со всеми говорить. И с орками, вон, и с гномами, особенно. С той же хозяйкой дома, вон, своей. Или с мехводом. Мне вот он, значится, доверия никак не внушает. Посему ты, ежели гниль какую в нём, а то ещё в ком, подметишь или даже пусть только заподозришь, немедля мне о том сообщать следует. Мы ведь с тобой одно, значится, дело делаем, брат.
Ха! Да меня он тупо вербовал в стукачи.
Словно в подтверждение моих выводов, гном добавил:
– Ты же не хочешь, брат, чтобы мы с комиссар-майором решили, что ты, вон, специально с санями тогда ошибся? Или чтоб, вон, негативно оценили твои шашни с уважаемой вдовой Вышко? Начальство, оно, сам знаешь, не одобряет подобные отношения регуляров с местным гражданским населением. Да ладно, брат, не жмись. – Снисходительно махнул он рукой. – Знаю я, ты без задней мысли под юбку ко вдове залез. С одной передней.
Бородатый придурок панибратски подмигнул мне и гулко закхыкал, довольно рассмеявшись над собственной же пошлой шуткой. Но, пока я думал, стоит ли мне поддерживать подобное веселье, гном сменил настрой, резко оборвав смех, и доверительно сообщил:
– Ещё знаю, ты всё правильно будешь делать. Ну что, поедешь со мной агентов да предателей ловить и скверну выискивать? Тогда, значится, собирайся иди. После, вон, обеда сразу и тронемся.
С Тимоном мы встретились во дворе штаба. Он стоял в окружении пяти приезжих мордоворотов и, проявляя чудеса коммуникабельности, весело травил с ними байки, словно общаясь с какими-нибудь старинными приятелями.
– Собираемся в путь, – сообщил я орку, подходя ближе к развесёлой компании. – Отправляемся уже сегодня после обеда в Верхнекарасинск, а потом дальше на юг.
– Ага, в курсе уже. Да только чего мне собираться-то? – беспечно удивился Тимон. – Рот закрыл да поехал. Это тебе с госпожой Дорой ещё попрощаться надобно, слёзы ей горькие утереть. А я хоть сейчас в путь.
– Телеграфистке своей не сообщишь, что ли? – Покосился я на радостно оскалившегося орка.
– Да ей поди не привыкать. – Отмахнулся орк и указал на стоявших подле тайногвардейцев: – Да и, гляди, какие вместо меня бравые парни остаются. С такими не заскучаешь. Верно, орлы?
«Орлы» радостно и одобрительно загоготали, а я, ухватив Тимона за локоть, потащил его прочь.
– Они разве не с нами попрутся? – спросил я у орка, когда мы отошли от его новых друзей подальше.
– Тебе Вдырко разве не объяснил? – Поднял брови Тимон.
– Вдырко меня сначала в братья, а потом в стукачи определил. И толком ничего не рассказал. У тебя как, кстати, со Златовиком прошло? Не сильно на тебя давил?
– Нормально, – отмахнулся орк. – Я теперь тоже вроде как тайный осведомитель. Пусть считают, что смогли нас завербовать. В общем, с нами только Вдырко отправится, причём, на нашем же бронеходе. Это чтобы типа лазутчиков не спугнуть. Сказал, что пустит слух, будто я еду по гарнизонам вовсе не сопровождая тебя, а с тайной проверкой по части обеспечения. Поэтому охрана у нас остаётся прежняя, а от тайной гвардии только один комиссар-поручик и едет, за мной как бы приглядывая. А плешивый хрыч с остальной своей бандой пока что тут остаются. Вроде как тут чисткой рядов займутся, а вслед за нами позже двинут.
– Охренеть, как всё у нас теперь многослойно получается, – пропустив упоминание о комиссар-майоре, решил я поделиться с Тимоном своим удивлением. – Я типа везу медикаменты, но ты, под прикрытием этого, якобы проверяешь снабженцев. В то время, как для Вдырко мы ловим шпионов, а на самом деле выполняем задание нашего комитета. Капуста какая-то.
– Главное, что нас пока не раскусили, – подытожил орк, а я с ним, понятное дело, согласился.
Дора, услышав про наш чрезвычайно скорый отъезд, огорчилась немерено. Только виду старалась не подавать, по обыкновению своему разведя самую бурную деятельность. Наказала прислуге накормить нас сейчас и вдобавок собрать припасы в дорогу.
Правда мне посоветовала сильно не наедаться, утащила после обеда в спальню и, затеяв со мной прощальные игрища, устроила в спальне маленький апокалипсис. Выполз от неё без сил, но, пока мылся и переодевался в дорогу, вроде более-менее оклемался. Даже нашёл в себе силы на несколько тёплых прощальных слов, объятий и поцелуев для моей нежной и гостеприимной хозяйки.
А та приготовила мне сюрприз и преподнесла в подарок красивую чёрную кожаную шляпу с серебряной кокардой, высокие яловые сапоги и длинное меховое пальто-дублёнку. Такое здесь мог себе позволить далеко не каждый офицер даже весьма высокого чина. Когда и где она всё это раздобыла, учитывая, что всё пришлось точно в пору, для меня осталось загадкой. Мы и были-то тут всего ничего, а ведь успела как-то, расстаралась. Не иначе местный военторг ограбила. Даже неудобно как-то стало, хотя и приятно.
А вот слова, сказанные Дорой после, при расставании, меня озадачили и даже немного напугали.
– У нас будет ребёнок, – шепнула она мне на ухо, тесно прижимаясь к груди. – Я это чувствую. Ты возвращайся, когда сможешь, а я буду ждать. Или мы будем ждать, если слишком задержишься.
Вьюга разгулялась не на шутку, укрывая белой непроглядной пеленой всё, что находилось дальше пары десятков шагов.
– Тимон, как?! Как такое может быть?! – Я не мог не поделиться такой новостью с орком. Иначе меня разорвало бы от переизбытка эмоций. – Как это в принципе возможно?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/sergey-ilin-32351318/feldagent-poroh-shlyapa-sapogi-71751832/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.