Главная страница | Ужасы | Чёрт, подмостный, домовой – кто ты такой?

Чёрт, подмостный, домовой – кто ты такой?
Ирма Хан
Мара Ки
Жуткая книга (АСТ)
Не знаешь, что делать? Беги, собирая по пути товарищей по несчастью. Вместе не так страшно, верно? В тумане прячется зло, в прошлом – ключ к разгадке. Время разбрасывать камни, и время их собирать.
Ну, что может быть ужасного в заброшенной деревеньке с милым названием Чурмилкино? Страх поселился в глухих местах. Напитался чужими страданиями. Здесь оживают кошмары, черный кот говорит человеческим голосом, а на кладбище и вовсе… Слышите? Шорох. Ужас пробирает до костей, но бояться – поздно. Случайных попутчиков уже не остановить – им придётся идти до конца, иначе тайна этого места так и останется неразгаданной…

Валентин Денисов
Чёрт, подмостный, домовой – кто ты такой?


Жуткая книга

В оформлении книги использованы иллюстрации Олеси Генераловой
Иллюстрация на обложке Ирины Жарковой


© Ирма Хан, Мара Ки, текст, 2024
© Оформление ООО «Издательство АСТ», 2025


Пролог

Старик вышел на улицу и с наслаждением, полной грудью вдохнул свежий, бодрящий морозный воздух.
Осень на исходе…
Под яркими звёздами светло, как днём. В нескольких метрах от избушки вьётся речушка – красуясь лунной дорожкой, прячется под старый финский мост. Старик прислушался к едва различимым шорохам и улыбнулся:
– Погодите чуток. Сейчас хлеб из печи достану… Сейчас!
Сгорбившись и кашлянув в кулак, дед Матвей побрёл назад, к дому. У крыльца он ловко прихватил рогатину, скинул бечёвкой подвязанные башмаки и бесшумно, будто тень или призрак, скользнул внутрь. К печке. Чёрный кот, завидев хозяина, вскочил, выгнул спину и сладко зевнул, вонзив когти в шерстяное одеяло – мягкое, тёплое…
Шорох, монотонное бормотание, и вот уже плывёт по комнате дразнящий аромат свежеиспечённого хлеба. Старик отодвинул заслонку печи – отблеск пламени жадно скользнул по морщинистому лицу.
– Вот и угощение подоспело.
Дед вытащил круглый румяный каравай, смазал корочку сливочным маслом. Накрыл сверху льняной салфеткой – пусть отдохнёт, поостынет, пропитается, так ведь не только людям вкуснее…
Он неторопливо разложил на столе разноцветные ленты – одни узкие, другие широкие. Зажёг свечи. Свечи непростые – вручную скатанные из воска с травами (сам собирал, сам сушил), с душой да с наговором. Свеча трещит, от трав вспыхивает. Мозолистые пальцы старика с нежностью выбирают ленты, привязывая каждую к рогатине на своё место. Кот, мурлыча, трётся о ноги хозяина – волшебство чует.
Ловцом снов расцвело меж двух обструганных веток шёлковое разноцветье – любо-дорого посмотреть! В отблеске свечей затрепетали по стенам тени. Одна из них отделилась: щупленькая, востроносенькая старушонка в свободной одежде.
– А, пришла. Ты – первая, – усмехнулся дед Матвей.
– Пришла, пришла! – закивала головой старушонка и повела носом по сторонам:
– А чем это у тебя так вкусно пахнет?
– Да вот духам подмостным да лесным каравай испёк.
– Им испёк, а про меня забыл?! – тень недовольно задрожала, запрыгала по стене.
– Забудешь про тебя, как же! – хмыкнул Матвей и отломил небольшой кусок от каравая.
Встал и протянул к стене:
– Прими, подруженька, наш хлеб да с маслицем, да только из печи вынутый, для духов и тебя, Кикиморы, испечённый на радость, усладу, да на доброе к вам отношение.
Из стены вытянулась тощая ручонка с длинными костлявыми пальцами. Схватила хлеб из рук Матвея и исчезла в стене. Раздалось чавканье – будто ходит кто по болоту.
– Хорош хлеб-то!
– Заходи в следующее полнолуние на угощение.
– А молока, что ли, нет? – тень выросла и заползла на потолок, коброй нависнув над дедом. – Уж больно молочка охота.
– Сейчас крынку принесу.
Матвей направился в сени, принёс глиняный кувшин.
– Вот тебе молоко. Только ты уж не мешай мне…
– Это для лесных? – тень качнулась в сторону рогатины.
– Для них, – сухо кивнул старик.
С Кикиморой долгих да задушевных разговоров лучше не заводить. Даже приняв угощение, она всё равно остаётся лесной нечистью – холодной, голодной, не обласканной. Угостил и иди себе! Не то понравишься Кикиморе, и захочет она утащить на дно болотца кусочек тепла из живого мира…
Тень исчезла, а вместе с ней и кувшин с молоком.
– Кувшин верни, – зло прошипел чёрный кот. – А то не напасёшься на вас!
Васька был кот запасливый и во всём любил порядок. Инвентарю деда Матвея счёт нужен, чай вещички-то не казённые! Что до Кикимор, то у них и вовсе с котами вражда давняя, непримиримая. Дед Матвей как-то раз даже обещал Ваське рассказать из-за чего, но так и не нашли они время для разговора. Ещё бы… Такие дела творятся – куда там!
Вот ведь как получается (думал Васька) – чувство неприязни свойственно обоим – нечистой силе, стало быть, и коту. Не простому коту. Говорящему! Коту колдуна. Это, если разобраться, то он, кот Васька, нечистая сила и есть? Так почему же…
– Ты, Василий, это брось, – не оборачиваясь, проворчал старик, любуясь собственной работой. – Брось философию разводить. Не то треснет твоя кошачья башка, что тыква в печи!
– Подслушивать чужие мысли неприлично, – обиженно проворчал кот.
Тут раздался лёгкий стук и по ковровой дорожке прямо к ногам старика покатился пустой кувшин.
– Вот и ладненько… вот и хорошо…
– Конечно, хорошо! А кто позаботился?
– Ты молодец, Васька… Молодец. Расскажу я тебе про Кикимору. Расскажу, как время будет.
Дед Матвей погасил свечи, взял холщовую сумку.
– Со мной? – бросил коту через плечо.
Васька фыркнул и одним прыжком оказался у старика на плече.
Молча отправились они к мосту. Бутыль пива в холщовой сумке булькает, аромат хлеба плывет в вечерних сумерках.
В деревне Чурмилкино дом деда Матвея стоял на самом краю, в стороне. И странное дело – едва старик с котом сделали от домика (небольшого, но обжитого и ухоженного) несколько шагов, как… Избушка покосилась, точно присела. Окна, треснув, рассыпались, не издав ни звука. Двор зарос бурьяном, углы – паутиной, будто лет десять к этому месту не приближался ни один человек…
Старик идёт, кот качается на его худых, но сильных и жилистых плечах, словно капитан у штурвала в бушующем море.
Дед Матвей неторопливо шёл к мосту. Залаяла собака Жучка и… исчезла. Одна за другой избушки немногочисленных обитателей Чурмилкино показывались и… рассыпались в прах. Аромат свежеиспечённого каравая, плывущий из холщовой сумки, вернул прошлое лишь на мгновение. Вернул, потому что колдун этой лунной ночью вспомнил прошлое.
Скрипнули дощечки ветхого мостика. Матвей, вздохнув, разломил каравай, открыл бутыль с пивом:
– Пришёл я к вам, водяные да подмостные – не с пустыми руками, но с угощением. Примите дар!
Тёплый ещё хлеб плюхнулся в речку, побежали круги по воде – сначала едва-едва, затем всё быстрее, и вот уже устье реки превратилось в мощный водоворот. Две тёмные ладошки вынырнули из воды! Одна пара, две, три – захлопала нечисть, засвистела, заулюлюкала, захохотала. Ветер взвыл, мост стал раскачиваться, кот зашипел и вцепился старику в плечо, распушив хвост.
– Трапезу раздели с нами, колдун! – послышалось из-под моста.
– Это завсегда можно, – кивнул Матвей, сделал три больших глотка, остальное вылил в реку.
– Проходи, старик! – раздался низкий голос, и река тут же успокоилась, словно и не было ничего.
Подхватив рогатину и мешок, старик повернул в лес. У поваленной грозой сосны резко свернул и…исчез.
– Тёплый нынче какой октябрь, – вздохнул дед Матвей, укладывая хворост для костра.
Костёр разгорелся, колдун вынул из-за пояса нож с чёрной ручкой:
– Мёртвых от живых отделяю, – бормотал он, обходя костёр и рассекая ножом воздух, – миры разделяю, вас, духи лесные, призываю. Выходите! Добрые, и злые, тёмные, и светлые, сытые и голодные. Примите плату за то, что на просьбы откликаетесь, меня не чураетесь, от работы не отлыниваете.
Оставшийся хлеб Матвей положил на камень, облил молоком. Зашумел лес, закачались деревья, смех и шёпот, что раздались по округе, случайного путника враз лишили бы рассудка. Захрустели ветки, заплясали тени от пламени свечей, что расставил старик вокруг костра.
Аромат трав пьянит морозный воздух, нечисть беснуется вокруг каравая, ленточки на рогатине пляшут, улыбается дед Матвей. Кот Васька то с одной, то с другой тенью на перегонки бегает, в чехарду с духами играет. Хорошо колдуну в лесу.
Спокойно…
Вдруг ветка хрустнула. И не по прихоти лесных духов – чужой на их шабаш пожаловал. Жаль. Испортят ведь всё веселье! Ночь сегодня особенная, он старался духам угодить – сделал всё, как те любят, у него и разговор к ним серьёзный, и просьба немалая.
Эх…
Нечисть замерла: кто пнём прикинулся, кто – веткой. На поляну вышли двое мужчин, остановились в паре шагов от хозяина полянки.
– Ты смотри, – хрипло хохотнул один из непрошеных гостей. – Старик один в ночи шастает… Не страшно, уважаемый?
– Страшно? Страшно было. Один раз. Немец спалил односельчан в избе. Заживо. Тогда было страшно, теперь – нет, – спокойно ответил Матвей, подбросив в огонь несколько веток.
– Ещё скажи, что смерти не боишься, – голос второго оказался тонким и неприятным на слух.
– Со Смертью договориться можно.
– Это как же?
– Очень просто. Жизнь одного предложить Костлявой в обмен на свою. Тебе сколько? Сорок пять? – Старик ткнул пальцем в писклявого грубияна – отблеск от костра осветил его тучную фигуру. – Жить тебе осталось до семидесяти пяти. Значит, лет тридцать с тебя себе заберу.
Толстяк побледнел, но лишь на мгновение:
– Тебе конец, – он провёл ребром ладони по горлу, вынул нож из-за голенища и стал подкидывать, ловко ловя за рукоять.
– Уверен?
Старик стал медленно подниматься с поваленного дерева. Он всё поднимался и поднимался, пока не стал ростом с вековую сосну.
Мужики попятились.
– Ты это видишь? – шёпотом спросил низенький. – Или мне кажется?
– Бежим! – пискнул полный, выронив нож, и оба со всех ног бросились в чащу.
– Что стоите? – шёпот тени старика был слышен в каждом уголке леса, каждую белку разбудил, всех волков поднял, птиц всполошил! – Духи тёмные! Духи светлые! Смутьянов накажите, под ноги бросайтесь, за одежду хватайтесь, страху нагоните, в дали дальние, миры перекрёстные загоните!
Что тут началось! Лес ожил. Звери, птицы, духи – всё смешалось в один вихрь, валились деревья, преграждая путь несчастным беглецам, что и без того вязли в топи возникшего под ногами болота. Костлявые пальцы кикимор царапали кожу, птицы норовили выклевать глаза, огоньки волчьих глаз замаячили в чаще…
– Витька, что это?! – жалобно взвыл толстяк и… пропал вслед за товарищем.
Незначительное недоразумение стёрлось из памяти деда Матвея в ту же секунду. Старик сидел у костра, смотрел на пламя и… вспоминал.
Тысяча девятьсот сорок первый год.
Десятилетним мальчишкой он приехал на летние каникулы из Ленинграда в Чурмилкино – к бабушке с дедушкой. Там уже ждала его неразлучная четвёрка. Петька, Гришка, Полинка и Галинка. Лес – рядом. Рукой подать до речки. И всё это – их. До самого конца августа! После приедут родители, чтобы забрать в школу – его, Гришу, Галю и Полю – в Ленинград, а Петьку – в Приозёрск.
Последнее лето их счастливого детства. До войны двенадцать дней. Разве могли они представить себе тогда, чем закончатся летние каникулы?
Матвей вздохнул. Потряс головой, прогоняя тягостные воспоминания. Вот только нет такого ритуала магического, нет такого духа из всей нечистой братии по ту сторону, что могли бы унять боль в душе. Стереть память. А жаль. За час без воспоминаний он отдал бы… Да всё, что угодно отдал бы. Кроме Васьки. Единственного друга он бы предать не смог. Хоть он и кот.
– Что ж… пора приниматься за дело, – он встал, воткнул рогатину в центр очерченного золой круга: – Стражник! Зову тебя. Появись. Мгновенно, сию минуту приди ко мне и выслушай мою просьбу!
По лесу поплыл мелодичный звон – зазвенели привязанные к рогатине колокольчики.
– Зову тебя, призываю, о помощи взываю! Нужных людей ко мне приведи – дорогу запутай, нашепчи, обмани, пошли знаки. Жду их, как голодный – хлеба, как узник – неба.
Аз фар роми ферти! Мирта сати фон!

Притча о коте и Кикиморе
–?Бабушка, бабушка! Котейка шипит, спину выгибает! А рядом нет никого…
–?Есть, внучек. Ты просто не видишь. А Черныш – видит.
–?Это как?
–?Коты не только наш мир видят. А шипит наш Черныш известно на кого – на Кикимору!
–?А ты откуда знаешь…
–?Ха-ха-ха… Вот поживёшь с моё… Может, тоже знать будешь.
Бабушка склонила голову и как-то странно посмотрела на внука…
–?А почему он на неё шипит?
–?Недолюбливают коты кикимор.
–?Почему?
–?Ложись в кроватку, Матвейка. Я тебе одеялко со всех сторон подоткну, а ты слушай да не перебивай. Было это давно… Очень давно. С нечистью человек что тогда не дружил, но и не ссорился, что и сейчас так. Худой мир лучше доброй ссоры – каждый из миров существует по своим законам.
А только тогда в каждом доме домовой жил. В каждом дворе – дворовой, под мостком – подмостный, а кикиморы… Кикиморы везде шастают, известное дело. Домовой порядок любил, за скотиной приглядывал. Дом от злых сил защищал. Хозяйка корову подоит – поставит домовому мисочку с молоком в укромное место. А кикимора… Она не злая. Если, конечно, не забрёл на болото одинокий путник. А в дому человеческом вреда от неё немного. От Кикиморы. Да и пользы никакой – всё у неё из рук валится. Не домовитая она нечисть. На болоте хозяйством особо не обзаведёшься. Может, потому и имеет Кикимора страсть к делам хозяйственным…
Бабушка рукой щёку подпёрла – задумалась. Матвей слушал внимательно, боясь под одеялом шевельнуться лишний раз – бабушка редко соглашается истории про нечисть рассказывать, всё больше отмахивается. Сегодня вечером повезло, уж он своего не упустит!
–?Слышал, прошлой ночью котелок с печи упал?
Матвейка кивнул.
–?Так это Кикимора его уронила.
–?Зачем?
–?Убрать хотела, да не удержала. И так во всём. Прясть начнёт – кудель запутает. Начнёт распутывать – прялку уронит. Начнёт прялку поднимать – веретено по полу покатится. Шуму наделает. Непутёвая, одним словом.
И вот однажды зашёл в избу кот. Из любопытства зашёл. Без злого умысла. А домовой лежит на печи, охает. Кот на печь запрыгнул и говорит:
–?Что, дедушка, маешься?
–?Да, вот, – отвечает домовой, – Кикимора хотела на полках прибраться, да корчагу уронила мне прямо на голову. Смотри, шишка какая!
–?Дай-ка я тебе помогу, – сказал кот и лёг вокруг головы домового.
Лежит. Мурлыкает. Домовому полегчало, повеселел он и давай кота благодарить. Своё молоко ему отдал. Кот лакает, домовой кота гладит да приговаривает:
–?Приходи, – говорит, – в любое время, молока сколько хочешь пей, а надоест молочко – есть сметанка, а сметанка надоест – налью сливочек…
Кикимора от обиды зубами скрипит – домовой с котом дружит, с ней не играет. Кот молоко выпил, с домовым поиграл, да и отправился обратно к себе в лес. А Кикимора у ворот притаилась, да как стукнет ухватом! Кот из дома, Кикимора – за ним.
С той давней поры коты с домовыми дружат, а на Кикимор шипят. Предупреждают – не подходи!

То была история, что Матвею бабушка рассказывала. А только есть и другой сказ. Было это давно. В те смутные, тёмные времена хаоса и боли не было между мирами границ. Нечисть держала Совет. Решали – кто рядом с людьми в междумирье застрянет навечно, кто уйдёт туда, куда живым хода нет, а кто будет бродить в густых лесах да топких болотах, сторожить проходы. Каждому сословию необходимо существо, что видит оба мира. Проводник. Часовой. Тот, кто предупредит, когда нечисти показаться, когда – прятаться. Магу или колдуну можно и показаться. Ребёнку. А так…
Начнётся среди людей паника и сложный порядок мироздания рассыплется, как хрустальный шар! Тогда и пришли на помощь нечисти коты. Оба мира видят, в оба мира ходят. Вот только кикиморам помогать коты отказались. Сыро на болоте. Лапы мокнут. Да и лягушек коты не едят.

Дед Матвей о том часто думал. Может, потому и не поладили тогда Кикимора с котом? Надо бы Ваське обо всём рассказать. Интересно, что кот об этом думает. Кот у него не простой. Учёный. Кот колдуна…


Глава 1


«Силой слова своего открываю дороги для души чистой и души тёмной. Для смелого и робкого. Для гордого и смиренного. Будь то мужчина, будь то женщина – иди по дороге, что указываю тебе, на зов мой, на слово моё. Услышь и узри меня, где бы ты ни был.Как говорю, так и будет!»

Кристина заранее настроилась на то, что долго будет искать нужную квартиру, и тут… Случилось чудо!
Нежданное. Негаданное.
Двухкомнатная квартира с действующим камином, в самом сердце Санкт-Петербурга, на Петроградской стороне, в нескольких минутах ходьбы от метро Горьковская.
Такого просто не может быть!
Камин. Настоящий. Действующий! Придётся, конечно, поискать специалиста, проверить, почистить, но в своих мечтах девушка уже посыпала травами пахучими поленья, производя на клиентов неизгладимое впечатление. Она устроит здесь настоящий магический салон – ритуалы, сеансы с картами Таро. Окна оформит тёмными шторами, а старая мебель, что по случаю удалось купить на распродаже, подойдёт этой комнате как нельзя лучше.
– Ну, как тебе?
– Волшебно…
– Вроде неплохо, – кивнул Роман, однако вид у молодого человека был скорее настороженный.
Рома был риелтором, но сейчас работал не просто для клиента. Кристя – не чужая, она его бывшая одноклассница. Они дружат много лет. Хотелось всё проверить, ничего не упустить. Однако на первый взгляд всё действительно было в порядке. Состояние квартиры отличное. Расположение – мечта. Чистый подъезд. Никаких соседей-алкоголиков. Инфраструктура. Цена вполне приемлемая.
Собственно говоря, это и настораживало. Всё было слишком хорошо.
– Я хочу эту квартиру! – твёрдо сказала Кристина.
– Ты ещё не видела ванную и кухню.
– Неважно.
– Надо проверить. Вдруг кран течёт или ещё что… – Роман отчаянно пытался за что-то зацепиться, но Кристина посмотрела ему в глаза и твёрдо произнесла:
– Я её беру.
– Уверена?
– Да.
– Ну, как знаешь. Только чувствую, тут что-то не так.
– «Тут какая-то страшная тайна», – рассмеялась девушка, вспомнив фильм из детства. – Звони хозяину.
Она рискнёт. Зароет монетку на Поле чудес. В конце концов, в итоге у Буратино всё сложилось хорошо, ведь так? Её сказка тоже будет счастливой, а посему – квартире с камином – быть!
Отец помог с деньгами. Если дела пойдут (а в таком месте иначе быть просто не может), она быстро с ним рассчитается, а нет, так папа сразу сказал, что ни копейки не возьмёт, она – его единственная дочь. Камин она оставит в первозданном виде. Время застыло в трещинках старой плитки, и в этом было своё, особенное очарование. Несколько вещиц для антуража – и ей не будет равных в подобном бизнесе.
Начинающая ведьма в своё время c красным дипломом окончила медицинский институт, затем увлеклась психоанализом. Путь к тому, что не без доли иронии принято называть «эзотерикой», в её случае был тернист.
Что-то тянуло. Звало. Она изучала Таро и руны, находя в своём увлечении отдушину, порой искренне удивляясь, как мирно уживается в её жадном до новых открытий сознании всё то, что вбито за годы университета с… предсказательными практиками.
Отец к её хобби относился на удивление спокойно, а мама – та и вовсе рассказывала всем знакомым о невероятных способностях дочери. И действительно – всё, что говорила Кристина, сбывалось, а её популярность росла.

Через неделю девушка стала владелицей квартиры своей мечты и с головой окунулась в приятные хлопоты. Антикварные салоны предлагали массу интересных вещей, в результате чего на каминной полке появились старинный подсвечник с фигурками из яшмы, а в центре круглого стола – внушительных размеров хрустальный шар. Но больше всего Кристине нравилось зеркало. Овальное, в резной деревянной раме, слегка темноватое от времени.
– Не боитесь покупать эту вещь? – спросил тщедушный старичок, владелец антикварного салона – какого по счету, Кристина уже не помнила.
Если бы она не занималась гаданием, то вполне могла бы вести блог о подобных местах города, так как теперь, пожалуй, знает о них всё и даже больше.
– Почему вы спрашиваете?
– Говорят, – старик чуть наклонился и понизил голос, – в старых зеркалах живут духи умерших прежних владельцев.
– Замечательно! – улыбнулась девушка. – Это как раз то, что мне нужно. Беру.
Наконец настал день, когда в узком семейном кругу они праздновали новоселье. Мама, тётя Лариса (мамина двоюродная сестра), их мамы – бабушки Катя и Рая, и, конечно, папа – его Кристина собиралась поблагодарить особенно. Согласитесь, приятно, воплощая свою мечту, не думать о финансах…
– Смотри-ка, Катерина! – воскликнула бабушка Рая. – Зеркало-то точь-в-точь, как было у нашей тётки. Галины…
– Похоже, – с сомнением, но всё же согласилась баба Катя, проведя пальцем по гладко отполированной раме.
– Что, если это оно и есть? – предположила Кристина.
– После блокады Галина вернулась в Ленинград. От дома, где они тогда жили, после бомбёжки ничего не осталось. Если я не ошибаюсь, зеркало досталось ей вместе с комнатой в коммуналке. И это… Удивительно.
– Почему? – Кристина слушала, затаив дыхание.
– В городе тогда уже почти не осталось ничего из того, что можно было бы сжечь. Голод. Холод. А тут… Такое роскошество. Рама чудом уцелела, и Галя считала, что это некий знак свыше, говорящий о том, что всё будет хорошо. Она любила это зеркало, но, когда снова пришлось переехать, с собой не взяла. Ведь ей лично оно не принадлежало!
– Видно, – подхватила бабушка Рая, – ту квартиру расселили, и новые хозяева сдали зеркало в антикварный магазин.
Гости давно разошлись, а Кристина всё стояла, всматриваясь в собственное отражение. Интересно, сколько человек за всё это время вот так же стояли перед этим самым зеркалом? О чём думали? Что делали? Дети наверняка кривлялись. Невеста поправляла фату. А может…
Шорох в соседней комнате отвлёк девушку. Вздохнув, новоиспечённая хозяйка пошла посмотреть. Ничего. Видно, что-то за окном. Показалось. Она вдруг почувствовала, как устала. Забралась под пушистый плед, открыла ноутбук. Надо расслабиться. Сериал про колдуна, что мог превращаться в зверей и птиц, путешествуя по мирам – как раз то, что ей сейчас нужно. Отвлечься. Прийти в себя. А завтра, с новыми силами…
– Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…
Ну вот. Опять!
– Мяу!
– Кошка? Что за чёрт! – Кристина вылезла из-под пледа, включила свет.
Ничего…
Мяуканье прекратилось.
– Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…
– Мыши? Этого только не хватало…
Она ворчала вслух, сама с собой. Была у неё такая привычка – со стороны выглядит странно, но «диалог с умным, интересным человеком» успокаивал и помогал привести мысли в порядок.
А ведь Ромка её предупреждал. Говорил, что что-то не так, что слишком всё хорошо. С другой стороны, мышей она не боится. Кристина распахнула дверцу шкафа, и вдруг…
– Мяу!
– А-а-а!
Огромный, чёрный, как ночь, кот спикировал с верхней полки и… исчез в зеркале!
«Вот говорили мне не смотреть на ночь телевизор!» Фрекен Бок. Мудрая была женщина. Ну, всё. Хватит. С сегодняшнего вечера у неё появляется полезная привычка – после гостей сразу укладываться спать. Никаких сериалов, а то мерещится всякая чушь…
Странное дело, не правда ли? Ждёшь, ждёшь эту магию, вызываешь духов, внутренне сетуешь на то, что чудес не бывает, а случись что – и поджилки трясутся от страха!
Сердце стучало, как бешеное. В зеркале Кристина видела своё бледное лицо, а вокруг происходила настоящая чертовщина. Створки бюро хлопали, дразня ящики, что выдвигались сами собой. Тёмно-бордовая штора парусом взмыла под потолок – запертые на шпингалеты окна распахнулись настежь! Заскрипели половицы, вспыхнул в камине огонь.
Кристина попятилась.
– Апчхи! – чихнул кто-то рядом с ней.
Свет погас, раздался гомерический хохот, и девушка, не выдержав, бросилась вон из квартиры!
– Бах!
Дверь захлопнулась.
Она стояла в одной пижаме, босиком на холодном полу лестничной площадки, вцепившись в перила и стараясь глубоко дышать.
– Прекрасно, – выдохнула обладательница квартиры с камином. – Просто… прекрасно.
Итак, что мы имеем в сложившейся ситуации? Плюс – нечисть, явно обитающая в квартире, не защекочет её до смерти. Минус – велик шанс схватить воспаление легких. Надо позвонить соседям. Время, конечно, позднее, но другого выхода нет. Пальчик с длинным алым ногтем вдавил кнопку звонка, и дверь тут же распахнулась. Как будто с той стороны только этого и ждали.
– Ключ? – тщедушная старушонка в зелёном халате протягивала, улыбаясь…ключ от её, Кристины, квартиры!
– А… Откуда…
– Цветы соседке поливала, – проскрипела старуха, склонив голову на бок.
Девушка вдруг почувствовала, что её мутит – тошнотворный запах тины ударил в нос. Она схватила ключ, кивнула, и стала торопливо вставлять его в дверь. Руки дрожали. Наконец замок щёлкнул, она бросилась на кухню, налила стакан воды и выпила. Залпом.
Тихо. Только приглушённые голоса из комнаты.
«Фильм», – догадалась Кристина. «Просто фильм».
– Чертовщина какая-то…
Она сидела на кровати, закутавшись в плед и обняв себя за колени. Итак, ей досталась квартира с сюрпризом. «Подселенец». Во время сеансов она частенько понимающе кивала, когда о призраках в квартире рассказывали клиенты, но… Сама не верила. Люди в большинстве своём просто впечатлительны. Многим недостаёт внимания. Вполне объяснимо…


Кристине снился сон. Огромный чёрный кот важно вышел из шкафа, устроился на кровати и… подмигнул!
–?Кыш! – попыталась она его прогнать.
–?Ты ещё тапком в меня запусти! – огрызнулся кот, и, как ни в чём не бывало, принялся вылизываться.
–?Чего ты хочешь?
–?Зеркало перевесь. Напротив камина. Ему там самое место. Запомнила?
–?Да…
–?Точно? Могу я на тебя рассчитывать?
– Да. Конечно. Зеркало. Напротив камина. Перевесить. Ему там самое место. Я… Я запомнила.
–?Ну, вот и хорошо. А теперь… Пора вставать!
В чёрной лапке неожиданно появился колокольчик:
–?Дзинь-дзилень. Динь-динь-динь....

Звонил будильник. За окном – серое осеннее утро. Страшная ночь наконец-то закончилась.
Кристина долго стояла под ледяным душем, прогоняя остатки странного сна и липкого страха. Растёрлась полотенцем, заварила крепкий кофе. Хотелось есть. От стресса, наверное.
Что же это было? Сон? Этот кот… Ей казалось, всё было наяву, но…
– Коты не разговаривают. И не звонят в колокольчик, Кристина! Возьми себя в руки! – строго сказала себе.
Тут она кое-что вспомнила. Соседка. Худенькая, в зелёном махровом халате.
Надо её навестить. Извиниться за ночное беспокойство. Кажется, было что-то ещё. Что-то неприятное. Не то запах, не то звук… Нет. Не помнит.
Десять утра. Выходной. Неудобно как-то… Вдруг она ещё спит?
Кристина решила прогуляться по парку, а заодно купить что-нибудь вкусное к чаю. Так и время пройдёт, и заявится она не с пустыми руками.
Кнопка звонка соседской двери. Она стояла и не решалась нажать. Но вот наконец ей удалось пересилить себя. Послышались шаги.
– Здравствуйте, – улыбнулась Кристина, рассматривая невысокую полную женщину лет сорока. – Я ищу… Старушку. Худенькая. В зелёном халате.
– В каком? – удивилась женщина. – Вы ошиблись. Здесь таких нет.
– А… это – Вам, – Кристина протянула пакет с пирожными, чтобы хоть как-то скрасить неловкое молчание. – К сожалению, я не знаю её имени. Вчера она меня очень выручила. У меня дверь захлопнулась. Случайно. А у неё оказались ключи! От моей квартиры. Представляете…
– Ещё как, – женщина поджала губы. – Прошлая владелица сама мне ключи дала. Её дверь «случайно захлопывалась» почти каждую ночь! Белая горячка. А с виду приличная женщина…
– А…
– Да вы проходите, чего уж… Проходите. Я сейчас чайник поставлю.
После чаепития Кристина уговорила соседку, Нину, взять её ключи. На всякий случай. И странное дело, Нина уверяла её, что, во-первых, ключи у неё есть, а во-вторых, никаких худеньких старушек в зелёных халатах она ни в их доме, ни тем более в своей собственной квартире никогда не видела. Вот только ключей тех Нина так и не нашла.
Соседка со вздохом взяла ключи, всем своим видом показывая, что её надежды на приличных соседей, увы, не оправдались – вновь будут беспокоить по ночам. Кристина чувствовала, что доверия у новой знакомой она не вызывает, но её это мало беспокоило. Главное она выяснила – квартиру продали из-за того, что по ночам в ней происходили необъяснимые вещи.

– Валька… Приезжай! – взмолилась в трубку хозяйка странной квартиры подруге детства. – Приезжай, пожалуйста!


– Разыграли тебя соседи, а ты и уши развесила, – барабанила Валька пальцами по каминной полке час спустя.
– Ты думаешь?
– Время покажет. А пока я у тебя переночую. В той самой комнате. Проверим – показалось тебе или нет. Вы, кстати, вчера с семейством твоим новоселье отмечали – много выпили?
– Да ну тебя!
Шутки шутками, а подруга оказалась права. Ночь прошла спокойно – ни странных звуков, ни чёрных котов.
– Вот видишь! – сказала Валя за утренним кофе. – Я была права. Пить меньше надо.
Кристина решила не спорить. Проводила подругу. Задумалась. Щёлкнула по ноутбуку – досмотреть вчерашнюю серию, одновременно принимаясь мыть посуду. Не знаешь, что делать – делай всё сразу, там видно будет. Вот такое у неё было правило. Помогало. Так же, как и беседы вслух с самой собой. Странно это всё или нет – какая разница? Она такая, какая есть. Живёт одна. Никому не мешает. Осталось всего ничего – сделать так, чтобы и ей жить одной никто не мешал в новой, чудесной квартире с камином!
Колдун в сериале (колоритный, накаченный блондин с волевым подбородком), чертил пентаграмму, приглашая демона в гости: «Выходи!» – хрипло рычал артист, и тут… Кристину словно током ударило! Она бросила посуду и пошла в комнату, на ходу вытирая руки.
Зеркало. Она ведь его так и не повесила, потому что не смогла решить, куда. Оно стояло на комоде, прислонённое к стене. Смотрелось прекрасно, и Кристина решила, что вешать его совершенно не обязательно.
Однако даже если всё, что ей приснилось – просто игра воображения, зеркало нужно повесить туда, куда попросили… будем считать, что духи. В конце концов, ведьма она или нет? Вот только нужно найти того, кто поможет…
Её взгляд упал на то самое место. Напротив камина. Именно там, по мнению кота, зеркалу и было «самое место». Холодок пробежал по спине. Вспотели ладони. Гвоздь. В стене торчал гвоздь. Крепкий такой, на совесть вбитый. Проблема, конечно, не в том, что гвоздь оказался как раз там, где нужно. Проблема в том, что… его там не было! Она готова спорить на что угодно!
Впрочем, спорить было решительно не с кем. Девушка аккуратно наклонила довольно тяжёлое зеркало к себе, убедилась в том, что с обратной стороны есть необходимого размера углубление, и не без некоторых усилий водрузила зеркало на стену.
Отлично. Теперь отойти на пару шагов назад – оценить, как…
– Ааа… Неееет!
Из зеркала высунулась длинная рука. Тонкая, грязная, мокрая, словно… Словно из болота! Тошнотворный запах тины. Опять. Рука схватила девушку за волосы и потащила к зеркалу…

Подмостный 
–?Бабушка, а подмостный – он кто?
–?А ты где про него слыхал?
–?Говорят, по ночам утопленник ходит! Ищет подмостного, что его уволок.
–?Глупости это всё.
–?А ты куда, бабушка?
–?А туда… Подмостного пойду угощать, – бабушка завернула в полотенце ломоть испечённого хлеба. – Просить, чтоб не утащил, а то и мне придётся по ночам шастать, народ пугать. Как думаешь, Матвейка?
–?Ба, я с тобой!
–?Ладно. Давай, обувайся. Только смотри, я быстро пойду.
–?Я тоже быстро.
Они вышли из избы, свернули на узкую тропинку, что спускалась к реке. На небе полная луна – светло, как днём.
–?Бабушка, а зачем подмостного кормить? Он злой? Потому что голодный? – Матвейка маленький, еле поспевает, но виду не показывает – уж очень ему хочется про подмостного узнать.
–?Давай руку да болтай меньше.
Бабушка взяла внука за руку и пошла по мосту. Остановилась на середине. Развернула полотенце. Поклонилась и бросила хлеб в воду со словами:

«Них, них, эшехомо, бада, бада, лулу соб».

Потом открыла бутыль с пивом. Сделала несколько глотков, остальное вылила в реку. Хлопнула в ладоши. Топнула ногой.
«Изира яндра! Хох».

И тут из-под моста захлопали в ладоши, заулюлюкали, захохотали.
–?Ой, бабушка, кто это?! – мальчик испуганно прижался к ноге женщины.
–?Подмостный благодарит. Не бойся.
–?А зачем подмостного кормить? Ну ба… Расскажи!


Матвейка знал, что бабушка рассердиться может. Спать пора. Но на печке тепло, Черныш уютно устроился в ногах, и мальчик осмелел. Ветер за окном воет, бабушка молчит. Но сегодня она добрая, Матвей уж изучил все её привычки – сегодня точно расскажет.
–?Вот ты упрямый… Ладно, слушай. Мост соединяет два берега. Перекрёсток дороги. Там, где есть граница, там есть и страж.
–?Как… пограничник?
–?А ведь верно! Пограничник и есть. Только документы не спрашивает, оно ему без надобности.
–?Как же он узнает, кто идёт?
–?Духи вездесущи, Матвей. Мудры. Справедливы. Они ведь из Хаоса. А Хаос был до того, как зародилась Вселенная.
–?Не пойму, бабушка!
–?Есть вещи, которые ни тебе, ни мне не понять, Матвейка.
–?Но ба… Ты же старая! Ты всё-всё должна знать!
–?Ха-ха-ха… Мал ты ещё. Потому духи тебе и показываются.
–?А вырасту – не увижу их?
–?Кто знает, малыш. Кто знает… С одной стороны, они мудрые, с другой… Как дети. Нет у них ни добра, ни зла. Заманят. Утопят. А то и защекочут до смерти! Человеческая душа для них… Что комар! Хлоп – и нету. Наша с тобой жизнь – мгновение. Потому уважать неведомое – это, Матвейка, наша с тобой забота. Какой бы мир ни был – у него свои законы. И ты их уважай. Понял?
Но Матвейка уже сладко спал. Снились мальчику тёмные ладошки. То высунутся из реки – то исчезнут…

Бабушка многому научила. Если бы не она… Сейчас, конечно, он знает больше. Намного больше. То, что придётся так много узнать, он тогда и представить себе не мог.
Старик и чёрный кот долго сидели у могилы. Цветов в октябре нет, он собрал веток можжевельника. Его бабушка любила «можжевеловый дух». Говорила, что с ним приходят светлые воспоминания. Бывало, кинет в костёр колючую с ягодкой ветку и сидит. Долго сидит. Улыбается.
От каравая осталась краюшка. Он положил её рядом с ветками. Стопку налил. Вздохнул.
–?Ну что, Васька? Пошли, что ли? Скоро к нам гости пожалуют.


Глава 2


«Черти-братушки, весёлые ребятушки! Нужного мне человека возьмите, за белы рученьки подхватите, через воды тёмные, реки быстрые, камни острые проведите. Чтоб не запнулся, не захлебнулся. Кровь чистая, вода быстрая! Зову-призываю, за помощь награждаю здесь, сейчас, сию минуту, да будет так!»


– Опять?! – ахнула Альбина, заглянув в комнату сына. – Ты где бутылку-то взял? Обещал ведь!
– Мам… это последний раз. Честно. Этот раз – последний. Вот допью это и всё… клянусь…
Елизар сидел за столом, гипнотизируя красным глазом початую бутылку водки.
– Откуда у тебя деньги, бестолочь? Опять у меня украл?
– Н-е-е-т! – Елизар рыгнул и помотал головой.
– А где?
– Там… – сын махнул рукой в неопределённом направлении.
– Тьфу! – плюнула в сердцах Альбина и хлопнула дверью.
На глаза наворачивались слезы. Чтобы хоть как-то отвлечься, она пошла ставить чайник. Зажечь газ. Налить воды. Вдох. Выдох…
Зазвонил мобильный. Сейчас она возьмёт трубку, и несмотря на боль станет разговаривать. С кем-то. Как ни в чём ни бывало.
– Привет, соседка! – от звонкого Дашкиного голоса заломило виски. – Заходи скорей, тут клиентка такую вкуснятину принесла.
– Даш, я…
– Ясно. Елизарушка? Опять? Тем более я тебя жду. Сладкое снимает стресс.
– Иду, – вздохнула Альбина.
Даша, тридцатидвухлетняя хохотушка, постоянных клиенток принимала у себя. Ни один маникюрный салон этого, ясно дело, не приветствовал, но кому сейчас легко? Они как-то незаметно подружились, не чувствуя разницы в возрасте. Около неунывающей молодой женщины несчастная мать пьющего сына грелась, будто у огня.
– Чай с мятой, – объявила Даша с порога, подталкивая соседку к кухне. – Давай-давай, нервы успокаивает, – она торжественно поставила на стол муссовый торт с персиками. – Вот так… Сейчас, – девушка отрезала большой кусок и протянула соседке блюдце. Но та, обняв руками дымящуюся чашку, на торт даже не взглянула.
– Аль… Аля?!
– Откуда знаешь, что он опять пьяный?
– Я их видела. На скамейке во дворе. Твоего и Гришку с первого этажа.
– Меньше месяца как из клиники вышел… Столько денег впустую.
– Значит надо искать другой выход.
– Да какой другой, Даш?
– Тот, что сработает. Ну не век же тебе так мучиться! Погоди… Мне клиентка одна рассказывала. У неё муж пил. Так вот она своего благоверного возила к знахарке…
– Да ну… Какая знахарка? Они шарлатаны все, только деньги вымогают. Если уж клиника не помогла, то всё уж теперь. Нет надежды.
– Надеяться надо, Аль. Обязательно. Тем более что муж её с тех пор в сторону спиртного даже не смотрит! Злой, на весь мир обиженный – это да, но трезвый! А раз не пьёт, значит, что? Правильно. Работает. Забулдыг домой не водит.
– Елизар не поедет, – Альбина поджала губы.
Конечно, рассказ соседки был больше похож на сказку. Волшебный сон, а не реальная история. Но Дашка права, или ты во что-то веришь, или совсем пропадёшь. И потом… Как же хочется верить!
– Припугни. Скажи, если не поедет – упечёшь в психушку.
– Думаешь, это так просто? В психушку упечь?
– Нет, – согласилась Даша. – Не просто. Но он-то этого не знает! И потом… Погоди, у тебя же друг был? Ну, этот…
– Эдик?
– Да! Он же как-то связан со всем этим?
– Да, он врач. Психиатр. Так благодаря ему Елизара и положили в клинику. Если бы не он, я бы и этого не смогла сделать.
– Понятно. Тогда я сейчас позвоню.
Альбина хотела было возразить, но замолчала. Во-первых, Дашка, если решает действовать, превращается в бронепоезд, и остановить её всё равно не получится, а во-вторых… Чем чёрт не шутит, пока бог спит?

Как только мать ушла, Елизар налил водку в стакан. Поднёс ко рту да так и застыл… Прямо перед ним появился огромный чёрный кот.
– Обернись, – спокойно посоветовал усатый, брезгливо отодвинув лапой шкурку от колбасы.
– А… А-а-а…
– Обернись, говорю. Там с тобой поговорить хотят.
Елизар осторожно поставил стакан и обернулся. Глядь, а на его кровати бородатый старичок, ростом с ребёнка – сидит, ножками в валенках качает.
– Чё уставился?
– Ты к-к-то? – заикаясь, произнёс Елизар.
– Дед Пихто! – проскрипел карлик, давясь от смеха.
– Сгинь, нечисть! Пропади! – парень махнул рукой, стакан опрокинулся, кот с шипением подпрыгнул и… исчез.
– Ты ещё креститься начни, – обиделся старичок.
Елизар тут же принялся осенять себя крестным знаменьем, с перепугу – обеими руками.
– Ну что? Помогло? – незваный гость сочувственно склонил голову на бок.
– Бабушка говорила, – прошептал несчастный сам себе, – надо матом ругаться…
– Кстати, о бабушке! – старичок поднял вверх палец. – Езжай-ка ты, мил друг, к бабке Агафье. Запомнил?
– А-а-а…
– А-га-фье. Как только мать твоя велит к ней собираться, ты уж не мешкай, – человечек снял шапку и с наслаждением поскрёб пальцами между… рожками!
– Чёрт! Чёрт! – крикнул Елизар и замахал руками. – Чур! Чур меня! А-а-ааа…
Слова застряли в горле, а коротышка вдруг стал расти, протягивая к несчастному когтистые мохнатые лапы. Чёрт открыл зловонную зубастую пасть, и неизвестно, что было бы, если бы Елизар с криком не выскочил из квартиры и не понёсся бы к соседке.
– Даша! Дашка, открой! Открой говорю, убивают! Черти! Черти проклятые!
Дверь открылась, несчастный стремглав бросился на кухню, где из-за весёленьких обоев в цветочек на стене уже проступала хитрющая морда старика:
– Ябеда! – коротышка показал язык и исчез.
– Приехали, – всплеснула руками Альбина. – Допился до чертей, окаянный.
– Вот он, вот он, мама! – Елизар схватил со стола чашку и запустил в стену.
Чашка со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Даша, покачав головой, молча пошла за веником – смести осколки.
– Вы что… правда его не видели? – растеряно спросил Елизар, сидя на соседской кухне и уставившись на муссовый торт. С персиками.
– Значит, так! – Даша постучала пальчиком по айфону. – Адрес Агафьи я узнала. Или ты завтра едешь с матерью к знахарке, или я через своего знакомого упеку тебя в психушку. Понял?
– А-га-фье… А-га-фье… – Елизар уронил голову на руки, – А-га-фье…
– Поедешь, сынок? – тихо спросила мать.
– Да.

Они вышли на станции, растерянно оглядываясь. Оба волновались, но по разным причинам. Елизар боялся чертей и котов, Альбина – отказа Агафьи. Кто ж их знает, этих знахарок? И потом, ведь случаи разные. Вдруг сын безнадёжен? Он ведь неплохой парень. Работящий. Просто… слабохарактерный. Господи, помоги!
Недалеко от платформы стоял автомобиль.
– Здравствуйте! – обратилась Альбина к пожилому мужчине за рулём.
– И вам не хворать, – ответил тот.
– Нам бы к бабушке Агафье добраться. Вы случайно не знаете, где это?
– Знаю. Сюда только к ней и ездят. Садитесь!
– Сколько это будет стоить?
– Пятьсот рублей. Устроит?
– Конечно! Давай, сынок, садись.
– Только сначала в магазин вам надо заехать.
– Зачем? – насторожилась Альбина.
– Продуктов купить. Агафья принимает по утрам. Остановитесь на местной турбазе, – сыпал местный гид чёткими, отлаженными инструкциями, – в домиках кухня, готовить сможете сами.
– И откуда Вы всё знаете? – устраиваясь рядом с водителем, спросила Альбина.
– К Агафье много народу приезжает. Вы сегодня не первые, – хмыкнул мужчина, заводя машину. – Меня Николаем Филипповичем зовут. А как вас величать, милая барышня?
– Альбина. Так Вы, значит, помощник Агафьи?
– Можно и так сказать. Я её сосед. Народ к ней постоянно приезжает. И как только узнают про неё?
– У неё очередь? – Аля заволновалась.
– Не переживайте. Агафья не откажет. Только, слышь, парень, – посмотрел Николай Филиппович в зеркало заднего вида, – тебе надо самому просить.
– Да, да, – закивал головой парень. – К Агафье. Не мешкая…
– Эк его приложило…
– Со вчерашнего дня сам не свой, – всхлипнула Альбина.
– Да вы не расстраивайтесь. Агафья многим помогла. Иначе разве ездили бы к ней в такую даль со всех концов России необъятной? Купите бутылку водки, замороженную рыбу и кирпич хлеба.
– Зачем? – удивилась Аля.
– Вам от алкоголизма избавиться?
– Да.
– Вот. Это для обряда.
Пока Альбина выбирала в магазине продукты, Елизар вызвался сходить за водкой. Он должен был выпить. Последний раз. Его мучил панический ужас, а мать спиртное ни за что не купит! Приподняв брючину, он быстро сунул за носок маленькую бутылочку коньяка, да так ловко, что никто ничего не заметил. Затем взял бутылку водки, отдал матери и сказал, что подождёт на улице.
Он не мог находиться в закрытом помещении. Последний раз лицо чёрта показалось прямо в стене! Елизар вышел на улицу, но тут же вернулся – из-под крыльца магазина выскочила кошка. Тощая. Серая. Она совсем не была похожа на огромного, холеного, чёрного как ночь говорящего кота, но всё же…
Как же избавиться от этой напасти? Он уже панически боится котов и закрытых помещений, что ж дальше-то будет? Так ведь и впрямь в психушку упекут. Нет. Он сделает всё, что бабка Агафья скажет, вот только сегодня он должен выпить. Один раз. Последний! Мочи нет терпеть этот страх…

Дом Агафьи стоял в стороне от дороги. Ворота невысокого забора гостеприимно распахнуты, во дворе несколько машин.
– Ступайте, – кивнул Николай Филиппович в сторону крыльца. – Я вас подожду и подброшу до турбазы.
По выложенной кирпичными плитками дорожке они прошли к крыльцу. Альбина приоткрыла и дверь и заглянула в прихожую. На диване и стульях, стоящих вдоль стены, сидели мужчины и женщины со скорбными, чуть испуганными лицами. Альбина поймала себя на мысли что она, должно быть, выглядит так же. Они с сыном тихонько прошли и опустились на свободные места в самом углу.
Скрипнули половицы. Тикали настенные часы. Аля осторожно оглядывалась. Через некоторое время двери, что напротив дивана, распахнулись. Маленькая пухленькая бабулька в длинной, до пола, юбке и вязаной кофте что-то пробормотала молодой паре с ребёнком на руках и, обведя очередь цепким взглядом, ткнула пальцем в Елизара:
– Ты! Заходи.
– Но как же… я же раньше… – начал было какой-то мужчина, но Агафья посмотрела в его сторону так, что тот не стал возражать.
Елизар встал. Альбина поднялась следом, чувствуя неловкость перед теми, кто ждали своей очереди с раннего утра.
– Сиди, – махнула старушка на неё рукой, и, пропустив Елизара, закрыла дверь.
– Вы уж простите, – прошептала Альбина, обращаясь к мужчине.
– Вы не виноваты, – смягчился тот. – Я подожду. Знаете, говорят, она чудеса творит…


– Ну, что, голубь, говори, зачем пожаловал?
– Мне бы это… От пьянки. Того. Избавиться. Чтобы впредь ни-ни!
– Сам хочешь? Или мать силком привела?
– Сам хочу! Очень. И ещё это…
– Что? – Агафья внимательно посмотрела на него.
– Черти, – прошептал Елизар, воровато оглядываясь. – И… кот.
– Какой ещё кот?
– Чёрный. Г…г…говорящий.
– О как, – бабка Агафья приподняла бровь. – Так-таки и говорящий? Учёный что ль?
– Это… Не знаю я.
– Обряд три дня подряд проводить буду. Водки бутылку, кирпич хлеба, рыбину замороженную принесёшь. И чтобы с сегодняшнего дня ни капли! Понял?
– Да, – кивнул Елизар и бочком, бочком попятился к двери, – До завтра, значит… Спасибо вам, – сказал и зачем-то поклонился, как будто заранее прощения просил, потому как знал – всё равно выпьет, не устоит.

Николай Филиппович ждал их во дворе, они молча сели и покатили по лесной дороге, пока наконец не показались вдали деревянные домики турбазы.
– Во-о-он там администрация. Видите?
Альбина кивнула, рассчиталась с водителем, и вскоре бойкая администратор уже показывала им домик – скромный, но чистый и со всем необходимым.
– А что там за река? – поинтересовалась Альбина, чувствуя, что с каждым часом в этом удивительном месте на душе становится легче.
То ли чистый воздух вдали от города тому виной, то ли и впрямь поверила она всем сердцем в силу бабки Агафьи. А почему нет? Сколько слухов об этих бабках в народе ходит, ведь не спроста же! Только и слышишь: «Врачи не помогли, уж надежду совсем потеряли, а отвезли к бабке, та отшептала и как рукой сняло!» Разве и у них с сыном такого быть не может? Чай не прокляты они с Елизарушкой…
– Волчья, – поведала девушка, передавая ключ.
– А это что? – Елизар кивнул на мост. – Плотина, что ли?
– Да. Раньше действительно была, но разрушилась. Там мост. Старинный. Финский. Местная достопримечательность. Недавно восстановили. Он крепкий, но…
– Но что? – Елизар спрашивал, чувствуя, как сердце всё сильнее трепыхается в груди.
Скорей бы улизнуть от матери. Выпить охота…
– Несчастливый он у нас. Кто ногу подвернёт, кто… Лучше к нему и вовсе не ходить.
К административному корпусу подъехала машина, и девушка, пожелав «приятного отдыха», оставила их наконец одних.
– Уютно тут, – Альбина оглядывалась, улыбаясь. – Есть хочешь?
– Да нет. Потом. Ты бы отдохнула с дороги. Намаялись мы с тобой…
Едва он это сказал, как Альбина почувствовала, что и правда очень устала. Глаза слипались. Она еле дошла до кровати и… тут же провалилась в сон.
– Отдохни, – обрадовался сын, и выскользнул на улицу.


Елизар остановился на середине моста. Отвинтил крышку бутылочки, сделал несколько глотков. Тепло разлилось по телу. Ему было и стыдно, и страшно, и… хорошо.
– Эй! А нам?! – услышал он чьи-то голоса.
Парень вздрогнул. Пряча бутылку, стал озираться. Смех прорывался… сквозь шум воды. Он готов был поклясться, что…
– Вниз, вниз смотри!
Трясущимися руками бедолага вцепился в перила, глянул вниз… и чуть не выронил бутылку! В бурном потоке реки (Волчья, кажется?), плескались черти: то нырнут, то вынырнут, в ладоши хлопают, смеются, зовут к себе.
– Иди к нам! К нам! Поделись-поделись-поделись! Не будь жадиной!
Елизар отпрянул от перил, попятился, наткнулся на что-то спиной, услышал звонкий женский смех, обернулся и тут же зажмурился – прямо перед ним стояла обнажённая девушка!
– Куда же ты, Елизарушка? – длинные волосы прикрывали грудь, но в остальном красавица была нага, от чего лицо Елизара сделалось пунцовым. – Пойдём со мной! Пойдём, пойдём… И угощение с собой бери, нас ждут!
– Кто? Куда? Я не… А-а-а-а!
Девушка ловко запрыгнула на перила, обвила руками шею Елизара и потянула за собой.
– Не бойся… пойдём… – нежный голос звучал призывно и ласково.
– Елизар! Сынок! Ах… Ах ты!.. Господи… Помогите! Помогите!
Последнее, что он увидел – мать бежит к мосту, размахивая руками. Ледяная вода обожгла, будто огнём, черти за ноги тянули вниз, вниз, вниз…
Воздух! Его вытолкнуло… он готов был поклясться, что с другой стороны. Как будто там, под водой, пространство перекувырнулось, играя с чертями в чехарду. Прямо перед собой Елизар увидел сильную, старческую мозолистую руку.
– Давай, парень, хватайся! Я тебя вытяну!
Чьи-то руки подтолкнули снизу (черти, не иначе, но он старался об этом не думать), он сделал над собой усилие, подтянулся и… выбрался на берег.

Альбина рыдала в голос, пока не почувствовала, что кто-то трясёт её за плечо.
– Женщина, вы меня слышите? Успокойтесь. Что случилось?
– Сын! Там… сын утонул… – она показала рукой в сторону моста.
– Когда?!
– Сейчас… С моста упал…
Мужчина лет пятидесяти побежал на середину моста, перегнулся через перила и долго всматривался в воду.
– Если с моста, то мог о камни удариться… Пойдёмте…
– Куда?
– Надо полицию вызвать, – он кивнул в сторону домиков, что на противоположной стороне моста. Как вас зовут?
– Аль… Аль… Альбина…
– Очень хорошо. Меня зовут Антон. Вам надо попить воды.
Он помог ей подняться и повёл в дом, что стоял ближе всего к реке.
– Тихо, Рой! – крикнул мужчина жизнерадостному джек-расселу, что восторженно вился у хозяина под ногами.
Але казалось, что она тоже утонула. Вместе с Елизаром. Звуки доносились, словно из-под толщи воды. Ноги подкашивались.
– Это Ира, моя дочь, и зять Андрей. Андрей, водки принеси. Быстро!
Антон взял стакан из рук зятя и поднёс к губам Альбины.
– Пей. Залпом.
Она выпила. Горячая жидкость обожгла горло.
– Запейте, запейте… – приговаривал кто-то, протягивая воду.
Она слышала, как мужской голос говорил по телефону. Спрашивал, как зовут её сына. Сколько ему лет. Когда они приехали…
Зачем… Зачем это всё?

Союзник 
–?Матвейка? Ты что важный такой, третий день уж. Как индюк?
–?У нас союз, бабушка!
–?Это что ж за союз такой?
–?Союз пятерых! Я, Петька, Гришка, Полинка и Галинка.
–?Ишь ты… Союз у них. И что ж ваш союз делает? Борется с кем? Защищает кого?
–?Не знаю, ба… Мы ещё не придумали!
–?Ха-ха-ха… Не придумали они. Ладно. Возьми вон лепёшек я напекла. И яблок. Ваш союз там поди проголодался.
–?Спасибо, ба! Это я придумал! Я вчера слышал, вы с каким-то дядей, что к тебе приходил, про союзника говорили…
–?Слышал звон, да не знаешь, где он!
Бабушка ворчала, потому как не любила она, когда Матвейка взрослые разговоры подслушивает. Матвейка об этом знал. Но он также знал, что ба поворчит-поворчит, да и расскажет. А ему страсть как хотелось узнать, что это за союзник такой?
–?Союзник, – бабушка вздохнула, сунула в печь горшочек с картошкой, руки о передник вытерла. – Непростой он.
–?Он как домовой, бабушка?
–?Не совсем. Там, за проходом в тонкий мир, что стережёт китоврас, есть… Как бы тебе объяснить? Вот ты в погреб наш спускался?
–?За вареньем?
–?Ну хоть бы и за вареньем. Вот там лестница. И двери. Чем ниже спускаешься, тем сущность, там живущая, темнее. Союзник ниже домового будет. Он тебе, ясно дело, помогает, а только помощь его всё одно бедой обернётся.
–?Это как, бабушка?
–?Вот ты упрямый какой, а? Рано тебе ещё. Вырастешь – поймёшь. А союз ваш пусть крепким будет. Вы друг другу помогайте. В беде не бросайте. Взял лепёшек и яблок? Беги, играй!
–?Бабушка, а…
–?Брысь, сказала!


Дед Матвей улыбался, вспоминая. Если бабушка прогоняла его, как нашкодившего кота – значит, дело плохо. Надо бы подождать, пока ба не остынет. Остынет, подобреет, тогда он снова ухитрится сделать так, чтобы она рассказала что-нибудь интересное.
Простым языком бабушка день за днём формировала его сознание. Будто знала… Готовила. Может, оно и так. Всё, что он позже узнал об инфернальных, демонических сущностях, подтверждалось. Он будто слышал её бормотание каждый раз. Это успокаивало. Помогало не сойти с ума.
Жажда мести, власти, вожделение плоти, богатство… Всё это есть в человеке, равно как и нечто возвышенное. Бес не спит. Бес своего не упустит. Вопрос: сколько тьмы просочилось к потомкам их «союза пятерых»? Пришло время узнать. Он думал о том, кто же он сам. Но чаще гнал подобные мысли подальше. Главное – не терять свет в душе. Свет любви и доброты. Если верить бабушке, «свет озаряет путь».


Глава 3


«Звоню монетками, позваниваю, доброго молодца приманиваю, по земле рассыпаю, к себе призываю! Иди, молодец, через горы высокие, реки глубокие, леса густые, овраги темные – иди, не оглядывайся! Жду-поджидаю, костёр разжигаю, тебя, добрый молодец, зазываю».

Вечер прошёл даже интереснее, чем он ожидал… Ачишхо. Аромат южной ночи. Романтика.

Два раза в год Сергей Березин приезжал в «Красную Поляну», ещё пару раз – в «Азов-Сити». Играл аккуратно – автоматы, покер. Внимательно следил за тем, чтобы не привлекать лишнего внимания. А тут решил сыграть в рулетку. Просто так. На удачу…
Кассир, отсчитывая выигрыш, поинтересовался, не нужна ли господину охрана.
– Господина так охраняют, что вам и не снилось, – буркнул Сергей.
– Будьте осторожны, – предупредили его.
Скучно. Скучно жить, зная наперёд, чем всё закончится. Со временем он стал замечать, что читает людей, как открытую книгу. Сейчас начнётся… Схема старая, проверенная. Вот только ничего не получится.
Он забрал деньги и отправился в номер. Отель в двух шагах – всего-то и надо – пройти по ярко освещённой дорожке меж пышных кустов олеандра.
Кассир молча вынул телефон, не отрывая взгляд от удаляющейся мужской спины:
– Клиент у выхода. Возможно, его охраняют, но, скорее, всего блеф. Парень крепкий и… мутный. Осторожнее там.
Едва Сергей уловил сладкий запах ярко-розовых цветов, фонари погасли. Словно кто-то невидимый дунул на свечу. «Как дети, честное слово!» – усмехнулся про себя игрок.
– Эй! Уважаемый! – окликнул кто-то.
Сергей остановился и медленно повернулся на голос. Трое. Расстояние чуть больше вытянутой руки.
– Что?
– Кто-то сорвал джекпот. Вы не слышали?
– Ерунда, – улыбнулся Березин. – Слухи.
– Стоит ли рисковать жизнью из-за каких-то бумажек?
– Вы тоже так считаете? – обрадовался Березин. – Мудро. Именно поэтому очень советую убраться отсюда. Пока не началось…
– Вы только посмотрите на него, а? Или мне послышалось, или кто-то нам угрожает!
Тень метнулась к кейсу, которым все это время беззаботно, словно прогуливающий уроки школьник, помахивал Сергей и вдруг…
Пройдёт время, и мало вменяемые криминальные личности будут умолять следствие о защите. Расскажут о том, как их товарища подняла в воздух «неведомая сила». Как несчастный упал на нож, которым сам же и угрожал бизнесмену. Подтвердят, что Сергей Березин совершенно ни в чём не виноват. Странно, но факт.
Сергей, не торопясь, прошёл через холл. Поднялся на свой этаж, вошёл в номер и, не включая свет, бросил кейс на диван.
– Спасибо, – прошептал в пустоту.
– Понравилось? – раздался… детский голосок.
– Не очень. Насмерть-то зачем?
– Да какая смерть? Так… пара капель крови за труды.
– Ну, раз уплачено, то… – Сергей распахнул дверцу бара. – Что будешь?
– Коньяк!
– Детям нельзя, – мужчина достал шоколадку, развернул, шурша блестящей оберткой, и аккуратно положил на журнальный стол.
Возле стены, в мягком уютном кресле клубилась тьма… Облачко медленно подплыло к угощению. Тихий, гулкий хлопок. Запах серы и… Девочка появилась, словно из ниоткуда. Из вороха замысловатых косичек торчат рожки, обвитые украшениями – бусины, цепочки, монетки. Всё это великолепие тихо позвякивало и поблёскивало, ловя скупой лунный свет, струящийся в номер из окна.
Березин налил себе, косясь на подведённые золотым лаком копытца.
– Сделала педикюр? – поинтересовался он.
– Не только, – чертовка помахала хвостиком у самого носа Березина – пышную кисточку украшали красные пряди. – Нравится?
– Очень, – со вздохом кивнул он и выпил – залпом, до дна…
Раздался стук в дверь.
– Полиция? – Сергей посмотрел на рогатого ребёнка.
– Если бы! – по-взрослому ухмыльнулась малышка. – Придётся снова тебя спасать. Цени!
Сергей открыл дверь.
– Скучаем? – томным голосом произнесла длинноногая блондинка, змеёй вползая в номер без приглашения.
Он устал. Очень. Всё бы отдал, только бы его оставили, наконец, в покое! Женщины. Духи. И только он так подумал, как…
– Милый, я не поняла… Это ещё кто?
Березин обернулся. Черноволосая красотка сверлила взглядом непрошеную гостью. Футболка (его, Березина, футболка) съехала с плеча, руки сложены на груди. По всему было видно, что залетевшей на огонёк ночной бабочке готовы объяснить, что место «у открытого огонька» занято. А кто не понял, тому оборвут крылья в ритме самба.
Блондинке залепили кулаком в скулу так резко и неожиданно, что Сергею показалось, что он смотрит кино в записи на перемотке. Барышня лёгкого поведения, взвизгнув, бросилась к лифту.
– Здорово я её?
Сергей закрыл дверь, подхватил ребёнка на руки и вернулся в комнату. Усадил в кресло, сам присел на корточки напротив, заглянув маленькой нечисти в чёрные глазки:
– Ну? Ты хоть понимаешь, какой скандал сейчас будет? Ты ж лишила работника… работницу. Профессионального инвентаря. Если можно так выразиться. Теперь неустойку придётся платить. Нет, деньги есть, я не жалуюсь, но…
– Синяка не будет, – серьёзно ответили ему. – Деньги останутся при тебе. Гарантирую.
– Да не в этом дело, – мужчина поморщился, словно от головной боли. – Хватит. Я устал, понимаешь? Можно не причинять никому вреда?
Ему хотели возразить, но в дверь постучали. Снова. Полноватый полицейский, в возрасте, в форме – встал, кряхтя, с кресла, мягко отодвинул Березина в сторону и пошёл открывать дверь.
– Ну… ты даёшь, – прошептал Сергей, не веря собственным глазам.
– За столько лет мог бы и привыкнуть, – басом ответил страж порядка. – Я пошла развлекаться.
Сергей опустился в кресло, прислушиваясь к голосам из коридора.
– Капитан Самойлов. Следственный Комитет. Документы предъявите, пожалуйста.
Голоса (мужской и женский), стали что-то говорить – громко и сбивчиво.
– Вам придётся проехать с нами… Стойте! Куда же вы?
Давясь от смеха, в номер вернулась девочка с рожками.
– Молодец, – похвалил Березин кувыркающееся в воздухе существо.
Облачко тьмы сделало прощальный круг над люстрой и исчезло, будто и не было.

Сергей взял бокал и вышел на балкон. Ачишхо. Аромат южной ночи. Романтика…

Вернувшись в номер, он позволил себе наконец поверить в то, что этот везучий, но суетный день кончился. Лёг на кровать, закрыл глаза и стал вспоминать.
Пронзительный петушиный крик по утрам означал только одно – он у прабабки Полины в деревне. Лучшие дни детства, которые он не забудет никогда. Он кормил кур, бегал собирать одуванчики для кроликов: с одной стороны – помощь, с другой – приключение, а после – гонки на велосипеде с соседскими мальчишками. Кто быстрее до реки и обратно. Ба (так он называл прабабку Полину) хоть и была суровой на вид, но внука любила, нравоучениями особо не мучила, а главное – он был предоставлен сам себе, чего никогда не было в городе, с родителями. Там контролировали каждый шаг – где был, куда пошёл, но деревня – совсем другое дело!
Прабабка Полина частенько сама провоцировала мальчишеские вылазки – в лес за ягодами, в медпункт на ту сторону реки за лекарством. Когда Сережа немного подрос, то понял – в жизни ба есть дела, в которые ему, внучку любимому, нос лучше не совать. И если в городе он, скорее, мечтал о том, чтобы его перестали опекать, то тут… Тут дело другое. В их дом приходили люди. Разные. Кто банку мёда принесёт, кто – конфет из города. Прабабка с «гостями» (люди были ей совершенно незнакомы – он это понимал), часами просиживала в комнатке на втором этаже. Комнатка всегда была заперта, а ключ от неё лежал в шкатулке. Та шкатулка манила его каждый день. Ему страсть как хотелось посмотреть, что же там, в той таинственной комнате? Мало того, здесь, в деревне, его посещали видения. То крошечный старичок подмигнёт из-за печки. То явится огромный чёрный кот и примется катать бабкины клубки по веранде!
Прабабка Полина всего этого не замечала. Или делала вид? Он не знал наверняка, но на всякий случай молчал, пока, наконец, однажды не выдержал – открыл заветную дверцу. Преступление было тщательно спланировано – Серёжа дождался вечерней дойки, пробрался на второй этаж и…
Комната была пуста. Стол и стул – а больше и нет ничего. На стуле у окна сидит старушонка, пряжу прядет. Совсем как в сказке о спящей красавице.
– Брысь! – старуха топнула ногой, из-под прялки выскочил огромный чёрный кот, налетел на мальчика, и они вместе кубарем полетели с лестницы, прямо под ноги прабабке Полине.
Старушка пошатнулась, выплеснув молоко на пол. Кот молоко лакает, а ба смотрит на внука пристально. Смотрит, но ничего не говорит. Он тогда тоже ничего не сказал, но уже следующим вечером, попросил рассказать сказку и выпалил всё одним махом – про домового (Серёжа был уверен, что коротышка за печкой – домовой и есть), кота и… тайную комнату. Пусть рассердится. Пусть накажет. Но держать всё это в себе он больше не может.
– Так вот, значит, как… – пробормотала Полина.
И всё. Ни слова больше. Серёжа долго ждал, и когда уже решил, что не простит его ба, отправит обратно в город, добавила:
– Теперь уйду со спокойным сердцем. Принимай, внучек…
– Ба? О чём это ты?
С того самого вечера всё поменялось. Старушка стала чаще кашлять, кутаться в тёплую шаль, хоть на дворе лето, а чужие люди в их дом и вовсе перестали ходить.
Однажды ночью она взяла большую корзину (и как только сил хватило нести?) и они вдвоём отправились в лес. Остановились на перекрёстке чуть заметных тропинок. Серёжа всю дорогу слова не выронил – просто шёл. Делал то, что велят, а почему – до сих пор он не может ответить себе на этот вопрос, как и не может понять – было всё, что случилось, взаправду или приснилось.
Пока ба вынимала из корзинки свечи, нож с чёрной ручкой, красные и чёрные нитки, каравай хлеба, пиво и муку, он сидел на поваленном дереве и с интересом наблюдал. Как она сыплет муку по кругу, бормоча на таинственном языке. Как разматывает, отмеряя, нитки. Разводит костёр в центре причудливых знаков.
«Огонь разжигаю, зверя призываю! На зов отзовёшься, лицом повернёшься! Гори-полыхай, освещай-согревай. Гори-гори ясно, чтобы не погасло – выходи, огненный зверь!»
Огонь скользнул к мальчику, обошёл кругом, обдав жаром лицо. Он помнит, что не испугался тогда. Помнит, как в деревне говорили о том, что видели огонь в лесу.
«Старую дорогу пеплом посыпаю, новую ковром укрываю».
С этими словами ба что-то бросила на тропинку, раздался треск. Воздух заискрился, запахло серой. Зашумел лес, заплясали тени, но и тогда ему не было страшно. Он помнит. Помнит отчётливо все, что было.
И сколько бы ему потом не рассказывали, как тронулась бабка Полина перед смертью умом, напоила его чёрте чем и едва не сожгла в лесу (но об ушедших – либо хорошо, либо никак), он всё помнил. Помнил и ни с кем не делился собственными видениями. Если то побочный эффект с тех самых пор – пусть так оно и будет. У него будет меньше проблем, если держать язык за зубами.
«Сумасшедшая старуха» в тот злополучный вечер «порезала руку ребёнку», и ритуал передачи союзника был завершён. Он вырос. Выяснил всё, что только было возможно о подобном колдовстве. Вот только легче от этого не стало…
– Призываю союзника! Выходи!
Из-за прабабкиной спины появилась тень. Тогда он увидел её впервые. Девочку с рожками.
«Повязываю кровью! От века до века с этим человеком. Рядом быть, на помощь спешить, чужую кровь – пить, его – оберегать, ни капли не проливать. С этого раза до последнего часа… Связала, привязала, навек повязала. Держись, союз, крепко на слове моём лепком!
Ла лу эшехомо гултун, гултун, руахан ваишба!»
Колдунья (а прабабка Полина была колдунья, в этом у него не было сомнений) разломила хлеб и положила на землю. Из-за деревьев высыпала нечисть – крошечные лохматые существа, кто с рожками, кто – без, они кривлялись, улюлюкали, а маленький Серёжа смотрел на них и глазам не верил…
Полина взяла нож и, пока нечисть принимала дары, начертила на земле линию, отделяющую её, внука и чертовку от остальных перекрёстных духов.
– За помощь уплачено! Возвращайтесь к себе обратно!
«Яндара руахан соб лаваса!»
И с тех самых пор началось… Кто его обидит – споткнётся, упадёт, разобьёт коленку. В кровь. Чужая кровь лилась со всех сторон, а он оставался невредим. Шло время. Мальчик рос. Он играл и выигрывал в азартные игры, вкладывая средства в разного рода проекты. В свои тридцать с небольшим Сергей Березин – состоятельный, солидный бизнесмен.
Завидный жених…
Вновь «девочку с рожками» так же явственно, как тогда в лесу, он увидел, когда готовился к зачёту. Может быть потому, что никак не мог ничего запомнить после бурной вечеринки и был почти в отчаянии.
– Привет, – чертовка, сидела на компьютерном столе, обвив себя хвостиком, болтая копытцами.
На кисточке хвоста – зелёный бантик.
Он тогда уснул за компьютером. Во сне кто-то пел тоненьким голоском детскую считалочку:
«На боку зелёный бант, его любит капитан…»
Очнулся – на клавиатуре зелёная атласная ленточка – подарок из преисподней. Эту ленточку с тех самых пор он всегда носит с собой, как доказательство того, что не сошел с ума. Не привиделось, не приснилось.
Просто он… Он её видит. Дух. Фантом. Сущность. В конце концов, не он один. Мог бы, наверное, заработать денег, став звездой «Битвы экстрасенсов», вот только не было ему в том никакой надобности. Деньги и так текли рекой прямо в руки. «Быть тебе фартовым», – как-то сказал ему маленький чёрт, союзник, или как его там. Фартовым он и был. Вот только с личным никак не складывалось. С родовой галлюцинацией об этом поговорить не получалось. Рогатая тут же исчезала, превращаясь в облачко тьмы. В такие моменты запах серы становился просто невыносим! Это значит, сердится союзник.
Нечисть отвечала исключительно за финансовое состояние, и ни о чём другом не хотела слышать. Тогда на зачёте помогла только потому, что с образованием легче зарабатывать. Что до жены или возлюбленной, так это ж сплошные расходы!
В двадцать лет он купил себе квартиру. Машины менял, когда захочет. Любое вложение приумножало его состояние. В тридцать два он был уже миллионером. Денег было много. Так много, что он от них устал. Устал быть марионеткой в руках нечисти.
Сон не шёл, мысли в голове мелькали калейдоскопом прошлого. Детство. Деревня. Ритмичное бормотание прабабки Полины. Он встал и пошёл в душ. Стоя под струями теплой воды, думал о том, как избавиться от союзника.
Подобные мысли посещали его всё чаще… С твёрдой решимостью найти какого-нибудь мага, чтоб тот помог ему избавиться от союзника, Березин лёг спать под укачивающее жужжание лифта.
Лифт отеля гудел всю ночь, катая проститутку, сутенёра и полицейских вверх-вниз. Все они никак не могли попасть на шестой этаж… Чертовщина какая-то! После ночи бесплодных попыток стражи порядка ретировались из гостиницы, дав себе слово никому об этом не рассказывать. Когда вернулись на следующий день, оказалось, что постояльца и след простыл.
Вечером следующего дня Березин был уже в Питере. Ехал, не торопясь. Дома никто не ждёт. Пока. Надо купить продуктов, позвонить маме…
– Стой, куда! Дура!
Визг тормозов. Он так привык, что с ним ничего не может случиться, что совершенно опешил.
Сергей выскочил из машины. На четвереньках рядом с бампером кто-то тихо всхлипывал.
– Твою ж… Цела? Цела, говорю? Эй! Слышите меня? – он помог ей подняться.
Худенькая. Почти ничего не весит. Огромные зелёные глаза смотрят будто сквозь него.
– Колготки порвала, – приподняла девушка подол испачканной юбки.
У машины начали собираться зеваки:
– Куда ж ты под колеса, малахольная! Бросаются, потом отвечай за них!
– Безобразие…
– Скорую вызовите кто-нибудь!
– У меня телефон сел…
– Всё в порядке, – обратился Березин к собравшимся, взяв девушку под локоть. – Ничего не нужно, спасибо!
Народ начал расходиться, Сергей помог девушке сесть в машину.
– Как вы? Может, в травмпункт? – он завёл машину и медленно тронулся.
– Нет. Не нужно. Спасибо. Извините…
– Отвезти вас домой?
– У меня нет дома.
– Как это? У вас… что-то случилось?
Ему хотелось, чтобы она всё рассказала. Хотелось помочь. Он с удивлением обнаружил, что… рад. Нет, не чужому горю, конечно. Но возможности поучаствовать в чьей-то судьбе. Да просто с кем-то поговорить! Быть нужным.
– Муж. Бывший. Делит имущество через суд, квартира арестована. А из дома… отчим выгнал…
Сергей присвистнул:
– Весело живёшь, подруга. Ну, тогда может, ко мне?
– Нет, – девушка дёрнулась, попыталась открыть дверь и тут же зашипела от боли – коленка саднила.
– Тихо, тихо. Послушай. Посмотри на меня. Ну?
Их глаза встретились. Какие же они у неё… Огромные. Зелёные, как у колдуньи. Беспомощные. Блестящие от слёз. Он смотрел в них с уверенностью и теплотой, надеясь, что девушка не откажет и позволит ему ей помочь.
– Я не хочу причинять беспокойства, – наконец выдохнула она. – У Вас… Жена.
– Это единственная проблема? – он не выдержал, улыбнулся, смутив незнакомку окончательно. – Нет у меня жены. И ничего не бойся, поняла? Сергей Березин женщин, детей, стариков и собак не обижает.
Машина тронулась. Они какое-то время молчали.
– Как тебя зовут?
– Марина…
– Вот и познакомились, – он свернул к торговому комплексу – купить еды и новые колготки.

Родовой бес 
–?Бес у тебя! Родовой бес. И избавиться от него не так просто. Тут ритуал нужен. Непростой. Сама не лезь! Ни к кому другому не ходи. Я сама тебе помогу. Только не сейчас.
–?А когда? – женщина всхлипнула. – Не могу я так больше! Сил уж нет никаких…
–?Не ной. Отчаянью не поддавайся. Думай о хорошем. На судьбу не ворчи, она того не любит. Я свечи дам. Оберег заговорю. Воду, соль. На первое время поможет. А месяца через три я сама тебя позову.
–?Да что ж так долго-то, а?
–?Не ворчи, сказала! Смирись. Не то бес питаться будет злостью твоей. За собой следить надо, глаз с самой себя не спускать, с таким-то наследием. Эта дрянь (прости, Господи, душу мою грешную!), у вас десятилетиями в роду, а ты хочешь, чтоб я тебя от нее за три дня избавила?
–?Поняла. Простите…
–?Ладно, чего уж… Вижу, устала. Измучилась. На вот. Сбор. Заваривай и пей на ночь. А я готовиться буду. И ты готовься. Соблазнам не поддавайся. Хулы не произноси. Легче тогда нам с тобой будет. – А как же… Может, побыстрей, а? Я заплачу.
–?Да что ж ты, глупая, не поймёшь-то никак, а? Ни при чём тут деньги! Ступай. Ступай с глаз моих долой!
Женщина выскочила, распахнув дверь, сбив мальчика с ног. Шишка у Матвейки тогда выскочила знатная – багрово-синяя, что твоя слива! Бабушка на ночь примочки делала с отваром бодяги и смеялась – мол, так ему и надо, то домовой наказал, чтоб не подслушивал внук чужие взрослые разговоры.
–?Я тебе сколько раз наказывала не подслушивать, а? Сорванец!
–?Прости, ба…
–?Прости. Вон шишка какая.
–?А что за родовой бес, бабушка?
–?Есть такой. Зловредный бес. По роду передаётся, весь род мучает. А избавиться от него сложно. Тут по звёздам надо время рассчитать. Выждать. Обратно его надо отправить. Беса этого. Иначе ничего выйдет.
–?Прогнать?
–?Прогнать, милый, прогнать. Поганой метлой гнать таких надо. Больно?
–?Да не, ба. А этот бес… – Бес – это ты! – Бабушка от злости даже ногой топнула. – Неугомонный бес сидит в тебе, горе ты моё луковое! Спи давай!


Глава 4


«Собирайтесь, ветра! С разных сторон да в одном месте. Собирайтесь все четверо, да все враз! Гоните-подгоняйте, друг к другу направляйте. Два сердца, два тела, две души. На встречу нежданную, на встречу долгожданную. Чтоб не разминуться им ни в свете дня, ни в ночи непроглядной. Идти им по одной дороге, не сворачивать. Слово моё – ключ, язык мой – замок!»

Когда Сергей предложил ей поехать к нему, Марина испугалась. Потом подумала, что это, пожалуй, выход. Все равно податься ей некуда, а этот… «Женщин, стариков, детей и собак не обижает». Если не врёт, конечно.
Наконец они приехали. Девушка старалась не показывать, насколько удивлена. Ничего себе! Огромная. Отремонтированная. Просто… шикарная квартира. Наверное, со стороны она сейчас похожа на Золушку, попавшую во дворец исключительно из-за доброты и волшебства феи-крёстной
– Проходи, не стесняйся, – подбодрил радушный хозяин всего этого великолепия.
Марина вздохнула. Плохая она актриса. У неё наверняка на лице всё написано – вон с какой жалостью этот… красавчик-миллионер на неё смотрит.
– Вы один живёте? – Марина хотела добавить «в такой большой квартире», но сдержалась, в конце концов, у богатых свои причуды.
– Люблю масштаб, – улыбнулся Сергей. – И давай на «ты». Иди сюда, – он распахнул двери ванной. – Аптечка, – он ткнул пальцем на шкафчик. – Приводи себя в порядок, а я сейчас что-нибудь перекусить соображу.
Марина осталась одна. Умылась. Осторожно сняла порванные колготки, морщась от боли. Нашла йод. Капнула на вату, стараясь ничего не пролить и не испачкать. Кафель с розоватыми мраморными прожилками сиял, словно… словно издевался. В огромном зеркале перепуганное, бледное личико золушки-замарашки. И как она докатилась до жизни такой?
Девушка кое-как пригладила волосы, и тут её взгляд упал на упаковку новых колготок. Вспомнила, как Сергей остановился, вышел из машины. Сказал, нужно кое-что купить. Внутри шевельнулось что-то тёплое и одновременно колючее. Благодарность незнакомцу и жалость к себе. Она и не помнит, когда последний раз мужчина искренне что-то делал для неё, а тут… Она же совершенно его не знает.
– Не стесняйся, – Сергей подвинул к девушке блюдо с бутербродами. – Итак, если я правильно понял, недавние события в жизни прекрасной Марины, что случайно попала под колеса бизнесмена Сергея Березина (на беду или счастье – история покажет), следующие, – он внимательно посмотрел на девушку, отметив, что та порозовела и улыбается – уже хорошо. – Муж подал на раздел квартиры. Квартиру арестовали, поэтому ты не можешь там жить. А из квартиры твоего детства тебя выгнал отчим. Правильно?
– Мама вышла замуж за дядю Мишу, когда мне было девять. Всё было хорошо. Брат родился. Костя. Дядя Миша возил товары из Финляндии. А потом… Потом мама умерла, и он…
– Играть стал?
– Откуда ты знаешь? – Марина опешила, рука с бутербродом так и застыла в воздухе
– Угадал. Интуиция, – буркнул мужчина, поджав губы.
– Ну, ты даёшь…
– Дальше. Рассказывай.
– Я медсестра. Подрабатывала. Сиделкой. Уколы. Из сил выбивалась, а он всё играл. Воровал у меня. Квартиру уговаривал продать – всё надеялся, что ему повезёт.
– Ясно, – Сергей кивнул. – А потом?
– Потом я встретила Андрея. Жили на съёмной квартире, потом взяли ипотеку. Месяц назад он сказал, что встретил другую женщину. Подал на развод и раздел имущества. Квартиру арестовали до решения суда, а в ту, что я не согласилась продать, отчим не пустил. Мстит.
– Это сегодня произошло?
– Нет. Несколько дней тому назад.
– И где ты жила всё это время?
– На работе, не поверишь. В медицинском центре. Ирина Геннадьевна, хозяйка, разрешила перекантоваться в сестринской, пока квартиру не сниму. Там диван. Микроволновка, чайник. Жить можно.
Сергей слушал. Удивительная девушка! Быстро и чётко выкладывает факты. Ёмко, по существу. Другая бы на её месте уж точно не пожалела эпитетов, рассказывая о муже. И с ним бы наверняка кокетничать стала. А эта… Таких он ещё не встречал.
– И ты решила свести счёты с жизнью? – Сергей решил намекнуть, что пора переходить к самому главному – почему прекрасная незнакомка бросилась под колёса его джипа.
– Я? Да ты что? Нет, конечно…
– То есть как это «нет»?
– Да я ж не специально! Я просто… Задумалась.
– То есть что-то всё-таки произошло? Помимо предшествующих событий?
– Ну…
– Ладно тебе! Выкладывай.
В серых глазах мужчины плясали чертенята, но вместе с тем он каким-то непостижимым образом вызывал доверие. Она и не заметила, как выложила всё подчистую. Как одна из клиенток напоила чаем, залезла в душу – что да как, почему грустная такая. Как написала на обрывке рецепта адрес и телефон некой «колдуньи Марфы». Оказалось, что это всего в двух остановках от медцентра, где она… Как бы это сказать помягче? Временно проживала. Решив, что это – знак свыше, тем более что хуже в её положении уже всё равно быть не может, Марина поехала туда. К Марфе.
– И что же тебе эта Марфа наговорила? – Сергей подвинул тарелку с бутербродами поближе – аппетит у девушки был на зависть, хоть и было видно, что она стесняется.
Он смотрел на худенькую девушку и улыбался. Наверное, она из тех, кому не грозит поправиться от лишнего бутерброда. Это хорошо. Они вместе будут готовить ужин, а потом… «Стоп, Березин! – остановил он сам себя. – Что-то ты размечтался. У тебя тут барышня в беде – не более. Держи себя в руках».
Краем глаза Сергей заметил, как за шторой мелькнула рогатая тень. «Началось… Этого только не хватало».
– Да так… Ничего особенного. – Марина стала теребить край салфетки.
– Послушай, – Сергей поймал взгляд девушки. – Сказала «а», говори «б». Договорились? Выкладывай. Отчего-то ты же шла, дороги не разбирая? Ну?
– Только ты не смейся.
– Поверь мне, я – не буду.
– Она сказала, что у меня – родовой бес. Странная она. Там у неё от благовоний ничего не видно.
– А что она делала?
– На воду смотрела. Потом взяла меня за руку и говорит: «Вижу – зима… Лес тёмный, снег кругом… Рядом с костром дети и взрослые стоят, а вокруг них – бесы скачут».
– Ясно, – Сергей кивнул. – Про костёр и детей не знаю, но знаком я с одним бесом…
Занавеска взлетела вверх, и Сергей вновь увидел рогатого ребёнка – своё личное помешательство, детское проклятье.
– Это кто это «бес»? Я?!
Марина взвизгнула.
– Серёжа… там… там… А-а-а… Это… Это он! Бес!
– Еще одна, – буркнула девочка, прожигая хозяина квартиры взглядом.
– Ты… её видишь? – изумился Сергей.
– Конечно, видит! У неё же родовой бес. Где моя конфета?
Сергей встал, открыл шкаф. На застеленной красным бархатом полке стояла вазочка с конфетами в ярких обёртках. А что? Даже если нечисть живёт лишь в твоём воображении – почему бы не уважить? Испокон веку так делали наши предки. Конечно, он старался подобные привычки не афишировать. Дабы не прослыть сумасшедшим, но тут ему, похоже, повезло. Прекрасная незнакомка Марина оказалась девушкой мечты – в неограниченных количествах поглощала бутерброды с колбасой и видела маленьких чертей. Идеальная девушка!
– Я – не родовой бес, – девочка одним махом сунула за щёку сразу пять конфет. – Я – союзник!
– А… есть разница? – Марина не сводила с рогатой глаз.
– Огромная.
– А почему я… не вижу родового беса?
– Вы видите нас только если мы сами того захотим. Что до родового беса, то… Зрелище ещё то.
С тихим хлопком видение исчезло, оставив лёгкий запах серы и горстку блестящих фантиков.
– Может… мы сошли с ума? – Марина посмотрела Сергею в глаза.
Ему нестерпимо захотелось её поцеловать, но… Он сдержался. Во-первых, он может её напугать. Во-вторых, он боялся. Его маленькая рогатая галлюцинация неоднократно рушила личную жизнь. Денег всегда было вдоволь, это правда. Но с личным не везло. Он знал – это тоже плата. Не за конфеты ему эти прибыли. Именно поэтому вынашивал планы избавиться от… Кто там у него? «Союзник»? Вся эта чертовщина надоела ему до смерти. Он здоров. Не ленив. Заработает! Так хочется обычного, нормального человеческого счастья. Чтоб дома ждали. Чтобы было о ком заботиться. Всё равно ему эти накопления девать некуда.
– Если и так, то с этим можно жить. Поверь. Ты как? В порядке? Может, тебе налить что-нибудь? Коньяк?
– Да. Хотя нет! Не нужно. Я… Я справлюсь.
– Отлично. Что-нибудь ещё эта Марфа сказала?
– Да. Сказала, что сама она с моей проблемой не справится. Посоветовала поискать кого-нибудь. В деревнях. Желательно подальше от города. Нашептала на воду. Я выпила. Сказала, теперь если я поеду – сама найду.
– И ты нашла меня.
Их взгляды встретились.
– Получается, – прошептала Марина.
– Значит, завтра поедем. А сейчас – спать. Останься…


Глава 5


«Не зная цены, в руках не держи. Не зная силы, в руках не держи. Ключ – к замку, замок – к двери, охраняют ту дверь птицы да звери. По какой дороге не пойдёшь, всё равно ко мне попадёшь! В сторону не свернёшь, назад не повернёшь, до застеленного порога дойдешь!»

Он ждал этого дня целую вечность! Бабушка попросила приехать. Она что-то нашла. Он это чувствовал. В семье (включая его бабушку, Юлию Оттовну) мало кто по-настоящему разделял рвение юного историка, но… Его это нисколько не смущало.
Дмитрий Орехов был замкнутым молодым человеком. Всё своё время проводил в архивах. Много знал. У него бывали периоды депрессий, и тогда психолог советовал отвлечься на что-нибудь.
– Вы можете объяснить, почему так часто думаете о своём… Кто он вам? Прадед?
– Да. Ну, как почему? Великая Отечественная война. Деревня. Он несколько дней скрывался в лесу. Потом добровольно сдался в плен. Спустя годы женился на русской.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71750155?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.