Главная страница | Ужасы | Странник. Силы сопротивления

Странник. Силы сопротивления
Дмитрий Александрович Федосеев
Айзек, Хорид, Шенниос и Синида – лучшие друзья, которые весело отмечали очередной праздник осени в честь окончания сбора урожая в своей бедной, но уютной и любимой деревне. Угощения, пляски, игра на музыкальных инструментах и весёлые истории. Но идиллия вскоре рушится, как и все мечты и жизни героев, многих из которых страшные события разбросают по разным дорожкам. А кто-то и вовсе останется лишь в воспоминаниях.
Виновата во всех бедах и несчастьях новая война, неожиданно обрушившаяся на мирную землю. А по-другому в этом жестоком и страшном мире быть не может: ты либо сильный, либо мёртвый. И только один человек знает: эта война не первая, но точно уж будет последней.

Дмитрий Федосеев
Странник. Силы сопротивления

Глава 1. Праздник

Ярко-оранжевый праздничный Кайрон не спеша приближался к горизонту, озаряя последними лучами плывущие по небосводу редкие облака, разлившуюся между лугов спокойную речку, около дюжины скромных сельских домиков и сказочную опушку леса, превращая деревья в нечто чудесное, завораживающие и манящие. Пестрая листва, подхваченная лёгким осенним ветерком, с легким шелестом осыпалась на мягкую землю. Раз за разом мимо пролетали косяки птиц, обсуждая, где им остановиться в этом году. Проникнувшись потрясающей атмосферой сегодняшнего вечера, я глубоко втянул прохладный воздух, пахнущий сеном, свежей древесиной и сладкими булочками. И в предвкушении посмотрел на родной Йориндер. С улыбкой вернулся к делу, продолжив латать потрепанную крышу. Следовало успеть к началу праздника. Большинство, кто жил и просто проезжал мимо нашей деревни называли её слишком захолустной даже для села. По сути, это и населённым пунктом было назвать сложно – всего три десятка домов, половина из которых больше походила на просторные сараи. Но мне здесь нравилось. В отличие от городка, расположившийся от нас в паре десятков верст на восток, где я пару раз бывал с Заккардом – нашим местным торговцем, по нашим тихим улочкам не слонялись всякие праздные ублюдки, ни во что не ставившие своего ближнего и думающая исключительно о своих карманах и желудке.
Когда я, наконец, закончил с ремонтом, небесное светило отправилось за горизонталь, и жители, уже соорудив кострище, готовились к шумному веселью: песни и пляски в честь Нариэллы – богини природы, чьи слёзы в начале времён сделали почву плодородной и породили жизнь. Это церемония осуществлялась каждый год, поэтому даже дети знали, как она проходит. В конце праздника, когда костер догорит, люди соберут в ладошки ещё тёплый пепел и посыпят им лунку, куда после посадят какое-то полезное дерево. Если саженец не приживется, значит, и год будет неурожайным.
Впрочем, несмотря на то, что сам сюжет праздника был весьма однообразным, скучать на нём никому не приходилось. Весёлые конкурсы, танцы, музыка, горячительные и безалкогольные напитки, большое количество угощений, а также окончание полевых работ делали торжество долгожданным и крайне приятным.
– Айзек! – из хаты вышла мать, застав меня всё ещё сидящего на крыше, – Беги переодеваться. А то твоя невеста волноваться будет, почему тебя нет на празднике.
– Ну мам… – который раз сказал я, закатив глаза, – Мы с Синидой просто друзья.
Но всё же принялся слезать.
– Да-да… Мы с твоим отцом тоже были просто друзьями. Пока ты не появился.
– Да-да, – ответил я, – А потом он умер от счастья.
– Дорогой ты мой мори, – мило улыбнулась женщина. Дело в том, что при основании наша деревня получила название Морен – в честь семьи, поселившейся здесь первыми. Однако, вскоре эти земли были захвачены нашим королевством, а тёмных эльфов, включая чету основателя депортировали, переименовав поселение. Но среди народа можно нередко услышать, как люди всё ещё называют себя моринцами. Моя же мать в мой адрес как-то несерьёзно сокращала это слово, словно подчёркивая, что она обращается к ещё ребёнку. И меня всегда это смущало, – Тебе повезло, что я ценю чёрный юмор, а то всыпала тебе по самое не балуй.
– Айзек ничего плохого не затевал, мозги у него в том направлении не работают, – шутливо вступился за меня мой приятель по имени Шенниос, – Он даже муху не обидит. Ему б только днями книжки читать, да слова новые узнавать, которыми тут же надо похвастаться и от которых у простых людей уши в трубочку сворачиваются.
– Ишь, защитник нашёлся. Жду вас у костра, – с улыбкой молвила мать и неспеша пошла прочь.
Шен подождал, пока она скроется за углом и нетерпеливо спросил:
– Ну?
– Не так уж много книжек я и прочитал.
Я, зевнув, залез в карман и выудил оттуда неброский сделанный вручную амулетик.
– Ну да, конечно. Всего лишь все книжки, которые у нас в деревне и половина из тех, что в городе, – его взгляд переключился на мою ладонь, – И как он работает?
Я улыбнулся:
– Когда твоя затея накроется, просто брось его на землю. Всё в радиусе десяти метров окажется в облаке тумана. И ты хотя бы сможешь смыться.
– Мой план тем и хорош. Он дерзкий. Никто не ожидает, что кто-то залезет на стену, чтобы раскрыть таким образом глаза людям.
Никон – наш охотник на днях знатно отходил 18-летнего паренька, опустив его достоинство в глазах общественности. И притом весьма заслуженно, поскольку Шенниос, пытаясь потихоньку влезть в спальню к его дочери, снес своей немалой тушей половину загона для свиней. Каким образом, правда, не понял даже сам нарушитель порядка. Но свиней пришлось ловить по темноте всей деревне.
Сам Шен же считает, что виноват Никон, мол, не следил за своим загоном, вот он и прогнил. И хотя охотник был мужиком своенравным, иногда вспыльчивым, но педантичным. Поэтому, обвинение моего приятеля казались слабыми даже для меня. Впрочем, как и его акт возмездия. Залезть на забор и всю ночь описывать Никона красочными эпитетами. Но я, зная своего друга, полагал, что даже если его чувство обиды пересилит слабость ко сну, то лень точно не останется в стороне. Наутро максимум, что деревня увидит на фортификационном сооружении – это "Никон – дурак".
Всё же я заколдовал для него амулет. Мне было жаль Шена и не хотелось, чтобы его стали обучать манерам повторно за одну неделю.
Когда я переоделся, мы всё же примкнули к неторопливо стекающейся немногочисленной толпе, чьё место назначения пролегало около берега реки Тарка – небольшая очищенная от растительности и почти ровная поляна. С юга её прикрывала небольшая роща акаций, которые давали летом насладиться приятным теньком. Сейчас же полуголые деревья лишь навевали грусть, которая словно падающие листья, тихо и легко оседала внутри, добираясь до самой души.
– Вот вы где, – буквально из ниоткуда нам навстречу выпрыгнул третий элемент нашей молодежной компашки. Хорид обнял нас и, немного склонив к себе, шёпотом поделился:
– Военная кампания была завершена успешно. Потерь среди личного состава нет. Противник до сих пор ничего не подозревает.
Несмотря на то, что всё молодое поколение было весьма подкованным в военном деле – виной тому был авторитетный Доргес, который являлся ветераном Народной войны, а также ощущаемое даже в нашей провинции чувство приближающегося нового конфликта – Рид был одним из самых помешанных на этом людей. Фору ему могла дать разве что Синида, впрочем, это зависело от сферы. Сини, как дочь кузнеца, больше интересовалась вооружением и его разновидностями, тогда как Хорид – в тактике боевых сражений. Выработанная им доктрина обороны наших рубежей была оценена Доргесом и Нолидаром – главой деревни, весьма высоко. Усовершенствованная Синидой тактика и была принята для реализации. Основной её плюс заключался не только в том, что фортификационные и заградительные сооружения были искусно встроены в местный рельеф и болота, но и то, что практически вся масса средств имела кустарный характер и низкую себестоимость, что позволяло изготовлять их собственноручно и в больших количествах. Засеки – поваленные в сторону противника рядами деревья, рвы, волчьи ямы, рогатки и шипы, нарубленные со стальных акаций, могли сильно осложнить жизнь лёгким подразделениям пехоты противника. Тяжёлые же, закованные с головы до ног в металлические пластины тёмные эльфы едва ли сунулись в нашу трясину, где любой неосторожный шаг мог стать для них последним. Но основная изюминка состояла в создании двух наплавных мостов: один располагался до деревни, другой – после. В случае опасности любой из них можно было легко освободить от креплений, и течение уносило его за несколько минут.
Основным же минусом в нашей обороне было малое количество людей и их вооружение. В деревне находились не более двух десятков боеспособных ополченцев. Оружием служили лишь два хороших лука, вилы да топоры. Поэтому даже при наличии стены, пускай из дерева, и прочей фортификации, по самым оптимистичным прогнозам мы бы продержались не более нескольких дней. Впрочем, этого с лихвой хватало, чтобы собрать свои пожитки и отправиться за стены города Уритайна.
– Ты всего лишь бутылку вина стащил, – буркнул Шен, – А хвастаешься, будто обогнал десяток дриад в охотничьем ремесле, причём вместе взятых.
– Напомни мне об этом, когда будешь у меня просить выпить, – вредно улыбнулся Рид.
К костру мы подошли, когда игрушечный глава деревни уже заканчивал свою длинную речь. Ненастоящим Нолидара называли потому, что он управлял деревней также, как некромант нежитью – поднять, то их поднимет, но, если сам под руку попадётся, мертвецы и ему кишки выпустят. По большей части и глава деревни толкал тосты на пирах, да общался с приезжающими изредка бюрократами и канцелярскими крысами. Если же кому нужно было спросить совета, аль спор какой разрешить, то все шли к Доргесу. Этот немногословный однорукий старик всегда знал, как помочь.
Пара мгновений и искры от костра, высоко поднимающиеся к небу, словно рой светлячков, возвестили о начале праздника. Люди начали кричать и улюлюкать, приступив к различным развлечениям. Наша компания, схватив немного съестных припасов, отправилась на поиски четвёртой участницы. Потратив на это долгих десять секунд, я обнаружил Синиду около её отца. Девушка с венком в волосах с вплетенными в него листьями и ягодами развлекала местную детвору, играя с ними в салочки. Сейчас как раз ловила Сини, но нас это не смутило. Мы, словно ледокол врезались в хаос детишек и подошли к девушке.
– Именем Республики, вы арестованы за излишне весёлое времяпрепровождение, – зачитал я, парни по бокам шутливо взяли Сини под ручки.
– В качестве наказания вам всем придётся выпить по пузырьку рыбьего жира, – втянулся в розыгрыш Шен. После его слов детвора с криками разбежалась в разные стороны, а мы направились ко рощице.
– Хэй, ребята, – остановил нас Этнор, он же кузнец, он же Отец Синиды, – Я наконец доделал то, о чём вам говорил. Заходите как-нибудь, покажу. Это просто нечто…
Хорид и Шенниос сразу как-то стихли. В отличие от нас с Синидой восторженное бормотание о новых изобретениях Этнора мало кто мог выдержать более десяти минут. Дочь единственная, кто обсуждал с ним эти темы, я же просто молча слушал. Большинство из новаторств были, конечно, весьма посредственными, если не сказать глупыми, либо и вовсе уже изобретены. Но изредка в его чертежах встречались довольно интересные экземпляры. Как, например, вот эта его последняя работа. Орудие, выпускающая из себя эдакие металлические булыжники или шрапнель посредством специальных взрывоопасных веществ. Такие штуки могли качественно усилить нашу оборону. Самое интересное, что обстреливающий мог находиться в безопасном месте – например, за стеной деревни. И наносить ощутимый урон живой силе противника. Или, хотя бы, просто не давать врагам навести переправу – уже насколько больше выигранного времени, за которые к нам могли подойти подкрепления. Впрочем, всё это было пока только в теории. Нужно было сначала испытать его "Тайру".
– Мы обязательно зайдем к вам завтра, – успокоил я его, – А сейчас, если Вы не против, мы бы хотели запечь немного картофеля на костре.
– А, ну да, конечно… Но костер ведь там, – он указал в противоположную нашему направлению сторону.
– А у нас свой, – ответил счастливый, что его не стали долго утомлять наукой, Шен.
После того, как Кайрон скрылся за горизонтом, стало холодать очень быстро. Поэтому нам пришлось вернуться к домам и прихватить с собой теплые вещи. Когда же мы наконец добрались до заветного местечка, Шен канючил в пустоту, что негоже оставлять желудок пустым надолго, иначе он, мол, растворит себя, а Хорид с Синидой спорили о том, какой лук лучше.
– Высшие эльфы – искусные мастера, – сказал Рид.
– Не спорю, – парировала девушка, поправляя оранжевый венок, сливающийся с её ярко рыжими волосами, – Но каждый ребёнок знает, что лучше луков дриад нет ничего.
– Ребята, – сказал я примирительно, высекая искры своим огнивом, – Давайте хоть сегодня забудем обо всей этой гонке вооружений. Честно сказать, я вообще не понимаю, как одной расе может прийти в голову, смею заметить, разумную голову, убить своего собрата только потому, что его уши отличаются формой. Понятия не имею, как войны и сражения стали нормой поведения, ведь обычное, так сказать, бытовое убийство карается законом. И находится под запретом как с моральной точки зрения, так и с общественной. Почему же убийство сотен, тысяч и даже сотен тысяч стало чем-то само собой разумеющимся?
– Ладно-ладно, – сказала Сини, замахав руками, будто отгоняя назойливую муху, – Мы замолчим, если ты замолчишь.
Мы, наконец, разожгли костер и, разложившись около него, достали закуски и бутылку вина. Сделал пару глотков и перекусив, я взялся за свой карманный музыкальный инструмент. Задевая его язычки, я принялся наполнять тишину вечера перезвоном калимбы:

Армия тьмы взяла курс на наш фронт.
Таков уж расклад, и это не сон.

Когда люди собрали свой гарнизон,
Начался жуткий шторм, причиняя урон.

Битва магов вышла за рамки корон.
Завязался пожар, что не видывали испокон.

Но, когда показалось, что свет весь спасён,
Закричал чёрный ворон, срываясь с веток крон.

И помчались на нас почти со всех сторон.
Тут как не крутись – в затылок их взгляд вперён.

После бойни пустует желанный всем трон.
И остался вопрос: кому тот бой нужон?

– Ты просто боишься, что мы с Синидой прикончим всех темных, и тебе ничего не останется, – усмехнулся Хорид.
– Ага, ты будешь военачальником, Синида – командиром инженерных войск. А про Айзека ты зря так говоришь, он будет вдохновлять нас на подвиги своими песнями.
– А чем же будешь занят ты? – улыбнулась девушка.
– Ведомо дело, я буду царствовать и трапезничать строго по расписанию.
Я отложил подарок матери и сделал несколько глотков лёгкого винишка.
– Ой, да забирайте вы всех недругов себе, вместе с Болотной дриадой.
– Кто такая Болотная дриада? – спросила Сини, оторвавшись от кисточки винограда. Она с отцом переехала в деревню не так давно, поэтому была не в курсе всех местных легенд.
– Вымышленный персонаж фольклора, – спокойно ответил я, – Хотя Рид уверен, что видел её.
– Да, видел, – тот аж вскочил, – И она была столь же я реальна, как ты или я.
– Может, расскажите мне её историю? – мило подняла брови Синида.
Хорид, успокоившись, сел на своё место и, подбросив дровишек в костер, принялся повествовать:
– Это случилось около пятидесяти лет тому назад. Когда здесь не было ничего, ни нашей деревни, возможно, даже и города. Хотя он-то скорее всего уже существовал в виде небольшой деревушки. Топи тогда были куда более обширными и опасными. А посему это было отличное место для уединения. Или изгнания.
Именно тогда дриады исключили одну из своих. Это уже говорит само за себя – этот сплоченный народ крайне редко прибегает к такому виду наказания. Говорят, она изучала какие-то тёмные заклинания, но настолько ужасные, я что даже древолюбки, которые вполне спокойно относятся к некромантии, Вуду и магии Бездны, увидели в этом нечто чудовищное.
Так или иначе, но изгнанница прибыла именно сюда. И на топях стала творится всякая чертовщина. В близлежащих поселениях погиб весь урожай, начались какие-то жуткие эпидемии, от которых люди умирали в страшных муках. Скот словно сошел с ума – все единовременно сбежали из стоил и сараев, а кто не смог, на следующий день был найден мертвым. А ещё через день они вместе с погибшими людьми вдруг встали из своих могил. И принялись в слепой ярости умерщвлять своих вчерашних хозяев и соседей. Всё было столь серьезно, что правителю пришлось перебросить с фронта целую дивизию, чтобы она навела порядок. Потом они приняли решение отправить их в топь. Что было чудовищной ошибкой. На следующий день вернулось всего десяток спятивших и изможденных солдат, которые твердили, что то есть кара за их неуважительное отношение к Нариэлле и природе.
Только как война закончилась, сюда прибыли лучшие маги со всего государства. Но, когда они зашли в болото, то не обнаружили никого. С помощью специального ритуала они определили, какое заклинание было в этих землях последним. И тут мнение разделилось. Одни уверяли, что это церемония бессмертия, другие – что это невозможно, и что такая совокупность действий просто раскидала бы дриаду по всему болоту. И последних было больше. Посему они доложили, что угрозы больше нет и признали топи безопасными.
Об этом вспомнили, когда здесь обнаружили стальную акацию и люди принялись массово её вырубать. Через месяц после начала промысла, всех лесорубов нашли расчлененными, кого нашли, конечно. Их останки валялись по всему болоту, и вскоре стали жутко смердеть. Тогда экспансия вглубь болота-то и остановилась. Почти все уехали, кроме самых бедных. Наших с вами дедов и бабушек.
Лет двадцать назад один барон решил возвести на болотах новый город в свою часть. Ни на какие предупреждения он, конечно, не реагировал. Что ему какая-то вымышленная ведьма-дриада сделает, коли у него целая дюжина магов в подчинении? Он нанял около двух тысяч рабочих и принялся осушать северные топи. Через три дня в лагере рабочих началась паника, и большинство, кто не был затоптанным или убитым своими же в ужасе разъехались, а то и разбежались. Что там тогда случилось до сих пор неясно, одни говорят, что видели своих мертвых родственников, которые звали их в трясину, другие уверяли, что чудом спаслись от самой дриады, что выпрыгивала перед ними прямо из-под земли.
Однако барон не опустил руки. Он публично назвал бывших рабочих пьяницами, которые не знают меры и собрал новую группу. Но работа продолжалась недолго – уже на следующий день барона обнаружили в своей спальне высушенным, как мумия.
С тех пор к нашим топям относятся уважительно и опасливо. Никому даже в голову не придет срубить лишние дерево, убить оленя из-за рогов или шкуры ну, или, тем более, неаккуратно разжечь костёр. Потому что все знают, что Болотная дриада может прийти за каждым.
Горящий в ночи костер отбрасывал вверх яркие искры, которые гасли в темноте. С севера подул прохладный ветерок, принеся с собой запах тины и гнили. Из-за вина по телу пошло тепло.
– Если мы рассказываем ужастики, – нарушила общее молчание Сини, –Мне тоже есть, чем поделиться.
Это случилось в моей родной деревне. На отшибе там стоял небольшой гостиничный дом. Управляющей в ней была сорокалетняя вдова по имени Николь. Одной зимней ночью к ней постучались. На пороге оказалась девочка лет восьми и её новорождённая сестра. Они попросили только крова на ночь. Но хозяйка настояла и усадила их за стол. После позднего ужина, уставшая девочка рассказала, что сбежала с сестрой из дома, потому что отчим убил её мать и хотел разделаться и с ними, как со свидетелями.
– Почему же ты не пошла в жандармерию? – спросила Николь.
– Он – видная шишка. Ему поверят куда больше, чем мне, – ответила та, совсем не по-детски.
Хозяйка уложила девочек, а сама села думать, как помочь им. Однако, уже через полчаса её мысли прервал новый стук в дверь.
– Жандармерия! Немедленно откройте!
– Это он! – отчаянно зашептала девочка, невесть каким образом спустившись со второго этажа в мгновение ока, – Не открывай, он нас убьёт!
– Там же жандармерия. Они не дадут вас обиду.
– Нет! Они все на его стороне. Они все заодно.
– Откройте дверь!
– Прячьтесь! – согласилась-таки помочь хозяйка, – Я попробую их спровадить.
Девочка также быстро поднялась наверх. Николь сделала заспанную мордашку и открыла дверь:
– Чего вы барабаните, ни свет, ни заря? – сказала женщина, зевая, – Что случилось?
– Сбежали опасные преступники. В целях вашей безопасности, мы бы хотели осмотреть Ваш дом.
– Здесь никого нет, я вас уверяю. А если какой псих появится, я познакомлю его с арбалетом моего мужа.
– Мэм, – сказал самый высокий из трёх жандармов, – Мы вынуждены настаивать.
– Вы разбудили меня посреди ночи, законопослушную гражданку, которая регулярно платит налоги, чей муж погиб на войне, защищая ваши задницы, и просите осмотреть мой дом? Ну что ж, пожалуйста, – Николь, психанула, отворив дверь на всю и сделала пригласительный жест, – Раз по вашему мнению мой муж умер ради вот этих порядков, то, пожалуйста, милости прошу.
Но жандармы всё-таки не решились войти. Им стало стыдно и один из них промямлил:
– Извините за беспокойство, – они развернулись, чтобы уйти. Но тут, как обычно в таких случаях бывает, наверху что-то упало. Жандармы тут же изменились в лице:
– Что это было?
– Да так, ничего. Дом старый вот и…
Но Николь никто не стал слушать. Словно ветер, они кинулись наверх. Женщине ничего не оставалось, как последовать за ними. В спальне на полу лежал шкаф. Оттуда тут же выскочила девочка с сестрой на руках и крикнула:
– Нет! Не подходите!
– Во второй раз тебе нас не надурить, – ухмыльнулся шеф.
– Вы же говорили, что ищете опасных преступников. Но они – всего лишь дети!
– Вы даже не подозреваете, на что они способны, – и жандармы кинулись на девочек.
– Очевидно, Вы тоже, – подняв голову, улыбнулась девочка. Так мерзко, так плотоядно…
Николь только моргнула, а ребёнок уже оказался в другой части комнаты, позади вооружённых людей. Свёрток на руках задвигался, и оттуда стало вылазить нечто. Простыня упала на пол, а чудовищный младенец с двумя рядами зубов и тремя щупальцами за спиной прыгнул на одного из жандармов.
Девочка также трансформировалась. Из района лопаток вырвались две конечности, похожих на руки, только с огромными шипами. Её челюсть сдвинулась вниз, и изо рта показались желваки. С рыком девочка понеслась на мужчин…
На следующий день, когда обеспокоенные люди зашли к вдове, она сидела на шкафу с ножом в руках. Николь сошла с ума.
– Да ладно, – сказал Хорид, – Если ты не любишь детей, это не значит, что все они – исчадие ада.
Синида засмеялась:
– Да прям! Ты просто мало их видел. Они только что и делают, что едят, какают и вляпываются в неприятности, уничтожая твою психику. А потом, после всего, что ты для них сделал, они просто утопят тебя в болоте, чтобы освободить жилплощадь.
– Подожди… – задумался я, – Твою тётю звали… Николь?!
– Да. Это она.
– Нам очень жаль, – похлопал девушку по плечу Рид.
– Да ладно, всё нормально. Она просто чокнулась от одиночества.
– Поэтому вы переехали? – бестактно осведомился Шен.
– Отчасти. Но в основном из-за торфяных пожаров.
– А что же стало с жандармами?
– Их тела так и не нашли. Тётя утверждала, что они были из города, но никто не подтвердил, что они вообще были.
Все притихли, погрузившись в свои мысли. Праздник в деревне подходил к концу, крики и песни стали утихать.
– Ну что, очевидно, моя очередь рассказывать, – улыбнулся Шен, – Это случилось в нашей деревне пару десятков лет тому назад. Жил в старой бане мужичок, примерно нашего с вами возраста. Однажды, когда он хорошенько поужинал и готовился ко сну, в двери что-то заскребло. Тучи мгновенно налетели на небо. Началась гроза. Молнии то и дело разрезали абсолютную темень. Задрожала листва деревьев, волнуясь. Неожиданно на пару секунд всё словно замерло. Среди тишины шуршание в дверь показалась новым раскатом грома.
Паренёк резко сел на скамейку. Сглотнул. Нервно облизнул мгновенно пересохшие губы. И прислушался.
– Шух, шух, – больше ничего.
Мужичок тихонечко встал. На цыпочках подошел к двери, пытаясь не дышать. Потянулся рукой к ручке…
– Щёлк! – лязгнул замок в двери.
Паренёк облегченно вздохнул и отправился в кровать. И проспал он до утра, да и потом жил долго и счастливо. И ничего с ним не случилось.
– Да уж, действительно неожиданный поворот, – усмехнулась Сини.
– В большинстве ужасных историй люди погибают из-за своего любопытства. Сиди они на месте, были бы живы.
– Да, но суть таких рассказов в том, чтобы напугать собеседников, – ответил Хорид, – Ну что, Айзек, твоя очередь.
– Я? Рассказывать скучные истории? Ну уж нет, извольте. Лучше я вам кое-что покажу, если вы действительно хотите испугаться.
Я встал и весёлой походкой направился на север.
– Ты что, на кладбище собрался? – улыбнулся Рид.
– Именно. Мы же пугаем друг друга. Почему бы нам, в таком случае, не прогуляться на погост?
Его ухмылка мгновенно сползла.
– Если вы, конечно, не боитесь, – добавил я.

* * *
На кладбище опустился плотный туман. Еще недавно висевшие в ясном небе звёзды отгородились от мира облаками. Снова похолодало.
Мы плелись с одним фонарем на всех вдоль самой старой части захоронения. Надгробий здесь почти не было – мало какие из них сохранились, но мертвецы были всё ещё в земле, догнивающие трупы ощущались каким-то шестым чувством. Всем жутко хотелось покинуть это зловещее место, но никто не желал прослыть трусом в глазах других.
Я шел позади компании и всё больше понимал, что моя затея была не такой уж и хорошей. Пару раз периферийным зрением я замечал движение у могил. Потом ещё, словно мне было мало переживаний, в голову пришла история о Болотной дриаде. Да, мы не рубили деревья и не палили огромные костры. Но от кого-то я слышал, что она питалась мёртвыми соплеменницами, оттого-то её и изгнали. А когда она переместилась сюда, переключилась на человечинку.
Внезапно из-за туч вышла яркая луна. Её лучи пронзили туман, и от этого всё вокруг казалось каким-то нереальным, потусторонним. Страх усилился.
– Может, мы уже пойдём? Сколько тут ещё ходить? – неуверенно прошептал Шен.
– Вы видели?! – я резко отскочил от более или менее свежей могилы, ткнув в неё пальцем.
– Да ты просто запугиваешь нас, – сказал Рид, хотя весь его вид говорил, сам за себя.
– К Бездне ваши проклятые запугивания! – психанул я, – Там что-то дернулось, я точно видел!
Мы втроём подошли к могиле поближе. Хорид опустил фонарь, и стала видна сырая земля, хотя дождей не было уже неделю.
Шенниос и Хорид склонились пониже, чтобы рассмотреть:
– Какого… – дальнейшее их слова застряли в горле, потому что из земли показалась ожившая рука полуразложенного мертвеца.
Мы закричали на всё кладбище, и парни бросились в сторону деревни. А мы с Синидой засмеялись.
– Ты для розыгрыша занялся некромантией и поднял мёртвого? – спросила девушка, успокоившись.
– Нет, я только сдвинул его руку с места. Поднять труп куда сложнее, едва бы я с этим справился. Кстати, почему ты не испугалась?
– Я устрашилась, ещё и как, – то ли серьёзно, то ли в шутку ответила Сини, – Просто застыла от страха.
Мы направились к деревне, куда побежали, сверкая пятками, наши приятели. Облака всё-таки рассеялись, и полная луна освещала окрестности, превращая неказистую местность в сказочный пейзаж.
– Откуда у тебя этот амулет? – вопросила девушка, ткнув меня в грудь.
Я немного стушевался и заправил покинувший своё место талисман обратно под одежду.
– Это подарок отца. А по совместительству, всё, что от него осталось. Однажды в детстве я снял его на ночь, а наутро наш дом загорелся. Теперь он всегда со мной. Отпугивая неприятности и оберегая меня.
Девушка в ответ произнесла отстранено:
– У одних людей есть два родителя, других, как у нас – по одному. А третьих судьба обделила вовсе – у них никого нет. Жизнь – несправедливая штука…
Её монолог прервал грохот, раздавшийся с западной стороны. Мы переглянулись и полезли в чащобу, чтобы посмотреть, что случилось. Нашему взору предстала, казалось бы, обычная картина. Позен – небольшой приграничной форт, что размещался посреди небольшой тверди, окруженной топями и деревьями. Некоторые командиры сомневались в необходимости его содержания, что, кстати, из-за расположения вызывало серьезные проблемы. И вскоре его собирались сносить.
– Вой… на? – тихо прошептала не верящая своим глазам девушка.
Похоже, лучшего слово, чтобы описать, то, что там сейчас происходило, не существовало. Тёмные эльфы вовсю штурмовали Позен. Кусты, в которых мы притаились, едва ли могли быть хорошим наблюдательным пунктом, но, даже отсюда было видно, какие силы противник сосредоточил на этом направлении. Огромные полчища уже начали огибать небольшую крепость и продвигаться в глубь страны, увеличивая темп наступления.
– Нариэлла, помоги нам.
Слова Сини вернули меня в реальность. Я схватил её за руку, и мы на всех парах помчались к деревне. Мы не имели права опоздать.
* * *
Через десяток минут вся деревня кипела. Люди в панике грузили своё добро на телеги, запрягали в них кто что мог и готовились к эвакуации. Кто, конечно, не был пьян в стельку, как наш глава деревни. Сейчас он был нужен своим людям, мог остановить панику и организовать цивилизованный отход. Но, со своими обязанностями, какими бы они простыми не были, трудно справляться, когда твои вены наполняет чистый этанол.
Ситуацию всё-таки взял под контроль Доргес. Под его руководством на мост, ведущей на восток, наконец, зашли первые повозки.
– Много их там? – подошел старый вояка ко мне.
– Очень. Десятки тысяч. Может и сотни.
Доргес засмеялся:
– У страха глаза велики. Людям всегда кажется, что армия врага больше.
К нам подошли Шенниос, Хорид и Синида.
– Так вот что я думаю, хлопцы. Было бы неплохо тёмных подзадержать, пока мы не окажемся подальше отседова. Западный мост надо пустить в плаванье. Но один-то я уж не справлюсь.
– Айзек! Поехали уже, – крикнула мать, залезая на телегу, – В городе потом поболтаете.
– Вы езжайте, молодые люди вас тотчас догонят, – вмешался старик. Было видно, что это не понравилось ни моей матери, ни Этнору, ни родителям Шена. Но все слишком верили и уважали ветерана, чтобы ему перечить. Последние повозки покинули опустевшую деревню.
Мы же, вооружившись топорами, отправились к мосту. Я возглавлял эту невесёлую процессию. Смотря на брошенные дома и родные места, я печалился и гадал, смогу ли когда-нибудь сюда вернуться. Практически всю жизнь я провел здесь, а теперь… На душе скребли кошки.
Из тяжелых раздумий меня вырвала рука старика, затянувшая меня за дом, из-за которого я только что вышел. Я вопросительно уставился на Доргеса.
– Мы опоздали, – одними губами сказал старик. Затем он поменялся со мной местами и ненадолго выглянул из-за угла.
– Назад. Перебежками от дома к дому. Старайтесь пригибаться как можно ниже к земле.
Но мы не успели преодолеть и двух домов, как нас заметили. Вернее, Шенниоса, распластавшегося по земле и вскрикнувшего от неожиданности. Самодельный талисман, заколдованный мною, слетел с его шеи и упал на землю тут же выпустив облако черного дыма. Оно одновременно раскрыла наше местоположение врагам, но и не давала противнику вести прицельный огонь. Поэтому дальше мы побежали, не прячась.
Тишину рассек какой-то звук, похожий на очень быстро летающего комара. К нему стали примыкать всё новые и новые. У меня возникло ощущение, что тёмным эльфам просто было лень таскать на себе кучу стрел, поэтому они спешили с ними расстаться.
– Вжух! – мимо моей шеи пролетела стрела и воткнулась дверь дома кузнеца.
– В дом! Бегите в… – закричал Доргес перед тем, как один из выпущенных луками тёмных снарядов не угодил в его голову, навсегда лишив деревню столь мудрого и храброго человека. Проклятая ирония. Один из самых подготовленных и закаленных людей нашей деревни пал в первом же бою от шальной стрелы.
– В дом! – повторила Сини, открыв нам дверь.
В шоке ввалившись в помещение, мы около минуты просто стояли и таращились друг на друга, пытаясь понять, что же сейчас случилось и осознавая в какой ситуации мы оказались.
– Что делать? Что же делать? – Хорид забегал по комнате, нервно грызя грязные ногти.
– Нам конец, – обреченно сказал Шен, опустившись в угол.
Я стоял столбом и не знал, как поступить и даже, что думать. И только Синида, до крови искусавшая губу, глубоко вздохнув, упёрто сказала:
– Надо их задержать.
– Ты с ума сошла?
– И что мы можем сделать? Мы в ловушке!
– Она права, – прошептал я и, подняв на неё глаза, спросил, – Но как?
Кажется, именно в этот момент её осенило. Ничего не объясняя, она кинулась во двор, окруженный высоким забором частокола. Мы в недоумении поплелись следом.
Посередине двора стояла внушительных размеров труба на каком-то лафете. Девушка насыпала туда чего-то, а потом подошла к ближайшей около неё металлической сфере и наклонилась:
– Помогите!
Мы вчетвером взялись за шар и с большим усилием опустили его в трубу. Но никто из нас так и не понимал, как это нам поможет.
– Принесите пару горящих угольков из камина. Нужно зажечь фитиль, –Шен тут же кинулся в дом.
– Это сработает? – в сомнении поинтересовался Хорид.
– Когда верёвочка догорит, раздастся взрыв, который доставит бомбу до реки. Та в свою очередь уничтожит мост. Нужно только всё правильно рассчитать.
На улице уже послышались шаги и иноземная ругань. Нужно было торопиться. Наконец прибежал Шен. Он протянул совок с углями Синиде, но резким движением их перехватил Рид.
– Что ты делаешь?
– Это штука и нас здесь похоронит. Я не хочу умирать!
– Предпочитаешь позорное поражение достойной смерти? – сквозь зубы прошипела девушка.
– Лучше плен, чем разбросанные молекулы по всей трясине!
– Айзек, Шен, сделайте что-нибудь! Они сейчас будут здесь!
Всё это время я стоял в смятении. Теперь же нужно было принимать решение. Я вздохнул и подумал, как бы на моём месте поступил отец. После чего с силой саданул по совку, выбив его из рук мятежника. Один уголёк упал прямо под ноги Сини. Мы схватили Рида под руки, дабы он не мог ей помешать.
– Как только я подожгу, у нас будет секунды 3 – 5, чтобы зайти в дом. Иначе… Ничего хорошего в общем не будет. Давайте, прячьтесь, короче, – девушка подпалила фитиль.
Но 3 секунд, чтобы спрятаться, у нас не оказалось. Невиданный монстр выплюнул снаряд почти сразу. От неожиданности оглушительного взрыва мы упали на землю. Через пару секунд раздался второй, настолько громкий, что и вовсе лишил меня слуха.
Кое-как придя в себя, я поднялся. В ушах стоял звон, который заменил мне все остальные звуки, голова гудела. Я оглянулся.
Результат сильно превысил все наши ожидания. Разрушительной силы взрыв уничтожил не только хиленький мост, но буквально снес под фундамент половину домов в деревне, оставив после себя огромных размеров воронку. Выжившие тёмные эльфы дрогнули и обратились в бегство. Они явно не ожидали такого сопротивления от такой маленькой деревушки. И таких потерь.
Впрочем, орудию тоже досталось. Трубу разворотило, от неё на лафете осталось разве что третья часть. В голову забралась чудовищная догадка.
– Сини!
Она лежала на спине и была-таки жива. По всему её телу виднелись порезы и ожоги, особенно на правой руке, которой она поджигала. Подскочили очухавшиеся парни.
– Передайте отцу… Его изобретение сработало… Оно…
– Надо уходить, каратели идут сюда, – оглядывая окрестности прошептал Шен.
Карателями называли элитные подразделения тёмных эльфов. Они отличались хорошими экипировкой, материальной базой, отличной выучкой и высоким моральным духом. Этих уже так просто обратить в бегство не получится. Да и нечем. Было только непонятно, какого чёрта они здесь забыли? Бедные болота, за которыми расстилались такие же далеко не самые богатые районы государства. Цель эльфов была покрыта тайной.
Тёмные тут же принялись переправляться через реку в надежде нас достать.
– Скажите отцу…
– Сама ему скажешь, – успокоил я её.
Мы взяли девушку на руки и устремились к мосту.
– Оставьте меня…
На этот раз её прервал Рид:
– Оставлять героев врагу на растерзанье? Ну уж нет!
* * *
После того, как мы утопили второй мост, прошло около часа. И, если бы не раненая девушка, возможно, мы уже нагнали обоз. Но никто из нас не мог бросить человека, спасшего наши жизни на произвол судьбы.
– Наступление сразу после праздника, – нарушил гнетущую тишину Хорид, – Это они хорошо придумали, ублюдки. Знают, что полстраны напьется до беспамятства. А пока похмелье пройдёт, можно успеть немалые территории отхапать.
– Довольно низкий ход с их стороны. Убивать людей в праздник в честь Нариэллы – богини природы и всего живого. Это кощунство, – изложил свою точку зрения Шен.
– Историю пишет победитель, – неоднозначно ответил я.
– Кстати, а никакой Болотной дриады то получается нету, – вспомнил Шенниос, – Иначе она бы наверняка пришла уже за нами. Из-за того, что мы устроили. И деревьев столько положили…
В этот же момент грязь прямо под нами зашевелилась. Мы в недоумении замерли. Куски земли начали быстро слипаться друг с другом, и уже через мгновение перед нами стояла дриада, схватившая Синиду за больную руку. На её голове всё так же находился дивный венок, вплетённый в волосы, которые постоянно носит их народ. Потертые и кое-где разорванные куски одежды по-прежнему сохраняли некий стиль. А лицо было каким-то даже печальным и симпатичным. По виду и нельзя было сказать, что женщина только что появилась из грязи и была уже несколько десятилетий мертвая. Мёртвая, но способная убить.
Мы просто стояли в оцепенении и смотрели, не в силах что-то сказать или сделать. Слева от нас зашевелились кусты, послышались шаги. И ещё через несколько секунд мы все были окружены тёмными эльфами.
– Сдавайтесь, и мы сохраним вам жизнь, жалкие людишки.
Один нервный лучник отчего-то решил пальнуть в дриаду. Стрела пробила её насквозь, не причинив практически никакого вреда. Ведьма зашипела и… И осыпалась безмолвными комьями земли. А уже в следующую секунду она оказалась у стрелка за спиной. Удар! И его голова покатилась по дороге. Дриада ухмыльнулась, слизнув с руки капли крови. Её глаза тут же наполнили азарт хищника и жажда крови.
Ещё пара смельчаков в ярости накинулись на неё. Тело женщины тут же была изрублено. Но… Раз! И она снова сзади одного из них. Рукой с длинными ногтями (хотя точнее будет сказать когтями) она легким движением пробила его доспех и… Смотреть на это у меня уже не было желания.
Ещё один передовой отряд, забыв за нас, бросился наутек. А дриада, нашедшая более жирный кусок, пока переключилась на них. Надо было срочно сматывать удочки.
Даже не очнувшись от всего калейдоскопа событий, преодолевая большую часть пути бегом, к утру мы всё-таки добрались до города. Из-за усталости мы ни на что не обращали внимание, и поняли, как сильно сглупили, подойдя к населённому пункту так близко, только когда нас уже заметили.
Город пал.

Глава 2. Мысли о свободе

Чужие и безразличные к миру глупых существ, воюющих с подобными себе, но от того не менее привлекательные яркие звёзды заполонили всё ночное небо. Недавно показавшаяся из-за горизонта убывающая луна, тихий шелест листвы и травы лишь усиливали тоску о бесконечно далеких днях свободы и счастья.
Я всё никак не мог поверить в происходящее. Сначала пленения мне казалось, что я только наблюдаю за своим телом со стороны. Ещё несколько дней назад у каждого из нас был свой уголок с уютными кроватями и тёплыми каминами или печами, где успокаивающе потрескивали поленья, заполняя комнату мягким танцующим светом, на столе или в погребе всегда стояла простая, но вкусная и сытная деревенская еда: отварная крупа, овощное рагу или бульон с небольшими кусочками мяса или рыбы и специями, в большинстве собранными на болоте. У каждого был свой надел, свои занятия, которые порой доставляли немало хлопот, но тем не менее кормили, поили, одевали и которые, по большей части были любимы жителями. Ну а в свободное от работы время можно было собраться с друзьями, весело обсуждая всякую чепуху, зайти в крохотный трактирчик, где заправляла добрейшая бабка Фроська, которая пекла вкуснейшие в деревне пироги, почитать книжки, так обожаемые мной и изредка доставляемые торговцем в виду их большой стоимости и, в конце концов, просто прогуляться по деревне или в её окрестностях, вдыхая прохладный воздух со сладкими ароматами ягод, готовящейся еды и листьев и наслаждаясь прекрасными пейзажами, что каждый день и ночь показывались перед взором словно в первый раз.
Теперь прошлая жизнь казалась мороком. Каждый день колонна угнетённых, погруженных в свои нелёгкие думы, проходили десятки вёрст под палящим Кайроном. После пересечения небольшого горного хребта, перед нами неизменно простиралась пустынная земля, на которой изредка произрастали ущербные кустики и такая же чахлая трава. Практически не меняющийся пейзаж всё время напоминал о постоянно мучающей жажде.
Пополнить запас жидкости в организме можно было лишь на нечастных перевалочных пунктах, обладающих колодцами. Но и тут всё было не так-то просто.
В первую очередь пили наши конвоиры. Потом они поили своих лошадей, которые тащили обозы награбленного добра. И лишь потом, наполнив доверху свои емкости и желудки, темные эльфы брезгливо и нехотя подводили нашу колонну к живительному источнику. Вот здесь и начиналась самое страшное.
Дело в том, что после вражеских солдат оставалось всего ничего чистой воды, которую можно было употреблять, а дальше шла лишь мутная жижа. И за пару вёдер воды начиналась настоящая драка, от которой поднималась пыль. Без того обессиленные люди растрачивали последние резервы своего организма за пару глотков, разливая при этом на землю чуть ли не половину отведённого пленникам.
Противнее всех и чудовищные своими поступками были наёмники. В своё время присягнувшие нашему королю сражаться до последнего человека и стрелы, они при первой же возможности, не удосужившись сделать хоть один выстрел, побросали оружие и попытались сбежать, не понимая всей серьёзности проблемы. Как и нас, их повязали на подступах к городу.
Впрочем, они были не сильно то опечалены этим и почему-то были уверены, что смогут договориться с правительством тёмных, дабы продолжить войну уже на их стороне.
Кроме них среди пленных, в основном находились женщины и дети. По сему, зная, что сила на их стороне, наемники не гнушались практически ничего. Само понятие совести или гуманности для них была чуждо. Без церемоний, они просто могли подойти и отнять весь немногочисленный паёк у больных или совсем маленьких детей, который выдавали раз в день и то весьма наплевательски, кидая под ноги четверть булки сухого хлеба или подводя к большому котлу нашу колонну, из которого воняло так, словно там помыла ноги вся их рать. То немногое, что оставалось после наёмников, мы были вынуждены черпать из посудины грязными руками.
Следствием такого положения случилось то, что уже через 2-3 дня такого похода большинство раненых или одиночек, которые не могли за себя постоять несколько часов подряд плелись в самом хвосте. После удара плетью арьергарда тёмных, они ненадолго приходили в себя, продолжая путь. Но вскоре просто падали на землю, не в силах подняться. Окружающие полуживые люди не обращали или не хотели обращать на них никакого внимания. Лишь замыкающие конвоиры педантично останавливали своих лошадей и возле каждого тела и… И повседневными и кажущимися ленивыми движениями перерезали глотки.
– Зелёный… зелёный воздух, что стелется у земли. Не вдыхайте его, не… он нас всех погубит… Разорвёт… разорвет изнутри лёгкие, которые вы выплюнете через считанные мгновения…
Синиде, которая лежала сейчас рядом со мной, с каждым днём становилось всё хуже. Небольшое количество горных лечебных трав, что удалось собрать моей матери, уже кончились, да и они практически не помогли. Из них нужно было готовить отвары и мази, чтобы они отдавали все свои полезные вещества. Обтирать всем этим руку девушки, вовремя срезать отмершие участки кожи и постоянно промывать, и перевязывать поражённую ткань, чтобы упредить появление инфекции.
Всё что было в нашем распоряжении – пара-тройка рваных грязных тряпок и совсем небольшое количество чистой, но не кипяченой воды. Практически всю жидкость, даже частично нашу с приятелями Сини жадно вливала в себя: её всё время мучили озноб, лихорадка и жажда. А словно назло забивавшаяся под повязку девушки пыль, поднимаемая впереди идущими, требовала постоянного очищения. Приходилось ухищряться и пускать в дело методы, непривычные в принятой медицинской практике.
Но несмотря на все наши усилия, Синиде с каждым днём становилось только хуже, что, если разобраться, неудивительно. Сегодня утром девушка не смогла встать сама, и нам пришлось всё это время буквально тащить её на себе. На привале, при смене повязки мы заметили, что рука Сини посинела. Пока мать осматривала и ощупывала конечность, мы, затаив дыхание, услышали лёгкий хруст. На наши вопросительные взгляды мать ответила, что с таким звуком из плоти выделяются пузырьки газа. На мой вопрос, что же это значит, она не ответила, с задумчиво-грустным лицом заматывая руку. Я не сразу понял, что после этого события, рану мы так и не промыли, а повязку не сменили.
Распутав конечность под сиянием звёзд и ярким светом Луны, моя мать отвернулась в отвращении.
В ноздри тут же ударил сладковатый гнилостный запах. Придя в себя, я нашёл в себе силы посмотреть на руку девушки. Помимо серо-синюшного оттенка кожи, который легко угадывался даже в свете луны, на конечности появились странного вида волдыри. И по выражению лица моей матери становилось понятно, что это было очень плохим знаком.
– Если хотите её спасти, найдите хоть малую толику алкоголя и небольшой, но увесистый и камень. Ах да, и еще пригодится пара прутиков.
Я хотел было спросить, как это поможет Синиде, но понял, что сейчас не самое лучшее время для болтовни.
Угрюмые и уставшие пленники расстелились среди каменистой почвы. Кто-то кимарил, прислонившись спиной к большим валунами, кто-то забрался прямо на них, а некоторые решили соснуть рядом с ними. Большинство людей даже не отвечали на просьбы или мольбы, не то, что уж делиться чем-то, что они смогли утаить от обыска стражников. Изредка встречались и те, что готовы были помочь, только ничем не могли. А были и те, кто попросту посылали нас в Бездну.
Наконец, нам повстречался один из знакомых Хорида, который отрешенно сидел, наблюдая за луной, раннее он был одним из лучших сыроваров. Его жену и внучку убили у него на глазах и возможно, поэтому он без колебаний отдал свой небольшой бурдюк с крепким самогоном, сваренным из болотных кореньев.
– Надеюсь, хоть вам это поможет, – тихо прошептал он, не отрываясь смотря на серебристо-голубой, спутник.
Несколько грязных палок нам удалось найти у больших валунов. Ну а за камнем вообще охотиться не пришлось: под ногами их хватало вполне.
Когда мы вернулись, Синида всё так же бредила. Но, к нашему удивлению, уже не на людском просторечии. Из её горячих потрескавшихся губ словно шелест листвы сочились непонятные для нас слова.
– Что это за язык? – в недоумении спросил Рид.
Ответом были только взгляды замешательства.
– "Красиво льющаяся речь, словно ручеёк в чащобе леса, словно мягкий шелест травы под лёгким порывом ветра…" – вспомнил я цитату из трактата по культуре различных народов. Интересующая сейчас меня глава была самой маленькой из всех, потому что те существа были самыми скрытными и загадочными из всех населяющих этот мир. Они очень редко принимали гостей, а проникнуть к ним незаметно было вовсе немыслимо, – Я думаю, что это язык дриад.
– Но откуда она знает его? – произнёс Шен интересующий нас всех вопрос, но мать потрясла головой и сказала:
– Сейчас нет времени думать об этом.
Она обвязала одну тряпочку около руки, вставив палочку перекрутила, туго перетянув руку Синиды выше локтя. А второй зафиксировала положение прута.
– Что… Что что ты хочешь сделать? – смог всё-таки выдавить из себя я. Конечно, ответ был очевиден. Остальные лишь опустили глаза в пол.
– А сам что думаешь?
Мои конечности онемели, в районе живота появилась пропасть. Немногочисленная баланда, подданная на ужин, попросилась наружу.
– Нельзя… Нельзя этого делать, мам! Это же Синида. Что станет с её мечтой?! Нельзя просто так взять и, не спросив человека…
– Если этого не сделать, – спокойным голосом ответила она, – Девушка умрёт уже к утру. Самое большее – к обеду.
На это мне нечего было возразить. Я силился придумать в ответ хоть что-нибудь, готов был ухватиться за любую соломинку. Но всё же понимал и так, что мать была права и что это – единственный выход. И я, вперив взгляд в разгоряченное лицо Сини, обреченно сказал:
– Она не выдержит… Я бы не смог.
– Синида сильная. Она справится… Должна справится.
Кое-как приведя девушку в чувство, мать приложила к её губам бурдюк с крепким напитком и приказала:
– Пей.
Девушка, давясь, принялась вливать в себя огненную жидкость большими глотками. Наконец, она оторвалась от ёмкости и устало и легла на землю. Мы, затаив дыхание, выждали пару минут. После чего моя мать произнесла роковые слова, от которых по всему телу прошли мурашки:
– Держите её.
Женщина вставила между зубов ничего не понимающий Синиды обмотанную деревяшку и достала невесть откуда взявшийся небольшой, но остро отточенный нож, которым она собирала травы, грибы и коренья. А в следующий миг сталь впилась в плоть девушки. Сини закричала и стала пытаться вырваться.
Сантиметр за сантиметром нож рассекал ещё живые, двигающиеся мышцы. Кровь постоянно застилала дно раны и матери, за неимением воды или даже тряпок, приходилось слегка наклонять руку, чтобы большая часть красной жидкости пролилась на землю.
Я представил себе, что испытывает сейчас девушка. Но никак не мог себе представить, как она справляется с тем, что её руку отсекают практически на живую, дав всего лишь несколько глотков алкоголя.
Когда мать добралась до кости, Синида всё-таки потеряла сознание от боли, погрузившись спасительное небытие. А мы все вспотели до нитки ни то от физической нагрузки, ни то от моральной.
Нож в конце концов сломался, выполнив свою грязную и отвратительную работу до конца. Мать ещё более получаса сидела, аккуратно зашивая рану. Спустя долгие, полные боли, страданий и отвращения минуты всё было кончено. Мать полила остатки конечности спиртом и, едва удержавшись от глотка, спрятала бурдюк у себя за пазухой. Я заметил, как сильно тряслись её руки. Измученные донельзя, мы, наконец, уложились спать, пытаясь поскорее забыть увиденное.
* * *
Пленники все меньше разговаривали друг с другом, погружаясь в свои нелёгкие думы. Перед сном я постоянно представлял, что моя душа избавляется от несчастного бренного тела и отправляется в путешествие. Преодолевая огромное количество прекраснейших пейзажей, каждый из которых с высоты птичьего полёта был похож на произведение искусства именитых художников, я раз за разом возвращался в свои родные болота. Где, развернувшиеся своими громадными кронами в ярких лучах луны, стояли одинокие акации, словно величественные памятники природы. Где, разрушая тишину стрекотали сверчки. Где только на горизонте виднелся город, и жизнь кипела и суетилась лишь вдали. Где можно было присесть на мягкий мох, откинуться на ствол ореха и, вздохнуть полной грудью, дать себе время подумать и помечтать.
По утрам я вспоминал те нелёгкие деньки летней поры, когда забот у простых крестьян-землевладельцев и скотоводов было вдоволь. Иногда мы пасли многочисленных коров, уходя в сторону города – подальше от топей. Изредка мы вставали ещё раньше, до восхода солнца и ходили на рыбалку или даже охоту. Но, чаще всего, мы отправлялись на поля и пашни, что были полны хлеба, овощей и ягод. Несколько часов подряд мы с шутками и разговорами перекапывали и пололи грядки, давили вредителей и, конечно, собирали урожай. Обед мы пережидали в островках тени, созданные прославленными стальными деревьями. Пили парное молоко со свежеиспечёнными булочками и фруктами. Иногда кушали бульон из говядины или дичи, аль даже уху. Частенько – несколько куриных яиц на брата, сваренных вкрутую. И большое количество овощей, если они уже появились на грядках.
Но больше всего мне запомнились напряжённые дни покоса. Поля хлеба раскидывались на многие вёрсты аж за огородами и в целом идти до них было около пары часов. Посему в жаркую пору из деревни на ниву уходили почти все мужики. Это было сродни посвящением молодых людей – коль взяли с собой, значит, признают, что ты стал взрослым. Хотя почти все женщины оставались следить за хозяйством да возить клячей харчи, но в последний раз, уговорив всю деревню, на поля напросилась и Синида.
Разница между нетронутой нивой и убранным пустым полем, в жатве которого ты сам принимал участие, поражало всякое воображение. Но главным было не это. Великолепным был сам процесс. Остро оточенная коса каждым заученным движением клала прядь хлеба на землю. Мягкий отвод инструмента, во время которого отдыхаешь, и снова резкий замах. И снова прядь хлеба послушно ложится перед твоими ногами.
На краю поля, сколько себя помню, сидела на ветках сова, повадившаяся лопать лёгкую добычу в виде полевых мышек. Смотря на нашу работу, она всё время ухала, словно отбивала каждый час дела.
Лёгкий ветерок и Кайрон играли с нивой. Ну а ночью поле погружалось в приятный мрак. Зажигались несколько костров, и самые близкие люди, понимающие друг друга с полуслова, принимались делиться новостями, байками и страшилками, пели песни, отдыхая и набираясь сил, уминая сытный ужин и готовясь ко сну на мягком снопе золотистой соломы.
– Эти ублюдки с каждым днём ведут себя всё отвратительнее, – вырвал меня из грёз Шен, пихнув локтем и указав взглядом на наёмников.
От скуки, усталости и безнаказанности у них буквально срывало крыши. За несколько дней они успели заручиться поддержкой конвоиров и те повязали стыдные белые повязки на их плечи. Во время перехода они в прямом смысле пинками и угрозами гнали толпу, ускоряя темп колонны. Оружие им конечно не выдали, но я видел, как они голыми руками свернули шеи двум женщинам преклонного возраста, отставших от строя.
За это предательство ночные жаловали им объедки со своего стола и даже немного выпивки. При этом алкоголь, как оказалось, действовал на наёмников, что красная тряпка на быка: они свирепели и в запале творили ужасные поступки.
Сейчас подвыпившие придурки встали в полукруг перед милой девушкой. Спустя несколько весьма грубых и ублюдских комплиментов герои-любовники решили пустить в дело другие свои способности, пытаясь увести сопротивляющийся девицу за кусты. Их пыл охладил камушек, что огрел одну из пустых тыкв предателей.
– Старик, ты какого хрена творишь?!
Пожилой человек опустил оружие, и сказал:
– Отойдите от моей дочери, засранцы.
Но наёмники, которые были по массе в два раза больше старичка только загоготали. А очухавшийся бандит, перестав щупать рану, попёр на незадачливого нападающего:
– Ах ты ж мразь…
От первого удара старичок благополучно увернулся. Но уже второй стал для него фатальным. Сам кулак, зарядивший в бок пожилого мужчины, не мог нанести большого урона. Однако, инерция удара оказалась столь высока, что дедуля опрокинулся на землю, неудачно ударившись головой о камень. Мгновение отделило жизнь от смерти. Бедная девушка тут же бросилась к нему, а наблюдавшая за всем действием толпа пленных лишь развернула головы в обратном направлении, делая вид, что никто ничего не видел.
В этот день, после происшествия, наёмники больше практически ни до кого не докапывались, и наша компания, включая приходящую в себя Синиду, смогли мирно поужинать хлебушком и послушать рассказ Шенниоса. Из всех нас он сохранял самый высокий моральный дух или хотя бы делал вид оного и всячески пытался подбодрить нас. Мне это не сильно помогало и после отбоя я снова отправился в мир грёз.
Новое место ночлега мало чем отличалось от предыдущего. Открытое небо, пара небольших костров дежурных конвоиров, и огромное количество песка. Лишь камни валяющиеся то тут, то там стали поменьше, а грубой полусухой растительности немного больше. Всё так же светили рассыпанные по небосводу звёзды, убаюкивая разум.
Пленники пали перед усталостью, их одолели тяжёлые и тревожные кошмары. Небольшой прохладный ветерок доносил звуки тихого плача; кто-то, пребывая в мире сновидений, звал маму.
Несмотря на это, мой разум быстро погружался в забытие. Я уже практически спал, когда в голову пришла сегодняшняя, а затем и вчерашняя сцена. Больше суток я всеми силами отмахивался от них, но в этот раз они решили заявить своё право на место в памяти и никоим образом не желали отступать.
Покрутившись, я всё же не выдержал и с горечью поднялся. Сон отступил, а ведь завтра предстояло пройти ещё бездна знает сколько вёрст… Вздохнув, я встал и немного отошёл от группы отдыхающих людей. Сел под всё ещё тёплый камушек и, облокотившись, устремил свой взгляд на россыпь созвездий, что призывно подмигивали, вселяя в душу хотя бы частичку надежды.
– Тоже не спится? – прошептал рядом тихий красивый голосок.
Вздрогнув, я обернулся и смог рассмотреть в полумраке Синиду, которая аккуратненько устроилась рядышком.
– Ты никогда не думала, что звёзды – это крохотные дырочки, через которые льётся свет из реальности?
Девушка покачала головой:
– Мой рационализм отвергает такие осуждения. Да и что в таком случае есть небо? Неведомая материя? А почему Луна меняет фазы?
Словно в подтверждение её слов из-за горизонта начало появляться убывающее ночное светило. Выглядело оно ещё более грустно, чем полное.
В раздумьях я опустил руки в карманы куртки и с удивлением обнаружил шкатулку с калимбой. Со всеми этими грустными сценами и думами я совершенно запамятовал, как при обыске охранник, проверив мои карманы, обнаружил её. А после, поморщившись, вернул обратно. Что, если подумать, не было так уж удивительно. Музыкальный инструмент, насколько я знаю достался мне ещё от прабабушки и с её молодости знатно потрепался. Вид у него был далеко не самый презентабельный.
Вынув калимбу из футляра, я тихонечко заиграл:

На город опустилась тьма,
Людишки похавались кто куда.
И холодна проклятая зима,
Но все мольбы уходят в никуда.

К нам повернулся один из охранников, моя кожа похолодела, я уж решил, что он-то отберет у меня инструмент. Но тёмный только зевнул и повернулся обратно к костерку.

И каждый здесь только за себя:
Схватить побольше, укусить врага,
Забыть про всё, кроме брюшка,
Да тема смерти лишь им близка.

Уверовав, что это не исправить никогда,
Вся плоть человечества болезненно пуста,
«Разумные» уничтожали всё-всё дотла,
И так на город опустилась тьма.

Лишь несколько не отвернулись от добра,
Звезды увидев свет издалека,
Борьба со слом отчаянна и тяжела,
Но есть ли в ней хоть смысла толика?

– Бороться нужно всегда – печально сказала Сини, – Я тебе скажу вот что: никогда не сможет победить лишь тот, кто не пытается.
Я, грустно улыбнувшись, убрал музыкальный инструмент обратно в карман. Вздохнул:
– Какой же здесь воздух… другой.
– Твоя правда, Айзек. Всегда хотела уехать из нашей деревни в город. Но теперь понимаю, что без деревьев, их шелестящих листьев, прохлады и свежести леса, этого чудного аромата не прожила бы и недели. И даже болотные топи выглядят куда лучше, чем это…
Луна поднималась всё выше. Стали быстро проплывать низкие прозрачные облака. Из-за них казалось, что небо было так близко, как никогда раньше. Стало холодать, и я машинально приобнял девушку, опустив свою правую руку на её. Однако, конечности, конечно, там не было. К горлу снова подступил ком.
– Как ты? – дрожащим голосом спросил я.
– Не беспокойся, – на удивление жизнерадостным тоном ответила Синида, – Из лука стрелять я всё равно не любила. Да и гончарное ремесло никогда не находила столь привлекательным.
Я лишь на долю секунды улыбнулся, потом задал новый вопрос:
– Но твоя мечта…
– Не всем мечтам суждено сбыться. Может быть, из меня бы получился отвратительный кузнец. И изобретатель. Создала бы ещё какую-нибудь гадость, с помощью которой один народ стал бы думать, что лучше другого. Может, так даже лучше.
Я понимал, что она немного лукавила. И заметил, как дрожала её нижняя губа, в отчаянии сдерживая слёзы. Но меня столь сильно поразил тот факт, что вместо того, чтобы разрыдаться и выплеснуть на своего ближнего весь тот груз, что свалился на её хрупкие плечи, Синида наоборот пыталась поддержать меня, что я пустив скупую слезу, приобнял её покрепче и сказал:
– Бороться так бороться. Ради вас я готов на что угодно.
* * *
Если кто позже бы спросил, как мы пришли к тому чудовищному разговору, я едва ли бы ответил. Казалось, только Шенниос травил байки, а в паузах между ними мать рассказывала про полезные травы, которые встречались у нас под ногами… И вот мы уже готовим заговор.
– Вы что, сейчас на полном серьёзе обсуждаете как убить людей?! –возмущённо произнёс до этого не проронивший ни слова Хорид – Да и ещё так подло и цинично? Видит дочь морей, я был о вас лучшего мнения.
Мы с Шеном переглянулись и стыдливо уставились в землю. Синида после небольшой паузы тихо сказала:
– Ты думаешь, нам самим нравится эта мысль? Думаешь, мы хотим стать убийцами?.. Идти нам ещё неизвестно сколько и, даже если за это время они так и не доберутся до нас, представь, сколько людей может пострадать.
– Возможно ты права. Я говорю «возможно». Но убивать…
– Рид прав, разве мы имеем право лишать кого-то жизни? За вас я, конечно, горой, но…
– Мы можем их не убивать, – неожиданно вступила в спор мать, – В этих пустынях растёт одно интересное растение – рабскар-колючка. В её соке содержатся вещества, подавляющие волю. Некоторые несознательные работорговцы им пользовались ранее. Не так давно её запретили на вече архимагов. Она просто сделает так, что недруги будут витать в облаках в ближайшие три дня и никому не причинят вреда. Думаю, если вглядываться повнимательнее под ноги, она нам попадётся.
– Как совесть позволит вам спать после такого? – не унимался Хорид.
– Я надеюсь, что такое даст возможность спокойно спать всем этим людям до конца их долгой жизни. И вам тоже… Я сделаю всё сам. Мне нужен только план, экстракт и помощь, если всё резко полетит в тартарары.
– Нет уж, смельчак, я с тобой, – как-то даже возмущённо сказала Синида, дёрнув меня за рукав.
Желающих более не нашлось, и я их никогда за это не винил. Всего несколько дней назад я поступил бы так же.
* * *
Ближе к вечеру вдали стали показываться небольшие деревца, во что мы едва могли поверить. Небо стало темнеть, стали показываться первые звёзды. Надежды найти колючку сегодня стали исчезать, как ярчайшие лучи светила, скрывшегося за горизонтом. И только перед самым ночлегом нам улыбнулась удача.
Я не просто так хотел покончить с этим поскорее. Сегодня наёмники снова отличились. Когда упала очередная старушка, заводила тут же кинулся к ней с камнем в руках, услужливо кланяясь охранникам. Пораженная толпа, в том числе несколько ночных наблюдали, как удар за ударом предатель рода человеческого и всего живого выбивал из пожилой женщины дух, остановившись только тогда, когда череп не выдержал и лопнул, из-за чего посреди окровавленного лица из глазниц выскочили яблоки.
После случившегося процессия смертников шла в полной тишине практически весь оставшийся день. Только наша снова объединённая группа принялась обсуждать план возмездия. Каждый из нас задумался, может, для таких извергов смерть – равно то, что они заслужили. Однако, в конце концов, остановились на рабскар-колючке. И наконец придумали план…
Основная его часть, придуманная Ридом, была до безумия простой, и мы даже были слегка обескуражены, что такая мысль не постила наши головы. Вся соль плана состояла в том, что с помощью запугивания наёмники установили негласное правило: они берут еду первые, выбирая лучшее. Его нарушение ударило бы по их самооценке и авторитету, чего они не могли оставить без всякого внимания. Самое сложное в задумке было в том, чтобы балансировать между не слишком усердным сопротивлением, что привело бы к подозрениям и чересчур усердным, из-за чего могла завязаться драка. Ни того, ни другого допускать было нельзя.
К тому же наш план, как оказалось сильно зависел от раздаваемой провизии, так как мы не могли подмешать её в котёл с кашей. Вернее, возможность такая, конечно, присутствовала, но это было бы совершенно безответственно с нашей стороны… Во-первых, никто даже мать, не были уверены, что такое небольшое количество травы хватит на весь котёл, а, во-вторых, мы не хотели причинять вред невиновным людям, хотя по заверениям травницы это и было в теории безопасно.
Однако, словно все архимаги Континента были на нашей стороне, сегодня нам повезло и здесь – тёмные спешились и принялись готовиться к выдаче засохшего хлеба. После того, как нас построили и пересчитали, видимо, просто для порядка, двое охранников спустили с повозки целую корзину буханок, вместо того чтобы отсыпать на землю именно то количество кусков, соответствующее числу пленных в колонне. Нас слегка удивило такое поведение и, коротко обсудив, мы сошлись во мнении, что скорее всего, идти осталось не так уж и долго. Либо тёмные планировали вскоре пополнить запасы. Но первое предположение было нам симпатичнее – идти больше не хотел никто. Все давно выбились из сил.
После команды конвоиров я не стал медлить. Колонна замерла, ожидая того, как наёмники выберут куски помягче. Последняя вальяжно направились к картине, а я чуть ли не бегом приблизился к хлебу и под удивлённое взгляды толпы загрёб несколько кусочков. После чего быстро ретировался в сторону валунов, куда уже направилась наша компания.
Я раздал булки и мы, отвернувшись также молниеносно, словно не раз репетировали, оторвали от них по небольшому кусочку. После чего мать достала небольшой бурдюк, в котором ранее плескался противный самогон, а теперь несколько собранных капель сока колючки и лёгким движением руки обрызгала остатки хлеба. Рассевшись, мы принялись жевать чистые кусочки для отвода глаз.
– Так-так, и кто это у нас тут такой смелый? – не заставили себя ждать наёмники, забравшие свою долю из корзины. Тут мы должны были поднять глаза и сделать вид, что нам страшно, впрочем, особо играть не пришлось: в компании пяти амбалов, у которых бездна знает, что на уме, было очень некомфортно.
– Вы что, всё витаете в своих облаках и так и не поняли кто здесь главный? – и тут же заводила ответил на свои вопросы, – Мы тут ваши командиры, мы – для вас и царь и бог! Я скажу вам не пить воду сегодня, и вы не будете, я скажу не спать, значит, будете выполнять, я скажу: садитесь и срите! – значит, вы сядете, поднатужитесь и будете срать… Чего вы своими зыркалами зырите?! Я понятно объясняю?!
Мы испуганно закивали. Я встал:
– Извините, этого больше не повторится…
– О, какой. Не повторится у него, чепушила. А что в качестве извинения предложишь? «Прости» своей бабе говорит будешь, когда изменишь, а она узнает. А мне твоё «извините» мне ни к селу, ни к городу!
Я виновато опустил голову.
– Молчишь? Все вы так, как херню какую-нибудь сотворить так пожалуйста, а как потом, то даже объяснить не могут ни хрена. Языки свои позасовывают в жопу и стоят, пялятся.
Стоявшие за главным наёмником приятели загоготали, а мне стало казаться, что ситуация выходит из-под контроля. Но тут заводила протянул ко мне свою грязную руку и приказал:
– Давайте сюда булки! По сути, вы отняли их у нас. И будет честно, если вернёте. Для начала. А дальше посмотрим…
– Но что мы будем кушать?.. – наивно спросил Шен.
– Ты что, дебил?! Я для кого сейчас тут распинался? Реально идиоты или прикидывайтесь? Гоните назад наш хлеб, пока мы вам кишки не выпустили и не заставили их съесть. Всё, трапеза закончена!
С этими словами наёмники подошли к каждому из нас и нагло, уверенные в своей силе выхватили из рук буханки.
– Бакланы… Ещё хоть раз что-то подобное выкиньте и будете на месте сегодняшнего старика! И не надо потом говорить: «извини, мы не знали…» Знайте, чепушилы! Это ваша обязанность, а не моя – ходить да каждому в башку вдалбливать.
Тут они развернулись и собрались уходить. Однако, единственное что нас в этот момент покинуло – это осколки рухнувшего плана. Именно с этой секунды всё понеслось в Бездну.
– А ты… – заводила неожиданно повернулся и ткнул своей сарделькой в седевшую тихо, как мышь, всю нашу беседу Синиду, – Ты пойдёшь с нами.
– Зачем тебе эта однорукая? – подняв одну бровь спросил другой наёмник, – Вроде были и покрасивее.
– Ничего, сойдёт. А что руки нет – так даже лучше. Меньше будет сопротивляться.
Он подошёл к девушке с выпученными глазами и, грубо схватив, потянул её на себя. Не понимающим и каким-то очумелым взглядом Синида обернулась к нам.
– Не тронь её, жирный ублюдок! – в гневе подскочил я с камня. Остальные тоже встали, но со страхом в глазах, совершенно не представляя, что делать. Внутри меня ярость быстро стала вытесняться страхом, но усилием воли я пытался подавить его.
– Кто сейчас открыл свои хавальник? – тихо спросил главарь, поворачиваясь к нам. От его голоса по коже пробежали мурашки, – Кто это вякнул?!
Я понял, что большой беды не миновать и сделал шаг вперёд:
– Я…
Заводила ненадолго застыл, не ожидая такой храбрости. Я этим воспользовался:
– Я уверен, что внутри вы хорошие люди. Уверен, что вы не мечтали быть у тёмных на побегушках. Уверен, что в далёком прошлом с вами случилось что-то нехорошее, но… Это не повод вымещать зло на других людях, на своих сотоварищах. Зло нельзя победить влом, так вы сделаете только хуже…
– Да что ты знаешь о нас?! Про то, как мы росли в проклятом детском доме, потому что, ублюдки родители плевать на нас хотели?! Про то, как нас избивали за малейшее провинности и совсем маленькие дети ходили все синие, потому что обмочились во сне? Про то, как по достижению совершеннолетия нас просто отдали в военную гимназию, даже не спросив, хотим ли мы этого? Про то, как нам дали в руки оружие, когда поднялся мятеж в соседний степи, заставив убивать женщин и детей? Очнись! Весь мир построен на силе и жестокости и ни я, ни ты, никто другой не сможет этого исправить! Брать всё от слабых и не попадаться на глаза сильным – вот единственный закон выживания в этом говномире!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/dmitriy-fedoseev/strannik-sily-soprotivleniya-71737903/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.