Главная страница | Юмористическая проза | Рецепт счастья

Рецепт счастья
Алиса Любимова
Жизнь Алины Нагорной стремительно меняется, когда на неё обращает внимание популярный парень их университета Матвей Корольков. Всё становится запутанным, когда объявляется его девушка, Алине начинают приходить угрозы, а сама она знакомится с симпатичным однокурсником Егором и пытается с помощью него вызвать ревность у Матвея, но, кажется, начинает влюбляться сама…
Любовный треугольник, буллинг, предательство близких людей и неожиданная дружба. Получится ли найти себя, довериться любви снова и обрести настоящее счастье?
Это книга о дружбе, любви, спорте и поисках себя тогда, когда кажется, что жизнь разрушена.

Алиса Любимова
Рецепт счастья

Глава 1
День обещал быть паршивым с самого утра.
Казалось бы, да, понедельник – день тяжёлый. Но ведь сегодня среда!
Сначала Алина благополучно проспала три будильника, и вскочила только после четвертого, затем внезапно отключили воду, как раз, когда девушка стояла вся в пене в душе. Заваривая кофе, она умудрилась обжечься кипятком и пролить его прямо на светлую юбку и, чертыхаясь, побежала переодеваться, безбожно опаздывая на первую пару в универе. А впопыхах расчёсывая волосы, она так запутала густые пряди, что отскочившая расчёска больно стукнула прямо по горбинке на носу, обещая оставить после себя синяк.
Наконец, злая, заспанная, вся мыльная, Алина выбежала из подъезда хрущёвки, в которой снимала квартиру. Несказанно повезло, что любимый университет находился в пяти минутах от дома, хотя это всё равно не спасло её от опоздания.
Опаздывать девушка терпеть не могла, но почему-то стабильно это делала. Ещё в школе её маме постоянно приходили сообщения от классной руководительницы в стиле: «Алина опоздала на 10 минут», или «Алина опять пришла ко второму уроку». И тогда ей было чаще всего плевать: на уроках было скучно, на успеваемость опоздания не влияли, но в универе с этим были проблемы – некоторые профессора, как коршуны, пристально следили за студентами и терпеть не могли опоздунов или прогульщиков. Вот и сейчас Алина бежала на первую пару как раз к одному из коршунов.
– Нагорная, у вас явно какие-то проблемы с время восприятием. Может стоит подарить вам часы? – проскрипел преподаватель по математическому анализу Игорь Васильевич Дягилев, как только она, скромно постучавшись и потупив взгляд, зашла в кабинет.
Он был больше похож на вампира, нежели на представительного профессора: высокий, жилистый, с кожей цвета старого пергамента, уже на пенсии, но назвать его стариком не поворачивался язык. А ещё с вечной мерзкой ухмылочкой и неким снобизмом, он ненавидел весь женский пол и, конечно же, был уверен, что его предмет женщины просто неспособны понять и усвоить.
– Так что, какая причина вашего опоздания на этот раз? – издевательски спросил он. – Не могли определиться с цветом блузки, или не получалось накрасить свои прекрасные глаза, или, может, вам просто всё равно на мой предмет, ведь вы и так разбираетесь в нём несомненно лучше всех нас, и в принципе не собирались почтить нас своим присутствием сегодня?
С рядов послышалось несколько смешков, Алина поморщилась. Видимо, сегодня ей выпал джек-пот: придётся наслаждаться издевательствами Дягилева всю пару.
– Я могу сесть, или мы продолжим публичное четвертование за опоздание на пять минут?
Он удивился такому выпаду. Лина всегда была резкой в своих высказываниях, категоричной, из разряда «палец в рот не клади, откусит руку по локоть», но в универе она хотела просто спокойно учиться, не вступая ни с кем в конфликты. Здесь девушка была тихой и, чаще всего избирала путь ухода от подобных разговоров, не ведясь на провокации. А сегодня, похоже, свою роль сыграло подпорченное таким активным утром настроение.
Профессор только собрался сказать что-то едкое, как дверь позади Алины распахнулась, и в аудиторию влетел кто-то, случайно толкнув её в спину. От падения спасли крепкие большие руки, обернувшиеся вокруг талии.
– Прости, красотка, – подмигнул звезда их потока, Матвей Корольков, и затем обратился к Дягилеву, – Извиняюсь, Игорь Васильевич, сегодня страшные пробки!
Профессор подавился словами, которые собирался сказать, и, мрачно кивнув своим мыслям, наконец отпустил опоздавших студентов рассесться по своим местам. Конечно, Королькова никто не трогал, – боялись влиятельных родителей.
Алина тут же заняла свободный стул рядом с Катькой Малковой, своей единственной подругой, на предпоследнем ряду, а Корольков отправился к друзьям на последний.
– Линка, ты сумасшедшая, так разговаривать с Дягилевым! – тут же шепнула Катя, как только она села рядом.
– Я просто наконец перестала сдерживаться. Сколько можно бояться что-то сказать этому женоненавистнику?
– Он с тебя теперь не слезет, дурная!
Лина поморщилась. Идеология раболепства и терпения унижений её никогда не привлекала.
Дягилев прокашлялся и продолжил что-то нудно объяснять своим скрипучим голосом, медленно усыпляя студентов, включая Алину. Она уже почти погрузилась в сон, как что-то начало планомерно стучать в спину, не давая уйти в себя. Лина вяло отмахнулась, но стук продолжился. В спину что-то легонько подуло, волосы начали щекотать шею.
– Нагорная, тебе мало опоздания, решила добить бедного Игорька?
Она шарахнулась от источника звука и, наконец, окончательно проснулась. Корольков перегнулся через парту и нависал над девушкой, хитро улыбаясь.
– Господи, Матвей, что ты пристал ко мне?
Алина обалдело посмотрела на него, удивлённая, что местная звёздочка вообще в курсе, как её зовут, ведь за год учёбы они общались от силы раза два. А тут внезапно такое внимание к её персоне, ещё и заботливо ручкой потыкал, чтобы не уснула.

– Да просто забочусь о тебе, милая.
Усмехнувшись, Алина отвернулась от него. Но Матвей не отстал и опять принялся тыкать её прямо остриём ручки между лопаток.
–Да Боже мой, Корольков, ну что ты от меня хочешь? Проснулась я уже! – шёпотом воскликнула Алина, снова оборачиваясь к нему.
–Нагорная, а ты свитер по приколу задом-наперед носишь? Или это сейчас модно? – он беззвучно засмеялся и дёрнул за торчащую бирку на кофте.
Алина застонала и выругнулась. Да что за день! Спасибо, что не ушла из дома без юбки, всего лишь натянула свитер неправильно!
Катька тут же пригнулась к её уху и зашептала:
– Что у тебя с Корольковым? Ты же знаешь, с ним лучше не связываться!
– Кать, я могу сама разобраться, наверное? Что ты читаешь мне нотации? – Алина нахмурилась, начиная злиться. – А с Матвеем у меня ничего, мы разговаривали-то два раза за всё время учёбы.
Малкова, насупившись, отсела от Алины и склонилась над тетрадью. За всю пару она больше не сказала ни слова, зато очень выразительно вздыхала и бросала многозначительные взгляды мимо подруги.
Катя была хорошей подругой, насколько в понимании Алины это было возможно. Так повелось, что подруги надолго с ней не задерживались, было тяжело найти родственную душу, понимающую и верную, ту, с кем можно было разделить и горе, и радость. Но Катя оказалась другой. Чуть больше года назад, когда они только поступили в университет, и все студенты разбились по группкам, они оказались единственными "неприкаянными", и, первоначально сошлись именно на этой почве. А потом они начали узнавать друг друга и сближаться помимо универа.
С Катей приятно проводить время, она всегда выручает, по-дружески заботится, но иногда её забота переходит в «мамский» режим, как Малкова сама это называет. Её можно было понять, у девушки тяжелая судьба. Её отец изменил матери, когда та была беременна вторым ребёнком, младшей сестрой Катьки. И так, оставшись без главного кормильца в семье, матери пришлось пахать на работе практически без выходных, а Катя в свои десять лет заменила маму для малышки и практически в одиночку воспитывала её. Зная, что это просто её привычка и особенность, Алина старалась не обращать внимания на нравоучения, но всему есть предел.
Как только пара закончилась, Катя вскочила и, обогнув Лину, понеслась к выходу. Она же, стремясь догнать Малкову, неловко зацепилась лямкой сумки за угол парты, пошатнулась, но была поймана в чьи-то крепкие объятия.
– Красотка, тебе сегодня везёт, я ловлю тебя уже второй раз, это судьба?
В очередной раз за утро столкнувшись с насмешливым взглядом Матвея, она опешила.
– Корольков, что случилось? За это утро ты заговорил со мной больше раз, чем за всё время учёбы. Просто скажи, чего ты от меня хочешь, необязательно крутиться рядом и раздражать.
– А я тебя раздражаю? – он подёргал бровями, видимо, в попытке заигрывания.
– В данный момент да, я тороплюсь, а ты задерживаешь меня. – девушка раздосадовано посмотрела вслед Кате, метнувшей в них неодобрительный взгляд на выходе из аудитории.
– Почему ты решила, что я обязательно что-то хочу от тебя? – он посерьёзнел.
– Ну не просто так же ты столько раз за утро решил одарить меня своим королевским вниманием!
От двери раздалось многозначительно покашливание и резкий голос Дягилева:
– Молодые люди, очень не хочется вас прерывать, но пара закончена, и мне нужно закрыть аудиторию. Могу сделать это вместе с вами.
Больше не смотря на Королькова, Алина, наконец, вышла из душного кабинета.
Да, сегодня точно не её день. На часах только десять утра, а за два часа бодрствования произошла дневная норма "несчастий". Надо же было умудриться за одну пару два раза практически свалиться в руки к звёздному одногруппнику, да ещё и поссориться с подругой!
Следующая пара была только через час, сидеть с одногруппниками в холле не хотелось, а погода была истинно осенняя: промозглая, с мелким противным дождём и глубокими лужами на дорогах. Поэтому Алина сразу отправилась коротать время в любимую кофейню поблизости, перед этим зайдя в туалет и переодев свитер.

Глава 2
"Сова" была одним из самых спокойных мест около универа, скорее всего благодаря тому, что находилась она в неприметном закутке и была совсем крошечной, – внутри кофейни располагалось всего два столика. Для интроверта это было райское место.
Алина часто приходила сюда. Брала любимое какао, когда хотелось согреться, – именно такое, как она любила, с лёгкой горчинкой и насыщенным шоколадно-кофейным вкусом, – или бамбл с апельсиновым соком, когда на улице стояла жара, и садилась с книгой или ноутбуком за бесконечные рефераты и проекты. Параллельно она могла включить какое-нибудь видео или фильм, конечно же, неизменно отвлекаясь на него и в итоге забивая на работу. Это был чудесный отдых от постоянной суеты и людей, и чудесное место, где можно было спрятаться от мира.
А быть одной она обожала. Вместо компаний предпочитала отдых с единственной подругой, либо в одиночестве. Жила она тоже одна, родители остались в её родном городе на крайнем севере, а Алине снимали квартиру.
Она не любила это слово. «Одиночество». Оно было каким-то резким, как будто несло в себе заведомо негативный окрас. Конечно, иногда быть одной надоедало, хотелось приходить домой, где тебя всегда кто-то ждёт, и Алина впадала в уныние, но это состояние быстро проходило. Как же приятно быть хозяйкой в своей квартире, пусть и съёмной, делать всё, что хочешь и когда хочешь. А какой кайф сходить одной в кинотеатр, или сводить себя на свидание в кафе!
И сейчас, зайдя в любимую кофейню, Алина с удовольствием вдохнула запах кофейных зёрен и улыбнулась, увидев, что она единственный посетитель. В «Сове» царил полумрак, тёплый свет слегка подсвечивал дубовые столики, а на них стояло по толстой белой свечке, создававшей особую атмосферу.
Заказав, не изменяя традиции, какао, девушка села на диванчик за свой излюбленный стол и достала из сумочки «Свидание со смертью» гениальной Агаты Кристи. Пламя от свечи колебнулось, а затем замерло, тонко взвиваясь вверх и слегка освещая странички.
От Пуаро её отвлёк телефон. Сразу несколько уведомлений пришли друг за другом, выдёргивая Алину из Иерусалима, в котором остановился известный сыщик.
– По какому закону подлости ты резко становишься всем нужен, когда чем-то занят? – проворчала она, доставая телефон.
Лина вскользь глянула на пришедшие уведомления и уже собиралась поставить телефон на беззвучный режим, как вдруг вернулась к ним обратно, перечитала и удивлённо вздёрнула брови.
– Корольков, что тебе нужно?
Она решительно не понимала, чем обязана вниманию со стороны звёздочки местного розлива. Алина никогда не оказывалась в общей с ним компании, не разговаривала, и вообще практически не пересекалась с Матвеем, он редко присутствовал на парах. Поговаривали, что Корольков уже давно работает в фирме своего отца и является преемником его бизнеса, видимо, поэтому он для галочки числился в университете – ради корочки.

Матвей был старше практически всех в их группе на несколько лет. Ходили слухи, что он долгое время учился заграницей, а затем отец отправил его в их ВУЗ. За какие «заслуги», непонятно.
Также было непонятно, за какие заслуги Матвея сразу нарекли чуть ли не самым желанным парнем в их богадельне, ведь богачей у них было немало, равно как и красавчиков.
Алину этот бум «закадри Королькова» тоже чуть было не накрыл в самом начале учёбы, но как-то быстро отпустил.
И вот сейчас Матвей, в который раз за утро, дал о себе знать: отправил заявку в друзья и пролайкал все три фотографии на странице Лины. Любопытство взяло верх, и она, помедлив, всё же зашла на его страничку.
Матвей удивил. Он, оказывается, скрытный. Все группы, музыка, подписки находятся в личном доступе, а в профиле всего одна фотография, и то двухлетней давности. Зато количество друзей поразило: две тысячи?! И столько же подписчиков. Вот это мистер популярность!
Алина открыла единственное фото. На нём Матвей стоял вполоборота на фоне бирюзового океана и задумчиво глядел вдаль. Она усмехнулась, – такой глубокомысленный взгляд, а сам, поди, думает о каких-нибудь пельменях.
Но красоты Королькову действительно было не занимать. Глубокие синие глаза в обрамлении пушистых ресниц, светлые, вечно растрёпанные волосы, прямой нос, полные губы и идеальное тело. Красивый зараза!
Разозлившись на себя за мысли об идеальности Матвея, Алина перевела взгляд на подпись под фото: «Куба покоряет своими белоснежными пляжами, красивыми девушками и бесконечным океаном». Ну конечно, где ещё он может отдыхать! Не в Анапе же, там-то песок не такой белоснежный, как будто яркость на телефоне выкрутили на максимум.
И вовсе Корольков не такой уж идеальный! Глаза не такие уж и синие, ресницы совсем как у коровы, и губы слишком пухлые, на пол лица. И вообще, ему пора остановиться так раскачивать мышцы, вон, уже в кадр с трудом помещается!
Алина не понимала, почему, но к Матвею у неё всегда была лёгкая агрессия. Может она завидовала его благополучию и популярности, когда он палец о палец ради этого не ударил. А может, дело в его характере. Корольков всегда был душой компании, хотя скорее шутом, вечно смеялся со своими дружками и ходившими за ними хвостиком девчонками, вёл себя словно король не только университета, но и мира, и сносил с ног своим непомерным эго. Но больше всего Алину раздражало всеобщее помешательство и его уверенность в себе. Хотя, чему-чему, а вот любви к себе у Матвея можно было поучиться.
Она решила проигнорировать заявку в друзья и вышла из сети, чтобы не было соблазна и дальше пялиться в экран на цифрового Матвея.
Но сосредоточиться на книге не дали вновь пришедшие уведомления. И как бы Алина не боролась с собой, любопытство победило.
Ого! Королькова, похоже, задел игнор, и он сразу перешёл к действиям. На экране висело уведомление с сообщением от него:
«Красотка, я видел тебя в сети, можешь не скрываться». Лина ощутила некоторое удовлетворение. Ха! Самолюбие короля немного задето, не все стремятся быть к нему ближе.
Пока она думала над ответом, тут же прилетело второе сообщение: «Ты мне очень нужна по важному делу, поговорим после пар?»
Лина едва не поперхнулась уже успевшим остыть какао. Какое дело может быть у Королькова к ней?
«Что за дело?»
«Лучше поговорить лично».
Помедлив, она ответила: «Ладно, после мировой экономики жду тебя в сквере».
***
С трудом досидев последние две пары, Алина, быстро распрощавшись с отошедшей от обиды Катей, бодро направилась в университетский скверик. Это также было одно из её любимых мест, но посидеть в уединении здесь можно было только ранним утром или после пар, когда все студенты старались быстро убегать по своим делам.
Войдя в калитку, Лина сразу наткнулась глазами на Королькова, вальяжно раскинувшегося на самой дальней скамейке под развесистой плакучей ивой. Интересно, как давно он здесь сидит? Алина видела его только утром, оставшиеся пары Матвей где-то гулял.
– Ну, что ты хотел от меня? – вместо приветствия начала она, подойдя к одногруппнику.
– Воу, потише, ты чего так воинственно настроена? – он усмехнулся одной из своих фирменных улыбок.
Алина закатила глаза.
– Если ты позвал меня ради пустой болтовни, то извини, я спешу.
– Ну ладно, принцесса, я не займу много времени, у меня действительно есть к тебе дело. – он примирительно помахал рукой и жестом предложил сесть рядом. – Я видел, ты классно рисуешь, хотел предложить тебе поработать со мной и ребятами. Мои друзья пишут песни, и нам нужен классный художник для обложек. Как тебе предложение?
– Откуда ты узнал, что я рисую? Да, я немного занимаюсь этим, но, скорее просто для души. И, Матвей, для создания обложек нужно уметь работать на графическом планшете, а я даже в руках его никогда не держала. И вообще, почему ты предлагаешь это именно мне? Я думаю, в Новосибирске достаточно художников, которые явно профессиональнее меня.
Алина опешила. Да, иногда она действительно бралась за кисть, и порой выходило что-то приличное. Особенно ей нравилось работать акварелью и маслом. Акварель полюбилась своей непредсказуемостью, Алине нравилось укрощать её, экспериментировать, смешивать цвета и каждый раз получать что-то новое. А масло умиротворяло своей податливостью, мягкостью, плавностью переходов. Она кое-что смыслила в искусстве благодаря маме-художнице, но продавать свои картины или работать на кого-то не решилась бы.
– А зачем нам кого-то искать, если есть ты? Один наш знакомый видел, что ты здорово рисуешь, и это именно то, что нам нужно. Давай же, соглашайся. Хотя бы попробуешь, и, если всё будет окей, мы будем неплохо платить.
Алина замялась. Деньги всегда были нужны. Да, родители оплачивали съёмную квартиру, отправляли ей ежемесячно средства на существование, но этого всё равно было мало, да и сидеть на шее у папули совсем не хотелось.

Матвей, видя, что она колеблется, продолжил уговаривать:
– Тебе понравится! Во-первых, ты будешь заниматься интересным делом, которое тебе нравится. Во-вторых, кроме денег, мы тебе ещё и бесплатную рекламу сделаем, указав в соц сетях как художника. Ну и, в-третьих, самое главное, ты будешь чаще проводить время в прекрасной компании.
Он подмигнул, а Алина искусственно засмеялась.
– Ха-ха, не смеши, прекрасная компания – это ты что ли?
– Ну конечно, детка! – Корольков совсем обнаглел и закинул руку на скамейку, позади Алины, чуть касаясь пальцами её плеча.
Вздрогнув, она выразительно посмотрела на его руку.
– Клешни свои не раскидывай, с таким подходом мы навряд ли сработаемся. Я подумаю над твоим предложением. – сухо попрощавшись, Алина поспешила покинуть компанию Королькова.
Матвей вызывал у неё противоречивые чувства. В его обществе было неуютно, Алина от чего-то смущалась и не знала куда себя деть, из-за этого она злилась, и на Матвея, и на себя. Она понимала, что ведёт себя странно и глупо, но с ним мозг превращался в желе и прекращал нормально функционировать.
Но в тоже время, устоять перед Корольковым было практически невозможно. Почему-то так устроено, что женщины, в большинстве своём, тянутся к "плохим парням". Их привлекает какая-то загадка, опасность, внутренняя уверенность и властность таких мужчин. Отношения с ними похожи на бесконечный аттракцион "башня свободного падения": то вверх, то вниз, – и по венам разливается адреналин. И каждая ждёт, что именно она окажется той самой, настоящей единственной любовью, ради которой парень тотчас изменится, но этого не происходит.
Алина боялась стать заложницей подобных чувств. Все знают, что с Матвеем девушки долго не задерживаются. Обычно до первой совместной ночи. Иногда, в виде исключения, до нескольких ночей. Но постоянной спутницы у него не было и не предвидится.
Хотя ведь всегда есть возможность, что человек совсем не такой как кажется, и на почве совместной работы они смогут просто подружиться? Алину тоже некоторые считали холодной стервой из-за острого языка и сепарации от коллектива. Может и за маской звёздного мальчика и балагура Королькова скрывается на самом деле глубокий человек.

Глава 3
Дома Алина, решив не заморачиваться с ужином, нажарила гренок вприкуску с колбасой и сыром, и, впервые за неделю, позвонила маме, Анастасии Владимировне.
– Доча, привет! Как дела? – уставшее, но такое родное и красивое лицо матери отобразилось на экране.
– Хэллоу, мамулитта! Да пойдёт, сижу вот, ужинаю. Соскучилась по вам с папой.
Лина грустно улыбнулась и помахала бутербродом в камеру. Мама сощурилась, присматриваясь.
– Тебе что, есть нечего? Денег не хватает?
– Да нет, нормально всё, мне просто лень сегодня готовить. Мамуль, я хотела посоветоваться с тобой…
Для Алины мама являлась лучшей подругой. Это была мудрая, волевая женщина, светлая и добрая, к ней всегда тянулись люди. Алина могла рассказать любую, даже самую стыдную историю, и знала, что её не осудят и всегда помогут советом. Врать она не любила, хоть и прекрасно владела этим искусством, но обман был для неё сделкой с совестью, поэтому мама была в курсе всех событий в её жизни. И когда было тяжело, грустно, или требовалось принять какое-то решение, Алина обращалась именно к ней.
– В общем, один парень, помнишь, я рассказывала про него, Матвей Корольков, сегодня сделал мне очень странное предложение. У него есть какие-то друзья-музыканты, которым нужно рисовать обложки для песен, и почему-то зовут художником именно меня.
– Это, конечно, интересная работа, но почему предложили тебе? Вы общаетесь с этим Корольковым? – мама отбросила лезущую в глаза тёмную челку и озадаченно посмотрела на Алину.
– Нет, конечно. Просто он сегодня ко мне пристал и неожиданно позвал к ним работать. Сказал, что какой-то там их друг видел мои картины, и я – это именно то, что им нужно.
– Ну, если так, то в чем ты сомневаешься? Это же здорово, тебе нравится рисовать, а за деньги это делать ещё приятнее.
– Да, но я боюсь, что у меня ничего не получится, и я только опозорюсь. Я же просто любитель. – Лина замялась, – Да, ты также начинала раньше рисовать сама, но я – это не ты, я так не могу, а у тебя талант.
Анастасия Владимировна строго посмотрела на дочь.
– Алина, я сто раз тебе говорила: талант не так важен, как упорный труд. Цена успеха – это 80% каждодневной работы над собой, и 20% таланта. Я тоже раньше была не уверена в своих силах, но брала и делала. По-другому никак. А ты только закапываешь себя этой вечной боязнью.
Она знала, о чем говорит. Женщина впервые взяла в руки кисть только в двадцать восемь лет, и начала учиться по видеоурокам. Казалось, она перерисовала каждую вещь в их доме в натюрмортах, а вся семья была вынуждена часами позировать, пока мама отрабатывала портреты.
– Думаешь, у меня получится? Я не хочу позориться. – повторила Алина.
– Дочь, не зли меня, ты знаешь, как меня бесит эта вечная неуверенность.
Алина вздохнула. Анастасия Владимировна была также остра на язык, как и она сама. И также несдержанна, если что-то начинало её раздражать.
– Кстати, я надеюсь, ты не строишь планы на этого мальчика, как его там, Марк? – продолжила она.
– Нет, мам, Матвей. – Алина покраснела. – Какие ещё планы? Я и не думаю даже об этом.
– И правильно, иначе у вас не получится нормальной работы. Вряд ли у вас сложится что-то серьёзное, а потом не сможете видеть друг друга.
– Да у нас вообще ничего не сложится, я не планирую, да и он, думаю, тоже. Ладно, муся, пойду полежу в ванне и спать. Люблю, целую!
Громко чмокнув прямо в камеру, Алина оборвала связь, но вместо намеченного плана полежать в горячей ванне с пеной, решила взяться за карандаш.
Она любила придумывать разные сюжеты, а потом воплощать их на бумаге. Писать из головы всегда сложнее, чем перерисовывать готовые картинки с интернета, но под вдохновением Алина видела новые образы очень ярко и детально. Чаще всего это были какие-то мифические существа, древнегреческие боги, или что-то мистическо-волшебное – Лина любила всё, что связано с мифологией и магией.
Но сейчас у неё перед глазами стоял Матвей, взъерошенный, немного сонный, сидящий за партой в аудитории, – каким он обычно был на парах с утра в те редкие моменты, когда осчастливливал всех своим приходом в альма-матер.
Алина, качнув головой, сморгнула, будто пытаясь вытряхнуть этот образ из мыслей, но Матвей удивительным образом практически въелся в них.
– Почему он преследует меня сегодня весь день? Даже в мысли пробрался, гадёныш! – тихо пробормотала Алина и достала скетчбук, в котором делала наброски карандашами или линером.
По памяти зарисовывать Королькова было сложно, они никогда, за исключением сегодняшнего дня, не общались так близко, чтобы Алина помнила черты его лица. Снова зайдя на его страничку, она внимательно всмотрелась в единственное фото. На нём мало что можно было разглядеть, но в целом черты видны, и для наброска этого было достаточно.
Полчаса скольжения руки над скетчбуком, и с листа на Алину уставился своим вечно хитрым взглядом Матвей Корольков собственной персоной.
– Мдаа… – протянула она. – Теперь можно продать это какой-нибудь фанатке Матвея. Хотя, – Алина разозлилась на себя за внезапный порыв вдохновения и образ парня, не выходящий из головы. – Чем я лучше этих дам?
Зло продолжив беседу сама с собой, она схватила скетчбук со стола и сунула с глаз долой на верхнюю полку книжного стеллажа, в котором хранились её домашняя мини-библиотека и картины, вместе со всеми художественными материалами.
– Ладно, это просто временное помутнение рассудка, Корольков сегодня весь день маячил передо мной, неудивительно, что я о нём столько думаю! – оправдавшись перед собой, Алина довольно улыбнулась и остановилась у небольшого настенного зеркала, разглядывая себя.
Она была хороша. Может, не так идеальна, но этого было и не нужно. Алину устраивала в себе каждая черточка лица и фигуры: будь то узкий, но длинный нос, тонкие губы, слишком высокий для некоторых рост, или даже несколько прыщиков, которые никак не желали покидать её подбородок. Она любила в себе всё.
Мурлыча себе под нос едва различимо недавно услышанную песню, Лина зажгла пару аромасвечей и отправилась набирать ванну с ароматной шоколадной пенной.
Следующее утро прошло как обычно в режиме спешки. Она вновь прослушала все будильники, танцуя во сне под их мелодии, и теперь бегала по всей квартире, пытаясь отыскать форму для физкультуры.
Конечно, можно было отсидеться в «Сове» на время пары, или разыграть спектакль одного актёра перед физруком, и, с видом мученицы отсидеть два часа на скамеечке рядом с пожилым преподавателем. Но в их ВУЗе физкультура отчего-то была очень важным предметом, из-за которого могли даже отчислить. Конечно, какой экономист выживет в профессиональной среде без умения прыгать через козла или играть в баскетбол? Поэтому форма нужна была позарез.
К Алининому счастью, в глубине шкафа-купе она нарыла коротенькие шорты и даже отыскала кеды. Но с верхом была беда, все приличные футболки оказались в стирке, поэтому было принято решение заниматься в коротеньком голубом свитере, который она надела на выход из дома.
Бодрой козочкой Алина радостно выпрыгнула из подъезда и понеслась к универу. Неужели сегодня наконец наступил тот самый знаменательный день, когда же она придёт вовремя?
На финишной прямой она заметила Катьку и подбежала, влетая в неё и сбивая с ног.
Еле устояв на своих двоих, подруга сурово посмотрела на Лину, как на нашкодившего котёнка.
– Сумасшедшая, ты куда летишь так?
– Катюхааа, этот день настал! Я не опоздала! Помнишь мы спорили, что я приду вовремя? Ты должна нам пиццу! – Лина радостно засмеялась.
– Вау, это нужно отпраздновать. – саркастично усмехнулась Катя. – Ага, спорили мы. Было дело, но только на первом курсе, так что, Нагорная, это ты мне пиццу должна. Молодец, что напомнила. Прийти вовремя впервые за полтора года учёбы это прям суперспособность.
– Приходи ко мне тогда сегодня. – Алина не расстроилась такой рокировке. В этот день её радовало абсолютно всё, впрочем, как и всегда. Она была радостным по жизни человеком.
– К тебе не получится, надо с сестрой сидеть. Если хочешь, приходи к нам. – нехотя предложила Катя.
Лина сразу поняла в чем проблема. Она была у подруги всего раз, и тот оставил за собой неизгладимые впечатления. Семья Малковых жила очень бедно, в совдеповской обшарпанной квартире, рядом с которой деревенский сарай выглядел симпатичнее и надёжнее. В их же квартире оставалось только надеяться, чтобы потолок не обвалился, или что-то из шаткой мебели не приземлилось на девочек.
Однако показывать своё замешательство Алина не собиралась, поэтому с лёгкой улыбкой согласилась посетить это страшное жилище ещё раз.
Они поспешили ко входу, первая пара должна вот-вот начаться.
– Ты вчера так быстро убежала… – протянула Катя. – Чем занималась?
Лина слегка покраснела, рассказывать о предложении Королькова она пока что не хотела.
– Да так, просто не выспалась, хотела скорее пойти домой. А вечером рисовала.
– Опять своих драконов любимых, или богов каких-нибудь?
– Ну почти. – уклончиво ответила Алина, покраснев ещё больше.
Ну уж нет, рассказывать о нарисованном Матвее она точно не будет!
Ой, а вот и он, собственной персоной. Стоит возле белой тачки со своими дружками, что это за марка Алина понятия не имела, но было понятно, машина дорогая и понтовая.
Они сегодня заявились на учёбу полной компанией, что было редким явлением. Миша Зайцев – рыжий, смешной парень, с которым Алина даже иногда общалась, он был интересным, остроумным, и ооочень болтливым, и сейчас, как всегда, что-то громко вещал, сидя на капоте. Дима Медведев, стоя плечом к плечу с Корольковым, изредка вставлял свои реплики в рассказ Миши, – они были главными балагурами компании и лучшими друзьями Матвея. Заяц и Медведь – вот нашли же друг друга! Остальные трое: Давид, Тимур и Денис – обычные рыбки-прилипалы, которые примкнули к сильной компании. Они скорее были просто свитой короля, всегда поддакивающей и поддерживающей его.
Поравнявшись с ними, Лина бросила взгляд украдкой, а Матвей, смотревший на неё в упор, тут же удержал его и подмигнул. Он сощурил глаза в улыбке и приветственно помахал. Алина сдержанно кивнула в ответ и тут же отвернулась, чтобы подруга не заметила этих переглядываний, но было поздно. Тяжело вздохнув, она приготовилась к тому, что следующие пары превратятся в передачу «сто вопросов».

Глава 4
Первой парой на сегодня была любимая Алиной история. К тому же её вёл великолепный преподаватель, который абсолютно к каждой новой теме готовил интересные презентации и рассказывал уйму полезной информации. Олег Владимирович вёл историю и правоведение, и был тем самым, молодым и перспективным преподавателем, который ещё не успел перегореть и потерять профессиональный запал. Только вот незадача, у него был небольшой изъян – заикание, ещё и в сочетании с лёгкой картавостью, что делало его в глазах большинства студентов посмешищем. Над бедным преподавателем издевались очень сильно, а он, скорее всего, в силу молодости и неопытности просто боялся студентов и не понимал, как правильно ставить на место уже не детей, а молодых людей, чуть младше его самого. Люди жестоки, очень жестоки. Издевательство над слабыми, теми, кто не может ответить – закон выживания в стае, где бьёшь либо ты, либо тебя, и в этой иерархии молодой историк был жертвой.
Алина с презрением относилась к общей массе стада, поэтому из однокурсников близко общалась только с Катей, остальных предпочитала обходить стороной. И в общих издевательствах участия не принимала, напротив, она была остра на язык и защищала тех, кто, по её мнению, в этой защите нуждался. Так под её крылом оказались парочка студентов и даже учитель истории.
Ровно со звонком они зашли в аудиторию, и взгляд Алины, против воли, приковался к последнему ряду. Конечно же, Матвей, как и вся его компашка отсутствуют. Скорее всего они пропадают где-то в спортивном зале и играют в волейбол. Официальной команды в их универе не было, хотя уже давно планировали набрать игроков, чтобы они приносили медали и кубки на местных соревнованиях с другими ВУЗами. И, если Корольков всё же присутствовал на учёбе, то, с большей вероятностью, проводил время за игрой. Физрук всегда был рад студентам и пускал их в зал без проблем.
Да и остальных однокурсников было мало, из всей группы посещаемость меньше половины. У мягких, ещё не заматеревших, педагогов дисциплина страдала всегда, над ними насмехались, в открытую прогуливали пары и давали понять, что они не авторитет.
Историк, вошедший вслед за ними, скользнул глазами по прореженным рядам студентов и попытался изобразить подобие улыбки, однако грусть, возникшую во всём его образе, заметили все.
– Линка, – громкий шёпот Малковой выудил Алину из глубины сознания, как только они заняли свои места. – Я жду подробного рассказа, какого черта у вас происходит с Корольковым!
– Катюш, успокойся, нет у нас ничего. Единственное, что нас связывает, работа. Он предложил порисовать обложки для песен его друзей, вот и всё. – она, устало закатив глаза, полезла в сумку за тетрадью и своей знаменитой ручкой с розовым помпончиком на конце, и единорогом, прикреплённым к нему.
Алина обожала такие "инфантильные" для кого-то вещи. Чтобы выживать в этом сером мире и бесконечном водовороте трудовых будней, нужно то, что будет радовать тебя. Пусть это какие-то незначительные маленькие вещицы, вроде ручки с единорогом, но если они вносят хотя бы капельку радости в быт, – это то, что делает тебя счастливым и позволяет выживать.
Катя недовольно вздохнула, наблюдая за тем, как Алина улыбнулась единорожке и мечтательно сжала пушистый мягкий мех на ручке. Пока Олег Владимирович подготавливал рабочее место, она продолжила расспросы:
– И ты согласилась?
– Что? – Алина опять ушла в свои мысли. – А, ты всё про Матвея? Пока нет, но думаю принять предложение.
– Хочешь стать очередной девочкой на одну ночь? – Малкова театрально выпучила глаза и обречённо посмотрела на подругу. – Для чего тебе это? Он какие-то обложки дурацкие выдумал, а ты и ведёшься.
Она выдержала паузу.
– Слушай, ты знаешь моё отношение ко всей их компании, Королькову верить нельзя, ты потом страдать будешь!
Алина обескуражено выдохнула, Олег Владимирович уже начал лекцию, а подруга никак не успокоится.
– Катька, ты знаешь, мне ценно твоё мнение, я прислушиваюсь, когда считаю нужным, но конкретно сейчас я не прошу твоих советов. Я могу сама решать, чем, где и с кем мне заниматься! Давай не будем ссориться и просто послушаем Галкина, сегодня начинаем новую тему – институционализм, и я не хочу пропустить самое начало, и тебе не мешало бы послушать! – не сводя глаз с историка, она беззлобно отмахнулась от подруги, и, отгородившись волосами, словно шторкой, принялась записывать под диктовку.
Катя, досадно цокнув, достала сумку и показательно громко шлёпнула ей о стол. Алина вздрогнула, а сидящие на соседнем ряду подружки Аня и Диана недовольно покосились в их сторону.
– Ек-к-катерина, у в-вас ка-к-какая-то проблема? – Галкин стоящий возле экрана и показывающий портреты Торстейна Веблена и Уэсли Митчелла, отвлёкся и сфокусировал растерянный взгляд из-под толстых стёкол очков на Кате.
– Всё п-п-прекрасно! – передразнила та и, получив толчок локтем от Алины, взяла тетрадь и склонилась над партой, имитируя увлечённое письмо.
В этот день история стояла два часа, и, как только, прозвенел звонок на пятиминутный перерыв, Катя ушла в столовую, а к Алине сразу повернулась любопытная староста Дина Морозова.
– Что это с Малковой? Она сегодня какая-то взбудораженная.
– Почему ты спрашиваешь это у меня?
– Ну вы же подружки-не разлей вода.
– Динка, тебе заняться нечем, что тебя так заинтересовало? Я не могу залезть в голову к другому человеку.
Алина отмахнулась и принялась копошиться в сумке, делая вид, что усердно что-то ищет, дабы от неё отстали с расспросами. Но староста была дотошной, а ещё жадной до сплетен и обсуждения однокурсников. Поэтому Алина не любила контактировать с ней: Дина обсуждала всё и со всеми, любая тайна, доверенная ей, тут же становилась достоянием общественности, а если свежих сплетен не было, – она выдумывала их сама.
– Ну просто она какая-то странная ходит второй день, а это же моя задача – интересоваться каждым студентом. – Дина Морозова была тем человеком, который всегда добивается своего, она могла достать любого и считала, что должна быть в курсе абсолютно всех событий.
– Твоя задача – совать свой длинный нос в чужие дела. – пробормотала себе под нос Алина, выуживая из сумки расчёску и большую пушистую резинку, и отвернулась к окну.
Она решила имитировать бурную деятельность, поэтому, быстро расчесав волосы, от чего они превратились в пушистое рыжее облако, окутавшее вуалью её плечи, Алина начала поднимать их в высокий хвост, вглядываясь в едва различимое отражение в стекле.
Длинные густые пряди не желали ложиться так, как ей было нужно, что было на руку Лине, и она каждый раз расплетала и начинала заново собирать их.
Наконец прозвенел спасительный звонок, и Морозова, разочарованная, отвернулась.
Просто поразительно, – подумалось Алине, – всем было абсолютно всё равно на неё весь первый курс, а сейчас как с цепи сорвались. И Корольков, и Малкова, теперь и староста, кто будет дальше?
Спустя десять минут от начала пары из буфета вернулась Катя со спасительным стаканчиком латте и сырной, ещё горячей, булочкой для Алины, от которой она, не удержавшись, отщипнула кусок, и с наслаждением проглотила. Историк даже не обратил внимания. Когда преподаватель начинал что-то возбуждённо рассказывать, он, как будто, переносился в свои истории и отвлекался только на дискуссии со студентами.
Следующей стояла физкультура, сдвоенная с другими группами с их потока. В прошлом году они занимались только с филологами, а в этом году к ним добавили ещё и инженеров с третьего и четвертого курсов, вместе с психологами. Так что в раздевалку им пришлось отстоять очередь, поскольку она не была рассчитана на такое количество девушек, а в спортзале было настолько тесно и душно, что Алине, зашедшей туда в свитере, немного поплохело.
Физруком у них был пожилой, но очень бодрый и весёлый мужчина с добрыми глазами. В прошлом мастер спорта по боксу. Он любил студентов, а преподавательство стало его отдушиной после смерти жены, о чём он однажды поделился с Алиной. У них сразу сложились хорошие тёплые отношения, Владимир Николаевич даже иногда позволял прогуливать свои уроки, но наглеть было нельзя – в администрации могли возникнуть вопросы, да и перед таким милым учителем порой становилось стыдно.
Заходили в зал они одними из самых последних, когда все уже бегали по кругу, а в центре вальяжно прогуливался Владимир Николаевич со свистком в зубах.
– Заходите, заходите! – крикнул он вместе с противным визгом свистка и махнул рукой в сторону бегущих.
Девочки разделились: Катя встала в хвост колонны к еле плетущимся, а Алина ускорилась, чтобы пробиться к началу – с детства она занималась лыжами, и бег сопровождал её всю недолгую спортивную карьеру.
Поступив в ВУЗ, Алина резко забросила спорт. Когда были силы на занятия, – не было времени, а когда время появлялось, – не оставалось сил. И в те редкие моменты, когда она присутствовала на физре и бегала, ей жуть как хотелось возобновить тренировки, снова почувствовать ветер в ушах и самопроизвольно растягивающуюся во всё лицо улыбку, может даже поучаствовать в каком-нибудь марафоне, как в былые времена. Но каждый раз она откладывала далеко идущие планы на потом. Каждому знакомо это: планировать начать делать то, что давно хотел, с определенной даты, но, когда этот день наступает, всегда что-то мешает осуществлению задуманного и начинается бесконечное оправдание, почему ты не можешь сделать это именно сейчас. А в корне всего лежит то ли лень, то ли недостаточное желание, то ли отсутствие самодисциплины.
Алина пристроилась на хвост к первым бегунам: неизменно Корольков и компания, несколько парней с инженерного, и девчонка с психфака.
Студентов было настолько много, что они растянулись вереницей на весь немаленький зал. С раздражением обегая очередного однокурсника, Алина выругалась про себя: какому гению в администрации ВУЗа пришла идея совместить пять групп в одну?!
Отвлёкшись на внезапно оказавшегося рядом Королькова, Лина попыталась ускориться, но, обегая очередного парня – долговязого филолога, чьего имени она не помнила, натолкнулась на него и, подавшись какому-то резкому порыву назад, не смогла устоять на ногах и плюхнулась под ноги кудрявому бедолаге, утаскивая того за собой.
Громкий свист, усиленный акустикой спортзала, больно ударил по барабанным перепонкам, Владимир Николаевич уже направился к ним. Рядом хохотнули Матвей и ещё парочка свидетелей этого неловкого падения.
Алина, оттолкнув придавившего её своим худосочным телом парня, попыталась подняться, но оказалось, что край её свитера намертво схватился с бегунком на молнии кофты филолога, – вот из-за чего они упали!
– Вот черт! Мой любимый свитер! – простонала Алина, пытаясь аккуратно высвободить пряжу и, не поднимая головы, быстро извинилась перед кудрявым.
– Ты меня вообще-то покалечить могла! – прогундосил он над её ухом.
– Ты что, ребёнок маленький? Нужно пожалеть и подуть на бо-бо? Ты вообще приземлился мягко, прямо на меня!
Лина скривилась. У неё после этого долговязого, которого в голове она окрестила "кишечной палочкой", ещё и синяки останутся от его костлявых телёс, а он тут ноет. Совсем мужчины обмельчали.
– Нагорная, Никитин, вы что тут устроили? Уже бегать нормально разучились? – подошедший Владимир Николаевич оглядел по-прежнему сидящих на полу Алину, безуспешно пытавшуюся отцепить свитер, и насупившегося кишечную палочку. – Алина, ты почему без формы?
Она наконец освободила свитер и быстро вскочила. Все уже продолжили бегать, а рядом остались только физрук и ухмыляющийся Корольков.
– Всё в стирке, пришлось идти в свитере, кто знал, что вообще возможно так нелепо грохнуться.
– Вот, кто мог бы получить премию Дарвина! – Матвей откровенно заржал, видимо, вспоминая её фееричное падение.
Она попыталась сохранить серьёзное выражение лица, но, не выдержав, тоже рассмеялась. Всхлипнув и проглотив очередной смешок, Матвей предложил:
– Алин, пойдём переоденешься, у меня есть запасная футболка. В ней явно удобнее будет.
– Прекрасно! Нагорная, иди переодевайся, а потом оба подойдите ко мне. – дал команду Владимир Николаевич и бодро поковылял обратно в центр зала.
Не став спорить, Алина побрела за Матвеем. Футболка была сейчас её спасением от безумной духоты спортзала.
– Спасибо! – Алина вышла к ожидающему её Матвею из раздевалки.
На ней теперь красовалась длинная именная футболка с номером и фамилией Королькова на спине.
– Откуда такая футболка? – поинтересовалась она, двинувшись обратно к залу.
– Был в сборной города по волейболу, – Матвей запнулся, – до травмы.
– А сейчас ты же продолжаешь играть?
– Уже не профессионально.
В сгустившемся неловком молчании они зашли в зал. Большая часть студентов разделилась на команды для волейбола, несколько человек ушли к турникам, а оставшиеся на маты. Владимир Николаевич сидел возле волейбольной сетки и следил за играющими. Увидев вернувшихся Алину и Матвея, он махнул рукой в сторону своего кабинета и, подозвав ещё нескольких ребят, отправился следом за ними.
В миниатюрной тренерской Алина насчитала девять человек, включая их с Корольковым. Десятым вошёл Владимир Николаевич и протиснулся к своему столу, заваленному кипой бумаг, грамот и несколькими фантиками от шоколадных конфет.
Остальные кое-как разместились стоя или сидя прямо на полу, в ожидании смотря на физрука.
– И так, – он уселся на шаткий стул и развернул очередную конфету. – Все вы знаете, что мы давно хотели собрать команду спортсменов, чтобы выезжать на соревнования. Так вот, в конце ноября предстоит чемпионат по легкой атлетике среди ВУЗов в Москве, и ректор слёзно просил собрать калек, то есть спортсменов, – он, оглядев ребят, хмыкнул, – для этой поездки.
Все удивлённо осмотрели друг друга. Алина подметила обоих друзей Матвея, блондинку с двумя хвостиками – ту самую девчонку с психфака, с которой они бегали, и нескольких незнакомых парней, скорее всего инженеров.
– В команде будет пять человек, ещё пятеро поедут как запасные. Сейчас вас девять, Аксёнов вроде как на больничном, как выйдет, мы его обрадуем. От учёбы будет освобождение за несколько дней до и после соревнований, ну и, в зависимости от того, насколько ректор будет доволен результатами, вас, может быть, даже освободят от сессии.
Вот это уже неслыханная щедрость!
– А что за соревнования? Весёлые старты что ли типа? – подала голос блондинка.
– Оленька, специально для тебя повторяю ещё раз. – с ласковой насмешкой обратился к ней Николаич, – Чемпионат! По легкой атлетике. В Москве! Подготовиться, думаю, успеем, ещё два месяца впереди, вы все ребята спортивные, и вам же лучше – прогуляете чуток учёбу.
Он хлопнул по плечу рядом стоящего коренастого короткостриженого парня и встал.
– Ну ладно, обдумывайте, а пока есть время ещё партеечку в волейбол вам сыграть.

Глава 5
За полгода, с момента первого прихода в гости к Кате, её квартира стала ещё больше походить на убежище для людей без места жительства. Она находилась в прокуренном общежитии, где соседями были алкаши и наркоманы, и выглядела почти также страшно, как и единственный в доме подъезд: обшарпанный, с прожжёнными сигаретами стенами, настолько облупленными и подкопчёнными бесконечным дымом, что их цвет разглядеть было невозможно. Там всё время ошивались полупьяные, грязные и чуть ли не голые соседи, которые выползали покурить между стопками водки, и, если для Кати это была уже привычная картина, обыденность, то Алина, дважды перекрестившись и опустив глаза в пол, едва ли не бежала на нужный этаж.
Квартира была крохотной, практически кукольной. В единственной комнате стоял грязный диван, застеленный пледом с ковровым узором, и двуспальная кровать. Ванная и туалет совмещены, а кухня и вовсе отсутствовала. Шкаф с посудой и холодильник находились прямо в прихожей, там же стояла компактная двухкомфорочная плита. Из домашней утвари в этом жилище оставались только старенький телевизор, похожий на громоздкий ящик, некогда серый, пожелтевший шкаф во всю стену, и небольшая тумбочка, которая служила столом для тарелок с едой во время приёмов пищи.
Гостей у Малковых не водилось, поэтому тапочек для Алины не нашлось, и она, пытаясь не выдать брезгливость, разулась и осторожно прошла до ванной на носочках, стараясь лишний раз не дотрагиваться до вещей. Но в квартире, при кажущейся разрухе, оказалось довольно чисто. Хотя, здесь по-прежнему было не особо приятно находиться, из подъезда в квартиру жутко несло сигаретной вонью, а хлипкая входная дверь не внушала доверия.
– Слушай, мне показалось, или соседняя с вами дверь в подъезде была прожжена? – помыв руки и выйдя в комнату к Кате, Алина нарушила неловкое молчание.
Та спокойно кивнула и прыснула от смеха, глядя в округлившиеся глаза Алины.
– Ну ты же видела какие у нас соседи, маргиналы сплошные, что-то не поделили, и один другому дверь поджёг. Я отошла в магазин, Лерка одна дома осталась, прихожу, а тут такой прикол.
– Даа… – Лина опасливо покосилась на хлипкую дверь. – Точно, прикол.
Это была та жизнь, которой она смертельно боялась. Жуткая, грязная, безнадёжная, и практически звероподобная в своём моральном упадке. Та, которой она раньше даже представить не могла. Жизнь Алины, в сравнении с этим, была рафинированной и вылизанной: у неё всегда было всё необходимое и даже больше, любящие родители, которые в любой ситуации были готовы поддержать Алину и помочь ей, путешествия по разным странам и ежегодный отдых на море. Ей не приходилось бороться за жизнь, или вытаскивать мать из запоя, чтобы она не потеряла работу, или воспитывать ребёнка, когда ты сам ещё ребёнок. Нет, её судьба разительно отличалась.
Катя достала из шкафчика в прихожей электрический чайник и две кружки.
– Будешь чай? У нас остался зелёный клубничный.
– Конечно! Я без чая не могу. – Алина не слукавила, она действительно пила его постоянно, когда находилась дома, и, скорее всего, уже на 90% состояла только из этого напитка.
Всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке, Алина осторожно присела на краешек кровати, – на диван не решилась, оценив степень его загрязнения. Ему явно давно требовалась чистка, но, очевидно, у Малковых не было ни денег, ни желания этим заниматься.
Ей было некомфортно. С Катей они сдружились очень быстро, но несмотря на это в основном виделись только на учёбе и редко вне стен университета, и её чувства и мысли оставались закрытой книгой. О жизни подруги Алина знала лишь те крохи, которыми Катя делилась, когда ей было просто необходимо высказаться. Когда мать, в пьяном угаре, подняла на неё руку, и Малкова попросилась переночевать у Алины, но на утро вернулась домой, ведь там осталась сестрёнка Лера. Когда они переезжали из комнаты в общежитии, которую снимали, в квартиру, – такую же убитую и страшную, но в целую отдельную квартиру! Или, когда ей приходилось подменять мать в ночную смену в продуктовом магазине возле дома, где та работала, пока она валялась дома в бессознательном состоянии.
Алина ни разу не видела эту женщину, но Катя её ненавидела. По крайней мере по её рассказам складывалось именно такое впечатление.
Она придвинула тумбочку к кровати, поставила туда кружки с чаем и плюхнулась рядом с Алиной.
– Сейчас уже Лерчик должна подойти, когда там пиццу привезут?
– Через полчаса. – глянув на часы, Лина взяла кружку с чаем, разглядывая плавающие внутри кувшинки накипи.
Как по часам, из коридора послышался скрежет в замочной скважине, и в помещение вошла белокурая малышка. Бросив потрепанный, повидавший жизнь рюкзачок на пол, она, увидев девочек, радостно кинулась к ним.
– Алиинааа! – Лера с визгом набросилась на неё и вцепилась маленькими ручками в шею.
– Леруся, как ты подросла за лето! – Алина разулыбалась и подхватила девочку, усаживая на колени.
Она любила детей, а Лера была очень милым ребёнком. Девочка уже пошла в четвёртый класс, но всё ещё оставалась чересчур маленькой и худенькой. Чертами лица она совсем не похожа на старшую сестру, да и характером тоже. На людях Лера была тихой и практически незаметной, она боялась лишний раз подать голос и обратить на себя внимание, в школе у неё не было подруг и свой досуг она проводила в основном с сестрой.
Алина несколько раз гуляла вместе с обеими сёстрами Малковыми. И если сначала Лера отнеслась к ней настороженно и провела всю прогулку прижавшись к бедру Кати, то в следующий раз она неожиданно сама подбежала к Лине и крепко обняла её, заглядывая в глаза и робко улыбаясь.
У Алины был какой-то дар располагать к себе людей, особенно детей. И даже недоверчивая Лера не устояла перед её чарующим обаянием и смогла раскрыться.
– Ну рассказывай, красота, как у тебя день прошёл, чем занималась? – Алина ласково потрепала девочку за щёчку, от чего Лера порозовела и заулыбалась, щуря глаза от удовольствия: она не привыкла к такому нежному и тёплому отношению.
– Мы сегодня репетировали песню ко дню учителя. Представляешь, нас даже отпустили с окружающего мира! А ещё я буду стих читать на конкурсе чтецов, потому что я лучше всех из класса читаю! – захлёбываясь словами, перебивая сама себя, Лера заёрзала у Алины на коленях: эмоции её переполняли.
Катя строго посмотрела на сестру:
– Лера, ты руки не хочешь помыть хотя бы? Переодеться, рюкзак разобрать?
Девочка слегка поникла, ей так хотелось рассказать обо всех своих достижениях, поделиться бурлящей радостью и насладиться теплом Алины.
– Леруся, иди, быстренько всё сделай, как раз, как закончишь, приедет курьер с пиццей. – Алина легонько подтолкнула её в сторону ванной.
– Пицца?! – широко раскрыла свои и без того огромные глазки Малкова младшая и с восторженными воскликами побежала переодеваться в домашнюю одежду. – Ура, у нас будет пицца!
Еду привезли быстро, Алина заказала две большие пиццы. Себе с морепродуктами, Кате – её любимую с курицей и ананасами, которую сама считала особым видом извращения.
– Знаешь, я так устала от всего. – тихо произнесла Катя, глядя на сестру, с наслаждением уплетающую пиццу, – Я хочу найти работу, мама не справляется тянуть всю семью. Лерке постоянно нужно что-то в школу покупать, а мне на учёбу. Продукты дорожают, и мы даже курицу себе позволить не всегда можем. – опустив глаза и немного помолчав, она продолжила. – Но я не знаю, как всё совместить. Универ нельзя прогуливать, мы же на бюджете, а после него нужно сидеть с Лерой, потому что мы боимся оставлять её здесь одну.
– Я думаю, Лера справится одна, ей всё-таки уже десять. Ты в её возрасте уже сама с ней сидела.
– Да, но это была я. Я боюсь за Леру, она – единственное, что у меня есть. Наверное, я похожа на курицу-наседку, но она ведь такая маленькая ещё, а мир жесток, мы ещё и живём в таком месте неблагополучном.
Алина ободряюще накрыла ладонью подрагивающую руку Кати:
– Я тоже давно думаю о работе, не хочу напрягать родителей постоянно. Мы можем вместе поискать подработку, хотя бы на пару часов в день, чтобы это не влияло сильно на учёбу.
Алине было безумно жаль девочек, но виду она не подавала – Катя относилась к этому очень болезненно. Кто определил для них такую судьбу? Чем они это заслужили? Выживать, еле сводя концы с концами, не чувствовать безопасность даже в собственной квартире, всю жизнь, с самого детства наблюдать пьянки, бедность и нравственный упадок. И она помогала им, как могла: терпеливо давала подруге высказаться, оказывала моральную поддержку, иногда осторожно давала советы, стараясь не задеть Катю, покупала ей обеды, когда видела, что та ничего не берёт в столовой, хотя голодна, но признаться в отсутствии денег стыдно.
От невесёлых мыслей Алину отвлекла Лера, с разбегу запрыгнувшая к ней на колени и повалившая на кровать.
– Леруся, ты как дикарка, ей Богу, снесла меня! – засмеялась Лина и защекотала проказницу, которая тут же начала извиваться ужом, громко хохоча.
Отсмеявшись и вновь приняв вертикальное положение, Алина посмотрела на Катю и подметила, что подруга наконец повеселела, смотря на радостную сестрёнку, которая удобно устроилась на Алине и не собиралась покидать её коленки.
Наевшись, выпив пять чашек чая, поиграв в крокодила и перевыполнив лимит по общению на неделю вперёд, Алина собралась домой.
– Красота маленькая, мы ещё увидимся, не расстраивайся! – обняла она Леру, едва не плачущую из-за её ухода, и погладила по хрупкой костлявой спинке. – Катюш, до завтра.
Обнявшись с подругой, Лина вышла на лестничную площадку, тут же натыкаясь на крупного толстого пропитого мужчину, который источал на весь пролёт удушающий запах алкоголя, табака, грязи и пота. Вжавшись в стену и задержав дыхание, она быстро обошла его и, сбежав вниз по лестнице, наконец выбралась на чистый воздух.
На улице оказалось невероятно свежо, шёл редкий, но крупными каплями дождь, в воздухе завис запах хвои и уже увядающей осенней травы: совсем рядом с этим ужасным, пропитанным тоской и несчастьем домом находился небольшой сосновый лесок, почти неокультуренный рукой человека – там находилось всего несколько лавочек по тропе и множество кормушек для белок и птиц.
Решив прогуляться в одиночестве по вечереющему бору, Алина достала чехол с наушниками и, включив Челентано, ступила из-под козырька подъезда на тёмно-серый от дождя асфальт. Когда у неё появлялось особое, меланхоличное, настроение, Алина обожала слушать итальянскую эстраду, наслаждаясь певучим языком, словно обласкивающим уши, и присущими их культуре мелодиями, и ритмами.
Вслушиваясь в хрипловатый, местами надрывный голос певца, она медленно подходила к лесу, мерно качая головой в такт и поднимая лицо к небу. Она вглядывалась в тёмные кучерявые тучи и позволяла каплям дождя постукивать по лицу, скатываясь за ворот свитера. Её щеки, лоб, зализанные в хвосте волосы, – всё было насквозь мокрым, и Алина наслаждалась этим. Ранней осенью, когда на улице стояла тёплая погода и ещё не было той грязи, которая появляется ближе к ноябрю, потому что лужи успевали быстро высыхать, дождём можно было наслаждаться и проводить время на улице без раздражения.
В бору было сухо, раскидистые кроны сосен практически полностью закрывали небо, не давая проникнуть вездесущему дождю. Пройдя вглубь леса по широкой тропе, она дошла до первой скамейки, и, стряхнув опавшие с иссушенных ветвей близрастущего дерева иголки, села и с наслаждением откинулась на спинку.
В будние дни здесь совсем не было людей, по дороге Алине попалась только одна парочка. Зато лес был переполнен живностью: белками, воронами, галками, которые, словно ошалевшие от количества еды, носились по траве и кормушкам, собирая упавшие шишки, брошенные людьми семечки и хлеб.
Алине даже повезло увидеть белочку-альбиноса, уже ставшую символом бора и настоящей звездой города, – её фотографировал каждый, кто видел, и выкладывал в местные паблики.
На телефон пришло уведомление, вырывая глубоко ушедшую в себя Лину из мыслей.
«Конфетка, чем занята?» – мигнула иконка с уведомлением от Королькова.
Алину всё также сильно удивило его внимание, но в этот раз она подметила это без раздражения, сегодня Матвей был очень милым и обаятельным, и продолжал упорно добиваться её внимания, удивительным образом постоянно оказываясь рядом.
«Сижу в бору, слежу за белочками» – быстро напечатала она и в ожидании ответа требовательно уставилась на экран. Но Матвей как будто решил её подразнить и вышел из диалога, а потом и из сети.
Убрав телефон и выждав немного времени, она вновь достала его, заходя в диалог.
Тут же наконец прилетело следующее сообщение от Королькова: «Не хочешь встретиться, прокатиться за кофе?»
Пальцы сами набрали ответ: «Давай. Только я хочу глинтвейн».
В этот раз Матвей ответил также мгновенно, как и она: «Подъеду минут через двадцать. Дождёшься?»
«Может быть. А может и нет :)»



Глава 6
Матвей приехал даже быстрее, чем обещал, и уже стоял на выходе из леса, когда Алина дошла до него.
– Всё-таки пришла. – вместо приветствия сказал он, выходя из машины.
– Да так, думала уйти по-быстрому, а ты приехал раньше. – кокетливо встряхнув волосами, Алина поравнялась с ним и, дождавшись, когда Матвей галантно раскроет дверь, села на переднее сиденье.
Фыркнув, он уселся рядом и завёл машину, а затем повернулся к Алине.
– Красотка, я и не сомневался, что ты придёшь.
– Самоуверенности тебе не занимать, отщипнёшь кусочек для меня? – она закатила глаза.
– Нет, у тебя и так с этим всё в порядке. Ходишь вся такая гордая постоянно, даже мне к тебе страшно подходить, вдруг отошьёшь?
Алину удивило такое признание, но она не подала виду.
– Да лааадно, это ты обычно как павлин ходишь, а я так, скромная студентка. – Лина, чуть склонив подбородок, опустила взгляд на свои ноги и приняла самый смиренный вид, на который была способна.
– То есть я – павлин? – он откинул голову на сиденье и засмеялся, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. «Даже унитазы менее белые» – подумалось Алине.
– Радуйся, что всего лишь павлин, а не другой вид пернатых. – всё также скромно произнесла она, разговаривая со своими коленками.
Матвей сделал вид, будто собирается щёлкнуть Алину по носу, и, когда она возмущённо вышла из образа святой простоты и шлёпнула его по руке, надавил на газ. Машина медленно поползла к асфальтированной дороге.
– Ты, конечно, невероятная актриса, но в роли скромницы выглядишь неубедительно. – улыбка не сходила с лица Матвея, и Алина невольно залюбовалась его профилем и улыбнулась в ответ.
– А я так старалась!
Он повернулся к ней и на мгновение застыл, словно перед экспозицией в музее, внезапно попавшей в поле зрения и захватившей его. Но почти сразу, спохватившись, вернул взгляд на дорогу: они уже выезжали на оживлённую дорогу – наступал час-пик, когда большинство возвращались с работы или учёбы домой.
– Ты знала, что у тебя невероятно красивая улыбка?
Алина почувствовала, как её щёки обретают нежно-розовый оттенок. Конечно, она знала. Улыбка – это тайное оружие любого человека, она меняет лицо и делает каждого во сто раз привлекательнее. Она улыбалась постоянно, заражая других оптимизмом, и наблюдая, как улыбка разоружает даже негативно настроенных людей. Но слышать комплименты от Матвея было непривычно и, как бы она не хотела это отрицать, приятно.
Как так? Ведь он никогда не нравился ей, не считая лёгкой увлечённости ещё год назад, когда они только поступили в универ. Она не желала сейчас отношений, не хотела отвлекаться от учёбы, но Матвей заинтересовал её. Он как будто намеренно искал встречи с ней, и не просто по делу, делал комплименты, был обезоруживающе мил и вежливо-настойчив. Сложно не поддаться этому интересу.
– Куда поедем? Я предлагаю в центр, там можно взять невероятно вкусный глинтвейн и потом прокатиться по городу.
– Вези меня хоть на край света. Ради вкусного глинтвейна я уеду с тобой даже в Нарнию! – мечтательно закатила глаза Алина.
– В Нарнию я и просто так уехал бы! – Матвей усмехнулся. – Вкусный глинтвейн правда тяжело найти, но я обещаю, этот будет лучшим в твоей жизни.
Разрекламированное Матвеем место с божественным глинтвейном оказалось маленькой кофейней, которую Алина навряд ли приметила бы, будь она одна. Корольков оставил её в машине, а сам вышел за напитками.
Отсутствовал он долго. Сначала Алина наблюдала за суетливыми прохожими, кто-то бежал, не отвлекаясь от экрана смартфона и почти врезаясь в других людей, кто-то громко разговаривал по телефону, какая-то бабуля, встав прямо на дорогу и торопливо осмотревшись, поковыляла прямо посреди широкой магистрали. После этой бабушки ничего интересного больше не было, и Алина, заскучав, достала телефон, зашла в соц сети и принялась лениво пролистывать ленту новостей.
Испугавшись открывшейся с её стороны двери, Лина едва не выронила телефон. Это вернулся довольный Матвей с двумя большими стаканами.
– Заскучала? – дёрнул бровями он и вручил ей сдвоенный подстаканник.
– Капитан очевидность! Ты куда пропал? Отправился в саму Нарнию, чтобы раздобыть мне глинтвейн? Надеюсь, рахат лукум захватил?
– Нет, его сегодня не было в наличии. И мне, кстати, нравится, что у нас уже есть своя тема, – Нарния для избранных. – он подмигнул и, обогнув машину, сел рядом с Линой.
Она отпила из тематического осеннего стакана с городским пейзажем в оранжевых тонах и замычала от удовольствия. Да, это было то, что нужно! Насыщенный вишнёво-апельсиновый вкус, кисловато-терпкий, с ярко выраженным ароматом и привкусом корицы, – чистое наслаждение.
– Ну как, твои вкусовые сосочки довольны? – спросил Матвей, внимательно наблюдая за Алиной.
– Мои вкусовые сосочки в экстазе! Плюс десять баллов тебе в карму за открытие для меня этой прекрасной кофейни! Там всё такое вкусное?
– Ну, из того, что я успел попробовать, да, всё обалденное. У меня яблочный чай, будешь? – предложил он свой стакан.
Алина с трудом оторвалась от своего напитка, сделала небольшой глоток из стакана Матвея и восхитилась:
– Очень вкусно! Всё, у них появился новый постоянник. А ты откуда узнал об этом месте?
– Да так, знакомая здесь работает. – кажется, Корольков немного смутился, но Алина не придала этому значения. – Поехали?
Время незаметно близилось к позднему вечеру, на улице уже стемнело, а тучи приобрели ещё более тёмный, угрожающий сильным ливнем оттенок.
Город начал медленно освещаться иллюминацией. Между Алиной и Матвеем повисло молчание. Он включил неизвестного Алине русского исполнителя, поющего какой-то мелодичный лирический рэп, и аккуратно вёл машину, источая спокойствие и уверенность, а она крепко ушла в себя, безотрывно смотря на приборную панель и не думая ни о чём.
– Алин, – Корольков провёл по её руке горячими пальцами, наконец привлекая внимание после нескольких неудачных попыток. – По обложкам я тебе завтра кину материал, глянешь?
– Прости, – она слегка покраснела, – Я чуть-чуть дзен словила. Да, конечно, посмотрю.
– Какой у тебя адрес? Довезу, а потом по делам ещё смотаюсь.
Алина назвала адрес своей хрущёвки, и между молодыми людьми вновь повисла непринуждённая тишина.
– Слушай, а почему ты в универе совсем не появляешься? – решила первой нарушить молчание Алина.
– Я работаю у отца в фирме, и мне слишком лень ещё и на учёбу ходить. Всё равно сессию мне закрывают, проблем нет. – беззаботно произнёс он. – Я там числюсь только ради отцовского спокойствия, чтобы он меня не доставал. А ты почему пошла на экономиста, а не в художку, например?
– Я просто долго не могла определиться с профессией. – Алина замялась. – Знаешь, это такая стандартная ситуация, как обычно бывает: в девятом классе ты думаешь, что впереди ещё целых два года, и ты точно поймёшь, кем хочешь быть. Потом ты идёшь в десятый класс с теми же мыслями. А в одиннадцатом ты внезапно понимаешь, что как таковых талантов и интересов у тебя нет, и нужно просто выбирать профессию по востребованности. – помолчав, она добавила. – А рисовать можно и без профессионального образования. А именно в Новосиб я поступала потому, что здесь недалеко, в деревне, живёт моя тётя.
– Я тебя понимаю, у меня вообще не было выбора. – невесело усмехнулся Матвей. – Постой, так ты не местная?
– Нет, я из маленького северного городка, родители остались там, а я пока что здесь.
Разговоры о её профессиональном выборе и будущем навеивали на Алину странную тоску. Её душа не лежала к экономике, но выбор совершён, и его нужно было принять. Она приоткрыла окно и вдохнула тёплый осенний воздух, не позволяя себе уйти в грустные мысли.
– Я слышала, твой отец какой-то крупный бизнесмен. А ты, получается, преемник его бизнеса? – продолжила расспросы Алина.
– Да, он владелец нескольких заводов в городе, а я пока работаю в офисе его компании. – нехотя ответил Корольков, не отрывая взгляда от дороги. – Я единственный ребёнок в семье, поэтому да, получается, преемник.
– Ты этому не рад? – утверждая, спросила она.
– Не особо. Радости в этом мало. Быть ребёнком в настолько богатой семье, конечно, даёт много преимуществ, но быть старшим или единственным ребёнком – наказание на всю жизнь, с самого детства дают понять, что сам себе ты не принадлежишь.
Матвей аккуратно припарковался у дома, и Алина удивилась, насколько быстро прошло время, а она и не заметила.
– Я прекрасно провёл время, – проникновенно сказал он, понижая голос и пуская мурашки по всему телу Алины взглядом ледяных глаз. – Нужно будет повторить.
– Я тоже хорошо отдохнула, спасибо тебе. – искренне ответила она и замялась, не зная, как прощаться. – Ну ладно, тогда, увидимся.
Алина неловко махнула на прощание и собралась выходить, но была остановлена рукой Матвея, обернувшейся вокруг её тонкого запястья.
Он привлёк девушку к себе, обнял, на секунду прижав крепче, чем при обычных дружеских объятиях, и, шепнув куда-то у шеи «увидимся», обдавая своим горячим дыханием, отпустил Алину.
– О Боже… Боже, Боже, Боже! – воскликнула Алина, вваливаясь в квартиру и судорожно дыша, словно после спринтерского забега.
Сердце сумасшедше колотилось, щёки алели, а перед глазами стояло лицо Матвея, внимательно следящее за ней, пока она на негнущихся ногах ковыляла до подъезда. И его глаза, кажущиеся кусочками льда при свете заглядывающих в машину фонарей.
Кажется, сегодня состоялось её первое, за почти девятнадцать лет, свидание. Хотя, может для Матвея это не было свиданием. Но это неважно.
Сейчас Алину волновали её собственные чувства, которые, кажется, выходили из-под контроля.
Корольков был совсем не тем человеком, в которого стоило влюбляться. Она напоминала себе это каждую минуту, но сердце было не угомонить. Глупое, – оно отказывалось понимать простую истину.
Алина мечтала о чистой первой любви, как было у её родителей. Они сошлись ещё в школе, будучи пятнадцатилетними подростками, и, казалось, их любовь вечна. Двадцать пять лет вместе – а родители до сих пор выглядели словно только влюбившиеся друг в друга подростки: постоянно обнимались, бесконечно разговаривали, веселились и жить друг без друга не могли.
Она не ждала принца, но хотела быть первой и единственной любовью, незапятнанной предыдущим опытом, а о похождениях Королькова знал весь университет, быть одной из его побед не хотелось. Но именно с ним она почувствовала тех пресловутых бабочек в животе, которые устроили там безумный хоровод. Может это и есть та самая влюблённость, которая превращается в настоящую любовь, сносящую крышу?

Глава 7
Матвей написал ей через несколько часов. Не то чтобы Алина так ждала этого. Нет. Разве что чуть-чуть. Всего раз в полчаса заходя в соц сети, обновляя страницу и проверяя, в сети ли он. А когда на его аватарке замигал зелёный кружок, она заходила посмотреть, а вдруг он написал, но уведомление не пришло.
И когда Алина, уже собираясь спать, выключила свет и поставила телефон на зарядку, он неожиданно пиликнул, извещая о заветном уведомлении.
Алина резко схватила телефон, но тут же одёрнула себя. Что о ней подумают? Что она грёбаный сталкер, который читает и отвечает на сообщения Матвея за миллисекунду?
Хотя, доля правды в этом всё же присутствовала, она действительно ощущала себя сталкером, сидя в ожидании и не выпуская телефон из рук весь вечер. С ума сойти, что с адекватным человеком может сделать обычная симпатия. Казалось бы, Алина училась бок о бок с Корольковым больше года, и чаще всего они просто не замечали друг друга. До той злополучной среды, когда весь день пошёл наперекосяк, она была уверена, Матвей даже не знает её имени. А сейчас бесконечно мониторит его страницу и ждёт дальнейших действий.
Алина не считала себя влюбчивой. Её интересовали парни всегда, но банальный интерес редко перерастал хотя бы в симпатию. С Матвеем же всё было по-другому. Может она, и правда, слишком засиделась одна? Ей редко становилось одиноко, но в последнее время Алина стала замечать, что смотрит на влюблённые парочки с лёгкой завистью, а вечерами всё чаще чувствовала наплыв тоски и необычной грусти.
«Ну как дела??» – спрашивал Матвей.
«Всё хорошо, лежу в кроватке. А ты как? Уже вернулся домой?» – улыбаясь, быстро напечатала она.
«Даа, тоже валяюсь. Собираешься спать?»
Алина отбросила одеяло, перевернулась на живот, подперев подбородок, и приврала: «Нет, пока не хочется».
Ей в ответ пришло сообщение с плейлистом, состоящим из пяти песен. «Это альбом, на который тебе нужно будет сделать обложку. Здесь пока демки, ребята ещё не сводили окончательный вариант треков. Послушай на досуге :)».
Огненная Земля – прочитала Алина название группы и включила первую песню. Это был интересный жанр. Лиричный рэп вперемешку с обычном вокалом, с налётом фолка в мелодии: местами звучало странно, сумбурно, как будто перегружено смешением музыкальных жанров и стилей, но от того и необычно. Навряд ли она стала бы слушать такую музыку, но звучало это свежо.
Внимательно слушая текст, Алина вычленила основную идею: два певца выступали в роли рассказчиков и как будто зачитывали сказку – с рыцарями, драконами и прекрасной принцессой. Где-то шёпотом, где-то надрывно, чуть ли не крича, а где-то отстранённо, словно безучастно наблюдая.
Матвей вышел из сети, но как только она отправила восторженный отзыв, вернулся.
«Вау! Мне очень понравилось, уже появилась пара идей».
«Я боялся, что ты не оценишь, очень рад, что понравилось» – отправил он подмигивающий смайлик.
«Я в восторге от текстов. Кто их пишет? И, кстати, что означает название группы?»
«Пишут оба вокалиста. А название ничего не значит, это просто первое словосочетание, которое пришло им в голову, и всех устроило» – Алина буквально видела смеющиеся глаза Матвея через экран.
Они проболтали пол ночи. Буквально обо всём. Сначала о музыке, оказалось, что у них схожие вкусы. Затем о фильмах, где Алина с удивлением подметила, им также преимущественно нравится одно и то же. С фильмов они плавно перешли на обсуждение досуга, Алина показала Матвею свои картины, а тот внезапно удивил её: оказалось, он с детства пишет стихи, которые Алина, будучи не большой любительницей поэзии, оценила. Её удивляли и вдохновляли люди, способные выражать свои мысли и чувства так мастерски в рифме.
Только в три ночи, зевая и периодически засыпая прямо с телефоном в руках, она наконец попрощалась с Матвеем, и тут же вырубилась.
Закономерно, проснулась Алина, опаздывая даже на вторую пару. И, когда она взмыленная прибежала в универ, в коридоре её перехватил физрук и увлёк в спортзал.
– Но… – попыталась было сопротивляться она, но Владимир Николаевич не дал сказать и слова.
– Алина, всё потом! Преподаватели предупреждены, вам нужно готовиться к соревнованиям! Все уже собрались, одна ты ходишь чёрт знает где.
В зале их было семеро, за исключением, конечно же, Королькова, и другого парня, которого она не знала. К её приходу все уже заканчивали разминку.
– Владимир Николаевич, но у меня даже формы нет, чтобы заниматься. – слабо запротестовала Алина.
– Как? – удивился он. – Тебе никто не говорил разве, что мы теперь собираемся по понедельникам, средам и пятницам?
– Впервые слышу.
– Ладно, сегодня для тебя будет больше теоретическое занятие тогда, тебе без формы нельзя, убьёшь же кого-нибудь. – припомнил он прошлый случай с долговязым «кишечной палочкой».
Он оглушительно свистнул, приковывая внимание студентов, и помахал рукой, подзывая их.
– Так, запоминаем, этот месяц будем заниматься по три раза в неделю, когда-то буду забирать вас с других пар, а когда-то вам придётся ждать меня, в зависимости от моего расписания. – Николаич обвёл всех глазами и продолжил, фокусируя взгляд поочерёдно на каждом. – Чемпионат будет проходить в два этапа: первый – силовой, второй – беговой. Сначала сдаёте стандартный набор: подтягивания или отжимания, прыжки, пресс. После этого бежите по одиночке сначала спринт шестьдесят метров для девочек и сто для мальчиков, кросс – три и пять километров соответственно, и завершается всё эстафетой. В эстафетной команде должно быть четыре человека, побегут самые сильные. Из мальчиков. Девочек у нас двое, поэтому они обе будут в команде. – он хлопнул руками, заставляя стоящую рядом Алину вздрогнуть и положил ей ладонь на плечо, по-отечески потрепав. – Вопросы есть? Нет? – все дружно замотали головами. – Ну тогда пошли все тренироваться! Что стоим, рты пораскрывали.
Зычно раздав команды, кому что делать, Владимир Николаевич повернулся к Алине и тепло улыбнулся, собирая морщинки у глаз в гармошку.
– Алинка, пойдём, ты со мной тогда посидишь, расскажешь что-нибудь. – сказал он и направился к стоящим вдоль стен деревянным скамейкам.
Алина покорно последовала за ним.
– Ну что, как дела? Жених появился? – старый физрук лукаво посмотрел на неё.
– Ой, Владимир Николаевич, какой жених, не до них сейчас. – отмахнулась она.
– Как не до них? А когда до них будет? Ты, пока молодая и красивая, должна сейчас свою жизнь устраивать! Потом уже поздно будет, поверь моему опыту! – пылко сказал он, смешно размахивая руками и брызжа слюной.
Николаич, как истинный дедушка, обладал добрым, но чересчур эмоциональным нравом, и всё время пытался сосватать кому-нибудь Алину. Она не сомневалась, если у неё кто-то и появится, Владимир Николаевич первым начнёт задавать знаменитый и всеми любимый вопрос: «Ну что, когда дети?».
Она же всего этого в ближайшие пару лет не планировала, хотя и мечтала о такой же любви, как у родителей. И, несмотря на то, что Алина увлеклась Корольковым, она не рассчитывала, что из этого получится что-то серьёзное. Она вообще не любила загадывать наперёд, и следовала прописной истине: «ни на что не надейся, тогда и не разочаруешься».
– Нет, ну Алина! Ну как так? Посмотри, сколько парней хороших вокруг. Вон, с Антошкой бы пообщалась, хороший парень. – указал он на одного из инженеров: милого брюнета с ямочками на щеках, – Или вот, с тем же Зайцевым! Что ты нос воротишь? Не нравятся?
Алина многозначительно посмотрела на преподавателя и закатила глаза, ярко демонстрируя ответ.
– Ой, всё ей не то, ты посмотри! Ишь, какие девки нынче пошли! – в сердцах сказал Владимир Николаевич, распыляясь. – А Аксёнова знаешь? – дождавшись отрицательного кивка от Алины, тренер продолжил. – Ты что, такой парень хороший, надежда университета, он – олимпиадник, очень умный пацан.
Алина усмехнулась, послушать тренера, так все парни вокруг прЫнцы, да рыцари, а она нос воротит аки ханжа.
– Ээх, ладно, что с тобой разговаривать, не понимаешь ещё ничего. – с досадой махнул он рукой.
– Да ладно вам, Владимир Николаевич, придёт время, найдёт меня прЫнц мой. – подумав, добавила, с усмешкой смотря на преподавателя, – А может и не найдёт, буду всю жизнь одна, заведу пару попугайчиков, собаку и крысок.
– А чего не питона сразу?
– Его надо мышами кормить, а мне жаль их.
– Ой, Нагорная, всё, не разбивай старику сердце своими речами.
Она засмеялась. Николаич ещё какое-то время посидел угрюмо-молчаливый, а потом, позабыв, на что рассердился, продолжил болтать, вспоминая любимую покойную жену, рассказывая о старшей дочери, которая, «такая же непутёвая как ты», уехала учиться в Петербург, да там и осталась, живёт уже десять лет одна и не спешит с замужеством. И про младшего сына-футболиста, который играет за местную команду. Иногда он отвлекался на студентов, терял нить повествования, начинал сначала, но Алине всё равно было интересно его слушать.
– Можно бесконечно смотреть на три вещи, да? – подмигнул тренер, когда мимо них пробежал один из инженеров, кажется, его звали Игорь, и недобро взглянул на Алину, прохлаждавшуюся рядом с тренером во время общей тренировки. – Как горит огонь, течёт вода…
– И как работают все, кроме тебя! – весело закончила она, пытаясь как можно более виновато пожать плечами в ответ на осуждающий взгляд сокомандника.
Наконец их отпустили. Алина так и не сходила ни на одну пару, первые две проспав, а оставшиеся просидев в спортзале под басни Николаича.
– Ну, в целом продуктивный день, что сказать. – фыркнула она, на выходе присоединяясь к Оле, блондинке с психфака.
– Дед совсем из ума выжил с этими «весёлыми стартами» – недовольно проворчал идущий следом за ними тот самый Антошка. – Три дня в неделю готовиться к соревнованиям, это не считая того, что физкультуру у нас никто не отменял. То есть мы каждый день здесь будем торчать!
– Фролов, кончай хныкать уже, тебя как будто на каторгу ссылают. – хлопнул его по спине балагур Миша Зайцев.
– Заяц, это тебе пофиг, ты в универ приходишь только для того, чтобы в волейбол свой поиграть. А у меня своих дел по горло.
– Я, кстати, слышал, они с ректором вообще хотели ещё по воскресеньям нам тренировки сделать. Видимо, очень важен этот чемпионат для нашей шараги. – подал голос Дима Медведев.
В глазах Антона отразился ужас, и все дружно расхохотались. Такой компанией они вывалились в небольшой холл перед входом в спортзал, где располагались раздевалки.
– Не ссы, Антоха, прорвёмся. – сквозь смех выдавил Заяц, и парни, гогоча, скрылись в раздевалке.
– Такие они дети малые. Я Оля. – проводив их взглядом и покачав головой, блондинка повернулась к Алине.
– А я Алина. Ты с психологического, да?
– Именно, а ты экономист вроде? Класс! Ну ладно, я побегу, меня парень ждёт. – остановившись перед небольшим настенным зеркалом, Оля поправила на голове смешной короткий хвостик, подкрасила губы блеском и, кивнув на прощание, выпорхнула из холла.
Оля показалась Алине простой и непосредственной девчонкой, навряд ли они подружатся, но и конфликтов возникнуть не должно, а это самое главное в команде. Как-никак, им предстоит видеться практически каждый день, а потом быть слаженными на соревнованиях.
Впервые за день Лина взяла в руки телефон и с удивлением обнаружила кроме сообщения от Кати, смс от Матвея: "С добрым утром" и следом "Как спалось?". Навряд ли утро у него было действительно доброе, в отличие от Алины, ведь он бодрствовал с семи часов.
"Доброе" – ответила она. А потом, переведя взгляд на время, добавила: "день. Спалось прекрасно, с учётом, что я пришла к третьей паре".
Убрав телефон в сумочку, она решила прогуляться пешком до дома. От универа такая дорога занимала полчаса быстрым шагом.
В дверях на выходе она столкнулась с Зайцевым и Медведевым.
– Эй, Алинка-апельсинка, куда направляешься? – легонько ткнул её плечом Дима.
– Какая ещё апельсинка? – поморщилась она. – Мы в детском саду что ли?
– Ну ты же рыжая. – растянул губы в ухмылке Миша.
– Логика определённо прослеживается. Гулять иду, а вы, два братца из ларца?
– А мы в тренажёрку, мышцы качать. – подмигнув, Дима, как бы невзначай вытянул жилистую руку с проступающими бугорками мышц.
– Смотри не лопни, напрягся так. – засмеялась Алина и, обойдя парней, крикнула, не поворачивая головы. – Аривидерчи, малыши.
Их постоянные глупые шутейки, на удивление, не напрягали, а скорее забавляли, в отличие от того же Матвея, который вызывал в ней смешанный чувства, когда начинал острить на парах. Её бесило, что он всё время пытается привлечь к себе внимание, которого итак было в избытке. А ещё её раздражало, что в последнее время все её мысли в конечном итоге сводились именно к Королькову. Помешательство какое-то.

Глава 8
Каждый день теперь проходил по одной и той же схеме: бесконечные ночные переписки-полотна с Матвеем, тяжёлый подъём в универ, обязательная тренировка с командной, и дом, где она накидывала наброски идей для будущей обложки альбома Огненной Земли. Иногда вечерами Матвей предлагал выпить кофе или поесть бургеров, Алина соглашалась, а бывало, он довозил её до дома после долгих тренировок.
Теперь они виделись в универе часто. Ректор лично вызвал всю их новую команду по лёгкой атлетике в своей кабинет, где доходчиво объяснил каждому важность чемпионата для университета и чем грозит прогул тренировок. За Матвеем теперь пристально следили, и ему приходилось присутствовать практически на каждой. Не помог даже отец, с которым ректор уже успел пообщаться лично.
– Мы все – часть большой семьи! Наш университет – это наш дом, в котором каждый должен работать на его благо! – брызжа слюной, эмоционально размахивал руками, расхаживающий по кабинету немолодой, начинающий седеть мужчина. – Вас выбрали, посчитав самыми спортивными и ответственными, нам очень нужно призовое место, и мы надеемся на вас! И если кто-то считает, что может прогуливать тренировки, – он выразительно посмотрел на Королькова, – Вы подводите этим прежде всего свой университет, всю команду и себя! Плюёте всем нам в лицо!
Но пока что плевался только ректор, Алина стёрла очередную каплю со своей руки и брезгливо поморщилась. Ректор пытался выглядит суровым, но его широко расставленные выпученные глазки, тоненькие бровки домиком, которые он пытался угрюмо свести к переносице, и блестящая от пота в ярком свете лампы лысина, придавали ему комичный и немного жалкий вид.
– Николай Борисович, но о таких мероприятиях всё-таки обычно предупреждают заранее, и готовиться начинают раньше, чем за два месяца. – подала голос Алина, обращая рыбий взгляд ректора на себя.
– Ну не два, Нагорная, а два с половиной, между прочим. Времени полно!
В лучших традициях практически любого учреждения, обо всех мероприятиях узнавалось в последнюю минуту, и все начинали кое-как судорожно готовиться. Если уж мероприятие было чрезвычайной важности, то о нём сообщалось чуть пораньше, чтобы приходилось готовиться также лихорадочно, но теперь от вас ждали призов.
– Николай Борисович, но у меня работа, я не могу постоянно здесь торчать. – попытался возмутиться Матвей.
– Корольков, какая работа?! Ваша работа сейчас – учёба! С твоим отцом мы уже обсудили всё.
– Зашибись! – недовольно воскликнул Матвей и продолжил, – За нас всё решили, спрашивать не нужно, мы же рабы, пока учимся. – резко вскочив со стула, он вышел из кабинета.
Все молчаливо с ним согласились, но дальше спорить с ректором не стали, понимая бесполезность этого. Здесь всегда так, у студентов минимальные права, особенно, если они учатся бесплатно или находятся на стипендии, как практически вся их команда, не считая золотой троицы Корольков-Зайцев-Медведев.
Теперь они проводили в спортзале больше времени, чем на остальных парах. Кроме того, шутка Димы Медведева про тренировки по воскресеньям, оказалась вовсе не шуткой. Их обязали приходить каждое воскресенье в десять утра на университетский стадион, где заспанные недовольные студенты занимались бегом. Сначала Алина испытала такую же досаду, но, немного погодя, даже обрадовалась. Кажется, ей давали жирный знак, намекающий на то, что пора возобновлять спортивную карьеру и начинать заниматься снова. Поэтому, восприняв тренировки как нечто, наконец дисциплинирующее её, Алина практически с удовольствием приходила по воскресеньям и раздражала всех своим позитивным настроем. К тому же, был и ещё один несомненный плюс. Они могли видеться с Матвеем лишние два часа, вместе разговаривать и смеяться с очередной глупости, сказанной Зайцевым или Медведевым, а иногда даже оправданно касаться друг друга, когда, например, учились быстро передавать эстафетную палочку. В эти моменты её сердце пропускало удар, отзывающийся по всему телу, пальцы искрили, встречаясь с пальцами Матвея, и она застывала, глядя вслед быстро удаляющейся спине.
Хотя, кроме эстафеты Алине мало что нравилось именно в тренировках на стадионе. Ей сложно давался бег на короткие дистанции, она чувствовала себя кулём с картошкой – непривычно грузной и тяжёлой, и с каждым шагом её ноги как будто наливались свинцом. Если, пробегая три километра, ей хотя бы удавалось сохранять хороший темп и иногда ускоряться, то спринт был провалом. Каждый раз, когда она стартовала, ей казалось, что она похожа на пингвина, пытающегося бежать. А пингвины – не те бегуны, на которых стоит равняться. А одним из её страхов было, запнувшись и взмахнув руками, как короткими неловкими крыльями, растянутся на резиновом покрытии, вызывая у остальных взрывной приступ хохота. Ей вообще часто думалось, что ребята, не участвовавшие в забеге и сидящие на поле, смеются именно над ней. Алина казалась себе слишком высокой, какой-то чересчур массивной и нерасторопной, и ей представлялось, что вот-вот кто-то выкрикнет: "Смотрите, Нагорная выглядит как летающая корова, кто вообще выпустил её на беговую дорожку?!".
Но все её самоуничижительные мысли сводились к нулю, стоило Матвею оказаться рядом и обаятельно подмигнуть. Они практически не разговаривали вдвоём при всех, но общались в компании. Алине было этого недостаточно, но спросить, почему Матвей так отстраняется от неё при других, она смущалась, не зная, имеет ли право на эти вопросы, или будет выглядеть навязчивой девушкой, уже построившей в мечтах их будущее, совместный дом, и родив ему детей.
Алина предпочитала искренность во всём, особенно в отношениях с другими людьми, и ждала ответной открытости. Но Матвей словно играл с ней в горячо-холодно. Он был совсем другим наедине, милым котиком, понимающим и заботливым, но на людях становился с ней отрешённым, не давая повода заподозрить, будто между ними есть общение не только в стенах университета.
Вот и сейчас они стояли друг напротив друга в компании Оли, Антона и, ещё одного из инженеров, Игоря, пока остальные бежали на время километр, и обсуждали предстоящую неделю.
– У нас с понедельника начнутся практически каждый день зачёты, а я вообще не знаю, как буду их сдавать, всю неделю мы здесь торчим, я ничего не знаю! – жаловалась Оля, забавно сморщив маленький носик.
– Да что тебе волноваться, ты отличница, всё ты знаешь! – отмахнулся Игорь. – А вот у нас с Тохой проблемы, для нас и так-то тройка – праздник, а тут даже на неё рассчитывать не приходится.
– Вот именно! Вам и так терять нечего, а мне лишние четвёрки или тройки не нужны!
Никто так и не успел ответить, к ним подошёл физрук.
– Вторая пятёрка, на старт, они уже добегают.
Двое прибежавших – Медведь и Заяц, сидели на мокрой после недавнего дождя траве, а оставшиеся на дорожках худой, но жилистый, Данил с филфака, и коренастый Петя с инженерного, добегали последнюю стометровку.
Петя, ожидаемо, проигрывал Данилу, гора мышц была скорее помехой, чем преимуществом, и пока что он был самым слабым из команды в беге, уступая даже девчонкам.
Зафиксировав их результат, тренер недовольно покачал головой, но промолчал.
Алина отправилась следом за остальными на дорожки. Она заняла третью, между Антоном и Олей, Матвей встал на пятую. Встав по свистку в высокую стойку, Алина напряглась.
Свисток, они стартовали. Пробежав первую стометровку вместе, вперёд вырвался Матвей, за ним парни, а Алина осталась вровень с Олей. Ей уже было тяжело, темп, который она могла сохранять на длинных дистанциях, почему-то не получалось удерживать на коротких.
Так они закончили первый круг, оставалось ещё два. Парни маячили далеко впереди, а Оля начала обегать её справа. Алина попыталась ускориться, но получилось только пристроиться сразу за ней. Вся проблема была в ногах – они стали тяжёлыми и отказывались шевелиться, а тело камнем притягивало к земле, словно сила притяжения была как на Юпитере и не давала сдвинуться с места.
Так они добежали до финиша, Алина всё же немного отстала от Оли, но, сжав зубы, не дала расстоянию между ними ещё увеличиться.
– Белова, – четыре минуты и девять секунд, Нагорная, – четыре и пятнадцать секунд. Для километра очень плохое время, вас там все разорвут, придёте последними! Моя бабушка быстрее бегает, а она вообще-то мертва! – Владимир Николаевич громко пристыдил их.
Алина опустила голову, чувствуя подступающие слёзы обиды. Нервы в последнее время и так были на пределе, она постоянно думала о Матвее и предстоящем чемпионате, глубоко переживала каждую неудачу, и тяжело переносила, когда лажала перед всеми.
Владимир Николаевич, построив всех в шеренгу, громко огласил результаты, похвалив только Матвея и продержавшегося за ним весь километр Игоря, и отпустил всех отдыхать.
Надев поверх майки толстовку, Алина вышла с поля сразу на парковку, ожидая Матвея. В ночной переписке он впервые предложил познакомить её с группой, и она была в предвкушении.
Он подошёл быстро, на ходу натягивая кожаную куртку и улыбаясь своей фирменной улыбкой, которая бесила Алину, потому что оторваться от неё было невозможно.
– Ну как ты, сильно устала? – спросил он, открывая дверь машины перед девушкой.
– Да пойдёт, скорее морально. – призналась она. – Я пытаюсь, но не могу ускориться, ещё тренер вечно недоволен. Я и так себе голову пеплом посыпаю, ещё и он добавляет.
– Да не парься так, всё хорошо будет. – легко бросил он.
– Ну да. – Алина отвернулась к окну, разочарованная его ответом, ожидаемых слов поддержки она не получила.
***
Ребята, с которыми её познакомил Матвей, показались Алине странными. В хорошем смысле. Они были полностью увлечены музыкой, отданы ей целиком.
Матвей и Алина приехали, когда парни записывали новую песню в маленькой, обшитой материалом для звукоизоляции, комнатке, которую они обустроили сами на третьем этаже дома семьи вокалиста Паши.
Они мало успели пообщаться, в основном Алина наблюдала за записью песни рядом с Матвеем, который, как оказалось, занимался сведением их музыки. Поначалу ей было интересно смотреть за процессом, но довольно скоро Алина заскучала, чувствуя себя неловко в компании, не понимая их общих шуток и тем для разговора.
По дороге до дома Алина расспросила Матвея подробнее о каждом из группы. Он в этот день был не особо разговорчивым, на удивление очень быстро довёз её и скомкано попрощался, словно пытаясь поскорее отделаться от неё.
– Матвей, я хотела спросить, – Алина замялась, – У тебя нет графического планшета?
– Могу достать. И не только для одной обложки, а чтобы ты там постоянно рисовала.
– Правда? Было бы здорово! – Алина удивилась.
– Тогда напишу тебе потом. Ладно, увидимся. – Матвей быстро потянулся обнять её и сел обратно, нервно постукивая пальцами по рулю.
– Пока. – прошептала она, выбираясь на улицу, машина тут же двинулась.
Дома она, заварив любимый чай с лимоном, сделала фруктовую тарелку. Нарезала дольками мягкое жёлтое яблоко, несколько слив и отрезала добрую половину от крупного лимона – она обожала кислятину.
Забрав еду в спальню, Алина взяла с книжной полки очередной детектив и принялась организовывать своё пространство для отдыха. Зажгла пару свечей, чуть приглушила свет, взяла пушистый плед и легла в мягкое кресло-мешок с книгой.
Матвей написал ей ближе к ночи, когда Алина уже ушла с головой в книгу, забывая о насущных проблемах. Он предложил привезти планшет на следующий день вечером, а Алина радостно пообещала отблагодарить его чаем и тортом у неё в гостях.
«Я бы не отказался и от другой благодарности…» – даже не видя Матвея, Алина представила его наглые намекающие глаза.
«Какой же?».
«Принимаю поцелуями» – Алина замерла, чувствуя, как безудержно краснеет.
«Так уж и быть» – напечатала она, коварно хихикая.
«Жду завтрашнего дня» – ответил он, а девушка вскочила с мешка, не в силах усидеть от переполняющих её чувств и упала на кровать, зарываясь лицом в подушку и громко вскрикивая.
Боже мой, неужели это правда оно?

Глава 9
Это был первый холодный день осени. На улице с утра стояла пасмурная и промозглая погода, дул колючий ветер, и Алине пришлось переодеваться в пальто, а дома можно было сидеть только с полностью закрытыми окнами, пока в городе не дали отопление.
Придя домой с учёбы и отмокнув в ванной с настолько горячей водой, что ещё чуть-чуть и можно было бы заваривать в ней чай, Алина облачилась в старые выцветшие шорты и дырявую футболку – её домашнюю униформу для наведения чистоты. Матвей должен приехать через несколько часов, и это удачный повод для генеральной уборки.
Вымыв всю крохотную квартиру от пола до потолка, Алина устало прислонилась к дверному косяку, оглядывая, что ещё можно было бы отмыть. Угомонив свой пыл, она переоделась в длинное домашнее облегающее платье и села в ожидании Матвея.
Алина нервничала. К ней впервые должен прийти парень. Парень, который ей нравился и вызывал непривычное смятение.
Матвей оказался совсем не таким, каким она представляла его раньше. Наслушавшись сплетен о нём, категоричных Катиных рассуждений и смотря на него сквозь эту призму, Алине представлялся типичный образчик золотой молодёжи, мальчик с охрененно богатым папочкой, который решил, что это даёт ему вседозволенность и какую-то власть над людьми. Бабник и бэд бой, который меняет подружек одну за другой. Но за всё время их общения, Алина ни разу не видела его обжимающимся с кем-то. Да, Матвей общался с девушками, но по-дружески, не вызывая никаких подозрений. Да и представления о парне, прожигающем жизнь, разрушились в прах. Он много работал, писал замечательные стихи, занимался музыкой, был обходителен с Алиной и проявлял к ней явный интерес. Между ними чувствовалась настоящая химия, о которой она мечтала.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/alisa-lubimova-33358723/recept-schastya-71734717/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.