Главная страница | Социальная психология | Эмоциональное насилие. Каким бывает и как защититься

Эмоциональное насилие. Каким бывает и как защититься
Юлия Литвинова
Психология отношений
Как распознать эмоциональное насилие и что можно сделать, чтобы защитить себя?
Автор предлагает простые и действенные способы распознать абьюзера.
• Прислушивайтесь к своим эмоциям и своему телу.
• Стройте отношения на уважении.
• Вы равные партнеры – не берите всю ответственность за отношения на себя.
• Вы полностью доверяете друг другу.
Если хотя бы один из пунктов зацепил вас или не соответствует реальности, то вам стоит изучить методы борьбы с абьюзом. Вы можете обратиться к советам психолога из книги и разобраться со своими проблемами в отношениях с партнером.
Юлия Литвинова поможет вам избежать отношений с манипулятором.

Юлия Литвинова
Эмоциональное насилие. Каким бывает и как защититься

© ООО Издательство «Питер», 2024
© Серия «Психология отношений», 2024
© Юлия Литвинова, 2024
© ООО Издательство «Питер», 2025

Введение. Что такое эмоциональное насилие
Много лет назад тема эмоционального насилия стала для меня очень личной. Ничто так не способствует возникновению исследовательского интереса к теме, как тот дискомфорт, который она вызывает. Я искренне считаю, что лучшее противоядие – это осведомленность. Предупрежден – значит вооружен. Насилие, как и стыд, который оно порождает, живет в тишине. Когда мы начинаем делиться своим опытом, находить название тому, что происходит, – это уже победа. Ядовитый туман рассеивается, и мы видим вещи такими, какие они есть на самом деле.
С вашего позволения, я буду приводить много примеров, ведь нет лучшей иллюстрации любого феномена, чем то, как он разворачивается в реальных диалогах. Поэтому хочу сразу предупредить, что некоторые ситуации могут оказаться для вас триггером, вызвать неприятные эмоции, активировать ассоциативную сеть болезненных воспоминаний. Если это произойдет, пожалуйста, отложите чтение, позаботьтесь о себе.
В этой книге я постараюсь раскрыть феномен эмоционального насилия с разных сторон, во всех его проявлениях. Очень важно помнить, что у насилия нет гендера, национальности, религии, социального статуса и возраста. Абьюзером могут оказаться милая бабушка, уважаемый профессор и даже ваш собственный ребенок.
Эмоциональное насилие не оставляет следов, не существует вне контекста и растворяется в эфире, как только контекст меняется. Оно невидимо, сложно поддается формулировкам и буквально ускользает сквозь пальцы.
Нет никаких конкретных исследований о том, как эмоциональное насилие либо его виды воздействуют на психику, мы не увидим работ на тему «Влияние газлайтинга на женщин 20–45 лет». Чаще всего мы узнаем о насилии постфактум, и то далеко не сразу. В моей практике нередки случаи, когда люди сознают, что происходящее с ними является насилием, только на сессии с психологом.
Насилие существует прежде всего там, где есть дисбаланс власти, то есть неравномерное распределение сил, контроля и ответственности, например отношения между родителем и ребенком, начальником и подчиненным, супругами. Разумеется, дисбалансу власти может способствовать многое: зависимость одного человека от другого, финансовая несвобода, отсутствие смелости представить себе иную жизнь (на чем играет и выигрывает обидчик), цикличность в отношениях, когда абьюзер переходит от оскорблений к любезностям, вселяя надежду, что агрессия наконец-то закончится. Увы, для тех, кто жаждет контроля и любит ощущать прилив сил, наблюдая за тем, как кто-то рушится от словесных унижений, осознанность по отношению к собственному деструктивному влиянию на жизнь другого – вы угадали – редкость.
Важно понимать, что эмоциональное насилие может быть таким же разрушительным для психики, как и физическое, но нередко остается незамеченным в силу его скрытой природы – любое насилие, как мы знаем, чаще всего совершается за закрытыми дверями. Однако многие формы эмоционального абьюза были нормализованы в обществе, а некоторые и по сей день воспринимаются как норма. Считается приемлемым стыдить детей в целях воспитания, подчиненных – для повышения исполнительности, супруга – чтобы получить больше внимания. Список можно продолжать бесконечно. Многие возмутятся: «Какое же это насилие? Если так не поступать, то они (дети/подчиненные/супруги) вообще ничего делать не будут!»
Когда тема эмоционального насилия стала больше освещаться, появились те, кто утверждает, что проблема слишком раздута и высосана из пальца. К сожалению, мы часто просто не умеем прямо говорить о своих чувствах и желаниях, нам легче манипулировать, пусть и без злого умысла. Однако раньше и физические наказания считались нормой и широко практиковались в семьях и даже школах. Сегодня же мало кому придет в голову сказать, что отлупить ученика розгами в целях воспитания – отличная идея. Благодаря современным исследованиям в области психологии и усилиям популяризаторов мы медленно, но верно движемся в сторону ненасильственного общения. Но почему, даже располагая информацией о вреде абьюза, мы все равно повсеместно с ним сталкиваемся? Ответ на этот вопрос дает Роберт Сапольски в своей книге «Биология добра и зла»: «Мы ненавидим не агрессию. Мы ненавидим неправильный вариант агрессии, а в правильном контексте мы любим ее. И наоборот, в неправильном контексте даже самое похвальное поведение не будет выглядеть привлекательно».
Необходимо уточнить: не вся агрессия равна насилию, но любое насилие равно агрессии – тот самый неправильный вариант, о котором пишет Сапольски. Но нас в этой цитате больше интересует двойственное отношение к насилию: как хамелеон меняет окрас в зависимости от того, что его окружает, так и эмоциональное насилие меняет смысл в зависимости от контекста и угла зрения, под которым на него смотрят. Люди, пережившие насилие либо подвергающиеся ему, часто избегают конфликтов, сами боятся проявить агрессию даже там, где она уместна. Агрессия действительно может проявляться в конфликте, но цель конфликта – поделить ресурс, услышать обе стороны, прийти к консенсусу. А цель насилия – власть и контроль. Насилие глухо к потребностям, мнению и чувствам другого, к я-сообщениям и попыткам диалога.
Единственное, на что остается опираться, – собственные ощущения от происходящего. Но мы не так часто доверяем нашему чутью, эмоциям, каждая из которых откликается в теле, интуиции, подсознанию – называйте как хотите. Рацио берет верх и находит оправдание едким обесценивающим репликам, отсутствию поддержки и даже оскорблениям. Особенно если мы уже привыкли так делать, особенно если внешняя критика подкрепляется внутренним голосом интернализованных фигур из прошлого, особенно если все эти голоса сливаются в один и мы уже не отличаем его от собственного. Насилие становится нормой, а потом и самонасилием. Мы даже не замечаем, как сами себя обесцениваем, газлайтим, критикуем. Ведь у каждого критика изначально самые благие намерения: «Я хочу, чтобы ты стал лучше. Я хочу, чтобы ты не совершала ошибок. Я хочу, чтобы тебе не делали больно». Стратегия простая: обесцень, пока не обесценили другие; раскритикуй, пока это не сделал кто-то другой; пристыди, пока никто не понял, какой ты на самом деле. От внешнего абьюза можно сбежать, но что, если главный абьюзер живет в твоей голове? Он появляется как ответ на влияние среды. Проблемы с самооценкой, ощущение собственной никчемности и ничтожности – одни из самых типичных последствий эмоционального насилия среди множества других. Давайте поговорим о них подробнее.
Эмоциональная дисрегуляция, или трудности с контролем над переживаемыми эмоциями. Человек может замечать, что его реакции стали непропорциональны происходящему, даже малейшая неурядица способна выбить почву из-под ног, заставить плакать, злиться, тревожиться без серьезных на то причин. То есть человек выходит из своего окна толерантности, ему сложно вернуться в спокойное состояние, эмоции буквально затапливают. Появляется ощущение, что это никогда не закончится, привычные способы справляться не работают, на этой почве могут возникать различные формы зависимого поведения: пристрастие к алкоголю, курению, наркотикам, перееданию – всему, что помогает быстро сбросить напряжение либо отвлечься от сложных эмоций.

Окно толерантности – это концепция, используемая в психологии для описания диапазона толерантных реакций и поведения человека в различных ситуациях. Этот термин был предложен американским психологом Карлом Роджерсом, выдвинувшим гипотезу о существовании определенного «окна», или диапазона, в котором человек может принимать информацию, идеи или чувства от других людей.
Суть окна толерантности заключается в том, что у способности человека спокойно относиться к разнообразию мнений, убеждений и чувств есть определенные границы. Если человек находится в пределах этого окна, то он способен эффективно общаться, принимать решения и справляться с возникающими проблемами конструктивно. Однако если он выходит за пределы своего окна толерантности, то может испытывать повышенную тревогу, агрессию и неадекватно реагировать на разнообразные ситуации.
Важно отметить, что окно толерантности не является постоянным и может изменяться в зависимости от различных факторов, таких как эмоциональное состояние человека, степень усталости, социокультурные особенности. Чем дольше человек подвергается эмоциональному насилию, тем у?же его окно толерантности.
Проблемы с поддержанием отношений, изоляция. Люди, подвергшиеся длительному насилию, становятся гиперчувствительными к любому, даже кажущемуся отвержению либо пренебрежению со стороны окружающих. У такого человека появляется ощущение, что никто не способен понять происходящее у него в душе. Зачастую навязанное абьюзером восприятие себя как «ненормального, сумасшедшего, поломанного, никчемного» заставляет человека отдаляться от близких, чтобы они не узнали, какой он «на самом деле ужасный». Иногда происходит прямо противоположное, и человек начинает, наоборот, чрезмерно цепляться за людей, становится слишком уступчивым, боится отвержения и соглашается на все, лишь бы не остаться в одиночестве. Тем самым загоняя себя в очередные абьюзивные отношения.
Апатия и депрессия. Сложно ощущать себя никчемным и вести полноценную жизнь. По мере того как усугубляется насилие, человек впадает в депрессию. Все, что приносило удовольствие, перестает радовать, становится все сложнее справляться с обычными делами, а новые проекты и начинания вызывают тревогу и желание сбежать куда подальше. Прежние достижения кажутся незначимыми, а успехи обесцениваются. В депрессию не сваливаются как с обрыва, а погружаются как в болото. Все, что когда-то было важным и ценным, постепенно отваливается, как лепестки с завядшего цветка, пока все мысли и дела не начинают вращаться вокруг абьюзера.
Повышенная тревожность и раздражительность. Насилие – это минное поле, никогда не знаешь, когда рванет. Приходится всегда быть начеку, оставаться в напряжении, подбирать слова, продумывать наперед свои действия и реакцию, которую они могут повлечь.
Хронический стресс. Хронический стресс неизбежно влечет проблемы со здоровьем. Бессонница, мигрени, истощение надпочечников, нарушение гормонального обмена, нейродермит, обострение хронических заболеваний – этот список можно продолжать бесконечно. В книге Роберта Сапольски «Психология стресса» подробнейшим образом описано, как стресс влияет на разные системы нашего организма. Для всех интересующихся темой настоятельно рекомендую.
Потеря ориентиров и ценностей. Многие люди, пережившие длительное насилие, проходят через настоящий кризис веры и убеждений. Человек может отказаться от своих религиозных представлений, утратить веру в добро и справедливость, перестать видеть смысл двигаться дальше, ведь мир так жесток. Мышление становится очень ригидным, суждения делятся на белые и черные. Например, появляется четкое убеждение о том, что «все мужики – козлы», искренних людей на этой планете не осталось, нельзя никому доверять. Легче всего это объяснить на примере человека верующего, который после цепочки травмирующих событий перестает верить в Бога. Из-за подобных изменений, происходящих в личности, и из-за всепоглощающего чувства стыда человек становится очень замкнутым, изолирует себя от общества и даже от самых близких. Либо в каждом начинает замечать черты абьюзера, порой совершенно безосновательно.
Нарушение привязанности. В близких межличностных отношениях, будь то детско-родительские либо отношения между супругами, эмоциональное насилие вызывает то, что мы, психологи, называем дезорганизованной привязанностью. Теория привязанности – слишком объемная тема, чтобы попытаться раскрыть ее в этой книге, однако обойти ее стороной было бы нечестно. Так, дезорганизованная привязанность появляется, когда значимый для человека близкий, будь то родитель или супруг, ведет себя крайне противоречиво: оскорбляет и тут же говорит, что любит, игнорирует эмоциональные потребности, но хочет много физического контакта. Например, после ссоры, унижения и жестокой критики автор насилия как ни в чем не бывало хочет заняться сексом. Человек перестает понимать, любит он или ненавидит, зачастую появляются самообвиняющие мысли: «я спровоцировала такое отношение», «если бы я повел себя по-другому, если бы промолчал, все бы было хорошо». Это происходит потому, что психика буквально не может совместить два прямо противоположных образа – образ злодея-обидчика с образом любящего близкого человека. Я часто слышу от клиентов фразы «у него как будто раздвоение личности», «иногда мне кажется, что у нее есть злая сестра-близнец, которая меня ненавидит». Впоследствии этот болезненный паттерн переносится и на другие отношения, как вирус, и уже жертва насилия становится его автором.

Теория привязанности – одна из наиболее влиятельных исследовательских концепций в области детской психологии. Была разработана Джоном Боулби и Мэри Эйнсворт в середине XX века. Она описывает процесс формирования эмоциональной привязанности между ребенком и его опекуном, обычно матерью или другим близким родственником.
Согласно этой теории, качество взаимоотношений между матерью и ребенком в раннем детстве имеет решающее значение для психического здоровья и развития личности. Важным аспектом теории является идея базовой привязанности – устойчивого и эмоционального связывания между ребенком и его опекуном, которое служит основой для построения всех последующих отношений в жизни.
Существует несколько типов привязанности, описанных Мэри Эйнсворт в ее исследовании. Основные – это безопасная, тревожная, избегающая и дезорганизованная. Дети с безопасной привязанностью обычно чувствуют себя уверенно в отношениях с матерью, способны исследовать мир и устанавливать новые связи. Дети с избегающей или дезорганизованной привязанностью могут испытывать сложности в установлении доверия к окружающим и близких отношений с ними.
Тип привязанности может меняться на протяжении жизни как в лучшую, так и в худшую сторону. Все зависит от отношений, в которых мы находимся.
Эмоциональное насилие часто становится причиной развития комплексного посттравматического стрессового расстройства (КПТСР). Симптомами КПТСР, согласно МКБ-11 (международной классификации болезней в 11-й редакции), являются следующие.
? Воздействие чрезвычайного или длительного по своей природе стрессора, от которого избавиться трудно или невозможно. Например, ребенок находится в априори зависимом положении от родителей и не может просто взять и уйти. То же самое происходит и в семьях, где чаще всего, но не всегда, женщина с маленькими детьми находится в зависимом положении, зачастую не имеет финансовой возможности, поддержки окружающих, чтобы покинуть абьюзивные отношения. Работник, который не может уволиться из-за угроз работодателя, что тот испортит ему репутацию, обвинит в краже. Тяжелобольной либо пожилой человек, которому необходима помощь в поддержании быта и передвижении. Сюда же входят ситуации плена, тюремного заключения, работорговля и секс-индустрия.
? Повторные переживания травматических событий в настоящем времени в виде навязчивых воспоминаний, сопровождающихся страхом, ужасом, флешбэками и ночными кошмарами. Про флешбэки мы знаем из кино: когда герой будто заново оказывается в травмирующей ситуации, у него буквально перед глазами стоит все то, что происходило с ним в тот день, при этом он испытывает все те же эмоции. В более распространенном варианте у людей, страдающих КПТСР, наблюдаются эмоциональные флешбэки: при достаточно спокойной обстановке человек может начать испытывать тревогу, у него учащается сердцебиение, начинает подташнивать, путаются мысли, выступает пот. Обычно для этого нужен триггер – стимул, запускающий флешбэк. Стимул может быть как внешним (звук, запах, сцена в кино), так и внутренним (запустить реакцию может собственная мысль). Допустим, жертва домашнего насилия уже развелась с абьюзером, переехала, нашла работу, наладила свою жизнь. Но в один прекрасный день она проезжает мимо дома, где раньше жила и где как раз происходил абьюз, и ее совершенно внезапно захлестывает волна страха, смешанного с тревогой, ее начинает подташнивать, ей сложно сконцентрироваться на дороге. То есть триггером стало место. Триггером может служить такая невинная вещь, как телефонный звонок или звук открывающейся двери. Все зависит от человека и ситуации, в которой он подвергался травме.
Важно добавить, что реакция может варьироваться от каких-то неприятных ощущений и легкой тревоги до полноценных панических атак. Единственное, что в таких ситуациях можно быстро предпринять, – это сесть, заземлиться, то есть сконцентрироваться на ощущении давления вашего тела на поверхность либо на дыхании, сделав его более размеренным и глубоким, тем самым купируя приступ паники на физиологическом уровне.
? Избегание мыслей и воспоминаний о событиях или избегание деятельности и ситуаций, напоминающих о событии.
? Субъективное ощущение сохраняющейся угрозы в виде гипернастороженности или усиленных реакций испуга.
? Проблемы с аффективной регуляцией.
? Представление о себе как о ничтожном человеке, хуже других, потерпевшем крах, в совокупности с переживанием стыда, вины или неудачи по поводу перенесенного травматического события. Человек с КПТСР часто страдает от заниженной самооценки, чувства токсичного стыда и вины за происходящее. Мы можем испытывать вину, даже находясь в одиночестве, а вот стыд подразумевает, что есть человек или люди, перед которыми нам стыдно. Поэтому чувство токсичного стыда – это когда голоса людей, перед которыми мы испытывали стыд, начинают звучать у нас в голове. Это происходит, когда нас стыдят не за наши поступки и проступки, а просто за то, какие мы есть.
В детстве такое случается, когда ребенка ругают за сломанный велосипед, при этом вместо негативной оценки поступка, который совершил ребенок, негативно оценивают самого ребенка. Не «твой поступок неправильный и плохой», а «ты неправильный и плохой». Во взрослой жизни механизм тот же. Допустим, жена поцарапала машину, заезжая в гараж. Она уже и так корит себя за невнимательность, чувствует себя виноватой, но дальше все зависит от реакции мужа. Он может сказать: «Что ж ты так невнимательно, я тебе сто раз говорил – смотри в зеркала» – и еще полдня ворчать о краске и ценах на автосервис, жена останется с чувством вины, но это будет вполне адекватной реакцией. В нездоровом варианте, который со временем превращается в токсичный стыд, муж бы сказал: «Какая ж ты дура, какой идиот тебе права выдал, ты же слепая обезьяна с гранатой. Таких тупых за руль пускать нельзя, ты только все портишь! Ты вообще в этой жизни ничего нормально сделать не можешь!» Этот монолог можно продолжать бесконечно, и чаще всего он еще бывает сдобрен отборным матом. Такие ситуации, в которых реакция на поступки непропорциональна случившемуся, как раз и поселяют в человеке чувство токсичного стыда.
? Сложности с поддержанием отношений и переживанием близости с другими.
? Диссоциация. При КПТСР человек может замечать, что из его памяти буквально стерты воспоминания о травмирующих событиях. Вроде понимает, что что-то было, а подробностей вспомнить не в состоянии. Целые куски исчезают из памяти. Например, клиенты говорят: «Я помню, что был конфликт, но не могу вспомнить конкретных фраз, а иногда даже причину». Или выпадают из памяти целые отрезки времени. При этом человек может страдать от флешбэков. Диссоциация проявляется в ситуациях, когда человек может совершенно спокойно рассказывать об ужасных вещах, которые с ним происходили, и создается впечатление, что он уже это пережил и больше нет болезненной реакции на воспоминания. Однако бывает так, что срабатывает защитный механизм психики и человек смотрит на события, как будто он увидел это в фильме или прочитал в книжке и это происходило не с ним. Мозг, заботясь о сохранности психики, словно включает наркоз. Вы вроде бы понимаете, что происходит полнейший ужас, но нет никакого эмоционального отклика. Создается ощущение, что все это нереально, что это сон, что это не с вами, вы просто наблюдаете со стороны. С такими состояниями должен работать только квалифицированный специалист.
Несложно заметить, что симптомы КПТСР во многом перекликаются с симптомами длительного воздействия эмоционального насилия, а во многих случаях между ними можно поставить знак равенства. Именно поэтому данная тема заслуживает внимания, изучения и широкой огласки. Если вы замечаете у себя приведенные выше симптомы, пожалуйста, отнеситесь к ним серьезно и обратитесь за помощью к специалистам: психологам, психотерапевтам, специализирующимся на работе с комплексной травмой.
Кто же является авторами насилия? Кто в своем уме станет обрекать близких на страдания? Сегодня мы можем найти бесчисленное количество книг, статей, роликов на YouTube о том, кто такие абьюзеры, манипуляторы, психопаты и нарциссы. Чаще всего речь идет о беспринципных, жадных до власти, жестоких людях с отсутствующей либо нарушенной эмпатией, которые упиваются чужими проблемами и страданиями. Это действительно так, когда речь идет об инструментальном, то есть намеренном, насилии. Но всегда ли это будет правдой? Нет, автором насилия может оказаться выгоревший родитель, желающая добра, но не видящая никаких границ подруга, да и просто любой человек, усвоивший деструктивные паттерны поведения в своей семье и считающий их нормой. Поэтому, если во время чтения о том или ином виде насилия вы узнаете собственные стратегии, не пугайтесь и не спешите себя винить. Это подходящий момент, чтобы сделать паузу, подумать о том, когда и почему вы их присвоили, и, конечно же, попробовать действовать по-другому – более осознанно. Ну а если вы поймете, что все или часть описываемого совершает ваш партнер по отношению к вам, вы можете сообщить ему, что такой стиль общения не норма и с вами так обращаться нельзя. Если же человек останется глух к замечанию и продолжит упорствовать, вы уже будете достаточно информированы, чтобы сделать соответствующие выводы и минимизировать либо прекратить общение. Я понимаю, что ситуации бывают разные и, к сожалению, не всегда возможно покинуть травмирующие отношения. В таких случаях понимание того, что происходящее не норма, вы не сошли с ума и ваши реакции на неподобающее поведение совершенно адекватны, – уже здорово. Впереди большой путь консолидирования сил и ресурсов, восстановления утраченных связей, поиск поддержки и финансовой независимости. Но это, пожалуй, тема для отдельной книги.
На одном из семинаров, посвященных работе с авторами насилия, доктор Генрих Краус сказал: «Не так сложно остановить физическую агрессию, как научить человека не прибегать к эмоциональному насилию. Насилие существует, потому что оно эффективно, это короткий путь к желаемому результату. Наладить здоровую коммуникацию сложно, потому что требует усилий». Если в здоровом, уважительном общении заинтересована только одна сторона, то, конечно, мы не в силах заставить другого человека измениться, но можем научиться распознавать эмоциональный абьюз на ранних этапах и решать, насколько мы готовы продолжать такое общение.
Эта книга поделена на несколько смысловых блоков – для более объемного понимания феномена эмоционального насилия. В первой главе мы поговорим о принудительном контроле и его составляющих. В одной из своих лекций профессор Джудит Герман говорит, что данные стратегии используются в социально неодобряемых и преступных сферах: торговле людьми, тюрьмах, секс-индустрии (например, сутенеров специально обучают техникам принуждения, помогающим обрести полный контроль над подчиненными). Это далеко не полный список мест, в которых используют контроль через принуждение, однако мы будем фокусироваться на том, как это происходит в рамках семьи и романтических отношений. Во второй главе речь пойдет о манипулятивных стратегиях, которые заставляют жертву сомневаться в собственной адекватности и сходить с ума, что, в свою очередь, прекрасно дополняет тактики контроля. Третья глава посвящена игнорированию во всех его проявлениях.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71726446?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.