Книга Жизни
Книга Жизни
Артем Вырупаев
Это история о том, как детство становится порталом в параллельные миры. Где пес лайка учит не доверять людям. Мама возвращается с того света. А вечный огонь гаснет, чтобы напомнить: свет живет внутри нас.
Для тех, кто вырос в СССР, но до сих пор ищет ответы.
Для любителей магического реализма, где солярка пахнет надеждой, а открытый люк септика становится колодцем миров.
– Для всех, кто верит, что память это не просто слова, а звуки и образы, которые можно услышать и почувствовать, даже запах, но это только в печатной версии.
В детстве я думал, что тьма это навсегда. Потом понял: она просто ждет, когда я стану светом.
Артем Вырупаев
Книга Жизни
Глава 1. Быть
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог…
Это фундаментальное сакральное знание. В редких случаях оно даруется свыше, чаще передаётся из уст в уста в закрытых семьях, кланах, среди мастеров этого мира. Ещё задолго до написания Библии это понимание родилось вместе с миром, став его первоисточником.
Далеко не каждый, прошедший горнило войны, плена, жертвующий своей жизнью во благо других, хотя бы чуточку соприкоснулся с этой фундаментальной истиной… На ней так успешно и не одно тысячелетие паразитируют мастера этого мира.
Липкая тьма пропитывает и обволакивает всё. Надо только задать правильный вопрос – и тут же получишь правильный ответ… Стоп. Но я же не тьма? А кто тогда? Тот, кто думает в темноте? А как от неё отделиться? Надо быть? И что это вообще значит – быть? Надо стать противоположностью тьмы? Значит, надо стать источником света? А как стать источником света? Надо быть?
Стоп. Опять заново. Чтобы отделиться от этой тьмы, надо просто быть? Надо быть светом. А как им быть, если кроме тьмы ничего нет? Нужен хотя бы пример, как выглядит этот свет?
Тьма сжалась от одной только мысли, выдавливая из себя наружу, как через игольное ушко слона протаскивают. Стало невозможно думать. Всё сдавило. Больно. Ужасно больно… Ой, ай, нет, нет! Быстрее обратно в темноту, где комфортно и ничего не тревожит, кроме мысли «быть». Но уже поздно. Или ещё рано…
Получилось. Я есть. Вот свет… Смотри, как слепит. Окружающая обстановка как калейдоскоп. Несмотря на безумную боль, глаз цепляется за всё, за каждую мелочь, аж разбегаются в разные стороны. Да не насытится око зрением. Именно поэтому новорождённые имеют такой взгляд. Быть подарило мне материнское тепло. С каждым глотком молока тьма выходит из тебя, но при этом забирает что-то своё, что тоже является частью тебя… Со словами: «Не читери…»
Наша природа устроена так, что однажды попав в тьму, тьма уже не отдаст. Она вернёт тебя как пустой сосуд в приём стеклотары, чтобы снова забрать, надеясь прикоснуться к источнику света, к которому, в отличие от живущих, у неё нет доступа…
Вспышки памяти: покрывало с оленями на стенах, лицо мамы, которая, зажав губы, издала мышиный писк. А вот всё трясётся и куда-то стремительно летит. Старшие братья запустили коляску с горки. Полный рот песка, земли, рожа заплаканная и грязная. Холодно – сентябрь месяц. И в намокших колготках катят домой… Куча заноз в разных частях тела после неудачной парковки у поленницы. Старший брат катал на руле велосипеда…
Кунак – здоровенный кобель лайки, который был мне нянькой. Из дома без его покровительства выйти было невозможно. Ближе чем на два метра не подпускал ко мне взрослых, вставал между мной и ними, щетинился и по-волчьи скалился, демонстрируя всему миру свою решительность стоять на смерть. Хоть мы и были ровесниками – по три года, – но он в своей собачьей мудрости уже преисполнился и не доверял людям. И не зря, как выяснилось позже, – он был отравлен. Мне удалось сохранить лишь обрывки воспоминаний до трёх лет. Большинству ныне живущих даже в этой малости закрыты знания.
Глава 2. Мама
Сшшиихх! Вспышка. Комната озаряется ярким светом. На картине – дивное свинцовое озеро под лучами утреннего солнца, на котором два лебедя образуют форму сердца. Свет гаснет и вновь пытается наполнить картину нежно-алым светом, отчего она становится невероятно живой.
Комнату начинает наполнять запах горелых спичек, газеты и самосада… Бабушка раскурила самокрутку. Каждая затяжка запускала рассвет на озере и закат, что приводило в немыслимый восторг детский разум и воображение.
Утро. Тепло и нежно будит запах печёной картошки в печке. Бабушка ловко и юрко крутит горячую картошку, очищая её от чёрной корки до золотистого цвета, разламывает на кусочки в тарелки и добавляет настоящее сливочное масло… Посыпает солью, наливает стакан молока с краюшкой хлеба. Какие там мишленовские звёзды? Жалкие красные карлики по сравнению со сверхновой. Про булочки из печки… в рамках литературы описанию не поддаются. Они просто охуенные… Всё остальное по сравнению с ними – это просроченные залежалые галеты, в голодный год собак кормить.
По соседству – дом дяди Лёши, его жена тётя Галя и куча детей. Мы называем их «наши». Вижу, что у всех детей есть мама и папа. А мои где? Я же помню, мама была. Точнее, была. Значит, будет. На вопросы «где мама?» бабушка как-то переключала тему, но мысль о маме не покидала.
Поздний вечер. Печка протоплена и пышет жаром. У порога печки прибит лист жести, за долгие годы полностью повторяющий контуры половиц со всеми изъянами, выпуклостями и ямками. В самую подходящую ложбинку – косточку от компота из сухофруктов. При помощи молотка добываю ценные ядрышки.
Хлопнула калитка ограды. «Артём, мама идёт!» – окликнула бабушка. В груди произошёл взрыв, обдавая изнутри и холодом, и жаром одновременно. Стремительно бросился к двери на выход… «Да подожди ты, зайдёт сейчас, никуда не денется!» Эти секунды ожидания были вечностью. У меня есть мама!
Открывается дверь чуть больше метра высотой, и, пригибаясь, входит мама. Тут же вцепился в неё и не хотел отпускать. Лицо жалила заснежённая промороженная синтетическая шуба в ёлочку. Не давал спокойно раздеться, не хотел отпустить. Вдруг она опять исчезнет? А в голове кричала мысль: «У меня есть мама!»
Как выяснилось позже, мама вернулась с того света в прямом смысле этого слова. Около года пролежала в больнице, пережила клиническую смерть и несколько операций… Длинный конвейер, который тащит куда-то бесчисленные, бесформенные мешки, и с одним из них себя ассоциирует моя мама. И слышит голос: «А тебе ещё рано, у тебя сын Артёмка, помнишь?» Пришла в себя на операционном столе, разрезанная на пополам, а кишки рядом с ней в тазике дезинфицируются… Она выжила. Вечность не приняла её обратно, потому что у неё есть Артёмка.
Помню, жили неподалёку от бабушки, в нескольких сотнях метров, через дорогу. Мой друг Вовка Мееров… В очередной раз отпросился к другу. Меня одели, замотали, воткнули одетого в валенки, и я побрёл через сугробы. А по дороге меня сопровождал снег, как в сказке, большими хлопьями. На обратной дороге домой возле дома стояла водовозка МАЗ-самосвал, в кузов которого поставили ёмкость под воду, и он её развозил. Ну и не заметил, как я проходил возле бампера, любуясь снежинками в свете фар. Почувствовал удар в плечо, упал, вспышка боли. Одним передним колесом он проехал мне по ногам. Меня спас глубокий снег, не характерный для той местности. Ноги вдавило в снег, а детские эластичные кости выдержали. Но встать на ноги я не смог…
Ползу по сугробу по-пластунски, а в голове мысль: как настоящий партизан, раненый. Не ревел, не паниковал, а, наоборот, казалось, это какая-то забавная игра. То ли шок, то ли адреналин, то ли казачий спас (к нему ещё вернёмся отдельно, но позже).
Заполз на крыльцо, стучусь в дверь… Не открывают. Продолжаю… Слышу маты и скрип двери дома… Она не могла разглядеть, кто на крыльце, и думала, что над ней кто-то прикалывается, привязав картошку с гвоздями над дверью и дёргая за ниточку, и хихикает… Ну, а как, интернета тогда не было, но жить было весело.
«А ты че тут валяешься?» – поднимая за шкирку, проговорила мама. Но на ногах стоять не получается. «Мам, мне Тюрин ножки отдавил…» Она побежала за водовозкой, и он её уверял, что всё нормально, и меня даже не видел. Да и вправду, он меня не видел…
Придя домой и сняв с меня штаны, она увидела, что они нормального фиолетового цвета и почему-то чётко напоминают протектор колеса. Но всё обошлось благополучно…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/artem-vyrupaev/kniga-zhizni-71725882/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Артем Вырупаев
Это история о том, как детство становится порталом в параллельные миры. Где пес лайка учит не доверять людям. Мама возвращается с того света. А вечный огонь гаснет, чтобы напомнить: свет живет внутри нас.
Для тех, кто вырос в СССР, но до сих пор ищет ответы.
Для любителей магического реализма, где солярка пахнет надеждой, а открытый люк септика становится колодцем миров.
– Для всех, кто верит, что память это не просто слова, а звуки и образы, которые можно услышать и почувствовать, даже запах, но это только в печатной версии.
В детстве я думал, что тьма это навсегда. Потом понял: она просто ждет, когда я стану светом.
Артем Вырупаев
Книга Жизни
Глава 1. Быть
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог…
Это фундаментальное сакральное знание. В редких случаях оно даруется свыше, чаще передаётся из уст в уста в закрытых семьях, кланах, среди мастеров этого мира. Ещё задолго до написания Библии это понимание родилось вместе с миром, став его первоисточником.
Далеко не каждый, прошедший горнило войны, плена, жертвующий своей жизнью во благо других, хотя бы чуточку соприкоснулся с этой фундаментальной истиной… На ней так успешно и не одно тысячелетие паразитируют мастера этого мира.
Липкая тьма пропитывает и обволакивает всё. Надо только задать правильный вопрос – и тут же получишь правильный ответ… Стоп. Но я же не тьма? А кто тогда? Тот, кто думает в темноте? А как от неё отделиться? Надо быть? И что это вообще значит – быть? Надо стать противоположностью тьмы? Значит, надо стать источником света? А как стать источником света? Надо быть?
Стоп. Опять заново. Чтобы отделиться от этой тьмы, надо просто быть? Надо быть светом. А как им быть, если кроме тьмы ничего нет? Нужен хотя бы пример, как выглядит этот свет?
Тьма сжалась от одной только мысли, выдавливая из себя наружу, как через игольное ушко слона протаскивают. Стало невозможно думать. Всё сдавило. Больно. Ужасно больно… Ой, ай, нет, нет! Быстрее обратно в темноту, где комфортно и ничего не тревожит, кроме мысли «быть». Но уже поздно. Или ещё рано…
Получилось. Я есть. Вот свет… Смотри, как слепит. Окружающая обстановка как калейдоскоп. Несмотря на безумную боль, глаз цепляется за всё, за каждую мелочь, аж разбегаются в разные стороны. Да не насытится око зрением. Именно поэтому новорождённые имеют такой взгляд. Быть подарило мне материнское тепло. С каждым глотком молока тьма выходит из тебя, но при этом забирает что-то своё, что тоже является частью тебя… Со словами: «Не читери…»
Наша природа устроена так, что однажды попав в тьму, тьма уже не отдаст. Она вернёт тебя как пустой сосуд в приём стеклотары, чтобы снова забрать, надеясь прикоснуться к источнику света, к которому, в отличие от живущих, у неё нет доступа…
Вспышки памяти: покрывало с оленями на стенах, лицо мамы, которая, зажав губы, издала мышиный писк. А вот всё трясётся и куда-то стремительно летит. Старшие братья запустили коляску с горки. Полный рот песка, земли, рожа заплаканная и грязная. Холодно – сентябрь месяц. И в намокших колготках катят домой… Куча заноз в разных частях тела после неудачной парковки у поленницы. Старший брат катал на руле велосипеда…
Кунак – здоровенный кобель лайки, который был мне нянькой. Из дома без его покровительства выйти было невозможно. Ближе чем на два метра не подпускал ко мне взрослых, вставал между мной и ними, щетинился и по-волчьи скалился, демонстрируя всему миру свою решительность стоять на смерть. Хоть мы и были ровесниками – по три года, – но он в своей собачьей мудрости уже преисполнился и не доверял людям. И не зря, как выяснилось позже, – он был отравлен. Мне удалось сохранить лишь обрывки воспоминаний до трёх лет. Большинству ныне живущих даже в этой малости закрыты знания.
Глава 2. Мама
Сшшиихх! Вспышка. Комната озаряется ярким светом. На картине – дивное свинцовое озеро под лучами утреннего солнца, на котором два лебедя образуют форму сердца. Свет гаснет и вновь пытается наполнить картину нежно-алым светом, отчего она становится невероятно живой.
Комнату начинает наполнять запах горелых спичек, газеты и самосада… Бабушка раскурила самокрутку. Каждая затяжка запускала рассвет на озере и закат, что приводило в немыслимый восторг детский разум и воображение.
Утро. Тепло и нежно будит запах печёной картошки в печке. Бабушка ловко и юрко крутит горячую картошку, очищая её от чёрной корки до золотистого цвета, разламывает на кусочки в тарелки и добавляет настоящее сливочное масло… Посыпает солью, наливает стакан молока с краюшкой хлеба. Какие там мишленовские звёзды? Жалкие красные карлики по сравнению со сверхновой. Про булочки из печки… в рамках литературы описанию не поддаются. Они просто охуенные… Всё остальное по сравнению с ними – это просроченные залежалые галеты, в голодный год собак кормить.
По соседству – дом дяди Лёши, его жена тётя Галя и куча детей. Мы называем их «наши». Вижу, что у всех детей есть мама и папа. А мои где? Я же помню, мама была. Точнее, была. Значит, будет. На вопросы «где мама?» бабушка как-то переключала тему, но мысль о маме не покидала.
Поздний вечер. Печка протоплена и пышет жаром. У порога печки прибит лист жести, за долгие годы полностью повторяющий контуры половиц со всеми изъянами, выпуклостями и ямками. В самую подходящую ложбинку – косточку от компота из сухофруктов. При помощи молотка добываю ценные ядрышки.
Хлопнула калитка ограды. «Артём, мама идёт!» – окликнула бабушка. В груди произошёл взрыв, обдавая изнутри и холодом, и жаром одновременно. Стремительно бросился к двери на выход… «Да подожди ты, зайдёт сейчас, никуда не денется!» Эти секунды ожидания были вечностью. У меня есть мама!
Открывается дверь чуть больше метра высотой, и, пригибаясь, входит мама. Тут же вцепился в неё и не хотел отпускать. Лицо жалила заснежённая промороженная синтетическая шуба в ёлочку. Не давал спокойно раздеться, не хотел отпустить. Вдруг она опять исчезнет? А в голове кричала мысль: «У меня есть мама!»
Как выяснилось позже, мама вернулась с того света в прямом смысле этого слова. Около года пролежала в больнице, пережила клиническую смерть и несколько операций… Длинный конвейер, который тащит куда-то бесчисленные, бесформенные мешки, и с одним из них себя ассоциирует моя мама. И слышит голос: «А тебе ещё рано, у тебя сын Артёмка, помнишь?» Пришла в себя на операционном столе, разрезанная на пополам, а кишки рядом с ней в тазике дезинфицируются… Она выжила. Вечность не приняла её обратно, потому что у неё есть Артёмка.
Помню, жили неподалёку от бабушки, в нескольких сотнях метров, через дорогу. Мой друг Вовка Мееров… В очередной раз отпросился к другу. Меня одели, замотали, воткнули одетого в валенки, и я побрёл через сугробы. А по дороге меня сопровождал снег, как в сказке, большими хлопьями. На обратной дороге домой возле дома стояла водовозка МАЗ-самосвал, в кузов которого поставили ёмкость под воду, и он её развозил. Ну и не заметил, как я проходил возле бампера, любуясь снежинками в свете фар. Почувствовал удар в плечо, упал, вспышка боли. Одним передним колесом он проехал мне по ногам. Меня спас глубокий снег, не характерный для той местности. Ноги вдавило в снег, а детские эластичные кости выдержали. Но встать на ноги я не смог…
Ползу по сугробу по-пластунски, а в голове мысль: как настоящий партизан, раненый. Не ревел, не паниковал, а, наоборот, казалось, это какая-то забавная игра. То ли шок, то ли адреналин, то ли казачий спас (к нему ещё вернёмся отдельно, но позже).
Заполз на крыльцо, стучусь в дверь… Не открывают. Продолжаю… Слышу маты и скрип двери дома… Она не могла разглядеть, кто на крыльце, и думала, что над ней кто-то прикалывается, привязав картошку с гвоздями над дверью и дёргая за ниточку, и хихикает… Ну, а как, интернета тогда не было, но жить было весело.
«А ты че тут валяешься?» – поднимая за шкирку, проговорила мама. Но на ногах стоять не получается. «Мам, мне Тюрин ножки отдавил…» Она побежала за водовозкой, и он её уверял, что всё нормально, и меня даже не видел. Да и вправду, он меня не видел…
Придя домой и сняв с меня штаны, она увидела, что они нормального фиолетового цвета и почему-то чётко напоминают протектор колеса. Но всё обошлось благополучно…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/artem-vyrupaev/kniga-zhizni-71725882/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Артем Вырупаев
Тип: электронная книга
Жанр: Научная фантастика
Язык: на русском языке
Стоимость: 199.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 04.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Это история о том, как детство становится порталом в параллельные миры. Где пес лайка учит не доверять людям. Мама возвращается с того света. А вечный огонь гаснет, чтобы напомнить: свет живет внутри нас.