Че Гевара: человек, герой, легенда
Че Гевара: человек, герой, легенда
Тимур Федорович Дмитричев
XX век. Люди и судьбы
Тимур Федорович Дмитричев с марта 1963 года работал в качестве сотрудника международного Секретариата Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, одновременно являясь сотрудником Министерства иностранных дел СССР. За многие годы ему удалось немало поездить не только по США, но и побывать в целом ряде стран Европы и Латинской Америки.
Он был непосредственным свидетелем и участником целого ряда важных исторических, политических и дипломатических событий периода ядерного противостояния двух сверх держав.
Эта книга – попытка воссоздать канву жизни Эрнесто Че Гевары – одного из самых ярких героев прошлого столетия, человека, ставшего неумирающей легендой. Написана она на основе огромного количества изученного автором материала и его личного впечатления от встреч с прославленным Команданте.
Это рассказ о необыкновенной жизни: триумфе и страданиях, любовных увлечениях, тяжелой хронической болезни на фоне оглушительных побед и не менее тяжелых поражений. Перед вами жизнь человека-борца, человека-легенды, которая была яркой и недолгой, и завершилась трагической гибелью.
Тимур Дмитричев
Че Гевара: человек, герой, легенда
© Т.Ф. Дмитричев
© ООО «Издательство АСТ», 2025
* * *
Андрею, дорогому и замечательномусыну моему, посвящается…
Ваш отец был человеком, который действовал в соответствии со своими убеждениями и, безусловно, оставался им верен…
(Из прощального письма Че Гевары своим детям)
Глава I. Триумф победы на изумрудном побережье гаваны
Мы доказали, что небольшая группа решительно настроенных людей, поддерживаемых народом и готовых умереть, может побороть регулярную армию.
Э. Че Гевара[1 - Высказывание Че Гевары в Гаване вскоре после победы повстанцев над войсками диктатора Батисты.]
Такого искреннего и всеобще-ликующего празднества в памяти жителей седой кубинской столицы не было еще никогда. Под синим шелком безоблачного тропического неба над радостно взъерошенной и возбужденной Гаваной повсюду торжественно и призывно трепетали развеваемые буйным океаническим ветром сине-белые полосатые флаги Кубы с белой звездой в красном треугольнике. Всюду с ними смешивались черно-бордовые знамена победоносной повстанческой организации «Движение 26 июля» – главного инициатора продолжительной вооруженной борьбы с кровавым диктаторским режимом страны.
В этот прекрасный и радостный день 8 января 1959 года взволнованно кипящие толпы из бедных кварталов старой Гаваны слились воедино с жителями благополучных многоэтажных домов, богатых вилл и особняков зеленого Ведадо. Жители города и его окрестностей отовсюду стекались на Малекон – центральную широкую набережную, упругой дугой нежно обнимающую его со стороны изумрудных волн Мексиканского залива. Огромное волнующееся море людей собралось здесь, чтобы поприветствовать своих освободителей во главе с Фиделем Кастро, прибывавших в столицу после совершения победоносного шествия почти в тысячу километров через всю длину их живописного острова из Сантьяго-де-Куба.
Наконец после томительного ожидания над собравшейся толпой возбужденно-ликующими звуками мелодии «Марша 26 июля» взорвались передовые военные и гражданские оркестры. Тогда же первые плотные ряды встречавших увидели танк, движущийся из зияющего чрева глубокого подводного тоннеля, соединяющего кубинскую столицу с восточным шоссе под рукавом ее залива. На броне боевой машины стоял сам верховный лидер победоносной революции Фидель Кастро вместе со своим главным идейным соратником-аргентинцем, известным во всем мире под именем Эрнесто Че Гевара. За ними длинной шумной вереницей следовали десятки машин и боевой техники с многочисленными офицерами и рядовыми повстанцами, лишь несколько дней назад вышедших из кровавых схваток с регулярными войсками диктатуры. Люди, опьяненные долгожданной встречей со своими кумирами-освободителями, со всех сторон бросались к ним, чтобы криками, рукопожатиями, объятиями и поцелуями выразить свою бесконечную благодарность, рвущееся из глубины сердец обожание и всеобъемлющую радость обретенного освобождения – предвестника лучшей жизни для всех кубинцев. Именно об этом говорили самые важные строки раздававшегося повсюду оптимистично-бодрого марша победителей:
Маршируя, мы движемся к идеалу,
Зная, что мы должны триумфально победить.
Во имя мира и процветания
Мы все будем бороться за свободу.
Благодаря тому, что эта историческая встреча героев-освободителей со своими благодарными согражданами широко освещалась средствами массовой информации со всего мира, лидеры кубинской революции очень быстро завоевали всеобщее восхищение, сочувствие, солидарность и уважение миллионов людей в разных странах. И как можно было искренне не восторгаться такой блестящей победой этих благородных и красивых молодых людей, навсегда посвятивших свои жизни жестокой и длительной войне за свободу и счастье кубинского народа?! Разве не были достойны всеобщего восхищения чистота их высоких помыслов, идеалы справедливости и беззаветное мужество? Никто в этой огромной толпе не остался равнодушным перед их лихим молодецким видом в зеленых боевых униформах с отпущенными бородами, которые они поклялись не стричь до окончательной победы над ненавистной диктатурой.
Особенно популярной стала личность Че Гевары. Его благородная красота, неотразимая обаятельная улыбка сразу сделали его интернациональным героем-революционером, который в чужой для него стране вел борьбу за всеобщие человеческие идеалы, которые разделяли миллионы людей на земле. Тот памятный день был поистине звездным часом тридцатилетнего аргентинца.
Фидель, как всегда облаченный в свою полевую военную форму, выступил перед многотысячной ликующей толпой гаванцев. Он стремился их заверить в том, что скоро наступит совсем новая жизнь в условиях недавно отвоеванной свободы и независимости. Он выполнил свое данное ранее обещание назначить новым президентом независимого судью Мануэля Уррутию.
Следуя за триумфаторами шествия, всеобщее бушующее празднество постепенно растекалось по главной набережной, а затем по площадям и улицам поющей и танцующей Гаваны, превращаясь во всеобщее веселье с его неизменными национальными атрибутами: конгой и пачангой.
После завершения торжественных встреч Че Гевара и его гражданская жена, кубинка Алеида Марч, отправились в отведенную им квартиру командира крепости Ла-Кабанья. Впервые почти за шесть лет своих бесконечных странствий и боевой партизанской жизни он наконец оказался в уютной квартире. Теперь для Эрнесто открывалась новая жизнь, но пока никому не было известно, где и какой она будет.
Отряд Гевары вошел в Гавану в ночь со 2 на 3 января вслед за прибытием войска майора Камило Сьенфуэгоса. Несмотря на то что Гевара был вторым лицом в повстанческой армии, Фидель с учетом политических соображений распорядился, чтобы первой в столицу страны вступила повстанческая колонна во главе с кубинским командиром Сьенфуэгосом. Ему было поручено занять самую крупную военную базу Гаваны «Коломбия», которая была переименована повстанцами в «Лагерь Свобода».
Колонна Че прибыла в крепость Ла-Кабанья прямо с дороги после марша из города Санта-Клара. Находившийся в ее стенах гарнизон из трех тысяч человек регулярного войска диктатора принял командование Гевары без каких-либо выражений недовольства или сожаления. В коротком обращении к бывшим служакам Батисты Команданте[2 - Команда?нте (исп. comandante) – воинское звание в испаноязычных странах (также означает в ряде случаев «комендант», «командир», например командир воздушного судна). В испанской армии звание считается равнозначным званию майора, в венесуэльской армии – званию подполковника. Аналог французского звания коммандант. Изначально в испанской армии этим термином обозначался старший из капитанов – командиров рот, который получал временную власть над двумя или более ротами и их командирами.] с присущим ему юмором сказал, что они, возможно, смогут научить его людей строевой подготовке, а прибывшие повстанцы покажут, как нужно воевать. Им были отданы все необходимые на тот момент распоряжения, включая проведение учета всего имущества и распорядок охраны крепости.
Через два дня Че вылетел в провинцию Камагуэй на встречу с Фиделем, приближавшимся к Гаване со своей колонной. Также как и Камило, Че, в свою очередь, доложил Кастро о положении в столице и о принятых в ней мерах безопасности. Теперь, после шести месяцев расставания в Сьерра-Маэстре, все руководители кубинского движения за независимость встретились вместе как победители и продолжили триумфальное победоносное шествие в Гавану.
Однако положение Гевары на Кубе, как и его дальнейшая судьба, пока оставались очень неопределенными…
За несколько дней до этого события во время своего первого въезда в Гавану на боевом джипе Че, по словам его друга по партизанской войне и известного кубинского географа, а затем первого посла революционной Кубы в СССР Антонио Хименеса, сказал ему: «С моим прибытием в Гавану моя миссия и мои обязательства перед Фиделем на этом заканчиваются. Ведь наша договоренность предусматривала лишь мое участие в кубинской партизанской войне, после чего у меня будет свобода выбора отправиться куда-нибудь в другое место и делать то, что я делал на Кубе».
А всего через день после победоносного торжества Че в разговоре с отцом, прибывшим вместе с матерью, сестрой и братом из Буэнос-Айреса, откровенно признался: «Я еще и сам не знаю, где навсегда сложу свои кости».
Глава II. Огневое торжество аргентинского аристократа над кубинским сержантом-президентом
Захват власти является центральной стратегической целью революционных сил, и все остальное должно быть подчинено этому основополагающему принципу.
Э. Че Гевара
Невероятный марш-бросок длиной в 46 дней
Несмотря на то что Че Гевара находился с Фиделем Кастро при их триумфальном въезде на танке в Гавану 8 января, его собственный приезд в столицу произошел довольно скромно в ранние часы третьего дня того же месяца. Он прибыл туда в сопровождении Алеиды Марч и самых близких соратников. Это случилось сразу же после его блестящей победы над правительственными войсками бывшего сержанта кубинской армии и тогда еще президента страны Фульхенсио Батисты в битве за город Санта-Клара – столицу центральной провинции Лас-Вильяс.
За несколько часов до этого, то есть 2 января, толпы жителей Гаваны с огромным энтузиазмом встречали самый первый отряд повстанцев во главе с другим выдающимся командиром партизан Камило Сьенфуэгосом. Такой сценарий был расписан самим Фиделем Кастро в самый первый день нового 1959 года, когда Санта-Клара уже пала перед Че Геварой и заставила страшно перепуганного Батисту позорно и трусливо сбежать из страны во время новогоднего празднества. Верховный руководитель повстанцев в это время еще находился на окраинах Сантьяго на другом конце острова, продолжая там боевые операции. Оттуда он послал Че Геваре и Сьенфуэгосу приказ немедленно двинуться на Гавану и занять там соответственно две важнейшие военные базы – Ла-Кабанья и Коломбия.
Битва за Санта-Клару стала самой крупной военной операцией повстанцев. Она была итогом большой стратегической кампании, разработанной Фиделем Кастро в августе 1958 года. Его смелый и блестяще продуманный план предусматривал следующие действия: дерзкий прорыв двух колонн партизан из контролируемого ими замкнутого района гор Сьерра-Маэстра у южного берега на самом востоке Кубы, их выход на запад к центральной части острова, ведение там боевых действий с целью перерезать страну по ее ширине с севера на юг и затем начало боевого наступления на Гавану. Такой маневр одновременно должен был открыть возможность повстанцам, скрывавшимся в горах и городах центральной Кубы, соединиться с отрядами партизан из Сьерра-Маэстры.
Зная великолепные качества Че Гевары в роли боевого командира, его смелость, прекрасную организованность и исключительную дисциплину, Фидель поручает выполнение этой сложнейшей стратегической миссии именно ему. Также ему была доверена и другая, не менее сложная военно-политическая задача по координации планов, операций, административно-управленческих функций разрозненных и самостоятельных революционных групп провинции Лас-Вильяс и горных районов Эскамбрая.
Вторая колонна была передана под начало очень способного, но пока еще не выполнявшего крупных самостоятельных операций Камило Сьенфуэгоса.
Боевая группа, которую возглавил Че Гевара для выполнения своей миссии, состояла из 150 человек, большинство из которых были молодыми и неопытными новобранцами, непривыкшими к жесткой военной дисциплине. С присущей ему откровенностью Команданте сразу же сообщил своим подчиненным, что их всех ожидает очень опасная борьба с превосходящим по силам противником и что почти половина из них может погибнуть. Он предоставил им выбор: идти с ним или остаться на месте. Отряд покинули всего лишь два человека.
31 августа Че Гевара начал длительный, чрезвычайно опасный и, как оказалось, невероятно изнурительный поход.
Он растянулся на труднейшие шестьсот километров через горные холмы, топкие болота, бурные реки, тропические леса и открытые пространства долин, находившиеся на подконтрольных Батисте территориях. Очень скоро утомленным тяжелым походом повстанцам пришлось покинуть свои грузовики, так как преследовавшие их правительственные войска перекрыли им доступы к источникам бензина. Дальнейший марш-бросок они были вынуждены совершать пешком или на лошадях, постоянно страдая от голода, тропических ураганов, жары, туч москитов и опасного бездорожья. Они подвергались непрекращавшимся нападениям хорошо вооруженного противника, в том числе обстрелам и бомбардировкам с воздуха. Страдавшему от мучительных приступов астмы Че Геваре пришлось проявить невероятную выдержку, чтобы сохранить в необученном отряде необходимую дисциплину. Порой ему приходилось прибегать к крепким выговорам и суровым окрикам. Не последнюю роль в этих срывах играли медицинские препараты, которые он вводил себе для борьбы с жестокой болезнью. Однако измученные люди все-таки подчинялись и ценили в своем командире то благородство характера, которое позволяло ему вскоре приносить им свои извинения и никогда не требовать от подчиненных того, чего он не делал сам.
Было трудно представить, что перед лицом столь продолжительных и тяжелых испытаний отряд можно было сохранить. В его выживание не верил даже начальник Штаба вооруженных сил Батисты, который уже в конце сентября поспешил объявить о ликвидации повстанцев, вторгнувшихся из Сьерра-Маэстры, и о смерти их предводителя – Че Гевары. Однако, ко всеобщему удивлению, героический рейд бесстрашного Команданте продолжался еще более трех недель и успешно завершился 16 октября подходом к провинции Лас-Вильяс. За сорок шесть дней этого беспрецедентного в ходе партизанской войны боевого броска через 600 километров территории противника погибли всего шесть повстанцев. Этот первый успех сложнейшей операции вновь подтвердил блестящие полководческие качества Че Гевары: его исключительную отвагу, молниеносную решительность, редкую собранность и непреклонную волю к победе.
Достигнув места назначения, Команданте приступил к оборудованию военного лагеря, выбрав для него труднодоступный горный район на высоте 630 метров. Обеспечив безопасность месторасположения, он начинает создавать необходимые условия для достойной жизни и военной деятельности своих людей. Будущие операции повстанцев должны были требовать притока новых сил, и для их подготовки Че Гевара создал военную школу, где проходили боевое обучение новые рекруты.
По решению командате ежедневные бытовые нужды солдат были существенно улучшены строительством электростанции, полевого госпиталя, различных мастерских и даже изданием собственной газеты под названием «Эль Милисьано». Члены отряда постоянно ощущали на себе настоящую заботу со стороны своего руководителя и отвечали ему искренней благодарностью, любовью и уважением.
Такая моральная обстановка, бесспорно, еще больше поднимала боевой дух повстанцев, побуждая их на самоотверженную борьбу с противником за революционные идеалы. Наглядным примером проявления подобных настроений и обстановки в рядах отряда явилось создание по инициативе солдат, входивших в наиболее близкий к Команданте круг людей, добровольной группы так называемых коммандос-самоубийц во главе с Роберто Родригесом по прозвищу Эль Вакерито (пастушок. – Прим. авт.). Эти неудержимые смельчаки брали на себя самые сложные и опасные задания. За всем этим, конечно же, стояли и исключительные способности Че Гевары как прозорливого стратега и талантливого организатора. Как отмечал участник его колонны Томас Альба, «Че любили, несмотря на его требовательность и строгость, мы были готовы отдать за него свою жизнь».
Среди его выдающихся достижений в качестве военачальника, сражавшегося в совершенно неблагоприятных условиях окружения и постоянного вооруженного противостояния с войсками Батисты, было и формирование в провинции Лас-Вильяс еще одной колонны повстанцев, придавшей его отряду больше сил и возможности более гибкого маневрирования в непростых боевых операциях.
Первые революционные реформы и успешное объединение сил оппозиции
Теперь, когда колонна партизан уже находилась в центре страны, ее руководитель мог параллельно приступить к выполнению других вверенных ему задач – объединению антиправительственных сил и осуществлению программных административных революционных мер, главной из которых была земельная реформа. Практическое решение этих сложнейших проблем в значительной степени оказалось взаимосвязанным и вызвало немало трудностей и трений среди сил кубинской революционной оппозиции, которую аргентинец Че Гевара должен был не только объединить в общих интересах свержения диктатуры, но и возглавить.
Находясь на протяжении двух с половиной месяцев в Лас-Вильяс до падения Санта-Клары, Че Гевара вместе с Камило Сьенфуэгосом и другими руководителями повстанцев проводили довольно широкую кампанию по перераспределению земли. Начало этому процессу было положено приостановлением выплат земельной ренты за небольшие участки и отменой налога для мелких фермеров. Эти шаги вместе с последовавшим за ними распределением земельных участков среди крестьян имели центральное значение не только для осуществления революционной программы в целях улучшения жизни сельских тружеников, но и для их активного вовлечения в ряды повстанческой армии. Комментируя впоследствии проведение таких мер, Че Гевара отмечал: «Первое, что мы сделали, было опубликование революционной прокламации о проведении земельной реформы, которая предусматривала отмену выплаты ренты для владельцев мелких участков до того времени, когда революция рассмотрит каждое дело в отдельности. Фактически мы продвигали земельную реформу как головной отряд повстанческой армии».
Такой радикальный подход со стороны аргентинца к решению одной из важнейших проблем чужой для него Кубы вызвал недовольство других оппозиционных групп и добавил к уже имевшимся трениям с ними еще один раздражитель. Однако в то трудное время вооруженной борьбы с диктатурой, когда требовалось объединение всех революционных сил, данный вопрос удалось временно уладить. Он получит свое окончательное решение уже после торжества революции и в значительной мере отразит позиции Че Гевары.
Хотя это оказалось очень непростым делом, руководителю колонны постепенно удалось добиться объединения под его началом автономных революционных группировок Кубы. В их число входили «Второй национальный фронт Эскамбрая» во главе с Гутьерресом Менойо, «Революционный студенческий директорат», Народно-социалистическая партия (НСП), а также «Движение 26 июля».
Еще во время марша из Сьерра-Маэстры в Лас-Вильяс Че Геваре удалось провести две встречи с представителями Народно-социалистической партии Кубы, которые заверили его в своей поддержке, чему способствовали также близкие позиции сторон по другим принципиальным вопросам, в том числе и по земельной реформе. Труднее обстояло дело с батальонами «Движения 26 июля», с «Революционным студенческим директоратом» и другими оппозиционными движениями. Ситуация с ними складывалась настолько тяжело, что Че Геваре пришлось сообщать об этом Фиделю Кастро как действующему лидеру «Движения 26 июля».
«Нам не удается, – писал он ему в район Сантьяго, – наладить контакт с организацией „Движение 26 июля“, поскольку двое представителей их так называемых членов отвергли мою просьбу о помощи, и я смог получить ее только от НСП… Последние сообщили мне, что они обращались за помощью к организациям „Движения“ и получили следующий ответ: „Если Че направит свой письменный запрос, мы ему поможем; если он этого не сделает, то тем хуже для Че“».
Объединение позиций Че Гевары и НСП стало оформляться еще в Сьерра-Маэстре, где ее глава Карлос Рафаэль Родригес провел несколько недель во встречах с руководителями партизанских формирований. Уже в сентябре месяце к осуществлявшему переход отряду Че в качестве его помощника присоединился член НСП – Армандо Коста. Вскоре по его примеру к этой колонне присоединятся другие товарищи по партии, а также члены ее молодежного крыла. НСП постепенно укрепляла свой союз с отрядом Че путем безоговорочного принятия его руководящей роли в провинции Лас-Вильяс. Точно так же она поступила в отношении Рауля Кастро, возглавлявшего второй фронт Эскамбрая. Растущая близость Че с НСП вызывала негодование реформистски настроенных руководителей оппозиции центральной Кубы. К этому времени в отличие от других вождей повстанческого движения Гевара уже довольно твердо определил свои стратегические цели для Кубы: прежде всего он боролся за социализм, хотел ее присоединения к лагерю СССР и считал конфронтацию с Соединенными Штатами неизбежным следствием стремления к подобным целям.
Проявляя умелую политическую гибкость, невероятное терпение и такт, Че Гевара сумел на некоторое время объединить силы столь разношерстных групп во имя их общей победы над диктатурой и тем самым выполнить третью задачу вверенной ему Фиделем сложнейшей миссии. Благодаря достигнутому Че объединению сил оппозиции Кастро удалось организовать успешный бойкот намеченных в стране выборов и в определенной степени обеспечить участие повстанцев в формировании будущего правительства.
Затея с выборами была предпринята союзниками режима Батисты во главе с США и его внутренними сторонниками перед лицом продолжавшихся поражений правительственных войск, чтобы «законным и демократическим» путем избавиться от Батисты и не допустить к власти повстанческую оппозицию во главе с Фиделем Кастро и его соратниками. Однако этот ловкий маневр был быстро разгадан вождями революции. Ее лидер обратился к населению Кубы с призывом не участвовать в голосовании, саботировать выборы в городах и просто срывать их в сельской местности. В дни перед выборами, назначенными на 3 ноября, в соответствии с решением Фиделя Че Гевара и другие командиры разослали свои подразделения во все доступные направления, почти повсеместно блокируя там доступы к избирательным участкам и урнам. В результате организованного бойкота в провинции Ориенте голосование практически не состоялось, в провинции Камагуэй оно прошло очень слабо, а на западе Кубы люди просто не пошли голосовать. «Избранный» таким образом кандидат в президенты Андрес Агуэро потерял какие-либо надежды на легитимность. Маневр с выборами полностью провалился.
В конце ноября правительство решило поправить свое положение на фронте и бросило войска против колонн Че Гевары и Сьенфуэгоса в центре страны. Начатые операции продолжались целую неделю. К ее концу армия Батисты, не выдержав атак перешедших в наступление повстанцев, стала в беспорядке отступать. Ко всему прочему она начала нести серьезные потери в живой силе и военной технике. Прекрасно организованное контрнаступление партизан использовало также искусную и эффективную стратегию постепенной изоляции правительственных гарнизонов путем блокирования путей сообщения, разрушения дорог и железнодорожных мостов. В последующие дни действия колонны Че Гевары приводят к капитуляции одного за другим таких гарнизонов в городах Фоменто, Гуайос и Кабайгуан, где Команданте получает перелом локтя. Только в одном Кабайгуане его люди захватывают 7 пулеметов, 85 винтовок и 90 человек пленных. Через два дня ему сдается Пласетас, а затем и Санкти-Спиритус.
16 декабря люди Че Гевары взрывают подступы к основной дороге и железнодорожные мосты около Санта-Клары, отрезая ее тем самым от восточной части страны, где Рауль Кастро уверенно продвигался к Сантьяго. В последние две недели декабря колонна Гевары уже овладела всеми городами вокруг столицы провинции, захватив территорию с населением около четверти миллиона человек. Она разбила 12 армейских и полицейских пунктов и взяла в плен 800 человек противника.
В эти же дни Сьенфуэгос завязывает важную битву за город Ягуахай, которая будет упорно продолжаться с 21 по 31 декабря до окончательной победы. Параллельно с действиями Камило Че Гевара атакует и захватывает гарнизон в Ремедиос. 26 декабря перед ним капитулирует порт Кайбарьен, а уже на следующий день сдаются казармы Камахуани.
Боевые операции Че Гевары шли настолько успешно, что уже к середине декабря ему удалось перерезать линии правительственных коммуникаций с севера на юг по центру острова. Его военные достижения день за днем вели к захвату все новых населенных пунктов вместе с добычей оружия, боевой техники и военнопленных. Правительственные войска переживали разрушительную деморализацию. Они все больше испытывали на себе крепчавшую ненависть местного населения, которое оказывало всяческую поддержку повстанцам. Некоторые населенные пункты сдавались партизанам, даже когда у них было более преимущественное положение. Часть плененных солдат присоединялась к разраставшимся рядам партизан. Победоносная колонна Че Гевары стала готовиться осуществить его дерзкий план по захвату столицы провинции, города Санта-Клара.
Блестящая и решающая победа
Революция – это не яблоко, которое падает, когда оно созрело. Это… яблоко, которое нужно заставить упасть.
Э. Че Гевара
Санта-Клара с ее тогдашним населением около ста пятидесяти тысяч жителей является самым крупным городом центральной Кубы и четвертым по величине в стране. Перед началом боевых действий партизан против этой правительственной цитадели она была усилена дополнительными войсками диктатора. Там находился крупный военный гарнизон численностью в три с половиной тысячи хорошо вооруженных солдат, подкрепленных десятью танками и авиацией. Другое войско, располагавшееся вокруг города, состояло из примерно одной тысячи человек. Кроме того, согласно полученным Че сведениям, в Санта-Клару для ее защиты из Гаваны отправлялся бронепоезд в составе двух локомотивов и девятнадцати вагонов с большим количеством солдат и солидными запасами оружия и боеприпасов. Располагая отрядом, состоящим всего из трехсот полуголодных, утомленных боями и плохо обученных партизан, Команданте отдавал себе отчет, что в таких неравных условиях схватка за Санта-Клару будет очень рискованной и, возможно, продолжится несколько недель.
Взвесив все шансы и тактические возможности, ранним утром 28 декабря Че Гевара повел колонну на столицу провинции Лас-Вильяс. Сам он ехал в самом ее центре в открытом полевом джипе. На подступах к городу Команданте разбил свой отряд на несколько групп и поручил им захват важных объектов города. Сначала его людям удалось ворваться в помещения университета, а затем быстро овладеть местной радиостанцией. При совершении нападения они столкнулись с одним из танков противника и при перестрелке потеряли пять человек убитыми, а несколько партизан были ранены. Оставшуюся при Че часть колонны обстреляли из вагонов стоявшего на высокой насыпи бронепоезда. Битва за Санта-Клару оказалась очень тяжелой и кровавой.
Еще в утренние часы на помощь людям Че Гевары по другому шоссе прибыли группы повстанцев из числа студентов. Они направились к местному штабу армии, где располагалась основная часть войск. Тем временем к борьбе с партизанами подключилась авиация. Самолеты бомбили и обстреливали их с воздуха, вынуждая горожан прятаться по своим домам. В разгоравшейся жесткой схватке армейские чины, напуганные смелыми действиями повстанцев, запросили прислать в город подкрепление. Однако партизанам, контролировавшим дороги на подступах к городу, удалось успешно блокировать его приход. Ожидавшаяся воздушная поддержка из Гаваны по каким-то причинам тоже не состоялась. В результате всех этих событий к вечеру первого дня боев армейский гарнизон по-прежнему оставался запертым в собственных казармах. На протяжении всей ночи Че Гевара умело рассредоточивал своих людей по центральным кварталам города, местные жители возводили на улицах противотанковые баррикады, а новые повстанцы продолжали проникать в Санта-Клару мелкими группами.
На следующий день армейские войска не решились выйти из казарм и вступить в бой, предпочитая защищаться в своем закрытом лагере. Точно такую же позицию заняло командование бронепоезда. Вместо ведения боя его офицеры решили искать укрытия в тех же казармах и направили свой бронированный состав в их направлении. Но их ожидал настоящий сюрприз.
Накануне Че Гевара сам объехал некоторые участки рельсового пути и выбрал места для его разборки. По приказу Команданте бульдозеры быстро и успешно провели эту работу. Люди на бронепоезде обнаружили, что часть рельсов на их пути была накануне разобрана повстанцами только тогда, когда три его вагона с чудовищным грохотом и скрежетом рухнули с насыпи вниз и перевернулись в огромных облаках пыли и вспыхнувшего огня. Сошедший с рельсов бронепоезд тут же подвергся яростному обстрелу пулями, гранатами и бутылками с зажигательной смесью со стороны окруживших его повстанцев. Попавший в огневую ловушку личный состав парализованного бронепоезда оказался беспомощным, и уже во второй половине дня его офицеры попросили перемирия и приступили к переговорам с Че Геварой об условиях сдачи.
Сокрушительный разгром бронепоезда стал решающим этапом в захвате повстанцами столь стратегически важного объекта, коим являлась Санта-Клара. В ходе этой битвы партизанам досталось огромное количество запасов оружия. Теперь арсенал отряда Команданте получил в свое распоряжение базуки, минометы, пулеметы, одну крупную пушку, 600 винтовок и миллион боеприпасов! Это был самый крупный захват вооружения за все время тянувшейся более двух лет войны. Такая добыча одновременно превратила колонну Че Гевары в самый хорошо вооруженный отряд революционеров. В дополнение к этому невероятному успеху около четырехсот солдат армии Батисты оказались взятыми в плен. Сообщения о победоносной капитуляции бронепоезда быстро разнеслись по всей стране, нанеся мощный удар по моральному духу правительства и его войск, особенно тех, которые находились в самой Санта-Кларе. Такое серьезное поражение войск Батисты вселило в повстанцев еще большую уверенность в их окончательной победе в битве за крупнейший город центральной Кубы.
Эпизод с разгромом бронепоезда стал одним из самых ярких событий партизанской войны на острове (ему посвящена отдельная экспозиция в музее революции Санта-Клары. – Прим. авт.).
Утром 30 декабря отряды Че Гевары продолжали продвигаться вперед, но столкнулись с отчаянным сопротивлением частей противника около управления полиции города, где боевые позиции заняли около четырехсот их солдат. Эти подразделения вызывали огромное негодование местных жителей проведением массовых расстрелов, преследований и пыток за малейшие нарушения военного порядка или подозрений в измене. Они опасались заслуженного возмездия и готовы были биться до конца. К тому времени управление полиции оставалось одним из двух основных очагов сопротивления повстанцам. Вторым был гарнизон в казармах, где на тот момент находилось еще около тысячи трехсот хорошо вооруженных солдат. Наступление революционных сил несколько затормозилось. На Санта-Клару надвигалась третья ночь после начала операции по ее захвату.
С наступлением последнего дня уходящего 1958 года сопротивление полицейского штаба стало постепенно спадать, и скоро оно было полностью сломлено. Уже приближалась утренняя заря нового года, когда военный гарнизон – единственный оставшийся теперь очаг сопротивления правительственных войск – известил Че Гевару о своей готовности приступить к переговорам о капитуляции. Это стало свидетельством завершения решающей битвы и окончательным падением Батисты.
Получив сообщение о том, что его генералы решили вести переговоры о заключении сепаратного мира с руководством повстанцев, спустя несколько часов диктатор совершает побег из страны в Доминиканскую республику. Он забирает с собой семью, несколько правительственных чиновников вместе с несостоявшимся президентом Андресом Агуэро и мэром Гаваны.
Почти сразу же после начала этих переговоров и бегства Батисты кубинцы вскоре узнают о столь неожиданном и радостном событии.
Эта взбудоражившая всю страну новость стала известна за несколько минут до истечения ультиматума правительственному гарнизону Санта-Клары. Буквально в эти же минуты его офицеры и солдаты стали толпами выходить из своих укрытий и бросать оружие на землю.
В дальних уголках города все еще глухо раздавались раскаты одиноких выстрелов, но это были лишь последние и запоздалые судороги предсмертной агонии низложенной власти. Ее роковой час пробил, возвещая о наступлении новой жизни.
Так завершился последний эпизод героической схватки повстанцев под руководством Че Гевары за столицу провинции Лас-Вильяс. Санта-Клара пала к ногам аргентинского аристократа-революционера.
Население города вскоре заполонило собой улицы и площади в стихийном праздновании своего столь давно желанного освобождения. Че Гевара и его соратники сразу же стали их героями-освободителями. Однако на долгие и восторженные чествования революционеров времени особо не было. Выполняя приказ Фиделя Кастро, боевые отряды Команданте готовились сразу же направиться в Гавану. Итак, революция победила!..
В 1997 году, спустя тридцать лет после гибели Че Гевары, именно город Санта-Клара был избран местом захоронения его останков, когда они были возвращены на Кубу из Боливии. Там же, в столице Лас-Вильяс, память отважного Команданте увековечена созданным в его честь музеем, где рассказывается об удивительной жизни и военных подвигах неутомимого революционера…
Но, снова возвращаясь к событиям кубинской революции, стоит сказать, что победа в Лас-Вильясе еще не была окончательным крушением прежнего режима. Для предотвращения полного разгрома армии спешно созданная военная хунта тут же решила воспользоваться бегством диктатора. Ее глава генерал Кантильо передал по радио всем воинским частям страны приказ не сдаваться и намекал при этом на якобы достигнутые нужные договоренности с Фиделем Кастро. В ответ на эту фальсификацию глава повстанцев объявил по радио из района Сантьяго, что он отвергает эту попытку совершить государственный переворот и какие-либо переговоры с осажденными войсками. Тогда же, как упоминалось выше, он отдал приказ Че Геваре и Сьенфуэгосу немедленно двинуться на Гавану и занять там две военные базы – Ла-Кабанья и Колумбия.
В ответ на призыв Фиделя начать всеобщее восстание население его поддержало с искренним воодушевлением. Таким образом страна оказалась парализованной. В городах и селах жители начали вооружаться. Они взяли под свой контроль правительственные гарнизоны, арестовали людей Батисты и вскоре обеспечили относительный порядок.
При помощи и содействии жителей Гаваны и ее окрестностей революционеры приступили к приведению в исполнение постановлений военно-полевых судов о расстреле и наказании бывших военных преступников и участников карательных операций против повстанцев. Далеко не последнюю роль в принятии таких решений и их осуществлении выполняет и Команданте со своими подчиненными.
Стоит отметить, что огромная заслуга Эрнесто Че Гевары в завершившейся операции, обеспечившей фактически триумфальную победу революции, была совершенно очевидна. С безошибочной проницательностью он смог определить сложившееся положение в Санта-Кларе, которое было не так очевидно для других. Ему удалось правильно оценить сформировавшуюся расстановку сил и моральное состояние сторон, которое в тот момент давало несравнимое преимущество его бойцам, осознанно боровшимся за правое дело и лучшее будущее своей страны. Благодаря решительности, смелости, а также другим важным качествам боевого командира и стратега, умелому объединению вокруг себя различных повстанческих групп и движений ему удалось достичь почти невозможного в сложнейших условиях. Оглушительная победа повстанцев в Санта-Кларе стала возможной в силу проявления разносторонних талантов Че Гевары. Он уже тогда стал символом одержанной победы революции. Че не сходил с экранов телевизоров, его портреты заполняли страницы газет и красочных журналов не только Кубы, но и ведущих мировых изданий. Через несколько дней о нем узнал весь мир.
Через несколько лет в память об этом сражении благодарные кубинцы водрузят в Санта-Кларе стелу, которая увековечила одно из важнейших событий, переломивших ход вооруженной борьбы с диктатурой Батисты. Сделанная на ней надпись торжественно гласит: «29 декабря 1958 года взвод из 18 человек колонны № 8 „Сиро Редондо“ под командованием капитана Рамона Пардо Гера Гиле по приказу Команданте Эрнесто Че Гевары и при его непосредственном участии атакует и захватывает бронепоезд, состоящий из двух локомотивов и 18 вагонов с 408 офицерами и солдатами вместе с мощным вооружением, включавшим: пушки, базуки, гранатометы, пулеметы разного калибра, винтовки и большое количество боеприпасов.
После боя, продолжавшегося полтора часа, солдаты повстанческой армии, вооруженные только винтовками и бутылками с зажигательной смесью, добиваются сдачи противника и блестящей военной победы.
Слава героям!»
2 января 1959 года Фидель объявил победу революции в Сантьяго-де-Куба, когда этот город сдался повстанческим силам под командованием двух братьев Кастро.
Кубинская любовь Эрнесто Че Гевары
Как упоминалось выше, после завершения торжественного празднования победы революции в Гаване Че Гевара вместе со своей гражданской женой – кубинкой Алеидой Марч отправился на новую квартиру на военной базе Ла-Кабанья.
Их первая встреча состоялась в начале ноября 1958 года в лагере Команданте в горах Эскамбрая до начала операции по захвату Санта-Клары. Алеида – молодая и красивая студентка из белой состоятельной семьи – была активным подпольным участником «Движения 26 июля» в провинции Лас-Вильяс и выполняла роль связной между его руководством и партизанами в горах. В ноябре 1958 года, когда она отсутствовала, ее дом подвергся полицейскому налету. Было очевидно, что возвращаться в Санта-Клару для нее опасно, и тогда эта смелая девушка решила найти убежище в лагере партизан Че Гевары, где вскоре стала его ближайшей помощницей и верным другом.
Вот как об этом позже вспоминала сама Алеида: «Однажды ночью во время декабрьского наступления колонны Гевары, я не могла заснуть и вышла на улицу, расположившись на траве около дороги. Я сидела там до самого рассвета, когда вдруг около меня остановился на своем джипе Че Гевара. Он сказал мне, что собирается со своим отрядом атаковать городок Кабайгуан, и спросил, не желаю ли я присоединиться к нему. Я ответила согласием. С тех пор я всегда оставалась с ним и никогда не спускала с него глаз».
Команданте искренне и глубоко полюбил эту девушку. Чувство к Алеиде он пронес через многие годы. Она отвечала ему взаимностью. Ее беззаветная любовь к бесстрашному аргентинцу была настолько всепоглощающей, что она безумно ревновала своего Команданте ко всем, кто знал его даже до их знакомства. Порой сумасшедшая ревность темпераментной кубинки делала их общение несколько напряженным. Но вскоре молодая революционерка стала официальной женой Че Гевары и матерью его пятерых детей.
Предложение руки и сердца Команданте сделал Алеиде во время марша на Гавану после падения Санта-Клары.
Воссоединение с родными
Уже через день после триумфального праздника в честь победителей в столицу Кубы прибыл специальный самолет национальной авиакомпании, посланный туда Камило Сьенфуэгосом для вывоза кубинских политических эмигрантов. Вместе с ними прилетел отец Эрнесто Гевара Линч с матерью Че, его братом и сестрой. Команданте сам ездил встречать своих родных в местный аэропорт, после чего разместил их в лучшей гостинице – «Гавана Хилтон», которая скоро станет «Гаваной Либре» («Свободной Гаваной». – Прим. авт.).
Воссоединение семьи стало замечательным подарком для всех ее членов. Оно было отмечено большой радостью и долгими разговорами родственников, не видевших друг друга целых шесть лет. Приехавшие на Кубу аргентинцы сгорали от нетерпения узнать от известного теперь во всем мире их блудного сына и брата – героя кубинской войны и революции – о его планах на будущее. Но на этот вопрос Че не мог тогда дать ответ даже себе самому.
Две недели спустя в Гавану прибыла первая и пока не разведенная с ним жена – перуанка Ильда с дочерью Ильдитой. И хотя Эрнесто еще до отъезда на Кубу решил разойтись с ней, в сложившейся ситуации его положение было очень дискомфортным.
В середине января вслед за изнуряющими операциями в Лас-Вильяс и Санта-Кларе вместе с возникшим новым личным удручающим обстоятельством общий переживаемый им стресс способствовал тяжелейшему приступу астмы. Это заставило его на несколько недель покинуть столицу и поселиться в двадцати километрах от нее на берегу моря. Члены его семьи оставались в Гаване до 14 февраля и могли побыть с ним некоторое время.
2 февраля новым Советом министров страны был провозглашен декрет, согласно которому аргентинец Эрнесто Гевара был признан полноправным гражданином Кубы.
В мае месяце он смог получить развод. Но, несмотря на это, Ильда с дочерью остались жить на Кубе.
2 июня Че и его возлюбленная Алеида Марч оформили свой законный брак.
За плечами у Команданте оставались блестящая победа в Санта-Кларе, продолжительная партизанская война в горах Сьерра-Маэстра, подготовка кубинской операции в Мексике, два месяца тюрьмы, революционные дни в Гватемале и поучительные уроки в Боливии, а также длительные путешествия по странам Южной Америки.
Но все началось тридцать лет назад в его родной Аргентине…
Глава III. Голубая кровь и «розовое» воспитание
Аргентина – страна серебряная… Название этой южноамериканской страны происходит от латинского слова argentum – серебро. Но, что удивительно, никаких серьезных залежей серебра там не было обнаружено. Однако почему же тогда родина легендарного Че Гевары получила такое драгоценное и звучное название? Как и во многих подобных случаях, первооткрыватели далеких новых заморских земель, начиная с Колумба, в первую очередь искали там золото, серебро, драгоценные камни и специи.
Первым около берегов будущей родины Гевары побывал испанский капитан Хуан де Солис. В 1515 году три его каравеллы вошли в широчайшее устье реки Ла-Плата, но приняли ее за часть моря. Поскольку вода в этом месте была пресная, Солис назвал его «Пресное море».
После гибели Солиса (в ходе плавания он был убит и съеден вместе с шестью своими спутниками на берегу нынешнего Уругвая местными индейцами) устье Ла-Платы стали называть в честь его первооткрывателя – «Море Солиса». Однако вскоре было установлено, что это было не море, а устье крупной реки, истоки которой находились в глубине континента.
Услышав сообщения о якобы богатых залежах серебра в открытой недавно реке, испанский король Карл V назвал ее – Ла-Плата, что по-испански означает «серебро».
В 1776 году в этой части Южной Америки было образовано испанское вице-королевство, которое унаследовало то же самое название. В 1816 году при получении независимости новая республика стала называться «Объединенные провинции реки Ла-Плата». Впоследствии во время консолидации государства страна сменила свое название на Аргентинскую Конфедерацию, а в конце XIX века окончательно стала именоваться Аргентиной, заменив первоначальное испанское «ла-плата» на латинский эквивалент – argentum.
Аргентина знаменита тем, что дала миру свой ставший популярным повсюду танец – танго. А самым известным ее сыном стал легендарный революционер Эрнесто Че Гевара.
Аристократические корни
Он наверняка может войти в историю как величайшая фигура континента со времени Симона Боливара.
Р. Готт, американский журналист
Будущий вождь дворовых мальчишек, которому было суждено стать одной из наиболее ярких политических фигур второй половины бурного XX века и символом революционной борьбы за равенство и справедливость, появился на свет 14 июня 1928 года в городе Росарио на северо-западе от столицы Аргентины. Родители Эрнесто были потомственными аристократами. Они оказались там по пути в Буэнос-Айрес, где должен был появиться на свет их первенец. Но схватки начались несколько раньше, и роды пришлось принимать в госпитале Росарио.
Это историческое событие отмечено там небольшой табличкой на площади Сотрудничества. Надпись на ней гласит: «Сыну Росарио, который боролся за мир, где будет больше справедливости и солидарности».
Фамилия отца мальчика – Эрнесто Гевара Линч – свидетельствовала о его ирландских и испанских корнях. Один из его прародителей во второй половине XVIII века был губернатором тогда еще колониальной территории Рио-де-ла-Плата. Его мать – Ана Линч родилась в Калифорнии. Ее богатые родители оказались в США после преследований, которым подвергся отец Аны в Аргентине со стороны тогдашнего президента Росаса, с которым он имел неосторожность вступить в конфликт. Этот находчивый Линч принял активное участие в калифорнийской «золотой лихорадке» 1848 года и снова разбогател. В 1860-х годах ее семья вернулась в Аргентину.
В отличие от своих родителей, относившихся к оплоту земельной олигархии Аргентины в конце XIX века, эта мятежная бабушка будущего революционера придерживалась прогрессивных взглядов и выступала против традиционных верований и предрассудков. Она оказала заметное влияние на воспитание внука и передала ему по наследству свои бунтарские гены.
Эрнесто Гевара Линч стал архитектором. Он получил прекрасное образование, был хорошо начитан и увлекался спортом. Его привлекали рискованные авантюры в бизнесе, на которые он растратил богатое наследство своей жены. Ему удалось привить своему первому сыну любовь к спортивным играм, физическим упражнениям и увлекательным приключенческим романам Александра Дюма, Роберта Стивенсона, Джека Лондона и Жюля Верна. В возрасте трех лет мальчик научился у отца играть в шахматы, а немного позднее – плавать и играть в гольф.
Мать Эрнесто Селиа де ла Серна вела свое происхождение от последнего вице-короля Перу. Им был генерал Хосе де ла Серна и Инохоса. Именно этот именитый идальго в 1820 году оставил о себе память в колониальной истории Испании тем, что проиграл решающее сражение в битве под Айакучо войскам маршала Сукре освободительной армии Симона Боливара. Благодаря этой победе американских повстанцев вскоре была обретена независимость стран Южной Америки.
Отец Селии был послом и членом национального парламента. Ее родители были очень богатыми людьми, и она наряду со своими шестью братьями и сестрами унаследовала от них довольно крупное состояние.
Селиа де ла Серна получила блестящее образование, но в связи с ранней смертью родителей ее воспитанием занималась старшая сестра Кармен. Вместе со своим мужем поэтом Кайэтано Итурбуру Кармен в течение полутора десятка лет состояла в рядах активных членов Коммунистической партии Аргентины. Селиа переняла от своей бойкой сестры ее свободное мышление и радикальные левые взгляды, которые сделали ее убежденной социалисткой и феминисткой.
Именно эта исключительная и волевая женщина окажет самое сильное и важное влияние на воспитание Эрнесто и формирование его революционных убеждений.
Астма – пожизненное проклятие
Нужно быть реалистами и добиваться невозможного.
Э. Че Гевара
Неудачные бизнес-авантюры Эрнесто Линча – отца Эрнестито, или Тэтэ, как ласково называли родители своего первенца, – вскоре привели семью к очередному переезду. Глава семейства стал партнером небольшой судостроительной фирмы в Сан-Исидро неподалеку от Буэнос-Айреса.
Именно здесь почти двухлетний Тэтэ впервые испытал сильный приступ астмы – серьезного недуга, по-видимому, унаследованного им от матери, страдавшей им в детстве. Эта мучительная болезнь оставила глубокий след в жизни ребенка и его родителей. Это обстоятельство заметно повлияет на формирование характера Че Гевары и будет сопровождать его до последнего дня его короткой, но удивительно яркой жизни.
В течение пяти лет после первого серьезного приступа родители маленького Эрнесто отчаянно и самоотверженно искали всевозможные средства, дабы облегчить страдания ребенка. После длительных поисков им наконец удалось найти курортный поселок Альта Грасиа неподалеку от города Кордоба у подножия горной цепи. Подходящий климат этой местности с ее сухим воздухом вместе с хорошим медицинским уходом, неустанными усилиями матери и удивительной силой воли самого ребенка помогли ослабить его недуг и сделать приступы болезни более контролируемыми.
Забегая вперед, стоит отметить, что в 2001 году дом на улице Авельянеда, где юный Гевара прожил несколько лет, стал музеем, который каждый год посещают тысячи людей. В 2007 году это место посетили самые известные гости города, такие как Фидель Кастро и президент Венесуэлы Уго Чавес, приезжавшие туда специально отдать дань памяти Эрнесто Че Геваре.
Отец и мать Эрнестито вскоре поняли, что для облегчения приступов болезни сына его необходимо не только лечить, но и укреплять его слабый организм длительным пребыванием на свежем воздухе и занятиями спортом. Однако большие физические нагрузки требовали огромных усилий от страдавшего астмой Тэте. Благодаря своему неустанному упорству родителям удалось внушить мальчику, что при проявлении необходимой силы воли ему удастся преодолеть многочисленные жизненные трудности и ограничения, связанные с его серьезной болезнью.
Эрнесто со временем добьется немалых успехов во многих видах спорта. Он будет заниматься легкой атлетикой, плаванием, игрой в гольф, лазаньем по горам, верховой ездой и даже выступит в первом разряде за спортивный клуб рэгби города Сан-Исидро. Но, как всякий аргентинец, он страстно полюбит футбол и часто будет играть в него, но только в качестве вратаря.
Характер юного Эрнесто вырабатывался именно в борьбе с ужасным недугом, поэтому упорство и решимость его обладателя стали и его главными качествами. Благодаря этому испытанию в юном возрасте никакие трудности в дальнейшем не будут останавливать Че Гевару на пути к поставленной им цели.
Мне впервые довелось узнать об этом недуге от самого Команданте. Более того, стать непосредственным свидетелем связанного с этим забавного эпизода, который хорошо продемонстрировал некоторые черты характера этого необыкновенного человека. И вот как это было…
В четверг 10 мая 1961 года мы, группа приглашенных на Кубу советских специалистов, как обычно, занимались своими рабочими делами в нашем офисе Хусеплана (кубинский аналог советского Госплана, который располагался в центре Гаваны. – Прим. авт.). На пять часов вечера того же дня у нас была запланирована деловая встреча с лейтенантом Гарсией, который был заместителем главы этого учреждения. Как бывало и раньше в подобных случаях, я сопровождал на подобные совещания руководителя нашей группы экспертов Владимира Силина. Когда все предусмотренные для обсуждения вопросы были проанализированы, и мы собирались прощаться с Команданте, он поднялся со своего кресла и попросил нас остаться еще на несколько минут в конференц-зале, пока он не переговорит по телефону из своего кабинета. Минуты через три Гарсиа вернулся к нам, сияя широкой улыбкой на своем обычно суровом одутловатом лице, и радостно сообщил, что мы все трое приглашены на совещание с «Команданте Че Геварой» без четверти восемь того же вечера в его кабинете в министерстве промышленности Кубы.
От неожиданности и восторга мы замерли, не веря своим ушам. «Неужели сегодня вечером я увижу самого Че Гевару!» – подумал я. Было невозможно поверить в то, что Гарсиа связал наши имена и имя великого Че вместе в одном предложении.
Почувствовав наше состояние, но выдержав короткую паузу для большего эффекта, Гарсиа добавил: «Команданте желает узнать мнение наших иностранных специалистов о состоянии дел в Хусеплане. Пожалуйста, не чувствуйте перед ним какой-либо робости или страха. Че очень простой в обращении. И вы сами в этом вскоре убедитесь». Обменявшись рукопожатиями с Гарсией и попрощавшись с ним, мы вернулись к себе в офис, чтобы обсудить приготовления к визиту, ставшему для нас большим сюрпризом.
Хусеплан был учрежден в феврале 1961 года по предложению Че Гевары для разработки плана экономического развития Кубы. Председателем Хусеплана стал Фидель Кастро, а Гевара вошел в него в качестве члена Совета управляющих. Как инициатор его создания и одновременно как министр промышленности страны, Че естественно интересовался тем, что в нем происходило. Свое наблюдение за делами нового учреждения он осуществлял через регулярные встречи с его официальным руководителем доктором Боти и его заместителем – лейтенантом Гарсией. Стремясь получить оценку о ходе дел в Хусеплане из более беспристрастного источника, Че Гевара решил в этих целях проводить регулярные встречи с работавшими в нем иностранными специалистами. Помимо советских и чешских советников в Хусеплане работали высококвалифицированные эксперты из ряда других стран, таких как Мексика, Чили, Франция, поддерживавшие кубинскую революцию. Среди сотрудников этого учреждения были даже двое американцев, проживавших в то время на Кубе. На этой первой встрече с иностранцами были только экономист Княкал, Силин и я.
В половине восьмого вечера того же дня мы уже входили в просторный вестибюль нового здания на площади Революции Хосе Марти, в котором размещалось министерство промышленности и где нас уже ожидал встречавший приглашенных сотрудник. Хотя о приезде визитеров здесь было заранее известно, проверка наших документов на дежурном посту при входе во внутренние помещения нас удивила своей несерьезностью даже по сравнению с той, которую мы ежедневно проходили в нашем собственном учреждении. Сопровождавший сотрудник проводил нас к лифтам и отвел в приемную комнату. Он предложил нам разместиться в больших удобных креслах и оставил нас, сказав, что мы будем скоро приняты.
Приемная комната Че Гевары, напоминавшая по своим размерам скорее залу, была открытой с трех сторон и служила одновременно рабочим офисом для секретарш, сидевших за огромными письменными столами в элегантной форме милисианос перед батареями телефонных аппаратов и стопками бумаг. Они были очень заняты своими делами, все время отвечая на телефонные звонки и постоянно куда-то перезванивая, перелистывая досье с документами, отвечая на вопросы часто входивших и выходивших сотрудников и выполняя другую привычную работу офиса в весьма ускоренном ритме. На широко распахнутых стенах размещалась целая серия ярких революционных лозунгов и плакатов с короткими, но едкими текстами. Один из них звучал довольно заносчиво: «Если янки не могут жить в девяноста милях от страны социализма, пусть переезжают куда-нибудь в другое место».
Наше наблюдение за лихорадочной активностью приемной комнаты формально третьего, а на деле второго лица в государстве вскоре было прервано сотрудником министерства, который подошел к нам и предложил последовать за ним. Когда мы уже подходили к двери, ведущей во внутренние помещения, она вдруг широко распахнулась в просторный кабинет, на пороге которого стоял сам Команданте в своей обычной военной форме, в высоких черных сапогах и с пистолетом на широком поясе. Он гостеприимно поприветствовал каждого из нас, с широкой обаятельной улыбкой пожимая наши руки. Затем он пригласил нас пройти внутрь и сам проводил к месту, где находился невысокий кофейный стол со стоявшими вокруг него креслами и диваном. Пока мы размещались за столом, Че предложил нам кофе и сигары. Он был настолько естественен и прост в обращении, что все тут же почувствовали себя так, как будто знали его сто лет, и совсем расслабились.
Мы с готовностью согласились на предложенное угощение. Че направился к своему огромному рабочему столу, на котором в компании с несколькими телефонными аппаратами покоились аккуратно сложенные пачки деловых бумаг, досье и высокие стопки книг, а также красивый деревянный ящик, похожий на большую шкатулку. Нажав кнопку внутреннего переговорного устройства, хозяин кабинета попросил четыре чашки кофе, взял обеими руками со стола ящик-шкатулку и перенес его на наш кофейный стол. «Кофе сюда уже несут, а сигары перед вами», – сказал Че, указывая на ящик и открывая его крышку. Однако, несмотря на ряд попыток ее поднять, ничего не получалось. Крышка не поддавалась. Он весело рассмеялся на свою неудачу и вернулся к рабочему столу в поисках ключа. Нигде на столе ключа не оказалось. Взглянув на нас, Че снова рассмеялся своим мягким веселым смехом и объяснил: «Мои помощники продолжают ставить меня в неловкое положение, то и дело пряча от меня ключ от шкатулки с сигарами. И каждый раз, когда я хочу открыть эту шкатулку, они начинают меня уверять, что ключ потерялся». Затем он коротко рассказал, что у него с раннего детства астма, которая явилась одной из причин, повлиявших на его выбор профессии врача. Присоединившись к группе кубинских товарищей во главе с Фиделем, которые все время курили сигары, он приобрел эту привычку, позволяя себе время от времени выкуривать это местное зелье. Зная о проблеме с его здоровьем, помощники Команданте старались сделать так, чтобы он курил как можно меньше, и поэтому частенько прибегали к трюку «утерянного ключа».
В это время в кабинете появился помощник, который принес кофе, и Че попросил его дать ему ключ от ящика с сигарами, но в ответ услышал то же самое утверждение относительно его «пропажи», что вызвало взрыв смеха, который был благодушно поддержан и автором уловки. Однако Команданте настаивал, что он не может заставлять гостей долго ждать обещанные им сигары, и попросил помощника поискать получше «потерянный» ключ, заверив его, что, если ключ найдется, он сам курить не будет. Помощник вышел из приемной, пообещав сделать все возможное, чтобы его найти, а Че обратился к посетителям с извинениями за короткую задержку с началом совещания, поскольку он ожидал прибытия еще нескольких кубинских специалистов.
Пока мы их ждали, Че задавал нам вопросы об условиях нашей жизни и работы в Гаване и был искренне рад услышать, что мы были всем довольны. Тут в комнату вошел его помощник, широко размахивая рукой, в которой был «нашедшийся» ключ. Ящичек с сигарами был открыт, и наш гостеприимный хозяин предложил нам богатый выбор лучших кубинских сортов. Мы поблагодарили хозяина за его любезное предложение, но, войдя в молчаливый заговор с его помощником, закуривать сигары отказались. Тогда Че настоял, чтобы мы взяли по несколько сигар разных сортов и попробовали их потом. Он поднес ящичек к каждому из нас, и я, как и мои товарищи, взял несколько сигар, запечатанных в целлофановый пакет.
С той встречи прошло более пятидесяти лет, а я до сих пор храню эти сигары в память о Че Геваре.
Посвящение в эгалитарность и культуру
Если вас начинает трясти от возмущения при столкновении с любой несправедливостью, то вы мой товарищ, а это самое важное.
Э. Че Гевара
Многочисленные, но безуспешные попытки старшего Эрнесто найти себе доходное применение в бизнесе вернули его к работе по избранной профессии. Обосновавшись в Альта Грасиа, глава семейства занялся строительством домов в качестве архитектора. Мать Тэтэ полностью посвятила себя заботам о растущей семье, в которой родились еще две девочки и два мальчика.
К этому времени семья богатых потомственных аристократов уже жила жизнью среднего класса, порой испытывая определенный недостаток средств. Там же, в Альта Грасиа, Эрнесто младший поступил в первый класс очень хорошей, но не частной, а государственной начальной школы, где учились дети всех сословий и этнических групп города и его окраин. Левые взгляды его родителей способствовали легкому общению Тэтэ с его однокашниками. Это обстоятельство развило в маленьком Эрнесто благородное чувство человеческого равенства и уважения ко всем тем, кто был другой национальности и социальной принадлежности. Домашняя обстановка семьи была очень свободной. Дети и их друзья самого разного происхождения носились по всем комнатам и в саду, как будто именно они были подлинными хозяевами всего жилого пространства.
Особое внимание и заботу Селиа де ла Серна проявляла к своему старшему сыну, которому тяжелая болезнь порой не позволяла посещать школу в течение продолжительного времени. Именно мать научила его читать и писать. Благодаря ей Эрнесто свободно владел французским языком и полюбил поэзию. Не без ее участия уже в детские годы Гевара наслаждался прозой Мигеля Сервантеса, Анатоля Франса, Эмиля Золя, поэзией Поля Верлена, Пабло Неруды, Федерико Гарсиа Лорки, Антонио Мачадо и других замечательных авторов, которых знала и любила его самоотверженная мать.
«Я сама научила своего сына читать и писать, так как из-за частых приступов астмы Эрнесто не мог ходить в школу, – впоследствии рассказывала Селиа де ла Серна в интервью кубинской газете „Гранма“. – Он смог учиться вместе со всеми только во втором и третьем классах, а в пятом и шестом он посещал занятия по мере возможности».
Еще в юношеском возрасте Тэтэ стал проявлять интерес к философии и психологии. Тогда же он прочел некоторые работы Бертрана Рассела, Зигмунда Фрейда и Фридриха Ницше. Сильное впечатление на юного Гевару произвела личность и философия Махатмы Ганди, о котором он впервые узнал из книги Джавахарлала Неру. А в возрасте семнадцати лет Эрнесто познакомился с трудами своего будущего кумира – Карла Маркса. Тогда же он стал пробовать писать стихи. Это занятие будет сопровождать его все последующие годы.
Неувядающую страсть к чтению и знаниям он пронесет через всю свою жизнь.
Другим его сильным многолетним увлечением станет фотография.
Роль лидера
Из воспоминаний Эльбы Селайи, школьной учительницы Эрнесто Гевары:
«Я помню, что дети часто следовали за ним по школьному двору; иногда он забирался на стоявшее там дерево, и все ребята окружали его как своего лидера, а когда он бросался бежать, они все мчались за ним вдогонку; было совершенно очевидно, что он был вождем…»
В школе Эрнесто учился хорошо, но не проявлял особых стараний или способностей. Однако его общая культура, знания, манера поведения и даже речь, приобретенные в просвещенной семье аристократов, неизбежно выделяли его среди сверстников, делая примером для подражания. Все это в сочетании с внутренней уверенностью и активностью самого Эрнесто естественно ставило его среди соучеников и друзей в положение лидера.
В немалой степени этому способствовало и то юношеское уважение, которое он вызывал среди сверстников своими смелыми, а порой даже безрассудными поступками. Таким был очень опасный переход по доске, переброшенной через узкое ущелье высоко над небольшой быстрой рекой. Никто из ребят не отважился даже попробовать повторить его подвиг.
Подобные вызовы смертельной опасности Че будет неоднократно бросать и в последующие годы. Так, например, во время пулеметного обстрела его партизанского отряда в Сьерра-Маэстре с самолета правительственных войск Че Гевара вышел из укрытия, где его товарищи пережидали налет, и, невзирая на град сыпавшихся вокруг него пуль, стал стрелять по самолету из своего автомата. Это было смело и дерзко, но вряд ли оправдано в тех суровых обстоятельствах. Так же как и в детстве при рискованном переходе ущелья через речку, эта опасная выходка, к счастью, оставила нашего героя невредимым. Он вырос человеком, который любил вызовы судьбе, риск, возбуждающий нервы, и любые опасные приключения.
Еще в годы учебы Эрнесто в школе Альта Грасиа в отношениях между родителями наметились серьезные разногласия. Глава семьи стал снимать отдельное жилье. Его редкие посещения детей и практически самоустранение от их воспитания, в котором он в последнее время принимал все меньше участия, значительно увеличили заботы самоотверженной хозяйки дома. Как старший сын, горячо любивший, уважавший и ценивший свою мать, Эрнесто постепенно начал все более активно помогать ей в уходе за своими младшими братьями и сестрами, в чем-то восполняя роль постоянно отсутствующего отца.
Такое отношение к своей семье укрепляло и развивало в нем чувство ответственности в отношении более слабых вверенных ему людей.
Начало политизации
Другим событием, которое оказало влияние на формирование характера будущего лидера кубинской революции, стала гражданская война в Испании 1936–1939 годов. В начале она привлекла его внимание, равно как и других мальчишек его возраста, любивших играть в войну, не политическими лозунгами, а своими яркими героическими проявлениями.
В семье, где родители исповедовали откровенно левые убеждения, симпатии, естественно, были на стороне добра в лице республиканцев.
С 1937 года Эрнесто начал внимательно следить за боевыми действиями в Испании по карте, прикрепленной к одной из стен дома, а в саду он с друзьями разыгрывал баталии, подобные тем, что происходили в этой далекой стране.
Этот интерес еще больше вырос, когда его дядя, коммунист Каетано Итурбуру, посланный в Испанию в качестве иностранного корреспондента, стал присылать свои репортажи, сообщения и письма через виллу Гевара, где в отсутствие мужа поселилась мать Эрнесто с двумя детьми. Поэтому вся информация об испанских событиях постоянно обсуждалась в семье в присутствии детей, целиком захватывая их воображение.
Для клана Гевары и самого Эрнесто-младшего перипетии этой войны стали еще более близкими после разгрома республиканцев, когда в Кордобу, а также в их город прибыло несколько семей испанских беженцев. С одной из таких семей – врача Агилара – родители Че подружились на долгие годы. Рассказы испанцев о героических и драматических событиях на их растерзанной франкистами родине производили огромное впечатление на Эрнесто-младшего, вызывая в нем горячее сочувствие делу республиканцев. Эти события впоследствии окажут серьезное влияние на становление политических взглядов юного Гевары.
Вскоре после завершения гражданской войны в Испании, ознаменовавшей приход к власти фашистского режима Франко, в разных частях Аргентины стали создаваться секции «Аксьон Архентина». Это была организация, главной целью которой провозглашалась борьба с фашизмом. Такая деятельность местной общественности была вызвана возникновением в Аргентине по примеру франкистов откровенно правых, а то и просто фашистских организаций.
В ходе начавшейся Второй мировой войны «Аксьон Архентина» проводила митинги и сборы средств в поддержку союзнических армий и выступала против распространения нацизма в Аргентине. Отец Эрнесто организовал отделение этой ассоциации в Альта Грасиа, а затем записал своего старшего сына, которому на тот момент было всего одиннадцать лет, в юношеское отделение. Даже в этом нежном возрасте Тэтэ подвергался активной левой политизации со стороны своих родителей.
Новые горизонты и выбор профессии
Можно срезать все цветы, но этим никогда нельзя покончить с возвращением весны.
Э. Че Гевара
Новый период в жизни Эрнесто начался в 1942 году, когда родители перевели его на учебу в государственную среднюю школу города Кордоба, куда сами переедут только через год. Именно тогда он начал активно заниматься разными видами спорта: регби, плаванием, теннисом и гольфом, мужественно преодолевая свой мучительный недуг.
В те же годы Гевара, следуя национальной страсти своих соотечественников, горячо полюбил футбол, но сам в него играл только на защите ворот. Он всегда при любой возможности отправлялся с друзьями на стадион, где внимательно и увлеченно следил за ходом проходивших матчей.
Мне неоднократно довелось наблюдать за Че Геварой – болельщиком на футбольных мачтах, проходивших в Гаване в 1961 году. То впечатление, которое на меня произвели наблюдения за Команданте во время футбольных матчей, возможно, добавят некоторые любопытные черты к его портрету.
* * *
…Помимо официальных встреч два-три раза в месяц на совещаниях рабочей группы по вопросам Хусеплана, которые проходили на квартире Первого секретаря компартии Кубы Карлоса Родригеса, мне несколько раз посчастливилось разделить компанию с Че и его женой, прекрасной Алеидой Марч, в свободное от работы время.
Куба – страна американского бейсбола, где этот вид игры является национальным видом спорта. Сам Фидель Кастро в молодости был прекрасным бейсболистом и чуть не попал в вашингтонский клуб «Сенаторов». Потом, став первым лицом страны, Фидель регулярно открывал начало кубинского чемпионата и, если позволяло время, внимательно следил за ходом игры.
Что же касается европейского футбола, то тогда на острове в него практически не играли. Хотя там и существовало несколько любительских клубов, которые за отсутствием футбольных полей играли на приспосабливаемых для этих целей бейсбольных стадионах.
Изоляция Кубы под давлением США от других стран полушария привела в том числе и к разрыву спортивных связей. Этот вакуум стал постепенно заполняться растущими связями со спортивными организациями Советского Союза и Восточной Европы. Поскольку в соцстранах бейсбол был практически неизвестен, а национальным летним видом спорта являлся футбол, их футбольные клубы становились частыми гостями на Кубе.
Несмотря на то что международные футбольные матчи, проходившие на острове, были намного примитивнее игр даже между второстепенными клубами других стран Латинской Америки, Че Гевара старался изо всех сил находить время и приезжать на бейсбольный стадион Гаваны, чтобы посмотреть на очередную футбольную игру. Обычно он приезжал на матчи со своей женой Алеидой Марч, которая, как и большинство кубинцев, не понимала футбол и не интересовалась им.
Стоит отметить, что болельщиков на стадионах было немного, но они проявляли невероятный энтузиазм. Я посещал эти матчи по приглашению Че со своей женой Наташей, которая, как и большинство советских женщин, особого интереса к этой игре не проявляла.
Мы вчетвером располагались на общих местах в более уютной части стадиона, где имелся отдельный выход. Каких-либо видимых специальных мер безопасности при этом не наблюдалось, если не считать одного младшего офицера по связи, одновременно исполнявшего роль охранника Команданте, который обычно садился на три-четыре ряда позади своего подопечного.
До начала игры, во время перерыва между таймами и после матча болельщики, находившиеся недалеко от нас, обычно узнавали Че и его жену. Люди обменивались с ними приветствиями и даже комментариями по поводу игры. Они относились к своим героям так же просто и доброжелательно, как относились к своим друзьям, сохраняя при этом определенную дистанцию. Супруги Эрнесто и Алеида неизменно отвечали им своими дружественными приветствиями.
Во время матча Команданте, в отличие от своих темпераментных соотечественников-аргентинцев, не проявлял каких-либо заметных внешних эмоций, хотя и следил за игрой очень внимательно. Время от времени он делал короткие замечания по отдельным удачным или неудачным моментам игры, выдавая свою увлеченность более активным попыхиванием сигары. Обычные разговоры, не касающиеся игры, были довольно ограничены, так как Че напряженно следил за тем, что происходит на футбольном поле.
Даже правительственные курьеры дожидались момента, когда возникнет пауза в игре, прежде чем передать ему письменное или устное сообщение. В перерыве матча он обычно беседовал с какими-нибудь официальными лицами, которые приезжали к нему на стадион для обсуждения неотложных вопросов.
В Кордобе Эрнесто надолго подружился с соучеником по новой школе Альбертом Гранадо, который был на шесть лет старше его. Юный Гевара будет делить с ним свои школьные заботы, переживать первые юношеские влюбленности и политические события в стране, связанные с выходом на политическую арену новых сил во главе с Хуаном Пероном и консервативных правых группировок. Несколько лет спустя именно Альберто предложит Эрнесто отправиться в дальнее и длительное путешествие на мотоцикле по широким просторам континента для собственного открытия подлинной жизни Америки.
С переездом родителей Че в Кордобу их отношения разладились еще больше, особенно после того, как глава семейства серьезно увлекся местной очень красивой кубинкой, что стало большим ударом для всех детей, особенно после рождения в 1943 году самого младшего ребенка.
В эти годы старший сын начал подрабатывать и все полученные деньги отдавал матери, что было небольшим подспорьем в семье.
В 1946 году Эрнесто Гевара успешно окончил среднюю школу. А лето провел, работая в Управлении дорог провинции Кордоба, рассчитывая затем поступить на инженерный факультет местного университета. К тому времени его родители, которые то расходились друг с другом, то сходились вновь, уже перебрались в Буэнос-Айрес, поселившись в доме матери Эрнесто-старшего – Аны Линч. Однако вскоре бабушка Линч тяжело заболела, и старший внук решил переехать в ее дом, чтобы ухаживать за ней. Пережив ее болезнь и последовавшую через год смерть, Эрнесто принимает окончательное решение стать врачом и поступает на медицинский факультет Национального университета в Буэнос-Айресе.
Это решение было также обусловлено его желанием найти возможные средства борьбы с астмой для всех страдающих этим ужасным недугом. Вскоре оказалось, что его мать уже несколько лет больна раком. Это важное обстоятельство тоже повлияло на его окончательный выбор будущей профессии.
Он снова возвращается в дом своих родителей. Там он пробудет с 1947 по 1953 год, когда уже окончательно уедет из родной страны в поисках новых горизонтов и приключений.
Университетские годы
Когда я решил стать врачом и начал изучать медицину, большинство тех идей, которые сегодня я исповедую как революционер, тогда не входили в запасник моих идеалов.
Э. Че Гевара
Первое время учебы в университете Эрнесто проявлял живой интерес к занятиям. Однако вскоре чрезмерно широкое академическое преподавание медицины потихоньку начало его разочаровывать. Он стал менее усердно посещать лекции, сосредоточивая внимание лишь на тех предметах, которые считал действительно полезными для его будущей специализации – исследования происхождения и лечения различных аллергических реакций.
Его досуг составляли спортивные увлечения и встречи с девушками. Постепенно Эрнесто все больше увлекается изучением философии. Он даже составляет свой философский словарь. Часть времени у него уходит на заработки в отделе снабжения муниципалитета Буэнос-Айреса. Еще одним из его любимых занятий становятся частые поездки недалеко от столицы с друзьями или в одиночку.
Не прошли мимо него и некоторые политические события, которые разворачивались в те годы по всей Аргентине в связи с противоречивым правлением генерала Перона.
Студенчество в целом занимало антиперонскую позицию. Такое же отношение к этому военному диктатору было и у родителей Эрнесто. Однако каких-либо свидетельств активного вовлечения самого Че Гевары в студенческие движения или в другие политические организации не сохранилось.
«В юношеские годы, – впоследствии признавался сам Команданте, – никакие социальные проблемы меня не занимали, и я не принимал никакого участия в политической борьбе или в студенческом движении».
Такая относительная аполитичность будущего революционера и его самоустраненность от деятельного участия в какой-то организованной политической группе в период больших внутренних перемен в стране совсем не соответствуют его уже тогда сложившемуся политизированному облику. Возможно, что это была только пауза для лучшего осмысления своих устремлений и выработки политических взглядов перед решающим выбором.
Первое длительное путешествие
К концу третьего года учебы Эрнесто отправляется в свое первое продолжительное путешествие. Ему уже исполнилось двадцать два года. Он давно хотел познакомиться с неизвестной для него частью Аргентины – ее северо-западными провинциями, которые простирались до вершин могучих Анд. Свою ненасытную любознательность он решил совместить с дальнейшей физической закалкой организма. Именно поэтому в качестве средства передвижения по обширным солончаковым пространствам и гористым местностям провинций Жужуй и Салта, лежащим в зоне тропика Козерога, а также по очень бедным районам Тукумана, он избрал велосипед со слабеньким мотором.
Гевара покинул дом родителей и шумно провожавших его братьев и сестер 1 января 1950 года. Путешествие, на которое у велосипедиста было очень мало денег, прошло без чрезвычайных происшествий, но приготовило ему немало интересных встреч и дорожных приключений. Этот опыт и наблюдения он спешит записать в своем дневнике. К своим дневниковым записям он относится очень серьезно, вносит в написанное немало правок и языковых уточнений, стремясь лучше овладеть стилем письма.
29 января Эрнесто направляется в лепрозорий неподалеку от Кордобы, где в это время уже работал его старший товарищ Альберто Гранадо.
После нескольких дней передышки путешественник следует на север и пересекает Тукуман, где впервые знакомится с тяжелым трудом и нищенскими условиями жизни работников сахарных плантаций. Его переполняет чувство негодования перед лицом несправедливости, от которой страдают его обездоленные соотечественники.
В Мендосе у подножия залитых солнцем андийских вершин Гевара решает остановиться в доме своей тети Марухи, которая из-за грязной одежды и перемазанного дорожной пылью лица сначала не может узнать в велосипедисте своего любимого племянника. Впервые за время своего пути Гевара хорошо вымылся и вкусно поел.
После шести недель одиночного путешествия по городам и весям северо-западной Аргентины, проделав на мопеде более четырех тысяч километров, он возвращается в Буэнос-Айрес. Его родные и близкие не могут поверить, что он, страдая приступами астмы, проделал столь долгий и трудный путь, работая педалями и лишь на подъемах помогая себе мотором. Для самого Эрнесто эта поездка стала важным жизненным опытом и подготовила его к новым далеким странствиям.
Обжигающее пламя первой любви
Я знаю, как я тебя люблю и как сильно я люблю…
Э. Че Гевара
Для Гевары это было время первой большой любви. Он регулярно посещает дальнюю Кордобу, где у него появилась любимая девушка. Это было первое серьезное чувство. Как в молодости, так и в более зрелом возрасте Эрнесто был физически очень привлекателен. Его правильные черты лица, несколько заострявшаяся книзу благородная форма головы, мягкие, но очень живые черные глаза под густыми симметричными дугами бровей, прямой нос и хорошо очерченный рот, приоткрывавший ослепительно белые зубы, когда он говорил или смеялся, делали Че Гевару очень видным мужчиной. Но он пленял не только своим привлекательным обликом. Его особая манера держаться и разговаривать, обаятельная улыбка, веселый и простой нрав в сочетании с покоряющим остроумием делали его просто неотразимым. Соученики обожали его как прекрасного товарища, а девушки сходили от него с ума. Че всегда пользовался большой популярностью у женщин. Поэтому не было ничего удивительного в том, что уже в ранней юности он не раз серьезно увлекался и даже был влюблен. Но пришло время, когда им овладела настоящая любовь. Предметом нежной страсти стала знакомая ему еще по школьным годам девушка из богатой аристократической семьи Кордобы.
Сеньорита Мария дель Кармен Феррейра, которую все друзья и знакомые ласково называли Чичина, вновь встретилась на пути Че Гевары в начале октября 1950 года на свадьбе одной из ее подруг. Чичина, по ее собственному признанию, увидев его, была «просто потрясена». Эрнесто сразу же произвел на нее неотразимое впечатление, которое еще больше укрепилось после их разговора о литературе, продолжавшегося всю ночь. Для него Мария стала любовью с первого взгляда. Она была действительно очень красивой блондинкой, моложе его на несколько лет. Чичина была очень начитанной и привлекательной особой, воспитанной в соответствии с критериями ее аристократической семьи, располагавшей всеми возможностями, чтобы дать ей прекрасное образование.
Разгоравшаяся страсть настолько захватила молодых людей, что после скорого возвращения Эрнесто в Буэнос-Айрес между ними завязалась активная любовная переписка, а уже через несколько месяцев охваченный пылкой любовью Гевара мчится обратно к Чичине и делает ей предложение стать его невестой. Это еще не было формальным ритуалом официальной помолвки, но Мария, буквально трепеща от переполнявшего ее счастья, с радостью соглашается стать невестой, а впоследствии и женой горячо любимого ею человека.
С этого дня Эрнесто использует каждую возможность навещать любимую Чичину, оставляя на потом все прочие дела, в том числе и учебу в университете. Он постепенно стал входить в круг ее богатых друзей и родственников, которые в отличие от него принадлежали к самой настоящей элите. Имея прекрасное воспитание и аристократические манеры, все эти люди воспринимали жизнь легко и непринужденно, не утруждая себя серьезными раздумьями о социальных проблемах остального населения страны. В своем чрезмерном благополучии и роскоши они равнодушно и самоуверенно парили над повседневными нуждами и заботами обычных людей, не принадлежавших к их кругу. Даже к искусству и литературе они относились как к средствам развлечения и украшения собственного существования.
Такое мировоззрение резко контрастировало с уже более-менее сложившимися принципами и взглядами самого Эрнесто Гевары.
Помимо ослепленной любовью Чичины все ее окружение (в первую очередь богатые родители) смотрели на Эрнесто как на человека, далекого от их устоев и образа жизни. Даже своей скромной и несколько неопрятной одеждой на фоне дорогих и элегантных нарядов он казался белой вороной. Его внешний вид вызывал у всех, включая Марию, раздражение и недовольство. Поскольку Эрнесто не располагал необходимыми средствами в этом соревновании за дороговизну и элегантность костюмов, он с гордостью и даже несколько нарочито продолжал одеваться небрежно и неаккуратно.
Эта манера впоследствии вошла у него в привычку, хотя на работе он одевался по принятому офисному этикету, а на государственных постах Кубы всегда носил безукоризненно аккуратную военную форму Команданте (майора кубинской армии). В этой же форме с пистолетом на поясе Че Гевара встречался с главами государств и правительств, выступал на официальных заседаниях Генеральной Ассамблеи ООН и присутствовал на торжественных приемах. Этим он как бы даже внешне свидетельствовал, что для него борьба за лучшее будущее людей еще продолжается.
Его эгалитарные взгляды на некоторые социальные вопросы, такие как введение системы всеобщего здравоохранения или оказание государственной поддержки нуждающимся слоям населения, в кругу невесты воспринимались как некий эпатаж.
Та обстановка, которая складывалась в Кордобе, все отчетливее давала понять, что различия и разногласия между Геварой и кланом Чичины были настолько серьезными, что преодолеть их ни та, ни другая сторона были не в состоянии. У красавицы Марии было много богатых ухажеров и претендентов на ее руку. Сама она подвергалась постоянному давлению, прежде всего со стороны своих родителей и друзей. Они говорили ей о том, что необходимо забыть о возможном браке с Эрнесто и не терять попусту времени на бесплодные ожидания. Не способствовали сохранению отношений и начавшиеся рабочие поездки Гевары в качестве медицинского брата на торговых судах в Бразилию, Венесуэлу, Тринидад и порты Аргентины. Новые страны и люди привлекали и постоянно манили этого непоседу. Путешествия насыщали его новыми знаниями и впечатлениями, обогащая и формируя его яркую личность.
Эти его постоянные отлучки очень не нравились Чичине. В январе 1952 года она в очередной раз проводила Эрнесто в его длительное путешествие по странам Южной Америки, которое он на сей раз разделил со своим другом Альберто Гранадо. Невеста осталась одна без жениха на долгие восемь месяцев. На этот раз, снова испытывая давление со стороны родных, Мария все-таки решилась на разрыв помолвки. Свое намерение она подробно изложила в письме, которое Эрнесто получил во время поездки по Аргентине. Оно явилось для Гевары неожиданным и поэтому очень больным ударом. Он глубоко переживал этот разрыв, но нашел в себе силы написать ей ответ, в котором коротко резюмирует произошедшее как логическое следствие сложившейся вокруг них ситуации: «…один из нас колеблется между поверхностным обожанием и более глубокими узами, которые связывают его с иными сферами; другой же разрывается между чувством, которое он считает глубоким, и жаждой приключений и новых знаний, что устраняет эту любовь».
Это тяжелое для обоих событие произошло в марте 1952 года. В это время Эрнесто Гевара уже находился на пути к новым горизонтам и новому, хотя и не до конца ясному будущему. Снова Эрнесто и Мария увидятся только в декабре этого же года в Буэнос-Айресе, то есть вскоре после его возвращения из длительного путешествия. Во время той встречи Чичина вела себя по отношению к бывшему жениху довольно прохладно. После расставания Мария сожгла большую часть его писем.
В последний раз они видели друг друга в начале 1953 года, когда Гевара в очередной раз приехал в Кордобу.
За годы, проведенные в Буэнос-Айресе, Эрнесто окончательно определился с выбором профессии. Обостренное чувство справедливости, присущее ему с рождения, впоследствии стало одной из главных черт его характера. Со временем это чувство стало в нем только крепнуть в связи с растущим неприятием царящей в мире нищеты и произвола. Атмосфера в семье и сложившиеся жизненные обстоятельства в некоторой степени уже определили его дальнейшую жизнь. Гевара постепенно осознает свое желание помочь всем обездоленным и страждущим. Теперь он начинает задумываться над решением беспокоящих его более глобальных проблем – жизни всего человеческого общества.
Первое длительное путешествие по странам Южной Америки подтолкнет Эрнесто к решающему выбору.
Глава IV. Синие горизонты и красные идеи
Лучше ходить босиком, чем в украденных ботинках.
Э. Че Гевара
Первое длительное путешествие по Южной Америке
Гевара и его друг Альберто Гранадо долгое время вынашивали мысль о совместном путешествии по странам Южной Америки. В 1951 году Альберто, учившийся на биохимика и увлекавшийся идеями левого реформизма, предложил Эрнесто взять годовой академический отпуск и отправиться в длительное путешествие на старом мотоцикле английской марки «Нортон» под названием «Могучий».
Ранее Эрнесто уже успел совершить подобное странствие по северо-западным провинциям Аргентины и был в восторге от увиденного и пережитого в тех незнакомых ему краях его родной страны. В этой поездке он еще острее начал чувствовать окружающую социальную несправедливость.
На сей раз целью поездки двух друзей стал лепрозорий Сан-Пабло на перуанских берегах могучей Амазонки. Там они намеревались провести около трех недель, работая с больными в качестве добровольцев.
В самом конце 1951 года друзья выехали из Кордобы в Буэнос-Айрес, так как Гевара хотел попрощаться со своими родителями. А 4 января 1952 года они направились оттуда на атлантический курорт Мирамар, где Чичина с семьей проводила летние каникулы. Там они пробыли несколько дней. Перед отъездом Эрнесто попросил Чичину ждать его возвращения, и она обещала выполнить его просьбу. Затем мотоцикл с двумя седоками направился вдоль атлантического побережья на юг в Патагонию, а потом должен был повернуть на запад к неприступной гряде бесконечных Анд.
16 января путешественники уже находились в Баия Бланка на южном побережье Атлантики, но там их продвижение по заранее спланированному маршруту затормозилось. На окраине города мотоцикл упал, и Эрнесто обжег ногу об его раскаленный цилиндр. Рана долго не заживала, по этой причине друзья были вынуждены оставаться в прибрежных деревнях, чтобы не рисковать поездкой по диким ненаселенным районам. К тому же Гевара вновь подвергся очередным приступам астмы, что тоже требовало передышки от бесконечной утомительной дороги. За неимением достаточного количества денег молодые люди спали в полицейских участках и в больницах, живя впроголодь. В середине февраля «Могучий» наконец пересек границу с Чили, оставив позади Аргентину.
Оба путешественника вели записи о посещаемых местах и делились своими впечатлениями об увиденном и пережитом. Эти дневники впоследствии были опубликованы вместе с другими записями Че Гевары, сделав их доступными для широкого читателя, желающего подробно ознакомиться с перипетиями странствий отчаянных молодых людей по странам Южной Америки.
Первой страной, которую друзья посетили во время их заграничного путешествия, стало Чили. Студенты-медики въехали в страну на конце света (так с языка индейцев арауканос переводится слово «чиле». – Прим. авт.), полные молодого задора и энтузиазма. Однако их поистине «могучий» мотоцикл не выдержал и первого знакомства с горами. Он неоднократно ломался и без конца подвергался серьезному ремонту. Порой не он вез своих пассажиров, а они возили его на грузовике от одной до другой ремонтной мастерской. В конечном счете с ним пришлось расстаться в столице Чили, откуда молодые люди были вынуждены продолжить свой путь на перекладных. Они пробирались через пустыню Атакама, высокие и холодные перевалы, опасные узкие дороги на фоне заснеженных вершин Андийского хребта, пересекали озеро Тикикака, проходили джунгли Перу, Колумбии и Венесуэлы, плыли вдоль удушающе влажных и жарких берегов верхней Амазонки.
Богатство древней культуры и трагедия коренного населения
Эрнесто и Альберто посещали столичные города, маленькие поселки и отдаленные деревни индейцев. С огромным интересом они знакомились с историческими и культурными достопримечательностями посещаемых стран, с их политической и общественной жизнью. Встречались с государственными чиновниками, руководителями предприятий, партийными лидерами, простыми рабочими и крестьянами. Молодые люди открыли для себя богатство древних индейских культур – и в то же время были потрясены страшной нищетой все так же эксплуатируемых индейцев. Именно тогда они, представители среднего класса Аргентины, полностью осознали колоссальные масштабы трагедии исконных жителей Латинской Америки и практически полную ее зависимость от Соединенных Штатов.
По своей насыщенности это восьмимесячное путешествие стало для Гевары и его друга настоящей школой жизни. Все пережитое ими за это время серьезно обогатило их во всех отношениях: культурном, социальном и политическом. Размышлениями на эти важные темы пронизаны многие страницы исписанных ими дневников.
Записи наблюдений и оценок молодого Эрнесто Гевары отчетливо свидетельствуют о его окрепшей гражданской позиции. «Там… – с горечью отмечает он, – мы можем осознать ту глубокую трагедию, которую пролетариат переживает во всем мире… Я не могу сказать, как долго будет продолжаться этот порядок вещей, основанный на абсурдной идее разделения людей, но уже наступило время, когда правительства должны тратить меньше времени на собственное восхваление и больше вкладывать средств на общественно-полезные проекты…»
Обладая исключительной социальной отзывчивостью и крайне острой реакцией на несправедливость, Гевара комментирует проходившую тогда экономическую и политическую борьбу в Чили вокруг национализации медных рудников с присущей ему в таких вопросах эмоциональностью: «Каким бы ни оказался исход этой борьбы, было бы разумно не забывать о том уроке, который нам преподносят кладбища шахтеров, где покоится только малая доля тех огромных масс людей, которые были поглощены обвалами, силиконом и адскими условиями труда в горах…»
Усматривая часть вины за сложившееся бедственное положение в этих странах в действиях американских компаний и правительства северного колосса, Эрнесто все больше настраивается против политики Соединенных Штатов в Латинской Америке. Однако на данном этапе своего «полевения» он ограничивается серьезным негодованием и возмущением, глядя на условия жизни и порядки, которые породили и поддерживают вопиющее неравенство и эксплуатацию одних людей другими. Размышления о необходимости помочь обездоленным все больше захватывают его. В нем начинает постепенно формироваться тот идеал жизни, когда люди будут объединены великой взаимной любовью, чувством глубокого сострадания и всеобщего братства. Он по-прежнему продолжает поиски тех политических и социальных решений, которые могли бы покончить с существующей несправедливостью в человеческом обществе. А пока в качестве врача-добровольца он вместе с другом спешит облегчить участь больных, страдающих проказой.
В столице бывших испанских вице-королей Лиме Эрнесто приходит в себя от очередного тяжелейшего приступа астмы. Там же два друга посещают знаменитого перуанского врача и исследователя проказы и малярии доктора Уго Песче. Этот коммунист оказывает молодым врачам из Аргентины особое внимание: помогает с жильем, кормит их и дает возможность поработать в его лепрозории. В свободные от работы часы друзья ведут с ним интересные беседы, обсуждают волнующие их политические и социальные проблемы. Песче делится с ними своими собственными оценками и взглядами на существующее положение вещей, что находит явный отклик у его собеседников.
Несколько лет спустя, уже будучи всемирно известным революционером и министром на Кубе, Че Гевара вспомнит доброго перуанского врача и пошлет ему с выражением искренней благодарности свою новую книгу о революционной войне на Кубе.
После десяти дней пребывания у знаменитого доктора-коммуниста путешественники переправляются по рекам и суше в лепрозорий Сан-Пабло – главную цель их длительного пути.
В этих насыщенных тропической влажностью местах приступы астмы у Эрнесто приобретают настолько изматывающий и учащенный характер, что, измученный болезнью, он порой задается вопросом: а стоит ли продолжать так жить? И решительно дает себе положительный ответ. Борьба с астмой осложнялась трудностями жизни и отсутствием необходимых лекарств, поиском воды и разведением костров для стерилизации шприцев. Мужество и упорство, с которыми Эрнесто поднимал свое изможденное недугом тело, и его исключительная сила духа вызывали всеобщее восхищение.
За время пребывания в лепрозории Гевара смог поправиться. Там же 14 июня 1952 года он отмечает свое двадцатипятилетие. Больные и медицинский персонал устраивают для него праздничный вечер, на котором просят его сказать несколько слов. После некоторого сопротивления Эрнесто выступает со словами благодарности, после которых представляет свою концепцию единой Латинской Америки. Он произносит такие слова: «…Мы считаем (а после этого путешествия еще более уверенно), что разделение Америки на нестабильные и иллюзорные страны является настоящей фикцией. Мы представляем собой одну единственную расу метисов, которая от Мексики до пролива Магеллана несет в себе заметное этнографическое сходство. Так что, в попытке освободиться от бремени мелкого провинциализма, я предлагаю тост за Перу и Объединенную Латинскую Америку».
Эта концепция Че Гевары представляла собой возрождение известной идеи освободителя Южной Америки Симона Боливара, который безуспешно пытался реализовать ее на практике еще в двадцатых годах XIX века. Для Гевары эта идея станет путеводной звездой в его последующей борьбе.
Вскоре пришедший в себя после обострения болезни Эрнесто вновь подвергает себя физическому испытанию. На этот раз он проплывает четыре километра через всю ширину Амазонки. Он вышел из воды на противоположном берегу реки, задыхаясь от сильного напряжения, но довольный тем, что сумел заставить себя совершить столь нелегкое и опасное дело.
Этот поступок прекрасно характеризует личность Гевары.
Через несколько дней друзья продолжили свое путешествие на плоту, который шутливо назвали «Мамбо-Танго». Его построили больные проказой в благодарность студентам-медикам за их помощь. По коричневым маслянистым водам Амазонки Эрнесто и Альберто добрались до городка Летисия уже на территории Колумбии. В этом заброшенном тропическом удушье два друга пробыли около двух недель, не встретив там ничего особенно интересного. Им удалось устроиться в качестве пассажиров на грузовой военный самолет, который доставил их в столицу Колумбии Боготу.
Богота удивила друзей обилием вооруженной полиции и военных на улицах города. В это время страной, где уже поднималось партизанское движение, правил очередной военный диктатор – Лауреано Элеутрио Гомес Кастро. Столица дышала нервным напряжением гражданской войны. Друзья устроились ночевать в одной из больниц, где спали на составленных стульях. Питались они в основном в студенческой столовой. Там же часто встречались с местными студентами и обсуждали сложившееся в стране положение. По недоразумению оно коснулось и двух молодых аргентинцев. Один полицейский заметил, что Гевара чертил ножом на песке в парке какой-то план. Это был набросок маршрута их экскурсии по городу. Однако у сверхбдительного стража порядка он вызвал подозрение, и оба друга оказались за решеткой. Благодаря усилиям аргентинского консула Альберто и Эрнесто были вызволены из заточения и отправлены на границу с Венесуэлой.
Там друзья так же с большим интересом знакомились с новым для них составом населения, отличавшимся большим присутствием выходцев из Африки, с местными порядками, обычаями и культурой. Здесь, в Каракасе, для Гевары завершился курс познания латиноамериканской жизни. Его друг Альберто решил пока остаться работать в лепрозории Венесуэлы.
Эрнесто неожиданно представилась возможность улететь в Буэнос-Айрес на самолете одного из его знакомых, который переправлял в Аргентину лошадей. Однако вылет в родные края должен был произойти из Майами примерно через месяц, что потребовало получения американской визы. После незначительной задержки Гевара оказался во Флориде. На американской земле Эрнесто жил у двоюродного брата своей теперь уже бывшей невесты Чичины, учившегося в местном университете. Денег у Гевары почти не было, а его антиамериканские настроения не располагали к общению с местной публикой. К этому добавились личные переживания о разрыве с невестой и еще более осложнившиеся отношения между родителями. Эрнесто потом назовет эти четыре полуголодные недели в Майами самыми тяжелыми и неприятными днями в своей жизни.
Возвращение блудного сына
Человек, написавший эти строки, умер, когда он вновь вступил на землю Аргентины; тот, кто сейчас их обрабатывает и редактирует, то есть я, – это не я.
Э. Че Гевара
Еще находясь во Флориде, Гевара решил, что он приедет в Аргентину только для завершения учебы в университете и получения диплома врача. Затем он планировал снова вернуться в Венесуэлу и присоединиться к Альберто Гранадо, уже получившему работу в местном лепрозории.
Он возвратился в Буэнос-Айрес 31 августа 1952 года. Соскучившиеся по нему родители, братья и сестры встретили его с большой радостью, но сразу заметили, что он стал другим в своем поведении, манерах и форме общения с ними. В его отношениях с членами семьи появилась некоторая дистанция. Чтобы иметь больше времени на завершение занятий и ликвидацию накопившихся академических задолженностей в университете, Эрнесто поселяется в доме своей тети Беатрисы и почти сразу приступает к работе. Он знал, что после окончания университета его ожидала призывная комиссия для определения пригодности прохождения военной службы, которая один раз уже дала ему отсрочку по болезни, но теперь было трудно на это рассчитывать.
Чтобы избежать ненавистной ему службы в армии, перед приходом на медицинский осмотр Эрнесто принял очень холодный и продолжительный душ, спровоцировав сильный приступ астмы, что позволило членам комиссии признать его негодным в качестве рекрута. Теперь он мог полностью посвятить себя занятиям. Работал он крайне дисциплинированно, напряженно и подолгу, нередко отдавая подготовке к экзаменам до четырнадцати часов в день. За октябрь, ноябрь и декабрь 1952 года, то есть спустя четыре месяца после своего возвращения в Аргентину, ему удалось успешно сдать четырнадцать предметов, а в июле следующего года ему был вручен диплом врача.
Во время пребывания в Буэнос-Айресе Гевара успешно и со свойственным ему прилежанием работал стажером, исследуя природу различных аллергических реакций в лаборатории доктора Писани. Своими способностями и старанием он произвел благоприятное впечатление на руководство лаборатории. Ему было предложено остаться исследователем на зарплате. Подобная честь оказывалась стажерам в исключительных случаях, но у Гевары уже были другие планы.
В то время он вплотную занялся обработкой своего дневника, который вел во время путешествия, и потому мало виделся со школьными и университетскими друзьями. Параллельно с этим Эрнесто начал готовиться к возвращению в Венесуэлу.
Глава V. Зеленая Гватемала и бледный пурпур революции
И снова в далекий путь
Единственное, что я сделал, было бегство от всего того, что мне так надоело.
Э. Че Гевара
Эрнесто снова отправился в путь меньше чем через месяц после получения университетского диплома и через десять месяцев после возвращения из первого путешествия. Его спутником на этот раз был друг детства Карлос Феррер, которого друзья и близкие называли Калика. Гевара покидал свою родную страну не только потому, что хотел сбежать от «всего, что так надоело». Конечно, его очень огорчали неровные, постоянно ухудшавшиеся отношения между родителями. Одной из причин отъезда было и его полное неприятие культа диктатора Перона, и вообще жизнь в Буэнос-Айресе представлялась ему пресной и монотонной.
С другой стороны, он собирался сдержать данное Альберту Гранадо слово присоединиться к его работе в лепрозории Венесуэлы. На этот раз его неудержимо влекло желание более глубоко исследовать мир, лучше разобраться в проблемах стран Латинской Америки, поближе познакомиться с культурами других народов. Во всем этом было еще много загадочного, таинственного и неразгаданного для его пытливой ищущей натуры. Все больше разгоралось его стремление найти политические и социальные пути борьбы с несправедливостью, нищетой и бесправием огромного количества людей на американском континенте и во всем мире.
Близкое знакомство с революционными событиями в Боливии
Выбирая самый экономичный путь в Венесуэлу, путешественники остановились на поездке по железной дороге через Боливию. Ехали они вторым классом вместе с боливийскими рабочими, которые возвращались на родину после очередного сезона рубки сахарного тростника на севере Аргентины. После нескольких дней монотонного пути через унылые пампасы к середине июля друзья прибыли в столицу страны Ла-Пас.
Тогда эта самая бедная страна континента переживала трудный этап существенных реформ, которые пыталось проводить правительство Националистического революционного движения во главе с Виктором Пас Эстенссоро, пришедшее к власти почти год назад. Новое правительство осмелилось приступить к аграрной реформе и начать процесс национализации шахт по добыче олова и сурьмы – главного источника доходов страны. Без реализации этих важнейших шагов ужасающая отсталость и бедность Боливии остались бы неизменными. Для защиты своих начинаний от внутренних и внешних врагов новая власть создала отряды вооруженной народной милиции.
Реформы в столь отсталой стране, где ничтожная по численности всесильная местная олигархия и мощные американские компании держали в своих руках все национальное богатство и рычаги власти, продвигались с большим трудом. Гевара оказался на континенте в период национальной борьбы за осуществление самых передовых и глубоких социально-политических перемен. Их направленность и характер во многом соответствовали уже сильно развитому в нем чувству справедливости и безграничной вере в человеческое равенство. Поэтому неудивительно, что столь важные события в Боливии сразу же завладели его мыслями. «Боливия – это страна, – напишет он своей университетской подруге Инфанте, – которая дает действительно важный пример Америке… здесь правительство поддерживается вооруженным народом, так что здесь нет возможности его сбросить вооруженным движением из-за границы; оно может рухнуть только в результате внутренней борьбы».
Желая как можно лучше разобраться в происходящих событиях и вникнуть в разворачивающиеся социально-политические процессы в стране, Гевара посещает крупные шахты, встречается с рабочими и наблюдает надменное и грубое поведение по отношению к ним со стороны иностранных администраторов. Он проводит много времени, беседуя и споря с политическими деятелями, государственными чиновниками, различными партийными руководителями и идейными вождями, участвующими в разработке реформ и их практической реализации. Ему удается даже пообщаться с министром сельского хозяйства.
Его собственные представления о путях решения социальных проблем Боливии, особенно в отношении ее коренного населения, бесчеловечное и унизительное обращение с которым он часто наблюдает в повседневной жизни, являются причиной серьезных разногласий со многими его собеседниками. Идеализированная теоретическая позиция Гевары применительно к ходу проводившихся реформ несколько заслонила от него существенные позитивные достижения боливийской революции тех лет и породила определенный скептицизм в отношении ее успеха. Такой оценке способствовало и серьезное возмущение Гевары тем нескрываемым проявлением дискриминации со стороны боливийского населения, включая революционных лидеров, по отношению к коренным жителям страны.
Несмотря на сильнейшее давление США, революционному правительству все-таки удалось провести, пусть с компенсацией, национализацию шахт страны и частичную аграрную реформу. Ему пришлось ради этого пожертвовать другими запланированными мерами, но и шахтеры – главная рабочая и политически активная сила страны, и крестьяне могли видеть определенные сдвиги в своем положении.
Пять недель, насыщенных интересными событиями, проведенные Геварой вместе с его аргентинским другом в Боливии, дали ему очень важный политический опыт погружения в сложный и неоднозначный мир реальной политики. Гевара покидал Боливию в середине августа 1952 года, вооруженный этим опытом и новыми наблюдениями.
Резкое изменение маршрута и неожиданный поворот судьбы
Гевара мог жить в самых страшных местах и в то же время сохранять чувство юмора, которое порой превращал в сарказм или иронию.
Р. Рохо (друг Э. Че Гевары)
Из Ла-Паса он вместе с Калика отправился снова в уже знакомую ему бывшую столицу империи инков Куско и жемчужину высокогорного зодчества Мачу Пикчу, а затем в Лиму. При пересечении перуанской границы у Эрнесто конфисковали книгу «Человек в Советском Союзе» и публикацию боливийского министерства по делам крестьян, которые власти оценили как «красные, красные, красные…» с обвинительным восклицательным знаком.
На этой части маршрута к друзьям присоединился беженец из их страны молодой адвокат Рикардо Рохо, с которым они познакомились в Ла-Пасе.
В перуанской столице путешественники провели две недели, испытывая большие денежные затруднения, а потом выехали в эквадорский портовый город Гуаякиль – в надежде добраться до Венесуэлы самым экономичным путем. В этом главном банановом порту бедного Эквадора трое аргентинцев вместе с несколькими соотечественниками застряли по причинам безденежья на целых три недели. Невыносимая тропическая жара вызвала у Гевары жуткие приступы астмы.
За это время, проведенное в голоде и ожидании, аргентинцы во главе с Рикардо Рохо уговорили Эрнесто оставить на время планы о возвращении в Венесуэлу и присоединиться к общей поездке в Гватемалу. Друзья условились, что на встречу с Альберто Гранадо сначала поедет Калика Феррер, который направится туда через столицу Эквадора Кито. Эрнесто же должен был посетить Гватемалу, а затем приехать в Венесуэлу.
Покрытая широкими зелеными лесами Гватемала[3 - На языке местных индейцев ее название означает «лесистая».] с ее вековыми памятниками и древней богатейшей культурой народов майя привлекала внимание и интерес Гевары. Здесь его ожидали новые открытия, знакомство с экзотическими пейзажами, встречи с национальными традициями и интересными людьми.
Однако основным магнитом, притягивавшим его в ту пору к этой стране, были прогрессивные и довольно смелые реформы, которые проводило правительство полковника Хакобо Арбенса. Перемены, происходившие в Гватемале, носили даже более радикальный характер, чем в Боливии, особенно в свете растущего противостояния ее новой власти по отношению к Соединенным Штатам.
Охваченный страстным желанием окунуться в вихрь социальной и политической революции еще одной латиноамериканской страны, Гевара не мог устоять перед столь соблазнительным предложением его соотечественников и, отложив поездку в Венесуэлу, с энтузиазмом ринулся навстречу своей судьбе.
Опыт наблюдений и встреч
Капитализм представляет собой самую уважаемую форму геноцида…
Э. Че Гевара
Путь Гевары в Гватемалу оказался долгим, так как пролегал через несколько других стран Центральной Америки. Счастливый случай сначала предоставил безденежным путешественникам возможность бесплатного проезда из Гуаякиля до Панамы. По иронии судьбы эту услугу им предоставил пароход, принадлежавший пресловутой американской компании «Юнайтед Фрут», владевшей большинством банановых плантаций на континенте. Именно с этой компанией шла активная борьба нового правительства Гватемалы во время реализации объявленных реформ.
Первая остановка ожидала друзей в Панаме. Там им довелось посетить зону Панамского канала. Контраст между жизнью анклава американских служащих канала и нищенским существованием его местных работников настолько резко бросался в глаза, что выводы об их безудержной эксплуатации северным гигантом для Гевары и его спутников напрашивались сами собой. Они не могли не вспомнить при этом, что сама Панама как отдельная страна была создана Вашингтоном для проведения своего канала из Атлантики в Тихий океан за счет насильственного отчуждения части территории Колумбии.
В Панаме Эрнесто удалось опубликовать свою первую печатную работу. Это были его впечатления и размышления о Мачу-Пикчу[4 - Город древней Америки, находящийся на территории современного Перу.], оставившем глубокий след в его памяти.
Следующим этапом на пути в Гватемалу стала Коста-Рика. За несколько лет до прибытия сюда наших путешественников в этой стране социал-демократами во главе с их лидером – президентом Хосе Фигересом были проведены некоторые реформы. Уникальным мировым нововведением в этой стране стала отмена вооруженных сил. Одно это революционное начинание уже способствовало поднятию жизненного уровня населения Коста-Рики. Тем не менее этот исключительный пример до сих пор еще не нашел последователей ни в одной стране мира. Более того, президент Фигерес сумел провести национализацию банковской системы, не вызвав при этом негативных действий со стороны США.
В тот период Коста-Рика была тихой гаванью в окружении бурливших политическими и социальными потрясениями стран. Благодаря этому она привлекала к себе искавших убежища многочисленных беженцев и эмигрантов из всего региона. Здесь у Гевары произошло немало встреч, в том числе с крупными местными и иностранными политическими деятелями. В частности, с крупнейшим венесуэльским политиком и будущим президентом Ромуло Бетанкуром. Однако Эрнесто остался разочарован расплывчатостью взглядов и неустойчивостью позиций этого деятеля, особенно в отношении решения социальных вопросов и подхода к СССР.
Очень благоприятное впечатление на него произвел писатель и руководитель Доминиканской революционной партии в изгнании Хуан Бош. «Этот литератор, – отмечал Гевара, – является человеком ясных идей и явно левых тенденций». После падения режима Трухильо Бош будет в течение нескольких десятилетий играть ведущую роль в политической жизни Доминиканской Республики.
Эрнесто с интересом знакомился с успешно проводимыми реформами местных социал-демократов, что было для него новым опытом в сфере политических течений, хотя он сразу же счел их слишком ограниченными.
Здесь же впервые в жизни Геваре довелось встретиться и беседовать с национальным руководителем коммунистической партии страны. Им оказался глава коммунистов Коста-Рики Мануэль Вальверде. Этот политик, по мнению Эрнесто, блестяще изложил всю суть внутреннего положения своей страны и взгляды на решение ее основных проблем. Он произвел огромное впечатление на Гевару и убедительными рассуждениями, и человеческими достоинствами.
Самой же значимой встречей стало знакомство в столице страны Сан-Хосе с двумя молодыми кубинскими студентами, бежавшими туда после неудачной попытки их политической организации свергнуть диктаторский режим Батисты. Каликсто Гарсиа и его друг Северино Россел рассказали Эрнесто о неудавшемся вооруженном нападении их группы во главе с Фиделем Кастро на военные казармы Монкада в Сантьяго-де-Куба на востоке страны как о первом шаге в борьбе с национальной диктатурой. Беседы со смелыми и решительными кубинцами обнаружили сходство социально-политических взглядов Гевары с позициями его новых друзей.
В дальнейшем судьбе было угодно распорядиться так, что уже в скором времени Эрнесто встретится с этими и другими кубинцами в Гватемале, что явится радикальным поворотом в его жизни с самыми неожиданными последствиями. Но до этого он проведет еще несколько коротких остановок в Никарагуа, Гондурасе и Сальвадоре.
В круговерти бурлящей революции Гватемалы
Чтобы наша любовь к людям стала реальностью, мы должны вести борьбу каждый день.
Э. Че Гевара
Насыщенное новыми впечатлениями и встречами путешествие Гевары из Буэнос-Айреса продолжалось почти шесть месяцев. Он прибыл в утопающую в зелени столицу Гватемалы прямо в канун нового судьбоносного для него года. За время пути он собрал огромный багаж опыта знакомств с революционными реформами в Боливии и с социально-политическими преобразованиями социал-демократов в Коста-Рике. В дополнение к этому он впервые имел возможность вести беседы с руководителем компартии целой страны и, что называется, из первых рук познакомиться с идеологией коммунистов.
Важнейшей вехой в его революционном становлении стала встреча с кубинскими политэмигрантами и ознакомление с их деятельностью по освобождению своей страны от тирании диктатора Батисты.
Революционная Гватемала открывала для него первую возможность применить в реальной жизни свои знания и силы в интересах установления справедливости и равноправия для ее угнетенного народа. Гевара не хотел упускать такую уникальную возможность бороться за дорогие ему идеалы и с энтузиазмом бросился в вихрь революционных перипетий.
Многочисленные встречи с самыми разными деятелями страны, политические митинги и споры вместе с активным познанием сути происходивших процессов и решений возникавших проблем стали заполнять его основное время. Среди новых знакомых появилось немало революционно настроенных или заинтересованно наблюдающих за всем иностранцев, в том числе из США, Кубы и других стран, которые придавали происходящему определенный интернациональный колорит. Все это было ново и чрезвычайно увлекательно. Здесь он определился со своим судьбоносным выбором.
Однако при острой нехватке денег нужно было срочно думать о нахождении заработка и постоянно бороться с изматывающим недугом, что тоже требовало средств. Эрнесто хотел работать по профессии. Страна действительно очень нуждалась в квалифицированных специалистах, таких как он, но бюрократические порядки Гватемалы делали получение работы иностранцами невероятно затруднительным.
Наконец аргентинцу удалось устроиться продавцом энциклопедий, а затем получить работу лаборанта при Министерстве здравоохранения. И в том и в другом случае зарплата была просто мизерной. Он продолжал голодать, болеть и страдать от холода. Это было для него очередным серьезным испытанием. Действительно, нужно было обладать исключительным мужеством и огромной выдержкой, чтобы переживать такие крайне тяжелые условия жизни ради сохранения верности политической идее.
Важной и отчасти спасительной стала для Гевары встреча с перуанской революционной активисткой Ильдой Гадеа.
Перемена в личной жизни
Мягко говоря, у нее платиновое сердце. Я чувствую ее поддержку во всех сторонах моей жизни, начиная с оплаты за жилье.
Э. Че Гевара
Эта женщина была немного старше Эрнесто и в отличие от него уже устоялась в своих левых взглядах и имела опыт политической работы. Она обнаружила его отчаянное материальное положение, полуголодное существование и болезнь. В ответ на просьбу Гевары помочь ему Ильда с отзывчивостью настоящего друга пришла ему на помощь. Она сразу же обеспечила ему возможность проживания в очень скромном пансионе, чего он не мог сделать сам. Она привела в порядок его запущенное жилье, стала покупать и приносить для него столь необходимые для сносного существования лекарства. Благодаря ее стараниям Эрнесто получил регулярный доступ к книгам, без которых он не мог обходиться.
Эта перуанская политическая активистка, лицо которой несло на себе печать ее индейских и китайских предков, стала для Эрнесто каждодневной спутницей и собеседником. Ильда была экономистом по образованию и активным членом Народного революционного американского альянса (АПРА), которым руководил Виктор Айя де ла Торре.
Ко времени приезда Гевары она жила и работала в Гватемале. Они с увлечением обсуждали текущие события в этой стране, революционные процессы в Боливии, положение в мире, Советский Союз и Соединенные Штаты Америки, да и все другие темы, которые их тогда волновали. Близость их духовных взглядов, общность идейных целей и интересов явились для него ощутимой духовной поддержкой. В силу своей большей подготовленности и политического опыта Ильда оказывала заметное влияние на идеологическое развитие Гевары.
Именно благодаря новой подруге значительно расширился круг его друзей и товарищей, включая местных и иностранных коммунистов, а также ответственных руководителей правительства Арбенса. При ее непосредственном участии Эрнесто возобновил контакты с теми кубинцами, с которыми подружился в Коста-Рике. Когда финансовая ситуация Гевары вновь стала чрезвычайно затруднительной, Ильда отдала ему для продажи часть своих ювелирных украшений.
Следует полагать, однако, что, несмотря на их духовную и идейную близость, все-таки в тот момент их отношения оставались чисто платоническими. Они станут мужем и женой примерно годом позже, уже после того как начнут жить вместе в Мексике, где и оформят свой брак по предложению Эрнесто, когда он узнает, что Ильда беременна.
Для него их роман никогда не отличался особой страстью или сильным чувством любви, как это было в случае с Чичиной. Официальная женитьба явилась формальным итогом сложившейся бытовой ситуации.
Революция продолжается, задыхается и подвергается разгрому
Надо проявлять твердость, не теряя мягкости.
Э. Че Гевара
Тем временем революционные преобразования прогрессивного правительства полковника Арбенса стали переживать всё возрастающие трудности. Сопротивление его социальным и политическим реформам возникло почти сразу после его прихода к власти в марте 1951 года вслед за историческими выборами в Гватемале.
Новое правительство решительно приступило к осуществлению широкой программы государственного строительства, в том числе электростанции, порта на атлантическом побережье и проведения к нему шоссейной дороги. Эти необходимые для развития страны проекты создавали тысячи рабочих мест и обещали вытащить из нищеты часть ее населения. Однако они напрямую столкнулись с монопольными интересами американской компании «Юнайтед Фрут Компани», которая владела большей частью земли в этой стране, являлась самым крупным ее работодателем и имела колоссальное политическое влияние на ее правящую элиту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71640646?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Высказывание Че Гевары в Гаване вскоре после победы повстанцев над войсками диктатора Батисты.
2
Команда?нте (исп. comandante) – воинское звание в испаноязычных странах (также означает в ряде случаев «комендант», «командир», например командир воздушного судна). В испанской армии звание считается равнозначным званию майора, в венесуэльской армии – званию подполковника. Аналог французского звания коммандант. Изначально в испанской армии этим термином обозначался старший из капитанов – командиров рот, который получал временную власть над двумя или более ротами и их командирами.
3
На языке местных индейцев ее название означает «лесистая».
4
Город древней Америки, находящийся на территории современного Перу.
Тимур Федорович Дмитричев
XX век. Люди и судьбы
Тимур Федорович Дмитричев с марта 1963 года работал в качестве сотрудника международного Секретариата Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, одновременно являясь сотрудником Министерства иностранных дел СССР. За многие годы ему удалось немало поездить не только по США, но и побывать в целом ряде стран Европы и Латинской Америки.
Он был непосредственным свидетелем и участником целого ряда важных исторических, политических и дипломатических событий периода ядерного противостояния двух сверх держав.
Эта книга – попытка воссоздать канву жизни Эрнесто Че Гевары – одного из самых ярких героев прошлого столетия, человека, ставшего неумирающей легендой. Написана она на основе огромного количества изученного автором материала и его личного впечатления от встреч с прославленным Команданте.
Это рассказ о необыкновенной жизни: триумфе и страданиях, любовных увлечениях, тяжелой хронической болезни на фоне оглушительных побед и не менее тяжелых поражений. Перед вами жизнь человека-борца, человека-легенды, которая была яркой и недолгой, и завершилась трагической гибелью.
Тимур Дмитричев
Че Гевара: человек, герой, легенда
© Т.Ф. Дмитричев
© ООО «Издательство АСТ», 2025
* * *
Андрею, дорогому и замечательномусыну моему, посвящается…
Ваш отец был человеком, который действовал в соответствии со своими убеждениями и, безусловно, оставался им верен…
(Из прощального письма Че Гевары своим детям)
Глава I. Триумф победы на изумрудном побережье гаваны
Мы доказали, что небольшая группа решительно настроенных людей, поддерживаемых народом и готовых умереть, может побороть регулярную армию.
Э. Че Гевара[1 - Высказывание Че Гевары в Гаване вскоре после победы повстанцев над войсками диктатора Батисты.]
Такого искреннего и всеобще-ликующего празднества в памяти жителей седой кубинской столицы не было еще никогда. Под синим шелком безоблачного тропического неба над радостно взъерошенной и возбужденной Гаваной повсюду торжественно и призывно трепетали развеваемые буйным океаническим ветром сине-белые полосатые флаги Кубы с белой звездой в красном треугольнике. Всюду с ними смешивались черно-бордовые знамена победоносной повстанческой организации «Движение 26 июля» – главного инициатора продолжительной вооруженной борьбы с кровавым диктаторским режимом страны.
В этот прекрасный и радостный день 8 января 1959 года взволнованно кипящие толпы из бедных кварталов старой Гаваны слились воедино с жителями благополучных многоэтажных домов, богатых вилл и особняков зеленого Ведадо. Жители города и его окрестностей отовсюду стекались на Малекон – центральную широкую набережную, упругой дугой нежно обнимающую его со стороны изумрудных волн Мексиканского залива. Огромное волнующееся море людей собралось здесь, чтобы поприветствовать своих освободителей во главе с Фиделем Кастро, прибывавших в столицу после совершения победоносного шествия почти в тысячу километров через всю длину их живописного острова из Сантьяго-де-Куба.
Наконец после томительного ожидания над собравшейся толпой возбужденно-ликующими звуками мелодии «Марша 26 июля» взорвались передовые военные и гражданские оркестры. Тогда же первые плотные ряды встречавших увидели танк, движущийся из зияющего чрева глубокого подводного тоннеля, соединяющего кубинскую столицу с восточным шоссе под рукавом ее залива. На броне боевой машины стоял сам верховный лидер победоносной революции Фидель Кастро вместе со своим главным идейным соратником-аргентинцем, известным во всем мире под именем Эрнесто Че Гевара. За ними длинной шумной вереницей следовали десятки машин и боевой техники с многочисленными офицерами и рядовыми повстанцами, лишь несколько дней назад вышедших из кровавых схваток с регулярными войсками диктатуры. Люди, опьяненные долгожданной встречей со своими кумирами-освободителями, со всех сторон бросались к ним, чтобы криками, рукопожатиями, объятиями и поцелуями выразить свою бесконечную благодарность, рвущееся из глубины сердец обожание и всеобъемлющую радость обретенного освобождения – предвестника лучшей жизни для всех кубинцев. Именно об этом говорили самые важные строки раздававшегося повсюду оптимистично-бодрого марша победителей:
Маршируя, мы движемся к идеалу,
Зная, что мы должны триумфально победить.
Во имя мира и процветания
Мы все будем бороться за свободу.
Благодаря тому, что эта историческая встреча героев-освободителей со своими благодарными согражданами широко освещалась средствами массовой информации со всего мира, лидеры кубинской революции очень быстро завоевали всеобщее восхищение, сочувствие, солидарность и уважение миллионов людей в разных странах. И как можно было искренне не восторгаться такой блестящей победой этих благородных и красивых молодых людей, навсегда посвятивших свои жизни жестокой и длительной войне за свободу и счастье кубинского народа?! Разве не были достойны всеобщего восхищения чистота их высоких помыслов, идеалы справедливости и беззаветное мужество? Никто в этой огромной толпе не остался равнодушным перед их лихим молодецким видом в зеленых боевых униформах с отпущенными бородами, которые они поклялись не стричь до окончательной победы над ненавистной диктатурой.
Особенно популярной стала личность Че Гевары. Его благородная красота, неотразимая обаятельная улыбка сразу сделали его интернациональным героем-революционером, который в чужой для него стране вел борьбу за всеобщие человеческие идеалы, которые разделяли миллионы людей на земле. Тот памятный день был поистине звездным часом тридцатилетнего аргентинца.
Фидель, как всегда облаченный в свою полевую военную форму, выступил перед многотысячной ликующей толпой гаванцев. Он стремился их заверить в том, что скоро наступит совсем новая жизнь в условиях недавно отвоеванной свободы и независимости. Он выполнил свое данное ранее обещание назначить новым президентом независимого судью Мануэля Уррутию.
Следуя за триумфаторами шествия, всеобщее бушующее празднество постепенно растекалось по главной набережной, а затем по площадям и улицам поющей и танцующей Гаваны, превращаясь во всеобщее веселье с его неизменными национальными атрибутами: конгой и пачангой.
После завершения торжественных встреч Че Гевара и его гражданская жена, кубинка Алеида Марч, отправились в отведенную им квартиру командира крепости Ла-Кабанья. Впервые почти за шесть лет своих бесконечных странствий и боевой партизанской жизни он наконец оказался в уютной квартире. Теперь для Эрнесто открывалась новая жизнь, но пока никому не было известно, где и какой она будет.
Отряд Гевары вошел в Гавану в ночь со 2 на 3 января вслед за прибытием войска майора Камило Сьенфуэгоса. Несмотря на то что Гевара был вторым лицом в повстанческой армии, Фидель с учетом политических соображений распорядился, чтобы первой в столицу страны вступила повстанческая колонна во главе с кубинским командиром Сьенфуэгосом. Ему было поручено занять самую крупную военную базу Гаваны «Коломбия», которая была переименована повстанцами в «Лагерь Свобода».
Колонна Че прибыла в крепость Ла-Кабанья прямо с дороги после марша из города Санта-Клара. Находившийся в ее стенах гарнизон из трех тысяч человек регулярного войска диктатора принял командование Гевары без каких-либо выражений недовольства или сожаления. В коротком обращении к бывшим служакам Батисты Команданте[2 - Команда?нте (исп. comandante) – воинское звание в испаноязычных странах (также означает в ряде случаев «комендант», «командир», например командир воздушного судна). В испанской армии звание считается равнозначным званию майора, в венесуэльской армии – званию подполковника. Аналог французского звания коммандант. Изначально в испанской армии этим термином обозначался старший из капитанов – командиров рот, который получал временную власть над двумя или более ротами и их командирами.] с присущим ему юмором сказал, что они, возможно, смогут научить его людей строевой подготовке, а прибывшие повстанцы покажут, как нужно воевать. Им были отданы все необходимые на тот момент распоряжения, включая проведение учета всего имущества и распорядок охраны крепости.
Через два дня Че вылетел в провинцию Камагуэй на встречу с Фиделем, приближавшимся к Гаване со своей колонной. Также как и Камило, Че, в свою очередь, доложил Кастро о положении в столице и о принятых в ней мерах безопасности. Теперь, после шести месяцев расставания в Сьерра-Маэстре, все руководители кубинского движения за независимость встретились вместе как победители и продолжили триумфальное победоносное шествие в Гавану.
Однако положение Гевары на Кубе, как и его дальнейшая судьба, пока оставались очень неопределенными…
За несколько дней до этого события во время своего первого въезда в Гавану на боевом джипе Че, по словам его друга по партизанской войне и известного кубинского географа, а затем первого посла революционной Кубы в СССР Антонио Хименеса, сказал ему: «С моим прибытием в Гавану моя миссия и мои обязательства перед Фиделем на этом заканчиваются. Ведь наша договоренность предусматривала лишь мое участие в кубинской партизанской войне, после чего у меня будет свобода выбора отправиться куда-нибудь в другое место и делать то, что я делал на Кубе».
А всего через день после победоносного торжества Че в разговоре с отцом, прибывшим вместе с матерью, сестрой и братом из Буэнос-Айреса, откровенно признался: «Я еще и сам не знаю, где навсегда сложу свои кости».
Глава II. Огневое торжество аргентинского аристократа над кубинским сержантом-президентом
Захват власти является центральной стратегической целью революционных сил, и все остальное должно быть подчинено этому основополагающему принципу.
Э. Че Гевара
Невероятный марш-бросок длиной в 46 дней
Несмотря на то что Че Гевара находился с Фиделем Кастро при их триумфальном въезде на танке в Гавану 8 января, его собственный приезд в столицу произошел довольно скромно в ранние часы третьего дня того же месяца. Он прибыл туда в сопровождении Алеиды Марч и самых близких соратников. Это случилось сразу же после его блестящей победы над правительственными войсками бывшего сержанта кубинской армии и тогда еще президента страны Фульхенсио Батисты в битве за город Санта-Клара – столицу центральной провинции Лас-Вильяс.
За несколько часов до этого, то есть 2 января, толпы жителей Гаваны с огромным энтузиазмом встречали самый первый отряд повстанцев во главе с другим выдающимся командиром партизан Камило Сьенфуэгосом. Такой сценарий был расписан самим Фиделем Кастро в самый первый день нового 1959 года, когда Санта-Клара уже пала перед Че Геварой и заставила страшно перепуганного Батисту позорно и трусливо сбежать из страны во время новогоднего празднества. Верховный руководитель повстанцев в это время еще находился на окраинах Сантьяго на другом конце острова, продолжая там боевые операции. Оттуда он послал Че Геваре и Сьенфуэгосу приказ немедленно двинуться на Гавану и занять там соответственно две важнейшие военные базы – Ла-Кабанья и Коломбия.
Битва за Санта-Клару стала самой крупной военной операцией повстанцев. Она была итогом большой стратегической кампании, разработанной Фиделем Кастро в августе 1958 года. Его смелый и блестяще продуманный план предусматривал следующие действия: дерзкий прорыв двух колонн партизан из контролируемого ими замкнутого района гор Сьерра-Маэстра у южного берега на самом востоке Кубы, их выход на запад к центральной части острова, ведение там боевых действий с целью перерезать страну по ее ширине с севера на юг и затем начало боевого наступления на Гавану. Такой маневр одновременно должен был открыть возможность повстанцам, скрывавшимся в горах и городах центральной Кубы, соединиться с отрядами партизан из Сьерра-Маэстры.
Зная великолепные качества Че Гевары в роли боевого командира, его смелость, прекрасную организованность и исключительную дисциплину, Фидель поручает выполнение этой сложнейшей стратегической миссии именно ему. Также ему была доверена и другая, не менее сложная военно-политическая задача по координации планов, операций, административно-управленческих функций разрозненных и самостоятельных революционных групп провинции Лас-Вильяс и горных районов Эскамбрая.
Вторая колонна была передана под начало очень способного, но пока еще не выполнявшего крупных самостоятельных операций Камило Сьенфуэгоса.
Боевая группа, которую возглавил Че Гевара для выполнения своей миссии, состояла из 150 человек, большинство из которых были молодыми и неопытными новобранцами, непривыкшими к жесткой военной дисциплине. С присущей ему откровенностью Команданте сразу же сообщил своим подчиненным, что их всех ожидает очень опасная борьба с превосходящим по силам противником и что почти половина из них может погибнуть. Он предоставил им выбор: идти с ним или остаться на месте. Отряд покинули всего лишь два человека.
31 августа Че Гевара начал длительный, чрезвычайно опасный и, как оказалось, невероятно изнурительный поход.
Он растянулся на труднейшие шестьсот километров через горные холмы, топкие болота, бурные реки, тропические леса и открытые пространства долин, находившиеся на подконтрольных Батисте территориях. Очень скоро утомленным тяжелым походом повстанцам пришлось покинуть свои грузовики, так как преследовавшие их правительственные войска перекрыли им доступы к источникам бензина. Дальнейший марш-бросок они были вынуждены совершать пешком или на лошадях, постоянно страдая от голода, тропических ураганов, жары, туч москитов и опасного бездорожья. Они подвергались непрекращавшимся нападениям хорошо вооруженного противника, в том числе обстрелам и бомбардировкам с воздуха. Страдавшему от мучительных приступов астмы Че Геваре пришлось проявить невероятную выдержку, чтобы сохранить в необученном отряде необходимую дисциплину. Порой ему приходилось прибегать к крепким выговорам и суровым окрикам. Не последнюю роль в этих срывах играли медицинские препараты, которые он вводил себе для борьбы с жестокой болезнью. Однако измученные люди все-таки подчинялись и ценили в своем командире то благородство характера, которое позволяло ему вскоре приносить им свои извинения и никогда не требовать от подчиненных того, чего он не делал сам.
Было трудно представить, что перед лицом столь продолжительных и тяжелых испытаний отряд можно было сохранить. В его выживание не верил даже начальник Штаба вооруженных сил Батисты, который уже в конце сентября поспешил объявить о ликвидации повстанцев, вторгнувшихся из Сьерра-Маэстры, и о смерти их предводителя – Че Гевары. Однако, ко всеобщему удивлению, героический рейд бесстрашного Команданте продолжался еще более трех недель и успешно завершился 16 октября подходом к провинции Лас-Вильяс. За сорок шесть дней этого беспрецедентного в ходе партизанской войны боевого броска через 600 километров территории противника погибли всего шесть повстанцев. Этот первый успех сложнейшей операции вновь подтвердил блестящие полководческие качества Че Гевары: его исключительную отвагу, молниеносную решительность, редкую собранность и непреклонную волю к победе.
Достигнув места назначения, Команданте приступил к оборудованию военного лагеря, выбрав для него труднодоступный горный район на высоте 630 метров. Обеспечив безопасность месторасположения, он начинает создавать необходимые условия для достойной жизни и военной деятельности своих людей. Будущие операции повстанцев должны были требовать притока новых сил, и для их подготовки Че Гевара создал военную школу, где проходили боевое обучение новые рекруты.
По решению командате ежедневные бытовые нужды солдат были существенно улучшены строительством электростанции, полевого госпиталя, различных мастерских и даже изданием собственной газеты под названием «Эль Милисьано». Члены отряда постоянно ощущали на себе настоящую заботу со стороны своего руководителя и отвечали ему искренней благодарностью, любовью и уважением.
Такая моральная обстановка, бесспорно, еще больше поднимала боевой дух повстанцев, побуждая их на самоотверженную борьбу с противником за революционные идеалы. Наглядным примером проявления подобных настроений и обстановки в рядах отряда явилось создание по инициативе солдат, входивших в наиболее близкий к Команданте круг людей, добровольной группы так называемых коммандос-самоубийц во главе с Роберто Родригесом по прозвищу Эль Вакерито (пастушок. – Прим. авт.). Эти неудержимые смельчаки брали на себя самые сложные и опасные задания. За всем этим, конечно же, стояли и исключительные способности Че Гевары как прозорливого стратега и талантливого организатора. Как отмечал участник его колонны Томас Альба, «Че любили, несмотря на его требовательность и строгость, мы были готовы отдать за него свою жизнь».
Среди его выдающихся достижений в качестве военачальника, сражавшегося в совершенно неблагоприятных условиях окружения и постоянного вооруженного противостояния с войсками Батисты, было и формирование в провинции Лас-Вильяс еще одной колонны повстанцев, придавшей его отряду больше сил и возможности более гибкого маневрирования в непростых боевых операциях.
Первые революционные реформы и успешное объединение сил оппозиции
Теперь, когда колонна партизан уже находилась в центре страны, ее руководитель мог параллельно приступить к выполнению других вверенных ему задач – объединению антиправительственных сил и осуществлению программных административных революционных мер, главной из которых была земельная реформа. Практическое решение этих сложнейших проблем в значительной степени оказалось взаимосвязанным и вызвало немало трудностей и трений среди сил кубинской революционной оппозиции, которую аргентинец Че Гевара должен был не только объединить в общих интересах свержения диктатуры, но и возглавить.
Находясь на протяжении двух с половиной месяцев в Лас-Вильяс до падения Санта-Клары, Че Гевара вместе с Камило Сьенфуэгосом и другими руководителями повстанцев проводили довольно широкую кампанию по перераспределению земли. Начало этому процессу было положено приостановлением выплат земельной ренты за небольшие участки и отменой налога для мелких фермеров. Эти шаги вместе с последовавшим за ними распределением земельных участков среди крестьян имели центральное значение не только для осуществления революционной программы в целях улучшения жизни сельских тружеников, но и для их активного вовлечения в ряды повстанческой армии. Комментируя впоследствии проведение таких мер, Че Гевара отмечал: «Первое, что мы сделали, было опубликование революционной прокламации о проведении земельной реформы, которая предусматривала отмену выплаты ренты для владельцев мелких участков до того времени, когда революция рассмотрит каждое дело в отдельности. Фактически мы продвигали земельную реформу как головной отряд повстанческой армии».
Такой радикальный подход со стороны аргентинца к решению одной из важнейших проблем чужой для него Кубы вызвал недовольство других оппозиционных групп и добавил к уже имевшимся трениям с ними еще один раздражитель. Однако в то трудное время вооруженной борьбы с диктатурой, когда требовалось объединение всех революционных сил, данный вопрос удалось временно уладить. Он получит свое окончательное решение уже после торжества революции и в значительной мере отразит позиции Че Гевары.
Хотя это оказалось очень непростым делом, руководителю колонны постепенно удалось добиться объединения под его началом автономных революционных группировок Кубы. В их число входили «Второй национальный фронт Эскамбрая» во главе с Гутьерресом Менойо, «Революционный студенческий директорат», Народно-социалистическая партия (НСП), а также «Движение 26 июля».
Еще во время марша из Сьерра-Маэстры в Лас-Вильяс Че Геваре удалось провести две встречи с представителями Народно-социалистической партии Кубы, которые заверили его в своей поддержке, чему способствовали также близкие позиции сторон по другим принципиальным вопросам, в том числе и по земельной реформе. Труднее обстояло дело с батальонами «Движения 26 июля», с «Революционным студенческим директоратом» и другими оппозиционными движениями. Ситуация с ними складывалась настолько тяжело, что Че Геваре пришлось сообщать об этом Фиделю Кастро как действующему лидеру «Движения 26 июля».
«Нам не удается, – писал он ему в район Сантьяго, – наладить контакт с организацией „Движение 26 июля“, поскольку двое представителей их так называемых членов отвергли мою просьбу о помощи, и я смог получить ее только от НСП… Последние сообщили мне, что они обращались за помощью к организациям „Движения“ и получили следующий ответ: „Если Че направит свой письменный запрос, мы ему поможем; если он этого не сделает, то тем хуже для Че“».
Объединение позиций Че Гевары и НСП стало оформляться еще в Сьерра-Маэстре, где ее глава Карлос Рафаэль Родригес провел несколько недель во встречах с руководителями партизанских формирований. Уже в сентябре месяце к осуществлявшему переход отряду Че в качестве его помощника присоединился член НСП – Армандо Коста. Вскоре по его примеру к этой колонне присоединятся другие товарищи по партии, а также члены ее молодежного крыла. НСП постепенно укрепляла свой союз с отрядом Че путем безоговорочного принятия его руководящей роли в провинции Лас-Вильяс. Точно так же она поступила в отношении Рауля Кастро, возглавлявшего второй фронт Эскамбрая. Растущая близость Че с НСП вызывала негодование реформистски настроенных руководителей оппозиции центральной Кубы. К этому времени в отличие от других вождей повстанческого движения Гевара уже довольно твердо определил свои стратегические цели для Кубы: прежде всего он боролся за социализм, хотел ее присоединения к лагерю СССР и считал конфронтацию с Соединенными Штатами неизбежным следствием стремления к подобным целям.
Проявляя умелую политическую гибкость, невероятное терпение и такт, Че Гевара сумел на некоторое время объединить силы столь разношерстных групп во имя их общей победы над диктатурой и тем самым выполнить третью задачу вверенной ему Фиделем сложнейшей миссии. Благодаря достигнутому Че объединению сил оппозиции Кастро удалось организовать успешный бойкот намеченных в стране выборов и в определенной степени обеспечить участие повстанцев в формировании будущего правительства.
Затея с выборами была предпринята союзниками режима Батисты во главе с США и его внутренними сторонниками перед лицом продолжавшихся поражений правительственных войск, чтобы «законным и демократическим» путем избавиться от Батисты и не допустить к власти повстанческую оппозицию во главе с Фиделем Кастро и его соратниками. Однако этот ловкий маневр был быстро разгадан вождями революции. Ее лидер обратился к населению Кубы с призывом не участвовать в голосовании, саботировать выборы в городах и просто срывать их в сельской местности. В дни перед выборами, назначенными на 3 ноября, в соответствии с решением Фиделя Че Гевара и другие командиры разослали свои подразделения во все доступные направления, почти повсеместно блокируя там доступы к избирательным участкам и урнам. В результате организованного бойкота в провинции Ориенте голосование практически не состоялось, в провинции Камагуэй оно прошло очень слабо, а на западе Кубы люди просто не пошли голосовать. «Избранный» таким образом кандидат в президенты Андрес Агуэро потерял какие-либо надежды на легитимность. Маневр с выборами полностью провалился.
В конце ноября правительство решило поправить свое положение на фронте и бросило войска против колонн Че Гевары и Сьенфуэгоса в центре страны. Начатые операции продолжались целую неделю. К ее концу армия Батисты, не выдержав атак перешедших в наступление повстанцев, стала в беспорядке отступать. Ко всему прочему она начала нести серьезные потери в живой силе и военной технике. Прекрасно организованное контрнаступление партизан использовало также искусную и эффективную стратегию постепенной изоляции правительственных гарнизонов путем блокирования путей сообщения, разрушения дорог и железнодорожных мостов. В последующие дни действия колонны Че Гевары приводят к капитуляции одного за другим таких гарнизонов в городах Фоменто, Гуайос и Кабайгуан, где Команданте получает перелом локтя. Только в одном Кабайгуане его люди захватывают 7 пулеметов, 85 винтовок и 90 человек пленных. Через два дня ему сдается Пласетас, а затем и Санкти-Спиритус.
16 декабря люди Че Гевары взрывают подступы к основной дороге и железнодорожные мосты около Санта-Клары, отрезая ее тем самым от восточной части страны, где Рауль Кастро уверенно продвигался к Сантьяго. В последние две недели декабря колонна Гевары уже овладела всеми городами вокруг столицы провинции, захватив территорию с населением около четверти миллиона человек. Она разбила 12 армейских и полицейских пунктов и взяла в плен 800 человек противника.
В эти же дни Сьенфуэгос завязывает важную битву за город Ягуахай, которая будет упорно продолжаться с 21 по 31 декабря до окончательной победы. Параллельно с действиями Камило Че Гевара атакует и захватывает гарнизон в Ремедиос. 26 декабря перед ним капитулирует порт Кайбарьен, а уже на следующий день сдаются казармы Камахуани.
Боевые операции Че Гевары шли настолько успешно, что уже к середине декабря ему удалось перерезать линии правительственных коммуникаций с севера на юг по центру острова. Его военные достижения день за днем вели к захвату все новых населенных пунктов вместе с добычей оружия, боевой техники и военнопленных. Правительственные войска переживали разрушительную деморализацию. Они все больше испытывали на себе крепчавшую ненависть местного населения, которое оказывало всяческую поддержку повстанцам. Некоторые населенные пункты сдавались партизанам, даже когда у них было более преимущественное положение. Часть плененных солдат присоединялась к разраставшимся рядам партизан. Победоносная колонна Че Гевары стала готовиться осуществить его дерзкий план по захвату столицы провинции, города Санта-Клара.
Блестящая и решающая победа
Революция – это не яблоко, которое падает, когда оно созрело. Это… яблоко, которое нужно заставить упасть.
Э. Че Гевара
Санта-Клара с ее тогдашним населением около ста пятидесяти тысяч жителей является самым крупным городом центральной Кубы и четвертым по величине в стране. Перед началом боевых действий партизан против этой правительственной цитадели она была усилена дополнительными войсками диктатора. Там находился крупный военный гарнизон численностью в три с половиной тысячи хорошо вооруженных солдат, подкрепленных десятью танками и авиацией. Другое войско, располагавшееся вокруг города, состояло из примерно одной тысячи человек. Кроме того, согласно полученным Че сведениям, в Санта-Клару для ее защиты из Гаваны отправлялся бронепоезд в составе двух локомотивов и девятнадцати вагонов с большим количеством солдат и солидными запасами оружия и боеприпасов. Располагая отрядом, состоящим всего из трехсот полуголодных, утомленных боями и плохо обученных партизан, Команданте отдавал себе отчет, что в таких неравных условиях схватка за Санта-Клару будет очень рискованной и, возможно, продолжится несколько недель.
Взвесив все шансы и тактические возможности, ранним утром 28 декабря Че Гевара повел колонну на столицу провинции Лас-Вильяс. Сам он ехал в самом ее центре в открытом полевом джипе. На подступах к городу Команданте разбил свой отряд на несколько групп и поручил им захват важных объектов города. Сначала его людям удалось ворваться в помещения университета, а затем быстро овладеть местной радиостанцией. При совершении нападения они столкнулись с одним из танков противника и при перестрелке потеряли пять человек убитыми, а несколько партизан были ранены. Оставшуюся при Че часть колонны обстреляли из вагонов стоявшего на высокой насыпи бронепоезда. Битва за Санта-Клару оказалась очень тяжелой и кровавой.
Еще в утренние часы на помощь людям Че Гевары по другому шоссе прибыли группы повстанцев из числа студентов. Они направились к местному штабу армии, где располагалась основная часть войск. Тем временем к борьбе с партизанами подключилась авиация. Самолеты бомбили и обстреливали их с воздуха, вынуждая горожан прятаться по своим домам. В разгоравшейся жесткой схватке армейские чины, напуганные смелыми действиями повстанцев, запросили прислать в город подкрепление. Однако партизанам, контролировавшим дороги на подступах к городу, удалось успешно блокировать его приход. Ожидавшаяся воздушная поддержка из Гаваны по каким-то причинам тоже не состоялась. В результате всех этих событий к вечеру первого дня боев армейский гарнизон по-прежнему оставался запертым в собственных казармах. На протяжении всей ночи Че Гевара умело рассредоточивал своих людей по центральным кварталам города, местные жители возводили на улицах противотанковые баррикады, а новые повстанцы продолжали проникать в Санта-Клару мелкими группами.
На следующий день армейские войска не решились выйти из казарм и вступить в бой, предпочитая защищаться в своем закрытом лагере. Точно такую же позицию заняло командование бронепоезда. Вместо ведения боя его офицеры решили искать укрытия в тех же казармах и направили свой бронированный состав в их направлении. Но их ожидал настоящий сюрприз.
Накануне Че Гевара сам объехал некоторые участки рельсового пути и выбрал места для его разборки. По приказу Команданте бульдозеры быстро и успешно провели эту работу. Люди на бронепоезде обнаружили, что часть рельсов на их пути была накануне разобрана повстанцами только тогда, когда три его вагона с чудовищным грохотом и скрежетом рухнули с насыпи вниз и перевернулись в огромных облаках пыли и вспыхнувшего огня. Сошедший с рельсов бронепоезд тут же подвергся яростному обстрелу пулями, гранатами и бутылками с зажигательной смесью со стороны окруживших его повстанцев. Попавший в огневую ловушку личный состав парализованного бронепоезда оказался беспомощным, и уже во второй половине дня его офицеры попросили перемирия и приступили к переговорам с Че Геварой об условиях сдачи.
Сокрушительный разгром бронепоезда стал решающим этапом в захвате повстанцами столь стратегически важного объекта, коим являлась Санта-Клара. В ходе этой битвы партизанам досталось огромное количество запасов оружия. Теперь арсенал отряда Команданте получил в свое распоряжение базуки, минометы, пулеметы, одну крупную пушку, 600 винтовок и миллион боеприпасов! Это был самый крупный захват вооружения за все время тянувшейся более двух лет войны. Такая добыча одновременно превратила колонну Че Гевары в самый хорошо вооруженный отряд революционеров. В дополнение к этому невероятному успеху около четырехсот солдат армии Батисты оказались взятыми в плен. Сообщения о победоносной капитуляции бронепоезда быстро разнеслись по всей стране, нанеся мощный удар по моральному духу правительства и его войск, особенно тех, которые находились в самой Санта-Кларе. Такое серьезное поражение войск Батисты вселило в повстанцев еще большую уверенность в их окончательной победе в битве за крупнейший город центральной Кубы.
Эпизод с разгромом бронепоезда стал одним из самых ярких событий партизанской войны на острове (ему посвящена отдельная экспозиция в музее революции Санта-Клары. – Прим. авт.).
Утром 30 декабря отряды Че Гевары продолжали продвигаться вперед, но столкнулись с отчаянным сопротивлением частей противника около управления полиции города, где боевые позиции заняли около четырехсот их солдат. Эти подразделения вызывали огромное негодование местных жителей проведением массовых расстрелов, преследований и пыток за малейшие нарушения военного порядка или подозрений в измене. Они опасались заслуженного возмездия и готовы были биться до конца. К тому времени управление полиции оставалось одним из двух основных очагов сопротивления повстанцам. Вторым был гарнизон в казармах, где на тот момент находилось еще около тысячи трехсот хорошо вооруженных солдат. Наступление революционных сил несколько затормозилось. На Санта-Клару надвигалась третья ночь после начала операции по ее захвату.
С наступлением последнего дня уходящего 1958 года сопротивление полицейского штаба стало постепенно спадать, и скоро оно было полностью сломлено. Уже приближалась утренняя заря нового года, когда военный гарнизон – единственный оставшийся теперь очаг сопротивления правительственных войск – известил Че Гевару о своей готовности приступить к переговорам о капитуляции. Это стало свидетельством завершения решающей битвы и окончательным падением Батисты.
Получив сообщение о том, что его генералы решили вести переговоры о заключении сепаратного мира с руководством повстанцев, спустя несколько часов диктатор совершает побег из страны в Доминиканскую республику. Он забирает с собой семью, несколько правительственных чиновников вместе с несостоявшимся президентом Андресом Агуэро и мэром Гаваны.
Почти сразу же после начала этих переговоров и бегства Батисты кубинцы вскоре узнают о столь неожиданном и радостном событии.
Эта взбудоражившая всю страну новость стала известна за несколько минут до истечения ультиматума правительственному гарнизону Санта-Клары. Буквально в эти же минуты его офицеры и солдаты стали толпами выходить из своих укрытий и бросать оружие на землю.
В дальних уголках города все еще глухо раздавались раскаты одиноких выстрелов, но это были лишь последние и запоздалые судороги предсмертной агонии низложенной власти. Ее роковой час пробил, возвещая о наступлении новой жизни.
Так завершился последний эпизод героической схватки повстанцев под руководством Че Гевары за столицу провинции Лас-Вильяс. Санта-Клара пала к ногам аргентинского аристократа-революционера.
Население города вскоре заполонило собой улицы и площади в стихийном праздновании своего столь давно желанного освобождения. Че Гевара и его соратники сразу же стали их героями-освободителями. Однако на долгие и восторженные чествования революционеров времени особо не было. Выполняя приказ Фиделя Кастро, боевые отряды Команданте готовились сразу же направиться в Гавану. Итак, революция победила!..
В 1997 году, спустя тридцать лет после гибели Че Гевары, именно город Санта-Клара был избран местом захоронения его останков, когда они были возвращены на Кубу из Боливии. Там же, в столице Лас-Вильяс, память отважного Команданте увековечена созданным в его честь музеем, где рассказывается об удивительной жизни и военных подвигах неутомимого революционера…
Но, снова возвращаясь к событиям кубинской революции, стоит сказать, что победа в Лас-Вильясе еще не была окончательным крушением прежнего режима. Для предотвращения полного разгрома армии спешно созданная военная хунта тут же решила воспользоваться бегством диктатора. Ее глава генерал Кантильо передал по радио всем воинским частям страны приказ не сдаваться и намекал при этом на якобы достигнутые нужные договоренности с Фиделем Кастро. В ответ на эту фальсификацию глава повстанцев объявил по радио из района Сантьяго, что он отвергает эту попытку совершить государственный переворот и какие-либо переговоры с осажденными войсками. Тогда же, как упоминалось выше, он отдал приказ Че Геваре и Сьенфуэгосу немедленно двинуться на Гавану и занять там две военные базы – Ла-Кабанья и Колумбия.
В ответ на призыв Фиделя начать всеобщее восстание население его поддержало с искренним воодушевлением. Таким образом страна оказалась парализованной. В городах и селах жители начали вооружаться. Они взяли под свой контроль правительственные гарнизоны, арестовали людей Батисты и вскоре обеспечили относительный порядок.
При помощи и содействии жителей Гаваны и ее окрестностей революционеры приступили к приведению в исполнение постановлений военно-полевых судов о расстреле и наказании бывших военных преступников и участников карательных операций против повстанцев. Далеко не последнюю роль в принятии таких решений и их осуществлении выполняет и Команданте со своими подчиненными.
Стоит отметить, что огромная заслуга Эрнесто Че Гевары в завершившейся операции, обеспечившей фактически триумфальную победу революции, была совершенно очевидна. С безошибочной проницательностью он смог определить сложившееся положение в Санта-Кларе, которое было не так очевидно для других. Ему удалось правильно оценить сформировавшуюся расстановку сил и моральное состояние сторон, которое в тот момент давало несравнимое преимущество его бойцам, осознанно боровшимся за правое дело и лучшее будущее своей страны. Благодаря решительности, смелости, а также другим важным качествам боевого командира и стратега, умелому объединению вокруг себя различных повстанческих групп и движений ему удалось достичь почти невозможного в сложнейших условиях. Оглушительная победа повстанцев в Санта-Кларе стала возможной в силу проявления разносторонних талантов Че Гевары. Он уже тогда стал символом одержанной победы революции. Че не сходил с экранов телевизоров, его портреты заполняли страницы газет и красочных журналов не только Кубы, но и ведущих мировых изданий. Через несколько дней о нем узнал весь мир.
Через несколько лет в память об этом сражении благодарные кубинцы водрузят в Санта-Кларе стелу, которая увековечила одно из важнейших событий, переломивших ход вооруженной борьбы с диктатурой Батисты. Сделанная на ней надпись торжественно гласит: «29 декабря 1958 года взвод из 18 человек колонны № 8 „Сиро Редондо“ под командованием капитана Рамона Пардо Гера Гиле по приказу Команданте Эрнесто Че Гевары и при его непосредственном участии атакует и захватывает бронепоезд, состоящий из двух локомотивов и 18 вагонов с 408 офицерами и солдатами вместе с мощным вооружением, включавшим: пушки, базуки, гранатометы, пулеметы разного калибра, винтовки и большое количество боеприпасов.
После боя, продолжавшегося полтора часа, солдаты повстанческой армии, вооруженные только винтовками и бутылками с зажигательной смесью, добиваются сдачи противника и блестящей военной победы.
Слава героям!»
2 января 1959 года Фидель объявил победу революции в Сантьяго-де-Куба, когда этот город сдался повстанческим силам под командованием двух братьев Кастро.
Кубинская любовь Эрнесто Че Гевары
Как упоминалось выше, после завершения торжественного празднования победы революции в Гаване Че Гевара вместе со своей гражданской женой – кубинкой Алеидой Марч отправился на новую квартиру на военной базе Ла-Кабанья.
Их первая встреча состоялась в начале ноября 1958 года в лагере Команданте в горах Эскамбрая до начала операции по захвату Санта-Клары. Алеида – молодая и красивая студентка из белой состоятельной семьи – была активным подпольным участником «Движения 26 июля» в провинции Лас-Вильяс и выполняла роль связной между его руководством и партизанами в горах. В ноябре 1958 года, когда она отсутствовала, ее дом подвергся полицейскому налету. Было очевидно, что возвращаться в Санта-Клару для нее опасно, и тогда эта смелая девушка решила найти убежище в лагере партизан Че Гевары, где вскоре стала его ближайшей помощницей и верным другом.
Вот как об этом позже вспоминала сама Алеида: «Однажды ночью во время декабрьского наступления колонны Гевары, я не могла заснуть и вышла на улицу, расположившись на траве около дороги. Я сидела там до самого рассвета, когда вдруг около меня остановился на своем джипе Че Гевара. Он сказал мне, что собирается со своим отрядом атаковать городок Кабайгуан, и спросил, не желаю ли я присоединиться к нему. Я ответила согласием. С тех пор я всегда оставалась с ним и никогда не спускала с него глаз».
Команданте искренне и глубоко полюбил эту девушку. Чувство к Алеиде он пронес через многие годы. Она отвечала ему взаимностью. Ее беззаветная любовь к бесстрашному аргентинцу была настолько всепоглощающей, что она безумно ревновала своего Команданте ко всем, кто знал его даже до их знакомства. Порой сумасшедшая ревность темпераментной кубинки делала их общение несколько напряженным. Но вскоре молодая революционерка стала официальной женой Че Гевары и матерью его пятерых детей.
Предложение руки и сердца Команданте сделал Алеиде во время марша на Гавану после падения Санта-Клары.
Воссоединение с родными
Уже через день после триумфального праздника в честь победителей в столицу Кубы прибыл специальный самолет национальной авиакомпании, посланный туда Камило Сьенфуэгосом для вывоза кубинских политических эмигрантов. Вместе с ними прилетел отец Эрнесто Гевара Линч с матерью Че, его братом и сестрой. Команданте сам ездил встречать своих родных в местный аэропорт, после чего разместил их в лучшей гостинице – «Гавана Хилтон», которая скоро станет «Гаваной Либре» («Свободной Гаваной». – Прим. авт.).
Воссоединение семьи стало замечательным подарком для всех ее членов. Оно было отмечено большой радостью и долгими разговорами родственников, не видевших друг друга целых шесть лет. Приехавшие на Кубу аргентинцы сгорали от нетерпения узнать от известного теперь во всем мире их блудного сына и брата – героя кубинской войны и революции – о его планах на будущее. Но на этот вопрос Че не мог тогда дать ответ даже себе самому.
Две недели спустя в Гавану прибыла первая и пока не разведенная с ним жена – перуанка Ильда с дочерью Ильдитой. И хотя Эрнесто еще до отъезда на Кубу решил разойтись с ней, в сложившейся ситуации его положение было очень дискомфортным.
В середине января вслед за изнуряющими операциями в Лас-Вильяс и Санта-Кларе вместе с возникшим новым личным удручающим обстоятельством общий переживаемый им стресс способствовал тяжелейшему приступу астмы. Это заставило его на несколько недель покинуть столицу и поселиться в двадцати километрах от нее на берегу моря. Члены его семьи оставались в Гаване до 14 февраля и могли побыть с ним некоторое время.
2 февраля новым Советом министров страны был провозглашен декрет, согласно которому аргентинец Эрнесто Гевара был признан полноправным гражданином Кубы.
В мае месяце он смог получить развод. Но, несмотря на это, Ильда с дочерью остались жить на Кубе.
2 июня Че и его возлюбленная Алеида Марч оформили свой законный брак.
За плечами у Команданте оставались блестящая победа в Санта-Кларе, продолжительная партизанская война в горах Сьерра-Маэстра, подготовка кубинской операции в Мексике, два месяца тюрьмы, революционные дни в Гватемале и поучительные уроки в Боливии, а также длительные путешествия по странам Южной Америки.
Но все началось тридцать лет назад в его родной Аргентине…
Глава III. Голубая кровь и «розовое» воспитание
Аргентина – страна серебряная… Название этой южноамериканской страны происходит от латинского слова argentum – серебро. Но, что удивительно, никаких серьезных залежей серебра там не было обнаружено. Однако почему же тогда родина легендарного Че Гевары получила такое драгоценное и звучное название? Как и во многих подобных случаях, первооткрыватели далеких новых заморских земель, начиная с Колумба, в первую очередь искали там золото, серебро, драгоценные камни и специи.
Первым около берегов будущей родины Гевары побывал испанский капитан Хуан де Солис. В 1515 году три его каравеллы вошли в широчайшее устье реки Ла-Плата, но приняли ее за часть моря. Поскольку вода в этом месте была пресная, Солис назвал его «Пресное море».
После гибели Солиса (в ходе плавания он был убит и съеден вместе с шестью своими спутниками на берегу нынешнего Уругвая местными индейцами) устье Ла-Платы стали называть в честь его первооткрывателя – «Море Солиса». Однако вскоре было установлено, что это было не море, а устье крупной реки, истоки которой находились в глубине континента.
Услышав сообщения о якобы богатых залежах серебра в открытой недавно реке, испанский король Карл V назвал ее – Ла-Плата, что по-испански означает «серебро».
В 1776 году в этой части Южной Америки было образовано испанское вице-королевство, которое унаследовало то же самое название. В 1816 году при получении независимости новая республика стала называться «Объединенные провинции реки Ла-Плата». Впоследствии во время консолидации государства страна сменила свое название на Аргентинскую Конфедерацию, а в конце XIX века окончательно стала именоваться Аргентиной, заменив первоначальное испанское «ла-плата» на латинский эквивалент – argentum.
Аргентина знаменита тем, что дала миру свой ставший популярным повсюду танец – танго. А самым известным ее сыном стал легендарный революционер Эрнесто Че Гевара.
Аристократические корни
Он наверняка может войти в историю как величайшая фигура континента со времени Симона Боливара.
Р. Готт, американский журналист
Будущий вождь дворовых мальчишек, которому было суждено стать одной из наиболее ярких политических фигур второй половины бурного XX века и символом революционной борьбы за равенство и справедливость, появился на свет 14 июня 1928 года в городе Росарио на северо-западе от столицы Аргентины. Родители Эрнесто были потомственными аристократами. Они оказались там по пути в Буэнос-Айрес, где должен был появиться на свет их первенец. Но схватки начались несколько раньше, и роды пришлось принимать в госпитале Росарио.
Это историческое событие отмечено там небольшой табличкой на площади Сотрудничества. Надпись на ней гласит: «Сыну Росарио, который боролся за мир, где будет больше справедливости и солидарности».
Фамилия отца мальчика – Эрнесто Гевара Линч – свидетельствовала о его ирландских и испанских корнях. Один из его прародителей во второй половине XVIII века был губернатором тогда еще колониальной территории Рио-де-ла-Плата. Его мать – Ана Линч родилась в Калифорнии. Ее богатые родители оказались в США после преследований, которым подвергся отец Аны в Аргентине со стороны тогдашнего президента Росаса, с которым он имел неосторожность вступить в конфликт. Этот находчивый Линч принял активное участие в калифорнийской «золотой лихорадке» 1848 года и снова разбогател. В 1860-х годах ее семья вернулась в Аргентину.
В отличие от своих родителей, относившихся к оплоту земельной олигархии Аргентины в конце XIX века, эта мятежная бабушка будущего революционера придерживалась прогрессивных взглядов и выступала против традиционных верований и предрассудков. Она оказала заметное влияние на воспитание внука и передала ему по наследству свои бунтарские гены.
Эрнесто Гевара Линч стал архитектором. Он получил прекрасное образование, был хорошо начитан и увлекался спортом. Его привлекали рискованные авантюры в бизнесе, на которые он растратил богатое наследство своей жены. Ему удалось привить своему первому сыну любовь к спортивным играм, физическим упражнениям и увлекательным приключенческим романам Александра Дюма, Роберта Стивенсона, Джека Лондона и Жюля Верна. В возрасте трех лет мальчик научился у отца играть в шахматы, а немного позднее – плавать и играть в гольф.
Мать Эрнесто Селиа де ла Серна вела свое происхождение от последнего вице-короля Перу. Им был генерал Хосе де ла Серна и Инохоса. Именно этот именитый идальго в 1820 году оставил о себе память в колониальной истории Испании тем, что проиграл решающее сражение в битве под Айакучо войскам маршала Сукре освободительной армии Симона Боливара. Благодаря этой победе американских повстанцев вскоре была обретена независимость стран Южной Америки.
Отец Селии был послом и членом национального парламента. Ее родители были очень богатыми людьми, и она наряду со своими шестью братьями и сестрами унаследовала от них довольно крупное состояние.
Селиа де ла Серна получила блестящее образование, но в связи с ранней смертью родителей ее воспитанием занималась старшая сестра Кармен. Вместе со своим мужем поэтом Кайэтано Итурбуру Кармен в течение полутора десятка лет состояла в рядах активных членов Коммунистической партии Аргентины. Селиа переняла от своей бойкой сестры ее свободное мышление и радикальные левые взгляды, которые сделали ее убежденной социалисткой и феминисткой.
Именно эта исключительная и волевая женщина окажет самое сильное и важное влияние на воспитание Эрнесто и формирование его революционных убеждений.
Астма – пожизненное проклятие
Нужно быть реалистами и добиваться невозможного.
Э. Че Гевара
Неудачные бизнес-авантюры Эрнесто Линча – отца Эрнестито, или Тэтэ, как ласково называли родители своего первенца, – вскоре привели семью к очередному переезду. Глава семейства стал партнером небольшой судостроительной фирмы в Сан-Исидро неподалеку от Буэнос-Айреса.
Именно здесь почти двухлетний Тэтэ впервые испытал сильный приступ астмы – серьезного недуга, по-видимому, унаследованного им от матери, страдавшей им в детстве. Эта мучительная болезнь оставила глубокий след в жизни ребенка и его родителей. Это обстоятельство заметно повлияет на формирование характера Че Гевары и будет сопровождать его до последнего дня его короткой, но удивительно яркой жизни.
В течение пяти лет после первого серьезного приступа родители маленького Эрнесто отчаянно и самоотверженно искали всевозможные средства, дабы облегчить страдания ребенка. После длительных поисков им наконец удалось найти курортный поселок Альта Грасиа неподалеку от города Кордоба у подножия горной цепи. Подходящий климат этой местности с ее сухим воздухом вместе с хорошим медицинским уходом, неустанными усилиями матери и удивительной силой воли самого ребенка помогли ослабить его недуг и сделать приступы болезни более контролируемыми.
Забегая вперед, стоит отметить, что в 2001 году дом на улице Авельянеда, где юный Гевара прожил несколько лет, стал музеем, который каждый год посещают тысячи людей. В 2007 году это место посетили самые известные гости города, такие как Фидель Кастро и президент Венесуэлы Уго Чавес, приезжавшие туда специально отдать дань памяти Эрнесто Че Геваре.
Отец и мать Эрнестито вскоре поняли, что для облегчения приступов болезни сына его необходимо не только лечить, но и укреплять его слабый организм длительным пребыванием на свежем воздухе и занятиями спортом. Однако большие физические нагрузки требовали огромных усилий от страдавшего астмой Тэте. Благодаря своему неустанному упорству родителям удалось внушить мальчику, что при проявлении необходимой силы воли ему удастся преодолеть многочисленные жизненные трудности и ограничения, связанные с его серьезной болезнью.
Эрнесто со временем добьется немалых успехов во многих видах спорта. Он будет заниматься легкой атлетикой, плаванием, игрой в гольф, лазаньем по горам, верховой ездой и даже выступит в первом разряде за спортивный клуб рэгби города Сан-Исидро. Но, как всякий аргентинец, он страстно полюбит футбол и часто будет играть в него, но только в качестве вратаря.
Характер юного Эрнесто вырабатывался именно в борьбе с ужасным недугом, поэтому упорство и решимость его обладателя стали и его главными качествами. Благодаря этому испытанию в юном возрасте никакие трудности в дальнейшем не будут останавливать Че Гевару на пути к поставленной им цели.
Мне впервые довелось узнать об этом недуге от самого Команданте. Более того, стать непосредственным свидетелем связанного с этим забавного эпизода, который хорошо продемонстрировал некоторые черты характера этого необыкновенного человека. И вот как это было…
В четверг 10 мая 1961 года мы, группа приглашенных на Кубу советских специалистов, как обычно, занимались своими рабочими делами в нашем офисе Хусеплана (кубинский аналог советского Госплана, который располагался в центре Гаваны. – Прим. авт.). На пять часов вечера того же дня у нас была запланирована деловая встреча с лейтенантом Гарсией, который был заместителем главы этого учреждения. Как бывало и раньше в подобных случаях, я сопровождал на подобные совещания руководителя нашей группы экспертов Владимира Силина. Когда все предусмотренные для обсуждения вопросы были проанализированы, и мы собирались прощаться с Команданте, он поднялся со своего кресла и попросил нас остаться еще на несколько минут в конференц-зале, пока он не переговорит по телефону из своего кабинета. Минуты через три Гарсиа вернулся к нам, сияя широкой улыбкой на своем обычно суровом одутловатом лице, и радостно сообщил, что мы все трое приглашены на совещание с «Команданте Че Геварой» без четверти восемь того же вечера в его кабинете в министерстве промышленности Кубы.
От неожиданности и восторга мы замерли, не веря своим ушам. «Неужели сегодня вечером я увижу самого Че Гевару!» – подумал я. Было невозможно поверить в то, что Гарсиа связал наши имена и имя великого Че вместе в одном предложении.
Почувствовав наше состояние, но выдержав короткую паузу для большего эффекта, Гарсиа добавил: «Команданте желает узнать мнение наших иностранных специалистов о состоянии дел в Хусеплане. Пожалуйста, не чувствуйте перед ним какой-либо робости или страха. Че очень простой в обращении. И вы сами в этом вскоре убедитесь». Обменявшись рукопожатиями с Гарсией и попрощавшись с ним, мы вернулись к себе в офис, чтобы обсудить приготовления к визиту, ставшему для нас большим сюрпризом.
Хусеплан был учрежден в феврале 1961 года по предложению Че Гевары для разработки плана экономического развития Кубы. Председателем Хусеплана стал Фидель Кастро, а Гевара вошел в него в качестве члена Совета управляющих. Как инициатор его создания и одновременно как министр промышленности страны, Че естественно интересовался тем, что в нем происходило. Свое наблюдение за делами нового учреждения он осуществлял через регулярные встречи с его официальным руководителем доктором Боти и его заместителем – лейтенантом Гарсией. Стремясь получить оценку о ходе дел в Хусеплане из более беспристрастного источника, Че Гевара решил в этих целях проводить регулярные встречи с работавшими в нем иностранными специалистами. Помимо советских и чешских советников в Хусеплане работали высококвалифицированные эксперты из ряда других стран, таких как Мексика, Чили, Франция, поддерживавшие кубинскую революцию. Среди сотрудников этого учреждения были даже двое американцев, проживавших в то время на Кубе. На этой первой встрече с иностранцами были только экономист Княкал, Силин и я.
В половине восьмого вечера того же дня мы уже входили в просторный вестибюль нового здания на площади Революции Хосе Марти, в котором размещалось министерство промышленности и где нас уже ожидал встречавший приглашенных сотрудник. Хотя о приезде визитеров здесь было заранее известно, проверка наших документов на дежурном посту при входе во внутренние помещения нас удивила своей несерьезностью даже по сравнению с той, которую мы ежедневно проходили в нашем собственном учреждении. Сопровождавший сотрудник проводил нас к лифтам и отвел в приемную комнату. Он предложил нам разместиться в больших удобных креслах и оставил нас, сказав, что мы будем скоро приняты.
Приемная комната Че Гевары, напоминавшая по своим размерам скорее залу, была открытой с трех сторон и служила одновременно рабочим офисом для секретарш, сидевших за огромными письменными столами в элегантной форме милисианос перед батареями телефонных аппаратов и стопками бумаг. Они были очень заняты своими делами, все время отвечая на телефонные звонки и постоянно куда-то перезванивая, перелистывая досье с документами, отвечая на вопросы часто входивших и выходивших сотрудников и выполняя другую привычную работу офиса в весьма ускоренном ритме. На широко распахнутых стенах размещалась целая серия ярких революционных лозунгов и плакатов с короткими, но едкими текстами. Один из них звучал довольно заносчиво: «Если янки не могут жить в девяноста милях от страны социализма, пусть переезжают куда-нибудь в другое место».
Наше наблюдение за лихорадочной активностью приемной комнаты формально третьего, а на деле второго лица в государстве вскоре было прервано сотрудником министерства, который подошел к нам и предложил последовать за ним. Когда мы уже подходили к двери, ведущей во внутренние помещения, она вдруг широко распахнулась в просторный кабинет, на пороге которого стоял сам Команданте в своей обычной военной форме, в высоких черных сапогах и с пистолетом на широком поясе. Он гостеприимно поприветствовал каждого из нас, с широкой обаятельной улыбкой пожимая наши руки. Затем он пригласил нас пройти внутрь и сам проводил к месту, где находился невысокий кофейный стол со стоявшими вокруг него креслами и диваном. Пока мы размещались за столом, Че предложил нам кофе и сигары. Он был настолько естественен и прост в обращении, что все тут же почувствовали себя так, как будто знали его сто лет, и совсем расслабились.
Мы с готовностью согласились на предложенное угощение. Че направился к своему огромному рабочему столу, на котором в компании с несколькими телефонными аппаратами покоились аккуратно сложенные пачки деловых бумаг, досье и высокие стопки книг, а также красивый деревянный ящик, похожий на большую шкатулку. Нажав кнопку внутреннего переговорного устройства, хозяин кабинета попросил четыре чашки кофе, взял обеими руками со стола ящик-шкатулку и перенес его на наш кофейный стол. «Кофе сюда уже несут, а сигары перед вами», – сказал Че, указывая на ящик и открывая его крышку. Однако, несмотря на ряд попыток ее поднять, ничего не получалось. Крышка не поддавалась. Он весело рассмеялся на свою неудачу и вернулся к рабочему столу в поисках ключа. Нигде на столе ключа не оказалось. Взглянув на нас, Че снова рассмеялся своим мягким веселым смехом и объяснил: «Мои помощники продолжают ставить меня в неловкое положение, то и дело пряча от меня ключ от шкатулки с сигарами. И каждый раз, когда я хочу открыть эту шкатулку, они начинают меня уверять, что ключ потерялся». Затем он коротко рассказал, что у него с раннего детства астма, которая явилась одной из причин, повлиявших на его выбор профессии врача. Присоединившись к группе кубинских товарищей во главе с Фиделем, которые все время курили сигары, он приобрел эту привычку, позволяя себе время от времени выкуривать это местное зелье. Зная о проблеме с его здоровьем, помощники Команданте старались сделать так, чтобы он курил как можно меньше, и поэтому частенько прибегали к трюку «утерянного ключа».
В это время в кабинете появился помощник, который принес кофе, и Че попросил его дать ему ключ от ящика с сигарами, но в ответ услышал то же самое утверждение относительно его «пропажи», что вызвало взрыв смеха, который был благодушно поддержан и автором уловки. Однако Команданте настаивал, что он не может заставлять гостей долго ждать обещанные им сигары, и попросил помощника поискать получше «потерянный» ключ, заверив его, что, если ключ найдется, он сам курить не будет. Помощник вышел из приемной, пообещав сделать все возможное, чтобы его найти, а Че обратился к посетителям с извинениями за короткую задержку с началом совещания, поскольку он ожидал прибытия еще нескольких кубинских специалистов.
Пока мы их ждали, Че задавал нам вопросы об условиях нашей жизни и работы в Гаване и был искренне рад услышать, что мы были всем довольны. Тут в комнату вошел его помощник, широко размахивая рукой, в которой был «нашедшийся» ключ. Ящичек с сигарами был открыт, и наш гостеприимный хозяин предложил нам богатый выбор лучших кубинских сортов. Мы поблагодарили хозяина за его любезное предложение, но, войдя в молчаливый заговор с его помощником, закуривать сигары отказались. Тогда Че настоял, чтобы мы взяли по несколько сигар разных сортов и попробовали их потом. Он поднес ящичек к каждому из нас, и я, как и мои товарищи, взял несколько сигар, запечатанных в целлофановый пакет.
С той встречи прошло более пятидесяти лет, а я до сих пор храню эти сигары в память о Че Геваре.
Посвящение в эгалитарность и культуру
Если вас начинает трясти от возмущения при столкновении с любой несправедливостью, то вы мой товарищ, а это самое важное.
Э. Че Гевара
Многочисленные, но безуспешные попытки старшего Эрнесто найти себе доходное применение в бизнесе вернули его к работе по избранной профессии. Обосновавшись в Альта Грасиа, глава семейства занялся строительством домов в качестве архитектора. Мать Тэтэ полностью посвятила себя заботам о растущей семье, в которой родились еще две девочки и два мальчика.
К этому времени семья богатых потомственных аристократов уже жила жизнью среднего класса, порой испытывая определенный недостаток средств. Там же, в Альта Грасиа, Эрнесто младший поступил в первый класс очень хорошей, но не частной, а государственной начальной школы, где учились дети всех сословий и этнических групп города и его окраин. Левые взгляды его родителей способствовали легкому общению Тэтэ с его однокашниками. Это обстоятельство развило в маленьком Эрнесто благородное чувство человеческого равенства и уважения ко всем тем, кто был другой национальности и социальной принадлежности. Домашняя обстановка семьи была очень свободной. Дети и их друзья самого разного происхождения носились по всем комнатам и в саду, как будто именно они были подлинными хозяевами всего жилого пространства.
Особое внимание и заботу Селиа де ла Серна проявляла к своему старшему сыну, которому тяжелая болезнь порой не позволяла посещать школу в течение продолжительного времени. Именно мать научила его читать и писать. Благодаря ей Эрнесто свободно владел французским языком и полюбил поэзию. Не без ее участия уже в детские годы Гевара наслаждался прозой Мигеля Сервантеса, Анатоля Франса, Эмиля Золя, поэзией Поля Верлена, Пабло Неруды, Федерико Гарсиа Лорки, Антонио Мачадо и других замечательных авторов, которых знала и любила его самоотверженная мать.
«Я сама научила своего сына читать и писать, так как из-за частых приступов астмы Эрнесто не мог ходить в школу, – впоследствии рассказывала Селиа де ла Серна в интервью кубинской газете „Гранма“. – Он смог учиться вместе со всеми только во втором и третьем классах, а в пятом и шестом он посещал занятия по мере возможности».
Еще в юношеском возрасте Тэтэ стал проявлять интерес к философии и психологии. Тогда же он прочел некоторые работы Бертрана Рассела, Зигмунда Фрейда и Фридриха Ницше. Сильное впечатление на юного Гевару произвела личность и философия Махатмы Ганди, о котором он впервые узнал из книги Джавахарлала Неру. А в возрасте семнадцати лет Эрнесто познакомился с трудами своего будущего кумира – Карла Маркса. Тогда же он стал пробовать писать стихи. Это занятие будет сопровождать его все последующие годы.
Неувядающую страсть к чтению и знаниям он пронесет через всю свою жизнь.
Другим его сильным многолетним увлечением станет фотография.
Роль лидера
Из воспоминаний Эльбы Селайи, школьной учительницы Эрнесто Гевары:
«Я помню, что дети часто следовали за ним по школьному двору; иногда он забирался на стоявшее там дерево, и все ребята окружали его как своего лидера, а когда он бросался бежать, они все мчались за ним вдогонку; было совершенно очевидно, что он был вождем…»
В школе Эрнесто учился хорошо, но не проявлял особых стараний или способностей. Однако его общая культура, знания, манера поведения и даже речь, приобретенные в просвещенной семье аристократов, неизбежно выделяли его среди сверстников, делая примером для подражания. Все это в сочетании с внутренней уверенностью и активностью самого Эрнесто естественно ставило его среди соучеников и друзей в положение лидера.
В немалой степени этому способствовало и то юношеское уважение, которое он вызывал среди сверстников своими смелыми, а порой даже безрассудными поступками. Таким был очень опасный переход по доске, переброшенной через узкое ущелье высоко над небольшой быстрой рекой. Никто из ребят не отважился даже попробовать повторить его подвиг.
Подобные вызовы смертельной опасности Че будет неоднократно бросать и в последующие годы. Так, например, во время пулеметного обстрела его партизанского отряда в Сьерра-Маэстре с самолета правительственных войск Че Гевара вышел из укрытия, где его товарищи пережидали налет, и, невзирая на град сыпавшихся вокруг него пуль, стал стрелять по самолету из своего автомата. Это было смело и дерзко, но вряд ли оправдано в тех суровых обстоятельствах. Так же как и в детстве при рискованном переходе ущелья через речку, эта опасная выходка, к счастью, оставила нашего героя невредимым. Он вырос человеком, который любил вызовы судьбе, риск, возбуждающий нервы, и любые опасные приключения.
Еще в годы учебы Эрнесто в школе Альта Грасиа в отношениях между родителями наметились серьезные разногласия. Глава семьи стал снимать отдельное жилье. Его редкие посещения детей и практически самоустранение от их воспитания, в котором он в последнее время принимал все меньше участия, значительно увеличили заботы самоотверженной хозяйки дома. Как старший сын, горячо любивший, уважавший и ценивший свою мать, Эрнесто постепенно начал все более активно помогать ей в уходе за своими младшими братьями и сестрами, в чем-то восполняя роль постоянно отсутствующего отца.
Такое отношение к своей семье укрепляло и развивало в нем чувство ответственности в отношении более слабых вверенных ему людей.
Начало политизации
Другим событием, которое оказало влияние на формирование характера будущего лидера кубинской революции, стала гражданская война в Испании 1936–1939 годов. В начале она привлекла его внимание, равно как и других мальчишек его возраста, любивших играть в войну, не политическими лозунгами, а своими яркими героическими проявлениями.
В семье, где родители исповедовали откровенно левые убеждения, симпатии, естественно, были на стороне добра в лице республиканцев.
С 1937 года Эрнесто начал внимательно следить за боевыми действиями в Испании по карте, прикрепленной к одной из стен дома, а в саду он с друзьями разыгрывал баталии, подобные тем, что происходили в этой далекой стране.
Этот интерес еще больше вырос, когда его дядя, коммунист Каетано Итурбуру, посланный в Испанию в качестве иностранного корреспондента, стал присылать свои репортажи, сообщения и письма через виллу Гевара, где в отсутствие мужа поселилась мать Эрнесто с двумя детьми. Поэтому вся информация об испанских событиях постоянно обсуждалась в семье в присутствии детей, целиком захватывая их воображение.
Для клана Гевары и самого Эрнесто-младшего перипетии этой войны стали еще более близкими после разгрома республиканцев, когда в Кордобу, а также в их город прибыло несколько семей испанских беженцев. С одной из таких семей – врача Агилара – родители Че подружились на долгие годы. Рассказы испанцев о героических и драматических событиях на их растерзанной франкистами родине производили огромное впечатление на Эрнесто-младшего, вызывая в нем горячее сочувствие делу республиканцев. Эти события впоследствии окажут серьезное влияние на становление политических взглядов юного Гевары.
Вскоре после завершения гражданской войны в Испании, ознаменовавшей приход к власти фашистского режима Франко, в разных частях Аргентины стали создаваться секции «Аксьон Архентина». Это была организация, главной целью которой провозглашалась борьба с фашизмом. Такая деятельность местной общественности была вызвана возникновением в Аргентине по примеру франкистов откровенно правых, а то и просто фашистских организаций.
В ходе начавшейся Второй мировой войны «Аксьон Архентина» проводила митинги и сборы средств в поддержку союзнических армий и выступала против распространения нацизма в Аргентине. Отец Эрнесто организовал отделение этой ассоциации в Альта Грасиа, а затем записал своего старшего сына, которому на тот момент было всего одиннадцать лет, в юношеское отделение. Даже в этом нежном возрасте Тэтэ подвергался активной левой политизации со стороны своих родителей.
Новые горизонты и выбор профессии
Можно срезать все цветы, но этим никогда нельзя покончить с возвращением весны.
Э. Че Гевара
Новый период в жизни Эрнесто начался в 1942 году, когда родители перевели его на учебу в государственную среднюю школу города Кордоба, куда сами переедут только через год. Именно тогда он начал активно заниматься разными видами спорта: регби, плаванием, теннисом и гольфом, мужественно преодолевая свой мучительный недуг.
В те же годы Гевара, следуя национальной страсти своих соотечественников, горячо полюбил футбол, но сам в него играл только на защите ворот. Он всегда при любой возможности отправлялся с друзьями на стадион, где внимательно и увлеченно следил за ходом проходивших матчей.
Мне неоднократно довелось наблюдать за Че Геварой – болельщиком на футбольных мачтах, проходивших в Гаване в 1961 году. То впечатление, которое на меня произвели наблюдения за Команданте во время футбольных матчей, возможно, добавят некоторые любопытные черты к его портрету.
* * *
…Помимо официальных встреч два-три раза в месяц на совещаниях рабочей группы по вопросам Хусеплана, которые проходили на квартире Первого секретаря компартии Кубы Карлоса Родригеса, мне несколько раз посчастливилось разделить компанию с Че и его женой, прекрасной Алеидой Марч, в свободное от работы время.
Куба – страна американского бейсбола, где этот вид игры является национальным видом спорта. Сам Фидель Кастро в молодости был прекрасным бейсболистом и чуть не попал в вашингтонский клуб «Сенаторов». Потом, став первым лицом страны, Фидель регулярно открывал начало кубинского чемпионата и, если позволяло время, внимательно следил за ходом игры.
Что же касается европейского футбола, то тогда на острове в него практически не играли. Хотя там и существовало несколько любительских клубов, которые за отсутствием футбольных полей играли на приспосабливаемых для этих целей бейсбольных стадионах.
Изоляция Кубы под давлением США от других стран полушария привела в том числе и к разрыву спортивных связей. Этот вакуум стал постепенно заполняться растущими связями со спортивными организациями Советского Союза и Восточной Европы. Поскольку в соцстранах бейсбол был практически неизвестен, а национальным летним видом спорта являлся футбол, их футбольные клубы становились частыми гостями на Кубе.
Несмотря на то что международные футбольные матчи, проходившие на острове, были намного примитивнее игр даже между второстепенными клубами других стран Латинской Америки, Че Гевара старался изо всех сил находить время и приезжать на бейсбольный стадион Гаваны, чтобы посмотреть на очередную футбольную игру. Обычно он приезжал на матчи со своей женой Алеидой Марч, которая, как и большинство кубинцев, не понимала футбол и не интересовалась им.
Стоит отметить, что болельщиков на стадионах было немного, но они проявляли невероятный энтузиазм. Я посещал эти матчи по приглашению Че со своей женой Наташей, которая, как и большинство советских женщин, особого интереса к этой игре не проявляла.
Мы вчетвером располагались на общих местах в более уютной части стадиона, где имелся отдельный выход. Каких-либо видимых специальных мер безопасности при этом не наблюдалось, если не считать одного младшего офицера по связи, одновременно исполнявшего роль охранника Команданте, который обычно садился на три-четыре ряда позади своего подопечного.
До начала игры, во время перерыва между таймами и после матча болельщики, находившиеся недалеко от нас, обычно узнавали Че и его жену. Люди обменивались с ними приветствиями и даже комментариями по поводу игры. Они относились к своим героям так же просто и доброжелательно, как относились к своим друзьям, сохраняя при этом определенную дистанцию. Супруги Эрнесто и Алеида неизменно отвечали им своими дружественными приветствиями.
Во время матча Команданте, в отличие от своих темпераментных соотечественников-аргентинцев, не проявлял каких-либо заметных внешних эмоций, хотя и следил за игрой очень внимательно. Время от времени он делал короткие замечания по отдельным удачным или неудачным моментам игры, выдавая свою увлеченность более активным попыхиванием сигары. Обычные разговоры, не касающиеся игры, были довольно ограничены, так как Че напряженно следил за тем, что происходит на футбольном поле.
Даже правительственные курьеры дожидались момента, когда возникнет пауза в игре, прежде чем передать ему письменное или устное сообщение. В перерыве матча он обычно беседовал с какими-нибудь официальными лицами, которые приезжали к нему на стадион для обсуждения неотложных вопросов.
В Кордобе Эрнесто надолго подружился с соучеником по новой школе Альбертом Гранадо, который был на шесть лет старше его. Юный Гевара будет делить с ним свои школьные заботы, переживать первые юношеские влюбленности и политические события в стране, связанные с выходом на политическую арену новых сил во главе с Хуаном Пероном и консервативных правых группировок. Несколько лет спустя именно Альберто предложит Эрнесто отправиться в дальнее и длительное путешествие на мотоцикле по широким просторам континента для собственного открытия подлинной жизни Америки.
С переездом родителей Че в Кордобу их отношения разладились еще больше, особенно после того, как глава семейства серьезно увлекся местной очень красивой кубинкой, что стало большим ударом для всех детей, особенно после рождения в 1943 году самого младшего ребенка.
В эти годы старший сын начал подрабатывать и все полученные деньги отдавал матери, что было небольшим подспорьем в семье.
В 1946 году Эрнесто Гевара успешно окончил среднюю школу. А лето провел, работая в Управлении дорог провинции Кордоба, рассчитывая затем поступить на инженерный факультет местного университета. К тому времени его родители, которые то расходились друг с другом, то сходились вновь, уже перебрались в Буэнос-Айрес, поселившись в доме матери Эрнесто-старшего – Аны Линч. Однако вскоре бабушка Линч тяжело заболела, и старший внук решил переехать в ее дом, чтобы ухаживать за ней. Пережив ее болезнь и последовавшую через год смерть, Эрнесто принимает окончательное решение стать врачом и поступает на медицинский факультет Национального университета в Буэнос-Айресе.
Это решение было также обусловлено его желанием найти возможные средства борьбы с астмой для всех страдающих этим ужасным недугом. Вскоре оказалось, что его мать уже несколько лет больна раком. Это важное обстоятельство тоже повлияло на его окончательный выбор будущей профессии.
Он снова возвращается в дом своих родителей. Там он пробудет с 1947 по 1953 год, когда уже окончательно уедет из родной страны в поисках новых горизонтов и приключений.
Университетские годы
Когда я решил стать врачом и начал изучать медицину, большинство тех идей, которые сегодня я исповедую как революционер, тогда не входили в запасник моих идеалов.
Э. Че Гевара
Первое время учебы в университете Эрнесто проявлял живой интерес к занятиям. Однако вскоре чрезмерно широкое академическое преподавание медицины потихоньку начало его разочаровывать. Он стал менее усердно посещать лекции, сосредоточивая внимание лишь на тех предметах, которые считал действительно полезными для его будущей специализации – исследования происхождения и лечения различных аллергических реакций.
Его досуг составляли спортивные увлечения и встречи с девушками. Постепенно Эрнесто все больше увлекается изучением философии. Он даже составляет свой философский словарь. Часть времени у него уходит на заработки в отделе снабжения муниципалитета Буэнос-Айреса. Еще одним из его любимых занятий становятся частые поездки недалеко от столицы с друзьями или в одиночку.
Не прошли мимо него и некоторые политические события, которые разворачивались в те годы по всей Аргентине в связи с противоречивым правлением генерала Перона.
Студенчество в целом занимало антиперонскую позицию. Такое же отношение к этому военному диктатору было и у родителей Эрнесто. Однако каких-либо свидетельств активного вовлечения самого Че Гевары в студенческие движения или в другие политические организации не сохранилось.
«В юношеские годы, – впоследствии признавался сам Команданте, – никакие социальные проблемы меня не занимали, и я не принимал никакого участия в политической борьбе или в студенческом движении».
Такая относительная аполитичность будущего революционера и его самоустраненность от деятельного участия в какой-то организованной политической группе в период больших внутренних перемен в стране совсем не соответствуют его уже тогда сложившемуся политизированному облику. Возможно, что это была только пауза для лучшего осмысления своих устремлений и выработки политических взглядов перед решающим выбором.
Первое длительное путешествие
К концу третьего года учебы Эрнесто отправляется в свое первое продолжительное путешествие. Ему уже исполнилось двадцать два года. Он давно хотел познакомиться с неизвестной для него частью Аргентины – ее северо-западными провинциями, которые простирались до вершин могучих Анд. Свою ненасытную любознательность он решил совместить с дальнейшей физической закалкой организма. Именно поэтому в качестве средства передвижения по обширным солончаковым пространствам и гористым местностям провинций Жужуй и Салта, лежащим в зоне тропика Козерога, а также по очень бедным районам Тукумана, он избрал велосипед со слабеньким мотором.
Гевара покинул дом родителей и шумно провожавших его братьев и сестер 1 января 1950 года. Путешествие, на которое у велосипедиста было очень мало денег, прошло без чрезвычайных происшествий, но приготовило ему немало интересных встреч и дорожных приключений. Этот опыт и наблюдения он спешит записать в своем дневнике. К своим дневниковым записям он относится очень серьезно, вносит в написанное немало правок и языковых уточнений, стремясь лучше овладеть стилем письма.
29 января Эрнесто направляется в лепрозорий неподалеку от Кордобы, где в это время уже работал его старший товарищ Альберто Гранадо.
После нескольких дней передышки путешественник следует на север и пересекает Тукуман, где впервые знакомится с тяжелым трудом и нищенскими условиями жизни работников сахарных плантаций. Его переполняет чувство негодования перед лицом несправедливости, от которой страдают его обездоленные соотечественники.
В Мендосе у подножия залитых солнцем андийских вершин Гевара решает остановиться в доме своей тети Марухи, которая из-за грязной одежды и перемазанного дорожной пылью лица сначала не может узнать в велосипедисте своего любимого племянника. Впервые за время своего пути Гевара хорошо вымылся и вкусно поел.
После шести недель одиночного путешествия по городам и весям северо-западной Аргентины, проделав на мопеде более четырех тысяч километров, он возвращается в Буэнос-Айрес. Его родные и близкие не могут поверить, что он, страдая приступами астмы, проделал столь долгий и трудный путь, работая педалями и лишь на подъемах помогая себе мотором. Для самого Эрнесто эта поездка стала важным жизненным опытом и подготовила его к новым далеким странствиям.
Обжигающее пламя первой любви
Я знаю, как я тебя люблю и как сильно я люблю…
Э. Че Гевара
Для Гевары это было время первой большой любви. Он регулярно посещает дальнюю Кордобу, где у него появилась любимая девушка. Это было первое серьезное чувство. Как в молодости, так и в более зрелом возрасте Эрнесто был физически очень привлекателен. Его правильные черты лица, несколько заострявшаяся книзу благородная форма головы, мягкие, но очень живые черные глаза под густыми симметричными дугами бровей, прямой нос и хорошо очерченный рот, приоткрывавший ослепительно белые зубы, когда он говорил или смеялся, делали Че Гевару очень видным мужчиной. Но он пленял не только своим привлекательным обликом. Его особая манера держаться и разговаривать, обаятельная улыбка, веселый и простой нрав в сочетании с покоряющим остроумием делали его просто неотразимым. Соученики обожали его как прекрасного товарища, а девушки сходили от него с ума. Че всегда пользовался большой популярностью у женщин. Поэтому не было ничего удивительного в том, что уже в ранней юности он не раз серьезно увлекался и даже был влюблен. Но пришло время, когда им овладела настоящая любовь. Предметом нежной страсти стала знакомая ему еще по школьным годам девушка из богатой аристократической семьи Кордобы.
Сеньорита Мария дель Кармен Феррейра, которую все друзья и знакомые ласково называли Чичина, вновь встретилась на пути Че Гевары в начале октября 1950 года на свадьбе одной из ее подруг. Чичина, по ее собственному признанию, увидев его, была «просто потрясена». Эрнесто сразу же произвел на нее неотразимое впечатление, которое еще больше укрепилось после их разговора о литературе, продолжавшегося всю ночь. Для него Мария стала любовью с первого взгляда. Она была действительно очень красивой блондинкой, моложе его на несколько лет. Чичина была очень начитанной и привлекательной особой, воспитанной в соответствии с критериями ее аристократической семьи, располагавшей всеми возможностями, чтобы дать ей прекрасное образование.
Разгоравшаяся страсть настолько захватила молодых людей, что после скорого возвращения Эрнесто в Буэнос-Айрес между ними завязалась активная любовная переписка, а уже через несколько месяцев охваченный пылкой любовью Гевара мчится обратно к Чичине и делает ей предложение стать его невестой. Это еще не было формальным ритуалом официальной помолвки, но Мария, буквально трепеща от переполнявшего ее счастья, с радостью соглашается стать невестой, а впоследствии и женой горячо любимого ею человека.
С этого дня Эрнесто использует каждую возможность навещать любимую Чичину, оставляя на потом все прочие дела, в том числе и учебу в университете. Он постепенно стал входить в круг ее богатых друзей и родственников, которые в отличие от него принадлежали к самой настоящей элите. Имея прекрасное воспитание и аристократические манеры, все эти люди воспринимали жизнь легко и непринужденно, не утруждая себя серьезными раздумьями о социальных проблемах остального населения страны. В своем чрезмерном благополучии и роскоши они равнодушно и самоуверенно парили над повседневными нуждами и заботами обычных людей, не принадлежавших к их кругу. Даже к искусству и литературе они относились как к средствам развлечения и украшения собственного существования.
Такое мировоззрение резко контрастировало с уже более-менее сложившимися принципами и взглядами самого Эрнесто Гевары.
Помимо ослепленной любовью Чичины все ее окружение (в первую очередь богатые родители) смотрели на Эрнесто как на человека, далекого от их устоев и образа жизни. Даже своей скромной и несколько неопрятной одеждой на фоне дорогих и элегантных нарядов он казался белой вороной. Его внешний вид вызывал у всех, включая Марию, раздражение и недовольство. Поскольку Эрнесто не располагал необходимыми средствами в этом соревновании за дороговизну и элегантность костюмов, он с гордостью и даже несколько нарочито продолжал одеваться небрежно и неаккуратно.
Эта манера впоследствии вошла у него в привычку, хотя на работе он одевался по принятому офисному этикету, а на государственных постах Кубы всегда носил безукоризненно аккуратную военную форму Команданте (майора кубинской армии). В этой же форме с пистолетом на поясе Че Гевара встречался с главами государств и правительств, выступал на официальных заседаниях Генеральной Ассамблеи ООН и присутствовал на торжественных приемах. Этим он как бы даже внешне свидетельствовал, что для него борьба за лучшее будущее людей еще продолжается.
Его эгалитарные взгляды на некоторые социальные вопросы, такие как введение системы всеобщего здравоохранения или оказание государственной поддержки нуждающимся слоям населения, в кругу невесты воспринимались как некий эпатаж.
Та обстановка, которая складывалась в Кордобе, все отчетливее давала понять, что различия и разногласия между Геварой и кланом Чичины были настолько серьезными, что преодолеть их ни та, ни другая сторона были не в состоянии. У красавицы Марии было много богатых ухажеров и претендентов на ее руку. Сама она подвергалась постоянному давлению, прежде всего со стороны своих родителей и друзей. Они говорили ей о том, что необходимо забыть о возможном браке с Эрнесто и не терять попусту времени на бесплодные ожидания. Не способствовали сохранению отношений и начавшиеся рабочие поездки Гевары в качестве медицинского брата на торговых судах в Бразилию, Венесуэлу, Тринидад и порты Аргентины. Новые страны и люди привлекали и постоянно манили этого непоседу. Путешествия насыщали его новыми знаниями и впечатлениями, обогащая и формируя его яркую личность.
Эти его постоянные отлучки очень не нравились Чичине. В январе 1952 года она в очередной раз проводила Эрнесто в его длительное путешествие по странам Южной Америки, которое он на сей раз разделил со своим другом Альберто Гранадо. Невеста осталась одна без жениха на долгие восемь месяцев. На этот раз, снова испытывая давление со стороны родных, Мария все-таки решилась на разрыв помолвки. Свое намерение она подробно изложила в письме, которое Эрнесто получил во время поездки по Аргентине. Оно явилось для Гевары неожиданным и поэтому очень больным ударом. Он глубоко переживал этот разрыв, но нашел в себе силы написать ей ответ, в котором коротко резюмирует произошедшее как логическое следствие сложившейся вокруг них ситуации: «…один из нас колеблется между поверхностным обожанием и более глубокими узами, которые связывают его с иными сферами; другой же разрывается между чувством, которое он считает глубоким, и жаждой приключений и новых знаний, что устраняет эту любовь».
Это тяжелое для обоих событие произошло в марте 1952 года. В это время Эрнесто Гевара уже находился на пути к новым горизонтам и новому, хотя и не до конца ясному будущему. Снова Эрнесто и Мария увидятся только в декабре этого же года в Буэнос-Айресе, то есть вскоре после его возвращения из длительного путешествия. Во время той встречи Чичина вела себя по отношению к бывшему жениху довольно прохладно. После расставания Мария сожгла большую часть его писем.
В последний раз они видели друг друга в начале 1953 года, когда Гевара в очередной раз приехал в Кордобу.
За годы, проведенные в Буэнос-Айресе, Эрнесто окончательно определился с выбором профессии. Обостренное чувство справедливости, присущее ему с рождения, впоследствии стало одной из главных черт его характера. Со временем это чувство стало в нем только крепнуть в связи с растущим неприятием царящей в мире нищеты и произвола. Атмосфера в семье и сложившиеся жизненные обстоятельства в некоторой степени уже определили его дальнейшую жизнь. Гевара постепенно осознает свое желание помочь всем обездоленным и страждущим. Теперь он начинает задумываться над решением беспокоящих его более глобальных проблем – жизни всего человеческого общества.
Первое длительное путешествие по странам Южной Америки подтолкнет Эрнесто к решающему выбору.
Глава IV. Синие горизонты и красные идеи
Лучше ходить босиком, чем в украденных ботинках.
Э. Че Гевара
Первое длительное путешествие по Южной Америке
Гевара и его друг Альберто Гранадо долгое время вынашивали мысль о совместном путешествии по странам Южной Америки. В 1951 году Альберто, учившийся на биохимика и увлекавшийся идеями левого реформизма, предложил Эрнесто взять годовой академический отпуск и отправиться в длительное путешествие на старом мотоцикле английской марки «Нортон» под названием «Могучий».
Ранее Эрнесто уже успел совершить подобное странствие по северо-западным провинциям Аргентины и был в восторге от увиденного и пережитого в тех незнакомых ему краях его родной страны. В этой поездке он еще острее начал чувствовать окружающую социальную несправедливость.
На сей раз целью поездки двух друзей стал лепрозорий Сан-Пабло на перуанских берегах могучей Амазонки. Там они намеревались провести около трех недель, работая с больными в качестве добровольцев.
В самом конце 1951 года друзья выехали из Кордобы в Буэнос-Айрес, так как Гевара хотел попрощаться со своими родителями. А 4 января 1952 года они направились оттуда на атлантический курорт Мирамар, где Чичина с семьей проводила летние каникулы. Там они пробыли несколько дней. Перед отъездом Эрнесто попросил Чичину ждать его возвращения, и она обещала выполнить его просьбу. Затем мотоцикл с двумя седоками направился вдоль атлантического побережья на юг в Патагонию, а потом должен был повернуть на запад к неприступной гряде бесконечных Анд.
16 января путешественники уже находились в Баия Бланка на южном побережье Атлантики, но там их продвижение по заранее спланированному маршруту затормозилось. На окраине города мотоцикл упал, и Эрнесто обжег ногу об его раскаленный цилиндр. Рана долго не заживала, по этой причине друзья были вынуждены оставаться в прибрежных деревнях, чтобы не рисковать поездкой по диким ненаселенным районам. К тому же Гевара вновь подвергся очередным приступам астмы, что тоже требовало передышки от бесконечной утомительной дороги. За неимением достаточного количества денег молодые люди спали в полицейских участках и в больницах, живя впроголодь. В середине февраля «Могучий» наконец пересек границу с Чили, оставив позади Аргентину.
Оба путешественника вели записи о посещаемых местах и делились своими впечатлениями об увиденном и пережитом. Эти дневники впоследствии были опубликованы вместе с другими записями Че Гевары, сделав их доступными для широкого читателя, желающего подробно ознакомиться с перипетиями странствий отчаянных молодых людей по странам Южной Америки.
Первой страной, которую друзья посетили во время их заграничного путешествия, стало Чили. Студенты-медики въехали в страну на конце света (так с языка индейцев арауканос переводится слово «чиле». – Прим. авт.), полные молодого задора и энтузиазма. Однако их поистине «могучий» мотоцикл не выдержал и первого знакомства с горами. Он неоднократно ломался и без конца подвергался серьезному ремонту. Порой не он вез своих пассажиров, а они возили его на грузовике от одной до другой ремонтной мастерской. В конечном счете с ним пришлось расстаться в столице Чили, откуда молодые люди были вынуждены продолжить свой путь на перекладных. Они пробирались через пустыню Атакама, высокие и холодные перевалы, опасные узкие дороги на фоне заснеженных вершин Андийского хребта, пересекали озеро Тикикака, проходили джунгли Перу, Колумбии и Венесуэлы, плыли вдоль удушающе влажных и жарких берегов верхней Амазонки.
Богатство древней культуры и трагедия коренного населения
Эрнесто и Альберто посещали столичные города, маленькие поселки и отдаленные деревни индейцев. С огромным интересом они знакомились с историческими и культурными достопримечательностями посещаемых стран, с их политической и общественной жизнью. Встречались с государственными чиновниками, руководителями предприятий, партийными лидерами, простыми рабочими и крестьянами. Молодые люди открыли для себя богатство древних индейских культур – и в то же время были потрясены страшной нищетой все так же эксплуатируемых индейцев. Именно тогда они, представители среднего класса Аргентины, полностью осознали колоссальные масштабы трагедии исконных жителей Латинской Америки и практически полную ее зависимость от Соединенных Штатов.
По своей насыщенности это восьмимесячное путешествие стало для Гевары и его друга настоящей школой жизни. Все пережитое ими за это время серьезно обогатило их во всех отношениях: культурном, социальном и политическом. Размышлениями на эти важные темы пронизаны многие страницы исписанных ими дневников.
Записи наблюдений и оценок молодого Эрнесто Гевары отчетливо свидетельствуют о его окрепшей гражданской позиции. «Там… – с горечью отмечает он, – мы можем осознать ту глубокую трагедию, которую пролетариат переживает во всем мире… Я не могу сказать, как долго будет продолжаться этот порядок вещей, основанный на абсурдной идее разделения людей, но уже наступило время, когда правительства должны тратить меньше времени на собственное восхваление и больше вкладывать средств на общественно-полезные проекты…»
Обладая исключительной социальной отзывчивостью и крайне острой реакцией на несправедливость, Гевара комментирует проходившую тогда экономическую и политическую борьбу в Чили вокруг национализации медных рудников с присущей ему в таких вопросах эмоциональностью: «Каким бы ни оказался исход этой борьбы, было бы разумно не забывать о том уроке, который нам преподносят кладбища шахтеров, где покоится только малая доля тех огромных масс людей, которые были поглощены обвалами, силиконом и адскими условиями труда в горах…»
Усматривая часть вины за сложившееся бедственное положение в этих странах в действиях американских компаний и правительства северного колосса, Эрнесто все больше настраивается против политики Соединенных Штатов в Латинской Америке. Однако на данном этапе своего «полевения» он ограничивается серьезным негодованием и возмущением, глядя на условия жизни и порядки, которые породили и поддерживают вопиющее неравенство и эксплуатацию одних людей другими. Размышления о необходимости помочь обездоленным все больше захватывают его. В нем начинает постепенно формироваться тот идеал жизни, когда люди будут объединены великой взаимной любовью, чувством глубокого сострадания и всеобщего братства. Он по-прежнему продолжает поиски тех политических и социальных решений, которые могли бы покончить с существующей несправедливостью в человеческом обществе. А пока в качестве врача-добровольца он вместе с другом спешит облегчить участь больных, страдающих проказой.
В столице бывших испанских вице-королей Лиме Эрнесто приходит в себя от очередного тяжелейшего приступа астмы. Там же два друга посещают знаменитого перуанского врача и исследователя проказы и малярии доктора Уго Песче. Этот коммунист оказывает молодым врачам из Аргентины особое внимание: помогает с жильем, кормит их и дает возможность поработать в его лепрозории. В свободные от работы часы друзья ведут с ним интересные беседы, обсуждают волнующие их политические и социальные проблемы. Песче делится с ними своими собственными оценками и взглядами на существующее положение вещей, что находит явный отклик у его собеседников.
Несколько лет спустя, уже будучи всемирно известным революционером и министром на Кубе, Че Гевара вспомнит доброго перуанского врача и пошлет ему с выражением искренней благодарности свою новую книгу о революционной войне на Кубе.
После десяти дней пребывания у знаменитого доктора-коммуниста путешественники переправляются по рекам и суше в лепрозорий Сан-Пабло – главную цель их длительного пути.
В этих насыщенных тропической влажностью местах приступы астмы у Эрнесто приобретают настолько изматывающий и учащенный характер, что, измученный болезнью, он порой задается вопросом: а стоит ли продолжать так жить? И решительно дает себе положительный ответ. Борьба с астмой осложнялась трудностями жизни и отсутствием необходимых лекарств, поиском воды и разведением костров для стерилизации шприцев. Мужество и упорство, с которыми Эрнесто поднимал свое изможденное недугом тело, и его исключительная сила духа вызывали всеобщее восхищение.
За время пребывания в лепрозории Гевара смог поправиться. Там же 14 июня 1952 года он отмечает свое двадцатипятилетие. Больные и медицинский персонал устраивают для него праздничный вечер, на котором просят его сказать несколько слов. После некоторого сопротивления Эрнесто выступает со словами благодарности, после которых представляет свою концепцию единой Латинской Америки. Он произносит такие слова: «…Мы считаем (а после этого путешествия еще более уверенно), что разделение Америки на нестабильные и иллюзорные страны является настоящей фикцией. Мы представляем собой одну единственную расу метисов, которая от Мексики до пролива Магеллана несет в себе заметное этнографическое сходство. Так что, в попытке освободиться от бремени мелкого провинциализма, я предлагаю тост за Перу и Объединенную Латинскую Америку».
Эта концепция Че Гевары представляла собой возрождение известной идеи освободителя Южной Америки Симона Боливара, который безуспешно пытался реализовать ее на практике еще в двадцатых годах XIX века. Для Гевары эта идея станет путеводной звездой в его последующей борьбе.
Вскоре пришедший в себя после обострения болезни Эрнесто вновь подвергает себя физическому испытанию. На этот раз он проплывает четыре километра через всю ширину Амазонки. Он вышел из воды на противоположном берегу реки, задыхаясь от сильного напряжения, но довольный тем, что сумел заставить себя совершить столь нелегкое и опасное дело.
Этот поступок прекрасно характеризует личность Гевары.
Через несколько дней друзья продолжили свое путешествие на плоту, который шутливо назвали «Мамбо-Танго». Его построили больные проказой в благодарность студентам-медикам за их помощь. По коричневым маслянистым водам Амазонки Эрнесто и Альберто добрались до городка Летисия уже на территории Колумбии. В этом заброшенном тропическом удушье два друга пробыли около двух недель, не встретив там ничего особенно интересного. Им удалось устроиться в качестве пассажиров на грузовой военный самолет, который доставил их в столицу Колумбии Боготу.
Богота удивила друзей обилием вооруженной полиции и военных на улицах города. В это время страной, где уже поднималось партизанское движение, правил очередной военный диктатор – Лауреано Элеутрио Гомес Кастро. Столица дышала нервным напряжением гражданской войны. Друзья устроились ночевать в одной из больниц, где спали на составленных стульях. Питались они в основном в студенческой столовой. Там же часто встречались с местными студентами и обсуждали сложившееся в стране положение. По недоразумению оно коснулось и двух молодых аргентинцев. Один полицейский заметил, что Гевара чертил ножом на песке в парке какой-то план. Это был набросок маршрута их экскурсии по городу. Однако у сверхбдительного стража порядка он вызвал подозрение, и оба друга оказались за решеткой. Благодаря усилиям аргентинского консула Альберто и Эрнесто были вызволены из заточения и отправлены на границу с Венесуэлой.
Там друзья так же с большим интересом знакомились с новым для них составом населения, отличавшимся большим присутствием выходцев из Африки, с местными порядками, обычаями и культурой. Здесь, в Каракасе, для Гевары завершился курс познания латиноамериканской жизни. Его друг Альберто решил пока остаться работать в лепрозории Венесуэлы.
Эрнесто неожиданно представилась возможность улететь в Буэнос-Айрес на самолете одного из его знакомых, который переправлял в Аргентину лошадей. Однако вылет в родные края должен был произойти из Майами примерно через месяц, что потребовало получения американской визы. После незначительной задержки Гевара оказался во Флориде. На американской земле Эрнесто жил у двоюродного брата своей теперь уже бывшей невесты Чичины, учившегося в местном университете. Денег у Гевары почти не было, а его антиамериканские настроения не располагали к общению с местной публикой. К этому добавились личные переживания о разрыве с невестой и еще более осложнившиеся отношения между родителями. Эрнесто потом назовет эти четыре полуголодные недели в Майами самыми тяжелыми и неприятными днями в своей жизни.
Возвращение блудного сына
Человек, написавший эти строки, умер, когда он вновь вступил на землю Аргентины; тот, кто сейчас их обрабатывает и редактирует, то есть я, – это не я.
Э. Че Гевара
Еще находясь во Флориде, Гевара решил, что он приедет в Аргентину только для завершения учебы в университете и получения диплома врача. Затем он планировал снова вернуться в Венесуэлу и присоединиться к Альберто Гранадо, уже получившему работу в местном лепрозории.
Он возвратился в Буэнос-Айрес 31 августа 1952 года. Соскучившиеся по нему родители, братья и сестры встретили его с большой радостью, но сразу заметили, что он стал другим в своем поведении, манерах и форме общения с ними. В его отношениях с членами семьи появилась некоторая дистанция. Чтобы иметь больше времени на завершение занятий и ликвидацию накопившихся академических задолженностей в университете, Эрнесто поселяется в доме своей тети Беатрисы и почти сразу приступает к работе. Он знал, что после окончания университета его ожидала призывная комиссия для определения пригодности прохождения военной службы, которая один раз уже дала ему отсрочку по болезни, но теперь было трудно на это рассчитывать.
Чтобы избежать ненавистной ему службы в армии, перед приходом на медицинский осмотр Эрнесто принял очень холодный и продолжительный душ, спровоцировав сильный приступ астмы, что позволило членам комиссии признать его негодным в качестве рекрута. Теперь он мог полностью посвятить себя занятиям. Работал он крайне дисциплинированно, напряженно и подолгу, нередко отдавая подготовке к экзаменам до четырнадцати часов в день. За октябрь, ноябрь и декабрь 1952 года, то есть спустя четыре месяца после своего возвращения в Аргентину, ему удалось успешно сдать четырнадцать предметов, а в июле следующего года ему был вручен диплом врача.
Во время пребывания в Буэнос-Айресе Гевара успешно и со свойственным ему прилежанием работал стажером, исследуя природу различных аллергических реакций в лаборатории доктора Писани. Своими способностями и старанием он произвел благоприятное впечатление на руководство лаборатории. Ему было предложено остаться исследователем на зарплате. Подобная честь оказывалась стажерам в исключительных случаях, но у Гевары уже были другие планы.
В то время он вплотную занялся обработкой своего дневника, который вел во время путешествия, и потому мало виделся со школьными и университетскими друзьями. Параллельно с этим Эрнесто начал готовиться к возвращению в Венесуэлу.
Глава V. Зеленая Гватемала и бледный пурпур революции
И снова в далекий путь
Единственное, что я сделал, было бегство от всего того, что мне так надоело.
Э. Че Гевара
Эрнесто снова отправился в путь меньше чем через месяц после получения университетского диплома и через десять месяцев после возвращения из первого путешествия. Его спутником на этот раз был друг детства Карлос Феррер, которого друзья и близкие называли Калика. Гевара покидал свою родную страну не только потому, что хотел сбежать от «всего, что так надоело». Конечно, его очень огорчали неровные, постоянно ухудшавшиеся отношения между родителями. Одной из причин отъезда было и его полное неприятие культа диктатора Перона, и вообще жизнь в Буэнос-Айресе представлялась ему пресной и монотонной.
С другой стороны, он собирался сдержать данное Альберту Гранадо слово присоединиться к его работе в лепрозории Венесуэлы. На этот раз его неудержимо влекло желание более глубоко исследовать мир, лучше разобраться в проблемах стран Латинской Америки, поближе познакомиться с культурами других народов. Во всем этом было еще много загадочного, таинственного и неразгаданного для его пытливой ищущей натуры. Все больше разгоралось его стремление найти политические и социальные пути борьбы с несправедливостью, нищетой и бесправием огромного количества людей на американском континенте и во всем мире.
Близкое знакомство с революционными событиями в Боливии
Выбирая самый экономичный путь в Венесуэлу, путешественники остановились на поездке по железной дороге через Боливию. Ехали они вторым классом вместе с боливийскими рабочими, которые возвращались на родину после очередного сезона рубки сахарного тростника на севере Аргентины. После нескольких дней монотонного пути через унылые пампасы к середине июля друзья прибыли в столицу страны Ла-Пас.
Тогда эта самая бедная страна континента переживала трудный этап существенных реформ, которые пыталось проводить правительство Националистического революционного движения во главе с Виктором Пас Эстенссоро, пришедшее к власти почти год назад. Новое правительство осмелилось приступить к аграрной реформе и начать процесс национализации шахт по добыче олова и сурьмы – главного источника доходов страны. Без реализации этих важнейших шагов ужасающая отсталость и бедность Боливии остались бы неизменными. Для защиты своих начинаний от внутренних и внешних врагов новая власть создала отряды вооруженной народной милиции.
Реформы в столь отсталой стране, где ничтожная по численности всесильная местная олигархия и мощные американские компании держали в своих руках все национальное богатство и рычаги власти, продвигались с большим трудом. Гевара оказался на континенте в период национальной борьбы за осуществление самых передовых и глубоких социально-политических перемен. Их направленность и характер во многом соответствовали уже сильно развитому в нем чувству справедливости и безграничной вере в человеческое равенство. Поэтому неудивительно, что столь важные события в Боливии сразу же завладели его мыслями. «Боливия – это страна, – напишет он своей университетской подруге Инфанте, – которая дает действительно важный пример Америке… здесь правительство поддерживается вооруженным народом, так что здесь нет возможности его сбросить вооруженным движением из-за границы; оно может рухнуть только в результате внутренней борьбы».
Желая как можно лучше разобраться в происходящих событиях и вникнуть в разворачивающиеся социально-политические процессы в стране, Гевара посещает крупные шахты, встречается с рабочими и наблюдает надменное и грубое поведение по отношению к ним со стороны иностранных администраторов. Он проводит много времени, беседуя и споря с политическими деятелями, государственными чиновниками, различными партийными руководителями и идейными вождями, участвующими в разработке реформ и их практической реализации. Ему удается даже пообщаться с министром сельского хозяйства.
Его собственные представления о путях решения социальных проблем Боливии, особенно в отношении ее коренного населения, бесчеловечное и унизительное обращение с которым он часто наблюдает в повседневной жизни, являются причиной серьезных разногласий со многими его собеседниками. Идеализированная теоретическая позиция Гевары применительно к ходу проводившихся реформ несколько заслонила от него существенные позитивные достижения боливийской революции тех лет и породила определенный скептицизм в отношении ее успеха. Такой оценке способствовало и серьезное возмущение Гевары тем нескрываемым проявлением дискриминации со стороны боливийского населения, включая революционных лидеров, по отношению к коренным жителям страны.
Несмотря на сильнейшее давление США, революционному правительству все-таки удалось провести, пусть с компенсацией, национализацию шахт страны и частичную аграрную реформу. Ему пришлось ради этого пожертвовать другими запланированными мерами, но и шахтеры – главная рабочая и политически активная сила страны, и крестьяне могли видеть определенные сдвиги в своем положении.
Пять недель, насыщенных интересными событиями, проведенные Геварой вместе с его аргентинским другом в Боливии, дали ему очень важный политический опыт погружения в сложный и неоднозначный мир реальной политики. Гевара покидал Боливию в середине августа 1952 года, вооруженный этим опытом и новыми наблюдениями.
Резкое изменение маршрута и неожиданный поворот судьбы
Гевара мог жить в самых страшных местах и в то же время сохранять чувство юмора, которое порой превращал в сарказм или иронию.
Р. Рохо (друг Э. Че Гевары)
Из Ла-Паса он вместе с Калика отправился снова в уже знакомую ему бывшую столицу империи инков Куско и жемчужину высокогорного зодчества Мачу Пикчу, а затем в Лиму. При пересечении перуанской границы у Эрнесто конфисковали книгу «Человек в Советском Союзе» и публикацию боливийского министерства по делам крестьян, которые власти оценили как «красные, красные, красные…» с обвинительным восклицательным знаком.
На этой части маршрута к друзьям присоединился беженец из их страны молодой адвокат Рикардо Рохо, с которым они познакомились в Ла-Пасе.
В перуанской столице путешественники провели две недели, испытывая большие денежные затруднения, а потом выехали в эквадорский портовый город Гуаякиль – в надежде добраться до Венесуэлы самым экономичным путем. В этом главном банановом порту бедного Эквадора трое аргентинцев вместе с несколькими соотечественниками застряли по причинам безденежья на целых три недели. Невыносимая тропическая жара вызвала у Гевары жуткие приступы астмы.
За это время, проведенное в голоде и ожидании, аргентинцы во главе с Рикардо Рохо уговорили Эрнесто оставить на время планы о возвращении в Венесуэлу и присоединиться к общей поездке в Гватемалу. Друзья условились, что на встречу с Альберто Гранадо сначала поедет Калика Феррер, который направится туда через столицу Эквадора Кито. Эрнесто же должен был посетить Гватемалу, а затем приехать в Венесуэлу.
Покрытая широкими зелеными лесами Гватемала[3 - На языке местных индейцев ее название означает «лесистая».] с ее вековыми памятниками и древней богатейшей культурой народов майя привлекала внимание и интерес Гевары. Здесь его ожидали новые открытия, знакомство с экзотическими пейзажами, встречи с национальными традициями и интересными людьми.
Однако основным магнитом, притягивавшим его в ту пору к этой стране, были прогрессивные и довольно смелые реформы, которые проводило правительство полковника Хакобо Арбенса. Перемены, происходившие в Гватемале, носили даже более радикальный характер, чем в Боливии, особенно в свете растущего противостояния ее новой власти по отношению к Соединенным Штатам.
Охваченный страстным желанием окунуться в вихрь социальной и политической революции еще одной латиноамериканской страны, Гевара не мог устоять перед столь соблазнительным предложением его соотечественников и, отложив поездку в Венесуэлу, с энтузиазмом ринулся навстречу своей судьбе.
Опыт наблюдений и встреч
Капитализм представляет собой самую уважаемую форму геноцида…
Э. Че Гевара
Путь Гевары в Гватемалу оказался долгим, так как пролегал через несколько других стран Центральной Америки. Счастливый случай сначала предоставил безденежным путешественникам возможность бесплатного проезда из Гуаякиля до Панамы. По иронии судьбы эту услугу им предоставил пароход, принадлежавший пресловутой американской компании «Юнайтед Фрут», владевшей большинством банановых плантаций на континенте. Именно с этой компанией шла активная борьба нового правительства Гватемалы во время реализации объявленных реформ.
Первая остановка ожидала друзей в Панаме. Там им довелось посетить зону Панамского канала. Контраст между жизнью анклава американских служащих канала и нищенским существованием его местных работников настолько резко бросался в глаза, что выводы об их безудержной эксплуатации северным гигантом для Гевары и его спутников напрашивались сами собой. Они не могли не вспомнить при этом, что сама Панама как отдельная страна была создана Вашингтоном для проведения своего канала из Атлантики в Тихий океан за счет насильственного отчуждения части территории Колумбии.
В Панаме Эрнесто удалось опубликовать свою первую печатную работу. Это были его впечатления и размышления о Мачу-Пикчу[4 - Город древней Америки, находящийся на территории современного Перу.], оставившем глубокий след в его памяти.
Следующим этапом на пути в Гватемалу стала Коста-Рика. За несколько лет до прибытия сюда наших путешественников в этой стране социал-демократами во главе с их лидером – президентом Хосе Фигересом были проведены некоторые реформы. Уникальным мировым нововведением в этой стране стала отмена вооруженных сил. Одно это революционное начинание уже способствовало поднятию жизненного уровня населения Коста-Рики. Тем не менее этот исключительный пример до сих пор еще не нашел последователей ни в одной стране мира. Более того, президент Фигерес сумел провести национализацию банковской системы, не вызвав при этом негативных действий со стороны США.
В тот период Коста-Рика была тихой гаванью в окружении бурливших политическими и социальными потрясениями стран. Благодаря этому она привлекала к себе искавших убежища многочисленных беженцев и эмигрантов из всего региона. Здесь у Гевары произошло немало встреч, в том числе с крупными местными и иностранными политическими деятелями. В частности, с крупнейшим венесуэльским политиком и будущим президентом Ромуло Бетанкуром. Однако Эрнесто остался разочарован расплывчатостью взглядов и неустойчивостью позиций этого деятеля, особенно в отношении решения социальных вопросов и подхода к СССР.
Очень благоприятное впечатление на него произвел писатель и руководитель Доминиканской революционной партии в изгнании Хуан Бош. «Этот литератор, – отмечал Гевара, – является человеком ясных идей и явно левых тенденций». После падения режима Трухильо Бош будет в течение нескольких десятилетий играть ведущую роль в политической жизни Доминиканской Республики.
Эрнесто с интересом знакомился с успешно проводимыми реформами местных социал-демократов, что было для него новым опытом в сфере политических течений, хотя он сразу же счел их слишком ограниченными.
Здесь же впервые в жизни Геваре довелось встретиться и беседовать с национальным руководителем коммунистической партии страны. Им оказался глава коммунистов Коста-Рики Мануэль Вальверде. Этот политик, по мнению Эрнесто, блестяще изложил всю суть внутреннего положения своей страны и взгляды на решение ее основных проблем. Он произвел огромное впечатление на Гевару и убедительными рассуждениями, и человеческими достоинствами.
Самой же значимой встречей стало знакомство в столице страны Сан-Хосе с двумя молодыми кубинскими студентами, бежавшими туда после неудачной попытки их политической организации свергнуть диктаторский режим Батисты. Каликсто Гарсиа и его друг Северино Россел рассказали Эрнесто о неудавшемся вооруженном нападении их группы во главе с Фиделем Кастро на военные казармы Монкада в Сантьяго-де-Куба на востоке страны как о первом шаге в борьбе с национальной диктатурой. Беседы со смелыми и решительными кубинцами обнаружили сходство социально-политических взглядов Гевары с позициями его новых друзей.
В дальнейшем судьбе было угодно распорядиться так, что уже в скором времени Эрнесто встретится с этими и другими кубинцами в Гватемале, что явится радикальным поворотом в его жизни с самыми неожиданными последствиями. Но до этого он проведет еще несколько коротких остановок в Никарагуа, Гондурасе и Сальвадоре.
В круговерти бурлящей революции Гватемалы
Чтобы наша любовь к людям стала реальностью, мы должны вести борьбу каждый день.
Э. Че Гевара
Насыщенное новыми впечатлениями и встречами путешествие Гевары из Буэнос-Айреса продолжалось почти шесть месяцев. Он прибыл в утопающую в зелени столицу Гватемалы прямо в канун нового судьбоносного для него года. За время пути он собрал огромный багаж опыта знакомств с революционными реформами в Боливии и с социально-политическими преобразованиями социал-демократов в Коста-Рике. В дополнение к этому он впервые имел возможность вести беседы с руководителем компартии целой страны и, что называется, из первых рук познакомиться с идеологией коммунистов.
Важнейшей вехой в его революционном становлении стала встреча с кубинскими политэмигрантами и ознакомление с их деятельностью по освобождению своей страны от тирании диктатора Батисты.
Революционная Гватемала открывала для него первую возможность применить в реальной жизни свои знания и силы в интересах установления справедливости и равноправия для ее угнетенного народа. Гевара не хотел упускать такую уникальную возможность бороться за дорогие ему идеалы и с энтузиазмом бросился в вихрь революционных перипетий.
Многочисленные встречи с самыми разными деятелями страны, политические митинги и споры вместе с активным познанием сути происходивших процессов и решений возникавших проблем стали заполнять его основное время. Среди новых знакомых появилось немало революционно настроенных или заинтересованно наблюдающих за всем иностранцев, в том числе из США, Кубы и других стран, которые придавали происходящему определенный интернациональный колорит. Все это было ново и чрезвычайно увлекательно. Здесь он определился со своим судьбоносным выбором.
Однако при острой нехватке денег нужно было срочно думать о нахождении заработка и постоянно бороться с изматывающим недугом, что тоже требовало средств. Эрнесто хотел работать по профессии. Страна действительно очень нуждалась в квалифицированных специалистах, таких как он, но бюрократические порядки Гватемалы делали получение работы иностранцами невероятно затруднительным.
Наконец аргентинцу удалось устроиться продавцом энциклопедий, а затем получить работу лаборанта при Министерстве здравоохранения. И в том и в другом случае зарплата была просто мизерной. Он продолжал голодать, болеть и страдать от холода. Это было для него очередным серьезным испытанием. Действительно, нужно было обладать исключительным мужеством и огромной выдержкой, чтобы переживать такие крайне тяжелые условия жизни ради сохранения верности политической идее.
Важной и отчасти спасительной стала для Гевары встреча с перуанской революционной активисткой Ильдой Гадеа.
Перемена в личной жизни
Мягко говоря, у нее платиновое сердце. Я чувствую ее поддержку во всех сторонах моей жизни, начиная с оплаты за жилье.
Э. Че Гевара
Эта женщина была немного старше Эрнесто и в отличие от него уже устоялась в своих левых взглядах и имела опыт политической работы. Она обнаружила его отчаянное материальное положение, полуголодное существование и болезнь. В ответ на просьбу Гевары помочь ему Ильда с отзывчивостью настоящего друга пришла ему на помощь. Она сразу же обеспечила ему возможность проживания в очень скромном пансионе, чего он не мог сделать сам. Она привела в порядок его запущенное жилье, стала покупать и приносить для него столь необходимые для сносного существования лекарства. Благодаря ее стараниям Эрнесто получил регулярный доступ к книгам, без которых он не мог обходиться.
Эта перуанская политическая активистка, лицо которой несло на себе печать ее индейских и китайских предков, стала для Эрнесто каждодневной спутницей и собеседником. Ильда была экономистом по образованию и активным членом Народного революционного американского альянса (АПРА), которым руководил Виктор Айя де ла Торре.
Ко времени приезда Гевары она жила и работала в Гватемале. Они с увлечением обсуждали текущие события в этой стране, революционные процессы в Боливии, положение в мире, Советский Союз и Соединенные Штаты Америки, да и все другие темы, которые их тогда волновали. Близость их духовных взглядов, общность идейных целей и интересов явились для него ощутимой духовной поддержкой. В силу своей большей подготовленности и политического опыта Ильда оказывала заметное влияние на идеологическое развитие Гевары.
Именно благодаря новой подруге значительно расширился круг его друзей и товарищей, включая местных и иностранных коммунистов, а также ответственных руководителей правительства Арбенса. При ее непосредственном участии Эрнесто возобновил контакты с теми кубинцами, с которыми подружился в Коста-Рике. Когда финансовая ситуация Гевары вновь стала чрезвычайно затруднительной, Ильда отдала ему для продажи часть своих ювелирных украшений.
Следует полагать, однако, что, несмотря на их духовную и идейную близость, все-таки в тот момент их отношения оставались чисто платоническими. Они станут мужем и женой примерно годом позже, уже после того как начнут жить вместе в Мексике, где и оформят свой брак по предложению Эрнесто, когда он узнает, что Ильда беременна.
Для него их роман никогда не отличался особой страстью или сильным чувством любви, как это было в случае с Чичиной. Официальная женитьба явилась формальным итогом сложившейся бытовой ситуации.
Революция продолжается, задыхается и подвергается разгрому
Надо проявлять твердость, не теряя мягкости.
Э. Че Гевара
Тем временем революционные преобразования прогрессивного правительства полковника Арбенса стали переживать всё возрастающие трудности. Сопротивление его социальным и политическим реформам возникло почти сразу после его прихода к власти в марте 1951 года вслед за историческими выборами в Гватемале.
Новое правительство решительно приступило к осуществлению широкой программы государственного строительства, в том числе электростанции, порта на атлантическом побережье и проведения к нему шоссейной дороги. Эти необходимые для развития страны проекты создавали тысячи рабочих мест и обещали вытащить из нищеты часть ее населения. Однако они напрямую столкнулись с монопольными интересами американской компании «Юнайтед Фрут Компани», которая владела большей частью земли в этой стране, являлась самым крупным ее работодателем и имела колоссальное политическое влияние на ее правящую элиту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71640646?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Высказывание Че Гевары в Гаване вскоре после победы повстанцев над войсками диктатора Батисты.
2
Команда?нте (исп. comandante) – воинское звание в испаноязычных странах (также означает в ряде случаев «комендант», «командир», например командир воздушного судна). В испанской армии звание считается равнозначным званию майора, в венесуэльской армии – званию подполковника. Аналог французского звания коммандант. Изначально в испанской армии этим термином обозначался старший из капитанов – командиров рот, который получал временную власть над двумя или более ротами и их командирами.
3
На языке местных индейцев ее название означает «лесистая».
4
Город древней Америки, находящийся на территории современного Перу.
Тимур Дмитричев
Тип: электронная книга
Жанр: Политология
Язык: на русском языке
Стоимость: 379.00 ₽
Издательство: АСТ
Дата публикации: 13.02.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Тимур Федорович Дмитричев с марта 1963 года работал в качестве сотрудника международного Секретариата Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, одновременно являясь сотрудником Министерства иностранных дел СССР. За многие годы ему удалось немало поездить не только по США, но и побывать в целом ряде стран Европы и Латинской Америки.