Главная страница | Научная фантастика | Художник и русалка

Художник и русалка
Валерий Алексеевич Пантюхов
Дорогой читатель,
взяв в руки эту книгу, ты сможешь окунуться в увлекательный мир, полный загадок, интриг и приключений. Тебя ждет невероятная любовь художника и русалки, хотя русалки ли? Об этом ты узнаешь со мной на страницах этого романа. Обещаю непредсказуемые повороты сюжета с элементами научной фантастики.
Желаю приятного прочтения, надеюсь на живой отклик читателя.

Валерий Пантюхов
Художник и русалка

Глава 1
Как живое зеркало, морская гладь спокойно покачивалась под утренними лучами солнца. Раннее, теплое утро. Только начался рассвет. Розовым заревом над крымскими горами разгорался красивый восход солнца.
Художник наметил сегодня побыть утром у моря: надо было собраться с мыслями, подумать, помечтать… А заодно закинуть удочку, сосредоточиться на поплавке: может, что-то и клюнет. Он стоял долго на берегу, любовался восходом, дышал чистым морским воздухом, надеясь поймать хоть что-нибудь. Сегодня как-то необычно приятно и властно тянуло к просторам и даже глубинам Черного моря. Вглядываясь вдаль, любовался горами, которые поутру хорошо видны на горизонте, скользил взглядом по водной глади дышащего моря.
И вдруг в метрах ста, где кружили чайки, художник заметил небольшой водоворот, от которого расходились круги по воде, то большие, то малые. Это было необычно, так как не бывают одновременно разные по размеру и по высоте круговые волны. «Значит, они рукотворные: кто -то изнутри раскачивает. Наверное, большая рыба…»– подумал он. И тут, из глубины морских вод появился контур головы человека, потом резко скрылся и опять появился. «Кто -то тонет или уже утонул»– мелькнуло у художника. Опять появилась чья-то голова над водной гладью: рассекая воду, без всплесков, создавая волну, кто- то плыл к берегу. Приглядевшись, он увидел, что это девушка. "Не иначе русалка?!»– иронично подумал художник, – Не может быть!»
Она встряхнула головой- брызги веером разлетелись в разные стороны, а ее мокрые изумрудные волосы превратились в шикарную шевелюру. «Ба! Точно русалка! И что делать?»– мелькнула мысль. Она плыла в его сторону все ближе и ближе. Художник огляделся: вокруг ни души, помочь никто не сможет, если что, а бежать не хотелось, даже наоборот, стало тянуть к ней, в воду. «Ну уж нет: бежать не буду, но и в воду не пойду!» -он знал, что если боишься щекотки, то надо бежать от русалки без оглядки.
По поверьям, русалки могу защекотать до смерти. Они, говорят, хитрые. Вас очаруют, ведь они очень красивы, да и в воду за собой утянут, пообещав счастливую жизнь там. Не верьте! Им-то в воде-родной для них стихии- хорошо, а вам лучше быть на суше, вам там делать нечего. Весной, с потеплением воды, русалки просыпаются (после зимней спячки) и выходят на берег.
Вот она вынырнула по грудь. «Хороша!»– подумал художник и поймал себя на мысли , что сейчас уже не очень-то удивлен ее появлению.
Волосы русалки были как волны Черного моря, а глаза сверкали, как драгоценные камни. Он не мог оторвать взгляд от этого волшебного существа, что так неожиданно появилось перед ним.
Русалка приблизилась к берегу, излучая волшебный аромат морской свежести, смешанный с притягательным ароматом типа латойи- феромона и афродизиака, возбуждающего и женщин, и мужчин с пол- оборота. Художник был околдован этим запахом. Еще минуту назад из-за напряжения от быстрой смены событий в голове крутились всякие настороженные мысли (от русалки всего можно ожидать), и вдруг ему стало легко, напряжение спало. Он почувствовал, что это сама судьба дает ему шанс испытать неведомое блаженство. Все это было загадочно, но очень приятно. Надо признаться, всё приятней и приятней с каждой минутой.
Он решил не упускать шанс сблизиться и подружиться с русалкой. Это опасно, но интересно. И очень необычно, ведь с русалками дружат только в сказках, а тут такое…. «Нет я всё же попробую’’– крутились мысли в голове у художника. Он подошел к воде зашел по колени, держась, на всякий случай за рукоять ножа, который всегда носил в чехле на поясе.
Русалка радостно улыбнулась ему и протянула свою изящную руку. Он взял ее в свою ладонь и ощутил теплоту, легкость и нежность этого существа.
"Вы меня боитесь! Я это чувствую. Не надо, я не опасна для Вас", – произнесла она нежным приятным голосом, – "Я дам Вам время подумать. Через неделю я буду здесь снова".
«Странно, а говорили, что они холодные», – промелькнула мысль у художника. Не успел он это подумать, как русалка нырнула и скрылась под водой. А художник долго еще стоял как очарованный, продолжая наслаждаться этим состоянием.
Неделя пролетела в делах и заботах, но встреча с русалочкой висела у художника в сознании, как полярная звезда на ночном небосводе. Что бы он ни делал, чем бы ни занимался, мысли вертелись, будто спутники на орбите.
Он вспоминал её правильный, почти идеальный овал лица, нежные руки, совсем не холодные, а теплые, розово-серого цвета. Так он мог вспоминать её часами, ведь он художник и привык вглядываться в детали. Его поразил загадочный цвет и блеск её глаз, не давало покоя её тело, отнюдь не рыбье: кожа на ощупь была нежной, мягкой, но под этой нежностью чувствовались крепкие мышцы. Фигура гитарного вида с тонкой талией, крутыми бедрами, хорошо развитыми ягодичными мышцами. Ниже просматривались симпатичные круглые колени, точно у девушек в обтянутой юбке. Восхитил художника её голос: голос юной нимфы с бархатистым, прозрачным, плавным тембром.
Ночь прошла, как в кошмаре: ему снилась она, но не русалочкой, а обычной, очень красивой девушкой, о которой мечтал бы каждый молодой человек. Вторые и последующие сутки художник, не переставая думать о русалочке, в свободное время рисовал её образ, её портрет. В последний день он окончательно убедился, что именно голос – чарующий, мягкий, манящий – произвел на него самое сильное впечатление. Мучительней всего были последние день и ночь. Всякие мысли посещали Маэстро: от обычных, банальных, до совершенно фантастических, нереальных.
Раннее утро. Багряно-оранжевое солнце зависло над горами, излучая горячие лучи, которые летят, как раскаленные стрелы, но медленно, и опускаются к горизонту моря, образуя яркую красную дорожку.
Маэстро стоял на берегу, силуэтом выделяясь в лучах восходящего солнца. Без удочек, без рюкзака и сетки, но с маской, трубкой и ластами под мышкой. Не забыл и нож в чехле, прицепленный, как обычно, к ремню. Он стоял и раздумывал – снимать джинсы или, как прошлый раз, остаться в них. Решил было снять, но тут же передумал: мало ли что, а джинсы хорошо облегали тело, сохраняя тепло. Русалка помахала рукой, нырнула, мелькнув своим красивым хвостом, и скрылась под водой. Через несколько секунд вынырнула в десяти метрах около Маэстро.
Он нырнул ей навстречу в маске с трубкой. Теперь художник хорошо рассмотрел её во всей красе. Она пластично изгибалась, и её движения завораживали своим изяществом. Кожа переливалась всеми цветами радуги, перламутр играл на её теле, как жемчуг на морских ракушках. Она подплыла к Маэстро, потрогала рукой ласты, улыбнулась, немного задержав на нем взгляд, сняла с него маску и нежно дотронулась губами до его губ. От этого у Маэстро прокатилась горячая волна по всему телу, и он испытал чувство, не похожее ни на какое другое, что было в его жизни, что-то неведомое ранее.
Обнявшись, они вынырнули из воды, не отрывая глаз друг от друга. Маэстро надел маску, работая ластами, и уже не отставал от неё. Держась за руки, они поплыли в морские просторы.
Они погрузились в воду, где русалка была в своей стихии. Она резвилась: то подныривала под него, то обгоняла, то приближалась почти вплотную, кружась и кружась в своём подводном загадочном танце. Видно было, как она радуется, как ей нравится, как ей хорошо. Маэстро, как завороженный, смотрел, как она манит его в глубину.
«Как же я буду дышать?» – мелькнула мысль у Маэстро. В этот момент русалка повернулась к нему и, глядя в глаза, убрав трубку, вдохнула в него порцию воздуха. Поднялось множество маленьких пузырьков, которые заблестели в утренних лучах солнца. Маэстро задышал легко и свободно, чувствуя, как его сердце замирало от волнующего удовольствия.
Русалка то прижималась к нему, обнимая, то удалялась, дразня своей красотой, то весело играя, извивалась, незаметно уводя в сторону открытого моря, -они сливались в объятиях, даря друг другу бесконечное наслаждение. Иногда их губы соединялись в страстном поцелуе.
Художник крепко обнимал русалку, не желая отпускать её ни на миг. Так они продолжали плыть в глубь моря.
Этот день они никогда не забудут. Ведь они обрели своё счастье в водах Черного моря в объятиях любви. Солнце поднялось высоко, а влюбленные все плавали, то погружаясь в глубину, то выныривая на поверхность. Они были далеко от берега. Тут появились дельфины, которые, резвясь и подныривая, поворачивались к ним животиком. Маэстро увидел, как русалка щекотала дельфинчиков, и они балдели от ее прикосновений. Увидев это, Маэстро пришел в себя: он вспомнил поверье и стал более внимательным к своим мыслям. Настало время расставаться.
Маэстро жестом показал, что ему нужно повернуть к берегу ,и вынырнул. Русалка улыбнулась, кивнула, позвала двух дельфинов, которые тут же подплыли к ним.

Глава 2
Счастливые и довольные Маэстро и русалка схватились за верхние плавники дельфинов и быстро помчались по морской глади в направлении к берегу. Маэстро наблюдал, как косяки кефали большими стаями мелькали в глубинах морских вод, ярко отсвечивая серебром своего тела; медузы, медленно и важно двигаясь, проплывали мимо; мелькали мелкие рыбки, огромные скаты настороженно махали своими плавниками; стремительные сарганы пулей пролетали мимо – вся морская живность веселила и радовала влюблённую пару.
Но тут случилось непредвиденное. Вдруг что-то тёмное стремительно приблизилось из глубины. Мороз по коже пробежал у Маэстро, тело покрылось мурашками. Их догнал русел; он мчался наперерез, повернувшись на бок и глядя во все глаза на Маэстро. Увидев его, дельфины разлетелись в разные стороны и скрылись в морской пучине. Маэстро не ожидал такого развития событий, хотя всё время был начеку, время от времени вспоминая, что он всё же человек.
Русел, как ихтиандр, изящно извиваясь, подплыл к русалочке и схватил её за руку. Маэстро телепатически слышал их разговор, но ничего не понимал. Сверкнув глазами, он направился к Маэстро. Они встретились взглядами. Маэстро через маску рассмотрел его: и как ни странно, он выглядел довольно мужественно, даже симпатично, только широкие скулы заметно выделялись на его худоватом лице. Его лицо вдруг исказилось в нечеловеческой гримасе, раздался душераздирающий визг, словно скрежет ножа по стеклу; у Маэстро от этого звука немного онемели руки и ноги.
Но в этот момент русалка подплыла к Маэстро со спины, закрыла ему уши руками и ущипнула его, чтобы он очнулся от оцепенения. Маэстро вмиг выхватил нож из ножен и выставил его перед собой. Увидев нож, русел изогнулся, работая хвостом, и отплыл назад, не отрывая взгляда от сверкающего лезвия. При этом он опять издал жуткий звук, развернулся и скрылся в темнеющей глубине.
Русалка, сзади обхватив голову Маэстро, закрыв ему уши, помогала плыть к берегу. Очень кстати появились дельфины и подставили свои плавники, что позволило быстрее вернуться.
На берегу уже были люди. Некоторые купались, не заплывая за буйки, – некоторые и вовсе барахтались около берега.
Русел, мелькнув своим длинным хвостом, погрузился в глубину и исчез из виду. Маэстро и русалочка вынырнули как раз там, где им было по шею. Никто даже не мог подумать, что рядом с ними русалка, потому что она ничем не отличалась от людей, а волосы ярких цветов, в том числе и зеленые, сейчас встречаются среди молодежи.
Русалочка обвилась вокруг Маэстро, обнимая и целуя его. Он был счастлив. Влюбленные, глядя друг другу в глаза, говорили телепатически и не могли наговориться. Природа, море, жизнь на суше, жизнь в морских глубинах-все это волновало их.
Маэстро спрашивал о том, сколько ей лет, как её зовут, как они понимают человеческую речь, почему она выбрала его и о многом другом. Она отвечала на все вопросы. И то, что рассказала русалочка, повергло его в шок сильнее, чем появление Русела.
Сначала она сообщила, что у них нет имён- есть просто звук определённого тона и тембра. А речь они понимают просто.
– Любая речь у вас в голове записана на определённой волне, как в вашем радио, и, чтобы понять, мы просто настраиваемся на эту волну, вернее, на частоту, и всё. Мы также понимаем речь дельфинов, рыб и даже некоторых морских растений. Интересно общаются медузы: у них, как и у многих стайных животных, стайный мозг, они подчиняются природным вибрациям моря.
– А где вы живёте?
– О, мы живём далеко отсюда. По-вашему, это место называется Саргассово море.
– Ого, это же далеко!
– Ну и что, для нас это не расстояние. Это наш дом, и мы в нём передвигаемся совсем не так, как ваши корабли. У нас есть сквозные тоннели в земле, где движение настолько быстрое, что вам это никогда не понять. Мы можем появиться везде, где есть вода, даже в ваших реках и озёрах.
– Ну, а почему ты меня выбрала? Тоже просто?
– Нет, не просто. Это целая история. Я тебя выбрала потому, что… Ты знаешь, это нельзя рассказывать, иначе ты больше не захочешь со мной видеться и забудешь меня. Но кое в чем я могу тебе признаться. Одна из причин, почему я тебя выбрала – это …
Она замолчала, посмотрела в глаза Маэстро, склонила голову, прижалась к его груди и произнесла:
– Я хочу… Я хочу от тебя ребёнка.
Быстро развернулась и юркнула под воду, и уже телепатически в голове Маэстро зазвучал её голос:
– До завтра. Завтра утром я буду ждать тебя здесь, не опаздывай.
Слова русалочки повергли Маэстро в шок, и неспроста… «Ничего себе! Она хочет от меня ребенка!» – всю ночь думал он над этим. Мысли, одна мудренее другой, не давали ему покоя.
Он вспомнил, как появился русел: откуда-то из глубины моря, где дно резко обрывалось куда-то вниз, намного ниже прибрежной поверхности. «Интересно, а чем не подходит ей этот русел: мощный, сильный, молодой и по-своему красивый? Как он быстро догнал нас, хотя мы держались за двух дельфинов, которые мчались так быстро, что, когда они выныривали, рассекая воду, у меня чуть не слетала маска, а брызги и пена позади них создавали след, как от торпеды. Кстати, мне показалось, что нас заметили на рыбацком катере, хотя это маловероятно, так как он был от нас далеко. Но при этом, я помню, что как раз этот же катер и в прошлый раз курсировал туда-сюда: мы слышали шум мотора и жужжание винта. Наверное, рыбаки искали место, где рыба клюёт получше… Глупые: знали бы, что здесь рыбы очень мало, пошли бы гораздо дальше в море, намного западнее, где когда-то стояли рыбацкие ставники местного рыбсовхоза».
Приближался рассвет. Маэстро спал, и ему снился тревожный сон: он крутился с боку на бок, то раскрываясь, то натягивая на самую голову лёгкое летнее одеяло.
Он проснулся ровно за пять минут до намеченного времени, быстро оделся и, прихватив комплект, через полчаса был на берегу моря.
Маэстро одиноко стоял на самом видном месте, пристально вглядываясь туда, откуда должна была появиться его прекрасная русалочка. Последнее время он заметил за собой, что стал относиться ко всему в природе как-то иначе, как к живому, мыслящему и чувствующему существу. Вот и сейчас он ощущал, как море волнуется, как ему страшно и загадочно приятно, потому что теплый, южный ветер прижимается к его поверхности, мягко поднимая и волнуя волны. Появились первые пенные гребни – море вот-вот соединится с ветром. Маленькое волнение переходит в большой накат, расстояние между волнами всё увеличивается, ветер усиливается… Вот уже и маленький штормик терзает волну, сдувает с гребней образовавшуюся пену, превращая её в мельчайшие капельки, и, растворяя их в пыль, соединяет с собой. Вот почему южный ветер всегда влажный. Он вбирает в себя мельчайшие брызги и превращается в смерч, поднимаясь всё выше и выше, унося себя и частички воды, образуя облака и тучи, грозя всему живому громкими раскатами грома, метая яркие молнии.
Прошло время. Солнце уже встало. Однако русалочки не было видно. А ведь она всегда появлялась с восходом солнца, когда оно выглядывало из-за туманных крымских гор. Прошло еще полчаса, но её всё не было. Не было её и через час, и через два, и через три… Он бы ждал ещё долго, но ветер усилился, поднялся шторм. «Наверное, причина в этом», – подумал он. Но удивительно, что рыбаки не покидали своё место: их катер то нырял, то поднимал высоко нос. «Как-то странно они ловят рыбу… – подумал он. – Но мне, пожалуй, пора уносить ноги».
С этими мыслями он пошёл домой, грустный, весь в тоске и печали.

Глава 3
Ещё час до восхода. Художнику не спалось, хотелось опять ощутить то состояние, которое он испытывал рядом с русалочкой. Но в него вселилась тоскливая тревога за неё. Чудные видения обжигали его сердце. Маэстро не терпелось увидеть её, такую нежную, загадочную, желанную… Он подошёл к окну. Капельки дождя чертили косые мокрые следы на стекле.
Ну вот, скоро рассвет. Он открыл окно, протянул руку, подставив её капелькам теплого дождика. «Дождик не помеха», – подумал художник, и уже через несколько минут он стоял на берегу, но в воду входить не решался: утренний прибой обрушивался с новой силой, море всклокочилось, окрасилось в светло-зеленый цвет и не было похоже на себя, на то ласковое, прозрачное море, в котором он еще недавно так мило играл с русалочкой. «Интересно, где она сейчас, что с ней и как она может в такой шторм приплыть? – думал он. – Да и я не смогу справиться с такими жуткими волнами.»
Одинокий силуэт художника вырисовывался на фоне штормящего моря. Но вот вдали, почти на горизонте, среди белого пенного безумства, он увидел темную точку. Она то появлялась, то пряталась за волнами. Сердце сжалось, застучало в висках. Маэстро заволновался, засуетился: «Может, это она, может ей нужна помощь?» Но нет, точка приближалась, увеличивалась, и теперь ясно было видно, что это те рыбаки, сражающиеся со стихией. Да, это они. Но как-то странно выглядела их лодочка: то как большое темное пятно, похожее на какой-то большой ящик или даже баржу, то как очертание небольшой лодочки. «Как их качает, кидает из стороны в сторону. Похоже, что они там кинули якорь: что-то долго никуда не двигаются, стоят на одном месте.»
Художник еще недолго постоял под дождём, понимая, что напрасно надеется, что и на этот раз не дождётся своей русалочки. На следующее утро море успокоилось, и у художника появилась надежда, что сегодня уж точно она приплывёт к нему и они встретятся. Прошло всего два дня, а у него было такое состояние, будто он не видел её вечность. Солнце показало свой красный бок из-за гор, которые сегодня так здорово видны. «Чего ждать?» – подумал Маэстро, надел ласты, маску, трубку, и бросился навстречу восходящему солнцу, прямо по солнечной дорожке, в ту сторону, где они были вместе с русалкой, и где чуть в стороне опять маячила лодочка рыбаков.
Чем дальше художник удалялся от берега, тем отчетливее была видна рыбацкая лодочка, а русалочки все нигде не было видно. Он то и дело вглядывался то вдаль моря, то в глубину, где мелькали косяки кефали, медленно двигались в разные стороны медузы, спокойно покачивались зелёные мохнатые водоросли, а по дну ползали крабы, мирно рылась в песке барабуля. Но русалочки не было видно.
«Интересно, сколько я уже проплыл?» – подумал художник. Он оглянулся в сторону берега и увидел только тонкую полоску со знакомыми очертаниями любимого города. Через некоторое время, находясь в воде уже полтора часа, стало подрагивать всё тело, к тому же левая ласта натёрла ногу, немного выше пятки.
«Да, я так далеко не проплыву, наверное, надо возвращаться. Ладно, ещё немного и поверну назад». Он проплыл ещё минут пять, как вдруг ногу свело судорогой: всё тело пронзила нестерпимая мышечная боль, его скрутило так, что двигаться стало невозможно. Художник с трудом перевернулся на спину, вынул нож и попробовал уколоть себя, двигая одной ластой и подрабатывая левой рукой, чтобы удерживаться на плаву. Нога повисла тяжёлым грузом и тянула его ко дну. Вместо гримасы боли он заставил себя улыбнуться. Мужчина всегда применял этот приём, посылая сознанием импульс, а по сути, просто улыбку в самое больное место, где был центр боли, и это всегда помогало стерпеть её, проклятую. Ещё раз посильней уколол икроножную мышцу так, что выступила кровь и начала сочиться из ранки тоненькой мутно-бордовой змейкой. Боль от укола по силе сравнялась с судорожной болью. Тогда художник тупым концом ножа помассировал мышцу и направил туда ещё раз улыбку, растянув во всё лицо губы. При этом он контролировал эту нестерпимую боль: его сознание висело там, как луна на небе. Через некоторое время мужчине показалось, что боль немного стихла.
Почти обездвиженный, как в параличе, художник боролся с напастью, которая является главной причиной скорой гибели человека, если его охватывала паника. «Этого следовало ожидать. Ну нет, паники не будет, не дождётесь!» – посылая кому-то такие слова, рассуждая сам с собой, он продолжал через боль бороться, то покалывая, то растирая судорожную мышцу. Он сосредоточился на боли, собрав всю силу воли, забыв уже обо всём на свете, ведь ему нужно было выжить.
В этот момент концентрации неожиданно кто-то толкнул его в спину. Он вздрогнул. Прикосновение было мягким, как будто прикоснулась, проплывая мимо, медуза, но не совсем… «Кто же это меня толкнул? Может, всё-таки медуза?» Но толчок повторился и уже сильнее и настойчивей, и не один, а сразу два, как будто кто-то по-приятельски похлопал по плечу. От этого художника как током ударило: в море, далеко от берега, кто-то похлопал по плечу… В голове сразу мелькнула одна мысль: «Это она!» Мигом развернулся со спины лицом вниз. И тут, от увиденного его взяла оторопь, не одна, а миллион иголочек вонзились во всё тело. Художник замер, как парализованный: перед ним во всей красе предстал русел. Плавно покачивая хвостом, переливаясь всеми отблесками серо-перламутрового цвета, он смотрел в глаза художнику и показывал, чтобы тот плыл за ним. В голове звучал его тембральный голос: «Не пугайся, нужна твоя помощь». Затем ещё раз призывно поманил рукой, показывая направление, куда надо следовать.
Художник поднял голову, высунулся немного из воды, чтобы посмотреть, в какую сторону его зовёт русел. Это было направление в сторону рыбацкого баркаса, который, немного странно покачиваясь, стоял несколько в стороне, почти на одной линии с ним от уреза берега. Художник опустил маску в воду, посмотрел на русела, развёл руки в стороны, как бы вопрошая: «Куда? Зачем?» И услышал ответ: «Помощь нужна не мне, а ей!» Эти слова подействовали мгновенно: воткнув нож в ножны, забыв про судорогу, которую как рукой сняло, художник поплыл за руселом.
Чем ближе они подплывали к рыбацкому баркасу, тем он отчётливее проявлялся… И оказалось, что это был вовсе не баркас, а большой прозрачный ящик, то ли стеклянный, то ли зеркальный- а посередине было тёмное место – точная копия рыбацкой большой лодки. «Вот это да», – подумал художник, замедлил ход и остановился в двухстах метрах от этого прозрачного ящика.
Тут же рядом оказался русел, жестами предлагая погрузиться под воду и оттуда посмотреть на это чудо. Художник помотал головой, потом вспомнил, что русел улавливает его речь, но только на близком расстоянии. Тогда он подплыл поближе и сказал, что немного замёрз и не знает, сможет ли дышать под водой.
Русел всё понял, поднырнул под художника и выпустил большой воздушный пузырь, внутрь которого художник провалился вместе с маской, трубкой и ластами. Ничего не понимая, художник вдохнул этот воздух, а ему ничего и не оставалось, как вдохнуть: он сразу почувствовал запах озона с привкусом аромата жасмина. Вот это да, ему стало легко и свободно, он вытянул вперёд большой палец, показывая, что всё здорово..
Но Русел его не понял, а показал, наоборот, всей рукой вниз, в глубину, при этом произнёс: «Теперь тебе хватит на полчаса, а за это время ты должен пробраться на судно и представиться « рыбакам», объяснив, что заблудился, плавая по поверхности воды. У них ты найдёшь русалочку». При этом он издал какой-то звук, похожий на звук струны, и продолжил: «Она там не по своей воле, и что с ней, я не знаю».
– Хорошо, но как я объясню, как я сюда доплыл и как забрался на судно? – спросил художник. Русел же лишь развёл руками, медленно погружаясь в глубину.
Художник последовал за ним, повторяя движения русела: двумя ногами, сомкнутыми вместе, волнообразно изгибался и держал руки по швам. Удивлению художника не было предела, ведь он плыл с такой скоростью, что ему стала мешать трубка. Он переложил её в руки, но она всё равно мешала, тогда художник сунул её за пояс- сопротивление уменьшилось, и он легко догнал русела.
Появилась большая тень сверху – это был тот самый прозрачный ящик. Они обогнули его по периметру, но близко не подплывали: мало ли какие у них радары, защита или камеры. Осмотрев судно со всех сторон, художник сказал руселу, что он всё увидел, оценил, но подплывать, стучать по борту судна и показываться «рыбакам» сегодня не будет, у него есть другой план.
– Нам надо вернуться и хорошо подготовиться, – произнёс художник.
Ещё раз осмотрев днище судна, они поняли, что оно по большому счету не отличается от любого другого: снизу, оно было обычным, как все другие, только дно намного площе, а также имеются боковые прорези, видимо, для выдвижных лопастей, но винта при этом не было видно: погружной он или выдвижной – не понятно.
С этими мыслями они быстро поплыли в сторону берега. Отплыв на значительное расстояние от судна, художник опять посмотрел в ту сторону, где стоял прозрачный ящик, но ящика уже не было, а на волнах по-прежнему болталось рыбацкое судёнышко… Приблизившись к берегу, Русел спросил, что за план придумал художник.
Он призадумался и рассказал, что надо сначала дождаться утреннего тумана, затем он возьмёт с собой подводное ружьё, наденет подводный костюм, и только тогда поплывет к судну. Так будет проще убедить капитана, что он заблудился в тумане и случайно увидел их судно, что он сильно устал и ему нужна помощь.