Главная страница | Магические академии | Ткань Магии. Книга 1. Волшебная Школа

Ткань Магии. Книга 1. Волшебная Школа
Анжелика Александровна Васильева
Не человек. Я не человек и никогда им не была. Но мама почему-то не удосужилась об этом рассказать до самого момента, как моя сила начала созревать и пробиваться. Эта сила… магия проявлялась и раньше, из-за чего меня ненавидели смертные, издевались, обзывали ведьмой и грозили костром. Теперь же я отправлюсь в магическую школу, где всё ещё есть надежда стать нормальной школьницей, а не изгоем. Ох, если бы ещё моя сила не привлекала тех, кто хочет ею воспользоваться!

Анжелика Васильева
Ткань Магии. Книга 1. Волшебная Школа

Часть 1. Это Больше Не Сон.

I
Открываю глаза, пытаясь сбежать от неприятного ощущения покалывания, поглощающего меня с головой. Это сон, это только сон, – старательно убеждаю себя я, но тысячи маленьких иголочек продолжают впиваться в мою кожу, под ногти и даже в глаза. Я не могу это остановить, руки онемели, и я не чувствую, как тру свои предплечья, – только бесконечные прикосновения множества холодных острых шипов. Меня охватывает паника. Почему это ощущение не прошло сразу же, как только я проснулась? Это ведь просто сон!
Пытаясь хотя бы отвлечь себя, я осматриваю привычное пространство своей комнаты. Солнечный свет проникает сквозь морозные узоры на окнах и украшает мягкими бежевыми переливами все стены. Наконец я успокаиваюсь, и покалывание отступает само собой.
Осматривая свои только что начавшие снова чувствовать руки, я не нахожу ничего, что могло бы спровоцировать это ощущение. Под кожей всё ещё проносятся отголоски впивающихся иголок, но и они постепенно утихают. Что это было?
Я медленно, словно в любой момент могу потерять равновесие, спускаю ноги с кровати и встаю. Убедившись, что могу стоять и ходить, иду умываться.
Выйдя из своей комнаты, слышу мамин голос внизу: она разговаривает с кем-то по телефону. Её присутствие очень воодушевляет и успокаивает меня. Мама всегда находила, что сказать, когда я обращалась к ней за советом. Не понимаю, как некоторые люди не ладят со своими родителями и прячут от них почти всё. Мне никогда не приходилось ничего скрывать от мамы, и многие проблемы, которые возникали в школе, я не смогла бы решить без её помощи и поддержки.
Со мной вечно было что-то не так. Вокруг всегда происходило что-то странное: то свет мигал в школьном коридоре, когда я проходила по нему утром, то дождь начинал идти перед самым уроком физкультуры на улице, хотя прогноз погоды по телевизору обещал солнечный день. Один раз, на последней контрольной перед каникулами, прямо возле меня открылось окно, и ветер, ворвавшийся в кабинет, смешал все черновики в кучу. Многие тогда пришли к выводу, что я – главная причина этих событий. Но если бы это было так, то я, наверное, и сама бы об этом знала?
Природа наградила меня огненно-рыжими волосами в сочетании с изумрудно-зелёными глазами, и это было ещё одной причиной, почему среди всех ребят именно меня считали виновницей странностей. Одноклассники дразнили меня бездушной ведьмой, и чем яростнее я защищалась, тем сильнее они убеждались в своём.
Но один раз, когда я пришла домой вся в слезах и порванной после драки одежде, мама сказала мне, что эти глупые мальчишки не стоят моих переживаний и внимания. Если они не хотят узнавать меня лучше – пускай не знают совсем. И не нужно реагировать на их провокации.
«Их слова просто звук. Ты же не будешь бить собаку, которая лает на тебя, когда ты просто проходишь мимо, или кричать на ветер?»
После того дня я больше не кидалась с кулаками на тех, кто пытался обидеть меня словами, и обходила стороной места, где ко мне потенциально могли придраться. Постепенно, не получая никакой желаемой реакции на их действия, одноклассники перестали трогать мои вещи или прикасаться к волосам и одежде. Если бы я была настоящей ведьмой, разве пришлось бы мне пускать в ход кулаки? Они этого не понимали. Или как раз отчётливо понимали, раз позволяли себе такое поведение.
Когда я спустилась на кухню, мама готовила оладьи.
– О, ты уже проснулась, солнышко? – спросила она, ласково улыбнувшись мне.
– Д-да…
– Что-то не так?
– Я точно не знаю… – призналась я. – Меня разбудило странное покалывание. Было так… страшно. Но потом всё прошло, как будто и не было.
– Ты готова, – сказала мама будто сама себе.
– Что?
Мама встрепенулась и снова улыбнулась мне:
– Спрашиваю, ты готова отмечать Новый Год?
Я почувствовала, что она от меня что-то скрывает. Почему поменяла тему? И почему не ответила на… покалывание? Или это и был ответ? Я недоумённо смотрела, как мама переворачивает пышные оладушки с тёмной корочкой.
– Немного подгорели, – пробормотала она, словно забыв о том, что я только что ей говорила. Такой странной я её ещё никогда не видела.
Взяв к себе на тарелку несколько уже готовых оладушек, я села за стол.
– Есть сироп?
– А какой ты хочешь? – улыбнувшись одними глазами, спросила мама.
Она вела себя как обычно, но одновременно с этим её словно подменили. В голову лезли самые странные мысли, но я пыталась убедить себя, что мне просто показалось. Как и то покалывание…
– Шоколадный? – предположила я.
– Я как раз сегодня купила!
Мама запустила руку в шкафчик и вытащила оттуда бутылку с сиропом.
– А что, если бы я сказала клубничный?
– Пришлось бы сотворить чудо, – улыбнулась она, ставя сироп на стол передо мной, а затем вернулась к готовке.
– Вижу, у тебя хорошее настроение? – спросила я, рассматривая коричневую бутылку и ища какой-то подвох в ней. Вдруг внутри окажется карамельный сироп вместо шоколадного? Или и вовсе не сироп, а джем? У нас в доме часто можно было найти банку с вареньем и подписью «огурцы» или пуговицы в стакане от мороженого прямо в морозилке.
– А какое ещё должно быть настроение в Новый Год?
Я изобразила улыбку.
***
– Хочешь, пойдём куда-нибудь на ночь? – спросила мама уже вечером, когда большинство людей заканчивало нарезать салаты по домам, а прочие суетливо сновали по улице, докупая всё, что не успели.
– Не поздно ли об этом спрашивать? – отозвалась я. – Да и я дома уже как-то привыкла.
– Ничего никогда не поздно!
Я скривила губы в сомнении. Мне не хотелось никуда идти. Где-то в глубине души я даже боялась, что встречу кого-либо из школы, и при них опять случится что-нибудь необычное, а я снова окажусь в центре событий. После того, что произошло утром, даже мне самой теперь сложно поверить в то, что всё это было просто чередой случайностей.
Мама пожала плечами.
– Ну, дома, так дома. Что насчёт Даши?
– Приглашай, если она согласится встречать Новый Год так, как мы. – Я улыбнулась. – В пижамном затворничестве, с салатами и с шипучкой вместо шампанского.
– Конечно согласится! Мы здесь устроим такую тусу, какая этим всем клубам и не снилась!
Мама встала и начала кружиться по комнате, блистая импровизированным боа из мишуры и зажигая электрические гирлянды.
– Это уж точно. – Я воспряла духом, заражаясь маминым энтузиазмом, и включила музыку.
– А теперь, переодеваться! И никаких «но»! Сегодня особенный день! – воскликнула она и, взяв меня за руку, повела на второй этаж, в мою комнату.
Вещей «на выход» у меня было не так уж много, а те, что имелись, я или вовсе не надевала, или вот так вот, по маминой прихоти. Она выбрала для меня синий брючный костюм с тёмными поблёскивающими вставками и пуговицами, нашла в ящике большую чёрную заколку в тон костюму и оставила меня, чтобы переодеться самой.
Я не стала надевать пиджак, предпочла остаться в лёгкой голубой блузке. И спустившись к праздничному столу, обнаружила в гостиной Дашу. Она сидела на диване с таким видом, будто с самого утра находится здесь, и задумчиво покачивалась в такт музыке. Заметив меня, женщина встала и раскрыла объятия.
– Здравствуй, Вероника.
– Привет, Даш! – улыбнулась я и обняла её. – Ты так быстро добралась до нас.
– Мы с Олей давно договаривались встретить Новый Год вместе, – удивилась она.
– То есть ты бы и без моего согласия приехала?
– А ты бы не разрешила мне приехать? – подняв брови, спросила Даша.
– Что ты! Я рада тебя видеть!
Даша – самая близкая мамина подруга, и она так часто бывает у нас дома, что я воспринимаю её как полноправного члена семьи. С моей мамой они познакомились ещё в институте, и с тех пор уже не расставались больше, чем на неделю. Мне с самого детства очень нравились безумно красивые синие глаза Даши, а выкрашенные в карамельный цвет волосы и идеальная кожа делали мамину подругу совсем сказочной. И всё время, сколько я себя помню, она выглядела точно так же молодо, как сегодня.
Тут музыка стала играть заметно громче. Мама спустилась и сразу же принялась танцевать, увлекая нас за собой. Она надела пышное тёмно-шоколадное платье, едва прикрывающее колени, бархатные туфли и кружевные полуперчатки оттенка трюфеля, а вместо пояса повязала яркую жёлтую ленту. Шикарные каштановые волосы мамы ниспадали блестящими волнами на плечи, а светло-карие глаза казались золотистыми, отражая макияж.
Никто из знакомых не мог дать ей её тридцать семь, а сейчас, в этом платье, с её бесконечной жизнерадостностью, мама выглядела совсем как подросток. В отличие от неё, я в свои тринадцать выгляжу на шестнадцать, а то и на все восемнадцать, если накрашусь. Впрочем, я могу ещё долго выглядеть на эти самые восемнадцать в будущем. Время покажет.
Я изо всех сил старалась прочувствовать мамино настроение, позволить ей заразить им себя. Хотя бы в Новый Год. Но мне всё время казалось, что я ощущаю только половину человеческих эмоций. Дурную их половину. И у меня всё ещё никак не выходило из головы то утреннее покалывание и реакция мамы. «Ты готова». К чему я готова? Почему она не сказала мне? Это опасно?
Устав танцевать, мама повалилась на диван и попросила Дашу принести бокалы и шипучку из кухни.
– Сегодня сбудутся все твои мечты, – сказала мама, разливая детское шампанское со вкусом груши по бокалам.
Я пригубила сладкую жидкость и расслабилась в кресле. Даша выключила люстру, оставив гирлянды сверкать в полумраке. Они переливались разными цветами и гасли, не позволяя глазам привыкнуть к темноте и давая лишь смутное представление о форме предметов вокруг.
– Главное – не пропустить полночь! – произнесла мамина подруга, садясь за праздничный стол.
– Я слежу за часами, – ответила мама.
В свете новогодних фонариков Даша с мамой стали ещё красивее, на их лицах играли разноцветные огоньки, и обе прямо излучали хорошее настроение. Интересно, я тоже выгляжу привлекательнее, чем обычно? Кажусь ли я довольной? Или моё лицо снова выражает в лучшем случае лишь тусклую тень радости?
Я предложила Даше отрезать кусочек от фаршированной курицы, над которой мы с мамой возились не один час, но девушка, поблагодарив, сделала это сама. После к нам присоединилась и мама. Брать что-то со стола в мигающем полумраке было не очень удобно, но никто не потрудился обеспокоиться об этом. Может быть, так и задумано? А завтра часть еды будет под столом, часть забьётся между подушками дивана, а остальное размажется по ковру… Да уж, веселиться я не умею, раз думаю об этом во время застолья.
Когда я уже перешла к десерту, мама, встрепенувшись, разлила новую порцию детского шампанского по бокалам и встала, чтобы произнести тост.
– До нового, значимого для нашей семьи года, осталось всего несколько минут. – Я не понимала, о чём она говорит. – Уже завтра откроются новые перспективы в твоей жизни, Вероника. И я очень-очень рада за тебя.
Я недоумённо закивала, держа свой бокал на весу.
– Так вот, ты можешь попросить всё что угодно.
– Что ты, мам. – Я смутилась. – Мне достаточно того, что вы, моя семья, рядом.
– Ну хорошо. Утром тебя всё равно ждёт сюрприз. – Она подмигнула. – Желаю, чтобы все наши мечты и ожидания всегда совпадали с возможностями и реальностью! – Сказав это, мама подбросила неизвестно откуда взявшееся конфетти, и цветные кусочки рассыпались по столу.
– С Новым Годом! – закончила Даша, и мы вместе выпили содержимое бокалов.
После этого мама снова пустилась танцевать. Она действительно была безумно рада чему-то. А я могла лишь разделять её счастье. Что-же, возможно, завтра мама расскажет мне, почему она так странно себя ведёт. Неужели приготовила сюрприз и старается вести себя как обычно, чтобы я ни о чём не догадалась?
Осталось теперь уснуть со всеми этими новостями. А под звуки фейерверков, доносящихся со всех соседних дворов и площадей отдалённого города, сделать это было практически невозможно.

II
Утром я почувствовала, как опустилась на кровать. И она даже скрипнула, подтвердив моё ощущение. Что произошло!? Я запаниковала, потому что это было уже после пробуждения, и тут же вскочила на ноги, оглядывая пространство. Одеяло валялось на полу, но, в остальном, в комнате больше не находилось ничего странного.
Значит, вчера – всепоглощающее покалывание, а сегодня я парила в воздухе над кроватью? Ладно, надо проснуться. Это не может быть реальностью.
Проведя по лицу ладонью, я попыталась взять себя в руки. Я схожу с ума.
Мне всё ещё не давало покоя это явственное ощущение левитации, особенно после вчерашнего поведения мамы, но разум не находил никаких внятных объяснений. Со мной что-то не так. Всегда было. Пора бы уже привыкнуть, наверное…
Переодевшись из пижамы, я спустилась на кухню и села завтракать. Кусок не лез в горло, ему мешали мысли, но я заставила себя съесть остатки праздничного салата и запила их горячим чаем.
В кухню вошла мама и села напротив меня за стол. Я уже хотела обратиться к ней с вопросами, но она перебила меня.
– Ника, мне нужно кое-что рассказать тебе. – Её вид был до пугающего серьёзным.
– Да, конечно, мам, говори. – Я прилагала усилия, чтобы мой голос оставался спокойным.
Собравшись, она произнесла:
– Понимаешь, ты волшебница…
Это ответило на все мои вопросы, но одновременно с этим породило кучу новых. Я было открыла рот, но мама подняла руку, чтобы я сначала выслушала её.
– …и нужно будет решить, в какую школу магии ты поедешь.
Она внимательно следила за моей реакцией.
– Почему я не узнала об этом раньше?! – Я вдруг, неожиданно для себя, обвинила маму во всём, что происходило в школе. Она знала и ничего не делала. Она знала и не говорила мне. Она знала и… она сама, должно быть, тоже волшебница!
– Я пообещала себе, что не буду говорить, пока твой дар полностью не сформируется, – проговорила мама. – Я хотела, чтобы ничего не влияло на него. Даже я.
Внимательно и напряжённо слушая её, я не соглашалась со словами. Мама понимала это. На её лице смешивалось мучение и некоторое сожаление. А я живо себе представила, как на меня влияет не мама, а одноклассники, шепчущиеся за спиной, учителя, требующие особого отношения к их урокам, бесконечные драки после школы и – самое ужасное – отчуждённость. Одиночество, которое ни мама, ни Даша развеять не могли, так как они обе были взрослыми. А мне нужны были сверстники… Маги-сверстники. Такие же, как я.
В этот момент чай начал кипеть и растворять мою чашку, словно был кислотой. Испугавшись, я отпрянула. А мама осталась на месте, спокойно смотря на неведомое, невозможное событие.
– Это очень хрупкая вещь – направленность твоей магии, – тем же тоном продолжала она, исправляя последствия моей вспышки гнева.
Мама едва шевельнула рукой, и чай-кислота начал испаряться с поверхности стола, а прожжённые участки затягиваться, похожие на кожу регенерирующих супергероев в фильмах. Затем мама воссоздала мою любимую чашку и поставила её, пустую, возле меня.
Я продолжала дико смотреть на то место, где только что шипел и кипел чай. Это сделала я? Или мама, чтобы продемонстрировать свою силу? Наверное, первое. Мама лишь нейтрализовала последствия.
Помолчав немного, она потянула руки ко мне, но я не ответила на её жест.
– Это сделала я? – прошептала я, чтобы убедиться наверняка. – Это всегда была я?
Мама с сожалением опустила голову. Значит, да.
– Потом, в школе, твою направленность отточат. – Она продолжала произносить слова, которые, судя по всему, подготовила заранее. – Ну или сломают, если неправильно выберешь, а точнее не будешь слушать сердце.
Её пальцы сжались, впиваясь ногтями в ладонь. Мама словно пожалела о том, что рассказывает мне про магию. Или осознала, что мне было бы проще принять это, если бы я знала всё с самого детства.
Я хотела спросить, как же мне услышать своё сердце, но мама вновь пресекла мою попытку что-либо сказать:
– Я не буду ничего говорить и настаивать. Я видела, что происходит с людьми, которые выбрали школу по настоянию родителей. – Она замолчала, зажавшись. И, казалось, даже постарела.
– А ты? – спросила я. – Как выбирала ты?
– Оно как-то само собой вышло, – улыбнулась мама. – Я не уверена, что мой способ подойдёт…
Я всплеснула руками и раздражённо уронила их на колени. А затем ткнула в центр стола, который несколько минут назад чуть не проело насквозь.
– Что, даже по вот этому определить нельзя?
– Ты сейчас нестабильна, – мягко проговорила мама. – Это нормально. Ты только что созрела.
– И ничего не знаю, – прорычала я.
– Ника… – Мама закрыла глаза.
Чтобы успокоиться, я посчитала от десяти до одного, смотря в окно на кружащиеся снежные хлопья. Это помогло. И мама молчала, давая мне время заново принять себя. Моя злость медленно уступала любопытству. Обвинить маму я всегда успею, а вот узнать что-либо – навряд ли.
– И, каково это?
Губы мамы тронула улыбка облегчения. Она почувствовала перемену в моём настроении и вместо ответа провела рукой в воздухе, оставляя шлейф маленьких искорок. Они затвердели прямо в воздухе и осыпались на стол, превращаясь в прозрачные бусины.
– Я материалист, – объяснила мама, но мне это мало что говорило.
– Это значит, что она может создать любую вещь, хорошо её представив. – Голос Даши зазвенел в воздухе. Он был несколько выше, чем обычно, но узнаваем.
Я думала, что Даша ушла под утро. И, оглянувшись, попыталась найти девушку взглядом, но никого, кроме нас с мамой, на первом этаже не было.
– Даша?
– Правильно моё имя звучит: «Джаста», – произнесла она откуда-то со стороны мамы, и я повернулась обратно.
Прямо за мамой, в воздухе, трепеща прозрачными крылышками, витало голубое существо размером с крупную птицу, похожее на миниатюрную девушку. У неё были огромные тёмные радужки и острые ушки, а вместо одежды – то ли синие листья, то ли кожа существа, полотнами прикрывающая отдельные части тела.
Я широко раскрыла глаза, снова не веря в происходящее. Это всё просто сон во сне. Я проснулась от первого, но не проснулась от второго. Но были ли мои сны хоть когда-нибудь настолько чёткими?
– Не совсем так, – возразила ей мама, повернув голову в сторону маленького крылатого человечка. – Чаще я просто копирую настоящие предметы или перемещаю их. И не только это. – Она снова глянула на меня.
Несмотря на все странности, происходившие со мной ранее, я продолжала просто моргать, отсчитывая минуты до пробуждения. Мне никогда не доводилось видеть ничего подобного. Кто это? Эльф? Фея? Или кто-то другой? Насколько пресловутая мифология может объяснить сущность той, кого я считала маминой подругой?
– К-кто ты? – спросила я. Голос дрожал вопреки моей воле.
– Джаста – мой дух-хранитель, – ответила мама. – У тебя тоже такой, возможно, будет.
– Ты должна будешь найти потерявшуюся душу, – произнесла Джаста. – И снова обратить её к свету. Спасти.
Это всё было для меня слишком. Столько нового, так сразу. Я не могла склеить и нескольких слов, чтобы ответить. Мне очень хотелось спросить что-то ещё, но все вопросы путались, сменялись один за другим в моей голове, и я не могла сформулировать внятную фразу.
– Я же говорила, что ей рано видеть тебя такой! – сказала мама, и девушка постепенно стала зеленеть, а затем бежеветь и расти, приобретая обычный вид Даши.
– Так лучше? – обратилась она ко мне.
– Нет, – ответила я. – То есть ты можешь оставаться и в своём обычном виде. – Я подняла ладони в знак того, что справлюсь.
Но Даша села на стул, устремив на меня свои прекрасные синие глаза. Теперь они уже не казались такими необычными, как раньше. Эти глаза всё-таки были человеческими, в сравнении с глазами феи, которыми она смотрела на меня ещё полминуты назад.
– Так что? – опомнилась я. – Мне нужно выбрать, куда я пойду учиться?
– Пятнадцать школ прислали приглашения, – ответила мама.
Я раскрыла рот и закрыла его, не в силах что-либо сказать.
– У тебя будет достаточно времени, чтобы решить.
– Так много… – растерялась я. – Ладно, неси их сюда.
Мама подставила ладонь, воздух над ней замерцал, и на руке появились разноцветные конверты. Просто возникли прямо из воздуха!
– Вот первый, из школы «Золотого Феникса», – деловито выхватив одно письмо из стопки, произнесла мама, а остальные просто уронила на стол.
Как только она сорвала печать, из бумажного свёртка полился золотой свет, а затем вылетела длиннопёрая красно-оранжевая полупрозрачная птица. Я восхищённо следила за ней, в очередной раз утратив связь с только что осознанной реальностью. Посланница пролетала вокруг конверта, оставляя за собой шлейф из блёсток, а после села мне на плечо и растворилась в воздухе.
– Дорогая Вероника, – начала читать мама, – мы будем очень рады видеть тебя в нашей школе магии! У нас ты сможешь освоить массу интересных волшебных наук. Наверняка магия – нечто неизвестное для тебя, а может быть, ты уже видела её в деле и знаешь многое от родителей? В любом случае, у нас ты сможешь научиться чему-то новому… Просьба передать заявку на поступление до пятого января.
– Куда писать заявку?
– Тише ты, я всё сама сделаю, когда выберешь, – сказала мама, открывая следующее письмо.
Это была школа «Голубого Облака». Из конверта выскочила колесница, запряжённая белыми пегасами. Она понеслась мимо нас к замку, находившемуся среди облаков, возникших прямо над столом, уменьшилась, удаляясь в искусственной перспективе, и исчезла где-то в воротах крепости.
– Эта школа находится прямо в небе? – восхищённо спросила я.
– Насколько знаю, да. Там очень красиво, – ответила мама, переводя взгляд с тающих облаков в письмо.
Там тоже говорилось что-то про магию, новые и интересные дисциплины и, конечно же, про то, как безумно они будут рады видеть меня у себя. Формальности в виде писем уже на третьем начали меня нервировать, так что я попросила маму просто раскрывать конверты, чтобы посмотреть визуализации, а письма не проговаривать, если в них не будет ничего важного.
Мы справились со всеми приглашениями где-то за полчаса. Они были написаны по одному и тому же шаблону, и ничего важного не встретилось до самого последнего конверта. Меня больше увлекали «спецэффекты». Во всех свёртках прятались просто потрясающие визуализации, отражающие индивидуальность каждого заведения, но письма были настолько похожи, будто их писал один человек по шаблону: «Дорогая Вероника», «рады», «в нашей школе», «научиться». Как будто никто не будет их читать, засмотревшись на фениксов, пегасов и колесницы с облаками. И, возможно, так и было.
– А ты в какой-то из этих училась, да? – спросила я у мамы.
– Нет, я закончила школу для девочек «Хрупкая Бабочка».
– Понятно, – растерянно пробормотала я.
– Не переживай так. Почти неделя есть. Ты сможешь решить.
– А что-то ещё о них можно где-нибудь узнать?
– Да, у всех школ есть свои сайты. Адреса внизу писем.
– И прямо можно с любого компьютера на них выйти? – с подозрением спросила я.
– Подключенного к специальной сети, – хитро улыбнулась мама.
Я потёрла подбородок, а потом выдала ещё один вопрос:
– А как я попаду в школу?
– Не задавай глупых вопросов, Ника. Конечно же, через портал! – засмеялась мама.
– Ну прости, – ответила я, собирая конверты в кучу. – Я же так давно знаю об этом, что легко могу отличить глупый вопрос от умного. Подключи мне эту «специальную сеть», чтобы я тебя не донимала.
Вздохнув в ответ на моё недовольство, мама последовала за мной наверх, в мою комнату. И когда я включила компьютер, она всего лишь раз прикоснулась к нему, а затем произнесла: «Готово».
Никак не комментируя, чтобы снова не задать «глупый вопрос», я села на свой стул. Так странно было вводить адрес школы магии в привычном браузере, будто я собралась посмотреть афишу кинотеатра или найти материал для домашки по литературе. Но мы живём не в глубокой древности, и технологии со времён старинных сказок скакнули не один раз. Значит вот она – новая магическая реальность: сайты школ магии, электронные гримуары и реклама приворотных зелий в блоке объявлений поисковика. Прекрасно.
– Ты же хотела, чтобы я сама приняла решение? – Я в упор посмотрела на маму.
– Если захочешь спросить что-нибудь, я буду внизу. – Она вышла, правильно истолковав мой наполовину враждебный взгляд.
Я стала перебирать конверты, чтобы отсеять все непонравившиеся с первого взгляда. Первыми пали школы для девочек – их я отмела сразу, отложив письма на край стола. Я не смогла бы учиться в одном женском обществе, характер не тот. Впрочем, не знаю, как бы у меня сложилось с волшебницами, но простые смертные просто невыносимы, и рисковать мне совсем не хотелось.
После этого осталось одиннадцать писем. Я располагала кучей времени, но нетерпение меня прямо-таки съедало. Хотелось узнать про школы всё-всё, и я решила углубиться, пока не устану. А потом сделаю небольшой перерыв и сяду снова.
Страницы сайтов оказались не менее красивы, чем визуализации писем, но на третьей школе я поняла, что их описания так же мало отличаются друг от друга, как и письма. Различия школ сводятся, в основном, к набору предметов и области их применения в жизни, а о престиже лучше судить из других источников. Вот бы мне побывать в каждой из школ вживую! Тогда бы я точно смогла ощутить их энергию и решить, какая мне ближе. Интересно, для потенциальных учеников вообще проводятся экскурсии подобного рода? Даже если и так, я, скорее всего, опоздала. Если у меня так мало времени на решение, значит я созрела впритык к началу учебного года. Вот уж повезло так повезло.
Устало отложив письма, я закрыла браузер и запустила игру.
Через какое-то время ко мне в дверь постучала мама: принесла обед.
– Как продвигается? – дружелюбно спросила она, поставив поднос с едой на стол. – Ты уже несколько часов сидишь тихо.
– Я подробно просмотрела только три, – ответила я.
– По три в день – за пять дней как раз просмотришь все, – оптимистично улыбнулась мама.
– За четыре, – ответила я. – Я не хочу в школу для девочек.
– Вот, уже и исключили несколько, – подбодрила меня она. – Ты молодец.
– Ты, наверное, совсем не так представляла себе сегодняшний день, – произнесла я, придвинув к себе тарелку с супом.
– Я думала, у тебя будет много вопросов, боялась, что ты будешь обвинять меня в чём-то. – Мама села на кровать. – Но ты просто замкнулась. Отдалилась от меня.
Я зачерпнула суп, пользуясь этой паузой, чтобы сформулировать ответ.
– Нет, – задумчиво пробормотала я. – Меня поглотили мысли.
Сделав ещё одну паузу на разламывание фрикадельки, я продолжила говорить:
– Утром я парила над кроватью. Это напугало меня. А потом ты с таким видом, будто кто-то умер.
Мама усмехнулась, с облегчением меня обняв.
– Я всю ночь не спала, – сказала она, – то есть всё утро. Джаста успокаивала меня, но самые худшие мысли всё равно лезли в голову. А что, если ты не захочешь этого? Будешь ли ты говорить, что из-за меня у тебя нет друзей или что-то ещё в этом роде.
– Это во мне, – произнесла я, – тебе нет смысла винить себя. Конечно, мне хотелось бы знать всё с детства. Это помогло бы понимать происходящее, но твои опасения тоже можно оправдать.
– У меня был друг, – проговорила мама, отстранившись, – он рос в том мире, где нет обычных людей.
Я внимательно слушала её.
– Его родители много путешествовали, занимаясь травничеством. Собирали дикие и редкие растения, изготавливали из них разные порошки, зелья и прочие нужные вещи. Он, конечно, был с ними. И когда пришло время поступать в школу, он выбрал ту, в предметах которой разбирался лучше всего.
– И? – напряглась я.
– Его естественная направленность была далека от земли и растений. Но он не хотел и слышать об этом. Ломал себя и свою силу, пытаясь создавать лозы, но из них выходили змеи. Растил цветы, но они рассеивались в воздухе. В итоге он провёл опасный ритуал, и… – Маме было больно говорить об этом.
Я не знала, что и сказать от шока.
– Наверное, я испортила тебе весь аппетит, – коротко всхлипнув, проронила она.
– Твои чувства и мотивы важнее какого-то супа.
Мама рассматривала свои пальцы.
– А ты где росла? – спросила я.
– Этот маленький городок называется Арден. Я обязательно покажу тебе его, но позже. Он ничем особенным не примечателен, похож на европейскую деревню в горах. Вот только такие маленькие непримечательности всегда дороги сердцу.
– Как долго ты уже не была там?
– Пару лет, – навскидку ответила мама. – Не обязательно же приезжать надолго, если всегда можешь открыть портал.
– Это правда, – ответила я, чтобы поддержать разговор. – А сюда ты переехала только из-за меня?
– Нет, не только, – улыбнулась она. – Мне нравятся эти беззащитные люди. Нравится иногда наблюдать за их «глобальными» проблемами, которые маг разрешил бы, щёлкнув пальцами. Нравится помогать им.
Я почувствовала, что она чего-то не договаривает.
– А мой отец? Ты из-за магии ничего не говорила про него?
– Думаю, у него сейчас всё хорошо, – увиливая, ответила мама.
– Ну ладно. Время, по-видимому, ещё не пришло.
Она обрадовалась, что я поняла её, а я просто продолжила есть суп.

III
На следующее же утро я, не умываясь, принялась за исследование волшебного мира. Одной из лучших школ, по мнению какого-то там «Орифового Вестника», оказалась школа Белого Дракона. Я посмотрела в других источниках, и они были согласны с «вестником». Тогда я взялась за сайт школы. Но мне с ходу не понравилось, что нужно обязательно завести животное, без которого нельзя будет колдовать. Не то чтобы я не любила животных, но то, что оно всегда будет находиться рядом, было уже чересчур.
Я поняла, что никакие списки лучших так же не помогут мне в выборе. Может быть, если поем, думать станет легче? Я почистила зубы и спустилась, чтобы позавтракать. А после осталась сидеть на кухне и созерцать игрушки на ёлке.
Мама вошла в дом и, стряхнув с широкого шарфа и капюшона снег, поприветствовала меня.
– Как сегодня мир? – отстранённо спросила я.
– Я похвасталась тётушке Тесс, что твой дар уже сформировался, и я наконец освобожу свою комнату от хлама, который тебе нельзя было видеть, – с улыбкой ответила мама.
– Той самой тётушке Тесс из Германии?
– Да, ей.
Мама сняла верхнюю одежду, ботинки и села рядом со мной.
– Ну что ты? Опять что-то разбудило тебя? – Она положила свою руку на мою.
– Нет, сегодня я просматривала престижность школ.
– Зачем? – Мама недоумённо нахмурила брови.
– Но я же должна выбрать, – пожала плечами я.
Она с сочувствием и растерянностью смотрела на меня, не понимая, как мне помочь.
– Ты помнишь кого-нибудь, кто до школы не знал, что такое магия? – решила спросить я.
Мама задумалась:
– Мы не обсуждали такое…
Продолжая вспоминать, мама стала водить взглядом по комнате, будто ища у предметов ответа, который они не могли дать.
– Как ты выбираешь, что тебе съесть? – вмешалась Джаста.
Я по привычке обернулась к источнику звука, но кроме голоса ничего не было.
– Я думаю, чего мне хочется больше, – попыталась ответить я. – Но школа ведь не еда, нужно быть серьёзнее.
– Милая, – начала мама, но Джаста перебила её, материализовавшись:
– Ты ведь уже начала отсеивать их, это было правильно. Но потом тебя начало интересовать мнение других!
– Но как же я, не знающая даже толком, что такое направленность, могу сама выбрать правильный путь?! – ответила на её повышенный тон я.
– Что-то, да будет влечь тебя больше остального. Поверь мне. Поверь себе. Послушай себя. – Мама легко ткнула меня в грудь над сердцем.
– Хорошо.
– Постарайся не думать о том, получится у тебя или нет, просто хочется попробовать или нет, – добавила Джаста.
Я кивнула, воздохнув.
– Хорошо.
Снова заперевшись в своей комнате, я разложила оставшиеся после первого отсеивания конверты перед собой. Провела над ними рукой, представляя, что нужный конверт отзовётся на мою магию, но бумага «молчала». Тогда я вновь обратилась к сайтам, открыв анимированную фотографию каждой школы в разных окошках для того, чтобы сопоставить волшебные замки. В каком из них мне бы хотелось жить? Чем бы мне хотелось повелевать больше всего?
Я расслабилась и выставила каждой школе балл «чувственности». Это было совершенно нерационально, как мне показалось сначала, но когда я посмотрела на итоговые цифры, все школы выстроились по порядку приоритета. Вот что значит слушать себя! Мои внутренние ощущения меня не подвели. И они выбрали школу Дальнего Острова.
Это был красивый голубо-синий замок, окружённый лесом, умеренный климат и стихийная направленность. Каждый ученик при выпуске умеет управлять хотя бы двумя стихиями. Это же просто восхитительно! Идеально. То, что нужно. И как только я не почувствовала эту школу в первый день?
Возможно, я была оглушена визуализациями и первичным шоком от того, что я волшебница, а может быть, находясь рядом со мной, конверты школ тоже изучали меня и выбирали. В рациональном мире это звучало как бред, но магия это не то же самое. И если в конвертах или в письмах содержится какой-то индикатор, то он влияет и на меня, и на моё решение.
Все мои мысли охватило это странное наваждение, и я написала заодно баллы и на конвертах школ для девочек. Один из них даже уколол меня, будто шипом розы! И ему я выставила минусовой балл. У двух из трёх школ для девочек результаты оказались минусовыми.
Я сложила письма стопкой по приоритету и убрала их в ящик, оставив на столе только голубой с зелёным конверт школы Дальнего Острова. Теперь мне казалось, что, напитавшись моей энергией, он отвечает мне. Наконец отзывается. Может быть, правильнее было бы хранить эти письма возле меня с самого начала? Тогда и выбрать было бы легче. Но и так хорошо. Главное – я решила.
Вечером я рассказала маме о своём способе, и она в очередной раз похвалила меня за находчивость. А затем составила заявку, заинтересовавшись моим выбором. Сказала, что сама она воздушной стихии, а мой отец – огненной.
– Это первое, что я знаю о нём, – улыбнулась я тогда.
– Он рыжий, как и ты, – добавила мама, но по её глазам было понятно, что больше она ничего не скажет.
Со следующего же дня я стала готовиться к отправке в новую школу. Прочитала всю информацию, что была на сайте, просмотрела список предметов и начала пробовать свои силы в магии с помощью волшебного интернета. Находила простые безобидные инструкции и пыталась повторить их, или пробовала упражняться с силой, стараясь научиться чувствовать её. Ничего не выходило, и я решила попросить помощи у мамы, но она категорически запретила мне заниматься магией до школы. Сначала я восприняла этот запрет в штыки, но постепенно поняла, что я не смогу самостоятельно исправить последствия, если вдруг что-то пойдёт не так, и постаралась попридержать своё рвение.
Десятого января пришёл отчёт о получении заявки и уведомление о зачислении, в конце которого был подробный список принадлежностей. Я взяла из маминых рук безупречно ровную зеленоватую бумагу, которая была ещё тёплой после пересылки через пространство, и зачитала:
«Дорогая Вероника, мы очень рады, что ты выбрала нашу школу магии! Мы, в свою очередь, обязуемся обеспечить наилучшие условия для того, чтобы ты могла получить достойное образование. Ты успешно зачислена на первый курс и теперь должна приобрести все принадлежности, а затем прибыть в школу в указанное время…»
– Вот и всё, я доставлю тебя туда двадцать восьмого января, – произнесла мама с какой-то гордостью в голосе.
– А что с обычной школой?
– Я уже перевела тебя на домашнее обучение, – кивнула она и, улыбнувшись, указала на коробку с бантом.
– Это мне?
– Да, открывай скорее!
Я нетерпеливо разорвала обёрточную бумагу и открыла коробку. Внутри оказалась сумка с новеньким ноутбуком.
– Спасибо огромное, мамочка! – воскликнула я и обняла её.
– Так ты сможешь нормально доучиться в обычной школе.
– А у меня будет на неё время?
– И на магию, и на школу, и на отдых и даже на сон, – улыбнулась мама, покачивая головой в такт.
– А мы будем видеться?
– Боюсь, что нет. Только видеозвонки и каникулы.
– Но я же буду скучать!
– У тебя появится много новых знакомых. Не тот возраст, чтобы скучать.
Я с подозрением посмотрела на неё, но потом проговорила:
– Надеюсь, волшебники не такие противные, как обычные люди.
Мама засмеялась. Она почему-то любила этих самых «обычных людей». Наверное потому, что и они любили её. Я же всегда была лишней, слишком странной для них, а иногда и пугающей. Поэтому взаимной симпатии у нас не было никогда.
***
В назначенный день мама разбудила меня, когда на улице было ещё темно.
– Вставай, соня. У нас разница во времени в восемь часов.
Я села на кровати, не понимая, что происходит.
– Надеюсь, ты уже собрала вещи? – не унималась мама.
– Ещё неделю назад, – сонно пробормотала я, удивляясь её беспокойности.
– Иди умываться, а то сейчас опять уснёшь, – сказала она и вышла.
Выбравшись из-под одеяла, я поставила босые ноги на прохладный пол. Почему я узнаю о разнице во времени только сейчас?
Умывшись, я спустилась на кухню. Мама рассеянно шарила по столу в поисках чего-то.
– Что с тобой? – спросила я.
– Я не знаю, куда положила лопатку.
– Ты не хочешь, чтобы я уезжала? – проговорила я, подавая лопатку, которая лежала возле разделочной доски.
– Спасибо, – отозвалась мама, тупо уставившись на предмет. – Нет, с чего ты взяла? Я рада, что тебя взяли в школу, научат тебя жить со своим даром и контролировать его.
– Тогда что такое?
– Не бери в голову, просто дурной сон.
«Ещё одна тайна», – подумала я, но не стала допытываться до мамы. Что что, а рассказывать что-либо, если не хочет, она не будет.
После завтрака я оглядела свою комнату в поисках того, что могла забыть. И убедившись, что ничего нужного не осталось, начала одеваться.
Когда я вернулась вниз, Джаста сидела в своём настоящем обличии на подушечке для иголок неподалёку от мамы. Они разговаривали о чём-то. Увидев меня, Джаста встала, и её крылышки затрепетали:
– Доброе утро, Вероника.
– Привет Да… Джаста, – улыбнулась я.
– Ты готова? – спросила мама.
– Да.
Кивнув, она поднялась со своего места и подошла ко мне, коснулась чемоданов и на мгновение закрыла глаза.
– Всё. Пошли.
Я недоумённо уставилась на неё. Можно ли мне уже брать вещи или нет?
– Я не понимаю, как ты жила, скрывая это от неё всё время! – возмутилась Джаста. – А теперь вот так вот запросто колдуешь и даже не объясняешь, что сделала! – Она с укором смотрела на маму, паря рядом.
– Именно потому, что всегда делала это незаметно, я и не говорю ничего сейчас, – попыталась оправдаться мама. – Да и кто комментирует каждое своё действие?
Натянуто улыбнувшись, я промолчала. Не думаю, что мама вообще собирается учить меня магии, если до этого постоянно её скрывала. А я даже не чувствую, что она что-то делает.
– Прости, Ника. – Голос мамы стал мягче, когда она обратилась ко мне.
Я покачала головой, мол «ничего страшного». Джаста растворилась в воздухе, напоминая мне чеширского кота, и после этого мы с мамой вышли из дома. На улице горели фонари, а в окнах домов весь свет был погашен, за исключением новогодних гирлянд. Они мерцали, мигали и переливались мелкими разноцветными огоньками.
Мама шагала очень быстро, и я еле успевала за ней, а когда она завернула за угол, я и вовсе вынуждена была перейти на бег, чтобы не потерять из виду. И врезалась в неё, не успев остановиться в узком тупиковом проходе между магазинами. Мама не обратила на это внимания, торопливо оглядывая кирпичные бока зданий. Затем хмыкнула и прошла к самой дальней стене; начала ощупывать её, ища что-то.
– Я могу как-то помочь? – подала голос я, плотнее укутываясь в объёмный шарф, обёрнутый вокруг шеи.
– Вот они! – Мама проигнорировала меня и стала вытаскивать что-то из кармана куртки.
Я подошла ближе, чтобы рассмотреть её находку. На тёмной кирпичной стене виднелось несколько маленьких выжженных символов, образующих небольшой треугольник. Мама подняла кулон из необработанного полупрозрачного камня на цепочке, держа его как подвесной фонарь, хотя он не светился… поначалу не светился.
Лёгкий ветерок зашевелил мамины волосы, и я попыталась сообразить, был ли он настоящим или же вызван происходящим? Символы на стене стали отзываться на «зов кристалла». Этот термин образовался в моих мыслях сам собой, но я знала, что он единственно верный. Мамины губы шевелились, но я не слышала, что она шепчет.
Кристалл уже выделял своим светом морозный румянец на маминых щеках и разгорался всё ярче с каждой секундой. Символы на стене тоже начали светиться, слегка пульсируя. Мама отпустила цепь, а кулон остался парить в воздухе, как на невидимой верёвке. Она не отрывала взгляд от символов и продолжала шептать, теперь заметнее, едва слышно. Но я всё равно не могла различить слова.
Вдруг и вся стена вспыхнула ярким светом, а кристалл, в свою очередь, стал медленно угасать и опускаться. Мама схватила его перед тем, как свет совсем погас и амулет упал. Символы перестали пульсировать и ровно горели в углу раскрытого портала, словно заголовок на неоновой вывеске. Стена испускала мягкий голубой свет, но почти не освещала пространство.
– Вот и портал. – Мама улыбнулась, повернувшись ко мне, и протянула руку.
Я неуверенно взялась за неё. Мама сделала шаг в светящееся мерцающее пространство и потянула за собой. Меня словно обволок приятный туман, кажущийся тёплым на фоне морозного зимнего воздуха, а затем всё снова стало обычным. За исключением места: по ту сторону уже давно был день, ярко светила белая звезда, размером почти в половину нашего Солнца. На насыщенном синем небе не проплывало ни единого облачка, везде вокруг лежал ровный слой снега, но тропинка была плотно утоптана. Она вела до дороги прямо от того места, где мы стояли. Значит, не только мы прибыли сюда.
Мама провела рукой перед порталом и сжала её, а затем опустила. После этого непрозрачное мерцание стало медленно затягиваться.
– Есть соглашение, – проговорила она, – что мы путешествуем из одного контрольного узла в другой. Чтобы пространство не разрушалось от бесконечных дыр где попало.
Я понимающе кивнула и медленно пошла за ней, разглядывая всё вокруг. Яркий холодный отсвет от снега почти слепил, но мне удалось разглядеть пышный голый лес с облепленными белоснежным покровом ветвями и стволами, несколько причудливых домиков вдалеке и полоску высоких кустов, откуда вела дорога. Мама была единственным тёмным пятном во всём пейзаже. Мы вышли на твёрдую широкую дорогу с удивительно равномерно уплотнённым снегом и направились к мерцающим белым деревьям.
Я чувствовала себя как в сказке. Тишину вокруг нарушал только хруст наших шагов по плотному снегу. Не было привычного шума города, и я смогла вспомнить о нём, только лишившись. Даже ночью, в том переулке, что-то ненавязчиво гудело. Но здесь не слышалось даже такого тихого звука.
Войдя в лес вслед за мамой, я смогла перестать щуриться и облегчённо расслабила лицо. Она молчала, а я продолжала дивиться окружающей красоте. Коридор из деревьев был освещён солнцем, пробивающимся между веток, а также бликами тысяч маленьких кристалликов, отчего казался будто бы высеченным в ледяной тверди. Я не сразу заметила, что деревья были посажены идеально ровными рядами вдоль дороги. И казалось, что они наблюдают за нами, эти неподвижные кривые истуканы.
– Не бойся, они знают, что нам можно здесь находиться, – обернувшись, сказала мама. И только после этого я поняла, что мне не казалось – они и были древними хранителями этого заповедного леса и места, куда мы направляемся.
– Они? – напряжённо спросила я.
– Это души стихийных магов-отшельников, слившиеся с древнями-хранителями. – Она остановилась и прислонила ладонь к стволу одного из них. – Они достигли истинного единства со своим хранителем, – с благоговением проговорила мама, – и стали едины с миром.
Дерево, к которому она прикоснулась, приветственно зашевелилось, осыпая капюшон мамы искристыми снежинками.
– Да будут благодатны почвы твоих лесов, – ответила ему она и с поклоном убрала руку от шершавой коры.
Всю оставшуюся часть лесной дороги я слышала скрип и гулкие отзвуки труб. И мне казалось, что это деверья, разбуженные мамой, переговариваются между собой, обсуждая утренних путников. А может быть и не казалось.

IV
Из леса мы вышли прямо на улицы города. Сначала он казался мне большим тёмно-серым пятном, но позже глаза привыкли, и я стала различать другие оттенки и даже яркие цвета. Аккуратные узкие улочки с кривыми древними камнями мостовой ярко контрастировали с современными минималистичными вывесками магазинов и причудливыми подобиями автомобилей. Машины эти были без колёс и рулей, с украшениями в виде прозрачных тонких крыльев, похожих на стрекозиные, а на некоторых красовались пёстрые и узорчатые – как у бабочек. Всё это больше напоминало декорации для фестиваля сказок, чем настоящие транспортные средства, однако в них сидели какие-то существа, и повозки эти вполне себе резво сновали над головами толпы.
Люди были самых разных цветов, форм и размеров, как бы странно это ни звучало по отношению к слову «люди». Разнообразие проявлялось не только в одежде и волосах, но и в коже, ушах, хвостах, рогах, копытах, крыльях… Многие существа вокруг и вовсе не были похожи на что-либо виденное мной раньше, но я старалась не пялиться, не желая, чтобы они пялились на меня в ответ. Я тоже для них, наверное, выглядела странной. Хотя, в данном случае, возможно, больше бы подошло словосочетание «слишком нормальной». Да, мне ещё ни разу не приходилось быть «слишком нормальной». И я пока не знала, хорошо это или плохо.
Мы прошли по центральной улице к просторной площади. Камни под ногами были чёрными, мокрыми, но совсем не грязными. Нигде не виднелось ни полурастаявшего коричневого снега, ни мусора, ни мусорных урн.
Мама провела меня за руку между крикливыми торговцами разнообразными склянками, неведомыми зверьками в аквариумах и пахучими травами к большой синей вывеске, растянутой между двумя домами. На ней красовались непонятные мне символы, обрамляющие белый силуэт замка с высокими башнями. Моргнув, я ошеломлённо смогла прочесть надпись на плакате: «Школа Дальнего Острова приглашает вас посетить ярмарку, устроенную в честь начала нового учебного года, а также приобрести все необходимые товары».
Мы вошли в широкий двор, посреди которого кругом стояли столы с горячей едой и напитками, а за прилавками обслуживали посетителей три полные близняшки с румяными от лёгкого мороза лицами и гостеприимными улыбками. Они общались с существами, заворачивали в бумажные пакеты сладкие булочки и пончики, подавали резные деревянные кружки, из которых шёл пар. Мне впервые в жизни захотелось поучаствовать в чём-то подобном и попробовать выпечку, запах которой разносился по всему двору, но у мамы был очень серьёзный вид, и я не стала удручать её просьбами.
Проходя мимо торжества, я также приметила, что на ярмарке школы людей было чуть ли не больше, чем во всём городе, и почти не ходило других существ. Интересно, все ученики тоже люди?
– Начнём с формы, хорошо? – спросила мама. Её тон звучал не как вопрос, однако она ждала моего ответа, поэтому я кивнула.
Мы вошли в магазин, где совсем не было вешалок с плечиками или полок со сложенной одеждой, только странные проволочные манекены, одетые в форменную одежду в цветах школы. Они плавно извивались в медленном змееподобном танце, наклонялись и разворачивались, показывая одежду, как только кто-нибудь подходил к ним ближе.
– Только не выходи в двери, – предостерегла мама. – Я читала, они все ведут в разные места и перепутаны между собой.
Как только к нам подошла, то есть подползла одна из продавщиц в голубом фартуке с синим замком на груди, я перестала считать манекены странными. Ниже её одежды, на уровне моих колен, начинался массивный змеиный хвост, который, остановившись, она подвернула под себя, чтобы какой-нибудь «двуногий» ненароком не наступил на кончик.
Зелёные глаза с узкими зрачками внимательно оглядели нас с мамой, и, быстро высунув и втянув раздвоенный язык, женщина приветливо улыбнулась. У неё были небольшие аккуратные белые зубы, количество которых зашкаливало бы за шестьдесят, если бы я взялась их пересчитывать, и длинные привлекательные клыки. Понятия не имею, почему посчитала их привлекательными, но змея мне очень понравилась. Захотелось её нарисовать.
– Новая учщеница, – с шипящим акцентом радостно протянула она. – Добро пошжаловать в наш магазин. Я сниму мерки, ессли посзволите. – Она указала длинным костлявым пальцем с узким когтем на меня, обращаясь к маме.
Та кивнула, а я стала снимать верхнюю одежду, чтобы змее было удобнее это делать. Отдав куртку с шарфом маме, я приподняла руки и ожидала, что это прекрасное хладнокровное и хищное создание сейчас приблизится ко мне и обхватит мерочной лентой, но нага оставалась на месте.
Тонкая зелёная ленточка мелькнула в её руках и внезапно сама обернулась вокруг моего запястья, а затем поползла вверх по руке. Я не ощущала её, но едва подавила инстинктивный порыв сорвать это магическое творение и скинуть с себя. Мама покосилась на меня с беспокойством, пока ленточка продолжала скользить по моему телу, забираясь под одежду.
– В первый раз? – со снисходительным сочувствием спросила змея.
Я кивнула, и она понимающе закивала мне в ответ. Ленточка закончила своё «путешествие», обмоталась вокруг другого моего запястья и стала бирюзовой, моего любимого оттенка.
– Замечщательный сцвет, – улыбнулась змея и жестом пригласила нас к одному из зеркал.
Осторожно прикоснувшись к неподвижной ленточке, я попыталась примириться с ней на своей руке. Ленточка оказалась наощупь как простая резинка для волос и больше не разматывалась в ленту.
«Я привыкну», – попыталась убедить себя я, а потом взглянула в зеркало и раскрыла рот от удивления. Вместо моей одежды на мне оказалась сине-зелёная форма, как на одном из манекенов: плиссированная юбка выше колена, бледные голубые колготки и походные ботинки, прекрасно гармонирующие с юбкой. Сверху зеркало надело на меня облегающую тонкую кофту с высоким воротом, закрывающим горло, но без рукавов. Я машинально оглядела себя, но на мне была моя одежда.
– Тебе так идут цвета формы! – оживилась мама.
– Желаете что-нибудь добавить или изменить в нижнем слое своей формы? – подала голос продавщица. Она стояла у тумбы, одной рукой прижимая к себе папку-планшет или что-то похожее на неё, а второй опиралась на стойку. Я растерянно рассматривала себя в зеркале, а потом оглянулась на манекены.
– Мне всё нравится, – негромко сказала я, и змея резко перевела взгляд на маму.
– Эти мы берём, – кивнула мама, любуясь моим отражением. – Покажите, пожалуйста, брючный вариант с летней обувью.
Эта одежда стекла с меня в зеркале, подобно водопаду, сменяясь на новую. Синие узкие штаны с удобными карманами, ремешками и заклёпками на поясе для прикрепления каких-либо аксессуаров или дополнительных карманов сразу очень мне понравились. На ногах были сине-зелёные кеды, а сверху – перламутровая кофта, переливающаяся морскими оттенками, с широким вырезом и длинными рукавами.
– Можно сделать штаны ниже колена не такими узкими? – спросила я, и змея едва заметно повела пальцем, после чего брюки приобрели нужную ширину.
Я посмотрела на маму щенячьими глазами. Я понятия не имела, сколько это всё стоит, но была в восторге от этих вещей.
– Балетки? – предложила мама, обращаясь к продавщице.
– Но я хочу кеды, – возразила я.
– Кеды мы тоже возьмём. Тебе нравится кофта?
– Да, – осторожно сказала я.
– И её тоже.
Змея довольно кивала, записывая.
– Покажите, пожалуйста, балетки и рубашки.
Синие кожаные лодочки без каблуков и с уродливой пряжкой оказались на моих ногах в отражении, а кофта сменилась на изящную голубую блузку с несколькими выточками на талии и манжетами над локтями. Мне определённо нравился вкус этой наги, и улыбнувшись великолепной блузке, я спросила есть ли у них балетки из ткани с подошвой как у кед.
«Конечно», – с улыбкой ответила мне змея, поняв, чего я хочу, и заменила туфли на них.
– Голубо-зелёные? – предложила я, и она снова исполнила мою просьбу.
– Отлично, – сказала мама. – Добавьте ещё голубо-зелёные леггинсы, и перейдём ко второму слою.
– Не жшелаете поссмотреть нишжние платья? – услужливо спросила продавщица, и я поняла, что привыкла к её акценту.
Мама вопросительно посмотрела на меня, и я так же вопросительно посмотрела на неё.
– Можно и посмотреть, – в итоге ответила она. – Может и понравится что.
Поверх перламутровой кофты, что была до этого, оказалось лёгкое голубо-зелёное платье с тонкими лямками и выточками на лифе, очерчивающими не до конца сформировавшуюся грудь. Я никогда не носила такого, но обернувшись несколько раз, не нашла к чему придраться. Несмотря на то, что платье было свободным, даже мешковатым, оно ни чуточку не полнило меня, и мне уже представлялось, как я гуляю в нём по садам школы.
Краем глаза я заметила синее китайское платье на отражении девушки в соседнем зеркале и удивилась про себя такому разнообразию допустимой формы. Вдруг эта девушка повернулась ко мне лицом и, поймав мой взгляд в отражении, улыбнулась. У неё оказались яркие фиолетовые глаза, заметные даже с такого расстояния, и азиатские черты лица, а красивые блестящие чёрные волосы были аккуратно заплетены в две косы. Я ещё раз восхитилась вкусу и внимательности этих змей. Они подбирали всем то, что они хотят, возможно, даже не зная, как эти вещи выглядят в наших родных местах.
– Ну как? – спросила мама, вырвав меня из мыслей.
– Мне оно нравится, – ответила я. – Но разве мы уже не набрали достаточно?
Я снова забеспокоилась о деньгах. Мы жили хорошо, но всё-таки не были богатыми. Может быть, в магическом мире у мамы всё обстояло иначе?
– Мы также оказываем услуги по перекрашиванию ваших собственных вещей в цвета школы, если пожелаете.
– Чепуха! – отмахнулась мама. – Моя девочка должна быть ничуть не хуже других. – Она отвечала мне, игнорируя предложение продавщицы. – Мы берём его. Хочешь ещё что-нибудь посмотреть?
Я покачала головой, а мама кивнула змее.
Первым, что показало зеркало, стал синий жакет с золотистой вышивкой и длинными, свисающими почти до колен треугольными полами. Он был очень стильным, хоть и походил на верхнее платье георгианской эпохи. Хотя я не назвала бы это платьем. Это был жакет без рукавов с эмблемой школы на левом плече: вписанным в вышивку щитом, разделённым на четыре части, схематично изображавшие стихии, и белым кристаллом посередине. Я думала, что замок и был эмблемой школы, но оказалось, что это совсем не так.
– Можно посмотреть его с платьем? – спросила мама, смотря на меня через зеркало, и её просьба была тут же исполнена.
Вместе с платьем школьный жакет смотрелся как единое целое, облагораживая простенький сарафан, и превращая его во что-то изысканное. Я не могла ничего сказать от восхищения.
– Да. Это великолепно, – зачарованно произнесла мама.
– Одного парадного жакета достаточно?
Я посмотрела на змею, вопросительно смотрящую на нас.
– Покажите варианты, подходящие к брюкам.
– И туфли, с такой же вышивкой как на пиджаке! – спохватилась я, увидев простенькие балетки на ногах.
Нага сначала исполнила мою просьбу, сотворив синие босоножки на удобном классическом каблуке с золотой вышивкой на внешней стороне, плавно переходящей в застёжку и декоративную часть.
– Да, такие. Вы великолепны.
– Рада угодить вам, госпожа, – с искренней улыбкой отозвалась змея и перешла к маминой просьбе с другими вариантами пиджаков, но ни один из них не был так великолепен как первый.
Мы остановились на голубо-зелёном жакете с простой серебристой вышивкой и длинными рукавами. Он выглядел свободнее синего, прикрывал все застёжки на брюках и мягко прилегал к талии. Мама подала знак продавщице, и та кивнула.
– Верхний повседневный слой, – объявила нага.
Сначала на мне оказался просторный голубо-зелёный свитер с эмблемой школы на левом плече. Из-под него виднелся ворот самой первой кофты. Я машинально поправила рукава, спустив их до ладоней, но в зеркале ничего не изменилось.
– Для зимы идеально, – сказала мама. – Следующее.
Через несколько неподходящих мне вариантов змея показала замечательный короткий синий топ с эмблемой школы на груди, надетый поверх всё той же кофты без рукавов с высоким горлом. Он заканчивался едва ли там же, где мои рёбра, а начинался у ключиц, не закрывая плечи. Эту открытость компенсировали длинные рукава, да и с нижним слоем смотрелось вполне пристойно. Мои веснушчатые плечи красиво выделялись в промежутке между голубой и синей тканью.
– Я хочу видеть это с длинной юбкой, – воодушевлённо сказала мама, и змея исполнила её просьбу, надев на моё отражение синюю плотную юбку в пол с двумя глубокими вырезами для удобства.
– Вах, – вырвалось у меня.
Я высунула ногу из выреза: под юбку предусмотрительно были поддеты леггинсы. На меня из зеркала смотрела совсем другая девушка. Я казалась стройнее и выше в этой одежде, а волосы великолепно контрастировали с синей формой. Я была похожа на маму впервые в жизни и чувствовала себя красивой.
– Возьмём её? – спросила мама. – Ты замечательно выглядишь.
– Ты ещё спрашиваешь? – зачарованно ответила я, поворачиваясь и переступая, красуясь в новом образе.
– Показать что-нибудь ещё?
Змея приветливо улыбалась, а её глаза блестели. Мы явно покупали больше, чем их обычные клиенты. Мне сначала было не по себе от этого, но сейчас я ощущала себя новым человеком. Волшебницей.
– Нет, – ответила я. – Думаю, этого будет достаточно.
– Далее спортивная форма для дополнительных занятий. – Сказав это, она пошевелила тонкими пальцами. На мне оказалась майка без рукавов с эмблемой школы и длинные свободные шорты. Всё синего цвета.
– Всё можно изменить, – произнесла продавщица, заметив моё выражение лица.
– Футболку, пожалуйста, шорты короче, и не такие свободные. И цвет… светлее.
Она поменяла майку на голубую футболку с небольшим V-образным вырезом, а свободные шорты на мягкие короткие с кармашками. На ногах остались привычные кроссовки, будто из моего шкафа, только в цветах школы.
– Да, вот так.
Я повернулась и заметила на спине такие же символы, как и на плакате на входе, а мгновение спустя они преобразовались в мою фамилию. Круто!
Из верхней одежды я выбрала себе короткое бирюзовое пальто с большими пуговицами на осень и долго решала взять ли мне куртку или пальто на зиму, решив-таки приобрести пальто с очерченной талией, ярким бирюзовым поясом и оборками. А подобрав к нему мягкую вязаную крупной вязкой бирюзовую беретку, я тем более укрепилась в своём решении.
Помимо того, что мне показали в примерочном зеркале, в списке числились ещё и какие-то «традиционные» вещи. Видимо, их шили для всех одинаковыми.
– Все вещи будут доставлены в школу к первому учебному дню, – с улыбкой сказала нага, когда мама расплачивалась с ней неизвестной мне валютой.
– Спасибо, – отозвалась мама. – Доброй торговли, шаттерн каант.
Змея заулыбалась ещё шире и ответила:
– Шаат васкол.
Я не стала спрашивать, что это такое, чтобы не оскорбить нагу и не позорить маму. И уже направляясь в сторону выхода, встретилась взглядом с симпатичным парнем, стоявшим возле стенда с перчатками.
Его губы дрогнули в робкой улыбке, и сразу же после этого он опустил свои серые глаза, нарочно возясь с пакетами. Я тоже смущённо отвела взгляд и убыстрила шаг, так как мне нужно было успевать за быстро шагающей мамой. Она не собиралась отдавать мне куртку, проходя в двери, за стеклянными створками которых виднелась улица. И только шагнув сквозь них, я поняла почему.
Мы перешли в просторный торговый зал, уютно обитый деревянными панелями, со множеством книг на стеллажах и винтовыми лестницами на верхние ярусы, на которых стояли такие же стеллажи, но закрытые стеклянными дверцами. Мама, хмурясь, посмотрела в блокнот, но потом захлопнула его и убрала в карман, после чего подошла к стойке.
– Здравствуйте, я хотела бы проверить и оплатить заявку, – произнесла мама, подойдя к кассе.
Девушка, на вид совершенно простая, с каштановыми волосами, собранными в пучок, и выбившимися из причёски прядями, взглянула на меня, а затем, посмотрев сквозь, зачитала:
«Вероника Филатова, первый курс, базовый набор учебников и расходников».
– Да, верно.
– Дополнительные учебники будете приобретать у нас? После определения природы силы я могу подать заявку.
– Да, пожалуйста, – сказала мама и достала карточку. – А также любые не учебные книги, которые запросит Вероника, прошу записывать на этот счёт.
– Отлично, – сухо ответила девушка, и я невольно подумала, что она гораздо холоднее, чем те змеи, хоть и теплокровная.
Расплатившись, мама вручила карточку мне.
– Вот, можешь покупать что захочешь. Карточка теперь твоя, и она безлимитная.
– Спасибо! – Я тупо уставилась на чёрную полоску из странного шершавого материала, мало что общего имеющую с банковской кредиткой. – Ты такая щедрая сегодня.
– Просто хочу, чтобы ты не чувствовала себя ущемлённой в новой школе. – Мама пожала плечами и мягко улыбнулась. – А теперь давай найдём отсюда выход. – Её улыбка стала шире, и я вдруг поняла, почему она хмурилась, войдя сюда. – Она не знает, в какие двери выходить!
– Мы так не опоздаем? – с беспокойством спросила я, когда мы миновали ювелирную лавку с цепями и креплениями для кристаллов, разнообразными колечками, запонками и кулончиками.
– Мы опоздаем, если только прибудем завтра, – огрызнулась мама, и я поняла, что она тоже беспокоится.

Часть 2. Школа Волшебников.

V
И вот мы наконец вышли на холод. Это было так неожиданно, что я не сразу поняла, почему начала дрожать. Мы оказались в маленьком дворике с фонтаном посередине. Чаши фонтана, мостовая, и даже декоративные балюстрады балконов были изготовлены из одного и того же светлого камня. После ярморочного двора здесь было непривычно тихо и очень холодно.
Обернувшись к маме, чтобы взять куртку, я вдруг осознала, что её нет со мной рядом. На меня нахлынула такая волна паники, что снег под моими ногами начал сам собой таять, а сухая трава под ним задымилась, а затем загорелась. Я оказалась в круге огня, но хотя бы перестало быть так холодно.
– Какая сила в едва созревшем теле, – послышался высокий нечеловеческий голос со стороны фонтана. Я определила его как мужской, однако даже повернувшись к существу, не была до конца уверена.
Крылатое фиолетовое создание в половину моего роста чем-то напоминало Джасту, например своими тёмными круглыми глазками, как у мотылька, и происхождением, но в других деталях у них не было ничего общего.
– Чего уставилась? – спросило существо.
– Простите, – пробормотала я и, осторожно смотря под ноги, вокруг которых продолжал гореть огонь, переступила удобнее.
– Не желаешь попросить помощи? – улыбнулось создание.
У меня было нехорошее предчувствие. Что-то подсказывало, что «помощь» будет стоить очень дорого. Лучше дождаться маму. Потеряв меня, она наверняка запаникует не меньше моего. И попросит помощи у продавцов, которые уж точно ориентируются лучше нас среди этих запутанных дверных порталов.
– Огонь мне не повредит, – уверенно отозвалась я. – Это я ведь его создала.
– Занимательная теория для неуча.
– Что вам нужно? – спросила я. Мне хотелось позвать маму, закричать на весь город, но в присутствии кого-то, наблюдавшего за мной, это оказалось очень неловко делать. Я не могла заставить себя выдавить даже простой визг.
– Нужно? – усмехнулось существо. – Ничего.
– Тогда что вы здесь делаете? – спросила я. Выглядел этот фэйри как будто именно меня и ждал.
Он оглядел дворик, словно ища ответ, а затем, пожав плечами, произнёс:
– Ты не подумала, может быть, я здесь живу?
Я вгляделась в аккуратные чаши, в плотно закрытые окна домов. Во дворике даже не было скамейки, не говоря уже о каких-то других предметах, которые выдавали бы собой, что здесь кто-то живёт. Но сообщать об этом существу я не стала.
– Ну так что, желаешь ли ты помощи, дитя?
– Не желаю, – твёрдо отозвалась я. – Огонь греет меня. И мне лучше не уходить со двора, чтобы меня нашли родители.
Создание улыбнулось маленькими острыми зубками.
– Мы ещё встретимся однажды, милая, – прошептал фэйри перед тем, как меня чуть не снесло с ног снежным вихрем.
Это была магия мамы. Она погасила огонь вокруг и тут же накинула куртку на мои плечи, чтобы я не околела окончательно. Мои зубы стучали, а ресницы стали мокрыми, когда иней на них растаял.
– Ты цела? Напугалась? Огонь не задел тебя? О, духи, я так испугалась! – тараторила мама, прижимая к себе.
Я же смотрела на пустое место, где ещё минуту назад стояло сказочное создание.
– Ты его видела? – спросила я. – С крыльями, фиолетовый, с пушком на груди! Как мотылёк-переросток!
– Что? – удивилась мама и посмотрела мне в лицо. Затем оглядела двор. – О чём ты говоришь?
Совершенно растерявшись, я не знала, что ей ответить. Я ведь видела. Он только что стоял здесь. И довольно угрожающе пообещал, что мы ещё встретимся. Мне это не нравилось. Нужно поскорее попасть в школу и изучить десяток-другой защитных заклинаний.
– Должно быть, случился скачок твоей нестабильной силы, – с вежливой улыбкой проговорила продавщица из книжного. Она стояла позади мамы и обхватывала себя руками от холода. – Ни один из порталов сюда не ведёт. Возможно, ты как-то перенаправила переход.
Кивнув, мама помогла мне надеть куртку нормально, а потом, взяв меня за руки, прошептала над ними согревающее заклинание. Продавщица кивнула на открытое окно и, прислонившись ладонями к нам с мамой, подняла нас в воздух, чтобы влететь в него.
Я постаралась не двигаться, как только мои ноги оторвались от земли. Тело не понимало, что с ним происходит, но никаких особенных изменений в ощущениях я не заметила – закрыв глаза, я продолжала чувствовать, что стою на твёрдой земле. И лишь глаза говорили об обратном. Поэтому, когда мы опустились на пол книжного, меня начало слегка тошнить.
– Спасибо вам большое, – приклонила голову мама.
– Я рада, что ничего страшного не произошло, – улыбнулась волшебница в ответ.
Никто не придал значения моим словам о существе. Они обе будто забыли, что я говорила. Я не стала напоминать маме. Она и так переволновалась, и теперь даже не могла пролистать блокнот одной рукой, крепко держа меня второй.
Рядом с ней материализовалась Джаста и мягко забрала блокнот.
– Привет, – улыбнулась я.
– Здравствуй, – отозвалась девушка.
Рука мамы перестала сжимать мою ладонь до боли. Джаста помогла ей своим присутствием обрести равновесие, а затем повела нас дальше по списку. Я была ей благодарна. Неужели и у меня когда-нибудь появится такой хранитель? В школе бы я от подруги не отказалась. А сейчас уже ощущалось поздно. Впрочем, надо посмотреть на новую школу. Что, если она не будет так уж сильно отличаться от обычной?
Пройдя сквозь очередной портал с мамой и Джастой, я обернулась и не сильно удивилась, не найдя дверь. За нами возвышалась стена одного из зданий с высокими узкими окнами и одинаковыми светлыми занавесками по ту сторону стекла. Про себя я отметила, что мы не были два раза в одном и том же магазине и, скорее всего, прошли через них все. В этом, наверное, и была суть плутающего заклинания, наложенного на двери.
Как оказалось, последний портал перенёс нас из центра на самую окраину города. Выйдя из дворика через широкую арку, мы прошли по дорожке сквозь замёрзший сад и вышли к аккуратному каменистому спуску с холма.
Открывшийся вид сразу заворожил меня: впереди, за кованным забором раскинулся грандиозный ансамбль из пяти башен и нескольких зданий, некоторые из которых были соединены переходами, похожими на застеклённые мостики с черепичной крышей.
Замок был ещё великолепнее, чем на визуализации, хотя бы от того, что не выглядел настолько идеальным и нереалистичным. Я могла различить сколы на кирпичных углах фасадов, грязный снег по краям тёмных вычищенных дорожек и разноцветные занавески в жилых комнатах. Звезда, выглядывающая из-под низких плотных облаков, освещала это сине-белое великолепие ровным тёплым светом, погружая весь внутренний двор в сумеречную тень замка. Рядом с ним в предзакатном свете виднелся стеклянный купол, поблёскивающий морозными узорами.
Джаста снова скрылась из виду, но я знала, что она может услышать меня через маму, если понадобится.
– Дух захватывает, – восхищённо проговорила я.
– Пойдём, – отозвалась мама и взяла меня за руку. – Скоро закат.
Вдоль забора в ровной очереди стояли юные волшебники с родителями. Я с надеждой оглядела их в поисках сероглазого парня, но все лица казались мне незнакомыми. Меня кольнуло разочарование, но я убедила себя в том, что если он будет в этой школе, то мы рано или поздно встретимся на занятиях, а если парень вдруг окажется учеником другой школы, то и пути в жизни у нас совершенно точно разные. Не зря ведь был такой большой выбор среди приглашений.
За воротами стояли три женщины, одетые в одинаковые синие шерстяные плащи. Пока я рассматривала их, мама как-то перенесла мои вещи из дома. И когда подошла моя очередь, она отступила к другим провожающим и ободряюще кивнула мне.
– Добрый вечер, – обратилась ко мне самая молодая из женщин. Её лицо обрамляли мягкие шоколадные локоны, а улыбка выглядела очень даже дружелюбной для человека, не первый час стоящего на морозе. – Назовите, пожалуйста, своё имя и фамилию.
– Здравствуйте, – мой голос дрогнул от волнения, но я не стала делать паузу. – Вероника Филатова.
Женщина заглянула в список и бросила взгляд на маму. Две другие проверяли и отмечали остальных прибывших учеников.
– Добро пожаловать в Школу Дальнего Острова, – вежливо произнесла волшебница. – Надеюсь, скоро ты сможешь называть эти стены родными. – Она улыбнулась и ещё раз посмотрела в список: – Проходи во второй жилой корпус, на третий этаж. Женские спальни – налево. На твоей комнате в списке жильцов будет твоё имя.
– Спасибо. – Я вежливо улыбнулась и подхватила свои вещи.
– Прошу быть в комнате, пока я или кто-то из назначенных контролёров не проводит вас в столовую, – почти с материнской заботой сказала женщина напоследок, и пустота в душе, связанная с беспокойством о новом месте, меня тут же отпустила.
Я направилась к указанному корпусу по влажной чёрной дорожке.
Внутри полупрозрачного забора школы, во дворе, воздух ощущался намного теплее. Интересно, это магия согревает его или так чувствуется из-за стен замка, не пропускающих ветер во двор?
Несколько раз обернувшись к маме, я помахала ей. Мама мягко улыбалась, провожая меня взглядом в новую жизнь. Джаста тоже материализовалась возле неё и ободряюще подняла руку, желая мне удачи.
Свернув за угол и проходя между зданиями, я задрала голову и восхищённо рассматривала башни так близко, что не было видно окон, которыми застеклены помещения под самой крышей. И меня не волновало то, как я выгляжу со стороны.
Вдохнув холодный свежий воздух, я толкнула большие двустворчатые двери второго корпуса и попала в роскошный просторный холл, освещённый тёплым ярким светом витиеватых позолоченных люстр. Мне показалось, что я нахожусь не в школьном общежитии, а в фойе элитного отеля. Единственным различием было отсутствие стойки регистрации, а также подростки повсюду.
Ученики на несколько лет старше меня общались между собой, восседая на роскошных красных диванах с резными ножками и подлокотниками из тёмного дерева. Некоторые из них уже были одеты форменные цвета, другие, так же как я, оставались в обычной одежде. Они не прервали разговор, с интересом взглянув на меня, когда я проходила мимо. Их взгляд долго не задерживался, но я заметила, как мне впервые не было некомфортно. Эти старшекурсники смотрели совсем иначе.
На второй этаж вели две широкие соединяющиеся лестницы, под которыми ровно напротив входа располагались большие матовые стеклянные двери. Мне было интересно, куда они ведут, но всё же не настолько, чтобы начать нарушать просьбы в первый же день пребывания в новой школе. Сказали сидеть в комнате – значит, надо идти в комнату.
Обернувшись, чтобы поставить меньший чемодан на больший, я увидела, как все на меня смотрят. Никто не отвёл взгляда, и я, стараясь не обращать на них внимания, принялась затаскивать свои чемоданы на ступеньки.
В холле стало неприятно тихо, я бы даже сказала «зловеще тихо». До меня не доносилось ни единого звука: я слышала только своё пыхтение, шуршание пластика о ковёр и металлический звон каждый раз, когда я тянула большой чемодан на следующую ступеньку. На лестницах была постелена красная дорожка в тон диванов с белыми полосами по краям и позолоченными ковродержателями, и я надеялась, что ничего не испачкаю и не оцарапаю своими жалкими попытками затащить вещи на верхний этаж.
Кто-то что-то сказал, но мой «переводчик» в голове, похоже, отключился, и я ничего не поняла. Какая-то девушка отделилась от группы и подошла ко мне. Я приготовилась защищаться и замерла. Они наверняка захотели надо мной подшутить.
– Я просто сделаю его легче на десять минут, хорошо? – спросила она. – Этого хватит, чтобы подняться.
Я лишь растерянно смотрела на волшебницу. Мне казалось, вот-вот кто-то начнёт смеяться надо мной и моими попытками справиться с тяжёлым чемоданом, но все по-прежнему молчали.
Расценив мой взгляд как согласие, девушка прислонила руку к чемодану, и тот вместе со вторым поднялся над ступеньками, словно в космической невесомости.
– Спасибо, – пробормотала я, хотя всё ещё ждала подвоха.
– Удачного вечера, новенькая, – улыбнулась девушка и вернулась к своим друзьям.
Поднимаясь дальше, я размышляла над только что произошедшим. Старое дерево перил, со временем отполированное тысячами рук учеников, каждый день поднимавшихся здесь, приятно скользило под моей ладонью. Она просто так помогла мне? Ничего не требуя взамен? За простое «спасибо»? Или это шутка и, например, в чемодане окажется пусто, когда я его открою? Меня это беспокоило, но я позволила себе поверить. Хотя бы на первый раз.
После просторной площадки лестница раздваивалась, её перила переходили в балюстраду, пока не соединялись со второй лестницей. Я тянула свой чемодан, как воздушный шарик на верёвочке, но зато могла идти быстрее и обогнала следующих учеников, так же начавших подниматься. Взглянув на них сверху, я ни у одного не увидела тяжёлых чемоданов – неужели я одна такая неумёха? Или мама забыла рассказать мне…
Что-ж, ничего теперь не поделаешь. Придётся разбираться на ходу. Может быть, здесь есть библиотека, в которой найдутся книги по основам магии? В моём случае, наверное, учебной программы будет недостаточно.
Меня это немного расстраивало.
Среди смертных я была «синим чулком», но и тут я буду выделяться не меньше.
На втором этаже оказалось тише, чем внизу, хотя гул всё же доносился из-за того, что у половины холла не было потолка. Люстра висела где-то между этажами, закреплённая массивной цепью, но её свет до второй площадки почти не доходил.
Ученики сидели возле камина, кажущегося искусственным, и у большого окна, в котором догорали последние лучи зимнего заката. На третий этаж вела широкая закрученная лестница, которая являлась плавным продолжением первой, нависая над холлом. Её перила так же, как и внизу, продолжались и соединялись кругом. И с этого балкона тоже было видно первый этаж, но общее пространство казалось обширнее.
Лестница заворачивала прямо к ряду комнат, заканчивающемуся большим окном в морозных узорах. На третьем этаже никто не сидел, хотя диванчики и столик посередине казались вполне уютными. Наверное, это потому, что все первокурсники разбирали вещи в только что заселённых комнатах.
Ковёр мягко приглушал звук моих шагов, когда я шла по коридору с мерцающими золотисто-зеленоватыми обоями. За дверьми слышался грохот чемоданов и девичий смех.
Я не любила этот звук. Надеюсь, соседки не будут мне мешать.
Комната, на которой значилось моё имя и имя ещё одной девушки, разделённые золотистым узором из лоз вьюна, нашлась в самой середине – третья справа. Расстояние между всеми дверьми было одинаковое, но на крайних комнатах у лестницы значились четыре имени, а на остальных табличках по три. Я специально прошла до конца коридора, чтобы выяснить это. Только на двух центральных комнатах было написано два имени. Это озадачило меня не меньше, чем то, что после моего имени обнаружилась ещё одна буква. «Вероника Филатова Д». Мою соседку звали Виктория Тарнивол безо всяких дополнительных букв, да и на других комнатах я не замечала таких.
Пожав плечами, я прошла по коридору к окну и проделала в инее на стекле небольшую дырочку для того, чтобы посмотреть во двор. Вдруг что-то коснулось моей ноги, и я вздрогнула от неожиданности.
Мяч? Я опустилась на корточки, чтобы поднять его.
– Прости, я нечаянно, это мой мяч, – произнёс приятный хрипловатый голос в самом разгаре ломки.
Я подняла голову.
Передо мной стоял тот самый парень из магазина и, узнав меня, удивился:
– Я уже видел тебя сегодня!
Он улыбнулся, когда я, поднявшись, подала ему мяч. На парне было изысканное белое пальто с золотыми оборками и пуговицами, а под ним между полами виднелся точно подогнанный под фигуру шёлковый костюм. Я почувствовала себя неловко – в нашей семье никогда не находилось денег на такие дорогие вещи. Мы одевались в торговых центрах для всех. Или вот, как сегодня, в волшебном мире – я до сих пор смутно беспокоилась о том, сколько маме пришлось выложить на все эти принадлежности и форму.
Сверкающие серые глаза парня напоминали мне пух одуванчиков в летних сумерках. Почему он не уходит? Я же отдала мяч. У него совершенно нет причин задерживаться возле меня – в девичьем-то крыле.
«Он просто упустил свой дурацкий мяч. А ты просто хотела его увидеть. Не выдумывай того, чего нет».
– Да, в магазине, – выдавила из себя я.
Мне ранее не приходилось ни с кем знакомиться. Со всеми одноклассниками мы учились с первого класса. В детстве заговорить с незнакомым человеком было очень просто, не так, как сейчас. Тем более с таким симпатичным. Я привыкла только смотреть на них. Изгои не имеют права на разговоры.
– Меня зовут Зак, – приветливо произнёс парень, и я почувствовала, как моё лицо начинает пылать. – А тебя как?
– Вероника. – Мне было жарко. То ли от смущения, то ли от того, что я до сих пор не сняла верхнюю одежду.
– Это… Рони? Или Вера? – с интересом спросил Зак, будто впервые слышал такое имя. Он не чувствовал себя так неловко, как я, а я боялась испортить наше знакомство, сказав волшебнику что-нибудь не то.
– Ника, – торопливо пробормотала я, желая убежать. – Прости, но мне надо идти.
Я подхватила вещи – чемодан при этом грохнул о ковёр, потеряв невесомость, – и быстрым шагом направилась к своей комнате. Не обращая ни на что больше внимания, я проскользнула внутрь и, закрыв дверь, прислонилась к ней, потому что мои ноги дрожали. И только после этого стала стягивать с себя куртку.
Мне совсем не хотелось, чтобы Зак видел меня раскрасневшейся и запарившейся, в бесформенном пуховике и закутанной в шарф. Почему в волшебных школах учёба начинается посреди зимы?

VI
Моя соседка ещё не пришла – отлично. Оказалось бы вдвойне неловко, если бы я забежала в помещение, где кто-то бы находился.
В комнате было светло и просторно. По сторонам стояли две заправленные кровати, слишком широкие для односпальных, но недостаточно для того, чтобы комфортно уместить двоих. Оба покрывала были нежного персикового цвета, а стены – на тон темнее, с незамысловатым тонким узором.
Я выбрала правую сторону и бросила куртку на кровать. Чемоданы подкатила к шкафу и продолжила исследовать своё новое обиталище: над кроватями висели по две длинные узкие полки; большое окно разделялось на три секции, две из которых наверняка открывались. Тонкое стекло мерцало узорами, отражая свет, льющийся из круглой люстры.
На прикроватных тумбочках стояли пузатые светильники-колокольчики красно-коричневого цвета со светлыми абажурами. Просторный подоконник напоминал мне о летних ночах на море, когда я, сидя на таком же, наблюдала за блеском волн и огней вечеринок в поселениях.
Под ним я заметила две ручки и потянула за одну. Это оказался пуфик на колёсиках, а возле него несколько выдвигающихся шкафчиков для принадлежностей. Мне захотелось вымыть руки перед тем, как разбирать вещи, и я снова подошла к двери.
Выглянув обратно в коридор, я убедилась, что Зака там нет, и только после этого решила найти туалет. Лучше заранее узнать, где он находится, а не искать, когда очень сильно понадобится.
Общие ванные комнаты, точнее входы в них, я обнаружила за неприметными дверьми между комнатами. И удивилась, ибо сначала приняла их за кладовки.
Все три женские двери вели в одно и то же место, которое физически располагалось на первом этаже где-то в укромном местечке школы. Это было видно из больших окон между раковинами с зеркалами. В основном помещении уместилось около дюжины умывальников, а в придаточном – длинный коридор с просторными закрытыми душевыми и не менее просторными кабинками туалетов, в каждом из которых также стояла раковина. Правда, без зеркала.
Когда я вышла к общему пространству, несколько новичков, таких же, как и я, удивлённо уставились на меня. Я смущённо отвернулась и решила вернуться в свою комнату. Всё-таки меня попросили сидеть там.
Дверь оказалась заперта, и я постучала.
– Кого тут ещё принесло?! – послышался возмущённый голос, и я саркастично подметила, что «уживусь» с соседкой. Щёлкнул замок. – Я вообще-то переодеваюсь! – сказала она, и тут же замолкла, увидев меня.
Передо мной стояла ухоженная рыжеволосая девушка, как две капли воды похожая на меня, но это только с первого взгляда. Я была немного полнее и имела более округлые черты лица, не говоря уже о тяжёлом взгляде и недовольном изгибе губ, даже если они оставались расслабленными.
– Это какая-то шутка? – невозмутимо спросила девушка. – Если так, то ты провалилась.
Её тон был высокомерным. Мне это не нравилось.
– Очень неудачная копия, – всматриваясь в меня, в итоге заявила соседка.
– То же самое могу сказать и о тебе, – бросила я в ответ, и лицо Виктории исказило возмущение.
– Да как ты смеешь!? Немедленно прими свой настоящий облик и назовись!
– А ты перестань строить из себя невесть что и пусти меня в мою комнату. Я твоя соседка.
Голубые глаза девушки вспыхнули от ярости.
– Могу я прервать вашу беседу, девочки? – произнёс приятный женский голос позади меня.
Обернувшись, я увидела красивую беловолосую волшебницу. Она мягко улыбалась нам обеим.
– Меня зовут Маирэ Селена, я буду преподавать у вас Воздух. Давайте продолжим внутри, – проговорила она, и Виктория посторонилась, пропуская нас в комнату, в которой она уже успела разбросать свои вещи.
Я опустилась на покрывало своей кровати.
– В нашей школе запрещается, – учительница очень явно подчеркнула это слово, – портить вещи других учеников, а также производить любые поединки вне занятий. – Селена оглядела дымящиеся тряпки на полу, и только теперь я стала замечать запах гари.
– Что ты сделала с моей любимой блузкой!? – взвизгнула Виктория, бросившись поднимать обугленную ткань.
– Я не… – Я хотела сказать, что не делала этого, но поняла, что не могу утверждать, сделала ли это моя сила. – Я не специально.
– Я тоже так думаю, – подтвердила Селена, удовлетворённая тем, что я не соврала, и села на пуфик на моей половине.
Виктория бросила охапку одежды и плюхнулась на свою кровать.
– Это теперь мусор, – буркнула она. Ничего из того, что валялось на полу, не уцелело.
– Разве не потому ты изначально бросила их на пол? – спросила Селена.
Виктория обиженно промолчала.
– В любом случае, Оракул оценит ущерб и выставит счёт.
Учительница не приняла ничью сторону. Избалованная грубиянка ей тоже не нравилась, но и я оказалась слишком близка к нарушению правил. Я ощущала это справедливым, хотя и надеялась, что вещи не будут стоить слишком дорого. Как мама отнесётся к этой проблеме?
Леди Маирэ закинула ногу на ногу и сцепила пальцы на колене.
– Вам нравится жилой корпус?
– Да, тут очень уютно, – быстро переключилась я, – и эти следы времени… я прямо чувствую, как волшебники сотнями лет и десятками поколений получали здесь опыт. Жили, переживали, влюблялись…
– А мне – нет! – возразила Виктория, почти перебив меня. – Почему у меня нет личной ванной? И почему я должна делить комнату с кем-то?! С какой-то простолюдинкой!
Кем угодно: затворницей, изгоем, отступницей… но простолюдинкой я себя не считала. Я вскочила на ноги от негодования, однако Селена никак не отреагировала на это.
– Не понимаю, – произнесла учительница, – как тебе удалось определить родословную соседки за несколько минут, не заглядывая в документы.
– Я требую другую комнату!
– Это невозможно. Во второй двуместной комнате, напротив вас, мы поселили сестёр-близнецов. Они не согласятся поменяться.
– Да она меня во сне… – воскликнули мы одновременно, – придушит! – выкрикнула я, – подожжёт! – закончила Виктория.
– Я бы предпочла, чтобы вы сохраняли спокойствие и благоразумие. Тогда ничего не случится.
Мы замолкли, смотря на учительницу, которая источала строгое величественное спокойствие.
– На первый раз я закрою глаза на ваше неподобающее поведение. – Казалось, её терпение уже на исходе. Леди Маирэ обращалась к нам обеим. – Но даже не надейтесь на милость после. Выпускники нашей школы должны безупречно контролировать как свою магию, – она качнула головой в мою сторону, – так и свои слова.
Задержав взгляд на Виктории, учительница встала и поправила свою узкую серую юбку.
– А сейчас мне вверено проводить вас на ужин. В первый день его подают на полтора часа позже.
– Это обязательно? – капризно спросила Виктория.
– Да, обязательно, – жёстко ответила Селена.
Мы вышли из комнаты вслед за ней. Впереди нас шагала беловолосая женщина в точно такой же одежде, сопровождающая четырёх девушек. Её сестра?
Втроём мы молча, не смотря друг на друга, спустились на первый этаж и завернули под лестницу к той самой стеклянной матовой двери.
– Здесь ход в Башню Распутий. Это самая высокая башня, находится между учебным корпусом и столовой.
Мы ступили в огромное круглое помещение с десятками дверей и окон на стенах вдоль широкой винтовой лестницы, уходящей далеко-далеко вверх. Среди дверей на первых этажах выделялись тёмные арки. Это и были проходы в столовую и в учебный корпус. Где-то наверху между проходами парили люди, многие новые ученики восхищённо глядели вверх, замедляя шаг, как и я сама.
В центре зала красовалось пышное дерево с алыми переливающимися листьями. Они были похожи на лепестки роз, особенно те, что уже опали и теперь лежали на светлом полу, под деревянными скамейками и на них.
– Не отстаём, девочки! – откуда-то сзади послышался голос Леди Маирэ, но она шла впереди и ничего не говорила.
Я обернулась. Её полная копия, вплоть до браслета на левой руке, вела из спален трёх других девушек. Я проводила учительницу взглядом и вдруг осознала, что могу потерять из виду ту самую Леди Маирэ, что явилась в мою комнату. Её, но не Викторию. Девушка чинно шагала рядом с Селеной, угрюмо игнорируя всё вокруг.
Изнутри столовая впечатляла ещё сильнее, чем с высоты холма. Это было то самое огромное стеклянное здание. Мы вошли в него с нижней арки, к которой фигурно опускались две отдельные лестницы с верхних этажей. В самой же столовой оказался всего один просторный этаж, уставленный длинными столами, на которых нас уже ждала разнообразная еда.
Высокий стеклянный купол был очищен от снега и инея, и каждое оконное стекло в нём мерцало и светилось. Всё ярко освещалось блуждающими светильниками, похожими на звёзды. На возвышении у дальней стены стоял ряд взрослых, наблюдавших за прибывающим потоком. Среди них я разглядела и ту женщину, что отмечала моё прибытие, и Леди Маирэ. Ещё одну!
– Садитесь за этот стол с остальными первокурсниками, – сказала Селена и оставила нас.
Я проводила её взглядом, пока она не поднялась к другим взрослым. Они все уходили на «сцену», но не толпились там, а сливались со своими оригиналами, подходя к ним и просто шагая на их место, становясь единым целым. Когда «наша» Селена слилась с главной, она посмотрела на меня. От этого взгляда у меня по спине прошёл холодок.
Повернувшись к столу, я подметила, что Виктории уже не было рядом. Переступила через низкую скамейку и села на ближайшее место. Всё равно я никого здесь не знала. Девушки рядом со мной сидели и молча смотрели на еду, никто не решался ничего сказать или взять.
– Эй, я тебя знаю! – Я услышала девичий голос слева и непроизвольно повернула голову.
Говорила та самая азиатка с аметистовыми глазами, и смотрела она прямо на меня. Девушка сидела через двух учениц от меня и наклонилась над столом, чтобы смотреть прямо. Её тяжёлые блестящие волосы, заплетённые в косы, были похожи на чёрные канаты. Они нависли над пустой тарелкой и с красивым изгибом уходили под стол.
– Ты была в магазине, – сказала она, и при лёгких движениях головы её гибкие косы колебались.
– Да. – Я постаралась быть вежливой. – Привет.
Девушки между нами чувствовали себя неловко.
– Как тебя зовут? – не обращая на них внимания, спросила азиатка. Все смотрели на нас.
– Вероника. – Я тоже чувствовала себя неловко. Мы всего лишь встретились взглядом один раз, а она уже записывает меня в подруги.
– А меня – Сунфи Пинь Ма.
Я растянула губы в улыбке, размышляя, что из этого является именем.
– Ты очень красивая, Сунфи, – произнесла девушка напротив и тут же потупила взгляд в тарелку, когда остальные посмотрели на неё.
– Зовите меня Пинь. – Сунфи улыбнулась ровными белыми зубами и выпрямилась, её косы при этом упали на плечи.
– А тебя как зовут? – спросила Пинь.
Я была рада, что она переключила своё внимание на другую одногруппницу. Мне никогда не удавалось так просто завязать разговор с незнакомыми людьми. Это всё было непривычно и странно. И хотя я понимала, что теперь одна из них, волшебница, пока не чувствовала себя ей. Я думала о Виктории, которая, вероятно, не даст мне спокойно жить, и искала взглядом Зака.
Пока азиатка знакомилась со всеми, кто сидел рядом, я рассматривала учеников за соседними столами. У некоторых из них была ярко красная кожа, встречалась зелёная и фиолетовая, не считая привычных карамельных и шоколадных оттенков, какие я видела в иностранных фильмах. Несколько магов неподалёку от меня имели длинные остроконечные уши, а ещё два – только начавшие расти рога. В сравнении с этими я была вполне обычной. Хотя, кроме нас с Викторией, я пока ещё не выцепила взглядом из пёстрой толпы никого рыжего. Разнообразие человекоподобных магов было воистину впечатляющим.
В столовой, по моим скромным подсчётам, вместе с преподавателями умещалось около тысячи человек. Получается, если в школе семь классов, то на одном потоке будет учиться чуть больше ста человек. Значит, в пяти трёхэтажных корпусах не один этаж выделен под первокурсников, а два. Я не знала, зачем мне эти цифры, но всё равно продолжала вертеть их в голове, цепляясь за знакомое и привычное в этом новом месте.
Зака нигде не было видно, как и Виктории, при первой же возможности скрывшейся от меня. Скорее всего, оба они сидели за моим столом, но там, где я не могла видеть их за другими первокурсниками.
На возвышении появился величественный пожилой маг, точь-в-точь такой же, как их обычно изображают в сказках. Я даже удивилась этому: длинная седая борода, густые пушистые брови, даже остроугольная шляпа поверх аккуратно заплетённых длинных волос!
Он лишь раз хлопнул, и в зале быстро все умолкли, а те, кто уже начал есть, перестали жевать и стучать приборами. Все устремили свой взгляд на сцену.
– Минуту внимания, – глубоким раскатистым голосом начал мужчина в воцарившейся тишине.
Его никак нельзя было назвать стариком, несмотря даже на полностью седую голову. Крепкое телосложение мужчины создавало впечатление, что он постоянно поддерживает форму, упражняясь в каком-то боевом искусстве.
– В первую очередь я хочу поприветствовать наших дорогих новичков!
Маг обвёл руками наш стол, и я вдруг заметила, что девушки сидят отдельно от парней, хоть и за одним столом.
«Это из-за провожавших нас учителей?» – подумала я.
С соседних столов раздались аплодисменты, а потом, как по команде, стихли.
– Мы рады видеть вас в нашей школе. Надеемся, что ваша стихия всегда будет придавать вам сил. – Он встрепенулся, и от этого мне стало не по себе. На мгновение показалось, что все морщины с его лица исчезли, и предо мной возник молодой человек с длинной серой бородой. Но лишь на мгновение. – Также у нас есть несколько новичков и на старших курсах. Не обижайте их. Добро пожаловать в нашу семью.
Маг тепло улыбнулся. Наверное, у моего отца такая же тёплая улыбка. Во всяком случае я себе представляла её именно такой.
– Всем остальным желаю доброго ветра, ласкового огня, тёплой воды и крепкой почвы под ногами, – он снова улыбнулся, – объявляю начало нового учебного семестра! И приятного аппетита.
Снова зазвучали аплодисменты, а со звёзд под потолком посыпались искорки, исчезающие, не долетая до нас. Я тоже хлопала. Мне действительно было приятно находиться здесь. Потом все приступили к ужину.
Я взяла к себе на тарелку несколько румяных сочных куриных ножек и картофельное пюре, а затем наугад выбрала розовый напиток. Это оказался ягодный чай. Никто вокруг не разговаривал, во всяком случае вблизи за нашим столом, и это меня умиротворяло.
После ужина дежурные учителя помогали новичкам снова найти путь в жилые корпуса. Я шла одна, неторопливо рассматривая окружающее великолепие. Меня никто не торопил и не требовал немедленно покинуть помещение. Многие старшекурсники тоже остались, даже когда посуда исчезла со столов. Значит, я ничего не нарушаю. А торопиться мне точно некуда.
Я остановилась у одной из стеклянных стен купола, вглядываясь в вечернюю зимнюю темноту. Крупные снежные хлопья появлялись и исчезали, плавно кружились в свете, льющимся из столовой.
– Совсем ничего не видно, – смотря на своё отражение, сказала Пинь.
Она была почти на голову выше меня с утончённой, хоть и не до конца сформировавшейся фигурой. Я посмотрела на девушку. Моё осторожное отношение к таким общительным людям не изменилось и сейчас. Слишком многие из них хотели самоутвердиться за счёт других или не говорили ни о чём стоящем.
– С кем тебя поселили? – с интересом спросила Пинь, словно не замечая мою молчаливость.
– Её зовут Виктория Тарнивол. Они явно решили пошутить, поселив меня с самым капризным существом во всей школе, да ещё и похожим на меня как сестра. – Я наконец смогла кому-то пожаловаться, а Пинь явно не ожидала от меня такого объёмного ответа.
– Я, кажется, видела её здесь, – нашлась девушка и снова улыбнулась. Для меня она была похожа на очень дорогую куклу с этими блестящими волосами, уникальными аметистовыми глазами и идеальной улыбкой.
– А у тебя нет проблем с соседкой? – Я попыталась поддержать разговор, сама не понимая зачем.
– Мы с девочками ещё толком не успели познакомиться, но думаю проблем с этим не возникнет.
– Мне кажется, у тебя бы ни с кем не возникло проблем, Пинь. – Я улыбнулась. При всей моей замкнутости и малообщительности, мне было приятно находиться рядом с ней.
– В моей семье приручают сфинксов и драконов. Ну, тех, которые не маги. После них люди для нас – что открытая книга. – Пинь тоже улыбнулась и откинула косичку за плечо.
Я неловко растянула губы в ответ, понятия не имея, кто это или насколько эти животные совпадают с мифами, которые мне доводилось читать в детстве.
– Ты росла далеко от магии, да?
– Это, наверное, написано у меня на лице.
– Не так ярко, как иногда бывает, – девушка пожала плечами, – ты просто стараешься обходить эти темы.
– Мама сказала, что она не хотела влиять на мою направленность. Как я поняла, она против родовых ремёсел в семьях магов, – осторожно сказала я.
Пинь явно обрадовалась, что разговорила меня.
– На самом деле на направленность нельзя повлиять. Она просто есть. Её нужно принять и отточить. – Я была полностью согласна с азиаткой. – Родители должны помочь найти её и познать.
– Я вообще не уверена, что что-либо знаю, – призналась я. – Я слышала и читала какие-то урывки, написанные простыми людьми, описания различных существ, но это всё – их фантазия.
Я пожала плечами.
– Ты не можешь знать наверняка, – загадочно улыбнулась Пинь. – Пойдём. – Девушка схватила меня за руку и потянула ко входу в Башню Распутий.

VII
В опустевшем помещении, казалось, можно было слышать, как падают лепестки с дерева. Сунфи подвела меня к нему.
– Это гротлинк. Он очень чувствителен к волшебникам. – Она протянула к дереву руку, и оно потянулось в ответ, как живое, лепестки вокруг начали прорастать из сердцевины и раскрываться, как под весенним солнцем.
Я, не отрываясь, смотрела на это чудо.
– Моя основная стихия – земля, – нежно произнесла Пинь, словно обращаясь к цветку, а не ко мне, – он чувствует это и доверяет мне. Знает, что я его не обижу.
Мне тоже хотелось прикоснуться к ветвям, погладить гротлинк, как домашнее животное, но одновременно с этим я боялась, что оно испугается меня из-за моей стихии, которую я не знала.
– Попробуй, – сказала Пинь.
Я покачала головой.
– Ему ничего не будет, даже если ты сорвёшь цветок.
Делать этого я, конечно, не собиралась, но решительности мне эти слова не прибавили. Я неуверенно протянула руку к ветви с несколькими сочными цветками, и она сначала робко отпрянула, а затем, словно принюхиваясь, раскрыла цветки. Пинь вместе со мной завороженно наблюдала за поведением дерева.
– Девочки, – послышался женский голос сзади, – цветки рвать запрещено. – Она произнесла это скорее уведомляюще, чем с укором. Это была одна из учительниц. Красивая, с миниатюрной фигурой и блестящей зеленоватой кожей. Я подумала, что она полукровка мага и феи, такой, как Джаста.
– Мы и не рвём, – ответила ей Пинь.
– Вы можете собрать уже опавшие лепестки, если хотите, – спокойно произнесла женщина.
– Спасибо! – Моя спутница лучезарно улыбнулась ей.
– Через час все новички должны быть в жилых корпусах. Не слоняйтесь по школе допоздна. – Сказав это, она не стала нас больше донимать. Контроль над нами не входил в её обязанности.
Я посмотрела на часы на телефоне. 16:07. Я забыла перевести их на местное время.
– Что это? – Пинь с интересом посмотрела на устройство.
– Это телефон, – ответила я, но она не поняла меня, – он, э-э, нужен для связи.
– О. – Девушка выглядела заинтригованной. Я удивилась.
– А вы что используете для связи?
Пинь достала миниатюрный листок бумаги, написала на нём что-то, а затем щёлкнула, и листок обратился в пепел на её ладони. Возле меня возникла бумажная бабочка и кружила в воздухе, пока я её не поймала. В моих руках она стала тем самым листком бумаги. На нём оказались иероглифы.
Я моргнула, и надпись сменилась на «Привет».
– И это удобно? – скептически поинтересовалась я.
– Их можно передавать кому угодно и куда угодно, а также заговаривать, чтобы ответ, произнесённый вслух, возвратился отправителю.
Я посмотрела листок на просвет. Просто бумага и чернила.
– Оно его как-то транслирует на бумагу?
– Что?
– Ну, ответ тоже будет на листке?
– Ну и странные же ты вопросы задаёшь, Ника.
– Прости, для меня всё это в диковинку.
Я хотела спросить, что делать, если нет бумаги или ручки, но воздержалась.
– Я хочу разобрать вещи, – в итоге сказала я.
– Хорошо. – Пинь пожала плечами. – Пойдём в жилой корпус.
Мы прошли через те стеклянные двери в роскошный красный холл. Пинь встретила здесь каких-то своих знакомых, и меня это ничуть не удивило. Эта девушка будет знать каждого в школе к концу семестра. Она представила меня парню и девушке со старшего курса, но я тут же забыла их имена и, вежливо улыбнувшись, попрощалась.
Поднимаясь по лестнице, я гадала, увижу ли я завтра Зака, будет ли он в моей группе, заговорим ли мы снова, захочется ли мне опять сбежать?
Мне не хотелось снова ссориться с Викторией, и я какое-то время раздумывала, как себя вести, стоя перед дверью в комнату. Уж не извиняться же перед ней!
Я так и не смогла ничего придумать и взялась за ручку. На этот раз дверь не была заперта. Я тихонько приоткрыла её и вошла, также тихонько закрыв. Виктория сидела на своей кровати, угрюмо уткнувшись в прибор, подсвечивающий снизу её лицо. Она уже собиралась спать, а меня переполняла энергия, потому что вечер только начинался. Я молча прошла к своей кровати и принялась разбирать вещи. Виктория не удостоила меня даже взглядом. Света от её прибора хватало, чтобы видеть очертания вещей, и я не стала включать лампу.
– Что ты там возишься в темноте, как мышь? – спросила девушка через какое-то время.
Свет бил ей прямо в лицо, поэтому она вряд ли могла видеть всё так же хорошо, как я. Виктория смотрела в мою сторону, но не видела меня. Сначала я хотела проигнорировать её из-за этого сравнения, но зачем было ухудшать ситуацию?
– Я разбираю вещи, – не отвлекаясь, ответила я.
– И ты всё там видишь?
– Достаточно.
Девушка приподнялась, тщетно пытаясь что-то разглядеть, а затем хмыкнула и отвернулась, погасив устройство.
Я никогда не оказывалась дома в такой кромешной темноте. В комнате было окно, но сейчас оказалось невозможно определить, где оно, равно как и всё остальное. Я нашарила рукой свой ноутбук, который вытащила первым, и наощупь включила его. В свете его экрана убрала все вещи с кровати и переоделась в пижаму. Забралась под одеяло и решила написать маме о том, как устроилась в школе.
Привычная новостная лента казалась мне такой далёкой сейчас, что я даже не стала отвлекаться на её просмотр и сразу перешла к сообщениям. Написала, что в школе очень красиво, и о том, как я чувствую дух древности, пронизывающий всё вокруг, живущий в стенах и камне башен. Спросила, связано ли это ощущение с магической сущностью или даже направленностью. Постаралась как можно мягче составить предложение о том, что я не знаю даже элементарных вещей. Мне не хотелось обижать маму. Написала, что в восторге от того, сколько нового я узнаю каждый день. Увлекшись впечатлениями, рассказала о стычке с Викторией, и о том, как со мной пытается подружиться Пинь. И что ей действительно как-то это удаётся!
– Сколько можно стучать?! – вдруг не выдержала Виктория.
Я и не замечала, что создаю какой-то шум.
До этого момента.
Я не видела ничего в темноте точно так же, как девушка до этого, но догадывалась о том, что она в негодовании села на кровати и смотрит прямо на меня.
– Извини, – негромко произнесла я, и написала ещё несколько слов, – я постараюсь тише.
– Я бы предпочла, чтобы ты вообще прекратила, – с возмущением сказала Виктория. – Вероятно, темнота тебе ни о чём не говорит, ты наверняка родилась в месте, где всегда темно, но сейчас ночь. А ночью люди спят!
Она снова оскорбила меня. Вот уж «повезло» с соседкой. Я попыталась сохранить самообладание, чтобы не дать, случайно, волю магии, и стала громко стучать по клавишам, бесцельно набирая буквы в сообщение, и стирая их.
Терпения Виктории хватило ровно на три таких цикла по пять строк, после чего девушка взревела, вскочила с кровати и с гулкими шагами вылетела в коридор, хлопнув дверью. Я ликовала. Будь она хоть чуточку вежливее, я бы не делала ничего назло. Может быть, это научит её следить за словами. Когда-нибудь.
Я зажгла лампу и выключила ноутбук. Интересно, куда она пошла? Мои пальцы смутно поблёскивали, словно осыпанные волшебной пылью, ну или детскими блёстками на ярком солнце. Я погасила лампу, но свечение не померкло! Заглянула под рубашку – ничего. Светились только руки. Я водила ими перед собой и шевелила пальцами, и так и уснула, любуясь ими. Я – волшебница.
***
Проснулась я словно от какого-то толчка изнутри, как будто естественного, но чувствовала, что это не так. Обе лампы горели на тумбочках и отражались в тёмном окне. Ощущение отступало медленной волной, как море.
Виктория тоже проснулась и смотрела на меня с подозрением. Она вернулась в комнату уже после того, как я уснула.
На полу и подоконнике стояли картонные пакеты с символом магазина змей и книжного. На ручке каждого висела бирка на тонкой тесёмочке. Я откинула одеяло и слезла с кровати, чтобы прочитать бирки. На них были наши имена и номер комнаты – Б3-С.
– Что там? – с интересом спросила соседка, не выбираясь из-под одеяла.
– Это форма, которую мы купили.
Девушка тоже спустилась на пол и заглянула в один из пакетов. А затем, словно только что вспомнив, что мы враги, вздёрнула носик и утащила свои пакеты к кровати. Не обращая на это никакого внимания, я выбрала что надеть, бросила эти вещи на постель и отставила пакеты к чемодану.
На часах над дверью, которые я не заметила вчера, было 7:35 утра. Я не чувствовала себя разбитой или не выспавшейся, и это казалось странным. Первым делом я перевела часы на телефоне, чтобы знать время, и положила его в карман формы. Виктория стала снова разбрасывать свои вещи, на этот раз только на своей половине комнаты. Она делала это, повернувшись ко мне спиной и не заходя за свою половину, условно ограниченную центром окна и двери.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71598010?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.