Сын Тишайшего
Сын Тишайшего
Александр Яманов
Царь Федя #1
Жил себе человек, никого не трогал, детей растил и занимался любимым делом. Но судьба распорядилась по-своему, и он погиб. Зато воскрес в ином времени. Зовут его вроде по-прежнему, только вокруг всё уж больно отличается от привычной жизни. А ещё ему здесь категорически не нравится. Только делать нечего, придётся вживаться на радость друзьям и к ужасу врагов.
От автора.
Решил рассмотреть незаслуженно забытый период нашей истории. А ведь именно тогда сколачивался базис, на который Пётр Великий опёрся в своих преобразованиях. Заодно познакомимся с интересными личностями и событиями того времени.
Александр Яманов
Сын Тишайшего
Герой живёт в параллельном мире и попал в альтернативную реальность. Все события и персонажи книги вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.
Пролог
Поворачиваю с трассы в сторону своего городка. Квартиру я приобрёл несколько лет назад из-за близости к месту работы. Хотя были некоторые опасения, что в случае крушения бизнеса придётся выбираться отсюда по два часа, продираясь через пробки в столицу. Где ещё найти нормальную работу обитателю не самого ближнего Подмосковья? Но всё обошлось. Более того, удалось скопить немного денег, и я задумался о строительстве дома. Самое забавное, что при выборе участка пришла идея забраться подальше в область. Вроде привык жить в небольшом, но городе и ранее даже от дачи шарахался. Вернее, ездил в гости к друзьям с родственниками – и на этом всё. В лес я могу спокойно сходить, отойдя на километр от дома.
Правда, жизнь любит интересные повороты. Как-то заметил, что после определённого возраста начал ценить тишину и природу, насытившись суетой. Да и на работе запарок хватает, отнимающих массу нервных клеток. Поэтому хочется иногда провести время без людей вокруг. Я не одичал и посещаю различные мероприятия как спортивные, так и культурные. Тем более что моя нынешняя подруга – весьма активная особа. С ней точно не соскучишься! Судьбе отдельное спасибо за встречу с этой женщиной. Уж очень она помогла, став для меня настоящей опорой.
После развода было очень тяжело. Тут ещё навалился кризис 2015 года, совпавший с этим неприятным делом. Тогда я думал, что уже пропал, но продолжал бороться, как и большая часть наших граждан. Конечно, речь не о бюджетниках, а о малом бизнесе. Мы привыкли не ждать от родного государства особых поблажек. Далее последовал ковид, окончательно добивший мой скукожившийся бизнес. Да и меня самого, на сей раз буквально. Еле выбрался, наверное, каким-то чудом. А ведь шансов на выздоровление было крайне мало.
И знаете, кому война, а кому мать родная. Поправив здоровье, я решил кардинально менять сферу деятельности. Нам с товарищем удалось найти свою нишу, и дела попёрли. Затем я встретил замечательную девушку, принёсшую в мою жизнь новые краски.
При мыслях об Арине на душе стало теплее. А ещё у меня есть замечательная дочь! Да и сын не такой пропащий. Он решил жениться на весьма специфической особе, будто разом ослепнув. Подумав, я решил особо не давить. Может, обожжётся на шалашовке и сделает правильные выводы? Чувства – дело такое, что лучше переждать и не пытаться навязать своё мнение. Все мы были молодыми и совершали ошибки. Заодно меня тешит надежда, что здесь ошибаюсь я.
Доехав до очередного светофора по относительно пустой улице, я перестал переживать. Оказывается, не всё так плохо. Можно сказать, хорошо! Ха-ха! Просто вспомнился сложный период жизни, плюс мысли о сыне. Хотя зачем лишний раз себя накручивать? Дочь у меня просто молодец и в свои шестнадцать определилась с будущим. Ребёнок учится в колледже, решив стать дизайнером, в чём я её полностью поддерживаю. Да и сын просто немного ошибся. Это же не преступление? Голова у него светлая, воспитание нормальное, и вдруг какая-то пелена, застлавшая разум. Такое быстро проходит, если его избранница действительно шкура, как я думаю.
Оказывается, у меня всё отлично! Вот это самовнушение! Хоть в инфоцыгане подавайся и начинай продавать лохам модные ныне духовные практики. Правда, толика раздражения вернулась, когда я заехал во двор. Застройщики, как всегда, сэкономили на парковке, про подземную вообще забыли. Поэтому приходится осторожно пробираться сквозь коридор из машин. Субботний вечер, дачный сезон только начался. Да и нет в Подмосковье множества обладателей загородной недвижимости по сравнению с Москвой. Все сидят по квартирам. Поэтому поставить машину рядом с домом проблематично. Приходится ехать на пустырь, расположенный метрах в ста. Благо погода сухая и не придётся месить грязь.
Но судьба решила помочь и одновременно пошутить. Недалеко от мусорки маячило одинокое спасительное место. Уже припарковавшись, я обратил внимание на разворачивающееся рядом безобразие. Вернее, его трудно было не заметить, когда со стороны конфликта раздался крик. Причём голос принадлежал юной соседке, явно находящейся в нехорошей ситуации.
Выскакиваю из машины и бегу к детской площадке, расположенной с торца дома. Света на улице достаточно, чтобы разглядеть происходящее.
Кто бы сомневался! Среди главных действующих лиц – семейство Мастурбековых. Полгода назад жителей нашего подъезда осчастливили покупкой квартиры необходимые России специалисты. Гости с ходу начали демонстрировать окружающим древние и высококультурные обычаи родного края. На какое-то время всё успокоилось, и вот очередной конфликт. Видать, дикари перепили харамного арака, вот и решили поделиться с миром переполнявшим их счастьем.
Как я уже говорил, теперь среди моих соседей есть Джамшут, замотанная в мешок баба и их выводок Сосчитать эту толпу проблематично. Знаю, что их много и они очень шумные. К Мастурбековым в гости постоянно приходит родня или земляки со своими выводками. Обычно эта орда оккупирует детскую площадку, занимая все карусели с качелями и оглашая окрестности ором. На лавочках рассаживаются тётки в мешках, оплёвывая всё вокруг. В итоге площадка превратилась в помойку. Дошло до того, что туда боятся зайти нормальные дети. Без родителей им там точно делать нечего. А некоторых на площадку не пускали или выгоняли с неё. Типа, нечего вам здесь делать, когда играют наши. Примерно из-за этого у меня и произошёл конфликт.
Как-то меня допекли детёныши Мастурбековых, начавшие дружно ломать качели. Я как раз припарковал машину и сделал замечание, пытаясь прекратить вакханалию. До меня доходили слухи о творящемся бардаке, но был завал на работе. Уезжаю в шесть утра, возвращаюсь не раньше девяти вечера. Когда нет дел, выходные провожу вне дома с детьми или любимой женщиной. Как-то удавалось не пересекаться со столь необходимыми для страны переселенцами. Разве что сталкивался в подъезде, ну или слышал их вопли. Но обращать внимание на каждый пук в многоквартирном доме попросту глупо. Тем более когда ты устал и большая часть желаний связна со сном. Обычно я прихожу домой, ем и ползу в сторону кровати. Иногда получается посмотреть какую-нибудь передачу в интернете.
Оказалось, что конфликт имел продолжение. Хотя я особо и не ругался, просто попросил вести себя по-человечески. Примерно через час после того, как я поднялся домой, появилась целая делегация гостей страны, а может, уже новых россиян. В паспорт им не заглядывал, таких товарищей можно сразу бить по роже, переиначив старый анекдот. Незаменимые специалисты, наверное, решили извиниться перед местным хамом и «фошиздом». А толпой они пришли для выражения большего уважения к моей персоне. Наверняка специально обзванивали людей, отрывали от работы – и всё для демонстрации своих красивых обычаев. Получилось удачно. Я как раз чистил ружьё, собираясь на выходные в тир. Слышу слишком странный гомон за дверью, поэтому беру с собой помповик. И тут такой сюрприз!
Убедившись в том, что перед ними человек мирный и добрый, незаменимые специалисты прониклись ко мне ещё большим уважением. Трое срыгнули сразу, а Джамшут с двумя интеллигентами начал лепетать про починку качелей. У нас состоялся высококультурный диспут. Во время которого я объяснил, что считаю пришедших сторонниками однополой любви и могу расширить сексуальные познания гостей, засунув «Моссберг» в их грязные жопы. Наследники великой цивилизации скромно отказались.
Консенсус был найден. Сразу стало тише в подъезде, и жителей перестали напрягать радостные крики регулярно избиваемой жены Мастурбекова. Бабы в мешках и мелкие дикари стали вести себя нормально. Оказывается, могут и места на площадке хватает всем.
Поймите правильно, я не националист. Хотя при такой миграционной политике властей крайне правыми станут даже интернациональные советские тётки, живущие в придуманном мире своего прошлого. Народ почти довели до ручки, делая некоторым этнорелигиозным группам колоссальные поблажки. Отвратительно, что это касается послаблений в соблюдении законов. А когда перестают работать государственные механизмы, то люди начинают брать закон в свои руки. Те, у кого есть яйца, конечно. Я не великий воин, но и размазнёй никогда не был. Хотя у меня достаточно высокий порог терпения, и я предпочитаю решать дела миром. Но если люди не понимают?
Забавный случай произошёл ещё до начала культурного обогащения нашего подъезда наследниками древней цивилизации. Тогда я только переехал в долгожданную квартиру и столкнулся с оригинальным персонажем. Существо звали Игорёк, периодически оно бухало или принимало вещества, устраивая самые настоящие концерты. Представьте себе жуткие вопли, ещё и под орущую «Гражданскую оборону» в три часа ночи, а тебе в пять вставать. Из-за этого мутанта я даже перестал слушать любимого Егора Летова. Пришлось прессануть меломана, встретив его в подъезде.
Далее начались чудеса. Оказывается, у Игорька есть справка. Он типа психбольной, но в пределах нормы. А страдания соседей не являются причиной силовых методов воздействия. Хотя никто товарища не бил, а слегка потряс за грудки и объяснил правила здорового общежития.
Самое любопытное, что лекцию о неправомерных действиях мне прочитал участковый, пришедший составлять протокол. По словам Людмилы Васильевны, милой пенсионерки, живущей этажом ниже, ранее полиция здесь не появлялась. И художества шизофреника игнорировала, несмотря на многочисленные жалобы. Ситуацию мы решили миром. Буйному соседу пришлось объяснить, что следующий концерт закончится для него в больнице, но уже не в психиатрической. И плевать мне на последствия. Любитель советского панка вроде проникся и теперь чудит исключительно в дневное время. Уже хлеб.
Я не такой крутой и бесстрашный. Но всегда давал сдачи, если того требовала ситуация. У любого вменяемого мужика должна быть здоровая гражданская позиция, и он обязан уметь постоять за себя и близких. Просто так я на людей не бросаюсь и даже голос лишний раз не повышаю. Мой компаньон удивлялся, что даже после самых жёстких косяков исполнителей мне удаётся сохранять спокойствие и не срываться на них. Внутри я весь киплю, но ором проблему не решить. В любой ошибке подчинённого есть и доля твоей вины, поэтому проблему надо устранять совместно, а не гнобить недотёпу.
Такие у меня жизненные принципы. Однако, наблюдая за окружающей дичью, хочется им изменить и начать пускать в ход оружие. Может, это какой-то эксперимент и власти испытывают граждан на терпение? Типа, какой у людей предел. В принципе – разумная тема. Наше общество действительно превратилось в страну куколдов и терпил, а равнодушие стало нормой. Позиция граждан, боящихся защищать даже своих детей, бесит побольше понаехавших. Никто не предлагает устраивать революцию или террор, но ведь у человека должно быть чувство собственного достоинства. Просто начните давать сдачи, перестаньте быть равнодушными и помогайте более слабым гражданам. Просто отстаивайте свою гражданскую позицию и не машите рукой на творящуюся дичь. Ведь хватает вполне себе юридических методов решения проблем. Да просто заори пяток людей, наблюдающих за очередным беспределом, что вызовут полицию, и для предотвращения половины конфликтов этого хватит. Но ведь наша хата с краю.
Вот и сейчас, осматривая диспозицию, убеждаюсь в своих умозаключениях. Мастурбеков с друзьями в состоянии хорошего подпития прицепился к семейству Антоновых. Подкаблучник Алексей получил в нос и старался не отсвечивать, прикрывшись своей крикливой супругой. Кстати, Кристина, так зовут хабалку, ранее вставала на сторону Игорька и даже защищала наглых дикарёнышей, припомнив какие-то обиды двум соседкам, возмущавшимся поведением дикарей. К своей чести, она сцепилась в Джамшудом и каким-то невысоким уродцем, а кричала её дочка, девочка лет четырнадцати. Которая росла приличным ребёнком и явно стыдилась мамашу. Только родителей не выбирают. А ещё парочка бухих басмачей явно лапала её с совершенно понятными намерениями.
Прав я насчёт куколдисткого общества. Свет горит почти в каждом окне нашего дома, где более двухсот квартир. Да и на улице народа хватает. Однако на помощь Антоновым устремился только божий одуванчик в лице Людмилы Васильевны. Недалеко расположилась группа зуммеров, с дебильными улыбками снимающих происходящее. Ещё несколько мразей взрослее сделали вид, что ничего не происходит, технично слившись. Почему так? Что произошло с людьми? Ведь никто не застрахован от подобной ситуации. И дело ведь не в происхождении нападавших. Раньше в моём бывшем районе хватало вполне русских гопников, которых ставили на место всем миром. Неужели общество настолько деградировало и прогнило за двадцать лет?
Подбегаю к месту нападения и понимаю свою ошибку. Травмат остался в сумке, лежащей на пассажирском сиденье. Ещё в машине есть тесак, топор и сапёрная лопатка. Нет, я человек мирный, просто держу инструменты на всякий случай. Поспешил, даже не подумав о них. Ну очень болезненная у меня реакция на крики ребёнка, чьих родителей избивают, а саму девочку лапают ублюдки.
Удар и толчок. Один из нападавших отлетает в сторону, а Мастурбеков плюхается на жопу. Сфокусировав на мне растерянный взгляд, который тут же наполнился ненавистью, Абу-бандит заверещал на своём наречии.
Совершённую ошибку я понял сразу. Будь у меня травмат, можно было пальнуть в воздух, ошеломить незаменимых специалистов и перевести конфликт в вялотекущую фазу. Однако получилось иначе. Пытаюсь отскочить к стене, дабы прикрыть спину, а далее уже как получится, но не успеваю. Крик пожилой соседки совпал с ударом по затылку и резкой болью. А асфальт начал стремительно приближаться к моему лицу. Как глупо!
Глава 1
Сознание возвращалось трудно и больно. Несколько раз я приходил в себя, но думал, что ещё сплю. Вернее, речь больше о затуманенности сознании. Будто видишь всё сквозь поволоку или призму. Мне даже сложно с чем-то сравнить происходящее. Наркотики я сроду не употреблял. Но как иначе объяснить бред наяву? Ещё эта чёртова пелена, мешающая сосредоточиться и вернуть ясность разуму. Добавьте к этому головную боль, да и тело ломило. Впечатления получаются весьма неприятные. Поэтому очередное забытье воспринималось с радостью.
Так я проваливался в забытье и приходил в себя раза три. Сложно определить, сколько длилось столь специфическое состояние. Толком открыть глаза не получалось. Хорошо, что слух и обоняние в норме.
Вот и сейчас, очнувшись, сначала я почувствовал неестественные запахи вокруг. Судя по обрывкам воспоминаний, Абу-бандиты ударили меня по голове. Значит, это больница? Тогда почему пахнет свечами, травами, и комнату будто окуривали ладаном? Ко всему прочему примешиваются ароматы испражнений, которые ни с чем не спутаешь.
И душновато для палаты, будто здесь проблема с вентиляцией. Даже в старой районной больничке, куда я попал с отравлением пару лет назад, воздух был лучше. Если не учитывать пердящих и пованивающих пациентов, конечно. Плохо, что я ничего не вижу. Остаётся нюхать и слушать. Однако со слухом тоже проблема. Вернее, непонятно о чём говорят голоса из моего бреда.
Дополнительно раздражает ощущение дискомфорта. Мне не нужно видеть обстановку, чтобы понимать её противоестественность. Открыть глаза даже не пытаюсь. Веки будто налились свинцом. И просто невозможно сосредоточиться, но очень хочется. Ведь вокруг хватает различных событий.
– Быр, быр, – раздаётся тихое бурчание.
А нет. Кто-то общается на странном наречии, больше похожем на церковнославянский. Правда, говор иной и уловить суть беседы не удаётся. Разговаривают мужчина и женщина. И дама явно отчитывает собеседника, а тот пытается оправдываться. Продолжая ворчать, она приблизилась ко мне и начала гигиенические манипуляции. С особой осторожностью, произнося какие-то успокаивающие слова, женщина протёрла тёплой тряпкой мои ноги. Стало немного легче, а то лодыжки разрывались от боли. Точнее, это сильная ломота, которая похуже прочих мук. Хорошо, что затуманенная голова, гасящая все порывы и чувства, помогла сдерживать стоны, рвущиеся наружу.
Вымыли меня тщательно. Затем при помощи мужика переодели и заменили бельё. Тут дядька неудачно повернул мою тушку. В правую ногу будто воткнули раскалённый прут, да и левая конечность ощущала себя не лучше. Несмотря на практически полный паралич, я умудрился издать что-то вроде хрипа. Ещё и тело свело судорогой, впрочем, быстро прекратившейся. Зато сознание снова начало проваливаться в привычную темноту. Последнее, что я услышал – испуганный возглас женщины.
* * *
Следующее пробуждение было похоже на предыдущее. Но имелось небольшое отличие. В этот раз я очнулся оттого, что моих губ коснулся металлический предмет. Надеюсь, со мной не хотят сделать что-то противоестественное? Шучу.
Тут раздался речитатив, похожий на молитву. С трудом разлепляю тяжёлые веки и будто сквозь мутное стекло наблюдаю странную картину. Рядом стоит обычный православный батюшка с бородой, но почему-то одетый в фиолетовую рясу. Да и фасон одежды сильно отличается от моих представлений о нарядах священников. Я в церковь не ходок, но видел попов, носящих рабочую униформу. Здесь больше похоже на облачение католического ксендза, который не бреет растительность на лице.
Вдруг сквозь непонятное, но неуловимо знакомое бормотание прозвучало: «Господи, помилуй». У меня аж от сердца отлегло. Я дома!
Затем пришлось напрячься, ведь клерикал повторил речовку несколько раз. На задворках подсознания выплыло, что происходящее похоже на отходную молитву. Это чего? Меня отпевают? Захотелось закричать, чтобы действо остановили. Я хочу жить! Однако поп продолжал тихой скороговоркой провожать меня в последний путь.
После церемонии в комнату зачастил народ. Вроде гости вели себя тихо, иногда перебрасывались парочкой слов и шуршали одеждой. Но для меня это был очередной стресс. Во-первых, толком не видишь людей, глазеющих на тебя будто на зверюшку в зоопарке. Во-вторых, надышали они изрядно, а ещё комнату наполнили запахи благовоний вперемежку с потом – и не определишь, чего больше. А мне и так дышать сложно. Вдруг меня зачем-то обнял высокий мальчик в длинном пиджаке и начал плакать. На душе отчего-то стало тоскливо и тяжко. И ведь это чужие эмоции. Разум сразу оцепенел от липкого страха. Вдруг кто-то вселился в моё тело? С трудом удалось успокоиться, благо чужие чувства далее молчали.
Хождение народа продолжалось. Мелькали разные лица – мужские и женские, старые и молодые. Женщин объединяли старинные наряды и головные уборы, а почти все мужчины носили бороды. Я пытался разглядеть и запомнить быстро меняющуюся публику, но безуспешно. Сосредоточиться не получалось, лишь сильнее заболела голова. Организм отреагировал на напряжение вполне естественно, отключив сознание, тратящее лишние силы.
* * *
Удивительно, но в этот раз пробуждение оказалось более приятным. А я уж и не надеялся. Даже настроение немного улучшилось. Причиной стала исчезнувшая пелена, держащая мой разум в оцепенении. Теперь я хоть могу нормально мыслить. Ещё и глаза получилось открыть. Головой двигать сложно, да и тело изрядно одеревенело. Зато можно сделать предварительные выводы.
Первоначальное ощущение неправильности окружающей обстановки полностью подтвердилось. А ещё в комнате стало ощутимо прохладнее. Перестали топить или проветривали? Впрочем, это неважно.
Заодно стала понятна причина дискомфорта, который я испытывал, открывая глаза. Вокруг точно не больничная палата. Где у нас кладут пациентов на кровать с крышей и занавесками, закрывающими большую часть комнаты? Судя по искусной резьбе стоек и мягкому матрасу, как бы не перине, это не нары. В качестве второго аргумента выступает печка, которую удалось рассмотреть вместе с частью стены. Она облицована плиткой с яркими узорами, а сама конструкция мне незнакома. Есть сходство со старинными агрегатами из дворцов русских аристократов, я такие в музее видел.
Похоже выглядела обивка стен – аляписто и ярко. Обилие красного, золотого и жёлтого давило будто пресс. Не люблю я таких тонов. На полу лежал обычный ковёр – из тех, что советский народ любил вешать на стены. Привлекала внимание и люстра. Этакая вычурная конструкция из разряда «дорохо-бахато». Только почему-то вместо лампочек в ячейках располагались свечи. Благо они сейчас не горели – в помещении хватало света, льющегося из окна. Теперь понятно, откуда такой специфический запах. Хотя всё перебивал аромат трав, и ещё от меня пованивало. Обделался, что ли? Вроде тётка меня недавно протирала. Или это было давно?
Закрываю глаза и прислушиваюсь, снова ощутив странность происходящего. За окном достаточно шумно, но это не привычные городские звуки. Хорошо, пусть я в деревне или каком-то посёлке, где помещение отапливается дровами и проблемы с электричеством. Но куда пропали автомобили? Ведь конское ржание и звук, похожий на скрип колёс, я расслышал. Где привычное шуршания шин или музыка, льющаяся из магнитол? Такое впечатление, что на улице какая-то ярмарка или слёт ролевиков. Люди переговариваются, чего-то разгружают, монтируют, используя при этом гужевой транспорт. Может, кино снимают? Тогда при чём здесь моя тушка? В розыгрыш вроде нашумевшего «Холопа» не поверю. Не того полёта я птица, чтобы устраивать столь затратное шоу.
Остаётся ждать, но делать это тяжело. Уж больно хочется пить и есть. В подтверждение заурчал живот, выражая согласие с мнением мозга. Одновременно раздались шум открываемой двери и звук приближающихся шагов.
Появившееся в поле зрения лицо принадлежало женщине, но больше мне ничего разглядеть не удалось. Она вдруг всплеснула руками и, вскрикнув, бросилась прочь.
– Ст… – пытаюсь остановить психованную, но из горла вырывается только хрип.
Горло отреагировало на мои действия резкой болью. Ощущения такие, будто у тебя ангина, а какой-то доброжелатель дополнительно потёр скребком по воспалившимся миндалинам. Я попытался схватить женщину за рукав и привстать. Запаса энергии хватило только на слабое движение руки, но сразу последовала расплата. Пришла привычная темнота, где приходится проводить слишком много времени.
– Сам такой! И нечего меня корить! – будто из-под толщи воды донёсся голос тётки, протиравшей меня тряпкой. – Я же думала, что преставился сокол наш ясный. Ведь он и не дышал почти последние два дня.
Наконец-то! У меня получилось понять местную речь! Знаете, как тяжело ничего не видеть и не понимать произносимые слова? Мне кажется, что присутствующие говорят на том странном наречии. Впрочем, какая разница?
Дамочка неожиданно сорвалась на причитания и начала всхлипывать. В её эмоциях не было ничего наносного. Человек действительно переживает. Слух с обонянием вроде вернулись, как и тупая боль в ногах. Почему бы не открыть глаза?
Снова вижу психопатку. Кто бы сомневался! Рядом мнётся тот самый мужик, столь неаккуратно меня повернувший. Дамочка одета в платье с длинными рукавами, на голове платок. Судя по ткани и вышивке, материал недешёвый. Она точно не крестьянка. Второй персонаж щеголял в длинном пиджаке. «Зипун», – пришла подсказка от подсознания, весьма меня насторожившая. Из-под верхней одежды мужика выглядывала белая рубаха, также с вышивкой. На голове – маленькая шапочка вроде тюбетейки. «Тафья», – снова подсказала память, заставив начать нервничать. Не будь рядом странной парочки, я мог и запаниковать. Зачем мне непонятный внутренний голос? Я точно не смогу отличить зипун от кафтана. Впрочем, надо знакомиться с людьми.
Заметив мой взгляд, женщина просветлела лицом и сразу воскликнула:
– Очнулся! А мы уж не надеялись!
– Хрр…пи… – пытаюсь попросить воды.
– Тихо! Не верещи, Аксинья, – шикнул мужик и тут же спросил: – Ты когда его поила последний раз?
– Ой! – снова воскликнула дамочка и куда-то метнулась.
Через несколько секунд мне сунули металлическую чашку. Никогда я так жадно не глотал обычную воду. Будто это амброзия или иной сказочный напиток! Понимаю, что нельзя торопиться, но сдуру делаю большой глоток и начинаю кашлять. Благо женщина правильно среагировала, аккуратно приподняла меня, подложив под спину подушку. Отдышавшись, уже спокойно допиваю порцию божественной влаги. Впервые улыбаюсь, за незнамо сколько времени. Как мало надо человеку для счастья!
– Надо лекаря кликнуть. Радость-то какая! – испортила момент дамочка.
– Не… – хриплю в ответ, завращав глазами.
– Хватит суетиться, – мужик отодвинул тётку и склонился надо мной, задав вопрос: – Немца не звать?
Моргаю один раз в знак согласия. Бородатое лицо нахмурилось, будто решая в уме теорему из высшей математики.
– Никому не говорить? – после моего утвердительного ответа, следует новый вопрос: – Пусть пока все думают, что ты помираешь, государь?
Снова моргаю. Тут о себе напомнил желудок, выдав целую комбинацию звуков. Или это вода дошла до адресата? Впрочем, кушать хочется.
– Кухр… – горло снова подвело, не дав закончить просьбу.
– Господи! – снова всплеснула руками эмоциональная Аксинья. – Я сейчас навара куриного принесу. Он у меня готов и тёплый. Только нельзя много кушать после седмицы-то голодной!
– Ты давай только тихо! – произнёс мужик, но был тут же перебит:
– Не учи учёную!
Тётка явно вернула душевное спокойствие и снова начала командовать. А вот дяденька помалкивал, но не отходил от кровати. И правильно делал, ведь для беседы мне нужны силы. Теперь можно оценить моих союзников. Судя по поведению и эмоциям, враги так себя не ведут.
Товарищ в зипуне оказался невысокого роста, широкоплечим, но сухопарым. Даже долгополый наряд не скрывал его стройности. На лицо – обычный славянин лет тридцати пяти. Возможно, русая борода с рыжими вкраплениями добавляла ему пару лет. Глаза серые, взгляд такой внимательный. С виду человек вроде расслаблен, но будто постоянно ожидает удара. Руки чистые, хотя ногти пострижены небрежно. Или обкусаны, кто знает?
Раздался звук открываемой двери, и зашуршало платье. В нос ударил одуряющий аромат бульона. С чем снова согласился желудок, выдав новую порцию звуков. Присев на табуретку с вычурной резьбой, Аксинья вознамерилась кормить меня с ложечки. С трудом кручу головой, благо мой жест верно поняли. Бульон перелили в чашку и поднесли к моему рту.
Делаю первый глоток и блаженно улыбаюсь! Хорошо! Тётка аж засияла, показав вполне здоровые зубы. А ведь она не такая старая. Меня сбил с толку платок и объёмный сарафан. Голубые глаза смотрят с лаской, если не с любовью. Да и мужик рад, судя по потеплевшему взгляду.
Допиваю вкуснейший бульон и откидываюсь на подушку. Ух! Вроде пронесло и жить буду. Уж больно не хотелось помирать. Ещё бы понять, что со мной случилось.
Но сразу потянуло в сон, и я закрыл глаза. Единственное, что меня беспокоило – это странное обращение со стороны мужика. А ещё встроенный подсказчик, изрядно меня пугающий.
* * *
В роскошно отделанной комнате находились двое. Старший из них сидел за новомодным секретером, привезённым из английских земель. Он слушал доклад младшего, иногда проводя рукой по коротко стриженной бороде. На нём был простой зипун и домашние туфли. А вот его собеседник щеголял яркими одеждами, выбритым лицом и длинными волосами с залихватским чубом. Судя по кожаным галошам, надетым на жёлтые сапоги, он гость в этом доме.
Ранее бояре со знатными людьми брили головы и отращивали солидные бороды. Однако при новом царе мода изменилась, чем сразу воспользовалась молодёжь, вызывая ворчание старшего поколения и приверженцев русских нарядов. Ведь стали другими не только причёски, но и одежда. Поэтому поверх красного зипуна гость носил польский кафтан, обильно расшитый золотом. Хозяин дома с долей иронии поглядывал на собеседника. Сам он предпочитал на людях выглядеть скромнее, чего нельзя сказать об обстановке дома. В том же кабинете, помимо дорогущей европейской мебели, на полу лежали толстенные персидские ковры, а подсвечники являлись настоящим произведением искусства.
– Не рано отказались от снадобий немца? – тихо спросил старший неожиданно низким голосом, более похожим на бас. – А то родственник до сих пор дышит и на тот свет не собирается.
Даже у себя дома он предпочитал обсуждать важные дела тише. Тем более такие, за которые весь род ждала опала, а его самого – плаха. Здесь ссылкой не отделаешься.
– Фунгадин[1 - Стефан фон Гаден (он же Данило Евлевич, Данило Ильин, Данило Жидовинов) (? –1682) – придворный врач второй половины XVII века, бакалавр медицины. По свидетельству участника шведского посольства в Москве и автора описания России Кильбургера, был самым популярным врачом при московском дворе.] сказал, что осталось недолго. Отец Никита уже отходную прочитал, – гость оказался обладателем звонкого голоса, хотя тоже старался сдерживаться.
– Так он уже дней двадцать, почитай, помирает. Ты уверен, Алексей? – с сомнением произнёс боярин.
– Теперь точно! Последнюю седмицу он никого не узнает. Три дня даже пить не может. Только хрипит иногда, а Аксинья ему губы водой смачивает. Поэтому снадобье бесполезно. И нельзя более медлить, Иван Михайлович. Мы с трудом обошли все преграды, дабы лекарь мог давать нужные отвары. Надо спешить, пока нас не начали подозревать.
– Если бы не Ивашка, который совсем распоясался, я бы переждал. Но всё неймётся убогому, власть в голову ударила. Да и Артамона он рановато из ссылки вызвал. Нехорошие у меня предчувствия, Лёшка, – немного подумав, произнёс Иван Михайлович. – Не подведут ли стрельцы нас под монастырь? Вдруг перемудрили мы? Эх, грехи мои тяжкие!
Оба собеседника повернулись в сторону образов и истово перекрестились.
– Обратной дороги нет. Нарышкины уже всполошились, хотя не понимают, откуда ветер дует. Да и народишко возбуждён. Самое время нам сделать ход, – продолжал убеждать старшего родича Алексей.
– Как бы Москву не спалить под такое дело, – вздохнул боярин и снова перекрестился. – Фёдор всё равно помрёт, как брат его – Алексей. Удивительно, что он с такими хворями столько прожил. Иван тоже не только умом скорбен, но и телом слаб. Поэтому выхода нет. Сомнут нас и весь род предадут забвению.
Некоторое время гости молчали, обдумывая ситуацию.
– Что же ты наделал, Федя? Зачем было нужно вековые устои рушить? – снова произнёс старший собеседник, будто обращаясь в пустоту. – Ещё и начал на чужих людишек опираться, позабыв о родственниках своих.
Алексей спокойно наблюдал за Иваном Михайловичем, который явно успокаивал свою совесть. Более молодой и решительный собеседник не испытывал никаких терзаний. Промедление может стоить всем им слишком дорого. Хотя толика разума в словах родича имелась. Они начали действовать раньше, дабы опередить набирающих вес Нарышкиных, вокруг которых стала сплачиваться часть бояр и служилых людей.
– Хорошо! – наконец произнёс Иван Михайлович, а его младший родич мысленно выдохнул. – Доверимся лекарю и своим глазам. Надо бы убедиться, что Фёдор уже не выберется. А затем начнём действовать!
Глава рода Милославских боялся не только происков старых врагов Нарышкиных. Его больше беспокоила сестра умирающего царя. Та вдруг начала своевольничать, не особо прислушиваясь к опытным родичам. К тому же вокруг неё стали виться людишки, которым Иван Михайлович не доверял. Но выхода у него нет, иначе сомнут, как верно заметил Лёшка.
Глава 2
Вновь пробуждение и двойственные ощущения. Ясность в голове с позывами опорожнить мочевой пузырь свидетельствовали, что организм идёт на поправку. До этого я гадил под себя, судя по специфическим запахам, которые не удавалось полностью выветрить. Благовониями и травами сложно перебить атмосферу палаты с умирающим человеком. Чего-то меня занесло в непонятные дебри, надо гнать подальше мысли о смерти. Грязь же телесную легко смыть. Но как быть со страданиями разума?
Спал я вроде крепко. Однако мысли о прошлой жизни не давали покоя. Постоянно снилась дочь, реже сын с Ариной. Хотелось выть от осознания, что я их больше не увижу. Может, происходящее вокруг бред, но уж больно реалистичный. Были мысли, что меня накачали лекарствами и положили отдохнуть в уютную палату с белыми стенами. Но почему при пробуждении, когда наступало относительное просветление, вокруг оказывалась привычная обстановка? Вернее, совершенно иная, соответствующая стародавним временам. Я бы меньше удивлялся, коли хоть иногда мелькало бы что-то современное.
Не будучи психиатром, подозреваю, что шизофрения выглядит иначе. Значит, последствия травмы? С этим тоже много непоняток. Даже если удар по голове был настолько силён, то почему я прекрасно помню свою жизнь? И как быть с обрывками чужой памяти? Той самой, подсказывающей название одежды.
Пока я гоню мысли об этом, считая происходящее остатками бреда. А если процесс продолжится, и моя личность исчезнет?
Странные видения появились ещё при втором пробуждении. Будто в мозг, как на флешку, записали информацию о другом человеке. Она просто пристроилась к существующим воспоминаниям. Процесс шёл трудно, вызывая сильную головную боль. Сначала я подумал о последствиях удара. А затем пошли наслоения, вызывающие панику. Сейчас ситуация нормализовалась, но как оно будет дальше?
Здесь впору задуматься о сумасшествии. Почему я тоскую по умершей жене Агафье и сыну Илье? Я о них никогда не слышал. Но боль от потери буквально терзает душу. Она забивает остальные картины, ворвавшиеся в мою память как ураган. Может, так и сходят с ума?
Надо переключиться, а то недалеко до приступов неконтролируемого страха. Оглядываю уже привычную обстановку.
Вокруг снова красно-золотые стены, а ещё кровать с крышей и балдахином. Воспоминания подсказывают, что это шёлк. Неважно. Я снова в уже знакомой спальне. Рядом на стуле дремлет Савва, уткнувшись бородой в грудь. Снова стараюсь не думать, откуда я знаю имя ранее незнакомого товарища.
Будто почувствовав мой взгляд, мужик открыл красные от усталости глаза и улыбнулся. Положительно мне повезло. Невозможно так сыграть радость, будь ты хоть величайшим актёром. Тётка тоже ко мне благоволила и кудахтала, как наседка. Интересно, с чего бы это? На родителей заболевшего чада они непохожи. Думаю, вскоре новая память подкинет информацию. Благо пока она молчит.
– Очнулся, государь! Я сейчас Аксинью покличу, она тут недалеко почивает, – тихо произнёс Савва и быстро вышел из комнаты.
Сегодня мне удалось повернуть голову, хоть шея жутко затекла, и её сразу прострелило болью. Но любопытство оказалось сильнее.
Несмотря на вычурный стиль, обстановка оказалась скудноватой. Кроме кровати и ковров в помещении располагался шкаф с уже привычной резьбой, сундук, кресло, а также небольшой столик, где стояли кувшин с чашкой и мутная склянка. Вся обстановка из дерева, без всякого металла. В одном из углов висели иконы, и чадила небольшая свеча. Сейчас день, поэтому хватает света из окна. Но он какой-то тусклый, будто стёкла грязные. Вроде скромно, но одновременно богато. Не удивлюсь, если подсвечник серебряный, а люстра вообще покрыта сусальным золотом. Да и шкаф, похожий на мебель XX века, наверняка стоит немалых денег.
В плане яркости и крикливости здесь порядок. Плюс помещение немаленькое. Даже полный дуб догадается, что в палате расположился знатный дяденька. Если я правильно понял обращение Саввы с Аксиньей, то всё сложнее. Коли я не лежу сейчас в иной палате. Смущает, что галлюцинации уж больно реалистичные и долгоиграющие.
Прервав мои мысли, в комнату зашла знакомая парочка и начала за мной ухаживать. Тётка выудила из-под кровати сосуд, похожий на утку. Очень хотелось в туалет, поэтому я не стал жеманничать. Пока она относила продукты моей жизнедеятельности, дядька снял с меня влажную рубаху и надел новую. Пришедшая напарница быстро сменила подушку и простынь. В этот раз ноги особо не крутило, и процесс прошёл спокойно.
Далее меня накормили бульоном, сегодня мясным, в отличие от давешнего куриного. Тут мужик достал палочку, похожую на зубную щётку. Вместо пасты здесь использовался какой-то порошок, разведённый в воде. Ощущения необычные, зато во рту появилась привычная свежесть. Откидываюсь на подушку и смотрю на радостную парочку. Мне и самому уже хорошо.
Во время приёма пищи и гигиенических процедур мужик с женщиной особо не разговаривали, ограничившись минимумом слов. И чего теперь делать? Люди явно ждут моей реакции. А я пока не знаю, что сказать, боясь сморозить какую-нибудь глупость.
Вдруг раздалось тихое поскрёбывание в дверь, отчего мужчина сразу вскочил, а женщина нахмурилась.
– Отец Никита пожаловал. Как быть? – быстро произнёс вернувшийся Савва.
– По-прежнему. Я в забытьи, а вы меня помыли и поменяли постель.
Парочка тут же засуетилась. Аксинья вдруг всплеснула руками и спрятала миску, из которой меня поили бульоном, в своём необъятном сарафане.
– Здравствуйте, дети мои, – произнёс знакомый голос.
Далее раздался малопонятный речитатив и интенсивное шуршание одежды. Насколько я привык расшифровывать звуки, поп читал молитву, а народ активно крестился. Повезло, что гость ограничился поверхностным осмотром, ненадолго нависнув надо мной. В лицо дохнуло потом и чесноком, чуть было не заставившим меня поморщиться. Впрочем, дядя быстро отвалил. Тем временем Аксинья сделала короткий доклад. Мол, соколик наш в себя не приходил, а больше хрипел. Удалось его немного напоить, смочив губы, и всё.
Поп недолго изображал участие, увидев главное, он покинул комнату. Не прошло и пяти минут, как началось самое настоящее паломничество. Хорошо, что Савва успел предупредить, чтобы я продолжал изображать умирающего лебедя. Жалко, что нельзя рассмотреть гостей. Как только мне стало полегче, наступил информационный голод. Надоело просто лежать и ничего не делать. Народ между тем шёл волнами, снова наполняя помещение запахами и звуками. Я уже спокойно понимаю местную речь. Наверное, смогу также складно изъясняться, только надо потренироваться. А то велика вероятность вставить какое-нибудь слово из лексикона XXI века и спалиться. Не ровен час, примут за одержимого и потащат изгонять бесов. Или вообще сожгут.
Поэтому я решил больше слушать и ограничиваться короткими фразами. Надо только дождаться ухода всех гостей. Чего они вдруг активизировались? По моим подсчётам, дня три меня не баловали вниманием. Таким массовым уж точно.
* * *
Наконец посетители закончились, и настал момент поговорить. Будто подслушав мои мысли, Савва тихо затворил дверь, предварительно что-то пробормотав невидимому человеку. Аксинья уже сидела на резном табурете, успев протереть мне лоб тряпочкой и напоить. Желудок периодически издавал различные звуки, требуя еды, что сейчас опасно. Надо приходить в себя постепенно, а чувство голода я задавлю. Пока ограничимся бульонами.
– Что происходит? – задаю оптимальный вопрос.
Голос прозвучал глухо, а горло сразу запершило. Но получение информации важнее.
– Так Милославские с Нарышкиными сцепились, государь, – тихо произнёс Савва, и тут же добавил: – А ещё кто-то стрельцов науськивает. Волнуются служивые, своих полковников не слушают. Хотели уже идти в Кремль и требовать правды. Потому бояре с утра заседали. Токмо думаю, ничего путного они не решили. Вон к тебе снова набежали, вспомнив, что царь ещё жив. А потом, не отойдя от горницы, начали места делить, будто похоронили тебя. Псы шелудивые!
Последние слова мужчина произнёс со злобой, что шло вразрез с его флегматичным поведением.
Задумываюсь, прикрыв глаза. Пусть вокруг бред и прочие глюки. В любом случае надо как-то реагировать. В принципе, пазл сложился, но надо уточнить, куда завели меня грёзы. Пока будем придерживаться версии, что происходящее вокруг и есть моя новая жизнь.
Савва упомянул волнения стрельцов на фоне противостояние двух родов. На знание истории не жалуюсь и понял, в каком времени оказался. Пришлось как-то писать реферат по этой теме. Я немного застал ещё советскую школу, да и некоторые учителя у нас были просто отличные. Поэтому алгебру, географию, историю и химию знаю неплохо. Интересно, а насколько реально применить мои знания здесь? Это какой простор для свершений!
Забавно, но, похоже, я уже внутренне смирился с необычной ситуацией. Всё-таки человеческий мозг – штука гибкая и способна быстро адаптироваться к любым обстоятельствам. Не о том думаю.
– Какой сегодня день? – надо потихоньку вытаскивать из парочки знания.
– Суббота, государь, – быстро ответил Савва, но тут же был одёрнут Аксиньей:
– Тебя об ином спрашивают. Десятый день травня на дворе. А ты уже две седмицы совсем плохой, государь. Мы уже не чаяли увидеть тебя в здравии, а отец Никита отходную прочитал.
Тётка ласково провела рукой по моему запястью и всхлипнула.
– Что доктор? – пока есть силы, надо задавать вопросы.
– С утра появлялся, проходимец! – произнесла Аксинья и повернулась к Савве: – Вор он! И я от своих слов не откажусь!
Эти двое явно продолжали старый спор. Мужик возражать не стал, благоразумно промолчав.
– Снадобье он более не даёт, только мазь для ног оставил, – сварливо продолжила дамочка. – Только не стала я ею пользоваться. Подумалось мне, что лучше прежние отвары применять. Ранее они помогали.
– Здесь права она, Фёдор Алексеевич, – неожиданно поддержал женщину Савва. – Уж больно много необычного происходит. Чую, что повременить надо со снадобьями немецкими.
Имя Фёдор парочка тоже произносила, когда меняла постель. Здесь надо быть совершенной дубиной, чтобы не сложить два и два. Просто я до последнего гнал подобные мысли.
Савва с Аксиньей явно намекают на возможное отравление. Если тётка боится даже ноги мазать снадобьем немецкого доктора, то основания у них есть. Имена медицинских светил, лечивших русских царей до Петра, я не помню. Из более позднего периода на ум приходит только Лесток. Ан нет! Вспомнил – Блюментрост[2 - Лаврентий Алферьевич Блюментрост (1619–1705) – государственный деятель, ведущий специалист по медицине допетровского времени, реформатор и организатор Аптекарского приказа. Лаврентий Блюментрост 37 лет прожил в Москве и умер в возрасте 86 лет. Погребён при лютеранской церкви свв. Петра и Павла в Немецкой слободе. Династию продолжили сыновья, родившиеся в Москве.]! Только немцев с такой фамилией было много, чуть ли не династия.
– Лекарств никаких не давать. Заодно скрывайте, что я очнулся, – сладкая парочка дружно закивала головами. – Кто ещё знает?
– Ефимка – слуга твой старый, ему я сообщил. Он сейчас дверь сторожит. Да и рынды, может, чего подозревают? Остальным о тебе знать не положено, государь, – ответил Савва.
– Рынды?
– Федька Апраксин, Митька Голицын, Ивашка Трубецкой и Федька Троекуров, государь, – перечислил мужик. – Все четверо бдят и службу несут справно. В отличие от некоторых.
Нет времени разбираться, кто там начал халтурить. Плохо, что блоки памяти в голове пока не начали нормально работать. Точно помню, что Стрелецкий бунт случился после смерти Фёдора III в 1682 году, вроде в апреле. А следующий мятеж произошёл в конце века. Но Аксинья сказала про травень, а это май. Путаница с календарями? Надо уточнить, здесь уже перешли на привычное летоисчисление или следуют византийскому от сотворения мира?
Позабавило, как мужик назвал имена рынд. Для русского самодержца все окружающие – холопы, будь они хоть трижды бояре. Ну и юнцов уж точно никто не будет величать по имени-отчеству. Голицын вроде князь, а Савва его Митькой кличет. Интересно, какой представитель знатного рода остался верен умирающему царю? Я в их генеалогии плохо разбираюсь. А вот фамилию Апраксин сразу узнал. Товарищ был заслуженный, но сейчас ещё молод. Плюс он мой шурин. Ага, Фёдор умудрился недавно жениться на Марфе Апраксиной. Забавное совпадение – с учётом имени моей бывшей супруги, которую звали Марта.
Непонятно, зачем полуживому царю этот брак? Или причина его болезни носит искусственный характер?
Снова эта чёртова слабость! Самочувствие в несколько раз хуже, чем последствия ковида. Благо Савва с Аксиньей правильно поняли моё состояние и тихо удалились. А я наконец уснул. Хорошо, что не отключился. Переживаний о сложившейся ситуации особо не было. Пусть всё останется на усмотрение судьбы, если ей интересно.
* * *
– Вечером скажешь, что я совсем плох. Немец сегодня в этом убедился и проникся. Не зря я здесь крутился, аки скоморох, – после упоминания представления, устроенного для доктора, Аксинья хихикнула, а Савва улыбнулся.
Оно и немудрено. Пришлось подключить свои скудные актёрские таланты, дабы изобразить бред с предсмертной горячкой. Помогла нянька, принёсшая тёплое одеяло и обильно меня напоившая. В результате чего потел я знатно, а шептать всякую нелепицу было легче. Прямо целая труппа подобралась.
Дела вокруг начали принимать нехороший оборот, вот и пришлось подключиться к общему веселью. Бояре продолжали заседать, так и не решив, как будут делить власть. Ко мне тоже заходили, впрочем, ненадолго. Далее прибежал доктор Фунгадин, как его кличут местные. Пришлось убеждать немца, что мне осталось недолго. Вроде получилось.
Причина нашей комедии весьма прозаична. Не знаю, как насчёт заговора против Фёдора, но стрелецкие волнения продолжались, грозя перерасти в бунт. Вот я и решил добавить керосина.
– Затем пустишь слух, что царь умер, – продолжаю установку, но мужик неожиданно подался назад и истово закрестился:
– Помилуй, государь! Не могу я такого сказать. Грех это страшный!
Делаю максимально ироничный взгляд, под которым Савва стушевался. Аксинья же просто сидела рядом и молчала.
– Для чего я здесь перед немцем старался? Нам надо убедить стрельцов. Пошлёшь верного человека, а лучше сам поезжай. Такое дело чужим доверять нельзя, – объясняю задачу спокойным тоном.
– Но зачем, государь? Ты только покажи, что начал выздоравливать, и всё наладится. Бояре сразу наперегонки к твоей горнице побегут и ночевать у порога будут. Так и было первые дни, когда ты занемог, – не сдавался упёртый товарищ.
Кстати, он зовётся моим дядькой, но скорее это камердинер, обеспечивающий быт царя. Как и Аксинья, считающаяся нянькой, больше ключница, командующая женской частью прислуги и частично хозяйством. В отличие от простых дворян, меня обхаживали не крепостные, а люди благородные. Дядька с нянькой происходили из служилых людей, чем очень гордились.
– Вы же сами говорите, что травили меня. Или давали снадобье непонятное, от которого только хуже, – одновременные кивки подтвердили, что парочка не отказывается от своих подозрений. – Значит, враги замыслили что-то нехорошее. Только они готовы, а я – нет. Потому и надо сделать шаг, который спутает их намерения. А когда человек спешит, то ошибается.
Немного подумав, Савва кивнул, приняв мой план. Аксинья же промолчала. У неё достаточно интересный стиль поведения. С виду нянька помыкает дядькой, ещё и шпыняет его периодически. Однако в серьезные вопросы женщина не лезет, отдавая важные решения на откуп мужчине.
Сам план сшит на коленке. Сейчас основные силы сосредоточились вокруг двух группировок, решая, кого сажать на царство. Ещё кто-то из интриганов решил разыграть карту недовольных стрельцов. Насколько я помню историю, там речь шла о систематических невыплатах жалования и самоуправстве полковников. К тому же в стране началось создание армии европейского образца, что испугало большую часть старого войска. Люди не хотели перемен, что вполне естественно.
Бунт должен произойти в любом случае, поэтому моя провокация не сильно повлияет на положение дел в государстве. Что касается заговорщиков, то посмотрим.
Глава 3
Вечером неожиданно началось хождение народа. Оно мне уже порядком надоело. Как только я послал Савву к стрельцам, так и попёрли. Сначала заявились две депутации бояр. Милославские и Нарышкины, объяснила позже Аксинья. Затем появилась тётка с мальчиком, который пытался разговаривать с моим бесчувственным телом, сильно переживая и чуть не плача. Вдовствующая царица Наталья и её сын Пётр, сообщила нянька. Кстати, по её словам, у Фёдора хорошие отношения с роднёй.
Без интриг не обходилось, надо понимать окружающую обстановку. Только царь всегда защищал мачеху, а младших братьев и сестёр очень любил. Более того, он не делил их на родных и единокровных. А будущего императора вообще баловал и уделял ему много времени. Мне снова стало на душе тепло, когда эти двое разговаривали с моим бесчувственным телом.
Не удивлюсь, если реальная история немного отличается от учебников. Её ведь неплохо так переписали при Екатерине и коммунистах. Это не считая того, что заслуги того же Ивана Грозного вообще предали забвению, сделав из первого русского царя маньяка и самодура. Но пока мне не до этого.
* * *
Ночь неожиданно прошла спокойно. Мне снова снились дети и почему-то учительница начальных классов. Иногда у подсознания случаются странные выверты. Чего вдруг я вспомнил эту лживую и мерзопакостную тётку, которую просто ненавидел? Не поверите, но после перехода в четвёртый класс ни разу с ней не поздоровался. Моё поведение даже рассматривали у директора, вызвав в школу родителей. Но Тамара Ивановна навсегда осталась для меня одним из самых нехороших воспоминаний об учёбе.
Не успел открыть глаза, как в спальне появились Аксинья с Саввой. Пока нянька протирала меня тряпочкой и помогала чистить зубы, дядька делился информацией. И надо признать, что я поторопился. События и так понеслись вскачь. Как бы мой ход всё не испортил.
– Стрельцы ещё прошлым утром зело возмутились и захватили полковников с иными старшинами. Бают, служивые ругались, что более пяти месяцев жалования не видели. Но пока ждали ответа на челобитную, не бунтовали, – проговорил взволнованный мужик. – Я вчера вечером через знакомого десятника передал, что, мол, царь помер. Он должен был сегодня поутру известить остальных воинов. Чуял, что надо проверить, и пробрался в Бутыркино. А там такое!
От избытка чувств Савва запнулся, но сразу продолжил:
– Стрельцы злы и уже требуют казнить заговорщиков. Кто-то пустил слух, что кроме тебя извели и царевича Ивана. Когда я уезжал из села, туда прискакал Ивашка Милославский с племянником своим Лёшкой. Чего они говорили – не разобрать, ибо народу тьма слетелась. Поэтому я сразу обратно, но не стал будить тебя, государь, – дядька недовольно посмотрел на невозмутимую Аксинью, подавшую мне тёплую воду для полоскания рта.
– Сколько времени прошло? – спрашиваю после недолгого раздумья.
– Так часа два, не более! – воскликнул Савва. – Уже на окраинах колокола звонили. Да и в Кремле оживление. Гонцы туда-сюда шастают, некоторые бояре не явились, несмотря на сегодняшнее заседание думы. А иные людишки, кому тут делать нечего, наоборот, набежали.
Удивлённо поднимаю глаза на дядьку, и тот сразу поясняет:
– Артамошка Матвеев, которого ты после ссылки помиловал и в имении жить приказал, здесь оказался. И сразу воду мутить начал, ирод. Ещё Яшка Одоевский из поездки в Астрахань вдруг вернулся. Про людишек поменьше чином ничего не скажу, уж больно вокруг много суеты.
Переварив полученные сведения, в голове постепенно начал выстраивать картину. Матвеев – это лидер фракции Нарышкиных, отправленный в ссылку за многочисленные нарушения. Яков Одоевский – сын престарелого князя Никиты, возглавлявшего Разрядный приказ. И один из самых приближённых людей царя, то есть меня. По сути, Одоевский-старший возглавляет главное министерство в русском правительстве, если можно так выразиться. Он ведает массой вопросов и назначением бояр с дворянами на должности.
Потихоньку в голове происходит инсталляция новой памяти. Пока я не обладаю всеми знаниями Фёдора. Но по мере получения информации мозг сам выдаёт нужные ответы. Интриги и заговоры оставим на потом. Надо более основательно потрясти Савву.
– Ты чего-то недоговариваешь? – внимательно смотрю на оторопевшего дядьку.
При этом замечаю усмешку на лице Аксиньи, которая отвернулась к посуде.
– Прости за самоуправство, государь! Но я сообщил князю Голицыну, что тебе лучше. Однако он и сам догадывался, богом клянусь, – в голосе Саввы чувствовалось искренне раскаяние, а ещё он не отводил взгляда. – Василий Васильевич в тёмных делишках не замешан. И не побежал на поклон к Милославским и Нарышкиным, как ты занемог. Всё рядом с тобой сидел, да и продолжает.
Угу. Насколько я помню, сей прогрессивный князь играл по-крупному. Поэтому сделал ставку на царевну Софью. И ведь не прогадал. Когда его покровительницу заточили в монастырь, Голицына отправили в ссылку. Наверное, Пётр боялся умного и талантливого вельможу. Очень необычный персонаж. Ещё дядька именует его по имени-отчеству, а не Васькой. Значит, уважает, в отличие от иных вельмож.
Союзники мне нужны, здесь спорить глупо. Подозрительно, что князя ввели в курс дел без моего позволения. Пока Савва крестился, повернувшись к иконам, я уже принял решение.
– Что с рындами?
– Все четверо вооружены и готовы выполнить любой приказ. И они чего-то подозревают. Хотя показывают достойное рвение, от палат твоих не отходят, бдят и вопросов лишних не задают. Спят по очереди и весьма серьёзны для своих лет, – мужик выдохнул и сразу переключился на мою декоративную охрану.
Хотя я мало знаю об институте рынд, а новообретённая память молчит. Вряд ли в нынешние времена благородные люди не владеют оружием.
– Хорошо! Зови князя. Заодно проследи, чтобы лишних ушей не было. А то чую, что заварили мы кашу.
Будто в подтверждение моих слов раздался громкий удар колокола, который начал повторяться.
– В Надворной башне это, – пояснил Савва. – Что делать, государь? Ведь сейчас такое начнётся!
Мне понравилось, что дядька не испугался. Скорее он готов ринуться в бой, защищая своего государя. Я сразу обратил внимание, что он сегодня при сабле и под камзолом позвякивает кольчуга. В логово возмущённых стрельцов мог отправиться только человек храбрый и преданный. Каким Савва и является.
– Ничего! – мой ответ изумил обоих ближников. – Зови Голицына. А ты, Аксинья неси варево. Уж больно кушать хочется.
* * *
Так вот ты какой – один из главных русских реформаторов и прогрессистов. Можно назвать князя западником, но в моём мире это понятие испохабили многочисленные воры и предатели.
Кстати, приходилось знакомиться с биографией этого неординарного человека. Василий Голицын являлся не просто фаворитом Софьи. Своё высокое положение он заслужил ещё при Фёдоре Алексеевиче, то есть мне нынешнем. На политический Олимп князь восходил поступательно. Больше всего он отличился в армии и связанных с ней структурах вроде Пушкарского приказа. В данный момент князь возглавлял Большой полк, то есть основную часть армии Русского царства, куда входили и стрельцы. На самом деле ситуация сложнее, но мне так легче разбираться в запутанности местных дел.
А ещё Голицын являлся первым боярином в Думе. Здесь тоже всё запутано, ведь вокруг трона хватает разных группировок. Поэтому нумерация часто вторична.
Вошедший тем временем отвесил поклон и перекрестился на образа.
– Рад видеть тебя в добром здравии, государь!
Голицын смотрел прямо и взгляда не отводил. Ещё и спину не гнул. Это я к чему? Фамильярность дядьки с нянькой понятна. Они могут позволить себе больше остальных людей, даже близкого окружения царя. Но, по воспоминаниям Фёдора, многие бояре и служилые вели себя подобострастно в выражении своего почтения. Чем изрядно бесили обычно спокойного царя. Он был сторонником западного стиля – без лишнего раболепия.
Гость не обладал выдающимися статями, но явно следил за собой. За объёмным нарядом угадывалось сухощавое тело, борода и рыжие волосы аккуратно подстрижены. Голубые глаза вельможи намекали на недюжинный ум. За свою долгую жизнь я научился немного разбираться в людях. Впрочем, интеллект не гарантирует честность или порядочность человека.
– Знаешь, что происходит? – спрашиваю гостя, дожевав кусочек курицы.
Аксинья сегодня добавила в бульон немного мяса и сушёной зелени, отчего стало особенно вкусно. Либо организм так оголодал, что сочтёт любое варево за деликатес. Нянька кормит меня с ложки, чему я нисколько не смущаюсь. Здесь за царём горшок выносят и задницу протирают, так чего стесняться завтрака в присутствии постороннего? Что-то я слишком быстро вошёл в образ.
– Бунт, государь. Что я могу сказать? К тому всё и шло. Но кто-то решил стрельцов дополнительно возбудить. Может, призвать полки, стоящие вне столицы, и прекратить безобразие?
С улицы давно доносился гул толпы, не предвещающий ничего хорошего. Благо прекратились удары колокола, изрядно меня раздражавшие. Шум шёл издалека, и до кульминации ещё далеко. А вот столкновения между полками мне не нужны. В этом случае прольётся немало крови, а государство ослабнет.
– У тебя есть люди, на которых можно положиться?
Понравилось, что князь не стал уверять меня в лояльности всех подданных. Во времена смуты всякое случается. Сложно сравнивать происходящее даже с полноценным мятежом. Только надо понять сложившуюся обстановку: царь долго болеет и находится почти при смерти. А за право посадить на трон своего кандидата сцепились два влиятельных рода. К тому же нужно учитывать фактор Софьи. Какие на самом деле плетутся интриги, не знает никто. Поэтому сложно полагаться даже на проверенные кадры.
– Найдётся два десятка людишек. Это не считая коломенского полка, которому я приказал подойти к столице, но расположиться тайно. Прости за самоуправство, государь, – наконец ответил князь, снова поклонившись, – однако сложно всех провести в Теремной дворец. Много кто всполошится, и невозможно предвидеть их действия. Ты же хочешь оставить своё выздоровление втайне?
Мой нехитрый замысел читается на раз. Никто и не корчит из себя великого интригана. А вот решение князя подтянуть к Москве верные войска заслуживает уважения. Новая память подсказала, что упомянутый полк звался сторожевым. Однако его отвод с юга не оголял границу. Так что безопасность государства не пострадает.
– Мне хватит рынд, и ещё пристрой рядом человек пять. Дабы не спугнуть наших хитрецов. – Князь кивнул, но явно обдумывал правильность моих слов. – Остальных людишек размести рядом с Золотой палатой[3 - Золотая Царицына палата – дворцовая постройка XV–XVI веков в Московском Кремле (первоначально – часть Постельных хором великого князя Ивана III), главный приёмный зал Ирины Годуновой и всех последующих русских цариц допетровского времени. В интерьере палаты сохранились фрески конца XVI века.]. Главное – защитить женщин и моих братьев. Но путь заступники себя особо не показывают. Вряд ли стрельцы замышляют что-то плохое против моих родичей. Скорее, надо опасаться удара с другой стороны.
Насколько я помню, во время Стрелецкого бунта царская семья не пострадала. Только часть дворцов разграбили. А вот заговор надо вскрыть, как нарыв. Значит, придётся пустить чью-то кровь. Она всё равно прольётся, поэтому лучше особо не вмешиваться. Забавно, как спокойно я начал распоряжаться жизнями людей. Ещё и сохранность шмотья волнует меня больше, чем погибшие. Интересно, это влияние личности Фёдора или моя сущность?
– Если вопросов нет, то иди, Василий Васильевич, – машу рукой, что далось мне с трудом. – Устал я, и в сон клонит. Как начнётся – будите.
Князь не смог скрыть удивления, но промолчал. Очередной поклон, и в комнате осталась только нянька. Правильно поняв ситуацию, Аксинья протёрла мне губы, забрала чашки и тихо удалились. А я сразу провалился в сон.
* * *
– Государь, проснись! – голос доносился будто из-под толщи воды – Совсем дела плохи!
Я уж грешным делом подумал, что мой разум снова впал в давешнее оцепенение. Открываю глаза, пытаюсь сосредоточиться и мысленно выдыхаю. Вроде всё в порядке, если можно назвать моё нынешнее положение порядком. Надо мной нависла привычная парочка, ожидая приказов. В комнате на удивление светло, хотя май на дворе, и сейчас может быть часов пять вечера. С улицы раздавался гул толпы, перемежаемый громкими вскриками.
– Рассказывай, – говорю Савве.
Тот зачем-то разгладил усы и начал доклад. Порадовало, что дядька обошёлся без лишнего словоблудия.
– Стрельцы прибыли из Бутыркино под барабанный бой и с развевающимися стягами. Их выборные сразу сообщили, что идут искать правду, а ещё хотят наказать убийц царевича Ивана. Вроде всё шло мирно и ничего не предвещало беды. А затем будто собак с цепи спустили. Князь Долгоруков с Артамоном Матеевым пытались образумить ратников, но зачем-то начали хулить их погаными словами. Тут ещё и какие-то мутные людишки появились, будто вести важные принесли. И началось! – Савва было запнулся, но сразу продолжил: – Ироды порубили Долгорукова и Матвеева прямо на Соборной площади! Далее тати ворвались в Грановитую палату, вытащив бояр на улицу прямо за бороды! А ещё сломали двери во дворец царицы и потребовали выйти ей с Петром. Федька Апраксин позже прибежал и сообщил, что старого князя Ромодановского тоже схватили и на копья подняли. Только что кого-то били или пытали!
– Где Голицын? – спокойно спрашиваю дядьку.
– Василий Васильевич людей верных собрал и меня послал тебя будить. Торопиться нужно, государь! Страшные дела творятся!
Мужик начал истово креститься, повернувшись к образам. В принципе, всё идёт по плану, как бы цинично это ни звучало. Задави бунт в самом начале, и проблема могла вылезти с другой стороны. Не удивлюсь, что стало бы хуже. В целом – боярские группировки сводят счёты. Но и нельзя позволить разгореться мятежу.
– Одежда готова? – спрашиваю Аксинью, быстро закивавшую в ответ. – Тогда чего ждём? И зови рынд, пусть моё кресло несут.
Парочка исчезла со скоростью света. Впрочем, нянька появилась через несколько секунд. За ней бежал седой мужичок, тащивший охапку тряпок ярких цветов. «Ефим, один из моих личных слуг», – подсказала память.
С меня стянули ночнушку, предварительно усадив на кровати. В голове немного помутнело, но затем отпустило. Аксинья помогла немного приподняться, а слуга натянул исподнее со штанами. Чувствуется, что для них это обычная работа. Далее последовала рубаха, удивившая мягкостью ткани. Скорее всего, шёлк. Мужик рухнул на колени и начал наматывать мне портянки. Смотрю на свои новые ступни и вздыхаю. Они изрядно опухли, что особенно заметно на фоне высохших ног.
– Не надо, – трогаю Ефима за плечо. – На улице тепло, обойдусь тапками.
Дяденька тут же метнулся в соседнюю комнату и притащил искомую обувь. Забавные черевички – красного цвета, с золотым шитьём и загнутыми носками. Такой фасон более подходит какому-нибудь восточному визирю или эмиру.
Буквально через минуту в спальню ворвалась четвёрка молодых людей в белых кафтанах, расшитых серебром и отороченных мехом. «Терлик»[4 - Терлик – русская одежда, употреблявшаяся в XVI – конце XVII века, исключительно при дворе во время приёма послов и торжественных выходов.], – память Фёдора снова пришла на помощь. Обуты парни в белые же сапоги, а на головы надеты шапки, судя по всему, песцовые. И нежарко им? Образ дополняли кушаки золотого цвета и сабли. Странно, но ожидаемых бердышей я не увидел.
Между тем четыре молодца, одинаковых с лица, низко поклонились и стали восторженно пожирать меня глазами. Оно и понятно. Оставшиеся рынды, не бросившие пост, действительно верой и правдой служили царю. Тем более он их сам и выбирал, устроив целый экзамен. Правитель планировал постепенно готовить толковую молодёжь на замену наглеющим боярам. В чём я его полностью поддерживаю.
– Чего стоим? Федька, ты же старший! – укоризненно смотрю на Апраксина. – Вас что попросили принести?
– Так это, кресло без носилок в палаты ещё войдёт, государь. Но как мы его вынесем с тобою вместе? – ответил вмиг покрасневший парень.
Кресло, о котором идёт речь, – это удобный стул со специальными носилками, изготовленный для часто недомогающего монарха. Фёдор не мог встать даже на похоронах отца, поэтому его носили на все церемонии. Страшно подумать, в каком состоянии опорно-двигательный аппарат доставшегося мне тела. Особенно после трёх недель без движения. А всего правитель болел более трёх месяцев. Вернее, он занимался этим всю жизнь. Вот же повезло мне попасть именно в него!
Надо спешить, но нельзя отменять воспитательный момент. Царь предпочитал воздействовать на окружающих психологическими методами, нежели грубой силой.
– Я это знаю, Феденька, – придаю голосу больше иронии. – Может, у меня за месяц выросли крылья?
Все присутствующие вдруг посмотрели на меня расширившимися глазами. Здесь бы рассмеяться, но надо учитывать время. А на будущее лучше так не шутить.
– Несите меня на руках, остолопы! Иначе сейчас половину Кремля ограбят, а вторую сожгут!
Молодёжь ринулась ко мне, но была остановлена вставшей перед ними Аксиньей:
– Куда поскакали, ироды? Осторожно берите и не спешите!
После окрика няньки рынды разбились на пары. Первая аккуратно сцепила руки в замок, а вторая посадила меня на специфическое сиденье. Обнял две мощные шеи, и наша процессия двинулась наружу.
Я давно сгорал от любопытства. Уж больно хотелось посмотреть на другие помещения. Следующей комнатой оказалась гостиная, где монарх отдыхал. Рядом расположены ещё две комнаты: для моления и гардеробная. Затем уже кабинет, приёмная и наконец коридор. Последний раз мне довелось побывать в Кремле лет десять назад, когда мы с детьми посетили экскурсию. Тем интереснее было наблюдать за отделкой дворца. По большому счёту ничего нового – то же обилие ярких цветов внутри и более скудная отделка коридоров.
У носилок уже стояли Голицын, Савва и пятёрка вооружённых мужчин весьма серьёзной наружности. Лица я не узнал, да и света здесь недостаточно. Только чадит пара ламп, да сквозь узкие окошки пробиваются скудные лучики солнца.
На анфиладе, проходящей по Теремному дворцу и соединяющей его с Золотой палатой, мне стало плохо. Организм просто отвык от воздуха, насыщенного кислородом, и в голове снова помутилось. Князь понял моё состояние и остановил рынд, хотевших поднять носилки. Постепенно пелена с глаз спала, дыхание выровнялось, и голова перестала кружиться.
– Несите, – даю команду.
Наша процессия тронулась по анфиладе. А я перестал глазеть по сторонам, начав готовиться к дальнейшим действиям. Уж больно пугающие звуки раздавались со стороны Соборной площади, до которой оставалось несколько десятков шагов. И вот поворот, показалась Грановитая палата с её специфической кладкой. Но здание закрывало происходящее внизу. Там как раз зычный мужской голос начал выдвигать условия.
Когда мы покинули Теремной дворец, я оценил хватку Голицына. Он умудрился перекрыть ход к царским покоям, грамотно выставив людей, которые сейчас шли впереди с самым решительным видом. Заодно к нам присоединилось ещё несколько воинов, ранее карауливших проход.
Наконец мы подошли к лестнице, ведущей к Золотой палате, и передо мной предстала волнующая картина.
Соборная площадь была забита народом. Солнце ещё не зашло, и позолоченные купола церквей играли яркими красками. Только внизу творилось форменное безобразие. Спиной ко мне стояло несколько женщин. Одна из них прижимала к себе мальчика в красивом кунтуше и шапочке, похожей на тюбетейку. Рядом, но как бы отдельно, расположились парень с невысокой девушкой в вычурных нарядах. Я уже знаю, кто это, и мне не надо смотреть на их лица.
На соседней лестнице, где в моё время находится арка Красного крыльца, расположился десяток дрожащих мужчин, скорее всего, бояр. Всё остальное пространство занимало людское море. И сейчас оно волновалось, но молчало, слушая зычного бородача в кафтане зелёного цвета. Странно, раньше я думал, что стрельцы носят исключительно красную и синюю форму.
Впрочем, народ соблюдал некую дистанцию, и перед обеими лестницами хватало открытого пространства. Ну и в первых рядах стояли более прилично одетые воины, щеголяющие кафтанами, отделанными тесьмой золотого и серебряного цветов. Оружие у них тоже отличалось красивой отделкой.
Рынды поставили кресло на пролёт выше женщин и встали по бокам. Чуть ниже расположились Голицын и пятёрка воинов. Толпа не сразу заметила меня, но постепенно пришло понимание происходящего, и по людским рядам пошёл тихий гул. Всё-таки белые одежды рынд не оставляют иных трактовок.
– Требуем наказать всех виновных и вернуть недоимки за…
Оратор запнулся и испуганно уставился на меня любимого. Вслед за ним повернули головы остальные, включая женщин и бояр.
– Царь! Царь! Царь! – сначала тихо, а затем всё громче и громче пронеслось над главной площадью страны.
– Жив, отрада наша! – вдруг заорал какой-то детина, пугая соседей, и рухнул на колени.
Постепенно за ним последовала вся толпа – и даже испуганные бояре. На ногах остались только мои здешние родственники и свита.
Приехали!
Глава 4
Над площадью повисла тишина, нарушаемая только шорохом одежды, редким кашлем и возгласами, раздававшимися из-за колокольни Ивана Великого. Народ продолжал подходить, и не все понимали, что происходит. Тишина не гробовая, а гнетущая. И я откровенно растерялся. Не учили меня выступать перед толпой, ранее я занимался совершенно иными делами.
– Феденька! – вдруг закричал мальчик и бросился ко мне. – Сказывали, что ты умер! А ты – живой! Здесь такое происходит!
Пацан уткнулся мне в плечо и заплакал. Начинаю поглаживать тёмные кудри своей настолько высохшей рукой, будто она принадлежит какому-то старику. Только пигментных пятен не хватает.
Кроме мыслей о состоянии тела, восставшего из мёртвых, пришли и другие. Мальчик меня спас, и я перед ним теперь в долгу. Вон и народ смотрит на сцену с чувством одобрения и трепета.
– Успокойся, Петруша, – произношу автоматически. – Всё будет хорошо.
Наверное, моё сознание уже слилось с прежней личностью царя. Иначе откуда у меня появились братские и даже отеческие чувства к незнакомому мальчику? Умом понимаю, что он мне чужой. Но душа просто болит при виде его слёз и переживаний. И до меня не сразу дошло, что сейчас я глажу по голове будущего императора и преобразователя.
Тут подошёл нескладный юноша и жалобно посмотрел на меня. Протягиваю правую руку и обнимаю дрожащего Ванечку, как я называю другого брата. Наверное, пора отказаться от роли зрителя и принять, что всё происходит именно со мной. Это моё тело, мои братья и моя держава!
– Стрельцы решили, что я тоже помер, – произнёс он ломающимся голосом. – В палаты вломились, мы все испугались! А ещё они…
Сначала я не разглядел, что за куча валяется между толпой и лестницами. Затем с трудом сдержал дрожь и рвотные позывы, заставив себя собрать волю в кулак. Ранее мне не приходилось видеть изрубленных людей, истекающих кровью. Причём голова одного из несчастных лежала сбоку, с укором глядя на мир остекленевшим взором. Постепенно в груди начала расти злоба и ненависть к убийцам, посмевшим совершить расправу на глазах у детей. Ивана я тоже считал ребёнком, несмотря на уже взрослые для этого времени годы.
– Вижу. Не думайте об этом. Брат теперь с вами, жив и здоров. Значит, всё наладится, – успокаиваю испуганных царевичей и обращаюсь к рындам: – У кого из вас голос звонче? Не буду же я кричать во всю Ивановскую[5 - В 1600 году была сооружена колокольня Ивана Великого. Площадь перед ней называлась Ивановской. В XVI–XVII веках на этой площади располагались правительственные учреждения – приказы. На площади всегда было многолюдно и шумно, так как возле колокольни Ивана Великого оформлялись многочисленные сделки. Около приказов площадные подьячие громко оглашали различные постановления властей так, чтобы их было слышно по всей площади. Отсюда и пошло выражение «кричать во всю Ивановскую».], вернее, Соборную.
Парни застыли, явно не поняв вопроса. Тихо вздыхаю и начинаю пояснять:
– Митька, у тебя голос вроде громкий, – говорю встрепенувшемуся Голицыну. – Будешь доносить мои слова, аки глашатай.
Дождавшись кивка рынды, обращаюсь к людям:
– Чего собрались, православные? Праздник, какой или беда?
Рында ненадолго замер, а затем гаркнул так, что с колокольни взлетели голуби.
– Что ж ты делаешь, ирод! Оглушил совсем! – шиплю на князя.
– Что ж ты делаешь, иро… Ой! – загорланил рында, не разобравшись в ситуации, но получил тычок от кого-то из более сообразительных товарищей.
Петя захихикал, ему вторил Ваня. Я и сам хотел рассмеяться, если бы не трупы, лежащие метрах в двадцати от нашей весёлой компании.
Народ тем временем особо не реагировал, находясь в полнейшей прострации. Разве что забегали глазки у некоторых персонажей из первого ряда.
А мне начало становится хуже. В голове зашумело, и подступила мерзкая слабость. Я пока не готов к таким нагрузкам. Плохо, что вариантов особо нет. Либо оставить всё как есть, либо взять ситуацию в свои руки. Поэтому будем терпеть.
– Ваня, отведи Петрушу в покои. Нечего вам здесь более делать. Коли будут силы, увидимся после вечерни. Либо уже завтра.
Провожу рукой по непослушным кудрям братишки и отдаю ему упавшую шапку.
– Несите меня вниз, – приказываю рындам и тут же добавляю: – Носилки здесь оставьте, бестолочи. Как вы их там ставить будете? Поперёк? Кресло только тащите.
Парни подняли импровизированный трон и понесли его на нижний пролёт лестницы. Я же рассматривал женщин, чьи испуганные лица преисполнились надеждой и облегчением. Немного резанул макияж, делавший дамочек похожими на Марфушу из «Морозко». Шучу, но уж больно специфическое зрелище получилось. Сразу пришло воспоминание, что европейская косметика, которой пользовались высокопоставленные дамы, фактически являлась ядом. При её изготовлении использовался мышьяк и прочая гадость. Брр! Но об этом позже.
– Матушка, – обращаюсь к круглолицей и невысокой женщине. – Идите с сёстрами в палаты.
Царица вымучено улыбнулась, благодарно дотронулась до моей руки и двинулась наверх. У нас действительно отличные отношения, выдала память. У меня пока небольшой рассинхрон между реакцией тела и мозга. Информация о людях и событиях приходит с запозданием. Оттого я немного подвисаю, как старый компьютер. Надеюсь, что все странности спишут на болезнь. Ведь теоретически Фёдор должен был считать мачеху врагом. Да и клан Нарышкиных не скрывал своих намерений посадить на трон Петра вместо Ивана. Плюс традиционное соперничество в семьях такого уровня. Здесь же действительно настоящая любовь между членами семьи.
За Натальей Кирилловной последовали Евдокия, Марфа, Екатерина, Мария и Феодосия. Кроме младшенькой Натальи, бунтовщики заставили выйти из дворца всё царское семейство. На сестёр я тоже смотрел с любовью, и они отвечали мне радостными взглядами. Чувствовалось, что девицы хотят задать много вопросов, но понимают сложность ситуации.
На площадке осталась только та самая независимая особа с хмурым взглядом.
– Софьюшка, тебе нужно отдельное приглашение? – спрашиваю елейным тоном. – Так чего встала? Не переживай, мы без тебя справимся.
Девушка сверкнула глазами, но, сделав лёгкий поклон, устремилась за остальными.
А ведь это проблема. С Софьей у меня тоже хорошие отношения. Но недавно начались разногласия, а до этого я относился к ней, как к остальным родственникам. Сестра вдруг начала проявлять норов и пытаться лезть не в свои дела. Что недопустимо, вернее, просто не воспринимается здешним обществом.
В нынешние времена женщина – это просто вещь с детородной функцией. И это не оскорбление, а констатация факта. Встречаются экземпляры, пытающиеся играть в политику или помыкающие мужьями, но редко. Царским дочерям особенно тяжело, им даже замужество не светит. Они изначально лишены счастья материнства и обречены на одиночество. Однако мне сейчас не до страданий девиц из рода Романовых.
– Выборных сюда, – командую стрельцам.
Ко мне сразу подошли три стрельца, включая крикливого бородача, и, низко поклонившись, снова рухнули на колени. «Это Россия», – пришло в голову выражение одного смешного политика из моего времени.
Меня поразило, что толпа вооружённых мужиков, недавно грабившая и убивавшая людей, бухнулась на колени при виде царя. А вот сущность Феди даже не думала удивляться. Для него подобное поведение – норма. Подданные провинились, и государь вправе их наказать. Более того, у монарха не было даже мысли, что народ не подчинится. Как тут не стать деспотом и садистом? Может, поэтому Пётр не смог сдерживать свои порывы в рамках разумности. Я ведь могу приказать казнить любого. И ведь подчинятся, а большая часть побежит исполнять приказ, обгоняя друг друга.
Понятно, что сейчас просто такой момент. И даже в сатрапии монарх должен опираться на верных людей с войсками. Фёдор же пытался выдерживать дипломатическую линию, людей не ломал и мягко тянул одеяло в свою сторону, отбирая привилегии у бояр и поощряя толковых дворян. При этом мог действительно казнить любого человека, в лучшем случае – отправить его в ссылку без всякой причины. Думаю, такое положение развращает любую личность.
Смотрю, и бояре начали бочком подтягивать в мою сторону. Но наткнувшись на бойцов Голицына, остановились перед ними, бросая на меня жалобные взгляды. Выглядело всё забавно, только сейчас не до смеха. Надо успокоить народ и задавить бунт.
– Встань и рассказывай, – тычу пальцем в оратора.
Детина тут же вскочил и снова отвесил поклон. Мы так до ночи с места не сдвинемся.
– Дык это, государь! – начал косноязычно стрелец, растеряв весь свой задор. – Сказывали, что помер ты, надежда наша. Народишко давно волновался, ожидая вестей о здоровье твоём. А тут ещё и слух пошёл о смерти Ивана Алексеевича. Мол, уморили его бояре проклятые! Вот рабы твои верные и возбудились!
Все стрельцы одновременно перевели злые взгляды на испуганную кучку вельмож. Оно и понятно. Царь у нас всегда хороший, а бояре плохие. В моём случае так и есть. Вот вам истинный крест! Ха-ха!
– Из-за этого вы в Кремль пришли и людей поубивали? – киваю на трупы. – Зачем в палаты царские ворвались и семье моей угрожали?
Надо переходить в наступление и быстрее заканчивать творящееся непотребство. Чую, что силы потихоньку уходят.
– Жалованье нам не платили. Или задерживали, выдавая половину, а то меньше, – произнёс молодой воин с короткой светлой бородкой и шрамом на левой щеке. – А как ты занемог, государь, так полковники с некоторыми сотниками будто с цепи сорвались. Почитай, три месяца без денег, ещё и заставляли у них во дворах да усадьбах трудиться. Ещё снег не сошёл, а нас, аки мужиков сиволапых, на работы погнали. А людям детей кормить надо, да свои дома без пригляда. Вот и началось.
Угу. Именно поэтому выборочно убили нескольких бояр. Судя по пальбе, раздававшейся в городе, то и там стрельцы отметились. Не удивлюсь, если орудовали и другие ребята, воспользовавшиеся моментом. Только с каких пор неуплата жалования стала поводом убивать начальство? Умом я мужиков понимаю, но сейчас надо рассуждать с точки зрения правителя и нанесённого державе вреда.
– Подойди, – машу рукой стрельцу. – Кто таков?
– Ивашка, Гаврилов сын, государь, – поклонился мужик, оказавшийся на удивление высоким и широкоплечим. – Полусотник Янова Фёдора полка, царство ему небесное.
Народ начал креститься, но без особого сожаления по убиенному. В это время городские полки носили имена командующих. Ещё применялась нумерация, присуждаемая формированию исходя из его влияния, что-то вроде рейтинга. Со стороны выглядит бредово. Вроде недавно отменили местничество[6 - Местничество – система распределения должностей в зависимости от знатности рода, существовавшая в Русском государстве. Оценки местнической системы у историков преимущественно негативные, поскольку подбор служилых людей по знатности, а не по личным способностям и талантам существенно ухудшал эффективность кадровых решений. В 1682 году система местничества была отменена решением служилых людей, собравшихся на Земском Соборе, в целях укрепления вооружённых сил правительством Фёдора Алексеевича.] среди бояр, что стоило царю приложения огромных сил. Зато в армии похожая дурь процветает. Бог с ним, важен факт, что стрельцы убили Фёдора Янова, командовавшего седьмым полком.
– Челобитную подавали? Вон «горластый» вещал, как по писанному, – киваю на оратора.
– Как не подавать. Три раза писали и в руки старому князю Долгорукову вручали, – спокойно ответил Иван. – Мы многим кроме главы Стрелецкого приказа челом били. Только слушать нас не хотели.
Гаврилов неприязненно посмотрел на мнущихся рядом бояр, хотя те уже набрались храбрости и распрямили плечи. Между тем слова стрельца пронеслись по толпе будто волны, передаваемые передними рядами задним. И встречены они были одобрительным гулом.
– Врёшь ты всё, Ивашка! Вы давно крамолу замышляли. А младшего князя Долгорукова просто так убили, – вдруг завопил один из вельмож. – На глазах царевичей на копья его подняли! Ещё и надсмехались!
Это кто у нас такой храбрый? Или лучше сказать – сумасшедший? Интересно, человек понимает, что может возбудить толпу, которая ещё зла и недавно растерзала нескольких вельмож? Или его так воодушевило моё присутствие? А может, просто провокатор?
– Тебе кто слово давал? – произношу достаточно тихо, но Голицын тут же озвучивает на всю площадь.
Пока слова крикуна доходят до народа, надо его остановить. Круглое лицо с глазами навыкате тут же побелело. Какая всё-таки отвратительная рожа у князя Прозоровского. Ещё эта куцая бородка, аки у козла. Вернее, он больше похож на чихуахуа. Память подкинула, что дядя является воспитателем Петра. Какого рожна он делает у Грановитой палаты в весьма интересной компании уважаемых людей?
– Не вели казнить, государь! – возопил князюшка, рухнув на колени. – Испугался я дюже, вот бес и попутал!
Прямо классика жанра. Хоть комедию снимай, только зрители не смеются. И это показное унижение уже начал порядком напрягать.
– Вон церковь рядом, иди и очисть душу от происков нечистого, – указываю на Успенский собор, а сам едва сдерживаю смешок.
Уж больно испуганный вид был у Прозоровского. Демонстративно поворачиваюсь к толпе:
– Встаньте, нечего портки пачкать, – Голицын передал мои слова с явным удовольствием. – Где челобитная?
Ко мне сразу подорвался стрелец в зелёном кафтане, но был остановлен одним из бойцов. Кстати, парни весьма грамотно рассредоточились и даже вклинились в толпу. Случись нападение или давка, у меня появилось бы несколько секунд, чтобы уйти.
Апраксин подошёл к хмурому воину, забрал документ, развернул и передал мне. Вернее, в тубусе было три листа, которые Федька вложил в мою руку. Сначала я обратил внимание на необычную фактуру бумаги, но затем вчитался в текст. Вот зачем марать столь дорогую вещь всякой хренью? На первом листе большую часть изложенного занимал мой титул. Просматриваю второй, затем третий. Наконец удалось понять общий смысл, хотя информация потребует проверки.
– Сто пятьдесят тысяч не многовато? – поднимаю глаза на Гаврилова. – Здесь долгов не за три месяца, а за десять лет.
– У нас всё расписано, государь, – ответил полусотник, но немного запнулся. – Ежели где ошиблись, то пусть дьяки пересчитают.
Сумма действительно огромная! Весь доход казны за прошлый год составил около полутора миллионов рублей. И получается, что долги только московским стрельцам составляют десять процентов от бюджета страны. Наверняка хватает задолженностей перед другими частями и госслужащими. Как тут не вспомнить, что причиной чудовищной коррупции Русского царства была именно несвоевременная выплата жалования? Молчу про то, что денег простому чиновнику едва хватало на еду и одежду для семьи.
И уже при Петре случались разные истории с иностранцами, когда страдала не только репутация, но и безопасность страны. Была ситуация с немцем, переметнувшимся к шведам и нанёсшим нам большой урон. Вопрос в том, знали ли об этом цари? Судя по моим воспоминаниям – да. И причина сложившейся ситуации – обыкновенное безденежье. Вернее, она глубже. Тут вам и долгая война с недостатком драгоценных металлов. Ну нет в России нужного количества серебра и золота. Ещё и неэффективность аппарата, который разросся до невиданных размеров. Я немного обдумал нынешнюю управленческую структуру и просто в шоке. Впрочем, на повестке дня иная тема.
– Иван Михайлович, а ты чего скромничаешь? За людей вон спрятался, – поворачиваюсь к боярам, где стоял Милославский. – Иди сюда, я не кусаюсь.
Митька – дурень! – ретранслировал мои слова, и в толпе раздались тихие смешки. Боярин обильно покраснел, но быстро взял себя в руки.
– Передай челобитную, – приказываю Апраксину, а сам смотрю в бегающие глазки родственника. – Ты у нас заведуешь приказом Большой Казны, тебе и разбираться. Даю неделю на сверку цифр со стрелецкими записями. Надеюсь, времени хватит?
В душе у меня происходит форменное безобразие. Здешняя сущность просто наслаждается моментом унижения и растерянности боярина. Уж больно допёк Милославский вместе с группой сторонников Федю, старательно мешая тому вникать в государственные вопросы. По сути, ребята мутили свои дела и под благовидным предлогом не давали царю в них влезать. А я лично подобного манёвра не понимал и подумывал зарубить махинатора прямо здесь. Иван Михайлович что-то увидел в моих глазах, резко сменив цвет с красного на белый. Прямо хамелеон, а не человек.
– Хватит, государь, – боярин нашёл в себе силы поклониться и встал на несколько ступенек ниже.
Разглядывая людей, я поначалу не мог понять, что меня смущает. Бородой в моём времени никого не удивишь. Пожалуйста вам хипстеры и ваххабиты – выбирай кого хочешь. Да и рост людей определить сложно из-за каблуков на сапогах и высоких шапок. А вот количество рябых лиц и ужасных зубов сразу бросалось в глаза. К местным ароматам я уже привык, ибо сам пах отнюдь не духами. Когда ты ходишь под себя, а тело покрыто пролежнями, то влажная тряпочка душа с гелем не заменит. Но какие же кругом уродцы!
Какая чушь лезет в голову! У меня времени почти не осталось, я держусь только на силе воли. Минут через десять просто свалюсь в обморок, а далее может произойти что угодно. В голове давно шумит, а слабость уже не подбирается, а накатывает волнами, как на причал. Ещё немного – и наш пирс рухнет.
– Слово моё таково! – Голицын снова гаркнул на всю площадь, позабыв о предупреждении, но тут же ойкнул. – Вопросами долгов займётся боярин Милославский. Стрельцы должны со своей стороны предоставить выборных людей для помощи в расчётах.
После этого на площади раздался одобрительный гул, впрочем, быстро прекратившийся.
– Также Иван Михайлович ответственен за определение убытков, нанесённых Золотой палате, – народ сразу зашушукался, а я продолжил: – Сами решайте, будете выдавать украденное или нет. Но Милославский, как глава Дворцового приказа[7 - Приказ Большого дворца – орган управления царства Русского (приказ), который ведал царскими дворами (кормовым, хлебным и другими), городами и селениями в собственных землях великого князя московского (закупал товары, продовольствие, управлял доходами и расходами царского двора) и гражданскими делами духовенства. Приказ упоминается в записных книгах с 1627 года по 1709 годы. В 1671 году было повелено выдать Костромскую четверть или четь в приказ Большого дворца. В 1679 году в его состав был включён Хлебный приказ. В 1700 году Каменный приказ был обращён в отделение («стол») Большого Дворца. Большой Дворец упразднён, вероятно, в начале второй четверти XVIII столетия. В XIX веке сходные функции выполняло Министерство императорского двора.], посчитает причинённый урон. Затем вычтем его из денег, запрошенных стрельцами. Сроку на всё тоже неделя.
Смотрю в сторону бояр, где стоял упомянутый вельможа. Тот выглядел бледно, однако уже перестал трястись, и глазки более не бегали, как у пойманного с поличным воришки. Дяденька уже почувствовал прежнюю силу? К тому же ему подкинули такой рычаг давления, как воровство имущества царской семьи. Или он на этом навариться задумал? А вот это зря!
К чему этот вопрос? Ещё на анфиладе я заметил разбитое стекло и какую-то тряпку, которой там не место. Значит, стрельцы добрались до части покоев и прихватили что плохо лежит. Если что, то стеклянные изделия сейчас весьма дорогие.
Народ вовсю шептался, но без особой угрозы. Здесь я грамотно перенаправил стрелки на воров и бояр. Пусть лаются из-за портянок и стаканов. А теперь самое важное:
– Запрещаю всем служилым людям покидать Москву без особого дозволения. Надобно провести расследование и найти убийц с подстрекателями. Судить буду самолично и открыто. Тех, кто решит бежать, приказываю считать виновными и доставить обратно в кандалах, – после донесения моих слов Митькой, над площадью снова повисла тишина. – Старшим дознавателем назначаю князя Василия Голицына. Он будет докладывать мне о следствии. Коли у стрельцов возникнет подозрение в несправедливости действия бояр, то выборный получает право передать жалобу напрямую царю. Чуть позже я назначу человечка, который займётся этим делом. Хотя чего тянуть? Иван Гаврилов сын станет докладывать о происходящем вместе с князем. Иначе кто-то опять решит нажиться на страданиях служилых людей. А я того не узнаю.
Вот это по-нашему! Это я про хорошего царя-батюшку и бояр-кровопийц. Судя по всему, ход удался, и получилось сбить градус напряжения. Ну и старый римский способ – разделяй и властвуй – никто не отменял. Он действенен во все времена. Главное – не перемудрить, как Павел I. Тот начал принимать челобитные от народа, напугав дворян, за что получил табакеркой по лысине. Здесь вроде табак не нюхают, но могут просто прирезать, сказав, что так и было. Нравы сейчас простые.
Думаю, я сильно подставил полусотника, сейчас растерянно хлопавшего глазами. Он ведь получил доступ к царскому телу, что позволено узкому кругу людей. Вон и бояре уже оценивающе поглядывают на стрельца.
– А пока расходимся, православные. Вы таких дел натворили, что на десять лет вперёд хватит.
Народ снова зашептался, но явно в позитивном ключе. Никто не орал «Спасибо, отец родной!», но и количество злых лиц поубавилось.
Вдруг раздался новый гул.
– Патриарх! Патриарх! – пронеслось над площадью.
Угу. Явился, не запылился. До подворья, вообще-то, рукой подать, но ни одного попа я в толпе не видел. Значит, никто даже не попытался успокоить людей.
Народ начал креститься в ответ на расточаемые благословения Иоакима.
– Несите меня в палаты, – приказываю рындам.
Парни дружно схватили кресло и рванули к носилкам. Пусть моя спина станет ответом на трусливое поведение патриарха. Уже на анфиладе я незаметно повернул голову, насладившись происходящим. Растерянный Иоаким в сопровождении свиты стоял перед лестницей. Его ещё и бойцы не пускали, нанеся дополнительное оскорбление. Ничего, будет ему уроком на будущее. Кстати, Федя главпопа тоже недолюбливал. Вернее, отношения с ним начали стремительно портиться. Уж больно рьяно тот лез в государственные дела, в том числе мирские.
Но главное – стрельцы задвигались, собираясь расходиться. Значит, первый раунд остался за мной. А это почти победа!
Глава 5
Ну вот, сбылась мечта любого человека, считающего, что именно он знает, как руководить страной. Шучу, конечно. У меня подобных комплексов не было. По крайней мере, я полагал глупостью стесняться своего положения. Во власть никогда не лез, считая это делом нездоровым. Если добиваешься успехов в иных сферах, то зачем тебе политика?
И вдруг наваливается такая ноша. А главное – вокруг всё чуждое. Может, кто-то хотел кардинально сменить свою жизнь и отправиться хоть к чёрту на кулички. Но меня всё устраивало. Проблем хватало, а у кого их нет? Сложно смириться с фактом, что больше ты не увидишь детей и любимую женщину. Если, конечно, не очнусь в психушке. Кому нужен такой геморрой? Стрелецкий бунт – это только начало и вершина айсберга. Здесь такой гадючник и ворох проблем, что плевать на любую власть. Зачем она, если нельзя наслаждаться жизнью?
А ещё моё здешнее тело больно. В свои сорок пять я был здоровее двадцатиоднолетнего царя. Какой смысл в высоком положении, когда ты толком не можешь ходить? И вылечиться проблематично, просто нет медицины должного уровня. Можно попытаться что-то сделать, используя мои скудные знания из будущего без шанса на успех. Поэтому хочется обратно в XXI век!
Ведь я умолчал о главном. Здесь сложилась такая ситуация, что царю не жить. И мне вместе с ним – или наоборот. Возможно, я ошибаюсь и неверно понял некоторые расклады.
* * *
Плохо помню, как мою тушку унесли с площади. Что-то мелькало перед глазами, но сознание постепенно отключилось. Уж больно я перенапряг ослабший организм.
Проснулся хорошо выспавшимся. Прежде чем открыть глаза, оцениваю своё состояние. Немного ломит ноги, и тяжесть в голове. По сравнению с прежними днями можно сказать, что здоровье в норме. Значит, хватит валяться, пора действовать.
Вокруг наблюдаю привычную картину. Савва спит в кресле – весьма неудобном, надо сказать. Представляю, как у него болят шея и спина после пробуждения. Я даже думать не хочу, в каком состоянии мой хребет после стольких дней без движения. Необходимо срочно начать разминать тело, иначе скоро суставы задеревенеют и наступит настоящий паралич. Надо спросить, есть ли банщик, умеющий делать массаж.
– Умываемся, чистим зубы и кушаем, – говорю дядьке, среагировавшему на мои шевеления.
Он сразу метнулся из комнаты, и началась приятная суета. Через минуту появилась улыбающаяся Аксинья, несущая серебряный тазик с тёплой водой. Настроение сразу улучшилось. Приятно, когда тебя по-настоящему любят. Уже после гигиенических процедур, глотая бульон, спрашиваю сладкую парочку:
– Что происходит? Уж больно у вас вид загадочный.
Дядька в ответ кашлянул, явно скрывая смешок. Нянька, как всегда, промолчала, переложив ответственность на мужчину.
– Надоели – спасу нет, государь! Бояре под дверьми ночуют вместе с людишками служивыми. Чуть дверь не снесли от рвения, благо рынды всех остановили. Ещё патриарх прислал человека, хочет тебя, отраду нашу, видеть. Целый епископ в сенях бдит, – с явной иронией произнёс Савва.
– И жрёт за троих, будто его здесь кормить должны! Я рындам еды приготовила, так этот оглоед с ними за стол сел! А вид такой, будто его помоями потчевали! – эмоционально воскликнула Аксинья.
Чую, что моя гувернантка не в восторге от попов. Ведь это настоящая проблема. Я весьма далёк от церкви и обрядов, которые обязан соблюдать русский царь. Ежедневные утренняя и вечерняя молитвы для этого времени норма. Впрочем, человек может привыкнуть к чему угодно. Обряды мне известны, но неохота терять время на бесполезные поклоны. Однако ошибки неизбежны, поэтому надо вести себя осторожно, а при любых подозрениях ссылаться на болезнь.
– Пусть епископ зовёт Иоакима, – приказываю Савве и сразу уточняю: – Только скажи, что у патриарха есть полчаса. Далее я займусь иными делами. Пока кликни Голицына, надеюсь, он рядом.
Судя по кивку дядьки, Василий находится среди бояр, обивающих мой порог.
Князь появился моментально, будто стоял прямо под дверью.
– Рассказывай, – говорю гостю, когда были соблюдены все церемонии приветствия.
– Всё сложно и запутано, государь. Прошу больше времени на следствие, – начал Голицын. – Но уже сейчас заметно множество нелепиц.
– О бунте чуть позже, – помогаю нервничающему Василию. – Как там дела у бояр? Успокоились?
Князь сразу улыбнулся, поняв мою иронию:
– Вся Дума в сборе, из тех, кто в живых остался. Некоторые из усадеб своих быстро вернулись. Хотят лицезреть тебя и выразить почтение.
От этого никуда не деться. Как подсказывает память, в Русском царстве всё сложно. Вроде есть абсолютный монарх, считающий всех подданных холопами. Это касается даже представителей знатнейших родов. Однако реальной властью в стране обладают бояре и высокопоставленные чиновники. Хорошо, если среди них есть толковые люди, но иногда встречаются сущие неучи и воры. После смерти Алексея Михайловича его наследнику повезло с окружением. И большую часть реформ, назревших в стране, проводили люди вроде Голицына.
Кстати, князь не единственный прогрессивный деятель этой эпохи. Тот же патриарх – весьма грамотный, умный и смелый товарищ. Он, вообще-то, в армии служил и неплохо себя проявил в войне с Польшей. То же самое касается покойного Артамона Матвеева и даже Ивана Милославского. Только первый слишком зазнался, а затем зажрался, начав путать свой карман с государственным. Родственничек оказался хитрее и долго держался у трона, показывая себя человеком осторожным. Однако не выдержал и схлестнулся с Нарышкиными, начав интриговать. Не удивлюсь, если за бунтом торчат его ушки.
При этом никто не отменял пользы, приносимой перечисленными персонажами. Фёдор же не торопился и действовал поступательно, прибирая власть к своим рукам. И он отнюдь не самостоятельно принимает важные решения. Для этого есть Дума и главы приказов. Да, была проведена реформа налогообложения и армии. А отказ от местничества – одно из важнейших достижений, принёсших стране только пользу. Но повторюсь, что многие перемены начались ещё при Алексее Михайловиче. Например, войска нового строя стали формировать именно при нём. Что касается различных мелочей, вроде бритья бороды, перехода на польское платье, перестройки Кремля или основания Типографского училища, то это инициативы молодого правителя. До болезни царя в стране был баланс, при этом партия ретроградов старалась пресечь часть его инициатив. Я же говорю – редкостный гадючник.
– Передай боярам, чтобы через два часа собирались в Престольной палате. Сначала мне надо поговорить с Иакимом, – извещаю Голицына, изобразившего лёгкий поклон. – Касаемо бунта, опиши кратко, что успели натворить стрельцы и кто погиб.
От рассказа князя у меня волосы дыбом встали. Я читал об этих событиях, а часть сам и спровоцировал. В реальности ситуация оказалась просто пугающей. Мало того, что погибли десятки вельмож и служилых людей. Например, прямо в Кремле зарезали брата вдовствующей царицы – Афанасия Нарышкина. В собственном доме убили князя Долгорукова, возглавлявшего Стрелецкий приказ. Это преступление настораживает больше всего, ведь убийцы не оставили следов. Вернее, у следователей нет никаких зацепок. Уж больно грамотно сработали ребята. Значит, заговор готовился заранее и гораздо глубже, чем просто волнения солдат.
Я хотел ускорить процесс и взять его под контроль. Что, по идее, удалось. Только заговорщики достигли своей цели и устранили несколько важнейших фигур. Причём большая их часть, кроме Матвеева и Нарышкиных, были преданы Феде.
Самое хреновое, что нельзя никому доверять. Где гарантия, что стоящий передо мной Голицын не является одним из главных интриганов? И ведь именно ему поручено вести следствие. Вот князюшка и выдаст нужный результат. Для себя и своих сторонников, конечно. Это же отличная возможность свести счёты с конкурентами!
Придётся потихоньку работать самому через того же Савву. Плохо, что реципиент не озаботился нормальной разведкой. Вместо того чтобы Кремль перестраивать, лучше бы создал личную службу безопасности. Хотя одно другому не мешает. Но нельзя же настолько полагаться на других людей! Забавно, я всего пару дней как царь, а уже начал страдать паранойей.
Ещё есть Софья, ведущая свою игру. Память услужливо подсказала, что сестрица просто так не успокоится. И что прикажете с ней делать? Фёдор наблюдал за действиями родственницы, но особо не переживал, считая её поведение блажью. Хотя она весьма активно начала сколачивать свою партию, опираясь на Милославских и Голицына.
Мне всё это не нравится. Скоро начну подозревать собственную тень. На черта люди лезут во власть? Даже в туалет спокойно сходить нельзя без мыслей о заговорщиках. А ведь есть ещё воры, предатели и просто дураки. Но отвечать за всё правителю. Что-то я совсем приуныл, осознав масштаб проблем и предстоящих работ. Откуда взять столько сил, а главное – знаний?
В дверь поскрёбся Савва и затем тихо её открыл.
– Его Святейшество прибыл, – произнёс дядька.
– Зови, – машу рукой и обращаюсь к князю: – Поговорим после встречи с боярами. Мне нужно подумать. И подготовь список убитых и пострадавших людей. Знатных, вестимо. Ещё принеси все челобитные, которые стрельцы писали.
Василий поклонился и вышел из спальни. Тут же появился новый персонаж, надо заметить – весьма колоритный.
Иоаким был строен и суров лицом. Взгляд у него пронзителен, будто хочет залезть прямо в душу. Непохож он на благообразных попов моего времени. Он действительно бывший воин, принявший монашество после трагической гибели семьи.
Стандартно перекрестившись на иконы, священник продолжил рассматривать меня, будто диво дивное. Я же некоторое время разглядывал зелёную рясу с капюшоном. Или это отдельный элемент вроде головного убора? Надо мне привыкать к тому, что попы здесь предпочитают разные цвета. Ранее я считал, что разноцветные рясы надеваются специально к каждому празднику во время службы.
Что-то молчание затянулось.
– Присаживайся, отче, – указываю на кресло.
Оказалось, у царя и главного попа были весьма дружеские и одновременно рабочие отношения. Можно сказать, что они союзники. Поэтому наедине Федя и Иоаким обходились без лишних церемоний. Кошка между ними пробежала только в последний год, когда патриарх начал противиться некоторым реформам.
– Я понял твоё недовольство, государь. Со стороны показалось, будто мы не хотели усмирить стрельцов. Однако это не так, – произнёс священник, расположившись в кресле. – Кто-то стал мутить воду задолго до бунта. Мне доложили, что еретики начали собираться в Москве, когда ты занемог. Эти ироды, не стесняясь, призывали служилых людей вернуть старые обряды. Более того, их поддерживают и некоторые бояре. Моих людей просто выгнали из Бутыркино после начала волнений. Когда толпа ворвалась в Кремль, я пытался её урезонить, но всё бесполезно. Уж больно народ был зол и почуял запах крови. Раскольники тоже пришли в Кремль, а ещё предложили провести «прения о вере». Твоё появление охолодило горячие головы. Но Никитка Пустосвят[8 - Никита Добрынин по прозвищу Пустосвят (ум. 11 (21) июля 1682 года) – суздальский священник, противник церковной реформы Патриарха Никона. Прозвище «Пустосвят» получил от своих оппонентов.] со товарищи никуда не делся и требует всенародного обсуждения. Трогать его сейчас опасно, но и медлить нельзя.
Глупо обвинять Иоакима в трусости. Может, он и решил воспользоваться ситуацией для своего усиления, но пытался-таки остановить стрельцов. Это мне сообщил Голицын. Значит, я поторопился, прилюдно выказывая патриарху недовольство. Ничего, потерпит. А вот информация о происках еретиков изрядно напрягает. Раскол произошёл недавно, и сторонников старой веры сейчас хватает. Того же Аввакума сейчас держат в застенках и собираются сжечь.
Вот такие пироги с котятами. Этот фактор я совершенно не учитывал. А ведь это ещё один геморрой, который не смог решить ни один царь. Натворили дел папаша с Никоном. И с раскольниками придётся что-то делать.
Сущность Феди склонялась к силовому методу. Я же, основываясь на послезнании, думаю договориться. Только как? Сожжение одного из лидеров церковной оппозиции точно не простят. Да и без этой жути разногласий хватает. Отступать тоже не вариант, здесь уже свои не поймут. Ладно, будем есть слона по кусочкам.
– Кто из бояр поддерживает раскольников? – решаю провентилировать весьма важную тему.
Аввакум открыто критиковал не только церковь, но и царя. Вельможи это прекрасно знают, а значит, ситуация сложнее. Религия и измена – вещи совершенно разные.
– Князь Хованский со старшим сыном Андреем точно в сговоре с еретиками. Есть подозрения относительно Василия Прозоровского, – ответил патриарх. – Остальные людишки не особо важные.
Угу. Хватит одного Ивана Андреевича Тараруя Хованского. Прозвище его переводится как «пустомеля». Однако нужно учитывать влияние князя среди военных. У него действительно хватает заслуг, и пусть забавная кличка никого не смущает. Если человек такого масштаба начал интриговать, то его надо опасаться.
На некоторое время задумываюсь, выслушав доклад патриарха. Тот не сообщил ничего нового, а аккуратно выгородил своё бездействие во время бунта. Ну и сдал князей, решивших мутить воду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71583556?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Стефан фон Гаден (он же Данило Евлевич, Данило Ильин, Данило Жидовинов) (? –1682) – придворный врач второй половины XVII века, бакалавр медицины. По свидетельству участника шведского посольства в Москве и автора описания России Кильбургера, был самым популярным врачом при московском дворе.
2
Лаврентий Алферьевич Блюментрост (1619–1705) – государственный деятель, ведущий специалист по медицине допетровского времени, реформатор и организатор Аптекарского приказа. Лаврентий Блюментрост 37 лет прожил в Москве и умер в возрасте 86 лет. Погребён при лютеранской церкви свв. Петра и Павла в Немецкой слободе. Династию продолжили сыновья, родившиеся в Москве.
3
Золотая Царицына палата – дворцовая постройка XV–XVI веков в Московском Кремле (первоначально – часть Постельных хором великого князя Ивана III), главный приёмный зал Ирины Годуновой и всех последующих русских цариц допетровского времени. В интерьере палаты сохранились фрески конца XVI века.
4
Терлик – русская одежда, употреблявшаяся в XVI – конце XVII века, исключительно при дворе во время приёма послов и торжественных выходов.
5
В 1600 году была сооружена колокольня Ивана Великого. Площадь перед ней называлась Ивановской. В XVI–XVII веках на этой площади располагались правительственные учреждения – приказы. На площади всегда было многолюдно и шумно, так как возле колокольни Ивана Великого оформлялись многочисленные сделки. Около приказов площадные подьячие громко оглашали различные постановления властей так, чтобы их было слышно по всей площади. Отсюда и пошло выражение «кричать во всю Ивановскую».
6
Местничество – система распределения должностей в зависимости от знатности рода, существовавшая в Русском государстве. Оценки местнической системы у историков преимущественно негативные, поскольку подбор служилых людей по знатности, а не по личным способностям и талантам существенно ухудшал эффективность кадровых решений. В 1682 году система местничества была отменена решением служилых людей, собравшихся на Земском Соборе, в целях укрепления вооружённых сил правительством Фёдора Алексеевича.
7
Приказ Большого дворца – орган управления царства Русского (приказ), который ведал царскими дворами (кормовым, хлебным и другими), городами и селениями в собственных землях великого князя московского (закупал товары, продовольствие, управлял доходами и расходами царского двора) и гражданскими делами духовенства. Приказ упоминается в записных книгах с 1627 года по 1709 годы. В 1671 году было повелено выдать Костромскую четверть или четь в приказ Большого дворца. В 1679 году в его состав был включён Хлебный приказ. В 1700 году Каменный приказ был обращён в отделение («стол») Большого Дворца. Большой Дворец упразднён, вероятно, в начале второй четверти XVIII столетия. В XIX веке сходные функции выполняло Министерство императорского двора.
8
Никита Добрынин по прозвищу Пустосвят (ум. 11 (21) июля 1682 года) – суздальский священник, противник церковной реформы Патриарха Никона. Прозвище «Пустосвят» получил от своих оппонентов.
Александр Яманов
Царь Федя #1
Жил себе человек, никого не трогал, детей растил и занимался любимым делом. Но судьба распорядилась по-своему, и он погиб. Зато воскрес в ином времени. Зовут его вроде по-прежнему, только вокруг всё уж больно отличается от привычной жизни. А ещё ему здесь категорически не нравится. Только делать нечего, придётся вживаться на радость друзьям и к ужасу врагов.
От автора.
Решил рассмотреть незаслуженно забытый период нашей истории. А ведь именно тогда сколачивался базис, на который Пётр Великий опёрся в своих преобразованиях. Заодно познакомимся с интересными личностями и событиями того времени.
Александр Яманов
Сын Тишайшего
Герой живёт в параллельном мире и попал в альтернативную реальность. Все события и персонажи книги вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.
Пролог
Поворачиваю с трассы в сторону своего городка. Квартиру я приобрёл несколько лет назад из-за близости к месту работы. Хотя были некоторые опасения, что в случае крушения бизнеса придётся выбираться отсюда по два часа, продираясь через пробки в столицу. Где ещё найти нормальную работу обитателю не самого ближнего Подмосковья? Но всё обошлось. Более того, удалось скопить немного денег, и я задумался о строительстве дома. Самое забавное, что при выборе участка пришла идея забраться подальше в область. Вроде привык жить в небольшом, но городе и ранее даже от дачи шарахался. Вернее, ездил в гости к друзьям с родственниками – и на этом всё. В лес я могу спокойно сходить, отойдя на километр от дома.
Правда, жизнь любит интересные повороты. Как-то заметил, что после определённого возраста начал ценить тишину и природу, насытившись суетой. Да и на работе запарок хватает, отнимающих массу нервных клеток. Поэтому хочется иногда провести время без людей вокруг. Я не одичал и посещаю различные мероприятия как спортивные, так и культурные. Тем более что моя нынешняя подруга – весьма активная особа. С ней точно не соскучишься! Судьбе отдельное спасибо за встречу с этой женщиной. Уж очень она помогла, став для меня настоящей опорой.
После развода было очень тяжело. Тут ещё навалился кризис 2015 года, совпавший с этим неприятным делом. Тогда я думал, что уже пропал, но продолжал бороться, как и большая часть наших граждан. Конечно, речь не о бюджетниках, а о малом бизнесе. Мы привыкли не ждать от родного государства особых поблажек. Далее последовал ковид, окончательно добивший мой скукожившийся бизнес. Да и меня самого, на сей раз буквально. Еле выбрался, наверное, каким-то чудом. А ведь шансов на выздоровление было крайне мало.
И знаете, кому война, а кому мать родная. Поправив здоровье, я решил кардинально менять сферу деятельности. Нам с товарищем удалось найти свою нишу, и дела попёрли. Затем я встретил замечательную девушку, принёсшую в мою жизнь новые краски.
При мыслях об Арине на душе стало теплее. А ещё у меня есть замечательная дочь! Да и сын не такой пропащий. Он решил жениться на весьма специфической особе, будто разом ослепнув. Подумав, я решил особо не давить. Может, обожжётся на шалашовке и сделает правильные выводы? Чувства – дело такое, что лучше переждать и не пытаться навязать своё мнение. Все мы были молодыми и совершали ошибки. Заодно меня тешит надежда, что здесь ошибаюсь я.
Доехав до очередного светофора по относительно пустой улице, я перестал переживать. Оказывается, не всё так плохо. Можно сказать, хорошо! Ха-ха! Просто вспомнился сложный период жизни, плюс мысли о сыне. Хотя зачем лишний раз себя накручивать? Дочь у меня просто молодец и в свои шестнадцать определилась с будущим. Ребёнок учится в колледже, решив стать дизайнером, в чём я её полностью поддерживаю. Да и сын просто немного ошибся. Это же не преступление? Голова у него светлая, воспитание нормальное, и вдруг какая-то пелена, застлавшая разум. Такое быстро проходит, если его избранница действительно шкура, как я думаю.
Оказывается, у меня всё отлично! Вот это самовнушение! Хоть в инфоцыгане подавайся и начинай продавать лохам модные ныне духовные практики. Правда, толика раздражения вернулась, когда я заехал во двор. Застройщики, как всегда, сэкономили на парковке, про подземную вообще забыли. Поэтому приходится осторожно пробираться сквозь коридор из машин. Субботний вечер, дачный сезон только начался. Да и нет в Подмосковье множества обладателей загородной недвижимости по сравнению с Москвой. Все сидят по квартирам. Поэтому поставить машину рядом с домом проблематично. Приходится ехать на пустырь, расположенный метрах в ста. Благо погода сухая и не придётся месить грязь.
Но судьба решила помочь и одновременно пошутить. Недалеко от мусорки маячило одинокое спасительное место. Уже припарковавшись, я обратил внимание на разворачивающееся рядом безобразие. Вернее, его трудно было не заметить, когда со стороны конфликта раздался крик. Причём голос принадлежал юной соседке, явно находящейся в нехорошей ситуации.
Выскакиваю из машины и бегу к детской площадке, расположенной с торца дома. Света на улице достаточно, чтобы разглядеть происходящее.
Кто бы сомневался! Среди главных действующих лиц – семейство Мастурбековых. Полгода назад жителей нашего подъезда осчастливили покупкой квартиры необходимые России специалисты. Гости с ходу начали демонстрировать окружающим древние и высококультурные обычаи родного края. На какое-то время всё успокоилось, и вот очередной конфликт. Видать, дикари перепили харамного арака, вот и решили поделиться с миром переполнявшим их счастьем.
Как я уже говорил, теперь среди моих соседей есть Джамшут, замотанная в мешок баба и их выводок Сосчитать эту толпу проблематично. Знаю, что их много и они очень шумные. К Мастурбековым в гости постоянно приходит родня или земляки со своими выводками. Обычно эта орда оккупирует детскую площадку, занимая все карусели с качелями и оглашая окрестности ором. На лавочках рассаживаются тётки в мешках, оплёвывая всё вокруг. В итоге площадка превратилась в помойку. Дошло до того, что туда боятся зайти нормальные дети. Без родителей им там точно делать нечего. А некоторых на площадку не пускали или выгоняли с неё. Типа, нечего вам здесь делать, когда играют наши. Примерно из-за этого у меня и произошёл конфликт.
Как-то меня допекли детёныши Мастурбековых, начавшие дружно ломать качели. Я как раз припарковал машину и сделал замечание, пытаясь прекратить вакханалию. До меня доходили слухи о творящемся бардаке, но был завал на работе. Уезжаю в шесть утра, возвращаюсь не раньше девяти вечера. Когда нет дел, выходные провожу вне дома с детьми или любимой женщиной. Как-то удавалось не пересекаться со столь необходимыми для страны переселенцами. Разве что сталкивался в подъезде, ну или слышал их вопли. Но обращать внимание на каждый пук в многоквартирном доме попросту глупо. Тем более когда ты устал и большая часть желаний связна со сном. Обычно я прихожу домой, ем и ползу в сторону кровати. Иногда получается посмотреть какую-нибудь передачу в интернете.
Оказалось, что конфликт имел продолжение. Хотя я особо и не ругался, просто попросил вести себя по-человечески. Примерно через час после того, как я поднялся домой, появилась целая делегация гостей страны, а может, уже новых россиян. В паспорт им не заглядывал, таких товарищей можно сразу бить по роже, переиначив старый анекдот. Незаменимые специалисты, наверное, решили извиниться перед местным хамом и «фошиздом». А толпой они пришли для выражения большего уважения к моей персоне. Наверняка специально обзванивали людей, отрывали от работы – и всё для демонстрации своих красивых обычаев. Получилось удачно. Я как раз чистил ружьё, собираясь на выходные в тир. Слышу слишком странный гомон за дверью, поэтому беру с собой помповик. И тут такой сюрприз!
Убедившись в том, что перед ними человек мирный и добрый, незаменимые специалисты прониклись ко мне ещё большим уважением. Трое срыгнули сразу, а Джамшут с двумя интеллигентами начал лепетать про починку качелей. У нас состоялся высококультурный диспут. Во время которого я объяснил, что считаю пришедших сторонниками однополой любви и могу расширить сексуальные познания гостей, засунув «Моссберг» в их грязные жопы. Наследники великой цивилизации скромно отказались.
Консенсус был найден. Сразу стало тише в подъезде, и жителей перестали напрягать радостные крики регулярно избиваемой жены Мастурбекова. Бабы в мешках и мелкие дикари стали вести себя нормально. Оказывается, могут и места на площадке хватает всем.
Поймите правильно, я не националист. Хотя при такой миграционной политике властей крайне правыми станут даже интернациональные советские тётки, живущие в придуманном мире своего прошлого. Народ почти довели до ручки, делая некоторым этнорелигиозным группам колоссальные поблажки. Отвратительно, что это касается послаблений в соблюдении законов. А когда перестают работать государственные механизмы, то люди начинают брать закон в свои руки. Те, у кого есть яйца, конечно. Я не великий воин, но и размазнёй никогда не был. Хотя у меня достаточно высокий порог терпения, и я предпочитаю решать дела миром. Но если люди не понимают?
Забавный случай произошёл ещё до начала культурного обогащения нашего подъезда наследниками древней цивилизации. Тогда я только переехал в долгожданную квартиру и столкнулся с оригинальным персонажем. Существо звали Игорёк, периодически оно бухало или принимало вещества, устраивая самые настоящие концерты. Представьте себе жуткие вопли, ещё и под орущую «Гражданскую оборону» в три часа ночи, а тебе в пять вставать. Из-за этого мутанта я даже перестал слушать любимого Егора Летова. Пришлось прессануть меломана, встретив его в подъезде.
Далее начались чудеса. Оказывается, у Игорька есть справка. Он типа психбольной, но в пределах нормы. А страдания соседей не являются причиной силовых методов воздействия. Хотя никто товарища не бил, а слегка потряс за грудки и объяснил правила здорового общежития.
Самое любопытное, что лекцию о неправомерных действиях мне прочитал участковый, пришедший составлять протокол. По словам Людмилы Васильевны, милой пенсионерки, живущей этажом ниже, ранее полиция здесь не появлялась. И художества шизофреника игнорировала, несмотря на многочисленные жалобы. Ситуацию мы решили миром. Буйному соседу пришлось объяснить, что следующий концерт закончится для него в больнице, но уже не в психиатрической. И плевать мне на последствия. Любитель советского панка вроде проникся и теперь чудит исключительно в дневное время. Уже хлеб.
Я не такой крутой и бесстрашный. Но всегда давал сдачи, если того требовала ситуация. У любого вменяемого мужика должна быть здоровая гражданская позиция, и он обязан уметь постоять за себя и близких. Просто так я на людей не бросаюсь и даже голос лишний раз не повышаю. Мой компаньон удивлялся, что даже после самых жёстких косяков исполнителей мне удаётся сохранять спокойствие и не срываться на них. Внутри я весь киплю, но ором проблему не решить. В любой ошибке подчинённого есть и доля твоей вины, поэтому проблему надо устранять совместно, а не гнобить недотёпу.
Такие у меня жизненные принципы. Однако, наблюдая за окружающей дичью, хочется им изменить и начать пускать в ход оружие. Может, это какой-то эксперимент и власти испытывают граждан на терпение? Типа, какой у людей предел. В принципе – разумная тема. Наше общество действительно превратилось в страну куколдов и терпил, а равнодушие стало нормой. Позиция граждан, боящихся защищать даже своих детей, бесит побольше понаехавших. Никто не предлагает устраивать революцию или террор, но ведь у человека должно быть чувство собственного достоинства. Просто начните давать сдачи, перестаньте быть равнодушными и помогайте более слабым гражданам. Просто отстаивайте свою гражданскую позицию и не машите рукой на творящуюся дичь. Ведь хватает вполне себе юридических методов решения проблем. Да просто заори пяток людей, наблюдающих за очередным беспределом, что вызовут полицию, и для предотвращения половины конфликтов этого хватит. Но ведь наша хата с краю.
Вот и сейчас, осматривая диспозицию, убеждаюсь в своих умозаключениях. Мастурбеков с друзьями в состоянии хорошего подпития прицепился к семейству Антоновых. Подкаблучник Алексей получил в нос и старался не отсвечивать, прикрывшись своей крикливой супругой. Кстати, Кристина, так зовут хабалку, ранее вставала на сторону Игорька и даже защищала наглых дикарёнышей, припомнив какие-то обиды двум соседкам, возмущавшимся поведением дикарей. К своей чести, она сцепилась в Джамшудом и каким-то невысоким уродцем, а кричала её дочка, девочка лет четырнадцати. Которая росла приличным ребёнком и явно стыдилась мамашу. Только родителей не выбирают. А ещё парочка бухих басмачей явно лапала её с совершенно понятными намерениями.
Прав я насчёт куколдисткого общества. Свет горит почти в каждом окне нашего дома, где более двухсот квартир. Да и на улице народа хватает. Однако на помощь Антоновым устремился только божий одуванчик в лице Людмилы Васильевны. Недалеко расположилась группа зуммеров, с дебильными улыбками снимающих происходящее. Ещё несколько мразей взрослее сделали вид, что ничего не происходит, технично слившись. Почему так? Что произошло с людьми? Ведь никто не застрахован от подобной ситуации. И дело ведь не в происхождении нападавших. Раньше в моём бывшем районе хватало вполне русских гопников, которых ставили на место всем миром. Неужели общество настолько деградировало и прогнило за двадцать лет?
Подбегаю к месту нападения и понимаю свою ошибку. Травмат остался в сумке, лежащей на пассажирском сиденье. Ещё в машине есть тесак, топор и сапёрная лопатка. Нет, я человек мирный, просто держу инструменты на всякий случай. Поспешил, даже не подумав о них. Ну очень болезненная у меня реакция на крики ребёнка, чьих родителей избивают, а саму девочку лапают ублюдки.
Удар и толчок. Один из нападавших отлетает в сторону, а Мастурбеков плюхается на жопу. Сфокусировав на мне растерянный взгляд, который тут же наполнился ненавистью, Абу-бандит заверещал на своём наречии.
Совершённую ошибку я понял сразу. Будь у меня травмат, можно было пальнуть в воздух, ошеломить незаменимых специалистов и перевести конфликт в вялотекущую фазу. Однако получилось иначе. Пытаюсь отскочить к стене, дабы прикрыть спину, а далее уже как получится, но не успеваю. Крик пожилой соседки совпал с ударом по затылку и резкой болью. А асфальт начал стремительно приближаться к моему лицу. Как глупо!
Глава 1
Сознание возвращалось трудно и больно. Несколько раз я приходил в себя, но думал, что ещё сплю. Вернее, речь больше о затуманенности сознании. Будто видишь всё сквозь поволоку или призму. Мне даже сложно с чем-то сравнить происходящее. Наркотики я сроду не употреблял. Но как иначе объяснить бред наяву? Ещё эта чёртова пелена, мешающая сосредоточиться и вернуть ясность разуму. Добавьте к этому головную боль, да и тело ломило. Впечатления получаются весьма неприятные. Поэтому очередное забытье воспринималось с радостью.
Так я проваливался в забытье и приходил в себя раза три. Сложно определить, сколько длилось столь специфическое состояние. Толком открыть глаза не получалось. Хорошо, что слух и обоняние в норме.
Вот и сейчас, очнувшись, сначала я почувствовал неестественные запахи вокруг. Судя по обрывкам воспоминаний, Абу-бандиты ударили меня по голове. Значит, это больница? Тогда почему пахнет свечами, травами, и комнату будто окуривали ладаном? Ко всему прочему примешиваются ароматы испражнений, которые ни с чем не спутаешь.
И душновато для палаты, будто здесь проблема с вентиляцией. Даже в старой районной больничке, куда я попал с отравлением пару лет назад, воздух был лучше. Если не учитывать пердящих и пованивающих пациентов, конечно. Плохо, что я ничего не вижу. Остаётся нюхать и слушать. Однако со слухом тоже проблема. Вернее, непонятно о чём говорят голоса из моего бреда.
Дополнительно раздражает ощущение дискомфорта. Мне не нужно видеть обстановку, чтобы понимать её противоестественность. Открыть глаза даже не пытаюсь. Веки будто налились свинцом. И просто невозможно сосредоточиться, но очень хочется. Ведь вокруг хватает различных событий.
– Быр, быр, – раздаётся тихое бурчание.
А нет. Кто-то общается на странном наречии, больше похожем на церковнославянский. Правда, говор иной и уловить суть беседы не удаётся. Разговаривают мужчина и женщина. И дама явно отчитывает собеседника, а тот пытается оправдываться. Продолжая ворчать, она приблизилась ко мне и начала гигиенические манипуляции. С особой осторожностью, произнося какие-то успокаивающие слова, женщина протёрла тёплой тряпкой мои ноги. Стало немного легче, а то лодыжки разрывались от боли. Точнее, это сильная ломота, которая похуже прочих мук. Хорошо, что затуманенная голова, гасящая все порывы и чувства, помогла сдерживать стоны, рвущиеся наружу.
Вымыли меня тщательно. Затем при помощи мужика переодели и заменили бельё. Тут дядька неудачно повернул мою тушку. В правую ногу будто воткнули раскалённый прут, да и левая конечность ощущала себя не лучше. Несмотря на практически полный паралич, я умудрился издать что-то вроде хрипа. Ещё и тело свело судорогой, впрочем, быстро прекратившейся. Зато сознание снова начало проваливаться в привычную темноту. Последнее, что я услышал – испуганный возглас женщины.
* * *
Следующее пробуждение было похоже на предыдущее. Но имелось небольшое отличие. В этот раз я очнулся оттого, что моих губ коснулся металлический предмет. Надеюсь, со мной не хотят сделать что-то противоестественное? Шучу.
Тут раздался речитатив, похожий на молитву. С трудом разлепляю тяжёлые веки и будто сквозь мутное стекло наблюдаю странную картину. Рядом стоит обычный православный батюшка с бородой, но почему-то одетый в фиолетовую рясу. Да и фасон одежды сильно отличается от моих представлений о нарядах священников. Я в церковь не ходок, но видел попов, носящих рабочую униформу. Здесь больше похоже на облачение католического ксендза, который не бреет растительность на лице.
Вдруг сквозь непонятное, но неуловимо знакомое бормотание прозвучало: «Господи, помилуй». У меня аж от сердца отлегло. Я дома!
Затем пришлось напрячься, ведь клерикал повторил речовку несколько раз. На задворках подсознания выплыло, что происходящее похоже на отходную молитву. Это чего? Меня отпевают? Захотелось закричать, чтобы действо остановили. Я хочу жить! Однако поп продолжал тихой скороговоркой провожать меня в последний путь.
После церемонии в комнату зачастил народ. Вроде гости вели себя тихо, иногда перебрасывались парочкой слов и шуршали одеждой. Но для меня это был очередной стресс. Во-первых, толком не видишь людей, глазеющих на тебя будто на зверюшку в зоопарке. Во-вторых, надышали они изрядно, а ещё комнату наполнили запахи благовоний вперемежку с потом – и не определишь, чего больше. А мне и так дышать сложно. Вдруг меня зачем-то обнял высокий мальчик в длинном пиджаке и начал плакать. На душе отчего-то стало тоскливо и тяжко. И ведь это чужие эмоции. Разум сразу оцепенел от липкого страха. Вдруг кто-то вселился в моё тело? С трудом удалось успокоиться, благо чужие чувства далее молчали.
Хождение народа продолжалось. Мелькали разные лица – мужские и женские, старые и молодые. Женщин объединяли старинные наряды и головные уборы, а почти все мужчины носили бороды. Я пытался разглядеть и запомнить быстро меняющуюся публику, но безуспешно. Сосредоточиться не получалось, лишь сильнее заболела голова. Организм отреагировал на напряжение вполне естественно, отключив сознание, тратящее лишние силы.
* * *
Удивительно, но в этот раз пробуждение оказалось более приятным. А я уж и не надеялся. Даже настроение немного улучшилось. Причиной стала исчезнувшая пелена, держащая мой разум в оцепенении. Теперь я хоть могу нормально мыслить. Ещё и глаза получилось открыть. Головой двигать сложно, да и тело изрядно одеревенело. Зато можно сделать предварительные выводы.
Первоначальное ощущение неправильности окружающей обстановки полностью подтвердилось. А ещё в комнате стало ощутимо прохладнее. Перестали топить или проветривали? Впрочем, это неважно.
Заодно стала понятна причина дискомфорта, который я испытывал, открывая глаза. Вокруг точно не больничная палата. Где у нас кладут пациентов на кровать с крышей и занавесками, закрывающими большую часть комнаты? Судя по искусной резьбе стоек и мягкому матрасу, как бы не перине, это не нары. В качестве второго аргумента выступает печка, которую удалось рассмотреть вместе с частью стены. Она облицована плиткой с яркими узорами, а сама конструкция мне незнакома. Есть сходство со старинными агрегатами из дворцов русских аристократов, я такие в музее видел.
Похоже выглядела обивка стен – аляписто и ярко. Обилие красного, золотого и жёлтого давило будто пресс. Не люблю я таких тонов. На полу лежал обычный ковёр – из тех, что советский народ любил вешать на стены. Привлекала внимание и люстра. Этакая вычурная конструкция из разряда «дорохо-бахато». Только почему-то вместо лампочек в ячейках располагались свечи. Благо они сейчас не горели – в помещении хватало света, льющегося из окна. Теперь понятно, откуда такой специфический запах. Хотя всё перебивал аромат трав, и ещё от меня пованивало. Обделался, что ли? Вроде тётка меня недавно протирала. Или это было давно?
Закрываю глаза и прислушиваюсь, снова ощутив странность происходящего. За окном достаточно шумно, но это не привычные городские звуки. Хорошо, пусть я в деревне или каком-то посёлке, где помещение отапливается дровами и проблемы с электричеством. Но куда пропали автомобили? Ведь конское ржание и звук, похожий на скрип колёс, я расслышал. Где привычное шуршания шин или музыка, льющаяся из магнитол? Такое впечатление, что на улице какая-то ярмарка или слёт ролевиков. Люди переговариваются, чего-то разгружают, монтируют, используя при этом гужевой транспорт. Может, кино снимают? Тогда при чём здесь моя тушка? В розыгрыш вроде нашумевшего «Холопа» не поверю. Не того полёта я птица, чтобы устраивать столь затратное шоу.
Остаётся ждать, но делать это тяжело. Уж больно хочется пить и есть. В подтверждение заурчал живот, выражая согласие с мнением мозга. Одновременно раздались шум открываемой двери и звук приближающихся шагов.
Появившееся в поле зрения лицо принадлежало женщине, но больше мне ничего разглядеть не удалось. Она вдруг всплеснула руками и, вскрикнув, бросилась прочь.
– Ст… – пытаюсь остановить психованную, но из горла вырывается только хрип.
Горло отреагировало на мои действия резкой болью. Ощущения такие, будто у тебя ангина, а какой-то доброжелатель дополнительно потёр скребком по воспалившимся миндалинам. Я попытался схватить женщину за рукав и привстать. Запаса энергии хватило только на слабое движение руки, но сразу последовала расплата. Пришла привычная темнота, где приходится проводить слишком много времени.
– Сам такой! И нечего меня корить! – будто из-под толщи воды донёсся голос тётки, протиравшей меня тряпкой. – Я же думала, что преставился сокол наш ясный. Ведь он и не дышал почти последние два дня.
Наконец-то! У меня получилось понять местную речь! Знаете, как тяжело ничего не видеть и не понимать произносимые слова? Мне кажется, что присутствующие говорят на том странном наречии. Впрочем, какая разница?
Дамочка неожиданно сорвалась на причитания и начала всхлипывать. В её эмоциях не было ничего наносного. Человек действительно переживает. Слух с обонянием вроде вернулись, как и тупая боль в ногах. Почему бы не открыть глаза?
Снова вижу психопатку. Кто бы сомневался! Рядом мнётся тот самый мужик, столь неаккуратно меня повернувший. Дамочка одета в платье с длинными рукавами, на голове платок. Судя по ткани и вышивке, материал недешёвый. Она точно не крестьянка. Второй персонаж щеголял в длинном пиджаке. «Зипун», – пришла подсказка от подсознания, весьма меня насторожившая. Из-под верхней одежды мужика выглядывала белая рубаха, также с вышивкой. На голове – маленькая шапочка вроде тюбетейки. «Тафья», – снова подсказала память, заставив начать нервничать. Не будь рядом странной парочки, я мог и запаниковать. Зачем мне непонятный внутренний голос? Я точно не смогу отличить зипун от кафтана. Впрочем, надо знакомиться с людьми.
Заметив мой взгляд, женщина просветлела лицом и сразу воскликнула:
– Очнулся! А мы уж не надеялись!
– Хрр…пи… – пытаюсь попросить воды.
– Тихо! Не верещи, Аксинья, – шикнул мужик и тут же спросил: – Ты когда его поила последний раз?
– Ой! – снова воскликнула дамочка и куда-то метнулась.
Через несколько секунд мне сунули металлическую чашку. Никогда я так жадно не глотал обычную воду. Будто это амброзия или иной сказочный напиток! Понимаю, что нельзя торопиться, но сдуру делаю большой глоток и начинаю кашлять. Благо женщина правильно среагировала, аккуратно приподняла меня, подложив под спину подушку. Отдышавшись, уже спокойно допиваю порцию божественной влаги. Впервые улыбаюсь, за незнамо сколько времени. Как мало надо человеку для счастья!
– Надо лекаря кликнуть. Радость-то какая! – испортила момент дамочка.
– Не… – хриплю в ответ, завращав глазами.
– Хватит суетиться, – мужик отодвинул тётку и склонился надо мной, задав вопрос: – Немца не звать?
Моргаю один раз в знак согласия. Бородатое лицо нахмурилось, будто решая в уме теорему из высшей математики.
– Никому не говорить? – после моего утвердительного ответа, следует новый вопрос: – Пусть пока все думают, что ты помираешь, государь?
Снова моргаю. Тут о себе напомнил желудок, выдав целую комбинацию звуков. Или это вода дошла до адресата? Впрочем, кушать хочется.
– Кухр… – горло снова подвело, не дав закончить просьбу.
– Господи! – снова всплеснула руками эмоциональная Аксинья. – Я сейчас навара куриного принесу. Он у меня готов и тёплый. Только нельзя много кушать после седмицы-то голодной!
– Ты давай только тихо! – произнёс мужик, но был тут же перебит:
– Не учи учёную!
Тётка явно вернула душевное спокойствие и снова начала командовать. А вот дяденька помалкивал, но не отходил от кровати. И правильно делал, ведь для беседы мне нужны силы. Теперь можно оценить моих союзников. Судя по поведению и эмоциям, враги так себя не ведут.
Товарищ в зипуне оказался невысокого роста, широкоплечим, но сухопарым. Даже долгополый наряд не скрывал его стройности. На лицо – обычный славянин лет тридцати пяти. Возможно, русая борода с рыжими вкраплениями добавляла ему пару лет. Глаза серые, взгляд такой внимательный. С виду человек вроде расслаблен, но будто постоянно ожидает удара. Руки чистые, хотя ногти пострижены небрежно. Или обкусаны, кто знает?
Раздался звук открываемой двери, и зашуршало платье. В нос ударил одуряющий аромат бульона. С чем снова согласился желудок, выдав новую порцию звуков. Присев на табуретку с вычурной резьбой, Аксинья вознамерилась кормить меня с ложечки. С трудом кручу головой, благо мой жест верно поняли. Бульон перелили в чашку и поднесли к моему рту.
Делаю первый глоток и блаженно улыбаюсь! Хорошо! Тётка аж засияла, показав вполне здоровые зубы. А ведь она не такая старая. Меня сбил с толку платок и объёмный сарафан. Голубые глаза смотрят с лаской, если не с любовью. Да и мужик рад, судя по потеплевшему взгляду.
Допиваю вкуснейший бульон и откидываюсь на подушку. Ух! Вроде пронесло и жить буду. Уж больно не хотелось помирать. Ещё бы понять, что со мной случилось.
Но сразу потянуло в сон, и я закрыл глаза. Единственное, что меня беспокоило – это странное обращение со стороны мужика. А ещё встроенный подсказчик, изрядно меня пугающий.
* * *
В роскошно отделанной комнате находились двое. Старший из них сидел за новомодным секретером, привезённым из английских земель. Он слушал доклад младшего, иногда проводя рукой по коротко стриженной бороде. На нём был простой зипун и домашние туфли. А вот его собеседник щеголял яркими одеждами, выбритым лицом и длинными волосами с залихватским чубом. Судя по кожаным галошам, надетым на жёлтые сапоги, он гость в этом доме.
Ранее бояре со знатными людьми брили головы и отращивали солидные бороды. Однако при новом царе мода изменилась, чем сразу воспользовалась молодёжь, вызывая ворчание старшего поколения и приверженцев русских нарядов. Ведь стали другими не только причёски, но и одежда. Поэтому поверх красного зипуна гость носил польский кафтан, обильно расшитый золотом. Хозяин дома с долей иронии поглядывал на собеседника. Сам он предпочитал на людях выглядеть скромнее, чего нельзя сказать об обстановке дома. В том же кабинете, помимо дорогущей европейской мебели, на полу лежали толстенные персидские ковры, а подсвечники являлись настоящим произведением искусства.
– Не рано отказались от снадобий немца? – тихо спросил старший неожиданно низким голосом, более похожим на бас. – А то родственник до сих пор дышит и на тот свет не собирается.
Даже у себя дома он предпочитал обсуждать важные дела тише. Тем более такие, за которые весь род ждала опала, а его самого – плаха. Здесь ссылкой не отделаешься.
– Фунгадин[1 - Стефан фон Гаден (он же Данило Евлевич, Данило Ильин, Данило Жидовинов) (? –1682) – придворный врач второй половины XVII века, бакалавр медицины. По свидетельству участника шведского посольства в Москве и автора описания России Кильбургера, был самым популярным врачом при московском дворе.] сказал, что осталось недолго. Отец Никита уже отходную прочитал, – гость оказался обладателем звонкого голоса, хотя тоже старался сдерживаться.
– Так он уже дней двадцать, почитай, помирает. Ты уверен, Алексей? – с сомнением произнёс боярин.
– Теперь точно! Последнюю седмицу он никого не узнает. Три дня даже пить не может. Только хрипит иногда, а Аксинья ему губы водой смачивает. Поэтому снадобье бесполезно. И нельзя более медлить, Иван Михайлович. Мы с трудом обошли все преграды, дабы лекарь мог давать нужные отвары. Надо спешить, пока нас не начали подозревать.
– Если бы не Ивашка, который совсем распоясался, я бы переждал. Но всё неймётся убогому, власть в голову ударила. Да и Артамона он рановато из ссылки вызвал. Нехорошие у меня предчувствия, Лёшка, – немного подумав, произнёс Иван Михайлович. – Не подведут ли стрельцы нас под монастырь? Вдруг перемудрили мы? Эх, грехи мои тяжкие!
Оба собеседника повернулись в сторону образов и истово перекрестились.
– Обратной дороги нет. Нарышкины уже всполошились, хотя не понимают, откуда ветер дует. Да и народишко возбуждён. Самое время нам сделать ход, – продолжал убеждать старшего родича Алексей.
– Как бы Москву не спалить под такое дело, – вздохнул боярин и снова перекрестился. – Фёдор всё равно помрёт, как брат его – Алексей. Удивительно, что он с такими хворями столько прожил. Иван тоже не только умом скорбен, но и телом слаб. Поэтому выхода нет. Сомнут нас и весь род предадут забвению.
Некоторое время гости молчали, обдумывая ситуацию.
– Что же ты наделал, Федя? Зачем было нужно вековые устои рушить? – снова произнёс старший собеседник, будто обращаясь в пустоту. – Ещё и начал на чужих людишек опираться, позабыв о родственниках своих.
Алексей спокойно наблюдал за Иваном Михайловичем, который явно успокаивал свою совесть. Более молодой и решительный собеседник не испытывал никаких терзаний. Промедление может стоить всем им слишком дорого. Хотя толика разума в словах родича имелась. Они начали действовать раньше, дабы опередить набирающих вес Нарышкиных, вокруг которых стала сплачиваться часть бояр и служилых людей.
– Хорошо! – наконец произнёс Иван Михайлович, а его младший родич мысленно выдохнул. – Доверимся лекарю и своим глазам. Надо бы убедиться, что Фёдор уже не выберется. А затем начнём действовать!
Глава рода Милославских боялся не только происков старых врагов Нарышкиных. Его больше беспокоила сестра умирающего царя. Та вдруг начала своевольничать, не особо прислушиваясь к опытным родичам. К тому же вокруг неё стали виться людишки, которым Иван Михайлович не доверял. Но выхода у него нет, иначе сомнут, как верно заметил Лёшка.
Глава 2
Вновь пробуждение и двойственные ощущения. Ясность в голове с позывами опорожнить мочевой пузырь свидетельствовали, что организм идёт на поправку. До этого я гадил под себя, судя по специфическим запахам, которые не удавалось полностью выветрить. Благовониями и травами сложно перебить атмосферу палаты с умирающим человеком. Чего-то меня занесло в непонятные дебри, надо гнать подальше мысли о смерти. Грязь же телесную легко смыть. Но как быть со страданиями разума?
Спал я вроде крепко. Однако мысли о прошлой жизни не давали покоя. Постоянно снилась дочь, реже сын с Ариной. Хотелось выть от осознания, что я их больше не увижу. Может, происходящее вокруг бред, но уж больно реалистичный. Были мысли, что меня накачали лекарствами и положили отдохнуть в уютную палату с белыми стенами. Но почему при пробуждении, когда наступало относительное просветление, вокруг оказывалась привычная обстановка? Вернее, совершенно иная, соответствующая стародавним временам. Я бы меньше удивлялся, коли хоть иногда мелькало бы что-то современное.
Не будучи психиатром, подозреваю, что шизофрения выглядит иначе. Значит, последствия травмы? С этим тоже много непоняток. Даже если удар по голове был настолько силён, то почему я прекрасно помню свою жизнь? И как быть с обрывками чужой памяти? Той самой, подсказывающей название одежды.
Пока я гоню мысли об этом, считая происходящее остатками бреда. А если процесс продолжится, и моя личность исчезнет?
Странные видения появились ещё при втором пробуждении. Будто в мозг, как на флешку, записали информацию о другом человеке. Она просто пристроилась к существующим воспоминаниям. Процесс шёл трудно, вызывая сильную головную боль. Сначала я подумал о последствиях удара. А затем пошли наслоения, вызывающие панику. Сейчас ситуация нормализовалась, но как оно будет дальше?
Здесь впору задуматься о сумасшествии. Почему я тоскую по умершей жене Агафье и сыну Илье? Я о них никогда не слышал. Но боль от потери буквально терзает душу. Она забивает остальные картины, ворвавшиеся в мою память как ураган. Может, так и сходят с ума?
Надо переключиться, а то недалеко до приступов неконтролируемого страха. Оглядываю уже привычную обстановку.
Вокруг снова красно-золотые стены, а ещё кровать с крышей и балдахином. Воспоминания подсказывают, что это шёлк. Неважно. Я снова в уже знакомой спальне. Рядом на стуле дремлет Савва, уткнувшись бородой в грудь. Снова стараюсь не думать, откуда я знаю имя ранее незнакомого товарища.
Будто почувствовав мой взгляд, мужик открыл красные от усталости глаза и улыбнулся. Положительно мне повезло. Невозможно так сыграть радость, будь ты хоть величайшим актёром. Тётка тоже ко мне благоволила и кудахтала, как наседка. Интересно, с чего бы это? На родителей заболевшего чада они непохожи. Думаю, вскоре новая память подкинет информацию. Благо пока она молчит.
– Очнулся, государь! Я сейчас Аксинью покличу, она тут недалеко почивает, – тихо произнёс Савва и быстро вышел из комнаты.
Сегодня мне удалось повернуть голову, хоть шея жутко затекла, и её сразу прострелило болью. Но любопытство оказалось сильнее.
Несмотря на вычурный стиль, обстановка оказалась скудноватой. Кроме кровати и ковров в помещении располагался шкаф с уже привычной резьбой, сундук, кресло, а также небольшой столик, где стояли кувшин с чашкой и мутная склянка. Вся обстановка из дерева, без всякого металла. В одном из углов висели иконы, и чадила небольшая свеча. Сейчас день, поэтому хватает света из окна. Но он какой-то тусклый, будто стёкла грязные. Вроде скромно, но одновременно богато. Не удивлюсь, если подсвечник серебряный, а люстра вообще покрыта сусальным золотом. Да и шкаф, похожий на мебель XX века, наверняка стоит немалых денег.
В плане яркости и крикливости здесь порядок. Плюс помещение немаленькое. Даже полный дуб догадается, что в палате расположился знатный дяденька. Если я правильно понял обращение Саввы с Аксиньей, то всё сложнее. Коли я не лежу сейчас в иной палате. Смущает, что галлюцинации уж больно реалистичные и долгоиграющие.
Прервав мои мысли, в комнату зашла знакомая парочка и начала за мной ухаживать. Тётка выудила из-под кровати сосуд, похожий на утку. Очень хотелось в туалет, поэтому я не стал жеманничать. Пока она относила продукты моей жизнедеятельности, дядька снял с меня влажную рубаху и надел новую. Пришедшая напарница быстро сменила подушку и простынь. В этот раз ноги особо не крутило, и процесс прошёл спокойно.
Далее меня накормили бульоном, сегодня мясным, в отличие от давешнего куриного. Тут мужик достал палочку, похожую на зубную щётку. Вместо пасты здесь использовался какой-то порошок, разведённый в воде. Ощущения необычные, зато во рту появилась привычная свежесть. Откидываюсь на подушку и смотрю на радостную парочку. Мне и самому уже хорошо.
Во время приёма пищи и гигиенических процедур мужик с женщиной особо не разговаривали, ограничившись минимумом слов. И чего теперь делать? Люди явно ждут моей реакции. А я пока не знаю, что сказать, боясь сморозить какую-нибудь глупость.
Вдруг раздалось тихое поскрёбывание в дверь, отчего мужчина сразу вскочил, а женщина нахмурилась.
– Отец Никита пожаловал. Как быть? – быстро произнёс вернувшийся Савва.
– По-прежнему. Я в забытьи, а вы меня помыли и поменяли постель.
Парочка тут же засуетилась. Аксинья вдруг всплеснула руками и спрятала миску, из которой меня поили бульоном, в своём необъятном сарафане.
– Здравствуйте, дети мои, – произнёс знакомый голос.
Далее раздался малопонятный речитатив и интенсивное шуршание одежды. Насколько я привык расшифровывать звуки, поп читал молитву, а народ активно крестился. Повезло, что гость ограничился поверхностным осмотром, ненадолго нависнув надо мной. В лицо дохнуло потом и чесноком, чуть было не заставившим меня поморщиться. Впрочем, дядя быстро отвалил. Тем временем Аксинья сделала короткий доклад. Мол, соколик наш в себя не приходил, а больше хрипел. Удалось его немного напоить, смочив губы, и всё.
Поп недолго изображал участие, увидев главное, он покинул комнату. Не прошло и пяти минут, как началось самое настоящее паломничество. Хорошо, что Савва успел предупредить, чтобы я продолжал изображать умирающего лебедя. Жалко, что нельзя рассмотреть гостей. Как только мне стало полегче, наступил информационный голод. Надоело просто лежать и ничего не делать. Народ между тем шёл волнами, снова наполняя помещение запахами и звуками. Я уже спокойно понимаю местную речь. Наверное, смогу также складно изъясняться, только надо потренироваться. А то велика вероятность вставить какое-нибудь слово из лексикона XXI века и спалиться. Не ровен час, примут за одержимого и потащат изгонять бесов. Или вообще сожгут.
Поэтому я решил больше слушать и ограничиваться короткими фразами. Надо только дождаться ухода всех гостей. Чего они вдруг активизировались? По моим подсчётам, дня три меня не баловали вниманием. Таким массовым уж точно.
* * *
Наконец посетители закончились, и настал момент поговорить. Будто подслушав мои мысли, Савва тихо затворил дверь, предварительно что-то пробормотав невидимому человеку. Аксинья уже сидела на резном табурете, успев протереть мне лоб тряпочкой и напоить. Желудок периодически издавал различные звуки, требуя еды, что сейчас опасно. Надо приходить в себя постепенно, а чувство голода я задавлю. Пока ограничимся бульонами.
– Что происходит? – задаю оптимальный вопрос.
Голос прозвучал глухо, а горло сразу запершило. Но получение информации важнее.
– Так Милославские с Нарышкиными сцепились, государь, – тихо произнёс Савва, и тут же добавил: – А ещё кто-то стрельцов науськивает. Волнуются служивые, своих полковников не слушают. Хотели уже идти в Кремль и требовать правды. Потому бояре с утра заседали. Токмо думаю, ничего путного они не решили. Вон к тебе снова набежали, вспомнив, что царь ещё жив. А потом, не отойдя от горницы, начали места делить, будто похоронили тебя. Псы шелудивые!
Последние слова мужчина произнёс со злобой, что шло вразрез с его флегматичным поведением.
Задумываюсь, прикрыв глаза. Пусть вокруг бред и прочие глюки. В любом случае надо как-то реагировать. В принципе, пазл сложился, но надо уточнить, куда завели меня грёзы. Пока будем придерживаться версии, что происходящее вокруг и есть моя новая жизнь.
Савва упомянул волнения стрельцов на фоне противостояние двух родов. На знание истории не жалуюсь и понял, в каком времени оказался. Пришлось как-то писать реферат по этой теме. Я немного застал ещё советскую школу, да и некоторые учителя у нас были просто отличные. Поэтому алгебру, географию, историю и химию знаю неплохо. Интересно, а насколько реально применить мои знания здесь? Это какой простор для свершений!
Забавно, но, похоже, я уже внутренне смирился с необычной ситуацией. Всё-таки человеческий мозг – штука гибкая и способна быстро адаптироваться к любым обстоятельствам. Не о том думаю.
– Какой сегодня день? – надо потихоньку вытаскивать из парочки знания.
– Суббота, государь, – быстро ответил Савва, но тут же был одёрнут Аксиньей:
– Тебя об ином спрашивают. Десятый день травня на дворе. А ты уже две седмицы совсем плохой, государь. Мы уже не чаяли увидеть тебя в здравии, а отец Никита отходную прочитал.
Тётка ласково провела рукой по моему запястью и всхлипнула.
– Что доктор? – пока есть силы, надо задавать вопросы.
– С утра появлялся, проходимец! – произнесла Аксинья и повернулась к Савве: – Вор он! И я от своих слов не откажусь!
Эти двое явно продолжали старый спор. Мужик возражать не стал, благоразумно промолчав.
– Снадобье он более не даёт, только мазь для ног оставил, – сварливо продолжила дамочка. – Только не стала я ею пользоваться. Подумалось мне, что лучше прежние отвары применять. Ранее они помогали.
– Здесь права она, Фёдор Алексеевич, – неожиданно поддержал женщину Савва. – Уж больно много необычного происходит. Чую, что повременить надо со снадобьями немецкими.
Имя Фёдор парочка тоже произносила, когда меняла постель. Здесь надо быть совершенной дубиной, чтобы не сложить два и два. Просто я до последнего гнал подобные мысли.
Савва с Аксиньей явно намекают на возможное отравление. Если тётка боится даже ноги мазать снадобьем немецкого доктора, то основания у них есть. Имена медицинских светил, лечивших русских царей до Петра, я не помню. Из более позднего периода на ум приходит только Лесток. Ан нет! Вспомнил – Блюментрост[2 - Лаврентий Алферьевич Блюментрост (1619–1705) – государственный деятель, ведущий специалист по медицине допетровского времени, реформатор и организатор Аптекарского приказа. Лаврентий Блюментрост 37 лет прожил в Москве и умер в возрасте 86 лет. Погребён при лютеранской церкви свв. Петра и Павла в Немецкой слободе. Династию продолжили сыновья, родившиеся в Москве.]! Только немцев с такой фамилией было много, чуть ли не династия.
– Лекарств никаких не давать. Заодно скрывайте, что я очнулся, – сладкая парочка дружно закивала головами. – Кто ещё знает?
– Ефимка – слуга твой старый, ему я сообщил. Он сейчас дверь сторожит. Да и рынды, может, чего подозревают? Остальным о тебе знать не положено, государь, – ответил Савва.
– Рынды?
– Федька Апраксин, Митька Голицын, Ивашка Трубецкой и Федька Троекуров, государь, – перечислил мужик. – Все четверо бдят и службу несут справно. В отличие от некоторых.
Нет времени разбираться, кто там начал халтурить. Плохо, что блоки памяти в голове пока не начали нормально работать. Точно помню, что Стрелецкий бунт случился после смерти Фёдора III в 1682 году, вроде в апреле. А следующий мятеж произошёл в конце века. Но Аксинья сказала про травень, а это май. Путаница с календарями? Надо уточнить, здесь уже перешли на привычное летоисчисление или следуют византийскому от сотворения мира?
Позабавило, как мужик назвал имена рынд. Для русского самодержца все окружающие – холопы, будь они хоть трижды бояре. Ну и юнцов уж точно никто не будет величать по имени-отчеству. Голицын вроде князь, а Савва его Митькой кличет. Интересно, какой представитель знатного рода остался верен умирающему царю? Я в их генеалогии плохо разбираюсь. А вот фамилию Апраксин сразу узнал. Товарищ был заслуженный, но сейчас ещё молод. Плюс он мой шурин. Ага, Фёдор умудрился недавно жениться на Марфе Апраксиной. Забавное совпадение – с учётом имени моей бывшей супруги, которую звали Марта.
Непонятно, зачем полуживому царю этот брак? Или причина его болезни носит искусственный характер?
Снова эта чёртова слабость! Самочувствие в несколько раз хуже, чем последствия ковида. Благо Савва с Аксиньей правильно поняли моё состояние и тихо удалились. А я наконец уснул. Хорошо, что не отключился. Переживаний о сложившейся ситуации особо не было. Пусть всё останется на усмотрение судьбы, если ей интересно.
* * *
– Вечером скажешь, что я совсем плох. Немец сегодня в этом убедился и проникся. Не зря я здесь крутился, аки скоморох, – после упоминания представления, устроенного для доктора, Аксинья хихикнула, а Савва улыбнулся.
Оно и немудрено. Пришлось подключить свои скудные актёрские таланты, дабы изобразить бред с предсмертной горячкой. Помогла нянька, принёсшая тёплое одеяло и обильно меня напоившая. В результате чего потел я знатно, а шептать всякую нелепицу было легче. Прямо целая труппа подобралась.
Дела вокруг начали принимать нехороший оборот, вот и пришлось подключиться к общему веселью. Бояре продолжали заседать, так и не решив, как будут делить власть. Ко мне тоже заходили, впрочем, ненадолго. Далее прибежал доктор Фунгадин, как его кличут местные. Пришлось убеждать немца, что мне осталось недолго. Вроде получилось.
Причина нашей комедии весьма прозаична. Не знаю, как насчёт заговора против Фёдора, но стрелецкие волнения продолжались, грозя перерасти в бунт. Вот я и решил добавить керосина.
– Затем пустишь слух, что царь умер, – продолжаю установку, но мужик неожиданно подался назад и истово закрестился:
– Помилуй, государь! Не могу я такого сказать. Грех это страшный!
Делаю максимально ироничный взгляд, под которым Савва стушевался. Аксинья же просто сидела рядом и молчала.
– Для чего я здесь перед немцем старался? Нам надо убедить стрельцов. Пошлёшь верного человека, а лучше сам поезжай. Такое дело чужим доверять нельзя, – объясняю задачу спокойным тоном.
– Но зачем, государь? Ты только покажи, что начал выздоравливать, и всё наладится. Бояре сразу наперегонки к твоей горнице побегут и ночевать у порога будут. Так и было первые дни, когда ты занемог, – не сдавался упёртый товарищ.
Кстати, он зовётся моим дядькой, но скорее это камердинер, обеспечивающий быт царя. Как и Аксинья, считающаяся нянькой, больше ключница, командующая женской частью прислуги и частично хозяйством. В отличие от простых дворян, меня обхаживали не крепостные, а люди благородные. Дядька с нянькой происходили из служилых людей, чем очень гордились.
– Вы же сами говорите, что травили меня. Или давали снадобье непонятное, от которого только хуже, – одновременные кивки подтвердили, что парочка не отказывается от своих подозрений. – Значит, враги замыслили что-то нехорошее. Только они готовы, а я – нет. Потому и надо сделать шаг, который спутает их намерения. А когда человек спешит, то ошибается.
Немного подумав, Савва кивнул, приняв мой план. Аксинья же промолчала. У неё достаточно интересный стиль поведения. С виду нянька помыкает дядькой, ещё и шпыняет его периодически. Однако в серьезные вопросы женщина не лезет, отдавая важные решения на откуп мужчине.
Сам план сшит на коленке. Сейчас основные силы сосредоточились вокруг двух группировок, решая, кого сажать на царство. Ещё кто-то из интриганов решил разыграть карту недовольных стрельцов. Насколько я помню историю, там речь шла о систематических невыплатах жалования и самоуправстве полковников. К тому же в стране началось создание армии европейского образца, что испугало большую часть старого войска. Люди не хотели перемен, что вполне естественно.
Бунт должен произойти в любом случае, поэтому моя провокация не сильно повлияет на положение дел в государстве. Что касается заговорщиков, то посмотрим.
Глава 3
Вечером неожиданно началось хождение народа. Оно мне уже порядком надоело. Как только я послал Савву к стрельцам, так и попёрли. Сначала заявились две депутации бояр. Милославские и Нарышкины, объяснила позже Аксинья. Затем появилась тётка с мальчиком, который пытался разговаривать с моим бесчувственным телом, сильно переживая и чуть не плача. Вдовствующая царица Наталья и её сын Пётр, сообщила нянька. Кстати, по её словам, у Фёдора хорошие отношения с роднёй.
Без интриг не обходилось, надо понимать окружающую обстановку. Только царь всегда защищал мачеху, а младших братьев и сестёр очень любил. Более того, он не делил их на родных и единокровных. А будущего императора вообще баловал и уделял ему много времени. Мне снова стало на душе тепло, когда эти двое разговаривали с моим бесчувственным телом.
Не удивлюсь, если реальная история немного отличается от учебников. Её ведь неплохо так переписали при Екатерине и коммунистах. Это не считая того, что заслуги того же Ивана Грозного вообще предали забвению, сделав из первого русского царя маньяка и самодура. Но пока мне не до этого.
* * *
Ночь неожиданно прошла спокойно. Мне снова снились дети и почему-то учительница начальных классов. Иногда у подсознания случаются странные выверты. Чего вдруг я вспомнил эту лживую и мерзопакостную тётку, которую просто ненавидел? Не поверите, но после перехода в четвёртый класс ни разу с ней не поздоровался. Моё поведение даже рассматривали у директора, вызвав в школу родителей. Но Тамара Ивановна навсегда осталась для меня одним из самых нехороших воспоминаний об учёбе.
Не успел открыть глаза, как в спальне появились Аксинья с Саввой. Пока нянька протирала меня тряпочкой и помогала чистить зубы, дядька делился информацией. И надо признать, что я поторопился. События и так понеслись вскачь. Как бы мой ход всё не испортил.
– Стрельцы ещё прошлым утром зело возмутились и захватили полковников с иными старшинами. Бают, служивые ругались, что более пяти месяцев жалования не видели. Но пока ждали ответа на челобитную, не бунтовали, – проговорил взволнованный мужик. – Я вчера вечером через знакомого десятника передал, что, мол, царь помер. Он должен был сегодня поутру известить остальных воинов. Чуял, что надо проверить, и пробрался в Бутыркино. А там такое!
От избытка чувств Савва запнулся, но сразу продолжил:
– Стрельцы злы и уже требуют казнить заговорщиков. Кто-то пустил слух, что кроме тебя извели и царевича Ивана. Когда я уезжал из села, туда прискакал Ивашка Милославский с племянником своим Лёшкой. Чего они говорили – не разобрать, ибо народу тьма слетелась. Поэтому я сразу обратно, но не стал будить тебя, государь, – дядька недовольно посмотрел на невозмутимую Аксинью, подавшую мне тёплую воду для полоскания рта.
– Сколько времени прошло? – спрашиваю после недолгого раздумья.
– Так часа два, не более! – воскликнул Савва. – Уже на окраинах колокола звонили. Да и в Кремле оживление. Гонцы туда-сюда шастают, некоторые бояре не явились, несмотря на сегодняшнее заседание думы. А иные людишки, кому тут делать нечего, наоборот, набежали.
Удивлённо поднимаю глаза на дядьку, и тот сразу поясняет:
– Артамошка Матвеев, которого ты после ссылки помиловал и в имении жить приказал, здесь оказался. И сразу воду мутить начал, ирод. Ещё Яшка Одоевский из поездки в Астрахань вдруг вернулся. Про людишек поменьше чином ничего не скажу, уж больно вокруг много суеты.
Переварив полученные сведения, в голове постепенно начал выстраивать картину. Матвеев – это лидер фракции Нарышкиных, отправленный в ссылку за многочисленные нарушения. Яков Одоевский – сын престарелого князя Никиты, возглавлявшего Разрядный приказ. И один из самых приближённых людей царя, то есть меня. По сути, Одоевский-старший возглавляет главное министерство в русском правительстве, если можно так выразиться. Он ведает массой вопросов и назначением бояр с дворянами на должности.
Потихоньку в голове происходит инсталляция новой памяти. Пока я не обладаю всеми знаниями Фёдора. Но по мере получения информации мозг сам выдаёт нужные ответы. Интриги и заговоры оставим на потом. Надо более основательно потрясти Савву.
– Ты чего-то недоговариваешь? – внимательно смотрю на оторопевшего дядьку.
При этом замечаю усмешку на лице Аксиньи, которая отвернулась к посуде.
– Прости за самоуправство, государь! Но я сообщил князю Голицыну, что тебе лучше. Однако он и сам догадывался, богом клянусь, – в голосе Саввы чувствовалось искренне раскаяние, а ещё он не отводил взгляда. – Василий Васильевич в тёмных делишках не замешан. И не побежал на поклон к Милославским и Нарышкиным, как ты занемог. Всё рядом с тобой сидел, да и продолжает.
Угу. Насколько я помню, сей прогрессивный князь играл по-крупному. Поэтому сделал ставку на царевну Софью. И ведь не прогадал. Когда его покровительницу заточили в монастырь, Голицына отправили в ссылку. Наверное, Пётр боялся умного и талантливого вельможу. Очень необычный персонаж. Ещё дядька именует его по имени-отчеству, а не Васькой. Значит, уважает, в отличие от иных вельмож.
Союзники мне нужны, здесь спорить глупо. Подозрительно, что князя ввели в курс дел без моего позволения. Пока Савва крестился, повернувшись к иконам, я уже принял решение.
– Что с рындами?
– Все четверо вооружены и готовы выполнить любой приказ. И они чего-то подозревают. Хотя показывают достойное рвение, от палат твоих не отходят, бдят и вопросов лишних не задают. Спят по очереди и весьма серьёзны для своих лет, – мужик выдохнул и сразу переключился на мою декоративную охрану.
Хотя я мало знаю об институте рынд, а новообретённая память молчит. Вряд ли в нынешние времена благородные люди не владеют оружием.
– Хорошо! Зови князя. Заодно проследи, чтобы лишних ушей не было. А то чую, что заварили мы кашу.
Будто в подтверждение моих слов раздался громкий удар колокола, который начал повторяться.
– В Надворной башне это, – пояснил Савва. – Что делать, государь? Ведь сейчас такое начнётся!
Мне понравилось, что дядька не испугался. Скорее он готов ринуться в бой, защищая своего государя. Я сразу обратил внимание, что он сегодня при сабле и под камзолом позвякивает кольчуга. В логово возмущённых стрельцов мог отправиться только человек храбрый и преданный. Каким Савва и является.
– Ничего! – мой ответ изумил обоих ближников. – Зови Голицына. А ты, Аксинья неси варево. Уж больно кушать хочется.
* * *
Так вот ты какой – один из главных русских реформаторов и прогрессистов. Можно назвать князя западником, но в моём мире это понятие испохабили многочисленные воры и предатели.
Кстати, приходилось знакомиться с биографией этого неординарного человека. Василий Голицын являлся не просто фаворитом Софьи. Своё высокое положение он заслужил ещё при Фёдоре Алексеевиче, то есть мне нынешнем. На политический Олимп князь восходил поступательно. Больше всего он отличился в армии и связанных с ней структурах вроде Пушкарского приказа. В данный момент князь возглавлял Большой полк, то есть основную часть армии Русского царства, куда входили и стрельцы. На самом деле ситуация сложнее, но мне так легче разбираться в запутанности местных дел.
А ещё Голицын являлся первым боярином в Думе. Здесь тоже всё запутано, ведь вокруг трона хватает разных группировок. Поэтому нумерация часто вторична.
Вошедший тем временем отвесил поклон и перекрестился на образа.
– Рад видеть тебя в добром здравии, государь!
Голицын смотрел прямо и взгляда не отводил. Ещё и спину не гнул. Это я к чему? Фамильярность дядьки с нянькой понятна. Они могут позволить себе больше остальных людей, даже близкого окружения царя. Но, по воспоминаниям Фёдора, многие бояре и служилые вели себя подобострастно в выражении своего почтения. Чем изрядно бесили обычно спокойного царя. Он был сторонником западного стиля – без лишнего раболепия.
Гость не обладал выдающимися статями, но явно следил за собой. За объёмным нарядом угадывалось сухощавое тело, борода и рыжие волосы аккуратно подстрижены. Голубые глаза вельможи намекали на недюжинный ум. За свою долгую жизнь я научился немного разбираться в людях. Впрочем, интеллект не гарантирует честность или порядочность человека.
– Знаешь, что происходит? – спрашиваю гостя, дожевав кусочек курицы.
Аксинья сегодня добавила в бульон немного мяса и сушёной зелени, отчего стало особенно вкусно. Либо организм так оголодал, что сочтёт любое варево за деликатес. Нянька кормит меня с ложки, чему я нисколько не смущаюсь. Здесь за царём горшок выносят и задницу протирают, так чего стесняться завтрака в присутствии постороннего? Что-то я слишком быстро вошёл в образ.
– Бунт, государь. Что я могу сказать? К тому всё и шло. Но кто-то решил стрельцов дополнительно возбудить. Может, призвать полки, стоящие вне столицы, и прекратить безобразие?
С улицы давно доносился гул толпы, не предвещающий ничего хорошего. Благо прекратились удары колокола, изрядно меня раздражавшие. Шум шёл издалека, и до кульминации ещё далеко. А вот столкновения между полками мне не нужны. В этом случае прольётся немало крови, а государство ослабнет.
– У тебя есть люди, на которых можно положиться?
Понравилось, что князь не стал уверять меня в лояльности всех подданных. Во времена смуты всякое случается. Сложно сравнивать происходящее даже с полноценным мятежом. Только надо понять сложившуюся обстановку: царь долго болеет и находится почти при смерти. А за право посадить на трон своего кандидата сцепились два влиятельных рода. К тому же нужно учитывать фактор Софьи. Какие на самом деле плетутся интриги, не знает никто. Поэтому сложно полагаться даже на проверенные кадры.
– Найдётся два десятка людишек. Это не считая коломенского полка, которому я приказал подойти к столице, но расположиться тайно. Прости за самоуправство, государь, – наконец ответил князь, снова поклонившись, – однако сложно всех провести в Теремной дворец. Много кто всполошится, и невозможно предвидеть их действия. Ты же хочешь оставить своё выздоровление втайне?
Мой нехитрый замысел читается на раз. Никто и не корчит из себя великого интригана. А вот решение князя подтянуть к Москве верные войска заслуживает уважения. Новая память подсказала, что упомянутый полк звался сторожевым. Однако его отвод с юга не оголял границу. Так что безопасность государства не пострадает.
– Мне хватит рынд, и ещё пристрой рядом человек пять. Дабы не спугнуть наших хитрецов. – Князь кивнул, но явно обдумывал правильность моих слов. – Остальных людишек размести рядом с Золотой палатой[3 - Золотая Царицына палата – дворцовая постройка XV–XVI веков в Московском Кремле (первоначально – часть Постельных хором великого князя Ивана III), главный приёмный зал Ирины Годуновой и всех последующих русских цариц допетровского времени. В интерьере палаты сохранились фрески конца XVI века.]. Главное – защитить женщин и моих братьев. Но путь заступники себя особо не показывают. Вряд ли стрельцы замышляют что-то плохое против моих родичей. Скорее, надо опасаться удара с другой стороны.
Насколько я помню, во время Стрелецкого бунта царская семья не пострадала. Только часть дворцов разграбили. А вот заговор надо вскрыть, как нарыв. Значит, придётся пустить чью-то кровь. Она всё равно прольётся, поэтому лучше особо не вмешиваться. Забавно, как спокойно я начал распоряжаться жизнями людей. Ещё и сохранность шмотья волнует меня больше, чем погибшие. Интересно, это влияние личности Фёдора или моя сущность?
– Если вопросов нет, то иди, Василий Васильевич, – машу рукой, что далось мне с трудом. – Устал я, и в сон клонит. Как начнётся – будите.
Князь не смог скрыть удивления, но промолчал. Очередной поклон, и в комнате осталась только нянька. Правильно поняв ситуацию, Аксинья протёрла мне губы, забрала чашки и тихо удалились. А я сразу провалился в сон.
* * *
– Государь, проснись! – голос доносился будто из-под толщи воды – Совсем дела плохи!
Я уж грешным делом подумал, что мой разум снова впал в давешнее оцепенение. Открываю глаза, пытаюсь сосредоточиться и мысленно выдыхаю. Вроде всё в порядке, если можно назвать моё нынешнее положение порядком. Надо мной нависла привычная парочка, ожидая приказов. В комнате на удивление светло, хотя май на дворе, и сейчас может быть часов пять вечера. С улицы раздавался гул толпы, перемежаемый громкими вскриками.
– Рассказывай, – говорю Савве.
Тот зачем-то разгладил усы и начал доклад. Порадовало, что дядька обошёлся без лишнего словоблудия.
– Стрельцы прибыли из Бутыркино под барабанный бой и с развевающимися стягами. Их выборные сразу сообщили, что идут искать правду, а ещё хотят наказать убийц царевича Ивана. Вроде всё шло мирно и ничего не предвещало беды. А затем будто собак с цепи спустили. Князь Долгоруков с Артамоном Матеевым пытались образумить ратников, но зачем-то начали хулить их погаными словами. Тут ещё и какие-то мутные людишки появились, будто вести важные принесли. И началось! – Савва было запнулся, но сразу продолжил: – Ироды порубили Долгорукова и Матвеева прямо на Соборной площади! Далее тати ворвались в Грановитую палату, вытащив бояр на улицу прямо за бороды! А ещё сломали двери во дворец царицы и потребовали выйти ей с Петром. Федька Апраксин позже прибежал и сообщил, что старого князя Ромодановского тоже схватили и на копья подняли. Только что кого-то били или пытали!
– Где Голицын? – спокойно спрашиваю дядьку.
– Василий Васильевич людей верных собрал и меня послал тебя будить. Торопиться нужно, государь! Страшные дела творятся!
Мужик начал истово креститься, повернувшись к образам. В принципе, всё идёт по плану, как бы цинично это ни звучало. Задави бунт в самом начале, и проблема могла вылезти с другой стороны. Не удивлюсь, что стало бы хуже. В целом – боярские группировки сводят счёты. Но и нельзя позволить разгореться мятежу.
– Одежда готова? – спрашиваю Аксинью, быстро закивавшую в ответ. – Тогда чего ждём? И зови рынд, пусть моё кресло несут.
Парочка исчезла со скоростью света. Впрочем, нянька появилась через несколько секунд. За ней бежал седой мужичок, тащивший охапку тряпок ярких цветов. «Ефим, один из моих личных слуг», – подсказала память.
С меня стянули ночнушку, предварительно усадив на кровати. В голове немного помутнело, но затем отпустило. Аксинья помогла немного приподняться, а слуга натянул исподнее со штанами. Чувствуется, что для них это обычная работа. Далее последовала рубаха, удивившая мягкостью ткани. Скорее всего, шёлк. Мужик рухнул на колени и начал наматывать мне портянки. Смотрю на свои новые ступни и вздыхаю. Они изрядно опухли, что особенно заметно на фоне высохших ног.
– Не надо, – трогаю Ефима за плечо. – На улице тепло, обойдусь тапками.
Дяденька тут же метнулся в соседнюю комнату и притащил искомую обувь. Забавные черевички – красного цвета, с золотым шитьём и загнутыми носками. Такой фасон более подходит какому-нибудь восточному визирю или эмиру.
Буквально через минуту в спальню ворвалась четвёрка молодых людей в белых кафтанах, расшитых серебром и отороченных мехом. «Терлик»[4 - Терлик – русская одежда, употреблявшаяся в XVI – конце XVII века, исключительно при дворе во время приёма послов и торжественных выходов.], – память Фёдора снова пришла на помощь. Обуты парни в белые же сапоги, а на головы надеты шапки, судя по всему, песцовые. И нежарко им? Образ дополняли кушаки золотого цвета и сабли. Странно, но ожидаемых бердышей я не увидел.
Между тем четыре молодца, одинаковых с лица, низко поклонились и стали восторженно пожирать меня глазами. Оно и понятно. Оставшиеся рынды, не бросившие пост, действительно верой и правдой служили царю. Тем более он их сам и выбирал, устроив целый экзамен. Правитель планировал постепенно готовить толковую молодёжь на замену наглеющим боярам. В чём я его полностью поддерживаю.
– Чего стоим? Федька, ты же старший! – укоризненно смотрю на Апраксина. – Вас что попросили принести?
– Так это, кресло без носилок в палаты ещё войдёт, государь. Но как мы его вынесем с тобою вместе? – ответил вмиг покрасневший парень.
Кресло, о котором идёт речь, – это удобный стул со специальными носилками, изготовленный для часто недомогающего монарха. Фёдор не мог встать даже на похоронах отца, поэтому его носили на все церемонии. Страшно подумать, в каком состоянии опорно-двигательный аппарат доставшегося мне тела. Особенно после трёх недель без движения. А всего правитель болел более трёх месяцев. Вернее, он занимался этим всю жизнь. Вот же повезло мне попасть именно в него!
Надо спешить, но нельзя отменять воспитательный момент. Царь предпочитал воздействовать на окружающих психологическими методами, нежели грубой силой.
– Я это знаю, Феденька, – придаю голосу больше иронии. – Может, у меня за месяц выросли крылья?
Все присутствующие вдруг посмотрели на меня расширившимися глазами. Здесь бы рассмеяться, но надо учитывать время. А на будущее лучше так не шутить.
– Несите меня на руках, остолопы! Иначе сейчас половину Кремля ограбят, а вторую сожгут!
Молодёжь ринулась ко мне, но была остановлена вставшей перед ними Аксиньей:
– Куда поскакали, ироды? Осторожно берите и не спешите!
После окрика няньки рынды разбились на пары. Первая аккуратно сцепила руки в замок, а вторая посадила меня на специфическое сиденье. Обнял две мощные шеи, и наша процессия двинулась наружу.
Я давно сгорал от любопытства. Уж больно хотелось посмотреть на другие помещения. Следующей комнатой оказалась гостиная, где монарх отдыхал. Рядом расположены ещё две комнаты: для моления и гардеробная. Затем уже кабинет, приёмная и наконец коридор. Последний раз мне довелось побывать в Кремле лет десять назад, когда мы с детьми посетили экскурсию. Тем интереснее было наблюдать за отделкой дворца. По большому счёту ничего нового – то же обилие ярких цветов внутри и более скудная отделка коридоров.
У носилок уже стояли Голицын, Савва и пятёрка вооружённых мужчин весьма серьёзной наружности. Лица я не узнал, да и света здесь недостаточно. Только чадит пара ламп, да сквозь узкие окошки пробиваются скудные лучики солнца.
На анфиладе, проходящей по Теремному дворцу и соединяющей его с Золотой палатой, мне стало плохо. Организм просто отвык от воздуха, насыщенного кислородом, и в голове снова помутилось. Князь понял моё состояние и остановил рынд, хотевших поднять носилки. Постепенно пелена с глаз спала, дыхание выровнялось, и голова перестала кружиться.
– Несите, – даю команду.
Наша процессия тронулась по анфиладе. А я перестал глазеть по сторонам, начав готовиться к дальнейшим действиям. Уж больно пугающие звуки раздавались со стороны Соборной площади, до которой оставалось несколько десятков шагов. И вот поворот, показалась Грановитая палата с её специфической кладкой. Но здание закрывало происходящее внизу. Там как раз зычный мужской голос начал выдвигать условия.
Когда мы покинули Теремной дворец, я оценил хватку Голицына. Он умудрился перекрыть ход к царским покоям, грамотно выставив людей, которые сейчас шли впереди с самым решительным видом. Заодно к нам присоединилось ещё несколько воинов, ранее карауливших проход.
Наконец мы подошли к лестнице, ведущей к Золотой палате, и передо мной предстала волнующая картина.
Соборная площадь была забита народом. Солнце ещё не зашло, и позолоченные купола церквей играли яркими красками. Только внизу творилось форменное безобразие. Спиной ко мне стояло несколько женщин. Одна из них прижимала к себе мальчика в красивом кунтуше и шапочке, похожей на тюбетейку. Рядом, но как бы отдельно, расположились парень с невысокой девушкой в вычурных нарядах. Я уже знаю, кто это, и мне не надо смотреть на их лица.
На соседней лестнице, где в моё время находится арка Красного крыльца, расположился десяток дрожащих мужчин, скорее всего, бояр. Всё остальное пространство занимало людское море. И сейчас оно волновалось, но молчало, слушая зычного бородача в кафтане зелёного цвета. Странно, раньше я думал, что стрельцы носят исключительно красную и синюю форму.
Впрочем, народ соблюдал некую дистанцию, и перед обеими лестницами хватало открытого пространства. Ну и в первых рядах стояли более прилично одетые воины, щеголяющие кафтанами, отделанными тесьмой золотого и серебряного цветов. Оружие у них тоже отличалось красивой отделкой.
Рынды поставили кресло на пролёт выше женщин и встали по бокам. Чуть ниже расположились Голицын и пятёрка воинов. Толпа не сразу заметила меня, но постепенно пришло понимание происходящего, и по людским рядам пошёл тихий гул. Всё-таки белые одежды рынд не оставляют иных трактовок.
– Требуем наказать всех виновных и вернуть недоимки за…
Оратор запнулся и испуганно уставился на меня любимого. Вслед за ним повернули головы остальные, включая женщин и бояр.
– Царь! Царь! Царь! – сначала тихо, а затем всё громче и громче пронеслось над главной площадью страны.
– Жив, отрада наша! – вдруг заорал какой-то детина, пугая соседей, и рухнул на колени.
Постепенно за ним последовала вся толпа – и даже испуганные бояре. На ногах остались только мои здешние родственники и свита.
Приехали!
Глава 4
Над площадью повисла тишина, нарушаемая только шорохом одежды, редким кашлем и возгласами, раздававшимися из-за колокольни Ивана Великого. Народ продолжал подходить, и не все понимали, что происходит. Тишина не гробовая, а гнетущая. И я откровенно растерялся. Не учили меня выступать перед толпой, ранее я занимался совершенно иными делами.
– Феденька! – вдруг закричал мальчик и бросился ко мне. – Сказывали, что ты умер! А ты – живой! Здесь такое происходит!
Пацан уткнулся мне в плечо и заплакал. Начинаю поглаживать тёмные кудри своей настолько высохшей рукой, будто она принадлежит какому-то старику. Только пигментных пятен не хватает.
Кроме мыслей о состоянии тела, восставшего из мёртвых, пришли и другие. Мальчик меня спас, и я перед ним теперь в долгу. Вон и народ смотрит на сцену с чувством одобрения и трепета.
– Успокойся, Петруша, – произношу автоматически. – Всё будет хорошо.
Наверное, моё сознание уже слилось с прежней личностью царя. Иначе откуда у меня появились братские и даже отеческие чувства к незнакомому мальчику? Умом понимаю, что он мне чужой. Но душа просто болит при виде его слёз и переживаний. И до меня не сразу дошло, что сейчас я глажу по голове будущего императора и преобразователя.
Тут подошёл нескладный юноша и жалобно посмотрел на меня. Протягиваю правую руку и обнимаю дрожащего Ванечку, как я называю другого брата. Наверное, пора отказаться от роли зрителя и принять, что всё происходит именно со мной. Это моё тело, мои братья и моя держава!
– Стрельцы решили, что я тоже помер, – произнёс он ломающимся голосом. – В палаты вломились, мы все испугались! А ещё они…
Сначала я не разглядел, что за куча валяется между толпой и лестницами. Затем с трудом сдержал дрожь и рвотные позывы, заставив себя собрать волю в кулак. Ранее мне не приходилось видеть изрубленных людей, истекающих кровью. Причём голова одного из несчастных лежала сбоку, с укором глядя на мир остекленевшим взором. Постепенно в груди начала расти злоба и ненависть к убийцам, посмевшим совершить расправу на глазах у детей. Ивана я тоже считал ребёнком, несмотря на уже взрослые для этого времени годы.
– Вижу. Не думайте об этом. Брат теперь с вами, жив и здоров. Значит, всё наладится, – успокаиваю испуганных царевичей и обращаюсь к рындам: – У кого из вас голос звонче? Не буду же я кричать во всю Ивановскую[5 - В 1600 году была сооружена колокольня Ивана Великого. Площадь перед ней называлась Ивановской. В XVI–XVII веках на этой площади располагались правительственные учреждения – приказы. На площади всегда было многолюдно и шумно, так как возле колокольни Ивана Великого оформлялись многочисленные сделки. Около приказов площадные подьячие громко оглашали различные постановления властей так, чтобы их было слышно по всей площади. Отсюда и пошло выражение «кричать во всю Ивановскую».], вернее, Соборную.
Парни застыли, явно не поняв вопроса. Тихо вздыхаю и начинаю пояснять:
– Митька, у тебя голос вроде громкий, – говорю встрепенувшемуся Голицыну. – Будешь доносить мои слова, аки глашатай.
Дождавшись кивка рынды, обращаюсь к людям:
– Чего собрались, православные? Праздник, какой или беда?
Рында ненадолго замер, а затем гаркнул так, что с колокольни взлетели голуби.
– Что ж ты делаешь, ирод! Оглушил совсем! – шиплю на князя.
– Что ж ты делаешь, иро… Ой! – загорланил рында, не разобравшись в ситуации, но получил тычок от кого-то из более сообразительных товарищей.
Петя захихикал, ему вторил Ваня. Я и сам хотел рассмеяться, если бы не трупы, лежащие метрах в двадцати от нашей весёлой компании.
Народ тем временем особо не реагировал, находясь в полнейшей прострации. Разве что забегали глазки у некоторых персонажей из первого ряда.
А мне начало становится хуже. В голове зашумело, и подступила мерзкая слабость. Я пока не готов к таким нагрузкам. Плохо, что вариантов особо нет. Либо оставить всё как есть, либо взять ситуацию в свои руки. Поэтому будем терпеть.
– Ваня, отведи Петрушу в покои. Нечего вам здесь более делать. Коли будут силы, увидимся после вечерни. Либо уже завтра.
Провожу рукой по непослушным кудрям братишки и отдаю ему упавшую шапку.
– Несите меня вниз, – приказываю рындам и тут же добавляю: – Носилки здесь оставьте, бестолочи. Как вы их там ставить будете? Поперёк? Кресло только тащите.
Парни подняли импровизированный трон и понесли его на нижний пролёт лестницы. Я же рассматривал женщин, чьи испуганные лица преисполнились надеждой и облегчением. Немного резанул макияж, делавший дамочек похожими на Марфушу из «Морозко». Шучу, но уж больно специфическое зрелище получилось. Сразу пришло воспоминание, что европейская косметика, которой пользовались высокопоставленные дамы, фактически являлась ядом. При её изготовлении использовался мышьяк и прочая гадость. Брр! Но об этом позже.
– Матушка, – обращаюсь к круглолицей и невысокой женщине. – Идите с сёстрами в палаты.
Царица вымучено улыбнулась, благодарно дотронулась до моей руки и двинулась наверх. У нас действительно отличные отношения, выдала память. У меня пока небольшой рассинхрон между реакцией тела и мозга. Информация о людях и событиях приходит с запозданием. Оттого я немного подвисаю, как старый компьютер. Надеюсь, что все странности спишут на болезнь. Ведь теоретически Фёдор должен был считать мачеху врагом. Да и клан Нарышкиных не скрывал своих намерений посадить на трон Петра вместо Ивана. Плюс традиционное соперничество в семьях такого уровня. Здесь же действительно настоящая любовь между членами семьи.
За Натальей Кирилловной последовали Евдокия, Марфа, Екатерина, Мария и Феодосия. Кроме младшенькой Натальи, бунтовщики заставили выйти из дворца всё царское семейство. На сестёр я тоже смотрел с любовью, и они отвечали мне радостными взглядами. Чувствовалось, что девицы хотят задать много вопросов, но понимают сложность ситуации.
На площадке осталась только та самая независимая особа с хмурым взглядом.
– Софьюшка, тебе нужно отдельное приглашение? – спрашиваю елейным тоном. – Так чего встала? Не переживай, мы без тебя справимся.
Девушка сверкнула глазами, но, сделав лёгкий поклон, устремилась за остальными.
А ведь это проблема. С Софьей у меня тоже хорошие отношения. Но недавно начались разногласия, а до этого я относился к ней, как к остальным родственникам. Сестра вдруг начала проявлять норов и пытаться лезть не в свои дела. Что недопустимо, вернее, просто не воспринимается здешним обществом.
В нынешние времена женщина – это просто вещь с детородной функцией. И это не оскорбление, а констатация факта. Встречаются экземпляры, пытающиеся играть в политику или помыкающие мужьями, но редко. Царским дочерям особенно тяжело, им даже замужество не светит. Они изначально лишены счастья материнства и обречены на одиночество. Однако мне сейчас не до страданий девиц из рода Романовых.
– Выборных сюда, – командую стрельцам.
Ко мне сразу подошли три стрельца, включая крикливого бородача, и, низко поклонившись, снова рухнули на колени. «Это Россия», – пришло в голову выражение одного смешного политика из моего времени.
Меня поразило, что толпа вооружённых мужиков, недавно грабившая и убивавшая людей, бухнулась на колени при виде царя. А вот сущность Феди даже не думала удивляться. Для него подобное поведение – норма. Подданные провинились, и государь вправе их наказать. Более того, у монарха не было даже мысли, что народ не подчинится. Как тут не стать деспотом и садистом? Может, поэтому Пётр не смог сдерживать свои порывы в рамках разумности. Я ведь могу приказать казнить любого. И ведь подчинятся, а большая часть побежит исполнять приказ, обгоняя друг друга.
Понятно, что сейчас просто такой момент. И даже в сатрапии монарх должен опираться на верных людей с войсками. Фёдор же пытался выдерживать дипломатическую линию, людей не ломал и мягко тянул одеяло в свою сторону, отбирая привилегии у бояр и поощряя толковых дворян. При этом мог действительно казнить любого человека, в лучшем случае – отправить его в ссылку без всякой причины. Думаю, такое положение развращает любую личность.
Смотрю, и бояре начали бочком подтягивать в мою сторону. Но наткнувшись на бойцов Голицына, остановились перед ними, бросая на меня жалобные взгляды. Выглядело всё забавно, только сейчас не до смеха. Надо успокоить народ и задавить бунт.
– Встань и рассказывай, – тычу пальцем в оратора.
Детина тут же вскочил и снова отвесил поклон. Мы так до ночи с места не сдвинемся.
– Дык это, государь! – начал косноязычно стрелец, растеряв весь свой задор. – Сказывали, что помер ты, надежда наша. Народишко давно волновался, ожидая вестей о здоровье твоём. А тут ещё и слух пошёл о смерти Ивана Алексеевича. Мол, уморили его бояре проклятые! Вот рабы твои верные и возбудились!
Все стрельцы одновременно перевели злые взгляды на испуганную кучку вельмож. Оно и понятно. Царь у нас всегда хороший, а бояре плохие. В моём случае так и есть. Вот вам истинный крест! Ха-ха!
– Из-за этого вы в Кремль пришли и людей поубивали? – киваю на трупы. – Зачем в палаты царские ворвались и семье моей угрожали?
Надо переходить в наступление и быстрее заканчивать творящееся непотребство. Чую, что силы потихоньку уходят.
– Жалованье нам не платили. Или задерживали, выдавая половину, а то меньше, – произнёс молодой воин с короткой светлой бородкой и шрамом на левой щеке. – А как ты занемог, государь, так полковники с некоторыми сотниками будто с цепи сорвались. Почитай, три месяца без денег, ещё и заставляли у них во дворах да усадьбах трудиться. Ещё снег не сошёл, а нас, аки мужиков сиволапых, на работы погнали. А людям детей кормить надо, да свои дома без пригляда. Вот и началось.
Угу. Именно поэтому выборочно убили нескольких бояр. Судя по пальбе, раздававшейся в городе, то и там стрельцы отметились. Не удивлюсь, если орудовали и другие ребята, воспользовавшиеся моментом. Только с каких пор неуплата жалования стала поводом убивать начальство? Умом я мужиков понимаю, но сейчас надо рассуждать с точки зрения правителя и нанесённого державе вреда.
– Подойди, – машу рукой стрельцу. – Кто таков?
– Ивашка, Гаврилов сын, государь, – поклонился мужик, оказавшийся на удивление высоким и широкоплечим. – Полусотник Янова Фёдора полка, царство ему небесное.
Народ начал креститься, но без особого сожаления по убиенному. В это время городские полки носили имена командующих. Ещё применялась нумерация, присуждаемая формированию исходя из его влияния, что-то вроде рейтинга. Со стороны выглядит бредово. Вроде недавно отменили местничество[6 - Местничество – система распределения должностей в зависимости от знатности рода, существовавшая в Русском государстве. Оценки местнической системы у историков преимущественно негативные, поскольку подбор служилых людей по знатности, а не по личным способностям и талантам существенно ухудшал эффективность кадровых решений. В 1682 году система местничества была отменена решением служилых людей, собравшихся на Земском Соборе, в целях укрепления вооружённых сил правительством Фёдора Алексеевича.] среди бояр, что стоило царю приложения огромных сил. Зато в армии похожая дурь процветает. Бог с ним, важен факт, что стрельцы убили Фёдора Янова, командовавшего седьмым полком.
– Челобитную подавали? Вон «горластый» вещал, как по писанному, – киваю на оратора.
– Как не подавать. Три раза писали и в руки старому князю Долгорукову вручали, – спокойно ответил Иван. – Мы многим кроме главы Стрелецкого приказа челом били. Только слушать нас не хотели.
Гаврилов неприязненно посмотрел на мнущихся рядом бояр, хотя те уже набрались храбрости и распрямили плечи. Между тем слова стрельца пронеслись по толпе будто волны, передаваемые передними рядами задним. И встречены они были одобрительным гулом.
– Врёшь ты всё, Ивашка! Вы давно крамолу замышляли. А младшего князя Долгорукова просто так убили, – вдруг завопил один из вельмож. – На глазах царевичей на копья его подняли! Ещё и надсмехались!
Это кто у нас такой храбрый? Или лучше сказать – сумасшедший? Интересно, человек понимает, что может возбудить толпу, которая ещё зла и недавно растерзала нескольких вельмож? Или его так воодушевило моё присутствие? А может, просто провокатор?
– Тебе кто слово давал? – произношу достаточно тихо, но Голицын тут же озвучивает на всю площадь.
Пока слова крикуна доходят до народа, надо его остановить. Круглое лицо с глазами навыкате тут же побелело. Какая всё-таки отвратительная рожа у князя Прозоровского. Ещё эта куцая бородка, аки у козла. Вернее, он больше похож на чихуахуа. Память подкинула, что дядя является воспитателем Петра. Какого рожна он делает у Грановитой палаты в весьма интересной компании уважаемых людей?
– Не вели казнить, государь! – возопил князюшка, рухнув на колени. – Испугался я дюже, вот бес и попутал!
Прямо классика жанра. Хоть комедию снимай, только зрители не смеются. И это показное унижение уже начал порядком напрягать.
– Вон церковь рядом, иди и очисть душу от происков нечистого, – указываю на Успенский собор, а сам едва сдерживаю смешок.
Уж больно испуганный вид был у Прозоровского. Демонстративно поворачиваюсь к толпе:
– Встаньте, нечего портки пачкать, – Голицын передал мои слова с явным удовольствием. – Где челобитная?
Ко мне сразу подорвался стрелец в зелёном кафтане, но был остановлен одним из бойцов. Кстати, парни весьма грамотно рассредоточились и даже вклинились в толпу. Случись нападение или давка, у меня появилось бы несколько секунд, чтобы уйти.
Апраксин подошёл к хмурому воину, забрал документ, развернул и передал мне. Вернее, в тубусе было три листа, которые Федька вложил в мою руку. Сначала я обратил внимание на необычную фактуру бумаги, но затем вчитался в текст. Вот зачем марать столь дорогую вещь всякой хренью? На первом листе большую часть изложенного занимал мой титул. Просматриваю второй, затем третий. Наконец удалось понять общий смысл, хотя информация потребует проверки.
– Сто пятьдесят тысяч не многовато? – поднимаю глаза на Гаврилова. – Здесь долгов не за три месяца, а за десять лет.
– У нас всё расписано, государь, – ответил полусотник, но немного запнулся. – Ежели где ошиблись, то пусть дьяки пересчитают.
Сумма действительно огромная! Весь доход казны за прошлый год составил около полутора миллионов рублей. И получается, что долги только московским стрельцам составляют десять процентов от бюджета страны. Наверняка хватает задолженностей перед другими частями и госслужащими. Как тут не вспомнить, что причиной чудовищной коррупции Русского царства была именно несвоевременная выплата жалования? Молчу про то, что денег простому чиновнику едва хватало на еду и одежду для семьи.
И уже при Петре случались разные истории с иностранцами, когда страдала не только репутация, но и безопасность страны. Была ситуация с немцем, переметнувшимся к шведам и нанёсшим нам большой урон. Вопрос в том, знали ли об этом цари? Судя по моим воспоминаниям – да. И причина сложившейся ситуации – обыкновенное безденежье. Вернее, она глубже. Тут вам и долгая война с недостатком драгоценных металлов. Ну нет в России нужного количества серебра и золота. Ещё и неэффективность аппарата, который разросся до невиданных размеров. Я немного обдумал нынешнюю управленческую структуру и просто в шоке. Впрочем, на повестке дня иная тема.
– Иван Михайлович, а ты чего скромничаешь? За людей вон спрятался, – поворачиваюсь к боярам, где стоял Милославский. – Иди сюда, я не кусаюсь.
Митька – дурень! – ретранслировал мои слова, и в толпе раздались тихие смешки. Боярин обильно покраснел, но быстро взял себя в руки.
– Передай челобитную, – приказываю Апраксину, а сам смотрю в бегающие глазки родственника. – Ты у нас заведуешь приказом Большой Казны, тебе и разбираться. Даю неделю на сверку цифр со стрелецкими записями. Надеюсь, времени хватит?
В душе у меня происходит форменное безобразие. Здешняя сущность просто наслаждается моментом унижения и растерянности боярина. Уж больно допёк Милославский вместе с группой сторонников Федю, старательно мешая тому вникать в государственные вопросы. По сути, ребята мутили свои дела и под благовидным предлогом не давали царю в них влезать. А я лично подобного манёвра не понимал и подумывал зарубить махинатора прямо здесь. Иван Михайлович что-то увидел в моих глазах, резко сменив цвет с красного на белый. Прямо хамелеон, а не человек.
– Хватит, государь, – боярин нашёл в себе силы поклониться и встал на несколько ступенек ниже.
Разглядывая людей, я поначалу не мог понять, что меня смущает. Бородой в моём времени никого не удивишь. Пожалуйста вам хипстеры и ваххабиты – выбирай кого хочешь. Да и рост людей определить сложно из-за каблуков на сапогах и высоких шапок. А вот количество рябых лиц и ужасных зубов сразу бросалось в глаза. К местным ароматам я уже привык, ибо сам пах отнюдь не духами. Когда ты ходишь под себя, а тело покрыто пролежнями, то влажная тряпочка душа с гелем не заменит. Но какие же кругом уродцы!
Какая чушь лезет в голову! У меня времени почти не осталось, я держусь только на силе воли. Минут через десять просто свалюсь в обморок, а далее может произойти что угодно. В голове давно шумит, а слабость уже не подбирается, а накатывает волнами, как на причал. Ещё немного – и наш пирс рухнет.
– Слово моё таково! – Голицын снова гаркнул на всю площадь, позабыв о предупреждении, но тут же ойкнул. – Вопросами долгов займётся боярин Милославский. Стрельцы должны со своей стороны предоставить выборных людей для помощи в расчётах.
После этого на площади раздался одобрительный гул, впрочем, быстро прекратившийся.
– Также Иван Михайлович ответственен за определение убытков, нанесённых Золотой палате, – народ сразу зашушукался, а я продолжил: – Сами решайте, будете выдавать украденное или нет. Но Милославский, как глава Дворцового приказа[7 - Приказ Большого дворца – орган управления царства Русского (приказ), который ведал царскими дворами (кормовым, хлебным и другими), городами и селениями в собственных землях великого князя московского (закупал товары, продовольствие, управлял доходами и расходами царского двора) и гражданскими делами духовенства. Приказ упоминается в записных книгах с 1627 года по 1709 годы. В 1671 году было повелено выдать Костромскую четверть или четь в приказ Большого дворца. В 1679 году в его состав был включён Хлебный приказ. В 1700 году Каменный приказ был обращён в отделение («стол») Большого Дворца. Большой Дворец упразднён, вероятно, в начале второй четверти XVIII столетия. В XIX веке сходные функции выполняло Министерство императорского двора.], посчитает причинённый урон. Затем вычтем его из денег, запрошенных стрельцами. Сроку на всё тоже неделя.
Смотрю в сторону бояр, где стоял упомянутый вельможа. Тот выглядел бледно, однако уже перестал трястись, и глазки более не бегали, как у пойманного с поличным воришки. Дяденька уже почувствовал прежнюю силу? К тому же ему подкинули такой рычаг давления, как воровство имущества царской семьи. Или он на этом навариться задумал? А вот это зря!
К чему этот вопрос? Ещё на анфиладе я заметил разбитое стекло и какую-то тряпку, которой там не место. Значит, стрельцы добрались до части покоев и прихватили что плохо лежит. Если что, то стеклянные изделия сейчас весьма дорогие.
Народ вовсю шептался, но без особой угрозы. Здесь я грамотно перенаправил стрелки на воров и бояр. Пусть лаются из-за портянок и стаканов. А теперь самое важное:
– Запрещаю всем служилым людям покидать Москву без особого дозволения. Надобно провести расследование и найти убийц с подстрекателями. Судить буду самолично и открыто. Тех, кто решит бежать, приказываю считать виновными и доставить обратно в кандалах, – после донесения моих слов Митькой, над площадью снова повисла тишина. – Старшим дознавателем назначаю князя Василия Голицына. Он будет докладывать мне о следствии. Коли у стрельцов возникнет подозрение в несправедливости действия бояр, то выборный получает право передать жалобу напрямую царю. Чуть позже я назначу человечка, который займётся этим делом. Хотя чего тянуть? Иван Гаврилов сын станет докладывать о происходящем вместе с князем. Иначе кто-то опять решит нажиться на страданиях служилых людей. А я того не узнаю.
Вот это по-нашему! Это я про хорошего царя-батюшку и бояр-кровопийц. Судя по всему, ход удался, и получилось сбить градус напряжения. Ну и старый римский способ – разделяй и властвуй – никто не отменял. Он действенен во все времена. Главное – не перемудрить, как Павел I. Тот начал принимать челобитные от народа, напугав дворян, за что получил табакеркой по лысине. Здесь вроде табак не нюхают, но могут просто прирезать, сказав, что так и было. Нравы сейчас простые.
Думаю, я сильно подставил полусотника, сейчас растерянно хлопавшего глазами. Он ведь получил доступ к царскому телу, что позволено узкому кругу людей. Вон и бояре уже оценивающе поглядывают на стрельца.
– А пока расходимся, православные. Вы таких дел натворили, что на десять лет вперёд хватит.
Народ снова зашептался, но явно в позитивном ключе. Никто не орал «Спасибо, отец родной!», но и количество злых лиц поубавилось.
Вдруг раздался новый гул.
– Патриарх! Патриарх! – пронеслось над площадью.
Угу. Явился, не запылился. До подворья, вообще-то, рукой подать, но ни одного попа я в толпе не видел. Значит, никто даже не попытался успокоить людей.
Народ начал креститься в ответ на расточаемые благословения Иоакима.
– Несите меня в палаты, – приказываю рындам.
Парни дружно схватили кресло и рванули к носилкам. Пусть моя спина станет ответом на трусливое поведение патриарха. Уже на анфиладе я незаметно повернул голову, насладившись происходящим. Растерянный Иоаким в сопровождении свиты стоял перед лестницей. Его ещё и бойцы не пускали, нанеся дополнительное оскорбление. Ничего, будет ему уроком на будущее. Кстати, Федя главпопа тоже недолюбливал. Вернее, отношения с ним начали стремительно портиться. Уж больно рьяно тот лез в государственные дела, в том числе мирские.
Но главное – стрельцы задвигались, собираясь расходиться. Значит, первый раунд остался за мной. А это почти победа!
Глава 5
Ну вот, сбылась мечта любого человека, считающего, что именно он знает, как руководить страной. Шучу, конечно. У меня подобных комплексов не было. По крайней мере, я полагал глупостью стесняться своего положения. Во власть никогда не лез, считая это делом нездоровым. Если добиваешься успехов в иных сферах, то зачем тебе политика?
И вдруг наваливается такая ноша. А главное – вокруг всё чуждое. Может, кто-то хотел кардинально сменить свою жизнь и отправиться хоть к чёрту на кулички. Но меня всё устраивало. Проблем хватало, а у кого их нет? Сложно смириться с фактом, что больше ты не увидишь детей и любимую женщину. Если, конечно, не очнусь в психушке. Кому нужен такой геморрой? Стрелецкий бунт – это только начало и вершина айсберга. Здесь такой гадючник и ворох проблем, что плевать на любую власть. Зачем она, если нельзя наслаждаться жизнью?
А ещё моё здешнее тело больно. В свои сорок пять я был здоровее двадцатиоднолетнего царя. Какой смысл в высоком положении, когда ты толком не можешь ходить? И вылечиться проблематично, просто нет медицины должного уровня. Можно попытаться что-то сделать, используя мои скудные знания из будущего без шанса на успех. Поэтому хочется обратно в XXI век!
Ведь я умолчал о главном. Здесь сложилась такая ситуация, что царю не жить. И мне вместе с ним – или наоборот. Возможно, я ошибаюсь и неверно понял некоторые расклады.
* * *
Плохо помню, как мою тушку унесли с площади. Что-то мелькало перед глазами, но сознание постепенно отключилось. Уж больно я перенапряг ослабший организм.
Проснулся хорошо выспавшимся. Прежде чем открыть глаза, оцениваю своё состояние. Немного ломит ноги, и тяжесть в голове. По сравнению с прежними днями можно сказать, что здоровье в норме. Значит, хватит валяться, пора действовать.
Вокруг наблюдаю привычную картину. Савва спит в кресле – весьма неудобном, надо сказать. Представляю, как у него болят шея и спина после пробуждения. Я даже думать не хочу, в каком состоянии мой хребет после стольких дней без движения. Необходимо срочно начать разминать тело, иначе скоро суставы задеревенеют и наступит настоящий паралич. Надо спросить, есть ли банщик, умеющий делать массаж.
– Умываемся, чистим зубы и кушаем, – говорю дядьке, среагировавшему на мои шевеления.
Он сразу метнулся из комнаты, и началась приятная суета. Через минуту появилась улыбающаяся Аксинья, несущая серебряный тазик с тёплой водой. Настроение сразу улучшилось. Приятно, когда тебя по-настоящему любят. Уже после гигиенических процедур, глотая бульон, спрашиваю сладкую парочку:
– Что происходит? Уж больно у вас вид загадочный.
Дядька в ответ кашлянул, явно скрывая смешок. Нянька, как всегда, промолчала, переложив ответственность на мужчину.
– Надоели – спасу нет, государь! Бояре под дверьми ночуют вместе с людишками служивыми. Чуть дверь не снесли от рвения, благо рынды всех остановили. Ещё патриарх прислал человека, хочет тебя, отраду нашу, видеть. Целый епископ в сенях бдит, – с явной иронией произнёс Савва.
– И жрёт за троих, будто его здесь кормить должны! Я рындам еды приготовила, так этот оглоед с ними за стол сел! А вид такой, будто его помоями потчевали! – эмоционально воскликнула Аксинья.
Чую, что моя гувернантка не в восторге от попов. Ведь это настоящая проблема. Я весьма далёк от церкви и обрядов, которые обязан соблюдать русский царь. Ежедневные утренняя и вечерняя молитвы для этого времени норма. Впрочем, человек может привыкнуть к чему угодно. Обряды мне известны, но неохота терять время на бесполезные поклоны. Однако ошибки неизбежны, поэтому надо вести себя осторожно, а при любых подозрениях ссылаться на болезнь.
– Пусть епископ зовёт Иоакима, – приказываю Савве и сразу уточняю: – Только скажи, что у патриарха есть полчаса. Далее я займусь иными делами. Пока кликни Голицына, надеюсь, он рядом.
Судя по кивку дядьки, Василий находится среди бояр, обивающих мой порог.
Князь появился моментально, будто стоял прямо под дверью.
– Рассказывай, – говорю гостю, когда были соблюдены все церемонии приветствия.
– Всё сложно и запутано, государь. Прошу больше времени на следствие, – начал Голицын. – Но уже сейчас заметно множество нелепиц.
– О бунте чуть позже, – помогаю нервничающему Василию. – Как там дела у бояр? Успокоились?
Князь сразу улыбнулся, поняв мою иронию:
– Вся Дума в сборе, из тех, кто в живых остался. Некоторые из усадеб своих быстро вернулись. Хотят лицезреть тебя и выразить почтение.
От этого никуда не деться. Как подсказывает память, в Русском царстве всё сложно. Вроде есть абсолютный монарх, считающий всех подданных холопами. Это касается даже представителей знатнейших родов. Однако реальной властью в стране обладают бояре и высокопоставленные чиновники. Хорошо, если среди них есть толковые люди, но иногда встречаются сущие неучи и воры. После смерти Алексея Михайловича его наследнику повезло с окружением. И большую часть реформ, назревших в стране, проводили люди вроде Голицына.
Кстати, князь не единственный прогрессивный деятель этой эпохи. Тот же патриарх – весьма грамотный, умный и смелый товарищ. Он, вообще-то, в армии служил и неплохо себя проявил в войне с Польшей. То же самое касается покойного Артамона Матвеева и даже Ивана Милославского. Только первый слишком зазнался, а затем зажрался, начав путать свой карман с государственным. Родственничек оказался хитрее и долго держался у трона, показывая себя человеком осторожным. Однако не выдержал и схлестнулся с Нарышкиными, начав интриговать. Не удивлюсь, если за бунтом торчат его ушки.
При этом никто не отменял пользы, приносимой перечисленными персонажами. Фёдор же не торопился и действовал поступательно, прибирая власть к своим рукам. И он отнюдь не самостоятельно принимает важные решения. Для этого есть Дума и главы приказов. Да, была проведена реформа налогообложения и армии. А отказ от местничества – одно из важнейших достижений, принёсших стране только пользу. Но повторюсь, что многие перемены начались ещё при Алексее Михайловиче. Например, войска нового строя стали формировать именно при нём. Что касается различных мелочей, вроде бритья бороды, перехода на польское платье, перестройки Кремля или основания Типографского училища, то это инициативы молодого правителя. До болезни царя в стране был баланс, при этом партия ретроградов старалась пресечь часть его инициатив. Я же говорю – редкостный гадючник.
– Передай боярам, чтобы через два часа собирались в Престольной палате. Сначала мне надо поговорить с Иакимом, – извещаю Голицына, изобразившего лёгкий поклон. – Касаемо бунта, опиши кратко, что успели натворить стрельцы и кто погиб.
От рассказа князя у меня волосы дыбом встали. Я читал об этих событиях, а часть сам и спровоцировал. В реальности ситуация оказалась просто пугающей. Мало того, что погибли десятки вельмож и служилых людей. Например, прямо в Кремле зарезали брата вдовствующей царицы – Афанасия Нарышкина. В собственном доме убили князя Долгорукова, возглавлявшего Стрелецкий приказ. Это преступление настораживает больше всего, ведь убийцы не оставили следов. Вернее, у следователей нет никаких зацепок. Уж больно грамотно сработали ребята. Значит, заговор готовился заранее и гораздо глубже, чем просто волнения солдат.
Я хотел ускорить процесс и взять его под контроль. Что, по идее, удалось. Только заговорщики достигли своей цели и устранили несколько важнейших фигур. Причём большая их часть, кроме Матвеева и Нарышкиных, были преданы Феде.
Самое хреновое, что нельзя никому доверять. Где гарантия, что стоящий передо мной Голицын не является одним из главных интриганов? И ведь именно ему поручено вести следствие. Вот князюшка и выдаст нужный результат. Для себя и своих сторонников, конечно. Это же отличная возможность свести счёты с конкурентами!
Придётся потихоньку работать самому через того же Савву. Плохо, что реципиент не озаботился нормальной разведкой. Вместо того чтобы Кремль перестраивать, лучше бы создал личную службу безопасности. Хотя одно другому не мешает. Но нельзя же настолько полагаться на других людей! Забавно, я всего пару дней как царь, а уже начал страдать паранойей.
Ещё есть Софья, ведущая свою игру. Память услужливо подсказала, что сестрица просто так не успокоится. И что прикажете с ней делать? Фёдор наблюдал за действиями родственницы, но особо не переживал, считая её поведение блажью. Хотя она весьма активно начала сколачивать свою партию, опираясь на Милославских и Голицына.
Мне всё это не нравится. Скоро начну подозревать собственную тень. На черта люди лезут во власть? Даже в туалет спокойно сходить нельзя без мыслей о заговорщиках. А ведь есть ещё воры, предатели и просто дураки. Но отвечать за всё правителю. Что-то я совсем приуныл, осознав масштаб проблем и предстоящих работ. Откуда взять столько сил, а главное – знаний?
В дверь поскрёбся Савва и затем тихо её открыл.
– Его Святейшество прибыл, – произнёс дядька.
– Зови, – машу рукой и обращаюсь к князю: – Поговорим после встречи с боярами. Мне нужно подумать. И подготовь список убитых и пострадавших людей. Знатных, вестимо. Ещё принеси все челобитные, которые стрельцы писали.
Василий поклонился и вышел из спальни. Тут же появился новый персонаж, надо заметить – весьма колоритный.
Иоаким был строен и суров лицом. Взгляд у него пронзителен, будто хочет залезть прямо в душу. Непохож он на благообразных попов моего времени. Он действительно бывший воин, принявший монашество после трагической гибели семьи.
Стандартно перекрестившись на иконы, священник продолжил рассматривать меня, будто диво дивное. Я же некоторое время разглядывал зелёную рясу с капюшоном. Или это отдельный элемент вроде головного убора? Надо мне привыкать к тому, что попы здесь предпочитают разные цвета. Ранее я считал, что разноцветные рясы надеваются специально к каждому празднику во время службы.
Что-то молчание затянулось.
– Присаживайся, отче, – указываю на кресло.
Оказалось, у царя и главного попа были весьма дружеские и одновременно рабочие отношения. Можно сказать, что они союзники. Поэтому наедине Федя и Иоаким обходились без лишних церемоний. Кошка между ними пробежала только в последний год, когда патриарх начал противиться некоторым реформам.
– Я понял твоё недовольство, государь. Со стороны показалось, будто мы не хотели усмирить стрельцов. Однако это не так, – произнёс священник, расположившись в кресле. – Кто-то стал мутить воду задолго до бунта. Мне доложили, что еретики начали собираться в Москве, когда ты занемог. Эти ироды, не стесняясь, призывали служилых людей вернуть старые обряды. Более того, их поддерживают и некоторые бояре. Моих людей просто выгнали из Бутыркино после начала волнений. Когда толпа ворвалась в Кремль, я пытался её урезонить, но всё бесполезно. Уж больно народ был зол и почуял запах крови. Раскольники тоже пришли в Кремль, а ещё предложили провести «прения о вере». Твоё появление охолодило горячие головы. Но Никитка Пустосвят[8 - Никита Добрынин по прозвищу Пустосвят (ум. 11 (21) июля 1682 года) – суздальский священник, противник церковной реформы Патриарха Никона. Прозвище «Пустосвят» получил от своих оппонентов.] со товарищи никуда не делся и требует всенародного обсуждения. Трогать его сейчас опасно, но и медлить нельзя.
Глупо обвинять Иоакима в трусости. Может, он и решил воспользоваться ситуацией для своего усиления, но пытался-таки остановить стрельцов. Это мне сообщил Голицын. Значит, я поторопился, прилюдно выказывая патриарху недовольство. Ничего, потерпит. А вот информация о происках еретиков изрядно напрягает. Раскол произошёл недавно, и сторонников старой веры сейчас хватает. Того же Аввакума сейчас держат в застенках и собираются сжечь.
Вот такие пироги с котятами. Этот фактор я совершенно не учитывал. А ведь это ещё один геморрой, который не смог решить ни один царь. Натворили дел папаша с Никоном. И с раскольниками придётся что-то делать.
Сущность Феди склонялась к силовому методу. Я же, основываясь на послезнании, думаю договориться. Только как? Сожжение одного из лидеров церковной оппозиции точно не простят. Да и без этой жути разногласий хватает. Отступать тоже не вариант, здесь уже свои не поймут. Ладно, будем есть слона по кусочкам.
– Кто из бояр поддерживает раскольников? – решаю провентилировать весьма важную тему.
Аввакум открыто критиковал не только церковь, но и царя. Вельможи это прекрасно знают, а значит, ситуация сложнее. Религия и измена – вещи совершенно разные.
– Князь Хованский со старшим сыном Андреем точно в сговоре с еретиками. Есть подозрения относительно Василия Прозоровского, – ответил патриарх. – Остальные людишки не особо важные.
Угу. Хватит одного Ивана Андреевича Тараруя Хованского. Прозвище его переводится как «пустомеля». Однако нужно учитывать влияние князя среди военных. У него действительно хватает заслуг, и пусть забавная кличка никого не смущает. Если человек такого масштаба начал интриговать, то его надо опасаться.
На некоторое время задумываюсь, выслушав доклад патриарха. Тот не сообщил ничего нового, а аккуратно выгородил своё бездействие во время бунта. Ну и сдал князей, решивших мутить воду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71583556?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Стефан фон Гаден (он же Данило Евлевич, Данило Ильин, Данило Жидовинов) (? –1682) – придворный врач второй половины XVII века, бакалавр медицины. По свидетельству участника шведского посольства в Москве и автора описания России Кильбургера, был самым популярным врачом при московском дворе.
2
Лаврентий Алферьевич Блюментрост (1619–1705) – государственный деятель, ведущий специалист по медицине допетровского времени, реформатор и организатор Аптекарского приказа. Лаврентий Блюментрост 37 лет прожил в Москве и умер в возрасте 86 лет. Погребён при лютеранской церкви свв. Петра и Павла в Немецкой слободе. Династию продолжили сыновья, родившиеся в Москве.
3
Золотая Царицына палата – дворцовая постройка XV–XVI веков в Московском Кремле (первоначально – часть Постельных хором великого князя Ивана III), главный приёмный зал Ирины Годуновой и всех последующих русских цариц допетровского времени. В интерьере палаты сохранились фрески конца XVI века.
4
Терлик – русская одежда, употреблявшаяся в XVI – конце XVII века, исключительно при дворе во время приёма послов и торжественных выходов.
5
В 1600 году была сооружена колокольня Ивана Великого. Площадь перед ней называлась Ивановской. В XVI–XVII веках на этой площади располагались правительственные учреждения – приказы. На площади всегда было многолюдно и шумно, так как возле колокольни Ивана Великого оформлялись многочисленные сделки. Около приказов площадные подьячие громко оглашали различные постановления властей так, чтобы их было слышно по всей площади. Отсюда и пошло выражение «кричать во всю Ивановскую».
6
Местничество – система распределения должностей в зависимости от знатности рода, существовавшая в Русском государстве. Оценки местнической системы у историков преимущественно негативные, поскольку подбор служилых людей по знатности, а не по личным способностям и талантам существенно ухудшал эффективность кадровых решений. В 1682 году система местничества была отменена решением служилых людей, собравшихся на Земском Соборе, в целях укрепления вооружённых сил правительством Фёдора Алексеевича.
7
Приказ Большого дворца – орган управления царства Русского (приказ), который ведал царскими дворами (кормовым, хлебным и другими), городами и селениями в собственных землях великого князя московского (закупал товары, продовольствие, управлял доходами и расходами царского двора) и гражданскими делами духовенства. Приказ упоминается в записных книгах с 1627 года по 1709 годы. В 1671 году было повелено выдать Костромскую четверть или четь в приказ Большого дворца. В 1679 году в его состав был включён Хлебный приказ. В 1700 году Каменный приказ был обращён в отделение («стол») Большого Дворца. Большой Дворец упразднён, вероятно, в начале второй четверти XVIII столетия. В XIX веке сходные функции выполняло Министерство императорского двора.
8
Никита Добрынин по прозвищу Пустосвят (ум. 11 (21) июля 1682 года) – суздальский священник, противник церковной реформы Патриарха Никона. Прозвище «Пустосвят» получил от своих оппонентов.
Александр Яманов
Тип: электронная книга
Жанр: Попаданцы
Язык: на русском языке
Стоимость: 149.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 30.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Жил себе человек, никого не трогал, детей растил и занимался любимым делом. Но судьба распорядилась по-своему, и он погиб. Зато воскрес в ином времени. Зовут его вроде по-прежнему, только вокруг всё уж больно отличается от привычной жизни. А ещё ему здесь категорически не нравится. Только делать нечего, придётся вживаться на радость друзьям и к ужасу врагов.