Главная страница | Социальная фантастика | Ну, здравствуй, 1985-й

Ну, здравствуй, 1985-й
Иванов Дмитрий
Ростовский хулиган Анатолий Штыба поступает в комсомольскую школу в Красноярске. В багаже знаний и навыков прошлая жизнь в теле инженера. В новом молодом теле возможностей в чем-то больше, в чем-то меньше. Что ему готовит жизнь общажная? Вторая книга в серии.

Иванов Дмитрий
Ну, здравствуй, 1985-й


Название: Ну, здравствуй, 1985-й
Автор(-ы): Дмитрий
Ссылка: https://author.today/work/187931

Глава 1

Глава 1

Да ладно! В самом центре города! Рядом с каким-то милицейским штабом, да ведь ещё на той стороне проспекта Мира полно людей в форме! А тут, в пяти метрах от улицы Ленина, до меня докопались два утырка.
– Показывай, чувачок, что в сумках, – говорит один из них, долговязый парень лет двадцати пяти, а второй того же возраста старается мне загородить переход через улицу, обходя меня сбоку.
Сюр!
Поворачиваюсь к нему лицом и вижу на другой стороне четырехэтажную школу! Причем выход из неё прямо на тротуар, огороженный от дороги невысокой оградкой. Дети выходят веселой стайкой, чуть ли не под колёса автомобилей.
«Это что за школа такая, это что за гопники такие наглые?» – роятся вопросы в голове, а руки делают на автомате, что должны.
Сюр!
Сумки соскальзывают с рук, и я бью левого в челюсть, а правого бросаю через бедро. Рюкзак не снимаю даже.
Внезапно раздаётся знакомая детская мелодия, поворачиваю голову и вижу, как открываются створки в доме напротив над самым входом, как я вижу, в кукольном театре, и начинают кружиться куклы. Вот кукла-часы, вот кукла-свирель.
Сюр!
Мотаю башкой, пинаю по разу гопников и, поднимая сумки и переступая через них, перехожу дорогу. На той стороне ещё раз оглядываюсь, надо вернуться по улице назад, там остановка транспорта.
Случайно повернул голову в другую сторону и вижу ресторан «Север» и человек десять солидных мужчин, судя по активной жестикуляции и громкому смеху, пьяных. И опять напротив школы и прочего. А дом, где находится ресторан – красивый, старинный, с колоннами.
Сюр!
«Что-то много всего на один квадратный метр города», – размышляю я про себя и вижу магазин «Нива» – наверное, хлебный. Захожу и точно – с одной стороны хлебный, с другой – кафе, против воли захожу в кафешку. Угловая раздача, стаканы с какао, и куча разных горячих булочек! Беру обсыпушку и ром-бабу, ну и какао. Тут же с десяток столиков, занятых разными людьми. Сажусь за столик с одиноким парнем, аккуратно вкушающим бутерброд с варёной колбасой и яичко вкрутую. Парень выглядит интеллигентно, кушает аккуратно, и вообще, хорош собой.
– Приятного аппетита, – запоздало желаю я ему.
– Что влетит? – не понял он моего зажёванного булкой пожелания.
Я повторяю уже внятнее, проглотив кусок, мы смеемся и знакомимся.
– Анатолий Штыба – будущий комсомольский работник, – представляюсь я.
– Дима Хворостовский, пока учусь в институте культуры, – говорит парень. – Планирую служить в нашем оперном театре, есть шанс на следующий год войти в труппу.
– Тут и институт культуры есть и театр оперы и балета? – удивляюсь я.
– А чем мы хуже? – смеётся парень.
– Анекдот рассказать про оперу? – спрашиваю я, и, получив согласие, рассказываю:
Сидит мужик на опере и вдруг спрашивает у соседа:
– Простите, это не вы только что "ЕБ ВАШУ МАТЬ!" сказали?
– Ннннет…
Мужик то же самое у другого соседа спрашивает, тот так же дико открещивается.
– А, – откидывается на спинку кресла спрашивающий. – Значит музыкой навеяло.
Димон ржёт и говорит:
– Надо нашим парням рассказать, я квартиру снимаю вскладчину.
А я вдруг понял, откуда знаю эту фамилию! И этого парня, соответственно, тоже!
Сюр!

Глава 2
Глава 2

Знаменитый оперный певец в будущем, сейчас его карьера, скорее всего, на старте. Я, смеясь, рассказал про попытку гоп-стопа на виду у милиции.
– У нас такое бывает! Ладно, бывай! – попрощался со мной оперный певец.
Я покушал и пошёл за хлебом, там продавалась та же выпечка, и я не удержался, набрал рубля на полтора разной, ну и хлеб. Наконец, иду на остановку, там стоят десятка три пассажиров, и места присесть нет. Стою, жду своего автобуса, а нет его, почти час прошёл, уже охота в туалет немного. Смотрю, автобус подходит, жаль, не мой, однако на нем табличка с маршрутом, где есть нужная мне улица, вернее, проспект Свободный. Думаю:
«Дай сяду на него, сокращу расстояние между мной и общагой».
Гид из троллейбуса назвал адрес, докуда мне необходимо добраться – проспект Свободный, семьдесят девять».
Еду всмятку, зажатый со всех сторон, а что делать? Транспорта тут мало, набиваются, похоже, всегда по полной. Но мне повезло, стою около окна и вижу номера домов, переживаю, как бы этот семьдесят девятый дом не проехать. Не должен, по идее, ведь здание немаленькое, похоже. Уже проехали какой-то университет, но улица другая – Маерчака, потом сразу за ним – уже виденный из окна поезда кинотеатр «Космос». Номера домов уже за пятьдесят, решаю выйти и дойти пешком, надоела толкучка. Выхожу и иду, по правой стороне домов, шестьдесят, шестьдесят четыре, перехожу дорогу – там нечётные дома, институт с красивой чеканкой на стене, Промпроект какой-то и номер дома у него семьдесят пять.
«Рядом уже», – радуюсь я.
Однако дальше дома закончились и по левой стороне – кладбище! По правой – вообще нет ничего из построек, забор вдалеке и дачи. Иду круто вверх, надеясь, что скоро за кладбищем я увижу Красноярский Госуниверситет. Не самое лучшее соседство для учебного заведения. Кладбище закончилось, а за ним начались… дачи! А горка всё круче, терпеть сил нет, я подхожу к забору и отливаю, сразу сил прибавляется. Наконец, когда я уже полностью выдохся, после сорока минут ходьбы вижу большое и современное, даже по меркам будущего, здание госуниверситета. Километра два в гору пёрся, и, вроде, дома по номерам совсем рядом. Теперь надо взять языка и узнать, как на Ленинградскую, сорок четыре дойти. Спрашиваю у девушки, вышедшей из университета, та морщит лобик:
– Ориентир есть какой? Нет? Ну, можно дойти до общаг, там народу много, или спросить у вахтёра.
– Меня Анатолий зовут, а тебя? – от нечего делать знакомлюсь я, хоть девушка и не в моём вкусе.
– Я Ирина, – расцветает улыбкой девушка, видно я ей понравился больше чем она мне, и засыпает вопросами.
Идём по асфальтированной тропинке, кругом сосновый лес, нежарко, после недавнего дождика так вообще хорошо. Местами, прям на тропинке, растут деревья, их спиливать не стали, залили асфальтом вокруг. Цивильно!
Нам навстречу попадаются два молодых парня, судя по росту баскетболисты, на плечах спортивные сумки. Настроение у них хорошее, гогочут на весь лес и ведут себя – ну вот как козлы. Один попытался поймать идущую впереди нас девушку, но та ускользнула, услышав в свой адрес «сучка» и получив звонкий шлепок по попе. Вот они догнали другую девушку и, подхватив её на руки, стали передавать друг другу, не забывая везде полапать. Вроде как шутка, они смеются, но девушке не смешно – на кой ей, чтобы её тащили одной рукой на высоте полутора метров, да ещё и держат её на весу за самое интимное место под юбкой. Это уже не шутка, а прелюдия к изнасилованию. Что за город-то такой? Скидываю сумки и рюкзак, стою на тропинке, рядом со мной замерла и испуганная Ира. Вот они подходят к нам и один из них, так же по-дебильному смеясь, пытается схватить на руки Иру. А зря он нагнулся, бью ему правой апперкот в подбородок и хук справа левой. Мощно вышло, баскетболист даже на задницу сел, держась за лицо, а вот второй моментом бросил свою жертву и ринулся в мою сторону. Бежать нельзя, тут девушки, да и догонит. Он пытается длинными руками схватить меня, сближаться просто опасно, уронит на землю и замесит. Но вдруг за его плечом мелькнула молния из серии ударов по корпусу от неожиданно появившегося союзника. Парень моих лет так отработал по печени, что баскетболист упал на траву рядом с асфальтом и, с трудом глотая воздух, завыл. На весь бой ушло секунд пять. Смотрим с парнем друг на друга, а сзади меня скулит Ира и брошенная на землю девчонка.
– Тихо девочки, всё прошло уже, эти так быстро не встанут, и часто такое тут? – затараторил азиатского вида парень.
– Я слышала, что по вечерам ходят такие дылды и глумятся, – сказала Ира. – Давно их не было.
– Эй, губошлёпы? Вы чего себя так ведёте? – спрашиваю я у своего поверженного, он уже начал отходить от моей двоечки.
– Мы шутили, что нельзя? – просипел тот.
– Да можно, – великодушно разрешил азиат и засандалил ногой в рожу уже встающего парня.
Тот упал в отрубе! А жесткий парень этот Брюс Ли. На вид одного роста и возраста со мной, но жалости совсем нет, как и страха убить.
– Кто такие, что тут делаете, фамилия, имя, место учёбы? – наклоняюсь я ко второму, смотрящему на нас уже со страхом, видно, никогда отпор не получал в жизни.
– Отвали, дай уйти, – пытается встать он.
– Он твой, – киваю я своему помощнику, или это я ему помог?
Тот бьёт коленом второго и бесцеремонно лезет в сумки. Мы как два полицейских добрый и злой.
– Студики ваши заберу, отдам тренеру. Живу я в комсомольской школе, на Ленинградской, одиннадцать, зовут Бейбут, – размеренно и спокойно, как для идиотов, говорит парень. – Девушки, давайте вас провожу.
– Слышь, парень, а почему одиннадцать? Вроде же сорок четыре дом там? – идя вслед за девушками и парнем, спрашиваю я.
– Да, Толя, ты искал школу эту, а вот Бейбут там живёт, сказал, – вспомнила Ира.
– А тебе зачем школа? – спрашивает Бейбут, поворачиваясь ко мне.
– Учиться там буду, вот направление, – достаю я бумажку, и мы рассматриваем её вчетвером.
Ну, что сказать, криворукие козы писали направление, и единица у них выглядит как четверка, вот я бы замучался искать, наверное, сорок четвёртый дом.
– Бейбут, – тянет ко мне руку парень и зачем-то добавляет. – Казах.
– Анатолий, – и добавляю. – Казак Ростовский.
– Ты не понял, фамилия моя Казах, – ржёт парень. – Придётся тебя проводить, а то заплутаешь.
Я, было, хотел сказать, что знал человека по фамилии Казах, но понял, – что это и есть тот Казах, который выбил меня из турнира в восемьдесят седьмом зимой, в городе Москве. После этого я спорт и бросил, оставшись на своём первом разряде, а мой соперник, побив меня и выиграв в финале, прошёл отборку в юношескую сборную и стал КМС. Мы с ним потом пересекались в лихие девяностые, он тоже бросил спорт и занимался металлоломом. Слышал я, его подрезали, но год не помню. Вот и сейчас смотрю на Бейбута и радуюсь, что он живой.
– А живу я в триста первой, – вернул меня из воспоминаний голос Иры, только рассказывала она не мне, а Бейбуту, даже обидно.
Первая спасенная уже умчалась на занятия, переживая, что уже и так опоздала, а препод – зверь. Кое-как отделавшись от Ирины, мы идём в общагу.
– Так-то это санаторий, но часть его передали комитету комсомола края, вот мы там и живём. Санаторские нас не любят, – рассказывал мой новый старый друг.
– Ты, я вижу, спортом занимался? Не хило так вырубил парня, – навожу на нужную тему разговора я.
– Боксёр, пока третий разряд, но уже второразрядников наказывал, – хвастается тот и продолжает трепаться. – Отец мой приютский, дали ему такую фамилию, а отчество у меня Иванович. Отец – Иван Иванович Казах.
– Нормально, чё. А там, рядом студгородок какой-то, наверняка и секция бокса есть, – говорю Бейбуту, держа в голове мысль самому поддерживать форму, разряды мне не нужны.
– Уже ходил два раза на тренировки, я тут уже пять дней живу. И всё один в комнате. О, придумал, а давай ко мне просись? У меня двухместка, их мало в школе и не для первого курса, мне земляк оставил свою, он сам уже выучился, – предложил Бейбут. – И этаж первый!
– А чем это круто? – заинтересовался я.
– Через вахту можно не ходить вечером, окно же есть, – поясняет будущий сосед.
Идем мы по смешанному лесу, в основном берёзы и сосны, воздух чистейший. От универских общаг мы спустились по крутому склону и повернули налево.
– Смотри, чего покажу, – полез в карман Бейбут, и достал кедровые орешки, явно прошлогодние.
Оказывается, в этом лесу водятся совершенно безбашенные белки! Они любят, когда их кормят, при этом запрыгивают или прямо на руку или суют с дерева вниз свою мохнатую рожицу в ладошку с лакомством.
Мы с удовольствием угощаем их.
Идём дальше по широкой тропинке, то и дело нас обгоняют бегуны, и не только спортсмены а и старички, вроде меня бывшего. В таком лесу бегать одно удовольствие! И ведь это крупный промышленный город! А лесу края не видать. Ещё и белки ручные.
Сюр? Нет – кайф!
Доходим до санатория, вдали виднеется небольшой стадион без трибун, но с воротами. Жаль, в футбол я не умею играть.
На вахте вертушка и бдительный старичок, такой, со взором товарища Сталина. Неприятный тип… для врагов советской власти. Но, посмотрев моё направление, меня пускают без проблем, и я тут же узнаю почему.
– Земляк ты мне! – улыбается старик лет семидесяти. – На шахте у вас работал, потом уехал на Кузбасс, потом сюда перебрался, но в Новочеркасске раз в два года бываю.
– А директора нет? – сразу развиваю знакомство я.
– Олег Палыча? Нет, приболел он, – огорчает меня старик.
А это хреново, ведь он про меня в курсе, а тут, получается, и заступиться за меня некому.
– Тебя как звать, парень? – спрашивает старик. – Меня Сан Саныч.
– Штыба я, Анатолий. А к кому идти заселяться?
– К Аннушке иди, воон в ту дверь, да она сама сюда идёт.
– Так, кто это, новенький? – окинула меня взором тетка лет тридцати пяти, в самом соку для меня прошлого. – В триста третью иди, потом бельё получишь, там уже трое живут, с тобой комплект будет.
– Анна Дмитриевна, а можно его ко мне поселить? – просит Бейбут.
– Нельзя! И тебя переселим. А ты думал, никто не узнает, что ты вчера в окно в самоволку бегал? – цедит сквозь губу женщина. – Звать меня Анна Дмитриевна, я – ваш воспитатель, вашего первого курса и одновременно заместитель директора школы.
Надо брать ситуацию в свои руки, а то загонят меня в комнату на четверых, лучше уж с шебутным Бейбутом, да и не мешало бы его на спарринге под орех разделать, развиты физически мы одинаково, а вот техника у меня выше намного, его пик впереди, шансов сейчас у него нет. Нечестно, конечно, а кто сказал, что жизнь справедлива? Хе-хе.
– Анна Дмитриевна, а вам директор ничего не говорил про Анатолия Штыбу? – надеюсь на благополучное решение вопроса.
– Вот только о тебе и говорил, все переживал, когда же Штыба мой приедет, – говорит воспитательница и поворачивается, чтобы уйти.
– Анечка, удели старику две минуты, – шамкает вдруг вахтёр.
И о чудо, Анечка послушно поворачивается, и морду, накрашенную довольно умело, уже не кривит.
– Земляк это мой, и если он сказал, что должны предупредить, значит должны, – спокойно говорит старик. – Иди, позвони и спроси, трудно тебе? У Палыча телефон домашний есть, у тебя в кабинете тоже.
– Да что больного человека отрывать? – ворчит Анна, но идёт звонить.
– Спасибо, Сан Саныч, его друг должен был предупредить обо мне, я не вру, – улыбаюсь приятному старику.
Анна вылетает пулей через несколько минут.
– Где твоё направление, – торопливо тянет руки ко мне взволнованная женщина.
Отдаю.
– Сразу надо было дать, – злится она, но так тихонько-тихонько, чтобы никого не обидеть, даже Бейбута.
– Так можно мне к Бейбуту в комнату, мы оба боксёры, двадцать минут назад двух девушек от хулиганов отбили, и, вообще, в комсомольскую дружину хотим вступить, – говорю я.
– Можно, почему нет, бельё сама принесу, иди, селись, Толик. Ах, да, – как бы вспоминает она:
– Если, что я тебя на вокзале на машине встретила, – но смотрит на Сан Саныча при этом, а ну как сдаст тот?
– Встретила, встретила, – с улыбкой киваю я головой старику.
– Ну раз встретила, а что там за хулиганы? – интересуется вахтёр, или не пойми кто он тут.
Пришлось убить пять минут на рассказ и отдать оба студика спортсменов старику.
Сам поговорю с тренером, это же надо таких скотин тренировать, – возмущается тот.
Идём в комнату, и следом меня догоняет Анна Дмитриевна с бельём.
– Вот твой комплект, обед уже пропустил, на ужин приходи, и вообще, если что нужно – говори.
– Нам бы чайник в комнату, – просит совершенно бескомплексный Бейбут.
– Чайник не положено! – рявкает Анна, и противоречиво добавляет, я вам свой пока принесу.
– Что ей директор такого про тебя сказал? – спрашивает Бейбут у меня, когда мы остаёмся в комнате одни.
– Да погоди, – отмахиваюсь я, привлечённый зрелищем в окне.

Глава 3
Глава 3

– Зачетная девочка, – соглашается со мной, глядя мне через плечо, мой новый сосед. – Тут таких много. Давай занимай место, – он кивает на свободную кровать.
– Зиночка! – кричу я, открыв окно.
Да, за окном идёт мой бывший комсорг, идёт она по лесу, судя по всему к общагам, и в руках у неё две тяжёлые, по виду, сумки. Она озирается, видит меня и ставит на землю свою поклажу.
– Толя, а ты как тут? – кричит Зина мне, ближе подойти нельзя – забор стоит огораживающий территорию санатория и школы.
– Только заехал, пять минут подожди, переоденусь и выйду к тебе, – говорю я, и слышу глас с небес:
– Девочка, иди лучше к нам, зачем тебе не пойми кто! Слышь, паренёк, дай с девочкой поиграть.
Голос тоже из раскрытого окна, но этажом выше.
– Зин, через семь минут буду, – кричу я. – Надо в гости подняться!
– Ой, боюсь, боюсь, – смеётся сосед сверху.
Быстро раздеваюсь, костюм для драки совсем вещь не подходящая, и обычный костюм, и модный спортивный.
– Знакомая? Да? Когда ты успел? А зачем раздеваёшься? – забрасывает вопросами Бейбут.
– Комсорг с нашей школы, в универе тут учиться будет, костюмы жалко. Ай, пойду в кроссах и шортах, – отвечаю я, попутно решая вопросы с амуницией.
– Я с тобой, – радуется, не пойми чему, сосед, и тоже снимает рубашку, оставаясь в трико и с голым торсом как я.
«А подкачан он не хуже меня», – замечаю мельком. Только больно драчливый, как он дожил до юниорской сборной по боксу в будущем? Но от поддержки не отказываюсь. Оглядываю нашу комнату. Ничего так особенного – две кровати, причём полуторки, встроенный шкаф двустворчатый, два небольших квадратных стола придвинутых друг к другу у окна, две табуретки, труба какая-то, судя по оставшимся креплениям, тут турник в комнате был. Труба? Беру. Вроде и взрослый я человек и понимаю – всех не переделать, но мне в этой общаге жить не один год, надо посмотреть, кто там такой борзый? И хорошо, что сосед подорвался со мной. Или плохо? Отмочит чего ещё. Быстро поднимаюсь наверх, Бейбут чуть задержался, закрывая дверь. Стучу ногой дверь, та моментом распахнулась. В комнате трое парней, бухают.
Все трое чуть повыше нас с Бейбутом, спортивного телосложения, но выпившие, кого тут бить двум боксёрам?
– Ты не один пришёл? С трубой, – цедит кричавший в окно, я узнаю его по голосу и хватает табуретку, чтобы тут же поставить её назад.
– Двое нас, – скалится за моей спиной сосед, уже догнавший меня.
– Казах, а ты чего? – говорит хам. – Твой кореш, да?
– Я, оказывается, под тобой живу? – удивляется Казах. – Чего наехал на подругу Толяна? Зубы жмут? Обращайся. Мы сегодня уже двух отоварили с Толяном, те, правда, под два метра были, но им это не помогло.
«Бейбут заводится с полпинка, я, походу, гемор таким знакомством нажил себе. Может – ну его, заселиться в четырёхместку»? – мелькает мысль в голове, но и я взрослый и гормоны Толика активно протестуют.
– Ты знаешь его? – спрашиваю у Бейбута, не поворачиваясь, и следя за руками соседа сверху.
– На треньках спарринговались даже, он на десять кг тяжелее, а выхватил от меня как надо, – самодовольно ухмыляется Бейбут.
– Ясно, походил на бокс пару раз и папкой себя почувствовал? – улыбаюсь соседу сверху.
– Пару не пару, а тебя вырублю, если за Бейбутом не будешь прятаться, – самоуверенно говорит он.
– Когда спарринг? – лениво спрашиваю я.
Понимаю, что драки не получится, ни сам хам, ни его собутыльники в драку с Казахом лезть не хотят. Да и мои мускулы некоторые опасения им внушают. А главное, труба. Железкой по башке им тоже неохота, а тут такой предлог съехать с конфликта на спарринг.
– Завтра давай подходи, в перчатках само собой, а то убью тебя ещё, – выдыхает мой завтрашний мешок для отработки ударов.
Иду назад, быстро надевая спортивный костюм, вызывая кучу вопросов у своего соседа.
– Леха этот так-то нормально работает, и тяжелее тебя, и руки длиннее, я можно сказать случайно щелочку нашёл в защите и дыхалку ему сбил, – говорит на прощание Бейбут.
– Сан Саныч, я побегаю чуток, – отчитываясь, вру старику. Правду говорить долго, а так, вроде, как и уважение выказал.
– Толик, как хорошо, что ты меня окликнул, сумки такие тяжёлые. Представляешь ни в общаге, ни около универа, нет магазина, хожу вниз в Студгородок, – жалуется Зина.
– Ты вроде хотела жить у кого-то там, – вспоминаю я.
– Поживу в общаге, там весело, а потом посмотрим, какие соседки будут, сейчас с абитурой живу. Совсем без жилья не хочу оставаться, мало ли, а вернуться к ним я всегда смогу, – поворачиваясь, заглядывает в лицо мне Зина.
Идёт она впереди меня, и сил мне это прибавляет – попка у неё аккуратная, круглая, а лица не видно. Да и ровно я отношусь к конопатым, наоборот, мне нравится – пикантно. Будет возможность сблизиться, теряться не стану. Крутой подъём, и мы около второго общежития.
– Паспорт есть? – спросила Зина.
– Есть, но не с собой, – отвечаю я.
– Тебя не пустят тогда. С паспортом, если захочешь, зови, погуляем, я в триста пятой живу, – говорит Зина и уходит.
Спускаюсь вниз, под осуждающие взоры белок, которых угостить мне нечем, захожу в комнату и застаю соседа, протирающего пыль! Ещё нам принесли чайник, такой блестящий, без автовыключения, конечно. А сосед молодец, вон как шкаф драит, это ему в плюс.
– Проводил, сейчас тебе помогу, а вообще, можно по очереди убираться, – сказал я.
– Тут в шкафу обувь моя стояла, полки в грязи были, а так чего убираться? Чисто же. Я и не убирался ни разу, – говорит сосед, а я понимаю, что с плюсом поторопился.
Я достаю вещи и раскладываю по полкам и в тумбочку, у нас ещё две тумбочки, оказывается, одна пустая около моей койки, вторая у входа с какой-то посудой, скорее всего, Бейбута.
– Я что придумал, – завтра, как придем на спарринг, я на Леху наеду, ну и постараюсь его ещё раз вырубить. Ты подойдешь через полчаса. И драться уже не надо, ну или шансов больше будет. Я заметил, он руки высоко держит, можно по корпусу так хорошо ударить, – говорит Бейбут, и показывает, какую именно двоечку он ему пробьёт.
– Не парься, я из него дурь выбью, обещаю, – совсем не хвалюсь я и, переводя тему, спрашиваю. – А твоё имя, что значит в переводе?
– Мирный, спокойный, миролюбивый, – отвечает сосед, под каждое слово пробивая связку по воздуху.
Мда, совсем не угадали родители его с именем, ни одно слово к их сыну не подходит.
– А ты занимался? Я просто не видел как ты того парня в лесу вырубил, занимался? – прыгает по комнате энерджайзером из рекламы Бейбут.
– Не занимался, но опыт имею, самоучка, тебя тоже, если надо, с ног собью, – улыбаюсь я, глядя на «грозного» бойца в весе «мухи».
О! Можно сходить на треньку вместе! Давай? – предлагает миролюбивый Казах.
«Не буду переселяться, а то ещё реально куда встрянет, со мной шансов меньше», – решил про себя я и вслух ответил:
– Я только «за», посмотрим, что там за зал.
– Вечером после ужина придётся идти, сейчас консультация по истории у нас будет.
– Чего молчал? Когда? Я хоть костюм успею сменить? – возмущаюсь я.
Большой зал на нашем первом этаже, окна только выходят на стадион, а не на лес как у нас с Бейбутом. Народу уже человек двадцать, почти все молодые, но есть пяток старичков лет двадцати пяти. Консультацию ведёт молодая девочка, моложе некоторых собравшихся, полное впечатление, что это у неё первое занятие, уж так она волнуется. Моё взрослое подсознание вдруг жалеет её, ведь внимания на неё обращают как на муху на окне, а порядок наводить она не умеет. Девочки, а есть и интересные внешне среди них, кучкуются вместе и шепчутся, бросая взоры на мальчиков. Парни занимаются разной фигнёй, вроде игры в морской бой или битья по лбу казеиновой линейкой.
«Линейка эта ещё горит прикольно», – всплыло в голове неизвестно чьё знание, думаю нас обоих.
Девочка-преподавательница почти некрасива, с огромным прыщом на лбу, с трудом замазанным пудрой и чуть прикрытым жидкими волосами. Одета она тоже плохо, безлико как-то – серый длинный жакет и длинное в пол платье, и как ей не жарко? Бубнит по книге, чуть не плача. А что делать? Малолетки, вроде меня, совершенно её не уважают, и плевать им на её педагогический дебют. А ведь на её месте могла быть моя дочь! Правда, малолетки могли быть тоже моими детьми, но тут не защищать их охота, а всыпать. Взрослое сознание окончательно застыдило меня, и я решительно вмешиваюсь в учебный процесс.
– Прошу прощения, – встаю и громко говорю я. – Вы про декабристов говорили, а я знаю, что их в Сибирь ссылали, вы в Красноярске живёте же? Кого сюда сослали, не знаете?
Улыбка расцветает робким, весенним подснежником на лице лекторши. Народ тоже малость удивился, что кто-то слушает, и у него вопросы ещё есть при этом! Удивления хватило на пять секунд относительной тишины, за которые женская часть слушающих оценила меня, но признала негодным, по причине обычного совкового костюма и страшной морды, а мужская часть… они просто посмотрели и забыли, вернувшись к своим, важным разговорам.
Лекторша, уловив вопрос, сразу стала отвечать, называть фамилии, но её уже не слушали, вижу, как она опять поникает головой и голосом.
– Девочки, можно молча слушать, а не мешать другим? – на этот раз с места говорю я.
Ох, неправильно я себя веду, не по-пацански, аукнется мне потом в коллективе, но взглянув на потухшие глаза лекторши, понимаю – ПО! ХРЕН!
– Да никто не слушает, кроме тебя, что, запал на прыщ? – ржёт яркая девушка лет пятнадцати, одетая по моде.
А тут плохо одетых и нет, кроме меня и лекторши, непростые люди, наверное, сюда устроились.
– Слушай, тебе не всё равно где болтать? А мне ты мешаешь! Выйди в коридор и трещи там про месячные! Или надо твое поведение на комсомольском собрании группы разобрать?
Хех. Слух хороший у меня и говорили девчонки именно про это, хоть и шептались, но я близко от них сижу. Ну и шедевр моего тролинга– это комсомольское собрание. То, что оно будет – даже не вопрос, и то, что я там этот вопрос поднять смогу – правдоподобно. Я выгляжу достаточным дураком.
– Девочки пошли, а то тут ушей много и стукачей, – презрительно говорит красотка и выходит, но за ней вышло всего две подружки, у остальных мысли ворочаются, и они решают посидеть послушать.
– Парни, вам тоже последнее замечание, – негромко говорю я вслух.
– Мне тоже интересно про декабристов, а если кто против, я зайду вечером, – вдруг с угрозой говорит Бейбут, и я соображаю, за пять дней, он уже ко всем мог зайти, а парень он резкий и имени не соответствует.
– Не надо ссориться, в самом деле, кому не надо можете идти, я потом у себя в списке помечу, кто был, а кто не был, – говорит лекторша, а я понимаю, зубки у девочки есть и она не дура.
– Я вам свет поярче сделал, – раздался вдруг голос сзади кабинета.
Да у кабинета два входа, и к одному мы сидим спиной, а там стоял наш вахтёр – Сан Саныч. Увидев, что я обернулся, он, показав большой палец, дал понять, что всё видел.

Глава 4
Глава 4

О декабристках девушка знала очень много, и о тех, кто сразу приехал, и о тех, кто позже жил, да и рассказывала она литературным языком, очень интересно.
После занятий мы пошли на ужин в местную столовую, а лекторшу задержала Анна Дмитриевна, слушавшая концовку. Вот где она раньше была? Ужин как ужин, но покушали мы плотно, и решили сегодня не идти на бокс, а лечь спать пораньше, и уж с утра, до экзамена, сбегать растрясти жир. Хотя, чего у нас трясти? Нет лишнего ничего. Экзамен, как мне сказали, простая формальность, число поступающих равно числу мест.
В самой школе сейчас бардак, старшие живут с младшими. Кроме трехлетки, где в общей сложности учится около сотни человек на трех курсах, есть ещё и вечерники. Комсомольский актив края, повышающий квалификацию, ну и бухающий, заодно. Обычно они жили отдельно, но до экзамена вступительного всё было вперемешку. На таких мы и нарвались вчера с соседом. Бейбут перед сном терзал мою магнитолу, очень она ему глянулась.
– Можно в прокат взять холодильник и телевизор! – сказал вдруг сосед.
– Холодильник нужен, а телевизор – сам решай, я его не смотрю, – высказал свою позицию я.
– Я футбол люблю, особенно еврокубки, – застеснялся Бейбут.
– Кайрату ничего не светит, – шучу я.
– Я же динамовец, – ответил Бейбут, а я вспомнил успех киевского «Динамо» в кубке кубков, да ведь и московское за год до этого до полуфинала дошло. Если киевское победило в восемьдесят шестом, значит, московское стартует в этом году осенью!
– Надо брать тогда телевизор, – сказал я, устраиваясь в кровати поудобнее, «Динамо» – это сила!
Сосед промолчал, но по его сопению было ясно – возражений у него нет.
Встали оба рано и после завтрака пошли на секцию. Идти вниз по лесу, оставляем по левой стороне большой бассейн и переходим улицу. Спортклуб находится на краю леса. Там, по причине раннего утра, да и лета, народу было мало. Большое помещение для тренировок, есть и силовой зал, и мешки висят, ринг, само-собой, тоже есть. Бедновато по меркам будущего, но чистенько!
– Вот сосед мой по общаге, можно немного потренируется? – спросил Бейбут у седовласого мужика лет сорока пяти.
– Сначала разомнитесь, а так часа два у вас есть, – зевнул, прикрыв рукой рот культурный тренер.
Кроме нас в зале было человек пять, бьющих по мешку, разминающихся, и все моего соседа знали и приветствовали кивками. Сделал легкую разминку, минут на десять, и тут до меня докопался один из местных.
– Костюмчик у тебя модный, с гербом СССР, жалеешь, что на олимпиаду не поехал? – пошутил парень на полголовы выше меня.
– Что было, то и примерил, – не ведусь на подначку я, и начинаю работать по мешку.
– Ногами, в основном, на носках работаешь, да и руки низко держишь, – комментирует мои упражнения местный.
– Правильно он ногами работает, на носок сначала вставай, – сказал привлеченный нашим разговором тренер.
Подойдя ближе, он добавил:
– В начале движения ступай на носки. Их отрывай от пола первыми. Так ты будешь, во-первых, хорошо стоять на ринге, опираться на две точки опоры, что дасть тебе возможность хорошо отталкиваться для нанесения ударов. Во-вторых, носок передней ступни используется для вращения назад, что даст тебе возможность работать ногами на вход и выход.
– А если на пятку ступать, чем плохо? – миролюбиво спросил мой непрошенный советчик.
– Это замедлит твое движение, шаг-то будет складываться из двух этапов – шаг на пятку и шаг на носок. Да ещё и стойка менее устойчивая, при хорошем ударе можешь упасть, мощи в ударе, опять же, нет, – все красиво и по делу расписал тренер. – Он, кстати, тебя сделает на ринге за раунд. Занимался, наверное, раньше?
Я, поняв, что отмолчаться не выйдет, решаю соврать:
– Занимался немного.
Начни я задвигать туфту про самоучку – не поверит, мужик опытный он, чего позориться зря, а так ему и не проверить никак.
– Разряд есть? – спросил строго тренер.
– Я для себя занимаюсь, соревнования не нужны, – стараюсь избавиться от опеки я.
– Ну, ну. Казах, неси перчатки и шлемы две пары, – кричит тренер и представляется. – Игорь Леонидович, будем знакомы, а тебя, я слышал, Толей зовут?
– Штыба Анатолий, шестнадцать лет, Ростовская область, – представляюсь и я.
– Забыл добавить «Советский Союз», – ухмыляется мой прилипчивый советчик.
Бейбут нехотя приносит перчатки и шлемы, понимая, что его сейчас поставят со мной на ринг, а бить ему меня не хочется.
– Две минуты работаете не в полную силу. Бокс! – даёт команду Леонидыч, перед этим проверив состояние помоста, шнуровку перчаток и посетовав, что у меня нет капы.
Бейбут сейчас чуть легче меня, хоть и одного мы роста, но в теле Штыбы опытный боец, а в теле Казаха он сам, пока, что не КМС ни разу, а второразрядник. Резкий, чертяка! Начал активно двигаться на меня, я на разворотах обхожу его с разных сторон, работая носками ног, и выдавая пока только двоечки. Бейбут мою работу вторым номером принял за неуверенность и слабость и попытался войти в близкое противостояние. Хлопс. Засаживаю ему по корпусу, и на отходе слегка по голове двоечку. Поплыл мой друг.
– Брейк! – слышу команду, но и сам не рвусь добивать пацана.
– Неплохо вас тренируют в Ростове, тебе лет сколько? – доволен тренер.
– Шестнадцать весной было.
– Ну, ты с Бейбутом, считай, одного года, ему в сентябре шестнадцать. Хочешь получить разряд? В кубке города поучаствовать? – делает «заманчивое» предложение тренер.
А он мне надо? Вот прилип же. Вообще, форму поддерживать надо – моторика при росте тела меняется, а я расту, знакомства, опять же. Но только, если не по шесть тренировок в неделю, как в прошлом теле.
– Я подумаю, я ещё и не поступил в школу, сегодня экзамен.
Идём назад, а неугомонный Бейбут болтает без умолку и про этого тренера, и про наш бой, и про то, как я сегодня вечером урою соседа сверху, и про экзамен, и про капу, которую мы сегодня сделаем. Захотелось ещё раз отработать ему по корпусу, хоть и вижу, он не со зла мне голову забивает, а по причине живости характера.
На вахте другой старичок, но до меня не докапывается, хотя пропуска ещё нет, фото надо сделать будет. Бейбут сказал, что себе сделал в гастрономе, около которого мы сегодня два раза прошли. Переодеваюсь в цивильное на зависть соседу. Джинса, кроссы-адики, рубаха с вышивкой «Техас», пожалуй, не хуже остальных выгляжу. Идём на обед. Там уже почти все сорок человек поступающих, что сегодня сдают экзамен. Девочки смотрят на меня оценивающе и, похоже, меняют обо мне своё мнение. Вечерники обедают чуть позже. Пока народу в общаге немного, второй и третий курс приедет к сентябрю, а это человек семьдесят, я полагаю. Заходит Анна Дмитриевна и говорит, во сколько идёт первая группа сдающих. На листке у двери вчерашней аудитории висят списки экзаменующихся. Насчитал семнадцать девочек и двадцать три мальчика. Я в первой группе, захожу вместе с Бейбутом. Солидная комиссия блестит сединой, орденами, а парочка стариков ещё и глазами.
«Накатили уже с утра», – опытно замечаю про себя я.
Плохо, что директора до сих пор нет, болеет бедолага. Да бог не выдаст, свинья не съест. Беру билет, готовлюсь, три источника марксизма, Манифест Коммунистической партии. Это школьная программа? Мы такое проходили? Память Толика не помнит по причине нежелания слушать подобную мутатень, а моя взрослая память не помнит по причине давности лет. Сую морду в листок соседа, там всё ровно, революционное движение на Кавказе, пару слов любой скажет. Бейбут сидит далеко от меня, что попалось ему я не знал, оказалось… декабристы! Казах выходит отвечать первым и отвечает всё с уклоном на дальнейшую судьбу участников восстания, хотя пару слов из вчерашнего семинара он вставил, и про само восстание. Назвал фамилию человека, который должен был арестовать царя, но испугался – некто капитан Якубович. Он, естественно, тоже был сидельцем в Красноярском крае. Выступление моего соседа было обречено на успех, счастливого Казаха, который и не знал ни о каких декабристах до вчерашнего вечера, и мог бы и не узнать, если бы я не дал слабину, все поздравляли. «Надо идти вслед за ним!», – понимаю я. Экзаменаторы в эйфории пока находятся.
– Что у вас, товарищ Штыба? – тихим голосом спросила немолодая уже женщина, с таким же значком участника съезда КПСС как у парнишки в вагоне-ресторане поезда.
Начинаю вымучивать всё, что вспомнил, а вспомнил я мало и все по Манифесту. Забыл, сколько там было пунктов, но кое-какие врезались в память надежно. В мою, из прошлой жизни. Консфискация земельной собственности, конфискация имущества мятежников и эмигрантов, централизация транспорта, централизация кредита через создание национального банка, и что-то вроде всеобщего бесплатного образования. Надеюсь, до остальных пунктов не дойдёт, так как рассказываю я подробно, наливая ведра воды, используя все возможные прилагательные. И точно! На последнем пункте, который я немного знал, про образование, меня прервал один из датых старичков с орденами во весь старенький пиджачок.
– А что можете сказать про три источника марксизма? – спрашивает в азарте он.
Молчу как «рыба об лед». В упор не помню про что там, но мне помогает явный собутыльник вопрошающего.
– Смелее, я вижу, вы готовы хорошо, про утопический социализм слышали? – и, видя, что я молчу, добавляет. – А классическую немецкую философию?
Во валит, гад, – с грустью думаю я. Там этих философов – как собак нерезаных!
– Ничего товарищи, у молодого человека будет возможность изучить «тезисы о Фейербахе», – помогает мне тихая старушка.
В голове щелкает, оторва из книжного Полина и её политически подкованная начальница!
– Помню я их, растерялся просто, – беру себя в руки. Делать умное лицо, не зная ничего, я умею в совершенстве.
– Да? Не уверена! – смеётся старушка. – А вы хвастунишка! Ну и что Маркс имел в виду, говоря, что «практика – критерий истины»?
Бабафффф! Ружьё, висевшее на стене, оглушительно выстрелило! В голове дословно всплыли слова марксистки–ленинистки бабы Иры из книжного магазина в Ростове-на-Дону.
– Когда Маркс говорил это, он выражал этим точку зрения относительно истины в первую очередь. С изменением содержания практики людей изменяется и их истина! То, что было истиной в пределах более узкой практики, перестаёт ею быть в практике более широкой.
Ревизор, финальная сцена. На меня смотрели как на говорящего медведя.
– Уверена была, не знаете, – бормочет старушка. – Ах, какой сильный у вас набор в этом году!
– Утопический социализм, английская политэкономия и немецкая философия, в частности, работы упомянутого Фейербаха, – добиваю экзаменаторов я.
Оба старичка даже вызвались проводить меня до выхода, а ещё, уверен, продегустировать напиток из фляжки, которая виднеется во внутреннем кармане у одного из них.
– А вот и Толя наш, – натыкаемся мы на выходе на Анну Дмитриевну и полного сил толстячка лет сорока-пятидесяти, которого я вижу в первый раз.

.

Глава 5
Глава 5

Олег Павлович, а это оказался именно он, совсем не походил на больного,
– Анатолий, ну как экзамен? – голосом заботливого родственника спросил он.
– Прекрасно разбирается в вопросах марксизма и в немецкой философии, – ответил за меня один из парочки старичков и они потрусили в сторону столовой.
– Молодец, молодец. Как там Виктор Семёнович поживает? – сказал директор.
– Отлично, новую должность занял, второй секретарь обкома Ростовской области, и, насколько я знаю, с первым, вроде, уже контакт налажен, – говорю, что знаю, я.
– Позвоню ему сегодня вечером из дома. Можно и сейчас, но четыре часа разница во времени и, наверняка, у него с утра полно дел, – также приветливо улыбаясь, говорит Палыч, и добавляет вопрос. – Как встретили, как заселился? Всё нормально, а то спросит меня Виктор Семёнович, а я и не знаю что сказать-то.
– И встретили и разместили как родного, Анна Дмитриевна даже чайник нам выделила. Да тут же рядом комната, можем зайти, сосед уже там, он первым отстрелялся.
– Вообще, чайник не положено, директор оглянулся на Аннушку, стоящую с каменным лицом. – Но в виде исключения, зная, что ты человек ответственный и пожар не организуешь, разрешим. Показывай, куда идти.
– Потушить пожар могу, а устроить – нет, за электроприборами следим, не курим с соседом, я, кстати, пожар в школе потушил, кабинет труда горел, меня и грамотой поощрили, – хвастаюсь я, переживая, чтобы сосед не успел на радостях бардак навести в комнате, только ведь прибрались.
Сосед попался на входе, с директором он уже знаком был, и удивления его визит к нам не вызвал.
– Бедновато у вас, холодильник и телевизор выдели им, – обернулся директор к воспитательнице.
– Сделаем, – кивнула она, не записывая, хотя блокнот с ручкой держала в руках.
– Да мы в прокат хотели, – заикнулся, было, Казах, и тут же заткнулся после моего удара локтём.
– Ты как добрался? – спросил ещё раз директор.
– Да всё нормально, кстати, слышали, в день моего отъезда убийцу поймали? – опять перевожу стрелки я, вот и подставлять Анну не хочу, и врать директору тем более, а ну спросит, встречала она меня или нет.
– Слышал, а ты откуда знаешь, пока об этом не говорят? – изогнул вопросительно бровь Олег Павлович.
– Здрасте! Да на улице были расклеены листовки с фамилией убийцы!
– Слышал и про это.
Директор ушёл, а мы с Бейбутом принялись обсуждать мой предстоящий поединок. Сделали мне капу только на верхнюю челюсть, уж больно мал был кусок материала.
Тренировка сегодня в пять, наглец сверху тоже ходит в это же время, ну и я пришёл тихой сапой. Переоделся, разминаюсь потихоньку, тут меня увидел усатый тренер утрешний, стоящий рядом с крепышом лет сорока, тоже, очевидно, тренером.
– А, Толя, ну как надумал? – спросил Игорь Леонидович у меня.
– Можно походить на тренировки, насчет соревнований – не уверен, не моё это.
– Ты в себе не уверен, боишься спаррингов? С другом своим как надо отработал, не церемонился, но и не бил изо всех сил, глаз у меня намётан, крайнюю двоечку вполсилы ударил как я и просил, – напирает тренер.
– Игорь, пуганый он какой-то, соревнования ему не нужны, а как свои силы проверишь? – вторит ему второй тренер, который крепыш.
– Не боюсь я драться. Можно вон с тем дылдой спарринг? – я киваю на своего соседа сверху.
– Маслаченко? Он в другой весовой категории и второй разряд уже, но если хочешь, – озадачился тренер. – Маслаченко! Размялся? Иди сюда, спарринг вон с парнишкой проведешь, два раунда по две минуты.
– Мне и одной хватит, – самоуверенно улыбается Маслаченко.
– Мне тоже за глаза одной! – подмигиваю я весело.
Наш спарринг вызвал интерес, как обычно бывает, когда приходит новичок, считающий себя мастером, и вызывает на бой чемпиона. Чемпионом мой спарринг-партнёр не был, наверное, но его тут все знают и симпатии всех не на моей стороне. Почти всех. Бейбут болеет за меня и громко.
– Толян, сразу, сразу вырубай его, – азартно орёт он, вызывая смешки окружающих.
Качаю головой, разминая её, надеваю шлем и выхожу на ринг. Приветствие – это обязательно, как говорил мой тренер – «советский спорт любит культуру». Команда «бокс», и мой соперник сразу выбросил джеб, попытавшись обозначить работу первым номером, а я сразу начал работать боковыми, заставив отойти его в угол. Ещё несколько мгновений Маслаченко двигался вдоль канатов, пытаясь выйти к центру ринга. Но я и не думал ему позволить такую роскошь. Вскоре я, используя джеб, заставил Маслаченко окончательно отойти в угол. Ну а больше мне ничего не требовалось. Я потряс оппонента жесточайшим правым апперкотом. В это же мгновение руки парня повисли как плети, после чего я начал расстреливать уже беззащитную мишень как из автомата. Игорь Леонидович тут же остановил поединок и изумлённо посмотрел на меня.выбросил джеб, попытавшись обозначить работу первым номером, а я сразу начал работать боковыми, заставив отойти его в угол. Ещё несколько мгновений Маслаченко двигался вдоль канатов, пытаясь выйти к центру ринга. Но я и не думал ему позволить такую роскошь. Вскоре я, используя джеб, заставил Маслаченко окончательно отойти в угол. Ну а больше мне ничего не требовалось. Я потряс оппонента жесточайшим правым апперкотом. В это же мгновение руки парня повисли как плети, после чего я начал расстреливать уже беззащитную мишень как из автомата. Игорь Леонидович тут же остановил поединок и изумлённо посмотрел на меня.
– Ты его в нокаут отправил! – сказал он, вытаскивая капу изо рта поверженного спарринг-партнёра. – Легче надо работать было
– Я с испугу, он здоровее меня, руки длиннее, да ещё разрядник, – беззастенчиво вру я, довольный наказанием хама.
Тот приходит в себя, ощупывает челюсть, с трудом встаёт, и, покачиваясь, уходит с ринга. Народ смотрит на меня как на диковинную зверушку, технику я показал очень хорошего уровня, вряд ли кто-нибудь из них на моём уровне сейчас, ну кроме, может, тренеров. Ещё немного позанимавшись, я, чувствуя себя некомфортно под любопытными взглядами, ухожу домой с тренировки. Казах остаётся, он уже в обойме, а не вольная птица. Ключ мы оставили на вахте, а мне ещё надо зайти в магазин этот на другой стороне дороги. Он, как я понял, ближний к нашей общаге. На улице солнце жарит, но духоты нет – хорошая летняя погода, она мне нравится больше чем наша Ростовская, посмотрим что зимой будет. Кругом много девушек, и глаз цепляет то одну то другую. Лето, приёмная кампания. Придерживаю дверь в магазин, пропуская вперёд девчонку в мини, и удостаиваюсь удивлённого взора. Не привыкла ещё к вежливости. Зато пропустив её, я имею удовольствие наблюдать, как она поднимается по широким ступеням универмага наверх. Только ради такого зрелища надо всех девушек пропускать вперёд. Не заметил, как телком поднялся за ней на последний этаж, минуя первый этаж с продуктами и второй с хозтоварами. На третьем фотостудия! Что надо! А девушка шла в парикмахерскую, и, зараза, даже не оглянулась на меня ни разу, знала же, что я её поедаю взглядом. Очереди нет, я делаю снимки на пропуск и студбилет – меньше шести штук не делают. Выхожу из салона и слышу шум в соседнем кабинете, где работают мастера стрижки и, наверное, маникюра. Кудри там точно красят и завивают, стоят такие штуки, куда женский пол голову суёт, то ли им там волосы сушат, то ли кудри завивают. Заглядываю, приоткрывая дверь, и вижу, что этими штуками они ещё и волосы портят. Так, по крайней мере, утверждает громкоголосая клиентка. Услада моего взора в короткой юбочке в горошек стоит тут же в кабинете и решает, стоит ли идти к этим сапожникам или недовольная клиентка врёт.
– Беги отсюда пока тебя налысо не побрили, – шепотом советую я, вызывая фырканье и улыбку у моей, по виду, ровесницы.
– Ты спасателем работаешь? – выходя из кабинета, спрашивает красотка.
– Меня Толя зовут, а тебя? – тут же представляюсь я, стараясь не глядеть на грудь и ноги, чтобы не спугнуть собеседницу.
– Меня Светлана. Пожалуй, ты прав, боязно им свои волосы доверять, вон, что с дамой сделали, – говорит она, спускаясь по ступенькам.
– Да ужас! – фальшиво восклицаю я, оглядываясь на громкую тетку, та, во-первых, ни разу не выглядит «дамой», а во-вторых, не пойми чем она недовольна, причёска как причёска.
– Ты городской? Может, подскажешь, где ещё парикмахерские есть? – непринуждённо спросила Света.
– Я в комсомольскую школу поступил, сегодня экзамен был, а приехал вчера только, так что не помогу, – развожу руками я, понимая, что главный вопрос – городской я или деревенский. Девушка-то практичная, как я вижу, сразу главное прояснила.
– Я тоже там живу! У меня обучение закончилось уже, третьего уеду в Шарыпово домой, – удивляет меня девушка.
– Так может, отметим моё поступление у меня и коньяк хороший есть, надо закуски купить только, – радостно предлагаю я.
– Я с подругой живу, – тянет слова Света, рассматривая и оценивая меня заново.
Выгляжу я отлично в своём костюме сборной СССР, да и с модной сумкой через плечо, и не сильно молодой для неё.
– У меня друг скоро с бокса придёт, можно у нас посидеть на первом этаже в комнате, – говорю я, заходя с собеседницей в продуктовые отделы.
Очередь нас не пугает, мы пуганые. Я покупаю чай и сахар, булочки и хлеб, а также захотелось мне сырков плавленых, вкус вспомнить, масло ещё сливочное. Света купила молока, десяток яиц и какую-то рыбную консерву. Мы уже собрались уходить, как очередь заволновалась. Выкинули колбасу! В смысле её стали выкладывать на витрину, и надо же – моя очередь была первой! Стою, жду, за мной уже очередь человек двадцать, и когда успели? Все остальные отделы опустели, значит, не часто их балуют таким товаром. Два сорта – «Чайная» за рубль семьдесят и «Останкинская» аж за два девяносто. Давали по килограмму в одни руки, я взял только дорогую, вот не помню такого сорта, хоть убей! А Светка взяла и ту и другую, и была довольна.
– «Чайную» зачем взяла? – спросил я, когда мы уже шли в горку.
– Домой отвезу, сожрут и такую, в крайнем случае, гостям скормим, – ещё раз поразила своим практицизмом девушка.
Иду, травлю анекдоты из будущего, кое-какие совсем не заходят. Например:
На медосмотре врач замечает у мужчины вшей.
Доктор: Вы знаете, что у Вас вши?
Пациент: Знаю.
Доктор: А чем Вы их лечите?
Пациент: Ничем, они у меня не болеют.
Может у неё вши были?
Зайдя в общагу, я иду провожать Свету, сумки не тащить же ей, да и соседку бы оценить неплохо. Сюрприз! Света живет по соседству с побитым мной Маслаченко! И значит почти над нами. И надо же такая удача, из комнаты вываливает парочка его друзей придерживающих побитого кореша. Того, по виду, мутит, сотряс что ли у него? Надо посоветовать к врачу сходить.

Глава 6
Глава 6

– Головка болит? – участливо спросил я, но это было воспринято за издёвку.
– Сам бил, сам спрашивает, – пробурчал побитый.
– Ты человека мог покалечить, – сказал один из его сопровождающих.
– Это спорт, у нас был бой по правилам, а в спорте всякое бывает, – сразу отбросил грязные инсинуации в умышленном причинении вреда я.
– Это ты его? А за шо? – удивлённо «шокая», спросила Света.
– Нахамил вчера мне, забились устроить бой по правилам бокса, да, ерунда, – отмахнулся я, потому что в открытой двери увидел соседку Светы.
– Вот так всегда, парни знакомятся со мной, а как увидят Раечку, так про меня забывают, – вроде, как шутя, сказала Света, видя мою реакцию на свою соседку.
А посмотреть там было на «шо», грудь троечка под короткой импортной маечкой, открывающей плоский животик, стояла как триста спартанцев, и просвечивалась сквозь белую ткань крупными сосками – я тоже против лифчиков! Красивое лицо обрамляли каштановые волосы до плеч безо всяких кудряшек, голубой цвет глаз и ярко накрашенный красной помадой рот добавляли градус вожделения у меня. Но и это не было главным, колготки из тонкой ткани белого цвета облегали шикарную попу и ноги аж до анатомических подробностей. Перед заходом в общагу я спросил у Светы, красивая ли у неё подруга, на что та ответила – «на любителя». И вот я, как раз, этот любитель.
– Вот это нимфа у тебя соседка, – сказал я вслух.
– Светулик, это кто? – нежным голосом проворковала Раечка.
В прошлом мире я однажды воспользовался услугой «секс по телефону», я был бухой после первого развода и говорил без остановки даме на другом конце провода, потратил тогда кучу денег, но высказался. Голоса профессионалки я так и не услышал, просто закончились деньги во время моего монолога, и разговор прервался, но мне кажется, он был бы таким как у Раи.
– Это Толик! Он снизу. Познакомилась на улице, вот предложил сумки донести, – защебетала Света, пытаясь безуспешно перетянуть внимание на себя.
– Ну, подруга, ты и слаба на передок! – шокирующе откровенно сказала Рая и, захохотав вместе с соседкой, добавила. – Как тебя муж терпит?
«А кольца-то нет на пальце, – отметил про себя я. – Значит сняла».
– Так же как и тебя твой, – вернула подколку Света.
Дамы замужем, мне нравятся обе, я согласен и на Свету был, а тут такая сочная деваха плюсом! Надо брать быка за рога!
– Девчонки, предлагаю отметить моё поступление в школу, прогулять ужин, тем более, мы колбасой затарились, и попить чаю или чего покрепче.
– Хочу чаю, аж кончаю, – бесстыже не скрывая свои прелести, сказала Рая. – А что покрепче?
– Коньячок армянский, хороший, пять звезд, – не стал скрывать я.
– Ну не знаю, нас соседи доставали две недели, сегодня, вроде, с ними хотели отметить наш отъезд, – засомневалась Рая. – Правда, боксеру этому, как его, Шурик, вроде, морду набили, может и не сможет.
– Точно не сможет, я его лично бил, а нечего гадости про моих знакомых барышень говорить, – уверил её я.
– Слушай, а я думаю, откуда я твой голос знаю, ты вчера рыжей крестьянке кричал привет, а тебе Шурик нахамил, – обрадовалась Рая.
Мне не понравилось, что Зиночку назвали крестьянкой, но по сути – да, косметикой она не пользуется, ничего открытого и облегающего не носит, так что прости, Зинуля, не в моих интересах сейчас спорить, ещё и не уболтал даже их.
– Да ну нахрен! Он выше тебя и старше, да и разрядник, чемпион района к тому же! – не поверила девушка.
– Ты мою бицуху пощупай, – шустро скинул я верхнюю часть своего спортивного костюма и обнажил руки, выглядывающие из-под короткой и тоже импортной майки.
Девицы уважительно пощупали. Силой я, наверняка, в папу. После этого меня оценили заново и решили, что мощные мускулы и природная наглость компенсируют не сильно привлекательное лицо.
– Ну, пошли, чего время терять! Мы сегодня ещё на дискотеку хотели сходить, – пояснила Рая.
На выходе нам попался опять Маслаченко на этот раз с одним другом.
– Ты как, братан? Сам понимаешь, не хами – не накажут, а на силу всегда найдётся другая сила, – пафосно сказал я, понимая, что один враг у меня тут уже есть, уж больно злобно оглядели пацаны нашу компанию, но хоть промолчали, значит, инстинкт самосохранения работает.
На входе в мою комнату ещё сюрприз – Бейбут тащит телевизор в комнату, а за ним наблюдает Анна Дмитриевна.
– Толя, холодильник уже принесли тебе, а телевизор твой сосед донёс сам, – с интересом оглядела нас троих воспитательница.
– Спасибо большое! Сами понимаете, у нас спортивное питание, всё подряд есть не можем, холодильник – необходимость для нас.
И действительно, холодильник уже стоял, пока не включённый, а к телевизору добавком шла тумбочка. В комнате сразу стало тесновато. Я представил своего соседа, который тоже залип на Раю, да так, что ничего сказать не мог в ответ.
Нарезаю колбаски, сырок, хлеб, достаю домашнее сало, набор шоколадных конфет из «Берёзки», ну и бутылку коньяка, встреченную довольным урчанием девочек.
Сразу встала проблема в таре, у нас только два стакана, как выяснилось, но шустрый Бейбут сбегал на кухню и украл ещё парочку стаканов и тарелку – не дело когда колбаса на газете лежит. Выпили по первой, под тост за наше случайное знакомство, девушки морщились и просили запить. Бейбут хотел было ещё раз бежать на кухню за компотом, но я поступил лучше, налил в умывальнике чайник воды, достал вишневое варенье и сделал морс. Кстати, что я заметил в первый день приезда – вода очень вкусная в Красноярске. Ни в прошлом теле, ни в этом лучше не пил. Вторая стопочка за дам уже пошла легче, и Казах мой даже смог соорудить комплимент для Раи. Она посмеялась его корявым потугам, но его фигуру боксёра, тем не менее, оценила.
Конфеты ушли на ура, у меня ещё была пара коробок, но я достал шоколад. Закуска градус бережёт! Включил магнитолу и стал искать зарубежные ритмы, но поймал только олимпиаду в Лос-Анджелесе, на английском языке, разумеется, но я неплохо понимал и с ходу стал переводить. Плаванье, гребля только начались, всё, что слышал, то и переводил.
– Толя, ты умора просто, полное впечатление, что ты язык знаешь, – хохотала Света.
– Английский, немецкий языки знаю, – я же перевожу.
– Врёшь! – восхитилась Рая.
Я моментом нашёл ещё передачу на этот раз на немецком и перевёл всё, что говорилось там о космосе, о первом выходе советской женщины-космонавта в открытый космос. Не иначе, радио ГДР какое-то. Тут заиграл медляк и я шустро пригласил на танец Раю, та свободно обхватила меня руками и закрыла глаза. Я глажу ягодицы девушки и вижу, что Казах танцует со Светой на пионерском расстоянии, и явно не знает, что делать со своими руками.
– Жаль, у нас нет музыки на кассете нормальной, – бормочет красный как рак сосед.
– У нас же есть! – оборачивается к подруге Рая, и, дождавшись кивка, говорит. – Толя, давай за кассетой сходим?
– Конечно, пошли, я с сожалением убираю руки и обуваюсь в кроссовки.
Девочки как были в туфлях так и остались, а я решил кроссы снять. Уже обувшись, я начинаю разгибаться, и получаю шлепок по попе от Раи.
– Мы быстро, минут пятнадцать, – весело говорит Рая Светлане.
Это уж как получится, ухмыляюсь тому факту, что сейчас дадут. Успеваю вытащить упаковку презиков, и, оторвав парочку, бросаю на тумбочку, окончательно добивая соседа.
– Надо было все оставить, зря взял, – говорит Рая, поднимаясь на второй этаж.
Меня как по голове ударили, как это зря! Я уже настроился! Но Рая тут же возвращает моё настроение в нужное русло:
– Я не люблю их, ощущения не те, а период у меня безопасный сейчас.
Попытался вспомнить про СПИД, но, вроде, эта зараза позже пришла, а остальное лечится, хотя, не хотелось бы.
Как я мудро предсказывал, в пятнадцать минут мы не уложились, измученная Рая взмолилась уже часа через полтора после начала секс-марафона. В комнате, конечно, удобств нет, приходится идти в конец коридора, где общий душ и умывальник напротив него. Оба туалета в другом конце коридора тоже друг напротив друга. Я, закрывшись, ополоснулся быстро, вода чуть теплая, мне хорошо, а про Раю я уже не думаю, и вообще ничего не хочу, даже дискотеки. Моя подружка помылась едва ли не быстрее меня, не по нраву ей холодная вода, и вот мы идём вниз проверить Бейбута и Свету.
В комнате неожиданно соседа нет, а есть пьяненькая Света, допивающая коньяк.
– Э, подруга, мне оставь, – с ходу просекла опасность остаться трезвой Рая.
– Не ссорьтесь, ещё есть, – и я достаю ещё бутылку, под радостный вопль девиц. – А где Бейбут?
– Палку кинул и пошёл цветы мне собирать, – недовольно сказала Светка. – Умудрился в меня влюбиться, уже и признался, эх, чтобы я ещё раз с малолеткой, да ни в жизнь! Я у него первая, представляешь! Дикий такой, в живот начал сразу тыкать! Он женщины никогда не видел голой, и не рассказывал ему никто как и что устроено у них.
– Сейчас выпьем немного, и на дискотеку! – пообещала подруге удовлетворённая соседка.
Я для себя решил, не пойду, всё что хотел, получил, теперь баиньки бы, но помешал зловредный сосед, любящий приключения, ну, или они его, я в этой камасутре разбираться не хочу. Он завалился с четырьмя билетами на дискотеку, купленными, как видно, на свои тугрики, раз четыре, то и на меня тоже, и с огромным букетом полевых цветов – это только для своей первой женщины, и разбитой физиономией, а это – уже напряг и для меня.
– Вот цветы, Светочка! – с пылом сказал он. – И билеты я купил!
– Фингал и разбитый нос шёл в нагрузку к букету или к билетам? – уточнил я.
– Да зацепился там с тремя около дискотеки, слово за слово, да ерунда! Что я по морде не получал? – пренебрежительно отмахнулся Казах. – Врезал я им больше!
Девушки ещё накатив, пошли переодеться, а я наехал на соседа.
– Вот и зачем ты полез на них, а если они тебя подкараулят сейчас, и девочкам достанется, – стал стыдить я.
– Ерунда, их трое, нас двое, отмашемся. У нас со Светкой знаешь как было! – радостно попытался перевести стрелки разговора он.
– А вот представляешь, идти и не хотел, думал полежать, помечтать, – голосом старого брюгзи вредничал я, понимая, что придётся идти. В конце концов, у самого сын растёт, в другом мире, и бросить мальчишку не могу.
– Да, конечно, не ходи, что там будет такого? Народу много, дружинники есть, я бы и сам помечтал! – убеждает сосед.
Пффф. Он настолько радостный, что оторви ему голову, он не перестанет ею улыбаться.
– Чтобы я драку пропустил? Я с вами! – делано возмущаюсь я.
Девочки собрались быстро, я перелил во фляжку остатки спиртного, дамы посмотрели на это благосклонно.
– Морс долей во флягу, – потребовала Рая.
Безропотно наливаю. Хотел экипироваться джинсами но, предвидя махач, надеваю шорты и футболку. Адики на ногах, но без них никак, в них и драться хорошо, и убежать можно быстро при случае. Шучу.

Глава 7

Глава 7

Идти недалеко, минут десять вниз в «Студгородок», тоже через улицу, но не направо как на секцию бокса, а налево, там за остановкой стоит бумкающее музыкой одноэтажное здание, около входа толпятся парни и девушки, человек сорок. Своих обидчиков Бейбут пока не наблюдает.
Дискотека уже в разгаре, на входе нас с Бейбутом оглядели мельком и пропустили, а ведь на двери написано, что вход строго с восемнадцати лет. Да на нас с соседом никто и не смотрел, а наши девочки притягивали взоры. Хорошо хоть Рая в лифчике, иначе точно быть беде. Света не сильно по сексуальности отстаёт от подруги, а если учесть, что ей секса и не хватило сегодня, то блестящие глаза, шарящие по округе, почти равняют её по привлекательности с подругой. Музыка так себе, играет медляк, зато оснащение солидное, и звук и свет – политех не поскупился, а он хозяин этого здания. Мы не собираемся танцевать, ждём ритмичную мелодию. Наконец, медляк финишировал и нам включили… Челентано! Песня – «у, у, уа».
Ноги сами понесли меня в пляс, обезьяньи ужимки Челентано я, конечно, не повторял, но вжарил как надо. Танцевать я любил, кроме недолгого увлечения брейк-дансом, я ещё и по клубам походил, пока холостой был, да и потом лет до тридцати пяти иногда заглядывал! А так как физические возможности были хорошие, то и в танце мог многое. Вот сейчас вместе с окончанием мелодии останавливаюсь, ни капли не устав, а тело приятно отозвалась на нагрузку, музыка подняла настроение ещё больше чем секс и выпивки. Хорошо быть молодым!
Оглядываюсь и вижу, что стою я с девочками в центре зала, а на нас как-то по-особеному смотрит местная публика. Да пусть смотрят, тем более заиграли «Каскадёры» группы «Земляне». Я опять неплохо подрыгался.
– Ну, ты мастер, – прильнула ко мне Рая после танца. – Чтобы так кто танцевал, да я и не видела.
Смотрю на неё удивленно, что она могла в своей деревне видеть, а потом вспоминаю, а я что мог в своей? Это уже моя взрослая память включилась, стоило только музыке начаться. Ещё один плюс из прошлой жизни. Я-то думал, мне придётся девочек отбивать от ухажёров, а получилось ровно наоборот. Мой непривычный по здешним меркам стиль танца пришёлся по душе, половина танцоров сейчас танцевала, топчась на месте, ну ещё вещи могут положить в центр круга. На каждый медляк ко мне лезли девчонки, которым плевать было на наличие двух красоток в нашей компании. Я ещё, сдуру, отказал первый раз, подошла, вторая, третья, шестая. На второй медляк я тупить не стал и пригласил Раю, а вот на третий девочек оттерли от меня, и пришлось брать, что дают. Кое-кто из девушек толкнул друг друга даже, так что на танцах, если и могли подраться, то из-за меня. Идём домой, а в моем кармане три номера телефона, один написан на трешке губной помадой. Хм, а жизнь-то налаживается! По крайней мере, половая, и я уже не так расстроен завтрашним отъездом Раи, а её соседка Света уедет только завтра вечером на поезде. Но там ловить нечего, влюбленный сосед рад как щенок, и портить ему настроение интрижкой с женщиной его мечты я не буду. Сама женщина его мечты никак на его приставания не реагирует, но и не гонит того, она выпила больше всех и сейчас ей хочется спать. Договорились, что я иду на второй этаж с Раей, а Бейбут будет спать со Светой в нашей комнате.
Утром пришла сонная Светка и сразу направилась в душ, пришлось и нам вставать.
– Чё, выгнал тебя ухажёр? – решил подколоть её я.
– Что же вы, малолетки, такие влюбчивые? Сиську вам покажи, и вы на всё готовы. Не выспалась я, этот Казах твой – монстр просто, терзал всю ночь меня, дайте поспать.
– Да сейчас уедем, дай чемодан собрать, – ворчала Рая.
Она билет на автобус не покупала, но по её словам в её город каждый час рейс был. Ехать ей, кстати, в город Ачинск и работала она инструктором комитета комсомола Ачинского глинозёмного комбината, на том же предприятии, что и моя недолюбленная попутчица психолог Полина.
У Раи и домашний телефон был, они с мужем жили в квартире их родителей пока, а папа у неё был какой-то немалый начальник на тамошнем комбинате. Мы сходили на завтрак и под ворчание Светки отчалили. Казах, кстати, утром дал передышку Светке не по причине усталости, а из-за тренировки, меня это порадовало, не одна любовь в голове значит.
Идти пришлось на троллейбус, на конечную остановку «Студгородока», а это одна остановка от нас пешком, там, где танцы были вчера. Зато, мы сели в пустой троллейбус, на задние сидения доехали до автовокзала с комфортом, я даже полапал игриво круглые коленки Раечки. Автобус и действительно ходил часто и уже через двадцать минут я, освободившийся от подруги, брёл вниз, разглядывая город. Сегодня никаких планов, а завтра зачисление официальное, общее собрание и прочее. А прочее меня не радовало, нас планировали отправить на сельхозработы с пятнадцатого августа по пятнадцатое сентября! Совести у людей нет, как бы откосить? И ещё, надо телеграмму дать своим, что поступил, с правильным адресом. Я им про дом номер сорок четыре говорил, а у нас он номер одиннадцать. Ноги довели меня до остановки «Краевая больница». Там наблюдалось такое же многолюдье, и редкий проезжающий городской транспорт. Как не хватает маршруток. Нечастый гость на советской улице – инвалид-колясочник, мужичок лет сорока на рычажной коляске лихо распихивал всех в троллейбусе не забывая материть, тех, кто не давал ему дорогу. В помощь бедолаге был паренёк лет двадцати, но с толпой народа им справиться было трудно. Я активно включаюсь в помощь и совместными усилиями мы занимаем стратегическое местоположение у окна, напротив входа, где нет кресел.
– Спасибо парень, ещё бы кто помог на «Главпочтамте» выйти, – вздохнул дядька.
– А помогу! – среагировал я на слово «Главпочтамт», всё равно же мне телеграмму отправлять.
Ехать было недалеко и уже на знакомой мне улице Ленина мы с трудом, но вышли, выпускали гораздо охотнее, чем впускали.
« Вот где свой автотранспорт нужен», – впервые задумался о машине я.
Меня горячо поблагодарили, хотя пустяк же, не за что.
Переходя дорогу на перекрёстке, увидел на следующей улице красивый собор, но решил туда не идти, крестик забыл дома, да и увидит кто ещё. На почте отправляю телеграмму и заказываю переговоры с Ростовым. Тогда были такие кабинки и, сделав заявку, нужно было ждать, когда тебя позовут. Телефонная связь была плохая, поэтому на переговорном пункте стоял непрерывный ор из кабинок.
– Ростов, третья кабинка, – каркнул голос из динамика.
Встаю и иду, неожиданно слышно хорошо.
– Толя, привет, – слышу голос Андрея, а я приглашал к телефону именно его. – Вкратце давай, как и что, у нас тут совещание через пять минут, я там должен быть.
Я быстро говорю, мол, доехал нормально, устроился по высшему разряду, чайник, холодильник, телевизор, комната двухместка. Передаю привет Виктору Семеновичу. Получаю взамен напутствие и советы. Ни о чём разговор, однако, я доволен, уважил людей, сказал ещё раз спасибо. Выхожу довольный – свободен как ветер. На руках у меня осталось сто восемьдесят рублей почти. С собой треха, и полтинник в заветном кармашке в трусах. Специально надел их утром. Надо по магазинам походить, поприцениваться.
– Сашь, я на колхозный рынок, надо мяса к юбилею взять, – выводит из раздумья голос молодой ещё женщины кому-то мне невидимому в толпе.
И мне туда надо! Радуюсь я. Вообще хотел в коопторг, но, поди, найди его в Красноярске, а рынок ничем не хуже, да дороже, но мне надо же забить холодильник! Пристраиваюсь за теткой, вместе залазим в автобус, она уверенно, а я вынужден её подпихнуть под пятую точку, иначе не войду, ищи потом этот рынок. Выходим на знакомом мне магазине «Нива», надо будет зайти туда на обратном пути. Плетусь за женщиной вниз к рынку, та уже пару раз на меня оглянулась тревожно, пришлось делать морду «тяпкой» и рассматривать асфальт. Наконец сам рынок, уже в самом здании в «предбаннике» направо со входа продают беляши. Бросаю следить за женщиной и покупаю сразу два. Горячие, жирные, но «я – взрослый» умею кушать аккуратно, и у меня есть платок! На самом рынке шум и гам, три ряда длинных прилавков, каждый чуть ли не в сотню метров длиной. Есть всё, и продавцы не стесняются зазывать к себе. В ряды с мясом идти нет смысла, фрукты – тоже мимо кассы, я пока по ним не соскучился, натыкаюсь на мёд! Трешка за баночку, отложим покупку, варенье ещё есть домашнее к чаю. А вот холодец я бы взял. Черт, надо искать туалет, доставать деньги, и не факт, что сдачу найдут сразу. Туалет оказывается в конце рынка через все стометровые параллельные ряды. Иду быстро и запоминаю, что можно купить, колбаска вон «Краковская» по десятке за килограмм, сыр вижу, в том числе и домашний.
В туалете вытаскиваю заветный полтинник честно заработанный папой и иду за покупками. Сыр шесть рублей за кг – беру половину килограмма, колбасы беру и полукопчёной – кругляш «Краковской» на шесть рублей, и палку сырокопчёной на пять рублей сорок копеек. Тушёнка есть тоже – рубль десять, беру сразу три банки, взял и облюбованный мед, в колхоз же ещё ехать. Потратил половину полтинника, но сумка из ткани, купленная тут же на рынке, приятно оттягивает руки деликатесами.
Выхожу из рынка и по знакомому маршруту наверх, к «Ниве», там взял выпечки и свежий хлеб. Мой автобус подошёл неожиданно быстро и ехал он до «Академгородка» – это по пути, я сошёл на остановке «Гастроном», где ближе всего до моей общаги.
Время уже обед, я после беляшей есть хочу не сильно, но схожу. В комнате ожидаемо пусто, закидываю продукты в холодильник, быстро переодеваюсь из джинс в шорты и футболку и иду в столовую. Тут уже все наши ребята сидят, причем центр внимания – ушедшая позавчера с консультации девочка, молодая, модно одетая и красивая. Сдвинули два стола и сидят всем девичьим гуртом. За их столом два парня, тоже неплохо прикинутых – приближенные, а остальные парни нашего курса кушают вприглядку на наш женский пол.
«А ведь это может проблемой быть, ну как будут дружить против меня? Надо налаживать отношения, я взрослый знаю как – комплименты, цветы, стихи»? – но знаю и метод гораздо лучше!
– Анатолий, – крикнула мне вдруг вчерашняя фифа, причем с улыбкой и доброжелательно, она даже прогнала одну подругу со стула рядом с ней, показывая на место, куда мне сесть. – Садись к нам, дело есть.
«Чего это она такая добрая»? – настораживаюсь я.

Глава 8
Глава 8

Кивнув головой, я для начала пошёл за подносом, а потом взял уже готовые блюда с раздачи. Суп рыбный, жидкая картошка с котлетой, компот, хлеба два куска. Сажусь на приготовленное для меня место.
– Тебя Толя, вроде, зовут? Меня Лена, – представилась девочка. – Ты не местный же?
Я для начала пожал руки парням, хоть и пришлось тянуться через весь стол, представившись и дождавшись их имён. Два Петра оказались за столом. Затем уже ответил и Лене.
– Да, я из Ростова, классно выглядишь, особенно джинсы, – сказал я, не соврав, джинсы сидели на её попе идеально.
– Ой, у тебя такой бицепс!– пощупала меня соседка слева, и засмеялась по-детски колокольчиком.
– Ксан! Дай человеку покушать. Так я о чём, – сделала вид, что задумалась неформальный лидер нашего курса. – Так вот, ты ещё, может, не знаешь, но мы скоро поедем в деревню, помогать собирать урожай.
– Знаю, слышал, с пятнадцатого августа, куда вот только не слышал пока, – прервал её я и опять вернулся к супу, который, несмотря на свой непритязательный вид, оказался весьма вкусным.
– Да Родники какие-то, Шарыповский район, ерунда, – махнула рукой Лена. – Мы слышали, у тебя магнитола с собой, ты не мог бы её взять в деревню, у меня семнадцатого день рождения, хочу вот отмечать там.
– Ты меня приглашаешь, или просто магнитола нужна? – уточнил я. – И кто сказал вам про неё?
– Конечно, приглашаю, я всех приглашаю, а сказать, никто не говорил, просто слышала у тебя в комнате её, я же живу у тебя за стеной, и всё хорошо слышно и сбоку и сверху, где ваши старушки живут, – язвительно сказала Лена, намекая, что специфический шум ею был оценён тоже.
– Прости, будем потише вести себя, спасибо, что не сдала меня. А магнитолу я возьму, без проблем, кассет бы нормальных найти только, у меня совсем нет, – сказал я и перешёл ко второму блюду.
– Скажешь тоже, мы одна команда, зачем я буду жаловаться? – притворно удивилась Лена.
– А ещё Анна Дмитриевна вам холодильник и телевизор в комнату дала, – добавила высокая девчонка с носом с легкой горбинкой, что её несколько портило.
– Это в прокат мы взяли, мы же спортсмены с Бейбутом, нам специальное питание нужно, пришлось потратиться, кстати, в прокате есть ещё, я думаю, – открестился я от порочных связей, а ну как примут за стукача.
– Хлам там один, телевизоры через раз работают, холодильник один всего и тот рычит как зверь, – опять вступила в разговор, несмотря на недовольный взгляд Лены, горбоносая девочка.
– Заходи чаще, сейчас же выпускники сдают комнаты, вот и появляются иногда хорошие вещи, – я, доев котлету, принялся за компот.
Все кто поел, уже относили посуду на мойку и уходили, ушла и Лена с горбоносой подругой, живут они, что ли вместе?
После обеда удалось поймать своего соседа в комнате, он чего-то искал лихорадочно.
– О, Толян, мы со Светой в кино идём, тебя не зову, да там и муть голубая, – обрадовался он мне. – Ты продуктов закупил, сколько с меня?
– Ты потише жизни радуйся, за стенкой нас отлично слышно, там эта красотка Лена живёт, намекнула уже. А насчёт продуктов, я хрен знает. Сколько ты будешь иметь в месяц на пропитание и проживание? Мне мои родные по сотке обещали в месяц.
– Ого! Да ты с деньгами парень, а я думаю, где ты так приоделся? Я на стипендию пока буду жить, может, потом где подзаработаю. Присылать мне ничего не будут, у меня четверо сестрёнок, и все младше меня. А сейчас у меня есть деньги, рублей сорок точно, а послезавтра нам стипендию выдадут первую, это ещё сорок пять рублей, – честно признался сосед.
– Тогда забудь, у меня больше денег, да и возможности будут их заработать, я вот неплохо языки знаю и математику с физикой.
– Хочу по-английски шпрехать! – загорелся Бейбут, и умчался на второй этаж к Светке, даже не дав мне ответить.
Я, посидев немного, решил ковать железо пока горячо, а именно – наладить отношения с Леной. У меня в заначке ещё были пара шоколадок и набор конфет из «Берёзки», была жевательная резинка и мелочи, вроде разной канцелярии. Подумав, беру шоколадку и иду в гости. Стук в дверь соседней комнаты, и мне открывает горбоносая девочка.
– Чего тебе? – недовольно спрашивает, загораживая проход она.
– Я в гости пришёл, – говорю вполне миролюбиво.
– К кому в гости? Мы не ждём никого! – пытается закрыть дверь она.
– Не бойся не к тебе, Лену позови, – ставлю ногу в проход, не давая закрыть, но это было зря, так как в этот момент за спиной бодигарда появилась Лена.
– Толик, заходи, не компрометируй нас! Оля, отойди от двери, не видишь, нас сам Штыба посетил, – улыбается она и Оля исчезает с моего пути.
– Нам бы с тобой переговорить без лишних ушей! – прямо говорю я.
– Щас! Лена, я тебя не оставлю! – пылко ответила на мою просьбу Оля.
Мда, типичная ситуация, у красивой девчонки страшная подруга, которая наверняка мешает той устраивать шуры-муры.
– Да говори при Оле, она никому не скажет, знает, если что, я ей язык вырву. Да и страшно с таким энергичным мужчиной одной оставаться, а вдруг не отобьюсь от тебя? Та старушка вчера так жалобно кричала, – ржет Лена.
Оля моментально идёт и садится на свою кровать. И не похоже, что из вежливости, а значит Лена и вправду неприятна в ссоре.
– Это Бейбут старался, а не я, я наверху был, и не жалобно она кричала, а просительно – ещё, ещё…, – тут уже мы вдвоём смеемся.
– Бейбут твой, оказывается, не только морды бить может, а наверху тоже чем-то так стучали, мы спать не могли, – говорит Оля, опровергая факт, что она уж совсем бессловесная, и во всём запуганная соседкой.
– Я по выпивке! – прерываю смех я. – Есть у меня бутылка армянского коньяка, ноль пять, и набор конфет, это тебе в подарок, но может, кто захочет больше выпить?
– За подарок спасибо, пригодится, а если кто захочет выпить, что в деревне самогона не найдём? – рассудительно говорит Лена и добавляет лукаво. – А шоколадку сам съешь? Принёс подразнить?
– Вам принёс, отдать не успел, боялся, ударят меня сейчас, – протягиваю лакомство я.
– Импортная, – разглядывает обертку Лена. – Откуда?
– Из «Берёзки», – не вижу смысла скрывать я. – Слушай, Лен, может, сходим по лесу погуляем, белок покормим.
– Ты чего такой наглый? – возмущается Оля.
– Чего я наглый! Белочки голодные, а у меня орешки есть. Ты совсем животных не любишь, – шутя, возмущаюсь я, глядя на думающую Лену.
– Пошли, прогуляемся, – наконец решилась она.
– Я с вами, – тут же вскинулась Оля, но её обломала сама подруга.
– Мы вдвоём погуляем, ты, если хочешь тоже иди, но не за нами.
На выходе мы случайно столкнулись со Светой и Бейбутом, спешащими в кино.
– Толя, быстро ты замену нашёл, ещё не успела остыть…, – короче быстро, – немного запнувшись, сказала подруга соседа.
– Слушай, Свет, а ты же из Шарыпово? – внезапно озарила меня мысль.
– Если хочешь приехать в гости – забудь, а так, да, оттуда, – холодно сверкнула глазами девушка.
– Ничего поделать не могу, придётся мне к вам ехать, нас направляют на уборку урожая в Родники какие-то, можешь рассказать про них?
– Ребят мы в кино опаздываем, хоть «Ударник» и рядом, а у нас двадцать минут осталось, или вечером, или давайте по пути до остановки расскажу, – предложила Света.
– Давайте по пути, – ответила за меня Лена, её эта тема сильно заинтересовала.
– Родники – это деревня рядом с городом, километров десять, коровник там есть, сеют что-то, народу мало, меньше тысячи, наверное. Была я там три дня по комсомольской части, даже не представляю, где вас всех расселят. Там всего пара двухэтажек, и частные одноэтажные дома. Контора совхоза этого, разве что, там актовый зал есть. Тоже кстати одноэтажная контора, – пугала нас Света.
– А дискотека там есть? – спросил Бейбут.
– Есть, но вам туда ходить не советую, особенно тебе, Толя, со своим стилем танца, не поймёт местная бухая молодёжь его, – немного раскрыла перед Леной мой танцевальный талант рассказчица.
– Пьяные – хорошо, значит выпить есть где купить? Ну, там самогонку, – вошла в разговор вдруг Лена.
– Все ходят пьяные, а выпивку никто не продаёт, пытались мы купить, да и не советую пить деревенский алкоголь, лучше уж в городе купите что надо, – с сочувствием посмотрела на нас Света.
– Кто нам продаст-то, – ворчливо заметил я, оценив свои возможности в плане покупки.
– Вам точно не продадут, ладно, есть у меня подруга одна, в ОРСе работает, напишу вам записку для неё и предупрежу. Накинете немного сверху, и ей хорошо и вам, – пообещала Светка.
Я вдруг вспомнил это Шарыпово, его потом в Черненко переименуют! Вот откуда оно у меня на слуху! Значит, Черненко там родился?
– Я слышал, Черненко, вроде, родился в вашем Шарыпово? – решил проверить свою догадку я.
– Изучаешь биографию генеральных секретарей КПСС? – подняла бровь Света. – Нет, он родился тоже в крае, в деревне Большая Тесь, её нет сейчас на карте, затопили при постройке Красноярской ГЭС.
Меня словно ударило током! Авария на Саяно-Шушенской ГЭС, я вспомнил подробности. Вспомнил и год, и день, день был днём рождения Лены, а год – две тысячи девятый. Я ехал тогда на съезд геофизиков на озеро Шира, и именно в день заезда мы услышали новость об аварии, ещё подумали, не грозит ли нам какая опасность из-за прорыва плотины? Разрушились шпильки, и сорвало крышку турбины гидроагрегата номер два. Погибло много работников ГЭС. Выяснили и причины, но позже. И одной из версий была неправильная работа второго агрегата с временным колесом, установленным в восьмидесятые. Времени до аварии много, хотя анонимку можно и сейчас написать. Эту катастрофу легко можно предотвратить. Дать на лапу, пусть проверят вибрацию на десять раз.
Тут нам пришлось расстаться, так как на конечной показался троллейбус, который без остановки начал делать разворот на новый рейс, и Бейбут со Светой быстро заскочили в него.
– Нормальная девчонка, шалава, зато полезная, – пробормотала Лена и вдруг спросила. – А что там она про танцы говорила? Ты – танцор?
– Да ничего особенного, ходили вчера на танцы, вот она и подкалывает, – решил не раскрывать все карты сразу я. – Давай я тебя мороженым угощу?
– Ой, девчонки, воон же тот парень с дискотеки, который отпадно танцует! – завопило вдруг курносое недоразумение, стоящее в группе из пяти девушек на остановке.
Те обернулись и завизжали, как фанатки, увидевшие своего кумира, маша мне руками, слава богу, не лифчиками, и, слава богу, мы уже успели перейти дорогу.
– Что-то ты врёшь мне! – рявкнула совсем не детским голосом Лена, да так, что я стал оглядываться в поисках направления до Канадской границы.

Глава 9
Глава 9

В двух словах ей объяснить не удалось что в моём танце необычного, а показывать без музыки смешно. Короче разговор отложили. Идём вдоль улицы Киренского в направлении Академгородка и проходим мимо секции бокса на другой стороне, вот уже лес рядом, а там и вожделенные белки. По пути заглянули за моим фото, ну и купили по мороженому в продуктовом отделе. Идём в сосновый лес.
– Толя! – кричит мне стоящий на улице тренер Игорь Леонидович.
Углядел же, пришлось переходить дорогу, машин немного, просто перебежали с Леной.
– Толя, у нас в выходные турнир по боксу, предлагаю тебе заявиться, турнир юношеский, соперников там тебе не будет. Надо же с чего-то начинать, – с места в карьер начал он.
– Это какой день будет? – довольно почесал голову я, глядя на раскрывшую рот девочку.
– До вашего отъезда в колхоз, с пятницы по воскресение с десятого по двенадцатое. Знаю, что уезжаете, сосед твой уже все уши прожужжал. Что с ним, не знаешь? Какой-то уставший он, будто вагоны разгружает, но довольный, будто по сто рублей ему в день платят, – спросил тонкий психолог Игорь Леонидович.
– Я, в принципе, – не против. Что от меня надо? – решил промолчать про Бейбута я, хотя Ленка многозначительно хмыкнула.
– Паспорт свой, дали уже студенческий? Нет? Ну неважно, надо ещё тебя взвесить, зайди на минутку.
Пришлось идти, а там – ещё одна порция славы, человек пять не погнушались мне руку пожать, да ещё и чемпионом назвать. Вес мой оказался не самый маленький, почти пятьдесят семь кг, что тренера порадовало. Мол, дырка у него в легчайшем. Бейбут, кстати, пока в первом наилегчайшем, но скоро выскочит в наилегчайший вес. Узнав про капу, меня отпускают искать белок.
И мы этих шельм нашли, одну вернее всего, но она успешно уничтожила мой запас кедровых орехов, украденных у Бейбута. Идём назад, общаемся и я узнаю, что Лена полгода училась в железнодорожном техникуме, но зимой сломала ногу и вот сейчас её родители устроили ей направление в эту школу. А родители у неё оба КГБшники. Мои родичи её не впечатлили, но свои акции и так я задрал сегодня высоко. Меня даже за руку взять изволили, и шуткам моим смеяться тоже не побрезговали. На входе в общагу нас удивили свежие пятна крови на полу. Что-то мы пропустили. За вахтёра сегодня был старенький Анисимович, который частенько засыпал, как говорится, на рабочем месте ночью.
– Соседа твоего побили, ну и он их немного, – пояснил Анисимович.
– Бейбута? Он же в кино был! – удивился я.
– Вот и возвращался, наверное, из кино, – раздался голос Анны Дмитриевны. – Герой, один против троих дрался.
– И где эти трое? – спросил я, думая на соседей сверху.
– Двое в милиции уже, одного в больницу повезли. Представляешь, хулиганы хотели без пропуска зайти, вахтёра нашего ударили, и ведь стояло человек пять в холле, никто не помог, один сосед твой вступился, не струсил.
– Он такой, – с облегчением сказал я, понимая, что репрессии если и будут, то не к Бейбуту, а тому подраться – только за радость.
Я отдал фотки для студбилета воспитательнице, и мы направились по местам. В комнате действительно обнаружился геройский Казах с хлопочущей около него Светой. Нос разбили, фингал, ничего больше не вижу.
– Вы чего раньше с кино ушли? – спрашиваю я.
– Нет, фильм закончился, и мы вернулись, это вы где-то часа два с лишним гуляли, – удивленно ответила Света и вернулась к своему занятию.
– Толь, спасибо за прогулку, я – в душ, – попрощалась со мной Лена.
– И главное, решил же не бить никого, говорю, ребята вахтёра не трогайте, – взахлёб начал рассказывать Бейбут.
Я поддакивал в нужных местах, а сам думал, как это я во времени выпал в лесу. Ну, пока меня взвесили, пока дошли до общаги, ну повалялись на травке – оказывается пара часов прошла. Не стесняясь Светы, переодеваюсь, ложусь поваляться с магнитолой в руках.
Стук в дверь, открываю, там красная как рак Лена.
– Толя, выйди на минутку, – смущённо просит она.
– Ага, что случилось? – выхожу я.
– Клещ у меня, вытащить не могу, боюсь, вернее, – озадачивает она.
– К врачу надо, – вспоминаю я опасность этих мелких тварей.
Или позже они опасными стали? Я прививки ставил во взрослой жизни, на всякий случай, когда в лесу работал, а это было почти каждый год. Наверно я и сам вытащу, уметь умею, и у себя снимал, и у других.
– Наша медсестра в медпункте до обеда работает, а в профилакторий не хочу, я бы тебя попросила, но он в таком месте.
– Давай я, без проблем, что за место? Попка что ли? Я зажмурюсь, – шучу я.
– Хуже! – Трагически шепчет Лена и показывает рукой на животик, ближе к паху.
– Ты точно хочешь, чтобы я помог? – уточняю у неё.
– Сама не могу, а соседка гуляет, кого мне просить? Девочек? Так они растрепят всем потом. А если не трогать, он глубже залезет. Поклянись! – начала чего-то от меня требовать она.
– Клянусь! – не стал слушать дальше, чего она от меня хочет, и затащил её в комнату.
Нормальное место, живот как живот, труднодоступное, но трусики в горошек приспускать даже не нужно было. Маслом, разумеется, не мазал, и руками не вытаскивал, справился ниткой, сделав петельку и ловко накинув на живность ближе к головке, причём буквально за минуту.
– Продезинфицировать бы, – озадачился я. – Сбегаю за коньяком.
– Подожди, есть у меня, – облегчённо говорит Лена и достаёт фляжку с красивой чеканкой, явно старинную. – Дед с войны привёз флягу, настойка тоже его.
Нюхнул настойку, чуть пригубил, ох тыж! Такая себе самогоночка градусов за сорок, смазываю укушенное место, уши у Лены уже не красные, улыбается, зараза, знает что красивая, думает, полезу приставать? Обломись пока.
– Давай за чудесное спасение, – машу фляжкой. – Заодно попробуем, что там твой дед умеет.
Лена удивляет меня больше и больше и достаёт без звука два складных пластмассовых стаканчика. Наливаю меньше половины, а Лена свой ещё и газировкой разбавила. Зря это она, газводой самогонку – чревато. Пьётся мягко и послевкусие присутствует, зачет деду и за фляжку и за настойку. Ещё посидели, и я, не дожидаясь продолжения пьянки, сам направился в душ. Соседа уже не было, наверное, Лену пугать стуками наверх пошли со Светкой. Помылся, сам себя осмотрел, где мог, вроде без укусов. Повалялся, потом ужин, а перед сном меня начало колбасить, поднялась температура, сколько точно не знаю, градусника нет, Бейбут у Светки – ловит момент, а мне хреново, жар.
«Вот оно как на земле полежать. Это тебе не юг», – мелькнула мысль у меня.
Промучился всю ночь, скорую вызывать не стал, да и как? Телефона нет на вахте, может, есть у соседей в профилактории, но хотелось свернуться калачиком и лежать, ничего не делая. Это, по опыту знаю, градусов тридцать девять. В восемь утра первым сижу около медкабинета и жду врачиху. Она опоздала минут на десять, расслабилась, наверное, ну не пробки же, нет ещё пробок. За это время успел её уже охаять, и оказалось зря. Худая тетка лет под сорок свое дело знала. Померила температуру – тридцать восемь и пять, посмотрела горло, послушала, положила на живот и влепила жаропонижающий укол.
– Обычная простуда, вот тебе таблетки, эти, если жар будет, – она показала на ацетилсалициловую кислоту. – Постельный режим три дня, – черкнула она записку воспитательнице.
– У нас сегодня торжественное собрание, – промямлил я.
– Без тебя проведут. Лечись, если хуже будет, вызывай скорую, – строго сказала врач.
Я нашёл Анну Дмитриевну и отдал её записку, и был отруган ею. Оказывается, она сегодня дежурила в ночь, мы же дети, воспитатели положены нам, одних не оставляют. Она сказала, где искать, если что, помощь, и познакомила с молодым парнишкой Игорем, который сегодня будет дежурить. Потом пошла к врачихе уточнять, не заразный ли я.
Жаропонижающий укол подействовал, температура спала, оставив после себя холодный пот, и я отправился на завтрак. Там меня ждал выбор, куда сесть – с Леной, которая держала для меня местечко, или с любвеобильным Бейбутом, который, радостно светя фингалом, махал мне рукой. Он был последнее время в хорошем настроении, которое какой-то фингал явно испортить не мог, как не могло и то, что я променял друга на бабу.
– Толя, ты чего такой измученный? – спросила чуткая Лена.
– Тоже как соседа его, наверное, женщина била, – криво пошутил один из Петров, как видно, постоянно приписанных ко двору королевы.
– Жар был всю ночь, с утра укол в попу получил, и полегче стало, а так три дня болеть сказали, – не стал скрывать я.
Ленка тут же проявила заботу, трогая ладошкой мой лоб и уточняя, как меня лечат. Стало приятно, собственно я потому и сел к ней, зная, что хоть она-то пожалеет чуток меня, в отличие от беззаботного Казаха.
На торжественное заседание я всё-таки пошёл, перед ним меня зашёл проведать директор. С собой принёс трехлитровую банку яблочного сока, сказал пить больше жидкости, ну и разрешил не ходить на торжество. Я, однако, пошёл, зря, конечно. Приехало городское комсомольское начальство, и куча их патриотических речей вынесла мне мозг. Всем вручили студенческий, а вернее, билет учащегося. А геройскому со всех сторон Бейбуту ещё и грамоту, похвалив за самоотверженность, и обрадовав его, что он теперь в оперативном комсомольском отряде дружинников! Чёрт, это ведь и мне надо будет туда вступать, чтобы не оставлять этого шебутного малого без присмотра. Хорошо, хоть идти недалеко, опорный пункт ОКОДа на той же конечной Студгородка, в десяти минутах ходьбы от общаги.
На обед я ещё сходил, а вот на ужин уже сил не было. Ещё час назад я отправил своего друга за градусником в аптеку, но того нет до сих пор, хотя аптека тоже недалеко. Вдруг слышу стук камешком в окно, выглядываю и вижу потерянного соседа, в руках у него как бы не трехлитровая стеклянная банка пива! Где он взял, интересно, её?
– Ты где взял, лишенец, алкоголь? – спросил я, открывая окно комнаты и принимая тару и купленный градусник.
Ясно чего он с тыла зашёл, на вахте враз засекут такое безобразие. Пить я, разумеется, не собирался, при температуре алкоголь совсем не идёт. Не знаю, как другие лечатся, мне от простуды водка с перцем никогда не помогала. И вообще чего её лечить, сама пройдёт за неделю, а если лечить, то за семь дней. Тут в комнату зашёл Бейбут и поведал историю появления банки. Вчерашние хулиганы, которые ошиблись дверью, а шли они в профилакторий к дамам, выловили Бейбута и слезно просили не писать на них заявление, и вообще отказаться от претензий. Видно за них всёрьёз взялись. Мол, Анисимович уже не в претензиях, остался только он. Я так понял, думали они думали, чем подкупить пацана и ничего лучше не придумали, как притащить непьющему и некурящему спортсмену три литра пива. Бейбут взял. Парень простой, решил, что раз мне надо больше жидкости пить, то и пиво подойдёт.
– Зря взял, но дело твоё, фингал тоже твой. А с пивом решай, можешь Светке в дорогу дать, когда у неё поезд на Шарыпово?
– Поздно, – расстроился, вспомнив о расставании, сосед, в девять тридцать две и добавил. – Пойду, предложу, она меня, правда, брать с собой не хочет, наверняка, говорит, знакомые будут тем же рейсом.
Оставив пиво в холодильнике, он умчался наверх, и вернулся только через минут тридцать, явно прощались.
– Сказала, возьмёт! Надо собираться мне! – запутал меня сосед.
– Кого возьмёт? Тебя провожать? А пиво? – уточнил я.
– Пиво, а чтобы донести его, возьмёт меня! – пояснил заполошный.
Сразу после ужина они умотали, а я даже прощаться со Светкой не стал, становилось хреново, и я померял температуру. Тридцать восемь и две, можно пить таблетки, что я и сделал.
Бейбут вернулся, когда я уже спал, разбудив меня, но я быстро уснул опять. Сон хороший, когда молодой и не болеешь. Утром Казах сразу принялся страдать, разглядывая фотку Светы, то ли украденную, то ли полученную в дар. Начал после завтрака страдать и я, и если сосед нашёл себе дело, убежав на тренировку, то я маялся. Сходил на обед, поковырялся без аппетита, потом поспал. На ужин не пошёл совсем, пил чай литрами, померив температуру, опять выпил жаропонижающее, не спадает пока. От нечего делать вечером стал ловить разную музыку. Ещё дома я сделал выносную антенну и сейчас нашёл какой-то зарубежный голос на английском языке. Бейбут хоть и смотрел телевизор, спорить не стал.
– Ты обещал языку научить, – вспомнил он.
– Научу, три года ещё нам тут жить, – меланхолично сказал я, и вдруг, услышав слово «катастрофа» стал слушать внимательнее.
– Что там? – загорелись глаза у соседа, видя моё внимание к передаче.
– Самолёт разбился, наш, АН-12, в Ташкент летел, – задумчиво ответил я. – Рядом с пакистанским городом каким-то.
– Хреново, – огорчился сосед.
А я стал думать, а не зря ли я шифруюсь? Может мне пойти и сдаться? Так глядишь, и СССР спасём, и может, под гипнозом, ещё какие катастрофы вспомню? Положим, убедить я их смогу, не сразу, но смогу. Помню много разных событий, в том числе и спортивных. И вообще, не для этого ли меня сюда перебросили? Разберут меня на кусочки, понаставят опытов, и к гадалке не ходи. Потянуло в сон, как всегда после спадения жара, и мне приснился полный натурализма сон.

Глава 10
Глава 10

Поначалу мне приснилась Толиковская бабуля, она шла по улице с сумкой молока и сметаны, не иначе разносила товар покупателям. Я видел как небольшой «Зилок», вроде как дяди Саши Вострикова, задел её, идущую по обочине, и уехал, даже не остановившись. А бабуля лежала, не вставая. Потом видел отца Толика, пьяного, но не в своём обычном злом состоянии, а убитого каким-то горем. Сердце защемило у меня во сне, и я проснулся.
«Завтра иду на переговорный пункт, закажу разговор, или вообще, может, через участкового свяжусь», – решил про себя и тут же уснул.
Затем мне снился мой дед-фронтовик, но не молодой, а старый, каким я его видел при Горбачеве. Он бросил мою бабку сразу после войны, и мои отец и мать с ним в отместку не общались. А я, уже наслушавшись разной информации, наседал на дедка:
– А, правда, что вы в окопах кричали «За родину! За Сталина! »
– Мама, мама там кричали, страшно было, – буркнул дед и отвернулся.
Махровый НКВДшник, потом прокурор района, он всю жизнь оставался сталинистом. В армию его призвали из политического училища в Волгограде, и попал он в десятую дивизию НКВД, что встретила немцев первой в Сталинграде. Осенью их вывели из города, из десяти тысяч человек, вывели человек триста. Остальные погибли там, в Сталинграде, но немца за Волгу не пустили. Для меня, молодого, он был тогда человеком непонятным, уж очень много разной информации во время перестройки было.
– Дед, скажи, о чём в окопах думали? О том, как построите коммунизм? – пытал я его в сегодняшнем сне.
– Думал, как вечером дадут наркомовские сто грамм и с ними уже кашу перловую можно кушать. Она сухая, горло дерёт, а с водкой пойдёт. Да и спать будет легче, забыть смогу как товарища мина разорвала. Думал и о будущем, как хорошо, когда нет войны и можно жить для себя, а не для победы. Живи внучок для себя, небо над головой мирное же! Значит, не зря мы умирали там, в окопах. Будет война – будет время умирать, а пока живи и радуйся, – ответил дед и растворился во сне.
Живи для себя, может это и верно. Что-то никто не вступился, из числа давших присягу, когда разваливался СССР, миллионы смолчали, зачем я буду в одиночку спасать его? Буду жить, как планировал, разумеется, если будет возможность помочь – помогу кому, я свою прошлую жизнь так и прожил.
Проснулся с испариной, значит, температуры у меня нет. С Ростовом четыре часа разница, есть время решить, как связаться с бабкой. В церковь сходить? Я вроде видел на главпочтамте храм какой-то красивый. Можно и сходить, а можно и нет, человек сам решает, раз бог его сделал свободным.
Бейбуту снилось что-то тревожное, он ворочался во сне.
Спокойно встаю с кровати, никаких рывков, берегу сердечко. Разминаюсь, и чувствую голод, лезу в холодильник и делаю бутерброд, кипячу воду в чайнике и смотрю на утро за окном. Встал Бейбут, сбегал в туалет и тоже норовит позавтракать, но сырыми яйцами.
– Кипятком сполосни их, – советую я, открывая окно.
Сосед не спорит и споласкивает их в чашке водой из чайника, выплёскивая воду в окно.
– Ты выздоровел? А то тобой Игорь Леонидович интересовался, я сказал, что ты заболел, – спрашивает, шумно швыркая чай, сосед.
– Вроде нормально, но полежу пока, – морщусь от бескультурья Бейбута, надо его манерам поучить, что ли.
Иду на завтрак, там заботливая Ленка уже держит для меня место рядом с собой. Потом чищу зубы, до нормальной стоматологии ещё далеко, а переживать заново кошмар у зубного врача неохота. На вахте сегодня дежурит Сан Саныч, и я пытаюсь у него узнать, как позвонить по межгороду и где ближайший переговорный пункт.
– Я не знаю, в центр города надо ехать, наверное, на Предмостную, – задумывается тот.
Неожиданно вспоминаю, что видел телефон дома у Зинки в поселке! Надо сходить в общагу. Бейбут умотал тренироваться, ему сейчас надо отвлечься, уж больно сильно он вздыхает, когда на фотку Светы смотрит. Джинсы, футболка, с короткими рукавами, кроссы. Билет учащегося, деньги с собой тоже беру, почти четвертак, кстати, и про деньги надо будет уточнить у своих. Легко иду вверх к общагам универа по лесу, по пути срывая цветы, те, что не сильно зачуханные. На вахте общежития пытаюсь вызвать Зину, меня не пускают, а наверх никто не идёт, по причине утра, ещё часов десять, судя по моим часам. Наконец солидный взрослый парень, по виду из старшекурсников или, вообще, аспирантов соглашается помочь. Ура. Жду. Прошло минут двадцать, нет никого, я уже думаю ещё раз заслать гонца, так как похоже обманул меня аспирант, но тут появляется во всей красе Зина. Оказывается, она красилась и наводила красоту, пока я ждал. Довольна до ушей моему чахлому букету, и рвётся назад в комнату поставить сокровище в воду. Наконец мы идём по тропинке в сторону университета, а я сообщаю ей о своёй просьбе.
– Это нетрудно, брата отправят, ну или мама сходит к твоим и позовёт. Тем более, сегодня воскресенье, – радует согласием подружка. – Где только ближайший переговорный пункт, я не знаю.
– На Предмостной есть, но как туда доехать, – сообщаю информацию от Сан Саныча.
– Двенадцатый и сорок второй автобусы идут туда, правда, двенадцатый очень редко, – веселеет Зина. – Как раз, пока доедем, пока найдём переговорный, часа полтора пройдёт.
Идём на остановку не сразу, Зина забегает в университет, а я вспоминаю о том, что надо бы как-то предупредить этого учёного, которого в будущем посадят за шпионаж. Знакомого Зининого папы, у которого она жить хотела.
– Сдала программки на Бейсике, вечером проверят, – поясняет она причину отлучки. Представляешь, там под университетом целый завод есть! Дверь такая толстенная, но меня дальше входа не пустили, забрали листки и я ушла. Целый завод большой! Там всё секретно!
«А может и не зря его посадили? Сейчас спугну врага страны?» – задумался я.
На остановке пришлось подождать, а ведь была возможность побежать за автобусом, как предлагала Зина, и успеть на сорок второй автобус. Нет же! Взрослый, закостенелый мозг, не дал сразу команду ногам – мол, зачем бежать, если они каждые пять минут идут, мыслил он категориями из двадцать первого века, а потом поздно было, да и набилось народу в автобус уже на конечной.
– Тут через дорогу КИСИ общаги, а знаешь, как про инженерно-строительный институт говорят у нас в общаге? – хихикнула Зина.– Лучше банку иваси, чем девчонку из КИСИ!
– Лучше быть скамейкой в сквере, чем учиться в универе! – немедленно откликнулась стоящая недалеко девочка, по виду клон Зиночки, рыжая и в такой же юбке.
– Девушка, а у вас такой родинке на плече нет? – я показал на Зинино плечо с родинкой в виде полукруга, намекая на стереотип индийского кино.
– Сестра! – завопил клон Зины, и мы все засмеялись, счастливо, как могут смеяться беззаботные люди.
– Я вообще сама из политехнического института, – смеясь, сказала наша новая знакомая.
– Не могу смотреть без смеха на лохов из политеха! – тут же скаламбурил я, но никто не засмеялся, так как показался двенадцатый автобус и все приготовились к битве за место.
Сорок второй, который уехал забитый под завязку имел конечную остановку «Университет», и то он набился по полной, а вот двенадцатый ходил с остановки «совхоз Удачный», и уже приезжал полный. Нам повезло, автобус не остановился на остановке, а прокатил чуть вперёд, чтобы не брать лишних людей, но мы стояли втроём с краю и успели заскочить в заднюю дверь, пока он приоткрыл её для высадки пассажира. Кроме нас залезть никто не успел, хоть студенты и абитура бежали. Мне пришлось крепким плечом подпихнуть попу Зины, чтобы дверь смогла закрыться. Я стоял на последней ступеньки между двумя рыжими, и думал можно ли мне загадывать желание?
– Толя, ты так ко мне прижался, – возмутилась невсерьёз Зина.
– И ко мне, теперь ты как честный человек обязан на нас жениться! – вступила в разговор будущий инженер, и они обе засмеялись.
Ехать зажатым было некомфортно, однако если тебя зажимают со всех сторон молодые красивые девушки, прижимаясь к тебе своими юными телами, то это даже приятно. Постепенно мы сдвинулись, и мне даже удалось сесть, посадив Зину к себе на колени, а её юморная «сестра» сошла, подарив нам на прощание воздушный поцелуй. Ехать было жарко, а окно запрещала открывать сидевшая по соседству сухонькая старушка, бойко матерившая всех, кто это пытался сделать.
Доехали до конечной, и с наслаждением вышли из парилки. На удивление переговорный пункт мы нашли легко. Там Зина заказала переговоры с домом, мы посидели всего пару минут и её вызвали в кабинку, а я остался ждать.
– Всё в порядке, папы нет дома, а мама отправила братишку за твоей бабушкой. Нам надо заказать переговоры через час, – обрадовала меня Зина. – Это, где бы нам посидеть часик? Может, в кафе сходим? Рядом с магазином я видела, когда проходили.
– Давай погуляем, – предложил я, но понял причину желания зайти в кафе и тут же переобулся на ходу. – Давай в кафе, а то я в туалет хочу.
– Ну, тогда конечно идём, – облегчённо вздохнула подружка.
Слава богу, в кафе-мороженое, туалет работал, и мы прекрасно провели время, болтая о своих заботах и о том, как мы живём.
Наконец нас приглашают на разговор с нашим посёлком, и я слышу голос бабули.
– Толик, телеграмму твою получили, сто рублей выслали вчера, у нас всё хорошо, отец два раза не пил, скучаем по тебе, – тараторила она. – Расскажи как ты и всё, не трать деньги, дорого, наверное, звонить.
– Бабуля, сон плохой был про тебя, будто идёшь ты по дороге, по краю, а тебя дядя Саша Востриков на машине задел, не ходи вдоль дороги! – рассказываю свой сон я.
– Что? – переспросила она. – Да этот кобель гоняет по деревне на «Зилке», как на личной машине, а кто тебе сказал, что он чуть не сбил меня сегодня? Хорошо Пашка окликнул, Зиночкин брат. Ой, страху натерпелась. Отец твой поговорит с ним сегодня.
Надо же! Сон почти сбылся, это ведь по моей просьбе за ней Пашка бегал! А бабуля подумала, что мне кто-то сказал, тот же Пашка, что её чуть не сбили. Помог я значит. У меня на душе стало легко, так легко, что понял – я остался один. Да память Толика осталась, навыки, в том числе и совместные тоже, а его самого со мной уже нет.

Глава 11
Глава 11

Обратно я ехал задумчивый, размышляя о том, как я сюда попал, да и для чего – тоже вопрос. Спас бабулю в этом мире, скорее всего Толяна, и отца. Чем не повод для радости? Зина, видя мою задумчивость, деликатно не лезла с разговорами, но в гости к себе пригласила. С трудом отмазался, вернулся домой, вернее, в общагу, и сказал Бейбуту, что с понедельника буду ходить на тренировки.
И в самом деле, рано утром я уже бегал по кругу и махал руками и ногами на разминке. После занятия, обычно, – пара-тройка спаррингов, я радовал тренера работоспособностью и техникой. Спарринговался чаще всего с Казахом, подправляя его ошибки, он явно быстрее меня, но не хватает силы и техники пока.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/dmitriy-ivanov-32055890/nu-zdravstvuy-1985-y-71547568/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.