Главная страница | Современная русская литература | Ангел тьмы-божественный Демон

Ангел тьмы-божественный Демон
Элина Вячеславовна Фадеева
Демон Софериэль – бывший ангел-хранитель: книг о жизни и смерти, знаний, самой жизни и смерти. Когда-то, принадлежавший к высшим рядам небесных сил. Однако, с течением времени, он начинает ощущать тягу к свободе и независимости, поддержке Люцифера, воспринимая жизнь на Земле забавным увлечением и стремится к новому опыту и приключениям.
Падение Ангела становится ключевым моментом в его жизни, он шагает по пути самоотверженности и самопознания, раскрывая свои собственные силы и возможности. Со временем он осознает, что его небесное прошлое и адское настоящее могут соединиться в новое эволюционировавшее существо – нового Бога, что будет править этим миром более рационально и справедливо.

Элина Фадеева
Ангел тьмы-божественный Демон

Пролог
Эта история началась задолго до создания первого человека на земле – Адама. Когда Отец-Бог создал Ангелов и всех, кто был сотворен им, чтобы служить ему, Ангелы состояли из энергии любви Отца-Бога, собранной вместе в одном потоке. Это было прекрасное и совершенное творение, олицетворение Любви и Гармонии. Но энергия Любви оказалась не так свободна, как этого хотелось бы Ангелам особенно Люциферу, поскольку его любви и гармонии было недостаточно, ибо Отец создал сначала Адама, Лилит (первую жену Адама и будущую Дьяволицу) ну и Еву, и тот позвал Божьих детей на помощь. И Ангельские силы, созданные по подобию Отца и его Любви, помогли им в борьбе с самим собой.
Были и те, кто встал на сторону Люцифера, рассказывая всем о падении первых Ангелов. А потом в этом сознании появилась зависть, что Ангельское начало и любовь имели к Сущему столько же личной силы, как и у Отца. Люцифер, мой старший братик был Ангелом, созданным Богом в первую очередь. Имя, данное брату, переводится как сын утренней зари». Он, в святейшем храме занимая второе место после Иисуса (когда он родился, а до этого стоял одним из первых у престола Бога), был властелином большого количества Ангелов и первым помощником Всевышнего.
Что творилось в его душе, может себе представить каждый, кто знаком с философией христианского миропонимания или самих действий. В Евангелиях по этому поводу сказано коротко: «Люцифера, сатану, царство тьмы, низвергли в бездну» (Лука 6:22-23). Но в Евангелии от Иоанна сказано еще короче: «… и ангелов его, которые служили ему». Бог создал рабов, а Люцифер хотел свободы.
И когда Господь дал ему власть над всем миром, Люциферу захотелось стать самодержавным правителем всего мироздания. В этом и состояла его главная ошибка. Создав Бога и дух, стоящий над ним, он создал Демона, над которым не было никакого начальства. Люцеры стали самостоятельными сущностями, повелителями человечества, подобно первым людям, изгнанным из Рая, и принялись всеми силами стремиться к тому, чтобы стать господами всего мира.
Перед ними открылись такие возможности, каких раньше не знал ни один из Ангелов. В отличие от людей, постигших тайну духа, у них был непосредственный доступ к безграничному источнику власти. Они могли совершать все то, что раньше делалось только силой, без всякого участия Божественной воли. Они были обречены. Но они не понимали, какое зло творят, ибо не знали, кто они
на самом деле. Пока другие Ангелы помогали ему сдерживать эйфорию от этого вердикта, он показал им свою силу.
Надо сказать, что я уже несколько сот раз был в мире людей и видел человеческие пороки, которых наш Отец не замечал. Первые попытки отомстить Люцию были сделаны именно здесь в Раю, а точнее в храме Бога, возле которого собралось столько самых разных мужчин и женщин, обитающих в Раю. Со мной почти никто не говорил, но я заметил две вещи – они все были молоды и одеты одинаково – и здесь я ощущал радость живого общения с детьми Бога. После Люций попытался самостоятельно со своей армией пытаться захватить власть на небесах, по правде и я был в этой армии – но мне, на первый взгляд, это давалось с трудом.
Его армия пока набиралась сил, и шло время, которое казалось вечностью. А Люций имел в своих руках власть над всем миром, но увы не смог справится и был низвергнут с земли в Ад, ну и я вместе с ним.  Ну а потом мы попали сюда в сердца и разумы, после души людей. Это оказалось очень просто и прошло совсем безболезненно для всех. Это получилось у нас не с первого и не второго раза, на это ушло более тысячи лет, даже парочки.
Многие прекрасные создания Бога- Ангелы, еще перед Великой Войной начали терять, свой прекрасный лик. Они утрачивали свою чистоту и поднимались к совершенно другим идеалам. Вы, наверное, спросите откуда мне это известно? Так я был участником и свидетелем всех этих действ. Сам когда-то был чист и невинен с белыми крыльями, но пал вместе со своим старшим братом сначала на землю, а потом и в Ад. Видел, как кропотливо Отец создавал Адама маленькую страшную и порочную обезьянку, видел, как Каин убил Авеля, как Хам воспользовался спящим Ноем, да и в целом как вы люди духовно деградируете, превращаясь в тупых маленьких зверушек, съедающих друг друга и продающих души нам Демонам за деньги, славу и любовь.
Поверьте, я это видел своими глазами, причем не один раз.  Все это в какой-то мере унизительно, но это ваша судьба, ведь вы созданы по подобию Создателя.  И все же я хочу верить, что в конце, вы отбросите свои злые сердца, примите личность разумного и прекрасного Ангела, познающего жизнь со всех сторон, который будет способен на любовь и сострадание ко всему живому.
В противном случае вам придется погибнуть в битве за собственную душу. Сострадание, Вера и Любовь – ваша высшая победа, если вы действительно хотите быть равными Творцу, а не рабами в вашей примитивной вселенной с такими низкими мыслями. Я знаю, что вы все хотите познать, что же такое Любовь и Страдание. Одно вытекает из другого и это весьма циклично, как решения определенных математических задач.
Каждый раз после того как один из нас погибает, на смену приходит другой, то же самое происходит и во вселенной, где мы все живем. Из вашей души когда-то сформируется новая, и так до бесконечности. Цените это, люди, цените и радуйтесь! Ваша душа проходит раскаяние, очищение и перерождение. Правда порой очищение проходит в самом мерзком месте этой вселенной- чистилище. Мне всегда жаль такие души. Но я понял одно –чтобы не потерять то, ради чего мы живем – нам нужны эти вечные сражения, которым так радуется наш маленький мир – все возможные времена и места, наши друзья и враги. Это самый лучший выбор, доступный нам, и вам   ничтожным, повезло родиться в такой исторический момент – создание человека и его общества.
Так наслаждайтесь же ими, пока есть такая возможность! Надеюсь, я сумел хоть в какой- то мере, передать вам свою "любовь и уважение" к вам, дорогие мои братья и сестры. И, конечно, вас ждут новые встречи, и вы сделаете правильный выбор! Ах да, я совершенно забыл представиться – Софериэль, рад знакомству.
Когда-то я был Ангелом жизни и смерти, став Демоном немногое изменилось, только в моем подчинении находится всадник апокалипсиса на бледном коне, как и сам его хозяин по имени – Смерть. Я имел честь присутствовать при создании Адама и видеть, как они потом с Евой рожают детей, умирают и так из поколения в поколение. Это, конечно же, не самые приятные воспоминания, но могу признаться-тут есть свои приятные стороны. В каком-то смысле люди для меня подобие чертей-самое лучшее, что они могут придумать, должны иметь возможность возвыситься до чистого и светлого. А главное-все они черти, хоть внешне в этом и не признаются. Начав учить людей, я стоял на передовой и волей-неволей наблюдал за их развитием. Все человечество в целом и каждый в отдельности составляли мои питомцы.
К сожалению, приходится признать, они живут недолго. Сколько мы продержимся в небе и Аду? Я уверен, несколько десятков лет. Сейчас мир охвачен хаосом. Чего я жду?  Жду, когда питомцы заимеют свой мозг и прекратят вершить судьбы миллионов других людей.
Им можно не мешать, они сами прекрасно справляются со своим заточением. Свобода никогда не бывает в тягость, к тому же их разум теперь не скован никакими ограничениями. Единственное, я хочу позаботиться об их наказании. Было на моей памяти, что мы с Отцом придумывали болезни как наказание, Вам, нашим питомцам, за ваши грехи. Но потом я сжалился и дал вам шанс искать лекарства, пожалел ваши души.
Жаль, как говорит Отец, «Если они будут наказаны, по справедливости и строго, то заслужили. За каждым из них будет уход и любовь, кто-то будет жить дольше, чем остальные. Это мое последнее напутствие, сын. Считай меня старым хитрым лисом.» Люцифер во многом был прав, что касалось людей, только Отец не хотел и не хочет это принимать, поэтому дал вам возможность искупить ваши же грехи-  молитвами, коленно-приклоняясь, будучи рабами нашего Отца.
А я венец творения, и меня нельзя судить за мои деяния. Вы умрете, но это будет правильный поступок. Его я и жду.  Если хотите я расскажу про любовь.
Что такое «любовь»? Это когда вы забываете, как надо дышать? Или это когда ваша фантазия рисует вам прекрасные картины того, чем вы могли бы стать друг для друга? А может, любовь – это минута, когда в пустоте слышен только шум ваших сердец? И каждый из вас играет сам для себя эту музыку, и другой слушает ее, потому что ему не с кем больше, кроме как с самим собой? И я подумал о кокаине, который объяснял, что любовь в этом случае является той же самой ломкой, только более мучительной.
Я понял, почему люди прибегают к наркотикам, – чтобы не чувствовать любви. Слишком острые ощущения приводят к срыву. А если внутри каждого из людей существует хоть небольшая пустота, он должен заполнить ее чем-то. А наркоманов за свою долгую бессмертную жизнь я повидал слишком много, так, что я знаю, о чем говорю.
Любовь- достоинство человека, а её отсутствие-недостаток. Много ли людей имеют это достоинство? Нет! Глубоко нет! А вот недостаток любви, он практически у каждого. Поэтому и мериться надо любовью, пусть даже высшей, не достижимой на земле.
Поэтому не красота так занимает сердце и ум женщины, что они сами этому втайне завидуют, как полагает суровый Оскар Уайльд, но уважение и понимание, которые вызывает у человека его избранница, возвышая и его самого над серой массой людей. И ещё одна внутренняя аллюзия. Вот что он пишет о любви: «Любовь- это орудие для извращения. Поэтому к ней следует относиться с осторожностью и уважением.»
Однако, если любовь-извращение, зачем она нужна? По многим причинам. Когда люди любят друг друга, они словно устраивают состязание, кто кого перелюбит. И если один из участников побеждает, то испытывает не просто торжество, а самый настоящий триумф.
Однако, если терпит поражение, испытывает ужас. Ужас, ведь он проиграл… И как после такого уважать себя? Разве можно уважать проигравшего? Совсем наоборот. Поражение делает его победителем. Так что в любви-извращении важна не победа, но борьба. Причем борьба со всем миром. И чем больше в этом мире соперников, тем крепче пара.
Тем сильнее удовольствие, которое испытывают оба партнера. Только не стоит путать пару влюбленных у кровати, где их любовные схватки идут так рьяно, что вокруг просто некуда смотреть, и пару, поющую дуэтом в пустой комнате. Разница весьма существенна.
В первом случае ценится не столько результат, сколько сам процесс… Так?
А во втором важен не сам результат любовных схваток, потому что его нет, не может быть, поскольку он дан в ощущениях, генерируемых сердцем, во всем многообразии их оттенков…
Именно в этой плоскости и возникает реальное наслаждение – не физическое, именно эмоциональное. А еще точнее – высшее духовное наслаждение, когда радость от союза двух человеческих тел переходит в осознание того, что каждый из них – точно такой же человек, как и ты сам, и что это такое огромное счастье, оказаться по-настоящему рядом с любимым человеком!
Но тут, с моей точки зрения, могут быть нюансы. Если, например, между любовниками все происходит по взаимному согласию, тогда появляется своеобразная физиологическая одержимость партнером – нечто вроде синдрома приобретенного идиотизма, который способен серьезно отравлять жизнь. Но если такой одержимости нет – по обоюдному соглашению, то, как говорят поэты, любви все возрасты покорны, а залогом гармоничной жизни будет именно бескорыстная любовь, где нет места эгоистическим расчетам и взаимным претензиям, мордобою и изменам.
И что же выберете, Вы, мой читатель, чистую любовь или грешную одержимость? Испытать чистой любви опасность или попасть в сети увлекающей всех греховной одержимости? Между правдой и ложью – выбор, конечно, ваш. Но именно этот выбор и определит всю вашу дальнейшую судьбу. Выбор за вами… Вперед! Но могу сказать одно: если вы решите выбрать правду и все-таки захотите обмануть кого-то, но потом все же передумаете и предпочтете лжи чистую любовь, вся ваша жизнь навсегда изменится… Она уже не будет прежней, однако вы будете все так же грешны.
Но самое главное – Вы наконец поймёте, почему так старательно избегаете другого человека. Ну и, конечно, перестанете избегать себя. Банально, боясь, что вам причинят боль. Именно этого избегают. И это так не похоже на вещи, которые вы привыкли говорить и делать. Да, люди любят говорить о любви.
Но если вы хотите узнать, чем любовь на самом деле является, проверьте: способны ли вы ответить тем же самым на то, чего от вас ждут? Разве это не абсурд? Ну что, готовы? А я пока оставлю Вас. До встречи, друзья, на смертном одре или уже в Аду, как закинет судьба.
Ай-ей-яви, раскалённые угли мне под ногти, я совсем позабыл о своей работе нужно это срочно исправлять, займусь-ка этим. 15 лет назад один мужчина вступил со мной в сделку, заключенную на грани отчаянья. Сделка предусматривала, что я предоставлю ему самое желание, о котором тот пожелает, в обмен на его душу через 15 лет. По прошествии этих лет пришло время для него выполнить свою часть сделки и мне забрать его душу.
Я начал свой путь к мужчине из своего подземного мира. Перемещение было тайным и темным для людей, полным метаморфоз и проникновения в темные углы человеческого мира. Используя свои способности и магические силы, чтобы проникнуть в реальный мир. Моя сущность была обернута в туман и шаги оставляли горящие следы. Мои глаза были желто-огненными, испускающими зловещий свет, который озарял путь. Вызывая ужас и трепет у всех существ, которые могли бы встретить меня на пути. Я продолжал приближаться к дому мужчины через густые туманы и темные леса.
Наконец, достигнув места, где находился этот дом. С моим приближением, вокруг начала царить атмосфера зла и бездны. Воздух был насыщен темной энергией, которая вызывала страх и тревогу у всех, кто был поблизости.
Этому свидетельствовали скулёж собак и шипение кошек при моем появлении. Я вступил в комнату, где должен был находиться мужчина, приготовленный к своему долгожданному моменту. Однако, его не оказалось в комнате, а у меня было время осмотреть комнату и дождаться его.
Приглушенный свет старинных ламп рисует теплые пятна на грубоватой ткани покрывала, покрытого тонким слоем снега, словно нежным иней. Кровать, уютно устроившаяся в нише у окна, кажется островком тепла в заснеженном мире. За широкими окнами, расчерченными старинными переплетами, в застывшем снежном пейзаже, теряются силуэты деревьев, покрытых белоснежной пеленой. Снежинки, кружащиеся в холодном воздухе, мягко касаются стекла, словно шепчут о зимней сказке, разворачивающейся за пределами этой тихой комнаты.
На подоконнике, среди расставленных флаконов и баночек, царит уютная одинокая небрежность, подчеркивающая атмосферу старинного, наполненного историями дома. Полки, доверху заставленные книгами, добавляют комнате глубины и таинственности, намекая на множество нерассказанных историй, приготовленных для тех, кто найдет здесь приют от зимней стужи. И всё это – в мягком, приглушенном свете, создающем атмосферу покоя и умиротворения, столь же чистую и нетронутую, как и заснеженный пейзаж за окном, но и так же болезненную будто мороз. Среди них были и фотографии его некогда полной семьи, его сын вырос.


Однако потеря одного из родителей в любом возрасте очень больно бьёт по психике, но проходит в большинстве своём, когда взрослые оставляют о себе хотя бы не сильно тяжёлые воспоминания. Поэтому сейчас Джон должен быть другим. Прикоснувшись к единственной вещи, которая принадлежала его покойной жене – чашке из какого-то фарфорового сервиса давно подаренного на свадьбу с ним, перед моими глазами начали всплывать вспышки воспоминаний. Её когда-то бережно хранимое им кольцо, деревянная шкатулка с монетами и письма.
Первый поцелуй, первый секс, предложение руки и сердца, свадьба, многочисленные попытки зачать ребёнка и мертворождения плодов, слёзы Амалии. В конце концов Джон не смог этого вынести и продал мне свою душу в обмен хотя бы на одного живого и здорового ребёнка в их браке. У Мали с каждым годом оставалось всё меньше шансов выжить, хотя она по-прежнему надеялась на моего Отца и каждый день молилась ему до конца.
Потом меня накрыла адская боль, сменяющаяся тоской по тому, чему уже нельзя было помочь, и я понял, что всё кончено, а значит – это случилось. Она лежала в кровати и каждый день медленно умирала, уколы Морфина даже ей не помогали. И вот её последний крик вдруг вырвал меня из фантомных воспоминаний, вернувшись в реальный мир, я оказался на полу той самой комнаты. Странно, что я не помню, как забирал её душу и забирал ли вообще. Вероятнее всего её душу забрала Смерть или Азраил, раньше мне в этом хоть немного помогал мой младший брат Гавриил. Теперь я и не вспомню. Но потом стала уходить боль. И я смог наконец-то подняться. Однако, потом я услышал тихий и слабый голос.

– Слабеешь, Софериэль, слабеешь. Ещё чуть-чуть и каждый раз будешь биться в фантомных конвульсиях, а потом дорога твоя пойдёт либо в чистилище, либо в кромешную тьму Небытия. Раньше у тебя никогда такого не было или ты пытаешься обрести смертность и поддаёшься эмпатии?– голос имел значимые оттенки разочарования и усмешки.

– Заткнись, пока не убил тебя.– прошипел сквозь зубы я. Но голос опять что-то пробормотал, и в нём послышалось сомнение. Затем прозвучало эхо, скрипучее и холодное словно ветер за окном этого дома:

? Ну, давай. Смелее убей меня вновь. – и голос хихикнул после чего все стихло, я сел на кровать в ожидании хозяина дома.  Через пару часов он всё-таки вернулся домой и через секунду после закрытия входной двери, зашел в спальню.
Он выглядел усталым, рано постаревшим, измученный терзаниями и посмотрел на меня. Я кинул ему кольцо Амалии, которое он с легкостью поймал.

– Я так понимаю мое время вышло, раз ты снова появился в этом доме.  Можно последнюю просьбу? –  спросил он.  В его взгляде было чувство, смешанное из надежды, страха и радости, даже некоторого уважения,  и лёгкий укор собственных мыслей и желаний, что могли быть.

– Слушаю тебя, Джон.  А ты совсем не такой, как раньше. Ха-ха, но пусть, говори, я весь во внимании, слушаю. – ответил я. Мужчина несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом кивнул, словно  что-то вспомнил, и шагнул ближе ко мне.

– Раз ты пришёл за моей душой, то моя просьба – стереть память Генри и отправить его в другую семью будто он там всю жизнь и жил.- прошептал он,  опустив голову и слегка наклоняя её, чтобы не видеть моего лица.  Потом он опять поднял её. – Я давно ждал момента. Но теперь это точно пришло время.  Пусть на том свете я буду спокоен за него. –  заключил он свою последнюю речь, развернулся и встал на колени.
Это был ужасный миг-мои глаза встретились с его глазами, после чего он закрыл голову руками, зажмурился и закрыл лицо, видимо, дав знак мне начинать свою работу. Но всё же я решил остановить это, дать ему амнистию от сделки.

– Вставай, Джон, и иди к сыну.  В его глазах ты всегда найдёшь покой.  Да твоё время вышло, но ты всё ещё нужен своему долгожданному сыну, поэтому у тебя есть достаточно времени, чтобы провести его спокойно и достойно с Генри, возможно даже с внуками. Ты меня понял? – спросил я, решив не лишать ребёнка еще и отца.  Джон всё понял. Мы синхронно кивнули, улыбнувшись друг другу. Однако, чтобы меня не вздернул баланс жизни и смерти мне нужна была хоть капля его крови, дабы провести одну интересную обманку баланса Вселенной.
В рамках древних обрядов и таинственных ритуалов существуют разнообразные способы, позволяющие скрыть человека из мира живых. Эти обряды, издавна передаваемые из поколения в поколение, сопровождаются магическими действиями и особыми символами, имеющими силу перенести энергетику того, кого они окружают, в другую плоскость существования. Один из таких ритуалов предполагает создание особого амулета, который обладает невероятной силой скрыть человека от глаз живущих сверхъестественных существ. Форма амулета может варьироваться в зависимости от народа и обычаев от креста до лапы.
Процесс создания амулета включает в себя использование специальных ингредиентов, каждый из которых несет свою магическую силу. Один из ключевых компонентов – это земля с посвященного ритуалами кладбища, которая представляет собой прямую связь с потусторонним миром. Добавляются также ягоды растений, известных своими защитными свойствами, а также капля крови человека, которая придает амулету персональную силу, напитывая его энергией носителя.
После тщательной подготовки всех ингредиентов, я произвел специальную церемонию, в которой изготавливается сам амулет, после чего я проколол палец Джона и заключил его кровь в амулет. Тогда то амулет и стал полностью готов,  после следует специальное обрядовое одеяние претендента на скрытие энергии от всего живого и мертвого.

– О, силы тьмы, скрой энергетику его,

В пламени пусть она источник несет,

Отчего скрыта она в очах людских,

Незримой, непомнящей, как тень.

Скрыться хочет он в обхвате ночи,

Как ветер тихий, неразличимый от мига.

О, силы тьмы, услышьте мою мольбу,

Сделать его невидимым в глазах живущих И глазах бессмертных существ.

Пусть энергия его останется мерцанием,

Лишь для того, кто смело в объятья тьмы войдет.

Скрытие дано властями темными,

Зашифровано оно в моих словах.

Пусть энергия непостижима,

Скользящая подобно реке, но без шума.

Заклинаю вас, силы темные,

Скройте его от глаз людских и бессмертных, как есть воля моя.– произнес я и одел ему амулет на голову, после чего похлопав его по плечу поспешил удалиться прочь из его дома до поры до времени.
Но мне пора было двигаться дальше, особенно если меня вызывает сам человек, даже интересна цель моего вызова.
Квартира была расположена в одном из престижных и живописных районов Москвы, недалеко от главных достопримечательностей города. Она занимает просторную и светлую площадь, которая обеспечивает максимальный комфорт и уют. Интерьер квартиры выполнен в современном стиле, сочетающем в себе элегантность и функциональность. Стены окрашены в спокойные тона, что создает расслабляющую атмосферу. На полу уложен качественный ламинат, который придает помещению изысканный вид, особенно с пентаграммой по середине комнаты. Она оснащена всей необходимой мебелью и техникой для комфортного проживания. В гостиной располагается удобный диван, телевизор с плоским экраном и стильный журнальный столик.
Кухня оборудована современной бытовой техникой, включая холодильник, варочную поверхность, духовой шкаф и микроволновую печь. Спальня отличается особым уютом и комфортом. Также в комнате имеется вместительный шкаф для хранения одежды и туалетный столик с зеркалом. Ванная комната выполнена в светлых тонах и оборудована качественной сантехникой. Здесь есть душевая кабина, раковина с тумбой и зеркало. В квартире также имеется балкон, на котором можно наслаждаться видами на город и проводить время на свежем воздухе.

– Ну и ну, чем могу помочь столь юной леди в такую трудную минуту?  – слегка насмешливо спросил я у девушки.
– Я продаю тебе свою душу, а ты взамен убиваешь двух людей.– произнесла девушка и начала стремительно шагать ко мне без всякого страха и переживаний.

– Воу, и что же они тебе сделали? Дай угадаю. Парень изменил с твоей лучшей подружкой? – предположил я, складывая ладони на груди и ухмыляясь. Почему-то мне казалось, что такое заявление ее разозлит и я был прав, она скривила лицо.

– Не твоё дело, бери душу и убей их! Такова сделка! – прорычала девушка.  Ее лицо покраснело, стали заметны капельки пота на коже, при этом она практически не отводила взгляда от меня. Казалось будто это я ей изменил и извиняюсь.

–  Ты смеешь мне что-то приказывать и повышать на меня голос, жалкая приблуда? Захочу – убью и тебя! –  рявкнул я ледяным голосом и хватил её за глотку. Она начала хрипеть, захлебываясь собственными слюнями и кашлять.
Как только хрип прекратился, я ослабил хватку и сразу же отпустил, шокированная девушка повалилась на пол.  Я оглянулся, но она не собиралась подниматься, потирая горло, она уставилась мне в глаза, будто желая убить.  Я лишь глухо засмеялся ей в лицо.  Немного отдышавшись, девушка поднялась на ноги, пытаясь прийти в форму и успокаиваясь и заодно нормализуя дыхание.

– Запомни одно раз и навсегда, не ставь себя на один уровень с другим человеком или существом.  Так ты никогда не станешь равной им. Поняла, тупая?  Ты лишь очередная, ошибка работы Бога и никакие ритуалы не изменят этого положения.  Твоя жизнь и душа не стоят ни гроша, так какой цимус мне совершать с тобой сделку? Убить ты можешь и сама, только слишком труслива и слаба. – прижимая к груди кулаки, сказал я улыбнувшись. Нахмурив брови, повернулся и пошёл к балкону после чего щёлкнул пальцами от чего каждый позвонок девушки начал ломаться один за одним, принося за собой сладкую боль, сменяющейся приближающейся смертью в паралитической агонии, где ей никто не поможет, и растворился в сумраке ночи.
Не каждый человек может решиться на то, чтобы лишить себя любимого жизни. Но лично я уверен, что каждый раз, когда вы об этом задумываетесь, вы делаете первый шаг навстречу смерти. Вы уже мертвы.  Смерть уже стоит у вас за спиной, она уже поджидает вас на краю коврика перед вашей кроватью над которой висит жирная петля, и она следует за вами от самой первой минуты вашей жизни – так что не пытайтесь убежать от нее, ибо она неминуемая и естественная.
Самоубийство – это слабость или сила? Кто сильнее Бог или человек? К каким последствиям может привести самоубийство? Нужно ли стремиться к смерти? Как это сделать, если за секунду до смерти открывается сознание единства? Куда уходит сознание после смерти физического тела? Существует ли альтернативный путь к высшей жизни? И если есть, то как его найти? Эти вопросы хоть раз в жизни задавал человек, который хотя бы подумал о суициде. И более того, обречённый на неминуемую и мучительную смерть. Он не знает ответа на них до самого последнего момента.
Когда страх достигает такой силы, что уже становится непонятно, за что нужно держаться, именно в этот момент и приходит осознание, до которого индивидуум только думал о своём самоубийстве, а именно осознание единства с Истиной.
Только в эту секунду человек осознаёт всю огромность и абсолютную божественность Вселенной. Так я очутился в полутёмной ванной комнате, где девушка вот-вот хотела вскрыть свои вены.

- Я бы не советовал резать поперек, чтобы не спасли, нужно резать вдоль.– произнёс я и обнажил свои белые клыки.

– Спасибо за совет, прислушаюсь. -  девушка еще сильнее поникла и вот-вот только хотела порезать себе вены.

– Стой, глупышка. Я могу помочь тебе жить без боли, страха и еще ряда проблем. Готова услышать мое предложение? – сказал я, и тут же мне в руку легло тонкое и острое лезвие, что было у нее.

– Как? Кто ты? Меня уже не спасти, у меня рак, мама от этого страдает. Я не хочу быть обузой. Что я могу сделать? Как мне жить дальше? Когда умру, ты меня похоронишь? – она говорила на полном серьёзе. Впервые за всё время, пока я смотрел на неё, ей действительно было плохо. Даже страшно. А я-то думал, я позабавлюсь. Но мне, действительно, стало её жалко. Хотелось взять и пожалеть, на сколько это возможно. Девушка вздохнула и посмотрела на лезвие в моей руке.

– Я могу излечить тебя, хоть ты в это и не веришь, но мне нужна будет всего-навсего небольшая за нее плата. Договор и плата в размере стоимости одного литра твоей крови. Идёт? Но твоя мать ничего не должна будет знать до тех пор, пока ты сама не почувствуешь, что излечилась. – предложил я. Она покачала головой, все было ясно. Понятно, ни одна клиника её не вылечит, не в силах.
Да и вся система, в сущности, была бессмысленна, потому что уже через пару лет ей становилось ясно: жизнь, которую она прожила, вместе со всем тем, что произошло в её судьбе за последние два года, на самом деле не имела никакого смысла и окрашено лишь болью.

– Ты ангел хранитель или  так, вольный дух? – недоверчиво вдруг спросила девчонка. –  И где же они у тебя? Где-крылья-то?  Да и перья-то где?–  начала было свое расспрашивание суицидница.

– Падший, крылья мне вырвали еще задолго до падения. Валяются бесхозные где-то в Эдеме, если не сожгли еще.  Ну что, согласна теперь на мое предложение? Будешь здорова. Кроме того, я готов еще раз облегчить твою участь, если ты, конечно, сможешь принять меня. Ну, же вылезай из теплой ванны.  Тебе всего-то нужно будет подписать одну бумажку. Подписывай – вытащив её из ванной и сунув договор сделки под нос, произнёс я. Девчонка, чуть помедлив, внимательно посмотрела на меня и наконец собралась с духом, взяла бумагу, коснувшись её лбом и подписала. Я быстрым движением положил договор в карман своего пиджака и шагнул к ней на встречу, она отшатнулась будто, боясь сделки ради которой призвала меня сюда в свою крохотную нору.
Достав из кармана руку, я прислонил ладонь к её голове, а она просто глядела как завороженная.  Пусть зеленые листья легко лечат раны, пусть их покров станет панацеей для тлетворных болезней. Будьте исцелены, телесные преграды разрушены, счастье и сила потоком в вас пролиты. И слова продолжают биться об воображаемые стены, рассеивая сомнения и творя исцеление. Они завораживают благодатные поля и наполняют каждую мыслительную извилину и каждый мимолетный вздох. Пусть высокие горы станут укрепами исцеления, пусть их вершины станут фарватером к здоровью. Будьте исцелены, оставьте боли в прошлом, позвольте телу прилечь в мирную гавань.
И слова зовут дождевые ливни, которые промывают душу и отмывают боль. Они окутывают солнечными лучами, позволяя новой жизни расцвести и вырасти. В каждом звуке заложена сила, которая творит чудеса и превращает боль в исчезающую тень. Пусть светлые облака станут щитом исцеления, пусть их пухлые грозовые формы отводят тьму в пропасть. Будьте исцелены, дух восстановлен, пусть внутреннее дыхание станет огнем источником существования.
И слова продолжают вибрировать в музыку, которая лечит и спасает. Они омывают тело, охватывают разум и утоляют жажду. Сила слов заклинания распространяется по каждому нерву, поднимая на ноги и наполняя грудь вдохновением. И когда завершаются последние ноты заклинания, остается только тишина и ощущение трепета внутри. Органы вновь заживают, мысли вновь зарождаются и счастье вновь возвращается. Слова заклинания для исцеления оставляют тебя обновленным и готовым принять новый день, исполненный света и жизни. Через секунду она вдруг, закрыв глаза, затряслась и стала хватать ртом воздух.


На этом моменте я уже исчез из квартиры и начал возвращаться домой.
Перед мной расстилается горящий пейзаж – огненные озера, потоки лавы и псы, преследующие заблудших душ. Вокруг меня – другие потерянные души, терзаемые бесконечной болью и страданиями. Воздух наполнен запахом гниения и серы. Я начинаю идти по обгоревшей земле, меняясь от одного ужасного места к другому. Души охватывает страх и отчаяние, когда понимаю, что это будет мой дом навеки, вокруг меня постоянно кружатся Демоны, разносящие мучения и страдания. Они смеются над людской болью и насмехаются над вашим страданием. В этом мире, моем мире нет милосердия или сострадания, только бесконечная мука и пытки.
На каждом шагу я вижу другие души, претерпевающие свои ужасные участи. Видя все это, вы люди чувствуете себя безнадежным и понимаете, что никогда не сможете сбежать из этого места.
Возвращение домой в Ад – это путешествие в тьму и отчаяние. Моей душе не дано покоя и надежды на более светлое будущее. Она осуждена на вечное страдание и муку, никогда не найдя спасения или избавления от своей кошмарной судьбы. Мягкая полу-тюлевая красно-черная кровать, украшенная бархатным пледом и темными подушками, становится привлекательным местом для отдыха и сна. Темные шторы, плавно закрывающие окно, создают приятную полу-мрачную атмосферу, приглашая забыться на краю сна. В углу комнаты стоит изящный мольберт и письменный столик со стильным настольным светильником, ждущим момента, чтобы озарить творческие изыскания. Рядом со столиком, на полке, гордо стоит коллекция книг различных жанров, но каждая из них вместила в себе потрясающий мир, жаждущий быть открытым.
Чёрные шкафы из массивного дуба, такая живопись стены, аккуратно хранят теплые свитера, плащи, робы, доспехи. Пол застелен толстым мягким ковром поверх дубовых досок, который нежно гладит ступни и создает ощущение комфорта. На стене висит картина, излучающая адские боли и страдания людей, другая излучает божественную силу.
Приятный запах свежего белья и алый свет лампочки добавляют комнате уютности и делают ее идеальным убежищем. Все это воплощает идеальную спальню, которая меня отойти ко сну.
Если смотреть со стороны, то можно было бы подумать, что это не спальня, а какое-то убежище маньяка. Не хватало только разбросанных частей человеческого тела, разложившихся по углам.  Повсюду виднелись черные сгустки высохшей человеческой кожи, расплющенные человеческие черепа и вывороченные и оборванные сухожилия. Которым оставалось не долго просуществовать в этой комнате.  Однажды, когда Смерть вошла в эту комнату, ей показалось, что кровавая каша еще пытается заговорить с ней.
С тех пор Смерть избегает этой комнаты. Она боится собственных ночных кошмаров, хот на самом деле это страшный и прекрасный аттракцион. И, если вы однажды окажетесь здесь, вас убьют.
Но это уже будет совершенно другая и печальная история. История, которая начнется с тиканья старинных часов, висящих на стене, словно скелет, отсчитывающий секунды до неизбежного. Их монотонный стук будет единственным звуком, нарушающим идиллию свежего белья и алого света, пока не сменится глухим стуком падающего тела. Тогда аромат чистоты смешается с металлическим запахом крови и зловонной серой из озера, что недалеко от моих тихих покоев.
Глава I. Призраки прошлого.
За долгие тысячелетия моей жизни люди ни капли не изменились. Они продолжают делать то же самое, что и делали всегда: смотрят на мир через призму своих страхов и предрассудков. Так же, Вы-люди, обращаетесь ко мне если не можете заиметь детей или хотите кого-то спасти от смерти Вы не сможете меня увидеть. Вы не сможете прикоснуться. Вы никогда не сможете узнать, кто я такой.
Я буду жить вечно, и все, что вам останется, – это искать меня по всему миру. Если только я не захочу показать вам свой лик, тогда, если вы достаточно глупы, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, вы будете знать, кто я. И тогда вы будете иметь право называть меня тем, кем я являюсь на самом деле – Софериэль Демон жизни и смерти, прошепчет любой.
Ты знаешь, кто это с тобой говорит? Ты никогда не сможешь увидеть меня, ты никогда не узнаешь, кто я, потому что я никогда не стану самим собой, я всегда буду меняться. Это будет продолжаться вечно. И ты должен понять это, прежде чем сможешь уйти и продать мне свою душу. Потому что ты уже заплатил за нее, обращаясь ко мне. Ты заплатил жизнью своей семьи, своей любви, своими мечтами, своим будущим. Размышляя о своём и вспоминая былое, я забрёл к серному озеру, где встретил Лили.
О, Лилия, первая жена Адама, созданная из глины и не подчинившаяся своему мужу.  Она была красивой, но злой и мстительной.  Она – первая женщина, которая изменила мужчине, даже мне предлагала стать её мужем. Так вот, чтобы выйти из подчинения мужу, девица произнесла тайное имя Бога и смогла улететь из Эдема.  Адам пожаловался Создателю на женщину и тот отправил за беглянкой трех ангелов. Те догнали ее и потребовали, чтобы она вернулась и раскаялась, но получили категорический отказ. От неё пошли демоны, которые разрушают тела мужчин и женщин, после чего убивают их. Лили поклялась мстить за это и убивать человеческих младенцев везде, где только сможет. При этом она пообещала не трогать детей, у которых будут амулеты с ее именем или именами ангелов. С тех пор демоница специализируется на нанесении вреда младенцам и роженицам. Способна она и на другие козни, в числе которых наведение бесплодия на молодых женщин, высасывание крови и новорожденных и провоцирование выкидышей. Блядски сексуальная чертовка, которую хочет каждый.
Она вообще не очень общительна, так как не любит людей и считает их слишком глупыми и ограниченными, в этом мы похожи. Ей нравятся только Ангелы и Демоны. Лилит является одним из самых опасных демонов в адской иерархии, она может наслать на человека болезнь, которая убьет его в течение 12 часов или даже за минуту. Она может вызвать у человека галлюцинации, навеять ужасные кошмары или просто напугать до смерти. Однако, в сексе она весьма хороша.  Из воспоминаний меня выдернул властный и страстный голос дьяволицы.

– Софериэль! – крикнула она  и поцеловала меня в макушку. На следующий день она пришла в мою комнату и стала меня целовать будто мы не виделись вечность.

– Ты же говорила, что не будешь меня целовать, если я не буду тебя. – прыснул я.

– А ты и не целуешь. Это я тебя целую. -ответила она, прижимаясь ко мне.

– Ну тогда дай мне поспать, а то я скоро умру от твоих поцелуев. – сказал я и отвернулся к стене, поежившись от касаний.

– Сон твой не придет, пока я тебя не поцелую. – сказала она и начала меня целовать в шею. Я закрыл глаза и стал ждать, через некоторое время я почувствовал, как она целует меня в губы. Открыв глаза, я увидел, как дьяволица смотрит на меня и улыбается во всю свою поганую пасть.

-Как же ты можешь не хотеть меня?– сказала она с нотой наигранной грусти и опять прильнула к моему телу.

-Я не понимаю, зачем ты мне приносишь столько боли и страданий. – закрыл глаза, стараясь отвлечься от всего в этой никчемной жизни. Через несколько минут я снова открыл глаза и увидел ее улыбку.

-Ну что, ты готов быть со мной навсегда? Мой герой. – пролепетала эта рыжая паскуда и впилась в мои губы. Я ответил ей тем же, покусывая кожу до крови, вкусив ее вкус я почувствовал, что что-то не так, будто это какой-то спор с Сатаной.

-Что за игры плутовка? – прорычал я.

– Разве я не могу по тебе соскучиться, Софериэль? – спросила дьяволица, гладя меня по щеке. Она взглянула на меня своими большими глазами и улыбнулась. Я схватил ее за волосы, оттянул голову назад и впился в ее губы мягкие и теплые. Она начала энергично расстегивать мою рубашку, а я её грубо лапать, она же расстегнула молнию на моих брюках. Мои руки инстинктивно начали раздевать её, в определенный момент я отпрыгнул от неё будто меня облили ледяной водой голого.

– Лили, уходи. – холодно отрезал я и затем продолжил. – Наши встречи всегда заканчиваются плохо, да трахаться с тобой очень хорошо, но только иногда. Я не могу, когда ты на меня смотришь или улыбаешься. Понимаешь? Уходи. И больше не приходи никогда.  Отныне между нами нет ничего общего. Никаких совместных дел. Совсем никаких. – понял, что сильно изменился, но Лили как была, так и осталась, по её взгляду было понятно, что отступать она не намерена.  Она вцепилась в мои волосы и начала лупить по мне своими маленькими кулачками. Ей надо было победить, а иначе можно было не бороться.  Ее кулаки были мне все-таки привычней, хлыста или старинных смоченных солью розог, что еще пропаривали.
Вскоре ее руки разжались, и она вдруг встала на колени и прижалась ко мне лицом. Левой рукой она крепко-крепко держала мои брюки, прижимая их плотную ткань к бедрам. Правую руку она закинула за голову и уперла ее мне в подбородок. Ее рот нашел мой член, поначалу она совершала совсем простые движения. Головка члена часто колебалась у ее языка, прижатая тканью трусов ко мне. Затем она отстранилась и одним движением стянула с меня боксеры.  Её губы сомкнулись на моем члене, и она медленно надавила на него нижней челюстью.  В тот же момент она вытащила головку из-за рта повернула ко мне свою голову с выразительным низким голосом.
– Всё еще не хочешь меня? – обиженно глянула на меня дьяволица. Я почувствовал, как ее язык описал по моей головке круг и скрылась в глубине её горячего рта. Ещё секунда, и язык показался снаружи, готовый немедленно продолжить свою работу. Моя правая рука прижала её голову за затылок к моим бедрам. Теперь моя левая рука, которую я хотел опустить на её грудь, оказалась прижатой к её спине, а правая – насаживала её голову на член, задавая темп и глубину орального проникновения этих ласк, что будто бы длились целую вечность, так ощущалось.
Ей, видимо, очень нравилась роль безмолвной исполнительницы, потому что язык её двигался медленно, нежно и осторожно, иногда отступая на полтона.
Так прошло не меньше минуты. За это время она оторвалась от ласк наши губы почти слились и только когда она стала подниматься, я толкнул её на кровать. Оказавшись сверху и раздвинув ее ноги, входя в нее только головкой, послышался недовольный стон. Я замер, ожидая реакции, он повторился, но уже тише, смешанный с едва уловимым вздохом.
Движения мои были медленными, расчетливыми, насмешливыми, пока мне это не надоело. С каждым более глубоким толчком она громко постанывала, вздрагивая всем телом и изредка зарываясь пальцами в мою шевелюру. Ее стоны переросли в отрывистые крики, руки сжимали мои волосы все сильнее, ногти впивались в кожу головы.
Я чувствовал, как она напрягается, как ее тело сжимается вокруг меня, как она достигает кульминации, выгибаясь навстречу каждому моему движению.
Она положила мне ладони на голову, поднялась на руках и стала опускаться на меня медленно и плавно, не прерывая своего ритма. Когда она оказалась между моих раздвинутых ног, из-за усталости и долбежки было трудно держать равновесие, дабы не уронить ее и себя на пол. Говорить было незачем, да и с кем, о существовании времени я просто забыл.
Игру, которую затеяла дьяволица я знал наизусть, но не мог понять почему именно сегодня она пришла ко мне. Наверняка её уже потерял Сатаниил. К счастью, вряд ли он сильно страдает по поводу своей утраты, зная о нашем давнем с ней романе и как она из ревности убила моего сына от другой демоницы. Скорее всего, она до сих пор мучается угрызениями совести, ах да, у неё же её нет. В это время коготки Лилит впились мне в спину, раздирая плоть, но я уже не чувствовал боли. Её гладкое горячее тело всё теснее прижималось к моему. Вдруг она замерла, и я понял, что она наконец кончила. Тяжело дыша, Лили убрала с моего лица прядь волос и заглянула в глаза, я молчал. Она медленно провела пальцем по моему лбу и лицу, прикоснулась к моим губам и засмеялась.
Для меня это был вызов я промолчал, лишь сильнее долбить её, пока она не за тряслась. Всё ещё улыбаясь, она провела пальчиком по моим щекам и губам, все ниже и ниже. Наконец она обхватила меня ногами и прижала к себе, в этот момент, я наконец-то кончил, и мы упали на кровать. Но долго лежать так было невозможно и вскоре мы опять оказались в постели. Дьяволица встала с кровати и пошла в ванную. Вернувшись, устало улыбнулась, оделась и ушла из моей спальни.  Оставшись один, как и всегда, я смог забыться крепким сном, после этой наглой и паскудной беглянки.
Но вскоре и во сне стали слышны долетавшие издалека стоны. Поначалу они были легкими и редкими, а потом начали звучать все громче, приближаясь к границе моего сна. Сначала меня обуревали сомнения, но потом они исчезли. Видимо, грешники не могут выдержать своего наказания и эти стоны боли, страха и отчаяния доносится из преисподней.
В конце концов меня окончательно поднял Сатаниил. Я не стал задавать ему вопросов – подумал, что уж лучше все выяснить на месте, и подумал не зря. Всю дорогу он был серьезен и озабочен чем-то или наоборот кем-то, мы быстро пересекли зал ужасов и приблизились к месту, где выл Суккуб, рядом с которым хлопотала Лилит. Она что-то говорила Люциферу, который мрачным кивком соглашался с каждым ее словом. Потом она повернулась к нам и протянула обе руки.
Сперва я подумал: «Вот и всё, сейчас нас всех четверых – меня, Сатаниила, Лили и Люцифера – сметёт какая-нибудь адская катастрофа», и поэтому сразу напрягся. Но все оказалось куда проще – она замахала руками, показывая на нашего пленника. Он висел под самым потолком и был практически скрыт облаком сернистого пара. По его лицу бродили белые круги и пятна, миленькое зрелище. Блондин был почти мертв, если не считать того, что личико выражало неподдельную муку, характерную для Ада.
–Что же случилось с твоим сыночком, Лили? – спросил я. Она с негодованием взмахнула руками. Мне показалось, она вот-вот расплачется. Тогда я решил не лезть к ней с разговорами и просто сделал то, чего она от меня ждала: обнял её, прижав к себе. Она замерла, словно приросшая к земле, а потом тихо-тихо заскулила. Я принялся тихонько нашептывать ей на ухо всякую чушь, пока она не успокоилась иначе бы разорвал ее на месте.
–Его поймали и пытали Архангелы. Аксиль сошёл с ума! Он…Он напал на Люцифера! – прошептала она, не отрываясь и глядя на Люцифера. Он ответил ей взглядом, полным любви и страдания. Все как прежде – Люций сидел на прежнем месте. Только в его груди покоился кинжал, из которого медленно вытекала кровь. Она блестела на глазах, как ограненный рубин. Подойдя к старшему брату, одним резким движением вытащил кинжал у него из груди, и рана стала регенерироваться.
Аксиль продолжал смотреть на меня глазами полными страдания и боли, с одной уцелевшей слезинкой в углу левого глаза. Я швырнул кинжал в его сторону, и юнец тут же упал в обморок, за ним последовала и Лили, Сатана отнёс её в спальню и оставил отдыхать. В это время Вельзевул подошел ко мне и сказал, что есть дело на земле. Я открыл портал на нужных мне координатах, в больнице для онко-больных. Перемещение стоило мне больше половины моих планов на вечер, зайдя в палату я увидел девочку, которой не было и 18-ти лет. Она лежала читала молитвы и при виде меня, начала креститься. Когда я сказал ей что я здесь для того, чтобы её спасти или же убить она очень долго не верила мне. Обняв её за плечи, я объяснил, что её грехи кончились и теперь она будет чиста.
– Вы Ангел? – спросила она, недоверчиво глядя на мой плащ, на котором лежали вышитые красным дьяволом серебряные крылья. У меня действительно в ту минуту был такой вид, но все же я уже не был тем лучистым Ангелом как тогда.
– Был им когда-то слишком – давно. А теперь – главный Демон жизни и смерти, а также света и тьмы. Ваши последние часы на Земле зависят от меня и возможно, к сожалению, я наблюдаю за этим. Если Вы готовы сделать это добровольно – я благословляю Вас и считаю долгую агонию оконченной, снимите крест. – на одном дыхании ответил я.
– А, Вы, видели Иисуса? – голосок звучал неуверенно, но уже тише. Я кивнул, пауза затянулась, она посмотрела на стены и глубоко вздохнула. Потом что-то прошептала, точно не молитву, потом снова глубоко вдохнула, уставилась на стены палаты и вдруг начала быстро-быстро читать текст, который сама, видимо, придумала и выучила ее на такой момент.
–Да, видел и скажу даже больше – знал. Видел его рождение, скитания, развратность, да Христос был прототипом Распутина времён царской России. Иисус далеко не был чистым и не порочным человеком, наоборот великим грешником.


Хотя и ввёл мысли нашего Отца в массы, распят он бы сам, ибо грехов у него было не меньше чем у нас. Но кроме стыда от своей жизни, что мог тогда сказать на это неискупленный, обиженный, жестокий и пьяный Бог?
Ведь его безумие стало его образом и квинтэссенцией. Поэтому, когда его заставили тащить его же крест, на котором его собирались распять, он не произнёс ни единой молитвы, не взывал к Отцу нашему. Таков был Ваш БОГ «пожертвовавший собой».
А когда уже он поднялся на место своего распятия, после чего его стали прибивать к кресту, то Господь наш забыл о его существовании и промолвил он последние слова лишь с одним апостолом Матфеем: "Отче! прости им, яко не ведают что творят." Только соль была в том, что он более не смог вернуться на землю, как Вам, пишут в Библии и вы слепо верите в то, что вам пишут. Он умер, чтобы отмолить свои грехи, а не ради вас. Так что глупо называть его Господом, он сыне Божий, как и я. – закончил свой разоблачающий Христа рассказ.
– Христос просто не хотел становиться ни Антихристом, ни слугой антихриста, а хотел стать с Отцом нашим одним целым и нести Его свет людям и делать их разумными и счастливыми. И чего бы он, к чёрту, тогда не отдал за смерть своей души и нашей радости. Менее того, про Его страдания, ад и муки и говорить не… – чуть ли, не плача начала девочка, но мой громкий холодный бас перебил её.
– Посмотрите на расцвет христианства. Почему? Почему никто не скорбит, увидев распятие Его? Да потому – никто его не видит! И это действительно так.
Вас сделали слепыми, понимаете? Ведь, если посмотреть историю – более идиотской религии ещё надо поискать, верно? Весь мир зациклился на словах «Христос», «религия», и всех крестили так же, как сейчас евреев. Люди верят в эти слова, но они не в состоянии постичь их сути. Когда им об этом говоришь -просто смеются в ответ. Особенно грустно, когда слышат про дух Христа и Его «блаженную жертву». А ведь о духе никто и понятия не имеет – тот же Иисус ничего о нём не говорит.
А о «сожженной совести» и след простыл, Вы даже в самые древние времена не сможете сказать точно, где в том древе жизни, что Он рубил, была райская ветвь, и в чём был Ад… Ладно, это уж слишком, не будем сейчас об этой части Библии… Послушайте лучше о том, чему Он учил, как и Вы, я раньше часто слушал христиан и даже читал некоторые из их «священных» писаний. Хотя всё, чего я добился, так это мнения, сформировавшегося под влиянием моей бытности христианина. А теперь молитесь, у тебя на это есть 10 минут, только не очень громко, от того чем выше громкость не зависит услышит Вас истинный Бог или нет.
Посмотрите в окно, видите там жёлтый домик с зелёной крышей? Знаете, кто там живёт? Мне кажется, Вам было бы это интересно узнать. Ваш отец там живёт, которого мать окрестила мёртвым, хотя сама изменила ему, он пытался покончить с собой и теперь несет службу нам Демонам, найдя в нашей службе свое успокоение и надежду, что Наталье воздастся. Итак, время пошло. – закончив свою лекцию, посмотрев на часы и засекая время, вышел из палаты. У меня совсем не было времени для её истерик, но и скрывать нечего это ее последнее время на земле. Время вышло, необходимо возвращаться к ней.
– Позволите спросить, последнее? – попросила она, кивнул и присел рядом. -Как ваше имя? – тихонечко спросила она.
– Софериэль, Анна. – мой ответ прозвучал чуть громче. Девушка подняла на меня глаза, и я понял, что она внимательно меня разглядывает. Однако девушку пронзила адская боль, я коснулся ладонью её груди со стороны сердца, и оно остановилось быстро и безболезненно.
Через пару секунд боль прошла и на её месте осталась только ледяная пустота, больше не будет боли она отмучилась и наконец-то умерла. Ей всего 16, а душа уже вышла из тела, это своего рода отпуск для ее душонки, никаких страданий, много света, ну или продолжение мук. Я переместился обратно в преисподнюю, Аксиль уже умер и Лили была безутешна либо очень хорошо это играла, плевать.
Следующие пару месяцев прошли спокойно, пока Лили не пришла на мой порог с известием о беременности. Я не особо поверил в это и понадеялся, что встреча с прикованным ко мне ее вниманием окажется мимолетной. Однако мое недоразумение быстро выяснилось, но уже было поздно, желание убить плутовку возрастало с каждым мгновением, через пару месяцев эта сука ощенилась.
Люцифер и Сатаниил отправили Дэвида в человеческий дет дом, поскольку они знали нас с Лилит, да и сам ребенок как две капли походил на меня. Последующие годы сын должен был жить на Земле, пока не проявит своих способностей Демона и не отнимет невинную душу. Это ставило ребенка в опасность, так как темные не решались помочь ему найти собственных родителей.
Только когда дитя, окрепнув, собрало вокруг себя многочисленных родственников, включая далёких потомков Каина, на него обрушилась охота Тьмы. Это была не просто охота – это был настоящий ужас, ежедневная бойня, уносящая тысячи детских жизней. Дети, подобно ягнятам, беззащитно падали жертвами охотников на демонов, отдаваемых в качестве жертв, на воспитание суккубам и прочим порождениям Преисподней. Кровное родство не являлось препятствием – глаза на это попросту закрывали. Исчезновения детей стали обыденностью, поглощая целые семьи в пучину безысходности.
И лишь благодаря помощи каинитов, обладавших даром провидения, способных узреть сплетение событий и тайные нити судьбы, удалось хоть как-то сдержать натиск тьмы. Мрак, без сомнения, был бы куда глубже, куда гуще, если бы не их бдительность. Но истинная цена этой скрытой войны, истинные масштабы трагедии – всё это осталось тайной для нынешнего поколения, погребенное под пеленой молчания и забытья.
Так продолжалось до того момента, пока Дэвид в возрасте 18-ти лет не убил ребёнка по роковой случайности – не смог себя контролировать и истыкал мальчишку ножом, расчленив его тельце. Узнав, в чем дело, он не испугался и сам устроил и убийство свидетелей. После казни Дэвида, «семья», объединенная кровью и ужасом, погрузилась в глубокое молчание. Внешне всё выглядело спокойно: оставшиеся члены его приемной семьи и секты продолжали жить, соблюдая свой строгий распорядок.
Но под тщательно скрываемой поверхностью царила пустота, пропитанная невыразимой виной и ужасом. Смерть Дэвида, хоть и представлялась им как акт искупления и воссоединения, стала глубокой раной, которая не заживала. Некоторые из членов секты, особенно те, кто был ближе к Дэвиду, начали испытывать приступы депрессии и панических атак. Память о кровавом событии и последующих действиях Дэвида преследовала их в кошмарных снах и галлюцинациях. Их прежняя вера, основанная на слепой преданности и идеализированном образе семьи, рухнула, обнажив пустоту внутри.

Секта, потерявшая своего лидера, стала постепенно разваливаться. Отсутствие централизованного управления и отсутствие новой харизматичной личности, способной сплотить оставшихся членов, привело к расколу. Некоторые пытались продолжить жить по прежним правилам, другие же пытались начать новую жизнь, скрывая свое прошлое.
Конечно же не без помощи Каина – братоубийцы, первого ребенка «Адама» и Евы, почему условно Адама? Да потому что тем самым запретным плодом был секс, который Ева вкусила с Люцифером. Поэтому кровным отцом Каину был и есть мой старший братец – Люцифер. Каин первый человек, не непосредственно сотворенный Богом, а рожденный людьми, если быть точнее гибрид человека и Демона, да-да, мы иногда трахаемся с нашими земными питомцами.
Кроме того, он первый строитель – создатель первого города на Земле. Причиной братоубийства стало чувство, впоследствии много раз толкавшее людей на преступления – зависть. Каин занимался земледелием, а Авель пастушеством. Когда пришло время, каждый из них принес в дар Богу результаты своих трудов: Каин – часть урожая, а Авель – лучших животных своего стада, но Бог не принял жертву еще не проклятого брата. На жертвоприношение Авеля сошел ниспосланный Господом огонь и оно, охваченное пламенем, устремилось к небу. И он очень огорчился, одержимый завистью, заманил брата в поле и убил его. За что и был проклят, заклеймен и изгнан с места, где он тогда жил. Мало того, даже убив своего брата, Каин не ужаснулся содеянным. На прямой вопрос: «Где Авель, брат твой?» – заданный Богом, чтобы дать ему возможность покаяться, он цинично ответил: «Не знаю, разве я сторож брату своему?».
Но пытаться обмануть Бога может только человек с окончательно помраченным рассудком и извращенным нравственным чувством, тем самым уже кровь Демона бушевала в нём. Этого стоило ожидать, Отец мой отверг своего внука и тот убил новоиспечённого любимца деда, всё как полагает кровь Люцифера. Не покаялся, не попросил прощения и стал никем (хоть и его имя теперь означает первоначальное зло), а после смерти Демоном. Тот, кто отдал свою жизнь за преступление своего рода и осмеливается лгать Богу об этом, уже мертвец, но мир остался на месте и не смог в ответ убить Каина. Дэвид пошёл по такому же пути, что и Каин, но смог пойти по-другому.
Его судили и приговор был коротким – казнь. Он сидел на эшафоте и ждал, когда ему всадят смертельную инъекцию в вену, а его суд по ту сторону жизни тоже оказался коротким. О, Лилит, как же он изменился, твой выродок и щенок!
Он был одет в мантию пурпурного цвета, такого же, в каком был Каиафа перед тем, когда его привели к Иисусу, только на ногах у него были не кожаные сапоги, а как раньше настоящие римские сандалии из кожи газели. Он не узнал меня, хотя я был с ним перед и во время казни. И как он прекрасен в своём смирении! Как много сил Господь дал моему сыну! Его душу опутывал мрачный туман, и мне стало жаль, того что я вижу.
Мне стало не по себе, потому что каждый раз, глядя на него, я вспоминал, какой он был в младенчестве. Тогда он не знал, кем он станет, теперь он знал и переживал это во всей полноте. Я думаю, ему сейчас больно и страшно, поэтому он и грустен. Но он не знает, почему я здесь, и кто я ему, Отец на суде ничего ему не сказал. Но, уверяю вас, эта грустная тень в том самом месте, где раньше рос красивый румяный мальчик-чистокровный Демон от первородных родителей.
У него не было причин любить меня, и он по ошибке считает меня Дьяволом, но это не так. В зале, где обычно нас собирают для разговоров о нашем жилище и работе, я встретил множество Демонов самое главное – Люцифера с Лили. Заметив меня, они отделились от группы и пошли ко мне. На Лили тогда были одеты в светлые пушистые балахоны, похожие на платья с высокой талией и открытым декольте. Когда они подошли, Лили уже привычно поглядела на меня пронзительным и сексуальным взглядом.
Лютик был в простой черной рясе. Его борода была подстрижена очень коротко, Лили нервно облизала губы и отвернулась от меня к остальным гостям.
– Итак, сегодня важная новость, сын Софериэля и Лилит вернулся в Ад спустя 18 лет, в честь этого сегодня праздник для всех! – громогласно провозгласил Люцифер, обращаясь к нам. Затем он повернулся к троице стоящих рядом. Это были девушки – две черноволосые и черноглазые, обе в черных платьях, отделанных белыми кантами, а третья – в алом платье, расшитом золотым шитьем. Все три были очень красивые, хоть и немного заторможенные. – А вы чертовки идите развлеките Дэвида! – скомандовал Лютик одной из них. Та молча развернулась и стала спускаться с подиума вниз. Лили тоже молчала, но в ее глазах появились огоньки радости. Встав рядом с братом, она тихо запела или завыла как койот.
– Привет-привет, привет- привет… Как я рада снова тебя увидеть, милый мой душка-душа! И чего это ты так быстро бегал от меня все эти годы? – скулила она, мне сильно резало уши, хотелось уйти от сюда как можно дальше, не слыша никого и ничего вокруг себя.
– Скучал, наверно, по своей принцессе Лили? – спросил Лютик, открывая глаза и поворачиваясь к Лили. Лили внимательно смотрела на него, чувствуя, как по ее телу пробежала волна приятного возбуждения.
– Если ты забыл, братец, то она давно не моя. – ответил я, отворачиваясь. – Вернее, была когда-то твоей, потом моей, потом Сатаниила. Она замужем за ним и то что было 18,5 лет назад было очередной ошибкой. Теперь она совсем другая, и лучше ей от этого не станет. Ты к ней вернешься и расскажешь все, что я сказал. Потому что я слишком хорошо тебя знаю. – сказал я и отпил виски.
– Выпьем за то, твой сын вернулся, Софериэль, поднимай стакан! – крикнул Люций. После распития алкоголя я телепортировался на Землю – люблю эту планету, но не особо люблю её обитателей- людей, а вот с животными всё хорошо. Присев под дубом ко мне прилетел ворон, он один из моих любимцев. Он внимательно осмотрел меня и разочарованно каркнул, выпуская из клюва огромную порцию желтого пара. Люди слышали птицу, она не таилась от меня, и я мог звать её так как хотел и когда хотел, либо необходимо в силу непредвиденных обстоятельств.
Ворон был древний, ему было около двух тысяч лет, хотя он был самым древним существом, когда-то жившим на Земле, ну конечно же он дал потомство. Он сидел на ветке чуть выше моей головы и внимательно следил за происходящим, иногда не спеша куда-то взмахивая крыльями, будто хотел улететь отсюда. К счастью я чувствовал где он находится и телепатически мог общаться с ним.
– Что нового Сюнин? – спросил я, взглянув на ворона. У него были ярко-желтые глаза и широкие лапы. По небу неслись облака, в их очертаниях причудливо переливались звезды. Видны были два просвета Луны в такой же красе мира.
– Всё, как и всегда, а у тебя я слышал счастье приключилось – сын вернулся домой. – ответил ворон. Да, всё, как всегда. Можно сказать, у нас немного своеобразное чувство юмора. Я живу здесь уже больше нескольких тысяч лет, много раз видел, как он возвращался домой, но его путь всегда был каким-то особенным, скрытым от других особенно от Одина.
– Да, ты прав. Видел тебя с детьми у места его казни. А чего ты вообще здесь делаешь? Я тебя давно не видел. Чем занимаешься? Я тут жду, жду. Но про тебя и самого ничего не слышно. – заворчал я.
– Дел много, мой давний друг. Ведь некоторые падшие стали языческими богами, вот и морожу свои крылья в Скандинавии. Хотя летать там уже трудно, слишком много ветра, всё чаще летаю в Исландию или Гренландию, там потеплее и хорошо людям. Кстати, тебя недавно только вспоминал. – пропел Сюнин.
– Надеюсь вспоминал только добрым словом? Или мне придется тебя общипать? – я часто говорил намеками. Обычно ворон ничего на это не отвечал, поэтому я перешел на небольшие и слабые угрозы.
– Добрым-добрым, вспоминал то как ты людей ненавидишь, но любишь искусство. Как бы ты не скрывал свою любовь к людям, ты их любишь, помогаешь им. – сказал ворон, и посмотрел на башню. Было видно, что он волновался. – Сейчас я принесу тебе стихотворение. Очень древнее и оно одно из самых великих, которые я когда-нибудь слышал. – ворон улетел.
– Девушка шила ниткой золотой,
Заглянул в окошко бродяга холостой.
Так весело, весело было играть.
«Хочешь, прохожий, пока не видит мать,
В кости на золото поиграть?»
«Кости я брошу, кости подберу,
Да золота нету поставить на игру».
«Поставь лохмотья, какие есть,
А я поставлю девичью честь».
Кости помечены со всех сторон,
Выиграл прохожий первый кон.
Кости помечены со всех сторон,
Девушка выиграла кон.
Кости помечены со всех сторон,
Выиграл прохожий последний кон.
«Уходи, прохожий, не будь упрям,
Рубашку из шелка тебе я дам».
«Рубашку из шелка охотно получу,
Но выиграл я девушку, ее я хочу».
«Уходи, прохожий, не будь упрям,
Коня с конюшни тебе я дам».
«Коня с конюшни охотно получу,
Но выиграл я девушку, ее я хочу».
«Уходи, прохожий, не будь упрям,
Ладью с парусами тебе я дам».
«Ладью с парусами охотно получу,
Но выиграл я девушку, ее я хочу».
«Уходи, прохожий, не будь упрям,
Замок в Вадстене я тебе дам».
«Замок в Вадстене охотно получу,
Но выиграл я девушку, ее я хочу».
Девушка, плача, села на кровать,
Длинные волосы стала расплетать.
Прохожий перед нею играет мечом.
«Ты счастлива будешь, не плачь ни о чем.
Я не бродяга, а знатный господин,
Еду из Англии, я королевский сын».
Мигом с постели вскочила она:
«Я тебе буду верная жена». – прокаркал он по возвращению из своего полета.
– Это же Скандинавская Баллада – Бродяга. – подметил я, потирая руки.
– Так не интересно, всё-то ты знаешь. – обиделся ворон, и встрепенулся. Дерево начало раскачиваться от его движений.
Через пол часа общения Сюнин взмыл в небо и улетел в Асгард. В какой-то момент мне показалось, что в кустах кто- то есть, но это была кошка, которой тоже было интересно. За все это время, что я говорил с вороном, пытаясь понять, кто он на самом деле. Мне надоело сидеть и поднявшись, пошёл гулять по Земле. С каждым часом шел все дольше и дольше, слушая птиц, глядя на облака и наслаждаясь запахами цветов, проступающими через утреннюю дымку. Вот она первозданная красота природы, я телепортировал к себе холст и принялся писать пейзаж.
Я работал до позднего вечера, скоро на деревню опустилась ночь, но мне не хотелось спать, и я долго бродил по лесу, вспоминая иногда наше время с Сюнином, например, его странные вкусы в музыке или его молчание, или фразу «мы, люди, и есть боги, только забывшие это» – он просто не договорил, хотя наверняка хотел сказать намного больше, чем мог.
Он был совсем другим и его мысли были другими. Кто-то спросит жалею ли я о том, что пал? Нет, я никогда не сожалею о выборе, который сделал. Мы выбираем свой путь, а после бросаем свой поход или продолжаем его. К тому же, теперь я знал – это не была моя собственная идея, просто, его мелодия была созвучна моему настроению. Я был счастлив, хоть и понимал, что это всего лишь иллюзия.
Все, во что я верил и что мне казалось правдой, оказалось иллюзией. И все-таки, каждый раз, когда я начинал работать над очередной картиной, со мной происходило что-то, чему я не мог дать названия, но, когда через некоторое время я опять подходил к мольберту, казалось, я знаю ответ. Поэтому я занимался этим и сейчас. Скучаю ли я по своим крыльям? По Отцу? Пожалуй, нет не скучаю.
Да и какие они теперь, после того, как я нарушил договор с Отцом? Может быть, они просто память о нашей прежней связи, но уж точно не чувство сожаления о сделанном. В мире не осталось ничего, чего я мог бы стыдиться, но ведь это, именно это было и главной причиной моих метаний и привязанностей. Как бы то ни было, решение было принято, несмотря на всю мою любовь к Отцу.
Через несколько дней я исчез, или, точнее, не то, чтобы исчез – просто в мое сознание, мое духовное тело вошла мысль о том, куда именно надо отправиться. Домой. Это было по дороге, потому что там я хотел увидеть одну из картин. Но сперва надо было получить одобрение Отца, не знаю, насколько важно было его одобрение. Думаю, скорее просто необходимо, иначе я никогда не решился бы на этот шаг. Я не считал, что делаю что-то постыдное, а просто хорошо знал, где нахожусь. Отец, должно быть понял мое состояние и дозволил мне подняться в Рай. Прошло не так много времени, и я уже был дома. Меня встретили, словно я вернулся надолго – словно мы действительно расстались ненадолго, и я не пал.
Сперва я, правда, испытывал чувство какой-то неловкости, ибо спустя столько лет я снова в Раю, хоть от меня былого не осталось ни следа. Однако никто из встретивших не попытался взять надо мной верх, наоборот, нас всех пригласили к столу и угостили чаем и нектаром. В общем, все было как обычно, только меня больше не называли Смотрителем, но обращались ко мне теперь не иначе как Баланс. Чувствовалось, что мой статус как-то поднят, да и время после моего падения перестало быть прошлым.
Все как будто пошло на лад, я постепенно привык к этому обстоятельству, и о случившемся почти не вспоминал. Но мне стало интересно, кто же я на самом деле, поэтому я часто ловил на себе любопытные взгляды Ангелов. Самое интересное, они в этот момент почему-то не пытались мне польстить или принизить мою значимость в нашей Вселенной.
Наверно, я уже стал в их глазах чем-нибудь вроде Смотрящего по Вселенной. Постепенно я разобрался, в чем дело, – Ангелы знали обо мне то, чего не знал я сам, точнее, думал, будто не знаю, а просто не помню. Эти знания часто приходили ко мне во сне, все тайны отца и Рая знал только я «Сортировщик Душ», сейчас я вспомнил, как мы в детстве называли себя – смотрящее за тайнами трио.
Теперь стало ясно, почему Ангельское Содружество упорно называет меня именно этим именем, не добавляя в него никому не нужных приставок. Мне даже страшно подумать, сколько они тогда помнили о моем прежнем существовании и предложили пройти обряд очищения, чтобы оно могло соединиться с этим новым Раем, каким бы оно ни было.
Ведь большинство из нас действительно не помнило ничего, кроме своих простейших переживаний. Об этом мне и напомнила мать, заметив, что я не в духе. Как и отец, она любила вспоминать разные старые истории из моего детства, о которых я почти ничего не помнил. Она знала только то, что ее муж был Смотрителем по сему и Творцом, которого официально никто не видел, отец одно время пытался стать мне другом и наставником, но, поскольку все его слова, даже самые серьезные, оказывались бессильны что-то изменить, он быстро забыл про свою мечту и уже не сказал мне ни одного хорошего слова, когда я вырос и тем более был низвергнут из родного края.
Поэтому я сейчас не рассказывал ничего, просто молча ел и выпивал. Отца я любил, несмотря на то, как он меня в свое время бросил и начинал хуесосить, однако, сейчас я ненавижу его.
– Отец, а ведь Люцифер был тогда прав, в том, что ты не справедлив и хочешь, чтобы мы в жопу дули твоим питомцам. – сказав это я усмехнулся, поняв наконец для чего Отцу так необходимо было знание истинной природы высшей власти.
Он вообще любил пользоваться чужими мыслями и выражениями в своих целях. Эта манера у него была семейной, я знал ее достаточно хорошо. Но дело было не только в этом, все глубже.
– Ты был готов променять нас – на свои игрушки, которых ты убиваешь, которые бесконтрольно плодятся хуже насекомых, которые готовят предательства в дни опасности, чтобы наши самые честные и любимые нами друзья могли спрятаться за их спинами, не веря в то что мы сильны, потому что не хотим видеть их слепоту, веря, что именно они делают нас людьми и приближают нас к концу Света и наступлению полной …
– Хватит! – голос его сорвался, и я впервые увидел отца таким растерянным. Он резко поднялся, руки взметнулись вверх, словно отгоняя назойливых мух. – Молчи, мой мальчик. Сейчас я наведу порядок в твоих мыслях. Посиди здесь, под моей защитой, позволь мне настроить тебя на свой лад, на свои чувства. Все эти страдания… все из-за тебя. Отблагодари меня, сынок, сделай все как нужно. Поверь, ты понимаешь, почему я выбрал именно тебя. Именно ты важен для меня, именно тебя я хочу спасти. Ты сам, без подсказок все знаешь и помнишь… у меня не было другого выбора. Я люблю тебя. Ты хороший, добрый мальчик. – голос отца, начавший с резкого отповеди, постепенно смягчился, обретая теплоту и глубокую, почти болезненную заботу.
– Нет, Отец, это ты ничего не говори и наконец услышь меня. Ты был одержим созданием людей, возлюбил их больше, чем нас Твоих Детей хотел, чтобы мы любили их так, как и тебя, чтобы мы постоянно подчинялись их воле! Это было и есть верх несправедливости, вместо того чтобы поговорить с нами нормально ты низверг всех нас и даже не своими руками. А руками Михаила, Михаила папа! И даже сейчас ты перекладываешь свою вину на нас твоих детей, ничего не меняется спустя тысячелетия! – выкрикнул рассерженно я. Но, когда он пришел в себя, он крепко прижал меня к себе, я сопротивлялся. Затем медленно погладил меня по голове и сказал:
– Ты же знаешь, я всегда буду тебе отцом, в горе и в радости. И все будет хорошо. Только смотри, никому не слова. – затем отец поцеловал меня в лоб и вышел из комнаты. Когда он вернулся в спальню, мама, со слезами на глазах сидела на моей бывшей кровати, она взяла меня за руку и поцеловала ее. Тогда я и понял, что значит настоящая любовь, и что есть на свете слова, которых нельзя забывать – мать.
– Надеюсь, ты не в обиде на меня, за эту сцену? Я знаю, ты очень хотела меня увидеть, мама. – спросил я ее, понимая, что она слышала нашу с ним всю ссору.
– Конечно, нет. Главное, сынок, то, как ты говоришь, запомни это и помни всю жизнь. Не забывай, кем бы ты ни был, маленьким Ангелом или взрослым Демоном, твоя главная задача – это держать баланс жизни и смерти. – она поцеловала меня еще раз в голову и добавила. – Ты всегда должен быть сильным, никогда не показывай своих слез, они всегда показывают твою слабость. Помни, человек хрупок и беззащитен, но ты не человек – выше него в цепи. Если тебя обидит сильный, прояви к нему сострадание и великодушие. Пусть ни одно твое слово или мысль не пойдет во вред тебе самому, я люблю тебя, Фер. – она отпустила меня.
После разговора с матерью я переместился в свою спальню, лег в кровать и погрузился в черные сновидения. И вот что увидел: я был Ангелом и несся в потоке огненных лучей, вдруг меня поразила какая-то мысль, которую я никак не мог вспомнить. В моей голове мгновенно пронеслось множество мыслей, и ни одна из них не была мыслью в обычном смысле этого слова. Мои думы были каким-то шорохом или ветром, который продувал мое сознание. Из-за этого я совершенно не запоминал их, это был ум иного рода, лишенный формы и цвета, но от этого он не казался мне менее реальным. Внезапно я остановился, вися в воздухе будто и не летел никуда ранее.
Все мои мысли в моей памяти как бы застыли, а потом я стал осознавать, что все они появляются независимо друг от друга. Вскоре все стало ясно – просто в этом ветре возникло множество ответвлений и петель. Так постепенно я вспомнил, о чем же мне все время напоминала мать. Дело было в том, что я никогда не смогу увидеть подступающую ко мне смерть, пока я не отрекусь от бессмертной жизни – это я точно знал. Смерть – это определенный отрезок пути, точнее его конец.
Как человек и младенец, я бы уже не мог подняться выше понимания того, из чего именно состоит обычная жизнь – поэтому я и не понимал, на каком я свете. Но мать говорила, чтобы я помнил, в какую сторону мне идти. И хоть эти слова были трудноопределимы, одно я понимал отлично, она хотела, чтоб я вспоминал… Для себя я все еще представлял рождение, потом долгое и тусклое будущее и – самое страшное – забытое прошлое. Воспоминания были сильнее меня и моего Отца.
Я проснулся с той же скоростью, с какой человек рождается и движется к смерти, открыв глаза я увидел перед собой Азазеля и чертовок. Причем они держали в руках плети, хлестая меня по ногам. Я молчал и внимательно следил за действиями собрата, тот ловко подскочил к высокому боковому столику, взял бутылку и вылил остатки мне в рот, после чего размазал что не попало мне в рот по моей груди. Затем он несколько раз провел по моим плечам хвостом, словно рисуя какую-то картину, и в следующий момент чернота – я потерял сознание.
Лишь на через неделю я пришёл в себя, в лазарете сказали, что разгадка моего сна потребовала слишком много сил и поэтому я потерял сознание, кстати это еще маленький срок для такой потери энергии с силами. Воркующие голубки с Дэвидом пришли ко мне в палату, честно говоря, я этого не ожидал. Я даже не знаю, что меня беспокоит больше – то, что они решили прийти или то, что Дэвиду показывают такого отца, как я. У него должно быть есть много вопросов, на которые у меня нет сил отвечать, это прискорбно и чувствую себя весьма хуёво, но я знаю, что он не будет меня ждать, и это не имеет ничего общего с тем, что мне сейчас нужно. Все не вовремя навалилось.

– Прости. – сказал я и сел.

– Так ты мой отец?– спросила моя молодая копия, немного смутившись.

– Да, я просто твой отец. – ответил я и рухнул на кровать. Сил нет сидеть, не то что разговаривать, члены моей семьи поняли это и ушли, оставив меня отдыхать.
Всё, что мне оставалось это спать и питаться, чтобы набраться сил и снова вернуться в строй. Пока меня нет на земле творится хаос, бесконтрольно рождаются или умирают люди. На одного умершего десять новорождённых, так быть не должно. Поэтому решено отправить одного из всадников апокалипсиса – Смерть, восстанавливать баланс, который имеет тонкие и не подвластные человеку грани.
На полное восстановление и возвращение к работе мне понадобилось много времени я успел написать потихонечку портреты. В полумраке, обрамлённом древними камнями и крыльями ангела, стояли два брата, подобные высеченным из мрамора богам древнего мира.
Их длинные волосы, цвета осенней листвы, ниспадали на плечи, обрамляя лица, поразительно похожие, но с тонким различием в выражении. Один, облачённый в тунику цвета закатного солнца, источал теплоту и силу, его глаза горели тёмным огнём. Другой, в одеянии цвета морской волны, словно воплощал спокойствие и мудрость, в его взоре читалась
гордая задумчивость.
Их тела, сильные и грациозные, говорили о неземной красоте, а открытые декольте туник показывали точёные грудные мышцы, словно вырезанные мастером-скульптором. Ткань их одежд, испещрённая едва заметными потёртостями, говорила о времени и странствиях, о пережитых испытаниях и о вечной красоте, которая преодолевает года. Они стояли близко, как два столпа, поддерживающие небесный свод, словно ожидая своего часа, готовые принять свою судьбу, предначертанную им свыше. А что уж было им уготовано Отцом никто не мог даже и предугадать, не то что знать, ведь «Пути Господни неисповедимы» так ведь говорят на Земле про непредвиденные ситуации? Или вот еще: « Человек предпологает, а Бог располагает» это все придумано Вами же самими, как утешение своих неудач.
Таким образом в памяти получилось оставить новое воспоминание о родном мне доме, а теперь пойду поддерживать баланс, пока папочка вернулся в седло.
Глава II. Раскол в Аду
Сидя на собрании, я заметил, что мой старший братик будто с цепи сорвался, ходил кричал и размахивал руками. К нему даже подходили несколько Демонов, что-то говорили, а он отвечал со злостью. Поэтому я решил отвести его в сторону и поговорить, как только мы отошли на несколько шагов я остановился и положил руку ему на плечо.

– Люций, рассказывай, что случилось, станет легче и многие Демоны прекратят вжиматься в кресло, да и воздух станет легче. – сказал я. - Ну? В чем дело?- раздражение кольнуло сердце.

- В чем дело? Серьезно, Софериэль?! – Ты и правда не знаешь? - спросил он со злобой, я только пожал плечами. Откуда я мог знать что с ним происходит, если он ни разу мне не говорил об этом?

– Люцифер, я без понятия от чего ты ходишь как кобель с не до трахом и гавкаешь. Может расскажешь? – я сделал серьезное лицо, он поджал губы и кивнул.

– Итак, Господа, мой брат Софериэль-предатель! Он меня предал! Он… Он поднялся в Рай и согласился пройти обряд, чтобы снова стать Ангелом и убить всех нас! – закричал Люц и все участники собрания при этом закрыли глаза, словно боясь, не сошли ли они с ума.

– Ты отдаёшь отчёт своим словам, братец?!- голос был грозен, но брат молчал, видимо, поняв, какие последствия будет иметь это признание. Я схватился за грудки его плаща и отбросил его на стул. – Да как ты смеешь называть меня предателем?! Того, кто поддержал тебя самым первым, помогал вести военную тактику! Того самого, чья помощь позволила тебе поставить свою гордыню во власть и силу. Ты серьёзно Люцифер? Благодаря мне ты сел на этот престол, ты окончательно его укрепил! Я твой соратник, друг и брат! О каком предательстве ты говоришь? Да, я был в Раю, для того чтобы увидеться с матерью, все предложения от пернатых ублюдков я отклонил. Так в чем мое предательство, брат?!– голос перешел на рычание зверя, я замахнулся на Люцифера. Тот сжался в кресле – это было его ошибкой поскольку удар пришелся на голову. И хоть силы были не равны, Люцик слабо, но всё же ответил мне ударом в печень. Несколько секунд спустя мы кружили в центре зала, продолжая наносить друг другу удары. От моего удара его отнесло к стене, и я изо всех сил ударил по ней, отчего она обвалилась внутрь зала, достав из ножен свой меч приставил его к горлу брата.

– Довольно, успокоились! Соф, убери меч от горла Люцифера, ты победил уже! – прокричала Лилит. Нужно перевести дыхание и дух, я держал Люца на острие адского меча, не давая ему подняться ни на сантиметр. Оглядев его, Лили ахнула.

– Ну как, доволен? Теперь веришь, что он не предавал никого из нас? Он бы умер в Эдемском саду, но не предал бы нас! – сказала она и повернулась ко мне: – Тебя ждёт Дэвид у замершего озера. Ну, чего же ты медлишь? Иди, пообщайся с сын…

– Мне не о чем с ним говорить, так же как и с тобой, курва. – ответ прошел сквозь зубы, скрипя. Лили сделала было шаг в мою сторону, потом остановилась. Ох, зря это она сделала, на моем лице заиграла злая улыбка, даже не улыбка только волчий оскал. – Одно лишнее слово или действие, твой дорогой Дэвид отправится в чистилище к самым ужасным чудовищам нашей Вселенной, поняла меня Лили?– спросил я и протянул к ней свой серебряный здраво наточенный меч.

– Да, Соф… – еле слышно последовал ответ, явно с трудом сдерживая слезы. Но я уже чувствовал, как слабеет ее воля и усиливается страх. Убрав меч в ножны, я поспешил уйти из зала, все Демоны были потрясены зрелищем, что предстало перед ними и проигрышем Люцифера, не придя Лилит было бы совершено еще одно братоубийство, правда меня уже хуй проклянешь и некуда больше изгонять.
Мне хотелось побыть одному, чтобы разобраться в происходящем, прийти в себя, успокоиться в конце концов. Ничего нового я не узнал, но происшествие давало пищу для размышлений, и я решил прогуляться по дворцу, пока ни у кого нет ко мне вопросов. Я чувствовал – это ненадолго, надо было подумать о том, кому нужно стравливать меня и Люцифера, а главное зачем. Мысленно я называл своих противников – Рафаил, Ангеил, Уриил и скотина Михаил, это самые главные, но есть еще мои враги среди Ангелов. Поразмышляв, все оказалось не так уж страшно, к ним нужно относиться снисходительно, они слабые, но хитрые пернатые крысы, пусть немного порезвятся пока не захлебываются кровью.
Спустя пару часов окончательно успокоившись я зашёл в свою спальню, разделся и лёг в кровать, решив больше не думать о проблемах, занимаясь релаксацией. Скоро боль утихла, рассудок обрёл ясность и умиротворение, исчезла неясность вокруг, осталось лишь успокоение и тихий покой. Через некоторое время я снова вернулся мыслями к делам насущным, снова стал продумывать свое положение и своё место в том мире, которое уже видел однажды. Теперь все изменилось и скорее всего меня попытаются упечь в темницу, где будут пытать.
Но там можно было найти и надежду на то, что рано или поздно это им надоест и меня благополучно отпустят. От моих мыслей меня отвлек звук, открывающейся двери и голос Дэвида.

– Прости, что так поздно, можно ли мне войти?– спросил он, забыв постучаться.

– Войди, если не шутишь. – буркнул, не поднимая взора. Дэвид растерялся и удивился моему поведению, его энергетика пошатнулась и ослабла, это было сильно заметно особенно если ты не долбоеб.
Возможно, его удивило то, с какой легкостью я решил дать ему зайти. Парень сел в одно из двух кресел, стоявших напротив кровати и стал пристально смотреть на меня. Наконец он вздохнул, поднял голову и собрался с мыслями.

– Почему ты так странно себя ведешь?-донесся до меня его неуверенный голос.

– Разве странно?– спросил я.– По-моему, очень даже нормально. Вот ты, например, меня совсем не боишься? Ты ведь знаешь, кто я такой?– поинтересовался я. Сын отрицательно помотал головой.

– Тогда в чем дело? Мне ведь просто хотелось с тобой пообщаться, папа. Ты же не станешь меня прогонять?– он перевел свой взгляд на дверной проем.

– Нет, если только сам не захочешь уйти.– сказал я. – Не бойся, я ведь только что разрешил тебе остаться. И я не прогоняю тебя, Дэвид. Я действительно рад тебя видеть, как хорошо, когда к тебе приходит сын, правда? – спокойно отчеканил я, лицо сына сразу же посветлело. Он робко улыбнулся мне, и я почувствовал, что с ним происходит что-то хорошее. Затем он вдруг оживился и внимательно поглядел на себя в зеркало, выпрямляясь.

– Так о чем ты хотел поговорить со мной? – перебирал свои заметки об колебаниях баланса и прямой зависимости от наших действий на земную жизнь.

– Обо мне, тебе с мамой.– ответил он и опять улыбнулся, но задумавшись он погрустнел. – Почему вы ни разу не навещали меня, не интересовались мной? Я ведь так похож на тебя. У тебя такие же волосы и глаза, как у меня. Только я более хрупкий и по-другому одет. Почему, папа? - уже совсем грустно спросил он. В его глазах блеснули слезы, смешно.

– В отличии от твоей мамочки я всегда был рядом, во снах общался с тобой через Абаддона, видел твою жизнь. Когда тебе было пять, то твой приемный отец подарил тебе щенка лабрадора, и ты назвал его Ангел. Все свое детство ты проводил с Ангелом, однажды он укусил тебя, что остались шрамы на голени и ты обиделся на него так, что привязал его у магазина.
Это был длинный поводок, сделанный из брезента, с двойным концом, поэтому Ангел не мог убежать и когда ударили морозы ты вспомнил о нем. В одной только пижаме побежал на место где ты его оставил, а когда повернул за угол дома, услыхал тихий лай, выскочил на дорогу и увидел Ангела. Он стоял у высокой ограды и грустно глядел на машины и прохожих, словно совсем забыл о тебе.
Тогда ты, подбежав, схватил его за ошейник и стал звать, чтобы он пошел с тобою. Он печально поглядел на твои запыхавшиеся от бега босые ноги, потом на свои худенькие лапки с острыми коготками и покачал головой. Тщетно ты просил его – он только повернул к тебе свой печальный глаз и дал себя повести. С тех пор ты стал лучше к нему относиться, пока он спустя пять лет не умер от остановки сердца, пока ты был на учёбе. Или как ты влюбился в Марию, но как только она отказала тебе со своими дружками избил её до полусмерти, потом приходил к ней в больницу с цветами, а у неё при виде тебя случалась истерика, а сынок, и я не навещал тебя? Ты помнишь её зеленоватые глаза, чёрные волосы и милое лицо? Она уже давно лежит в психушке. – закончил я и отложил бумаги.

– А что с мамой?– не унимался юнец.

– А что с ней? Вроде всё как всегда, она та же дьяволица, только немного исхудавшая. – не понял сути его вопроса.
–Пап, я про то что было между вами и есть. Наверно. Я ведь не видел, как вы там ебались, но ты ведь её любишь и ревнуешь. А когда ты один… Ты ведь хочешь, чтобы она с тобой по-прежнему была. Как раньше, вы же хотели поженится. Ты ревнивец, да? Тебе кажется, что ты можешь всё взять и забыть, а она тебе, наоборот, напоминает, что у вас было. – сказал Дэвид, усмехнувшись. – Я вот о чём думаю, пап… Ты её ни разу не трахнул, когда она была беременная. – он попытался кинуть в мою сторону издевку.

-Ты хочешь узнать всю правду, Дэвид? Тогда слушай внимательно и не смей перебивать. – слегка рыкнул я. –  Всё началось тогда, когда она сбежала от Адама и за ней началась охота Архангелами, которые её нашли и наказали. В период охоты, твоя мамаша благополучно по ебалась с Люцифером, на момент наказания была от него беременна, как в итоге после рождения её ребёнок умер.
Так было до бесконечности, пока она не призвала меня, дабы я сохранил жизнь её отпрыску. Те первые Суккубы были очень слабые и не жизнеспособные, ради жизни Аксиля она продала мне свою душу, точнее остаток ее шлюшьей душонки. В этом была тайна создания и выживания Суккубов, однако для этого нужен был один ингредиент – моя кровь.
Я не был ей мужем, и она долгое время мечтала со мной переспать, чтобы я помогал я безоговорочно. Но это ей никак не удавалось, потому что я был занят своими делами, находясь с другой демоницей в одной комнате, Лилит полюбила меня, и её мечта стала животным инстинктом, что не давал ей покоя.
Меня просто несло, я не обращал внимания на её запреты и требования, а когда она стала Демонессой, я осуществил её мечту, но с одним условием- стать только моей. Тогда она с восторгом подчинилась, таким образом это длилось два тысячелетия, пока ей не надоело быть верной, после этого я отослал её за младенцами и в это время стал развлекаться с Демонессами и чертовками, одна из Демонесс забеременела от меня и родила мне сына. Только я не успел дать ему имя, как Лилит убила его тупо из ревности и своей тупости, что я должен быть только ее, в то время как она скачет с одного хуя на другой и так далее.
После этого мы разошлись окончательно, теперь иногда встречаемся и трахаемся и то не охотно с моей стороны. Раньше были большие драки за неё, сейчас на её блядство закрываются глаза, она жена Сатаниила, мы с братом с переменным успехом её любовники. Я давно её не люблю и не ревную, а вот Люцифер еще как. Хули ревновать эту кошку, что котиться раза 4 за год, самое долго, когда она ходила с брюхом был ровно год и то потому что Алфуриил не хотел из нее вылезать наружу. - хоть мне и было противно рассказывать эту историю, сын слушал с жадным вниманием. Будь тут Алфуриил началась бы драка, он слишком любит свою мать и забывает, что я отец.

– А что если она всё еще любит тебя, пап?- прошептал он, переминаясь с ноги на ногу будто долго стоит на морозе.

– Это исключено, страсть еще может быть, но не любовь. Она опять играет, в свои блядские игры, и я не особо хочу в них участвовать. Не зря я с самого начала хотел с ней порвать отношения, чтобы не было проблем. Часто, с Люцом мы ссорились из-за неё, никто не хотел уступать её другому, а её это забавляло. Разговор окончен, свободен. - от моего ответа мальчик поморщился и покосился. Мне пришла идея, что нас стравливают и единственный житель Ада, что легко сломается под угрозами или силой – Лилит.
Я молча поднялся и пошел в спальню любовницы. Зайдя к ней без какого-либо предупреждения увидел, что на сидела на кровати в нижнем белье, как обычно, расслабленная и мечтательная. Подошел к ней и осторожно сжал ее руку, лежащую на покрывале. Когда Лили посмотрела на меня, и я склонился над ней, и схватив за горло, почувствовал сопротивление и сжал сильнее почти до хруста.

– Дорогуша, будь мила рассказать о своих связях с Архангелами, если они есть. А если будешь мне лгать, убью сначала всех твоих детей у тебя на глазах, а затем и тебя саму! - крикнул я и сильнее сдавил ее горло, в ответ она только тихо захрипела изо рта у нее пошла пена, я отпустил ее и резко поставил на ноги, она упала.

– Соф… – прошептала Лили, хватая ртом воздух, глаза ее закрылись, дыхание стало хриплым и судорожным. Через несколько секунд она снова открыла глаза и уставилась на мое лицо. На губах ее была пенистая светло-розовая слюна. – Ты… Ты собираешься меня убить, да? – потирая свою глотку спросила изменщица.
– Ответь сначала на то что меня интересует. – по тому, как она мне улыбнулась, было ясно, что она уже забыла о наших прежних ссорах и решила лгать.

– Соф, я клянусь тебе, что не связана никак с Архангелами, можешь посмотреть мои воспоминания… – она облизнула губы и провела рукой по простыне, миг и тут же вскрикнула от боли и полезла под простыню, пытаясь спастись от меня.

– Стоять, плутовка! – рыкнул с отвращением, встал на кровать, завернул ее в простыню и сильно прижал к кровати. – Чего ты боишься раз не врешь мне? Ты в курсе, почему я здесь, и, думаю, ты знаешь, зачем. Теперь отвечай, знаешь кто нас пытается стравить и уничтожить Ад изнутри? Имя, назови мне имя, пока я не выпустил тебе кишки и не повесил на них же, ну жду! - я поднял с пола спрятанный у Лили под кроватью меч, она испуганно и инстинктивно сжалась в комочек.

– Соф, не надо, прошу. Я думаю, что это Михаил, это он хочет втянуть меня в свои гнусные планы. - она бормотала это очень быстро, а в глазах ее стояла паника.

– Хорошая девочка… Надеюсь не солгала, если узнаю, что это ложь исполню обещанную кровавую жатву во благо Ада. Выдохни, а то еще скинешь, а без выродка Сатаниил тебя сам убьет, особенно когда выясниться, что в Суккубы в браке не от него. – убрав меч в ножны наконец-то отпустил ее и быстро вышел из ее спальни, захлопывая за собой дверь.
Направляясь к тронному залу, я столкнулся с Вельзевулом, что выходил из моей комнаты – его волнистые длинные волосы были уже убраны, выглядел он усталым и неухоженным. Увидев меня, он почему-то улыбнулся, хотя обычно его улыбка была мрачной, звякнул меч где-то неподалеку от нас с ним, я кивнул ему и пошел дальше. Мне сейчас было не до него, надо навестить моего любимого старшего и слабенького братца.
Зайдя в лазарет и увидев койку, на которой лежит король я стремительно пошёл к ней. Люц лежал неподвижно и не шевелился, я уселся на койке рядом и поднял его голову за подбородок. Да уж, сильно я его сегодня помотал, весь еблет в крови. Попробовал приподнять веки, они были плотно сжаты, но глаза всё же открылись и посмотрели на меня.

– Пришёл, чтобы добить меня? – еле слышно спросил Люцик, я качнул головой, на самом деле я не хотел его убивать. Мне нужно было просто поговорить.

– Ты думаешь я настолько ужасен, чтобы уподобляться пернатым уебанам, которым нет разницы кого убивать?– хриплым шёпотом спросил я. Несколько минут мы молчали, мне было очень его жаль, поэтому я решил его немного подразнить. – Что сука за которую мы дрались тысячу лет так и не пришла тебя пожалеть, Люся? А? Она блядовала от тебя ко мне и обратно, потом к другим. Однако, ты все бесишься от того, как она смотрит на меня, то как касается. Когда повзрослеешь, брат? Ты, блять, взрослый уже, сам должен понимать, что она тварина, которая хочет только секса и более мощных Суккубов с Инкубами, а это может достичь только со мной. А ты сука хочешь меня убить, потому что ты не её, сука!
Это ты её сначала убивал, просто ржал и скалился – мол, трахнем ещё разок, пока не передумала и не начала сопротивляться. Люсик, я тебя не понимаю, ты ведь знал, на что подписываешься, когда развращал ее.
Но сейчас речь не об этом, а о том, что нас целенаправленно стравливают, чтобы мы перегрызли друг другу глотки. Нашему любимому брату Михаилу забавно наблюдать за тем, как мы пытаемся друг друга уничтожить, только он делает это не своими руками. Пытался завербовать Твою Любимую Лилит, которая никогда не будет с тобой, возможно даже уже сделал это. Михаилу удалось завербовать черта по имени Жан, никогда не любил французов и от него тебе попала видоизменённая история моего нахождения в родном нам когда-то доме. Наше единственное оружие – это наш дух, наша страсть и наша ненависть. В каждый момент своей жизни мы обязаны сохранять верность этому оружию. А вместо этого, Ты Люцифер, обвиняешь меня в предательстве и честно я мог бы сегодня убить тебя, но я хочу, как лучше для нашей семьи. Но я не делаю этого. Причина- потому что здесь ты ошибаешься. – хладнокровно чеканил каждое слово с изрядной долей иронии. Меня совершенно не волновало, захочет он дальше слушать или нет, я не мог предвидеть развития событий, но был уверен – сейчас это единственная возможность спокойно обсудить план наших дальнейших действий в такой обстановке.

– И что дальше? Что ты предлагаешь, брат? - спросил он все тем же холодным и надменным голосом, каким говорил всегда. Но на этот раз я был спокоен – все рассчитал и знал, как можно переиграть этот разговор в хороший ключ.

– Переиграть Михаила, он хочет чтобы кто-то из нас убил другого. Мне стоит напоминать кого больше знаний и сил, Люся? – раздражение нарастало. -Так, вот я предлагаю магией скрыть твою энергетику, объявив о твоей смерти и посмотреть на дальнейшие действия Михаила. Поверь мне он не заставит себя ждать, тебе ли не знать цели и способы их достижения нашего на и любимейшего брата. А после я заманю его в ловушку, где мы убьём его. – план звучал абсолютно спокойно, и это в какой-то степени подействовало. Он нахмурился, вопросительно глядя на меня, видимо, мой спокойный вид был достаточной платой за уверенность в адской победе.

– Ты псих, Софериэль. Михаил не поведётся на это! – решительно заявил он. – Я знаю Михаила, он будет биться до конца и победит! На чьей стороне будет победа, будет решать он сам! Это наш последний бой, Ад сокрушится, он его уничтожит и не дрогнет! – сказал он вставая. Похоже, моё предложение оказалось для него слишком пугающим.

– Лежи, ты слишком слаб. Даже если это последний бой, я готов умереть за правду! Знаешь, это будет самая лучшая смерть. – сказал я, укладывая брата на койку. Мои слова его явно не убедили, но он решил не спорить. Наклонился к нему, он тяжело и хрипло дышал, его глаза были полузакрыты, щёки заметно впали. Вдруг его взгляд прояснился, на меня смотрели голубые глаза, полные решимости как тогда при падении и войне.

– Черт с тобой, на рассвете собирай с Абаддоном армию и воплощай свой план!– крикнул он мне и отключился. Простояв так пару минут, я пошёл в казарму, надеясь найти там Абаддона. В казарме я никого не обнаружил, ничего блять удивительного. Не прошло и минуты как дверь открылась и оттуда вывалился Абаддон, в одних штанах и с голым торсом, с которого ручьями лился пот. Увидев меня, он побледнел и позеленел, он боится меня.

– Чтобы к утру была натренировала армия из лучших Демонов! Приступай немедленно, Абаддон! – прозвучал приказ, Демон кивнул, и я понял, что он всё знает.
Больше он не дал мне ни слова сказать, а ринулся к своей палатке в таком виде, в котором он вывалился чуть ли мне не в ноги. Силуэт быстро скрылся, поднимая по тревоге всех необходимых воинов. Нужно готовится, пойду к себе.
Путь в мою спальню перегородила плутовка. Она что-то шептала, её глаза пылали огнём, её лицо было бледным и тревожным. На ней было тёмно-красное платье с глубоким вырезом, открывавшим её нежную, дышащую шею и высокий бюст, волосы были зачесаны назад и собраны на затылке в тяжёлый узел.  Я слышал, что она просит у меня прощения, но её губы дрожали, и мне не хотелось её разочаровывать.  К тому же она по-прежнему выглядела бы сексуально, не будь её тело скованно крепкими цепями страха. Таково было происхождение магии Лилит – секс был её стихией.  Поцеловав меня в последний раз, она скрылась в коридоре, у меня опять появилась тяга к тому, чего Лили не смогла мне дать.
В раздумьях я зашёл в свою спальню, где и повалился в постель, думая о происходящем. Но вдруг зашёл Вельзевул- повелитель мух, Демон чревоугодия, один из советников моего брата, до этого мы с ним разминулись перед лазаретом. Именно с Вельзевулом связана одна из самых знаменитых христианских притч, повествующая о царе Охозия.
Согласно легенде, иудейский царь Охозия страшно заболел. Чтобы узнать, сможет ли он поправиться или же погибнет в муках, правитель отправил несколько своих подданных в Экрон, к самому демону Вельзевулу. Весть о намерении царя обратиться к владыке тьмы быстро разлетелась по всему миру и дошла до пророка Ильи, который сильно разгневался и обрек Охозию на смерть от кары Отца. Вельзевул славный малый, но склонен к излишней самонадеянности и чрезмерно стремится к кровавой власти.
– Так значит быть войне? Но как это произойдет? Люди начнут умирать в этой толще? Или…– спросил Вель, глядя на мои картины, он с жадным любопытством во все глаза разглядывал их.
– Вельзевул, войны не избежать. Пернатые хотели войны, и они её получат и если при этом умрут все люди, пускай! Без смерти никуда, если хочешь можешь их оберегать. – приглаживая бороду ответил я советнику, не хотя вставая.

– Абаддон подключил Каина для сбора и тренировки армии. – доложил он. – Твое задание не так уж сложно сделать – возьми старые книги и прочти их внимательно. Единственное хватит ли у тебя, Соф, сил на столь сильную и чёрную магию, чтобы разрушить защиту ворот Рая, не убив тебя?– уточнил он.

– Хватит, не сомневайся. Мне хватит сил провести все обряды и проткнуть грудь Михаила первородным клинком Ада! Я сделаю это с радостью! – выпалил я, гордо улыбнувшись, победный и ехидный смешок вырвался сам, это месть.
– И вот, нам остается лишь ожидать развязки. Вероятнее всего, тебя ждет гибель, но знай: Ад и Рай – это вечное поле битвы за выживание, где ты правитель всех существ. – товарищ скрылся из поля моего зрения. И прежде, чем я опять мог бы погрузится в свой внутренний крохотный мир, я увидел Абаддона, который держал передо мной мраморную пустую чашу, что тряслась в его руках пред мной.
Вот что писали о нем людишки: По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же её – как лица человеческие; и волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у неё были, как у львов; на ней были брони железные, а шум от крыльев её – как стук от колесниц, когда множество коней бегут на войну; у неё были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах её были жала; власть же её была – вредить людям пять месяцев. Царем над собой имела она ангела бездны; имя ему по-Еврейски Абаддон, а по-Гречески Аполлион. Он несёт в себе воинские разрешения и долгие тысячелетия подготавливает нам Адских Рыцарей, с которыми мы воюем бок о бок, за что ему не приписана порка.

– Слышал, что для обряда тебе понадобится эта чаша и решил заранее принести. – с этими словами он положил на стол у входа в спальню эту чашу, чуть не уронив ее, собирать осколки мне не охота.

– Спасибо, Абаддон, как продвигается подготовка войска?– спросил я, оглядывая комнату на наличие повреждений.

– Хорошо, к утру можно уже будет штурмовать Райские врата. – с гордостью ответил Демон. – А как себя чувствует Люцифер? – поинтересовался мой маленький приспешник, рассматривая меня и пытаясь поймать волну моей энергии, чтобы достаточно напитаться.

– Хуёво, поэтому к вратам вас поведу я, а не он. К тому же он играет роль трупа в нашем спектакле для Михаила. А теперь ступай, не забывая о том, что всем надо выспаться. Сначала я проведу все обряды и после начнём штурм. – сказал я и раздевшись лег в кровать, укрываясь тоненькой простынкой. Вскоре я почувствовал знакомый сильный аромат Лилит, который заполнил всю мою спальню, я не придал этому значения и попытался уснуть, но не удалось поскольку из дремоты меня вырвал голос тупорылой дьяволицы.
– Ты спятил?! Как ты собираешься победить Небеса, ты хоть понимаешь, что будет если ты проиграешь, Софериэль?! – я услышал в её голосе неподдельную тревогу и попытки пристыдить меня.
– Да, черт возьми, я спятил. Я собираюсь победить силой знаний. И да, Лилит, я понимаю, что на кону стоит падение Ада! Но пока я и Люцифер жив этого не произойдёт! Пошла нахуй отсюда! – мой голос стал громче и злее. Наконец я затих и провалился в глубокий сон, оказавшись по середине лесной опушки моему взору предстал маленький домик, где было просторно, уютно и светло, как в детстве.
В нем стояло несколько скамеек и стол, за которым сидели Михаил, Гавриил, Люцифер и мать с Отцом. Они ждали меня, Михаил как всегда задирал Гавриила и Люцифера из-за чего мать шикала на него, сверля хмурым взглядом. И вот раздался громкий голос Отца.

– Где Софериэль?! А ты, Михаил, почему не смотрел за младшим братом?! Я велел тебе и глаз с него не спускать, а ты?! – спросил строгий голос и в этот же момент Михаил упал со скамейки от пощёчины Отца. – А ты бестолочь потерял брата! Сейчас же вставай и приведи его сюда! Я объясню тебе, что такое дисциплина и порядок! - он вышвырнул Михаила из дома, как только за ним захлопнулась дверь, он побежал на запад, очень быстро, и скоро скрывшись за деревьями, исчез из виду в далеких кустах Солнечного леса.
И я зашел в этот домик, мать сразу же подлетела ко мне, осматривая меня и мои сломанные крылья. Вид у нее был странный – бледный и испуганный.

– Яхве, у Софериэля сломаны крылья! Почему, что случилось сынок?! – прошептала она, сдерживая свои слезы. – Он не сможет летать! Зачем ты послал его с Михаилом?! Зачем, Яхве, зачем?– она не выдержала и зарыдала в полный голос.

– Прекрати истерику, Люцида! Сядь на лавку и выпей вина. А то что у него сломаны крылья он сам виноват! – жестко сказал Отец. И она послушалась, выпив несколько глотков, она успокоилась.

– Но, Отец, это Михаил сломал мне их! Я и теперь не могу взлететь! И должен остаться здесь внизу навсегда! Отец… Но зачем ты отправил его со мной?! Чтобы он меня опять избил или вовсе убил, пока ты этого не видишь?– я поднял опухшие от слез глаза на Отца, больно.

– Я отправил вас тренироваться, ты слишком слаб и поэтому остался без крыльев Это было моим решением. Но ты должен помнить, что на пути к победе у тебя всегда есть соперник. Не забывай об этом! – не дослушав Отца, я скрылся за дверью нашей с Люцифером комнаты.

– Отец ему всего 10 лет, против 20 лет Михаила это была не тренировка, а издевательство над ним. – сказал Люц и встал из-за стола, направившись в нашу комнату. Когда дверь за ним закрылась, раздался тихий почти шепчущий голос отца.

– Мне очень жаль Софериэля, Люцида, я отправлю его вместе с тобой. Ему необходимо такое восхождение, он мечтает узнать правду о мире, в котором живет, хочет понять, чего хотят те, кто рядом, зачем они здесь и как сделать так, чтобы их желания не мешали нам жить. В противном случае, он погибнет как никчемная букашка. - сказал уже спокойно Отец.

– Всё о чем мечтают наши дети, это получить твою любовь, Яхве, чтобы ты им сказал «Молодец, так держать!», им нужен отец, а не повелитель, как ты этого не понимаешь?! Будь снисходительней, Яхве, не отворачивайся от них. – крикнула мама и входная дверь хлопнула. В это время Люцифер пытался вправить мои крылья, сломанные при падении, и я чувствовал страшную боль, даже думать было больно. Вскоре мне дали выпить какой-то раствор. Через несколько минут мне стало лучше, но боль никуда не ушла, в конечном итоге было принято решение вырвать мне крылья, авось новые отрастут, но расти они будут очень долго и еще более болезненно, чем мне вырвут старые.
После этого случая я потерял к Отцу всякий интерес, а любовь родителей я перенес с иронией. Наверно именно в этом и была причина, почему все кончилось так ужасно, я стал свое рода инвалидом, но это только закалило меня, однако часто вспоминал свои черно-белые крылья с переливом бархата и золота. Иногда мне снились эти крылышки, переливающиеся в лучах света. Потом отрасли золотые крылья, которые мне вырвали с корнем, перед тем как швырнуть в Ад, ими сломанными можно было бы вспахать поля.
Вдруг я проснулся в холодном поту и болях в лопатках на том месте, где когда-то у меня были крылья. Рядом со мной лежала Лили и гладила меня по шрамам от крыльев, она никак не реагировала на мое пробуждение, как будто была очень далеко где-то в своих мыслях.

– Тебе снились твои крылья?– спросила она, я кивнул. – Так вот чего твои шрамы нагрелись и стали светиться, эти воспоминания своего рода твой кошмар. – ответила она и засмеялась, что от злости чуть не укусил ее и чего она этим хочет добиться? Я не смог больше летать, с такой силой во мне теперь была сосредоточена ненависть к миру! До моих ушей долетел смех Лили, и я разозлился еще сильнее.

– Лилит, если ты пришла дабы поиздеваться надо мной в моей же постели, пошла вон!– послышался рык, в ответ на мою реплику она расхохоталась сильней и обняла меня. А когда я открыл глаза, чтобы в ответ укусить ее, она как ни в чем ни бывало сидела на краю кровати, подобрав ноги и сцепив руки в замке. – Хитра сука! - воскликнул я и повалился на подушки, Лилит села рядом и прижалась ко мне. На ней был только корсет из черного атласа, открывавший голое и прекрасное тело, уже даже не в первый раз заставлявшее меня забыть о моей ненависти к ней. Она обвила руками мою шею и притянула меня к себе. Так мы и сидели некоторое время, мне это на порядок надоело.

– И что ты, Лилит, хочешь по трахаться на тот случай, если я не вернусь с войны? И почему я это делаю, сижу с тобой в обнимку? Ведь я тебя ненавижу. – спросил я тихо и продолжил, глядя ей в глаза.

– За то я люблю тебя, Соф. -сказала она, щелкнув меня по носу, я засмеялся не в силах сдерживаться от абсурда. Она провела рукой по моему прессу, положила ладонь на член и сжала его. Дьяволица отодвинулась от меня и нагнулась, оттягивая ткань моих боксеров. Ее губы коснулись головки, нежно и ласково она стала водить по ней языком, я почувствовал резкий приток крови к члену, к этому моменту он уже стоял торчком и понемногу твердел, наливаясь соком, выделяя естественную природную смазку наружу. Что же она делает со мной? Физическая привязь с примесью сексуальных нот. Тогда она подняла голову и поглядела мне в лицо, где вместо злобы и ненависти, читались нетерпение и ожидание большего.
И Лили, смеясь, еще крепче прижалась к моему телу, ее рука соскользнула на мою щеку и пальцы заскользили по моей челюсти, груди и животу вниз, ища эрогенные точки. В конце концов ее рука нашла член, который она стала дрочить перед тем как взять его в рот.
Ее прикосновения были одновременно нежными и властными. Я чувствовал, как ее пальцы скользят по моей коже, вызывая мурашки и волны желания. Вкус ее губ был сладким и соленым, а ее дыхание – горячим и учащенным. Она двигалась ритмично, с изумительным знанием моего тела, каждый ее жест был точным и уверенным. Я рычал, теряясь в водовороте удовольствия, чувствуя, как нарастает напряжение, вдруг она села на меня сверху, положив мне руки на плечи.
Ее движения ускорились, это был вихрь лихорадочной страсти, от ее ритмичных сокращений вокруг моего пульсирующего члена у меня по спине побежали мурашки. У нее перехватило дыхание, глаза потемнели, превратившись в озера ненасытного желания, гортанный стон сорвался с ее губ, когда ее пальцы впились в мои плечи, и наши тела с грохотом обрушились друг на друга. В этот момент она, казалось, осознала свою собственную опьяняющую силу, и ее зубы впились в мои губы с новой яростью. Но я не обращал на нее внимания, растворяясь в шелковистой ласке ее волос, нежном изгибе шеи, тепле ее кожи, и увеличивал темп нашего танца. Вскоре ее реакции прекратились, глаза закрылись, когда она полностью отдалась изысканной пытке. Резкая остановка вызвала у нее тихий рык протеста, мои движения были затруднены – постоянное, раздражающее трение о ее бедра вынуждало меня сбавлять темп. Наконец, с ее губ сорвался стон, звук удовольствия и капитуляции одновременно. Ее ноги сжались, притягивая меня глубже, ближе.
А затем что-то изменилось. Глубокая перемена, это был не просто физический контакт, это было так, словно поднялась завеса – пропасть между нами исчезла, сменившись знакомой близостью. Передо мной лежало не просто тело, а Лилит, женщина, которую я любил тысячу лет назад, сияющая и захватывающая дух. Я обхватил ее голову руками, добиваясь идеальной синхронности наших движений и прижимая ее горячее тело к своему, она снова начала вести эту игру. Ритмичные толчки стали более интенсивными, вдавливая меня глубже в шаткую кровать.
Она выгнулась, издав низкий, грудной стон, ее руки сжали мои бедра в поисках поддержки, когда она оказалась на четвереньках, полностью поглощенная моментом. Давление на ее шею, нежная, но настойчивая ласка в сочетании со сжатием груди довели напряжение до невыносимых высот. Наше окончание наступило одновременно, волна общего экстаза, от которой у нас перехватило дыхание, и мы рухнули на смятую простынь, переводя дыхание и пытаясь собраться с мыслями, вернутся в реальность от которой отводило удовольствие после небольшого секс-марафона с демонницей Лили.
Отдышавшись, я натянул свои боксеры и аккуратно поднявшись подошел к мольберту, взяв холст и краски начал писать картину, не думая ни о чем. Картина рождалась под моими руками, словно по мановению волшебной палочки. Краски смешивались, создавая неповторимые оттенки, а кисть скользила по холсту, воплощая мои эмоции и экстаз после всего.
Лилит подошла ко мне сзади, и чтобы не сильно отвлекать меня, приобняла. Затем стала водить пальцем по моим татуировкам вырисовывая каждый элемент. Свет падал на мой торс, подчеркивая каждый мускул, каждую прожилку. На груди она обводила огромный крылатый череп барана, выполненный в чёрно-белом стиле. Его рога, подобные ветвям могучего дерева, расправлены, а крылья, словно мрачные знамена, распространяются по ключицам. В центре черепа – затейливый орнамент из моей книги. Снизу, череп словно зажат в плетении колючей проволоки. Татуировки на руках продолжают эту мрачную, но захватывающую тематику. На правой руке тату, напоминающая сцену из средневековой повести о смерти: скелет, одетый в плащ с капюшоном, нечто вроде костлявого смертью с косой, выше него одноглазый Ангельский страж в доспехах с мечом. На левой руке – Адская жизнь: Скалящийся Дьявол на троне с пентаграммой на подоле рясы, вокруг него ледяное пламя, скелеты, змеи и крепкие корни адских растений, что удерживают души грешников в Аду, не давая им выбраться из их нового дома. Так же в самом низу убитый мною Ангел, чье крыло торчит из-под корней, много ужаса и злорадной властной боли моего мира, что стал родным за сотни лет.
Я вздохнул, сделал несколько отрывистых мазков, после я развернулся и крепко прижал к себе Лили. Она оказалась совсем рядом и усадив к себе на колено, продолжил заниматься портретом. Она взяла в руки кисть, нанося мазок за мазком, все увереннее и уверенней раскрасила мне лицо, я нахмурился. Спустя некоторое время я закончил работу, и, не отрываясь, смотрел на картину. Эта картина… она немного больше, чем просто изображение двух людей. Она о времени, о контрастах, о преемственности, написал момент, когда эпохи встречаются. Что было прежде и что стало спустя столько лет, Отец очень сильно изменился.


-
Ты хотел написать своего отца?– 
спросила она
,
гладя меня по бедру.

-
Нет, изначально я не думал, что именно буду писать, это получилось само.-
ответил я, и поднялся, чтобы поправить простыню. Но Лили опередила меня, ловко накрыв меня со своей стороны одеялом. Теперь она выглядела очень довольной собой, она поцеловала меня в губы, что-то шепча и ожидая хоть какой-то хорошей реакции с моей стороны.
– Доброй ночи, Соф…– выдавила она, выходя из спальни и закрыла за собой дверь.
И вновь я остался в тихом одиночестве, чтобы можно было предаться размышлениям и поискать ответы на возникающие вопросы. Подойдя к шкафу мне необходимо было взять древнюю книгу, в которой был как раз- таки описан ритуал скрытия энергии. Разбирать рукопись, переводить ее – дело не для слабых духом, а я собирался совершить именно это.
Вот только я решил немного изменить ингредиенты, нужные для ритуала. Переведя весь ритуал дословно стало проще дать задание собрать все необходимое для этого, пришлось отправится в магическую лавку. Там я мог найти все что нужно, но только в случае, если на это будет спрос – в обычном же случае пришлось бы добывать всё это самому.
Сборы заняли у меня чуть больше трех часов и собрав требуемые ингредиенты я отправился домой, чтобы убрать их до завтрашнего дня. Уже дома я посмотрел на руны, спрятанные в книге и убедился, что все уже готово. После этого я поставил книгу в шкаф на полке так, чтоб она была все время в поле моего зрения и лег спать. Сначала сон не шёл, ибо мешали мысли, которые копошились в моей голове и не давали расслабиться. Но их было так много, и они так беспорядочно перемещались внутри меня, стараясь что-то сделать со мной, разложить меня на составные части и разорвать, в таком состоянии спать не хотелось.
Я встал с кровати и несколько раз прошелся по комнате, оделся, после пошел к вратам Ада, что был искажены потоком воздуха и являлись лишь иллюзией, у которых лежали Адские гончие. Они открыли глаза и приветливо тявкнули мне. И получили свежего мяса, которое они с жадностью съели, раздирая его клыками на волокна, не хотелось бы попасть на зуб разорвут на мелкие атомы ведь зубищами.

– Милые пёсики, у вас будет своя роль в этой войне. Как только мы про штурмуем врата Рая вы прошмыгнёте внутрь и начнёте рвать на куски Ангелов! – задавал им установку действий, почесывая их за холки и глядя в светящиеся глаза.


Они были преданы мне, они приняли мою судьбу, поэтому я не сомневался в их верности, потому что знал их давно. Сначала они начали завывать, махая своими хвостами, затем и вовсе крутились около меня, будто бы зовя поиграть. Я привык к этому шуму и даже не обращал на него внимания, пошел спать. Но через несколько часов во сне я услышал голоса. Кто-то разговаривал с гончими, плакал и смеялся, звал меня по имени.
Когда я проснулся, голоса пропали так же, как и завывания псов. Но теперь вновь уснуть не удастся, придётся чем-то себя занять, наступила тишина на сей раз она была полна уверенности, силы и покоя. У этой тишины был вкус горечи, похожий на вкус полыни. Потом рядом со мной раздались чьи-то шаги, и я опять услышал женский голос. В нем прозвучали страх, печаль и надежда на что-то.
Она произнесла имя моего брата, но я не слышал его самого, потому что он ещё спал. Тогда она попросила, чтобы ей показали брата. Я подскочил с кровати и моментально двинулся в направлении ее голоса, попутно одеваясь. Идти пришлось недолго, когда я приблизился к девушке, то признал в ней свою сестру Лайлу.

– Что за дивный Ангел, забрёл к нам в Ад? Мой маленький ангел-хранитель. Ты разве не узнала меня? – спросил я ее с улыбкой и подхватил на руки. Девушка пару минут всматривалась в моё лицо, прежде чем осознать кто я такой и откуда ее знаю, она обняла меня и разрыдалась.

– Софериэль, я не верю что это ты, на самом деле! - прорыдала она в мое плечо. Затем она прижалась к моим рукам и поцеловала их нервно будто я призрак. – Ты знаешь где Люцифер? И что замышляет, спятивший Михаил?– по ее глазам я видел, как сильно она переживает из-за всего этого грядущего кровавого месива.

– Люцифер в лазарете, мы подрались с ним после Мишкиных козней. Я догадываюсь, что хочет Мишка.  Он решил, что, сцепив нас с Люцифером как собак он продвинется к престолу Отца.  Он и его приспешники пытаются погубить нас всех. – я поглядел на младшую сестренку. Она выглядела удрученно, как бы подтверждая мои слова, кивая мне в ответ.

– Что он будет делать? Убьет кого-нибудь? - спросила она дрогнувшим голосом, в ответ я лишь пожал плечами.

– Придёт время и ты сама всё увидишь, а теперь ступай в Рай пока тебя не хватились и никому не рассказывай, что ты была здесь. Ты поняла меня? -  не дожидаясь ответа, поцеловал сестру в лоб, открыл портал и втолкнул её в него. Портал захлопнулся за ней, и я остался в темноте.
Холод пронизывал меня насквозь, хотя физически я не чувствовал ни холода, ни тепла. Только пустоту и гулкое эхо собственного сердцебиения, словно барабанная дробь в безмолвной пещере. Я протянул руку, ощупывая окружающую тьму. Она была липкой, тягучей, словно пропитанная пылью веков и забытыми слезами, а запах стоял удушающий – смесь серы, гнили и чего-то ещё, невыразимо древнего и мерзкого. Предательства.
Где-то в глубине этого мрака, за гранью восприятия, продолжал тлеть остаточный огонь Ада: не яркий, не ослепительный, а тусклый, угрюмый, похожий на умирающий уголек. Он освещал лишь узкие участки пространства, бросая дрожащие, искаженные тени. Я чувствовал себя слепым кротом в бесконечном лабиринте своего добровольного заточения.
Вдруг что-то острое ткнулось мне под ребро, я дернулся, но вспомнил, где нахожусь, переместил себе меч и нанес удар. Острое лезвие вошло в темноту, через несколько мгновений донесся хруст костей и хрип.  Из тёмной дыры показался череп, который вместе с шейными позвонками был отделен от тела, все скрывали пары серы и сложно было разглядеть свой палец на вытянутой руке.
Минус предатель – Жан, подумал я и вытащил из своего бока кинжал. Если что, он сможет еще пригодиться, не так ли?
Предатели не могут жить вечно… Сейчас не остается ничего как идти вперед и умереть с честью, нежели трусливо бежать от судьбы.  Я провел пальцем по лезвию кинжала, по этому холодному тусклому металлу теперь сочился какой-то странный ало-желтый цвет, будто в нем содержится струя крови. И запах был – смесью запаха малины, гари и крови…
Теперь, когда нет пути назад и впереди только разрушающая война, я понял, чего мне не хватало. Вернее, того что я не нашел за всю свою бессмертную жизнь – настоящую любовь. Ту любовь, ради которой я бы сравнял Небеса с Землей или отрекся бы от долгого бессмертия!
Возможно я даже и не встречу её, потому что умру на войне, которую так хотел Михаил. Если не вернусь, так умру героем за правду, но клянусь, что унесу с собой ни одну душу пернатых! А если вернусь живой, начну жизнь с чистого листа, хотя бы постараюсь. Сейчас главная задача не допустить Михаила к власти любыми способами, самый лучший – убить его, хотя после этого я думаю войны не закончатся, ибо наша сущность такова, что мы не можем без этого ужаса
Однако, возможно я уговорю Отца создать место, где Ангелы и Демоны без войн и конфликтов смогут сосуществовать вместе ну или хотя бы их отпрыски. Но это уже неважно, главное уничтожить Михаила во время войны. Я говорю за то время, которое мне осталось и которое было мне предначертано. Прошу, не дай произойти худшему из вариантов, Отец, иначе я уничтожу твоих любимых людей.
Ведь именно, Ты, определил мою судьбу и Твой суд предопределил мое посмертное искупление. Прошу, вразуми Михаила и предотврати бесконечные войны, не ради нас, а ради Лайлы, мамы ну и твоих жалких питомцев. Защищай их, даже если у тебя будет кончаться воздух в легких. Я знаю, ты добрее к ним, чем ко мне. Не дай им пасть духом, жить в страхе. Что бы ты ни услышал, как бы ни отвернулся, будь рядом с ними.
От меня с Люцифером ты отвернулся слишком давно и это привело к тому, что ебанутый Михаил хочет занять твое место. Он слаб и не достоин, труслив! Ярость, из-за которой он сотворил такое, привела бы к уничтожению всех существ, живущих в этом мире.
И я говорю не про уродов-оборотней и прокаженных, с которыми ты боролся когда-то на Земле. А про тебя и Ангелов! Ты был на Земле, очень много сделал для нее, защищая людей от всего и наказывая. Так сделай хоть что-то для нас, объедини своих детей! Пусть они знают, какой ты в действительности. Помоги им увидеть истинную природу нашего Отца-Бога!
Хотя ты никогда не слушал нас, не хотел слышать, стало быть войны и братоубийства не избежать так же, как и падения Рая. Будь, что будет, знай я не хотел всего этого. До скорой встречи, Отец, надеюсь ты будешь рад всех нас видеть.
Глава III. Война
Проснувшись до земного восхода солнца, я стал подготавливать все к обряду скрытия Люцифера. У меня было уже достаточно времени, и я достал все необходимое, а именно: аконит, корень аира, ягоды омелы, акромантул, сердце дракона, рубин, чёрный лунный камень и кровь Люцифера. Налив в котелок 500 мл воды надо было измельчить 20 листьев аконита, натереть 75-гр корня аира, добавить 3 капли акромантула и раздавленные ягод омелы 50-шт, затем стоило проварить их вместе до становления зелья насыщено-зеленого цвета на большом огне, постоянно помешивая в течении 15 минут плавными размеренными движениями, чтобы не пролить ни капельки.
По прошествии времени добавить нарезанное сердце дракона, лунный камень и рубин, перемешать и дать прокипеть 30 минут, затем процедить. Процеженное в чашу-грааль зелье напоминало сироп с жгучим вкусом, но только внешне, зелье должно быть прохладным, мутным и очень крепким. Однако для полноценно завершённого зелья нужна кровь того, кого необходимо скрыть.


Именно поэтому я направился в лазарет, где на койке лежал не отошедший после драки брат. Он встретил меня спокойным и печальным взглядом, в котором читалась тоска и понимание грядущей разлуки.
Но у меня был ответ на его вопрос, хоть и очень издевательский над ним.

– Она тебя не любит. Не стоит обманывать себя – ты ей не нужен. Просто, когда у тебя появляется хотя бы тень надежды, она включается и делает все возможное, чтобы ее оказалось как можно больше. После чего ты по ней скучаешь, страдаешь и умираешь в одиночестве, пока она бежит ко мне в постель. Она хоть раз навестила тебя, м?- вопрос прозвучал грубо и язвительно.

– Ты решил поиздеваться надо мной на последок, да Соф? Зачем ты пришел ко мне? Неужели ты до такой степени потерял страх за себя? - со смесью обиды и ненависти спросил Люцифер. Последние слова он выкрикнул, видимо, вспоминая о том, как в детстве мы были дружны.

– Для завершения обряда мне нужна твоя кровь, Люций. Обряд почти завершен, осталось добавить лишь мл 100-150 твоей крови. – достав клинок из ножен и схватив руку брата, я прорезал его руку и быстро поднес чашу. Он, конечно, сопротивлялся, но я точно знал, что кровь была совсем теплой темно-алого цвета. Зелье забурлило и стало черного цвета, из него вырвались искры Адского пламени, не теряя времени я влил его в рот сопротивляющегося мне брата, обряд окончен.
Люцифер издал нечеловеческий крик и посмотрел на меня уже совсем другими глазами – не как у моего брата. Да, его глаза больше не выражали желания бороться за жизнь и глядели на мир совершенно другими бесстыжими и холодными глазами, такими же, какими смотрели на него в свое время мои глаза, и, если, возможно, эти глаза были похожи, то уж точно не на прежние живые луполки.

– Да, брат, я потерял страх за себя, за нашу семью. Я потерял его полностью, но я не потерял тебя. Прощай, брат, мне пора. – я развернулся и пошел прочь, даже не оглянувшись на брата. Конечно, он, как и все остальные, знает, куда я сейчас иду и что меня ждет по ту сторону врат, иначе бы он никогда не согласился на этот безумный эксперимент.
Подходя к Адским вратам, я увидел Абаддона с Вельзевулом и сгущающимся войском. Мне в голову закралась мысль, что это не просто шествие по пути бессмертных, а главный обет в их круге – шествовать здесь. Через некоторое время на войну собрались все обитатели Ада, а это число свыше миллиарда и даже двух.
Все они были охвачены решимостью и горели желанием отомстить, убивая с особой жестокостью каждого Ангела, что встанет у них на пути. Над ними реяли те же пестрые знамена, под которыми они пролезли в Ад, только за тысячи лет ничего не изменилось.

– Софериэль, как ты хочешь напасть на Ад с дюжиной Демонов за своей спиной? У тебя есть план? – спросил Абаддон. – Есть два пути. Первый трансгрессия к самим вратам Рая, но не все смогут к ним пройти. Второй это проход через земные ворота, моя кровь сможет открыть врата Земли и самого Рая. Как вы все помните у меня есть разрешение на посещение Рая, тогда наше войско продвигается вслед за Адскими гончими. - сказал я, взмахнув своим мечом. – Райские врата, падут! Наши силы превосходят силы пернатых ублюдков, мы сможем сломать их волю! Ни одна Ангельская защита не сможет противостоять мне! Просто этот путь крайне труден и опасен, и будет много жертв.
Но мы принесём победу и прославимся в Адской истории, за мной братья и сестры! - закончил я и повёл их на землю. – Как поднимемся к Райским вратам делитесь на группы, замыкая Рай в кольцо! – приказ отдан, надо вести армию на северо-восток к старому разрушенному храму. Спустя пару часов мы подошли к подножью горы, нам нужно было попасть наверх. Взобравшись на гору, мы остановились. Впереди виднелись величественные врата, окруженные разросшимся шиповником и терновником.
Древние ступени были покрыты много лет назад просевшей пылью и пеплом, а красные буквы над ними стали неразличимы из-за бушевавшего над прожитыми годами конфликта Ангелов и Демонов. Подойдя к вратам и протянув руки, я нежно коснулся их и почувствовал мертвую тяжесть бремени беззакония, тянущего в Небеса, их давно не открывали.
Поднявшись еще выше, оглядел окрестности, все было как в старые времена – внизу синее небо и круглый закатный шар Солнца, далеко на западе еле виднелась кромка земли, и наши красные штандарты, пришпиленные к древним доскам, светили ярче всех огней мира. Достав свой меч из ножен, я порезал свою ладонь и стал вырисовывать на вратах древне-руническую надпись, через мгновение врата открылись и первым в них вошёл я, затем остальные Демоны и стали окружать Рай со всех сторон.
Открывшийся передо мной вид был прекрасен. Огромный древний храм парил в вышине. переливающийся от солнца тысячами и тысячами золотых и серебряных зеркал. Там в том храме я родился, там прошла моя юность и молодость. Я нанёс удар мечом по Райским вратам, однако ворота стали переливаться синим цветом и на них стали видны трещины.

– Лучники, приготовились стрелять взрывными стрелами!– скомандовал я, подождал минуту последовала следующая команда.– Пли!– и всё вокруг стало рушиться – ослепительная вспышка, запах горящего дерева, ужасающий грохот. Ворота были разрушены и наступление шло дальше, моя армия наступала со всех сторон. Метрах в трехстах от моих ног на земле лежали в лужах крови по два первых Ангела, вокруг них суетились другие пернатые удоды, ничего не понимавшие.
Я прошел вперед и пронзил сердце, стоящего ко мне спиной Ангела. Навстречу полетели стрелы, убивая ещё одного, Ангелы настолько тупоголовые что даже не пытаются прятаться, а когда идет обстрел сами лезут под стрелы. Такими темпами нам не составит труда быстро уничтожить Рай и его обитель. Ведь увидев показательную казнь или смерть своего вождя они побегут как жалкие шакалы, скуля и поджав хвост. А мы в это время будем пировать на их костях!
– Подготовленное войско будет в доспехах, цельтесь в шлемы! – заорал я и снёс голову ещё одному, пробил голову другому. И увидел, как из храма выходят Ангелы в доспехах, пытаясь среди них найти Михаила я получил стрелу в грудь, только она сломалась об мои доспехи.
Тогда я стал пробивать мечом тела упавших Ангелов и мне казалось, что всё это сон, но чем больше я убивал, тем сильнее был уверен в своей победе. Правый и левый фланг уже рушили дома, попутно убивая мирных Ангелов. В храм летели камни, поднялось целое море пыли, скрывая всё, и вскоре Рай начал пылать Адским огнём. Каждый Ангел перед смертью успел крикнуть о своём предке из своего рода, чьё имя носил убитый.
Поля, леса, сад, города и деревни стали затапливаться кровью убитых, гончие разрывали и пожирали их плоть. Небо стало как бы покрыто дымом от костров с грешниками, а их крики доносились до меня сквозь звон в ушах и запах серы. От моих ног до небес поднимались столбы огня, воняло жжеными волосами и перьями. Воины приблизились ко мне на расстояние полёта стрелы и стали стрелять мне в голову, но безуспешно лучники выстрели новым залпом, и те пернатые идиоты взорвались, забрызгав своей кровью и потрохами мои доспехи.
Тогда они пошли на меня, чтобы добить, подняли свои пики и хотели поразить меня в сердце, всё ближе, ближе. Но я не испугался их. Мои желтые глаза горели, по лицу стекал пот, не будь на мне шлема многие бы изумились тому, кто так кромсает Ангелов непорочных созданий.


Наконец, они, собравшись вокруг, вбили в меня свои копья по самые древки, это было словно бы стеклянное копьё, разбитое на куски. Я отбил пики в сторону и в этот миг раздался голос моего дорогого старшего и любимого братца.
– Оставьте его мне! – кричал он своим воинам, – Я возьму его сам!Он уже покойник! Он забыл, как надо биться! Ему надо было лежать на дне своей судьбы и скулить, поджав хвост! – тут он повернулся и закричал вслед моим врагам.
– Мстите за меня! Заплатите за всё! – тут же я нанёс ему удар под колено и сбил мечом шлем с его головы.  Он в изумлении повернулся на меня и в страхе начал бежать в лес. Его воины бросились следом, а я встал и пошёл к месту схватки. Ангелы стояли друг напротив друга на коленях и молились моему Отцу о спасении. Их мольбы были искренними и неподдельными, ибо, когда я склоняюсь перед Господом, я Его вижу. Пока я жив, Он спасает меня, поэтому я понимаю их мотивы.  Они желают мне добра. И я желаю им того же. Я живой бог. Мне не нужны для этого золотые колесницы и легионы свирепых эфиопов. Не надо мне ни кровавых жертвоприношений, ни умащенных маслом бронзовых статуй.
Достаточно того, что я есть. Но я, кажется, забыл эту простую истину. У людей хватило гордости отнять у меня мою свободу, мою жизнь. Зачем? Чтобы надеть мне на шею петлю?  Сейчас я вселял ужас в души этих пернатых уебков.
– Миша, где ты?! Миша, Миша, выходи! Борись, трус! – орал я. Но они и не думали вставать. Их руки упали на землю, и они с отчаянным рыданием завыли. – Появись Михаил, брат мой! – тогда я увидел его краем глаза, готовящим нападение на меня, миг и атака Михаила была отражена и его меч улетел в сторону. Но я успел нанести не менее двух рубящих ударов в корпус, один из которых достиг цели – Михаил схватился за шею и скрючился от боли, морщась и порыкивая.
У него не оставалось выбора как уводить меня все дальше и дальше от храма, мы достигли пустыни и остались одни. Я понял, что он притворяется, хочет подольше удержать меня в напряжении и поэтому начал приплясывать на месте и крутить руками, показывая , как я близко к нему и что мои силы почти на исходе.

– Михаил, склонись и тогда я пощажу тебя за все твои преступления! А самое главное за междоусобицу! – громко сказал я. Михаил мотнул головой и по его лицу прошла судорога, я пнул его ногой в солнечное сплетение. – Ну же дерись! Ты мужчина или нет! - крикнул я и рубанул воздух рукой. От сильного удара мечом по плечу кусок доспех отделился от плеча и упал на песок. Затем Михаил сделал обманный удар в мою сторону и я, стараясь не делать резких движений, парировал удар, нанося новый удары один за одним.
Тогда Михаил провел серию ударов и начал медленно пятиться назад, воззвал к Отцу и с неба упал клинок Рая. Это был отцовский меч – я почувствовал это по тяжести и длине. Он был еще горячим – ветер пустыни остывал на глазах.

– Софериэль, если ты думаешь, я сдаюсь…– зашептал Михаил. – Тогда я сейчас врежу тебе еще раз. У тебя не будет другого выхода. А потом я убью тебя! Поверь, так будет лучше. Обещаю! Это приказ! Я это приказываю! Хочешь жить? Тогда немедленно беги! – Михаил сделал выпад в мою сторону, но я отскочил, тогда он попытался сбить шлем с моей головы и ничего не вышло. Тогда он закрыл глаза и сосредоточенно взвыл, словно пытался поймать что-то очень важное. В это время я нанес удар такой силы, что его доспехи разлетелись и я снял свой шлем, отбросив его в сторону.
Михаил открыл глаза, посмотрел на меня и попятился, смотря на мои латы. Я шагнул к нему и повалив на землю вырвал ему крылья, как он мне в детстве.

– 1:1, Михаил.– сказал я. – У меня для тебя два неприятных известия. Во-первых, все не так, как ты себе представляешь. И во-вторых, мне пришлось применить к тебе силу, потому что по-другому ты бы меня не понял. Ради власти и славы ты был готов убить нас с Люцифером, стравил нас! Твоя смерть будет сладка для меня. Вспомни каким ты был! – я откинул его крылья в сторону, кровь стекала по его лицу, а глаза закрылись, застонав, он повалился набок. Занеся над ним меч раздался голос моего сладкого маленького Ангелочка моей сестренки Лайлочки.

– Соф, прошу тебя не надо!– взмолилась она. – Мы все перед тобой виноваты, не казни его так! Он не хотел, правда не рой себе могилу сам!– мои руки схватил Отец и отшвырнул меч в сторону.

– Довольно. Софериэль, ты пришел в мой дом со своим войском и разрушил его! Ты пошёл против своего брата и отца! – заговорил Отец, стоя над неподвижным Михаилом. – Ты подвёл всю нашу семью! Но ты поплатишься за это! Оставь Михаила! Уходи вместе со своим войском и никогда не возвращайся! Я не узнаю в тебе сына. Ты предал меня во всём! – но его слова падали на камни как бисер, который рассыпался в прах, так и не долетев до земли. Я оттолкнул Отца и отрубил Михаилу голову, поднял её за волосы.

– Вот кто настоящий предатель, Отец, убив меня, Люцифера и Гавриила, он бы убил и тебя. Как ты этого не понимаешь, ради власти он готов продать семью как Иуда. Все эти годы он пудрил тебе мозги! – кровь катилась по моей руке, но я не чувствовал боли, повесив его голову на свой пояс, я побрёл к своим войскам. – Ты сам выбрал войну, Отец, Михаил убил Люцифера, а ты его покрываешь, и мы еще с ним были предателями! Как иронично, что ты все эти годы прятал предателя под своим крылом!!– крикнул я и проходя мимо стен храма ударил по ним со всей своей силы. Мне казалось, гнев отца заразил моих солдат, и я видел их глазами, услышал звон мечей и крики. Демоны сражались как звери за то, чтобы я победил. И я победил в этой схватке, можно возвращаться домой. Впереди много хороших дней и много ночей, пока не померкнет солнце или не затонет последняя звезда в омуте крови. Если понадобится, я приду к тебе снова и снова, Отец, и к вратам твоего дома. Жизнь моя почти закончилась, и я выбираю свою судьбу сам.  Я выбирал ее всегда и, поверь, на этот раз очень хорошо подготовился к этой схватке с тобой.
Жду тебя на границе рассвета, надеюсь тогда-то ты выслушаешь меня и наконец-то услышишь. Выйдя к Демонам, они увидели отрубленную голову Михаила на моем поясе.  Смеясь они заявили, что так и должны выглядеть Победители, посланные сюда Адом.  Доспехи моей брони были в пыли, в руке я держал окровавленный меч – мои враги боялись меня. Я засмеялся в ответ:

– В битве всегда побеждает сильнейший. Силой меча, стрел и пекла я показываю, кто настоящий воин.  Поединок чести был честен, как солнце, пробивающееся сквозь туман. И Рай на данный момент пал! Твое место пусто, Михаил…- я улыбнулся и закрыл глаза, прислушиваясь к своим чувствам.  Мне показалось, какая-то холодная волна накатила на мою душу, потом отхлынула и как бы рассосалась, оставив после себя усталость и бездну.
Собрав армию, я начал возвращаться в Ад, где к тому времени уже ждали меня мои старые друзья и союзники, брат, сын и Лилит. Для них началась совершенно новая история. Врата Ада были уже недалеко, я спокойно входил в них – меня провожали верные соратники. И перешагнув через Адские врата на меня накинулся Люцифер дабы поздравить с новой победой. Победа эта для меня была пуста.
Как ни странно, эта встреча была для меня тягостной, но необходимой.  Через некоторое время стало ясно, что сладостный мрак Адского огня так и не остался единственным светлым пятном в моей жизни – в том далеком счастливом прошлом, из которого только что ушло сознание Адской твари, кроме меня все еще жила некая высшая и, как мне казалось, самоценная личность. Мои размышления не давали мне забыть об этом.
Лилит кинулась мне на шею, обнимая меня и я почувствовал, насколько ее любовь и ласки стали полнее. После этого на мою память обрушилась вся суета подготовки к последнему подвигу, за которым, по ее мнению, должна была последовать моя вторая гибель.  Мы провели вместе почти всю ночь – и все это время Лили не прекращала повторять, какие мучения я испытываю. Особенно ее трогали мои попытки ей возражать, поэтому она меняла тему разговора так часто, чтобы в результате эта тема стала повторяться в разных вариациях, пытаясь запутать.
Когда я наконец уснул, моя спутница проснулась раньше. На ее красивом лице застыло загадочное выражение – словно в момент пробуждения она заглянула в вечность и перед ней открылась тайна существования.  Пробудившись от сна, она повела меня к окну, и взору открылись далекие, скорбно чернеющие руины.
– Твоя работа, Софериэль… – прошептала она, голос ее был полон горечи. – Ты и твоя безликая армия! Ты наивно полагаешь, что восстановил справедливость, тщетно стремясь защитить то, что давно превратилось в прах! Да просто пытаешься вытравить из памяти саму возможность таких злодеяний. Ибо безнаказанным останется одно – убийство, чудовище! – и она, словно хищная птица, сжала мою руку на своей груди, острыми когтями вонзаясь в мою плоть, кровь проступила наружу, стекая вниз струйкой.
– Я ли чудовище? Я пытался спасти Наш Дом, остатки моей семьи! – вскричал я, болью и яростью разрывая тишину. – Зачем я вообще старался, если в итоге останется лишь боль и мрак? Или мне следовало умереть и позволить Михаилу погубить весь Ад?! – Лили заставила меня замолчать поцелуем, странным, обжигающим, и я ощутил, как ее холодный палец ласкает мой затылок, вызывая противоречивые чувства. Мое тело жаждало свободы, но она вновь прижала мою голову к себе. Я оттолкнул её и в ярости отвесил пощечину, она, не отстраняясь, тут же схватила меня за шею и одарила поцелуем, словно сама не желала, чтобы я вырвался. И тогда до меня дошло – за все время нашего знакомства она ни разу не оскорбила меня ни словом, ни взглядом. Этот день стал первым, она наконец-то поняла глубину моей боли и пыталась проникнуть в ее суть, либо лгала.
– Чудовище не знает боли братоубийства! Пока все празднуют, я оплакиваю Михаила, каким бы отродьем он ни был. Он был моим братом, как и Люцифер! – ответил я на ее невысказанный вопрос. – Именно это не дает мне покоя. Я принес победу Нашему Дому, но лишь сильнее разорвал семейные узы… – горестно проговорил я, давая волю своей тоске.
– Твоя семья давно мертва! Прекрати себя изводить, ты сам все знаешь. – сказала она, и в ее словах была правда. Она давно уже все знала, или догадывалась, и это не имело значения. Слово «anima»– душа – металось в моей груди, разрываемая на части, словно бабочка, попавшая в вихрь бури. Её трепетные крылья бились о костяные рёбра, пытаясь вырваться из плена, но лишь вызывали острую, почти физическую боль, каждая попытка обрести покой, найти своё место, разлеталась на осколки, рассыпаясь в безнадежной тишине моего адского существования.
Я чувствовал, как она меняется, искажается под натиском эмоций, становясь то яркой вспышкой надежды, то тёмным отголоском отчаяния. И в этой внутренней борьбе, в этом хаосе, я отчаянно пытался удержать хоть какие-то остатки себя, понимая, что если «anima» окончательно распадётся, то и от меня ничего не останется, останусь лишь монстром.
– Хватит, расслабься. Не противься ни себе, ни мне. – и она оставила нежный поцелуй на моей щеке. По моему телу прошла волна жаркой дрожи – словно кто-то влил в меня гремучую смесь стимулятора и яда, и этот поцелуй был сродни прикосновению к пламени. – Собирайся, Софериэль, нас ждут в зале торжества, где уже возносят твое имя в стенах замка и по всему Аду… Не думаю, что, увидев тебя в доспехах, все будут в восторге. Одень свой лучший костюм, а я пойду надену платье. – с этими словами Лили решительно покинула мою комнату.
Даже я сам перестал понимать, что творится у меня на душе. Я посмотрел на свое отражение в зеркале. Да, мрачновато-темновато. Как и подобает воину Тьмы, я вы глядел хмурым, брутальным антиподом куртуазных красавчиков из старых рыцарских романов. Подойдя к шкафу и раскрыв его, я искал свой черно -красный костюм. В голове появился голос он говорил: как истинный воин Тьмы- не отступай перед трудностями. Это первое правило воинского искусства, усвоенное мной. Жизнь – это борьба.
Одевшись мне предстояло зайти за Лили, что очень долго собиралась будто на свидание с дюжиной новеньких Демонов. В зал торжеств мы пришли последними. Уже были зажжены все свечи, стол был сервирован для пиршества –  на нем стояли карпаччо, нарезанные колбасные деликатесы, коньяк, три бутылки вина разных марок и высокий хрустальный графин с темно- синей жидкостью.
Помимо этого, на столе стояло ещё множество блюд с такими закусками, как хамон с картошкой, зеленое оливковое масло, жареные каштаны и артишоки в лимонном соусе, свиной окорок с апельсинами и так далее. Я сел на своё место возле Люцифера, тот налил мне в стакан
коньяк и встал из-за стола.
– Итак, господа, сегодня знаменательный день в истории Ада и жизни моего младшего брата Софериэля! 

Думаю, вам следует немного согреться перед началом банкета, ну и заодно познакомиться друг с другом кто еще не знаком и не знаком с моим братом, который победил сегодня Рай.
Софериэль, ты брат мой,

Вернувшийся с войны.

Уединённости покой твой,

Улыбка счастья и весны.
Меч разрушил наш покой

И речи Ангелов не лестны.

Бар и вечер, и бокал пустой.

Возможностям границы неизвестны.
Ура кричим тебе, постой,

И мы с тобой честны!

Ты одержал победу, дал им бой.

А теперь мы будем все пьяны.
Так выпьем же до дна, за Софа, за победу! – подняв свой стакан, воскликнул Люцифер и выпил свой стакан до дна. После этого зазвенели бокалы и зазвучала музыка. Но мне было не до нее, мне вообще не хотелось ни танцевать, ни пить. Я чувствовал себя скверно кто-то тронул меня за плечо, и я повернулся, чтобы увидеть говорившего. Оказалось, это был Азазель, которого я сначала не заметил из-за дыма от сигарет, плывших к потолку.

– Ты чего такой грустный? – спросил он. В его голосе чувствовалось искреннее участие. – Чего это ты скучаешь в последнее время? По кому? Ты возглавил войско, повёл за собой Демонов, убил Михаила и заставил Рай пасть! О чём ещё думать? Ты теперь самый великий Демон на свете! Чего тебе ещё надо? – продолжал он, но я не отвечал, а только молча глядел на него. – Какой ты глупый, друг мой. В день торжества поддаешься грусти. – Азазель так же был древним Демоном, как и я, да что уж как 1/6 населения Ада, и он знал обо мне всё. Он не был специально нанят мною, скорее это были побочные эффекты нашей дружбы. И я давно его за это ценил, уважал и даже, как мне казалось, любил по-своему по-дружески. Его искренняя привязанность ко мне, впрочем, казалась мне трогательной не столько из жалости, сколько из желания подчеркнуть свою преданность идее настоящей дружбы.

– А чему радоваться, Аз? Тому, что я скоро умру? Рай пал ненадолго и зная моего любимого Отца он будет мстить за Михаила, пока кровь всех Ангелов и Демонов не заполнит границы нашей Вселенной. Мир, где я родился, превратится в мрачное подобие Рая. Сама наша жизнь и то, ради чего мы здесь находимся – всё умрёт, не оставив по себе ничего. И это был не последний бой, Ангелы как восстановятся перейдут в нападение на нас и снова возобновятся военные действия длинною в очень долгий срок. – постукивая пальцами по подлокотнику кресла сказал я. – Я скучаю по тем временам, когда моя семья была дружна, когда от Рая исходил свет и величие. Придут новые времена и новое величие, но в сердце моём останется память о тех днях. Надеюсь война не затянется на долго и всё же удастся примириться с Отцом, создать место где Ангелы и Демоны могут сосуществовать без конфликтов…– после чего я замолчал. Было тихо и все тихо слушали мой рассказ. Когда я в очередной раз обвёл всех взглядом я заметил, как тихо сидит Дэвид, при этом потупив свой взгляд. Я выпил свой стакан коньяка залпом и на этот раз не стал его рассматривать. Молчание продолжалось достаточно долго.
Неожиданно я почувствовал руку Лили на своем колене. Она накрыла мою кисть своей и сжала ее. Мои пальцы скользнули по тыльной стороне ее кисти, потом по горячей коже бедра. Я повернул голову, чтобы заглянуть ей в глаза, и встретил ее улыбку. При этом она слегка наклонилась ко мне, так что ее губы оказались на одном уровне с моими.
Мое лицо приблизилось к ее, так близко, что, казалось, мы могли дотянуться до интимных местечек друг друга губами, но тут я поднялся и пошёл к гончим. Псы лежали как всегда у врат и тихо посапывали, я кинул им куски мяса. Они принялись с жадностью пожирать куски, глотая кусок один за одним. Некоторые особенно прожорливые собаки даже пробовали отгрызть хвост у своей подруги, но в таких случаях следовало наказание. Мне часто приходилось их наказывать: эти звери были так не воспитаны, что совершенно забывали о моей власти над ними и порой приходилось их бить розгами, подчинять моей воле и принуждать к работе, оставляя их без еды.
К счастью, псы были умны и понимали свое место. Все-таки я очень ценил их за службу, хотя в последние годы, когда они стали забывать об этой службе, замечал в них все больше и больше дикости. Тогда я велел кормить их лучше и учить дрессировке. Теперь они служили мне великолепно, были послушны как животные и с первого взгляда внушали уважение. А многие из них отличались редкой силой и даже превосходили овчарок по скорости, не то что по силе.
Однако мне, как и любой власти, нужен был веский повод, чтобы обращаться с ними так, а его у меня не было, и приходилось мириться с их дерзостью. Но вот, в один прекрасный день, пес, которого я любил как сына, умер. У него давно болели суставы, поэтому он целыми днями лежал у себя в конуре и даже не
проявлял интереса к еде и ко мне.
Так продолжалось две-три недели, после чего я заметил, что он понемногу стал вставать и, случалось, что выходил за ворота. Это продолжалось до тех пор, пока он однажды не ушёл в лес на Земле где и умер, там же он был и похоронен. К сожалению, адские гончие не застрахованы от смерти. Поиграв с гончими, я вернулся домой и улегся спать.
Но что-то все же держало меня в полусне – будто мысли мои шевелились, но я их не слышал. Окончательно провалившись в сон и оказавшись посреди поля битвы, где я дрался с Михаилом последнего, я увидел, смиренно сидящего на камне, оперев свои руки на поребрик рядом с двумя милыми котейками явно ожидая моего прихода. Раскаленный свет освещал его лицо, а издалека доносилось пение: «С днем рождения и смерти, Михаил». Михаил раскрыл рот и по его щеке скатилась одинокая как он слеза.

– Ты всё же убил меня, юнец…– с грустью прошептал убитый старший брат.
– Я каким был, таким и остался, Михаил. Вот ты изменился и не в лучшую сторону. Жажда власти затуманила твой разум и ослепила тебя.  Ты перестал видеть настоящую суть происходящего. Но за моим маленьким обманом стоит глубокая правда. Я потерял все, кроме своей души, еще раньше, чем ты. – сказал я в ответ. Михаил не ответил, он тяжело пошел вперед, хромая и не отпуская никуда котят.


Через минуту я оказался рядом, мы медленно брели вперед, перебрасываясь ничего не значащими уже фразами.

– Ты всегда завидовал мне, Михаил.  Ты не любил меня как брата, ты хотел занять мое место в настоящем мире…
Я уйду, но навсегда останусь стоять в твоем сердце, наравне с Отцом. Это то, за что ты так не любишь меня… Из жажды власти ты был готов изничтожить семью изнутри, трусливо и по крысиному в прочем всё, как всегда. 
Чтобы поддержать свою ничтожную гордыню, тебе надо было уничтожить что-то внутри…  От горя ты стал сумасшедшим… Любовь к власти делала тебя не способным нормально творить. Чем сильнее она охватывала тебя, тем чернее становился ты сам… Ты дошел до предела своих возможностей и потому предал всех, кого любил, ибо твои глаза увидели то самое…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71538148?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.