Бизнес-конфликты глазами уголовного адвоката
Бизнес-конфликты глазами уголовного адвоката
Дарья Константинова
Александр Забейда
Артем Саркисян
Авторы – практикующие адвокаты, специализирующиеся на защите по уголовным делам, представляют свою книгу, которая даст читателям уникальный шанс взглянуть на бизнес-конфликты через призму профессионального опыта и знаний экспертов в области уголовного права.
Эта книга станет путеводителем для собственников, топ-менеджмента и юристов бизнеса, которые хотят избежать возможных правовых проблем и защитить свои интересы в нестандартных ситуациях, порожденных бизнес-конфликтами.
Книга основана на актуальных случаях из практики и содержит конкретные советы опытных адвокатов, с помощью которых читатель лучше поймет, какие меры необходимо принимать для минимизации уголовно-правовых рисков.
Как ценный источник практической информации, эта книга также будет полезна адвокатам, корпоративным юристам, преподавателям, студентам юридических вузов и факультетов, а также всем, кто интересуется теоретическими и практическими аспектами уголовной защиты бизнеса в современном правовом контексте.
Дарья Константинова, Артем Саркисян, Александр Забейда
Бизнес-конфликты глазами уголовного адвоката
© Коллектив авторов, 2024
© Иллюстрации: Вороновская А. М., 2024
Введение
Разрешение противоречий – одна из самых сложных задач, с которой сталкиваются партнеры по бизнесу. Ведь в конфликтной ситуации каждая из сторон занимает позицию, прямо противоположную интересам другой.
Конфликт зачастую осложняется эмоциональной составляющей и выяснением объема вклада каждого из партнеров в развитие бизнеса. Попытки материально оценить этот вклад обычно сильно затруднены, и в таких ситуациях мог бы помочь партнерский договор, составленный на этапе становления компании. Но в России правовая культура находится лишь на стадии формирования. Из нашей практики мы видим, что существует некое пренебрежение к праву, причем как со стороны бизнеса, так и со стороны государства, что в итоге приводит к невозможности разрешения возникающих спорных ситуаций в гражданско-правовой плоскости.
Тем не менее именно отношения, основанные на праве и порожденные юридически оформленным соглашением, играют ключевую роль в регулировании бизнеса, его взаимодействии с контрагентами, партнерами, государством и другими участниками экономической деятельности. Только наличие продуманного юридического фундамента может обеспечить безопасность, защиту прав и интересов всех сторон, предотвратить конфликты, установить необходимые нормы и стандарты, а также послужить дорожной картой для мирного разрешения споров, неизбежных в бизнесе.
В то же время когда конфликт не удается разрешить гражданско-правовым путем, на смену приходят инструменты уголовно-правового давления. Защита от уголовного преследования в таких ситуациях имеет свои особенности, которые необходимо учитывать при разрешении бизнес-конфликтов с привлечением правоохранительной системы.
Часть 1. Анатомия бизнес-конфликтов
Бизнес-конфликты с участием правоохранительных органов
Чаще всего угроза уголовного преследования высказывается для укрепления переговорной позиции, когда спор зашел в тупик; чтобы получить согласие на продажу актива; для устранения конкурентов.
Усугубляет ситуацию и ставшее обычаем деловое общение, где договоренности между сторонами скрепляются рукопожатием, а не письменными документами, что создает богатую почву для будущих конфликтов.
Предлагаем рассмотреть, какие механизмы чаще всего используются участниками спора для перевода конфликта из гражданско-правовой в уголовную сферу.
Мошенничество
Достаточно распространенный состав преступления, который применяется к бизнесу, – мошенничество (ст.159 УК РФ).
Мошенничество от гражданско-правового спора может отличать наличие умысла на совершение преступления, который часто устанавливается с помощью признательных показаний свидетелей либо других фигурантов по уголовному делу.
Два акционера из трех, используя большинство голосов, принимают решение о продаже имущества компании. Третий акционер не согласен с оценкой стоимости реализуемого имущества, но понимает, что арбитраж его сторону не примет. Он решает обвинить бизнес-партнеров в мошенничестве, настаивая на умышленном занижении стоимости имущества при продаже. Возбуждается уголовное дело, под стражей оказываются оба акционера и юрист компании, который сопровождал сделку. Акционеры вину не признают, и следователи сосредоточиваются на юристе, попеременно воздействуя на него то угрозами, то обещаниями перевести его в статус свидетеля, если тот согласится сотрудничать. Юрист, не желая быть разменной монетой в борьбе за актив, дает показания, подтверждающие, что имущество действительно продавалось по заведомо заниженной цене; акционеры об этом знали и, более того, обсуждали этот вопрос в его присутствии; сделка являлась схемой прикрытия хищения имущества.
Результаты судебной экспертизы по уголовному делу, хотя и весьма спорные, подкрепляют доводы следствия о заниженной стоимости имущества. Итог: гражданско-правовой спор обеспечил миноритарию выгодную переговорную позицию.
Присвоение вверенного имущества или растрата
Другая статья, используемая в корпоративных войнах, – присвоение вверенного имущества или растрата (ст.160 УК РФ). Отличие от мошенничества состоит в том, что имущество вверяется виновному лицу на законных основаниях, но затем это лицо незаконно обращает его в свою пользу или в пользу третьих лиц. В качестве обвиняемого может быть привлечен руководитель компании или иные лица, если будет установлено, что они действовали как соучастники.
Часто под эту статью подпадают действия по выводу активов из компании на аффилированные или подконтрольные обвиняемому юридические лица либо выплата большой премии.
В случае с премией для установления факта совершения преступления и возбуждения уголовного дела следователю достаточно выявить нарушение процедуры принятия решения, а также корыстную заинтересованность лица, принимающего решение.
Действия генерального директора компании по распоряжению имуществом организации (например, продажа оборудования и транспортных средств) могут нести уголовные риски, если акционеры отрицают, что согласовали такую сделку, а доказательств обратного у топ-менеджера нет.
Указанный состав преступления также используется для того, чтобы переложить материальную ответственность на топ-менеджера.
Генеральный директор выполнял указания собственника или бенефициара бизнеса. При проведении проверки аудиторы выявили плохое финансовое состояние компании, в том числе внушительный объем убытков и задолженности перед кредиторами. Собственник, скрывая свою роль в принятии решений, объясняет их неправомерными действиями генерального директора.
Установить обстоятельства совершения преступления и доказать причастность к нему директора (так же как и в случае с мошенничеством) возможно с помощью показаний осведомленных лиц – заинтересованных акционеров и лояльного им менеджмента среднего звена об обстоятельствах принятия решений, а также документов с письменными резолюциями руководителя.
Подобные уголовные дела возбуждаются лишь при наличии у правоохранительных органов заявления потерпевшей стороны, если ущерб не был причинен иным лицам. Без заявления уголовное дело возбуждено быть не может, даже если такие факты реально существовали.
Злоупотребление полномочиями
Еще один часто используемый состав преступления при разрешении конфликта в уголовной плоскости со стороны правоохранительных органов – злоупотребление полномочиями (ст.201 УК РФ).
По указанию одного из собственников бизнеса генеральный директор оплачивает кредитные обязательства другого юридического лица, фактически принадлежащего тому же бенефициару. В качестве обоснования в платежном поручении указывается погашение части долговых обязательств другой фирмы по кредитному договору. Никакие соглашения не оформляются. Таким образом, крупная сумма денежных средств уходит со счета компании – без всяких договоренностей о возврате и с сомнительным обоснованием перевода.
В ходе бизнес-конфликта второй владелец бизнеса использует это обстоятельство и инициирует возбуждение уголовного дела. Действия генерального директора могут быть квалифицированы по ст.201 УК РФ, так как он действовал вопреки интересам организации. Если его действия привели к банкротству предприятия или иным тяжким последствиям, то наказание за преступление может достигать 10 лет лишения свободы. В случае выявления корыстного умысла действия генерального директора могут быть квалифицированы как мошенничество либо растрата.
В то же время уголовная ответственность руководителей и топ-менеджмента компаний по ряду статей Уголовного кодекса РФ имеет важное значение для решения вопроса о субсидиарной ответственности контролирующего лица, предусмотренной Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
Сюда же можно отнести и распространенную ситуацию, когда с ведома генерального директора заработную плату, премии и прочие аналогичные суммы получают «мертвые души», т. е. сотрудники, которые формально в компании числятся, но фактически не работают (например, члены семьи директора, акционеров). При возникновении корпоративного конфликта эта известная информация среди сотрудников и акционеров передается в правоохранительные органы для привлечения директора к ответственности. В случае, если он является одним из собственников бизнеса, то и для усиления позиции в переговорном процессе о перераспределении долей.
Устные соглашения
Конфликт, который приводит к уголовным делам, может родиться из неправильно оформленных бизнес-отношений.
Классические примеры:
• построение отношений между бизнес-партнерами на устных договоренностях;
• техническое оформление бизнеса на лицо, подконтрольное акционерам, которое в какой-то момент вдруг начинает действовать в интересах только одного конкретного акционера;
• подписание актов выполненных работ по государственному контракту до момента их фактического выполнения, чтобы успеть провести деньги в отчетный период;
• выполнение работ по государственному контракту одной организацией, в то время как денежные средства перечисляются другой.
При структурировании холдинга акционеры достигли устного соглашения о разделении долей в будущей компании. На момент принятия решения бизнес состоит из группы формально самостоятельных юридических лиц. Оформление холдинга поручается одному из собственников, который по завершении структурирования бизнеса обязуется передать акции всем партнерам согласно достигнутым устным договоренностям. Пока отношения между партнерами носят доверительный характер, все исправно получают дивиденды, ни у кого не возникает сомнений в том, что может быть иная ситуация.
Однако при возникновении конфликта партнер, на которого юридически были оформлены все акции, может решить не выполнять взятые на себя обязательства, отрицая устные договоренности. Чтобы доказать обратное, потерпевшему необходимо вовремя осознать изменения в правилах игры, постараться зафиксировать исполнение и наличие устных договоренностей еще на стадии, когда конфликт только назревает. Если закрепить все обстоятельства: собрать пул свидетелей, записывать переговоры с партнером, получить письменные документы, которые могут свидетельствовать о формальном оформлении бизнеса на одно лицо, то в дальнейшем недобросовестного бизнес-партнера возможно привлечь к уголовной ответственности по ст.165 УК РФ – причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения.
В практике мы встречали и полную фальсификацию уголовного дела на основании вымышленных обстоятельств – обвинение бывшего бизнес-партнера в вымогательстве спорного имущества либо денежных средств (ст.163 УК РФ). В качестве доказательства могут быть представлены записанные на диктофон фразы, произнесенные на эмоциях в ходе переговорного процесса. Согласно позиции Верховного Суда РФ (далее – ВС РФ)[1 - Апелляционное определение ВС РФ от 13.12.2018 № 4-АПУ18-41.] аудиозаписи, выполненные без уведомления лица о совершении записи, вполне могут быть использованы в качестве доказательства в уголовном процессе. В ходе собственных переговоров может вестись аудиозапись, которая впоследствии станет доказательством вины.
Безусловно, для обвинения в преступлении одной записи конфликта, где факт вымогательства имущества отсутствует, а есть лишь эмоциональные фразы, недостаточно. В таких случаях подключаются к делу так называемые профессиональные, подкупленные свидетели или обвиняемые, которые за денежное вознаграждение готовы сесть в тюрьму и оговорить оппонента – бывшего партнера по бизнесу. То есть совершенно постороннее лицо за денежное вознаграждение участвует в инсценировке вымогательства – звонит по договоренности заказчику и с использованием заранее спланированного сценария требует у него имущество. Затем лично приходит на встречу с этим заказчиком, где квазивымогателя задерживают сотрудники правоохранительных органов, а заказчика инсценировки признают потерпевшим по уголовному делу. Обвиняемый незамедлительно признает свою вину, а заодно «изобличает» оппонентов заказчика по бизнес-спору. Запись ранее имеющегося конфликта с эмоциональными высказываниями служит как косвенное доказательство вины оппонента.
В таком случае формальных доказательств для обвинения в вымогательстве, совершенном группой лиц, может быть достаточно для возбуждения уголовного дела. Нередко уголовные дела, не имеющие судебной перспективы, возбуждаются лишь для инициирования процесса. Правоохранительные органы проводят обыски, в ходе которых обнаруживают доказательства других преступлений, которые в дальнейшем и вменяются в вину предпринимателю.
В отличие от иных методов конкурентной борьбы привлечение оппонента к уголовной ответственности дает быстрый и осязаемый результат. Когда уже возбуждено контролируемое уголовное дело, возможно под давлением лишения свободы убедить вернуть долг или сойтись на более выгодной цене. Да и собрать доказательственную базу так называемых недобросовестных действий оппонента проще, чем в рамках гражданского процесса.
Таких примеров, с которыми можно столкнуться при ведении бизнеса в России, – бесчисленное множество. Но заблаговременные действия по анализу и минимизации возможных рисков значительно эффективнее любой последующей защиты от уголовного преследования.
Тест АБ «Забейда и партнеры». Проверьте (https://anketolog.ru/s/641504/iJYVgG1e) свой бизнес на наличие конфликтов и связанных с этим рисков
Этот тест создан для того, чтобы помочь бизнесу вовремя диагностировать корпоративный конфликт и наметить шаги, которые помогут разрешить его на самой ранней стадии.
https://anketolog.ru/s/641504/iJYVgG1e (https://anketolog.ru/s/641504/iJYVgG1e)
«Заказные» уголовные дела в корпоративном конфликте
Для возбуждения уголовного дела в сфере экономики необходимо проделать большой объем работы по поиску и установлению доказательств и обстоятельств совершения преступления. Граница между уголовно-правовыми и гражданскими отношениями может быть едва видимой. Правоохранительные органы нередко уклоняются от возбуждения уголовного дела для уменьшения собственного объема работы, даже в очевидных случаях используя формулировку о том, что спор имеет гражданско-правовой характер и состав преступления не установлен.
Однако бывают ситуации, когда очевиден гражданско-правовой спор, но внезапно одна из сторон конфликта становится фигурантом уголовного дела, которое в обиходе именуют «заказным».
Необходимо знать признаки «заказного» характера уголовного дела, так как понимание его специфики может повлиять на выбор инструментов защиты обвиняемого, его интересов и имущества.
Надуманное основание для возбуждения уголовного дела
Основанием для законного и обоснованного уголовного преследования является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления.
Такие данные должны основываться на достоверных и объективных фактах. Но по «заказным» уголовным делам чаще наблюдается прямо противоположная картина.
Основанием для возбуждения уголовного дела являются сведения, предоставленные заявителем и содержащие удобную ему характеристику возникшего конфликта. Оппоненты спора на стадии доследственной проверки не опрашиваются, контраргументы к позиции заявителя не изучаются и в проверочных материалах следователя отсутствуют. Картина спора на момент вынесения решения о возбуждении уголовного дела выглядит предельно односторонней для имитации состава преступления.
Сжатые сроки возбуждения дела
Проверка сообщения о преступлении в сфере экономики сопряжена с необходимостью изучения большого количества финансово-хозяйственной документации, необходимостью опроса множества лиц, проведения экспертиз. Правоохранительным органам для решения вопроса о возбуждении уголовного дела зачастую недостаточно не только общего срока в трое суток, но и максимального срока проведения проверки в 30 суток.
Следователь старается тщательно проверять аргументы заявителя и взвешенно подходить к вопросу об инициации уголовного дела. Преждевременное возбуждение уголовного дела может обернуться для следователя малоприятными последствиями в виде прекращения такого дела по реабилитирующим основаниям (например, в связи с отсутствием признаков состава преступления). А любой факт вынесения подобного решения получает негативную оценку со стороны контролирующих инстанций и статистических показателей подразделения, где он работает.
По этой причине правоохранительные органы на практике выносят промежуточные решения об отказе в возбуждении уголовного дела, выступающие де-факто механизмом продления сроков доследственной проверки, что Конституционный Суд РФ считает незаконным[2 - Определение КС РФ от 12.03.2019 № 578-О.]. Однако должностные лица, взвешивая все pro et contra, используют вышеуказанное и уже типичное применение закона.
Напротив, возбуждение уголовного дела в кратчайший срок после обращения заинтересованного лица, проверка по которому должным образом не проводилась, свидетельствует о «заказном» характере уголовного дела. Ведь весь инструментарий уголовно-процессуального принуждения – заключение процессуального оппонента под стражу, наложение ареста на его имущество, обыск – может быть применен лишь после возбуждения уголовного дела. В подобных случаях следователь идет на неминуемый риск дальнейшего прекращения незаконного уголовного дела и последующей реабилитации лица, чьи права решением следователя были нарушены.
Дело возбуждается сразу в отношении конкретного лица
Сложность доказывания вины обвиняемого в экономических преступлениях является препятствием для следователя при возбуждении уголовного дела в отношении конкретного фигуранта. Для недопущения нарушения прав лица, незаконно привлеченного к уголовной ответственности, распространен механизм возбуждения уголовного дела в отношении неустановленного лица – по факту обнаружения признаков преступления.
Такая практика соответствует требованиям ч.2 ст.146 УПК РФ, предъявляемым к содержанию постановления о возбуждении уголовного дела. Эта норма не предполагает обязательную персонификацию лица в решении следователя о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица независимо от наличия сведений о его причастности[3 - Определение ВС РФ от 06.10.2010 № 45-О10-83.].
Таким образом, у следователя есть возможность провести все необходимые следственные действия по уголовному делу, установить обстоятельства совершения преступления и только после этого принимать решение о предъявлении обвинения в совершении преступления конкретному лицу.
Однако «заказное» уголовное преследование имеет целью не установление истины по делу, а оказание давления на обвиняемого с помощью уголовного преследования.
При этом если уголовное дело возбуждено не в отношении конкретного лица, а по факту совершения преступления, то это еще не свидетельствует об отсутствии «заказного» характера. Так, по ряду дел распространена и обратная практика: уголовное дело без признаков состава преступления незаконно возбуждается в отношении неустановленных лиц при фактическом уголовном преследовании конкретного лица. Преимущества такого подхода для правоохранительных органов также имеются: лицо не наделяется правами обвиняемого, а значит, ограничено в праве на обжалование решений и в опровержении доводов следователя, которые de facto затрагивают его интересы; не возникает информационного шума в связи с фактом предъявления обвинения.
Нарушение правил подследственности
Нередки случаи, когда «заказное» уголовное дело возбуждается с нарушением правил подследственности. Территориальная подследственность по общему правилу определяется местом совершения деяния, содержащего признаки состава преступления, где оно пресечено или окончено[4 - Абзац 2 п.3 Постановления КС РФ от 16.10.2012 № 22-П.]. Но не следует забывать и о различных исключениях, влияющих на изменение подследственности уголовного дела:
• статус лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование (п. «в» ч.2 ст.151, ст.447 УПК РФ);
• место нахождения обвиняемого или большинства свидетелей (ч.4 ст.152 УПК РФ);
• орган, выявивший преступление (ч.5 ст.151 УПК РФ), и др.
Из личного опыта нам известно, что у следователей есть присказка: при поступлении материала проверки в первую очередь следует подумать, как от него избавиться. Обычно территориальную подследственность проверяют достаточно тщательно. Никто не хочет выполнять чужую работу, так как «система KPI» правоохранительных органов не учитывает объема уголовных дел, находящихся в производстве следователя. Если же возникают сомнения относительно корректности определения территориальности и органа, инициировавшего производство по делу, то имеются основания предположить, что оно возбуждалось в месте, где у заявителя имеется административный ресурс.
Арбитражный суд уже вынес решение
Дополнительным признаком «заказного» уголовного дела (в случае, если арбитражный спор заказчиком проигран) является наличие вступившего в законную силу решения суда по арбитражному спору, в котором уже дана оценка обстоятельств, изучаемых в уголовном деле.
Исходя из буквального смысла ст.90 УПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются следователем без дополнительной проверки. А единственным способом опровержения преюдиции признается пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, к числу оснований для которого относится установление приговором суда преступлений против правосудия, совершенных при рассмотрении ранее оконченного дела, включая фальсификацию доказательств[5 - Постановление КС РФ от 21.12.2011 № 30-П.].
В реальности ситуация прямо противоположная. В одном практикообразующем решении ВС РФ отметил, что «при решении в рамках уголовного судопроизводства вопроса о наличии в действиях лица признаков преступления преюдициальное значение имеет лишь такой ранее вынесенный и вступивший в законную силу судебный акт, которым дело было разрешено по существу и определено правовое положение данного лица»[6 - Определение ВС РФ от 25.03.2015 № 18-УДП14-64 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 12.]. Практика же нижестоящих инстанций показывает, что преюдициальное значение решению арбитражного суда не придается, если:
• материалы уголовного дела содержат сведения о фальсификации документов или мнимости сделок, под прикрытием которых было совершено преступление[7 - Постановление президиума Воронежского областного суда от 13.07.2016 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. № 2.];
• конкретные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела (например, передача имущества его владельцем)[8 - Постановление президиума Краснодарского краевого суда от 12.10.2016 по делу № 44У-433/2016.], в рамках арбитражного производства не исследовались.
Цели «заказного» дела
Для каких целей возбуждается «заказное» уголовное дело в процессе арбитражного спора либо в ходе бизнес-конфликта? Первая и, пожалуй, наиболее желаемая цель для «заказчика» – заключить оппонента под стражу для оказания на него давления.
Находясь под стражей, обвиняемый не только находится в психологически тяжелом состоянии и подвергается различным угрозам, но и существенно ограничен в доказывании своей позиции по арбитражному спору.
В арбитражном процессе арест на имущество по статистике налагается лишь в трети случаев (http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4890). В уголовном процессе статистика, напротив, свидетельствует о том, что более 80 % ходатайств следствия о наложении ареста на имущество (ст.115 УПК РФ) удовлетворяется судами (http://www.cdep.ru/index.php?id=79). Оппонент с помощью контролируемого уголовного дела может использовать эту возможность.
Не менее важной целью «заказчика» является представление материалов уголовного дела в качестве доказательств по арбитражному спору. Причем, как показывает практика, незавершенность уголовного дела не влечет за собой недопустимости полученных в его рамках доказательств для арбитражного процесса.
В заключение несколько слов о том, какие меры предосторожности возможно принять.
Фиксировать каждую встречу с оппонентом на диктофон. Наличие в такой записи выверенных формулировок, подтверждающих, что спор носит исключительно гражданско-правовой характер, а также намеков, угроз или прямых заявлений со стороны оппонента даст в дальнейшем возможность обратить такие высказывания против их владельца.
Подготовить и обезопасить оригиналы документов, подтверждающих правомерность и добросовестность действий. Сведения, подтверждающие отсутствие намерений совершить преступление, имеют важное значение для отстаивания невиновности. При возникновении риска уголовного преследования необходимо тщательно подобрать документы, еще раз проанализировать и отобрать факты, подтверждающие гражданско-правовые отношения с заказчиком.
Определить круг людей, которые могут выступить потенциальными свидетелями. Расследование по экономическим преступлениям предполагает изучение огромного количества хозяйственной документации, но в приоритете – свидетельские показания. В них отражаются обстоятельства того, что происходило и кто (фактически, номинально) участвовал в заключении сделки. По этим причинам в процесс переговоров необходимо вовлекать лиц, которые могут подтвердить законный характер действий и отсутствие намерения совершить преступление.
Максимально детально продумать и подготовить собственную правовую позицию. В рамках доследственной проверки или расследования уголовного дела необходимо последовательно и логично излагать свою позицию от допроса к допросу. Неизменная позиция, подтвержденная иными материалами, будет свидетельствовать о добросовестном характере действий лица. Напротив, постоянное изменение показаний может сыграть против интересов – даже при наличии убедительных письменных доказательств.
Заблаговременно согласовать свою позицию со специалистами в сфере уголовного права. Логика, используемая правоохранительными органами при доказывании преступления, значительно отличается от общепринятой. Например, показания свидетелей могут играть большее значение, чем документы. В связи с этим юристы общего профиля могут не до конца просчитать все риски той или иной правовой позиции и стратегии защиты.
Стратегия в конфликте
Сам по себе бизнес-конфликт – малоприятное явление. Однако для экономики это вполне позитивный фактор, который свидетельствует о росте деловой активности. Иначе говоря, ничего не происходит только у тех, кто ничего не делает. Первоначальный ступор, в который вошел бизнес после 24 февраля 2022 г., сменился лихорадочной активностью: кто продает, кто прячет, кто делит – буквально каждый старается сохранить честно нажитое. И хотя пока нет никакой статистики, очевидно, что градус конфликтности в бизнес-среде будет только расти.
Достаточно одной из сторон снизить уровень активности или агрессии, вторая наверняка воспользуется таким положением вещей. К тому же нет никаких гарантий того, что слабостью сторон не воспользуется кто-то третий – например, активный профессиональный инвестор, имеющий значительные финансовые и административные ресурсы, дождавшийся ослабления сторон (или спровоцировавший его), и нередко выступающий со стороны одного из участников конфликта. Воспользоваться шансом могут и отдельные представители силовых структур, которые используют свои полномочия для захвата бизнеса, особенно если конфликт разгорелся незапланированно (например, в ходе спора наследников (https://www.kommersant.ru/doc/5060217)).
И здесь важно учитывать, что бизнес-конфликт, несмотря на многогранность, всегда представляет собой некую систему, в которой функционируют механизмы, очевидные для опытного глаза. Поэтому каждый конфликт следует воспринимать стратегически, предвосхищать события и подбирать инструменты защиты. Сценариев конфликтов не так уж и много. Разберем самые популярные в бизнес-среде.
Классическая конфликт-система
Как правило, в любом споре первоначальные стороны конфликта не равны. Сторона, под контролем которой находится операционная деятельность предприятия, зачастую имеет превосходящие финансовые ресурсы. Однако это не означает, что она всегда реализует атакующую стратегию. Рассмотрим поведенческие особенности каждой из сторон.
Сильная сторона
Сторона конфликта, контролирующая бизнес, осознает свою сильную гражданско-правовую позицию, поэтому ее стратегия скорее всего будет носить сдерживающий характер – ровно до тех пор, пока действия оппонента не начнут существенно влиять на прибыльность или репутацию.
Если же правовая позиция контролирующего участника неочевидна, то он с большой долей вероятности перейдет в атаку с использованием инструментов уголовного права, чтобы заблокировать активность оппонента, в том числе заключив его под стражу. Когда арбитражные суды проиграны, спор неподсуден российским судам, истек срок исковой давности, то с помощью обвинительного приговора проще установить право собственности на спорные доли или объекты недвижимости.
Слабая сторона
Обороняющаяся сторона скорее всего будет максимально затягивать конфликт, усложняя его дополнительными спорами, и изматывать оппонента, провоцируя незапланированные финансовые расходы.
Третья сторона
Третья сторона, чаще это инвестор или сотрудники правоохранительных органов, в отличие от изначально конфликтующих сторон действует безэмоционально, заранее и тщательно просчитывает все ходы, как свои, так и чужие, внимательно следит за экономикой процесса. Бизнес на конфликтах всегда имеет высокую маржинальность. Инвестор не только вкладывает в «войну» свои деньги, но и колоссально рискует, поэтому получение выгоды не может быть растянуто на десятилетия. Фактические расходы не должны чрезмерно превышать запланированные, а риск-менеджмент должен быть на высшем уровне, иначе без актива и в тюрьме может оказаться сам инвестор.
Отметим, что инвесторы бывают двух типов – частные и системные, и их действия тоже отличаются коренным образом.
Частный инвестор строит основной расчет на имеющемся у него судебно-административном ресурсе, не особо заботясь об устойчивости решений и надеясь на то, что добытый актив получится быстро продать.
Системные игроки не делают ставку исключительно на этот ресурс. Им важен показатель устойчивости результата, поэтому для реализации проекта привлекаются юристы, наиболее опытные в сфере разрешения споров.
Нередко системные игроки заранее «законфликтовывают» ведущие юридические команды для того, чтобы лишить оппонентов возможности получить профессиональную поддержку соответствующего уровня. Основную же ставку они делают на тщательность проработки стратегии такой игры.
«Классика» в деле
Теория всегда поверяется практикой, поэтому стоит посмотреть на конкретные практические примеры, которые получили публичное освещение в СМИ.
Дело Альберта Худояна
Бизнес-конфликт разгорелся вокруг девелоперского проекта Prime Park, в котором партнеры не сошлись во мнении относительно права на долю в бизнесе. Партнер Альберта Худояна – Ильдар Самиев не только не оплатил свою долю в компании – собственнике проекта, но и, имея серьезные долги перед другим предпринимателем – Сергеем Говядиным, решил рассчитаться именно неоплаченной долей. Возникший арбитражный спор сторона Самиев – Говядин полностью проиграла: суды указали на неподсудность арбитражного спора российской юрисдикции. Проигравшая сторона инициировала возбуждение уголовного дела, в рамках которого был арестован спорный объект недвижимости, а сам А. Худоян был помещен под стражу.
Примечательно, что конфликт вышел за пределы круга предпринимателей. Фигурантами уголовного дела о превышении полномочий оказались полицейские, которые вели расследование в отношении А. Худояна (https://tass.ru/proisshestviya/8145895). Они пришли к выводу о том, что И. Самиев и С. Говядин не могут доказать свои материальные претензии к девелоперу, изменили ему меру пресечения, сняли арест с недвижимости. После такой рекомбинации дело было передано в другой орган – Следственный комитет РФ, а затем – в суд общей юрисдикции, у которого в рамках рассмотрения уголовного дела не возникло трудностей ни с юрисдикцией, ни с толкованием и применением норм права иностранного государства, которому был подсуден спор.
«Сырное» дело
Историю с сырками Б. Ю. Александрова освещали не только все федеральные каналы, о ней говорило все бизнес-сообщество. Конфликт между партнерами разгорелся внезапно после смерти самого Бориса Александрова, который не оставил завещания, а наследники и партнеры не смогли мирно договориться о порядке перераспределения долей в бизнесе. Прижизненно они действовали так: правами на товарный знак владел сам Б. Ю. Александров, производство «Ростагрокомплекса» на 100 % принадлежало Юрию Изачику, а торговыми домами, площадками и колхозами владели Валентина Кшенникова, Галина Макарова, Марина Резникова и Нелли Храпунова. После смерти Александрова участники договорились объединить бизнес-активы и распределить доли поровну, при этом Ю. Изачик передал партнерам 85 % в равных долях принадлежащего ему производства, пытаясь получить взамен долю в торговых домах, площадках и колхозах. Свою долю он передал по договору дарения, но взамен не получил ничего. Изачик утверждал, что партнеры сообщили ему о имеющейся у компании огромной налоговой задолженности перед государством. Попытка развернуть дарение не привела к желаемому результату, а попытка разрешить конфликт путем переговоров и вовсе дала обратный эффект: в отношении Ю. Изачика было возбуждено уголовное дело (https://www.kommersant.ru/doc/5052995) по весьма экзотической ст.179 УК РФ «Принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения» (дарения). Он был объявлен в международный розыск и, таким образом, ему была заблокирована возможность приехать в Россию.
Решив, что его обманули относительно наличия задолженности по налогам, а также обманом вынудили подарить свою долю, Ю. Изачик обратился в правоохранительные органы с заявлением о мошенничестве. Кроме того, в ходе проведенного аудита операционной компании выяснилось, что из нее выводились деньги. Однако вместо возбуждения уголовного дела в отношении бывших бизнес-партнеров Ю. Изачик получил лично для себя дополнительный эпизод: за заведомо ложный донос (ст.306 УК РФ). Надо полагать, бизнес оказался в полном распоряжении правоохранительной системы, поскольку любое неконтролируемое действие со стороны бывших партнеров Ю. Изачика грозит им самим уголовным преследованием. Решение вопроса о праве собственности на товарный знак было приостановлено из-за спора наследников.
То есть в обоих случаях просматривается классическая расстановка сил: слабая – сильная сторона и инвестор и/или правоохранительные органы.
Тренируем взгляд стратега
Закономерности рассмотренного классического бизнес-конфликта не являются единственно возможными, существует достаточно много вариаций. Однако и там при детальном рассмотрении прослеживается большое количество логических последовательностей. Заметить их возможно, если постоянно следить за повесткой, анализировать судебную практику и иметь регулярный опыт сопровождения таких споров.
При этом на самых ранних этапах, когда конфликт только назревает, можно легко оценить его перспективы по шестиступенчатой системе.
• Учитывайте количество текущих участников конфликта и тех, кто может войти в него на последующих стадиях.
• Постарайтесь определить степень вовлеченности каждой из сторон, их риски и потери в случае, если конфликт будет развиваться по неприятному для каждой из сторон сценарию.
• По мере возможности оцените ресурсы, которые могут использовать стороны: связи с правоохранительными органами, ведомствами, привлечение сторонних инвесторов или консультантов, которые решают вопросы псевдоправовым путем, и т. д. Используйте информацию из открытых источников, разговоров с топ-менеджментом и любыми другими сотрудниками компании.
• Проведите аудит юридической защищенности ваших активов, убедитесь, что все документы в порядке и ваши права узаконены.
• Оцените количество и качество собственных ресурсов, которые вы готовы выделить или привлечь для потенциального противостояния. Помните: многие из потенциальных партнеров, которые на начальном этапе выказывают вам поддержку, при появлении первых признаков осложнения конфликта попросту исчезнут.
• Обращайтесь за помощью к юристам, которые регулярно работают с конфликтными ситуациями и могут юридически обосновать ваше право на активы, а не просто решают вопрос с «нужными» людьми. Текучку кадров в правоохранительной системе никто не отменял, а при смене заинтересованных лиц во властных структурах ранее вынесенные сомнительные решения могут быть отменены, зато против четко выверенных правовых аргументов спорить сложно и дорого.
Риски сотрудничества с коррумпированным консультантом
В непростых ситуациях представителям бизнеса кажется, что проще и лучше идти по коррупционному пути. С учетом того, что повышенный спрос на такого рода «услуги» и наличие возможности неминуемо порождают предложение, зачастую их предлагает даже консультант, который изначально призван решить проблему правовыми методами.
Зачем идти затратным – как по деньгам, так и по времени – законным путем, если результат не гарантирован?
Но здесь мы подробно говорим не о влиянии коррупции на развитие правовых институтов и государства, хотя важно помнить, что коррупционная составляющая вызывает эрозию общественного сознания. Бизнесу необходимо понимать, что стоит за коррупционными методами решения проблем, осознавать последствия применения материй «антиправа» и учитывать факторы, которые позволяют законно и, главное, фундаментально добиться неоспоримых результатов. Рассмотрим их.
Фактор независимости
Когда консультант использует в работе коррупционные методы (подкуп свидетелей или иные незаконные действия), то рано или поздно недобросовестные сотрудники правоохранительных органов попросят его осуществлять защиту доверителя «более вдумчиво», чтобы самому не быть задержанным за совершенные преступления. То есть предложат действовать в интересах следствия либо иных заинтересованных лиц, а не самого клиента. Если адвокат не согласится, то в дело пойдет шантаж: или помогаете органам, или сядете в тюрьму сами. Так что единственным благоприятным выходом для консультанта останется принять выдвинутые условия.
Осуществляя защиту по уголовным делам, юрист изначально находится в более слабой позиции, чем правоохранительные органы. Против защиты работает вся государственная машина, которая с помощью обширных доступных инструментов собирает доказательства вины доверителя в совершении инкриминируемого преступления. Но если у юриста сложились «особые отношения» с госорганами, то он уже не будет отстаивать интересы своего доверителя любой ценой, понимая, что рискует испортить выгодные лично ему отношения и, следовательно, лишиться неких льгот, например государственных контрактов, выгодной аренды помещения и т. д.
Поэтому чтобы быть уверенным в том, что консультант будет отстаивать именно интересы доверителя и давать корректные, независимые рекомендации, необходимо прежде всего убедиться в его независимости и готовности идти против правоохранительной системы. В противном случае гарантирован весь спектр негативных последствий сотрудничества с консультантом, зависимым от силовых структур.
Фактор репутации
При защите по уголовному делу недостаточно сформировать грамотную правовую позицию, подкрепленную доказательствами. Необходимо донести ее до судьи, чтобы в основу его внутреннего убеждения легла вера в искренность слов как обвиняемого, так и его защитника. В такой ситуации любая мелочь, способная подорвать репутацию юриста, бросает тень и на его подзащитного. И тем более негативно отражается на репутации доверителя задержание его защитника по обвинению в подкупе должностного лица. Это особенно скверно, если доверитель сам обвиняется в совершении коррупционного преступления и свою вину отрицает. Важно, чтобы репутация, действия и слова юриста вызывали у суда полное доверие.
Приведем пример. Известно, что уровень доходов международных компаний напрямую зависит от репутации: стоимость акций на мировых рынках может упасть при одном подозрении на то, что эмитент замешан в коррупционном скандале. Во избежание репутационных рисков международные компании выбирают консультантов международного же уровня, привлекая транснациональные юридические корпорации, у которых зачастую даже нет уголовной практики в России. Те в свою очередь нанимают местных юристов, ориентируясь на наиболее низкую почасовую стоимость и зачастую понятия не имея об их методах работы. Подобное сотрудничество может привести к плохим последствиям, если привлеченный консультант пойдет простым путем взяток и подкупа, чтобы дать желаемый результат.
Проверка репутации консультанта должна войти в привычку, так же как изучение любого документа перед подписанием, а не после. Стоит помнить, что и в официальных кабинетах репутация юриста имеет значение: красиво реализованная стратегия, которая поставила в тупик оппонентов, у следователя-профессионала вызывает не агрессию, а уважение, которое обязательно распространяется и на доверителя.
Фактор ситуативности
На практике встречаются ситуации, когда юрист предлагает своему доверителю признать вину в совершении преступления в обмен на то, что ему гарантированно изберут меру пресечения, не связанную с лишением свободы за взятку правоохранительным органам. Такая «синица в руках» выглядит заманчиво, но лишь в краткосрочной перспективе. Ведь если доверитель по уголовному делу признает свою вину, то в дальнейшем отказаться от показаний практически невозможно. Результат очевиден: обвинительный приговор и не факт, что с условным наказанием. Чем руководствуется консультант, выдвигая подобные предложения? Не имеет ли он собственной выгоды, заложенной в «стоимость» ситуативной услуги? Что для него ценнее – выгода или судьба клиента? Ответы на эти вопросы можно узнать слишком поздно.
Итак, очевидным недостатком оказания коррупционных услуг со стороны консультанта является его высокая зависимость от ситуации. Между тем полноценная защита интересов – это универсальная стратегия, при разработке которой учитываются и долгосрочные перспективы, и влияние любого действия, фактора как на бизнес-репутацию, так и на личную жизнь доверителя. Именно поэтому ее нельзя основывать на сиюминутной выгоде.
Дружба следователя и консультанта
Недобросовестный консультант вполне способен пойти на сговор с сотрудниками правоохранительных органов исключительно для того, чтобы с помощью искусственного ухудшения ситуации по уголовному делу получить с клиента максимальное вознаграждение как для себя, так и для своих соучастников. В ход идут бесчисленные следственные действия, согласованные с консультантом, в отношении как обвиняемого, так и его близких, избирается более строгая мера пресечения, вменяются необоснованные эпизоды обвинения – все ради того, чтобы убедить клиента в необходимости дать взятку для улучшения его положения. В погоне за оптимальным решением клиент, пытаясь решить вопрос неправовым способом, сам ухудшает свое положение.
Сложный выбор
Ответственность за выбор консультанта в первую очередь лежит на самом клиенте. Поэтому необходимо знать и вовремя распознавать маркеры недобросовестности.
Так, добросовестный консультант однозначно не пообещает положительный результат решения проблемы. Он может гарантировать только то, что окажет профессиональную квалифицированную юридическую помощь. Если же консультант дает гарантии положительного разрешения проблемной ситуации, привязывая их лишь к получению высокого фиксированного материального вознаграждения, то задайте ему вопрос: какими именно способами он собирается решать проблему?
Консультант, который нацелен на незаконные методы, обязательно будет намекать на свои многочисленные связи в правоохранительных органах. Скорее всего будет и давить на клиента, запугивая его сложностью возникшей ситуации, высокой вероятностью получения строгого наказания за содеянное и невозможностью решить дело правовыми способами. Он будет говорить о том, что необходимо как можно быстрее принять решение и передать ему деньги для урегулирования дела, иначе потом помочь он уже не сможет.
К сожалению, высокий уровень коррупции порождает не только безнаказанность, но и твердое убеждение в том, что правовой способ решения проблемы бесполезен. Мелкий и средний бизнес, попадая в поле зрения правоохранительных органов, часто видит только одну возможность – коррупционный путь, рассматривая правовые методы как неэффективные. Однако подобное решение, напротив, породит куда более серьезные проблемы: в конфликт оказываются втянутыми влиятельные игроки, запускается конкуренция капиталов и связей, что, по сути, исключает возможность противостоять оппонентам – найдется тот, кто предложит больше. В таких случаях единственный действенный способ решения возникших проблем – задействовать именно законные инструменты.
Часть 2. Уголовные риски собственников, топ-менеджмента и юристов
Как правильно себя вести на допросе у следователя: семь вредных мифов
Человек, оказавшийся втянутым во взаимодействие с правоохранительными структурами, может получить негативные последствия по причине незнания двигателей, мотивов и базовых основ работы сотрудников правоохранительных органов. В ходе следственных действий, в особенности допроса, и свидетель, и обвиняемый нередко совершают ошибки, которые могут ухудшить их положение. Свидетель может стать обвиняемым, а для обвиняемого подобная неосведомленность может вылиться в формирование доказательственной базы со стороны следователя, которая впоследствии станет основой обвинительного приговора.
Разберем основные устоявшиеся стереотипы, вера в которые может стоить не только денег, но и свободы.
Миф 1. Никаких адвокатов
Одно из самых опасных заблуждений: если явиться на допрос с адвокатом, то следователь решит, что вы что-то скрываете, а отсутствие адвоката – залог доверительных отношений со следователем. Зачастую и сами следователи охотно поддерживают это заблуждение, уговаривая свидетеля явиться на допрос без адвоката следующими аргументами: «у меня к вам нет никаких претензий», «мы просто побеседуем», «вы же ничего не совершили, зачем привлекать адвоката».
Нам известен случай, когда свидетелю без адвоката в ходе допроса предъявили аудиозаписи переговоров, якобы изобличающих его в совершении преступления. При этом следователь стал давить на свидетеля, доверительно сообщая, что изменение его статуса на подозреваемого – дело решенное и как только это произойдет, ему будет избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В результате свидетель дал признательные показания по уголовному делу в отношении себя, а также сообщил о совершении преступления иными лицами в составе группы. Среди уголовных адвокатов это называется «поднять себе статью с пола». В дальнейшем, при ознакомлении с материалами уголовного дела выяснилось, что предъявленные ранее аудиозаписи получены незаконным способом и, разумеется, следователь не приобщил их в качестве доказательств по уголовному делу. Вся доказательственная база была сформирована из данных, сообщенных самим допрашиваемым, а также выдачи им личных технических устройств с перепиской.
Если следователь вызвал на допрос, то он исходит из того, что лицо обладает интересующей его информацией. Поэтому на оценку показаний следователем присутствие адвоката никак не повлияет. В то время как отсутствие адвоката, как показывает наша практика, с большой долей вероятности приведет к тому, что следователь внесет в протокол допроса информацию так, как выгодно ему, что может не отвечать интересам допрашиваемого лица и не иметь ничего общего с фактически данными показаниями. При вынесении итогового решения по уголовному делу будет иметь значение только информация, отраженная в протоколе следственного действия, а не личное мнение следователя.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71533198?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Апелляционное определение ВС РФ от 13.12.2018 № 4-АПУ18-41.
2
Определение КС РФ от 12.03.2019 № 578-О.
3
Определение ВС РФ от 06.10.2010 № 45-О10-83.
4
Абзац 2 п.3 Постановления КС РФ от 16.10.2012 № 22-П.
5
Постановление КС РФ от 21.12.2011 № 30-П.
6
Определение ВС РФ от 25.03.2015 № 18-УДП14-64 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 12.
7
Постановление президиума Воронежского областного суда от 13.07.2016 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. № 2.
8
Постановление президиума Краснодарского краевого суда от 12.10.2016 по делу № 44У-433/2016.
Дарья Константинова
Александр Забейда
Артем Саркисян
Авторы – практикующие адвокаты, специализирующиеся на защите по уголовным делам, представляют свою книгу, которая даст читателям уникальный шанс взглянуть на бизнес-конфликты через призму профессионального опыта и знаний экспертов в области уголовного права.
Эта книга станет путеводителем для собственников, топ-менеджмента и юристов бизнеса, которые хотят избежать возможных правовых проблем и защитить свои интересы в нестандартных ситуациях, порожденных бизнес-конфликтами.
Книга основана на актуальных случаях из практики и содержит конкретные советы опытных адвокатов, с помощью которых читатель лучше поймет, какие меры необходимо принимать для минимизации уголовно-правовых рисков.
Как ценный источник практической информации, эта книга также будет полезна адвокатам, корпоративным юристам, преподавателям, студентам юридических вузов и факультетов, а также всем, кто интересуется теоретическими и практическими аспектами уголовной защиты бизнеса в современном правовом контексте.
Дарья Константинова, Артем Саркисян, Александр Забейда
Бизнес-конфликты глазами уголовного адвоката
© Коллектив авторов, 2024
© Иллюстрации: Вороновская А. М., 2024
Введение
Разрешение противоречий – одна из самых сложных задач, с которой сталкиваются партнеры по бизнесу. Ведь в конфликтной ситуации каждая из сторон занимает позицию, прямо противоположную интересам другой.
Конфликт зачастую осложняется эмоциональной составляющей и выяснением объема вклада каждого из партнеров в развитие бизнеса. Попытки материально оценить этот вклад обычно сильно затруднены, и в таких ситуациях мог бы помочь партнерский договор, составленный на этапе становления компании. Но в России правовая культура находится лишь на стадии формирования. Из нашей практики мы видим, что существует некое пренебрежение к праву, причем как со стороны бизнеса, так и со стороны государства, что в итоге приводит к невозможности разрешения возникающих спорных ситуаций в гражданско-правовой плоскости.
Тем не менее именно отношения, основанные на праве и порожденные юридически оформленным соглашением, играют ключевую роль в регулировании бизнеса, его взаимодействии с контрагентами, партнерами, государством и другими участниками экономической деятельности. Только наличие продуманного юридического фундамента может обеспечить безопасность, защиту прав и интересов всех сторон, предотвратить конфликты, установить необходимые нормы и стандарты, а также послужить дорожной картой для мирного разрешения споров, неизбежных в бизнесе.
В то же время когда конфликт не удается разрешить гражданско-правовым путем, на смену приходят инструменты уголовно-правового давления. Защита от уголовного преследования в таких ситуациях имеет свои особенности, которые необходимо учитывать при разрешении бизнес-конфликтов с привлечением правоохранительной системы.
Часть 1. Анатомия бизнес-конфликтов
Бизнес-конфликты с участием правоохранительных органов
Чаще всего угроза уголовного преследования высказывается для укрепления переговорной позиции, когда спор зашел в тупик; чтобы получить согласие на продажу актива; для устранения конкурентов.
Усугубляет ситуацию и ставшее обычаем деловое общение, где договоренности между сторонами скрепляются рукопожатием, а не письменными документами, что создает богатую почву для будущих конфликтов.
Предлагаем рассмотреть, какие механизмы чаще всего используются участниками спора для перевода конфликта из гражданско-правовой в уголовную сферу.
Мошенничество
Достаточно распространенный состав преступления, который применяется к бизнесу, – мошенничество (ст.159 УК РФ).
Мошенничество от гражданско-правового спора может отличать наличие умысла на совершение преступления, который часто устанавливается с помощью признательных показаний свидетелей либо других фигурантов по уголовному делу.
Два акционера из трех, используя большинство голосов, принимают решение о продаже имущества компании. Третий акционер не согласен с оценкой стоимости реализуемого имущества, но понимает, что арбитраж его сторону не примет. Он решает обвинить бизнес-партнеров в мошенничестве, настаивая на умышленном занижении стоимости имущества при продаже. Возбуждается уголовное дело, под стражей оказываются оба акционера и юрист компании, который сопровождал сделку. Акционеры вину не признают, и следователи сосредоточиваются на юристе, попеременно воздействуя на него то угрозами, то обещаниями перевести его в статус свидетеля, если тот согласится сотрудничать. Юрист, не желая быть разменной монетой в борьбе за актив, дает показания, подтверждающие, что имущество действительно продавалось по заведомо заниженной цене; акционеры об этом знали и, более того, обсуждали этот вопрос в его присутствии; сделка являлась схемой прикрытия хищения имущества.
Результаты судебной экспертизы по уголовному делу, хотя и весьма спорные, подкрепляют доводы следствия о заниженной стоимости имущества. Итог: гражданско-правовой спор обеспечил миноритарию выгодную переговорную позицию.
Присвоение вверенного имущества или растрата
Другая статья, используемая в корпоративных войнах, – присвоение вверенного имущества или растрата (ст.160 УК РФ). Отличие от мошенничества состоит в том, что имущество вверяется виновному лицу на законных основаниях, но затем это лицо незаконно обращает его в свою пользу или в пользу третьих лиц. В качестве обвиняемого может быть привлечен руководитель компании или иные лица, если будет установлено, что они действовали как соучастники.
Часто под эту статью подпадают действия по выводу активов из компании на аффилированные или подконтрольные обвиняемому юридические лица либо выплата большой премии.
В случае с премией для установления факта совершения преступления и возбуждения уголовного дела следователю достаточно выявить нарушение процедуры принятия решения, а также корыстную заинтересованность лица, принимающего решение.
Действия генерального директора компании по распоряжению имуществом организации (например, продажа оборудования и транспортных средств) могут нести уголовные риски, если акционеры отрицают, что согласовали такую сделку, а доказательств обратного у топ-менеджера нет.
Указанный состав преступления также используется для того, чтобы переложить материальную ответственность на топ-менеджера.
Генеральный директор выполнял указания собственника или бенефициара бизнеса. При проведении проверки аудиторы выявили плохое финансовое состояние компании, в том числе внушительный объем убытков и задолженности перед кредиторами. Собственник, скрывая свою роль в принятии решений, объясняет их неправомерными действиями генерального директора.
Установить обстоятельства совершения преступления и доказать причастность к нему директора (так же как и в случае с мошенничеством) возможно с помощью показаний осведомленных лиц – заинтересованных акционеров и лояльного им менеджмента среднего звена об обстоятельствах принятия решений, а также документов с письменными резолюциями руководителя.
Подобные уголовные дела возбуждаются лишь при наличии у правоохранительных органов заявления потерпевшей стороны, если ущерб не был причинен иным лицам. Без заявления уголовное дело возбуждено быть не может, даже если такие факты реально существовали.
Злоупотребление полномочиями
Еще один часто используемый состав преступления при разрешении конфликта в уголовной плоскости со стороны правоохранительных органов – злоупотребление полномочиями (ст.201 УК РФ).
По указанию одного из собственников бизнеса генеральный директор оплачивает кредитные обязательства другого юридического лица, фактически принадлежащего тому же бенефициару. В качестве обоснования в платежном поручении указывается погашение части долговых обязательств другой фирмы по кредитному договору. Никакие соглашения не оформляются. Таким образом, крупная сумма денежных средств уходит со счета компании – без всяких договоренностей о возврате и с сомнительным обоснованием перевода.
В ходе бизнес-конфликта второй владелец бизнеса использует это обстоятельство и инициирует возбуждение уголовного дела. Действия генерального директора могут быть квалифицированы по ст.201 УК РФ, так как он действовал вопреки интересам организации. Если его действия привели к банкротству предприятия или иным тяжким последствиям, то наказание за преступление может достигать 10 лет лишения свободы. В случае выявления корыстного умысла действия генерального директора могут быть квалифицированы как мошенничество либо растрата.
В то же время уголовная ответственность руководителей и топ-менеджмента компаний по ряду статей Уголовного кодекса РФ имеет важное значение для решения вопроса о субсидиарной ответственности контролирующего лица, предусмотренной Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
Сюда же можно отнести и распространенную ситуацию, когда с ведома генерального директора заработную плату, премии и прочие аналогичные суммы получают «мертвые души», т. е. сотрудники, которые формально в компании числятся, но фактически не работают (например, члены семьи директора, акционеров). При возникновении корпоративного конфликта эта известная информация среди сотрудников и акционеров передается в правоохранительные органы для привлечения директора к ответственности. В случае, если он является одним из собственников бизнеса, то и для усиления позиции в переговорном процессе о перераспределении долей.
Устные соглашения
Конфликт, который приводит к уголовным делам, может родиться из неправильно оформленных бизнес-отношений.
Классические примеры:
• построение отношений между бизнес-партнерами на устных договоренностях;
• техническое оформление бизнеса на лицо, подконтрольное акционерам, которое в какой-то момент вдруг начинает действовать в интересах только одного конкретного акционера;
• подписание актов выполненных работ по государственному контракту до момента их фактического выполнения, чтобы успеть провести деньги в отчетный период;
• выполнение работ по государственному контракту одной организацией, в то время как денежные средства перечисляются другой.
При структурировании холдинга акционеры достигли устного соглашения о разделении долей в будущей компании. На момент принятия решения бизнес состоит из группы формально самостоятельных юридических лиц. Оформление холдинга поручается одному из собственников, который по завершении структурирования бизнеса обязуется передать акции всем партнерам согласно достигнутым устным договоренностям. Пока отношения между партнерами носят доверительный характер, все исправно получают дивиденды, ни у кого не возникает сомнений в том, что может быть иная ситуация.
Однако при возникновении конфликта партнер, на которого юридически были оформлены все акции, может решить не выполнять взятые на себя обязательства, отрицая устные договоренности. Чтобы доказать обратное, потерпевшему необходимо вовремя осознать изменения в правилах игры, постараться зафиксировать исполнение и наличие устных договоренностей еще на стадии, когда конфликт только назревает. Если закрепить все обстоятельства: собрать пул свидетелей, записывать переговоры с партнером, получить письменные документы, которые могут свидетельствовать о формальном оформлении бизнеса на одно лицо, то в дальнейшем недобросовестного бизнес-партнера возможно привлечь к уголовной ответственности по ст.165 УК РФ – причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения.
В практике мы встречали и полную фальсификацию уголовного дела на основании вымышленных обстоятельств – обвинение бывшего бизнес-партнера в вымогательстве спорного имущества либо денежных средств (ст.163 УК РФ). В качестве доказательства могут быть представлены записанные на диктофон фразы, произнесенные на эмоциях в ходе переговорного процесса. Согласно позиции Верховного Суда РФ (далее – ВС РФ)[1 - Апелляционное определение ВС РФ от 13.12.2018 № 4-АПУ18-41.] аудиозаписи, выполненные без уведомления лица о совершении записи, вполне могут быть использованы в качестве доказательства в уголовном процессе. В ходе собственных переговоров может вестись аудиозапись, которая впоследствии станет доказательством вины.
Безусловно, для обвинения в преступлении одной записи конфликта, где факт вымогательства имущества отсутствует, а есть лишь эмоциональные фразы, недостаточно. В таких случаях подключаются к делу так называемые профессиональные, подкупленные свидетели или обвиняемые, которые за денежное вознаграждение готовы сесть в тюрьму и оговорить оппонента – бывшего партнера по бизнесу. То есть совершенно постороннее лицо за денежное вознаграждение участвует в инсценировке вымогательства – звонит по договоренности заказчику и с использованием заранее спланированного сценария требует у него имущество. Затем лично приходит на встречу с этим заказчиком, где квазивымогателя задерживают сотрудники правоохранительных органов, а заказчика инсценировки признают потерпевшим по уголовному делу. Обвиняемый незамедлительно признает свою вину, а заодно «изобличает» оппонентов заказчика по бизнес-спору. Запись ранее имеющегося конфликта с эмоциональными высказываниями служит как косвенное доказательство вины оппонента.
В таком случае формальных доказательств для обвинения в вымогательстве, совершенном группой лиц, может быть достаточно для возбуждения уголовного дела. Нередко уголовные дела, не имеющие судебной перспективы, возбуждаются лишь для инициирования процесса. Правоохранительные органы проводят обыски, в ходе которых обнаруживают доказательства других преступлений, которые в дальнейшем и вменяются в вину предпринимателю.
В отличие от иных методов конкурентной борьбы привлечение оппонента к уголовной ответственности дает быстрый и осязаемый результат. Когда уже возбуждено контролируемое уголовное дело, возможно под давлением лишения свободы убедить вернуть долг или сойтись на более выгодной цене. Да и собрать доказательственную базу так называемых недобросовестных действий оппонента проще, чем в рамках гражданского процесса.
Таких примеров, с которыми можно столкнуться при ведении бизнеса в России, – бесчисленное множество. Но заблаговременные действия по анализу и минимизации возможных рисков значительно эффективнее любой последующей защиты от уголовного преследования.
Тест АБ «Забейда и партнеры». Проверьте (https://anketolog.ru/s/641504/iJYVgG1e) свой бизнес на наличие конфликтов и связанных с этим рисков
Этот тест создан для того, чтобы помочь бизнесу вовремя диагностировать корпоративный конфликт и наметить шаги, которые помогут разрешить его на самой ранней стадии.
https://anketolog.ru/s/641504/iJYVgG1e (https://anketolog.ru/s/641504/iJYVgG1e)
«Заказные» уголовные дела в корпоративном конфликте
Для возбуждения уголовного дела в сфере экономики необходимо проделать большой объем работы по поиску и установлению доказательств и обстоятельств совершения преступления. Граница между уголовно-правовыми и гражданскими отношениями может быть едва видимой. Правоохранительные органы нередко уклоняются от возбуждения уголовного дела для уменьшения собственного объема работы, даже в очевидных случаях используя формулировку о том, что спор имеет гражданско-правовой характер и состав преступления не установлен.
Однако бывают ситуации, когда очевиден гражданско-правовой спор, но внезапно одна из сторон конфликта становится фигурантом уголовного дела, которое в обиходе именуют «заказным».
Необходимо знать признаки «заказного» характера уголовного дела, так как понимание его специфики может повлиять на выбор инструментов защиты обвиняемого, его интересов и имущества.
Надуманное основание для возбуждения уголовного дела
Основанием для законного и обоснованного уголовного преследования является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления.
Такие данные должны основываться на достоверных и объективных фактах. Но по «заказным» уголовным делам чаще наблюдается прямо противоположная картина.
Основанием для возбуждения уголовного дела являются сведения, предоставленные заявителем и содержащие удобную ему характеристику возникшего конфликта. Оппоненты спора на стадии доследственной проверки не опрашиваются, контраргументы к позиции заявителя не изучаются и в проверочных материалах следователя отсутствуют. Картина спора на момент вынесения решения о возбуждении уголовного дела выглядит предельно односторонней для имитации состава преступления.
Сжатые сроки возбуждения дела
Проверка сообщения о преступлении в сфере экономики сопряжена с необходимостью изучения большого количества финансово-хозяйственной документации, необходимостью опроса множества лиц, проведения экспертиз. Правоохранительным органам для решения вопроса о возбуждении уголовного дела зачастую недостаточно не только общего срока в трое суток, но и максимального срока проведения проверки в 30 суток.
Следователь старается тщательно проверять аргументы заявителя и взвешенно подходить к вопросу об инициации уголовного дела. Преждевременное возбуждение уголовного дела может обернуться для следователя малоприятными последствиями в виде прекращения такого дела по реабилитирующим основаниям (например, в связи с отсутствием признаков состава преступления). А любой факт вынесения подобного решения получает негативную оценку со стороны контролирующих инстанций и статистических показателей подразделения, где он работает.
По этой причине правоохранительные органы на практике выносят промежуточные решения об отказе в возбуждении уголовного дела, выступающие де-факто механизмом продления сроков доследственной проверки, что Конституционный Суд РФ считает незаконным[2 - Определение КС РФ от 12.03.2019 № 578-О.]. Однако должностные лица, взвешивая все pro et contra, используют вышеуказанное и уже типичное применение закона.
Напротив, возбуждение уголовного дела в кратчайший срок после обращения заинтересованного лица, проверка по которому должным образом не проводилась, свидетельствует о «заказном» характере уголовного дела. Ведь весь инструментарий уголовно-процессуального принуждения – заключение процессуального оппонента под стражу, наложение ареста на его имущество, обыск – может быть применен лишь после возбуждения уголовного дела. В подобных случаях следователь идет на неминуемый риск дальнейшего прекращения незаконного уголовного дела и последующей реабилитации лица, чьи права решением следователя были нарушены.
Дело возбуждается сразу в отношении конкретного лица
Сложность доказывания вины обвиняемого в экономических преступлениях является препятствием для следователя при возбуждении уголовного дела в отношении конкретного фигуранта. Для недопущения нарушения прав лица, незаконно привлеченного к уголовной ответственности, распространен механизм возбуждения уголовного дела в отношении неустановленного лица – по факту обнаружения признаков преступления.
Такая практика соответствует требованиям ч.2 ст.146 УПК РФ, предъявляемым к содержанию постановления о возбуждении уголовного дела. Эта норма не предполагает обязательную персонификацию лица в решении следователя о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица независимо от наличия сведений о его причастности[3 - Определение ВС РФ от 06.10.2010 № 45-О10-83.].
Таким образом, у следователя есть возможность провести все необходимые следственные действия по уголовному делу, установить обстоятельства совершения преступления и только после этого принимать решение о предъявлении обвинения в совершении преступления конкретному лицу.
Однако «заказное» уголовное преследование имеет целью не установление истины по делу, а оказание давления на обвиняемого с помощью уголовного преследования.
При этом если уголовное дело возбуждено не в отношении конкретного лица, а по факту совершения преступления, то это еще не свидетельствует об отсутствии «заказного» характера. Так, по ряду дел распространена и обратная практика: уголовное дело без признаков состава преступления незаконно возбуждается в отношении неустановленных лиц при фактическом уголовном преследовании конкретного лица. Преимущества такого подхода для правоохранительных органов также имеются: лицо не наделяется правами обвиняемого, а значит, ограничено в праве на обжалование решений и в опровержении доводов следователя, которые de facto затрагивают его интересы; не возникает информационного шума в связи с фактом предъявления обвинения.
Нарушение правил подследственности
Нередки случаи, когда «заказное» уголовное дело возбуждается с нарушением правил подследственности. Территориальная подследственность по общему правилу определяется местом совершения деяния, содержащего признаки состава преступления, где оно пресечено или окончено[4 - Абзац 2 п.3 Постановления КС РФ от 16.10.2012 № 22-П.]. Но не следует забывать и о различных исключениях, влияющих на изменение подследственности уголовного дела:
• статус лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование (п. «в» ч.2 ст.151, ст.447 УПК РФ);
• место нахождения обвиняемого или большинства свидетелей (ч.4 ст.152 УПК РФ);
• орган, выявивший преступление (ч.5 ст.151 УПК РФ), и др.
Из личного опыта нам известно, что у следователей есть присказка: при поступлении материала проверки в первую очередь следует подумать, как от него избавиться. Обычно территориальную подследственность проверяют достаточно тщательно. Никто не хочет выполнять чужую работу, так как «система KPI» правоохранительных органов не учитывает объема уголовных дел, находящихся в производстве следователя. Если же возникают сомнения относительно корректности определения территориальности и органа, инициировавшего производство по делу, то имеются основания предположить, что оно возбуждалось в месте, где у заявителя имеется административный ресурс.
Арбитражный суд уже вынес решение
Дополнительным признаком «заказного» уголовного дела (в случае, если арбитражный спор заказчиком проигран) является наличие вступившего в законную силу решения суда по арбитражному спору, в котором уже дана оценка обстоятельств, изучаемых в уголовном деле.
Исходя из буквального смысла ст.90 УПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются следователем без дополнительной проверки. А единственным способом опровержения преюдиции признается пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, к числу оснований для которого относится установление приговором суда преступлений против правосудия, совершенных при рассмотрении ранее оконченного дела, включая фальсификацию доказательств[5 - Постановление КС РФ от 21.12.2011 № 30-П.].
В реальности ситуация прямо противоположная. В одном практикообразующем решении ВС РФ отметил, что «при решении в рамках уголовного судопроизводства вопроса о наличии в действиях лица признаков преступления преюдициальное значение имеет лишь такой ранее вынесенный и вступивший в законную силу судебный акт, которым дело было разрешено по существу и определено правовое положение данного лица»[6 - Определение ВС РФ от 25.03.2015 № 18-УДП14-64 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 12.]. Практика же нижестоящих инстанций показывает, что преюдициальное значение решению арбитражного суда не придается, если:
• материалы уголовного дела содержат сведения о фальсификации документов или мнимости сделок, под прикрытием которых было совершено преступление[7 - Постановление президиума Воронежского областного суда от 13.07.2016 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. № 2.];
• конкретные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела (например, передача имущества его владельцем)[8 - Постановление президиума Краснодарского краевого суда от 12.10.2016 по делу № 44У-433/2016.], в рамках арбитражного производства не исследовались.
Цели «заказного» дела
Для каких целей возбуждается «заказное» уголовное дело в процессе арбитражного спора либо в ходе бизнес-конфликта? Первая и, пожалуй, наиболее желаемая цель для «заказчика» – заключить оппонента под стражу для оказания на него давления.
Находясь под стражей, обвиняемый не только находится в психологически тяжелом состоянии и подвергается различным угрозам, но и существенно ограничен в доказывании своей позиции по арбитражному спору.
В арбитражном процессе арест на имущество по статистике налагается лишь в трети случаев (http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4890). В уголовном процессе статистика, напротив, свидетельствует о том, что более 80 % ходатайств следствия о наложении ареста на имущество (ст.115 УПК РФ) удовлетворяется судами (http://www.cdep.ru/index.php?id=79). Оппонент с помощью контролируемого уголовного дела может использовать эту возможность.
Не менее важной целью «заказчика» является представление материалов уголовного дела в качестве доказательств по арбитражному спору. Причем, как показывает практика, незавершенность уголовного дела не влечет за собой недопустимости полученных в его рамках доказательств для арбитражного процесса.
В заключение несколько слов о том, какие меры предосторожности возможно принять.
Фиксировать каждую встречу с оппонентом на диктофон. Наличие в такой записи выверенных формулировок, подтверждающих, что спор носит исключительно гражданско-правовой характер, а также намеков, угроз или прямых заявлений со стороны оппонента даст в дальнейшем возможность обратить такие высказывания против их владельца.
Подготовить и обезопасить оригиналы документов, подтверждающих правомерность и добросовестность действий. Сведения, подтверждающие отсутствие намерений совершить преступление, имеют важное значение для отстаивания невиновности. При возникновении риска уголовного преследования необходимо тщательно подобрать документы, еще раз проанализировать и отобрать факты, подтверждающие гражданско-правовые отношения с заказчиком.
Определить круг людей, которые могут выступить потенциальными свидетелями. Расследование по экономическим преступлениям предполагает изучение огромного количества хозяйственной документации, но в приоритете – свидетельские показания. В них отражаются обстоятельства того, что происходило и кто (фактически, номинально) участвовал в заключении сделки. По этим причинам в процесс переговоров необходимо вовлекать лиц, которые могут подтвердить законный характер действий и отсутствие намерения совершить преступление.
Максимально детально продумать и подготовить собственную правовую позицию. В рамках доследственной проверки или расследования уголовного дела необходимо последовательно и логично излагать свою позицию от допроса к допросу. Неизменная позиция, подтвержденная иными материалами, будет свидетельствовать о добросовестном характере действий лица. Напротив, постоянное изменение показаний может сыграть против интересов – даже при наличии убедительных письменных доказательств.
Заблаговременно согласовать свою позицию со специалистами в сфере уголовного права. Логика, используемая правоохранительными органами при доказывании преступления, значительно отличается от общепринятой. Например, показания свидетелей могут играть большее значение, чем документы. В связи с этим юристы общего профиля могут не до конца просчитать все риски той или иной правовой позиции и стратегии защиты.
Стратегия в конфликте
Сам по себе бизнес-конфликт – малоприятное явление. Однако для экономики это вполне позитивный фактор, который свидетельствует о росте деловой активности. Иначе говоря, ничего не происходит только у тех, кто ничего не делает. Первоначальный ступор, в который вошел бизнес после 24 февраля 2022 г., сменился лихорадочной активностью: кто продает, кто прячет, кто делит – буквально каждый старается сохранить честно нажитое. И хотя пока нет никакой статистики, очевидно, что градус конфликтности в бизнес-среде будет только расти.
Достаточно одной из сторон снизить уровень активности или агрессии, вторая наверняка воспользуется таким положением вещей. К тому же нет никаких гарантий того, что слабостью сторон не воспользуется кто-то третий – например, активный профессиональный инвестор, имеющий значительные финансовые и административные ресурсы, дождавшийся ослабления сторон (или спровоцировавший его), и нередко выступающий со стороны одного из участников конфликта. Воспользоваться шансом могут и отдельные представители силовых структур, которые используют свои полномочия для захвата бизнеса, особенно если конфликт разгорелся незапланированно (например, в ходе спора наследников (https://www.kommersant.ru/doc/5060217)).
И здесь важно учитывать, что бизнес-конфликт, несмотря на многогранность, всегда представляет собой некую систему, в которой функционируют механизмы, очевидные для опытного глаза. Поэтому каждый конфликт следует воспринимать стратегически, предвосхищать события и подбирать инструменты защиты. Сценариев конфликтов не так уж и много. Разберем самые популярные в бизнес-среде.
Классическая конфликт-система
Как правило, в любом споре первоначальные стороны конфликта не равны. Сторона, под контролем которой находится операционная деятельность предприятия, зачастую имеет превосходящие финансовые ресурсы. Однако это не означает, что она всегда реализует атакующую стратегию. Рассмотрим поведенческие особенности каждой из сторон.
Сильная сторона
Сторона конфликта, контролирующая бизнес, осознает свою сильную гражданско-правовую позицию, поэтому ее стратегия скорее всего будет носить сдерживающий характер – ровно до тех пор, пока действия оппонента не начнут существенно влиять на прибыльность или репутацию.
Если же правовая позиция контролирующего участника неочевидна, то он с большой долей вероятности перейдет в атаку с использованием инструментов уголовного права, чтобы заблокировать активность оппонента, в том числе заключив его под стражу. Когда арбитражные суды проиграны, спор неподсуден российским судам, истек срок исковой давности, то с помощью обвинительного приговора проще установить право собственности на спорные доли или объекты недвижимости.
Слабая сторона
Обороняющаяся сторона скорее всего будет максимально затягивать конфликт, усложняя его дополнительными спорами, и изматывать оппонента, провоцируя незапланированные финансовые расходы.
Третья сторона
Третья сторона, чаще это инвестор или сотрудники правоохранительных органов, в отличие от изначально конфликтующих сторон действует безэмоционально, заранее и тщательно просчитывает все ходы, как свои, так и чужие, внимательно следит за экономикой процесса. Бизнес на конфликтах всегда имеет высокую маржинальность. Инвестор не только вкладывает в «войну» свои деньги, но и колоссально рискует, поэтому получение выгоды не может быть растянуто на десятилетия. Фактические расходы не должны чрезмерно превышать запланированные, а риск-менеджмент должен быть на высшем уровне, иначе без актива и в тюрьме может оказаться сам инвестор.
Отметим, что инвесторы бывают двух типов – частные и системные, и их действия тоже отличаются коренным образом.
Частный инвестор строит основной расчет на имеющемся у него судебно-административном ресурсе, не особо заботясь об устойчивости решений и надеясь на то, что добытый актив получится быстро продать.
Системные игроки не делают ставку исключительно на этот ресурс. Им важен показатель устойчивости результата, поэтому для реализации проекта привлекаются юристы, наиболее опытные в сфере разрешения споров.
Нередко системные игроки заранее «законфликтовывают» ведущие юридические команды для того, чтобы лишить оппонентов возможности получить профессиональную поддержку соответствующего уровня. Основную же ставку они делают на тщательность проработки стратегии такой игры.
«Классика» в деле
Теория всегда поверяется практикой, поэтому стоит посмотреть на конкретные практические примеры, которые получили публичное освещение в СМИ.
Дело Альберта Худояна
Бизнес-конфликт разгорелся вокруг девелоперского проекта Prime Park, в котором партнеры не сошлись во мнении относительно права на долю в бизнесе. Партнер Альберта Худояна – Ильдар Самиев не только не оплатил свою долю в компании – собственнике проекта, но и, имея серьезные долги перед другим предпринимателем – Сергеем Говядиным, решил рассчитаться именно неоплаченной долей. Возникший арбитражный спор сторона Самиев – Говядин полностью проиграла: суды указали на неподсудность арбитражного спора российской юрисдикции. Проигравшая сторона инициировала возбуждение уголовного дела, в рамках которого был арестован спорный объект недвижимости, а сам А. Худоян был помещен под стражу.
Примечательно, что конфликт вышел за пределы круга предпринимателей. Фигурантами уголовного дела о превышении полномочий оказались полицейские, которые вели расследование в отношении А. Худояна (https://tass.ru/proisshestviya/8145895). Они пришли к выводу о том, что И. Самиев и С. Говядин не могут доказать свои материальные претензии к девелоперу, изменили ему меру пресечения, сняли арест с недвижимости. После такой рекомбинации дело было передано в другой орган – Следственный комитет РФ, а затем – в суд общей юрисдикции, у которого в рамках рассмотрения уголовного дела не возникло трудностей ни с юрисдикцией, ни с толкованием и применением норм права иностранного государства, которому был подсуден спор.
«Сырное» дело
Историю с сырками Б. Ю. Александрова освещали не только все федеральные каналы, о ней говорило все бизнес-сообщество. Конфликт между партнерами разгорелся внезапно после смерти самого Бориса Александрова, который не оставил завещания, а наследники и партнеры не смогли мирно договориться о порядке перераспределения долей в бизнесе. Прижизненно они действовали так: правами на товарный знак владел сам Б. Ю. Александров, производство «Ростагрокомплекса» на 100 % принадлежало Юрию Изачику, а торговыми домами, площадками и колхозами владели Валентина Кшенникова, Галина Макарова, Марина Резникова и Нелли Храпунова. После смерти Александрова участники договорились объединить бизнес-активы и распределить доли поровну, при этом Ю. Изачик передал партнерам 85 % в равных долях принадлежащего ему производства, пытаясь получить взамен долю в торговых домах, площадках и колхозах. Свою долю он передал по договору дарения, но взамен не получил ничего. Изачик утверждал, что партнеры сообщили ему о имеющейся у компании огромной налоговой задолженности перед государством. Попытка развернуть дарение не привела к желаемому результату, а попытка разрешить конфликт путем переговоров и вовсе дала обратный эффект: в отношении Ю. Изачика было возбуждено уголовное дело (https://www.kommersant.ru/doc/5052995) по весьма экзотической ст.179 УК РФ «Принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения» (дарения). Он был объявлен в международный розыск и, таким образом, ему была заблокирована возможность приехать в Россию.
Решив, что его обманули относительно наличия задолженности по налогам, а также обманом вынудили подарить свою долю, Ю. Изачик обратился в правоохранительные органы с заявлением о мошенничестве. Кроме того, в ходе проведенного аудита операционной компании выяснилось, что из нее выводились деньги. Однако вместо возбуждения уголовного дела в отношении бывших бизнес-партнеров Ю. Изачик получил лично для себя дополнительный эпизод: за заведомо ложный донос (ст.306 УК РФ). Надо полагать, бизнес оказался в полном распоряжении правоохранительной системы, поскольку любое неконтролируемое действие со стороны бывших партнеров Ю. Изачика грозит им самим уголовным преследованием. Решение вопроса о праве собственности на товарный знак было приостановлено из-за спора наследников.
То есть в обоих случаях просматривается классическая расстановка сил: слабая – сильная сторона и инвестор и/или правоохранительные органы.
Тренируем взгляд стратега
Закономерности рассмотренного классического бизнес-конфликта не являются единственно возможными, существует достаточно много вариаций. Однако и там при детальном рассмотрении прослеживается большое количество логических последовательностей. Заметить их возможно, если постоянно следить за повесткой, анализировать судебную практику и иметь регулярный опыт сопровождения таких споров.
При этом на самых ранних этапах, когда конфликт только назревает, можно легко оценить его перспективы по шестиступенчатой системе.
• Учитывайте количество текущих участников конфликта и тех, кто может войти в него на последующих стадиях.
• Постарайтесь определить степень вовлеченности каждой из сторон, их риски и потери в случае, если конфликт будет развиваться по неприятному для каждой из сторон сценарию.
• По мере возможности оцените ресурсы, которые могут использовать стороны: связи с правоохранительными органами, ведомствами, привлечение сторонних инвесторов или консультантов, которые решают вопросы псевдоправовым путем, и т. д. Используйте информацию из открытых источников, разговоров с топ-менеджментом и любыми другими сотрудниками компании.
• Проведите аудит юридической защищенности ваших активов, убедитесь, что все документы в порядке и ваши права узаконены.
• Оцените количество и качество собственных ресурсов, которые вы готовы выделить или привлечь для потенциального противостояния. Помните: многие из потенциальных партнеров, которые на начальном этапе выказывают вам поддержку, при появлении первых признаков осложнения конфликта попросту исчезнут.
• Обращайтесь за помощью к юристам, которые регулярно работают с конфликтными ситуациями и могут юридически обосновать ваше право на активы, а не просто решают вопрос с «нужными» людьми. Текучку кадров в правоохранительной системе никто не отменял, а при смене заинтересованных лиц во властных структурах ранее вынесенные сомнительные решения могут быть отменены, зато против четко выверенных правовых аргументов спорить сложно и дорого.
Риски сотрудничества с коррумпированным консультантом
В непростых ситуациях представителям бизнеса кажется, что проще и лучше идти по коррупционному пути. С учетом того, что повышенный спрос на такого рода «услуги» и наличие возможности неминуемо порождают предложение, зачастую их предлагает даже консультант, который изначально призван решить проблему правовыми методами.
Зачем идти затратным – как по деньгам, так и по времени – законным путем, если результат не гарантирован?
Но здесь мы подробно говорим не о влиянии коррупции на развитие правовых институтов и государства, хотя важно помнить, что коррупционная составляющая вызывает эрозию общественного сознания. Бизнесу необходимо понимать, что стоит за коррупционными методами решения проблем, осознавать последствия применения материй «антиправа» и учитывать факторы, которые позволяют законно и, главное, фундаментально добиться неоспоримых результатов. Рассмотрим их.
Фактор независимости
Когда консультант использует в работе коррупционные методы (подкуп свидетелей или иные незаконные действия), то рано или поздно недобросовестные сотрудники правоохранительных органов попросят его осуществлять защиту доверителя «более вдумчиво», чтобы самому не быть задержанным за совершенные преступления. То есть предложат действовать в интересах следствия либо иных заинтересованных лиц, а не самого клиента. Если адвокат не согласится, то в дело пойдет шантаж: или помогаете органам, или сядете в тюрьму сами. Так что единственным благоприятным выходом для консультанта останется принять выдвинутые условия.
Осуществляя защиту по уголовным делам, юрист изначально находится в более слабой позиции, чем правоохранительные органы. Против защиты работает вся государственная машина, которая с помощью обширных доступных инструментов собирает доказательства вины доверителя в совершении инкриминируемого преступления. Но если у юриста сложились «особые отношения» с госорганами, то он уже не будет отстаивать интересы своего доверителя любой ценой, понимая, что рискует испортить выгодные лично ему отношения и, следовательно, лишиться неких льгот, например государственных контрактов, выгодной аренды помещения и т. д.
Поэтому чтобы быть уверенным в том, что консультант будет отстаивать именно интересы доверителя и давать корректные, независимые рекомендации, необходимо прежде всего убедиться в его независимости и готовности идти против правоохранительной системы. В противном случае гарантирован весь спектр негативных последствий сотрудничества с консультантом, зависимым от силовых структур.
Фактор репутации
При защите по уголовному делу недостаточно сформировать грамотную правовую позицию, подкрепленную доказательствами. Необходимо донести ее до судьи, чтобы в основу его внутреннего убеждения легла вера в искренность слов как обвиняемого, так и его защитника. В такой ситуации любая мелочь, способная подорвать репутацию юриста, бросает тень и на его подзащитного. И тем более негативно отражается на репутации доверителя задержание его защитника по обвинению в подкупе должностного лица. Это особенно скверно, если доверитель сам обвиняется в совершении коррупционного преступления и свою вину отрицает. Важно, чтобы репутация, действия и слова юриста вызывали у суда полное доверие.
Приведем пример. Известно, что уровень доходов международных компаний напрямую зависит от репутации: стоимость акций на мировых рынках может упасть при одном подозрении на то, что эмитент замешан в коррупционном скандале. Во избежание репутационных рисков международные компании выбирают консультантов международного же уровня, привлекая транснациональные юридические корпорации, у которых зачастую даже нет уголовной практики в России. Те в свою очередь нанимают местных юристов, ориентируясь на наиболее низкую почасовую стоимость и зачастую понятия не имея об их методах работы. Подобное сотрудничество может привести к плохим последствиям, если привлеченный консультант пойдет простым путем взяток и подкупа, чтобы дать желаемый результат.
Проверка репутации консультанта должна войти в привычку, так же как изучение любого документа перед подписанием, а не после. Стоит помнить, что и в официальных кабинетах репутация юриста имеет значение: красиво реализованная стратегия, которая поставила в тупик оппонентов, у следователя-профессионала вызывает не агрессию, а уважение, которое обязательно распространяется и на доверителя.
Фактор ситуативности
На практике встречаются ситуации, когда юрист предлагает своему доверителю признать вину в совершении преступления в обмен на то, что ему гарантированно изберут меру пресечения, не связанную с лишением свободы за взятку правоохранительным органам. Такая «синица в руках» выглядит заманчиво, но лишь в краткосрочной перспективе. Ведь если доверитель по уголовному делу признает свою вину, то в дальнейшем отказаться от показаний практически невозможно. Результат очевиден: обвинительный приговор и не факт, что с условным наказанием. Чем руководствуется консультант, выдвигая подобные предложения? Не имеет ли он собственной выгоды, заложенной в «стоимость» ситуативной услуги? Что для него ценнее – выгода или судьба клиента? Ответы на эти вопросы можно узнать слишком поздно.
Итак, очевидным недостатком оказания коррупционных услуг со стороны консультанта является его высокая зависимость от ситуации. Между тем полноценная защита интересов – это универсальная стратегия, при разработке которой учитываются и долгосрочные перспективы, и влияние любого действия, фактора как на бизнес-репутацию, так и на личную жизнь доверителя. Именно поэтому ее нельзя основывать на сиюминутной выгоде.
Дружба следователя и консультанта
Недобросовестный консультант вполне способен пойти на сговор с сотрудниками правоохранительных органов исключительно для того, чтобы с помощью искусственного ухудшения ситуации по уголовному делу получить с клиента максимальное вознаграждение как для себя, так и для своих соучастников. В ход идут бесчисленные следственные действия, согласованные с консультантом, в отношении как обвиняемого, так и его близких, избирается более строгая мера пресечения, вменяются необоснованные эпизоды обвинения – все ради того, чтобы убедить клиента в необходимости дать взятку для улучшения его положения. В погоне за оптимальным решением клиент, пытаясь решить вопрос неправовым способом, сам ухудшает свое положение.
Сложный выбор
Ответственность за выбор консультанта в первую очередь лежит на самом клиенте. Поэтому необходимо знать и вовремя распознавать маркеры недобросовестности.
Так, добросовестный консультант однозначно не пообещает положительный результат решения проблемы. Он может гарантировать только то, что окажет профессиональную квалифицированную юридическую помощь. Если же консультант дает гарантии положительного разрешения проблемной ситуации, привязывая их лишь к получению высокого фиксированного материального вознаграждения, то задайте ему вопрос: какими именно способами он собирается решать проблему?
Консультант, который нацелен на незаконные методы, обязательно будет намекать на свои многочисленные связи в правоохранительных органах. Скорее всего будет и давить на клиента, запугивая его сложностью возникшей ситуации, высокой вероятностью получения строгого наказания за содеянное и невозможностью решить дело правовыми способами. Он будет говорить о том, что необходимо как можно быстрее принять решение и передать ему деньги для урегулирования дела, иначе потом помочь он уже не сможет.
К сожалению, высокий уровень коррупции порождает не только безнаказанность, но и твердое убеждение в том, что правовой способ решения проблемы бесполезен. Мелкий и средний бизнес, попадая в поле зрения правоохранительных органов, часто видит только одну возможность – коррупционный путь, рассматривая правовые методы как неэффективные. Однако подобное решение, напротив, породит куда более серьезные проблемы: в конфликт оказываются втянутыми влиятельные игроки, запускается конкуренция капиталов и связей, что, по сути, исключает возможность противостоять оппонентам – найдется тот, кто предложит больше. В таких случаях единственный действенный способ решения возникших проблем – задействовать именно законные инструменты.
Часть 2. Уголовные риски собственников, топ-менеджмента и юристов
Как правильно себя вести на допросе у следователя: семь вредных мифов
Человек, оказавшийся втянутым во взаимодействие с правоохранительными структурами, может получить негативные последствия по причине незнания двигателей, мотивов и базовых основ работы сотрудников правоохранительных органов. В ходе следственных действий, в особенности допроса, и свидетель, и обвиняемый нередко совершают ошибки, которые могут ухудшить их положение. Свидетель может стать обвиняемым, а для обвиняемого подобная неосведомленность может вылиться в формирование доказательственной базы со стороны следователя, которая впоследствии станет основой обвинительного приговора.
Разберем основные устоявшиеся стереотипы, вера в которые может стоить не только денег, но и свободы.
Миф 1. Никаких адвокатов
Одно из самых опасных заблуждений: если явиться на допрос с адвокатом, то следователь решит, что вы что-то скрываете, а отсутствие адвоката – залог доверительных отношений со следователем. Зачастую и сами следователи охотно поддерживают это заблуждение, уговаривая свидетеля явиться на допрос без адвоката следующими аргументами: «у меня к вам нет никаких претензий», «мы просто побеседуем», «вы же ничего не совершили, зачем привлекать адвоката».
Нам известен случай, когда свидетелю без адвоката в ходе допроса предъявили аудиозаписи переговоров, якобы изобличающих его в совершении преступления. При этом следователь стал давить на свидетеля, доверительно сообщая, что изменение его статуса на подозреваемого – дело решенное и как только это произойдет, ему будет избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В результате свидетель дал признательные показания по уголовному делу в отношении себя, а также сообщил о совершении преступления иными лицами в составе группы. Среди уголовных адвокатов это называется «поднять себе статью с пола». В дальнейшем, при ознакомлении с материалами уголовного дела выяснилось, что предъявленные ранее аудиозаписи получены незаконным способом и, разумеется, следователь не приобщил их в качестве доказательств по уголовному делу. Вся доказательственная база была сформирована из данных, сообщенных самим допрашиваемым, а также выдачи им личных технических устройств с перепиской.
Если следователь вызвал на допрос, то он исходит из того, что лицо обладает интересующей его информацией. Поэтому на оценку показаний следователем присутствие адвоката никак не повлияет. В то время как отсутствие адвоката, как показывает наша практика, с большой долей вероятности приведет к тому, что следователь внесет в протокол допроса информацию так, как выгодно ему, что может не отвечать интересам допрашиваемого лица и не иметь ничего общего с фактически данными показаниями. При вынесении итогового решения по уголовному делу будет иметь значение только информация, отраженная в протоколе следственного действия, а не личное мнение следователя.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71533198?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Апелляционное определение ВС РФ от 13.12.2018 № 4-АПУ18-41.
2
Определение КС РФ от 12.03.2019 № 578-О.
3
Определение ВС РФ от 06.10.2010 № 45-О10-83.
4
Абзац 2 п.3 Постановления КС РФ от 16.10.2012 № 22-П.
5
Постановление КС РФ от 21.12.2011 № 30-П.
6
Определение ВС РФ от 25.03.2015 № 18-УДП14-64 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 12.
7
Постановление президиума Воронежского областного суда от 13.07.2016 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. № 2.
8
Постановление президиума Краснодарского краевого суда от 12.10.2016 по делу № 44У-433/2016.
Дарья Константинова и Александр Забейда
Тип: электронная книга
Жанр: Риски
Язык: на русском языке
Стоимость: 439.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 14.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Авторы – практикующие адвокаты, специализирующиеся на защите по уголовным делам, представляют свою книгу, которая даст читателям уникальный шанс взглянуть на бизнес-конфликты через призму профессионального опыта и знаний экспертов в области уголовного права.