Главная страница | Героическое фэнтези | Охотники на героев. Цена свободы

Охотники на героев. Цена свободы
Никита Сахно
Продолжение романа "Охотники на героев".
Все хотят свободы. Бывший королевский убийца жаждет окончательно разорвать порочную связь с жестокой королевой. Лесной изгнанник надеется преодолеть предубеждение своего народа, а талантливая девушка мечтает избавиться от угрожающей компании в собственной голове. Истрия встаёт на путь борьбы, пока из леса за ними следят дикие глаза тех, кто хочет видеть людской мир в колдовском огне. Все жаждут свободы, но, узнав цену, смогут ли ее заплатить?..

Никита Сахно
Охотники на героев. Цена свободы

Охотники на героев
Книга 2. Цена свободы
Глава 1. Охотник на охотников

Жгучий яд струился по венам вместо крови. Не давал есть, спать, не позволял даже нормально дышать. Тяжелый воротник, сжимающий шею, делал только хуже. На шее будто до сих пор сжались материнские пальцы, невидимая хватка не исчезала несмотря на то, что они почти перестали видеться в последнее время. Попытка восстания Эстебана десяток лет назад заиграла новыми красками. Вообще-то, со временем он начинал, как ему казалось, все лучше понимать своего старшего брата. Мать не давала и шага ступить без ее ведома.
Поэтому сейчас он так спешил вперед по мраморному полу – воспользоваться случаем, пока она не узнала. Поступок низкий для будущего короля. Да что там, постыдный! Он ненавидел себя, мать, весь мир. Замедлиться бы, ступать истинно королевской поступью и заставить весь мир подождать.
«Так обычно делает мать», – подумал он и поморщился.
Себастья?н стал идти еще быстрее, следя лишь за тем, чтобы не упасть на ровном месте. Вот этого точно никто не забудет, даже если он перевешает всех слуг и охрану. А стражники следили за ним, демонстрировали, что им нет дела, но наверняка посмеивались над тем, как он бежит подобно маленькому ребенку на представление.
Торопиться приходилось. Холодный воздух гнал вперед по галерее, от холода нигде нельзя было спрятаться в этой проклятой И?стрии, в этом богами забытом Фанра?йте. Когда он станет королем, то ни за что его нога не переступит границу этой жалкой земли. Даже обложившись одеялами и разогрев камин, от пронизывающих сквозняков нельзя было скрыться. Ледяной воздух, будто в издевку заползал за шиворот, стелился по земле. Себастьян давно бы уехал из Фанрайта, но мать, как ненормальная, оставалась прикована к проклятому городу.
Одержимость. Все, что бы мать ни делала, она выполняла до отказа, полностью отдаваясь бушующей силе. Себастьян был уверен, что унаследовал эту особенность, неспроста дрожит, подгоняемый вперед, вот только оставался вопрос: у кого запаса этой силы окажется больше? Он был намерен проверить это. Но для начала нужно было избавить мать от главной одержимости – Ранта?ра. Каждый раз, когда Себастьян вспоминал его широкие плечи и суровый прищур, с губ готовы были сорваться проклятья. Черный тюльпан. Ублюдок. Из-за него вечно были неприятности. С какой-то стати он оказался вечным фаворитом матери. Себастьян был уверен, что воин виделся с матерью куда чаще, чем он сам. Даже сейчас, когда его не было рядом, всё, о чем она могла думать – это Рантар. Себастьян тысячи раз спрашивал себя «почему он?», но никогда не мог найти ответа. Рантара давно следовало убить хотя бы за это. Но теперь причин накопилось куда больше. Бывший фаворит матери перерезал гарнизон неподалеку, убил настоящее чудовище, полувеликана – героя У?сина, а потом, каким-то чудом, и главнокомандующего армией королевств – Фе?ликса. Но безумие и не думало заканчиваться. Даже после случившегося, мать хотела, чтобы Рантар остался жив.
«Почему, боги? Почему?!»
Себастьян остановился возле широких дверей, переводя дух. Охрана осталась позади, рядом никого не было: ни стражи, ни слуг, он позаботился о том, чтобы никто не знал о встрече. Он одернул и без того безукоризненные рукава камзола, вздохнул и зашел внутрь.
Э?фил повернулся к нему лишь вполоборота. На уставшем возрастном лице нельзя было прочитать ровным счетом ничего. Казалось, все в герое замерло навечно – Себастьян с самого детства помнил его таким же: седой ежик волос, белые подкрученные усы и внимательный, прилипчивый взгляд. На столе лежала знакомая плеть, где ножка рукояти была изображена в виде цветка ромашки. Себастьян презирал героев. Как правило, они были лишь тупыми мускулами, удачливыми гадами, у которых получалось выжить достаточно долго в битвах, чтобы их считали хорошими воинами. Но Эфил был другим – лишь к нему Себастьян не испытывал презрения.
Королевич прошел вдоль короткого стола, пытаясь держаться как можно увереннее и отстраненнее, хотя внутри все готово было взорваться. Времени было мало, никто не должен знать, что он тут делает. Себастьян сел во главе стола, чтобы напомнить о своем статусе, но старому герою наверняка было наплевать.
– Рад, что вы прибыли так быстро.
– Мне сообщили, что дело первостепенной важности.
– Это так, – Себастьян сделал паузу, не зная как лучше продолжить. Потом зарядил себе мысленную оплеуху за слюнтяйство. – Рантар Два Топора предал королевство. Убил гвардейцев, несколько героев – Усина и… Феликса.
– Так слухи не врали… – проговорил Эфил, лицо его помрачнело, и он покрутил кончик уса.
– К сожалению, скоро все и в Истрии, и в Сева?рии будут знать, что это не слухи.
– И вы хотите, чтобы я?..
Эфил не использовал слов король или хотя бы принц. Соответствующе обращался только к матери. Себастьян подавил нарастающую вспышку с большим трудом. Еще одно унижение. Ничего, Рантар за все заплатит.
– Целей несколько, – молодой человек сжал кулак – в то, что он собирался произнести не верилось до сих пор. – Говорят, Рантар не один. С ним королевская изобретательница. Очень ценная. А еще рогатый.
Не без удовольствия Себастьян заметил, как изменилось лицо Эфила. Старый воин куда сильнее начал подкручивать седые усы и повторять «так-так».
– Они вместе – это факт. К сожалению, подробностей я не знаю.
Себастьян бы продал половину Истрии, чтобы узнать. Но ни одна из ищеек ничего не разнюхала. Он до сих пор не знал во что труднее поверить – в то, что с Рантаром оказалась лучшая из королевских изобретателей (о чем Эфилу лучше не говорить, престиж короны все-таки) или в то, что в деле был замешан амеван. Эти лесные дикари, использующие магию, пугали его с самого детства. Но ни тогда, ни сейчас он не мог получить простейшего объяснения: почему их до сих пор не истребили всех до одного? Ответ был одинаковый – они слишком опасны, осиное гнездо никто не ворошит. Почему-то они забывали, что это гнездо застряло почти посередине богомерзкой Истрии. Лишь недавно мать отправила войска под командованием Валентина к Белоозерью, что вызвало новый укол досады, так как она снова не поделилась с Себастьяном своими планами.
– Как давно это случилось? – спросил Эфил.
– Три недели назад.
Мучительные три недели, самые унылые за всю его жизнь.
– Я должен поймать их всех?
– Не совсем.
Себастьян облизал губы и стрельнул глазами на дверь. Потом сделал голос чуть тише.
– Амеван меня не интересует. Королевскую изобретательницу нужно вернуть. Желательно в целостности. А Рантар… Всякое бывает во время сражения, мы ведь это понимаем?..
Эфил кивнул, снова подкручивая ус. Его дурацкая манера уже достала. Желудок и так все время бурчал от недовольства. Возможно, хуже становилось из-за черного мешка, который Эфил держал на полу. Вонь становилась очевиднее с каждой минутой, но Себастьян не хотел знать, что там находится. А то, что Эфил сидел только в расстёгнутом дублете заставляло дрожать ноги Себастьяна куда сильнее – как спрашивается он выдерживал весь этот холод?
Если бы Себастьян мог, то убил бы Рантара лично, это было бы непередаваемое наслаждение. Да и Эфила заставил страдать за отсутствие почтения. Но приходилось признавать, что иногда грубая сила бывает очень полезна. Если бы он сам отправился на поиски, то пришлось бы рискнуть не только своим комфортом.
Герой не торопился отвечать, все разглядывал затёртую столешницу. Себастьян поерзал на неудобном стуле в то время, как спина застонала от ненавистного сквозняка. Все-таки это была насмешка, а не дворец.
– Думаете, не справитесь, Охотник? Корона всегда могла на вас положиться, а я постоянно восхищался вашей находчивостью. Когда стало известно о Рантаре, я решил, что лучше прославленного охотника за головами, мастера ловушек, никто не справится.
Когда мать не использовала угроз, она прибегала к лести.
– Сделать можно, – Эфил наконец-то отцепился от уса. – Вот только… что скажет королева? Я знаю, Рантар у нее на особом счету.
Себастьян снова сжал кулаки под столом, чтобы тот не видел, и ответил так холодно, как только мог:
– Ей знать не обязательно. Боюсь, сейчас она не понимает какую угрозу для королевства представляет Рантар.
Он не стал упоминать, что теперь мать посещают жуткие перепады настроения, когда она не выходит целыми днями из комнаты, а потом впадает в слепую ярость. Себастьян разрешил слугам входить в комнату лишь при крайней нужде. Он окружил ее несколькими статными воинами, наподобие Рантара, чтобы она утешилась, но пока план потерпел крах. Одному из них она разбила голову.
Эфил закивал, но кажется, мыслями он был уже далеко. Одна радость – согласился быстро. Не испугался, не принялся рассуждать.
– Есть сведения куда они могли пойти?
– Последний раз их видели на Восточном тракте. В паре дней пути отсюда. Это все, что я знаю. Полагаюсь на ваше чутье. У вас полный карт-бланш, Эфил. Делайте все, что угодно, награда будет очень щедрой. И возьмите это, поможет в дороге.
Себастьян подвинул увесистый кошель с деньгами и один из своих перстей с родовым гербом. Эфил покажет вещицу и остальные, кем бы ни были, станут помогать. Даже, если мать узнает, что он послал Эфила, то всегда можно сказать, что это простая мера предосторожности.
– С вашего позволения, я отправлюсь сейчас же. Не люблю, когда у цели большая фора.
– Конечно! – Себастьян тут же поднялся, но быстро пожалел о такой неприкрытой радости. Постарался придать лицу серьезное выражение. – Успехов в охоте.
Эфил ничего не ответил, лишь слегка кивнул. Забрал кошель с перстнем, повесил на пояс плеть и подхватил мешок. Себастьян с трудом мог подавить улыбку, представляя какие неприятности ждут Рантара. Эфил обладал самым невероятным чутьем в обоих королевствах. И было еще нечто очень важное – Эфил и сам был бывшем черным тюльпаном, наставником Рантара. Если кто-то и сможет справиться с ним, то только он.
Себастьян достал из кармана отрезанный палец Рантара, который тайно носил с собой все это время. Больше месяца назад прошло, как он преподал воину долгожданный урок. Показал кто главный – заставил отрезать собственный мизинец. Этот палец оставался для него главным символом власти, особо волнующим сувениром, который он тайно попросил забальзамировать. Пусть из-за него мать залепила ему пощечину на глазах у всего королевства. Хуже унижения нельзя придумать для будущего короля, но он еще посмотрит чья возьмет. Пока мать не в себе, королевства, наконец, принадлежат только ему. И когда он бросит ей отрубленную голову Рантара, мать поймет, как ошибалась. Все поймут. Наконец-то наступит долгожданный момент свободы, и он сможет занять место, которое по праву принадлежит ему. Теперь нужно лишь убедиться, что мать не помешает его планам.
Глядя на небольшую фигуру старого воина в потрёпанном дорожном костюме, Себастьян наконец-то почувствовал, что яд в крови понемногу рассасывается. Возможно, сегодня он сможет впервые нормально поспать. В конце концов, кому ловить бывшего черного тюльпана, как не другому черному тюльпану?

Глава 2. Ствол без сердцевины

Повозка подскочила на ухабе и жалобно заскрипела, под ногами все дрожало, но куда сильнее все тряслось внутри у Имвы. Несколько всадников неумолимо приближались по тонкому снегу. Их кони фырчали, разбрасывая вокруг себя клубы пара, которые при желании могли легко долететь до него.
– Меро, скорее, – кричала Виктория гоблину на козлах, тот свистел, стегал лошадей, но кони воинов, преследовавших их, были быстрее.
Всего всадников было пятеро, они привязались к ним совсем недавно, когда повозка после нескольких недель путешествия уже почти прибыли в Белоозерье. Они почти ничего не спрашивали, просто напали, увидев внутри торговой повозки людей. За это прошедшее время Имва научился распознавать разных людей, и без всяких напоминаний понял, что это кто-то из королевских войск. Хотя напряжение и страх плотной тучей заволокли все их путешествие, со времен Фанрайта Имва не участвовал в битвах. Лед, куда крепче того, что был разбросан вокруг смял чувства и прошел такой белой волной, что ничего не оставил после себя. Имва сидел и смотрел как враги приближаются и лишь хвост постоянно стучал по полу.
Рантар неразборчиво закричал, сорвал полог с повозки и бросил прямо под ноги бегущим коням. Один из всадников приблизился и хотел ухватиться рукой за повозку, но Рантар выхватил топор и всадил ему в руку. Мужчина заорал и вскоре свалился прямо под копыта коней своих товарищей.
Всадники не потеряли решимости, они выхватили оружие и стали по парам окружать повозку с обеих сторон. Один из мужчин пытался достать мечом до Рантара, тот отбивался, но слишком широко замахнулся топором и чуть не вывалился из повозки. В последнее мгновение его ухватила Виктория. Другой рукой она вытащила пистоль, из которого иногда тренировалась стрелять в глухих местах и нажала на спусковой крючок. Грянул выстрел, перед лицом Имdы на мгновение все затянуло дымом, а когда тот рассеялся, но всадник свалился на своего коня, который уносил его все дальше в лес.
– Святые имена! – зарычал над ухом Рантар. – Имва, сделай хоть что-нибудь!
Имва смотрел в глаза воинов-преследователей, и, к счастью, заметил в них отражение собственных сомнений. Всадники, потеряв двоих товарищей уже не выглядели так уверенно как раньше. Что было придумать? Простое изменение формы, которое можно совершить достаточно быстро, пока тебе самому не отсекли голову. Или случайно не отсечь ее самому себе. Мысли в голове носились быстрее, чем листва под ураганным ветром, и Имва не придумал ничего лучше, как заставить землю ответить, прийти на помощь.
Ветви деревьев превратились в цепкие крюки, норовившие вонзиться в одежду. Шипами они проходили под кожу, заставляя незадачливых воинов кричать и дергаться. Кони выскочили из-под седоков, разбегаясь в разные стороны. К сожалению, придумать что-то стойкое и постоянное не получилось. Ветви продолжили двигаться, сплетаясь в клубки и образовывая что-то вроде коридора прямо у всех над головами. Лишь когда повозка проехала вперед достаточно далеко все кончилось.
Все тяжело дышали, оглядываясь, не появится ли новый враг, но ночной лис был полон тишины. Имва проверил своего друга – петуха Навната, но тот, хоть и напуганный, был цел и невредимым. Бешеный стук сердца понемногу останавливался.
Рантар сплюнул и спрыгнул на землю.
– Эй, ты куда?
– Добить их, – буркнул Рантар. – И отпустим лошадей, пускай не бросаются в глаза.
Имва обменялся взглядом сначала с Навнатом, потом с Викторией, а напоследок с гоблином Ме?ро. Тот только присвистнул. Он почти не разговаривал и иногда казалось, что свистом он может выразить абсолютно любую эмоцию.
Они отдали ему почти все деньги, чтобы гоблин, не задавая вопросов доставил их к родине Имвы. Говорили, что он из противников королевской власти и поэтому они могли доверять ему хоть немного.
Девушка схватилась за виски и поморщилась. Имва не почувствовал никакой опасности, но это еще ничего не значило, ведь в голове у нее помещалось несколько личностей, которые могли незаметно забрать контроль себе.
– Виктория?
– В порядке. Все нормально, – тихо сказала она, не разгибаясь. – Они, фух, не выйдут. Каждый раз я заталкиваю их все глубже. Стоит им только напомнить о себе, как я туда же засовываю их в самый дальний угол.
Она даже попыталась улыбнуться, но тревога все равно не до конца улеглась в его груди.
– Мы не должны задерживаться, – крикнула она вслед Рантару.
– Они видели нас. Могут рассказать.
Рантар был уже далеко, слегка помахав одним из топоров. Вскоре они принялся доставать из зарослей воинов весьма болезненным для них образом. Имва морщился при каждом хрусте и отводил взгляд. Потом мрачный воин принялся ходить среди деревьев, выискивая лошадей и тела остальных.
«Сколько еще должно пострадать прежде, чем мы добьемся цели?»
Имва предпочел помочь гоблину достать накидку на повозку и вернуть на место. Дурацкие человеческие ботинки на ногах не давали нормально двигаться, но хоть немного защищали от беспощадного холода, которым была скована спящая земля.
– Переночуем в лесу. Нужно забираться как можно дальше в чащу, – сказал Рантар, вернувшись. – Поблизости могут быть и другие.
– Но нам нужно ехать быстрее! – не сдавалась Виктория. – Мы уже совсем близко!
– Ага. К виселице.
– Но мы должны получить помощь скорее. И узнать больше про машину, – тихо добавила она. – Королева не должна получить больше власти.
Виктория продолжала настаивать, что опасность представляет не только опасный колдун в ее голове, но и планы королевы по созданию машины вечной жизни. Девушка пыталась вместе с Имвой разобраться в ее природе, но ничего не выходило – амеваны воспринимали смерть как естественную часть жизни. Придумать нечто спасающее от смерти, могли только странные люди.
– Нам нет дела до машины, – отрезал Рантар. – Мы пытаемся придумать как помочь моему сыну. Находим тебе способ вылечиться и уходим. Никакого бунта против королевы. Точка.
Рантар даже не повернулся. Он сказал, чтобы они увели повозку, а сам растворился в зарослях. Признаться Имва тоже не хотел сражаться против королевы, нужно было помочь родичам на родине и свои друзьям, дальше он не заглядывал. Но глядя на непроходящий, встревоженный вид Виктории, после того как они убрали повозку с дороги, он сказал:
– Я поговорю с ним.
Имва пошел вперед среди снегов, прижимая к себе Навната. Ох, он так устал от холода. Целую вечность они двигались в повозке, по белому плену снегов. Имва был в ужасе от того, что нельзя было спрятаться от пронзающего холода, а хвост протестующе дрожал. Лишь здесь, ближе к родине, он стал ощущать как воздух становится мягче и теплее, но по ночам мороз еще пощипывал кожу. Имва поправил накидку, которая все равно плохо помогала от холода и пошел дальше.
Его друг, сидел на руках, но все время норовил выбраться, однако Имва не хотел отпускать птицу, вокруг могло быть еще небезопасно, вдруг кто-то выскочит из-за дерева? Да еще и снег этот повсюду, кусает за ноги даже сквозь обувь и не дает нормально идти. Имва выпустил несколько клубов пара.
– Сиди смирно, Навнат. Рантар должен быть рядом.
В зарослях послышался стук, потом в округе разразились проклятья. В животе у Имвы ухнуло, неужели новая битва? Они кого-то пропустили? Парень поспешил вперед, стараясь идти след в след, чтобы меньше мочить в снегу ноги.
Но когда Имва, запыхавшись, выскочил из-за дерева, то понял, что торопился зря. На небольшой полянке Рантар стоял к нему спиной, тяжело дыша. На снегу валялся один из топоров, а ближайшие стволы были покрыты засечками. Имва скривился, деревья не заслуживали такой жестокости.
Рантар не замечал его. Его широкополая шляпа с пером, покрасневшем из-за обилия крови в последней битве, валялась рядом, там же, где еще один топор. Мужчина пытался нагнуться и поднять оружие, но скривился и с силой ударил кулаком по стволу.
– Проклятье!
– Нужна помощь?
Рантар вздрогнул и распрямился. Если бы Имва хуже знал его, то решил, что воин испугался, так дернулось его лицо. Но оно быстро стало таким же хмурым, как и обычно.
– Чего тебе?
– Я услышал крики. Решил что-то стряслось.
– Это все?
Имва переступил с ноги на ногу. Мороз кусал все сильнее, ночи становились нестерпимыми. Даже жалкая повозка сейчас оказалась бы не так плоха, нежели стоять посреди деревьев с грубияном. Но Имва не ушел.
– Мои отвары не помогают против боли?
– Помогают. Но я прихожу в себя слишком медленно.
– Ну, ты уже не лежишь на дне повозки, вздрагивая от каждой ямы, так что, по-моему, все неплохо.
– Ты не понимаешь, – Рантар выпустил облако пара и покачал головой.
В свете обеих лун Имва обратил внимание на виски воина, на которых стало куда больше серебристых нитей. Они же переплетались и в небольшой бороде. А еще из глаз воина никогда не уходила боль. И тут Имва догадался, что показалось ему странным: с первого дня их знакомства при любой опасности и в любой непонятной ситуации Рантар сжимал оба своих топора. У него и прозвище было соответствующее. Вот только он до сих пор не поднял ни одного из них, а еще так и не восстановил дыхание.
Имва сделал шаг вперед, сжимая в руках Навната, и коснулся одной из засечек на дереве.
– Если хочешь потренироваться, то я могу помочь. Нет нужды мучить деревья.
– Мне не нужна ни тренировка, ни наставления. Ты хотел еще что-то сказать?
– Ладно, я пошел.
– Стой.
Рантар не сводил с него взгляда, будто изучал. Имва постарался спокойно ответить на взгляд. Иногда ему казалось, что он общается с диким зверем, когда любое неосторожное движение может сулить беду. А серые глаза оставались для него непроницаемыми.
– Ты не обязан этого делать, Имва. Вы не обязаны. Я …глубоко признателен, что вы оставались со мной. И ваша решимость действительно придала мне сил. Но теперь… Ты уже на родине. Ты ничего мне не должен. Можешь в любой момент меня оставить, и я пойму. Если честно, чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.
Имва задумался на миг.
– Может, я и не герой, как мне бы хотелось. Но я не стану бросать товарищей просто потому, что так проще.
– Надеюсь, это не глупое упрямство? Ладно, раз ты так хочешь помочь, скажи: в лесу правда есть ответы? Мы сможем понять одурманила ли Доротея моего сына, чтобы контролировать? И можно ли помочь Виктории? В последние дни, она… в общем, ты видел. Завтра мы разойдемся, тебя больше не будет рядом, чтобы ее успокоить. А я знаю только один способ ее остановить.
Внутри у Имвы все похолодело, но на этот раз не от мороза. Он сжал в кармане живую силу в камне, заключенную в маленький гладкий шар. Эту измененную реликвию своего народа он нашел в человеческом городе. Шар назывался на?том, и именно его сила сдерживала людей и не давала им пройти в лес без разрешения. Имва ощутил, как форма мира слегка меняется над поверхностью ната, прямо как возле родного леса, и выдохнул.
– С Викторией все в порядке. Я смогу убедить своих, мы вылечим ее от одержимости и узнаем, что делать с твоим сыном. Наставники амеванов знают о магии больше всех остальных.
Рантар кивнул, но как-то растеряно, будто толком и не слушал его. Имва еще немного постоял, но петух шевелился все сильнее, а мужчина больше ничего не говорил, поэтому Имва развернулся и ушел. Если Рантару так нужно одиночество – пусть его получит.
И все же внутри он ощущал тревожную пустоту. Он бы предпочел, чтобы Рантар кричал, или метался из стороны в сторону, лишь бы не видеть этой растерянности на его лице. Обычно Имва не следил за ним, но сейчас с пугающей для себя очевидностью понял, что Рантар не может нормально сражаться. Он не справлялся с собственными топорами. Даже не мог нормально согнуться, чтобы поднять их. Это было сродни удару под дых. Раньше воин сражался яростно и решительно, но теперь вряд ли был способен защитить даже себя. Имву тоже ранили, Феликс ударил его мечом, но рана в животе хоть и болела, но уже затянулась. Папа рассказывал, что у гоблинов все происходит быстрее, включая заживление. Должна же быть хоть какая-то польза от того, что он полукровка? По сему выходило, что именно он, Имва, теперь единственная надежда их маленького отряда. Вот только оставался главный вопрос: готов ли он сам?
Имва вытащил из маленькой сумки два клинка из темного металла. В свете лун он различил знакомые клейма черных тюльпанов. Именно одним из клинков он одолел людского командующего Феликса.
Рядом ухнула сова, и от неожиданности Имва выронил клинки в снег. Пришлось выпустить Навната, чтобы поднять их. Пальцы тут же закололо. Петух встряхнулся и недовольно посмотрел на него.
– Ничего, Навнат. В лесу всё будет лучше. Я надеюсь.
Имва поскорее спрятал клинки, одной рукой прижал к себе петуха, а второй коснулся кулона на шее, что подарил ему папа. Когда Имва сбегал из леса, то надеялся, что станет героем. Мечта не осуществилась, зато он точно был уже не тем неуверенным молодым амеваном, что когда-то. Вернее, изо всех сил надеялся на это.
Имва подхватил петуха и побрел по снегу вперед. Изо рта вырвались клубы пара, и он лишний раз подумал, как странно жить в мире, где тебе даже дышать холодно. Пальцы коченели, и даже хвост будто замирал. Вернувшись на родину, хоть в тепле окажется. Он поневоле вспомнил, как замерзал, когда приходилось сбегать от облавы преследователей с собаками. Теперь у него есть спутники кроме Навната, и о них нужно заботиться.
– Может, попробовать прийти в лес с Викторией? Наставники точно заинтересуются ее случаем, а Рантар подождет нас в городе.
– Ко, – сказал петух.
– Давай без твоих нравоучений? Я знаю, что это нехорошо, Навнат. Но она все время так смотрит на него… а он даже не замечает. Эх. Похоже, придется смириться, что у меня нет шансов.
В мире оказалось куда больше загадок, чем он рассчитывал. Спрашивается, почему Рантар на Викторию почти не обращает внимания, а она пожирала его глазами? Зато как бы внимателен и заботлив ни оказался сам Имва, она и бровью не ведет. В лучшем случае мило улыбнется.
– Наверное, Навнат, я не те вопросы задавал своему папе.
– Ко!
– Вряд ли ты большой знаток женщин. Боюсь, глупо на что-то рассчитывать. Возможно, если я помогу ей излечиться, все изменится?
– Ко!
– Почему ты такой раздражительный? Стой, ты же не ревнуешь?
– Ко-ко!
– Не веди себя как глупая курица, Навнат!
Петух не стал отвечать и отвернулся. Мда, похоже, у него проблемы в общении не только с женщинами. Не хватало еще поссориться с собственным петухом. Надо будет обязательно найти способ извиниться. Только потом. Пусть не думает, что можно дуться и сразу получить желаемое.
Имва шел на опушку, и ощущал каждым волоском на теле приближение родины. Лес Мова?р становился все ближе. Это ощущалось все отчетливее с каждым днем. Пару дней назад начали долетать легкие, знакомые запахи, из-за которых волосы на голове начали шевелиться. Потом сама форма мира начала меняться вокруг: Имва видел мельчайшие частички, двигающиеся иначе, чем в человеческом мире. Лес менял форму так, как ему было удобно. И чем ближе подъезжала их четверка, тем сильнее становилось это отличие.
Вот только он не испытывал никакого облегчения от близости родины. Поначалу план казался хорошим: вернуться, помочь своему народу бороться с предателями, а заодно попытаться вылечить Викторию и придумать что можно сделать с сыном Рантара, ведь они считали, что он может быть околдован, как недавно сам Рантар. Тогда, недели назад, которые пришлось потратить, чтобы не делать хуже раненому Рантару и не выделяться, все казалось простым и логичным. Теперь он будто прыгнул в болото и смотрел что будет дальше. Имва лишь на словах был уверен в том, что другие амеваны смогут помочь его друзьям. А еще у него были большие сомнения насчет себя.
Имва потрогал в кармане светящийся нат – направляющий камень, источник магии и защиты леса. Человеческий граф держал у себя несколько таких, а значит, кто-то из леса помогал переправлять их людям. Нат был единственным доводом, почему племя должно было вновь принять Имву, да еще и с проблемами людей в довесок.
Виктория ждала его на опушке, примостившись на упавшем стволе сосны. Она взглянула за спину Имве, и взгрустнув, спросила:
– Он не выйдет?
Имва только покачал головой.
– Дерьмо, – сплюнула она и тут же схватилась за рот, будто из него выползла змея.
Имва замер и осторожно приблизился. Да, за все время девушка ни разу не теряла контроль над собой, но были моменты, вроде этого, когда что-то пыталось вырваться. Она вела себя странно или говорила иначе – все это было проявлением личностей, засевших в ее сознании, как занозы.
– Все в порядке?
– Да, Имва. Не волнуйся. Это я так. Вырвалось.
Она пыталась спрятать лицо, но от него не укрылось то, что она выглядела взволнованной.
– В последнее время мы не говорили об этом. Всё ли в порядке?
Имва подсел к ней, проверив, не слышит ли их гоблин Меро, но тот занимался поклажей. Со своими пассажирами он предпочитал общаться как можно меньше.
– У меня в голове засела целая группа людей с древним, сумасшедшим колдуном в придачу. Как думаешь, как я? Ох, прости, – вздохнула девушка, поправляя черную прядь. – Я в порядке. Насколько это возможно. Если ты хотел спросить хочется ли мне кому-то свернуть шею силой мысли, то нет.
– Рад слышать. А ты…ты…не замечаешь никаких изменений? В смысле, стало ли хуже, чем когда мы уехали из Фанрайта?
Имва старался смотреть на нее украдкой. Как сверкают ее глаза, когда она узнавала что-то, что ее волнует, как она поправляла длинные волосы, как у нее между бровей появлялась складка, когда она задумывалась. Вряд ли Виктория сама про себя знала столько подробностей. Тем труднее было поверить, что в ее голове могли умещаться несколько посторонних мертвецов. Включая жуткого некроманта Мозеса. Истории об этом жутком колдуне пересказывали друг другу даже сородичи Имвы. Именно по его вине погиб другой лес амеванов, и Мовар остался последним прибежищем для выживших.
– Не волнуйся, они пытаются вырваться, но, думаю, я нашла способ их подавить. Только в голове плавают чужие воспоминания. И порой мне трудно различить, где кончаются мои и начинаются чужие. А иногда у меня возникает сильная эмоция и она…резко меняется. Словно мои мысли или чувства стали принадлежать другому человеку. Звучит жутко, правда?
– В лесу найдутся ответы. Если о магии где-то можно узнать, то только там.
Он потер руку в том месте, где чувствовал невидимых змей, копошащихся под кожей. Мозес – некромант, засевший в голове Виктории – не появлялся, но их договор все еще действовал. Имва ощущал его незримое присутствие. Мозес поставил условие помочь ему в нужный момент, но это могло быть что угодно и когда угодно. Каждый день Имва возвращался мыслями к тому самому моменту. Ему пришлось пробудить некроманта в голове девушки, чтобы спасти все их жизни. И он надеялся, что цена, которую будет необходимо заплатить, не окажется слишком высокой.
– А еще, – нахмурилась Виктория. – Я почти не чувствую воспоминаний колдуна. Он затаился. И мне кажется, что он пытается скрыть нечто от меня. Иногда я вижу вещи, ох, которых бы лучше не видела. Но все они про его прежнюю жизнь. Что бы я ни делала, у меня не получается вернуть воспоминания про времена, когда я вырвалась от королевы.
– Форма разума невероятно сложна. Но мы с наставниками что-то точно придумаем.
– Долго нам с Рантаром оставаться в Белоозерье будет опасно. Мы ничего не знаем про настроения местных и, какую позицию занимает их лидер, граф Э?нвид. Как думаешь, ваши предводители, наставники, они будут долго раздумывать?
– Могут быстро. Но, если что-то важное, спорят обычно несколько недель.
– Не думаю, что у нас есть на это время, – Виктория повернулась в сторону чащи, откуда доносились удары топоров и ругательства. – Прошло много дней, про нас знают на каждом углу. Снега должны были задержать гонцов, но слухи разносятся быстрее, чем лесной пожар. Извини. Не хотела про лес. А у вас, амеванов, есть какой-нибудь вождь, который может все ускорить? Подтолкнуть наставников к правильному решению?
– Нет. Наставники главнее всех. И среди них тоже нет главного. Так честно.
– Честно, но медленно, – проговорила девушка.
– Я сделаю все, что нужно. Вы враги королевы – это что-то да значит. Наставники должны меня выслушать.
Лицо девушки изменилось, на нём расцвела теплая улыбка.
– Ты молодец, Имва. Я уже говорила, что ты быстро учишься? Еще когда мы были в Фанрайте у тебя был заметный акцент, а теперь ты говоришь почти так же, как мы.
Хвост дернулся, и Имва почувствовал, что под накидкой куда теплее, чем ему казалось сначала. Он отвел взгляд, но тут же недовольно выругался про себя.
«Нельзя вести себя как ребенок, так девушке не понравиться».
Нужно было что-то срочно придумать. Но Имва был не силен в общении с женщинами. Мысли бешено вертелись в голове.
– Спасибо. У тебя тоже хорошо получается узнавать наш язык.
– Я люблю все новое, – улыбнулась девушка. – А, если есть шанс оказаться в лесу амеванов, я не стану его упускать. Чем больше узнаю – тем лучше. Не возражаешь, если мы продолжим наши уроки?
Имва постарался кивнуть достаточно сдержанно, чтобы не выдать безумного волнения. Не будет возражать? Да это любимая часть путешествия! Он бы только этим и занимался целыми днями.
Петух внизу пошевелился и косо взглянул на Имву. Конечно, друга не провести. А, вот Виктория, как назло, ничего не замечала. Она откинула мешающие волосы, и глядя перед собой, принялась вспоминать слова на языке амеванов и их значение. Так было проще, потому что, когда она смотрела на него, то он не знал куда себя девать. Но каждый раз, когда она поглядывала на Рантара, что-то в его груди начинало колоть.
– Аме-ваны, правильно? Аме – корень, ван – народ? Народ корня, – уточнила девушка, и Имва кивнул. Потом она посмотрела на петуха. – А это Нав-нат. Нав – смелость, нат – направлять. Смело направляющий?
– Да, на вашем языке это звучит примерно так.
– А что значит Имва?
– Означает «Друг всем», – Имва опустил взгляд. – Когда я взял имя, оно не звучало так жалко…
Он молча смотрел на мрачную полоску на горизонте. Лес ждал его. Имва видел родину, будто деревья были в разы ближе, а невидимые корни, расползались по всему миру. Они оплетали реальность, связывая все воедино. Имва видел и изменчивую форму, которая незначительно, но постоянно менялась вокруг.
«Только лес реален», – говорили наставники. – «Весь мир лишь его листва».
Наблюдая за магическими потоками, Имва не мог не согласиться. Когда-то был только лес и ничего кроме. Потом появился народ аме, и лес научил их магии, чтобы они помогли одолеть великанов. В те времена амеваны еще не повстречали людей, свободно путешествовали по миру, создавали новые леса, там, где ступала нога их стражей. С великанами был заключен мир, и у амеванов еще были надежды, пока не пришли люди.
– Те огни вокруг леса – сторожевые башни? – спросила девушка, и Имва понял, что слишком надолго задумался, оставив ее наедине с мыслями.
– Да-да. Человеческие башни. Для защиты. Половина сломана, поэтому видно лишь редкие огни, где есть стража.
Он отлично их помнил. Еще меньше года назад, когда он ускользнул из леса, он пробегал мимо сломанных башен. Сердце тут же отозвалось частыми ударами. Он слишком хорошо помнил, как бежал среди них, еще не зная куда направится. Все на что он тогда надеялся – что его не заметят люди. Но переживал зря – им не было дела до старых башен.
– Всегда считала это странным. Если мы с амеванами постоянно воюем. Если ненавидим друг друга, почему не окружить лес?
– Бесполезно. Раньше люди пытались. Вы их всегда строите, но нельзя бороться с магией с помощью палок. Земля всегда побеждает. Сколько бы человек ни построил – это всегда можно легко разрушить.
Имва слышал истории о башне, которую случайно изменили амеваны – она почернела и стала крепче камня. Уже пару веков ее пытались безуспешно разрушить. Если люди не могли справиться с одной башней, что уже было говорить про лес. Виктория задумалась, и от него не ускользнуло, что она продолжила поглядывать на заросли, куда ушел Рантар, и Имва выпалил:
– Мы можем пойти туда вдвоем.
– В твой лес?
– Конечно! Тебе нужна помощь скорее, чем Рантару. Разберемся с твоей проблемой и вернемся за ним.
Виктория нахмурилась.
– И оставим его одного?
– Ну, он не скрывает, что без нас ему лучше. Не расстроится. Потом мы за ним вернемся. А еще ты уже учишь наш язык! В лесу тебе будет проще.
Девушка думала, снова повернулась к зарослям. Имва почувствовал, как его грудь становится все шире, еще немного и он взлетит. Но, когда Виктория повернулась, он тут же поник.
– Нет, Имва, мы не можем его бросить. Он сейчас в таком состоянии, что пропадет без нас. По отношению к нему это будет слишком жестоко. Мы обещали помочь и сдержим слово.
На этот раз он сам отвернулся, чтобы скрыть свое разочарование. Рядом расхаживал Навнат, укоряюще глядя на него. И что за бесцеремонная птица?
Обледенелый ствол сосны стал сразу холоднее, хвост нервно шевелился, а лес на горизонте мрачно торжествовал. Имве стало очень совестно за такое предложение, особенно, когда он вспомнил страдальческое выражение на лица Рантара. Нельзя было его оставлять, когда ему действительно была нужна помощь.
– Ты права. Просто я немного волнуюсь.
– Потому что тебе недостает силы, – сказал шелестящий голос, и в груди Имвы все пошатнулось. Он посмотрел на Викторию, на чье лицо упала неожиданная тень. Глаза девушки ярко блестели, а лицо расплылось в жутковатой усмешке. Сердце Имвы начало отбивать бешеный ритм, но тут Виктория моргнула, и ее лицо стало самым обыкновенным.
– Имва, что с тобой? – спросила она своим обычным голосом.
Он покосился на петуха, но тот будто ничего не заметил.
«Мне же не показалось? Это был Мозес. Говорил так спокойно. Может, это из-за близости леса?»
– Все хорошо, – сказал он, пытаясь успокоить сердце. – Просто показалось. Из-за этой погони нервничаю.
Имва бросил на нее еще один осторожный взгляд, пытаясь понять, что это было, и почему она ничего не заметила. Но тут сзади послышались шаги, и из зарослей вышел Рантар.
– Идите спать. Завтра у нас сложный день.
– Ты бывал здесь раньше? Как будут реагировать белоозерцы, если узнают, что в городе Рантар Два топора? – спросила Виктория.
– Так же, как и все остальные в Истрии. Вероятно, захотят убить меня.
– Не драматизируй. Часть из них точно относится к тебе иначе.
– Да, планирует сдать за вознаграждение. Для них я мясник, выполнявший волю королевы.
– А как же то, что ты убил несколько ее героев, включая командира войск – Феликса? Разве это не изменит их мнения?
– Да. Решат, что я просто спятивший мясник.
Имва крепче сжал в кармане нат. Возвращение направляющего камня – единственная надежда на то, что его примут и выслушают. У амеванов была беда, он знал это и надеялся помочь.
– Мы справимся, – сказал он, желая всех подбодрить. – Уверен, в лесу все пройдет хорошо.

Глава 3. Липкие сны

Ребятня галдела и кричала, наблюдая за тем, как один парень толкал другого, более пухлого. Рыжий не давал подняться пухлому и бросал его на пыльную землю. А когда тот пополз в сторону на четвереньках, пнул его в бок. Озлобленная толпа детей одобрительно загудела.
– Отвалите! – сказал Антар, и все повернулись в его сторону.
– Олаф проиграл по закону силы, – улыбнулся Рыжий.
– Он тебе ничего не сделал. Поединки так не проводятся. Ты просто мучаешь его каждый день! – Антар чувствовал усиливающийся жар, наблюдая за тем, как Олаф, лежащий на земле, глотает сопли.
– Иди куда шел, Антар! Или хочешь оказаться на его месте?
– Наверное, ты хочешь.
– Это что, вызов? – оскалился Рыжий, подходя ближе.
Антар ничего не ответил, просто ударил его в челюсть. Рыжий не ожидал, его повело в сторону, а Антар продолжил его преследовать, осыпая ударами. Народ вокруг кричал, но Антар слышал только глубокий стук своего сердца. Рыжий был крепким и выносливым, пытался взять его в захват, но Антар вырвался, пнул его, отправляя на землю и сел сверху, осыпая градом ударов. Рыжий слишком часто нарывался, слишком часто бесил его и избивал тех, кто не мог дать ответа. Антар бил и бил, ничего не видя перед собой, пока какая-то крепкая рука не ухватила его и не отшвырнула в сторону. Парень ничего не разбирал вокруг, хотел кинуться снова, но рука безжалостно сжимала до боли его плечо и тащила прочь. Только теперь все прояснилось перед глазами: его отволок в сторону пекарь Ва?льфор, рука у него была одна, зато очень крепкая. Ребятня молча таращилась на Антара, а на земле лежал отделанный Рыжий, чьи волосы стали еще ярче из-за крови. Даже Олаф смотрел на Антара в ужасе, уносясь прочь, он не выразил и тени благодарности. Жар внутри Антара сменился холодом. Пекарь продолжал тащить его за собой, но Антар откинул руку.
– Все нормально.
– Это ты скажешь родителям Рыжего, когда будешь извиняться?
– Не буду я извиняться! Он издевается над мелкими!
Однорукий пекарь возвышался над ним и хмуро смотрел из-под кустистых бровей.
– Да ты его чуть до полусмерти не избил.
Антар повел плечами и поборол желание оглянуться. Он упрямо повторил, опуская взгляд:
– Он сам виноват.
– В твоей обиде и злости? То, что твой отец оставляет тебя одного не повод срываться на остальных.
– Это тут при чем?!
– Я однорукий, а не безмозглый. Идем.
Антар чувствовал, как краснеет до корней волос. Он хотел спорить, брыкаться или просто убежать, но вместо этого только сжимал кулаки и плелся за Вальфором.
– Твоей отец не берет тебя с собой, чтобы не приучать тебя к плохому. Он считает, что тебе здесь полезнее.
– С чего вдруг?
– Спроси у него сам, – вздохнул Вальфор и кивнул на окраину.
Антар моргнул, а дальше бросился вперед, чувствуя, как ветер гудит в ушах. Он мчался изо всех сил, чтобы скорее добраться до дома – отец вернулся! Он так много должен ему рассказать! В последнее время он тренировался вдвое, нет, втрое больше обычного! Теперь отец точно заметит результат.
Антар приближался к дому, но радостное воодушевление резко исчезло, когда он понял, что лошадь не привязана у сарая, как это бывало обычно. Он осторожно подошел к двери и приоткрыл ее. Знакомая фигура сгорбилась в комнате над загадочным свертком. Пара досок в полу была разобрана, парень никогда не догадывался, что у них что-то спрятано.
– Отец?
Грузная фигура повернулась, и у Антара что-то зашаталось внутри, когда он увидел потерянный взгляд отца.
– Ты вовремя. Вальфор всегда держит слово.
– Почему ты так рано? Я думал ты приедешь как обычно, после сбора урожая.
– Подойди, – глухо сказал отец вместо ответа.
Антар послушно подошел, глядя за тем, как отец разворачивает сверток. Там оказалось оружие – два топора, красивых и смертоносных. А еще на них были простые клейма с цветками. Антар приблизился и понял, что у него перехватило дыхание.
– Черные тюльпаны?! Откуда это у тебя?!
– Помолчи, Антар. Слушай, – отец скривился и покачал головой. – Проклятье. Ты не готов.
Ни один удар Рыжего не мог отдаться такой болью, как эти слова. Отец почесал густую, черную бороду, не сводя взгляда с топоров, будто там лежали ответы на все вопросы в мире. Антар послушно ждал, когда отец продолжит, хотя сердце норовило выпрыгнуть из груди. Случилось что-то плохое, он еще никогда не видел отца таким.
– Антар, я кое-что сделал. И теперь должен заплатить за это. За свои поступки надо отвечать, да. Запомни это хорошенько и не повторяй моих ошибок.
– Я не понимаю.
– Помолчи, мальчик. Бери эти топоры. Бери, мать твою!
Антар вздрогнул, забрал топоры, из-за которых руки налились тяжестью. Махать такими наверняка непросто. Загадочное оружие выжидающе смотрело на него. Раньше он был бы в восторге, взяв такую вещь, а теперь его всего сжимал страх.
– Представь, что эти клейма глаза богов, мальчик. Они всегда следят за тобой. И будут следить. Обещай, что вырастишь достойным человеком, что заслужишь эти топоры.
Антар ощутил, как в горле застрял огромный кулак. Он не сводил взгляда с лезвий топоров, которые почему-то все это время лежали под их домом.
– Говори!
– Я об-бещаю. Отец, что происходит?
– Расплата. Я уеду, Антар, и больше мы не встретимся. Разве только под престолом богов. Идем.
Крепкие руки подтолкнули его к выходу, а Антар не переставал дрожать, глядя на топоры. Отец уходит? Почему? О чем он вообще говорит?
– Я сделал что-то не так, отец? Это из-за Рыжего, да?! Я сейчас же пойду и извинюсь! Не надо уезжать! Ты же только приехал!
– Молчи, мальчик, и слушай. Ты дал обещание перед глазами богов: стань достойным человеком, помни об этом всю жизнь или жди расплаты. Эти цветки на топорах здесь не просто так, ты сможешь стать настоящим Тюльпаном.
Они зашли за дом, и Антар увидел всадника, а рядом коня отца. Мужчина в седле пристально его разглядывал и покручивал ус.
– Его зовут Эфил, и он «черный тюльпан». Он научит тебя всему, что нужно. Слушай его во всем как меня, ты понял?
– Не уходи, отец! – Антар готов был бросить топоры и обнять отца или оттолкнуть его, но руки сжимали рукояти как приклеенные. Отец бы очень рассердился, если бы он бросил подарок.
– Расплата, Антар. Она всегда наступает. Сделай так, чтобы я гордился тобой.
Отец сжал ему плечо и сел на коня, даже не глядя на Антара, пришпорил животное и понесся вперед. Эфил поскакал следом. Только тут до Антара дошел весь ужас его положения, он бросил топоры и побежал по дороге следом.
– Отец! Подожди! – кричал он до хрипоты, а в глазах стояли слезы. Он несся что было сил, но отставал все больше с каждым шагом. Пока всадники уносились все дальше, даже Эфил обернулся. Но только не родной отец.
– Отеец!
Рантар вздрогнул и открыл глаза, чувствуя, как грудь ходит ходуном. Один и тот же сон стал повторяться слишком часто. Рантар слегка приподнялся, чтобы проверить спутников: Имва спал, обнявшись с петухом, а Виктория лежала, подрагивая во сне. Значит, он все-таки не кричал, иначе бы они проснулись. Он испустил вздох облегчения и лег, рассматривая мерцающие звезды, пока повозка мерно покачивалась. В последнее время прошлое преследовало его слишком настойчиво, и он не знал, что с этим делать. Рантар проверил топоры и ворочался еще целую вечность прежде, чем уснуть снова.
– Ты мой, Рантар, – сказали полные губы.
Он пытался отвернуться, а заодно успокоить шумящее сердце. Но Доротея держала его голову крепко, заставляя смотреть себе прямо в глаза. От теплого дыхания кружилась голова.
– Ты мой.
– Нет, – сквозь стиснутые зубы проговорил он. Он хотел отвернуться, но хватка на лице сжималась стальными клещами.
– Ты мой.
Челюсть заныла, и он снова проснулся. Рантар хорошо разбирался во снах и их оттенках. И ненавидел их все. Ему давно были известны и сладкие грезы, и колющие кошмары.
Он и так провел в безумном сне последние десять лет. Больше не допустит ни одного такого дня, он станет свободен от Доротеи. Он провел рукой по лицу, проверив, не видят ли его, но спутники до сих пор спали.
«Жаль нельзя провести рукой и выкинуть ее из головы так же, как сон».
Хотя даже со сном он справился не очень успешно. Сердце до сих пор стучало, а челюсть ныла. Загляни в отражение и можно будет увидеть следы от пальцев. Рантар ничего не знал о магии, которой его околдовала Доротея. Но зато он знал себя. Вернее, надеялся, что знает. Пока он мог рассчитывать только на свою упертость. Это все что оставалось – двигаться по привычке, несмотря ни на что. Он очнулся спустя десять лет рабства и двигался дальше, встретился с безумной королевской изобретательницей и странным амеваном, и нашел способ обратить это в преимущество. Узнал, что королева забрала его сына и…
Что дальше делать он не совсем понимал. Идея Виктории по борьбе с королевой была лишь блажью, глупой фантазией. Он просто двигался вперед. Вырывался как мог из липких лап отчаяния. Все, что он умел. Все, что оставалось. Потому что хорошо знал – если остановится, то проиграет.
Рантар еще раз провел рукой по лицу, пытаясь справиться с дрожью. Нужно спать поменьше, всего-то делов, не будет кошмаров ни про отца, ни про Доротею. Тут до него донесся знакомый шум.
Он сел так быстро, как только смог и сразу скривился. От тупой боли в ребрах перехватило дыхание. Он до сих пор не пришел в себя после боя с великаном Усином. Возможно, ему еще повезло, кто-то другой бы уже никогда не оправился после такого боя. Но Рантар с сожалением признавал, что вряд ли сможет стать прежним воином. В его годы такие битвы уже не проходят бесследно.
Имва и Виктория еще спали, лишь петух глазел на него, а вот повозка остановилась. И свиста гоблина не слышно. Рантар отодвинул полог, вглядываясь в морозное утро, и ощутил, как внутри все противно сжимается. Сначала мимо проплывали мутные озера и лагуны, с поверхности которых срывались большие пузыри.
Снега больше не было, в Белоозерье путная зима никогда не наступала из-за колдовского жара земли, который топил и снег, и лед. А вот дальше, там, где чернела выгоревшая земля, где никогда не росла трава, между дозорными башнями, располагались знакомые шатры с золотисто-красными полосами. Можно было разглядеть повозки и склады с фуражом. Судя по количеству шатров, в поле находилось не меньше нескольких сотен воинов.
– Проклятье, – Рантар стиснул зубы и достал топор.
Увы, даже хватка на рукояти не была прежней. И сам топор ощущался тяжелее, будто и не было всех этих изматывающих тренировок, когда от боли у него наворачивались слезы. Отвары Имвы помогали снять боль лишь на время и не были рассчитаны на тренировки. Но Рантар не мог иначе. Как только он ощутил, что может стоять на ногах и держать оружие, он вернулся к своим упражнениям. Сейчас больше, чем когда бы то ни было, от этого зависела жизнь. И не только его.
– Впереди патруль, – услышал он голос гоблина. Что ж, хотя бы не сбежал и не сдал их.
Имва и Виктория уже очнулись, услышав голоса. Первым поднялся амеван, у него был более чуткий слух. Девушка все никак не могла очнуться. Но, надо отдать ей должное, когда догадалась о проблеме, тут же подскочила и принялась собирать вещи.
Впереди показалась новёхонькая башня над черными, обгоревшими воротами, где древесина разошлась черными трещинами. Этот въезд, направленный к лесу, назывался Горелые ворота, и был тем немногим, что осталось с предыдущего набега рогатых, у остальных ворот были только номера. Каждый раз город отстраивался заново, но этим воротам каким-то чудом удалось сохраниться на протяжении десятков лет. Белоозерцы очень серьезно относились к символам.
На случай неожиданностей у их компании было все заготовлено. Не просто же так они ютились в этой богомерзкой повозке. Тюки, всевозможные ящики и остальное барахло должно было их спрятать от глаз па любой заставе. А тяжелый кошель у гоблина выступал самым серьезным аргументом, который, судя по звуку, пришлось пусть в ход. Зато они смогли проехать внутрь города. Видимо, выживший герой еще не успел добраться сюда.
Рантар стиснул зубы. Опять приходится прятаться, дрожать, как трусливая псина вместо того, чтобы сделать хоть что-то. Посмотрите на него – гроза двух королевств потеет под козьей шкурой вместо того, чтобы сражаться. Он должен был пробиться в город, раскидать стражу при необходимости или добраться вплавь по ледяной реке. В общем, сделать хоть что-то лишь бы просто что-то сделать. А не довериться гоблину-контрабандисту. Но других возможностей не было.
Рантар всматривался в щель через полог телеги, пока они въезжали в город, и наблюдал за исчезающим из виду лагерем королевских гвардейцев.
– Их здесь быть не должно.
– Нас тоже скоро не будет, – вмешалась девушка. – Имва разберется со своими, поможет нам, и мы уедем.
Рантар хотел сказать, что у них и так на счету каждый день, но вспомнил, что уже говорил про это вчера. Трижды. Вместо этого он засопел и передвинулся на другую сторону повозки, рассматривая деревянные стены города, будто клетку.
«Она здесь, она здесь» – отбивало сердце ритм, но он заставил его заткнуться. Ее здесь нет, Доротея не сможет его найти. Так обещал ее сын, бывший король Эстеба?н. И хотя Рантар не верил ему, вообще никому не верил, он заставил себя задышать медленнее.
Несмотря на присутствие гвардейцев неподалеку, в Белоозерье, на первый взгляд, было спокойно. Рантар вздохнул и чуть распрямился. Вид мирно слоняющихся повсюду горожан слегка успокаивал. И все же он хорошо понимал – гарнизон гвардейцев здесь неспроста.
– Ты готова? – спросил Рантар, глядя, как девушка пытается заколоть волосы.
– Давно пора размяться, – пожала она плечами.
Рантар постучал по повозке, и вскоре гоблин ее остановил.
– Ты помнишь? Встречаемся у фонтана в форме чаши и…
– Я помню, – закатила глаза девушка, коснулась его плеча и довольно ловко спрыгнула на дорогу. – До встречи мальчики.
Отряхнулась, накинула на голову алый капюшон, и как ни в чем не бывало пошла вперед. Рантар и Имва переглянулись. Раньше она их так не называла. Но, возможно, это не было такой уж проблемой в их обстоятельствах.
Когда повозка снова тронулась, Рантар сказал:
– Мы будем в гоблинском квартале.
– Ага, – отозвался амеван.
– Будем ждать тебя в Большом котле, Меро сказал, что там лучше всего. Но только три дня.
– Ага.
– Ты не обязан этого делать, – сказал Рантар и сжал губы.
– Знаю. Но я обещал помочь. Друзья помогать друг другу.
«Мы не друзья» – хотел ответить Рантар, но только сильнее сжал челюсти. Много ли было в его жизни тех, кто был готов ради него всем рискнуть? Если они решили помочь, это еще давало робкую надежду – он сам хоть немного стоил того.
Рантар посмотрел на топоры. Раньше он мог позаботиться не только о себе. Вытащить из передряги. А теперь Имва будет один. Забота спутников лишь распаляла в Рантаре раздражение – все напоминало о том, каким слабым и беззащитным он стал.
– Я говорил тебе, что ты странный? – спросил Рантар, чтобы не слушать скрипа колес, от которого сводило зубы.
– Нет, – поежился Имва. – Что это означать?
– Что я не понимаю тебя. Но, наверное, это и к лучшему. Пусть остальные амеваны тоже не смогут.
– Я ничего не понял.
Рантар кивнул, будто это могло что-то значить. Посмотрел на улицу и снова постучал по повозке. Гоблин остановил ее.
Настала очередь Рантара уходить. Так они должны были рассредоточиться, чтобы их меньше видели вместе. Чтобы они меньше походили на себя. При каждом удобном случае Виктория просила Меро рассказывать об «Охотниках на героев», и том, что избранникам королевы стоит держаться от них подальше. Если Имве не повезет, то он зря рискнет жизнью ради человека, которого узнал пару месяцев назад. Рантар хотел ободрить Имву, выразить благодарность, сказать сколь много это для него значит. Но все, что он вместо этого сказал:
– Постарайся не умереть.
Рантар взглянул на петуха, кивнул Имве, и вышел из повозки на свежий воздух. Натянул шляпу как можно ниже на глаза и пошел быстрым шагом в противоположную сторону. До ушей донесся стук колес, и сделав еще пару шагов, Рантар на мгновение обернулся. Как раз в том момент, когда повозка скрылась за поворотом. Потом он ругнулся и поскорее пошел дальше. Повсюду на домах, почти на каждом, торчали башенки – белоозерцы очень бдительно следили за безопасностью и пожарами. В свете утреннего солнца искрились лужи, а с деревянных островерхих крыш мерно капала вода. Чтобы не свалиться в густую грязь, можно было пройти только по деревянной мостовой.
Они должны были встретиться с Викторией в полдень, у фонтана. Трудно представить себе наименее подходящих спутников – амеван и одержимая. Но это было большее из того, на что он мог рассчитывать. Если бы не они – Рантар бы давно умер. Или снова попал в руки к Доротее, что куда хуже.
Через силу он заставил себя не обернуться еще раз, хотя прекрасно знал, что уже не увидит повозку. Рантар не хотел признаваться себе, и все же Имва напоминал его самого, когда он был достаточно мал, чтобы еще верить в людей. И в сказки, что все будет хорошо. Не хотелось, чтобы парень разочаровался в жизни в столь ответственный момент.
Рантар шел по улице, постреливая глазами из стороны в сторону из-под широких краев шляпы, но никто не обращал на него внимания. Он запахнул плащ плотнее, чтобы никто не увидел висящих на поясе топоров – иначе проще на лбу мишень нарисовать.
Идя по улице, он пытался догадаться, что происходит в городе. Есть ли опасность. Но отовсюду слышались громкие крики и женский смех.
Надо было следовать плану. Виктория снимет комнату у гоблинов на оставшиеся деньги. Потом будет ждать у фонтана. Даже, если не получится ничего снять. Главное – переждать, пока не вернется Имва. А дальше… дальше они что-нибудь придумают. Рогатые помогут вылечить викторию и подскажут как снять заклятие с сына. А больше ему и не было нужно.
Рантар почти без удивления отметил, что теперь он думает о себе вместе с Викторией и Имвой. Долгих лет одиночества будто и не было.
– Не надо! Отпустите его! – послышался женский крик в отдалении, и Рантар замер. Вопли становились все ближе.
Рантар отошел в сторону с дороги, а когда увидел – кто идет по улице, натянул на лицо шляпу пониже и незаметно взялся за топор. Несколько человек в алых плащах и железных масках, на которых были выбиты клейма шипов, тащили за собой мужчину, а вокруг них кружила кудахтающая женщина.
– Постойте! Он не хотел! Он ни при чем!
Королевским Исправителям было плевать, они тащили бедолагу дальше. Люди в алом были сродни паукам – если кого-то схватили, то уже не отпустят. Несчастный был в одной нижней рубахе и умудрялся гордо смотреть перед собой. Насколько это возможно для человека, которого тащат по земле.
– Молчи, женщина! Я ничего не отрицаю. Долой власть Доротеи! Что вы все глазеете?! Охотники на героев нам помогут!
Исправители пнули мужчину, и от откатился к ногам Рантара, который побыстрее через него переступил.
Мужика снова поймали, процессия удалялась, но в ушах так и засели крики. Он тряхнул головой и пошел дальше. Чем быстрее выберется отсюда, тем лучше. Дурак сам виноват. Даже если бы Рантар захотел, то не стал бы привлекать к себе лишнего внимания. Их пребывание в городе никто не должен был заметить. А дурацкие идеи вечно липнут к людям хуже заразы. Рантар не собирался спасать ни этого мужика, ни других – у него своих проблем хватало.
Он старался держаться подальше и от тревожных теней, и от отражений, где, как раньше, его могла поджидать Доротея. Он шел, ориентируясь в городе по памяти, и старался смешаться с толпой.
Впереди виднелся знакомый фонтан, и Рантар остановился в тени дома. Повсюду царило оживление, неподалеку был рынок. Мимо сновали гоблины в своих чудаковатых шляпах, ходили люди, но Виктории нигде не было видно. Рантар опустил голову пониже, прислушиваясь к разговорам. К простым обрывкам. Сгодится все. В городе что-то случилось. Или должно случиться. Просто так здесь не окажутся гвардейцы с Исправителями в придачу.
Вскоре Рантар заметил, как вдалеке, у рынка, шпана пристаёт к торговцам, но потом с удивлением отметил, как одного из них потащили к Исправителю. В городе явно творилось что-то неправильное. Теперь Рантар заметил это и по снующим прохожим: одни шастали как ни в чем не бывало, но другие глядели только перед собой затравленным взглядом и почти бежали. И уж вряд ли они неслись с такими физиономиями за выгодным предложением.
Девушка не появлялась. Рантар обхватил себя за плечи и начал постукивать одним пальцем. Позднее забарабанил всеми. Время шло – он видел, как быстро двигалось зимнее солнце.
«Она уже должна была вернуться».
Рантар не переставал глядеть по сторонам из-под шляпы. Начал немного трясти ногой. Виктория не шла. Что-то случилось. Мышцы на руках надулись, но вместе с этим, он ощутил болезненный укол в теле. Он еще слаб, он не готов.
«В нее опять могло что-то вселиться. Может, она даже из города уже сбежала. Нельзя было оставлять ее одну!»
Рантар сжал и несколько раз разжал пальцы. Выхода не было. Он сорвался с места, испугав проходящего гоблина в безумном наряде из чешуи, и пошел вдоль улицы. Туда, где должна была быть таверна.
Ничего ужасного еще, вроде бы, не случилось. Он не слышал воплей, не видел, как все вокруг разлетается вдребезги или день резко сменяется ночью. Что означало, что самая безумная часть девушки еще спала. Вопрос – надолго ли?
Он зашел в «Большой котел» и быстро огляделся. Алую накидку он увидел сразу же. Возле нее стояло трое мужиков, которые явно не хотели оставлять ее в покое.
– Да ладно, мы же помочь предлагаем. Чего отворачиваешься? Я что ль урод какой? – говорил один.
– Ты, Герт, точно, – загоготал второй. Третий просто стоял рядом и не спускал с Виктории глаз.
– С дамами вы точно разговаривать не умеете. Не знаю, успели вы уловить или нет, но я не настроена на беседу.
– Слыхали как поет, парни? Ты откуда прилетела, птичка?
Один из парней хотел взять Викторию за руку, но тут она сама вцепилась в его запястье, и он нахмурился.
– С первого раза не понял. Со второго тоже, – сказала девушка изменившимся тоном. – Не поймешь с третьего, объясню по-другому. Хмырь.
Рантар поднял бровь, но продолжил стоять на месте. Просто опустил к поясу руку.
– Птичка с коготками оказалась, – гоготнул второй. – Ты чё, Герт, струхнул что ли? Так я сам тогда разберусь.
Рантар мигом оказался рядом. Положил ему руку на плечо. Достаточно крепко, чтобы тот сразу понял намек.
– Дама сказала, что не станет повторять. Я вот точно не буду.
Парни смерили его хмурыми взглядами. Переглянулись и молча отошли. Рантар проследил за ними, и повернулся к девушке только когда они исчезли в дверях. Он молча взял ее под руку и потянул за собой.
– Я кажется, говорил, чтобы ты не привлекала внимания.
– Как будто я не пыталась! Но, как я успела понять, тут все либо придурки, либо извращенцы.
– Поищем другое место, – Рантар позволил себе немного выдохнуть. По крайней мере, они оба целы.
– Может, в следующий раз пойдешь ты? Никогда не встречала такого любвеобильного города. Еле избавилась от одного настырного гоблина.
– Если пойду я, кто-то останется без рук. Возможно все.
– Ты можешь так не бежать? Я не успеваю за тобой, – Рантар почувствовал мягкое прикосновение.
– В городе Исправители, – сказал Рантар, не задерживая шаг и стараясь не смотреть на нее. – Напялили любимые железные намордники.
– Исправители? Никогда не думала, что здесь их повстречаю.
– Тебе не нужно думать. Просто делай.
– А я и делаю. Ты когда-нибудь пытался отвадить кучу мужиков и крайне настойчивого гоблина? Мне пришлось придумать ему задание, чтобы он отвязался.
– Тебе надо было просто найти жилье. И всё, – процедил Рантар.
– Что-то не так?
– Здесь все не так, – засопел Рантар. – Здесь весна посреди зимы. Исправители ходят как у себя дома. А ты…ты…
– Я что? – девушка остановилась посреди улицы и скрестила руки на груди. – Хотя бы взгляни на меня, когда разговариваешь.
Рантар поглядел по сторонам, но никто не обращал на них внимания. Он посмотрел на Викторию, стараясь не отводить взгляд.
– Ты знаешь, что я имел в виду. Часто хватаешь незнакомых мужиков за руки?
– Я не хотела, чтобы он меня лапал!
– А, если бы он продолжил к тебе лезть? Схватил тебя? Или бы это сделал один из его дружков?
– Вломила бы им, – пожала плечами девушка и тут же изменилась в лице. – Ой.
– Проклятье. Вот об этом я и говорю! Ты хотя бы еще ты?
– Конечно, – нахмурилась девушка, но выглядела не так уверенно, как хотелось бы.
«Боги, я уже даже не знаю говорю ли с настоящей Викторией».
– Давай сделаем по-простому? Будем держаться от неприятностей хотя бы два дня?
Девушка не успела ответить, поглядев куда-то за его спину. Он тут же развернулся и увидел тех самых парней, что были в таверне.
– Проклятье! – он взял ее под руку и потащил в проулок.
Но там их уже ждали. Четверо. Рантар увидел на поясах небольшие ножи.
– Что, уже не такой смелый? – лыбился парень впереди.
Рантар обвел еще раз взглядом тех, кто был спереди и сзади. Плохой расклад. Семь человек. Наверняка все вооружены. Тело тоскливо застонало. Даже окажись они все доходягами, в таком состоянии, как сейчас, он не справится и с троими молодчиками.
– Вам лучше уйти. Для вас это не закончится хорошо, – покачал Рантар головой.
– Вот тут ты ошибаешься, дядя, – улыбнулся парень, демонстрируя отсутствие пары зубов. – Не надо было мешаться.
Парень подергал рукой, на которой поигрывал светом металлический браслет. Слишком знакомый, хотя Рантар не понял, как судьба могла так издеваться над ним. Один из бандитов достал из-за спины шипованную дубину.
Рантар скорее услышал улыбку в своем голосе, чем ощутил на лице:
– Хотите поиграть? Эти правила мне хорошо знакомы.
Он распахнул полы плаща, беря в руки топоры. Он специально держал их так, чтобы в свете солнца можно было различить клейма тюльпанов. Первым перестал улыбаться тот, кто стоял ближе всех. Потом остальные. Он видел, как страх начинает сочиться из их глаз, как он расползается туманом вокруг, и с жадностью втянул воздух ноздрями. Потом сделал шаг вперед. И еще.
– Прежде, чем начнем, – сказал Рантар. – Спроси себя, кто я такой?
– Два топора, – тихо проговорил один из парней позади.
А дальше они просто разбежались. Мышцы слегка расслабились. И хотя боль в теле отступила, Рантар испытал укол разочарования. А за ним последовал вполне настоящий, неожиданный толчок, от которого он слегка покачнулся.
– Ты идиот?! Ты что творишь?! – Виктория еще раз ударила его ладонями по груди. – Сам сказал, что главное незаметность. Да через день весь город будет знать, что мы тут!
Рантар ощутил, как ему становится нестерпимо жарко и лишь в последний момент сдержался, чтобы не дать выход этому жару.
– Надо было дать им насесть на тебя? Полапать? Отделать меня и дать тебя изнасиловать? Или подождать, пока из твоей головы не вылезет колдун, который может зажарить полгорода, как цыплят?
Виктория сопела и смотрела на него снизу вверх. Рантар не хотел стоять так близко, но не двигался, наблюдая за огоньками зеленых глаз. Девушка размякла так же быстро, как и надулась. Почесала голову и стала грызть ногти. Он еще ни разу не видел, чтобы она так делала, но не дал противному холодку расползтись по телу.
– Идем, – сказал он, вздыхая. – Лучше тут не торчать, пока не пришел очередной поклонник.
– Погоди. Что ты сказал?
– Уходим.
– Да нет, про поклонника. Кажется, у меня появилась идея. Но она тебе точно не понравится.

Глава 4. Старые привычки

Эфил медленно ехал на коне вперед. Снег начал валить все сильнее, но Эфил не торопился. Если бы он оказался в Фанрайте сразу после того, как Рантар со спутниками сбежали, то еще мог бы попытаться их выследить. Но нужное время было упущено. Эфил покручивал ус, остановив коня на перекрестке. Очень многое не давало покоя в последнее время, и сначала стоило подумать.
Антар – нет – Рантар перестал служить королеве-матери. После десяти лет безропотной службы. А ведь до этого сражался против нее. Поистине, когда ты думаешь, что все знаешь о жизни, она обязательно тебя удивит.
Но проблемы не умеют заканчиваться. Задание дал принц Себастьян, не королева. Себастьян явно нервничал и хотел закончить побыстрее. Какие планы у королевы-матери? Хочет ли она, чтобы Рантар был пойман или убит? Или не хочет ни того, ни другого? Будь Эфил вельможей, то первым делом узнал подробности прежде, чем действовать. Но работа есть работа, она должна быть выполнена. Главное, чтобы ему никто не стал мешать.
«Мда, ты ведь знал, Эфил, что когда-нибудь получишь этот заказ».
Мужчина хорошо помнил, как топоры с размаху вгрызались в деревяшку, раскидывая вокруг щепки. Мальчишка тяжело дышал, его лицо было красным от напряжения, но он желал тренироваться с будущим оружием, чтобы привыкнуть к нему. Эфил дал обещание, что сделает из Антара черного тюльпана и вынужден был держать слово. А парнишка не выказывал ни радости, ни хотя бы должного почтения. Эфил наблюдал за тренировкой, покручивая ус, и вмешался только когда Антар выдохся настолько, чтобы у него уже не осталось сил возражать. Видят боги, с парнем было непросто.
– Нет, Антар, нет. Ты же не дрова рубишь! Замахи не должны быть такими широкими, ты вкладываешь слишком много веса.
– Но я должен одолеть врагов. Им нельзя давать шанса!
– Так ты победишь только одного. Например, дерево, – вздохнул Эфил. – А в это время любой другой распорет тебя от пупа до шеи. Ты слишком подставляешься. Возьми другое оружие.
– Нет! – Антар раскраснелся так, будто готов был лопнуть. – Я буду сражаться топорами!
– Тогда слушай: ты будешь калечить людей. Топоры – плохой инструмент для тюльпана. Они не оставляют человеку шанса, а ставят в его жизни точку. Топор оружие бандитов и палачей. Хочешь быть похожим на одного из них?
Парень засопел, глядя исподлобья.
– Мой отец хотел, чтобы я стал воином.
– Твой отец хотел, чтобы ты стал достойным человеком, в отличие от него, – Эфил отвязался от своего уса, начиная терять терпение. – Ты должен выбрать Антар: взять свою жизнь под контроль или стать таким же слабым человеком, как твой отец.
– Неправда! Он был настоящим воином! Ты его вообще не знал!
Можно было остановиться, дать возможность парнишке пережить потерю, но тогда был риск, что он так ничему и не научится, оставшись в плену темных чувств. Тюльпан, настоящий тюльпан, не станет ставить свои чувства выше долга, он помнит о самом важном, и этот парень должен был это понять скорее, раз уж Эфил за него взялся. А еще пора было поставить его на место, Антар слишком много препирался.
– Послушай сюда, парень! Надежда – это отрава для глупцов. Не думай, что твой отец был достойным человеком, не ври себе. Он готов был убивать других за деньги. Но знаешь, что я думаю? Он бы делал это даже, если бы ему за это не платили!
Парень стоял, не сводя с него растерянного взгляда, вся злоба и недоверие в миг рассыпались, как горка пепла, но Эфил уже не мог остановиться. Пора было кончать.
– Пустые надежды опаснее всего, они травят тебя, мучают. Это как бой, только с жизнью. Нужно держать удар, а не делать вид, что ничего не происходит.
– Тебе-то что знать об этом? – буркнул Антар. – Ты только и говоришь свои нравоучения: тюльпан то, тюльпан это.
Эфил ощутил, как дрожит с ног до головы, и подошел вплотную к Антару, чуть не сбив его с ног.
– Что я знаю?! Что я знаю?! Моя жизнь состояла из одних потерь! Ты когда-нибудь возвращался домой, видя тело мертвой жены?! Ты пытался спасти дочь, молясь всем богам два дня у ее тела? Ты чувствовал на своей коже, дыхание любимого человека, который делает последний вздох, хотя убеждал ее, что все будет хорошо?! Я отлично знаю, что такое ложные надежды, щенок! И тебе пора избавиться от своих. Думаешь твой отец любил тебя? Думаешь, ему хоть до кого-то было дело? Тебе пора повзрослеть.
– Ааа! – завопил Антар, замахиваясь топором. Эфил вздрогнул, но мальчишка всадил оружие в учебную деревяшку, а потом еще и еще. Он бил и бил, иногда переводя дыхание, чтобы начать снова. В тихом лесу, где они остановились, было слышно только настойчивое желание юного парня причинить кому-то боль.
«Кажется, я перестарался. Ладно, пусть подерется, ему станет легче».
Но парнишка все бил и бил по дереву, не оставляя от него и живого места, а потом перешел в другому, разбивая и его в клочья. На какое-то время Антар затихал, переводя дыхание, а потом с удвоенным усердием продолжал бить топорами вокруг. Эфил тревожно наблюдал за ним, удивляясь откуда в обычном парне столько силы и выносливости. А потом начал вздрагивать от каждого глухого удара, пытаясь представить сколько жизней могут оборвать эти топоры.
Вот и сейчас Эфилом владело беспокойство, пока он рассматривал пустую, заснеженную дорогу.
Чтобы поймать добычу, нужно понимать ее мотивы. Так ты знаешь какой шаг она сделает следующим: куда пойдет, и на что никогда не решится. Только так можно строить планы. Но Рантар оказался загадкой.
Последние десять лет они виделись мельком, и воин не был похож на себя прежнего, а по-человечески они не общались слишком долго. Раньше Эфил не хотел, чтобы Антар переходил на сторону королевы. Столь многое уже изменилось. Вокруг была другая страна, другой Антар, и Эфил тоже был другой. Но раньше, после долгих стычек, казалось, что они все-таки начали думать одинаково – главное порядок, верность клятвам. Вот только тот, кого теперь звали Рантар, решил иначе. Не просто предал королеву, он связался с рогатым. Стройный, упорядоченный мир рассыпался, как дешевая хибара. О Рантаре уже шептались и скоро этот шепот превратится в протестный ропот людей, которые решат, что могут бросить вызов королеве, так же, как и Рантар. И тогда весь старательно выстроенный мир, в миг разлетится пламенеющими языками войны. Требовалось потушить восстание в зародыше. Эфил, как тюльпан, заботился о людях. Должен был спасти их и от самих себя.
Рантар любит действовать, не умеет сдерживать эмоции, которые его переполняют. Зуд не дает ему покоя. Он не выдержит сидеть в глухой пещере неделями напролет. Значит, юг. Наверняка он там. Меньше снега, можно скорее уйти от погони. Больше людей и торговых маршрутов, значит, проще затеряться. Но юг большой, там и Белоозерье и столица Матгерд, а еще дальше, на границе с герцогством Монфор, Рёгиттен. Не говоря еще о дюжине городков поменьше. Но в отряде амеван. Выходит, что Белоозерье самый разумный вариант. Там прокля?тый лес рогатых.
«Мда, Эфил, ты не для того поддерживал порядок десять лет, чтобы все рухнуло из-за одного человека».
Какое бы прошлое их ни связывало, порядок всегда будет на первом месте. Должен быть. Жребий был брошен, пора отправляться в дорогу.
Эфил скакал и думал под струями холодного ветра. Приходилось размышлять на ходу. Теперь ,когда он выбрал направление, дорога каждая минута. С чего начать в Белоозерье? Антар грозный противник, даже после схватки с Усином, а Эфил не питал серьезных заблуждений, когда думал о себе. Кто-то в его возрасте нянчит внуков, кто-то сетует на былые времена за пенной пинтой. Его сила и реакция уже совсем не те, что раньше. Воин должен быть честен с собой настолько, насколько возможно. Иначе умрет куда раньше, чем хочет. Надежды – это отрава.
– Два топора помогут в атаке, но что, если инициатива окажется на моей стороне? Что скажешь, Антар? – спросил он у пустоты.
Эфил гнал коня вперед мимо небольших селений, чьи однообразные домики проносились смутными тенями. Время шло, снег перестал валить, и Эфил понадеялся, что погода поможет ему. Без обильного снегопада добраться можно будет куда быстрее. Конь привычно взметал комья снега, когда впереди, возле пары одиноких домов, на дорогу выбежала девчушка, истошно вопя.
Она размахивала руками, явно пытаясь привлечь внимание. Пришлось притормозить коня, чтобы не сбить ее с ног.
– Помогите! На помощь!
Лицо девчушки раскраснелось, платье было порвано, обнажая упругую кожу с краешком наливной груди. Дело Эфила не терпело промедления, только не теперь, но девушка чуть не кинулась под ноги коню. Пришлось остановиться.
– Ты куда прешь, дура?
– Помогите! Он же ее убьет!
Девушка с ярко-розовыми щеками ухватила его за штанину и не собиралась отпускать. Она тяжело дышала, загребая второй рукой воздух.
– Кто убьет? Кого?
– Гад этот! Тамил! Скорее, надо помочь ей!
Редкие слова вырывались из ее рта с клубами пара. Эфил покрутил ус, глядя на дорогу. Его дело важнее. Он уже хотел ударить пятками коня, когда его взгляд лег на кнут, со знаками черных тюльпанов.
– Убьет, говоришь?
– Да! Быстрее!
Эфил слез с коня и позволил ей повести себя. В округе никого не было видно, лишь несколько бревенчатых домиков сиротливо жались друг к другу. Девушка то и дело оглядывалась на него из-за плеча и пучила глаза. Эфил же больше озирался по сторонам, слушая, как под старыми сапогами скрипит снег.
– Кто этот Тамил и где он?
– Да вот тут они. Тут!
Вместе они подошли к дверям. Девушка тянула его за рукав, но он не сдвинулся с места. Эфил так и остался рассматривать дверь.
– Много на хуторе людей живет?
– Чего? Бежать же надо! Это здесь, ну!
– Сколько тут человек спрашиваю?
Видимо, его тон оказался достаточно красноречив. Девка пару раз хлопнула глазами.
– Нуу, человек десять.
– А почему дым идет только из одной трубы?
Грудь девушки почти вывалилась из разреза и на кого-то это точно должно было оказать впечатление. Но Эфила женские прелести уже давным-давно не заставляли терять голову.
– Чего?
– На улице холодно, – пожал плечами Эфил и как бы между делом взглянул на своего коня. – Четыре дома. Живет тут десяток человек, а дым только из одной трубы. Непорядок. И внутри ни лучины, ни свечи. А уже темнеет. Стало быть, не хотите, чтобы в окна заглядывали. Да и дверь плотно заперта. Если бы ты из нее и в правду выбежала, то вряд ли бы ее за тобой кто-то прикрыл.
– Ты чего, дед, самый умный, что ли? – из-за стены дома неподалеку вышел человек с дубинкой.
– Тамил, я полагаю?
Дверь заскрипела, и из проема вышло еще двое. Один был тоже с дубинкой, а у третьего был нож. Девушка мигом изменила выражение лица и отошла поближе к стене.
– Может Тамил, а может и нет. Ты больно разговорчив, дед. Раз так любишь поговорить, может, скажешь, что это за мешочек висит на твоем поясе?
Эфил покосился на часть щедрого королевского вознаграждения, которое забыл упрятать подальше. Неприятное упущение.
– Молодость всегда недооценивает возраст, – вздохнул Эфил. – Позиция у дома выбрана неплохо. Вся дорога просматривается. Но раз вы так любите рассматривать чужие мешки, то почему не обратили внимание на оружие у седла?
Эфил вздохнул. Ему было почти жалко этих доходяг.
– Если бы вы были внимательнее, то спросили себя: почему он держит в руках кнут?
Он сделал резкий замах, кнут с приятным щелчком лизнул лицо Тамила. Тот сразу взвыл, выронив дубинку, и упал на колени, прижимая руки к лицу. Наверное, останется без одного глаза. Меньше будет придумывать способов грабежа. Подельники Тамила все быстро поняли и сделали правильный выбор – захотели сбежать. Один даже бросил дубинку.
Их можно было бы отпустить, обычные доходяги, но тогда они не сделают выводов и наверняка продолжат свое подлое дело. А Эфил не просто так положил всю жизнь на то, чтобы избавить землю от таких придурков.
Еще раз раздался щелчок, и мужик с криком упал на снег. Второй пробежал ненамного дальше. Кнут обвязался вокруг его ноги, и Эфил резко потянул на себя. Идиот бежал с зажатым ножом, так что при падении упал плечом прямо на него. На белом снегу мгновенно заалела лужица крови.
Девушка имела реакцию похуже. Или испугалась слишком сильно. Побежала лишь, когда последний из грабителей оказался на земле. Может связалась не с той компанией, может была жадной. Времени разбираться не было. Но все-таки внешность ее портить не хотелось, больно миленькая. Эфил сделал еще один взмах, и кнут прорезал на ее спине длинную полосу. В отличие от мужиков она не закричала, просто упала в снег, подергивая руками.
Эфил еще раз пристально осмотрелся. Нельзя было допустить, чтобы кто-то оказался без полагающегося вознаграждения. И уж тем более нельзя, чтобы ему пустили в спину стрелу, когда он соберется уходить. Но мужики стонали и выли, а новых желающих не появлялось.
– Похоже, Эфил, день ты провел с пользой, – хмыкнул он, сворачивая кнут.
Черные тюльпаны на рукояти смотрели на него с одобрением. Мир должен был быть очищен. И в нем должен быть порядок.
Он вернулся к коню, сматывая кнут и возвращая его на законное место. Тамил все еще вопил, катаясь по снегу.
Эфил мог бы не останавливаться, но, что, если бы девушке действительно была нужна помощь?
Пора было вернуться к неотложному делу, он задержался дольше, чем следовало. Взгляд упал на потертое навершие кнута в форме ромашки. Нельзя забывать о клятвах тюльпана. Вот только жаль, что придется нарушить обещание, которое он дал давным-давно. В глубине души, он всегда гордился Антаром, тем талантливым воином, которого смог воспитать. Перед глазами снова возникло раскрасневшееся лицо парнишки, которое пришлось отогнать. Слишком много опасных чувств было связано с этими воспоминаниями.
«Пока Антар на свободе, обоим королевствам не знать покоя. Его поимка станет моим последним делом. Мне придется его убить».

Глава 5. Испытания лучших

Имва то доставал светящийся нат, то снова убирал. Наблюдение за поверхностью, под которой будто вспыхивал сиянием целый мир, успокаивало. Но отвлечься выходило лишь на пару мгновений. Потом он снова обращался мыслями к делу. Голоса снаружи телеги становились все громче, и Имва внутренне сжался.
Он с тоской взглянул на пустующие места Виктории и Рантара.
– Вот этот момент и наступил, Навнат. Мы снова вдвоем.
Петух посмотрел на него, качнул головой. Раньше Имва и представить не мог, что у него могут появиться друзья среди людей. В какой-то момент казалось, что он проведет с петухом всю оставшуюся жизнь.
– Не волнуйся, тебе понравится в лесу. Там все…правильно.
Навнат никак не отреагировал, просто поглядывал по сторонам. И правильно, для него это была лишь очередная поездка, ничего особенного. Имва снова достал камень и посмотрел на него.
Всю жизнь он хотел быть частью своего народа, но тот не торопился принять его, потому что он был полукровка. От отчаяния пришлось сбежать, а теперь он возвращался. Имва всмотрелся в голубые всполохи внутри маленького шара. Мог ли нат рассказать остальным о том, что с ним случилось? Мог ли поведать, что Имва случайно убил сородича в Фанрайте? Он хотел всего лишь помочь друзьям, не хотел убивать другого амевана. Но будет ли кому-то до этого дело?
Повозка остановилась, и Имва сглотнул, глядя на грязные разводы от растаявшего снега. Вдалеке виднелись стены города.
«Я уже не тот амеван, каким был раньше. Я воин. Я спас друзей. Убил Феликса. Я справлюсь».
Напряжение немного отступило, руки уже так сильно не дрожали, и можно было сделать полный вдох. Имва подхватил Навната и спрыгнул с повозки. Меро невозмутимо посвистывал на козлах, и Имва быстро пошел в противоположном направлении. Будто и не спрыгивал с повозки.
Лагерь гоблинов он обычно видел издалека, но сразу понял, что что-то не так.
– В лагере люди. Раньше не было.
Среди мелькавших фигур гоблинов возвышались мужчины в красных тряпках и полосатых штанах. Имва сглотнул. Именно с такими их троица сражалась, когда все они чуть не погибли. Он захотел пойти в другую сторону, но там тоже оказались люди. Они ломали навес и прилавок гоблинов, а еще парочка толкала остальных остроухих подальше.
Что же случилось? Гоблины и амеваны издревле торговали: нород аме, укрывшийся в лесу, нуждался в некоторых материалах и растениях, разбросанных по свету для тех ритуалов, которыми они свободно могли пользоваться раньше, до того как люди уничтожили почти все леса. Гоблины в ответ получали некоторые редкие травы, благодаря силе леса, обладавшие уникальными свойствами, их они, в основном, перепродавали людям, которых народ Имвы не подпускал к своим границам. Но теперь что-то происходило.
Имва замер, он оказался между двух шумящих потоков причудливых одежд и ругательств. Хоть Имва и был наполовину гоблин, но разглядывая невысокий народ с цветом кожи как у коры молодого древа, он не мог найти между собой и ими чего-то общего. Один из гоблинов, со здоровенным ботинком вместо шляпы, погрозил людским воинам кулаком и побежал прочь. Имве пришлось силой прокладывать себе дорогу вперед.
«В такой неразберихе даже монеты Рантара не пригодится».
– Именем королевы, катитесь отсюда!
– Что происходит? – схватил Имва за рукав, пробегавшего мимо гоблина.
– Мерзавцы. Гонят, как стадо баранов! Чтоб всех шляп лишились!
– А?
– Торговлю прикрыли! Торгуем с врагом. Баста.
Гоблин вырвался и быстро пошел дальше, взвалив на себя мешок.
Имва с силой сжал камень в кармане. Петуху передалось волнение, и он начал дергаться на руках, пришлось прижать его чуть сильнее.
Какой-то гоблин получил затрещину от человека, толпа зашипела, но никак не ответила, двигаясь дальше. Внезапно Имва заметил, что команды людям в толпе отдает гоблинка. Он протер глаза, но видение не исчезло. Взрослая, с тугой охапкой волос и шрамом на щеке, который уходил вдоль шеи под накидку, она казалась похожей на человека, если не размерами, то манерой держаться. Она подошла к тому, кто отвесил затрещину гоблину, и сама ударила человека под дых. Мужчина сложился пополам, а его напарники быстро подбежали, но встретили лишь невозмутимый взгляд. За спиной гоблинки появилась пара мужчин, они не были похожи на королевских гвардейцев, но зато тоже носили оружие.
Имва поджал губы, и решил выйти вперед, пока люди заняты друг другом, но один из мужиков его заметил и преградил дорогу. Можно было оттолкнуть его в сторону и побежать. Но до леса было еще не близко, а у людей наверняка есть огненные палки. Можно было дать последние пару монет, что передал Рантар, но вряд ли это был подходящий момент.
– Куда прешь?
– Мой друг, – моргнул Имва, соображая на ходу, – вещи забыл. Вон там. Мне надо вперед.
– Кончились ваши вещички. Вали отсюда!
Имва заметил, что гоблинка слишком пристально его разглядывает и поспешил отступить. А то, глядишь, схватят и найдут нат. Он сделал шаг назад, потом еще один. Опустил голову и попытался вернуться в мелькающую толпу, хотя и превосходил гоблинов ростом. Навнат укоризненно прищурился.
– Знаю-знаю. Сначала думай, потом делай.
Жаль только, что никто, включая Навната, не объяснял, как можно думать, когда вокруг происходит такое. Но сдаваться было нельзя. Толпа редела, гоблины разворачивались к городу, а ему во что бы то ни стало нужно было добраться до леса как можно скорее. Они ведь обо всем договорились с Викторией и Рантаром.
Имва хотел обратиться к гоблину с обмотанной тряпкой вокруг шеи, но тот отвернулся, хотел спросить старуху, но она молча отпихнула его прочь. У гоблинов были свои проблемы, и глупо было их в этом винить. Однако помощь ему была очень нужна. Приходилось идти на отчаянные меры.
Мимо прихрамывал гоблин с бакенбардами в человеческой вытянутой шляпе. Имва подошел, пихнул ему в руки петуха и сказал:
– Подержи…те, приятель.
– А?
Гоблин с удивлением рассматривал белого петуха, примостившегося у него на руках. Навнат же был просто возмущен.
– Этот петух все, что у меня осталось. А такому, – Имва проглотил ком в горле, он очень не любил это прозвище, – полукровке и так трудно. У меня тайник остался возле леса. Как теперь туда попасть?
Гоблин прищурился. Имва готов был провалиться сквозь землю – пристать к уважаемому гоблину, да еще и наговорить невесть что… Но тот хмыкнул и спокойно покачал головой.
– Люди всех выгнали. И не слушают никого. Мы для них – фух – пыль. За своих еще не принялись. На берегу спроси. Рыбаков погонят только после нас.
– Спасибо, – не веря в удачу, Имва быстро забрал петуха и понесся к реке.
Удивительное дело, это все-таки сработало! Оставалось только договориться с рыбаками. Рантар говорил, что гоблины любят звон монет больше всего, но Имва был уверен, что людям он тоже понравится.
Все, что Имва знал про город людей – это то, что из-за влияния леса Мовар здесь была плодородная земля, а река, богатая живностью, использовалась для торговли. Именно возле нее родичи часто устраивали засады на людей. Но несмотря на опасность, человеческие корабли двигались вдоль леса не переставая.
До реки было совсем недалеко и королевских воинов тут действительно еще не было. Вот только и рыбаков почти не осталось. А те, что были, кажется, заканчивали приготовления, не дожидаясь, когда их тоже погонят.
– Подождите! Подождите! – Имва заспешил по склону вниз, надеясь, что его услышат только рыбаки.
Люди недоверчиво поглядывали, сидя прямо в исхудалых лодках. Кажется, на берегу остались только самые неудачливые из рыбаков.
– Мне нужно ближе к лесу! Там остались мои вещи.
Мужчины с обветренными лицами только покачали головой и принялись разворачиваться. Кто-то уже отходил от берега. Имва сжал кулон на шее и выбежал на самую кромку воды, доставая маленький позвякивающий мешочек. Рантар дал деньги на крайний случай, но это он и был.
Пара мужчин переглянулась.
– Сколько здесь?
– Отдаю все, – сглотнул Имва, не представляя сколько там вообще денег и достаточно ли их.
Один из мужчин потянулся вперед, но другой одернул его.
– Смотри, Исправители и за тебя возьмутся!
Мужчина тут же одернул руку и принялся быстро сматывать веревку. Бросая недоверчивые взгляды, рыбаки один за другим собирались и отплывали прочь. Имва обернулся на лагерь гоблинов, люди с оружием пока не шли оттуда, но могли появиться в любой момент. У реки осталась буквально пара лодок. Хвост шатался из стороны в сторону под плащом, и Имва уповал на мастерство портного Гу?го, который обещал, что когда хвост будет шевелиться, то все будут думать, что это ветер. Благодаря милостивым хранителям сейчас он все-таки был.
– Пожалуйста! Очень надо!
Старик с жиденькой бороденкой вздохнул и подвел лодку поближе. Он ничего не сказал, просто поманил пальцами. Имва бросил ему мешочек. Старик высыпал монеты на ладонь, перевел взгляд на Имву, потом на петуха. Хмыкнул. Вышел из своей лодки и просто пошел по берегу.
Имва пару раз моргнул. Потом посмотрел на лодку. Еще раз в спину уходящему старику. И тут же запрыгнул, хватаясь за весло. Один взмах, второй. Хлипкий кусок дерева медленно двигался по реке все быстрее и быстрее. Оставалось надеться, что лодка не развалится на полпути. Имва напрягся еще, желая как можно скорее уйти от людского города подальше.
Его взгляд упал на холм, и сердце начало биться быстрее. Там стояла та самая гоблинка и явно провожала его взглядом. Но он отплыл достаточно далеко, чтобы его нельзя было достать. Он греб и греб. Ни гоблины, ни люди не сунутся слишком близко в сторону леса.
Навнат ходил по лодке и недовольно косился.
– Скоро мы будем… дома, – вздохнул Имва. – Тебе понравится. Сможешь найти себе в друзья других птиц.
Петух продолжал шагать, а хвост Имвы тоже дергался без остановки.
– Тебя примут, хотя ты никогда и не был в лесу. Они же примут меня. У них не будет другого выхода. Я привез нат. Знаю про предателей. Ну, что они есть. Мой народ не сможет отказать. Не посмеют.
Птице было все равно.
– Мы все дети леса. Это такая же родина для тебя, как и для меня.
Навнат остановился и посмотрел на него в упор.
– О себе я тоже смогу позаботиться. Я не тот, кем был раньше. Не такой простак.
Имва дернул веслом слишком сильно, ударил себя в бок и обрызгал их обоих.
– Я справлюсь, – выдохнул Имва, беря себя в руки. – В лесу все будет хорошо. Там спокойно. Воздух будто застыл вместе со временем. Всегда тепло. И тебя будто постоянно кто-то обнимает.
Петух ничего не ответил. Да и не нужно. Имва знал, что делать. Он должен был предупредить своих, отвести беду, помочь Виктории и Рантару. Потому что так правильно. Потому что друзья помогают друг другу. Ему никто не помогал раньше, кроме папы. А эти двое людей единственными на свете приняли его, хотя должны были ненавидеть и бояться, как остальные.
Имва так увлекся, что не заметил, как высокие деревья оказались совсем близко. Форма мира вокруг становилась другой, будто из ствола дерева вырастали цветы. Одно становилось другим. Даже воздух густел. Навнат не сводил взгляда с кромки леса. Имва медленно вздохнул и улыбнулся. На миг все тревоги и печали исчезли, будто их никогда и не было.
Но, когда он присмотрелся, то хвост болезненно дернулся. Имва переводил взгляд с одного дерева на другое и везде видел одно и тоже: упадок и разложение. Стволы накренились, листьев на них стало мало, а те, что оставались на ветках, пожухли. Вместо густой зеленой травы вокруг была голая земля. А еще на нескольких широких стволах висели изувеченные людские тела, болтавшиеся на лианах. Лес стал другим, и это сразу было видно.
Имва переоделся, снял с себя почти всю человеческую одежду, а оставшуюся затянул как набедренную повязку. Потом он подвел лодку к мертвому кусту у берега, пересадил Навната на землю и подтащил лодку. Потом ей же накрыл одежду. Все это еще могло пригодиться.
В руках остался только нат и кинжалы. Каждый раз он смотрел на деревья, чувствуя, будто лес его осуждает. Словно легкий ветер в ветвях был насмешкой, но Имва только нахмурился.
– Идем, Навнат. Пора войти в лес.
Петух послушно шел рядом – хоть это радовало.
– Жаль нельзя заплыть по реке, нас могут случайно подстрелить.
Имва подошел к кромке леса и очень медленно вздохнул. Надо было очистить помыслы, сказать, что он друг лесу. Нельзя было приносить внутрь то, что должно было оставаться снаружи. Лес пропускал внутрь только амеванов и то, что связано с ними.
Имва видел форму деревьев впереди – раньше она была четкой, напоминавшей стену, но теперь стала расплывчатой, как отражения в воде. И все же это была родная форма. Она отличалась от всего, что было в людском мире. Она была гуще, богаче, понятнее. Будто яркий день в сравнении с зимней хмарью. Лес узнал его, ответил слабым голосом, который нельзя было услышать, только почувствовать. Имва видел, как огромные ветви, напоминающие руки раздвинули невидимую завесу вместе с деревьями. Будто существо раскрыло грудную клетку. Только он не знал, было ли это все на самом деле или он отметил всего лишь изменение формы.
Как бы ни было, врата появились, и они с Навнатом медленно пошли вперед. Имва задержал дыхание, но когда его нога пересекла кромку леса, ничего не случилось. Его не опутали и задушили на месте лианы, не придавило массивным стволом, не пронзила жгучая боль. Это придало решимости, и дальше он пошел быстрее.
Тропа была покрыта листьями, и Имва медленно рассматривал один из них – сухой и свернувшийся.
– Это неправильно.
Они пошли дальше, и Имва все яснее отмечал, как изменился лес. Он стал пустым, дышать становилось тяжелее, а разложение темными венами рассекало его. Исполинские деревья были крупнее людских в несколько раз, но сейчас их мощь не ощущалась прежней. Это были хранители, оберегавшие все, что было внутри, но они будто дрогнули. Лишь дальше, в глубине, лес становился привычным. Только теперь Имва ощутил его дыхание на своей коже, шуршание листвы, будто биение сердца. Он чувствовал каждый лист, травинку и даже камень, лежавший рядом. А еще исчез холод, и Имва ощущал только тепло, исходившее отовсюду и ниоткуда.
– Вот мы и дома.
Ветви зашумели, воздух завибрировал, и в ответ на это его хвост задрожал. Парень поднял голову и увидел, как среди толстых ветвей прыгают две тени. Они становились все ближе, пока не соскочили на землю неподалеку. Навнат отбежал в сторону. Имва поднял руки, слегка склонившись. Глаза амеванов терялись в тенях рогатых шлемов. Выходит, была объявлена Великая охота – народ аме готовился к жестокой войне против людей. Шлемы, которые некоторые испуганные люди принимали за настоящие рога, надевались амеванами только перед охотой или войной. Когда он выберется, нужно предупредить Викторию и Рантара. Теперь, в городе, они в большой опасности.
Фигуры возвышались над Имвой больше, чем на целую голову. Он успел позабыть каково это – чувствовать себя невысоким. Их бледная кожа казалась совсем белой, особенно в тенях деревьев, а очень длинные, крупные руки свешивались по бокам и держали оружие. Хвосты стражников ходили ходуном, и Имва тоже стал двигать своим быстрее. Долговязые фигуры уступали массивности Рантара, но от них исходила не меньшая угроза.
– Мягкой вам травы под ногами, братья.
– Ты кто? – спросил амеван в ритуальных шрамах. Короткое копье, направленное в Имву он опускать не стал.
– Меня зовут Имва Тау?л Венора?т. Это мой друг Навнат.
Имва не знал амеванов, чьи хвосты двигались быстрее, чем им следовало.
– Ты тот, кто сбежал? Дурное семя?
Имва поморщился и поднял руку со светящимся натом, чтобы они смогли его получше разглядеть. Пусть поймут, что он сбежал не просто так.
– Милостивые корни!
– Я нашел это. Мне надо к наставникам. Быстро.
Амеваны переглянулись и опустили оружие. Нат произвел на них ровно то впечатление из помеси почтения и замешательства, на которое надеялся Имва. Хотелось верить, что ни они, ни другие не видели, как он прятал людские вещи с лодкой.
– У тебя в руках оружие? – указал амеван на клинки с тюльпанами.
– Трофей.
– Отдай его. Мы не можем пустить тебя с оружием.
Имва протянул человеческие клинки, но воины лишь вскользь посмотрели на них. Нат полностью завладел их вниманием. Они развернулись и повели его за собой. Имва еле заметно выдохнул, подобрал Навната и пошел следом.
Лес был знаком и все же отличался. Он был не таким больным, как неподалеку, но все равно его форма изменилась. Стала… проще. Или слабее. Он не мог подобрать нужного слова, даже, если бы оно было. Они шли вдоль реки, и Имва чувствовал, что болезнь проникла глубже, чем он думал. И все же он не ожидал увидеть остального.
Поначалу Венорат, селение родного племени, казался собой – исполинские деревья, росшие по границе поселения, все так же сплетались ветвями на всех уровнях, напоминая сплошную, округлую стену, но вот дальше… Сначала он увидел несколько человеческих тел, растерзанных и вывешенных на высоких ветвях. А дальше, на земле рядом с хижинами, везде куда мог упасть взгляд, лежали тела амеванов. Они вздулись, в воздухе витал гнилостный запах, заставляющий морщиться. Народ страдал, кто-то кашлял. Среди тел ходили амеванки, вливающие снадобья в испачканные рты.
– Что… что здесь случилось?! – ужаснулся Имва.
– Мы умираем, – сказал тот, что в шрамах. – Проклятые люди что-то сделали с нами. Извечный лес страдает, и мы вместе с ним. К Венорат пришли многие, в надежде на исцеление. Но пока все только возвращаются в круг жизни.
Имва спотыкался, под тяжелыми взглядами. Охотник в Фанрайте говорил, что амеваны стали болеть, но Имва и подумать не мог, что все будет настолько кошмарно. Больше года прошло как заболел его папа, внешне напоминая этих страдальцев, но он был единственным, кто умер от такой болезни. А сейчас больных были десятки.
Они прошли дальше, туда, где воздух был не такой едкий. Повсюду ходили амеваны, они все были в рогатых шлемах и у каждого было занятие: кто-то мастерил стрелы, кто-то натачивал до остроты кости, заговаривая их, чтобы сделать оружие. Имва хорошо знал, как выглядит подготовка к Великой охоте, и старался не думать о том, что одна из таких стрел может убить кого-то из его друзей.
Он старался идти, раскрыв плечи, не обращая внимания на остальных. Но была одна проблема – они все смотрели на него. Имва поежился и побыстрее отвел взгляд от жертвенных деревьев, кора которых местами была похожа на кричащие лица – так амеваны расплачивались людскими жизнями с лесом. Корни приняли жертвы, оставив на коре воспоминания о чужих воплях. После новой Великой охоты таких древ должно было стать значительно больше.
Впереди возвышался шар, состоящий из огромных, переплетенных между собой корней – Общий дом. Место принятия самых важных решений, символизировало их веру, что корни объединяют все – жизнь и смерть, прошлое и будущее. Из Дома как раз вышли наставники. Их было куда больше, чем Имва помнил. Но это точно были они – у каждого была отметина – татуировка на животе. Пупок делил лист на две половинки у тех, кто был из Венора?т. Спираль на животе была у Маротэ?н. Прически у разных представителей племен отличались, но вот наставники всегда были лысыми.
«Венорат, Маротэн, Чесова?н и остальные…ох, да здесь же все племена!»
Амеван, с отметинами предводителя охотников и огромным шлемом хотел обратиться к наставникам, но замер, заметив Имву и его сопровождающих. На шлеме были такие рога, что оставалось только удивляться как охотник умудряется прямо держать голову и не свалиться. Имва узнал его – Бева?л Носа?р. Раньше главный охотник Венорат не обращал на него внимания, а теперь проделывал в нем взглядом дыру. Имва сглотнул и посмотрел на долговязые фигуры наставников. Впереди стоял один из его знакомых – Сона?н Вета?с. Тот тоже заметил его, и тонкие брови на вытянутом бледном лице поползли вверх.
– Имва Таул?! Ты?
– Да, это я, наставник. Я… вернулся.
– Это мы видим. Лично я только не понимаю зачем.
Имва чувствовал, как кровь приливает к лицу. Вот он момент, к которому он так готовился. От того, что он скажет дальше, может зависеть его судьба.
«Ничего. Спокойно. Я упражнялся. Сначала отдышаться. Потом сказать что-то красивое для всех наставников, вон как смотрят. Потом объяснить, что случилось».
– Я вернулся, пот… Досточтимые наставники, я… В общем, вот.
Имва опустил петуха и поднял в руке искрящийся нат, чтобы его смогли разглядеть все, кто находился вокруг. Возникла мертвая тишина, даже ветки, казалось, перестали шевелиться. Лидер охотников, недавно стоящий возле наставников, схватил в руки копье.
– Предатель!
Имва дернулся назад, но прежде, чем что-то случилось, наставники подняли руки, и предводитель охотников замер на месте тяжело дыша.
– Путеводный камень? – изумился Сонан Ветас, сделав пару шагов вперед. – Но почему такой странный?
– Это я и пытался сказать. Я хочу… – Имва вздохнул, пытаясь набрать в грудь побольше воздуха. – Я узнал, что среди нас есть предатели. Они передают людям наши святыни. А потом они делают из них это. Я видел в людском городе множество наших святынь. Я видел у них даже сок жизни.
По толпе амеванов прокатился злобный ропот. Но по лицам наставников ничего нельзя было сказать. Сонан Ветас вышел вперед, беря в руки нат.
– Ты сбежал и отправился в людской город? – раздался женский голос.
Имва взглянул на незнакомую наставницу. Амеваны старели не как люди или гоблины. Разницу в возрасте можно было понять только по состоянию кожи. Чем старее становился амеван, тем более прозрачной она делалась, под конец жизни давая взглянуть на все темные жилы, что питали тело. Судя по этой амеванке она была очень старой. И, если он не ошибался, то она должна была быть наставницей племени Маротэн – Э?со Инта?. Шептались, что она может узнать все прошлое живого существа по вкусу крови. Имва вздрогнул.
– Я не сбегал. Просто ушел на время, чтобы узнать мир вокруг лучше. И там я обнаружил все это. Кто-то помогает людям. Я вернулся так быстро, как только смог. Чтобы всех предупредить.
– Или ты и есть предатель, – проговорил Бевал.
– Мы не должны слышать тебя, Бевал Носар, – покосился наставник Сонан. – Тебе не давали слова. Говорят только наставники и… Имва Таул.
Наставник Сонан почесал шрам на щеке, вздохнул и посмотрел на Имву.
– Где ты нашел такой странный нат?
– В доме людского предводителя. В их городе Фанрайт, он далеко отсюда. Я пытался познать их земли.
– Познать людские города? Ради чего? – старая Эсо вышла вперед.
Хвост Имвы натянулся. Он почувствовал, что идет по очень тонкой ветви.
– Хотел узнать их лучше, – пожал он плечами. – Папа всегда говорил, что мы слишком мало знаем о мире.
– Узнаю слова Овэ?ма, – фыркнул Сонан Ветас, поглаживая в пальцах нат. – Очень любил брать на себя больше, чем мог унести.
– Стоило больше внимания уделить твоему воспитанию, – процедил еще один наставник. – Взгляды Овэма всегда были слишком странными. Если не сказать больше.
– Постичь людей? Вот уж точно – бредни.
Старая Эсо сделала еще несколько шагов вперед, продолжая изучать Имву. И тут он понял, что она, кажется, слепая.
– Я пришел с ужасной вестью. Так не должно быть. Мы должны найти предателей, а не обсуждать моего папу.
Наставники смерили его хмурыми взглядами, и Имва ощутил себя еще меньше, чем был на самом деле.
– Простите.
– Мы знаем про предателей, Имва Таул.
– Знаете?!
– Да, – кивнул Сонан Ветас, повернувшись к нему. Вблизи можно было хорошо рассмотреть шрам на щеке, который ему когда-то оставила большая птица Рув. – Мы не знаем их имен, но знаем, что они сделали. Наши разведчики вернулись с печальными вестями. Но ни один из них не вернулся с добычей. А ведь они были лучшими.
– Как ты достал этот камень, малыш? – спросила Эсо, оказавшись совсем близко.
«Милостивые корни! Как она подобралась так неожиданно?»
Сердце отбивало бешеный ритм, Навнат топтался под ногами, не отходя ни на шаг. Имва даже не обиделся на «малыша». Следовало очень тщательно подбирать слова.
– Мудрейшие, он принес еще вот это, – сказал амеван, который привел его в поселение, и протянул вперед клинки с тюльпанами.
– Это трофей, – тут же выпалил Имва. – Я блуждал по городу. Меня схватили. Хотели пытать. Я вырвался и убил их вождя – Феликса. Это был опасный воин. А потом… потом я побежал дальше. Пытался найти выход. Только вот нашел нат. Там был и сок жизни, но я… я не посмел касаться его.
Слова извергались из него бешеным потоком, он подготовил их давно. Обычную полуправду, где было намешано много впечатлений о путешествии, но зато ни слова о Виктории и Рантаре.
Эсо пощупала пальцами кинжалы и сморщилась, когда коснулась клейм тюльпанов.
– Вечный цветок. Наши древние враги.
Внезапно она схватила руку Имвы, и секанула кинжалом. Брызнула кровь, Имва схватился за руку, а Эсо невозмутимо лизнула металл, где осталась кровь Имвы. Его сердце замерло и забыло, как стучать. Эсо медленно водила челюстями, и Имва был готов поспорить, что действительно видит не только жилы, но и кости под ее кожей.
– Что скажешь, Эсо? – спросил наставник Сонан.
– Клинки старые. А в его крови страх и… надежда. Сильные чувства, но их не прочитать до конца.
– Разрешите говорить, мудрейшие, – предводитель охотников, буравящий Имву взглядом все это время, подался вперед.
– Дозволяем, Бевал.
– Этот Имва Таул – дурное семя. Порченая кровь. Я знал его отца, Овэ?ма Аса?на, его многие уважали, но он первый умер от странной болезни. Мне говорили, что этот… полукровка сбежал. Тогда все остальные начали болеть. Наши охотники много лун выслеживали предателей, но не смогли ничего найти. А теперь, когда людские воины стоят под нашим лесом, этот… Имва возвращается. Якобы с доказательствами. Вы посмотрите, как он выглядит: на нем же людское тряпье! Я ему не верю.
Имва взялся за кулон, но тут же одернул руку. Зря он сейчас обратил внимание на свое украшение.
– Это что, зуб оргота? Как ты смеешь, полукровка, носить то, что принадлежит по праву только охотникам?!
– Кулон – подарок родителей, – насупился Имва.
– Он прав, – покачал головой Сонан Ветас. – Никто не смеет трогать Родовой дар.
– Поистине Овэм Асан был безумен.
– Мой папа не безумец, – зашипел Имва, чувствуя, как начинает покалывать все тело.
– Вы же не собираетесь принимать его вот так? Ему же нечем доказать свою правоту! – продолжал настаивать Бевал.
Группа наставников отошла поговорить, а Имва чувствовал на себе мрачные и надменные взгляды высоких бледных фигур. Они были повсюду: стояли за спиной, свешивались с каждой ветви огромных деревьев. Как он ни надеялся, в их отношении ничего не изменилось. Возможно, стало даже хуже. На землю падали капли крови из раны, которую он продолжил зажимать. Имва взглянул на Навната – тот тоже был совсем не рад оказаться в таком окружении.
«Но они не могут считать меня предателем! Не могут ведь?..»
Наставники говорили тихо, и до Имвы не доносилось ни шепотка. Пару раз на него бросил взгляд Сонан Ветас. Он был другом его папы, и относился к нему лучше остальных. Нет, не хорошо, но терпимее. Может, хотя бы он сможет убедить остальных? Имва переводил взгляд с наставников на целую толпу амеванов, собравшихся вокруг. Взгляд зацепился сначала за выглядывающую маленькую девочку, а потом перешел на высокую амеванку с небольшим, живым ящером на плече.
«Ого, какая высокая».
Когда он поймал на себе ее взгляд, то тут же отвернулся. Хвост взмахнул из стороны в сторону. В этот момент наставники развернулись, и вперед вышла старая Эсо. Она и заговорила. Смотрела прямо на него, хотя он был уверен, что она слепа.
«Ну почему опять она?!»
– Имва Таул, мы в смятении. Ты нарушил наши законы, сбежав из леса. Многое указывает на то, что ты виновен в заговоре. Но ты настаиваешь, что тебя вели лучшие помыслы, и ты принес нам дар, который доказывает, что мерзкие людишки не оставят нас в покое. Мы решили, что есть только один достойный способ признать говоришь ли ты правду. Испытание наших лучших охотников.
Имва подумал, что ослышался, ошарашено переводя взгляд с одного наставника на другого.
– Раз ты носишь на шее зуб оргота, то тебе и охотиться на него.
– Он не охотник, – вмешался Бевал.
– Я не охотник, – поскорее подтвердил Имва.
– Это не обсуждается, – сказал Сонан Ветас. – Или ты, Имва, участвуешь в охоте или мы считаем, что ты лжешь.
Имва проглотил гигантский, как мощный ствол дерева, ком в горле. Но он никуда не делся. Если его признают виновным, то убьют. Если согласиться на испытание, то его убьет самый опасный хищник в лесу – оргот. Они будто издевались над ним. Он несколько раз моргнул, будто это могло развеять страшный сон, которым обернулась жизнь.
– Хорошо, – тихо проговорил он. – Я буду охотиться.
– Решено, – оповестила Эсо. – Чтобы убедиться, что все проходит справедливо, и ты не нарушаешь условий, с тобой пойдет лучшая охотница племени Маротэн – Сэ?я Вера?н.
Из толпы вышла высокая амеванка. Та самая, с маленькой девочкой, на которую смотрел Имва. Она поджала губы и с сомнением оглядела его.
– Моя поступь будет тихой, – сказала Сэя.
– В таком случае, пора начинать испытание!
Глава 6. Красные перья

Голова Виктории раскалывалась и пульсировала. Норовила разделиться на несколько частей и тут же собраться в целое. Она пыталась прикрыть глаза, но это не помогало.
Виктория бы хотела, чтобы Антар перестал сверлить ее взглядом. Чтобы сказал что-то хорошее или даже взял за руку, но он уселся в углу и скрестил руки на груди. Даже в доме он не стал снимать свою дурацкую широкополую шляпу.
– И долго нам тут сидеть?
– Еще день-два, пока не появится Имва, – пожала плечами Виктория.
– К тебе бы цеплялись меньше, если бы ты не напялила на себя алый плащ.
– Алый – королевский цвет. Всё было бы в порядке, если бы ты не хватался за свои проклятые топоры. Теперь весь город знает, что мы тут.
– Прелестница? – послышался голос с первого этажа.
– Ох, – Виктория хотела растечься по стулу, превратиться в воду, которая может просочиться между перекрытьями и исчезнуть. Когда она придумала этот план, то не знала, чем все обернётся.
На лестнице показался гоблин с такой широкой улыбкой, будто это был самый счастливый день в его жизни. От короткой бородки Викторию чуть не передернуло, а когда она увидела очередную шляпу, в которую было воткнуто сразу несколько перьев, то захотелось закрыть глаза. Масляная улыбка на удивление шла этому простоватому лицу с живыми, карими глазами.
– Ах вот ты где, прелестница. Болтаете с братцем?
– Он не из болтливых.
– У меня сеструха такая же. Сидит, черная как туча. Бурчит под нос что-то вечно. У оконца сидит и на улицу смотрит. И словом не перекинешься.
Виктория с трудом поспевала за скорой речью. Иногда так же тарабанил Имва.
– Чего желаешь, прелестница?
– Мне бы в себя прийти после дороги, – сказала она со слабой надеждой.
– Отдыхай! Хоть целый день. Вечером пойдем гулять, я такой вид тут знаю – в обморок свалишься. Скрипочку свою захвачу. Расслабляющий массаж хочешь? Меня девчушка одна в Матгерде научила.
Гоблин подошел совсем близко, пытаясь сократить то немногое расстояние, что между ними сохранялось. Виктория вжалась в подлокотник.
«В зубы дать нахалу» – проскочила в голове мысль.
«Он забавный, на Имву чуть-то похож» – возникла вторая.
Все это были не ее мысли. Другие люди, вернее, мертвецы, жившие в ее голове, пытались вырваться и диктовать свою волю. Виктория сильнее сжала подлокотник.
– Вижу-вижу, устала. Ничего. Все думают, что гоблины торопятся все время. Но мы умеем ждать. Я точно умею. До вечера времени хватит, правда?
– Да.
– Чудненько! Пойду пока вниз, вещички соберу. Пора концерт устраивать. А то нервные все такие в последнее время.
– Есть повод? – глухо спросил Рантар, не поменяв позу и даже не подняв головы.
– Да все и так сами не свои. Амеваны. Гвардейцы. Исправителей недавно граф позвал. Отличная шляпа, кстати! Перо яркое, такой насыщенный алый… Где брал?
– Сначала про Исправителей: был повод их позвать?
– Говорят, граф перед королевой выслуживается. Еще слух пошел: «Два топора» пришел в город. Скоро пора валить. Но ты не боись, прелестница. Я в обиду не дам. Этого Рантара, бац-бац, и переломлю. Я малый невысокий, но юркий. Потом покажу.
Гоблин весьма двусмысленно улыбнулся и ушел прочь. Виктория бросила быстрый взгляд на Антара, но тот даже не посмотрел на нее. Он быстро прошел вперед, взглянул на лестницу и запер покрепче дверь. В тесном гоблинском жилище ему приходилось пригибаться, чтобы двигаться. Потом он раскинул полы плаща и достал свои топоры. Виктория очень не любила смотреть на них – каждый раз, когда он их доставал обязательно случалось что-то плохое. Она вообще не любила оружие.
«Очень зря» – сказал мужской голос в мыслях – или это был ее собственный? – и голова принялась пульсировать сильнее. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить очередной приступ, ей не хотелось признаваться спутникам, но каждый день ей было все труднее сдерживать напор мертвецов. Как бы глубоко она не запихивала их, с той же силой они пытались выбраться на волю. Все последние недели ей удавалось сохранять контроль, но смутное беспокойство занозой мучило ее, а тут еще Антар со своим недовольством.
– Ему нельзя доверять, – сказал Антар.
– Никто ему и не доверяет. Но мы больше не можем останавливаться на постоялых дворах или при кабаках. Переждем пару дней, и уйдем из города.
– Надеюсь, он туп ровно настолько, каким кажется. Не хватало, чтобы заметил топоры и донес.
– Может, тогда следует их доставать пореже? – спросила Виктория так, чтобы в голосе звучало меньше сарказма. – Тем более, он не тупой. Просто забавный. Немного милый даже.
Она стрельнула глазами в Рантара, но он никак не отреагировал, меряя комнату шагами. С того момента, как он встретился с сыном в Фанрайте, он был сам не свой. И как бы Виктория ни старалась, у нее не получалось его успокоить. Хотя ей бы самой очень не помешала помощь.
За последнее время к ней вернулись воспоминания, и очень многие из них ей были совсем не по нраву. Она помнила, как ее использовали, заставляли создавать вещи, которых она не хотела. И к чему все пришло. Она никому не говорила – ни Антару, ни Имве, что вспомнила, что с ней случилось на самом деле во время создания машины по оживлению мертвецов.
Королева хотела, чтобы Виктория создала для нее устройство, которое могло остановить само течение жизни и обернуть вспять. Путь к бессмертию. Для этого она повелела использовать вместилище магии амеванов, светящиеся камни, которые Виктория назвала «усилители». Для начала нужно было научиться возвращать к жизни мертвых, хотя бы ненадолго. И после тягучих неудачных месяцев, под приказами и наставлениями Доротеи, половину из которых Виктория не понимала, это удалось. Да, духи возвращались, но ненадолго, всего на несколько мгновений, их никак не удавалось стабилизировать. Но королева считала это успехом и повелела возродить того, кто, как говорят, нашел секрет смерти – некроманта Мозеса. Виктория до сих пор не могла избавиться от мурашек при воспоминании о жутком саркофаге, который притащили во дворец. И тогда решила для себя, что продолжать нельзя, поступив так, что теперь стыдилась, и не знала как освободиться. Она почесала шрам на руке, где красовался узор от ключа-монолита. Ожог, который останется с ней на всю жизнь, как и мрачные воспоминания.
Антар остановился у таза с водой, который он накрыл покрывалом. Как только они оказались внутри, он закрыл все, в чем можно было отразиться.
– У нас нет двух дней, – произнес он.
– Они не успеют войти в каждый дом за это время. И тебя не все знают в лицо. Спрячь топоры и забудь про них.
– Ты не понимаешь. Они уже знают, что я в городе. Сколько нужно почтовым птицам, чтобы добраться до Доротеи? Несколько дней? Она окажется здесь и перевернет город вверх дном. Она не прощает.
Если бы она знала его чуть хуже, то решила, что он паникует.
– В детстве я очень много боялась, хотя пыталась не показать виду. И однажды дедушка сказал, что самый главный враг человека – это страх. Он не оставляет шанса, не сдается, преследует везде и всегда. И если ты впускаешь страх в себя, если даешь ему расти, то ты проиграл. Ты не сможешь даже начать, а если даже попытаешься, никогда не сможешь дойти до конца. Страх – ее главное оружие. То, с помощью чего она правит. Доротея рассылает героев и Исправителей, чтобы устраивать террор. Если все будут сомневаться, то проиграют еще до такого как начнут. Но если мы покажем ей, что не боимся, станем примером, страх начнет отступать. И нам самим станет легче.
– А ты у нас теперь не только бунтарка, но и знаток борьбы со страхом?
– Не очень, – поежилась Виктория. – Я просто научилась с ним жить.
Виктория не стала говорить, что в последнее время его стало куда больше, и она держалась из последних сил, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры.
– Думаешь, я мало с ним жил?
– Разреши уточнить, что такой мощный парень скорее заставлял бояться других, нежели боялся сам. Страх – это власть, а от нее почти невозможно отказаться.
– Что еще расскажешь? – Рантар с грохотом бросил на стол топоры, и она вздрогнула.
В голове зазвучал противный звук натянутой струны, а пульсация усилилась. В голове стали вспыхивать воспоминания – она на бойцовской арене, бьет противника головой в нос. Нет, ее сжимает вонючий мужик в наряде пастора. Нет, она сражается в битве, мир отвечает ее зову и на полчища врагов, повинуясь ее рукам, срываются молнии с чистого неба. Все это были не ее воспоминания, хотя и выглядели так, будто все произошло на самом деле. Чем больше проходило времени, тем сложнее было почувствовать разницу. Викторию передернуло.
«Только не сейчас. Я справлюсь с этим. Меня зовут Виктория. Я не была ни в бою, ни в других местах. Я люблю книги, мне нравится путешествовать. Я изобретательница. Ненавижу насилие…»
Она продолжала проговаривать про себя все то, что делало ее собой. По крайней мере, те вещи, которая она считала частью себя. Это позволяло выделить свои воспоминания в чудовищном потоке тех, что обрушивались на нее. Постепенно фонтан картинок затихал, давая ей отдышаться.
– Тебе становится легче, когда ты кричишь на меня, Антар?
– Я же просил не называть меня так. Разве так сложно сделать то, что я прошу?
– Сделать, что ты просишь, – повторила Виктория холодным тоном и разгладила складку на своих штанах. – Тебе не кажется, что ты слишком часто просишь сделать то, что нужно тебе, и почти никогда то, что нужно мне?
– Я не просил ехать вместе со мной. Не просил давать мне надежду.
– Иными словами, ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она, вставая со стула.
Первый раз он посмотрел на нее напрямую. На точеном лице показалось и тут же исчезло мученическое выражение. И снова он быстро отвел взгляд.
– Не хочу. Мне просто нужно прийти в себя. Я не могу… не могу… Знаешь, как отличить хорошего воина от плохого?
– По умению драться?
– По возрасту. Те, кто получше – живут дольше. А я живу достаточно для того, чтобы вовремя разглядеть опасность. И это она. Ты видела, что было на руках у парней, что приставали к тебе? Железные браслеты. Прямо как у людей Барте?са в Фанрайте.
– Это тот гоблин, которого ты убил? Что его людям делать тут, да еще со старым знаком? Возможно, тебе просто стоит пореже убивать первых встречных и тогда проблем станет меньше?
Антар не обратил внимания на ее попытку вразумления.
– Эти парни не обычная банда. Здесь что-то не так.
«Интересно, он хоть слушает, что я говорю?» – прикусила губу Виктория. Голова снова принялась пульсировать. Низкий потолок придвинулся еще ниже, а в груди заканчивался воздух.
– Хоть я и не воин, но что-нибудь придумаю. Пойду в город. Разузнаю что-нибудь, что может пригодиться.
– Это еще зачем? Хочешь, чтобы все повторилось заново? – насупился он.
– Все будет иначе. Тебя же рядом не будет, – пожала она плечами. – Кроме того, должна же я все исправить. Не переживай, вернусь до заката. Оставлю на тебе гоблина. Только не убивай его.
Она повернулась к двери, но в груди возник неприятный стук. Виктория спросила:
– Ты ведь не убьёшь его?
– Скорее он меня своей болтовней. Скажи ему, чтобы не совался сюда.
Антар – он не хотел, чтобы она так его звала, но ведь мысли же он не узнает? – уселся возле кровати и, достав тряпку, принялся натирать до блеска топоры. Иногда ее это пугало. Вернее, почти всегда. Она вышла из комнаты, хотя совсем не так хотела закончить их разговор. И совсем не так она представляла себе их путешествие. Разговоры с Антаром были похожи на попытку подняться на крутой склон. Только казалось, что она смогла уцепиться – как тут же соскальзывала и сваливалась вниз. Как бы она ни пыталась помочь, как бы ни пыталась приблизиться, он все время делал шаг назад.
«Надеюсь, у Имвы дела идут лучше».
Она спустилась на первый этаж, и чтобы как-то перевести мысли в другую канву, принялась рассматривать дом. Для жилища такого дерганного гоблина, он выглядел удивительно ухоженным, в чем-то даже полупустым: все вещи были аккуратно разложены, полы надраены и все же не отпускало ощущение, что здесь чего-то не хватает.
На первом этаже гоблин разбирал дикие и невозможные шляпы. И что-то напевал себе под нос.
«Как же его зовут? Он представлялся в таверне»
«Какая разница? Такое же глупое имя, как и у остальных» – возник в голове голос, похожий на собственный. Но это был все равно не он. По спине пробежали мурашки, Виктории показалось, что ее начинает знобить.
– Си?мо?
Гоблин поднял на нее голову и разошелся в улыбке.
– К твоим услугам, прелестница. Хочешь чего-то выпить?
– Нет, спасибо. Я хотела прогуляться. Одна, – поспешила добавить она.
Гоблин поник, но пытался не показать этого, растянув улыбку еще шире. Если это вообще было возможно.
– Тяжко с ним, да? У меня сеструха такая же. Мы совсем не похожи. Вечно ходит с лицом, будто убить кого-то хочет. Это я про сеструху свою.
– Да, я поняла. А она часто сюда приходит?
«Не хотелось бы, чтобы получился сюрприз в самый неподходящий момент».
– О, она не помешает нам. Почти не появляется тут, хотя это ее дом.
– Чем она занимается?
Виктория хотела узнать городские новости, слухи о Рантаре «Два топора», может что-то про амеванов, но начинать стоило издалека.
– Важная шишка. Наемниками командует при графе. У нее бойцы не чихают без разрешения: ни гоблины, ни люди. Она умеет обходиться с мужиками. А я с женщинами.
Симо подсел поближе. Виктория откинула с лица волосы, но отдвигаться не стала – не вежливо.
– Должно быть, жизнь у нее интересная.
– А то! Если живешь в Белоозерье, не соскучишься. Что всех сюда тянет один Га?ро разберет. Ни в одном другом городе у нее дома нет, она вообще обычно в казарме живет. Со своими. Но я тоже знаешь, не песий хвост. Весь Север объездил и всю Истрию. К севарцам даже захаживал, но больно рожи кислые у них. Хочешь, сыграю?
Симо достал из футляра скрипку. Виктория отметила, что инструмент оставляет желать лучшего – сколочен из разных кусков, а струны разной толщины. Такой скрипкой только кошек распугивать по подворотням.
– Может, попозже? Слушай, Симо, мы с братом только приехали и услышали кучу жутких слухов. Еще и солдаты эти. Что тут происходит?
– Известно что. Заруба будет. Я такие вещи нюхом чую.
– Ты имеешь в виду битва? С кем, с амеванами?
– А Гаро их разберет! Сначала думал, да. Теперь, когда про «Два топора» услышал, уже не уверен. Здесь ведь, в Белоозерье, как было? Народ жаркий, как земля. Весь сок тут. Искру брось – мигом все заполыхает. Мне потому тут и нравится, я парень тоже горячий.
Гоблин сел совсем близко, Виктория стала ощущать его теплое дыхание. И как бы невзначай повернула руку так, чтобы он не смог приблизиться дальше. Даме следует держать ухажеров на известном расстоянии.
– Если битва не с амеванами, то с кем?
– Говорю ж, народ горячий. Местные до сих пор за старые порядки. Музыку все время истрийскую заказывают. Только попробуй песенку какую из Севарии. А как девушка в белом эта приехала, так местный граф совсем взбеленился. Исправителей позвал. Местные ему этого так и не простили.
– Что за девушка в белом? – Виктория обратилась в слух.
– Да блонда эта, Адали?на Фанра?йт. Ее не то погнали из родного города, не то сама приехала. Но народ сразу зашептался, что она истрицйцев в беду не даст. Но мне блондинки не так уж нравятся, брюнетки куда милее.
Длинный нос гоблина почти коснулся ее руки.
– И что, Исправители ее не схватили? Или герои какие?
– А за что хватать? Она ж в открытую на мятеж не подбивает. Тем более, из благородных. И помогает всем, кому может.
– Не понимаю, – сказала Виктория, глядя в открытое лицо гоблина. В определённом освещении его можно было назвать даже немного симпатичным. Но только немного. – Раз тут будет скоро так жарко, то почему ты не уедешь?
– Да с чего вдруг? У нас гоблинов как? Вчера и завтра нет, только сегодня. Мы ребята пылкие, для нас такое только в радость. Это ведь и есть жизнь, зачем от нее бегать? Ты не подумай, все говорят, что мы вечно торопимся, но есть вещи, которые мы умеем делать медленно.
Небольшая рука легла ей на колено, и Виктория едва удержалась от того, чтобы не скинуть ее или не врезать. А еще нестерпимо хотелось закатить глаза. Но не могла же она напроситься в гости, чтобы игнорировать этого музыканта?
– Это было очень интересно, – она выжила из себя самую милую улыбку, на которую была способна в этих обстоятельствах. – Но у меня очень болит голова, надо прогуляться. Заодно, может, еще что узнаю…
Она встала и накинула на себя алый плащ, быстро подходя к двери.
– Захочешь послушать красивую музыку, подходи на Монетную площадь!
Виктория уже шла по улице, пытаясь навести порядок в голове. Это было вдвойне сложно – сначала надо было успокоить свои мысли, потом чужие, которые пытались выдать себя за собственные. А еще надо было подумать о том, что она узнала. Вряд ли чутье подводило гоблина. Скорее всего, в городе назревало нечто опасное. Беглая дворянка из Фанрайта тоже не была совпадением.
Но мысли невольно возвращались к Антару. Она не знала, чего хочет сильнее – вмазать ему, уйти или растормошить, чтобы он перестал от нее закрываться. Когда он действительно неожиданно возник рядом, она чуть не вскрикнула.
– Ты что здесь делаешь?!
– Я не могу оставить тебя одну, – ответил Антар.
Она посмотрела на него с любопытством, но он только осматривался по сторонам, и Виктория испустила вздох.
Вдвоем они шли среди типичного нагромождения домов гоблинов, где каждый новый этаж был совсем не похож на предыдущий, напоминая мысли невысокого народа. Этажи лезли сразу во всех направлениях и не всегда были продолжением себя. Но даже в таком строительстве была своя система – гоблины строили улицы только под прямым углом, обязательно располагали хижины и мастерские возле воды. Стоило перенять их манеру в каком-то смысле. И Виктория пыталась проветрить голову и понять, что делать дальше.
Наблюдая за Антаром, она понимала, что они не могут так долго разгуливать. Она полагалась на маскировку – алый цвет – королевский. На нее должны обращать меньше внимания, но, как оказалось, своенравные жители не больно жаловали королевскую власть. Повсюду мельтешили гоблины, в квартале было не так много людей. У каждого остроухого на голове обязательно был чудной головной убор. И, похоже, они считали, что чем чуднее он будет – тем лучше. Гоблин, вышедший из мастерской, носил на голове маленький бочонок, а у гоблинки рядом шляпка напоминала утку. Или раньше это действительно была настоящая утка.
Мимо прошел патруль, Виктория толкнула Антара локтем и натянула капюшон до носа. Сердце начало стучать заметно быстрее. На мгновение дыхание перехватило, когда она заметила в углу рядом с домом фигуру белого мужчины, с царапинами под глазами. Но моргнув, девушка поняла, что там никого не было. Возможно, она просто на мгновение ощутила внутреннее касание. Древний некромант намекал, что не прочь выйти.
«Сиди там, Мозес».
К счастью, никто не ответил. Она улыбнулась, хотя совсем не собиралась. Понимание этого простого факта оказалось неприятным, но сейчас дела были поважнее. Седого она сможет держать под контролем еще долго, а вот оказаться в руках стражников или бандитов может куда скорее. В Белоозерье они ни на кого не могли положиться. И как бы она не убеждала Антара, их действительно могли схватить. Она старалась поменьше обращать внимания на недовольное сопение спутника. Нужно было придумать какой-то план и срочно.
Они вышли из квартала гоблинов, но мельтешения меньше не стало. От пестроты их нарядов рябило в глазах и мешало сосредоточиться.
«Они отвлекают…Отвлекают…»
Виктория схватилась за мысль и принялась вертеть ее под разными углами. А потом наступило прозрение – как всегда напоминая удар, от которого перехватывало дыхание. Отвлечь внимание – ну конечно! Она уже даже догадалась, что надо сделать.
– Отпустите, севарские ублюдки! Я все равно ничего не скажу! Солнце снова взойдет над Истрией!
Виктория вжалась в стену, а Антар прошел чуть дальше, когда мимо проволокли мужчину. Исправителей она узнала сразу же. Какая-то часть ее отзывалась на призыв мужчины, но она старалась сконцентрироваться на мыслях, а не ощущениях. Когда мужчину забрали, из подворотен выбежали мужчины со знакомыми металлическими браслетами и принялись громить опустевшую лавку.
«Даже в Фанрайте никто не позволял себе такого».
И тут ей в голову пришла еще одна мысль. Куда более безумная, чем предыдущая, хотя ту она считала просто кошмарной. Но, когда повсюду творится ужас, плохие идеи – это все, что остается.
– У меня есть план, – сказала она.
– Дай угадаю – мне не понравится?
– Тебе мало что нравится, – вздохнула она. – Но исправлять ошибки кому-то нужно.
Когда она рассказала обо всем в первый раз, он посмотрел на нее как на умалишённую и ответил, разумеется, «нет».
– Ты снова пытаешься втянуть меня в бунт.
– Враг моего врага – мой друг.
– Предпочитаю держаться в стороне от друзей, которые сами захотят вцепиться мне в глотку. «Охотники на героев» – твоя идея, я просто хочу вернуть сына.
Пришлось привести целую серию доводов, пустить в дело обаяние и пару угроз. Что-то из этого сработало, и она постаралась воспользоваться замешательством Антара. Она довольно быстро навела справки и пошла в нужное место, пытаясь успеть до темноты. Когда впереди показался нужный район, где на холме возвышался дом с деревянной ступенчатой башней, она поняла, что пришла куда надо.
«Еще можно отступить. Возможно, все будет хорошо, а так я сделаю только хуже».
Возможно – плохое слово. Оно никогда ей не нравилось, настоящей ей. Виктория не любила полагаться на случай.
У входа стояло два охранника, которые явно не пускали кого попало. Поэтому она постаралась выглядеть как кто-то.
– Передайте, что к графине Фанрайт явилась леди Виктория. И ее… известный друг.
Охранники нахмурились, их куда сильнее беспокоил Антар.
– Графиня никого не ждет.
– Она точно ждет нас. Мы Охотники на героев. Так и передайте.
Такой ответ понравился ей куда больше внезапно возникшего «Слышь, хмырь, подвинься». Тяжелее всего было принять тот факт, что в ответ на мысль, у нее сжались кулаки. Ну да ладно, с этим можно разобраться позже. Главное – держать себя в руках. Она снова постаралась подавить чужую волю, хотя страх так и норовил вырваться из груди.
Один из охранников поднялся в дом, а Виктория загадала очень простое желание – чтобы внутри не оказалось никого, кто мог лично знать ее или Антара. Особенно из среды королевской знати. Но вряд ли дворянка-изгнанница пользовалась большой популярностью у местных дворян.
Охранник скоро вернулся и кивком предложил пойти за собой. Виктория шла по лестнице, стараясь не обращать внимания на других охранников, и меньше поглядывать на Антара. Тут как с собакой – покажешь страх и могут начаться проблемы. Она пыталась держать подбородок достаточно высоко, а хлюпанью грязных ботинок придать королевской надменности.
Пройдя еще одну большую лестницу – архитектор дома явно не заботился об удобстве – она оказалась в башне, где в маленькой аккуратной комнате за столом сидела довольно молодая девушка примерно ее возраста. Она не была блондинкой, скорее русой, а вот платье было с подчеркнутой белизной. Перед ней на столе был разложен пасьянс, а рядом дымилась чашка чая. Окружающее пространство было не в пример уютным с изысканными – повсюду были резные столики, мягкие пуфы, на которые падал свет от многочисленных свечей.
В довершении всего, как часть мебели, рядом с графиней стоял воин, чья выправка и утонченные усики давали понять, что он не просто охранник. Виктория плохо разбиралась в воинских знаках отличия, но, кажется, это был капитан.
– Графиня Фанрайт, – поклонилась Виктория.
– Можете звать меня просто Адалина. В Белоозерье я вынужденная гостья. Признаться, мне польстило, что меня решили посетить прославленные Охотники на героев. Никто не откажет в дружбе «Два топора» и его друзьям.
Антар нахмурился, но ничего не ответил, только мрачно взглянул на Викторию. Она надеялась, что он не выкинет глупость и поспешила завладеть инициативой в разговоре.
– Вы позволите?
Виктория присела напротив, мельком взглянув на карты, кажется, в пасьянсе, у кого-то была неудачная партия. Стоит запомнить.
– Я слышала от разных людей много хорошего о вас, Адалина. И сразу подумала, что вы сможете нам помочь.
– Ко мне часто приходят за помощью, – графиня отпила из чашки, но не стала продолжать.
– У меня… у нас деловое предложение.
– Я вся внимание.
Адалина медленно опустила чашку на стол и посмотрела на Антара. Виктория начала чувствовать себя очень неуютно.
– Фанрайт не очень гостеприимное место. Поэтому мы тут, – Виктория знала, что в светских беседах полагается наводить туман, но не знала, насколько много, ибо нельзя было пообещать чего-то существенного, иначе Антар просто взорвется. – Мой друг стал очень заметным в последнее время, все только о нем и говорят. А мне хотелось бы, чтобы нас не беспокоили.
– И вы не боитесь, что мне куда выгоднее сдать вас прямо сейчас?
Виктории показалось, что за спиной шелохнулся стражник. Висок снова начал пульсировать, и она услышала нарастание знакомого писка.
«Только не сейчас. Только не сейчас» – тяжело задышала она и взялась одной рукой за столешницу. Писк начал медленно отступать. Что-то желало вырваться из нее наружу, и с каждым разом все сильнее. Странно как ей вообще удалось выдержать несколько недель без потери контроля над собственным телом.
– А вам не надоело проигрывать? – спросила Виктория, успокаивая дыхание. И дальше пошла в атаку. – Вас выжили из Фанрайта, хотя это ваша родина. Ваша фамилия вообще основала город. Вы сидите здесь, но для местной знати вы скорее проблема, потому что севарцы вас не жалуют, а местный граф хочет с ними подружиться. Иначе зачем ему самому приглашать сюда Исправителей? Вы можете отдать меня и моего друга, и что получите взамен? Благодарность? Вы знаете, что это чушь. Они отодвинут вас и в лучшем случае пригласят обратно в Фанрайт, на роль заслуженной фрейлины. Вам этого хочется? Вам не надоело, что все вытирают об вас ноги? У вас даже расклад в пасьянсе неудачный. Я же предлагаю вам красивую возможность заявить о себе. Или отомстить. Настоящий шик.
Графиня переглянулась со своим капитаном и постучала пальцами по столу.
– Допустим. Я помогу, но что получу взамен, кроме удовлетворения?
– Мой друг может стать и вашим другом тоже. Это полезное приобретение.
Адалина постучала аккуратно постриженными ноготками по столу, а Виктория ощущала как злоба все сильнее начинает клубиться вокруг Антара. Но им было нужно время, а его могла выиграть только Адалина.
– Чего вы хотите?
– Сущий пустяк. Мне нужно, чтобы за ночь нашлось несколько сотен темных шляп, красных перьев и плащей. И желающих их надеть. Было бы совсем чудесно, если бы завтра по улицам так же прошло несколько десятков девушек в алых накидках. Насколько это возможно?
Молодая графиня сначала нахмурилась, а затем улыбнулась.
– Проще было бы спрятаться здесь. «Два топора» по секретному приказу королевы велено брать живым любой ценой.
– Не хотим вас стеснять. Тем более, мы обе знаем, что от Исправителей нигде не спрятаться. А так королевским ищейкам придется очень здорово напрячься, чтобы найти след. Ваши люди ничем не рискуют – красный и алый, королевский цвет. Подумаешь, захотелось одеться по-другому?
– Вы очень интересный человек, леди Виктория. Не хотите с другом остаться на чай?
– Нет, – впервые подал голос Антар.
– Боюсь, нам надо спешить, – ответила Виктория с замирающим сердцем. – Так мы договорились?
Графиня переглянулась с капитаном и кивнула.
– Да, мы договорились. Завтра весь город будет мельтешить, как копии вашего друга. Но мое условие четкое, – она перевела взгляд на Антара. – Завтра вы придёте ко мне, сюда. Мне нужно, чтобы вы выступили перед моими сторонниками. Я уже достигла договоренности с некоторыми героями, даже значительными, но если за нас выступит Рантар, всё станет куда лучше. Истрия должна ступить на путь борьбы.
Виктория ожидала похожего условия и не показала разочарования. Антар ее точно убьет. Он стоял, пригвождая графиню взглядом, и Виктории показалось, что должно случиться нечто страшное, поэтому она спешно поднялась, беря его за руку, и шепнула:
– Просто сделай вид, что согласен. Хотя бы сейчас.
Антар сжал тонкие губы, посмотрел на нее, перевел взгляд на графиню и через силу кивнул.
– Мы будем.
«Никто ведь не обязан держать обещания, верно?»
– Тогда еще две вещи напоследок, – обворожительно улыбнулась Адалина. – Первая. Если вы не придете завтра до вечера, то искать вас будут не только королевские герои и Исправители. Вторая. За моей резиденцией наблюдают и наверняка захотят проследить за вами. Поэтому уйдете по другому пути.
– Конечно.
Виктория отошла к выходу, чувствуя, как вокруг Антара клубится недовольство. Но потом развернулась и ответила не менее обворожительной улыбкой.
– Не советую следить, Адалина. Многие опасаются моего друга, но куда опаснее я.
Она не стала смотреть изменилась ли в лице графиня. Раньше Виктория никогда не угрожала дворянам, каким бы они ни были. Что ж, это было даже приятно. А вот дальше нужно было сделать так, чтобы ее не убил Антар.
«А какие варианты он мне вообще оставил? Пусть скажет спасибо, что я решаю наши проблемы».
Приободрить себя не получилось. Она представляла сколько сил придется потратить, чтобы он перестал на нее злиться.
«Ох, Имва, надеюсь хоть у тебя дела идут лучше».

Глава 7. Охота за правдой

Имва шел как во сне, глядя перед собой, не зная, что делать. Теперь был только путь вперед. Пока он идет – еще хотя бы жив. Как помочь амеванам, если они не хотят его помощи? И как помочь Виктории и Рантару, если он умрет в зубах оргота?
Изредка он поглядывал наверх. Туда, где было лицо Сэи – главной охотницы Маротэн, что сопровождала его. Живя среди людей, Имва отвык от высоких женщин. Виктория была миниатюрной, а эта Сэя могла запросто закинуть его на ветку. Имва покосился на узловатые мышцы девушки.
Двигались молча, и Имва не решался заговорить первым. Он старался не думать о двух рядах зубов оргота. Взявшись за кулон, он тут же одернул руку, будто амулет мог призвать своего обладателя. Папа уверял, что они убили оргота вместе с мамой. Тогда ей еще разрешили остаться в лесу, чтобы пойти на поправку.
Когда тропа растворилась в зарослях, девушка ловко схватилась за лиану и сжала ее. Лиана начала сокращаться, поднимая ее ввысь, и парой отточенных движений Сэя забралась наверх. Потом перепрыгнула с пары толстых ветвей и обернулась. Маленький рогатый шлем из веток отлично смотрелся на ее голове. Не то, что безумные рога Бевала. Пока Имва смотрел на Сэю, он отчетливо вспомнил нечто похожее, только с заснеженными крышами в людском городе. Хвост сделал пару широких взмахов.
– Лааадно, Навнат. Похоже придется лезть наверх.
Он усадил петуха поудобнее в кусок ткани, который перекинул через плечо. Тоже ухватился за лиану и принялся забираться. Руки дрожали, по лицу начал струиться пот, но Имва упрямо лез на нужную высоту. Левая рука ныла из-за недавней раны, которую ему нанесла Эсо, но он только сильнее сжимал зубы.
Наверняка, эта Сэя специально забралась так высоко, хочет поиздеваться. Но он не какая-то мишень для насмешек. Он вздохнул и посмотрел вниз: голова слегка закружилась от высоты. Давно он уже не носился по родным ветвям. Имва вдохнул и выдохнул, оказавшись наверху, и побежал вперед. Сердце екнуло, когда он оказался над пропастью, но тут же ноги коснулись знакомой шершавой поверхности. Следующие прыжки дались уже легче. С каждым разом он ловил все больше наслаждения в ветре, что завывал в его непослушных волосах, в том, как замирало в полете сердце, а еще в том, как сочная, яркая зелень мелькала перед глазами. Это и был дом. Настоящий дом.
Имва разбежался, ухватился за небольшую ветку, раскачался и прыгнул вслед за Сэей. Потом сполз по огромному листу вниз, ухватился хвостом за крепкую ветку и, раскачавшись, кинулся дальше. Он улыбался и заметил, что девушка улыбается тоже. Он ловко преследовал ее, почти догнав, но тут неожиданно поскользнулся, ударился и свалился. Потом грохнулся еще раз и растянулся на широкой ветви.
– Навнат, ты жив? – проговорил он.
Петух помотал головой и осуждающе посмотрел. Но, кажется, он был в порядке. Имва привстал, ощущая боль в каждой частичке тела. Сэя спустилась легко и непринужденно, будто это было издевкой. Нет, определённо это было издевкой.
– Всегда знала, что у гоблинов плоховато с ловкостью.
– Я амеван.
– Только наполовину.
Имва не стал спорить. Он отряхнулся и огляделся по сторонам, будто это и собирался делать, а не просто таращился на заросли. После смерти папы он изучал лес, но эта часть была малознакома.
– Ты не похож на того, кто умеет охотиться.
– Потому что я не умею.
– Зачем согласился? Оргот растерзает твое тело и оставит ошметки.
– Тебе было бы приятнее, если бы меня растерзали амеваны? – помрачнел Имва.
– С тобой поступили бесчестно, малыш. Признаю. Не надо было возвращаться.
Сэя подошла ближе, и мерзкая ящерица на ее плече зашипела на Имву. Он отошел на шаг. Перед его лицом были отметины на ее теле, одна из которых показалась смутно знакомой.
– Почему я не могу вернуться на родину? Я хочу помочь.
– Уже помог?
– Чего ты от меня хочешь? – зашипел Имва, стараясь не задирать голову слишком высоко, но в то же время и не отходя в сторону, чтобы охотница не посчитала его слабаком. – Это что, часть испытания? Мучить того, кто должен встретиться с орготом?
Сэя пожала плечами и побежала дальше, с легкостью перепрыгивая с ветки на ветку. Небольшие повязки из кожи и листьев развивались на ее бедрах и груди, и Имва смотрел ей вслед чуть дольше, чем собирался.
– Ей просто говорить, Навнат. Носится среди деревьев каждый день и каждую ночь. Шлепает этих орготов каждую луну, небось. Вон косу короткую себе заплела, чтобы волосы не мешали. И посмотри на нас.
Петух посмотрел на Имву, но ничего не ответил.
– Наверное, мне не стоит с ней ссориться, да? Я мог бы узнать важные новости.
Имва взглянул на костяные кинжалы и короткие дротики, которые ему выдали для охоты. Он специально настоял на кинжалах. Те, с тюльпанами ему, конечно, не дали – никто не будет проходить испытание с людским оружием, но зато с кинжалами он натренировался лучше. Точнее, ничем другим он и не владел. Ну как владел, почти не ронял и не резал сам себя, что уже можно было считать успехом. В конце концов, он одолел кинжалами Феликса, командира человеческих войск.
– Я одолел Феликса, – повторил он вслух, но зелени вокруг было все равно.
Злость и обида слегка отступили, и Имва побежал дальше, стараясь нагнать амеванку. Только на этот раз он старался не спешить, чтобы случайно не поскользнуться и не свалиться прямо в пасть злобному хищнику.
Сэя ждала его на довольно хлипкой ветке, которая ходила ходуном при каждом движении. Наверняка специально. Хвост поджался.
– Нам здесь что-то надо? – спросил Имва, стараясь слегка согнуть ноги в коленях.
– Решила, что ты вымотался. И не помешает привал.
Имва постарался задавить мрачное желание скинуть ее прямо с ветки. Или сказать что-то колкое. Надо было помнить о деле.
– Я не устал. Но раз ты остановилась, то почему бы не поговорить? Меня не было в лесу… ох, не меньше семи лун. Что случилось за это время?
Сэя слегка повернула голову и прищурилась.
– Слова не нужны. Зачем отвечать тому, кого обвиняют в предательстве?
– И что вы все хотите сказать? Что я отравил своего папу, потом остальных, начал вывозить ценности, а потом сбежал благодаря своим родичам-гоблинам? А потом вернулся, чтобы что? Чтобы меня сожрал оргот? Я совсем тупой по-вашему, что ли?
– Мы не знакомы. Но если то, что о тебе говорят правда, то на твоем месте я бы не вернулась.
– На моем месте больше никого и нет, – сказал Имва, рассматривая гладкую, бледную кожу Сэи.
Амеванка ничем не отличалась от остальных – белокожая, высокая, с большими янтарными глазами, сквозь которые шептал лес. Разве что она была покрепче прочих со своими узловатыми мышцами и шрамами. Не удивительно, она ведь главная охотница своего племени. Имва перевел взгляд на свою руку, куда более темную и волосатую. Амеваны были плотью и соком своей земли, и кожа у них была под стать – сама серебрилась будто сок. А его похожа на кору дерева.
«Зачем я всех обманывал? Я не могу помочь Виктории и Рантару. Я даже себе помочь не могу».
Имва захотел сжаться, а потом еще сильнее. Так, чтобы слиться с веткой и уже никуда не идти, просто раскачиваться под порывами ветра. Сэя повернулась и молча рассматривала его. Хмурая ящерица на ее плече тоже.
– Так почему ты вернулся на самом деле?
– Я уже сказал.
– Да, сказал. Но, когда я иду на охоту, чтобы добыть зверя, я не говорю, что иду за смертью. Я кормлю племя и поддерживаю порядок в лесу.
Имва дернул плечами, стараясь не смотреть на нее. Он не хотел говорить об этом. Но потом решил, что будет глупо, если он станет обижаться. Наставники вот не спрашивали, зачем он вернулся на самом деле.
– Я не чужой, – с трудом проговорил Имва. – Это моя земля. Мой народ. Я хочу, чтобы остальные это поняли.
– Гоблинам ты сказал то же самое?
Имва хотел крикнуть «Я не гоблин!», но проглотил слова. В конце концов, наполовину им и был. Хотя он и знал эту свою часть очень плохо. Папа много говорил про гоблинов, но понятнее не становилось.
Имва отвернулся, прижимая к себе Навната и медленно гладил белые перья. Все-таки стоило посидеть в тишине, а не говорить.
– Это что за птица? Жертва корням?
– Нет, это Навнат! – Имва прижал петуха к себе сильнее.
– И какой от него прок? Вот Кевар, – Сэя ткнула пальцем в ящера на своем плече. – У этих существ лучшее чутье в лесу, а Кевар – лучший из них. Он может предупредить об опасности, помочь выследить добычу. Он и загнать ее поможет. А этот что?
– Он мой друг.
– Друзья только путаются под ногами на охоте, – цокнула языком Сэя. – Скажи, малыш, у тебя есть план, как справиться с орготом?
Имва взялся за кулон, перебирая острый зуб пальцами. У Сэи была целая россыпь таких же, самых разных размеров, в большом ожерелье.
«Интересно, если спросить совета – будет ли это считаться за нарушение испытания?»
– Я не малыш, – вместо этого ответил он.
– Ты ниже Иле Виис. Она самая мелкая из всех кого я знаю, и то повыше тебя на полголовы будет.
– Вам всем так нравится говорить о моей внешности?
– Нам? А, ты про Бевала? Ну назвал он тебя гоблином, что с того? У него всегда колючка под хвостом. Не бери на свой счет. Он прямой, как все охотники – что думает, то и говорит. Люди подожгли заживо его отца на одной из своих брошенных башен, не жди от него сочувствия.
Упоминание о лидере охотников заставило вспомнить о том, что Имва хотел узнать изначально. Пусть охота на оргота была неотложным делом, но он просто не мог выкинуть из головы того кошмара, который произошел в его отсутствие. И не собирался так просто отступать.
– К Венорат пришли все остальные племена. Твое, другие. Все больные. Я почти никого не знал из них. Болен весь лес?
Сэя прищурилась сильнее обычного, из-за чего большие глаза стали похожи почти на щелки. Она вновь цокнула языком и нехотя проговорила:
– Началось все с вашего Венорат. Потом были мы. Болезнь неотступна – если кто-то начинает болеть, то уже не выздоравливает. Мы пришли за помощью, как и остальные. Потому что здесь больше всего купелей исцеления. Но наставники никого из больных туда не пускают.
– П-почему?
Имва не сводил взгляда с больших глаз под широкими бровями.
– Поди разбери. Говорят, что болезнь может отравить святые источники.
Ящер на плече зарычал или у него так бурлил живот. Имва плохо разбирался в этих существах и всегда старался держаться от них подальше. Его смущал холодный пристальный взгляд, длинные когти и острый гребень. Но Сэя как ни в чем не бывало почесала ему подбородок.
– Многие умерли?
– В круг жизни вернулась половина моего племени, – помрачнела амеванка из-за чего кожа стала похожа на пепельную. – Не найдут лекарства, и все станем частью леса.
Имва обвел взглядом широкие листья, окружавшие их, пушистый мох на ветках, разноцветные грибы. Амеваны не могут быть без леса, но может ли лес быть без амеванов?
– И что, никого так и не нашли? Ни одного предателя?
– Ты задаешь не те вопросы, Имва Таул. Ты никогда не охотился.
– Эмм. Верно.
– У орготов острое чутье. Говорят, они тоже умеют видеть форму мира. Знают куда бить. У них острые зубы и тягучие лапы на спине. В одиночку таких хищников тяжело убить.
– Если бы мне разрешили воспользоваться магией, я бы мог справиться, – воспрял Имва духом.
– Тебя разве учили?
– Я сам научился.
Сэя подняла одну бровь. Видимо, это значило, что она ему не поверила.
– На испытании есть место только мастерству и стойкости, – девушка пихнула ему под нос его же клинки. – Мы, охотники, помним те времена, когда народ аме еще не владел искусством магии, пока лес не научил. Когда оргот набросится, у тебя будет пара мгновений, чтобы нанести удар.
Сэя достала из шлема сухую веточку и положила ее перед Имвой. Длинные пальцы указывали с какой стороны правильно двигаться, как избегать нападения и откуда лучше наносить удар.
– Ты хоть что-то понял, Имва Таул?
– Вроде, да.
– Хорошо, – девушка резко ударила кулаком по ветке, и та разломилась на несколько мелких кусочков. Навнат вздрогнул. – Иначе вот, что от тебя останется. А твоей птицей он закусит.
Больше Сэя ничего не сказала. Просто вскочила, прыгнула камнем вниз и уже в следующее мгновение была на соседнем дереве. Имва вздохнул и посмотрел на Навната.
– Тебя никто не съест. И меня тоже. Я так думаю.
Потом он приме?рился, стараясь сохранить равновесие на хлипкой ветке с помощью хвоста, и тоже прыгнул. Дыхание перехватило, но он тут же взял себя в руки, зацепился за другую ветку, раскачался и уже стал преследовать Сэю. Он бежал за ней не сбавляя темп, но она, конечно, все равно была впереди, обходя его то сверху, то сбоку.
В какой-то момент что-то шлепнулось о его голову, и он подобрал тонкий моток коры а?львы – их лучшего лекарственного растения.
– Перевяжи руку, малыш, – донесся до него крик.
Имва решил позднее поговорить с ней о дурацком прозвище, но альву принял с благодарностью. Он сразу же, на месте, обмотал руку.
Пробежавшись по ветке настолько широкой, что она напоминала людской мост, парень заметил, что Сэя пригнулась среди листвы и не двигается. Имва тут же припал к ветке, от которой пахло влагой, и всмотрелся в чащу. Но сколько бы он не глядел, сколько бы ни пытался заглушить в ушах стук сердца, ничего путного увидеть не выходило. Имва вытащил Навната из накидки, дал знак, чтобы тот сидел смирно рядом. А сам пополз дальше, стараясь, чтобы хвост не дергался слишком сильно.
– Сэя, что там? – шепотом спросил он.
– Ничего, – ухмыльнулась она. – Надо было проверить твою реакцию.
Имва несколько раз хлопнул веками. Хвост резко ударил по ветке, и Имва поднялся, видя, как его кожа становится темнее из-за прилившей крови.
– Не смешно.
– Потому что не видел себя со стороны. Если бы здесь был оргот, то он оторвал бы твой оттопыренный зад. Тебе повезло, что они здесь еще не водятся, а то бы живо прихлопнули.
– Откуда тебе знать? – кровь не останавливалась, она заливала уже все лицо, и Имва не мог сдержать ее. Щеки начало покалывать. Все амеваны одинаковые, им лишь бы издеваться над ним, даже когда он в беде.
– Скажи честно, как ты добыл Нат на самом деле? Мой брат был лучшим охотником в нашем племени, – Сэя тыкнула себя в живот, где был смутно знакомый шрам. – Он ушел много лун назад на север и не вернулся до сих пор. Никто из разведчиков не возвращался с ценностями. Ты ведь выманил камень у своих мелких сородичей, так? Говори, тут нечего стесняться.
– Похоже, твой брат не так уж и хорош.
Сэя оказалась рядом слишком быстро. Именно оказалась, потому что ему сложно было назвать этот шаг шагом. Она будто растворилась в воздухе и тут же возникла, пока он моргнул. Девушка возвышалась над ним, ее глаза посверкивали отражениями листьев, а хвост начал мотаться из стороны в сторону.
– Послушай, малыш, – выдохнула она, и ему совсем не понравилось, как она нависла над ним. – Тебе лучше не выводить из себя того, кто пытается помочь.
– Помочь? – выпалил Имва. – С каких пор издевательства – это помощь?! Если я так уж тебе не нравлюсь, уйди с дороги, я раздобуду оргота сам!
Сэя зашипела, хотя нет, это зашипел ящер. Имва бы с радостью высказал и ему, что он думает, но тот не смотрел на Имву. Он вглядывался куда-то наверх, куда уходил блестящий широкий ствол. Потом на носу ящера сразу же вздулись перепонки. Сэя потянулась к бедру, где на специальной перевязи у нее были дротики, а Имва поднял голову и весь мир сжался до крохотной темной точки среди листьев. Ему не нужно было всматриваться, чтобы понять, что это такое.
Имва отпрыгнул в сторону, как раз в тот момент, когда Сэя швырнула дротик вперед. Тень бросилась вниз. Имва видел перед собой блестящий темный панцирь, жгуты, торчащие со спины и, конечно, огромную пасть. Оргот издал рык и шлепнул жгутами рядом с Имвой. Дерево затрещало.
Имва спрыгнул на ветку и побежал. В ушах зазвенело. Нужно прыгать, скорее. Потом в сторону. В листву. Там зверь видит хуже, и шум листвы помешает их найти. Имва прижал к себе Навната и думать забыл об охоте. Сейчас он сам явно был похож на дичь.
Ствол был скользкий, но Имва держался. Пока еще. Тут рядом возникла Сэя и толкнула его бедром. Имва успел только широко открыть глаза, когда в теле возникла расширяющаяся пустота. Он падал. Сэя столкнула его.
Имва ударился о ветку, потом еще раз. Перед глазами все превратилось в цветное пятно, а грудь не давала сделать вздох. Он выгнул спину, пытаясь прийти в себя, и принялся на ощупь искать Навната. Знакомые перья оказались под рукой, и это хотя бы заставило сердце биться не так часто.
Но тут петух побежал вперед.
– Навнат, стой! Только не туда!
Но другу было все равно. Похоже, он испугался еще больше, чем Имва. Навнат удирал вдоль широкой ветви, топорща свои короткие крылья. Сверху раздался резкий свист, потом рык. Имва увидел, как Сэя перепрыгивает с ветки на ветку и пытается швырять дротики в морду зверя, но тот ловко уклонялся, не отставая. И все время ударял своими жгутами. Вот он взмахнул лапой, потом остановился и принялся молотить отростками вокруг. А потом и драть лапами ветвь, на которой сам стоял.
Имва видел, что с ним что-то не так. Можно было попытаться использовать магию, например, попытаться связать его лианами.
«Но раз тут оргот…получается, испытание уже началось! Мне нельзя творить магию!»
Имва дернул головой, но не увидел Навната, посмотрел в другую сторону и уже не увидел Сэи, а оргот все продолжал свое буйство, капая слюной. Имва пошел, стараясь пригибаться как можно ниже и издавать звуков не больше, чем шуршание листвы. Бум-бум – стучала кровь в ушах, а перед глазами плясали темные пятна. Он еще не оправился от падения, в которое его отправила амеванка.
Имва осторожно крался вдоль ветви, поглядывая в обе стороны. Всемогущие корни, еще вчера он говорил Виктории и Рантару что все будет хорошо, и посмотрите на него теперь!
«Куда же делся Навнат?!»
Оргот резко остановился и взвыл. Имва прирос к месту, не сводя взгляда с темного панциря. Если б не жуткая пасть и жгуты, его можно было признать очаровывающим, так здорово гулял свет на панцире. Если бы не было так страшно, можно было даже полюбоваться. А, может, он уже любовался, потому что перестал дышать от ужаса. Тварь была совсем недалеко. Она издала еще один рык и прыгнула вперед, оказавшись почти над его головой, только на другой ветви. Колени слегка подогнулись, и тут широкая ладонь зажала ему рот. Имва спиной ощутил упругую кожу, а в воздухе появился знакомый аромат.
– Шшш, – зашептала Сэя на ухо.
Но Имва при всем желании не пикнул бы, это была не ладонь, а капкан. Тварь наверху дернула хвостом, рыкнула и бросилась на соседнее дерево, принявшись подниматься, пока жгуты бешено ударяли по мелким веткам вокруг. Когда звуки удалились, Сэя, наконец, разжала ему рот.
– Ты вышвырнула меня с дерева! – его живот до сих пор ныл.
– Предпочел, чтобы он оторвал тебе голову?
Имва вырвался из ее цепкой хватки и посмотрел вверх – оргота нигде не было видно. Потом он посмотрел вниз – Навната тоже не было. Сердце сжалось.
– Ты видела Навната? – зашептал Имва.
Сэя мрачно молчала, рассматривая последний дротик в руках. Имва похолодел – он совсем забыл про свое оружие. Рука метнулась к поясу, и он слегка выдохнул – костяные клинки были на месте. Хотя он понятия не имел как они могут пригодиться. Панцирь оргота был слишком крепким. Тварь была уязвима только в районе головы и шеи.
Имва свесился с ветки, чуть не падая, и тут заметил мелькнувшее белое пятно. Навнат бежал среди листвы.
Имва спрыгнул вниз, уцепился хвостом за ветку, качнулся и прыгнул на соседнее дерево. Потом принялся быстро сползать вниз, стараясь не задевать грибы – они могли пищать при прикосновении, а оргот ориентировался в основном по звукам. Правда, этот был какой-то странный.
Когда до движущегося пятна оставалось совсем немного, Имва увидел другое пятно, куда больше и темнее, и похолодел. Оргот был ближе к петуху, чем он. И его явно привлекло движение на земле.
Имва видел зверя очень близко, вновь рассматривая его длинную пасть и переливающийся панцирь, но также он видел, что что-то не так. Имва никогда не встречал живых орготов и все же был уверен, что зверь болен. Его форма была подрагивающей, словно существо атаковал невидимый враг каждое мгновение, а оно пыталось сопротивляться. Даже панцирь стал слабее, как будто его кто-то выел изнутри, особенно в некоторых местах. Будто отвечая на ощущения Имвы, оргот дернулся, как от удара, и принялся лупить своими жгутами по соседним веткам. Древесина затрещала, ломаясь под хлесткими ударами. Навнат дернул перьями и побежал вперед. Тварь кинулась за ним.
Имва замер, не в силах поверить, что зверь может вот так запросто убить его друга. А ведь это он, Имва, привел его сюда и обещал, что Навнату понравится.
Имва сжал зубы и пустился стрелой вперед. Он подпрыгивал на тонких ветках из стороны в сторону, держась все время сверху и чуть сзади над тварью. Имва не смотрел под ноги, даже по сторонам не глядел, он просто несся, сжимая кинжалы в руках. Нельзя позволять себе сомневаться. Только не сейчас. Прыжок, вдох, выдох. Прыжок, выдох, вдох.
Тварь ударила лапой, но только высекла щепки, Навнат успел увернуться. Но оставалось совсем чуть-чуть.
Имва закричал. То ли от страха, то ли, чтобы избавиться от него и передать его твари. Он рассмотрел слабое место на панцире. Форма подсказывала ему. Он видел все очень четко – кусочки из которых состоял панцирь, и то как медленно вздувались мышцы на мощных лапах с когтями. Было видно все, и так удивительно четко, будто ничего другого в мире не осталось. Имва занес руку с кинжалом и ударился о панцирь. Жгут махнул наотмашь и свалил Имву в сторону. Тварь издала раскатистый вопль. Из ее шеи торчала рукоять одного из кинжалов. Оргот забил лапами, оскалил пасть, обдав Имву жутким зловонием, но он точно не собирался умирать. Оргот двигался прямо на него, вращая ошалелыми глазами.
Имва пополз за вторым кинжалом, который лежал совсем рядом. Оставалось протянуть руку. Земля задрожала, и перед ним открылась пасть с двумя рядами острых зубов. Имва остановился, разглядывая почерневший язык и зубы, способные размолоть кости. Он замер и уже чувствовал, как кожа начнет лопаться, раздираемая на тысячу мелких кусочков.
Сверху раздался резкий свист, и на панцирь свалилась Сэя. Она воткнула дротик в морду твари, и та захлопнула пасть. Жгут ударил охотницу, отшвырнув ее в ствол дерева. Но Имва как раз очнулся. Он схватил кинжал, снова закричал и навалился всем весом на тварь. Он вдавливал кинжал в слабое место так, что у него самого все потемнело перед глазами.
Имва упал, прерывисто дыша, а когда снова смог видеть, то различил распластавшееся на земле огромное тело. Имва бухнулся обратно на землю, желая остаться здесь на пару дней или просто раствориться в почве и стать спокойным деревом, которому нет ни до кого дела. Через густую зелень лился теплый солнечный свет. Кроны терялись на недосягаемой высоте, шевеля мелкими листьями. Как же ему все-таки не хватало родного дома.
– Ты сделал это ради птицы? – донесся до него голос через целую вечность.
Имва повернул голову и увидел, как петух осторожно поглядывает на него из-за широкого листа папоротника.
– Он мой друг, – выдохнул Имва.
Сэя покачала головой и подошла к телу оргота. Она осмотрела кинжал, потом второй и перевела взгляд на Имву.
– Никогда бы не подумала, что гоблины такие бешеные.
– Просто не надо нас доводить, – ответил Имва и с удивлением для себя отметил, что это правда. Так сказало ему само тело. Он прислушался к себе, но оно замолчало, будто ничего и не было. Раньше он такого за собой не замечал. Или просто плохо слушал.
Хорошо хоть не сказал, что Рантар бы справился гораздо быстрее. Вряд ли бы он смог спокойно объяснить, кого имел в виду. Ему хотелось, чтобы они были здесь – Виктория и Рантар. Воин бы наверняка удовлетворенно хмыкнул, а Виктория принялась бы расспрашивать его как он себя чувствует и заглядывать в глаза. Имва испустил благостный вздох и дышать стало проще. Он слегка приподнялся, вытягивая руку, и Навнат осторожно вышел из листвы, давая себя потрогать. Потом Имва посмотрел на тварь, и по коже поползли мурашки.
– Я прошел испытание?
Сэя сидела возле тела, рассматривая пасть. Ее ящер ходил вокруг и косился на Имву.
– Не понимаю, – проговорила амеванка, не обращая на него внимания. Она провела рукой по длинной, мертвой морде.
Имва решил повторить вопрос погромче, и только тут девушка повернулась. Бледное лицо было чересчур взволнованным, хотя опасность уже миновала.
– Д-да. Ты справился. Кто бы мог подумать, что дело окажется в птице.
– Его зовут Навнат.
– Что?
– Сэя, что случилось? – Имва нашел в себе силы встать с земли. Хотя его все еще тянуло к корням.
– Орготы никогда сюда не заходили. Никогда! Я хотела только немного подурачиться. Прости, – серьезно добавила она в конце.
Имва слегка сглотнул и кивнул. Он понятия не имел как можно ответить. Он посмотрел на светлые рукояти кинжалов до сих пор не в силах поверить, что смог это сделать. Парень сделал глубокий вздох, отдавшийся болью в теле, и сделал еще один шаг вперед.
– Он болен, – сказал Имва. – Что-то терзало его.
– Откуда ты знаешь?
– Я увидел, – пожал плечами Имва. – Было что-то неправильное в его форме. Смотри. У него из пасти течет черная дрянь. У заболевших амеванов что-то похожее?
Сэя взглянула на Имву и прищурилась. А потом медленно кивнула.
– Выходит, болеют не только амеваны, – сказал Имва, ощущая во рту горечь. – Ты знала?
– Нет, но похоже, ты прав. Он вел себя, как бешеный.
Имва еще раз всмотрелся в мертвое тело. Форма изменилась – существо ведь умерло, но внутри него все равно продолжалось нечто гадкое. Теперь оно захватывало тело куда быстрее, чем раньше. Имва скривился и посмотрел на руки, словно зараза могла перекинуться и на него. Кисти были испачканы черной кровью, и он увидел в ней тот же яд. Только пока он шипел и распространялся в самой крови, не проникая под кожу Имвы. Дыхание мгновенно ускорилось.
– Мне надо помыть руки. Быстро.
– Это просто кровь, – подняла Сэя одну бровь. Но когда он подсунул их ей под самый нос, она поморщилась и кивнула. – Постой. Не хочешь забрать свой трофей?
– Всё ведь на самом деле? – спросил он, глядя в ее большие, раскосые глаза. – Я действительно сделал это?
– Да, Имва Таул. Ты сделал это.
Она приоткрыла пасть твари, поморщилась из-за запаха, но быстро расковыряла один из больших зубов, швыряя ему. Имва с неприязнью смотрел на кровь, больше всего он хотел избавиться от нее. Под кожей зашевелились магические змеи Мозеса. Они будто реагировали на кровь. Имва поскорее спрятал зуб в кармашке на поясе, чтобы не касаться мерзости. Хотелось окунуться в прозрачную воду и забыть обо всем.
Сэя собиралась вытащить костяные кинжалы, но Имва ухватил ее за руку и потащил за собой.
– Идем. Мы должны всех предупредить. Надо скорее вернуться. Навнат, пошли.
Девушка молча кивнула и свистнула. Ящер снова забрался ей на плечо. Петух шел рядом. Имва не хотел подбирать его испачканными руками, чтобы зараза не коснулась перьев. Он не сводил взгляда с грязной крови, с затаенным страхом наблюдая, как меняется форма.
Они шли молча, не было нужды ничего обсуждать. Имва вообще не мог до конца поверить, что все это происходит на самом деле. Он словно остался внутри той пасти с зубами. Словно ничего не осталось от жизни. Кроме шипения крови и змей, которые двигались под кожей.
Имва смотрел на руки, отводил взгляд, но вскоре вновь возвращался к виду крови. Он не хотел, чтобы его тело раздувалось, а из рта шла чернота. Он поглядывал по сторонам в поисках родника, маленькой речки или даже захудалой лужи. Кожу начало пощипывать, или ему только казалось? Имва зашагал еще быстрее.
О том, чтобы сотворить воду и избавиться от яда не было и речи. Форма воды одна из самых сложных и непредсказуемых. Даже маленькую лужу не выйдет сделать.
– Ты молодец, Имва Таул, – нарушила молчание Сэя. – Не ожидала, что полу-гоблин сможет такое. Не знаю какая часть помогла тебе больше, но слушай ее почаще.
Имва не знал, что это – очередная издевка или настоящая похвала – поэтому ограничился кивком. Навнат дернулся, и Имва заметил движение справа. Он сразу пригнулся, но понял, что это лишь дерево. Массивные корни рыхлили землю как длинные щупальца, ствол кренился, задевая соседние ветви, но древо уверенно двигалось вперед. За ним шли еще два.
– Не бойся, Навнат. Это просто деревья ходят, – Имва проводил их взглядом и сказал девушке. – Мы можем пойти за хранителями, они наверняка идти туда, где больше воды.
Сэя кивнула. Они двинулись вдоль рыхлых следов на земле, которые на глазах затягивались травой и мхом. Но слишком медленно.
«Раньше бы следов на земле почти не осталось, а теперь все похоже на людскую дорогу».
Чутье не подвело Имву – деревья вышли к самой кромке небольшого озерца. Неспокойные корни проросли прямо в воду. Имва поспешил вперед, оттирая руки. Темное пятно постепенно расползалось по кристально чистой воде. Сэя села рядом и начала делать то же самое. Имва посмотрел на нее и невольно сравнил с Викторией – трудно было представить настолько непохожих девушек. Виктория была теплой и мягкой, а Сэя, под стать имени, была натянутой, резкой. Волосы Виктории были чернее ночи, а коса Сэи, как у всех амеванов, была светлой, почти как сок в деревьях.
«Интересно сколько ей? Наверное, она немного старше».
Имва быстро отвел взгляд, пока девушка не поняла, что он пялится на нее. Он с удвоенным упорством принялся оттирать руки, но заметил, что щипание под кожей не прекращается. Наоборот, невидимые змеи зашевелились и будто потянулись к воде, желая напиться. Руку обожгло, словно кто-то резко потянул ее вперед. И тут Имва заметил, что на противоположном конце озера стоит беловолосый колдун из головы Виктории. Волосы на теле разом поднялись дыбом. Рука начала гореть огнем, с каждым мгновением все сильнее, пока Мозес смотрел на него, но Имва, наконец очнулся и выдернул ее, обдав лицо брызгами.
– Что такое? – спросила Сэя.
– Ничего, – ответил Имва, тяжело дыша, пряча руку за спину и заметив, что другой берег чист. – Просто защипало.
«Этого некроманта ведь не может быть в лесу, так?»
– Я могу перевязать рану.
– Н-не стоит.
Имва повернулся к озерцу и нахмурился. Больше на той стороне никого не было. Наверняка это лишь воображение разыгралось из-за дурацких змей. Но почему-то они стали вести себя иначе. Может, в воде был ответ? Имва с сомнением принялся осматривать озерную гладь и все-таки увидел: сгустки отравленной крови принялись закручиваться, выстраиваясь в нити, они соединялись с формой воды и двигались дальше. Имва был не в силах оторвать взгляд. И как он только раньше не заметил?
– Ты видишь, Сэя?
– Вижу что, малыш?
– Ну вот же, форма меняется, – Имва кивнул на нити в воде. В животе словно стало меньше места, а змеи под кожей продолжали щипать.
– Я ничего не вижу.
Имва подошел ближе. Нет, ему все-таки не казалось. Не могло казаться такое. Он видел, как ядовитая кровь растворяется в озере, почти исчезая. Но вместе с этим менялась сама форма воды, превращалась в темные нити, расползаясь по озеру и всему берегу. Вода была иной еще до того, как они решили в ней ополоснуться. Черная кровь оргота просто заставила нечто в воде очнуться.
Имва переступил с ноги на ногу, видя, как чужеродные сгустки вместе с водой проникают все дальше в лес через корни. Темные жилы, похожие на вены, тянулись от озёрной глади к деревьям, что пришли на водопой, но не заканчивались, а ветвились все дальше, уводя в чащу. Имва в ужасе озирался кругом, чувствуя, будто мрачная цепь была накинута на лес и продолжала сжиматься. Где-то невидимые глазу жилы были тоньше, где-то толще, но они были повсюду. Холодок сковал шею Имвы. Враждебная форма нападала на ту, который были пронизаны деревья, трава и кустарники. Прямо как с орготом, которого мучило что-то изнутри. То, что проникло в растения вокруг, пока было слабее, но оно расширялось, захватывая все, что встречалось на пути.
– Оно повсюду, – прошептал он и посмотрел на свою руку. Все было в порядке, даже змеи под кожей слегка успокоились.
Петух подошел к кромке воды, заглядывая в свое отражение.
– Навнат, нет! – птица отбежала от резкого крика.
– Объясни, что случилось, Имва Таул, – Сэя снова щурилась.
– Ты говорила, что сначала заболели в Венорат, а потом у вас в Маротэн, так? А теперь болеют все, и никто не поправляется.
– Да.
– Кажется, я понимаю почему. Яд в воде. Я видел нечто похожее, когда зашел в лес, рядом с рекой. И тут у озера. Оно проникает внутрь и разрушает все изнутри. Как оргота. Как амеванов.
– Ерунда, – мотнула Сэя хвостом. – Наставники бы сказали.
«Наставники бы сказали» – повторил про себя Имва, но без всякой уверенности. Наставники не могли не знать об этом, они лучше всех чувствуют магию. Но почему-то молчали. С Сэей все ясно, она охотник, а они очень плохо владеют магией, их призвание в другом. Как бы он сейчас ни начал объяснять ей происходящее, она все равно не увидит. Но оставался другой вопрос, поважнее.
«Почему вижу я?»
Имва огляделся, словно в широких листьях или ароматных цветах крылся ответ. Будто лес может рассказать. Но тот молчал. Имву никто не учил премудростям магии –папа подчинялся и сохранял запрет, объясняя только основы, и Имве приходилось подглядывать за занятиями. Учиться всему самому, в тайне, когда никто не смотрит. Возможно, всему виной стали его последние странствия в мире людей – он видел странную и изменчивую форму за пределами леса. Ту форму, которую так трудно было отследить и контролировать. А, возможно, причина была в другом.
Имва посмотрел на правую руку, под которой ползали невидимые змеи Мозеса. Как знать, что сделал с ним людской колдун? Как бы Имва ни пытался постичь природу змей, ничего не выходило, а они внимательно следили за тем, что он делает. Змеи чувствовали неправильную форму, они тянулись к ней, вот почему руку щипало. Имва не хотел быть связан клятвой с безумцем, но иного выбора у него тогда не было.
– Имва Таул?
Он дернулся, и посмотрел в встревоженное лицо охотницы. Она не поймет, будет считать еще большим изгоем. Никто не должен узнать про змей.
– Надо бежать. Расскажем наставникам… про все.
Имва подхватил на руки Навната и побежал. Лес мельтешил перед глазами, сверкал красками, которые начали тускнеть. Один раз о лицо ударился здоровенный жук, но Имва продолжал нестись вперед. Высоко в ветвях виднелись дозорные площадки с амеванами, которые не стали их останавливать. Скоро Имва и Сэя оказались в знакомой части леса, и парень немного притормозил. Впереди были прямые ряды деревьев с алой корой. Маленькую остановку он все-таки должен был сделать.
Имве показалось важным подойти сюда именно сейчас. Пусть не наставники первыми узнают о случившемся. Он прошел вперед между рядами и опустил Навната на землю. Деревьев было много, все они были похожи между собой и напоминали ноги огромного зверя или насекомого. Алая кора кровавых колонн уходила высоко вверх, туда, где пылали в закатных лучах алые листья. И все же Имва смог бы найти дорогу к нужному древу даже с закрытыми глазами.
Он медленно опустился перед стволом и приложил ладонь к гладкой поверхности. К горлу подступил комок, который все никак не удавалось проглотить.
– Я сделал это, папа.
Имва коснулся зуба, висящего на шее. Могли ли родители знать, что он сам сможет одолеть оргота, как они когда-то? Гордились бы им или испугались? Что сказали бы, узнай как он сдружился с людьми? Увы, он уже никогда не сможет выяснить. Но в этот момент он хотя бы ощутит единение и поддержу. Папа бы наверняка ничего не сказал, только бы улыбнулся и потрепал его по плечу.
Имва вздохнул и убрал руку с коры. Не было нужды оставаться здесь надолго, но он все равно не уходил.
– Его здесь нет, – сказал голос Сэи.
– Я знаю. Но для чего-то мы сажаем деревья.
– Мы не были знакомы, но об Овэме многие говорили. Не только о… вас. О том, что он помогал.
Имва взглянул на Сею – по крайней мере больше она не издевалась. Лишь ее ящер продолжал хмуро и пристально смотреть.
– Он помогал очень многим, – ответил Имва, пытаясь скрыть разочарование в голосе.
«Жаль, что мне помогал недостаточно».
– Ты когда-нибудь спрашивал его почему он, ну, решил оставить тебя?
Имва сглотнул, проводя рукой по гладкой коре.
– Каждый день,
Он отвернулся и поднялся на ноги. Больше говорить было не о чем, настала пора идти вперед, оставляя за собой идеально ровные ряды древесных колонн, уводящих в чащу. Вдвоем они приблизились к границам поселения, и настало время посмотреть на лица тех, кто сомневался в нем до последнего. Особенно в самодовольное лицо Бевала. Может, хотя бы теперь его перестанут подозревать?
Племя, несмотря на все жуткие напасти, продолжало жить своей жизнью. Оно не строило деревянных заслонов, как люди, не забивалось поближе к друг другу – все амеваны жили в отдельных хижинах на земле или дереве, достаточно далеко, чтобы не мешать друг другу. Или просто устраивали себе ночлег на толстых листьях. Даже теперь, когда повсюду лежали больные, мало что поменялось. Кто-то засушивал травы, дети сворачивали маленькие листья в трубку, и заливисто смеясь, отправляли их в полет с высоких ветвей прямо на головы взрослым. Туда, где между жертвенных деревьев, с перекошенными от крика лицами, народ аме складывал оружие для Великой охоты. Несмотря на болезнь, амеваны не забывали готовиться к войне.
Когда он проходил мимо, сородичи вставали со своих мест и спускались с деревьев. Они превратились в набирающий силу поток, который следовал за ним. В какой-то момент Имва обернулся, желая проверить идет ли еще рядом Сэя – он совсем не хотел сейчас оставаться один.
Впереди уже виднелась группа наставников, рядом с ними стоял Бевал, не расставаясь со шлемом с огромными рогами.
– Решил сдаться побыстрее? Правильный выбор, – сказал Бевал.
Имва проигнорировал его и прошел чуть дальше. Сонан Ветас, главный наставник его племени отсутствовал, зато слепая Эсо была тут. Так было даже лучше, пусть знает, что зря сомневалась в нем. Руку с порезом начало жечь, хотя до этого все было в порядке.
– Я вернулся. Испытание пройдено, – произнес Имва как можно громче, чтобы все другие амеваны тоже услышали.
Когда все принялись недоуменно озираться, он ощутил приятный прилив тепла по телу. «Теперь они узнают меня настоящего».
– Сэя Веран, это правда? – спросила наставница.
– Он справился, – кивнула охотница.
– Невозможно! – вышел вперед Бевал. – Где доказательства?
Имва начал дышать чуть быстрее. Вот он, важный момент. Надо рассказать всем какая опасность подстерегает их в родном лесу. Надо показать зуб с отравленной кровью, он специально не стал отмывать его. Имва запустил руку в маленький кармашек и ощутил, как проваливается внутрь себя. Он ухватил пальцами другую часть, потом принялся трогать всю повязку – зуба не было!
Бевал пристально следил за каждым движением. И на его лице начала медленно появляться улыбка. Зеленые листья вокруг превратились в темные пятна перед глазами. Имва снова увидел перед собой оскаленную пасть и ощутил на коже цепкую вонь.
«Не может быть! Я же забрал его! Он был со мной!»
Взгляды наставников и шепот между рядами амеванов начинали звучать как приговор. Но ведь Сэя подтвердила, что он справился! Имва развернулся к ней, и девушка слегка кивнула.
– Он со мной, – сказала охотница и бросила Имве зуб. – Имва Таул прошел испытание. Хранители нам свидетели.
Имва рассматривал зуб, покручивая его пальцами. Во-первых, он был белый, на нем не было и следа яда. Во-вторых, он точно был меньше того, что видел Имва. Это определенно был другой зуб. Он повернулся и снова поглядел на Сэю, но она больше не смотрела на него.
«Раз они так не доверяют мне, то без отравленной крови не поверят про яд в воде и деревьях».
Наставница Эсо молча протянула руку, и Имва положил ей на полупрозрачную ладонь чужой зуб. Наставница пощупала его и хмыкнула.
– Похоже, хранители действительно на твоей стороне, Имва Таул. Обвинения сняты, ты можешь вернуться в племя. Но сначала советую поговорить с Сонаном. Пусть он скажет, что ты должен делать дальше.
Наставница бросила ему зуб, и Имва поймал его на лету.
– Можешь добавить к своему кулону еще один.
Больше она ничего не сказала, развернулась, и остальные наставники последовали за ней. Имва взялся за кулон родителей на шее.
Амеваны тоже принялись расходиться. Не было ни поздравлений, ни боевого клича, ни песен. Ничего. Только глухой шепот. Одолей любой другой амеван оргота, и все племя бы отплясывало до утра. Вместо этого к нему подошел только Бевал. На лицо Имве упала тень от рогов.
– Не думай, что провел всех, дурное семя. Я буду следить за тобой.
Имве не было до него дела, он все еще крутил в руках чужой зуб. Он точно помнил, как прятал свой трофей. Когда они были у озера, то зуб был еще при нем. Неужели он выпал, пока они кружились по ветвям?
«Сэя спасла меня».
Он принялся искать ее в толпе, но девушка будто растворилась. Имва натыкался лишь на подозрительные или удивленные взгляды. И снова его решили оставить одного.
«Почему она ушла? Я бы мог хотя бы поблагодарить её».
– Похоже, все закончилось хорошо, Навнат.
Петух посмотрел на него, и на мгновение Имве показалось, что тот поежился. Во взгляде не было и тени облегчения.
– Надо найти Сонана Ветаса. Наедине я смогу ему все объяснить.
Имва подхватил петуха и пошел вперед. Он поглядывал на деревья вокруг, пытаясь рассмотреть форму повнимательнее, разглядеть опасность. Но все было в порядке. Деревья, кусты, трава – все было именно таким, каким и должно. И все же это ничего не значило – там, у озера, ему не показалось.
Имва шел туда, где Сонан Ветас оказывался чаще всего – у купелей исцеления. В них связь с лесом была самой сильной, а наставник очень дорожил ей. Тем более, купели моги пригодиться для лечения больных, пусть Сэя и сказала, что их туда не погружают.
Вокруг действительно стало больше тел. Амеваны стонали, кто-то кашлял, некоторые шептали в бреду. Воздух пропитался гнилью, и только теперь Имва заметил, что больные лежат в небольших углублениях, выстланных корой и плотными листьями гавы.
Имва повел плечами и всмотрелся в темнеющее между плотными ветвями небо. В лесу всегда было светло, даже ночью. Казалось, в самом воздухе растворилось нечто, что его подсвечивает. И все же один день миновал.
«Виктория и Рантар будут ждать еще только один день. Мне надо придумать способ, как незаметно выбраться из леса, чтобы обо всем рассказать».
Имва не ошибся в своих ожиданиях – между больными ходил Сонан и пара помощниц. Они заливали сок в почерневшие рты и промачивали водой вспотевшие лбы.
– Наставник, – обратился Имва, остановившись рядом. – Я вернулся.
– Да. Мне уже успели рассказать, – ответил Сонан, не отвлекаясь от больных и почёсывая шрам на щеке. Он приподнял голову лежащей девушке и поочерёдно заглянул под каждое веко.
Имва всмотрелся в ослабевшие тела: форма внутри изменилась именно так, как у оргота. Но зараза не выходила за пределы их тел, она бурлила в них, как вода в людских котелках. Надо было рассказать правду и быстро.
– Я одолел зверя. Но он был болен. Так же, как и все остальные. А еще я видел у озера…
– Достаточно, – оборвал его Сонан и посмотрел на девушек. – Оставьте нас.
Когда те отошли подальше, Имва снова принялся горячо говорить:
– Это правда! Я видел форму своими глазами! Весь лес болен! Зараза находится в воде!
– Мы знаем, – вздохнул Сонан, распрямившись и посмотрев Имве прямо в глаза.
– Знаете?! Н-но почему, почему вы не предупреждаете остальных? Любой из нас может заболеть! Что-то меняет форму – нам надо ее исправить!
– Ну уж нет, Имва Таул! То, что ты прошел испытание вовсе не дает тебе права лезть с указаниями к наставникам.
– Простите, – почтительно опустил голову Имва.
– У нас не так уж много законов. И главный среди них – мы никогда не меняем форму живых существ. Ты что, забыл?
– Я все помню. Но ведь так мы можем все умереть… Надо что-то сделать! Наставники же успокаивают голову, исцеляют муки разума и раны.
– Форма живых не меняется! Можешь ли ты себе представить во что превратишь наших братьев и сестер? Чем они станут? Что смогут делать и чего не смогут? Примет ли их лес или почувствует угрозу, как в людях, и убьет? У тебя есть хоть один ответ на этот вопрос?
– Нет…
– Мы не вмешиваемся в естественный ход жизни, Имва. Если нам суждено умереть, пусть даже всем, то так тому и быть. Смерть рождает жизнь. Мы вернемся в круг жизни по воле корней. Таков порядок. Твой отец это понимал.
– Но ведь лес тоже болен.
Имва не мог себе представить, как можно спокойно смотреть на то, что происходит. Наставники были в курсе и про артефакты, и про болезнь, но скрывали проблемы от остальных. Неужели они не знают, как все исправить?
– Кому ты успел рассказать про измененную форму?
– Со мной была только Сэя.
– Хорошо. Не хватало, чтобы ты начал смущать остальных. Лес – наше начало и конец. Наш кров и пища. Он часть нас, а мы часть него. Поганые люди загнали нас сюда и это последнее, что у нас осталось. И ты хочешь отнять это? Хочешь сказать нашему страдающему народу, что единственное, во что он еще верит, несет ему смерть?
– Но ведь надо что-то сделать. Как-то все исправить!
– По-твоему, наставники не делают? Ты знаешь, как я получил этот шрам? – Сонан постучал себя по щеке, на которой осталась рваная рана.
– На вас напала птица Рув.
– Да. Одна из самых злобных тварей в нашем лесу. А знаешь, как это случилось? Мы с твоим отцом, когда были моложе тебя, много странствовали по лесу. Овэм обожал узнавать все новое, ему всегда было мало. Мы излазили все, что только могли. И вот однажды мы зашли в глубины леса, где возвышалось древо Ла. Я предложил забраться на самый верх, на самую высокую точку леса, и мы принялись карабкаться. Целую вечность. Там было прекрасно, и все так отличалось от всего, что мы видели раньше. Почти на самой вершине мы наткнулись на гнездо. Птенцы принялись пищать, и сразу же явилась Рув. Она чуть не убила меня, но твой отец спас мне жизнь. Мы упали и чудом выжили. Овэм сломал руку, а я чуть не лишился лица. Понимаешь, что я хочу сказать?
– Кажется.
– Есть вещи, которые лучше оставить в покое. Иди, Имва Таул, и принеси пользу племени. А не трать время на пустые дела.
Имва кивнул и медленно пошел прочь. Его будто ударили по голове. Лес страдал, но никто не понимал, насколько. Сонан Ветас утверждал, что наставники что-то делают. Но, если они делают, то почему вокруг лежит столько тел? И почему становится только хуже?
– Ты когда-нибудь видел Рув, Навнат? Я тоже. Наставник Сонан сказал не лезть наверх, но ничего не сказал, что делать, если она прилетит сюда.
Имва нахмурился и только сейчас заметил, что сжимает в руке зуб оргота так, что тот глубоко отпечатался в коже. В лесу происходило что-то неправильное. И Имва не мог просто сделать вид, что все в порядке. Тем более, как он может помочь Виктории и Рантару, если сам лес в беде? Он вновь взглянул на зуб. Пожалуй, единственным из амеванов, кто сейчас мог его выслушать и как-то помочь была Сэя. Раз она лидер охотников в своем племени, то наверняка знает, что происходит.
Он подхватил Навната и начал спрашивать у остальных, где он может найти охотницу. Не сразу ему смогли ответить – кто-то не знал, а кто-то не хотел с ним общаться. Но скоро ему указали на большой ствол, и Имва принялся забираться наверх.
– Нет, Навнат, я не слишком тороплюсь. Да, она поможет, до этого ведь помогла. Возможно, она грозная, но добрая. Ну, я надеюсь.
Имва осторожно прошел по широкой ветке, уже видя, как знакомая фигура покачивается на широком листе гавы. Недалеко сидел ящер, тут же зашипевший на него при приближении. Гадкое существо, все-таки.
Бледная нога Сэи свесилась вниз, давая как следует рассмотреть широкое бедро. Имва сглотнул и подошёл поближе. Сэя лежала с закрытыми глазами и снова показалась ему очень знакомой. Он взглянул на отметину на животе, и внезапно по телу начал расползаться холод, все крепче и крепче сковывая тело и заползая в уши. Сэя открыла глаза и что-то спросила. Но он ничего не слышал. Теперь Имва понял почему она показалась ему такой знакомой. В Фанрайте он убил ее брата.

Глава 8. Черные тюльпаны

Еще не добравшись в Белоозерье до Эфила дошло много неприятных слухов об Исправителях, которых позвал граф. У правосудия нет лица – говорили севарцы об Исправителях, но это была такая же туфта, как и все, что они говорили. Спрятаться под маской и пытать людей до безумия, пугая остальных – в этом нет чести. Тот, кто выносит приговор, должен быть с осужденным лицом к лицу, ибо ему нечего стыдиться. Но мир вообще не желал жить по нормальным правилам, взять бы хотя бы даже погоду в Белоозерье – она была не в пример теплой, будто посреди лютой зимы вдруг затесался весенний денек. Давно почувствовав тепло, Эфил остался только в своем затертом дублете, привычный внутренний жар и так поддерживал в нем силы.
Под городом Эфил заприметил многочисленные палатки гвардии и сжал крепче поводья. Он предпочитал действовать один, а не сидеть в окружении солдат. Если Рантар в Белоозерье, то здесь случится буря посуровее налета рогатых.
До сих пор он действовал наудачу: никто не видел Рантара или его спутников, но Эфил все равно приехал сюда. Ошибка будет стоить, минимум, еще одну неделю. Он и так потратил на путешествие множество дней. Еще хотя бы неделя и шансы найти Рантара уменьшатся многократно. Но он все равно будет искать. Даже, если придется обыскать каждую замусоленную деревеньку и заглянуть под каждый камень.
Глаза слипались, он не спал уже три дня, чтобы скорее добраться, но Эфил заставлял себя держаться ровно в седле и не клевать носом.
План был привычным: обойти кабаки, собрать слухи и сплетни. Потом побывать на постоялых дворах, наведаться в бордели: чем больше информации, тем лучше. Авось кто-то что-то слышал. Благодаря щедрости принца, недостатка в деньгах не было.
Начать Эфил решил с гоблинского квартала, ведь проныры любили водить дела с рогатыми. А Рантар был связан с одним из них. Это мучило Эфила, свербело как заноза, застряв между лопаток. Что задумал Рантар? Как умудрился связаться с рогатыми? Эфил терпеть не мог загадок.
Стоило въехать в ворота, как усталость сразу отступила, а во рту появился кислый привкус. Улицы пестрели широкими шляпами с красными перьями, будто он оказался на маскараде. Это не было случайностью. Последний раз Рантара видели именно в таком наряде. Воображаемая заноза застряла так, что пришлось поводить плечами. Ладно, сначала дело. Жар внутри разгорался с привычной силой.
Он смутно помнил Белоозерье и положился на память. Эфил не сводил взгляда с проходящих мужчин с красными перьями.
«Нет, это не совпадение. Что ты задумал, Рантар?»
В первом кабаке никто ничего не знал, во втором тоже. В борделе пообещали незабываемую ночь, но рассказали только, что в городе необычно много солдат, и что они сами толком не знают, зачем приехали. Гвардейцы боялись, что их заставят воевать с амеванами.
Эфил ловил каждую крупицу, любой слух или обрывок фразы. Одно он знал точно – он на верном пути. Рантар точно был здесь. Пришлось обойти еще с десяток мест, но кроме пестроты красных перьев, он ничего толком не узнал. Разве что о графине из Фанрайта. Это тоже не могло быть совпадением. Путь верен. Оставалось отдаться на волю течения и увидеть, куда оно его принесет.
Блуждая по городу, он вышел на очередной трактир, где решил передохнуть. Ноги налились тяжестью, во рту пересохло, но он прекрасно понимал, что это только начало.
В трактире не оказалось ни одного мужчины с красным пером, что уже было странно. А еще он успел заметить быстрые взгляды и посверкивающие, одинаковые браслеты на руках. Такие он тоже уже видел.
– Тюльпан, – шептались люди.
Эфил никогда не скрывал свой кнут с клеймами. К чему вообще?
Он присел, игнорируя враждебные взгляды, у дальнего столика и выложил перед собой пару монет. Вопросов никто не задавал, а выпить принесли быстро.
– Предатель.
– Им еще наливают?
Эфил молча отпил, пытаясь прогнать сон. Он уже давно привык к оскорблениям и презрению. Жалкие доходяги не знали, что ему нет до них дела.
– Еще один.
На этой фразе в груди резко ухнуло, и Эфил развернулся к мужчине. Быстро поднявшись, он встал рядом.
– Что ты сказал?
– Ничего, – мужчина с браслетом не поднимал на него глаз, и отвернулся, прижимая ладонь к стакану, словно содержимое могло испортиться от близости к Эфилу.
– Нет, ты сказал «еще один». Кто из тюльпанов был здесь?
– Тебе-то что за дело? – встал бородач из-за стола рядом, на руке у него тоже поблескивал браслет.
– Я ищу Рантара Два топора. Где ты его видел?
Мужчина со стаканом будто примерз к месту. Зато остальные поднимались со своих. На ногах уже было человек пять.
– При чем тут мы? Сам найди своего дружка. Вы, предатели, должны держаться друг дружки.
Эфил медленно втянул воздух через ноздри. Рука тянулась к поясу, где висел кнут, но он заставил себя остановиться. Не хватало еще устраивать массовую потасовку. Кому станет лучше, если он проучит пару недоумков?
– Да что вы, болваны, знаете о чести? Я спрошу последний раз – где ты его видел?
– Иначе что?
Эфил с размаху ударил стаканом по руке сидящему, пригвождая его к столу, а второй рукой моментально выхватил нож и приставил к шее. Мужчина не успел даже вскрикнуть, только судорожно дернулся и замер. Остальные не шевелились, никто даже не дышал.
– Во-первых, вы говорите с черным тюльпаном, имейте хоть толику уважения, – удержать дыхание ровным удавалось с трудом, а руку с ножом еще тяжелее, но он держался. Эфил говорил медленно, пытаясь помнить о главном. – Во-вторых, я могу разделать вас всех на пирог – скажите спасибо, что еще разговариваю. И третье. Скажет мне кто-то наконец, где проклятый Рантар?
Последнюю фразу он уже процедил сквозь зубы. Может, эти ребята и хотели казаться суровыми, но Эфил сбивал спесь и не с таких.
– У гоблинов, – прохрипел седок, у шеи которого он держал нож. – В Большом котле.
– Благодарю.
Эфил убрал нож, зато взял в руки кнут. Не стоит расслабляться. Он быстро пошел к выходу, не глядя на хмурые взгляды. Рантар был рядом – вот, что главное. А маленького урока с этих мужиков достаточно. Мозгов хватило не напасть на него, хватит и выводы сделать.
Потерев руки, он пошел в нужное место, но не торопился. Обошел гоблинский район еще раз, навел справки. Потом прошелся вокруг Большого котла. От царившего внутри возбуждения он не чувствовал холода. Только выпускал клубы пара, да покручивал ус.
Он следил за людьми, что заходили или выходили из таверны. Присматривался к каждой детали. Медленно втягивал воздух носом и думал. Много думал. Лишь после того, как ноги стали деревенеть, он решил зайти внутрь. Рантара внутри не было, как и его вероятных спутников, зато был действительно большой котел посреди зала. Эфил выдохнул и решил немного собраться с силами в уголке.
«Мда, Эфил, лучше отдохни, иначе Рантар размажет тебя по стенке».
Только сейчас он заметил, что руки перестали дрожать от холода. Внутренний жар уже не поддерживал его и приходилось полагаться на обычное тепло. Пора было подумать.
«Этот Котел – проходной двор, вряд ли он сюда вернется. Надо походить по округе. По ночам, утром. У Рантара руки чешутся что-то сделать. Надо выманить. Посмотреть в каком он состоянии. Потом выследить и нанести удар. Желательно издалека».
Эфил позволил себе немного расслабиться. Заказал горячего вина.
«Отец Рантара просил приглядеть за ним. Вряд ли думал, что я его и убью».
Невольно в голове всплывали воспоминания. Открытое красивое лицо парня, желание добиться своего во что бы то ни стало, рассуждения о службе людям. Были времена, когда Эфил гордился, что воспитал такого воина. Он был хорошим тюльпаном.
«Был», – напомнил себе Эфил.
Воспоминания никогда не помогают. Только делают хуже, мешают думать о деле. Не важно каким был этот парень. Или кем он мог стать. Эфил прошелся рукой по коротким волосам и с грустью посмотрел на горящий огонь. Так он и просидел всю ночь, а утром отправился на прогулку.
Когда не знаешь, что делать – отдайся на волю потоку и можешь оказаться в нужном месте. Белоозерье меньше Фанрайта, долго скрываться у Рантара не выйдет. Но и планы его пока непонятны, выходит, что нужно просто ждать. И следить.
Предыдущий вердикт оказался верен – город болен. Все в нем было не так, начиная с погоды: вместо того, чтобы лежать снегу, на улицах была весенняя каша, от которой едва спасали деревянные настилы. Проклятый колдовской огонь буквально подпитывал город. Но погода была наименьшей из проблем. Помимо обычных бандитов здесь было нечто куда хуже – пустые надежды. Еще толика высокомерия и упертости. Достаточная смесь для того, чтобы все забурлило, а неприятный запах он чуял за версту. И никакие Исправители не помогут. Люди вокруг заразились гибельной надеждой. Они напялили на себя шляпы с красными перьями и бросили вызов королевской власти. На фоне множества мужчин в шляпах Рантара, развешанные вокруг королевские стяги выглядели как насмешка, а не символ новой жизни.
Глупцы не понимают главного – все уже случилось. Хотят вернуться в прежний мир? Так его давно нет.
«Страже нет до них дела. Я тоже не стану трогать. Избавлюсь от Рантара, и пентюхи поймут, что надежды были напрасны».
Эфил глядел по сторонам и видел будущее – хотел этого Рантар или нет, он снова стал символом, уже не королевского террора, а сопротивления. Дело не в Белоозерье. Люди по всей Истрии будут делать то же самое, что и здесь. И только будут множить боль и унижения. Вся страна заполыхает в огне новой войны. Снова бесконечные страдания, хотя Истрия только-только восстановилась. И все ради чего?
Эфил шел среди людей, переставая обращать внимание на мелькание красных перьев, как тут же остановился. Потом он на всякий случай моргнул – мало ли что привидится после четырех дней без сна? Но все было взаправду. Он не сводил взгляда с мужской фигуры. Видимо, ощутив на себе взгляд, мужчина повернулся и взглянул из-под широкополой шляпы. Сердце Эфила стиснула ледяная хватка.
Средь бела дня, в шагах двадцати от него стоял Рантар, а девушка рядом, в красном капюшоне, наверняка была той самой изобретательницей.
Конечно, это был Рантар. Эфил будто перенёсся в прошлое. Вот и его ученик. Тот же взгляд, та же манера держаться. И он сразу потянулся к поясу, где угадывались топоры. Вот только Эфил уже выхватил хлыст. Он не стал примеряться к расстоянию, сделал пару крупных прыжков и ударил. Как назло, как раз в этот момент, мимо проходил обалдуй, не любящий смотреть по сторонам, и получил кнутом точнехонько по лицу. Прохожий заорал и свалился на землю. А вот Рантар повел себя необычно: вместо того, чтобы воспользоваться ошибкой Эфила, он бросился прочь.
Эфил дернул хлыст и пустил его вслед Рантару, но воин бежал быстро. Люди вокруг завопили и бросились в разные стороны, но Эфил следил только за широкой спиной в черном плаще. Дыханием было медленным и глубоким. Вдох – он сворачивает хлыст и делает широкий прыжок вперед. Выдох – делает еще несколько прыжков вперед и продолжает бежать.
Расстояние сокращалось. Эфил еще раз взмахнул хлыстом и пустил его вперед, но Рантар укрылся за телегой, а потом отшвырнул ее в сторону и побежал дальше. Вещи с телеги разлетелись, а она сама покачнулась, съехала с холма и упала на вскрикнувшую девушку. Беглецы неслись среди мастерских, Эфилу приходилось отшвыривать людей в сторону, мужики орали обжегшись, сбоку занялся пожар, но Эфил бежал дальше. Прохожие разбегались врассыпную, мешая прицелиться.
Изобретательница в капюшоне повалилась на землю, но Рантар подхватил ее, уводя за собой. Однако мгновения хватило, чтобы подготовиться. Выдох – Эфил пустил кнут вперед, но он лишь обвязался вокруг руки Рантара. Хват оказался недостаточно крепким, и беглец смог высвободиться. Тогда Эфил бросил кнут, вытаскивая метательный нож.
Он толкал людей, отшвыривая их в разные стороны. Нельзя было упускать Рантара. Только не сейчас.
«Проклятье! Где стража?!»
Эфил примерился, метнул оружие, но то воткнулось в опору дома, а Рантар со спутницей забежали за угол. Эфил старался не отставать, хотя заметил, что дыхалка начала сбиваться. Ничего удивительного, несколько ночей без сна в его возрасте даром не проходят.
Ноги неожиданно расползлись на жиже, и Эфил лишь в последний миг смог удержать равновесие. А потом прошло еще несколько бесценных мгновений, пока он пытался удержаться на ногах. Когда он бросился в следующий переулок, там уже никого не было. Эфил посмотрел на следы, но вокруг было месиво из талого снега, который давным-давно все истоптали. Он сунулся во двор, потом еще в один проулок – бесполезно.
– Рантар!!! – закричал он, что было сил. Но тот сбежал. Не стал принимать бой.
Жар внутри постепенно таял, хотя и продолжал терзать внутренности. Тело пробрало дуновение ветра. Эфил стоял посреди опустевшей улицы и тяжело дышал. Он пытался сообразить, что случилось. Рантар Два топора не сбегает. Он принимает вызов и втаптывает врагов в грязь. Охотник пытался понять главное – почему увидел в глазах Рантара страх?
– Эй ты, а ну стоять!
Эфил еще не развернулся, но уже слышал их приближение. А заодно тех, что пытались подкараулить его у проулка рядом. Стражники выглядели мрачными и полными решимости, и Эфил тяжело выдохнул.
– Рантар сбежал. Я вам без надобности.
– Это мы сами решим. Сказал же – не дергайся!
Эфил примирительно поднял руки, и к облегчению заметил свой кнут в руках одного из стражников. Все равно дергаться уже нет смысла – Рантар ушел.
– Я – черный тюльпан. Эфил Охотник.
– Герой королевы-матери? – прищурился один из мужчин.
– Черный тюльпан, – повторил Эфил.
Несколько человек за спиной решили выйти из засады. Командир стражников колебался, и Эфил решил ему помочь:
– Давайте я пойду по своим делам. Мне еще надо поймать «Два топора».
– Два топора, говоришь? – покачал головой командир. – Тогда мы отведем тебя к графу. Пусть он сам решает.
Эфил скосил взгляд на улицу, откуда выглядывали любопытные горожане, слышались крики и поднимался столб дыма. Он сжал зубы – учинять разгром он не собирался. Надо рыскать по городу, выполнять свою работу, а не припираться с охраной, но что теперь – драться с ними что ли?
– Хорошо, идем. Кнут отдайте.
– Нет. К графу с оружием нельзя. И это, кхм, остальное тоже сдай.
Пришлось отдать еще два кинжала и нож. Каждый из них мог стать последним вздохом Рантара. Потом еще надо подумать, что он сделал не так и какой просчет допустил. Стражник кивнул на сапог, Эфил вздохнул и вынул еще два ножа.
Дальше его повели вниз по улице, окружив плотным строем. Меры слишком серьезные для королевского героя. Возможно, им не понравилось, что он назвался тюльпаном. Или граф уже знает, что Рантар в городе и принял меры. Эфил то и дело подгонял стражников, продолжая поглядывать по сторонам. Так, на всякий случай.
Довольно скоро они вышли к озеру, на противоположном берегу которого возвышался терем с башнями. С водяной глади, где лежали нежные кувшинки, поднимался легкий пар, а горожане прогуливались вдоль берега, усеянного цветами или сидели на лавочках. Глядя на идиллию, он только покачал головой.
«Люди есть люди, Эфил. Весь их город скоро подорвется, как пороховая бочка, а они любуются на цветочки».
Пока они подходили к деревянному дворцу графа, Эфил продолжал думать о том, как достать Рантара, когда вся официальная болтовня подойдет к концу.
«Куда он вообще шел с изобретательницей средь бела дня?»
Ответа найти не получалось, хотя времени на раздумье ему дали предостаточно. Сначала подержали внизу – небось ждали, когда его сиятельство отобедает, потом перевели в другую комнату – и только потом проводили наверх.
Стража вела его вперед меж расписных залов. Строгость да небольшое число резных украшений на стенах. Вот и все. Местная знать не могла позволить себе эффектных дворцов, как остальные. Пыталась компенсировать пышность в замысловатых узорах. Из-за чего наверняка бесилась.
Перед очередным залом его встретила еще одна группа стражников и завела внутрь. Крупный камин, образовывающий большой бутон из огромных ладоней, как бы обнимающих пламя, был наверняка единственной каменной постройкой во дворце. И явно главной композицией зала, возле которой молодой граф принял позу поэффектнее. Эфил кинул взгляд через окно, на улицы, где остался разгуливать Рантар, и тяжело вздохнул.
Стражник положил его кнут на стол и встал рядом, на расстоянии вытянутой руки. Хоть кто-то еще делал свою работу.
– Эфил Охотник, – сказал граф Энвид, но поворачиваться не торопился.
– Так меня называют, – «тюльпан» взялся за кружевную салфетку на столе и вытер грязные руки.
Фигура в черно-белом камзоле картинно рассматривала пламя. На руках у графа лежал кролик, которого тот поглаживал крепкими пальцами. Эфил постучал ногой в нетерпении, ему все равно придется пройти через все необходимые ритуалы, просто так уже не отпустят. Но тратить времени больше, чем необходимо, он не собирался.
– Мы не знакомы, – граф повернулся, продолжая поглаживать кролика.
«Мда, с таким лицом его скорее за конюха примешь, чем за графа».
– Я знавал вашего отца, да примут боги его в свои объятия. Он был человеком дела.
– О да. Он любил повторять, что о человеке судят по поступкам. Вот взять вас, к примеру. Как давно вы в городе? День? Два? Не припомню, чтобы вы явились ко мне с визитом. А уже сегодня попытались снести мне половину города, будто орда рогатых.
«Мда, голос вкрадчивый, не в пример внешности. Таким бы младенцев убаюкивать».
И все же Эфил еще раз бросил взгляд на улицу, в груди защипало.
– Прошу меня извинить, ваше сиятельство, – Эфил отвесил небольшой поклон, сцепив зубы. – Но в городе Рантар Два топора.
– Да. До меня уже дошли слухи.
– Тогда вы понимаете.
– Я бы понял, будь это кто другой. Но вы? Мне приходилось слышать, что ваши методы несколько…тоньше.
– Зависит от обстоятельств. Могу я…
– Святые имена! Вы знаете, жизнь полна иронии. Вы известны под прозвищем Охотник только одни боги ведают сколько лет. Но у вас появились конкуренты, знаете ли. Я слышал, что Рантар со спутниками называют себя «Охотниками на героев». Забавно, да? И все вы решили выбрать полем боя мой город.
«Интересно, о чем он думает больше – о городе или своей репутации?»
– Вот почему, ваша милость, я хочу закончить все как можно скорее. Вы поможете?
Граф почесывал кролика между ушами и глядел в сторону. Эфил начал терять терпение, но он умел подстраиваться под ситуацию. Графу явно что-то нужно, придется повозиться. Эфил сел за стол, не ожидая приглашения, и повторил вопрос.
– Прежде, чем я отвечу, – продолжил граф тягучим голосом. – Хотелось бы внести ясность. Мои люди сообщили, что вы пытались убить Рантара.
– Перечить королеве – было бы верхом глупости, верно?
– Пару недель назад, в депеше, я получил волю королевы. В послании было все предельно ясно – брать живым. Фраза была подчеркнута дважды.
Эфил ощутил, как напрягся стражник рядом. Да и все остальные. Они не шелохнулись, но он был достаточно опытен, чтобы чувствовать такие вещи. Жизнь человека стоит очень мало, кому как ни ему знать об этом? Но свою он ценил весьма высоко. Эфил решил заговорить столь же вкрадчиво, выкладывая на стол королевский перстень:
– Эти приказы мне известны, но я не нарушаю королевскую волю. Я говорил с принцем Себастьяном, а королеве, как мне сказали, нездоровилось.
– Принц слушается королеву.
– Возможно, уже не так, как прежде. Все-таки он взрослый мужчина. А еще, – Эфил наклонился вперед. – Он наверняка знает цену свободы Рантара Два топора. Ваш отец, человек чести, понимал, когда нужно принять непростое решение.
– Мой отец мертв. Было бы странно делать вид, что это не так, правда?
– Разумеется.
– Если Рантар не идиот, то уже сбежал из города, пока мои люди прочесывают окрестности.
– Он приехал сюда не просто так, – покачал головой Эфил. – С ним амеван, и, похоже, они действуют заодно. Хотите дождаться пока он устроит здесь заговор?
– Выходит, я должен ожидать, что сотне-другой героев захочется испытать удачу, а заодно разворотить мой город?
Если граф и беспокоился, то виду не подавал. Такой маске на лице мог позавидовать сам Эфил.
– Этого легко избежать. Я заманю его, вы схватите. Согласны?
– И даже не попытаетесь убить?
Эфил закрутил ус и ухмыльнулся.
– Это зависит от того, что он затеял со своим рогатым дружком. Рантар не тот человек, которого легко остановить. Как знать, что он сможет наделать заодно с хвостатыми друзьями?
Белоозерье издавна подвергалось разорению амеванов. Этот козырь необходимо использовать. Пусть граф понервничает и еще раз подумает. Эфил слегка заерзал на неудобном стуле.
– Забыли добавить, тюльпан, что всё зависит от того, кого я боюсь больше: королеву или ее сына?
– Страх – плохое качество, – пожал плечами охотник за головами. – Предпочитаю здравый смысл.
– И что же он вам подсказывает? – граф больше не сводил с него глаз.
«Может, соврать? А то, чего доброго, придушит».
– Я просто делаю свою работу. Как умею.
– Мой старик говорил, что нет цветка более упертого, чем тюльпан.
– Ваш отец умел подмечать главное, хотя садовник из него неважный.
На безжизненном лице графа в первый раз появилось нечто наподобие улыбки. И кролика он гладить перестал. Энвид поцеловал кольцо с кувшинкой и сказал:
– Сделайте все побыстрее. У выхода вас будет ждать мой человек. Он как раз профессионал в таких…делах. Обсудите детали. Но, Эфил, если захотите разрушить город, сперва спросите разрешения.
– Разумеется, граф.
Эфил кивнул и потянулся к кнуту, когда дворянин окликнул его.
– Почему Себастьян выбрал вас? Если слухи не врут, вы учили Рантара. Да и других тюльпанов тоже.
Граф кивнул на кнут, где красовалось клеймо черного тюльпана. Эфил покрутил ус, но смотрел на навершие в форме ромашки. Жар в груди норовил найти выход. Можно было промолчать, просто заняться делом. Но все эти напыщенные графья должны хоть что-то знать о мире.
– Ваш кролик, – сказал Эфил, разглядывая мягкие уши. – У него есть имя?
– Йолим шестнадцатый.
– Йолим. Зовут прям как человека. Знаете, что мне никогда не нравилось, ваша милость? Когда животным дают людские имена. Будто они и есть люди. Я учил тюльпанов, это правда. И Рантара, когда его еще звали совсем иначе. И знаете, с чего я начинал обучение? Только по-настоящему мужественный человек принимает мир таким, каков он есть. Люди смотрят на нас и видят воинов. Кто-то даже головорезов. К сожалению, даже не все тюльпаны знают, кто они.
– А вы знаете?
– Да, – серьезно ответил Эфил, не отводя взгляда. – Тюльпан первый из цветков появился после войны богов. Он вырос из их крови, как символ нового порядка и закона. Люди рождаются и умирают, короли меняются, а границы королевств передвигают, но тюльпаны остаются. Мы остаемся. Не ради денег или славы. Во благо порядка.
Граф аккуратно положил кролика на стол и сказал:
– Тогда мы с вами похожи. Мой отец был… другой. Все наши истрийские традиции принесли нам куда больше проблем, чем пользы. По количеству дурачья в красных перьях на улицах вы можете догадаться – как много людей не принимают того, что очевидно. Севария победила, война давно закончилась, мы подчиняемся. Мне и без бунтовщиков хватает проблем. Идите и сделайте так, чтобы Рантар не добавлял новых.
Эфилу не нужно было повторять дважды. Он и так засиделся. Кнут оказался на поясе, внизу должны были отдать и другое оружие. Ноги уносили его прочь из дворца. Граф, наверняка, не поверил. Но это не важно – отпустил, считай, развязал руки. А подыгрывать Эфил ему больше не станет. Главное найти Рантара.
Когда все было сделано, оружие возвращено и получены необходимые договоренности, он двинулся выполнять еще одно дело. Квартал, где он учинил небольшой разгром, уже успел прийти в себя. Товары больше не валялись на земле, телега не перекрывала дорогу, пожар потушили, а раненые не стонали. И все же Эфил сжал зубы и выругался.
Мимо проходил паренек, и Эфил ухватил его за плечо.
– Тут недавно была девушка. На нее телега свалилась. Где она?
Хорошо, когда рядом находится мальчишка – они вечно суют куда-то любопытный нос. Паренек смог путанно объяснить куда надо идти, и Эфил не стал тратить время.
Покосившиеся деревянные хибары были похожи на комки грязи, разбросанные по округе. Это даже домами нельзя было назвать, так, ночь скоротать. Люди, что видели его, отшатывались прочь, а он уверенно лавировал между почерневшими от времени стенами.
«Мда, Эфил, тут главное нож между лопаток не схлопотать».
Он уточнил дорогу у бабки, которой было уже всё безразлично, и остановился у хлипкой дверцы в конце улицы. Она была заперта, но он чувствовал исходящее изнутри тепло. Эфил постучал еще раз, но когда никто не открыл, просто вышиб ногой дверь и осмотрелся. В углу сжался комок, пытаясь слиться со стеной.
– Не бойся, – примирительно поднял руки Эфил и сделал пару шагов вперед. Девушка натянула потрепанный тулуп почти до глаз. – Я пришел помочь. Ты ранена?
«Боги, да она еще ребенок».
Девушка смотрела на него, подрагивая, но ничего не говорила. Эфил сжал зубы, наблюдая за ужасом, засевших в ее глазах. Он тюльпан, должен помогать, а не калечить.
Медленно, чтобы не пугать ее еще больше, он достал из мешочка несколько серебряных монет и положил рядом. Здесь было намного больше, чем она могла потратить на врача.
– Пусть твою рану побыстрее осмотрят. А потом сразу же уматывай из города. Скоро здесь всем станет плохо. Да, и еще кое-что – никому не показывай все деньги, поняла?
Девушка не двигалась, продолжая смотреть на него во все глаза.
– Поняла? – с нажимом переспросил он.
Тут она, наконец, задергала головой, и он сразу вышел. Нужно заняться остальными. Рантар мог и подождать, все равно на время залезет в нору.
Эфил обошел всех пострадавших, всех кого удалось найти. Многие прятались, кто-то пытался бежать, пришлось попотеть. Каждый получил солидный куш. Кошель Себастьяна изрядно прохудился, но все было не важно. Люди должны понимать, что есть тот, кто следит за порядком, даже когда кажется, что всем наплевать.
Ночь пришла быстро, и Эфил лег прямо на берегу озера, среди бутонов, чтобы перевести дух – сил было мало, а тепло обволакивало со всех сторон. Покручивая ус, он наблюдал за тусклым мерцанием звезд и двумя лунами, идущими друг навстречу другу. Город сходил с ума, хотя еще не понимал этого. Как не понимал, что Эфил – один из немногих, кто остался верен клятве. Верен людям. Даже, когда они этого уже не хотели, презирая за то, что он стал помогать королеве.
Огонь внутри заставлял глубоко дышать, а Эфил следил за маленьким звездами, охлаждавшими своим безразличием, и чувствовал себя очень одиноким. Прошло слишком много лет с тех пор, как он мог разделить хоть с кем-то свои мысли и переживания. Все, что осталось от людей – лишь воспоминания.
«Ты знаешь все звезды?»
«Ну, многие»
«Папа, а ты научишь меня как они называются? Правда-правда?»
«Конечно, малышка»
На мгновение показалось, что он ощутил прикосновение. Эфил рассеяно взглянул на руку, сжимающую землю, и медленно разжал пальцы. Ком в горле ушел не сразу. Потом Эфил сел, избавляясь от наваждения, и помассировал веки. Пора прийти в себя. Вздремнуть в подходящем месте для начала. А завтра придумать план, как избавиться от Рантара.

Глава 9. Стражи леса

Амеваны возвращались в круг жизни. За последние сутки умерло еще трое. Имва обещал встретиться с Сэей после ритуала новой жизни, но ощущения были такие, будто его ждала очередная охота на оргота. Имва знал, что корни судьбы накажут его. Лес не стал говорить другим, что он убийца, не выдала и кровь, но что толку, если он все равно получил наказание? Только Сэя хоть немного верила в него, а Имва отплатил ей тем, что убил ее брата. Нет, это, конечно была случайность и произошло еще до их встречи, но какая разница? Легче ей точно не станет. Он будет пользоваться помощью, зная, что лишил ее родича жизни? Как это недостойно! Хвост дернулся, Имва не спал всю ночь.
Он не знал, как лучше поступить. Сказать сразу? Но такая как Сэя может и зарезать на месте. Или просто перестанет помогать. Сказать потом? И так отблагодарить ее за помощь?
– Почему все так сложно, Навнат?
Петух лишь покосился. Кажется, он обиделся, что его впутали в такую передрягу. Сложно было его винить. Имва сидел на ветке, продолжая удивляться, как некогда просторное поселение превратилось в нагромождение тел. С разных сторон лежало множество больных, где-то почти полностью прикрывая землю, а с других сторон между хижин на земле и ветвях крутилась масса амеванов, которые пришли за помощью к наставникам. Имва будто вскрыл муравейник и рассматривал его. Родное место стало все больше напоминать людской город.
Парень устроил себе жилище на широкой ветви, которую удалось расправить магией, достаточно близко к земле, чтобы наблюдать за остальными, и достаточно высоко, чтобы поменьше встречаться с ними. Взгляд упал на клинки с тюльпанами, лежащие рядом. Он убедил вернуть их себе как трофей. Имва не знал почему привязался к людскому оружию, которое всех раздражало – то ли потому что это был подарок Гуго, то ли потому, что это был символ его, Имвы, личной победы или просто потому, что он привык к ним. Возможно, было и еще что-то, но ему не хотелось об этом думать. Зато зуб оргота лежал отдельно, это не был его настоящий трофей, а значит, не стоило носить его с собой или вешать на кулон.
– Нам надо уйти сегодня ночью, – обратился он к петуху. – Виктория и Рантар будут нас ждать. А мне еще так много надо выяснить.
Петух привстал. Кажется, он был готов идти уже сейчас. Ему-то легко, он никого не убил. Пусть и не нарочно.
Имва заметил, как амеваны начали вдалеке собираться в круг, подхватил клинки, взял Навната подмышку, и начал спускаться. Он знал тех, кто умер, среди них было две травницы. Одна иногда угощала его сладким корнем. Имва вздохнул и пошел туда, где возвышались гладкие, алые стволы деревьев. Нужно было отдать мертвым дань уважения.
Амеваны выстраивались в круг, напевали длинную погребальную песнь, и по очереди разрезали руку, набирали кучку земли и швыряли в углубления, где на подстилке лежали тела.
– Возвращайся к корням.
– Возвращайся к корням.
Имва двигался вместе со всеми. Он смотрел на тело, но видел не травницу, а своего папу. Глупо жалеть тех, кто вернулся в круг жизни, тем более на родине. Каждый амеван не исчезал, а продолжал жить вокруг – раскидывать свои ветви, летать с дыханием леса. Смерть – это не конец, ибо она новое начало для жизни. И все-таки Имва не мог принять случившегося. Папа был здоровым, важным, лес отметил его, и он должен был стать стражем. Если бы не Имва.
Амеван, шедший впереди передал кинжал, но, увидев кто перед ним, запнулся. Имва ничего не делал, просто смотрел в широкие глаза. Амеван смутился и отдал ему ритуальный предмет.
– А ты зачем пришел? – услышал он голос и сразу догадался, к кому он обращен.
Все ближе подходил Бевал в своем дурацком, крупном шлеме.
– Разве мне нельзя попрощаться?
– Это только для амеванов.
Имва бросил взгляд на нескольких наставников, стоящих рядом, но те застыли как деревья, окружавшие их.
– Я не хуже других.
– Хуже, лучше – какая разница? Ты другой. Червяки не летают с птицами.
Ритуал прервался. Бледные фигуры разворачивались и наблюдали за их перепалкой. Они молчали, но он понимал, что многие согласны с Бевалом. Так уже бывало раньше. Имва ощутил, как кровь приливает к лицу и начинает пощипывать щеки. Он резанул себя по руке, схватил ком земли и бросил к телу травницы. А потом швырнул кинжал Бевалу и почти побежал прочь.
«Я принес им нат. Я рассказал про предателей. Я даже оргота смог одолеть. Что еще им от меня нужно?»
Имва пнул куст, в надежде, что никто не видит. С кисти капала кровь. Он сделал надрез куда сильнее, чем следовало. Руку покалывало, пришлось перемотать листья альвы с другой руки, где его недавно порезала наставница Эсо. Благо, та рана уже почти затянулась.
– Пойдем отсюда, Навнат. Надо подумать, а я не хочу их видеть.
– Все гоблины такие резкие? – Сэя прыгнула прямо перед ним, мягко приземлившись, будто была листом, упавшим с дерева. На ней по-прежнему был маленький, аккуратный шлем, только теперь она вплела в свою косу маленькие веточки с ягодами.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71529523?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.