Главная страница | Эротические романы | Личная помощница для монстра

Личная помощница для монстра
Анна Владимирова
Бесплатно! Радислав Дорф – известный хирург-травматолог и глава клиники. Характер у него тяжелый, взгляд – едва выносимый, а высокомерия столько, что на все отделение бы хватило.
Но у меня нет выбора, кроме как согласиться стать его личной помощницей. Я уверена, что он замешан в том, что мои надежды и усилия последних лет пошли прахом. Он мне должен, и знает это. Я видела это по его взгляду, который он бросил на меня перед тем, как переступить через мои надежды и пойти дальше….
Если бы я только знала, с кем собираюсь связаться…
Горячо, эмоционально
18+
Герой – чудовище, но у каждого монстра есть свой аленький цветочек
Не забудьте добавить книгу в библиотеку!
Проды пн,ср,пт

Анна Владимирова
Личная помощница для монстра

Пролог
Уважаемые читатели, книга будет написана бесплатно!
В процессе написания главы будут нумероваться цифрами, а по завершении текст будет сформирован в обычные главы.
Приятного чтения! Буду рада вашим комментариям и оценкам.

– Настя, ты где?
Я едва не выронила мобильный, поскользнувшись на мраморном полу бизнес-центра.
– Черт! – пискнула в трубку, устремляясь к лифтам. – Марат, я в холле уже.
– Быстрее! Уже рассаживаются все! – зашипел он и отбил звонок.
– Бегу! – просипела я не пойми кому.
Как я могу опаздывать в такой день? Сегодня решается вся судьба компании, а у меня с утра какой-то судный день, не иначе. Сломалось все, что могло сломаться – каблук, фен и такси, которое почти довезло до работы. И другое было не вызвать – дольше ждать, и бежать далеко.
Ноги уже гудели от бега на каблуках, но завидев открытые створки одного из четырех лифтов, я решила поднажать. Только, залетая в него, зацепилась сломанным каблуком и едва не рухнув носом в пол. Меня кто-то крепко схатил под руку и помог выровняться. Створки лифта закрылись.
– Спа…сибо, – тяжело выдохнула я, откидывая челку с глаз. – Спасибо, простите…
«Ого, – подумалось мне. – Вот это мужчина! Он будто с рекламы какого-то премиального бренда сошел – шикарный костюм модного в этом сезоне цвета (я-то знаю, потому что ездила за парой таких же костюмов для Ильи Степановича), коротко стриженные темные волосы, двухдневная щетина, очки в тонкой серебристой оправе и последний штрих – холодный безразличный взгляд.
– День что-то не задался, – заговорила я, – все пошло не так с самого утра, и вас вот еще втянула. Вы меня коснулись, а это наверняка заразно, так что будьте осторожны сегодня.
Его холодное выражение лица будто дрогнуло, словно он и хотел бы выразить какие-то эмоции, но не смог.
– Так обычно бывает, если подсознательно саботировать предстоящее, – заметил он равнодушно и отвернулся к створкам.
Голос у него оказался низкий и немного уставший, с хрипотцой.
– Ну, нет, – улыбнулась я, лихорадочно соображая, не перешла ли я границу между непринужденной болтовней и навязчивостью, – этот день слишком важный, чтобы его саботировать.
Он не ответил. Только короткий вздох вышел у него каким-то раздраженным. Будто я глупость сморозила. Хотя, скорее, так и было.
– Ой, я забыла этаж нажать, – спохватилась я и бросилась к панели, но тут обнаружила, что мой высокомерный спаситель едет туда же.
Я украдкой глянула на его профиль, чувствуя себя крайне глупо.
– А вам в «Прайм Корпорейшн»?
– Опаздываю на совещание с главой компании, – сообщил он нехотя.
– То есть, вы тоже саботируете, – усмехнулась я.
– Определенно, – без тени усмешки подтвердил он.
– Это знание может дать мне какие-то преимущества перед вами? – пошутила я.
– Сомневаюсь. – И снова ни одной эмоции.
Кто он? Может, это руководитель компании по внешнему аудиту? Скорее всего. Марат говорил, что уже наняли кого-то.
«Ну а то, что я – заместитель финансового руководителя, никак не ставит меня на тот уровень, которому что-то важно вовремя доложить», – проворчала я про себя.
– Анастасия Алексеевна, заместитель финансового директора компании, – представилась я. – Раз уж…
Тут створки раскрылись, и мужчина молча вышел в холл, не удостоив меня более внимания, а я замерла у лифта, сжав губы.
– Чувствую, мы с вами сработаемся, – прошептала я, недоуменно глядя в спину этому всаднику моего личного апокалипсиса.
Спасибо ему за спасение моего макияжа, конечно, а то бы тот приобрел узоры коврового покрытия в лифте. Но в остальном этот мужик – «козел высокомернус вульгарис». И отлично, что меня с ним не познакомили. Пусть босс сам с ним и работает.
Я припустила по коридору в приемную Страхова, прихрамывая на сломанный каблук. Там уже все стояли на ушах. Кроме самого Ильи Степановича.
– Настя, – выпалил Марат, оборачиваясь от двери кабинета, – принесла?
Я молча вручила ему пакет с распечатанными к собранию презентациями.
– Супер, спасибо, – с облегчением выдохнул он, заглядывая в первую папку, – идеально. Прости, что на тебя это все упало в последний момент…
Мы до трех утра перетряхивали отчеты и цифры всем финансовым отделом, а у меня одной дома был цветной принтер и скоросшиватель.
– Мне приятно, что ты извиняешься, – улыбнулась я, проходя к столу с кофеваркой. – Последний рывок, да, Марк?
– Слушай, черт его знает, – вдруг с сомнением ответил он, и я обернулась. – Степаныч странный какой-то сегодня…
– Ну, у всех стресс…
– Тут что-то другое, – покачал он головой, поглядывая на двери, – будто не стресс, а принятие полного краха.
– Да ну, какого краха? – округлила я глаза. – Вся антикризисная программа согласована, будем выгребать долго, но делать нечего…
Да, Страхов какой-то пришибленный последнюю неделю, но оно и понятно – у нас кризис в отрасли бушует, и столько компаний уже потонуло, что верить в улучшение ситуации не приходится. Но делать нечего, только тянуть.
Я обнаружила, что гляжу на струйку из кофеварки не моргая и не могу найти в себе силы пошевелиться. Все мы устали. Но скоро Новый год, каникулы,… салаты, сон, саботаж…
– Настя…
Я вздрогнула.
– В зал совещаний, – кивнул мне Марат, и я, позабыв про кофе, направилась за ним, подхватив свой портфель.
Я вспомнила, что мне нужно сменить туфли и побежала в кабинет. Хорошо, у меня всегда были запасные на работе.
– А мое начальство не видел? – поинтересовалась я, догоняя Марата у входа в зал.
– Со Страховым сидит в офисе. Но приказали рассаживаться.
Я пожала плечами и потерла напряженную шею. На этом мои дела в этом году окончены. Осталось проспать с открытыми глазами итоговое совещание, выпить кофе, подбить документы, составить планы на январь, выслушать пожелания коллег… А, это завтра. Черт, как же я не хочу сюда завтра! Может, заболеть?
Но стоило мне перешагнуть порог зала совещаний, я застыла, уперевшись взглядом в темную фигуру уже знакомого мне Козла-из-лифта. Он стоял у окна напротив, не придавая значения наплыву сотрудников.
– А это кто? – приостановила я Марата.
– Где?
– У окна.
Марат сузил глаза на незнакомце.
– А, это Василий Павлов.
– Что? – поморщилась я. – Кто?
– Ну, представитель партнеров. Он часто на неделе встречался со Страховым. Неформально в основном.
И Марат унесся контролировать готовность всех к заседанию, а я так и осталась стоять, прижимая к груди портфель. Что тут делает представитель партнеров, если это внутреннее мероприятие? Но не мне решать.
Я заняла свое место и принялась украдкой наблюдать за мужчиной. Каких именно партнеров он тут представляет?
Только в тот момент он вдруг обернулся от окна и устремил свой взгляд прямо на меня. И я невольно сглотнула вставший в горле ком. Какой тяжелый у него взгляд… Хотя, это, скорее, мои некрепкие нервы. И недосып. Я было хотела отвернуться, но от его такого внезапного пристального внимания мне будто мешок с гранитной крошкой на плечи опустили.
Он отвел взгляд первым. Ладно, немного осталось продержаться. Буквально чуть-чуть.
– Дорогие коллеги! – донеслось от двери, и в зал ворвался глава компании Страхов.
Ну, как, ворвался… Скорее, вкатился, учитывая невысокий рост и количество лишнего веса. Если бы не эти два обстоятельства, мне не пришлось бы бегать по городу с его костюмами… За ним явился и мой начальник, но в зал так и не прошел – застыл с каким-то стеклянным взглядом на входе, сложив руки в карманы. Я редко видела его таким. Все это не нравилось.
– Вынужден сделать наше совещание максимально коротким, – нервно возвестил Страхов, останавливаясь у своего кресла во главе стола. – Компания «Прайм Корпорейшн» начала процедуру банкротства.
***
– Дорф, – хмуро ответил я, прикладывая мобильник к уху.
– Здравствуйте, Радислав Романович. Как все прошло?
Я знал, что куратор объявится, стоит мне выйти из здания.
– Страхов объявил о банкротстве компании, – холодно сообщил я. – Как вы, должно быть, знаете.
– Нет, эта информация пока что только в вашем распоряжении. Он ведь мог передумать. Вероятно, вы поэтому рискнули и явились на встречу лично?
Мое появление в его компании было большим стратегическим промахом. Но я хотел прийти. И надеялся, что все будет как раз наоборот, и Илья передумает… Но он пошел до конца.
Не дождавшись моего ответа, куратор вздохнул:
– Я бы хотел предложить вам супервизию. Снова. И вы обещали подумать насчет комплексного сотрудничества. Так было бы безопасней.
«Подавитесь вы своей супервизией, а комплексное сотрудничество засуньте в зад!» – подумал я с такой злостью, что аж голова заболела.
– Я могу вернуться к своей обычной жизни? – поинтересовался я неприязненно, направляясь к машине. – Моя задача выполнена?
– Да, можете, – со вздохом подтвердил куратор. – Спасибо за сотрудничество. Финансовую благодарность получите сегодня до вечера по прежним реквизитам.
Я лишь усмехнулся. Финансовая благодарность от правительственного отдела по разрушению чужих жизней мне тоже не была нужна. Но ни от первого ни от второго я отказаться не мог.

1
Я неслась, сломя голову, через вечерние пробки и пыталась дозвониться до Ангелины, но тщетно. Понятно, что ребенок, которому сломали руку, может быть не в состоянии ответить, но хоть бы кто-то мог там принять звонок?!
Мне позвонили из спортивной школы в восьмом часу вечера и сообщили, что Ангелина получила травму, и ее на скорой отвезли в травмпункт. И с этого момента жизнь кувыркнулась перед глазами, а способность успокоиться и трезво мыслить, которой я гордилась ы обычной ситуации, отказала.
– Ох, ну наконец-то! – выдохнула я, когда мобильник зазвонил, но это оказалась Рита.
– Насть, ну что? – выпалила подруга в трубку.
– Ангелина не отвечает, а мне еще минут тридцать добираться.
– Слушай, я рассказала нашему главному, и он направляет вас в частную травматологию. Он уже позвонил главе клиники и договорился. Я тебе скину адрес. Хорошо?
Я задышала чаще. Мысль, что с Ангелиной что-то настолько серьезное, так била по рукам, что те взмокали и начинали дрожать.
– Насть?
– Да, Рит, – выдохнула я дрожавшим голосом, – я слышу. Поедем туда.
– Забирай нашу деточку и вези в клинику. Я подъеду, как освобожусь.
– Спасибо, братан.
– Не за что! Держись!
– Я в норме, – соврала я ей и себе.
Сложно быть в норме, когда вечер наполнен жуткими флешбеками. Такой звонок я уже однажды получила. И все будто повторяется – я несусь через город, а сотовый сестры молчит… Но тут моя мобилка снова зазвонила, и на этот раз высветилось имя Ангелины. Я схватила аппарат так, что тот едва не вылетел под ноги.
– Черт! – выругалась я. – Ангел?
На том конце слабо усмехнулись:
– Так черт или ангел?
– Как ты?
– Насть, все нормально, – ответила Ангелина слабым голосом. – Ты только не нервничай. И не превышай скорость, пожалуйста.
– Хорошо, – хрипло прошептала я.
– Обещай, что не спешишь и смотришь на дорогу, – настаивала она.
– Я смотрю, – просипела я на вздохе. – Что там?.. Что там с тобой?
Она судорожно вздохнула.
– Я, честно сказать, не смотрю, – призналась сипло. – Руку как-то зафикисировали, меня чем-то укололи таким, что спать хочется. Но болеть стало меньше.
– А что врачи говорят? – забеспокоилась я сильней.
– Перелом неудачный. Кость раздроблена. Осколки травмировали сосуды и ткани.
Я прикрыла на мгновение глаза, пытаясь это все представить и принять. Внутри меня все кричало, что этот ее экстрим рано или поздно должен был кончиться трагедией. Ну как так можно было сломать руку, чтобы и кость раздробить? Но все это осталось за зубами, а Ангелине я лишь сказала, что буду с минуты на минуту.
– Мне определенно светит операция, – продолжала Ангелина. – Но тут кипишь какой-то, и на вопрос, когда будут оперировать, не отвечают. А еще тут со мной парень с тренировки, так что я не одна.
– Так. Уже вижу здание, – сообщила ей я. – Скоро буду.
Парковка действительно забита, но я бросила машину как пришлось и поспешила в больницу. Найти кого-то оказалось непросто. Ангелину я обнаружила на одной из кушеток в приемном покое. Рядом с ней и правда обнаружился какой-то паренек, который сходу принялся докладывать все, что слышал тут от врачей.
– Сказали нам ждать тут, когда хирург подойдет, – резюмировал он, а я все смотрела на Ангелинку.
– Сейчас поедем в другую больничку, – сообщила ей я. – Найду кого-нибудь и заберу тебя. Хорошо?
Она кивнула. Руку ей примотали к туловищу, и Ангелина боялась лишний раз глубже вздохнуть. Я ободряюще ей улыбнулась и понеслась искать кого-то, кто отпустит нас, но в отделении царил какой-то хаос, и я, побившись в закрытые двери главы отделения и ординаторской, забрала Ангелину вместе с мальчишкой и повезла их в клинику, в которой нас уже ждали. Парень все это время утешал Ангелину, держа за здоровую руку.
– Ты не бойся только, – бубнил он позади, – все хорошо будет. Заживет, и сможешь снова кататься на борде…
– Давайте мы это позже обсудим, – недовольно вставила я, бросив гневный взгляд в зеркало заднего вида.
– Насть, Гарик просто пытается меня поддерживать, – слабо парировала она. – Я забыла вас познакомить.
– Значит, Гарик, – констатировала я, мысленно костеря себя за несдержанность.
Ну не до моих нравоучений ей.
– Да. И это я сбил Ангелину своим скейтом, – признался он.
– Не надо было этого говорить, – меланхолично заметила Ангелина.
– Тебе плохо? – насторожилась я.
– Болеть снова начинает, – со стоном отозвалась она. – Гарик, а Настя – моя тетя. Но после гибели мамы в автокатастрофе Настя мне – как старшая сестра.
– Приятно познакомиться, – вежливо отозвался Гарик, а я осторожно надавила на педаль газа.
К счастью, клиника оказалась недалеко, и уже через сорок минут мы въезжали на парковку.
– Рита, – набрала я подругу, поддерживая Ангелину под здоровую руку, – куда нам?
– К регистратуре идите, вас там ждут. Я выезжаю. Как она?
– Так себе. Ждем тебя.
– Это теть Рита? – вздохнула Ангелина, припадая на мое плечо едва ли не всем весом.
В свои шестнадцать она казалась уже совсем взрослой не только внешне. Гибель матери заставила ее быстро повзрослеть. Но и весила племянница тоже как взрослая, а для миниатюрной меня это стало едва допустимой нагрузкой.
– Гарик… – просипела я, и парень шустро подставил второе плечо.
Вместе мы довели ее до регистратуры, где нас действительно сразу встретила бригада врачей.
– Вам нужно будет заполнить документы, – затараторила мне медсестра, пока Ангелину укладывали на каталку. – Радислав Романович подойдет чуть позже…
– А кто это?
– Это – глава клиники и ведущий хирург. Он возьмется за вашу дочь лично.
Я не стала ее поправлять. Мой взгляд был прикован к Ангелине на каталке. Она прикрыла глаза, болезненно хмурясь, а я чувствовала, что едва справляюсь со страхом ее потерять.
– Скажите, это ведь ничего? – тихо спросила я медсестру. – Ничего ведь плохого?
– Не беспокойтесь, – улыбнулась она мне вежливо. – Радислав Романович – лучший хирург-травматолог в Москве. Подождите здесь, пожалуйста.
Ангелину вкатили в двери с надписью «Хирургический корпус», а я растеряно застыла в коридоре, тяжело дыша. В груди взорвалось от тревоги, паники и ужаса. Напомнить себе, что у нее всего лишь сломана рука и ее не поломало в аварии, как когда-то сестру, не выходило.
– Можно я останусь? – послышалось позади.
Я обернулась и отстраненно кивнула Гарику.
– Хотите что-нибудь?
– Нет, спасибо…
Я прислонилась к стенке возле створок дверей и уставилась перед собой. Сколько так простояла, не знаю. В отличие от государственной клиники, тут было слишком тихо, и не отвлечься от страха за жизнь Ангелины. Но даже чьи-то шаги не привлекли мое внимание до тех пор, пока в поле зрения не попал высокий мужчина в халате. Он стремительно прошел мимо и исчез в хирургическом отделении, а я так и замерла, округлив глаза.
Его профиль я помнила слишком хорошо. С ним связан тот день, после которого я все никак не могу прийти в себя, хотя прошло полгода. Белый халат на нем смотрится непривычно, но это точно он!
Поддавшись порыву, я отлепилась от стенки и бросилась к створкам, но в узких окнах виднелся лишь пустой коридор.
Не может быть.
Наверное, все же показалось…

2
Рита влетела в коридор на такой скорости, что едва не снесла двери хирургического. Я всегда завидовала ее способности носиться весь день на каблуках будто в удобных кроссовках. Даже сейчас после смены в больнице она выглядела с иголочки – стильный светлый плащ развивается, как у феи, туфельки звонко стучат, а вьющиеся волосы пружинят в такт, как в рекламе шампуня.
– Вот ты где! – выпалила она, завидев меня на диване, и устремилась к нам с Гариком, продолжая на ходу: – Ну что? Где Ангелина?
– Жду. – Я выпрямилась и едва не вскочила, чтобы снова начать мерить ногами зону ожидания.
Гарик только лицо от мобильника поднял, поздоровался и снова выпал из реальности. Бесил.
– Гарик, может, ты поедешь? – не стала скрывать раздражения я. – А то поздно уже. Я если что узнаю, сообщу.
– Ладно, – с готовностью закивал он, ничуть не смущаясь. – Запишите мой номер…
Когда он ушел, я перевела взгляд на Риту.
– Ну как ты? – Она положила мне руку на запястье и крепко сжала.
От нее пахло лекарствами и антисептиком.
– Нормально, – просипела я и вскинула взгляд к потолку, чтобы сдержать слезы. – Нервы что-то совсем…
– Ну это нормально. Главный не подходил?
– Кажется, прошел. Но я пока добежала, он уже исчез. Наверное, к Ангелине спешил.
– Ладно, сейчас нашему позвоню, чтобы он…
– Слушай, не дергай, – осадила я ее. – Думаю, как только что-то выяснится, меня найдут. Медсестра сказала ждать здесь.
Рита глубоко вздохнула, согласно кивая.
– Ладно. А что случилось?
– Да вот этот милый молодой человек, который только что ушел, сбил ее на скейте. – Я снова оперлась локтями о колени и свесила голову, стараясь дышать ровнее. – Наверное, и сверху упал, раз там кость раздроблена. Будто машина переехала, а не скейтборд!
– Насть, – укоризненно глянула на меня подруга, – все хорошо. Никто Ангелину не переехал.
Я протерла лицо:
– Да…
Она положила мне ладонь на спину и ободряюще потерла между лопаток:
– Все будет хорошо.
Ненавидела эту фразу. Никто не может знать этого наверняка. А я помнила то опустошающее чувство, которое она оставляет. «Все будет хорошо». Люди, которые это обещают, будто выносят себя за скобки уравнения, лишают тебя поддержки, внимания и самоустраняются. И ты остаешься с этим один…
– Насть?
Я моргнула и выпрямилась:
– Нормально все со мной. С Ангелиной не должно что-то случиться, это всего лишь рука… – И, чтобы как-то отвлечься, я повернулась к Насте и усмехнулась: – Представляешь, мне на стрессе показалось, что я этого главного хирурга знаю…
– Откуда?
– Похожий на него тип приезжал к генеральному в тот день, когда объявили о банкротстве «Прайм Корпорейшн». Мне посчастливилось влететь в лифт вместе с ним и оказаться в его руках. – Я усмехнулась. – Он не дал мне упасть лицом в пол. Но когда я решила завязать с ним знакомство, отказался представиться и свалил в туман.
– Какой противоречивый персонаж.
Я рассмеялась. Рита несколько месяцев борется с привычкой грязно ругаться, и ее фразы, заменявшие ей матерные слова, вызывали у меня приступы хохота. Уж не знаю, зачем она решила возвыситься над персоналом больницы… хотя, ну почему нет? Бросать себе вызовы полезно.
– Это точно, – согласилась я, отсмеявшись. – Видимо, настолько произвел на меня впечатление, что уже и тут померещился.
А вот Рита погрустнела. Она не одобряла мои упаднические настроения, длящиеся вот уже полгода. Подруга пыталась расшевелить, даже приглашала в их клинику в отдел финансов. Но у меня опустились руки. Я будто нарочно находила какие-то убогие компании, отрабатывала там по месяцу и увольнялась. Ничего во мне не загоралось больше, как на прежней работе. Все же «Прайм Корпорейшн» стал моей второй семьей, и от этого так быстро не оправиться.
Когда послышался стук дверей отделения, я вздрогнула и вскинула голову. А когда увидела того самого доктора, напомнившего мне встречу в лифте, ноги задрожали, и я еле совладала с собой, чтобы подняться. Он направлялся к нам, глядя в карту, а когда поднял взгляд, время между нами застыло.
Мне не показалось. Это совершенно точно тот самый тип из лифта! Представитель партнеров, как сказал Марат. Я забыла о нем сразу, как Страхов сделал ключевое заявление на совещании. И вот он здесь. Только смотрит на меня также, как и тогда в лифте – отстраненно, холодно и высокомерно.
– Анастасия Алексеевна, – знакомым голосом зовет меня по имени.
– Да, – хрипло отвечаю я, не спуская с него вопросительного взгляда.
– Я – Радислав Романович, лечащий врач вашей племянницы Ангелины. Пройдемте?
И ни одного намека на то, что узнал меня!
– Я подожду, – бросила мне Рита, но я едва отметила это, направляясь за этим доктором как завороженная.
– Что с ней? – задала главный вопрос, стоило нам поравняться.
Он быстро шагал по коридору, не заботясь о том, что я почти бегу рядом.
– Вам нужно подписать разрешение на операцию, – ответил прямо. – На рентгене пока что не видно чего-то угрожающего, но время упущено. Ткани разорваны, есть повреждение сосудов…
– Все плохо? – просипела я, напрочь забыв обо всем.
Стало плевать, кто он и где мы там виделись. Сейчас от него зависит здоровье Ангелины. Только он промолчал. А я напрочь забыла его имя. Странное такое еще…
– Почему вы не отвечаете? Так плохо? – допытывалась я.
– Послушайте, Анастасия Алексеевна, – он вдруг остановился и повернулся ко мне, – я не сказал, что все плохо. Я не могу пока ничего сказать. Мне нужно сейчас две вещи – получить ваше разрешение на операцию и провести ее как можно быстрее.
У меня похолодело все внутри. Я застыла, глядя на него большими глазами, но кое-как нашла в себе силы кивнуть:
– Я подпишу.
– Хорошо.
А дальше все было как в тумане. Я даже не запомнила, где кабинет у этого доктора. Он завел меня куда-то, сунул бланк, который я не удосужилась прочесть, и забрал, стоило мне поставить роспись.
– Вас проводят в палату, приготовленную для Ангелины.
И он ушел, а я прислонилась к стенке, обняв себя. Так меня и нашла Рита с медсестрой.
– Насть, что такое? Что он сказал? – трясла меня Рита за плечо.
– Сказал ждать, – просипела я.
– А еще?
– Ничего.
– Вы не переживайте, – взялась утешать меня медсестра – молодая девушка приятной угодливой внешности, – Радислав Романович – лучший хирург-травматолог, который мог бы сегодня оперировать вашу сестренку. Он по характеру не общительный, но зато в деле его никто не может превзойти.
Ее слова странным образом меня приободрили. Да, наверное, не могут люди быть хороши во всем. Кто-то языком мелет профессионально, а кто-то – молча работает. Я вот не умею ни того, ни другого.
– Мне можно с ней? – спросила Рита.
– Конечно.
Нас проводили на другой этаж, где располагались послеоперационные палаты. Переступив порог палаты Ангелины, я подумала, что этот Радислав Романович даже не спросил, могу ли я остаться с ней. Нет, я и не допускала другой мысли, но обстоятельства же бывают разные, а он даже не спросил ничего. Хотя, может, всегда с пациентами кто-то остается?
– Слушай, Насть, – понизила Рита голос, когда медсестра удалилась, – по поводу оплаты. Наш главный договорился о максимальной скидке для вас с Ангелинкой.
Я посмотрела в окно на ночной город.
– Ритуль, у меня есть деньги, не переживай. Но от скидки я не откажусь. Спасибо большое и тебе и твоему боссу. Как выкарабкаемся, обязательно заедем к вам.
– Хирург не сказал, сколько будет операция?
Я отрицательно мотнула головой:
– Братан, езжай домой. Ну нет тут смысла оставаться…
– Я думаю о другом. Поеду к тебе, соберу сумку, чтобы ты не дергалась. Тебе тут ночевать, а одеться не во что.
– Рит…
– Не обсуждается, братан. Вы с Ангелом – моя семья. И вам нужна забота.
Я покаянно вздохнула, подошла к ней и обняла, проскулив благодарность.
– Пока буду ехать, напиши мне список, – попросила она на пороге палаты. – И верь в лучшее! Не паникуй!
– Так точно, – кивнула я вымотано.

3
***
Есть такие люди, от которых не закрыться…
Чувство падения в их эмоции напоминает прыжок в холодную воду с высоты, а осколки чувств впиваются в кожу ледяными иголками. Когда я понимаю, что именно приходится им пережить, становится поздно. Я становлюсь соучастником, который знает все наперед, но не может сказать ни слова. И это разрушает.
С ней было также. Когда я не дал ей упасть в лифте, у меня сжалось все от горла до грудной клетки, а в мозгу калейдоскопом замерцали ее эмоции – страхи, ожидания, надежды… Надежд там было столько, что я ослеп на несколько вздохов. И все они были связаны с тем днем, в который мы встретились.
Только подобных историй я могу вспомнить не одну, и даже не десяток. Я привык к таким людям, и просто стараюсь держаться от них подальше. Как правило, мне это удается. Но только не сегодня.
Сегодня мы встретились с Настей снова.
Да, мне не стоило приезжать лично к Страхову в тот день. Но он очень просил его поддержать, а супервизией я, к сожалению, не пользуюсь. И это, конечно же, ошибка. Но мне не хочется избавляться от чувства вины, которое тянется шлейфом после каждого дела. Я хочу с ним жить и помнить о последствиях. Ведь кто-то же должен помнить? Правительству, которое распоряжается моей сверхспособностью и разрушает ей чужие жизни, плевать на случайных жертв. А я так не хочу. Чувства делают нас людьми, и я хочу оставаться человеком.
– Радислав Романович, пациентка стабильна.
Я бросил последний взгляд на девушку на столе и развернулся к выходу. Операция прошла без неожиданностей, и в глубине души я был этому рад больше допустимого. Я знал, что в день нашей встречи отобрал у Анастасии Алексеевны больше, чем работу. И какая-то часть меня выдохнула от облегчения, что ее племянница поправится и даже останется с рукой, хоть и понадобится реабилитация. Другая часть, которая отвечает за реальную оценку действительности, напоминала, что все это – не моя вина. Людям нужно быть гибче. Любые закрытые двери гарантируют, что где-то открыты другие. Даже если бы ее племянница лишилась руки или чего похуже, все это – не моя вина. Я сделал все, что должен. И на этом все.
Когда я вышел из операционной, было около полуночи.
– Радислав…
Я не обернулся, но Лоле не впервые бегать за мной на шпильках, не упуская возможности продемонстрировать мне свои ноги и задницу, обтянутую узкой юбкой.
– Я вообще-то зову тебя, – укоризненно заметила она, догнав меня в коридоре.
– Задумался. И устал, – бросил я, устремляясь к лифту.
– Я как раз об этом…
Бросив взгляд на Лолу, я не нашел в ней ничего нового – идеальный макияж, безупречная укладка обесцвеченных волнистых волос, дорогой парфюм. И мне вдруг стало до боли противно от чужой предсказуемости. Лола, к примеру, предсказуемо будет склонять меня к поездке в ее квартиру, где она снимет мою усталость любым доступным ей способом…
– Поехали ко мне.
Захотелось глотка свежего воздуха.
Ну и что мне, казалось бы, нужно? Лола – красотка, неплохой хирург, амбициозная хваткая карьеристка в поиске альфа-самца под стать ее дорогой сумочке от Гермес. Но, когда интереснее не давать женщине то, что она жаждет, чем быть с ней, – это не та женщина. Она меня слишком хотела, и все в ней было «слишком». Но самое дерьмовое – мне было слишком просто «не слышать» ее. Я находился с ней в такой тишине, будто меня запихнули в гроб и закопали под землю. Что может быть хуже? Ни надежд таких масштабов, чтобы в глазах искрило; ни привязанностей, от тепла которых кажется, что на грудь кота положили; ни целей дальше, чем собственное отражение в зеркале.
Но Лоле этого не объяснить. Ее возня в моем поле зрения не вызывала никаких эмоций, и я перестал обращать на нее внимание.
– Не могу, – устало возразил я. – Нужно карту заполнить и за пациенткой проследить…
– У тебя же есть, кому проследить, – раздраженно напомнила она. – Радислав, может, хватит так себя загонять?
Я бросил на нее короткий взгляд:
– Загонять?
– Ты работаешь на износ уже месяц. Мы не видимся толком, и это делает меня несчастной. – Она услужливо нажала кнопку лифта передо мной. Ну как собака, ей богу. – Ты не думал, что у тебя депрессия от выгорания?
Я бы усмехнулся этой глупости, но она звучала слишком скучно. Иногда мне хотелось сказать Лоле, что я не могу ее даже «прослушать». Что она настолько пустая внутри, что если ее встряхнуть за волосы вниз головой, ничего в ней не звякнет. Какая ирония! Ведь чем «тише», тем должно быть лучше для меня. Ни одна ее эмоция не проберется в мою голову. Лола всегда будет «молчать». Но нет. Это – тоже не то, что нужно.
– Что смешного? – надулась она.
Значит, я все же не сдержал усмешки.
– Таким мужчинам, как ты, свойственно недооценивать собственную усталость, – заботливо продолжила она. – А потом часто бывает поздно.
Я впился в нее взглядом с ожившим интересом. Неужели в ней есть что-то живое? Но нет. Лола просто выдала мне чужой вывод, подобранный в каком-то развлекательном источнике.
– Продолжу недооценивать свою усталость, – сообщил ей холодно и вышел на нужном этаже. – До встречи.
И я направился к нужной мне палате. Сюда Лола за мной точно не пойдет.

Настя сидела на кровати и смотрела в окно. На мой деликатный стук она сильно вздрогнула, попыталась подскочить с кровати, но едва не упала снова, как в тот день в лифте. И я опять поймал ее, на этот раз – всю. Она повисла в моих руках, растерянно моргая, но тут же выпрямилась:
– Как Ангелина?
– Все хорошо.
И снова колючие брызги ее чувств взлетели в воздух между нами. У ее эмоций было нечто особенное, поэтому я и запомнил ее. Она все хочет казаться взрослой, запрещает себе чувствовать и сдерживает душевные порывы. Но когда они просачиваются, как воздух из шарика, ее захлестывает с головой… Когда она впервые упала в мои руки, с ней случился этот порыв, и меня накрыло вместе с ней. Это было…
…как глоток свежего воздуха.
– Хорошо? – переспросила она и задышала чаще.
– Да. Операция прошла без неожиданностей, но реабилитация займет какое-то время.
– Ладно, – закивала она. – Понятно.
И вдруг снова заискрила прямо как тогда в лифте, а из ее глаз потекли слезы.
– Спасибо, – просипела она.
– Не за что. Ваша племянница была прооперирована по системе страхования бесплатно. Все расходы включены, в том числе и на ваше здесь пребывание.
Я должен ей. Мне редко когда выпадает возможность что-то исправить. И я ее не упущу.

4
Настя удивленно посмотрела на меня. Не привыкла к подаркам. Взгляд девушки потемнел – видимо, решила, что это какая-то ошибка. Ну еще бы…
– А с чем это связано? – неуверенно поинтересовалась. И вся сжалась, съежилась. Будто я ее выгнать собрался, а не устроить тут в комфортной палате с удобством.
– В клинике это практикуется, – спокойно объяснил я. – Вам не стоит ни о чем переживать, кроме реабилитации племянницы.
В коридоре послышалась возня, и я, не дождавшись реакции Насти, прошел к двери палаты и распахнул ее перед каталкой. От меня не укрылось, как Настя застыла, пока мы устраивали ее племянницу на койке. Когда медбратья удалились, я принялся подключать пациентку к приборам и проверять ее состояние, уговаривая себя не втягиваться в то, что чувствовала сейчас Настя.
Но я не смог.
– Вы можете подойти. Не бойтесь, – тихо предложил я, продолжая делать свою работу.
Она не возразила. Послушно шагнула к койке, а я подкатил стул, чтобы она села.
– Ваша племянница скоро придет в себя, и вы убедитесь в том, что с ней все в порядке.
– Сложно… поверить, – выдавила она смущенно.
– Понимаю.
– Простите.
– Не извиняйтесь. – Я поправил провода приборов. – Я оставлю вам свой мобильный. Если будут любые вопросы – звоните.
– А что мне делать сейчас?
Я обернулся, встречаясь с ее взглядом. Да, все мы боимся пережить боль снова. И это лишь растягивает болезненный момент, вынуждая трястись и держаться на расстоянии. Настя, хоть и стояла рядом, находилась здесь будто из последних сил.
– Просто быть здесь, – как можно мягче ответил я, внимательно глядя в ее лицо. – Все остальное – забота врачей.
– А если что-то случится?
– Приборы дадут знать. Вам не нужно слушать ее дыхание или быть начеку. Вам нужно отдохнуть. Слышите меня?
– Да, – и она отвела взгляд.
– Хотите, я могу назначить вам препарат, чтобы вам было легче пережить сегодняшнюю ночь?
– Нет, – усмехнулась она, – зачем?
Ненавидел эту черту у людей – делать вид, что со всем справятся, и поддержка им никакая ненужна. Ну, признаваться в слабости тоже нужно уметь.
– Уверены? – надавил я. – Вам понадобятся силы.
Ее взгляд дрогнул.
– Настя, легкое успокоительное вам не помешает. Вы нужны себе сильной.
Или стоило сказать, что она нужна сестре? Так было бы привычнее?
– Нет, я справлюсь, – замотала она головой, и я отвернулся, скрипнув зубами.
– Я буду в клинике. – Решение ночевать здесь пришло спонтанно, но не удивило. Захотелось остаться рядом. – Звоните если что, ладно?
Она кивнула, переводя взгляд на койку, а я вышел и направился по коридору, «дослушивая» ее, находу. Она любила племянницу искренне, по-матерински, и страдала от того, что материнского набора влияния у нее нет. А вот сердце рвалось от страха за девочку полноценно.
Куда делась настоящая мать пациентки, я не мог знать. Но то, как боится Настя смотреть на койку, наталкивает на мысли, что она это уже видела, только кончилось все иначе. Она меня почти не слышит, когда я уверяю, что все наладится. Скорее всего, кого-то близкого она так уже потеряла, раз осталось столько боли. И, вполне возможно, эта потеря – и есть мать девочки.
Дойдя до последней палаты, я развернулся и направился в обратную сторону, злясь на себя. Какого черта я лезу в это? Я уже оказал ей помощь, еще и остался караулить, и, похоже, буду это делать до самой выписки!
***
Конечно, я не могла заснуть. Лежала на диване, который для меня застелили, и пялилась на Ангелину. Время от времени ее приходили проведать медсестры. Я вскинулась пару раз, задремав, и бросила попытку уснуть. Достала из сумки, которую привезла Рита, ноутбук, наушники и устроилась так, чтобы видеть Ангелину с приборами. Но так и не запустила ни кино, ни музыку, а все сидела и смотрела, слушая звуки больницы.
Так странно, что этот хирург ни слова не говорит о нашей встрече в лифте…
Но так и я о ней молчу. Мне не до этого.
А ему, должно быть, все равно.
Может, Марк ошибся?
Но этот Радислав совершенно точно был в зале совещания. Зачем?
Бред какой-то. Как такое могло быть?
В какой-то момент я засмотрелась в окно, а когда повернула голову к кушетке, сжалась от неожиданности. Рядом с Ангелиной стоял он. Радислав.
– Что-то случилось? – обеспокоилась я, подскакивая.
– Вы почему не спите? – сурово потребовал он, даже не глянув на меня.
Наверное, привычка не отвечать на вопросы и вовсе не смотреть на собеседников у него взялась вот отсюда. Ему всегда есть, куда посмотреть с большей пользой, чем тратить время на взбалмошных родственников.
– А вы? – зачем-то сдерзила я.
– Правда не понимаете?
– Простите, я не хотела, – стушевалась я. – Не могу уснуть.
– Вы пережили стресс, – дежурно заметил он. Вернее, я так подумала прежде, чем он добавил: – Потеряли кого-то в прошлом?
Я замялась ненадолго.
– Моя сестра и мама Ангелины пострадала в аварии. Наверное, поэтому… мне так страшно сегодня.
– Бояться нормально.
– А когда она очнется?
– Утром. Сейчас она просто спит.
– Ей будет больно?
– Конечно. Но она справится.
– Понятно, спасибо. За все, и за то, что зашли, в особенности…
– Не благодарите меня, – неожиданно хрипло возразил он, не отрывая взгляда от карты.
– Почему? – растерялась я.
– Я делаю то, что в моих силах, – глянул он на меня, как мне показалось, немного растеряно. – Это – моя работа.
– Благодарным быть полезно и правильно, – возразила я тихо. – Радислав Романович, я же… мы же виделись с вами…
– Да, – как ни в чем не бывало, согласился он, убрал папку на полку и направился к выходу из палаты.
– Просто «да»? – вырвалось у меня, и он замер в дверях, оборачиваясь. – Мой коллега сказал, что вы – партнер компании «Прайм Корпорейшн», и имя у вас было другое…
– Правда? – удивленно вздернул он бровь. – Другое имя?
– Да, – неуверенно подтвердила я.
– Илья – мой друг. Он просил меня прийти в тот день, чтобы поддержать. Сказал, что принял сложное решение, которое изменит всю его жизнь…
– Не только его, – вставила я раздраженно.
– Вероятно, так и есть, – согласно кивнул он. – Наверное, не хотел, чтобы кто-то знал, что он позвал друга подержать его за руку в сложный момент.
– Вы держали его за руку? – зачем-то переспросила я.
– Да.
А я откинулась на спинку дивана, чувствуя себя опустошенной.
– Вы поэтому сделали операцию бесплатно? По знакомству?
– Да.
Я почувствовала себя глупо. Стало как-то противно и обидно, что Страхов пригласил друга, чтобы его поддержали… но никому не сказал, чтобы нас тоже кто-то поддержал. Будто он только свою жизни изменил тем решением, а все остальные – так…
– Вы злитесь на Илью, – неожиданно заметил Радислав.
– Это не имеет смысла, – усмехнулась я. – Компания была его, ему и решать…
– Считаете это предательством.
– Что-то вроде того…
– Мне жаль.
– Просто вы не должны расплачиваться за его решения. Не должны были делать операцию бесплатно.
– Это – не подачка, Анастасия Алексеевна, – жестко возразил он. – И давайте закончим разговор. Ложитесь спать.


5
***
Я и правда смогла уснуть ненадолго. Утром меня разбудил стон Ангелины, и я подскочила к ее кровати. Тут же в палату вбежала и медсестра, и мы развели суету.
– Как ты? Болит? – допытывалась я у племянницы.
Ангел только сонно моргала некоторое время, и я начинала нервничать все больше, чувствуя себя на грани паники.
– Да нормально все, – прохрипела, наконец, она. – Пить хочется.
– Да-да, сейчас, – бросилась я к тумбочке, бросая на ходу медсестре: – Вы позовете хирурга?
– Если вы настаиваете, – растерялась она. – Но показаний для вызова врача нет.
– Ладно, – смутилась я.
– Все хорошо, не переживайте.
– Насть, перестань нервничать, – простонала Ангелина. – Все со мной нормально. Нос лучше почеши…
– Ладно-ладно, – и я принялась начесывать ей нос. – Так?
– Сегодня вам нужно лежать и отдыхать, – улыбалась медсестра. – Ходить начнем позже. Доктор придет во время утреннего обхода.
– Спасибо, – закивала я.
– Ты в порядке? – прокряхтела Ангелина, когда медсестра удалилась.
– Я? Конечно.
– А так и не скажешь. Ты так переживаешь, что неизвестно, кому хуже, – проворчала она. – Можно еще воды?
– Рита вчера приезжала, – заметила я, настороженно наблюдая за племянницей.
– Я вижу, что ты в пижаме с единорогами, – усмехнулась она. – Только Рита тебе могла ее привезти.
Я улыбнулась и прерывисто вздохнула.
– Что доктор сказал?
– Что все нормально будет, – с готовностью доложила я. – Понадобится реабилитация.
При воспоминании о Радиславе я поежилась.
– Что такое? – насторожилась Ангелина.
– Ничего. Просто не выспалась.
– Ну так ложись спать. Все равно валяться здесь. Или на работу поедешь?
– Нет. Надо позвонить и сказать, что меня не будет, – рассеяно сообщила я, уверенная, что мне предложат уволиться вместо того, чтобы дать отпуск по уходу за сестрой. Но было все равно.
– Настя, ты можешь ехать на работу, если нужно, – обеспокоилась Ангелина. – Не надо со мной тут сидеть.
– Сегодня я буду с тобой, а завтра посмотрим, – отрезала я.
– Я бы поняла, если бы мы в государственной больнице лежали, но тут вряд ли придется выпрашивать помощи. Ты зря переживаешь.
Я посмотрела на нее, но промолчала.
– А еще – это должно быть очень дорого лежать тут, – нахмурилась Ангелина.
– Об этом можешь не беспокоиться. Ты попала в какую-то программу страхования, и наше тут пребывание и лечение бесплатное.
Ангелина округлила глаза.
– Насть, ну не надо только мне врать! – возмутилась вдруг. – Ты со мной носишься, как мама! Я уже взрослая, и могу справляться с любой новостью!
– Я не вру, – спокойно сообщила я, стараясь не показывать, как задели ее слова. – Можешь спросить у доктора, который придет тебя обследовать.
Ангелина насупилась, но промолчала.
– Позвонить Гарику?
– Сама ему напишу. – И она поморщилась.
– Очень больно?
– Ноет. Нормально. Переживу.
– Ладно. Телек будешь смотреть?
– Нет. Спать хочу.
– Хорошо, отдыхай.
До завтрака мы не разговаривали. Ангелина дремала, а я поглядывала на нее, снова не в силах сосредоточиться хоть на чем-то. Звонить на работу не хотелось. Начальница меня невзлюбила сразу, хоть и зачем-то наняла. Резюме у меня действительно было впечатляющее, но только и всего. Украшать его достижениями в последней компании я не горела желанием, как и во всех предыдущих последние полгода. Я написала начальнице сообщение, что в больнице. И приписала, что могу уволиться, если с этим возникнет проблема.
Радислав явился сразу после завтрака. Выглядел так, будто спал всю ночь, а не навещал пациентов ближе к утру.
– Как самочувствие? – поинтересовался он у Ангелины.
– Нормально. Рукой стараюсь не шевелить.
– Как боль? Терпимо?
– Да.
Я стояла с другой стороны кушетки, пока они беседовали, и украдкой поглядывала на Радислава. Ему на вид было чуть больше тридцати, либо он просто хорошо выглядел. Даже очень хорошо. Сегодня я могла соображать гораздо лучше вчерашнего, и не могла не заметить, что костюм ему шел не меньше врачебной формы, но особенный шарм ему придавали внешняя холодность и жесткость. А еще у него были ярко-синие глаза. Никогда таких не видела. И пахло от него очень приятно. Наверное, его тут обожает вся женская часть персонала.
– Отдохнули? – поинтересовался он, снова не взглянув на меня.
– Да.
– Хорошо. – Он стянул стетоскоп, и перевел на меня взгляд. – Меня все устраивает в состоянии Ангелины. У вас есть вопросы?
– Пока нет.
– Правда, что меня оперировали бесплатно? – вставила Ангелина. Я закатила глаза.
– Правда. Еще вопросы?
– Почему?
– По программе страхования. И по знакомству.
– Вы знакомы? – вздернула она брови и перевела на меня взгляд.
– Да, – ответил Радислав, – встречались однажды.
– Вы встречались с моей тетей?
– Мы виделись на работе, – усмехнулась я. – Радислав Романович – близкий друг моего бывшего начальника. Он уберег меня от сломанного носа, поймав в лифте прежде, чем я пропахала ковер лицом.
Ангелина рассмеялась.
– Ну как еще Настя могла познакомиться с мужчиной? – усмехнулась она. – Она у нас вообще никого перед собой не видит. Вся в работе! Дома – то же самое. Конечно, она могла только упасть в ваши руки. Вы попьете с ней кофе?
– Конечно, – серьезно кивнул Радислав, будто мы уже давно обо всем договорились.
– Отлично! – просияла племянница.
– Ангелин, – просипела я смущенно, не зная, куда девать глаза, – спокойно…
– Тебе нужно переключиться с меня на заботу о себе, – поучительно сообщила она. – Так пишут во всех умных книжках по самопознанию. Только тебе их читать некогда.
– Это побочное от обезболивающих? – поинтересовалась я у Радислава, смущенно потирая лоб.
– Быть может, – усмехнулся он слабо. – Но волноваться не стоит. Ангелина испытала стресс вчера и продолжает его испытывать. Желание поговорить – один из способов его снизить.
– Нет, желание снизить стресс у Насти – вот что мне нужно. Потому что только так стресс снизиться и у меня.
– Я поняла, – фыркнула я. – Мы это обсудим, ладно?
– Заберите ее на кофе, пожалуйста, – взмолилась Ангелина. – Чтобы она не обсуждала со мной ничего.
– Обсуждать личные проблемы с близкими важно, – возразил Радислав. – Но это действительно может подождать. Пойдемте выпьем кофе, Анастасия Алексеевна?
– Хорошо, – сдавленно просипела я, бросив гневный взгляд на Ангелину. Та помахала мне рукой, а потом показала большой палец вверх.
– Простите, – пролепетала я, семеня за Радиславом в коридоре, и только тут осознала, что все еще в пижаме с единорогами.
– Вам не за что извиняться. Пойдемте. Заодно покажу вам, где кафетерий.
Я направилась за ним, обняв себя и сгорбившись.
– Вы, должно быть, не спали сегодня, – заметила вежливо, когда он нажал кнопку лифта.
Он усмехнулся, неожиданно меняя тему:
– Вы очень не похожи на ту, которая вбежала в лифт полгода назад.
– Вы тоже не похожи на того, кто не представился тогда в ответ. Наверное, вы знали, что Страхов создал вам псевдоним, но не запомнили его, – усмехнулась я.
– От вас, наверное, сложно что-то скрыть, – улыбнулся он. Впервые на моей памяти. – Может, поэтому Ангелина хочет, чтобы вы расслабились и перестали выискивать у нее признаки проблем.
– Я просто ее люблю и боюсь потерять, – пожала я плечами. – Но, наверное, нужно принять, что она уже взрослая, да.
– А где ее отец?
– Он бросил их еще до рождения. Мы с сестрой растили Ангелину вдвоем.
– И когда вы остались с этим одна?
– Три года назад.

6
Мы вышли из лифта и направились в кафетерий, к которому бы безошибочно привел крепкий запах кофе. Радислав предложил мне сесть за столик у окна, а сам направился к стойке. Я устроилась в кресле и бросила взгляд на город.
Лето. Пыльное, серое, влажное и грязное потопило его в духоте и нервной суете людей. Никто еще никуда не уехал, все заканчивали дела и носились в последнем рывке перед отпусками. Может, мне тоже взять отпуск и умотать с Ангелиной на море? Сменить обстановку, развеяться, разобраться в себе…
– Держите. – Радислав поставил передо мной чашку и сел напротив. – Анастасия Алексеевна, я должен вам кое-что сообщить. Теперь, когда я понимаю, что вы – единственный ответственный за Ангелину взрослый.
Я подобралась, уязвимо обняв чашку, будто она поможет мне удержаться в равновесии.
– Травма Ангелины не похожа на результат столкновения скейтбордов. Кость предплечья пострадала от столкновения с чем-то более тяжелым. Учитывая историю вашей семьи из когда-то трех, а теперь двух человек, думаю, Ангелина побоялась вам сказать, что ее сбила машина. Несколько синяков есть и на ребрах.
– Но… мне же звонили из школы, – шокировано пролепетала я.
– Возможно, она вернулась в школу. Шок дал ей силы добраться до нее, если это случилось неподалеку. А потом уже могли и вызвать скорую.
– Но с нами был парень, который признался…
– Ему вряд ли что-то будет, если вы не заявите. Вероятно, он по-настоящему дорожит Ангелиной.
– Да он сидел вчера весь вечер в телефоне! – вырвалось у меня глупое.
– Сейчас – это способ молодежи уйти от неприятных эмоций. – Он сделала паузу, ожидая новые возражения, но я молчала. – Ангелина поправится – это главное. Но она боится вас беспокоить больше, чем последствий от такой ситуации. Ангелина вас очень любит.
Я спрятала лицо в ладонях, пережидая прилив эмоций. Стало стыдно…
– Ладно. Но нужно выяснить правду. Скорее всего, они с Гариком катались по проезжей части. Я ее уже ругала за это, но Ангелина будто нарочно ищет неприятностей именно на дороге.
– Она их нашла, – серьезно резюмировал Радислав. – Вам нужно подумать, как ей помочь.
Я кивнула.
– Спасибо, что сказали.
– Это снова всего лишь моя работа, – сухо ответил он. – А теперь вынужден вас покинуть, пора работать.
– Вы спите когда-нибудь? – неуклюже пошутила я, но он только бросил на меня взгляд и слабо усмехнулся:
– До встречи.
Посидев немного в одиночестве, я полезла за мобильником. Эта встреча с Радиславом, как встреча с прошлым, напомнила мне о человеке, с которым мы регулярно общались.
– Марк, привет, удобно?
– Привет, Насть. Да. Как раз выйду покурить.
Голос у бывшего помощника Страхова был уставший и полный безнадеги. Он как и я все не мог найти стоящую работу. Разгар нескончаемого кризиса этому способствовал. От апатии мы с Марком даже попробовали повстречаться, но идея провалилась на первом же свидании, когда мы поняли, что давно уже обсудили любовные похождения всей компании бессонными рабочими ночами в офисе, и никакой интриги друг для друга не представляем. Даже просто переспать без обязательств у нас с ним не вышло. Мы провели всю ночь на кухне Марка – пили вино, обсуждали сплетни, искали в сети бывших коллег и рассматривали фотки, пытаясь угадать, кто куда устроился. В общем – жили прошлым, но на полную катушку.
– Как ты?
– Ничего нового. – Слышала, он медленно затянулся. – Но я поступил на второе высшее.
– Ты не рассказывал. Поздравляю!
– Я не относился к затее серьезно, – отмахнулся он. – Открыл условия поступления, прикинул хрен к носу… и поступил.
– Решил сменить профессию?
– Да. Сейчас такое время… Ты как?
– У меня племянница в хирургии, вчера прооперировали.
– Ох, ничего себе! Что случилось?
Я коротко рассказала.
– Мда. Но она должна была когда-то начать бурную молодую жизнь…
– Но не так же… Я кстати вот о чем хотела поговорить. Знаешь, кто ее хирург?
– М?
– Помнишь, я спросила тебя про странного мужчину на последнем совещании, на котором Страхов объявил о банкротстве?
– И?
– Он на самом деле хирург.
– Не может быть, Настя, ты обозналась.
– Ничего не обозналась. Мы это уже с ним обсудили. Он даже прооперировал Ангелину бесплатно, потому что тоже меня узнал. Страхов, оказывается, не хотел говорить, что попросил своего друга быть рядом в тот день, и называл его «представителем партнеров», чтобы не показывать слабости…
– Не может быть, Настя, – повторил Марат. – Тот тип был Василий Евгеньевич Павлов, директор аудиторской фирмы «Альянс». Я могу тебе его страницу сбросить. О нем, о компании. Я наводил справки, конечно же, когда Страхов зачастил с ним видеться. Павлов работает директором «Альянса» уже десять лет. Как он может быть хирургом? Ты точно обозналась, а врач, должно быть, просто тебе подыграл. Ты там по потолку не бегала от беспокойства за Ангелину? Ты же с ума сходишь, когда дело касается нее.
Я слушала Марка, и все казалось сном. Еще эта бессонная ночь и страх. Может, я правда тронулась умом? Сомневаюсь. Ведь у всего должно быть свое объяснение.
Радислав назвал себя другом Страхова. Может, Страхов состряпал качественную легенду, что и компанию ему придумал, и страничку в интернете завел? Только ради чего? Чтобы тот был рядом в трудные дни под видом партнера? Чтобы никто не догадался, как самому Страхову плохо? Но зачем? Он сомневался, сливать компанию или нет?
Я не видела Радислава со Страховым прежде, а его друзей я знаю достаточно хорошо, чтобы перечислить все их имена, места работы и должности, а также марки автомобилей, на которых те ездят. Я не подумала об этом сразу, но виной всему стресс. Вчера мне было все равно, кто будет оперировать Ангелину, лишь бы он был лучший. Но теперь тут что-то было не так.
– Ладно, я погуглю, – заключила я. – Может, ты и прав.
– Держи в курсе насчет Ангелины, хорошо? Может, вам что-то нужно?
– У нас все есть, спасибо.
– Хорошо, я тогда позвоню завтра, ладно?
– Ладно.


7
Когда я опустила мобильник, он пиликнул входящим.
«Анастасия Алексеевна, вы уволены».
***
– Ты пьешь кофе с пациентами? Не видела такого раньше.
Лола поежилась на прохладном ветру, и ее укладка разлетелась с очередным сильным порывом. Лето в Москве не баловало теплом.
Я сделал очередную затяжку и выдохнул дым, не заботясь, куда его кинет. Я не приглашал Лолу присоединиться на балкон, но она продолжала играть в игру, в которой мы встречаемся. Выглядело это нелепо, но мне было все равно.
Я думал о Насте. И ее сестре. Меня беспокоило, что Настя могла не удовлетвориться моими объяснениями этих странных совпадений – я и она в том лифте…
– Радислав…
Ну кто бы мог подумать, что мы можем еще раз встретиться?
Это плохо. Настя станет проблемой.
– Ты меня слышишь?
А еще я думал о ее сестре. Девочка могла специально попасть под машину…
– Ты отдохнул?
– Я не устал, – равнодушно бросил Лоле, щурясь от солнца.
Мне нравились эти переживания. И опасность, которая исходила от Насти. И мысли о ней самой. Когда вскрываешь человеческие души также просто, как режешь скальпелем тела, чувства атрофируются. Меня мало что радует, почти ничего не доставляет удовольствия. Кроме тех моментов, когда я побеждаю у операционной. А тут вдруг… я чувствую. Будто мне нюх вернули после долгой атрофии нейронных цепочек…
Насте выпала нелегкая судьба – остаться одной с не собственным, но родным ребенком. Беспомощность? Да, она солировала в ее эмоциях. Когда ты – не мама и никогда ей не станешь, а обязанностей у тебя теперь за всех – и за мать, и за отца, и за сестру. Конечно, она перегибает. И не справляется. Если Ангелина навредит себе сильней, Настю это раздавит… Что же будет дальше?
Что меня еще развлекало? Вот такие жизненные ребусы. Я будто смотрел на игральную доску, на которой партия была в полном разгаре, и пытался предположить следующий ход. Только это не шахматы. Игроки могут сходить одновременно. Или один может ходить бесконечно много раз, а другой – не двигаться вовсе.
Именно в такую игру со мной играла Лола.
– Ты сегодня ночью устроил себе полноценное дежурство, – укоризненно заметила Лола.
– Я разве обязан тебе отчитываться?
– А кто о тебе еще позаботиться?
Я не ответил.
– Радислав, я еще хотела поговорить кое о чем. Ты обозначил пребывание этой пациентки с родственницей, как благотворительное…
– И у кого с этим проблема?
– Денис просил с тобой поговорить…
Еще одна вгоняющая в тоску личность в управляющем аппарате клиники – мой компаньон и финансовй директор Денис Прохоров. Да, ему не нравилась благотворительность. И тот факт, что деньги в клинику приносит все же не он, его раздражал. При мысли о нем меня передернуло. С ним встречаться, как лезть в болото…
– Он разучился говорить сам? – риторически поинтересовался я, морщась.
– Ты его не слушаешь.
– А тебя я разве слушаю?
Взгляд Лолы обижено дрогнул. Она отвернулась, вытащила сигарету и кое-как прикурила.
– Что-то нашел в этой пациентке? – выдохнула она с первой порцией дыма.
А я подумал, что и правда устал. Вот от таких картонно-бумажных персонажей в своей жизни.
– Быть может.
Она усмехнулась.
– И зачем ты так?
– Зачем что?
– Ты специально делаешь мне больно, – заявила она.
Добилась, к слову сказать, моего удивления. Разве «картонной кукле» бывает больно?
– Ты меня подчеркнуто игнорируешь.
– Почему я не могу тебя игнорировать?
– Потому что ты со мной спишь.
– Я не сплю. Я переспал. Это – большая разница.
– Не понравилось?
– Это было ошибкой. Теперь ты питаешь иллюзии.
– Я с тобой работаю два года. И не питаю иллюзий. Но я надеялась, что заслуживаю большего. Я и заслуживаю! А ты, Радислав, – холодный безразличный одержимый работой мужик! Ты вообще один! Неужели не хочется что-то поменять в своей жизни? Чем я тебе не подхожу? Я всегда рядом, готовая ради тебя на все. Уйти? Отлично! Прийти и погладить? И снова я рядом! Думаешь, я не знаю себе цену?
На какую-то секунду я поддался и представил, как перестал чувствовать эмоции других людей и смог просто с кем-то жить… Понравилось бы мне? Не знаю. Я настолько привык жить так, как живу, что даже не помню, было ли когда-то иначе?
– Все время отмалчиваешься, – бессильно злилась Лола. – Стоит с тобой заговорить, ты уходишь в себя.
Нет, проблема не только в ней. Проблема у меня была со многими женщинами. Я вращался в кругу таких, как Лола. Какую-то часть своей жизни. Потому что большая ее часть – это моя работа. Отношения с теми, с кем я работаю, для меня табу. Зачем я переспал с Лолой? От отчаяния, не иначе. Хотя, если бы кого-то нашел, все табу полетели бы к чертям.
– Что такого в этой пациентке, может просветишь?
– Пижама у нее шикарная, – усмехнулся я. – Ты видела? С лошадками.
И я направился к выходу с балкона.
– Это пони, дурак! – бросила мне Лола.
***
Когда я вернулась из кафетерия, с Ангелиной уже возилась Рита.
– Привет, братан! – махнула она рукой от тумбочки. – Я тут притащила Ангелине вещи…
– Мы еще не знаем, сколько тут лежать, – скулила Ангелина. – Может, не так долго?
– Долго, поверь, – вздохнула Рита, выпрямляясь.
– А Настя пила кофе с моим хирургом, – заявила Ангелина. – Он красавчик, да, Насть?
– О, тот самый «из лифта»? – оживилась Рита.
– Он самый, – подтвердила Ангелина довольно.
– Так он тебе не почудился?
– Как выяснилось, нет, – призналась я. – Радислав на самом деле мой мимолетный знакомый.
– О, на этот раз он удосужился представиться? – усмехнулась Рита.
– Да. – Я перевела взгляд на Ангелину. – И он со мной не пил кофе. Обсудил твое состояние и умчался по делам. Так то не подставляй меня так больше, пожалуйста.
– Мда, – фыркнула Ангелина, – так себе вариант…
– Вообще не вариант. И у врачей запрещены отношения с пациентами. Да, Рит?
– Ты – не пациентка, – перешла подруга в оппозицию. – Но хирурги – так себе вариант. Согласна с Ангелиной. Ты, может снимешь свою пижаму? Тогда будет шанс познакомиться с чьим-нибудь богатым и холостым папой.
– Вы сговорились что ли? – возмутилась я. – В пижаме удобнее. И без «богатого папы» – тем более!
– Кстати, у меня завтра выходной, – оживилась Рита. – Могу посидеть с Ангелиной.
– С чего вы взяли, что со мной надо сидеть? – вставила племянница недовольно.
– С того, что тебе тяжело будет себя обслуживать, – авторитетно заявила Рита. – Я же знаю, Ангелин, как это – приходить в себя после таких операций.
– Нет необходимости в том, чтобы ты завтра сидела, – бодро возвестила я, и, дождавшись, когда обе переведут на меня глаза, закончила: – Меня как раз уволили.

8
– Снова?! – воскликнули обе разом.
Я только философски пожала плечами.
– Найду другую работу. Мне все равно там не нравилось.
– Тебе ничего не нравится! – вспылила вдруг Ангелина. – Будто на той твоей «Прайм Крайм» свет клином сошелся!
Я проигнорировала то, как она исковеркала название «Прайм Копорейшн», но в груди все сжалось от обиды. Почему я должна перед кем-то оправдываться?
– Не сошелся, – буркнула я. – Но ничего подходящего пока не нашлось.
– Ангелина, так часто бывает, – встала на мою защиту Рита. – Не все так просто. Тем более, в кризис, когда работы становится лишь меньше, приходится долго перебирать.
Малявка насупилась и засопела.
– Больно? – спросила я обеспокоено.
– Немного, – прошептала она и отвернулась в окно.
Кризис был не только в отрасли, но и у Ангелины, похоже.
– Давай поищу медсестру, – предложила я.
– Поищи лучше того врача и скажи ему, что он тебе нравится, – фыркнула она.
– Он мне не нравится.
– И нормальные мужики ей не нравятся, – посетовала Ангелина, всплеснув здоровой рукой.
– С этим все еще сложнее, – усмехнулась подруга.
– Ой все! Было бы желание! – кипятилась племянница.
Мы с Ритой только переглянулись, но единогласно решили не продолжать препирательства. Когда я провожала ее, подруга потрепала меня по волосам:
– Все наладится. Я за тебя. Не стоит работать там, где не нравится. И я уверена, что ты свое найдешь.
– Спасибо, братан. – И я ее крепко обняла.
Не стоило ныть, что мои финансовые запасы подходят к концу. И что в ближайший месяц работу мне лучше все же найти. А еще лучше – пойти учиться параллельно, как Марат. Может, действительно сменить сферу деятельности и забыть обо всем?
На улице, как оказалось, пошел дождь, и Рита вызвала такси.
– Тебе, может, что-то еще нужно? – интересовалась она, натягивая свитер.
– Я подумаю, спасибо, – кивала я, ежась в пижаме.
В холле клиники стало прохладно, а из открывающихся туда-сюда дверей постоянно задувало.
– Ого, смотри, какая, – выдохнула вдруг Рита, глядя мне за плечо.
Я обернулась и увидела весьма эффектную женщину. Она очень выделялась на фоне других и выглядела так, будто здесь организовали съемку модного магазина. Или, как если бы ее муж – шейх лежал тут с переломом ноги, а она приехала его поддержать. Кожа золотистого цвета, легкая укладка крупными кудрями, шикарные тяжелые сережки и светящийся макияж делали ее похожей на голивудскую диву. Одетая в телесного цвета брючный костюм, она кокетливо касалась верхней пуговицы пиджака, словно обещая собеседнику гораздо больше впечатлений, чем у него были в распоряжении…
А собеседником оказался… Радислав. И впечатлен он будто бы не был вовсе. Он стоял в обычной хирургической форме, привычно напряженный и собранный, и хмуро молчал, пока она что-то говорила-говорила, касаясь его плеча.
– А это – наш хирург, кстати, – отвернулась я.
– Хорош, – просипела Рита, округлив глаза.
– Наверное, эта актриса знает об этом как никто другой, – усмехнулась я. – Жена?
– Да ну! – расстроено протянула Рита. – Вот не успеешь полюбоваться, и сразу – жена! Ой, а он идет к нам…
– Что? – сложила я одними губами.
– Бросил эту на полуслове и направился к тебе. А «жена» так и стоит, открыв рот.
Я судорожно сглотнула.
– Доброго дня, – прозвучал рядом знакомый голос, и Рита победно мне улыбнулась.
А я замерла, почему-то втягивая голову в плечи. Чертова пижама с пони!
– Доброго, – обернулась к Радиславу, пытаясь остановить эмоциональный рандом и выбрать уже хоть какое-то приличное выражение лица.
– У вас все в порядке? – поинтересовался он.
– Ангелину беспокоит боль, и это беспокоит меня, – сообщила я слишком энергично.
– Пойдемте тогда к Ангелине, посмотрим, – кивнул он мне на лифт.
– Иди-иди, – махнула Рита рукой. – Позвони вечером!
Я только и успела махнуть ей в ответ и последовала за Радиславом.
– Часто жалуется на боль? – сосредоточено уточнил он, когда я настигла его у лифта.
– Ведет себя, как дядюшка Ау. Все не так, все не такие.
Он понимающе кивнул.
– Боль – это нормально, – принялся объяснять участливо, а я заметила, что его дива все еще стоит там, где он ее оставил, и буравит меня злым взглядом.
Да ладно! Меня? В пижаме? Может, они поругались, и он решил заставить ее ревновать? Примитивно как-то. Для него. Хотя, откуда мне знать?
Мобильник тем временем пиликал входящими в Телеграм, а часы докладывали, что восторгу Риты от нашего хирурга нет предела.
– У вас что-то случилось? – поинтересовался Радислав в затянувшуюся паузу, в которую я пыталась унять писк часов.
– А у вас? – неожиданно для самой себя брякнула я.
– В смысле? – подобрался он.
Я моргнула. На какой-то момент я будто перенеслась в тот день, когда мы ехали с ним в лифте впервые, а я чувствовала себя совсем иначе – полной чувства движения вперед… чтобы в следующий миг снести табличку «дальше дороги нет».
– Ваша собеседница так на нас смотрела, когда мы были у лифта. На мне едва не задымилась пижама. – Я смущенно прикрыла глаза. – Простите, если мне показалось. Я не имею ничего ввиду…
– Кажется, наоборот, – усмехнулся он, пропуская меня к выходу из лифта. – А проблемы есть у всех. Вы какие хотели бы обсудить?
– Эм… Так, вы чем-то расстроили вашу девушку?
– Доктор Лолита Витальевна – не моя девушка.
– Откуда же такой убийственный взгляд?
– Это единственная проблема, которую вы хотите со мной обсудить? – перевел он тему. – Не говорили еще с племянницей по поводу происхождения травмы?
Так вот что он имел ввиду. Переживает, что моя племянница склонна к суициду? Внутри все застыло и похолодело.
– Вы намекаете, что вынуждены обратиться в органы опеки? – хрипло предположила я, останавливаясь. Пол вдруг странно спружинил под ногами, и я вздрогнула.
– Вам плохо? – подхватил меня под руку Радислав и притянул к себе. – Настя? Вы меня слышите?
– Все нормально, – отстранилась я. – Так что вы…
– Никуда я не собирался обращаться, – неожиданно возмущенно процедил он, не позволяя мне выдернуть руку.
Впервые, наверное, видела его эмоции. Взгляд у него, конечно, – то еще испытание. В нем разве что молнии не сверкали!
– Я не говорила еще с Ангелиной, – тихо ответила я, бросая взгляды по сторонам. – Приезжала моя подруга Рита, и случая не было. Да и я пока не знаю, как начать с ней этот разговор. Пока что она не в духе из-за самочувствия.
– Это не из-за самочувствия, – раздосадовано бросил он и выпустил меня.
– Что вы имеете ввиду?
– Она боится тебя потерять, – понизил он голос, неожиданно переходя на «ты». – Очень. И она этого страха не выдерживает.
– Меня? – обескураженно выдохнула. – Это не я на больничной койке…
– Это не отменяет ее страха. Может, поэтому она и на койке сейчас.
Все происходящее показалось каким-то нереальным. Коридор опустел, и только мы вдвоем остались в тишине, наполненной звуком нашего дыхания. Радислав смотрел на меня напряженно, непривычно, будто ему не все равно. Но вот он отвел взгляд, шагнул к двери палаты и открыл ее, кивая мне войти.
– Ангелина, привет, – привычно прозвучал его голос позади, а я пришибленно направилась к кровати племянницы.
Ангелина отложила мобильный, заметно оживляясь:
– О, вы, наконец, попили кофе?
– Да, – поспешила вставить я прежде, чем Радислав ответит. – Расскажи доктору про то, как тебе больно.
– Да ничего особенного, – пожала она здоровым плечом и посмотрела на Радислава щенячьим взглядом. – Она врет, да?
– Нет, – соврал он с еле заметной усмешкой.
– А она рассказала, что ее уволили с работы? – азартно прищурилась Ангелина.
Я опустилась на стул с другой стороны кровати, приняв волевое решение не участвовать в этой провокации.
– Вот как? – вздернул бровь Радислав, бросая на меня взгляд.
– Да. Она – очень крутой специалист по финансам, но из-за кризиса ее любимая компания обанкротилась, и ей никакая другая компания не нравится.
– Не хочешь стать моим агентом? – усмехнулась я слабо. – Может, здесь есть потенциальные работодатели.
– Вы говорили, что работали заместителем финансового директора, – неожиданно напомнил Радислав и нацепил стетоскоп.
Надо же, помнит. Пока он слушал Ангелину, я украдкой поглядывала на него, вспоминая наш разговор в коридоре. Надо все же снять эту дурацкую пижаму, попросить Риту притащить мне косметику и «мальнорыльные» принадлежности…
– Так вы возьмете ее на работу? – неожиданно поинтересовалась Ангелина, когда Радислав стянул стетоскоп.
– Ты уволена с должности моего агента, – вздохнула я.
– Возьму, – неожиданно серьезно ответил Радислав, – так что агенту причитаются проценты.
С моих губ сорвался смешок, но когда Радислав устремил на меня уже знакомый взгляд, усмешка сползла с лица.


9
***
Я бы никогда не смог объяснить женщине, что меня в ней привлекло. Себе бы я этого тоже не объяснил. Но так бывает, когда не чувствуешь голода до тех пор, пока взгляд не упадет на что-то, чего тебе действительно хочется.
Еще в студенческие годы у меня была девушка, к которой я испытывал нечто подобное. Она была писательницей, и искрила такими эмоциями, что мне казалось, я не смогу от нее оторваться. Это было чистое наслаждение – быть рядом, чувствовать то, что чувствует она, и не только. Я точно знал, что ей нужно от меня, и с радостью давал ей все… Только когда она стала известной, и ей пришлось работать все больше, погружаясь в сценарии романов и сюжеты, я перестал понимать, чьи именно эмоции она чувствует. Она все также ждала многого от меня, но я перестал получать от нее то, что было нужно мне. Меня будто перевели на картон вместо свежей травы…
Ну как такое кому-то объяснишь?
Никак.
Никому.
Лола обижается, что я постоянно в себе. Никто такого не выдержит, оставаясь рядом со мной. Но это не значит, что мне не хочется сменить свою пресную гримасу на истинное лицо. Я хочу, чтобы меня кто-то принял, понял…
Я усмехнулся, и Настя все же решила, что я шучу. Расслабилась, разочаровалась… Но черта с два я ее выпущу уже.
– Вы же не шутите? – настороженно поинтересовалась Ангелина.
– Я никогда не шучу, – серьезно ответил я. – Мне как раз сегодня поручили найти себе финансового помощника. У вас есть резюме, Анастасия?
– Есть, конечно, она постоянно ищет работу, – оживилась Ангелина.
– Я тебя уволила, – напомнила Настя недовольно.
– Я нашла тебе работу, – указала она взглядом на Радислава. – Доставай шампанское!
– Меня еще никто не нанял, – растеряно возразила Настя, смущенно на меня поглядывая. – С моим мерзким характером мало кто сможет смириться…
– Она шутит, – фыркнула Ангелина. – Я могу дать лучшие рекомендации ее характеру, мы ведь с детства вместе.
Я еле сдерживал усмешку. Настя очень любит Ангелину и позволяет ей слишком многое. А сейчас – вообще все. Но Ангелина действительно очень боится остаться одна без опоры на сильного взрослого человека. Настя – ее единственный родственник, ее гарантия безопасности и семья. Она не перестала быть сильной, потеряв работу, но Ангелине кажется, что она ее теряет, и в ужасе от этого.
– Так как она? – вернула Настя разговор к здоровью племянницы.
– Все в пределах, – констатировал я. – Обезболивающего сейчас добавим. Не переживайте, ничего страшного.
– Насте деловой костюм понадобится, или ей можно на вас работать и в пижаме? – вытянула голову Ангелина, приподнимаясь над подушками. – И вы любите туфли на шпильках?
– Давай мы позже обсудим мою униформу? – процедила Настя.
– Я уже ухожу, – решил я сбавить градус напряжения между девушками. Пусть поговорят. – Держите мою визитку. Если не сложно, сбросьте резюме на почту, а вечером обсудим условия, которые вас устроят.
Настя взяла визитку из моих пальцев, напряженно вздыхая.
– Спасибо! – просияла Ангелина. – Вы – классный!
– И тебе спасибо, – улыбнулся я и направился в коридор, но и там довольная усмешка все не сползала с лица.
Я что, открыл охоту на Настю?
Похоже.
Предвкушение наполнило тело тяжестью, а во рту пересохло.
Еще в первую с ней встречу я почувствовал, что она мне будто подножку поставила. Встряхнула, разбудила и разозлила этим. И я бежал от нее без оглядки, костеря себя за слабость и неприятие супервизии, что и привело к ошибке. Я засветился, наплевав на запреты, и теперь у меня могут быть проблемы.
С Настей.
А я не хочу с ней проблем.
Я хочу ее.
Я вытащил мобильный, с трудом возвращая физиономии привычное выражение.
– Дэн, поговаривают, что ты хотел меня видеть.
– Занят, Радик, – буркнул Дэн.
– Ладно. Тогда я быстро тебя уведомляю, что решил нанять себе финансового помощника, чтобы у тебя больше не было со мной проблем. До связи.
И я отбил звонок. Впрочем, не сомневаясь, что он сразу перезвонит.
– Где ты? – недовольно вопросил Дэн.
– У пациентов.
– Жду в кабинете.
Маленький человек – большое эго. Таких людей немало. Если не большинство. Денис в глубине души давно недоволен собой, ведь он должен быть лучшим во всем. Но его выперли из Мединститута, а я стал хирургом. Неплохим. Сначала. А когда одним из лучших, наши отношения с ним натянулись до предела, но мы уже были партнерами, и теперь он самоутверждался при любом удобном случае. Конечно, он гораздо больше занят, чем я. Конечно, мне нельзя принимать решения о том, кого и когда лечить бесплатно, самому. И, конечно, мне несложно сделать вид, что у меня достаточно времени, чтобы прибыть к нему в кабинет, но у него его всяко меньше. Ведь я – самодур и гений, а он тащит всю клинику на своем горбу, как крест на Голгофу.
В его кабинете оказалось пусто и тихо. Он поднял на меня свой фирменный суровый взгляд поверх ноутбука и нахмурился сильней. Костюмы Дениса всегда соревновались друг с другом в черноте ткани. Наконец, ему удалось подобрать настолько темную ткань, что он казался черной дырой в пространстве кабинета. Я даже засмотрелся:
– Крутой костюм.
Высокомерно молчать в ответ он научился у меня.
– Ты теперь считаешь, что со мной совсем ничего не нужно согласовывать? – откинулся он на спинку кресла. – Или ты настолько занят?
Манипуляция. Стало вдруг так уныло, что мне захотелось молча подняться и вернуться к Насте с Ангелиной в палату. Я усмехнулся этой мысли. Денис все понял неправильно, что меня никогда не заботило.
– Мы не можем сделать прием этой новой вчерашней пациентки бесплатным. – Он кинул взгляд в ноутбук и уточнил: – Ангелина Данкевич, шестнадцать лет.
– Ну, спиши с меня, – пожал я плечами.
– Радик, это – несерьезно! Ты не можешь всех лечить за свой счет. У нас – коммерческая клиника. Мы никого не заманиваем на бесплатное лечение и не обманываем. Да, мы – лучшие в своей области. И это стоит нам много денег. Ты бы знал, если бы интересовался финансовыми отчетами…
– Я думал, что каждый из нас делает свою работу.
– Так и есть. Я делаю свою работу, и говорю тебе – так нельзя.
– Зато у тебя есть повод меня превзойти, – вырвалось у меня.
– Что, прости?
Зря я позволили себе вспылить. С чего только?
– Ничего.


10
– Нет, договаривай, – схватился Дэн за возможность обидеться и выпятил достоинства на максимум: – Считаешь, что я тут фигней занимаюсь, а тебя мне просто не за что покритиковать, и я, наконец, нашел повод?
– Прости, Дэн, я устал.
Универсальная отговорка.
– Ну так отдохни! – бросил он неприязненно. – Ты должен делать свою работу максимально качественно. А Лола говорит, что ты вдруг прописался в клинике.
– Ты в следующий раз попробуй избежать ее посредничества, будь добр.
– А что у вас не так? Она сказала, что поговорит с тобой.
– Сам со мной поговори. Лола – не мой секретарь.
– Ну, ей не все равно, – пожал Дэн плечами. – И вы же встречаетесь. Что такого?
На этот раз я достаточно сник, чтобы не открывать новый раунд этой бесполезной дискуссии.
– По поводу моего финансового помощника, – сменил я тему на более важную. – Чтобы я был в курсе, как ты говоришь, и интересовался не только своей работой, у меня появится личный финансист. Он будет контролировать мои решения в финансовом аспекте, и это, как я надеюсь, снимет напряжение между нами. – Я тоже умел манипулировать. Если у Дэна и были возражения в середине моего монолога, то к концу он почти согласился. – Я обсужу финансовые условия, и срежешь из моего оклада.
Дэн потер переносицу. Его настораживало, что я – самодур и нарцисс, вдруг решил стать правильным и нанял себе в этом помощника. И, конечно, он понимал, что в этом всем есть жирный подвох. Но последние слова обещали ему мою покладистость, а финансовых затрат – никаких.
– И кто же кандидат? – поинтересовался он.
– Конечно же, объект моих интересов, – честно признался я.
– Для хирурга ты очень толсто рубишь, – довольно усмехнулся он.
– Я же травматолог. Мне нередко приходится рубить.
– Что за интерес? – понизил он голос.
– Самый примитивный. Понравилась одна девушка. А ей нужна работа.
– Хочешь новую девушку?
– У меня нет девушки.
– А как же Лола?
Я вздернул бровь.
– Разве? – переспросил Дэн. – Я был уверен…
– Так ты согласовал?
– Дай хоть собеседование провести. Посмотрю, на что ты там запал…
– Перешлю тебе резюме, – и я поднялся. – Настя – тетя Ангелины Данкевич и лежит сейчас с ней в клинике. Думаю, на собеседование она согласиться прийти к тебе в любое время.
– Настолько всерьез запал? – удивился он неподдельно. – Оплатил лечение племяннице, предложил работу ей самой…
Я же не нашел больше повода для себя тут оставаться.
– Жди резюме. – И я поднялся.
– Не нужно мне резюме, – бросил Дэн в спину. – Я не смогу ее собеседовать на роль твоей девушки. Что мне у нее выяснять?
– Она еще не моя девушка, – обернулся я. – И работать она захочет по-настоящему. Логично, что ее прямым начальством будешь ты. Ведь тебе нужно будет доносить до меня всю степень моего самоуправства через цифры и отчеты.
– Ладно. Жду резюме.
***
– Не буду я на него работать, – отрезала я.
– Отправь чертово резюме! – рычала Ангелина.
Мы с ней жгли друг друга взглядами под мерное пиканье приборов. Я сидела, сложа руки на груди, она гневно сопела, утопая в одеяле, и мне невыносимо хотелось ее этим одеялом накрыть. Вывела из себя, маленькая дрянь!
– Да что с тобой?! – воскликнула она. – Радислав Романович предлагает тебе работу! Попробуй! Не понравится, отправишься искать новую! Тебе не привыкать в последние полгода!
– Ангелин, ты переходишь мои личные границы и ставишь меня в глупое положение этой своей настойчивостью! Неужели не понимаешь? Представь, каково мне? Да я не знаю, как ему в глаза смотреть после твоего выступления!
– Надо быть настойчивой, Настя, – неожиданно жестко перебила она меня. – И использовать шансы. Сейчас кризис, ты сама говоришь. Работа в такой клинике на дороге не валяется, и мне все равно, как я себя веду, если это шанс для тебя выйти из депрессии и стать снова прежней!
Я было хотела напомнить ей, что моя жизнь – не ее дело, но тут у Ангелины в глазах блеснули слезы, а я вспомнила слова Радислава в коридоре.
– Слушай, я понимаю, что в чем-то подвела тебя, – понизила я голос и отвела взгляд. – Да, у меня нелегкий период, но я – прежняя. Тебе стоило бы доверять мне не только на словах, но и на самом деле. Я же здесь с тобой. Я тебя не бросила и не брошу.
Ангелина шмыгнула носом.
– Прости, – просипела она, – я что-то не то творю последнее время, да…
Мы немного помолчали. Я дала себе несколько минут успокоиться и все обдумать, прежде чем поговорить на волнующую меня тему. Кажется, момент подходящий.
– Ангелин, – начала я, осторожно подбирая слова, – Радислав Романович говорит, что твоя травма очень тяжелая и больше похожа на то, как если бы тебя… сбила машина.
Она немного помолчала, прежде чем ответить.
– Ты бы с ума сошла, если бы тебе сказали, что на меня наехала тачка, – пробубнила, не поворачиваясь.
Лицо вспыхнуло от негодования и желания наорать на нее за глупость, но я только напряженно вздохнула, неимоверным усилием беря себя в руки.
– Тебе не стоило рисковать, возвращаясь в школу после произошедшего, – сдавленно произнесла я. – Ты знаешь, кто это был?
– Нет, – мотнула она головой.
– Ангелин, такое не должно оставаться безнаказанным. Может, были камеры там, где на тебя наехали…
– Я не подумала об этом. Мне было слишком больно. Я испугалась. – Она снова шмыгнула и повернулась, являя заплаканные щеки и красный нос. – Там дебил какой-то был престарелый. Выбежал, начал что-то орать матом, а я поняла, что мне нужен срочно кто-то вменяемый, чтобы спас. До школы было через двор пробежать, и я побежала. Скейт бросила даже…
Я спрятала лицо в ладонях, но в следующий вздох взяла себя в руки и снова посмотрела на нее.
– Я понимаю, что тебе было очень страшно. Хорошо, что все обошлось… – Я присела с краю кровати и притянула ее к себе. – Мы прорвемся, Ангел. Все наладится.
– Отправь Радиславу резюме, – прошептала она.
– Ладно. Отправлю.
– И напиши Рите, пусть привезет тебе нормальные вещи.
– Хорошо.