Омут. Сказ первый
Омут. Сказ первый
Сергей Абдалов
Когда образовался Мир, его Создатели поставили на охрану спокойствия и благополучия Белозмея: гигантского семиглавого дракона. День и ночь Белозмей хранил покой Мира, но однажды ему это надоело. Потребовал Дракон от Создателей признать его не Стражником, а Правителем всех Земель. Так бы он смог контролировать покой Мира и в непролазных пещерах, и на дне морском, создав своих собственных подчинённых.
Поверили на слово Создатели Белозмею, и породил он свою армию, что принялась порабощать Земли, подчиняя себе людей.
Пожаловались тогда люди Создателям Мира на тиранию Белозмея и потребовали от них создать Армию, способную противостоять легионам Стража. Так появились Ясные: добрые духи природы, что смогли помочь людям извести орду Белозмея, которого Создатели нарекли Чернозмеем, и, сумев его одолеть, заключили в темницу.
Однако спустя тысячелетия Чернозмей вырвался на свободу, обрушив на Мир бесчисленную армию Нечистой Силы.
Сергей Абдалов
Омут. Сказ первый
Присказка
Это произошло в эпоху Древнерода, когда люди жили в гармонии с миром природы, населённым удивительными существами: Домовыми, Лешими, Русалками, Банниками, Полудницами…
В те времена на небе было гораздо больше звёзд, а деревья росли настолько густо и высоко, что их кроны порой скрывались в облаках. Воду можно было пить из любого источника, а фрукты – с любого дерева, на ветвях которого они сами собой появлялись.
Наш мир в те времена отличался от современного. Он имел край, за которым начинался бесконечный и сверкающий Мир Создателей.
На заре нового тысячелетия в темнице пробудился Чернозмей – шестиглавый дракон, которого Создатели, рассерженные его непослушанием, заточили глубоко под землёй.
Зло охватило леса, горы, озёра, моря, равнины и пещеры. Валькирии сражались с Гамаюнами в небесах. Драуги без труда проникали в небольшие и слабые поселения, уничтожая, насилуя и истребляя жителей. Мужчины гибли сотнями, а над женщинами издевались оборотни и чёрные маги, пришедшие из Тёмных Лесов и Непроходимых Гор с пробуждением Чернозмея. Большие города захватили Черти, поработив большую часть мира в первые же годы Войны.
После победоносных сражений, Черти, при помощи пленных людей и Ясных, построили среди вулканов и дымящихся гор огромную крепость Чёртовы Рога: аккурат под Вечной Темницей с Чернозмеем. И это место в народе прозвали Омутом. Пики башен той крепости настолько высоки, что их можно увидеть с разных концов Мира. А вороньё кружащее над теми башнями похоже на тучу чёрную; тучу грозовую , непрестанно каркающую и хлопающую крыльями.
На завоеванных территориях развевались чёрные знамёна Нечисти с изображением дракона, проглотившего солнце. Земля была объята пожарами, а реки покраснели от крови. Тьма сгущалась над Миром, сокращая дневной свет и предоставляя Нечисти свободу к действиям. Ночь становилась длиннее от злодеяний совершённых в Мире Нечистью и Неродами. Смолкли песни; замолчали гусли; исчез смех и всякая радость.
Сотни земель превратились в руины. Плодородные поля усеялись телами погибших людей и Ясных. Тысячи лет они жили в своих домах, не ведая о ненависти и зависти. Они были не готовы к тому, что произошло, и именно поэтому Нечисть застала Мир врасплох, порой не встречая никакого сопротивления.
Однако зло не возникло из ниоткуда. В последние столетия люди и Ясные жили в мире и согласии, создавая семьи и заключая браки. Но со временем между их родами начали возникать разногласия и конфликты. Часто ссоры между главами семей перерастали в драки. Каждый хотел, чтобы ребёнок со смешанной кровью воспитывался в соответствии с их традициями.
Однажды, за тринадцать лет до прихода Дракона в мир, произошла беда. Человек убил Ясного.
Так началась Война между двумя главенствующими в те времена кланами. Пролилось много крови, прежде чем два рода, наконец, заключили перемирие. Но в своей подземной темнице уже проснулся Дракон, разбуженный криками воинов, павших на поле боя. Пропитанная кровью земля оросила собой дремлющего Змея ,и открылись глаза его в непроглядной темноте. После многих веков, в течение которых не происходило убийств, эти первые смерти пробудили Чернозмея, подобно тому, как внезапно начавшийся холодный дождь пробуждает спящего под открытым небом человека.
Железными клыками Дракон сразу же начал грызть Вечную Клетку темницы в попытке как можно быстрее выбраться на свободу. И спустя тринадцать лет его желание осуществилось: прутья темницы были повержены. Однако для полного освобождения из заточения Чернозмей должен был избавиться от цепей и оков, которые выковал для Змея Сварог.
Первыми Дракон создал Чертей. Они появились на поверхности земли из грязи и вылезли из болот; наплодились Черти от сквернословия и насилия, которое зарождалось от людей, перешедших на тёмную сторону. Среди Чертей есть пешие войны и конные, которые могут ездить на конях, прозванных Мертвецкими. Кровожадной саранчой Черти пронеслись по Миру смертоносным ураганом, оставляя после себя смерть и разрушение.
По своему виду и росту Черти разнообразные. Среди них есть как великаны, которые выше человека в три раза, так и Нечисти, которые сходны с человеческим ростом. Хорошо это или плохо, но таких Чертей было больше.
Все Черти носят чёрные доспехи и причудливые шлемы, которые напоминают черепа животных и птиц. Огненный взгляд Чёрта проникает в самую душу через прорези для глаз, а оскал волчьих клыков из-под приподнятого забрала, наводит ужас. На висках шлема имеются рога всевозможных форм и размеров, являющиеся отличительной чертой солдат правящей силы. Многие из них носят длинные, переплетённые между собой волосы, чёрные как крыло ворона, и зачастую забрызганные грязью от всепогодных походов.
Военными трофеями Черти таскают на своих поясных ремнях отрубленные головы правителей захваченных Земель. Они также украшают человеческими черепами сёдла своих Коней, наводя ужас на солдат противника в бою.
Главнокомандующего легионами чертей зовут Олзгор. Во всём мире нет колдуна сильнее, чем он. Олзгор – могущественный чернокнижник, его взгляд способен читать мысли и сводить с ума. Доспехи Олзгора, выкованные из чешуи Чернозмея, невозможно пробить ни одним известным клинком.
Всадники, восседающие на Мертвецких конях, из-под копыт которых вырывается огонь, вооружены красными косами с короткими древками и широкими полотнами. Такая коса с одного размаха способна разрубить всадника одетого в доспехи вместе с его конём. Оружие Чёртовой кавалерии острое и прочное, а ещё: косу невозможно взять в руки ни человеку ,ни Ясному. И если кто-то и способен на мгновение завладеть этой косой, то не успеет тот и моргнуть, как сразу же его охватит огонь: во что и превращается коса в чужих руках.
После того как от рода людского и светлого осталось всё меньше сыновей и дочерей, было решено построить на острове Буяне неприступную для Нечисти Цитадель. Люди прозвали её «Крепостью».
С Чёртовых Земель На остров можно попасть двумя путями: с Моря-Океана и, если преодолеть горы и непроходимые леса. Оба пути не являлись безопасными, однако на корабле к Буяну можно приплыть на два месяца раньше, чем дойти с захваченных Нечистью территорий.
Путника, что решил преодолеть свой нелёгкий путь по тверди, доходя до намеченного пути, упирался аккурат в Заклятые Стены, за которыми начинались Мирные Земли, раскинув свои города и сёла под тенью величественного замка Вселидера. Стены, не подпускающие к себе Нечисть, огромным кольцом опоясывали собой всю заселённую территорию Острова, вплоть до главной гавани, куда приходили корабли со всех концов Мира. Оставившего свой корабль на берегу Острова чужестранника на главной гавани Буяна ждала многочисленная стража: Ясные и Мечники тщательно проверяли вновь прибывших беженцев с Чёртовых Земель, выявляя среди них Неродов или же Оборотней, что в человеческом обличии решили проникнуть на Мирные Земли. Дальше, если помыслы чужестранника являлись чистыми, ему предоставляли жильё и работу по его ремеслу.
Совет Ясных и людей назначил смотрителем "Крепости"волшебника Громорука. Благодаря своим заклинаниям однажды он смог без потерь перевезти на Остров несколько тысяч людей, спрятав их от взора Чернозмея.
«Крепость"Острова Буяна стала пристанищем для людей и представителей расы Ясных, объединившихся в борьбе с Чернозмеем. Здесь нашли свой дом те, кому было небезразлично будущее мира.
Домовые взялись за мечи и булавы; Гамаюны надели стальные доспехи со шлемами, скрыв под ними свою женскую неописуемую красоту. Гмуры, бывшие искатели сокровищ, сменили кирки и лопаты на каменные топоры и молоты. Высокие и стройные, все как на подбор, обитатели Чуди, любящие чистые белые одежды под стать своим волосам и глазам, тоже переселились в «Крепость».
Этот легион стрельцов стал третьим по мощи после Чёрторубов и клана «Тысяча Отцов». Они оставили своё цветущее вечнозелёное место обитания с родным дивным садом за сотней непроходимых лесов и гор.
Долго спорили Верховные Жрецы Чуди насчёт помощи людям. Нечистая Сила могла дойти до Белого Царства не раньше, чем через столетие, а может и не добралась бы вовсе, если бы люди победили Чернозмея. Однако было решено отправить в поддержку «Крепости» целые семьи Чуди. Ведь одерживая победы, Нечисть могла добраться и до девственного уголка мира, скрытого от глаз людей и Ясных.
Меткие охотники, следопыты и знахари, стражи покоя лесов, верные своему роду Белые Люди вступили в ряды Ясных, приумножив мощь образовавшейся армии.
Когда-то давно, после пожара в лесах, Берендеи: люди-медведи, покинули свои дома и пришли на зов «Крепости».
На Алконосте – соседнем от Буяна острове, в трёх днях пути от "Крепости"– обосновались гнёзда Василисков и раскинули свои шатры Гуны: племя степных кочевников, которые были музыкантами, земледельцами и животноводами. Однако судьба вынудила их заменить музыкальные и ремесленные инструменты на сабли, а лошадей – на Василисков, которые были грозой даже для Чертей.
Крик Василиска мог обратить любую Нечисть в пепел, и даже Черти не могли устоять перед его мощью. Но были и те, кто мог противостоять Василиску – это Коты Баюны. Когда они начинали играть на своих гуслях, любой, кто слышал эту мелодию, засыпал крепким сном.
Разбудить Баюн конечно может, если захочет. Гуселки только развернёт, да мелодию наоборот проиграет. Спящий и проснётся. Если конечно того Баюн мечом своим не зарубит.
Меч у него маленький, не больше детской ручонки, да удаленький: одним взмахом камень от скалы отрежет.
Как Гамаюнов Валькирии изгнали с Небесного Царства Ирия; как Русалок вытеснили морские чудовища и Упыри с водоёмов; так и Баюнов Нечисть изгнала из Лукоморья, истребив каждого второго Ясного, посылающего людям мирные и волшебные сны.
Нечисть овладела Мировым Деревом – Дубом, чтобы полностью подчинить себе Навь, сделав из неё кузницу и колонию для пленных. До сих пор они неустанно трудятся, разбивая звенья цепи Чернозмея молотами и кирками. В страданиях и муках пленные каждый день помогают Повелителю Тьмы освободиться от оков.
И как только последнее звено будет разбито, Чернозмей сможет полностью выбраться из Темницы в Светлый Мир. Он намерен сжечь его дотла, до последней травинки. А затем Чернозмей желал создать новый мир для Нечистой силы, навсегда уничтожив Ясных и людей.
За несколько столетий до начала войны великий кузнец и волшебник Сварог, чьим учеником был Громорук, создал волшебные мечи с необычными рукоятями в форме козлиного черепа с закрученными рогами. Никто не знает, какие заклинания он использовал и в каких отварах вымачивал клинки, но эти мечи обладали такой невероятной силой, что их впоследствии стала бояться вся Нечистая сила.
Сварог раздал эти мечи правителям Земель, Вод и Небес, а остальные, в несчитанном количестве, запер в Хранилище, которое находилось в Тридевятом Царстве, на самой середине мира, между «Чёртовыми рогами» и островом Буяном.
Хранилище с бесчисленным количеством мечей, известных как Чёртова Пагуба, могло вооружить большую половину Мира на борьбу с Нечистой силой. Если бы его, возможно, было открыть в любой момент.
С начала Войны, волшебного оружия осталось мало, и сварожий меч встретить в руках витязя было огромной редкостью. Такие клинки встречались разве что у Мечников, Черторубов ,да у самого Вселидера Ратимира, которому меч достался от его отца Перворода.
Спрятав мечи, Сварог доверил ключ от Хранилища своему подмастерью – прадеду будущего князя Велеса. Предчувствуя, что однажды мир охватит война, он наказал ученику при первой же опасности добраться до Хранилища и открыть его.
Шли века. Тревога кузнеца, возникшая после первого восстания Чернозмея, была забыта на несколько столетий. Но вот, наконец, проснулся Дракон. Отец Велеса погиб в первый же год войны в битве с Чертовщиной, не успев выполнить наказ Сварога. Самого кузнеца убил Олзгор, так и не узнав от него имя того, у кого находится ключ.
И тогда Велес, земледелец и ремесленник, решил исполнить волю своих предков. В тысячный день войны его войско выступило из Вышгорода в сторону ТридевятогоЦарства. Путь лежал через Чёртовы Рога. Велес не стал искать тайные тропы мимо замка Чернозмея, а направился прямо к нему, даже вызвав на поединок Олзгора.
https://vk.com/k.argo84
Поединок у Калинового моста
Долго ли, коротко ли, но рать Велеса добралась до Чёртовых рогов. Узнав о приближении хранителя Сварожьего ключа к жилищу Дракона, Громорук отправил на помощь своих богатырей и Ясных, что откликнулись на поход Велеса к Хранилищу.
Огненная река, появившаяся от извергающейся лавы, была настолько широкой, что если бы существовал корабль, способный плыть по огню, ему пришлось бы идти с утра до обеда, чтоб достигнуть каменных берегов. В центре этой реки, среди бурлящих всполохов огня, возвышались остроконечные башни замка «Чёртовы рога», окружённого полукольцом огнедышащих скал.
На башнях с разных сторон высечены огромные человеческие черепа с неестественно вытянутым подбородком и длинными рогами на широком лбу. Глазницы черепа напоминали пещеры, в которых разожгли настолько жаркий костёр, что его пламя выбрасывалось далеко за пределы ужасных очей. Перед рекой скалы резко обрывались, открывая взору огромные врата замка с высеченными на них головами Чернозмея.
Опасаясь подойти близко к берегу, где бушевал пожар, войско Велеса остановилось подальше от огня. За несколько месяцев похода большая часть войска была потеряна, и теперь от него осталось чуть больше половины. Из этих оставшихся воинов треть гордо представляли свой род Ясные.
Среди Домовых, Чуди, Гмуров и Псоголовцев из племён Ставра и Гавра было несколько десятков Котов-Баюнов – последних Ясных из своего рода. Именно из-за них отсутствовал на битве клан «Тысяча Отцов», который остался на страже «Крепости». Пение Баюна могло усыпить как человека, так и Ясного, и только Разбудка могла помешать этому. Зная, что пушистые хищники будут атаковать, воины князя запаслись восковыми затычками для ушей, чтобы не уснуть во время битвы.
Василиски же были слабы зрением и нуждались в том, чтобы слышать голос своих наездников. Поэтому княжеское войско решило не ограничивать слух драконьим птицам. Поддержку с воздуха Велес доверил Гамаюнам, которые в эту минуту украшали своим разноцветным телом серые скалы за войском князя.
– Пучай-река, – сказал Белодор, снимая шлем вместе с другими витязями, когда они остановились. Его белые волосы постепенно покрывались летящим во все стороны серым пеплом. – Калинов Мост появится лишь тогда, когда Чернозмей сам этого пожелает.
– Уже совсем скоро, – лицо Велеса не пронимала ни одна дрожь, и на чёрный замок он смотрел, не сводя глаз. – Зов на поединок был брошен ещё утром. Чернозмей не заставит нас долго ждать.
В ту же секунду за рекой загремели ворота. Звон цепей слился с грохотом грома и вспышками молний. Начавшийся дождь зашипел, как недовольная змея, и застучал по горячей кольчуге и оружию.
Богатыри подняли головы и увидели, как ворота крепости начали опускаться, и как туман рассеивалась по сторонам от них многолетняя пыль. Не часто, видно, выходили стражи драконьего замка на бой с теми, кто, не страшась, подошёл вплотную к их змеиному гнезду.
Врата, заревев, как стадо раненых слонов, натужно опустились на берег, и цепи закачались, зазвенели под тяжестью ног идущих по мосту чудовищ. Загромыхали по нему копыта коней, и послышалась тяжёлая поступь Волотов и Костоломов: грум… бом… грум… бом…
Вой Рыкарей смешался с устрашающим рёвом Великанов, державших в руках увесистые молоты. Протяжный стон горна созывал Нечисть со всех концов Мира для защиты Чернозмея.
-Пвввуууу!!! – выл горн, и его эхо забило колоколами в пещерах и лесах. – Пвввуууу!!!
Утробное рычание самого повелителя зла вызывало земную дрожь, от которой кони богатырей тревожно ржали и переступали копытами, боясь свалиться с ног.
Когда солдаты тьмы сошли с моста, Нечисть начала выстраиваться в длинные ряды, простиравшиеся от правого края берега Пучай-реки до левого. Рядов было так много, что расстояние между воинами и Нечистью сократилось до полёта стрелы.
Витязи слышали тяжёлое дыхание Костоломов, которые сжимали молоты так крепко, что их толстые пальцы хрустели. Валькирии, готовые броситься на богатырей, визжали и махали рваными крыльями. Луки скрипели от натяжения тетивы, а цепи с булавами звякали в могучих кулаках Волотов. Такой цепью если махнёт Великан, то в один миг собьёт с ног полсотни коней.
Ведьмы, не обглодав маленькие кости, швыряли их перед собой и, вставая на четвереньки, рычали и скалились. Черти всех мастей толкали друг друга и недовольно огрызались в ожидании битвы.
Напротив Велеса, почти рядом с ним, гордо восседал Олзгор на своём Мертвецком Коне. За его плечами зловеще маячили алые лезвия кос, а в руках Чёрт держал длинное копьё, напоминающее хребет животного с раздвоенным наконечником.
Велес принял от Белодора дубовое копьё и, подобно Олзгору, выставил его перед собой. Князь ударил пятками своего коня Индрика, и тот сорвался с места. За ним последовал и Мертвецкий Конь Олзгора.
Два воина вступили в смертельную схватку. Их кони встали на дыбы, защищая своих хозяев от ударов копий.
Велес и Олзгор, словно сокол и ворон, встретились в бою. Наконечник копья Олзгора вонзился князю в ребро, а княжье копьё пробило латы Чёрту и вышло между лопаток.
Конь Велеса с силой ударил передними копытами коня Олзгора в голову, отколов от неё половину кости. Мертвецкий конь не удержался на ногах и упал, сбросив своего хозяина. Копьё Велеса надломилось и, глухо щёлкнув, оставило острый свой конец в груди Олзгора.
Князь спешился и отстегнул от седла щит. Кому-то показалось, что он сполз с коня, оставляя кровавую полосу на седле. Однако Велес, не проявляя боли на лице, всё же спрыгнул с Индрика. Не так быстро, как хотелось бы, и даже ноги его подогнулись сами собой, но вскоре князь выпрямился, вытянул из ножен меч и терпеливо ждал, когда его враг встанет с земли.
Олзгор вырвал из своей груди обломок копья, отбросил его в сторону и, словно подхваченный невидимой силой, встал. Из-за спины он вытащил своё оружие – косы, которые больше походили на железный клюв хищной птицы, чем на инструмент жнецов. Рукояти кос напоминали хребет животного, Размер полотна был поистине грандиозным. Одно движение – и князь будет рассечён пополам.
Враги закружились вокруг друг друга. Олзгор, раскинув руки, открыто демонстрировал свою уже зажившую грудь князю, не боясь получить удар. Велес, выглядывая из-за щита, внимательно всматривался в лицо Олзгора, стараясь предугадать его атаку за мгновение до того, как она будет осуществлена.
Оба войска погрузились в молчание. Если бы кто-то из них упал на землю с отрубленной головой, в поверженную сторону немедленно полетели бы стрелы. Победа всегда приходит быстрее, чем поражение, а дух победителей сильнее упавшего духа.
***
– Ещё не родился тот, кто сможет меня убить, – раскатистый смех Олзгора эхом разнёсся по горячему воздуху. – А если и родился, то на бой не сгодился!
Чёрт сделал свой первый выпад. Он стремительно опустил обе косы на князя, который успел отскочить в сторону. Избегая сверкающих лезвий, Велес взмахнул мечом. Острый клинок коснулся руки Олзгора, и на землю, мокрую от дождя, упали чёрные капли. Однако Чёрт, словно не чувствуя боли, продолжал размахивать косами. Они пролетали над шлемом Велеса и вонзались в землю, когда князь падал и уворачивался.
Однажды, когда Олзгор пронёсся мимо Велеса, князь изо всех сил ударил мечом по ноге противника, и тот рухнул на одно колено. Второй раз меч ударил Чёрта по драконьему наплечнику, разбив его на две части. Армия Нечисти тревожно зарычала, а богатыри уже начали заряжать свои луки.
Олзгор увернулся от очередного удара и, быстро поднявшись, скрестил свои косы, чтобы остановить меч Велеса. Чёрт дёрнул руками и вырвал волшебный меч князя, а затем, подбросив его в воздух, разрубил надвое.
Войны застучали копьями о землю, а Рыкари – саблями о свои круглые щиты. Князь, оставшийся без оружия, отступал. Раны на теле Олзгора начали затягиваться, не оставляя и следа от ловкости Велеса.
Быстрые и сильные удары кос, словно град, обрушились на щит. Не выдержав такого натиска, щит вскоре разломился на части, открыв князя для следующих ударов.
– У тебя острый меч. – Олзгор наступал, медленно занося руки с косами над рогами. – Но мою плоть не уничтожат заклинания Сварога! Ни один из Ясных кузнецов, ни один маг или смелый богатырь не сможет меня убить! Нет в мире клинка, способного нанести мне смертельной раны! Я – дух Чернозмея! Я – мощь Чернозмея! Я – победа Чернозмея!
– Велес! – пытаясь пересилить шум дождя, крик Белодора остановил речь Олзгора, от чего Чёрт даже развернулся на оклик. – Лови меч Перворода! Эти твари только и знают нападать со спины и на безоружного!
В клинке, который вылетел из первого ряда, отразилась молния. С обеих сторон клинка красовалась надпись с именами предков рода Велесовых.
Пробивая стену дождя, меч подлетел к вытянутой руке князя и развернулся рукоятью вперёд, плотно ложась в ладонь Велеса. Пальцы князя сомкнулись на деревянной рукояти меча, и на мгновение он почувствовал руку своего отца.
В памяти возник образ Перворода. Он был на грани жизни и смерти, но, пытаясь скрыть боль, раздирающую его тело, протянул тяжёлый меч своему сыну. От этого усилия он даже порезал ладони. Этот меч Первород создавал для себя, но теперь он передавал его Велесу – так князь передаёт власть, покидая этот мир.
Олзгор, чавкая копытами по грязи, повернулся к своему противнику. Дождь усилился, и Гамаюны, опасаясь намочить свои перья, слетели со скал и начали кружить над войском князя.
Чёрт сделал резкий выпад и махнул перед собой своими косами, намереваясь одним движением отрубить Велесу голову и ноги. Однако князь резко отскочил в сторону и ударил мечом по древку одной из кос. В этот момент ведьмы, словно собаки, вырвались из строя, залаяв и оскалив свои чёрные пасти. Богатыри освободили свои мечи из ножен, и они зазвенели. Гамаюны сделали круг над войском Нечисти и вновь замерли над копьями витязей.
Олзгор на мгновение застыл на месте, глядя на свою отрубленную косу, которая лежала в грязи. Велес тоже замер, осознавая, что произошло.
Первым опомнился Велес. Он прыгнул в сторону Олзгора и ударил его мечом, который разрубил живот Олзгора с такой же лёгкостью, как топор рассекает трухлявое дерево. Олзгор вытаращил глаза и, закрывая рану свободной рукой, рухнул на колени, обрызгав грязью Велеса.
Черти переглянулись. Дрожь под ногами и копытами усилилась. Рёв Чернозмея под землёй принялся разламывать её на части, образовывая многометровые трещины между армиями. Чудь подняли заряженные луки, в любую секунду намереваясь выпустить в сторону Калинового Моста сотни стрел. Рыкари и Драуги накрылись щитами, выставив копья.
Олзгор пытался встать. Чёрная кровь бежала из раны как вода из прохудившегося бочонка.
– Кто?!– крикнул Олзгор, пачкая подбородок вылетающей кровью.– Кто сковал это меч?! Я не могу быть убитым!
– Значит, можешь, погань ты нечистая!– задыхаясь, выкрикнул Велес, наступая на Чёрта.– Боишься ты, козлиный сын, когда семья друг за друга стоит! Вот твой конец!
Князь Велес был в шаге от растерянного и беспомощного Чёрта Олзгора, который впервые за годы Войны оказался на коленях. Велес торжествующе поднял над головой Меч , но в этот момент между ним и Олзгором появилась трещина. Опасаясь провалиться в разлом, Велес замер на краю пропасти.
Олзгор, уловив момент, когда человек пытается удержать равновесие, вскочил на копыта и в один прыжок оказался рядом с Велесом, занеся над его головой косу. В этот момент Чёрт резко опустил свою руку. В плече князя словно взорвалось пушечное ядро, а в глазах резко потемнело. Меч, который Велес держал в правой руке, куда-то исчез, а в грудь Олзгора ударила струя алой крови. Чёрт отрубил князю руку, державшую меч.
***
Князь Велес, слабый и беспомощный, висел на вытянутой руке Олзгора, словно тряпичная кукла. Несмотря на рану, из которой непрерывно текла кровь, Чёрт продолжал держать Велеса за горло, подняв его на уровень своих рогов. Тело умирающего человека содрогалось в мучительных судорогах. Кровь из разрубленного ребра тремя ручьями вытекала из его тела, стекая по ногам и капая на землю, смешиваясь с тёмными волосами дождя.
Мир вокруг темнел и кружился, а затем болезненно вспыхивал перед глазами. Два могущественных войска уже начали смертельную схватку. Дикий рёв, крики, лязг мечей, топот копыт, визг стрел и грохот ружей смешались в едином хаосе. Ведьмы атаковали Индриков, сбивая их с ног и визжа. Гамаюны и Валькирии теряли перья и крылья, падая с неба. Волоты, как поваленные деревья, падали на землю, давя и Нечисть, и Витязей. Гул непрекращающейся драки не давал вздохнуть ни одному богатырю, ни одному Чёрта.
Однако это всё стихло, когда князь среди всех этих звуков, вдруг услышал унылое женское напевание знакомой колыбели. Уже не ощущая жёстких пальцев Чёрта на своём горле, князь повернул голову на мелодию.
Силуэт высокой женщины в чёрной мантии и надвинутым по самый рот капюшоном, не замечали ни люди, ни Нечисть. Всадники пролетали сквозь неё как через туман. Стрелы не ранили женщину, и даже ливень не мочил её одежду. Продолжая напевать, женщина чуть приподняла голову и уставилась на князя пустыми глазницами.
Мара. Смерть явилась , чтобы пропеть князю колыбельную Древнерода, уводя его дух за собой. Много лет назад матери придумали эту песнь для своих детей, отводя их мысли от зла. Теперь, эту колыбельную пела сама Смерть, для лёгкого пути умершего во Тьму, откуда уже не было выхода, в отличие от захваченной Нечистью Нави, где дух человеческий начинал новую жизнь.
– Я бы оторвал твою буйную голову, человек! – вскричал Олзгор, поднимая Велеса ещё выше. – Но гибель для тебя – слишком лёгкое, что может случиться в конце жизни! Я отправляю тебя в Навий плен! До скончания веков ты будешь помнить гибель своей армии! Каждую минуту ты будешь вспоминать, как привёл своих витязей на верную смерть! А когда я приду за всем твоим родом, то ты воочию увидишь, как они умирают в страшных муках! Провались же ты сквозь землю, князь!
С этими словами Олзгор ударил Велеса о землю. Присев, он погрузил руку по локоть в грязь, которая после дождя стала жидкой. Грязь, словно болото, сразу же поглотила Велеса. Князь не успел опомниться, как сырая мгла накрыла его с головой, окутав сыростью и холодом.
Довольный Чёрт приподнялся и, скалясь, чуть повернул голову, замечая лежавший на краю пропасти Меч Перворода. Не смея к нему прикоснуться, Олзгор взглядом подозвал к себе троих Драугов с торчащими в груди вражескими стрелами.
– Сломайте этот меч и развейте его осколки по ветру!– приказал Олзгор, прижимая незаживающую рану на животе ладонью. – И вступайте в бой! Ни один человек, не должен покинуть поле битвы! Оставьте лишь одного из Баюнов! Он нужен мне живым!
Земля снова задрожала в сотне шагов от места сражения. На этот раз толчки были настолько сильными, что в воздух взлетели большие куски земли, словно от удара молнии раскололась скала.
Из земли появилась одна из голов Чернозмея и взмыла почти до самых облаков. Она склонилась над сражающимися, изогнув длинную шею, покрытую кривыми рогами, похожими на скалы. В этот момент словно наступила ночь, хотя был день.
Богатыри, были поражены: какой же, огромный этот Чернозмей! Его глаза, словно две луны, а клык от копья длиннее, чем само копьё. В его пасти могло бы поместиться целое войско.
Если Чернозмей выйдет из глубин Омута, земля застонет от тяжести его шагов. Если все его головы покажутся, солнце скроется навсегда. А если он решит отбиваться огнём, весь мир окажется в огне, как в печи.
Дракон широко раскрыл свои жёлтые глаза с миндалевидными зрачками и выпустил из своей пасти поток огня. Эта огненная струя была похожа на извержение огромного вулкана. Она обрушилась на головы богатырей, и их мечи и доспехи начали плавиться, словно они снова оказались в кузнечной печи. Лошади и всадники превратились в горящие скелеты, а Гамаюны стали пеплом и развеялись по ветру, словно чёрный снег.
Некоторым людям и Ясным удалось спрыгнуть с лошадей. Богатыри укрылись за раскалёнными щитами и камнями, а также в рвах, наполненных дождевой водой, которая начала кипеть от раскалённого воздуха. Если бы Чернозмей решил снова обрушить свой огонь с небес, на поле битвы не осталось бы никого в живых. Однако Дракон, освещаемый молниями, лишь злобно прорычал в небо, запрокинув голову. Его шея, похожая на гигантский стебель, начала исчезать под землёй, и вскоре рычание Чернозмея заглушила толща земли. Смертельно раненный Олзгор призвал на помощь своего хозяина.
Пытаясь подсчитать оставшихся воинов, Белодор, весь обожжённый и израненный, осторожно высунул почерневшую голову из-за камня.
Остатки рати укрылись везде, где только можно было найти защиту от огня: в канавах, за мёртвыми лошадьми, под ногами убитых Костоломов и Волотов, за опрокинутыми возницами, перевозившими боеприпасы. Коты с опалённой вздыбленной шерстью осторожно выбирались из стволов пушек, озираясь по сторонам.
Над пожарищем летали выжившие Гамаюны, выискивая острым взглядом на пепелище живых. Псоголовцы и часть кавалерии Чёрторубов, всё это время прикрывавшие тыл, спускались с крутого холма, чтобы помочь пострадавшим.
Выживших с подкреплением оставалось совсем немного, и Нечисть, готовясь ко второй атаке, превосходила их в сотни раз. Калинов Мост вновь наполнился марширующими Рыкарями и Драугами. Впереди, как всегда, шла Чертовщина, неторопливо цокая подковами по железному мосту.
Олзгора среди них уже не было. Верного слугу Чернозмея унесли на носилках, как только его хозяин огнём прикрыл отход своего легионера.
***
Богатыри и Ясные снова стояли напротив легиона Нечисти, но теперь между ними было больше расстояния. Без Великанов, которые могли бы добраться до рати за двести шагов, кавалерию Чертей и пехоту Оборотней можно было ожидать нескоро. Однако Нечисть уже начала движение, устрашающе завывая и гремя железными сапогами.
Раненый Белодор, забравшись на коня, объехал войско. Впереди были выстроены оставшиеся Баюны – всего около двух десятков. Они находились в нескольких шагах от остального войска и готовились запеть смертельную колыбельную.
– Войны! – вскричал Белодор, временами оглядываясь на приближающуюся Нечисть. – Велес не зря привёл нас к «Чёртовым Рогам»! За весь поход мы уничтожили столько зла, сколько никогда бы не извели, сидя по своим домам! Чернозмей пережил немалые потери, и для возвращения былой силы ему понадобится не один год! Каждый убитый нами воин Дракона истощил силу Чернозмея! Дружина! Сегодня мы принесём в Мир спокойствие на несколько лет, одолев рогатую погонь, топчущую нашу родную землю! Долго теперь Чернозмей не сможет сеять чёрные легионы! Не дадим Нечисти пройти дальше нашего войска! Пусть «Крепость» наберёт новую армию, накопив силу для сокрушительного удара!
Громыхнуло войско раскатистым криком. И радость была в нём, и ненависть, и отчаяние. Спешился Белодор, чуть отъехав в сторону, подозвал к себе заметно поседевшего, с мелкой бородкой Баюна. Присел около Кота главный стрелец Чуди, протягивая Ясному окровавленный свёрток.
– Обращаюсь к тебе с просьбой, Грод, пращур Баюнов, – зашептал Белодор, вглядываясь в покачивающиеся косы Чертей. – Отправь на Остров Буян самого шустрого, молодого и смелого Кота. Пусть передаст этот ключ Громоруку. Соберёт тогда Вселидер армию и продолжит поход Велесов к Хранилищу Тридесятого Царства. Иди, друг, отсылай собрата своего. А мы уж отход ему прикроем!
Коты собрались на переговоры. Они долго искали смелого Баюна, который согласился бы отправиться в опасное путешествие. Выбрав Ясного, волшебные зверьки обняли своего брата, и он выслушал мудрые напутствия от своего предка.
Затем Грод подозвал к себе Гамаюна. Эта женственная птица схватила Кота своими когтями, но не сжимала их сильно. Поднявшись высоко в небо, до самых туч, они скрылась из виду.
Приближаясь к войску, Нечисть перешла на бег, а затем и на галоп. Баюны снова выстроились спиной к своему войску, повернувшись мордочками к чертям. По воздуху полилась печальная песня: последняя песня, наполненная горьким плачем матерей и протяжными стонами сыновей их, павших на полях сражения. И от песни этой, под вздрагивания тонких струн гуслей,Нечисть падала на землю, бросая оружие. Кони спотыкались, ломая передние копыта и перебрасывая чертей через голову. За ними падали великаны, давя телами впереди идущих, и засыпали крепким мертвецким сном.
Рыкари и драуги продолжали наступление, топча павших войнов сапогами и подковами. Пытаясь заглушить Баюнов, Рыкари завывали в небо и били рукоятями сабель о щиты, однако, как и все, падали без чувств. За спинами Котов засвистели стрелы лучников, а уцелевшие катапульты затрещали, сбивая с ног войско Чернозмея увесистыми валунами и бочками с ладаном.
Белодор снова оседлал своего белогривого коня, оголив окровавленный меч. Войско Велеса бросилось тараном на изумлённую Нечисть, сбрасывая наземь рогатых всадников и втаптывая в грязь рычащую пехоту.
Дождь прекратился в одно мгновение, тучи разорвались, и луч солнечный осветил дорогу Гамаюну, который уносил Кота прочь от битвы.
Близнецы и Кот
Два брата-близнеца, похожие друг на друга как две капли воды, осчастливили своего отца и принесли немало забот матери четырнадцать лет назад.
Любомир и Даромир.
Оба светловолосые, кудрявые. Не по годам парни крепкие, удавшись в своего отца-кузнеца: сильного, высокого, выносливого. С самого раннего детства отец обучил сыновей мгновенно складывать в уме большие числа; говорить и легко читать справа налево, именно так, как говорит большинство Нечисти и сами Черти. Мальчики научились терпеть боль и не причинять её слабому; любить солнечный свет и как днём ориентироваться в темноте; опасаться красивого и не брезговать уродством.
Всё это пригодилось тогда, когда родители мальчиков погибли от Чертей. Отца их разорвали ,привязав верёвками к лошадям; мать умерла от невыносимых мучений. Даромир и Любомир жили одни уже чуть больше года, помня и любя родителей, с постепенно затухающим огнём боли и страдания. Мальчики продолжили дело отца: зарабатывали себе на пропитание кузнечным ремеслом.
Живя на Чёртовых Землях, и надеяться на то, что будешь заниматься тем, чему учили родители, было безнадёжным желанием. И ткачи становились кузнецами, и кузнецы по воле судьбы становились коробейниками. Те, кто раньше всю свою жизнь лишь работал на поле, шли строить корабли, а плакальщицы забирали ремесло у повитух. Кто как мог, так и выживал. И то, что братья сохранили дело своего рода, являлось удачей для них, ведь, по сути, детей могли взять лишь грузчиками на торговые суда и платить за это сухарями. А окажись на таком корабле прислужник Нечисти, коих среди людей имелось в большом количестве, так и вовсе батрачили бы близнецы за то, что им жизнь сохраняют.
Тех людей, кто перешёл на сторону Олзгора, называли Неродами. Эти лезли со своими носами в каждую щель и узнавали про всех новеньких, кто появлялся в деревне или городе. Если в поселении возникал бунт, то эту новость сообщали воеводам Чертовщины, что почти каждую ночь объезжали свои территории. Тогда с бунтовщиками расправлялась сама кавалерия Чертей.
Отличить Нерода от обычного человека практически невозможно. Иногда изучаемый объект и Нерод являлись друг другу простыми соседями. Зачастую могли даже есть за одним столом. И Нерод мог не проявлять себя годами, пока тот, за которым поставили следить разведчика Нечисти, не терял бдительность, высказывая своему другу все свои мысли и планы. И до последнего этот человек мог не понимать, что поделился болью с Неродом, пока в дом не приходили солдаты Чернозмея. Однако опытные люди знали, как распознать в обычном человеке прислужника Нечистой силы. У каждого из таких на плече клеймо выжжено: драконья голова с раскрытой пастью, проглатывающая солнце. Только кто ж первого встречного раздевать будет? Вот и ловились простаки на приманку Неродов.
Используя свою низкую власть, Нерод мог зайти в любой дом, и овладеть там всеми понравившимися женщинами не брезгуя возрастом. А если место было удачным ,то хозяину такого дома от Неродов дарились рога от убитого Чёрта: с таким пропуском человека разбойники не трогали; знали что в его доме предостаточно развлечений: много дочек и еды. Просто убить хозяина дома, а не давать ему рога Нероды не могли. Подобно женщине хозяин был обязан накрывать на стол пришедшим в гости прислужникам Олзгора; стирать им вещи и поить лошадей, пока над его близкими женщинами потешаются Нероды.
Деревня, где жили братья, тоже принадлежала рогатым. Однако она была настолько небольшой, что Черти посылали в неё на проверку Драугов, и то в составе небольшого отряда. Неинтересна была деревенька для Олзгора. Но только до одного момента, случившегося совсем скоро.
***
В этот день они шли с Железной скалы, заполнив свои котомки рудой. Своё оружие братья оставили дома. Кирки, чем они выдалбливали из железных скал увесистые рудные камни, вполне могли заменить им предметы, помогающие отбиться от слабого противника. Вороны не кружили над кронами деревьев, и на лес не надвигалась гроза, как вестники предстоящего нападения Чертовщины, и поэтому мальчики не обременили себя лишней ношей. Хотя без кольчуги, собственноручно сплетённой их отцом и подаренной мальчикам на десятилетие, далеко от дома братья не отходили. Обе кольчуги кузнец создавал несколько лет, обжигая пальцы о раскалённую сталь, иногда не смыкая глаз даже по ночам и до крови прокалывая себе пальцы стальной проволокой. Отец сделал всё, чтобы его дети были защищены от когтей оборотней или от ядовитых стрел Драугов. Тем самым кузнец оставил после себя вечную память, вложив в кольчуги заботу и любовь.
Оставила после себя память и мать близнецов. Под кольчугу она сшила своим детям рубашки из кожи оленя, и, словно предчувствуя скорую погибель, сшила их на вырост, и сейчас рубашки были мальчикам по колено, а рукава закатаны до локтей. Ветер не пробивал плотную ткань, а дождь капельками скатывался, оставляя тело сухим. И в этот раз, ожидая возможную непогоду, Даромир и Любомир были одеты в одежды, подаренные родителями; в кожаные брюки да сапоги из кирзы на железной подошве. Вьющиеся золотые кудри сегодня мальчики не закрыли стальными шлемами: золотые кудри их легонько трепал южный ветер; солнце по возвращению в село было встречным и теперь слепило глаза. От этого увиденное братьями далее не сразу прояснило всю ситуацию.
Поначалу близнецы приняли Ловчих за Драугов. Хотя эти Нечисти были абсолютно противоположными расами. Но, выйдя из леса на опушку, парни спутали их и, упав в высокую пожелтевшую траву, даже затаили дыхание. Хотя разницы никакой не было: Драуг впереди или Ловчий. Всё одно. Сражаться придётся и с тем, и с другим, однако, распознав в фигурах охотников за Ясными, мальчики перевели дух. Ловчие боятся людей, и их легко победить, в отличие от тяжеловооруженных Драугов. Те по своей силе и ловкости не уступают витязям.
Драуги: ожившая плоть павших воинов, что Олзгор поднял из всех могил на второй год войны, перетянув их на свою сторону. Надев на восставших из мёртвых богатырей доспехи, вооружив их мечами с драконьим ликом на рукояти; палицами, арбалетами и стрелами с чёрным оперением, Олзгор создал из Драугов несколько сотен тысяч отрядов, приказав тем нападать на мелкие поселения, брать в плен людей, уничтожать скотину и сжигать поля с пшеницей. Со своей миссией Драуги справлялись, ведь у них в подкреплении зачастую входили Волоты. Злые Великаны в рогатых шлемах и доспехах, вооружённых моргенштернами, дубинками из стволов деревьев и двоякими топорами. Все они имели грозный вид, длинные волосы и бороду, заплетённую в несколько косичек.
Ростом чуть повыше берёзы и силой нескольких богатырей, Волоты оказывали Драугам неслабую поддержку в сражениях.
Ловчие же, в отличие от солдат, вид которых без доспехов напоминал голый скелет, на большей части своего тела всё ещё имели плоть. И хоть лица наполовину всё же являлись голым черепом, со стороны охотники напоминали людей. Впрочем, они и явились людьми, что были когда-то убиты в ходе ссор между собой из-за наживы. Все они при жизни являлись охотниками, вот только убивали зверей не ради пропитания, а из-за шкурок и когтей, не моля прощения у убитого животного.
Воскресив беспощадных браконьеров, Олзгор посадил их на Волкопсов. Теперь, отличаясь от всегда пеших Драугов, Ловчие передвигались на огромных, размером с медведя, собаках. Упакованные в ржавый кожух защитной брони, животные носили шипованный ошейник и шлем-маску, защищающую лоб. В огромную пасть гончим псам мог свободно поместиться баран, а клыки их были настолько большими, что достигали ушей и опускались дальше нижней губы.
Имея разницу от ржавой, но всё же железной защиты, сберегающей Волкопсов от стрел и мечей, одежды Ловчих были разнообразны, но ни одна из них не имела и самой малой металлической заклёпки. На охотниках были прогнившие шкуры убитых ими животных, что напоминали о себе тошнотворным запахом и копошащимися червями.
И теперь трое Ловчих, выставив перед собой копья с саблевидным наконечником, кружили вокруг чёрной фигуры, сплошь покрытой шерстью. Из-за травы и расстояния почти в триста шагов близнецы не могли разглядеть, кого на этот раз поймали Ловчие. Лишь после того, как фигура выдала угрожающее протяжное мяуканье, мальчики поняли, что добычей охотников стал какой-то Ясный кот, которого как расу близнецы ни разу не встречали.
– Пойдём с нами, иначе твоя шкура заменит мою старую шапку! – хрипло прикрикнул один из Ловчих, поднимая копьё вверх. Его Волкопёс при этом угрожающе рычал и гавкал, роняя из огромной пасти в траву хлопья пены.
Фигура кота неожиданно подпрыгнула, и Ясный молниеносной тенью запрыгнул на Ловчего, вцепившись клыками ему в ухо. Кот явно не был похож на обычную дворовую кошку. Сейчас, стоя задними лапами на макушке у Волкопса и грызя ухо Ловчему, Кот напоминал своим ростом мальчика лет восьми, одетого в рыжую шубу и маленькими красными гуслями за спиной.
Волкопёс принялся скакать на месте, пытаясь изловчиться и стащить с себя кота за хвост, и при этом спасти орущего от боли хозяина. Двое Ловчих принялись сталкивать Кота древком копья, но один из них так переусердствовал, что вонзил древко в грудь своего соплеменника. Мягкое, потерявшее костяной каркас тело с лёгкостью приняло в себя копьё и вытолкнуло его с другой стороны, зажав между лопаток.
– Да сбросьте с меня этого людоеда! – крикнул раненый Ловчий, молотя руками Кота чуть ниже задранного трубой взъерошенного хвоста. – Он мне сейчас последнее ухо откусит!
Наконец подъехавший вплотную к соратнику Ловчий, поместив копьё в пазуху на седле, обеими руками сорвал Кота с орущего охотника и швырнул его на землю. Другой Ловчий в этот момент метнул в сторону Ясного сеть, похожую на гигантскую паутину. Коснувшись, шерсти поднимающегося на лапы Кота, сеть сама по себе принялась обматываться вокруг его тела, плотно прижимая передние лапы к бокам и обвязывая ноги. Кот истошно прокричал. Повалившись на траву, он начал проделывать движения, что делает гусеница, когда пытается скоро уползти от птицы, но через мгновение сеть обездвижила Кота.
Двое Ловчих спрыгнули с Волкопсов и, подбежав к пленнику, находящемуся в коконе, подняли его на руки, потащив к одному из Волкопсов, на спине которого всё это время лязгала и болталась пустая клетка.
– Отпустите Ясного, драконьи ошмётки! – раздался за спинами Ловчих крик одного из мальчишек.
Как только Ясный угодил в сети, братья, не раздумывая, бросились на помощь, оставив у берёзы мешки с железной рудой. Размахивая над головами кирками, мальчишки уже были в нескольких шагах от Ловчих, готовые напасть на них и освободить Кота.
Но атаковать охотников Олзгора первым делом братья не стали. Они воспользовались моментом, когда два Волкопса останутся неоседланными, и сразу же бросились на спины собакам. Словно раскалывая полено за поленом, близнецы принялись молотить Волкопсов кирками по глазам и клыкам, вырывая из их кровожадной пасти щенячий визг боли. Запрыгав, словно на раскалённых углях, собаки вскоре сбросили обидчиков со своих спин. Мотая головами, завывая, словно голодные волки, Волкопсы стремглав побежали прочь, оставив своих хозяев безоружными.
Не отвлекаясь на обескураженных Ловчих, братья бросились под лапы другому Волкопсу и, изворачиваясь от копья охотника, спасающего своего животного, стали бить собаке кирками по ногам. Через мгновение охотник был сброшен вниз, а раненый Волкопёс, хромая, последовал за остальными сбежавшими собаками.
– Кто вы такие? Что за колдовство управляет вами? – один из Ловчих жестом руки просил мальчишек остановиться, выставив перед собой открытую костяную ладонь.
– Ненависть к Нечисти, вот наше колдовство! – переводя дух крикнул Даромир, размахивая перед собой киркой.
– Освободите Кота, и мы не убьём вас сейчас! – добавил Любомир, оскалив от злобы рот.
– Забирайте его, – Ловчий подтолкнул ногой кокон, из которого торчала морда тяжело дышащего Кота.
– Но знайте, – второй охотник, отходя назад, подталкивал за собой остальных. – В вашу деревню придёт Олзгор и вместе с Котом уничтожит в ней всех людей!
Братья одновременно закричали и уже бросились на Ловчих, как те шустро увернулись и, падая через каждые пару шагов, побежали в сторону удаляющихся собак. Кот был спасён.
***
Не стал скрывать Баюн и поведал людям, спасшим ему жизнь, что гонится за ним Чертовщина Олзгора. Предупредил он близнецов, что долго Коту оставаться на одном и том же месте нельзя, так как взор Чернозмея может заприметить его. Да и Олзгор идёт по пятам, не отступает. Уж очень Баюн нужен ему для нечистых дел. Пообещал Кот, что на утро покинет братьев, чтоб не наслать на них слёзы Маары.
Теперь Баюн сидел за столом на табуретке в доме братьев-близнецов и уплетал оладушки, что сготовила для мальчиков пожилая соседка Февронья. Поставила на стол ещё горячими и, только искоса взглянув на рыжего кота с белой грудкой и жёлтыми, как яичница, глазами, скоренько ушла домой.
Четвёртую ночь её совсем ещё маленький внучок, не смыкая глаз, плакал и кричал на весь дом, уже сводя с ума как бабку, так и своих родителей. Пришедшая по просьбе Февроньи Ведьма сказала, что причиной беспокойства малыша является Тырта, затаившийся под кроватью. Ни одно всем известное оружие не сможет убить эту Нечисть.
Победить Тырту может только лишь тишина, а какая тишина, если такой ор стоит? Как только мальчик начинал засыпать, Тырта вылазила из-под кровати и пугала его своим безобразным видом, от чего ребёнок вновь плакал, а Тырта радовалась происходящему. Не каждый Ясный был способен видеть Тырту, не говоря уже о людях. Видели Нечисть только несчастные дети, пугаясь её вида.
Доедая оладьи, Баюн внимательно выслушал от мальчиков жуткую историю о плачущем ребёнке и, махнув лапой, принялся её вылизывать:
– Нет ничего проще вернуть покой в тревожный дом, – распевая каждое слово, протянул Кот. – Показывайте, откуда разносится плач по деревне.
***
Солнце опустилось за горы, и пугающие тучи вновь опустились на серые крыши домов, придавив их рваными боками. Заморосил противный холодный дождь. Кот брезгливо, чуть ли не после каждого шага, тряс ногами, разбрасывая капли во все стороны. В данный момент Баюн легко передвигался на задних лапах, в то время как перед Ловчими он всё время стоял на четырёх. Видимо, для твёрдой опоры и для прыжков.
Истошный крик ребёнка вырвался из бревенчатого дома с тремя маленькими оконцами. Подойдя к ним, Любомир осторожно постучал в одно из них. Сразу же, раздвинув штору, к мальчикам высунулась бородатая голова. Это был отец беспокойного ребёнка. Сейчас его вид ничем не отличался от какого-нибудь Нечистого: воспалённые глаза, красные, как маки; серое осунувшееся лицо, бледное, словно праздничная скатерть; взъерошенные волосы, давно не видавшие гребня. От увиденного Баюн даже отпрянул назад, испуганно мяукнув: «Тырта!», но через мгновение, виновато озираясь, исправился:
– Впусти в дом, добрый хозяин. Знаю я в чём беда ваша.
Замечая сомнения в лице мужчины, мальчики положительно закивали головой и отец ребёнка, знавший и близнецов и кузнеца, скоро запустил гостей в дом.
Нескончаемый плач больно бил по ушам. Но в доме ревел не только малыш. В углу у печки прятала заплаканные глаза его мать; уткнула в ладони лицо старушка.
Отложив гусли, Кот мягко опустился на четыре лапы и, задрав хвост, в один прыжок оказался на кроватке малыша. Баюн несколько минут, осторожно перешагивая малыша, ходил по лежанке, заглядывая то под неё, то вставал на стену, тыча носом в брёвна. В концовке Кот бесшумно спрыгнул вниз и, усевшись перед кроватью, прижал гусли к белому брюху.
Баюн стал перебирать лапками, словно точил когти об доску. Все присутствующие в доме заметили, как из жёлтых глаз Ясного начинает изливаться в комнату золотистого цвета туман. Он медленно заполнял всю избу, проползая по стенам, поглаживая потолок и золотистым ковром стелясь по полу.
А через мгновение дом наполнился невообразимым пением, несравнимым ни с чьим. Голос его был мягким, как туман, и переливающимся, как звон маленьких колокольчиков. Пение эхом разносилось по комнате, обволакивало теплом и уносило прочь из этого мира в другой, не знающий страдания, войн и болезней. В мир, где были вечнозелёные леса, звенящие ручейки поили разноцветных весёлых птиц прозрачной водой. Братья видели, как стены избы постепенно исчезли, впустив в дом ночные звёзды и тёплый нежный ветерок.
Перед глазами, как беспокойные стрекозы, пролетали звёзды с голубовато-зелёными хвостами; откуда-то сверху шумно падал в бесконечную нишу водопад; крылатые киты грустно завывали над головами, а под ногами плыло несколько тысяч кораблей с белыми парусами. На горизонте морские суда бережно поднимала вверх могучая волна вспененной воды, прокладывая им путь в звёздное небо. И вокруг всего нежно разливался голос Кота, чьё пение доводило до такого жуткого состояния, что расслышавший сквозь сон, слова этой песни, наверное, мог уже и не проснуться:
“Да придёт в этот дом Смерть-Сон
Да без стука войдёт, как хозяин он будто
Сядет молча Смерть-Сон за стол
Станет от дыхание его всем худо.
Сам он будет смеяться, да на гуслях играть
Танцевать пойдет вприсядку по дому.
Хочет он отсюда Тырту забрать
И не будет никак по-другому.
Все вокруг не умрут, а просто уснут
Слыша голос мой в глубине своих снов .
Хозяева дома навек отдохнут
Не узнает Смерть-Сон в них мертвецов”…
***
Костлявая рука с длинными крючковатыми когтями на тонких пальцах осторожно высунулась из-под кровати со спящим ребёнком. Боязливо ощупывая половицы длиннопалой перепончатой ладонью, за первой рукой выползла вторая. Обнюхивая половицы и озираясь по сторонам, вскоре показалась косматая голова Тырты с грязными волосами, закрывающими уродливое старушечье лицо. Не видя перед собой ничего, кроме тумана, через мгновение Тырта выползла из-под кровати.
Нечисть напоминала худую старушонку маленького роста, сгорбленную, с кривыми тощими крысиными ногами и хвостом. Недоумевая от наступившей тишины, Тырта привстала на ноги, как поднимается кошка, прося у хозяина лакомство. Хрипя и протяжно стоная, Нечисть принялась залезать на кровать, чтобы разбудить малыша и заставить его кричать, радуя Тырту. Баюн, всё это время наблюдавший за Нечистью в позе охотящегося кота, напал на неё со спины, сомкнув выросшие из пасти клыки на тоненькой шее.
Тырта вскрикнула и, захрипев, выгнула спину. Придавив чудовище к полу, Баюн вонзил в её торчащие рёбра саблевидные когти, выскочившие из лап. Тырта пыталась сорвать с себя напавшего Ясного, завизжав, словно придавленная капканом крыса. Но Кот оказался сильнее. Вцепившись в трухлявую плоть Нечисти, Баюн что было мочи дёрнул впившимися в рёбра Нечисти когтями и разорвал Тырту пополам.
Отбросив окровавленные куски в сторону, Кот запрыгнул на кровать и, выгнув спину, ощетинился, опасаясь, что даже в таком состоянии Тырта может быть опасной. Но две её половинки уже начали тлеть и растворяться в жёлтом тумане, чуть разбавляя его зелёной дымкой. Тырта была мертва.
Баюн понюхал воздух. Почувствовав в доме запах серы, Кот убедился в победе. Спрыгнув на пол, Ясный вновь уселся перед гуслями, легонько развернув их лапкой.
Его ужасные клыки уменьшились; вздыбленная шерсть приняла аккуратность и былой лоск; когти уже не скрежетали по деревянным половицам, еле заметно выглядывая из лапок. Горящие углями глаза его потухли, а рост, что до этого увеличился до величин рыси, стал возвращаться в привычное состояние.
Баюн осмотрелся.
Все в доме спали: близнецы у порога, подложив под голову сложенные ладони; мужчина спал сидя на табуретке, прислонившись спиной к бревну; женщины храпели за столом, уткнув лбы в столешницу. Улыбнувшись и покачав головой, Кот прищурил глаза и начал петь Разбудку – песню, без которой никто и никогда не проснётся после Колыбельной Баюна.
В этой песни весело и громко жужжали пчёлы, вылетая из улья. Радовались птицы утренней заре, пронзительно свистя и чирикая, шумно хлопая крыльями. Со всей силы гремели барабаны и протяжно стонали дудки идущих по зелёной поляне уличных музыкантов, играющих на балалайках и трещотках.
Баюн пел:
"Просыпаемся : Сон давно уж ушёл.
Возвращаемся в дом, где он нас не нашёл.
А что не нашёл значит и не искал,
Вместо людей он Тырту забрал.
Солнце вновь озарит эти крыши домов,
Будет много у вас радостных снов.
И для вас я теперь Разбудку пою:
Послушает каждый эту песню мою!"
Жёлтый туман исчезал, постепенно открывая ранее закрытую золотистым светом комнаты. Не до конца понимая, что произошло, люди просыпались и озирались по сторонам.
– Мы спали? – В голосе матери ребёнка было как удивление, так и радость от того, что ей удалось отдохнуть первый раз за несколько ночей.
– Невозможно столько спать, – мужчина провёл ладонями по посвежевшему лицу, на щеках которого расплылся румянец. – Кажется, прошло дня три, не меньше.
– Мне снился отец, – с грустью произнёс Даромир, подавая руку брату, поднимающегося с пола. – И мать. Они сказали, чтобы мы берегли друг друга. Впереди нас ждёт что-то… что-то необратимое…
– Один сон на двоих, – посмотрев на брата, Любомир закивал. – Точь-в-точь как мой…
Проснулись все. Не открывал глаза только малыш, засунув себе в рот пальчики, беззаботно посапывая на кровати. В углу комнаты лежала дохлая крыса, разодранная, как изношенная рукавица.
Продолжение следует…
Олзгор
Еле отдышавшись запачканные г
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71518060?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сергей Абдалов
Когда образовался Мир, его Создатели поставили на охрану спокойствия и благополучия Белозмея: гигантского семиглавого дракона. День и ночь Белозмей хранил покой Мира, но однажды ему это надоело. Потребовал Дракон от Создателей признать его не Стражником, а Правителем всех Земель. Так бы он смог контролировать покой Мира и в непролазных пещерах, и на дне морском, создав своих собственных подчинённых.
Поверили на слово Создатели Белозмею, и породил он свою армию, что принялась порабощать Земли, подчиняя себе людей.
Пожаловались тогда люди Создателям Мира на тиранию Белозмея и потребовали от них создать Армию, способную противостоять легионам Стража. Так появились Ясные: добрые духи природы, что смогли помочь людям извести орду Белозмея, которого Создатели нарекли Чернозмеем, и, сумев его одолеть, заключили в темницу.
Однако спустя тысячелетия Чернозмей вырвался на свободу, обрушив на Мир бесчисленную армию Нечистой Силы.
Сергей Абдалов
Омут. Сказ первый
Присказка
Это произошло в эпоху Древнерода, когда люди жили в гармонии с миром природы, населённым удивительными существами: Домовыми, Лешими, Русалками, Банниками, Полудницами…
В те времена на небе было гораздо больше звёзд, а деревья росли настолько густо и высоко, что их кроны порой скрывались в облаках. Воду можно было пить из любого источника, а фрукты – с любого дерева, на ветвях которого они сами собой появлялись.
Наш мир в те времена отличался от современного. Он имел край, за которым начинался бесконечный и сверкающий Мир Создателей.
На заре нового тысячелетия в темнице пробудился Чернозмей – шестиглавый дракон, которого Создатели, рассерженные его непослушанием, заточили глубоко под землёй.
Зло охватило леса, горы, озёра, моря, равнины и пещеры. Валькирии сражались с Гамаюнами в небесах. Драуги без труда проникали в небольшие и слабые поселения, уничтожая, насилуя и истребляя жителей. Мужчины гибли сотнями, а над женщинами издевались оборотни и чёрные маги, пришедшие из Тёмных Лесов и Непроходимых Гор с пробуждением Чернозмея. Большие города захватили Черти, поработив большую часть мира в первые же годы Войны.
После победоносных сражений, Черти, при помощи пленных людей и Ясных, построили среди вулканов и дымящихся гор огромную крепость Чёртовы Рога: аккурат под Вечной Темницей с Чернозмеем. И это место в народе прозвали Омутом. Пики башен той крепости настолько высоки, что их можно увидеть с разных концов Мира. А вороньё кружащее над теми башнями похоже на тучу чёрную; тучу грозовую , непрестанно каркающую и хлопающую крыльями.
На завоеванных территориях развевались чёрные знамёна Нечисти с изображением дракона, проглотившего солнце. Земля была объята пожарами, а реки покраснели от крови. Тьма сгущалась над Миром, сокращая дневной свет и предоставляя Нечисти свободу к действиям. Ночь становилась длиннее от злодеяний совершённых в Мире Нечистью и Неродами. Смолкли песни; замолчали гусли; исчез смех и всякая радость.
Сотни земель превратились в руины. Плодородные поля усеялись телами погибших людей и Ясных. Тысячи лет они жили в своих домах, не ведая о ненависти и зависти. Они были не готовы к тому, что произошло, и именно поэтому Нечисть застала Мир врасплох, порой не встречая никакого сопротивления.
Однако зло не возникло из ниоткуда. В последние столетия люди и Ясные жили в мире и согласии, создавая семьи и заключая браки. Но со временем между их родами начали возникать разногласия и конфликты. Часто ссоры между главами семей перерастали в драки. Каждый хотел, чтобы ребёнок со смешанной кровью воспитывался в соответствии с их традициями.
Однажды, за тринадцать лет до прихода Дракона в мир, произошла беда. Человек убил Ясного.
Так началась Война между двумя главенствующими в те времена кланами. Пролилось много крови, прежде чем два рода, наконец, заключили перемирие. Но в своей подземной темнице уже проснулся Дракон, разбуженный криками воинов, павших на поле боя. Пропитанная кровью земля оросила собой дремлющего Змея ,и открылись глаза его в непроглядной темноте. После многих веков, в течение которых не происходило убийств, эти первые смерти пробудили Чернозмея, подобно тому, как внезапно начавшийся холодный дождь пробуждает спящего под открытым небом человека.
Железными клыками Дракон сразу же начал грызть Вечную Клетку темницы в попытке как можно быстрее выбраться на свободу. И спустя тринадцать лет его желание осуществилось: прутья темницы были повержены. Однако для полного освобождения из заточения Чернозмей должен был избавиться от цепей и оков, которые выковал для Змея Сварог.
Первыми Дракон создал Чертей. Они появились на поверхности земли из грязи и вылезли из болот; наплодились Черти от сквернословия и насилия, которое зарождалось от людей, перешедших на тёмную сторону. Среди Чертей есть пешие войны и конные, которые могут ездить на конях, прозванных Мертвецкими. Кровожадной саранчой Черти пронеслись по Миру смертоносным ураганом, оставляя после себя смерть и разрушение.
По своему виду и росту Черти разнообразные. Среди них есть как великаны, которые выше человека в три раза, так и Нечисти, которые сходны с человеческим ростом. Хорошо это или плохо, но таких Чертей было больше.
Все Черти носят чёрные доспехи и причудливые шлемы, которые напоминают черепа животных и птиц. Огненный взгляд Чёрта проникает в самую душу через прорези для глаз, а оскал волчьих клыков из-под приподнятого забрала, наводит ужас. На висках шлема имеются рога всевозможных форм и размеров, являющиеся отличительной чертой солдат правящей силы. Многие из них носят длинные, переплетённые между собой волосы, чёрные как крыло ворона, и зачастую забрызганные грязью от всепогодных походов.
Военными трофеями Черти таскают на своих поясных ремнях отрубленные головы правителей захваченных Земель. Они также украшают человеческими черепами сёдла своих Коней, наводя ужас на солдат противника в бою.
Главнокомандующего легионами чертей зовут Олзгор. Во всём мире нет колдуна сильнее, чем он. Олзгор – могущественный чернокнижник, его взгляд способен читать мысли и сводить с ума. Доспехи Олзгора, выкованные из чешуи Чернозмея, невозможно пробить ни одним известным клинком.
Всадники, восседающие на Мертвецких конях, из-под копыт которых вырывается огонь, вооружены красными косами с короткими древками и широкими полотнами. Такая коса с одного размаха способна разрубить всадника одетого в доспехи вместе с его конём. Оружие Чёртовой кавалерии острое и прочное, а ещё: косу невозможно взять в руки ни человеку ,ни Ясному. И если кто-то и способен на мгновение завладеть этой косой, то не успеет тот и моргнуть, как сразу же его охватит огонь: во что и превращается коса в чужих руках.
После того как от рода людского и светлого осталось всё меньше сыновей и дочерей, было решено построить на острове Буяне неприступную для Нечисти Цитадель. Люди прозвали её «Крепостью».
С Чёртовых Земель На остров можно попасть двумя путями: с Моря-Океана и, если преодолеть горы и непроходимые леса. Оба пути не являлись безопасными, однако на корабле к Буяну можно приплыть на два месяца раньше, чем дойти с захваченных Нечистью территорий.
Путника, что решил преодолеть свой нелёгкий путь по тверди, доходя до намеченного пути, упирался аккурат в Заклятые Стены, за которыми начинались Мирные Земли, раскинув свои города и сёла под тенью величественного замка Вселидера. Стены, не подпускающие к себе Нечисть, огромным кольцом опоясывали собой всю заселённую территорию Острова, вплоть до главной гавани, куда приходили корабли со всех концов Мира. Оставившего свой корабль на берегу Острова чужестранника на главной гавани Буяна ждала многочисленная стража: Ясные и Мечники тщательно проверяли вновь прибывших беженцев с Чёртовых Земель, выявляя среди них Неродов или же Оборотней, что в человеческом обличии решили проникнуть на Мирные Земли. Дальше, если помыслы чужестранника являлись чистыми, ему предоставляли жильё и работу по его ремеслу.
Совет Ясных и людей назначил смотрителем "Крепости"волшебника Громорука. Благодаря своим заклинаниям однажды он смог без потерь перевезти на Остров несколько тысяч людей, спрятав их от взора Чернозмея.
«Крепость"Острова Буяна стала пристанищем для людей и представителей расы Ясных, объединившихся в борьбе с Чернозмеем. Здесь нашли свой дом те, кому было небезразлично будущее мира.
Домовые взялись за мечи и булавы; Гамаюны надели стальные доспехи со шлемами, скрыв под ними свою женскую неописуемую красоту. Гмуры, бывшие искатели сокровищ, сменили кирки и лопаты на каменные топоры и молоты. Высокие и стройные, все как на подбор, обитатели Чуди, любящие чистые белые одежды под стать своим волосам и глазам, тоже переселились в «Крепость».
Этот легион стрельцов стал третьим по мощи после Чёрторубов и клана «Тысяча Отцов». Они оставили своё цветущее вечнозелёное место обитания с родным дивным садом за сотней непроходимых лесов и гор.
Долго спорили Верховные Жрецы Чуди насчёт помощи людям. Нечистая Сила могла дойти до Белого Царства не раньше, чем через столетие, а может и не добралась бы вовсе, если бы люди победили Чернозмея. Однако было решено отправить в поддержку «Крепости» целые семьи Чуди. Ведь одерживая победы, Нечисть могла добраться и до девственного уголка мира, скрытого от глаз людей и Ясных.
Меткие охотники, следопыты и знахари, стражи покоя лесов, верные своему роду Белые Люди вступили в ряды Ясных, приумножив мощь образовавшейся армии.
Когда-то давно, после пожара в лесах, Берендеи: люди-медведи, покинули свои дома и пришли на зов «Крепости».
На Алконосте – соседнем от Буяна острове, в трёх днях пути от "Крепости"– обосновались гнёзда Василисков и раскинули свои шатры Гуны: племя степных кочевников, которые были музыкантами, земледельцами и животноводами. Однако судьба вынудила их заменить музыкальные и ремесленные инструменты на сабли, а лошадей – на Василисков, которые были грозой даже для Чертей.
Крик Василиска мог обратить любую Нечисть в пепел, и даже Черти не могли устоять перед его мощью. Но были и те, кто мог противостоять Василиску – это Коты Баюны. Когда они начинали играть на своих гуслях, любой, кто слышал эту мелодию, засыпал крепким сном.
Разбудить Баюн конечно может, если захочет. Гуселки только развернёт, да мелодию наоборот проиграет. Спящий и проснётся. Если конечно того Баюн мечом своим не зарубит.
Меч у него маленький, не больше детской ручонки, да удаленький: одним взмахом камень от скалы отрежет.
Как Гамаюнов Валькирии изгнали с Небесного Царства Ирия; как Русалок вытеснили морские чудовища и Упыри с водоёмов; так и Баюнов Нечисть изгнала из Лукоморья, истребив каждого второго Ясного, посылающего людям мирные и волшебные сны.
Нечисть овладела Мировым Деревом – Дубом, чтобы полностью подчинить себе Навь, сделав из неё кузницу и колонию для пленных. До сих пор они неустанно трудятся, разбивая звенья цепи Чернозмея молотами и кирками. В страданиях и муках пленные каждый день помогают Повелителю Тьмы освободиться от оков.
И как только последнее звено будет разбито, Чернозмей сможет полностью выбраться из Темницы в Светлый Мир. Он намерен сжечь его дотла, до последней травинки. А затем Чернозмей желал создать новый мир для Нечистой силы, навсегда уничтожив Ясных и людей.
За несколько столетий до начала войны великий кузнец и волшебник Сварог, чьим учеником был Громорук, создал волшебные мечи с необычными рукоятями в форме козлиного черепа с закрученными рогами. Никто не знает, какие заклинания он использовал и в каких отварах вымачивал клинки, но эти мечи обладали такой невероятной силой, что их впоследствии стала бояться вся Нечистая сила.
Сварог раздал эти мечи правителям Земель, Вод и Небес, а остальные, в несчитанном количестве, запер в Хранилище, которое находилось в Тридевятом Царстве, на самой середине мира, между «Чёртовыми рогами» и островом Буяном.
Хранилище с бесчисленным количеством мечей, известных как Чёртова Пагуба, могло вооружить большую половину Мира на борьбу с Нечистой силой. Если бы его, возможно, было открыть в любой момент.
С начала Войны, волшебного оружия осталось мало, и сварожий меч встретить в руках витязя было огромной редкостью. Такие клинки встречались разве что у Мечников, Черторубов ,да у самого Вселидера Ратимира, которому меч достался от его отца Перворода.
Спрятав мечи, Сварог доверил ключ от Хранилища своему подмастерью – прадеду будущего князя Велеса. Предчувствуя, что однажды мир охватит война, он наказал ученику при первой же опасности добраться до Хранилища и открыть его.
Шли века. Тревога кузнеца, возникшая после первого восстания Чернозмея, была забыта на несколько столетий. Но вот, наконец, проснулся Дракон. Отец Велеса погиб в первый же год войны в битве с Чертовщиной, не успев выполнить наказ Сварога. Самого кузнеца убил Олзгор, так и не узнав от него имя того, у кого находится ключ.
И тогда Велес, земледелец и ремесленник, решил исполнить волю своих предков. В тысячный день войны его войско выступило из Вышгорода в сторону ТридевятогоЦарства. Путь лежал через Чёртовы Рога. Велес не стал искать тайные тропы мимо замка Чернозмея, а направился прямо к нему, даже вызвав на поединок Олзгора.
https://vk.com/k.argo84
Поединок у Калинового моста
Долго ли, коротко ли, но рать Велеса добралась до Чёртовых рогов. Узнав о приближении хранителя Сварожьего ключа к жилищу Дракона, Громорук отправил на помощь своих богатырей и Ясных, что откликнулись на поход Велеса к Хранилищу.
Огненная река, появившаяся от извергающейся лавы, была настолько широкой, что если бы существовал корабль, способный плыть по огню, ему пришлось бы идти с утра до обеда, чтоб достигнуть каменных берегов. В центре этой реки, среди бурлящих всполохов огня, возвышались остроконечные башни замка «Чёртовы рога», окружённого полукольцом огнедышащих скал.
На башнях с разных сторон высечены огромные человеческие черепа с неестественно вытянутым подбородком и длинными рогами на широком лбу. Глазницы черепа напоминали пещеры, в которых разожгли настолько жаркий костёр, что его пламя выбрасывалось далеко за пределы ужасных очей. Перед рекой скалы резко обрывались, открывая взору огромные врата замка с высеченными на них головами Чернозмея.
Опасаясь подойти близко к берегу, где бушевал пожар, войско Велеса остановилось подальше от огня. За несколько месяцев похода большая часть войска была потеряна, и теперь от него осталось чуть больше половины. Из этих оставшихся воинов треть гордо представляли свой род Ясные.
Среди Домовых, Чуди, Гмуров и Псоголовцев из племён Ставра и Гавра было несколько десятков Котов-Баюнов – последних Ясных из своего рода. Именно из-за них отсутствовал на битве клан «Тысяча Отцов», который остался на страже «Крепости». Пение Баюна могло усыпить как человека, так и Ясного, и только Разбудка могла помешать этому. Зная, что пушистые хищники будут атаковать, воины князя запаслись восковыми затычками для ушей, чтобы не уснуть во время битвы.
Василиски же были слабы зрением и нуждались в том, чтобы слышать голос своих наездников. Поэтому княжеское войско решило не ограничивать слух драконьим птицам. Поддержку с воздуха Велес доверил Гамаюнам, которые в эту минуту украшали своим разноцветным телом серые скалы за войском князя.
– Пучай-река, – сказал Белодор, снимая шлем вместе с другими витязями, когда они остановились. Его белые волосы постепенно покрывались летящим во все стороны серым пеплом. – Калинов Мост появится лишь тогда, когда Чернозмей сам этого пожелает.
– Уже совсем скоро, – лицо Велеса не пронимала ни одна дрожь, и на чёрный замок он смотрел, не сводя глаз. – Зов на поединок был брошен ещё утром. Чернозмей не заставит нас долго ждать.
В ту же секунду за рекой загремели ворота. Звон цепей слился с грохотом грома и вспышками молний. Начавшийся дождь зашипел, как недовольная змея, и застучал по горячей кольчуге и оружию.
Богатыри подняли головы и увидели, как ворота крепости начали опускаться, и как туман рассеивалась по сторонам от них многолетняя пыль. Не часто, видно, выходили стражи драконьего замка на бой с теми, кто, не страшась, подошёл вплотную к их змеиному гнезду.
Врата, заревев, как стадо раненых слонов, натужно опустились на берег, и цепи закачались, зазвенели под тяжестью ног идущих по мосту чудовищ. Загромыхали по нему копыта коней, и послышалась тяжёлая поступь Волотов и Костоломов: грум… бом… грум… бом…
Вой Рыкарей смешался с устрашающим рёвом Великанов, державших в руках увесистые молоты. Протяжный стон горна созывал Нечисть со всех концов Мира для защиты Чернозмея.
-Пвввуууу!!! – выл горн, и его эхо забило колоколами в пещерах и лесах. – Пвввуууу!!!
Утробное рычание самого повелителя зла вызывало земную дрожь, от которой кони богатырей тревожно ржали и переступали копытами, боясь свалиться с ног.
Когда солдаты тьмы сошли с моста, Нечисть начала выстраиваться в длинные ряды, простиравшиеся от правого края берега Пучай-реки до левого. Рядов было так много, что расстояние между воинами и Нечистью сократилось до полёта стрелы.
Витязи слышали тяжёлое дыхание Костоломов, которые сжимали молоты так крепко, что их толстые пальцы хрустели. Валькирии, готовые броситься на богатырей, визжали и махали рваными крыльями. Луки скрипели от натяжения тетивы, а цепи с булавами звякали в могучих кулаках Волотов. Такой цепью если махнёт Великан, то в один миг собьёт с ног полсотни коней.
Ведьмы, не обглодав маленькие кости, швыряли их перед собой и, вставая на четвереньки, рычали и скалились. Черти всех мастей толкали друг друга и недовольно огрызались в ожидании битвы.
Напротив Велеса, почти рядом с ним, гордо восседал Олзгор на своём Мертвецком Коне. За его плечами зловеще маячили алые лезвия кос, а в руках Чёрт держал длинное копьё, напоминающее хребет животного с раздвоенным наконечником.
Велес принял от Белодора дубовое копьё и, подобно Олзгору, выставил его перед собой. Князь ударил пятками своего коня Индрика, и тот сорвался с места. За ним последовал и Мертвецкий Конь Олзгора.
Два воина вступили в смертельную схватку. Их кони встали на дыбы, защищая своих хозяев от ударов копий.
Велес и Олзгор, словно сокол и ворон, встретились в бою. Наконечник копья Олзгора вонзился князю в ребро, а княжье копьё пробило латы Чёрту и вышло между лопаток.
Конь Велеса с силой ударил передними копытами коня Олзгора в голову, отколов от неё половину кости. Мертвецкий конь не удержался на ногах и упал, сбросив своего хозяина. Копьё Велеса надломилось и, глухо щёлкнув, оставило острый свой конец в груди Олзгора.
Князь спешился и отстегнул от седла щит. Кому-то показалось, что он сполз с коня, оставляя кровавую полосу на седле. Однако Велес, не проявляя боли на лице, всё же спрыгнул с Индрика. Не так быстро, как хотелось бы, и даже ноги его подогнулись сами собой, но вскоре князь выпрямился, вытянул из ножен меч и терпеливо ждал, когда его враг встанет с земли.
Олзгор вырвал из своей груди обломок копья, отбросил его в сторону и, словно подхваченный невидимой силой, встал. Из-за спины он вытащил своё оружие – косы, которые больше походили на железный клюв хищной птицы, чем на инструмент жнецов. Рукояти кос напоминали хребет животного, Размер полотна был поистине грандиозным. Одно движение – и князь будет рассечён пополам.
Враги закружились вокруг друг друга. Олзгор, раскинув руки, открыто демонстрировал свою уже зажившую грудь князю, не боясь получить удар. Велес, выглядывая из-за щита, внимательно всматривался в лицо Олзгора, стараясь предугадать его атаку за мгновение до того, как она будет осуществлена.
Оба войска погрузились в молчание. Если бы кто-то из них упал на землю с отрубленной головой, в поверженную сторону немедленно полетели бы стрелы. Победа всегда приходит быстрее, чем поражение, а дух победителей сильнее упавшего духа.
***
– Ещё не родился тот, кто сможет меня убить, – раскатистый смех Олзгора эхом разнёсся по горячему воздуху. – А если и родился, то на бой не сгодился!
Чёрт сделал свой первый выпад. Он стремительно опустил обе косы на князя, который успел отскочить в сторону. Избегая сверкающих лезвий, Велес взмахнул мечом. Острый клинок коснулся руки Олзгора, и на землю, мокрую от дождя, упали чёрные капли. Однако Чёрт, словно не чувствуя боли, продолжал размахивать косами. Они пролетали над шлемом Велеса и вонзались в землю, когда князь падал и уворачивался.
Однажды, когда Олзгор пронёсся мимо Велеса, князь изо всех сил ударил мечом по ноге противника, и тот рухнул на одно колено. Второй раз меч ударил Чёрта по драконьему наплечнику, разбив его на две части. Армия Нечисти тревожно зарычала, а богатыри уже начали заряжать свои луки.
Олзгор увернулся от очередного удара и, быстро поднявшись, скрестил свои косы, чтобы остановить меч Велеса. Чёрт дёрнул руками и вырвал волшебный меч князя, а затем, подбросив его в воздух, разрубил надвое.
Войны застучали копьями о землю, а Рыкари – саблями о свои круглые щиты. Князь, оставшийся без оружия, отступал. Раны на теле Олзгора начали затягиваться, не оставляя и следа от ловкости Велеса.
Быстрые и сильные удары кос, словно град, обрушились на щит. Не выдержав такого натиска, щит вскоре разломился на части, открыв князя для следующих ударов.
– У тебя острый меч. – Олзгор наступал, медленно занося руки с косами над рогами. – Но мою плоть не уничтожат заклинания Сварога! Ни один из Ясных кузнецов, ни один маг или смелый богатырь не сможет меня убить! Нет в мире клинка, способного нанести мне смертельной раны! Я – дух Чернозмея! Я – мощь Чернозмея! Я – победа Чернозмея!
– Велес! – пытаясь пересилить шум дождя, крик Белодора остановил речь Олзгора, от чего Чёрт даже развернулся на оклик. – Лови меч Перворода! Эти твари только и знают нападать со спины и на безоружного!
В клинке, который вылетел из первого ряда, отразилась молния. С обеих сторон клинка красовалась надпись с именами предков рода Велесовых.
Пробивая стену дождя, меч подлетел к вытянутой руке князя и развернулся рукоятью вперёд, плотно ложась в ладонь Велеса. Пальцы князя сомкнулись на деревянной рукояти меча, и на мгновение он почувствовал руку своего отца.
В памяти возник образ Перворода. Он был на грани жизни и смерти, но, пытаясь скрыть боль, раздирающую его тело, протянул тяжёлый меч своему сыну. От этого усилия он даже порезал ладони. Этот меч Первород создавал для себя, но теперь он передавал его Велесу – так князь передаёт власть, покидая этот мир.
Олзгор, чавкая копытами по грязи, повернулся к своему противнику. Дождь усилился, и Гамаюны, опасаясь намочить свои перья, слетели со скал и начали кружить над войском князя.
Чёрт сделал резкий выпад и махнул перед собой своими косами, намереваясь одним движением отрубить Велесу голову и ноги. Однако князь резко отскочил в сторону и ударил мечом по древку одной из кос. В этот момент ведьмы, словно собаки, вырвались из строя, залаяв и оскалив свои чёрные пасти. Богатыри освободили свои мечи из ножен, и они зазвенели. Гамаюны сделали круг над войском Нечисти и вновь замерли над копьями витязей.
Олзгор на мгновение застыл на месте, глядя на свою отрубленную косу, которая лежала в грязи. Велес тоже замер, осознавая, что произошло.
Первым опомнился Велес. Он прыгнул в сторону Олзгора и ударил его мечом, который разрубил живот Олзгора с такой же лёгкостью, как топор рассекает трухлявое дерево. Олзгор вытаращил глаза и, закрывая рану свободной рукой, рухнул на колени, обрызгав грязью Велеса.
Черти переглянулись. Дрожь под ногами и копытами усилилась. Рёв Чернозмея под землёй принялся разламывать её на части, образовывая многометровые трещины между армиями. Чудь подняли заряженные луки, в любую секунду намереваясь выпустить в сторону Калинового Моста сотни стрел. Рыкари и Драуги накрылись щитами, выставив копья.
Олзгор пытался встать. Чёрная кровь бежала из раны как вода из прохудившегося бочонка.
– Кто?!– крикнул Олзгор, пачкая подбородок вылетающей кровью.– Кто сковал это меч?! Я не могу быть убитым!
– Значит, можешь, погань ты нечистая!– задыхаясь, выкрикнул Велес, наступая на Чёрта.– Боишься ты, козлиный сын, когда семья друг за друга стоит! Вот твой конец!
Князь Велес был в шаге от растерянного и беспомощного Чёрта Олзгора, который впервые за годы Войны оказался на коленях. Велес торжествующе поднял над головой Меч , но в этот момент между ним и Олзгором появилась трещина. Опасаясь провалиться в разлом, Велес замер на краю пропасти.
Олзгор, уловив момент, когда человек пытается удержать равновесие, вскочил на копыта и в один прыжок оказался рядом с Велесом, занеся над его головой косу. В этот момент Чёрт резко опустил свою руку. В плече князя словно взорвалось пушечное ядро, а в глазах резко потемнело. Меч, который Велес держал в правой руке, куда-то исчез, а в грудь Олзгора ударила струя алой крови. Чёрт отрубил князю руку, державшую меч.
***
Князь Велес, слабый и беспомощный, висел на вытянутой руке Олзгора, словно тряпичная кукла. Несмотря на рану, из которой непрерывно текла кровь, Чёрт продолжал держать Велеса за горло, подняв его на уровень своих рогов. Тело умирающего человека содрогалось в мучительных судорогах. Кровь из разрубленного ребра тремя ручьями вытекала из его тела, стекая по ногам и капая на землю, смешиваясь с тёмными волосами дождя.
Мир вокруг темнел и кружился, а затем болезненно вспыхивал перед глазами. Два могущественных войска уже начали смертельную схватку. Дикий рёв, крики, лязг мечей, топот копыт, визг стрел и грохот ружей смешались в едином хаосе. Ведьмы атаковали Индриков, сбивая их с ног и визжа. Гамаюны и Валькирии теряли перья и крылья, падая с неба. Волоты, как поваленные деревья, падали на землю, давя и Нечисть, и Витязей. Гул непрекращающейся драки не давал вздохнуть ни одному богатырю, ни одному Чёрта.
Однако это всё стихло, когда князь среди всех этих звуков, вдруг услышал унылое женское напевание знакомой колыбели. Уже не ощущая жёстких пальцев Чёрта на своём горле, князь повернул голову на мелодию.
Силуэт высокой женщины в чёрной мантии и надвинутым по самый рот капюшоном, не замечали ни люди, ни Нечисть. Всадники пролетали сквозь неё как через туман. Стрелы не ранили женщину, и даже ливень не мочил её одежду. Продолжая напевать, женщина чуть приподняла голову и уставилась на князя пустыми глазницами.
Мара. Смерть явилась , чтобы пропеть князю колыбельную Древнерода, уводя его дух за собой. Много лет назад матери придумали эту песнь для своих детей, отводя их мысли от зла. Теперь, эту колыбельную пела сама Смерть, для лёгкого пути умершего во Тьму, откуда уже не было выхода, в отличие от захваченной Нечистью Нави, где дух человеческий начинал новую жизнь.
– Я бы оторвал твою буйную голову, человек! – вскричал Олзгор, поднимая Велеса ещё выше. – Но гибель для тебя – слишком лёгкое, что может случиться в конце жизни! Я отправляю тебя в Навий плен! До скончания веков ты будешь помнить гибель своей армии! Каждую минуту ты будешь вспоминать, как привёл своих витязей на верную смерть! А когда я приду за всем твоим родом, то ты воочию увидишь, как они умирают в страшных муках! Провались же ты сквозь землю, князь!
С этими словами Олзгор ударил Велеса о землю. Присев, он погрузил руку по локоть в грязь, которая после дождя стала жидкой. Грязь, словно болото, сразу же поглотила Велеса. Князь не успел опомниться, как сырая мгла накрыла его с головой, окутав сыростью и холодом.
Довольный Чёрт приподнялся и, скалясь, чуть повернул голову, замечая лежавший на краю пропасти Меч Перворода. Не смея к нему прикоснуться, Олзгор взглядом подозвал к себе троих Драугов с торчащими в груди вражескими стрелами.
– Сломайте этот меч и развейте его осколки по ветру!– приказал Олзгор, прижимая незаживающую рану на животе ладонью. – И вступайте в бой! Ни один человек, не должен покинуть поле битвы! Оставьте лишь одного из Баюнов! Он нужен мне живым!
Земля снова задрожала в сотне шагов от места сражения. На этот раз толчки были настолько сильными, что в воздух взлетели большие куски земли, словно от удара молнии раскололась скала.
Из земли появилась одна из голов Чернозмея и взмыла почти до самых облаков. Она склонилась над сражающимися, изогнув длинную шею, покрытую кривыми рогами, похожими на скалы. В этот момент словно наступила ночь, хотя был день.
Богатыри, были поражены: какой же, огромный этот Чернозмей! Его глаза, словно две луны, а клык от копья длиннее, чем само копьё. В его пасти могло бы поместиться целое войско.
Если Чернозмей выйдет из глубин Омута, земля застонет от тяжести его шагов. Если все его головы покажутся, солнце скроется навсегда. А если он решит отбиваться огнём, весь мир окажется в огне, как в печи.
Дракон широко раскрыл свои жёлтые глаза с миндалевидными зрачками и выпустил из своей пасти поток огня. Эта огненная струя была похожа на извержение огромного вулкана. Она обрушилась на головы богатырей, и их мечи и доспехи начали плавиться, словно они снова оказались в кузнечной печи. Лошади и всадники превратились в горящие скелеты, а Гамаюны стали пеплом и развеялись по ветру, словно чёрный снег.
Некоторым людям и Ясным удалось спрыгнуть с лошадей. Богатыри укрылись за раскалёнными щитами и камнями, а также в рвах, наполненных дождевой водой, которая начала кипеть от раскалённого воздуха. Если бы Чернозмей решил снова обрушить свой огонь с небес, на поле битвы не осталось бы никого в живых. Однако Дракон, освещаемый молниями, лишь злобно прорычал в небо, запрокинув голову. Его шея, похожая на гигантский стебель, начала исчезать под землёй, и вскоре рычание Чернозмея заглушила толща земли. Смертельно раненный Олзгор призвал на помощь своего хозяина.
Пытаясь подсчитать оставшихся воинов, Белодор, весь обожжённый и израненный, осторожно высунул почерневшую голову из-за камня.
Остатки рати укрылись везде, где только можно было найти защиту от огня: в канавах, за мёртвыми лошадьми, под ногами убитых Костоломов и Волотов, за опрокинутыми возницами, перевозившими боеприпасы. Коты с опалённой вздыбленной шерстью осторожно выбирались из стволов пушек, озираясь по сторонам.
Над пожарищем летали выжившие Гамаюны, выискивая острым взглядом на пепелище живых. Псоголовцы и часть кавалерии Чёрторубов, всё это время прикрывавшие тыл, спускались с крутого холма, чтобы помочь пострадавшим.
Выживших с подкреплением оставалось совсем немного, и Нечисть, готовясь ко второй атаке, превосходила их в сотни раз. Калинов Мост вновь наполнился марширующими Рыкарями и Драугами. Впереди, как всегда, шла Чертовщина, неторопливо цокая подковами по железному мосту.
Олзгора среди них уже не было. Верного слугу Чернозмея унесли на носилках, как только его хозяин огнём прикрыл отход своего легионера.
***
Богатыри и Ясные снова стояли напротив легиона Нечисти, но теперь между ними было больше расстояния. Без Великанов, которые могли бы добраться до рати за двести шагов, кавалерию Чертей и пехоту Оборотней можно было ожидать нескоро. Однако Нечисть уже начала движение, устрашающе завывая и гремя железными сапогами.
Раненый Белодор, забравшись на коня, объехал войско. Впереди были выстроены оставшиеся Баюны – всего около двух десятков. Они находились в нескольких шагах от остального войска и готовились запеть смертельную колыбельную.
– Войны! – вскричал Белодор, временами оглядываясь на приближающуюся Нечисть. – Велес не зря привёл нас к «Чёртовым Рогам»! За весь поход мы уничтожили столько зла, сколько никогда бы не извели, сидя по своим домам! Чернозмей пережил немалые потери, и для возвращения былой силы ему понадобится не один год! Каждый убитый нами воин Дракона истощил силу Чернозмея! Дружина! Сегодня мы принесём в Мир спокойствие на несколько лет, одолев рогатую погонь, топчущую нашу родную землю! Долго теперь Чернозмей не сможет сеять чёрные легионы! Не дадим Нечисти пройти дальше нашего войска! Пусть «Крепость» наберёт новую армию, накопив силу для сокрушительного удара!
Громыхнуло войско раскатистым криком. И радость была в нём, и ненависть, и отчаяние. Спешился Белодор, чуть отъехав в сторону, подозвал к себе заметно поседевшего, с мелкой бородкой Баюна. Присел около Кота главный стрелец Чуди, протягивая Ясному окровавленный свёрток.
– Обращаюсь к тебе с просьбой, Грод, пращур Баюнов, – зашептал Белодор, вглядываясь в покачивающиеся косы Чертей. – Отправь на Остров Буян самого шустрого, молодого и смелого Кота. Пусть передаст этот ключ Громоруку. Соберёт тогда Вселидер армию и продолжит поход Велесов к Хранилищу Тридесятого Царства. Иди, друг, отсылай собрата своего. А мы уж отход ему прикроем!
Коты собрались на переговоры. Они долго искали смелого Баюна, который согласился бы отправиться в опасное путешествие. Выбрав Ясного, волшебные зверьки обняли своего брата, и он выслушал мудрые напутствия от своего предка.
Затем Грод подозвал к себе Гамаюна. Эта женственная птица схватила Кота своими когтями, но не сжимала их сильно. Поднявшись высоко в небо, до самых туч, они скрылась из виду.
Приближаясь к войску, Нечисть перешла на бег, а затем и на галоп. Баюны снова выстроились спиной к своему войску, повернувшись мордочками к чертям. По воздуху полилась печальная песня: последняя песня, наполненная горьким плачем матерей и протяжными стонами сыновей их, павших на полях сражения. И от песни этой, под вздрагивания тонких струн гуслей,Нечисть падала на землю, бросая оружие. Кони спотыкались, ломая передние копыта и перебрасывая чертей через голову. За ними падали великаны, давя телами впереди идущих, и засыпали крепким мертвецким сном.
Рыкари и драуги продолжали наступление, топча павших войнов сапогами и подковами. Пытаясь заглушить Баюнов, Рыкари завывали в небо и били рукоятями сабель о щиты, однако, как и все, падали без чувств. За спинами Котов засвистели стрелы лучников, а уцелевшие катапульты затрещали, сбивая с ног войско Чернозмея увесистыми валунами и бочками с ладаном.
Белодор снова оседлал своего белогривого коня, оголив окровавленный меч. Войско Велеса бросилось тараном на изумлённую Нечисть, сбрасывая наземь рогатых всадников и втаптывая в грязь рычащую пехоту.
Дождь прекратился в одно мгновение, тучи разорвались, и луч солнечный осветил дорогу Гамаюну, который уносил Кота прочь от битвы.
Близнецы и Кот
Два брата-близнеца, похожие друг на друга как две капли воды, осчастливили своего отца и принесли немало забот матери четырнадцать лет назад.
Любомир и Даромир.
Оба светловолосые, кудрявые. Не по годам парни крепкие, удавшись в своего отца-кузнеца: сильного, высокого, выносливого. С самого раннего детства отец обучил сыновей мгновенно складывать в уме большие числа; говорить и легко читать справа налево, именно так, как говорит большинство Нечисти и сами Черти. Мальчики научились терпеть боль и не причинять её слабому; любить солнечный свет и как днём ориентироваться в темноте; опасаться красивого и не брезговать уродством.
Всё это пригодилось тогда, когда родители мальчиков погибли от Чертей. Отца их разорвали ,привязав верёвками к лошадям; мать умерла от невыносимых мучений. Даромир и Любомир жили одни уже чуть больше года, помня и любя родителей, с постепенно затухающим огнём боли и страдания. Мальчики продолжили дело отца: зарабатывали себе на пропитание кузнечным ремеслом.
Живя на Чёртовых Землях, и надеяться на то, что будешь заниматься тем, чему учили родители, было безнадёжным желанием. И ткачи становились кузнецами, и кузнецы по воле судьбы становились коробейниками. Те, кто раньше всю свою жизнь лишь работал на поле, шли строить корабли, а плакальщицы забирали ремесло у повитух. Кто как мог, так и выживал. И то, что братья сохранили дело своего рода, являлось удачей для них, ведь, по сути, детей могли взять лишь грузчиками на торговые суда и платить за это сухарями. А окажись на таком корабле прислужник Нечисти, коих среди людей имелось в большом количестве, так и вовсе батрачили бы близнецы за то, что им жизнь сохраняют.
Тех людей, кто перешёл на сторону Олзгора, называли Неродами. Эти лезли со своими носами в каждую щель и узнавали про всех новеньких, кто появлялся в деревне или городе. Если в поселении возникал бунт, то эту новость сообщали воеводам Чертовщины, что почти каждую ночь объезжали свои территории. Тогда с бунтовщиками расправлялась сама кавалерия Чертей.
Отличить Нерода от обычного человека практически невозможно. Иногда изучаемый объект и Нерод являлись друг другу простыми соседями. Зачастую могли даже есть за одним столом. И Нерод мог не проявлять себя годами, пока тот, за которым поставили следить разведчика Нечисти, не терял бдительность, высказывая своему другу все свои мысли и планы. И до последнего этот человек мог не понимать, что поделился болью с Неродом, пока в дом не приходили солдаты Чернозмея. Однако опытные люди знали, как распознать в обычном человеке прислужника Нечистой силы. У каждого из таких на плече клеймо выжжено: драконья голова с раскрытой пастью, проглатывающая солнце. Только кто ж первого встречного раздевать будет? Вот и ловились простаки на приманку Неродов.
Используя свою низкую власть, Нерод мог зайти в любой дом, и овладеть там всеми понравившимися женщинами не брезгуя возрастом. А если место было удачным ,то хозяину такого дома от Неродов дарились рога от убитого Чёрта: с таким пропуском человека разбойники не трогали; знали что в его доме предостаточно развлечений: много дочек и еды. Просто убить хозяина дома, а не давать ему рога Нероды не могли. Подобно женщине хозяин был обязан накрывать на стол пришедшим в гости прислужникам Олзгора; стирать им вещи и поить лошадей, пока над его близкими женщинами потешаются Нероды.
Деревня, где жили братья, тоже принадлежала рогатым. Однако она была настолько небольшой, что Черти посылали в неё на проверку Драугов, и то в составе небольшого отряда. Неинтересна была деревенька для Олзгора. Но только до одного момента, случившегося совсем скоро.
***
В этот день они шли с Железной скалы, заполнив свои котомки рудой. Своё оружие братья оставили дома. Кирки, чем они выдалбливали из железных скал увесистые рудные камни, вполне могли заменить им предметы, помогающие отбиться от слабого противника. Вороны не кружили над кронами деревьев, и на лес не надвигалась гроза, как вестники предстоящего нападения Чертовщины, и поэтому мальчики не обременили себя лишней ношей. Хотя без кольчуги, собственноручно сплетённой их отцом и подаренной мальчикам на десятилетие, далеко от дома братья не отходили. Обе кольчуги кузнец создавал несколько лет, обжигая пальцы о раскалённую сталь, иногда не смыкая глаз даже по ночам и до крови прокалывая себе пальцы стальной проволокой. Отец сделал всё, чтобы его дети были защищены от когтей оборотней или от ядовитых стрел Драугов. Тем самым кузнец оставил после себя вечную память, вложив в кольчуги заботу и любовь.
Оставила после себя память и мать близнецов. Под кольчугу она сшила своим детям рубашки из кожи оленя, и, словно предчувствуя скорую погибель, сшила их на вырост, и сейчас рубашки были мальчикам по колено, а рукава закатаны до локтей. Ветер не пробивал плотную ткань, а дождь капельками скатывался, оставляя тело сухим. И в этот раз, ожидая возможную непогоду, Даромир и Любомир были одеты в одежды, подаренные родителями; в кожаные брюки да сапоги из кирзы на железной подошве. Вьющиеся золотые кудри сегодня мальчики не закрыли стальными шлемами: золотые кудри их легонько трепал южный ветер; солнце по возвращению в село было встречным и теперь слепило глаза. От этого увиденное братьями далее не сразу прояснило всю ситуацию.
Поначалу близнецы приняли Ловчих за Драугов. Хотя эти Нечисти были абсолютно противоположными расами. Но, выйдя из леса на опушку, парни спутали их и, упав в высокую пожелтевшую траву, даже затаили дыхание. Хотя разницы никакой не было: Драуг впереди или Ловчий. Всё одно. Сражаться придётся и с тем, и с другим, однако, распознав в фигурах охотников за Ясными, мальчики перевели дух. Ловчие боятся людей, и их легко победить, в отличие от тяжеловооруженных Драугов. Те по своей силе и ловкости не уступают витязям.
Драуги: ожившая плоть павших воинов, что Олзгор поднял из всех могил на второй год войны, перетянув их на свою сторону. Надев на восставших из мёртвых богатырей доспехи, вооружив их мечами с драконьим ликом на рукояти; палицами, арбалетами и стрелами с чёрным оперением, Олзгор создал из Драугов несколько сотен тысяч отрядов, приказав тем нападать на мелкие поселения, брать в плен людей, уничтожать скотину и сжигать поля с пшеницей. Со своей миссией Драуги справлялись, ведь у них в подкреплении зачастую входили Волоты. Злые Великаны в рогатых шлемах и доспехах, вооружённых моргенштернами, дубинками из стволов деревьев и двоякими топорами. Все они имели грозный вид, длинные волосы и бороду, заплетённую в несколько косичек.
Ростом чуть повыше берёзы и силой нескольких богатырей, Волоты оказывали Драугам неслабую поддержку в сражениях.
Ловчие же, в отличие от солдат, вид которых без доспехов напоминал голый скелет, на большей части своего тела всё ещё имели плоть. И хоть лица наполовину всё же являлись голым черепом, со стороны охотники напоминали людей. Впрочем, они и явились людьми, что были когда-то убиты в ходе ссор между собой из-за наживы. Все они при жизни являлись охотниками, вот только убивали зверей не ради пропитания, а из-за шкурок и когтей, не моля прощения у убитого животного.
Воскресив беспощадных браконьеров, Олзгор посадил их на Волкопсов. Теперь, отличаясь от всегда пеших Драугов, Ловчие передвигались на огромных, размером с медведя, собаках. Упакованные в ржавый кожух защитной брони, животные носили шипованный ошейник и шлем-маску, защищающую лоб. В огромную пасть гончим псам мог свободно поместиться баран, а клыки их были настолько большими, что достигали ушей и опускались дальше нижней губы.
Имея разницу от ржавой, но всё же железной защиты, сберегающей Волкопсов от стрел и мечей, одежды Ловчих были разнообразны, но ни одна из них не имела и самой малой металлической заклёпки. На охотниках были прогнившие шкуры убитых ими животных, что напоминали о себе тошнотворным запахом и копошащимися червями.
И теперь трое Ловчих, выставив перед собой копья с саблевидным наконечником, кружили вокруг чёрной фигуры, сплошь покрытой шерстью. Из-за травы и расстояния почти в триста шагов близнецы не могли разглядеть, кого на этот раз поймали Ловчие. Лишь после того, как фигура выдала угрожающее протяжное мяуканье, мальчики поняли, что добычей охотников стал какой-то Ясный кот, которого как расу близнецы ни разу не встречали.
– Пойдём с нами, иначе твоя шкура заменит мою старую шапку! – хрипло прикрикнул один из Ловчих, поднимая копьё вверх. Его Волкопёс при этом угрожающе рычал и гавкал, роняя из огромной пасти в траву хлопья пены.
Фигура кота неожиданно подпрыгнула, и Ясный молниеносной тенью запрыгнул на Ловчего, вцепившись клыками ему в ухо. Кот явно не был похож на обычную дворовую кошку. Сейчас, стоя задними лапами на макушке у Волкопса и грызя ухо Ловчему, Кот напоминал своим ростом мальчика лет восьми, одетого в рыжую шубу и маленькими красными гуслями за спиной.
Волкопёс принялся скакать на месте, пытаясь изловчиться и стащить с себя кота за хвост, и при этом спасти орущего от боли хозяина. Двое Ловчих принялись сталкивать Кота древком копья, но один из них так переусердствовал, что вонзил древко в грудь своего соплеменника. Мягкое, потерявшее костяной каркас тело с лёгкостью приняло в себя копьё и вытолкнуло его с другой стороны, зажав между лопаток.
– Да сбросьте с меня этого людоеда! – крикнул раненый Ловчий, молотя руками Кота чуть ниже задранного трубой взъерошенного хвоста. – Он мне сейчас последнее ухо откусит!
Наконец подъехавший вплотную к соратнику Ловчий, поместив копьё в пазуху на седле, обеими руками сорвал Кота с орущего охотника и швырнул его на землю. Другой Ловчий в этот момент метнул в сторону Ясного сеть, похожую на гигантскую паутину. Коснувшись, шерсти поднимающегося на лапы Кота, сеть сама по себе принялась обматываться вокруг его тела, плотно прижимая передние лапы к бокам и обвязывая ноги. Кот истошно прокричал. Повалившись на траву, он начал проделывать движения, что делает гусеница, когда пытается скоро уползти от птицы, но через мгновение сеть обездвижила Кота.
Двое Ловчих спрыгнули с Волкопсов и, подбежав к пленнику, находящемуся в коконе, подняли его на руки, потащив к одному из Волкопсов, на спине которого всё это время лязгала и болталась пустая клетка.
– Отпустите Ясного, драконьи ошмётки! – раздался за спинами Ловчих крик одного из мальчишек.
Как только Ясный угодил в сети, братья, не раздумывая, бросились на помощь, оставив у берёзы мешки с железной рудой. Размахивая над головами кирками, мальчишки уже были в нескольких шагах от Ловчих, готовые напасть на них и освободить Кота.
Но атаковать охотников Олзгора первым делом братья не стали. Они воспользовались моментом, когда два Волкопса останутся неоседланными, и сразу же бросились на спины собакам. Словно раскалывая полено за поленом, близнецы принялись молотить Волкопсов кирками по глазам и клыкам, вырывая из их кровожадной пасти щенячий визг боли. Запрыгав, словно на раскалённых углях, собаки вскоре сбросили обидчиков со своих спин. Мотая головами, завывая, словно голодные волки, Волкопсы стремглав побежали прочь, оставив своих хозяев безоружными.
Не отвлекаясь на обескураженных Ловчих, братья бросились под лапы другому Волкопсу и, изворачиваясь от копья охотника, спасающего своего животного, стали бить собаке кирками по ногам. Через мгновение охотник был сброшен вниз, а раненый Волкопёс, хромая, последовал за остальными сбежавшими собаками.
– Кто вы такие? Что за колдовство управляет вами? – один из Ловчих жестом руки просил мальчишек остановиться, выставив перед собой открытую костяную ладонь.
– Ненависть к Нечисти, вот наше колдовство! – переводя дух крикнул Даромир, размахивая перед собой киркой.
– Освободите Кота, и мы не убьём вас сейчас! – добавил Любомир, оскалив от злобы рот.
– Забирайте его, – Ловчий подтолкнул ногой кокон, из которого торчала морда тяжело дышащего Кота.
– Но знайте, – второй охотник, отходя назад, подталкивал за собой остальных. – В вашу деревню придёт Олзгор и вместе с Котом уничтожит в ней всех людей!
Братья одновременно закричали и уже бросились на Ловчих, как те шустро увернулись и, падая через каждые пару шагов, побежали в сторону удаляющихся собак. Кот был спасён.
***
Не стал скрывать Баюн и поведал людям, спасшим ему жизнь, что гонится за ним Чертовщина Олзгора. Предупредил он близнецов, что долго Коту оставаться на одном и том же месте нельзя, так как взор Чернозмея может заприметить его. Да и Олзгор идёт по пятам, не отступает. Уж очень Баюн нужен ему для нечистых дел. Пообещал Кот, что на утро покинет братьев, чтоб не наслать на них слёзы Маары.
Теперь Баюн сидел за столом на табуретке в доме братьев-близнецов и уплетал оладушки, что сготовила для мальчиков пожилая соседка Февронья. Поставила на стол ещё горячими и, только искоса взглянув на рыжего кота с белой грудкой и жёлтыми, как яичница, глазами, скоренько ушла домой.
Четвёртую ночь её совсем ещё маленький внучок, не смыкая глаз, плакал и кричал на весь дом, уже сводя с ума как бабку, так и своих родителей. Пришедшая по просьбе Февроньи Ведьма сказала, что причиной беспокойства малыша является Тырта, затаившийся под кроватью. Ни одно всем известное оружие не сможет убить эту Нечисть.
Победить Тырту может только лишь тишина, а какая тишина, если такой ор стоит? Как только мальчик начинал засыпать, Тырта вылазила из-под кровати и пугала его своим безобразным видом, от чего ребёнок вновь плакал, а Тырта радовалась происходящему. Не каждый Ясный был способен видеть Тырту, не говоря уже о людях. Видели Нечисть только несчастные дети, пугаясь её вида.
Доедая оладьи, Баюн внимательно выслушал от мальчиков жуткую историю о плачущем ребёнке и, махнув лапой, принялся её вылизывать:
– Нет ничего проще вернуть покой в тревожный дом, – распевая каждое слово, протянул Кот. – Показывайте, откуда разносится плач по деревне.
***
Солнце опустилось за горы, и пугающие тучи вновь опустились на серые крыши домов, придавив их рваными боками. Заморосил противный холодный дождь. Кот брезгливо, чуть ли не после каждого шага, тряс ногами, разбрасывая капли во все стороны. В данный момент Баюн легко передвигался на задних лапах, в то время как перед Ловчими он всё время стоял на четырёх. Видимо, для твёрдой опоры и для прыжков.
Истошный крик ребёнка вырвался из бревенчатого дома с тремя маленькими оконцами. Подойдя к ним, Любомир осторожно постучал в одно из них. Сразу же, раздвинув штору, к мальчикам высунулась бородатая голова. Это был отец беспокойного ребёнка. Сейчас его вид ничем не отличался от какого-нибудь Нечистого: воспалённые глаза, красные, как маки; серое осунувшееся лицо, бледное, словно праздничная скатерть; взъерошенные волосы, давно не видавшие гребня. От увиденного Баюн даже отпрянул назад, испуганно мяукнув: «Тырта!», но через мгновение, виновато озираясь, исправился:
– Впусти в дом, добрый хозяин. Знаю я в чём беда ваша.
Замечая сомнения в лице мужчины, мальчики положительно закивали головой и отец ребёнка, знавший и близнецов и кузнеца, скоро запустил гостей в дом.
Нескончаемый плач больно бил по ушам. Но в доме ревел не только малыш. В углу у печки прятала заплаканные глаза его мать; уткнула в ладони лицо старушка.
Отложив гусли, Кот мягко опустился на четыре лапы и, задрав хвост, в один прыжок оказался на кроватке малыша. Баюн несколько минут, осторожно перешагивая малыша, ходил по лежанке, заглядывая то под неё, то вставал на стену, тыча носом в брёвна. В концовке Кот бесшумно спрыгнул вниз и, усевшись перед кроватью, прижал гусли к белому брюху.
Баюн стал перебирать лапками, словно точил когти об доску. Все присутствующие в доме заметили, как из жёлтых глаз Ясного начинает изливаться в комнату золотистого цвета туман. Он медленно заполнял всю избу, проползая по стенам, поглаживая потолок и золотистым ковром стелясь по полу.
А через мгновение дом наполнился невообразимым пением, несравнимым ни с чьим. Голос его был мягким, как туман, и переливающимся, как звон маленьких колокольчиков. Пение эхом разносилось по комнате, обволакивало теплом и уносило прочь из этого мира в другой, не знающий страдания, войн и болезней. В мир, где были вечнозелёные леса, звенящие ручейки поили разноцветных весёлых птиц прозрачной водой. Братья видели, как стены избы постепенно исчезли, впустив в дом ночные звёзды и тёплый нежный ветерок.
Перед глазами, как беспокойные стрекозы, пролетали звёзды с голубовато-зелёными хвостами; откуда-то сверху шумно падал в бесконечную нишу водопад; крылатые киты грустно завывали над головами, а под ногами плыло несколько тысяч кораблей с белыми парусами. На горизонте морские суда бережно поднимала вверх могучая волна вспененной воды, прокладывая им путь в звёздное небо. И вокруг всего нежно разливался голос Кота, чьё пение доводило до такого жуткого состояния, что расслышавший сквозь сон, слова этой песни, наверное, мог уже и не проснуться:
“Да придёт в этот дом Смерть-Сон
Да без стука войдёт, как хозяин он будто
Сядет молча Смерть-Сон за стол
Станет от дыхание его всем худо.
Сам он будет смеяться, да на гуслях играть
Танцевать пойдет вприсядку по дому.
Хочет он отсюда Тырту забрать
И не будет никак по-другому.
Все вокруг не умрут, а просто уснут
Слыша голос мой в глубине своих снов .
Хозяева дома навек отдохнут
Не узнает Смерть-Сон в них мертвецов”…
***
Костлявая рука с длинными крючковатыми когтями на тонких пальцах осторожно высунулась из-под кровати со спящим ребёнком. Боязливо ощупывая половицы длиннопалой перепончатой ладонью, за первой рукой выползла вторая. Обнюхивая половицы и озираясь по сторонам, вскоре показалась косматая голова Тырты с грязными волосами, закрывающими уродливое старушечье лицо. Не видя перед собой ничего, кроме тумана, через мгновение Тырта выползла из-под кровати.
Нечисть напоминала худую старушонку маленького роста, сгорбленную, с кривыми тощими крысиными ногами и хвостом. Недоумевая от наступившей тишины, Тырта привстала на ноги, как поднимается кошка, прося у хозяина лакомство. Хрипя и протяжно стоная, Нечисть принялась залезать на кровать, чтобы разбудить малыша и заставить его кричать, радуя Тырту. Баюн, всё это время наблюдавший за Нечистью в позе охотящегося кота, напал на неё со спины, сомкнув выросшие из пасти клыки на тоненькой шее.
Тырта вскрикнула и, захрипев, выгнула спину. Придавив чудовище к полу, Баюн вонзил в её торчащие рёбра саблевидные когти, выскочившие из лап. Тырта пыталась сорвать с себя напавшего Ясного, завизжав, словно придавленная капканом крыса. Но Кот оказался сильнее. Вцепившись в трухлявую плоть Нечисти, Баюн что было мочи дёрнул впившимися в рёбра Нечисти когтями и разорвал Тырту пополам.
Отбросив окровавленные куски в сторону, Кот запрыгнул на кровать и, выгнув спину, ощетинился, опасаясь, что даже в таком состоянии Тырта может быть опасной. Но две её половинки уже начали тлеть и растворяться в жёлтом тумане, чуть разбавляя его зелёной дымкой. Тырта была мертва.
Баюн понюхал воздух. Почувствовав в доме запах серы, Кот убедился в победе. Спрыгнув на пол, Ясный вновь уселся перед гуслями, легонько развернув их лапкой.
Его ужасные клыки уменьшились; вздыбленная шерсть приняла аккуратность и былой лоск; когти уже не скрежетали по деревянным половицам, еле заметно выглядывая из лапок. Горящие углями глаза его потухли, а рост, что до этого увеличился до величин рыси, стал возвращаться в привычное состояние.
Баюн осмотрелся.
Все в доме спали: близнецы у порога, подложив под голову сложенные ладони; мужчина спал сидя на табуретке, прислонившись спиной к бревну; женщины храпели за столом, уткнув лбы в столешницу. Улыбнувшись и покачав головой, Кот прищурил глаза и начал петь Разбудку – песню, без которой никто и никогда не проснётся после Колыбельной Баюна.
В этой песни весело и громко жужжали пчёлы, вылетая из улья. Радовались птицы утренней заре, пронзительно свистя и чирикая, шумно хлопая крыльями. Со всей силы гремели барабаны и протяжно стонали дудки идущих по зелёной поляне уличных музыкантов, играющих на балалайках и трещотках.
Баюн пел:
"Просыпаемся : Сон давно уж ушёл.
Возвращаемся в дом, где он нас не нашёл.
А что не нашёл значит и не искал,
Вместо людей он Тырту забрал.
Солнце вновь озарит эти крыши домов,
Будет много у вас радостных снов.
И для вас я теперь Разбудку пою:
Послушает каждый эту песню мою!"
Жёлтый туман исчезал, постепенно открывая ранее закрытую золотистым светом комнаты. Не до конца понимая, что произошло, люди просыпались и озирались по сторонам.
– Мы спали? – В голосе матери ребёнка было как удивление, так и радость от того, что ей удалось отдохнуть первый раз за несколько ночей.
– Невозможно столько спать, – мужчина провёл ладонями по посвежевшему лицу, на щеках которого расплылся румянец. – Кажется, прошло дня три, не меньше.
– Мне снился отец, – с грустью произнёс Даромир, подавая руку брату, поднимающегося с пола. – И мать. Они сказали, чтобы мы берегли друг друга. Впереди нас ждёт что-то… что-то необратимое…
– Один сон на двоих, – посмотрев на брата, Любомир закивал. – Точь-в-точь как мой…
Проснулись все. Не открывал глаза только малыш, засунув себе в рот пальчики, беззаботно посапывая на кровати. В углу комнаты лежала дохлая крыса, разодранная, как изношенная рукавица.
Продолжение следует…
Олзгор
Еле отдышавшись запачканные г
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71518060?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сергей Абдалов
Тип: электронная книга
Жанр: Русское фэнтези
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 10.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Когда образовался Мир, его Создатели поставили на охрану спокойствия и благополучия Белозмея: гигантского семиглавого дракона. День и ночь Белозмей хранил покой Мира, но однажды ему это надоело. Потребовал Дракон от Создателей признать его не Стражником, а Правителем всех Земель. Так бы он смог контролировать покой Мира и в непролазных пещерах, и на дне морском, создав своих собственных подчинённых.