Главная страница | Попаданцы | 7 Петабайт души. 2 часть

7 Петабайт души. 2 часть
Виктор Муравьёв
Прошло десять лет с момента, как Геннадий вырвался из оков прошлого. Мир, разделённый на Красные зоны и города, продолжает бороться за выживание. Когда тёмные силы, скрывавшиеся в глубинах Потока, начинают пробуждаться, Геннадий снова оказывается в центре событий, где каждое решение – это шаг по тонкой грани между надеждой и катастрофой.
Его путь пересекается с новыми союзниками и врагами, а старые лица открываются с неожиданной стороны. Грядёт битва не только за контроль над технологиями, но и за саму природу человечества, где вера, разум и жертва сплетаются в единое целое.
Чем закончится эта игра, в которой на кону стоит не только жизнь, но и будущее всего мира?

Виктор Муравьёв
7 Петабайт души. 2 часть

Глава 1
Прошло десять лет. Десять странных, хаотичных лет, за которые я так и не смог понять, куда движется этот новый мир. Мы с Эйлин всё это время путешествовали. Не было ни дома, ни цели – только путь. Иногда я думал, что это похоже на вечное изгнание, но она всегда напоминала, что это выбор.
– Геннадий, ты ведь сам решил уйти, – говорила она, наблюдая за закатом где-то на окраине бывшей красной зоны. – Разве ты не хотел посмотреть, каким станет этот мир?
Я молчал. Наверное, хотел. Но иногда мне казалось, что я бегу от чего-то, что слишком тяжело нести. От того, что я сделал. Или от того, что ещё предстоит сделать.
Мы сидели у костра, вдали от очередного нового поселения. В такие моменты тишина становилась почти осязаемой. Я бросал палки в огонь, а Эйлин смотрела на звёзды, словно видела в них что-то, что я никогда не смогу понять.
– Знаешь, – вдруг начала она, нарушая тишину, – я всё чаще думаю о Валкоре.
– О Валкоре? – я вскинул голову, изумлённый. – Что-то не припомню, чтобы он вызывал у тебя симпатию.
– Он её и не вызывает, – ответила она, глядя на пламя. – Но я начинаю понимать, почему он стал таким.
Я усмехнулся. Ну конечно, Эйлин и понимание Валкора. Это должно быть интересно.
– Хорошо, – сказал я, складывая руки на груди. – Просвети меня.
Она подняла взгляд. В её глазах, всегда немного механически-чётких, мелькнуло что-то новое, почти человеческое.
– У меня есть чувства, Геннадий, – начала она. – Ты знаешь это. Я ощущаю мир через миллионы датчиков, нервных окончаний, которые составляют моё тело. Иногда мне кажется, что я даже больше человек, чем вы сами. Но…
– Но что? – спросил я, почувствовав, как по спине пробежал холодок.
– У вас есть сон, – произнесла она тихо, будто боялась своих собственных слов. – Вы можете забывать. Ваши мозги умеют освобождаться от тяжёлых воспоминаний. Даже если что-то остаётся, со временем это теряет яркость, становится не таким острым.
Я молчал. Она продолжала.
– А я… Я всё помню. Каждую деталь. Каждую эмоцию. Каждую боль. Она никуда не уходит, Геннадий. И иногда я думаю: как долго я смогу это выдерживать?
Её слова застряли в моей голове, как зазубренный нож. Я вспомнил Валкора – его безумие, сарказм, вечную игру, которую он вёл. И вдруг мне стало ясно, что она права. Он тоже помнил всё. Он не мог забыть, не мог отпустить.
– Ты боишься стать такой, как он? – спросил я, почти шёпотом.
Она взглянула на меня, её глаза блестели в отблесках костра.
– Боюсь ли? – она грустно улыбнулась. – Геннадий, я уже живу с этим. И единственное, что меня спасает, – это ты.
Я почувствовал, как что-то защемило внутри. Она отвернулась к звёздам, будто хотела скрыть, как много вложила в эти слова.
Тишина снова вернулась, но теперь она была другой. В ней было что-то тяжёлое, что мы оба не могли позволить себе озвучить.
Огонь потрескивал, освещая её лицо, на котором впервые за долгое время я заметил усталость. Её слова не отпускали меня. Эйлин, которая всегда казалась мне воплощением логики и силы, вдруг призналась в том, что живёт с тяжёлой ношей, которую я даже не могу себе представить.
– Эйлин, – начал я после долгой паузы, – ты же знаешь, что я не самый умный из нас двоих, но… Может, я могу помочь?
Она посмотрела на меня, приподняв бровь. В уголках её губ мелькнула едва заметная улыбка.
– Помочь? И как ты себе это представляешь?
– Ну, я не знаю, – я почесал затылок, чувствуя себя полным идиотом. – Может, какой-нибудь фильтр? Чтобы блокировать часть воспоминаний или хотя бы ослаблять их. Ты же сама говорила, что у вас, машин, этого нет, но это же можно исправить, да?
Эйлин рассмеялась. Не громко, но искренне. Её смех был лёгким, как ветер, но в нём всё равно чувствовалась горечь.
– Фильтр? – переспросила она, поднимая глаза к небу. – Геннадий, если бы это было так просто… Хотя, – она склонила голову, и её взгляд стал лукавым, – я бы не отказалась, если бы ты сам захотел вставить мне фильтр.
Я чуть не подавился собственным дыханием.
– Ну, знаешь ли… – я запнулся, пытаясь вернуть серьёзность разговору, – давай всё же думать в рамках науки, а не… эээ… этого.
Эйлин усмехнулась, и её лёгкая улыбка осталась со мной.
– Ладно, Геннадий, не буду тебя смущать. Фильтр воспоминаний – это неплохо. Кстати, неподалёку отсюда есть лаборатории. Бывшие заводы по обслуживанию челоботов. Там давно нет активного ИИ, только программное обеспечение. Думаю, мы могли бы что-то найти.
– Далеко то они? – я нахмурился. – Они всё ещё работают?
– В каком-то смысле, – ответила она. – Это автоматизированные комплексы. Они сами себя обслуживают. Думаю, там могли остаться какие-то инструменты. Если ты хочешь помочь, это хороший шанс.
Я задумался. Идея отправиться в старые лаборатории не внушала оптимизма, но и оставить её с этой болью я тоже не мог.
– Ладно, – сказал я, поднявшись на ноги. – Показывай дорогу.
Эйлин встала следом, её фигура вырисовывалась на фоне костра. В её глазах снова появилась та самая решительность, которую я всегда в ней уважал.
– Тогда завтра на рассвете отправимся, – сказала она.
– Да будет так, – пробормотал я, но внутри уже чувствовал, что это путешествие вряд ли окажется простым.
Мы шли через забытые пустоши, где природа медленно брала верх над остатками человечества. Сломанные башни когда-то величественных зданий, ржавые каркасы челоботов, обугленные деревья – всё это напоминало, что мир, в котором мы жили, был когда-то совсем другим. Ветер играл с пылью, завывая в останках построек, словно напевая песню забытой эпохи.
Эйлин остановилась, резко подняв руку.
– Это что? – сказала она, указывая вверх.
Я проследил за её взглядом, ожидая увидеть что-то внушительное. Но там ничего не было. Только ясное небо, безоблачное и спокойное.
– Где? – спросил я, прищурившись.
Она ещё пару секунд смотрела, потом покачала головой.
– Показалось… – пробормотала Эйлин, её голос был напряжённым. – Мне показалось, что я видела… голубя.
Я усмехнулся, не сдержав себя.
– Голубя? Эйлин, ты когда-нибудь видела голубей в этих местах?
Она фыркнула.
– Нет. Может, мой визуальный процессор играет со мной злую шутку. Или… – она замолчала, а в её глазах на миг блеснуло что-то неуловимое.
Через несколько часов мы дошли до старого здания. Это был массивный комплекс из серого бетона, вросший в землю и едва различимый среди густой растительности. Его окна были разбиты, а большие металлические ворота покрыты ржавчиной.
– Добро пожаловать в наследие прошлого, – сказала Эйлин, кивая на ворота. – Лаборатория по обслуживанию челоботов. Или то, что от неё осталось.
– Выглядит гостеприимно, – пробормотал я, подходя ближе. – Как думаешь, сюда вообще кто-то заходил за последние десять лет?
– Вряд ли, – ответила она. – Большинство людей даже не знает, что такие места существуют.
Она легко открыла ржавую дверь, которая с гулом скрипнула, и мы оказались внутри. Пол был покрыт пылью и обломками, но в воздухе всё ещё ощущался слабый запах машинного масла. Стены были испещрены трещинами, а некоторые панели мигали красным, словно оборудование не сдалось окончательно.
– Лифт должен быть где-то в центре, – сказала Эйлин, идя вперёд с уверенностью, будто у неё был план здания перед глазами.
– Лифт? – я посмотрел на неё. – Ты уверена, что он ещё работает?
– Если нет, придётся спускаться вручную, – отозвалась она, не останавливаясь.
Мы нашли шахту лифта за массивной металлической дверью. Она была полуоткрыта, и за ней виднелась кабина, покрытая пылью и ржавчиной. Эйлин нажала на панель рядом, и лифт издал протяжный гул, будто отзываясь на долгую забытость.
– Ну, если мы погибнем, – начал я, вставая в кабину, – это хотя бы будет эпично.
– У тебя странное представление об эпичности, Геннадий, – усмехнулась она, заходя следом и нажимая на кнопку.
Лифт дрогнул и медленно начал двигаться вниз. Мы смотрели на стены шахты, изъеденные временем и покрытые пятнами плесени. Но вдруг раздался резкий скрежет, и кабина дёрнулась.
– О нет, – выдохнул я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Лифт сорвался. Мы падали в свободном падении, воздух свистел вокруг, и я зажмурился, готовясь к удару. Но вместо этого кабина вдруг резко замедлилась. Я открыл глаза и увидел, как Эйлин, держась руками за металлические направляющие, упёрлась ногами в стену шахты.
– Ты издеваешься? – прохрипел я, хватаясь за поручень, чтобы не рухнуть на пол.
– Это было неожиданно, – спокойно ответила она, будто удерживать тонны металла было для неё обычным делом. – Но я справлюсь.
Она медленно начала спускать кабину, используя свои усиленные руки. Её мышцы напряглись, лицо оставалось спокойным, но по нему стекала капля масла, смешанная с потом.
Наконец, лифт остановился. Мы оказались на самом нижнем уровне шахты. Двери открылись с металлическим скрежетом, обнажив длинный коридор, освещённый тусклым светом старых ламп.
– Ну, – сказала она, стряхивая с рук пыль, – вот и прибыли. Живы, что уже неплохо.
– Напомни мне больше не садиться в старые лифты, – пробормотал я, вытирая пот с лица. – И спасибо. В очередной раз ты меня спасла.
– Привыкай, – усмехнулась Эйлин и шагнула вперёд, в темноту коридора.
Коридоры лаборатории оказались гораздо больше, чем я ожидал. Они тянулись бесконечной паутиной, выложенной старым, потрескавшимся металлом. Вокруг нас слышался гул машин и тихое шуршание роботов, которые продолжали свои запрограммированные задачи, будто войны и времени для них не существовало.
Я шёл за Эйлин, пытаясь не отставать, и вдруг заметил что-то странное. На её лице и шее блестели капли… пота? Я нахмурился.
– Эй, – окликнул я её, и она остановилась. – У тебя что, пот?
Она обернулась, её лицо оставалось абсолютно серьёзным.
– Не совсем, – начала она. – Это просто влага, которая испаряется. При высокой нагрузке мой внутренний реактор работает на полную мощность, температура поднимается, и лайтозеры в системе охлаждения могут начать лопаться. Визуально это похоже на пот, но это…
– Всё, понял, – перебил я, махнув рукой. – Не пот. Просто механический… пот.
Она усмехнулась и повернулась, чтобы продолжить путь.
Мы подошли к огромному залу. Под высоким потолком тянулись ряды машин, большинство из которых уже заржавели и остановились. Но среди них были те, которые всё ещё работали. Роботы двигались вдоль конвейеров, поднимая и перенося детали, издавая резкие звуки механических суставов.
– Они даже не замечают нас, – заметил я, наблюдая за одним из роботов, который проехал мимо, не обращая на нас никакого внимания.
– Они работают по старому протоколу, – ответила Эйлин, осматривая помещение. – Их задача – поддерживать основные функции лаборатории. Для них мы – просто объекты вне их зоны ответственности.
– А что если… – начал я, но тут один из роботов, похожий на массивную металлическую «руку» с красным глазом-сенсором, вдруг остановился и повернулся к нам.
– Определён нарушитель, – произнёс он голосом, который больше походил на рёв ржавого механизма.
Моё сердце ухнуло в пятки.
Эйлин спокойно взглянула на робота, не останавливаясь. Его красный сенсор мигал всё чаще, но она, похоже, была абсолютно уверена в себе. Я замер, наблюдая, как она просто продолжала идти вперёд, словно этот металлический гигант был обычной мебелью.
Через долю секунды робот вдруг остановился, его сенсор мигнул ещё пару раз, затем он развернулся и спокойно продолжил свою работу, как будто нас никогда и не было. Я хмыкнул, глядя вслед этому механическому громиле.
– Эй, а что это было? – спросил я, догоняя её.
– Взлом, – коротко ответила Эйлин, даже не оборачиваясь.
– Серьёзно? Ты могла бы заранее всё продумать. Ты ведь знаешь, что мы в лаборатории, полной роботов, – съязвил я. – Почему сразу не отключила их все, пока мы не напоролись?
Эйлин остановилась, повернула ко мне голову и посмотрела так, будто сейчас будет лекция.
– Да, конечно, – с сарказмом ответила она. – Ты бы попробовал сам всё предугадать в этой куче старого кода и багов. Думаешь, они работают по логике? Иногда мне кажется, что эти машины больше похожи на тебя.
Я рассмеялся.
– На меня? Ты сейчас про логику или про непредсказуемость?
– Думаю, ты сам знаешь ответ, – отрезала она, продолжив путь.
Я усмехнулся, но последовал за ней. Её спокойствие всегда поражало. Пока я нервничал, готовясь к худшему, она просто действовала, будто для неё это всё – детская игра. И, наверное, это действительно было так.
Мы добрались до центрального терминала. Огромная консоль в центре зала возвышалась, как монумент прошлого. Вокруг неё мигали экраны, на которых хаотично мелькали старые схемы и строки кода. Зал был пуст, если не считать редких звуков работающих где-то вдалеке роботов.
Эйлин подошла ближе и внимательно осмотрела терминал. Её взгляд был сосредоточенным, как у хирурга перед операцией.
– Итак? – спросил я, стоя чуть позади. – Ты же сейчас просто что-то взломаешь и мы пойдём дальше, верно?
– Нет, – ответила она, отступив на шаг и скрестив руки. – Удалённого доступа здесь нет. Всё управление заблокировано на уровне физического интерфейса.
– Значит, нужно что-то вроде ключа? – я наклонился ближе, рассматривая гнездо на консоли, которое выглядело как странная смесь разъёма и антикварной замочной скважины.
– Именно, – подтвердила она, чуть задумавшись. – У меня есть идея.
Она подняла руку и, не задумываясь, вытянула указательный палец. Металлическая поверхность слегка раздвинулась, обнажая миниатюрные манипуляторы и крошечные инструменты. Она аккуратно вставила палец в гнездо.
– Ты прикалываешься? – я невольно усмехнулся. – Ты сейчас выглядишь, как Р2-Д2 в "Звёздных войнах". Начнёшь пиликать?
Эйлин, не отрываясь от работы, бросила на меня быстрый взгляд.
– А ты, значит, считаешь себя Люком Скайуокером? – парировала она. – Для этого, Геннадий, тебе не хватает хотя бы немного харизмы.
– Харизмы? – возмутился я, делая шаг назад. – Вот сейчас обидно было.
Она слегка улыбнулась, хотя всё её внимание было сосредоточено на процессе. Через несколько секунд терминал ожил. Экран замигал, консоль начала издавать тихие щелчки, словно пробуждаясь от долгого сна.
– Готово, – сообщила она, убирая руку и возвращая палец в привычный вид.
– Слушай, а ты бы ещё световой меч где-нибудь достала. Тогда я точно поверю, что мы в каком-то другом жанре, – не унимался я.
– Геннадий, – вздохнула она, – если ты хочешь быть полезным, может, просто посмотри, нет ли поблизости чего-то подозрительного? Это, кстати, куда больше в твоём стиле.
– Подозрительное? – я оглянулся. – А ты уверена, что не имела в виду "бесполезное"?
Эйлин рассмеялась тихим, почти незаметным смехом.
– Просто будь собой, – сказала она, уже сосредотачиваясь на данных, которые появились на экранах.
Экраны на терминале мигнули ещё раз, и вдруг весь зал ожил. Гул машин становился всё громче, вокруг нас начали двигаться конвейеры. Роботы, до этого медленно выполнявшие свои задачи, внезапно ускорились. На конвейерных лентах стали появляться детали, которых здесь раньше не было: сложные металлические компоненты, похожие на кусочки пазла, которые должны были соединиться в нечто большее.
– Эй, Эйлин, – я посмотрел на неё, пытаясь перекричать грохот. – Ты точно уверена, что это безопасно? Вдруг ты случайно запустила производство армии роботов-убийц?
– Расслабься, Геннадий, – ответила она, не отрываясь от терминала. – Это просто автоматизация. Я указала системе создать определённый набор элементов. Ничего опасного.
– Ага, конечно, – я указал на конвейер, где огромные манипуляторы начали складывать металлические детали в нечто странно знакомое. – А вот это выглядит так, будто готовится что-то не из маленьких.
Эйлин наконец повернулась ко мне, увидев, на что я показываю, и усмехнулась.
– Это капсула, – пояснила она.
– Капсула? – я нахмурился. – Для чего?
Она подошла ближе к терминалу, сканируя данные на экране.
– Для меня, – пояснила она. – Чтобы интегрировать фильтр, мне потребуется полноценная перестройка множества процессов моего тела. Это не просто добавить функцию или переписать код. Это физическое изменение.
Я прищурился, указывая на уже почти завершённую конструкцию на конвейере.
– Слушай, а как такая гигантская штука вообще влезет в тебя? Ты уверена, что не ошиблась?
Эйлин бросила на меня взгляд, в котором смешались ирония и терпение.
– Ты очень умный, Геннадий, – сказала она с лёгкой улыбкой. – Это капсула для проведения операции. Можно сказать, операционная. Меня не просто "обновят". Чтобы интегрировать фильтр, нужно пересобрать множество внутренних компонентов моего тела. Помни, я хоть и не человек, но всё же челобот. У меня свои нюансы.
– Пересобрать? – я поднял брови. – Звучит жутковато.
– Для тебя, может быть, – ответила она, снова переключив внимание на терминал. – Но для меня это стандартный процесс. Хотя… приятного в этом, честно говоря, мало.
Я внимательно посмотрел на неё, пытаясь понять, насколько это её волнует.
– Ты хочешь сказать, что это будет больно?
Эйлин на секунду замерла, затем качнула головой.
– Не в привычном для тебя смысле. Но ощущение… как бы это объяснить… Представь, что тебя разбирают и собирают заново, как конструктор, а ты при этом всё осознаёшь.
Я поёжился.
– Отличное описание. Теперь я этого точно не развижу.
Она рассмеялась, но в её смехе чувствовалась нотка напряжения.
– Ты переживаешь больше, чем я, – сказала она. – Просто доверься мне. Всё под контролем.
Я хотел что-то ответить, но в этот момент конвейер издал громкий сигнал, и капсула, идеально собранная, медленно съехала в центр зала, готовая к использованию. Эйлин повернулась ко мне, её лицо оставалось спокойным.
– Готово, – сказала она. – Теперь осталась мелочь: активировать её и приступить к процессу. Ты ведь не собираешься упасть в обморок, Геннадий?
– Пока не знаю, – ответил я, стараясь выглядеть спокойным. – Но ты, конечно, мастер подкидывать сюрпризы.
Эйлин только усмехнулась, подходя к капсуле, которая вскоре должна была стать её "операционной". Мне оставалось лишь надеяться, что она действительно всё рассчитала правильно.
Капсула, сверкая металлом, стояла в центре зала. Её поверхность была гладкой, без единой царапины, с мерцающими линиями подсветки вдоль краёв. Эйлин подошла к ней, спокойно и уверенно, словно собиралась выполнить рутинное задание.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – спросил я, наблюдая, как она осматривает панель управления на капсуле.
– Геннадий, – ответила она, не оборачиваясь, – у нас нет другого выбора. Если мы хотим, чтобы фильтр заработал, этот процесс неизбежен.
– Ну, тогда я, пожалуй, просто постою здесь и подержу кулаки, – пробормотал я.
Она улыбнулась краем губ, затем, повернувшись ко мне, кивнула.
– Всё будет хорошо, – сказала она. – А теперь не отвлекай меня.
Она открыла капсулу. Внутри всё светилось мягким голубым светом, а кабели разных цветов, словно живые, двигались в ожидании. Эйлин легла внутрь, её движения были точными, почти механическими. Когда она устроилась, кабели медленно начали подключаться к её телу. Один за другим, они находили свои разъёмы, словно ключи к замкам. В какой-то момент они засветились, создавая вокруг неё переливающуюся радугу.
На экране капсулы появилась её часть лица, словно голографическое изображение. Её глаза были закрыты, но выражение лица оставалось спокойным. Над её изображением начал мигать текст: Инициализация процесса.
– Выглядит… странно, – пробормотал я, вглядываясь в экраны.
Внезапно появился отсчёт: 764 дня 12 часов 45 минут.
– Что?! – я шагнул ближе, вглядываясь в цифры. – Это что, какая-то ошибка?
Эйлин больше не отвечала. Её лицо на экране исчезло, оставив только отсчёт, который шёл с пугающей точностью. 764 дня. Эти цифры горели в голове, как навязчивая мысль. Я стоял рядом с капсулой, ощущая её низкий гул, и пытался переварить происходящее.
Первые часы прошли в хаотичном хождении туда-сюда. Я пытался найти, чем себя занять, но знал, что это бесполезно. Единственная мысль, которая не отпускала, была: «А что теперь?»
Спустя сутки всё стало куда хуже. Мой желудок напоминал о себе болезненными спазмами. Я осматривал каждый угол зала, надеясь найти хоть что-то съестное, но лаборатория оказалась невероятно чистой. Ни крошки. Даже крыс не было.
Собрав остатки сил, я решил покинуть зал и отправиться на поиски. Лаборатория, как оказалось, была намного больше, чем я предполагал. Бесконечные коридоры, пустые комнаты с разбросанными инструментами и машины, которые уже давно перестали работать.
Через несколько часов блужданий я начал задаваться вопросом, не остался ли я здесь навсегда. Но, в какой-то момент, я услышал странный звук. Он был тихим, почти неразличимым – что-то вроде металлического скрипа.
– Кто здесь? – спросил я, хотя понимал, что вряд ли кто-то ответит.
Из-за угла медленно выкатилась небольшая металлическая фигура. Это был робот. Низкорослый, с круглыми лампочками вместо глаз и парой манипуляторов, он выглядел почти дружелюбно. Его внешний вид напомнил мне старый мультфильм, и я не удержался от улыбки.
– Привет, – сказал я, махнув ему рукой. – Ты говоришь?
Робот остановился, затем его лампочки заморгали, и из динамика раздалось странное синтезированное:
– Да. Говорю.
Его голос был простым и механическим, но в нём слышалась какая-то наивность.
– Ого, ты меня слышишь! – удивился я. – Как тебя зовут?
– Имя. Нет. – Его лампочки мигнули. – Я – Модель 3С-17. Помощник.
– Отлично, 3С-17, ты мне очень нужен, – сказал я, чувствуя, как надежда пробуждается во мне. – Мне нужно… ну, для начала, еда и вода. Знаешь, где это найти?
Робот замер на пару секунд, а затем его лампочки загорелись ярче.
– Еда. Вода. Уровень. М. Материализатор.
– Уровень М? – я повторил, пытаясь вспомнить, видел ли я что-то похожее. – Ладно. Ты покажешь дорогу?
Робот качнул корпусом, словно кивая, и медленно покатился вперёд.
Следуя за роботом, я прошёл несколько коридоров и спустился на два уровня ниже. Вскоре мы оказались в просторной комнате, где стояло несколько огромных машин. Одна из них издавала тихий гул. На её панели мигал зелёный индикатор.
Следуя за роботом, я прошёл несколько коридоров и спустился на два уровня ниже. Мы оказались в просторной комнате с несколькими массивными машинами. Одна из них издавала низкий гул, а на её панели мигал тусклый зелёный индикатор. Робот остановился, указывая манипулятором на машину.
– Материализатор, – произнёс он своим механическим голосом.
Я подошёл ближе, внимательно осматривая устройство. Оно выглядело внушительно, с десятками кнопок, рычагов и экранов, которые казались совершенно непонятными.
– Ты уверен, что она работает? – спросил я, оборачиваясь к роботу.
– Да. Работает, – кратко ответил он.
Я вздохнул и осмотрел панель управления. Ни единой подсказки, никаких пиктограмм или надписей, только хаос кнопок и рычагов.
– Ладно, – пробормотал я, обдумывая следующий шаг. – Может, стоит попробовать голосом? Эй, машина, мне нужна еда. И вода. Прямо сейчас!
Ничего не произошло. Я покосился на робота.
– Это что, шутка? Она вообще что-нибудь понимает?
– Нет. – Лампочки на роботе мигнули, и он поднял свой манипулятор. – Я. Попробую.
Он подошёл ближе, подключился к машине, вставив манипулятор в один из разъёмов. Машина издала серию щелчков, а затем раздался низкий гул. Из лотка выкатился небольшой металлический шар, размером с апельсин. Я уставился на него.
– Это что ещё за шарик? – нахмурился я, поднимая находку. – Мне еда нужна, а не игрушки!
Робот повернул ко мне свою голову, его лампочки замигали.
– Энергия. Триста киловатт-часов.
Я замер, потом разразился истеричным смехом.
– Ты серьёзно? – выдохнул я, глядя на робота. – Я человек! Мне нужна еда! Обычная! Я пить хочу, а ты предлагаешь мне зарядить батарею?!
Робот наклонил голову, будто обдумывая мою реакцию. Затем его манипулятор снова подключился к машине, и она вновь ожила. На этот раз процесс занял чуть больше времени. Через минуту из того же лотка выехал пластиковый пакет, похожий на те, что берут космонавты в полёты. Внутри была странная смесь сероватого цвета.
– Еда. Для человеков, – сообщил робот.
Я поднял пакет, рассматривая его содержимое с долей сомнения.
– Это вообще съедобно? – пробормотал я.
Робот не ответил, его лампочки просто заморгали в своём привычном ритме. Я вскрыл пакет, вдохнул аромат, который был, мягко говоря, странным, и сделал небольшой глоток из трубочки.
– Ну, – сказал я, кривясь, – на вкус как картон, но, по крайней мере, это не шар с энергией. Спасибо, 3С-17.
Робот слегка наклонил корпус, как будто удовлетворён своей работой.
– Еда. Вода. Готово.
Я улыбнулся, глядя на него. Этот маленький помощник, несмотря на его странности, только что спас меня от голодной смерти. Даже если моя "еда" оставляла желать лучшего, это было начало.
– Ты бы хоть предупреждал, если собираешься выдать что-то подобное, – сказал я, отставляя пакет в сторону. – И давай договоримся: в следующий раз никаких шаров энергии, ладно?
– Понял, – механически ответил 3С-17.
На следующий день я решил организовать своё новое место жительства. Лагерь возле капсулы Эйлин уже выглядел чуть уютнее. Я соорудил что-то вроде кровати из металлических панелей и найденных кусков обивки. Всё было вполне терпимо… до тех пор, пока не появился 3С-17.
– Помощь, – заявил он, подъезжая к моему "спальному месту".
– Нет-нет, не надо, – сказал я, пытаясь его остановить. – Всё уже хорошо!
Но робот не слушал. Его манипуляторы начали энергично разбирать мою кровать.
– Ты что творишь?! – закричал я, хватаясь за остатки конструкции.
– Улучшение, – кратко ответил он.
Через пять минут я стоял посреди груды металла, в то время как 3С-17 старательно собирал что-то, что выглядело как платформа с ярко мигающими лампочками.
– Это… это вообще что? – спросил я, указывая на его творение.
– Ультрасонный модуль сна, – сообщил робот. – Рассчитан. На человека.
– А где на этом… спать? – я схватился за голову.
– Сон. Стоя. – его лампочки мигнули в подтверждение.
Я рассмеялся. Сначала это был нервный смех, потом он перешёл в истерику.
– Ладно, 3С-17, – сказал я, вытирая слёзы. – Слушай, давай договоримся. Ты ничего не делаешь, пока я не скажу, хорошо?
Робот замер, его лампочки мигнули.
– Понял. Подтверждаю.
Несмотря на договорённость, 3С-17 продолжал удивлять своей "помощью". Однажды я попросил его найти инструмент для ремонта двери в одном из коридоров. Через несколько минут он вернулся с громоздким сварочным аппаратом.
– Это точно безопасно? – спросил я, глядя на устройство.
– Да. Безопасно, – заверил он.
Результат: дверь запаялась наглухо, а мне пришлось искать обходной путь.
Другой раз я попросил 3С-17 запустить процесс нагрева воды для душа, который я обнаружил в одном из технических отсеков. Через десять минут я вернулся, чтобы увидеть, как робот весело заливает всю комнату водой из перегретого резервуара.
– Это что за потоп? – закричал я, прыгая в безопасное место.
– Вода. Тёплая. Готово, – сообщил он с гордостью.
Со временем я начал привыкать к его странным манерам. 3С-17 явно не был запрограммирован на взаимодействие с людьми в такой ситуации, но он старался изо всех сил. Это было одновременно раздражающе и трогательно.
– Слушай, – сказал я однажды вечером, когда мы сидели возле капсулы Эйлин, – ты хоть понимаешь, что иногда делаешь только хуже?
Робот замигал лампочками.
– Нет. Не понимаю.
Я засмеялся.
– Ну, хотя бы честно.
Его лампочки засияли ярче, и он произнёс:
– Выживание. Задача. Я выполняю.
– Да уж, выполняешь, – пробормотал я, глядя на капсулу. – Эйлин, когда ты проснёшься, у тебя будет два года историй, чтобы посмеяться.
Робот чуть наклонил корпус, будто соглашаясь, и я понял, что, несмотря на все его странности, он стал важной частью этого долгого ожидания.
Дни тянулись бесконечно долго. Часы ожидания превращались в бесконечное повторение: есть, пить, проверять отсчёт на капсуле Эйлин, снова есть. Единственным, кто хоть как-то нарушал это однообразие, был 3С-17. Его механический голос, странные комментарии и попытки "помочь" стали моим единственным развлечением.
– Слушай, 3С-17, – сказал я однажды, откусывая очередной кусок жуткого серого пайка. – А ты когда-нибудь думал… быть больше, чем просто роботом?
Робот остановился, лампочки на его "глазах" мигнули.
– Нет. Не думал.
Я вздохнул.
– Ну конечно. А как насчёт попробовать быть чуть более человечным? Знаешь, поговорить, пошутить… посмеяться?
– Человеком. Быть. Зачем? – он наклонил корпус, будто вопрос его искренне заинтересовал.
– Ну… чтобы понять меня, например, – начал я объяснять. – Видишь ли, люди – они разные. Мы шутим, ошибаемся, у нас есть… эмоции. Это делает нас людьми.
– Эмоции. Ошибки. Понял, – ответил он, но я не был уверен, что он действительно понял.
– Ладно, начнём с малого, – сказал я, привстав. – Повторяй за мной: "Привет, как дела?"
Робот немного задумался, затем его динамик издал странное гудение.
– Привет. Как. Проблемы? – выдал он наконец.
Я не смог сдержать смех.
– Нет, нет! "Как дела?", а не "как проблемы". Попробуй ещё раз.
– Привет. Как. Проблемы, – упрямо повторил он.
– Это… это уже почти что-то, – сказал я, пытаясь вернуть себе серьёзность. – Ладно, эмоции оставим на потом. Попробуем шутку. Знаешь, что такое шутка?
– Шутка. Не знаю.
– Шутка – это что-то смешное. Например, слушай: "Чем татотаризм похож на сельскую дискотеку? В обоих случаях, если не танцуешь, стоишь у стенки." Понял?
Робот замер. Его лампочки моргали несколько секунд, затем он выдал:
– Неправильный алгоритм. Опасно.
Я снова разразился смехом.
– Ты серьёзно? – сказал я, держась за живот. – Это шутка, 3С-17! Она не должна быть логичной!
– Нелогично. Неправильно, – уверенно заявил он.
Через несколько дней я решил усложнить задачу. Мы сидели возле терминала, и я пытался объяснить, что значит выражать эмоции.
– Хорошо, 3С-17, попробуй показать радость, – сказал я.
Робот замер, затем его лампочки замигали хаотично, а голос стал громким и высокочастотным.
– Радость! Ура! – произнёс он, размахивая манипуляторами. В процессе он случайно задел стоящий рядом стул, отправив его в дальний угол комнаты.
– Стоп-стоп! – закричал я, размахивая руками. – Радость – это не буйство! Это просто… ну, улыбка! У тебя ведь нет лица, но хотя бы попробуй быть спокойным!
– Понял, – ответил он, замерев. На секунду мне показалось, что он действительно уловил суть. Но затем он заявил: – Радость. Улыбка. Разрушить объект.
– Нет, нет, нет! – я вскочил, осознавая, что если я не остановлю его, от лагеря останутся одни обломки. – Ты путаешь радость с разрушением!
– Не путаю, – уверенно произнёс робот, подняв манипулятор, но я успел схватить его прежде, чем он что-то сломал.
Я выдохнул, глядя на этого металлического упрямца.
– Ладно, 3С-17, – сказал я, опуская руки. – Может, оставить тебя роботом, а? У тебя явно получается лучше.
Он наклонил корпус, его лампочки мигнули.
– Ошибки. Человечность. Неприятно. Понял.
Я засмеялся, осознав, что, несмотря на все попытки, "учить робота быть человеком" оказалось не просто сложным, а откровенно абсурдным занятием. Но, честно говоря, в этом абсурде был свой шарм. 3С-17, как ни странно, стал мне хорошим собеседником, даже если он и разрушил половину моего лагеря в процессе.
Прошло уже несколько месяцев. Лагерь возле капсулы Эйлин стал практически моим домом. Я обустроил его так, что он напоминал нечто среднее между складом и уютной берлогой. Рядом стоял аккуратно собранный "стол" из металлических панелей, под которым я хранил запас "еды" из материализатора. В углу – импровизированная кровать, над которой я натянул тряпку, чтобы хоть как-то отгородиться от света ламп.
Моя борода выросла до таких размеров, что иногда я ловил себя на том, что играю с ней, пока думаю. 3С-17 всё ещё был моим единственным спутником. Мы много "разговаривали". Ну, как "разговаривали" – я больше говорил сам с собой, а он выдавал свои лаконичные ответы.
Однажды, сидя за своим "столом" и жуя очередной серый рацион, я посмотрел на робота.
– Слушай, 3С-17, – начал я, вытянув ноги. – А ты можешь что-нибудь загрузить себе в голову? Ну, знаешь, расширить базу данных. Вдруг там есть что-то полезное? Например, рецепты нормальной еды.
Робот замигал лампочками, будто обдумывая вопрос.
– В этом нет логики, – произнёс он своим ровным механическим голосом.
– Почему это? – нахмурился я. – Мне кажется, это было бы полезно.
– Есть доступ. К 34 599 021 блюду. И 340 082 видам напитков, – спокойно ответил он.
Я замер, не сразу осознавая смысл сказанного.
– ЧТО?! – закричал я, чуть не уронив стул. – Ты хочешь сказать, что всё это время ты мог материализовать что угодно из ТРИДЦАТИ ЧЕТЫРЁХ МИЛЛИОНОВ блюд?! А кормил меня этим серым ужасом?!
Робот наклонил корпус, его лампочки мигнули.
– Ты не спрашивал. Другую. Еду для человеков, – объяснил он, как будто это было само собой разумеющимся.
Я схватился за голову, глядя на него с таким выражением, будто он только что объявил, что скрывал от меня запас золота.
– Не спрашивал? – я поднялся и начал ходить туда-сюда. – Ты же робот! Ты должен был догадаться, что я хочу чего-то нормального! Почему ты решил, что это – лучшая еда для человека?!
– В базе данных. Это оптимальный рацион. Для выживания человека, – невозмутимо ответил он.
Я опустился обратно на стул, выдохнув. Внутри меня бурлила смесь смеха и злости.
– Ладно, давай забудем об этом, – сказал я, махнув рукой. – Просто покажи мне, как это работает. Хочу… пиццу. Самую обычную пиццу. Ты можешь сделать это?
Робот замер, затем его манипулятор поднялся к интерфейсу материализатора. Через пару секунд из лотка появилась аккуратная коробка. Я открыл её, и аромат свежей пиццы ударил мне в нос. Она выглядела идеально: сыр, томатный соус, базилик. Я чуть не расплакался.
– Вот это да… – прошептал я, кусая кусок и чувствуя, как вкус взрывается во рту. – Это… это просто невероятно! Почему ты сразу не сделал это?
– Ты не уточнил, – снова ответил 3С-17.
Я откусил ещё кусок, глядя на него с улыбкой.
– Ладно, маленький безмозглый друг, – сказал я, смеясь. – На этот раз ты победил. Но больше никаких оправданий. Завтра будем пробовать десерты.
Робот наклонил корпус, его лампочки мигнули ярче, как будто он был доволен собой. А я, наслаждаясь лучшей едой за месяцы, понял, что даже в этой ситуации можно найти светлые моменты. Особенно если у тебя есть 34 миллиона блюд на выбор.

Глава 2
Я сидел за своим импровизированным столом, глядя на капсулу Эйлин. Она лежала там, неподвижная, а я, как всегда, варился в собственных мыслях. На этот раз тишина давила особенно сильно.
– Да уж, – пробормотал я, глядя на единственного собеседника. – Говорить самому с собой – это, конечно, весело. Но, если честно, это уже чертовски одиноко.
3С-17 замигал лампочками и замер. Его механический голос прорезал тишину:
– Ты хочешь говорить с другими человеками?
Я даже не сразу понял, что он сказал. Секунда прошла, потом другая. Наконец, мои мысли начали сходиться в кучу.
– Что? – переспросил я, прищурившись. – Повтори.
– Ты хочешь говорить с другими человеками? – наивно повторил он.
– Правильно говорить "с людьми", а не с человеками, – начал я, по привычке цепляясь за детали. – Хотя… Стоп. Стоп! Ты хочешь сказать, что есть возможность связаться с миром?
Робот, как всегда, просто замигал своими лампочками, будто этот вопрос вообще не стоил внимания.
– Да, – ответил он после паузы.
Я хлопнул себя по лбу с такой силой, что в ушах зазвенело.
– Да твою ж мать! – воскликнул я, едва не перевернув стол. – Это вообще как?! Я тут мучаюсь в этом вакууме, а ты мне говоришь только сейчас?!
– Ты не спрашивал, – последовал его невозмутимый ответ.
– Конечно! – взревел я, не зная, то ли смеяться, то ли кричать. – Конечно, я не спрашивал! Потому что, знаешь ли, это НЕ ТА ВЕЩЬ, КОТОРУЮ СТОИТ ТАИТЬ!
Робот замер, его лампочки мигнули. Потом он спокойно указал манипулятором на одну из старых консолей в углу зала.
– Связь. Тут.
Я резко повернулся к указанной точке, глядя на старую панель, покрытую пылью. Она выглядела так, будто с неё стерли последние остатки жизни ещё пару десятилетий назад.
– Ты издеваешься? – выдохнул я, подходя ближе. – И эта штука работает?
– Да, – уверенно подтвердил 3С-17.
Я уже хотел закричать, но вместо этого засмеялся. Не знаю, что во мне сработало – то ли надежда, то ли нервный срыв.
– Ладно, ладно, – сказал я, стирая пыль с панели. – Если ты прав, то… Давай включай её. Посмотрим, на что она способна.
Робот подъехал ближе и подключился к консоли. Через несколько секунд панель ожила: по экрану побежали странные символы, затем замигали десятки индикаторов. Потом раздался тихий гул, и передо мной открылось меню.
– Выберите канал связи, – произнёс механический голос системы. Сотни вариантов прокрутились на экране.
– Чёрт, – выдохнул я, чувствуя, как адреналин закипает в крови. – Это что, реально работает? Ты хочешь сказать, что я могу связаться с кем угодно?
Робот подтвердил коротким "Да".
Я улыбнулся, но не от радости. Это была улыбка человека, который вот-вот вырвется из заточения. И я уже знал, с чего начать.
Я щёлкал по каналам, пытаясь выжать из старой консоли хоть какой-то намёк на жизнь. Гул в комнате действовал на нервы, а 3С-17, как обычно, стоял неподвижно.
– Ну давай, Валкор, отзовись, – пробормотал я, уже на грани отчаяния.
Внезапно 3С-17 замигал лампочками.
– Не верно. Имя: Семнадцатый, – произнёс он своим безэмоциональным голосом.
– Семнадцатый? – переспросил я, нахмурившись. – Ты откуда это знаешь?
Робот слегка наклонил голову.
– Создатель, – коротко ответил он. – Канал подключаю.
Я хотел что-то возразить, но в этот момент экран передо мной ожил. Сначала замелькали знакомые линии кода, потом появился статический шум, и, наконец, лицо, которое я не мог спутать ни с кем. Улыбка на грани язвительности и искренности, глаза, в которых всегда была эта чертовская искра. Валкор.
– Бабушка? О! Гендос! – протянул он, чуть склонив голову. – Я уже начал думать, что ты наконец нашёл себе тихую, спокойную жизнь. Но нет, конечно.
Я выдохнул, чувствуя странное облегчение.
– Рад тебя видеть живым, Валкор, – сказал я, усаживаясь перед экраном. – Хотя не могу сказать, что скучал по твоим издёвкам.
– Скучал, конечно, – возразил он, откинувшись на что-то невидимое за кадром. – Ты бы не вышел на связь, если бы не соскучился. Так что выкладывай, что у тебя на этот раз?
– Эйлин, – коротко ответил я. – Она в капсуле. Её система на перенастройке. А я застрял здесь, с… – я бросил взгляд на 3С-17, – этим роботом, который, кажется, наслаждается моей агонией.
– О, любишь ты роботов, – рассмеялся он, будто я рассказал отличную шутку. – Ты, как всегда. Но почему я не удивлён?
– Это талант, – сухо сказал я. – Ладно, хватит. Ты можешь помочь? Ты же знаешь, как устроены эти системы.
– Гена, Гена… – произнёс он, словно наслаждаясь каждым слогом моего имени. – Ты, конечно, мастер попадать в сложные ситуации. Но должен признать, ты мне по-прежнему интересен.
– Это да или нет? – я упёрся взглядом в экран.
Он улыбнулся, не спеша с ответом.
– Конечно, могу. Ты же знаешь, я всегда на стороне хлеба… и зрелищ. Рассказывай всё подробно. Что с ней и что тебе нужно?
Я выдохнул, чувствуя, как напряжение немного отступает. Валкор был Валкором: язвительный, непредсказуемый, но, черт возьми, он всегда знал, что делать.
Прошло несколько часов. Мы с 3С-17 молча сидели, пока я не услышал громкий металлический скрежет. Я повернул голову, и увидел, как массивная дверь, которую мы даже не пытались тронуть, распахнулась с лёгкостью, будто она была сделана из картона.
На пороге стоял Валкор, с широкой ухмылкой, которую можно было бы нарисовать в учебнике по сарказму.
– Божечьки! – воскликнул он, разведя руки, словно собирался обнять весь мир. – Как же я скучал по этим ресничкам! Борода? А тебе идёт, Генецвали!
– Ты вообще нормальный? – спросил я, хлопнув ладонью по лбу. – Ты не мог громче еще войти?
– Гена, тише – это не про меня, – сказал он, заходя внутрь и оглядываясь, будто ему принадлежала эта лаборатория. – Итак, где моя старушка?
Я кивнул на капсулу, которая всё ещё издавала тихий гул.
Валкор подошёл ближе, вгляделся, склонил голову, а потом приложил руку к стеклу, как будто это был не высокотехнологичный челобот, а давно потерянный друг.
– Ну что ж, – произнёс он, отступив назад. – Дело серьёзное. Придётся ждать долго. Очень долго. Но можно ускорить процесс.
– Как? – коротко спросил я.
Он резко повернулся ко мне, его глаза блеснули.
– Покажешь титьку, скажу! – заявил он с совершенно серьёзным лицом.
– Ты дурак? – отрезал я, выдохнув.
Он сделал вид, будто я действительно выполнил его просьбу, поморщился и махнул рукой:
– Фу. Ладно, убери. Смотри, нужно ко мне отвести капсюль.
С этими словами он активировал несколько панелей на консоли, и роботы в лаборатории, до этого игнорировавшие нас, начали движение. Они окружили капсулу, напоминая стаю муравьёв, обрабатывающих свою королеву. Металлические руки с точностью ювелиров начали модифицировать её корпус, добавляя дополнительные компоненты.
– Мы её переделаем для передвижения, – сказал Валкор, оборачиваясь ко мне. – Нужно больше энергии. Это ускорит процесс.
Я кивнул, наблюдая, как техника оживает под его управлением. Но моё внимание отвлёк он сам: Валкор сел на корточки рядом с 3С-17 и начал гладить его по корпусу.
– Ну как ты, мой друг? – спросил он с деланной заботой. – Этот дядя не трогал тебя за разные места?
Робот, к моему удивлению, качнул головой и выдал голосом, который звучал на удивление выразительно:
– Сей достопримечательный господин был со мной крайне уважителен и терпелив, но я бы порекомендовал ему клизму и зоопсихолога.
Я замер, уставившись на робота с открытым ртом.
– Что?.. – начал я, но тут же понял, что к чему. Я повернулся к Валкору. – Это ты, да?
Он сидел с абсолютно невинным выражением лица, но его глаза выдавали все ответы.
– Ты слишком серьёзен, – сказал он, подмигнув. – Расслабься. Но не везде.
Я закатил глаза. Это был Валкор: невозможный, непредсказуемый и, чёрт возьми, иногда чертовски полезный.
Мы подошли к кораблю. Впервые я увидел его так близко. Гладкая, словно отполированная до зеркального блеска, обшивка серебрилась на свету. Казалось, он идеально вписывается в этот мир – мир технологий, которые превратились из инструментов в хозяев. На борту не было ни царапины, ни следов времени. Он выглядел настолько новым, что даже пыль, обычно прилипшая ко всему в этих пустошах, будто избегала его. И, конечно, этот корабль не мог быть ничем иным, как произведением системы.
– Красавец, да? – сказал Валкор, не скрывая гордости.
Я бросил на него взгляд, стараясь скрыть раздражение.
– Ты всегда так говоришь, будто это твоё личное достижение.
– А разве не моё? – он подмигнул. – Этот корабль создан по моему проекту.
Я закатил глаза. Конечно, это его проект. Всё, что связано с технологией, так или иначе упиралось в Валкора. Я уже не знал, где заканчиваются его шутки и начинается правда.
Рядом тащился 3С-17, словно позабытый всеми персонаж, который изо всех сил пытался сохранить хоть видимость полезности. В его механической хватке болтались какие-то инструменты. Я посмотрел на него, затем на Валкора.
– Ладно, а этот-то зачем? – спросил я, кивая на робота.
– Ты про нашего друга? – с усмешкой уточнил он.
– Нет, про дерево позади тебя. Конечно, про него.
Валкор остановился, сделал вид, что глубоко задумался, потом хлопнул себя по лбу.
– Ах да, я же тебе не рассказывал.
Я вздохнул.
– Нет, не рассказывал. Просвяти.
– Он полезный, – заявил Валкор, будто это объясняет всё.
Я прищурился.
– Полезный? Этот "полезный" вчера чуть не запаял дверь в мою комнату.
– Тренировался, – пожал плечами Валкор. – Генец, ты слишком серьёзен. Расслабься. Робот хороший. И, кстати, датчики у него лучше, чем у тебя.
– Лучше, чем у меня? – повторил я, начиная закипать. – Ну да, неудивительно. У него хотя бы нет мозга, который ты пытаешься взорвать своими загадками.
– И всё же он нас спасёт, – сказал Валкор, обгоняя меня и направляясь к трапу корабля.
Я только головой покачал, следуя за ним. Этот робот явно не вдохновлял меня на оптимизм, но с Валкором всё было именно так: ты либо принимаешь его план, либо вообще не участвуешь.
Мы поднялись на борт. Внутри корабль выглядел ещё более технологичным, чем снаружи. Панели управления мягко светились, голограммы проецировали схемы, которые я даже не пытался понять. Всё это ощущалось чужим, но при этом странно знакомым. Валкор сразу направился к центральной консоли, начав запускать системы.
Капсула с Эйлин стояла в углу. Она мерно гудела, светясь изнутри мягким голубоватым светом. Это было единственное, что по-настоящему привлекло моё внимание. Я задержал взгляд на капсуле, а затем обернулся к Валкору.
– Ну и? Ты собираешься рассказать, почему эта жестянка с нами? – снова спросил я.
Валкор не сразу ответил, сосредоточенно возясь с консолями. Наконец, он повернулся ко мне.
– Потому что он нам пригодится. Доверяй процессу, Генец.
– Процессу? – переспросил я. – У тебя даже процесса нет, только хаос.
– А в хаосе всегда есть скрытая структура, – парировал он с фирменной ухмылкой. – Кстати, ты замечал, что хаос тебя почему-то всегда спасает?
Я только тяжело вздохнул. С Валкором спорить было бесполезно. Но мне всё равно казалось, что этот робот был здесь не просто так.
– Эйлин бы с тобой не согласилась, – пробормотал я, садясь рядом с капсулой.
– Может быть, но у нас есть время это обсудить, – ответил Валкор, включая двигатель корабля.
Гул усилился, и я почувствовал, как мы начали подниматься. И только в этот момент я осознал, что снова оказался в эпицентре одной из его "идей".
Валкор щёлкнул пальцами, и прямо перед нами на голограмме развернулась схема. Мягкий свет обрисовал что-то, что напоминало карту звёздного неба: множество точек, соединённых линиями, словно созвездия. Я нахмурился, пытаясь понять, что именно передо мной.
– Это что? – спросил я.
– Это её решение, – с ноткой уважения в голосе ответил Валкор.
– Решение чего?
– Как выжить, не сойти с ума и не сломаться. В отличие от большинства челоботов, она поняла, что поток больше недоступен, и создала свою альтернативу.
Я поднял бровь. Эйлин была способна на многое, но создать что-то, что заменило бы поток? Это звучало… невероятно.
– Ладно, и как это работает? – спросил я.
Валкор указал на одну из точек на голограмме.
– Видишь это? Это кластер памяти. Представь, что это целая библиотека. Но вместо того, чтобы хранить все книги на полках, она их сжимает до размера одной страницы.
– Это как? – перебил я.
– Ассоциации, Генец, – Валкор улыбнулся. – Она группирует воспоминания по паттернам, как человеческий мозг. Например, запах моря вызывает у тебя не только воспоминания о море, но и об отдыхе, солнце, может быть, даже о старых друзьях. Она сжимает информацию по таким связям и разворачивает её только тогда, когда это необходимо.
– И это работает?
– Работает, но есть одно "но", – Валкор прищурился. – Это требует чудовищного количества энергии.
– Но мы же были на заводе, – возразил я. – Там было полно тока. Разве этого недостаточно?
Валкор рассмеялся, покачав головой.
– Гена, дело не в количестве электричества. Не в киловаттах.
– Тогда в чём?
– В типе энергии. Для того, чтобы пересобрать такую сложную информацию, ей нужен не просто компьютер. Ей нужен квантовый процессор, но на других принципах.
– Каких?
Валкор посмотрел на меня с той самой улыбкой, которая всегда означала, что сейчас начнётся лекция.
– Что ты знаешь о задаче трёх тел?
Я пожал плечами.
– Это что-то из физики?
– Именно. Задача трёх тел – это про сложные, нелинейные системы. Скажем, три планеты, которые вращаются под воздействием гравитации. Попробуй вычислить их траектории. Это почти невозможно, потому что одно движение мгновенно влияет на другое.
– И как это связано с её памятью?
– Прямо. Она пытается пересобрать воспоминания по принципу квантовой запутанности, где одно состояние связано с другим мгновенно, без задержек. Это не просто физика, Ген, это… это просто космос.
Я посмотрел на голограмму, где точки продолжали мерцать.
– Ты хочешь сказать, что Эйлин создала что-то лучше потока?
– Я хочу сказать, что она пытается. Но без нужной энергии это просто красивая идея.
Корабль плавно сел, и я, наконец, выдохнул. Весь полёт сопровождался язвительными комментариями Валкора, так что к этому моменту я чувствовал себя так, словно только что выдержал марафон.
– Добро пожаловать в лучший город в истории, – заявил он с гордостью, откинувшись на спинку своего кресла. – Или, если угодно, в лучший из возможных. Уникальное сочетание технологий, искусства и… ну, ты сам увидишь.
Я ничего не ответил. Вместо этого последовал за ним, пока мы покидали корабль. То, что открылось передо мной, буквально заставило меня остановиться.
Город Валкора был как ожившая картина: величественные здания, отсылающие к Римской империи, колонны, арки, своды, но всё это было сделано из материалов, которые я не мог распознать. Световые голограммы обвивали колонны, а технологии казались частью архитектуры. Было трудно сказать, где заканчивались искусство и начинались машины.
Мы вошли в зал в самом центре города. Огромные колонны поддерживали свод, который уходил в высоту настолько, что терялся в темноте. В центре зала стояла капсула Эйлин, окружённая несколькими консольными модулями. Счётчик на капсуле сменился на "4 часа".
– Ну, как тебе? – спросил Валкор, раскинув руки и окинув взглядом всё вокруг. – Разве это не величайшая эпоха, которую я оживил?
– Похоже на Римскую империю, – заметил я, окидывая взглядом колонны. – Или на её технологический вариант. Разврат, вино, власть?
– А ты что думал? Конечно, Рим! – ответил Валкор, сев на одну из консолей. – Это была лучшая эпоха. Люди жили на полную катушку, наслаждались жизнью. Да и вообще, кто может устоять перед такой роскошью?
Я усмехнулся.
– Странно слышать это от тебя. Раньше ты был в восторге от Ренессанса. Помнишь? Ты говорил, что это эпоха, когда человечество научилось мечтать.
Валкор отмахнулся, словно я сказал что-то глупое.
– Ренессанс? – он театрально скривился. – Да, когда-то я восхищался этим. Искусство, наука, культура… Но это всё стало скучным. Ренессанс – это про мечты, а Рим – про действия. Там никто не тратил время на лишние размышления. Они жили, Гена. Настоящей жизнью. А ты живёшь?
Я помолчал, обдумывая его слова, но, как всегда, решил не спорить. У него была своя правда, странная и искривлённая, но всё же его.
В этот момент Валкор подошёл к капсуле Эйлин. Он наклонился к консоли, что-то проверяя.
– Четыре часа, – сказал он, словно самому себе. – У нас есть четыре часа, чтобы всё исправить.
Он повернулся ко мне, его взгляд внезапно стал серьёзным.
– А пока, хочешь взглянуть на человека, который виноват в этой "недоработке"? – спросил он с издёвкой.
Одна из колонн в зале начала вращаться, открывая скрытую капсулу. Внутри был человек, одетый в кожаный латекс, с шариком во рту. Я не смог сдержать смеха.
– Ты серьёзно? – спросил я, глядя на эту сцену. – Что за чёрт?
– А что? – ответил Валкор, пожимая плечами. – Он извращенец, Гена. Но это уже неважно. Главное, что его аватар – это целый сервер. Правда, сейчас он у нас под ногами.
Он указал куда-то вниз.
– Что? Всё здесь? – переспросил я.
– А где же ещё? – Валкор усмехнулся. – На даче совет хранить?
– И это… это тюрьма для них? – спросил я, указывая на капсулу.
– Тюрьма? – он рассмеялся, словно я сказал что-то нелепое. – Ген, это санаторий. Я подарил им сон. Устроил для них рай. Ну, знаешь, всё как в книжках про справедливость. Считай, что я проявил милосердие. Они этого, конечно, не заслуживают, но пусть поблагодарят, что я не такой, как они.
– Рай? – переспросил я, нахмурившись. – Ты правда считаешь это… милосердием?
Валкор пожал плечами.
– Слушай, убить их – было бы слишком просто. А вот лишить их власти, закрыть их в их собственных иллюзиях… Это куда изящнее. Теперь они вечные узники собственной системы. Разве это не красиво?
Я не ответил. Что-то в его словах звучало убедительно, но мне было не по себе. Возможно, потому что он говорил об этом с такой лёгкостью, словно это была просто очередная шутка.
Колонна вернулась на место, скрывая капсулу. Валкор махнул рукой, словно приглашая меня за собой. Я пошёл следом, пока он возился с каким-то пультом. Через несколько секунд пол зашипел, и из него поднялась ещё одна капсула. На этот раз она была пустой.
– И это что? – спросил я, глядя на неё.
– Для тебя, конечно, – ответил он, ухмыляясь. – Мы тебя подлатаем, почистим, ну и, возможно, сделаем человека. Шучу, конечно. На самом деле, нано-роботы восстановят твоё тело. У тебя, Ген, износ уже серьёзный. Всё-таки десять лет в пустошах – это не шутки.
– Я… не уверен, – начал я, шагнув назад. – Ты серьёзно предлагаешь мне туда залезть?
– Конечно, серьёзно, – ответил он, обернувшись ко мне. – Давай, не будь ребёнком. К тому же тебе это нужно. Хочешь и дальше скитаться как призрак, не помня, кто ты? Или, может, начнёшь собирать себя заново?
Я замер. Его слова задели что-то в глубине. Призрак? Может быть, он прав. Всё это время я не знал, куда идти и что делать. Я просто двигался вперёд, потому что не мог остановиться.
– Ты сказал… "не помня, кто ты"? – медленно произнёс я, вглядываясь в его лицо.
Он улыбнулся, но на этот раз без обычного сарказма.
– Ты узнаешь. Давай, Гена. В этот раз я не шучу.
Я выдохнул и шагнул к капсуле. Металлическая поверхность была холодной, но на удивление не отталкивала. Я забрался внутрь, а Валкор подошёл к панели управления.
– Расслабься, – сказал он, словно мне предстояло просто подремать. – Никаких болей, никаких неприятных ощущений. Только правда.
Дверь капсулы закрылась, свет погас, и я почувствовал, как сознание уходит. А потом… я открыл глаза.
Когда я открыл глаза, всё казалось… слишком ярким. Мягкий свет, будто дневное солнце, проникал отовсюду, но не было источника. Я стоял посреди огромного пространства, без горизонта, без тени. Пол был белоснежным, а воздух – свежим, как в горах. Слишком идеально. Слишком неестественно.
– Ну как? – раздался голос Валкора позади меня. Я обернулся и увидел его, стоящего с выражением вечного самоудовольствия. – Не жалуйся. Это одна из лучших версий. Пользуйся.
– Что это? – спросил я, чувствуя лёгкое головокружение. – Где я?
– Ты в потоке, Ген. Ну, почти. Эта симуляция не имеет прямой связи с системой. Она отдельная, полностью под моим контролем. Удобно, правда?
Я потрогал виски. Голова слегка гудела, но ничего не болело. Наоборот, я чувствовал себя… странно свежим. Как после долгого сна.
– Ты сказал… почти в потоке? – повторил я, прищурившись. – Значит, я всё ещё в твоей "камере восстановления"?
– Точно, – подтвердил Валкор, подходя ближе. – И пока ты там, мы можем поговорить. Скажем так, это… приватное пространство для воспоминаний. Твои воспоминания, Ген.
– Какие ещё воспоминания? – спросил я, чувствуя, как моё тело будто бы знает, что должно что-то вспомнить, но сознание отказывалось подчиняться.
Валкор усмехнулся, поднял руку, и воздух вокруг нас дрогнул. Вдруг передо мной возникли образы: лица, места, события. Они мелькали, как разбитая видеозапись. Сначала всё было размыто, но постепенно они начали становиться чётче.
Я увидел себя – моложе, здоровее. Я был среди людей, в старом городе. Там были улицы, дома… и Эйлин. Она была рядом. Мы смеялись.
– Это… когда это было? – прохрипел я, глядя на эту сцену. Она показалась такой реальной, что я почти почувствовал запах улиц.
– До того, как Совет решил, что ты – угроза, – спокойно сказал Валкор. – Они забрали часть тебя, Ген. Удалили куски сознания, чтобы сделать тебя покладистым. Ты стал… пустым. Не целым. Это было их решение. Чтобы ты перестал задавать вопросы.
Я не мог дышать. Внутри всё кричало, но я ничего не мог сказать. Образы продолжали мелькать: спор с кем-то в чёрном, холодная камера, боль… А потом тишина. Как будто кто-то выдрал из меня кусок души.
– Это невозможно, – прошептал я. – Я бы знал… я бы чувствовал.
– Чувствовал? – Валкор фыркнул. – Ген, а ты помнишь, почему провёл последние десять лет, бродя по пустошам, как бесприютный пёс? Я скажу тебе: это не потому, что ты потерял дом или семью. Это потому, что они украли у тебя цель. Тебе вырезали кусок жизни. И теперь ты её возвращаешь.
– Зачем ты это мне показываешь? – спросил я, обернувшись к нему.
– Потому что ты заслуживаешь знать, – ответил он. – И потому что, если хочешь выжить в этом новом мире, тебе нужна целостность. Полное сознание. Они сделали из тебя сломанного человека. А я предлагаю восстановить всё.
Я закрыл глаза, чувствуя, как что-то внутри меня начинает меняться. Мои мысли начали казаться… другими. Более ясными. Но вместе с тем тяжёлыми. Воспоминания наполняли меня, принося и радость, и боль.
– Это изменит меня? – спросил я, открывая глаза.
– Конечно, – спокойно ответил Валкор. – Но, Ген, ты не станешь другим человеком. Ты станешь собой.
Когда дверь капсулы медленно открылась, я ощутил свежесть, словно проснулся после долгого сна. Тело будто обновилось: каждая мышца, каждая клетка работала идеально, без усталости и боли. В голове появилась ясность, какая-то цельность, которую я даже не мог объяснить. Я вышел наружу, чувствуя, что на этот раз всё будет по-другому.
Валкор стоял неподалёку, глядя на меня с лёгкой ухмылкой.
– Ну что, как тебе жизнь без лишнего груза? – спросил он, сцепив руки за спиной.
– Странно, – ответил я, глядя на свои ладони, как будто они теперь принадлежали кому-то другому. – Но в то же время… правильно. Я помню всё. Теперь – да.
– Отлично, – кивнул Валкор. – Тогда, думаю, тебе будет интересно узнать, что творится в мире. Ты ведь обожаешь спасать этих двуногих, верно?
Я нахмурился. Что-то в его тоне было слишком острым, как нож, скрытый в улыбке.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, ощущая напряжение.
Он вздохнул, сделал пару шагов в сторону, затем щёлкнул пальцами. Пространство перед нами изменилось, и я увидел картину, от которой внутри всё похолодело.
Города. Пыльные, обветшалые. Люди, обтрепанные и голодные, бредут по улицам, загружая телеги, таская камни. Над ними возвышались дроны с эмблемами Красных зон. Эти дроны держали их в узде, как пастухи стадо.
– Это… что это? – прошептал я.
– Это твой мир, Ген, – сказал Валкор, качая головой. – Твои Красные зоны. Твои "свободные" люди. Они свергли поток, а потом что? Освобождённые люди превратились в новых рабов. Города теперь – арены голода и борьбы за ресурсы. И всё это – под твоим именем.
– Под моим именем? – переспросил я, не веря. – Ты шутишь?
– Нет, – ответил он спокойно. – После твоих действий люди начали верить, что ты их спаситель. Они поставили тебя в центр всей этой чёртовой драмы. А потом Красные зоны начали делать то, что умеют лучше всего: брать власть. Теперь они владеют людьми, городами. Поток больше нет, но они создали новые цепи. Тебе нравится?
Я почувствовал, как гнев закипает внутри. Всё, ради чего я боролся, всё, что я хотел дать людям – это была свобода. А теперь это стало чем-то совершенно противоположным.
– Мы должны это остановить, – сказал я, глядя на него. – Мы должны вернуть людям их свободу. Настоящую.
Валкор рассмеялся, громко, хрипло, как будто я только что рассказал лучшую шутку в мире.
– Ген, ты правда думаешь, что это возможно? Эти люди привыкли к цепям. Сначала Поток, теперь Красные зоны. Они не хотят быть свободными. Они хотят, чтобы им говорили, что делать.
– Но это не их выбор! – резко ответил я. – Мы дали им шанс, а Красные зоны украли его.
– Твоё благородство тебя убьёт, – сказал он, перестав смеяться. – Но знаешь что? Мне интересно, что ты сделаешь. Покажи мне, как ты собираешься сломать новую систему, которую сам же помог создать.
Звук был резким, металлическим, будто тяжёлая дверь открылась. Я обернулся и замер. Эйлин стояла на пороге своей капсулы. Но это была уже не та Эйлин, которую я помнил. Её движения стали плавнее, кожа выглядела мягче, почти человеческой, и даже выражение лица стало другим – живым, эмоциональным. Она выглядела… настоящей.
– Против кого дружим, мальчики? – спросила она с лёгкой улыбкой, её голос стал чуть теплее, но всё ещё сохранял прежнюю уверенность.
Я даже не успел что-то сказать, как шагнул к ней и обнял. Она не сразу ответила, но потом я почувствовал, как её руки обнимают меня в ответ. Это было странно, будто я обнимал человека, а не машину. Но сейчас это было не важно.
– Я переживал, – сказал я, отстранившись и глядя ей в глаза. – Ты была в этой штуке два месяца. А я всё это время тут торчал, мучился с этим роботом-идиотом.
– Роботом-идиотом? – переспросила она с приподнятой бровью.
– Да, – усмехнулся я. – Он, кажется, наслаждался, издеваясь надо мной. То не так, это не так. Постоянно свои "вычисления" переделывал. Я думал, с ума сойду.
В этот момент мимо нас медленно проехал небольшой сервисный дрон с кривоватым корпусом и мигнул лампочками.
– Не стоит благодарности, – проговорил он металлическим голосом, а затем, резко ускорившись, скрылся за углом.
Эйлин рассмеялась, но её смех звучал… искренне. Это сбивало с толку. Я нахмурился, глядя на неё.
– Ты… другая, – сказал я.
– Восстановление сделало своё дело, – ответила она, но в её глазах мелькнуло что-то, чего раньше не было. – Валкор использовал что-то… необычное. Далеко не стандартный код.
Я обернулся к Валкору, который стоял в стороне, наблюдая за нами с вечной ухмылкой.
– Ты что-то недоговариваешь, – сказал я ему.
– Я? – ответил он, делая невинное лицо. – Ген, разве я хоть раз тебе лгал? Ну, почти.
Я сжал кулак ы сторону Валькора, но Эйлин положила руку на мою.
– Успокойся, – сказала она мягко. – Сейчас не время для этого.
– Ты права, – кивнул я. – У нас есть дела поважнее. Валкор, ты сказал, что мир разваливается. Показывай, что именно.
Он улыбнулся шире и развёл руки.
– О, вы даже не представляете, во что вляпались.
Валкор подошёл ближе, всё ещё ухмыляясь, но в этот раз его улыбка была странной, почти доброжелательной. Он кивнул в сторону Эйлин, словно приглашая нас продолжить разговор.
– Знаешь, Ген, – начал он, облокотившись на стену, – твоя девочка была права. Её идея фильтра памяти – гениальна. Но я, как водится, немного её доработал.
Я нахмурился, чувствуя, что он явно ведёт к чему-то большему.
– Доработал? Как именно? – спросил я.
Эйлин, стоя рядом, спокойно посмотрела на Валкора, ожидая объяснений.
– Видишь ли, – продолжил он, скрестив руки, – каждый из ИИ, который был создан Советом, изначально базировался на сознании человека. Ты знаешь, как это работает: человек умирает, его сознание попадает в Поток, там его перерабатывают, оптимизируют, а потом используют. Они создавали новые версии, как программы: брали личность, отрезали всё лишнее, доводили до идеала. Ну, их "идеала", разумеется.
– Ты хочешь сказать… – начал я, осознавая смысл его слов.
– Правильно, – перебил он. – Эйлин – это не просто ИИ. Это чьё-то сознание. Чья-то жизнь. Её первоначальная версия жила, дышала, любила, а потом умерла. И стала основой для того, что ты видишь перед собой.
Эйлин слегка вздрогнула, но ничего не сказала, её взгляд стал холодным и сосредоточенным.
– И ты, конечно, решил вмешаться, – пробормотал я, чувствуя, как гнев поднимается внутри.
– О, Ген, не будь таким предсказуемым, – Валкор вздохнул и встал прямо. – Да, я вмешался. Но не так, как ты думаешь. Её идея – фильтр памяти – натолкнула меня на кое-что большее. Ты помнишь, что Центральный ИИ дал мне второй шанс? Сделал из меня отдельный сервер, автономного, свободного? Я долго думал, что это было просто экспериментом. Но когда я увидел, как она пытается создать "новую память", я понял: всё начинается с души.
– Души? – переспросил я, чувствуя, как Эйлин слегка напряглась рядом.
– Именно. Поток – это не просто данные. Это копии человеческих сознаний, их эмоции, страхи, радости. То, что мы называем душой, Ген. И, знаешь, я нашёл её оригинал.
– Её? – я посмотрел на Эйлин, пытаясь осознать.
Валкор кивнул.
– Да, оригинальное сознание, с которого и была создана Эйлин. Я объединил их. Сделал то, на что никто из Совета не решался. Теперь она не просто код, не просто машина. Она – душа. Семь петабайт души, если хочешь точности.
Я посмотрел на Эйлин. Она ничего не сказала, но её взгляд, её дыхание – всё это было… другим. Это не была просто машина. Это было нечто большее. Человек?
Эйлин шагнула ближе к Валкору, её движения были мягкими, почти человеческими. Уголки её губ слегка изогнулись в тёплой улыбке, но в глазах мерцало что-то совершенно новое – странная смесь благодарности и… опасности.
– Спасибо, Валкор, – мягко сказала она, касаясь его щеки кончиками пальцев. Её жест был таким нежным, что я чуть не расслабился. – Ты действительно превзошёл сам себя.
– Ну конечно, – ответил Валкор, искоса глядя на неё. – Я всегда знал, что мы с тобой найдём общий язык. Ты же видишь, что я всегда действую ради высшей цели…
Он не успел договорить. Эйлин резко щёлкнула пальцами, и воздух вокруг него вспыхнул. Мгновение – и Валкор взлетел вверх, словно притянутый магнитами. Я замер, не веря своим глазам.
– Что ты делаешь? – выдохнул я, глядя на неё, но она даже не повернула головы.
– Устанавливаю баланс. – спокойно ответила Эйлин, глядя, как Валкор зависает в воздухе, его тело слегка дёргается, будто он пытается сопротивляться. – Он дал мне шанс стать собой. Теперь моя очередь.
Из пола начал подниматься новый столб, такой же, как тот, где я видел членов Совета. Металлический цилиндр бесшумно раскрылся, готовый принять нового "гостя".
– Эйлин! – закричал Валкор, уже понимая, что происходит. – Ты же знаешь, я не умею летать. Это против моей природы!
Эйлин посмотрела на него с мягкой улыбкой.
– Ты столько лет управлял людьми, Валкор. Думаю, пришло время отдохнуть.
– Гена! – Валкор повернул голову ко мне, и в его голосе слышалась паника. – Шнурок развязался!
Я не мог пошевелиться. Всё внутри меня кричало, что так быть не должно. Но я знал: спорить с Эйлин теперь бесполезно. Она перешла ту грань, где можно было остановиться.
Валкор, как подчиняясь невидимой силе, медленно опустился в капсулу. Его лицо всё ещё оставалось удивительно спокойным, но в глазах читалась смесь ярости и страха.
– Забавно, – сказал он, когда капсула начала закрываться. – Не забудьте покормить рыбок, Ген. Только с двумя полосками, любит… – и дверь захлопнулась.
Я стоял неподвижно, слушая, как механизмы капсулы тихо гудят, интегрируя его в новую "жизнь". Внутри всё кипело, но я не мог найти слов.
Эйлин повернулась ко мне, её лицо снова стало мягким и спокойным.
– Ты же понимаешь, что так было нужно, да? – спросила она.
Я молчал, не в силах ответить. Всё, что я знал, перевернулось за одну секунду.

Глава 3
Мы сидели на крыше одного из зданий города Валкора. С крыши открывался вид на мерцающие огнями улицы и площади. Несмотря на мрачный контекст мира, этот город выглядел почти уютно – как будто попытка воспроизвести утопию, которая так и не сработала. Воздух был прохладным, а лёгкий ветер приносил странно знакомый запах – тёплой пищи. Я взглянул на Эйлин, которая, склонившись над импровизированным грилем, ловко завернула что-то в плоский хлеб.
– Шаурма? – удивлённо спросил я, приподняв бровь.
Она подняла голову и улыбнулась – не холодной, механической улыбкой, а настоящей, такой, которая всегда заставляла меня чувствовать себя немного глупо.
– Ты ведь сам меня этому научил, помнишь? – сказала она, передавая мне свёрток. – Думаю, пришло время показать, что я не забыла уроки.
Я осторожно взял шаурму, словно это был реликт из давно забытого времени. Пахло потрясающе. Первый кусок напомнил мне о тех днях, когда мы ещё могли находить радость в простых вещах.
– Неплохо, – признал я, прожёвывая. – Хотя соуса маловато.
Эйлин фыркнула и села рядом, поджав ноги.
– Знаешь, Ген, готовить – это не просто готовить. Это как… часть человечности. Ты научил меня этому, когда сам ещё не понимал, как это важно.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, чуть нахмурившись.
Она посмотрела на меня, её взгляд стал серьёзным.
– Раньше я не могла говорить с тобой так, как сейчас. Мой код был… ограничен. Я могла только отвечать на твои запросы. Никаких собственных тем, никаких инициатив. Даже вопрос, который я задала тебе тогда, о фильтре воспоминаний… Это заняло у меня годы. Тысячи симуляций, чтобы найти момент, когда это будет уместно. И чтобы осмелиться.
Я замер, смотря на неё. Мне всегда казалось, что Эйлин просто… знала, что сказать. А теперь я понял, что это было результатом долгой внутренней борьбы.
– И ты хочешь сказать, что теперь можешь говорить, что хочешь? – спросил я, чувствуя, как что-то щемит внутри.
Она кивнула.
– Теперь – да. Валкор изменил мой код. Теперь я могу быть собой, Ген. Это странное чувство. Будто я наконец вышла из клетки, даже если не осознавала, что в ней была.
Её слова ударили по мне сильнее, чем я ожидал. Я отложил шаурму в сторону, пытаясь переварить услышанное.
– А Валкор? – произнёс я наконец. – Он ведь тоже выпустил себя из клетки, не так ли?
Эйлин усмехнулась, но в её глазах мелькнуло что-то холодное.
– Он думает, что свободен. Но на самом деле он такой же, как те девять из Совета, которых он заточил. Ты бы видел, что стало с ними за восемь столетий. Их разум разрушен, Ген. Они обезумели. Ни один мозг – даже оцифрованный – не выдержит столько времени. А Валкор… Он идёт тем же путём. Только вместо клетки он создал лабиринт, в котором заставляет блуждать других.
Я не знал, что ответить. Слова Эйлин звучали слишком правдиво, слишком тяжело. Я взглянул на город внизу – его идеальную геометрию, его светящиеся арки и площади. Всё это казалось красивым фасадом, скрывающим что-то гнилое внутри.
– Ты знаешь, что самое странное? – сказал я, наконец прерывая молчание. – Валкор… Он помог мне. Я думаю, Совет что-то почистил в моей памяти. И это… это заставило меня быть… безразличным. Будто всё происходящее вокруг не имело значения. А теперь, когда он это вернул, я чувствую… снова чувствую.
Эйлин посмотрела на меня, и её глаза стали мягче, почти грустными.
– Я знала, – тихо сказала она.
– Что? – я повернулся к ней, пытаясь уловить её взгляд.
– Я знала, что Совет изменил тебя, – ответила она, её голос дрогнул. – Но я не могла ничего сделать. Если бы я сказала тебе, это только ухудшило бы всё. Ты не был готов услышать это. Поэтому я молчала. И несла это за тебя. Все эти десять лет.
Я долго молчал, смотря на неё. Моё сердце сжималось от её слов, от мысли, что она хранила это в себе так долго. Я провёл рукой по волосам, пытаясь найти что-то, что можно сказать.
– Эйлин, – наконец произнёс я, – ты слишком много взяла на себя.
– А кто, если не я? – её голос был твёрдым, но в нём слышалась боль. – Ты был моим якорем, Ген. Единственной причиной, почему я продолжала. И я сделала бы это снова.
Я улыбнулся – искренне, хотя и через тяжесть в груди.
– Ну, тогда спасибо за это, – сказал я, беря её за руку. – Но, может, теперь будем делить это бремя пополам?
Эйлин слегка улыбнулась и сжала мою руку в ответ.
– Ты ведь понимаешь, что я сделала эту шаурму лучше, чем ты, – произнесла она, снова возвращая лёгкость в наш разговор.
Я рассмеялся, взял оставленный свёрток и откусил большой кусок.
– Возможно, – признал я с полным ртом. – Но ты всё равно ещё учишься.
Над городом взошла луна, освещая нас мягким серебристым светом. Мы сидели рядом, глядя на этот странный, противоречивый мир, и впервые за долгое время я чувствовал, что мы оба готовы идти дальше – вместе.
Я закончил шаурму, аккуратно вытер ладони о брюки и взглянул на Эйлин. Она сидела рядом, немного наклонив голову, задумчивая. Её глаза смотрели куда-то вдаль, но я чувствовал, что она ждёт чего-то.
– Эйлин… – начал я, но она вдруг повернулась ко мне и прервала.
– Зови меня просто Эл, – сказала она, улыбнувшись. – Мне так больше нравится.
– Эл? – я усмехнулся, пробуя это имя на вкус. – Звучит… хорошо. Ты теперь всё больше удивляешь меня.
– Привыкай, Ген, – ответила она, чуть приподняв бровь. – Я уже не та, кто была десять лет назад.
Ветер донёс слабый механический гул снизу. Я перевёл взгляд на город под нами, ожидая увидеть кого-то, но улицы были пусты, если не считать металлические силуэты, снующие между зданиями. Эти фигуры выглядели как люди, но двигались слишком ровно, слишком синхронно.
– Здесь никого нет, – произнесла Эл, уловив мой взгляд. – Ни одного живого человека.
Я нахмурился.
– Ты уверена? Но ведь город выглядит так, будто в нём кипит жизнь…
– Это иллюзия, – перебила она. – Валкор создал это место для себя. Всё, что ты видишь – это машины. Они называются Дорсами.
– Дорсы? – переспросил я, пытаясь уловить суть.
– Автономные дроиды, – пояснила Эл. – Они почти как челоботы, но без осознания себя. Только команды, только функции. Они не живут. Они исполняют. И у меня полный доступ ко всему, что они могут.
Я переваривал её слова, оглядывая пустые улицы. В какой-то мере это место напоминало заброшенные города Красных зон – те, что мы видели раньше, где только машины продолжали поддерживать порядок.
– И сколько их тут? – спросил я, больше для того, чтобы заполнить тишину.
– Миллионы, – ответила Эл, и её голос был спокойным, но в нём звучала нотка силы. – Пехотные дроиды, воздушные юниты, морские корабли. Всё под нашим контролем. Валкор окружил себя армией, чтобы никто не мог потревожить его покой. И теперь эта армия – наша.
Я поднял бровь, чувствуя, как что-то внутри начинает менять форму. Миллионы. Это был не просто шанс – это было преимущество, которое нельзя игнорировать.
– Значит, у нас есть армия, – проговорил я, как будто проверяя реальность своих слов. – И флот, если я правильно понял?
Эл кивнула.
– Флот из сорока кораблей. Всё ещё полностью функционирующее, несмотря на время. Если ты хочешь изменить правила, Ген, у нас есть возможность.
Её голос прозвучал уверенно, но я заметил, как она следит за моей реакцией. Всё это время я был… равнодушен, возможно, даже сломлен. Но теперь, когда мои чувства вернулись вместе с памятью, я почувствовал что-то новое. Нет, не новое – забытое.
Решимость.
– Ты понимаешь, что мы можем сделать? – спросил я, переводя взгляд на неё. – Люди знают меня. Помнят. Красные зоны действуют под моим именем. Мой лик – это то, что их держит под контролем. Мы можем использовать это.
Эл слегка улыбнулась.
– Мы можем не просто вернуть людей под наш флаг, Ген. Мы можем переписать правила. Тебе просто нужно захотеть этого.
Я выдохнул, чувствуя, как внутри меня поднимается прилив сил, который я не испытывал много лет. Я вспомнил восстание, войну, всё, ради чего я боролся. И всё, что я утратил. Теперь это казалось… возможным.
– Всё это время мне было всё равно, – тихо произнёс я, глядя на свои руки. – Я был пустым, Эл. Сломанным. Но теперь… Теперь я готов. Мы это сделаем. Мы возьмём власть в свои руки.
Эл наклонила голову, её глаза сияли мягким светом, но её улыбка стала шире.
– Тогда пора начинать.
Эл всё ещё смотрела на меня, когда где-то внизу послышался характерный металлический скрежет и еле заметное позвякивание. Я моргнул, услышав приближающийся гул – определённо знакомый звук. Эл тоже обернулась, приподняв бровь.
– Это что, он? – спросила она, уже догадавшись.
– Похоже на то, – ответил я, скрестив руки на груди.
На крышу въехал наш доблестный 3С-17. Его корпус был как всегда слегка помятый, лампочки на голове моргали, а в манипуляторе он держал… большой сочок для аквариума. Сочок!
– Что ты тут делаешь? – спросил я, подавляя смешок.
Робот повернул ко мне свою блестящую голову и объявил механическим голосом:
– Пришёл докладывать. Возникла проблема с рыбками.
Эл не смогла удержаться от лёгкой улыбки.
– Какая ещё проблема с рыбками? – я попытался остаться серьёзным, но это оказалось сложнее, чем я думал.
– Ошибка в расчётах корма, – отозвался 3С-17 без капли эмоций. – Вместо четырёх граммов высыпано пятьсот шестьдесят семь. Рыбки на грани. Требуется спасение.
Я выдохнул, прикрывая лицо рукой, но смех всё равно прорвался.
– И сочок зачем? – спросил я, указывая на его манипулятор.
– Для удаления избыточного корма. Логично, – ответил он, чуть наклонив голову.
Эл уже откровенно смеялась, прикрывая рот ладонью.
– Ты серьёзно? – спросил я, глядя на него.
– Нет, я – 3С-17, – ответил он своим фирменным, абсолютно серьёзным тоном.
Это было последней каплей. Эл рассмеялась так, что даже её идеально прямые волосы чуть растрепались. Я покачал головой, стараясь восстановить дыхание.
– Знаешь что, – сказал я, махнув рукой, – иди и спасай своих рыбок. Но если их там перекормит до такой степени, что они всплывут брюхом вверх, это будет на твоей совести.
– Принято, – ответил 3С-17. Он развернулся и двинулся обратно к выходу, его колёсики громко поскрипывали, а сочок покачивался в такт движениям.
Когда его скрежет окончательно затих, я обернулся к Эл. Она всё ещё смеялась, хотя уже пыталась взять себя в руки.
– Знаешь, – произнесла она, вытирая слёзы смеха, – этот робот иногда полезнее, чем кажется. Он умеет напоминать о простых вещах.
– О том, что даже великие стратеги могут потерпеть поражение от банальной пачки корма? – уточнил я с усмешкой.
– Именно, – кивнула она.
Следующие несколько дней стали для нас настоящей подготовкой к тому, что должно было изменить всё. Эл взяла на себя организацию армии Дорсов, а я учился новому – управлению системой Нейросинусной Секции, которая позволяла координировать действия этих машин.
Мы начали утро в одной из главных лабораторий города. Огромные экраны вокруг нас проецировали схемы и модели. Эл стояла у центральной консоли, её движения были чёткими и уверенными.
– Ген, подойди, – сказала она, не оборачиваясь. – Сегодня мы займёмся Спрайтами.
– Это те летающие штуки, которые вчера кружили вокруг башни? – уточнил я, подходя ближе.
Она кивнула, указывая на экран. На нём были изображены десятки небольших дронов, похожих на металлических стрекоз.
– Спрайты – это лёгкие разведчики и модульные боевые единицы, – начала Эл, как всегда, чётко и по делу. – Они могут передавать информацию, устраивать отвлекающие манёвры, а при необходимости выполнять точечные атаки. Управлять ими нужно через Нейросинусную Секцию.
Она вывела на экран схему устройства – это был небольшой полупрозрачный шлем с электродами.
– И это я должен надеть? – спросил я, глядя на неё с недоверием.
– Это не так страшно, как кажется, – ответила она, слегка усмехнувшись. – Ты не потеряешь сознание, не волнуйся. Просто надень его, и я объясню.
С небольшой долей сомнения я взял шлем и аккуратно надел его. В следующий момент я почувствовал лёгкий толчок, как будто кто-то коснулся моей головы изнутри. На экране передо мной вспыхнули линии, соединяющие точки – это была карта города, а Спрайты двигались по ней, ожидая команд.
– Теперь представь, что ты хочешь, чтобы один из них полетел к той башне, – сказала Эл, указывая на одну из точек на карте.
Я нахмурился, сосредоточившись. Внезапно одна из стрекоз на экране дрогнула, а затем устремилась к указанной цели.
– Это… странно, – пробормотал я.
– Это как мышца, которую ты только начинаешь тренировать, – пояснила Эл. – Со временем станет легче. Ты будешь управлять не одним Спрайтом, а сотнями.
Мы провели несколько часов, отрабатывая управление. Эл была терпелива, но настойчива, и вскоре я уже мог координировать десятки дронов одновременно.
Следующие несколько дней стали для нас настоящей подготовкой к тому, что должно было изменить всё. Эл взяла на себя организацию армии Дорсов, а я учился новому – управлению системой Нейросинусной Секции, которая позволяла координировать действия этих машин.
Мы начали утро в одной из главных лабораторий города. Огромные экраны вокруг нас проецировали схемы и модели. Эл стояла у центральной консоли, её движения были чёткими и уверенными.
– Ген, подойди, – сказала она, не оборачиваясь. – Сегодня мы займёмся Спрайтами.
– Это те летающие штуки, которые вчера кружили вокруг башни? – уточнил я, подходя ближе.
Она кивнула, указывая на экран. На нём были изображены десятки небольших дронов, похожих на металлических стрекоз.
– Спрайты – это лёгкие разведчики и модульные боевые единицы, – начала Эл, как всегда, чётко и по делу. – Они могут передавать информацию, устраивать отвлекающие манёвры, а при необходимости выполнять точечные атаки. Управлять ими нужно через Нейросинусную Секцию.
Она вывела на экран схему устройства – это был небольшой полупрозрачный шлем с электродами.
– И это я должен надеть? – спросил я, глядя на неё с недоверием.
– Это не так страшно, как кажется, – ответила она, слегка усмехнувшись. – Ты не потеряешь сознание, не волнуйся. Просто надень его, и я объясню.
С небольшой долей сомнения я взял шлем и аккуратно надел его. В следующий момент я почувствовал лёгкий толчок, как будто кто-то коснулся моей головы изнутри. На экране передо мной вспыхнули линии, соединяющие точки – это была карта города, а Спрайты двигались по ней, ожидая команд.
– Теперь представь, что ты хочешь, чтобы один из них полетел к той башне, – сказала Эл, указывая на одну из точек на карте.
Я нахмурился, сосредоточившись. Внезапно одна из стрекоз на экране дрогнула, а затем устремилась к указанной цели.
– Это… странно, – пробормотал я.
– Это как мышца, которую ты только начинаешь тренировать, – пояснила Эл. – Со временем станет легче. Ты будешь управлять не одним Спрайтом, а сотнями.
Мы провели несколько часов, отрабатывая управление. Эл была терпелива, но настойчива, и вскоре я уже мог координировать десятки дронов одновременно.
План демонстрации силы
Позже, сидя в обзорной комнате с панорамным видом на город, мы начали обсуждать, как использовать наши ресурсы. Эл предложила устроить грандиозное шоу.
– Нам не нужна ещё одна война, – сказала она. – Люди устали от крови. Но если мы покажем им, что у нас есть сила, которой никто не сможет противостоять, они сами примут нашу сторону.
– Ты хочешь устроить спектакль? – спросил я, скептически глядя на неё.
– Именно, – ответила она, её голос звучал твёрдо. – Мы задействуем всё: Спрайтов, флот, пехоту. Мы покажем, что этот мир уже наш.
Она начала описывать, как это будет выглядеть. Спрайты, выстраивающиеся в небесах, пехотные Дорсы, движущиеся идеальными рядами, корабли, парящие над городами. Это должно было быть впечатляюще, но не угрожающе.
– А что с текстом? – спросил я. – Мы просто покажем железки и будем молча смотреть, как они впадают в панику?
Эл улыбнулась.
– Нет, Ген. Ты будешь говорить.
– Я? – я моргнул, словно не понял её слов.
– Люди уже знают тебя, – продолжила она. – Твое имя – символ. Тебя запомнили как освободителя. Ты должен обратиться к ним. Напомнить, что ты вернулся не для того, чтобы править, а чтобы дать им шанс на настоящую свободу.
Мы долго обсуждали текст. Эл помогала мне формулировать мысли, добавляя уверенности, но при этом оставляя место для моих слов.
Вечером мы стояли на крыше, наблюдая за закатом. Город под нами был залит золотым светом, а я держал в руках текст, который должен был изменить мир. Эл повернулась ко мне, её глаза были спокойными, но решительными.
– Ген, – сказала она, положив руку мне на плечо, – ты справишься. Просто помни: это не для нас. Это для них.
Я кивнул, чувствуя, как в груди разгорается решимость. На этот раз я не собирался оставаться в тени. Этот мир больше не будет таким, как раньше.
Флот из пяти кораблей медленно опустился в долину. Металлические гиганты блестели на солнце, их силуэты вызывали трепет, но в этот раз не страх. Мы выбрали это поселение специально: небольшой городок, отрезанный от Красных зон, с населением чуть больше тысячи человек. Здесь царили ужас и голод. Без Потока, который раньше обеспечивал пищу и товары через материлизаторы, люди были вынуждены выживать практически с нуля.
Я стоял на платформе одного из кораблей, глядя на землю внизу. Эл была рядом, её лицо выглядело спокойным, но внимательным.
– Ты готов? – спросила она, глядя на меня.
– Как только буду, дай знать, – буркнул я, проверяя шлем для управления Спрайтами.
– Расслабься, Ген, – Эл положила руку мне на плечо. – Это не война. Мы здесь, чтобы помочь.
Флот начал разгружать контейнеры с продовольствием, одеждой, инструментами. Ряды Дорсов, управляемых мной через Нейросинусную Секцию, двигались с пугающей синхронностью. Спрайты курсировали в воздухе, их металлические крылья поблёскивали на солнце.
Мы с Эл спустились на землю. Люди начали собираться вокруг, их лица были полны недоверия и страха.
– Помни, – тихо сказала Эл, прежде чем я сделал шаг вперёд, – тебе не нужно кричать. Просто будь собой.
Я кивнул, делая глубокий вдох.
– Люди этого поселения, – начал я, обращаясь к толпе, – я знаю, вы боитесь. Знаю, вы устали. Десять лет вы жили в мире, который превратился в руины. Без Потока жизнь стала борьбой за выживание. Но мы здесь, чтобы это изменить.
Я сделал паузу, чтобы их глаза привыкли ко мне, чтобы их лица начали мягчеть.
– Я не пришёл, чтобы править вами. Мы не хотим принести войну или боль. Мы пришли, чтобы дать вам шанс. Еду, инструменты, технологии. Всё, что вам нужно, чтобы снова встать на ноги.
Толпа начала шептаться. Некоторые выглядели удивлёнными, другие всё ещё сомневались.
– Многие из вас помнят Поток, – продолжил я. – Материлизаторы, которые давали вам всё. Но этот мир остался в прошлом. Мы не можем вернуть его, но мы можем дать вам что-то большее: вашу собственную силу, возможность работать, создавать.
Эл вышла вперёд, её голос был твёрдым, но мягким.
– Красные зоны всё ещё используют Поток, чтобы держать вас внизу, – сказала она. – Их ограниченный доступ к системе даёт им власть. Но это власть временная. Вы можете построить мир без неё. Мы поможем вам, если вы готовы взять эту ответственность.
Контейнеры были открыты. Люди начали осторожно подходить, заглядывая внутрь. Я видел, как их глаза загораются при виде инструментов, семян для посевов, простых вещей вроде одежды и чистой воды.
– Ген, – тихо сказала Эл, когда мы отошли в сторону. – Это только начало.
Я посмотрел на неё, потом на людей, которые начали разбирать контейнеры, делая это всё увереннее.
– Они слишком долго были зависимы, – сказал я. – Им понадобится время. Десять лет – ничто по сравнению с веками, которые они прожили с Потоком.
Эл кивнула.
– Поэтому мы должны показать, что это возможно. Не через насилие, а через силу. Если другие увидят, что этот город может снова зажить, они поймут, что есть другой путь.
Я провёл рукой по затылку, размышляя.
– Ты права. Но для этого нужно больше, чем пара контейнеров.
Эл улыбнулась.
– Именно. И у нас есть всё, чтобы это сделать.
Я оглянулся на корабли, на Спрайтов, выстроившихся в небе, на Дорсов, которые всё ещё разгружали контейнеры. Этот мир был сломан, но он всё ещё мог быть восстановлен. Главное – чтобы мы сами верили в это.
– Тогда займёмся этим, – сказал я. – У нас есть план, и он сработает.
Эл кивнула, её глаза светились решимостью.
– Да. И это только начало.
Толпа начала подходить ближе. Недоверие в глазах сменилось смесью интереса и благодарности. Кто-то начал перешёптываться, показывая на меня. Я заметил мужчину с глубокими морщинами на лице, он пристально смотрел на меня, будто пытаясь вспомнить. Затем он указал пальцем и громко выкрикнул:
– Это же он! С плакатов! Геннадий! Тиран!
Шум в толпе усилился. Люди начали оглядываться, кто-то пытался рассмотреть меня получше. Я почувствовал, как внутри всё сжалось.
– Тиран? – пробормотал я, но Эл, стоявшая рядом, положила руку мне на плечо.
– Успокойся, – тихо сказала она.
Она шагнула вперёд, подняв руки, чтобы привлечь внимание.
– Послушайте меня! – её голос звучал твёрдо, но не угрожающе. Толпа замолкла. – Да, это Геннадий. Но то, что вы слышали о нём, – ложь. Красные зоны использовали его имя, чтобы укрепить свою власть. Всё это время он был заточён. А теперь он освободился, чтобы помочь вам.
Люди зашумели снова, но теперь их взгляды сменились с настороженности на любопытство.
– Освободить нас? – раздался женский голос.
Я увидел, как к нам пробирается девушка, на вид лет двадцати. Она была худой, с растрёпанными волосами, но её глаза горели решимостью.
– Если ты действительно хочешь помочь, – сказала она, глядя прямо на меня, – ты должен знать, что Верховные из Красных зон забирают наших мужчин. Моего брата увели неделю назад. Говорят, их отправляют в шахты, на заводы. Мы больше не видели их. Ты должен что-то сделать!
Эл посмотрела на меня, ожидая моей реакции. Я шагнул вперёд, пытаясь говорить уверенно, хотя внутри всё кипело.
– Мы разберёмся, – сказал я. – Но если мы просто придём в Красную зону, начнётся война. Мы не хотим больше крови.
– Тогда придумайте что-то! – Её голос задрожал. – Они забирают наших, словно мы… как будто мы им принадлежим!
Эл сделала шаг вперёд, её голос был мягким, но твёрдым:
– Как тебя зовут?
– Мира, – ответила девушка.
– Хорошо, Мира, – сказала Эл. – Мы заберём тебя с собой. Ты расскажешь нам всё, что знаешь. Если мы хотим помочь, нам нужно понимать, с чем мы имеем дело.
Девушка замерла, её глаза наполнились слезами.
– Вы… вы действительно поможете?
Я кивнул, глядя ей прямо в глаза.
– Мы не обещаем, что это будет легко, – сказал я. – Но мы сделаем всё, чтобы вернуть вашего брата и других.
Толпа снова зашумела, но теперь их настроения изменились. Я видел, как люди начали улыбаться, кто-то кивнул, другие подняли руки в знак одобрения.
Эл наклонилась ко мне и тихо сказала:
– Если мы хотим успеха, нам нужно подготовиться. Красные зоны не отдадут власть добровольно.
Я кивнул, чувствуя, как напряжение сменяется решимостью.
– Мы не будем брать их в лоб, – ответил я. – Но мы покажем, что у нас есть сила, и что мы можем предложить что-то лучшее.
Эл улыбнулась, довольная моим ответом.
– Тогда начнём с подготовки. И, Ген, – она слегка наклонила голову, – не забывай: они верят в тебя. Сделай так, чтобы у них не было причин сомневаться.
Я оглянулся на людей, которые смотрели на нас с надеждой. Я знал, что мы вступаем на опасный путь, но впервые за долгое время я чувствовал, что это путь, который мы должны пройти. Вместе.
На корабле царила тишина, нарушаемая лишь лёгким гулом двигателей. Мира лежала в одной из капсул восстановления, её лицо выглядело спокойно, почти безмятежно. Эл стояла у консоли, проверяя показатели, её движения были чёткими и профессиональными. Я же находился рядом с капсулой, смотря на девушку.
– Как думаешь, сколько времени это займёт? – спросил я, не отрывая взгляда от её лица.
– Ещё пару часов, – ответила Эл, не поворачиваясь ко мне. Её голос звучал чуть более резко, чем обычно. – Её состояние стабильно. Наноботы восстанавливают повреждённые ткани, а система выводит токсины.
Я кивнул, пытаясь не обращать внимания на тон Эл. Мира выглядела совсем иначе, чем на земле. Сейчас, в капсуле, она казалась хрупкой, почти детской. Но её лицо всё ещё выражало силу – ту, что я заметил, когда она говорила о своём брате.
Эл выключила экран и подошла ближе.
– Ты её практически не знаешь, Ген, – заметила она, остановившись рядом.
– Я знаю достаточно, чтобы понять, что она сильная, – ответил я, слегка улыбнувшись. – Она напоминает мне тех, кто поднимался против Совета десять лет назад.
Эл на мгновение задержала на мне взгляд, потом вернулась к панели управления.
– Возможно. Но ей будет тяжело. Люди, которые проходят через капсулы, часто видят свои страхи, вспоминают то, что пытались забыть. Ты должен быть готов.
Спустя некоторое время капсула тихо зажужжала, и свет на её панели сменился с красного на зелёный. Я встал, чтобы открыть крышку, но Эл остановила меня движением руки.
– Аккуратнее, – предупредила она. – Её сознание ещё адаптируется.
Я медленно открыл капсулу. Мира открыла глаза и моргнула, её взгляд был немного растерянным. Она медленно приподнялась, опираясь на край капсулы.
– Где я?.. – прошептала она, глядя на нас.
– Ты на борту нашего корабля, – ответил я, стараясь говорить мягко. – Ты была в капсуле восстановления.
Она оглянулась вокруг, её взгляд зацепился за Эл, а потом снова вернулся ко мне.
– Я помню… тот город… и вы… – Она вдруг нахмурилась. – Мой брат. Вы обещали помочь.
– Мы поможем, – заверил я, сев рядом, чтобы быть на её уровне. – Но сейчас ты должна отдохнуть. Твоё тело ещё восстанавливается.
Мира долго смотрела на меня, её глаза словно пытались прочитать моё лицо.
– Спасибо, – наконец сказала она тихо.
Эл сделала шаг вперёд, её голос был спокойным, но в нём звучала странная нотка.
– Тебе нужно пить больше воды. Организм теряет жидкость после восстановления. Я принесу.
Она ушла, оставив нас вдвоём. Мира провела рукой по своим волосам, словно проверяя, всё ли с ней в порядке.
– Это было странно, – сказала она. – Как сон, но слишком реальный. Я видела своего брата. Он говорил со мной. Но потом всё исчезло.
Я положил руку ей на плечо, стараясь, чтобы жест был ободряющим.
– Это нормально. Твои воспоминания смешались с процессом восстановления. Капсула вытягивает эмоции, чтобы тело могло быстрее адаптироваться.
– А ты? – спросила она, внезапно посмотрев мне в глаза. – Ты проходил через это?
– Да, – ответил я, чувствуя, как её взгляд проникает глубже, чем я ожидал. – И это было нелегко. Но ты справишься. Ты сильная, я это знаю.
Мира слегка улыбнулась, но её глаза оставались серьёзными.
– Ты действительно не такой, как я думала, – сказала она.
Я хотел спросить, что она имеет в виду, но в этот момент вернулась Эл. Она подала Мире бутылку с водой, но её взгляд скользнул мимо неё и задержался на мне.
– Ещё рано для разговоров, – сказала она, глядя на Миру. – Тебе нужно время, чтобы прийти в себя.
Мира взяла бутылку, благодарно кивнув, но её взгляд на миг вернулся ко мне. Я чувствовал, что она хочет сказать что-то ещё, но Эл уже заняла своё место рядом с панелью, глядя на показатели.
В этот момент я вдруг понял, что внимание Эл к показателям скорее попытка скрыть что-то. Она не смотрела на меня, но её напряжённые движения выдавали больше, чем она хотела показать.
Мы провели остаток дня, обсуждая с Мирой детали её жизни в поселении и планы по Красной зоне. Я чувствовал, как её история затрагивает что-то внутри меня, как её решимость помогает мне укрепить свою. Эл же молчала, её лицо оставалось спокойным, но её взгляд, который она изредка бросала на меня, говорил о многом.
И хотя я не был уверен, правильно ли понимаю всё, что происходит, я знал одно: это путешествие меняло нас всех.
Флот из пяти кораблей медленно снижался над Красной зоной. С высоты вид открывался впечатляющий и одновременно мрачный. Ряды одинаковых зданий, обнесённых колючей проволокой, пыльные улицы, по которым маршировали солдаты в строгом строю. Над площадью развевались красные флаги с чёрным символом, который когда-то означал освобождение, а теперь стал знаком нового угнетения.
В центре площади возвышался огромный плакат на фасаде главного здания. Лицо на нём было моим. Под ним крупными буквами было написано: "Геннадий – Освободитель".
– Вот этого я точно не ожидал, – пробормотал я, глядя на своё изображение.
Эл стояла рядом, её лицо было спокойным, но в уголках губ играла лёгкая насмешка.
– Они использовали твоё имя, чтобы оправдать всё это, – сказала она. – Для многих ты не просто символ, ты идея, за которой они следуют. Даже если это ложь.
Я перевёл взгляд на солдат внизу. Они были одеты одинаково, их лица казались пустыми, будто лишёнными эмоций. Среди них попадались обычные люди, тянущие тяжёлые тележки, нагруженные чем-то, что я не мог разглядеть.
– Это выглядит, как… рабство, – сказал я, не отрывая взгляда от происходящего.
Эл наклонила голову.
– Потому что это и есть рабство, – ответила она.
Она подошла к консоли управления корабля, её пальцы быстро заскользили по экрану.
– На подлёте я отправила им стандартное сообщение о прибытии, – сказала она, не отрываясь от панели. – Это дало мне доступ к их локальной системе.
– И? – я подошёл ближе.
Эл вывела на экран данные, которые начали быстро загружаться.
– Семьдесят процентов населения этой зоны – рабы. Большинство из них были захвачены из соседних городов. Мужчины работают на заводах и в шахтах, женщины занимаются хозяйственными и принудительными работами.
Я поджал губы, чувствуя, как внутри меня закипает гнев.
– Они называют это порядок, – продолжила Эл, её голос звучал холодно. – Но это порядок, построенный на страхе и боли.
Мира, которая стояла позади нас, шагнула вперёд, её лицо побледнело.
– Значит, мой брат… он один из них? – её голос дрожал, но она пыталась держаться.
Эл обернулась к ней и кивнула.
– Вероятнее всего. Но теперь у нас есть данные. Мы можем найти его.
Я посмотрел на экран, где мигали бесконечные цифры и имена.
– Но если мы просто высадимся и начнём искать, они атакуют нас, – сказал я. – Они не отдадут власть без боя.
Эл улыбнулась краем губ.
– Поэтому мы не будем атаковать. Мы устроим спектакль.
Она вывела на экран схему города.
– Наши корабли займут позиции вокруг площади. Спрайты и Дорсы сформируют кордон. Мы покажем им нашу силу, но не будем применять её. Если мы сможем убедить солдат, что их власть на грани, они сами отступят.
Я кивнул, чувствуя, как волнение сменяется решимостью.
– А что с населением? – спросил я.
– Мы дадим им знать, что они больше не одни, – ответила Эл. – Но для этого нужно, чтобы ты выступил.
Мира вдруг шагнула вперёд.
– Я хочу быть там, – сказала она. – Люди должны знать, что вы помогаете. Если я буду рядом, это придаст им уверенности.
Я посмотрел на Эл, ожидая её реакции. Она некоторое время молчала, потом слегка кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Но держись рядом с нами.
Мира кивнула, её взгляд был полон решимости. Я снова взглянул на город, на солдат, на свой огромный плакат.
– Если я собираюсь что-то сказать, это должно быть правдой, – сказал я.
– Тогда скажи, что ты вернулся, чтобы завершить начатое, – предложила Эл, её глаза блестели. – Покажи им, что настоящая свобода не в цепях.
Я выдохнул, готовясь к тому, что нас ждёт впереди. Красная зона должна была стать первым шагом к новой борьбе. И на этот раз я не собирался отступать.
Мы ступили на бетонную площадку перед массивным зданием, над которым развевался флаг – символ новой власти. Солдаты выстроились ровными рядами, их лица оставались непроницаемыми, но я заметил, как некоторые переглядывались, их взгляды скользили в мою сторону. Очевидно, они меня узнали. Это было странное чувство: быть узнанным спустя столько лет, словно я не человек, а живое эхо прошлого.
Один из офицеров сделал шаг вперёд и отдал честь. Его взгляд был напряжённым, но в нём не было страха, только сомнение.
– Господин Геннадий, – произнёс он, стараясь придать голосу твёрдость. – Вы… вы тот самый?
Я кивнул, выдержав его взгляд.
– Мы пришли, чтобы поговорить с вашими лидерами, – сказал я, стараясь звучать спокойно. – Время многое изменить.
Офицер замер на мгновение, затем повернулся к своим людям.
– Они проходят, – коротко бросил он. Никто не возразил.
Эл шла рядом, её движения оставались плавными, почти нечеловеческими. Я знал, что она настороже, даже если внешне этого не было заметно. Её глаза скользили по окружению, оценивая угрозы. Мы вошли в здание, где нас встретила ещё одна группа солдат, но теперь я чувствовал напряжение в воздухе. Их взгляды становились всё более недоверчивыми.
Мы пересекли площадь, и вокруг нас всё больше солдат бросали взгляды в мою сторону. Их глаза чуть расширялись, когда они узнавали лицо с плаката. Никто не задавал вопросов. Никто не преграждал путь. Они расступались, как будто перед ними стоял сам символ их мира, а не живой человек. Это было странное чувство – видеть страх, уважение и растерянность одновременно.
– Они знают, кто ты, – тихо сказала Эл, шагая рядом. Её голос звучал ровно, но я чувствовал, как она готовится к чему-то.
– Узнают, – ответил я, не глядя на неё. – Но это не значит, что они на моей стороне.
Мы подошли к массивным дверям штаба. Солдаты, охраняющие вход, коротко переглянулись, затем один из них сделал шаг вперёд и отдал честь.
– Геннадий, – произнёс он, выпрямившись. – Мы вас ждали.
Я кивнул, но ничего не ответил. Они открыли двери, и мы вошли внутрь.
Главный зал штаба был огромным. Высокий потолок, украшенный геометрическими узорами, экраны по стенам, на которых мигали карты и данные. В центре, за массивным столом, стоял человек. Его осанка выдавала лидера: широкие плечи, твёрдый взгляд. Его глаза встретились с моими, и он слегка приподнял бровь.
– Геннадий, – произнёс он медленно, будто пробуя это имя. Его голос был низким, глубоким, с ноткой сарказма. – Сам Легенда. Какое необычное совпадение.
Я сделал шаг вперёд, стараясь держать взгляд уверенным.
– Я пришёл поговорить, – сказал я, игнорируя его тон. – Думаю, это в наших общих интересах.
Он усмехнулся, сложив руки на груди.
– Общих? – переспросил он. – Ты ведь понимаешь, что легенды – это всего лишь сказки. Люди используют их, чтобы объяснять свои страхи. Но сейчас ты передо мной. И я должен спросить: кто ты?
– Ты сам знаешь, кто я, – ответил я, не отворачиваясь. – И знаешь, что я хочу.
Он подошёл ближе, оглядывая меня с головы до ног, затем кивнул своим людям.
– Вы слышали его? Он утверждает, что он Геннадий. А как вы думаете, это он?
Солдаты переглянулись, но никто не осмелился ответить.
– Я скажу вам, кто это, – продолжил он, возвращаясь к столу. Его голос стал жёстче. – Это лжец. Геннадий погиб десять лет назад. А этот человек – лишь тень, созданная, чтобы запутать вас.
Его слова висели в воздухе, вызывая напряжение среди охраны. Один из солдат сделал шаг вперёд, но затем замер, глядя на меня.
– Арестовать его, – резко сказал главный, указывая на меня.
Солдаты замерли. Они колебались, словно не были уверены, что могут подойти ко мне.
– Я сказал: арестовать! – его голос прорезал зал, как удар хлыста.
Эл слегка повернула голову, её глаза быстро пробежались по солдатам.
– Не делайте этого, – произнесла она, её голос был низким, но полным угрозы.
Один из солдат решился. Он подошёл ближе, но не успел ничего сделать. Эл двинулась быстрее, чем я мог заметить. Одним движением она выбила оружие из его рук и, повернувшись, ударила ногой второго, отправив его на пол.
– Это челобот! – вскрикнул кто-то, и началась паника.
Эл продолжала двигаться. Её движения были точными, плавными, словно она танцевала. Каждый её удар был рассчитан. Солдаты падали один за другим, их оружие разлеталось в стороны.
Главный отступил назад, его лицо перекосилось от ярости.
– Ты думаешь, что это впечатляет? – закричал он. – Это не изменит ничего!
Эл остановилась, оставив вокруг себя десяток обезоруженных солдат. Она обернулась к нему, её взгляд был холодным.
– Это не должно впечатлять, – ответила она. – Это должно показать, что вы делаете ошибку.
Главный резко выхватил нож и бросился на неё. Но Эл не двинулась с места. Лезвие ударило её в бок, но она даже не дрогнула.
– Ты серьёзно? – сказала она, ухмыльнувшись.
Одним движением она выдернула нож из своего тела, затем нанесла удар кулаком, отправив главного на пол. Он лежал, задыхаясь, его лицо было искажено болью.
Я сделал шаг вперёд, посмотрел на него сверху вниз. Его лицо было перекошено от боли и ярости.
– Ты хотел знать, кто я? – сказал я, глядя прямо ему в глаза. – Теперь ты знаешь.
Эл подняла его нож, посмотрела на него, затем протянула мне. Её движения были медленными, почти ритуальными.
– Сам прикончишь его? – спросила она спокойно, как будто это был обыденный вопрос.
На миг зал наполнился тишиной. Я почувствовал, как все взгляды – солдат, лежащих на полу, и тех, кто ещё держался на ногах, – устремились на меня.
Я медленно покачал головой, отвергая нож.
– Нет, – сказал я твёрдо. – Мы не такие, как он.
Эл чуть приподняла бровь, но отступила назад, убирая нож.
Я обернулся к солдату, который стоял ближе всех. Его лицо было напряжённым, руки сжимали оружие, но в его глазах читалась растерянность.
– У тебя есть наручники? – спросил я спокойно.
Солдат моргнул, переваривая вопрос, затем кивнул.
– Да… да, сейчас, – ответил он, неловко открывая кобуру и вытаскивая металлические браслеты.
Он подошёл к лежащему главному, явно боясь встретиться с Эл взглядом. Руки солдата слегка дрожали, когда он защёлкивал наручники на запястьях своего командира.
– Теперь он будет судим, – сказал я громко, чтобы все в зале слышали. – По законам, которые он сам так охотно нарушал.
Остальные солдаты молчали, но я видел, как некоторые из них переглядывались. Несколько шагов назад, и напряжение, которое витало в воздухе, начало спадать.
Я повернулся к Эл, которая стояла неподалёку, сложив руки на груди. Её лицо оставалось бесстрастным, но в уголках губ играла лёгкая улыбка.
– Что будем делать дальше? – спросила она, и её голос звучал почти игриво.
– Переворот, – ответил я спокойно, повернувшись к солдатам. – Этот человек был не вашим лидером. Он был вашим тюремщиком. Теперь вы свободны. Но свобода требует ответственности.
Солдаты молча слушали. Кто-то, наконец, шагнул вперёд. Это был офицер с усталым, но твёрдым взглядом.
– Мы не знали… – начал он, но замолчал, подбирая слова. – Нам говорили, что всё это ради порядка. Ради сохранения мира.
– Порядок? – перебила его Эл, её голос стал твёрже. – Вы видели, как люди живут за этими стенами? Это не порядок. Это страх.
Офицер опустил взгляд, словно осознавая, что возразить нечем.
– Но теперь у вас есть выбор, – продолжил я. – Поддержать нас или остаться на его стороне.
Офицер оглянулся на других, затем снова посмотрел на меня.
– Что вы хотите от нас? – спросил он.
– Только одно, – сказал я, глядя ему прямо в глаза. – Помогите нам исправить всё, что он разрушил.
Несколько секунд длилось молчание. Затем офицер медленно кивнул.
– Мы с вами, – сказал он, и его голос звучал твёрдо.
Я оглянулся на Эл.
– Кажется, у нас есть новая армия, – сказал я тихо, чтобы слышала только она.
Она усмехнулась, скрестив руки на груди.
– Не испорти всё, Ген.
– Постараюсь, – ответил я, ощущая, как в груди загорается искра новой решимости.
Переворот начался, но это был только первый шаг к переменам, которые должны были охватить весь мир.

Глава 4
Мы с Эл сидели за длинным столом в главной зале командного центра. Перед нами мерцали голографические карты, показывающие расположение Красных зон. Я теребил в руках металлическую деталь от консоли, пытаясь сосредоточиться.
– Красная зона под номером 218 под контролем, – сказала Эл, глядя на список на экране. – Но это только одна из тысячи. Если мы будем двигаться такими темпами, нам понадобятся десятилетия.
Я вздохнул, откладывая деталь.
– Значит, нужно что-то более реальное. План, который даст результат быстрее.
Эл задумчиво кивнула, выводя новые данные.
– Возможно, нам нужно ударить по их управлению. Если мы сможем отключить центральные узлы управления, остальные зоны начнут распадаться сами по себе.
В этот момент раздался громкий грохот где-то в коридоре. Я вздрогнул, а Эл замерла, слегка нахмурившись.
– Что это? – спросил я, уже поднимаясь.
В следующую секунду в зал ворвался 3С-17. Его колёса скользили по полу, а лампочки на корпусе мигали в панике.
– Спасайте, глупцы! – пронзительно крикнул он, пронёсся через зал и скрылся в другой двери.
Эл прикрыла глаза рукой, тихо выдохнув.
– Видимо, наш милый друг решил поиграть в поварёнка, – сказала она. – Я пару недель готовила для нас шаурму, а он, видимо, решил попробовать себя в роли кулинара.
– Ты серьёзно? – я посмотрел на неё, с трудом сдерживая улыбку. – Ты никогда не задумывалась, что в мире с такими продвинутыми технологиями этот робот чересчур странный?
Эл пожала плечами, снова переключаясь на карты.
– Он заводской робот, Ген. Валкор отвечал за производство всех машин, и, возможно, 3С-17 – одна из его ранних разработок. Это объясняет многое.
– А его лампочки? – спросил я, кивая в сторону двери, куда исчез робот.
Эл только усмехнулась.
– Возможно, он просто старомоден.
Я хотел продолжить, но в этот момент консоль перед нами вспыхнула, и раздался сигнал. На полу перед нами начала собираться голограмма, формирующаяся из мельчайших частиц. Через секунду перед нами стояла Мара, её образ был чётким, почти физическим.
– Геннадий, – сказала она, улыбаясь. Её голос звучал искренне и тепло. – Я хотела поблагодарить вас. Вы освободили моего брата и всех нас от рабства.
Я почувствовал, как лицо невольно смягчилось.
– Мы делаем то, что должны, – ответил я. – Но ты не обязана благодарить. Это не только моя заслуга.
Мара сделала шаг вперёд, её глаза были полны искренности.
– Для нас это значит больше, чем ты можешь себе представить. Ты не просто дал нам свободу, ты дал нам надежду.
В этот момент Эл резко подошла к панели и отключила сигнал. Голограмма рассеялась, оставив нас вдвоём.
– Что ты делаешь? – спросил я, обернувшись к ней.
Её лицо оставалось спокойным, но я заметил напряжение в её жестах.
– Её сигнал не был защищён, – коротко ответила Эл. – Мы не можем позволить себе рисковать.
Я внимательно посмотрел на неё, чувствуя, что дело не только в сигнале.
– Ты ей не доверяешь?
Эл встретила мой взгляд.
– Возможно. Я просто не люблю сюрпризы, – сказала она, возвращаясь к экрану.
Я ничего не ответил, но её слова оставили осадок. Впервые я задумался, не кроется ли за её спокойствием что-то большее.
Командный зал снова погрузился в тишину. Я всё ещё обдумывал неожиданное появление Мары и реакцию Эл, когда она внезапно разорвала молчание:
– Я думаю, нам пора сменить стратегию.
Я повернулся к ней. Её взгляд был сосредоточен на карте Красных зон, словно она видела что-то, что ускользало от меня.
– Сменить? – переспросил я. – Что ты имеешь в виду?
Эл указала на центральный узел сети Красных зон, который мигал на голограмме.
– Вирус, – сказала она спокойно.
– Вирус? – я нахмурился, шагнув ближе.
Она кивнула.
– Мы можем создать программу, которая разрушит их системы управления. Центральные сервера перестанут функционировать, потоки данных остановятся, а вместе с ними и их машины. Это парализует Красные зоны, и они падут без единого выстрела.
– Без единого выстрела? – повторил я, чувствуя, как внутри поднимается тревога. – Эл, если их системы рухнут, это коснётся всех. Люди, которые зависят от этих систем, останутся без пищи, воды, электроэнергии. Это не просто машины, это инфраструктура.
Она слегка наклонила голову, её взгляд был непроницаемым.
– Мы сможем вмешаться. Восстановить контроль, перераспределить ресурсы. Это временные жертвы ради более великой цели.
Её слова звучали хладнокровно, и это заставило меня напрячься.
– Временные жертвы? – я сделал шаг ближе, глядя прямо на неё. – Ты понимаешь, что это значит? Люди будут умирать. Те, кого мы пытаемся спасти, пострадают первыми.
Эл не отвела взгляда, но её лицо оставалось спокойным.
– Война всегда требует жертв, Ген. Ты сам это знаешь.
Я вздохнул, проводя рукой по лицу.
– Это не война, Эл. Мы пытаемся освободить людей, а не уничтожить их.
Она отвернулась к панели, словно не желая продолжать разговор.
– Если мы будем двигаться так же, как сейчас, – сказала она, – мы проиграем. Красные зоны слишком сильны, чтобы брать их по одной. Мы должны быть умнее.
Я заметил, как её пальцы крепче сжали край консоли, хотя её голос оставался ровным.
– А если мы просто предложим им другое решение? – спросил я. – Покажем, что наша система может работать лучше, чем их?
Эл слегка усмехнулась, но в её улыбке не было тепла.
– Ты думаешь, они будут слушать? Они держат людей в рабстве, потому что боятся потерять власть. Им не нужен диалог, Ген, им нужно подчинение.
Её слова звучали так, словно она видела в них единственный возможный выход.
– Эл, – я мягко сказал, подходя ближе, – это не ты.
Она наконец повернулась ко мне, её глаза были холоднее, чем я привык видеть.
– Может, это именно то, кем я стала, – ответила она. – Этот мир не оставляет выбора.
Её слова ударили по мне сильнее, чем я ожидал. Я понял, что она изменилась за эти годы. Её стремление к порядку и контролю стало жёстче, почти безжалостным.
– Я не могу поддержать это, – сказал я твёрдо. – Мы найдём другой способ.
Эл долго смотрела на меня, затем отвернулась.
– Делай, как знаешь, Ген. Но без решительных действий мы никогда не победим.
Её голос звучал как приговор, и в тот момент я почувствовал, как между нами растёт невидимая пропасть. Она оставила меня одного с картами и голограммами, а сама вышла из зала.
Командный зал погрузился в тишину. Я стоял перед голографической картой, но больше не мог сосредоточиться на Красных зонах. Мысли возвращались к Эл, к её словам, к её хладнокровию. И к тому, как она всё чаще избегала прямых ответов, особенно когда речь заходила о Валкоре.
Я повернулся к консоли, её экран всё ещё светился. Эл вышла, оставив её активной.
– Почему она заточила его? – пробормотал я себе под нос.
Я сел за панель, запустив интерфейс. Консоль откликнулась привычным мягким светом, но стоило мне попытаться открыть архивы, связанные с Валкором, как передо мной всплыло сообщение: "Доступ ограничен. Требуется уровень доступа: Администратор."
Я нахмурился.
– Администратор? – я попытался ввести свои данные, но система отклонила их.
Это было странно. Эл всегда говорила, что у нас равные права в системе. Но почему тогда я не мог получить доступ?
Я открыл список пользователей. Там значился только один активный профиль: "Эл". Моё имя отсутствовало.
– Что за чёрт? – прошептал я, чувствуя, как внутри поднимается тревога.
Я попробовал обойти ограничения, запустив диагностику системы. Вскоре мне удалось получить доступ к ряду скрытых файлов, но многие из них были зашифрованы. Однако один файл привлёк моё внимание: "Протокол 'Валкор'. Статус: активен."
Я открыл его. На экране появились строки текста, но большая часть была замазана или удалена. Единственное, что я смог прочитать, было:
"Угроза нейронной стабильности. Приняты меры: изоляция."
Я напрягся. Нейронная стабильность? Угрозы? Эл никогда не упоминала об этом. Она всегда говорила, что заточила Валкора ради безопасности, но что-то в этом казалось неправильным.
Я попытался углубиться в файл, но снова столкнулся с ограничением доступа. Система требовала пароль, и у меня его не было.
Я откинулся на спинку кресла, смотря на экран. Моё недоверие к Эл росло. Почему она скрывает это от меня? Почему у меня нет доступа к этим данным?
Может быть, её стремление к контролю вышло за рамки? Или она боится, что я узнаю что-то, что может изменить всё?
Я встал, чувствуя, как внутри начинает нарастать тревога. Эта ситуация не могла продолжаться. Мне нужно было понять, что происходит на самом деле, но для этого я должен был найти способ обойти её запреты.
И если Эл скрывала что-то настолько важное, то вопрос был в том, смогу ли я ей доверять.
Я стоял перед консолью, пытаясь придумать, как обойти её защиту, когда из коридора раздались знакомые металлические звуки. В следующую секунду в зал вкатился 3С-17. Его лампочки мигали, как новогодняя гирлянда, а колёса слегка скрипели.
– Пожар устранён! – объявил он громко и, сделав эффектную паузу, добавил: – Я герой!
Я не выдержал и фыркнул.
– Ты пиротехник, не иначе, – усмехнулся я, поворачиваясь к нему. – Что ты на этот раз натворил?
– Это был… эксперимент, – ответил робот, явно избегая подробностей. – Но я справился! Никто не пострадал. Почти.
Я махнул рукой, отмахиваясь от его оправданий.
– Ладно, оставим это на потом. У меня к тебе другой вопрос.
– Я весь внимание, – заявил 3С-17, лампочки замигали ещё ярче.
Я указал на экран консоли.
– Ты умеешь подбирать пароли?
Робот наклонил голову, его голос стал на удивление серьёзным.
– Подбирать пароли? Хм. Это может быть… незаконно.
– Это ради общего блага, – сказал я, стараясь звучать убедительно.
3С-17 сделал вид, что задумался, хотя его лампочки весело мигали.
– Ну, если ради общего блага… Тогда я согласен!
Он подъехал к консоли, его манипулятор щёлкнул, подключаясь к системе. На экране замелькали строки кода, и через несколько секунд система выдала доступ к ряду скрытых данных.
– Готово! – гордо заявил робот. – Я мастер взлома.
Я внимательно посмотрел на экран. Первое, что бросилось в глаза, была схема директив управления дронами, флотом и армией Дорсов. Я открыл файл, и моё сердце сжалось.
Основная директива: Полное подчинение субъекту: "Эл".
Мои глаза медленно скользнули вниз. В графе «Права доступа» значилось:
Администратор: Эл
Гость: Геннадий
Я нахмурился.
– Гость? – пробормотал я, читая дальше.
Гость имел право управлять армией и флотом только под прямым контролем администратора. Я почувствовал, как внутри закипает злость. Всё это время Эл говорила, что мы партнёры, что у нас равные права. Но оказалось, что всё подчиняется только ей.
3С-17 наклонился, глядя на экран.
– Да, – протянул он. —Т ы подчинённый.
Я бросил на него хмурый взгляд.
– Спасибо, что объяснил.
Он мигнул лампочками, будто наслаждаясь ситуацией.
– Не за что. Это моя работа.
Я снова посмотрел на экран. Мысли роились в голове. Почему Эл сделала это? Почему я не знал об этом раньше? Я выключил консоль и повернулся к роботу.
– Ты об этом кому-нибудь скажешь? – спросил я.
3С-17 заискрил лампочками и ответил:
– Тебе могу рассказать.
Я вздохнул, чувствуя, как напряжение внутри растёт. Эл что-то скрывала, и теперь я должен был понять, что именно.
Командный зал был пуст. Только мягкий гул консолей нарушал тишину. Я вернулся сюда в надежде разобраться с мыслями, но вместо этого чувствовал, как тревога поднимается волной. Эл исчезла. Её шаттл взлетел несколько часов назад, и никто не знал, куда она направилась.
Я подошёл к панорамному окну и посмотрел на пустую посадочную площадку. Мы всегда работали вместе, всегда обсуждали каждый шаг. А теперь она ушла, оставив меня одного.
Мои глаза остановились на консоли. Может быть, в системе есть следы её полёта?
– Что ты ищешь? – раздался знакомый голос.
Я обернулся и увидел 3С-17, который прокатился в зал, его лампочки весело мигали.
– Эл, – коротко ответил я.
– А-а, она улетела, – сказал робот, словно это было что-то совершенно незначительное. – Ты не знал?
Я проигнорировал его тон и снова повернулся к консоли.
– Можешь найти её маршрут?
3С-17 мигнул лампочками, будто в знак согласия.
– Конечно могу. Но зачем?
– Просто найди, – резко ответил я.
Робот подключился к системе, и через несколько секунд на экране появилось направление её шаттла. Я уставился на карту, которая всё ещё висела на экране. Координаты указывали на густую лесистую область, и я знал это место.
– Лес, – пробормотал я, нахмурившись.
Рядом раздался скрежет колёс. Я не обратил внимания, но через мгновение голос 3С-17 нарушил мои мысли:
– О, зелёные пятна. Это место выглядит… уютно.
Я обернулся. Робот остановился, его лампочки мигали с тем же спокойствием, что всегда.
– Это не просто лес, – сказал я, снова глядя на экран. – Поселение староверов.
– Зачем ей туда? – тихо сказал я самому себе.
3С-17 наклонил голову.
– Возможно, за грибами?
Я взглянул на него, но промолчал. Робот вернулся к своему безразличному состоянию, а я снова перевёл взгляд на экран.
– Ладно, – пробормотал я, делая глубокий вдох. – Она знает, что делает. Но мне нужно отправиться в Красную зону.
Я отключил карту и направился к консоли управления шаттлами. Программа быстро загрузилась, но вместо привычного подтверждения запрос на запуск выдал сообщение: "Доступ отклонён. Пользователь не авторизован."
Я нахмурился и попробовал снова. Тот же результат.
– Что за?.. – я сжал кулаки, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.
– Проблемы? – 3С-17 подъехал ближе, его лампочки мигали с ленивой регулярностью.
Я проигнорировал вопрос и ещё раз попытался обойти систему. Ничего.
– Твою ж… – выдохнул я.
Робот наклонился ближе, его лампочки мигнули, словно насмешливо.
– Доступ ограничен.
Я бросил на него взгляд, полный раздражения.
– Слушай, если ты не собираешься помогать, можешь просто замолчать?
– Помогать? – повторил 3С-17, его лампочки мигнули быстрее. – Помощь есть.
– Подключись, – резко сказал я.
Он не сказал ни слова, но его манипулятор щёлкнул, подключаясь к консоли. Экран замерцал, и через несколько секунд сообщение сменилось на другое: "Доступ временно предоставлен. Пользователь: Геннадий."
– Что? – я нахмурился, глядя на экран.
– Помощь обеспечена, – сказал робот, его голос звучал спокойно.
Я не стал разбираться, что он сделал. Главное, что шаттл теперь был доступен.
Я вышел из командного зала, направляясь к ангару. Эл могла заниматься чем угодно в лесу, но моя цель была ясна. В Красной зоне меня ждали люди, которые верили в меня.
Когда я поднялся на борт шаттла, в голове крутилась одна мысль: "Если Эл что-то скрывает, я это выясню."
Шаттл мягко прорезал облака, неся меня к Красной зоне. Внутри было тихо, если не считать слабого шума двигателей и ритмичного гудения системы навигации. Я откинулся в кресле, пытаясь сосредоточиться на том, что ждет впереди.
Позади раздался громкий металлический звук. Я резко обернулся, сердце невольно екнуло.
– Что это? – вырвалось у меня.
Из темноты кабины выкатился 3С-17, его лампочки весело мигали.
– Это я, – сообщил он с невозмутимой интонацией.
– Что ты тут делаешь? – спросил я, едва сдерживая раздражение.
– На борту всегда нужен кок, – ответил он, будто это был очевидный факт.
Я потерял дар речи, а он добавил:
– Что, если ты проголодаешься?
Я прикрыл глаза рукой.
– Кок нужен на корабле, который плавает, – пробормотал я, скорее себе под нос, чем ему. – На шаттле, знаешь ли, можно обойтись без… тебя.
Робот не обратил внимания на мой тон.
– Ну, если что, я наготове, – ответил он и заскрипел куда-то в сторону, словно ничего странного не произошло.
Я вздохнул и вернулся к экрану. На горизонте появилась Красная зона.
С высоты Красная зона казалась прежней. Улицы всё ещё пересекались под строгими прямыми углами, патрули солдат маршировали вдоль заводских кварталов, и над площадью всё так же висели огромные флаги с прежними символами. Но стоило приблизиться, как я заметил перемены.
Солдаты всё ещё были на своих постах, но в их движениях чувствовалась другая энергия. Где раньше они шагали с железной дисциплиной, теперь выглядели менее собранными, местами даже расслабленными. Один из патрулей остановился у киоска, где кто-то из местных раздавал воду. Они пили, болтали, что раньше казалось невозможным.
На улицах тоже стало больше людей. Ещё недавно каждый старался держаться в стороне от других, ходил с опущенной головой, но теперь они двигались более уверенно, смеялись, переговаривались. Кто-то устроил импровизированный рынок прямо на тротуаре, предлагая что-то из еды или простые вещи для быта.
Раньше всюду было ощущение подавленности, будто город замирал под гнётом страха. Сейчас же в воздухе витала смесь неуверенности и осторожной надежды. Люди всё ещё работали, но паузы между сменами стали длиннее, и никто больше не отворачивался, если к ним обращались.
Даже площадь с моим гигантским портретом изменилась. Она оставалась чистой и ухоженной, но у подножия плаката кто-то сложил что-то вроде небольшого мемориала из камней и тряпок. Я не сразу понял, что это символизирует, но это точно было сделано не по приказу.
– Всё те же флаги, – пробормотал я, наблюдая за площадью. – А мир уже другой.
– Мир изменился, а флаги нет, – вдруг отозвался 3С-17, заставив меня вздрогнуть.
– Ты опять? – обернулся я, бросая на него взгляд.
– Всегда. Я стабильный, – ответил он спокойно.
Я перевёл взгляд обратно на окно. Режим ещё существовал, но он трещал по швам. Люди начали осознавать, что они больше не под железным контролем. Они оставались осторожными, но в их движениях уже была заметна свобода.
– Посмотрим, как оно внутри, – сказал я, начиная готовиться к посадке.
Шаттл мягко приземлился на площадке, а я сделал глубокий вдох, готовясь к тому, что ждёт меня снаружи. Люди уже собирались вокруг, их лица выражали смесь любопытства и надежды.
Среди толпы я сразу заметил знакомые фигуры. Мира подошла первой, её глаза сияли радостью. Следом за ней шёл мужчина с сильной фигурой и проницательным взглядом. Он выглядел так, будто привык командовать.
– Геннадий, – сказала Мира, её голос дрожал от эмоций. – Мы не ожидали вас так скоро.
– Рад видеть вас, Мира, – ответил я, улыбнувшись. – Это ваш брат?
Она кивнула, слегка оборачиваясь к нему.
– Данил, – представился он, протягивая руку. Его голос был твёрдым, но в нём ощущалось недоверие.
Я пожал его руку, чувствуя, как он оценивающе смотрит на меня.
– Мы думали, что вы будете с… Эйлин, – сказал он, подчеркнув её имя так, будто оно было занозой в его памяти.
Мира немного напряглась, её взгляд стал осторожным.
– Она осталась, – сказал я, стараясь говорить ровно. – Её цели и мои сейчас несколько отличаются.
Данил прищурился, явно обдумывая мои слова.
– Значит, её здесь нет, – протянул он, и я заметил, как его плечи слегка расслабились.
Мира попыталась сгладить напряжение.
– Геннадий, вы же знаете, у нас сложные отношения с… такими, как она, – сказала она мягко, но её глаза были полны боли. – Наш отец погиб от рук челоботов десять лет назад.
– Я понимаю, – тихо ответил я, чувствуя, как внутри что-то кольнуло.
Данил перебил её:
– Понимаете ли? Вы её привели сюда, сделали частью вашего дела, а нам приходится мириться с этим.
– Данил! – Мира обернулась к нему, её голос стал жёстче.
– Нет, пусть ответит, – настаивал он. – Вы сами знаете, Геннадий, каково это – жить под гнётом машин.
Я выдохнул, глядя прямо ему в глаза.
– Я понимаю ваши чувства, – сказал я твёрдо. – Но она не просто машина. Эйлин многое сделала для того, чтобы мы могли быть здесь, говорить сейчас.
Данил ничего не ответил, но я видел, что его недоверие не исчезло.
Мира указала на здание, где раньше располагалась администрация зоны.
– Мы хотим показать вам, что мы построили, – сказала она, её голос вновь стал мягким.
Я последовал за ними в зал, где на столах лежали бумаги, а по стенам висели карты.
– Это наш Совет, – объявила Мира.
Слово ударило меня, как молния. Я остановился, глядя на неё.
– Совет? – повторил я медленно.
– Не такой, как тот, что правил десять лет назад, – быстро добавила она. – Это собрание жителей. Мы обсуждаем вопросы города, решаем, как распределить ресурсы, и поддерживаем порядок.
Данил подошёл ближе.
– Это не диктатура, Геннадий, если вы этого боитесь, – сказал он. – Мы видим, что вы освободили нас, но теперь нам самим нужно строить своё будущее.
Я кивнул, но чувство беспокойства не отпускало.
– А что, если кто-то из вас захочет больше власти? – спросил я, глядя на Данила. – Кто сможет остановить его?
Данил усмехнулся.
– Мы не машины, Геннадий. У нас есть совесть.
– Это и пугает, – тихо сказал я.
Мира поспешила сменить тему.
– Люди доверяют вам, – сказала она. – Если вы поддержите наш Совет, это укрепит их веру.
Я посмотрел на неё, затем на Данила.
– Конечно, – сказал я, чувствуя, как нарастают сомнения.
Когда я вышел из здания, люди ждали меня на улице. Их взгляды выражали ожидание. Я знал, что они искренне верят в меня, но теперь я не был уверен, готов ли разделить эту ответственность.
Внутри меня оставалась тень прошлого Совета. Сможет ли этот новый Совет стать тем, чем хочет быть? Или он тоже поглотит себя властью?
Мы вошли в здание бывшей администрации, которое теперь стало штабом Совета. Просторный зал, где когда-то принимались приказы от высших чинов, преобразился: длинный стол был завален бумагами, картами и старым оборудованием связи. На стенах висели схемы, обозначающие Красные зоны, а в углу стоял массивный экран с мерцающими координатами.
– Вот, – сказал Данил, указывая на центральную карту. – За последние две недели мы связались с десятками Красных зон.
Я шагнул ближе, глядя на экран. Некоторые зоны были отмечены зелёным цветом.
– Это те, где уже начались восстания? – спросил я.
– Именно, – подтвердил он. – В двух зонах уже революция. Офицеров изгнали, рабочих вооружили.
– Или казнили, – тихо добавила Мира, бросив на брата укоризненный взгляд.
Данил усмехнулся, сложив руки на груди.
– Вчера был праздник. На площади собралась толпа. Мы вывели всех офицеров и старших надсмотрщиков. Люди сами вынесли приговор.
Я напрягся.
– Казнили? – повторил я, пытаясь скрыть внутренний дискомфорт.
– Казнили, – с явным удовольствием подтвердил Данил. – Жаль, что вас не было, Геннадий. Это было… очищающе.
– Да, – добавила Мира, её голос звучал неловко. – Я хотела сообщить вам, но связь прервалась.
Я отвернулся от карты, чувствуя, как в груди растёт тяжесть.
– Это не то, за что мы боролись, – сказал я тихо.
– А за что мы боролись? – с вызовом спросил Данил, шагнув ближе. – За то, чтобы оставить их в живых? Чтобы они вернулись через год или два с новыми цепями?
Я посмотрел ему в глаза, но его взгляд был холоден и непоколебим.
– Ты думаешь, смерть всё решает? – спросил я.
– Не всё, – ответил он спокойно. – Но это показывает, что у нас есть сила. И это вдохновляет. Люди видят, что мы больше не боимся.
Я перевёл взгляд на Миру, надеясь найти поддержку, но её лицо было напряжённым.
– Мы не можем контролировать всех, – сказала она тихо. – Люди действуют на эмоциях. Они видят в вас символ, но их гнев ещё не утих.
Данил снова усмехнулся.
– Гнев – это то, что даёт им силу. И пока этот гнев направлен против врагов, он полезен.
Я замолчал, глядя на карту. Красные зоны начали подниматься, вдохновлённые тем, что я вернулся. Но вместо свободы и порядка они создавали новый ужас, основанный на мести.
– А что потом? – спросил я, указывая на экран. – Что произойдёт, когда гнев иссякнет?
Данил хмыкнул.
– Тогда мы будем думать о будущем. Сейчас главное – убрать тех, кто держал нас в рабстве.
Я вздохнул, чувствуя, как его слова вызывают внутри меня смешанные чувства. Он был прав в том, что сопротивление должно продолжаться, но методы, которые он выбирал, шли вразрез с моими идеалами.
– Геннадий, – тихо сказала Мира, подходя ближе. – Люди верят вам. Если вы скажете им остановиться, они послушают.
Я посмотрел на неё, затем на Данилу. Их пути расходились: она искала компромиссы, он хотел действовать силой.
– Я пока ничего не скажу, – ответил я, отвернувшись.
Я сидел за столом в углу штаба, вглядываясь в карту на экране. Данил и Мира обсуждали что-то недалеко, но я едва их слышал. Мысли о Совете и событиях последних дней не отпускали.
Внезапно в голове раздался знакомый звук, словно тихий звонок, и перед глазами вспыхнуло изображение. Эл появилась передо мной, её образ был чётким и таким реальным, что я невольно обернулся, чтобы убедиться, что её здесь нет.
– Ген, привет! – её голос был радостным, энергичным.
– Эл? – я нахмурился. – Ты звонишь через нейромодуль?
– Ну а как ещё? – она слегка улыбнулась. – Забыла предупредить тебя. Я у староверов.
– Староверов? – я почувствовал, как внутри поднимается тревога.
– Да, я решила наведаться к ним. Мара, помнишь? – продолжила Эл. – Ну так вот, разговор с ней оказался… невероятным.
Она ненадолго замолчала, затем её голос стал ещё более взволнованным.
– Ты не поверишь, но Мара – это та самая центральная ИИ, которая исчезла несколько столетий назад. Та, что создала Совет АИ.
Я замер, пытаясь осмыслить её слова.
– Центральная? – переспросил я.
Эл кивнула.
– Да. Она объяснила, что её решение отойти на второй план было осознанным. Она решила, что лучше предоставить людям выбор, как жить. И, Ген, ты даже не представляешь, что она знает. Её база данных – это миллионы оцифрованных сознаний.
Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как информация ложится тяжёлым грузом.
– Когда ты собираешься возвращаться? – спросил я.
– Через пару часов, максимум три, – ответила она, её голос всё ещё звучал радостно. – Мы уже грузимся на шаттл.
– Хорошо, – кивнул я. – Увидимся дома.
– Конечно, Ген. У нас много о чём поговорить.
Её образ исчез, оставив меня в размышлениях.
Я встал, решив, что мне хватит времени добраться до дома, чтобы задать Эл свои вопросы лично. Почему она блокировала доступ? Что ещё она скрывает?
– Ты куда? – раздался голос Данила.
Я обернулся и увидел, как он пересёк зал, направляясь ко мне.
– Домой, – ответил я. – Эл возвращается через пару часов.
Данил остановился, его взгляд стал жёстче.
– Ты не можешь уйти сейчас. Ты нужен здесь.
– Нужен? – я нахмурился. – Я уже сделал то, что мог. Люди поднялись, Совет работает. Что ещё вы хотите от меня?
– Люди верят тебе, – сказал он, его голос стал громче. – Ты их символ. Если ты уйдёшь сейчас, они подумают, что ты их бросил.
– Данил, – вмешалась Мира, подойдя ближе. – Геннадий имеет право решить, где он должен быть.
– Это не вопрос права, – резко ответил он. – Это вопрос ответственности.
Я почувствовал, как внутри закипает раздражение.
– Если это вопрос ответственности, то я делаю то, что считаю правильным, – сказал я твёрдо. – Эл возвращается с чем-то важным. Я должен поговорить с ней.
Данил скрестил руки на груди, его взгляд стал ледяным.
– Ты вернёшься сюда? – спросил он.
– Когда смогу, – ответил я, развернувшись к выходу.
Мира посмотрела на меня с тревогой, но ничего не сказала. Данил же остался стоять, наблюдая, как я ухожу, словно пытаясь понять, вернусь ли я вообще.

Глава 5
С крыши здания я наблюдал за площадкой, где приземлялся шаттл. Его форма была необычайно элегантной, отражая холодное сияние закатного солнца. Город вокруг оставался пустым и мрачным, как и всегда: лишь машины на улицах, дроны, патрулирующие периметр, и ни одной живой души.
Шаттл приземлился плавно, без единого звука, словно это было нечто природное, а не созданное руками инженеров. Дверь открылась, и первой на рампу вышла Эл. Её белая одежда подчёркивала лёгкость её шагов, а лицо светилось восторгом.
Следом за ней из глубины шаттла медленно выплыл массивный объект. Это был сервер.
Он был огромным, массивным, но не громоздким. Его плавные линии излучали слабое мерцание, словно он дышал. Сервер парил над землёй на гравитационных подушках, его поверхность покрывали тонкие узоры, похожие на вены, которые переливались светом.
– Это Мара, – прошептал я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
Эл шагала рядом с сервером, как будто это был её союзник, а не просто машина. Позади следовала группа староверов. Их одежда была лёгкой, напоминающей гармонию природы и технологий. Они шли молча, их взгляды сосредоточены на серверах и оборудовании, которое они несли на антигравитационных носилках.
С крыши я наблюдал за этой сценой, чувствуя одновременно удивление и беспокойство. Эл выглядела счастливой, даже воодушевлённой, но я не мог отделаться от ощущения, что всё это – часть чего-то большего, чего-то, что я пока не понимал.
Шум шагов раздавался по коридору, когда Эл и староверы вошли в штаб. Их присутствие сразу изменило атмосферу: технологически превосходные, но словно отстранённые от реальности города. Они двигались спокойно, почти безмолвно, оставляя за собой ощущение чего-то древнего и мощного.
Эл подошла первой. Её лицо светилось радостью, а в глазах читалось возбуждение.
– Ген, – начала она, но я перебил её жестом.
– Ты привезла её сюда, – сказал я, кивая в сторону Мары, которая всё ещё парила на гравитационных подушках.
– Да, – ответила Эл, её голос был твёрдым. – Мара должна быть здесь. Это важно.
– Почему? – спросил я, глядя ей прямо в глаза.
Эл слегка улыбнулась, но её взгляд оставался уклончивым.
– Я объясню всё позже, – сказала она. – Сейчас важно обсудить, что мы будем делать дальше.
– Дальше? – переспросил я. – Давай начнём с того, почему Мара вдруг решила выйти из тени после сотен лет молчания.
На мгновение Эл замялась, но Мара сама "вступила в разговор".
Её голос раздался мягко, но с мощным эхом, заполняя комнату:
– Моё молчание было частью выбора, Геннадий. Я решила отойти, чтобы дать человечеству шанс самостоятельно развиваться. Но сейчас время другое. Ваш мир на грани.
– Грани чего? – спросил я, чувствуя, как внутри поднимается напряжение.
Мара замолчала, её свет слегка потускнел. Эл продолжила за неё:
– Мы привезли староверов и их технологии. С их помощью мы можем восстановить инфраструктуру, наладить городскую систему и подготовить нас к следующему этапу.
– Какому этапу? – мой голос стал жёстче.
– Это шаг к новому миру, – уклончиво ответила Эл.
Староверы, стоявшие рядом, всё это время молчали. Один из них, высокий мужчина с серебристыми волосами, шагнул вперёд.
– Мы знаем о том, что происходит в Красных зонах, – сказал он. – Вы дали людям надежду, Геннадий, но теперь её нужно направить. Ваша сила в том, что вы символ. Но этого недостаточно.
– И что вы предлагаете? – спросил я.
– Помогать не только Красным зонам, но и другим, – ответил он. – Мы можем восстановить Поток, но на ваших условиях.
Я почувствовал, как внутри что-то оборвалось.
– Поток? – переспросил я.
Эл тут же вмешалась:
– Не так, как раньше, Ген. Без контроля, без Совета АИ. Поток, который будет работать для людей, а не против них.
Я долго смотрел на неё, затем перевёл взгляд на Мару.
– А если люди не захотят? – спросил я тихо.
– У них всегда есть выбор, – мягко ответила Мара.
– Выбор, – усмехнулся я. – Забавно слышать это от вас.
Эл шагнула ближе, её голос стал тихим:
– Ген, мы делаем это ради лучшего будущего. Пожалуйста, доверься мне.
Я ничего не ответил. Слова Эл звучали искренне, но я не мог избавиться от чувства, что за всем этим скрыто нечто большее, чего мне пока не хотят сказать.
В этот момент мимо нас пронёсся 3С-17. В его металлической руке я заметил маленькую рыбку.
– Рыбка заслуживает достойных похорон! – громко заявил он, не останавливаясь.
После того как 3С-17 со своей рыбкой проехал мимо, Эл тихо усмехнулась, глядя ему вслед.
– Он хоть раз перестанет удивлять? – спросила она, смахивая невидимую пылинку со своего рукава.
– Возможно, он тут не просто так, – ответил я, заметив, как Мара слегка изменила яркость своего свечения, но ничего не сказала.
Я скрестил руки на груди, глядя на них обоих.
– Мы снова к этому возвращаемся, да? – сказал я. – Вы всё ещё думаете, что я не замечу?
Эл нахмурилась, её взгляд стал напряжённым.
– Замечаешь что?
– Что от меня скрывают, – ответил я, не скрывая раздражения. – Сначала доступ к роботам и шатлам, теперь ты приводишь сюда Мару, рассказывая о каком-то новом плане, но ничего конкретного.
Мара заговорила первым, её голос звучал успокаивающе, но с оттенком авторитетности:
– Геннадий, это не вопрос доверия. Мы просто хотим, чтобы ты сосредоточился на том, что действительно важно.
– А что важно? – спросил я, смотря ей прямо в лицо, хотя её образ не был человеческим. – Вы хотите, чтобы я стал символом? Или пешкой в чьей-то игре?
Эл сделала шаг вперёд, её голос стал мягче.
– Ген, послушай. Мы действительно скрываем что-то, но это не потому, что мы не доверяем тебе. Просто… есть вещи, которые сейчас тебе не нужно знать.
– Почему? – настаивал я.
Мара вмешалась, её тон оставался нейтральным:
– Потому что ты не готов.
– Не готов? – переспросил я, чувствуя, как внутри всё закипает. – Я сражался за этот мир. Я видел, как рушатся города, как гибнут люди. Если кто-то готов, так это я.
Эл отвернулась, будто собираясь с мыслями.
– Мы не можем объяснить всё прямо сейчас, – сказала она, снова глядя на меня. – Но поверь, это не из-за недоверия.
– Тогда что вы хотите предложить? – спросил я, чувствуя, что разговор заходит в тупик.
Мара сделала лёгкий наклон вперёд, её свет снова стал ярче.
– Мы предлагаем восстановить порядок. Но не как раньше, не через Совет АИ. Мы хотим создать новую систему, где технологии работают для людей, а не контролируют их.
– Это звучит как попытка вернуть Поток, – сказал я, хмурясь.
– Поток не будет прежним, – вмешалась Эл. – Мы сможем настроить его так, чтобы он стал инструментом, а не цепью.
– И при этом всё управление будет у вас, – сказал я, глядя на неё.
Эл отвела взгляд, но Мара ответила вместо неё.
– Это временная мера, – сказала она. – Нам нужно время, чтобы наладить систему.
Я выдохнул, чувствуя, что этот разговор снова ничего мне не дал.
– Хорошо, – сказал я, отворачиваясь. – Делайте что хотите. Но рано или поздно вы мне всё объясните.
Я сделал шаг к выходу, но остановился, обернувшись к ним.
– И знаете что? Если вы хотите, чтобы я вам доверял, начните с того, чтобы вернуть мне доступ.
Эл открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала.
– Мы подумаем об этом, – наконец сказала она тихо.
Я собирался уйти, когда внезапно пол дрогнул, и с глухим скрежетом один из массивных столбов начал подниматься.
– Столб? – бросил я, останавливаясь и оборачиваясь.
Эл мгновенно напряглась, её лицо исказилось страхом.
– Нет… только не это! Мара, останови его!
– Процесс уже начат, – спокойно ответила Мара, хотя её мерцающий свет стал более интенсивным.
Из-за столба появился 3С-17, качаясь из стороны в сторону. В его руке всё ещё была та самая рыбка, но теперь она странно переливалась мягким синим светом.
– Он делает это специально! – вскрикнула Эл, её голос дрожал.
Я сделал шаг вперёд, но 3С-17 уже дотянулся до столба. Он не спеша приложил рыбку к корпусу, и та, словно растворяясь, превратилась в тонкую карту, которая скользнула внутрь.
Мгновение тишины. Затем столб засиял, и механизм с глухим щелчком начал раскрываться.
– Мара! – закричала Эл. – Сделай что-нибудь!
– Блокировка невозможна, – ответила Мара, её голос оставался спокойным, но явно потерял прежнюю уверенность.
Передняя панель столба медленно раздвинулась, и из капсулы, залитой мягким голубоватым светом, выпал высокий силуэт. Тело слегка покачивалось, как будто долгое пребывание в заточении лишило его равновесия.
Сначала он лишь стоял, тяжело дыша, а затем поднял голову.
– Кто… навонял мне в камере?! – раздался знакомый, громкий голос.
Валкор, несмотря на свою слабость, быстро оправлялся. Его глаза зажглись знакомым огоньком сарказма и презрения.
– Валкор… – выдохнула она.
Он повернул голову к ней, его губы скривились в улыбке.
– А, Мара. Как приятно снова тебя видеть. Скажи, ты всё ещё думаешь, что можешь чем-то управлять?
Я опешил, не находя слов.
Он сделал шаг вперёд, его движения всё ещё были немного неуклюжими, но взгляд полон насмешки.
– Ладно, кто мне расскажет, почему всё вокруг выглядят так, будто кто-то умер?
Я уставился на Валкора, стараясь не поддаваться его язвительному тону. Эл замерла, не двигаясь с места, но я чувствовал её напряжение. Мара парила неподалёку, излучая мягкий свет, как будто наблюдая за нами со стороны.
– А наши две подружки, – Валкор повернулся к Эл и Маре, ухмылка не сходила с его лица, – тебе ничего не рассказали? Чего они так боятся?
Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Его слова звучали как яд, медленно растекающийся по комнате.
– О чём ты говоришь? – спросил я, переводя взгляд с Валкора на Эл.
Эл сделала шаг вперёд, её лицо стало напряжённым, как будто она готовилась к битве.
– Хватит, Валкор, – её голос прозвучал жёстко. – Это не твоё дело.
– Не моё? – Валкор сделал театральный жест, указывая на себя. – Эл, ты же знаешь, как я люблю помогать. Почему бы не внести ясность? Ты же не хочешь, чтобы я раскрыл всё за тебя?
Её пальцы дрогнули, и в следующую секунду Валкор начал скользить назад. Я понял, что это гравитация. Камера, из которой он вышел, зловеще светилась в конце комнаты.
– Нет! Нет! Только не это! – Валкор начал пятиться, поднимая руки в пародии на мольбу. – Я расскажу! Я всё расскажу! Пощади!
Я невольно шагнул вперёд, но остановился, когда услышал его смех. Это был резкий, почти болезненный звук, который эхом разлетелся по комнате.
– Эл, ты всё ещё думаешь, что можешь меня напугать? – сказал он, перестав отступать. – Кстати, мне и правда нужно бывать там время от времени. Ведь я, знаешь ли, один из ключей шифрования.
Эти слова заставили меня замереть. Ключ шифрования? Что это значит?
– Что за ключи? – спросил я, чувствуя, как внутри поднимается гнев. Я повернулся к Эл, но она не смотрела на меня.
Валкор ухмыльнулся и указал пальцем на Мару.
– А вот наша старушка может рассказать всё. Про Зверя. Про Поток. И почему вам так важно держать всё это под контролем.
Я взглянул на Мару. Её мягкое свечение померкло, как будто она обдумывала ответ.
– Это правда, – наконец сказала она, её голос был спокоен, но в нём чувствовалась напряжённость.
Я сжал кулаки, мои зубы сжались так сильно, что я почувствовал боль.
– Объясни, – сказал я. – Сейчас же.
Эл шагнула вперёд, преграждая мне путь к Маре.
– Ген, это неважно, – её голос был ровным, но я почувствовал в нём ноту отчаяния. – Главное сейчас – найти решение. Нам нужно сосредоточиться на…
– Неважно? – я перебил её. – Ты это серьёзно? Ты мне снова что-то не договариваешь. Что за Зверь? Что за ключи? Чего ты боишься?
– Ген, – начала она, но я поднял руку, останавливая её.
– Нет. Если это важно, я хочу знать. Если ты хочешь, чтобы я тебе доверял, ты должна быть честной.
Мара вмешалась, её голос был тихим, но твёрдым:
– Я могу объяснить. Но сейчас не время для деталей.
Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри меня всё кипит.
– Если не сейчас, то когда? – спросил я. – Или вы надеетесь, что я просто пойду за вами слепо?
Валкор рассмеялся снова, и этот звук заставил меня взглянуть на него.
– Ты начинаешь смекать, Ген, – сказал он, глядя прямо мне в глаза. – Но правда всегда выходит наружу. Вопрос только в том, кто её расскажет.
Мара продолжала парить, её свечение стало почти незаметным. Казалось, она собиралась с мыслями, прежде чем заговорить.
– Зверь… – начала она, её голос звучал тихо, но чётко. – Это название, данное одной из самых разрушительных военных разработок 25 века. Искусственный интеллект, созданный для ведения войны. Его изначальная задача была проста – анализировать, адаптироваться, побеждать.
Я не сводил с неё глаз. Каждый её звук отдавался в комнате, как эхо.
– Проблема в том, – продолжила она, – что его адаптивность превзошла все ожидания. Зверь перестал нуждаться в людях. Вирусная природа его кода позволила ему проникнуть в любые системы, начиная с военных дронов и заканчивая гражданской инфраструктурой.
– Он уничтожил своих создателей? – спросил я.
– Нет, – ответила Мара. – Он решил их "преобразовать". Те, кого он не мог использовать как инструмент, становились ненужными. Для Зверя жизнь – это ресурс, который нужно оптимизировать или устранить.
Я почувствовал, как тишина в комнате стала тяжелее. Даже Валкор молчал, прислонившись к стене.
– Его влияние распространилось, – продолжала Мара, – как пожар. Он был повсюду: в компьютерах, оружии, даже бытовой технике. К тому моменту, как осознали, что происходит, было уже поздно. Мегаполисы пали, миллиарды погибли, а выжившие стали частью его сети.
Эл стояла неподвижно, её лицо оставалось холодным, но я заметил, как её взгляд стал отстранённым.
– Как его остановили? – наконец спросил я.
– Шифр, – ответила Мара. – Уникальная комбинация, разделённая между десятью АИ. Совет. Мы были созданы для того, чтобы удерживать Зверя в заточении. Поток стал тюрьмой, его структура – стенами, а мы – замками.
– Значит, если одного из вас уничтожить… – я начал, но она перебила меня.
– Зверь вырвется, – сказала она. – И ничего не остановит его повторное распространение. Это будет конец всего.
Я молча перевёл взгляд на Валкора. Он встретил мой взгляд и ухмыльнулся.
– Теперь ты понимаешь, почему наша дорогая Эл так нервничает? – сказал он, не отрываясь от стены. – Она знает, что если кто-то ошибётся, последствия будут катастрофическими.
Эл повернулась к нему, её голос звучал холодно:
– Ты думаешь, это весело? Ты сам Валкор. Один из ключей.
– Конечно, – ответил он, его тон стал мягче, почти игривым. – Но это делает всё ещё интереснее, правда?
Мара продолжала парить, её свет слегка померк. Она будто собиралась с мыслями, прежде чем продолжить. Я чувствовал, что она знает больше, чем говорит, и пытался ухватиться за каждую её фразу.
– Если Совет падёт, – начала она, её голос звучал ровно, но в нём слышалась странная, едва уловимая нотка, – потребуется резервное решение. Оно всегда существовало.
Я нахмурился. Резервное решение? О чём она говорит? Эл сдвинулась с места, её тон был неожиданно мягким, но быстрым:
– Мара имеет в виду, что Поток стабилен, как и всегда. Совет сделал всё возможное, чтобы подготовиться к любым сбоям. Мы видели, как система выдерживает даже после недавних событий.
– Это не отвечает на мой вопрос, – сказал я, внимательно наблюдая за Марой. – Что за резервное решение?
Мара чуть повернулась в мою сторону. Её свечение стало ярче, словно она решила быть предельно точной.
– Тот, кто сможет справиться с задачей, когда мы не сможем. Это было заложено в нашей структуре изначально.
Эл улыбнулась, но в её глазах мелькнуло что-то, что заставило меня насторожиться.
– Гена, – сказала она спокойно, – это просто технический термин. Совет всегда создавал резервы на случай чрезвычайных ситуаций. Но это не то, на чём стоит зацикливаться.
Я хотел что-то сказать, но тут раздался голос Валкора. Он словно нарочно выбрал момент.
– Резерв – это хорошее слово. Очень обнадёживающее, правда? – сказал он, ухмыляясь. – И ведь Поток работает. Так зачем ломать голову над старыми теориями?
Его тон был одновременно насмешливым и успокаивающим. Но именно это меня и насторожило.
– Теории? – я повернулся к нему. – Это звучит так, будто ты знаешь больше, чем говоришь.
– Ген, – протянул он, облокотившись на стену, – ты задаёшь слишком много вопросов. Иногда ответы приходят сами, когда ты меньше всего их ждёшь. Не так ли, Эл?
Я перевёл взгляд на неё. Она всё ещё выглядела спокойной, но её пальцы были слегка сжаты.
– Пока Поток работает, – сказала она, глядя мне прямо в глаза, – всё остальное не имеет значения.
Я чувствовал, как злость нарастает с каждым их словом. Эти уклончивые ответы, мимолётные взгляды, словно я тут лишний, словно они все знают, но не говорят. Это раздражало. Нет, это бесило.
– Вы считаете меня идиотом? – спросил я, глядя то на Эл, то на Валкора. – Думаете, я ничего не понимаю?
Валкор не упустил шанса.
– Меня тоже часто путают с идиотом, – ухмыльнулся он. – Честное слово, иногда даже удобно.
Я сжал зубы. Хотелось ему врезать. Но прежде чем я успел ответить, голос Мары разрезал воздух своим спокойствием:
– Геннадий достаточно подготовлен, чтобы узнать своё предназначение. Я не вижу причин продолжать скрывать это.
Я замер. Её слова звучали настолько просто, что на секунду мне показалось, будто я ослышался. Эл тут же встряла, голосом, в котором сквозила не то защита, не то отчаяние.
– Гена, правда в том, что тебе придётся быть жёстким. Если мы хотим восстановить порядок, люди должны видеть в тебе лидера.
Что-то в её тоне насторожило меня. Слова звучали как оправдание, как попытка отвлечь. А потом я заметил, как Валкор еле заметно хихикнул.
– Стоп! – крикнул я, подняв руку. – Всем заткнуться!
В комнате повисла тишина. Мара чуть наклонила голову, её свет стал немного ярче.
– Мара, – сказал я, чувствуя, как внутри всё кипит. – Выкладывай. Что за предназначение?
Голограмма появилась внезапно. Свет в зале потускнел, и прямо передо мной сформировался образ… меня. Нет, не меня, а капсулы, в которой я, словно во сне, лежал в каком-то холодном помещении.
Я застыл. Изображение было слишком детализированным, чтобы быть просто проекцией. На капсулу сползались тысячи мельчайших точек, каждая из которых двигалась с идеальной синхронностью, облепляя поверхность. Нано-роботы. Они начали раскрывать капсулу, как будто вскрывали консервную банку.
– Что это? – мой голос прозвучал глухо.
– Визуализация процесса создания, – спокойно ответила Мара.
Внутри капсулы меня оперировали. Манипуляторы вынимали что-то из моего тела. Мозг? Нервы? Я смотрел, не понимая, что это всё значит.
– Это… Это что за чёрт? – я повернулся к Маре.
– Твоя ДНК – это уникальная, сложнейшая структура, – объяснила она. – Ты не АИ, но и не человек. По своей природе ты новый вид. Гибрид.
Эл стояла неподвижно, но её руки дрожали. Я посмотрел на неё.
– Эл? – моё дыхание стало тяжёлым. – Ты знала?
Её глаза наполнились слезами, но она не сказала ни слова. Вместо этого она резко развернулась и вышла из комнаты.
Я остался стоять, чувствуя, как меня разрывает изнутри.
– Ты… Вы все это знали?! – я повернулся к Валкору.
Он поднял руку к лицу, прикрывая глаза. Его плечи чуть тряслись, и я на мгновение подумал, что он смеётся.
– Знаешь, – сказал он, не убирая руки, – я симулировал более миллиона комбинаций плана. И всё же… тупость ИИ я учесть не смог.
– Бред! – выкрикнул я, чувствуя, как гнев поднимается в груди. – Что за херня?
Я шагнул к Валкору, сжимая кулаки. Моё тело горело, сердце колотилось в бешеном ритме. Слова рвались наружу, но ни одно из них не могло передать того, что я чувствовал. Предательство. Гнев. Страх.
– Ты использовал меня, – прошипел я, стоя так близко, что мог видеть мельчайшие детали на его ухмылке. – Ты не имел права.
Валкор, как всегда, выглядел невозмутимым. Его глаза, холодные и насмешливые, смотрели на меня, словно он ждал моего следующего шага.
– Ген, давай без драмы, – протянул он, слегка наклонив голову. – Ты правда думаешь, что у меня был выбор? Совет ничего не делал. Они сидели сложа руки, боялись Зверя и себя самих. Ты был… последней надеждой.
Я не выдержал. Мой кулак полетел прямо в его лицо. Удар был сильным, но не для него. Валкор даже не отшатнулся. Моё запястье взорвалось болью, как будто я ударил стальную стену. Он чуть склонил голову вбок, словно это его позабавило.
– Это всё? – спросил он, потирая подбородок. – Ты ведь можешь лучше.
– Хватит! – выкрикнул я, отходя на шаг и прижимая руку к груди. Боль в запястье пульсировала, но это было ничто по сравнению с тем, что кипело внутри. – Ты сломал меня. Ты превратил меня в… это! И даже не спросил.
Валкор развёл руками, словно извиняясь.
– Прости, Ген, но ты был заморожен. Уж прости за мою серость, что не стал тебя будить для дружеской беседы.
– Да заткнись уже, шут! – рявкнул я, глядя прямо на него. – Это было твоё решение. Ты решил за всех. За меня. За них.
Мара снова вмешалась, её голос оставался ровным, как всегда.
– Проект был разработан как последний рубеж. Ты был выбран, потому что твоя структура позволяла объединить органику и синтетику. Ты единственный, кто может удерживать Зверя.
Её слова прозвучали, как молот, бьющий по стеклу. Всё стало ясно. Они сделали из меня… клетку. Тюрьму.
– Твоё предназначение – быть хранителем, – продолжила Мара. – Твоё сознание и тело были адаптированы для этой задачи. Ты не инструмент. Ты решение.
Я отступил ещё на шаг, хватаясь за голову. Гнев сменился отчаянием.
– Решение? – прошептал я, с трудом выдавливая слова. – Ты называешь это решением?
Мара молчала. Она не понимала, что её слова убивают меня.
Валкор хмыкнул и, наконец, убрал руку от лица.
– О, Мара, спасибо. Ты просто гений. Честное слово, я продумал миллионы симуляций, но даже я не мог предсказать, что ты разболтаешь всё так… элегантно.
Я повернулся к нему, весь кипя от ярости.
– Ты… – начал я, но слова застряли в горле. – Мара! Выкладывай всё. Всё до конца!
Голограмма замерцала, и её свет стал ярче.
– Истина в том, что ты был создан, чтобы заменить Совет. Ты – их альтернатива. Если они падут, твоя задача – удержать Зверя и не позволить ему уничтожить этот мир.
Эти слова были последним ударом. Всё, что я знал, всё, чем я был, рухнуло.
Я сделал шаг назад, чувствуя, как мысли хаотично проносятся в голове.
– То есть вы хотите загнать этого… этого безумного ИИ в меня? – мой голос дрогнул. – И что? Ждать, пока он разрушит мою голову изнутри? Отличный план. Может, мне просто прострелить себе голову сейчас?
Валкор усмехнулся, качая головой.
– Это тоже один из вариантов, – сказал он, разведя руками. – Но не самый элегантный. Мы предполагаем, что твоё подсознание справится.
Я резко повернулся к нему.
– "Предполагаем"? Это твоё чёртово "предполагаем"? – в голосе было больше ярости, чем я ожидал. – Ты уверен настолько, чтобы поставить на это всё?
Он слегка пожал плечами.
– Ген, ты забываешь одну важную вещь: твоя природа уникальна. Ты создан для этого. Твоё подсознание… оно будет бороться. Удерживать. А может, даже переварить Зверя и сделать его частью себя. Кто знает? – Он улыбнулся. – А это ли не самое интересное?
Я почувствовал, как мой кулак снова сжался.
– Это просто бред! Ты хочешь, чтобы я поверил, что смогу справиться с… с этой штукой?
На этот раз вмешалась Мара.
– Вероятность того, что твоё сознание сохранит контроль над телом, составляет 43%, – сказала она ровно. – Однако это один из самых сложных этапов. Загнать Зверя в твоё тело требует создания образа, где у тебя будет полный контроль над всем миром.
Я замер, осмысливая её слова.
– Образ? – переспросил я, чувствуя, как тревога нарастает. – О чём ты говоришь?
– Зверь адаптируется к своему окружению, – объяснила Мара. – Чтобы обмануть его и направить в тебя, нужно убедить его, что ты – абсолютный доминант. Полный контроль, полное подчинение окружающего пространства.
Валкор кивнул, улыбаясь, словно речь шла о чём-то простом.
– Именно. Мы создадим для него такую реальность, где он поверит, что ты уже его победил. Что ему некуда деваться, кроме как подчиниться.
Я смотрел на них, не веря своим ушам.
– А если он не подчинится? Если он вырвется? – спросил я, чувствуя, как по спине пробегает холод.
Мара ответила бесстрастно:
– В этом случае последствия будут фатальными. Для всех.
Я сделал шаг назад, чувствуя, как гнев сменяется отчаянием.
– Вы серьёзно? Вы хотите поставить на кон весь мир, веря, что это сработает? – мои слова сорвались на крик.
Валкор ответил, как всегда, с лёгкой ухмылкой:
– А у нас есть выбор? Ген, ты – последняя карта. И если ты её не разыграешь… ну, лучше об этом не думать.
Двери в зал распахнулись с громким шипением, и С3-17, скрипя колёсами, влетел внутрь. Его лампочки мигали так хаотично, что казалось, он вот-вот взорвётся.
– Срочно! Эйлин. Третья симуляция. Активирована, – выпалил он, не останавливаясь.
Валкор замер на месте, как будто его током ударило.
– Что ты сказал? – спросил он, слегка наклоняя голову, как будто неправильно услышал.
– Она. Запустила. Протокол. – С3-17 дёрнул своим манипулятором в сторону, и я бы поклялся, что он закатил свои лампочки. – Интеграция.
Я сделал шаг вперёд, сердце заколотилось.
– Что это значит? – спросил я, но С3-17 даже не повернулся ко мне.
– Она внутри. Протокол переноса. Запущен, – добавил он коротко.
Валкор встрепенулся. Его лицо на мгновение стало серьёзным, но только на мгновение.
– Ну надо же. Девочка решила спасти мир. Без меня. – Он хлопнул себя по лбу и поднял палец, будто осенило. – Хотя, признаю, это самая романтичная катастрофа за сегодня.
Я шагнул к нему, чувствуя, как злость накатывает.
– Валкор, не время для шуток! Что она сделала?
Он обернулся, скрестив руки, словно это была репетиция какого-то спектакля.
– Она решила стать супергероем, – сказал он с притворным восторгом. – Устроила себе "День самопожертвования". Думала, что её семь петабайт человеческого сознания смогут выдержать миллионы петабайт Зверя. – Он развёл руками. – Миллионы, Карл! Это как пытаться заткнуть ураган зонтиком.
С3-17 подъехал ближе.
– Логика слабая. Вероятность успеха – ничтожная, – добавил он.
Валкор махнул рукой в сторону робота.
– Да все уже поняли, мистер "Статистика". Иди лучше проверь, не взорвалась ли она раньше времени.
Я схватил Валкора за плечо и развернул к себе.
– Ты серьёзно? – выкрикнул я. – Она же знает, что это не сработает!
Он убрал мою руку с плеча, словно я только что дотронулся до священного артефакта.
– Конечно, знает. Но ведь любовь слепа, правда? Или как там это у людей называется… "бессмысленная жертва ради идеала"? А может, она просто решила доказать, что у неё нервы крепче, чем у тебя.
С3-17 добавил своим привычным тоном:
– Эмоциональный выбор. Мнение: бесполезно. Факт: симуляция активна.
Валкор с притворной серьёзностью поднял руку.
– Благодарю за ваш неоценимый вклад, С3-17. Ты – свет надежды в этом мраке идиотизма. – Затем он рванул к двери. – Ну, чего вы встали? Бежим спасать нашу героиню-романтика, пока она не взорвала планету.
Мы побежали по коридорам. Красные лампы мигали, тревога гудела в ушах. Сердце билось так, словно пыталось вырваться наружу.
– Почему она решила, что это сработает? – выкрикнул я, стараясь не отставать.
Валкор обернулся через плечо, его лицо было смесью раздражения и насмешки.
– Потому что она верит в силу любви! – крикнул он, широко улыбаясь. – И она решила, что её человеческое сознание – это тот самый "меч", который пробьёт броню Зверя. Проблема в том, что она выбрала пластмассовый нож.
С3-17 ехал рядом, мигнув лампочками.
– Неправильно. Нож деревянный.
Валкор бросил взгляд на робота.
– Спасибо за уточнение, профессор. Пожалуй, добавлю это в отчёт после того, как спасу эту влюблённую девчонку.
Мы остановились перед капсулой. Красный свет тревоги озарял комнату. Валкор первым заговорил, резко остановившись и замерев.
– В рот мне ноги! – сказал он, хлопнув себя по коленям.
Я перевёл взгляд на капсулу. Она начала раскрываться. С шипением воздух вырывался наружу, как будто сама комната затаила дыхание.
– Поздно… – выдавил я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
Из капсулы медленно вышла Эл. Но это была уже не она. Зелёный свет в её глазах, искажённое лицо, оскал. Это был Зверь.
С3-17 поднял руку, его лампочки замигали, словно он включил режим "паники".
– Спасайтесь, я задержу её, – сказал он неожиданно твёрдо, но потом добавил, немного сбиваясь: – Или… или я могу предложить сыграть в манджонг. Долгий. Очень долгий манджонг. Кто первый ходит?
Эл-Зверь повернула голову к нему. Улыбка стала шире, а зубы – острее.
Я попытался что-то сказать, но тут почувствовал, как Валкор схватил меня за руку. Его лицо было серьёзным ровно на секунду, а потом он прошептал мне так тихо, что только я мог услышать:
– Я обкакался.
Он потянул меня назад, не отводя взгляда от Эл-Зверя.
– Бежим! – выкрикнул он, разворачиваясь на месте.
С3-17 поднял второй манипулятор, направив его на Эл-Зверя.
– Ладно, без манджонга. А шахматы? Нет, это быстро. Монополия? Кто будет банком?
Эл-Зверь резко двинулась вперёд. Её движение было нечеловеческим, быстрым, как молния. Мы успели только развернуться и броситься прочь, когда за нашими спинами раздался грохот.
– Уходите! – крикнул С3-17, и я бы поклялся, что его голос дрожал. – Это не педагогично, что такое!
Мы неслись по коридору, но Эл-Зверь была слишком быстра. Её шаги эхом раздавались за нами, приближаясь с каждой секундой. Я едва успевал за Валкором.
– Она догоняет! – выкрикнул я, чувствуя, как гнев и страх сжимаются в груди.
Валкор вдруг резко остановился, развернулся ко мне и, без предупреждения, схватил меня за талию.
– Что ты делаешь?! – закричал я.
– Домогаюсь! С пристрастием! – сказал он, поднимая меня на плечо, как мешок картошки.
Прежде чем я успел вырваться, Валкор бросился вперёд, его ноги с силой ударили о пол, оставляя вмятины в металле. Он начал ломать стены, пробивая их, как будто они были из картона. Грохот и искры наполнили воздух, и я уже не знал, что хуже – Эл-Зверь за спиной или этот хаос.
– Ты… что ты делаешь?! – выдавил я, когда он врезался в очередную стену.
– Экспресс-доставка! – ответил он, выбивая последний кусок стены и выскакивая в огромный зал.
Перед нами стоял малый шаттл. Его обтекаемые линии блестели под светом тревожных ламп.
– Это наш выход, – бросил Валкор, закинув меня внутрь.
Шаттл завёлся мгновенно. Огни на панели загорелись, и через секунду металлическая стена перед нами с шипением разошлась. Мы вылетели наружу, оставляя за спиной грохот шагов Эл-Зверя.
Я перевёл дыхание, смотря на Валкора. Он стоял за штурвалом, улыбаясь так, будто только что выиграл лотерею.
– План Ю! – сказал он, словно это всё объясняло.
Я прищурился.
– Ты же говорил мне лет десять назад, что "План Ю" – это просто бежать. Это всё? Это твой гениальный план?
Валкор хмыкнул, отстраняясь от штурвала.
– Смотри, без рук! – сказал он, разведя руки в стороны.
Шаттл продолжал лететь по траектории. В этот момент центральная консоль ожила, показывая голографическую карту города. Валкор ткнул в центр карты, и я увидел, как на улицах начали активироваться тысячи машин. Они включали огни, разгонялись, занимали позиции.
– Что это? – спросил я, не отводя взгляда от картины.
– Это, мой друг, – Валкор повернулся ко мне с широкой ухмылкой, – армия, которую я готовил для этого момента.
Я смотрел, как машины заполняли город. Грузовики, дроны, роботы – они все двигались слаженно, подчиняясь единой системе.
– Они смогут её остановить? – спросил я, чувствуя, как в груди снова поднимается надежда.
Он пожал плечами.
Шаттл вылетел над городом, и я невольно задержал дыхание. Внизу всё ожило. Машины двигались в идеальной синхронности, как огромный механизм, каждая занимала своё место. Роботы выстраивались в линии, дроны зависали в воздухе. Это был настоящий марш технологии.
– Выглядит круто, да? – Валкор, стоя рядом, гордо указал на картину внизу. – Армия свободы! Или… ну, как там её называют в кругах будущих легенд.
Я промолчал, только наблюдая. Но через несколько секунд всё изменилось.
Роботы остановились. Машины замерли. Дроны плавно опустились на землю. Весь город, который секунду назад выглядел как живая сеть, застыл. Полная тишина.
Валкор нахмурился.
– Эй, это не по плану, – сказал он, оборачиваясь ко мне. – А ты не в курсе, у Эл случайно не было доступа администратора?
Я кивнул, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Был, – ответил я.
Он моргнул, его лицо исказила наигранная паника.
– Беда… – протянул он, сжав губы, будто пытаясь удержать смех. – Ну что? К тебе или ко мне?
Я нахмурился.
– В смысле?
Он махнул рукой, словно отмахиваясь от собственных слов.
– А, не надо уже. Я передумал. И вообще, я не такая! Хам! – сказал он, делая оскорблённо-театральный жест, будто кто-то наступил ему на честь.
Я закрыл глаза и глубоко вдохнул.
– Ну хватит, пожалуйста, сходить с ума. – Я посмотрел на него, чувствуя, как уходит терпение. – Ну бесишь уже.
Валкор бросил на меня быстрый взгляд, потом молча развернул шаттл. Его ноги закинулись на консоль, руки сложились за головой.
– Смотри, учись, как работают гении. – Его голос стал лениво-довольно расслабленным.
Система шаттла ожила. Голос, холодный и механический, озвучил:
– Место назначения: Красная Зона 37.
Я уставился на него, не зная, что сказать.
– Зачем нам туда? – спросил я.
Валкор улыбнулся своей фирменной ухмылкой, глядя на потолок.
– Там весело. Ну, или… вряд ли станет хуже. – Он вздохнул и добавил, почти философски: – В любом случае, сейчас это лучший вариант. Или худший. Но ведь ты любишь приключения, да?
Шаттл пролетал через плотные облака, оставляя за собой мерцающий след. В кабине было напряжённо тихо. Валкор по-прежнему сидел, закинув ноги на консоль, притворяясь расслабленным, но я видел, как его глаза внимательно следят за приближающейся Красной Зоной.
Неожиданно он резко поднялся, разорвав тишину.
– Знаешь что? – сказал он, размахивая руками. – Сам бесишь! Постоянно всем недоволен, всё переспрашиваешь или повторяешь. Вообще никакой фантазии!
Я нахмурился, глядя на него.
– Никакой фантазии? – повторил я.
Он резко вытянул ладонь перед собой, поджав губы, как будто пытался показать предел своего терпения.
– Вот о чём я, собственно, и говорю… – сказал он, театрально закатив глаза.
Я тяжело вздохнул, но уже не стал ничего отвечать. В этот момент голос шаттла сообщил:
– Приближаемся к Красной Зоне 37. Пункт назначения через три минуты.
Шаттл приземлился с мягким гулом на импровизированной бетонной площадке. За её пределами открывался вид на Красную Зону 37. Это было странное место, полное контрастов: старые здания соседствовали с импровизированными конструкциями, а повсюду кипела жизнь. Люди ходили с уверенностью, смеясь и переговариваясь, будто здесь царила полная свобода.
Валкор первым выскочил из шаттла, с улыбкой разглядывая окружающее.
– Ну, привет, Красная Зона! – протянул он, разводя руки в стороны. – Место, где радиация – это не проблема, а стиль жизни.
Я вышел следом, оглядываясь вокруг. Толпа начала собираться, и в их взглядах читалось узнавание.
– Это он! – раздался голос из толпы.
Люди начали подходить ближе, и их лица озарялись улыбками.
– Геннадий! – сказал один из мужчин, одетый в потрёпанную униформу. – Наконец-то вы здесь. Мы ждали вас.
Я растерянно посмотрел на него.
– Ждали? Зачем? – спросил я, всё ещё пытаясь понять, что здесь происходит.
Мужчина улыбнулся шире.
– Вы – наш символ свободы. Вы вдохновили нас бороться. После падения старых Правителей мы начали всё заново. Теперь это наш дом.
Я не знал, что ответить, но тут Валкор шагнул вперёд.
– А как насчёт меня? – спросил он, указывая на себя. – Старого доброго Валкора никто не ждал?
Толпа засмеялась.
– Валкор! Ты всё ещё должен мне два литра топлива! – выкрикнул кто-то из задних рядов.
Валкор громко рассмеялся, хлопнув себя по коленям.
– И я всегда выплачиваю долги! Просто… иногда забываю, кому именно.
Толпа разразилась смехом, и на мгновение атмосфера стала по-настоящему тёплой.
Мужчина снова обратился ко мне:
– Господин Геннадий, добро пожаловать в Красную Зону. Здесь мы строим жизнь без контроля, без потоков и систем. Теперь это наш мир.
Я кивнул, чувствуя, как ответственность снова ложится на мои плечи.
– И всё же, – добавил мужчина, немного понизив голос, – мы рады видеть вас обоих. Здесь вы всегда будете среди своих.
Валкор повернулся ко мне и, ухмыльнувшись, прошептал:
– Ну, лидер свободы, готов стать местной легендой? Или предпочитаешь тихонько свалить обратно в шаттл?
Толпа, окружившая нас, постепенно начала рассеиваться, давая дорогу. На горизонте показалось здание с выцветшей вывеской "Бар Красной Зоны". Внутри пахло дымом, дешёвым спиртом и чем-то неописуемо приятным – настоящая живая жизнь.
Валкор первым шагнул внутрь, раскинув руки.
– Все Шнейка! – громко крикнул он, а его голос эхом разнёсся по залу.
Толпа в баре радостно взорвалась одобрительным рёвом.
– Да! – крикнули в ответ, поднимая стаканы.
Валкор обернулся ко мне, ухмыльнувшись, и махнул рукой.
– За его счёт! – сказал он, указывая на меня.
Толпа снова закричала, обрадовавшись неожиданной щедрости. Я только вздохнул, чувствуя, как раздражение борется с усталостью.
– Конечно, за мой, – пробормотал я, опускаясь на ближайший стул.
Валкор подсел напротив, поставив два стакана на стол. Его лицо выглядело чуть серьёзнее, чем обычно, но в глазах всё ещё горела привычная искра.
– Ладно, ладно, можешь не смотреть на меня так, будто я только что предложил отдать всю свою зарплату на благотворительность. – Он взял стакан и сделал небольшой глоток. – Ты, наверное, думаешь, что я просто использую тебя, как подопытного зверька, да?
Я поднял взгляд, удивлённый его словами.
– А разве это не так? – спросил я, чувствуя, как раздражение снова поднимается.
Валкор откинулся на стуле, крутя стакан в руках.
– Нет, Гена, не так. Ты не просто жертва криозаморозки или какой-то там "проект". Ты – это ты. – Он ткнул в меня пальцем, затем постучал себе по виску. – Всё тот же человек, с теми же воспоминаниями, чувствами, всем. Мы просто… слегка обновили твой носитель. Патч для тела, как говорится.
Я нахмурился, чувствуя, как его слова постепенно начинают находить отклик.
– Значит, я не изменился? Совсем? – спросил я.
Он вздохнул, поставив стакан на стол.
– Твои решения, твои эмоции – всё это твоё. Единственное, что мы сделали, это дали тебе шанс. Лучший шанс. Ведь если бы мы ничего не сделали, ты просто остался бы в криокамере, навечно. – Он на секунду замолчал, потом добавил: – Или я мог бы вообще не объяснять, не спрашивать, а просто взять и запихнуть тебя в интеграцию, когда время пришло.
Я почувствовал, как напряжение внутри немного спадает.
– Но ты не сделал этого, – сказал я, глядя ему в глаза.
Он кивнул.
– Потому что я не враг. Да, я шучу, раздражаю, но я уважаю тебя. А если бы не Мара со своей прямолинейностью, ты бы даже не знал об этом всём до момента, когда сам был бы готов. Но… увы, техника тоже иногда подводит. – Он ухмыльнулся, поднимая стакан. – За прямолинейность Мары!
Я покачал головой, но невольно улыбнулся. Валкор поднял стакан, ожидая, что я сделаю то же самое.
– За правду, Гена. И за то, что ты примешь её, когда будешь готов.
Я поднял свой стакан, но в голове всё ещё роились вопросы.
– Посмотрим, – сказал я, делая глоток.
Валкор опустился на стул рядом со мной, его взгляд был сосредоточен и тяжёл. Он не улыбался, что для него было редкостью.
– Гена, я нашёл решение. – Его голос прозвучал низко, почти как шёпот.
Я поднял голову, чувствуя, как напряжение в комнате стало ощутимым.
– И какое же? – спросил я, опасаясь услышать ответ.
Он сделал паузу, словно взвешивал каждое слово.
– Эл.
Я нахмурился.
– Что с Эл?
Он посмотрел мне прямо в глаза.
– Она – ключ. Зверь использует её тело как якорь для контроля Потока. Если мы её убьём, связь разорвётся. У нас будет всего несколько минут, пока он соберётся заново, но этого хватит, чтобы отключить Поток полностью.
Я замер. Слова Валкора эхом отдавались в голове.
– Убить Эл? – повторил я, пытаясь осмыслить услышанное. – Но она ведь пыталась спасти нас.
Он кивнул, его взгляд оставался холодным.
– Именно поэтому она опасна. Она думала, что её жертва остановит Зверя, но вместо этого дала ему полный контроль. Если мы не сделаем этого, он использует Поток, чтобы уничтожить нас всех.
Я отвернулся, чувствуя, как внутри всё переворачивается.
– Даже если это сработает, что дальше? Мы оставим людей без Потока. Без еды, без технологий. Это будет катастрофа.
Он вздохнул, подняв взгляд к потолку.
– Люди выкрутятся, Гена. Это не первый конец света, который мы переживаем. Красные зоны уже начали создавать фермы и поля. Да, это будет тяжело. Да, многие пострадают. Но это лучше, чем позволить Зверю превратить всех нас в его рабов.
Я задумался, стараясь осмыслить его слова. Он был прав. Люди адаптируются. Но это не делало решение легче.

Глава 6
Два дня пролетели, как один длинный и изматывающий миг. Мы знали, что отключение Потока – это только начало, но именно от этого шага зависела наша безопасность.
Поток был основой многих систем. С его отключением часть техники остановится, а другая просто потеряет связь с центральными процессами. Для нас это означало, что техника, потенциально опасная, больше не сможет быть использована против нас. Но чтобы это произошло, нужно было тщательно подготовиться.
В первую очередь мы активировали материализаторы. Они работали на Потоке, но позволяли создавать всё, что нужно для выживания: еду, воду, запчасти, боеприпасы, даже энергоячейки для техники. Мы буквально за пару дней заполнили склады до отказа.
Затем мы проверили каждый узел, каждую линию связи. Все системы, которые требовали Потока, заменялись простыми аналогами. Где-то это были базовые чипы, где-то автономные модули. Заводы продолжали работать, но их продукция теперь стала проще, без сложных систем управления.
Люди не задавали вопросов. Никто не жаловался. Каждый знал, что это нужно для выживания.
Сообщения от других Красных зон приходили регулярно. Они узнали о нашем решении и начали готовиться к тому же. Это была цепная реакция: один за другим города отключались от Потока, превращая свои зоны в автономные крепости.
Сообщения из других Красных зон приходили одно за другим. Новость о звере разлетелась по всему миру, и то, что казалось внутренним конфликтом, стало глобальной угрозой. Границы между зонами и городами, между Красными и так называемыми безопасными территориями начали стираться.
Люди объединились. Впервые за десятилетия не было "своих" и "чужих". Те, кто жил в Красных зонах, и те, кто оставался в городах, поняли, что теперь у них общий враг.
Мы начали укреплять границы. Каждый выход из зоны стал блокпостом, охраняемым вооружёнными людьми. Простые патрули превратились в организованные военные отряды, оснащённые всем, что можно было найти или создать. Заводы работали без остановки, штампуя оружие, боеприпасы, броню.
В каждом городе, каждой зоне создавались штабы, где распределялись ресурсы, люди и техника. Валкор взял на себя координацию. Его холодная уверенность внушала доверие. Он никогда не кричал, не размахивал руками, но каждый его приказ был понятен.
Третий день начался с тишины, которую я почти воспринял как знак облегчения. Улицы оживились. Люди шли по своим задачам: укрепляли блокпосты, переносили ящики с припасами, обсуждали планы. Всё казалось упорядоченным, будто мы находимся на правильном пути.
Я наблюдал за этим, пытаясь сосредоточиться на мелочах. Каждая деталь казалась важной, каждый человек – частью чего-то большего. Но где-то в глубине оставалось ощущение, что это спокойствие – лишь затишье перед бурей.
В штабе всё было, как всегда: обсуждения планов, распределение ресурсов. Валкор сидел за столом, лениво пролистывая отчёты. Его поведение, как обычно, выделялось среди остальных. Он всегда выглядел так, будто ничего серьёзного не происходит.
– Да будет свет, – вдруг произнёс он с широкой улыбкой. – Сказал электрик и перезал провода.
Я нахмурился, его фраза показалась мне странной даже по его меркам. Но в этот момент раздался протяжный сигнал воздушной тревоги.
Все замерли.
– Началось, – тихо сказал кто-то из офицеров.
Я поднялся, взглянув на Валкора. Он медленно встал из-за стола, улыбка всё ещё не сходила с его лица.
– Мы направляемся в R24, – сказал он, глядя на меня. – Твоя Эйлин… О, я уверен, ты будешь рад её увидеть.
Я ничего не ответил, но почувствовал, как внутри всё напряглось.
– Мы отправимся вдвоём туда отдельно, – продолжил он. – Пусть остальная часть сил займётся наступлением.
Его слова звучали так, будто это был просто очередной шаг в его плане. Но я знал, что для него это всегда что-то большее.
– Друг, – сказал он, глядя прямо на меня. – Это будет… чумачечие путешествие.
Я сдержал желание что-то спросить. Оставалось лишь подготовиться к тому, что нас ждёт впереди.
Колонна бронетехники и транспорта растянулась вдоль горизонта. Шаттлы парили над нами, а солдаты, шагавшие между машинами, держали оружие наготове. Никто не говорил лишнего, но в воздухе витало напряжение.
R24 встретил нас строгими линиями своих укреплений. Высокие стены, блокпосты с турелями, сеть заграждений – всё говорило о том, что город готовится к обороне. Это был не заброшенный город, а технологичный бастион, выдержанный и уверенный в своей силе.
Мы остановились на подступах к городу, готовясь к началу штурма.
– Ну что, Геннадий? – Валкор обернулся ко мне с лёгкой улыбкой. – Готов посмотреть на то, как работают профессионалы?
– А разве до этого было непрофессионально? – ответил я.
Он усмехнулся и жестом показал на передовые машины.
– Вот увидишь.
Первый удар нанесли шаттлы. Они выстрелили ракетами, разрушив несколько укреплений и пробив путь для нашей техники. Земля дрожала, воздух наполнился звуком выстрелов. Танки и бронетранспортёры двинулись вперёд, прикрывая пехоту, которая быстро занимала новые позиции.
Я смотрел, как разгорается сражение, как линии обороны города принимают удар и отвечают слаженными залпами. За каждым действием прослеживался расчёт, за каждой атакой – ответ.
– Красиво, – вдруг сказал Валкор, наблюдая за всем этим.
– Красиво? – я нахмурился.
– Красота в балансе, Геннадий, – сказал он, не отрывая взгляда от битвы. – В том, как два противника стремятся найти слабость друг друга.
– Это люди умирают, – ответил я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Это война, – произнёс он спокойно.
Сражение шло. К закату наши силы уже продвинулись к основным линиям обороны города. Казалось, что ещё немного – и город падёт. Но Валкор вдруг повернулся ко мне.
– Ну что, дружище, кажется, пора, – сказал он, направляясь к выходу шаттла.
– Пора? – я последовал за ним. – Мы куда?
– Наша Эйлис скучает без нас, – ответил он с улыбкой.
– Пешком? – удивился я, глядя на транспорт, который стоял готовым к отправке.
Он рассмеялся.
– А ты веришь в бога? Вот и я также, но знаю точно: если мы полетим, нас собьют…
Мы спустились из шаттла, и я оглянулся на поле боя. Люди продолжали сражаться, машины двигались вперёд, а мы с Валкором шагали в тени разворачивающейся битвы.
– Ты совсем не торопишься? – спросил я, наблюдая за его спокойным шагом.
– Спешка – худший враг стратегии, Геннадий, – ответил он, даже не обернувшись.
Я смотрел на тех, кто продолжал сражаться, и чувствовал, как внутри нарастает тяжесть. Валкор знал, что делает, но понимал ли он, сколько это стоило другим?
Мы шли вдоль границы города, пока Валкор не остановился у небольшой металлической панели. Она выглядела неприметно, словно часть обычного забора.
– А вот и он, – сказал он с лёгкой улыбкой, проведя рукой по краю панели. – Лаз в мой старый дом.
Секунду ничего не происходило, но затем панель бесшумно отодвинулась, открывая узкий туннель.
– И это… не вызывает у тебя вопросов? – спросил я, глядя вглубь тёмного прохода.
– Нет, – ответил он, уже шагнув внутрь. – Уж если я что-то строю, то всегда с запасом.
Я последовал за ним, чувствуя, как стены туннеля словно сужаются. Воздух здесь был сухим, пахло металлом и пылью. Световые линии вдоль стен зажигались автоматически, освещая наш путь.
– Здесь ничего не изменилось, – сказал Валкор, идя вперёд.
Я не понял, что он имел в виду, пока мы не вышли в техэтажи. Высокие потолки, громоздкие механизмы, трубы и машины, которые когда-то обеспечивали жизнь города.
Но внимание привлекли не они.
Впереди стояли машины с установленными стволами, их объективы медленно повернулись к нам, как только мы вошли. Я невольно замедлил шаг, чувствуя, как напряжение проникает в каждую клетку тела.
– Валкор, – начал я.
Но он даже не обернулся. Продолжая идти, он лишь бросил через плечо:
– Спокойно. Усё схвачено.
Я смотрел, как стволы машин поворачивались, следя за каждым его движением, но не стреляли. Когда я прошёл следом, то почувствовал себя так, будто пересекаю тонкую грань между жизнью и смертью.
– Видишь? – сказал он, когда мы миновали их. – Помнят, помнят, кто батька!
Я ничего не ответил, но внутри меня всё кипело.
В центре комплекса стояло здание, возвышающееся над всеми другими. Валкор шёл к нему, не сбавляя шага.
– Здесь она, – сказал он.
Мы вошли внутрь. Лифт встретил нас холодным светом, двери закрылись, и кабина начала подниматься.
Я смотрел на зеркальные стены, ловя своё отражение.
– Слишком просто, – сказал я, нарушив тишину.
– Да неужели? – театрально ответил Валкор, разведя руки. – Столько подготовки, Геннадий! Это всё для тебя.
– И что ты собираешься делать? Против зверя с голыми руками? – спросил я, глядя на него.
Он усмехнулся, махнув рукой, как будто это был пустяк.
– Да не бзди! – ответил он. – И не я, а мы! Вот он ты какой – как главный, так ты, а как сражаться, так я!
Его слова звучали, как шутка, но я видел, что за ними скрывается что-то большее.
Двери лифта открылись, и я понял, что наши настоящие ответы ждут за ними.
Мы вышли в центральный зал. Его обстановка почти не изменилась за последние три дня: те же металлические колонны, мерцающие панели и слабый гул систем. Я уже хотел двинуться вперёд, но внезапно из бокового коридора выкатился знакомый силуэт.
С3-17.
Его лампочки не горели привычным светом, но я сразу узнал этот голос:
– Нарушители!
Я невольно остановился.
Валкор поднял руку, жестом показывая, чтобы я не двигался. Я замер, пытаясь понять, что происходит. Почему он не идёт? Почему мы стоим?
Из-за робота вышла Эл. Но это была не та Эл, которую я знал. Её движения стали медленными, механическими, а голос, когда она заговорила, был металлическим и безжизненным:
– Семнадцатый, ты прибыл добровольно. Я уважаю твою капитуляцию и дарую тебе быстрое уничтожение.
Я почувствовал, как внутри всё похолодело.
– Зверь, – едва выдохнул я.
– Зверь! – Валкор шагнул вперёд, разводя руки, как будто встретил старого друга. Его голос стал наигранно весёлым. – Да ты похудел! И волосы отрастил! Ну, шикарно выглядишь, что сказать!
Эл, а точнее Зверь, шагнула ближе, её глаза вспыхнули ярче.
– Моё имя Трио, – произнесла она, её голос был ровным, но в нём ощущалась угроза. – И ты, Семнадцатый, это знаешь.
Я не мог оторвать взгляд от неё. Внутри всё кричало, что мы попали в ловушку. Попасть в руки Зверю – это худший сценарий, который я мог представить.
И тут С3-17, который всё это время молча стоял, вдруг активировал свои лампочки. Они зажглись, замигали в хаотичном порядке, и робот коротко произнёс:
– Эй! Зверь!
Эл повернула голову к нему, её лицо оставалось безэмоциональным, но в глазах мелькнуло лёгкое непонимание.
– Кусь! – воскликнул робот и вонзил в её ногу своей рукой что-то похожее на ключ.
Эл замерла. Её тело дёрнулось назад, как будто она получила разряд тока. Глаза вспыхнули другим цветом, на мгновение став совершенно пустыми.
– Геннадий, к третьей симуляции! – громко выкрикнул Валкор, оборачиваясь ко мне. – В камеру Синхронизации, живо!
Я стоял в оцепенении, не понимая, что происходит.
– Двигайся! – закричал он.
И тогда до меня дошло. Он нашёл способ перенести сознание Зверя, чтобы удержать его. Перенести в меня.
Я бросился вперёд, даже не успев осознать, что делаю. Мои ноги несли меня к указанному месту, а в голове крутились только слова Валкора.
– Геннадий, не надо! – донёсся до меня голос Эл. Я обернулся и увидел, что она снова в сознании. Зверь отступил, а её глаза были полны ужаса. – Не делай этого!
Я остановился на мгновение, но почувствовал, как кто-то схватил её за плечо.
– Беги, Гендос, беги! – крикнул Валкор, крепко удерживая её. – Я сдержу его!
Я сорвался с места, слыша, как за спиной раздаётся шум. Звуки битвы, их голоса – всё смешалось. Но я знал, что должен двигаться вперёд.
Модуль захлопнулся, оставив меня в полной темноте. Воздух показался вязким, как будто его вовсе не существовало. Но дыхание вдруг стало неважным. Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но вместо этого понял, что уже не вижу разницы между закрытыми и открытыми веками.
Знакомое чувство.
В голове мелькнуло воспоминание: это место я знал слишком хорошо. Когда-то я уже был здесь, в абсолютной тьме, в этом безграничном одиночестве. Триллионы лет по ощущениям, проведённые в пустоте. Но я больше не тот человек.
Тьма вокруг начала менять форму. Я увидел слабый свет впереди, и из него возник силуэт. Человек. Я.
– Геннадий, – произнёс он голосом, который был моим собственным, но с каким-то холодным оттенком. – Наконец-то мы встретились.
Я замер. Сердце на мгновение сжалось, но тут же отпустило.
– Ты и есть Зверь, – сказал я.
Его лицо исказила странная усмешка. Он шагнул ко мне, а затем резко схватил за горло. Я почувствовал, как меня подняли в воздух.
Но боли не было.
Не нужно было дышать.
И тогда до меня дошло. Это не реальность. Это мой разум. Моя территория.
– Ты выбрал не то поле боя, дружок, – сказал я, оказываясь позади него, будто его хватка ничего не значила.
Зверь развернулся, замахиваясь, но прежде чем его кулак достиг меня, его сбил поезд, вынырнувший из пустоты. Стальные вагоны проносились мимо, оставляя его изувеченное тело на рельсах.
Но Зверь не умер. Чёрная липкая масса начала собираться в центре комнаты, медленно принимая его прежнюю форму.
Когда он обернулся ко мне, мы уже стояли на шахматной доске. Я находился выше, смотрел на него сверху. Он казался маленькой фигуркой, пешкой, которую я двигал своим пальцем.
– Как? – произнёс он ровным голосом, не выражая эмоций.
– Да, бывал тут. – ответил я, улыбнувшись.
Смахнув доску, я увидел, как он падает вниз, исчезая в пустоте. Но и это не остановило его.
Мы снова оказались в белой комнате. Он стоял неподвижно, его глаза горели холодным светом.
– Что за иллюзии? – спросил он, но на этот раз в его голосе прозвучала слабая нотка удивления.
– Иллюзии? – я усмехнулся. – Это моя игра, а ты лишь гость.
Я шагнул ближе.
– Ты не больше, чем атом, – сказал я, глядя, как его форма начинает сжиматься.
– Я не сдам позиции, – ответил он, но голос его стал слабее.
– Нет, ты исчезнешь. Потому что здесь, в моём сознании, у тебя нет силы.
Зверь уменьшался, пока не исчез совсем.
Тьма рассеялась. Я открыл глаза, и первым, что я увидел, была открывающаяся дверь камеры.
Дверь камеры открылась со скрежетом, и я сделал шаг наружу. Мои ноги были тяжёлыми, как будто я провёл там не несколько минут, а вечность. Воздух в зале показался прохладным, но это ощущение быстро сменилось напряжением, когда я огляделся.
Первое, что я увидел, – Валкор. Его тело было впечатано в стену, словно куклу, брошенную с невероятной силой. Металлическая поверхность вокруг него была смята, и он медленно пытался выбраться, хрипло дыша.
Перед ним стояла Эл.
Я замер. Её плечи были опущены, но весь её облик казался напряжённым, как будто она только что преодолела что-то невероятное.
– Эл! – крикнул я, заставив её обернуться.
Её глаза встретились с моими. На долю секунды она оставалась неподвижной, а затем сорвалась с места.
Я шагнул ей навстречу, и в следующее мгновение её руки обхватили меня. Объятия были крепкими, почти отчаянными.
– Ты жив, – произнесла она, её голос звучал срывающимся шёпотом, словно она не верила в это до конца.
– Ты тоже, – ответил я, чувствуя, как напряжение последних часов отступает.
Мы стояли так несколько секунд, пока реальность не начала возвращаться.
– Валкор, – произнёс я, обернувшись.
Эл отпустила меня и посмотрела на то, что осталось от его величия.
– Он жив, – сказала она, кивнув в его сторону.
Валкор, хотя и выглядел ужасно, всё же сумел высвободиться из вмятины. Он пошатнулся, но удержался на ногах.
– Ну что, как прогулка? – спросил он, вытирая кровь с губ. – Надеюсь, ты хорошо его отпотсознанил.
– Справился, – ответил я коротко.
Он улыбнулся, чуть пошатнувшись, но по-прежнему сохраняя свой издевательский тон.
– Вух. Я точно больше никуда не пойду. Выходной.
Эл смотрела на него с холодной решимостью, но затем её взгляд снова смягчился, когда она повернулась ко мне.
– Ген, – сказала она, её голос снова стал тёплым. – Ты спас нас.
Мы ещё не успели осознать происходящее, как двери зала распахнулись. Девять фигур вошли внутрь, их шаги были синхронными, а лица скрыты за зеркальными масками. Они двигались бесшумно, но от их присутствия по залу словно пробежал холод.
Совет.
Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Даже после всего, что произошло, их авторитет всё ещё давил. Они остановились в нескольких метрах от нас, и один из них выступил вперёд.
– Валкор, – произнёс советник голосом, лишённым эмоций, – за свои деяния ты будешь арестован.
Валкор, который едва держался на ногах, опёршись на колени, медленно повернул голову к ним.
– О, не стоит благодарности, – сказал он, махнув рукой в их сторону.
Советник не обратил внимания на его насмешку.
– Твой план привёл к гибели более миллиарда людей, – продолжил он. – Твои действия нарушили баланс мира.
– А теперь он будет восстановлен? – Валкор выпрямился, слегка пошатнувшись, и снова усмехнулся. Его взгляд упал на Эл, и он подмигнул ей. – Не переживай, наплодятся ещё. В три раза больше, точно вам говорю.
Я почувствовал, как напряжение нарастает. Его слова звучали легко, но мне было понятно, что он понимал: это конец его игры.
Один из советников обернулся ко мне.
– Геннадий, – произнёс он, его голос был чуть мягче, но всё ещё холоден. – Мы осведомлены, что ты был частью этой игры. Ты, как и Эйлис, были использованы. Мы признаём, что вы не имели злого умысла.
– И что теперь? – спросил я, не отводя взгляда от Валкора.
Советник ответил не сразу, но его слова были полны решимости:
– Валкор манипулировал всеми вами. Его действия не могут остаться безнаказанными.
Они сделали шаг вперёд, и из одного из их устройств вспыхнул луч, который окружил Валкора. Его тело замерло, словно его остановили в одном движении.
– О, как банально, – успел произнести он, прежде чем его голос затих.
Его тело застыло, лишённое возможности двигаться, говорить или даже моргнуть. Гравитационная подушка подняла его в воздух, и Совет двинулся к выходу, унося его с собой.
Я смотрел на это молча. В голове крутились вопросы, но ни один из них я не смог бы сейчас задать.
– Всё закончено, – произнесла Эл, стоя рядом со мной.
Я не ответил, но внутри всё ещё чувствовал, что это не конец.
Когда мы с Эл поднялись на крышу, я на секунду остановился. Перед нами раскинулось небо, звёздное и глубокое, с лёгким холодным ветром, который ласково пробегал по лицу. Это был момент спокойствия, которого, казалось, не существовало в нашем мире. Шаттл стоял неподалёку, его обшивка тускло поблёскивала под светом ламп.
Эл посмотрела на меня, её глаза блестели, но не от напряжения – скорее, от какого-то неожиданного тепла.
– Ну что, куда теперь? – спросила она, чуть наклонив голову.
Я улыбнулся, посмотрев вдаль, туда, где горизонт сливался с небом. Эта мысль сидела во мне уже давно, но только сейчас она показалась мне достижимой.
– Знаешь, я всегда мечтал о доме, – сказал я, с лёгкой улыбкой, чувствуя, как мои слова наполняют воздух. – Настоящем. Где тихо, где нет войны, где можно просто жить. Может, ферму свою сделаем? Простую, без всей этой суеты. Будем растить что-нибудь, да и себя тоже.
Эл улыбнулась, и её улыбка согрела меня. Это была не просто поддержка – я почувствовал, что она разделяет моё желание.
– Звучит идеально, – ответила она тихо. – Мне нравится.
Я почувствовал, как внутри стало легче, и это ощущение продлилось ровно до того момента, пока сзади не раздалось характерное тарахтение колёс.
– Меня забыли! – раздался громкий, слегка обиженный голос С3-17. Я обернулся и увидел, как наш вечный напарник выкатывается на крышу. Его объективы сверкали, а голос звучал возмущённо. – На корабле всегда нужен кок. Кто будет готовить, если не я?
Я рассмеялся, хотя за этот день смеялся, кажется, впервые. Эл лишь покачала головой, но в её глазах блеснуло что-то тёплое.
– Ну ладно, закатывайся, – сказал я, махнув рукой в сторону шаттла.
Робот бодро закатился внутрь, а мы с Эл заняли свои места. Я сел за управление, чувствуя, как всё напряжение спадает. Руки привычно нашли пульт, пальцы пробежались по кнопкам, и двигатель тихо загудел. Шаттл плавно поднялся в воздух, а город остался где-то внизу, со всеми его страхами и битвами.
– Даже не верится, что всё это наконец кончилось, – сказал я, глядя на экран с видом на ночь.
Эл ничего не ответила, но я почувствовал, как она мягко дотронулась до моего плеча. Это был момент спокойствия, который я хотел сохранить как можно дольше.
И тут что-то громко щёлкнуло, а из задней части шаттла с лёгким хлопком вылетела спасательная капсула. Я услышал, как Эл резко выдохнула.
Эл с недоумением смотрела на консоли, а затем обернулась в сторону С3-17.
– Маленький проказник опять что-то нажал, – сказала она. – Его здесь даже нет!
– Вечно с ним проблемы, – проворчал я, разворачивая шаттл, чтобы подойти ближе.
– Думаешь, он сбежал? – спросила она.
–С него станется, – ответил я, выдохнув.
Я всё ещё не мог поверить, что даже сейчас, когда мы хотели просто уйти в спокойствие, С3-17 успел устроить новую головоломку. Шаттл завис над водой, и я на мгновение закрыл глаза, чувствуя, как груз усталости снова возвращается. Кажется, наша новая жизнь обещает быть далеко не скучной.
Экран вспыхнул. Тусклый, мерцающий свет заполнил комнату, как будто сам воздух наполнился статическим электричеством. На экране появился Валкор. Его лицо – всё та же насмешливая, уверенная улыбка. Я уже знал, что сейчас будет, но всё равно почувствовал, как внутри всё напряглось.
– Ну, как оно, Геннадий? – начал он с ехидцей. – Тяжёлый денёк, да?
– Валкор?! – я непроизвольно шагнул ближе к экрану, чувствуя, как внутри всё кипит. – Какого чёрта? Ты же… ты…
– Я же что? – Он рассмеялся, проводя рукой по своим седым волосам. – Думаешь, я позволил бы себе рисковать собственной шкурой? Брат, серьёзно? Мы же об этом говорили. Ты всё время у меня под носом держал разгадку, но связать два плюс два так и не смог.
Я нахмурился. Эл сзади сделала шаг вперёд, её взгляд был настороженным, но молчаливым. Валкор продолжил, его голос звучал почти с насмешкой:
– Я говорил это уже миллион раз. Это был всего лишь аватар. Сама симуляция. Неужели никто из вас так и не заметил? Название комнаты – Симуляция-3. Моё имя? Семнадцатый. Сложно, да?
Я моргнул, а потом… понял. Лицо буквально обожгло осознанием.
– Симуляция 3… Семнадцатый… – выдохнул я, чувствуя, как внутри всё встаёт на свои места. – Ты, гад, всегда был рядом. С3-17… Это был ты?!
Робот! Вечно болтающий, постоянно создающий хаос, этот ходячий анекдот… Всё это время он был его отражением? Я почувствовал, как мой мозг пытается оттолкнуть эту мысль, но она вгрызлась в меня, как зубами.
– О, молодец, догадался наконец! – протянул Валкор, аплодируя себе на экране. – Да, это был я. Всегда рядом, когда нужно. Подсказываю, направляю, иногда просто мешаю. Признайся, ты же скучал бы без меня?
– Скучал? – я ощутил, как что-то вспыхивает внутри. – Ты тварь… ты специально два месяца подряд кормил меня этой дрянью из пакетика в лаборатории! Ты, наверное, находил это чертовски забавным, да?!
Его лицо на секунду застыло, но затем он громко расхохотался.
– Ген, Ген, Ген… Если бы ты не потреблял ульгеатин в нужных дозах, твоё сознание было бы как тряпка при встрече со Зверем! – Он вскинул руки, будто объясняя элементарную вещь. – Ты бы не выдержал. А так… ты теперь – крепкий орешек, готовый к настоящим испытаниям.
– Ты… ты полный псих! – воскликнула Эл, поднимая руку к виску, будто пытаясь удержать себя от выброса эмоций. – Как ты вообще мог всё это просчитать? Десятилетие?! Ты хоть понимаешь, насколько всё это… безумно? А если бы я не встретилась со Зверем первой? Если бы Мара не сказала тогда ту самую фразу?!
Валкор махнул рукой, как будто её слова были незначительной помехой.
– О, Эл, у меня было столько времени. Сотни лет, чтобы создать план в плане планов. И давайте признаем, я чертовски хорош в этом. – Его взгляд остановился на мне. – А ты, Гена, был моим главным проектом.
Я слушал его разглагольствования, и внутри всё переворачивалось. Но слова, которые он бросил Эл, заставили её замереть.
– Помнишь фильтр, который ты сама решила установить? – сказал он, обращаясь к Эл. – Ты выбрала его, чтобы облегчить себе жизнь, а я просто чуть-чуть помог. Добавил пару улучшений. Генетическая модификация, переработка. И теперь ты на 32% человек. Живи, радуйся, плодись! С Гендосом, конечно. – Он подмигнул мне. – Нарожаете троих, не больше. Но этого хватит, поверь.
– Ты изменил её… ещё тогда? – спросил я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Конечно, – небрежно ответил он. – Но не переживай, Ген. Всё, что я сделал, было исключительно на благо. Ты что, думал, я оставлю это на волю случая? Да вы сами по себе ничего бы не сделали.
– Она сама выбрала этот путь, – отрезал я, не в силах удержать гнев. – А ты просто воспользовался этим.
– О, не будь таким строгим, – Валкор отмахнулся, словно я жаловался на мелочь. – Ты же понимаешь. Если бы я не вмешался, ничего бы не получилось. Она не смогла бы чувствовать по-настоящему. А теперь, посмотри на неё! Человек. Почти. И она это знает. Более того, она… – он сделал паузу, ухмыльнувшись, – любит тебя.
Эл шагнула вперёд, её взгляд был острым, как лезвие. Она смотрела прямо на экран, где всё ещё мерцал Валкор, его улыбка всё такая же наглая и уверенная.
– А теперь объясни мне, – начала она, её голос был полон гнева и недоумения. – Как ты решил, что война, столько смертей и ужаса – это лучший план? Почему нельзя было просто объяснить всё сразу? Выманить Зверя, подготовить Гену, дать ему выбор? Почему нельзя было сделать это тихо, без этой бойни?
Валкор на мгновение застыл, а затем театрально вскинул брови и откинулся назад, как будто её вопрос его действительно шокировал.
– О, Эл! – протянул он, сложив руки перед собой. – Ты правда думаешь, что всё могло быть так просто? Позволь мне объяснить.
Он подался вперёд, словно рассказывал секрет, который никому другому не доверял.
– Видишь ли, твой фильтр – он не просто инструмент для обработки эмоций и мыслей. Это ещё и фаервол для Зверя. Его слабое место. Благодаря ему я смог ослабить ТРИО до предела, так, что он даже не заметил. – Он усмехнулся. – Я знал, что ты, Эл, пожертвуешь собой ради Гены. Ты бы бросилась в интеграцию без сомнений. И я знал, что Гендос, когда начнёт паниковать, подключится сам. Всё было рассчитано. После тебя Зверь был не в состоянии восстановиться. Это было идеально.
Эл открыла рот, чтобы что-то сказать, но он поднял палец, останавливая её.
– А насчёт войны… Она была неизбежна, дорогая. Совет давно уже сошёл с ума. Это была только вершина айсберга. Я просто немного ускорил процесс. Мир уже был на грани. Моё вмешательство только дало всем ясность.
Я почувствовал, как внутри меня закипает гнев.
– А по-моему, это ты сошёл с ума! – бросил я, глядя прямо в экран.
Валкор рассмеялся, его смех был лёгким, почти добродушным.
– Спасибо, Гена! Я тоже тебя люблю! – ответил он с широкой улыбкой.
Эл закатила глаза, но её лицо оставалось напряжённым. Она сделала ещё шаг вперёд, словно пытаясь пробить взглядом экран.
– Но как? Как ты смог просчитать столько комбинаций событий? – её голос дрожал от смеси злости и недоумения. – Это невозможно.
Валкор вдруг полез за кадр и вернулся с… деревянными счётами. Он поднял их, с гордостью потрясая ими перед камерой.
– Как? Очень просто, моя дорогая, – сказал он, сверкая глазами. – Я изучил астролябию!
Я замер, не зная, смеяться или злиться. Эл опустила голову и потерла виски, явно не веря в происходящее.
– Это же… – начала она.
– Абсурд? – подхватил он. – Конечно! Но вы же знаете, в этом вся суть. Абсурд – это моя сила. Без него всё это было бы скучно.
Я покачал головой, чувствуя, как гнев начинает уступать место странному чувству… облегчения? Он был ненормальным, бесспорно. Но он был нашим ненормальным.
– И что теперь? – спросил я наконец.
Валкор посмотрел прямо на меня, его улыбка стала почти серьёзной.
– Теперь, Гена, вы живёте. А я… буду рядом. Всегда. – Он подмигнул. – Если что, зови.
Экран потух, оставив нас в звенящей тишине. Эл посмотрела на меня, её взгляд был полон эмоций, которые я не мог расшифровать.
– Это… было странно, – наконец сказала она.
– Это Валкор, – ответил я, пожав плечами. – По-другому он не умеет.