Главная страница | Триллеры | Повелитель дольменов

Повелитель дольменов
Алексей Чеслов
В городском коллекторе найдена прикованная цепью к бетонной стене девочка. Она утверждает, что мужчина, похитивший ее, приходит и читает сказку про Танцующий город. И … хвастается, что укрывает детей.
Как вылечиться от ночного кошмара, если ты сам им являешься?
Таинственный голос в смартфоне предлагает необыкновенную терапию, где он должен похищать детей и прятать под землей. Для чего нужны эти ужасающие эксперименты и что скрывает дневник его детства?

Алексей Чеслов
Повелитель дольменов



1

Одуряюще пахло полынью. Легкий ветерок, играя с листвой, шептал что-то невнятное. Луна то аккуратно выглядывала, подсматривая за брошенным людьми дачным поселком, то зарывалась в ночное облако с головой. Её бледный свет скользил по обветшалым крышам домов, создавая причудливые тени. Они вытягивались в длинные линии, а затем вдруг сжимались в маленькие комки. По ночной дороге, уставшей от дневного зноя, неспешно шагал высокий мужчина. Он вел за руки двух детей: девятилетнего мальчика и девочку лет десяти. Мужчина старался не торопиться и обводил детей вокруг ям и бугров.
Долгое время они шли молча, но когда мальчик спросил, сколько им еще идти, мужчина начал говорить:
– Ночные ароматы и шорохи разнообразны. Например, после дождя воздух наполняется свежестью и чистотой, а ароматы цветов и трав становятся более насыщенными. Однако есть и такие запахи, которые считаются неприятными – например, запах канализации или мусора. Но даже они в темноте могут показаться чем-то загадочным и таинственным.
? Таинственным? – переспросила девочка.
? Ночные звуки и запахи могут вызывать противоречивые эмоции – от умиротворения и спокойствия до тревоги и страха, – продолжил мужчина. ? Но в любом случае они напоминают нам о том, что мир вокруг нас полон загадок и тайн, которые мы можем разгадать, только если научимся слушать и чувствовать его. Поэтому не бойтесь выходить на улицу ночью и наслаждаться всеми её звуками и запахами. Ведь именно в темноте мир раскрывается перед нами во всей своей красе и многообразии. Это в своем роде медитация.
– А что такое медиация? – с увлечением спросила девочка.
– Медитация, – поправил мужчина, – это такое состояние, когда ты к чему-то приходишь или что-то осознаешь. Это как будто ты сходила в школу, и учительница тебе рассказала что-то интересное. И теперь ты обрела это знание. И оно спасает тебя от… от всего.
Мужчина опустил голову и посмотрел в блестящие глаза девочки. Ему показалось, что в них нет зрачков, а лишь та же тьма, что окутала их как неизбежность. Он дружелюбно взъерошил волосы на ее макушке и лениво улыбнулся.
– А зачем оно, это знание? – не унималась девочка.
– Чтобы избавиться от ненужного, – ответил мужчина и остановился. Он повертел головой, пытаясь определить правильность направления, и удостоверившись, вновь повел детей вдоль темных деревянных домов. Улица была заброшена: ни в одном из окон стареньких дачных домиков не горел свет. Расстояние от дороги до заборов заросло высокой травой. Некоторые домики покосились или вросли по самые окна в землю. Окраина дачного поселка выглядела как зона отчуждения. То ли деревенские продали эти хибары городским дачникам, и скрючившиеся от времени домишки ожидали теперь своей участи. То ли про эту окраину просто позабыли, бросив на откуп времени.
Где-то неподалеку все же лаяла собака, но мужчина с детьми удалялся от этого лая. Из-за ночного ватного облака выглянула луна, немного осветив дорогу и окраину поселка. Мужчина посмотрел на нее, задрав голову к небу, и недовольно сплюнул, как будто противясь ее появлению. Слева неожиданно скрипнула калитка, и мужчина, быстро нащупав в кармане складной нож, испуганно обернулся. Капля холодного пота мгновенно проторила путь от его седого виска к подбородку. Он странно оскалился и ускорил шаг.
– Ты сказал, что научишь, как попасть в сказку, – мальчик, остановившись, одернул руку. – Ты обещал, а сам рассказываешь какую-то ерунду. Вы, взрослые, все обманщики. Марина, брось его и пошли обратно.
Девочка вырвала свою руку из широкой мужской ладони и подбежала к мальчику.
– Нет, нет, – испуганно запричитал мужчина, – все, что я вам рассказывал про Танцующий город и башню под названием Железный циркуль, все это истинная правда. Не обращайте внимания на мой взрослый бред. Деточки мои, я вам все покажу, как и обещал. Простите меня, пожалуйста, ребятки, я просто немного устал, но это не помешает нам совершить таинственное путешествие.
– Но ты рассказывал про стены из серого камня и башни, уходящие своими шпилями в небо, а сам ведешь нас по какой-то ночной дороге на окраину поселка, где давно уже никто не живет.
Мужчина подошел к детям и, присев на корточки, начал гладить их руки:
– Милые мои путешественники, чтобы попасть в волшебный город будущего, нужно погрузиться в особенное состояние. А это возможно только через то место, куда мы и следуем: секретное место.
Дети одернули руки, но убегать не торопились. Девочка пристально посмотрела на мальчика, как будто ожидая от него серьезного решения, но все же спросила сама:
– Значит, мы попадем в Танцующий город?
Мужчина тихо рассмеялся и, опустив голову, начал мотать ей из стороны в сторону. Но затем он резко поднял ее и посмотрел в бездонные глаза девочки:
– Поверьте мне, как только взойдет солнце, вы увидите его шпили и каменные стены. Все будет так, как я и рассказывал вам ранее: вас радужно встретят кованые ворота у городского рва, поросшего мхом и зеленым плющом. Местные жители станут учтиво снимать свои головные уборы, когда вы войдете по булыжной мостовой на его центральную площадь. Посреди нее будет установлена старинная карусель с лошадками, украшенными цветастыми попонами, и вращающимися по кругу слониками. Будет звучать шарманка, и торговки станут угощать вас сдобными кренделями, посыпанными сахарной пудрой, и пряниками с медом. А потом вас пригласят как самых дорогих гостей в замок. И сам господин Барон Пьер де Таблю организует вам королевский прием. Вас станут катать на огромном дирижабле и показывать все местные достопримечательности. Вы увидите Железный циркуль с высоты птичьего полета. Ребят, я даже завидую вам сейчас. Я бывал там не раз, когда был вот таким же мальчишкой, как твой брат, Мариночка. Я провел там множество дней и ночей, и теперь это самые волнующие воспоминания в моей рутинной взрослой жизни. Если бы у меня была возможность, я бы никогда не возвращался в этот бесконечно жестокий мир обратно. Нас окружают ложь, боль и предательство, а в Танцующем городе вечная весна и вечное счастье.
– Но я помню, – возразил мальчик, – ты говорил, что все взрослые там забывают о себе, теряя память. Они даже не могут вспомнить, как почистить зубы или сходить в магазин. Но более всего они забывают свое прошлое и своих детей.
– Да, мой хороший, все именно так. Но я еще рассказывал, что это свойственно только местным обитателям. А вы, зайчики мои, будете являться гостями Танцующего города, и его магия на вас никак не повлияет. Вы будете просто любопытными наблюдателями всего того великолепия, что станет там происходить. Выступление циркачей, акробатов и факиров на городских площадях. Передвижные кукольные театры и угощения. Сладкие бублики и пряники, мед и сладкая вата. О боже, я все бы отдал, чтобы вновь очутится там!
Дети переглянулись, и девочка удовлетворённо рассмеялась.
Мужчина поднялся и, вновь взяв детей за руки, повел в нужную ему сторону. Пройдя сотню метров, он резко свернул вниз к реке. От берега сразу потянуло сыростью и запахло стоячей водой. Но не дойдя до воды, мужчина еще раз свернул, уперевшись в серую деревянную ограду. Где-то у реки защебетала ночная птица, но мужчина не обратил на это внимания. Он резким пинком открыл калитку. Но она открылась не полностью, обнажив лишь небольшой проем. Он аккуратно протиснул в образовавшуюся щель детей. Нагнувшись, пролез и сам. Они прошли мимо высокой крапивы и вошли на скрипучее покосившееся крыльцо.
– Тайное место здесь? – оглядевшись, спросила девочка.
– Иногда все кажется не тем, чем является, – отворяя дверь и извлекая фонарик из кармана, произнес мужчина, – если бы все на свете знали путь в Танцующий город, там было бы столпотворение туристов. Именно поэтому это место выглядит так странно.
– Это какие-то магические ворота в другое измерение? – спросил мальчик.
– Все намного проще, Миша, – мужчина впервые за всю дорогу назвал мальчика по имени, – в жизни все всегда намного проще. Людям свойственно идеализировать поступки и делать неверные выводы. Вот ты, к примеру, хочешь попасть в волшебный мир, воспользовавшись заколдованной платформой на лондонском вокзале Кингс-Кросс. А тебя попросту приводят в старый дом и сажают в погреб.
– Погреб?! – дети рассмеялись.
Мужчина обернулся и посмотрел на Мишу: мальчик наконец расслабился и теперь полностью доверял. Марина, глядя на брата, тоже вела себя непринужденно.
– Погреб, – загадочным голосом повторил мужчина и тоже тихонько засмеялся.
Дети вошли в темную комнату, и девочка вызывающе спросила:
– Ну и где же он, этот твой волшебный погреб?
Мужчина отдал фонарик мальчику и попросил его посветить в центр комнаты. Убрав ногой пыльный истлевший от времени коврик, он наклонился и начал отмыкать большой замок, который странным образом оказался новым. Отворив крышку, он забрал фонарик у Миши и, посветив вниз, аккуратно спустился по ржавой железной лестнице. Дети переглянулись и последовали за ним по очереди.
Погреб оказался сухим и глубоким. Вдоль левой стены были установлены толстые деревянные полки, которые сейчас пустовали. В углу стояли две пустые алюминиевые фляги. Напротив лестницы находилась безыскусная лавочка, изготовленная из старых строительных паллет и нескольких необработанных досок.
– Ну вот, здесь даже можно присесть, – оптимистично заявил мужчина, несколько раз ударив ладонью по её спинке. Он окинул взглядом пустые полки и брезгливо сплюнул.
– Не бойся, это ненадолго, скоро уже рассветет, и мы… ? подбодрил сестру Миша.
– Я и не боюсь, – перебила девочка. – Это ты, наверное, боишься, как маленькая девочка.
– Сама ты маленькая девочка, – обиженно отозвался мальчик.
Мужчина ещё раз осмотрел погреб и, передав фонарик мальчику, достал из кармана упаковку с батарейками:
– На вот, если до утра не хватит, поменяешь. Надеюсь, разберешься?
Мальчик уверенно кивнул, сунул батарейки в карман и уселся на край лавки.
– Ну, счастливого вам путешествия в Танцующий город, – мужчина улыбнулся и начал медленно подниматься.
– Спасибо вам! – выкрикнула вслед Марина.
Мужчина закрыл крышку погреба и, продев в проушины массивный замок, защелкнул его. При этом он осторожно погладил теплой ладонью шероховатую деревянную поверхность и удовлетворённо сглотнул тягучую слюну, скопившуюся под языком. Выйдя из дома, он посмотрел на подглядывающую за ним луну и вновь странным образом оскалился. Сейчас она показалась ему головкой перезрелого, забытого в том погребе сыра. Плесень проступила сквозь толстую подсохшую корку и придала сырной луне противный оливковый оттенок. Казалось, от луны воняло затхлостью, а от его рук липким страхом.
Минуя дорогу, мужчина спустился к реке и с облегчением вздохнул. Где-то вдалеке вновь залаяла собака. Мужчина вздрогнул.
– Я спасу, я их всех спасу, – прошептал он и, размахнувшись, выбросил ключ от замка в реку.
Его передернуло, мышцы ног и рук свело, и он, закатив глаза, безвольно скатился к прохладной речной кромке. И только пережевывающие пену синюшные губы всё шептали и шептали бессознательный бред:
– Спасу… спасу… спасу…
Его сознание начало меркнуть, но затем где-то вдалеке замаячил крохотный просвет. Он спирально и стремительно приблизился к его лицу и, настигнув, разорвал голову в мелкие клочья. Мужчина тут же очутился на туманной утренней мостовой. Он присел на корточки и провел ладонью по мокрым булыжникам. Подняв пальцы к лицу, он с удовольствием втянул носом их запах и прошептал:
? Наконец-то я здесь.
Он встал и огляделся. Танцующий город спал и в этой утренней дреме был как всегда прекрасен. Справа, подбоченясь, стояло высокое здание городской ратуши с коричневой черепичной крышей. Напротив располагалось основательное каменное строение – бывшая маслобойня, а теперь притон для бездомных. Мужчина прошелся по сонным улочкам и вышел на главную площадь. Задрав голову, попытался узреть оконечность шпиля Железного циркуля, но туман скрывал её. Величественная черная башня смерти занимала собой большую часть площади. Мужчина сделал несколько глубоких вдохов и направился к ее центральным воротам.


2

Слесарь-сантехник Одинцовского товарищества собственников жилья, Илья Ильич, нехотя откинул стальным проволочным крючком массивную крышку канализационного люка в сторону. Был он давно на пенсии, но сидеть дома по привычке не мог, да и не хотел: мужик должен приносить пользу, а иначе он не мужик. Однако выполнять работу по обходу участка городского водопровода ему сейчас хотелось менее всего. Он чертыхнулся и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, начал опускаться под землю.
? Надо же, ? бубнил он себе под нос, ? у них в водоканале, видите ли, все на больничном. Они типа по старому знакомству попросили Валентина Сергеевича выделить одного человечка для планового обхода этой ветки коллектора. Даю сто очков вперед, что сюда годами никто не залазил. Это же очевидно: нашли крайнего.
Он достиг бетонного пола и включил массивный фонарь, висевший на его плече. Поправив сумку с инструментами, с которой никогда не расставался на службе, неспешно перебирая кирзовыми сапогами, пошел по узкому проходу с низким потолком. При этом он рыскал лучом фонаря, облизывая светом задвижки и затянутые фланцы, проверяя надежность их конструкции и соединений.
? В следующий раз Валентин Сергеевич пусть сам по доброте своей душевной и лезет в эту вонючую могилу, ? продолжал разговор с самим собой Илья Ильич, ? тоже мне благодетель. Я-то от работы никогда не отлынивал, просто каждый должен заниматься своим делом, а иначе настанет всюду беспредельный бардак.
Но несмотря на несогласие со сложившейся ситуацией, человеком он был ответственным. Поэтому каждый сантиметр водопровода осматривался очень пристально.
? Завтра Анечка должна правнучку привезти нянькаться, ? «сменил пластинку» Илья Ильич. От этих слов потеплело на сердце, и он заулыбался. ? А вроде недавно еще саму Анечку таскал на руках, радуясь появлению долгожданной внучки. И вот она уже взрослая девушка и замуж вышла, и тоже стала мамой. Благодать это Божья, не иначе, до таких седин дожить и увидеть правнучку. Вот теперь поживу еще немного, поработаю, а там, глядишь, на ее свадьбе еще и рюмочку пропущу. Вот она, жизнь, какая штука чудная!
Слева что-то пошевелилось, и Илья Ильич резко направил туда луч фонаря. Из-за разорванной изоляции на одной из водопроводных труб выглядывали две мышиные мордочки. Старый слесарь-сантехник улыбнулся в седые усы и, расстегнув сумку, достал парочку сухарей с изюмом. Оставив их на соседней трубе, он проследовал далее.
– Вот же как устроена эта самая штука жизнь, ? размышлял вслух он, ? вроде бы нет возможности здесь существовать, а всё равно под землей и без солнечного света есть она – жизнь. И на дне самого глубокого озера, и на вершине самой высокой горы она есть. Чудно!
Осилив последний поворот и сверившись с картой, он понял, что до выхода в следующей точке контроля осталось пройти не более пятидесяти метров. Неожиданно за углом под трубами вновь что-то зашевелилось. Илья Ильич не торопился светить, а сразу полез в сумку за сухарями. Как вдруг это что-то начало странным образом всхлипывать и мычать. Старый слесарь напрягся, сделав несколько шагов назад. Из-под трубы завыли еще сильнее.
? Да чтоб тебя черти взяли! ? выругался старик и вспомнил про фонарь. В его луче появилось поднимающееся из тьмы старое клетчатое одеяло. Оно ходило ходуном и издавало странные звуки. Илья Ильич подкрался к неизвестному объекту и уверенным движением отбросил одеяло в сторону. И тут же охнул от увиденного, чуть не потеряв дар речи. Под сырым вонючим одеялом сидела молодая девушка. Длинные мокрые слипшиеся волосы, грязное лицо, промокшее платье. Она протянула к старику расцарапанную окровавленную руку и жалобно застонала:
? Помогите. Я умоляю…
Слесарь бегло осмотрел девушку и вдруг увидел, что ее нога, закованная в стальное кольцо, приторочена массивной цепью к бетонной стене.
? Да кто же тебя так, деточка?
? Он только что ушел, он ушел, ушел, – повторяла она, нервно тряся головой. – Но у нас нет времени, нужно срочно позвонить в полицию. Мы должны их спасти.
? Господи спаси и сохрани! Что же это делается? – запричитал старик и начал извлекать из сумки инструменты. – Потерпи, родненькая, я мигом.
Девушку трясло от холода и волнения, но она только и делала, что повторяла одни и те же слова:
? Он ушел, только что ушел, но у нас еще есть время, чтобы их спасти. Это дело считанных часов, и нам следует поторопиться.


3

Родион проснулся и, открыв глаза, обнаружил, что его губы пересохли и едва шевелятся. Он начал шептать:
– Я стою посреди этого странного дома, и с каждой секундой мои силы тают. Этот дом словно высасывает из меня желание жить. Я хорошо знаю его серые облезлые стены, входную дверь, изгаженную тараканами и мухами, и мертвые окна. В нем царит запах сырости и гнили. В одной из комнат с крыши по стене стекает вода, а пол под ней разбух от влаги, покрывшись мхом и слизью. Из-под этого мха и слизи появляются тонкие скользкие кроваво-красные черви.
В левом углу сидит огромная серая крыса и что-то перебирает в своих маленьких мокрых лапках. Мне кажется, что это фаланга человеческого пальца с обручальным кольцом на ней. Крыса осторожно переступает, таща за собой длинный уродливый лысый хвост. Она смотрит на меня, ожидая, когда я упаду посреди этого дома, чтобы позвать своих сородичей и начать пировать.
Из разбитых окон в меня пытаются вцепиться длинные черные крюки, но я уворачиваюсь из последних сил. Мои веки тяжелеют, ноги становятся ватными. Я начинаю проваливаться в бездну – это огромный черный колодец. Этот дом пахнет смертью, и я не понимаю, почему я еще жив…
Он закончил шептать и начал задыхаться. Этот кошмар снился ему не в первый раз. Родион откинул в сторону промокшее от пота одеяло и, подойдя к окну, резко отворил его. Сердце бешено колотилось в ребра, из легких наружу рвался панический ужас, не дающий сделать полноценный вдох. Оля спала, и Родион старался не шуметь. Он с сипом и сдержанным кашлем выпустил из себя остатки кошмара и, задрав болезненное лицо к еще темному небу, сделал спасительный глоток свежего утреннего воздуха. Небо ответило ему миллионами приветливых точек-звезд. Луну как будто стерли с небосвода, а солнце еще где-то блуждало, не планируя величественного пробуждения. От этого Родиону стало еще противнее. Перед глазами маячили трухлявые серые стены.
Родион поднес ладони к лицу и принюхался: ему показалось, что руки воняют гнилой сыростью. Он на цыпочках прошел в ванную комнату и, закрыв за собой дверь, повернул ручку крана, начав отчаянно умываться холодной водой. Найдя в шкафчике под мойкой кусок засохшего дегтярного мыла, он стал растирать его в ладонях, пытаясь отмыть прилипший к ним дурной сон. Закрыв глаза, он увидел, как крыса крадется около его босых ног, готовясь к прыжку. Родион нервно отдернул ногу и опустился на холодный кафельный пол. Его взгляд метался из стороны в сторону в поисках вонючей крысы. Он потряс головой и истерически расхохотался.
«Сон, это всего лишь кошмарный сон», – пронеслось истлевшими искрами ночного видения в голове.
Брызги от струи вылетали из раковины, попадая на его нервное лицо. Он открыл тумбочку и, небрежно забросив туда кусок мыла, начал подниматься. Попытавшись схватиться мыльными пальцами за раковину, он упал навзничь и ударился головой о стену. Истерический смех зазвучал еще громче. Он поднял голову, перед ним стояла заспанная Оля.
– Сам не спишь и нам не даешь, эгоист несчастный. Ну вот скажи, что ты тут опять устроил?
Родион вытер руки об себя и, приподнявшись, встал на колени. Прикоснувшись губами к ее животу, он аккуратно обнял Олю за поясницу и нежно поцеловал.
– Я разбудил моих девочек, – прошептал он, – за это меня следовало бы основательно наказать. Слава богу, срок еще небольшой, и моя вторая любимая девочка еще ничего не понимает и не слышит, как ее дурацкий папашка блудит по ночам и смеется как чокнутый.
Оля шутливо ударила его по макушке своим маленьким кулачком и ответила:
– Она у тебя уже все слышит и тем более понимает, ей уже пошла третья неделя. Кстати, Смураго, всё хотела у тебя спросить: с чего ты придумал, что я беременна девочкой? До первого скрининга еще порядочно времени. Ты ясновидящий у меня или…
– Или я просто мечтаю о дочке, – перебил Родион Смураго и загадочно улыбнулся, подняв лицо к светящейся лампочке. Щурясь, он начал громко рассказывать о своих планах на дочь: – Она получится у нас с тобой словно куколка. Я буду приносить в ее спальню огромные зеленые яблоки и желтые груши. Я стану называть ее «моя кудряшка». А она в ответ будет говорить мне «мой папашка»! Я куплю ей все самые красивые платья на свете и научусь плести самые уникальные девичьи косы. Я буду целовать ее маленькие пальчики на руках и ногах, а она будет весело смеяться, брыкаясь как маленькая лошадка. А однажды мы встанем рано утром и поедем с ней на наш утёс. Ты же помнишь наш с тобой утёс недалеко от посёлка в Геленджике? Мы оставим машину за сотню метров и пойдём неспешным шагом к зарослям можжевельника, которые обрамляют обрыв. Я подведу ее к кустам и осторожно раздвину их своими сильными руками. И она, как и ты когда-то, увидит выглядывающее из моря солнце. Оно приветливо покажет спелый бок из-под толщи воды и, отряхнувшись от морской соли, начнет своё ленивое пробуждение, поднимаясь всё выше и выше. Оно как огромное морское животное лениво вылезет на небо и поползёт нам с ней навстречу, ласково даря свет и тепло.
– Ты у меня такой романтик.
? Как ты думаешь, она сейчас меня слушала? Знаешь, Оля, мне это очень важно: всегда требуется тот, кому можно рассказать что-то сокровенное. Иногда мне просто истерически требуется собеседник.
Родион закрыл глаза и начал трясти головой. Оля наклонилась к нему и нежно обняла, остановив его метания.
– Тебе снова снятся кошмары? Ты ходил к психологу?
Смураго вытер ладонью трясущиеся губы.
– Да, первый сеанс уже был, типа ознакомительный. Специалист сказал, что этот дом в моём сне символизирует мой внутренний мир, и его нужно проработать. Ты случайно не знаешь, как это понимать? Есть ли у нас что-то, что поможет качественно проработать кошмар? Может быть, у нас есть вкусный виски? Я думаю, что порция хорошего виски поможет расслабить мою неокрепшую нервную систему. Особенно после ночных кошмаров.
– Ты же знаешь, что я не держу спиртного, – ласково ответила Оля. – Это у вас в центре Москвы принято держать дома бары, а мы люди скромные: не живём с видом на Красную площадь, не разъезжаем по модным курортам. Даже не знаю, если бы я не забеременела, вряд ли бы ты остался со мной. Представляю, сколько таких как я у тебя было в жизни: воз и маленькая тележка.
В это время у его ног прошмыгнула тень огромной крысы. Родион нервно оглянулся. Ему послышалось, как она противно цокает длинными когтями по кафелю, издавая тошнотворный запах мокрой шерсти. Но он тут же отбросил остатки ночного кошмара.
Оля помогла Родиону подняться с пола, и они осторожно проследовали в гостиную. Она налила ему горячего зелёного чая и достала из холодильника унылый бутерброд с заветренным сыром. Смураго молча засунул его в рот и стал пережёвывать.
– Извините, у нас перепелов с анжуйским вином не подают, – продолжила иронизировать Оля.
Смураго переехал к ней на время ремонта в своей дорогой квартире, хотя изначально планировал забрать её к себе в центр Москвы. Его элитное жильё на Котельнической набережной нещадно затопила пожилая соседка сверху. Пришлось переехать к возлюбленной на обшарпанную окраину.
– Сегодня я опять пойду к психологу, – произнёс Родион, прожевав сухой сыр и чёрствый хлеб. – Попробую с ним проработать этот дурацкий сон. У меня от него одно желание: побольше выпить. То, что ты не держишь дома спиртного, меня, безусловно, печалит. Я бы сейчас с удовольствием замахнулся. Мне это, котенок, очень помогает расслабиться. Тебе не понять. Если тебе не сложно, просто купи бутылку и поставь в холодильник, типа на всякий случай.
– Да ты у меня поросеночек, – Оля укоризненно посмотрела ему в глаза. – Неужели мы с твоей будущей дочерью ошиблись в выборе папочки и приютили алкаша?
Родион состроил подобие улыбки и, почесав небритый подбородок, ответил:
– Оля, прошу тебя, не нагнетай. Такой кошмар иногда сопряжён и с приступом, а это ужасный спазм мышц, и снять его можно только спиртным. Я же не виноват, что это реально помогает.
– С работой что-то определилось? – спросила Оля, решив сменить тему.
Родион не стал отвечать на болезненный вопрос. Недавнее увольнение и тяжёлая беседа с бывшим руководителем дались ему нелегко.
– Ты правда рад, что у нас будет ребёнок, наша маленькая девочка? – неожиданно спросила Оля.
Смураго посмотрел на неё, и ему стало себя жалко. Докатился до сорока лет, а ничего так и не нажил. Возможно, судьба даёт ему шанс запрыгнуть в последний вагон. В тот самый из детской песни, на котором сидят плюшевый ушастый друг и играющий на гармошке крокодил. Тот, что увозит брошенных повзрослевших неудачников в светлое и доброе будущее.
– Я рад, Оленька, – устало прошептал он.
Оля посмотрела в его глаза.
– Ты говоришь мне правду? – нерешительно спросила она.
– Люблю, – сухо отчеканил Родион и приподнял уголки губ, пытаясь улыбнуться. Перед глазами почему-то возник покойный отец-профессор. Он держал в правой руке целлофановый пакет и тряс им перед лицом Родиона. Напротив, на стуле, сидела мама. Она грустно смотрела в пол, не поднимая глаз.
– Зачем ты притащил в школу эту гадость? – кричал отец. В пакете была мёртвая крыса. Её голый хвост то взлетал над головой отца, то вновь возвращался к носу маленького Родиона.
– Это была шутка, – оправдывался мальчик, косясь на сестрёнку. Та сидела на софе, неспешно расчёсывая свои великолепные кудри. Рядом с ней красовалась огромная кукла. Родиону иногда казалось, что они невероятно похожи: кукла и сестра. Это его забавляло. Он осторожно подмигнул ей, на что она показала ему маленький розовый язычок.
– Нет, ты слышала, матушка, это, видите ли, была шутка! Я намерен тебя наказать, Родион. И из-за тебя на юг не поедет твоя сестра, вы оба на лето останетесь в Москве. Я с мамой сегодня же улетаю в Геленджик, в наш дом у моря, а вот вы остаётесь с няней и тёткой здесь. Пожалуйте, вместо прекрасного тёплого моря дышите угарным газом и смогом. И всё это из-за тебя, мой мальчик, из-за твоей невинной шутки. Как вообще можно было додуматься в последний учебный день притащить в школу дохлую крысу? Да где вы, голубчик, её взяли, хотел бы я знать? И ещё ответь мне, сынок, ты нас с мамой хотя бы немного любишь? Ты любишь, Родион, а? Любишь или нет? Отвечай, мерзавец!
Смураго тряхнул головой, освобождаясь от застрявшего в голове вопроса и от воспоминаний детства. Они кружились вихрем в его голове, не давая покоя.
В судьбе Ольги, несмотря на разницу в возрасте, он появился сравнительно недавно. Родион Смураго развелся с женой спустя почти двадцать лет. Женился рано. Жили странно: детей нет, у каждого свои интересы. Смураго интересовали элитные ночные клубы, богатенькие друзья и ни к чему не обязывающие отношения. Бывшая супруга была из «другого теста». Родион старался не общаться с её родителями, считая их отсталыми колхозниками. Мама супруги была товароведом в сетевом продуктовом магазине, отец участковым. Родители Родиона – из другой социальной прослойки.
Профессор Евгений Павлович Смураго всю свою жизнь посвятил физике и достиг высочайших результатов. Его супруга, мать Родика, в молодости блистала на сцене Мариинского театра, всегда оставаясь стройной, с прямой спиной и высоко поднятой головой. В их семье разговаривали на французском языке. Читали Шекспира в оригинале и цитировали изречения на латыни.
Советская наука высоко ценила достижения Евгения Павловича и в знак признания его заслуг подарила прекрасную квартиру на Котельнической набережной в Москве и уютный домик для семейного отдыха в пригороде Геленджика. Благодаря отцу Родион не пошёл в армию, а проводил время на черноморских пляжах в поисках приключений.
На дискотеке в парке Новороссийска он познакомился с девушкой. Они выпили вина, встретили рассвет и почему-то решили пожениться. Против были все: отец-профессор недовольно фыркал, не желая принимать в семью «вот это вот», а отец-милиционер нервно вытирал вспотевший затылок, понимая, что никогда не достигнет уровня профессора. Но свадьба всё же состоялась, и молодые люди начали жить вместе, отравляя существование друг друга.
Когда друзья спрашивали Родиона, зачем он женился, Смураго отвечал не задумываясь: «Потому что она пахла как любимая кукла моей младшей сестры». Этот ответ был никому не понятен.
Всё закончилось в один день. Обычно люди ждут чего-то, например, развода, но когда это происходит, всё равно чувствуют опустошение и раздавленность. Такие дни хочется вычеркнуть из жизни и не допускать повторений. Как будто где-то в небесной канцелярии на вахту допустили стажёра, который спросонья перепутал педали управления человеческими судьбами.
Родиону казалось, что он всё контролирует в своей жизни, и именно он должен предложить нелюбимой жене расстаться. Тем более что тот запах уже давным-давно источился. При этом Родион Смураго представлял себя изысканным снобом: он заказывает столик в любимом ресторане, аккуратно разрезает дорогой говяжий стейк медиум-прожарки со спаржей и соусом и, глядя ей в глаза, объясняет, как они теперь станут жить. Она конечно же плачет, а ему, безусловно, наплевать.
Неделя действительно выдалась неудачной. Неприятности посыпались как из рога изобилия. Когда в то утро семь дней тому назад, потянувшись в своей постели, Родион неожиданно осознал, что проспал, а делать этого именно в то утро было никак нельзя, он подскочил с постели, как будто его ударило током. Презентация, которую он готовил для иностранных инвесторов, была запланирована именно на злополучное утро понедельника.
На экране телефона, странным образом переключённого в авиарежим, было тридцать восемь пропущенных вызовов от абонента «Шеф». Родион, силясь вспомнить, как он мог нажать на эту чертову функцию, трясущейся рукой набрал генерального директора. Когда на четвертом гудке вызов был сброшен, Смураго понял, что у него на работе большие проблемы.
Ужасно болела голова. Перед глазами всплыл вчерашний вечер и разговор с женой. Она позвонила ему в полдень и попросила встретиться. Родион назначил встречу в своём излюбленном местечке, как и планировал в мечтах, предварительно заказав столик у окна. Это был ресторан с панорамным видом на 62-м этаже башни «Федерация».
«Один из самых высоких ресторанов Европы», – любил повторять Смураго, когда приводил сюда партнёров по бизнесу или любовницу Олю.
Родион репетировал речь всю дорогу, барабаня пальцами по рулю. Он специально приехал раньше и заказал её любимые спагетти с чернилами каракатицы и морепродуктами в соусе из белого вина. Но супруга Светлана пришла не горько плакать в платочек, а чтобы раздавить его как тлю.
? Знаешь, Радик, мне надоели наши собачьи отношения. Я устала. Мне сделали предложение, и я ответила взаимностью. Я, Смураго, замуж выхожу.
Он терпеть не мог, когда она так его называла. В школьные годы, вызывая к доске, учительница алгебры Тамара Андреевна выкрикивала: «Радик, Радичка, к доске!» Весь класс дружно смеялся. Родион её поправлял, объясняя, что мама назвала его иначе. Тогда Тамара Андреевна доставала из сумочки жестяную баночку с монпансье, долго выбирала, присматриваясь к разноцветным кусочкам, и когда закидывала в рот понравившийся леденец, строго спрашивала: «Что это за имя такое – Родион? Звучит, как будто кто-то читает смертный приговор или оглашает смертельный диагноз».
С тех пор любое производное от его имени Родиона Смураго раздражало.
– И кто он? – спросил Родион с едва заметной иронией, стараясь сохранять спокойствие.
– Ты хотел спросить, кто меня полюбит после тебя? Представь себе, меня можно любить. Я могла бы сказать тебе всё это по телефону, но я решила сделать это лично. Увидеть твои глаза, полные боли и отчаяния. Увидеть, как ты будешь жаться к спинке стула в своём любимом ресторане, потея от волнения. Как, кстати, поживает твоя ненаглядная? Юля, Оля… Как там её?
– Ты не можешь так поступить, – голос Родиона задрожал от волнения и обиды. – Это я требую развода, а не ты. Слышишь меня? Это я тебя оставляю…
– Ты, Смураго, недостойный человек. Когда-то ты хорошо учился в школе. Даже очень хорошо. Ты вовремя понял, что природа не обделила тебя умственными способностями как профессорского сына. То, что многим давалось с трудом, ты впитывал с небывалой лёгкостью. Окончив школу с золотой медалью, ты, выпендриваясь, нехотя выбирал себе высшее учебное заведение. Метался между крутым и очень крутым. Потом решил выбрать что-то модное или угодить папочке с мамочкой. Ты мальчик с золотой ложкой во рту. Ты привык брать всё, что тебе понравилось. Ты никогда ни в чём не нуждался. Вот увидишь, у тебя обязательно начнутся проблемы на работе. Это тебе бумерангом вернётся моё позорное существование рядом с тобой. С бездушным, чёрствым, глупым и маленьким, а оттого и жалким человечком. Всё это просто и очевидно. Жениться на девушке только ради того, чтобы наряжать её в кукольные платья, обнюхивать, как собака, и трахать… Какая же ты скользкая мразь, Смураго. Какая же я дура, что приняла это за чистую монету.
Вот только одного понять не могу: всё в твоей судьбе кричало об успехе, почему ты не воспитал себя великим писателем или летчиком-испытателем? Не стал нужным агрономом или талантливым укротителем тигров. Не пошёл по стопам отца – учёного-физика или не стал строителем красивых ажурных чугунных мостов. Почему ты стал мудаком, Радик? Где, на каком этапе природа отпустила тебя в свободное плавание, перестав сыпать тебе на башку бонусы? Где ты облажался? Ведь всё, буквально всё в твоей жизни шло своим чередом: школа, медаль, университет, должность, карьера. Далее по плану должны были быть успешный брак, умные и красивые наследники. Что там еще? Собственная компания, первый заработанный миллиард, забота об исчезающих видах Арктики, генеральное спонсорство вращения планеты Земля? Но ты променял всё это на интрижки и алкоголь. Ты так отдыхаешь, ты так живёшь. Ты примитивное, узколобое животное. Хотя нет, животное для тебя слишком гуманное понятие, животные так себя не ведут. Знаешь, когда кобель хочет отвоевать сучку у соперника, первым делом он задирает ногу. И делает он это везде, где только способен. Так он показывает ей, что владеет определённой территорией для спаривания и что эта самая территория принадлежит ему. Второй кобель при этом либо принимает условия игры и тоже начинает задирать ногу. Либо пасует. Мужчины, ведущие образ жизни на нижних энергетических уровнях, поступают так же. Нет, Смураго, я предвосхищаю твой вопрос: они не задирают ногу. Они обильно начинают выделять другие секреции: например, активно плеваться. Понаблюдай, если тебе интересно, когда такие особи проходят мимо друг друга, считая территорию своей вотчиной для спаривания, их тупые харчки начинают лететь в разные стороны. Выглядит это забавно.
– Зачем ты мне это говоришь, сука? – его губы нервно затряслись, и слюна нерешительно проступила в левом уголке рта. Он тут же промокнул его салфеткой и, смяв её, нервно бросил на стол.
– Затем, что ты и есть этот тупой кобель, плюющийся во все стороны. Только тебе кажется, что ты суперкобель: боевой доберман. А на самом деле ты уже давно чесоточная вшивая беспородная дворняга. И плюешься ты не слюной, а собственным успехом, удачей и здоровьем. Твоя Оля или как там её, тоже воняет сраной куклой из твоего детства? Или как у тебя на неё встаёт?
– Это я тебя бросаю, я…
– Впрочем, это уже не моё дело, Радиоша.
Смураго попытался взять ситуацию в свои руки:
– Свет, но ведь мы как-то прожили с тобой все эти годы, ты спала со мной, и тебе даже нравилось.
На глаза навернулись слёзы отчаяния: это его сейчас надменно и безжалостно бросали. Всё как он планировал: дорогой ресторан, дорогой стейк, пафосная речь и слёзы. Но только в обратную сторону. Кто-то всё издевательски вывернул наизнанку.
– Дура была, вот и нравилось. Когда-то следует и повзрослеть. Не звони мне больше никогда. Документы на развод я подам сама, адвокат подъедет к тебе в офис, и ты всё подпишешь. Мне ничего от тебя не надо, Смураго. Ни-че-го. Будь здоров, пока.
Она встала из-за стола и ушла, не дождавшись основного блюда.
Родион Смураго прекрасно понимал, о чём она говорила. Да, он очень хорошо и легко учился. На него делали серьёзные ставки брендовые компании, занимающиеся нефтебизнесом в Европе. Но… Начиная с третьего курса, Родион постепенно поменял образ жизни: устраивал на папины деньги весёлые вечеринки, переходящие в длительные запои. С хорошей практики в ведущей газовой компании страны, куда пристроил его отец, выгнали. Далее были попытки попасть в ведущий банк на топовую должность. Но он даже на собеседование припёрся с алкогольным амбре после увлекательного ночного свидания с какой-то официанткой. Собеседование он не прошёл. Папа пристраивал сына то туда, то сюда, постоянно краснея за его поведение. Потом он скоропостижно ушёл: обширный инсульт. Теперь Родион занимал должность ведущего менеджера по связям с общественностью в приличной строительной компании. Прекрасное знание иностранных языков и былой породистый шарм позволили втереться в доверие к генеральному директору и закрепиться. Но его загулы и похождения всегда были у шефа на карандаше. Складывалось ощущение, что Смураго в одно утро лопухнулся на том самом перекрестке у заветного камня. Он долго стоял, почесывая затылок, и читал: «Направо пойдешь – счастье найдёшь, налево пойдешь – коня потеряешь, прямо пойдешь – геройски голову сложишь». Родион подумал и… развернувшись, пошёл в обратную сторону.
Оставшись в одиночестве за столиком в ресторане, он сделал глоток виски и, полистав телефонную книгу, набрал номер Оли. Она ответила не сразу.
? Да, любимый?
? Дорогая, я заказал нам столик, – солгал он, ? приезжай, давай посидим как прежде, в умиротворенной и романтической атмосфере. Только ты, только я и…
? Ты с ума сошёл. Я уже давно сплю.
? Выходи за меня замуж, – неожиданно выпалил он, обиженный на Светлану, и пьяно улыбнулся, надеясь на отрицательный ответ.
? Хорошо, что ты первый это предложил, – ответила Оля, выдержав небольшую паузу, – это значит, мне не нужно объяснять тебе главного.
Смураго тяжело выдохнул, чувствуя, как его пальцы, держащие телефон, становятся влажными от волнения:
? Детка, о чём ты говоришь?
? Я беременна. У нас с тобой будет ребёночек. Ты слышишь меня, Родион? Алло, ты слышишь?
«Жизнь преподносит сюрприз за сюрпризом», – подумал Смураго и заказал бутылку дорогого спиртного.
Неудивительно, что на следующее утро у него болела голова, и он проспал. Всё складывалось не в его пользу. С шефом и так было много конфликтов, и Родион осознавал, что эта выходка станет финальным гвоздём в крышку гроба его карьеры. Осознав, что торопиться уже некуда, он принял душ, налил себе немного виски и закинул в бокал несколько кусочков льда.
Генеральный директор всё же перезвонил. На удивление Смураго, он сдержанно объяснил, что вместе им не по пути. Предложил подъехать, чтобы пройти официальную процедуру увольнения. Обещал не портить резюме плохой характеристикой. Но к концу разговора всё же сорвался и высказал недовольство.
Казалось бы, что может быть ещё хуже? Но именно в этот миг с потолка потекла вода. Она текла рваными струями по стенам на дорогую мебель, картины, гобелены и элитный дубовый паркет.
Родион бегом устремился на этаж выше. Дверь в злополучной квартире, к его удивлению, оказалась открыта. Он прошёл по темному коридору, хлюпая ногами, и зайдя в ванную комнату, обнаружил источник бедствия: труба, идущая к унитазу, лопнула. Родион закрыл кран на стояке и зло выкрикнул в проём тёмного коридора:
– Есть кто живой?
Пройдя в комнату, переступая через какие-то плавающие коробки, он раздвинул плотные шторы, пустив дневной свет. И тут же отпрыгнул. В углу на кровати лежала пожилая женщина и испуганно смотрела на него, прикрыв половину лица одеялом.
– Что вы тут делаете? – спросила она загадочным шепотом.
– Ты, вы… короче, меня топите. У вас труба лопнула. Вы вообще в курсе?
Женщина отбросила одеяло и, наклонившись, глянула на мокрый пол.
– Я специально вас топить не планировала, – ответила она и представилась: – Меня зовут Маргарита Иосифовна.
– Здрасьте, – ехидно ответил Смураго. – Как ущерб возмещать будете? У меня там дорогое покрытие на стенах, паркет из натурального дуба.
Старушка внимательно посмотрела на непрошеного гостя:
– Там в шкафу, в керамическом заварнике деньги, – приподнявшись на руках, произнесла она. – Возьмите и сделайте себе новый ремонт.
Смураго достал из заварника с изображением обезьяны в короне семьсот рублей и, удручённо покрутив их, забросил обратно.
– Бабуля, ты, наверное, не вдупляешь, в какую историю попала, да? Колись, дети, внуки есть? Давай их контакты.
– Нет у меня никого, – спокойно ответила Маргарита Иосифовна и села, поправив отвороты на рукавах домашнего халата.
– Во я попал, – негодовал Родион, – видимо, когда говорят о чёрной полосе в жизни, имеют в виду что-то подобное.
Он набрал клиниговую компанию, проводящую регулярную уборку в его квартире, и заказал экстренный выезд. Затем набрал прораба, который в прошлом году делал ему ремонт, и согласовал встречу. Потому уныло посмотрел на старушку и бросил через плечо:
– Скоро приедут шустрые тетки с тряпками и всё здесь уберут. Воду я вам сделаю, трубы заменю. Взять с вас, как я вижу, кроме анализов и нечего.
– Нельзя быть таким злым, – выкрикнула вслед Маргарита Иосифовна. Но Родион уже бежал по лестнице вниз. Ему захотелось всё забыть: это утро с увольнением и потопом, вчерашний вечер с беседой в ресторане и даже запах куклы из своего детства. Но кукла пахла сестрой. А это забыть было нельзя.

Неожиданно в дверь позвонили, что вернуло Родиона из воспоминаний о последних событиях недели на невзрачную кухню возлюбленной Ольги.
– Да кто это может быть в такой ранний час? – спросил он сам себя.
Смураго лениво поднялся и, подойдя к входной двери, щёлкнул замком. Открыв её, он обнаружил на коврике небольшой белый конверт без опознавательных знаков. Подняв его, он извлёк вдвое сложенный лист бумаги. Прямо по его центру было написано жирным чёрным фломастером: «Она тебе лжёт».
– Эй, шутник! – выкрикнул Родион в умиротворённость утреннего подъезда. – За такие шуточки можно и по шее получить.


4

В кабинете психолога было уютно: плотные шторы не пропускали лишний свет, создавая приятный полумрак. Родион отчетливо помнил надпись на золоченой табличке, висевшей на входной двери: «Максимов Николай Анатольевич. Специалист общей психологии».
Перед первым визитом он тщательно изучил отзывы о данном специалисте, которых в Интернете нашлось немного, но Родион прочитал их все. По возрасту они оказались почти ровесниками: психолог был старше на два года.
Максимов окончил престижный московский вуз и долгое время работал в сфере дошкольного и школьного образования, специализируясь на подростках. Однако, как он сам говорил в одном из интервью, желание стать разносторонним специалистом и начать реальную помощь людям всех возрастов подтолкнуло его к собственной практике.
На просторах социальных сетей коллеги горячо хвалили его, не стесняясь в выражениях. На фотографиях в Интернете он был либо один, либо с дочерью, причем фотографии с девочкой – десяти-пятнадцатилетней давности. Точно такие же стояли на его рабочем столе, и Родион не мог этого не заметить. В кабинете отсутствовали изображения супруги, родителей, каких-либо других родственников, сослуживцев или друзей. На некоторых площадках обсуждался его опыт работы с полицией, хотя на других сайтах эти заявления опровергались.
Максимов выглядел ухоженным и приятным мужчиной: высокий, густая аккуратная борода и усы, темные волосы со следами ранней седины, аромат дорогого парфюма. Две незначительные залысины на высоком лбу придавали ему вид умудренного и начитанного человека. Прямой крупный нос, волевой подбородок и честные темно-карие, почти черные глаза завершали образ серьезного специалиста.
В кабинете пахло корицей, элитным кофе и дорогой древесиной. Напротив окна висела репродукция Густава Климта, создавая атмосферу для доверительной беседы, как и в первое посещение. Тогда они просто говорили ни о чем: Максимов расспрашивал о семье, о бывшей жене и любовнице, о родителях и других родственниках. Родиону тогда показалось, что он пришел не к психологу на прием, а устраиваться на работу и проходит очередное собеседование.
Смураго снял туфли и лег на предложенную кушетку. Они сразу начали обращаться друг к другу на «ты», чтобы наладить доверительное общение.
– Меня интересуют твои воспоминания, – начал Максимов. – Но не реальные события, а образы и эмоции, которые ты почерпнул из детства, связанные с ними.
– Эмоции? – Смураго лениво потянулся на кушетке и посмотрел на психолога.
– Ну, например, расскажи, что тебя впервые поразило в жизни.
Родион отвернулся и, закрыв глаза, произнес:
– Как-то в детстве мы увлеклись так называемым собачьим кайфом. Это когда тебя ставят к стене и надавливают на область сердца ладонями. Предварительно ты делаешь несколько быстрых вдохов и выдохов. Затем теряешь сознание, скатываясь вдоль стены. Ощущение жуткое: даже сейчас помню эти всполохи перед глазами и щелчки по щекам. Зачем нам это было нужно? Сейчас и не отвечу. Но рассказать я хотел не об этом. Устав падать в обмороки, мы решили погрузиться в мистику.
– В мистику? С чем это было конкретно связано? – Максимов внимательно слушал Родиона и что-то фиксировал в рабочем блокноте.
Смураго недовольно поморщился, жалея, что упомянул об этом.
– Так и что там с мистикой?
– Ничего серьезного, просто у нас вошло в моду рассказывать детские страшилки. Каждое лето, будучи школьником, я проводил на юге. У отца там имелся дом в поселке у моря. Это район Геленджика. Так вот, у меня там был друг по имени Илья Лившиц. Отличный парень. Однажды мы сидели на берегу моря у костра и рассказывали страшные истории. Он рассказал такую.
В далёком горном регионе, где солнце редко заглядывает в глубокие ущелья, стоял древний дольмен. Его стены были покрыты загадочными символами, а внутри скрывалась тайна, которая пугала всех, кто осмеливался приблизиться к этому месту.
Однажды группа молодых исследователей решила отправиться в горы, чтобы изучить дольмен и раскрыть его секреты. Они были уверены, что смогут разгадать тайну этого древнего сооружения и прославиться на весь мир.
Прибыв на место, исследователи начали изучать дольмен. Они обнаружили, что символы на стенах были написаны на древнем языке, который никто из них не мог прочитать. Однако это не остановило их, и они решили провести ночь возле дольмена, чтобы разгадать тайну символов.
Ночью, когда все уснули, дольмен начал излучать странное свечение. Символы на стенах стали двигаться и менять форму. Исследователи проснулись и увидели, что дольмен ожил и превратился в огромного монстра, который хотел поглотить их. Дно дольмена превратилось в бездонный черный колодец и начало засасывать ученых.
Монстр был настолько ужасен, что молодые люди испугались и бросились бежать. Однако монстр был слишком быстр и силён, и вскоре все исследователи оказались в его власти.
Монстр поглотил их души и забрал их жизни. С тех пор дольмен стал местом, где пропадали люди, и его стали называть проклятым местом.
? Как же хорошо ты помнишь эту детскую страшилку, – произнес Максимов. – После таких ужасов, наверное, тебе в детстве снились какие-то кошмары?
Смураго ненадолго задумался:
– Тогда я мечтал, чтобы мне перестал сниться этот ящик.
– А можно подробнее?
Родион бесцеремонно отвернулся к стене:
– Мне снилось, что я просыпаюсь в каком-то ящике под землёй.
– Возможно, это был гроб? – предположил Николай Анатольевич, делая запись в блокноте.
– Да, может быть, и гроб, – согласился Родион, – вот только вместе со мной в том гробу сидела крыса. Она и по сей день постоянно снится мне, я уже рассказывал о ней в прошлый раз. И про дом. Просторный, но мне казалось, что я просыпаюсь в замкнутом пространстве и начинаю метаться от ужаса. А она начинала мерзко пищать в углу. И мне становилось страшно, причём не оттого, что я замкнут или задохнусь, а оттого, что эта тварь у меня в ногах. Она пахла сырой шерстью и касалась моих обнажённых ног своим уродливым хвостом.
– А зачем вы с друзьями рассказывали эти истории, если у тебя уже тогда начались проблемы?
– Ты такой интересный, – усмехнувшись, ответил Родион, – я тогда был пацаном. Откуда мне было знать, что это останется на всю жизнь и так глубоко засядет в моей голове? Эти страшные истории ещё повлияли на меня: я же в детстве вел записи. Точнее, писал фантастическую сказку. Так, впрочем, ничего серьезного, простые подростковые фантазии.
– Как интересно! А она случаем не сохранилась?
– Нужно порыться в ящиках отцовского стола, может, где-то и валяется та тетрадочка с записями.
Смураго зажмурился. Перед глазами вновь появился отец. Он по-прежнему махал перед его лицом дохлой крысой, но уже не кричал. Он шептал одними губами, без участия голоса. Он гортанно выплевывал буквы, шипя и клокоча горлом. Его лицо было пунцово-красным от волнения. Но Родион считывал эти буквы, соединяя их в слова и предложения; он легко понимал, о чём говорит отец.
– Это из-за тебя, маленький вонючий крысеныш, вы тогда поехали в Геленджик, – шептал папа, – я намеревался вас наказать, но ты, крысеныш, вымолил прощение у своей матери, и она уговорила отвезти вас в наш южный дом. Она уговорила меня. Если бы не ты, запах её куклы никогда бы не выветрился. Это ты во всём виноват, Родион. Это всё из-за тебя…

Смураго потряс головой и тут же услышал просьбу психолога:
– Могу я попросить тебя поискать эту тетрадь, и если она отыщется, принести мне?
Смураго мысленно прошелся по бывшему кабинету отца, предполагая, где может находиться артефакт из юности, но ответил неоднозначно:
– Посмотрю, конечно.
Но тут же добавил:
– Ты знаешь, я ведь ту историю Ильи так хорошо запомнил, потому что мы его долго искали.
– Искали? – Максимов отложил блокнот с ручкой в сторону и заинтересованно посмотрел на отвернувшегося к стене клиента.
– В один из вечеров Илья пропал, – начал объяснять Смураго, – но этому никто не придал значения: мало ли куда зашухерился пацан в южной провинции. Но и к одиннадцати ночи, и к двенадцати он не объявился. Его матушка подняла соседей, вызвонили участкового. В общем, поднялся чуть ли не весь посёлок: факела, собаки какие-то, люди. Я тоже не смог остаться безучастным, всё-таки друг. Факела мне не доверили, зато выдали классный фонарь. Сначала я долго блуждал вместе со взрослыми по оврагам, но потом меня как будто увело от дороги в горы. Я поднялся к разваленному храму и, отдышавшись, решил прошерстить окрестные буреломы. Кстати, старики в деревне рассказывали, что ранее это был вовсе не храм, а как будто какая-то старинная библиотека. Но не суть. Как сейчас помню этот стук сердца в висках вперемешку с криком какой-то ночной птицы. Я шёл, осторожно ступая шаг за шагом. Под моими сандалиями хрустел засохший можжевельник. Пахло хвоей и морем. Никогда не забуду, как я раздвинул очередные кусты, и луч света моего фонарика уперся в эту громадину. Это была задняя стена огромного дольмена. Я протиснулся из колючего кустарника и прополз вдоль холодной каменной постройки. Уже через мгновение я оказался у круглого входа в древнее сооружение. Я просунул голову. Внутри дольмена царили тьма и спокойствие. Просунув следом руку с фонариком, я заорал так, что тут же сорвал голос. Я светил ему в лицо и хрипел, как раненая лошадь. Там, в свете моего фонаря, прямо по центру, свернувшись калачиком, лежал Илья. Он был мертв.
– Это напугало тебя? – спокойно спросил Максимов.
– Я помню его пальцы: он сжимал свою кепочку, как будто всё ещё боялся её потерять. Я никогда не забуду эти стеклянные пустые кукольные глаза. Чуть приоткрытый рот, словно он вот-вот что-то скажет, и аккуратно подогнутые к животу тощие ноги.
– Что ты почувствовал?
– Это было… впрочем, не важно, столько лет минуло. Ты лучше скажи, док, что будем с моей головушкой делать? Может, ты мне какие укольчики назначишь?
– Жаль, что ты не хочешь об этом поговорить подробнее, ну да ладно, будем корректировать, – подытожил Максимов.
Смураго присвистнул и ехидно улыбнулся:
– Ну давай, док, делай своё темное дело. Таблеточки пропишешь или иглоукалывание?
Максимов посмотрел на него исподлобья и ответил неожиданно:
– Для начала ты можешь убить крысу. Нет, не эфемерную какую-то крысу, а самую настоящую. Мы сядем с тобой в машину и поедем на рынок. Пройдёмся по рядам, где этих самых тварей продают, и выберем ту, что более всего подходит: похожую на твою крысу из детского и взрослого кошмара. Потом ты посадишь её в клетку и несколько вечеров будешь смотреть на неё с ненавистью, подсознательно предполагая, что поймал ту самую свою крысу. А затем возьмешь и расстанешься с ней в свободной форме. В идеале бы, конечно, умертвить её. Сможешь или нет?
Смураго приподнялся на локте, развернулся и серьёзно посмотрел на Максимова:
– И это типа должно помочь?
– И ещё, начни с сегодняшнего дня вести записи. Не старайся писать что-то правильное и не обращай внимания на грамматические ошибки. Просто и лаконично записывай всё, что заботит или беспокоит. Ну… и найди себе работу, дело по душе. Ты же вроде как уволился?
– Ага, типа того. Но ты про крысу так и не ответил, поможет или как?
Максимов захлопнул блокнот и произнёс:
– В моей практике был случай, когда одному мальчику нужно было раздавить ногой улитку. Совершенно не важно, зачем и для чего, просто делюсь с тобой данным фактом. Он не мог. Я купил в магазине приколов ненастоящую улитку, и он всё равно не мог её раздавить. Где-то у себя в голове не мог. Но я имел в виду подсознательную смерть той улитки, а не физическую. Когда я объяснил ему это, он наступил на неё без сожаления. То же и с тобой: ты можешь убить сотню живых крыс, но не расправишься с той единственной, которая… ну ты понял, в твоей голове.
– Так мне убивать её или нет? – с усмешкой переспросил Родион.
Максимов с легкой иронией пожал плечами, но все же утвердительно кивнул. Проводив клиента, он достал из рабочего стола личный дневник и, открыв на чистой странице, записал следующее:
«Черников пригласил меня участвовать в этом сложном деле не просто так, тем более мы с ним сто лет знакомы. У меня большой опыт работы с людьми, которые не могут контролировать свои действия. Я помогаю им признать свою вину и найти выход из сложной ситуации. Это моя работа и призвание.
Например, в начале двухтысячных в Сибири был известен так называемый «пилунский насильник». Пилун в переводе с местного наречия означает «мешок», и этот небольшой, насквозь промерзший городок стал тем самым мешком смерти, где находили свою гибель многие девушки. Насильник поджидал своих жертв, приставляя нож к их горлу, и уводил в безлюдные места: недостроенный роддом или заброшенный стадион.
Не всегда ему удавалось совершить акт насилия, так как у него были проблемы с потенцией. В такие моменты, теряя контроль, он мог расправиться с жертвой. Вскоре преступника задержали, основываясь на показаниях выживших девушек и фотороботе. Тогда многое совпадало: и повадки преступника, описываемые жертвами, и его внешность. Дело готовили для передачи в суд.
Когда меня пригласили для беседы с предполагаемым маньяком, я сразу сказал, что это не он. Я руководствовался своими знаниями и внутренним чутьем.
Я беседовал с девушками-жертвами и из этих бесед складывал для себя портрет реального преступника. В отличие от правоохранительных органов, меня не интересовала внешность, я собирал крупицы другой информации. Например, жертва номер пять, ставшая его добычей в 2002 году, рассказывала, что небо было звездным, светила полная луна. Он шел за ней неторопливо, говорил уверенным тоном и не оглядывался. Когда он завел ее на второй этаж разрушенного здания, то сначала сильно избил. Вступить в половой акт он не смог, улегся на нее и… уснул. Она молила бога, чтобы у него получилось, чтобы он только отпустил ее живой, и это произошло после того как он проснулся. Он оставил ее в живых потому, что у него все получилось, и девушка давала важные показания.
Другие девочки тоже упоминали этот странный поступок – он ложился на жертву и засыпал. Для меня это было зацепкой или как я это называю, ниточкой. Я исследовал все детские сады и опросил всех воспитательниц, которые работали двадцать пять-тридцать лет назад. Я беседовал с учителями на пенсии и ветеранами образования в небольшом сибирском городке. Я искал необычное совпадение и нашел его.
Жертва номер восемь пошла прогуляться сентябрьским вечером. Он так же увел ее в разрушенное здание. Но она единственная, кто запомнил: на левой груди у насильника была татуировка – портрет возрастной женщины. Это тоже оказалось важным моментом.
Человек, идущий на так называемую охоту, не может вести себя тривиально, – размышлял я. Он, скорее, не может не идти по какой-то причине. В его жизни всегда есть якорь, который тянет все его действия и переживания в одну точку. В случае с пилунским насильником это была его семья. Когда маленький мальчик приходил со школы, мамаша наказывала его за плохие отметки очень оригинальным способом: ложилась на него сверху, придавливая к полу своим массивным телом.
Вскорости мы его взяли. Никто из его соседей и домашних нам не поверил. И даже когда его генетический материал совпал по двадцати четырем эпизодам, все равно не поверили. Но это был он: тихий семьянин с портретом матери у сердца и похотливой мерзостью в голове.
Когда я нащупал эту нить, мне легко было манипулировать его действиями: как только он начинал замыкаться в себе или лгать, я грозился пригласить в камеру его семью и наглядно показать, зачем он вытворял это с девушками. Я обещал ему улечься на его жену, наказав за его проделки именно её, от чего ему становилось неимоверно стыдно, он начинал реветь как ребенок и просил не рассказывать обо всем матери. Не спрашивайте меня, как я раскопал все это. Насильник сам поведал мне эту историю из своего детства. Да, его мать давно умерла, но ее тень жила в насильнике, заставляя доказывать давно умершему человеку мужскую состоятельность его сына-извращенца.
В случае с теперешним клиентом все намного сложнее. Но я верю в свой опыт и верю в успех».
Далее Максимов достал смартфон и набрал номер человека, который в его телефонной книге был записан как «Полковник».
Станислав Валерьевич Черников, старший следователь по особо важным делам, ответил на звонок мгновенно. Когда Николай Анатольевич звонил ему, всегда казалось, что полковник носит телефон привязанным к уху.
– Да, Коля.
– Мы только начали, но пока нет результатов. Хотя…
? Ты материалы дела смотрел? – строго спросил полковник.
Максимов достал распечатку и зачитал:
«Анжелика Изотова. 9 лет. Была найдена в подмосковном водоприемном коллекторе дренажной системы. Следов физической расправы или насилия не обнаружено. Пропала двумя неделями ранее в районе центральной библиотеки в Люберцах. Многие свидетели показывали, что девочка спустилась с крыльца с книжкой в руках и, замешкавшись, начала искать взглядом старшую сестру. К ней подошел высокий мужчина и, присев на корточки, начал о чем-то разговаривать. Анжелика вела себя уверенно и, охотно дав ему руку, последовала в сторону остановки общественного транспорта. Старшая сестра, давая показания, рассказала:
«Я попросила Анжелику постоять две минутки, ведь мне требовалось сбегать внутрь и передать книгу лично в руки. Анжелика взрослая и умная девочка, она никогда не разговаривает с незнакомцами и не доверяет чужакам. Я выскочила из двери на крыльцо и, повертев головой, не увидела сестру. Но никакого беспокойства не было. «Она спустилась с крыльца и ушла к ларьку с мороженым», ? подумала я и проделала тот же самый путь. Но Анжелики там не нашла. Пройдя в обратную сторону до парка, я позвала ее громким голосом. Прохожие оборачивались мне вслед. И вот тут в сердце закрался леденящий страх, который с каждой секундой все более и более нарастал в груди липким комом…»
? Девочку нашли мертвой, – произнес Черников. ? На коллекторной крышке кто-то мелом написал странное слово «Сайлис». Имело ли это какое-то значение для следствия или слово было написано случайно, никто из опергруппы не знал. Но фото с надписью было задокументировано и добавлено в дело. Ты читал это все, Коля?
? Ты об этих материалах спрашиваешь? – переспросил Максимов. ? Здесь что ни страница, то трэш, угар и содомия. Не думаю, что такие подробности подскажут мне что-то или помогут. Они скорее озлобят в ненужную сторону и не дадут правильно расставить приоритеты в работе. Эмоции в моем деле – это роскошь.
? Ну, извините, товарищ чистоплюй, у нас с вами такая работа. Докладывай, что расследовал. Вернее, извини, ты же гражданский, так что просто рассказывай.
? Тогда слушай…


5

Направляясь после сеанса к своей затопленной квартире и стоя в пробке, Родион Смураго размышлял вслух:
– Психолог предлагает убить крысу. Убить – для меня это всегда было чем-то нереальным, каким-то книжным или театральным понятием. В детстве, когда я читал детективные романы, я не испытывал ужаса от слов «Ах, это дворецкий убил миссис Эштон». Но сегодня этот странный человек предложил мне убить крысу. Убить по-настоящему, то есть прекратить чью-то жизнь навсегда. Ну что, парень, слабо тебе стать тем самым дворецким из очередного детектива? Или убийство – это нечто большее?
Достав из портфеля блокнот и ручку, Родион открыл чистую страницу и начал записывать:
«Из детства у меня сохранилось воспоминание, связанное со словом «смерть». Тогда я действительно испугался. В тот день мой друг и одноклассник Илья повел меня на пустырь за стройкой. Нам было по одиннадцать лет. Когда мы поднялись на пригорок, я увидел, что там нас поджидает его отчим. На его плече болтался холщовый вещмешок, который странно шевелился. Мы неторопливо подошли, и отчим, которого звали Глеб, спросил меня:
– Сегодня на уроке в школе ты сказал, что убьешь человека. Я узнал это от моего пасынка. Скажи, это правда?
Я растерялся и не знал, что ответить.
– Я не стану давить на тебя, – произнес Глеб, – и поэтому спрошу еще раз.
Он впился в меня немым опустошающим взглядом.
– Я… я просто сказал Светке из параллельного класса, что если она еще раз сунет палец в мой компот, я ее…
– Убьешь?
– Прибьет, он сказал, что прибьет ее, – пояснил Илья.
В горле у меня пересохло. Отчим моего друга неспешно снял мешок с плеча и, присев на корточки, начал медленно развязывать тугой узел. Мешок шевелился. Я с волнением смотрел на одноклассника, на руки его отчима. Наконец Глеб извлёк оттуда среднего роста дворнягу. Собака преданно смотрела на нас, виляя хвостом.
– Убей ее, – приказал он и подпустил собаку к моим ногам.
– Да я совсем не это имел в виду, – заплакал я, склонившись над собакой. Вцепившись пальцами в ее брезентовый поводок, я попытался вырвать его из сильных рук Глеба. Но он быстро поднял ее на руки и, пройдя несколько метров, опустил на дно небольшой свежевырытой ямы. Мы с Ильей подошли ближе. Глеб достал из-за пояса охотничий нож и, взявшись за заостренное лезвие, протянул его мне. Я отшатнулся, и нож упал рядом с ямой.
– Значит, ты не хочешь ее убивать? – строго спросил отчим.
Я замотал головой. Ноги у меня стали тяжелыми, словно налились чугуном.
Собака жалобно заскулила, пытаясь выбраться наружу. Тогда Глеб накрыл яму листом заранее приготовленной фанеры и, взяв лопату, начал закидывать сверху землей. Комья с грохотом бухали о деревянную поверхность. Собака залаяла и завизжала. Голова у меня закружилась, но я бросился на этот лист и начал руками отгребать землю в сторону.
– Нет, не делайте этого, я вас умоляю, не надо! – орал я ссохшимся горлом. Слёзы текли и текли из глаз. Я вытирал их грязными от земли руками и надрывно кашлял, трясясь в истерике.
Отчим моего друга бросил лопату, схватил меня за волосы и, задрав голову к небу, громко заорал в лицо:
– Ты же сказал, что убьешь! Так возьми нож и ударь. Захерачь эту тварь, сделай так, чтобы она не дышала, не ходила по земле, не виляла хвостом. Всади ей длинное холодное лезвие прямо в сердце. Пусть кровь медленно вытекает из дырки, которую в ней проделаешь… ты.
Я конвульсивно дёрнулся, глаза закатились, и я начал проваливаться в обморок. Но отчим Ильи всадил мне пощёчину, и я пришёл в себя. Он отпустил мои волосы и, достав пачку сигарет, закурил. Илья, получив от него знак рукой, взялся откапывать собаку.
– Запомни на всю жизнь, сынок, – спокойно произнёс Глеб, – если ты сказал или тем более решил, что нужно убить, значит, бери и бей. После этого всё в твоей жизни изменится, но если ты по-другому не смог, никогда не сожалей о сделанном. Хуже, когда ты решил и не сделал, сказал и не ответил за свои слова. Всегда, ты слышишь меня, пацан, всегда отвечай за свои слова. А если не можешь ударить, не говори и даже не думай об этом.
С тех пор я не думал об этом ни разу. Урок был получен сполна. Кстати, отчим Ильи, как друг рассказал мне позже, отсидел в своё время десять лет за убийство. Наверняка он знал, о чём говорил.
Но вернёмся к предложению господина психолога. Так и что, убить крысу или даже не начинать думать об этом?»

Сзади яростно сигналили. Увлёкшись записями, Родион совершенно забыл, что находится за рулём. Он отбросил блокнот на пассажирское сиденье и тронулся с места в сторону Котельнической набережной.
В этот момент на смартфон пришло сообщение. Родион мельком глянул на него, и холодный пот заструился по его спине. В сообщении говорилось:
«Психолог тебе лжёт».
Родион брезгливо удалил сообщение и нажал на педаль газа до упора.
Позвонила Оля и долго рассказывала о женских мелочах, которые ее по-настоящему заботят: какого цвета купить фартук, носочки для малышки или шары на новогоднюю елку. Родион посмотрел на дождливую погоду за окном и подумал, что до Нового года еще жить и жить, а она почему-то об этом уже думает.
Прораб приветливо встретил его, с порога вывалив весь объём выполненной работы, и сразу же сообщил, что в бюджет они, скорее всего, не уложатся.
? А почему выходит дороже? – спросил Родион.
? Так мы же ещё вашей соседке полы меняем и водопровод, плюс она попросила обновить ей обои. Маргарита Иосифовна так ласкова с моими ребятами: чаем поит со смородиновым вареньем…
– Вот паскуда, – выругался Смураго, – сейчас я покажу ей новые обои.
Он попрощался с прорабом и бегом поднялся на этаж выше. Дверь у злополучной соседки по-прежнему была не заперта. Маргарита Иосифовна сидела на кухне за облезлым деревянным столом и что-то вязала. Длинные спицы мелькали в её морщинистых руках, словно боевые рапиры.
? Здрасьте вам с кисточкой, – выпалил Родион. – А я смотрю, у вас новые обои. Какая прелесть! За чей счёт газуете, мадам?
? Ты злой, – чётко ответила хозяйка квартиры. – Я тебе уже об этом говорила.
Смураго показал ей звериный оскал зубов, изобразив хищное животное.
? Злым быть плохо, бог накажет.
? Где был твой бог, когда меня с работы выгоняли, а?
Маргарита Иосифовна очень серьёзно посмотрела на Родиона:
? Бог всё там же, где и был: в твоём сердце. А за эти разнесчастные обои я тебе деньги верну. Вот только пенсию получу и…
? Из чайничка добавить не забудь, – ехидно выкрикнул Родион.
В это мгновение сильнейшая головная боль скрутила виски, и комната поплыла перед глазами. Он пошатнулся, схватившись за пожелтевшую скатерть на столе. Потянул её на себя, пытаясь устоять на ногах, но потеряв равновесие, рухнул на пол.
? Ты чего это мне тут удумал? – взвизгнула Маргарита Иосифовна и бросилась к телефону.
? Не нужно, – крикнул Родион. – Алкоголь какой есть? Плесни половинку стакана.
Хозяйка квартиры принесла запечатанную бутылку дешёвой водки, которую покупала для приготовления растирки для больных ног, и трясущимися от волнения руками откупорила. Смураго выхватил у неё бутылку и начал жадно пить прямо из горлышка.
? Да что же это ты так, из-за этих обоев, что ли? Я же сказала, что отдам, значит, отдам.
Родион выпил половину и небрежно швырнул бутылку под стол. Вытерев рукавом рот, он, пошатываясь, поднялся.
? Не переживай за то, что тратишь деньги на мою квартиру. Она мне, по сути, и не особо нужна. Давай я её на тебя перепишу. А ты взамен свези меня в одно место.
? На троекуровское? – плохо пошутил Родион.
– Эта затерянная в Сибири деревенька была никому не известна. Но всё изменилось в девяностых годах, когда ученице индийского гуру Шри Бабаджи, Расме Розитис, во сне привиделось место, где предположительно находится затерянный храм Ханумана. Это индуистский бог обезьян, верный спутник Рамы. Когда ученица гуру рассказала русским учёным о своём сне, данное место было с лёгкостью найдено на севере Омской области в Муромцевском районе. Это около 240 километров от Омска. Местная река Тара носит имя индуистской богини и переводится с санскрита как «спасительница». Кстати, название города Омск созвучно священному индуистскому слогу «Ом», который также обладает сильной энергетикой. Звук обозначает вибрацию, которая дала начало Вселенной. По легенде, в древние ведические времена именно здесь был крупный религиозный центр, а сейчас Окунево окружают пять магических озёр космического происхождения. Говорят, если искупаться во всех пяти озерах, обретешь не только здоровье, но и бессмертие.
– Значит, ты туда намылилась за вечной жизнью?
– Нет, дорогой, в Окунево находится так называемый пуп земли: центр сосредоточия всех религий мира. Он называется Омкар и выглядит как холм. На нём можно встретить и христианский храм, и буддийское дерево, и жертвенник бабаджистов. В Окунево живут дружные и любящие люди, и именно там я и хочу упокоиться. А квартиру, как и сказала, я правда на тебя отпишу. В этом ты не сомневайся.
Смураго задрал пьяную голову к давно некрашеному потолку и тихо закашлял. Затем посмотрел на неё и сказал:
? Я, бабуля, не просто злой, я ещё и очень плохой человек. Я сгнаиваю свою жизнь в силосной яме. Менять, нужно что-то менять. Но вот что? Теперь придётся тачку вызывать, за руль уже не сядешь. Хотя нужно было допить твоё пойло, разогнаться и со всего маху в столб. И нет проблем. Правда, я круто придумал?
На телефон пришло сообщение.
– Что-то срочное? Надеюсь, ты пошутил, поедешь домой и вызовешь доктора, – сказала Маргарита Иосифовна. – Твой приступ – это нехорошо. Обследоваться нужно, а не глупостями заниматься.
? Нет, – отмахнулся Родион, прочитав сообщение. – Ничего срочного, просто Николай Анатольевич интересуется, поедем ли мы завтра покупать крысу.
– Какую ещё крысу? Ты лучше ответь, увезешь меня в мою деревню в Сибири или нет? Если хочешь, я тебе про Ханумана подробнее расскажу.
Родион промолчал.
Шатающейся походкой Смураго вернулся в свою квартиру и, подойдя к отцовскому столу в кабинете, начал рыться в бумагах. Но уже во втором ящике обнаружил то, что искал: затертая пожелтевшая тетрадь лежала между картонными папками. Он распрощался с прорабом и вызвал такси, по пути решив завезти её Максимову. В офисе его уже не оказалось, и узнав домашний адрес у его секретаря на ресепшен, Родион отправился туда.
Максимов встретил его и пригласил на чашечку кофе, но Родион учтиво отказался.
? Ты про Ханумана что-нибудь слышал? – почему-то спросил Смураго у психолога.
Тот немного смутился, но ответил почти сразу:
? Сто лет назад дружил с девушкой, которая училась в институте культуры. Они там про этого Ханумана, кажется, какую-то курсовую писали. Я это запомнил, потому что помогал им, лежа в нашем общежитии на многострадальном университетском полу. Благодатные были денечки: время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти, – процитировал он знаменитого рок-музыканта.
? И что там за Хануман такой? – не успокаивался Родион.
Максимов поморщился: перегар, идущий от Смураго, неприятно ударил ему в нос.
? Кажется, он один из центральных персонажей индуистского эпоса «Рамаяна». Один из самых преданных друзей Рамы. Они там то ли боролись за царство, то ли воевали с демонами. А может, занимались и тем и другим одновременно. Помнится, что этот Хануман был сыном бога ветра и выглядел как реальная обезьяна с хвостом и ушами. Только рост у этой обезьяны был высокий и сила как у Ильи Муромца. А почему ты меня спрашиваешь об этом? Это тебя заботит?
Смураго нерешительно улыбнулся:
– Старушка, которая меня затопила, рассказала мне про него, и я подумал, что она могла придумать эту историю. Но, как оказалось, это правда: существовал такой царь всех обезьян. Удивительно! Если бы она выдумала его, я бы, наверное, обиделся.
– Ты так легко обижаешься на людей из-за пустяков? – спросил психолог.
– Я считаю, что ложь не может быть пустяком, – ответил Смураго. – Если она вызывает у человека обиду, значит, это уже не мелочь.
– Напиши об этом в дневнике: всё, что вспомнишь связанное с понятием «обида», – предложил Максимов. – Только обязательно напиши, не забудь. Этот момент нам тоже нужно будет проработать.
Смураго посмотрел на него исподлобья:
– Ну вот, док, я приехал к тебе как друг, а ты мне опять свою терапию включаешь.
Максимов вновь предложил кофе.
– Там небо зреет, боюсь, как бы ливнем не разразилось, нужно поторопиться домой. Да и выпить у тебя нечего, а кофеями голову не обманешь.
– Насколько мне известно, ты на машине. Отчего же тебя должен заботить дождь? Это всего лишь вода с неба. Хотя ты подшофе…значит, еще проще, на такси.
Смураго передернуло. Руки свело параличом и пальцы скрючило.
– По стене текла вода? – неожиданно спросил Максимов.
Вдруг Родиона затрясло. Голова закружилась, и перед глазами встал тот самый трухлявый дом. По стене потекла та самая вода, о которой только что спросил Максимов. Он подошел, делая трудные шаги по скользкому грязному полу, и потрогал стену рукой. Тут же очутился в своей затопленной квартире. Он стоял у стены, по которой тоже бежала вода.
– Она чистая или грязная? – спросил Максимов.
Вода сменила цвет на землисто-серый. Родион отпрянул. Вода стала ужасно вонять мертвечиной и затхлостью.
– Горячая или холодная? – настаивал психолог.
От воды пошел пар. Крыса, сидящая в углу, истошно завизжала, спасаясь от кипятка, текущего по стене, и бросила отгрызенную фалангу пальца. Родион поднял ее и, сняв кольцо, присмотрелся к маникюру.
– Это же Оля, – прошептал он трясущимися губами.
– Родион, стоп, ничего нет! – резко выкрикнул ему в лицо Николай Анатольевич.
Смураго сполз по стенке, а затем начал осторожно подниматься на трясущихся ногах.
? Дом, опять этот проклятый дом. Он повсюду меня преследует.
В это мгновение перед лицом возник отец. Он пристально смотрел на Родиона и шептал:
? Маленькая вонючая тварь. Ты решил вытравить аромат ее куклы с помощью своей невыносимой вони. Спрятался в вонючий сырой домик. Но я все равно чувствую ее запах на твоих руках. Ты можешь прожить свою жизнь как тебе вздумается, но знай, когда ты сдохнешь, я приду за тобой.
? Папочка, прости меня, – заплакав, ответил Родион и потянулся рукой к лицу Максимова.
? Я накануне ознакомился с твоими записями, почитал сказочку, ? сказал побледневший отец. ? Извращенная фантазия из твоей головы бьет ключом. Откуда у тебя мысли о том, что мы, взрослые, должны забыть про своих детей? Сынок, я вынужден отвести тебя к специалисту. Твою голову следует просветить.
? Я уже хожу к психологу, папа.
Смураго потряс головой и, резко вскинув ее, сначала замер, но тут же резко развернулся и, уставившись на Максимова, произнес сдавленным голосом:
– Я, наверное, поеду.
Он сунул тетрадь в руку психологу и поспешил уйти.
– Ты с крысой своей что-то уже придумал? – крикнул вслед Максимов.
– Завтра как раз запланировал покупку, – Родион криво усмехнулся бледными губами.
Максимов закрыл дверь за пьяным Родионом и, пройдя в гостиную, снял тапочки и вытянул ноги, расслабившись. Затем набрал Черникова. Тот вновь ответил стремительно.
– Тебе нужно лично поехать в Геленджик, в тот дом, где они отдыхали каждое лето. Отыщи его и обязательно попади внутрь, – попросил он полковника.
– Я могу отправить туда сведущих людей. Почему именно я?
Максимов расстегнул верхние пуговицы на вороте и потянулся в кресле:
– Нет, это должен быть только ты, боюсь, что твоя сведущая группа не отыщет того, что мне нужно.
Черников откашлялся и спросил:
– Он что-то рассказал?
– Ничего существенного, но виртуально он передал мне свои записи. Теперь их требуется найти формально, то есть физически.
– Как это виртуально?
– Не парься, Стас. Просто съезди в Геленджик и привези мне её: это должна быть школьная тетрадь в клетку с его записями. Я более чем уверен, что она где-то там. И еще… когда приедешь туда, свяжись со мной, и мы с тобой проделаем такой фокус: ты включишь камеру и онлайн устроишь мне экскурсию по этому дому. Более чем уверен, что найду там еще кое-что необходимое для нашего дела.
Черников откашлялся и, немного повысив тон, сказал:
– Коля, у нас каждая минута на счету, а ты меня на юг отправляешь. Я хочу быть на сто процентов уверен, что ты прав. Что может быть такого в той тетрадке? Ты отвечаешь, что это очень важно и необходимо? Не обижайся, ты у нас приглашенная звезда, в органах не работаешь и не работал. Если ты ошибаешься, мы потеряем время, а меня не просто отчитают, меня распнут.
Максимов набрал полные легкие воздуха и, закрыв глаза, медленно выдохнул:
– С твоими возможностями, товарищ полковник, ты через три часа будешь в этом доме. И это очень важно, Стас, я отвечаю за свои слова. Я клянусь тебе, что это необходимо. Отыщи мне эту тетрадь, я тебя умоляю.
Максимову казалось, что он слышит, как скрипят извилины собеседника: как вертятся мудрые шестеренки и натягиваются нужные пружинки.
– Ну, дело, – отчеканил полковник, – я еду в твой Геленджик. Но смотри мне, товарищ психолог, если что, я тебе лично башку против часовой стрелки откручу.


6

На следующее утро, приняв прохладный душ и выпив крепкий кофе, Родион Смураго направился на рынок, который в народе именовали «хитрым»: здесь продавали корма для животных. Также здесь можно было приобрести рыбок, птичек, щенков, котят и всю остальную живность.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71517526?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.