Стимул
Стимул
Иван Андреевич Банников
В книге собраны причудливые фантастические истории, в которых можно столкнуться с чем угодно. Вам предстоит принять участие в увлекательных, опасных и невероятных космических приключениях. Вы сможете понаблюдать за разнообразными контактами с инопланетными существами: какие-то из них прибыли на Землю, а с какими-то придётся иметь дело на других планетах. Вы станете свидетелями проникновения в параллельные реальности, в которых герои либо безнадёжно теряют привычную жизнь, либо наоборот обретают горячо желаемое.
Каждая история уникальна и обещает погружение в иные миры.
Иван Банников
Стимул
Стимул
С самого начала было понятно, что аппаратура ведёт себя необычно, а сгенерированное поле отклоняется от нормальных параметров.
Павел хотел остановить опасный опыт с непредсказуемым исходом, да и Борис его поддержал, но Центр приказал продолжать серию испытаний. Сроки поджимали, а представители Министерства обороны проявляли нетерпение и грозились прикрыть проект и засадить за решётку всех причастных. Поэтому в тринадцать шестнадцать Павел нажал на кнопку. В тринадцать восемнадцать вышедший из-под контроля квантовый импульс рассеял поле, разнёс всю принимающую установку и вызвал сильнейший пожар, который очень быстро охватил лабораторию.
Пока автоматика безуспешно пыталась справиться с огнём, Павел и Борис стремительно покинули лабораторию, добежали до выхода, поспешно надели тёплые костюмы и ботинки и успели подать сигнал тревоги в Центр.
Учёные выскочили на улицу и побежали что есть силы прочь от здания, которое вело себя странно. Видимо, установка каким-то образом продолжала влиять на окружающее пространство, потому что научный корпус дрожал и искривлялся, его форма и цвет менялись, стёкла в окнах гнулись и тянулись словно резиновые, а вырывающийся дым закручивался странными спиралями и собирался в крупные пугающе правильные шары. В небе вспыхивали и ритмично мерцали необычайно яркие сполохи голубого и алого огня.
Павел и Борис успели добежать до края бетонной террасы исследовательского комплекса, когда здание с грохотом сложилось внутрь и превратилось в раскалённые руины, порождающие весь спектр излучений.
Шесть человек вспомогательного персонала так и не выбрались.
Павел боролся с болезненным головокружением и удивлённо рассматривал невесть откуда появившийся внешний забор из сетки-рабицы. Ему казалось, что он видит его в первый раз. Он запоздало сообразил, что не захватил никаких средств связи. Двое учёных остались совершенно одни в заснеженных горах, оторванные от цивилизации и лишённые крова.
– Нужно оставаться здесь и ждать, когда за нами прилетят, – промямлил потрясённый и растерянный Борис. У него тряслись бескровные губы, казалось, что он вот-вот заплачет.
– Я бы с тобой согласился, но никто за нами не прилетит, – мрачно ответил Павел, с тревогой поглядывая на небо.
С запада наползали тяжёлые пузатые тёмно-серые тучи, до отказа нафаршированные снегом. Склоны гор на противоположной стороне ущелья уже погрузились в молочную дымку надвигающегося снегопада.
Павел только сейчас отошёл от шока и ощутил холод, пронизывающий до костей. Он принялся торопливо заправлять свитер в штаны, а штанины в ботинки.
– Начинается снегопад.
– Скоро закончится, – еле слышно проронил Борис.
– Я утром смотрел прогноз, – Павел застегнул молнии на ботинках. – Три дня сильнейшего снегопада без пауз… И из Центра предупреждали, чтобы мы не высовывали нос за пределы станции… Никто не прилетит.
Он застегнул куртку и опустил уши меховой шапки.
– Но они должны нас забрать, – капризно заявил Борис, растерянно глядя в сторону горящего здания. – Нам надо просто подождать тут.
– Установка излучает гамма- и бета-лучи, – раздражённо заметил Павел. – Возможно, и рентген. И черт бы знал, что ещё… Оставаться здесь крайне опасно. Нужно скорее уходить и как можно дальше. Возможны выбросы радиоактивных материалов. Мы и так уже облучены. Не будем усугублять… К тому же, мы попросту замёрзнем здесь, нам негде укрыться.
Он открыл обесточенную калитку и пошёл вниз по узкой тропинке, протоптанной обитателями станции, которые предпочитали в свободное время кататься по окрестностям на лыжах. Борис какое-то время стоял на месте, а потом потащился следом, спотыкаясь и бормоча что-то под нос.
– Мы на высоте двух с половиной километров, а до ближайшего посёлка пятьдесят пять километров, – бросил Павел через плечо не оборачиваясь. – Мы не дойдём, конечно.
– И что делать?! – истерично воскликнул коллега. – Куда мы идём тогда?
– Есть другой вариант, – Павел со страхом посмотрел на стену снегопада, надвигающуюся на них. – Дойти до законсервированного охотничьего домика, где мы осенью отдыхали.
– А там что?
– А там тепло. Надеюсь, еда. И должна быть связь. Я точно помню, что видел там стационарный пункт связи с долиной.
– И сколько туда идти? – тоном капризной жены спросил Борис.
– Четырнадцать километров. Или шестнадцать… Кажется, всё-таки четырнадцать… Я не помню точно, – Павел обернулся и неодобрительно посмотрел на коллегу, который тащился за ним с самым расхлябанным видом. – Застегнись и заправься. Нужно беречь тепло. Температура воздуха…
Он посмотрел на плоский электронный термометр, закреплённый на левом рукаве куртки.
– …Минус двадцать два градуса.
Борис его как будто не понял. Он выглядел потерянным и словно не понимал, что происходит. Взгляд хаотично блуждал по лесу и склонам гор, казалось, что он силился найти или увидеть что-то. Тогда Павел подошёл к нему и без жалости влепил хорошую пощёчину.
– Ты чего?! – завопил коллега, хватаясь за щёку.
– Соберись! – злым голосом приказал Павел. – Приди в себя. Нам нужно идти, потому что к ночи станет ещё холоднее. И снега навалит столько, что мы рискуем не дойти! Я не хочу из-за тебя тут умирать! Мне надо к семье!
– У тебя есть семья? – удивился Борис.
– Да, жена и двое детей, – неохотно ответил Павел, дёргая коллегу за полы куртки. – Заправься и застегнись! Быстрее!
Пришлось некоторое время ждать, пока медлительный Борис приведёт одежду в порядок. Павел нетерпеливо топтался на месте и обречённо смотрел на снег, который уже полностью скрыл ущелье.
Наконец они тронулись с места.
– А ты знаешь, как нам идти? – Борис пыхтел за спиной.
– Да, – достаточно уверенно ответил Павел. – Я помню путь. Я был там три раза. Сначала нужно спуститься со склона этой горы, затем пройти вдоль реки, перебраться через неё, перевалить через небольшую гряду и снова спуститься. Домик стоит возле маленького озера.
– Звучит просто…
Павел не ответил. Он понимал, что на деле всё окажется гораздо сложнее. Склоны гор уже прилично прикрыло снегом, так что идти быстро не получится. Хорошо, если они дойдут до укрытия к вечеру. Если дойдут…
Он отбросил нехорошие мысли и сосредоточился на дороге.
Они спустились по нахоженной тропе примерно метров четыреста, а потом свернули в лес. Поначалу казалось, что переход пройдёт гладко, потому что ноги погружались в снег неглубоко, по щиколотку. Павел старался держаться намеченного направления, ориентируясь только по памяти. Он надеялся, что они не собьются с пути и не заблудятся. Они шагали друг за другом, постепенно спускаясь со склона горы, и казалось, что путь до охотничьего домика станет приятной прогулкой. Но Павел примерно прикинул их среднюю скорость и обречённо вздохнул – им ни за что не попасть в пункт назначения до темноты. Стемнеет уже часа через три, и будет хорошо, если они за это время пройдут хотя бы половину маршрута. Больше всего его волновала переправа через реку, потому что он не знал, будет ли она полностью одета в лёд. Учитывая бурное течение горного потока, было бы наивно надеяться на это.
Красивый зимний лес больше не радовал и не восхищал. Теперь Павел воспринимал его как опасное место, которое может поглотить их в любой момент – у леса в запасе имелось множество опасностей и сложностей. Учёных окружали шелесты и шорохи. От сильного мороза потрескивали стволы деревьев, под толщей снега похрустывали сухие веточки, на ветвях попискивали птицы, и пару раз им даже встретились белки, одевшиеся в светло-серые зимние шкурки.
И вдруг разом всё переменилось. Животные исчезли и лес умолк – плотная пелена крупного снега заполнила весь мир, снизив видимость до нескольких шагов. Лес растворился в снегу, все звуки стали слабыми и ненадёжными.
Павел вспомнил, что сегодня жена должна была повести Никиту к зубному. Мальчику достались отцовы зубы, к сожалению, так что теперь ему всю жизнь мучиться, без конца сверля дырки и устанавливая коронки.
– А там какая еда будет? – неожиданно спросил Борис, вырывая Павла из приятных мыслей о семье.
– Сухие пайки точно будут, – ответил Павел с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.
– Ну, это не вкусно, – протянул коллега. – Вот если бы мясо…
Он задел ногой за корень и упал. Но Павел не оглянулся и всё так же продолжил идти вперёд. Его раздражал неуклюжий и медлительный Борис, который, кажется, не понимал до конца всей опасности их путешествия и вёл себя так, как будто они вышли на послеобеденную прогулку. Из-за него они шли медленнее, чем следовало, и тёплый безопасный охотничий домик всё дальше отодвигался во времени.
– Подожди! – Борис возился в снегу.
– Шевелись! – злобно ответил Павел и скрипнул зубами.
– У тебя что, поезд уходит, что ли?
– Мы замёрзнем здесь! – Павел не выдержал. Он вернулся назад, схватил коллегу за ворот куртки и как следует встряхнул, испытывая жгучее желание снова ударить его по лицу. – Снег засыплет путь, и идти будет всё труднее! А ещё мороз к ночи станет ещё сильнее, и мы сдохнем здесь нахрен! Нужно двигаться как можно быстрее, а ты ведёшь себя как детсадовский идиот!
Он с наслаждением плевался в лицо коллеги, который сжался от страха, выпучив глаза.
– Вставай и иди! – приказал Павел, рывком отрывая Бориса от земли и ставя на ноги. – Я не хочу, чтобы из-за тебя мои дети остались без отца!
Ему стало немного стыдно за своё поведение, поэтому он развернулся и пошёл дальше, интуитивно выбирая нужное направление. Если бы лес находился на ровном месте, то они уже сто раз заблудились бы, а так нужно было просто спускаться с горы, забирая немного влево, в надежде, что рано или поздно они упрутся в скалистый берег реки.
Коллега послушно семенил сзади, больше не пытался разговаривать и старался не отставать. Павел иногда прислушивался к звукам из-за спины, но принципиально больше не оборачивался и не замедлял ход, предоставляя Борису самому решать, остаться ли в лесу или вернуться к цивилизации.
Снега вроде пока особо и не нападало, а вот идти стало как будто сложнее. Каждый шаг требовал усилий и отнимал больше сил. К тому же, Павел позавтракал аж в семь утра и как раз собирался поесть после опытов. Теперь пустой желудок то и дело напоминал о себе болезненными спазмами и урчанием. Чтобы заглушить голод, Павел слепил снежок и принялся посасывать его, нагревая талую воду во рту и глотая малюсенькими порциями. Но довольно скоро он пожалел об этой глупости, потому что хотеть есть меньше не стал, а только переохладил руки, которые без перчаток и так страдали от холода.
Один раз они остановились, когда перед ними внезапно возникли острые скалы, торчащие из земли. Павел нахмурился, отодвинул рукав и посмотрел на браслет, который считал шаги. От станции они прошли чуть больше километра. Всего-то километр! А он уже начал ощущать небольшую усталость.
Насколько он помнил, расстояние от станции до реки составляло примерно шесть километров, которые позарез нужно было пройти засветло. Осенью они ходили по еле заметной тропе, проложенной лесником и теми работниками станции, которые любили посещать охотничий домик. И местами эта тропа представляла опасность, проходя по краю обрыва или ведя по слишком крутому склону, где каждый шаг нужно было делать с крайней осторожностью. Сейчас же Павел вообще понятия не имел, насколько они отклонились от неё, и с какими непредвиденными опасностями может быть сопряжён их путь.
Шагая между деревьями, он тревожно смотрел вперёд, стараясь вовремя заметить обрыв или резкий поворот.
Один раз он чуть не угодил в узкую каменную расселину, прикрытую сухими ветками и снегом. Правая нога вдруг провалилась и ушла в пустоту, Павел пошатнулся и повалился набок. Сработала подготовка, когда их по много раз заставляли делать одни и те же упражнения, призванные улучшить реакцию. И хотя тогда Павел ругался и злился, потому что видел в этом только пустую трату времени, сейчас он порадовался тому, что тело среагировало быстрее него самого.
Не позволяя центру тяжести сместиться вниз и утянуть его в пропасть неизвестной глубины, он быстро-быстро заработал руками, стараясь ухватиться за что-нибудь и подтянуться. Борис стоял в нескольких шагах от него и смотрел с тупым видом, словно не понимая, что происходит.
– Дай руку, – прохрипел Павел.
Только тогда коллега опомнился и кинулся к нему, наступил на левую кисть, упал на колени и схватился за правую руку.
– Тяни, – приказал Павел, ненавидя неуклюжего спасителя.
Борис вытянул его до пояса, потом Павел сам отполз от края и сел.
– Что случилось?
– Искупаться захотел, – съязвил Павел, поднимаясь на ноги.
– Сейчас? Холодно же, – Борис часто-часто моргал удивлёнными глазами.
Павел лишь скрипнул зубами и пошёл дальше, гадая, как Бориса вообще допустили к исследованиям с такими однобокими интеллектуальными способностями. Нет, в их рабочих вопросах он разбирался хорошо, тут вопросов не было. Но как можно при этом быть таким неприспособленным к жизни?
Первый снежный шквал прошёл, и пелена чуть поредела. Стало немного светлее, и видимость увеличилась до десяти-двенадцати шагов. Павел растирал озябшие руки и жалел, что не захватил перчатки. Можно было бы убрать руки в карманы куртки, но в этом случае он рисковал сделаться неуклюжим. Опасно держать руки в карманах, когда в любой момент может понадобиться удержать равновесие или схватиться за что-нибудь.
Его бесило, что их скорость стала ещё ниже, потому что местность пошла неровная и непредсказуемая, а снежный покров скрывал опасности, поджидающие впереди. Радовало только, что Борис больше не пытался разговаривать и послушно шёл по пятам.
Они прошли две трети спуска, когда оказались на краю каменного карниза. Павел осторожно глянул вниз и поёжился – лететь метров двадцать, не меньше. И внизу вряд ли пуховые перинки постелены.
Пришлось тратить время и силы, возвращаясь назад в поисках обходного пути.
И снова.
И опять.
Они то и дело утыкались в скалы или обрыв и вынуждены были идти назад. Павел ругался и психовал, Борис же покорно ставил ноги в его следы и упорно молчал, больше всего мечтая о еде.
К шести часам вечера они наконец-то спустились с горы и упёрлись в скалистый берег. Павел слушал журчание потока и понимал, что лёгкой переправы не будет. Сгущающаяся темнота наваливалась на них и сужала границы мира до нескольких шагов. Снег упорно продолжал идти, оправдывая неутешительный прогноз.
Павел посмотрел на показания шагомера – шесть с половиной километров. Всего лишь. А впереди гораздо более трудный участок.
Он уже чувствовал усталость в ногах, хотелось присесть, чтобы отдохнуть. Но он решительно отбросил предательскую мысль, потому что знал, что потом будет труднее вставать и идти. Нет, нужно продолжать путь.
Они пошли по берегу вдоль реки, иногда перелезая через крупные валуны и перепрыгивая через углубления, покрытые предательским ледком. Борис пыхтел и стонал, но пока воздерживался от жалоб.
Павел тревожно поглядывал в сторону реки и силился припомнить то место, в котором им следовало переправиться. Река огибала гряду из нескольких гор средней высоты, между крутыми склонами которых существовал только один проход. Перейдёшь не там – и будешь блуждать в темноте, пока не замёрзнешь насмерть.
– А сколько нам ещё идти? – Борис наконец-то осмелился подать голос.
Он заметно устал. К тому же, его ботинки почему-то перестали греть и пальцы ног сделались ледяными.
– Скоро река сделает поворот направо. После третьего порога будем переправляться… – Павел задумался. – Нет, после четвёртого… Кажется.
– Кажется? – в голосе коллеги послышался страх. – Так ты не знаешь точно?
– Я тебе проводник, что ли? – огрызнулся Павел, повышая голос. – Меня, как и тебя, к этому не готовили! Скажи спасибо, что я вообще хотя бы представляю, что делать.
Борис благодарить его не стал, а глубоко вздохнул и замолчал.
На дне ущелья ветер стал сильнее. Его порывы заворачивали снег в неприятные вихри и набрасывались на путников с разных сторон. Из-за ветра стало холоднее, постепенно Павел перестал чувствовать приятное тепло. Несмотря на то, что они активно двигались, толстая куртка и двуслойные штаны всё больше промерзали.
Фосфоресцирующий циферблат термометра показывал минус тридцать один. Павел покачал головой и постарался прибавить шаг, хотя они и так шли на пределе возможности.
Из-за скал послышался гул первого порога, и оба обрадовались.
– Половина пути, – сообщил Павел с облегчением.
– Только лишь половина, – слабо откликнулся Борис. – Отдохнуть бы.
– Нет, нужно идти, – непреклонно сказал Павел, качая головой. – Мороз станет ещё сильнее. И снега навалит по колено, не пройдём. Нужно идти.
– Я устал.
– Все устали. Сейчас откроется второе дыхание. Пошли.
Они снова зашагали вдоль каменного берега, пытаясь на слух отделить пороги друг от друга. Павел вспомнил, что точно так же шумела вода, когда они всей семьёй приехали в Сочи и отправились в горы, чтобы полюбоваться на водопады. Возле холодных потоков царила приятная прохлада, которая контрастировала с раскалённым городом и расплавленными пляжами. Пятилетняя Олюшка смеялась и тянула руки к водопаду, а вот двухлетний Никитка испугался грозной воды и ныл весь час, пока они не сели в обратный автобус.
Миновал второй порог, перемалывающий камни и лёд с неприятным грохотом, от которого закладывало уши. Павел буквально считал шаги и гадал, как же они переберутся на другой берег. Необходимость окунаться в ледяную воду вызывала у него дрожь ужаса.
Две упавшие сосны со сплетёнными ветвями перегородили проход. Их макушки полоскались в реке, а толстые грубые стволы, припорошенные свежим снегом, создавали преграду, которая потребовала дополнительных усилий. Когда они перелезли через деревья, обнаружилось, что Борис потерял ботинок. Пришлось ждать, пока он найдёт ботинок, наденет и перелезет обратно. Павел снова начал выходить из себя, осознавая, как предательски быстро утекают силы и время. Если бы не коллега, он был бы уже гораздо ближе к теплу и безопасности домика.
Третий порог вызвал у него почти восторг. Правда, всё ещё сохранялись сомнения, но Павел решил, что первая мысль является самой верной, и собирался переправляться после третьего, а не четвёртого порога.
После опасных перекатов с торчащими острыми скалами пошёл узкий глубокий омут с бурлящей водой, который сменился довольно мелким местом. Здесь русло расширялось, превращаясь в преодолимый брод.
Павел и Борис стояли у самой воды и смотрели на тёмный бурлящий поток, несущийся мимо них. По спине бежали мурашки. Дул холодный порывистый ветер, неслись снежинки, похрустывал усиливающийся мороз, а Павел никак не находил сил, чтобы заставить себя раздеться и войти в воду.
– Надо переходить, – наконец сказал он с обречённостью в голосе.
– И какая тут глубина? – спросил испуганный Борис.
– Осенью было ниже, чем по колено, – Павел и сам понимал, как глупо это звучит, учитывая, что зимой воды в реке заметно прибавилось. – Придётся идти вброд, другого выхода нет. Снимем ботинки и штаны, понесём в руках.
– Но мы же заболеем! – кажется, у Бориса началась настоящая паника.
– Безусловно, заболеем. У нас есть выбор. Или заболеем и потом вылечимся, или вообще сдохнем, – мрачно ответил Павел, наклоняясь и начиная расстёгивать молнию на ботинке. – Выбирай.
Он снял оба ботинка и толстые шерстяные носки, когда Борис вышел из ступора и тоже принялся раздеваться.
– Быстро перейдём, оденемся и даже замёрзнуть не успеем, – Павел вроде обращался к коллеге, но на самом деле уговаривал самого себя.
Ему сразу же стало холодно, стоило только снять носки и ступить босыми ногами на снег. Когда же он стянул толстые штаны, то неудержимо затрясся от цепкого холода, который сразу пропитал его насквозь.
– Каждая секунда промедления – это потеря лишнего тепла, – еле слышно молвил он, взял в руки штаны и обувь и сделал шаг.
Молния пронзила его, когда нога погрузилась в безумно ледяную воду. Павел еле сдержался, чтобы не закричать на всё ущелье. До боли сжав зубы, он опустил в воду вторую ногу и зашагал. Сильный поток ощутимо давил справа, приходилось ставить ноги внимательно и аккуратно, чтобы не упасть и не намочить все вещи. Тогда точно хана.
Проблема заключалась в том, что буквально после пятого-шестого шага он вообще перестал чувствовать ноги, которые были погружены в воду до середины бедра. Ощущения были такими, как будто он с усилием переставлял бесчувственные каменные тумбы или колоды. Сделав шаг, Павел каждый раз терялся в догадках и сомнениях, встала ли ступня на камни ровно или, может быть, предательски подвернулась, и в следующее мгновение он полетит в воду, чтобы уже не подняться.
В полной темноте и в продолжающемся снегопаде ориентироваться можно было только по направлению течения. Но и тут присутствовала опасность – возьми он слишком далеко вправо – и провалится в глубокую яму, возьми слишком влево – и попадёт на сужающуюся стремнину с сильным бурным потоком, где тоже не будет шансов устоять на ногах. Сердце замирало от холода и страха, Павел считал шаги и вглядывался в мельтешащую темноту, в которой скрывался противоположный берег.
На середине реки он оглянулся и прислушался. Борис брёл следом, что-то бормоча под нос и вскрикивая то ли от страха, то ли от холода. Потом он остановился.
– Где ты? – в панике воскликнул коллега.
– Я здесь, – Павел неохотно подал голос. – Иди за мной. Я здесь.
Если бы у них был хоть какой-то источник света, они могли бы перейти реку гораздо быстрее. Павел подозревал, что на самом деле движется зигзагами, то приближаясь к опасной яме, то почти выходя к бурному потоку.
Он не знал, сколько времени ушло на переправу. Может быть, это заняло всего лишь минуту, а, может быть, все десять. Время замедлилось и сделалось тягучей патокой, а весь окружающий мир превратился только в ледяную воду и снег, который беззвучно заполнял морозный воздух. И вдруг под ногой хрустнул лёд, ещё раз, а потом зашуршал снег – он вышел на берег. Павел неудержимо засмеялся, испытывая огромное облегчение.
– Я на берегу! – сказал он довольно громко. – Иди сюда.
Борис не ответил, лишь по всплескам можно было понять, что он не сгинул, а продолжает идти.
Павел бережно положил штаны и ботинки на снег. Пощупал ноги – они оказались пугающе ледяными и твёрдыми, словно в них не осталось ни одной живой клетки и ни одной молекулы тёплой крови. Прекрасно осознавая, что тело катастрофически быстро теряет драгоценное тепло, Павел набрал в обе руки свежевыпавшего кристаллического снега и принялся растирать правую ногу. Он надеялся, что с помощью этой манипуляции не только уберёт воду, но и разотрёт кожу. Лучше не стало, к тому же, он и руки перестал чувствовать, но он честно проделал растирание обеих ног и затем принялся натягивать штаны.
Получалось не так быстро и ловко, как требовалось, и он начал психовать и злиться. Чёртовы деревянные руки! Идиотские деревянные ноги! Ничего не желало гнуться и слушаться, и штаны застряли на уровне колен. Почти плача и с ужасом думая об отмороженным конечностях, Павел дёргал штаны, надвигая их всё выше и выше. Наконец он неуклюже заправил в штаны футболку и свитер и застегнул куртку. Затем натянул носки на ледяные болванки ступней и засунул всё это в ботинки. Пальцы упорно не желали справляться с молнией на обуви, и ему пришлось на время отказаться от этого. Павел засунул руки в карманы куртки и замер, ожидая, что они согреются.
Теперь он вспомнил о коллеге.
– Борис! – позвал он и неприятно поразился тому, каким слабым оказался его голос на фоне свиста ветра и грохота воды.
– Я здесь, – слабо откликнулся тот, выбираясь на берег в нескольких шагах ниже по течению.
– Быстро надевай штаны и обувь, пока не получил обморожение, – велел Павел, трясясь от ужасного холода, который проникал до самых костей.
– Не выйдет, – ответил Борис чуть не плача. – Я потерял ботинок.
Павел замер. Они оба понимали, что без обуви Борис не дойдёт до домика, до которого оставалось ещё полпути.
– Быстро надевай штаны, – велел Павел, кусая нижнюю губу. – Оба носка надевай на голую ногу. В шерсть забьётся снег и получится как будто валенок. Второй ноге будет холоднее, но она дойдёт.
– А эта? – Борис всхлипнул.
«А эту ты гарантированно потеряешь», – подумал Павел. Но вслух сказал другое:
– У тебя есть выбор. Без ноги, но остаться живым. Или умереть здесь…
Оба замолчали.
– Сейчас широкий выбор самых совершенных протезов, – Павел старался утешить плачущего коллегу. – Институт оплатит тебе лечение и протез. Одевайся! Одевайся, я сказал!
Ему пришлось прикрикнуть, чтобы заставить Бориса выйти из обречённого ступора.
– Да… Да, конечно… Я сейчас… И будет тепло… – бормотал Борис, шурша штанами. – И мы пойдём… Там отогреемся, покушаем, я жуть как голоден… И чай. Много чая.
Павел бросил взгляд на термометр и присвистнул – минус сорок два! Чёрт возьми, им нужно двигаться дальше и как можно скорее. Он надвинул капюшон с меховой отделкой на голову и наконец-то смог застегнуть молнии на ботинках – руки начали отогреваться, доставляя адскую боль.
Он топтался на месте, скрипя зубами и вздыхая, пока Борис оделся и обулся. Правая нога была назначена жертвой.
Они снова пошли. Павел хорошо помнил путь от реки через гряду. Но тогда была осень, под ногами виднелась протоптанная тропа, и они всегда ходили здесь засветло. Сейчас же темнота и снежный покров исказили местность до неузнаваемости. Возьмёшь неверное направление – и никогда не выйдешь к домику, прикорнувшему к небольшому горному озеру под кронами огромных сосен. Впрочем, вечное блуждание по горам им не грозит. Мороз убьёт их совсем скоро.
Сначала им нужно подняться на гору, но не совсем на саму гору, а до середины склона, продвигаясь одновременно вверх и вперёд. А затем спуститься в небольшую долину, где их будут ждать тепло, еда и связь. Всего-то семь километров. Вполне пустяковое расстояние в городе. Час пешей прогулки в среднем темпе – и ты на месте. И совсем другое дело здесь, когда каждый шаг даётся с усилием, и весь окружающий мир противостоит твоему желанию выжить.
Переставляя ноги, он вспомнил любимую жену, которая с самого начала выступала против этой командировки. Ире решительно не нравилась идея, что он отправится высоко в горы на изолированную станцию, где не будет постоянной связи с цивилизацией. И это он ещё умолчал про техногенные опасности, которые почти неизменно сопровождали опыты подобного рода. Не зря же они подписали документы, в которых сняли всю ответственность за свои жизни с руководства. Самоотверженные идиоты. Всё же ради науки. Всё ради человечества.
А ему теперь наплевать на человечество! Вот сейчас, когда он брёл по чёрному страшному лесу, борясь за жизнь, он мог наконец-то стать самим собой и мог позволить себе настоящие мысли. Плевать! Чёртово человечество! Его волновали на самом деле только он сам и семья! Его жена и дети! Ну, и родители, конечно. И всё. А все остальные пусть катятся в ад!
Ира не заслужила такого исхода их брака – сидеть возле закрытого гроба и оплакивать его идиотский героизм. Нет, он не мог позволить такому случиться. Поэтому Павел сжимал зубы и упрямо шагал и шагал, доверившись внутреннему чутью и удаче.
Они прошли полтора километра, когда Борис упал в первый раз. Он повалился в снег и замер. Павел, перестав слышать шаги коллеги, остановился и обернулся, глядя слепыми глазами в темноту. Выругался про себя и позвал:
– Борис!
Тот пыхтел и стонал.
– Пошли.
– Я устал, – отозвался коллега. – Я больше не могу идти.
– Надо идти, – Павел вздохнул и пошёл назад. – Вставай.
– Я не чувствую ног, – заплакал Борис. – Я хочу есть… Я очень устал… Я останусь здесь, а ты вызовешь помощь, и они меня подберут.
– Ты прекрасно знаешь, что это бред, – Павла переполняла злость из-за того, что он был вынужден спасать не только себя, но и слабовольного коллегу. «Лучше бы ты погиб при аварии», – подумал он и сам ужаснулся этой мысли. Словно изнутри вылезло что-то чёрное и страшное, о наличии которого в себе он даже не подозревал.
Он схватил Бориса под локоть и почти насильно поставил его на ноги. И потащил за собой. Тот сначала сопротивлялся и спотыкался, а потом вошёл в заданный темп и снова зашагал, повесив голову и бормоча что-то под нос.
Ветер усилился. Он бросал в глаза острые кристаллы снега, заставлял постоянно щуриться и опускать голову. Павел перестал чувствовать лицо. Сначала оно горело от холода, потом онемело и превратилось в маску. Его пугали мысли об отмороженном носе, который придётся отрезать. Ничего, институт заплатит столько, что он сможет слепить себе новый, пластика сейчас творит чудеса.
Олюшке вот придётся лет в шестнадцать сделать операцию на ушах. К сожалению, уши ей достались папины, большие и слишком отстоящие от головы. Сейчас девочка ещё не совсем замечает этого, но скоро начнёт мучиться. Ничего-ничего, вот он выберется, и они всё сделают в положенный срок. Он не оставит свою девочку в беде, вот уж нет.
Местность поднималась и идти становилось всё труднее. Мало того, что нужно было шагать в гору, так и снега заметно прибавилось. Каждый шаг требовал всё больше усилий. А силы заканчивались. И постепенно на передний план стали просачиваться чёрные страшные мысли, что он так и не дойдёт. Павел злился, отгонял их, даже фыркал вслух, словно говоря, что всё это чушь собачья. И всё равно слабость давала знать о себе. И страх.
Никитка так боялся, когда они в первый раз пришли в бассейн. Он кричал как резаный и не давал окунуть в воду даже ножку. Глубокое просторное водное пространство пугало его до чёртиков. И тогда Павлу пришлось сделать то, что с ним в своё время сделал его собственный отец – он размахнулся и бросил сына в воду. Потом он кинулся следом, сопровождаемый гневными криками жены, со смехом подхватил Никитку и вытянул на воздух. И мальчик перестал бояться. Как рукой сняло. Теперь вот его за уши не вытянешь из моря, реки или бассейна. Страх преодолим.
Если только ты не умираешь в чёрном лесу посреди снежной бури, теряя последние крохи храбрости и силы воли.
Они почти поднялись до перевала, шагомер показывал три километра с копейками от реки, и Борис снова упал. На этот раз он не издавал ни звука. Просто лежал в снегу и не шевелился. Павел вернулся к нему и больно пнул ногой в бок.
– Вставай! – зло приказал он. – Чего разлёгся? Вставай!
Борис закашлялся, потом промычал еле различимо:
– Я больше не могу… Замёрзло… Поспать…
– Нельзя спать! – Павел стоял над телом коллеги и шатался от усталости. – Нужно идти. Осталось километра три, не больше. Мы почти пришли, вставай же!
– Нет, замёрзло.
Борис еле слышно шептал что-то, а Павел смотрел в небо и думал. Его переполнял стыд. Злость. Отчаяние. Снова стыд и совесть. Жгучая совесть вспыхивала в голове, бередя чувство долга и требуя от него героического поступка. Тогда Павел нагнулся и схватился Бориса за капюшон. Потянул тело. Протащил его метр и упал сам.
И тут же осознал, что попал в западню. Он копошился в снегу и никак не мог подняться. С каждым мгновением он всё глубже увязал в желании махнуть рукой и остаться на месте, перестать бороться и отдаться на волю стихии. Ноги отказывались держать его, тело казалось огромным, неповоротливым и безумно тяжёлым. Такую многотонную тушу и краном не поднять, куда уж самому справиться. Он не дойдёт.
Ему приснился сон. Дети сидели на сочной зелёной лужайке и выглядели очень грустными. Оля плакала, да и у Никитки глаза покраснели. А потом угол зрения сместился и стало видно небольшое гранитное надгробие, на котором значилось имя и дата смерти.
Павел проснулся резко, как от удара, и принялся подниматься.
– Сука, – прохрипел он. – Ленивая тварь! Слинять захотел… Вставай… Падла! Нельзя… Нельзя бросать…
Ощущая боль и усталость во всём теле, он перевернулся на бок, подтянул ноги и встал на колени.
– Папа! – закричала Оля.
Павел вздрогнул и заставил себя подняться.
Дикий ветер вырывал из него тепло, дыхание тут же стыло, снег колол глаза. Лес трещал и стонал под напором снежной бури. И где-то далеко плакали три родных человека, которых он собирался бросить на произвол судьбы.
Павел стиснул зубы до хруста, потёр руками онемевшее лицо.
– Борис, – позвал он.
Коллега еле слышно промычал что-то в ответ.
– Надо идти, Борис, – пробормотал Павел, трогаясь с места.
– Пойдём, Борис, – приказал он еле слышно, переставляя ноги через мучительную боль.
– Не отставай, Борис, – прошептал Павел, и лес проглотил его прощальные слова.
Поднявшись на вершину гряды, Павел попытался сориентироваться. Бесполезно. Чёрно-снежная пелена давала обзор в пару метров, где уж тут разглядеть горное озеро и домик на его берегу. Павла шатало от усталости и порывов ветра. Он пытался понять, в какую сторону направиться.
Так, ладно, для начала надо хотя бы спуститься с горы, а там видно будет. Точно, тут осталось-то километра три, это ж совсем пустяк. Он к Ире шёл от электрички километров пять, когда тайком навещал её на семейной даче. И тогда ему эти километры казались сущим пустяком, он пролетал их в один момент, стремясь увидеть любимые глаза и услышать самый красивый на свете голос. А что такое три километра… Так, ерунда… Как два пальца…
Павел шагал между деревьями, склонив голову, чтобы защитить глаза от колючего снега. Он не чувствовал ног и рук, лицо пугало каменной твёрдостью, а лёгкие горели от ледяного воздуха. Тепло окончательно покинуло его, даже под несколькими слоями футболки-кофты-куртки его не осталось. Тело безнадёжно остыло и уже не могло сопротивляться морозу, проникающему всё глубже. Нужно было как можно скорее добраться до домика, развести огонь, отогреться, напиться горячей воды.
Постепенно Павел так устал, что провалился в какое-то забытье. Он уже не понимал, куда и зачем идёт. Мысли стали шершавыми и отрывочными. Всё его существование свелось только к необходимости переставлять ноги. Снова и снова. Вытаскивать их из снега, протягивать вперёд и опять погружать в снег. И так снова и снова. Снова и снова. Без счёта и конца. Вся жизнь превратилась только в череду шагов, которые он совершал на автомате, преодолевая усталость и боль.
Где-то там его ждали жена и дети. И он должен был дойти до них. Обязательно. Непременно. Другого исхода увлекательной прогулки просто не существовало.
Он не заметил, как спустился со склона и пошёл по более-менее ровной местности. Деревья вокруг вдруг закончились, слой снега стал толще, а ветер принялся дуть так сильно, что грозился выдуть не только последние остатки тепла, но и саму душу.
Павел поскользнулся и упал. И падение вдруг подействовало на него отрезвляюще. Словно кто-то встряхнул его и заставил проснуться. Он обнаружил себя лежащим на льду, припорошенном снегом. И он обрадовался. Он так отчаянно обрадовался, что беззвучно засмеялся, запрокидывая лицо в небо. Чёрт возьми, но он же дошёл! Он на месте! Осталось только найти сам домик.
Он еле поднялся на ноги. И пошёл обратно по своим следам. Вышел на берег и огляделся. Где же дом? Неужели это какое-то другое озеро? Нет, к чёрту сомнения! Он на месте. Иди уже, идиот!
Он тронулся с места. Шатаясь и смеясь, Павел прошёл несколько шагов. И уткнулся в редкий частокол, окружающий домик. Калитка. Где-то тут калитка, чёрт бы её побрал. Он двигался вбок, стараясь не потерять тонкое горизонтальное брёвнышко на уровне груди. И через несколько бесконечных метров наткнулся на калитку. Потянул на себя. Потом ещё. Сильнее. Калитка не поддавалась и Павел вдруг рассердился. Волна злобного жара придала ему сил – он рванул сплетение древесины и получил узкий проход, через который с трудом протиснулся.
Здесь снега было гораздо больше, словно природа специально навалила его во двор домика, чтобы не дать никому подойти к вожделенной двери. Мелькнула было ужасающая паническая мысль, что дом могли запереть на замки, но Павел затоптал её, мотая головой. Да нет же, домик всегда ждёт гостей. Всегда открыт.
Ручка двери оказалась слишком маленькой и у Павла никак не получалось схватиться за неё. Не чувствуя пальцев, он не мог схватиться покрепче. И он заплакал. Уткнувшись лбом в дверь, он плакал навзрыд от бессилия и обиды. Нет, ну это надо же, пройти такой сложный и долгий путь и в итоге подохнуть на пороге дома только из-за того, что не смог открыть дверь. Вот же будут спасатели насмехаться над этой тупостью, когда найдут его. Борис хоть в лесу помер, не так обидно.
Слёзы тут же замерзали на лице. И это почему-то испугало Павла. Он ухватился за ручку и дёрнул. Снова дёрнул. И дверь вдруг поддалась. На какой-то миллиметр, но она сдвинулась, и Павел засмеялся от радости. Издавая отрывистые хриплые звуки, означающие смех, он дёргал дверь и торжествовал от каждого сдвига.
И он открыл её. Тяжёлую неповоротливую дверь из толстых дубовых досок. Она распахнулась и, подхваченная ветром, ударилась об стену. Павел махнул на неё рукой и сделал шаг на ступеньку. Ещё один. И снова. Поднялся в небольшую прихожую и пошарил рукой в поисках выключателя. Потом запоздало сообразил, что никакого электричества тут нет и в помине.
Снег заметало внутрь, но он уже ничего не мог с этим поделать. Затворить дверь, прижимаемую к стене ветром, было выше его сил. Ничего, внутренняя стена не менее толстая. Он и так не замёрзнет. Ничего страшного.
Павел ввалился в комнату и упал на колени. Снег! Эту дверь обязательно закрыть! Мыча и кряхтя, он снова поднялся, развернулся и закрыл дверь. И сразу отрезал себя от свиста ветра и шелеста снежных кристаллов.
Он шарил глазами в темноте и пытался вспомнить, где в единственной комнате находится металлическая печка-буржуйка, старая, пузатая и очень надёжная. В центре комнаты. Точно, она где-то в центре из соображений безопасности. Стоит на большом металлическом листе, а труба уходит на чердак и наружу. Вытянув руки перед собой, он сделал пару шагов. Потом ещё пару. И уткнулся в трубу. Стуча по ней, он опустился ниже и нащупал обрубками рук саму печь. Безумно холодную и твёрдую.
Нужно отогреть руки, иначе он не сможет зажечь огонь. Павел задрал куртку и кофту и приложил кисти к животу. Ну же, давай, кровь! Разогревайся! Беги по венам и капиллярам! Давай же, чёрт возьми!
Интересно, осталась ли в домике еда? Последними тут были ребята из охраны. Жарили шашлыки уже на исходе осени, когда листва легла на землю и озеро покрылось тонкой прозрачной коркой льда. Тогда сюда прилетал кто-то из Москвы, какой-то начальник, чтоб их всех разорвало. И они его кормили и развлекали. Хоть бы они оказались настолько пьяными, что забыли что-нибудь. Хоть бы.
Руки постепенно отогревались. И вместе с чувствительностью пришла боль. Она усиливалась, охватывая палец за пальцем, заползая под рукава и отдаваясь в локтях. Мучительная, тягучая, выкручивающая, невыносимая боль. Павел не выдержал и заплакал. Он стонал и всхлипывал, качался из стороны в сторону и умолял неизвестно кого, чтобы они не отрезали ему обе руки. Оставьте хотя бы одну, пожалуйста, иначе как же он будет гладить по голове своих деток. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пальцы начали сгибаться, тогда Павел отнял их от живота и посмотрел на термометр. Минус тридцать пять внутри дома. Понадобится протопить дом как следует, понадобится чертовски много дров.
Он снова прильнул к печке и стал ощупывать её в поисках дверцы. Он отчётливо помнил её – это была не какая-нибудь там допотопная буржуйка, а добротная дизайнерская печь, выполненная каким-то мастером по металлу за большие деньги. А вот и дверца. Он радостно ухватился за ручку и повернул её. Засунул внутрь руку – пальцы болезненно наткнулись на аккуратно сложенные дрова и мелкие щепочки вперемешку с бумагой, которая настолько промёрзла, что хрустела и рассыпалась словно тонкий ледок. Павел мысленно поблагодарил человека, который по всем правилам оставил печь полностью готовую к использованию следующими гостями.
Осталось найти спички. Или зажигалку. Иначе он так и помрёт тут, в обнимку с печью. Это было бы вдвойне иронично и обидно, после такого-то пути.
Он привстал и ощупал верхнюю крышку печки. И вскрикнул от радости, когда пальцы наткнулись на картонную коробку.
Руки дрожали от холода, боли и волнения. Они буквально ходили ходуном. Непослушные пальцы уронили первую спичку, вторую сломали. Павел разозлился и злость снова помогла ему собраться и взять себя в руки. Он чиркнул спичкой и засмеялся, когда головка зашипела, выбрасывая едкий дым, и занялась голубовато-жёлтым огоньком. Он смотрел на неё как зачарованный, не в силах отвести глаз. Она почти догорела до пальцев, когда он спохватился и быстро сунул её в топку. Естественно, ничего зажечь она не успела.
Ругая себя последними словами, Павел снова зажёг спичку и сразу поднёс её к краю газеты. Сначала язычок пламени слегка лизнул газету и даже как будто собрался потухнуть, но потом бумага занялась. Она разгоралась очень неохотно, словно собиралась в любой момент погаснуть, хороня надежды на тепло. Миллиметр за миллиметром огонь расползался по газетному листу, постепенно набирая силу и разгораясь всё увереннее. Вот уже первые робкие языки лизнули мелкие щепочки и комочки сухого мха. Павел засмеялся. Он не отрывал взгляда от робко разгорающегося огня и смеялся что есть силы. Он смеялся так, что заболел живот и начался резкий кашель, выворачивающий внутренности. Стоя на четвереньках, Павел кашлял, ронял слёзы и слюни на металлический лист, и его переполняло счастье от осознания того, что он выжил несмотря ни на что.
Огонь лениво поедал щепочки и уже начинал облизывать крупные поленья, лежащие на самом верху заклада топки. Павел наконец-то перестал кашлять, вытер кулаком рот и сел на пол. Он протянул руки к огню и застонал от удовольствия, ощутив долгожданное тепло. Да, теперь всё будет хорошо. Сейчас он прогреет комнату, согреется сам, найдёт пункт связи у изголовья кровати, вызовет помощь и тогда поест.
Его беспокоили ноги ниже щиколоток, которые он не чувствовал совсем, но Павел упорно отгонял недобрые предчувствия и убеждал себя, что скоро всё вернётся в норму. Надо всего лишь прогреть комнату.
Чтобы иметь хоть какой-то мало-мальский источник света, он не стал пока закрывать дверцу. Его пронзила острая неприятная мысль, что в доме могло больше не оказаться дров, но тут же отлегло – целая куча колотых чурок высилась на безопасном расстоянии от печки, этого хватит на несколько дней, даже если пихать в топку не переставая.
Жутко хотелось спать. Его всё сильнее клонило в сон, но он понимал, что это западня – засни он сейчас и больше не проснётся. Как бы ни хотелось спать – он должен сначала как следует протопить бревенчатый дом и только потом прилечь, чтобы хоть немного набраться сил.
Но прежде другое.
Он встал и побрёл на ощупь к кровати, которая располагалась возле маленького двуслойного окошка. Сбоку от неё на невысоком столике стояла аппаратура экстренной связи.
Павел пошарил по корпусу радиоустановки и нащупал кнопку включения. Его окатила волна счастья, когда аппарат заработал и мягкий голубоватый свет озарил изнутри панель управления. Повозившись с кнопками, он надел наушники на голову и включил передачу.
– Алло! – послал он в ночь и неизвестность. – Это станция «Чёрный прыжок». Нужна помощь! Станция «Чёрный прыжок» на горе Кублык! Приём! Нужна помощь! У нас авария! Нужна помощь! Это «Чёрный прыжок»… Есть кто? На помощь. Это «Прыжок».
Он безуспешно передавал снова и снова, меняя волну и бормоча слова о помощи. Потом спохватился, кинулся к печи, засунул в неё пару поленьев, посмотрел на термометр (минус двадцать восемь) и снова вернулся к аппарату. Прошло, наверно, не меньше получаса, как вдруг кто-то ответил, с шумом ворвавшись в эфир:
– «Чёрный прыжок»! Приём! Кто говорит?
– Павел Лазарев, учёный!
– Что случилось на станции?
– Взрыв, – коротко ответил он, не уверенный, что может рассказывать о подробностях неизвестному лицу. – Все погибли.
– Как только закончится буран, мы вышлем вертолёт. Площадка возле станции сохранилась?
– Нет! – закричал Павел в панике, а сердце заколотилось как сумасшедшее. – Нельзя на станцию! Излучение! Я не на станции! Я в домике! В охотничьем домике у озера! Вы слышите?!
Ему показалось, что связь прервалась, но потом человек ответил:
– Поняли, уточняем координаты домика и сразу же вышлем помощь, как только позволит погода.
– Заберите меня! – закричал он в панике. – Я в домике! Как поняли?! Заберите меня! У меня, наверно, обморожение! Пожалуйста, поскорее! Заберите меня!
Ему что-то отвечали, но он даже не слушал, а продолжал выкрикивать, словно боялся, что если он замолчит, то его не поймут и никогда не найдут. Поэтому далеко не сразу он заметил, что связь оборвалась и на том конце никого уже нет.
Павел снял наушники, положил их на аппарат и вернулся к печке, где полыхал благодатный огонь – единственный залог его выживания до прилёта спасательной команды.
Следующие несколько часов он засовывал поленья в топку, отмечал неуклонное повышение температуры, пел и смеялся, разговаривал то с самим собой, то с детьми, которые ему охотно отвечали. Иногда жена довольно сносно шутила, и Павел опять смеялся, отмечая, что её чувство юмора стало гораздо лучше с момента знакомства. Ему удалось разыскать в шкафчике две упаковки старого печенья, он жадно сжевал его, словно не ел в жизни ничего вкуснее, а жена призывала его поскорее вернуться домой и обещала устроить пир из десяти коронных блюд.
Только когда температура в доме поднялась до плюс пятнадцати, Павел наконец-то позволил себе провалиться в сон. Раскинувшись прямо на полу, он видел яркие праздничные сны, в которых присутствовали жена и дети.
Павел спал урывками, то час, то полтора, просыпался в страхе, подбрасывал дрова в печь, пел и разговаривал с любимыми людьми. И так повторялось снова и снова.
Спасательная команда прибыла только спустя двое суток, но ему не было скучно и одиноко. Его любимая семья была с ним.
***
Евгений смотрел на пациента и с трудом сохранял на лице спокойное безмятежное выражение.
– Это невероятно, Павел, что вы смогли пройти такое расстояние. Я… я даже не представляю всей мощи вашей силы воли. Четырнадцать километров в буране, в темноте, наугад… У меня мурашки бегут по телу, когда я пытаюсь представить себя на вашем месте.
– Лучше и не пытайтесь, – глухо откликнулся учёный, лежащий на кровати. – Я сам теперь вспоминаю как страшный сон…
Они помолчали. Евгений делал вид, что читает личное дело больного, которое принёс с собой, а Павел угрюмо смотрел в окно. Его глаза сверкали на фоне лица, замотанного в бинты.
– Почему вы пришли ко мне? – спросил учёный.
– Вы проходите комплексную терапию после тяжелейшего стресса, – бодро начал Евгений, но Павел тут же его перебил.
– Нет, я всё понимаю. У меня обморожены ступни, руки, нос и щёки. Я потерял шесть пальцев на ногах и два на руках, нос отрезали, щёки обезображены, правая проморозилась насквозь, и я буду уродом до конца жизни… Плюс истощение и всё такое. Но зачем ко мне подослали психиатра?
– Павел Иннокентьевич, ваш лечащий врач обратился к нам…
– Что он сказал? – резко и зло спросил учёный.
– Когда вас доставили в город, вы бредили. Всё время звали своих родных. Жену… Детей… Вы разговаривали с ними. Порывались им звонить. И в первый день пребывания здесь продолжали звать свою семью и требовали, чтобы их пустили к вам.
– Да, я уже третий день прошу, чтобы мне дали телефон, чтобы я мог позвонить Ире и сказать, что со мной всё в порядке! – раздражённо выпалил Павел. – Или чтобы кто-нибудь позвонил ей вместо меня! Но мне отказывают в этом! Никто как будто не слышит меня!
– Но, Павел Иннок…
– Я хочу поговорить со своими родными! – Павел снова разозлился. Он кричал на всю больницу и ему было наплевать на это. Повязки на носу и щеках зашевелились и боль охватила всё лицо, отдаваясь в шею и плечи. – Я хочу видеть их! Хочу, чтобы хотя бы жену допустили ко мне в палату!
– Но это невозможно! – врач тоже повысил голос.
– Почему?! – истошно закричал Павел,
– Потому что нет у вас никакой жены!
В палате установилась неприятная тишина. Павел сощурил глаза и чуть наклонил голову, рассматривая врача словно какую-то диковину.
– Я так думаю, что вам самому нужен психиатр, – наконец-то сказал он.
– Павел…
– Нет, я даже не хочу ничего слышать. Это всё бред! Зачем вы пытаетесь убедить меня в том, что это неправда?! Зачем вам это, я не пойму?! Или это они вам велели так сделать? В Центре совсем с ума все посходили? У меня есть семья! И я никогда не поверю в обратное! У меня есть жена и чудесные дети, Олюшка и Никитка. Мы живём с ними по адресу Волгоград, улица Морская, дом семь, квартира четырнадцать! И если вы позвоните по номеру, который я продиктую…
– Павел, остановитесь, – Евгений демонстративно помахал тонкой папкой, которую держал в руке. – У меня ваше личное дело, которое прислали из Центра.
– И что?! – агрессивно спросил учёный.
Евгений открыл папку и передал её больному. Павел неуклюже взял папку забинтованными руками, он смотрел на неё с осторожностью и даже опаской, словно она могла взорваться.
– На первой странице ваши личные данные… – сухо пояснил врач, внимательно следя за теми частями лица, которые не были скрыты бинтами. – И там есть такие графы как семейное положение, имя жены, наличие детей…
Павел не сразу смог сосредоточиться на мелких буквах. Он глянул на свою фотографию со странной причёской, которой у него никогда не было. Потом скользнул взглядом по фамилии и имени. А потом посмотрел на слово «холост». И поднял голову.
– Что это? – спросил он. – Зачем ты притащил мне это?
– Вы не женаты, Павел, – врач говорил спокойным убеждающим тоном. – И никогда не были. Я уточнял у вашего руководства. И, соответственно, у вас никогда не было детей.
Павел снова посмотрел на надписи: вместо жены и детей стояли прочерки. Словно их никогда не существовало в его жизни.
– Зачем они это затеяли? – недоумённо спросил он. – Зачем?
– Павел, я сделал даже больше. Я позвонил вашей матери.
– Зачем?
– Я спросил её. И она ответила, что у вас нет никакой жены. И детей.
– Что? Я вам не верю… – растерянно возразил Павел. – Мама никогда не сказала бы такого. Она обожает своих внуков… – на него навалилась дурнота. Мир вокруг поплыл. Он откинулся на подушку и закрыл глаза. В голове глухо бухало.
– Павел, послушайте меня внимательно, – врач торопился донести нужную информацию, пока больной находился в состоянии покоя и был способен воспринимать информацию. – Вы придумали себе семью. Это была защитная реакция вашей психики. Сначала шок от аварии. Потом огромный стресс во время прохождения по горам. Ваша психика создала стимул, который побуждал вас двигаться дальше. Только благодаря этой фантазии вы не погибли, а смогли преодолеть нечеловечески сложный маршрут.
– Что? – учёный как будто не понимал, что ему говорят. Он болезненно морщился и отворачивался.
– Ваш мозг придумал жену и детей, чтобы вам было к кому выбираться из смертельной ловушки, – на какое-то мгновение Евгению даже стало жалко несчастного больного. Но опасную иллюзию нужно было как можно скорее развеять, пока она не перешла в патологическое состояние. – И этот защитный инструмент выполнил свою работу на отлично – вы выжили. Но теперь пора возвращаться в реальность. А в реальности у вас нет жены и детей.
Павел хихикнул. Потом ещё раз. Засмеялся во весь голос, запрокинув голову и глядя в потолок. Психиатр смотрел на него нахмурившись, готовый к любой реакции.
– Ты сам чокнутый! – выкрикнул Павел сквозь смех. – И все эти уроды чокнутые! Зачем вы пытаетесь убедить меня в том, что у меня нет семьи? Я не понимаю, зачем это нужно вам всем. У меня есть жена!
Он перестал смеяться и теперь снова разозлился.
– У меня есть жена! Слышишь, ты?! Её зовут Ирина, она родилась пятого января восемьдесят пятого года в Краснодаре! Её девичья фамилия Михайленко! Она работает учителем истории в школе номер тридцать девять города Волгограда! По понедельникам она ходит на плавание в бассейн, а по субботам посещает благотворительный фонд «Добрые руки», который собирает пожертвования для сирот! Я что, всё это придумал?
– Признаться, очень убедительная иллюзия, – кивнул Евгений. – Я прямо живо представил себе эту женщину.
– А мне и представлять не надо! Потому что она есть! – Павел заорал так, что поперхнулся и согнулся пополам, пытаясь унять раздирающий кашель.
– Павел, вы должны успокоиться, – Евгений встал и поднял с кровати папку. – Если вы будете продолжать упорствовать в своей фантазии, то попадёте в специализированное учреждение. И там вам будет гораздо хуже, сумасшедшие дома не лучшее место на земле. Одумайтесь и перестаньте цепляться за эту фантазию.
– У меня была фотография, – прохрипел Павел, глядя на врача с мольбой. – В нагрудном кармашке футболки. С женой и детьми. Посмотрите и убедитесь, что я не вру.
– Павел, я вернусь к вам после обеда, – Евгений еле заметно вздохнул. – А сейчас отдыхайте и приходите в себя.
– Это вы все не в себе, – пробормотал учёный, без сил падая на подушку. – Вы сумасшедшие… Все вы… А я не сумасшедший…
Когда Евгений выходил из палаты, больной продолжал бормотать обвинения и оправдания.
– Ну что? – спросил Данила, глядя с интересом. Он сидел на кресле возле двери и грыз ногти.
– К сожалению, наш клиент, – вздохнул психиатр, уже мысленно составляя перечень документов, которые нужно будет оформить для перевозки пациента в психиатрическую лечебницу.
– Кукушечка поехала, – усмехнулся терапевт. – Но это и не мудрено, такой-то стресс.
– Да, стресс, – машинально откликнулся Евгений, думая ещё кое о чём.
Он собирался проверить кое-что. Бред, конечно… Но если…
***
– Данила, у меня к тебе дело, срочное! – Евгений ворвался в ординаторскую словно вихрь.
Терапевт с интересом посмотрел на его бледное перекошенное лицо.
– Что-то случилось? – он отхлебнул чая.
– Да, случилось. Павел убеждал меня, что его семья реальна, – психиатр пытался перевести дух, потому что бежал как бешеный.
– Так-так, – Данила откусил от мятного пряника и поморщился.
– И он сказал, что в его вещах была фотография с семьёй, – глаза Евгения походили на белые пятна с крошечными точечками зрачков, и терапевт с удивлением понял, что коллега очень испуган.
– Но ты же знаешь, что у него нет никакой семьи.
– Я знаю! – с раздражением махнул рукой Евгений. – Ты мне лучше скажи, чем они там занимаются в горах, в этом своём секретном НИИ?! Что у них там происходит?
– Без понятия, – мотнул головой терапевт. – А что?
– Я постарался найти его вещи.
– Что?! – Данила вылупился на психиатра. – Неужели ты поверил ему?
– Он… он поколебал мою уверенность… в том, что он сумасшедший… – Евгений помялся, пряча глаза. – Да, понимаю, это звучит странно. Не надо так на меня смотреть. Но на какую-то секунду я усомнился в информации, поступившей из Центра…
– И что? – теперь бледность коллеги ещё больше насторожила Данилу.
– И я пошёл к главврачу и выяснил, куда они дели одежду, которую сняли с Павла… – Евгений сглотнул с усилием. – Они всё отправили в подвал, чтобы потом сжечь…
– И ты попёрся в подвал? – Данила нахмурился.
– Да… Я спустился в подвал… Нашёл мешок с его одеждой… – Евгений говорил так, как будто каждое слово доставляло ему боль. – И обыскал её… И вот…
Он вытянул руку и разжал кулак. На потной ладони лежала небольшая помятая фотография с оторванным уголком. Рука заметно дрожала – Данила вскинул глаза и тогда увидел, что Евгения трясёт всего, с ног до головы.
Волнение и нервозность передались и ему. Охваченный странным предчувствием, Данила взял фотографию и присмотрелся. Он сразу узнал Павла, одетого в яркую летнюю одежду. Рядом с ним стояла молодая красивая блондинка. И двое детей… Мальчик и девочка, как две капли похожие на отца.
– Может быть, это его сестра и племянники? – как-то жалобно спросил Данила, отказываясь верить в очевидное. – Но как такое может быть?
– Да чёрт с ними, с детьми! – воскликнул Евгений на грани истерики. – Ты посмотри на задний план!
Данила сфокусировался на здании, стоящем за спиной Павла. Моргнул. Зажмурился. Снова посмотрел и не поверил своим глазам. Он захихикал, мелко и неудержимо. А потом резко замолчал, роняя фотографию на пол. Посмотрел на Евгения и воскликнул в ужасе:
– Это же Собор Василия Блаженного на Красной Площади! Но ведь это невозможно! Ведь большевики взорвали его в тридцать шестом году!
Сокровище
Ян сидел возле стойки бара единственного на Пе?ртоне космопорта и цедил ярко-жёлтый напиток, который местный бармен нагло выдавал за апельсиновый сок с Земли. Сок не был апельсиновым ни в каком месте и вообще был никакой не сок, но за неимением лучшего приходилось пить эту химическую бурду.
Ян старался казаться спокойным и расслабленным, при этом он исподтишка оглядывал помещение бара цепким взглядом и пытался угадать, с кем из посетителей договаривался о встрече. Больше всего его беспокоило, что собеседник, предложивший работу, мог оказаться сотрудником Полицейского корпуса Федерации или законником Марнуи?на. И если с первыми ещё как-то можно договориться, то попасть в лапы неподкупных волосатых гуманоидов-идеалистов ему точно не хотелось.
Бар заполняли представители самых разных миров, прибывшие на Пертон с торговыми, политическими или преступными целями. Были тут и люди, но в явном меньшинстве. Иногда Ян содрогался при виде неприятных или откровенно отвратительных существ, попадающих в поле зрения, но старался не подавать вида, чтобы не нарваться на скандал или штраф.
Как Федерация ни боролась за моральную чистоту пограничного мира, но среди десятков обитаемых миров Пертон был в первую очередь известен именно как место, где можно провернуть делишки, выходящие за рамки закона.
Ещё год назад Ян и подумать не мог, что прибудет в эту грязную отсталую дыру и будет помышлять о преступлении. Но затем его родной мир поразила эпидемия, за ней последовали экономический и политический кризис, в результате чего закрылось больше половины предприятий. Яна уволили без надежды на восстановление. Учитывая чрезвычайно узкую специализацию его навыков, он вряд ли мог ожидать законного трудоустройства в ближайшие годы. Но нужно платить за дом и заведённых детей! Мизерной зарплаты жены им хватало только на еду. Он был готов на всё. И в этот момент на него и вышли люди с очень щедрым, но опасным предложением. Его уникальному таланту нашлось применение.
Анонимный собеседник, общение с которым протекало в социальной сети, пообещал две тысячи федеральных марок. Десять годовых заработков Яна на прежней работе. Потрясающая сумма, которая спасла бы семью от выселения и от отправки детей в детдом. Загвоздка состояла в том, что ему предлагалось участие ни много ни мало в ограблении. И для этого нужно было переться за шестьдесят два световых года, на самую окраину Федерации. Ян всё тщательно обдумал, почитал про отвратительное содержание детей в государственных детдомах, ещё раз всё обдумал, одолжил у нескольких друзей денег, чтобы хватило на билет в один конец, и рванул навстречу неизвестности, соврав жене, что едет в командировку.
Ян сидел в условленном месте уже третий час, умирал с голоду и злился на шутника, который поманил вожделенным призом и заставил напрасно пересечь половину мира, населённого людьми. Он был готов задушить негодяя и уже порядком вышел из себя, когда внезапно рядом с ним возник мужчина средних лет. Посетитель заказал воды и голых макарон, забрал тарелку и стакан, произнёс в никуда кодовую фразу «сокровище инков» и ушёл за столик в тёмном углу.
Ян икнул от нервного напряжения, залпом допил псевдосок, поднял с пола небольшой чемоданчик с оборудованием и, смотрясь крайне подозрительно, с деревянной спиной побрёл сначала в туалет, а уже оттуда в тёмный угол. Он сел напротив мужчины, бережно поставил чемоданчик на соседний стул и замер, готовый в любой момент вскочить и дать дёру, если бы оказалось, что персонаж является подставой.
– Миру мир? – вопросительно спросил мужчина, приподняв одну бровь.
– Пису пис, – скованно ответил Ян и убрал трясущиеся руки под столешницу.
– Есть хвост? – небрежно поинтересовался собеседник и блеснул светлыми глазами, очень выделяющимися на фоне сильно загорелого круглого лица.
– Н-не заметил, – проблеял Ян, панически оглядывая зал бара.
– Да спокойно, салага, я уж проверил всё, – снисходительно хмыкнул мужчина, явно насмехаясь над неопытным собеседником. – Не трясись ты так, сейчас мне всю воду расплескаешь.
Ян отпрянул от стола, задел ногой за ножку и разлил как минимум треть воды. Собеседник закатил глаза и цокнул.
– Если ты и дальше собираешься так же лажать, то давай распрощаемся с тобой прям щас.
– Мне нужно заработать денег! – горячо зашептал Ян, разглядывая странную причёску мужчины.
– Тогда харэ колотиться и слухай сюда, – тот захватил вилкой три макаронины, отправил в рот и пожевал несколько секунд, задумчиво глядя в потолок.
Ян громко сглотнул слюну и быстро отвёл голодный взгляд от чужой тарелки. Мужчина заметил это, но промолчал.
– Короче, есть серьёзное дельце. И нужен такой башковитый взломщик, как ты.
– Но я не взломщик, – Ян испугался, что его приняли за кого-то другого и он напрасно совершил такое дальнее путешествие.
– Разве это не ты программист? – недовольно уставился на него мужчина, резво работая челюстями.
– Я! Работал на заводе, программировал роботов!
– Ну, а говоришь, что не ты. Запутал меня. Короче. Дельце очень серьёзное. Что ты знаешь о Магу?лбу?
– Ничего не знаю, – совершенно честно ответил Ян.
– Угу, отлично, – почему-то удовлетворённо отреагировал мужчина, залезая рукой во внутренний карман куртки.
Ян похолодел, ожидая увидеть жетон полицейского или пистолет. Но вместо этого собеседник достал старый электронный планшет и небрежно швырнул его на стол.
– Джон с Земли, – он протянул крупную волосатую руку.
– Ян с Эгре?ра, – вынужденно представился и Ян, запоздало раздумывая, не следовало ли придумать фальшивое имя.
– Позырь, вот фотки.
Ян осторожно прикоснулся к экрану и уставился на низкокачественное изображение светло-коричневой планеты, наполовину освещённой местной звездой. В углу изображения виднелся красный логотип безгранично могущественной корпорации «Поиск», из чего можно было сделать вывод, что фотографию украли из секретного архива.
– Это Магу?лбу. Официально не входит в Федерацию, но неподалёку почему-то болтается несколько наших пограничных крейсеров, – принялся рассказывать Джон, активно поедая макароны и запивая их водой. – Пустынный жаркий мир. Практически ничего интересного и примечательного. Живут гуманоиды, «палочники», как их называют головастые ребята с Земли. В официальном отчёте сказано, что на планете нет никаких развалин или древностей, которые могли бы привлечь богатое дурачьё с Земли и остальных планет Федерации. Нет полезных ископаемых, нет воды, нет животных или растений на экспорт. Ничего нет. Скучная и пыльная дыра, где никогда ничего не происходит.
– Тогда зачем мы о нём говорим? – задал резонный вопрос Ян.
– Ага, то-то и оно, – довольно закивал собеседник. – Сведений о планете мало, ребята из «Поиска» очень неохотно раскрывают свои знания. Если так почитать, что эти умники понаписали, то там совершенно нечего делать. Но…
Он поднял в воздух палец.
– Один знакомый моего знакомого пролетал там неподалёку и у него двигатель забарахлил. В общем, пришлось ему аварийно сесть на планете, чтобы там починиться, воздуха набрать да передохну?ть. И он нашёл на планете город, о котором «Поиск» умолчал.
Ян чуть слышно присвистнул, показывая удивление.
– Ага, – Джон довольно хохотнул. – Я сам охренел, когда узнал. Так вот, значить. Там есть город. Ну как город. Небольшой такой городок, где и обитают эти палочники. Ковыряются там в песке, чего-то пытаются выращивать с горем пополам и лепят какие-то фигурки из камней, которые ни шатко ни валко сбывают «Поиску». А те их втридорога втюхивают тупым богатеям, выдавая за артефакты очень древней цивилизации. Ну не суть. Не это главное.
– А что главное? – осторожно спросил Ян, старательно глядя на экран и иногда бросая взгляд на стремительно исчезающие макароны.
– Слушай, ты если жрать хочешь, так закажи себе! – раздражённо воскликнул собеседник. – Ну не люблю, когда мне в хавальник заглядывают!
– У меня нет денег, – смутился Ян и сильно покраснел.
– Гонишь, – удивился Джон, потом метнулся к бару и принёс большую тарелку макарон и стакан воды.
– Жри давай. И не перебивай больше!
Ян схватился за вилку и принялся поедать безвкусное месиво из муки и воды. Параллельно он смотрел на экран планшета и очень внимательно слушал.
– Так вот, значить, а главное тут то, что в этом городе есть отлично охраняемая крепость!
– М-м? – удивился Ян с набитым ртом, задирая брови.
– Угу. В городке этом занюханном вдруг обнаружилась крепость. И не просто там сарайчик глиняный, а настоящая гранитная крепость. Небольшая, но очень надёжно охраняемая, – в подтверждение своих слов Джон вывел на экран другое изображение, снятое с воздуха, на котором виднелось скопление серовато-коричневых строений с чёрным квадратом в центре.
– А что там вообще охранять? – промямлил Ян.
– Вот! – обрадовался Джон, как будто услышал самый нужный вопрос. – И не просто охранять! Крепость обнесена мощной оградой, вдоль которой дежурит много охранников с оружием! Есть две противовоздушные пушки! А ещё самое интересное, что у этих уродцев откуда-то оказались несколько роботов непонятной модели! Вот они.
– Что?! – Ян так удивился, что изо рта полетели куски еды. – Наши боевые роботы, предназначенные только для войск Федерации? Но кто продал им роботов? Это ведь запрещено – продавать наши машины представителям других видов!
– Ага, братан, – Джон явно веселился, наблюдая замешательство собеседника. – Веселуха прям сплошная. Но это ещё не все.
– Не всё?! – Ян предусмотрительно перестал жевать и уставился на Джона округлившимися глазами.
– Этот знакомый знакомого рассказал, что с ним были пара ребяток из наших. И они попытались проникнуть в крепость. И дошли до электронной охранной системы внутри крепости, на подходе к центральному хранилищу! И хотя жизнями своими поплатились, но благодаря им стало известно об этом.
– Нет, ну этого совсем не может быть! – вскричал Ян и тут же опасливо поглядел по сторонам.
– Чё ты разорался! – шикнул на него Джон. – Всё чистейшая правда!
– Так, я понял. И ты хочешь, чтобы я пошёл с вами и отключил эту охранную систему?
– Точняк, братан! Просто отключи её и всё.
– Просто отключи? – эхом повторил Ян и фыркнул. – Я мирный человек. Я не умею пробиваться через роботов и убивать охранников. И потом, откуда я знаю, что там за система и как она вообще устроена. Если она инопланетная, так мы, может, вообще не откроем её никогда.
– Да не ссы ты! – Джон ударил по столу. – Ты как за пазухой у мамки просто пройдёшь с нами внутрь. Мы всю грязную работу сами сделаем, завалим кого надо. А тебе останется сущая малость – покумекать чего да как, чтобы отключить охранку. И всё!
– И всё, – передразнил его Ян, охваченный страхом. Он даже вилку положил на стол, потому что она предательски застучала об тарелку.
– И за это мы тебе отвалим огромную кучу бабла.
– Но подожди, откуда ты уверен, что там внутри вообще что-то ценное? А если там нет ничего?
– Да есть! Стали бы они такую охрану наворачивать ради ерунды какой-нибудь! Стопудово там золото или драгоценные камни, просто «Поиск» всех обманул! Нам лапши навешали, что там нет ничего, а сами с палочниками тайно торгуют ценными вещичками. Сам подумай, с чего бы вдруг такую ненужную и неважную планету охраняли сразу семь крейсеров!
– Ого! – снова удивился Ян, лихорадочно раздумывая, как ему повести себя правильно. Ему очень не хотелось становиться проигравшей стороной. – Ну хорошо, уговорил. Но только давай договоримся, что я никого убивать не буду.
– Лады! – обрадовался Джон и протянул волосатую лапищу.
Они пожали руки (Ян чуть не застонал от боли), доели макароны и допили драгоценную дистиллированную воду. Потом Джон махнул головой, встал и пошёл на выход. Ян схватил чемоданчик и торопливо последовал за ним, косясь на инопланетных уродцев.
Они вышли из бара и направились внутрь космопорта. Им пришлось пройти сканирование на входе на лётное поле, Джон заплатил пошлину за посещение планеты (за них обоих), и они зашагали по светло-серому бетону, расчерченному под разные типы кораблей.
Джон шёл быстрыми размашистыми шагами, Яну приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним. Попутно он вертел головой, чтобы разглядеть разные диковинные корабли, среди которых преобладали торговые челноки инопланетян, немного адаптированные под технические требования Федерации.
Небольшой потрёпанный кораблик скромно стоял на самом краю необъятного лётного поля. Ян недоверчиво рассматривал списанную модель торгового грузового корабля, предназначенного для перемещений только между ближайшими звёздами. Он чуть было не ляпнул про то, что им лететь гораздо дальше, но откинувшийся люк перебил его.
Выглянувший темноволосый человек с пышной бородой неодобрительно оглядел их обоих и изрёк рокочущим басом:
– А нельзя ли быстрее, дамы? Ещё полчаса – и с нас спишут двойную плату за стоянку.
– Это Ма?уро, наш пилот и навигатор, и кок, и много кто ещё, – хмуро представил Джон. – Это Ян, наш золотой ключик.
– Лишь бы он подошёл к замочку в той самой каморке, – фыркнул пилот, отходя в сторону, чтобы дать им проход.
– Какой каморке? – не понял Ян.
– Не важно, – отмахнулся Джон. – Это из древнего земного фольклора.
Они прошли в шлюз, и Мауро захлопнул внешний люк и включил режим нано-герметизации. За шлюзовой камерой обнаружился узкий серый коридор с четырьмя дверями.
– Здесь слева общая спальня, мы все тут отдыхаем, тут справа, напротив неё столовая и комната отдыха, – принялся объяснять Джон. – Там чуть подальше справа арсенал оружия, но тебе туда не надо, а самая дальняя дверь в конце коридора – это капитанская рубка, туда тоже лучше не суйся, а не то Мауро скажет тебе много нехороших слов.
Пилот пробормотал под нос что-то не очень лестное для нового члена команды и быстро ушёл в капитанскую рубку, сильно грохнув металлической дверью. На шум из спальни выползли трое мужчин примерно одного возраста, примерно тридцати-тридцати пяти лет. Они даже отличались одинаковым телосложением – все трое подтянутые, накачанные и высоченные. С разной степенью любопытства они в упор разглядывали Яна.
– А это мои ребятки, лучшие солдаты в галактике, – с гордостью сообщил Джон и с силой хлопнул ближайшего по спине.
Яна от такого мощного удара уже разбил бы паралич, а голубоглазый блондин с квадратной челюстью лишь хмыкнул и хрустнул ручищами.
– Андреас, – просто представился он.
Ян с опаской протянул руку.
– Ян, – ладонь ему почти расплющили, он не смог сдержать гримасы боли.
– Альфред, – хмуро представился рыжеволосый и длинноносый боец.
– Ян, – снова испытание руки на прочность.
– Боян, – назвался жгучий волоокий брюнет с татуировками по всему телу и пунцовым шрамом поперёк шеи.
– Ян, – ладонь в третий раз перенесла натиск, чудом сохранив конструктивную целостность.
– Вот хлопец, значить, взломает охранку крепости и преподнесёт нам на блюдечке всё золото и брильянты, – засмеялся Джон и так довольно потёр руки, словно сокровище уже было у него в кармане.
– Прижмите задницы к креслам! – загрохотал динамик по всему кораблю. – Я взлетаю.
Послышался звук работающих двигателей, а металлический пол передал неприятную вибрацию. Все бросились в комнату отдыха, Ян после секундного промедления последовал за ними.
Корабль какие-то умельцы переделали из грузовой шлюпки, поэтому противоперегрузочные кресла для экипажа смогли разместить только здесь – рядом с пищевым аппаратом, стереовизором и сенситивным имитатором секса, явно списанным с какого-то военного судна. Косясь на него и слегка краснея, Ян занял свободное кресло, поставил чемоданчик на пол, пристегнулся и включил программу сопротивления перегрузке.
Следующие тринадцать минут он мучительно боролся с тошнотой и старался не потерять сознание. То и дело накатывала тёмная волна, когда пилот брал слишком резкий вираж или ускорялся особенно сильно, стремясь поскорее покинуть атмосферу планеты. Яну ещё не доводилось переживать такой взлёт, и поэтому, когда они наконец покинули Пертон, он вздохнул с огромным облегчением и подумал с обречённостью, что ввязался в очень опасную авантюру.
Он как раз собирался спросить у Джона, как они смогут преодолеть расстояние в девяносто пять световых лет, отделяющее их от Магулбу, когда прозвучал неприятный сигнал, предупреждающий о подготовке к межпространственному прыжку. Ян успел только удивиться, откуда команда контрабандистов и преступников смогла раздобыть сверхсильного «прыгуна». Пространство скрутилось в одну тугую и невыносимо тяжёлую точку, разложило корабль и всё внутреннее содержимое на элементарные составляющие и перебросило их в точку передачи импульса.
***
Корабельные часы утверждали, что прыжок продлился всего две сотых секунды, но Яну казалось, что они проносились сквозь пространство несколько дней или даже недель. Кресло впрыснуло в кровь адаптант, помогающий справиться с последствиями прыжка, но лучше Яну не стало. Несколько минут он боялся пошевелиться и даже дышал через раз, очень аккуратно проверяя тело изнутри.
Члены команды уже повскакивали с мест и бросились в арсенал, а он всё сидел с закрытыми глазами и пытался прийти в себя. Нет, больше на такую авантюру он не подпишется, даже и ради выживания семьи. Лучше уж продать почку или долю печени, но только не прыгать между звёздами без предварительного усыпления.
– Ну чё, браток, отдыхаешь? – громко спросил Джон и хлопнул Яна по плечу.
Волны боли разбежались по телу, и Ян против воли вскрикнул.
– Заснул, что ли? – удивился командир. – Ничего себе у тебя выдержка. Ну всё, вставай давай. Мы в системе Магулбу. Пошли со мной.
Кряхтя и ощущая себя старой развалиной, Ян оторвался от кресла и побрёл за Джоном, который подпрыгивал на месте от нетерпения. Трое бойцов возились в арсенале, подготавливая оружие и боеприпасы к вылазке. Ян мельком бросил взгляд через полуоткрытую дверь, успел заметить несколько громоздких импульсных пушек и разрывных гранат, лежащих на столе. Он запоздало сообразил, что командир ведёт его в рубку.
– Мауро, мальчик мой, мы к тебе.
– Убирайтесь! – прорычал пилот, вцепившийся в штурвал и не отрывающий взгляда от больших обзорных экранов.
– Мы тихо, – примирительно сказал Джон, показывая Яну стать в угол.
В центре главного лобового экрана виднелась буро-коричневая планета, мутная атмосфера которой лишь кое-где прикрывалась серыми рваными облаками. Джон дёрнул Яна за рукав и кивком указал на боковой экран. Три огромных крейсера Федерации двигались наперерез, пытаясь задержать нарушителя. Ян вздрогнул и вопросительно поднял брови. Джон улыбнулся и пренебрежительно махнул рукой, мол, ерунда.
Мауро очень уверенно вёл корабль по петле. Они мчались на огромной скорости, и совсем скоро стало ясно, что неповоротливые крейсеры их не догонят. И тогда по ним открыли огонь. Яркий светло-голубой импульс отделился от флагмана и с невероятной скоростью помчался к кораблю-нарушителю.
– Осторожно! – заорал Ян.
– Пошли вон отсюда! – проревел Мауро, резко уводя корабль с прежней траектории под невероятным углом. Если бы не установка искусственной гравитации, всех пассажиров уже размазало бы по переборкам.
Яну показалось, что корпус страшно заскрежетал от нагрузки. Он похолодел от мысли, что внешняя оболочка может не выдержать, и безжалостный убийственный космос хлынет внутрь.
Импульс задел корабль по касательной, защитное поле успешно погасило удар, на несколько секунд золотистое свечение заволокло экраны и ударило по глазам. Болезненно щурясь, Ян снова удивился технической оснащённости контрабандистов, потому что раньше ему казалось, что дорогостоящее защитное поле устанавливается только на военных кораблях. Даже пассажирские лайнеры перевозили людей без какой-либо защиты и без гарантии, что пункт назначения будет достигнут. Оставалось только гадать, кем на самом деле является Джон, и какие у него связи среди техников и военных.
– Даваа-а-ай, девочка! – прохрипел пилот, выворачивая штурвал до предела и совершая сумасшедшие витки на пределе физических возможностей маневровых двигателей.
Ещё дважды они чудом увернулись от залпов боевых кораблей и на полном ходу вошли в атмосферу. Ян опустился на пол и сцепил ноги вокруг стойки капитанского кресла. Он успел прислониться спиной к стенке, а затем изображение на экранах заплясало словно сумасшедшее. Сжавшись в комок и затаив дыхание, Ян мучительно переносил перегрузку и следил за тем, как корабль последовательно прошёл через несколько слоёв атмосферы и пронзил полупрозрачные облака, цепляющиеся за верхушки голых гор.
Чуть снизив скорость, они промчались над пустым песчаным плато, над засохшими каменистыми руслами рек и огромной впадиной, которая когда-то была морем или океаном. На противоположном берегу бывшего моря и обнаружился небольшой городок. Чтобы не быть обнаруженным, корабль завис в воздухе в пятнадцати километрах от цели. Ян с огромным интересом следил за увеличенным изображением поселения: город представлял собой почти правильный квадрат, ритмично заполненный квадратными домиками того же цвета, что и окружающая пустыня. В центре городка виднелся чёрный квадрат, окружённый чёрной же каменной стеной. Боевая система наведения выделила красными крестиками две мощные пушки противовоздушной обороны, установленные на крыше главного сооружения.
– Пушки Федерации, между прочим, – мрачно пророкотал Мауро. – Производства одного из земных заводов «Поиска».
– Я же говорю, что они прячут от нас огромное сокровище! – воскликнул Джон с азартной злостью. – Просто так они этим дикарям пушки не поставили бы! И ещё роботы! Смотри!
Система наведения так же пометила жёлтыми крестиками двенадцать механизмов, патрулирующих пространство между крепостью и стеной.
– Модель не установлена, производитель не установлен, – сообщил пилот. – Боевые характеристики не известны.
– Не знал, что роботов собирает ещё кто-то кроме людей, – задумчиво пробормотал Ян, в котором проснулся профессиональный интерес. Командир ответил заинтересованным взглядом.
Вокруг города виднелись несколько десятков аккуратных квадратиков бледной зелени. Посадки превосходили город по площади раз в двадцать. Несколько крайних квадратиков были заполнены зеленью не полностью. Очередное увеличение камеры показало длинные худые фигурки гуманоидов, работающих с почвой.
– Ребята, в рубку быстро! – скомандовал Джон в микрофон.
Через минуту троица ввалилась в небольшое помещение, в котором сразу как-то стало тесно и жарко.
– Будем высаживаться ночью, – объявил Джон во всеуслышание. – Мауро высадит нас тут…
Он показал пальцем на небольшую гряду холмов, расположенных в километре к северу от города. Команда внимательно слушала и смотрела.
– Пройдём через пустыню, потом северные сады, через кварталы и выйдем к крепости здесь…
Снова палец ткнул в изображение.
– Снаружи охранники из местных, но для нас они совсем не помеха. Уберём парочку, взорвём стену, войдём внутрь. Дальше сложнее. Роботы будут уже наготове, кинутся на нас все вместе, придётся как следует поработать разрывными снарядами. Поскольку мы не знаем, какое у них вооружение, придётся действовать очень быстро.
– Так сколько их? – поинтересовался Андреас, шевеля белыми бровями.
– Двенадцать. По три на каждого.
Ян с облегчением воспринял расклад, не предполагающий его участие в схватке со смертельными механизмами.
– Единственный вход находится в северной стене, вот тут… Мы его не видим, но девочка различила стыки. Толщина гранитных стен четыре метра.
– Ого! – воскликнул Боян, а Альфред присвистнул.
– Да, пробиваться будем долго, и не факт, что получится. Поэтому тут в дело и вступит наш ключик.
Ян заработал несколько взглядов, полных сомнения.
– Внешнюю систему они вскрыли без труда, так что тут быстро. А вот дальше уже по обстоятельствам, – Джон кашлянул, стараясь скрыть лёгкое смущение от собственной неосведомлённости. – От знакомого знакомого известно, что внутри внешней крепости находится внутренняя. И там уже они ничего не смогли сделать. Там они и полегли…
Солдаты обменялись взглядами, Альфред поиграл мясистыми руками, густо покрытыми рыжим волосом.
– Наша задача отбивать атаки солдат, роботов и всего, что только появится на горизонте. Задача Яна, значить, вскрыть систему и открыть дверь в центральное хранилище.
– А дальше? – спросил Ян предательски дрожащим голосом.
– А дальше загребаем золотишко и набиваем мешки и сумки! – взревел Джон и хлопнул каждого из солдат по спине.
Те радостно загоготали, даже пилот слегка улыбнулся.
– Итак, до начала операции два с половиной часа, – сообщил командир, когда веселье поутихло. – Приказываю есть, отдыхать и всячески там расслабляться.
– Чур я первый к проституткам! – вскричал Альфред и рванул на выход. Андреас и Боян кинулись за ним.
Ян покраснел и решил, что есть не особо хочет (да он бы и не смог, зная, что в шаге от него кто-то развлекается в имитаторе), а лучше полежит. Он встал с пола и быстро ускользнул, оставив командира и пилота за важным разговором о запасах топлива и заряде «прыгуна». В небольшой спальне обнаружились три двухъярусные кровати и небольшой откидной столик, заваленный пистолетами и внушительными боевыми ножами.
Ян содрогнулся, быстро определил незанятую кровать (идеально застеленную) и лёг поверх мягкого покрывала не раздеваясь. Он хотел подумать о предстоящей опасной операции, хотел поразмышлять об алгоритмах, которые можно было бы применить к неизвестной системе. Но едва только голова коснулась подушки, он тут же заснул, уставший от всех перелётов и нервотрёпок.
К счастью, ему ничего не снилось. Он благополучно провёл в сером беспамятстве два часа и проснулся от грубого толчка.
– Вставай, принцесса, дракон пришёл, – пробубнил Боян.
Ян распахнул глаза и уставился на пурпурный след на шее, нависающий над ним.
– А чем это тебя так? – спросил он.
– Электрохлыстом душили, – буркнул Боян в ответ. – Есть иди, скоро выдвигаемся.
Ян вскочил, чуть не разбил голову об верхнюю кровать (Боян презрительно фыркнул) и переместился в комнату отдыха. Вся команда сидела в креслах и ужинала. Испытывая смущение, Ян заказал пищевому аппарату псевдомясо с псевдоовощами и запоздало вспомнил о чемоданчике со всем оборудованием, незаконно вынесенным с завода при увольнении. Страх пронзил словно молния, он в панике обшарил комнату глазами и увидел своё оборудование возле противоперегрузочного кресла.
Джон выразительно похлопал по наручным часам, и Ян быстро сел и несколькими большими кусками запихнул в себя напечатанную синтетическую пищу. Он не чувствовал ни вкусов, ни запахов, потому что его охватило нервное состояние. Он до чёртиков боялся предстоящей операции и как мог отгонял мысли о неминуемой смерти.
За десять минут до назначенного начала все встали и проследовали в арсенал, только Мауро отправился в рубку и завёл двигатели. Командир махнул Яну следовать за ними.
Солдаты и Джон быстро надели боевую пятнистую форму армейского образца, нацепили бронежилеты и металлические шлемы с оборудованием ночного видения. На пояса они навешали ножи для ближнего боя. Джон и Андреас вооружились мощными импульсными излучателями, Альфред и Боян взгромоздили на плечи массивные гранатомёты. Яна заставили тоже переодеться и нацепить бронежилет и шлем. Джон протянул пистолет.
– Но я не умею! – испугался Ян, пятясь назад.
– Это чтобы защищаться, – терпеливо успокоил командир, поднимая странный чёрный ящик. – Мало ли что там внутри, вдруг понадобится. Мы сами всё сделаем, не дрейфь! Это просто мера предосторожности, чтобы ты чувствовал себя спокойнее.
Ян от оружия в руках наоборот занервничал ещё больше, но чтобы не вызывать презрение и новые насмешки, он схватил пистолет трясущейся рукой и прицепил его к магнитному поясу.
– В шлюз! – приказал посерьёзневший Джон.
Все прошли в шлюзовую камеру и застыли. Ян запоздало включил шлем и увидел на стекле проекцию изображения с лобовых датчиков корабля – они пролетали над тёмными горами и ущельями. Корабль пересёк пустынную равнину, снизился, перевалил через невысокие холмы, уменьшил скорость и плавно спланировал к земле. Как только двигатели заглохли, командир открыл люк и первым выскочил наружу.
Бойцы тут же последовали за ним. Ян вылез последним.
– Вперёд! – скомандовал Джон по внутренней связи.
Им предстояло пройти около километра по ровной песчаной поверхности. Ян шагал последним и старался не отставать от команды. Он шумно дышал и пыхтел, обильно потел и изо всех сил боялся.
У планеты не было естественных спутников, а пыльная атмосфера скрадывала свет звёзд, поэтому ночная пустыня оказалась очень тёмной. Если бы не приборы ночного видения, то не получилось бы разглядеть вообще ничего. Термометр показывал двадцать семь градусов, а анализаторы сообщали о низком уровне кислорода и пятипроцентной влажности. Хотя Джон сообщил, что животных в пустыне нет, в голосе его сквозила определённая неуверенность (кто знает, что ещё скрывают отчёты «Поиска»?), поэтому Ян то и дело вздрагивал, когда ему чудились шорохи и шевеления на краю поля зрения.
Впрочем, пустыня и правда оказалась совершенно мёртвой, хотя фантазия, подстёгнутая страхом и подкреплённая хорошим воображением, старалась убедить в обратном.
Они шагали и шагали и через пятнадцать минут подошли к северным садам. Отряд перестроился, теперь Джон и Андреас вышли вперёд, взяв оружие наперевес, готовые выстрелить по любой движущейся мишени. Альфред и Боян шагали позади, Ян семенил между ними.
Он с любопытством вертел головой по сторонам, жадно разглядывал абсолютно прямые ряды деревьев, образующих квадратные сады. Самые крайние деревья, очевидно, были посажены совсем недавно, они не превышали метра. Но по мере того, как отряд приближался к городу, деревья становились выше, пока не достигли пяти метров, смыкая жидкие кроны в единый массив. На ветвях изредка можно было разглядеть овальные полупрозрачные плоды, в середине которых темнела косточка. Только под деревьями со сросшимися кронами, там, где существовала постоянная тень, росла хилая пушистая трава, покрывающая почву жёстким ковром.
Больше всего Яна заинтересовали квадратные каменные колодцы, которые встречались в центре каждого сада-квадрата. Закрытые глиняными крышками с ручкой, они таили главный секрет планеты.
Сады резко сменились строениями. Совершенно одинаковые коробки из глины и песка высотой в три метра и шириной в пять метров стояли на одинаковом расстоянии друг от друга. Между ними было совершенно пусто, словно туземцы считали нужным оставлять все проходы максимально свободными. Бойцы с оружием наперевес и указательными пальцами на спусковых кнопках тщательно осматривали окрестности, био-сканеры шлемов обшаривали проходы, но город словно вымер. Никем не замеченные и не остановленные люди беспрепятственно дошли до крепости и замерли в нескольких метрах от высокой каменной ограды.
Сканер услужливо пискнул и выделил в темноте контуры высокого худого тела с примитивным огнестрельным оружием в длинных руках. Охранник прошёл вдоль стены справа налево, что-то еле слышно посвистывая. Через двадцать секунд показался следующий. Охранники следовали друг за другом с равным интервалом и выглядели при этом совершенно одинаковыми.
– Итак, действуем согласно плану, – сказал Джон.
Он открыл чёрный ящик, и из него тут же вылетели двадцать шарообразных беззвучных дронов. Словно рой диковинных насекомых они взмыли в воздух и устремились к крепости, стараясь держаться не выше пяти метров, чтобы их не засекли противовоздушные пушки на крыше крепости.
Ян припомнил, что эти дроны образуют трёхмерную систему слежения и наведения, чтобы помогать бойцам прицеливаться, а снарядам быстрее и точнее достигать целей.
– Вперёд! – скомандовал Джон.
Он и Андреас кинулись к стене первыми и почти одновременно подстрелили двух охранников. Альфред и Боян вскинули на плечо тяжёлые гранатомёты и практически синхронно нажали на кнопку. Две ракеты с шумом и вспышками огня вылетели из орудий и устремились к стене. Практически через секунду за ними последовала ещё одна пара.
Четыре взрыва сотрясли весь город.
«Теперь-то уж точно все проснутся», – со страхом подумал Ян, предоставленный сам себе. Он оглянулся, опасаясь, что из ближайших строений выбегут туземцы, вооружённые неизвестным оружием.
Привлечённые шумом и вспышками взрывов, с обеих сторон невероятно быстро бежали солдаты, патрулирующие стену. Они издавали громкие писклявые звуки, вскидывая примитивные ружья. Несколько пуль достигли людей, но не причинили никакого вреда. Джон и Андреас после секундного замешательства устроили бойню, безошибочно разя туземцев. Их импульсные пушки издавали треск, раскалённая плазма ярко освещала окрестности, превращая сухощавые тела в дымящийся пепел.
– Ещё солдаты! – закричал Джон в динамике шлема. – Сорок восемь справа и тридцать четыре слева! Стена не повержена, ещё ракеты!
Ян колотился от ужаса, глаза и уши ослепли и оглохли от свиста и грохота ракет, от треска и мерцания плазменных импульсов, от выстрелов примитивных орудий и невыносимого свиста, издаваемого палочниками. Всё вокруг грохотало и вспыхивало, мирный ночной городок превратился в место ожесточённого боя.
– Два дрона выведены из строя! Они стреляют по дронам, мать твою! – взревел кто-то из бойцов.
– Мочи их, ребята! – закричал другой солдат.
Ян стоял как истукан и не понимал, что происходит. Среди всех звуков, проникающих в уши, он не сразу различил предупреждение боевой системы его шлема.
– Сзади! Сзади! Сзади! – истошно вопил шлем, и только с десятого раза до Яна дошло.
Он резко развернулся и увидел ярко окрашенные силуэты трёх палочников, выбегающих из-за ближайшего строения. В их длиннющих руках виднелись ружья. Пуля! Она попала в Яна в районе левой груди и упала на землю. Ещё выстрел – пуля ударила в шлем. Ещё выстрел в живот!
Ян в панике оглянулся и увидел, что бойцы вовлечены в битву по уши и никак не могут прийти ему на помощь. Ещё три попадания! Одна из пуль всё-таки пробила бронированную ткань штанины и попала в икроножную мышцу. Ян закричал от боли и страха. А дальше всё было как во сне.
Он совершенно не помнил, как сорвал с пояса пистолет. Не помнил он и как стрелял по врагам. Но когда пришёл в себя, неподалёку лежали три мёртвых тела с дымящимися дырами в груди и животе. Импульсный пистолет в руке одобрительно мигал зелёным, а система безопасности шлема наконец-то заткнулась, больше не обнаруживая ни одного врага в поле зрения.
Ян шумно дышал и сотрясался от отвращения к самому себе.
– Стена проломлена! – закричал Альфред. – Вперёд!
– С солдатами покончено! – с удовлетворением сообщил Андреас.
– Ни одного в живых! – с искренней радостью подтвердил Боян.
– Где ключик?! – спросил Джон.
Боян подскочил к Яну, молча схватил его за локоть и потащил за собой, зорко осматривая пространство перед стеной. Командир и двое остальных бойцов юркнули в пролом, откуда практически сразу послышались звуки выстрелов.
– Мочи роботов! – заорал Джон.
Боян отпустил Яна и прыгнул в пролом, спеша помочь товарищам. Ян стоял снаружи и не решался идти дальше. Из-за стены слышались взрывы и выстрелы, что-то жутко скрежетало и шипело, бойцы матерились и кричали все одновременно. Он оглядел коробки домов и тихие улицы, потом выдохнул и кинулся в проём с расплавленными краями.
Четверо бойцов стояли неподалёку от дыры и дружно отстреливались от роботов непонятной конструкции, напоминавших смесь паука и скорпиона. Выстрелы из импульсных орудий почти не причиняли механизмам никакого вреда, что говорило об отличном сплаве, из которых их сделал неизвестный производитель. А вот ракеты успешно отрывали многочисленные лапы и разбивали детекторы и боевые пушки.
Через минуту все механизмы оказались повержены. Искорёженные и дымящиеся груды металла лежали на песке, некоторые ещё издавали какие-то звуки и пытались подёргиваться. Альфред и Боян не пожалели ракет, чтобы окончательно превратить их в безопасный металлолом.
Дроны беззвучно рассыпались вокруг крепости, оставаясь ниже линии поражения противовоздушными пушками.
– К двери, – не медля приказал командир.
Вся группа пересекла открытое пространство и поднялась по гранитным ступеням, слишком высоким для человека.
– А теперь, ключик, действуй! – приказал Джон, слегка подталкивая одуревшего Яна к стене.
Четверо бойцов стали к нему спиной, чтобы держать под контролем подступы к крепости. Ян быстро приблизился к месту, где сканеры шлема нарисовали контуры каменной двери. Несколько секунд у него ушло на поиски скрытой панели внешнего электронного замка?. Тонкий каменный лист отошёл в сторону, и обнажилась стеклянная поверхность, под которой чуть заметно мерцали зеленоватые разводы. Ещё никогда Яну не приходилось иметь дело с подобными механизмами.
Он наконец-то взял себя в руки. Весь окружающий мир отошёл на второй план. Профессиональный интерес вытеснил остальные чувства. Теперь Ян действовал сосредоточенно, спокойно и быстро. Он положил чемоданчик на камень и ввёл длинный код, известный только ему одному. Из нескольких приборов, лежащих внутри, он выбрал мягкий полупрозрачный цилиндр. Основанный на технологиях, позаимствованных у одного из покорённых миров, цилиндр представлял собой смесь прибора и живого организма – чрезвычайно чувствительный компьютер, способный на неординарные мыслительные ходы и крайне молниеносное принятие решений.
Ян осторожно взял тёплый цилиндр и поднёс его к стеклянной поверхности внешнего замка? крепости. Через секунду из цилиндра показались десять прозрачных тонких щупальцев. Одно из них приблизилось к стеклу и слегка прикоснулось к нему. Ярко-зелёное свечение вспыхнуло в ответ. Через мгновение все десять щупалец оказались на стекле, и прибор вступил в общение с компьютером неизвестного происхождения.
– Чё там? – спросил Джон через плечо. – Долго ещё?
– Работаю, не отвлекай, – проворчал Ян.
Он терпеливо ждал, ощущая ладонями и пальцами пульсирование тёплого компьютера. Панель замка сверкала и сияла разными оттенками зелёного цвета, щупальца мельтешили по ней, создавая причудливые комбинации. Прошла минута, две, три. Бойцы напряжённо следили за окрестностями, готовые к отражению любой атаки. Ян питал цилиндр теплом своего тела и терпеливо ждал.
Вдруг стеклянная панель погасла. Живой компьютер быстро одёрнул щупальца и втянул их внутрь. Ян тут же убрал его в чемоданчик. Поначалу ничего не происходило. А потом раздался глухой рокот, под ногами что-то чуть заметно завибрировало и каменная дверь начала медленно опускаться.
– Открыл? – спросил командир. – Отойди!
Теперь только Альфред и Боян следили за городом, Джон и Андреас взяли под прицел открывающийся проём. Ян сжался от страха. Воображение услужливо подсовывало картинки страшных уродливых тварей, затаившихся в темноте и готовых перекусить пришельцами даже несмотря на бронированные костюмы. Но дверь с лёгким шелестом полностью ушла в пол и на этом всё закончилось.
Джон отдал команду и десять дронов влетели в проём и разлетелись в обе стороны, сканируя стены и выстраивая трёхмерную карту внутренних помещений.
Ничего нового они не узнали. Внутри крепости оказался другой гранитный куб со стенами толщиной в пять метров. Он отделялся от внешнего куба метровым проходом. Никакого оружия, ловушек или охранников найдено не было. Контактная панель внутренней охранной системы обнаружилась в полу на другой стороне от входа.
– Алф и Боян, остаётесь здесь и прикрываете. Мы идём с ключиком, мало ли, кто там вылезет вдруг… Вперёд.
Они ступили внутрь и пошли гуськом: впереди командир, за ним Ян, в конце Андреас. Все трое прекрасно различали очертания лаконичного каменного коридора, выполненного из монолитного гранита, в котором не виднелось ни единой трещины, щели или стыка. В полнейшей тишине их шаги странно отражались от стен и искажались, словно по полированному камню шагало как минимум сорок ног, так что Андреас то и дело настороженно оглядывался, словно ему казалось, что за спиной шагает ещё кто-то.
Им пришлось дважды завернуть за поворот, чтобы оказаться в нужном месте. На этот раз панель оказалась спрятана под каменным листом гораздо бо?льшего размера. Командир и Андреас встали по краям, держа под прицелом проход, Ян включил фонарик и занялся компьютером.
Пришлось поискать четыре контактные точки, при одновременном нажатии на которые каменный лист медленно отполз, обнажая чёрное стекло, полностью поглощающее свет. Яну даже стало страшно, словно перед ним открылось отверстие в бездонную яму, таящую что-то безгранично злое и жестокое. Он поёжился от неприятного ощущения и открыл чемоданчик.
Для начала он решил повторить трюк с живым компьютером. Достал из чемодана цилиндр и бережно согрел в ладонях. Тот услужливо выпустил щупальца и приготовился к работе. Ян поднёс цилиндр к панели. Тонкое щупальце потянулось вперёд и аккуратно прикоснулось к чёрной поверхности. Ян ожидал повторения предыдущего процесса, но сразу что-то пошло не так. Внезапно цилиндр вздрогнул и его конечности скрутились от боли. То щупальце, которое касалось стекла, стало стремительно темнеть, словно в него впрыснули чёрную тушь. Ян вскрикнул и отпрянул от панели. Цилиндр в ладонях бился в агонии, наполняясь чернотой и погибая.
– Чё случилось? Фу, что это? – Джон заглянул через плечо и скривился от отвращения.
– Оно убило моего малыша! – в отчаянии воскликнул Ян, отталкивая командира.
Цилиндр наполнился чернотой полностью, щупальца безвольно повисли. Компьютер погиб. Яну хотелось рыдать, словно он только что потерял родного ребёнка, а не причудливый продукт инопланетной технологии. Кусая нижнюю губу, он аккуратно положил бесполезный теперь цилиндр в чемодан и замер, оглядывая своё оборудование.
– Хотелось бы мне знать, что за технологии здесь применены, – пробормотал он. – Я такого не встречал ещё никогда. На какой планете создали этот компьютер?
Вопрос оказался риторическим, потому что спутники ничего не могли на него ответить.
– Быстрей давай…
– Не дави на меня! – разозлился Ян, раздосадованный потерей ценного прибора. – Я думаю! Это не так просто, как пушками махать!
Перебрав в голове имеющиеся приборы, он остановился на квантовом кристаллическом вычислителе, украденном с завода. Это хорошо, что он воспользовался неразберихой массового увольнения и под шумок уволок ценный и очень дорогой аппарат. Если бы потери и хватились, то никак не смогли бы вычислить вора. В другое время Яна сослали бы до конца жизни на удалённую планету-колонию за такое несанкционированное приобретение. И там этот конец жизни наступил бы пугающе быстро.
Он подключил три силиконовых контакта к вычислителю, ввёл его в режим экстренной готовности и осторожно положил другие концы контактов на чёрное стекло. Несколько секунд ничего не происходило, а затем в чёрной бездне сверкнула молния, и вычислитель взорвался, разлетевшись на множество осколков.
– Сука! – вскричал Ян от испуга и злости одновременно. – Квантовые кристаллы не выдержали!
– И что теперь? – тревожно поинтересовался командир.
– Буду пробовать другие способы. А ты мне заплатишь не две тысячи, а три в качестве компенсации за испорченное оборудование!
– Заплачу?, только открой уже! – Джон тоже разозлился. Его не радовала мысль, что они так и не заполучат сокровище, будучи от него всего в одном шаге.
Ян попробовал марнуинский компьютер, грубоватый, но безупречный, как и всё, что делали эти волосатые уродцы. Тот провозился с компьютером крепости целых три минуты, но тоже сдох.
Ян в бешенстве швырнул дымящийся прибор в темноту, чуть не попав Андреасу в голову, но тот промолчал, понимая его состояние.
Следующими он использовал вычислительные блоки, списанные с боевого корабля Федерации. Они функционировали на каком-то гибридном принципе, но это им так же не помогло – спустя четыре минуты по коридору расползся едкий дым. Дымящиеся коробочки тоже полетели в темноту.
Остался лишь старый допотопный компьютер, который произвели больше сорока лет назад. Примитивный, но надёжный прибор на интегральных микросхемах. Уже не надеясь на успех, Ян воткнул в него кабель, а второй конец опустил на чёрное стекло.
С минуту ничего не происходило. Потом стекло, словно чёрная вязкая жидкость, поглотило свой конец кабеля, и два компьютера вступили в диалог. Ян замер, боясь даже дышать. Он смотрел на хаотичные знаки, мелькающие на экране компьютера, и пытался понять, что происходит.
Спустя четырнадцать томительных минут мелькание символов завершилось, и появилась надпись: «Соглашение достигнуто». Чёрное стекло выплюнуло конец кабеля, и каменная панель встала на место.
– Кажется, получилось, – неуверенно проговорил Ян, быстро запихивая компьютер в чемоданчик и отступая назад.
Они стояли втроём и слушали, как в полу что-то шуршит и двигается. Джон от нетерпения дёргался и бормотал матерные слова. А затем прямо перед ними открылся широкий проход, позволяющий пройти всем троим сразу.
– Есть! – закричал командир и устремился в кромешную темноту.
Андреас и Ян отстали от него всего на полшага. И поэтому они на полсекунды позже сорвались с края каменной площадки и полетели вниз.
Через пару мгновений все трое барахтались в холодной воде – они оказались в каменном колодце. Дроны, проникшие внутрь вслед за людьми, погрузились в воду. Сканеры показывали, что гранитный колодец обладает глубиной в десять метров, а многочисленные каменные трубы расходятся в разные стороны, уводя воду к возделываемым садам. Теперь Яну стало понятно, что находится в колодцах под крышками.
А затем он поднял голову, увидел то, ради чего пришёл, и обомлел. Он всё смотрел и смотрел на невиданный объект и никак не мог поверить собственным глазам. Это было поистине великолепно и невероятно!
Спустя двадцать три минуты их вытащил из воды боевой отряд пограничников Федерации, спустившийся на поверхность планеты с одного из крейсеров.
***
Ян поправил ворот кителя и кивнул охраннику, стоящему возле тюремной камеры. Тот ввёл код, и дверь отошла в сторону.
Ян вошёл в камеру и посмотрел на Джона, лежащего на жёсткой кушетке. Тот повернул голову и увидел светло-голубую форму. Через секунду пришло осознание.
– Тварь, – прошипел бывший командир сквозь зубы и плюнул на пол.
– Понимаю, – невесело усмехнулся Ян, давая системе комнаты запрос на формирование стула.
Он сел на тумбу и вздохнул.
– Я пришёл сюда, чтобы рассказать тебе, что на самом деле произошло в городе палочников.
– Продажный ублюдок, – выругался Джон и отвернулся к стене.
– Я полагал, тебе интересно узнать, что же такое палочники свято хранили за семью замками, и ради чего тебя туда на самом деле отправили.
– Что-о?! – удивился Джон, поворачиваясь и садясь. Глаза налились кровью. – Меня никто никуда не отправлял!
Охранник заглянул на крик, но Ян отослал его движением руки.
– Позволь, я начну с предыстории. Я ведь тоже знаю не так уж много. «Поиск» наткнулся на планету несколько лет назад и почти сразу заметил странность. Туземцы в городе активно пользовались водой, расходовали её для восстановления загубленных лесов, но сканирование показало, что ни под городом, ни рядом с ним нет ни одного источника воды. Да, центральный колодец. Но вода из него только утекала, но никак не втекала. Откуда же они брали воду на планете, где даже дождь никогда не идёт, а подземные источники отсутствуют в принципе?
Ян сделал паузу. Лицо Джона показывало отсутствие интереса.
– Изучение планеты показало, что океаны лишились воды примерно двести тридцать тысяч лет назад. Тогда же погибли все леса, поля и прочие экосистемы, и вся планета превратилась в пыльный песчаный шар. После общения с палочниками выяснилось, что их предки просто продали всю воду на планете другим мирам. Как последние идиоты. А эти, нынешние пытаются эту планету восстановить.
– Срать мне на палочников и их сраную историю, – прорычал командир.
– Да как и нам всем, – Ян грустно усмехнулся. – Если бы не загадка с трубами, по которым всё время вытекает, но не втекает. И тогда Корпорация задалась целью проникнуть в святая святых и узнать правду о происхождении драгоценной воды. Двое учёных попытались проникнуть в куб, но были убиты внутри подоспевшими туземцами. Тебя, кстати, в рассказе знакомого твоего знакомого никогда не смущали слова про то, что «и хотя жизнями своими поплатились, но благодаря им стало известно»?
Он посмотрел на ошарашенное лицо заключённого и вздохнул.
– Ну если же они умерли, то откуда бы стало известно о том, как они вскрыли внешнюю систему и что нашли внутри? А? Молчишь? Да потому что в голове каждого сотрудника Корпорации стоит эта хрень, которая записывает и передаёт всё, что человек видит, слышит и чувствует.
Ян постучал пальцем по правому виску, где под кожей прощупывался врезанный в кость миниатюрный прибор.
– Ты не знал? – Ян кивнул, увидев новую порцию удивления на лице Джона. – Учёные погибли, конечно. Но всю добытую информацию из них выкачали. Но тут возникла другая проблема – разгневанные палочники потребовали, чтобы земляне убрались с их планеты. Покушение на святыню и всё такое. И тогда Корпорации, чтобы их умилостивить и сохранить присутствие на Магулбу, пришлось пойти на хитрость. Они сделали вид, что очень раскаиваются и предложили помочь туземцам усилить охрану главного сокровища. Воздвигли для них эту стену вокруг крепости, дали списанных роботов с какой-то свалки, поставили пушки на крышу и вооружили охранников раритетными ружьями из одного земного музея, где они всё равно валялись никому не нужные. Стреляют они, конечно, нехило, если даже броню умудрились пробить.
Ян потёр заживающую икру.
– Корпорация вовсю делала вид, что помогает им охранять святыню. И тогда стало ясно, что в куб должны проникнуть люди, никак не связанные с «Поиском» и правительством Федерации. Случайные искатели приключений и сокровищ. Преступники, по которым плачет тюрьма. Вы.
Он посмотрел в упор на потрясённого Джона.
– Да-да. Это в Корпорации придумали и распустили слух о золоте и бриллиантах, которыми завалено хранилище. И они же пустили слух, что для кражи нужны несколько крепких ребят для пострелять и один умник-электронщик для взлома системы. Осталось только дождаться, когда нить идеи обрастёт кристаллами участников. А затем «Поиск» вышел на меня. И мне предложили поучаствовать в этой эпопее. Страшно было, конечно, я же не боец и реально рисковал жизнью. Но семью же надо спасать. Да и кто отказывается от работы в «Поиске». Так что я встал на витрину – безработный и терпящий беду гениальный программист, способный взломать что угодно. Ты проглотил эту наживку.
Они помолчали какое-то время. Джон кусал губы и злился, а Ян смотрел на него с искренним сочувствием.
– Я до последнего не был уверен, что попаду внутрь. И понятия не имел, что окажется внутри. Иначе не упал бы в воду вместе с вами. Но самое важное, что мы достигли своего – мы узнали о главном сокровище цивилизации палочников.
– И что же это? – глухо спросил бывший командир.
– Учёным ещё предстоит изучить этот потрясающий объект как следует. Они называют это «квантовая пуговица». Это очень сложно понять обычному человеку. Это не вещь. И не энергия. Это просто некая точка в пространстве, которая порождает воду.
Джон уставился на него, задрав брови.
– Да-да. Представь – вот есть такая точка в воздухе, откуда с абсолютным постоянством льётся струя воды. Абсолютно чистой воды. То есть эта квантовая точка связана с каким-то другим местом во вселенной и перекачивает оттуда воду. И вода льётся ниоткуда. И в то же время откуда-то. Две точки во вселенной связаны друг с другом квантовой спутанностью. И из одной в другую поступает вещество, в нашем случае вода. Кто это сделал? Когда? Каким образом, с помощью какой технологии? Палочники не знают. Они и правда не знают. Ну не знают они, кто и когда построил монолитный гранитный куб, поместив в его центр квантовую пуговицу, дарующую планете второй шанс. Выползли в один день из пустыни – а тут оно – чудо и главное сокровище. Потрясающая история, не правда ли?
Джон ответил угрюмым молчанием, глядя в пол.
– Признаться, мне было всё время страшно. Страховки никакой, всё на свой страх и риск. Могли и убить там… Лишь благодаря вам я добился успеха и получил обещанную награду и место в Корпорации. Отличные вы ребята. Тем сильнее жаль…
Ян замолчал, не зная, как сказать нужные слова. Заключённый вскинул голову. Он сильно побледнел, осознав, что никакого суда и ссылки не будет.
– А с чего, как ты думаешь, я тут сижу и рассказываю тебе секретные сведения? – Ян вздохнул, набираясь решимости. – Палочники в ярости. Чтобы их ярость не обратилась против Федерации, вас выдали за чужаков, за представителей чуждого нам мира… А значит… Вас отдадут им, чтобы погасить огонь праведного гнева.
– И что с нами будет? – прохрипел Джон.
– Вас казнят тем же способом, каким вы убили их соплеменников, – их взгляды встретились. – Выстрел из излучателя. Быстрая и безболезненная смерть… Они так решили…
Ян показал наверх, имея в виду руководство «Поиска».
– Мне очень жаль… – он тяжело вздохнул и встал.
Приговорённый к смерти человек не ответил ни слова.
Ян вышел из камеры с тяжёлым сердцем. Он шагал по коридору и думал о том, что это оказалось очень непросто – сообщить использованному и подставленному человеку о смертном приговоре. На самом деле он совсем не обязан был это делать, его никто не просил.
Но Ян чувствовал свою вину.
И ещё ему казалось, что Джон заслужил того, чтобы знать, ради чего у него отнимают главное сокровище.
Ради чего у него отнимают жизнь.
Идеальная цивилизация
Капитан посмотрел на экран компьютера и нахмурился.
– А кто-нибудь просматривал недавние данные со сканера?
Трое коллег ответили молчанием.
– Толик, ты же у нас отвечаешь за протоколирование новых миров.
– И что? – штурман лениво развалился в кресле и демонстративно расстегнул воротничок заляпанного едой костюма.
Капитан, который принципиально заставлял членов экипажа носить бортовую форму, побагровел, но приложил усилия, чтобы не взорваться.
– А то, что ещё позавчера мы получили какие-то странные сигналы, а ты ими не занялся.
Штурман хмыкнул, повёл плечом и неохотно вошёл в поисковую программу. Пробежал безразличным взглядом по цепочке цифр. И застыл. Компьютер услужливо подсунул ему пакет собранных данных, которые носили явно искусственный характер.
– Что за чертовщина, – пробормотал Анатолий, запуская расшифровку пойманного сигнала.
Теперь капитан и остальные два члена экипажа смотрели на него выжидающе и с разной степенью раздражения. Пока космические сигналы преобразовывались в звуки, штурман нервно барабанил пальцами по затёртому подлокотнику кресла и покусывал давно не стриженные усы.
– Расшифровка окончена, – сообщил компьютер, которому после долгих споров и ожесточённых битв присвоили совершенно искусственный тембр голоса. Поначалу компьютер вещал нежным женским контральто, но поскольку в условиях воздержания это вызывало у некоторых членов команды неуместное сексуальное возбуждение, было принято решение избавиться от половой принадлежности.
Анатолий запустил воспроизведение.
Заиграла лёгкая музыка. Звучание музыкального инструмента отчасти напоминало фортепиано. Незамысловатая мелодия поначалу показалась интересной, но быстро наскучила.
– Всё время повторяют одни и те же шесть аккордов, – пробубнил экзобиолог Валерий, который на Земле увлекался музыкой и неплохо играл на пяти инструментах. – Довольно примитивненько, скажу я вам.
– И кто?.. – начал было говорить Артём, выполняющий обязанности физической охраны экспедиции.
Ему пришлось резко заткнуться, потому что мелодия оборвалась, а вместо неё из динамиков зазвучал женский голос. Вполне человеческий голос. Женщина произнесла сорок три слова, замолчала, потом начала заново. На середине третьего цикла лингвистический анализатор компьютера наконец-то переварил исходный текст и заменил его русской речью:
– …Зелёные луга и леса ждут вас. Удобные города заждались вас! Счастье и радость приласкают вас. Добро и красота примут в свои нежные объятия. Прилетайте! Мы ждём вас!.. Приветствуем космических странников! Наша цивилизация готова предложить дружбу! Наша планета – это самое прекрасное место во Вселенной! Зелёные луга и леса ждут вас. Удобные города…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71513932?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Иван Андреевич Банников
В книге собраны причудливые фантастические истории, в которых можно столкнуться с чем угодно. Вам предстоит принять участие в увлекательных, опасных и невероятных космических приключениях. Вы сможете понаблюдать за разнообразными контактами с инопланетными существами: какие-то из них прибыли на Землю, а с какими-то придётся иметь дело на других планетах. Вы станете свидетелями проникновения в параллельные реальности, в которых герои либо безнадёжно теряют привычную жизнь, либо наоборот обретают горячо желаемое.
Каждая история уникальна и обещает погружение в иные миры.
Иван Банников
Стимул
Стимул
С самого начала было понятно, что аппаратура ведёт себя необычно, а сгенерированное поле отклоняется от нормальных параметров.
Павел хотел остановить опасный опыт с непредсказуемым исходом, да и Борис его поддержал, но Центр приказал продолжать серию испытаний. Сроки поджимали, а представители Министерства обороны проявляли нетерпение и грозились прикрыть проект и засадить за решётку всех причастных. Поэтому в тринадцать шестнадцать Павел нажал на кнопку. В тринадцать восемнадцать вышедший из-под контроля квантовый импульс рассеял поле, разнёс всю принимающую установку и вызвал сильнейший пожар, который очень быстро охватил лабораторию.
Пока автоматика безуспешно пыталась справиться с огнём, Павел и Борис стремительно покинули лабораторию, добежали до выхода, поспешно надели тёплые костюмы и ботинки и успели подать сигнал тревоги в Центр.
Учёные выскочили на улицу и побежали что есть силы прочь от здания, которое вело себя странно. Видимо, установка каким-то образом продолжала влиять на окружающее пространство, потому что научный корпус дрожал и искривлялся, его форма и цвет менялись, стёкла в окнах гнулись и тянулись словно резиновые, а вырывающийся дым закручивался странными спиралями и собирался в крупные пугающе правильные шары. В небе вспыхивали и ритмично мерцали необычайно яркие сполохи голубого и алого огня.
Павел и Борис успели добежать до края бетонной террасы исследовательского комплекса, когда здание с грохотом сложилось внутрь и превратилось в раскалённые руины, порождающие весь спектр излучений.
Шесть человек вспомогательного персонала так и не выбрались.
Павел боролся с болезненным головокружением и удивлённо рассматривал невесть откуда появившийся внешний забор из сетки-рабицы. Ему казалось, что он видит его в первый раз. Он запоздало сообразил, что не захватил никаких средств связи. Двое учёных остались совершенно одни в заснеженных горах, оторванные от цивилизации и лишённые крова.
– Нужно оставаться здесь и ждать, когда за нами прилетят, – промямлил потрясённый и растерянный Борис. У него тряслись бескровные губы, казалось, что он вот-вот заплачет.
– Я бы с тобой согласился, но никто за нами не прилетит, – мрачно ответил Павел, с тревогой поглядывая на небо.
С запада наползали тяжёлые пузатые тёмно-серые тучи, до отказа нафаршированные снегом. Склоны гор на противоположной стороне ущелья уже погрузились в молочную дымку надвигающегося снегопада.
Павел только сейчас отошёл от шока и ощутил холод, пронизывающий до костей. Он принялся торопливо заправлять свитер в штаны, а штанины в ботинки.
– Начинается снегопад.
– Скоро закончится, – еле слышно проронил Борис.
– Я утром смотрел прогноз, – Павел застегнул молнии на ботинках. – Три дня сильнейшего снегопада без пауз… И из Центра предупреждали, чтобы мы не высовывали нос за пределы станции… Никто не прилетит.
Он застегнул куртку и опустил уши меховой шапки.
– Но они должны нас забрать, – капризно заявил Борис, растерянно глядя в сторону горящего здания. – Нам надо просто подождать тут.
– Установка излучает гамма- и бета-лучи, – раздражённо заметил Павел. – Возможно, и рентген. И черт бы знал, что ещё… Оставаться здесь крайне опасно. Нужно скорее уходить и как можно дальше. Возможны выбросы радиоактивных материалов. Мы и так уже облучены. Не будем усугублять… К тому же, мы попросту замёрзнем здесь, нам негде укрыться.
Он открыл обесточенную калитку и пошёл вниз по узкой тропинке, протоптанной обитателями станции, которые предпочитали в свободное время кататься по окрестностям на лыжах. Борис какое-то время стоял на месте, а потом потащился следом, спотыкаясь и бормоча что-то под нос.
– Мы на высоте двух с половиной километров, а до ближайшего посёлка пятьдесят пять километров, – бросил Павел через плечо не оборачиваясь. – Мы не дойдём, конечно.
– И что делать?! – истерично воскликнул коллега. – Куда мы идём тогда?
– Есть другой вариант, – Павел со страхом посмотрел на стену снегопада, надвигающуюся на них. – Дойти до законсервированного охотничьего домика, где мы осенью отдыхали.
– А там что?
– А там тепло. Надеюсь, еда. И должна быть связь. Я точно помню, что видел там стационарный пункт связи с долиной.
– И сколько туда идти? – тоном капризной жены спросил Борис.
– Четырнадцать километров. Или шестнадцать… Кажется, всё-таки четырнадцать… Я не помню точно, – Павел обернулся и неодобрительно посмотрел на коллегу, который тащился за ним с самым расхлябанным видом. – Застегнись и заправься. Нужно беречь тепло. Температура воздуха…
Он посмотрел на плоский электронный термометр, закреплённый на левом рукаве куртки.
– …Минус двадцать два градуса.
Борис его как будто не понял. Он выглядел потерянным и словно не понимал, что происходит. Взгляд хаотично блуждал по лесу и склонам гор, казалось, что он силился найти или увидеть что-то. Тогда Павел подошёл к нему и без жалости влепил хорошую пощёчину.
– Ты чего?! – завопил коллега, хватаясь за щёку.
– Соберись! – злым голосом приказал Павел. – Приди в себя. Нам нужно идти, потому что к ночи станет ещё холоднее. И снега навалит столько, что мы рискуем не дойти! Я не хочу из-за тебя тут умирать! Мне надо к семье!
– У тебя есть семья? – удивился Борис.
– Да, жена и двое детей, – неохотно ответил Павел, дёргая коллегу за полы куртки. – Заправься и застегнись! Быстрее!
Пришлось некоторое время ждать, пока медлительный Борис приведёт одежду в порядок. Павел нетерпеливо топтался на месте и обречённо смотрел на снег, который уже полностью скрыл ущелье.
Наконец они тронулись с места.
– А ты знаешь, как нам идти? – Борис пыхтел за спиной.
– Да, – достаточно уверенно ответил Павел. – Я помню путь. Я был там три раза. Сначала нужно спуститься со склона этой горы, затем пройти вдоль реки, перебраться через неё, перевалить через небольшую гряду и снова спуститься. Домик стоит возле маленького озера.
– Звучит просто…
Павел не ответил. Он понимал, что на деле всё окажется гораздо сложнее. Склоны гор уже прилично прикрыло снегом, так что идти быстро не получится. Хорошо, если они дойдут до укрытия к вечеру. Если дойдут…
Он отбросил нехорошие мысли и сосредоточился на дороге.
Они спустились по нахоженной тропе примерно метров четыреста, а потом свернули в лес. Поначалу казалось, что переход пройдёт гладко, потому что ноги погружались в снег неглубоко, по щиколотку. Павел старался держаться намеченного направления, ориентируясь только по памяти. Он надеялся, что они не собьются с пути и не заблудятся. Они шагали друг за другом, постепенно спускаясь со склона горы, и казалось, что путь до охотничьего домика станет приятной прогулкой. Но Павел примерно прикинул их среднюю скорость и обречённо вздохнул – им ни за что не попасть в пункт назначения до темноты. Стемнеет уже часа через три, и будет хорошо, если они за это время пройдут хотя бы половину маршрута. Больше всего его волновала переправа через реку, потому что он не знал, будет ли она полностью одета в лёд. Учитывая бурное течение горного потока, было бы наивно надеяться на это.
Красивый зимний лес больше не радовал и не восхищал. Теперь Павел воспринимал его как опасное место, которое может поглотить их в любой момент – у леса в запасе имелось множество опасностей и сложностей. Учёных окружали шелесты и шорохи. От сильного мороза потрескивали стволы деревьев, под толщей снега похрустывали сухие веточки, на ветвях попискивали птицы, и пару раз им даже встретились белки, одевшиеся в светло-серые зимние шкурки.
И вдруг разом всё переменилось. Животные исчезли и лес умолк – плотная пелена крупного снега заполнила весь мир, снизив видимость до нескольких шагов. Лес растворился в снегу, все звуки стали слабыми и ненадёжными.
Павел вспомнил, что сегодня жена должна была повести Никиту к зубному. Мальчику достались отцовы зубы, к сожалению, так что теперь ему всю жизнь мучиться, без конца сверля дырки и устанавливая коронки.
– А там какая еда будет? – неожиданно спросил Борис, вырывая Павла из приятных мыслей о семье.
– Сухие пайки точно будут, – ответил Павел с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.
– Ну, это не вкусно, – протянул коллега. – Вот если бы мясо…
Он задел ногой за корень и упал. Но Павел не оглянулся и всё так же продолжил идти вперёд. Его раздражал неуклюжий и медлительный Борис, который, кажется, не понимал до конца всей опасности их путешествия и вёл себя так, как будто они вышли на послеобеденную прогулку. Из-за него они шли медленнее, чем следовало, и тёплый безопасный охотничий домик всё дальше отодвигался во времени.
– Подожди! – Борис возился в снегу.
– Шевелись! – злобно ответил Павел и скрипнул зубами.
– У тебя что, поезд уходит, что ли?
– Мы замёрзнем здесь! – Павел не выдержал. Он вернулся назад, схватил коллегу за ворот куртки и как следует встряхнул, испытывая жгучее желание снова ударить его по лицу. – Снег засыплет путь, и идти будет всё труднее! А ещё мороз к ночи станет ещё сильнее, и мы сдохнем здесь нахрен! Нужно двигаться как можно быстрее, а ты ведёшь себя как детсадовский идиот!
Он с наслаждением плевался в лицо коллеги, который сжался от страха, выпучив глаза.
– Вставай и иди! – приказал Павел, рывком отрывая Бориса от земли и ставя на ноги. – Я не хочу, чтобы из-за тебя мои дети остались без отца!
Ему стало немного стыдно за своё поведение, поэтому он развернулся и пошёл дальше, интуитивно выбирая нужное направление. Если бы лес находился на ровном месте, то они уже сто раз заблудились бы, а так нужно было просто спускаться с горы, забирая немного влево, в надежде, что рано или поздно они упрутся в скалистый берег реки.
Коллега послушно семенил сзади, больше не пытался разговаривать и старался не отставать. Павел иногда прислушивался к звукам из-за спины, но принципиально больше не оборачивался и не замедлял ход, предоставляя Борису самому решать, остаться ли в лесу или вернуться к цивилизации.
Снега вроде пока особо и не нападало, а вот идти стало как будто сложнее. Каждый шаг требовал усилий и отнимал больше сил. К тому же, Павел позавтракал аж в семь утра и как раз собирался поесть после опытов. Теперь пустой желудок то и дело напоминал о себе болезненными спазмами и урчанием. Чтобы заглушить голод, Павел слепил снежок и принялся посасывать его, нагревая талую воду во рту и глотая малюсенькими порциями. Но довольно скоро он пожалел об этой глупости, потому что хотеть есть меньше не стал, а только переохладил руки, которые без перчаток и так страдали от холода.
Один раз они остановились, когда перед ними внезапно возникли острые скалы, торчащие из земли. Павел нахмурился, отодвинул рукав и посмотрел на браслет, который считал шаги. От станции они прошли чуть больше километра. Всего-то километр! А он уже начал ощущать небольшую усталость.
Насколько он помнил, расстояние от станции до реки составляло примерно шесть километров, которые позарез нужно было пройти засветло. Осенью они ходили по еле заметной тропе, проложенной лесником и теми работниками станции, которые любили посещать охотничий домик. И местами эта тропа представляла опасность, проходя по краю обрыва или ведя по слишком крутому склону, где каждый шаг нужно было делать с крайней осторожностью. Сейчас же Павел вообще понятия не имел, насколько они отклонились от неё, и с какими непредвиденными опасностями может быть сопряжён их путь.
Шагая между деревьями, он тревожно смотрел вперёд, стараясь вовремя заметить обрыв или резкий поворот.
Один раз он чуть не угодил в узкую каменную расселину, прикрытую сухими ветками и снегом. Правая нога вдруг провалилась и ушла в пустоту, Павел пошатнулся и повалился набок. Сработала подготовка, когда их по много раз заставляли делать одни и те же упражнения, призванные улучшить реакцию. И хотя тогда Павел ругался и злился, потому что видел в этом только пустую трату времени, сейчас он порадовался тому, что тело среагировало быстрее него самого.
Не позволяя центру тяжести сместиться вниз и утянуть его в пропасть неизвестной глубины, он быстро-быстро заработал руками, стараясь ухватиться за что-нибудь и подтянуться. Борис стоял в нескольких шагах от него и смотрел с тупым видом, словно не понимая, что происходит.
– Дай руку, – прохрипел Павел.
Только тогда коллега опомнился и кинулся к нему, наступил на левую кисть, упал на колени и схватился за правую руку.
– Тяни, – приказал Павел, ненавидя неуклюжего спасителя.
Борис вытянул его до пояса, потом Павел сам отполз от края и сел.
– Что случилось?
– Искупаться захотел, – съязвил Павел, поднимаясь на ноги.
– Сейчас? Холодно же, – Борис часто-часто моргал удивлёнными глазами.
Павел лишь скрипнул зубами и пошёл дальше, гадая, как Бориса вообще допустили к исследованиям с такими однобокими интеллектуальными способностями. Нет, в их рабочих вопросах он разбирался хорошо, тут вопросов не было. Но как можно при этом быть таким неприспособленным к жизни?
Первый снежный шквал прошёл, и пелена чуть поредела. Стало немного светлее, и видимость увеличилась до десяти-двенадцати шагов. Павел растирал озябшие руки и жалел, что не захватил перчатки. Можно было бы убрать руки в карманы куртки, но в этом случае он рисковал сделаться неуклюжим. Опасно держать руки в карманах, когда в любой момент может понадобиться удержать равновесие или схватиться за что-нибудь.
Его бесило, что их скорость стала ещё ниже, потому что местность пошла неровная и непредсказуемая, а снежный покров скрывал опасности, поджидающие впереди. Радовало только, что Борис больше не пытался разговаривать и послушно шёл по пятам.
Они прошли две трети спуска, когда оказались на краю каменного карниза. Павел осторожно глянул вниз и поёжился – лететь метров двадцать, не меньше. И внизу вряд ли пуховые перинки постелены.
Пришлось тратить время и силы, возвращаясь назад в поисках обходного пути.
И снова.
И опять.
Они то и дело утыкались в скалы или обрыв и вынуждены были идти назад. Павел ругался и психовал, Борис же покорно ставил ноги в его следы и упорно молчал, больше всего мечтая о еде.
К шести часам вечера они наконец-то спустились с горы и упёрлись в скалистый берег. Павел слушал журчание потока и понимал, что лёгкой переправы не будет. Сгущающаяся темнота наваливалась на них и сужала границы мира до нескольких шагов. Снег упорно продолжал идти, оправдывая неутешительный прогноз.
Павел посмотрел на показания шагомера – шесть с половиной километров. Всего лишь. А впереди гораздо более трудный участок.
Он уже чувствовал усталость в ногах, хотелось присесть, чтобы отдохнуть. Но он решительно отбросил предательскую мысль, потому что знал, что потом будет труднее вставать и идти. Нет, нужно продолжать путь.
Они пошли по берегу вдоль реки, иногда перелезая через крупные валуны и перепрыгивая через углубления, покрытые предательским ледком. Борис пыхтел и стонал, но пока воздерживался от жалоб.
Павел тревожно поглядывал в сторону реки и силился припомнить то место, в котором им следовало переправиться. Река огибала гряду из нескольких гор средней высоты, между крутыми склонами которых существовал только один проход. Перейдёшь не там – и будешь блуждать в темноте, пока не замёрзнешь насмерть.
– А сколько нам ещё идти? – Борис наконец-то осмелился подать голос.
Он заметно устал. К тому же, его ботинки почему-то перестали греть и пальцы ног сделались ледяными.
– Скоро река сделает поворот направо. После третьего порога будем переправляться… – Павел задумался. – Нет, после четвёртого… Кажется.
– Кажется? – в голосе коллеги послышался страх. – Так ты не знаешь точно?
– Я тебе проводник, что ли? – огрызнулся Павел, повышая голос. – Меня, как и тебя, к этому не готовили! Скажи спасибо, что я вообще хотя бы представляю, что делать.
Борис благодарить его не стал, а глубоко вздохнул и замолчал.
На дне ущелья ветер стал сильнее. Его порывы заворачивали снег в неприятные вихри и набрасывались на путников с разных сторон. Из-за ветра стало холоднее, постепенно Павел перестал чувствовать приятное тепло. Несмотря на то, что они активно двигались, толстая куртка и двуслойные штаны всё больше промерзали.
Фосфоресцирующий циферблат термометра показывал минус тридцать один. Павел покачал головой и постарался прибавить шаг, хотя они и так шли на пределе возможности.
Из-за скал послышался гул первого порога, и оба обрадовались.
– Половина пути, – сообщил Павел с облегчением.
– Только лишь половина, – слабо откликнулся Борис. – Отдохнуть бы.
– Нет, нужно идти, – непреклонно сказал Павел, качая головой. – Мороз станет ещё сильнее. И снега навалит по колено, не пройдём. Нужно идти.
– Я устал.
– Все устали. Сейчас откроется второе дыхание. Пошли.
Они снова зашагали вдоль каменного берега, пытаясь на слух отделить пороги друг от друга. Павел вспомнил, что точно так же шумела вода, когда они всей семьёй приехали в Сочи и отправились в горы, чтобы полюбоваться на водопады. Возле холодных потоков царила приятная прохлада, которая контрастировала с раскалённым городом и расплавленными пляжами. Пятилетняя Олюшка смеялась и тянула руки к водопаду, а вот двухлетний Никитка испугался грозной воды и ныл весь час, пока они не сели в обратный автобус.
Миновал второй порог, перемалывающий камни и лёд с неприятным грохотом, от которого закладывало уши. Павел буквально считал шаги и гадал, как же они переберутся на другой берег. Необходимость окунаться в ледяную воду вызывала у него дрожь ужаса.
Две упавшие сосны со сплетёнными ветвями перегородили проход. Их макушки полоскались в реке, а толстые грубые стволы, припорошенные свежим снегом, создавали преграду, которая потребовала дополнительных усилий. Когда они перелезли через деревья, обнаружилось, что Борис потерял ботинок. Пришлось ждать, пока он найдёт ботинок, наденет и перелезет обратно. Павел снова начал выходить из себя, осознавая, как предательски быстро утекают силы и время. Если бы не коллега, он был бы уже гораздо ближе к теплу и безопасности домика.
Третий порог вызвал у него почти восторг. Правда, всё ещё сохранялись сомнения, но Павел решил, что первая мысль является самой верной, и собирался переправляться после третьего, а не четвёртого порога.
После опасных перекатов с торчащими острыми скалами пошёл узкий глубокий омут с бурлящей водой, который сменился довольно мелким местом. Здесь русло расширялось, превращаясь в преодолимый брод.
Павел и Борис стояли у самой воды и смотрели на тёмный бурлящий поток, несущийся мимо них. По спине бежали мурашки. Дул холодный порывистый ветер, неслись снежинки, похрустывал усиливающийся мороз, а Павел никак не находил сил, чтобы заставить себя раздеться и войти в воду.
– Надо переходить, – наконец сказал он с обречённостью в голосе.
– И какая тут глубина? – спросил испуганный Борис.
– Осенью было ниже, чем по колено, – Павел и сам понимал, как глупо это звучит, учитывая, что зимой воды в реке заметно прибавилось. – Придётся идти вброд, другого выхода нет. Снимем ботинки и штаны, понесём в руках.
– Но мы же заболеем! – кажется, у Бориса началась настоящая паника.
– Безусловно, заболеем. У нас есть выбор. Или заболеем и потом вылечимся, или вообще сдохнем, – мрачно ответил Павел, наклоняясь и начиная расстёгивать молнию на ботинке. – Выбирай.
Он снял оба ботинка и толстые шерстяные носки, когда Борис вышел из ступора и тоже принялся раздеваться.
– Быстро перейдём, оденемся и даже замёрзнуть не успеем, – Павел вроде обращался к коллеге, но на самом деле уговаривал самого себя.
Ему сразу же стало холодно, стоило только снять носки и ступить босыми ногами на снег. Когда же он стянул толстые штаны, то неудержимо затрясся от цепкого холода, который сразу пропитал его насквозь.
– Каждая секунда промедления – это потеря лишнего тепла, – еле слышно молвил он, взял в руки штаны и обувь и сделал шаг.
Молния пронзила его, когда нога погрузилась в безумно ледяную воду. Павел еле сдержался, чтобы не закричать на всё ущелье. До боли сжав зубы, он опустил в воду вторую ногу и зашагал. Сильный поток ощутимо давил справа, приходилось ставить ноги внимательно и аккуратно, чтобы не упасть и не намочить все вещи. Тогда точно хана.
Проблема заключалась в том, что буквально после пятого-шестого шага он вообще перестал чувствовать ноги, которые были погружены в воду до середины бедра. Ощущения были такими, как будто он с усилием переставлял бесчувственные каменные тумбы или колоды. Сделав шаг, Павел каждый раз терялся в догадках и сомнениях, встала ли ступня на камни ровно или, может быть, предательски подвернулась, и в следующее мгновение он полетит в воду, чтобы уже не подняться.
В полной темноте и в продолжающемся снегопаде ориентироваться можно было только по направлению течения. Но и тут присутствовала опасность – возьми он слишком далеко вправо – и провалится в глубокую яму, возьми слишком влево – и попадёт на сужающуюся стремнину с сильным бурным потоком, где тоже не будет шансов устоять на ногах. Сердце замирало от холода и страха, Павел считал шаги и вглядывался в мельтешащую темноту, в которой скрывался противоположный берег.
На середине реки он оглянулся и прислушался. Борис брёл следом, что-то бормоча под нос и вскрикивая то ли от страха, то ли от холода. Потом он остановился.
– Где ты? – в панике воскликнул коллега.
– Я здесь, – Павел неохотно подал голос. – Иди за мной. Я здесь.
Если бы у них был хоть какой-то источник света, они могли бы перейти реку гораздо быстрее. Павел подозревал, что на самом деле движется зигзагами, то приближаясь к опасной яме, то почти выходя к бурному потоку.
Он не знал, сколько времени ушло на переправу. Может быть, это заняло всего лишь минуту, а, может быть, все десять. Время замедлилось и сделалось тягучей патокой, а весь окружающий мир превратился только в ледяную воду и снег, который беззвучно заполнял морозный воздух. И вдруг под ногой хрустнул лёд, ещё раз, а потом зашуршал снег – он вышел на берег. Павел неудержимо засмеялся, испытывая огромное облегчение.
– Я на берегу! – сказал он довольно громко. – Иди сюда.
Борис не ответил, лишь по всплескам можно было понять, что он не сгинул, а продолжает идти.
Павел бережно положил штаны и ботинки на снег. Пощупал ноги – они оказались пугающе ледяными и твёрдыми, словно в них не осталось ни одной живой клетки и ни одной молекулы тёплой крови. Прекрасно осознавая, что тело катастрофически быстро теряет драгоценное тепло, Павел набрал в обе руки свежевыпавшего кристаллического снега и принялся растирать правую ногу. Он надеялся, что с помощью этой манипуляции не только уберёт воду, но и разотрёт кожу. Лучше не стало, к тому же, он и руки перестал чувствовать, но он честно проделал растирание обеих ног и затем принялся натягивать штаны.
Получалось не так быстро и ловко, как требовалось, и он начал психовать и злиться. Чёртовы деревянные руки! Идиотские деревянные ноги! Ничего не желало гнуться и слушаться, и штаны застряли на уровне колен. Почти плача и с ужасом думая об отмороженным конечностях, Павел дёргал штаны, надвигая их всё выше и выше. Наконец он неуклюже заправил в штаны футболку и свитер и застегнул куртку. Затем натянул носки на ледяные болванки ступней и засунул всё это в ботинки. Пальцы упорно не желали справляться с молнией на обуви, и ему пришлось на время отказаться от этого. Павел засунул руки в карманы куртки и замер, ожидая, что они согреются.
Теперь он вспомнил о коллеге.
– Борис! – позвал он и неприятно поразился тому, каким слабым оказался его голос на фоне свиста ветра и грохота воды.
– Я здесь, – слабо откликнулся тот, выбираясь на берег в нескольких шагах ниже по течению.
– Быстро надевай штаны и обувь, пока не получил обморожение, – велел Павел, трясясь от ужасного холода, который проникал до самых костей.
– Не выйдет, – ответил Борис чуть не плача. – Я потерял ботинок.
Павел замер. Они оба понимали, что без обуви Борис не дойдёт до домика, до которого оставалось ещё полпути.
– Быстро надевай штаны, – велел Павел, кусая нижнюю губу. – Оба носка надевай на голую ногу. В шерсть забьётся снег и получится как будто валенок. Второй ноге будет холоднее, но она дойдёт.
– А эта? – Борис всхлипнул.
«А эту ты гарантированно потеряешь», – подумал Павел. Но вслух сказал другое:
– У тебя есть выбор. Без ноги, но остаться живым. Или умереть здесь…
Оба замолчали.
– Сейчас широкий выбор самых совершенных протезов, – Павел старался утешить плачущего коллегу. – Институт оплатит тебе лечение и протез. Одевайся! Одевайся, я сказал!
Ему пришлось прикрикнуть, чтобы заставить Бориса выйти из обречённого ступора.
– Да… Да, конечно… Я сейчас… И будет тепло… – бормотал Борис, шурша штанами. – И мы пойдём… Там отогреемся, покушаем, я жуть как голоден… И чай. Много чая.
Павел бросил взгляд на термометр и присвистнул – минус сорок два! Чёрт возьми, им нужно двигаться дальше и как можно скорее. Он надвинул капюшон с меховой отделкой на голову и наконец-то смог застегнуть молнии на ботинках – руки начали отогреваться, доставляя адскую боль.
Он топтался на месте, скрипя зубами и вздыхая, пока Борис оделся и обулся. Правая нога была назначена жертвой.
Они снова пошли. Павел хорошо помнил путь от реки через гряду. Но тогда была осень, под ногами виднелась протоптанная тропа, и они всегда ходили здесь засветло. Сейчас же темнота и снежный покров исказили местность до неузнаваемости. Возьмёшь неверное направление – и никогда не выйдешь к домику, прикорнувшему к небольшому горному озеру под кронами огромных сосен. Впрочем, вечное блуждание по горам им не грозит. Мороз убьёт их совсем скоро.
Сначала им нужно подняться на гору, но не совсем на саму гору, а до середины склона, продвигаясь одновременно вверх и вперёд. А затем спуститься в небольшую долину, где их будут ждать тепло, еда и связь. Всего-то семь километров. Вполне пустяковое расстояние в городе. Час пешей прогулки в среднем темпе – и ты на месте. И совсем другое дело здесь, когда каждый шаг даётся с усилием, и весь окружающий мир противостоит твоему желанию выжить.
Переставляя ноги, он вспомнил любимую жену, которая с самого начала выступала против этой командировки. Ире решительно не нравилась идея, что он отправится высоко в горы на изолированную станцию, где не будет постоянной связи с цивилизацией. И это он ещё умолчал про техногенные опасности, которые почти неизменно сопровождали опыты подобного рода. Не зря же они подписали документы, в которых сняли всю ответственность за свои жизни с руководства. Самоотверженные идиоты. Всё же ради науки. Всё ради человечества.
А ему теперь наплевать на человечество! Вот сейчас, когда он брёл по чёрному страшному лесу, борясь за жизнь, он мог наконец-то стать самим собой и мог позволить себе настоящие мысли. Плевать! Чёртово человечество! Его волновали на самом деле только он сам и семья! Его жена и дети! Ну, и родители, конечно. И всё. А все остальные пусть катятся в ад!
Ира не заслужила такого исхода их брака – сидеть возле закрытого гроба и оплакивать его идиотский героизм. Нет, он не мог позволить такому случиться. Поэтому Павел сжимал зубы и упрямо шагал и шагал, доверившись внутреннему чутью и удаче.
Они прошли полтора километра, когда Борис упал в первый раз. Он повалился в снег и замер. Павел, перестав слышать шаги коллеги, остановился и обернулся, глядя слепыми глазами в темноту. Выругался про себя и позвал:
– Борис!
Тот пыхтел и стонал.
– Пошли.
– Я устал, – отозвался коллега. – Я больше не могу идти.
– Надо идти, – Павел вздохнул и пошёл назад. – Вставай.
– Я не чувствую ног, – заплакал Борис. – Я хочу есть… Я очень устал… Я останусь здесь, а ты вызовешь помощь, и они меня подберут.
– Ты прекрасно знаешь, что это бред, – Павла переполняла злость из-за того, что он был вынужден спасать не только себя, но и слабовольного коллегу. «Лучше бы ты погиб при аварии», – подумал он и сам ужаснулся этой мысли. Словно изнутри вылезло что-то чёрное и страшное, о наличии которого в себе он даже не подозревал.
Он схватил Бориса под локоть и почти насильно поставил его на ноги. И потащил за собой. Тот сначала сопротивлялся и спотыкался, а потом вошёл в заданный темп и снова зашагал, повесив голову и бормоча что-то под нос.
Ветер усилился. Он бросал в глаза острые кристаллы снега, заставлял постоянно щуриться и опускать голову. Павел перестал чувствовать лицо. Сначала оно горело от холода, потом онемело и превратилось в маску. Его пугали мысли об отмороженном носе, который придётся отрезать. Ничего, институт заплатит столько, что он сможет слепить себе новый, пластика сейчас творит чудеса.
Олюшке вот придётся лет в шестнадцать сделать операцию на ушах. К сожалению, уши ей достались папины, большие и слишком отстоящие от головы. Сейчас девочка ещё не совсем замечает этого, но скоро начнёт мучиться. Ничего-ничего, вот он выберется, и они всё сделают в положенный срок. Он не оставит свою девочку в беде, вот уж нет.
Местность поднималась и идти становилось всё труднее. Мало того, что нужно было шагать в гору, так и снега заметно прибавилось. Каждый шаг требовал всё больше усилий. А силы заканчивались. И постепенно на передний план стали просачиваться чёрные страшные мысли, что он так и не дойдёт. Павел злился, отгонял их, даже фыркал вслух, словно говоря, что всё это чушь собачья. И всё равно слабость давала знать о себе. И страх.
Никитка так боялся, когда они в первый раз пришли в бассейн. Он кричал как резаный и не давал окунуть в воду даже ножку. Глубокое просторное водное пространство пугало его до чёртиков. И тогда Павлу пришлось сделать то, что с ним в своё время сделал его собственный отец – он размахнулся и бросил сына в воду. Потом он кинулся следом, сопровождаемый гневными криками жены, со смехом подхватил Никитку и вытянул на воздух. И мальчик перестал бояться. Как рукой сняло. Теперь вот его за уши не вытянешь из моря, реки или бассейна. Страх преодолим.
Если только ты не умираешь в чёрном лесу посреди снежной бури, теряя последние крохи храбрости и силы воли.
Они почти поднялись до перевала, шагомер показывал три километра с копейками от реки, и Борис снова упал. На этот раз он не издавал ни звука. Просто лежал в снегу и не шевелился. Павел вернулся к нему и больно пнул ногой в бок.
– Вставай! – зло приказал он. – Чего разлёгся? Вставай!
Борис закашлялся, потом промычал еле различимо:
– Я больше не могу… Замёрзло… Поспать…
– Нельзя спать! – Павел стоял над телом коллеги и шатался от усталости. – Нужно идти. Осталось километра три, не больше. Мы почти пришли, вставай же!
– Нет, замёрзло.
Борис еле слышно шептал что-то, а Павел смотрел в небо и думал. Его переполнял стыд. Злость. Отчаяние. Снова стыд и совесть. Жгучая совесть вспыхивала в голове, бередя чувство долга и требуя от него героического поступка. Тогда Павел нагнулся и схватился Бориса за капюшон. Потянул тело. Протащил его метр и упал сам.
И тут же осознал, что попал в западню. Он копошился в снегу и никак не мог подняться. С каждым мгновением он всё глубже увязал в желании махнуть рукой и остаться на месте, перестать бороться и отдаться на волю стихии. Ноги отказывались держать его, тело казалось огромным, неповоротливым и безумно тяжёлым. Такую многотонную тушу и краном не поднять, куда уж самому справиться. Он не дойдёт.
Ему приснился сон. Дети сидели на сочной зелёной лужайке и выглядели очень грустными. Оля плакала, да и у Никитки глаза покраснели. А потом угол зрения сместился и стало видно небольшое гранитное надгробие, на котором значилось имя и дата смерти.
Павел проснулся резко, как от удара, и принялся подниматься.
– Сука, – прохрипел он. – Ленивая тварь! Слинять захотел… Вставай… Падла! Нельзя… Нельзя бросать…
Ощущая боль и усталость во всём теле, он перевернулся на бок, подтянул ноги и встал на колени.
– Папа! – закричала Оля.
Павел вздрогнул и заставил себя подняться.
Дикий ветер вырывал из него тепло, дыхание тут же стыло, снег колол глаза. Лес трещал и стонал под напором снежной бури. И где-то далеко плакали три родных человека, которых он собирался бросить на произвол судьбы.
Павел стиснул зубы до хруста, потёр руками онемевшее лицо.
– Борис, – позвал он.
Коллега еле слышно промычал что-то в ответ.
– Надо идти, Борис, – пробормотал Павел, трогаясь с места.
– Пойдём, Борис, – приказал он еле слышно, переставляя ноги через мучительную боль.
– Не отставай, Борис, – прошептал Павел, и лес проглотил его прощальные слова.
Поднявшись на вершину гряды, Павел попытался сориентироваться. Бесполезно. Чёрно-снежная пелена давала обзор в пару метров, где уж тут разглядеть горное озеро и домик на его берегу. Павла шатало от усталости и порывов ветра. Он пытался понять, в какую сторону направиться.
Так, ладно, для начала надо хотя бы спуститься с горы, а там видно будет. Точно, тут осталось-то километра три, это ж совсем пустяк. Он к Ире шёл от электрички километров пять, когда тайком навещал её на семейной даче. И тогда ему эти километры казались сущим пустяком, он пролетал их в один момент, стремясь увидеть любимые глаза и услышать самый красивый на свете голос. А что такое три километра… Так, ерунда… Как два пальца…
Павел шагал между деревьями, склонив голову, чтобы защитить глаза от колючего снега. Он не чувствовал ног и рук, лицо пугало каменной твёрдостью, а лёгкие горели от ледяного воздуха. Тепло окончательно покинуло его, даже под несколькими слоями футболки-кофты-куртки его не осталось. Тело безнадёжно остыло и уже не могло сопротивляться морозу, проникающему всё глубже. Нужно было как можно скорее добраться до домика, развести огонь, отогреться, напиться горячей воды.
Постепенно Павел так устал, что провалился в какое-то забытье. Он уже не понимал, куда и зачем идёт. Мысли стали шершавыми и отрывочными. Всё его существование свелось только к необходимости переставлять ноги. Снова и снова. Вытаскивать их из снега, протягивать вперёд и опять погружать в снег. И так снова и снова. Снова и снова. Без счёта и конца. Вся жизнь превратилась только в череду шагов, которые он совершал на автомате, преодолевая усталость и боль.
Где-то там его ждали жена и дети. И он должен был дойти до них. Обязательно. Непременно. Другого исхода увлекательной прогулки просто не существовало.
Он не заметил, как спустился со склона и пошёл по более-менее ровной местности. Деревья вокруг вдруг закончились, слой снега стал толще, а ветер принялся дуть так сильно, что грозился выдуть не только последние остатки тепла, но и саму душу.
Павел поскользнулся и упал. И падение вдруг подействовало на него отрезвляюще. Словно кто-то встряхнул его и заставил проснуться. Он обнаружил себя лежащим на льду, припорошенном снегом. И он обрадовался. Он так отчаянно обрадовался, что беззвучно засмеялся, запрокидывая лицо в небо. Чёрт возьми, но он же дошёл! Он на месте! Осталось только найти сам домик.
Он еле поднялся на ноги. И пошёл обратно по своим следам. Вышел на берег и огляделся. Где же дом? Неужели это какое-то другое озеро? Нет, к чёрту сомнения! Он на месте. Иди уже, идиот!
Он тронулся с места. Шатаясь и смеясь, Павел прошёл несколько шагов. И уткнулся в редкий частокол, окружающий домик. Калитка. Где-то тут калитка, чёрт бы её побрал. Он двигался вбок, стараясь не потерять тонкое горизонтальное брёвнышко на уровне груди. И через несколько бесконечных метров наткнулся на калитку. Потянул на себя. Потом ещё. Сильнее. Калитка не поддавалась и Павел вдруг рассердился. Волна злобного жара придала ему сил – он рванул сплетение древесины и получил узкий проход, через который с трудом протиснулся.
Здесь снега было гораздо больше, словно природа специально навалила его во двор домика, чтобы не дать никому подойти к вожделенной двери. Мелькнула было ужасающая паническая мысль, что дом могли запереть на замки, но Павел затоптал её, мотая головой. Да нет же, домик всегда ждёт гостей. Всегда открыт.
Ручка двери оказалась слишком маленькой и у Павла никак не получалось схватиться за неё. Не чувствуя пальцев, он не мог схватиться покрепче. И он заплакал. Уткнувшись лбом в дверь, он плакал навзрыд от бессилия и обиды. Нет, ну это надо же, пройти такой сложный и долгий путь и в итоге подохнуть на пороге дома только из-за того, что не смог открыть дверь. Вот же будут спасатели насмехаться над этой тупостью, когда найдут его. Борис хоть в лесу помер, не так обидно.
Слёзы тут же замерзали на лице. И это почему-то испугало Павла. Он ухватился за ручку и дёрнул. Снова дёрнул. И дверь вдруг поддалась. На какой-то миллиметр, но она сдвинулась, и Павел засмеялся от радости. Издавая отрывистые хриплые звуки, означающие смех, он дёргал дверь и торжествовал от каждого сдвига.
И он открыл её. Тяжёлую неповоротливую дверь из толстых дубовых досок. Она распахнулась и, подхваченная ветром, ударилась об стену. Павел махнул на неё рукой и сделал шаг на ступеньку. Ещё один. И снова. Поднялся в небольшую прихожую и пошарил рукой в поисках выключателя. Потом запоздало сообразил, что никакого электричества тут нет и в помине.
Снег заметало внутрь, но он уже ничего не мог с этим поделать. Затворить дверь, прижимаемую к стене ветром, было выше его сил. Ничего, внутренняя стена не менее толстая. Он и так не замёрзнет. Ничего страшного.
Павел ввалился в комнату и упал на колени. Снег! Эту дверь обязательно закрыть! Мыча и кряхтя, он снова поднялся, развернулся и закрыл дверь. И сразу отрезал себя от свиста ветра и шелеста снежных кристаллов.
Он шарил глазами в темноте и пытался вспомнить, где в единственной комнате находится металлическая печка-буржуйка, старая, пузатая и очень надёжная. В центре комнаты. Точно, она где-то в центре из соображений безопасности. Стоит на большом металлическом листе, а труба уходит на чердак и наружу. Вытянув руки перед собой, он сделал пару шагов. Потом ещё пару. И уткнулся в трубу. Стуча по ней, он опустился ниже и нащупал обрубками рук саму печь. Безумно холодную и твёрдую.
Нужно отогреть руки, иначе он не сможет зажечь огонь. Павел задрал куртку и кофту и приложил кисти к животу. Ну же, давай, кровь! Разогревайся! Беги по венам и капиллярам! Давай же, чёрт возьми!
Интересно, осталась ли в домике еда? Последними тут были ребята из охраны. Жарили шашлыки уже на исходе осени, когда листва легла на землю и озеро покрылось тонкой прозрачной коркой льда. Тогда сюда прилетал кто-то из Москвы, какой-то начальник, чтоб их всех разорвало. И они его кормили и развлекали. Хоть бы они оказались настолько пьяными, что забыли что-нибудь. Хоть бы.
Руки постепенно отогревались. И вместе с чувствительностью пришла боль. Она усиливалась, охватывая палец за пальцем, заползая под рукава и отдаваясь в локтях. Мучительная, тягучая, выкручивающая, невыносимая боль. Павел не выдержал и заплакал. Он стонал и всхлипывал, качался из стороны в сторону и умолял неизвестно кого, чтобы они не отрезали ему обе руки. Оставьте хотя бы одну, пожалуйста, иначе как же он будет гладить по голове своих деток. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пальцы начали сгибаться, тогда Павел отнял их от живота и посмотрел на термометр. Минус тридцать пять внутри дома. Понадобится протопить дом как следует, понадобится чертовски много дров.
Он снова прильнул к печке и стал ощупывать её в поисках дверцы. Он отчётливо помнил её – это была не какая-нибудь там допотопная буржуйка, а добротная дизайнерская печь, выполненная каким-то мастером по металлу за большие деньги. А вот и дверца. Он радостно ухватился за ручку и повернул её. Засунул внутрь руку – пальцы болезненно наткнулись на аккуратно сложенные дрова и мелкие щепочки вперемешку с бумагой, которая настолько промёрзла, что хрустела и рассыпалась словно тонкий ледок. Павел мысленно поблагодарил человека, который по всем правилам оставил печь полностью готовую к использованию следующими гостями.
Осталось найти спички. Или зажигалку. Иначе он так и помрёт тут, в обнимку с печью. Это было бы вдвойне иронично и обидно, после такого-то пути.
Он привстал и ощупал верхнюю крышку печки. И вскрикнул от радости, когда пальцы наткнулись на картонную коробку.
Руки дрожали от холода, боли и волнения. Они буквально ходили ходуном. Непослушные пальцы уронили первую спичку, вторую сломали. Павел разозлился и злость снова помогла ему собраться и взять себя в руки. Он чиркнул спичкой и засмеялся, когда головка зашипела, выбрасывая едкий дым, и занялась голубовато-жёлтым огоньком. Он смотрел на неё как зачарованный, не в силах отвести глаз. Она почти догорела до пальцев, когда он спохватился и быстро сунул её в топку. Естественно, ничего зажечь она не успела.
Ругая себя последними словами, Павел снова зажёг спичку и сразу поднёс её к краю газеты. Сначала язычок пламени слегка лизнул газету и даже как будто собрался потухнуть, но потом бумага занялась. Она разгоралась очень неохотно, словно собиралась в любой момент погаснуть, хороня надежды на тепло. Миллиметр за миллиметром огонь расползался по газетному листу, постепенно набирая силу и разгораясь всё увереннее. Вот уже первые робкие языки лизнули мелкие щепочки и комочки сухого мха. Павел засмеялся. Он не отрывал взгляда от робко разгорающегося огня и смеялся что есть силы. Он смеялся так, что заболел живот и начался резкий кашель, выворачивающий внутренности. Стоя на четвереньках, Павел кашлял, ронял слёзы и слюни на металлический лист, и его переполняло счастье от осознания того, что он выжил несмотря ни на что.
Огонь лениво поедал щепочки и уже начинал облизывать крупные поленья, лежащие на самом верху заклада топки. Павел наконец-то перестал кашлять, вытер кулаком рот и сел на пол. Он протянул руки к огню и застонал от удовольствия, ощутив долгожданное тепло. Да, теперь всё будет хорошо. Сейчас он прогреет комнату, согреется сам, найдёт пункт связи у изголовья кровати, вызовет помощь и тогда поест.
Его беспокоили ноги ниже щиколоток, которые он не чувствовал совсем, но Павел упорно отгонял недобрые предчувствия и убеждал себя, что скоро всё вернётся в норму. Надо всего лишь прогреть комнату.
Чтобы иметь хоть какой-то мало-мальский источник света, он не стал пока закрывать дверцу. Его пронзила острая неприятная мысль, что в доме могло больше не оказаться дров, но тут же отлегло – целая куча колотых чурок высилась на безопасном расстоянии от печки, этого хватит на несколько дней, даже если пихать в топку не переставая.
Жутко хотелось спать. Его всё сильнее клонило в сон, но он понимал, что это западня – засни он сейчас и больше не проснётся. Как бы ни хотелось спать – он должен сначала как следует протопить бревенчатый дом и только потом прилечь, чтобы хоть немного набраться сил.
Но прежде другое.
Он встал и побрёл на ощупь к кровати, которая располагалась возле маленького двуслойного окошка. Сбоку от неё на невысоком столике стояла аппаратура экстренной связи.
Павел пошарил по корпусу радиоустановки и нащупал кнопку включения. Его окатила волна счастья, когда аппарат заработал и мягкий голубоватый свет озарил изнутри панель управления. Повозившись с кнопками, он надел наушники на голову и включил передачу.
– Алло! – послал он в ночь и неизвестность. – Это станция «Чёрный прыжок». Нужна помощь! Станция «Чёрный прыжок» на горе Кублык! Приём! Нужна помощь! У нас авария! Нужна помощь! Это «Чёрный прыжок»… Есть кто? На помощь. Это «Прыжок».
Он безуспешно передавал снова и снова, меняя волну и бормоча слова о помощи. Потом спохватился, кинулся к печи, засунул в неё пару поленьев, посмотрел на термометр (минус двадцать восемь) и снова вернулся к аппарату. Прошло, наверно, не меньше получаса, как вдруг кто-то ответил, с шумом ворвавшись в эфир:
– «Чёрный прыжок»! Приём! Кто говорит?
– Павел Лазарев, учёный!
– Что случилось на станции?
– Взрыв, – коротко ответил он, не уверенный, что может рассказывать о подробностях неизвестному лицу. – Все погибли.
– Как только закончится буран, мы вышлем вертолёт. Площадка возле станции сохранилась?
– Нет! – закричал Павел в панике, а сердце заколотилось как сумасшедшее. – Нельзя на станцию! Излучение! Я не на станции! Я в домике! В охотничьем домике у озера! Вы слышите?!
Ему показалось, что связь прервалась, но потом человек ответил:
– Поняли, уточняем координаты домика и сразу же вышлем помощь, как только позволит погода.
– Заберите меня! – закричал он в панике. – Я в домике! Как поняли?! Заберите меня! У меня, наверно, обморожение! Пожалуйста, поскорее! Заберите меня!
Ему что-то отвечали, но он даже не слушал, а продолжал выкрикивать, словно боялся, что если он замолчит, то его не поймут и никогда не найдут. Поэтому далеко не сразу он заметил, что связь оборвалась и на том конце никого уже нет.
Павел снял наушники, положил их на аппарат и вернулся к печке, где полыхал благодатный огонь – единственный залог его выживания до прилёта спасательной команды.
Следующие несколько часов он засовывал поленья в топку, отмечал неуклонное повышение температуры, пел и смеялся, разговаривал то с самим собой, то с детьми, которые ему охотно отвечали. Иногда жена довольно сносно шутила, и Павел опять смеялся, отмечая, что её чувство юмора стало гораздо лучше с момента знакомства. Ему удалось разыскать в шкафчике две упаковки старого печенья, он жадно сжевал его, словно не ел в жизни ничего вкуснее, а жена призывала его поскорее вернуться домой и обещала устроить пир из десяти коронных блюд.
Только когда температура в доме поднялась до плюс пятнадцати, Павел наконец-то позволил себе провалиться в сон. Раскинувшись прямо на полу, он видел яркие праздничные сны, в которых присутствовали жена и дети.
Павел спал урывками, то час, то полтора, просыпался в страхе, подбрасывал дрова в печь, пел и разговаривал с любимыми людьми. И так повторялось снова и снова.
Спасательная команда прибыла только спустя двое суток, но ему не было скучно и одиноко. Его любимая семья была с ним.
***
Евгений смотрел на пациента и с трудом сохранял на лице спокойное безмятежное выражение.
– Это невероятно, Павел, что вы смогли пройти такое расстояние. Я… я даже не представляю всей мощи вашей силы воли. Четырнадцать километров в буране, в темноте, наугад… У меня мурашки бегут по телу, когда я пытаюсь представить себя на вашем месте.
– Лучше и не пытайтесь, – глухо откликнулся учёный, лежащий на кровати. – Я сам теперь вспоминаю как страшный сон…
Они помолчали. Евгений делал вид, что читает личное дело больного, которое принёс с собой, а Павел угрюмо смотрел в окно. Его глаза сверкали на фоне лица, замотанного в бинты.
– Почему вы пришли ко мне? – спросил учёный.
– Вы проходите комплексную терапию после тяжелейшего стресса, – бодро начал Евгений, но Павел тут же его перебил.
– Нет, я всё понимаю. У меня обморожены ступни, руки, нос и щёки. Я потерял шесть пальцев на ногах и два на руках, нос отрезали, щёки обезображены, правая проморозилась насквозь, и я буду уродом до конца жизни… Плюс истощение и всё такое. Но зачем ко мне подослали психиатра?
– Павел Иннокентьевич, ваш лечащий врач обратился к нам…
– Что он сказал? – резко и зло спросил учёный.
– Когда вас доставили в город, вы бредили. Всё время звали своих родных. Жену… Детей… Вы разговаривали с ними. Порывались им звонить. И в первый день пребывания здесь продолжали звать свою семью и требовали, чтобы их пустили к вам.
– Да, я уже третий день прошу, чтобы мне дали телефон, чтобы я мог позвонить Ире и сказать, что со мной всё в порядке! – раздражённо выпалил Павел. – Или чтобы кто-нибудь позвонил ей вместо меня! Но мне отказывают в этом! Никто как будто не слышит меня!
– Но, Павел Иннок…
– Я хочу поговорить со своими родными! – Павел снова разозлился. Он кричал на всю больницу и ему было наплевать на это. Повязки на носу и щеках зашевелились и боль охватила всё лицо, отдаваясь в шею и плечи. – Я хочу видеть их! Хочу, чтобы хотя бы жену допустили ко мне в палату!
– Но это невозможно! – врач тоже повысил голос.
– Почему?! – истошно закричал Павел,
– Потому что нет у вас никакой жены!
В палате установилась неприятная тишина. Павел сощурил глаза и чуть наклонил голову, рассматривая врача словно какую-то диковину.
– Я так думаю, что вам самому нужен психиатр, – наконец-то сказал он.
– Павел…
– Нет, я даже не хочу ничего слышать. Это всё бред! Зачем вы пытаетесь убедить меня в том, что это неправда?! Зачем вам это, я не пойму?! Или это они вам велели так сделать? В Центре совсем с ума все посходили? У меня есть семья! И я никогда не поверю в обратное! У меня есть жена и чудесные дети, Олюшка и Никитка. Мы живём с ними по адресу Волгоград, улица Морская, дом семь, квартира четырнадцать! И если вы позвоните по номеру, который я продиктую…
– Павел, остановитесь, – Евгений демонстративно помахал тонкой папкой, которую держал в руке. – У меня ваше личное дело, которое прислали из Центра.
– И что?! – агрессивно спросил учёный.
Евгений открыл папку и передал её больному. Павел неуклюже взял папку забинтованными руками, он смотрел на неё с осторожностью и даже опаской, словно она могла взорваться.
– На первой странице ваши личные данные… – сухо пояснил врач, внимательно следя за теми частями лица, которые не были скрыты бинтами. – И там есть такие графы как семейное положение, имя жены, наличие детей…
Павел не сразу смог сосредоточиться на мелких буквах. Он глянул на свою фотографию со странной причёской, которой у него никогда не было. Потом скользнул взглядом по фамилии и имени. А потом посмотрел на слово «холост». И поднял голову.
– Что это? – спросил он. – Зачем ты притащил мне это?
– Вы не женаты, Павел, – врач говорил спокойным убеждающим тоном. – И никогда не были. Я уточнял у вашего руководства. И, соответственно, у вас никогда не было детей.
Павел снова посмотрел на надписи: вместо жены и детей стояли прочерки. Словно их никогда не существовало в его жизни.
– Зачем они это затеяли? – недоумённо спросил он. – Зачем?
– Павел, я сделал даже больше. Я позвонил вашей матери.
– Зачем?
– Я спросил её. И она ответила, что у вас нет никакой жены. И детей.
– Что? Я вам не верю… – растерянно возразил Павел. – Мама никогда не сказала бы такого. Она обожает своих внуков… – на него навалилась дурнота. Мир вокруг поплыл. Он откинулся на подушку и закрыл глаза. В голове глухо бухало.
– Павел, послушайте меня внимательно, – врач торопился донести нужную информацию, пока больной находился в состоянии покоя и был способен воспринимать информацию. – Вы придумали себе семью. Это была защитная реакция вашей психики. Сначала шок от аварии. Потом огромный стресс во время прохождения по горам. Ваша психика создала стимул, который побуждал вас двигаться дальше. Только благодаря этой фантазии вы не погибли, а смогли преодолеть нечеловечески сложный маршрут.
– Что? – учёный как будто не понимал, что ему говорят. Он болезненно морщился и отворачивался.
– Ваш мозг придумал жену и детей, чтобы вам было к кому выбираться из смертельной ловушки, – на какое-то мгновение Евгению даже стало жалко несчастного больного. Но опасную иллюзию нужно было как можно скорее развеять, пока она не перешла в патологическое состояние. – И этот защитный инструмент выполнил свою работу на отлично – вы выжили. Но теперь пора возвращаться в реальность. А в реальности у вас нет жены и детей.
Павел хихикнул. Потом ещё раз. Засмеялся во весь голос, запрокинув голову и глядя в потолок. Психиатр смотрел на него нахмурившись, готовый к любой реакции.
– Ты сам чокнутый! – выкрикнул Павел сквозь смех. – И все эти уроды чокнутые! Зачем вы пытаетесь убедить меня в том, что у меня нет семьи? Я не понимаю, зачем это нужно вам всем. У меня есть жена!
Он перестал смеяться и теперь снова разозлился.
– У меня есть жена! Слышишь, ты?! Её зовут Ирина, она родилась пятого января восемьдесят пятого года в Краснодаре! Её девичья фамилия Михайленко! Она работает учителем истории в школе номер тридцать девять города Волгограда! По понедельникам она ходит на плавание в бассейн, а по субботам посещает благотворительный фонд «Добрые руки», который собирает пожертвования для сирот! Я что, всё это придумал?
– Признаться, очень убедительная иллюзия, – кивнул Евгений. – Я прямо живо представил себе эту женщину.
– А мне и представлять не надо! Потому что она есть! – Павел заорал так, что поперхнулся и согнулся пополам, пытаясь унять раздирающий кашель.
– Павел, вы должны успокоиться, – Евгений встал и поднял с кровати папку. – Если вы будете продолжать упорствовать в своей фантазии, то попадёте в специализированное учреждение. И там вам будет гораздо хуже, сумасшедшие дома не лучшее место на земле. Одумайтесь и перестаньте цепляться за эту фантазию.
– У меня была фотография, – прохрипел Павел, глядя на врача с мольбой. – В нагрудном кармашке футболки. С женой и детьми. Посмотрите и убедитесь, что я не вру.
– Павел, я вернусь к вам после обеда, – Евгений еле заметно вздохнул. – А сейчас отдыхайте и приходите в себя.
– Это вы все не в себе, – пробормотал учёный, без сил падая на подушку. – Вы сумасшедшие… Все вы… А я не сумасшедший…
Когда Евгений выходил из палаты, больной продолжал бормотать обвинения и оправдания.
– Ну что? – спросил Данила, глядя с интересом. Он сидел на кресле возле двери и грыз ногти.
– К сожалению, наш клиент, – вздохнул психиатр, уже мысленно составляя перечень документов, которые нужно будет оформить для перевозки пациента в психиатрическую лечебницу.
– Кукушечка поехала, – усмехнулся терапевт. – Но это и не мудрено, такой-то стресс.
– Да, стресс, – машинально откликнулся Евгений, думая ещё кое о чём.
Он собирался проверить кое-что. Бред, конечно… Но если…
***
– Данила, у меня к тебе дело, срочное! – Евгений ворвался в ординаторскую словно вихрь.
Терапевт с интересом посмотрел на его бледное перекошенное лицо.
– Что-то случилось? – он отхлебнул чая.
– Да, случилось. Павел убеждал меня, что его семья реальна, – психиатр пытался перевести дух, потому что бежал как бешеный.
– Так-так, – Данила откусил от мятного пряника и поморщился.
– И он сказал, что в его вещах была фотография с семьёй, – глаза Евгения походили на белые пятна с крошечными точечками зрачков, и терапевт с удивлением понял, что коллега очень испуган.
– Но ты же знаешь, что у него нет никакой семьи.
– Я знаю! – с раздражением махнул рукой Евгений. – Ты мне лучше скажи, чем они там занимаются в горах, в этом своём секретном НИИ?! Что у них там происходит?
– Без понятия, – мотнул головой терапевт. – А что?
– Я постарался найти его вещи.
– Что?! – Данила вылупился на психиатра. – Неужели ты поверил ему?
– Он… он поколебал мою уверенность… в том, что он сумасшедший… – Евгений помялся, пряча глаза. – Да, понимаю, это звучит странно. Не надо так на меня смотреть. Но на какую-то секунду я усомнился в информации, поступившей из Центра…
– И что? – теперь бледность коллеги ещё больше насторожила Данилу.
– И я пошёл к главврачу и выяснил, куда они дели одежду, которую сняли с Павла… – Евгений сглотнул с усилием. – Они всё отправили в подвал, чтобы потом сжечь…
– И ты попёрся в подвал? – Данила нахмурился.
– Да… Я спустился в подвал… Нашёл мешок с его одеждой… – Евгений говорил так, как будто каждое слово доставляло ему боль. – И обыскал её… И вот…
Он вытянул руку и разжал кулак. На потной ладони лежала небольшая помятая фотография с оторванным уголком. Рука заметно дрожала – Данила вскинул глаза и тогда увидел, что Евгения трясёт всего, с ног до головы.
Волнение и нервозность передались и ему. Охваченный странным предчувствием, Данила взял фотографию и присмотрелся. Он сразу узнал Павла, одетого в яркую летнюю одежду. Рядом с ним стояла молодая красивая блондинка. И двое детей… Мальчик и девочка, как две капли похожие на отца.
– Может быть, это его сестра и племянники? – как-то жалобно спросил Данила, отказываясь верить в очевидное. – Но как такое может быть?
– Да чёрт с ними, с детьми! – воскликнул Евгений на грани истерики. – Ты посмотри на задний план!
Данила сфокусировался на здании, стоящем за спиной Павла. Моргнул. Зажмурился. Снова посмотрел и не поверил своим глазам. Он захихикал, мелко и неудержимо. А потом резко замолчал, роняя фотографию на пол. Посмотрел на Евгения и воскликнул в ужасе:
– Это же Собор Василия Блаженного на Красной Площади! Но ведь это невозможно! Ведь большевики взорвали его в тридцать шестом году!
Сокровище
Ян сидел возле стойки бара единственного на Пе?ртоне космопорта и цедил ярко-жёлтый напиток, который местный бармен нагло выдавал за апельсиновый сок с Земли. Сок не был апельсиновым ни в каком месте и вообще был никакой не сок, но за неимением лучшего приходилось пить эту химическую бурду.
Ян старался казаться спокойным и расслабленным, при этом он исподтишка оглядывал помещение бара цепким взглядом и пытался угадать, с кем из посетителей договаривался о встрече. Больше всего его беспокоило, что собеседник, предложивший работу, мог оказаться сотрудником Полицейского корпуса Федерации или законником Марнуи?на. И если с первыми ещё как-то можно договориться, то попасть в лапы неподкупных волосатых гуманоидов-идеалистов ему точно не хотелось.
Бар заполняли представители самых разных миров, прибывшие на Пертон с торговыми, политическими или преступными целями. Были тут и люди, но в явном меньшинстве. Иногда Ян содрогался при виде неприятных или откровенно отвратительных существ, попадающих в поле зрения, но старался не подавать вида, чтобы не нарваться на скандал или штраф.
Как Федерация ни боролась за моральную чистоту пограничного мира, но среди десятков обитаемых миров Пертон был в первую очередь известен именно как место, где можно провернуть делишки, выходящие за рамки закона.
Ещё год назад Ян и подумать не мог, что прибудет в эту грязную отсталую дыру и будет помышлять о преступлении. Но затем его родной мир поразила эпидемия, за ней последовали экономический и политический кризис, в результате чего закрылось больше половины предприятий. Яна уволили без надежды на восстановление. Учитывая чрезвычайно узкую специализацию его навыков, он вряд ли мог ожидать законного трудоустройства в ближайшие годы. Но нужно платить за дом и заведённых детей! Мизерной зарплаты жены им хватало только на еду. Он был готов на всё. И в этот момент на него и вышли люди с очень щедрым, но опасным предложением. Его уникальному таланту нашлось применение.
Анонимный собеседник, общение с которым протекало в социальной сети, пообещал две тысячи федеральных марок. Десять годовых заработков Яна на прежней работе. Потрясающая сумма, которая спасла бы семью от выселения и от отправки детей в детдом. Загвоздка состояла в том, что ему предлагалось участие ни много ни мало в ограблении. И для этого нужно было переться за шестьдесят два световых года, на самую окраину Федерации. Ян всё тщательно обдумал, почитал про отвратительное содержание детей в государственных детдомах, ещё раз всё обдумал, одолжил у нескольких друзей денег, чтобы хватило на билет в один конец, и рванул навстречу неизвестности, соврав жене, что едет в командировку.
Ян сидел в условленном месте уже третий час, умирал с голоду и злился на шутника, который поманил вожделенным призом и заставил напрасно пересечь половину мира, населённого людьми. Он был готов задушить негодяя и уже порядком вышел из себя, когда внезапно рядом с ним возник мужчина средних лет. Посетитель заказал воды и голых макарон, забрал тарелку и стакан, произнёс в никуда кодовую фразу «сокровище инков» и ушёл за столик в тёмном углу.
Ян икнул от нервного напряжения, залпом допил псевдосок, поднял с пола небольшой чемоданчик с оборудованием и, смотрясь крайне подозрительно, с деревянной спиной побрёл сначала в туалет, а уже оттуда в тёмный угол. Он сел напротив мужчины, бережно поставил чемоданчик на соседний стул и замер, готовый в любой момент вскочить и дать дёру, если бы оказалось, что персонаж является подставой.
– Миру мир? – вопросительно спросил мужчина, приподняв одну бровь.
– Пису пис, – скованно ответил Ян и убрал трясущиеся руки под столешницу.
– Есть хвост? – небрежно поинтересовался собеседник и блеснул светлыми глазами, очень выделяющимися на фоне сильно загорелого круглого лица.
– Н-не заметил, – проблеял Ян, панически оглядывая зал бара.
– Да спокойно, салага, я уж проверил всё, – снисходительно хмыкнул мужчина, явно насмехаясь над неопытным собеседником. – Не трясись ты так, сейчас мне всю воду расплескаешь.
Ян отпрянул от стола, задел ногой за ножку и разлил как минимум треть воды. Собеседник закатил глаза и цокнул.
– Если ты и дальше собираешься так же лажать, то давай распрощаемся с тобой прям щас.
– Мне нужно заработать денег! – горячо зашептал Ян, разглядывая странную причёску мужчины.
– Тогда харэ колотиться и слухай сюда, – тот захватил вилкой три макаронины, отправил в рот и пожевал несколько секунд, задумчиво глядя в потолок.
Ян громко сглотнул слюну и быстро отвёл голодный взгляд от чужой тарелки. Мужчина заметил это, но промолчал.
– Короче, есть серьёзное дельце. И нужен такой башковитый взломщик, как ты.
– Но я не взломщик, – Ян испугался, что его приняли за кого-то другого и он напрасно совершил такое дальнее путешествие.
– Разве это не ты программист? – недовольно уставился на него мужчина, резво работая челюстями.
– Я! Работал на заводе, программировал роботов!
– Ну, а говоришь, что не ты. Запутал меня. Короче. Дельце очень серьёзное. Что ты знаешь о Магу?лбу?
– Ничего не знаю, – совершенно честно ответил Ян.
– Угу, отлично, – почему-то удовлетворённо отреагировал мужчина, залезая рукой во внутренний карман куртки.
Ян похолодел, ожидая увидеть жетон полицейского или пистолет. Но вместо этого собеседник достал старый электронный планшет и небрежно швырнул его на стол.
– Джон с Земли, – он протянул крупную волосатую руку.
– Ян с Эгре?ра, – вынужденно представился и Ян, запоздало раздумывая, не следовало ли придумать фальшивое имя.
– Позырь, вот фотки.
Ян осторожно прикоснулся к экрану и уставился на низкокачественное изображение светло-коричневой планеты, наполовину освещённой местной звездой. В углу изображения виднелся красный логотип безгранично могущественной корпорации «Поиск», из чего можно было сделать вывод, что фотографию украли из секретного архива.
– Это Магу?лбу. Официально не входит в Федерацию, но неподалёку почему-то болтается несколько наших пограничных крейсеров, – принялся рассказывать Джон, активно поедая макароны и запивая их водой. – Пустынный жаркий мир. Практически ничего интересного и примечательного. Живут гуманоиды, «палочники», как их называют головастые ребята с Земли. В официальном отчёте сказано, что на планете нет никаких развалин или древностей, которые могли бы привлечь богатое дурачьё с Земли и остальных планет Федерации. Нет полезных ископаемых, нет воды, нет животных или растений на экспорт. Ничего нет. Скучная и пыльная дыра, где никогда ничего не происходит.
– Тогда зачем мы о нём говорим? – задал резонный вопрос Ян.
– Ага, то-то и оно, – довольно закивал собеседник. – Сведений о планете мало, ребята из «Поиска» очень неохотно раскрывают свои знания. Если так почитать, что эти умники понаписали, то там совершенно нечего делать. Но…
Он поднял в воздух палец.
– Один знакомый моего знакомого пролетал там неподалёку и у него двигатель забарахлил. В общем, пришлось ему аварийно сесть на планете, чтобы там починиться, воздуха набрать да передохну?ть. И он нашёл на планете город, о котором «Поиск» умолчал.
Ян чуть слышно присвистнул, показывая удивление.
– Ага, – Джон довольно хохотнул. – Я сам охренел, когда узнал. Так вот, значить. Там есть город. Ну как город. Небольшой такой городок, где и обитают эти палочники. Ковыряются там в песке, чего-то пытаются выращивать с горем пополам и лепят какие-то фигурки из камней, которые ни шатко ни валко сбывают «Поиску». А те их втридорога втюхивают тупым богатеям, выдавая за артефакты очень древней цивилизации. Ну не суть. Не это главное.
– А что главное? – осторожно спросил Ян, старательно глядя на экран и иногда бросая взгляд на стремительно исчезающие макароны.
– Слушай, ты если жрать хочешь, так закажи себе! – раздражённо воскликнул собеседник. – Ну не люблю, когда мне в хавальник заглядывают!
– У меня нет денег, – смутился Ян и сильно покраснел.
– Гонишь, – удивился Джон, потом метнулся к бару и принёс большую тарелку макарон и стакан воды.
– Жри давай. И не перебивай больше!
Ян схватился за вилку и принялся поедать безвкусное месиво из муки и воды. Параллельно он смотрел на экран планшета и очень внимательно слушал.
– Так вот, значить, а главное тут то, что в этом городе есть отлично охраняемая крепость!
– М-м? – удивился Ян с набитым ртом, задирая брови.
– Угу. В городке этом занюханном вдруг обнаружилась крепость. И не просто там сарайчик глиняный, а настоящая гранитная крепость. Небольшая, но очень надёжно охраняемая, – в подтверждение своих слов Джон вывел на экран другое изображение, снятое с воздуха, на котором виднелось скопление серовато-коричневых строений с чёрным квадратом в центре.
– А что там вообще охранять? – промямлил Ян.
– Вот! – обрадовался Джон, как будто услышал самый нужный вопрос. – И не просто охранять! Крепость обнесена мощной оградой, вдоль которой дежурит много охранников с оружием! Есть две противовоздушные пушки! А ещё самое интересное, что у этих уродцев откуда-то оказались несколько роботов непонятной модели! Вот они.
– Что?! – Ян так удивился, что изо рта полетели куски еды. – Наши боевые роботы, предназначенные только для войск Федерации? Но кто продал им роботов? Это ведь запрещено – продавать наши машины представителям других видов!
– Ага, братан, – Джон явно веселился, наблюдая замешательство собеседника. – Веселуха прям сплошная. Но это ещё не все.
– Не всё?! – Ян предусмотрительно перестал жевать и уставился на Джона округлившимися глазами.
– Этот знакомый знакомого рассказал, что с ним были пара ребяток из наших. И они попытались проникнуть в крепость. И дошли до электронной охранной системы внутри крепости, на подходе к центральному хранилищу! И хотя жизнями своими поплатились, но благодаря им стало известно об этом.
– Нет, ну этого совсем не может быть! – вскричал Ян и тут же опасливо поглядел по сторонам.
– Чё ты разорался! – шикнул на него Джон. – Всё чистейшая правда!
– Так, я понял. И ты хочешь, чтобы я пошёл с вами и отключил эту охранную систему?
– Точняк, братан! Просто отключи её и всё.
– Просто отключи? – эхом повторил Ян и фыркнул. – Я мирный человек. Я не умею пробиваться через роботов и убивать охранников. И потом, откуда я знаю, что там за система и как она вообще устроена. Если она инопланетная, так мы, может, вообще не откроем её никогда.
– Да не ссы ты! – Джон ударил по столу. – Ты как за пазухой у мамки просто пройдёшь с нами внутрь. Мы всю грязную работу сами сделаем, завалим кого надо. А тебе останется сущая малость – покумекать чего да как, чтобы отключить охранку. И всё!
– И всё, – передразнил его Ян, охваченный страхом. Он даже вилку положил на стол, потому что она предательски застучала об тарелку.
– И за это мы тебе отвалим огромную кучу бабла.
– Но подожди, откуда ты уверен, что там внутри вообще что-то ценное? А если там нет ничего?
– Да есть! Стали бы они такую охрану наворачивать ради ерунды какой-нибудь! Стопудово там золото или драгоценные камни, просто «Поиск» всех обманул! Нам лапши навешали, что там нет ничего, а сами с палочниками тайно торгуют ценными вещичками. Сам подумай, с чего бы вдруг такую ненужную и неважную планету охраняли сразу семь крейсеров!
– Ого! – снова удивился Ян, лихорадочно раздумывая, как ему повести себя правильно. Ему очень не хотелось становиться проигравшей стороной. – Ну хорошо, уговорил. Но только давай договоримся, что я никого убивать не буду.
– Лады! – обрадовался Джон и протянул волосатую лапищу.
Они пожали руки (Ян чуть не застонал от боли), доели макароны и допили драгоценную дистиллированную воду. Потом Джон махнул головой, встал и пошёл на выход. Ян схватил чемоданчик и торопливо последовал за ним, косясь на инопланетных уродцев.
Они вышли из бара и направились внутрь космопорта. Им пришлось пройти сканирование на входе на лётное поле, Джон заплатил пошлину за посещение планеты (за них обоих), и они зашагали по светло-серому бетону, расчерченному под разные типы кораблей.
Джон шёл быстрыми размашистыми шагами, Яну приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним. Попутно он вертел головой, чтобы разглядеть разные диковинные корабли, среди которых преобладали торговые челноки инопланетян, немного адаптированные под технические требования Федерации.
Небольшой потрёпанный кораблик скромно стоял на самом краю необъятного лётного поля. Ян недоверчиво рассматривал списанную модель торгового грузового корабля, предназначенного для перемещений только между ближайшими звёздами. Он чуть было не ляпнул про то, что им лететь гораздо дальше, но откинувшийся люк перебил его.
Выглянувший темноволосый человек с пышной бородой неодобрительно оглядел их обоих и изрёк рокочущим басом:
– А нельзя ли быстрее, дамы? Ещё полчаса – и с нас спишут двойную плату за стоянку.
– Это Ма?уро, наш пилот и навигатор, и кок, и много кто ещё, – хмуро представил Джон. – Это Ян, наш золотой ключик.
– Лишь бы он подошёл к замочку в той самой каморке, – фыркнул пилот, отходя в сторону, чтобы дать им проход.
– Какой каморке? – не понял Ян.
– Не важно, – отмахнулся Джон. – Это из древнего земного фольклора.
Они прошли в шлюз, и Мауро захлопнул внешний люк и включил режим нано-герметизации. За шлюзовой камерой обнаружился узкий серый коридор с четырьмя дверями.
– Здесь слева общая спальня, мы все тут отдыхаем, тут справа, напротив неё столовая и комната отдыха, – принялся объяснять Джон. – Там чуть подальше справа арсенал оружия, но тебе туда не надо, а самая дальняя дверь в конце коридора – это капитанская рубка, туда тоже лучше не суйся, а не то Мауро скажет тебе много нехороших слов.
Пилот пробормотал под нос что-то не очень лестное для нового члена команды и быстро ушёл в капитанскую рубку, сильно грохнув металлической дверью. На шум из спальни выползли трое мужчин примерно одного возраста, примерно тридцати-тридцати пяти лет. Они даже отличались одинаковым телосложением – все трое подтянутые, накачанные и высоченные. С разной степенью любопытства они в упор разглядывали Яна.
– А это мои ребятки, лучшие солдаты в галактике, – с гордостью сообщил Джон и с силой хлопнул ближайшего по спине.
Яна от такого мощного удара уже разбил бы паралич, а голубоглазый блондин с квадратной челюстью лишь хмыкнул и хрустнул ручищами.
– Андреас, – просто представился он.
Ян с опаской протянул руку.
– Ян, – ладонь ему почти расплющили, он не смог сдержать гримасы боли.
– Альфред, – хмуро представился рыжеволосый и длинноносый боец.
– Ян, – снова испытание руки на прочность.
– Боян, – назвался жгучий волоокий брюнет с татуировками по всему телу и пунцовым шрамом поперёк шеи.
– Ян, – ладонь в третий раз перенесла натиск, чудом сохранив конструктивную целостность.
– Вот хлопец, значить, взломает охранку крепости и преподнесёт нам на блюдечке всё золото и брильянты, – засмеялся Джон и так довольно потёр руки, словно сокровище уже было у него в кармане.
– Прижмите задницы к креслам! – загрохотал динамик по всему кораблю. – Я взлетаю.
Послышался звук работающих двигателей, а металлический пол передал неприятную вибрацию. Все бросились в комнату отдыха, Ян после секундного промедления последовал за ними.
Корабль какие-то умельцы переделали из грузовой шлюпки, поэтому противоперегрузочные кресла для экипажа смогли разместить только здесь – рядом с пищевым аппаратом, стереовизором и сенситивным имитатором секса, явно списанным с какого-то военного судна. Косясь на него и слегка краснея, Ян занял свободное кресло, поставил чемоданчик на пол, пристегнулся и включил программу сопротивления перегрузке.
Следующие тринадцать минут он мучительно боролся с тошнотой и старался не потерять сознание. То и дело накатывала тёмная волна, когда пилот брал слишком резкий вираж или ускорялся особенно сильно, стремясь поскорее покинуть атмосферу планеты. Яну ещё не доводилось переживать такой взлёт, и поэтому, когда они наконец покинули Пертон, он вздохнул с огромным облегчением и подумал с обречённостью, что ввязался в очень опасную авантюру.
Он как раз собирался спросить у Джона, как они смогут преодолеть расстояние в девяносто пять световых лет, отделяющее их от Магулбу, когда прозвучал неприятный сигнал, предупреждающий о подготовке к межпространственному прыжку. Ян успел только удивиться, откуда команда контрабандистов и преступников смогла раздобыть сверхсильного «прыгуна». Пространство скрутилось в одну тугую и невыносимо тяжёлую точку, разложило корабль и всё внутреннее содержимое на элементарные составляющие и перебросило их в точку передачи импульса.
***
Корабельные часы утверждали, что прыжок продлился всего две сотых секунды, но Яну казалось, что они проносились сквозь пространство несколько дней или даже недель. Кресло впрыснуло в кровь адаптант, помогающий справиться с последствиями прыжка, но лучше Яну не стало. Несколько минут он боялся пошевелиться и даже дышал через раз, очень аккуратно проверяя тело изнутри.
Члены команды уже повскакивали с мест и бросились в арсенал, а он всё сидел с закрытыми глазами и пытался прийти в себя. Нет, больше на такую авантюру он не подпишется, даже и ради выживания семьи. Лучше уж продать почку или долю печени, но только не прыгать между звёздами без предварительного усыпления.
– Ну чё, браток, отдыхаешь? – громко спросил Джон и хлопнул Яна по плечу.
Волны боли разбежались по телу, и Ян против воли вскрикнул.
– Заснул, что ли? – удивился командир. – Ничего себе у тебя выдержка. Ну всё, вставай давай. Мы в системе Магулбу. Пошли со мной.
Кряхтя и ощущая себя старой развалиной, Ян оторвался от кресла и побрёл за Джоном, который подпрыгивал на месте от нетерпения. Трое бойцов возились в арсенале, подготавливая оружие и боеприпасы к вылазке. Ян мельком бросил взгляд через полуоткрытую дверь, успел заметить несколько громоздких импульсных пушек и разрывных гранат, лежащих на столе. Он запоздало сообразил, что командир ведёт его в рубку.
– Мауро, мальчик мой, мы к тебе.
– Убирайтесь! – прорычал пилот, вцепившийся в штурвал и не отрывающий взгляда от больших обзорных экранов.
– Мы тихо, – примирительно сказал Джон, показывая Яну стать в угол.
В центре главного лобового экрана виднелась буро-коричневая планета, мутная атмосфера которой лишь кое-где прикрывалась серыми рваными облаками. Джон дёрнул Яна за рукав и кивком указал на боковой экран. Три огромных крейсера Федерации двигались наперерез, пытаясь задержать нарушителя. Ян вздрогнул и вопросительно поднял брови. Джон улыбнулся и пренебрежительно махнул рукой, мол, ерунда.
Мауро очень уверенно вёл корабль по петле. Они мчались на огромной скорости, и совсем скоро стало ясно, что неповоротливые крейсеры их не догонят. И тогда по ним открыли огонь. Яркий светло-голубой импульс отделился от флагмана и с невероятной скоростью помчался к кораблю-нарушителю.
– Осторожно! – заорал Ян.
– Пошли вон отсюда! – проревел Мауро, резко уводя корабль с прежней траектории под невероятным углом. Если бы не установка искусственной гравитации, всех пассажиров уже размазало бы по переборкам.
Яну показалось, что корпус страшно заскрежетал от нагрузки. Он похолодел от мысли, что внешняя оболочка может не выдержать, и безжалостный убийственный космос хлынет внутрь.
Импульс задел корабль по касательной, защитное поле успешно погасило удар, на несколько секунд золотистое свечение заволокло экраны и ударило по глазам. Болезненно щурясь, Ян снова удивился технической оснащённости контрабандистов, потому что раньше ему казалось, что дорогостоящее защитное поле устанавливается только на военных кораблях. Даже пассажирские лайнеры перевозили людей без какой-либо защиты и без гарантии, что пункт назначения будет достигнут. Оставалось только гадать, кем на самом деле является Джон, и какие у него связи среди техников и военных.
– Даваа-а-ай, девочка! – прохрипел пилот, выворачивая штурвал до предела и совершая сумасшедшие витки на пределе физических возможностей маневровых двигателей.
Ещё дважды они чудом увернулись от залпов боевых кораблей и на полном ходу вошли в атмосферу. Ян опустился на пол и сцепил ноги вокруг стойки капитанского кресла. Он успел прислониться спиной к стенке, а затем изображение на экранах заплясало словно сумасшедшее. Сжавшись в комок и затаив дыхание, Ян мучительно переносил перегрузку и следил за тем, как корабль последовательно прошёл через несколько слоёв атмосферы и пронзил полупрозрачные облака, цепляющиеся за верхушки голых гор.
Чуть снизив скорость, они промчались над пустым песчаным плато, над засохшими каменистыми руслами рек и огромной впадиной, которая когда-то была морем или океаном. На противоположном берегу бывшего моря и обнаружился небольшой городок. Чтобы не быть обнаруженным, корабль завис в воздухе в пятнадцати километрах от цели. Ян с огромным интересом следил за увеличенным изображением поселения: город представлял собой почти правильный квадрат, ритмично заполненный квадратными домиками того же цвета, что и окружающая пустыня. В центре городка виднелся чёрный квадрат, окружённый чёрной же каменной стеной. Боевая система наведения выделила красными крестиками две мощные пушки противовоздушной обороны, установленные на крыше главного сооружения.
– Пушки Федерации, между прочим, – мрачно пророкотал Мауро. – Производства одного из земных заводов «Поиска».
– Я же говорю, что они прячут от нас огромное сокровище! – воскликнул Джон с азартной злостью. – Просто так они этим дикарям пушки не поставили бы! И ещё роботы! Смотри!
Система наведения так же пометила жёлтыми крестиками двенадцать механизмов, патрулирующих пространство между крепостью и стеной.
– Модель не установлена, производитель не установлен, – сообщил пилот. – Боевые характеристики не известны.
– Не знал, что роботов собирает ещё кто-то кроме людей, – задумчиво пробормотал Ян, в котором проснулся профессиональный интерес. Командир ответил заинтересованным взглядом.
Вокруг города виднелись несколько десятков аккуратных квадратиков бледной зелени. Посадки превосходили город по площади раз в двадцать. Несколько крайних квадратиков были заполнены зеленью не полностью. Очередное увеличение камеры показало длинные худые фигурки гуманоидов, работающих с почвой.
– Ребята, в рубку быстро! – скомандовал Джон в микрофон.
Через минуту троица ввалилась в небольшое помещение, в котором сразу как-то стало тесно и жарко.
– Будем высаживаться ночью, – объявил Джон во всеуслышание. – Мауро высадит нас тут…
Он показал пальцем на небольшую гряду холмов, расположенных в километре к северу от города. Команда внимательно слушала и смотрела.
– Пройдём через пустыню, потом северные сады, через кварталы и выйдем к крепости здесь…
Снова палец ткнул в изображение.
– Снаружи охранники из местных, но для нас они совсем не помеха. Уберём парочку, взорвём стену, войдём внутрь. Дальше сложнее. Роботы будут уже наготове, кинутся на нас все вместе, придётся как следует поработать разрывными снарядами. Поскольку мы не знаем, какое у них вооружение, придётся действовать очень быстро.
– Так сколько их? – поинтересовался Андреас, шевеля белыми бровями.
– Двенадцать. По три на каждого.
Ян с облегчением воспринял расклад, не предполагающий его участие в схватке со смертельными механизмами.
– Единственный вход находится в северной стене, вот тут… Мы его не видим, но девочка различила стыки. Толщина гранитных стен четыре метра.
– Ого! – воскликнул Боян, а Альфред присвистнул.
– Да, пробиваться будем долго, и не факт, что получится. Поэтому тут в дело и вступит наш ключик.
Ян заработал несколько взглядов, полных сомнения.
– Внешнюю систему они вскрыли без труда, так что тут быстро. А вот дальше уже по обстоятельствам, – Джон кашлянул, стараясь скрыть лёгкое смущение от собственной неосведомлённости. – От знакомого знакомого известно, что внутри внешней крепости находится внутренняя. И там уже они ничего не смогли сделать. Там они и полегли…
Солдаты обменялись взглядами, Альфред поиграл мясистыми руками, густо покрытыми рыжим волосом.
– Наша задача отбивать атаки солдат, роботов и всего, что только появится на горизонте. Задача Яна, значить, вскрыть систему и открыть дверь в центральное хранилище.
– А дальше? – спросил Ян предательски дрожащим голосом.
– А дальше загребаем золотишко и набиваем мешки и сумки! – взревел Джон и хлопнул каждого из солдат по спине.
Те радостно загоготали, даже пилот слегка улыбнулся.
– Итак, до начала операции два с половиной часа, – сообщил командир, когда веселье поутихло. – Приказываю есть, отдыхать и всячески там расслабляться.
– Чур я первый к проституткам! – вскричал Альфред и рванул на выход. Андреас и Боян кинулись за ним.
Ян покраснел и решил, что есть не особо хочет (да он бы и не смог, зная, что в шаге от него кто-то развлекается в имитаторе), а лучше полежит. Он встал с пола и быстро ускользнул, оставив командира и пилота за важным разговором о запасах топлива и заряде «прыгуна». В небольшой спальне обнаружились три двухъярусные кровати и небольшой откидной столик, заваленный пистолетами и внушительными боевыми ножами.
Ян содрогнулся, быстро определил незанятую кровать (идеально застеленную) и лёг поверх мягкого покрывала не раздеваясь. Он хотел подумать о предстоящей опасной операции, хотел поразмышлять об алгоритмах, которые можно было бы применить к неизвестной системе. Но едва только голова коснулась подушки, он тут же заснул, уставший от всех перелётов и нервотрёпок.
К счастью, ему ничего не снилось. Он благополучно провёл в сером беспамятстве два часа и проснулся от грубого толчка.
– Вставай, принцесса, дракон пришёл, – пробубнил Боян.
Ян распахнул глаза и уставился на пурпурный след на шее, нависающий над ним.
– А чем это тебя так? – спросил он.
– Электрохлыстом душили, – буркнул Боян в ответ. – Есть иди, скоро выдвигаемся.
Ян вскочил, чуть не разбил голову об верхнюю кровать (Боян презрительно фыркнул) и переместился в комнату отдыха. Вся команда сидела в креслах и ужинала. Испытывая смущение, Ян заказал пищевому аппарату псевдомясо с псевдоовощами и запоздало вспомнил о чемоданчике со всем оборудованием, незаконно вынесенным с завода при увольнении. Страх пронзил словно молния, он в панике обшарил комнату глазами и увидел своё оборудование возле противоперегрузочного кресла.
Джон выразительно похлопал по наручным часам, и Ян быстро сел и несколькими большими кусками запихнул в себя напечатанную синтетическую пищу. Он не чувствовал ни вкусов, ни запахов, потому что его охватило нервное состояние. Он до чёртиков боялся предстоящей операции и как мог отгонял мысли о неминуемой смерти.
За десять минут до назначенного начала все встали и проследовали в арсенал, только Мауро отправился в рубку и завёл двигатели. Командир махнул Яну следовать за ними.
Солдаты и Джон быстро надели боевую пятнистую форму армейского образца, нацепили бронежилеты и металлические шлемы с оборудованием ночного видения. На пояса они навешали ножи для ближнего боя. Джон и Андреас вооружились мощными импульсными излучателями, Альфред и Боян взгромоздили на плечи массивные гранатомёты. Яна заставили тоже переодеться и нацепить бронежилет и шлем. Джон протянул пистолет.
– Но я не умею! – испугался Ян, пятясь назад.
– Это чтобы защищаться, – терпеливо успокоил командир, поднимая странный чёрный ящик. – Мало ли что там внутри, вдруг понадобится. Мы сами всё сделаем, не дрейфь! Это просто мера предосторожности, чтобы ты чувствовал себя спокойнее.
Ян от оружия в руках наоборот занервничал ещё больше, но чтобы не вызывать презрение и новые насмешки, он схватил пистолет трясущейся рукой и прицепил его к магнитному поясу.
– В шлюз! – приказал посерьёзневший Джон.
Все прошли в шлюзовую камеру и застыли. Ян запоздало включил шлем и увидел на стекле проекцию изображения с лобовых датчиков корабля – они пролетали над тёмными горами и ущельями. Корабль пересёк пустынную равнину, снизился, перевалил через невысокие холмы, уменьшил скорость и плавно спланировал к земле. Как только двигатели заглохли, командир открыл люк и первым выскочил наружу.
Бойцы тут же последовали за ним. Ян вылез последним.
– Вперёд! – скомандовал Джон по внутренней связи.
Им предстояло пройти около километра по ровной песчаной поверхности. Ян шагал последним и старался не отставать от команды. Он шумно дышал и пыхтел, обильно потел и изо всех сил боялся.
У планеты не было естественных спутников, а пыльная атмосфера скрадывала свет звёзд, поэтому ночная пустыня оказалась очень тёмной. Если бы не приборы ночного видения, то не получилось бы разглядеть вообще ничего. Термометр показывал двадцать семь градусов, а анализаторы сообщали о низком уровне кислорода и пятипроцентной влажности. Хотя Джон сообщил, что животных в пустыне нет, в голосе его сквозила определённая неуверенность (кто знает, что ещё скрывают отчёты «Поиска»?), поэтому Ян то и дело вздрагивал, когда ему чудились шорохи и шевеления на краю поля зрения.
Впрочем, пустыня и правда оказалась совершенно мёртвой, хотя фантазия, подстёгнутая страхом и подкреплённая хорошим воображением, старалась убедить в обратном.
Они шагали и шагали и через пятнадцать минут подошли к северным садам. Отряд перестроился, теперь Джон и Андреас вышли вперёд, взяв оружие наперевес, готовые выстрелить по любой движущейся мишени. Альфред и Боян шагали позади, Ян семенил между ними.
Он с любопытством вертел головой по сторонам, жадно разглядывал абсолютно прямые ряды деревьев, образующих квадратные сады. Самые крайние деревья, очевидно, были посажены совсем недавно, они не превышали метра. Но по мере того, как отряд приближался к городу, деревья становились выше, пока не достигли пяти метров, смыкая жидкие кроны в единый массив. На ветвях изредка можно было разглядеть овальные полупрозрачные плоды, в середине которых темнела косточка. Только под деревьями со сросшимися кронами, там, где существовала постоянная тень, росла хилая пушистая трава, покрывающая почву жёстким ковром.
Больше всего Яна заинтересовали квадратные каменные колодцы, которые встречались в центре каждого сада-квадрата. Закрытые глиняными крышками с ручкой, они таили главный секрет планеты.
Сады резко сменились строениями. Совершенно одинаковые коробки из глины и песка высотой в три метра и шириной в пять метров стояли на одинаковом расстоянии друг от друга. Между ними было совершенно пусто, словно туземцы считали нужным оставлять все проходы максимально свободными. Бойцы с оружием наперевес и указательными пальцами на спусковых кнопках тщательно осматривали окрестности, био-сканеры шлемов обшаривали проходы, но город словно вымер. Никем не замеченные и не остановленные люди беспрепятственно дошли до крепости и замерли в нескольких метрах от высокой каменной ограды.
Сканер услужливо пискнул и выделил в темноте контуры высокого худого тела с примитивным огнестрельным оружием в длинных руках. Охранник прошёл вдоль стены справа налево, что-то еле слышно посвистывая. Через двадцать секунд показался следующий. Охранники следовали друг за другом с равным интервалом и выглядели при этом совершенно одинаковыми.
– Итак, действуем согласно плану, – сказал Джон.
Он открыл чёрный ящик, и из него тут же вылетели двадцать шарообразных беззвучных дронов. Словно рой диковинных насекомых они взмыли в воздух и устремились к крепости, стараясь держаться не выше пяти метров, чтобы их не засекли противовоздушные пушки на крыше крепости.
Ян припомнил, что эти дроны образуют трёхмерную систему слежения и наведения, чтобы помогать бойцам прицеливаться, а снарядам быстрее и точнее достигать целей.
– Вперёд! – скомандовал Джон.
Он и Андреас кинулись к стене первыми и почти одновременно подстрелили двух охранников. Альфред и Боян вскинули на плечо тяжёлые гранатомёты и практически синхронно нажали на кнопку. Две ракеты с шумом и вспышками огня вылетели из орудий и устремились к стене. Практически через секунду за ними последовала ещё одна пара.
Четыре взрыва сотрясли весь город.
«Теперь-то уж точно все проснутся», – со страхом подумал Ян, предоставленный сам себе. Он оглянулся, опасаясь, что из ближайших строений выбегут туземцы, вооружённые неизвестным оружием.
Привлечённые шумом и вспышками взрывов, с обеих сторон невероятно быстро бежали солдаты, патрулирующие стену. Они издавали громкие писклявые звуки, вскидывая примитивные ружья. Несколько пуль достигли людей, но не причинили никакого вреда. Джон и Андреас после секундного замешательства устроили бойню, безошибочно разя туземцев. Их импульсные пушки издавали треск, раскалённая плазма ярко освещала окрестности, превращая сухощавые тела в дымящийся пепел.
– Ещё солдаты! – закричал Джон в динамике шлема. – Сорок восемь справа и тридцать четыре слева! Стена не повержена, ещё ракеты!
Ян колотился от ужаса, глаза и уши ослепли и оглохли от свиста и грохота ракет, от треска и мерцания плазменных импульсов, от выстрелов примитивных орудий и невыносимого свиста, издаваемого палочниками. Всё вокруг грохотало и вспыхивало, мирный ночной городок превратился в место ожесточённого боя.
– Два дрона выведены из строя! Они стреляют по дронам, мать твою! – взревел кто-то из бойцов.
– Мочи их, ребята! – закричал другой солдат.
Ян стоял как истукан и не понимал, что происходит. Среди всех звуков, проникающих в уши, он не сразу различил предупреждение боевой системы его шлема.
– Сзади! Сзади! Сзади! – истошно вопил шлем, и только с десятого раза до Яна дошло.
Он резко развернулся и увидел ярко окрашенные силуэты трёх палочников, выбегающих из-за ближайшего строения. В их длиннющих руках виднелись ружья. Пуля! Она попала в Яна в районе левой груди и упала на землю. Ещё выстрел – пуля ударила в шлем. Ещё выстрел в живот!
Ян в панике оглянулся и увидел, что бойцы вовлечены в битву по уши и никак не могут прийти ему на помощь. Ещё три попадания! Одна из пуль всё-таки пробила бронированную ткань штанины и попала в икроножную мышцу. Ян закричал от боли и страха. А дальше всё было как во сне.
Он совершенно не помнил, как сорвал с пояса пистолет. Не помнил он и как стрелял по врагам. Но когда пришёл в себя, неподалёку лежали три мёртвых тела с дымящимися дырами в груди и животе. Импульсный пистолет в руке одобрительно мигал зелёным, а система безопасности шлема наконец-то заткнулась, больше не обнаруживая ни одного врага в поле зрения.
Ян шумно дышал и сотрясался от отвращения к самому себе.
– Стена проломлена! – закричал Альфред. – Вперёд!
– С солдатами покончено! – с удовлетворением сообщил Андреас.
– Ни одного в живых! – с искренней радостью подтвердил Боян.
– Где ключик?! – спросил Джон.
Боян подскочил к Яну, молча схватил его за локоть и потащил за собой, зорко осматривая пространство перед стеной. Командир и двое остальных бойцов юркнули в пролом, откуда практически сразу послышались звуки выстрелов.
– Мочи роботов! – заорал Джон.
Боян отпустил Яна и прыгнул в пролом, спеша помочь товарищам. Ян стоял снаружи и не решался идти дальше. Из-за стены слышались взрывы и выстрелы, что-то жутко скрежетало и шипело, бойцы матерились и кричали все одновременно. Он оглядел коробки домов и тихие улицы, потом выдохнул и кинулся в проём с расплавленными краями.
Четверо бойцов стояли неподалёку от дыры и дружно отстреливались от роботов непонятной конструкции, напоминавших смесь паука и скорпиона. Выстрелы из импульсных орудий почти не причиняли механизмам никакого вреда, что говорило об отличном сплаве, из которых их сделал неизвестный производитель. А вот ракеты успешно отрывали многочисленные лапы и разбивали детекторы и боевые пушки.
Через минуту все механизмы оказались повержены. Искорёженные и дымящиеся груды металла лежали на песке, некоторые ещё издавали какие-то звуки и пытались подёргиваться. Альфред и Боян не пожалели ракет, чтобы окончательно превратить их в безопасный металлолом.
Дроны беззвучно рассыпались вокруг крепости, оставаясь ниже линии поражения противовоздушными пушками.
– К двери, – не медля приказал командир.
Вся группа пересекла открытое пространство и поднялась по гранитным ступеням, слишком высоким для человека.
– А теперь, ключик, действуй! – приказал Джон, слегка подталкивая одуревшего Яна к стене.
Четверо бойцов стали к нему спиной, чтобы держать под контролем подступы к крепости. Ян быстро приблизился к месту, где сканеры шлема нарисовали контуры каменной двери. Несколько секунд у него ушло на поиски скрытой панели внешнего электронного замка?. Тонкий каменный лист отошёл в сторону, и обнажилась стеклянная поверхность, под которой чуть заметно мерцали зеленоватые разводы. Ещё никогда Яну не приходилось иметь дело с подобными механизмами.
Он наконец-то взял себя в руки. Весь окружающий мир отошёл на второй план. Профессиональный интерес вытеснил остальные чувства. Теперь Ян действовал сосредоточенно, спокойно и быстро. Он положил чемоданчик на камень и ввёл длинный код, известный только ему одному. Из нескольких приборов, лежащих внутри, он выбрал мягкий полупрозрачный цилиндр. Основанный на технологиях, позаимствованных у одного из покорённых миров, цилиндр представлял собой смесь прибора и живого организма – чрезвычайно чувствительный компьютер, способный на неординарные мыслительные ходы и крайне молниеносное принятие решений.
Ян осторожно взял тёплый цилиндр и поднёс его к стеклянной поверхности внешнего замка? крепости. Через секунду из цилиндра показались десять прозрачных тонких щупальцев. Одно из них приблизилось к стеклу и слегка прикоснулось к нему. Ярко-зелёное свечение вспыхнуло в ответ. Через мгновение все десять щупалец оказались на стекле, и прибор вступил в общение с компьютером неизвестного происхождения.
– Чё там? – спросил Джон через плечо. – Долго ещё?
– Работаю, не отвлекай, – проворчал Ян.
Он терпеливо ждал, ощущая ладонями и пальцами пульсирование тёплого компьютера. Панель замка сверкала и сияла разными оттенками зелёного цвета, щупальца мельтешили по ней, создавая причудливые комбинации. Прошла минута, две, три. Бойцы напряжённо следили за окрестностями, готовые к отражению любой атаки. Ян питал цилиндр теплом своего тела и терпеливо ждал.
Вдруг стеклянная панель погасла. Живой компьютер быстро одёрнул щупальца и втянул их внутрь. Ян тут же убрал его в чемоданчик. Поначалу ничего не происходило. А потом раздался глухой рокот, под ногами что-то чуть заметно завибрировало и каменная дверь начала медленно опускаться.
– Открыл? – спросил командир. – Отойди!
Теперь только Альфред и Боян следили за городом, Джон и Андреас взяли под прицел открывающийся проём. Ян сжался от страха. Воображение услужливо подсовывало картинки страшных уродливых тварей, затаившихся в темноте и готовых перекусить пришельцами даже несмотря на бронированные костюмы. Но дверь с лёгким шелестом полностью ушла в пол и на этом всё закончилось.
Джон отдал команду и десять дронов влетели в проём и разлетелись в обе стороны, сканируя стены и выстраивая трёхмерную карту внутренних помещений.
Ничего нового они не узнали. Внутри крепости оказался другой гранитный куб со стенами толщиной в пять метров. Он отделялся от внешнего куба метровым проходом. Никакого оружия, ловушек или охранников найдено не было. Контактная панель внутренней охранной системы обнаружилась в полу на другой стороне от входа.
– Алф и Боян, остаётесь здесь и прикрываете. Мы идём с ключиком, мало ли, кто там вылезет вдруг… Вперёд.
Они ступили внутрь и пошли гуськом: впереди командир, за ним Ян, в конце Андреас. Все трое прекрасно различали очертания лаконичного каменного коридора, выполненного из монолитного гранита, в котором не виднелось ни единой трещины, щели или стыка. В полнейшей тишине их шаги странно отражались от стен и искажались, словно по полированному камню шагало как минимум сорок ног, так что Андреас то и дело настороженно оглядывался, словно ему казалось, что за спиной шагает ещё кто-то.
Им пришлось дважды завернуть за поворот, чтобы оказаться в нужном месте. На этот раз панель оказалась спрятана под каменным листом гораздо бо?льшего размера. Командир и Андреас встали по краям, держа под прицелом проход, Ян включил фонарик и занялся компьютером.
Пришлось поискать четыре контактные точки, при одновременном нажатии на которые каменный лист медленно отполз, обнажая чёрное стекло, полностью поглощающее свет. Яну даже стало страшно, словно перед ним открылось отверстие в бездонную яму, таящую что-то безгранично злое и жестокое. Он поёжился от неприятного ощущения и открыл чемоданчик.
Для начала он решил повторить трюк с живым компьютером. Достал из чемодана цилиндр и бережно согрел в ладонях. Тот услужливо выпустил щупальца и приготовился к работе. Ян поднёс цилиндр к панели. Тонкое щупальце потянулось вперёд и аккуратно прикоснулось к чёрной поверхности. Ян ожидал повторения предыдущего процесса, но сразу что-то пошло не так. Внезапно цилиндр вздрогнул и его конечности скрутились от боли. То щупальце, которое касалось стекла, стало стремительно темнеть, словно в него впрыснули чёрную тушь. Ян вскрикнул и отпрянул от панели. Цилиндр в ладонях бился в агонии, наполняясь чернотой и погибая.
– Чё случилось? Фу, что это? – Джон заглянул через плечо и скривился от отвращения.
– Оно убило моего малыша! – в отчаянии воскликнул Ян, отталкивая командира.
Цилиндр наполнился чернотой полностью, щупальца безвольно повисли. Компьютер погиб. Яну хотелось рыдать, словно он только что потерял родного ребёнка, а не причудливый продукт инопланетной технологии. Кусая нижнюю губу, он аккуратно положил бесполезный теперь цилиндр в чемодан и замер, оглядывая своё оборудование.
– Хотелось бы мне знать, что за технологии здесь применены, – пробормотал он. – Я такого не встречал ещё никогда. На какой планете создали этот компьютер?
Вопрос оказался риторическим, потому что спутники ничего не могли на него ответить.
– Быстрей давай…
– Не дави на меня! – разозлился Ян, раздосадованный потерей ценного прибора. – Я думаю! Это не так просто, как пушками махать!
Перебрав в голове имеющиеся приборы, он остановился на квантовом кристаллическом вычислителе, украденном с завода. Это хорошо, что он воспользовался неразберихой массового увольнения и под шумок уволок ценный и очень дорогой аппарат. Если бы потери и хватились, то никак не смогли бы вычислить вора. В другое время Яна сослали бы до конца жизни на удалённую планету-колонию за такое несанкционированное приобретение. И там этот конец жизни наступил бы пугающе быстро.
Он подключил три силиконовых контакта к вычислителю, ввёл его в режим экстренной готовности и осторожно положил другие концы контактов на чёрное стекло. Несколько секунд ничего не происходило, а затем в чёрной бездне сверкнула молния, и вычислитель взорвался, разлетевшись на множество осколков.
– Сука! – вскричал Ян от испуга и злости одновременно. – Квантовые кристаллы не выдержали!
– И что теперь? – тревожно поинтересовался командир.
– Буду пробовать другие способы. А ты мне заплатишь не две тысячи, а три в качестве компенсации за испорченное оборудование!
– Заплачу?, только открой уже! – Джон тоже разозлился. Его не радовала мысль, что они так и не заполучат сокровище, будучи от него всего в одном шаге.
Ян попробовал марнуинский компьютер, грубоватый, но безупречный, как и всё, что делали эти волосатые уродцы. Тот провозился с компьютером крепости целых три минуты, но тоже сдох.
Ян в бешенстве швырнул дымящийся прибор в темноту, чуть не попав Андреасу в голову, но тот промолчал, понимая его состояние.
Следующими он использовал вычислительные блоки, списанные с боевого корабля Федерации. Они функционировали на каком-то гибридном принципе, но это им так же не помогло – спустя четыре минуты по коридору расползся едкий дым. Дымящиеся коробочки тоже полетели в темноту.
Остался лишь старый допотопный компьютер, который произвели больше сорока лет назад. Примитивный, но надёжный прибор на интегральных микросхемах. Уже не надеясь на успех, Ян воткнул в него кабель, а второй конец опустил на чёрное стекло.
С минуту ничего не происходило. Потом стекло, словно чёрная вязкая жидкость, поглотило свой конец кабеля, и два компьютера вступили в диалог. Ян замер, боясь даже дышать. Он смотрел на хаотичные знаки, мелькающие на экране компьютера, и пытался понять, что происходит.
Спустя четырнадцать томительных минут мелькание символов завершилось, и появилась надпись: «Соглашение достигнуто». Чёрное стекло выплюнуло конец кабеля, и каменная панель встала на место.
– Кажется, получилось, – неуверенно проговорил Ян, быстро запихивая компьютер в чемоданчик и отступая назад.
Они стояли втроём и слушали, как в полу что-то шуршит и двигается. Джон от нетерпения дёргался и бормотал матерные слова. А затем прямо перед ними открылся широкий проход, позволяющий пройти всем троим сразу.
– Есть! – закричал командир и устремился в кромешную темноту.
Андреас и Ян отстали от него всего на полшага. И поэтому они на полсекунды позже сорвались с края каменной площадки и полетели вниз.
Через пару мгновений все трое барахтались в холодной воде – они оказались в каменном колодце. Дроны, проникшие внутрь вслед за людьми, погрузились в воду. Сканеры показывали, что гранитный колодец обладает глубиной в десять метров, а многочисленные каменные трубы расходятся в разные стороны, уводя воду к возделываемым садам. Теперь Яну стало понятно, что находится в колодцах под крышками.
А затем он поднял голову, увидел то, ради чего пришёл, и обомлел. Он всё смотрел и смотрел на невиданный объект и никак не мог поверить собственным глазам. Это было поистине великолепно и невероятно!
Спустя двадцать три минуты их вытащил из воды боевой отряд пограничников Федерации, спустившийся на поверхность планеты с одного из крейсеров.
***
Ян поправил ворот кителя и кивнул охраннику, стоящему возле тюремной камеры. Тот ввёл код, и дверь отошла в сторону.
Ян вошёл в камеру и посмотрел на Джона, лежащего на жёсткой кушетке. Тот повернул голову и увидел светло-голубую форму. Через секунду пришло осознание.
– Тварь, – прошипел бывший командир сквозь зубы и плюнул на пол.
– Понимаю, – невесело усмехнулся Ян, давая системе комнаты запрос на формирование стула.
Он сел на тумбу и вздохнул.
– Я пришёл сюда, чтобы рассказать тебе, что на самом деле произошло в городе палочников.
– Продажный ублюдок, – выругался Джон и отвернулся к стене.
– Я полагал, тебе интересно узнать, что же такое палочники свято хранили за семью замками, и ради чего тебя туда на самом деле отправили.
– Что-о?! – удивился Джон, поворачиваясь и садясь. Глаза налились кровью. – Меня никто никуда не отправлял!
Охранник заглянул на крик, но Ян отослал его движением руки.
– Позволь, я начну с предыстории. Я ведь тоже знаю не так уж много. «Поиск» наткнулся на планету несколько лет назад и почти сразу заметил странность. Туземцы в городе активно пользовались водой, расходовали её для восстановления загубленных лесов, но сканирование показало, что ни под городом, ни рядом с ним нет ни одного источника воды. Да, центральный колодец. Но вода из него только утекала, но никак не втекала. Откуда же они брали воду на планете, где даже дождь никогда не идёт, а подземные источники отсутствуют в принципе?
Ян сделал паузу. Лицо Джона показывало отсутствие интереса.
– Изучение планеты показало, что океаны лишились воды примерно двести тридцать тысяч лет назад. Тогда же погибли все леса, поля и прочие экосистемы, и вся планета превратилась в пыльный песчаный шар. После общения с палочниками выяснилось, что их предки просто продали всю воду на планете другим мирам. Как последние идиоты. А эти, нынешние пытаются эту планету восстановить.
– Срать мне на палочников и их сраную историю, – прорычал командир.
– Да как и нам всем, – Ян грустно усмехнулся. – Если бы не загадка с трубами, по которым всё время вытекает, но не втекает. И тогда Корпорация задалась целью проникнуть в святая святых и узнать правду о происхождении драгоценной воды. Двое учёных попытались проникнуть в куб, но были убиты внутри подоспевшими туземцами. Тебя, кстати, в рассказе знакомого твоего знакомого никогда не смущали слова про то, что «и хотя жизнями своими поплатились, но благодаря им стало известно»?
Он посмотрел на ошарашенное лицо заключённого и вздохнул.
– Ну если же они умерли, то откуда бы стало известно о том, как они вскрыли внешнюю систему и что нашли внутри? А? Молчишь? Да потому что в голове каждого сотрудника Корпорации стоит эта хрень, которая записывает и передаёт всё, что человек видит, слышит и чувствует.
Ян постучал пальцем по правому виску, где под кожей прощупывался врезанный в кость миниатюрный прибор.
– Ты не знал? – Ян кивнул, увидев новую порцию удивления на лице Джона. – Учёные погибли, конечно. Но всю добытую информацию из них выкачали. Но тут возникла другая проблема – разгневанные палочники потребовали, чтобы земляне убрались с их планеты. Покушение на святыню и всё такое. И тогда Корпорации, чтобы их умилостивить и сохранить присутствие на Магулбу, пришлось пойти на хитрость. Они сделали вид, что очень раскаиваются и предложили помочь туземцам усилить охрану главного сокровища. Воздвигли для них эту стену вокруг крепости, дали списанных роботов с какой-то свалки, поставили пушки на крышу и вооружили охранников раритетными ружьями из одного земного музея, где они всё равно валялись никому не нужные. Стреляют они, конечно, нехило, если даже броню умудрились пробить.
Ян потёр заживающую икру.
– Корпорация вовсю делала вид, что помогает им охранять святыню. И тогда стало ясно, что в куб должны проникнуть люди, никак не связанные с «Поиском» и правительством Федерации. Случайные искатели приключений и сокровищ. Преступники, по которым плачет тюрьма. Вы.
Он посмотрел в упор на потрясённого Джона.
– Да-да. Это в Корпорации придумали и распустили слух о золоте и бриллиантах, которыми завалено хранилище. И они же пустили слух, что для кражи нужны несколько крепких ребят для пострелять и один умник-электронщик для взлома системы. Осталось только дождаться, когда нить идеи обрастёт кристаллами участников. А затем «Поиск» вышел на меня. И мне предложили поучаствовать в этой эпопее. Страшно было, конечно, я же не боец и реально рисковал жизнью. Но семью же надо спасать. Да и кто отказывается от работы в «Поиске». Так что я встал на витрину – безработный и терпящий беду гениальный программист, способный взломать что угодно. Ты проглотил эту наживку.
Они помолчали какое-то время. Джон кусал губы и злился, а Ян смотрел на него с искренним сочувствием.
– Я до последнего не был уверен, что попаду внутрь. И понятия не имел, что окажется внутри. Иначе не упал бы в воду вместе с вами. Но самое важное, что мы достигли своего – мы узнали о главном сокровище цивилизации палочников.
– И что же это? – глухо спросил бывший командир.
– Учёным ещё предстоит изучить этот потрясающий объект как следует. Они называют это «квантовая пуговица». Это очень сложно понять обычному человеку. Это не вещь. И не энергия. Это просто некая точка в пространстве, которая порождает воду.
Джон уставился на него, задрав брови.
– Да-да. Представь – вот есть такая точка в воздухе, откуда с абсолютным постоянством льётся струя воды. Абсолютно чистой воды. То есть эта квантовая точка связана с каким-то другим местом во вселенной и перекачивает оттуда воду. И вода льётся ниоткуда. И в то же время откуда-то. Две точки во вселенной связаны друг с другом квантовой спутанностью. И из одной в другую поступает вещество, в нашем случае вода. Кто это сделал? Когда? Каким образом, с помощью какой технологии? Палочники не знают. Они и правда не знают. Ну не знают они, кто и когда построил монолитный гранитный куб, поместив в его центр квантовую пуговицу, дарующую планете второй шанс. Выползли в один день из пустыни – а тут оно – чудо и главное сокровище. Потрясающая история, не правда ли?
Джон ответил угрюмым молчанием, глядя в пол.
– Признаться, мне было всё время страшно. Страховки никакой, всё на свой страх и риск. Могли и убить там… Лишь благодаря вам я добился успеха и получил обещанную награду и место в Корпорации. Отличные вы ребята. Тем сильнее жаль…
Ян замолчал, не зная, как сказать нужные слова. Заключённый вскинул голову. Он сильно побледнел, осознав, что никакого суда и ссылки не будет.
– А с чего, как ты думаешь, я тут сижу и рассказываю тебе секретные сведения? – Ян вздохнул, набираясь решимости. – Палочники в ярости. Чтобы их ярость не обратилась против Федерации, вас выдали за чужаков, за представителей чуждого нам мира… А значит… Вас отдадут им, чтобы погасить огонь праведного гнева.
– И что с нами будет? – прохрипел Джон.
– Вас казнят тем же способом, каким вы убили их соплеменников, – их взгляды встретились. – Выстрел из излучателя. Быстрая и безболезненная смерть… Они так решили…
Ян показал наверх, имея в виду руководство «Поиска».
– Мне очень жаль… – он тяжело вздохнул и встал.
Приговорённый к смерти человек не ответил ни слова.
Ян вышел из камеры с тяжёлым сердцем. Он шагал по коридору и думал о том, что это оказалось очень непросто – сообщить использованному и подставленному человеку о смертном приговоре. На самом деле он совсем не обязан был это делать, его никто не просил.
Но Ян чувствовал свою вину.
И ещё ему казалось, что Джон заслужил того, чтобы знать, ради чего у него отнимают главное сокровище.
Ради чего у него отнимают жизнь.
Идеальная цивилизация
Капитан посмотрел на экран компьютера и нахмурился.
– А кто-нибудь просматривал недавние данные со сканера?
Трое коллег ответили молчанием.
– Толик, ты же у нас отвечаешь за протоколирование новых миров.
– И что? – штурман лениво развалился в кресле и демонстративно расстегнул воротничок заляпанного едой костюма.
Капитан, который принципиально заставлял членов экипажа носить бортовую форму, побагровел, но приложил усилия, чтобы не взорваться.
– А то, что ещё позавчера мы получили какие-то странные сигналы, а ты ими не занялся.
Штурман хмыкнул, повёл плечом и неохотно вошёл в поисковую программу. Пробежал безразличным взглядом по цепочке цифр. И застыл. Компьютер услужливо подсунул ему пакет собранных данных, которые носили явно искусственный характер.
– Что за чертовщина, – пробормотал Анатолий, запуская расшифровку пойманного сигнала.
Теперь капитан и остальные два члена экипажа смотрели на него выжидающе и с разной степенью раздражения. Пока космические сигналы преобразовывались в звуки, штурман нервно барабанил пальцами по затёртому подлокотнику кресла и покусывал давно не стриженные усы.
– Расшифровка окончена, – сообщил компьютер, которому после долгих споров и ожесточённых битв присвоили совершенно искусственный тембр голоса. Поначалу компьютер вещал нежным женским контральто, но поскольку в условиях воздержания это вызывало у некоторых членов команды неуместное сексуальное возбуждение, было принято решение избавиться от половой принадлежности.
Анатолий запустил воспроизведение.
Заиграла лёгкая музыка. Звучание музыкального инструмента отчасти напоминало фортепиано. Незамысловатая мелодия поначалу показалась интересной, но быстро наскучила.
– Всё время повторяют одни и те же шесть аккордов, – пробубнил экзобиолог Валерий, который на Земле увлекался музыкой и неплохо играл на пяти инструментах. – Довольно примитивненько, скажу я вам.
– И кто?.. – начал было говорить Артём, выполняющий обязанности физической охраны экспедиции.
Ему пришлось резко заткнуться, потому что мелодия оборвалась, а вместо неё из динамиков зазвучал женский голос. Вполне человеческий голос. Женщина произнесла сорок три слова, замолчала, потом начала заново. На середине третьего цикла лингвистический анализатор компьютера наконец-то переварил исходный текст и заменил его русской речью:
– …Зелёные луга и леса ждут вас. Удобные города заждались вас! Счастье и радость приласкают вас. Добро и красота примут в свои нежные объятия. Прилетайте! Мы ждём вас!.. Приветствуем космических странников! Наша цивилизация готова предложить дружбу! Наша планета – это самое прекрасное место во Вселенной! Зелёные луга и леса ждут вас. Удобные города…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71513932?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Иван Банников
Тип: электронная книга
Жанр: Научная фантастика
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 09.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В книге собраны причудливые фантастические истории, в которых можно столкнуться с чем угодно. Вам предстоит принять участие в увлекательных, опасных и невероятных космических приключениях. Вы сможете понаблюдать за разнообразными контактами с инопланетными существами: какие-то из них прибыли на Землю, а с какими-то придётся иметь дело на других планетах. Вы станете свидетелями проникновения в параллельные реальности, в которых герои либо безнадёжно теряют привычную жизнь, либо наоборот обретают горячо желаемое.