Главная страница | Русское фэнтези | Тайга

Тайга
Лина Кэрл
Милана Морозова – тихая и ранимая выпускница таежной школы, уверенная, что взрослая жизнь принесет ей только спокойствие, попадает в водоворот таинственных историй, в мир магии, оборотней, духов, обитающих в дальневосточной тайге. Девушка должна стать Хранителем, обрести сверхсилу, пройти через множество испытаний, чтобы спасти любимый край от превращения в ледяную пустыню.
Удастся ли ей выполнить свое предназначение, когда друзья становятся врагами, союзники – только волки-оборотни, жизнь висит на волоске, а сразиться придется с полчищами якутских духов? Получится ли сохранить любовь и снова стать счастливой? Все это необходимо сделать. Осталось понять как!

Лина Кэрл
Тайга

Часть 1. Подруга оборотня

Снег.
Белый снег.
Такой искристый и чистый, что солнечные лучи, отражаясь от этой белизны, ослепляют. Веки плотно сжаты. Я стою неподвижно, ощущаю привкус чужой крови во рту. Она сочится из губ, течет струйкой по подбородку и капает на снег маленькими льдинками. Я чувствую страх, слышу бешеный пульс в телах тех, чьи сердца до сих пор отстукивают ритм жизни. Мое сердце тоже бьется. Бьется тревожно, часто, словно хочет вырваться из груди. Постепенно темп замедляется, удары становятся тише. Еще тише. Теперь слух улавливает лишь завывания ветра. В необъяснимом ужасе я понимаю, что это последние секунды моей жизни…
– Убью каждого, кто приблизится к ней! – сквозь порывы ветра до меня доносится разъяренный мужской голос.
Вот и все!
Я делаю шаг назад и, раскинув руки в стороны, падаю в пропасть…
– Да, умеешь нагнать жути… – протянула Кира, лежа на зеленой траве и подперев рукой щеку. – И сколько раз ты видела этот сон?
– Наверное, два или три за последний месяц. Думаешь, это о чем-то говорит?
– Конечно! – ответила подруга, убирая за ухо прядь рыжих волос. – Не зря пишут, что частый сон надо обязательно расшифровать. Вот смотри: страх – это волнение перед будущим, все-таки в этом году мы оканчиваем школу. Экзамены, выпускной и все такое. Что означает мужской голос – не могу понять… Ну а падение во сне – это не очень хороший знак. Лучше бы ты взлетала!
– Согласна! – улыбнулась я и, перевернувшись на спину, положила руки за голову.
Теплый луч солнца слегка скользнул по щеке. Я невольно зажмурилась. До чего же приятно лежать на этой маленькой поляне, усыпанной переливами мелких лесных цветов. Как здорово, что, еще будучи детьми, мы нашли этот островок уюта и блаженства. Здесь, среди раскидистых берез и сосен, было легко и спокойно. Сколько необузданных детских фантазий, страхов, секретов, историй слышали эти величественные деревья!
Внезапно чувство тревоги охватило меня. Я медленно встала и осмотрелась. На секунду показалось, будто чья-то тень скользнула в глубине леса. Словно ветреный шепот листьев, эхом пронеслось в моей голове: «Живи…»
– Ты ничего не слышала? – настороженно спросила я у подруги.
Она села и, посмотрев по сторонам, прислушалась.
– Вроде тихо, – произнесла Кира. – Ой, совсем забыла! Мне же дома надо быть в шесть! Пойдем скорее!
Мы отряхнули одежду, взяли рюкзаки и лесной тропинкой поспешили в город. Ощущение, будто чьи-то глаза внимательно наблюдают за нами, не покидало меня до тех пор, пока мы не вышли на большую дорогу.
Тогда я не знала, что в глубине мрачной темноты деревьев, куда не решаются проникать солнечные лучи, огромный лохматый черный волк прошел мимо оскаленных морд хищников и, глядя нам вслед, подарил мне жизнь.

Глава 1
Следующим утром невысокая худенькая фигурка подруги в клетчатой плиссированной юбке и синем пиджаке маячила возле нашей школы.
Увидев меня, Кира приветственно махнула рукой. Ее миловидное лицо с хитрыми зелеными глазами озарилось улыбкой. Моя подруга была неисправимой оптимисткой. Немного ветреная, влюбчивая, быстро загорающаяся любой сумасшедшей идеей, Кира Власова как магнит притягивала приключения и постоянно влипала в истории. Мы родились в один день и дружим с самого детства, вот уже семнадцать лет. С Кирой всегда безумно интересно, и я четко знаю, что могу целиком на нее положиться.
Усевшись за последнюю парту кабинета химии, подруга достала из кармана пиджака маленький меховой мешочек, перевязанный тонким кожаным ремешком.
– Угадай, что там? – спросила она и посмотрела на меня хитрющими глазами.
– Зная тебя, боюсь даже представить.
– Доставай, доставай!
– Неужели ограбила бедную старушку? – пошутила я, вынимая из мешочка почерневший от времени круглый серебряный кулон.
– Ну как, нравится?
Я внимательно рассмотрела кулон. Он был выполнен в форме двух пересекающихся треугольников, которые образовывали звезду Давида. В углу каждого из них виднелись знаки, похожие на буквы. В центре звезды два вытянутых кольца соединялись белым кристаллом в знак бесконечности. Прозрачное стекло переливалось радужными цветами и мерцало, играя всевозможными оттенками света.
«Это каббалистические символы», – почему-то подумала я, сжала медальон в ладони и почувствовала исходящее от него приятное тепло.
– Класс, – выдохнула я. – Откуда он?
– Вчера на пороге квартиры я столкнулась с маленьким скрюченным стариком, одетым в шубу, – начала подруга. – Прикинь, на улице тепло, а на нем шуба! Так вот, он долго-долго смотрел на меня, а затем попросил позвать отца. Их разговора я не слышала. Мне уже папа потом рассказал, что этот дедок – эвенок[1 - Представитель коренного народа Восточной Сибири.], таежный отшельник, который пару раз выручал его на охоте. А тут вдруг заехал и попросил разрешения оставить одну вещицу. Отец удивился, как ему удалось разыскать нужную квартиру, ведь никогда раньше отшельник не появлялся в городе и уж точно не знал нашего адреса. Запирая в сейф сверток, оставленный стариком, папа добавил, что завтра хозяин вернется за ним. Спустя час благодаря моей любимой шпильке я достала вот это, – она взяла кулон и улыбнулась.
– Что будешь с ним делать? – спросила я.
– Оставлю себе! Разве можно отдать такое сокровище? Вдруг это амулет или крутой оберег? – предположила Власова и, вытянув руку, стала рассматривать украшение.
– Как объяснишь его исчезновение?
– Не знаю, придумаю что-нибудь… Слушай, может, ты поищешь в сети информацию, что эти символы означают? А то у меня сегодня времени нет.

Глава 2
Вечером я закрылась в комнате и села за компьютер, прихватив кружку с любимым жасминовым чаем и два куска восхитительной пиццы. Интернет в нашей глуши тормозил со страшной силой. В третий раз перезагрузив модем, я все-таки смогла подключиться к сети и, уплетая мамину пиццу, начала исследование виртуального пространства.
Итак, символы действительно относятся к каббале. Я открыла нужную страничку в интернете и прочитала: «Каббала – это древнее религиозно-философское эзотерическое учение, основанное на иудейских текстах – Торе и Талмуде. Оно ведет начало от откровения на горе Синай».
Хм… интересно, откуда у эвенка может быть медальон с такими символами? Допустим, китайские триграммы[2 - Китайское графическое изображение. Особый знак, состоящий из сплошных или прерывистых линий. Изначально триграммы применялись для гадания.], иероглифы – это я могу понять, ведь Поднебесная находится рядом. Но тайные знания иудеев?! Так, читаем дальше… «Каббала – свод духовных познаний, содержит ключи к тайнам Вселенной. Ее изучение требует соблюдения заповедей Торы…»
Я верю в Бога. Верю, что Создатель живет в душе каждого из нас, дарит свет, надежду. Думаю, для того, чтобы верить, необязательно ходить в церковь и соблюдать ритуалы. Все религии в конечном счете сводятся к одному: Бог един. И неважно, как его называют – Яхве, Аллах, Будда… Любовь, добро – вот основные ценности человека. Хотя, возможно, не всех и не всегда, каждый сам выбирает… Или нет? Вдруг кто-то изначально рожден другим – темным и жестоким, а его цель – разрушение? Может, у таких людей нет выбора?
Я наклонилась ближе к монитору и продолжила чтение: «Каббала изучает сотворение мироздания: космос, природу, человека…» Интересно… Способен ли человек сам изменить свою природу?
Я случайно перевела взгляд на книжные полки. Мне нравилось читать, особенно любовную лирику, поэтому переплеты некоторых книг были изрядно потрепаны. В каждом из произведений описана прекрасная вечная любовь, безграничная и сильная. Как часто, сидя над романом, я мечтала: вот бы влюбиться раз и навсегда, наперекор всем жизненным обстоятельствам…
Заметив, что витаю в облаках, я смутилась и выключила компьютер.
Перед сном я подошла к окну, открыла его и посмотрела на темное очертание тайги. Звездное небо озаряла полная луна, легкий ветерок играл среди сонной листвы и вызывал чуть слышный шелест. Впустив свежий осенний воздух в комнату, я легла в кровать и, укрывшись мягким одеялом, принялась обдумывать ситуацию.
«Хорошо, узнаем мы, что за кулон оставил эвенок. А что дальше? Кира получит возможность щеголять в необычном украшении? А вдруг это не просто медальон, а мощный амулет? Было бы неплохо стать неуязвимой, не стареть, предсказывать будущее или перемещаться силой мысли из одной точки в другую…»
Воображение и мечты унесли меня в далекую страну грез, и всю ночь мне снились странные сны.
Я стою одна в чаще тайги. Невесомыми хлопьями падает снег. Внезапно в темноте вспыхивают два ярких пятна и быстро движутся в мою сторону. Я вглядываюсь и понимаю: это чьи-то глаза. По телу расползаются мурашки. Я разворачиваюсь, чтобы убежать, но ноги не слушаются. Я пытаюсь громко кричать, но не могу вымолвить ни слова. Слезы отчаяния катятся по щекам и моментально превращаются в лед. Вдруг чья-то костлявая ладонь вонзается в мою грудь, выдергивает сердце и сжимает его, пытаясь расплющить. Я кричу от боли, задыхаюсь…
Картинка быстро меняется.
Теперь я сижу на ветви сосны и мурлыкаю приятную мелодию. Затем с легкостью перепрыгиваю с одного дерева на другое, удаляясь все дальше от города. Я счастливо улыбаюсь, замечая, как мой пушистый длинный хвост, словно шлейф, грациозно скользит по игольчатым лапам кедра.
Теперь мы с Кирой танцуем на нашей опушке жуткий танец, неестественно выгибая спины и странно выворачивая конечности. Глаза у подруги красные, а взгляд безумный. Вокруг бьют барабаны. Кто-то пытается увести меня за руку, я хочу рассмотреть незнакомца, но он остается в тени. Я злюсь, улыбка превращается в тигриный оскал. В этот момент бой становится оглушительно громким, а затем внезапно обрывается, и чей-то голос обрушивается воплем: «Пора!»
Я в ужасе вскочила с постели.
– Что с тобой? – ласково спросила мама. – Приснился кошмар?
– И не один… – ответила я дрожащим голосом.
– Пора собираться в школу, иди завтракать, – тихо сказала она, улыбнулась и коснулась губами моей щеки.
Мне нравится, когда день начинается с маминого поцелуя. Слава богу, времена переходного возраста позади и теперь мы снова друзья. Красивая, статная, безупречная, мама была директором нашей школы, но, несмотря на вечную занятость, всегда находила минуту, чтобы обнять и подбодрить меня. У нас всегда имелись темы для задушевных разговоров. Она не донимала излишней опекой, а я не подводила родителей выходками, от которых приходилось краснеть.
Быстро уплетая бутерброд, я подошла к зеркалу.
«Ненавижу расческу», – пролетело в голове. Густая копна волнистых каштановых волос вечно не слушалась хозяйку. Локоны путались и норовили выскользнуть из любой прически, которую я им предлагала. Да и фигура не радовала. Худощавая, как у подростка. Хорошо, что придумали одежду, под которой можно спрятать все недостатки!
– Зато у тебя большие голубые глаза и ты очень похожа на сестру твоей бабушки. А она была редкой красавицей… – утешила мама, будто читая мои мысли.

Глава 3
– Ну что, узнала что-нибудь? – выпалила Кира, едва мы встретились возле школы.
– Не до конца. Каббала – штука серьезная, за одну ночь невозможно в ней разобраться, – ответила я. – Каббала – это своего рода духовные правила. Между прочим, этим правилам больше четырех тысяч лет. И если верить учению, каббала должна исправить мир и собрать искры святости, которые попали в него при разрушении предыдущего… Короче, сложно объяснить двумя словами… – Увидев замешательство в глазах подруги, я обняла ее за плечи. – По символам вообще катастрофа. Нашла только четыре. Но не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Поговорим вечером, встретимся на поляне в пять.
Власова обиженно надула губы, но уговаривать не стала. Она знала, что, если я что-то решила, спорить бесполезно. Мое слово – вовсе не кремень, да и стального стержня в своем характере я не находила. Гордость была, не скрою, уверенность в будущем (если исходить из моей тяги к учебе) – тоже. Наверное, именно здравый смысл делал меня в глазах окружающих умной, твердой и рассудительной, хотя в душе я была жуткой трусихой, слабой и неуверенной фантазеркой. Но если поблизости происходило что-то отвратительное или кому-то угрожала опасность, во мне просыпалась решительность, даже храбрость. А возможно, отсутствие инстинкта самосохранения толкало на безрассудства или всемогущий ангел-хранитель каждый раз уберегал от неминуемой катастрофы.
Уроки пролетели незаметно. Покинув класс, мы с подругой направились в просторный актовый зал, где проходило совещание старшеклассников.
Президентом Совета старшеклассников был Юрка Белов из параллельного класса. Он без стеснения гордился умом и целеустремленностью, а к тому же очень любил хвастаться спортивной карьерой. Миндалевидные зеленые глаза, вытянутые скулы, надменное лицо. Высокий, со светлыми волосами и короткой стрижкой, Юрка всегда ходил в строгом костюме, безупречно белой рубашке с галстуком и до блеска начищенных туфлях. Конечно, у него была свита, которая заглядывала ему в рот и смеялась над каждой шуткой. Он нам не нравился.
«Напыщенный самовлюбленный индюк», – так думала я, когда Юрка попадался на глаза. В этом мнении я была далеко не одинока: трое парней-байкеров из другого выпускного класса также игнорировали Белова. Они выделялись среди всех – сильные, мускулистые, с чувством юмора и независимо-нагловатым взглядом. Талантов у них не было, зато авторитета – хоть отбавляй! Не знаю, зачем они в этом году выразили желание участвовать в общественной жизни, но раз решили, никто возражать не стал.
Главарем у байкеров был Алекс Азаров. Густые черные волосы, большие выразительные глаза и мужественное лицо притягивали взгляды многих школьниц. Особенно выделялся его голос – резкий и какой-то ледяной.
Несмотря на то, что мы находились далеко от цивилизации, дорогими марками железных коней могла похвастаться каждая пятая семья таежного города. Высокие зарплаты, соседство золотых приисков, близость к Стране восходящего солнца позволяли иметь любую технику, поэтому никого не удивляла группа из нескольких человек, оглушающих размеренную тишину города ревом черных байков. Раздражало – да, удивляло – нет.
– Итак, – начал Белов, стоя за кафедрой на сцене актового зала. – Прежде всего, поздравляю с началом учебного года и спешу напомнить: в этом году мы выпускаемся! Так что, – он посмотрел в нашу сторону, – уделите этому особое внимание. Первым по плану – Осенний бал. Его будет организовывать одиннадцатый «А». Надеюсь, не подведете?
– Не подведем, если вы не придете, – фыркнула Кира.
– Не забудьте об администрации города, – по-деловому добавил Юрка, сделав вид, что не заметил ее реплики.
Слушая заунывную речь Белова, Кира ковырялась в телефоне, а я дописывала сочинение по русскому. К сожалению, мысли не выстраивались в нужном направлении, поэтому, отложив ручку, я стала смотреть по сторонам.
В этот момент мой взгляд перекрестился с пронизывающим взглядом темно-карих глаз Азарова. Целую минуту – бесконечную минуту – мы, не отрываясь, смотрели друг на друга. Будто разряд нескольких молний пробежал по телу, ударился о кончики пальцев и, вернувшись, горячим комом застрял в горле, вызвав влажную пелену на глазах. Взгляд тут же опустился в тетрадку, словно там было спасение.
«Только бы не покраснели щеки, – странная мысль промчалась как ураган. – Только бы не покраснели щеки… При чем здесь щеки?! Надо срочно взять себя в руки и сделать вид, что ничего не произошло. Да, на меня смотрел Азаров. Да, наши глаза встретились, но ведь это случайность! Он глядел по сторонам, и я неожиданно попала в поле его зрения. Он увидел обычную старшеклассницу с бесформенной копной волос, одетую в рубашку и джинсы. А может, успел сравнить меня с другими выпускницами и больше не посмотрит в мою сторону? Ну и не надо! Подумаешь?! Возомнил из себя непонятно кого. Я Милана Морозова, умная, гордая, и мне не важно его мнение. У меня своя жизнь, у него своя».
На удивление, внутренний монолог успокоил. Вспотевшие ладони стали остывать и, сделав равнодушный вид, я зевнула.
***
– Милана! – окликнул Белов, когда мы с подругой вышли из школы. Уверенной походкой он отошел от своей компании и приблизился к нам.
– Чего тебе? – пренебрежительно буркнула Кира.
– Не твое дело, – отфутболил ее Юрка. – Я хочу поговорить с Миланой.
– Какого черта раскомандовался? – начала заводиться Власова.
– Кира, – успокоила я. – Может, у Белова что-то важное? Он же начальник… – Я с ехидной ухмылочкой подмигнула подруге.
– Ладно, – фыркнула она и, окинув Юрку злобным взглядом, повернула в сторону дома.
– Что ты хотел?
Он замялся, затем неуверенно взял из моих рук школьный рюкзак, повесил себе на плечо и пошел вперед.
– Как дела?
В этот момент три черных байка с оглушительным ревом пронеслись совсем рядом, оставляя облако пыли на сером асфальте. Это был Азаров с друзьями. Немного притормозив, он на секунду оглянулся и рванул вперед.
– Терпеть не могу выпендрежа! Как считаешь, они на самом деле крутые? – спросил Юрка.
– Не знаю, думаю, многие девчонки не прочь прокатиться с кем-нибудь из них.
– А ты?
– Я не люблю скорость и чувствую себя гораздо увереннее на ногах. Мы о них будем разговаривать?
– Нет, просто заметил, как Азаров пялился на тебя.
На секунду мне показалось, что Юрка сжал кулаки, хотя не скрою, его слова порадовали, вызвав чуть заметную улыбку.
– Завтра у меня сборы в другом городе, а до отъезда я должен знать… – Он остановился и внимательно посмотрел мне в глаза. – Милана, скажи, он нравится тебе?
– Ты о чем? – я сделала вид, что не поняла вопроса.
– Ответь, пожалуйста, только честно…
– Какая разница, тебе-то что?
– А я? – ответил Белов вопросом на вопрос.
Такого поворота событий я не ожидала.
– Подожди, ты шутишь? Мы знакомы сто лет и, по-моему, раздражаем друг друга. С чего этот разговор? Что-то случилось? – Теперь мое удивление было искренним.
Юрка тяжело вздохнул и пошел дальше.
– Знаю, вы с подругой считаете меня занудой, хотя я всегда уважал тебя, а сейчас… – Он сделал небольшую паузу, подыскивая слова. – Не пойму, как раньше не замечал, какая ты красивая… – Белов замялся и почесал затылок. – Наверное, я выгляжу тупо и несу чушь, просто никогда не говорил… Короче, хочу ближе узнать тебя.
Мы медленно подходили к дому. Под ногами шуршали листья, выстраивая на асфальте мозаику. Мне льстило, что сам Белов – уверенный, сильный – идет рядом и, как глупый мальчишка, старается подобрать нужные слова. Это было так странно, трогательно и весьма убедительно. А ведь раньше я думала, что все романтичное ему чуждо. Кира ни за что не поверит или лопнет от смеха, когда я расскажу ей…
– Милана… – нарушил молчание Юрка, когда мы вошли в подъезд. – У меня есть шанс? – Он остановился и подошел так близко, что я почувствовала его шумное дыхание.
Как ответить? Юрка всегда был противным выскочкой, но сегодня передо мной стоял обычный парень, который, смущаясь, пытался признаться в симпатии. Почему-то стало жаль его. В конце концов, от меня не убудет.
– Наверное, да, – ответила я, пожала плечами и мило улыбнулась.
В следующую секунду он резко наклонился и поцеловал меня. Я остолбенела от неожиданной выходки, но тут же высвободилась из его объятий и гневно прошипела:
– Еще хоть раз…
– Прости, прости, – испуганно вымолвил он. – Не смог удержаться, ты такая…
«Какая гадость!» – подумала я, вытерла губы и, забрав свой рюкзак, побежала по лестнице.
– Завтра увидимся! – крикнул Белов вслед, но я не обратила на его слова никакого внимания.

Глава 4
Вскоре я бежала по лесной тропинке в наш с подругой тайный уголок. Хорошо, что мой дом стоит через дорогу от леса. Всего каких-то пять минут – и можно расслабиться, раствориться в первозданной красоте тайги среди шумливых берез, густых елей и редких кустов багульника. Вдохнуть свежий воздух, наполненный ароматом хвои и еловых шишек.
Кира уже была на полянке. Она сидела, прислонившись спиной к стволу березы, и листала книгу в старом кожаном перелете.
Я на мгновение залюбовалась подругой. Ее ярко-рыжие волосы, подстриженные под каре, подчеркивали зеленый, почти изумрудный цвет глаз. В лучах солнца Кира казалась волшебной феей. Я считала подругу красоткой. Меня всегда забавляло, когда она, стоя перед зеркалом, ругала судьбу и родителей за то, что они наградили ее якобы уродской внешностью.
– Везет тебе, – говорила Власова, – ты красавица. У твоих родителей есть положение, а мои обычные продавцы в магазине богатеньких бизнесменов. Неужели за двадцать лет нельзя было найти работу поприличней?! Сколько можно стоять за прилавком?!
– Что ты! – успокаивала я. – Мне далеко до твоего совершенства. А продавец – работа важная и нужная. Хорошего, внимательного продавца сложно найти, а если такой и встречается, его уважают и покупатели, и коммерсанты.
Кира слушала, но все равно продолжала ворчать…
***
– Что читаешь? – спросила я подругу.
– Руководство для начинающих ведьм! – задорно ответила Кира и кивнула, приглашая присоединиться.
Я достала из рюкзака тонкий плед, разложила его на траве и села рядом.
– О чем пишут?
– Издеваешься? Рассказывай быстрее, что было нужно Белову?
Закатив глаза и напустив на себя загадочный вид, я произнесла:
– Оказывается, у меня появился поклонник…
Мы переглянулись и прыснули от смеха. Затем я вкратце пересказала сегодняшнюю историю.
– Вот это да! Поздравляю, твой первый поцелуй состоялся с самим президентом! – протянула Кира и подняла указательный палец. – Ну и что почувствовала?
– Ну, если одним словом… – я задумалась. – Гадость! Разве считать поцелуй гадостью – это нормально?
– В твоем случае – да, – ответила подруга. – Но он мог изобрести что-то более оригинальное. Все-таки ты дочь директора, да и отличница к тому же…
Мы помолчали, думая каждая о своем.
– Как считаешь, любая может стать ведьмой? – сменила тему разговора Кира.
– Думаю, да. Если мне не изменяет память, для этого нужно в полночь подняться на самую высокую гору, сжечь тринадцать кошек, съесть столько же голубиных сердец и что-то там еще, – шутливо ответила я. – Ты сможешь стать живодером?
– Ради такой цели – да! Особенно если у меня будет помощник, готовый взять на себя черную работу.
– Я люблю животных, и даже если кто-то на коленях будет умолять вырвать сердце из груди голубя, ни за что не соглашусь! – хихикнула я, помогая божьей коровке перебраться с соломинки на ветку.
– О твоей любви к зверушкам можно слагать легенды. Ладно, хватит шуток. Что там с символами на кулоне?
– Держи, – я протянула распечатанный с компьютера листок.
Кира пробежалась взглядом по странице.
– Слова вроде обычные: бог, дьявол, мужчина, женщина… ага! – В ее глазах вспыхнули искорки восторга. – Магия! Говорила же, кулон волшебный! Так… – продолжила она изучать информацию. – Сильный человек, а остальные? И вообще, где инструкция? Что нужно делать-то?
– Это все, что я нашла. Инструкции не было, – я хитро улыбнулась. – Если хочешь, можешь сама порыться в интернете или заглянуть в библиотеку, посидеть среди сотен книг…
– С ума сошла? Я и библиотека – понятия несовместимые. Ланочка, сходи… Мы обязательно должны в этом разобраться! – взмолилась она.
– А как твой отец отреагировал на пропажу? – попыталась я сменить тему.
– Да никак! Вечером старик не появился, поэтому про медальон папа не вспомнил. Лана, ну сходи, – опять заныла подруга.
– Девчонки! – из густоты леса раздался вдруг знакомый голос.
Мы насторожились. Через секунду на поляне появился наш бывший одноклассник Макс Перлов, с которым Кира впервые поцеловалась на школьной вечеринке в девятом классе. Мне нравился этот парень. Он обладал природной смекалкой, отличным чувством юмора и, как и я, любил старые фильмы. Невысокий и жилистый Макс даже одевался, словно главный герой фильма «Место встречи изменить нельзя»: серая широкая кепка с узким козырьком, всегда надвинутая на лоб, коричневый пиджак, темные брюки… Да и голос Перлова был таким же хриплым, как у Высоцкого.
После того поцелуя Кира старалась избегать Макса. А вскоре Перлов, окончив девятый класс, начал учиться в каком-то техникуме. Мы потеряли связь.
И вот сейчас Макс снова стоял перед нами. Все тот же коричневый пиджак, кепка на светлых волосах…
– Милана, кого я вижу! – нараспев протянул он и раскинул руки мне навстречу.
– Макс! – Я вскочила и, подбежав к школьному другу, обняла его.
– А ты до сих пор дуешься? – обратился он к Власовой.
– Вот еще! – фыркнула она. – Не могу понять, как ты нас нашел? Следил за нами?
– И не думал следить! Который день ищу свою собаку по окрестностям. Так это и есть ваше тайное место? – Макс огляделся. – Теперь понятно, где вы все время прятались. Ну что ж, рад снова видеть вас!
– Не обращай внимания, – шепнула я, скосив глаза на подругу. – Мы тоже очень рады. Куда пропал?
– Да так, уезжал ненадолго. Что читаете?
– Не твое дело, – пробурчала Кира и, спрятав книгу в рюкзак, уставилась на Макса уничтожающим взглядом, давая понять, что он лишний на этом лесном островке.
Я решила вмешаться.
– Макс, как думаешь, рассказы о ведьмах и ясновидящих – это правда?
– Так-так… Рассказывайте, что случилось, – протянул он, сдвинув кепку на затылок.
– У нас есть кое-что, и Кира считает, что это кое-что поможет освоить магию.
– Так давайте попробуем?! – энергично произнес Макс, явно желая угодить Власовой.
– Сначала нужно узнать, какой силой обладает амулет. – Кира достала из кармана ветровки свое сокровище. – И понять, что с ним делать.
– Может, достаточно просто сконцентрироваться на желании? – предположил Макс. – Попробуем?
Я взглянула на приятеля и улыбнулась: «На что только не пойдет парень ради того, чтобы получить расположение девушки!» Но уловка Перлова сработала. Кира с интересом посмотрела на него.
– Что будем делать? – спросила она.
– Надень кулон и дай нам руки. Мы закроем глаза и загадаем, например… чтобы пошел снег.
– Сейчас? В сентябре? – удивилась Кира.
– Ты хочешь попробовать или нет? – спросил Макс и загадочно улыбнулся.
– Ладно.
Мы взялись за руки.
«До чего же хитер!» – подумала я и усмехнулась.
Конечно, чуда не произошло. По высокому предзакатному небу проплывали дымчатые облака. В вечерних лучах солнца дремала осенняя тайга, и даже птичий щебет не нарушал ее царственного покоя… Все вокруг было сковано дыханием холодного величественного сна.
Только глубокой ночью поверхности земли коснулись и сразу же растаяли первые осторожные снежинки, но об этом мы так и не узнали…

Глава 5
В течение двух следующих недель мы готовились к Осеннему балу. Было решено провести его в формате конкурса «Королева тайги». Работы оказалось много: украсить двор, соорудить подиум, подобрать музыку, разослать приглашения. За два дня до бала участница от нашего класса заболела, и мне пришлось заменять ее.
– Почему опять я?! У меня даже костюма подходящего нет! – сопротивлялась я.
– Мы ведь сами придумывали программу, поэтому с этим легко справимся, – успокаивала Кира. – Возьмем свадебный наряд в мамином магазине. Там есть бракованные платья, которые были списаны. Перекрасим одно в желтый цвет, прилепим оранжевые листочки – и все! Тебе останется только спеть, станцевать и ответить на пару вопросов. Первое место гарантировано!
– Не нужно мне первое место! Терпеть не могу быть в центре внимания. Почему не ты?!
– Потому что ты дочь директора, и жюри не посмеет отдать корону другой, – подбадривала Власова, уставившись на меня каким-то потусторонним взглядом. Противиться было бесполезно, и я сдалась.
В тот октябрьский, на удивление теплый вечер школьный двор преобразился: над спортивной площадкой горели неоновые огни; появились подиум, самодельный сверкающий золотистой краской трон, лавочки для гостей и учеников. Именно они отделяли сцену от танцевальной площадки, за которой, словно блюстители порядка, возвышались громадные ели.
– Хорошо выглядишь, – шепнула мама, обнимая меня.
– А прическа – вообще супер! – добавила сестра, приехавшая погостить на несколько дней.
Катя, которая была на три года старше, не зря два часа возилась с моей шевелюрой. Каштановые волосы она аккуратно уложила в локоны, переплела золотистой нитью и подколола на макушке. Однако платье имело удручающий вид. После окрашивания оно приобрело грязно-коричневый цвет, да еще покрылось темными пятнами. После того как Власова пришила желтые бумажки, отдаленно напоминающие листья, я стала похожа на стог сена.
– Зато необычное и сразу притягивает взгляд! – успокоила сестра.
– Да уж, – вздохнула я, приподнимая подол пышного балахона, чтобы не запутаться в длинных юбках и не распластаться перед зеркалом. – Еще бы умудриться доковылять в нем до школы, не сломав ноги.
На школьном дворе уже скопилось много народа. Нарядные и веселые школьники, улыбчивые родители, солидные гости – все как один смотрели на сцену в ожидании начала представления.
– Мы рады приветствовать всех на Осеннем балу! – торжественно произнесла мама со сцены. – Сегодня двенадцать красавиц порадуют нас талантом и грацией. Победительница конкурса получит корону и, конечно, наше восхищение. Мы начинаем!
Заиграла музыка, и под шум аплодисментов участницы, в числе которых была и я, вышли на подиум. Мы по очереди демонстрировали наряды, манеры, остроумие. Сначала я волновалась, но вскоре привыкла к взглядам публики. Все шло отлично! Вот только Макс с Кирой как сквозь землю провалились! Я пыталась найти их в толпе взглядом, звонила между конкурсами, но телефоны были недоступны.
Наконец жюри подвело итог.
– Королевой тайги становится… – все замерли в ожидании, – Мария Кальцина – ученица одиннадцатого «Б» класса!
Гости дружно захлопали, улюлюкая новоиспеченной королеве, которая расплылась в счастливейшей улыбке. Она склонилась в реверансе, а затем царственной походкой продефилировала к трону. Я быстро спустилась со сцены и решила отойти подальше от шума и суеты. Мне не было обидно, что корона досталась Кальциной. Все мысли были заняты Кирой и Максом. Они обещали быть рядом. Обещали, что мы будем вместе веселиться, танцевать, а оказалось… Оказалось, что я осталась одна среди людей, жаждущих развлечений. В глубине души я была рада, что Кира и Макс снова стали друзьями, может быть, закрутили роман, но…
– Считаю, на троне должна быть другая, – послышался стальной голос за спиной.
Я вздрогнула и обернулась. Из темноты вышел Азаров. На нем была светлая рубашка, расстегнутая на верхние пуговицы, и белые классические брюки. Он улыбнулся и, облокотившись о ель, внимательно посмотрел на меня.
– Тебе идет эта прическа. Ее бы идеально дополняла корона. Надеюсь, ты не сильно расстроилась, что королевой стала Кальцина?
– Вообще не расстроилась, – искренне ответила я и, стараясь скрыть смущение, перевела тему: – Нравится вечеринка?
– Скорее, – он задумался, – мне нравится одна девушка на ней.
Карий взгляд оценивающе скользнул по моим волосам, лицу, платью и вернулся к глазам. Через мгновение Азаров подошел почти вплотную и слегка наклонился. Его губы приблизились к моему виску.
– Может, прогуляемся? Знаю отличное место, где нам не помешают. Я умею быть нежным. Тебе понравится… – прошептал он и одарил меня недвусмысленной ухмылочкой.
Эти слова, как приторный мятный сироп, который я терпеть не могла, отрезвили меня. Я вздрогнула и оттолкнула Алекса.
– Что?! – выпалила я. – Можешь не терять времени, мне неинтересно.
В его взгляде вспыхнули искры удивления.
– Думал, между нами возникло притяжение. Разве не так?
Что-то похожее на шипение сорвалось с моих губ.
– Вот ты где! – неожиданно раздался голос Юрки Белова. Он быстро приближался к нам со стороны танцевальной площадки. – Только приехал – и сразу к тебе. Прости, что опоздал. Какая ты красивая!
Белов собственнически обнял меня за талию и чмокнул в макушку. Он посмотрел влюбленными глазами и аккуратно провел рукой по моей щеке, делая вид, что не замечает Азарова.
– Безумно соскучился…
Я попыталась оценить обстановку. С одной стороны, Белов сильно перебарщивал, и мне захотелось оттолкнуть его, но с другой, этот романтический порыв помог поставить Алекса на место. Пусть Азаров думает что угодно, но он должен твердо запомнить, что совершенно не интересует меня.
– Какая прелесть! Боюсь нарушить вашу идиллию, – с сарказмом произнес Азаров, – но мы с девушкой не договорили…
– Спасибо, что составил ей компанию, пока меня не было, – Юрка взглянул на Алекса и его взгляд стал жестким. – Теперь можешь идти.
– Благодарю за разрешение, хотя… – протянул Алекс. На его самодовольном лице появился азарт, – пожалуй, останусь. Мне здесь нравится, а это мое любимое дерево, – он провел рукой по еловой ветке и стал раздувать ноздри, будто принюхиваясь. – Жаль, чей-то запах испортил его свежий аромат… Говоришь, только вернулся с соревнований? Знаешь, есть такое средство – мыло! О, не благодари. Совет бесплатный, – Азаров нагло усмехнулся и поморщился, будто съел лимон.
– Вали отсюда! – прорычал Белов и сделал полшага навстречу обидчику. Он был на голову выше Азарова, ему не составило бы труда врезать противнику. В глазах Алекса я увидела вспышку дикого адреналина, от которого стало жутко…
– Пожалуйста, не бей! – коверкая голос, продолжал издеваться Азаров, не думая останавливаться.
Казалось, еще мгновение – и Юрка бросится в драку.
– Хватит! – крикнула я. – Перестаньте вести себя как дети!
Мне захотелось сказать что-то резкое, грубое, обидное, что могло бы охладить пыл ненормальных. Но я не решилась. Вместо этого я посмотрела на каждого из них, на огни школьной площадки и убежала домой.
Всю дорогу сотовый разрывался от звонков Белова. Я не желала его слушать и отключила мобильник.

Глава 6
На следующее утро, едва открыв глаза, я увидела старшую сестру.
– Лана, ты проснулась? К тебе гости.
Она улыбалась, стоя в дверях моей комнаты и вытирая о фартук испачканные мукой руки. В воздухе витал аромат ванили. Катя готовилась получить диплом юриста, но ее истинным призванием была кулинария. От вида ее вкуснейших пончиков, посыпанных шоколадной крошкой, просыпался волчий аппетит. Я сладко потянулась.
– Сколько сейчас?
– Десять.
– Так много?! – Я махнула головой, сбрасывая остатки сна. – У тебя же скоро поезд!
– Ничего, время еще есть. Почему вчера быстро вернулась?
– Скучно стало. Кать, а ты слышала что-нибудь об Азарове? – спросила я, вспоминая прошлый вечер.
Сестра внимательно посмотрела на меня и села рядом. Я любила Катю, а она – меня. Несмотря на разницу в возрасте, мы были очень похожи. Одинаковые каштановые волосы, фигуры, походка – все это давало нам возможность не раз дурачить знакомых. В детстве, пока родители были на работе, Кате доставалась роль няни. Когда мы гуляли, она заботливо следила, туго ли у меня завязан шарф, надеты ли варежки. Она могла дать отпор любому хулигану, обидевшему ее маленькую сестренку. Привычка опекать меня сохранилась и по сей день. Катя всегда была осторожной и рассудительной, но такой доброй и родной. Я крепко прижалась к ней.
– Как жаль, что ты опять уезжаешь, – грустно вздохнула я.
Она провела рукой по моим волосам и серьезно сказала:
– Лана, Азаров – парень из плохой компании. Рассказывай, что случилось? – вернулась она к моему вопросу.
– Ничего, – успокоила я. – Просто… столкнулась с ним недавно.
– Он тебя обидел?
– Что за глупость?! – соврала я, не желая расстраивать сестру. – Всего лишь стало интересно. Учимся в одной школе, а ничего о нем не знаю. Он действительно такой деловой или прикидывается?
– Очень прошу не связываться с ним. Он живет с дядей, а этот дядя… – Катя задумалась, пытаясь что-то вспомнить. – Кажется, Марком зовут, тот еще тип. Говорят, богатый до одури, хотя и торчит в этой дыре. Владеет баром, где собираются наркоманы и всякие отморозки. Скорее всего, он из бандюков. Может, вор в законе, а может, еще хуже. По нему давно тюрьма плачет. Думаю, Азаров такой же. Так что постарайся держаться от них подальше. Скоро окончишь школу, и мы навсегда уедем отсюда. А пока сиди тише воды, ниже травы. Обещаешь?
– Обещаю! – выпалила я.
Катя облегченно вздохнула и подошла к двери.
– Что сказать Кире?
– Пусть проваливает, я на нее обижена! – буркнула я.
Через минуту Перлов и Власова были в моей комнате. Я сделала вид, что не замечаю гостей, и медленно стала заправлять постель.
– Ланочка, не дуйся! Мы все объясним! – Кира с ногами залезла на кровать, взяла меня за руку и усадила рядом.
– Хорошо, что там у вас?
– Только не перебивай, – выдохнула подруга, взглянула на Перлова и начала рассказ: – Вчера утром мы отправились в соседнюю деревню. Там живет одна старуха. Знаешь, та, которую все колдуньей называют.
– Видок у нее тот еще… – не смог сдержаться Макс.
– Это точно! – Кира поежилась. – Так вот, старуха, одетая в тряпье, похожее на мешок из-под картошки, предложила войти и усадила нас на старый диван…
– Знаю, зачем вы пришли, – прошипела колдунья. – Эскери предупредил. Я расскажу, о чем вам разрешено знать.
– Простите, – перебила ее подруга, – кто предупредил?
– Эскери. Дух тайги! – ответила ведьма и продолжила: – Думаешь, медальон случайно попал к тебе в руки? Процесс превращения начался. Она должна быстрее отыскать второй ключ, чтобы в день зимнего солнцестояния преображение завершилось.
– Кто такая эта «она» и что за преображение? – спросила Кира.
– Хранитель, конечно! – разозлилась старуха. – Когда самая длинная ночь скроет солнце, она постигнет высшую тайну и сможет овладеть великой силой стихий. Тьма давно сгущается над нами. Она избрана защищать тайгу и удерживать равновесие. Ты должна охранять колыбель. Когда станете холодными…
– Холодными? Мы что, умрем? – не выдержала Кира.
– Вы будете живы, но человеческие чувства в ваших сердцах заледенеют. Только холодный рассудок станет управлять вашими действиями.
– Значит, мы сможем колдовать? – с надеждой допытывалась подружка.
Ведьма громко рассмеялась.
– Колдовать?! Вы даже не представляете, насколько изменитесь!
– А почему именно мы? – Власова продолжала засыпать старуху вопросами.
– Тайга сама выбирает. Она знает каждого, кто живет в ней. Она слушает, наблюдает, ждет. Смотри, не потеряй его, – ведьма указала корявым пальцем на медальон. – Он защитит вас, пока вы еще люди.
Затем колдунья подошла к окну и тихо пробормотала:
– Спасибо, Эскери. Я исполнила миссию. Я готова.
– Подождите, – попыталась подруга вернуться к разговору. – Что надо делать-то?
Но старуха не шелохнулась.
***
– Даже представить не можешь, как я испугалась! Бррр… – посмотрела на меня Кира и снова поежилась, будто в комнату залетела стужа.
– А дальше что? – спросила я.
– Ничего. Макс взял меня за руку и вытащил на улицу.
Минуты две мы молча смотрели друг на друга. Наконец я не выдержала.
– Слава богу! Хотя концовку можно было поинтереснее придумать, сюжет-то вон какой! Перестаньте… – я хитро взглянула на завороженные лица и легко толкнула подругу в плечо. – Вы что, за дуру меня держите? Можно было так и сказать: «Милана, прости, но старые чувства нахлынули, сердечные дела…» Неужели я бы не поняла?
В этот момент сестра заглянула в комнату, впустив необыкновенно аппетитный запах печеного теста:
– Будете пить чай? Я обалденные пончики испекла…
– Слушай, Кать, – перебила я, – как думаешь, у тайги есть стражи?
– Вряд ли. Хотя помнишь, как в детстве ты разговаривала с каждым кустиком и веточкой?
Конечно, помню. Я и сейчас тайно бегаю в домик на опушке, который построил папа, чтобы наша квартира окончательно не превратилась в приют для лесных животных. Когда я была маленькой, каждое утро выходила в лес с корзинкой, полной семян, кусочков хлеба, ягод. Мне казалось, что таежным жителям грустно и страшно в лесной чаще. Я пела им песни, рассказывала сказки. Однажды наткнулась на барсука, который попал в капкан. Не раздумывая, я освободила его, приложила к ране подорожник и долго гладила, пытаясь передать испуганному зверю частичку любви. Я знала каждую тропинку, каждый укромный уголок, где могли скрываться мои маленькие друзья. И если они нуждались в помощи, несла их домой, обливаясь горючими слезами. Папе оставалось только лечить бедолаг.
Однажды терпению отца пришел конец. Он построил на опушке небольшую сторожку, в которой я могла ухаживать за животными. Я смастерила сотню кормушек, разукрасила их яркими цветами и развесила на деревьях вокруг хижины, чтобы каждая птица, заглянувшая в гости, чувствовала себя как дома. Синицы, голуби, воробьи, снегири и даже вороны начали наведываться в это укромное местечко и лакомиться оставленным для них угощением. Я стала их подружкой, охраняющей сказочный мир леса: шила небольшие повязки для раненых лапок, обрабатывала порезы, наполняла поилки свежей водой и приносила корм из магазина…
– Так что эта роль, без всяких сомнений, принадлежала бы тебе, – вернула меня Катя из воспоминаний. – А что?
– Ничего, – засмеялась я.
Кира надула губы и посмотрела на Макса.
– Говорила же, не поверит! Ладно, мы пойдем, приятного чаепития, – пробубнила она с досадой, и они вышли из комнаты.
Я не стала останавливать друзей. Пусть для них это послужит уроком. Мы не должны обманывать друг друга, иначе навсегда потеряем доверие. Только непонятно, для чего надо было придумывать такую длинную историю? Неужели я выгляжу настолько наивной?!
Вечером, стоя на перроне, я долго не могла оторваться от сестры, пытаясь крепче прижать ее – стройную, невысокую, красивую. Только когда объявили об отправке поезда, мне удалось заставить себя разжать объятия.
– Береги себя! – крикнула я.
– Буду скучать… – ответила она, вошла в вагон и помахала рукой.
«Почему всегда после радостной встречи приходится расставаться?» – думала я, глотая слезы. Каждый раз, ожидая приезд сестры, я обещала отложить все дела и полностью насладиться ее обществом, наслушаться, наговориться. Но каждый раз, глядя на уходящий состав пассажирского поезда, понимала, что так много не успела сделать, сказать, спросить… А вдруг она больше не приедет? Вдруг что-нибудь случится? Вдруг мы обнимались в последний раз? Сердце мучительно сжалось.
– Перестаньте, – успокаивал отец, обнимая нас с мамой. – Скоро зимние каникулы, мы опять будем вместе. Пойдемте в машину, дождь начинается.
Я еще раз посмотрела на серый перрон. Нет, чуда не случилось: поезд не сломался, никто не сорвал стоп-кран. Железнодорожный путь был пуст. Лишь одинокая женская фигура в темном длинном плаще с капюшоном неподвижно стояла вдалеке и смотрела… На меня?! Я напрягла зрение, но острые капли уходящей осени через мгновение скрыли ее во мраке грустного вечера.
Дома, лежа в кровати, я начала успокаиваться и представлять нашу новую встречу. Внезапно сильный порыв ветра распахнул окно и, наполнив комнату прохладой, разбросал тетради. Косые брызги дождя падали на подоконник. Я подошла к створке окна. По спине пробежал холодок, когда на пустой дороге в тусклом свете фонаря я снова увидела женскую фигуру в плаще. Она медленно махала рукой, как бы приглашая спуститься к ней. Темный капюшон скрывал лицо, но я чувствовала всем своим существом, что она смотрит именно на меня. Я резко закрыла окно и задвинула штору. Или я схожу с ума, или… Завтра выясню, кто такой Эскери.

Глава 7
На следующий день во время перемен я пряталась, общаясь только с Кирой. Юрка искал меня, но когда встречал в коридорах, я тут же отворачивалась и делала вид, что очень занята. К концу уроков он передал через одноклассницу записку: «Жду после драмкружка возле школы».
Точно! Сегодня занятия по актерскому мастерству. Мы с Кирой любили драмкружок. Его проводила наша учительница по литературе Валентина Васильевна – милая, утонченная и приветливая женщина. Она могла часами с упоением слушать стихи, записанные на виниловые пластинки. Она-то и пристрастила нас к творчеству. Мы ставили отрывки из произведений Булгакова, Лермонтова, Островского…
Когда я поднималась на третий этаж, где находилась театральная студия, то услышала стальной голос Азарова. Он с друзьями спускался по лестнице и над чем-то смеялся.
– Вот блин! – выругалась я, понимая, что убежать и спрятаться не получится. Я собрала храбрость в кулак и пошла навстречу хаму.
– Привет, Милана, – спокойно, будто ничего не случилось, сказал он и остановился.
– Милая Лана! – подхватили его друзья и засмеялись.
Я ничего не ответила и попыталась прошествовать мимо, однако Алекс остановил меня, схватив за локоть.
– Подожди и не обращай внимания, – кивнул он в сторону уходящих товарищей. – Можем поговорить?
– У меня драмкружок, спешу! – Я высвободила руку. Видеть его не хотелось, но что-то меня удерживало.
– На Осеннем балу все пошло не так. Не ожидал от себя такого, да еще этот Белов… – Алекс почесал затылок и отвел взгляд в сторону. – Прости, я дурак! Давай забудем тот вечер?
– Извинения приняты, всего хорошего, – холодно ответила я и сделала еще одну попытку удалиться.
– Значит, ты теперь с Беловым? – агрессивно и вместе с тем растерянно спросил он.
– Не твое дело, иди куда шел!
В считаные секунды он снова схватил меня за запястье и развернул к себе. Что-то свирепое вспыхнуло в карих глазах. Бешеный взгляд испугал. Раньше никто так не позволял вести себя со мной. Не потому, что я была всеобщей любимицей, просто из-за авторитета мамы и моего миролюбивого характера у ребят не возникало желания меня обидеть. Глядя на цепкие крепкие пальцы, я попыталась высвободить ладонь.
– Сейчас же отпусти, мне больно!
Он отпустил руку и медленно, выделяя каждое слово, проговорил:
– Никогда больше не указывай мне…
Я была шокирована его наглостью.
– Никогда больше не подходи ко мне… – ответила я тем же тоном.
В этот момент я ненавидела его. Абсолютно точно ненавидела!
– Милана! – Кира выглянула из студии. – Нужна помощь?
– Нет. Уже иду. – Я отвернулась от грубияна и подошла к кабинету.
– Почему так долго? Чего Азаров прикопался? Он тебя обидел? Или тоже влюбился? – накинулась подруга с вопросами, едва за мной закрылась дверь.
Я отрицательно покачала головой.
– Долго собирала учебники, – как на автомате отрапортовала я и отвернулась. Меня колотило, будто я только что совершила преступление и почему-то захотелось заплакать.
– Решила всех красавчиков заграбастать в этом году? Заметила, как он смотрел в твою сторону? – недовольно, даже с упреком проворчала Кира.
– А где Валентина Васильевна? – сменила я тему и шмыгнула носом.
– Сказала, что задержится на совещании. Вот, раздала текст сценария и попросила вжиться в образ. Кстати, ты опять Снегурочка, ну а я, как водится, Баба-яга.
Мы играли эти роли начиная с младших классов. Вначале мне нравилось, улыбаясь, ходить по кругу и петь новогодние песни, но с каждым годом образ лохматой старушенции, желающей украсть у детишек елку, привлекал все больше и больше. Кира была такой естественной и убедительной в роли Бабы-яги! Все – от учителей до родителей – смеялись до слез, глядя на выкрикивающую проклятья чумазую ведьму с молоденьким личиком.
Я читала текст, но не понимала слов. Все внутри клокотало: возмущение, обида, ярость и что-то еще, в чем было страшно признаться.
Почему Азаров – наглый, самонадеянный и невоспитанный троечник – вызывает эти эмоции?! Я вспомнила его взгляд на Совете старшеклассников и снова почувствовала жар. Неужели он нравится мне? Стоп! Уж лучше позволить ухлестывать за собой Белову, чем увлечься недалеким Азаровым! Хотя… Зачем эти глупости?! У меня отличное будущее: университет, хорошая работа. Сейчас о романтике думать некогда! Решено: прекращу общение с ними обоими. Растворюсь в Кире, Максе… Они мои друзья. Чем там они увлеклись? Магией? Значит, и я ей займусь!
– Ребята, простите за вынужденную задержку, – извинилась Валентина Васильевна, проходя в студию. – Смотрите, кто ждал меня у дверей!
Я отвлеклась от рассуждений и подняла взгляд.
– Алексей Азаров изъявил желание присоединиться к нам. Предлагаю доверить ему роль Деда Мороза, о которой, как оказалось, он всегда мечтал. Кто-нибудь возражает? – режиссер окинула взглядом присутствующих.
– Конечно нет! – захихикали девчонки.
– Похоже, он и правда запал на тебя, – шепнула Кира и недовольно скривилась.
Всю репетицию я старалась не смотреть на Алекса, хотя чувствовала на себе его взгляд. Но игнорировать Азарова было сложно: уж очень смешно у него получалось говорить:
– Здравствуйте, детишки! Я подарки вам принес, я ваш Дедушка Мороз!
Девчонки умирали от смеха, пытаясь привлечь его внимание, а у меня все чаще возникало желание испариться.
Улучив момент, когда на сцене играли другие «актеры», Азаров подошел ко мне.
– Не знал, что ты такая прикольная в гневе. Особенно глаза…
– А ты противный в обольщении.
– Думаешь, хочу обольстить тебя?
– Вообще о тебе не думаю, – я дала понять, что разговор закончен, и отвернулась к ребятам.
– Никогда вы больше не увидите вашу елочку! – выкрикивала со сцены Кира.
Только сегодня мне не удавалось насладиться игрой подруги. Алекс перегородил вид, приглашая продолжить беседу. Карие глаза завораживающе вспыхнули.
– Значит, Белов – предел твоих мечтаний? – серьезно спросил он. Казалось, в его голосе промелькнули нотки ревности.
– Тебе-то что?
– Переживаю за парня. В наше время девчонки такие непостоянные… – теперь Алекс надел маску доброго товарища, но его улыбка выдавала сарказм.
«Как хочешь», – подумала я и вступила в игру.
– Можешь быть спокоен. Юрка не пострадает, уж я-то о нем позабочусь.
– Да?! Ну и как он в обольщении? – снова спросил Азаров с ухмылкой и шагнул ко мне.
– Классный! – выпалила я, повысив голос, который так и норовил выдать мое почти истерическое состояние.
– Ух, ты! Прям классный?! – с нескрываемым раздражением и издевкой поинтересовался Азаров. Затем отвернулся, чтобы уйти, но в следующее мгновение, будто о чем-то вспомнив, повернулся и сделал еще полшага навстречу. – Значит, будете жить долго и счастливо?
– Именно так!
Я откинула с лица прядь выбившихся волос и вызывающе улыбнулась. В ту же секунду, не обращая внимания на окружающих, Алекс обхватил меня за талию и притянул к себе. Он опустил голову, и его лицо приблизилось к моему так близко, что каждой клеточкой тела я ощутила аромат его кожи. Манящий запах мужского парфюма вывел из равновесия мое и так помутившееся сознание.
Собрав мизерные остатки здравого смысла, я тихо прошипела:
– Только попробуй!
– Только попробуй! – передразнил он и впился в мои губы поцелуем.
Это было похоже на мощный удар током. Поверхность, на которой я стояла, попыталась выскользнуть из-под ног, колени дрожали. Будто понимая это, Алекс положил ладонь мне на затылок и еще крепче прижал к себе. Я невольно закрыла глаза, забыла о страхе, вопросах, всевозможных табу и, сама того не осознавая, ответила на поцелуй.
– Вау! – раздались рядом восхищенные возгласы, которые привели меня в чувство.
Я поддалась эмоциям и забыла, что нахожусь в студии и ребята смотрят на нас. Я вырвалась из объятий и отвернулась к окну.
– Что ж, на сегодня достаточно… – удивленно и с укоризной произнесла Валентина Васильевна. – Не думаю, что это хорошая идея. Вы все-таки Дед Мороз и Снегурочка, его внучка… Если подобное повторится на детском утреннике, малыши вас не поймут, – учительница неодобрительно развела руками. – Ребята, пора по домам, – обратилась она к остальным участникам спектакля. – Мне придется уехать, так что сделаем перерыв. Учите роли, через месяц продолжим подготовку.
Алекс тоже пришел в себя. На его лице отражался целый калейдоскоп эмоций. Теперь он был совсем другим: растерянно и беззащитно смотрел на меня, во взгляде сквозила нежность.
– Азаров, ну и цирк ты устроил! Не мог найти другого места для признаний?! – недовольно проворчала Кира, протягивая мне школьный рюкзак. – Лана, пошли! Завтра вся школа гудеть будет…

Глава 8
– Что будем делать? – спросила Кира, выходя из школы.
– Это долго длилось?
– Секунд десять, не больше, – уверила она, хотя такой ответ вряд ли мог успокоить.
Я пыталась оценить обстановку, но губы все еще горели от поцелуя. Мыслить трезво не получалось. Будь что будет!
Новости в школе распространялись быстро, поэтому наше появление во дворе вызвало интерес у старшеклассников, которые не успели разойтись по домам. Ребята разбились на небольшие компании и мирно наслаждались последними теплыми деньками осени. Ленивый ветерок скользил среди опавшей листвы, позволяя ей создавать причудливые орнаменты на школьной аллее.
Решительной походкой к нам приближался Белов. «Скорее всего, ему доложили, – подумала я. – Он попробует устроить сцену ревности. Какая глупость! Я ничего не обещала и совершенно не обязана отчитываться».
– Ланочка, с тобой все в порядке? – Юрка немного присел, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим лицом, и взял мои ладони. Я откинула его руки и сделала шаг назад.
– Все нормально. Кира, пойдем быстрее! – Я взяла Власову под руку, пытаясь найти у нее спасение.
– Где он? Убью его! – не успокаивался Белов. – Вы видели Азарова? – спросил он у ребят, которые стояли в стороне и с нескрываемым интересом наблюдали за нами.
– Юра, хватит устраивать балаган, иди домой. – твердо сказала я.
«Какой-то дурдом происходит! Поскорее бы спрятаться!» – пронеслось в голове.
В этот момент в дверном проеме показался Алекс. Тонкий свитер с треугольным вырезом, густая копна черных волос с небрежной челкой, острый взгляд, уверенная походка… он был бесподобен!
Все застыли, не зная, что будет дальше. Многие ждали драки, а драка между школьными лидерами была неизбежна!
Не обращая внимания на зевак и свирепое выражение лица Белова, Алекс подошел ко мне.
– Хочешь прокатиться на байке? – непринужденно спросил он, протягивая раскрытую ладонь.
– Мне надо идти, – смутилась я.
– Да брось, обещаю, тебе понравится!
Я заметила, как Юркины глаза на мгновение стали огромными, а затем недобро сощурились.
– Убери от нее лапы! – грозно прорычал он и скинул на землю пиджак, показывая, что готов к сражению.
– Придется задержаться, – спокойно произнес Алекс, глядя на меня. – Ненадолго. Только далеко не уходи.
Он повернулся к Белову. В одно мгновенье его нежный взгляд сделался жестким. Мышцы лица окаменели.
– Отойдем? – ледяным голосом спросил он Юрку.
Я достала сотовый, написала маме сообщение и в ужасе зажмурилась.
«Боже мой! Это же из-за меня! Какая я дура!»
– Ничего себе… – перебила мои внутренние терзания Власова и ахнула: – Разве такое возможно?!
– Что случилось? – я открыла глаза. Алекс стоял на том же месте, но где же Юрка?
– Воон там, – ответила подруга, словно прочитав мои мысли, и показала на спортивную площадку. – Никогда не видела, чтобы от удара человек отлетал на такое расстояние и оставался жив… – промолвила Кира и от удивления приоткрыла рот.
Юрка неестественно быстро мчался к нам со стороны школьного стадиона. Казалось, он летит над опавшей листвой.
В этот момент во двор выбежала мама в окружении завучей и охранника.
– Сейчас же прекратите! – крикнула она и вышла наперерез обезумевшему Юрке. – Хватит!
Ее резкий властный голос громом прокатился по двору и привел в чувства диких соперников.
– Азаров, живо ко мне в кабинет! А ты, – она строго посмотрела на Белова, – в учительскую! Все! Представление окончено, расходитесь по домам!
– Мама… – попыталась я вставить слово.
– По домам! – отрезала она. – Вечером поговорим.
«Вот так и закончилась моя история первой любви, – думала я, приближаясь к дому и вытирая слезы. – Спасибо, мамочка, что быстро отреагировала на мое сообщение и вовремя остановила поединок, который мог закончиться трагедией. Да, мне нравится Алекс, сейчас я полностью осознала это, но я никогда не буду встречаться с ним, чтобы не причинить боль Юрке. Не хочу драк и конфликтов.»
Чувства, которые вспыхнули во время поцелуя, сейчас вызвали такое невыносимое волнение и желание оказаться рядом с Алексом, что все остальное казалось мелочью. Однако рассудок говорил, что этой «мелочью» может стать жизнь человека. Надо было сразу отказать Белову, не давать ему надежды…
Вечером после трудного разговора с родителями я закрылась в комнате. Слезы, нахлынувшие от страха, стыда и мыслей о несостоявшейся любви, быстро перешли в рыдания. Как жаль, что нет рядом Кати! Как жаль, что я не смогу быть с Алексом!
В таком состоянии невыносимо оставаться одной, но звонить Кире не хотелось. Зачем впутывать ее в мои проблемы? Я одна во всем виновата, к тому же терпеть не могу жалость. Вот если бы подруге было плохо, я с удовольствием подставила бы свое плечо и нашла нужные слова для успокоения. А для себя… Сама справлюсь!
Внезапно в окно постучали. Холодок пробежал по коже, когда я вспомнила, что живу на четвертом этаже. Все мое существо превратилось в слух. Стук повторился. Я медленно подошла к окну, слегка отодвинула занавеску и взвизгнула от удивления. На карнизе, держась за оконные своды, стоял Азаров. Молниеносно задернув штору, я замерла, словно увидела приведение, но быстро взяла себя в руки, накинула халат и распахнула окно. Алекс запрыгнул в комнату и сел на подоконник.
– Без одежды ты еще красивее, – протянул он, озаряя комнату улыбкой.
– С ума сошел? Зачем? Как сюда забрался? – я перескакивала с вопроса на вопрос, ошарашенная его внезапным появлением.
– Для того, кто занимается паркуром, забраться на любой этаж – плевое дело! По водосточной трубе и решеткам.
Я выглянула в окно и осмотрелась. На нижних балконах действительно были решетки, так что если сильно постараться, то это возможно, но зачем?
– Мое предложение в силе, хочешь прокатиться? – Алекс внимательно взглянул на меня. – Что случилось, ты плакала? – в его голосе послышалась тревога. – Из-за него? Не переживай, ничего с Беловым не случится, – с раздражением бросил он и переместился на карниз, свесив босые ноги на улицу. – Если хочешь, больше не подойду к нему, пусть живет…
Испугавшись, что он упадет или вдруг обидится, я сменила тему:
– Я еще ни разу не каталась на мотоцикле. А может, через дверь войти было хорошее? – торопливо и нелепо прозвучал мой вопрос.
Да, Морозова, совсем ты не умеешь общаться! Что за слово такое – хорошее?! Надо больше читать и расширять словарный запас, если хочешь понравиться!
– Твой отец сказал, что поздно, а мне обязательно надо было поговорить, – ответил Азаров, не обратив внимания на мою бессвязную речь.
– Тогда почему без куртки и где потерял обувь? – буркнула я.
«Разве так поддерживают разговор, когда человек взобрался на четвертый этаж по водосточной трубе, а ты очень хочешь, чтобы он остался?!» – не уставал ругать меня внутренний голос.
Алекс сидел на карнизе в футболке и джинсах. Ветерок теребил его челку, а по точеному лицу скользил лунный свет.
В этот момент он был нереально красив! Я поймала себя на мысли, что готова вечность смотреть на него, и незаметно ущипнула себя. Пытаясь образумиться и завязать наконец-то интересную беседу, я накинула на него плед и села рядом.
Невесомой поступью надвигалась ночь; в осеннем небе мерцали звезды. Мне показалось, что очертания небольшой тучи, которая появилась на темном небосклоне, напоминают контур сердца. Из-за макушек елей выглянула луна, озарившая ковер из желто-красных листьев. В прохладном воздухе улавливался запах жженой травы. Он всегда нравился мне… В дыхании позднего вечера струился морозный серебристый цвет, но холодно не было. Легкий ветерок… Он был необыкновенным – мягким и ласкающим.
– Прости, что вел себя как болван, – нарушил молчание Алекс и посмотрел мне в глаза. – Я люблю тебя и не знаю, как сказать об этом…
Его слова удивили и смутили одновременно. Конечно, о таком я даже не мечтала. Разве может человек влюбиться спустя два дня после знакомства? Да мы и познакомиться-то не успели. Разговор на Осеннем балу едва ли можно назвать знакомством! Конечно, раньше мы сталкивались в школе, но не обращали внимания друг на друга.
– Я влюбился, когда увидел тебя в лесу, – продолжил он, словно услышав мои мысли. – Вы сидели с подругой, ты рассказывала сон о мужчине, который пытался защитить тебя. Позже на Совете старшеклассников я не мог отвести от тебя взгляда… Мне надо было сразу подойти, но Белов опередил. – Алекс недовольно скривил губы и отвернулся. Казалось, слова давались ему с трудом. – Я видел, как вы вошли тогда в подъезд и как долго он не выходил. Я пытался все исправить: следил за тобой, хотел привлечь внимание…
Его тихий голос еле сдерживал волнение, которое я все равно чувствовала. Мне не терпелось сказать что-то в ответ, но что? Счастье оттого, что моя симпатия взаимна, переполнило сознание. Боясь спугнуть Алекса какой-нибудь глупостью, я просто молчала.
– Я устал. Считал, что вы с Беловым вместе. Это трудно… Поэтому решил оттолкнуть тебя, – он опять пристально и смущенно посмотрел на меня. – Думал, твое отвращение… – он тяжело вздохнул. – Думал, так будет легче. Прости, что не сдержался и поцеловал. Со мной никогда такого не было, я никогда не любил, – Алекс снова вздохнул. – Знай, что, если выберешь другого, я отойду в сторону, – он замолчал, коснулся моего подбородка и осторожно повернул мою голову к себе. – Ты веришь мне?
Аромат и тепло его кожи, тихий, чуть хриплый голос дурманили. Все было как в любовных романах, которые я читала перед сном. Даже слова немного похожи. Наконец я робко ответила:
– Честно?
Он кивнул.

Глава 9
На следующее утро, выглянув в окно, я обнаружил у подъезда Алекса. Он стоял, расслабленно облокотившись о мотоцикл, и жмурился от лучей октябрьского солнца. Сегодня Азаров облачился в кожаную куртку. Видимо, на улице похолодало.
Совсем скоро унылые, размытые дождливой акварелью краски исчезнут под пушистым снегом. Зима в наш таежный городок приходит рано и длится большую часть года, но, несмотря на суровость, мне нравилась ее царственная власть. В то время, когда одна половина горожан, ворча и проклиная мороз, куталась в меховые шубы и теплые шарфы, а другая горстями глотала витамины, я с удовольствием щеголяла на улице без шапки.
В детстве я часами смотрела на пушистое снежное покрывало, которое обволакивало деревья, дорогу, дома. Я любила величественный край, укутанный жемчужными сугробами, и гордилась красотами малой родины.
Я быстро оделась и выскочила во двор.
– Всегда следовать принципам – это ведь скучно! – Алекс заботливо застегнул молнию на моей куртке. – Надо экспериментировать, рисковать, просто жить! Доверься мне, – он протянул шлем.
Я неуверенно надела его и села на байк.
– Готова?
Мотоцикл взревел так, что мой ответ затерялся в грохоте набирающего обороты двигателя. Бешеная скорость. Дикий ветер. Адреналин. Полный восторг! Ощущение свободы и полета захлестывало разум…
Спустя десять минут Азаров снизил скорость и свернул в лес.
– Держись крепче, сейчас немного покачает!
Я прижалась к плечистой фигуре, и мы помчались по склону в самую глубь тайги. Алекс умело обходил деревья и высокие кочки, ловко колесил по каменистым и болотным тропам. Я и подумать не могла, что можно на мотоцикле вот так лететь по лесным тропинкам. Я улавливала аромат его тела, и это дурманило. Казалось, мы стали единым целым. Единым и неделимым.
Через некоторое время мы остановились.
– Не укачало? Сильно испугалась?
– Нисколько! – Я сняла шлем, поправила сбившиеся волосы и огляделась. – Какая красота! – невольно сорвалось с губ.
Мы стояли на краю широкой долины, раскинувшейся вдоль тихой речки. Ее берега были устланы ковром брусничных листьев. Вдали у края неба маячили снежные горы. У самого их подножия огромные пихты и ели сомкнули густые кроны. Лес слабо шумел. Пахло свежестью и хвоей. Где-то совсем рядом глухарь зачастил длинную трель. На землю стали опускаться пушистые хлопья первого снега.
Я подняла глаза к небу и, набрав полную грудь чистого воздуха, громко крикнула:
– Ау!
– А-а-а-у-у-у! – ответило гулкое эхо.
– Нравится? – Алекс засмеялся. – Это мой дом, теперь и твой тоже.
Он развел костер и расстелил куртку.
– Садитесь, ваше величество, вы истинная королева тайги!
***
Так начался месяц беспредельного счастья. Каждое утро Азаров встречал меня возле подъезда и, держа мою ладонь, провожал до школьного кабинета. Едва звенел звонок, он уже стоял у дверей класса, чтобы проводить на следующий урок. Постепенно байкерский гардероб Алекса сменился обычной одеждой, а его друзья – Дэн Волков и Сергей Михайлов – стали реже появляться на горизонте. Все перемены мы стояли, уединившись в дальних уголках рекреаций и, не отпуская рук, ворковали, поглощая друг друга влюбленным взглядом.
– Он совсем не дает нам общаться! Такое ощущение, что Азаров специально отдаляет нас, – недовольно ворчала Кира, бросая на Алекса ненавидящий взгляд. – Он не отходит от тебя ни на шаг, разве это нормально?
– Не знаю, но мне нравится, – расплывалась я в блаженной улыбке.
Иногда в школьных коридорах я встречала Белова и вспоминала, как на следующий день после признания Алекса Юрка нашел меня и с разгневанным видом пытался образумить, что-то говорил о неправильном выборе. Много рассуждал о будущем, хватал за руки, угрожал. Я пригрозила мамой, и Белов ушел.
Какое-то время он еще следил за мной, а потом потерял интерес. Тогда я не догадывалась, что лишь хладнокровие и неимоверная выдержка позволили ему оставить Алекса в живых. Не знала, что только благодаря общению с Кирой и соблюдению странного договора он не свернул Алексу шею. Я не понимала, в какой опасности был Азаров, на что пошел ради меня. И конечно, мне было неизвестно, что все только начинается.
После уроков мы садились на байк, мчались подальше от города и людей. С детских лет Алекс увлекался охотой, поэтому прекрасно знал тайгу. Мы гуляли по тропинкам и без остановки болтали обо всем на свете. Истории Азарова будоражили воображение и смешили. Он цитировал классиков и без труда угадывал композиторов, мелодии которых я напевала.
Конечно, я запустила учебу, перестала общаться с друзьями. Милана Морозова превратилась в мягкую, доверчивую и бесконечно влюбленную особу. Мои мысли были заполнены только Алексом: его глазами, походкой, улыбкой… Я целиком растворилась в нем.
– Это бриллианты? – спросила я как-то, рассматривая его украшенный сверкающими камнями золотой перстень с изображением волка.
– Нет, – улыбнулся он и убрал руку в карман. – Не люблю мишуры, но это семейная реликвия. Тетка убеждена, что побрякушка защищает родню, и тщательно следит, чтобы я всегда носил перстень. Такие есть у каждого в нашей семье.
– Алекс, – с неким волнением, боясь задать неудобный вопрос, спросила я, – Почему ты живешь не с родителями, а с дядей? Что с ними?
Он слегка занервничал, посмотрел на реку, бурлящие потоки которой были еще слышны под тонкой коркой льда.
– Они далеко. Это долгая и совсем неинтересная история… Хочешь мороженого? – сменил Алекс тему. Затем, как фокусник, достал из рукава куртки лакомство в вафельном рожке и протянул мне.
Я развернула пломбир, покрытый шоколадной глазурью, и откусила кусочек, смущенно и преданно улыбаясь.
– Оно совсем холодное! Почему не растаяло? Может, загадочный Азаров еще и волшебник?
– Ты многого обо мне не знаешь, – игриво ответил он и дотронулся пальцем до кончика моего носа.
– Это правда. Еще недавно мне казалось, что тебя интересуют только мотоциклы и тусовки. Сейчас передо мной совсем другой Алекс – умный, воспитанный, разносторонний. Иногда мне стыдно за себя и свои прошлые мысли.
Азаров смутился:
– Ты была права. Тебе не за что стыдиться. Просто сейчас мне очень хочется очаровать самую прекрасную девчонку в мире! – воскликнул он задорно и продолжил: – Значит, я загадка?
– Спрашиваешь! Охота, байки, паркур! Ты круто владеешь ножом, знаешь лес, разбираешься в музыке, литературе… Как успеваешь охватить столько? – засыпала я вопросами, поглощая мороженое.
– Не знаю, – он пожал плечами, сделал паузу и принялся ковырять палкой рыхлый снег. – Наверное, потому, что мало сплю. Особенность с детства. Мне достаточно двух часов для отдыха. Чтобы не сойти с ума от скуки, приходится развлекаться. Странно… – он задумался. – Оказывается, это даже приятно, когда хвалят, и забавно, – Азаров засмеялся и посмотрел мне в глаза.
– Отчего приятно?
– Когда отличница ставит тупому троечнику такую оценку.
– Почему же ты другой для окружающих? Зачем эта маска? – допытывалась я, желая побольше узнать о нем.
– Так удобно. Никто не лезет в душу. Но теперь… – Алекс стал серьезным, присел на корточки напротив меня и взял мои руки. – Есть ты, и, если захочешь, если это будет важно для тебя…
– Нет, – решительно перебила я. – Мне хочется и дальше оставаться единственной, кто знает другого Алекса. Я трусиха и боюсь не выдержать конкуренции.
Он снова улыбнулся, но взгляд оставался проницательным.
– Ты будешь моей единственной, единственной навсегда!
Я достала сотовый и, пытаясь сделать наше первое селфи, положила голову ему на плечо.
– Что ты делаешь? – спросил он, сверкнув улыбкой.
– Хочу тебя сфотографировать.
– Зачем?
– Мне нравятся твои уши и нос, – шутя, промурлыкала я. – Хочу любоваться ими, когда тебя нет рядом.
– Поверь, я всегда буду рядом. Теперь ты никогда и никуда от меня не денешься! – обнадежил он, прижимая меня к себе и целуя в макушку.
Сделать селфи не получилось.

Глава 10
Однажды мы гуляли в лесу и набрели на запорошенный снегом охотничий домик.
– Может, зайдем? – предложила я.
– Нет! – резко оборвал Алекс.
– Неужели боишься? – я хихикнула, не веря собственному предположению.
Алекс резко посмотрел вверх и по сторонам. Прислушался и даже, как мне показалось, начал принюхиваться.
– Некогда. Нам пора, скоро стемнеет, – настороженно бросил он и, заслонив меня спиной, повернулся к чаще.
В этот момент из заснеженных кустарников вышел сгорбленный старик с круглым лицом и узкими глазами.
– Замерзли? Сейчас огонь разводить стану, чайку заварю.
Одет он был в старый меховой полушубок, на голове – потрепанная шапка, на ногах – унты, через плечо висело охотничье ружье. Старик прошел мимо нас и стал медленно раскладывать хворост на земле. Что-то смешное и нелепое было в его поведении: он то сильно надувал щеки, пытаясь разжечь огонь, то громко кряхтел, обвиняя непослушное пламя. Наконец я не выдержала.
– Давайте помогу?
– Милана, нам надо спешить! – одернул Алекс и взял меня за руку.
– Что с тобой?! Это безобидный эвенок. Он неопасный.
Алекс продолжал озираться по сторонам и всматриваться в темноту.
Вот глупости! Что может произойти в лесу вдали от людей, когда рядом – только дряхлый охотник? Я подошла, разложила хворост с поленьями, помогла эвенку разжечь костер и села рядом на поваленную ель.
– Старый стал, руки совсем не слушаются, – пожаловался старик, сдвинув шапку на затылок. – А огонь – это хорошо. Может, чайку?
Я согласно кивнула и позвала Азарова.
– Давай останемся! Ну пожалуйста! Совсем на чуть-чуть! – как можно обаятельнее попросила я, глядя на костер, танцующий загадочный, известный лишь ему танец.
– Почему ты такая упрямая? – не прекращал ворчать Алекс, усаживаясь рядом. Он вел себя напряженно, как на передовой, нервно покручивая перстень на пальце.
Я любила огонь и могла часами смотреть на неуловимые движения языков пламени. Мне нравилось тепло, исходящее от него, потрескивание дров, но больше всего поражал свет – яркий, насыщенный, который словно ослепительный луч молнии разрезал сумрак осеннего вечера.
Через пять минут старик вышел из зимовья, неся в руках железный котелок с водой. Охотник аккуратно поставил его на горящие поленья, положил на снег меховую парку и сел на нее, подогнув под себя колени. От старика веяло древней лесной мудростью. Что-то загадочное и притягательное было в его узких глазах, вокруг которых мелкие морщинки проложили глубокие впадинки. Эвенок изредка поглядывал на меня и добродушно улыбался, напевая какую-то песню – долгую и однообразную.
– О чем вы поете? – спросила я, пытаясь завязать беседу.
– Обо всем. Что вижу – о том и песня! Сейчас вас вижу. Радуюсь. Редко гости. Старику хорошо.
– Часто бываете здесь?
Охотник лукаво сощурился.
– Когда здесь, когда там. Тайга большая. – Он аккуратно насыпал на дно алюминиевой кружки засохшую траву и залил кипятком. – Это греет, – сказал старик, протягивая мне чай.
Неожиданно Азаров вскочил и выбил кружку из его рук.
– Не надо ей ничего давать! – по слогам выдавил он и злобно посмотрел на эвенка.
«Что за муха его укусила?» – удивилась я и, пытаясь сгладить дурацкую выходку Алекса, обратилась к старику:
– Когда я была маленькой, часто ходила с папой в лес. Вы больше любите охоту или рыбалку?
– Когда охочусь помаленьку, когда рыбку ловлю. Любишь тайгу?
– Конечно, я ведь родилась здесь, точнее, в Таежном. Бабушка с дедушкой приехали сюда на стройку БАМ, может, слышали о такой?
– Как не слышать? Тайга тихая, здесь все слышно.
Что-то теплое и близкое сердцу улавливала я в его тихом голосе. Речь, движения, взгляд завораживали. Я вспомнила Киру и эвенка, который оставил медальон отцу подруги. Кира… Я почти перестала общаться с ней, целиком погрузившись в свою любовь к Алексу. А ведь мы всегда делились секретами. Интересно, как она? Начала ли встречаться с Максом? Достигла ли успехов в магии? Я почувствовала, что очень соскучилась и, желая сделать для нее что-нибудь приятное, спросила:
– Вы, случайно, не знаете, кто такой Эскери?
Алекс удивленно вскинул брови, цокнул языком и неодобрительно покачал головой.
– Все, теперь нам точно пора! – вспылил он, встал и протянул мне руку.
– Как не знать? – тихо ответил охотник, не обращая внимания на Алекса. – Эскери очень сильный дух края. Когда-то он давал много зверя и дичи. Хорошо тогда было, шибко хорошо! – эвенок смягчил горло горячим чаем и продолжил: – В то время в одной деревне жил богатырь Гудейкон. Уж очень нравился он Эскери – добрый, справедливый. Дал он богатырю силу свою: там, где нога ступит – озеро возникнет; куда дунет – лес падает. Звери и птицы подчинялись ему. Хорошо жилось эвенкам во времена те: совсем горя не знали. Об одном просил Эскери богатыря: никогда тот не должен знать молодую деву из другого племени. Ослушался Гудейкон. Встретил красавицу. – Эвенок подул на кипяток и сквозь пар посмотрел на Алекса. – Глаза черные, стройная, как березка. Подошла она к Гудейкону, скинула с себя одежды и прижалась к нему всем телом. Забыл богатырь обещание, не сдержал слово. Провел он ночь с прекрасной девой, а наутро воткнула она нож ему в сердце и улетела птицей черной. Разозлился Эскери на богатыря, отвернулся от его племени. Голод страшный наслал, много пожаров, засух и ветров. Ушли люди и звери. С тех пор тайга одинока. Некому защитить и спасти ее. А силы зла стаями рыщут, наводят страх на живое, – старик тяжело вздохнул и замолчал.
На тайгу быстро опустилась темнота. Покрытые снегом деревья приобрели таинственные очертания. Вдруг какой-то протяжный звук, похожий на вой, послышался из глубины леса. Я прислушалась. Неожиданно такой же звук раздался почти рядом.
Алекс тревожно посмотрел в сторону чащи. Он крепко схватил меня за руку и повлек за собой, намереваясь увести от зимовья, но внезапно остановился и спросил:
– Скажи, старик, мог ли богатырь отказаться от даров Эскери?
– Кто-то чужой ходит близко, вам пора! – проигнорировав его вопрос, ответил охотник и медленно пошел к зимовью.
– Что случилось? Это волки? Они нападут на нас? – засыпала я Алекса вопросами, пока мы бежали по снежной тропе. Казалось, все вокруг было против нас: сучья деревьев хватали за одежду, ноги проваливались в сугробы…
Алекс остановился.
– Так мы не успеем. – Он быстро взял меня на руки. – Не волнуйся, все будет хорошо!
Азаров прижал мою голову к своей груди и побежал, не сбивая дыхание. Я устроилась в его объятиях и почувствовала себя защищенной, словно ребенок, который в минуту опасности держится за крепкую ладонь отца, абсолютно уверенный, что с ним ничего не случится.
Через несколько минут Алекс выскочил на дорогу. В одно мгновение он усадил меня на байк. Мотоцикл взревел и с бешеной скоростью умчался прочь.
Спустя два часа мы стояли возле моей квартиры, и Алекс тревожно прислушивался к шагам на лестнице.

Глава 11
– Соседи, – успокоила я. – Но ты должен рассказать, что произошло в лесу. Почему так странно вел себя и от кого мы убегали? Это были волки?
– Нет, не волки. Сильно испугалась? – он снял с меня капюшон, взглянул в глаза и прижал к себе.
Я прильнула к его расстегнутой парке, почувствовала родной аромат и обняла в ответ. Как же с ним уютно и надежно!
– Наверное, я схожу с ума, – ответил он. В тебе живет доверчивая любовь к людям, и это пугает. Я боюсь потерять внезапное счастье, которое свалилось мне на голову. Скажи, почему ты спросила об Эскери?
– Захотела сделать Кире приятное. Она постоянно читает о магии и мечтает стать колдуньей. Как-то Кира рассказала историю: будто к одной старухе явился Эскери и сообщил, что мы избранные и что надо найти амулет. Тогда в день зимнего солнцестояния мы станем холодными и будем оберегать тайгу. Конечно, это была выдумка, но, услышав легенду охотника, я начинаю задумываться. Как считаешь, это возможно?
Он не ответил, еще крепче прижал к груди и уткнулся лицом в мою макушку.
– Если бы ты оказалась на месте Гудейкона, какое бы решение приняла? – шепотом спросил он.
– Ты имеешь в виду, что бы я выбрала: любовь или благополучие племени? Нельзя ставить на одну чашу весов семью и чувства! Конечно, своих близких! – искренне ответила.
– Так и думал, – его голос дрогнул и предательски выдал подступившие слезы.
Я подняла голову и не поверила глазам. Алекс плачет? Мой Алекс?! Может, странный вой в лесу вызвал запоздалую реакцию? Ни за что не поверю, что Алекс может настолько испугаться! Я дотронулась до его щеки, чтобы вытереть слезинку, но он резко отпрянул.
Звонок моего сотового нарушил тишину подъезда.
– Алло… хорошо, мам… уже дома… не волнуйтесь! – я замолчала и убрала мобильник в карман. – Это родители. Сказали, что в гостях, придут не скоро. Хочешь, поужинаем вместе? – попыталась я поднять ему настроение и исправить ситуацию.
– Нет, завтра позвоню! – оборвал Азаров и, не простившись, побежал вниз по лестнице.
Я недоумевающе посмотрела ему вслед и вошла в квартиру. Какие слова могли вызвать такую реакцию? Чем я умудрилась его обидеть?! Неужели потому, что мой выбор пал в пользу семьи и близких?! Но это же и так понятно! Родные – это самое святое, ими нельзя жертвовать! А может, он и не думал обижаться? Может, устал от глупой школьницы, которая восхищенно смотрит в глаза, но даже целоваться толком не умеет?
Интересно, почему Алекс за все это время ни разу не целовал меня так, как тогда в школе? Да, он держал меня за руку, трогал волосы, но я мечтала совсем о других прикосновениях. Я провела рукой по губам, вспоминая школьный поцелуй. Мурашки, как острые капельки, в разные стороны побежали по коже. Решено, завтра же начну пользоваться косметикой и займусь коварным соблазнением!
Я расплылась в улыбке, прошла на кухню и заварила чай. От запаха маминого пирога разыгрался аппетит, но, откусив кусочек, я вдруг поняла, что совершенно не хочу есть. Мысли об Алексе не давали покоя.
«Так, надо отвлечься! – скомандовала я себе. – Тем более что знаю два отличных способа, как это сделать!»
Включив в ванной душ, я позвонила подруге.
– Неужели Морозова соизволила набрать этот номер? – раздался обиженный голос.
– Кирочка, прости, очень соскучилась… – Я взяла телефонную книгу и стала рисовать на ее обложке еловые ветки. Это всегда успокаивало, когда предстоял нелегкий разговор.
– Он тебя бросил и вышвырнул, как тряпку?! Ведь предупреждала…
– Нет, просто мне тебя не хватает… – невнятно промычала я и почувствовала, как от слез защипало в носу.
– Так, Морозова! Ты что, ныть вздумала?! Сейчас же прекрати! Думаешь, я не соскучилась?! – ее голос тоже дрогнул. – Но мне нельзя портить макияж, – и шепотом добавила: – У меня гости.
– Кир, а давай завтра сходим куда-нибудь? Есть одна история… Тебе будет интересно!
–Так… – задумалась она. – Завтра воскресенье? У меня мероприятие. А поехали вместе?
– Куда?
– Ну ты даешь! Завтра ежегодный выезд выпускников на речку, мне обязательно надо быть. Поехали! Там я зарою тебя в снег и окончательно прощу!
– Хорошо, во сколько?
– В двенадцать. Только без Азарова, согласна? Терпеть его не могу!
– Ладно… – неуверенно ответила я и почувствовала себя предателем. Увы, для всех мил не будешь. Чтобы помириться с подругой, нужно расстаться с Алексом. Пусть ненадолго, но ведь надо? Ненавижу стоять перед выбором! Душа на мгновение заледенела, будто ее пронзили острые сосульки.
Я залезла в горячую ванну и, погрузившись в благоухающую пену, пузырьки которой приятно лопались на коже, расслабилась. Аромат жасмина и хвои обволакивал тело, но мысли об Алексе снова нарушили покой.
«Его руки… – Я взяла мыло… – Учащенное дыхание возле моей шеи… – Намылила плечи… – Губы… – это просто наваждение какое-то!»
Звонок в дверь отвлек и удивил. Так быстро вернулись родители? Я накинула махровое полотенце, выскочила из ванной и открыла дверь.
– Уже пришли?
– Вообще-то, я один! – на площадке стоял и улыбался Алекс. – Всегда в таком виде встречаешь гостей?
– Только темноглазых красавчиков!
Меня охватило абсолютное счастье. Бабочки в животе начали игру в кошки-мышки.
– Надеюсь, твой поклонник попадает в список этих счастливцев?
– Ты единственный в этом списке, заходи! Моя комната прямо по коридору, – я показала направление и скрылась в ванной.

Глава 12
Боже, спасибо! Огромное спасибо! Он здесь, и мы одни!
Мои глаза сверкали, горели от счастья! Алекс будто прочитал мои мысли и пришел! Во мне бушевал восторг, и, не в силах его сдержать, я несколько раз подпрыгнула. Вытирая волосы, я мысленно перебирала наряды. В ванной комнате выбор был небольшой: халат или сиреневая футболка с короткими шортами… То, что нужно! Я быстро натянула на себя одежду и подкрасила ресницы.
Ну, держись, дорогой! Влюбленная и коварная кошка вышла на охоту!
Алекс, сложив руки за спиной, стоял возле окна и смотрел на улицу. Я тихо подошла и прикрыла руками его глаза.
– Ни за что не догадаешься, кто здесь!
Он медленно повернулся и поцеловал мои ладони.
– Поверь, я давно чувствую тебя даже за километр, – Азаров глубоко вздохнул и натянуто улыбнулся. – Обожаю запах жасмина. Как бы мне хотелось всю жизнь наслаждаться этим ароматом…
– Разве что-то может помешать? – я поднялась на цыпочки и нежно прикоснулась губами к его щеке.
Неожиданно он отстранился, отпустил мои руки и сделал полшага в сторону.
– Милана, мне нужно серьезно поговорить, точнее, рассказать что-то очень важное. Ты не могла бы сесть на кровать? Нет… лучше на стул. Когда ты рядом, сложно сосредоточиться.
Ладно, первый раунд проигран, но впереди еще много времени. Я очень кстати вспомнила сцены из романтических фильмов и грациозно прошла по мягкому ковру.
– Так пойдет? – Я села на краешек стула и прогнула спину.
– Вполне, – Алекс пробовал собраться с мыслями, не отрывая от меня взгляда. – Понимаешь… моя семья не такая, как все, я другой…
– Уверяю, это очень заметно, – я поднялась на цыпочки и достала жасминовое масло с верхней полки компьютерного стола. – Не возражаешь?
– Да, то есть, конечно, нет, – смутился он. – Так вот, мы не выбираем своих родителей, у каждого из нас свой путь, свое предназначение. Мы с тобой очень разные…
– Твои родственники против наших встреч? – мои руки медленно скользили по коже, втирая масло.
Я была уверена, что его родня не может противиться нашим чувствам. Что во мне плохого-то? Поэтому по наивно-книжному продолжила соблазнение. Краем глаза я наблюдала за реакцией Алекса. Он завороженно следил за моими движениями. Это вызвало торжествующую улыбку на моих губах.
– Милана, – его лицо вытянулось, глаза наполнились болью. Алекс отвернулся к окну и сильно сжал ладони за спиной. – Я бы все отдал, лишь бы видеть тебя, быть с тобой, но мы абсолютно разные, и, боюсь, нам придется…
Тяжелый ком подкатил к горлу. Я испугалась продолжения фразы и, не желая больше сдерживать эмоции, подбежала к нему.
– Почему? Я что-то сделала не так? – только и смогла произнести я.
– Дело в другом. Мы не должны быть вместе.
– Почему? Алекс, скажи… Я все еще нравлюсь тебе? – я замерла в ожидании ответа.
– Конечно да! Каждую секунду ты вызываешь нестерпимое желание быть с тобой рядом. Одна твоя улыбка, одно прикосновение… – его взгляд вспыхнул, но уже в следующее мгновение наполнился печалью. – Но я боюсь напугать и оттолкнуть. Боюсь, что ты изменишься и исчезнешь…
В эту минуту трепет его пальцев и чуть слышный голос жгучим желанием отозвались внутри меня. Я снова встала на носочки и, еле дыша, прошептала:
– Мне все равно, кто ты! Я люб…
Он не дал мне договорить поцелуем, за которым последовала череда других. В страстном порыве Алекс поднял меня и посадил на подоконник. Его губы были то нежными, то грубыми, то снова нежными. От трепетных касаний сильных рук я разучилась думать. Слова Алекса о его семье и необходимости расстаться были моментально забыты.
Да! Я словно падала с огромной высоты, впервые в жизни давая волю чувствам. Я уже не помнила, как мы оказались на кровати и куда делся его свитер. Вокруг смолкли звуки, было слышно лишь наше прерывистое дыхание. И только когда он прикоснулся к моей груди, я немного пришла в себя.
– Алекс…
В это мгновение окно резко распахнулось и мне показалось, что я задыхаюсь. Воздух будто ожил и превратился в желейную массу. Она плотной непроницаемой оболочкой окутала лицо и тело. Я попыталась оттолкнуть, разорвать ее, но пальцы не двигались.
– Алекс! – только и смогла крикнуть я.
Он резко соскочил на пол. Страсть все еще бушевала в нем, но в глазах был испуг.
– Прости, я сделал больно?
В ту же секунду мое видение исчезло, растворилось, будто его и не было.
– Нет, не ты. Это что-то совсем другое, но мне страшно, – я никак не могла выровнять дыхание, в глазах блестели слезы ужаса.
Что это было?! Неужели на меня так действует возбуждение? Может, мне нельзя находиться рядом с мужчиной? Что случилось с воздухом в конце концов?!
Азаров встал на колени и взял в ладони мое заплаканное лицо.
– Все будет хорошо, я рядом и никому не отдам тебя! Смотри, что у меня есть… – он коснулся руками своей груди и, сложив ладони домиком, поднес их к моим глазам. – Это любовь. Она, как бабочка, каждым взмахом крыла будет оберегать тебя. У нее голубые крылья, как твои глаза, и длинные усики, как твои ресницы. Она слышала все, о чем шептало ей мое сердце. В любую минуту, когда захочешь, она расскажет о моей любви и защитит тебя. Ты сохранишь ее?
Я согласно улыбнулась, вытирая слезы, и накрыла его ладони своими. На мгновение мне показалось, что внутри действительно трепещут нежные крылья…
– Я постараюсь, обещаю…

Глава 13
Я проснулась со странными мыслями. С одной стороны, мне было все еще страшно: скорее всего, гормональный всплеск так подействовал, с другой – стыдно за вчерашнюю раскованность, с третьей…
Я подошла к зеркалу и оценивающе посмотрела на себя. Фигура не фонтан, конечно. Грудь могла быть и больше – надо послушать советы бабушки и чаще лопать капусту! Я повернулась боком и кокетливо повела плечами. В любом случае я уже взрослая, и может быть, если Алекс захочет… нет. Вот, дура! Хотя… я намотала локон на указательный палец, вспомнила его губы и улыбнулась. Может, на выпускной? Я взяла роман «Гордость и предубеждение» и на три часа выпала из реальности. Хорошо, что вовремя опомнилась: еле успела схватить пуховик и выскочила на улицу, чтобы не опоздать на выезд выпускников.
– Ничего себе! У тебя есть машина? – удивленно спросила я, выбегая из подъезда.
– Угу, – замялся Азаров, открывая передо мной дверь черного внедорожника.
– Почему не на байке, он ведь отлично едет по снегу? – поинтересовалась я, удобно устроившись на переднем меховом сиденье «Чероки».
– На улице холодно. Никогда не обращал внимания на это, но теперь есть ты. А девушки – создания хрупкие, чуть что – и постельный режим с температурой. Думаешь, я хочу перерыва между встречами? – Алекс пристегнул на мне ремень безопасности, закрыл дверь и, обойдя автомобиль спереди, сел за руль.
– Говорят, людям надо отдыхать друг от друга, – пробубнила я и игриво посмотрела на него.
– Так думают те, кто не любил. Мне не нужны выходные. Я всегда хочу быть рядом. И мне не нравится, что придется оставить тебя одну, – с грустью добавил он.
– Прости, но я действительно соскучилась по Кире и пообещала ей встретиться. А если ты будешь рядом, она начнет ревновать и злиться.
– Понимаю. Женские секреты и все такое… – Алекс натянуто улыбнулся и включил зажигание. – Обещай, что с тобой ничего не случится. Никаких «кто быстрее и кто дальше», согласна?
– Есть, товарищ командир! – отрапортовала я и прижалась к его теплому плечу.
Он нежно посмотрел на меня и дотронулся пальцем до моего носа. В этот момент куртка Алекса распахнулась, обнажив содержимое его внутреннего кармана.
– Что это? – спросила я, доставая изогнутый предмет, похожий на костяную рукоятку ножа.
– Осторожно! – крикнул Алекс и выхватил его из моих рук.
Испугавшись такой реакции, я отпрянула и удивленно уставилась на него.
– Извини, – смягчил он тон. – Можешь пораниться. Это охотничий нож, только его лезвие с обсидиановым наконечником. Оно намного тверже и острее обычного. Некоторые утверждают, что им можно убить даже нечисть, например оборотня. Если случайно нажать эту кнопочку, – Азаров указал на зазубрину у конца рукоятки, – будет вот что! – Алекс коснулся рычага, и в то же мгновение огромное стальное лезвие вырвалось наружу.
– Ух ты! Но как оно помещается в такую маленькую рукоять?
– Я долго делал его и боюсь, что ты уснешь от скуки, если начну описывать процесс. – Алекс сжал основание ножа в ладони – и острая сталь испарилась. Ловким движением он убрал нож обратно в карман.
– Всегда носишь его с собой?
– Да, в жизни надо быть готовым отразить нападение. У каждого должно быть оружие!
Слова прозвучали так уверенно, будто Алекс не раз сталкивался с подобными ситуациями.
– У меня его нет, и это не слишком беспокоит, – возразила я.
– Твое оружие – красота, – Алекс улыбнулся и положил свою ладонь на мою руку. – Не помню, я говорил, что в этой красной куртке ты похожа на Белоснежку?
– Нет. Почему? Белоснежка была красавицей, куда уж мне.
– Когда накидываешь капюшон с белым мехом на волнистые волосы, а на щеках появляется румянец… – рот Алекса растянулся в улыбке, – выглядишь, как настоящая Белоснежка, только в миллион раз красивее!
За окном было морозно, и светило яркое солнце. Лишь изредка ветер срывал серебристую пыль и, словно играя в снежки, осыпал ею лобовое стекло. Мы медленно ехали по дороге. Я, как котенок, свернулась клубочком, прижалась к крепкому плечу и растворилась в блаженстве.
– А что станешь делать ты, пока меня не будет?
В ту минуту мне абсолютно не хотелось расставаться с ним и нарушать идиллию, которая возникла внутри автомобиля. Так хорошо! Тепло и приятно, легко и безмятежно…
– Поеду в город и начну горько плакать возле твоих дверей, а потом, как сумасшедший, помчусь за своей любимой, – пошутил Азаров и наклонился к моему лицу, чтобы поцеловать.
– Не помню, Белоснежка говорила, что всегда скучает без тебя? – игриво спросила я, прикрыв ладонью его губы.
– Можешь повторить, это так приятно…
– Всегда скучаю, только не зазнавайся! – Я чмокнула его в щеку и вышла из машины.
***
Река Унгари в этот солнечный день была сказочно красивой. Гигантские ели и густые кустарники окружали заснеженный берег. Русло реки, как блестящая змея, причудливо извивалось и, петляя, уходило за горизонт. Там, вдали, виднелись пропасти, горные вершины и отвесные скалы.
Каждый год в последнее воскресенье ноября выпускники выезжали на берег Унгари встречать приход зимы. Это мероприятие было неофициальным и скрывалось от учителей и родителей. Последние иногда как-то узнавали о нем и устраивали сцены, пытаясь запретить выезд, но традиция есть традиция.
– Милана! – крикнула Кира, спеша мне навстречу. – Наконец-то! Почему так долго? Ты одна?
– Уже да, – я с досадой посмотрела на отъезжающий внедорожник. Однако Алекс скоро вернется, а Кире необходимо мое внимание. Что я за подруга, если бросаю ее, едва успев влюбиться?!
– На сколько тебя отпустили? – съязвила подружка.
– Будет через три часа.
– Значит, свобода?! – она кинулась мне на шею. – Как же я соскучилась! У меня столько новостей – ты просто обалдеешь! Помнишь, я рассказывала…
Я смотрела в озорные зеленые глаза, слушала нескончаемые восторженные реплики и думала: «До чего же она дорога мне!»
– Кира, я так рада тебя видеть!
Власова замерла, понимающе улыбнулась и весело сказала:
– Тогда наперегонки? Кто быстрее до речки, у того самый красивый… голос!
Через секунду рыжая бестия мчалась в сторону Унгари, повизгивая как ребенок. Я тут же бросилась за ней. Белый снег ослеплял, подошвы сапог скользили, но мы смеялись так громко и беззаботно, что, казалось, весь мир завидовал нам. Вскоре Кира запнулась и, падая, схватила меня за подол куртки. В одно мгновение мы оказались в сугробе. Она тут же попыталась положить меня на лопатки.
– Сдаешься?
– Вот еще! – Я сжала ладонью охапку снежинок и бросила их ей в лицо.
– Ах, так?! Ну, держись!

Глава 14
Не знаю, сколько времени продолжалась наша баталия на снежном одеяле, но когда силы иссякли, мы почти одновременно упали и замерли, глядя на безоблачное небо. Радостные и бесконечно счастливые.
– Вам не холодно? – голос Юрки Белова нарушил идиллию. – При такой температуре можно замерзнуть. Милана… – он подошел и протянул руку, чтобы помочь мне подняться.
Откуда он взялся?! Почему счастье не может быть абсолютным? Обязательно кто-то должен испортить настроение!
Я недовольно скривилась.
– Нет, спасибо, сама справлюсь.
Пока Юрка помогал Кире встать, я отряхнулась и огляделась. Метрах в ста от нас выпускники разожгли большой костер и беззаботно предавались отдыху. Кто-то дурачился, играя в догонялки, кто-то сидел у огня, слушая игру гитариста, а кто-то, уединившись от других, обнимался со своей второй половинкой.
– Юра, давай позже? – пробурчала подруга.
– Что-то случилось? – я обернулась и посмотрела на них.
– Нет, теперь мы с Беловым друзья! – Власова взглянула на Юрку, ожидая подтверждения своим словам. Тот кивнул и по-щенячьи улыбнулся. Это показалось подозрительным.
– А друзья всегда помогают друг другу. Можно с тобой поговорить? – обратился Юрка ко мне.
– Ланочка, все, что было – прошло. Белов – хороший друг! Выслушай его, а потом сама будешь решать. Это про Азарова, – добавила Власова.
Странное предчувствие холодком пробежало по коже.
– Мне нисколько не интересно, что он думает об Алексе. Я не буду его обсуждать. Пойдем лучше к костру? – предложила я подруге и накинула капюшон.
– Лана, прошу, это важно, – Власова умоляюще смотрела в глаза.
Совершенно не хотелось слушать Белова, но Кира… Иногда надо идти на уступки, иначе можно потерять дружбу. Да и что Юрка может сказать об Алексе? Я и так знаю намного больше, чем они.
– Ладно, только без предисловий и выводов, понятно?
– Договорились, – выпалил он, – строго по существу!
– Тогда я вас оставлю. Морозова, с тобой все будет отлично! – Кира подмигнула и побежала к ребятам.
– Пройдемся? – Белов показал в сторону речки. – Или боишься, что съем тебя?
Не удостоив вниманием его шутку, я засунула ладони в карманы и пошла вперед.
– Милана, хочу заранее извиниться, если мои слова ранят или причинят боль, – начал он. – Все видят, как ты светишься от любви, но пока есть время, я обязан предостеречь.
– Помню, мы договаривались – без вступлений, – перебила я.
– Хорошо. Азаров рассказывал, кто он?
– Ну и?
– Значит, нет! Иначе тебя бы здесь не было. Я удивлен, что ты еще…
– Жива? – перебила я с иронией. – За дуру меня держишь?! Решил, будто поверю, что Алекс маньяк? – я обернулась и окатила Юрку ледяным взглядом.
– Ладно, начну с другого. Как думаешь, с чего это мы практически одновременно обратили на тебя внимание?
Волна тревоги снова эхом отозвалась внутри.
– Наверное, так звезды сошлись.
– Считаешь, мы случайно разыграли сцену ревности на Осеннем балу, и он совершенно неожиданно решил стать Дед Морозом?
Я молча шла вперед, обдумывая его слова.
– А может, и про Белоснежку случайность? Он уже сравнил тебя с Белоснежкой? – напомнил о себе Белов. – Нам было очень интересно узнать, кто первый скажет об этом. Неужели ты не поняла, что это подстава, игра, всего лишь спор? Признаю, я поступил неправильно! Поверь, когда слушал его рассказы о твоих доверчивых глазах, все эти ваши истории, жасминовое масло, ладони с бабочкой… Клянусь, мне очень хотелось врезать ему, но спор есть спор. Думаешь, приятно знать, что какой-то болван окрутил дочь директрисы и треплет об этом на каждом углу? Если скажешь или хотя бы намекнешь, я заставлю его извиниться. Милана, подожди!
Слова звучали, как пощечина. В один миг словно кто-то нажал выключатель и все погрузилось во тьму. Стало противно и стыдно. Откуда он узнал про Белоснежку? Про жасминовое масло, бабочку… Неужели это правда?
Мне захотелось расплакаться, убежать, но я молча шла и боялась остановиться. Мысли замерли. Стало очень холодно. Я шла, будто там, впереди, что-то спасет и, словно резиновым ластиком, сотрет из моей памяти Алекса, этот унизительный разговор с Беловым, а еще лучше – смоет меня с лица земли…
– Да остановись ты! – Юрка схватил меня за плечи и развернул к себе. – Милана, прости. Знай: когда ты успокоишься, мы будем рядом!
Я оттолкнула его и, отступая, процедила сквозь зубы:
– Заткнись и убирайся! Все убирайтесь! Я ненавижу вас!
– Осторожно, ты идешь по тонкому льду!
В этот момент подо мной что-то затрещало, а земля начала уходить из-под ног. Я даже не успела сообразить, что происходит, когда меня поглотила водная стихия.
Беспорядочно цепляясь за края льдин, я пыталась найти твердую опору. Ужас и паника сдавили горло, не позволяя кричать. Желание исчезнуть, нахлынувшее пару минут назад, растворилось в атаке ужаса. В эту секунду мне безумно захотелось жить. Я жадно хватала воздух, барахталась, скользила онемевшими пальцами, обдирая их в кровь о ледяные края, но неистовое течение все глубже затягивало под лед. Дрожь, охватившая тело, сковала конечности и разум. Одежда обледенела. Неимоверным усилием я схватила последний глоток воздуха, но сил больше не осталось. Я медленно пошла ко дну. Постепенно страх и холод начали отступать. Белое солнце медленно удалялось, приобретая мутный оттенок. Я вспомнила мамины руки, папину улыбку, Катю. Повернув голову, я улыбнулась, заметив неизвестно откуда взявшуюся здесь голубую бабочку, которая порхала возле волос, и протянула к ней руку.
В ту же секунду кто-то нечеловечески сильный крепко схватил меня за капюшон и резко рванул вверх.
«Наверное, в рай», – подумала я и…

Глава 15
Монотонные гудки электрокардиографа привели в сознание. Раньше мне часто удавалось наблюдать за папой через окно реанимационной палаты. Мой отец был анестезиологом-реаниматологом. В детстве я любила показывать значимость его профессии: часто произносила это слово перед друзьями, выразительно и тщательно выговаривая каждую букву.
– Папа?
– Да, дорогая, проснулась? Как себя чувствуешь?
Я мысленно пробежалась по телу. Пошевелила пальцами рук, ног, попробовала сесть, но коварная игла капельницы сорвала попытку.
– Вроде нормально. Я давно здесь? – хрипло прозвучал мой голос.
– Двое суток. Рассказывай, что помнишь.
– Гуляла по льду, – неуверенно начала я, вспоминая ужасный день на Унгари, – и случайно провалилась. Как-то все само собой получилось…
– Так-так, значит, память не восстановилась, – отец смотрел на меня, будто следователь на допросе. – Может, Белов помог «случайно» провалиться?
– Нет, Юрка всего лишь шел рядом, – я попыталась успокоить отца, еле сдерживаясь от нецензурного слова в адрес Белова.
– Миланочка, ты проснулась! Как она? – Мама тихо вошла в палату и с волнением взглянула на нас.
– Показатели в норме. Утром сделаем пару анализов и, думаю, можем забрать домой. – Отец заботливо поправил мою подушку и посмотрел на часы. – Простите, девочки, у меня операция.
Я проводила папу взглядом и оказалась в маминых объятиях.
– Лапушка, что случилось? Как ты? Места себе не нахожу.
– Мам, прости, пожалуйста. Я такая глупая…
Волна слез не дала договорить. Я горько заплакала, прижав мамину ладонь к щеке и сотрясаясь каждой клеточкой тела. Мне так хотелось рассказать обо всем: о наивных чувствах, предательстве, унижении и о том, как я счастлива снова видеть ее. А мама, будто читая мысли, осторожно гладила мою голову и понимающе молчала.
Это со стороны казалось, что в палате тишина. На самом деле со мной разговаривало ее сердце. Любящее сердце матери – неиссякаемый источник сострадания, заботы и теплоты. Не ладони вытирают слезы на щеках, не руки оберегают тело от боли, не губы целуют по утрам и перед сном – это мамино сердце. Оно такое сильное и в то же время чуткое… Когда на душе невыносимо тяжело и кажется, что мир вот-вот разрушится, подойди и прижмись к маминой груди. Послушай, поплачь, растворись в биении сердца. Мы всегда слышим его. С самого начала. Оно укачивало нас в колыбели, напевало космическую мелодию, которая вселяла надежду. Его можно слушать бесконечно. И сейчас оно окутало меня любовью, позволяя вырваться эмоциям наружу.
– Мама, ты простишь меня? – еле выговорила я и посмотрела на нее зареванными глазами.
– Лапушка, это ты должна нас простить. Давно надо было прекратить эти выезды…
– Мам, не надо. Не хочу, чтобы из-за меня…
– Потом все обсудим, – мама обняла, пытаясь успокоить. – Хочешь чего-нибудь вкусненького? Ты ведь два дня не ела. Ах да, возле палаты твой спаситель вторую ночь дежурит…
– А кто меня спас?
– Азаров. Ему что-нибудь передать?
– Нет! – выпалила я, но тут же смягчила тон. – Я хочу спать, давай утром договорим?
– Хорошо. Отдыхай, дорогая, и помни – мы рядом. – Мама поцеловала меня, выключила свет и скрылась за дверью.
Интересно, что ему нужно? Он что, до сих пор играет роль влюбленного? Бред. Больше не стану думать о нем. Я заново родилась, и теперь все позади. В те ужасные минуты на Унгари единственным желанием было провалиться сквозь землю – я и провалилась. Сейчас мне хочется жить! Больше никаких Беловых, Азаровых, позора… Больше никакой любви!
Но горькие мысли упорно не желали покидать голову. Что я им сделала?! Зачем они так унизили меня? В безумной жалости к себе я снова зарыдала.
***
Аромат куриного бульона разбудил, приглашая открыть глаза. Стены больничной палаты словно побелели за ночь, а воздух снова насытился кислородом.
– Доброе утро, доченька! Как прошла ночь? Удалось поспать?
Мой взгляд скользнул по маминой улыбке.
– Надо поесть, – тоном, не требующим возражений, добавил отец. – У тебя низкое давление. Если хочешь сменить обстановку и отправиться домой, без тарелки супа не обойтись.
Папа аккуратно снял с меня присоски электрокардиографа, вынул капельницу и вышел в коридор.
– Да, лапушка, поешь немного. – Мама села в изголовье и убрала с моего лица прядь волос.
Я не могла смотреть на еду. Всю ночь сознание находило спасение лишь в маленьких обрывках сна. Только там я могла расслабиться и забыться. Юркины слова сильно задели гордость, но в памяти постоянно всплывали карие глаза Алекса, голос…
Пытаясь скрыть свое подавленное состояние, я спросила:
– А где Кира?
– В коридоре. Хочешь, позову ее? Папа может устроить… – Мама взяла ложку куриного бульона и поднесла к моим губам.
В голове отчетливо, как на фотографии, проявились образы одноклассников. Их сочувствие, жалость. Наверное, им известно о моей собачьей преданности, аромате жасмина…
– Нет, не хочу никого видеть. Мне неудобно. Хочу уехать куда-нибудь, отсидеться, пока все не забудется.
Я с усилием проглотила бульон и спрятала лицо у мамы на коленях, ощущая, что слезы вот-вот хлынут потоком. Внезапно одна сумасшедшая идея пришла в голову, и она показалась единственным спасением.
– Можно я поеду к бабушке? – я с такой мольбой посмотрела на маму, что у нее не было шанса отказать в просьбе.
Она улыбнулась.
– Думаю, бабушке удастся хотя бы накормить нашу лапушку, – она окинула взглядом полную тарелку с бульоном и засомневалась: – Только через два дня у меня конференция в областном центре, а папу до Нового года с работы не отпустят. Может, подождешь нас немного?
– Зачем ждать, давайте я поеду с Миланой! – В дверях палаты появилась Власова. Белый халат, накинутый на ярко-розовый костюм, открытая улыбка, горящий взгляд… Точно фея, поднимающая настроение. – Делов-то! Сели на поезд – и через трое суток на Байкале. Соглашайтесь, Вера Николаевна! Там мы поставим Милану на ноги и к Новому году вернемся домой.
– Но как же учеба? К тому же поездку надо обсудить с твоими родителями, – сопротивлялась мама.
Кира подошла, поставила стул напротив мамы, села и посмотрела ей в глаза. В этот момент зрачки подруги вдруг стали вертикальными, превратившись в черную, как у кошки полоску.
– С Миланой все будет хорошо, – бесчувственным тоном робота произнесла подруга. – Ей нужно к бабушке. Дядя Володя просит вас спуститься к нему в кабинет.
Я открыла рот и застыла в оцепенении: мама, словно под гипнозом, встала и вышла из палаты.
Через секунду глаза подруги снова приобрели естественный вид, и она бросилась мне на шею.
– Миланка, как я волновалась! Ну? Что болит? Почему так долго дрыхла?
Подруга задавала много вопросов, но мои уши отказывались их слышать. Я судорожно пыталась найти объяснение произошедшему, но ничего не приходило в голову. Наконец Кира отстранилась и, правильно истолковав мой изумленный взгляд, хлопнула ладонью себя по лбу.
– Ой, прости! Не бойся, я совсем недавно научилась так делать! Внушение неопасно, через пять минут Вера Николаевна снова придет в себя и ничего не вспомнит. Ну Милана… – Подруга щелкнула пальцами перед моими глазами. – Да очнись ты! – крикнула Власова и больно схватила меня за нос.
– Ай, с ума сошла? – взвизгнула я и принялась растирать опухший от рыданий кончик носа. – Но как? Где ты научилась?
– Ага, понравилось? Теперь наконец-то поверишь, что магия существует? – торжествовала она.
– Кира, а можешь со мной вот так же сделать, чтобы я ничего не помнила? – робко протянула я.
Она сочувственно вздохнула.
– Нет, с тобой такие фокусы не работают, уже пробовала. Зато… – Кира залезла в карман пиджака, достала медальон на тонкой кожаной веревке и поднесла его к моему лицу. – У тебя есть он. Не знаю, откуда взялся этот кулон, но ты держала его в руке, когда волчара достал тебя из воды. Я взяла на хранение. Носи и не снимай!
Надевая на меня серебряное украшение, в точности похожее на ее кулон, только с красным камнем посредине, подруга насвистывала мелодию, но я не могла вспомнить, откуда она была мне знакома.
– Кира, ты давно узнала про спор Азарова?
– Да. Жаль, не хватило духу сразу все рассказать. Возможно, тебе было бы легче. Не думала, что этот, – она презрительно фыркнула, – сумеет тебя околдовать.
– Алекс колдун?
– Вот еще, пусть завидует в сторонке! Это мы с тобой колдуньи, точнее, скоро станем ими! – Власова жестом изобразила кошку, выпускающую когти и, оскалившись, игриво прорычала.
Это вызвало улыбку. Подруга заметила ее и добавила, как бы подтверждая свою теорию:
– Вот видишь, медальон работает! А когда все узнаешь, то и думать забудешь о случившемся! Просто слушайся меня. Ладно. – Кира встала с кровати и потянулась. – Мне пора. Нужно успеть подготовиться, собрать вещи. Завидуйте все! Мы едем отдыхать!
Власова махнула на прощание и грациозно выскользнула из моего больничного убежища, оставив наедине с новостями, которые вызвали нескончаемый поток вопросов. Я опустилась на подушку и укрылась одеялом.
Стук в дверь отвлек от мыслей. В проеме показался букет белых лилий, а за ним появился Алекс.
– Стой там! – брякнула я и отвернулась к окну. – Если подойдешь ближе – закричу.
– Хорошо… – растерянный голос Азарова дрогнул. – Тебе плохо? Позвать врача?
– Чего тебе?
– Хотел увидеться.
– Увидел? Не забудь поставить плюсик в графу зачетов и всей школе рассказать. Убирайся!
– Милая, что случилось? Как ты себя чувствуешь? – ошарашенно спросил он.
– Хватит разыгрывать комедию! – я резко повернулась к нему, не выдержав очередной лжи. Пелена слез застилала глаза. – Иди принимай поздравления и цветочки не забудь.
– Какой плюсик?! Ты о чем?
– Предупреждаю, если подойдешь – вся больница будет здесь!
– Плевать! Что случилось? – Азаров бросил букет на пол, сел рядом и обхватил мое лицо ладонями. – Скажи…
В этот момент в палату вошли родители, не дав ему договорить.
– Алекс? – удивилась мама, окидывая нас взглядом. – Кто тебя впустил?
– Мы благодарны тебе за спасение, – добавил отец. – Но сейчас Милане нужен покой.
Какое-то время Азаров держал в ладонях мое лицо и смотрел в глаза.
Это же надо! Такой наглости я не ожидала. Прекрасный актеришка!
– Уходи и никогда не возвращайся, – холодно произнесла я, убирая его руки.
Казалось, он сомневался и ждал, что я изменю решение. Вот гад! Моему негодованию не было предела.
– Алекс, давай в следующий раз, – сказал отец, подошел к кровати и положил руку на его плечо.
Азаров не двигался. Вместо того чтобы послушать отца, он сжал край одеяла так крепко, словно его ладонь превратилась в сталь.
– Любимая, не надо… – простонал он потерянным голосом.
– Уходи! – перебила я и снова отвернулась.
– Алекс! – окликнула мама. – В следующий раз поговорите с Миланой.
Из груди Азарова вырвалось что-то похожее на рык, но он взял себя в руки.
– Хорошо, в следующий раз… – с надломом в голосе повторил он слова мамы и вышел.

Глава 16
Бар «Тёмные волки», где собирались байкеры, находился на окраине таежного города. В голову нормального человека вряд ли пришла бы мысль посетить это заведение. Ходили слухи, будто иногда сюда привозили людей, которых после никто не видел. И это было правдой. Те, кто случайно стал свидетелем обращения человека в волка, исчезали в подвалах логова навсегда.
По выходным бар был забит небритыми амбалами. Они накачивались спиртным, не обращая внимания на удушливый смрад пота.
– Вас ждут, – хрипло пробурчал охранник в черной бандане, пропуская нас внутрь.
Он не был человеком – только оборотни могли охранять вожака стаи. Мы шли мимо соплеменников, сидевших рядом с людьми, и я заметил, с какой сочувственной настороженностью они смотрят нам вслед.
Минуя зал для посетителей, мы спустились в логово и быстрым шагом двинулись по темным коридорам. Мы не разговаривали, потому что знали: он и так слышит наши мысли. Вскоре огромные стальные двери преградили путь.
– Открывай, – взволнованно прошептал Серый. – Ты заварил кашу, тебе и расхлебывать.
– Не дрейфь, мы рядом! Он ничего не сделает своему племяннику! – подбодрил меня Дэн.
Я не любил бывать здесь и старался как можно реже наведываться в бар. Гораздо комфортнее мне жилось одному в квартире городской кирпичной многоэтажки, из окон которой открывался прекрасный вид на тайгу. Богатые апартаменты спален логова и соседство с коронованным родственником совсем не привлекали меня. Тем более последний месяц я вообще не спал, дежуря возле ее окон.
Почему я раньше не обращал на нее внимания? Куда смотрел все эти годы? Неужели только приказ убить ее открыл глаза? Убить! Мое сердце дрогнуло при мысли об этом. Я понимал, что за неисполнение приказа Марк уничтожит меня. Но не это беспокоило. Я боялся, что он отдаст приказ другим оборотням… Хрена с два! Я не позволю! Сегодня же увезу ее. Плевать на стаю.
Огромный зал, в котором мы оказались, сильно отличался от бара. Здесь, внизу, царствовали высокие прозрачные стены, позволяющие любоваться покрытыми снегом пушистыми елями, приглушенный свет и чистейший воздух. В центре зала стояла огромная кушетка. Вожак сам выбрал ее в столичном антикварном магазине и ревностно заботился о неприкосновенности кожаной мебели, устеленной шкурой черного медведя. Это был своего рода трон, к которому могла притрагиваться лишь подруга вожака – Азалия.
В дальнем углу комнаты потрескивали поленья в камине. Слева от него спиной к нам стоял вожак. Он был одет в хакаму[3 - Просторные японские штаны в складку, напоминающие шаровары.], на голове – черная повязка с японскими иероглифами. Она скрывала глаза, но мы знали: Марк Велозаров чувствовал страх всех, кто находился рядом. Его левая рука покоилась на ножнах, а правая – на кожаной рукояти цуруги[4 - Японский прямой обоюдоострый меч.]. Это было необычное, очень древнее оружие. Марк долгое время жил в Японии и в совершенстве владел кэндо[5 - Японское традиционное фехтование на бамбуковых мечах.]. Вожак мог с закрытыми глазами перерубить пролетающего комара или каплю дождя, не достигшую поверхности земли. Он часто тренировался, и иногда эти тренировки заканчивались смертью одного из нас.
Когда мы прошли вглубь комнаты, Марк не шелохнулся. Я посмотрел на его противника – на этот раз им оказался Михаил – и по обреченному взгляду оборотня догадался, каким будет исход борьбы. Михаил обходил Марка, крепко сжимая катану[6 - Японский меч, формой клинка напоминающий шашку.]. Он заметил нас и на мгновение отвлекся от поединка. В его глазах блеснула надежда, но в следующую секунду вожак молниеносно выхватил меч из ножен и отрубил Михаилу голову. Затем поймал ее плоской поверхностью меча и метким броском отправил в топку камина.
– Тюй[7 - Указание на внимательность партнеров во время тренировки (япон.).]! – крикнул Марк и, не взглянув на труп, добавил: – Сорэмадэ[8 - Разойтись (япон.).]!
Велозаров вытер меч и вложил его в ножны. Совершив то-рэй[9 - Традиционный японский поклон мечу.], он поместил оружие на подставку, покоящуюся на камине, снял с глаз повязку и повернулся к нам.
Марк был не просто жесток и силен – его хладнокровие и властолюбие не знали границ. В схватке с оборотнями ему достаточно было показать мощные клыки – и волки заискивающе поджимали хвосты, показывая беспрекословное подчинение. Жизнь, впрочем, как и смерть сородичей его мало беспокоили. Казалось, он ненавидел всех, кроме своей спутницы – волчицы Азалии, которая всегда была рядом.
Марк умел читать и внушать мысли. Эта особенность в сочетании с острым слухом и чутким обонянием почти не давала шансов соперникам.
Единственными обитателями тайги, которые могли причинить вожаку вред, были кошки, а точнее тигры. Тигров-оборотней осталось не так много. Они держались обособленно друг от друга. Волку в одиночку было сложно победить рыжего хищника, только стая могла его убить, поэтому наши предки много веков назад договорились о разделе территорий. Мы не вступали в конфликт с тиграми, а они не беспокоили нас.
Гарантами договора стали Хранители тайги – люди, владеющие магией. Казалось, сама природа наделила их неограниченной силой. Никто не смел причинить им вред. Они поддерживали равновесие между волками и тиграми и защищали территорию от других порождений хаоса. Тайга давала стражам нескончаемую энергию, а они защищали ее. Но уже много лет мы ничего не слышали о них, а значит, чувствовали безграничную власть. Именно поэтому я понимал: узнав о появлении нового Хранителя, Марк обязательно исправит ситуацию – убьет, пока та не обрела силу.
Рядом с троном лежали два огромных волка – Кайл и Роман. Оба черные, похожие друг на друга. Они не любили человеческое обличие и предпочитали звериную шкуру. Матерые телохранители, всюду следующие за своим хозяином, казалось, жили только одним желанием – разорвать любого, кто посмеет угрожать вожаку.
– Кого я вижу?! – наигранно удивился Марк. Его зрачки окрасились в цвет стали. Так случалось каждый раз, когда он читал мысли. – Значит, молодой наследник все-таки почтил присутствием дядюшку?
В следующую минуту Велозаров оказался рядом и угрожающе приподнял мой подбородок.
– Почему она до сих пор жива?!
Он испепелил меня долгим взглядом. Затем медленно убрал руку, подошел к столу, налил в бокал виски и повернулся лицом к стеклянной стене, за которой шумела тайга.
В зале повисла мрачная тишина.
По преданию, новые Хранители будут не просто владеть магией. Их возможности станут безграничными, – нарушил молчание Марк. Он говорил медленно, будто пояснял ребенку прописные истины. – А значит, мы не будем чувствовать себя свободными. Знаешь, в кого превращаются ведьмы в полнолуние? – он сделал паузу. – Правильно, в кошек! Ты хоть представляешь, что случится, если тиграм удастся перетянуть девчонок на свою сторону, пока те еще не понимают своего предназначения?
Велозаров пригубил виски и продолжил:
– Когда-то я пообещал своему брату присмотреть за тобой, и чем же ты отблагодарил?
– Милана неопасна. Процесс превращения не окончится, я не допущу этого… – я попытался оправдаться, переступая с ноги на ногу.
– И ты не обратил внимания на мой приказ, – Марк начал заводиться, – распустил розовые слюни и оставил в живых главную из них? Ты не просто ослушался – ты спас ее и почти нарушил договор, врезав тигриному ублюдку!
«Жаль, вокруг были люди и мне не удалось свернуть ему шею», – я вспомнил самодовольную ухмылку Белова возле реки.
– Считаешь, помешал ему?! Идиот, ты просто удачно завершил их план! – крикнул вожак. – Тигры не могли дождаться, когда девка окажется под водой и найдет там свой амулет! Им даже спасать ее не пришлось! Только из уважения к памяти твоего отца я дам тебе второй шанс. У тебя неделя. Иди!
Ладони вспотели, ком подступил к горлу, но мне удалось взять себя в руки.
– Я… я не стану убивать ее!
Кайл и Роман встревожились, мгновенно повернули морды в мою сторону и настороженно замерли.
В считаные секунды вожак оказался рядом со мной и схватил за горло.
– Тогда я убью тебя! – яростно прохрипел он и сильно сдавил пальцы на моей шее. На его лице от напряжения вздулись вены.
В этот момент я нащупал рукоять ножа в кармане. Роман и Кайл тут же обнажили клыки.
– Думаешь, поможет? – с усмешкой процедил Марк и оторвал меня от пола.
– Тише, тише… – Словно ниоткуда возникла подруга вожака, обняла его за плечи и попыталась успокоить. – Дорогой, мы же обещали твоему брату. Алекс запутался. Пылкость и недальновидность в таком возрасте – это нормально.
Азалия мягко освободила руку Марка и увела его на меховое ложе. Подобно пантере, она пристроилась рядом с вожаком, повернула голову в мою сторону и тихо сказала:
– Алекс, по преданию, Хранители будут иметь ледяное сердце, они забудут человеческие страсти. Ты никогда не сможешь обнимать и ласкать ее так, как делаем это мы – волки, – Азалия провела ладонью по щеке вожака и продолжила мягким голоском: – Девочка не вспомнит о чувствах к тебе. Только магия и рассудок будут управлять ее действиями. Ты не получишь Милану. Кажется, ее так зовут?
– Да, – ответил я, и волна нежности окатила сердце. – Я обещаю, она не станет Хранителем…
– Вот видишь, дорогой, – перебила волчица, – Алекс понимает свою задачу, – она заговорщицки подмигнула мне. – Ступайте! – махнула Азалия рукой в сторону дверей. – И вы тоже! – она толкнула ногой Кайла, не отрывая взгляда от вожака. – У нас с Марком важный разговор. И этого захватите! – волчица кивнула в сторону трупа.
Я выскочил на улицу и открыл дверь Чероки.
– Алекс! – окликнул Серый. – Ты куда? Давай обсудим! Хочешь, я сам решу проблему?
– Только прикоснись к ней! – Я схватил его за грудки и пригвоздил к джипу.
Он начал оправдываться, тщетно пытаясь ослабить хватку.
– Я не о Морозовой. У Миланы есть подруга, без которой она не сможет стать такой сильной. Убьем Власову…
Я взвесил все за и против, ослабил хватку и покачал головой.
– Нет. Они с рождения вместе. Я увезу Милану, мы уедем, исчезнем.
– Покинешь стаю? Ты же наследник! Марк не позволит!
– Пусть катится к черту! Больше я не подчиняюсь ему!
– Тогда надо спешить, – посоветовал Дэн. – Вроде у них сегодня поезд.
***
«Успею! Неужели Белов ей все рассказал? Нет, в ее глазах не было страха, скорее презрение. Что произошло, почему она так изменилась? Может, превращение началось, и я ей больше не нужен? – мысли набегали одна на другую. – Но я оборотень, я не могу покинуть ради нее стаю, я наследник… Может, постараться ее забыть? К черту! Всех к черту! Я люблю, и мне наплевать, что она Хранитель! Увезу ее, спрячу, а если будет надо, убью всех, кто посмеет причинить ей боль! А вдруг она не согласится уехать и возненавидит меня? – Кровь в висках громко отстукивала бешеный ритм. – Ничего, справлюсь! Сейчас я необходим ей!»

Глава 17
На улице быстро стемнело. Начиналась вьюга. Снежное глухое небо опустилось, покрывая мглой и ветром землю. Я стояла на подножке последнего вагона и смотрела на провожающих, которые спешили укрыться от стужи в здании вокзала.
Из-за срочной операции отец не смог проводить нас, мама была на работе, а со своими родителями Кира предпочла попрощаться дома.
– Долгие проводы – лишние слезы, – сказала она и, взяв наши вещи, зашла в вагон.
Поезд вот-вот должен был тронуться.
– Прощай, – прошептала я, обратившись к тому, кто до сих пор заполнял мои мысли, и стала подниматься по ступенькам.
– Значит, уезжаешь? Вот так? Без объяснений?! – прозвучал за спиной знакомый голос.
Я резко обернулась. Передо мной стоял Азаров. Тонкая ткань его серой футболки колыхалась на снежном ветру, словно тусклый флаг на северных ледоходах. Алекс схватил меня за руку и попытался остановить.
– Решила, что пора закончить с нами? – его голос срывался от волнения. – Выходит, все, что было, ничего не значит?
– Именно так. – Я поспешно высвободила руку.
Азаров яростно саданул кулаком по вагону, оставив вмятину.
– Молодой человек… – попыталась утихомирить его проводница, выглянувшая из тамбура. Но Алекс не обратил на нее внимания.
– Хотя бы можешь объяснить причину?! Что произошло на той чертовой реке? Что Белов тебе сказал?
– Какая разница? Прекрати, на нас смотрят.
Я была в отчаянии, но постаралась взять эмоции под контроль. Алекс встал на подножку вагона, и наши глаза оказались на одном уровне. В эту минуту его голос превратился в шепот:
– Дай мне возможность все объяснить. Поверь, это нелегко. Обещаю, мы найдем выход. Мы вдвоем, вместе.
Я испугалась, что смогу поддаться слабости и снова позволить причинить себе боль, поэтому резко оттолкнула его и спустилась на землю.
– Думаешь, мне было легко? – я повысила голос, стараясь не терять контроля и вспоминая литры пролитых слез. – Знаешь, сколько раз я умирала все эти дни? Сколько раз убивала свою собачью преданность?
– Зачем? Что случилось? Да в чем дело-то?! Если я не нужен…
– Не нужен! – перебила я, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь. – Больше никогда не нужен, запомнил?
– Ты боишься? – его голос вдруг стал испуганным и глухим.
– Что?! – я ожидала чего угодно, но только не такого вопроса. – Кого? Тебя?!
– Да.
Я хотела рявкнуть что-то злое, но боясь расплакаться, безмолвно посмотрела ему в глаза. Мне нечего было больше сказать, поэтому я отвернулась и поднялась на ступеньку.
– Ты не уйдешь! – с надрывом в голосе крикнул он, резко развернул меня и притянул к себе, сильно сжимая в объятиях. – Прости, что сделал больно, прости, прости… – быстро шептал он, целуя мои волосы. – Я люблю тебя, очень люблю…
– Азаров, хватит! – заверещала Кира, выглядывая из тамбура. Она вцепилась в мое плечо и затащила меня в вагон, словно мешок с тряпьем. – Оставь Морозову в покое, мы все знаем! – рявкнула она, резко убрала ступени и захлопнула дверь.
Подталкивая меня, как паршивого котенка, в глубину вагона, Кира продолжала возмущаться:
– С ума сошла? Опять?! Хорошо, что я успела.
Поезд медленно тронулся, стуча колесами, звук которых отдавался сомнениями в глубине моего сознания. Мы зашли в пустое купе, и Кира посмотрела в окно.
– Надо же, какой настырный! Бежит…
Не раздеваясь, я села напротив подруги. Я смотрела в ее глаза, но видела печальное лицо Алекса. Сомнения, вызванные его дрожащим голосом, не давали успокоиться.
– Ланка, перестань. Думаешь, не слышу тебя? – спросила подруга.
– Ты о чем?
– Твои мысли кричат на весь вагон. Обычное у него лицо и голос. Нечего себя накручивать. Говорю же, он никогда тебя не любил…
– Давно это делаешь? – резко перебила я.
– Что делаю? – ошарашенно уставилась на меня Власова.
– Давно научилась вот так слышать?
– Ладно, – вздохнула она и кивнула. – Признаюсь, недели две. Только самые яркие или повторяющиеся мысли, но все же я научилась их читать! Представляешь?!
Внезапно я все поняла. Она слушала мои мысли, дружила с Беловым, терпеть не могла Алекса. Значит, и про Белоснежку, сравнение с которой мне почему-то запомнилось, Кира могла узнать, копаясь в моей голове. Жасминовое масло, бабочка… Об этом я думала в день встречи на Унгари. Вот почему Алекс не понимал, что произошло между нами.
– Это ты сделала? Ты выдумала историю про спор и договорилась с Беловым? – зло крикнула я.
Подруга виновато убрала в сторону глаза и тяжело вздохнула.
– Он все равно тебя не любит.
– Зачем?!
– Честно? – Власова подняла голову и гордо, даже со злостью отчеканила. – У нас все должно быть одинаковым! Мы Хранители! Сама виновата! Если бы не бросила меня, не связалась с этим…
Я не стала дожидаться конца фразы, а выскочила из купе, бросилась в тамбур, сорвала стоп-кран и с силой открыла дверь. Не обращая внимания на испуганные лица пассажиров в окнах и возмущенные крики проводницы, я мчалась к нему.
Только бы он простил, только бы не ушел!
– Алекс!
Вьюга перестала злиться, и большие хлопья пушистого снега медленно падали на землю. Поезд снова тронулся, унося вместе с подругой мою боль и тревогу.
– Расскажи мне все. Кто ты? – только и смогла выдохнуть я, утопая в его объятиях и счастливом взгляде.
Он вздохнул, опустил меня на землю и почесал затылок, сомневаясь, стоит ли говорить правду.
– Расскажу, только не знаю, с чего начать.
– Кира считает тебя… необычным человеком. Кто же ты?
Какое-то время Алекс все еще колебался, словно решая, как ответить. Наконец, глядя в глаза, он произнес:
– Волк. Я оборотень.
Я застыла на месте, пытаясь переварить услышанное. Мысли сумбурно неслись в голове: «Хорошо, пусть ведьмы существуют, есть экстрасенсы, гипнотизеры, но оборотни?! Разве такое возможно?»
Я вспомнила дикий, почти свирепый взгляд черных глаз на осеннем балу; фигуру в оконном проеме; драку с Беловым; вмятину в обшивке вагона… Волосы, скрытые шапкой, зашевелились. Я посмотрела на напряженные скулы Алекса, пульсирующую вену на его виске и вдруг окончательно поняла: он не шутит. И это испугало еще больше.
– Поверь, для тебя я нисколько не опасен, – попытался успокоить Азаров. – Обещаю, ты никогда не увидишь меня в зверином обличии. Смотри… – Он показал руку, на которой блестел перстень. – Мы не перерождаемся в полнолуние. У нас есть кольца, которые сдерживают зверя… До тех пор, пока не повернем перстень.
– А что будет, когда повернешь его?
– Ты не узнаешь этого.
Азаров смотрел на меня, ожидая реакции, но что я могла ответить? В эту минуту мне хотелось, чтобы весь мир замер и дал мне время подумать, что делать дальше. Закрыв глаза, я постаралась взглянуть на ситуацию с другой стороны. Да, он не такой, как все, и, возможно, опасен, но разве это сможет заглушить мои чувства? Разве, зная его тайну, я смогу отвернуться и спокойно жить дальше? К тому же Власова говорит, что и мы не совсем обычные…
– Милая, прости, я пытался сказать раньше, но боялся испугать и потерять тебя.
– А я будущая ведьма, выходит, у нас необычный роман. Мы единственные в своем роде, и ты нужен мне!
Мы стояли в сугробе, покрытые снежными перьями, и смотрели друг на друга влюбленными глазами. В этот момент мне захотелось процитировать доктора Фауста: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!» Но я произнесла совсем другое:
– Теперь ты точно от меня не избавишься!
Алекс поправил мой капюшон, взял на руки и тихо ответил:
– Я даже мечтать об этом боялся…
Он отнес меня к своему внедорожнику и осторожно усадил на сиденье. Сев за руль, Алекс продолжал улыбаться, но вдруг его лицо застыло, и он хрипло крикнул:
– Беги!

Глава 18
В эту счастливую ночь я была березой. Могла быть чем угодно: сосной, кедром, елью… я выбрала березу. Я скинула одежду и нагой вышла на улицу. Морозная ночь, ветер свистит в кронах, но мне не холодно. Моя кожа белая как снег, и я сливаюсь с ним, становлюсь невидимой. Мягко подкрадываюсь к стволу березы, обнимаю его, прислоняюсь щекой и вдыхаю яркий аромат бересты. Дерево слегка дрожит, ветер теребит тонкие гребешки коры. Я глажу черные полоски, прижимаюсь плотнее, шепчу заговор, пробуждая в березе желание впустить меня. Ветки острые, холодные. Они склоняются надо мной и обнимают в ответ. Я растворяюсь в дереве. Мои вены наполняет березовый сок…
Я вижу зайца, он копошится в норе под старым дубом. В дупле сосны у реки сова встрепенулась и приготовилась к охоте. У моего подножия в снегу притаилась полевая мышь. Она греется моим теплом и сладко спит. Снег под ее горячим тельцем плавится и превращается в хрустальное гнездышко. На стелющейся вдоль оврага тропинке бегут волки. Они останавливаются, смотрят на меня, принюхиваются, опасливо прижимают уши, оскаливаются и убегают в чащу. Я вижу небо – оно снежное и хороводит вьюгой. Мне хорошо, спокойно…
Я очнулась и схватилась за голову, которая казалась чугунной. Как жаль, что я не береза: у деревьев никогда не раскалывается голова… Стоп, какая еще береза?! Я попыталась сесть.
– Бесполезно. Лучше не будет, пока не выпьешь то, что находится на полу справа от тебя, – раздался голос Юрки Белова.
Я с трудом нащупала стеклянную бутылку и осторожно сделала глоток. Горький напиток обжег горло, но через минуту боль стала отступать. Я открыла глаза и огляделась.
Я лежала на старом диване, задвинутом в угол кирпичного бункера. Полумрак помещения разбавляли свечи в настенных канделябрах. Будто в средневековом замке: восковые свечи в железных подсвечниках! Жуть какая-то! Рядом с моим ложем стоял обшарпанный деревянный стол, на нем тускло поблескивала ваза с яблоками. Напротив – два широких кресла темного цвета, в одном из которых, склонив голову набок и наблюдая за моими мучениями, сидел Белов.
– Где я?
– В берлоге – моем лесном жилище. Здесь мы в безопасности и можем спокойно поговорить. Азаров уже рассказал про себя? Так вот, я тоже оборотень, только не волк. Я тигр, и мое племя благороднее, сильнее и умнее этих ублюдков. Нам претят безжалостные убийства. Мы охотимся в одиночку, не нарушая баланса природы, и, конечно, не нападаем на людей. И мы на твоей стороне.
– Где Алекс? – перебила я и села, свесив ноги на пол. Тело еще с трудом слушалось, но чувствительность медленно возвращалась к нему.
– Не знаю, – ответил Юрка. – Волки не суются сюда. Существует договор, который они не посмеют нарушить. Так вот, как только мы узнали имена избранных, ты стала опасной для волков, ведь лишь благодаря твоей силе вы с Кирой сможете завершить превращение. Я пытался оградить тебя, но ты выбрала другого. Да я не в обиде. Не пойму только, чем он увлек тебя? Думал, мое превосходство очевидно.
– Рада слышать, что произвела впечатление.
– Зря ты так. Я ведь был искренним, когда говорил о симпатии. Может, передумаешь? – на его бледном лице мелькнула улыбка.
– Лучше расскажи, что я здесь делаю.
Он вздохнул и снова откинулся на спинку кресла. Оно противно скрипнуло, будто кто-то провел палкой по пенопласту.
– С тех пор как вы с Азаровым вместе, ты ходишь по краю пропасти. Волки, особенно их вожак, не оставят тебя в живых. Прости, что наговорил ерунды и позволил провалиться в реку. Только под водой ты могла найти второй медальон – ключ от дверей магии, которой ты наделена с рождения. Замечала, что все твои желания сбывались с упорным постоянством?
Я не хотела его слушать, но и для колкостей сил не было. Нужно поскорее узнать, где Алекс.
– Это, конечно, интересно, но сейчас, единственное мое желание – попасть домой. Можешь устроить?
– Нет, ради твоей же безопасности. С самого начала единственной задачей Азарова было убить тебя. Не знаю, почему он до сих пор этого не сделал. Возможно, ты действительно приглянулась ему, но это всего лишь теория. Даже если допустить такое, он все равно опасен. Волк не даст тебе стать Хранителем. Так приказал Марк, их вожак, а эти грязные псы не смеют ему перечить. В противном случае… – на Юркиных губах появилось подобие усмешки, – смерть.
– Думаешь, поверю? Где моя куртка? – я встала и обнаружила, что вместо удобных джинсов и свитера на мне шелковый балахон с капюшоном, похожий на длинный саван. – Это что такое?! Ты меня переодел?!
Не выдержав такой наглости, я вскочила и кинулась на Белова, но через несколько секунд врезалась в невидимую стену, которая разделяла нас.
– Извини! – довольно хихикнул Юрка и скрестил руки перед собой. – Забыл предупредить о барьере. Нам неизвестно, что ты уже умеешь, так что пришлось подумать о безопасности. И это не я переодел тебя.
– Сейчас же выпусти! – голосила я, тщетно пытаясь разбить невидимую стену кулаками.
Силы быстро иссякли, а голова опять напомнила о себе нестерпимой болью, поэтому я безвольно опустила руки и поплелась обратно к дивану.
– Устала? – съязвил Белов. – Не обижайся, так действительно нужно ради всех нас.
– Да пошел ты! – я схватила вазу и бросила в него. Не долетев пяти метров до желаемой цели, она звонко ударилась о прозрачную перегородку и разбилась на мелкие осколки. Осознавая собственную беспомощность, я села и ненавидящим взглядом уставилась на Юрку. – Сколько мне придется торчать здесь?
– До двадцать второго декабря! – послышался голос Власовой.
Из темного угла вышла Кира.
– Юра, можешь идти, дальше сами справимся. Ах да, и это унеси, – она бросила ему свой пуховик и потерла раскрасневшиеся от мороза щеки.
От изумления я открыла рот. Кира хлопнула в ладоши, прошла сквозь прозрачную завесу и села рядом.
– Как ты? Надеюсь, от спиртного стало легче?
– Это был спирт?
– Настойка. Противоядие и легкое успокоительное, – пояснила подруга.
– Ты отравила нас? Где Алекс?..
– С ним все в порядке. Небольшая доза инъекции, которую вы получили в машине, отключила его ненадолго. Думаю, он уже пришел в себя. У оборотней обмен веществ намного быстрее, чем у нас.
Я чуть не взорвалась от возмущения. Пытаясь успокоиться и подавляя в себе желание отвесить Кире подзатыльник, я вспомнила о маме. Она, наверное, жутко переживает! Я обещала звонить с каждой железнодорожной станции. Скорее всего, родители поставили всю полицию на уши.
– Я давно здесь?
– Почти сутки. Так что пора начинать практиковаться!
Ярость заполнила меня, грозясь вырваться наружу. Я оттолкнула руку подруги и злобно уставилась на нее:
– Одурела? Кем ты себя возомнила? О родителях подумала?! Они же с ума сходят!
– О, не беспокойся, – Кира достала из кармана мой сотовый и отошла в сторону.
– Да, мамочка… все хорошо, вот проехали Мирный, скоро ложимся спать. А как у тебя? Алло… не слышу, связь теряется… утром перезвоню… целую.
Услышав ее голос, в точности похожий на мой, я остолбенела, а подруга, довольная собственной выходкой, гордо произнесла:
– Ну как, впечатляет?
– Ничуть, – соврала я. – Может, наконец, объяснишь, что ты делаешь?
– Спасаю лучшую подругу! – твердо ответила она. – Марк приказал убить тебя. И если Азаров этого до сих пор не сделал, другие псы с легкостью выполнят задание. Здесь, – Власова окинула взглядом бункер, – можно переждать до равноденствия, когда ты обретешь полную силу, и расслабиться!
– Допустим, но почему ты мне раньше не рассказала, почему все решила сама? И вообще, думаешь, мы сможем прятаться целый месяц?
– Во-первых, не месяц, а всего три недели, а во-вторых, я хорошо знаю тебя. Это с виду Морозова решительная, а внутри совсем другая… Ты не была готова, витала в облаках, – она снисходительно прищурилась. – Мне надо было заставить тебя ненавидеть Азарова, ведь волки готовы на все, чтобы мы лишились силы и не стали Хранителями. Если хоть немного успокоишься и прекратишь представлять свои руки на моей шее, все расскажу. Только верь мне, хотя бы ради нашей прошлой дружбы! – она медленно подошла к дивану и уселась на кирпичный пол. – Ланка, ты не представляешь, кем мы можем стать! – Кира закатила глаза, воображая перспективы. – Помнишь, наши мечты о волшебной палочке? Так вот, теперь у нас их десять!
В ее глазах отражались блики пламени настенных свечей. Растопырив пальцы, Власова повертела ими перед глазами.
– Я пока не все умею, но кое-что получается. Вместе мы будем отличными Хранителями, а после двадцать второго декабря… Ладно, смотри!
Кира подняла над головой руки, направленные ладонями друг к другу, и закрыла глаза. Между ее кистями появился светящийся шар размером с теннисный мячик. Он на мгновение завис, а затем начал вытягиваться, трансформируясь в маленькие разноцветные полоски. Они изогнулись и превратились в радугу, концы которой упирались в ладони подруги. Власова сначала развела руки в стороны, затем опустила и оказалась сидящей под этим волшебным коромыслом.
Я прикрыла рот руками, боясь спугнуть видение.
– Теперь веришь? – спросила Кира, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Я не смогла проронить ни слова, лишь кивнула.
В следующий момент Власова вынула из разноцветных переливов синюю ленточку.
– Это тебе, под цвет глаз.
Лента словно ожила и превратилась в маленькую сияющую васильковую змейку. Она скользнула к моим ногам, пробежалась по телу и невообразимым образом собрала мои растрепанные волосы в хвост, завязав собою тонкий узел в его основании.
– А это мой цвет! – объявила Кира, доставая зеленую ленту, которая через минуту красовалась у нее на голове в виде малахитового ободка.
Власова собрала в ладонь красную дорожку и подкинула ее вверх. Та, превратившись в дождь из мельчайших капель, осыпалась на диван.
– Мои извинения за боль, которую я тебе причинила, – шепнула Кира. – Пусть Хранителя не только боятся. Теперь все будут тебя любить и исполнять твои желания! Ах да… мороз в печенках сидит. Ты не против? – не дожидаясь ответа, она схватила желтую ленту, зажала ее в кулак и со всей силы бросила на пол. Комок ярких искр, взорвавшись от удара, озарил комнату золотым светом. Я испугалась, что лишусь зрения, и зажмурилась.
– Можешь открывать глаза, – засмеялась подруга. – На сегодня хватит. Боюсь, твое сердце не выдержит столько магии за один раз.
Я распахнула глаза. Радуга над головой Власовой исчезла, будто ее и не было.
– Кира, ты просто обязана мне все объяснить! – я протянула ей руку, чтобы помочь подняться. Она с благодарностью ухватилась за нее и, устроившись рядом на диване, начала рассказ.
Поездка к колдунье не прошла для Власовой бесследно. Призрак той старухи преследовал Киру повсюду. Она видела ее на каждой отражающей поверхности. Однажды на экране компьютера появился женский силуэт в капюшоне. Подумав, что окончательно сходит с ума, подруга крикнула: «Что тебе нужно?»
Фигура в капюшоне пропала, а в комнате материализовался старый эвенок, чей медальон так сильно изменил жизнь Киры.
– Думал, никогда не спросишь об этом. Стал переживать, не ошиблась ли Матушка на ваш счет.
Устав от бесконечных страхов, подруга собралась с духом.
– Если хочешь говорить – говори, а нет – уходи.
Эвенок покачал головой, вздохнул и подошел к Власовой. Он положил ладони Кире на голову, и в ту же секунду бешеный поток энергии пробежался по ее телу.
– Теперь ты знаешь. Не подведи, – сказал старик и растаял в воздухе.
Кира замолчала и устало прикрыла глаза, будто снова пережила тот вечер. Она сидела на диване, обхватив руками колени и смотрела вдаль, словно видела что-то неведомое мне.
– И… о чем ты узнала? – мне не терпелось дослушать рассказ.
– Лана, что тебе известно о Земле? В космическом смысле?
– Это одна из девяти, то есть восьми планет солнечной системы, у нее есть спутник…
– Понятно. Но знаешь ли ты, что Земля живая? Она отдельный вид сущего, она слышит, видит, думает. У нее есть разум и есть сердце. Это она создала нас и наделила чувствами. А еще она любит, и как всему живому, ей нужна защита. Ее владения – горы, пески, леса, океаны – все они нуждаются в защите. Наша территория – Тайга. Тот эвенок Эскери – дух, посланник, который должен передать нам знания.
– Допустим, но от кого мы должны защищать тайгу?
– Представь себе масштабное зло, хаос, вроде космической черной дыры. Оно разрушает, а потом засасывает, пытаясь истребить все живое и планету в том числе. Хранители борются с порождениями этого зла. Мы сами придумываем им названия. Например, оборотни. Если их становится слишком много или они начинают угрожать территории, Хранители вступают в борьбу. Уничтожить хаос невозможно – он данность, которую нельзя стереть. Если убить представителей одного вида – их место тут же займут другие, возможно еще более сильные сущности. Поэтому земные ставленники должны всего лишь поддерживать равновесие между ними. Мы избраны охранять эту территорию и не имеем права отказаться.
Окончив рассказ, подруга легла на диван и положил руку за голову.
– Так мы Хранители или ведьмы? – я немного расслабилась и улыбнулась.
– Это примерно одно и то же. Ведьмы – это не злые старухи с клюкой, а люди, наделенные особыми знаниями…
– Насколько мне известно, ведьмы превращаются в кошек, – перебила я. – Значит, мы тоже в чем-то оборотни? Порождение этого зла?
– Не сравнивай! Мы родились людьми, а эти твари – нет, – пояснила Власова.
– Хорошо, а почему тогда Белов нам помогает?
– Ему хватает ума бояться нас. Он рассчитывает на нашу поддержку. К тому же тигр – это кошка. Большая и дикая, но все же кошка, – на ее пухлых губах сверкнула улыбка.
Я аккуратно потрясла хрупкую ладонь подруги и с замиранием сердца почти еле слышно сказала:
– Но ведь я люблю Алекса. Мне все равно, кто он. Я не хочу ничего менять…
– Не переживай. Тебе надо продержаться три недели, а потом все чувства улетучатся. Все мысли сведутся к одному: это хорошо, а это плохо. Ой, что это я развалилась? – спохватилась она и посмотрела на часы. – Мне же надо в город смотаться: забрать кое-что, купить продукты. Ты же сутки ничего не ела!
– Ты на метле? – пошутила я.
Я боролась с искушением вступить в спор. Мне совсем не хотелось терять Алекса, но видя, как светятся задором ее глаза, решила отложить разговор на потом.
– Мы далеко от людей?
– Километров сто, не больше. А вместо метлы у меня Юркина машина, надо же пользоваться его желанием угодить. Кстати, здесь всего одна комната, не возражаешь против сна рядом с бывшей подругой?
– Я простила тебя, так что Власова снова в ранге лучшей!
Она наклонилась, поправила ленту на моих волосах и обняла за плечи.
– Больше не обижаешься?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71513749?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Представитель коренного народа Восточной Сибири.

2
Китайское графическое изображение. Особый знак, состоящий из сплошных или прерывистых линий. Изначально триграммы применялись для гадания.

3
Просторные японские штаны в складку, напоминающие шаровары.

4
Японский прямой обоюдоострый меч.

5
Японское традиционное фехтование на бамбуковых мечах.

6
Японский меч, формой клинка напоминающий шашку.

7
Указание на внимательность партнеров во время тренировки (япон.).

8
Разойтись (япон.).

9
Традиционный японский поклон мечу.