Памятник впрок
Памятник впрок
Наталья Николаевна Резникова
Сборник современных рассказов.В него вошли веселые и грустные истории, рассказы о животных.
Почти все истории реальные, случились с автором или его знакомыми.
Вы познакомитесь в попугаем Кешей, собаками Чернышем и Бусей, узнаете, что такое прыгнуть с парашютом и какие подарки принесет Дед Мороз.
Узнаете, что чувствуют дети и что они хотят.
Наталья Резникова
Памятник впрок
Бедоносец
Когда Колька приезжал на каникулы к бабушке, деревня замирала. Бабушка Кольку называла «Бедоносец». Там, где он появлялся, вечно что-то происходило. Энергия в нем бурлила и переливалась через край. Затеи свои он воплощал в жизнь, нисколько не задумываясь о последствиях. Решил ли помочь соседке или озадачивался вопросом, что будет, если поджечь сухую траву за околицей – исполнял незамедлительно.
Кур выпустит из сарая. Пусть гуляют, – решал Колька и отодвигал щеколду. Хозяйка потом битый час ловит да запирает несушек. Либо свинье загон откроет, а она пол-огорода разроет. Мерзлое белье палкой обстучит. Снимут белье, оттает, а там дыры. Кобеля злющего с цепи спустит. И сам же удирает, перепрыгивая через заборчики. Бабушка только охала, смазывая вечером многочисленные Колькины ссадины и синяки.
Полдеревни было Колькиными дядьями и тетками. Колька по утрам обходил родственников. Там молочка попьет, там луку зеленого с черным хлебом налупится, а у кого-то на обед останется. Он уже знал у кого пироги удачные, у кого щи наваристей, а кто из теток стряпать не умеет.
Обычный мальчик. Да не очень удобный. Ляпал всегда, что думал. А думал он постоянно. Пришел к тетке Лене, да и прилип:
– Теть Лен, а чё сапоги Витьки-тракториста у двери валяются?
Та заюлила, хоть и вдовая была:
– Мои это сапоги. Мужа покойного.
Колька дальше прёт:
– Не, Витькины. Я точно знаю. Вон сбоку пятно от краски. Я нечаянно ему на сапог опрокинул банку, когда он забор красил тетке Маше.
Машка давно Витьку прикармливала. Тетка Лена нахмурилась, сунула Кольке кусок хлеба:
– Иди, малец. Некогда мне, стирку затеваю.
А сама огородами к Машке с разборками.
Никто не знал, Колька простодушен до крайности либо хитер, как змей. Еще бывало, явится в гости и прямиком подойдет картинку поправит на стене или там книжку какую с полки вытащит полистать. А там заначка! И ни разу стервец не промахнулся! Мужики только зубами скрипели, перепрятывали и в дом старались Бедоносца не зазывать.
Любил Колька петь, но пел всегда одну песню. Идет по улице, голосит: «У кошки четыре ноги, позади у нее длинный хвост…» Может, слова ему нравились, а может, нравился одноглазый Мамочка из «Республики Шкид», певший эту песню.
«Бедоносец идет!» – окна захлопывались, калитки прикрывались.
Колька отношение чувствовал и умело обстановку нагнетал. Тех, кто его не любил, посещал регулярно. Искоса наблюдал. Воспитывал в родственниках христианское терпение.
Один из дядьев однажды не выдержал Колькиных закидонов, а может, из-за того, что тот утопил в колодце новое ведро, и надрал ему уши. Колька посмотрел в глаза дядьке и тихо пообещал:
– Сожгу гада!
Дядька боднул головой воздух и угрожающе прошипел:
– Ах ты, щенок! – но руку не поднял.
Ночью Колька проснулся и поскакал по своим мальчишечьим делам в дощатую будку в огороде. Услышал шепот, доносившийся из комнаты:
– Слышь, встал. Ты спички-то спрятала? – дядька караулил Кольку, не спал.
Жена зашебуршала:
– Не трогай ты его, спалит ведь и вправду. Нам теперь месяц его караулить?
Колька понял, что ему поверили и приняли всерьез.
– Дураки, – сам себе сказал Колька и нарочно зашуршал бумагой, загремел поленьями в сенцах.
Много раз я спрашивал уже взрослого Кольку:
– Правда бы, сжег?
На что Колька смеялся и честно говорил:
– А хрен меня знает! Да нет, наверное.
В тот солнечный день Колька, как всегда обходил деревню. Встретил Ваську, здорового парня, работавшего на конюшне. Васька вел жеребенка. Колька остановился погладить, выудил из глубины кармана кусок рафинада, сунул жеребенку. Тот осторожно взял с ладони сахар мягкими губами.
– Куда идешь? – солидно поинтересовался Колька.
– Да вот председатель велел на бойню отвезти лошака.
Колькина мальчишеская душа подпрыгнула:
– Зачем?
Тот снисходительно усмехнулся:
– На мясо. Колбасу конскую сделают из него. Он одноглазый, на что такой нужен?
Васька дернул поводок и, загребая ногами мягкую пыль, побрел дальше.
Колькины глаза наполнились слезами. В два прыжка догнал конюха и дернул поводок из рук.
– Он же живой!
Васька отодвинул мальца в сторону и обронил:
– Мне сказано отвести, я веду. Скажет председатель оставить – оставлю. Мне по фиг.
Колька взвизгнул и вцепился в Васькину руку.
– Отдай! Я сам схожу к председателю!
– А чего к нему ходить. Вон он, легок на помине.
По дороге пылил председательский уазик. Колька бросился наперерез:
– Иван Сидорыч! – заорал он, – отдай жеребенка! Я сам буду за ним ухаживать!
– Здравствуй, Николай, – протянул председатель. Настроение у него было неважнецкое, – не лезь ты! Не суй свой нос, куда не звали.
Колька нашарил и поднял с дороги камень. Председатель Бедоносца знал и рисковать стеклом не стал.
– Ладно, веди, Васька, обратно, – и как только Колька отвернулся, обнимая за шею жеребенка, погрозил Ваське кулаком.
Машина уехала, подняв облако серой пыли. Васька обернулся на Кольку, шепчущего жеребенку в ухо ласковые слова.
– Кольк, он же его завтра опять на живодерню отправит. Это он так, чтобы ты отвязался, – неожиданно для себя бухнул Васька.
Колька молча вырвал поводок из рук Васьки, тот не сопротивлялся, и пошел по дороге. Он все брел и брел. Они уже давно вышли из деревни, миновали поля, засеянные рожью, перешли вброд мелкую речку.
Колька хотел есть. Свой утренний обход он прервал, не успев позавтракать. Было ему лет восемь-десять, но как не пропасть Колька знал. Батя его и на охоту брал, и на рыбалку. В карманах у Бедоносца всегда были коробок спичек и ножичек.
Колька сгреб сухие будылья, разжег костер, подкопал с краю поля картошки, зарыл в горячую золу. В бездонных карманах нашел в бумажке соль. Пока брел, запасливо нарвал огурцов на чужом огороде. Жеребенок пасся рядом. Глаз у него был один, поэтому он ходил по кругу. Колька смотрел на него и слезы наворачивались на глаза:
– Гады! Какие гады! – шептал он.
Ночь Колька провел в стогу сена, жеребенка предусмотрительно привязал к торчащему из земли колышку. Проснулся от того, что начали чирикать птички. Колька завозился в сене и вылез на свет. Услышал голоса. На краю поля стоял уазик, а чуть в стороне от машины беседовали его отец и дядька, тот который надрал ему уши. Батя тихо говорил:
– Забери ты жеребенка себе.
Дядька сопротивлялся:
– Борь, твой пацан через пару месяцев уедет, на фиг мне одноглазая лошадь? На мясо сдать?
Батя уговаривал:
– Я тебе денег на сено дам, ты ж знаешь моего Бедоносца. Мне коня дешевле прокормить, чем председателю дом заново строить. Либо мне поселиться тут и следить, чтобы не сжег кого сынок.
– Драть его надо! – бухнул было дядька.
Потом поежился, видимо, вспомнив, как сам караулил Кольку ночью. Хмыкнул:
– Ладно, Борь. Но ты, это, не забудь, что обещал.
А обещал батяня дядьке мини-трактор. Колькин отец был не последним человеком в районе. Многое мог.
Колька окончательно вылез из сена и подбежал к говорящим:
– Батя! Ура!
Так остаток лета и ходил за жеребенком. Языкатая тетка Марья тявкнула:
– Уедешь, зарежут твоего коняку!
Колька, не оборачиваясь, ответил:
– Вернусь, не будет Мамочки, – так он назвал жеребенка, – спалю деревню.
– Так посадят тебя!
– Отсижу! – пообещал Бедоносец, – и вернусь, – угрожающе добавил он.
Жеребенок еще долго жил у дядьки. А куда делся, Колька не рассказывал.
Дракула
Все чаще дома в деревеньках покупают столичные жители, приобретая избы с участком для летнего выгуливания внуков или выращивания своих овощей. Обычно тяга к огородничеству проявляется с возрастом. А потом, сугубо городские жители, обнаруживают, что уже и не хочется уезжать в город на зиму и остаются на постоянное проживание. Деревеньки обретают новую жизнь.
В одной из таких деревень купил дом НЕКТО. Купленную за небольшие рубли избенку снесли бульдозером под корень и построили двухэтажный особнячок. Огородили забором в два человеческих роста и только после этого деревенские лицезрели нового жителя. До этого он не появлялся, а всеми работами руководил плохо говорящий по-русски сердитый бригадир.
Был хозяин особняка худ, одевался во все черное, по современной моде носил аккуратную бородку и был очень бледен, как бывают бледны жители горных селений. Общаться он ни с кем не стремился, но и местных жителей не шарахался. Вежливо здоровался, посещая деревенский магазинчик, где покупал кое-что из продуктов и так по мелочи. Дом охранял хмурый мужчина. Он был наголо побрит и постоянно носил камуфляжные штаны. В разговоры не вступал и, казалось, что он был немым.
Два раза в неделю к дому подкатывала старенькая иномарка, из неё кряхтя, вылезала дамочка неопределенного возраста. Одна из тех, кто из девушки сразу превращался в женщину средних лет, минуя все остальные периоды расцвета. Она убирала в доме и готовила еду.
Откуда мы это знаем? Одна из бойких деревенских бабенок подкатила к хмурому незнакомцу с предложением своих услуг по уборке дома. Тот вежливо поблагодарил и сказал, что у него есть давняя помощница по хозяйству.
Мужчина любил длительные прогулки и вечером, свистнув собаку, огромного гладкошерстного пса с брылями, шел по тропинке вдоль реки мимо деревенского погоста.
Местные мальчишки прозвали его Дракулой по причине того, что новый обитатель всегда ходил в черном, гулять предпочитал в темное время, был бледен до синевы, но главное, выяснилось, что звали его Владом Друковым, что очень созвучно имени знаменитого вампира. Пошарив в соцсетях, юные дарования не обнаружили никаких упоминаний о Друкове и, решив, что он ламер (чайник попросту), оставили свои изыскания.
Да и кому нужен этот Влад, если Даня Милохин выложил новый пост, где сидел с далеко высунутым языком, и это имело колоссальное значение для молодых потребителей спамокорма.
Постепенно к Друкову привыкли и, приклеив ему имя «Дракула», никакого смысла в него не вкладывали. До поры до времени.
Через некоторое время соседи заметили, что таинственного Влада стали посещать гости. Обычно это был минивэн, из которого выпархивали две-три высокие девушки. Они все были ярко разодеты, жевали жвачку и все, как одна, имели длиннющие ногти, покрытые лаком кислотных расцветок. Почти сразу автомобиль уезжал, девушки заходили в калитку и исчезали. Больше никто их не видел.
Первой насторожилась бабка Маня. Жила она напротив. Сначала она плевалась, видя расфуфыренных красоток, с жадностью рассматривая неприличной длины кофтенки, обнажающие голые животики и декольте из которых девичьи прелести буквально вываливались. Утром бабка села у окошка, желая рассмотреть внимательнее «профурсеток », но девушки не появлялись. Ни на второй, ни на третий день из ворот никто не вышел.
Следующую партию девиц минивэн привез через три недели. В этот раз из салона явили себя миру две девицы такого роста, что головы их покачивались на длинных шеях где-то на уровне вершины забора, а забор-то был метра два, не меньше.
По деревне поползли слухи. Деревенские парни были заинтригованы, а участковый нахмурился и решил нанести визит хозяину дома. Его впустили во двор, но в дом не пригласили. Хозяин провел его в беседку, где стояли на столе стаканы и бутылка с водой, и сел напротив, молча ожидая вопросов.
Участковый, молодой парнишка, растерялся и невнятно проблеял, что зашел познакомиться с новым жильцом, что работа у него такая. Собрался с духом и пискнул:
– Говорят, к вам гости приезжают? – у него пересохло в горле.
Хозяин налил в стакан минералки и молча пододвинул участковому.
– Иногда,– потом поднял глаза, посмотрел в упор и добавил, – еще есть вопросы?
Участковый выпил предложенный стакан воды, поперхнулся сильно газированным напитком и поспешно ушел. Потом он сам не мог понять, почему так растерялся. Возможно, из-за того, что черные глаза Влада буравили его насквозь?
Бабка Маня решила взять расследование в свои сухие ручки. Дождавшись, когда к соседу приедет помощница по хозяйству, бабка выкатилась со двора.
– Доброе утречко! Денек-то какой! – начала она светскую беседу.
Приехавшая женщина поздоровалась, но желания поддержать разговор не проявила.
– А вы откуда к нам? – сделала второй заход баба Маня.
На что получила исчерпывающий ответ:
– Из дома.
– И давно вы здесь работаете?
– Давно.
– Значит, хозяина хорошо знаете?
Женщина усмехнулась:
– С детства. Если вопросов больше нет, я пройду? – и она вошла во двор, захлопнув калитку перед носом бабы Мани.
Но надо знать бабу Маню! Позвонив внучку в город, долго что-то с ним выясняла. Внучок приехал в выходные и запустил дрон. Жужжа, квадрокоптер, летал над огородами и постепенно сместился в сторону двора Влада. Через несколько минут дрон рухнул на землю, сбитый метким выстрелом из рогатки. А еще через некоторое время, невидимая рука перебросила искореженный дрон через забор. Внук расстроился и отбыл в город.
Баба Маня установила дежурство у своего окна и следила за всеми, кто входил и выходил из калитки непонятного соседа. Иногда она слышала звуки музыки, но в основном это была оркестровое исполнение классических произведений. Бабка ломала голову. Она понимала, что вряд ли профурсетки слушают эту нудятину.
Однажды к воротам подъехал огромный лакированный автомобиль с затемненными стеклами. Из машины вышел коротышка в зеркальных очках и сигарой в зубах. С ним были двое крепких ребят. Похоже, охрана, – смекнул бабулек. Ворота приоткрылись и впустили гостей. Было это днем.
Как баба Маня не вытягивала шею, ничего толком она разглядеть не успела. Клумбы, дорожки, покрытые плиткой. Все, как у всех. Баба Маня стиснула зубы и решила установить пост наблюдения у своего забора. Но ждать ей пришлось недолго. Минут через сорок коротышка вышел из калитки вместе с Хозяином, и они медленно побрели по тропинке. Судя по мирному тону, разговор был вполне доброжелательным. Бабке удалось услышать только: «Влад, я понимаю, что сроки поджимают, но очень надо. Знаю, что она всю кровь выпила, но ты же можешь!» И ответ Влада: «Хорошо. Попробую. Но срок маленький, если не успею, куда ты ее денешь?»
Баба Маня уцепилась за «кровь выпила». И побежала к участковому с новостями. Молодой парень был раздражен ползущими по деревне слухами. Для начала он наорал на бабу Маню за ненужную инициативу, но та была крепким орешком. Переждав бурю в стакане воды, она изложила свои подозрения.
– Девушки приезжают, потом их не видно, неслышно. Может быть, в доме есть подвал? Котлован копали глубокий под фундамент. А может быть, тут баба Маня дала волю своей фантазии – вырыт подземный ход, ведущий к кладбищу? Или может быть, на участке есть колодец, куда можно спрятать что угодно?
Участковый трезво поинтересовался: зачем это новому жильцу? На что баба Маня выдвинула готовый аргумент:
– хозяин – маньяк;
– наемный убийца;
– девушек привозят и разбирают на органы;
– девушек убивают, предварительно оформив документы на их жилье;
и вообще, хозяин пьет кровь. Глянь, какой он бледный, – баба Маня исправно смотрела сагу про вампиров и не отрицала такую возможность.
Участковый вытер вспотевший лоб и пообещал, как только прибудет новая партия девушек, посетить дом с целью проверки паспортного режима у гостей.
Баба Маня с чувством выполненного долга вернулась к себе. И стала ожидать следующего посещения минивэна. Ждать пришлось недолго. В конце недели микроавтобус доставил новых девиц, неотличимых от первых. Забыв зарядить телефон, бабка рванула к участковому, настаивая на немедленном обыске. Паренек сопротивлялся, пытаясь вразумить бабку о незаконности вторжения на чужую территорию без ордера на обыск. Баба Маня с чувством плюнула и пообещала все кары небесные на голову бедного участкового. Сошлись на том, что он посетит странный дом рано утром.
В семь баба Маня уже топталась на крыльце, наблюдая за воротами Влада. Стояла тишина, лишь нарушаемая мычанием редких коров, оставшихся в деревне. В семь тридцать прибыл участковый. Он нажал на кнопку звонка, вмонтированную в столбик калитки, и застыл в ожидании. Наконец, раздался хриплый голос:
– Кого в такую рань принесло?
– Полиция! – ничего умнее не придумал участковый.
Связь оборвалась. Минуты через три щелкнул замок, и страж порядка вошел внутрь. Баба Маня попыталась ввинтиться следом, но неслышно появившийся хмурый охранник, захлопнул перед ее носом тяжелую калитку.
Участкового провели в дом. В комнате сидел хозяин в шелковом халате.
– Чем обязан в столь ранний час? – поинтересовался он учтиво.
– Дык вот, – парень покраснел, – поступил звонок, что у вас тут девушки…
– Девушки и что? – явно забавляясь, уточнил Влад.
– Пропадают, – совсем сдувшись продолжил участковый.
Влад засмеялся:
– Баба Маня! Вот кому покоя не дают мои девушки! Летающий дрон, теперь вот вы. Ладно, я вам расскажу, только огромная просьба, сохранить все в тайне.
Когда минут через сорок участковый вышел, баба Маня рысью метнулась к нему.
– Леш, ну что там?
– Баба Маня, иди ты … в огород. Вон, коза смородину объедает, – он махнул рукой и пошел по дороге.
****
– Что он тебе рассказал? – позже допытывался его начальник, которому баба Маня уже успела сообщить, что участкового подкупили и надо расследовать дело до конца.
Парень помолчал. А потом рассказал, все, что ему поведал хозяин таинственного дома.Влад Друков – современный профессор Хиггинс. Он работает с российскими Лизами Дулиттл. Недавно у Влада врачи обнаружили заболевание легких и посоветовали ему поселиться за городом. Вскоре он построил домик и переехал в деревню.
У него есть постоянный заказчик. Некий Петр, снабжающий «лохматым золотом » богатых людей страны. Хотя многие олигархи еще недавно сморкались в скатерть, но со временем пообтесавшись и будучи людьми умными, а дурак не заработает миллиарды, хотят видеть рядом с собой девушек не только красивых, но и умеющих поддержать разговор и вести себя в обществе.
Современные красотки, а основную часть их Петя находил в провинции, говорили «покласть», «положИть» и «кушать». Не умели пользоваться столовыми приборами и через слово вставляли «в натуре», «типа», и «слышь ты». Поэтому задача Влада была в двух-трехнедельный срок привить элементарные навыки и прополоть словесный сор. Задачу облегчало то, что девушки с настойчивостью бульдозера рвались к другой жизни и очень старались, понимая, что это шанс изменить судьбу и стать обеспеченными дамами.
Их привозили к Владу, обычно по двое-трое, селили в доме, благо комнат в доме хватало. И с утра до вечера Влад шлифовал эти алмазы, делая из них бриллианты. Конечно, три недели – крайне малый срок, но Влад честно делал свою работу, и обычно клиенты были довольны результатом. Через положенное время, девочек отвозил в город тот самый хмурый охранник.
Девушки действительно были очень красивыми, и это помогало замаскировать огрехи воспитания. Получив шанс вырваться из привычной среды, они старались. Девицы-красавицы осваивали основные правила этикета, пытались избегать вульгаризмов в разговоре. Им приходилось сопровождать мужчин в деловых поездках и составлять компанию на отдыхе. В них действительно был смысл вложить время и деньги, ибо красота тоже дар. Или товар?
Зачастую девушкам приходилось бывать на приемах за границей и проскальзывающие привычные словечки «жрать», «рожа» и «жмот» иностранцы не понимали, а олигархи прощали мелкие оговорки, так многие сами вышли из этой среды. В конце концов, в девушке главное… титьки.
Без электричества
Загородный жаркий летний день. Все застыло в ожидании вечерней свежести. Воздух неподвижный, даже птицы примолкли. На соседнем участке слышится разговор. Там за густыми кустами смородины, стоит лавочка.
– Дорогуша! – разглагольствует мужчина с бархатистым голосом, – в наш век, век новейших технологий, смешно рассуждать о первобытных навыках. Они останутся именно, как хобби, как экзотика. Прогресс необратим…
В этот момент погас свет в коридоре дома. Там постоянно горела лампочка, почему-то её забывали выключать. Никто не обратил внимания, была середина яркого летнего дня.
Заметила только приходящая уборщица. Она как раз начала чистить ковер, пылесос утробно взвыл и замолчал. Ворча и чертыхаясь, женщина вперевалку направилась к розетке. Частенько вилка выскакивала, когда она резко дергала за шланг пылесоса. Света не было.
Минуты через три, дом, казавшийся пустым, наполнился возмущенными голосами. Из комнаты выскочил один из сыновей, он целый день торчал у компа.
– Свет отключили! – возмущенно орал младшенький, – а я не сохранился!
Он подскочил и толкнул в плечо брата, сидевшего на диване.
– Отвянь, – бросил старший, быстро тыкая в экран мобильного телефона.
Электричество его не интересовало. Он уже был на пятом уровне и практически не реагировал на внешние раздражители.
– Сейчас починят, – философски ответила мать, выглянувшая из кухни. В руках она держала охапку желтоватых зонтиков укропа и лопушистых листьев хрена. Младший покрутился по комнате и юркнул в кухню.
– Мам, есть хочу!
– Котлеты будешь? Сейчас разогрею. Еще щавелевый суп остался.
Защелкал выключатель плиты. Прошло пара минут. Котлеты оставались такими же холодными. Электроплита не работала.
– Ах, да! Света же нет!
– Ну, скоро? – торопил непоседа, прыгая на одной ножке по квадратным плиткам пола.
– Холодные будешь? Плита не работает.
– Ненавижу холодные котлеты! – заорал капризун.
Мягко чавкнула дверь рефрижератора.
– Ничего не видно, – сообщил ребенок, шаря по темным полкам холодильника в попытке найти съестное. Послышался звон: на пол упала банка со свекольником, задетая неловким отпрыском. Раздался крик:
– Глеб!
Но Глеба уже и след простыл. Хозяйка схватила тряпку и начала возить по ярко-бордовой лужице, выжимая свекольную жидкость в ведро.
– Катя! Принеси воды! Промыть надо, – позвала она домработницу.
– Воды нет, насос не работает, – буркнула Катя, в душе очень довольная происходящим. И убираться не нужно, и день оплачен. Она тяжело плюхнулась на стул и вытащила из кармана фартука телефон.
– Мам, – из туалета выскочил Глеб, – я на улицу!
– Но если насос не работает, то и в туалете нет воды? – задала очевидный вопрос хозяйка. – Ничего, скоро починят, не первый раз, – успокоила она сама себя.
– Не, нескоро, – Катя отложила телефон и с хрустом потянулась, – во всем поселке света нет. Я соседу Витьке позвонила. Кабель перебили где-то.
На белом полу кухни розовело подсохшее пятно свекольника. Чайник не работал, вода из крана не текла. По «маленькому» бегали в кусты сирени.
Часа через два вынырнул из виртуальной реальности старший сын. Заряд телефона упал до критического уровня. Оставив бесполезный гаджет на столике, он тоже потребовал обед. Холодные котлеты его устроили.
Стемнело, а электричества все еще не было. Соответственно, не было воды, телевизора и прочих радостей в век прогрессивных технологий. В мойке оставалась гора немытой посуды. К холодильнику прикасаться было запрещено «чтобы сохранить холод». Телефоны медленно угасали. На улице было слышно, как заводили машины для подзарядки мобильников.
Домработница уехала домой, от двери прокричав, что будет, как всегда, через неделю. Шланг от пылесоса она аккуратно свернула и убрала в кладовку.
– Аркадий! Съезди утром за водой. На сегодня нам питьевой хватит. Купи пятилитровую бутыль, вдруг не включат. Нет, купи лучше две или даже три. Володя, сходи к соседям, попроси пару ведер из бассейна для туалета, – распоряжалась хозяйка. Как любая женщина, она адаптировалась быстрее к новым условиям.
– У дядь Миши генератор пашет! – прокричал Вовка, прибежав с полупустым ведром с соседского участка. Половину он расплескал себе на ноги по дороге, – везет же некоторым! Я у них побуду!
Хозяйка укоризненно посмотрела на мужа.
– Что? Что? – загорячился он, – я как раз планировал купить!
Аркадий громко хлопнул калиткой и вышел на улицу. Там уже подтягивались соседи. Над головами мужчин вилось сизое табачное облачко. Обсуждали новости. Вокруг бегали дети и собаки. У кого-то со двора потянуло дымком – ставили самовар. Кто-то жарил шашлык на мангале.
Утром свет не дали. Не было его и на следующий день. За кустом смородины опять разговаривали.
– Ну и как вам в век новейших технологий? – донесся язвительный вопрос.
В ответ раздалось смущенное фырканье.
***
На другом конце поселка, где еще остались дома деревенских, баба Нюра возилась в подполе. Под потолком мигнула одинокая лампочка, висящая на скрученном грязно-белом проводе, и погасла. Нащупывая ногой знакомые ступеньки старой деревянной лесенки, пожилая женщина вылезла наверх. Задвинула крышку люка.
Вышла во двор. Ополоснула руки в бочке, стоящей под водостоком. Вода за день нагрелась. На поверхности скользили водомерки и плавали березовые семена. От опущенных в воду рук шарахнулись во все стороны личинки мотыля и, виляя красными тельцами, ринулись на глубину.
Старый колодец, вырытый еще ее отцом, слава богу, сохранился. Медленно крутя скрипучий ворот, женщина достала ведро ледяной воды. Не пропадем. Да и речка неподалеку. С полкилометра всего-то.
В летней кухне Баба Нюра пошарила на полке, висящей у плиты, достала коробок спичек. Чиркнула и зажгла газ под конфоркой. Водрузила эмалированный чайник.
Стемнело. Из глубины кухонного шкафчика достала пучок свечей, поправила фитильки и зажгла парочку. Села на крылечке. Вздохнула. Проживем.
В кладовочке стояли мешок сахара, с десяток пачек соли, разные крупы в стеклянных банках, консервы и тюк старых газет, перетянутых бечевкой. Запас на всякий случай. Мало ли что.
Забренчала гитара, раздался девичий смех. Жизнь налаживалась.
Бим
Бим, это его сценическое имя, вышел покурить. Только-только закончилось дневное представление. В цирке днем основной публикой были детишки садовского возраста. Их приводили бабушки и дедушки.
Надо смыть грим. В запасе имелось несколько часов до вечернего выступления, и клоун хотел метнуться в город прикупить кое-что из еды для старого пуделя, заодно в хозяйственном попытаться найти пару вещей для реквизита. В голове давно зрела идея нового номера.
Цирк расположился в промзоне, размазанной вдоль нового жилого района. Вдали за полем виднелись луковки церкви и кубик торгового центра. Вечером красным горела неоновая вывеска, заметная издалека. Автобус ходил, как попало, не соблюдая никакого расписания.
К шапито вела асфальтированная дорога. Главный вход в цирк облагородили: поставили яркие тумбы и даже воткнули пару кустов. Но за шатром после дождя земля размякла, стояли лужи, на их поверхности плавал мелкий мусор и радужные пятна бензина. Вид вокруг навевал тоску.
Передвижной цирк выглядел, как молодящаяся старуха, одетая не по возрасту в яркое платье. Издали нарядно, а подойди ближе, пудра осыпалась, кружева на платье пожелтели, и веет застарелым запахом мочи. В цирке всегда стоит специфический дух с нотками навоза, опилок, и актерского пота.
Бим не представлял себе жизни вне цирка. Он родился и вырос в опилках. Был он цирковым, если вы, конечно, понимаете, что это означает. Начинал с вольтижировки, как и его братья и сестры, но потом ушел в клоунаду. Ему нравилась его профессия, несмотря на бесконечные переезды и постоянную жизнь на колесах. Он не знал другой. Образ у него был грустный клоун. Иногда его сравнивали с Карандашом, иногда с Чарли Чаплиным. Сравнения по молодости льстило, а потом уже стало неважно. Да и новый зритель не знал ни Карандаша, ни Шуйдина, ни клоуна Андрюшу.
Роста он был маленького, щупленький. Последыш. До сих пор со спины его принимали за мальчишку. А обернется – на лице борозды глубоких морщин. Но главное глаза. Глаза старого уставшего спаниеля с тоской смотрели на мир.
Клоун, как говорится, употреблял. До запоев не доходило, но почти каждый день в каморке появлялась новая пустая бутылка. Да и кто не пьет? Старый пудель укоризненно смотрел на хозяина и ложился в ногах, когда тот засыпал. Старый пес страдал артритом, а по полу немилосердно тянуло сквозняком.
Бим выбросил окурок и медленно пошел в гримерку. Жена давно умерла. А месяц назад погиб сын. Отслужил в армии, женился на медсестричке из училища, находившегося рядом с воинской частью, и в цирк не вернулся. Медсестричка очень быстро забеременела и родила мальчика. Сын остался в городе. Но, конечно, по цирку тосковал. Все собирался приехать.
Два месяца назад сын погиб в шахте. По глупой случайности. Нет, он не был шахтером. Полезли с друзьями в законсервированную штольню. Что они там искали? Его сын шел первым. Остальные задержались на входе и это их спасло. Он умер практически сразу. В шахту пошел рудничный газ. Вдохнул и не смог выдохнуть.
На похоронах старый коверный не был. Не смогли найти его телефонный номер. В то время Бим был на гастролях где-то в глухой провинции, а когда, наконец, его нашли, сына уже похоронили. Невестка, совсем молоденькая девочка, растерялась от внезапно свалившегося на неё горя. Её родители, хорошо пьющие, мало чем могли ей помочь.
Когда Бим узнал, что произошло, он словно застыл внутри. Говорил, выходил на арену, шутил. А вечером в гримерке медленно выпивал свою бутылку и тихо выл, смотря остекленевшими глазами на дощатую стену, оклеенную старыми потрепанными афишами. Обнимал свалявшуюся собаку и засыпал. Во сне он видел огромную освещенную арену цирка. Себя молодого. Сыночка маленького. Жену в платье с блестками и высоких сапожках. Это была жизнь.
А днем он не жил. Он просто играл свою роль. Хорошо играл.
Мусорная инсталляция
Есть у меня закадычные друзья, я их всегда рада видеть в любое время суток. Вовка – один из них. Как-то звонит: «Что, говорит, делаешь?» А я на выставку собираюсь и планов своих менять не желаю. У меня там важная встреча с художницей Алисой из Бельгии. Она привезла для меня свою акварель. Настоящую. Это вам не произведение искусства в виде мятой туалетной бумаги с надписью « Наше прошлое» или «Все через желудок». А Вовка, как оказалось, уже на пороге стоит и на звонок жмет. «Я с тобой поеду!» – радостно сообщает мне.
Но сегодня я не в восторге от такого предложения. Люблю одна побродить. С людьми познакомиться. Не спеша, чтобы никто не дергал и не ныл то попить, то пописать.
Вовку ни книги, ни акварели, ни выставки, если это не автомобильные или строительные, сроду не привлекали. Он больше по железкам. А вот художница из Бельгии его очень даже заинтересовала.
Приехали на выставку, забрали акварель, бродим по залам. Вовка вокруг Алисы вьется. То за локоток возьмет, то комплимент сделает. Зависли мы у стенда с фантастикой, смотрим – пропал Вовка. Возвращается с букетом цветов и Алиске преподносит. Гусар хренов. Она порозовела, и так красотка, а сейчас вообще глаз не оторвать. Вовка кофе её угощает, мороженое покупает. Алиса от такого напора смущается и все время порывается за себя сама заплатить.
Ей уходить нужно, опаздывает куда-то по делам. Вовка ручку ей на прощанье поцеловал и со словами «Девочки, встаньте поближе» на Алискин телефон нас сфотографировал. Под шумок контакт ее себе скинул. Она убежала, а Вовка заскучал.
Мы с ним продолжаем экскурсию, гуляем по залам. Я злюсь. На всех стендах лекции идут. Авторы свои книги презентуют. Только я пристроюсь послушать, так Вовка через пять минут начинает канючить и шипеть мне в ухо: «Пойдем отсюда!» А если и соглашается присесть, то засыпает и начинает храпеть, да так громко, что я сама быстренько ухожу.
Идем мимо зала, где идет презентация книги «Искусство ХХ века. Ключи к пониманию. События, художники, эксперименты». Автор Алина Аксёнова.
Даже от названия дрожь по телу, но прислушалась. Интересно. Про современное искусство. Покосилась на Вовку. Навязался, мешает мне только. И с Алисой не дал толком поговорить и сейчас тащит меня по выставке чуть ли не бегом. А он вдруг: «Погодь, давай-ка посидим. Послушаем» . Я в шоке. Неужели проняло толстокожего бегемота!
Как вы относитесь к современному искусству? У меня отношение сложное. Не всегда я отличаю арт-объект от невыкинутого по лености мусора. А оказалось, что все очень просто. Теперь я знаю, как отличить свалку от инсталляции. Мусор у забора – это мусор, а тот же мусор на выставке – это инсталляция. Все зависит, где этот мусор лежит и под каким углом освещается. И самое интересное, объект помойки может быть признан арт-объектом. Вполне достаточно мнения двух людей, чтобы решить, что это творческий продукт. Выстраданный.
Вернулись домой, Вовка весь светится от радости по непонятной причине.
– Что, – спрашиваю, – так развеселило?
А он мне:
– Спасибо тебе, дорогая, что взяла с собой на выставку.
Вот уж не ожидала благодарности! Более вероятными были бы слова «Зачем пошли? Только время потеряли».
Встретились мы с ним через месяц. В этот раз никуда не поехали, а решили дома шашлыки затеять, пока ещё погоды стоят теплые. Вовка выпил коньячку и, потягиваясь по-кошачьи, рассказал, как лекция о современном искусстве его на интересную мысль натолкнула.
Живет Вовка в частном доме, в дорогом, я бы даже сказала, элитном поселке. Поселок старый, заселен в основном творческой интеллигенцией. Вовкин дед был не то ученым-физиком, не то знаменитым химиком, а бабушка – переводчиком, участок достался внуку по наследству. Кое-кто из коренных жителей в поселке дома попродавал, заселились новые и не всегда русские.
Вместо милой Глафиры Федоровны, поэтессы, Вовкиным соседом стал некий бизнесмен. Разбогател и мнил себя знатоком искусств. Картины скупал, выставки устраивал, опять же меценатствовал потихоньку. Даже художественную галерею приобрел. Модно. На всех сверху вниз глядит и через губу разговаривает. Дом купленный решил перестраивать. А строительный мусор весь к Вовкиному заборчику скидывает. Вначале по мелочи, а через некоторое время – глядь, а там уже свалка.
В поселке жители мусор вывозят до ближайших бачков сами, а этот новоявленный буржуй ленится и продолжает складировать мешки с бытовыми отходами у общего забора. Участки огромные и сначала незаметно, но постепенно куча на углу растет. Уже и крысы появились. На машину для вывоза мусора меценату жалко денег тратить.
Вовка раз ему намекнул, два напомнил. Тот ноль внимания.
– Тебе, – говорит, – мешает, вот сам и вывози. А мне некогда! У меня выставка современного искусства скоро намечается. Занят я, и всякими глупостями заниматься мне недосуг.
Вовка, когда со мной на выставке был, не зря сидел и слушал про современное искусство ХХ века. Он мне процитировал фразу, которая его сподвигла на подвиги. «Мусор у забора – это мусор, а тот же мусор на выставке – это инсталляция».
Вовка узнал, где этот галерист выставку устраивает и арендовал там стенд. Не пожалел денег. Заказал машину и вывез весь скопившийся мусор на вернисаж. Скоренько сгрузил. Бодрые гастарбайтеры за скромное вознаграждение мешочки быстро в зал занесли и высыпали. Прямо в центральном холле. Вонизм стоял! А что скажешь! Арт-объект! И уплачено!
В середину кучи Вовка табличку воткнул: «Инсталляция “Продукты жизнедеятельности галериста N.” И адрес указал.
Спрашиваю:
– А что сосед-то?
– А ничего. Я же уехал. Когда встретились, он посопел и промолчал. А домашним устроил грандиозный скандал, как потом его домработница насплетничала. Он в мусорной инсталляции обнаружил своего плюшевого медведя, которого жена тайком выкинула по причине старости. Сосед очень расстраивался, что медведь пропал. Раз игрушку свою детскую приволок обратно домой, значит, точно кучу видел в зале.
А через несколько дней попался в интернете ролик. Показывают галерею Вовкиного соседа. И вижу я, что над Вовкиной инсталляцией висит табличка «Продано».
Почему никто не сказал
На открытой веранде сидела компания. Трое мужчин и одна дама неопределенного возраста. Представители творческих профессий. Все были давно знакомы, но встречались нечасто: московская суета.
После обсуждения новостных событий плавно перешли к теме инвестиций. Тут и прозвучала эта роковая фраза Антонины:
– При моей пенсии в одиннадцать тысяч…
В этих словах одновременно слышались гордость – целых одиннадцать тысяч, некоторым платят и пять, и желание показать стойкость – умею жить и на такие деньги, и вскользь упоминание заслуг – ветеран, лауреат. Интеллигентный человек способен смешать коктейль из несовместимых ингредиентов. Смешать, но не взбалтывать.
– Ну, скажем, не одиннадцать. Про социалку не забудьте, – Валерий сел на любимого конька.
Тема для Валерия была больная. Он числился директором в компании друга. Иногда он не глядя подписывал отчеты, бравируя полным непониманием законов бизнеса. Денег друг ему само собой, не платил. Какие счеты между своими!
Социальную доплату Валерию срезали. Почти за год. Как работающему пенсионеру.
В общем-то, друга обвинить в злом умысле тоже было нельзя. Будучи жителями Ростовской области, ни он, ни его бухгалтер никогда не вникали в тонкости выплат московских пенсий.
– Какая социалка? – Антонина потрясла кудряшками легких волос, – и засмеялась, – какая социалка? – повторила она, отрывая от бумажной салфетки кусочки, понимая, что пропустила нечто важное в своей жизни.
– Как какая? Всем пенсионерам в Москве доплачивают до двадцати четырех тысяч…
Валерий сначала решил, что Антонина кокетничает, и сейчас скажет что-то типа
«Ах, эти копейки!». Но она сидела молча, губы ее шевелились. В уме она подсчитывала, сколько денег за все годы недополучила. Перевела в уроки, которые она давала, бегая по ученикам. Количество впечатлило.
Михаил, мужчина лет сорока пяти, отвернулся. Тема его не интересовала. Ему до пенсии еще шестом не достать. Пахать и пахать.
– Как же вы так, милочка? – пожурил полный, с бородкой эспаньолкой, представив с ужасом, что мог тоже влипнуть. Выдохнул.
– Сегодня же напишите заявление на госуслугах! – велел Валерий.
Доплаты к пенсиям ввели в 2009 году. Хозяин дома посмотрел сочувственно на даму, прикидывая, сколько ей лет. И промолчал.
Антонина кивала и недоуменно спрашивала:
– Как же так? Мне никто ничего не сказал. Я ничего не знала и даже не слышала…
В голосе сквозили нотки обиды и удивления, хотя она старалась придать голосу безразличие. Выдавали руки, судорожно комкавшие салфетку. Она, нервно смеясь, все повторяла:
– Ну, почему, почему мне никто ничего не сказал!
В её голосе слышалась одновременно и радость от приятной новости, и сожаление о потерянных деньгах. Но радости было все-таки значительно больше.
Розовые труселя
– Юлька! – прорвался сквозь сон голос мужа, – Юлька, где мои чистые трусы?
Юлька с трудом разлепила глаза. Вчера она целый день занималась отгрузкой товара, вернулась ночью. Сил подняться не было. Плохо соображая, ответила:
– В шкафу, где всегда.
– Нет там ничего! – голос мужа бился в голове, как муха в оконное стекло.
– Надень мои, – пробормотала Юлька и провалилась в сон. Встать и искать чистые трусы мужу не было сил.
– Они маленькие!
– Надень мамины, глянь в верхнем ящике, – ляпнула она лишь бы от нее отвязались.
Через некоторое время ее опять выдернули из забытья. Она услышала топанье босых ног по паркету и приоткрыла глаза. Увиденное ее позабавило. Муж стоял в розовых шелковых трикотажных трусах тещи, отделанных понизу кокетливым белым кружевом.
– Вроде налезли, – отметил муж.
Юлька кивнула и заснула. Проснулась она уже ближе к одиннадцати дня. Потрясла головой, вспоминая утренний разговор. Сегодня у мужа корпоратив. Значит, придет поздно и навеселе. Степень «веселости» предсказать трудно. Юлька вздохнула.
Муж вернулся рано и трезвый. На вопрос Юльки, что случилось, сердито буркнул:
– Ты же меня знаешь, если я начну, то обязательно набухаюсь. А я в розовых тещиных трусах! Не дай бог, забудусь, мужики увидят! Поэтому и не пил, – добавил он грустно.
Закопанные туфли
Лилька сидела на веранде и задумчиво смотрела на пару туфель из последней коллекции Bruno Magli. Это были изящные кожаные лодочки. Туфли были облеплены сырой землей и выглядели непрезентабельно. Туфельки принес садовник. Случайно наткнулся.
Садовник был ленивым и старался не делать лишнего, руководствуясь принципом «само вырастет», но хозяйская собака постоянно закапывала кости, а что хуже, постоянно их перепрятывала. Нагоняй за ямы на участке получал садовник. Видимо работник предположил, что там зарыта очередная сахарная косточка. Заметил свежий холмик, решил достать захоронку и вырыл неожиданный клад.
Лилька – настоящий обувной маньяк. Обуви у нее столько, что Кэрри Брэдшоу со своей коллекцией могла бы сгрызть ногти по локоть от зависти. Туфли Лилька приобретает не для того, чтобы носить. Она покупает, потому что не может НЕ купить. Как коллекционер замирает при виде редкого экземпляра, так и она, заметив необычную пару туфель, впадает в ступор и, как зомби, идет к кассе.
Но в отличие от собирателя антиквариата, она забывает о сделанной покупке через некоторое время, поэтому в ее коллекции можно встретить одинаковые пары. Обнаружив дубликаты, она решила начать фотографировать приобретенную обувь и теперь периодически сверяется со своим каталогом перед новой покупкой.
У этой совершенно повернутой на туфлях дамочки есть маленький сын. Прелестное кудрявое существо, так же как и мама, имеет свои пристрастия. Он тоже фанат. Его интересует фауна. Особенно насекомые и пресмыкающиеся. Да-да, змеи, ящерицы, вараны. Как говорится «на вкус и цвет товарищей нет».
Илюха с младенчества мог часами любоваться на какого-нибудь страшного паука или листать энциклопедию, рассматривая фотографии змей. Сейчас ему около семи лет. Знания в биологии поражают. С ним всегда просто в плане подарков. Красочный альбом с изображением насекомых – и ребенок счастлив. Правда, в последнее время порадовать его удается все реже. У него почти есть все издания, благо родственников много.
Лилька двумя пальцами приподняла одну из туфель и покачала, рассматривая.
– Илюша! – позвала Лилька.
Никто не ответил.
– Илья! – прибавила она громкости.
На ее зов прибежал сын, в одной руке он держал альбом, а другую прятал за спину.
– Твоя работа? – грустно спросила Лилька, вытянув руку с грязной туфелькой.
Илюша, переминаясь с ноги на ногу, глаз не отвел, а только молча кивнул головой.
Лиля, сцепив тонкие пальцы на коленях, смотрела на сына.
– Илюша, я не буду говорить о том, сколько стоят эти туфли, я не буду говорить, что ты меня очень расстроил, я хочу знать: зачем ты зарыл туфли в саду? Ты уже не маленький, чтобы ждать чудо-дерево, обвешанное сапогами и ботинками. Объясни, мне, пожалуйста.
Илюха опустил руку, которую он держал за спиной. Из кулака выпрыгнула лягушка и поскакала в кусты сирени. Мальчик насупился, но объяснил. История была незамысловатой.
Летом они с семьей отдыхали на Мальте. Сынишка не доставлял маме беспокойства. Рядом с домиком, который они снимали, был неглубокий овражек, пересекавший поле. Там в поросших кустами камнях водилось множество насекомых и ящериц. Ядовитых змей на Мальте нет, Илюхе в этом вопросе можно доверять, поэтому Лилька не беспокоилась о сынишке, изучавшем насекомых, пока она лежала у бассейна.
У Илюхи завелся друг с четырьмя лапами. Это была огромная ящерица. Мальчик прибегал, садился на камень, нагретый на жарком солнце, и вел с ней беседы, а ящерица привыкла к Илюхе и не убегала при его появлении. Она была очень красивой. Глянцево-бордовой с разводами. Достаточно упитанной ящерицей.
Как и любому ребенку, Илюхе хотелось поделиться своей радостью с мамой, поэтому однажды он взял маму за руку и повел знакомиться с Гаврошей, так он назвал свою ящерицу.
Лилька не любила пресмыкающихся, но любила сына, поэтому безропотно пошла вглубь овражка к камням, где жил Илюхин друг. Лилька была уверена, что ящерицы глухие и топала как слон.
– Т-с-с! – прижал Илюха палец к губам, – погляди, вон он спрятался. Какой красивый!
Мальчик радостно смотрел на маму и пальчиком тыкал в сторону, призывая разделить его восторг. На камне замерла крупная ящерица.
Лилька разглядывала бордовое чудо, и смутное воспоминание оживало в ее памяти. Определенно Гавроша ей кого-то напоминал. Лилька наморщила лоб и машинально посмотрела на свои сабо. Точно! На днях Лилька приобрела в бутике пару туфель из кожи ящерицы от Bruno Magli. Точь-в-точь такой окраски. Она кисло кивнула сыну и, резиново улыбаясь, вернулась к бассейну. Илюха остался любоваться своим четырехлапым другом.
Прилетев домой в Россию, Лилька засунула коробку с кожаными лодочками на полку подальше. Она не хотела расстраивать ребенка. Илюха такой чувствительный. Он сразу поймет, из кого пошиты туфли, и будет переживать. Сын к Гавроше так привязался. «Не понимаю, как можно дружить с ящерицей?» – размышляла Лилька.
Подвернулся случай обновить покупку. Однажды мужа пригласили на прием. Лиля решила надеть ящеричные туфли. А, вернувшись поздно вечером, забыла убрать в шкаф, бросив в коридоре. Видимо, выпитое шампанское притупило бдительность. Утром туфель она не нашла. На ее вопрос, не брал ли муж ящеричные туфельки, муж выразительно посмотрел на нее:
– Я был замечен в пристрастии к женской обуви? – насмешливо поинтересовался он.
Туфли исчезли.
Рано утром Илюша наткнулся на валявшиеся в коридоре лодочки, все понял и похоронил их. И вот сейчас пара, покрытая землей, лежала перед Лилькой.
Способный молодой человек
Славик был способным молодым человеком. Язык у него подвешен как надо. Уболтать он мог кого угодно. Проявлялось это еще с детства, когда ему приходилось помогать бабушке продавать разную зеленушку с огорода на рынке райцентра.
Товарки, смеясь, просили: «Славик, ты бы и наше продал!» Мальчуган деловито оговаривал условия: «Мои десять процентов». Женщины честно рассчитывались с мальчишкой, понимая, что бизнес есть бизнес.
Славик все лето жил с бабушкой, лишь перед школой возвращаясь домой в город. Мама постоянно устраивала личную жизнь, в доме толклись незнакомые мужики, и Славик чувствовал себя лишним. Он думал, что мама пытается найти крепкое мужское плечо, денег в семье катастрофически не хватало. Еще подростком Славик брался за любую подработку, пытаясь помочь.
Один из очередных «временных пап» был неплохим мужиком и, когда не пил, вел со Славкой разговоры за жизнь, а однажды приволок ему с работы компьютер. Компания обновляла технику и разрешила сотрудникам забрать ненужные агрегаты.
Славка быстро освоился в виртуальном пространстве и начал подрабатывать, беря подряды все виды работ. Договорившись с заказчиком, он тут же находил исполнителя, готового работать за меньшую цену. Славка не наглел, рассчитывался аккуратно, обе стороны были довольны.
Параллельно он учился везде, где мог, используя бесплатные вэбинары. Потом, скорешившись с такими же серферами интернета, легко находил любую нужную информацию.
Подросток окончил школу и даже сумел поступить в институт. Факультет выбирал по принципу «лишь бы попасть». Он давно понял, что удача в жизни не связана с образованием. Главное – правильные люди. Диплом же в любом случае пригодится. Вдруг Славик станет депутатом, амбициозный паренек не отвергал такую возможность. Жизнь длинная, неизвестно, как обернется.
Паренек вертелся ужом, помогая старенькой бабуле, вышедшей давно на пенсию. Мать неожиданно вышла замуж за пожилого немца и укатила за бугор. Нет, она не забыла про сына, но посылать ему много денег не могла. Немец на жену денег не жалел, но совершеннолетнего пасынка содержать не желал.
Но Славик, по его меркам, прилично зарабатывал, за маму был рад и претензий никаких к ней не имел. Жизнь ему казалась полной перспектив.
Однажды в холле бизнес-центра он столкнулся со старым знакомым. Когда-то они учились в одной школе, а потом парень, как это часто бывает, переехал в другой район и сменил школу. Кто будет мотаться в старый двор? Ну, раз, ну два, а потом появились новые приятели-знакомые и связь оборвалась. Но сейчас, встретившись, Славик обрадовался. Борька выглядел солидно, одет был в строгий офисный костюм, на пальце покручивал брелок с символикой БМВ.
Похлопав друг друга по плечам, после стандартных расспросов, решили посидеть в ближайшем кафе. Слово за слово, и разговор коснулся работы. Борька рассказал, что работает в одной «крутой» секретной компании, при этих словах он таинственно улыбнулся, но дальше распространяться не стал, как Славик ни пытался его разговорить. «Напускает Боря туману на ровном месте, – усмехнулся он про себя. О своих делах Славик рассказывал мало, в основном балагурил и сыпал шуточками. Расставшись, приятели обменялись телефонами и договорились пересечься как-нибудь еще.
Вечером Славик открыл соцсети и от нечего делать решил посмотреть аккаунты Борьки. Удивительно, но не было того ни в ФБ, ни в инстаграме, ни ВКонтакте. Славик даже в Одноклассники залез. Нигде и ничего. Поисковик тоже ничего не выдал. Это было странно. Впрочем, Борька же упомянул, что компания «секретная». На всякий случай Славик поиски прекратил, мало ли какая это была организация.
А через пару недель Борька сам позвонил и предложил встретиться в том же кафе, где и в прошлый раз.
Сегодня Борька был одет в простые черные джинсы и скромный свитер. Славик не очень разбирался в брендах, но этот знал, так как недавно взялся за один проект, связанный с модой. Вещи были от малоизвестного в России, но безумного популярного и дорогого дизайнера в Европе.
орька без предисловий задал вопрос:
–Тебе работа нужна?
Славик помотал головой.
– Не, каждый день в офис, это не по мне. Скучно. Да и есть у меня, чем заняться.
Борька почему-то оглянулся, это напомнило Славику сцену из шпионского фильма, и рассказал о своем предложении. Борька работал в фирме, специализирующейся на разводе «лохов», как назвал их Борис. Именно работники подобных компаний рассылали эсэмэска типа «ваш ребенок попал в беду, срочно сбросьте деньги на номер…», или «нечаянно положил деньги на ваш телефон, пожалуйста, верните». С этого компания начинала много лет назад.
Позже с развитием технологий перешли на обзвон наивных граждан. Фирма существовала давно, хозяина никто не видел, но тот знал все обо всех и жестко контролировал работу своей конторы под условным названием «Рога и копыта».
Славик рассмеялся: «Как вы вычисляете таких доверчивых лохов?»
Борька без улыбки объяснил, что ничего они не вычисляют. Работает статистика. Из ста человек минимум двадцать вступят в разговор, а пять точно пошлют деньги. Само собой, есть человеческий фактор, результаты отдельных «дозвонщиков» достигают высоких показателей. Но есть еще и те, кто придумывает новые тексты и темы.
Вот сейчас популярны звонки из правоохранительных органов, до этого была волна звонков из банков. Проблема в том, что постоянно нужно придумывать новые фишки. Так вот, Борька один из «креативщиков». А Славику работу пока предлагает на телефоне.
Борис еще в прошлый раз отметил, что у бывшего одноклассника язык как помело, есть харизма. Он так и сказал «харизма», и он еще со школы помнит, что Славка мог разыграть любого с серьезным выражением лица. Ну и немаловажный вопрос, что говорил Славик грамотно, никаких «гэ» и «хэ» и прочих штучек, выдающих место рождения дозвонщика и настораживающих многих клиентов.
Славка почесал переносицу:
– Это людей надо обманывать?
Борька рассердился.
– Обманывает пенсионный фонд. Ты попробуй разведи лоха, тогда и будешь говорить.
Славка подумал-подумал. И задал резонный вопрос:
– Сколько в месяц будет денег?
После Борькиного ответа Славик еще сомневался, но когда Борька озвучил свою зарплату, присвистнул:
– Ого!
– «Ого» надо заслужить, – на полном серьезе ответил Борька.
Так Славик начал свою карьеру лохотронщика. Поначалу он вживался в роль настолько, что очень обижался, когда какая-нибудь Инесса Павловна, вежливо начавшая разговор, неожиданно срывалась на визг и начинала крыть матом на сообщение, что это звонят из банка.
Или после долгих переговоров ему говорили: «Иди ты на… козел, я с первой минуты понял, что ты разводила». Эти разговоры были самые неприятные, потому что каждая минута стоила денег и повышала себестоимость бизнеса. За такое штрафовали. Вершиной пилотажа было сразу распознать бесперспективного собеседника и закончить разговор. Дамочка, с первой секунды крывшая собеседника нецензурно, была предпочтительнее, чем молодой отморозок по полчаса уточнявший детали, а затем с мерзким ржанием сообщавший, что у него и карты-то нет.
Славик быстро научился распознавать таких деятелей, умело вел переговоры и его коэффициент получения доступа к счетам либо картам доверчивых граждан, был значительно выше, чем в среднем в компании.
Иногда его начинала мучить совесть, но видя сытые рожи бывших чиновников, попавших за хищение государственных средств за решетку, он успокаивал себя, что обычно сумма, которую удавалось снять с чужой карты, редко превышала сто тысяч. Некритично. Да и жить красиво он уже привык, поэтому совесть умолкала.
Клевать по зернышку было утомительно. Славик выступил с инициативой составить списки родственников госчиновников и начать обзвон именно с них. Борька, выслушав его рацпредложение, покрутил пальцем у виска и поинтересовался, не посещала ли Славика мысль, почему государственные органы практически никогда не могли найти мошенников. И в голову приходила крамольная мысль, что возможно эти, с сытыми рожами тоже проплачивались хозяином.
Со временем Славик узнал, что Хозяин занимается не только «мелочевкой», как называли операции по обзвону, но и обналичкой крупных сумм, переводом денег за границу и оптимизацией налогов. Так обычно называли операции, связанные с взятками налоговикам, за определенный процент уменьшающих сумму начисленных налогов.
Славик с легкой руки Борьки был допущен к поиску нужных людей. Парня поражало, как вроде бы законопослушные граждане с легкостью были готовы участвовать в подозрительных операциях. Они вели себя как дети, играя в «крутых мафиози». Проблема была в том, что когда доходило до дела, и такого «любителя приключений» предупреждали об ответственности, если что-то пойдет не так, он быстро сдувался. До него с задержкой, но доходило, что имеет дело с людьми серьезными и сильно рискует в случае прокола.
Это было честные условия, – считал Славик. Никто никого не принуждал идти на нарушение закона. Только по взаимному согласию. Найти реального нужного человека было трудно, и стыковка с полезным исполнителем хорошо оплачивалась хозяином.
Славик официально давно работал в крупной маркетинговой компании, попутно обзаводясь полезными знакомствами, но из компании «Рога и копыта» он уходить не собирался.
С бабушкой Славик созванивался каждый день. Часто навещал, привозя полные сумки продуктов. Бабуля деньги у внука брать отказывалась со словами «Тебе они самому нужны, а мне хватает». Однажды поговорив с ней и пообещав приехать, Славик включил радио в машине. Юноша давно уже ездил на солидном джипе. Шла передача, Славик услышал, как очередной чиновник визжал, что обокрали его родную матушку. Она сама сообщила мошенникам доступы к ее счету. Сдуру чиновник ляпнул о какой сумме шла речь. Несколько десятков миллионов рублей.
Славик задумался. Вероятно, это был целевой заказ. Обычно телефоны родственников чиновников в базу не попадали.
Через некоторое время, чиновник, неосторожно огласивший сумму, попал под следствие, конфискованы были миллионы…долларов. Он утверждал, обнаруженные деньги – наследство, но доказать, что в родственниках у него был граф Монте-Кристо, конечно, не смог.
А недавно Славику позвонила бабуля. Она радостно сообщила внуку, что ей прибавили к пенсии пятьсот семнадцать рублей.
Арендаторы
Семеныч пару лет назад вышел на пенсию и перебрался в свой загородный домик в садовом товариществе. Квартиру запер, и как его не уговаривали найти арендаторов, сдавать не стал. «Потом заработанные деньги на ремонт и уйдут. Пусть стоит, хлеба не просит. А денег мне хватает». Была у него кое-какая заначка, да и пенсия неплохая.
Участки в садовом товариществе были выделены много лет назад. Все друг друга знали. Сосед Семеныча по дачному участку, полковник в отставке, человеком был не бедным. На волне перестройки сумел капитал сколотить. Дощатый домик перестроил. Теперь это называлось красивым словом «Коттедж». Квадратов пятьсот с кинозалом, баней и бассейном. Сосед хоромы свои сдавал. У его семьи была еще одна дача, где они обитали сами.
Если живешь рядом, через забор волей-неволей наблюдаешь соседскую жизнь. Арендаторы у соседей сменялись редко, но вот уже с зимы никого не было видно. Старые арендаторы съехали, а новых не всегда с ходу найти можно. Тем более «домик» был специфический. Полковник хоть и был строителем, дом умудрился построить так, что постоянно проблемы возникали. То подвал затопит, то электричество вырубит, то канализация забьется. «Через задницу построен», – так характеризовал сантехник Димка, которого регулярно приходилось вызывать для устранения очередных неполадок.
По весне Семеныч увидел, что сдали, наконец, домик. По привычке отметил, кто живет, какие машины, номера в памяти телефона запечатлел. На всякий случай.
Снимали двое: муж с женой. Приятная пара. Жили тихо, гулянок-сборищ не устраивали. Здоровались вежливо при встрече.
Как-то днем подстригал Семеныч кусты у забора. Смотрит, соседка-хозяйка из калитки выходит. Муж-полковник здесь редко появлялся.
– Здоров, Матвевна!
– И тебе не хворать. Жильцов моих не видел? Дверь открыта, я прошла по дому, нет никого. Телефон не отвечает.
– Да тут они были. Может, дверь забыли закрыть? У нас здесь тихо, чужих нет, шлагбаум на въезде, да и у тебя ворота, как в крепости. Кто зайдет?
Нина Матвеевна заперла дверь своим ключом и только собралась уезжать, как ворота распахнулись, и во двор въехала машина жилички-арендаторши. Нина Матвеевна поздоровалась да и попеняла той, что, мол, дверь нараспашку. Милая девица покраснела, да как гаркнет:
– Кто вам позволил без нас по дому шарить?
Соседка аж попятилась.
– Но это же наш дом. Я вправе…
Но девушка слова не дала сказать:
– Смотрите пункт договора! Там сказано, что приходить вы можете раз в месяц по предварительному согласованию! Раз мы здесь живем, будьте добры предупреждать.
И видно было, что она разозлилась жутко, но пытается сдерживаться.
Само собой, Матвеевна договор читала наискосок. Впрочем, как все наши люди делают. А если и читают все пункты, то в голову не берут. Как всегда руководствуясь собственной логикой и пониманием, а не законом.
Матвеевна мелко покивала головой, но спорить не стала. Она, вообще-то, не скандальная была. Нудная, конечно. Да и все счета, и нехилую арендную плату жильцы оплачивали аккуратно, не цепляясь к каждой цифре. Все в срок. Поискать таких.
К Семенычу вечером внучка приехала навестить. Он ей и рассказал про сегодняшний инцидент. Внучка сразу вердикт вынесла:
– Прячут жильцы что-то.
И дальше мысль развивает:
– Может, у них цех там подпольный. Либо краденое скупают. А может, труп в подвале спрятали. Или траву выращивают. У Матвевны подвал размером с футбольное поле. Тепло и влажно.
Семеныч посмеялся. Фантазия у девки буйная.
– Маришка, тебе только детективы писать! – а сам взял на заметку.
Через пару-тройку месяцев Нина Матвеевна снова прикатила. Жалобу в правление писать. Счета на электричество приходят астрономические. На соседнем участке стройка идет, похоже, они на её линию сели. Правда, жильцы молча оплачивают, вопросов не задают.
В правлении председатель странно посмотрел на Нину Матвеевну. И произнес фразу непонятную:
– Вообще-то, при резком увеличении потребления энергии, мы обязаны сообщить в полицию.
– Вот и я про то! Мишка-олигарх дом перестраивает. Сто процентов на мою ветку подключился. Всегда халявщиком был, – горячилась Нина Матвеевна.
Председатель пожевал губами.
– Вы, это, жильцам-то передайте.
Но Нину Матвеевну было не сбить. Потащила его проверить, нет ли незаконного подключения. Не нашли ничего. Лене, жиличке, слова председателя передала с комментарием:
– Что за дурацкие законы у нас!
Лена заулыбалась и поддержала:
– И не говорите! Да вы не переживайте. Мы счета все оплатим и электрика своего вызовем. Пусть проверит.
В очередной раз порадовалась Матвеевна: «Как же мне с жильцами повезло». И посеменила на станцию.
А жильцы генеральную уборку затеяли. Семеныч даже удивился, живут с полгода, а мусорные черные мешки навалили вровень с забором. Они, что, мусор не выбрасывали?
Через полтора месяца опять Матвевна прикатила. Жильцы на телефонные звонки не отвечают. В вацапе тоже не видно. Соседка, на всякий случай, Семеныча позвала. При нем дверь отперла. Никого. Все чисто убрано, но ни записки, ни личных вещей нет.
– Не заплатили, что ли? – поинтересовался Семеныч.
– С деньгами все в порядке. Даже депозит не забрали.
Пошел Семеныч по своим делам. На старости лет кур завел. Час прошел или два, бежит Матвеевна.
– Семеныч, что жильцы-то натворили! Они мне весь потолок в подвале разобрали. И запах странный какой-то.
Посмотрел Семеныч, посмотрел. Сухой листик с пола поднял, в пальцах растер.
– Депозита хватит на ремонт? Думаю, надо тебе других жильцов искать.
Вечером внучка приехала. Вкусностей всяких деду привезла. Сидят, чай с тортом пьют.
– Маришка, а ты ведь права оказалась. Жильцы-то у Матвеевны траву выращивали. Поэтому и счета такие на электричество приходили. Потолок разобрали, вентиляцию установили. Как Матвевна слова председателя им передала, они сразу поняли намек. И съехали быстренько.
Нина Матвеевна повздыхала-повздыхала. Устроила она уборку. Открыли запертую комнатушку при бойлерной, там всякий инструмент хранили, и куда Нина Матвеевна даже не заглядывала. И обнаружили причину странного запаха. Комнатушка оказалась забитой под завязку мешками с землей и засохшими кустами марихуаны.
Через месяц новые жильцы заселились, люди солидные. Повезло Нине Матвеевне. Заплатили за полгода вперед. Во дворе порядок навели, гамак повесили и беседку построили.
Дверь бронированную в кладовке установили. Серверная у них там. И попросили еще три унитаза поставить. За все платят сами. И пункт о посещениях оговорили особо.
Семеныч внучку ждет. Интересно, что она скажет. Внучка девка была забавная. Иной раз как ляпнет несусветное, а глянь, по ее и вышло. По совету деда детективы стала писать.
Маугли в российской деревне
Было это несколько лет назад, точно не помню. Конец зимы или начало весны, это не важно, а важно то, что снег ещё лежал, но уже превратился в режущий наст и даже на вид был колко-зернистым. Народ ещё не сменил шубки и пуховики на легкие ветровки и ботиночки. Ещё морозец не сдал позиции.
Еду я по дороге, со мной мой друг, приехал по делам с Кавказа. Не успели мы выехать на стратегическую прямую, как раздается звонок моего мужа, и в свойственной ему манере он мне что-то кричит высоким голосом, закончив любимым «всё потом». И бросает трубку. Обычно он так разговаривает, когда у него важная встреча или переговоры. В других ситуациях он вполне тих и журчит, как ручей. Поняла я только одно, что по непонятной причине мне нужно срочно вернуться домой.
Позвонив ему всего лишь пять раз, каюсь, частично в воспитательных целях, я поняла, что звонила племянница, она очень испугана, так как в дом ломится голый мужик. В доме она и моя приятельница, не помню уже, как она у нас оказалась.
Развернувшись, благо уехала я недалеко, возвращаюсь. Мой кавказский друг, услышав весь разговор с мужем, смотрел на меня удивленно и недоуменно. Он знает много джигитов, сам джигит, но, вероятно, он не встречал женщин-джигитов. Тем более в одном флаконе с Бэтменом, Супергероем и Человеком-Пауком. Он был потрясен, что муж меня отправил решать ситуацию с голым мужиком, неизвестного происхождения. В глазах моего друга застыл вопрос «может я про тебя что-то не знаю, будучи знакомым с тобой более двадцати лет?»
Зайдя во двор, мы действительно увидели голого мужика. Абсолютно голого, без фиговых листочков или свойственных россиянам носочков. Российские мужчины носками сверкают везде. Они их не снимают ни в постели, ни на пляже.
Не скрою, воспользовавшись моментом, я полюбовалась на идеальную фигуру новоявленного Маугли. Она поражала совершенством форм. Тонкое смуглое тело, рельефные мышцы. Маугли подпрыгивал, стоя босиком на покрытом снегом каменном крыльце. Увидев меня, этот новоявленный Йети бросился ко мне на грудь.
Конечно, я его узнала сразу. Этот паренёк частенько помогал нам по хозяйству и жил в нашей же деревне. Пацан был стрёмный, но он мужик, а не облако в штанах непонятного пола, как сейчас это частенько встречается. Ничего не поняв из его объяснений, кроме упоминания моего имени всуе, завела его в дом. Наша собака в любой нештатной ситуации принимает единственное верное решение. На её собачий взгляд. Она пытается сохранить самое ценное в доме, т.е. себя. Чтобы не украли. И спряталась в дальней комнате, решив, что задёшево она свою жизнь не отдаст.
Распорядившись найти Маугли портки, дать горячего чаю и вообще обогреть, я решила съездить к нему домой. Или сходить. Наша деревня маленькая. Глаза у него были странные, не то белки там скакали, не то что-то другое. Мой опыт в области «другого» нулевой.
Пацан был женат и имел полный боекомплект родственников жены. Как водится в деревнях, родня гуляла, приняв на грудь горячительное. Тети, дяди, братья и прочие родственники встретили меня, как родную. Правда, налить не предлагали. Жадные, вероятно.
Как выяснилось, во время совместного отдыха они в чем-то не сошлись мнениями. Допускаю, что у них разные точки зрения на творчество раннего Бродского. Допускаю, что есть индивидуумы, способные защищать свои убеждения в рукопашной.
После словесной полемики, перешедшей в прикладную, наш Маугли сбежал. Сказать точно, где он потерял одежды, я не могу. То ли со словами «Ничего мне от вас не надо», он их сорвал и бросил в лицо оппонентам, то ли стремясь на свидание с нами, он бежал слишком быстро и ему стало жарко. И он сбрасывал одежду по дороге. Успокоив собутыльников и жену, что он к ним скоро присоединится (что странным образом не вызвало радости на лицах, а один так вообще придвинул поближе тяжелый табурет), я вернулась домой.
Увы! Маугли уже покинул наш гостеприимный дом, правда уже в портках и одном ботинке на босу ногу. Мой друг, как истинный кавказец не смог переварить, что взор женщин был оскорблен видом голого мужчины и пару раз дал ему в ухо. Предполагаю, что это было больно. Предполагаю, что за дело. Маугли перескочил соседский забор одним махом, их алабай весом килограмм восемьдесят настолько остолбенел от такой наглости, что даже не успел отреагировать.
Позже многие пытались перескочить этот забор, но пока без подручных средств это ещё никому не удалось. Это некий тест в нашей компании. Смогу ли я?
Андрюху мои женщины знали. Племянница – мастер по пулевой стрельбе, как она лупит по мишеням, я видела. Спрашиваю, чего ты испугалась? Честно ответила «от неожиданности». А приятельница, беспрерывно крестясь, рассказывала, что именно в тот момент, когда юный Маугли пытался ворваться в дом, она слушала проповедь о страданиях Христа. И на моменте «сорвали с него одежды» подняла глаза и узрела его перед собой. На вопрос, почему вместо того, чтобы обрадоваться и приютить усталого путника, они забаррикадировались, ответить не смогла.
Проспала
Вовка потянулся и приоткрыл глаз. Солнечный луч бил сквозь оконное стекло, мешая спать. Каждое утро Вовка жалел, что не зашторил окно, и каждый вечер он забывал задернуть занавеску.
Привычно нашарил телефон. Ба! Уже 9-30. Хватит лежать, пора вставать! Впрочем, спешить некуда, сегодня свободный день, можно поваляться подольше. Но что-то не валялось.
Побыть одному дома, это кайф! Сначала кофейку с плюшкой, полистать новости, потом не торопясь позавтракать и можно сесть за работу. Недописанная статья давила на чувство долга и отравляла жизнь. Но, как обычно, домочадцы отвлекали и мешали сосредоточиться.
Хотя, если честно, Вовка сам тянул до последнего. Он называл это «морально созреть». А жена называла «лень обыкновенная, ищу виноватых».
Вовка заглянул в другую комнату. На софе, раскинув руки и посапывая, спала жена. Она не выносила Вовкиного храпа и частенько уходила досыпать в другую комнату.
Интересненько! Вчера жена ничего не говорила про выходной. Вовка на цыпочках, стараясь не шуметь, шмыгнул в туалет. Раз жена дома, то сейчас начнется «принеси, унеси, вымой, прибей, сколько можно просить тебя, и т.д.» Репертуар жены Вовка за столько лет изучил хорошо.
«Ладно, скажу, что у меня срочная работа, если грузить будет», – решил Вовка.
Проходя мимо кровати, он заботливо укрыл голую ногу жены, выглядывающую из-под одеяла. Сделал себе кофейку и со вкусом расположился на кухне. Хорошо!
«Опоздала! – раздался истошный крик жены, – у меня клиентка через пятнадцать минут! Люда! – жена, видимо, звонила секретарю, – я просп…, тут она запнулась, – в пробке застряла! Встреть клиентку, развлекай, хоть танцуй перед ней!»
Дверь кухни распахнулась, влетела жена, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть колготки. Она схватила Вовкину чашку и махом выхлебала весь кофе.
– Не мог разбудить? – заорала она,– я же просила! Меня же клиентка ждет!
– Да ничего ты не просила, – попытался отразить атаку Вовка.
– Чтоб тебя! – в сердцах выругалась жена, схватила сумку и вылетела за дверь.
В течение дня жена не звонила и на звонки не отвечала. Вовка шуршал по хозяйству и только к вечеру занялся статьей. Едва он вошел во вкус, как хлопнула входная дверь. Вовка вышел в коридор. Меньше всего он хотел скандалить.
– Есть будешь? Я борщ сварил.
Жена посопела, но согласилась. За ужином рассказала, как летела сломя голову на работу.
– Бегу, думаю, сокращу дорогу через двор. А там, чтоб всех подняло и бросило, все перекопано. Асфальт содран, бордюрный камень валяется. Пылища! Навстречу огромный самосвал прет, чтоб ему пусто было! Я шарахнулась в сторону, оскользнулась, да в канаву и съехала! Юбка в глине, туфель порвала. Какой-то работяга руку протянул:
– Девущк, давай памагу, вылезай.
Влетаю в офис. Юбка на боку в глине измазана, у туфель застежка оторвалась, сама красная.
– А клиентка-то что? – спросил Вовка.
– А клиентка вообще не пришла, она даже не позвонила!
Вовка погладил жену по голове:
– Бедолага моя. Иди ложись.
А сам пошел и вместо статьи написал этот рассказ.
Запоздал с подарком
Новый год завтра. Марфа Кузьминишна весь день колготилась по хозяйству. Только присела, решила сериальчик посмотреть перед новым рывком, а тут стук в дверь. И заходит Дед Мороз.
Мало ли, притомился в дороге, замёрз, а может, устал детские стишки слушать, захотелось ему с приятной умной женщиной поговорить, а тут как раз окошко светится.
Марфа Кузьминишна оторопела, но будучи человеком хлебосольным к столу пригласила, чаю налила. Никак не поймет, кто это к ней в костюме Деда Мороза пожаловал.
– Витька, ты что ли? – да как дернет за бороду. Дед чуть со стула не упал. Кузьминишна баба крепкая.
– Настоящий я! – А у самого слезы потекли. Больно же за бороду!
– Ну-ну! – Кузьминишна зорким соколом окинула своего гостя.
Дед Мороз в себя пришел. Опять разговоры начал. То, да сё. Как жизнь, да почему одна. Да с кем и как Новый год встречать будет. Кузьминишна и выложила:
– Устала я, как ломовая лошадь, конец года. Да и салаты стругать, мясо жарить- парить надо. Да не на один день, а чтобы до конца праздников хватило. В гости пойдет первого января, а уж Новый год дома, с семьей и Васькой-котом встретит.
Сидит Дед Мороз за столом. Чаем душистым угощается, конфетками из своего мешка заедает. Кузьминишну потчует и спрашивает заботливо:
– Шампанское припасла?
Кузьминишна налилась свекольным цветом.
– Припасла, – отвечает.
– А скажи-ка мне, прелестница-раскрасавица, уснуть в салате не планируешь? – пошутил, видимо.
Ох, не знал он Кузьминишну. Она в добром расположении еще та заноза, а уж после недельной беготни по инстанциям, сдачей отчетов, да готовкой лучше её не трогать. Недобро зажегся глаз у неё. Но молчит, слушает.
– А может, не любительница ты напитков горячительных да застолий обильных? Тогда расскажи мне, звёздочка, что тебя обрадовать может да распотешить?
– Ах ты, злыдень, минтай замерзший! Попрекать меня вздумал! Кто, леший тебя побери, про новый год прошлый рассказал?
Случился с Кузьминишной в прошлом году казус. Устала она перед Новым годом, как ездовая собака. Наприглашали гостей полон дом, и как всякая хозяйка чего только не наготовила и салаты, и рулеты, и закуски, мясо такое, мясо сякое, да еще пирог! Оливье одного таз бельевой нарезала мелким кубиком.
После речей президента, как водится, шампанского пригубила и водочкой заполировала. Да и уснула. Не сразу, конечно. Часов в пять утра. А хохмач Колька тазик с оливье подставил, и целую фотосессию устроил, лицом в тазике.
Дед понял, что зря он на эту тропку беседу повернул, а остановиться не может. Видимо, текст заучил хорошо. На автомате выдает:
– А поведай, какие ты другие забавы знаешь, окромя как сначала тазик салата настругать, а затем его в себя закидать?
– Забавы? Попрекаешь? – нехорошо переспросила Марфа, вспомнив недавний фильм с «забавами», и покраснела.
– А может, у тебя планы есть чудесные-распрекрасные на ночь новогоднюю и праздники длинные? Расскажи, удиви дедушку.
– Старый, а всё туда же, кобель. Удиви его!
– Да я про другое!
Марфа выдохнула с угрозой.
– Шёл бы ты, а то не ровен час, муж вернется.
– Да настоящий я! Вот решил повеселить тебя, – он полез в сумку, – письма твои детские у меня сохранились, – начал оправдываться Дед.
– Докажи раз настоящий. Давай подарок и по псят грамм под огурчики. Сама солила.
Когда вернулся муж, то увидел стоящую на табурете жену, с выражением читающую стишок и спящего Деда Мороза, разомлевшего в тепле. На столе и на полу валялись куклы, подарки со сластями, платье снежинки, наборы косметики. Посередине комнаты стояла газонокосилка… Мечты сбываются!
Новогодний подарок
Мишка ждал отца из рейса. Бабушка только качала головой, видя, как пацанчик то и дело подбегал к окну. Батя обещал вернуться тридцатого, но что-то пошло не так, и погрузка затянулась почти на полдня. Кто-то не распорядился, кто-то не расписался, бардак, одним словом.
Мишкин папа был дальнобойщиком, мотался по разным городам, работу свою любил. Бабушка давно привыкла, что зять постоянно в разъездах, но сегодня новый год. Они с внуком нарядили елку, наварили холодца (батя уважал тещин холодец).
Мишка в который раз потыкал в телефон, пытаясь дозвониться отцу, но либо никто не отвечал, либо бездушный голос сообщал «абонент временно недоступен». Так иногда бывало. В дороге разное может случиться.
– Бабушка! Он же успеет вернуться? – Мишка дернул бабулю за подол фартука.
– Успеет, успеет, – на самом деле женщина сама переживала.
– Мишаня, может, порисуешь? – внук мог с карандашами и альбомом провести целый день.
Мальчик нехотя карандаши взял и что-то начал чиркать в альбоме. По отцу Мишка скучал сильно. Жили они без матери. С бабушкой.
Уже стемнело, парень совсем скис. Телефон по-прежнему молчал. Обычно отец звонил Мишке каждый вечер, а тут тишина.
Пришла соседская Танька. Она была старше Мишки и выше на целую голову. Девчонка добрая, но без царя в голове. Могла ляпнуть по простоте души.
– Миш, пойдем к нам. Мама пирог испекла. С калиной.
Мишка помотал головой.
– Отца ждет, – бабушка кивнула на внука.
– Ой, так передавали метель. Может, поломался и стоит!
Бабушка оборвала:
– Не каркай.
Танька похлопала ресницами. Ресницы у неё были пушистые и темные.
– А вдруг волки, – протянула безголовая Танька, но была прервана бабулей.
– Иди, Тань, иди. Не придумывай, – бабушка сердито махнула полотенцем и выпроводила Таньку.
Стрелки на часах подобрались к восьми. Телефон, лежавший на столе, завибрировал и засветился голубоватым светом. Мишка схватил трубку.
– Папа!
– Нет, это не папа.
Мишкино личико скривилось. Вот-вот расплачется. Да и номер высветился незнакомый.
– Едет твой папа. Скоро будет, поломался он…
Связь прервалась.
– Бабушка! Папа звонил! Он поломался, но уже едет! – путанно объяснял Мишка.
У бабули были часы с боем, старенькие, но шли исправно. Сейчас они бодро пробили одиннадцать раз, на последних звуках слегка захрипев. Но бати все не было.
Без двадцати двенадцать сели за стол. Бабуля положила Мишке оливье, но вдруг тот вскочил и понесся к двери.
– Папа приехал!
Пожилая женщина только покачала головой. Мишка, хоть и маленький, отцовскую машину определял по звуку и никогда не ошибался. Действительно, через пару минут в дверь вошел зять. Мишка повис на отце.
– Осторожней! – мужчина достал из-за пазухи белого щенка.
Мишка раскрыл глазенки. Папа, собака и Новый год!
Потом уже, сидя за накрытым столом, уплетая холодец и наложив с горкой салат, батя рассказывал теще:
– Я только отъехал от города, редуктор забарахлил. Думал, что в поле придется заночевать. Фура с грузом, на ночь не бросишь. Попутных машин нет, поле, снег метет. Пешком пошел, хорошо трактор догнал, подвез. Я до города метнулся, пока запчасть нашел, пока менял, не заметил, что телефон разрядился совсем. Хорошо ребята помогли.
Мишка возился со щенком на ковре.
– Фу, Жулик! – он уже придумал имя.
Мужчина кивнул на собаку:
– Подобрал в городе на дороге. Замерз бы.
– Папа, я тебе картину нарисовал! – Мишка бросился в свою комнату.
На листочке был нарисована дорога, человечек рядом с машиной. Снежинки, падающие из пухлого облака, и домик. В окошке домика виднелся мальчик. Около домика стояла собака. И бабушка. Она была выше дома.
Да и правильно. Она главная.
Армейские друзья
Витька повернулся во сне и обнял лежащую рядом жену. Притиснул поближе, уткнулся ей в волосы. Надька горячо задышала в ответ.
– Надь, сейчас, пить хочу, – пробормотал Витька, пытаясь нашарить бутылку с водой. У него была привычка – на ночь оставлять воду на тумбочке.
Во рту было сухо, язык как наждачная бумага. Нашарил бутылку и сделал глоток.
– Кайф! Кайф! – вспомнился Полкан из «Уральских пельменей».
Витька рухнул на подушку. Не открывая глаз, погладил жену по шелковистым волосам. Жена гордилась своей гривой и постоянно покупала разные средства для ухода. Она сначала робко, а потом с азартом лизнула его в ухо.
– Надь, ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты так делаешь! – он попытался отодвинуть женушку. Руки уперлись в теплый бок, неожиданно покрытый шерстью. Отчетливо запахло псинкой. Рядом лежала Найда и весело помахивала пушистым хвостом.
Найда была дворовой собакой. Жила в будке около сарая. Витька сам смастерил. Но сейчас на новогодние праздники. Когда везде жахали взрывы фейерверков, Найду пускали в дом. Бедная собака боялась звуков петард, мелко дрожала и, забежав в дом, забивалась в какую-нибудь щель.
Кряхтя, Витька сел, нашарил ногой тапочки и повернулся к собаке.
– Найда, а где Надька? – задал он оригинальный вопрос и посмотрел в окно. Было совсем светло, – пойдем, глянем.
Витька, широко зевая, вышел из спальни. В гостиной беззвучно работал телевизор. По экрану скакала незнакомая группа. На узком диванчике спали его армейские дружбаны Борька и Рустамчик. Борька лапищей, похожей на ковш экскаватора, нежно придерживал щуплого Рустама, лежавшего с краю. Прикрыты они были тряпичным половичком, обычно лежащим у входа в дом.
Витька услышал рокочущий, доносящийся из спальни дочки. Подошел и приоткрыл дверь. Там на кровати, спина к спине дрыхли Надька и Люба, жена Борьки. В ногах свернулась клубочком мелкая Зулька – жена Рустама. Храпела эта троица громко и умело, беря с низких нот и доходя до фальцета.
– Да, принцессы не храпят! – усмехнулся в усы.
– Найда, пошли! – сунул босые ноги в валенки, накинул телогрейку и так, в трусах вышел на крылечко. Ему нравилось морозным утром в семейниках и наброшенной телогрейке пройтись по двору. Жена называла его привычку «проветрить хозяйство». Постоял, полюбовался на сад. Чистый снежок за ночь занес все пушистым покрывалом. Витька закурил и пошел по заметенной дорожке к машине. Взгляд остановился на глубоких следах, ведущих к соседскому забору. В заборе зияла дыра. Выломанные штакетины аккуратно были прислонены к яблоне. В голове у Витьки что-то щелкнуло.
– Епть! Мы ж его убили! – он рысцой рванул к забору.
Вчера вечером они с Борькой решили навестить соседа – вредного и скуповатого старика. Хотели занять у него лопату для чистки снега. Витькина не выдержала Борькиной силищи и неожиданно лопнула посередине.
Деда они застали в подполе. Тот доставал какие-то банки. На вопрос о лопате неожиданно заупрямился и показал Витьке обидную фигу. Принявшие по пять капель мужики захлопнули дверцу в подпол и задвинули щеколду. Пусть посидит полчасика, остынет. Снизу слышались проклятья и стук.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71512663?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Наталья Николаевна Резникова
Сборник современных рассказов.В него вошли веселые и грустные истории, рассказы о животных.
Почти все истории реальные, случились с автором или его знакомыми.
Вы познакомитесь в попугаем Кешей, собаками Чернышем и Бусей, узнаете, что такое прыгнуть с парашютом и какие подарки принесет Дед Мороз.
Узнаете, что чувствуют дети и что они хотят.
Наталья Резникова
Памятник впрок
Бедоносец
Когда Колька приезжал на каникулы к бабушке, деревня замирала. Бабушка Кольку называла «Бедоносец». Там, где он появлялся, вечно что-то происходило. Энергия в нем бурлила и переливалась через край. Затеи свои он воплощал в жизнь, нисколько не задумываясь о последствиях. Решил ли помочь соседке или озадачивался вопросом, что будет, если поджечь сухую траву за околицей – исполнял незамедлительно.
Кур выпустит из сарая. Пусть гуляют, – решал Колька и отодвигал щеколду. Хозяйка потом битый час ловит да запирает несушек. Либо свинье загон откроет, а она пол-огорода разроет. Мерзлое белье палкой обстучит. Снимут белье, оттает, а там дыры. Кобеля злющего с цепи спустит. И сам же удирает, перепрыгивая через заборчики. Бабушка только охала, смазывая вечером многочисленные Колькины ссадины и синяки.
Полдеревни было Колькиными дядьями и тетками. Колька по утрам обходил родственников. Там молочка попьет, там луку зеленого с черным хлебом налупится, а у кого-то на обед останется. Он уже знал у кого пироги удачные, у кого щи наваристей, а кто из теток стряпать не умеет.
Обычный мальчик. Да не очень удобный. Ляпал всегда, что думал. А думал он постоянно. Пришел к тетке Лене, да и прилип:
– Теть Лен, а чё сапоги Витьки-тракториста у двери валяются?
Та заюлила, хоть и вдовая была:
– Мои это сапоги. Мужа покойного.
Колька дальше прёт:
– Не, Витькины. Я точно знаю. Вон сбоку пятно от краски. Я нечаянно ему на сапог опрокинул банку, когда он забор красил тетке Маше.
Машка давно Витьку прикармливала. Тетка Лена нахмурилась, сунула Кольке кусок хлеба:
– Иди, малец. Некогда мне, стирку затеваю.
А сама огородами к Машке с разборками.
Никто не знал, Колька простодушен до крайности либо хитер, как змей. Еще бывало, явится в гости и прямиком подойдет картинку поправит на стене или там книжку какую с полки вытащит полистать. А там заначка! И ни разу стервец не промахнулся! Мужики только зубами скрипели, перепрятывали и в дом старались Бедоносца не зазывать.
Любил Колька петь, но пел всегда одну песню. Идет по улице, голосит: «У кошки четыре ноги, позади у нее длинный хвост…» Может, слова ему нравились, а может, нравился одноглазый Мамочка из «Республики Шкид», певший эту песню.
«Бедоносец идет!» – окна захлопывались, калитки прикрывались.
Колька отношение чувствовал и умело обстановку нагнетал. Тех, кто его не любил, посещал регулярно. Искоса наблюдал. Воспитывал в родственниках христианское терпение.
Один из дядьев однажды не выдержал Колькиных закидонов, а может, из-за того, что тот утопил в колодце новое ведро, и надрал ему уши. Колька посмотрел в глаза дядьке и тихо пообещал:
– Сожгу гада!
Дядька боднул головой воздух и угрожающе прошипел:
– Ах ты, щенок! – но руку не поднял.
Ночью Колька проснулся и поскакал по своим мальчишечьим делам в дощатую будку в огороде. Услышал шепот, доносившийся из комнаты:
– Слышь, встал. Ты спички-то спрятала? – дядька караулил Кольку, не спал.
Жена зашебуршала:
– Не трогай ты его, спалит ведь и вправду. Нам теперь месяц его караулить?
Колька понял, что ему поверили и приняли всерьез.
– Дураки, – сам себе сказал Колька и нарочно зашуршал бумагой, загремел поленьями в сенцах.
Много раз я спрашивал уже взрослого Кольку:
– Правда бы, сжег?
На что Колька смеялся и честно говорил:
– А хрен меня знает! Да нет, наверное.
В тот солнечный день Колька, как всегда обходил деревню. Встретил Ваську, здорового парня, работавшего на конюшне. Васька вел жеребенка. Колька остановился погладить, выудил из глубины кармана кусок рафинада, сунул жеребенку. Тот осторожно взял с ладони сахар мягкими губами.
– Куда идешь? – солидно поинтересовался Колька.
– Да вот председатель велел на бойню отвезти лошака.
Колькина мальчишеская душа подпрыгнула:
– Зачем?
Тот снисходительно усмехнулся:
– На мясо. Колбасу конскую сделают из него. Он одноглазый, на что такой нужен?
Васька дернул поводок и, загребая ногами мягкую пыль, побрел дальше.
Колькины глаза наполнились слезами. В два прыжка догнал конюха и дернул поводок из рук.
– Он же живой!
Васька отодвинул мальца в сторону и обронил:
– Мне сказано отвести, я веду. Скажет председатель оставить – оставлю. Мне по фиг.
Колька взвизгнул и вцепился в Васькину руку.
– Отдай! Я сам схожу к председателю!
– А чего к нему ходить. Вон он, легок на помине.
По дороге пылил председательский уазик. Колька бросился наперерез:
– Иван Сидорыч! – заорал он, – отдай жеребенка! Я сам буду за ним ухаживать!
– Здравствуй, Николай, – протянул председатель. Настроение у него было неважнецкое, – не лезь ты! Не суй свой нос, куда не звали.
Колька нашарил и поднял с дороги камень. Председатель Бедоносца знал и рисковать стеклом не стал.
– Ладно, веди, Васька, обратно, – и как только Колька отвернулся, обнимая за шею жеребенка, погрозил Ваське кулаком.
Машина уехала, подняв облако серой пыли. Васька обернулся на Кольку, шепчущего жеребенку в ухо ласковые слова.
– Кольк, он же его завтра опять на живодерню отправит. Это он так, чтобы ты отвязался, – неожиданно для себя бухнул Васька.
Колька молча вырвал поводок из рук Васьки, тот не сопротивлялся, и пошел по дороге. Он все брел и брел. Они уже давно вышли из деревни, миновали поля, засеянные рожью, перешли вброд мелкую речку.
Колька хотел есть. Свой утренний обход он прервал, не успев позавтракать. Было ему лет восемь-десять, но как не пропасть Колька знал. Батя его и на охоту брал, и на рыбалку. В карманах у Бедоносца всегда были коробок спичек и ножичек.
Колька сгреб сухие будылья, разжег костер, подкопал с краю поля картошки, зарыл в горячую золу. В бездонных карманах нашел в бумажке соль. Пока брел, запасливо нарвал огурцов на чужом огороде. Жеребенок пасся рядом. Глаз у него был один, поэтому он ходил по кругу. Колька смотрел на него и слезы наворачивались на глаза:
– Гады! Какие гады! – шептал он.
Ночь Колька провел в стогу сена, жеребенка предусмотрительно привязал к торчащему из земли колышку. Проснулся от того, что начали чирикать птички. Колька завозился в сене и вылез на свет. Услышал голоса. На краю поля стоял уазик, а чуть в стороне от машины беседовали его отец и дядька, тот который надрал ему уши. Батя тихо говорил:
– Забери ты жеребенка себе.
Дядька сопротивлялся:
– Борь, твой пацан через пару месяцев уедет, на фиг мне одноглазая лошадь? На мясо сдать?
Батя уговаривал:
– Я тебе денег на сено дам, ты ж знаешь моего Бедоносца. Мне коня дешевле прокормить, чем председателю дом заново строить. Либо мне поселиться тут и следить, чтобы не сжег кого сынок.
– Драть его надо! – бухнул было дядька.
Потом поежился, видимо, вспомнив, как сам караулил Кольку ночью. Хмыкнул:
– Ладно, Борь. Но ты, это, не забудь, что обещал.
А обещал батяня дядьке мини-трактор. Колькин отец был не последним человеком в районе. Многое мог.
Колька окончательно вылез из сена и подбежал к говорящим:
– Батя! Ура!
Так остаток лета и ходил за жеребенком. Языкатая тетка Марья тявкнула:
– Уедешь, зарежут твоего коняку!
Колька, не оборачиваясь, ответил:
– Вернусь, не будет Мамочки, – так он назвал жеребенка, – спалю деревню.
– Так посадят тебя!
– Отсижу! – пообещал Бедоносец, – и вернусь, – угрожающе добавил он.
Жеребенок еще долго жил у дядьки. А куда делся, Колька не рассказывал.
Дракула
Все чаще дома в деревеньках покупают столичные жители, приобретая избы с участком для летнего выгуливания внуков или выращивания своих овощей. Обычно тяга к огородничеству проявляется с возрастом. А потом, сугубо городские жители, обнаруживают, что уже и не хочется уезжать в город на зиму и остаются на постоянное проживание. Деревеньки обретают новую жизнь.
В одной из таких деревень купил дом НЕКТО. Купленную за небольшие рубли избенку снесли бульдозером под корень и построили двухэтажный особнячок. Огородили забором в два человеческих роста и только после этого деревенские лицезрели нового жителя. До этого он не появлялся, а всеми работами руководил плохо говорящий по-русски сердитый бригадир.
Был хозяин особняка худ, одевался во все черное, по современной моде носил аккуратную бородку и был очень бледен, как бывают бледны жители горных селений. Общаться он ни с кем не стремился, но и местных жителей не шарахался. Вежливо здоровался, посещая деревенский магазинчик, где покупал кое-что из продуктов и так по мелочи. Дом охранял хмурый мужчина. Он был наголо побрит и постоянно носил камуфляжные штаны. В разговоры не вступал и, казалось, что он был немым.
Два раза в неделю к дому подкатывала старенькая иномарка, из неё кряхтя, вылезала дамочка неопределенного возраста. Одна из тех, кто из девушки сразу превращался в женщину средних лет, минуя все остальные периоды расцвета. Она убирала в доме и готовила еду.
Откуда мы это знаем? Одна из бойких деревенских бабенок подкатила к хмурому незнакомцу с предложением своих услуг по уборке дома. Тот вежливо поблагодарил и сказал, что у него есть давняя помощница по хозяйству.
Мужчина любил длительные прогулки и вечером, свистнув собаку, огромного гладкошерстного пса с брылями, шел по тропинке вдоль реки мимо деревенского погоста.
Местные мальчишки прозвали его Дракулой по причине того, что новый обитатель всегда ходил в черном, гулять предпочитал в темное время, был бледен до синевы, но главное, выяснилось, что звали его Владом Друковым, что очень созвучно имени знаменитого вампира. Пошарив в соцсетях, юные дарования не обнаружили никаких упоминаний о Друкове и, решив, что он ламер (чайник попросту), оставили свои изыскания.
Да и кому нужен этот Влад, если Даня Милохин выложил новый пост, где сидел с далеко высунутым языком, и это имело колоссальное значение для молодых потребителей спамокорма.
Постепенно к Друкову привыкли и, приклеив ему имя «Дракула», никакого смысла в него не вкладывали. До поры до времени.
Через некоторое время соседи заметили, что таинственного Влада стали посещать гости. Обычно это был минивэн, из которого выпархивали две-три высокие девушки. Они все были ярко разодеты, жевали жвачку и все, как одна, имели длиннющие ногти, покрытые лаком кислотных расцветок. Почти сразу автомобиль уезжал, девушки заходили в калитку и исчезали. Больше никто их не видел.
Первой насторожилась бабка Маня. Жила она напротив. Сначала она плевалась, видя расфуфыренных красоток, с жадностью рассматривая неприличной длины кофтенки, обнажающие голые животики и декольте из которых девичьи прелести буквально вываливались. Утром бабка села у окошка, желая рассмотреть внимательнее «профурсеток », но девушки не появлялись. Ни на второй, ни на третий день из ворот никто не вышел.
Следующую партию девиц минивэн привез через три недели. В этот раз из салона явили себя миру две девицы такого роста, что головы их покачивались на длинных шеях где-то на уровне вершины забора, а забор-то был метра два, не меньше.
По деревне поползли слухи. Деревенские парни были заинтригованы, а участковый нахмурился и решил нанести визит хозяину дома. Его впустили во двор, но в дом не пригласили. Хозяин провел его в беседку, где стояли на столе стаканы и бутылка с водой, и сел напротив, молча ожидая вопросов.
Участковый, молодой парнишка, растерялся и невнятно проблеял, что зашел познакомиться с новым жильцом, что работа у него такая. Собрался с духом и пискнул:
– Говорят, к вам гости приезжают? – у него пересохло в горле.
Хозяин налил в стакан минералки и молча пододвинул участковому.
– Иногда,– потом поднял глаза, посмотрел в упор и добавил, – еще есть вопросы?
Участковый выпил предложенный стакан воды, поперхнулся сильно газированным напитком и поспешно ушел. Потом он сам не мог понять, почему так растерялся. Возможно, из-за того, что черные глаза Влада буравили его насквозь?
Бабка Маня решила взять расследование в свои сухие ручки. Дождавшись, когда к соседу приедет помощница по хозяйству, бабка выкатилась со двора.
– Доброе утречко! Денек-то какой! – начала она светскую беседу.
Приехавшая женщина поздоровалась, но желания поддержать разговор не проявила.
– А вы откуда к нам? – сделала второй заход баба Маня.
На что получила исчерпывающий ответ:
– Из дома.
– И давно вы здесь работаете?
– Давно.
– Значит, хозяина хорошо знаете?
Женщина усмехнулась:
– С детства. Если вопросов больше нет, я пройду? – и она вошла во двор, захлопнув калитку перед носом бабы Мани.
Но надо знать бабу Маню! Позвонив внучку в город, долго что-то с ним выясняла. Внучок приехал в выходные и запустил дрон. Жужжа, квадрокоптер, летал над огородами и постепенно сместился в сторону двора Влада. Через несколько минут дрон рухнул на землю, сбитый метким выстрелом из рогатки. А еще через некоторое время, невидимая рука перебросила искореженный дрон через забор. Внук расстроился и отбыл в город.
Баба Маня установила дежурство у своего окна и следила за всеми, кто входил и выходил из калитки непонятного соседа. Иногда она слышала звуки музыки, но в основном это была оркестровое исполнение классических произведений. Бабка ломала голову. Она понимала, что вряд ли профурсетки слушают эту нудятину.
Однажды к воротам подъехал огромный лакированный автомобиль с затемненными стеклами. Из машины вышел коротышка в зеркальных очках и сигарой в зубах. С ним были двое крепких ребят. Похоже, охрана, – смекнул бабулек. Ворота приоткрылись и впустили гостей. Было это днем.
Как баба Маня не вытягивала шею, ничего толком она разглядеть не успела. Клумбы, дорожки, покрытые плиткой. Все, как у всех. Баба Маня стиснула зубы и решила установить пост наблюдения у своего забора. Но ждать ей пришлось недолго. Минут через сорок коротышка вышел из калитки вместе с Хозяином, и они медленно побрели по тропинке. Судя по мирному тону, разговор был вполне доброжелательным. Бабке удалось услышать только: «Влад, я понимаю, что сроки поджимают, но очень надо. Знаю, что она всю кровь выпила, но ты же можешь!» И ответ Влада: «Хорошо. Попробую. Но срок маленький, если не успею, куда ты ее денешь?»
Баба Маня уцепилась за «кровь выпила». И побежала к участковому с новостями. Молодой парень был раздражен ползущими по деревне слухами. Для начала он наорал на бабу Маню за ненужную инициативу, но та была крепким орешком. Переждав бурю в стакане воды, она изложила свои подозрения.
– Девушки приезжают, потом их не видно, неслышно. Может быть, в доме есть подвал? Котлован копали глубокий под фундамент. А может быть, тут баба Маня дала волю своей фантазии – вырыт подземный ход, ведущий к кладбищу? Или может быть, на участке есть колодец, куда можно спрятать что угодно?
Участковый трезво поинтересовался: зачем это новому жильцу? На что баба Маня выдвинула готовый аргумент:
– хозяин – маньяк;
– наемный убийца;
– девушек привозят и разбирают на органы;
– девушек убивают, предварительно оформив документы на их жилье;
и вообще, хозяин пьет кровь. Глянь, какой он бледный, – баба Маня исправно смотрела сагу про вампиров и не отрицала такую возможность.
Участковый вытер вспотевший лоб и пообещал, как только прибудет новая партия девушек, посетить дом с целью проверки паспортного режима у гостей.
Баба Маня с чувством выполненного долга вернулась к себе. И стала ожидать следующего посещения минивэна. Ждать пришлось недолго. В конце недели микроавтобус доставил новых девиц, неотличимых от первых. Забыв зарядить телефон, бабка рванула к участковому, настаивая на немедленном обыске. Паренек сопротивлялся, пытаясь вразумить бабку о незаконности вторжения на чужую территорию без ордера на обыск. Баба Маня с чувством плюнула и пообещала все кары небесные на голову бедного участкового. Сошлись на том, что он посетит странный дом рано утром.
В семь баба Маня уже топталась на крыльце, наблюдая за воротами Влада. Стояла тишина, лишь нарушаемая мычанием редких коров, оставшихся в деревне. В семь тридцать прибыл участковый. Он нажал на кнопку звонка, вмонтированную в столбик калитки, и застыл в ожидании. Наконец, раздался хриплый голос:
– Кого в такую рань принесло?
– Полиция! – ничего умнее не придумал участковый.
Связь оборвалась. Минуты через три щелкнул замок, и страж порядка вошел внутрь. Баба Маня попыталась ввинтиться следом, но неслышно появившийся хмурый охранник, захлопнул перед ее носом тяжелую калитку.
Участкового провели в дом. В комнате сидел хозяин в шелковом халате.
– Чем обязан в столь ранний час? – поинтересовался он учтиво.
– Дык вот, – парень покраснел, – поступил звонок, что у вас тут девушки…
– Девушки и что? – явно забавляясь, уточнил Влад.
– Пропадают, – совсем сдувшись продолжил участковый.
Влад засмеялся:
– Баба Маня! Вот кому покоя не дают мои девушки! Летающий дрон, теперь вот вы. Ладно, я вам расскажу, только огромная просьба, сохранить все в тайне.
Когда минут через сорок участковый вышел, баба Маня рысью метнулась к нему.
– Леш, ну что там?
– Баба Маня, иди ты … в огород. Вон, коза смородину объедает, – он махнул рукой и пошел по дороге.
****
– Что он тебе рассказал? – позже допытывался его начальник, которому баба Маня уже успела сообщить, что участкового подкупили и надо расследовать дело до конца.
Парень помолчал. А потом рассказал, все, что ему поведал хозяин таинственного дома.Влад Друков – современный профессор Хиггинс. Он работает с российскими Лизами Дулиттл. Недавно у Влада врачи обнаружили заболевание легких и посоветовали ему поселиться за городом. Вскоре он построил домик и переехал в деревню.
У него есть постоянный заказчик. Некий Петр, снабжающий «лохматым золотом » богатых людей страны. Хотя многие олигархи еще недавно сморкались в скатерть, но со временем пообтесавшись и будучи людьми умными, а дурак не заработает миллиарды, хотят видеть рядом с собой девушек не только красивых, но и умеющих поддержать разговор и вести себя в обществе.
Современные красотки, а основную часть их Петя находил в провинции, говорили «покласть», «положИть» и «кушать». Не умели пользоваться столовыми приборами и через слово вставляли «в натуре», «типа», и «слышь ты». Поэтому задача Влада была в двух-трехнедельный срок привить элементарные навыки и прополоть словесный сор. Задачу облегчало то, что девушки с настойчивостью бульдозера рвались к другой жизни и очень старались, понимая, что это шанс изменить судьбу и стать обеспеченными дамами.
Их привозили к Владу, обычно по двое-трое, селили в доме, благо комнат в доме хватало. И с утра до вечера Влад шлифовал эти алмазы, делая из них бриллианты. Конечно, три недели – крайне малый срок, но Влад честно делал свою работу, и обычно клиенты были довольны результатом. Через положенное время, девочек отвозил в город тот самый хмурый охранник.
Девушки действительно были очень красивыми, и это помогало замаскировать огрехи воспитания. Получив шанс вырваться из привычной среды, они старались. Девицы-красавицы осваивали основные правила этикета, пытались избегать вульгаризмов в разговоре. Им приходилось сопровождать мужчин в деловых поездках и составлять компанию на отдыхе. В них действительно был смысл вложить время и деньги, ибо красота тоже дар. Или товар?
Зачастую девушкам приходилось бывать на приемах за границей и проскальзывающие привычные словечки «жрать», «рожа» и «жмот» иностранцы не понимали, а олигархи прощали мелкие оговорки, так многие сами вышли из этой среды. В конце концов, в девушке главное… титьки.
Без электричества
Загородный жаркий летний день. Все застыло в ожидании вечерней свежести. Воздух неподвижный, даже птицы примолкли. На соседнем участке слышится разговор. Там за густыми кустами смородины, стоит лавочка.
– Дорогуша! – разглагольствует мужчина с бархатистым голосом, – в наш век, век новейших технологий, смешно рассуждать о первобытных навыках. Они останутся именно, как хобби, как экзотика. Прогресс необратим…
В этот момент погас свет в коридоре дома. Там постоянно горела лампочка, почему-то её забывали выключать. Никто не обратил внимания, была середина яркого летнего дня.
Заметила только приходящая уборщица. Она как раз начала чистить ковер, пылесос утробно взвыл и замолчал. Ворча и чертыхаясь, женщина вперевалку направилась к розетке. Частенько вилка выскакивала, когда она резко дергала за шланг пылесоса. Света не было.
Минуты через три, дом, казавшийся пустым, наполнился возмущенными голосами. Из комнаты выскочил один из сыновей, он целый день торчал у компа.
– Свет отключили! – возмущенно орал младшенький, – а я не сохранился!
Он подскочил и толкнул в плечо брата, сидевшего на диване.
– Отвянь, – бросил старший, быстро тыкая в экран мобильного телефона.
Электричество его не интересовало. Он уже был на пятом уровне и практически не реагировал на внешние раздражители.
– Сейчас починят, – философски ответила мать, выглянувшая из кухни. В руках она держала охапку желтоватых зонтиков укропа и лопушистых листьев хрена. Младший покрутился по комнате и юркнул в кухню.
– Мам, есть хочу!
– Котлеты будешь? Сейчас разогрею. Еще щавелевый суп остался.
Защелкал выключатель плиты. Прошло пара минут. Котлеты оставались такими же холодными. Электроплита не работала.
– Ах, да! Света же нет!
– Ну, скоро? – торопил непоседа, прыгая на одной ножке по квадратным плиткам пола.
– Холодные будешь? Плита не работает.
– Ненавижу холодные котлеты! – заорал капризун.
Мягко чавкнула дверь рефрижератора.
– Ничего не видно, – сообщил ребенок, шаря по темным полкам холодильника в попытке найти съестное. Послышался звон: на пол упала банка со свекольником, задетая неловким отпрыском. Раздался крик:
– Глеб!
Но Глеба уже и след простыл. Хозяйка схватила тряпку и начала возить по ярко-бордовой лужице, выжимая свекольную жидкость в ведро.
– Катя! Принеси воды! Промыть надо, – позвала она домработницу.
– Воды нет, насос не работает, – буркнула Катя, в душе очень довольная происходящим. И убираться не нужно, и день оплачен. Она тяжело плюхнулась на стул и вытащила из кармана фартука телефон.
– Мам, – из туалета выскочил Глеб, – я на улицу!
– Но если насос не работает, то и в туалете нет воды? – задала очевидный вопрос хозяйка. – Ничего, скоро починят, не первый раз, – успокоила она сама себя.
– Не, нескоро, – Катя отложила телефон и с хрустом потянулась, – во всем поселке света нет. Я соседу Витьке позвонила. Кабель перебили где-то.
На белом полу кухни розовело подсохшее пятно свекольника. Чайник не работал, вода из крана не текла. По «маленькому» бегали в кусты сирени.
Часа через два вынырнул из виртуальной реальности старший сын. Заряд телефона упал до критического уровня. Оставив бесполезный гаджет на столике, он тоже потребовал обед. Холодные котлеты его устроили.
Стемнело, а электричества все еще не было. Соответственно, не было воды, телевизора и прочих радостей в век прогрессивных технологий. В мойке оставалась гора немытой посуды. К холодильнику прикасаться было запрещено «чтобы сохранить холод». Телефоны медленно угасали. На улице было слышно, как заводили машины для подзарядки мобильников.
Домработница уехала домой, от двери прокричав, что будет, как всегда, через неделю. Шланг от пылесоса она аккуратно свернула и убрала в кладовку.
– Аркадий! Съезди утром за водой. На сегодня нам питьевой хватит. Купи пятилитровую бутыль, вдруг не включат. Нет, купи лучше две или даже три. Володя, сходи к соседям, попроси пару ведер из бассейна для туалета, – распоряжалась хозяйка. Как любая женщина, она адаптировалась быстрее к новым условиям.
– У дядь Миши генератор пашет! – прокричал Вовка, прибежав с полупустым ведром с соседского участка. Половину он расплескал себе на ноги по дороге, – везет же некоторым! Я у них побуду!
Хозяйка укоризненно посмотрела на мужа.
– Что? Что? – загорячился он, – я как раз планировал купить!
Аркадий громко хлопнул калиткой и вышел на улицу. Там уже подтягивались соседи. Над головами мужчин вилось сизое табачное облачко. Обсуждали новости. Вокруг бегали дети и собаки. У кого-то со двора потянуло дымком – ставили самовар. Кто-то жарил шашлык на мангале.
Утром свет не дали. Не было его и на следующий день. За кустом смородины опять разговаривали.
– Ну и как вам в век новейших технологий? – донесся язвительный вопрос.
В ответ раздалось смущенное фырканье.
***
На другом конце поселка, где еще остались дома деревенских, баба Нюра возилась в подполе. Под потолком мигнула одинокая лампочка, висящая на скрученном грязно-белом проводе, и погасла. Нащупывая ногой знакомые ступеньки старой деревянной лесенки, пожилая женщина вылезла наверх. Задвинула крышку люка.
Вышла во двор. Ополоснула руки в бочке, стоящей под водостоком. Вода за день нагрелась. На поверхности скользили водомерки и плавали березовые семена. От опущенных в воду рук шарахнулись во все стороны личинки мотыля и, виляя красными тельцами, ринулись на глубину.
Старый колодец, вырытый еще ее отцом, слава богу, сохранился. Медленно крутя скрипучий ворот, женщина достала ведро ледяной воды. Не пропадем. Да и речка неподалеку. С полкилометра всего-то.
В летней кухне Баба Нюра пошарила на полке, висящей у плиты, достала коробок спичек. Чиркнула и зажгла газ под конфоркой. Водрузила эмалированный чайник.
Стемнело. Из глубины кухонного шкафчика достала пучок свечей, поправила фитильки и зажгла парочку. Села на крылечке. Вздохнула. Проживем.
В кладовочке стояли мешок сахара, с десяток пачек соли, разные крупы в стеклянных банках, консервы и тюк старых газет, перетянутых бечевкой. Запас на всякий случай. Мало ли что.
Забренчала гитара, раздался девичий смех. Жизнь налаживалась.
Бим
Бим, это его сценическое имя, вышел покурить. Только-только закончилось дневное представление. В цирке днем основной публикой были детишки садовского возраста. Их приводили бабушки и дедушки.
Надо смыть грим. В запасе имелось несколько часов до вечернего выступления, и клоун хотел метнуться в город прикупить кое-что из еды для старого пуделя, заодно в хозяйственном попытаться найти пару вещей для реквизита. В голове давно зрела идея нового номера.
Цирк расположился в промзоне, размазанной вдоль нового жилого района. Вдали за полем виднелись луковки церкви и кубик торгового центра. Вечером красным горела неоновая вывеска, заметная издалека. Автобус ходил, как попало, не соблюдая никакого расписания.
К шапито вела асфальтированная дорога. Главный вход в цирк облагородили: поставили яркие тумбы и даже воткнули пару кустов. Но за шатром после дождя земля размякла, стояли лужи, на их поверхности плавал мелкий мусор и радужные пятна бензина. Вид вокруг навевал тоску.
Передвижной цирк выглядел, как молодящаяся старуха, одетая не по возрасту в яркое платье. Издали нарядно, а подойди ближе, пудра осыпалась, кружева на платье пожелтели, и веет застарелым запахом мочи. В цирке всегда стоит специфический дух с нотками навоза, опилок, и актерского пота.
Бим не представлял себе жизни вне цирка. Он родился и вырос в опилках. Был он цирковым, если вы, конечно, понимаете, что это означает. Начинал с вольтижировки, как и его братья и сестры, но потом ушел в клоунаду. Ему нравилась его профессия, несмотря на бесконечные переезды и постоянную жизнь на колесах. Он не знал другой. Образ у него был грустный клоун. Иногда его сравнивали с Карандашом, иногда с Чарли Чаплиным. Сравнения по молодости льстило, а потом уже стало неважно. Да и новый зритель не знал ни Карандаша, ни Шуйдина, ни клоуна Андрюшу.
Роста он был маленького, щупленький. Последыш. До сих пор со спины его принимали за мальчишку. А обернется – на лице борозды глубоких морщин. Но главное глаза. Глаза старого уставшего спаниеля с тоской смотрели на мир.
Клоун, как говорится, употреблял. До запоев не доходило, но почти каждый день в каморке появлялась новая пустая бутылка. Да и кто не пьет? Старый пудель укоризненно смотрел на хозяина и ложился в ногах, когда тот засыпал. Старый пес страдал артритом, а по полу немилосердно тянуло сквозняком.
Бим выбросил окурок и медленно пошел в гримерку. Жена давно умерла. А месяц назад погиб сын. Отслужил в армии, женился на медсестричке из училища, находившегося рядом с воинской частью, и в цирк не вернулся. Медсестричка очень быстро забеременела и родила мальчика. Сын остался в городе. Но, конечно, по цирку тосковал. Все собирался приехать.
Два месяца назад сын погиб в шахте. По глупой случайности. Нет, он не был шахтером. Полезли с друзьями в законсервированную штольню. Что они там искали? Его сын шел первым. Остальные задержались на входе и это их спасло. Он умер практически сразу. В шахту пошел рудничный газ. Вдохнул и не смог выдохнуть.
На похоронах старый коверный не был. Не смогли найти его телефонный номер. В то время Бим был на гастролях где-то в глухой провинции, а когда, наконец, его нашли, сына уже похоронили. Невестка, совсем молоденькая девочка, растерялась от внезапно свалившегося на неё горя. Её родители, хорошо пьющие, мало чем могли ей помочь.
Когда Бим узнал, что произошло, он словно застыл внутри. Говорил, выходил на арену, шутил. А вечером в гримерке медленно выпивал свою бутылку и тихо выл, смотря остекленевшими глазами на дощатую стену, оклеенную старыми потрепанными афишами. Обнимал свалявшуюся собаку и засыпал. Во сне он видел огромную освещенную арену цирка. Себя молодого. Сыночка маленького. Жену в платье с блестками и высоких сапожках. Это была жизнь.
А днем он не жил. Он просто играл свою роль. Хорошо играл.
Мусорная инсталляция
Есть у меня закадычные друзья, я их всегда рада видеть в любое время суток. Вовка – один из них. Как-то звонит: «Что, говорит, делаешь?» А я на выставку собираюсь и планов своих менять не желаю. У меня там важная встреча с художницей Алисой из Бельгии. Она привезла для меня свою акварель. Настоящую. Это вам не произведение искусства в виде мятой туалетной бумаги с надписью « Наше прошлое» или «Все через желудок». А Вовка, как оказалось, уже на пороге стоит и на звонок жмет. «Я с тобой поеду!» – радостно сообщает мне.
Но сегодня я не в восторге от такого предложения. Люблю одна побродить. С людьми познакомиться. Не спеша, чтобы никто не дергал и не ныл то попить, то пописать.
Вовку ни книги, ни акварели, ни выставки, если это не автомобильные или строительные, сроду не привлекали. Он больше по железкам. А вот художница из Бельгии его очень даже заинтересовала.
Приехали на выставку, забрали акварель, бродим по залам. Вовка вокруг Алисы вьется. То за локоток возьмет, то комплимент сделает. Зависли мы у стенда с фантастикой, смотрим – пропал Вовка. Возвращается с букетом цветов и Алиске преподносит. Гусар хренов. Она порозовела, и так красотка, а сейчас вообще глаз не оторвать. Вовка кофе её угощает, мороженое покупает. Алиса от такого напора смущается и все время порывается за себя сама заплатить.
Ей уходить нужно, опаздывает куда-то по делам. Вовка ручку ей на прощанье поцеловал и со словами «Девочки, встаньте поближе» на Алискин телефон нас сфотографировал. Под шумок контакт ее себе скинул. Она убежала, а Вовка заскучал.
Мы с ним продолжаем экскурсию, гуляем по залам. Я злюсь. На всех стендах лекции идут. Авторы свои книги презентуют. Только я пристроюсь послушать, так Вовка через пять минут начинает канючить и шипеть мне в ухо: «Пойдем отсюда!» А если и соглашается присесть, то засыпает и начинает храпеть, да так громко, что я сама быстренько ухожу.
Идем мимо зала, где идет презентация книги «Искусство ХХ века. Ключи к пониманию. События, художники, эксперименты». Автор Алина Аксёнова.
Даже от названия дрожь по телу, но прислушалась. Интересно. Про современное искусство. Покосилась на Вовку. Навязался, мешает мне только. И с Алисой не дал толком поговорить и сейчас тащит меня по выставке чуть ли не бегом. А он вдруг: «Погодь, давай-ка посидим. Послушаем» . Я в шоке. Неужели проняло толстокожего бегемота!
Как вы относитесь к современному искусству? У меня отношение сложное. Не всегда я отличаю арт-объект от невыкинутого по лености мусора. А оказалось, что все очень просто. Теперь я знаю, как отличить свалку от инсталляции. Мусор у забора – это мусор, а тот же мусор на выставке – это инсталляция. Все зависит, где этот мусор лежит и под каким углом освещается. И самое интересное, объект помойки может быть признан арт-объектом. Вполне достаточно мнения двух людей, чтобы решить, что это творческий продукт. Выстраданный.
Вернулись домой, Вовка весь светится от радости по непонятной причине.
– Что, – спрашиваю, – так развеселило?
А он мне:
– Спасибо тебе, дорогая, что взяла с собой на выставку.
Вот уж не ожидала благодарности! Более вероятными были бы слова «Зачем пошли? Только время потеряли».
Встретились мы с ним через месяц. В этот раз никуда не поехали, а решили дома шашлыки затеять, пока ещё погоды стоят теплые. Вовка выпил коньячку и, потягиваясь по-кошачьи, рассказал, как лекция о современном искусстве его на интересную мысль натолкнула.
Живет Вовка в частном доме, в дорогом, я бы даже сказала, элитном поселке. Поселок старый, заселен в основном творческой интеллигенцией. Вовкин дед был не то ученым-физиком, не то знаменитым химиком, а бабушка – переводчиком, участок достался внуку по наследству. Кое-кто из коренных жителей в поселке дома попродавал, заселились новые и не всегда русские.
Вместо милой Глафиры Федоровны, поэтессы, Вовкиным соседом стал некий бизнесмен. Разбогател и мнил себя знатоком искусств. Картины скупал, выставки устраивал, опять же меценатствовал потихоньку. Даже художественную галерею приобрел. Модно. На всех сверху вниз глядит и через губу разговаривает. Дом купленный решил перестраивать. А строительный мусор весь к Вовкиному заборчику скидывает. Вначале по мелочи, а через некоторое время – глядь, а там уже свалка.
В поселке жители мусор вывозят до ближайших бачков сами, а этот новоявленный буржуй ленится и продолжает складировать мешки с бытовыми отходами у общего забора. Участки огромные и сначала незаметно, но постепенно куча на углу растет. Уже и крысы появились. На машину для вывоза мусора меценату жалко денег тратить.
Вовка раз ему намекнул, два напомнил. Тот ноль внимания.
– Тебе, – говорит, – мешает, вот сам и вывози. А мне некогда! У меня выставка современного искусства скоро намечается. Занят я, и всякими глупостями заниматься мне недосуг.
Вовка, когда со мной на выставке был, не зря сидел и слушал про современное искусство ХХ века. Он мне процитировал фразу, которая его сподвигла на подвиги. «Мусор у забора – это мусор, а тот же мусор на выставке – это инсталляция».
Вовка узнал, где этот галерист выставку устраивает и арендовал там стенд. Не пожалел денег. Заказал машину и вывез весь скопившийся мусор на вернисаж. Скоренько сгрузил. Бодрые гастарбайтеры за скромное вознаграждение мешочки быстро в зал занесли и высыпали. Прямо в центральном холле. Вонизм стоял! А что скажешь! Арт-объект! И уплачено!
В середину кучи Вовка табличку воткнул: «Инсталляция “Продукты жизнедеятельности галериста N.” И адрес указал.
Спрашиваю:
– А что сосед-то?
– А ничего. Я же уехал. Когда встретились, он посопел и промолчал. А домашним устроил грандиозный скандал, как потом его домработница насплетничала. Он в мусорной инсталляции обнаружил своего плюшевого медведя, которого жена тайком выкинула по причине старости. Сосед очень расстраивался, что медведь пропал. Раз игрушку свою детскую приволок обратно домой, значит, точно кучу видел в зале.
А через несколько дней попался в интернете ролик. Показывают галерею Вовкиного соседа. И вижу я, что над Вовкиной инсталляцией висит табличка «Продано».
Почему никто не сказал
На открытой веранде сидела компания. Трое мужчин и одна дама неопределенного возраста. Представители творческих профессий. Все были давно знакомы, но встречались нечасто: московская суета.
После обсуждения новостных событий плавно перешли к теме инвестиций. Тут и прозвучала эта роковая фраза Антонины:
– При моей пенсии в одиннадцать тысяч…
В этих словах одновременно слышались гордость – целых одиннадцать тысяч, некоторым платят и пять, и желание показать стойкость – умею жить и на такие деньги, и вскользь упоминание заслуг – ветеран, лауреат. Интеллигентный человек способен смешать коктейль из несовместимых ингредиентов. Смешать, но не взбалтывать.
– Ну, скажем, не одиннадцать. Про социалку не забудьте, – Валерий сел на любимого конька.
Тема для Валерия была больная. Он числился директором в компании друга. Иногда он не глядя подписывал отчеты, бравируя полным непониманием законов бизнеса. Денег друг ему само собой, не платил. Какие счеты между своими!
Социальную доплату Валерию срезали. Почти за год. Как работающему пенсионеру.
В общем-то, друга обвинить в злом умысле тоже было нельзя. Будучи жителями Ростовской области, ни он, ни его бухгалтер никогда не вникали в тонкости выплат московских пенсий.
– Какая социалка? – Антонина потрясла кудряшками легких волос, – и засмеялась, – какая социалка? – повторила она, отрывая от бумажной салфетки кусочки, понимая, что пропустила нечто важное в своей жизни.
– Как какая? Всем пенсионерам в Москве доплачивают до двадцати четырех тысяч…
Валерий сначала решил, что Антонина кокетничает, и сейчас скажет что-то типа
«Ах, эти копейки!». Но она сидела молча, губы ее шевелились. В уме она подсчитывала, сколько денег за все годы недополучила. Перевела в уроки, которые она давала, бегая по ученикам. Количество впечатлило.
Михаил, мужчина лет сорока пяти, отвернулся. Тема его не интересовала. Ему до пенсии еще шестом не достать. Пахать и пахать.
– Как же вы так, милочка? – пожурил полный, с бородкой эспаньолкой, представив с ужасом, что мог тоже влипнуть. Выдохнул.
– Сегодня же напишите заявление на госуслугах! – велел Валерий.
Доплаты к пенсиям ввели в 2009 году. Хозяин дома посмотрел сочувственно на даму, прикидывая, сколько ей лет. И промолчал.
Антонина кивала и недоуменно спрашивала:
– Как же так? Мне никто ничего не сказал. Я ничего не знала и даже не слышала…
В голосе сквозили нотки обиды и удивления, хотя она старалась придать голосу безразличие. Выдавали руки, судорожно комкавшие салфетку. Она, нервно смеясь, все повторяла:
– Ну, почему, почему мне никто ничего не сказал!
В её голосе слышалась одновременно и радость от приятной новости, и сожаление о потерянных деньгах. Но радости было все-таки значительно больше.
Розовые труселя
– Юлька! – прорвался сквозь сон голос мужа, – Юлька, где мои чистые трусы?
Юлька с трудом разлепила глаза. Вчера она целый день занималась отгрузкой товара, вернулась ночью. Сил подняться не было. Плохо соображая, ответила:
– В шкафу, где всегда.
– Нет там ничего! – голос мужа бился в голове, как муха в оконное стекло.
– Надень мои, – пробормотала Юлька и провалилась в сон. Встать и искать чистые трусы мужу не было сил.
– Они маленькие!
– Надень мамины, глянь в верхнем ящике, – ляпнула она лишь бы от нее отвязались.
Через некоторое время ее опять выдернули из забытья. Она услышала топанье босых ног по паркету и приоткрыла глаза. Увиденное ее позабавило. Муж стоял в розовых шелковых трикотажных трусах тещи, отделанных понизу кокетливым белым кружевом.
– Вроде налезли, – отметил муж.
Юлька кивнула и заснула. Проснулась она уже ближе к одиннадцати дня. Потрясла головой, вспоминая утренний разговор. Сегодня у мужа корпоратив. Значит, придет поздно и навеселе. Степень «веселости» предсказать трудно. Юлька вздохнула.
Муж вернулся рано и трезвый. На вопрос Юльки, что случилось, сердито буркнул:
– Ты же меня знаешь, если я начну, то обязательно набухаюсь. А я в розовых тещиных трусах! Не дай бог, забудусь, мужики увидят! Поэтому и не пил, – добавил он грустно.
Закопанные туфли
Лилька сидела на веранде и задумчиво смотрела на пару туфель из последней коллекции Bruno Magli. Это были изящные кожаные лодочки. Туфли были облеплены сырой землей и выглядели непрезентабельно. Туфельки принес садовник. Случайно наткнулся.
Садовник был ленивым и старался не делать лишнего, руководствуясь принципом «само вырастет», но хозяйская собака постоянно закапывала кости, а что хуже, постоянно их перепрятывала. Нагоняй за ямы на участке получал садовник. Видимо работник предположил, что там зарыта очередная сахарная косточка. Заметил свежий холмик, решил достать захоронку и вырыл неожиданный клад.
Лилька – настоящий обувной маньяк. Обуви у нее столько, что Кэрри Брэдшоу со своей коллекцией могла бы сгрызть ногти по локоть от зависти. Туфли Лилька приобретает не для того, чтобы носить. Она покупает, потому что не может НЕ купить. Как коллекционер замирает при виде редкого экземпляра, так и она, заметив необычную пару туфель, впадает в ступор и, как зомби, идет к кассе.
Но в отличие от собирателя антиквариата, она забывает о сделанной покупке через некоторое время, поэтому в ее коллекции можно встретить одинаковые пары. Обнаружив дубликаты, она решила начать фотографировать приобретенную обувь и теперь периодически сверяется со своим каталогом перед новой покупкой.
У этой совершенно повернутой на туфлях дамочки есть маленький сын. Прелестное кудрявое существо, так же как и мама, имеет свои пристрастия. Он тоже фанат. Его интересует фауна. Особенно насекомые и пресмыкающиеся. Да-да, змеи, ящерицы, вараны. Как говорится «на вкус и цвет товарищей нет».
Илюха с младенчества мог часами любоваться на какого-нибудь страшного паука или листать энциклопедию, рассматривая фотографии змей. Сейчас ему около семи лет. Знания в биологии поражают. С ним всегда просто в плане подарков. Красочный альбом с изображением насекомых – и ребенок счастлив. Правда, в последнее время порадовать его удается все реже. У него почти есть все издания, благо родственников много.
Лилька двумя пальцами приподняла одну из туфель и покачала, рассматривая.
– Илюша! – позвала Лилька.
Никто не ответил.
– Илья! – прибавила она громкости.
На ее зов прибежал сын, в одной руке он держал альбом, а другую прятал за спину.
– Твоя работа? – грустно спросила Лилька, вытянув руку с грязной туфелькой.
Илюша, переминаясь с ноги на ногу, глаз не отвел, а только молча кивнул головой.
Лиля, сцепив тонкие пальцы на коленях, смотрела на сына.
– Илюша, я не буду говорить о том, сколько стоят эти туфли, я не буду говорить, что ты меня очень расстроил, я хочу знать: зачем ты зарыл туфли в саду? Ты уже не маленький, чтобы ждать чудо-дерево, обвешанное сапогами и ботинками. Объясни, мне, пожалуйста.
Илюха опустил руку, которую он держал за спиной. Из кулака выпрыгнула лягушка и поскакала в кусты сирени. Мальчик насупился, но объяснил. История была незамысловатой.
Летом они с семьей отдыхали на Мальте. Сынишка не доставлял маме беспокойства. Рядом с домиком, который они снимали, был неглубокий овражек, пересекавший поле. Там в поросших кустами камнях водилось множество насекомых и ящериц. Ядовитых змей на Мальте нет, Илюхе в этом вопросе можно доверять, поэтому Лилька не беспокоилась о сынишке, изучавшем насекомых, пока она лежала у бассейна.
У Илюхи завелся друг с четырьмя лапами. Это была огромная ящерица. Мальчик прибегал, садился на камень, нагретый на жарком солнце, и вел с ней беседы, а ящерица привыкла к Илюхе и не убегала при его появлении. Она была очень красивой. Глянцево-бордовой с разводами. Достаточно упитанной ящерицей.
Как и любому ребенку, Илюхе хотелось поделиться своей радостью с мамой, поэтому однажды он взял маму за руку и повел знакомиться с Гаврошей, так он назвал свою ящерицу.
Лилька не любила пресмыкающихся, но любила сына, поэтому безропотно пошла вглубь овражка к камням, где жил Илюхин друг. Лилька была уверена, что ящерицы глухие и топала как слон.
– Т-с-с! – прижал Илюха палец к губам, – погляди, вон он спрятался. Какой красивый!
Мальчик радостно смотрел на маму и пальчиком тыкал в сторону, призывая разделить его восторг. На камне замерла крупная ящерица.
Лилька разглядывала бордовое чудо, и смутное воспоминание оживало в ее памяти. Определенно Гавроша ей кого-то напоминал. Лилька наморщила лоб и машинально посмотрела на свои сабо. Точно! На днях Лилька приобрела в бутике пару туфель из кожи ящерицы от Bruno Magli. Точь-в-точь такой окраски. Она кисло кивнула сыну и, резиново улыбаясь, вернулась к бассейну. Илюха остался любоваться своим четырехлапым другом.
Прилетев домой в Россию, Лилька засунула коробку с кожаными лодочками на полку подальше. Она не хотела расстраивать ребенка. Илюха такой чувствительный. Он сразу поймет, из кого пошиты туфли, и будет переживать. Сын к Гавроше так привязался. «Не понимаю, как можно дружить с ящерицей?» – размышляла Лилька.
Подвернулся случай обновить покупку. Однажды мужа пригласили на прием. Лиля решила надеть ящеричные туфли. А, вернувшись поздно вечером, забыла убрать в шкаф, бросив в коридоре. Видимо, выпитое шампанское притупило бдительность. Утром туфель она не нашла. На ее вопрос, не брал ли муж ящеричные туфельки, муж выразительно посмотрел на нее:
– Я был замечен в пристрастии к женской обуви? – насмешливо поинтересовался он.
Туфли исчезли.
Рано утром Илюша наткнулся на валявшиеся в коридоре лодочки, все понял и похоронил их. И вот сейчас пара, покрытая землей, лежала перед Лилькой.
Способный молодой человек
Славик был способным молодым человеком. Язык у него подвешен как надо. Уболтать он мог кого угодно. Проявлялось это еще с детства, когда ему приходилось помогать бабушке продавать разную зеленушку с огорода на рынке райцентра.
Товарки, смеясь, просили: «Славик, ты бы и наше продал!» Мальчуган деловито оговаривал условия: «Мои десять процентов». Женщины честно рассчитывались с мальчишкой, понимая, что бизнес есть бизнес.
Славик все лето жил с бабушкой, лишь перед школой возвращаясь домой в город. Мама постоянно устраивала личную жизнь, в доме толклись незнакомые мужики, и Славик чувствовал себя лишним. Он думал, что мама пытается найти крепкое мужское плечо, денег в семье катастрофически не хватало. Еще подростком Славик брался за любую подработку, пытаясь помочь.
Один из очередных «временных пап» был неплохим мужиком и, когда не пил, вел со Славкой разговоры за жизнь, а однажды приволок ему с работы компьютер. Компания обновляла технику и разрешила сотрудникам забрать ненужные агрегаты.
Славка быстро освоился в виртуальном пространстве и начал подрабатывать, беря подряды все виды работ. Договорившись с заказчиком, он тут же находил исполнителя, готового работать за меньшую цену. Славка не наглел, рассчитывался аккуратно, обе стороны были довольны.
Параллельно он учился везде, где мог, используя бесплатные вэбинары. Потом, скорешившись с такими же серферами интернета, легко находил любую нужную информацию.
Подросток окончил школу и даже сумел поступить в институт. Факультет выбирал по принципу «лишь бы попасть». Он давно понял, что удача в жизни не связана с образованием. Главное – правильные люди. Диплом же в любом случае пригодится. Вдруг Славик станет депутатом, амбициозный паренек не отвергал такую возможность. Жизнь длинная, неизвестно, как обернется.
Паренек вертелся ужом, помогая старенькой бабуле, вышедшей давно на пенсию. Мать неожиданно вышла замуж за пожилого немца и укатила за бугор. Нет, она не забыла про сына, но посылать ему много денег не могла. Немец на жену денег не жалел, но совершеннолетнего пасынка содержать не желал.
Но Славик, по его меркам, прилично зарабатывал, за маму был рад и претензий никаких к ней не имел. Жизнь ему казалась полной перспектив.
Однажды в холле бизнес-центра он столкнулся со старым знакомым. Когда-то они учились в одной школе, а потом парень, как это часто бывает, переехал в другой район и сменил школу. Кто будет мотаться в старый двор? Ну, раз, ну два, а потом появились новые приятели-знакомые и связь оборвалась. Но сейчас, встретившись, Славик обрадовался. Борька выглядел солидно, одет был в строгий офисный костюм, на пальце покручивал брелок с символикой БМВ.
Похлопав друг друга по плечам, после стандартных расспросов, решили посидеть в ближайшем кафе. Слово за слово, и разговор коснулся работы. Борька рассказал, что работает в одной «крутой» секретной компании, при этих словах он таинственно улыбнулся, но дальше распространяться не стал, как Славик ни пытался его разговорить. «Напускает Боря туману на ровном месте, – усмехнулся он про себя. О своих делах Славик рассказывал мало, в основном балагурил и сыпал шуточками. Расставшись, приятели обменялись телефонами и договорились пересечься как-нибудь еще.
Вечером Славик открыл соцсети и от нечего делать решил посмотреть аккаунты Борьки. Удивительно, но не было того ни в ФБ, ни в инстаграме, ни ВКонтакте. Славик даже в Одноклассники залез. Нигде и ничего. Поисковик тоже ничего не выдал. Это было странно. Впрочем, Борька же упомянул, что компания «секретная». На всякий случай Славик поиски прекратил, мало ли какая это была организация.
А через пару недель Борька сам позвонил и предложил встретиться в том же кафе, где и в прошлый раз.
Сегодня Борька был одет в простые черные джинсы и скромный свитер. Славик не очень разбирался в брендах, но этот знал, так как недавно взялся за один проект, связанный с модой. Вещи были от малоизвестного в России, но безумного популярного и дорогого дизайнера в Европе.
орька без предисловий задал вопрос:
–Тебе работа нужна?
Славик помотал головой.
– Не, каждый день в офис, это не по мне. Скучно. Да и есть у меня, чем заняться.
Борька почему-то оглянулся, это напомнило Славику сцену из шпионского фильма, и рассказал о своем предложении. Борька работал в фирме, специализирующейся на разводе «лохов», как назвал их Борис. Именно работники подобных компаний рассылали эсэмэска типа «ваш ребенок попал в беду, срочно сбросьте деньги на номер…», или «нечаянно положил деньги на ваш телефон, пожалуйста, верните». С этого компания начинала много лет назад.
Позже с развитием технологий перешли на обзвон наивных граждан. Фирма существовала давно, хозяина никто не видел, но тот знал все обо всех и жестко контролировал работу своей конторы под условным названием «Рога и копыта».
Славик рассмеялся: «Как вы вычисляете таких доверчивых лохов?»
Борька без улыбки объяснил, что ничего они не вычисляют. Работает статистика. Из ста человек минимум двадцать вступят в разговор, а пять точно пошлют деньги. Само собой, есть человеческий фактор, результаты отдельных «дозвонщиков» достигают высоких показателей. Но есть еще и те, кто придумывает новые тексты и темы.
Вот сейчас популярны звонки из правоохранительных органов, до этого была волна звонков из банков. Проблема в том, что постоянно нужно придумывать новые фишки. Так вот, Борька один из «креативщиков». А Славику работу пока предлагает на телефоне.
Борис еще в прошлый раз отметил, что у бывшего одноклассника язык как помело, есть харизма. Он так и сказал «харизма», и он еще со школы помнит, что Славка мог разыграть любого с серьезным выражением лица. Ну и немаловажный вопрос, что говорил Славик грамотно, никаких «гэ» и «хэ» и прочих штучек, выдающих место рождения дозвонщика и настораживающих многих клиентов.
Славка почесал переносицу:
– Это людей надо обманывать?
Борька рассердился.
– Обманывает пенсионный фонд. Ты попробуй разведи лоха, тогда и будешь говорить.
Славка подумал-подумал. И задал резонный вопрос:
– Сколько в месяц будет денег?
После Борькиного ответа Славик еще сомневался, но когда Борька озвучил свою зарплату, присвистнул:
– Ого!
– «Ого» надо заслужить, – на полном серьезе ответил Борька.
Так Славик начал свою карьеру лохотронщика. Поначалу он вживался в роль настолько, что очень обижался, когда какая-нибудь Инесса Павловна, вежливо начавшая разговор, неожиданно срывалась на визг и начинала крыть матом на сообщение, что это звонят из банка.
Или после долгих переговоров ему говорили: «Иди ты на… козел, я с первой минуты понял, что ты разводила». Эти разговоры были самые неприятные, потому что каждая минута стоила денег и повышала себестоимость бизнеса. За такое штрафовали. Вершиной пилотажа было сразу распознать бесперспективного собеседника и закончить разговор. Дамочка, с первой секунды крывшая собеседника нецензурно, была предпочтительнее, чем молодой отморозок по полчаса уточнявший детали, а затем с мерзким ржанием сообщавший, что у него и карты-то нет.
Славик быстро научился распознавать таких деятелей, умело вел переговоры и его коэффициент получения доступа к счетам либо картам доверчивых граждан, был значительно выше, чем в среднем в компании.
Иногда его начинала мучить совесть, но видя сытые рожи бывших чиновников, попавших за хищение государственных средств за решетку, он успокаивал себя, что обычно сумма, которую удавалось снять с чужой карты, редко превышала сто тысяч. Некритично. Да и жить красиво он уже привык, поэтому совесть умолкала.
Клевать по зернышку было утомительно. Славик выступил с инициативой составить списки родственников госчиновников и начать обзвон именно с них. Борька, выслушав его рацпредложение, покрутил пальцем у виска и поинтересовался, не посещала ли Славика мысль, почему государственные органы практически никогда не могли найти мошенников. И в голову приходила крамольная мысль, что возможно эти, с сытыми рожами тоже проплачивались хозяином.
Со временем Славик узнал, что Хозяин занимается не только «мелочевкой», как называли операции по обзвону, но и обналичкой крупных сумм, переводом денег за границу и оптимизацией налогов. Так обычно называли операции, связанные с взятками налоговикам, за определенный процент уменьшающих сумму начисленных налогов.
Славик с легкой руки Борьки был допущен к поиску нужных людей. Парня поражало, как вроде бы законопослушные граждане с легкостью были готовы участвовать в подозрительных операциях. Они вели себя как дети, играя в «крутых мафиози». Проблема была в том, что когда доходило до дела, и такого «любителя приключений» предупреждали об ответственности, если что-то пойдет не так, он быстро сдувался. До него с задержкой, но доходило, что имеет дело с людьми серьезными и сильно рискует в случае прокола.
Это было честные условия, – считал Славик. Никто никого не принуждал идти на нарушение закона. Только по взаимному согласию. Найти реального нужного человека было трудно, и стыковка с полезным исполнителем хорошо оплачивалась хозяином.
Славик официально давно работал в крупной маркетинговой компании, попутно обзаводясь полезными знакомствами, но из компании «Рога и копыта» он уходить не собирался.
С бабушкой Славик созванивался каждый день. Часто навещал, привозя полные сумки продуктов. Бабуля деньги у внука брать отказывалась со словами «Тебе они самому нужны, а мне хватает». Однажды поговорив с ней и пообещав приехать, Славик включил радио в машине. Юноша давно уже ездил на солидном джипе. Шла передача, Славик услышал, как очередной чиновник визжал, что обокрали его родную матушку. Она сама сообщила мошенникам доступы к ее счету. Сдуру чиновник ляпнул о какой сумме шла речь. Несколько десятков миллионов рублей.
Славик задумался. Вероятно, это был целевой заказ. Обычно телефоны родственников чиновников в базу не попадали.
Через некоторое время, чиновник, неосторожно огласивший сумму, попал под следствие, конфискованы были миллионы…долларов. Он утверждал, обнаруженные деньги – наследство, но доказать, что в родственниках у него был граф Монте-Кристо, конечно, не смог.
А недавно Славику позвонила бабуля. Она радостно сообщила внуку, что ей прибавили к пенсии пятьсот семнадцать рублей.
Арендаторы
Семеныч пару лет назад вышел на пенсию и перебрался в свой загородный домик в садовом товариществе. Квартиру запер, и как его не уговаривали найти арендаторов, сдавать не стал. «Потом заработанные деньги на ремонт и уйдут. Пусть стоит, хлеба не просит. А денег мне хватает». Была у него кое-какая заначка, да и пенсия неплохая.
Участки в садовом товариществе были выделены много лет назад. Все друг друга знали. Сосед Семеныча по дачному участку, полковник в отставке, человеком был не бедным. На волне перестройки сумел капитал сколотить. Дощатый домик перестроил. Теперь это называлось красивым словом «Коттедж». Квадратов пятьсот с кинозалом, баней и бассейном. Сосед хоромы свои сдавал. У его семьи была еще одна дача, где они обитали сами.
Если живешь рядом, через забор волей-неволей наблюдаешь соседскую жизнь. Арендаторы у соседей сменялись редко, но вот уже с зимы никого не было видно. Старые арендаторы съехали, а новых не всегда с ходу найти можно. Тем более «домик» был специфический. Полковник хоть и был строителем, дом умудрился построить так, что постоянно проблемы возникали. То подвал затопит, то электричество вырубит, то канализация забьется. «Через задницу построен», – так характеризовал сантехник Димка, которого регулярно приходилось вызывать для устранения очередных неполадок.
По весне Семеныч увидел, что сдали, наконец, домик. По привычке отметил, кто живет, какие машины, номера в памяти телефона запечатлел. На всякий случай.
Снимали двое: муж с женой. Приятная пара. Жили тихо, гулянок-сборищ не устраивали. Здоровались вежливо при встрече.
Как-то днем подстригал Семеныч кусты у забора. Смотрит, соседка-хозяйка из калитки выходит. Муж-полковник здесь редко появлялся.
– Здоров, Матвевна!
– И тебе не хворать. Жильцов моих не видел? Дверь открыта, я прошла по дому, нет никого. Телефон не отвечает.
– Да тут они были. Может, дверь забыли закрыть? У нас здесь тихо, чужих нет, шлагбаум на въезде, да и у тебя ворота, как в крепости. Кто зайдет?
Нина Матвеевна заперла дверь своим ключом и только собралась уезжать, как ворота распахнулись, и во двор въехала машина жилички-арендаторши. Нина Матвеевна поздоровалась да и попеняла той, что, мол, дверь нараспашку. Милая девица покраснела, да как гаркнет:
– Кто вам позволил без нас по дому шарить?
Соседка аж попятилась.
– Но это же наш дом. Я вправе…
Но девушка слова не дала сказать:
– Смотрите пункт договора! Там сказано, что приходить вы можете раз в месяц по предварительному согласованию! Раз мы здесь живем, будьте добры предупреждать.
И видно было, что она разозлилась жутко, но пытается сдерживаться.
Само собой, Матвеевна договор читала наискосок. Впрочем, как все наши люди делают. А если и читают все пункты, то в голову не берут. Как всегда руководствуясь собственной логикой и пониманием, а не законом.
Матвеевна мелко покивала головой, но спорить не стала. Она, вообще-то, не скандальная была. Нудная, конечно. Да и все счета, и нехилую арендную плату жильцы оплачивали аккуратно, не цепляясь к каждой цифре. Все в срок. Поискать таких.
К Семенычу вечером внучка приехала навестить. Он ей и рассказал про сегодняшний инцидент. Внучка сразу вердикт вынесла:
– Прячут жильцы что-то.
И дальше мысль развивает:
– Может, у них цех там подпольный. Либо краденое скупают. А может, труп в подвале спрятали. Или траву выращивают. У Матвевны подвал размером с футбольное поле. Тепло и влажно.
Семеныч посмеялся. Фантазия у девки буйная.
– Маришка, тебе только детективы писать! – а сам взял на заметку.
Через пару-тройку месяцев Нина Матвеевна снова прикатила. Жалобу в правление писать. Счета на электричество приходят астрономические. На соседнем участке стройка идет, похоже, они на её линию сели. Правда, жильцы молча оплачивают, вопросов не задают.
В правлении председатель странно посмотрел на Нину Матвеевну. И произнес фразу непонятную:
– Вообще-то, при резком увеличении потребления энергии, мы обязаны сообщить в полицию.
– Вот и я про то! Мишка-олигарх дом перестраивает. Сто процентов на мою ветку подключился. Всегда халявщиком был, – горячилась Нина Матвеевна.
Председатель пожевал губами.
– Вы, это, жильцам-то передайте.
Но Нину Матвеевну было не сбить. Потащила его проверить, нет ли незаконного подключения. Не нашли ничего. Лене, жиличке, слова председателя передала с комментарием:
– Что за дурацкие законы у нас!
Лена заулыбалась и поддержала:
– И не говорите! Да вы не переживайте. Мы счета все оплатим и электрика своего вызовем. Пусть проверит.
В очередной раз порадовалась Матвеевна: «Как же мне с жильцами повезло». И посеменила на станцию.
А жильцы генеральную уборку затеяли. Семеныч даже удивился, живут с полгода, а мусорные черные мешки навалили вровень с забором. Они, что, мусор не выбрасывали?
Через полтора месяца опять Матвевна прикатила. Жильцы на телефонные звонки не отвечают. В вацапе тоже не видно. Соседка, на всякий случай, Семеныча позвала. При нем дверь отперла. Никого. Все чисто убрано, но ни записки, ни личных вещей нет.
– Не заплатили, что ли? – поинтересовался Семеныч.
– С деньгами все в порядке. Даже депозит не забрали.
Пошел Семеныч по своим делам. На старости лет кур завел. Час прошел или два, бежит Матвеевна.
– Семеныч, что жильцы-то натворили! Они мне весь потолок в подвале разобрали. И запах странный какой-то.
Посмотрел Семеныч, посмотрел. Сухой листик с пола поднял, в пальцах растер.
– Депозита хватит на ремонт? Думаю, надо тебе других жильцов искать.
Вечером внучка приехала. Вкусностей всяких деду привезла. Сидят, чай с тортом пьют.
– Маришка, а ты ведь права оказалась. Жильцы-то у Матвеевны траву выращивали. Поэтому и счета такие на электричество приходили. Потолок разобрали, вентиляцию установили. Как Матвевна слова председателя им передала, они сразу поняли намек. И съехали быстренько.
Нина Матвеевна повздыхала-повздыхала. Устроила она уборку. Открыли запертую комнатушку при бойлерной, там всякий инструмент хранили, и куда Нина Матвеевна даже не заглядывала. И обнаружили причину странного запаха. Комнатушка оказалась забитой под завязку мешками с землей и засохшими кустами марихуаны.
Через месяц новые жильцы заселились, люди солидные. Повезло Нине Матвеевне. Заплатили за полгода вперед. Во дворе порядок навели, гамак повесили и беседку построили.
Дверь бронированную в кладовке установили. Серверная у них там. И попросили еще три унитаза поставить. За все платят сами. И пункт о посещениях оговорили особо.
Семеныч внучку ждет. Интересно, что она скажет. Внучка девка была забавная. Иной раз как ляпнет несусветное, а глянь, по ее и вышло. По совету деда детективы стала писать.
Маугли в российской деревне
Было это несколько лет назад, точно не помню. Конец зимы или начало весны, это не важно, а важно то, что снег ещё лежал, но уже превратился в режущий наст и даже на вид был колко-зернистым. Народ ещё не сменил шубки и пуховики на легкие ветровки и ботиночки. Ещё морозец не сдал позиции.
Еду я по дороге, со мной мой друг, приехал по делам с Кавказа. Не успели мы выехать на стратегическую прямую, как раздается звонок моего мужа, и в свойственной ему манере он мне что-то кричит высоким голосом, закончив любимым «всё потом». И бросает трубку. Обычно он так разговаривает, когда у него важная встреча или переговоры. В других ситуациях он вполне тих и журчит, как ручей. Поняла я только одно, что по непонятной причине мне нужно срочно вернуться домой.
Позвонив ему всего лишь пять раз, каюсь, частично в воспитательных целях, я поняла, что звонила племянница, она очень испугана, так как в дом ломится голый мужик. В доме она и моя приятельница, не помню уже, как она у нас оказалась.
Развернувшись, благо уехала я недалеко, возвращаюсь. Мой кавказский друг, услышав весь разговор с мужем, смотрел на меня удивленно и недоуменно. Он знает много джигитов, сам джигит, но, вероятно, он не встречал женщин-джигитов. Тем более в одном флаконе с Бэтменом, Супергероем и Человеком-Пауком. Он был потрясен, что муж меня отправил решать ситуацию с голым мужиком, неизвестного происхождения. В глазах моего друга застыл вопрос «может я про тебя что-то не знаю, будучи знакомым с тобой более двадцати лет?»
Зайдя во двор, мы действительно увидели голого мужика. Абсолютно голого, без фиговых листочков или свойственных россиянам носочков. Российские мужчины носками сверкают везде. Они их не снимают ни в постели, ни на пляже.
Не скрою, воспользовавшись моментом, я полюбовалась на идеальную фигуру новоявленного Маугли. Она поражала совершенством форм. Тонкое смуглое тело, рельефные мышцы. Маугли подпрыгивал, стоя босиком на покрытом снегом каменном крыльце. Увидев меня, этот новоявленный Йети бросился ко мне на грудь.
Конечно, я его узнала сразу. Этот паренёк частенько помогал нам по хозяйству и жил в нашей же деревне. Пацан был стрёмный, но он мужик, а не облако в штанах непонятного пола, как сейчас это частенько встречается. Ничего не поняв из его объяснений, кроме упоминания моего имени всуе, завела его в дом. Наша собака в любой нештатной ситуации принимает единственное верное решение. На её собачий взгляд. Она пытается сохранить самое ценное в доме, т.е. себя. Чтобы не украли. И спряталась в дальней комнате, решив, что задёшево она свою жизнь не отдаст.
Распорядившись найти Маугли портки, дать горячего чаю и вообще обогреть, я решила съездить к нему домой. Или сходить. Наша деревня маленькая. Глаза у него были странные, не то белки там скакали, не то что-то другое. Мой опыт в области «другого» нулевой.
Пацан был женат и имел полный боекомплект родственников жены. Как водится в деревнях, родня гуляла, приняв на грудь горячительное. Тети, дяди, братья и прочие родственники встретили меня, как родную. Правда, налить не предлагали. Жадные, вероятно.
Как выяснилось, во время совместного отдыха они в чем-то не сошлись мнениями. Допускаю, что у них разные точки зрения на творчество раннего Бродского. Допускаю, что есть индивидуумы, способные защищать свои убеждения в рукопашной.
После словесной полемики, перешедшей в прикладную, наш Маугли сбежал. Сказать точно, где он потерял одежды, я не могу. То ли со словами «Ничего мне от вас не надо», он их сорвал и бросил в лицо оппонентам, то ли стремясь на свидание с нами, он бежал слишком быстро и ему стало жарко. И он сбрасывал одежду по дороге. Успокоив собутыльников и жену, что он к ним скоро присоединится (что странным образом не вызвало радости на лицах, а один так вообще придвинул поближе тяжелый табурет), я вернулась домой.
Увы! Маугли уже покинул наш гостеприимный дом, правда уже в портках и одном ботинке на босу ногу. Мой друг, как истинный кавказец не смог переварить, что взор женщин был оскорблен видом голого мужчины и пару раз дал ему в ухо. Предполагаю, что это было больно. Предполагаю, что за дело. Маугли перескочил соседский забор одним махом, их алабай весом килограмм восемьдесят настолько остолбенел от такой наглости, что даже не успел отреагировать.
Позже многие пытались перескочить этот забор, но пока без подручных средств это ещё никому не удалось. Это некий тест в нашей компании. Смогу ли я?
Андрюху мои женщины знали. Племянница – мастер по пулевой стрельбе, как она лупит по мишеням, я видела. Спрашиваю, чего ты испугалась? Честно ответила «от неожиданности». А приятельница, беспрерывно крестясь, рассказывала, что именно в тот момент, когда юный Маугли пытался ворваться в дом, она слушала проповедь о страданиях Христа. И на моменте «сорвали с него одежды» подняла глаза и узрела его перед собой. На вопрос, почему вместо того, чтобы обрадоваться и приютить усталого путника, они забаррикадировались, ответить не смогла.
Проспала
Вовка потянулся и приоткрыл глаз. Солнечный луч бил сквозь оконное стекло, мешая спать. Каждое утро Вовка жалел, что не зашторил окно, и каждый вечер он забывал задернуть занавеску.
Привычно нашарил телефон. Ба! Уже 9-30. Хватит лежать, пора вставать! Впрочем, спешить некуда, сегодня свободный день, можно поваляться подольше. Но что-то не валялось.
Побыть одному дома, это кайф! Сначала кофейку с плюшкой, полистать новости, потом не торопясь позавтракать и можно сесть за работу. Недописанная статья давила на чувство долга и отравляла жизнь. Но, как обычно, домочадцы отвлекали и мешали сосредоточиться.
Хотя, если честно, Вовка сам тянул до последнего. Он называл это «морально созреть». А жена называла «лень обыкновенная, ищу виноватых».
Вовка заглянул в другую комнату. На софе, раскинув руки и посапывая, спала жена. Она не выносила Вовкиного храпа и частенько уходила досыпать в другую комнату.
Интересненько! Вчера жена ничего не говорила про выходной. Вовка на цыпочках, стараясь не шуметь, шмыгнул в туалет. Раз жена дома, то сейчас начнется «принеси, унеси, вымой, прибей, сколько можно просить тебя, и т.д.» Репертуар жены Вовка за столько лет изучил хорошо.
«Ладно, скажу, что у меня срочная работа, если грузить будет», – решил Вовка.
Проходя мимо кровати, он заботливо укрыл голую ногу жены, выглядывающую из-под одеяла. Сделал себе кофейку и со вкусом расположился на кухне. Хорошо!
«Опоздала! – раздался истошный крик жены, – у меня клиентка через пятнадцать минут! Люда! – жена, видимо, звонила секретарю, – я просп…, тут она запнулась, – в пробке застряла! Встреть клиентку, развлекай, хоть танцуй перед ней!»
Дверь кухни распахнулась, влетела жена, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть колготки. Она схватила Вовкину чашку и махом выхлебала весь кофе.
– Не мог разбудить? – заорала она,– я же просила! Меня же клиентка ждет!
– Да ничего ты не просила, – попытался отразить атаку Вовка.
– Чтоб тебя! – в сердцах выругалась жена, схватила сумку и вылетела за дверь.
В течение дня жена не звонила и на звонки не отвечала. Вовка шуршал по хозяйству и только к вечеру занялся статьей. Едва он вошел во вкус, как хлопнула входная дверь. Вовка вышел в коридор. Меньше всего он хотел скандалить.
– Есть будешь? Я борщ сварил.
Жена посопела, но согласилась. За ужином рассказала, как летела сломя голову на работу.
– Бегу, думаю, сокращу дорогу через двор. А там, чтоб всех подняло и бросило, все перекопано. Асфальт содран, бордюрный камень валяется. Пылища! Навстречу огромный самосвал прет, чтоб ему пусто было! Я шарахнулась в сторону, оскользнулась, да в канаву и съехала! Юбка в глине, туфель порвала. Какой-то работяга руку протянул:
– Девущк, давай памагу, вылезай.
Влетаю в офис. Юбка на боку в глине измазана, у туфель застежка оторвалась, сама красная.
– А клиентка-то что? – спросил Вовка.
– А клиентка вообще не пришла, она даже не позвонила!
Вовка погладил жену по голове:
– Бедолага моя. Иди ложись.
А сам пошел и вместо статьи написал этот рассказ.
Запоздал с подарком
Новый год завтра. Марфа Кузьминишна весь день колготилась по хозяйству. Только присела, решила сериальчик посмотреть перед новым рывком, а тут стук в дверь. И заходит Дед Мороз.
Мало ли, притомился в дороге, замёрз, а может, устал детские стишки слушать, захотелось ему с приятной умной женщиной поговорить, а тут как раз окошко светится.
Марфа Кузьминишна оторопела, но будучи человеком хлебосольным к столу пригласила, чаю налила. Никак не поймет, кто это к ней в костюме Деда Мороза пожаловал.
– Витька, ты что ли? – да как дернет за бороду. Дед чуть со стула не упал. Кузьминишна баба крепкая.
– Настоящий я! – А у самого слезы потекли. Больно же за бороду!
– Ну-ну! – Кузьминишна зорким соколом окинула своего гостя.
Дед Мороз в себя пришел. Опять разговоры начал. То, да сё. Как жизнь, да почему одна. Да с кем и как Новый год встречать будет. Кузьминишна и выложила:
– Устала я, как ломовая лошадь, конец года. Да и салаты стругать, мясо жарить- парить надо. Да не на один день, а чтобы до конца праздников хватило. В гости пойдет первого января, а уж Новый год дома, с семьей и Васькой-котом встретит.
Сидит Дед Мороз за столом. Чаем душистым угощается, конфетками из своего мешка заедает. Кузьминишну потчует и спрашивает заботливо:
– Шампанское припасла?
Кузьминишна налилась свекольным цветом.
– Припасла, – отвечает.
– А скажи-ка мне, прелестница-раскрасавица, уснуть в салате не планируешь? – пошутил, видимо.
Ох, не знал он Кузьминишну. Она в добром расположении еще та заноза, а уж после недельной беготни по инстанциям, сдачей отчетов, да готовкой лучше её не трогать. Недобро зажегся глаз у неё. Но молчит, слушает.
– А может, не любительница ты напитков горячительных да застолий обильных? Тогда расскажи мне, звёздочка, что тебя обрадовать может да распотешить?
– Ах ты, злыдень, минтай замерзший! Попрекать меня вздумал! Кто, леший тебя побери, про новый год прошлый рассказал?
Случился с Кузьминишной в прошлом году казус. Устала она перед Новым годом, как ездовая собака. Наприглашали гостей полон дом, и как всякая хозяйка чего только не наготовила и салаты, и рулеты, и закуски, мясо такое, мясо сякое, да еще пирог! Оливье одного таз бельевой нарезала мелким кубиком.
После речей президента, как водится, шампанского пригубила и водочкой заполировала. Да и уснула. Не сразу, конечно. Часов в пять утра. А хохмач Колька тазик с оливье подставил, и целую фотосессию устроил, лицом в тазике.
Дед понял, что зря он на эту тропку беседу повернул, а остановиться не может. Видимо, текст заучил хорошо. На автомате выдает:
– А поведай, какие ты другие забавы знаешь, окромя как сначала тазик салата настругать, а затем его в себя закидать?
– Забавы? Попрекаешь? – нехорошо переспросила Марфа, вспомнив недавний фильм с «забавами», и покраснела.
– А может, у тебя планы есть чудесные-распрекрасные на ночь новогоднюю и праздники длинные? Расскажи, удиви дедушку.
– Старый, а всё туда же, кобель. Удиви его!
– Да я про другое!
Марфа выдохнула с угрозой.
– Шёл бы ты, а то не ровен час, муж вернется.
– Да настоящий я! Вот решил повеселить тебя, – он полез в сумку, – письма твои детские у меня сохранились, – начал оправдываться Дед.
– Докажи раз настоящий. Давай подарок и по псят грамм под огурчики. Сама солила.
Когда вернулся муж, то увидел стоящую на табурете жену, с выражением читающую стишок и спящего Деда Мороза, разомлевшего в тепле. На столе и на полу валялись куклы, подарки со сластями, платье снежинки, наборы косметики. Посередине комнаты стояла газонокосилка… Мечты сбываются!
Новогодний подарок
Мишка ждал отца из рейса. Бабушка только качала головой, видя, как пацанчик то и дело подбегал к окну. Батя обещал вернуться тридцатого, но что-то пошло не так, и погрузка затянулась почти на полдня. Кто-то не распорядился, кто-то не расписался, бардак, одним словом.
Мишкин папа был дальнобойщиком, мотался по разным городам, работу свою любил. Бабушка давно привыкла, что зять постоянно в разъездах, но сегодня новый год. Они с внуком нарядили елку, наварили холодца (батя уважал тещин холодец).
Мишка в который раз потыкал в телефон, пытаясь дозвониться отцу, но либо никто не отвечал, либо бездушный голос сообщал «абонент временно недоступен». Так иногда бывало. В дороге разное может случиться.
– Бабушка! Он же успеет вернуться? – Мишка дернул бабулю за подол фартука.
– Успеет, успеет, – на самом деле женщина сама переживала.
– Мишаня, может, порисуешь? – внук мог с карандашами и альбомом провести целый день.
Мальчик нехотя карандаши взял и что-то начал чиркать в альбоме. По отцу Мишка скучал сильно. Жили они без матери. С бабушкой.
Уже стемнело, парень совсем скис. Телефон по-прежнему молчал. Обычно отец звонил Мишке каждый вечер, а тут тишина.
Пришла соседская Танька. Она была старше Мишки и выше на целую голову. Девчонка добрая, но без царя в голове. Могла ляпнуть по простоте души.
– Миш, пойдем к нам. Мама пирог испекла. С калиной.
Мишка помотал головой.
– Отца ждет, – бабушка кивнула на внука.
– Ой, так передавали метель. Может, поломался и стоит!
Бабушка оборвала:
– Не каркай.
Танька похлопала ресницами. Ресницы у неё были пушистые и темные.
– А вдруг волки, – протянула безголовая Танька, но была прервана бабулей.
– Иди, Тань, иди. Не придумывай, – бабушка сердито махнула полотенцем и выпроводила Таньку.
Стрелки на часах подобрались к восьми. Телефон, лежавший на столе, завибрировал и засветился голубоватым светом. Мишка схватил трубку.
– Папа!
– Нет, это не папа.
Мишкино личико скривилось. Вот-вот расплачется. Да и номер высветился незнакомый.
– Едет твой папа. Скоро будет, поломался он…
Связь прервалась.
– Бабушка! Папа звонил! Он поломался, но уже едет! – путанно объяснял Мишка.
У бабули были часы с боем, старенькие, но шли исправно. Сейчас они бодро пробили одиннадцать раз, на последних звуках слегка захрипев. Но бати все не было.
Без двадцати двенадцать сели за стол. Бабуля положила Мишке оливье, но вдруг тот вскочил и понесся к двери.
– Папа приехал!
Пожилая женщина только покачала головой. Мишка, хоть и маленький, отцовскую машину определял по звуку и никогда не ошибался. Действительно, через пару минут в дверь вошел зять. Мишка повис на отце.
– Осторожней! – мужчина достал из-за пазухи белого щенка.
Мишка раскрыл глазенки. Папа, собака и Новый год!
Потом уже, сидя за накрытым столом, уплетая холодец и наложив с горкой салат, батя рассказывал теще:
– Я только отъехал от города, редуктор забарахлил. Думал, что в поле придется заночевать. Фура с грузом, на ночь не бросишь. Попутных машин нет, поле, снег метет. Пешком пошел, хорошо трактор догнал, подвез. Я до города метнулся, пока запчасть нашел, пока менял, не заметил, что телефон разрядился совсем. Хорошо ребята помогли.
Мишка возился со щенком на ковре.
– Фу, Жулик! – он уже придумал имя.
Мужчина кивнул на собаку:
– Подобрал в городе на дороге. Замерз бы.
– Папа, я тебе картину нарисовал! – Мишка бросился в свою комнату.
На листочке был нарисована дорога, человечек рядом с машиной. Снежинки, падающие из пухлого облака, и домик. В окошке домика виднелся мальчик. Около домика стояла собака. И бабушка. Она была выше дома.
Да и правильно. Она главная.
Армейские друзья
Витька повернулся во сне и обнял лежащую рядом жену. Притиснул поближе, уткнулся ей в волосы. Надька горячо задышала в ответ.
– Надь, сейчас, пить хочу, – пробормотал Витька, пытаясь нашарить бутылку с водой. У него была привычка – на ночь оставлять воду на тумбочке.
Во рту было сухо, язык как наждачная бумага. Нашарил бутылку и сделал глоток.
– Кайф! Кайф! – вспомнился Полкан из «Уральских пельменей».
Витька рухнул на подушку. Не открывая глаз, погладил жену по шелковистым волосам. Жена гордилась своей гривой и постоянно покупала разные средства для ухода. Она сначала робко, а потом с азартом лизнула его в ухо.
– Надь, ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты так делаешь! – он попытался отодвинуть женушку. Руки уперлись в теплый бок, неожиданно покрытый шерстью. Отчетливо запахло псинкой. Рядом лежала Найда и весело помахивала пушистым хвостом.
Найда была дворовой собакой. Жила в будке около сарая. Витька сам смастерил. Но сейчас на новогодние праздники. Когда везде жахали взрывы фейерверков, Найду пускали в дом. Бедная собака боялась звуков петард, мелко дрожала и, забежав в дом, забивалась в какую-нибудь щель.
Кряхтя, Витька сел, нашарил ногой тапочки и повернулся к собаке.
– Найда, а где Надька? – задал он оригинальный вопрос и посмотрел в окно. Было совсем светло, – пойдем, глянем.
Витька, широко зевая, вышел из спальни. В гостиной беззвучно работал телевизор. По экрану скакала незнакомая группа. На узком диванчике спали его армейские дружбаны Борька и Рустамчик. Борька лапищей, похожей на ковш экскаватора, нежно придерживал щуплого Рустама, лежавшего с краю. Прикрыты они были тряпичным половичком, обычно лежащим у входа в дом.
Витька услышал рокочущий, доносящийся из спальни дочки. Подошел и приоткрыл дверь. Там на кровати, спина к спине дрыхли Надька и Люба, жена Борьки. В ногах свернулась клубочком мелкая Зулька – жена Рустама. Храпела эта троица громко и умело, беря с низких нот и доходя до фальцета.
– Да, принцессы не храпят! – усмехнулся в усы.
– Найда, пошли! – сунул босые ноги в валенки, накинул телогрейку и так, в трусах вышел на крылечко. Ему нравилось морозным утром в семейниках и наброшенной телогрейке пройтись по двору. Жена называла его привычку «проветрить хозяйство». Постоял, полюбовался на сад. Чистый снежок за ночь занес все пушистым покрывалом. Витька закурил и пошел по заметенной дорожке к машине. Взгляд остановился на глубоких следах, ведущих к соседскому забору. В заборе зияла дыра. Выломанные штакетины аккуратно были прислонены к яблоне. В голове у Витьки что-то щелкнуло.
– Епть! Мы ж его убили! – он рысцой рванул к забору.
Вчера вечером они с Борькой решили навестить соседа – вредного и скуповатого старика. Хотели занять у него лопату для чистки снега. Витькина не выдержала Борькиной силищи и неожиданно лопнула посередине.
Деда они застали в подполе. Тот доставал какие-то банки. На вопрос о лопате неожиданно заупрямился и показал Витьке обидную фигу. Принявшие по пять капель мужики захлопнули дверцу в подпол и задвинули щеколду. Пусть посидит полчасика, остынет. Снизу слышались проклятья и стук.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71512663?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Наталья Резникова
Тип: электронная книга
Жанр: Юмористическая проза
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 08.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Сборник современных рассказов.В него вошли веселые и грустные истории, рассказы о животных.