Главная страница | Для всей семьи | Ти-ли-та

Ти-ли-та
Константин Пастух
Все парашюты белые,и вдруг распускается в небе, праздничным салютом, оранжевый купол! Прямо над нашим домом! Прямо над нами! Славик кричит: «Папа! Наш папа!» После возгласа брата я понимаю, что это "наш парашют", и подхватываю: «Папа! Наш папа!» Мы с братом несёмся по огороду вслед за оранжевым парашютом. Мы бежим, мы кричим и машем руками, умоляя папу сесть к нам на огород! Мы с братом бежим мимо сада, где у нас вишни и сливы, а посредине яблоня – белый налив. Сразу за садом несёмся по тропе круто вниз – наш огород с горкой! О! Какая – это радость! Куры с испуганным кудахтаньем разлетаются в разные стороны! Серко на цепи во дворе заходится громким лаем, то ли радуется вместе с нами, то ли наоборот: сильно обижается. Ему, наверное, тоже хотелось бы с нами пробежаться, а не сидеть на привязи.

Константин Пастух
Ти-ли-та



Часть 1-я

На фото: бабушка Мария Ивановна, мама Лидия Степановна, брат Славик и я у бабушки на руках.


Попалась мне в интернете знакомая фамилия. Фамилия, в общем, простая, но не очень распространённая, поэтому я и обратил на неё внимание. Мало того, совпадали и имя, и отчество. И даже – год рождения. Это мог быть друг  моего раннего  детства. Настолько раннего, что воспоминания о тех временах – такие давние, такие далёкие, словно из паутины сотканы, хрупкие и своевольные – откуда-то возникают и в тот же миг куда-то пропадают.

И  порой  кажется, что всё это, если и было – то было не со мной…

А если не со мной, то почему же так щемит  что-то в груди моей, почему так трепетно откликается душа моя на эти давние, размытые временем картинки далёкого прошлого?..

Предполагаемый друг детства встретился мне в социальных сетях. По фото на его странице  определить – тот ли это   человек, которого я имею в виду, было невозможно.  Слишком много лет прошло.  В памяти моей возникал  чумазый, простой и доброжелательный деревенский мальчишка, с фотографии же на меня смотрел – солидный, интеллигентной внешности, мужчина. Мужчина в годах, но моложавый.  Там же, на странице, была  размещена информация о том, что он  является Президентом ассоциации электронных платежей Украины.

Я написал ему несколько строчек о том, что давно живу в Сибири, но детство моё прошло на Украине, и что в детстве у меня был друг – полный его тёзка. Указал точное место, где  и прошло это самое детство. В общем, объяснил своё появление на его странице. Моё краткое послание не предполагало обязательного ответа. Но, правду сказать, я ждал ответа. Я надеялся, что всё – таки это был мой друг, и как – то он откликнется. Хотя вполне допускал, что человек из социальной сети – просто однофамилец.

Но, как бы там ни было, эта  история что – то  во мне  разбередила.  Задела внутри какую – то струну, и  та  откликнулась светлым, немного печальным звоном. И, может, от этого звона, а, может, от чего другого –  ко мне стало являться мое  прошлое. Прошлое заговорило со мной.  Заговорило голосами родителей, брата, бабушки, соседей… и друга Мини.

Мы  жили на Украине,  в селе с симпатичным названием  Большая  Пятигорка.   Никаких пяти гор в селе и даже в окрестностях не наблюдалось, но почему-то оно так называлось. Бог знает почему.  Зато в нескольких километрах от нашего села  находился военный аэродром. Там стоял авиационный полк, там служил мой отец. Он прыгал «на парашюте». После войны трое друзей из лётной части, расположившейся по соседству, женились на девушках из нашего села. Надо отметить – друзья, как это нередко случается, были  совершенно  не похожие друг на друга.  Николай  – большой и добродушный, родом он был с Урала; Иван – маленький, но очень солидный – из Старой Руссы. Третий родом был из Кавказа, среднего роста, худощавый и шебутной ( до войны успел покуралесить в Новочеркасске и Ростове) – это и был мой отец.  Что бы ещё следовало отметить: все три девушки, три невесты – были учительницами. Оно и понятно: авиаторы – элита армии – на ком попало не женятся.

Уходя на прыжки, отец нам с братом сообщал: какого цвета  парашют будет у него в этот раз, видимо, у него была возможность выбора. И вот,  когда в небе над селом начинал кружить долгожданный серебристый самолёт, мы с братом выбегали во двор и, задрав головы, ждали,  когда из него начнут появляться  парашютики. В какой-то момент маленькие фигурки начинали отделяться от самолёта – и тут же над ними  волшебным образом распускались белые зонтики. Славик, мой старший брат, считал громко вслух – он уже умел считать. Я так же громко повторял за братом: Один! Два! Три! Четыре!

Славик был старше меня на два года и являлся для меня большим авторитетом. Разговаривал он всегда очень серьёзно и рассудительно, был не суетлив и преисполнен какой-то значимости. Он знал себе цену – и взрослым приходилось с этим считаться. Если требовалось что-то подать, принести, то посылали обычно меня.  Славика не беспокоили. Я же опрометью бросался выполнять поручение, безмерно счастлив тем, что мне доверили принести кружку или веник.

Плывут  в небе белые одуванчики. Мы оба нетерпеливо ждём, когда же появится НАШ парашют. Славик всё считает. Он уже не кричит, видимо, подустал, я же просто смотрю в голубое небо, и меня завораживает процесс: как из ничего вдруг возникает белый купол, как покачивается под ним человечек сразу после раскрытия, но быстро выравнивается и дальше висит ровно, словно игрушечный оловянный солдатик.  Как плывут они в вышине, тихо и плавно, и все – в одну сторону, друг за дружкой.

Все парашюты белые,и вдруг распускается в небе, праздничным салютом, оранжевый купол! Прямо над нашим домом! Прямо над нами! Славик кричит: « Папа! Наш папа!»  После возгласа брата я понимаю, что это  "наш парашют", и  подхватываю: «Папа! Наш папа!»  Мы с братом несёмся по огороду вслед за оранжевым парашютом.  Мы бежим, мы кричим и машем руками, умоляя папу сесть к нам на огород!  Мы с братом бежим мимо сада, где у нас вишни и сливы, а посредине яблоня – белый налив.   Сразу за садом несёмся по тропе круто вниз – наш огород с горкой! О!  Какая – это радость!  Куры с испуганным кудахтаньем  разлетаются в разные стороны!  Серко на цепи во дворе заходится громким лаем, то ли радуется вместе с нами, то ли наоборот: сильно обижается. Ему,  наверное,  тоже хотелось бы с нами пробежаться, а не сидеть на привязи. Соседка  справа, баба Галенка, которая в огороде долго стояла «к верху домиком», распрямилась и тоже, задрав голову, смотрит в небо, левой рукой прижимая к туловищу охапку бурьяна, а правой – делает козырёк над глазами.  Мы добегаем до куста и останавливаемся.

Ивовый куст в конце нашего огорода служит нам  ограничительным знаком.  Мне бы очень хотелось бежать дальше, до самой речки. Но нам без родителей дальше куста нельзя.  Об этом  мне напоминает Славик.  Делает он это строго и поучительно. Мы какое-то время стоим и провожаем взглядом парящий в небе  оранжевый купол; а под куполом – маленькая фигурка, и это наш папа! Это наш папа парит высоко в небе, постепенно снижаясь, над речкой, над колхозными полями, над фруктовым колхозным садом – в сторону аэродрома, где и приземляется, но нам этого уже не видно.  Мешают деревья того – же колхозного сада. Мы снова несёмся по тропе, но теперь уже домой: нас распирают эмоции! Нам надо немедленно рассказать всё – бабушке, маме. Да всем, кто готов нас слушать!

Когда мы, запыхавшись, добежали до сада и остановились, чтоб перевести дух, с крыши соседнего дома нас радостно приветствовал белый аист звонким клекотом и киванием головы.  Славик в ответ закричал:

-Боцюн, боцюн, вылый воду! Чы на дощ,чы на грим, чы на блыскавку!

Аисты были наши соседи, только с другой стороны от бабы Галенки. Они жили на крыше  дома моего крёстного, дядька Ладька.  Крёстный у меня был самый лучший: он  делал мне кнуты из кожи, которую сам и выделывал. Во время войны он попал в плен к немцам – работал у  хозяина, где и научился выделывать кожу. Из этой кожи – сырца крёстный делал красивую упряжь для колхозных лошадей, а из обрезков получались мне кнуты. Многое умел мой крёстный. Он меня подстригал, и я совсем не боялся, потому что стриг он совсем не больно, мастерил для меня красивые скворечники и всегда защищал, когда бабушка меня ругала. Они с женой Милей жили вместе с его родителями – бабой Мотрой и дедом Артёмом. Детей у крёстного с Милей не было – он очень горевал по этому поводу и даже завёл у себя на доме аистов. Сделал он это очень просто: поднял на крышу и закрепил там колесо от телеги, и аисты прилетели и поселились. Каждое лето они выводили птенцов, старательно растили своих деток, по целым дням неутомимо носили в клюве еду своему потомству, но почему – то так и не принесли они крёстному и Миле ребёночка. Зато жил с ними мальчишка, мой друг и ровесник, Миша.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71511787?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.