Надир
Надир
Августа Басманова
Тоня Кроуфорд, известная учёная в области квантовой физики, создаёт космический проект «Чайковский». Экипаж из лучших космонавтов следующего столетия отправляется в путешествие по ту сторону кротовой норы. Но там, в другом измерении, их уже ждут. Кто предсказал прибытие «Чайковского»? И, самое главное, какую цену придётся заплатить не только космическому экипажу, но и самой Тоне во имя истины?
Августа Басманова
Надир
Глава 1. Прощание
– Это канал Наука-1, меня зовут Вайолетт Доррис, и сейчас мы находимся рядом с учёной, доказавшей существование параллельных измерений, – камера скользнула в сторону, и на экранах сотен тысяч, если не миллионов телевизоров, появилось хитроватое, доведённое до совершенства лицо учёной. – С нами Тоня Хван, которая только что получила Нобелевскую премию и была признана всем научным сообществом лидером своего поколения. Тоня, поздравляю вас. Расскажите о своих ощущениях и дальнейших планах.
– Благодарю. Я искренне рада, что смогла приблизить человечество к разгадке тайн Вселенной, и горжусь получением столь престижной премии. Мы с NASA[1]уже планируем работу по этому профилю и собрали команду пилотов и исследователей, которые приступили к тренировкам.
А дальше произошло что-то совершенно неожиданное:
– Октавиан, дорогой, ты видишь? Я получила Нобелевскую премию, так что теперь ты точно должен жениться на мне!
– Опять она… – Кроуфорд сидел со смешанным выражением лица в столовой тренировочного комплекса. – Обогнала меня, чёрт побери!
Только что любовь всей жизни сделала тебе предложение, которое услышал весь мир. Твоя реакция? Вот и Октавиану тоже хотелось стукнуть и расцеловать Тоню одновременно. Ладно, последнее сделать хотелось почти всегда, но в этот момент желание резко усилилось. На фоне слышались возгласы пилотов, взволнованный голос журналистки вперемешку с «дорогой» от сами-знаете-кого, чей-то вскрик (Октавиан ставит сто баксов, что это был Эрик) и поздравления рядом с Кроуфордом. Вот только с чем поздравляли? С тем, что Тоня успела сделать предложение раньше самого Октавиана на десять, твою мать, часов? Или учёная просчитала всё заранее? А ведь так наверняка и было. Засранка.
Октавиан сильнее сжал коробочку с кольцами, с которой не расставался последние две недели, и с волнением вздохнул.
***
– Дорогой, может, ты не полетишь? У меня плохое предчувствие, – привычно игривый тон Хван, которая уже два года как Кроуфорд, сменился на серьёзный.
Отвратительно холодный, немного скрипящий голос, тяжёлый взгляд и скользящие по смуглому лицу Октавиана длинные пальцы – сегодня Тоня какая-то другая. Кажется, что она действительно переживает, но ведь всё всегда проходит хорошо, верно? На счету у Октавиана огромное количество вылетов, но в этот раз что-то было не так. Интуиция никогда не обманывала Тоню. На невыспавшемся лице учёной беспокойство расцветало всё ярче и ярче. Настолько, что сам Октавиан расхотел участвовать в миссии. Летать вообще было страшно, но хриплый голос и неловкие движения жены пугали ещё больше.
Прикоснувшись к щеке девушки, космонавт поцеловал её слишком мягко, слишком интимно, слишком…для пряток за несколько минут до старта. Даже если команде предстояло прыгнуть в кротовую нору – никто из космонавтов не боялся рисков. Одно но – никто из людей на тот конец кротовой норы не отправлялся и уж тем более не возвращался.
– Послушай сюда, Тоня, – начал Октавиан, впиваясь в жену взглядом, – я вернусь, и мы вместе поедем, куда ты захочешь, и будем делать всё, что ты захочешь. Ты поняла?
Ответа не последовало. Было даже удивительно видеть обычно самодовольную, болтливую и флиртующую учёную настолько растерянной: с таким выражением лица она провожала в последний путь отца полтора года назад. Космонавту хотелось взять и отменить всё, едва он увидел мертвенную пустоту карих глаз. Октавиан хотел, верно, но было уже слишком поздно что-то менять – долг зовёт.
– Дор… – договорить Тоня не могла – в горле застрял ком.
– Кроуфорд, мать твою, Тоня – Октавиан впервые так звал свою жену. Из-за чего последняя чуть ли не подпрыгнула от удивления. – Я вернусь. Обещаю.
– Мы отправимся в Диснейленд, а потом устроим кругосветное путешествие по самым крутым аттракционам, – заскулила тридцатилетняя учёная, вешаясь на капитана корабля, – А затем я устрою тебе аттракционы в постели, дорогой.
– Передай что-нибудь тяжёлое, – прохрипел Октавиан.
– Зачем? – С каждым мигом лицо учёной всё больше и больше походило на посмертную маску, несмотря на попытки Кроуфорда успокоить жену.
– Ты всё прекрасно понимаешь! Ты неисправима! – космонавт шутливо растрепал идеальную укладку любимой жены. Он тожё всё понимал.
– До старта пять минут, – противный механический голос резнул по ушам Октавиана, а жалостливый взгляд Тони – по сердцу.
– Не уходи, – тихо проговорила она, хватаясь за костюм мужа, но тот лишь бросил:
– Пакуй чемоданы, не успеешь опомниться, а мы уже поедем в этот твой Диснейленд.
Космонавт подхватил шлем с металлической тумбы и, смазанно поцеловав девушку, направился к кораблю.
***
– Только они могут бесстрашно смотреть во тьму Вселенной… – опять началось, твою налево.
– Команда отважных космонавтов… – Джереми подхватил очередной приступ «героизма» Фреда.
– Октавиан Кроуфорд, Эстер Брукнер, Фредерик Шоу, – два старинных друга переглянулись и хихикнули над собой же.
– Джереми Фейнман, Эрик Вайсмюллер и Эсперанса Кастилья! – последняя со взглядом «чёрт, опять терпеть этих идиотов всю миссию» закрыла люк космического корабля и чисто случайно (но Эсперанса ставила всё золото мира, что эти придурки оставили место намеренно) села между парнями, которые уже во всю капали ей на мозги.
«И почему мне так везёт?» – мученически простонала про себя Эсперанса, когда Фейнман спросил тысячный раз за всё время их знакомства: «от кого ты хочешь услышать сказочку сегодня?». Девушка точно не могла сказать, что ей пытались наплести, так как совершенно не слушала. Впрочем, Кастилье не привыкать, с этими придурками у неё уже была миссия пару лет назад. Эрик же просто чудом остался в стороне от приставаний товарищей и молча наблюдал за происходящим со стороны. Эсперанса нарекла его предателем – мог хотя бы попытаться отвлечь Шоу, сидевшего ближе к нему.
– Доро… Капитан Кроуфорд, вы готовы? – раздалось чересчур взволнованно. Кроуфорд был абсолютно уверен, что Тоня сейчас впивалась и расчёсывала ногтями до крови свои прекрасные ладони. Он помнил эти полумесяцы слишком хорошо – из-за вечного напряжения шрамы не сходили и грозились остаться навечно.
– Да, – щёлкнули крепления ремней безопасности, Эстер по короткому кивку капитана экспедиции запустила панель управления, сосредоточенно всматриваясь в цифры на экране.
– Эстер, малышка, не налажай, а то эта вылазка станет для тебя первой и последней, – пропела Кроуфорд, пытаясь хотя бы как-то успокоить свои нервы, переходя на глупые подколы, но муж её прервал:
– Тоня, отстань от неё, Брукнер со всем справится, – едва заметно приподняв уголки губ, космонавтка приободрилась, и тут началась серьёзная игра. – Показатели в норме, экипаж готов к вылету.
– Запускаем обратный отсчёт до старта научной экспедиции корабля «Чайковский», – Октавиан с волнением сглотнул, а Тоня продолжала, серо, серьёзно и сухо, с такой траурной сталью в голосе, какую капитан никогда не слышал.
– Десять, девять, восемь… – Голос Тони предательски дрогнул. – семь, шесть…
– Пять… – прошептал какой-то ребёнок у экрана телевизора, смотревший трансляцию на пару со старшей сестрой.
– Четыре… – один из стажёров NASA едва ли не прилип к экрану ноутбука.
– Три, – Эстер нахмурилась, в её сапфирно-синем взгляде читались мандраж, радость и страх. – два…
– Один, – Октавиан схватился за рычаг левой рукой и приготовился его потянуть, говоря одновременно с Тоней, – Poehali[2].
***
– Она действительно сказала это! – воскликнул Фред, когда корабль сошёл с орбиты Земли.
– Боже, на ком я женился… – Октавиан потёр переносицу, в очередной раз раздражённо вздыхая.
Кроуфорд так устал: интенсивные тренировки, тщательный контроль здоровья и питания, изучение множества научных трудов и учебного материала, разработанного специально для экспедиции… И ради чего всё это? Чтобы полететь на чёртовом «Чайковском» и удовлетворить влажную фантазию Тони, которая даже сексом занимается под «Франческу да Римини» на фоне. И как судьба допустила такое? Хорошо, будем честны, упорству учёной стоит позавидовать – добиться внесения своего «авторского видения» в федеральный проект крайне сложно.
Отгоняя сторонние мысли, Октавиан обратил своё внимание на панель управления, полностью погружаясь в работу и поглядывая то на Эстер, которая держалась подозрительно спокойно и собранно для первой-то миссии, то на парочку идиотов, старательно выводящих из себя не только Эсперансу и Эрика, но и самого Кроуфорда.
«Полёт будет долгим…» – вздохнул Октавиан, переключая корабль на автопилот после преодоления пояса астероидов и откидываясь на спинку кресла.
На фоне играло что-то из старого рока, сочинённое не меньше столетия назад, а перед глазами капитана, летящего на «Чайковском», с огромной скоростью проносились миллиарды тонн бесконечно-темной материи пространства-времени.
***
– На связи «Чайковский», как слышно? – Октавиан включил микрофон, потянувшись и хрустнув шеей. – Мы преодолели пояс астероидов и Юпитер, приближаемся к Сатурну. Эстер сейчас вышлет фото.
– А вы быстрее, чем мы думали, – это была не Тоня. Кто-то незнакомый, что насторожило капитана, – расход топлива?
– В норме. Учитывая нашу скорость, мы доберемся на пару месяцев раньше до кротовины. Где Тоня?
– Не переживайте, просто она ото…
– А вот и я! – Октавиан был уверен, что его жена скривила какую-то забавную рожицу. Она постоянно так делает, когда притворяется пофигисткой.
– Хван! – к микрофону подошёл Фред, – что, флиртуете? А как же мы? – с другой стороны капитанского кресла встал лучший друг Фредерика, Джереми, и отбил «пять» Шоу.
Октавиан закатил глаза, в ожидании традиционного:
– Я Кроуфорд, а не Хван! – вот этого да. Учёная явно была возмущена, а её муж, в очередной раз услышав это, откинул голову и закричал в глубине души из-за поведения парней. – Тоня Кроуфорд!
Шоу и Фейнман весело ухмылялись, а Кроуфорд, который Октавиан, посмотрел на бывших одногруппников тем самым «мне же теперь слушать её жалобы до погружения, засранцы вы эдакие» взглядом. Друзья, разумеется, просто пожали плечами и с видом «мы проходили мимо и не сделали ничего плохого» отправились поедать последний до длительного сна обед, состоявший из тюбика, тюбика и ещё одного тюбика.
Подходил конец смены Октавиана, а значит, приближалось время погружения. Плотно поев и сняв форменную куртку, Кроуфорд подошёл к микрофону и подсоединил его к экрану связи, на котором сразу же увидел опухшее и раскрасневшееся лицо Тони. Её можно было понять, и Октавиан сам выглядел не лучше – глаза застилала влага, а в горле стоял ком. Им предстоит провести два с половиной года без возможности увидеться. Для Октавиана это будет просто долгий сон. Но вот для Тони… Зная её, космонавт мог сказать, что она себя изведёт. И вот этого Октавиан очень боялся. Единственный, на кого можно было положиться – Рейден, ассистент Тони. Мужчины за день до полёта договорились, что Рейден приглядит за исследовательницей и не даст ей сделать что-то, о чём потом она будет жалеть. А она может.
– Ну что, дорогой, ты уходишь баиньки? – сквозь шутливую интонацию голоса учёной прорывались нотки сдавливаемой истерики. – Спеть тебе колыбельную?
– Это время пролетит незаметно, Тоня, – Октавиан попытался выдавить из себя улыбку. – Тебя ведь ещё ближайшие лет десять будут доставать журналисты с вопросами о нашей свадьбе, а потом и об экспедиции.
– Посмотри сюда, – мужчина поднял руку, на которой блестело кольцо из белого золота. – Нас не разлучит даже ебучая Мультивселенная, поняла? Так что просто дождись меня, хорошо? Обещай мне.
– Есть, капитан! – Тоня посмеялась, но слёзы всё же покатились по щекам. Она подняла руку, на которой красовалось кольцо, и переплела пальцы с другой своей рукой, повторяя, – нас не разлучит даже ебучая Мультивселенная.
***
– Я скучаю по тебе, Октавиан, – Тоня вышла из-за стола, освобождая место для Пауля и заканчивая свою рабочую смену.
Прошёл всего день с ухода космонавта в глубокий сон на ближайшие два с небольшим года, а Кроуфорд уже начала сходить с ума. Небрежно накинув чёрное пальто Октавиана и даже не подумав его застегнуть, учёная вышла из здания. Улица встретила её противной ноябрьской сыростью, холодом, который пробирает до костей до самых рёбер, и ветром, поднимающим полы пальто. Полумесяцы от ногтей не успевали проходить, слёзы – высыхать. Ну и тотальное одиночество бонусом – серую безжизненную душу протыкают кроваво-красные иглы.
Даже вид с балкона комнаты Октавиана казался каким-то удручающим. Хорошо, что тут осталась одежда мужа – так тоска хотя бы немного отступала. Подняв руку и вдохнув с пальто запах мужа, осевший на непостиранном рукаве, Тоня обратила взгляд куда-то в космос. Где-то там, за многие миллионы километров, её любимый крепко спал. Где-то там, но не здесь. И это пугало Тоню, она чувствовала опасность, которая не отступала с начала подготовки к экспедиции. Нет, конечно, Октавиан один из лучших пилотов, команда собрана из экспертов в своём деле (Даже Эстер, впервые отправившаяся в экспедицию, была известной в своих кругах исследовательницей), но тревога, затянувшаяся тугим узлом в нижней части живота, не давала покоя уже третий день подряд. Какова природа этого чувства? Должна быть какая-то адекватная причина, верно? А в фантастическое говно Кроуфорд не верила, не верит и никогда не будет.
Правда, это никогда продлилось ровно до того момента, пока в их с Октавианом квартиру не заявился он.
Рейден Нагаи.
***
Ну что, пришло время просыпаться? Запищал противный сигнал, и купол над кроватью Кроуфорда раскрылся. Октавиан немного подвигался в противопарализующем одеяле и сел, оглядывая помещение – остальные тоже потихоньку встают. Фредерик и Джереми уже висели над Эсперансой. Когда они вообще успели начать ей надоедать? Члены экипажа ведь только пришли в себя.
Октавиан встал с кровати, необоснованно боясь, что ноги не выдержат, но изобретение одеяла, которое помогает сохранить возможность двигаться даже после двух с небольшим лет сна, сделало жизнь Кроуфорда чуточку лучше. Он подошёл к зеркалу в соседней комнате и оценил свой внешний вид – зелёные глаза выделялись на фоне заросшего тёмно-каштановой бородой лица и отросших ниже плеч волос. Едва теплилось желание разглядеть получше, сбрить хотелось ещё больше, но надо было не этим заниматься, а подготовить доклад. Доклад о том, как поспали – в голове Октавиана это казалось чем-то очень глупым.
Дольше всех проспала, как ни странно, не лежебока Эсперанса, а жаворонок-Эстер, и за завтраком она была сама не своя – погружённая в свои мысли и как-то странно улыбающаяся, если едва приподнятые уголки губ можно назвать улыбкой. Хотя в исполнении замкнутой Эстер – это что-то вроде ухмылки во весь рот от Тони. Брукнер встала с постели и сразу направилась к аппаратуре, проверяя запас энергии, – всё отлично, теперь можно включать – до точки назначения питания точно хватит.
– Капитан, я включаю видеосвязь, – Эстер потянулась к зелёной кнопке с изображением камеры, а Октавиан, тут же оказавшийся рядом, одобрительно кивнул.
Первым, кого увидел Кроуфорд, был Пауль, весь прилизанный, с точёным носом и холодным взглядом. Хотя Октавиан и знал, что это напускное, но всё же хотел сначала взглянуть на Тоню. Как она изменилась за эти сложные для неё два с половиной года? Когда наступит её смена, чтобы подгадать момент и включить камеру снова? Пришлось справиться со своими чувствами и начать докладывать о последних событиях – даже о завтраке, который прошёл буквально за две минуты до начала звонка.
– Доклад окончен? – спросил Пауль, выжидающе смотря на капитана, а Октавиан всё ждал и ждал, когда же появится Тоня. Нет. Поддаваться чувствам нельзя, сейчас ему нужно думать только о задании. – Тогда до связи, я передам всю информацию в главный штаб.
Когда Пауль выключал камеру, в дверях показалась запыхавшаяся, раскрасневшаяся Тоня в его (Октавиана) зимней куртке, но это был лишь миг – после наступила гробовая тишина, разбавленная Джереми: «Народ, надо устроить пирушку в честь успешного созвона!»
***
Не успела. Тоня не успела хорошо рассмотреть Октавиана и спросить, как у него дела. Она вообще ничего не успела увидеть, кроме выключения видеосвязи и отросшей бороды. «Неудобно целоваться,» – подумалось учёной, сразу же впавшей в тоску. Хотелось взвыть от обиды, но Тоня понимала, что связь ради неё устанавливать не будут, что их с мужем отношения – проблема лично учёной, а закатывать истерики на работе – показатель непрофессионализма. Она же та самая миссис Кроуфорд. Прожила два с половиной года без общения с мужем – потерпит сколько потребуется. Только вот теперь тоска стала ещё мучительнее. И Тоня знала, что для Октавиана это испытание ничуть не легче.
Получив нагоняй за забеги с курткой и в зимних ботинках, Кроуфорд переоделась, накинула на шею бейджик, который чуть не выпал из кармана, пока она бежала, и направилась в конференц-зал на срочное собрание. В этот раз оно хотя бы не будет таким же скучным как обычно.
***
Октавиан представлял, что Тоня, увидевшая бороду, наверняка скажет что-то вроде «неудобно целоваться». И скажет не только кому-то из близких, но и всему наблюдательному центру. Попытается отшутиться, что не попала на первый видеозвонок, а сама будет убиваться от обиды. Тоня слишком предсказуемая в таких вопросах. Переведя корабль на ручное управление и сев вместе с Эстер за панель, Кроуфорд вглядывался в бездушную космическую мглу. Мимо беспорядочно проносились обломки метеоритов и неисчислимые массы тёмной материи. И всё же правильно космический корабль так назвали – космонавты плыли в бесконечно-чёрных водах, проскальзывали между струнами, из которых состоит пространство-время.
– Хей, капитан, – Фредерик подал голос – не к добру.
– Вы за старое? – пилот обречённо вздохнул, поворачиваясь к Шоу. – Что на этот раз?
– Знаешь, что такое брови Брежнева? – пропел Джер, заставляя Октавиана ещё раз вздохнуть. Каждый ёбаный вылет одно и то же. – Не хмурься, это традиция!
– Хей, гениальная и неповторимая Хван, хочешь узнать, что такое брови Брежнева? – и когда только Фейнман успел подобраться к микрофону Эстер? Хорошо, что ещё видеосвязь из экономии энергии выключили.
Октавиану лишь оставалось глубоко дышать и считать до ста, когда Тоня, в тысячный раз вспылив «Я Кроуфорд Тоня!», согласится. Взрослые серьёзные мужчины. Космонавты, за плечами которых множество вылетов (правда, все в Солнечной системе, но это опустим), в который раз тащат на борт проклятый сборник анекдотов. «Наверняка у учёных из наблюдательного центра реакция совпадает с моей,» – думал капитан, сжимая нечто, отдалённо похожее на руль от автомобиля.
Вскоре Кроуфорд не выдерживает и грозится при возвращении (если вернутся, но плохие мысли Октавиан старался гнать из головы) оставить жену без путешествий, а парней отправит на генеральную уборку всего тренировочного комплекса. Тогда любители нелепых шуток и учёная отложили сеанс нервирования капитана экипажа на радость последнего.
Джереми и Фредерик от скуки в перерыв начали лезть к Эстер.
***
Когда Октавиан заступил на последнюю смену перед встречей с кротовой норой, в его сердце поселилась тревога. Точнее, она появилась уже давно, но как червяк стала прогрызать внутренности капитана сейчас. Чернота с редкими вкраплениями звёзд, пятнами туманностей и одним из рукавов галактики – последний вид для Кроуфорда. Но, может, получится выжить? А если найдут пригодную для жизни планету или что-то ещё невероятное и вернутся домой невредимыми – команда станет легендой. До встречи с червоточиной оставался всего час. Позади Тоня, Земля, человечество – так почему Октавиан вдруг испугался?
На фоне играла песня, написанная в прошлом веке, космонавты переоделись в скафандры и расселись по местам. Даже вечно пускающие глупые шуточки Джереми и Фредерик молча смотрели на колени, не решаясь поднять взгляд.
Ещё никто не пытался пересечь пространство-время через кротовую нору[3]. Весь экипаж мог умереть уже через пятьдесят восемь минут. Гнетущую тишину прорезал дрожащий голос учёной:
– Дорогой, я нахожусь в нескольких световых годах от тебя и всё равно вижу, как ты нахмурился. Морщины будут!
– Я говорил, что ты неисправимая идиотка? – Октавиан хотел было утихомирить жену, но понимал – тишину ребята точно не перетерпят.
Поникшие космонавты и космонавтки повеселели – спасибо Тоне, может перевести тему. Фреду хватило смелости начать подначивать вмиг покрасневшего Эрика. Фейнман, естественно, поддержал друга, а Эсперанса опять состроила недовольную мину как при вылете.
И только Эстер и Октавиан продолжали сидеть в непроницаемой тишине за панелью управления, размышляя о своём. Кроуфорд не мог прочитать мысли Брукнер, но понимал её чувства. Учёная-исследовательница повернула голову в сторону капитана корабля, одним лишь грустно-задумчивым взглядом ярких васильковых глаз отражая боль обоих.
«Мы не выживем».
– Дорогой, вы обязательно справитесь! – внезапно громко прозвучал голос Тони, так, что умолкли все, даже вечно болтливые Джер и Фред. Учёная не пыталась утешить или поддержать – она приказывала, возводила свои слова в аксиому.
Шесть минут. Им осталось жить всего шесть минут. Октавиан нервно дёрнул плечом.
– Только они могут отважно смотреть во тьму Вселенной…– как же они надоели. Но пусть. Хотя последние слова вроде этих и казались бредом, но ребята так старались успокоить себя. Да, это нелепо, но лучше встретить смерть лицом к лицу со смехом, верно? Не каждому хватило бы на это смелости. – Команда бесстрашных космонавтов…
– До столкновения пять минут, – глухим голосом прохрипела Эстер, а Эрик, сидевший прямо позади неё, сложил руки и молился Богу. Никто не мог произнести ни слова.
– Датчики? – голос Тони дрогнул, из-за чего сердце капитана налилось кровью.
– В норме, – ответил Кроуфорд, на его лице заиграли желваки. Если Бог и существует, то для Октавиана – это Тоня, которая могла бы сказать, что это всё глупая шутка, и ребятам пора возвращаться домой.
– Октавиан Кроуфорд, Эстер Брукнер, Фредерик Шоу, – не сдавался Джереми, но его голос тоже дрожал.
– Четыре минуты, – у Эстер на Земле осталась только старшая сестра, сможет ли она продолжить жить без неё, оставшись совсем одна в столь страшном мире? Хотя они уже давно перестали общаться, так что…
– Джереми Фейнман, Эрик Вайсмюллер, Эсперанса Кастилья, – Фред усмехнулся, отбивая пять своему лучшему другу и пытаясь разрядить напряжение шуткой, – Вы слышали о ресторане…
– Октавиан, я хотела сказать…– Кроуфорд слышал в голосе Тони едва теплившуюся надежду, видимо, под конец жизни капитану придётся солгать. Вот отстой.
– Три минуты, – уже более уверенно сказала Брукнер, а Эсперанса, всё время сидевшая с лицом «мне всё равно на всех и вся, отвалите», закусила губу и задрожала всем телом.
Да все они понимали, что выжить у них лишь один шанс на миллион. Нет, на миллиард. Или какие там числа больше бывают?
– Ты упаковала чемоданы, Тоня? – «дорогой», видимо, в последний момент останется лжецом.
– Только представьте, как мы будем популярны у девчонок! – в один голос пропел дуэт.
– Все показатели соответствуют норме, – это уже Эстер. Никто не хочет дать Тоне и слова сказать.
Октавиан мелко задрожал, видя перед собой среди кромешной тьмы ещё большую тьму, которая как воронка затягивала окружающее (или ему так только казалось?). Оставалось лишь надеяться, что у этой двери есть выход не в сторону ада. Жизнь перед глазами Кроуфорда не проносилась, нет. Наоборот, всё будто замедлилось: дуэт продолжал травить шуточки на фоне, Эстер пустыми глазами смотрела вперёд, Эрик с большим и большим усердием молился, а Эсперанса пребывала где-то в своём мире, совершенно не реагируя на окружающий нарастающий хаос.
– Две минуты, – Тоня всё же вклинилась. Она сидела посреди наблюдательного центра за главным компьютером и еле сдерживала подкатывающие одновременно желчь, слёзы, шок и истерику. Одному Богу известно, что с ней происходило, но учёная старалась держаться, ведь они с Октавианом расстаются на какое-то время. Будет грустно, не сказать в последний раз…
– Я люблю тебя, Тоня. Помни это всегда.
– Минута, нас затягивает, – одним этим предложением Брукнер заставила всех притихнуть.
– Обещаю, – прервав гробовую тишину, Тоня всё же не сдержалась, и солёные капли покапали на белоснежный халат.
Связь оборвалась.
[1] NASA – National Aeronautics and Spase Administration. Американское космическое федеральное агенство.
[2] Так как действия происходят в Соединённых Штатах, то слова на русском пишутся с транслитерацией, чтобы читатели могли почувствовать разницу.
[3]Кротовая нора и червоточина – одно и то же.
Глава 2
Как только связь оборвалась, Тоню стошнило прямо на идеально отглаженные брюки Пауля. Он было хотел разозлиться, но осознавал, что никто в мире сейчас не сможет понять чувства Кроуфорд. Нагаи подбежал к учёной и, силой заставив её встать, отвёл к медикам. Бледная настолько, что с её блондинистыми волосами она стала похожа на труп, Тоня еле переставляла ноги, что-то бормоча и до белых костяшек сжимая кисти в кулаки. Её было не узнать – хотя полчаса назад она была на взводе – типичное состояние Тони для последних нескольких дней, но сейчас даже невпечатлительному Рейдену было тяжело на неё смотреть. Кроуфорд еле переставляла ноги, опираясь на плечо ассистента, и с трудом сдерживала подступившую к глазам влагу.
– Не уходи, – просипела Тоня, цепляясь за рукав Рейдена, как за спасительный круг. Когда Нагаи подошёл ближе и присел перед девушкой на корточки, Кроуфорд перестала сдерживать поток слёз и закричала, – Я не успела сказать, что люблю его! Связь оборвалась!
– Ну вы же ещё увиди…– только и успел начать ассистент, но Тоню было не остановить.
– Чёрт знает, когда мы вообще увидимся! Рейден, скажи, что мне делать?! – её орехово-карие глаза сверкали безумством, а пальцы, которыми Кроуфорд вцепилась в халат Нагаи, крупно дрожали. Ассистент многозначительно посмотрел на санитаров. – Сколько пройдёт времени? Скажи, ты же знаешь, ты знаешь больше всех нас вместе взя…
По указке Рейдена санитары вкололи Тоне снотворное и уложили её на койку, лишь пальцы всё ещё цеплялись за край рукава парня и редкие слёзы скатывались по щекам.
Проснулась Кроуфорд от яркой вспышки во сне и оглянулась вокруг: рядом были только несколько медицинских работников, совершенно не замечавших, что Тоня проснулась. Учёная села в постели, пытаясь успокоить окружающее пространство, которое агрессивно закрутилось вокруг её (Тони) головы. Левая рука онемела, видимо, Кроуфорд её отлежала. Пытаясь встать, девушка зашаталась и упала на кровать обратно. Последняя сдвинулась и металлический скрип прошёлся по кафелю – Тоню заметили. Санитары тут же подбежали и много раз повторили Тоне, что надо ещё полежать, пока побочные эффекты ослабнут. Но она их, естественно, не послушала и, посмотрев на часы, для чего пришлось прищуриться – очки остались в главном зале – попыталась уйти из медицинского кабинета, отчаянно сопротивляясь, остановил её только приход Рейдена.
Чёртов ассистент, судя по его виду, не станет отвечать на вопросы Кроуфорд. Но учёная всё-таки попыталась:
– Рей…
– Я отвечу только на один вопрос, подумайте хорошо, прежде чем его задать, – Нагаи устало вздохнул.
Под его практически чёрными глазами залегли не менее тёмные круги, иссиня-чёрные волосы были взлохмачены, а взгляд, хотя и был достаточно чётким, всё равно сквозил сонливостью – видимо, мужчина сам недавно встал. А каким дерзким он стал! В своё время ведь именно Кроуфорд требовала ввести его в качестве её ассистента в координации этой миссии! «Всего один вопрос, бла-бла,» – раздражённо подумала Тоня, окончательно просыпаясь. Но голова всё равно ещё туго соображала – ясное дело после убойного снотворного. В общем-то, Кроуфорд была благодарна – засыпать стало очень тяжело. Тоня уже знала, какой вопрос задаст, в надежде услышать конкретный ответ, но Нагаи не станет её утешать, нет. Он слишком прямой и холодный – иногда учёной казалось, что у него совсем нет эмоций.
– Когда они снова выйдут на связь? – Тоня знала, что Октавиан и остальные останутся в живых. Просто обязаны.
– Не факт, что вы это застанете, – Рейден неопределённо пожал плечами и вперился взглядом в недоумевающую Кроуфорд, – они могут дать о себе знать сегодня, завтра, через год или через тридцать лет. Если вообще выйдут на связь, вы заметили…
– Да, перед их нырком в кротовину резко подскочил расход энергии, уверена, Октавиан… – Тоню проняла крупная, холодная дрожь. – Ты думаешь, что они не выживут, да?
– Я уже ответил на вопрос, лимит исчерпан, доктор Кроуфорд, – Нагаи поднялся с табуретки, поправил помявшийся халат и уже у двери обернулся, – через три часа ваша смена, приведите себя в порядок.
– Ты говорил, что мы ещё увидимся, – просипела в никуда Тоня и пустым взглядом посмотрела на оранжево-розовое рассветное небо. – Ты меня обманул…
***
Спустя пару недель буквально проживания в центре управления – Тоня уходила оттуда только помыться и поспать (ладно, спала она тоже там) – Кроуфорд уже перестала понимать, сколько сейчас времени, и какой по счёту идёт день. Учёная, откровенно говоря, устала. Её карие глаза покрылись красными пятнышками лопнувших капилляров, под глазами пролегли тени, а светлые, некогда блестящие волосы стали тусклыми и с каждым днём всё больше походили на солому. За эти две недели Тоня не дала ни одного интервью, отправив за всё отдуваться красавца Рейдена. Кроуфорд знала, что многие не устоят перед его скромной прохладной улыбкой и сексуальной родинкой под левым глазом. И он, вроде, отлично справлялся, талантливо привирая, что легендарная Тоня Кроуфорд слегла с болезнью и не может показаться на публике.
Впрочем, тут Рейден был прав – Тоня болела постоянным контролем мониторов. Её очень просили уйти и взять отдых на пару дней, но она боялась пропустить сигнал от «Чайковского». Всё закончилось тем, что Кроуфорд запретили появляться в здании, пока она не приведёт себя в норму. Следить за ней, естественно, пришлось Нагаи. По его лицу, честно говоря, было совсем не ясно, рад он этому или нет. Но Тоню постоянное присутствие ассистента рядом жутко раздражало. Ещё больше злило, что без него она бы не справилась с гнетущими мыслями. В какой-то момент она по-детски надулась и попыталась прогнать его с порога своей квартиры репликами вроде «ты плохой и надоел мне» – нервы Кроуфорд были на пределе. Спасти их могли только две вещи: если бы Рейден ответил на все вопросы и, естественно, сигнал от «Чайковского». Но ни первое, ни второе в ближайшее время не планировалось, из-за чего Кроуфорд едва не доходила до истерики.
***
– Рейден…
– Я не могу ничего сказать, доктор Кроуфорд, простите, – Нагаи сцепил свои руки в замок и положил на него подбородок. – Всё будет так, как надо. В том, что они живы, сомнений нет.
– Их объявили пропавшими без вести ещё пять с половиной месяцев назад и собираются посмертно выдавать медали за отвагу, если не объявятся через две недели…– Тоня сглотнула подступавший к горлу ком и, посмотрев раскрасневшимися и мокрыми глазами на Рейдена, с надрывом прокричала, – Так как ты можешь говорить, что всё в норме? Эти ублюдки хотят дать мне произнести прощальную речь над пустым гробом Октавиана! Ты это понимаешь?!
– Доктор Кроуф…
– Уходи! Уходи к чёртовой матери! – ассистент хотел положить на дрожащие плечи напарницы руки и успокоить, но она явно была не в состоянии хотя бы что-то адекватно воспринимать. Пусть кричит, это точно лучше, чем потеряться в себе. Нагаи закрыл дверь на ключ (спасибо предусмотрительному Октавиану), а Тоня, завернувшись в худи своего мужа, всё плакала и плакала, пока не уснула.
***
– Ты убила малышку Эстер, порекомендовав её для миссии. Ей было всего двадцать два года…
– Я не виновата в её смерти! – Кроуфорд, резко поднявшись в постели, закричала и часто задышала. Чёртовы голоса преследуют её уже не первый день. – И вообще она не умерла… Она просто… пропала…
Кроуфорд встала с постели, умылась ледяной водой и, завязав поблекшие волосы в тугой хвост, направилась из общежития в центр, где смена Пауля уже подходила к концу. Тоня должна быть сильной. Тоня может всё. Тоня выживет в этом сумасшедшем мире. И Октавиан будет жить тоже. И Эстер. Вся команда вернётся в целости и сохранности.
Пока никто из команды поддержки не видел, учёная плакала, но, вылив свои эмоции на чёрные рукава свитера, Кроуфорд поправляла причёску, обновляла слой ярко-красной помады и, вновь умывшись ледяной водой, шла за мониторы, где не было ничего. Только пустота. Делать по сути было нечего, так что большую часть команды распустили, но учёная смотрела и смотрела мучительно долго на своё отражение на экранах, надеясь как можно скорее услышать голос мужа и увидеть его лицо.
***
Длинные аристократично-бледные пальцы ласкали жёсткие каштановые волосы, и мягкий голос шептал: «Октавиан, милый, пора просыпаться, а то церемонию пропустим».
Разлепив глаза, Кроуфорд потянулся и оглянулся по сторонам – все члены экипажа были в отключке. С усилием встав – ноги ужасно затекли в этом дурацком кресле – капитан глубоко вдохнул воздух и прогнал тревожные мысли из головы. «Не время паниковать, надо собраться всей командой и обсудить дальнейшие действия», – Октавиан понимал лишь то, что жив, а остальное уже не столь важно. Рядом зашевелилась Эстер и, увидев капитана, вздохнула с облегчением. Постепенно приходили в себя все члены команды, настороженно оглядываясь вокруг, но, находясь внутри корабля, ни о чём конкретном космонавты судить не могли.
– Итак, что мы имеем, – Эстер, видимо, успевшая сбегать за блокнотом и ручкой в спальный отсек, уже сидела в развёрнутом к остальным кресле, записывала наблюдения. – День первый. Экипаж корабля «Чайковский» находится в неизвестном месте, не покидал пределы борта. Дата и время также неизвестны. Видимых повреждений члены экипажа не имеют. Я считаю… нам стоит выбраться наружу и разведать обстановку. Что думаешь, капитан?
– Ты права, но это рискованно… Пойдут двое. Нет, Фред и Джер, вас вместе я не пущу. Ну что там? – Октавиан обернулся и увидел ошеломлённое лицо Эстер, которая смотрела куда-то за стёкло.
Брукнер видела сквозь розоватую листву, как кто-то невысокого роста с огненно-рыжими волосами кидал камни и палки в стекло корабля, пытаясь привлечь к себе внимание. Это был явно человек. Капитан кивнул навигатору и решительно направился в сторону отсека со всем необходимым для вылазок за пределы корабля:
– Собираются все. Надеваем скафандры, берём всё, что может пригодиться в первые часы. Оружие… Да, возьмите на всякий случай.
В глаза Эстер брызнул ослепительный свет. Двигаться в скафандре было ужасно неудобно, но ничего не поделаешь. Кидавшийся камнями человек стоял около спуска из корабля. Он, неизвестный, оказался щупленькой, низкорослой девочкой лет восемнадцати-девятнадцати с россыпью веснушек по всему лицу и древесно-карими глазами. Девушка подбежала к космонавтам и с дружелюбным видом протянула руку, но Фред и Джер уже наставили на неё пушки. Незнакомка явно обиделась, но постаралась виду не подавать:
– У нас не принято отвечать на дружелюбие грубостью, – девушка всё ещё настойчиво протягивала руку. – Меня зовут Аврора, но для друзей просто Ро. А друзья у меня здесь все! У меня уже рука устала, может, пожмёте?
– Я Октавиан, капитан экспедиции. Что здесь делают люди? Мы и представить не могли, что здесь вообще кто-то есть, – происходящее несколько настораживало, но на чужой территории лучше играть по чужим правилам. По крайней мере, до того момента, как у команды появится действенный план. Кроуфорд кивнул парням, чтобы они опустили оружие.
– Мы тут живём уже больше ста лет. Могли не представляться, ваши имена уже давно знакомы всем жителям нашего поселения. Да и ваше прибытие было предсказано заранее Первыми Людьми. Пройдёмте со мной, мы вас очень-очень ждали!
Всё происходящее настораживало научную экспедицию. Было тревожно и, одновременно с этим, приятно осознавать, что здесь есть люди, значит, тут можно жить, значит, они нашли место, где может обосноваться человечество, но как сюда перенести остальных… «Как из миллиардов возможностей экспедиция и эти люди попали в одно место? И кто такие «Первые Люди»?» – у Октавиана начал закипать мозг.
Кажется, последний вопрос капитан ненароком задал вслух, потому что Аврора решила на него ответить:
– Первые Люди прибыли сюда около семи или восьми поколений назад! И они оставили данные о вас на маленьком устройстве, которое мы никак не можем использовать. Потому что не имеем доступа к их средствам, двери заблокированы, – послышался треск, все одновременно дёрнулись и увидели высокого темнокожего парня в оранжевых одеждах. – О, это Алек! Алек, иди сюда, скорее!
– Нечего так торопиться, Ро, – голос Алека, хрипловатый и низкий, словно дурман, успокаивал. – Здравствуйте, Странники. Моё имя вы уже слышали, а ваши я и без того знаю. Мы хотим пригласить вас в наше поселение. Вашего прибытия ждали все жители.
– Хорошо, но оружие мы оставим у себя, пока не посчитаем нужным его убрать, – Октавиан кивнул своим подчинённым, и вся команда направилась следом за Авророй и Алеком. Они казались безобидными, хотя парень превосходил в габаритах даже Джереми, самого высокого космонавта в экипаже.
– Вы можете нам рассказать, как сюда попали эти «Первые Люди»? – Эстер решила подать голос в окружении незнакомых людей? Даже странно, это очень удивило Октавиана. Но капитан видел, как Брукнер прикусила нижнюю губу, как нахмурилась и сжала руки в кулаки – Эстер часто игнорировали в разговорах, что разбивало ей сердце многие и многие разы. И этот взгляд, чувство, что она испытывала не в силах был вытерпеть даже главный пилот.
– Об этом есть информация на носителе данных, про который мы вам рассказали. Лучше будет дать вам его для изучения. Но если коротко, то примерно как и вы. Кажется, главу той экспедиции звали Аляска. Эверетт введёт вас в курс дела.
***
– Кстати, а почему вы до сих пор не сняли шлемы? Тут можно дышать, – Алек, кажется, был единственным человеком (созданием?), который мог мыслить здраво. Аврора перевозбуждена, Октавиан – тоже. Да, чёрт побери, мыслить здраво, когда получилось попасть на планету с живыми людьми, довольно трудно.
– При всём уважении, мы видим вас впервые в жизни, и никто из нас не знает, когда вы решите ударить со спины, а шлем хотя бы немного может защитить, – Октавиан с усиленным вниманием запоминал дорогу от корабля к поселению (вдруг придется бежать?), собственно, как и весь экипаж.
Но если в глазах Октавиана читалась настороженность, то Эстер тихо, почти незаметно для других искрилась неподдельным восторгом, восхищением и желанием увидеть как можно больше. Эстер всегда была такой устремлённой к новому, из-за чего ей было трудно найти друзей среди тех, кто смотрел только в настоящее. Ну, или ей просто очень сильно хотелось получить медаль посмертно.
В какой-то момент Алек обогнал космонавтов и помог подруге раздвинуть шторы из розовато-сиреневых листьев, похожих на ветви ивы. Перед гостями показалось во всей красе поселение: глиняные домики сочетались с домами из цельного камня и брёвен, за деревянные столбы были зацеплены испещрённые цветами веревки, в отдалении от деревушки, расположилась пещера. Около каждой постройки находилось что-то уже знакомое: у ближайших домов по правую руку крутились гончарные круги, по левую – парни и девушки с цветами в волосах ткали на станках. Буквально всё кипело очаровательной уютной жизнью: дети бегали по протоптанным дорожкам и игрались друг с другом, молодые ребята сидели вместе и слушали истории старика, другие – пели, приплясывали и готовили еду одновременно.
В груди Эстер что-то ёкнуло. Почему она родилась не в этом прекрасном мире, а там, где ей было суждено потерять почти всю семью? Случайный взгляд на семьи местных только усугублял положение. «Нет, Эстер, надо сосредоточиться», – исследовательница должна помнить, что всё это может оказаться ловушкой. Но даже если это западня, то как же сладка и приятна эта ложь.
Первыми экипаж и Алека с Авророй заметили дети, которые тот час же побежали к компании и с радостью и неподдельным любопытством стали изучать новоприбывших. Алек пытался высвободить гостей и, конечно, самого себя из рук детей, но тут стали стекаться и взрослые – пришлось сдаться. На команду набросились со множеством вопросов, капитан приказал опустить оружие и не стрелять по гражданским, кто-то даже умудрился нацепить на Эсперансу и Эрика цветочные гирлянды. Так бы и продолжалось ещё долго, но кто-то заметил высокого, под два метра парня со стального оттенка глазами и волосами цвета воронова крыла. Его чёрные одежды сильно выделялись на фоне приятного и яркого мира вокруг, а красные узоры на лице и руках лишь подчёркивали изящную бледность его кожи. Правой рукой неизвестный держал длинный посох. Этот человек был похож на кого-то, чьё имя Октавиан не мог вспомнить. Перед незнакомцем все вмиг расступились.
– Эверетт! Наконец ты пришёл, а то от нас так не отцепятся, – Алек вырвался из толпы, притеснившей его сбоку, и подбежал к нему.
– Спасибо, что привели наших гостей в целости и сохранности, вы можете быть свободны, – отвернувшись от Алека и Авроры, Эверетт обратил свой взгляд на Октавиана и поочерёдно внимательно прошёлся прозрачными, вдумчивыми глазами по всем членам экипажа. – Мы вас не убьём, вы слишком нужны нам и вашим будущим поколениям. Мы можем дать вам наши одежды. Вдобавок, мы бы вас уже давно убили, если бы захотели.
Эверетт выделялся как тёмная материя на фоне туманностей и звёзд. Только в этом случае работало наоборот – данной «тёмной материи» явно меньше, чем звёздной россыпи вокруг. Кроуфорд снял шлем, команда сделала тоже самое, а затем капитан подошёл ближе к мужчине и протянул руку для рукопожатия:
– Октавиан Кроуфорд.
– Эверетт. У нас тут нет вторых имён. Пройдёмте за мной, я вам коротко опишу ситуацию, в которой мы все находимся.
***
Тоня стояла у кабинета главы центра Джонсона NASA и нервно постукивала ногой по покрытию. Услышав жеманное, недружелюбное «свободно», Кроуфорд вошла в кабинет и сжала в кулаки свои ладони. С первого дня в NASA и до нынешнего момента тут совсем ничего не поменялось, из-за чего учёная тихо хмыкнула. Директор не оценил такое поведение Тони и сразу перешёл к делу:
– Миссис Кроуфорд, через две недели мы официально объявим команду «Чайковского» пропавшей без вести. Можете не переживать, каждого члена экспедиции посмертно приставят к медали.
– Вы издеваетесь? Думаете, медаль поверх пустого гроба моего мужа меня устроит? – Кроуфорд изменилась в лице, глаза лихорадочно заблестели. – Они живы, я пока не могу это доказать, но они должны быть живы.
– Миссис Кроуфорд, прошу вас начать готовить речь для официального выступления, – чёртов Руперт (как его за спиной называли Тоня и ещё половина научных сотрудников) просто отмахнулся от неё и поставил перед фактом. Хотелось хорошенько врезать ему, но тогда учёную точно могут отстранить от работы. – Можете идти.
Тоня с силой вдавила ногти в красные лунки и, выйдя из здания, с размаху ударила по стене, так что рёбра кистей стали красными. Октавиан жив. Эстер жива. Эрик жив. Все живы, идите к чёрту со своими медалями. Экипаж выйдет на связь, и учёная более чем была в этом уверена.
Августа Басманова
Тоня Кроуфорд, известная учёная в области квантовой физики, создаёт космический проект «Чайковский». Экипаж из лучших космонавтов следующего столетия отправляется в путешествие по ту сторону кротовой норы. Но там, в другом измерении, их уже ждут. Кто предсказал прибытие «Чайковского»? И, самое главное, какую цену придётся заплатить не только космическому экипажу, но и самой Тоне во имя истины?
Августа Басманова
Надир
Глава 1. Прощание
– Это канал Наука-1, меня зовут Вайолетт Доррис, и сейчас мы находимся рядом с учёной, доказавшей существование параллельных измерений, – камера скользнула в сторону, и на экранах сотен тысяч, если не миллионов телевизоров, появилось хитроватое, доведённое до совершенства лицо учёной. – С нами Тоня Хван, которая только что получила Нобелевскую премию и была признана всем научным сообществом лидером своего поколения. Тоня, поздравляю вас. Расскажите о своих ощущениях и дальнейших планах.
– Благодарю. Я искренне рада, что смогла приблизить человечество к разгадке тайн Вселенной, и горжусь получением столь престижной премии. Мы с NASA[1]уже планируем работу по этому профилю и собрали команду пилотов и исследователей, которые приступили к тренировкам.
А дальше произошло что-то совершенно неожиданное:
– Октавиан, дорогой, ты видишь? Я получила Нобелевскую премию, так что теперь ты точно должен жениться на мне!
– Опять она… – Кроуфорд сидел со смешанным выражением лица в столовой тренировочного комплекса. – Обогнала меня, чёрт побери!
Только что любовь всей жизни сделала тебе предложение, которое услышал весь мир. Твоя реакция? Вот и Октавиану тоже хотелось стукнуть и расцеловать Тоню одновременно. Ладно, последнее сделать хотелось почти всегда, но в этот момент желание резко усилилось. На фоне слышались возгласы пилотов, взволнованный голос журналистки вперемешку с «дорогой» от сами-знаете-кого, чей-то вскрик (Октавиан ставит сто баксов, что это был Эрик) и поздравления рядом с Кроуфордом. Вот только с чем поздравляли? С тем, что Тоня успела сделать предложение раньше самого Октавиана на десять, твою мать, часов? Или учёная просчитала всё заранее? А ведь так наверняка и было. Засранка.
Октавиан сильнее сжал коробочку с кольцами, с которой не расставался последние две недели, и с волнением вздохнул.
***
– Дорогой, может, ты не полетишь? У меня плохое предчувствие, – привычно игривый тон Хван, которая уже два года как Кроуфорд, сменился на серьёзный.
Отвратительно холодный, немного скрипящий голос, тяжёлый взгляд и скользящие по смуглому лицу Октавиана длинные пальцы – сегодня Тоня какая-то другая. Кажется, что она действительно переживает, но ведь всё всегда проходит хорошо, верно? На счету у Октавиана огромное количество вылетов, но в этот раз что-то было не так. Интуиция никогда не обманывала Тоню. На невыспавшемся лице учёной беспокойство расцветало всё ярче и ярче. Настолько, что сам Октавиан расхотел участвовать в миссии. Летать вообще было страшно, но хриплый голос и неловкие движения жены пугали ещё больше.
Прикоснувшись к щеке девушки, космонавт поцеловал её слишком мягко, слишком интимно, слишком…для пряток за несколько минут до старта. Даже если команде предстояло прыгнуть в кротовую нору – никто из космонавтов не боялся рисков. Одно но – никто из людей на тот конец кротовой норы не отправлялся и уж тем более не возвращался.
– Послушай сюда, Тоня, – начал Октавиан, впиваясь в жену взглядом, – я вернусь, и мы вместе поедем, куда ты захочешь, и будем делать всё, что ты захочешь. Ты поняла?
Ответа не последовало. Было даже удивительно видеть обычно самодовольную, болтливую и флиртующую учёную настолько растерянной: с таким выражением лица она провожала в последний путь отца полтора года назад. Космонавту хотелось взять и отменить всё, едва он увидел мертвенную пустоту карих глаз. Октавиан хотел, верно, но было уже слишком поздно что-то менять – долг зовёт.
– Дор… – договорить Тоня не могла – в горле застрял ком.
– Кроуфорд, мать твою, Тоня – Октавиан впервые так звал свою жену. Из-за чего последняя чуть ли не подпрыгнула от удивления. – Я вернусь. Обещаю.
– Мы отправимся в Диснейленд, а потом устроим кругосветное путешествие по самым крутым аттракционам, – заскулила тридцатилетняя учёная, вешаясь на капитана корабля, – А затем я устрою тебе аттракционы в постели, дорогой.
– Передай что-нибудь тяжёлое, – прохрипел Октавиан.
– Зачем? – С каждым мигом лицо учёной всё больше и больше походило на посмертную маску, несмотря на попытки Кроуфорда успокоить жену.
– Ты всё прекрасно понимаешь! Ты неисправима! – космонавт шутливо растрепал идеальную укладку любимой жены. Он тожё всё понимал.
– До старта пять минут, – противный механический голос резнул по ушам Октавиана, а жалостливый взгляд Тони – по сердцу.
– Не уходи, – тихо проговорила она, хватаясь за костюм мужа, но тот лишь бросил:
– Пакуй чемоданы, не успеешь опомниться, а мы уже поедем в этот твой Диснейленд.
Космонавт подхватил шлем с металлической тумбы и, смазанно поцеловав девушку, направился к кораблю.
***
– Только они могут бесстрашно смотреть во тьму Вселенной… – опять началось, твою налево.
– Команда отважных космонавтов… – Джереми подхватил очередной приступ «героизма» Фреда.
– Октавиан Кроуфорд, Эстер Брукнер, Фредерик Шоу, – два старинных друга переглянулись и хихикнули над собой же.
– Джереми Фейнман, Эрик Вайсмюллер и Эсперанса Кастилья! – последняя со взглядом «чёрт, опять терпеть этих идиотов всю миссию» закрыла люк космического корабля и чисто случайно (но Эсперанса ставила всё золото мира, что эти придурки оставили место намеренно) села между парнями, которые уже во всю капали ей на мозги.
«И почему мне так везёт?» – мученически простонала про себя Эсперанса, когда Фейнман спросил тысячный раз за всё время их знакомства: «от кого ты хочешь услышать сказочку сегодня?». Девушка точно не могла сказать, что ей пытались наплести, так как совершенно не слушала. Впрочем, Кастилье не привыкать, с этими придурками у неё уже была миссия пару лет назад. Эрик же просто чудом остался в стороне от приставаний товарищей и молча наблюдал за происходящим со стороны. Эсперанса нарекла его предателем – мог хотя бы попытаться отвлечь Шоу, сидевшего ближе к нему.
– Доро… Капитан Кроуфорд, вы готовы? – раздалось чересчур взволнованно. Кроуфорд был абсолютно уверен, что Тоня сейчас впивалась и расчёсывала ногтями до крови свои прекрасные ладони. Он помнил эти полумесяцы слишком хорошо – из-за вечного напряжения шрамы не сходили и грозились остаться навечно.
– Да, – щёлкнули крепления ремней безопасности, Эстер по короткому кивку капитана экспедиции запустила панель управления, сосредоточенно всматриваясь в цифры на экране.
– Эстер, малышка, не налажай, а то эта вылазка станет для тебя первой и последней, – пропела Кроуфорд, пытаясь хотя бы как-то успокоить свои нервы, переходя на глупые подколы, но муж её прервал:
– Тоня, отстань от неё, Брукнер со всем справится, – едва заметно приподняв уголки губ, космонавтка приободрилась, и тут началась серьёзная игра. – Показатели в норме, экипаж готов к вылету.
– Запускаем обратный отсчёт до старта научной экспедиции корабля «Чайковский», – Октавиан с волнением сглотнул, а Тоня продолжала, серо, серьёзно и сухо, с такой траурной сталью в голосе, какую капитан никогда не слышал.
– Десять, девять, восемь… – Голос Тони предательски дрогнул. – семь, шесть…
– Пять… – прошептал какой-то ребёнок у экрана телевизора, смотревший трансляцию на пару со старшей сестрой.
– Четыре… – один из стажёров NASA едва ли не прилип к экрану ноутбука.
– Три, – Эстер нахмурилась, в её сапфирно-синем взгляде читались мандраж, радость и страх. – два…
– Один, – Октавиан схватился за рычаг левой рукой и приготовился его потянуть, говоря одновременно с Тоней, – Poehali[2].
***
– Она действительно сказала это! – воскликнул Фред, когда корабль сошёл с орбиты Земли.
– Боже, на ком я женился… – Октавиан потёр переносицу, в очередной раз раздражённо вздыхая.
Кроуфорд так устал: интенсивные тренировки, тщательный контроль здоровья и питания, изучение множества научных трудов и учебного материала, разработанного специально для экспедиции… И ради чего всё это? Чтобы полететь на чёртовом «Чайковском» и удовлетворить влажную фантазию Тони, которая даже сексом занимается под «Франческу да Римини» на фоне. И как судьба допустила такое? Хорошо, будем честны, упорству учёной стоит позавидовать – добиться внесения своего «авторского видения» в федеральный проект крайне сложно.
Отгоняя сторонние мысли, Октавиан обратил своё внимание на панель управления, полностью погружаясь в работу и поглядывая то на Эстер, которая держалась подозрительно спокойно и собранно для первой-то миссии, то на парочку идиотов, старательно выводящих из себя не только Эсперансу и Эрика, но и самого Кроуфорда.
«Полёт будет долгим…» – вздохнул Октавиан, переключая корабль на автопилот после преодоления пояса астероидов и откидываясь на спинку кресла.
На фоне играло что-то из старого рока, сочинённое не меньше столетия назад, а перед глазами капитана, летящего на «Чайковском», с огромной скоростью проносились миллиарды тонн бесконечно-темной материи пространства-времени.
***
– На связи «Чайковский», как слышно? – Октавиан включил микрофон, потянувшись и хрустнув шеей. – Мы преодолели пояс астероидов и Юпитер, приближаемся к Сатурну. Эстер сейчас вышлет фото.
– А вы быстрее, чем мы думали, – это была не Тоня. Кто-то незнакомый, что насторожило капитана, – расход топлива?
– В норме. Учитывая нашу скорость, мы доберемся на пару месяцев раньше до кротовины. Где Тоня?
– Не переживайте, просто она ото…
– А вот и я! – Октавиан был уверен, что его жена скривила какую-то забавную рожицу. Она постоянно так делает, когда притворяется пофигисткой.
– Хван! – к микрофону подошёл Фред, – что, флиртуете? А как же мы? – с другой стороны капитанского кресла встал лучший друг Фредерика, Джереми, и отбил «пять» Шоу.
Октавиан закатил глаза, в ожидании традиционного:
– Я Кроуфорд, а не Хван! – вот этого да. Учёная явно была возмущена, а её муж, в очередной раз услышав это, откинул голову и закричал в глубине души из-за поведения парней. – Тоня Кроуфорд!
Шоу и Фейнман весело ухмылялись, а Кроуфорд, который Октавиан, посмотрел на бывших одногруппников тем самым «мне же теперь слушать её жалобы до погружения, засранцы вы эдакие» взглядом. Друзья, разумеется, просто пожали плечами и с видом «мы проходили мимо и не сделали ничего плохого» отправились поедать последний до длительного сна обед, состоявший из тюбика, тюбика и ещё одного тюбика.
Подходил конец смены Октавиана, а значит, приближалось время погружения. Плотно поев и сняв форменную куртку, Кроуфорд подошёл к микрофону и подсоединил его к экрану связи, на котором сразу же увидел опухшее и раскрасневшееся лицо Тони. Её можно было понять, и Октавиан сам выглядел не лучше – глаза застилала влага, а в горле стоял ком. Им предстоит провести два с половиной года без возможности увидеться. Для Октавиана это будет просто долгий сон. Но вот для Тони… Зная её, космонавт мог сказать, что она себя изведёт. И вот этого Октавиан очень боялся. Единственный, на кого можно было положиться – Рейден, ассистент Тони. Мужчины за день до полёта договорились, что Рейден приглядит за исследовательницей и не даст ей сделать что-то, о чём потом она будет жалеть. А она может.
– Ну что, дорогой, ты уходишь баиньки? – сквозь шутливую интонацию голоса учёной прорывались нотки сдавливаемой истерики. – Спеть тебе колыбельную?
– Это время пролетит незаметно, Тоня, – Октавиан попытался выдавить из себя улыбку. – Тебя ведь ещё ближайшие лет десять будут доставать журналисты с вопросами о нашей свадьбе, а потом и об экспедиции.
– Посмотри сюда, – мужчина поднял руку, на которой блестело кольцо из белого золота. – Нас не разлучит даже ебучая Мультивселенная, поняла? Так что просто дождись меня, хорошо? Обещай мне.
– Есть, капитан! – Тоня посмеялась, но слёзы всё же покатились по щекам. Она подняла руку, на которой красовалось кольцо, и переплела пальцы с другой своей рукой, повторяя, – нас не разлучит даже ебучая Мультивселенная.
***
– Я скучаю по тебе, Октавиан, – Тоня вышла из-за стола, освобождая место для Пауля и заканчивая свою рабочую смену.
Прошёл всего день с ухода космонавта в глубокий сон на ближайшие два с небольшим года, а Кроуфорд уже начала сходить с ума. Небрежно накинув чёрное пальто Октавиана и даже не подумав его застегнуть, учёная вышла из здания. Улица встретила её противной ноябрьской сыростью, холодом, который пробирает до костей до самых рёбер, и ветром, поднимающим полы пальто. Полумесяцы от ногтей не успевали проходить, слёзы – высыхать. Ну и тотальное одиночество бонусом – серую безжизненную душу протыкают кроваво-красные иглы.
Даже вид с балкона комнаты Октавиана казался каким-то удручающим. Хорошо, что тут осталась одежда мужа – так тоска хотя бы немного отступала. Подняв руку и вдохнув с пальто запах мужа, осевший на непостиранном рукаве, Тоня обратила взгляд куда-то в космос. Где-то там, за многие миллионы километров, её любимый крепко спал. Где-то там, но не здесь. И это пугало Тоню, она чувствовала опасность, которая не отступала с начала подготовки к экспедиции. Нет, конечно, Октавиан один из лучших пилотов, команда собрана из экспертов в своём деле (Даже Эстер, впервые отправившаяся в экспедицию, была известной в своих кругах исследовательницей), но тревога, затянувшаяся тугим узлом в нижней части живота, не давала покоя уже третий день подряд. Какова природа этого чувства? Должна быть какая-то адекватная причина, верно? А в фантастическое говно Кроуфорд не верила, не верит и никогда не будет.
Правда, это никогда продлилось ровно до того момента, пока в их с Октавианом квартиру не заявился он.
Рейден Нагаи.
***
Ну что, пришло время просыпаться? Запищал противный сигнал, и купол над кроватью Кроуфорда раскрылся. Октавиан немного подвигался в противопарализующем одеяле и сел, оглядывая помещение – остальные тоже потихоньку встают. Фредерик и Джереми уже висели над Эсперансой. Когда они вообще успели начать ей надоедать? Члены экипажа ведь только пришли в себя.
Октавиан встал с кровати, необоснованно боясь, что ноги не выдержат, но изобретение одеяла, которое помогает сохранить возможность двигаться даже после двух с небольшим лет сна, сделало жизнь Кроуфорда чуточку лучше. Он подошёл к зеркалу в соседней комнате и оценил свой внешний вид – зелёные глаза выделялись на фоне заросшего тёмно-каштановой бородой лица и отросших ниже плеч волос. Едва теплилось желание разглядеть получше, сбрить хотелось ещё больше, но надо было не этим заниматься, а подготовить доклад. Доклад о том, как поспали – в голове Октавиана это казалось чем-то очень глупым.
Дольше всех проспала, как ни странно, не лежебока Эсперанса, а жаворонок-Эстер, и за завтраком она была сама не своя – погружённая в свои мысли и как-то странно улыбающаяся, если едва приподнятые уголки губ можно назвать улыбкой. Хотя в исполнении замкнутой Эстер – это что-то вроде ухмылки во весь рот от Тони. Брукнер встала с постели и сразу направилась к аппаратуре, проверяя запас энергии, – всё отлично, теперь можно включать – до точки назначения питания точно хватит.
– Капитан, я включаю видеосвязь, – Эстер потянулась к зелёной кнопке с изображением камеры, а Октавиан, тут же оказавшийся рядом, одобрительно кивнул.
Первым, кого увидел Кроуфорд, был Пауль, весь прилизанный, с точёным носом и холодным взглядом. Хотя Октавиан и знал, что это напускное, но всё же хотел сначала взглянуть на Тоню. Как она изменилась за эти сложные для неё два с половиной года? Когда наступит её смена, чтобы подгадать момент и включить камеру снова? Пришлось справиться со своими чувствами и начать докладывать о последних событиях – даже о завтраке, который прошёл буквально за две минуты до начала звонка.
– Доклад окончен? – спросил Пауль, выжидающе смотря на капитана, а Октавиан всё ждал и ждал, когда же появится Тоня. Нет. Поддаваться чувствам нельзя, сейчас ему нужно думать только о задании. – Тогда до связи, я передам всю информацию в главный штаб.
Когда Пауль выключал камеру, в дверях показалась запыхавшаяся, раскрасневшаяся Тоня в его (Октавиана) зимней куртке, но это был лишь миг – после наступила гробовая тишина, разбавленная Джереми: «Народ, надо устроить пирушку в честь успешного созвона!»
***
Не успела. Тоня не успела хорошо рассмотреть Октавиана и спросить, как у него дела. Она вообще ничего не успела увидеть, кроме выключения видеосвязи и отросшей бороды. «Неудобно целоваться,» – подумалось учёной, сразу же впавшей в тоску. Хотелось взвыть от обиды, но Тоня понимала, что связь ради неё устанавливать не будут, что их с мужем отношения – проблема лично учёной, а закатывать истерики на работе – показатель непрофессионализма. Она же та самая миссис Кроуфорд. Прожила два с половиной года без общения с мужем – потерпит сколько потребуется. Только вот теперь тоска стала ещё мучительнее. И Тоня знала, что для Октавиана это испытание ничуть не легче.
Получив нагоняй за забеги с курткой и в зимних ботинках, Кроуфорд переоделась, накинула на шею бейджик, который чуть не выпал из кармана, пока она бежала, и направилась в конференц-зал на срочное собрание. В этот раз оно хотя бы не будет таким же скучным как обычно.
***
Октавиан представлял, что Тоня, увидевшая бороду, наверняка скажет что-то вроде «неудобно целоваться». И скажет не только кому-то из близких, но и всему наблюдательному центру. Попытается отшутиться, что не попала на первый видеозвонок, а сама будет убиваться от обиды. Тоня слишком предсказуемая в таких вопросах. Переведя корабль на ручное управление и сев вместе с Эстер за панель, Кроуфорд вглядывался в бездушную космическую мглу. Мимо беспорядочно проносились обломки метеоритов и неисчислимые массы тёмной материи. И всё же правильно космический корабль так назвали – космонавты плыли в бесконечно-чёрных водах, проскальзывали между струнами, из которых состоит пространство-время.
– Хей, капитан, – Фредерик подал голос – не к добру.
– Вы за старое? – пилот обречённо вздохнул, поворачиваясь к Шоу. – Что на этот раз?
– Знаешь, что такое брови Брежнева? – пропел Джер, заставляя Октавиана ещё раз вздохнуть. Каждый ёбаный вылет одно и то же. – Не хмурься, это традиция!
– Хей, гениальная и неповторимая Хван, хочешь узнать, что такое брови Брежнева? – и когда только Фейнман успел подобраться к микрофону Эстер? Хорошо, что ещё видеосвязь из экономии энергии выключили.
Октавиану лишь оставалось глубоко дышать и считать до ста, когда Тоня, в тысячный раз вспылив «Я Кроуфорд Тоня!», согласится. Взрослые серьёзные мужчины. Космонавты, за плечами которых множество вылетов (правда, все в Солнечной системе, но это опустим), в который раз тащат на борт проклятый сборник анекдотов. «Наверняка у учёных из наблюдательного центра реакция совпадает с моей,» – думал капитан, сжимая нечто, отдалённо похожее на руль от автомобиля.
Вскоре Кроуфорд не выдерживает и грозится при возвращении (если вернутся, но плохие мысли Октавиан старался гнать из головы) оставить жену без путешествий, а парней отправит на генеральную уборку всего тренировочного комплекса. Тогда любители нелепых шуток и учёная отложили сеанс нервирования капитана экипажа на радость последнего.
Джереми и Фредерик от скуки в перерыв начали лезть к Эстер.
***
Когда Октавиан заступил на последнюю смену перед встречей с кротовой норой, в его сердце поселилась тревога. Точнее, она появилась уже давно, но как червяк стала прогрызать внутренности капитана сейчас. Чернота с редкими вкраплениями звёзд, пятнами туманностей и одним из рукавов галактики – последний вид для Кроуфорда. Но, может, получится выжить? А если найдут пригодную для жизни планету или что-то ещё невероятное и вернутся домой невредимыми – команда станет легендой. До встречи с червоточиной оставался всего час. Позади Тоня, Земля, человечество – так почему Октавиан вдруг испугался?
На фоне играла песня, написанная в прошлом веке, космонавты переоделись в скафандры и расселись по местам. Даже вечно пускающие глупые шуточки Джереми и Фредерик молча смотрели на колени, не решаясь поднять взгляд.
Ещё никто не пытался пересечь пространство-время через кротовую нору[3]. Весь экипаж мог умереть уже через пятьдесят восемь минут. Гнетущую тишину прорезал дрожащий голос учёной:
– Дорогой, я нахожусь в нескольких световых годах от тебя и всё равно вижу, как ты нахмурился. Морщины будут!
– Я говорил, что ты неисправимая идиотка? – Октавиан хотел было утихомирить жену, но понимал – тишину ребята точно не перетерпят.
Поникшие космонавты и космонавтки повеселели – спасибо Тоне, может перевести тему. Фреду хватило смелости начать подначивать вмиг покрасневшего Эрика. Фейнман, естественно, поддержал друга, а Эсперанса опять состроила недовольную мину как при вылете.
И только Эстер и Октавиан продолжали сидеть в непроницаемой тишине за панелью управления, размышляя о своём. Кроуфорд не мог прочитать мысли Брукнер, но понимал её чувства. Учёная-исследовательница повернула голову в сторону капитана корабля, одним лишь грустно-задумчивым взглядом ярких васильковых глаз отражая боль обоих.
«Мы не выживем».
– Дорогой, вы обязательно справитесь! – внезапно громко прозвучал голос Тони, так, что умолкли все, даже вечно болтливые Джер и Фред. Учёная не пыталась утешить или поддержать – она приказывала, возводила свои слова в аксиому.
Шесть минут. Им осталось жить всего шесть минут. Октавиан нервно дёрнул плечом.
– Только они могут отважно смотреть во тьму Вселенной…– как же они надоели. Но пусть. Хотя последние слова вроде этих и казались бредом, но ребята так старались успокоить себя. Да, это нелепо, но лучше встретить смерть лицом к лицу со смехом, верно? Не каждому хватило бы на это смелости. – Команда бесстрашных космонавтов…
– До столкновения пять минут, – глухим голосом прохрипела Эстер, а Эрик, сидевший прямо позади неё, сложил руки и молился Богу. Никто не мог произнести ни слова.
– Датчики? – голос Тони дрогнул, из-за чего сердце капитана налилось кровью.
– В норме, – ответил Кроуфорд, на его лице заиграли желваки. Если Бог и существует, то для Октавиана – это Тоня, которая могла бы сказать, что это всё глупая шутка, и ребятам пора возвращаться домой.
– Октавиан Кроуфорд, Эстер Брукнер, Фредерик Шоу, – не сдавался Джереми, но его голос тоже дрожал.
– Четыре минуты, – у Эстер на Земле осталась только старшая сестра, сможет ли она продолжить жить без неё, оставшись совсем одна в столь страшном мире? Хотя они уже давно перестали общаться, так что…
– Джереми Фейнман, Эрик Вайсмюллер, Эсперанса Кастилья, – Фред усмехнулся, отбивая пять своему лучшему другу и пытаясь разрядить напряжение шуткой, – Вы слышали о ресторане…
– Октавиан, я хотела сказать…– Кроуфорд слышал в голосе Тони едва теплившуюся надежду, видимо, под конец жизни капитану придётся солгать. Вот отстой.
– Три минуты, – уже более уверенно сказала Брукнер, а Эсперанса, всё время сидевшая с лицом «мне всё равно на всех и вся, отвалите», закусила губу и задрожала всем телом.
Да все они понимали, что выжить у них лишь один шанс на миллион. Нет, на миллиард. Или какие там числа больше бывают?
– Ты упаковала чемоданы, Тоня? – «дорогой», видимо, в последний момент останется лжецом.
– Только представьте, как мы будем популярны у девчонок! – в один голос пропел дуэт.
– Все показатели соответствуют норме, – это уже Эстер. Никто не хочет дать Тоне и слова сказать.
Октавиан мелко задрожал, видя перед собой среди кромешной тьмы ещё большую тьму, которая как воронка затягивала окружающее (или ему так только казалось?). Оставалось лишь надеяться, что у этой двери есть выход не в сторону ада. Жизнь перед глазами Кроуфорда не проносилась, нет. Наоборот, всё будто замедлилось: дуэт продолжал травить шуточки на фоне, Эстер пустыми глазами смотрела вперёд, Эрик с большим и большим усердием молился, а Эсперанса пребывала где-то в своём мире, совершенно не реагируя на окружающий нарастающий хаос.
– Две минуты, – Тоня всё же вклинилась. Она сидела посреди наблюдательного центра за главным компьютером и еле сдерживала подкатывающие одновременно желчь, слёзы, шок и истерику. Одному Богу известно, что с ней происходило, но учёная старалась держаться, ведь они с Октавианом расстаются на какое-то время. Будет грустно, не сказать в последний раз…
– Я люблю тебя, Тоня. Помни это всегда.
– Минута, нас затягивает, – одним этим предложением Брукнер заставила всех притихнуть.
– Обещаю, – прервав гробовую тишину, Тоня всё же не сдержалась, и солёные капли покапали на белоснежный халат.
Связь оборвалась.
[1] NASA – National Aeronautics and Spase Administration. Американское космическое федеральное агенство.
[2] Так как действия происходят в Соединённых Штатах, то слова на русском пишутся с транслитерацией, чтобы читатели могли почувствовать разницу.
[3]Кротовая нора и червоточина – одно и то же.
Глава 2
Как только связь оборвалась, Тоню стошнило прямо на идеально отглаженные брюки Пауля. Он было хотел разозлиться, но осознавал, что никто в мире сейчас не сможет понять чувства Кроуфорд. Нагаи подбежал к учёной и, силой заставив её встать, отвёл к медикам. Бледная настолько, что с её блондинистыми волосами она стала похожа на труп, Тоня еле переставляла ноги, что-то бормоча и до белых костяшек сжимая кисти в кулаки. Её было не узнать – хотя полчаса назад она была на взводе – типичное состояние Тони для последних нескольких дней, но сейчас даже невпечатлительному Рейдену было тяжело на неё смотреть. Кроуфорд еле переставляла ноги, опираясь на плечо ассистента, и с трудом сдерживала подступившую к глазам влагу.
– Не уходи, – просипела Тоня, цепляясь за рукав Рейдена, как за спасительный круг. Когда Нагаи подошёл ближе и присел перед девушкой на корточки, Кроуфорд перестала сдерживать поток слёз и закричала, – Я не успела сказать, что люблю его! Связь оборвалась!
– Ну вы же ещё увиди…– только и успел начать ассистент, но Тоню было не остановить.
– Чёрт знает, когда мы вообще увидимся! Рейден, скажи, что мне делать?! – её орехово-карие глаза сверкали безумством, а пальцы, которыми Кроуфорд вцепилась в халат Нагаи, крупно дрожали. Ассистент многозначительно посмотрел на санитаров. – Сколько пройдёт времени? Скажи, ты же знаешь, ты знаешь больше всех нас вместе взя…
По указке Рейдена санитары вкололи Тоне снотворное и уложили её на койку, лишь пальцы всё ещё цеплялись за край рукава парня и редкие слёзы скатывались по щекам.
Проснулась Кроуфорд от яркой вспышки во сне и оглянулась вокруг: рядом были только несколько медицинских работников, совершенно не замечавших, что Тоня проснулась. Учёная села в постели, пытаясь успокоить окружающее пространство, которое агрессивно закрутилось вокруг её (Тони) головы. Левая рука онемела, видимо, Кроуфорд её отлежала. Пытаясь встать, девушка зашаталась и упала на кровать обратно. Последняя сдвинулась и металлический скрип прошёлся по кафелю – Тоню заметили. Санитары тут же подбежали и много раз повторили Тоне, что надо ещё полежать, пока побочные эффекты ослабнут. Но она их, естественно, не послушала и, посмотрев на часы, для чего пришлось прищуриться – очки остались в главном зале – попыталась уйти из медицинского кабинета, отчаянно сопротивляясь, остановил её только приход Рейдена.
Чёртов ассистент, судя по его виду, не станет отвечать на вопросы Кроуфорд. Но учёная всё-таки попыталась:
– Рей…
– Я отвечу только на один вопрос, подумайте хорошо, прежде чем его задать, – Нагаи устало вздохнул.
Под его практически чёрными глазами залегли не менее тёмные круги, иссиня-чёрные волосы были взлохмачены, а взгляд, хотя и был достаточно чётким, всё равно сквозил сонливостью – видимо, мужчина сам недавно встал. А каким дерзким он стал! В своё время ведь именно Кроуфорд требовала ввести его в качестве её ассистента в координации этой миссии! «Всего один вопрос, бла-бла,» – раздражённо подумала Тоня, окончательно просыпаясь. Но голова всё равно ещё туго соображала – ясное дело после убойного снотворного. В общем-то, Кроуфорд была благодарна – засыпать стало очень тяжело. Тоня уже знала, какой вопрос задаст, в надежде услышать конкретный ответ, но Нагаи не станет её утешать, нет. Он слишком прямой и холодный – иногда учёной казалось, что у него совсем нет эмоций.
– Когда они снова выйдут на связь? – Тоня знала, что Октавиан и остальные останутся в живых. Просто обязаны.
– Не факт, что вы это застанете, – Рейден неопределённо пожал плечами и вперился взглядом в недоумевающую Кроуфорд, – они могут дать о себе знать сегодня, завтра, через год или через тридцать лет. Если вообще выйдут на связь, вы заметили…
– Да, перед их нырком в кротовину резко подскочил расход энергии, уверена, Октавиан… – Тоню проняла крупная, холодная дрожь. – Ты думаешь, что они не выживут, да?
– Я уже ответил на вопрос, лимит исчерпан, доктор Кроуфорд, – Нагаи поднялся с табуретки, поправил помявшийся халат и уже у двери обернулся, – через три часа ваша смена, приведите себя в порядок.
– Ты говорил, что мы ещё увидимся, – просипела в никуда Тоня и пустым взглядом посмотрела на оранжево-розовое рассветное небо. – Ты меня обманул…
***
Спустя пару недель буквально проживания в центре управления – Тоня уходила оттуда только помыться и поспать (ладно, спала она тоже там) – Кроуфорд уже перестала понимать, сколько сейчас времени, и какой по счёту идёт день. Учёная, откровенно говоря, устала. Её карие глаза покрылись красными пятнышками лопнувших капилляров, под глазами пролегли тени, а светлые, некогда блестящие волосы стали тусклыми и с каждым днём всё больше походили на солому. За эти две недели Тоня не дала ни одного интервью, отправив за всё отдуваться красавца Рейдена. Кроуфорд знала, что многие не устоят перед его скромной прохладной улыбкой и сексуальной родинкой под левым глазом. И он, вроде, отлично справлялся, талантливо привирая, что легендарная Тоня Кроуфорд слегла с болезнью и не может показаться на публике.
Впрочем, тут Рейден был прав – Тоня болела постоянным контролем мониторов. Её очень просили уйти и взять отдых на пару дней, но она боялась пропустить сигнал от «Чайковского». Всё закончилось тем, что Кроуфорд запретили появляться в здании, пока она не приведёт себя в норму. Следить за ней, естественно, пришлось Нагаи. По его лицу, честно говоря, было совсем не ясно, рад он этому или нет. Но Тоню постоянное присутствие ассистента рядом жутко раздражало. Ещё больше злило, что без него она бы не справилась с гнетущими мыслями. В какой-то момент она по-детски надулась и попыталась прогнать его с порога своей квартиры репликами вроде «ты плохой и надоел мне» – нервы Кроуфорд были на пределе. Спасти их могли только две вещи: если бы Рейден ответил на все вопросы и, естественно, сигнал от «Чайковского». Но ни первое, ни второе в ближайшее время не планировалось, из-за чего Кроуфорд едва не доходила до истерики.
***
– Рейден…
– Я не могу ничего сказать, доктор Кроуфорд, простите, – Нагаи сцепил свои руки в замок и положил на него подбородок. – Всё будет так, как надо. В том, что они живы, сомнений нет.
– Их объявили пропавшими без вести ещё пять с половиной месяцев назад и собираются посмертно выдавать медали за отвагу, если не объявятся через две недели…– Тоня сглотнула подступавший к горлу ком и, посмотрев раскрасневшимися и мокрыми глазами на Рейдена, с надрывом прокричала, – Так как ты можешь говорить, что всё в норме? Эти ублюдки хотят дать мне произнести прощальную речь над пустым гробом Октавиана! Ты это понимаешь?!
– Доктор Кроуф…
– Уходи! Уходи к чёртовой матери! – ассистент хотел положить на дрожащие плечи напарницы руки и успокоить, но она явно была не в состоянии хотя бы что-то адекватно воспринимать. Пусть кричит, это точно лучше, чем потеряться в себе. Нагаи закрыл дверь на ключ (спасибо предусмотрительному Октавиану), а Тоня, завернувшись в худи своего мужа, всё плакала и плакала, пока не уснула.
***
– Ты убила малышку Эстер, порекомендовав её для миссии. Ей было всего двадцать два года…
– Я не виновата в её смерти! – Кроуфорд, резко поднявшись в постели, закричала и часто задышала. Чёртовы голоса преследуют её уже не первый день. – И вообще она не умерла… Она просто… пропала…
Кроуфорд встала с постели, умылась ледяной водой и, завязав поблекшие волосы в тугой хвост, направилась из общежития в центр, где смена Пауля уже подходила к концу. Тоня должна быть сильной. Тоня может всё. Тоня выживет в этом сумасшедшем мире. И Октавиан будет жить тоже. И Эстер. Вся команда вернётся в целости и сохранности.
Пока никто из команды поддержки не видел, учёная плакала, но, вылив свои эмоции на чёрные рукава свитера, Кроуфорд поправляла причёску, обновляла слой ярко-красной помады и, вновь умывшись ледяной водой, шла за мониторы, где не было ничего. Только пустота. Делать по сути было нечего, так что большую часть команды распустили, но учёная смотрела и смотрела мучительно долго на своё отражение на экранах, надеясь как можно скорее услышать голос мужа и увидеть его лицо.
***
Длинные аристократично-бледные пальцы ласкали жёсткие каштановые волосы, и мягкий голос шептал: «Октавиан, милый, пора просыпаться, а то церемонию пропустим».
Разлепив глаза, Кроуфорд потянулся и оглянулся по сторонам – все члены экипажа были в отключке. С усилием встав – ноги ужасно затекли в этом дурацком кресле – капитан глубоко вдохнул воздух и прогнал тревожные мысли из головы. «Не время паниковать, надо собраться всей командой и обсудить дальнейшие действия», – Октавиан понимал лишь то, что жив, а остальное уже не столь важно. Рядом зашевелилась Эстер и, увидев капитана, вздохнула с облегчением. Постепенно приходили в себя все члены команды, настороженно оглядываясь вокруг, но, находясь внутри корабля, ни о чём конкретном космонавты судить не могли.
– Итак, что мы имеем, – Эстер, видимо, успевшая сбегать за блокнотом и ручкой в спальный отсек, уже сидела в развёрнутом к остальным кресле, записывала наблюдения. – День первый. Экипаж корабля «Чайковский» находится в неизвестном месте, не покидал пределы борта. Дата и время также неизвестны. Видимых повреждений члены экипажа не имеют. Я считаю… нам стоит выбраться наружу и разведать обстановку. Что думаешь, капитан?
– Ты права, но это рискованно… Пойдут двое. Нет, Фред и Джер, вас вместе я не пущу. Ну что там? – Октавиан обернулся и увидел ошеломлённое лицо Эстер, которая смотрела куда-то за стёкло.
Брукнер видела сквозь розоватую листву, как кто-то невысокого роста с огненно-рыжими волосами кидал камни и палки в стекло корабля, пытаясь привлечь к себе внимание. Это был явно человек. Капитан кивнул навигатору и решительно направился в сторону отсека со всем необходимым для вылазок за пределы корабля:
– Собираются все. Надеваем скафандры, берём всё, что может пригодиться в первые часы. Оружие… Да, возьмите на всякий случай.
В глаза Эстер брызнул ослепительный свет. Двигаться в скафандре было ужасно неудобно, но ничего не поделаешь. Кидавшийся камнями человек стоял около спуска из корабля. Он, неизвестный, оказался щупленькой, низкорослой девочкой лет восемнадцати-девятнадцати с россыпью веснушек по всему лицу и древесно-карими глазами. Девушка подбежала к космонавтам и с дружелюбным видом протянула руку, но Фред и Джер уже наставили на неё пушки. Незнакомка явно обиделась, но постаралась виду не подавать:
– У нас не принято отвечать на дружелюбие грубостью, – девушка всё ещё настойчиво протягивала руку. – Меня зовут Аврора, но для друзей просто Ро. А друзья у меня здесь все! У меня уже рука устала, может, пожмёте?
– Я Октавиан, капитан экспедиции. Что здесь делают люди? Мы и представить не могли, что здесь вообще кто-то есть, – происходящее несколько настораживало, но на чужой территории лучше играть по чужим правилам. По крайней мере, до того момента, как у команды появится действенный план. Кроуфорд кивнул парням, чтобы они опустили оружие.
– Мы тут живём уже больше ста лет. Могли не представляться, ваши имена уже давно знакомы всем жителям нашего поселения. Да и ваше прибытие было предсказано заранее Первыми Людьми. Пройдёмте со мной, мы вас очень-очень ждали!
Всё происходящее настораживало научную экспедицию. Было тревожно и, одновременно с этим, приятно осознавать, что здесь есть люди, значит, тут можно жить, значит, они нашли место, где может обосноваться человечество, но как сюда перенести остальных… «Как из миллиардов возможностей экспедиция и эти люди попали в одно место? И кто такие «Первые Люди»?» – у Октавиана начал закипать мозг.
Кажется, последний вопрос капитан ненароком задал вслух, потому что Аврора решила на него ответить:
– Первые Люди прибыли сюда около семи или восьми поколений назад! И они оставили данные о вас на маленьком устройстве, которое мы никак не можем использовать. Потому что не имеем доступа к их средствам, двери заблокированы, – послышался треск, все одновременно дёрнулись и увидели высокого темнокожего парня в оранжевых одеждах. – О, это Алек! Алек, иди сюда, скорее!
– Нечего так торопиться, Ро, – голос Алека, хрипловатый и низкий, словно дурман, успокаивал. – Здравствуйте, Странники. Моё имя вы уже слышали, а ваши я и без того знаю. Мы хотим пригласить вас в наше поселение. Вашего прибытия ждали все жители.
– Хорошо, но оружие мы оставим у себя, пока не посчитаем нужным его убрать, – Октавиан кивнул своим подчинённым, и вся команда направилась следом за Авророй и Алеком. Они казались безобидными, хотя парень превосходил в габаритах даже Джереми, самого высокого космонавта в экипаже.
– Вы можете нам рассказать, как сюда попали эти «Первые Люди»? – Эстер решила подать голос в окружении незнакомых людей? Даже странно, это очень удивило Октавиана. Но капитан видел, как Брукнер прикусила нижнюю губу, как нахмурилась и сжала руки в кулаки – Эстер часто игнорировали в разговорах, что разбивало ей сердце многие и многие разы. И этот взгляд, чувство, что она испытывала не в силах был вытерпеть даже главный пилот.
– Об этом есть информация на носителе данных, про который мы вам рассказали. Лучше будет дать вам его для изучения. Но если коротко, то примерно как и вы. Кажется, главу той экспедиции звали Аляска. Эверетт введёт вас в курс дела.
***
– Кстати, а почему вы до сих пор не сняли шлемы? Тут можно дышать, – Алек, кажется, был единственным человеком (созданием?), который мог мыслить здраво. Аврора перевозбуждена, Октавиан – тоже. Да, чёрт побери, мыслить здраво, когда получилось попасть на планету с живыми людьми, довольно трудно.
– При всём уважении, мы видим вас впервые в жизни, и никто из нас не знает, когда вы решите ударить со спины, а шлем хотя бы немного может защитить, – Октавиан с усиленным вниманием запоминал дорогу от корабля к поселению (вдруг придется бежать?), собственно, как и весь экипаж.
Но если в глазах Октавиана читалась настороженность, то Эстер тихо, почти незаметно для других искрилась неподдельным восторгом, восхищением и желанием увидеть как можно больше. Эстер всегда была такой устремлённой к новому, из-за чего ей было трудно найти друзей среди тех, кто смотрел только в настоящее. Ну, или ей просто очень сильно хотелось получить медаль посмертно.
В какой-то момент Алек обогнал космонавтов и помог подруге раздвинуть шторы из розовато-сиреневых листьев, похожих на ветви ивы. Перед гостями показалось во всей красе поселение: глиняные домики сочетались с домами из цельного камня и брёвен, за деревянные столбы были зацеплены испещрённые цветами веревки, в отдалении от деревушки, расположилась пещера. Около каждой постройки находилось что-то уже знакомое: у ближайших домов по правую руку крутились гончарные круги, по левую – парни и девушки с цветами в волосах ткали на станках. Буквально всё кипело очаровательной уютной жизнью: дети бегали по протоптанным дорожкам и игрались друг с другом, молодые ребята сидели вместе и слушали истории старика, другие – пели, приплясывали и готовили еду одновременно.
В груди Эстер что-то ёкнуло. Почему она родилась не в этом прекрасном мире, а там, где ей было суждено потерять почти всю семью? Случайный взгляд на семьи местных только усугублял положение. «Нет, Эстер, надо сосредоточиться», – исследовательница должна помнить, что всё это может оказаться ловушкой. Но даже если это западня, то как же сладка и приятна эта ложь.
Первыми экипаж и Алека с Авророй заметили дети, которые тот час же побежали к компании и с радостью и неподдельным любопытством стали изучать новоприбывших. Алек пытался высвободить гостей и, конечно, самого себя из рук детей, но тут стали стекаться и взрослые – пришлось сдаться. На команду набросились со множеством вопросов, капитан приказал опустить оружие и не стрелять по гражданским, кто-то даже умудрился нацепить на Эсперансу и Эрика цветочные гирлянды. Так бы и продолжалось ещё долго, но кто-то заметил высокого, под два метра парня со стального оттенка глазами и волосами цвета воронова крыла. Его чёрные одежды сильно выделялись на фоне приятного и яркого мира вокруг, а красные узоры на лице и руках лишь подчёркивали изящную бледность его кожи. Правой рукой неизвестный держал длинный посох. Этот человек был похож на кого-то, чьё имя Октавиан не мог вспомнить. Перед незнакомцем все вмиг расступились.
– Эверетт! Наконец ты пришёл, а то от нас так не отцепятся, – Алек вырвался из толпы, притеснившей его сбоку, и подбежал к нему.
– Спасибо, что привели наших гостей в целости и сохранности, вы можете быть свободны, – отвернувшись от Алека и Авроры, Эверетт обратил свой взгляд на Октавиана и поочерёдно внимательно прошёлся прозрачными, вдумчивыми глазами по всем членам экипажа. – Мы вас не убьём, вы слишком нужны нам и вашим будущим поколениям. Мы можем дать вам наши одежды. Вдобавок, мы бы вас уже давно убили, если бы захотели.
Эверетт выделялся как тёмная материя на фоне туманностей и звёзд. Только в этом случае работало наоборот – данной «тёмной материи» явно меньше, чем звёздной россыпи вокруг. Кроуфорд снял шлем, команда сделала тоже самое, а затем капитан подошёл ближе к мужчине и протянул руку для рукопожатия:
– Октавиан Кроуфорд.
– Эверетт. У нас тут нет вторых имён. Пройдёмте за мной, я вам коротко опишу ситуацию, в которой мы все находимся.
***
Тоня стояла у кабинета главы центра Джонсона NASA и нервно постукивала ногой по покрытию. Услышав жеманное, недружелюбное «свободно», Кроуфорд вошла в кабинет и сжала в кулаки свои ладони. С первого дня в NASA и до нынешнего момента тут совсем ничего не поменялось, из-за чего учёная тихо хмыкнула. Директор не оценил такое поведение Тони и сразу перешёл к делу:
– Миссис Кроуфорд, через две недели мы официально объявим команду «Чайковского» пропавшей без вести. Можете не переживать, каждого члена экспедиции посмертно приставят к медали.
– Вы издеваетесь? Думаете, медаль поверх пустого гроба моего мужа меня устроит? – Кроуфорд изменилась в лице, глаза лихорадочно заблестели. – Они живы, я пока не могу это доказать, но они должны быть живы.
– Миссис Кроуфорд, прошу вас начать готовить речь для официального выступления, – чёртов Руперт (как его за спиной называли Тоня и ещё половина научных сотрудников) просто отмахнулся от неё и поставил перед фактом. Хотелось хорошенько врезать ему, но тогда учёную точно могут отстранить от работы. – Можете идти.
Тоня с силой вдавила ногти в красные лунки и, выйдя из здания, с размаху ударила по стене, так что рёбра кистей стали красными. Октавиан жив. Эстер жива. Эрик жив. Все живы, идите к чёрту со своими медалями. Экипаж выйдет на связь, и учёная более чем была в этом уверена.
Августа Басманова
Тип: электронная книга
Жанр: Научная фантастика
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 08.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Тоня Кроуфорд, известная учёная в области квантовой физики, создаёт космический проект «Чайковский». Экипаж из лучших космонавтов следующего столетия отправляется в путешествие по ту сторону кротовой норы. Но там, в другом измерении, их уже ждут. Кто предсказал прибытие «Чайковского»? И, самое главное, какую цену придётся заплатить не только космическому экипажу, но и самой Тоне во имя истины?