Главная страница | Фанфик | Пока не иссякнет любовь

Пока не иссякнет любовь
Avaloder Avaloder
Любовь: свет или тьма? Нежность и взаимопонимание или эгоизм и одержимость?

Avaloder Avaloder
Пока не иссякнет любовь

I
Маятник влево, маятник вправо. Тик-так, тик- так…
На чердаке сквозь небольшое окно с подтёками от непрошенных дождей и прилипшими по бокам ошмётками наглой грязи, пробивался свет. Пыль золотом искрилась в тёплых косых лучах и Изуми на секунду отвлеклась от маячивших перед глазами карманных часов, так напоминающих ей полную луну, протянула правую руку к струящемуся потоку света и попыталась захватить золотые пылинки. Разжав ладонь, она не увидела ничего, кроме линий на коже и розоватой царапинки. Мелкие частицы всё так же танцевали, купаясь в тёплом свете, правда, её движение немного привнесло хаос в их размеренный ритм.
– Не отвлекайся, Изуми, – тут же раздался голос над головой и она виновато вернула руку на колено, ссутулила плечи и, поболтав ногами сидя в пыльном, исполинских размеров кресле, вернула взгляд на старые часы. Серебряный диск на тонкой цепочке снова замаячил перед глазами, нос зачесался, и она громко чихнула.
– Ой, – мягко улыбнувшись, девочка утёрла сопли рукавом рубашки, – извини, – тихо проворковала она, когда услышала слегка разочарованный вздох, – тут немного пыльно, – почесав крылья носа, Изуми бросила взгляд на перетянутые скотчем коробки, покрытые серой пылью, затем на поцарапанный комод с резными ножками и оловянными ручками, и рядом с трюмо, с тусклым круглым зеркалом заметила чёрную холщовую сумку, из которой торчала плюшевая голова потрёпанного медведя. «Неужели это игрушка Итачи», – подумала она с неким восторгом. Сама мысль, что она обнаружила что-то настолько детское когда-то принадлежавшее её другу, который, по её мнению, с рождения был серьёзным, казалась невероятной. А ведь он был такой же, как она, толстым карапузом в подгузниках, ползающий по полу и засыпающий в обнимку с игрушкой. Ей так захотелось порыться в сумке и найти что-то ещё, но посмотрев на Итачи, девчушка пристыженно сглотнула, его тонкие брови немного подёргивались, а красивое лицо, обычно всегда невозмутимое, скривилось от досады. Ей совсем не хотелось его расстраивать или разочаровывать, поэтому, поелозив немного в неудобном кресле, расправила плечи и откашлявшись, сказала: – начнём сначала, – он кивнул.
Ей не очень нравилась затея друга, но она не смогла ему отказать, когда он попросил побыть подопытным кроликом. А всё потому, что была давно и бесповоротно влюблена в Итачи, в мальчишку из дома напротив. На каждой строчке в её дневнике в розовой мягкой обложке, красовалось его имя, выведенное аккуратно цветной ручкой. Стоило ей увидеть его за окном, как щёки покрывались румянцем, сердце стучало как ненормальное и на лице появлялась немного мечтательная, глуповатая улыбка. Изуми было всего семь, когда она осознала – Итачи любовь всей её жизни. Сейчас ей стукнуло восемь, и её любовь к соседскому мальчишке только крепла. Она боялась признаться в своих чувствах, потому что считала себя не ровней. Он ведь старше на два года, необыкновенно красив, умён и изо дня в день обнаруживает в шкафчике любовные письма, шоколад или печенье под партой. Однажды, думает она, она догонит его, станет идеальной спутницей и признается в своих чувствах. Однажды, когда станет достойной его, а пока запасётся терпением, будет следовать за ним и поддерживать в любых начинаниях, ведь именно так советовали в одном из маминых новомодных журналов, что приходили каждый месяц в их почтовый ящик.
– Ты погружаешься в сон, – голос его звучал нарочито монотонно, отчего Изуми захотелось засмеяться, но она сжала губы в тонкую полоску и продолжила следить за часами. В гипноз она не верила, но сказать, что её любимый занимается глупостью, язык не поворачивался. Серебро замельтешило перед глазами, девочка зевнула, пытаясь отогнать дрёму, – всё глубже и глубже. Твои глаза закрыты, тело в полном покое. С каждым моим словом ты засыпаешь всё крепче и крепче. Всё затихло, звуки исчезли, остался только мой голос, а ты дрейфуешь в океане, волна нежно подхватывает тебя. Ты слышишь мой голос?
– Да, – тихо и расслабленно произнесла Изуми, голова её безвольно наклонилась вбок.
Итачи улыбнулся, прикоснулся к её руке и приподняв, опустил. Она спала. Гордость, что ему удалось, переполняла его. Он ещё раз взглянул на подругу, её веки слегка подрагивали, робко дрожали тёмные ресницы, припухлые розоватые губы были слегка приоткрыты и в уголках блестела слюна. Он протянул пальцы к сетке зелёных вен на шее, которые никогда не замечал, и тут же отдёрнул руку, почувствовав слабый пульс. Она была так беззащитна, что сердце у него ёкнуло, от того, насколько она ему доверяла. Нет, он бы никогда не причинил бы ей вреда, но всё же не каждый на такое решится.
Как-то, родители сказав, что он достаточно взрослый, чтобы приготовить себе яичницу или заварить лапшу, уехали на два дня к родственникам, оставили его одного дома. Слоняясь без дела по комнатам, он поднялся на чердак и роясь в старых семейных вещах, нашёл потрёпанную книжку: «Как овладеть гипнозом». Пожелтевшие листы тут же приворожили его и, вдыхая запах сырости и пыли, он поглощал страницу за страницей. Когда закончил, стояла глубокая ночь. Зайдя в отцовский кабинет, он достал из выдвижного ящика часы, доставшиеся тому от прадеда и, положив их под подушку, уснул с мыслью, что непременно опробует завтра на кошке или собаке. Первым подопытным был золотистый ретривер по имени Динго – дружелюбный пёс с красным ошейником, его хозяином был старик, еле передвигающий ноги. Пёс частенько бродил по округе в одиночестве и обнюхивал прохожих. Они с Изуми иногда подкармливали его бутербродами, тот всегда съедал колбасу и сыр, оставляя хлеб на радость птицам. Завидев Итачи в конце улицы, собака, виляя хвостом, подбежала к нему, уткнувшись мокрым носом в ладонь. Почесав за ухом, мальчик завёл псину к себе во двор и приказав сесть, достал часы из кармана чёрных шорт. Высунув язык животное смотрело на человека и непонимающе водила носом, вскоре всё это наскучило Динго, и громко гавкнув, он убежал. Бродячая кошка по прозвищу Морковка, из-за ярко-рыжего окраса, была второй. Она несколько раз цапнула его за руку и поняв, что ей ничего сегодня больше не перепадёт, сорвалась с места и скрылась в кустах. Животные – это животные, сказал он себе и решил опробовать гипноз на человеке, только кто согласиться на такую авантюру, не подняв его на смех. И именно в этот момент, Изуми вышла из дома и окликнув, помахала рукой.
Изуми было шесть, когда она вместе с семьёй переехала в дом напротив с покатой серой крышей и гравийной дорожкой. Его мама тогда быстро испекла шарлотку и, захватив его с собой, наведалась к соседям. Пока взрослые разговаривали, они с новой девочкой играли в классики, точнее, играла она, а он смотрел, как та бросает камешек и прыгает по расчерченным квадратикам в белых туфельках. Он особо не дружил с девочками, не находя с ними общий язык, но с Изуми было всё как-то легко, по-другому. Она не надоедала и если он молчал большую часть времени, думая о своём, не обижалась, а продолжала находиться рядом с ним, мягко улыбаясь. В ней было что-то тёплое, чистое – бескорыстное.
Итачи хотел было уже её разбудить, но помедлил. Вспомнив, что в последнее время она ведёт себя довольно странно: мнётся, краснеет, иногда убегает ничего не говоря и решив, что это его шанс разузнать, что её беспокоит, подошёл чуть поближе.
– Тебя что-то тревожит, Изуми?
– Нет, – ответила она всё так же тихо, слегка разомкнув губы.
– Итачи тебя обидел чем-то?
– Нет, – в голос прокрались нотки возмущения, – он очень добрый, он бы никогда меня не обидел, – улыбка расползлась по его лицу.
– Тогда почему ты в последнее время его избегаешь?
– Я, – протянула она и зрачки под тонкой кожей век забегали, – люблю его, но боюсь признаться.
– Любишь? – чуть не обронив часы, шёпотом переспросил Итачи. Он не ожидал это услышать. «Лучше бы она злилась на что-то», – раздражённо подумал про себя мальчишка, сжав кулаки. Изуми была его единственной подругой, и ему совсем не хотелось, чтобы она уподоблялась всем тем влюблённым девчонкам, что оставляют письма в его шкафчике и поджидают где-то за углом, признаваясь в своих чувствах, перекладывая ответственность на его плечи. После каждого отказа он чувствовал себя паршиво, видя слёзы на красивых лицах и слыша тихий всхлип, прорезающий тишину. Ему не нравилось быть причиной чей-то боли. Изуми была ему дорога и он ни за что на свете не хотел бы ранить её, однако любовью бы это не назвал, по одной простой причине, считая, что влюблённость или любовь может возникнуть только у взрослых. – А за что ты его любишь, Изуми?
– Не знаю, – её голос был таким нежным и обволакивающем, что тут же прогнал непонятное смятение в нём, – когда он рядом, мне хорошо – когда его нет мне немного грустно.
– А почему ты думаешь, что это любовь?
– Я не знаю, – губы тронула мягкая улыбка, которая ему так нравилась. – Я чувствую.
– Ты не признаешься Итачи, пока он сам тебя не спросит. Когда я щёлкну пальцами, ты откроешь глаза и забудешь всё, что я говорил. Но твой глубинный разум сделает так, как я сказал, – проговорил он.
Щелчок.
Изуми открыв глаза, сморгнула пару раз, устало зевнула. Внезапный воющий звук газонокосилки, заставил вздрогнуть и, соскочив с кресла, она поправила свою юбку и заправила прядь каштановых волос за ухо.
– Ну как? Получилось?
– Нет, не получилось, – пробурчал он, быстро отвернувшись.
– Странно, мне показалось, что я уснула.
– Ничего подобного.
– Ты злишься? Мы можем попробовать ещё раз, я обещаю, что на этот раз буду сидеть смирно, – сказала Изуми, пытаясь поддержать друга.
– Глупость всё это. Зря потратил время.
– А где ты достал эти часы? – спросила подруга, пытаясь отвлечь его от удручённых мыслей.
– У отца в кабинете.
– Можно посмотреть?– он вложил их в её ладонь и она прошлась по гравировке Ad infinitum, старой и поцарапанной. – Что это значит?
– Не знаю…надо спросить у отца, что-то на латыни.
– Эд инфинитум, – прочла она, как заклинание, и улыбнувшись вернула, – звучит красиво.

II
Итачи порой задавался вопросом, имел ли он какое-либо право, запрещать Изуми говорить о своих чувствах к нему. Но несмотря на все сомнения, ни разу с тех пор не спросил её, любит ли она его, пока остро не стал нуждаться в подтверждении. Это произошло зимой, он учился тогда на втором курсе и приехал на рождественские каникулы домой. Когда такси остановилось, проскользив пару метров по гололёду, Итачи посмотрел на соседний коттедж через дорогу. Свет не горел и погасшие гирлянды сиротливо оплетали кусты и крыльцо. Его родители, услышав шум подъезжающей машины, тут же выбежали на улицу, и расцеловав, под руку затащили в дом. Как выяснилось, отцу Изуми дали путёвку с работы, и они всей семьёй уехали праздновать Рождество на горнолыжный курорт. Было странно, что подруга ему ничего не сообщила, ведь они поддерживали связь, и он знал абсолютно всё, что происходило в её жизни, или почти всё. Покопавшись в сообщениях, обнаружил, что последняя переписка была три месяца назад. Они пожелали друг другу удачи в учёбе и отправили пару забавных гифок. Ему предстоял трудный семестр, а она была в выпускном, видимо, каждый погрузившись в учёбу, напрочь забыл на время друг о друге.
Её семья вернулась за два дня до его отъезда. Лёжа в своей кровати Итачи услышал за окном хлопок дверью машины и знакомый смех, отдёрнув штору, заметил Изуми. Она стояла к нему спиной в зелёной вязаной шапке и короткой болоньевой курточке с меховым капюшоном, пыталась вытащить ёлку из багажника автомобиля. Когда подошёл её отец и похлопав по спине, что-то сказал, девушка обняла его и, чмокнув в щёчку, побежала в припрыжку по дорожке, догнав мать, выхватила дорожную сумку из её рук, покрутилась и запрыгнула на крыльцо пританцовывая. Её шапка слетела, и блестящие каштановые волосы рассыпались по плечам, отчего она громко и звонко засмеялась. Он и забыл, как ему нравилась её беззаботность, умение наслаждаться каждой секундой и находить радость в обычных вещах.
После обеда, когда зимнее солнце уже тускнело в серой дымке, Итачи оказался возле двери её дома с красным свёртком в руках. Осторожно позвонив, прочистив горло, он потёр нос и натянул на лицо лёгкую улыбку. Дверь открыла её мать, широко улыбнувшись, обняла его и, пропуская в дом, сказала, что он как раз к ужину и они всей семьёй ужасно расстроятся, если он не останется. Отец Изуми, рослый мужчина с редеющей бородой, крепко пожал ему руку и похлопав по плечу, позвал дочь. Спустя некоторое время послышался топот и сбежав по лестнице Изуми замерла, а затем воскликнула:– Ааа, Итачи!
Подруга бросилась на шею так, что он еле удержался на ногах. Она прижалась так сильно, что он почувствовал её грудь, и краска тут же прилила к его лицу.
– Ты меня задушишь, – прохрипел он, проводя рукой по спине, задев застёжку от бюстгальтера.
– Ой, прости… я так рада тебя видеть, – отпрянула она, её глаза сияли и с лица не сползала неподдельная улыбка. Лямка майки в голубой цветочек съехала, соблазнительно обнажая бретельку лифчика. Откашлявшись, Изуми поправила волосы, которые теперь были по пояс, взгляд Итачи упал чуть ниже, на короткие клетчатые шорты, которые оголяли стройные красивые ноги. – Я быстро, – выпалила девушка, почувствовав себя не в своей тарелке от дикого взгляда, и развернувшись, быстро направилась наверх.
Чувства радости и восторга от долгожданной встречи переполняли её и, вернувшись в свою комнату, Изуми облокотилась о дверь и прижав руку к груди, попыталась унять бешено бьющееся сердце. Мари, новая подруга, узнав о её влюблённости в друга, который не видит в ней девушку, сказала ей, что интерес у мужчины можно вызвать безразличием к его личности, отстранённостью и полным пренебрежением. Запретила общаться с ним и посоветовала набраться терпения. Она тысячу раз пожалела, что поделилась с подругой секретом, потому что не писать Итачи, было настоящей пыткой. А сейчас, как она могла сдержать свои чувства, когда увидела там внизу его – свою мечту. «Плевать на Мари. Плевать на все эти глупые советы. Ну и пусть не любит. Друга терять я не намерена», – сказала она про себя, натянув спортивные штаны с толстовкой. Изуми описала несколько кругов по комнате, поправила на кровати постель, взбила подушку, убрала со стола тетрадки, бросила кожурки от мандаринок в мусорную корзинку и посмотрев в зеркало, слегка похлопала по розовеющим щекам, и выпорхнула, буквально слетев с лестницы.
Сидя на мягком диване Итачи размышлял над странным возбуждением, которое возникло при виде подруги. Он никогда не видел в ней девушку – только бесполого друга. Было ли это связано с тем, что совсем недавно, он вкусил сладостный порочный плод. Неужели теперь он будет смотреть на всех женщин, как на физический объект с которыми можно получить удовольствие. Перебирая в уме всех знакомых девушек с которыми он общался и, сравнивая ощущения, Итачи не заметил, как Изуми плюхалась на диван рядом с ним. От неё пахло мандаринами, и он подумал, когда она успела их съесть.
– Когда ты приехал? – спросила она, положив голову на его плечо.
– На Рождество, – ответил он, погладив по макушке. Изуми ухмыльнулась. Кончики его пальцев приятно закололо.
– Это тебе, – спохватившись, произнёс парень, протянув небольшой красный свёрток, – с Рождеством!
Она немного отодвинулась от него и закусила губу. Ей стало так стыдно, что захотелось плакать, поскольку, послушав Мари, она ему ничего не купила, и как же теперь смотреть ему в глаза. Изуми помедлив, разорвала обёрточную бумагу и с минуты таращилась на пушистые сиреневые варежки из ангоры, ничего не говоря, ведь это был её любимый цвет.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил Итачи, внимательно следивший за её реакцией. Не понимая её смятения, он прикоснулся к подарку, – Ты всегда их теряешь…ну раньше теряла. Я подумал…что… ты уже где-то обронила и ходишь сейчас с голыми руками…неважно, – совсем растерявшись, он схватил варежки, – мы пойдём в торговый центр, и я куплю то, что ты хочешь.
– Что… нет, – выхватила она рукавицы из его рук, потрогав на ощупь, надела и прислонив к своим щекам, мечтательно произнесла, – такие мягонькие, – а затем развернувшись, обхватила его лицо, – скажи же? – Итачи ошарашенно смотрел в её огромные тёмно-карие глаза и казалось, что он тонет в их тягучей неге, – Спасибо, – произнесла Изуми, её ресницы дрогнули и она отвела взгляд, ему захотелось взять её за подбородок, приподнять и продолжать смотреть в глаза – глубокие, пленительные. – Извини меня, пожалуйста, – соединив ладони словно в молитве, подруга опустила голову, – я думала, ты не приедешь и ничего не приготовила. Но если ты дашь мне немного времени, то я быстро съезжу в центр, или, – она подняла лицо и, сделав бровки домиком, жалостливо на него посмотрела, – могу испечь имбирное печенье, – на последней ноте добавила, – или приготовить шоколад.
Итачи не понимал, что почувствовал при её словах: обиду, разочарование или печаль. Определённо его это задело. Не то чтобы он мечтал о каком-то подарке с её стороны, просто Изуми никогда не обделяла его вниманием, присылала открытки по почте или небольшие коробочки со всякой всячиной: конфетами, сухофруктами, фотографиями родных мест. Как-то она отправила печенье с предсказаниями, где написала всякую нелепицу, он каждый день смеялся, разламывая их. Такое пренебрежительное отношение было не свойственно ей, и он задумался, не обидел ли её ненароком.
– Изуми? – донеслось из кухни.
– Да, мам.
– Расставишь тарелки.
Подруга поднялась и, спрятав варежки в кармане штанов, направилась к матери. Он последовал за ней и, взяв столовые приборы, помог накрыть стол. Из радиоприёмника доносилась заводная новогодняя песня и Изуми пританцовывая сворачивала салфетки. Её мать открыла духовку и, проткнув транжирной вилкой румяную индейку, достала противень. Запах печёного мяса и пряностей тут же разнёсся по комнате и у всех присутствующих, заурчали животы.
– Итачи, может, родителей позовёшь? Я столько наготовила.
– Вы уверены, что хотите. Вы же от них не избавитесь до утра.
– Тем лучше. Давненько мы вместе не сидели.
– Если что, я предупреждал, – сказал он, – Изуми пойдёшь со мной?
– Да, конечно, – кивнула подруга.
– Не холодно, – указал он на куртку, которая едва прикрывала поясницу, – в такой ходить?
– Ну…иногда… сейчас все так ходят, и мы с Мари решили купить, – ответила она застегнувшись.
– Мари? Кто такая Мари? – нахмурившись спросил он, пытаясь вспомнить всех её подруг.
– Эм, – замялась Изуми, – я не рассказывала? – сунув ноги в ботинки, открыла дверь. Холод тут же опалил лицо. Они поёжились.
– Нет, – ответил он, хватая её за локоть, останавливая. – Смотри по сторонам! – шикнул Итачи, провожая взглядом чёрное авто, выплывшее из-за угла.
– Ой, не заметила. Она перевилась к нам из Чори. Мы теперь с ней подруги.
– И цвет Мари выбирала?
– Да, – ответила Изуми, посмотрев на рукав куртки, – нравится?
– Тебе идёт, – пробурчал он, перейдя дорогу.
– Она тоже так сказала.
Теперь ему стало понятно, откуда ноги растут. Скорее всего, эта «Мари» вбила в её голову всякую всячину. Он громко шмыгнул носом и вошёл в дом.
Еда была безумно вкусной, что Итачи не заметил, как съел третий кусок индейки и пятый салат. Он изредка посматривал на подругу, что сидела напротив, и как-то вяло ковыряла вилкой, словно её что-то беспокоило. Родители рассказывали шутки и громко хохотали, отчего стол иногда пошатывался и белое вино, разлитое по бокалам, проливалось.
– Мы можем подняться, если ты наелась, – предложил он, отпив апельсиновый сок.
– Да, давай, – сказала Изуми, поблагодарив за ужин, она поцеловала родителей и ушла.
Её комната почти не изменилась разве что со стен ушли плакаты, а на столике возле зеркала появилась косметика. На стуле висело чёрное короткое платье, он слегка наклонил голову, чтобы рассмотреть.
– Ты куда-то собираешься?
– Да так, – отмахнулась она и начала грызть ноготь. От этой дурной привычки подруга так и не избавилась. Её явно что-то волновало, и она хотела это скрыть.
– Мы можем сходить куда-то, я возьму машину отца. Поедем в центр, сходим в кино или кафе, если ты свободна.
– Эм, – замялась девушка и сев на кровать, возвела глаза к потолку, – я, в общем, неважно, – нервно пробормотала Изуми и посмотрела на него. – Во сколько?
– Хоть сейчас.
– Мама расстроится, если мы не попробуем пирог, она так долго его готовила, – надула она губки, отдёрнув катышку со штанов.
– Тогда после пирога.
– Я, – Изуми потёрла лоб, закусила нижнюю губу, и стукнув ладошкой по покрывалу, выдохнула, – сегодня у Мари вечеринка. Я обещала, что приду. Я знаю, что ты не любишь такое, я только немного побуду, а потом мы поедем, куда захочешь. Ты даже можешь подождать меня в машине, я буквально на пятннадцать минут. Мне не хочется расстраивать Мари, и тебя обижать не хочу.
– Хорошо, – сказал он, скрестив руки, облокотившись о стол. Ему уже не терпелось увидеть загадочную подругу, которая перетягивала на себя всё внимание, – заедем к Мари.
– Правда? – просияла она, чуть не подпрыгнув.
– А почему бы и нет. Познакомлюсь с Мари, от которой ты в восторге.
– Она классная, тебе понравится.
– Не сомневаюсь, – процедил он сквозь зубы, повернув голову, взгляд упал на брошюрку, что лежала в сторонке, – Университеты Суги, – прочёл он, и чтобы убедиться, дотянулся, – Университеты Суги, ты это серьёзно?
– Эм, – тут же выхватила она из его рук и спрятала за спину, виновато отвела взгляд.
– Изуми? – повысил он голос.
– Да, – твёрдо сказала она и посмотрела на него влажным взглядом.
– Но почему? Ты же сама говорила, что будешь поступать в Ива. Разве ты не хотела учиться там же где и я? – Итачи задышал часто, злость подступала к горлу, и он больно сжал угол письменного стола, словно у него отбирали, то что всегда принадлежало ему.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71510296?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.