Главная страница | Историческая фантастика | Открывая дверь

Открывая дверь
Расул Абдуразаков
В книге «Открывая дверь» рассказывается история о двух героях, чьи жизни кардинально меняются после встречи с загадочным порталом. Кенред, молодой человек из средневековой Мерсии, и Валерий из современного Ейска становятся свидетелями и участниками событий, которые заставляют их переосмыслить свои представления о мире. Кенред, спасший дочь тэна, оказывается вовлечён в тайны замка и сталкивается с опасностями, которые проверяют его силу духа и верность своим идеалам. Валерий, обычный парень из России, встречает странного незнакомца, что заставляет его задуматься о скрытых смыслах реальности и своём месте в ней. Герои сталкиваются с испытаниями, которые раскрывают перед ними новые грани существования, заставляя переосмыслить привычные ценности и убеждения. Их истории переплетаются в неожиданном путешествии через время и пространство, где каждый шаг может стать последним, а каждое решение – роковым.
Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

Расул Абдуразаков
Открывая дверь

Старинная дверь – поглотитель привычной обыденности. За ней меняется и время, и место, но дорога обратно может быть сложна и двулика. Неизвестно какие испытания и лишения придется пройти человеку, оказавшемуся на той стороне магического портала, стирающего все прежние вековые устои нашего мира. Загадочным, космическим жребием падает выбор на человека, который войдя в дверь, может встретить её ещё не раз.


Персонажи данной истории являются вымышленными, любые совпадения имён или портретных чёрт с реальными людьми – случайные.



908 г. Мерсия.

Лошади, стук подков по деревянному настилу моста. Из ворот замка Мерсийского тэна выехали на утренний объезд два всадника.

-Кен, а Кен как же весело было вчера, когда ведьму прогнали и поделом ей, душу продать душу дьяволу! Сколько эля я вчера выпил, бочку?! Муторно до сих пор, закатился после к Этти, славно, скажу я тебе, у неё – не замолкал, Пибба! – Слушай, а красивая ведьма была! Детей её так и не нашли, куда пропали? Сбежали, видно, к папе своему, дьяволу! – веселился довольный Пиб, обнажая уже давно сгнившие остатки зубов. -Дурак ты Пиб, девки на уме только, жратва, да эль. Хорошо, что не убили, а дети, конечно, с ней ушли, да и не ведьма она вовсе. Благо, что тэн наш не жестокий и не глупый человек, заступился, недаром, Разумным называют. А если церковникам отдал в лапы, точно бы сожгли. Все дело в том, что она очень хорошо знает, как врачевать тела людские и душииииааааааа. Болт, впился в левую ногу. – Больно, как. Пиб! – крикнул, впервые раненный Кенред и выхватил свой меч.

-Кто посмел?! Пибба! Ты где? – Кен обернулся и увидел лошадь без всадника. Пиб лежал чуть поодаль, на земле, с двумя стрелами в груди. Не прошло и десяти секунд, как туманное небо развалил протяжный свист стрел. Кенред припал к Лури, кобыла дыхнула ноздрями и полетела.

Тринадцать лет было Кену, когда дочь, тэна Эдвина, Эльфвина подарила ему Лурию, не так давно родившуюся кобылу благородной породы «Шайр». Слабенькая, качалась на хрупких ножках, он назвал её Лурия, ухаживал как умел и повезло. Лури выросла красивой, сильной чёрной кобылой с серыми подпалинами на боках и развевающейся на ветру иссиня-чёрной завитой гривой. Рос Кен с матерью в небольшой деревне, недалеко от замка тэна, которому принадлежали земли этого манора. Отца своего он никогда не видел и на все вопросы о нём, мать отмахивалась и молчала. После перенесённой холеры она постоянно болела, а когда Кену только исполнилось одиннадцать лет тихо отдала богу душу. И в старом их доме Кен остался один как, впрочем, и на всём белом свете. В деревне жил кузнец Лудека, он и взял к себе в помощники Кена, качать меха, разводить огонь в печи до рассвета, убираться и относить заказы. Лудека был добр к сироте кормил, учил делу кузнечному, и даже подарил небольшой меч, собственноручно выкованный из трёх разных по составу металлических прутьев, что делало его более острым и прочным. – Уже скоро он тебе понадобиться, мой мальчик, я назвал его «Лёд милосердия»– сказал Лудека, протягивая ножны из плотной кожи буйвола. Кен был несказанно рад дорогому подарку и не зная отцовской любви старался во всём подражать кузнецу, без конца приставая к немногословному Лудеки с интересующими вопросами. А вечерами он бегал на речку, что протекала вблизи замка ловить рыбу и раков. Так в один из вечеров отправившись на рыбалку, он услышал громкий детский голос, доносящийся с речки. В небольшой ямке барахталась и кричала маленькая девочка. Кен прыгнул в холодную воду и вытащил испуганного ребёнка на берег. Ей оказалась дочь тэна Эльфвина Ратленд, которая часто сбегала из замка потайным ходом и гуляла. О проходе она узнала, случайно подслушав разговор отца с бабушкой, когда та была ещё жива. Это хранилось в строжайшем секрете и передавалось только самым близким и доверенным людям. Замок был окружен высокой каменной стеной с бойницами и огромными воротами, которые отпирались охраной изнутри, а внизу, вдоль стены проходил глубокий ров. Это был маленький городок, со своей церковью, небольшой площадью и рынком, каменными домами приближённых тэна, а в центре возвышался замок местного правителя Эдвина. Вокруг замка рассыпались небольшие деревни, подобных той, где жил Кен и всё это было манором (поместьем). А когда приходили датчане или норвежцы жители могли укрыться за надёжными стенами городка. Кен отвёл девочку в замок, накинув на неё свой гамбезон, долго стучал в ворота, а после объяснял тупому охраннику, что за воротами дочь самого тэна, пока она сама не подала голос. Так и расстались. А на следующий день за ним в кузницу приехали два красиво экипированных всадника, и он пристал перед Эдвином. С тех пор его жизнь перевернулась. Тэн, несказанно благодарный спасению единственной дочери, взял воспитание сироты в свои руки, выделив небольшую комнатку в замке. Кен с другими детьми обучались чтению, письму, слову божьему и военному искусству. С Эльфвиной они были словно брат и сестра. Большую часть времени они проводили вместе, играли, тайно бегали на речку, а вечерами завороженно смотрели в звездное небо и мечтали.

«Норвежцы? Потом! Всё потом!»– Кен чувствовал, как сапог очень быстро наполняется кровью! – «Нужно предупредить!» Голова закружилась! – «Нет! Не успею!» Он дёрнул поводок! Лури перемахнула через каменные остатки Римской Империи, унося, своего хозяина куда прикажет! Вскоре перешла на шаг, не чувствуя привычной тяжести на спине, остановилась.

1965 г. Ейск. Россия.

-Валерка, Валер вставай! Юлька счастливая прыгала на кровати у брата. Весеннее солнце тёплыми лучами освещало незамысловатое убранство комнаты и играло весёлыми бликами, напоминая о своей вечности. – Юлька сгинь! – Валерка потянулся. – Хорошо жить! А пахнет как! – Валер! – Ну, Валер! Я уже вся умытая! Пошли я накормлю тебя! – радостные огоньки искрились в её больших зелёных глазах. Мать рано встаёт, уже на работу убежала. "Мне тоже. На работу, а когда я уже учиться буду? Пока Юльку заберёшь! Потом в школу вечернюю бежать. Валерка работал до обеда, учился стать токарем. Семёнович строгий, воевал. Рука правая култышка, протез деревянный! Ну ничего к обеду подобреет, даст папироску и даже чаем угостит, а он у него уж больно вкусный. Приговаривал, только постоянно: – "Эх жизнь моя человеческая!" Потом погладит целой рукой по голове и скажет: – Ну беги сестру забирай!" И бежал четырнадцатилетний Валерка счастливый, стуча «новыми», заштопанными и подбитыми Семёновичем, ботинками. Радостно чирикали, обрадованные прекрасной погодой воробьи, журчали весенние ручьи. Какое счастье обещает бегущая талая вода, как она пахнет землёй и солнцем.

Первоклашка Юля стояла возле школы и ждала брата. Домой они ходили вместе, покупали мороженное, перебивая аппетит и поднимая настроение. На улице Дружбы им встретился странный прохожий. Мужчина около 40 лет или чуть больше в странной одежде. Смешные, узкие синие брюки, куртка какая-то короткая, на ногах и не ботинки и не туфли, мягкие и яркие кеды – не понятно, в руке держа что- то вроде дамской квадратной сумочки. Он шёл, постоянно оглядываясь по сторонам, как будто не понимая, где он и куда идёт. Мужчина остановился и видимо хотел что-то сказать, но передумав остался стоять озираясь вокруг. –«Сумасшедший, наверное,» – подумал Валерка и взяв сестру за руку поспешил домой. – Ой! Валер, смотри какой котик, чёрненький! – Юлька кинулась к нему. Котяра, почуяв опасность, ринулся к ближайшему подъезду пятиэтажного дома и исчез в чёрном зеве подвала. – Подожди – Юля заскочила в подвал, Валерка за ней, споткнулся, чуть не упав. – Ну, Юлька! Задам тебе! Тьма кромешная, где-то рядом всхлипнула сестра. – Валер, я упала. Валерка достал из кармана спички, метрах в трех отсвет белых манжеток и воротничка школьной формы. – Иди сюда – злился брат. – Коленку разбила – Юля подошла к брату. Он взял её на руки и направился к выходу. – Черт! – спичка обожгла пальцы, – что-то долго идём. Стоп, стена, здесь должен быть выход, странно! Валерка спустил Юльку. – Держись за меня, пошарил по карманам, нашёл бумажку, свернул в трубочку и зажег. Выхода не было. –«Надо двигаться вдоль стены, выход будет»– мыслил Валерка. Так они и шли, Валера держался стены, Юлька за поло его пальто, сожгли целую тетрадку из школьного ранца сестры. Прошло не меньше часа, когда потух треплющий огонёк последней спички, стена не заканчивалась, никуда не поворачивала, ни одного угла. Растерянность и страх шли по пятам, Юлька ещё хнычет не переставая. Стало чуть светлее или глаза настолько привыкли к темноте. Дверь? Точно дверь, необычная, как будто вырванная из древних времён, массивная, в заклёпках, покрытая пылью и мхом. Валерка нажал плечом и повернул огромную ручку. Дверь неприветливо лязгнула, обнажив выход. Дохнуло сырой свежестью и свободой. Юлька радостно засмеялась. – Ура, пошли домой, Валер, скорей, кушать хочу, ой колготки порвала. Шёл мелкий, холодный дождь, местность неизвестная, небольшая поляна, окружённая редким лесом. Валерка оглянулся – дверь, из которой они вышли, исчезла, растворилась в воздухе. – Юлька! Где дверь, дверь! Куда делась! Что это? – Кричал Валерка, пугая сестру. Девочка заплакала! – Не надо, Юль, пойдём. Главное, что из подвала вышли, дойдем до людей, может дорогу найдём, всё понятно станет и от дождя укроемся – сказал брат. Они вошли в лес навстречу неизвестному, тая надежду, что это лишь маленькое недоразумение, всё разрешиться, встанет на свои места, совсем скоро они будут дома – пить с мамой чай, смеяться, помогать Юльке с уроками, наслаждаться теплом и уютом их небольшой квартирки.
Редкий лес быстро закончился, переходя в небольшую поляну с пожухлой травой и полуразвалившимися пеньками. За ней была дорога и небольшой старый мост. – Смотри, Валер, Кино снимают. Кино? Какое кино? Тихо ты, Валерка сжал Юлькину руку отошёл от дороги и сполз. Ну и «Кино», неужто, так теперь снимают? -Я домой хочу- заплакала Юлька. – Тише говорю же. Валерка зажал рот сестры – Посиди здесь! И тихо! Поняла? Преодолевая смятение, он вышел на обочину дороги. Мимо шли конные в странных одеждах, бородатые с заплетёнными косичками, на мощных руках браслеты и кольца. Лица грубые, в шрамах с синими наколками. У кого на лбу у других на щеках и шеи. Парни, мужчины и уже совсем седые, но ещё крепкие воины. Не обращая внимания на испуганного Валерку перекидываясь фразами на непонятном, отрывистом языке! – Немецкий? Нет, Валерка знал его немного. И, что такое грим слышал где-то или читал, но, чтобы такое! Он решился: – Дяденьки, а – всё что успел сказать, заметив только, что ближайший из них резко посмотрел вниз и взмахнул небольшой дубинкой. Темнота. Норвежец успел схватить падающего подростка за ворот видавшего виды пальтишка и перекинул через лошадь. Юлька сидела под мостом, где протекала небольшая речушка с четырьмя большими, древними, позеленевшими каменными колоннами, державшими мост. На века строили во времена Великой Римской Империи. Слышала и глухой стук копыт, и смех и разговор на абсолютно непонятном языке. А потом всё стихло и только журчание речки, и редкие вскрики птиц остались, как ей казалось, на всём белом свете. Туман, сумерки. Сердечко сжималось от страха и слёз, уже не было, только отчаянный вопрос: – «Где же Валерка?» Ещё страшней стало, когда опустилась ночь. Юля попила с речки, свернулась калачиком и, дрожа от туманной промозглости, уснула. Сладок и безмятежен детский сон. Снилось ей незнакомое место, где жили сказочные гномы, она пила с ними чай со сладостями и слушала чудесные истории из их увлекательной жизни. Потом они гуляли по волшебному лесу, играли, бегали, смеялись и в этот незабываемый миг, она любила весь огромный и такой разный мир.

908 г. Мерсия.

Брезжил рассвет. Холодные брызги, шум всплеска разбудил девочку, Юлька подскочила, не понимая еще, где она и что с ней происходит. В речке лежал молодой мужчина, не подавая никаких признаков жизни. Длинные, мокрые волосы, кожаная одежда, высокие сапоги, за спиной небольшой щит, меч в ножнах. "Как принц на картинке любимой книги, только грязный" – подумала она и подошла ближе. -Дяденька, дядь – Юлька зашла в холодную речку и дотронулась до Кена, заметила стрелу в ноге и схватив за куртку слабыми ручонками попыталась вытащить его на берег. Получилось только перевернуть, голова ударилась о камень, и Кен очнулся. Все кружилось перед глазами, слабость охватила всё тело. Кен с трудом сел, осмотрел ногу, сломал стрелу и снова потерял сознание. Когда пришёл в себя увидел над собой испуганного, белокурого ангела, который что-то лопотал. – Где я? – спросил Кен ангела: – Что с замком? Где норвежцы? – Почему ты молчишь, девочка, язык проглотила? Юля испуганно смотрела на Кена, хлопая синими глазами и совершенно ничего не понимая: – Вы не видели моего брата, Валерку, в пальто сером, четырнадцать лет – промолвила она и заплакала. Кен приложил палец к губам, и преодолевая слабость встал. Срубил мечом ветку с ближнего дерева, сделал рогатину, взял Юльку за руку и повёл её в лес. «-Здесь опасно, норвежцы, нужно восстановиться и потом выяснить обстановку»– думал Кен- уходя в лес он, опираясь на палку как на костыль и уводил испуганную девочку всё дальше и дальше от надежды найти брата. Он примерно знал где обитает отшельница, прослывшая ведьмой. Ещё юнцом, на охоте они Пибой и Оффой случайно нашли её жильё, друзья издевались и смеялись над ней, хотели разорить пещеру, где она обитала. Кен заступился, увёл их, не дал причинить вред старухе и теперь был уверен, что она ему поможет. Лес становился всё гуще и сумрачней, они спустились в овраг, где пробегал небольшой ручей. Липкая слабость одолевала Кена, кровь больно пульсировала в раненой ноге. Он пытался вспомнить дорогу к ведьме, слишком давно это было. Ненадолго присел, всё так же держа Юльку за руку, и вспомнил! – Вниз по ручью, девочка, как звать тебя? – Я Кен – он ткнул себя в грудь, – Кен, понимаешь? «Ты?» – указав на Юльку спросил Кен. – Юля, Юлька, я есть хочу дяденька. – Юлья, красивое имя, пошли, не бойся – через силу улыбнулся Кен. Уже стемнело, когда они вышли к небольшому озерцу, в которое втекал ручей. Озеро окружали холмы, стояла пугающая тишина, даже птиц не было слышно. Юлька устала, хотела спать, есть и жутко боялась. Они продолжали идти. Обогнули озеро, и зашли в ложбину между холмами. Туманные громады поднимались по ночному небу, и когда был поглощён последний звёздный просвет, они вошли в пещеру. В огромном очаге тлели угли, слабо освещая большое убежище, вдоль стен приставлены огромные хвойные лапы, что создавало своеобразный уют жилищу. Юлька испуганно вскрикнула, увидев в углу жуткую старуху. Почти лысую голову украшали седые, облезлые пряди, худое, черное лицо, крючковатый нос и красные глаза выжившего из ума человека. Еще вчера Юлька и представить себе не могла, что увидит настоящую бабу-ягу и спряталась за Кена. Ведьма медленно подошла и потрогала костлявой рукой лицо Кена, изобразила что-то вроде улыбки беззубым ртом и разразилась истерическим смехом. – Ранен я – Кен показал на ногу- девочку Юлья зовут, помоги, домой сейчас нельзя, норвежцы напали. Старуха, не говоря ни слова, указала на топчан, сооружённый из веток, достала из очага какую- то еду, протянула Юльке и ушла. Скоро вернулась с травами, приготовила отвар и подала Кену, который без сил лежал на настиле. Выпив варево ведьмы, он почувствовал, что куда-то летит и так хорошо беззаботно парить над миром птицей, не зная невзгод и боли. Только через трое суток Кен проснулся, старуха вытащила стрелу, прикладывала к ране чудодейственные, известные только ей, травы. Всё время пока он выздоравливал, Юлька бегала на озеро, собирала цветы и кувшинки, наслаждаясь вкусным воздухом и загадочным пейзажем, думала о маме и брате, где он и что с ним сейчас? Ведьма уже не казалась ей такой страшной, да и не злая вовсе, только молчит постоянно. Старухины травы сотворили чудо. Трудно поверить, но не прошло и пяти дней, как рана чудесным образом практически затянулась. – «Удержался ли замок?» – размышлял Кен- «А может норвежцы и вовсе не стали нападать, стороной прошли, в окрестностях много деревень – лёгкая добыча». Он выстирал свою одежду, начистил мелким песком и наточил меч. Тяжёлую кольчугу Кен не носил, у него был полюбившийся датский кожаный лапр, а шлем одевал только перед сражением. Подбежала Юлька и пытаясь поднять меч засмеялась. Он уже стал привыкать к этому белокурому ангелу, правда, общались они только с помощью жестов, не понимая чужого языка. На рассвете они, поблагодарив отшельницу за помощь, двинулись обратно. Утро выдалось неприветливо-холодным и ветреным. Ленивое, бледное солнце бесконечно долго вставало из-за окутанных туманом сопок. Юлька мёрзла, с головой куталась в подаренную доброй бабой-ягой мягкую шкуру и семенила за Кеном. А когда уставал, он брал её на руки, и они продолжали путь. Ближе к полудню, когда лучи солнца разогнали остатки тумана, и заметно потеплело, они остановились отдохнуть. Расположились возле большого валуна, где пробивалась редкая травка, набрали воды с ручья, поели и Кен под мерное журчание мелкого, бегущего по камням ручья, задремал. Объятия сонной неги прервали возбуждённые возгласы Юльки. Она что-то быстро говорила и показывала на сопку. Кен вскочил и машинально положил руку на рукоять меча. С косогора быстро спускалась небольшая группа людей. – Кто вы такие- крикнул Кен, когда они подошли ближе, хотя и так было понятно, что бродяги, разбойники, которых было предостаточно в лесах Уэссекса и Мерсии. Разношёрстная компания " Лихих людей" из пяти человек молча, приближалась. – Эй, ты! – крикнул, поигрывая широким мечом один из них – огромный, бородатый детина, одетый в длинный, рваный плащ. – Отдай нам свой меч, щит и мы тебя не убьём, проваливай, сапоги тоже снимай, а девчонку мы продадим, отличная рабыня будет – детина рассмеялся и захлебнулся, когда “Лёд милосердия” влетел ему в рот и ломая шейные позвонки вышел ниже затылка. Через мгновение стоящий справа долговязый парень повалился с наполовину отсечённой головой. C 12 лет Кен обучался военному искусству, а в 16 уже числился в дружине тэна Эдвина, где служили самые преданные люди фирда. Долгие, изнурительные тренировки дали свои плоды, мечом он владел безупречно. Оставшиеся грабители отошли на безопасное расстояние, приготовившись к бою. – Уходим – крикнул один из них – небольшого роста, квадратный с лабрисом наперевес:

– Пусть живут. Они, громко ругаясь, не спеша, сохраняя достоинство, ушли вниз по ручью. Юльку Кен нашёл за валуном. Она сидела, поджав ноги, накрывшись шкурой, и мелко дрожала. – Всё кончено, Юлья, враг бежал – улыбнулся Кен – Пошли, нужно к вечеру добраться до замка.



1965 г. Ейск. Россия.

-«И всё-таки счастливая я» – солнце утро, Катя, шла на работу, мгновение, как в детстве, нахлынувшего счастья. Прекрасный мир, люди, дома, трамваи, редкие машины и платье лёгкое, такое! И пусть, и пусть – прошло, забылось. А, в детстве, помнишь? После войны, как мама плачет. Первая похоронка пришла на Юрку, брата, потом Отец. Немцы, оккупация и долгожданные советские войска. Солнце, пыль, прошли уставшие, загоревшие до черноты, худые и лица, нет глаза- усталость в них. Победа! Цена! В 47-м Катя после сельской семилетки уехала в небольшой приморский городок на Азове, всего в ста километрах от родного села. Хотела стать медиком, мечтала помогать людям, справляться с болезнями и недугами, спасать жизни. С детства помнила Катя, как зимой фрицы вели пленных русских солдат. Измученные, больные, раздетые, падали, и тут же подхваченные товарищами, продолжали идти, и её детское воображение рисовало, что где-то вот также идут её отец и старший брат. Как тогда хотелось им всем помочь, обогреть и накормить, а, главное вылечить. Приехала в платьишке, мать шила всю ночь уж не знаю из чего. И всё утро плакала- ты, Катюш там поосторожней и опять плачет. Тебя ведь одну, сохранила! На утро проводила и перекрестила, вслед. – Не оборачивайся только! Не видела, она её больше никогда. Через полгода матери не стало, остановилось сердце, изношенное обрушившимися испытаниями, невзгодами и горем страшной войны. Катя поступила в медучилище на фельдшера и началась её новая, городская жизнь. Общежитие, подружки, стипендия, танцы, кино. Хотелось жить и любить. Вот и влюбилась она, года через два, в Горина Степана. Высокий, сильный с чёрным ёжиком на голове, он казался ей воплощением идеала. Был старше её на пять лет, добрый и весёлый он много знал и умел. Работал Стёпа на стройке, хорошо зарабатывал, Катю баловал и часто водил в кино и на танцы. Она была счастлива, стали забываться, залечиваться раны от потери родных, оккупации, голода и постоянного страха. Жизнь казалась вечной и дарящей только головокружительную радость и бесконечное удовлетворение. Через год сыграли свадьбу, а ещё через два родился их первенец, Валерка. К этому времени Катерина уже окончила училище, и даже успела поработать фельдшером в местной больнице. Жили в общежитие, в небольшой комнатке, с новыми занавесками, старой мебелью и "весёлыми соседями ", со своей непредсказуемой атмосферой, редким затишьем, и шумными ночными гуляньями. Валерке было шесть лет, когда СМУ, в котором работал Степан, вручило молодой советской семье, ключи от двухкомнатной квартиры в новеньком, пятиэтажном доме. Катерина уже носила под сердцем дочку, когда на них обрушилось горе, как зачастую это и бывает, ворвавшимся ураганом в ясное небо, рвущий все нити счастливой жизни и приносящий лишь пустоту и отчаяние. Во время строительства дома упал из-за перевеса огромный кран, обрушив стену недостроенного здания. Среди погибших под завалами оказался Катин Стёпа. Несчастье поглотило её всю, никакие утешения не помогали и даже маленький Валерка, ради которого Кати нужно было продолжать жить, не мог заполнить пустоту её души. И лишь время и рождение Юльки постепенно притупили боль потери. Так и пролетело семь лет, дочь уже в школу пошла, Валерка молодец, помогает, работает, и учиться, и она поступила заочно на врача. Хорошие у меня дети – думала Катерина, поднимаясь вечером по лестницам подъезда. Своим ключом открыла дверь, в квартире никого. «Валерка – понятно, в школе вечерней, может с друзьями гуляет, но где Юлька? Всегда её встречала. Может, случилось что?»– вздрогнула Катя. Всю ночь она не спала, прислушивалась к шагам в подъезде, несколько раз выходила на улицу, где тёплый весенний ветер раздувал её волосы и ласкал воспалённые глаза. Утром она пошла в милицию, с трудом уговорила дежурного взять заявления, не дожидаясь положенных трёх суток, и отправилась в токарный цех к Семенычу. – Здравствуй, Катерина – он курил на улице, – С Валеркой что? Не пришёл. Заболел? – Пропали дети, вчера домой не пришли, до сих пор нет – глаза Кати наполнились слезами, губы задрожали. – Ну, ну, не надо прежде времени, в школе была, спрашивала у друзей их, родителей? – Нет, в милиции только – Катерина разрыдалась. – Так, Катерина, успокойся – Семеныч обнял её, и гладя единственной рукой по волосам думал о несправедливости мира, который неведомым образом одному дарит счастье благополучной жизни, иным же одно разочарование. – Всё, Катюша, иди домой, а лучше на работу, там люди, легче будет, я постараюсь что-нибудь выяснить. Ничего! Как в воду канули! Семеныч встретился со своим однополчанином, случившим в милиции начальником опер части, но никаких зацепок не было, абсолютно никаких. Дело держали на контроле, но единственными предпринятыми шагами были разосланные по всем отделениям милиции округа фотографии, да заметка в местной газете. -Да и что тут еще сделаешь- развел руками подполковник Брагин -Такие дела, но надо надеяться, проясниться, надеюсь, с хорошим исходом. Надо ждать.

2014 г. Находка. Россия

Зайдя домой, Кирилл задержался в коридоре и долго, словно почувствовав веяние грядущих событий, смотрел в зеркало. «Зачем он нужен на этой планете? Почему боги оставляют его до сих пор живым, а ангел-хранитель любит и терпит». Давила тишина, отбросив ненужные мысли он, сняв обувь, прошёл в комнату, машинально включил свет, бросил ключи на стол, открыл дверцу старой стенки. В шкатулке лежали деньги, на чёрный день – «Напиться что ли? Нет позже». Скинул в коридоре туфли, разделся, включил телевизор в гостиной, спасаясь от гнетущей тишины, и поставил чайник. Светка – жена на смене, в больнице сегодня. Больше двадцати лет уже вместе. Дочка выросла быстро, уже в институте учится, с нами не живёт, квартиру с сокурсницей снимают, взрослой хочет быть, ребёнок ребёнком! В лихие 90-е Кира, забросив диплом политехнического института, думал деньжат срубить на волне перестройки. С Андреем они дружили ещё с института и прозябали вместе инженерами на умирающем заводе, за нищенскую зарплату от некогда великого государства. В одночасье, уволившись с предприятия, занялись перегоном японских машин, на материк. Так пару раз чуть не убили, ещё и влетели, в конце сего предприятия. Замахнулись на партию автомобилей и сгинули они на просторах великой родины, никаких концов. Где-то с поезда сняли и привет. С трудом закрыв долги, занялись ремонтом машин, техники как-никак с высшим образованием. Смешно и обидно всё же, как только не выкручивается наш народ, чтобы жить. Гараж достался Кириллу от отца, выкупили два полуразвалившихся соседних, отремонтировали, потом реконструировали, обшили, наверху небольшой офис, открыли мастерскую и не прогадали, ремонт машин во все времена востребован. И по сей день – это их обитель, хлеб и жизнь. Хлопнула входная дверь. – Лиза ты? -Я пап, дочь зашла в кухню. -Поужинаешь? -Нет, мы в кафе поели. -Что кафе? А мать для кого наготавливает? -Да па, не бурчи. Чайку попью и побегу. -Куда на ночь глядя, может, переночуешь? Как-учёба-то? -Нормально, я на такси, позаниматься надо, ноут на квартире, я без него как без рук. -Такси, деловая! Ладно, как хочешь, осторожней там. Кирилл помыл посуду, переместился в зал, заняв любимое место на диване. Взял со столика сотовый, набрал Андрюху, хотел предупредить, что завтра позже будет. Утром в транспортную компанию надо съездить, запчасти на машины клиентов забрать. Трубку не поднимали, он накинул плед, и предавшись неге задремал под негромкую болтовню телевизора. Морфей всё ещё держал его в своих объятьях, когда зазвонил будильник телефона. На улице шёл мелкий холодный дождь наступившей осени. Рядом с колесом его машины сидел облезлый чёрный кот и нагло пялился на него. –«Столько дел, как всё успеть?» – думал Кирилл, нажимая сигнализацию. Микроавтобус приветливо откликнулся, приглашая хозяина, пульт выскользнул из руки и точно попал в кота. Бродяга, недолго думая схватил зубами гаджет и потрусил, удовлетворившись добычей, обратно к дому. – Стой, сволочь, стоять! – он метнулся за котом. «Сволочь» добежал до подъезда, обернулся блеснув жёлтыми глазами и юркнул в подвал дома. В подвале непроглядная темень и холодно, пахнет сыростью – Кис, кис – отдай, скотина, пульт, зачем он тебе? – Кирилл включил фонарик сотового, из съестного был только "Орбит" – На, пожуй, вкусная! Тишина. –«Вот, же исчадие черномазое, придётся идти домой за запасным» – думал он, осматривая стены и углы старого подвала. Он продолжал идти вперёд, какая неведомая сила тянула его? Ещё чуть-чуть, ещё и ещё, на душе тревожно, и только слабый луч телефонного фонарика освещал мрачный тоннель. Где подвал? Да и дом уже давно закончился, а может и город! Казалось, что времени прошло не меньше двух-трёх часов, сознание охватило странное, необъяснимое чувство отрешённости. Кирилл продолжал бездумно идти вперёд, к неизвестности. В кромешной тьме неожиданно всплыла дверь, освещённая мягким еле уловимым светом. Старая, мрачная словно неземная. –«Чертовщина-«подумал Кира- «Надо обратно идти. Хотя.». Он нажал на дверь и она, неприветливо лязгнув, отворилась. Солнечные лучи вместе с тёплым, свежим воздухом ворвались в мрачное помещение, Кирилл, на мгновение, ослепнув, выскочил на свободу. На улице солнце, теплее, весной пахнет, или, кажется? – Интересно, когда заходил было пасмурно, прошло не более получаса – вслух пробормотал он и стал оглядываться. Редкие прохожие, машин только нет или проехала, вот одна, грузовик "ископаемое", и где только берут такое старье. Через дорогу стоял ларёк- “Пиво Воды”. –«Не видел такого»– подумал Кирилл- где я вообще? Машину надо найти. В глубине ларька сидела и лузгала семечки грузная тётка в белом халате . – Минералки, пожалуйста, с газом – он сунул в ларёк сторублёвку. Огромная тётка взяла купюру и долго на неё смотрела: – Ты, паря, с дуба рухнул или напился до чертей? Что это? – мощно рявкнула продавщица и гневно уставилась на Кирилла. – Деньги, тётя, сто рублей – чуть повысил голос Кирилл. – Милиция, Милллииициия! – паровозным гудком завыла тётка, продолжая пялиться на сторублёвку. Кира развернулся и быстро удалился по улице, подальше от странного ларька и сумасшедшей бабы. Через квартал ещё ларёк “Союз печать”. Газеты старого образца, пару невзрачных журналов. Присмотревшись, он увидел дату 4 март 1965. На другой тоже, и ещё, на всех газетах. Статьи о выполнении пятилетки, мелькало СССР, герои Соцтруда. В общем, сон наверное или шутка такая. Мимо проехал старый жёлтый москвич с синей надписью “Милиция”. –«Прикалываются менты» – подумал Кира- «Или нет?» Он ущипнул себя, – «Может, заболел и брежу, где я?» – Какой сейчас год? – спросил он проходящего мимо мужчину в старомодном плаще. – Ты пил бы поменьше парень, а то смотрю уже “белочка” у тебя – мужчина улыбался и подмигивал ему. – Вам, что сказать трудно – не вытерпел Кирилл- я у Вас деньги прошу? – Ну шестьдесят пятый – буркнул мужчина – лечись товарищ! – «Что делать?» – он бездумно брёл по улице, дошёл до небольшого, неухоженного парка, присел на скамейку, достал сотовый, связи нет! Надо думать! Кирилл тонул в вязкой трясине, на поверхности остались только плечи. Безуспешно пытаясь выбраться, он погружался всё больше в смертельную пропасть, и ужас безысходности сковал всё тело. На плечо села огромная ворона и прыгая на плече, ускорила неизбежность. И когда до конца оставались считанные секунды он проснулся. – Мужчина, мужчина, Вам плохо? – рядом стояла немолодая женщина с авоськой и трясла Кирилла за плечо. Весь в холодном поту он долго смотрел на неё и еле слышно пробормотал – У Вас воды нет? а то я, похоже, из другого времени. – Пьяный, наверное? – женщина отпустила его плечо и сделала шаг назад. – Да, что вы все заладили, у вас, что все мужики в 65-том пьяные? Или это только в вашем городе? – отстранено промолвил Кирилл. – Может Вам в милицию, хотя, нет, точно в психбольницу спровадят – женщина вздохнула и присела рядом. – Вот, что парень пошли пока ко мне, а там что-нибудь решится с твоим временем или ты здесь, на лавочке ночевать собираешься? Пошли! Вечером, после сытного ужина, они седели за столом с Анной Кирьяновной – так звали женщину, приютившей его в её небольшом домике частного сектора пили чай и беседовали. – Мужа я уж три года как схоронила, дети выросли давно, внуки приезжают на лето, стало быть, одной свой век доживать, дети зовут, но не хочу, привыкла, здесь и помру- говорила Анна Кирьяновна, подливая ему травяной чай. – Ну, ну и как ты говоришь? Илинет значит у Вас там. – Интернет- Кирилл улыбнулся – это как энциклопедия, собранная в одну огромную мировую сеть передающая информацию со спутников и через оптико-волоконные провода. – Интересно, только не разберёшь ничего и телефон, этот без проводов – Анна Кирьяновна взяла в руки и внимательно рассматривала сотовый. – Красивый! – И на деньгах год будущего, паспорт, может, и не врёшь, только в голове не укладывается! Ты понимаешь, что такого не бывает! Сказка, одним словом. – Всё понимаю, но я здесь – вздохнул Киря – и это факт. -Ладно спать пора, завтра что делать думаешь? Дверь может поискать? Только переодеться тебе надо, уж больно чудно выглядишь, найду что-нибудь утром, ты спи вдоволь, ключи тебе оставлю, одежонку и деньжат немного, наших. -Спасибо, Вам – Кирилл убрал барсетку, взяв только паспорт, на «всякий», хотя какой «всякий» в его то случае- смешно, ей богу! Засыпал он плохо, в голову навязчиво лезли мысли – «Как быть дальше? Если ему суждено теперь здесь жить, всегда, до самой смерти, что тогда? Он не увидит больше своего мира! Никогда! Не увидит дочь, жену, знакомых, которые уже, наверное, переживают и ищут его. А он здесь, в 1965 году, лежит себе целый и невредимый в тёплой постели и думает о своём далёком времени. Не совсем любимом, но «своём» и уже неповторимом времени!

908 г. Мерсия.

Уже почти стемнело, когда они вошли в кузницу Лудеки. – А, это ты Кен, – как ни в чем не бывало улыбнулся кузнец, уже изрядно постаревший, но всё ещё крепкий и широкий с огромными мышцами под туникой. – Ты, про норвежцев, что знаешь? – нетерпеливо спросил Кен. – Замок в осаде, Кен, уже две недели, не все люди успели за стены, в дальние деревни ушли хотя здесь они не появлялись – сказал кузнец и приложился к бутылке с элем. – Это, что за девочка? Где ты нашёл этого ребёнка? – Лудека повернулся к Юльке – Она, что немая? – -Да, нет, она не говорит по-нашему. На норвежский не похож, и уж точно не датский – Кен погладил раненое бедро: – Я на речке её встретил, верней она меня, вытащила из речки, когда я без памяти свалился с Лури после встречи с Норвежцами. – Идём со мной, я ночую в лесу, пока эти дикари поблизости, вдруг нагрянут, так спокойней – бросил кузнец, заливая водой огромные угли в печи. Клубы плотного, белого пара с шумом вырвались из горна, быстро обволакивая кузнецу. – Пошли, там и решим, как быть- Кен подошёл к Юльке. Уставшая девочка, закутанная в шкуру, крепко спала, на низкой лавочке уронив белокурую головку. Невинное создание, светловолосая дикарка в шкуре, пришедшая из других времён или неизвестных миров, где нет места жестокости, злости и хитрой подлости. Так думал Кен, держа Юльку на пути к временному ночлегу Лудеки. В детстве вместе с Эльфвиной, они часами, заворожено смотрели в звездное небо и представляли, что где-то там тоже есть живое, похожее на нас или наоборот чужое и таинственное манящее своей неизвестностью. Какие у них, мечи, стрелы и одежда, а лошади, наверное, с крыльями? Вот одну бы такую и долететь до края земли, посмотреть вниз, там тоже есть звёзды? И как интересно они держатся? Мог ли он себе представить, что эта спящая девочка, которую он нёс на руках, несмотря, но свой возраст многое могла ему поведать. Рассказать о круглой Земле, солнце, звёздах и планетах, телефоне, о смертоносном оружии, машинах, самолётах и что четыре года назад наш Советский человек полетел в космос. Вдалеке послышалось лошадиное ржание и Кен, очнувшись от мыслей, мгновенно присел, положил на землю Юльку и схватился за рукоять меча готовый к худшему сценарию – Почему ты смеёшься? Лудека! – Кен отпустил меч. – Что весёлого, если мы попадём в лапы проклятых язычников? – Это Лури твоя, умная животина, ко мне пришла, знала где часто бываешь – кузнец поднял с земли девочку – всё, здесь рядом за пригорком. Привязанная кобыла стояла возле шалаша, и учуяв хозяина громко ржала, вставая на задние ноги. – Тихо, тихо – я здесь, шептал в ухо возбуждённой лошади Кен, гладя роскошную гриву. Сама природа сделала этот шалаш из нескольких повалившихся вековых елей, образовав внутри лесную комнатку. Оставалось только накидать веток наверх, а внутрь кузнец настелил шкур. За ним кузнец оборудовал очаг, где по небольшой скале спускался родник. Уложив Юльку в шалаше Лудека, соорудил костёр, и пока Кен осматривал конную амуницию, зажарил на вертеле зайца. – Ночью съезжу к замку, посмотрю – сказал Кен, подливая лошади воду в дубовое старое ведро – ты девчонку не бросай, если что. Она совсем не привычная к жизни, странная какая-то, даже не знаю, откуда она? Вскоре на лес опустились сумерки, а затем и ночь. Кен не спал, сидел у костра и задумчиво смотрел в огонь, затем резко встал, и вскочив на Лури умчался в непроглядную темноту. Потайной ход в замок находился на восточной стороне от стены, невидимый для незнающего глаза, где на склоне холма стоял вековой дуб в окружении более молодых собратьев. Вход в недлинный узкий лаз, выходящий в нижний подвал замка, был скрыт огромной паутиной обнажённых корней гигантского дерева. Кен спешился на окраине леса, за которым начинался холм с редкими дубами и прекрасным обзором, надел на морду лошади заранее приготовленный хребтуг, обмазал лицо грязью и пригибаясь перебежками двинулся к цели. На холме, как и вокруг всего замка горели костры, выставленной охраны и один виднелся, как назло, возле нужного дуба. – «Будет ли завтра такая же тёмная, беззвездная ночь» – думал Кен, возвращаясь обратно – «Нужно сегодня попытаться, главное охранники, сколько их? Может, уснут под утро?» Мысли яркими молниями пронзали сознание не давая покоя. И он рискнул, слившись в одно целое с Лури быстро добрался до шалаша и разбудив Юльку с Лудекой схватил девочку. – Забери Лури на окраине леса, я её привяжу! – крикнул Кен кузнецу, пешком до рассвета не успею! – Хорошо – Лудека был как всегда спокоен – я следом пойду, будь осторожен. Вдалеке за лесом уже слабо брезжил рассвет, когда Кен с Юлькой на руках, пригибаясь, бежал к еле заметным тлеющим углям затухающего огня. Он остановился в метрах двадцати от цели, посадил на землю девочку за бугорком с порослью молодых деревцев, снял меч, и ползком приблизился к охране, держа в руке рукоятью вперёд острый квилон. Норвежцев было двое, один из них спал на огромном бревне, закрыв лицо локтем, другой сидел спиной к Кену, свесив голову – тоже уснул под утро или задремал. Не прошло и пяти секунд как они отправились к своему королю царства богов – «К Одину в Вальхаллу – страну мертвых» – дрожа от чужой смерти, подумал. Они уже в очень узком коридоре, способным пропустить только одного стройного человека, с трудом протискиваясь, шли, с постоянно спотыкающийся, Юлькой.

Окружённый надежной стеной и готовый к отражению замок находился в осаде. Тэн Эдвин Ратленд каждый день ждал штурма и надеялся, что гонец, чудом проскользнувший сквозь ночные посты норвежцев, уже доставил письмо в замок Тамуэрд находящийся в Ноттингеме столице Мерсии элдормену Этельреду второму. Через пять лет после начала его правления Мерсия приняла верховную власть Уэссекса. Этельред II женился на Этельфледе, дочери Альфреда Великого, короля Уэссекса, и сейчас, когда Этельред II уже несколько лет был серьёзно болен и практически не вставал с постели фактически она правила королевством. О том, что гонец сумел пройти известила стрела с красной лентой, пущенная им обратно, хотя ему ещё нужно благополучно добраться и пока Этельфледа отправит королевский фирд уйдёт уйма времени. Никогда прежде ни норвежцы, ни датчане не осаждали замков, – «Это новая тактика или ждут подкрепления» – Эдвин стоял возле узкого окна-бойницы замка и задумчиво смотрел вдаль, в глубокую беззвёздную ночь. Они приходили Северным морем на своих драккарах и, оставляя флот под охраной на восточном побережье внедрялись на их владения. Грабили, убивали и насиловали, захватывали земли и увозили на своих кораблях, для продажи, в рабство, оставляя за собой только горе и пепел. Король Уэссекса Альфред уже не раз давал отпор викингам выигрывая битвы, но приходили новые корабли и набеги продолжались бесконечно. До тех пор, пока не появились викинги, семь королевств на британской земле жили как семь пауков в огромной банке – и даже не задумывались о единстве. Сейчас находясь в состоянии перемирия, англосаксы, возможно, стояли на пороге объединения всей Британии, во имя одной общей цели, вернуть утраченные части своей территории. – Отец! – Эльфвина неслышно подошла к Эдвину – Вестей не было? -Ничего- тэн медленно повернулся к дочери- не спишь? Ты ходишь, как твоя мать, также тихо, о Кене переживаешь? – Может в плену? – Узнаем, придёт время, а пока нам остаётся только ждать и молиться, чтобы эти выродки ушли. Надо полагать всё решится в ближайшие дни. Они понимают, что могут войска подойти. Детская привязанность Эльфвины к Кену со временем переросла в нечто большее, и она семнадцатилетняя, милая девушка всё чаще стала задумываться о чувствах, которые испытывала к нему. Может это и есть любовь? Она скучала по Кену. Воображение, против её воли рисовало печальные картины-, как он лежит пронзённый в грудь вражеской стрелой на холодной земле или опутанный цепями сидит в плену, весь израненный, обречённо склоняя голову. Она гнала ужасные ведения от себя, но они стали настигать её во сне, вновь и вновь, и теперь Эльфвина боялась уснуть. Они молча стояли, встречая забрезживший рассвет, погружённые в свои невесёлые мысли, когда в залу замка слегка прихрамывая вошёл Кен. Следом за ним, закутанная в шкуру, шла маленькая девочка с растрепанными, торчащими во все стороны светлыми волосами, измазанным, уставшим личиком и огромными зелёными глазами. Секундное замешательство, и Эльфвина, забыв о приличиях, и присутствии отца бросилась к Кену, словно он уже давно был её мужем, плакала и гладила его по лицу унизанной кольцами рукой, не веря, что это он. – Я подозревал, что ты знаешь о проходе, ну конечно, вы всё детство провели вместе – Эдвин подошёл к ним- я рад видеть тебя живым Кен, только как объяснить твоё появление здесь? На облаке прилетел? -Не знаю, господин, что-нибудь придумаю, но и оставаться по ту сторону не мог, я нужен здесь, чтобы защитить замок- ответил Кен. – Хорошо, пойдём завтракать, там и поведаешь о своих похождениях, да, и отведите умыться этого чудесного ребёнка, даже не спрашиваю, где ты её нашёл – с ухмылкой произнёс тэн и направляясь в залу. Он понимал, что уступит своей любимой дочери и она выйдет за него, простолюдина, хотя уже нет. Кен приближённый, один из лучших фирда, может и тэном станет когда-нибудь, кто знает? Или эрлом? Если завтра они все не будут мертвы!

Сознание медленно возвращалось, появились смутные очертания и приглушённые звуки. Валерка пошевелился и стал медленно сползать с лошади, но тут же был подхвачен крепкой рукой норвежца. Вскоре кавалькада остановилась, и всадник грубо скинул парня.
Упав на размокшую, мягкую землю Валера тут же подскочил и побежал, но споткнувшись о чью-то подставленную ногу упал, проехав с полметра по мокрой траве. Один из воинов, сняв с лошади верёвку, под общий смех и возгласы на непонятном языке, схватив его за ворот поволок к ближайшему дереву, привязал и удалился, оставив пленника в полном недоумении. «Кто они такие?» – гадал Валера, одолеваемый страхом и надеясь, что это лишь неудачная шутка или розыгрыш – «Куда мы попали? Если это кино, то, где камеры?» Он безуспешно пытался освободить руки и ноги, привязанные к дереву. Не давали покоя мысли об оставленной им младшей сестре. Он надеялся, что Юлька нашла людей и они помогли ей. А мама, она ведь ждёт, а если…? .... Бесконечные «если», «или», «кто?», «где?» .......вопросы, вопросы.................без ответа! Тем временем норвежцы разбили лагерь вблизи замка, на огромной поляне, кормили лошадей, разжигали костры, на которых жарили мясо, ели, пили эль и пели, как показалось Валере, песни без определённого мотива. Позже к нему подошёл тот самый огромный дикарь, что связал его и громко говоря на своём языке кинул Валере кусок мяса и поставил большую, деревянную кружку, наполненную белой, мутной жидкостью. Затем перерезал верёвки и пьяно улыбаясь ткнул себя в грудь: – Викар! -крикнул он: – Викар! Валерка жадно накинулся на еду. Захмелев от выпитого эля и несмотря на недобрые предчувствия, неожиданно уснул. Спал он как убитый. На рассвете проснулся, посмотрел на серое небо и почувствовал, что руки и ноги его свободны. Бежать не получиться, он находился в самом центре лагеря этих диких “ актёров” и их было слишком много, чтобы незаметно ускользнуть. Оставалось только наблюдать и ждать подходящего момента. Ближе к полудню часть норвежцев переместилась вплотную к замку выставив вокруг посты с приготовленными кострами для ночного караула, а вечером снова был пир, зажглись костры красиво мерцая на склонах вокруг замка, лилась рекой мутная «весёлая жидкость» , песни, пьяные крики, стычки – всё слилось в один сплошной гул и это безудержное веселье на фоне отчужденного, объятого густым холодным туманом неприступного замка казалось неестественным и неуклюжим. Величественная атмосфера с её сумеречным пейзажем и низким таинственным небом располагало к достойному спокойствию и неторопливым мыслям. И в эту ночь, после выпитого эля, Валерка крепко спал, без снов, словно опустился в омут с чёрной водой и неожиданно вынырнул на рассвете с больной головой и дикой жаждой. Вчера он пытался отказаться от выпивки, но Викар, с улыбкой, поднёс огромный кулак и его носу и сунул деревянную кружку с пойлом. А потом всё завертелось и ему стало хорошо и весело, и он от души смеялся вместе с ними ни разбирая ни слова и вообще ничего не понимая. Так продолжалось, наверное, неделю или меньше, он потерял счёт времени и, кажется, превратился в дикаря, мылся и стирался в речке, зубы чистил травой и выбросив свое рваное пальто надел подаренную Викаром тёплую тунику, подпоясав её ремнём. Этим вечером выпив неимоверное количество эля, норвежцы стали о чём-то громко спорить и ругаться. Но поднятая рука, Конунга заставила всех замолчать. Хриплым голосом, не молодой вождь, громко выкрикивая слова выбрасывал руку с мечом вверх и войско громко повторяя за ним поднимали вооружённые копьями и топорами и руки к небу. Валерка, оказавшись их за спинами огляделся, прикидывая как незаметно улизнуть или ещё подождать? Он догадался, что они собираются нападать на Замок и вопреки здравому смыслу ему очень хотелось посмотреть на это зрелище, со стороны, конечно. Уже стемнело, когда войско было готово к атаке и ожидая приказа громко кричали, отхлёбывая эль из деревянных, огромных кружек. Лошади и пару десятков викингов вместе с Валеркой остались охранять лагерь, затушили костры и разошлись постами по кругу. Один из них неуверенной походкой подошёл к Валере и схватив за рукав потащил за собой, что-то выкрикивая на своём отрывистом языке.

Норвежцы напали следующей ночью, пьяные и безумные, уверенные в своей дикой, безнаказанной силе. Они бежали к крепости размахивая горящими факелами и беспорядочно стреляя из луков, зажженными стрелами и трофейных арбалетов. Многие несли с собой приставные лестницы и верёвки с абордажными кошками. Замок молчал. Тэн Эдвин спал, когда в его покои ворвалась взволнованная дочь: – Отец, отец, вставай! Началось! Кен уже на стенах! – Собери всех детей и женщин – Эдвин, несмотря на возраст, резко вскочил с кровати. -Идите в проход, провизию и воду возьмите, я знаю, как сделать, чтобы его не было видно, быстрее! – А, как же тайна прохода? – Эльфвина испуганно смотрела на отца. – Не до секретов теперь, да и знай, что сидеть возможно придаться долго, я думаю, если замок захватят, на той стороне никого не будет, сможете уйти. Всё пошевеливайся дочь! Бог с нами! На выходе его ждали двое людей из фирда. – Не начинаем без Вас, господин-они направились к стенам. В городке суматоха, женщины с детьми, вооружённые кто-чем мужчины, отвязанные лошади, стоны раненных шальными стрелами, плач детей и крики – всё смешалось в один сплошной гул. Горело, пахло дымом и приближающейся смертельной опасностью. На стене у каждой бойницы три лучника, огромные пачки стрел, длинные остроги и крупные камни. Тэн особенное внимание всегда уделял лучникам. Это были тренированные с детства люди с особыми привилегиями и непомерно сильными руками. Были и такие, кто делал в минуту не менее пятнадцати точных попаданий. Луки использовались только валлийские и был разный выбор наконечников, но чаще они выбирали так называемый «бодкин». Он легок в изготовлении и имеет большую пробивную силу. У Эдвина не было воеводы, он сам всегда возглавлял свой фирд доверяя отдельные группы своим преданным друзьям, которых знал ещё с детства. Один из них Виглаф, пренебрегая вражеские стрелы, стоял на возвышении восточной стороны над главными воротами и ждал, когда норвежцы начнут переходить ров. Тэн быстро обошел всю стену. На севере Эгберт, на востоке Креода, а на западе Этельстан и Кен. – Виглаф! – начинайте без меня-крикнул Тэн и быстро направился обратно. –«Ну всё, готовы, тяжело придётся, но бог с нами»– думал Эдвин спускаясь вниз проверить как справилась дочь, закрыть и замаскировать вход. Он не успел. Стрела, пущенная сильной рукой викинга, нашла свою цель навсегда остановив могучее сердце Эдвина Ратленда Разумного. Так окрестили его подданные, за ум, справедливость и доброту. Тэн упал возле входа в свой замок, не дойдя до двери пару шагов. Кто-то заметил, подбежал, и по всему городку меняя голоса мгновенно разлетелась горькая весть «Тэн Эдвин мёртв»! Через несколько секунд упругим свистом на нападавших обрушился шквал стрел смертельно охлаждая дикий пыл викингов. Атака ненадолго захлебнулась и возобновилась с ещё большим напором и злостью. Часть врагов уже преодолели ров по брёвнам и трупам соплеменников пытаясь поняться по лестницам. С тыла, за рвом, их поддерживали норвежские лучники. Неожиданно получив серьёзный отпор, они, быстро организовавшись вели прицельный огонь уничтожая лучников. В отличие от мерсийцев, у которых большая половина мужчин, кроме, конечно, людей фирда, были обычными крестьянами, викинги же пришли воевать и довольно сносно владели всем имеющимся оружием, а одним зачастую виртуозно. Защитники кидали огромные камни и острогами отталкивали лестницы с висящими на них норвежцами. Но всё же некоторым уже удалось попасть на стену и даже спуститься вниз, где были встречены мужчинами из ополчения, кто успел с семьями уйти за стены замка и жившие здесь, в городке. Вооружённые топорами и всевозможными самодельными палицами они с особой жестокостью били пришедших забрать их землю, сжечь дома и увести женщин и детей в рабство. Бой продолжался всю ночь, уже рассвело, пасмурным моросящим небом и мерсийцы были измотаны, много раненых и убитых, а викинги с фантастическим упорством, несмотря на огромные потери, продолжали наседать. Оставалось немного для того, чтобы сломить упорство защитников и вдоволь насладившись кровью, отомстить за погибших товарищей. И когда основная масса нападавших и мерсийцев сгрудились на восточной стене отчаянно колошматя друг друга, стали слышны пронзительные звуки рожков и на поляне, божьим проведением, появилась конница королевского фирда. Это было спасение! Норвежцы спрыгивали со стен, чтобы встретить врага, но они уже были обречены. Их уставших и израненных конные разметали без особого труда, а следом, пешие, добивали оставшихся у стен и в городе. Обладая неимоверной силой и опытом, дрались они остервенело, но против такого количества, хорошо вооружённых людей, были бессильны. Викингов уничтожили всех, в плен не брали, а тех, кто пытался уйти, всех догнали или почти всех. Ушли единицы, наверное.

Обзор с пригорка, куда привёл Валерку викинг, оказался отличным, и он завороженно наблюдал за происходящим уже зная, что никакое это не кино! Где он и куда попал объяснить, наверное, не сможет никто и только огромная, неприветливая луна напоминала ему, что он всё ещё живой, на своей планете, в прошлом времени или далёком, одичавшем мире будущего! Вначале он жалел, что нет бинокля, но позже понял, что смотреть в него все равно бы не смог и без него жутковато! Валера даже несколько раз отпил ненавистной браги из кожаного мешка, напоминающего резиновую грелку, который ему «заботливо» всучил уходящий Викар. Он видел всё! И последние надежды, спрятанные глубоко в перевёрнутом сознании, растворились. Это не сон! А утром, на той стороне, где заканчивалась поляна, из леса, увеличиваясь в количестве с каждой секундой, стали появляться конные с флагами, в красивых, блестящих доспехах. За ними шли пешие воины, лучники и люди в обычной одежде с палками и кольями, примкнувшие, видимо, по пути и сходу, без раздумий, феерично растягиваясь полукругом, кинулись уничтожать захватчиков, отрезая пути бегства и сопровождая свою атаку протяжными звуками рожков. Оставшиеся в лагере засуетились, принялись быстро отвязывать и уводить лошадей на западную сторону к холмам, единственному пути спасения соплеменников. Предоставленный самому себе Валерка, практически беспрерывно думающий о побеге, не знал куда направить ноги. Там враги! Здесь? Наверное, тоже, но те-то точно убьют, приняв за дикаря с юных лет, жаждущего чужих богатств и крови. Он ненадолго, присел, пытаясь унять дрожь в теле, а потом встал и медленно побрёл следом за «актёрами». Совсем скоро остатки дикарей стали отходить группами, отчаянно защищая свои, обречённые жизни и уже многие, настигаемые конницей и стрелами мерсийцев, что есть сил бежали к спасительным холмам надеясь успеть. К ним пустились, вскачь ведя с собой коней их отчаянные товарищи и Валерка, обдуваемый холодной моросью, остолбенело смотрел на приближающихся людей. Не прошло и минуты и словно, отпущенная пружина изнутри, понесла подростка как можно дальше от страшных событий. Он, задыхаясь, летел вверх по отлогому холму ни о чём не думая, как чья-то очень сильная рука в браслетах подхватила его, несколько метров пронесла над землёй и закинула на лошадь, в «привычное» для него положение. Он не видел кто это был, да и какая разница, главное подальше от смерти. Сзади слышались возгласы, крики, свист стрел, ржание упавших лошадей и звон металла, а глухой, казалось, стук копыт вместе с выпрыгивающим из груди сердцем били единым ритмом. Они перемахнули холм, маленькую поляну, но конь, поражённый стрелой в шею, захрипел и кувыркнулся, далеко откидывая мощным крупом своих наездников. Валерка, больно ударился плечом о землю, перевернулся пытаясь встать и снова упал, а рядом с глухим ударом приземлилось огромное тело дикаря. Это был Викар. Он резво подскочил и кинулся в лес, Валерка, неожиданно обрадованный появлением единственного знакомого, побежал за ним стараясь не отстать, а что происходило за спиной он не видел, не было времени обернуться, да и не хотелось. Когда беглецы поравнялись, земля, неожиданно, ушла из-под ног. Яма, аккуратно прикрытая валежником, вырытая или на зверя, или для чего-то ещё, глубокая, сверху узкая, а к низу расширялась, что не давало возможности выбраться. Они сидели на дне ошеломлённые, но целые, Викар даже пытался улыбнуться Валерке, получилась лишь гримаса на обагренном чужой кровью лице. Это была ловушка! И если их обнаружат......Осторожно встали, осмотрели яму и стало понятно, что выбраться без посторонней помощи невозможно, хотя ближе к середине выпирал, спасительной ступенькой, вроде-бы большой корень дерева и Викар попытался до него допрыгнуть. Нет, высоко! Он схватил Валерку и легко закинул к себе на плечи. –«Вот силища-то»-подумал Валера, пытаясь дотянуться до корня, достал! Ура! Подтянулся. Огромный корень благополучно вывалился, ударив парня по голове и повалил всю конструкцию из живых тел вниз. Стряхнув землю Викар в ярости, принялся пинать земляные стены ямы и в одном месте она провалилась, открывая черноту пещеры. Не раздумывая, он схватил за руку оглушенного корнем Валерку, и они влетели в темноту. Это был проход в человеческий рост и довольно широкий, который никак не заканчивался, не сворачивал и не ответвлялся. Пол, на удивление, был очень ровный и гладкий и их шаги отзывались еле уловимым, глухим эхом. Тоннель казался бесконечным, очень хотелось есть, а еще больше пить. Валерка уже несколько раз хватал Викара за рукав, показывая, что лучше повернуть обратно, но дикарь отмахивался и упорно продолжал идти вперёд. И наконец впереди появилось еле различимое мерцание и вдруг всплыла она! – Это, это та, дверь, дверь – возбужденно говорил Валера Викару, который не понимал ни слова – это она, точь-в-точь, понимаешь? Викар кивнул головой, как будто и впрямь понимал, дьявольски усмехнулся и резко навалившись огромным плечом открыл дверь. Неповторимо вкусный воздух опьянил измученного Валерку морской свежестью, теплом и свободой. Чистое, без единого облачка, небо сливалось к горизонту в единое целое с морем, а жаркое, большое солнце светило прямо над головой. Красивый пляж с белым песком был усыпан огромными черепахами и как подарок, со скалы, в нескольких метрах от места, где они вышли, маленький водопад. Валерка подбежал к нему, залез весь под тяжёлую струю, с раскрытым ртом и стоя по колено в воде наслаждался прохладой. А Викар, так и остался на месте, глупо уставившись на камни, где ещё секунду назад была дверь. Как же хотелось Валере объяснить ему, зная его язык, что вот так же, через исчезающую дверь, он попал в его время. Теперь, бы он точно поверил в это немыслимое и такое недоброе чудо!

1965 г. Ейск. Россия.

На следующий день, отправляясь на поиски злополучной двери, Кирилл надел простенькие брюки и застиранную рубашку, образ простого советского рабочего дополнили серая кепка и кожаный вытертый пиджак. Нашёлся у хозяйки и фонарик- жучок. Дом он вспомнил без труда, ориентируясь по ларьку с бабой-паровозом и обходя его стороной. По дороге, увидев вдалеке, двух милиционеров быстро завернул за угол, понимая, что со своим паспортом, двухтысячного года выпуска, ночевать ему, в отделении как пить дать. Да и говорить про будущее не стоит, сразу в «весёлую» больничку отправят. А там уж, будь спокоен, «добрые» санитары позаботятся – укол, смирительная рубашка и далее по списку, «необходимого» для лечения больной души. Подвал Кирилл исследовал основательно, заглядывал в каждый угол и даже ощупывал стены, ничего. Пару раз кто-то приходил в свой сарай, копошился, и Кира, замирал в темноте, ожидая ухода обывателя. После обеда в советской «вкусной» столовой зашёл в магазин и купил небольшую фомку. До позднего вечера, он вскрывал хлипкие, больше для проформы замки, но абсолютно никаких признаков той загадочной, массивной двери не обнаружил. И так продолжалось ещё несколько дней. Потеряв надежду найти «дорогу домой» в этом подвале Кирилл принялся обходить соседние, расширяя свой круг поисков уже скорее из-за стремления «хоть что-делать» продолжая противоречить логике и здравому смыслу. Это был тупик, лабиринт без выхода! Через неделю отчаявшись найти вход в своё время, решил приостановить поиски. Нужно осмотреться, успокоиться и подумать, как дальше жить здесь без документов, работы и жилья. «Самый что ни на есть настоящий советский бомж, единственный в своём роде, из будущего»– подумал Кира и рассмеялся. «Спасибо Анна Кирьяновна приютила, не гонит, кормит и верит, неудобно, может грузчиком, где подработать, документы, наверное, не спросят!» Остановился у автомата с водой, выбрал без газа. «Как в детстве!» – опустил одну копейку. «Весь Союз с одного стакана пил и никакой заразы, да, были времена!» – вспоминал Кирилл, бездумно разглядывая доску объявлений. Стоп! «Пропали дети, подросток 14 лет, Горин Валерий и девочка 7 лет Горина Юлия». Фото! Брат и сестра, он их узнал! –«Девочка побежала за котом, парень за ней и вроде в подъезд забежали или в подвал? Именно в тот подвал! Так, так, телефон только милиции, ну да? Как ещё? Сотовых-то нет, домашние ещё редкость»– размышлял Кира, направляясь к Анне Кирьяновне:

–«Ну вот, есть зацепка» – мозг словно проснулся, вышел из заторможенного состояния, мысли опережая друг друга не давали сосредоточиться, и он подгоняемый появившейся надеждой почти бежал.
– А, ты уверен, что это они – Анна Кирьяновна возилась с готовкой на кухне: – Может, ещё стоит дверь поискать? -Да сколько искать-то, какой смысл? -Кирилл нервно отстукивал пальцами по столу: – Я раз десять подвал обошел. Нет там ничего, и в соседних, тоже. Детей я хорошо запомнил, это они, точно, больше никого на улице не было, и я их первых встретил. – Вот, что, ты сам ты не куда не лезь! – женщина поставила перед Кириллом тарелку дымящегося плова: -Я всё разузнаю, город у нас небольшой, знакомых много, так что не переживай, давай ужинать! Слышал бы нас кто-нибудь, точно подумал бы что свихнулись! Анне Кирьяновне не составило особого труда выйти на Екатерину. Она пришла в больницу и вызвав её увела в парк подальше от людских ушей и глаз. Имея за спиной огромный жизненный опыт, опасаясь навредить измученной женщине, разговор начала издалека, итогом которого должна была стать их встреча с Кириллом. Катя согласилась, настойчиво спрашивала о детях, теребя в руках медицинскую шапочку, и постоянно моргала припухлыми от частых слёз глазами. Они встретились вечером в доме у Анны Кирьяновны. Екатерина была после смены, немного растрепана, возбуждена и от неё предательски попахивало спиртом. Последние события отпечатком переживаний легли на её осунувшиеся, красивое лицо с еле заметными лучами морщинок, оставшиеся от некогда жизнерадостной женщины. Поразительно изумрудные глаза светились печальной растерянностью, с надеждой всматриваясь в лицо незнакомца. – Вас зовут, Кирилл? -спросила она, взяв его руки в свои: – Что Вы знаете! Где мои дети? Говорите же! – Анна Кирьяновна, у Вас выпить есть? -она обернулась к хозяйке. -Присядьте Катя и постарайтесь успокоиться -сказала хозяйка, доставая из секретера настойку и три рюмки: – Всему своё время. Время уже давно перевалило за полночь, а они всё сидели за столом и разговаривали. Два абсолютно непохожих человека, из разного времени, попавших в беду, но связанные одной целью- найти ответ. Кирилл описывал своё время, говорил о незнакомых для Кати вещах со сложными названиями и не менее сложным использованием. Самое невозможное для неё был распад Советского Союза, а главное КПСС со всеми вытекающими плачевными для народа последствиями. Становилось не по себе, представляя, что твоя любимая и многострадальная страна, дважды освобождавшая Европу, да и в общем весь мир от маниакальных захватчиков, превратилась в трудно объяснимый криминально- коммерческий мир, со своими в негласные законы и правилами. Развалились огромные заводы и предприятия, а миллионы граждан, включая силовые структуры, влачили жалкое существование, покупая продукты на введённые карточки. Страна чудом удержалась на плаву и строй постепенно перетёк в самый что ни на есть загнивающий капитализм, над которым смеялись советские люди за высоким забором призрачного коммунизма.
Екатерина и верила и нет! Верить в эту невероятную «правду» её вынуждало упование, что дети целы и невредимы, там в далёком будущем, наверное, страдают, но главное, что они живы! Не верила, потому что всё это был вымысел, рассказанный ей специально подосланным человеком, чтобы успокоить её и дать надежду, ложное убеждение и они не вернуться, никогда!
Она убедила Кирилла продолжать поиски, всё проанализировать и более основательно подготовиться. «Отпуск возьму» – решила Катя: «Пусть это и похоже на бред, но надо же что-то делать!»

Кошелев Юрий Игнатович работал в старой местной библиотеке на улице Дружбы, расположенной на первом этаже пятиэтажного дома. Всю жизнь он посвятил книгам, пришёл сюда ещё совсем юным и вернулся сразу после войны, отслужив писарем в штабах тыла. Его призвали в сорок третьем, когда исполнилось девятнадцать лет, но в связи с плохим зрением и хилым телом определили в тыл. Близорукий и тщедушный он никогда не расставался с книгой, бережно ухаживал, смахивал пыль, сам ремонтировал и подкрашивал стеллажи. Будучи одиноким, он не чувствовал себя таковым, храня в голове и на полках родной библиотеки целый мир огромного пламени чувств, судеб и событий. Кошелев самым тщательным образом вел учёт всех произведений и подписчиков, сам ходил по адресам к должникам и очень переживал, принимая на свой счёт, если книга пропадала. Так текла его незаметная жизнь, день заканчивался и наступал точно такой же, мало чем отличавшийся от предыдущего. Вот уже неделю, в окно, Юрий поневоле наблюдал за странным мужчиной средних лет, который в течение нескольких дней заходил в подвал дома напротив и выходил только, видимо, на обед и возвращался вновь. Затем он переместился на соседние дома, а потом и вовсе пропал. Нет, он снова появился через пару дней, уже не один, с женщиной, чуть моложе, и они исчезли в подвале до самого вечера. – «Что, можно так долго там делать?»– мыслил Кошелев-«Может клад или подземный ход? Но он ходил и в соседние дома. Наверное, потеряли что-то, интересно что?» Юрий Игнатович запоем читал фантастику и приключения, часто представляя себя отважным героем захватывающих вестернов, перемещался во времени вместе с Г. Уэллсом и бороздил океаны в книгах Жуля Верна. Любопытство взяло верх! И на третий день, когда эта парочка появилась, направляясь к подвалу, он был готов к приключениям. Одет в сохранившуюся с войны полевую форму без знаков отличия, приготовил фонарик, маленькую монтировку, перекусить, бинокль и ещё немало важных мелочей, так на всякий случай, а главное ухоженный трофейный «Вальтер» в кобуре с запасными обоймами и пулями в коробочке, аккуратно сложив всё в специально купленный походный рюкзак. Ранним утром Кирилл дождался Катю у её дома, и они отправились всё в тот же подвал, обсуждая по дороге ещё возможные варианты расположения треклятой Двери. В конце подвала был небольшой завал из старых вещей каких-то досок и мусора, который сегодня они решили разобрать. – Здесь кто-то есть – шепнул Кирилл Кате, и приложил палец к губам. Они уже почти растащили мусор, доски и прочий хлам почти добравшись до стены, их последней версии в этом подвале. – С чего ты взял? – Катерина осветила большим, уже подсевшим фонарём сырой проход: – Нет здесь никого, кошка может? – Точно есть, я заметил свет, блеснул, фонарик скорей всего- Кира медленно продвигался по проходу: – Да и чувствую, в свете, видимо, последних событий чутьё обострилось. –«Неудобно за людьми подглядывать»– думал интеллигентный Юрий и боясь быть обнаруженным, медленно отходил назад. Случайно задетая, пустая бутылка покатилась, предательски звонко разорвав тишину. Он присел, затаив дыхание пытаясь рассмотреть в кромешной тьме пути отступления. -Кто, там? – крикнул Кирилл, направляя фонарь и ускоряя шаг в сторону звука. Катя, немного побаиваясь, не отставала, и Кошелев, включив свет, побежал. Через несколько шагов, споткнулся, упал, разбил фонарик и проехав по мелкому мусору на животе уткнулся головой во что-то железное. В наступившей тишине были слышны приближающиеся шаги и негромкий голос Кирилла – Смотри, Катя, это она! Они завороженно стояли у еле уловимо подсвеченной двери, не обращая внимания на лежащего внизу человека. – Ну, что идём? – Катерина положила руку на спину Кире, как будто подталкивая его к входу. – Да, надо рискнуть – Кирилл взялся за старинную ручку- Двум смертям не бывать! Дверь открылась, и они вошли, а следом за ними выскочил не вставая, на четвереньках, словно боялся не успеть, несуразный Кошелев. На «другой стороне» промозглая ночь и тяжелое, холодное небо. Кира c Екатериной обернулись и смотрели как исчезает дверь, оставляя лишь темноту. – Это чудо! – воскликнула Катя, направляя почти севший фонарь на стену ровной скалы. Теперь она верила в эту мистику и продолжая водить тусклым светом по стене погрузилась в свои мысли. – Ну, что, дядя – сказал Кирилл, обращаясь к стоявшему на четырёх точках Кошелеву – Встаньте, уже, наконец и объясните нам, за каким лешим, Вы увязались за нами и следили. Юрий Игнатович медленно поднялся. – Меня Юрий зовут, я всё объясню- тихо заговорил Кошелев, отряхивая одежду, затем вытащил носовой платок и принялся энергично протирать очки, скромно потупив близорукие глаза. – Где мы? – спросила вышедшая из оцепенения женщина. – Узнаем, утром, а сейчас мне очень хочется Юру, послушать- Кирилл присел на камень – Может, что интересного наш новый знакомый поведает. Они разожгли костерок и достали перекусить, причём самым запасливым оказался Кошелев, как будто знал, на троих взял, термос и три раскладных стаканчика, хитрец. Он без утайки рассказал, что действительно следил, и сегодня, одолеваемый бурными фантазиями, поджидал их за углом. Говорил Юрий настолько воодушевлённо и откровенно, что не верить ему было просто невозможно и беседа перетекла в доверительный стиль, которая продолжалась до рассвета. – Друзья, в путь! – Кошелев бодро подскочил и стал собираться- Если, всё это правда, то мы великие путешественники во времени, о нас напишут книги и будут петь песни. Ура! Мы найдём, Катя, ваших детей, а Вас, Кирилл отправим домой…и нас! Вперёд! -Какой шустрый- рассмеялась Катя, впервые за последнее время. – Да, сам напишешь, мемуары, в дурдоме- поддержал Кира: – Если вернёшься, конечно.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71504191?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.