Алитар
Алитар
Дмитрий Николаевич Анищенко
Процветающий мир, где магия буквально на каждом шагу, а драконы одним своим дыханием способны порождать целые народы; и материк, вобравший в себя всех представителей волшебной флоры и фауны.
Но вот дракон, покровительствующий гномам, таинственным образом погибает, а на престол торгового города встает новый матриарх. Подгорный народ с каждым годом затухает, в то время как центральный город процветает.
В один момент представители разных государств, ведомые общей угрозой, решают объединиться. Что это за угроза и какие последствия она несет за собой? И почему правителя торгового города все хотят убить?
Дмитрий Анищенко
Алитар
Пролог
В один из солнечных дней, когда листва с деревьев только начала опадать, а небо плакало нечасто, больше уступая место всё ещё тёплому светилу, по широкой дороге прогуливался старик с внуком на плечах.
Несмотря на тёплую погоду, на них, как и на остальных прохожих, были лёгкие тканевые куртки.
– Деда, а что это там делается? – оживился малец, увидев большое столпотворение рабочих около отвесной части горы, находящейся на территории их города.
Но блестящие глаза ребёнка были направлены вовсе не на стоящих там плотных низеньких мужчин в рабочей форме – такое нередко можно увидеть в гномьем городе, – а на гору ярких, разноцветных камней, аккуратно уложенных по цвету и форме.
– Ох-хо-хо! Полегче, внучек! Мне всё-таки скоро как третье столетие пойдёт! – с напускным ворчанием начал старик. – А это твой папа решил памятник поставить друзьям своим за их подвиги.
– Папа? Друзьям? За что? – казалось, маленький непоседа только последнюю часть и услышал, но скакать на плечах деда перестал – очень ему там нравилось.
– Друзьям. А за что… Тебе разве папа не рассказывал о своих приключениях в молодости? – удивлённо вскинул бровь старик.
– Папа отправлялся в приключения? Я его только в замке и видел… – вновь не усидел на месте от такой новости малец, неверяще посмотрев на макушку деда.
– Как вернёмся, я с Тимом поговорю, не переживай… Всё, дальше сам иди! Устал я тебя катать…
Аккуратно сняв внука с плеч, он продолжил идти в сторону рабочих с горой цветных камней.
– Ваше Величество, ведём работы по проекту Его Величества Тима! – поприветствовал один из строителей старика, когда они с внуком подошли.
Остальные же рабочие замерли на месте и преданно смотрели на своего старого короля.
– Занимайтесь-занимайтесь! Мы с внучком просто посмотреть пришли, – добродушно улыбнулся старик, жестом показывая продолжать работу.
– Тогда, быть может, вам будет интересно взглянуть на сам план? – спросил тот самый гном, первым поприветствовавший их, видя в лице мальца огромный интерес к происходящему здесь.
Глаза ребёнка ещё больше расширились, и он, схватив дедушку за руку, умоляюще на него взглянул.
«Точно Тиму взбучку устрою, раз даже этого сыну не показал!» – подумал про себя старик и добавил вслух:
– А почему бы и нет!
На плане, помимо всего прочего, касаемо придания части скалы нужной формы и установки дополнительных креплений, была изображена мозаичная картина с тремя драконами, улетающими к светилу, и группой путников внизу, наблюдающих за уходом величественных созданий.
– Так папа видел драконов-основателей? – восхищённо спросил малец.
– И не только! – усмехнулся в ответ его дедушка, осознавая последующую просьбу внука.
– Расскажи!
– Хорошо. Но учти, это будет долго!
– И что? Интересно же!
– Ладно… Сперва, пожалуй, расскажу историю про наших основателей…
– Но ведь я её уже слышал! – уныло ответил внук.
– То, что я расскажу – нет! Так что слушай внимательно. Когда-то очень давно…
…
Когда-то очень давно было три друга – три брата. Были они крайне сильны и талантливы, по одному их желанию создавались материки и океаны, города и сёла, а также те, кто их населял. Один из них, старший, создал людей, эльфов и различные растения, другой, средний – гномов, горы и драгоценные камни с металлами, а третий, самый младший, создал множество животных, населил моря и океаны различной живностью.
Стоит сказать, что лишь старший и младший братья творили бескорыстно и даровали всему созданному свободу от их влияния. Средний же был ленив, а также крайне любил поедать драгоценные камни, и именно для того, чтобы не утруждать себя, был создан народ гномов, существующий только благодаря магической подпитки от их создателя. День за днём они проводили в шахтах, дабы угодить своему повелителю.
Первым высказал своё недовольство младший из братьев, пытаясь воззвать к совести среднего и остановить издевательства над целым народом, пусть и им же созданным. Но средний не стал и слушать.
– Ты всего лишь завидуешь моему таланту и силе! Ты бездарь, способный творить безмозглых животных да рыб! – ответил средний.
Его брату тяжко пришлись эти слова, были посеяны семена обиды, а в сердце закралось желание доказать, что он тоже способен на большее.
Старший же поступил иначе, он даровал гномам разум, почти такой же, как и у его народов, но до умопомрачения любящий торговаться. Со временем среднему, в силу невозможности вернуть их прежнее состояние, пришлось договариваться со своим народом.
Гномы обрели свободу, продолжая снабжать своего создателя драгоценностями, но при этом не так много проводя времени в шахтах, чуть позже они нашли своё поприще в кузнечном и ювелирном деле.
Братья же с тех пор не общались. Старший ушёл на север, стремясь обрести внутренний покой, средний всё так же оставался у гномов, а младший пытался создать свою разумную расу, но каждый раз чего-то не хватало.
Тогда, в силу отсутствия старшего брата, младший стал тайно изучать людей, в надежде создать по их подобию свой народ. Много воды утекло с того времени, каждое созданное им существо обладало примитивным, не способным развиваться разумом, чуть превосходящим животное. Так были созданы нэру, заселившие океаны и ставшие нападать на суда, иногда устраивая набеги на селения, расположенные близ воды, так появились и датуры, что были спокойней своих предшественников, но не опасней.
Так бы и продолжалось дальше: старший отрешён ото всех, средний поглощает драгоценные камни и поддерживает своей магией народ гномов, а младший пытается создать разумный народ, но каждый раз терпит неудачу.
Вконец отчаявшись, младший из братьев, решился использовать для нового вида датур своё магическое ядро, вернее, малую его часть. К удивлению, созданная таким путём особь была абсолютно разумна, но на её теле стала разрастаться грибница, что постепенно пожирала носителя.
Появились сомнения – он догадывался, как решить свою проблему, но не был готов отдать всё своё ядро своему народу, ведь это означало бы для него смерть. Тогда дракону и стало понятно, почему старший брат покинул их.
Шли годы, новый вид датур постепенно вытеснил старый, но проблема с болезненной смертью для них так и не решилась.
Стали ходить слухи, что средний из братьев вновь начал терроризировать народ гномов – драгоценности помутили его рассудок, и он жаждал лишь одного – утолить своё непомерное эго.
Тогда младший брат, переступив через свою обиду, вознамерился вразумить среднего, но слова его были глухи, а мольбы – тщетны. Атмосфера накалялась, слова становились все резче, а жесты – угрожающе.
Первым не выдержал средний брат и накинулся на младшего – раздался рёв, что прокатился по всей долине, подобно грому, сотрясая небеса.
Это была битва на истощение. Средний хоть и был силен, но годы поедания драгоценных камней сделали его не только крепче, прорастая на его теле, но и тяжелее. Пока могучая лапа, усыпанная драгоценностями, заносила свой смертоносный удар, младший успевал уклониться от неё и сам нанести несколько небольших ран. Спустя некоторое время всё тело среднего было покрыто его же кровью, взгляд туманился, сознание плыло, а конечности предательски дрожали. С криком, полным ярости и отчаяния, он бросился на своего брата с последними силами, но в тот же миг младший нанёс свой удар.
Спустя мгновение тело одного из братьев безжизненно рухнуло с зияющей дырой в груди у той самой горы, где трудились гномы, в руках же другого мерцал, переливаясь множеством цветов, будто бы напоминая о любви своего старого носителя, драгоценный кристалл – магическое ядро среднего брата. Младший оплакивал тело погибшего три дня и три ночи, пока наутро четвёртого дня оно не превратилось в гору со всеми теми драгоценностями, которые успел съесть за свою жизнь некогда его обладатель.
Сжираемый чувством вины, оставшийся из братьев решил отправиться вслед за старшим, дабы повиниться перед ним и рассказать печальное известие.
Так, из мира, чуть позже названного в честь младшего из создателей – Алитар – ушли три брата – три дракона.
Но мало кто знает, что перед своим уходом, младший из братьев вручил полученное магическое ядро одной из своих любимиц-датур, обладающей чистым сердцем, и велел беречь его как зеницу ока.
Так, магический кристалл и передавался из поколения в поколение, пока в один из обычных дней он не пропал…
Глава 1
Фангорум
В центре материка находился знаменитый своей красотой город, во главе которого уже многие годы стояла одна семья, передающая титул правителя от матери к дочери.
В нём возвышался замок из белого камня, шпили верхних башен которого дотягивались до облаков. От него и до самых городских ворот располагались множество одинаково прекрасных домиков.
Уникальной чертой этого города была чистота и свежесть, вовсе не присущая столь большим городам, прикрываемым горами от ветра. Этим, как и всем остальным, горожане обязаны нынешней правительнице, ведь именно она рассадила по всей территории города особый вид магических грибов, по ночам начинающий светиться и выпускать споры – подобно семенам одуванчика, разносимых ветром, их подхватывали потоки магии. Именно благодаря этому все неприятные запахи исчезали, уступая место свежести.
Множество путешественников ежедневно посещали город, чтобы пополнить запасы, отдохнуть и немного пожить там. Стоит отметить, что в нём можно было найти абсолютно любые товары, которые продавались в других землях.
Одной из главных причин такой посещаемости города были именно грибы, прорастающие только на его территории – в других местах они просто погибали. Ночью, когда грибы выпускали свои споры, вся территория города будто наполнялась тысячами мелких светлячков, что плавно летали, повторяя очертания движения потоков магии, будто рука художника затейливо водила кистью по холсту. На такое часто любили смотреть влюблённые пары.
…
В Фангоруме был очередной солнечный день. Среди других его выделяло лишь общая взволнованность горожан. Если бы посторонний наблюдатель мог заглянуть в одни из покоев замка, то всё бы сразу же встало на свои места – на роскошной просторной кровати возлегала женщина, поражающая своей красотой, и творила ту единственную магию, которой обладают лишь они – независимо от мира и времени – дарение жизни. Что было поразительно, так это рождение двух детей – девочки и мальчика. Для неё это считалось невозможным, ведь из-за древней болезни женщины её семьи не могли родить мальчика. По крайней мере, так всем говорили.
После того как на измученном лице королевы открылись глаза янтарного цвета и она увидела своих детей, лицо её исказила гримаса полного отвращения и ненависти при виде своего новорождённого сына.
– Вы знаете, что делать с этой тварью! – небрежно произнесла королева и со всей любовью и нежностью притянула к себе дочь.
В то время как служанка безмолвно укутывала плачущего мальчика в плотный свёрток, королева отдала свою дочь в заботливые руки оставшейся прислуге и от бессилия рухнула обратно на кровать.
Напротив кровати стояло огромное зеркало, украшенное по краям изысканными узорами и золотом. Что нельзя было сказать про отражаемое им. Когда королева повернулась спиной – мелкие синеватые грибы, подобные тем, что росли на территории всего королевства, и торчащие нитки грибницы прорастали из кожи по всей её спине. Некоторые участки кожи, подобно нарывам, находились в натяжении под давлением ещё не проклюнувшихся прорастающих грибов, причём это никак не доставляло ей боли.
…
В это же время по пустым коридорам белокаменного замка служанка с бездумным взглядом несла в руках плачущий свёрток в одну из подземных комнат.
Нижние этажи освещались лишь вездесущими грибами, растущими в замке буквально в каждом углу. Дойдя до огромной железной двери, служанка с трудом отворила её, входя в просторное помещение, в котором находились лишь две вещи – алтарь и ножом, лежащий на нём. Алтарь был испещрён древними узорами, вторящие тем, что были на клинке.
Уложив свёрток в углубление, служанка, без всякого сомнения, взяла в руки кинжал и порезала запястья на своих руках. Кровь равномерной струёй стала стекать на алтарь, вырисовывая замысловатые рисунки, растекаясь по гладкой поверхности камня до того момента, пока из алтаря резко не выдвинулся шип, пронзая сердце служанки, даря ей быструю смерть. Женщина, не проявив ни единой эмоции, на глазах превратилась в иссушенный труп, в то время как алтарь начал сиять красным светом. Этот свет собирался в одном месте – в кругу, где лежал младенец. Вскоре комнату заполнило кровавое зарево, танцуя на стенах комнаты, и, после резкой вспышки, тут же исчезло, как исчез и младенец.
Убить своё дитя – поступок, смертельный для существа, что правило этим городом. Единственным выходом было отправить малыша в место, смертельное для него.
Чем же была вызвана ненависть этой женщины к своему сыну? В самом простом чувстве всех живых существ – страхе. Ведь сын датуры – древнего разумного вида человекоподобных грибов, рождался больше человеком, против которого магия этих существ была бесполезна. Именно поэтому ещё с древних времён датуры избавлялись от своих сыновей различными способами, ведь нередко, вырастая, они обращались против своих матерей.
…
То ли этот младенец был поцелован самой удачей, то ли так было предначертано, но в это время проводился ещё один ритуал. Именно в тот день переплелись две судьбы: мальчика, обречённого на смерть, и колдуна, потерявшего самое дорогое, что у него было.
Глава 2
Датуры – очень редкий магический вид существ. После охоты, устроенной на них жителями Болотного леса, мало что осталось от этого народа. Единственное более полное упоминание о датурах встречается в старинном фолианте, последний экземпляр которого находится в личной библиотеке Абомины – всеми любимой и почитаемой правительницы Фангорума.
Автор столь древней книги смог невообразимым образом по крупицам собрать в своём труде большинство сведений об этом виде.
«Если демоны приводят в ужас своей неотвратимостью, то датуры – хитростью, жестокостью, а также жаждой и умением повелевать». – с этих слов и начиналась первая страница того фолианта.
Датуры – древний магический и очень редкий вид существ, особенностью которого являлось то, что на их теле на протяжении всей их жизни росли особые грибы. Эти грибы распыляли споры, подчиняющие себе волю почти любого живого существа, вдохнувшего их. В зрелом возрасте датуры становились похожи на ходячие разлагающиеся трупы, на которых прорастает грибница – их кожа походила на трупную, покрывшуюся множеством трещин с вылезающими из них грибами. Под конец жизни почти все конечности у них отпадали от веса уже значительно подросших грибов и грибницы, разрушающей даже кости – от датур часто оставалось лишь туловище, усыпанное грибами, и идеально чистое лицо – даже после смерти оно долгие годы оставалось нетронутым разложением и являлось идеалом женской красоты.
Датурами являлись лишь женщины в их роду, хотя они и производили на свет всегда двойню – мальчика и девочку. Сын датуры почти ничем не отличался от человека, лишь обладал долголетием, красотой, огромным потенциалом в магии и невосприимчивостью к их спорам. Из-за последней особенности датуры сразу же после рождения сына старались от него избавиться – всё их нутро, каждый фибр души вопил от ненависти к тому существу, что посмело вылезти из утробы. Изначально их останавливало проклятие, наложенное одним из драконов-основателей. При собственноручном убийстве или убийстве через порабощённых датуру ждала страшная смерть – все её тело начинало покрываться гнойными язвами, грибы отпадали, а на их месте оставались кровоточащие дыры. Не сразу, но они нашли выход из этой ситуации – с помощью одного кровавого ритуала разрывали связь между собой и отправляли ребёнка туда, где он точно не сможет выжить. Правда, для этого пришлось ждать, когда последний дракон, что мог осудить такое поведение своих созданий, покинет их.
Дочерей же датуры очень любили и со всем тщанием передавали накопленные ими знания. До шестнадцати лет датуру невозможно было отличить от обычной девушки, лишь только на свой шестнадцатый день рождения на её теле начинает появляться грибница и проклёвываться первые грибы, с каждым годом становясь всё больше.
Как же Амобина к своим ста пятидесяти семи годам оставалась прекрасной девой без единого гриба на руках и ногах? Ответ крайне прост. По некоторому стечению обстоятельств она смогла отделить большинство грибов от своего тела и распространить их на территории города, оставляя на себе лишь небольшую часть для контроля спор, выделяемых теми. Огромную роль в этом деле сыграл Либерандиум – драгоценный кристалл, что на протяжении всей жизни дракона формируется в его теле, вбирая в себя магию существа, тем самым служа ему магическим ядром.
Она заполучила кристалл жизни самого дракона-прародителя – создателя гномов. Они до сих пор верят, что кристалл забрал другой дракон.
С помощью этого кристалла Абомина и распространила свои грибы на целый город и его окраины, перед этим одурманив и выйдя замуж за местного правителя, позже заняв его место. Тот факт, что городские советники встали на её сторону даже после неожиданной кончины мужа, ни у кого вопросов не вызвал.
До правления Абомины торговый город представлял собой воплощение алчности и отсутствия каких-либо моральных ценностей – при наличии денег можно было получить абсолютно всё. Богачи не отказывали себе ни в чём, в то время как другие всего за один золотой готовы были сделать что угодно – даже продать собственного сына на потехи какому-то старику, лишь бы заплатил. Работорговля хоть и была запрещена, но за небольшой процент местная стража закрывала глаза на происходящее на окраине города. Из-за беспорядочных половых актов, чаще всего не очень традиционных, которым так любили предаваться местные сливки общества, на окраинах нередко можно было заметить истощённое дитя с выступившей сыпью на руках и ногах.
…
Шёл дождь. Ветер гулял по улицам. Всякая бездомная шавка в этот вечер стремилась найти приют и не умереть от голода и холода. Приюта здесь не было, лишь холодные побитые кирпичи да прохудившаяся крыша, сквозь которую вода лилась водопадом. И в этих холодных стенах одиноко горела свеча, света от которой было недостаточно, чтобы осветлить комнату. Но это не мешало согреваться бездомным, прижавшимсяь друг к другу, внешне напоминая кучу немытой засаленной одежды, которая вот-вот станет тряпьём. У них уже не было сил – объедки, постоянный холод и отсутствие чистой воды здоровья не прибавляли. Среди этой кучи блестели два фиалковых шарика, которые неуместно смотрелись на измученном скелете, обтянутым кожей. В них отражался огонёк свечи, которая упрямо горела, несмотря на то, что от неё осталась небольшая лужица воска да догорающий фитиль. Собственный же огонёк в этих шариках погас со смертью близких, попадания на «попечение» к тому противному мужчине, что обещал позаботиться о нём. Каково же было его удивление, когда его приковали к кровати и вытворяли с ним всякие мерзкие вещи. Он уже не помнил, как попал в это место – всё было будто в бреду. Но как бы мальчику ни было плохо, он нашёл новую семью, пусть и бедную, но не потерявшую человечность и принявшую его. Всё изменила какая-то болезнь, которой несколько недель назад заболел один из них – через неделю его не стало, а через пару дней заболели и они. Денег на лекарства не было – да и не помогли бы они, болезнь была неизлечима, а тех, кто от неё умирал, просто сжигали.
Сейчас же они лежали и молились, чтобы хоть кто-нибудь пришёл и избавил их от страданий. Только лишь обладатель фиалковых шариков смотрел, как догорает свеча – огонёк уже начал ослабевать и с каждым мгновением становился всё слабее. Вдруг шарики намокли и, по когда-то розовой щеке потекла слеза. В свете затухающего огонька она переливалась подобно драгоценному камню, стремясь показать чистоту души своего владельца, моля, чтобы она попала в лучшее место.
И вот, с последним всполохом огонька, потухла как капля, так и два некогда фиалковых мальчишечьих глаза, а вместе с ними и его жизнь. Те, кто заменил ему семью, даже не заметили этого, потому что умерли несколькими мгновениями спустя.
А в это время в город через главные ворота входила прекрасная девушка в походной мантии, с предвкушающей улыбкой на устах и со странным продолговатым свёртком в руках.
…
День гибели правителя от неизвестной болезни и восхождения на престол Абомины стал переломным для всего города, ведь после этого дня у многих в домах вместо цветов стали появляться миловидные синеватые грибы, которые светились в темноте и выделяли светящуюся пыльцу, убирающую зловоние нечистот, и оставляла после себя запах свежести.
Многие больные стали выздоравливать, постепенно всё преображалось – некогда продажные советники категорически отказывались брать взятки, да и тех, кто предлагал, стало значительно меньше. Строились дома, школы, больницы, пропали запрещённые вещи, которыми раньше так любили промышлять здешние торговцы. Возводились новые мануфактуры по производству различных товаров, особенно ценились зелья из тех самых грибов. Город будто переродился с приходом матриарха на престол.
…
В одну из просторнейших комнат замка Фангорума сквозь зашторенные плотной тканью, расшитой золотыми орнаментами, в окна просачивалась тонкая линия дневного света – мириады частичек незаметной пыли танцевали свой замысловатый танец в этой светлой полосе. Несмотря на почти полное отсутствие освещения, хозяйка этой комнаты сидела за письменным столом и со всем сосредоточением вчитывалась в содержание пожелтевших от древности страниц очередного фолианта. На волевом лице с пухлыми губами, прямым носом и ослепительно ясными янтарными глазами проступила лёгкая задумчивая морщинка, которая никоим образом не портила общий вид. Она уже который день вряд сидела за древними рукописями, пытаясь отыскать хоть какое-то упоминание точного места последнего пристанища одного из последних драконов. Её дочери – Реде – через год исполнится шестнадцать, а она так и не смогла отыскать ещё один кристалл жизни. Амобина не желала своему чаду участи разлагающегося трупа, который погибает из-за особенностей своего же тела.
Размышления её прервал звук открывающейся двери – в комнату влетел огненный водопад волос в изумрудном лёгком платье с нежной улыбкой на губах и с искрой озорства в фиалковых глазах – Реда. Под укоризненный взгляд матери девушка споро привела себя в требующий её возрасту и положению вид и приняла соответствующую позу – выпрямила спину, гордо вздёрнув голову и с вызовом смотря на мать.
Первой не выдержала, как бы это ни было странно, старшая датура, прыснув со смеху, озарив свою дочь улыбкой, полной любви.
– Сколько бы ни было тебе лет, ты не перестаёшь подражать урагану, «передвигаясь» по замку, – с укоризной произнесла Абомина.
– Некогда очень мудрый человек сказал мне: «Дозволено всё тебе, пока этого никто не видит!» – гордо произнесла принцесса.
– Вижу, этот мой урок ты хорошо усвоила, как и все остальные, несомненно.
– Новостей нет, в летописях ничего не сказано о Либерандиуме, некоторые слышали о нём, но этим всё и ограничивается.
– Знаю. Но, кажется, мне, я близка к разгадке этой тайны – согласно легендам, один из драконов улетел в сторону Северных гор, куда именно – неизвестно.
– Хочешь сказать… – с проступающим пониманием на лице произнесла принцесса.
– Он мог там и остаться. Через два дня туда отправятся наши отряды, но для контроля их действий придётся поехать и тебе. Уповаю, до дня твоего шестнадцатилетия мы сможем добыть кристалл, – произнесла Абомина, подходя к дочери и нежно обнимая её.
Глава 3
Остров викингов
На северо-востоке материка располагался скалистый остров, изобилующий различной живностью и растениями. Ветры на нём были чуть суровее местных жителей – бесстрашных викингов, чей нрав сравнивали с могучей горой, а гнев – со всепоглощающим пламенем. Дома викингов располагались ближе к центру острова – улицы между ними были просторными, такие, чтобы лошади спокойно могли тащить повозки. Чуть дальше деревни находилась пристань, где огромные драккары и кнорры ожидали очередного плавания.
На окраине деревни находился небольшой, уже накренившийся от времени, но всё ещё крепко стоящий дом верховного колдуна деревни. Был ясный день, и те, кто хоть немного знал Гельвара, понимали, что колдун в очередной раз проводит ритуал. Ходили слухи о его истовых стараниях вернуть сына с женой к жизни. Из открытых окон доносились ритуальные песнопения и валил янтарного цвета дым.
Несмотря на многочисленные жалобы и просьбы жителей деревни изгнать свихнувшегося, местный глава, Тормод, игнорировал их и смотрел на выходки старого друга с пониманием – печали Гельвара не было предела. Верховный колдун буквально потерял смысл жизни – красавицу жену – Калтинес, являющуюся для него опорой, и новорождённого сына.
Причиной всему этому было редкое явление, встречающееся у детей, одарённых магией. Почти с самого зачатия было видно, что ребёнок забирает все силы матери. Калтинес за пару месяцев из краснощёкой девушки превратилась в измождённую. Прекрасно понимая свою участь, она убеждала мужа в своём отличном самочувствии и списывала всё изменения на что угодно, только не приближающуюся кончину.
Так совпало, что Гельвар за месяц до родов уплыл с вождём на собрание со старейшинами других деревень, расположенных близ другого материка, – присутствие верховного колдуна их деревни являлось обязательным условием. По возвращении их ждала ужасная новость – Калтинес не перенесла роды, а новорождённый сын из-за нехватки сил вскоре последовал за своей матерью.
Колдун в тот день из крепкого мужа с густой тёмной копной волос превратился в скрюченного седого старика и с тех пор почти не выходил из дома, зарывшись в старинные свитки и фолианты.
Тормод прекрасно знал, что Гельвар не занимался возвращением людей с того света, как многим могло показаться, но всё же было принято решение наведаться в гости.
Когда до дома колдуна оставались считаные шаги, песнопения стихли, а из открытых окон перестал валить дым, раздался детский плач. Глава деревни опешил от этого, но, в силу своего возраста, не стал долго мешкать и ввалился в дом, боясь даже представить, откуда у Гельвара дома оказался ребёнок, и для чего он нужен.
– А… – так и застыл в немом недоумении Тормод при виде друга, стоявшего во всё ещё светящемся магическом кругу, испещрённом множеством магических рун. При этом в руках Гельвара можно было заметить маленький свёрток, из которого и доносились звуки плача. По щекам колдуна стекали слёзы, а на губах играла мягкая улыбка.
– Во имя всех богов, Гельвар, что здесь происходит! – больше удивлённо, чем гневно, произнёс Тормод.
– Он похож на неё, не правда-ли? – с нежностью в голосе произнёс колдун, разворачивая свёрток, открывая вид на большие глаза цвета изумруда с вкраплениями фиалковых зёрнышек и на нос-пуговку.
– Только не говори мне, что это…
– Да, ты абсолютно прав, ведь это магическое существо, которое я призвал с помощью ритуала.
– Во имя всех богов…
– Полагаю, они к этому тоже причастны, ведь на днях мне явилось видение о том, что я должен это сделать, – произнёс Гельвар, небрежным кивком головы указывая на магический круг.
– Да дай ты мне сказать, старый ты забулдыга! Опять надрался с горя и в пьяном угаре начертил неведомую хреновертину! – в сердцах воскликнул староста, возмущённый лишением его возможности хоть что-то сказать.
– Могу продолжать? – спокойно спросил колдун.
– Да!
– Тогда слушай…
Уложив уснувшего младенца в кроватку его покойного сына, Гельвар рассказал о том,как после утраты зарылся в древние свитки и фолианты, пытаясь отыскать способ вернуть родных, совместно с этим осушая все запасы алкоголя в погребе. К великому сожалению, выпивка закончилась много раньше мудрёных свитков. В очередной день, убеждаясь, что его надеждам не суждено сбыться, его сознание резко погрузилось в некий транс, где колдуну явился этот магический круг и знание того, для чего он нужен и когда необходимо провести ритуал. Тот, кого он призвал, отчасти не являлся человеком, но об этом Гельвар умолчал, сообщив лишь только то, что отныне судьба мальчика связана с ним и от мальца многое будет зависеть в будущем.
Ближе к вечеру, когда была найдена кормящая мать, у которой есть лишнее молоко для малыша, Тормод покинул дом Гельвара и по пути к себе пребывал в раздумьях – что за судьба уготована мальцу и как она повлияет на них…
– Хех, в любом случае – будет интересно…
Глава 4
На отдалённом берегу находилось трое: седовласый старик, укутанный в тёплую молочно-белую мантию, и двое детей – девочка и мальчик лет семи, с удовольствием слушавшие рассказы старого колдуна. На девочке были сапоги из плотной кожи, тёплые штаны и меховое платьице с широким поясом, расшитым различными узорами, мальчик же был в обычной домотканой тунике со схожим поясом и в кожаных штанах – казалось, ему вовсе не холодно.
– … вот так всё и появилось… Агвид, ты так в Катарине дыру прожжёшь, если продолжишь на неё смотреть – о чём я до этого говорил? – беззлобно проворчал Гельвар на вновь отвлёкшегося сына.
Девочка мило покраснела, осознав, что всё это время на неё пристально смотрела пара фиалковых глаз, при этом сморщив в показательном возмущении носик, и показала провинившемуся язык.
– Отец, я просто задумался, а говорил ты о том, что в нашем мире изначально была лишь земля да скалы до тех пор, пока на наши земли не ступили могучие драконы-прародители. Своим дыханием они создали моря и океаны, деревья и цветы, одновременно с этим каждый из них изверг из своего пламени народы, что несли их идеалы: люди, гномы, датуры, нэру, – последнее слово Агвид буквально выплюнул.
– Думаю, на сегодня с вас хватит, отдыхайте пока.
Детям не нужно было повторять дважды – через мгновение их и след простыл, а старый колдун ещё некоторое время сидел с задумчивым видом, вглядываясь в еле заметный силуэт материка, видневшегося на горизонте.
Тем временем Агвид с Катариной бежали в их любимое место – одинокий уступ на одной из скал – с него открывался волшебный вид. Они всегда приходили на него вдвоём, держа втайне это место от старших братьев девочки – Клемента и Гуннара. С остальными детьми они не очень ладили, а с этими двумя – очень даже. Если Агвид с Катариной любили учиться, то Клемент с Гуннаром были без ума от оружия, а именно от того, как умелые воины танцуют с ним в сражениях. Пока эти двое с самого утра пропадали на тренировках с мечом, овладевая различным видом оружия, Агвид с Катариной уделяли больше времени книгам.
– Как думаешь, почему драконы покинули нас? – неожиданно нарушила тишину Катарина.
– Хм… отец говорил, что причины никто так и не знает до конца. Одной из главных считают их ссору по поводу расовой вражды, ведь каждый вкладывал в свой народ свои идеалы и мысли – почему же тогда лишь гномы да люди не желают перерезать друг другу глотки при первом же удобном случае? Да, мы враждуем с нэру или, как старшие их называют, «водянками», но они больше животным подобны и не идут ни на какие переговоры. Из-за этого драконы и поссорились – наш дракон-прародитель не захотел участвовать в ссоре и поэтому улетел туда, где его никто не сможет найти. А дальше – всё как в легенде. – Ответил Агвид.
Она ничего не ответила, просто положила свою голову на его плечо и стала любоваться движением волн и облаков.
…
Ни единого живого дерева. Будто плотный ряд колючек раскинулся около единственной горы, возвышающейся на фоне других. Стоило мне долететь до вершины, на которой простиралась большая безжизненная поляна, как я увидел его…
Чудовище, существующее лишь в книгах, по крайней мере, я так думал до этого момента. Это был дракон, который по усмешке судьбы пребывал во сне около одинокого цветка, растущего на этом мёртвом месте.
Аккуратно спустившись, не перевоплощаясь, чтобы не разбудить древнего стража, я подобрался к столь необходимому цветку. Между мной и этим цветком, очень похожим на чёрную розу, оставалось лишь мгновенье, как вдруг…
«Птенец, сможешь ли ты меня сорвать? Жизнь приходит лишь со смертью, смерть – с жизнью», – раздалось в моей голове.
– Вопрос хороший, быть может, я и подумал бы над ним, но времени у меня на это нет…
Как только я сорвал столь странный цветок, то почувствовал, как все мои силы, подобно воде, стали утекать.
Нет! Я должен успеть!
…
Каждый взмах – боль, каждый вздох – боль. Я никогда ещё не летел с такой скоростью, но всё равно не успевал. Был уже рассвет, и я чувствовал, что остались считаные минуты. Катарина, только дождись!
…
В открытое окно одной из дворцовых комнат влетел тёмный огонёк, который спустя мгновение оказался юношей, держащим в руках тот самый цветок. В кровати лежала некогда прекрасная эльфийская девушка, сейчас она представляла собой довольно печальное зрелище – мертвенно-бледная кожа, вздувшаяся паутина вен на всём теле и небольшая ранка в районе сердца, следы которой виднелись сквозь белоснежную сорочку. Казалось, ещё мгновение – и она испустит свой последний вздох.
На ватных ногах он подошёл к кровати и вложил в руку умирающий цветок.
В тот же миг цветок стал увядать, а девушка будто наполнялась жизнью с каждым вздохом. Спустя некоторое время она открыла глаза.
Буквально в мгновение он наклонился к ней и неуверенно поцеловал. Этот поцелуй был скоротечен, но чувства, вложенные в него, казалось, останутся навсегда.
– Прости…
Что-то тёплое потекло по его щекам…
…
Агвид проснулся от странного ощущения влаги на его щеках – кто бы мог подумать, что он расплачется во сне, жаль, уже не помнил почему. Вытерев слёзы тыльной стороной ладони, юноша сладко потянулся, чувствуя, как остатки сна постепенно уходят. Встав с кровати, он посмотрел в окно, по привычке ожидая увидеть Клемента с Гуннаром, чтобы пойти на очередную тренировку, но, вспомнив, что сегодня учитель по бою на мечах сказал им отдыхать в честь праздника, с радостным вздохом обратно упал в кровать.
Клемент и Гуннар были сыновьями главы деревни и лучшими друзьями Агвида. Благодаря дружбе Гельвара с Тормодом они с пелёнок росли вместе, вместе бедокурили и вместе получали нагоняй от двоих отцов. Мамы у Агвида не было, но Тенейри смогла заменить её и поровну разделить свою заботу и любовь между Клементом, Гуннаром, Катариной и ним, относясь к нему как к родному сыну. Катарина же была для них любимой младшей сестрой, которую они старались радовать каждый по-своему.
Братья, помимо владения мечом, имели и иные таланты. Клемент играл на арфе, Гуннар – на флейте, а Агвид вырезал из дерева различные игрушки и украшения. Часто они собирались и веселились. Пока братья обучались владению мечом, Агвид, как сын колдуна, вместе с Катариной постигал тонкости магии и алхимии. Обычно эти занятия либо чередовались, либо под них выделялся целый день – в такие моменты они с отцом уходили в лес и проводили там всё время, изучая растения и учась их собирать. Когда же Гельвар отправлялся вместе с Тормодом в плавание на различные собрания старост, Агвид переходил под попечение учителя владения мечом – Еная.
Строгий учитель и добрейший человек, который мог как отругать на занятии любого ученика, так и после обнять его и похвалить. Но сегодня был особый день – день рождения Катарины. Ей исполнялось пятнадцать лет. В качестве подарка Агвид вырезал прекрасную птицу, которую они некогда видели с Катариной, а братья с помощью него и его магии заключили в драгоценный камень их песню и вставили этот камушек в ожерелье, чтобы, когда Катарине было грустно, она всегда могла услышать голоса своих братьев.
Ещё немного полежав, он отправился готовить завтрак себе с отцом. Обычно Гельвар просыпается раньше него и готовит сам, но сегодня, видимо, старик тоже решил поспать.
Достав из погреба крынку молока и кусок сыра, Агвид направился на кухню. Там он нарезал хлеб с сыром, достал с полки горшочек мёда, поставил на стол деревянные кубки и, не став ждать отца, принялся за еду. Ароматный яблочный мёд совершенно менял вкус еды, добавляя множество ароматных нот.
После того как он пошёл умываться на задний двор, из дома начали доноситься звуки, характерные отцу – скрип кровати и сладостные вздохи от потягиваний после сна.
Солнце уже как час выглянуло, придав всему прекрасные очертания и толику магии раннего утра – птицы только-только начинают петь, радуясь новому дню, трава поблёскивала капельками росы, подобно девушке с новыми украшениями, вроде бы совсем невзначай хвастаясь новым приобретением.
Спустя некоторое время он вышел с подарком из дома, не боясь прогадать и не успеть до того момента, как именинница проснётся – Катарина, несмотря на всю свою прыть, была отъявленной соней, а сегодня она имела право проспать до самого начала празднества, спланированного до вечера.
Светило уже полностью показалось, даря приятное тепло, лёгкий ветерок растрепал волосы Агвида, ещё больше превращая их в образец птичьего гнезда, разве что без веток и грязи.
На улице было относительно тихо, казалось, только кузнец не спит, стуча большим молотом по пока ещё бесформенному куску металла, да учитель по фехтованию – Енай – который сидел на крыльце в своём любимом качающемся кресле, лениво потягивая табачный дым из длинной трубки.
Путь до дома главы деревни занял одну треть часа. А Агвид всё думал, как лучше поздравить Катарину, строил множество вариантов, но все они были отметены в сторону, подобно шелухе, оставляя один-единственный – окно в её комнату было открыто.
Дом главы деревни был единственным, у которого был второй этаж – именно на нём находилась спальня Катарины.
Поставив подарок на землю, он прыгнул вверх, цепляясь за карниз, который находился не низко от земли и не каждый бы даже допрыгнул до него, хотя такое никто и не пытался сделать.
Аккуратно забравшись в спальню, он чуть не забыл, зачем пришёл – на кровати лежала девушка, в которой сложно было признать его подругу. Белоснежная сорочка была немногим светлее кожи спящей, нежное лицо со слегка пухлыми губами и прямым носом не кривилось, как обычно, а умиротворённо улыбалось, и водопад русых волос, отливавших золотом на лучах светила.
Пару мгновений ему понадобилось для того, чтобы заново научиться дышать, чуть больше – нехитрым заклинанием поднять подарок к себе.
Аккуратно, боясь потревожить её сон, он поставил статуэтку птицы на письменный стол, перед этим наложив особое заклинание на подарок – какой бы Агвид был сын колдуна, если бы подарил обычную деревяшку, хоть и собственноручно выструганную.
Агвид уже собирался уходить, как спонтанное желание овладело им. Не смея противиться ему, осознавая всю глупость того, что собирался сделать, он наклонился над спящей, вдыхая приятный запах гардении, и поцеловал в уголок губ, при этом краснея, подобно металлу в печи.
Выпрямившись, он ощутил опьянение от счастья, смешанного со страхом, и шатающимися шагами постарался как можно быстрее уйти от места преступления.
Как только он спустился, то тотчас помчался домой. А Катарина продолжала неподвижно лежать в кровати с краснеющими щеками, блестящими и счастливыми глазами – она не расскажет ему, что проснулась, как только он взобрался в её спальню, но мешает ли ей это рассказать Агвиду про очень реалистичный сон? Так и не определившись, чего хочется больше – раскрыться ему сразу или ещё немного помучить, – она вновь заснула.
…
Вечером во дворе главы деревни уже был сооружён большой стол, чтобы все желающие могли присоединиться к празднеству. Дерево прогибалось от количества еды, водруженной на нём: кабаны на вертеле, дичь на углях, рыба в глине, бочонки с медовухой и вином. Больше всего из напитков было ягодного морса, аккуратно разлитого по кувшинам и расставленного по всему столу – заботливые хозяева поставили парочку закупоренных кувшинов с ним под стол, в которые позже добавится кое-что спасительное, предвидя, что не все смогут куда-либо уйти, а поутру иногда так хочется пить, да и голова побаливает.
Сам двор был большим, и хоть как-то украсить его вызывало некое затруднение. Тормод, недолго думая и используя такие слова, как «друг», «должен» и «прошу», смог привлечь к решению этой проблемы Гельвара, а тот, в силу своей занятости приготовлением зелья от похмелья, но с большим желанием помочь другу, возложил это на Агвида, конечно, чтобы улучшить его навык владения магией.
Стоит ли говорить, что в его планах появление там планировалось намного позже?
Делать было нечего, поэтому, надев кожаные штаны, ботинки и белую праздничную тунику с кожаной курткой, он понуро побрёл до дома Катарины.
Во время дороги он обдумывал, как лучше украсить двор. Благодаря Тенейри вдоль ограды росли дивные кустарниковые розы, а на подоконниках стояли горшки с различными цветами, так что задача была не так уж сложна, а если учесть его любимое заклинание – лицо Агвида украсилось улыбкой, а в глазах загорелось предвкушение.
Дойдя до дома Катарины, он отыскал Тормода и сообщил, что освещение не понадобится и факелы не понадобятся. Глава деревни одобряюще кивнул и отправил мальца во двор.
Заклинание, что собирался применить Агвид, было не только одним из первых, которым его научил Гельвар, но и самым любимым, ведь с его помощью можно было столько делать! Это было заклинание обычного магического светляка – ему мог обучиться даже тот, в ком есть хоть крупица магии, но обычно у всех светляк получался размером с кулак и был одного цвета – у Агвида же получались именно светлячки, которые были хоть и меньше обычных светляков, но много светлее. Светлячкам он мог придать любой цвет, мог заставить не просто парить в воздухе, но также обволакивать какой-нибудь предмет, заставляя тот светиться – Клемент с Гуннаром часто любили сражаться друг с другом, держа в руках светящиеся различными цветами мечи со щитами.
До самого начала празднества Агвид зачаровывал каждый цветок, заставляя тот тускло светиться своим цветом. А когда с ними было покончено, в воздух взмыли несколько сотен разноцветных светлячков, что равномерно покачивались на ветру.
Когда же пришло время встречать гостей, Агвид уже сидел за столом, потягивая морс и голодно смотря на яства – хоть заклинание было и лёгким, но за сегодняшний вечер он слишком много его применил, на что ушли почти все его силы, и из-за этого ощущалась небольшая тошнота, но есть тоже хотелось.
Просидев ещё некоторое время, он подошёл к Гельвару, сказал пару слов тому и вяло побрёл до их дома.
– Катарина, не проводишь Агвида – немного он перестарался, украшая это всё? – попросил хитрый колдун именинницу.
Девушка без раздумий согласилась – всё равно уже поздравления она всё выслушала, а другие тосты они придумают и без её участия в них.
Быстро поравнявшись с Агвидом, она стала молча идти с ним.
– Иди обратно, это твой праздник, как-никак! – произнёс Агвид.
– Вот именно – мой праздник, что хочу, то и делаю! – ответила Катарина, показывая ему язык.
– Твоё право, – признавая своё поражение, ответил Агвид. Дальше они пошли молча.
– Может, мне за Гельваром сходить? Что-то ты совсем плохо выглядишь, – спросила Катарина, когда они дошли до его дома.
– Что, рога с хвостом выросли? Тогда срочно его зови, – шутливо ответил Агвид.
– Иди в кровать, шутник, тебе необходим отдых.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! – в поклоне произнёс Агвид, слегка покачиваясь при этом.
– Какой, однако, у меня славный слуга! – Катарина подхватила его под руку и провела до кровати.
Подумав, что с него нужно хоть куртку снять, не заметила, как обо что-то споткнулась, и они быстро полетели вниз. Благо кровать была как раз рядом, но плохо, что Агвид упал на Катарину, своим нелёгким телом выбив из неё весь воздух. Пока она пыталась восстановить дыхание, Агвид окончательно уснул, при этом прижав к себе то, что было под рукой – её.
Немного возмущённо повозившись, пытаясь высвободиться из его объятий и поняв тщетность своих попыток, она ещё немного покрутилась, приняв удобное положение, и уткнулась носом в его грудь.
В доме колдуна мирно посапывало двое, во дворе главы деревни, так и не заметив пропажи, продолжалось празднество. Никто даже не подозревал, что совсем скоро в их жизни наступят перемены.
Глава 5
«Когда умру – мне будет всё равно!»
Какие громкие, эгоистичные слова!
Когда умрёшь, тебе, быть может, правда будет всё равно…
А о родных подумать не хотел?!
Как сказать тому, кого ты на протяжении пятнадцати лет растил и обучал, по-отцовски ворчал и отдавал свою любовь, что не являешься его настоящим отцом? Вот и Гельвар не знал – как. Да и в последние минуты, когда сил уже не оставалось – он не видел смысла этого делать. Удары нэру становились все сильнее, твари хоть и тупые, но даже они были способны понять, что колдун продержится недолго. А ведь всё так хорошо начиналось…
Что может быть для родителя одновременно радостнее и, вместе с тем печальнее, чем день рождения своего ребёнка. Пятнадцать лет Агвида означали то, что остался всего год до его совершеннолетия. Ровно через год ему придётся рассказать правду – Гельвар давно принял решение раскрыть эту тайну в день его совершеннолетия. На жителей деревни в день появления его сына, да, теперь сына, он навёл морок, чтобы никто не мог даже случайным образом проболтаться. Это одобрил Тормод – в пору бурной молодости колдуну часто приходилось прикрывать тылы будущему главе деревни – весёлое тогда было время, да…
Агвид проснулся ближе к обеду – сегодня ни тренировок, ни уроков магии не было, и можно себе позволить позднее пробуждение. Разбудил его слабый запах любимого ягодного пирога, доносящийся с кухни. Откинув одеяло и натянув штаны, юноша отправился на источник запаха, лениво потирая сонные глаза.
– А пахнет как! – всё ещё пребывая в полудрёме, произнёс Агвид.
– Ну хоть штаны надеть не забыл, спасибо – ехидно заметил Гельвар, наблюдая за тем, как лицо гостьи стремительно становилось похожим на кислицу, а мальчик, по мере раскрытия глаз, начинал понимать всю неловкость ситуации.
Утром в дом колдуна пришла Катарина, чтобы испечь любимый пирог именинника, зная, что Агвид нескоро проснётся. За последние годы она превратилась в прекрасную девушку: пухлые губы, молочного цвета кожа, с которой стали уходить прыщи, прямой аккуратный нос, пышные русые волосы, что были заплетены в плотную косу.
«Хорошая выйдет из неё жена» – довольно подумал Гельвар, улыбаясь в усы, наблюдая за тем, как она умело управляется с утварью. К тому моменту, когда на стол было накрыто, а по кружкам был разлит травяной отвар, Агвид успел одеться и сесть за стол с виноватым видом. Улыбка не сходила с лица Гельвара, но внутри него тяготело ощущение чего-то недоброго. И как вскоре выяснилось – не зря.
После столь позднего завтрака Агвид и Катарина пошли к её братьям, которым тоже не терпелось поздравить друга, а старый колдун решил прогуляться до главы деревни.
– Чувствуешь что-то неладное? – было первым, что сказал Гельвару Тормод, когда тот нашёл его у окраины деревни, смотрящим на море.
– Верно подмечено, мой друг. Но что – я пока так и не смог понять. – ответил Гельвар.
В этот момент вода у берега пошла рябью. Вдали стали виднеться приближающиеся твари – человекоподобные рыбы, по своим размерам превосходящие взрослого человека на голову две. Синее, покрытое чешуёй, тело, длинные руки с плавниками на предплечьях. Вместо пальцев – огромные когти, что заменяли им всякое оружие – нэру.
– А я, кажется, начинаю догадываться… – произнёс Тормод и, сделав глубокий вдох, закричал во всю силу своего могучего голоса – Закрыть ворота! Спрятать женщин и детей! Готовьтесь к бою! – и, уже менее громогласно – Гельвар, ты нужен в убежище – выстави щит.
Ничего не ответив, колдун, будто позабыв про возраст, помчал к убежищу, по пути передавая всем слова старосты. Когда он добрался до заветного места, которое представляло собой огромную пещеру в одной из скал, там были почти все, кроме Агвида с Катариной.
Клемент с Гуннаром подлетели к старику и начали совместно что-то очень обеспокоенно рассказывать, при этом нервно дёргая руками.
– Они… туда… а мы… вот! – всё, что смог разобрать Гельвар, поэтому решил их вразумить.
– А ну, тихо! По очереди!
– После того как они пришли, мы поздравили Агвида и пошли играть. Час назад ему резко стало плохо, он еле держался на ногах, и мы отвели его домой, где Катарина дала ему зелье Реститу и уложила в кровать. Она осталась там, а мы пошли искать Вас. Потом начался этот переполох, всех собрали здесь, но ни Вас, ни их не было здесь! Нас не выпускают! Пожалуйста, помогите! – почти в один голос после небольшой паузы пропалили братья.
Быстро выставив защитный барьер на вход в пещеру и спрятав его мороком, причём на это ушли почти все силы колдуна. Гельвар побежал к своему дому, благодаря всех богов, что когда выбирал место под него, что-то взбрело в голову взять самый отдалённый участок от деревни, а значит, и от моря.
Краем глаза колдун отметил, что несмотря на большое количество водянок, воины во главе с Тормодом уверенно отражают все их попытки ворваться в деревню, но их становилось всё больше – нужно спешить.
Влетев в дом, старик увидел Катарину, обеспокоенно вытирающую пот со лба его сына. Не нужно быть сильным колдуном, чтобы понять происходящее – началось развитие магических каналов. Агвид был невероятно чувствителен в магии, что часто положительно сказывалось, позволяя быстрее осваивать различные заклинания, но не сейчас. Изменения, которые обычный колдун воспримет вполне спокойно, для сына были подобно пытке. Гельвар ничем помочь не мог – сил у мальчика было намного больше, поэтому единственное, чем можно было сделать – защищать от внешних угроз до тех пор, пока процесс не завершится.
Вдруг раздался резкий вскрик и звук падающих главных ворот – нэру удалось задавить викингов количеством и ворваться в деревню. До пещеры раньше морских тварей они не доберутся – нужно действовать быстро.
– Катарина! Собери все зелья, которые находятся на полке, и спускайся в подвал. Живо! – отдал команду колдун, беря в руки сына – Ух… Откормил детину, да и Енай хорош – был бы пухленьким да лёгким, я ему это ещё припомню… – ворчал, внутренне настраиваясь к худшему.
Катарина уже была в подвале, поняв, чего хочет колдун, она уже освободила одну из полок, на которой вскоре оказался Агвид.
– Если я не вернусь, отдай ему это, как очнётся. – сказал Гельвар и протянул тряпичный продолговатый свёрток с привязанным свитком, достав из кармана ещё один, привязав к свёртку и его.
– Сидите здесь тихо. Твои братья знают, где вас искать. Если они не придут через день – выбирайтесь сами, в доме твоего отца в его шкатулке будет свиток, там написано, что делать. И да, я даю вам своё благословение. – с печальной улыбкой произнёс, вылез из подвала, плотно закрыл вход и накрыл его шкурой. Наложив такие же чары, что и на пещеру, потратив на это свои последние силы, тем самым лишая себя возможности колдовать, Гельвар снял со стены ощутимо потяжелевший меч с щитом. А ведь говорил Тормод – иногда нужно и спарринговать, а колдун шутя отказывался – старый глупец.
Ничто не мешало ему остаться с сыном и переждать нападение, но там был его побратим, с которым он на протяжении всей жизни прошёл плечом к плечу – и сейчас он не собирался его бросать. Агвид уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться не только о себе, но и о тех, кто ему дорог – его уже нечему учить.
Вдали виднелось буйное пламя волос с уже заметными проседями, что так рьяно отбивалось от морских тварей, умудряясь при этом словесно поносить уже седьмое колено нэру.
Как когда-то в молодости, Тормод, почувствовав друга, когда тот был в нескольких шагах от него, резко срубил тварей, крутившихся вокруг него, и прижался плечом к Гельвару.
– Дети? – прокричал глава деревни, чтобы друг услышал его.
– Клемент с Гуннаром в пещере с жителями, Агвид с Катариной у меня в подвале! – ответил колдун, отбиваясь от мерзкой морды нэру, приняв удар когтистой лапы на щит.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71501920?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Дмитрий Николаевич Анищенко
Процветающий мир, где магия буквально на каждом шагу, а драконы одним своим дыханием способны порождать целые народы; и материк, вобравший в себя всех представителей волшебной флоры и фауны.
Но вот дракон, покровительствующий гномам, таинственным образом погибает, а на престол торгового города встает новый матриарх. Подгорный народ с каждым годом затухает, в то время как центральный город процветает.
В один момент представители разных государств, ведомые общей угрозой, решают объединиться. Что это за угроза и какие последствия она несет за собой? И почему правителя торгового города все хотят убить?
Дмитрий Анищенко
Алитар
Пролог
В один из солнечных дней, когда листва с деревьев только начала опадать, а небо плакало нечасто, больше уступая место всё ещё тёплому светилу, по широкой дороге прогуливался старик с внуком на плечах.
Несмотря на тёплую погоду, на них, как и на остальных прохожих, были лёгкие тканевые куртки.
– Деда, а что это там делается? – оживился малец, увидев большое столпотворение рабочих около отвесной части горы, находящейся на территории их города.
Но блестящие глаза ребёнка были направлены вовсе не на стоящих там плотных низеньких мужчин в рабочей форме – такое нередко можно увидеть в гномьем городе, – а на гору ярких, разноцветных камней, аккуратно уложенных по цвету и форме.
– Ох-хо-хо! Полегче, внучек! Мне всё-таки скоро как третье столетие пойдёт! – с напускным ворчанием начал старик. – А это твой папа решил памятник поставить друзьям своим за их подвиги.
– Папа? Друзьям? За что? – казалось, маленький непоседа только последнюю часть и услышал, но скакать на плечах деда перестал – очень ему там нравилось.
– Друзьям. А за что… Тебе разве папа не рассказывал о своих приключениях в молодости? – удивлённо вскинул бровь старик.
– Папа отправлялся в приключения? Я его только в замке и видел… – вновь не усидел на месте от такой новости малец, неверяще посмотрев на макушку деда.
– Как вернёмся, я с Тимом поговорю, не переживай… Всё, дальше сам иди! Устал я тебя катать…
Аккуратно сняв внука с плеч, он продолжил идти в сторону рабочих с горой цветных камней.
– Ваше Величество, ведём работы по проекту Его Величества Тима! – поприветствовал один из строителей старика, когда они с внуком подошли.
Остальные же рабочие замерли на месте и преданно смотрели на своего старого короля.
– Занимайтесь-занимайтесь! Мы с внучком просто посмотреть пришли, – добродушно улыбнулся старик, жестом показывая продолжать работу.
– Тогда, быть может, вам будет интересно взглянуть на сам план? – спросил тот самый гном, первым поприветствовавший их, видя в лице мальца огромный интерес к происходящему здесь.
Глаза ребёнка ещё больше расширились, и он, схватив дедушку за руку, умоляюще на него взглянул.
«Точно Тиму взбучку устрою, раз даже этого сыну не показал!» – подумал про себя старик и добавил вслух:
– А почему бы и нет!
На плане, помимо всего прочего, касаемо придания части скалы нужной формы и установки дополнительных креплений, была изображена мозаичная картина с тремя драконами, улетающими к светилу, и группой путников внизу, наблюдающих за уходом величественных созданий.
– Так папа видел драконов-основателей? – восхищённо спросил малец.
– И не только! – усмехнулся в ответ его дедушка, осознавая последующую просьбу внука.
– Расскажи!
– Хорошо. Но учти, это будет долго!
– И что? Интересно же!
– Ладно… Сперва, пожалуй, расскажу историю про наших основателей…
– Но ведь я её уже слышал! – уныло ответил внук.
– То, что я расскажу – нет! Так что слушай внимательно. Когда-то очень давно…
…
Когда-то очень давно было три друга – три брата. Были они крайне сильны и талантливы, по одному их желанию создавались материки и океаны, города и сёла, а также те, кто их населял. Один из них, старший, создал людей, эльфов и различные растения, другой, средний – гномов, горы и драгоценные камни с металлами, а третий, самый младший, создал множество животных, населил моря и океаны различной живностью.
Стоит сказать, что лишь старший и младший братья творили бескорыстно и даровали всему созданному свободу от их влияния. Средний же был ленив, а также крайне любил поедать драгоценные камни, и именно для того, чтобы не утруждать себя, был создан народ гномов, существующий только благодаря магической подпитки от их создателя. День за днём они проводили в шахтах, дабы угодить своему повелителю.
Первым высказал своё недовольство младший из братьев, пытаясь воззвать к совести среднего и остановить издевательства над целым народом, пусть и им же созданным. Но средний не стал и слушать.
– Ты всего лишь завидуешь моему таланту и силе! Ты бездарь, способный творить безмозглых животных да рыб! – ответил средний.
Его брату тяжко пришлись эти слова, были посеяны семена обиды, а в сердце закралось желание доказать, что он тоже способен на большее.
Старший же поступил иначе, он даровал гномам разум, почти такой же, как и у его народов, но до умопомрачения любящий торговаться. Со временем среднему, в силу невозможности вернуть их прежнее состояние, пришлось договариваться со своим народом.
Гномы обрели свободу, продолжая снабжать своего создателя драгоценностями, но при этом не так много проводя времени в шахтах, чуть позже они нашли своё поприще в кузнечном и ювелирном деле.
Братья же с тех пор не общались. Старший ушёл на север, стремясь обрести внутренний покой, средний всё так же оставался у гномов, а младший пытался создать свою разумную расу, но каждый раз чего-то не хватало.
Тогда, в силу отсутствия старшего брата, младший стал тайно изучать людей, в надежде создать по их подобию свой народ. Много воды утекло с того времени, каждое созданное им существо обладало примитивным, не способным развиваться разумом, чуть превосходящим животное. Так были созданы нэру, заселившие океаны и ставшие нападать на суда, иногда устраивая набеги на селения, расположенные близ воды, так появились и датуры, что были спокойней своих предшественников, но не опасней.
Так бы и продолжалось дальше: старший отрешён ото всех, средний поглощает драгоценные камни и поддерживает своей магией народ гномов, а младший пытается создать разумный народ, но каждый раз терпит неудачу.
Вконец отчаявшись, младший из братьев, решился использовать для нового вида датур своё магическое ядро, вернее, малую его часть. К удивлению, созданная таким путём особь была абсолютно разумна, но на её теле стала разрастаться грибница, что постепенно пожирала носителя.
Появились сомнения – он догадывался, как решить свою проблему, но не был готов отдать всё своё ядро своему народу, ведь это означало бы для него смерть. Тогда дракону и стало понятно, почему старший брат покинул их.
Шли годы, новый вид датур постепенно вытеснил старый, но проблема с болезненной смертью для них так и не решилась.
Стали ходить слухи, что средний из братьев вновь начал терроризировать народ гномов – драгоценности помутили его рассудок, и он жаждал лишь одного – утолить своё непомерное эго.
Тогда младший брат, переступив через свою обиду, вознамерился вразумить среднего, но слова его были глухи, а мольбы – тщетны. Атмосфера накалялась, слова становились все резче, а жесты – угрожающе.
Первым не выдержал средний брат и накинулся на младшего – раздался рёв, что прокатился по всей долине, подобно грому, сотрясая небеса.
Это была битва на истощение. Средний хоть и был силен, но годы поедания драгоценных камней сделали его не только крепче, прорастая на его теле, но и тяжелее. Пока могучая лапа, усыпанная драгоценностями, заносила свой смертоносный удар, младший успевал уклониться от неё и сам нанести несколько небольших ран. Спустя некоторое время всё тело среднего было покрыто его же кровью, взгляд туманился, сознание плыло, а конечности предательски дрожали. С криком, полным ярости и отчаяния, он бросился на своего брата с последними силами, но в тот же миг младший нанёс свой удар.
Спустя мгновение тело одного из братьев безжизненно рухнуло с зияющей дырой в груди у той самой горы, где трудились гномы, в руках же другого мерцал, переливаясь множеством цветов, будто бы напоминая о любви своего старого носителя, драгоценный кристалл – магическое ядро среднего брата. Младший оплакивал тело погибшего три дня и три ночи, пока наутро четвёртого дня оно не превратилось в гору со всеми теми драгоценностями, которые успел съесть за свою жизнь некогда его обладатель.
Сжираемый чувством вины, оставшийся из братьев решил отправиться вслед за старшим, дабы повиниться перед ним и рассказать печальное известие.
Так, из мира, чуть позже названного в честь младшего из создателей – Алитар – ушли три брата – три дракона.
Но мало кто знает, что перед своим уходом, младший из братьев вручил полученное магическое ядро одной из своих любимиц-датур, обладающей чистым сердцем, и велел беречь его как зеницу ока.
Так, магический кристалл и передавался из поколения в поколение, пока в один из обычных дней он не пропал…
Глава 1
Фангорум
В центре материка находился знаменитый своей красотой город, во главе которого уже многие годы стояла одна семья, передающая титул правителя от матери к дочери.
В нём возвышался замок из белого камня, шпили верхних башен которого дотягивались до облаков. От него и до самых городских ворот располагались множество одинаково прекрасных домиков.
Уникальной чертой этого города была чистота и свежесть, вовсе не присущая столь большим городам, прикрываемым горами от ветра. Этим, как и всем остальным, горожане обязаны нынешней правительнице, ведь именно она рассадила по всей территории города особый вид магических грибов, по ночам начинающий светиться и выпускать споры – подобно семенам одуванчика, разносимых ветром, их подхватывали потоки магии. Именно благодаря этому все неприятные запахи исчезали, уступая место свежести.
Множество путешественников ежедневно посещали город, чтобы пополнить запасы, отдохнуть и немного пожить там. Стоит отметить, что в нём можно было найти абсолютно любые товары, которые продавались в других землях.
Одной из главных причин такой посещаемости города были именно грибы, прорастающие только на его территории – в других местах они просто погибали. Ночью, когда грибы выпускали свои споры, вся территория города будто наполнялась тысячами мелких светлячков, что плавно летали, повторяя очертания движения потоков магии, будто рука художника затейливо водила кистью по холсту. На такое часто любили смотреть влюблённые пары.
…
В Фангоруме был очередной солнечный день. Среди других его выделяло лишь общая взволнованность горожан. Если бы посторонний наблюдатель мог заглянуть в одни из покоев замка, то всё бы сразу же встало на свои места – на роскошной просторной кровати возлегала женщина, поражающая своей красотой, и творила ту единственную магию, которой обладают лишь они – независимо от мира и времени – дарение жизни. Что было поразительно, так это рождение двух детей – девочки и мальчика. Для неё это считалось невозможным, ведь из-за древней болезни женщины её семьи не могли родить мальчика. По крайней мере, так всем говорили.
После того как на измученном лице королевы открылись глаза янтарного цвета и она увидела своих детей, лицо её исказила гримаса полного отвращения и ненависти при виде своего новорождённого сына.
– Вы знаете, что делать с этой тварью! – небрежно произнесла королева и со всей любовью и нежностью притянула к себе дочь.
В то время как служанка безмолвно укутывала плачущего мальчика в плотный свёрток, королева отдала свою дочь в заботливые руки оставшейся прислуге и от бессилия рухнула обратно на кровать.
Напротив кровати стояло огромное зеркало, украшенное по краям изысканными узорами и золотом. Что нельзя было сказать про отражаемое им. Когда королева повернулась спиной – мелкие синеватые грибы, подобные тем, что росли на территории всего королевства, и торчащие нитки грибницы прорастали из кожи по всей её спине. Некоторые участки кожи, подобно нарывам, находились в натяжении под давлением ещё не проклюнувшихся прорастающих грибов, причём это никак не доставляло ей боли.
…
В это же время по пустым коридорам белокаменного замка служанка с бездумным взглядом несла в руках плачущий свёрток в одну из подземных комнат.
Нижние этажи освещались лишь вездесущими грибами, растущими в замке буквально в каждом углу. Дойдя до огромной железной двери, служанка с трудом отворила её, входя в просторное помещение, в котором находились лишь две вещи – алтарь и ножом, лежащий на нём. Алтарь был испещрён древними узорами, вторящие тем, что были на клинке.
Уложив свёрток в углубление, служанка, без всякого сомнения, взяла в руки кинжал и порезала запястья на своих руках. Кровь равномерной струёй стала стекать на алтарь, вырисовывая замысловатые рисунки, растекаясь по гладкой поверхности камня до того момента, пока из алтаря резко не выдвинулся шип, пронзая сердце служанки, даря ей быструю смерть. Женщина, не проявив ни единой эмоции, на глазах превратилась в иссушенный труп, в то время как алтарь начал сиять красным светом. Этот свет собирался в одном месте – в кругу, где лежал младенец. Вскоре комнату заполнило кровавое зарево, танцуя на стенах комнаты, и, после резкой вспышки, тут же исчезло, как исчез и младенец.
Убить своё дитя – поступок, смертельный для существа, что правило этим городом. Единственным выходом было отправить малыша в место, смертельное для него.
Чем же была вызвана ненависть этой женщины к своему сыну? В самом простом чувстве всех живых существ – страхе. Ведь сын датуры – древнего разумного вида человекоподобных грибов, рождался больше человеком, против которого магия этих существ была бесполезна. Именно поэтому ещё с древних времён датуры избавлялись от своих сыновей различными способами, ведь нередко, вырастая, они обращались против своих матерей.
…
То ли этот младенец был поцелован самой удачей, то ли так было предначертано, но в это время проводился ещё один ритуал. Именно в тот день переплелись две судьбы: мальчика, обречённого на смерть, и колдуна, потерявшего самое дорогое, что у него было.
Глава 2
Датуры – очень редкий магический вид существ. После охоты, устроенной на них жителями Болотного леса, мало что осталось от этого народа. Единственное более полное упоминание о датурах встречается в старинном фолианте, последний экземпляр которого находится в личной библиотеке Абомины – всеми любимой и почитаемой правительницы Фангорума.
Автор столь древней книги смог невообразимым образом по крупицам собрать в своём труде большинство сведений об этом виде.
«Если демоны приводят в ужас своей неотвратимостью, то датуры – хитростью, жестокостью, а также жаждой и умением повелевать». – с этих слов и начиналась первая страница того фолианта.
Датуры – древний магический и очень редкий вид существ, особенностью которого являлось то, что на их теле на протяжении всей их жизни росли особые грибы. Эти грибы распыляли споры, подчиняющие себе волю почти любого живого существа, вдохнувшего их. В зрелом возрасте датуры становились похожи на ходячие разлагающиеся трупы, на которых прорастает грибница – их кожа походила на трупную, покрывшуюся множеством трещин с вылезающими из них грибами. Под конец жизни почти все конечности у них отпадали от веса уже значительно подросших грибов и грибницы, разрушающей даже кости – от датур часто оставалось лишь туловище, усыпанное грибами, и идеально чистое лицо – даже после смерти оно долгие годы оставалось нетронутым разложением и являлось идеалом женской красоты.
Датурами являлись лишь женщины в их роду, хотя они и производили на свет всегда двойню – мальчика и девочку. Сын датуры почти ничем не отличался от человека, лишь обладал долголетием, красотой, огромным потенциалом в магии и невосприимчивостью к их спорам. Из-за последней особенности датуры сразу же после рождения сына старались от него избавиться – всё их нутро, каждый фибр души вопил от ненависти к тому существу, что посмело вылезти из утробы. Изначально их останавливало проклятие, наложенное одним из драконов-основателей. При собственноручном убийстве или убийстве через порабощённых датуру ждала страшная смерть – все её тело начинало покрываться гнойными язвами, грибы отпадали, а на их месте оставались кровоточащие дыры. Не сразу, но они нашли выход из этой ситуации – с помощью одного кровавого ритуала разрывали связь между собой и отправляли ребёнка туда, где он точно не сможет выжить. Правда, для этого пришлось ждать, когда последний дракон, что мог осудить такое поведение своих созданий, покинет их.
Дочерей же датуры очень любили и со всем тщанием передавали накопленные ими знания. До шестнадцати лет датуру невозможно было отличить от обычной девушки, лишь только на свой шестнадцатый день рождения на её теле начинает появляться грибница и проклёвываться первые грибы, с каждым годом становясь всё больше.
Как же Амобина к своим ста пятидесяти семи годам оставалась прекрасной девой без единого гриба на руках и ногах? Ответ крайне прост. По некоторому стечению обстоятельств она смогла отделить большинство грибов от своего тела и распространить их на территории города, оставляя на себе лишь небольшую часть для контроля спор, выделяемых теми. Огромную роль в этом деле сыграл Либерандиум – драгоценный кристалл, что на протяжении всей жизни дракона формируется в его теле, вбирая в себя магию существа, тем самым служа ему магическим ядром.
Она заполучила кристалл жизни самого дракона-прародителя – создателя гномов. Они до сих пор верят, что кристалл забрал другой дракон.
С помощью этого кристалла Абомина и распространила свои грибы на целый город и его окраины, перед этим одурманив и выйдя замуж за местного правителя, позже заняв его место. Тот факт, что городские советники встали на её сторону даже после неожиданной кончины мужа, ни у кого вопросов не вызвал.
До правления Абомины торговый город представлял собой воплощение алчности и отсутствия каких-либо моральных ценностей – при наличии денег можно было получить абсолютно всё. Богачи не отказывали себе ни в чём, в то время как другие всего за один золотой готовы были сделать что угодно – даже продать собственного сына на потехи какому-то старику, лишь бы заплатил. Работорговля хоть и была запрещена, но за небольшой процент местная стража закрывала глаза на происходящее на окраине города. Из-за беспорядочных половых актов, чаще всего не очень традиционных, которым так любили предаваться местные сливки общества, на окраинах нередко можно было заметить истощённое дитя с выступившей сыпью на руках и ногах.
…
Шёл дождь. Ветер гулял по улицам. Всякая бездомная шавка в этот вечер стремилась найти приют и не умереть от голода и холода. Приюта здесь не было, лишь холодные побитые кирпичи да прохудившаяся крыша, сквозь которую вода лилась водопадом. И в этих холодных стенах одиноко горела свеча, света от которой было недостаточно, чтобы осветлить комнату. Но это не мешало согреваться бездомным, прижавшимсяь друг к другу, внешне напоминая кучу немытой засаленной одежды, которая вот-вот станет тряпьём. У них уже не было сил – объедки, постоянный холод и отсутствие чистой воды здоровья не прибавляли. Среди этой кучи блестели два фиалковых шарика, которые неуместно смотрелись на измученном скелете, обтянутым кожей. В них отражался огонёк свечи, которая упрямо горела, несмотря на то, что от неё осталась небольшая лужица воска да догорающий фитиль. Собственный же огонёк в этих шариках погас со смертью близких, попадания на «попечение» к тому противному мужчине, что обещал позаботиться о нём. Каково же было его удивление, когда его приковали к кровати и вытворяли с ним всякие мерзкие вещи. Он уже не помнил, как попал в это место – всё было будто в бреду. Но как бы мальчику ни было плохо, он нашёл новую семью, пусть и бедную, но не потерявшую человечность и принявшую его. Всё изменила какая-то болезнь, которой несколько недель назад заболел один из них – через неделю его не стало, а через пару дней заболели и они. Денег на лекарства не было – да и не помогли бы они, болезнь была неизлечима, а тех, кто от неё умирал, просто сжигали.
Сейчас же они лежали и молились, чтобы хоть кто-нибудь пришёл и избавил их от страданий. Только лишь обладатель фиалковых шариков смотрел, как догорает свеча – огонёк уже начал ослабевать и с каждым мгновением становился всё слабее. Вдруг шарики намокли и, по когда-то розовой щеке потекла слеза. В свете затухающего огонька она переливалась подобно драгоценному камню, стремясь показать чистоту души своего владельца, моля, чтобы она попала в лучшее место.
И вот, с последним всполохом огонька, потухла как капля, так и два некогда фиалковых мальчишечьих глаза, а вместе с ними и его жизнь. Те, кто заменил ему семью, даже не заметили этого, потому что умерли несколькими мгновениями спустя.
А в это время в город через главные ворота входила прекрасная девушка в походной мантии, с предвкушающей улыбкой на устах и со странным продолговатым свёртком в руках.
…
День гибели правителя от неизвестной болезни и восхождения на престол Абомины стал переломным для всего города, ведь после этого дня у многих в домах вместо цветов стали появляться миловидные синеватые грибы, которые светились в темноте и выделяли светящуюся пыльцу, убирающую зловоние нечистот, и оставляла после себя запах свежести.
Многие больные стали выздоравливать, постепенно всё преображалось – некогда продажные советники категорически отказывались брать взятки, да и тех, кто предлагал, стало значительно меньше. Строились дома, школы, больницы, пропали запрещённые вещи, которыми раньше так любили промышлять здешние торговцы. Возводились новые мануфактуры по производству различных товаров, особенно ценились зелья из тех самых грибов. Город будто переродился с приходом матриарха на престол.
…
В одну из просторнейших комнат замка Фангорума сквозь зашторенные плотной тканью, расшитой золотыми орнаментами, в окна просачивалась тонкая линия дневного света – мириады частичек незаметной пыли танцевали свой замысловатый танец в этой светлой полосе. Несмотря на почти полное отсутствие освещения, хозяйка этой комнаты сидела за письменным столом и со всем сосредоточением вчитывалась в содержание пожелтевших от древности страниц очередного фолианта. На волевом лице с пухлыми губами, прямым носом и ослепительно ясными янтарными глазами проступила лёгкая задумчивая морщинка, которая никоим образом не портила общий вид. Она уже который день вряд сидела за древними рукописями, пытаясь отыскать хоть какое-то упоминание точного места последнего пристанища одного из последних драконов. Её дочери – Реде – через год исполнится шестнадцать, а она так и не смогла отыскать ещё один кристалл жизни. Амобина не желала своему чаду участи разлагающегося трупа, который погибает из-за особенностей своего же тела.
Размышления её прервал звук открывающейся двери – в комнату влетел огненный водопад волос в изумрудном лёгком платье с нежной улыбкой на губах и с искрой озорства в фиалковых глазах – Реда. Под укоризненный взгляд матери девушка споро привела себя в требующий её возрасту и положению вид и приняла соответствующую позу – выпрямила спину, гордо вздёрнув голову и с вызовом смотря на мать.
Первой не выдержала, как бы это ни было странно, старшая датура, прыснув со смеху, озарив свою дочь улыбкой, полной любви.
– Сколько бы ни было тебе лет, ты не перестаёшь подражать урагану, «передвигаясь» по замку, – с укоризной произнесла Абомина.
– Некогда очень мудрый человек сказал мне: «Дозволено всё тебе, пока этого никто не видит!» – гордо произнесла принцесса.
– Вижу, этот мой урок ты хорошо усвоила, как и все остальные, несомненно.
– Новостей нет, в летописях ничего не сказано о Либерандиуме, некоторые слышали о нём, но этим всё и ограничивается.
– Знаю. Но, кажется, мне, я близка к разгадке этой тайны – согласно легендам, один из драконов улетел в сторону Северных гор, куда именно – неизвестно.
– Хочешь сказать… – с проступающим пониманием на лице произнесла принцесса.
– Он мог там и остаться. Через два дня туда отправятся наши отряды, но для контроля их действий придётся поехать и тебе. Уповаю, до дня твоего шестнадцатилетия мы сможем добыть кристалл, – произнесла Абомина, подходя к дочери и нежно обнимая её.
Глава 3
Остров викингов
На северо-востоке материка располагался скалистый остров, изобилующий различной живностью и растениями. Ветры на нём были чуть суровее местных жителей – бесстрашных викингов, чей нрав сравнивали с могучей горой, а гнев – со всепоглощающим пламенем. Дома викингов располагались ближе к центру острова – улицы между ними были просторными, такие, чтобы лошади спокойно могли тащить повозки. Чуть дальше деревни находилась пристань, где огромные драккары и кнорры ожидали очередного плавания.
На окраине деревни находился небольшой, уже накренившийся от времени, но всё ещё крепко стоящий дом верховного колдуна деревни. Был ясный день, и те, кто хоть немного знал Гельвара, понимали, что колдун в очередной раз проводит ритуал. Ходили слухи о его истовых стараниях вернуть сына с женой к жизни. Из открытых окон доносились ритуальные песнопения и валил янтарного цвета дым.
Несмотря на многочисленные жалобы и просьбы жителей деревни изгнать свихнувшегося, местный глава, Тормод, игнорировал их и смотрел на выходки старого друга с пониманием – печали Гельвара не было предела. Верховный колдун буквально потерял смысл жизни – красавицу жену – Калтинес, являющуюся для него опорой, и новорождённого сына.
Причиной всему этому было редкое явление, встречающееся у детей, одарённых магией. Почти с самого зачатия было видно, что ребёнок забирает все силы матери. Калтинес за пару месяцев из краснощёкой девушки превратилась в измождённую. Прекрасно понимая свою участь, она убеждала мужа в своём отличном самочувствии и списывала всё изменения на что угодно, только не приближающуюся кончину.
Так совпало, что Гельвар за месяц до родов уплыл с вождём на собрание со старейшинами других деревень, расположенных близ другого материка, – присутствие верховного колдуна их деревни являлось обязательным условием. По возвращении их ждала ужасная новость – Калтинес не перенесла роды, а новорождённый сын из-за нехватки сил вскоре последовал за своей матерью.
Колдун в тот день из крепкого мужа с густой тёмной копной волос превратился в скрюченного седого старика и с тех пор почти не выходил из дома, зарывшись в старинные свитки и фолианты.
Тормод прекрасно знал, что Гельвар не занимался возвращением людей с того света, как многим могло показаться, но всё же было принято решение наведаться в гости.
Когда до дома колдуна оставались считаные шаги, песнопения стихли, а из открытых окон перестал валить дым, раздался детский плач. Глава деревни опешил от этого, но, в силу своего возраста, не стал долго мешкать и ввалился в дом, боясь даже представить, откуда у Гельвара дома оказался ребёнок, и для чего он нужен.
– А… – так и застыл в немом недоумении Тормод при виде друга, стоявшего во всё ещё светящемся магическом кругу, испещрённом множеством магических рун. При этом в руках Гельвара можно было заметить маленький свёрток, из которого и доносились звуки плача. По щекам колдуна стекали слёзы, а на губах играла мягкая улыбка.
– Во имя всех богов, Гельвар, что здесь происходит! – больше удивлённо, чем гневно, произнёс Тормод.
– Он похож на неё, не правда-ли? – с нежностью в голосе произнёс колдун, разворачивая свёрток, открывая вид на большие глаза цвета изумруда с вкраплениями фиалковых зёрнышек и на нос-пуговку.
– Только не говори мне, что это…
– Да, ты абсолютно прав, ведь это магическое существо, которое я призвал с помощью ритуала.
– Во имя всех богов…
– Полагаю, они к этому тоже причастны, ведь на днях мне явилось видение о том, что я должен это сделать, – произнёс Гельвар, небрежным кивком головы указывая на магический круг.
– Да дай ты мне сказать, старый ты забулдыга! Опять надрался с горя и в пьяном угаре начертил неведомую хреновертину! – в сердцах воскликнул староста, возмущённый лишением его возможности хоть что-то сказать.
– Могу продолжать? – спокойно спросил колдун.
– Да!
– Тогда слушай…
Уложив уснувшего младенца в кроватку его покойного сына, Гельвар рассказал о том,как после утраты зарылся в древние свитки и фолианты, пытаясь отыскать способ вернуть родных, совместно с этим осушая все запасы алкоголя в погребе. К великому сожалению, выпивка закончилась много раньше мудрёных свитков. В очередной день, убеждаясь, что его надеждам не суждено сбыться, его сознание резко погрузилось в некий транс, где колдуну явился этот магический круг и знание того, для чего он нужен и когда необходимо провести ритуал. Тот, кого он призвал, отчасти не являлся человеком, но об этом Гельвар умолчал, сообщив лишь только то, что отныне судьба мальчика связана с ним и от мальца многое будет зависеть в будущем.
Ближе к вечеру, когда была найдена кормящая мать, у которой есть лишнее молоко для малыша, Тормод покинул дом Гельвара и по пути к себе пребывал в раздумьях – что за судьба уготована мальцу и как она повлияет на них…
– Хех, в любом случае – будет интересно…
Глава 4
На отдалённом берегу находилось трое: седовласый старик, укутанный в тёплую молочно-белую мантию, и двое детей – девочка и мальчик лет семи, с удовольствием слушавшие рассказы старого колдуна. На девочке были сапоги из плотной кожи, тёплые штаны и меховое платьице с широким поясом, расшитым различными узорами, мальчик же был в обычной домотканой тунике со схожим поясом и в кожаных штанах – казалось, ему вовсе не холодно.
– … вот так всё и появилось… Агвид, ты так в Катарине дыру прожжёшь, если продолжишь на неё смотреть – о чём я до этого говорил? – беззлобно проворчал Гельвар на вновь отвлёкшегося сына.
Девочка мило покраснела, осознав, что всё это время на неё пристально смотрела пара фиалковых глаз, при этом сморщив в показательном возмущении носик, и показала провинившемуся язык.
– Отец, я просто задумался, а говорил ты о том, что в нашем мире изначально была лишь земля да скалы до тех пор, пока на наши земли не ступили могучие драконы-прародители. Своим дыханием они создали моря и океаны, деревья и цветы, одновременно с этим каждый из них изверг из своего пламени народы, что несли их идеалы: люди, гномы, датуры, нэру, – последнее слово Агвид буквально выплюнул.
– Думаю, на сегодня с вас хватит, отдыхайте пока.
Детям не нужно было повторять дважды – через мгновение их и след простыл, а старый колдун ещё некоторое время сидел с задумчивым видом, вглядываясь в еле заметный силуэт материка, видневшегося на горизонте.
Тем временем Агвид с Катариной бежали в их любимое место – одинокий уступ на одной из скал – с него открывался волшебный вид. Они всегда приходили на него вдвоём, держа втайне это место от старших братьев девочки – Клемента и Гуннара. С остальными детьми они не очень ладили, а с этими двумя – очень даже. Если Агвид с Катариной любили учиться, то Клемент с Гуннаром были без ума от оружия, а именно от того, как умелые воины танцуют с ним в сражениях. Пока эти двое с самого утра пропадали на тренировках с мечом, овладевая различным видом оружия, Агвид с Катариной уделяли больше времени книгам.
– Как думаешь, почему драконы покинули нас? – неожиданно нарушила тишину Катарина.
– Хм… отец говорил, что причины никто так и не знает до конца. Одной из главных считают их ссору по поводу расовой вражды, ведь каждый вкладывал в свой народ свои идеалы и мысли – почему же тогда лишь гномы да люди не желают перерезать друг другу глотки при первом же удобном случае? Да, мы враждуем с нэру или, как старшие их называют, «водянками», но они больше животным подобны и не идут ни на какие переговоры. Из-за этого драконы и поссорились – наш дракон-прародитель не захотел участвовать в ссоре и поэтому улетел туда, где его никто не сможет найти. А дальше – всё как в легенде. – Ответил Агвид.
Она ничего не ответила, просто положила свою голову на его плечо и стала любоваться движением волн и облаков.
…
Ни единого живого дерева. Будто плотный ряд колючек раскинулся около единственной горы, возвышающейся на фоне других. Стоило мне долететь до вершины, на которой простиралась большая безжизненная поляна, как я увидел его…
Чудовище, существующее лишь в книгах, по крайней мере, я так думал до этого момента. Это был дракон, который по усмешке судьбы пребывал во сне около одинокого цветка, растущего на этом мёртвом месте.
Аккуратно спустившись, не перевоплощаясь, чтобы не разбудить древнего стража, я подобрался к столь необходимому цветку. Между мной и этим цветком, очень похожим на чёрную розу, оставалось лишь мгновенье, как вдруг…
«Птенец, сможешь ли ты меня сорвать? Жизнь приходит лишь со смертью, смерть – с жизнью», – раздалось в моей голове.
– Вопрос хороший, быть может, я и подумал бы над ним, но времени у меня на это нет…
Как только я сорвал столь странный цветок, то почувствовал, как все мои силы, подобно воде, стали утекать.
Нет! Я должен успеть!
…
Каждый взмах – боль, каждый вздох – боль. Я никогда ещё не летел с такой скоростью, но всё равно не успевал. Был уже рассвет, и я чувствовал, что остались считаные минуты. Катарина, только дождись!
…
В открытое окно одной из дворцовых комнат влетел тёмный огонёк, который спустя мгновение оказался юношей, держащим в руках тот самый цветок. В кровати лежала некогда прекрасная эльфийская девушка, сейчас она представляла собой довольно печальное зрелище – мертвенно-бледная кожа, вздувшаяся паутина вен на всём теле и небольшая ранка в районе сердца, следы которой виднелись сквозь белоснежную сорочку. Казалось, ещё мгновение – и она испустит свой последний вздох.
На ватных ногах он подошёл к кровати и вложил в руку умирающий цветок.
В тот же миг цветок стал увядать, а девушка будто наполнялась жизнью с каждым вздохом. Спустя некоторое время она открыла глаза.
Буквально в мгновение он наклонился к ней и неуверенно поцеловал. Этот поцелуй был скоротечен, но чувства, вложенные в него, казалось, останутся навсегда.
– Прости…
Что-то тёплое потекло по его щекам…
…
Агвид проснулся от странного ощущения влаги на его щеках – кто бы мог подумать, что он расплачется во сне, жаль, уже не помнил почему. Вытерев слёзы тыльной стороной ладони, юноша сладко потянулся, чувствуя, как остатки сна постепенно уходят. Встав с кровати, он посмотрел в окно, по привычке ожидая увидеть Клемента с Гуннаром, чтобы пойти на очередную тренировку, но, вспомнив, что сегодня учитель по бою на мечах сказал им отдыхать в честь праздника, с радостным вздохом обратно упал в кровать.
Клемент и Гуннар были сыновьями главы деревни и лучшими друзьями Агвида. Благодаря дружбе Гельвара с Тормодом они с пелёнок росли вместе, вместе бедокурили и вместе получали нагоняй от двоих отцов. Мамы у Агвида не было, но Тенейри смогла заменить её и поровну разделить свою заботу и любовь между Клементом, Гуннаром, Катариной и ним, относясь к нему как к родному сыну. Катарина же была для них любимой младшей сестрой, которую они старались радовать каждый по-своему.
Братья, помимо владения мечом, имели и иные таланты. Клемент играл на арфе, Гуннар – на флейте, а Агвид вырезал из дерева различные игрушки и украшения. Часто они собирались и веселились. Пока братья обучались владению мечом, Агвид, как сын колдуна, вместе с Катариной постигал тонкости магии и алхимии. Обычно эти занятия либо чередовались, либо под них выделялся целый день – в такие моменты они с отцом уходили в лес и проводили там всё время, изучая растения и учась их собирать. Когда же Гельвар отправлялся вместе с Тормодом в плавание на различные собрания старост, Агвид переходил под попечение учителя владения мечом – Еная.
Строгий учитель и добрейший человек, который мог как отругать на занятии любого ученика, так и после обнять его и похвалить. Но сегодня был особый день – день рождения Катарины. Ей исполнялось пятнадцать лет. В качестве подарка Агвид вырезал прекрасную птицу, которую они некогда видели с Катариной, а братья с помощью него и его магии заключили в драгоценный камень их песню и вставили этот камушек в ожерелье, чтобы, когда Катарине было грустно, она всегда могла услышать голоса своих братьев.
Ещё немного полежав, он отправился готовить завтрак себе с отцом. Обычно Гельвар просыпается раньше него и готовит сам, но сегодня, видимо, старик тоже решил поспать.
Достав из погреба крынку молока и кусок сыра, Агвид направился на кухню. Там он нарезал хлеб с сыром, достал с полки горшочек мёда, поставил на стол деревянные кубки и, не став ждать отца, принялся за еду. Ароматный яблочный мёд совершенно менял вкус еды, добавляя множество ароматных нот.
После того как он пошёл умываться на задний двор, из дома начали доноситься звуки, характерные отцу – скрип кровати и сладостные вздохи от потягиваний после сна.
Солнце уже как час выглянуло, придав всему прекрасные очертания и толику магии раннего утра – птицы только-только начинают петь, радуясь новому дню, трава поблёскивала капельками росы, подобно девушке с новыми украшениями, вроде бы совсем невзначай хвастаясь новым приобретением.
Спустя некоторое время он вышел с подарком из дома, не боясь прогадать и не успеть до того момента, как именинница проснётся – Катарина, несмотря на всю свою прыть, была отъявленной соней, а сегодня она имела право проспать до самого начала празднества, спланированного до вечера.
Светило уже полностью показалось, даря приятное тепло, лёгкий ветерок растрепал волосы Агвида, ещё больше превращая их в образец птичьего гнезда, разве что без веток и грязи.
На улице было относительно тихо, казалось, только кузнец не спит, стуча большим молотом по пока ещё бесформенному куску металла, да учитель по фехтованию – Енай – который сидел на крыльце в своём любимом качающемся кресле, лениво потягивая табачный дым из длинной трубки.
Путь до дома главы деревни занял одну треть часа. А Агвид всё думал, как лучше поздравить Катарину, строил множество вариантов, но все они были отметены в сторону, подобно шелухе, оставляя один-единственный – окно в её комнату было открыто.
Дом главы деревни был единственным, у которого был второй этаж – именно на нём находилась спальня Катарины.
Поставив подарок на землю, он прыгнул вверх, цепляясь за карниз, который находился не низко от земли и не каждый бы даже допрыгнул до него, хотя такое никто и не пытался сделать.
Аккуратно забравшись в спальню, он чуть не забыл, зачем пришёл – на кровати лежала девушка, в которой сложно было признать его подругу. Белоснежная сорочка была немногим светлее кожи спящей, нежное лицо со слегка пухлыми губами и прямым носом не кривилось, как обычно, а умиротворённо улыбалось, и водопад русых волос, отливавших золотом на лучах светила.
Пару мгновений ему понадобилось для того, чтобы заново научиться дышать, чуть больше – нехитрым заклинанием поднять подарок к себе.
Аккуратно, боясь потревожить её сон, он поставил статуэтку птицы на письменный стол, перед этим наложив особое заклинание на подарок – какой бы Агвид был сын колдуна, если бы подарил обычную деревяшку, хоть и собственноручно выструганную.
Агвид уже собирался уходить, как спонтанное желание овладело им. Не смея противиться ему, осознавая всю глупость того, что собирался сделать, он наклонился над спящей, вдыхая приятный запах гардении, и поцеловал в уголок губ, при этом краснея, подобно металлу в печи.
Выпрямившись, он ощутил опьянение от счастья, смешанного со страхом, и шатающимися шагами постарался как можно быстрее уйти от места преступления.
Как только он спустился, то тотчас помчался домой. А Катарина продолжала неподвижно лежать в кровати с краснеющими щеками, блестящими и счастливыми глазами – она не расскажет ему, что проснулась, как только он взобрался в её спальню, но мешает ли ей это рассказать Агвиду про очень реалистичный сон? Так и не определившись, чего хочется больше – раскрыться ему сразу или ещё немного помучить, – она вновь заснула.
…
Вечером во дворе главы деревни уже был сооружён большой стол, чтобы все желающие могли присоединиться к празднеству. Дерево прогибалось от количества еды, водруженной на нём: кабаны на вертеле, дичь на углях, рыба в глине, бочонки с медовухой и вином. Больше всего из напитков было ягодного морса, аккуратно разлитого по кувшинам и расставленного по всему столу – заботливые хозяева поставили парочку закупоренных кувшинов с ним под стол, в которые позже добавится кое-что спасительное, предвидя, что не все смогут куда-либо уйти, а поутру иногда так хочется пить, да и голова побаливает.
Сам двор был большим, и хоть как-то украсить его вызывало некое затруднение. Тормод, недолго думая и используя такие слова, как «друг», «должен» и «прошу», смог привлечь к решению этой проблемы Гельвара, а тот, в силу своей занятости приготовлением зелья от похмелья, но с большим желанием помочь другу, возложил это на Агвида, конечно, чтобы улучшить его навык владения магией.
Стоит ли говорить, что в его планах появление там планировалось намного позже?
Делать было нечего, поэтому, надев кожаные штаны, ботинки и белую праздничную тунику с кожаной курткой, он понуро побрёл до дома Катарины.
Во время дороги он обдумывал, как лучше украсить двор. Благодаря Тенейри вдоль ограды росли дивные кустарниковые розы, а на подоконниках стояли горшки с различными цветами, так что задача была не так уж сложна, а если учесть его любимое заклинание – лицо Агвида украсилось улыбкой, а в глазах загорелось предвкушение.
Дойдя до дома Катарины, он отыскал Тормода и сообщил, что освещение не понадобится и факелы не понадобятся. Глава деревни одобряюще кивнул и отправил мальца во двор.
Заклинание, что собирался применить Агвид, было не только одним из первых, которым его научил Гельвар, но и самым любимым, ведь с его помощью можно было столько делать! Это было заклинание обычного магического светляка – ему мог обучиться даже тот, в ком есть хоть крупица магии, но обычно у всех светляк получался размером с кулак и был одного цвета – у Агвида же получались именно светлячки, которые были хоть и меньше обычных светляков, но много светлее. Светлячкам он мог придать любой цвет, мог заставить не просто парить в воздухе, но также обволакивать какой-нибудь предмет, заставляя тот светиться – Клемент с Гуннаром часто любили сражаться друг с другом, держа в руках светящиеся различными цветами мечи со щитами.
До самого начала празднества Агвид зачаровывал каждый цветок, заставляя тот тускло светиться своим цветом. А когда с ними было покончено, в воздух взмыли несколько сотен разноцветных светлячков, что равномерно покачивались на ветру.
Когда же пришло время встречать гостей, Агвид уже сидел за столом, потягивая морс и голодно смотря на яства – хоть заклинание было и лёгким, но за сегодняшний вечер он слишком много его применил, на что ушли почти все его силы, и из-за этого ощущалась небольшая тошнота, но есть тоже хотелось.
Просидев ещё некоторое время, он подошёл к Гельвару, сказал пару слов тому и вяло побрёл до их дома.
– Катарина, не проводишь Агвида – немного он перестарался, украшая это всё? – попросил хитрый колдун именинницу.
Девушка без раздумий согласилась – всё равно уже поздравления она всё выслушала, а другие тосты они придумают и без её участия в них.
Быстро поравнявшись с Агвидом, она стала молча идти с ним.
– Иди обратно, это твой праздник, как-никак! – произнёс Агвид.
– Вот именно – мой праздник, что хочу, то и делаю! – ответила Катарина, показывая ему язык.
– Твоё право, – признавая своё поражение, ответил Агвид. Дальше они пошли молча.
– Может, мне за Гельваром сходить? Что-то ты совсем плохо выглядишь, – спросила Катарина, когда они дошли до его дома.
– Что, рога с хвостом выросли? Тогда срочно его зови, – шутливо ответил Агвид.
– Иди в кровать, шутник, тебе необходим отдых.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! – в поклоне произнёс Агвид, слегка покачиваясь при этом.
– Какой, однако, у меня славный слуга! – Катарина подхватила его под руку и провела до кровати.
Подумав, что с него нужно хоть куртку снять, не заметила, как обо что-то споткнулась, и они быстро полетели вниз. Благо кровать была как раз рядом, но плохо, что Агвид упал на Катарину, своим нелёгким телом выбив из неё весь воздух. Пока она пыталась восстановить дыхание, Агвид окончательно уснул, при этом прижав к себе то, что было под рукой – её.
Немного возмущённо повозившись, пытаясь высвободиться из его объятий и поняв тщетность своих попыток, она ещё немного покрутилась, приняв удобное положение, и уткнулась носом в его грудь.
В доме колдуна мирно посапывало двое, во дворе главы деревни, так и не заметив пропажи, продолжалось празднество. Никто даже не подозревал, что совсем скоро в их жизни наступят перемены.
Глава 5
«Когда умру – мне будет всё равно!»
Какие громкие, эгоистичные слова!
Когда умрёшь, тебе, быть может, правда будет всё равно…
А о родных подумать не хотел?!
Как сказать тому, кого ты на протяжении пятнадцати лет растил и обучал, по-отцовски ворчал и отдавал свою любовь, что не являешься его настоящим отцом? Вот и Гельвар не знал – как. Да и в последние минуты, когда сил уже не оставалось – он не видел смысла этого делать. Удары нэру становились все сильнее, твари хоть и тупые, но даже они были способны понять, что колдун продержится недолго. А ведь всё так хорошо начиналось…
Что может быть для родителя одновременно радостнее и, вместе с тем печальнее, чем день рождения своего ребёнка. Пятнадцать лет Агвида означали то, что остался всего год до его совершеннолетия. Ровно через год ему придётся рассказать правду – Гельвар давно принял решение раскрыть эту тайну в день его совершеннолетия. На жителей деревни в день появления его сына, да, теперь сына, он навёл морок, чтобы никто не мог даже случайным образом проболтаться. Это одобрил Тормод – в пору бурной молодости колдуну часто приходилось прикрывать тылы будущему главе деревни – весёлое тогда было время, да…
Агвид проснулся ближе к обеду – сегодня ни тренировок, ни уроков магии не было, и можно себе позволить позднее пробуждение. Разбудил его слабый запах любимого ягодного пирога, доносящийся с кухни. Откинув одеяло и натянув штаны, юноша отправился на источник запаха, лениво потирая сонные глаза.
– А пахнет как! – всё ещё пребывая в полудрёме, произнёс Агвид.
– Ну хоть штаны надеть не забыл, спасибо – ехидно заметил Гельвар, наблюдая за тем, как лицо гостьи стремительно становилось похожим на кислицу, а мальчик, по мере раскрытия глаз, начинал понимать всю неловкость ситуации.
Утром в дом колдуна пришла Катарина, чтобы испечь любимый пирог именинника, зная, что Агвид нескоро проснётся. За последние годы она превратилась в прекрасную девушку: пухлые губы, молочного цвета кожа, с которой стали уходить прыщи, прямой аккуратный нос, пышные русые волосы, что были заплетены в плотную косу.
«Хорошая выйдет из неё жена» – довольно подумал Гельвар, улыбаясь в усы, наблюдая за тем, как она умело управляется с утварью. К тому моменту, когда на стол было накрыто, а по кружкам был разлит травяной отвар, Агвид успел одеться и сесть за стол с виноватым видом. Улыбка не сходила с лица Гельвара, но внутри него тяготело ощущение чего-то недоброго. И как вскоре выяснилось – не зря.
После столь позднего завтрака Агвид и Катарина пошли к её братьям, которым тоже не терпелось поздравить друга, а старый колдун решил прогуляться до главы деревни.
– Чувствуешь что-то неладное? – было первым, что сказал Гельвару Тормод, когда тот нашёл его у окраины деревни, смотрящим на море.
– Верно подмечено, мой друг. Но что – я пока так и не смог понять. – ответил Гельвар.
В этот момент вода у берега пошла рябью. Вдали стали виднеться приближающиеся твари – человекоподобные рыбы, по своим размерам превосходящие взрослого человека на голову две. Синее, покрытое чешуёй, тело, длинные руки с плавниками на предплечьях. Вместо пальцев – огромные когти, что заменяли им всякое оружие – нэру.
– А я, кажется, начинаю догадываться… – произнёс Тормод и, сделав глубокий вдох, закричал во всю силу своего могучего голоса – Закрыть ворота! Спрятать женщин и детей! Готовьтесь к бою! – и, уже менее громогласно – Гельвар, ты нужен в убежище – выстави щит.
Ничего не ответив, колдун, будто позабыв про возраст, помчал к убежищу, по пути передавая всем слова старосты. Когда он добрался до заветного места, которое представляло собой огромную пещеру в одной из скал, там были почти все, кроме Агвида с Катариной.
Клемент с Гуннаром подлетели к старику и начали совместно что-то очень обеспокоенно рассказывать, при этом нервно дёргая руками.
– Они… туда… а мы… вот! – всё, что смог разобрать Гельвар, поэтому решил их вразумить.
– А ну, тихо! По очереди!
– После того как они пришли, мы поздравили Агвида и пошли играть. Час назад ему резко стало плохо, он еле держался на ногах, и мы отвели его домой, где Катарина дала ему зелье Реститу и уложила в кровать. Она осталась там, а мы пошли искать Вас. Потом начался этот переполох, всех собрали здесь, но ни Вас, ни их не было здесь! Нас не выпускают! Пожалуйста, помогите! – почти в один голос после небольшой паузы пропалили братья.
Быстро выставив защитный барьер на вход в пещеру и спрятав его мороком, причём на это ушли почти все силы колдуна. Гельвар побежал к своему дому, благодаря всех богов, что когда выбирал место под него, что-то взбрело в голову взять самый отдалённый участок от деревни, а значит, и от моря.
Краем глаза колдун отметил, что несмотря на большое количество водянок, воины во главе с Тормодом уверенно отражают все их попытки ворваться в деревню, но их становилось всё больше – нужно спешить.
Влетев в дом, старик увидел Катарину, обеспокоенно вытирающую пот со лба его сына. Не нужно быть сильным колдуном, чтобы понять происходящее – началось развитие магических каналов. Агвид был невероятно чувствителен в магии, что часто положительно сказывалось, позволяя быстрее осваивать различные заклинания, но не сейчас. Изменения, которые обычный колдун воспримет вполне спокойно, для сына были подобно пытке. Гельвар ничем помочь не мог – сил у мальчика было намного больше, поэтому единственное, чем можно было сделать – защищать от внешних угроз до тех пор, пока процесс не завершится.
Вдруг раздался резкий вскрик и звук падающих главных ворот – нэру удалось задавить викингов количеством и ворваться в деревню. До пещеры раньше морских тварей они не доберутся – нужно действовать быстро.
– Катарина! Собери все зелья, которые находятся на полке, и спускайся в подвал. Живо! – отдал команду колдун, беря в руки сына – Ух… Откормил детину, да и Енай хорош – был бы пухленьким да лёгким, я ему это ещё припомню… – ворчал, внутренне настраиваясь к худшему.
Катарина уже была в подвале, поняв, чего хочет колдун, она уже освободила одну из полок, на которой вскоре оказался Агвид.
– Если я не вернусь, отдай ему это, как очнётся. – сказал Гельвар и протянул тряпичный продолговатый свёрток с привязанным свитком, достав из кармана ещё один, привязав к свёртку и его.
– Сидите здесь тихо. Твои братья знают, где вас искать. Если они не придут через день – выбирайтесь сами, в доме твоего отца в его шкатулке будет свиток, там написано, что делать. И да, я даю вам своё благословение. – с печальной улыбкой произнёс, вылез из подвала, плотно закрыл вход и накрыл его шкурой. Наложив такие же чары, что и на пещеру, потратив на это свои последние силы, тем самым лишая себя возможности колдовать, Гельвар снял со стены ощутимо потяжелевший меч с щитом. А ведь говорил Тормод – иногда нужно и спарринговать, а колдун шутя отказывался – старый глупец.
Ничто не мешало ему остаться с сыном и переждать нападение, но там был его побратим, с которым он на протяжении всей жизни прошёл плечом к плечу – и сейчас он не собирался его бросать. Агвид уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться не только о себе, но и о тех, кто ему дорог – его уже нечему учить.
Вдали виднелось буйное пламя волос с уже заметными проседями, что так рьяно отбивалось от морских тварей, умудряясь при этом словесно поносить уже седьмое колено нэру.
Как когда-то в молодости, Тормод, почувствовав друга, когда тот был в нескольких шагах от него, резко срубил тварей, крутившихся вокруг него, и прижался плечом к Гельвару.
– Дети? – прокричал глава деревни, чтобы друг услышал его.
– Клемент с Гуннаром в пещере с жителями, Агвид с Катариной у меня в подвале! – ответил колдун, отбиваясь от мерзкой морды нэру, приняв удар когтистой лапы на щит.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71501920?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Дмитрий Анищенко
Тип: электронная книга
Жанр: Историческое фэнтези
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 04.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Процветающий мир, где магия буквально на каждом шагу, а драконы одним своим дыханием способны порождать целые народы; и материк, вобравший в себя всех представителей волшебной флоры и фауны.