Главная страница | Попаданцы | Авиатор 15. Балканы

Авиатор 15. Балканы
Михаил Дорин
Балканский передел территорий завершён. Некогда дружественные народы стравили между собой. Североатлантический Альянс поддержал одну из сторон конфликта и готовится нанести удар по Сербии. Маленькой и гордой стране не устоять. Сергей Родин в эпицентре войны на Балканах. И против него лучшие лётчики США и стран НАТО. Каждый вылет может стать последним.

Михаил Дорин
Авиатор 15. Балканы

Глава 1
Декабрь 1990 года. Народная Республика Конго.
Грузовая кабина Ми-8 начала ходить ходуном. Запах керосина из жёлтого бака по правому борту перебивал приятный аромат фруктов, которые набрал экипаж с собой на базу.
Безоблачное тропическое утро не подарило и пары часов прохлады. С самого утра стояла жара и высокая влажность. Не знаю, от чего я больше устаю в этих джунглях – от жары или таких вот перелётов с одного места на другое.
– Серёга, мы готовы. Никого не ждём, точно? – услышал я голос командира экипажа по внутренней связи.
Всегда подключаю гарнитуру к радиоточке в грузовой кабине, чтобы не было скучно во время полёта. Ведь вертолёт на военную базу возит только меня одного. Свободное от полётов время мы проводим в столице страны Браззавиле, каждый день совершая рейс в Пуэнт-Нуар.
Город на побережье Атлантического океана является вторым в республике. Здесь же находится и второй по величине аэропорт страны, который по совместительству военная база военно-воздушных сил.
– Нет. Каждый раз спрашиваешь, – посмеялся я.
– На всякий случай. Взлетаем, – объявил командир экипажа.
Вертолёт слегка затрясся и медленно оторвался от бетонной поверхности. В иллюминаторе хорошо виден стройный ряд МиГ-23, которые мы поставили в Конго. На килях уже красуется эмблема местных военно-воздушных сил, а красный флаг Народной Республики Конго развивается над домиком техсостава.
Очередная лётная смена с местными лётчиками подошла к концу, и теперь можно отправляться отдыхать.
– Пошли в разгон. Скорость 60, переходный режим, – объявил по внутренней связи командир вертолёта.
Небольшая вибрация в районе главного редуктора быстро проходит. Вертолёт продолжает разгон и занимает предельно малую высоту. Летим, практически касаясь крон деревьев, но тут же отворачиваем в сторону побережья.
– Серый, ты же не против. Посмотрим, как люди отдыхают, – посмеялся по внутренней связи командир.
– Давай. Пооблизываемся.
Не прошло минуты, как вертолёт начинает снижаться, и выравнивается над самим пляжем. Где-то он абсолютно дикий, а где-то можно разглядеть загорающих местных жителей. Естественно, что нас больше интересуют жительницы.
– Смотри, сколько шоколадных заек, – слышу я по внутренней связи голос лётчика-штурмана.
– Ты давай пилотируй. Я тебе потом расскажу, что там внизу, – отвлёк его командир.
Песок светло-серый с лёгкой желтизной, простирается метров на сто от воды до невысоких барханов, утыканных кое-где пальмовыми деревьями. Всё здесь совершенно необычно. Будто впервые в жизни вижу океан.
Видно, как к берегу несутся огромные волны. Затем эти самые бугорки растут и меняют цвет. Кажется, что это хамелеоны и меняют они тёмно-синий цвет на голубой, а потом и на бирюзовый.
Несутся всё быстрее и быстрее, превращаясь в солидный вал. Энергия приливов во всей красе! И на самом финише каждая волна, будто взъерошивает себе волосы, обрастая белыми кудрями пены.
– Эх, а мы будем сегодня в душе купаться. Верно, Серёг? – спросил у меня командир, отворачивая в сторону джунглей.
– Само собой. Мыться, в принципе, нужно каждый день, – посмеялся я.
– Но мы-то с тобой знаем, что до 4 сантиметров не грязь. А больше 4х сама отпадает.
Обожаю этого лётчика! Душа-человек!
Я прилёг на скамью и прикрыл глаза. Шум в грузовой кабине действовал успокаивающе. Командир ведёт вертолёт очень мягко. Будто мы не летим на «пчёлке», как называют Ми-8, а едем по автобану на дорогом автомобиле.
– Серый, не спишь? – запросил меня командир.
– Нет.
– Долго нам ещё здесь? Не знаю как ты, а я уже хочу к себе в Торск побыстрее.
– А я в Циолковск. Там хоть и холодно. Но в кровати с женой всегда тепло.
– Это точно!
Небольшая пауза и прозвучал уточняющий вопрос от лётчика-штурмана.
– Командир, так вы же не женаты?
– Это мне не мешает жить с женщинами. А ну, возьми… твою мать!
Резкий манёвр и я слетаю со скамьи. Гарнитура так и осталась пристёгнутой к точке связи. По всей кабине летят фрукты и другой провиант.
Я успел только выставить руки и не удариться головой об жёлтый бак в грузовой кабине.
Ещё манёвр!
Перекатываюсь обратно, ударившись коленом об ножку скамьи. Схватился за неё и держусь. Что-то серьёзное произошло, раз командир так маневрирует.
Несколько ударов по фюзеляжу. Разбит один из иллюминаторов, осколки которого падают на пол. Кажется, по нам с земли работают из крупнокалиберных пулемётов.
Вертолёт ныряет вниз и тут же делает горку. Со всей силы держусь, чтобы не улететь в стену. Даже и не думал, что так может маневрировать Ми-8!
И тут же мощный удар в районе редуктора. В кабину начал литься керосин и пошёл дым. Из последних сил перемещаюсь ближе к кабине экипажа, чтобы сесть на сидушку рядом со сдвижной дверью. Вертолёт начинает кидать в стороны. Вроде успокаивается, а потом снова брыкается, как бешеный скакун.
Сквозь дым вижу, как иллюминатор поравнялся с кронами деревьев. В кабине потемнело, а вертолёт продолжает снижаться. Чувствую, что сейчас будет мощный удар.
Вертолёт касается земли и пару раз отрывается. Наконец тряска заканчивается.
Дверь в кабину экипажа распахнулась. Из неё, сделав кувырок назад, выпадает бортовой техник.
Он что-то кричит, но ещё шумят двигатели и винты. Сидеть на месте нельзя. Нужно выбираться.
Дверь открываю и выпрыгиваю на влажную землю, которую мы вспахали вертолётом. Рядом приземляемся бортовой техник, а за ним и командир экипажа.
– Ходу, Серёга! – крикнул он, и мы отбегаем от вертолёта.
Ещё один член экипажа бежит следом, но прихрамывает. Мы его подхватили и рванули к деревьям. Тут и происходит взрыв.
Вверх поднимается столб пламени и чёрные клубы дыма. Вокруг деревья начинают полыхать, а горящий керосин громко гудит. Ещё немного и начнут рваться патроны в кормовом пулемёте. Единственное оружие, которое разрешили оставить на вертолёте.
Мы присели среди деревьев и стали обсуждать произошедшее.
– Как змея с белым хвостом. Откуда тут ПЗРК у папуасов? – спросил лётчик-штурман, который осматривал свою стопу.
Подвернул он её знатно. Идти ему будет сложно.
Осмотрев, куда нам удалось сесть, я отдал должное командиру вертолёта. Высший пилотаж – примоститься на такую маленькую полянку.
– Ай, ерунда. Я и не в такие дырки залазил. Как-то в Афгане тоже подбили нас, так мы в расщелину влетели и сели на горное плато. Правда, чуть духи нас не перебили, но это всё к делу не относится, – рассказал командир экипажа.
Мы отошли от места падения на безопасное расстояние. Тут и разговорились.
– Какой это год был? – спросил я.
– 80й. Самое начало.
– Я в 81 м туда попал. Тоже пришлось… на земле с духами схлестнуться, – вспомнил я о своём катапультировании.
– Мы ж так и не познакомились. Я – Александр Клюковкин, – протянул мне руку командир экипажа.
Затем я поздоровался с остальными.
– Меня вы знаете. Я – Сергей Родин.
Пока вертолёт догорал, мы осматривали себя и отходили от вынужденной посадки. Лётный комбинезон у меня не повредился, а вот всё снаряжение осталось в грузовой кабине. Точнее, уже догорает там.
– Наслышан о тебе. Говорят, что вместо рук у тебя крылья. Что ты рождён, чтобы летать. Ну и добавляют, что Герой Советского Союза, – рассказал Саня.
– И что ты думаешь?
– Если честно, руки как руки. Ни закрылков, ни предкрылков, ни перьев, – сказал Саша, и мы посмеялись.
Долго рассиживаться нам нельзя. Если по нам стреляли, то будут искать место падения. А с таким столбом пламени, сделать это не составит труда.
– Куда пойдём? – спросил бортовой техник, помогая лётчику-штурману подняться.
– До столицы мы не дойдём точно, – предположил я.
– Русло реки в нескольких километрах. Поищем деревню какую-нибудь. Может нам помогут со связью, – добавил Саня.
Из снаряжения у нас были только фонарики и стропорезы в карманах. Больше ничего не осталось.
Только я об этом подумал, как за спиной раздались выстрелы. Перестрелка была где-то за горящим вертолётом. Голоса звучали на английском и португальском. С нашим снаряжением много не повоюешь, так что надо уходить.
– Так, чего встали? Ходу, – сказал я и подтолкнул к действиям своих коллег.
Невозможная жара, влажность и куча всяких насекомых оказывали влияние на перемещение. Комбинезон промок насквозь, а шею уже изрядно покусали.
Пройдя несколько километров, пришлось сделать привал. Лётчик-штурман не мог идти быстрее. Надо идти дальше, но он никак не мог подняться.
– Надо идти. Там ещё перестрелка идёт, – сказал Саня и потянул своего коллегу, но тот не вставал.
– Командир, без меня. Я обуза.
– Так, без геройства. Не пойдёшь, значит, понесём по очереди, – предложил я, и Саня кивнул.
– Бросайте вы это дело, – отмахнулся парень, утирая пот со лба.
– Своих не бросаем! – хором сказали я и Саня.
Ого! Не один я знаком с таким девизом. Мы переглянулись с Александром и стали поднимать раненого.
И тут я кое-что заметил. Стрельба утихла. А недалеко от нас захрустели ветки. Кто-то старается аккуратно ступать по земле, но у него это не получается.
Я показал Сане, что надо спрятаться за кустом. Сам же затихарился у одного из деревьев. Укрылся большими листьями. Шаги были всё ближе. Через минуту ко мне спиной стоял боец в камуфлированной форме с откатанными рукавами. Из-под кепки выбивались светлые волосы, а сам он осматривался по сторонам.
В руках у него был автомат Калашникова, а на груди «лифчик», подобный тем, что носили бойцы в Афганистане, то есть самодельный.
– Командир, это были ЮАРовцы. Очередные солдаты удачи потерпели неудачу, – услышал я голос издалека на русском языке.
Говорил человек без акцента. Вот только что здесь делают наши?
– Тем не менее, они зашли так далеко и пронесли с собой ПЗРК. А если бы это был международный рейс в аэропорту Браззавиля? – задал вопрос блондин.
– Тогда бы их цель была достигнута. Они так и жаждут столкнуть Конго и Анголу.
Провокация, значит. А мы просто попали под горячую руку.
– Иваныч, нигде их нет, – услышал я голос ещё одного человека.
– Ищите. Если нет тел, то они живы. Двое из этой четвёрки настоящие профи.
И почему голос этого блондина мне знаком. Раз это русские, вряд ли они наёмники и пришли убить нас. Пожалуй, можно мне одному попробовать выйти из укрытия.
Я поднял руки и начал подниматься. Тут же на меня наставили стволы бойцы. Каждый экипирован очень даже хорошо. Большой боекомплект, ночные стрелковые прицелы НСП-3, рации иностранного производства и так далее. Сомневаюсь, что это штатное подразделение.
– Свои, мужики, – произнёс кто-то из бойцов и все опустили оружие.
Блондин стоял ко мне спиной. Убрав за спину автомат, он медленно повернулся ко мне. Надо было что-то сказать хорошее в этот момент, но у меня вырвалось:
– Опять ты, Виталя?!
– Я тоже рад тебя видеть, Сергей, – улыбнулся Казанов и достал из кармана пачку сигарет.

Глава 2
Я с непониманием смотрел на Виталия Казанова. К вполне логичному вопросу, чего он здесь делает, хотелось бы добавить и весьма специфический.
Кто ж так придумал его загримировать? Ладно раньше с бородой был. Теперь же гладко выбрит, перекрашен в блондина, да и мышечную массу набрал солидную. Это уже не тот пухлячок, которого я снимал с забора в Белогорском училище.
Пока лётчику-штурману оказывали помощь, Виталик проводил с нами беседу. По всем канонам его профессии, он говорил медленно, рассудительно и без резких перепадов в интонации.
– Думаю, вы понимаете, что вас спасло только чудо.
– Вообще-то, меня Александром зовут, но «чудо», мне тоже нравится, – встрял в разговор командир вертолёта.
Санёк себя не позволит обделить вниманием. Это я уже понял.
– Сан Саныч, вы вне конкуренции в деле вертолётов. Но вот с отрядом южноафриканского спецназа вы бы не справились. Либо имели некоторые затруднения, да Сергей? – улыбнулся Виталик.
– Как пошло бы. Давай к делу. Как ты и твои подчинённые тут оказались? Что это вообще за провокация такая?
Казанов сказал, что мы с большой долей вероятности были сбиты по ошибке расчётом ПЗРК из состава диверсионной группы. Представителям ЮАР, где ещё сильны позиции апартеида, нужно было стравить Конго и Анголу. Это бы дало возможность партии УНИТА вновь начать войну со сторонниками законного президента Анголы Душ Сантуша.
– Ошиблись, значит, – сказал бортовой техник и ушёл к раненому лётчику.
Остались только мы втроём.
– Что ж, Виталий Иванович спасибо огромное за помощь! Вы нам дорогу не покажете до ближайшей остановки? В Браззавиль хотелось бы попасть, – сказал Саня.
– Поддерживаю полностью, – добавил я.
– Думаю, что я вас могу заинтересовать другой работой. Во благо Родины.
Ох, какие громкие слова! Сколько раз я слышал, что это на благо страны.
– В последний раз во благо страны ты меня чуть не убил. Не знаю, что меня тогда и спасло.
– Не только тебя, Серый. С тобой был ещё один человек, – поправил меня Виталик.
Да, это так. Только его уже нет ни в моей жизни, ни в памяти тех, кого он предал.
Саня наигранно похлопал в ладоши и широко улыбнулся.
– Иваныч, а ты всех подставляешь таким образом? Тебе напомнить, как ты меня чуть не отправил в цинке домой? Могу пересказать тебе слова, что там ерунда и никакого противодействия, – возмутился Саня.
Похоже, Виталик и этого человека чуть не угробил. Сейчас ещё скажет, что у него такая работа.
– Извини, но у меня такая работа, – спокойно ответил Казанов.
Даже не пришлось напрягаться, чтобы угадать мысли моего друга. Наверное, уже бывшего.
– Я так и знал. Слушай, Серёг, поехали в Союз. Там более стабильно, чем здесь…
Пусть я и не так хорошо знаю этого вертолётчика, но чувствую в нём родственную душу. Александр похлопал меня по плечу, но тут уже Виталик слегка посмеялся, иронизируя по поводу его слов.
– А что смешного? – спросил я.
– Это не от радости смех. Было бы весьма смешно, но уж слишком печально. В Союзе не всё так просто.
То, что рассказал Казанов, было шоком. Горбачёв ушёл в отставку, и теперь исполняет обязанности президента Русов Григорий Михайлович. По всем моим соображениям он и станет избранным на эту должность через три месяца.
По сути, для меня это ничего не изменит. А вот для советского государства, возможно, будет конец.
– Уже готовы проекты о выходе из состава страны Прибалтики. На очереди Закавказские республики и Украина. Не пройдёт и полгода, как от Советского Союза останется только одно название, – объяснил Виталик.
Зачем мне только это знать, не понимаю. А вот Саня заинтересовался данной информацией.
– Так, и что? Мы сейчас вступаем в твою частную военную кампанию и наводим порядок в Прибалтике? – спросил я.
– Нет. Есть кое-что пострашнее наших внутренних проблем. За океаном принято принципиальное решение начать войну в Европе. А именно на Балканах.
А вот это уже похоже на правду. Советские войска выведены из Восточной Европы. В стране бардак. Плюс у руля президент, который является сторонником отношений с Западом.
Виталик напомнил, что на Балканах уже прошёл распад на несколько государств. Если в моей прошлой жизни, к 1991 году всё только начинало полыхать, то сейчас всё очень даже загорелось на полуострове. Оказывается, не было никакого Милошевича, а к власти в Югославии также пришёл сторонник Запада. Он-то и инициировал развал страны.
– Под предлогом защиты боснийцев и принуждения к переговорам сербов, американцы не будут жалеть бомб и нанесут удар по Белграду. Неизвестно только когда. Но одно ясно – Сербии не устоять.
Мы переглянулись с Александром. Тут и без математических расчётов понятно, что у сербов шансов нет. Сравнивать нечего. Базы НАТО у границ Югославии. 6й флот американцев постоянно дежурит в Средиземном море. Спутниковая и авиационная разведка на стороне США и их союзников.
– А что, в Союзе не будут вмешиваться? Разве мы потерпим бомбардировки братской нам республики? – спросил я.
– Риторический вопрос, Сергей.
– Тогда я не понимаю, зачем мы тебе нужны, – подытожил Саня.
– Мне нужны не только вы. Есть большая группа людей, готовых помочь. Специалисты разного профиля, но основу составляют представители авиации и ПВО. Кое-чем мы можем помочь Сербии. Если согласитесь работать со мной, я введу вас в курс дела.
Ох, и на больное давит, Виталик! В душе хочется послать его и пойти сейчас пешком в сторону Браззавиля. Но совесть мне не позволит пройти мимо битвы за Сербию. Если дать НАТО её раздербанить, то это даст повод им двигаться на Восток. К границам нашей страны.
Даст им повод почувствовать себя безнаказанными.
– Вот что ещё. Поддержки от государства не будет, пока там всё не наладится. Есть люди, готовые навести порядок в Союзе. Но пока этого не случилось, Сербии нужно продержаться, – добавил Виталик.
– И кто эти люди? Новая элита? – уточнил я.
– Достойные представители нашей страны. Через три месяца выборы и есть шанс, что к власти придёт… нужный человек, а не агент влияния Русов.
– И тогда спасут Сербию? – спросил Саня.
– Всё верно.
Сложный выбор. К тому же я знаю, к чему сейчас будет клонить Казанов, раз всё это секретно.
– Что скажут моей семье? – спросил я.
– Пропал без вести. Тело не нашли. После Балкан вернётесь в Союз и продолжите работу там, где пожелаете. Контора все вопросы решит.
Знаю, как они решают. Проворонили Русова и остальных «стажёров из Колумбийского университета». Пропустили развал страны. Теперь будем защищать интересы нашей страны в другом государстве.
Но зная, сколько смертей принесут бомбардировки НАТО. Эти удары по мирным объектам с большим количеством погибших детей и женщин… Сердце щемит от «гуманитарных» бомбардировок, как их потом назовут заокеанские мыслители.
Если есть хоть малый шанс помочь, это нужно сделать. Но в представлении семьи, я буду пропавшим без вести. Как бы что ни случилось с бабушкой Надей. Сердце-то не железное.
– О семье и близких мы позаботимся. В этом вопросе не переживай, Сергей.
– Расписку дашь? – спросил я.
Виталик молча кивнул, отодвинул за спину автомат и протянул руку.
Само собой, не даст он расписку!
Многих людей можно прочитать по взгляду. Казанов же из другой когорты. На его лице ни одной эмоции или дрожащей мимической мышцы.
– Почему мы должны поверить, что ты тоже не в команде Русова? Товарищ Бурченко, ведь «засланный казачок»? – уточнил я.
Саня почесал затылок. Он, похоже, знает меньше меня.
– Ты думаешь, КГБ было бы дело до каких-то лётчиков, сбитых в джунглях? – спросил Виталик, убирая руку.
– В том-то всё и дело. Вы слишком быстро оказались на месте.
– Сергей, я тебя переубеждать не буду. Твой опыт и способности помогут Сербии.
– А мои? – ворвался вертолётчик.
– Саня, ты лучший. Я это не раз говорил, – показал ему Казанов поднятый вверх большой палец.
– Ладно. Уговорил, – пожал руку Санёк. – Серый, в джунглях ты от него всё равно ничего не узнаешь.
– Войну сербам не выиграть, но наша задача дать время навести порядок в Союзе. Тогда будет принято решение об оказании помощи. Пока ещё есть страна, готовая пропустить наши войска.
Я кивнул и пожал протянутую Виталиком мне руку в знак согласия на работу.
– Ладно. Поработаем, – ответил я.
К населённому пункту мы вышли только ночью. Видимо, так и было задумано Виталиком, поскольку мы особо не торопились.
Деревня оказалась не чем иным, как небольшим грунтовым аэродромом. Разместившись в разрушенной постройке, бойцы выставили охранение, и все приготовились к ночлегу.
Куда же обойтись без ужина в боевой обстановке. Судя по количеству провизии, что выложили из ранцев бойцы, шли они на задачу надолго. Тут и печёночный паштет, и мясной фарш. Но самое главное – «волчьи пряники» или галеты.
Приятный запах еды «щекотал» ноздри. Естественно, с нами поделились некоторыми деликатесами из продуктового набора.
– Питаетесь сухим пайком «Эталон 5»? – поинтересовался я у Виталика.
– Взяли за основу. Есть и супостатские продукты. Вот, например.
Казанов показал мне несколько мягких упаковок с надписями на английском.
– Даже не представляю, где вы их достаёте.
– Секрет фирмы, – подмигнул Виталя и протянул мне пачку с галетами.
Небо над Конго практически всегда звёздное и не затянуто тучами. В это время года обычно сезон проливных дождей, но в последние пару дней осадков не выпадало.
Облокотившись на стену, я прикрыл глаза. Лёгкий ветерок, шелест листьев и какой-то нарастающий гул. А потом и хлёсткие удары. Будто кто-то бьёт ветками по стеклу.
Открыв глаза, обнаружил, что уже утро. Виталик уже схватил автомат и выдвинулся к разбитому окну рядом со мной. В постройке началось шевеление и громкие разговоры.
– Обнаружили? – спросил я.
– Да. Обступили со всех сторон. Недалеко ушли от границы, – ответил Виталя и снял предохранитель.
– Дай оружие. Я помогу…
Только я это сказал, прозвучал глухой звук. Такой ни с чем не спутать. Взрыв и часть стены в соседней комнате разрушилась. Ещё выстрел и опять взрыв.
– Гранатомётов на нас не жалеют, – сказал Казанов, опустившись на землю.
Началась стрельба. В ответ и наши бойцы открыли огонь. Очередной взрыв, но уже где-то далеко. Похоже, удалось подорвать автомобиль.
– 315й, веду бой. Сколько подлётное? – запрашивал по связи Виталик.
Не выдержал я сидеть и ждать, пока меня будут вытаскивать. Быстрым движением снял с Казанова автомат и занял позицию.
Из чащи леса на нас стеной надвигались темнокожие солдаты в камуфлированной форме. Мельком заметил и пару машин с пулемётами. Численность наступающих сосчитать нереально.
Пару человек отличались от остальных наличием на голове красного берета.
– Далеко же забрались УНИТовцы! – крикнул один из бойцов в соседнем помещении.
Плотная стрельба продолжалась со всех сторон. Не выглянуть и не поразить. С такой численностью они наш отряд из 12 человек накроют в два счёта.
Пустил одну очередь и свалил сразу двоих. Справа от меня заработал пулемёт, не переставая менять направление огня. Стены крошились в песок, засыпая меня сверху. На губах чувствуется не только солёный привкус, но и хрустит песок.
– 315й, 315й! – продолжал Виталик вызывать вертолёт.
– Пустой! – крикнул я и откатился от окна.
Тут же моё место занял другой боец. Виталик толкнул мне магазин, сам взял автомат у пулемётчика.
– Иваныч, что там? – спросил один из бойцов Казанова.
– Молчат. Работаем, пока не прилетит, – ответил Виталик и занял позицию со стороны грунтовой площадки.
Туда и должен за нами прилететь вертолёт.
– Сейчас по нам прилетит!
Только я услышал эту фразу, как по зданию ударили из нескольких РПГ. Камни, песок, обломки перекрытий летели во все стороны. Один из камней прилетел мне точно в голову. Поймал непродолжительный нокдаун. Пошла кровь, но я себя чувствовал нормально.
Перестрелка продолжалась до тех пор, пока УНИТовцы не откатились назад. Но тут же пошла вторая волна.
Очередной магазин пустой. В нескольких метрах от меня у разбитой двери лежал Санёк и тоже участвовал в отражении угрозы.
– Иваныч, где вертушка? – кричал другой боец, который лежал в углу с пулевым ранением в ногу.
– Нас уже прижимают.
Но Виталик молчал. В такой пылевой завесе и пороховом дыме его сложно разглядеть.
Лёгкие не выдерживают, и я начинаю кашлять.
Жара, кровь попадает в глаза. Пот, смешиваясь с песком, однородной грязной массой попадает на губы. И каждую минуту залп из гранатомёта.
– Виталя, вертолёт! – громко сказал я, но в ответ ничего не услышал.
Что-то не так. Сместился ближе к позиции Казанова и увидел, что он ранен и пытается перевязаться.
Казанов весь в пыли, лицо мокрое от пота с комками грязи. Задеты плечо и нога. Ранения не самые серьёзные, так что жить будет.
Виталю слегка трясёт от напряжения. Наверное, ещё и контузило после попадания реактивной гранаты РПГ. В динамике радиостанции уже слышен позывной вертолёта.
А в небе до боли знакомый гул двигателей и винтов.
– 315й, местоположение группы наблюдаю. Работаю по противнику.
И тут же по УНИТовцам полетели неуправляемые ракеты С-8. Земля задрожала, а с потолка посыпалась пыль. Лесной массив утонул в столбах огня и земли, выбрасывающейся в местах взрывов. Шансов для пехоты в столкновении с вертолётом нет никаких.
Грохот стихает, но ещё продолжают рваться пикапы и боекомплекты, находившиеся в машинах.
– 315й, выполняю заход, – доложил командир вертолёта.
Ми-8 заложил крутой вираж и начал снижаться. Крен очень большой для этого вертолёта. Ощущение, что вот-вот коснётся лопастями земли в развороте.
– Ваш подражатель, командир? – спросил у Сани его лётчик-штурман, ковылявший мимо меня и Виталика.
– Я и круче закладывал. Жалкая пародия! – махнул рукой Александр и помог мне поднять Виталика.
Забравшись в вертолёт, мы тут же оторвались от земли и взяли курс на север. Виталя был в сознании, но слегка бледный. Но это не помешало ему достать сигарету.
Его раны начали обрабатывать прямо в вертолёте.
– Начинаешь верить, Серёга? – спросил Виталя, забравшись на скамью.
– Частично. Считай, что пока у тебя есть кредит моего доверия. Как будем выбираться? Документы наши в Браззавиле остались.
Казанов улыбнулся и подозвал одного из бойцов. Тот достал небольшой свёрток из ранца и передал его Виталику.
– Всё предусмотрено. Сам понимаешь, всё делалось заранее, так что имена и фамилии выбирались в ускоренном темпе.
Виталик протянул мне маленькую красную книжицу. На ней был изображён герб бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославия.
– И он ещё действует? – спросил я.
– Да. Ты же родился ещё при Иосипе Брозе Тито, – ответил Виталик и протянул другой паспорт Саньку.
– Совсем фантазии не было? – прочитал я своё новое имя.
– Смена поколений. Не суди строго.
– Со мной тоже решили долго не думать. Саша Кляжич – не очень звучит, – посмотрел на себя Саня и убрал паспорт в нагрудный карман.
– Кстати, на этом ваша совместная работа… завершена, – прокряхтел Виталик.
Блин, а я только начал привыкать к Саньку. По словам Виталика, он отправится работать в Республику Сербскую.
– Ну а тебя, Серый ждёт командировка в Батайницу.
Эта авиационная база была известна тем, что именно там базировались МиГ-29 ВВС Югославии из состава 204го истребительного авиационного полка. Да и вообще, Батайница – самый крупный военный аэродром в стране.
Я ещё раз открыл свой новый документ, удостоверяющий личность. Кто-то уже слегка подтёр его, чтобы он не выглядел таким уж новым. А с именем работники конторы и правда решили не заморачиваться.
Теперь я Сергий Радонич.

Глава 3
29 декабря 1990 года, Сербия.
Ночной Белград рассмотреть из окна японского внедорожника получилось лишь мельком. Мешало отсутствие должного освещения и проливной дождь, начавшийся сразу после нашего прилёта в страну.
Колонной из нескольких автомобилей мы ехали не по улицам столицы Сербии, а по объездной дороге. Одна деревня, сменялась другой. Многоквартирные дома были подобием «хрущёвок», а затем снова переходили в частные владения. Даже в такую дождливую ночь можно разглядеть, что в Сербии любят красные черепичные крыши. В свете фар они постоянно казались мне неким панцирем.
Жилой комплекс «Рудо», который ещё называют Восточными воротами, возвышается над Белградом. Все 28 этажей трёх башен жилого комплекса имеют высоту более 100 метров. По мне так напоминает мрачный замок с круглым двором посередине.
– Советский Союз, верно? – спросил у меня Виталик, сидевший на переднем сиденье.
– С лёгким налётом старушки Европы, – ответил я.
Виталик вряд ли удивится такому сравнению с моей стороны. Ему известно, что я успел побывать за эти годы во Франции.
– Самая процветающая страна соцлагеря была. Сейчас гражданская война, распад и громадная инфляция. То, что может ожидать и нашу страну, – сделал вывод Казанов, поправляя косынку на руке.
За всё время, что прошло с аварии в джунглях, Виталик ничего дельного не рассказал о работе. Саню и вовсе отправил на сутки раньше из Конго в непризнанную ещё никем Республику Сербскую.
– Тебе нравится куртка? – спросил Казанов, повернувшись ко мне.
– Виталь, ты уж извини, но американская лётная куртка из номэкса – перебор, – ответил я, застёгивая карман.
– Фирма, же. Радуйся.
Возможно, меня уже объявили погибшим. Главное, чтобы эта новость не отразилась на здоровье родных.
– Я тебя понимаю, дружище. У меня тоже есть те, к кому я не могу пока вернуться, – ответил Казанов и отвернулся от меня.
При водителе не захотел Виталя открывать мне личную информацию. Я помню, что он был женат на сестре-близняшке жены Артёма Рыжова. Её Наташей зовут. С такой работой, как у Казанова сохранить семью сложно. Я даже не знаю, есть ли у него дети.
– Льубав немогуче омогучи, – тихо сказал Виталик на сербском.
– Любовь делает невозможное возможным, верно? – уточнил я правильный перевод фразы.
– Верно. А ты, Сергей, очень быстро учишь новый язык.
Такая себе суперсила. Но с изучением иностранных языков у меня и правда всё проходит очень быстро. За время, пока сидели в Конго в ожидании вылета, выучил несколько словесных конструкций.
Мы начали подниматься вверх по одной из просёлочных дорог. Скорость движения упала до минимальных значений. Даже на внедорожнике можно застрять в такой дождь на раскисшей дороге.
Не прошло и минуты, как мы свернули к расщелине и остановились. Кажется, сейчас мы рядом с одним из подземных командных пунктов бывшей Югославии. Эта страна была известна строительством таких укреплений ещё со времён монархии.
Выйдя из машины, мы направились к входу в бункер. После необходимой проверки, перед нами открылась большая металлическая дверь. Нас встретил высокого роста военный в камуфлированной форме, берете с эмблемой сербской армии и берцах. На поясе кобура с пистолетом.
Звание я не мог пока определить. Погон был закреплён на липучке над левым нагрудным карманом. Но гадать над званием мне не пришлось, поскольку этот военный представился, когда пожимал мне руку.
– Подполковник Предраг Тадич, – поздоровался он со мной, представившись на весьма неплохом русском.
Тадич был высокого роста, с карими глазами и выступающим вперёд подбородком.
– Сергий Радонич.
– Вижу, что имя сербское у вас уже есть, – улыбнулся Предраг, снял берет и повёл нас вниз.
Тадич оказался одним из сотрудников управления безопасности Генерального штаба сербской армии. Проще говоря – из военной разведки.
– Вито, извини. Кафу не будет, хоть и положено гостям предложить, – сказал Предраг, пока мы спускались по бетонным ступенькам.
– Эх, я бы ещё и чорбой бы отведал, – ответил ему Виталик, назвав разновидность густого сербского супа.
Спустившись по ступенькам на несколько метров, мы попали в хорошо освещённый коридор. Температура здесь была весьма комфортная. Немногочисленные обитатели данного места носили как гражданскую одежду, так и военную форму сербской армии.
– Такой бункер выдержит и ядерный взрыв, – шепнул я, заглянув в одно из бытовых помещений, где двое человек смотрели какой-то фильм под ночной кофе.
– С запасом строили, – ответил Тадич.
Со слов Виталика здесь есть локаторы кругового обзора, метеостанция, коммуникационный блок и другие службы.
Командный пункт расположен достаточно глубоко под землёй. Я сделал вывод, что входы замаскированы хорошо. Непосвящённый человек их не заметит.
– А что мы здесь делаем? – спросил я.
– У нас встреча. Надо сразу обговорить наши возможности и полномочия.
– Кстати, – резко повернулся к нам Предраг и взял небольшую паузу.
Что это было? Проверка наших нервов или реакции?
– Я слушаю, Педа, – ответил Тадичу Виталик, назвав его уменьшительную форму имени.
– Тот, кого ты оставил нам, ведёт себя спокойно. Мы знаем всех твоих ребят. А вот про лётчиков ты с нами не делишься информацией.
– Предраг, я уже говорил, что лётный состав держится у меня в секрете. Дополнительных данных не будет. Тем более, ты знаешь их имена. Сам же делал паспорта, – улыбнулся Казанов.
– Шпионов много, Вито. Мы даже вам доверяем с трудом, – ответил Тадич и продолжил вести нас по коридору.
Виталик очень непрост. Не представляю, как вообще получилось провернуть такую операцию по внедрению. Ещё и в обход официальных властей нашей страны.
– Да, и когда вы уже начнёте работать на своих машинах? – спросил Предраг у меня.
– Дадите добро, можем и завтра, – быстро ответил я, хотя совсем не был знаком с ситуацией.
Казанов подмигнул мне, согласившись с таким ответом.
– Дадим. Надеюсь, вы именно те лётчики, о которых нам тут рассказывали, – ответил Тадич.
Через минуту он завёл нас в небольшой зал. На стенах висели карты и схемы, а за индикаторами кругового обзора несли службу офицеры в камуфлированной форме с надетыми гарнитурами. На дальней стене был огромный планшет, напоминающий экран боевой обстановки. Две девушки наносили какие-то данные в эти минуты. Со всех сторон шли переговоры, шумели радиостанции и периодически звонили телефоны. Самый настоящий зал боевого управления.
В центре стоит стол с картой. Над ним склонились несколько офицеров, которые по возрасту в отцы мне годятся.
– Генерал, они прибыли, – спокойно сказал Предраг.
От стола отошёл седой мужчина, прихрамывая на правую ногу. На плечах были генеральские погоны с тремя звёздами и эмблемой с мечами и венком.
Генерал поздоровался с Виталиком, а затем и со мной.
– На вас американская куртка, Радонич. Как это понимать? – спросил у меня генерал, чьи слова перевёл Предраг.
Вот знал, что неуместно ходить в Сербии в американских шмотках. Однако, приглядевшись, я увидел на руке генерала часы «Монтана». Производили их не в США, но название намекает на Северную Америку.
– Вещь качественная. Вы тоже отдаёте предпочтения бренду, связанному с Америкой, – указал я на наручные часы.
Генерал посмеялся и похлопал меня по плечу.
– Вы наблюдательны. Я генерал-полковник Боян Радич. Вы припозднились, но время на выступление у вас есть.
Радич развернулся и захромал к столу. Его помощники зашелестели картами и документами, чтобы убрать их с видного места. Понятно, что нам никто особо секретных документов не покажет.
– Итак, вы здесь, поскольку вам приходилось работать в Ливии в 1985 году. Тогда американцам не удалось уничтожить страну только благодаря грамотным действиям советских лётчиков и флота. Это притом, что численный перевес был на стороне США. Сейчас нам нужны ваши советы.
– Только советы? – спросил я.
– Будем надеяться, что да, – продолжал говорить со мной генерал через Предрага.
Виталик кивнул, намекая, чтобы я продолжал разговор.
Мне вкратце объяснили, каков примерный состав ПВО и авиации у Сербии. Вывод напрашивался не самый хороший.
– Комплексы С-75 и С-125 будут прикрывать направления основных ударов авиации НАТО. Самолёты же встретят авиацию противника уже над территорией страны…
– Стоп! – прервал я доклад одного из полковников. – О какой встрече противника вы говорите?
– Перехватывать, сбивать, уничтожать. Что вам непонятно? Или у вас есть иное предложение? – возмутился полковник.
Так и хотелось ему сказать, что первым моим предложением было бы провести мирные переговоры. Но нас сюда позвали не строить из себя «капитана-очевидность» или паникёра.
– Расскажите, какие у вас есть ещё комплексы ПВО на вооружении? – спросил я.
Но все вокруг молчали.
– Поставим задачу по-другому. Массированный удар НАТО будет идти в три этапа. Сначала уничтожаются все средства ПВО, пункты управления и авиация противника. Устанавливается господство в воздухе. Второй – уничтожение военных объектов, не угрожающих превосходству в воздухе. Склады, эшелоны, казармы и здания штабов. И в третьей фазе – снижение экономического потенциала. Проще говоря – принуждение к миру.
– Это ещё нужно попробовать им сделать… – начал говорить один из сербов.
– И попробуют, и сделают. Товарищи, без учёта палубной авиации, на базах НАТО вокруг Сербии может быть размещено более 500 самолётов. И это только ударная составляющая. Я не беру в расчёт стратегические бомбардировщики. Плюс крылатые ракеты, средства РЭБ и заброска диверсионных групп. Первые ночи будут тяжёлыми.
– И что вы предлагаете? Разве у вас не получилось отбить атаку на Ливию, находясь в меньшинстве, – заметил Боян Радич.
– Противник имел перевес, но не такой большой. Плюс, ПВО Ливии было выстроено более плотно. Здесь же всё сложнее. На первом этапе важно сохранить авиацию и организовать постоянную смену позиций средств ПВО. Плюс, в условиях сложного рельефа я бы предложил использовать более мобильные средства ПВО, типа «Квадрат» или «Бук» на возвышенностях. И обязательную смену позиций.
Я внёс ещё несколько предложений, но кроме генерал-полковника меня особо никто не слушал. Это нормально, когда не сразу понимают важность многих мероприятий.
– Вывод из-под удара самолётов с распределением их на безопасном расстоянии друг от друга…
– Достаточно, товарищ Радонич. Ваши предложения мне и офицерам понятны. Вы можете быть свободны. Если обстановка изменится или будет обостряться, мы вернёмся к обсуждению.
Я спокойно кивнул, но решил сделать ещё одно предположение. Оно напрашивалось само собой.
– Времени немного. Если принято принципиальное решение о бомбардировках, то они начнут зимой. Это затруднит вам перемещение наземных войск в районы, где ведутся боевые действия, а также смену позиций ПВО. Нам нужно ускорять подготовку. А главное – обеспечьте защиту населения. НАТО в своих бомбардировках не избирательна.
– Вы себя от нас не отделяете, верно? – улыбнулся генерал.
Конечно, не отделяю. Иначе бы не приехал сюда, оставив семью дома.
– Я же правильно понимаю, что у вас тоже своих не бросают? А сербы и русские – братья.
Генералу перевели мои слова, и он довольно улыбнулся.
– Как будете готовы, можете начинать полёты. Командир 204го полка вас всем обеспечит, – ответил Радич.
Мы попрощались со всеми, и Предраг проводил нас наверх. Виталик выглядел собранным, но задумчивым.
– Хорошо, что ты их обнадёжил, – сказал он, когда мы вышли у машин.
– Я не мог им сказать, что шансы стремятся к нулю. Кроме как наносить точечный урон, мало что они могут.
Виталик кивнул и открыл передо мной дверь машины.
– А теперь поехали знакомиться, – сказал он.
– С командиром полка? Ночь на дворе. Предлагаешь разбудить?
– Нет. Командир полка нам не нужен. Познакомлю тебя с твоими подчинёнными.
Дождавшись, когда выйдет Предраг, мы отправились на аэродром. В столь дождливую ночь гонять по лётному полю не самое интересное занятие. Пока ехали, я смотрел, чем располагает 204й полк. На стоянке насчитал с десяток МиГ-21 с уже перекрашенными эмблемами на килях.
– Лётчики уже прозвали их «пепси-колой», – сказал Тадич, намекая на сходство эмблемы ВВС со знаком известной газировки.
В ночи особо не разглядишь отличительные черты модификаций. Но что-то подсказывает, передо мной не самые старые «весёлые». Да и у Сербии их должно быть гораздо больше.
– На местном заводе их слегка… модернизировали, – сказал Виталик.
Насколько я помню, это авиаремонтный завод «Мома Станойлович».
– Это все МиГ-21? – спросил я у Предрага.
– Нет. Порядка сотни их у нас на всех аэродромах.
Количество немаленькое, но против американских Ф-15, Ф-16 и, возможно, Ф-18, шансов не так много.
– Что входило в модернизацию «весёлых»? – спросил я.
– Почему вы их так назвали? – спросил Предраг.
– Давнее прозвище МиГ-21. Очень «душевный» самолёт. Так как вы их модернизировали?
Оказывается, за основу были взяты наши наработки по МиГ-21-81. Новый прицел, локатор и большая номенклатура вооружения. Я уже начинаю больше верить в местные ВВС. И всё равно, силы ой как не равны.
Рядом несколько машин МиГ-29, но их тоже недостаточно.
Проехав стоянку, Виталик показал водителю куда рулить дальше.
– Немного изменим план. Хочу, чтобы ты встретился с одним человеком.
Очередной сюрприз от Казанова. Есть ощущение, что не самый приятный.
– Виталя, такие неожиданные повороты мне начинают надоедать.
– Ты будешь «рад» видеть этого человека.
Через пару минут мы подъехали к ещё одному подземному сооружению. Это был самый настоящий ангар для укрытия самолётов. В данном случае МиГ-29.
Рядом было несколько техников в самых разнообразных одеждах. Судя по речи, это были представители нашей страны. Причём разных народностей. Сразу видно, что людей Виталик набирал в нашу команду со всего Союза.
– А в Сербии есть что-нибудь, что не находится под землёй? – спросил я у Предрага, когда мы ближе подошли к самолётам.
– Сам понимаешь, история страны к этому обязывает.
Столько, сколько пережили сербы, в Европе вряд ли пережил хоть один народ. Постоянные войны, захваты страны, сильнейшее партизанское движение в стране в годы Мировых войн – постоянно кто-то пытался уничтожить или поработить сербов. Так что умение обороняться и выстоять у них в крови.
– Как тебе самолёты? – улыбнулся Виталик, похлопав МиГ-29 по воздухозаборнику.
Казанов пытался обратить моё внимание на МиГи, но я и так уже понял, что за самолёты передо мной.
Два МиГа были отремонтированными, если судить по заменённым частям обшивки. Вместо рабочего места второго лётчика установлен дополнительный топливный бак. Ещё два МиГа были переделанными из корабельной модификации.
Перекрашены в серый цвет, а на килях нанесены опознавательные знаки сербов. Даже бортовые номера присвоены и обозначены рядом с сербским флагом.
– Вот почему МиГи так хотели продать зарубеж. По каким же каналам вы их сюда доставили? – спросил я.
– Трансатлантический круиз нескольких балкеров. Потом сборка на местном авиазаводе. Эти МиГ-29 специально для твоей группы. Пользуйтесь, – сказал Виталик, но я уже на него не обращал внимания.
Этот самолёт я узнаю всегда. Более мощное шасси, наплывы экспериментальной формы и авионика, которая в своё время была уникальной. Видно, что был заменён двигатель и некоторые части хвостового оперения. Их даже не стали перекрашивать, оставив их как напоминание о былых временах.
– Гадкий утёнок, – тихо произнёс я, поглаживая самолёт в районе фюзеляжа.
Даже на заглушках сопел двигателей, сохранилась маркировка борта с номером 311. В душе как-то стало гораздо теплее. Будто встретился со старым другом, которому всегда рад.
– Почему ты его так назвал? – спросил Виталик.
– Его многие так называли. Самолёт-легенда.
– Нелегко было его забрать сюда. Кто-то в КБ МиГ очень сильно препятствовал его продаже, – посмеялся Казанов. – Пошли на встречу.
После увиденного чем-то удивить меня уже будет сложно. Пройдя по длинному коридору с обшарпанными стенами, Предраг завёл нас в помещение с несколькими солдатами. Экипированы парни в бронежилеты и вооружены автоматами Калашникова местного производства с маркировками М92 и М70.
– Такое ощущение, что ты меня ведёшь допрашивать кого-то, – ответил я.
– Нет. Мы с ним уже поговорили. Теперь твоя очередь, – ответил Виталик и открыл большую дверь.
Войдя за ним, я оказался в большой комнате с тусклым освещением. В центре деревянный стол, за которым сидел знакомый мне человек. Правда, не так я представлял себе с ним встречу.

Глава 4
Лампы на потолке несколько раз мигнули. Затхлый аромат сырости в помещении смешался с пылью, которая витала в воздухе в свете освещения. Тяжёлое дыхание знакомого мне человека, его уверенный взгляд и почёсывание небритого подбородка нарушали воцарившуюся тишину.
– Думаю, что мы переговорим с нашим… новым сотрудником сами, – сказал Виталик.
Предраг Тадич возражать не стал и покинул помещение вслед за солдатами. Я же встретился взглядом с сидящим за столом. Всегда хотел посмотреть в глаза предателю. Мне интересно как он будет реагировать на встречу с тем, кого он предал.
– А ты уже не выглядишь как десятиклассник. Но вид у тебя такой же уставший, как в первый день нашей встречи, Сергей, – тихо сказал Гаврюк.
– Дорога дальняя, – ответил я, присаживаясь на предложенный Казановым стул.
– Согласен. Где бы мы ещё с тобой встретились, как не в Сербии, – произнёс Валера, пытаясь разминать кисти рук, закованные в наручники.
Сотрудник… Похоже, что Виталик каким-то образом решил вопрос Валеры и дал ему шанс искупить вину перед Родиной.
По многим параметрам, Гаврюк прекрасно подходит для работы на Балканах. Официально считается погибшим, опыт боевых действий имеется, а после ареста ему светит смертная казнь.
Есть одно и очень большое «но» – от его рук погибли наши товарищи, а сам он собирался угнать новейший самолёт заграницу. Так что мне сложно понять, почему он сидит передо мной. В моей прошлой жизни, с ним бы не церемонилась, сразу бы пристрелили.
– Валерий Петрович, я так понимаю, вы уже подумали над моим предложением? – спросил Виталик.
– А что вы мне сделаете? Я мёртв для всех. С чего мне вас бояться?
Казанов расстегнул куртку и полез во внутренний карман.
– Хотя бы с того, что мы можем отдать вас в руки самого гуманного суда в мире. Где вы и получите то, что заслужили за свои действия, – ответил Казанов и выложил на стол несколько фотографий. – Мне очень нравится история вашей сестры – матери-одиночки 4 детей. Как думаете, проживёт ли она на зарплату уборщицы в школе?
– У неё достаточно средств…
– Боюсь, что было достаточно. Счета в банке можно и заморозить. Мы так и сделали. А ещё и нашлись крупные суммы у родителей…
– Вы этого не сделаете. Они же ветераны! – воскликнул Валера.
– Их пенсии не пострадают. А ведь ещё и матери нужны лекарства, и отцу. Плюс наступающий капитализм… самому не по себе от последствий!
Мда, методы убеждения у конторы никогда не отличались чистоплотностью. Судя по фотографиям, у Гаврюка есть ещё дорогие ему люди. Иначе бы Виталик этот фотопасьянс не раскладывал на столе.
Лицо Валеры говорило о многом. При упоминании каждого из родственников скулы дёргались, а губы он сжимал всё сильнее.
Казанов перечислил ещё брата и племянника Валеры.
Именно на крайней фотографии я узнал Пашу Ветрова. Ему здесь вручают орден «За службу Родине».
– Теперь вы не откажетесь поработать на благо Родины? Она даёт вам шанс, – закончил представлять каждого родственника Виталик.
Гаврюк молчал, но кулаки его побелели от напряжения. Виталик посмотрел на меня и хлопнул себя в лоб.
– Простите, Валерий Петрович, я совсем забыл, – сказал Виталик и достал ещё две фотографии.
На одной был запечатлён мальчик пяти лет от роду в объятиях девушки. А на другой – он же, только повзрослевший.
– Что вы задумали? – спросил Валера.
– Ничего особого. Просто ваш сын на данный момент находится в следственном изоляторе. Попал в плохую компанию, знаете ли.
– Вы подстроили?
– Нет. Но его дружок из золотой молодёжи очень даже его подставил. Парень не при делах, но кому это интересно?
– Сволочи! – вскочил на ноги Валера, ударив ногой по столу.
Фотографии упали на пол, а сам стол отъехал чуть вбок. Реакция была ожидаемой, но Виталик даже не шелохнулся. Как и я.
Гаврюк шумно дышал, а Казанов только поправил куртку и посмотрел на меня.
– Суда вы не избежите, но родственникам своим помочь ещё можете. Я закончил. Вам есть о чём поговорить, – сказал мне Виталик и отдал ключи от наручников.
Казанов вышел, а я собрал фотографии и положил их на стол. Валера вытер пот со лба, уставившись на меня.
– Осуждаешь? – спросил он.
– Нет. Презираю.
– Ну-ну. Тебе ведь теперь можно говорить. Видел тебя по телевизору на авиасалоне во Франции. Герой Советского Союза! Лётчик-испытатель! Ты когда ногой топаешь, золото не летит? – усмехнулся Гаврюк.
– Интересное сравнение с антилопой. Садись и рассказывай, чем занимался все эти годы.
Валера поднял стул и снова оказался напротив меня. Я толкнул ему ключ, чтобы он снял наручники.
– Летал. На всём, что было возможно и где никого не интересует твоя история. На всяких «кукурузниках», само собой.
– Африка?
– Не только. Мой связной в Пакистане обещал обеспечить работой в Израиле. Но ограничился только тем, что свёл меня с наёмниками и фанатиками Ближнего Востока. Деньги платили, и этого было достаточно. Большинство домой отправлял.
Мда, как в этом человеке сочетается его сущность предателя и желание помочь семье. Судя по рассказу Виталика, Валера переводил домой достаточное количество средств.
– А почему про сына никто не знал?
– Тебе это зачем? Вообще, удивляюсь, что я тебя встретил. Думал, что ты где-то в Кремле уже местечко нашёл. На тебя же надень костюм и можешь в телевизоре всей стране мозги пудрить.
– Судя по всему, вирус диссидентства на тебя тоже повлиял. Чего же тогда не перевёз родных в тот же Израиль? Сейчас границы открыты.
Валера замолчал, отвернув голову в сторону.
– Пробовал пару лет назад, когда «перестройка» началась. Никому это не надо. Родину они любят. Я уж думал, когда Горбачёв затеял все эти реформы и у родных в головах наведётся порядок.
Гаврюк отложил в сторону наручники и продолжил восхвалять новые процессы в стране.
– Перестройка остановила поток лжи, льющийся с экранов телевизоров и через все средства массовой информации. Она дала возможность свободного выезда. Теперь не нужно бегать в райком партии за разрешением на туристическую путёвку. И главное, создала политическую активность, гражданское достоинство людей. Теперь их голоса, волеизъявление действительно имеют значение.
– Про Макдональдс забыл и джинсы на каждом шагу, – заметил я. – А также сокращение армии, промышленности, обнищание населения и, возможный распад СССР.
Валера умолк. Услышав мои слова, он стал серьёзным. Похоже, за всеми сладкими речами об изменениях в стране, он забыл о возможности эту страну потерять.
– Этого не будет. Советский Союз не может рухнуть.
– Ты даже себе не представляешь, насколько он к этому близок, – ответил я, встал и пошёл к двери.
– Подожди, – остановил меня Валера.
Я повернулся к нему и посмотрел в глаза. Похоже, есть ещё у нас что-то общее. Но не могу я не помнить людей, погибших от его руки.
– Ты должен меня понять…
– Не могу. Ты людей убил, которые с нами делили один бетон. Отправляли и ждали тебя из полёта. Наши братья по крылу. Их нет, а ты теперь сидишь и рассуждаешь о политике.
– Я никого не убивал. О чём ты говоришь?
Открыл дверь и позвал Тадича с его бойцами. Достаточно на сегодня слушать бредни.
Виталик ждал меня в конце коридора. Стоял и смотрел на плакат с конструкцией МиГ-29 на сербском языке.
– А закончил бы я с тобой училище, летал бы на таком. Знал бы каждую заклёпку. Каково это вообще каждый раз подниматься в небо?
– Ты чего делаешь, Виталь? Зачем он нам? Лётчиков не нашёл во всём Союзе?
– Таких, которые являются мёртвыми для всех, нет. Ты зря так про смерть тех людей ему высказал…
Ну ещё бы Казанов прослушку не поставил. Я снял куртку и осмотрел карманы.
– Куда микрофон зашил?
– В куртке ничего нет. В той комнате местная прослушка стоит.
– Само собой. И почему же зря?
– Не от его руки погибли.
Виталик объяснил, что в Баграме гибель людей была следствием обстрела, произошедшего после стрельбы Гаврюка. Всем было легче всё свалить на него. Тем более что Валера считался погибшим.
– Не сильно это его оправдывает.
– Будь он повинен в смерти людей, я бы его сюда не притащил. Но он работал с тобой, когда вы летали на МиГ-21-81. Не доверяешь ему МиГ-29, так пускай помогает сербам с «весёлыми».
Я покачал головой и задумался. Почти 30 лет уже воюет МиГ-21. Столько войн, сколько пришлось на этот самолёт, пожалуй, ещё никому не приходилось пройти. И вот ещё одна.
– Можешь пихать его куда угодно. Для меня он как был предателем, так таким и останется.
– Намёк понял. Он тебе не помешает. Будет летать с сербами. Просто передай им свой опыт.
– Виталь, ты понимаешь, что каждый вылет на МиГ-21 для этих ребят будет билетом в один конец? На Гаврюка мне всё равно.
– Дружище, тебе удалось сбить МиГ-29 на МиГ-21. Причём не самый плохой лётчик сидел в кабине 29го. Я уверен, что какая-нибудь стратегия использования 21х у тебя есть на уме.
Мне кажется, он от меня требует почти невозможного. Но это почти. Шанс есть всегда.
– Давай закончим этот длинный вечер. Где предлагаешь остановиться? – уточнил я.
– С жильём вопрос решён. Давай я тебе ещё кое-кого представлю.
– Хватит. Достаточно на сегодня встреч.
– Да ладно тебе, – похлопал меня по плечу Виталик и повёл в сторону самолётов.
Рядом с МиГами стояли три человека, одетые в серо-зелёные комбинезоны американского образца. Нашивки были с эмблемами красного щита с белым крестом и шлемом рыцаря. На щите была изображена цифра 172 и название подразделения «Ратници». В переводе на русский – ратники.
За спиной послышались шаги. К самолётам подошёл и Гаврюк в сопровождении Предрага Тадича. Кажется, для себя Валера решил, что лучше он погибнет в бою с американцами.
– Знакомься, это твои подчинённые на время всей операции. Сколько она будет идти, трудно сказать. Надеюсь, что я не зря рвал задницу за каждого, – сказал Виталя и протянул мне список этих ребят.
Двоим меньше 30 лет, а ещё один выглядел старше меня более чем на 10 лет.
Все выглядят весьма растрёпано. Лица небритые и очень уставшие. Ощущение, что их также привели через допрос у Казанова.
– Сначала посмотри информацию о каждом, – предложил Виталик.
– Потом, – ответил я и свернул листок.
– Лучше посмотри.
– Ты думаешь, я не понял, что здесь люди не с самым законным прошлым? Если честно, мы сейчас все здесь наёмники, а это статья.
– Только у нас контракт другой. Со страной.
– Поэтому я здесь, с тобой. А не пробираюсь домой, – ответил я и повернулся к остальным. – Меня зовут Сергей Родин. Имя настоящее, можете уточнить потом у старшего нашей команды, – указал я на Казанова.
– Ты первым сел на палубу? – спросил у меня один из парней.
– И звезду Героя получил вроде.
– А ещё во Францию ездил. Ты же вообще в шоколаде должен жить, – подошёл ко мне ближе самый шустрый из мужиков.
Заглянув в листок, я обнаружил напротив каждого цифру. У первого же в списке рядом стояла надпись 064 КССР. Ещё у одного стояла цифра 147 РСФСР. Похоже, это статьи Уголовных кодексов республик Союза.
– Рустам Токаев.
– Это я, – поднял руку парень, который по национальности смахивал на казаха.
– Статья 64 – контрабанда? – уточнил я.
– Да. Три года заключения.
– На чём летал? – спросил я.
– Су-15 и МиГ-29. Пока срок не получил.
– Что ж ты такое перевозил?
Токаев вздохнул, но молчать не стал.
– Из Афгана таскал всякие штуки в промышленных масштабах.
Следующим был Вася Долгов. Невысокий, шустрый, с писклявым голосом паренёк. Фамилия почти говорящая – получил срок за мошенничество по статье 147.
А вот третий товарищ был самым молчаливым.
– Пётр Вдовин, бывший командир истребительного полка, полковник, – тихо сказал грузного вида мужик.
Номер статьи указывал на то, что он самый провинившийся из троих моих подопечных.
– Что с вами произошло, товарищ полковник?
– Статья 108.
– Да, я прочитал. Кому вы нанесли столь тяжкое телесное повреждение?
– Вам это не обязательно знать.
Значит, ещё не время, чтобы он поделился своей историей. В списке был и Гаврюк, но его послужной список я знаю досконально.
Посмотрел на личный состав моего «штрафбата». У каждого своя история, опыт полётов и боевых действий. И, судя по всему, желание вернуться домой с амнистией.
– Теперь вы знаете, кто я. Я знаю, кто вы. Цели ясны. Средства достижения – за вашими спинами. Задачи у нас сложные, но выполнимые. Каждый из нас здесь пишет историю. Новую, – произнёс я и порвал листок со статьями.
Мне это уже не нужно. Воцарилась тишина, которую никто не нарушал. Думаю, что времени притереться у нас будет ещё много.
– Хорошие средства за спиной. Просто, чтобы понимать. Мы можем кроме амнистии… – начал договариваться Вася.
– Нет, не можете, – прервал его Виталик.
– Ну, я как бы тут рискую. Если бы мы могли нам обеспечить…
– Нет, не обеспечим.
– Ну, погоди, Вито… оу… Виталий Иваныч, даже магнитофона не будет ГДРовского? – достал Казанова Вася.
Виталик вздохнул и покачал головой.
– ГДР нет. И магнитофона не будет, – спокойно сказал Казанов.
Дальнейшее общение решено перенести уже на утро.
– Сергей, на сегодня всё. Поехали со мной, – потянул меня за собой Предраг Тадич.
– Куда?
Я увидел, как Виталик распределяет между своими людьми остальных членов группы. Нет бы всех поселить в одном укрытии, так нас всех распределяют по разным местам. Возможно, остальных Казанов ещё держит под стражей.
– Я вас отвезу в надёжное место, – сказал Тадич.
– Надёжнее, чем этот подземный ангар?
– Намного. Сам бы там жил.

Глава 5
Сразу с аэродрома уехать не получилось. Тадич ещё решал какие-то вопросы с Виталиком и размещением остальных лётчиков.
Странно, но на мой вопрос, где они будут ночевать, ответа не последовало. Сомневаюсь, что их закроют на базе и нацепят наручники. В этом отношении Виталик однозначно придумал нечто «креативное».
Выйдя на улицу, я осмотрелся по сторонам. Над Батайницей начало всходить солнце, освещая ровные луга и далёкие холмы.
Относительно небольшой аэродром, но техника сгруппирована очень неграмотно. Вроде идёт гражданская война, а самолёты охраняют всего два человека. Одно хорошо в такой плотной расстановке техники – охране не надо много ходить.
– Не замёрз? – спросил Тадич, подойдя к машине.
Я смотрел на стоянку и попытался вкратце сформулировать ошибку в таком размещении техники.
– Предраг, нужно что-то сделать с самолётами. Так оставлять нельзя, – обратил я его внимание.
– Командование ВВС считает, что НАТО если и нанесёт удар, то Батайница не пострадает. ПВО хорошо прикрывает аэродром, – ответил Тадич, присаживаясь на переднее сиденье в машине.
Я ещё посмотрел по сторонам и не увидел ни одного комплекса ПВО, который бы находился в пределах визуальной видимости.
– А что входит в ПВО аэродрома? Пока я видел только автоматы у дежурных на стоянке, – сказал я, присаживаясь на заднее сиденье.
Тадич улыбнулся. Но это была больше печальная улыбка. Машина тронулась с места, а Предраг вновь повернулся ко мне.
– У нас маленькая территория, Сергие. Спрятать самолёты мы можем только в укрытие под землёй. Но там уже хранятся самолёты для твоей группы, – объяснил Предраг.
Машина выехала с территории аэродрома на длинное шоссе. Это была дорога в сторону Суботицы. Очень неплохая трасса, на которой прямой участок был длиною в пару десятков километров.
– Много ли машин ездит по этой дороге? – спросил я.
– Достаточно. А что?
– Если у вас нет дальних аэродромов, можно придумать их. Используем автомобильные трассы для посадки и рассредоточения. Техника постоянно должна будет курсировать по стране…
– Радонич, вы слишком хорошо оцениваете наши возможности. Не каждый лётчик способен взлететь с трассы. Тем более сесть на неё.
– Хотите сохранить авиацию? Придётся их научить, – спокойно сказал я.
Тадич покачал головой.
– Я поговорю с командованием. Пока что основные задачи у нашей авиации – война с боснийцами. Нам нельзя терять Республику Сербскую.
– А Косово? Там всё спокойно?
Предраг промолчал. Видно было, что он слишком напряжён и устал.
– Я не могу тебе всего рассказывать. Одно ты должен понять, Сергие – просто так нашей стране никогда не дадут жить и процветать. Всегда будут пытаться подорвать изнутри. К сожалению, у западных стран это получается. И русских ожидает то же самое, если не сделаете выводы.
Тадич прав как никто. Распад Югославии – прообраз распада нашей страны.
Прошло несколько минут, и мы свернули с трассы на просёлочную дорогу. Проехав пару километров, мы оказались в небольшой деревне.
Дома стоят так, будто в серой траве огромное число божьих коровок спряталось. Черепичные крыши на каждом жилом и нежилом здании. Никаких ровных линий и улиц. Все дома стоят хаотично.
Остановились около одного из частных владений. Невысокий металлический забор с вьющимися растениями окружает этот уголок размеренной жизни деревенских жителей.
У самой калитки Предраг чуть не сбил курицу, которая начала кудахтать, убегая в страхе от нас в глубину двора. Только я занёс ногу, чтобы войти, на выложенной камнем дорожке появился огромный пёс с густой белой шерстью, широкой головой и висячими ушами. Мощные лапы напряглись. Пёс замер.
Ещё один шаг и «охранник» громко рыкнул на меня. Ему ничего и не скажешь. Это же шарец – местная порода собак. Думаю, что понимает только сербский.
– Йося, седи! – услышал я голос из-за угла дома.
Рядом с собакой появился преклонного возраста старик в головном уборе под названием шайкача с кокардой в виде герба бывшей Югославии. В Сербии носить такое очень почётно.
Предраг со стариком тепло обнялись, обменявшись фразами на сербском.
– Деда Драгомир, это Сергий. Он рус.
– О, братэ! Сербы и руси – братья, – сказал старик и подошёл ко мне.
Он крепко пожал мне руку и обнял. Несмотря на возраст, в этом сербе ощущается настоящая сила. Такому крепкому рукопожатию в его возрасте можно позавидовать.
– Син! – похлопал он меня по щеке, назвав сыном, и позвал ещё кого-то.
Во двор вышла женщина в светлом платке, покрывавшем голову, тёплой жилетке и длинной юбке.
– Предраг! Почему ты предупредил только вечером? Я не успела ничего приготовить, – воскликнула женщина на чистом русском языке.
Женщина оказалась русской, и звали её Анна. Она также подошла ко мне и обняла, будто я ей родной.
– Худой какой-то. Быстро мыть руки и за стол, – сказала женщина.
– Баба, мы всю ночь не спали…
– Вот сначала кафу, а потом и поесть. Сергею никуда торопиться не нужно уже, верно? – взъерошила мне волосы Анна и ушла в дом.
От такого тёплого приветствия стало даже не по себе как-то. Знаю, что это не мой дом, но с такими дедом и бабушкой, как Драгомир и Анна, чувствуешь себя на Родине.
Во дворе всё как у нас в деревнях – небольшой огород и сад с плодовыми деревьями. Дрова аккуратно сложены рядом с сараем, а пёс Йося медленно прохаживается между бегающими курицами.
Я подошёл к ограде и рассмотрел фантастический пейзаж. Перед глазами изгиб широкой реки, широкое поле и большой хвойный лес на другом берегу. Покой и тишина, нарушались лишь звоном колокольчиков на пасущихся вдалеке коровах. В такой ситуации сложно не влюбиться в это место с первого взгляда.
– Так, а почему бы нам ракию не опробовать? Сам делал, – подошёл ко мне дед Драгомир.
Ну куда же без этого национального напитка! Тут же дед Драгомир показал и свой аппарат для приготовления этого чуда местного самогоноварения. Оказывается, один из сараев у Драгомира, как у любого приличного сербского деда, отведён под место, где он печёт ракию.
– Главное – плоды айвы разрезать на две части. Извлечь сердцевину, косточки, а также всё, что может дать горький привкус, – объяснял, как отбирать ингредиенты для ракии.
Всё это время я наблюдал, как пёс Йося внимательно смотрит за нами, контролируя каждое перемещение.
– Если мы тебя обняли, Йося уже видит своего. Он умный пёс. Ещё его дед в нашей семье был, – объяснил Драгомир и завёл нас в дом.
Предраг решил меня оставить, но получил с собой небольшой горшок с чевапами и картошкой. Запах такой, что у меня желудок свело.
Драгомир попрощался с Тадичем и оставил нас двоих. Пока я не понимаю, почему мне оказана такая честь.
– Это друзья моей семьи. Тебе здесь будет хорошо, – сказал Предраг.
– Спасибо, но я пока не понимаю, для чего селить меня сюда? В чём смысл?
– Тут тебя никто искать не будет. В деревне нет врагов. Война далеко отсюда. Ты должен понимать, Сергий, что вас – русских лётчиков – будут пытаться вычислить и убрать. Так, что всех решено расселить к верным людям.
Думаю, что сомнений в надёжности Драгомира и Анны у Тадича нет. Да и я соглашусь с ним полностью.
– Охрана будет дежурить и доставлять тебя на аэродром. В общем, живёшь как обычный серб, – улыбнулся Тадич.
Я попрощался с ним и пошёл к хозяевам дома. После того как мне показали ванную и я привёл себя в порядок, Драгомир усадил за стол. Чего тут только не было!
Запах от котлет и жареной картошки стоял невероятный. Правда, бабушка Анна предложила мне сначала печенье, поставив рядом что-то вроде компота. Думал отказаться, но обижать стариков не стоит.
– Вот печенье! – поставила она передо мной большую тарелку.
Оказалось, что печенье – мясо на гриле. Пришлось есть. Драгомир же продолжал меня пытаться напоить, предлагая очередную ракию. Сам он решил тоже испить.
– Для аппетиту! – сказал дед и маленькими глотками стал пить из чашицы.
После столь сытного завтрака мне показали мою комнату, где я вырубился, едва коснувшись подушки.
Несколько дней ездил на базу, чтобы ввести своих коллег в курс дела и рассказать особенности МиГов. Сложностей не возникло. Однако вчетвером нам войну не выиграть. Надо взаимодействовать с местными лётчиками. Желательно на практике, а не только в разговорах.
Виталик куда-то пропал, оставив меня работать напрямую с командиром авиабазы Зораном Видичем. Поддержку мне оказывал Тадич, который постоянно приезжал и контролировал нашу совместную работу с сербскими лётчиками. А точнее, постоянно наблюдал за её отсутствием.
Очередной лётный день подходил к концу. Третий полёт в лётную смену в паре с Павлом Вдовиным закончился. Заруливая на стоянку, я обратил внимание, как у сербов заканчиваются полёты.
Крайними у них сегодня летали МиГ-21. Причём в составе звена. Органично в состав сербской эскадрильи «весёлых» вписался и Валера. Я проруливал мимо стоянки, а он что-то показывал своим коллегам. Судя по всему, объяснял особенности ближнего боя.
Подумал про себя, что он быстро восстановил «лётную форму». Возможно, в сербской эскадрилье никто и не знает о его прошлом. Пускай так и будет. Для чего-то же «старушка» судьба привела его на Балканы.
Мне же она почти 15 лет назад сохранила жизнь и тоже привела сюда. Так что понять логику судьбы весьма сложно.
– 711й, зарулил. Спасибо за руководство! – доложил я, останавливаясь на стоянке.
– Всего хорошего! – ответил руководитель полётами.
Постепенно начинаю привыкать к сербскому языку. Стараюсь в радиообмене говорить только на нём. Всё же, не должен противник знать о нашем присутствии. Иначе это изменит их подход к операции.
Двигатели и оборудование выключил. Фонарь кабины медленно открылся, впустив прохладный воздух с улицы. Техники уже подставили стремянку и готовились принять от меня информацию по самолёту.
– Как аппарат? – спросил один из инженеров, стоявший ближе всех.
Форма на русских специалистах не отличалась от той, что носили сербские коллеги. Те же серые комбинезоны с камуфлированными куртками. На голове каждый носил то чёрную, то синюю шапку.
– Брр! Вроде не холодно, а после полёта вспотел и зябко, – вздрогнул я от подувшего ветерка. – Нормально. Слегка температура в левом двигателе скачет, но не критично. Ещё пару моментов…
Я рассказал о замеченных недостатках и записал их техникам на листке.
– Сергеич, я тебе удивляюсь. Эти самолёты новые почти. Там всё проверенно-перепроверенно. Когда ты успеваешь запомнить всё до секунды?
Не стоит выламываться и говорить, что это у меня «профессиональная» способность.
– Как говорит наш любимый шеф – секрет фирмы! – процитировал я Виталика и техсостав засмеялся.
Сзади подошёл Вдовин, снимая свой шлем. Лицо было вспотевшее, а сам он был, как всегда, серьёзным.
– Разрешите получить…
– Товарищ полковник, давайте без гимнастики. Мы не в армии, – сказал я, и мы пошли с Петром в сторону ангара.
Там для нас была оборудована комната для хранения снаряжения и класс для импровизированной подготовки.
Естественно, что никаких тетрадей никто из нас не вёл. Вся подготовка сводилась к записям на планшете или доске.
– Строй держим хорошо, а вот ближний бой пока с вами не выходит. Вы же летали ранее на МиГ-29?
– Переучился, но в достаточной степени полетать не вышло, – тихо сказал Вдовин.
– Как вас по отчеству? – спросил я.
– Пётр Аркадьевич.
– А я Сергей Сергеевич, – протянул я ему руку.
Естественно, что опыт у Вдовина большой, но пока он его не может перенести на МиГ-29. Запаздывает с манёвром, жалеет машину, чтобы не попасть на критические режимы. В нём пока ещё сидит строевой лётчик, который летает с соблюдением инструкций.
Это хорошо – постулаты инструкций написаны кровью. Но в бою приходится их нарушать.
– Если честно, Сергей, я за вами просто не успевал. Либо вы очень хорошо знаете этот самолёт, либо в воздушном бою вам нет равных.
– Если честно, меня дважды сбивали. Так что я не идеален, – посмеялся я.
Вдовин же был всё так же мрачен. Стоит разузнать его историю.
– Аркадич, нам с вами идти вместе в бой. Не расскажете о себе? Всё же, командир полка и здесь…
– Да, я здесь. Давайте условимся. Мне всё равно, что привело вас сюда и вам на меня тоже. Считаю, что так правильно, – ответил Вдовин, остановившись на входе в ангар.
Наверное, время для откровений ещё не пришло.
За нами остановился автомобиль – наш советский УАЗ-469. Из него вышел полковник Зоран Видич – командир 204го полка и командир эскадрильи МиГ-21.
– Радонич, как полёт? – спросил полковник Зоран Видич.
– Хорошо. Чем могу помочь?
– С командиром эскадрильи «Дельта» знакомы? – представил он мне подполковника в хорошем комбинезоне из «Номэкса».
Если сравнить одежду комэска «Дельта» и обмундирование Видича, непонятно кто больше зарабатывает. Ещё и часы золотые с большой цепочкой на шее. Как-то нескромно!
Я пожал руку комэска, заметив большой перстень на безымянном пальце.
– Синиша Предович. Говорят, вы хотите с нами поработать? Предлагаете нас научить садиться на трассу? – с издёвкой спросил комэска.
– Я думаю, вы сами понимаете, насколько это важно.
Синиша улыбнулся, но комполка решил ответить за него.
– Не понимаю. Вообще, мне не по душе ваши идеи. Летаете вы на своих 29х и хорошо. Но кто-то в штабе решил, что Сергий Радонич – пророк и всё предугадывает. У вас опыт, умения и знания. Пока я ничего такого не вижу.
Старая песня! Мне всегда хочется ошибаться в таких случаях. Если я буду не прав по отношению к возможным действиям американцев, то это большая удача. Тогда и Сербия устоит.
– Я готов продемонстрировать на деле свои идеи и тактику.
Вдовин стоял рядом и тоже готов был подтвердить готовность к отработке совместных действий с сербами.
– Командир Видич, а давайте! Пускай покажет нам, как на дорогу садиться, – предложил Синиша.
– Нет. Пока ничего не нужно, – «отрезал» командир полка и пошёл к машине.
– Чего нервничать? – шепнул Вдовин.
– Минуту времени, руси, – улыбнулся Предович.
Зачем тогда приезжал командир?! Вообще, в случае с Видичем я впервые в Сербии встретился с непринятием нас как специалистов. Вроде и Гаврюк у них в эскадрилье. Его слушают внимательно, а нам не доверяют. Странно!
Полковник Видич постоял около машины и вернулся обратно к нам.
– Я же говорил, – шепнул Синиша.
– Завтра день подготовки. Покажешь тактику, и мы примем решение, – сказал Видич.
Ну и за кого он меня принимает? Заранее раскрывать тактику нельзя. Только в бою и с теми, кто реально будет летать. Иначе, все наработки могут дойти «куда не надо». Сначала надо со своей группой разобрать.
– Командир, предлагаю показать на деле. Вы покажете себя, а мы себя. Чтобы было всё честно, я могу сделать на МиГ-21 с вашим звеном.
– Хорошо. Синиша, подбери ему личный состав и противников.
– Нет, вы не поняли, командир. Этим ребятам не против 21х нужно будет воевать. Бой должен быть против МиГ-29.
Даже Вдовин обалдел. А по мне так ставки вполне адекватные. Это именно то, что нужно отрабатывать. Истребители должны бороться не только с равным противником, но и с тем, кто сильнее.
– Вы это серьёзно?! – посмеялся Предович, доставая красную пачку сигарет.
– Радонич, наши МиГи используются как ударный вариант для нанесения бомбовых ударов. Для этого они и были модернизированы корректируемыми бомбами и прочим новейшим вооружением. Смысла в таких вот героических поединках нет. Шансами там и не пахнет…
– А вы думаете, что никто не будет пытаться сбивать «весёлых» в небе над Боснией, Черногорией и Косово? Прикрытия МиГ-29х может не хватить. К тому же как вы собрались бороться с самолётами системы АВАКС?
Командир полка переглянулся с Предовичем и посмотрел на Вдовина. Мой товарищ был невозмутим.
– Вы слишком сильно верите в свои расчёты. Хотите тягаться с МиГ-29? Бог в помощь. Завтра готовимся, послезавтра – выполняем полёт, – сказал Видич.

Глава 6
Прохладный воздух зимнего вечера обдувал взмокшие после полёта волосы. Я достал из кармана шапку и натянул её на голову. Простыть в такую погоду можно запросто. Пока я утеплялся, в нашем разговоре с командирами сербских лётчиков возникла пауза.
Судя по взгляду комполка Видича и довольной ухмылки Предовича, они ждали моей реакции. Я же спокойно перебирал в голове варианты, при которых можно будет взять верх в учебном бою.
Ждать ещё каких-то напутственных слов от братьев сербов бессмысленно.
– Радонич, вы молчите? – спросил Предович.
– Как видите, Синиша. Что я должен вам ответить? В армии принято выполнять приказы и указания. Полковник Видич сейчас его нам дал.
Предович перестал улыбаться, а полковник сложил на груди руки. Что-то готовится сказать важное. Он показал Синише, чтобы тот шёл к машине, и кивнул в сторону Петра Вдовина. Намёк мне стал понятен.
– Аркадич, я догоню, – сказал я своему старшему коллеге, и он молча ушёл в ангар.
Видич немного помолчал, а потом начал говорить.
– Сергий, не думай, что мы воротим нос от тебя и твоих людей. Мы признательны за помощь. Скажу больше, когда я увидел тебя впервые… ну это не описать. Это великолепное чувство, когда понимаешь, что старший брат или сестра приходят на помощь младшему.
– Рад это слышать.
– Но и ты должен понимать, кто мои лётчики. Моя страна в развале, в верхних эшелонах есть люди, которые смотрят в сторону «белоголового орла». Они против нашего с тобой союза. Даже в ВВС есть люди, которые готовы продать с потрохами наши секреты. Ты видел наши МиГи? – спросил полковник.
Естественно, что я успел ознакомиться с техническим состоянием МиГ-29х, стоящих на вооружении у сербов. Это были самые первые модификации. Причём у сербов экспортный вариант. А значит, и характеристики занижены. Приборы аналоговые, прицел не видит дальше 60 километров. «Слепые» ракурсы обнаружения целей увеличены. Да и давно никто не обслуживал их в должной мере.
– Как так вышло, что их техническое состояние оставляет желать лучшего? Или это вопрос из серии риторических?
Видич только развёл руками. Он объяснил, что модернизация МиГ-21 была завершена совсем недавно. А контракты на обслуживание МиГ-29 с Советским Союзом приостановили. Как и вопрос на поставку комплексов ПВО – С-300 и «Бук».
– «Буки» успели поставить, но не в том количестве, в котором они нам нужны. И так везде, Радонич, – ответил Видич, попрощался со мной и пошёл к машине.
Подойдя к УАЗу, он развернулся и решил добавить к сказанному.
– Ты ведь лучше меня знаешь, что шансов против авиации НАТО у нас нет.
После этих слов полковник сел в машину и уехал. Столь печальный вывод со стороны командира полка не добавляет оптимизма.
За день до учебного боя мне должны были представить тех, кто завтра будет летать со мной и Вдовиным в группе. Постановка задачи прошла, но мы так и сидели с Петром Аркадьевичем на задней парте в классе, ожидая, кто же к нам подойдёт.
Подошёл только Синиша. Его объяснение было удивительным.
– Руси, мы пока не определились, кого вам давать. Сами понимаете, лётчиков у нас немного. Большинство не имеют достаточного опыта…
Я не стал дальше слушать отмазки Предовича и прервал его.
– Синиша, я скажу это только один раз. И ты меня должен понять правильно. Мы здесь не зарабатываем деньги и ордена. Наша работа – помочь вам в борьбе с предстоящей угрозой. Если нужно, мы вместе с вами пойдём в бой.
При этих словах Предовича слегка передёрнуло. Я взглянул на реакцию Вдовина. Тот молча кивнул, соглашаясь с моей репликой.
– В этом нет нужды. Мы сами справимся, – сказал Предович.
– Прекрасно. А мы вам покажем, как справились бы мы. Где лётчики, которые с нами сегодня полетят? – уточнил я.
Синиша покачал головой и… ушёл. Вот так просто! Мог бы и послать для «приличия». Класс уже опустел, и мы остались с Вдовиным одни.
– Сергей, если позволишь, замечание у меня есть.
– Говори, Аркадич, – ответил я, вставая со своего места и направляясь к карте района полётов.
Пётр Аркадьевич не стал отказываться от возможности лишний раз полетать на новейшей модификации МиГ-21. Чего не скажешь о двух других наших коллегах. Они сослались на большой перерыв в полётах на этом типе.
– Я не уверен, что они сами себя готовы защищать. Даже желания не видно.
– Это не значит, что и мы должны закрыться в бункере и ждать. МиГ-29 нашей группы ничем не уступают американским истребителям. Шансы в воздушных боях у нас есть.
– Но без команды местных военных мы так и будем инструкторами или эскортом нашего Виталия Казанова.
– Ещё бы нам позволили быть инструкторами… – сказал я и остановился.
В кабинет зашли два молодых человека в лётных комбинезонах с погоном младшего офицерского состава на груди. Следом появился и Предович.
– Вот и ваши коллеги, – коротко сказал Синиша и оставил нас четверых в классе.
Парней звали Милан и Стеван. После короткого знакомства я подвёл их к карте и начал объяснять замысел завтрашнего боя. Судя по выражению лиц, понимание у них отсутствовало.
Им было сложно понять, в какой момент выполнить переворот и уйти на малую высоту. Тяжело давалась тактика ближнего боя, когда нужно постараться не только защититься от атаки противника, но и выйти в тактически выгодное положение по отношению к нему. А уж когда заговорили о слепых зонах, тут и вовсе у Милана и Стевана «мозги потекли». По возрасту им уже по 26 лет, но опыта им явно не хватает.
– Ладно, вы хоть поняли, что мы будем делать? Когда расходится, сходится? Под каким ракурсом зайдём? – спросил я, но в ответ парни только закивали головами.
– А зачем вы это всё рассказываете? Эту тактику мы знаем. Нам её рассказывал Владо. Ну, русский в нашей эскадрилье. Мы всё это отработали. Ничего у нас не вышло с МиГ-29 таким способом.
Так-так! Вот почему был в себе уверен и командир полка, и Синиша. Они думали, что им всё известно.
По словам двух сербов, Гаврюк рассказал «фишки», которые использовались против Ф-14 и Ф-16 в Афганистане. Ещё и припомнил учебный бой МиГ-21 против МиГ-29. Когда я и мой товарищ Марк Барсов летали парой против липецких лётчиков.
– Вот зараза! – выругался Вдовин.
В Петре Аркадьевиче разыгрался здоровый азарт. Он тут же начал предлагать идеи, как можно наиболее эффективно использовать МиГ-21.
– Широкие расхождения и атака через слепые ракурсы. Только так и может получиться.
Но всё это уже известно оппонентам. Совсем не факт, что у них получится использовать данные знания. Зато у нас есть возможность полностью использовать «апгрейды» МиГ-21. И тут есть одна штука, которая нам подсобит.
– Насколько вы хорошо умеете обращаться с оборудованием самолёта? – спросил я, намекая на новую БРЛС на МиГ-21.
В Афганистане на МиГ-21-81 она называлась «Копьё». Здесь сербы дали ей имя «Сечиво». На этих РЛС есть режим «воздух-поверхность» с возможностью картографии местности. Он позволит парням держаться как можно ниже, огибая рельеф.
– Изучили хорошо, – произнёс Милан.
– Вам это понадобится. Предлагаю удивить старших товарищей засадными действиями.
Моё предложение было обеспечить внезапный подход с предельно малой высоты двух самолётов из нашей группы. В эту ударную группу определили наших сербских коллег.
– Скрытно встанете в засаду и по команде выполните горку на форсаже. Не стесняйтесь включить прицел сразу. Иначе фактор внезапности будет нивелирован. Целеуказание будет с командного пункта. Вопросы?
Наступил следующий день. Боевая работа в 204 м полку продолжалась по своему плану. Перед вылетом я ещё раз провёл контроль готовности методом «пеший по лётному».
– Манёвр! – скомандовал я, и Аркадьевич стал отходить в сторону с выполнением переворотов.
– Занял 4000, – ответил Милан.
– Понял. Бочка сначала, вправо боевой разворот и веду их в твою сторону, – сказал я и пошёл по воображаемой траектории, чтобы атаковать в бок ведущего МиГ-29.
– Цель вижу! Пуск один, пуск два, – радостно говорит Стеван, который вырвался снизу.
С боем на дальней дистанции разобрались. Осталось дать несколько советов и на ближний бой.
– Ты должен запомнить, что ты держишь противника всегда на линии огня и вращаешься в центре их разворота. Как раз там и есть слепая зона их радара.
– Это секретная тактика советских ВВС? – на полном серьёзе спросил Стеван.
Я улыбнулся и переглянулся с Вдовиным. Тот даже немного повеселел.
– Это «Формула Покрышкина» – высота-скорость-манёвр. Соблюдая этот принцип, у лётчика есть шанс в борьбе с самолётами новых поколений.
Сербы задумались. Уяснив всё до конца, парни пошли садиться в кабины самолётов и готовится к запуску. Я пожелал успеха Вдовину и направился к своему МиГ-21. Тут меня догнал Гаврюк, одетый в боевую экипировку. На нём был специальный жилет с носимым аварийным запасом.
– Сергей, разговор есть, – позвал он меня.
Время и место не самое лучшее, но можно и послушать его.
– Говори, Валер, – ответил я.
– Ты не следуй своей тактике сегодня. Они всё знают, так что попадёте впросак…
– Мне нужно счесть это за помощь? – перебил я Гаврюка.
– Думай что хочешь. Не мог им не рассказать, – ответил Валера.
– Я тебя и не виню. Если мы здесь для помощи, значит, и секретами нужно делиться. Только не забудь, среди сербов есть и предатели. Поэтому и тактику надо бы держать в секрете.
Дальше слушать его не стал и пошёл в кабину
Вот и время пришло! Как это обычно бывало ранее, в кабину МиГ-21 меня сажал мой техник Дубок. Помню его одноимённые конфеты перед каждым вылетом. Здесь же техники ещё пока не придумали ритуал отправки на вылет.
– День добрый, 711й группе, запуск прошу, – сказал я в эфир.
– Доброго дня, паре запуск, – дал команду руководитель полётами.
Запуск выполнил быстро, проверил все параметры и стал ждать доклада остальных. Проверил, плотно ли закреплена маска на лице. Сейчас будут большие перегрузки, поэтому снаряжение должно быть подогнано правильно.
– Готов, – доложил Вдовин, который ещё и махнул мне рукой из своей кабины.
В это время со своей стоянки к полосе подруливали группой и МиГ-29е. Ведущий у них был командир полка. Прорулив мимо меня, он выполнил воинское приветствие.
Смотрю я на всё это, и меня начинает одолевать ностальгия. Пять лет назад я последний раз отрабатывал такие групповые бои. Потом всё одиночно или парой в процессе испытаний.
А сейчас всё как в старые времена. Перегрузки, взмокший комбинезон и прерывистое дыхание. Голова работает быстрее компьютера и постоянно вращается на 360°. Полное единение с машиной. И как же приятно, что это многоуважаемый МиГ-21. Пусть и в новой модификации. Он всё тот же «весёлый». Самолёт-боец.
– Внимание, группа 711го выруливаем на полосу.
Пока мы выруливали, вторая пара МиГ-29 начала разбег, отбрасывая чёрный шлейф. Характерная особенность этого самолёта сохранилась и в экспортной модификации. Коптит на максимале очень сильно.
Полоса была уже свободна. Руководитель полётами разрешил занимать исполнительный. Выстроились всей группой на полосе. Начались последние проверки перед взлётом.
Механизация проверена, параметры работы двигателя в норме. Многофункциональный дисплей в кабине работал устойчиво. Приятно видеть, что он на самолёте уже цветной.
Двигатель прогрел ещё на стоянке. В это время в эфире продолжают докладывать лётчики из группы наших оппонентов.
– 112му, подскажите район для работы? – запросил командир Видич месторасположение зоны для нашего боя.
– 112й, отход с курсом 315. Восточная зона. Не ниже 5000.
– Понял, – ответил Видич.
Сектор взлёта свободен, так что можно уже взлетать. Поочерёдно вся группа начала докладывать о готовности
– 2й!
– 3й!
– 4й, готов!
– Внимание, максимал, – дал я команду.
Начал выводить обороты двигателя. Самолёт держу на тормозе, но он уже начинает вибрировать. Хочет взлететь не меньше меня.
– Форсаж! Паашли! – громко произнёс я в эфир, и мы помчались парой по полосе. Отрыв, и я сразу начинаю контролировать своего ведомого через зеркало справа и слева от меня. Вот он пристроился ко мне.
– Справа на месте, – доложил Вдовин.
– Понял.
Продолжаем идти по прямой. Сзади показались и два наших сербских товарища.
– Наблюдаем, 711й. Место в строю заняли, – произнёс Милан и он со Стеваном встали чуть ниже нас.
На экране надо показать, что мы продолжаем идти всей группой. Потом в расчётной точке мы с Аркадием пойдём в набор и начнём сближаться с противником.
Минуту спустя Милан и Стеван пошли резко снижаться.
– 711й, до цели 80, – дал мне информацию ОБУшник.
– Понял.
Главная задача – показать, что МиГ-21 может противостоять самолёту 4 поколения. Уважать самый заслуженный истребитель времён Холодной войны обязаны все. Тем более что у МиГ-21 сейчас очень неплохое улучшение.
– До цели 70.
– 112й, курс 135°, 5000, – дал команду Видичу ОБУшник.
Значит, нам навстречу летят 29е. Сейчас они с принижением работают.
Солнце светило всё ярче. Если всё сработает, нашу хитрость сербы оценят высоко. Надеюсь, что я не ошибся в определении азимута солнца и расчётов наведения.
– До цели 60.
– 2й, по команде, – сказал я в эфир, заметив, что Вдовин начал слегка покачиваться с крыла на крыло, привлекая моё внимание.
Вижу, как на локаторе приближаются к нам 29е. В условиях реального боя нас бы уже на такой дальности расстреляли ракетами.
– До цели 55.
Дыхание стало чаще. В голове прокрутил все те манёвры, которые сейчас нужно будет выполнить.
– 2й, внимание, – сказал я в эфир.
– 50, – громко ответил ОБУшник.
– Паашли! – произнёс я, и это был сигнал нашей второй группы.
Резко переложил самолёт в левую сторону и ушёл вправо. Пока в наушниках не воет сирена. Значит, не поймали ещё в прицел.
– Справа давай! – командует кто-то из наших оппонентов сербов.
– Второго потерял.
– Выше ушёл. Не успеет подойти, – самоуверенно говорит Видич.
На дальней дистанции поразить не смогли. Даже сирена не заработала у меня.
– 3й, приближаемся, – услышал я голос Милана.
Пока он и Стеван делают горку, в эфире недоумение, куда ещё двое подевалось. Начали меня зажимать два противника. В перископ смотрю, но сзади пока никого не наблюдаю.
– Зажимай! – даёт команду один из оппонентов своему ведомому.
– 4й, на подходе, – звучит голос Стевана.
Слева вижу, как начинает выходить чуть сверху от меня противник. Пора начинать.
Ручку управления самолётом на себя. Прижало к креслу знатно. Рычаг управления двигателя переставил на обороты максимал. Пошёл выполнять «бочку», замедляя скорость.
– Набирай высоту! Уйдёт!
– Да… что он делает! – ругается кто-то в эфир.
Одна бочка, переворот и снова бочка. Вот я уже и выскочил позади одного из МиГ-29.
– Он сзади. Сзади! – громко говорит Видич, но его уже накрывает один из подчинённых.
А точнее, наш коллега. Есть первый сбитый противник!
– Он сзади!
– Сейчас прикрою!
МиГ-29 начинает маневрировать, но я плотно держусь за ним. Скорость средняя. На ближней дистанции нет у МиГа-29 преимущества. Ещё и появление двух «весёлых» стало неожиданностью.
Напряжение колоссальное, маневрирую очень часто. За несколько секунд вспотел, как за час пробежки.
– Вправо ухожу! – в эфир говорит мой оппонент, но это так и задумывалось.
Прямо на солнце! Но у него не было других вариантов. Ушёл бы влево и нарвался на меня. Накрыл бы я тут же. Вот и ушёл он в сторону солнца. А тут зашёл и Стеван.
– Не вижу вас! – говорит один из лётчиков МиГ-29.
– Вижу цель! Работаю! Пуск первый, пуск второй! – радостный голос Стевана, пролетевшего где-то справа от меня.
– Пуск один! Пуск два! – докладываю я и выхожу вправо.
– Понял, наблюдаю, – услышал я суровый голос Видича. – Дайте целеуказание.
Как-то маневрирование затормозилось. Никакого исходного положения. Только нервный разговор ОБУшника и Видича.
– Иду на перехват. Всем задание прекратить и на базу!
Экипажи начали уходить из района, а командир сам полетел в сторону границы.
– 112й, ответь 711му, – запросил я Видича, вставая в вираж.
– Ответил. Уходи на аэродром. Спецзадача пришла.
– Какая?
– Обнаружен АВАКС. Очень близко к границе.

Глава 7
Самолёт командира полка занял курс в сторону границы с Боснией. Судя по целеуказаниям с наземного пункта, именно там и замечен самолёт нарушитель.
– 774й, заняли парой 7000, следуем с курсом 280, – прозвучал ещё один доклад в эфире.
Похоже, что с аэродрома Слатина в Косово подняли пару МиГ-21 на перехват. Пока мы стояли в вираже с Вдовиным, я пытался сформировать порядок действий.
Указание от Видича было возвращаться. Чем-то серьёзным мы ему там не поможем. Но смущает меня сам факт полёта столь серьёзного самолёта над Боснией. Да и как там вообще определили, что это он?! По излучению?!
– 112й, готов отработать с вами, – произнёс я в эфир.
– 711й, возврат! – громко ответил Видич.
Вдовин держался рядом со мной, не влезая в радиообмен. Интересно, что он сам думает по этому поводу.
Из вооружения у нас только пушка, так что куда «собрался» Видич, и кого он будет перехватывать, не совсем понятно.
– Внимание, группа 112го, контроль связи, – сказал я в эфир, вызвав всех своих подчинённых в данном полёте.
Как по цепочке, каждый обозначил себя. Ловить в этом полёте больше нечего.
Заняли курс в сторону Батайницы. Ведомую пару Милана и Стевана отправил вперёд, чтобы они первыми зашли на посадку. Пётр Аркадьевич держался рядом со мной и совершенно не отставал.
– 711й, удаление от аэродрома 80. Разрешил снижение парой до 1500 метров, – дал команду руководитель полётами.
– Понял. 2й, плавно, паашли! – скомандовал я, и мы приступили к снижению.
Очень хорошо управляется сербский МиГ-21. Да и вообще данная модификация для «третьих» стран очень большая находка. По сути, из самолёта 3го поколения получился лёгкий многофункциональный истребитель 4го.
А как работает локатор! Вблизи границы с Румынией, просматривается всё отлично.
– 711й, – тихо запросил меня Вдовин, но я уже понял, на что он намекает.
– Вывод. 5000 сохраняем, – ответил я.
На экране локатора точно по границе Сербии и Румынии следовала одна большая метка. Можно было бы её сразу принять за транспортный или разведывательный самолёт. Вот только она постоянно то увеличивалась, то уменьшалась. Да и скорость достаточно большая.
– 711й, наблюдаю постороннего слева под 30°, на удалении 75, – доложил я руководителю полётами.
– 711й, гражданский. Отрабатывает «сквок» у него. Вы на 5000? – быстро спросил РП.
Код транспондера, который присваивается воздушному судну диспетчерами воздушного движения или иначе «сквок», можно и подделать. Установи на борт спецоборудование и летай.
Цели начали ускоряться. Именно цели!
– 2й, влево на курс 90°, – дал я команду Вдовину, и мы начали разворот в сторону границы.
– 711й, пройдите вдоль границы и опознайте самолёт, – сказал в эфир руководитель полётами.
– Цель групповая. Повторяю, у границы посторонние группой в сомкнутом порядке, – громко ответил я.
Прибавили скорость, чтобы побыстрее выйти под ракурсом к нарушителям. Если НАТОвцы уже используют территорию Румынии для своих задач, то это совсем плохо. Кольцо вокруг Сербии сжимается всё сильнее.
Погода хорошая. Облачности никакой, так что визуально обнаружить цели будет несложно.
– Дальность 50, – доложил я.
– 711й, работает транспондер. Уточните, это гражданский самолёт? Он есть в плане полётов, – громко сказал в эфир руководитель полётами.
У нас только пушка на борту. Но сейчас важно опознать и доложить.
– Дальность 40. Цели маневрируют, – доложил я.
И правда, начали рядом с границей две метки выполнять вираж! Начинают выходить из зоны обзора локатора, ограниченного по 50° в разные стороны. Тоже меняем курс и «загоняем» их в сектор обнаружения.
– Внимание… вижу! 711й, две единицы «соколов», как поняли? – громко доложил я в эфир.
Вот она и пара Ф-16, мило пролетающая вдоль границы. Очередная провокация с целью определить тактику действий авиации ПВО. Можно сказать, «на удочку» мы попались.
Начинаем с ними сближаться. Удивительно, но они тоже без ракет, как и мы. Один Ф-16й уходит влево, а второй продолжает маневрировать по направлению. Стандартная тактика американцев!
Сейчас развернётся, и с дальней дистанции будет заходить вбок. Тем более что там наши локаторы не видят.
– 711й, готов к роспуску, – сказал Вдовин.
Не хотел я его подпускать к Ф-16, но другого варианта нет. Отошедшего в сторону нужно встретить как можно раньше, иначе он зайдёт нам либо в хвост, либо в мёртвую зону.
– 2й, ухожу влево, – доложил я, отворачивая за вторым.
Визуально уже вижу, как Ф-16 завлекает меня на территорию Румынии, но туда заходить нельзя. Международный скандал! Будущая страна НАТО раздует авиационный инцидент по полной.
– 1й, преследую… у себя на… территории, – доложил в эфир Пётр Аркадьевич.
Тяжело старому полковнику маневрировать за Ф-16. Главное, чтобы удержался за ним.
Мой оппонент постепенно приближался. Включил прицел, но я тут же ушёл вправо, отвернув на 90°. Сирена об облучении даже не успела сработать.
Мне нужно было срочно менять тактику боя. У Ф-16 сильная сторона – это бой в одном круге на малых скоростях. Надо его раскрутить на смену высот.
Начинаем сближаться, и «сокол» снова заходит мне вбок. Ручку управления отклонил влево, чтобы «срезать» его дугу, по которой он заходит на меня. Переворот и ухожу вниз. Маска прилипла к лицу, а тело повисло на ремнях.
Только и успел заметить под собой широкую полоску великой реки Дунай. А противник не отстаёт.
Пускай будет сверху. Иначе он никогда не начнёт маневрировать по высоте. Теперь ухожу в набор, полубочка и резкий разворот вправо. Бросаю взгляд вверх. Вот он в стороне от меня! Среагировать противник не успел и проскочил мимо. И опять встаёт в вираж, где у него преимущество передо мной. Выполняет широкий круг вправо, быстро заходя мне в хвост. Очень быстро!
Маневрировать пора! Пикирую вниз, снова повиснув на ремнях. В зеркале вижу знакомый силуэт Ф-16, но он ничего из своего манёвра не смог извлечь. И опять он пикирует за мной.
Так мы повторяем наши манёвры во второй раз. И в третий тоже. С каждым разом Ф-16 всё быстрее и быстрее поспевает за мной. Естественно, что над МиГ-21 у него есть преимущество, так что мне всё сложнее использовать весь потенциал «весёлого».
– 1й, мой уходит. Остаток у меня 700.
– На… обратный, – тяжело произнёс я, вытягивая МиГ из очередного пикирования.
Набираю высоту, вытаскивая «сокола» вверх. Сейчас есть возможность поймать его на новый манёвр. Должен же он увлечься за мной! Но он решил не менять тактику. Опять встаёт в вираж.
Переворачиваюсь и пытаюсь пропустить его перед собой. И это работает. Оппонент тоже переворачивается и пошёл пикировать. Прекрасная позиция! Прицел в работе. Звук захвата в ушах, но стрелять мне всё равно по нему нечем.
Ещё несколько попыток сбросить меня, и Ф-16 прекращает маневрировать. Пилот покачал крыльями и снизил скорость. Так и хочется сказать: « – И всё?!».
Быстро взглянул на топливомер. Остаток 1000, значит, ещё можно подойти и «поздороваться». Дыхание восстановилось, капля пота скатилась в глаз, заставив слегка сощуриться. Это было не так уж и легко, выполнить подобный перехват самолёта противника.
Пристраиваюсь к Ф-16 слева. Добавляю оборотов, чтобы пройти вперёд и поравняться с оппонентом. Он был хорош. Жаль, что так быстро сдался.
Но какое-то странное предчувствие меня не покидает. Слишком сильно я хочу посмотреть, кто в кабине.
К тому же никаких опознавательных знаков на самолёте нет. Ни бортового номера, ни обозначения авиабазы, где самолёт базируется. Выходит, что очередная провокация американцев.
– Добар… дан! – весело поздоровался мой оппонент на сербском, повернул голову в мою сторону и помахав рукой.
Предчувствие не подвело. Голос мне очень хорошо знаком. Как и главная «фишка» снаряжения этого американского пилота – красный шлем. Не думал, что Алан «Бадди» Грей появится на Балканах.
– Мы заблудились. Уходим на базу, – сказал Бадди и резво отвернул в сторону Румынии.
Насколько же наш мир тесен! Я несколько секунд смотрел вслед уходящему Ф-16, который удалялся от меня. Похоже, что история с ливийским противостоянием особых групп лётчиков заимела продолжение.
После посадки в Батанице, я открыл фонарь, впустив холодный воздух, но вылезать, пока не хотелось. Слишком много нужно переварить после сегодняшнего дня.
Две провокации со стороны НАТО. Одна изобретательней другой. Если с парой Ф-16 мне всё понятно, то вот что там у Видича, надо бы выяснить. Сомневаюсь, что ему удалось приблизиться к мнимому АВАКСУ над Боснией. Туда и не залетишь просто так. Собьют и глазом не моргнут.
– Радонич, вы чего задумались? – спросил у меня техник, забравшийся по стремянке.
– Пищи много для размышлений. За матчасть, спасибо! – пожал я руку сербу и начал спускаться.
Медленно снял шлем, поскольку сложные мысли о прошедшем вылете меня не покидали.
– Бадди тут рядом? Значит, он тут не один, – прошептал я про себя.
Естественно, что любой военных конфликт – огромное поле работы военной промышленности. Группа Алана, с которой я сталкивался в Ливии, как раз и занимается новыми разработками. Осталось понять, что именно ими будет здесь испытываться.
Обойдя самолёт, я погладил конус воздухозаборника МиГ-21. Сегодня этот истребитель снова показал себя великолепно. Но не покидает меня ощущение, что это ему просто позволили сделать.
Такой пилот, как Бадди, не уступит просто так.
За спиной услышал быстрые шаги двух коллег по отряду. Вася и Рустам были радостные, будто только что в лотерею выиграли.
– Командиро! Это как понимать?! На Миг-21 и с Ф-16м на равных. А чего вы молчали, что у вас такие способности есть? – начал дёргаться Вася Долгов, ковыряясь спичкой в зубах.
– А то ты не знал?! Он, вообще-то, представлялся, что непростой парень, – поправил его Рустам.
– Сергеич, нам полковник когда рассказал, я в шоке был. Слышал, что кто-то когда-то на 21 м сбил 29й! А тут ещё и Ф-16 разогнал!
Слова Василия буквально звенели в ушах. Оглохнуть можно от столь звонкого голоса.
– Во-первых, не кричи. Во-вторых, это не способности, а хорошее знание тактики и возможностей самолёта. Своего и противника. Тебе бы тоже не мешало подтянуть знания, – похлопал я Васю по плечу.
– А про сбитый МиГ-29 что скажете?
– Авиационная байка и не более, – ответил я.
Вася слегка расстроился. Думал, что я что-то слышал о подобном. Не стоит ему знать всех подробностей.
– Эх! Войнушка закончится, и я опять на службу вернусь. Хочу на большие самолёты. Там и налёт, и шабашки по миру. На Илюшу можно будет меня устроить? – спросил Долгов.
Начинает он меня доставать. Рустам относительно спокоен и чаще молчит, чем пургу несёт. А вот Василий постоянно «в движении».
– Конечно! Тебе должность командира корабля или сразу отряда? – спросил я.
– Вот это уровень! Сразу к делу. Давай…
– Насчёт новых должностей – сарказм. Думаю, что амнистии и возвращения домой будет достаточно для тебя.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71500459?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.