Главная страница | Триллеры | Кто убил Полю

Кто убил Полю
Юлиана Брит
Отставной следователь – Марс, после развода возвращается в отчий дом, где провёл свои юношеские, звёздные годы. Встречаясь лицом к лицу со школьными воспоминаниями, в его прошлых кадрах всплывает далёкий, трагический случай, который повлёк смерть девочки – Полины, учившейся на два класса младше Марса.
Закрепившаяся натура истинной ищейки не отпускает Марса даже после его болезненного увольнения со службы, и теперь уйдя в частное расследование он пытается распутать давний случай. Выясняя всё большие подробности школьных лет, ему удаётся восстановить хронологические события школьного буллинга и травли над погибшей девочкой.

Юлиана Брит
Кто убил Полю

Почему девятого «В» две тысячи шестого года выпуска, нет на пестрых и многогранных картах онлайн пространства? Почему некогда звонкие имена и задиристые клички не машут приветственно своей пятерней каждому гостю социальных сетей? Куда подевались те смышленые и напрочь лишенные скромности школьные кокетки, и в какую даль канули их не менее задорные друзья? Ставить четвертый вопрос в конце очередного предложения было бы слишком ожидаемым и от того бессмысленным, что герой который послужит зерном рационализма и объективности в этой истории, решил приостановить свои думы и ненадолго придаться забвению, возвратившись в некогда счастливые времена своей школьной жизни.

Наш город отличается от остальных столиц стран бывшего СССР совсем немногим, если особенно говорить про спальные районы; те же высотные, бесчувственные панельки, покрытые блевотной краской тяжёлых времён, многочисленные супермаркеты сменившие бедные киоски лихих девяностых, заставленные машины напротив подъездов и какие-никакие яркие детские площадки, построенные для весёлых игр уже нового поколения. Вереница алкогольных магазинов, выстроившихся вдоль дороги с приветственным кивком, словно без намеков шепчущая, что уйти в загул самое то для такой непроглядной серости. То ещё дело если вы к нам загляните скажем в апреле; цветущий урюк и подпевающая в такт сирень не дадут вам погрязнуть в бытовом опустошении и уж точно не призовут к рюмочке, другой, но уж если на дворе февраль дорогие друзья – самое то перебрать в голове десятки способов от разыгравшейся депрессии.
Вот и сегодня Марс был благодарен судьбе за такую инфраструктуру, работающую на руку взрослому и измученному жизнью человеку. Стоило лишь обойти свой новый-старый дом, как ты оказываешься перед фиолетовой вывеской «Вино-водка». Не то чтобы его в полной мере можно было считать знатным пьяницей и кутилой – нет-нет. Человек он был весьма отменной солидности и возмужалой стати. Годами под сорок, в весьма нехилой одежонке по слову сегодняшней моды и волосами, выстриженными у неслабого барбера.
Он шел нарочито неспешным шагом, хотя это было вовсе не по нем. Ростом он был под метр девяносто, от того и производили его длинные ноги широкие спешные шаги, но только не сегодня. Марс хотел заново познакомиться с каждой выросшей постройкой некогда родного района. Он десяток-другой перебирал в памяти свои детские прыжки по гаражам и искал архаичные возведения, но вместо этого натыкался на очередную бездушную парковку. Прикупив в шальном магазине джина, он решил сделать еще круг и навестить свою школу, в стенах которой он провел свои лучшие годы. Средняя школа под номером одиннадцать приобрела для себя уже новое графитовое покрытие и современные окна, а некогда белая плитка, обрамляющая фасад учебного заведения, разбившись на миллионы мелких осколков унесла все школьные тайны в недра строительной утилизации.
Лишь п-образное строение свидетельствовало Марсу знаком чего-то родного и теплого, словно встреча с доброй и старой тётушкой, с которой не виделся около десятка лет.
Напротив школы имелась холмистая возвышенность ведущая к открытому стадиону, на котором проходили уроки физкультуры в теплое время года. Поднявшись вверх по уже новой и широкой лестнице, Марс очутился на месте своей былой славы и нескрытого тщеславия. Дело в том, что будучи от природы спортивно превосходным и до боли хорошо сложенным, Марс отличался невероятной физической выносливостью и развитой мускулатурой. Не мудрено было, что мальчугана с неслабым генофондом ждала участь звезды стадиона. Как этому юнцу с первых классов удавалось держать первенство аж в двух спортивных секциях – не спрашивайте, ибо явно не без святого духа дело обошлось. Призер городских олимпиад по лёгкой атлетике, капитан школьной футбольной команды, которая с его участием не знала ни одного проигрыша, и десятки трофейных медалей и грамот до сих пор пылящихся в бабкином серванте как очевидные знаки не зря ушедшей юности.
Промёрзлый, но при этом совершенно сухой февраль окольцевал всё в округе, покрыв землю стадиона слоем инея и не естественной тишины. Время близилось к вечеру, но упрямое солнце не спешило сдавать позиций. Странным казалось, что вовсе не маленький район, окружённый множеством девятиэтажек, был словно заложником глухой завесы тишины. Не встречались школьники возвращающиеся со второй смены, не попадались курящие малолетки и держащиеся за руки парочки, этот район словно умер, лишь звуки машин проезжающих по дороге свидетельствовали о наличии хоть какой-то жизни.
Очерчивая круг по стадиону, сжимая под мышкой бутыль с волшебным напитком, Марс прокручивал в голове годы подобно разодранным страницам старого календаря. Возвращался к тренировкам на зелёном поле в разгар весны, к весёлым подшучиваниям среди товарищей, ну и конечно он возвращался к Данае, ибо его история не могла пройти не коснувшись ее описания.
Она пришла в их школу, когда Марс заканчивал девятый класс, а Даная стала учиться в параллельном. Ее приход был охвачен удивлением и не по-детски развитым сокрушением, ведь каждый школьник, наблюдавший за Марсом со стороны по непонятной причине, был уверен, что этим двоим суждено идти по жизни взявшись за руки. На переменах шептались, что у короля школьной элиты наконец-то появится не менее блистательная подруга. В тот момент, когда Марс лишь тайком присматривался к новенькой, его смышлёные одноклассники ставили ставки когда начнется школьный роман. Ожидания не заставили себя долго ждать, и уже летние каникулы эти двое провели вместе под статусом пары.
Даная была из тех, которую с трудом можно было назвать классической красавицей, несмотря на стать и взгляд с поволокой, она все же являла собой вполне заурядную внешне составляющую, но школьным ребятам и разумеется Марсу, это не мешало считать ее королевой красоты. Секрет такого удивительного влияния и восприятия на окружающих был лишь в том, что она была обожаемой дочкой в благополучной семье. С первых дней жизни девочки, родители, нарекшие ее именем дочери аргосского царя Акрисия, питали ее разум в осознание своей исключительной, божественной значимости.
Ни для кого не было удивлением, что невинный, школьный роман двух особ совершенно избранных, закончится вступлением не только во взрослую жизнь, но и в брак. Окончив одиннадцать классов, а позже первый год института, эти двое соединившись в клятве уз брака, поставили свои подписи в знак начала нового этапа. Далее я не буду описывать быт молодожён со всеми подробностями и тонкостями квартирных вопросов, а остановлюсь, пожалуй, на Марсе, как на персоне особой и совершенно индивидуальной, и вернусь для более детального описания снова в старшие классы. Ведь именно в тех годах кроется роковой момент повлиявший на всю оставшуюся жизнь нашего героя. Как упоминалось выше, будучи успешным и трудолюбивым в спортивных состязаниях, Марсу оставалась лишь одна широкая и чистая дорога ведущая к Олимпу спортивной карьеры. Близилось окончание школы, и как сам Бог велел Марс планировал поступить в спортивный институт и вступить в футбольный клуб, предложение которого уже было у него в кармане. Данае же тоже льстила такая роль хранительницы сердца успешного футболиста, ибо такие девчонки хорошо знают, что все красавицы выходят замуж за спортсменов или бандитов.
Но как известно человек далеко не всегда способен распоряжаться своей судьбой и смело вести корабль жизни без единой качки. Должен случиться роковой момент необратимости, пусть не с каждым вторым и не обязательно с кем-то знакомым, но он обязательно должен хоть с кем-то – да случиться. Произойти, повергнув громом, разорвав натиском тяжёлого металла – словно при случае автокатастрофы, или сломить переломом коленного сустава лишив тем самым права на игру. Так и случилось с Марсом, в неслабый момент раскаленного матча, когда юная стопа, проскользнув по свежей траве, повела все тело к необратимому крушению. Разумеется, речи о дальнейших тренировках и соревнованиях пришлось отложить в долгий ящик с неизвестным сроком, а Марса в свою очередь ждала реабилитация, окрашенная серыми кляксами безвыходности и отчаяния, курсирующего в сознание нон-стопом.
Несмотря на колоссальную поддержку родных, Марс не справлялся со своей как казалось ему на тот момент беспросветностью, а от того очень скоро приловчился к рюмке, другой, в компании неизвестно откуда взявшихся друзей сомнительного образа жизни. Но удивительным был не тот факт как Марс лихо мчался к своему краху, а в том, как на редкость изнеженной и избалованной Данае удалось вцепившись мертвой хваткой за Марса, вытащить его словно за волосы из засасывающего болота. Откуда, казалось бы, в этой деве непривыкшей к сложностям взяться такой стрессоустойчивости и силе; подобно русской доброй бабе, что и коня на скаку остановит, да и в избу горящую войдёт.
Пораскинув мозгами и перебрав в голове все идеи, смышлёная жена подключила к делу своего родного дядю, который имел неслабые связи в органах и на редкость авторитарный дар влияния. Пожалев племяшку, тучный мужчина со взглядом исподлобья решил промыть мозг молодому родственнику, смело заверив, что самое место Марсу теперь в структуре правопорядка, а не на скамейке запасных в ожидании игры. Таким образом сменив курс на семейном штурвале, лихая Даная, сориентировав амбиции Марса в сторону юридического университета, даже не подозревала на тот момент, что именно об эту бесчувственную глыбу в конце концов разобьётся их брак.
Отдав шесть лет учёбе на лекциях юрфака и приловчившись к тайнам следствия будучи ещё студентом, некогда успешный футболист безвозвратно обратился в ряды новообращённых собак-ищеек. Органично влившись в рабочую воронку, Марс являясь от природы натурой с остро развитым чутьем и прирожденной бдительностью не заставил себя долго ждать в повышении по карьерной лестнице. С особой тонкостью проникаясь в каждое дело ему всегда удавалось выйти на нужный след и прищучить злоумышленников. Врождённое чувство справедливости и некогда спортивная закалка всегда шли на руку новоиспеченному следаку, и уже он не помнил себя бегающего по полю и забивающего мячи. Марс принимал свое навсегда изменённое настоящее и шёл только вперёд. Даная же со временем утратила радость от исцеления своего благоверного, и внедрения в должность следователя. Колоссальная нагрузка, бьющая десятибалльным штормом, напрочь лишила Марса времени на личную жизнь и простые человеческие радости, от чего Даная имела полное право чувствовать себя одинокой. Да и признаться характер Марса с годами портился и заставлял уходить в панцирь, ибо издержки производства без права на покой давали о себе знать.
Однажды прямо без намеков, усталая и напрочь утратившая силы Даная указала Марсу на дверь, на что тот без единого колебания и противостояния принял ситуацию как должную, без какого-либо желания на борьбу. В тот момент он и сам не осознавал устала ли только она, или же надоело им всё обоим. Признаться по правде, у Марса в то время не было ответа на ту ситуацию и он предпочел лишь смириться с данностью.
На радость темным силам к тому личному инциденту совокупился дополнительно ещё один пренеприятный случай, который окончательно и официально ввел жизнь Марса на линию черной полосы неудачи.
Попытавшись абстрагироваться от личного фиаско, хотя справедливости ради стоит отметить, что Марса и не особо травмировал его новый, разведённый статус; так вот, пропадая и дальше всё основное время на работе и утопая в папках бесконечных дел, на пути его возникло новое испытание.
Ведя на первый взгляд не самое сложное дело, связанное с угоном машин, наш герой, прижав к стенке четверку не очень умных ребят промышляющих на продаже автозапчастей, нечаянно забрел на чужую кухню уголовного розыска. Суть в том, что мордоворот, крышевавший этих четырех мудаков был весьма солидным и почитаемым человеком в криминальных кругах и от того очень аппетитным до хищных лап инспектора уголовного розыска. Будучи в бегах и находясь в другой стране некий некто скажем по фамилии Баруза имел не одну ходку за свои сорок два года, а от того и не желающего, и если говорить по правде, просто-напросто не умеющего вести иной образ жизни. Так вот, Баруза, умело крышевавший небольшую группировку «автомехаников», находясь будучи при этом заграницей, успел нагадить не мало куч на разных территориях близь соседних государств, чем и объяснялась его привлекательность для многих силовых структур. Одним из таких жаждущих как раз-таки и был инспектор уголовного розыска по фамилии Ибрагимов, с которым наш герой имел счастье быть знакомым. Баруза находился якобы под пристальным наблюдением Ибрагимова в течение трёх лет, за которые первый так и не мог попасться на крючок опытному инспектору, но при этом умудрившийся с лёгкостью пересекать границы, хотя казалось его облик и биометрические данные должны были быть вбиты в системы всех пропускных контролей. Но Ибрагимов в те времена лишь уверял, что слежка не снята и злоумышленника вот-вот поймают. Эта история была бы не оглашаема до сегодняшнего момента, если бы Марс совершенно случайно не вытащил информацию о местонахождении Барузы, из уст одного автомеханика, который видимо будучи от природы сверхболтливым и выдал доброму следователю всю информацию. Как Марсу удалось раздобыть столь ценные данные, остаётся догадываться, но не исключено, что тот болтливый автомеханик и наш герой сошлись по-братски на теме о футболе.
Решив перепрыгнуть через голову, а если без ложной скромности, то самому забрать трофеи в свой карман, Марс, сообщив начальству о местонахождении Барузы с предвкушением радостно потёр в ладоши, в надежде на новое повышение. Когда же долгожданная облава свершилась с громким триумфом над Барузой, то самым интересным фактом всплыли все подробности телефонных звонков и переписок с тем самым Ибрагимовым, который как мы уже знаем с особым усилием ловил Барузу. С добрых рук Марса всплыли все подробности и детали, выявившие коррумпированную систему работы Ибрагимова над Барузой, с которым как выяснилось у него было деловое соглашение. Разумеется, такой поворот событий внёс сильный резонанс и не мог не задеть всех личный аспектов Марса. Очевидным являлось, что Ибрагимов был в системе не одним темным сотрудником, а имел вышестоящее попечение и покровительство. От этого не удивительным был тот факт, что все улики сочли подтасованными и сфабрикованными не кем иным как Марсом, ведь в рабочих кругах многие помнили их вражду с Ибрагимовым. По мнению руководства Марс решил прибегнуть к гнусному мщению своему недругу и прибег к изощрённым и низким способам. Дело решили не доводить до громких разъяснений и разбирательств, а попросту намекнули, что Марсу лучше положить удостоверение и оружие на стол, написав добровольное заявление об увольнении.

Школьный стадион с одной стороны обрамляла большая полукруглая высотка, отличавшаяся от всех других домов белым цветом, от того было и немудрено, что жилой дом называли «Белый». Если нужна была точная ориентировка, то так и говорили, скажем – «Не подскажите где интернет кафе «Акула»? – задавался прохожий. «В белом доме!» – отвечал местный абориген.
Марс помнил, что пара-тройка его одноклассников также проживала в этом белом доме, да и в целом дом этот был для всех как бы знаковым, отличительным. Да и не только из-за того, что в нем гнездилось достаточное количество школьников и учеников, а в крайне пренеприятном инциденте, который и послужит главной основой протекающей в ближайшем будущем Марса.
Марс не мог точно определить в какой месяц и какого года свершилась эта страшная трагедия, которая потрясла всю школу и район. Разумеется был очень теплый день с зелёным покрытием крон деревьев, но уточнить был ли это сентябрь или скажем май, Марс сейчас едва ли мог. Знает лишь точно, что это все стряслось до прихода Данаи в их школу, а значит он учился в классе восьмом. Класс же в котором собственно и произошел главный эпицентр горя, учился на два класса младше. В тот день как раз проходила одна из последних тренировок перед футбольным матчем, Марс, как всегда, направив всю свою концентрацию и собранность на тренировки поначалу даже не сразу отреагировал на пугающий возглас прохожих и зевак. Только спустя пару минут ощутив спиной страх и ужас который оцепил всё в округе, он интуитивно осознал, что стряслось нечто неведанное и на редкость жуткое.
Школьники, наслаждавшиеся большой переменой, галопом выпорхнули из стен школы лишь бы быть в числе первых свидетелей и воочию лицезреть страшное зрелище, дабы потом пересказывать каждому всё, да и обязательно с каплей чего-нибудь выдуманного. Отряд машин скорой помощи окружил двор белого дома с невероятной оперативностью, словно сигнал о вызове произошел от самой покойной.
Марс, проскользнув через узкий забор оказался внутри бедового двора, на сером асфальте которого раскинув руки в стороны подобно распятию, растянувшись в бордовой луже лежало хрупкое тельце девочки лет двенадцати.
Это была Полина Щербакова, бедняга, которую недобрые одноклассники звали «Щербатая». Правда Марс, имевший отличную память на лица и острую наблюдательность к окружающим, при всем при этом не мог с точностью вспомнить лицо девочки, кровь которой сочилась по бесчувственному покрытию.
Лишь неясный силуэт, обрисованный в памяти и образ виденный воочию с ее трупа, являли представление о заурядном облике, волокущим некогда свою жизнь в бессменном джинсовом сарафане.
Полине на момент падения было полных двенадцать лет, она была единственной дочерью убитой горем вдовы, которой ещё к ужасу удалось похоронить своего мужа тем летом, трагически погибшего под колесами автомобиля. И вот тогда на все горести недоброй судьбы, несчастная женщина столкнулась ещё с более неведомой для неё потерей.
На следующей день фойе школьного заведения было оформлено большим некрологом и охапками цветов, что обрамляли фото, с которого улыбалось грустное личико девочки.
– Говорят она высоты боялась! – слышались звонкие голоса ребятни.
– А на фиг тогда на крышу полезла? – отозвался вопросом другой пацанёнок.
– А может её заманили? – сомнения из третьих уст.
– Кто?
– Маньяк?
– Всё возможно!
– Ха… брехня!
– Да сто пудов сама сиганула!
– Говорят у нее отец погиб летом?!
– Тем более, сама спрыгнула!
– Эх… депрессия…
– Да, жаль…
И ещё немного искусственно сочувствующих возгласов и разбежалась детвора по классам, а на горе и одного денька общественности хватит, чтобы засыпать ускользающую тему новым слоем очередной бытовой стружки.

Смачно затянувшись согревающей сигаретой и приподняв свой взор ввысь многоэтажки, Марс мысленно задался вопросом, от чего двенадцатилетняя девочка, не отличавшаяся особой резвостью и смелостью поднялась на крышу дома. Был ли этот подъем намеренный для осуществления суицида, или это на самом деле был несчастный случай, как впоследствии и выяснилось ленивым следователем, а может всё было неслучайным? Углубившись в воспоминания Марс смог разобрать несколько эпизодов из той истории, в которых якобы упоминалось, что девочка поднялась на крышу вовсе не одна, а в компании одноклассников.
Подойдя вплотную к подъезду, Марс решился было уже сам подняться на крышу злачного дома, но неподкупный кодовый замок подъездной двери не хотел впускать Марса, даже за взятку в виде глоточка английского джина.
Развернувшись в сторону местного магазина, что отвечал за снабжение снэков для всех школьников, выбегающих из недр учебного заведения в моменты голодной перемены, Марс направился к одному козырному местечку для всей районной молодежи. Центр движа для молодняка являл собой большой бетонный парапет, возведенный над непоколебимым гаражом живущего здесь генерала. Суть в том, что в нашем городе уже не осталось ни одного гаража, лишь парковки покрытые навесом, но только не это старое сооружение, напоминающее больше по виду бункер. Так как район наш по непонятной причине имеет холмистое и от того неровное покрытие, то и гараж этот был построен буквально внутри возвышенности, с которой и вела лестница ведущая к уже упомянутому магазину, напротив которого и был тусовочный парапет для местной молодежи. И если бы даже городскому комитету вздумалось снести гараж генерала, то соответственно держащиеся постройки на ней подверглись бы крушению, а помимо магазина там имеется ещё несколько высоток на минуточку. Вот и стоит военный бункер, как фундамент развесёлого духа молодости и кутежа.
Забив на холод и возможное обморожение мошонки Марс подобно подростку присел на такой забытый, но все же родной парапет. Тут же словив в сознании сенсорные отклики воспоминаний утраченной юности, когда он, будучи подростком в компании одноклассников любил пропустить сигарету, другую. Без сомнения это бетонное сооружение некогда являлось подобием восточного шатра с дымящимся кальяном и лениво разбросанными подушками, служащими для расслабления после занудных уроков. Правда на деле вместо бархатных покрытий детские жопы терпели бетон, а метафорический кальян заменяли дешёвые папиросы, купленные на деньги так бесстыдно стащенные из отцовских карманов. Тем не менее это место местная шпана до боли любила и считала высшей точкой культуры и отдыха.
Пришедший вечер совершенно справедливо прогнав солнце на покой, вступив в свою суточную власть захватил всё в округе в объятие темной вуали. В окружении стали появляться спешащие прохожие, освободившись которые от не любимых работ мчались домой к не менее нелюбимой бытовухи. Темные, невзрачные силуэты почти не отличающиеся друг от друга заканчивали очередной бессмысленный день своей жизни. Снисходящим, оценивающим взглядом Марс провожал каждого встречного, что обходил его поле зрения. Какая-то грустная и неоправданная тоска скрипела в его сознании, когда он увлеченно рассматривал каждого. Казалось бы, от чего ему было жаль всех этих людей неоправданно зачисленных в список безнадег и бедолаг, что послужило истоком его грустной жалости и покровительственного снисхождения? Имел ли он на самом деле право считать их несчастными и обречёнными, когда и сам так одиноко и обречённо хлебал джин из горла, сидя на бетонном парапете.
В те же минуты внимание его привлек вяло слонявшийся силуэт, что хаотично совершал шаги направляясь вкось от одного дерева к другому. Невысокий некто был явно тощего телосложения, который словно в насмешку над собой был облачён в гипертрофированный оверсайз. Ярко-желтая куртка в сочетании с мешковатыми джинсами, обрамленными множеством карманов и огромными ботинками на толстой подошве, создавали впечатление, что незнакомец вот-вот затонет под волнами тяжёлых материй. Неизвестный, на удивление Марса разгильдяйской походкой намеренно направлялся в его сторону. Им оказался молодой то ли парень – то ли мужчина, конкретное возрастное объяснение было сложным либо из-за от того, что человек был слишком мелкого телосложения, или же из-за того, что одеяния неизвестного были не по возрасту.
– А… брат… – немного развязным, чванливым голосом протянул человек. – М… Здравствуй… – протягивая руку Марсу, но при этом находясь в нескольких шагов от него, что без сомнения воспринялось Марсом как оскорбление, ибо неизвестный жаждал, чтобы он намерено приподнялся и сам подошёл к мелкому. «Вот урод наглый» – подумал Марс.
– Чего хотел? – выдал Марс в своей бессменной манере крутого парня.
– Поздороваться, хотел! Чего хотел… – обиженно выдал тот и уже ближе подошёл к Марсу с протянутой рукой.
– Не обессудь, я с незнакомыми за руку не здороваюсь!
– О… даёшь… – не то с насмешкой, не то с обидой.
– Хотел то чего, прикурить или сигарет? – уже добрым тоном поинтересовался Марс.
– Да не, есть у меня свои знаешь ли… – усмехнувшись.
– Предлагаешь если что, то мне не нужно ничего!
– Вижу, вижу. – проведя взглядом по бутылке с джином.
– Если хочешь налью, только стакан принеси, из горла не дам! – отрезал Марс. – Хотя и тебе из чужого лакать не советую.
– Да не нужно мне твое пойло, это ведь вообще отрава та ещё, что мама не горюй.
Марс с ухмылкой посмотрел на неизвестного и издал слабый смешок, что было весьма ожидаемым и уместным, ибо мелкий был явно не пай мальчиком знатного образа жизни. Слегка заторможенная речь и неясный взгляд с потрохами выдавали мелкого как опытного торчка, мотающего свою жизнь исключительно с одной целью неслабо поширяться.
– Но алкоголь реально разрушает организм! – выдал тот.
– Знаю брат, знаю. – выдохнул Марс.
– Чё то звучит как-то пессимистично! – с сочувствием неизвестный отмерил взглядом Марса. – Я Алишер, Алишерка! – сев на парапет рядом с Марсом.
– Марс.
– Знаю, знаю кто ты! – довольно протянул Алишер. – Ты ж легенда!
– Шутишь?
– Да чё ты, я же тебя сразу узнал, ты учился в спортивном классе, был капитаном школьной команды по футболу. Мы же все тогда пацаны на тебя как на икону смотрели, как ты там отплясывал на поле! Ты же был за всех за нас, мы не могли, а ты мог, понимаешь? Все с придыханием сердца следили за твоей игрой! Особенно когда на последнем матче, вернее на предпоследнем, ну до того случая… – приостановившись. – Потом ты куда-то пропал.
– Угу, верно говоришь.
– У тебя ещё подружка была по которой вся школа писалась кипятком. – нервно заржал Алишер. – И я в том числе.
– Подружка – это моя жена с которой я прожил больше пятнадцати лет! – отрезав, но без злобы или ревности, а словно специально чтобы проверить реакцию Алишера, тот же в свою очередь, что было весьма ожидаемым нервно закашлял от смущения.
– Извини, я это не того, ну…
– Расслабься, бывшая уже жена – развелись.
– А чё так? – оживлённо и на редкость смехотворно выдал Алишер, словно имел в дальнейшем надежды на покорение Данаи.
– Не сошлись характерами.
– Бывает, бывает, а дети есть?
– Не нажили.
– Слушай, а куда ты всё-таки потом пропал, а? Всей школе было интересно, ну вернее тем кто выпустился уже на то время. О тебе ведь после одиннадцатого класса не было никаких вестей. Сиял, сиял, а потом бац и поминай легенду школьных дней.
– Профориентацию сменил. – отхлебывая из горла.
– И в какую отрасль?
– Да так, дела решать всякие, помогать тем кто не справляется сам.
– А это мы знаем. – засмеявшись. – Я и сам по этой части, тоже людям помогаю – несу счастье!
– Слушай! – уже более дружелюбным голосом от наигравшегося хмеля сказал Марс. – Точно! Алишер – Алишерка! Ты ещё рэпом увлекался, читал там Эминема, Децла! Прикольно кстати читал. – с одобрением выдал Марс. – Точно, точно ты учился в параллельном классе, в математическом. Все верно, я в спортивном, моя в лингвистическом – упомянув о Данаи слегка заглушено и грустно – А ты в математическом, точно.
– А говоришь с незнакомыми не здороваешься! – засмеялся Алишер. – Давай краба легенда… – насмешливо протянул тот пожимая руку Марса. – Ну знаешь, я ведь тоже профориентацию сменил, уже не математик!
– Да, и как?
– Что как? На жизнь не жалуюсь! – довольно протянул.
– Серьезно? А у меня как-то не выходит.
– Чего так?
– Чего, чего – радости мало.
– Да ладно… – протянул Алишер – Тебе ли горевать, ты же был везунчик, у тебя это на лбу было написано.
– Да стёрлось там все уже давно.
– Не понял?
– Я говорю везенье стёрлось, что на лбу было написано!
– А ты чё, опять сюда вернулся?
– Ну да. – закурил Марс – В родительскую квартиру.
– А они сами где?
– У сестры живут, им там хорошо на берегу моря.
– А я вот на море не был ни разу.
– Я тоже.
– Шутить?
– Не-а, времени все не было.
– А сейчас?
– А сейчас желания нет. – снова отхлебнув – Слушай, а ты помнишь в школе у нас девчонка с крыши упала? – Марс не хотел обсуждать личную жизнь от того и сменил тему, хотя справедливости ради стоит отметить, что и ситуация случившаяся много лет назад не выходила из головы Марса.
– Помню, помню. Она кажется на два класса младше нас училась. Да, да – точно, она ещё дружила с Варей, как её там фамилия… – задумавшись – Не помню, но лицо хорошо помню, она с другом моим ещё встречалась с Диманом Смирновым, точно.
– А саму девочку как звали, ту что упала?
– Ее имя я точно не помню, чего таить девка была неприметная, чего не скажешь о Варе, ту то я хорошо помню, интересная такая…
– Они были близкими подругами?
– Ага, не разлей вода. Знаешь, не даром говорят, что у красивой девчонки всегда есть страшная подруга, вот и тут так было.
– Нельзя так! Тем более о покойной, тем более о ребенке, который сейчас тебе по возрасту в дочери годится! – укоризненно сказал Марс.
– Ну чё ты с предъявой, я же просто вспомнил как было, ты спросил – я ответил!
Марс промолчал и решил не судить строго Алишера, ибо хорошо понимал, чего взять от беспутного наркомана.
– А чё это тебя так интересует тот случай?
– Да так, гулял сегодня по стадиону, вспоминал школьные годы и в памяти всплыл тот случай.
– Дело прошлое – покойница в земле лежит, к чему воспоминания?
– А зачем тогда всё? – удивился Марс.
– Что все?
– Ну вот это вот все! – Марс руками провел перед собой – Все в мире, в жизни, если не вспоминать, что от нас вообще останется?
– И не надо чтобы что-то оставалось. – отметил Алишер – У меня знаешь тоже много друзей в землю ушло, там Гоша в том году представился, Юсуп, ещё Руслан Дутый, если я их буду постоянно вспоминать, то что со мной тогда станется?
– Друзья твои небось от передоза ушли?
– А это неважно! – обиженно выдал Алишер – Перед смертью все равны, а кто там от иглы или с крыши сиганул, то это никого уже не парит. Жизнь – это сегодня, понимаешь легенда?
– Не-а, гонишь ты все!
– Чего гоню? – вновь обиделся
– Сам же меня легендой зовёшь, а значит помнишь с тех времён, запомнился ведь я тебе, хотя сколько воды уже утекло, так что нельзя воспоминания обесценивать.
– Ну ты сравнил! – усмехнулся Алишер – Ты и девчонка какая-то, шутишь что ли?
– Так не только перед смертью все равны Алишерка!
– Не понял?
– У ближнего то тоже сердце бьётся.
– Ха… выдал! – засмеялся Алишер – Если ты об этом, то думалки не хватит думать обо всех. Мне вот мать с утрица каждый день такое загоняет, новости читать больно любит и переваривать каждую дичь через себя, а я считаю глупости все это. Меньше знаешь – крепче спишь!
– А как же сострадание, справедливость, чувство правды?
– Ты все туда же, что тебе даст вся эта правда и там сочувствие? Вот тебе они на хлеб масло намажут?
– При чем тут материальное?
– При том, что как раз материального тебе никто не даст, вот мне когда надо, то ни одна падла не даст, тогда и приходится камеру, ноутбук, телефон, да даже утюг заложить! Так с какого перепуга я должен кому-то, даже элементарное сострадание? Правильно, никому не должен!
– И какое нас тогда общество ждёт, скажи мне пожалуйста? – приподняв брови к верху – Что будет, если каждый будет судить исключительно по своей ракушке? Мы ведь здесь и сейчас живущие являемся основой и фундаментом сегодняшнего общества, если от тебя к примеру ничего не ждать, то ждать от кого?
– От меня? – не понял Алишер
– Ну не от тебя конкретно, а хотя бы образно от сегодняшнего, современного человека. Что будет скажем через десять лет, если уже сегодня всем пофиг?
– Я бы так далеко не заглядывал! – сказал Алишер веря в свою мудрость
– А я тебе скажу, то что мы сегодня посеем, то потом это же пожмём, и это касается не только лично нашей жизни и стремлений. Это – вопрос общественный, понимаешь? И как бы ты сейчас не говорил, что тебя всё окружающее не должно волновать, то я тебя разочарую, ведь тебя это тоже касается! Всё, что казалось бы чужое и совершенно несвязанное с нашей жизнью – на деле тоже всё наше. Ведь рано или поздно на паперть встанет и тот, кто ещё недавно прошел равнодушно мимо руки протянутой. В конце концов, когда ты проигнорируешь чужой крик о помощи, то в последствии и на твой пожар никто не прибежит с вёдрами.
– Допустим, как тогда я и моя жизнь связана к примеру с той девчонкой, что с крыши скинулась, как на меня этот случай повлиял или на тебя, а?
– Я тебе скажу! – снова отхлебнув – Ты вот тогда рэп свой читал с друзьями вот тут, весело время проводил, даже смазливую подружку, вон ее хорошо помнишь, а над девочкой той сейчас надсмехаешься, учитывая, что времени сколько прошло. Если ты полон цинизма сейчас, то что было тогда? Не такой ли как ты мог ее обидеть своим невниманием или подшучиванием, не ты ли ее тогда со всеми к той крыше подвёл, а?
– А что на счёт тебя легенда, а? – злобно оскалившись – Где был ты тогда?
– Все верно, правильно говоришь. Я тогда лавры собирал, мяч гонял и все у меня тогда так удачно складывалось, что по сторонам я не особо смотрел. Я ведь тоже эту девочку и не помнил толком. А смешное тут самое, что сейчас я как последняя безнадёга пью из горла в компании местного наркомана. Едва ли это может говорить о больших успехах, я бы мог конечно дома распить, но кто меня ждёт в старой, облезлой квартире?
– Так ремонт сделай, на нищего ты не похож! – деловито отметил Алишер.
– Да не для кого. – вздохнул Марс встав с парапета, и ковыляющей медленной походкой уходя прочь не прощаясь с Алишером.
– Легенда! – окликнул тот – Ты на море хотя бы съезди!

Из дневника Полины
«Закончился июнь, а с ним и треть лета. Я сижу на балконе опустив голову на перила. Двор пуст, ведь никто не будет гулять в самую жару. Конечно, я начала все это описание как положено в духе классической литературы, ведь нельзя начинать книгу непосредственно с главной трагедии. Возможно, именно поэтому я написала сначала про то как пролетел июнь и что во дворе нет ни души, но главное ведь совсем не это. Главное, что уже две недели как мы с мамой учимся жить без папы».

2002 год.
Полина Щербакова, она же Поля для своей мамы и близких подруг, первого сентября отправлялась на школьную линейку. Впереди ее ждало знакомство с новыми одноклассниками, так как в пятый класс вступают исключительно расформированные классы после четырехлетней начальной школы, а значит все привычное и знакомое подаётся треску и неизвестности, которая сейчас разрывала и без того хрупкое сознание Полины.
Наша школа номер одиннадцать имела удивительно хорошую и исключительно благополучную репутацию из всех школ нашего района, чем обусловлено такое положение неизвестно, скорее всего причиной служит качество жизни нашего района, в котором проживает более-менее обеспеченное население. Также причиной может быть простое объяснение в достаточно высокой стоимости квартир, дома которых окружают нашу школу номер одиннадцать, ибо заветные квадратные метры могут себе позволить люди далеко не бедные. Скажем если двушка старой постройки в соседнем районе оценивается суммой в размере тридцати тысяч долларов, то в нашем районе за двухкомнатную квартиру в девятиэтажном доме придется выложить аж целых шестьдесят штук. Вот и выходит, что платежеспособные ячейки общества формируя свои гнезда в наших высотках, умело создают стабильный социальный пласт местного микроклимата. Уверенные папы и не менее уверенные мамы, имеющие неплохой доход и уверенность в завтрашнем дне прививают чувство ценности своим отпрыскам, питая их разум непоколебимым чувством превосходства.
Полина как раз-таки не проживала в районе, что оцепил нашу школу, а добиралась она непосредственно с соседнего района с квартирами низкой ценовой позиции. Жили они с мамой в старой четырёхэтажке, которые надменные зазнобы именовали как бараки. Дворовые приятели и прочие соседские ребятишки зачастую были из неполных и малоимущих семей, родители которых жили от зарплаты до зарплаты забивая монету на местном, еле державшимся на плаву авиационном заводе. Суть в том, что зарплату и вовсе могли задерживать по несколько месяцев, от того и приходилась местным жителям крутиться и выживать из-за всех сил. Местные мальчишки и девчонки, не знавшие баловства и одевавшиеся исключительно на блошиных рынках, с ранних лет были знакомы со всеми тонкостями выживания во взрослом мире, от того многим приходилось работать летом, начиная с возраста двенадцати лет. С наступлением лета девочки приступали к должности работницы автомата с газировкой, коротая ужасы раскаленных дней под яростным солнцем, ополаскивая гранёные стаканы и наливая в них желанную охлаждённую газировку. А мальчики наловчившись управлением мыльной тряпкой, работали на автомойках. Рано взрослевшая ребятня держалась при этом очень сплочено и дружественно на территории района, не было местных выскочек и кривляк, которые высоко задрав нос смотрели на остальных свысока. Каждый здесь выживал, от того и понимал ценность жизни и отношений. Конечно было и не без эксцессов, и рано или поздно кто-нибудь да и натыкался на крупную драку или стычку, но все же это было редким и совершенно исключительным явлением.
Не сказать, что Полина пользовалась супер популярностью в своем дворе, она все же была особой тонкой, скрытной, с не совсем окрепшим строением для ее лет, но все же обижать или надсмехаться над этой девочкой никто не смел.
Ее погибший отец до самого последнего дня своей жизни так же работал на авиационном заводе и подрабатывал частным извозом, мама же девочки трудилась в хлебной пекарне на должности рядового пекаря. Заработок ее был небольшой и не удивительно, что оставшись без главного кормильца их семья едва сводила концы с концами. А тут ещё и начало школьного года на носу, и для дочери требовалось новое обмундирование, которое приобрести никак не получалось, так как у семьи имелся весьма крупный долг знакомым, который пришлось взять для организации похорон и поминок. Работали в этой семье безустанно, но нажить каких-либо сбережений не удавалось, так как все деньги уходили исключительно на бытовые нужды.
Елена – мать Полины, столкнувшись лбом об суровую стену горя едва держалась на плаву и имела весьма расшатанное психическое состояние. Работу оставить она разумеется не могла, от этого и выживала день из-за дня с отсутствием надежды хоть на какую-то перспективу. Полина же, будучи девочкой на редкость правильной и послушной, ожидая мать дома, весьма умело выполняла домашние обязанности убираясь в квартире и стирая белье. Питание их было весьма скромным, от этого вся помощь в приготовлении еды сводилась лишь к чистки картофеля и варке макарон.

Немного запоздав на первый звонок из-за нерегулярного трамвая, Полина явилась на общую линейку самой последней из пятого «В». Проведя взглядом по новым одноклассникам, она сразу заприметила свое отличие от других девочек. Волосы многих были заплетены в замысловатые прически или имели завитые локоны, а спины местных стиляг несли ультрамодные рюкзаки через плечо.
Окинув взглядом свой старый ранец с Мики Маусами, Полина шустро скинув груз к ногам пыталась максимально утаить от присутствующих столь отсталый аксессуар.
Несмотря на то, что формой считался черный низ и белый верх, в нашей школе все же действовал весьма странный порядок нарушения и многие ученицы облачались в джинсы и сверхмодные на то время блузы в крестьянском стиле. Вот и на тот день Полина была неприятно раздавлена, когда поняла на сколько она отличается от своих одноклассниц, облачённых в джинсовые мини, расшитые цветами, стразами или игривыми пайетками.
На ней же в свою очередь, как на образцовой девочке скромного поведения, красовалась угрюмая черная юбка, сшитая ее мамой на старой машинке.
Слегка откинув неловкую скованность, ей все же хотелось выйти на общение в круге девочек, которые кокетливо накручивая волосы на пальцы мило чирикали друг с другом. Но несмотря на дружелюбный настрой и скромную улыбку Полины юные зазнобы до нее не снисходили, оставляя лишь презренный взгляд и еле слышное фырканье.
По началу ей даже казалось, что от нее исходит дурной запах из-за рта, или предательские остатки пищи позорно прицепившись к зубам демонстрировали ее в отталкивающем свете. Но осмотрев свой облик с особой внимательностью в зеркале женского туалета, Полина не нашла сомнительных намеков на неопрятность, вещи ее были чисты и выглажены, а гладкие волосы собраны в скромный хвост. Что же служило массовой неприязнью ее новых одноклассников, от чего школьники не принимали Полину в круг общения и чем был обусловлен такой, казалось бы, неофициальный бойкот?
Заняв одну из последних парт кабинета ботаники, Полина разделила соседство со светлокудрой девочкой по имени Маша, чем был основан такой выбор места – объяснять не имело смысла, ведь именно в глазах Маши Полина увидела такое же горькое отчаяние и метку изгоя. Та тоже растилась матерью одиночкой которой приходилось работать на двух работах, и при том что ещё мама Маши как было сказано позже с ее слов; совершенно не интересовалась дочерью, предпочитая больше свою личную жизнь. Так и сошлись позже две приятельницы в дружеский сплав, созданный на основе отчаяния и ненужности. Ещё было забавным и весьма удачным стечением в их вот-вот зародившейся дружбе – так то, что обе девочки жили непосредственно в разных районах отдаленных от школы, от того им ещё и приходилось вместе делить остановку в ожидании трамвая. Да это несомненно – было удачным стечением обстоятельств для их особо хрупкого положения, и совсем неважно, что их трамваи направлялись в разные стороны.
Шла первая неделя учебного года и будни школьниц нельзя было назвать безоблачными, две тихони с трудом справлялись с натиском хищных челюстей недобрых одноклассниц и одноклассников, которые по невидимым причинам ни за что не хотели принимать девчонок в свой круг. Правда спустя несколько дней в их социальной жизни кое-что да изменилось, и их дружеский дуэт разросся до трио.
– Знакомься это Варя! – представила Маша их одноклассницу, которая до этого дня обходила Полину стороной.
– Привет! – кокетливо подмигнула Варя – Я слышала у тебя есть наклейки Шакиры? Давай меняться – я тебе за одну ее наклейку дам две наклейки Титаника.
«За кого она меня принимает?» – первая мысль, промелькнувшая в сознание Полины. Шакира – самая популярная певица, все ее песни настоящие хиты, занимающие лидирующие строчки чартов. В тот момент, когда культовый фильм Титаник отгремел популярностью лет пять тому назад. Без сомнения такое предложение для Полины было оскорбительным, ведь тем самым Варя сочла ее за наивную дуру.
– Нет! – лишь робко возразила Полина
– Кстати Варя живёт тоже не здесь, мы с ней утром столкнулись на остановке, прикинь? – задорно прощебетала Маша, чем вызвала в Полине приглушённый звук ревности. – Она теперь с нами будет домой возвращаться!
Варя жила уже в самом центре города в домах отличной планировки, происходила она из интеллигентной семьи, родители которой занимали уважаемую должность в виде преподавателей университета. Её одноклассники воспринимали на ура и считали безменным лидером. Она была весьма дружелюбна и пусть заметно не кичилась благополучием, но все же четко осознавала, что у нее положение обстоит иначе нежели чем у ее новых подруг по остановке. Полина с Машей были рады дружбе с девочкой, ибо она умело покровительствовав им, как-никак скрашивала их суровые будни среди недобрых одноклассников.
Классным руководителем пятого «В» – была Валентина Ивановна, высокая женщина с внешностью эсэсовки, короткостриженая блондинка, обвешенная обилием цветастых украшений. Полина поначалу отнеслась к новому учителю очень хорошо и даже пыталась пригреться к ее широкому перистому крылу поддержки, дабы сыскать там защиты и понимания. Ведь в тот момент недоброжелательное, тихое призрение одноклассников сменилось в нарастающий понемногу буллинг.
Одним из зачинщиков такого ярого протеста и был как раз-таки Дима Смирнов, который впоследствии и стал кавалером Вари. Высокий, светловолосый мальчик, страдающий наследственной гиперемией, как и его мама, которой посчастливилось также быть учителем математики – преподававшим непосредственно в пятом «В». Белокурая семья имела на редкость схожую внешность и в моменты ярости или общественного выступления приобретала красный окрас кожи.
Дима был весьма взбалмошным и задорным ребенком, ослепляющая уверенность которого сочившаяся через край, не могла оставить его без внимания общественности, от этого и не мудрено, что он был королем класса который метким феодальным взглядом разделял одноклассников на королевскую свиту и откровенных аутсайдеров. В распоряжении местного авторитета находилось неслабое количество учеников, к примеру; Мадина – «Кнопка», задорная девчонка очень невысокого роста, которая, между прочим, имела нескрываемую влюбленность в адрес Димы, в ответ которой тот не скупился на детский флирт. Был крайне озлобленный украинец Дима – «Квадрат», тёзка лидера, который особенно жестоко обращался с Полиной называя ее неудачливой уродиной. Сестры неразлейки Мила и Инна, хотя они и вовсе были не сестрами, но прозвали их так от нелепого и до боли саркастичного внешнего различия, ведь Мила была на две головы выше Инны, от того и словили такое смешное прозвище. Обе, как и все не общались с Полиной словно намеренно избегая ее холодным призрением, лишь однажды сидя напротив насмешливо отзывались об обуви той. Хотя Полине казалось, что и обувь ее не имеет ничего дурного и отталкивающего, не было грязи, не было дыр, обычные незамысловатые кроссовки схватившие неоправданные насмешки. Была также девочка – афганка, по имени Виджиха, отец которой служил в нашем городе на должности дипломата. На редкость тощая и злая ученица, походившая поведением больше на голодную беспризорницу, нежели чем на дочь дипломата. Подружкой Виджихи была Амина, которая являлась тоже дочерью местного депутата, особа, тянущаяся к изучению английского языка и классной активности. Было очевидным, что Полина будучи девочкой особо чуткой и внимательной, совершенно отчётливо осознавала на сколько она и Маша не вписываются в формат класса.

Ворочаясь на старом диване, который колол жопу Марса торчащей пружиной, он в полудрёме мучаясь от похмелья едва мог открыть глаза от раскаленной головной боли. Безусловно переоценив свои возможности и выдув всю бутылку джина абсолютно не закусывая, Марс теперь расплачивался за бедовый вираж. Пересилив подкатывающую тошноту и ускоренное сердцебиение, он все же встал со своего ложа с целью омовения под получасовым душем, который пренепременно должен смыть позорное похмелье. Нащупав ногами мягкие тапочки и радостно погрузив в них свои стопы, ибо квартира Марса имела слабое отопление и ледяные полы, он с трудом направился в ванную комнату.
Родители Марса уехали на ПМЖ к своей старшей дочери ещё несколько лет тому назад и было совершено не мудрено, что хорошую часть мебели и техники они распродали до отъезда, оставив в квартире лишь полуразвалившееся барахло. Марс на то время был ещё в браке с Данаей от этого его родителям и не приходило в голову на тот момент, что рано или поздно их сын может вернуться в отчий дом. Вот и приходилось ему теперь коротать свое существование в полупустой квартире и в полной безработице. Разумеется, у него остались небольшие накопления и приличные отступные от Данаи, так как ей после развода осталась квартира, нажитая в браке. Но все же существование Марса несло очевидно грустный окрас; лишенный всего привычного и родного, оставшийся наедине со своей пустотой в возрасте приличных средних лет.
Сварганив скромный завтрак из двух яиц и помидора он еле справляясь с тошнотой заставлял себя осилить пищу. Запив все добротной арабикой, что-что, а кофе Марс варил блестяще, и оставив немытую тарелку на столе в ожидании набежавших тараканов, он поспешно накинув дублёнку на спортивный костюм вышел из дома.
Вновь вернувшись к неравнодушной белой высотке, Марс целенаправленно проторчал у подъезда дома в ожидании кого-нибудь из жильцов, в надежде проскользнуть в подъезд код замка которого ему был неизвестен. Не прошло и получаса как невысокий парнишка выбрался из недр высотки предоставив тем самым Марсу вход на желаемую территорию. Темный, мрачный подъезд со старым кафелем на полу и стенами забеленными неумелыми руками мастеров, хранил жутковатую ауру. Пробравшись в неосвещенный аппендицит, где был установлен лифт, Марс словил себя на мысли, что такая парадная может смело служить логовом маньяка, которому на раз стоило подловить жертву в потайном углу. Скрипящая железная кабина, нуждающаяся в реконструкции, создавала на редкость зловещий звук приближения, словно сигнализируя о наступление мрака и безвыходности.
«До чего же отвратительное место» – подумал Марс словив набежавший холодок по спине, что было с ним и вовсе новым. Будучи мужчиной крепким и смелым, с яркой внешностью брутала, даже он ощущал себя очень уязвлённо и некомфортно.
Пробравшись на крышу и лихо сломав замок, ибо годы работы в органах научили не только методам охоты на правонарушителей, но и откровенно жульническим штучкам, Марс оказался на просторной широкой крыше девятиэтажного дома. С высоты открывался свободный горизонт, окрашенный маленькими одноэтажными домами и магазинами. По левую сторону тянулась проезжая часть, по которой передвигались машины, кажущиеся с высоты игрушечными модельками. Серая школа, видневшаяся со стороны двора была доброй соседкой высотки, и скромно подмигивая глядела снизу вверх. Стадион, на котором некогда Марс гонялся за мячом, виделся таким маленьким по размеру словно выдранный лист из альбома, а высоченные тополя что обрамляли поле, с высоты казались не более чем зелёной изгородью. Побродив по периметру и оценив обстановку Марс сразу заметил, что крыша имевшая плоскую кровлю была окантована довольно-таки высоким парапетом, подойдя вплотную и измерив наглядно высоту которая доходила Марсу до бедер он явно понял, что случайное падение с этой крыши априори невозможно. Рост Марса был приблизительно метр девяносто, и даже для такого рослого мужчины ограждение крыши весьма безопасное, что уж говорить про девочку рост которой был явно не выше ста пятидесяти сантиметров. Он точно помнил, что после смерти Полины людская молва то и дело вспоминала ее как девочку мелкую и незаметную. К тому же и ширина парапета была достаточно широкая, ровная без единого наклона. От этого и складывалось четкое объяснение, что падение возможно лишь с самого парапета, на который ещё нужно забраться. Но вот вопрос, для чего хрупкой девочке не отличающейся смелостью и резвостью было забираться на парапет, который к тому же был достаточно высок для ее роста, и если даже она и решила осуществить суицид, то для чего это стоило делать в присутствии одноклассников. Возможна ли такая стратегия в осуществлении очень тонкого и крайнего поступка? Лично Марс сильно сомневался. Что это было дурацкий розыгрыш или спор, игра на желания или же резкая смена психического состояния девочки, которая по неожиданной причине вдруг резко сменив поведенческий строй, поборов страх решила впечатлить своих одноклассников нахлынувшей смелостью? В эту теорию Марс тоже не верил, едва ли тонкий девичий склад мог быть способен на такое безрассудство. Да, у Полины без сомнения была депрессия из-за смерти отца, но если вновь придаться воспоминаниям тех лет, то все одноклассники присутствующие на месте гибели в один голос утверждали, что это было случайностью, а не суицидом. Все складывалось в замкнутый и совершенно нелепый круг, без сомнения он понимал, чтобы детально изучить все это дело необходим опрос свидетелей занесённый непосредственно в само следственное дело. Случай был давних времён и едва ли имел актуальность следствия, от этого Марс понимал, что ему во что бы то ни стало необходимо изучить материалы следствия с допросом всех присутствовавших на этом месте. Пройдя ещё раз всю территорию и сфотографировав каждую деталь крыши, Марс покинул нехороший дом с очень четкой для себя целью дальнейшего действия.

Набрав известный номер доброго товарища, он услышал знакомый голос.
– Не отвлекаю? – с манерой, в которой он любил пропускать традиционное приветствие.
– Марс! Ты ли? – послышался радостный голос в трубке.
– Слушай, я коротко. Я знаю скоро обед, ты мог бы подъехать в одну шашлычную? – сразу к делу – Нужно поговорить, я угощаю!
Подкупив неизвестного, которому он только что звонил и получив положительный ответ, Марс уже направлялся в до боли известную и вкусную забегаловку.

Скромное помещение напоминавшее больше столовую нежели кафе, было извечным хранителем дурманивших мясных запахов. Мекка среднеазиатской кухни и изголодавшихся путников, зазывала с дороги на редкость скромной вывеской и более чем доступным ценовым диапазоном.
Целенаправленно заняв самый дальний столик, что был расположен у панорамного окна, Марс сделал заказ до прихода своего гостя, ибо человек ему был хорошо знаком вместе со своими вкусовыми предпочтениями.
Прождав не более пяти минут и завидев невысокий силуэт, приподнявшись на встречу, Марс с молчаливой улыбкой снова пропустив приветствие лишь приобнял гостя похлопав его по плечу.
– Марс дорогой, ну как ты? – в голосе гостя чувствовалась радость встречи, сочетаемая при этом со скрываемым сочувствием.
Им был невысокий мужчина, одетый в незаметную гражданскую одежду, что делала его весь образ совершенно безликим и неразличимым. Это был Мурад, некогда сослуживец Марса и просто добрый приятель, который занимал должность начальника айти отдела РОВД.
– Как видишь – жив пока. – скупо ответил Марс
– Не нравится мне твой тон, не надо так.
– Я тут позволил заказать, ты же не против, а то больше получаса ждать пришлось бы.
– Хорошо что ты позвонил, я и сам собирался набрать, но знаешь как бывает, что не день – то пролетает, а там и неделя и месяц, в общем рутина засасывает сильно.
– С этим я хорошо знаком. – махая рукой – Сам ты как?
– Да потихоньку.
– Слушай Мурад, я знаю у тебя только час на перерыв от этого не обессудь, что я беру быка за рога сразу, с порога…
– В чем дело? – Мурад казалось приобрёл лёгкое волнение от неведомой просьбы которая могла вот-вот прозвучать.
– Нужна твоя помощь как всегда, дело одно вытащить.
– Что за дело?
– Да так ничего серьезного, не бойся срок давности давно истек, никаких группировок и криминальных авторитетов, ни наркоторговцев и ничего прочего, так типа несчастный случай.
– И зачем оно тебе тогда, изволь спросить?
– Тут долгая такая история, да и не интересная особо… – уклончиво ответил Марс.
– Брат так не бывает! – усмехнулся Мурад – Раз тебе оно нужно, значит не просто так.
– Говорю же, здесь нет ничьей заинтересованности…
– Ага, только ломка следака который не может жить без работы! – перебив его усмехнулся Мурад.
– Послушай, тебе же это ничего не стоит!
– Марс, сейчас все по-другому, весь поисковый запрос отслеживается и курируется непосредственно руководством, с меня же потом спросят – что, зачем и для чего!
– Говорю же двадцать лет с лишним прошло и истории там нет темной до которой руководство могло бы прицепиться!
– Марс сейчас все по-другому…
– Послушай! – перебив собеседника – Ты не раз выручал меня и справлялся с работой на ура, не запачкав при этом руки, ты ведь можешь, найди дело – я не знаю там, через темный ресурс, через профиль инкогнито, ну не знаю как, Мурад ты же все можешь в конце концов!
В тот момент молодой официант погрузил на стол огромный поднос с дымящимся шашлыком, покрытым кольцами нашинкованного лука.
– С меня два дня в комплексе Горный, идёт?
– Шутить? – удивился Мурад – Там же два дня стоит больше чем наша месячная зарплата! Откуда такая щедрость?
– Да не беспокойся, хозяин комплекса мой старый знакомый, которого я очень выручил однажды, так что для меня существует бесплатный бонус, которым я могу с тобой поделиться. – подкупая сказал Марс – Трёхразовое питание, отличный номер, бассейн с подогревом и катание на лыжах, и все это за какое-то там старое дело. Ну же, соглашайся, порадуй себя и жену!
– Ну и черт ты! – засмеялся Мурад.
Далее приступив к поглощению шашлыка и обсуждению старых сослуживцев и повседневной рутины, двое старых приятелей одолев обед попрощались, пожав друг другу руки.

Несмотря на то, что утреннее похмелье сбавило свои обороты совсем недавно и Марс сам себе поклявшись ещё час назад, что ни за что больше не станет пить; дождавшись серых сумерек, вновь направился по протоптанному маршруту ведущего к неоновой вывески «Вино-Водка». Осознав, что самое время быть экономнее, Марс решил не брать дорогую импортную выпивку, остановившись на выборе коньяка местного производства.
Словно в насмешку над самим собой он как и вчера направился к уже известному парапету. Вечер стоял промёрзлый и мрачный, безмолвие и одиночество которого обволакивали все в округе слоем нуаровской атмосферы. Молчаливые прохожие давно спрятались по домам, а непутёвые подростки скрылись в подъездах в надежде на спокойное курение.
Подзаправившись коричневой выпивкой и ощутив тепло пробегающее по телу, Марс с тем же пофигизмом плюхнулся на холодный бетон. Ему было плевать на свою репродуктивную систему, которая едва ли ещё может понадобиться в его так глупо развалившейся жизни. Не зная и сам наверняка для чего он воротился на это место, не уж то и впрямь его интересовала случайная встреча с вчерашним собеседником, или впрямь ему просто некуда было идти. Но при этом Марс не мог не знать, что так или иначе эта встреча случится, ибо Алишер был явно его новым другом по бродяжничеству.
– А я смотрю ты теперь тоже член клуба? – засмеявшись сказал Алишер, который не заставил себя долго ждать.
Марс молча протянул руку ночному страннику, тот ее бодро пожал.
– На это раз стакан прихватил? – указывая на бутылку.
– Я же тебе говорю, пойло – отрава!
– А дурь нет?
– Ты чего, тут дело другое, понимаешь тут сознание, то есть расширение. Ты начинаешь видеть то, что не видел до этого, понимаешь? Слух твой обостряется и ты по-новому воспринимаешь музыку, ты как бы сам становишься этой музыкой. Ты воспаряешь, становишься над, надо всеми, даже над собой. Это словно астрал, отделение души от тела. Эмоции и ощущения начинают работать иначе, ты уже не видишь солнце, луну и звёзды как обычно – ты ведь и сам становишься ближе к ним. Будто до огненных лучей можно рукой дотянуться, но при этом не обгореть, а согреться – почувствовать все это тепло и заряд, сечешь?
– Ну по-моему и после водки такое бывает, нет?
– Шутишь? Водка ожесточает, превращает человека в зверьё бездушное, способное на жестокость и насилие. Все бедовое от бухла на свете, брат! Да и потом тут есть и логическое объяснение, алкоголь все высушивает, истончает кровь и плоть и губит всю кровеносную систему!
Марс взглядом полной серьезности следил за каждой мимикой и жестом Алишера, тот ему казался таким убедительным в своем постулате, одержимым своей правотой и мнением. Марсу начинало даже казаться, что Алишер мог бы прославиться как духовный лидер какой-либо секты.
– Здесь мозг, сознание! – не унимался тот. – Познать все эти тонкости воспарив над грубом миром цинизма и ложных ценностей, которое нам навязывает общество, понимаешь? А алкоголь, он только наоборот затягивает в эту пучину безвыходности и отрешённости, он не позволяет воспарять, а значит только ещё больше смешивает с дерьмом реалий. К твоему сведению сейчас даже во многих странах введен лигалайз, ведь он реально еще как и обезболивающие работает, помогает больным рака справиться от боли!
– Могу сказать, что то отрава, что это. – сказал Марс. – Зависимость не ведёт к воспарению, понимаешь? Это уже оковы, а значит все что ты говорил, не что иначе как иллюзия спасения, которые такие как мы с тобой воспринимаем как оправдание.
– Шутишь? – усмехнувшись – Не знаю как ты, но мне оправдание явно не нужно, да и не перед кем мне оправдываться, тем более перед собой!
– А вот мать твоя как?
– Она то тут причём? – не понял Алишер
– Ну ее устраивает твое положение, мягко говоря, не совсем стабильное?
– Не смеши, я между прочим не зависим, а так, принимаю когда захочу, вот сегодня повод есть, день рождения у меня, а значит можно!
– Твое здоровье Алишерка! – приподняв бутылку Марс сделал глоток. – А если без повода это тогда что? Зависимость?
– Ну ты опять, между прочим зависимость, вернее понятие это – тоже условность, рамки которые ограничивают и не дают жить в полную мощь. Если так вдуматься, то много чего на свете можно зависимостью назвать.
– К примеру?
– Да даже интерес какой-либо к чему-либо – тоже может быть зависимостью, это хорошо или плохо? – уставившись на Марса вопросительным взглядом – Правильно, это не плохое и не хорошее, а просто есть и все. – сам ответив. – Люди сами, между прочим, понавыдумывали себе ненужной дичи, вот и не знают потом, где правда, где ложь.
– Хорошо, а как тогда насчёт смысла жизни?
– А это тут причем? – стеклянными глазами уставившись на Марса
– Ну какой тогда смысл в жизни, если все вокруг является ложной установкой?
– Да и нет никакого смысла! – воскликнул Алишер – Кому он на фиг нужен, когда всё равно всем в могилу рано или поздно, а пока счётчик тикает не нужно заморачиваться!
– Хм… везёт тебе! – усмехнулся Марс – На всё есть ответы. Допустим, ты тогда считаешь, что жить нужно непосредственно для своих удовольствий, без зазрения совести?
– Конечно! Совесть эта, ведь тоже никому не нужна!
– Как это не нужна? – Марс начинал закипать – То есть по твоему мнению можно творить все что заблагорассудится и не беспокоиться по этому поводу?
– Ну да, если конечно все происходит искренне, то да. – спокойно ответил Алишер
– Ну как же так, ведь мало ли что можно сотворить с искренним мотивом. К примеру, маньяк совершает преступление за преступлением совершенно искренне и добровольно, ведь у него искажение норм и психики, то это не требует вопроса совести? Или группа грабителей совершенно отчётливо, и как ты говоришь искренне идут на ограбление, то для всех этих случаев не нужна совесть?
– Конечно не нужна, ведь все они пошли на эти дела добровольно!
– Что же выходит? – воскликнул Марс – Но в конце концов то, что сделано добровольно не всегда является нормой! Вот тебя, к примеру сегодня в темном переулке огреют по башке и обчистят до последней нитки, стоит отметить, что совершенно обдумано и искренне, то это нормой будет лично для тебя?
– Ну это вопрос сложный… – замялся Алишерка
– Ну вот и ответь мне! – не унимался Марс
– А зачем мне туда идти, в переулок этот? – спросил спустя минутную паузу. – Я лучше по другой дороге пойду!
– Я тебе говорю, к примеру, косвенно, такое ведь возможно!
– Ну пожалуй только в примере и возможно. – выдал Алишер
– Хорошо не ты, ладно. Вот если кто-либо посмеет совершить злодеяние с твоей мамой не дай Бог, то ты не будешь ли требовать справедливости в наказании? – Марс вновь и вновь возвращался в свое профессиональное русло без которого, судя по всему, он не мыслил жизни.
Алишер задумался несмотря на свой дурман.
– У каждого все равно все на роду написано, как бы там не было от судьбы не уйдешь, чё тут про справедливость тогда вещать? Ведь и у справедливости смысла тоже нет.
– Выходит по-твоему, что вообще ничего нет – ни справедливости, ни смысла, ни долга в конце концов? – возмущённо.
– Выходит, что так… – спокойно сказал Алишер – Ведь задумайся легенда, будь эти вещи на самом то деле – человек был бы бессмертным. А когда время ограничено, то фиг ли его на нежные думы транжирить!
Марсу это разговор казался безумным, будь слова Алишера правдой, то мир – это лишь хаус, подобный псайтранс фестивалю. Где нет четких границ, а лишь сплошное размытие и иллюзии.
– И правды нет? – уже тихо спросил Марс
– Не-а – уверенно покачал головой Алишер – Нету!
– Но ведь при таком суждении и отношении мир ждёт лишь сплошное разрушение и деградация!
– Хм… погляди по сторонам, легенда! – засмеялся Алишер – Чего тут ждать то, это все и так в округе, в тебе, во мне, и во всей системе.
– А говоришь совести нет! – усмехнулся Марс. – Раз признаешь то во что-то да веришь.
– Я вообще то про искренность говорил!
Уже перетекло за полночь, когда совершено пьяный Марс вернулся домой и лег на старый диван не снимая одежды. Несмотря на неслабое опьянение, из его головы не выходили слова Алишера, без сомнения он чувствовал себя подавленным и совершенно ненужным, от того что бродяжий наркоман так запросто при помощи нескольких предложений сумел обесценить дело всей его жизни. Обнулить все принципы, за которые Марс стоял горой, но с другой стороны минимальный остаток логики стучал в его пьяное сознание, пытался донести до Марса, что не самая лучшая идея коротать вечера в такой сомнительной компании.

Из дневника Полины
«После моих долгих уговоров мама сошлась на том, что купит мне не юбку с блёстками, а сарафан из плотной джинсовой ткани. Ведь это было экономнее, так как я могу его носить и в холодную погоду поверх вязанных рейтуз. Правда когда я пришла в школу все надо мной смеялись из-за странного сочетания. Дима Смирнов даже подшутил надо мной, сказав, что у моей матери нет денег на джинсы. К тому же Валентина Ивановна, так же при всех отругала меня за нарушение ношения формы, потребовав, чтобы я впредь носила брюки или джинсы, но как мне быть, ведь у мамы и правда нет денег на джинсы или брюки. Как мне завтра идти в школу, когда весь класс надо мной будет опять смеяться?»

2002 год
Когда на улице стояло темное, промерзлое утро – обрамленное пластами льда и туманом, в шесть тридцать утра Полина направлялась в сторону трамвайной остановки. Хоть дорога до школы занимала не больше получаса, девочке все равно приходилось выходить из дома ни свет ни заря, так как вялый и ленивый трамвай не очень-то жаловал дисциплину и расписание, совершая свой маршрут когда заблагорассудится. Прождав нерасторопную развалюху больше часа и совершенно обмерзнув в рейтузах, что были надеты под сарафан, Полина радостно заняла свободное место, которое к слову сказать не всегда было свободно. Ей не хотелось впадать в нервные колебания, которые накрывали ее сознание от надвигающегося всеобщего позора, который ожидал ее из-за очередного опоздания. Она лишь прислонила свою детскую головку к запотевшему окну в надежде выкрасть десятиминутный дрем.
Без сомнения ее появление в классе было самым последним, когда все головы так отчаянно тянущиеся к знаниям во всю приступили к урокам. Свирепство, с трудом прячущееся в серых глазах классного руководителя, из-за всех сил стараясь не выбраться на откровенное растерзание птенца, сжималось лишь в узкий прорезающий взгляд, бегущий по жалостному силуэту девочки.
– Я не виновата, честное слово! – еле слышно произнесла Полина – Я в пол седьмого из дома вышла. Трамвай опять опоздал.

Из дневника Полины
«Это было ужасно. Я сегодня вновь опоздала на первый урок, которым был английский. Валентина Ивановна разозлилась на мое очередное опоздание и решила меня наказать. Заставив при всех петь во весь голос «Прекрасное далеко». Я никогда не умела петь и от того все в классе стали надо мной смеяться. Я думала это ещё ничего, но потом Дима Смирнов, сидевший неподалеку от мусорной корзины, стал кидаться в меня мусорными бумажками. Затем Мадина последовала его примеру, а уж потом Виджиха и остальные. В тот момент Валентина Ивановна не сделала им даже замечание, оставаясь по-прежнему рассерженной на меня. Я держалась стойко и шептала себе «Я не сдамся, я не сдамся и не заплачу!»
После, когда я закончила петь, Валентине Ивановной было мало одного моего позора и она вновь приступила к разбирательству моего внешнего вида. Она говорила, что неприлично и совершенно некрасиво носить под сарафан шерстяные рейтузы. А я лишь отвечала, что у меня нет брюк, а в одних колготках холодно, на что в классе поднялась новая волна смеха.
P.S. Папа я скучаю!»

Обязательный и пунктуальный Мурад не заставил долго себя ждать и уже на утро на электронный ящик Марса пришло всё полное дело под номером сорок двадцать восемь. Проигнорировав журчащие сигналы желудка в мольбе о завтраке, возбуждённый Марс выбежал из квартиры даже забыв почистить зубы. Так как в его заброшенной квартире не было ни ноутбука, ни принтера – что совершенно логично, Марс помчался в интернет-кафе с надеждой распечатать документы. Благо уже упомянутое интернет-кафе «Акула», по сей день вело свою службу все в том же белом доме. Уловив странное ощущение от того, что распечатка дела о гибели Полины Щербаковой будет совершенна непосредственно в доме в котором случилось несчастье, Марс нехотя смахнув налет суеверия приступил к нужной манипуляции.

Раскинув распечатанные листы на полу, что и не помнил влажной уборки, сев в позу лотоса Марс с привитой внимательностью, подобно охотничьей собаке погрузился в изучении материала следствия. Первое, что привлекло его особое внимание было заключение судмедэксперта, который не давал четкого и окончательного решения. В документе говорилось, что падение могло нести несколько характеров. Так как траектория полета была превышена общепринятой нормы, то из этого могло исходить, что тело могло быть подвластно намеренному столкновению. Но при этом судмедэксперт прямым текстом не утверждал о возможном намеренном преступлении, исходя из того, что повреждения при полете и само положение тела зависят не только от законов физики, но и от индивидуальных физических данных человека. К примеру, в случае несчастного случая при падении, человек может совершать инстинктивные телодвижения в надежде зацепиться за балкон или деревья – этим и может объясняться более расширенная траектория от силы вращения туловища вокруг центра тяжести. Так же объясняется, что не всегда изначальный толчок может увеличивать расстояние падения. Но при этом увечья, полученные Щербаковой П. имеют тяжёлый характер, что говорит о высокой скорости падения, которое очевидно не было намеренным со стороны умершей. К тому же сила падения также зависит от массы тела человека. В случае Щербаковой П., имеющей очень низкую массу тела, но при этом имея увечья крайней тяжести, следует вывод, что падение несло высокую скорость – которое возможно при случайном падении или же при намеренном толчке, но невозможным при намеренном прыжке.
«Что же это получается, в заключении судмедэксперта не было четкого объяснения гибели?» – думал Марс. Как такой размытый документ мог быть внесён в следствие и что означали сомнительные пункты, где упоминается о возможном столкновении. Почему следствие и суд впоследствии проигнорировали эти важные детали, закрыв дело, посчитав его не несущим преступный мотив?
Далее следовали письменные заключения, основанные на допросах свидетелей, где не упоминались непосредственно присутствующие лица на месте преступления, как подозреваемые. Во всех документах ученики находящиеся на месте трагедии числились исключительно как свидетели. И это несмотря на то, что в заключении судмедэксперта пусть и не уверено, но значилась возможность намеренного преступления.
В деле сорок двадцать восемь, числом от четырнадцатого мая две тысячного года, сказывалось, что на крыше дома номер пятнадцать, в момент трагедии находились: Смирнов Дмитрий, Сапарниязова Мадина, Жигарева Варвара, Хазрат Виджиха, Бойко Дмитрий и впоследствии погибшая Щербакова Полина.
Далее адаптировав повествование из расшифровки записанного допроса на более доступное пояснение, следует понимать, что во время большой перемены в районе тринадцати ноль-ноль, группа одноклассников решила подняться на крышу вышеупомянутого дома, с целью забавы. Главными организаторами такого досуга были инициативные Смирнов и Бойко, а также Жигарева – которая радостно восприняла такое предложение. Впоследствии другие участники, которые подслушали обсуждение трёх упомянутых выше лиц, так же проявили интерес в предложенном досуге, направившись в компанию.

2003 год
Из допроса свидетеля Смирнова Д.
– Значит ты предложил всем подняться на крышу во время большой перемены?
Тощий, белобрысый паренёк кивнул головой.
– Да или нет? – тучного следователя, что с особой ленью произносил слова, не устраивал молчаливый кивок.
– Да. – Дима Смирнов хоть и был в компаниях задавакой и главным заводилой, не знавший никогда стыдливости и зажатости – в кабинете следователя все же был робок и непривычно для себя самого нерешительным в словах.
– Всем остальным пятерым, или только кому-то одному сначала?
– Да, то есть нет…
– Так да или нет?
Холодным и острым взглядом уставший следователь пристально глядел на парня, загоняя того в весьма уязвлённое положение.
– Я сначала сказал Диману – тут же смутившись – То есть Диме…
– Бойко?
– Ему да. – откашлянул подросток, заметив как у него трясутся руки.
– Что потом?
– Ну он обрадовался, то есть ему понравилась эта идея… – снова замешкавшись
– А остальные, как они узнали, услышали, или вы их после пригласили? – тяжёлые веки, казалось, вот-вот дадут сбой после двухсуточного дежурства и затворят глаза мужчины на необходимый сон.
– Варя сразу услышала – пристально глядя в левый угол комнаты, словно пробираясь сквозь стены воспоминаний Дима Смирнов старался вспомнить все события того рокового дня. – Она тогда сидела на задней парте, а мы с Димой спереди неё.
– Получается это все вы обсуждали на уроке, так громко, что она услышала?
– Да, но учителя в классе не было.
– Какой это был предмет?
– География, на нем никогда учительницы нет, и мы просто сидим.
– Хорошо, и так, значит Варвара Жигарева услышала ваш разговор и проявила желание пойти с вами?
– Да, ей эта тема понравилась, и она очень захотела пойти, сказала – я мол с вами пойду.
– Только она подслушала ваш разговор или кто ещё был, кто услышал?
Смирнов замолчал сделав вид, что углубляется в воспоминания.
– С кем в тот день сидела за партой Жигарева, сзади вас?
– Одна – неуверенно ответил он и снова задумался – Да одна, точно!
– Варвара вроде была подругой Полины, почему они вместе не сидели?
– Я не знаю, но, по-моему, они не всегда вместе сидели, они ведь втроем дружили ещё с Машей Корневой, они типа по очереди менялись иногда, вроде…
– Что это значит? – не унимался следователь.
– Ну один урок Маша сидит с Полиной, другой с Варей, а потом Варя с Полиной, а Маша одна, так они и менялись.
– Ага, выходит Полина этот разговор не слышала?
– Выходит, что так.
– И как она узнала о ваших планах и как впоследствии оказалась в вашей компании?
– Ну ей наверное Варька предложила… – заметно занервничав ещё сильнее сказал подросток.
– Ты сам предложил пригласить ещё и Полину?
– Не знаю, я не помню…
– Что значит не помнишь, ты же идею организовал, ты предложил!
– Нет, я предложил сначала только Диме Бойко, остальные сами потянулись.
– А по конкретнее?
– Ну может тоже услышали, что мы с Диманом хотим на крышу подняться, вот и подтянулись с нами.
– Ясно, а в каких отношениях ты состоял с погибшей?
– Ни в каких, ни в чем я с ней не состоял! – волнительно воскликнул Дима заметно превысив голос.
– Но на крышу тем не менее она за тобой пошла, так выходит? – следователь несводящим взглядом впился в подростка.
– Ничего не за мной, нас несколько человек поднялось, и эта тоже!
– Эта? – зловещим шёпотом переспросил мужчина.
– Ну Полина… – смутился Смирнов, резко осознав, что его высказывание было далеко не на руку ему.
– Видишь ли… – нарочито оттягивая каждый слог произносил следователь – Я тут побеседовал кое с кем ещё из вашего класса. Так вот, многие в один голос утверждают, что ты Дима, не очень-то и жаловал Щербакову, говоря проще, позволял уничижительные высказывания и действия в адрес девочки.
– Ничего подобного, на фиг она мне вообще сдалась? – уже более дерзко фыркнул белобрысый, словно любое напоминание о девочке было ему брезгливым.
– Тише, тише Дима! Никто тебя не обвиняет! – нарочито со злобной иронией говорил следователь – Я ведь все понимаю, вы ведь всего лишь дети – все бывает в коллективе, ты вон – крутой парень в классе, как я погляжу. Должен имидж держать и кого-нибудь в классе изводить, так что не переживай – я тебя не стыжу! – играя маневрировал мужчина.
– Лучше давай вернёмся к предыдущему вопросу, почему Полина пошла с вами за компанию?
– Что вы ко мне привязались с этим вопросом, вы вон Варьку допрашивайте, они дружили, ей и виднее. – уже не скрывая свою ярость и неприязнь этой темы, злобно вещал подросток. – И вообще, я ни в чем невиноват и свои законы знаю, я ещё ребенок и не несу никакой ответственности. Так что можете на меня бочку не катить! – сузив злобные глаза в щелочки фыркал Дима извергая слюну. – У меня отец между прочим, в прокуратуре работает и я знаю все ваши приёмы! – по виду мальчика было заметно, что он гордился своим смелым высказыванием и чувствовал себя победителем.
– Отец говоришь? – целенаправленно протянув минутную паузу и открыв одну из папок сказал следователь. – Это который Джафаров Рашид? – зачитав фамилию и имя с листа.
– Да. – тихо произнес Дима Смирнов
– Хм… что-то не очень вы на родню то похожи! – приподняв бровь
– А вам то какое дело? – прошипел подросток, становясь похожим на свеклу.
На что мужчина оставил лишь молчание и острый взгляд в разъярённые зрачки Смирнова.
– Так допустим! – более оживлённым голосом – Выходит, что ты не звал Щербакову, пойти с вами, так?
– Так!
– Кто, по-твоему, мог ее позвать и как она вообще узнала про ваши планы?
– Говорю же, с Варькой они кантовались, Варька видать и позвала.
– А остальные?
– Что остальные? – заметно устав произнес мальчик – Услышали видимо и пошли, но предлагал именно я лично, только Диману и всё!
– Допустим, но ты ведь не был против, что и остальные с вами пошли?
– Не был, чем больше народу, тем веселее.

Откинув распечатанные листы Марс ощутив неприятную судорогу в ногах, пристав с пола, стал слоняться по комнате. «Смирнов – это тот которого упоминал балбес Алишер, да – несомненно, он кажется сказал, что он был его другом» – думал про себя Марс.
Но сам он очень размыто мог воссоздать образ мальчика из своих воспоминаний. Помнит лишь светлые волосы, худощавое телосложение, но не больше, и это было объяснимым; ведь несмотря на всю популярность в школьные годы Марс имел компанию в основном из спортивных секций, а на другое общение ему попросту не хватало времени из-за школьной активности.
Весь тот роковой класс был очень размытым, лишь поверхностное знание силуэтов. Ему было необходимо побеседовать хоть с кем-то кто учился в том классе, но где сыскать интересующее общество и главное, как объяснить столь странный интерес к давнему делу?
Собрав раскинутые распечатки и аккуратной стопкой положив документы на ветхий журнальный столик, Марс окинул взглядом дело, и в десятый раз мысленно задался вопросом; нуждается ли он в столь странном частном расследовании? Для чего ему копошиться в истории, которая возможно и не хранила никаких подводных камней которые нуждались в поднятии с глубин тайн? Разумеется он осознавал, что им могут двигать импульсы сформировавшиеся на фоне алкоголизма. Как человек лишенный дела, которому он посвятил не один год свой жизни, Марс лишь пытался заполнить болезненные пустоты в своем шатком мирке. Он хотел держаться хоть за какую-либо цель, которая возможна была для него слабой соломинкой. Ловил себя на мысли, что неспокойный интерес его мог выглядеть поистине жалким и убогим, позиционирующим его как исключительно безработного алкоголика, который нуждался хоть в каком-то увлечении. Но остатки логики, которые имели крепкий непоколебимый фундамент и охотничье чутье, без которого не обходится ни один следователь, словно подстрекали Марса, что неспроста он влезает на чужую территорию.
Хорошо, он разложит все детали трагедии по полочкам, хоть и сложно в это поверить – ведь срок прошел немаленький. Доберется до правды и даже возможно выяснит, что на самом деле это было убийство, то, что потом? Ведь он в конце концов отставной следователь, лишенный удостоверения, и не имеет каких-либо полномочий! Ему не удастся произвести обвинение, арест или даже передать плоды своих расследований бывшим сослуживцам, в конце концов его просто обсмеют.
Он пошел на кухню и засыпав в грязную, пригорелую турку перемолотый кофе, стал варить себе напиток мысли. Кофе был для него подобием шаманского отвара для айяуаски, который пробуждая сознание заставлял включить все тонкие процессоры осязания и одновременно способствовал очищению. Следя за поднятием кофейной пенки он в очередной раз убедил себя, что именно сегодня он перестанет пить. Он докажет, что зависимость ему не подруга и он вполне способен обходиться без горячительного. Хоть с виду Марса нельзя было назвать алкоголиком, но ежедневные прогулки к магазину спиртного утверждали обратное. Он и сам уже не помнил когда начались те моменты в которых он не мог заснуть не приняв рюмку, другую. Что послужило началом этой крепкой дружбы, первые раздоры в браке или утомляемость на работе, когда его жизнь потеряла смысл и был ли он на самом деле?
Возможно, он хотел что-то поменять в своей жизни и пусть даже не зная с чего начать. Марс, оценивая выпивку как признак слабости приходил к мысли, что самое дело завязывать узлы и браться за ум.
Решив лечь спать пораньше и дождавшись десяти вечера, расправив диван и даже аккуратно постелив чистое постельное белье, Марс лег под одеяло с надеждой на скорое погружение в сон. Но витиеватый хоровод мыслей и нечаянно всплывающие воспоминания со дна прошлого, раззадоривали сознание Марса, не давая ему упасть в дрем. Ниоткуда пришедшие образы мужчин и женщин радостно махали ему при встрече и дружелюбно приветствуя вызывали на диалог. Приходила Даная, но несмотря на встречу она совсем не была рада Марсу, она была холодна с опустошенным взглядом, расщедрившаяся лишь на скромный, молчаливый кивок.
Все происходило в их отношениях настолько тягуче и монотонно, что скорее всего оба из них и не помнили основной причины разлада. Логичным было бы винить непростую и засасывающую службу Марса и его окаменевший с годами характер. Или же следовало винить время, которое, к сожалению, должно было рано или поздно развести некогда романтичную, школьную парочку по двум разным берегам уже суровой взрослой жизни.
Нужно было двигаться вперёд, но его навигация познала сбой и Марс совсем не представлял как должен выглядеть его новый путь. За все годы усердной работы он научился лишь правдоискательству и справедливости, казалось на первый взгляд немаловажным качествам для человека, но беда была в том, что два этих отличительных знака больше нигде не требовались.
Проворочавшись без сна больше двух часов, со сжимающейся гортанью и чувством потребности пожирающего его словно из кровяных истоков, остервенело скинув пуховое одеяло и направившись к шифоньеру, Марс стал натягивать на себя теплую одежду.
Он не считал себя проигравшим, когда продержавшись под одеялом всего два часа, скинув недавнее обещание снова собирался в алкогольный магазин. Ведь в конце концов – новую жизнь нужно начинать с понедельника!

Из дневника Полины
«Все идёт очень медленно и без каких-либо перспектив. Я никогда не любила зиму, тем более такую промерзлую и затянувшуюся. Каждый день я опаздываю в школу и снова слышу насмешки. Валентина Ивановна не обходится без замечаний и завидев во мне гадкого утёнка старается то и дело меня клюнуть, как впрочем и Смирнов со своей компанией. Не знаю даже кто из них глупее. Я рада, что у меня есть Маша с Варей, вот у нас честная дружба ей Богу. Машка тихоня, робка очень, но когда ее Смирнов с остальными доводят она конечно свирепствует, но обязательно со слезами. А со мной все по-другому, я ни разу не позволила себе заплакать, клянусь! Как бы они меня не изводили, как бы не унижали, я все равно не заплачу и не покажу обиду свою. Клянусь, я не сдамся!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71478574?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.