Главная страница | Современные любовные романы | А тебя греет север?

А тебя греет север?
Эри Же
Что если каждый заслуживает второй шанс?
Обжигающий арктический север согреет нас с любовью этой зимой.

Эри Же
А тебя греет север?

Глава 1. Обжигающе холодно
«Мы снова вместе!», – радостно кричали какие-то персонажи в телевизоре.
Боже, какая муть…
Ещё меньше, чем в хэппиэнды, Алина верила в такие вот притянутые за уши сюжеты. Раздражённо щелкая пультом, она снова и снова прокручивала каталог фильмов и сериалов в смарт ТВ. Но, кажется, он тоже участвовал в этом вселенском маркетологическом заговоре – с самого начала ноября в нём было всё новогоднее и счастливое.
Ну вот куда так рано?..
Казалось, что каждый старый год весь мир начинает готовиться к новому всё раньше и раньше. У Алины даже была забавная фантазия, как где-то году в 2124 у людей останется всего один-два дня между празднованием и подготовкой к следующему новому году. Какие-нибудь жалкие 10–11 января, когда все выдыхают перед очередной гонкой за ёлкой-подарками-оливье и так далее. А дети весь год с нетерпением ждут именно этих двух свободных и тихих дней.
Нет, на самом деле когда-то Алина любила праздники ничуть не меньше, чем большинство людей в нашей стране. И с удовольствием покупала первые мандарины, ходила в кино на те же самые романтические фильмы и выбирала подарки близким.
Просто тогда всё это она делала н е о д н а.
Хотя признаваться себе в этом было слишком больно, но Алина не любила не сам Новый год: огоньки украшений очаровывали по-прежнему, она не любила то, что в праздники она чувствовала себя одинокой гораздо сильнее, чем в любое другое время.
Когда ты юн, ты легко можешь найти себе компанию друзей или пойти в клуб на вечеринку и встретить праздничную полночь с шампанским и искристым весельем. И никакого одиночества. А вот после 30 с этим становится сложнее, особенно если у тебя тяжелая работа. Поэтому в клубы Алина уже не ходила, а друзья встречали семьями, и быть лишней не хотелось.
Боже, я становлюсь той самой «Давайте позовем тетю Алину на праздник, нехорошо оставлять её в одиночестве»…
А ещё меньше хотелось себе признаваться в том, что в этом тотальном праздничном одиночестве в её душе всё ещё пускала ростки маааленькая ёлочка надежды. Надежды на то, что в этом году точно произойдёт что-то хорошее. Нет-нет, не чудо, чудеса всё же удел детей, а именно хорошее. Такое хорошее, которое избавит её от этого чувства неприкаянности и вернёт радость от праздников.
Когда-то давно Лера ждала Нового года почти с детским трепетом – у них с Артуром, её мужчиной, была прекрасная традиция. Каждый год в конце декабря они уезжали подальше от суеты и города в небольшой глэмпинг в тихой финской Лапландии.
«Какслаутанен» – сначала это название было невозможно запомнить. А потом невозможно выкинуть из головы.
Пять лет они любовались бескрайними снежными просторами, сидели вечерами у камина и катались на коньках. Пока однажды Артур не ушёл, а его место не заняли одиночество и нелюбовь к Новому году.
Но что, если в этот раз всё будет по-другому? Алина нерешительно покосилась на веселый ярко-жёлтый пластиковый чемодан у входной двери. Идея «закрыть гештальт» и съездить в их место одной пришла к ней почти случайно. Но если новогодние чудеса не приходят уже три года, может быть стоит попробовать создать их себе самой?
Толпа, шум, суета – пожалуй, эти три слова характеризуют в полной мере аэропорты в конце декабря. Нет, конечно же, в них всегда неспокойно, но перед праздниками это приобретает поистине катастрофический размах.
Алина специально приехала в Шереметьево заранее. Как раз для того, чтобы не суетиться. А ещё спокойненько зарегистрироваться, полюбоваться новогодней гирляндой из самолётиков, которая украшала окна аэропорта, и даже, может быть, выпить бокал шампанского перед полётом. Новый год все же, и Алина была намерена получить максимум хороших впечатлений.
Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, вот уж точно…
Из задуманного получились только фото гирлянды. А дальше суета добралась до Алины в неожиданном обличье – группа китайцев с шумом и гамом, отвлекаясь все на те же украшения в виде самолётиков, пронеслась мимо Алины, сбила её чемодан и, как стихийное бедствие, растворилась вдали. А на память о ней посреди зала регистрации остался лежать треснувший в самой серединочке новый пластиковый чемодан.
Чёрт бы побрал этих китайцев!
Спокойствия не получилось – из свежей трещины в ярко-жёлтом пластике аккуратно поблёскивал серебром спортивный костюм для катка. А Алина лишь стояла, смотрела, и думала о том, что плакать прям в аэропорту не самое лучшее решение, а главное неэффективное. Где-то в глубине сознания скреблась противненькая мысль не париться, обмотать все это бедствие плёнкой и тихо надеяться, что долетит. Вот только рейс у Алины был стыковочным, и из Хельсинки ей предстояло отправиться в малюсенький аэропорт в Ивало. И шансы, что на стыковке чемодан переживет не самую аккуратную перепогрузку, были крайне малы.
Нет, аэропорты точно созданы, чтобы зарабатывать!
Зона до регистрации удручала двумя вещами: скудным выбором чемоданов и несоизмеримо высокими ценами. За двадцать минут поисков Алина вспомнила недобрым словом всех китайцев – и тех, что испортили чемодан, и тех, что до этого его так некачественно произвели. А времени между тем оставалось всё меньше, про бокал шампанского уже можно было даже не думать. В конце концов жадность всё же победила, и Алина стала обладателем грустного, максимально непримерного темно-серого чемодана. Ничего общего с её прошлым ярко-жёлтым красавцем.
Что ж, скандинавский минимализм начался как-то сильно раньше прилёта в Финляндию.
Хельсинки встретили Алину таким же гулом, теми же китайцами, снующими группами, и совершенно тем же видом, что запомнился ей ещё много лет назад. И вот здесь её внутренние кошки первый раз выпустили коготки и тихонько царапнули душу: в этом месте совсем ничего не изменилось. Казалось, что ещё минута, и она увидит Артура в той кафешке, где они всегда брали горячий шоколад. Или он просто отошёл в уборную и вот-вот подойдёт сзади и обнимет. В Москве из-за этого чувства она изжила всё, что напоминало ей о прошлой любви: другая съёмная квартира, другой район, другие кафе и места для прогулок… Больше ничего «их» в её жизни не осталось.
Здесь же Алину подстерегали воспоминания.
Вот они прилетели сюда впервые. Почти незнакомые друг другу люди – всего пару месяцев в отношениях. Первые робкие попытки понять, какой он, этот человек рядом. Артур тогда казался ей холодным, отстранённым. Прямо как заснеженный пейзаж за окнами аэропорта.
Алине казалось, что в этой жизни нет ничего, что вывело бы его из себя. Здесь же он вдруг впервые «отмерз». Словно горячий шоколад, который предложила выпить Алина, чтобы скоротать час пересадки, согрел его где-то на уровне души.
Тогда же он впервые взял её за руку. Казалось бы смешно: взрослые люди, уже целовались, два месяца на свидания ходили, а вот за руку на людях он её никогда не брал. А здесь это произошло так естественно, словно бы Артур просто не хотел, чтобы Алина потерялась среди других пассажиров.
Эти воспоминания были настолько реалистичными, что в какой-то момент Алине показалось, что где-то в толпе и правда мелькнул знакомый коротенький черный ёжик волос.
Бррр, соберись! Это просто воспоминания…
Решительно отвернувшись от кафешки с горячим шоколадом, Алина всё же решила осуществить свою ещё московскую фантазию о праздничном шампанском. И неважно, что на календаре только 24-е. Пусть это будет католически-рождественским бокальчиком, решила она.
Пузырьки весело бежали вдоль стенок бокала и при глотке щекотали горло. Не сказать, что Алина любила такие напитки, но это точно никак не могло ассоциироваться с Артуром. А значит было безопасно.
Как бывший спортсмен, Артур вообще не жаловал любые вредные привычки. Кроме разве что любви к шоколаду. Уже потом Алина узнала, что он действительно «оттаял», когда она предложила выпить в кафе именно его. Для него это был как будто знак свыше – «Смотри, она та самая, рядом с ней тебе будет также тепло, как с чашечкой шоколада в руках». Тогда Алина изрядно посмеялась над его фатализмом. А потом поняла, что вот эта любовь к знакам, вера в них пронизывали буквально всю его жизнь. И, что удивительно, по мнению Артура все знаки указывали на Алину.
Она же все эти фаталистические мысли воспринимала, как признание в любви. Для её сугубо прагматического мышления финансиста, это было лишь психологией. Ей казалось, что просто Артур настолько хочет быть с ней, что любые самые незначительные происшествия воспринимает, как знаки судьбы.
Интересно, согласно теории Артура, нужно ли считать расколотый чемодан плохим знаком?
Алина рассмеялась и покачала головой, всё же коварные пузырики делают своё дело, раз она задумывается о таких смешных вещах. На самом деле они с Артуром со стороны, наверное, были весьма колоритной парочкой. Мечтательный, верящий в знаки, но страшно дисциплинированный он и прагматичная, но хаотичная она. После их расставания Алина часто думала, что именно эта разница характеров и развела их в разные стороны спустя столько лет. «Это было ожидаемо», «Оно должно было так закончится», «Противоположности притягиваются только в фильмах». Весь этот сонм грустных мыслей кружился в её голове уже на протяжении трёх лет. И порождал чувство «ах, если бы…». Если бы немного подстроиться, если бы стать более организованной, если бы… Таких вариантов всегда была масса, и каждый из них оставлял после себя липкое, неприятное чувство вины. Словно бы это именно она не удержала эти отношения.
Хотя была в голове ещё одна мысль. Глупая, совершенно несерьёзная, но такая заманчивая.
Что если Артур просто увидел какой-то знак, который сказал ему, что нам больше не по пути, иначе случится что-то страшное?
Конечно же, это было сущей глупостью, всё же Артуру было уже слишком много лет, чтобы принимать такие важные решения всего из-за одного знака. Хотя по мнению Алины ушёл он тоже как-то по-детски. Просто незадолго до очередной их новогодней поездки в Какслаутанен собрал вещи и ушёл из дома, пока она была на работе. И вечером Алину встретили тёмные окна квартиры, гулкая пустота и записка на кухонном столе с лаконичным «Прости, я больше так не могу».
Наверное, именно такое расставание и ранило её сильнее всего. В какой-то момент Алина почувствовала себя Керри Бредшоу, которая от шока показывала такую же записку половине Нью-Йорка. Но именно эта же рана в итоге и привела её снова в этот ностальгичный аэропорт в Хельсинках. Чтобы прожить все эти их совместные воспоминания и наконец отпустить. Психолог была бы Алиной довольна.
Но пока от этих воспоминаний лишь бежали мурашки по коже, казалось, что в аэропорту так же холодно, как и снаружи. Как будто финские морозы каким-то непостижимым образом пробрались внутрь здания.
Ещё одна стойка регистрации, ещё одна очередь к гейту. И вот уже виднеется ряд белых, как снег, самолётов Finnair. Аэропорт в Ивало не очень большой, как раз чтобы принять одного-двух таких красавцев, полных воодушевленных туристов. А ещё в Ивало, по ощущениям Алины, всегда лежал снег. Конечно же, это было не так, но каждый раз ступая из тёплого самолёта на заснеженный асфальт, она невольно вздрагивала. Но Артур всегда следил, чтобы к этому моменту она уже закуталась в шарф, надела шапку и даже варежки.
Теперь следить было некому, поэтому Алина совершенно забыла заранее достать их со дна сумки. Уже сидя в самолете, она пыталась подготовить их ещё до взлета. Потом ей будет не до этого, в самолётах её всегда немного укачивает, и она проваливается в сон. В салоне шумно сновали люди, приветливо здоровались стюардессы, на креслах впереди что-то громко и по-фински выговаривала женщина своему расшалившемуся ребёнку.
На соседнее с Алиной кресло грузно бухнулся какой-то крупный человек и выдохнул: «Фууууух, успел».
Надо же, рядом со мной кто-то русский. Вот это совпадение!
И в этот же момент рядом раздался удивлённый вопрос: «Ал?!»
И мир остановился.
Этого не может быть…
Всего два человека в этой жизни называли её Ал. Мама и …
– Артур?!
Алина шокированно смотрела на свой так и незакрытый гештальт, который удобно устроился в соседнем кресле. Ей казалось, что коварный финский мороз пробрался уже не только в здание аэропорта, но и в самолёт. И даже ей под кожу. И испуганные мурашки больше никуда не бегут, они тоже застыли в этой вечной мерзлоте.
Как же обжигающе холодно…