Гибель левиафана
Гибель левиафана
Алиса Айхенвальд
Левиафаны – огромные чудовища, которые терроризировали людей на протяжении многих столетий. Но вот уже больше сотни лет о них почти не слышно – они были то ли полностью уничтожены Орденом Охотников, то ли сожрали друг друга.
Но что, если они не исчезли? Что, если они изменились, стали хитрее, умнее и коварнее? И что, если однажды один охотник на левиафанов встретится с левиафаном, спустя сотню лет тишины?
Алиса Айхенвальд
Гибель левиафана
Сгоревшее солнце
10 марта
– Э-хе-хей, путник, не проходи мимо, у нас сегодня фестиваль! Только самые лучшие напитки! Только лучшие яства! Только лучшие девчонки! – мужчина средних лет из-за прилавка подмигивает Эмиэлю, который улыбнулся и вежливо кивнул в ответ подзывавшему.
Он здесь не за праздневством. Он здесь для того, чтобы помочь тому, кто пропускает этот праздник – девушке по имени Мальва, которую сразила непонятная хворь. Никто из врачевателей не знал, при какой болезни у человека выступает кровавый пот, слепнут глаза и теряется дар речи. Он, в целом, тоже не знал, но мог предположить, чьих рук это было дело. Тех самых сущностей, которые скрываются в лесах, в реках и в полях. Поджидают свою добычу, медленно и верно отравляют путников, преследуют заблудшие души, и делают так, чтобы под конец своего мученического страдания они приходили к их логову и приносили себя в жертву обезумевшим от голода детенышам монстров, которые должны были давно исчезнуть с этой земли много лет назад.
Эмиэль уже видел такие симптомы – и в первый раз у него не получилось вылечить пациента. Ни олеандр, ни чистотел, ни симптоматическое лечение. Ни даже корень валерианы. В тот первый раз самым гуманным было дать настойку, которая даст безболезненно измучевшемуся заснуть вечным сном.
Но в этот раз он приложит все усилия и все способы, чтобы предотвратить гибель пациента – даже если в ход пойдут лекарства, которые не одобряют другие лекари. Деревенские всё равно не знают, чем именно лечит путешествующий лекарь, а потому доверяли только местным слухам, что этот бледный тип вылечил уже ни одну болезнь, поговаривают, даже роды принимал. Молва о нем ходила разная, и Эмиэль старался поддерживать о себе как можно лучшую репутацию.
Он стучится в двери дома, окна которого были заколочены. Судя по тому, насколько неаккуратно были прибиты деревяшки, делали это быстро, а значит, у пациентки уже появилась светобоязнь. Как иронично, что зрение она потеряла, а света боится всё так же.
– Иду-иду, – за дверьми слышится, как отпирают засовы, а в дверном проеме появляется юное девичье лицо, – О, мы вас уже заждались.
Он заходит в услужливо открытую дверь, а ему сразу же в руки дают зажженную свечу – он чуть было не отшатнулся от неожиданности.
– Идите за мной, Мальве всё хуже и хуже, – и девушка быстрым шагом поднимается на второй этаж, показывая, куда идти.
– В прошлый мой визит спальня находилась на первом этаже, – замечает Эмиэль, держась за перила.
– Да, была… Мальва начала по ночам лунатить, а дверь запирается у нас только в этой комнате, а потому пришлось её переложить – это чтобы она на улицу в ночи не вышла, – перед ним снова открывают дверь и кивают в сторону кровати, стоящей по середине комнаты.
На ней, под тремя покрывалами, лежала худая белая девушка, с закрытыми глазами и побелевшими волосами. Рядом с кроватью было два стула и тумбочка, полная склянок и трав. Эмиэль ставит свечу на один стул, а на другой садится сам, попросив прощения у присутствующих за это.
– Вы её чем то лечили до моего прихода? Давали моё лекарство? – на тумбочке он мог распознать цветки лапчатки белой, отвар из липы мелколистной и растолчённое корневище аира.
– Да, наша сестра кое-что знает в целительстве и мы пытаемся Мальву вылечить сами, но ничего не помогает… Даже ваше лекарство не помогло, – девушка нервно поправляет своё платье, – Альса говорит, что ей нужно будет уехать на пару дней, чтобы добыть то, что поможет Мальве, но, честно говоря, я не уверена, что у неё получится.
Эмиэль трогает лоб пациентки, проверяет пульс и наличие на руках каких либо пятен, проверяет реакцию зрачка на свет – девушка находится в настолько глубоком сне, что не реагирует на производимые с ней действия. Он, конечно, делал всё то же самое и в первый раз, когда пришел по просьбе Сильвы, но надеялся, что проявятся какие-либо ещё симптомы, по которым можно было бы поставить точный диагноз.
На первом этаже раздается грохот и женский крик "Я в порядке!", после чего слышатся торопливые шаги по лестнице. Дверь в комнату распахивается и в неё влетает женщина в желтой шляпе и длинном желтом платье (на сколько вообще можно было рассмотреть цвет платья в тусклом свете свечей), с охапкой трав в руках и сумкой через плечо с баночками. Взгляд девушки приковывается к Эмиэлю, глаза расширяются то ли в ужасе, то ли в каком-то узнавании. Но это мгновение было настолько недолгим, что, кажется, никто, кроме Эмиэля, и не заметил, как замешкалась появившаяся.
– Альса, это лекарь Эмиэль Йемлих, он пришел второй раз проверить Мальву. Помнишь, он раньше приходил, и мы по его совету давали настойку эхинацеи…
– Целые три дня давали, потому что ты настояла, – Альса сощуривает глаза, – Только вот применяется она для укрепления иммунитета и при воспалительных заболеваниях дыхательных путей. У Мальвы, конечно, было затруднено дыхание, но я уверена, что это последствие чего-то ещё, а не болезнь легких. Так что я посчитала, что принимать данное лекарство можно только вместе с чем-то, а не в одиночку от всего остального.
Она задирает голову, снисходительно смотрит на лекаря, а тот чувствует, как ему не рады. Воздух настолько напряжен, что, кажется, скоро будут лететь молнии.
– Эм… Да, ты права, лечить надо правильно, но сэр Йемлих ведь лекарь, а ты… – и Сильва тут же замолкает, когда Альса на неё оборачивается, – Я имела ввиду, что вы можете объединить ваши усилия, раз в первый визит вы встретиться не могли....
Голос девушки становится всё тише, а сама она, кажется, становится всё ниже и ниже.
– Это звучит разумно. Особенно в моменте, когда вы самолично решили, что прописанным лекарем лечение можно соблюдать не в полной мере и смешивать с ещё чем-то.
Он чувствует ледяной взгляд на себе. Настолько ледяной, что можно обжечься. Его вот-вот выкинут отсюда и никто не сможет вылечить Мальву – он, конечно, не считал, что он самый лучший лекарь на свете, но точно сомневался в точности действий Альсы, которая пренебрегала его советами относительно лечения.
– Но что сделано – то сделано, – он поднимает руки в примирительном жесте, – Что вы думаете о состоянии вашей… Сестры? – он складывает руки на коленях, потому что, очевидно, теперь без разрешения женщины в желтой шляпе он не сделает ровным счетом ничего,
– Я думаю, что обычный лекарь тут не справится, – она подходит к тумбочке и раскладывает на ней принесенные лекарства, – Настолько не справится, что вам лучше идти домой.
– Альса, так же нельзя.. – Сильва подаёт голос, но явно всё так же боится свою сестру, даже присутствие постороннего не уменьшает её неуверенности.
– Вы принесли Аронию сливовистную? – Эмиэль перевел своё внимание на выложенные на тумбочку ягоды и травы, – А ещё Аструмка, которая, как мне известно, так же помогает при болезнях дыхательных путей, но вы только что говорили, что лечить нужно не их.
Эмиэль прячет свою улыбку, когда замечает, как закатывает глаза женщина перед ним. Она тяжело вздыхает, закрывает веки, молчит ровно мгновение, словно отсчитывает про себя до пяти, а потом снова обращает свой взгляд на Эмиэля.
– Да, Аструмка нужна при лечении бронхита, но это не её единственное свойство. Вместе Арония и Аструмка имеют успокаивающий эффект, а так же…. – и она замолкает на полуслове, прикусив язык.
– А так же? – он вскидывает брови, ожидая продолжения.
– А так же я считаю, что это хорошее лекарство для сестры. Не думаю, что я готова с вами это обсуждать, – и отворачивается, продолжая своё раскладывание листьев по ступкам.
– Вы же понимаете, что, если ошибетесь в лечении, то ваша сестра может погибнуть? – да, это нечестная игра, но Эмиэль не хотел сдаваться так просто. Каждая человеческая жизнь важна, и он не хочет упускать шанс найти лекарство от хвори, которая поразила Мальву. Потому что в первый раз не получилось. И он очень надеялся, что получится во второй раз.
– Я понимаю, – Альса тяжело вздыхает, поправляет полы своей шляпы, заправляет прядь волос за ухо, – Но так же я понимаю, что я не ошибусь в её лечении. Вы всего лишь странствующий лекарь. А я же получала некоторое образование относительно врачевания, и пусть молва обо мне не такая великая, как о вас, я все же больше уверена в своих силах, чем в ваших.
И взгляд, обращенный к Эмиэлю, был похож на кошачий – желтые глаза с бликами от свечи выглядели на грани магического, невозможного, чего-то за гранью реальности. Как будто принадлежали и не человеку вовсе. Он на мгновение залюбовался ими, но сразу же смахнул наваждение.
Особенно то, которое подкрадывалось в сознание. Ужасная догадка.
Быть может, сущность, которая обитает в лесах, научилась выходить за их пределы?
– Хорошо, сегодня я уйду, но я останусь в вашей деревеньке на время фестиваля – думаю, вам не составит труда меня найти. Я бы хотел знать об изменениях о состоянии Мальвы, если вы не против.
Он поднимается со стула, оставляя на другом свечу, а Сильва тут же подскакивает к нему и всем своим видом говорит, что готова его проводить на улицу. Альса оставляет эту фразу без ответа и снова принимается за смешивание лекарственных трав. А лекарь покидает комнатку со скребущим в груди ощущением неправильности происходящего, незавершенности. Словно ему не хватило обаяния, чтобы уговорить эту женщину. Словно ему не хватило аргументов, чтобы остаться там и помочь. Словно он сделал не всё, что мог. Но житейская мудрость гласит, что ты не в ответе за решения других. Житейская мудрость вообще много интересного рассказывает.
– Вы уж простите её за грубость, – Сильва, стоя у выхода, пыталась оправдаться, – Она у нас очень…сильная? Мы ей, конечно, доверяем, но и она не всемогущая. Вдобавок, я очень сильно боюсь, что во время её путешествия за «нужным» лекарством она пострадает или, ещё хуже, Мальве станет хуже. Поэтому я и позвала вас…
– Думаю, вы сможете меня позвать ещё раз, если ваша сестра будет отсутствовать, а состояние больной ухудшится, – он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Девушка улыбнулась ему в ответ и присела в легком реверансе – истинная леди, которой не место в обветшалом домишке на окраине деревни.
– До свидания, сэр Йемлих.
15 марта
Эта встреча была не специальной. Более того, Эмиэль нарочно избегал района, в котором жили три сестры – он не хотел пересекаться с Альсой, которая, кажется, накинется на него при первой же возможности. Да, она должна была уехать на несколько дней куда-то за поиском трав для Мальвы, но свербящее чувство «а вдруг» не покидало мужчину. Он был бы рад пересечься с Сильвой, но она наверняка не отходит от постели больной.
И так Эмиэль остался наедине с самим собой в деревеньке, которая праздновала фестиваль в честь бога плодородия Дэрвана. Прилавки ломились от овощей и фруктов, а в центре деревеньки сделали большую сцену, на которой каждый час ставили притчу о том, как бог Дэрван принес жителям деревни Дэрванти хороший урожай, тем самым спася её от погибели. Сюжет до невозможности простой: юноша, увидев, что дела в огородах плохи, что запасов на зиму не хватит, взял на себя ответственность отправиться в лес, в котором, по слухам, и жил тот бог плодородия, дабы попросить у него помощи и урожай. Бога нашел он в пещере, тот дал ему семя, которое прорастает в любой земле, и урожай именно от этого семени и прокормил деревню в трудные времена. Всё до очевидного просто. Эмиэль догадывался, что на самом деле никакого «чудесного» семени не было и в помине – наверняка просто какое-нибудь из растений, на подобие кукурузы, дало богатый урожай благодаря стараниям жителей поселения. Но превратить неслучившуюся катастрофу в красивую легенду было похоже на человеческую психику. Всем надо во что-то верить. Пусть это даже наличие бога, у которого были «чудесные» семена.
– Привет, один тут отдыхаешь? – к Эмиэлю, который сидел за одним из столов перед сценой, подсела девушка с ярким макияжем и распущенными рыжими локонами, – Я тебя здесь редко вижу.
– Вы видели меня здесь ровно два раза, – он прячет улыбку в кружке с глинтвейном, – Я более не приезжал в вашу деревню.
– О, так ты здесь проездом, – она наклоняется вперед, скрещивает руки на столе и широко улыбается, – Так-так, тёмные волосы, седеющие виски, бирюзовые глаза, богатая одежда… Подожди-ка, ты тот самый странствующий лекарь, который может вылечить от любой хвори? Я думала, ты будешь выглядеть попроще!
Эмиэль тихо рассмеялся.
– Рад, что смог вас удивить. Но неужели обо мне ходит такая невероятная молва?
– Конечно! Мы как услышали, что ты к Мальве приедешь, так сразу решили, что надо будет и к нам в гости позвать – у наших то болезней хоть отбавляй, а ты, говорят, мастер на все травы и руки… Кстати, про руки… – она накрывает своей ладонью его пальцы и чуть прикрывает веки, – Сразу видно руки умелого человека.
Он сам виноват, что был слишком вежлив. Он аккуратно достает свои руку из-под чужой, ставит кружку на стол и откидывается на спинку стула. Девушка не моргает и глазом, словно ожидала подобной реакции. Даже улыбка не меркнет. Кажется, ещё не сдалась.
– Мне казалось, у вас здесь есть травник, который может вам помочь.
– Ты про Альсу, что ли? – девушка прыскает, как будто он сказал какую-то глупость, – Она нелюдимая, только с сестрами своими и водится. Не, конечно, она помогает, если к ней обратиться, но просит за это баснословных денег, да и характер у неё ещё мерзкий.
– Но ведь если мастер хороший, то и характер значения не имеет?
– Ну, как сказать… Мне кажется, что она вообще не от мира всего. Дикая какая-то. А те, кому она помогала, смогли бы вылечиться и без её трав. Постоянно какие-то странные вещи говорит да в ночи пропадает – Ишка видела, как она прошлой ночью ушла из деревни в лес. Будет смешно, если она пошла к богу плодородия за лекарством для Мальвы.
– А он правда есть, этот ваш бог плодородия? – он кивает в сторону сцены, на которой как раз зажглись вечерние огни.
– Конечно. Не был бы – не ставили бы фестивали в честь него, – она пожимает плечами, после чего отводит взгляд в сторону начинающегося спектакля, к которому теперь ещё прибавились и факела.
– А кто-нибудь его видел? – вопрос очень глупый, но лучше иметь в собеседниках девушку легкого поведения, чем никого. В конце концов, праздник на дворе.
– Нет, боги не показывают же себя людям, даже я это знаю. Но мы будем почтительны к ним, если будем собирать хороший урожай, спахивать поля, а так же будем плодородны во всех смыслах, какие могут быть, – она обратно поворачивается к нему и облокачивается на свой локоть, пальцами проводя по губам, – Нет ничего уважительнее, чем поддерживать богов действиями.
И Эмиэль бы сейчас сказал, что ему пора, что он пришел на фестиваль ради встречи с другом, что ему рано ложиться спать и его вообще пациенты ждут. Он бы придумал любую ложь, которая могла бы показаться правдоподобной, чтобы отвадить от себя такую юную девушку. Он даже подумал, что, может, убедить её как-то, что в партнеры стоит искать кого-то более молодого, а не человека его возраста, и зачем тратить свои годы на кого-то, кто умрет через пару десятков лет.
Он бы наврал. Прочитал бы мораль. Если бы только сзади на него не повисло чье-то тело, обнимая его за шею и всхлипывая у его уха.
– Сэр Йемлих, я вас нашла! – он чувствует, как сильнее руки сжимаются, вокруг его шеи, но не в попытке задушить, а в судорожной попытке успокоиться, – Я не знала, к кому мне ещё идти! Мальва пропала! Я ушла из дома за продуктами полчаса назад, вернулась, а она…она…
И голос Сильвы обрывается слезами.
Эмиэль тут же убирает её ладони с себя и сжимает их настолько, чтобы девушка почувствовала хотя бы какую-то безопасность. Оборачивается, смотрит наверх, на заплаканное лицо, и спокойным, размеренным голосом произносит:
– Мы её сейчас найдем. Расскажите мне по порядку, что произошло. Куда она могла пойти? Выдыхайте.
Слушаясь последнего совета, Сильва набирает легкие, полные воздуха, после чего медленно выдыхает его в попытке успокоиться. Повторяет так ещё два раза, пока Эмиэль держит её за руки.
– Я ушла полчаса назад за продуктами. Мальва лежала в своей постели. Попросила стакан воды. Я вышла из дома и точно закрыла дверь в её комнату на ключ. Входную дверь я так же закрыла на ключ. Когда я вернулась, обе двери были нараспашку, а самой Мальвы в кровати не было. Я не знаю, куда она на ночь глядя могла пойти. Я подумала, может, Альса нашла лекарство и забрала с собой сестру, но её следов я тоже не обнаружила.
Эмиэль кивает, отпускает руки девушки и поднимается со стула.
– Прошу прощения, вынужден вас покинуть – сами понимаете, непредвиденная ситуация.
Он откланивается рыжей девушке, которая выглядела скучающей, словно с пустой человечностью и сопереживанием, и берет Сильву под руку, чтобы отвести её в сторону её дома. И пока та утирала ладонями свои глаза, он расспрашивал:
– Как Мальва чувствовала себя последний день?
– Так же, как и обычно…Наверное.. Она начала больше потеть кровью, но я делала припарки с травами, которые оставила Альса.
– Что за травы это были?
– Не знаю, какие то белые цветки…
– Хорошо. Она ничего вам не говорила?
– Нет, конечно, разве что воду просила, просыпалась то от силы пару раз.
– Где сейчас ваша сестра Альса?
– Ушла в лес… Я же вам говорила об этом… – и Сильва снова теряет контроль над собой и начинает плакать.
Он больше не старается её успокоить. Он старается её как можно быстрее отвести домой, чтобы как можно быстрее осмотреть место, из которого пропала больная. Пока она начинала паниковать, какая-то важная деталь могла ускользнуть от её внимания. Он вообще удивлен, что она сразу подумала о нём, а не побежала в лес искать сестер – что первую, что вторую. Возможно, она бы там же и сгинула, а Мальва вернулась бы на утро целая и невредимая – кто знает этих лунатиков. Но для Сильвы это был бы грустный конец.
– Успокойтесь, пожалуйста, без вашей помощи я не смогу разобраться, что произошло, – конечно, сможет, но возложенная ответственность на хрупкие женские плечи заставляет девушку взять себя в руки и первой войти в дом, до которого они дошли.
Она, видимо, так быстро побежала искать лекаря, что даже забыла закрыть входную дверь. На пороге были кровавые следы, а на дверной ручке был красный отпечаток ладони – вероятно, Мальвы. Ступеньки были измазаны багровым цветом, на двери в комнату такие же кровавые отпечатки пальцев, а вся простынь на кровати была пропитана кровью. Припарка, которую прикладывали ко лбу больной, лежала на полу. Эмиэль поднял её и обнаружил внутри цветы Белозора болотного. И что он там делал, мужчина не имел ни малейшего понятия, потому что это припарки с этим растением используют для заживления ран, а не для снятия температуры.
– Что вы смогли понять?… – Сильва мнет своё платье и изо всех сил старается не заплакать снова.
– Что ваша сестра ушла из дома своими ногами и её никто не похищал. У вас есть же соседи? Давайте спросим, не видели ли они, куда она могла пойти, – он спускается на первый этаж и рассматривает исчезающие в земле отпечатки стоп.
Земля в этой деревеньке настолько благородна, что уже впитала в себя все улики, которые могли бы указать, в каком направлении двигалась девушка.
И они спрашивают об этом вместе, стучась в двери соседних домов. Только тщетно, потому что все либо на фестивале, либо не смотря в окна, чтобы заметить уходящую девушку.
– Быть может, мы можем попросить вас помочь нам найти Мальву? – девушка заглядывает в глаза пожилой соседке, которая смотрит в ответ с сомнением и без капли сожаления.
– Я вам помогу! – сзади неё внутри дома появляется паренек лет пятнадцати, – Тетушка Мальва была доброй ко мне! Её обязательно надо найти!
И он проскальзывает под рукой пожилой женщины, выскакивая на улицу. Та смотрит с укором вслед, но ничего не говорит.
– Я ещё сейчас друзей позову, давайте искать вместе! Мы пойдем, проверим западную и северную часть деревни, а на вас южная и восточная!
– Но ведь мы можем позвать кого-то ещё помогать в поисках, – предположил Эмиэль, но услышал цоканье со стороны соседки.
– Да её никто искать не будет. Вся ваша семейка какая-то странная.
– Ма, не говори так! – малец хмурится, смотря в сторону матери.
– Как есть – так и говорю. Что одна, что вторая, что третья. Может, её вообще бог плодородия забрал к себе, в качестве платы за урожай.
Сильва охает и постепенно оседает на землю, прикрывая рот рукой. Эмиэль тут же опускается рядом с ней и хватает её за плечи, заглядывает к ней в глаза, а в них плещется сильнейший ужас.
– Что вы имеете ввиду? – интересуется он у соседки.
– Сегодня ж фестиваль, – обыденно замечает она, – Бог плодородия забирает к себе, чтобы дать нам урожай на следующий год.
– У вас пропадают люди каждый год? – он чувствует, как его брови поднимаются вверх то ли от удивления, то ли от аналогичного шока.
– Не, не пропадают, но к фестивалю то одного телега переедет и он дома с переломами окочуривается, то кто-то отравится и сгинет в поле, в котором и блевал же. В основном пьянь да нищие. Их не жалко.
Их не жалко.
Не жалко.
Не люди.
Людоеды.
– Я вас понял, – он насильно поднимает Сильву за плечи на ноги.
– Сейчас вы идете проверять южную часть деревни, спрашивая всех по пути, не видели ли они вашу сестру. Я же пойду на восточную, к воротам, спрошу у стражников, не видели ли они, как выходила ваша сестра. Вы меня поняли?
Сильва смотрит в глаза лекарю, молча кивает, всё так же прикрывая рот ладонью, но послушно разворачивается в сторону, которую ей поручили. Малец подхватывает её за руку и ведет вперед, что-то говоря про то, что он сейчас ещё помощников найдет и не надо так беспокоиться, всё будет хорошо. И внутреннее Эмиэль ему благодарен, что он взял на себя инициативу по успокоению девушки. У него то сейчас была задача поважнее.
Потому что если он прав, то искать Мальву надо в лесу, а не в гуще событий. Отправлять туда подростков и женщину – поступок для подлого, а не для джентльмена.
И он направляется прямо к деревенских воротам, осматривая местность на наличие каких-либо улик. Никаких стражников на охране не было – вестимо, они ушли праздновать на фестиваль, а потому проходи кто хочет. Если бы сейчас на деревню напали волки, то наверняка они бы узнали об этом уже в момент, когда звери добрались до центра поселения.
На деревянных воротах был кровавый отпечаток ладони. Самое прямое доказательство того, что лунатик ушла в лес. Получается, уже ночью. В тот самый, в который ушла и её сестра. И в тот самый, в котором живет бог плодородия, если верить легенде этой деревеньки.
Эмиэлю нельзя было медлить, а потому он вышел через главные ворота и бегом направился в сторону чащи, пытаясь уловить в воздухе запах крови или чего-то ещё, что указывало бы на девушку. Прошло не так много времени – если это правда приступ лунатизма, то она бы не ушла далеко. Другое дело было бы, если бы она намеренно знала, куда идти. И тут Эмиэль был в проигрыше – он не знал, куда именно она держала путь, а вариант с «добрый бог плодородия на самом деле ни черта не добрый» он отметал. Старательно игнорировал.
Не игнорировал кровавые отпечатки на стволах деревьев. Не игнорировал оставленные на земле носочки, такие же окровавленные, как и простынь на постели больной. Запах железа ощущался всё сильнее и сильнее, и если его чувствовал Эмиэль, то дикие звери его чувствовали и подавно. Он сжимает под жилеткой ножик, с помощью которого отрезает травы при сборе, но он вряд ли ему поможет, если волк решит, что лекарь отличный ужин. И вряд ли он с помощью него сможет защитить девушку, когда он её найдет.
А он её найдет. Чужие отпечатки вели лучше путеводной нити. Все глубже и глубже в лес. По сломанным веткам, еле видным контурам деревьев, осыпавшимся листьям и кровавым следам. Тем самым, которые оборвались у входа в пещеру. Такого маленького, что его даже не заметишь сразу, через кусты и высокую траву.
– Мальва? – он понимал, что ему не стоит издавать лишних звуков, но он надеялся, что, может быть, его голос заставит лунатящую девушку очнуться и выйти из пещеры.
Но его голос прозвучал даже как то слишком громко. И только сейчас он понял, что вокруг него нет ни пения птиц, ни шелеста листвы, никаких звуков вообще. И это всё означало только то, что ему нужно отсюда бежать. И как можно быстрее. Людям вообще лучше было бы не находиться в местах, в которых висит настолько наэлектризованный воздух. И это была причина, по которой Эмиэль раздвигает руками траву и…
Тут же получил получает оплеуху по затылку.
Сегодня как-то слишком много на него нападают со спины.
– Нельзя! – Альса ударяет его ещё и по рукам.
– Ваша сестра…
– Нельзя! – рычит она снова, – Я знаю. Нельзя!
– Но…
– Отойди, – она зажигает огниво и он получает возможность рассмотреть её лицо – раскрасневшееся, решительное, расцапаранное.
Вся её одежда была порванной, но, кажется, её это ни капли не смущало. Она отрывает подол своего платья, чтобы оно было ещё короче, и наклоняется, чтобы пробраться в пещеру. Тут уже Эмиэль хватает её за руку.
– Почему мне нельзя, а вам можно?
– Потому что Дэрван забирает всегда кого-то одного. И явно того, кто жил в деревне побольше твоего, – она пытается вырваться, но лекарь никогда не был слабым.
– И поэтому вы решили принести себя в жертву?
– И поэтому я более чем уверена, что твое присутствие помешает – ты тупо его спугнешь, заставишь паниковать, и я не смогу договориться с ним.
– Вы правда думаете, что можете с ним договориться?
– С любым богом это можно сделать, – она отворачивается, но, кажется, уже менее уверена в своих словах.
– Я вас не отпущу одну.
– Ты не рыцарь.
– Вы тоже.
И Альса как-то странно смеется на этих словах. Дергает плечом со всей силы и вырывается из чужих рук. Настолько быстро, что чуть ли не мгновенно пропадает с огнивом в пещере. Лекарь тихо ругается, но старается поспеть за девушкой – свет от огня не играет ей на пользу, и он видит по отблескам на стенах пещеры, куда она двигается.
– Отстань от меня, – он еле её догоняет и видит, как она кидает в рот какую-то траву, которую достала из поясного мешочка.
– Что это? – он чувствует запах Амаранта и Маральего корня, но он совершенно не понимал, почему она ест эти растения вместе.
– Это то, что мне даст поговорить с Дэрвантом на доступном мне языке, – и она ускоряет шаг. Он не трогает её, не пытается остановить, потому что понимает, что в его нынешней физической форме он не сможет справиться с Альсой. Ни одно платье не могло скрыть её накаченного тела и широких плеч. И он даже не уверен, кто победит – деревенская стража или она, потому что при всех её попытках выглядеть «женственно», от неё все еще исходила неведомая духовная сила.
– Тише, – она проскальзывает между парой сталагмитов, прикрывая ладонью свет от огнива, – Я слышу его.
Эмиэль не слышал. Но он точно слышал запах крови, точно такой же, по которой он шел в лесу. Он делает пару шагов перед Альсой, идя, как завороженный, на запах. Его не останавливают. И он идет дальше сам, без света, до тех пор, пока запах не завис прямо над ним.
Он не видел в темноте. Но он точно знал, кто именно сейчас находится на верхушке одного из сталагмитов, проткнутый насквозь.
– Вам не нужно это видеть, – шепчет он, всматриваясь в непроглядную тьму.
– Я знаю, – голос девушки раздается далеко сзади, так же тихо, как и его, но пещеры делают любой шорох громче в разы.
– Вы знаете, что произошло? – он не оборачивается.
– Я догадываюсь, – шаг, второй, третий, Альса приближается вместе с огнивом к Эмиэлю, чтобы осветить проткнутое камнем тело своей сестры. Некогда белые волосы окрасились в красный, а светлая ночнушка почернела от крови. Благодаря принесенному свету Эмиэль получает возможность осмотреть место, в котором они оказались: большой пустой грот с сталагмитами и сталактитами, с потолка капает вода, а на ближайших камнях отражается свет от Альсы. Жуткое место. В таких местах ломают ноги и погибают без возможности выбраться.
– Может быть, вам лучше не смотреть? – он поворачивается в сторону спутницы, смотрит в её покрасневшие глаза и прожилки, которые образовались на веках. Это были не слезы. Кажется, травы, которые она приняла, повышают давление и приводят к улучшению зрения. Эмиэль был не уверен в своей догадке. Но в чем точно он был уверен, так это в том, что эта женщина не собирается отворачиваться. Она хмурится, рассматривая погибшую, и даже не моргает. Любая другая уже забилась бы в истерике, как то сделала Сильва, когда поняла, что сестра пропала. Но Альса – не «любая другая».
– На других камнях тоже есть кровавые следы. Но я не вижу тел, – она настолько хладнокровно замечает это, что мужчина даже вздрагивает.
Он шокирован больше неё? Он же лекарь, он очень часто видел мертвые тела. Так почему ему так жутко сейчас? Неужели от того, насколько спокойно восприняла чужую смерть эта девушка?
– Да, вижу, – он еле заставляет себя отвести взгляд от лица собеседницы.
– Я думаю, что «бог» уже не здесь.
– Вы правда думаете, что это проделки какой-то сущности?
– Левиафана.
– Они же вымерли сто лет назад.
– Я в этом не была бы так уверена.
– Но почему вы тогда не расскажете своей деревне, что рядом с вами живет такое опасное чудовище?
– Потому что они мне не поверят, – она пожимает плечами и проходит дальше, между сталагмитами, – Ты наверняка уже заметил, какое отношение к нашей семье среди местных.
– Но это не причина игнорировать настолько прямую угрозу, – он словно спорил не с ней, а с каждым жителем деревни отдельно, потому что никто не видел этих древних чудовищ уже много лет.
– Сам подумай: приходит местная сумасшедшая и говорит, что их «бог» – это не бог, а тот самый кошмар, из за которого чуть не вымер человеческий род. А, и да, в лес не ходите, в поле тоже, по ночам в окна не выглядывайте. Смешно, – она фыркает и проводит пальцами по отпечаткам крови на одном из камней.
– Но можно же как-то по-другому об этом сказать: придумать байку, что в лесу волки опасные, что в полях ядовитые травы, что духи, в конце концов, напали на деревню, – он сам понимает, что звучит не убедительно, но он пытается рационализировать настолько открытое игнорирование опасности.
– Они выросли в этой деревне, – Альса тяжело вздыхает, – Они в ней и помрут. Они даже считают нормальным, что каждый год кто-то помирает. Они правда считают это «данью» божеству.
Она присаживается на корточки у основания одного из сталагмитов и берет в руку горсть грязи. Сильно сжимает её, выдавливая из неё воду, после чего разжимает ладонь и всматривается в мокрые блестящие крупицы песка.
– Он спрятался дальше, – она смотрит в дальнюю часть грота, в которой виден высокий проход, – Идти ли дальше со мной – твое решение, но учти, что дальше будет опасно.
– Я бы хотел помочь вам, чем смогу. Даже если это просто упасть в ноги «богу» и мешать ему передвигаться, – Эмиэль криво улыбается от своей плохой шутки, но тут же замирает, когда видит улыбку на лице Альсы. Она тоже улыбалась на сказанные слова.
Это был первый раз, когда он видел её улыбку? И это чертовски пугало.
– Пеняй на себя, – нараспев говорит она, достает из-за пояса охотничий нож и наперевес с ним двигается в сторону прохода.
Они друг за другом следуют внутрь прохода, в котором темнота настолько вязкая, что они не видят дальше пары метров. Польза огнива уменьшалась с каждым их шагом, и если они разминутся, то вряд ли смогут выбраться из пещеры самостоятельно. Передвигались они на ощупь, любой их шаг мог быть последним – подскользнулся на мокром камне, упал и разбился. И если Эмиэлю это было не так страшно, то, в его представлении, Альса все ещё оставалась хрупкой девушкой, которую надо поддерживать и ловить. Да, она храбрилась, строила из себя страшную и опасную, была более накаченной, чем он, но, по факту, она была такой же деревенщиной, как и Сильва с Мальвой. А Эмиэль был мужчиной, и это он должен идти впереди…
– Слышишь? – она выставляет руку вперед вместо с огнивом, которое ничего особенного не освещает.
– Нет?
– А зря, – девушка прибавляет шаг вперед, идя на какой-то звук, который не слышит Эмиэль, а тому остается только поспевать за её шагом.
– Чем старше становишься, тем хуже слух, – она останавливается прямо перед пропастью, которая ведет пещеру ещё ниже, – И это может сыграть с тобой злую шутку.
Она берет камень с земли и бросает его в пропасть – и летит он очень, очень долго, прежде чем упадет на что-то…мягкое?
– Ха-ха, – она берет ещё камни и бросает их туда же. А ещё один камень, который не может поднять, сталкивает ногой вниз.
После чего отдает огниво в руки Эмиэля.
– Ты лучше отойди чуть-чуть назад, потому что сейчас будет громко и страшно, – и она сталкивает самый большой камень вниз, после приземления которого раздается чей-то яростный писк.
Снизу вырывается мощный поток воздуха, да так сильно, что волосы девушки поднимаются вверх. Из пропасти взлетало нечто, вереща и пища, и это что-то планировало разобраться с теми, кто потревожил его покой.
– Передай Сильве, чтобы не налегала на сладкое, – говорит Альса, после чего разворачивается в сторону пропасти и спрыгивает в неё.
Эмиэль не успевает её поймать. Он даже не видит, куда она спрыгнула. Но он точно почувствовал по потокам воздуха, что нечто окончательно взлетело вверх из пропасти и врезалось в потолок пещеры, отчего на мужчину посыпались камни. Он делает несколько шагов в сторону, но этого было недостаточно, потому что потоки ветра от чужих крыльев были настолько сильными, что сбили его с ног и чуть было не заставили выронить огниво из рук. Быстрым ползком он прячется за один из сталагмитов, выглядывая за него и следя за происходящим.
По пещере бешено летала огромная трехметровая летучая мышь, в холку которой вцепилась Альса, которую эта летучая мышь пыталась сбросить с себя. Но девушка не отцеплялась и наносила ей удары в шею своим ножом. Причем не только в шею, а куда придется: то в глаза, то в нос, то в крылья. В какой-то момент чудовище очень сильно ударилось от стену пещеры спиной, на которой висела девушка, и Эмиэлю показалось, что девушку раздавило об камень. Он дернулся из-за своего укрытия, чтобы как-то помочь Альсе, но ей не нужна была его помощь – она все ещё крепко держалась за загривок и как-то очень замысловато резала по плоти чудовища. И в какой-то момент девушка вцепляется зубами в разрезанную плоть и та начинает светиться по линиям, которые она ранее вырезала. Эмиэль не мог разглядеть, что именно было начертано на холке летучей мыши, но он точно видел, как она начинает медленнее махать крыльями и её движения становятся все более размытыми. Она ещё пару раз предпринимает попытку сбросить с себя человека, но терпит неудачу, а потому, издав жалкий крик, с грохотом падает на сталагмиты рядом с Эмиэлем.
Альса разжимает челюсти и выплевывает кровь твари, после чего смотрит в сторону мужчины дикими глазами. И он не уверен, это самое ужасное или же самое прекрасное зрелище, которое он видел в своей жизни: огниво освещало её белые волосы, испачканные в крови, измазанное лицо, и яркие светящиеся глаза. Она вся была красной – и разумный бы человек бежал прочь от неё. Если она такое сделала с огромным чудовищем, то что она может сделать с ним?
Но эта мысль его не пугала. Чем больше он вглядывался, тем меньше понимал, но он был уверен, что с Альсой он может договориться, в отличие от трехметровой летучей мыши.
– Вы в порядке? – это очень жалкий вопрос в данной ситуации, но он не знал, что спросить ещё или как начать диалог.
– Оправлюсь, – она садится на чудовище и рассматривает дело своих рук, тот самый рисунок, который больше не светился, – Оно в любой момент может очнуться, оно просто обездвижено.
И начинает своим маленьким ножом отпиливать твари голову, по нервам, по сухожилиям, по мышцам и по мясу. Все камни заливаются кровью, вязкая субстанция начала выливаться в пропасть, из которой вылетел монстр. Эмиэль встает рядом, освещая область, которую так тщательно отрезала Альса. Его не пугал вид крови, но в разы сильнее пугало хладнокровие, с которым девушка делала свою работу.
– Выглядит так, словно вы не впервые лишаете кого-то головы, – он тихо посмеялся, надеясь, что это разрядит атмосферу, но на него даже не обернулись.
Молчание говорит красноречивее слов.
– В нашей семье на охоту хожу я, – после недолгой тишины выдыхает она.
– И разделываете животных? Поэтому вы так хорошо справились с этой тварью? Опыт охоты?
– Ты так прелестно избегаешь вопроса, который явно хочешь задать, но почему-то не задаешь, – Альса усмехается, голова отрезана уже на половину.
– Вопроса про что? – лекарь отводит глаза в сторону.
– Ха-ха, смешно, – ловким движением руки лезвие проходится по внешней стороны шеи чудовища, после чего девушка дергает чужую голову на себя и со смачным звуком отрывает её, – Вот так он больше никому не причинит вреда.
Она выкидывает голову в пропасть, забирает огниво у Эмиэля и вяло ковыляет в сторону выхода.
– Вам нужна первая помощь, – он только сейчас замечает, что её спина покрыта рваными ранами, вероятно, от столкновения с каменной стеной.
– На мне всё заживает, как на собаке, – отмахивается Альса и достает из мешочка на поясе какую-то траву, которую закидывает к себе в рот, – Платье жалко.
– И вашу сестру, – на этой фразе девушка останавливается и опускает взгляд вниз, – Что вы думаете делать с телом?
– Я думаю его оставить здесь.
– А похоронить?
– Я… – девушка отводит глаза, – Я не знаю, как объяснить деревне, что с ней случилось, и почему из леса я пришла вместе с её мертвым телом.
– Но ведь я буду вместе с вами. Я могу объяснить, что на неё напало чудовище в лесу, а мы с вами пытались её спасти, но не получилось. Если они не поверят “чудачке”, то они поверят “странствующему лекарю”, – Эмиэль пытается поймать её взгляд, заглядывает снизу в глаза, но она хмурится и прячется от зрительного контакта.
– Честно говоря, мне кажется, что Сильве вообще лучше не знать, что случилось с сестренкой, – она ещё сильнее мрачнеет, плечи опускаются, – Я не уверена, переживет ли она то, что она за ней не уследила.
– Откуда вы знаете, что случилось в деревне?
– Это же очевидно – наверняка Мальва ушла самостоятельно, в приступе лунатизма, а Сильва бросилась её искать. И поэтому ты здесь – потому что Сильва попросила тебя о помощи, – Альса пожимает плечами, – Мне в разы больше нравится вариант, где Мальву признают пропавшей без вести, потому что так есть хотя бы шанс, что где-то добрая душа её нашла в лесу и вывела к людям. А если учесть, как сильно она болела, то там при должном воображении можно и потерю памяти приплести. Что угодно придумать можно, если надеешься, что кто-то в порядке. А если ты знаешь, что кто-то умер, то и надеяться уже не на что.
Спина с уже почти зажившими ранами выпрямляется, а девушка начинает идти вперед, по памяти прощупывая тропу.
– Поэтому вы предпочитаете солгать?
– Я думаю, что есть ложь во спасение.
Эмиэль тяжело вздыхает и протирает ладонью глаза. Он чувствовал, как его просили сохранить в секрете то, что здесь произошло, но он не был уверен, сможет ли он смотреть на убивающуюся горем Сильву, зная правду. И, по сути, это же он не смог догнать больную. Если бы он был чуть быстрее, чуть смекалистее, то, возможно…
– Ничего бы не изменилось, – прерывает его поток мыслей женский голос, – Не в эту ночь, так в другую. Это бы всё равно произошло. Я… Я думаю, что этот левиафан как-то отравил мою сестру, когда она была в лесу, после чего яд ослаблял её тело и разум. И когда она стала совсем слабой, то позвал к себе против её воли. По крайней мере, всё так выглядит.
Они дошли до места, где был труп Мальвы, но Альса даже не посмотрела на него, пройдя мимо, прямо к выходу. Эмиэль задержал свой взгляд на обескровленном теле, но поспешил за удаляющимся от него огоньком. Уже на свежем воздухе девушка позволила себе присесть на пенек, потушить огниво и закрыть глаза ладонями. И хоть уже была ночь, в лунном свете, пробивающемся сквозь ветки деревьев, Эмиэль мог увидеть, как содрогаются её плечи. Будь это любая другая девушка – он бы сказал, что всё будет хорошо, что она молодец, что она сделала всё, что могла. Но, кажется, этому человеку не нужны были слова успокоения. А потому он просто сел рядом на землю, скрестив пальцы на коленях, и запрокинул голову, всматриваясь в еле видные звезды.
В лесу снова слышно пение птиц.
До деревни они добрались без происшествий. Разве что Альса попросила жакет Эмиэля, чтобы прикрыть наготу – в конце концов, от её платья осталась юбка выше колена да топ с одной лямкой и с в клочья разорванной спиной.
– Ты меня спас от медведя в лесу, Мальву ты не нашел, я тоже её не видела, – резюмирует она на подходе к вратам. Лекарь тяжело вздохнает, но кивает.
В поселении был переполох, рядом с воротами стояли люди с факелами, и при виде двух двигающихся фигур стражники закричали “Это они!”. К ним сразу же подбежали люди, охающие и ахающие, желающие помочь, но Эмиэль одной рукой обнял за плечи девушку и отгородив её от жителей, произнес:
– Она тяжело пострадала, я веду оказать ей первую помощь, пожалуйста, не мешайте.
– Передайте Сильве, что я у сэра Йемлиха, – бормочет Альса, прижимаясь к боку мужчины.
Толпа вокруг них удивленно посмотрела на девушку, но расступилась. Наверное, они впервые видели, как “местная чудачка” показывает свою слабость, а уж тем более льнет к противоположному полу. Какой-то паренек проскочил вперед них, крикнув что-то на подобие “Я передам!”, и побежал в сторону дома трех сестер.
– Прошу прощения за самоуправство, – шепчет он девушке, на что та кивает головой.
– Вы Мальву не нашли? – перед ними появляется торговец, которого Эмиэль видел на фестивале.
– Она пропала? – Альса широко открывает глаза, показывая наигранное удивление, после чего смотрит то на лекаря, то на толпу, то на торговца, – Я же ей травы искала, куда она ушла то…
– Ушла из дома в лес! Сэр Йемлих пошел её искать, а нашел…тебя? – торговец только сейчас заметил, в каком состоянии находится девушка, а потому чуть поник и отступил назад.
Эмиэль воспользовался этой заминкой и, не удостоив ответом мужчину, поспешил вперед, в дом, который арендовал для своей жизни в этой деревушке. Одноэтажное здание, почти без окон, но зато с крепкой устеленной крышей. Толпа проводила их до дверей, а когда они скрылись за ними, то начала разбредаться, словно потеряв весь интерес к происходящему.
Стоило двери за ними закрыться, как девушка тут же отшатнулась от лекаря, как от прокаженного. Тот не обратил на это внимание и зажег свечи, которые стояли у входа – одну протянул гостье.
– Сильва придет минут через десять, вам лучше пойти на койку, на которой я принимаю пациентов, – кивает в сторону комнаты, которая, вероятно, выполняла роль приемной, – А я пока разведу камин и сделаю вам отвар для восстановления крови.
– Я в порядке.
– Как лекарь, я не могу пренебречь своими обязанностями, даже если на вас “все заживает как на собаке”, – он опускает голову, смотрит исподлобья, готовый отстаивать свою правду.
Только отстаивать ничего не пришлось – она не стала дальше спорить и послушно прошла в комнату, на которую ей указал Эмиэль. Туда он принес полотенца и ведро с водой, чтобы смыть кровь, и девушка молча его приняла. Настаивать на помощи в умывании он не стал, а сразу же направился разводить огонь и искать лекарство для “пациентки”. Как раз на моменте, когда все нужные травы были заварены, в дверь начали судорожно стучать, требуя впустить.
На пороге была взъерошенная Сильва, с раскрасневшимся лицом и глазами.
– Где моя сестра?! – и она пытается проскользнуть внутрь, мимо мужчины, но он ловит её за плечо и останавливает.
– Вашей сестре сейчас тяжело, поэтому прошу, успокойтесь, ей нужен покой, – после чего отпускает и идет вперед в сторону приемной комнаты.
Даже вежливо стучит и открывает дверь перед Сильвой, которая тут же бросается в сторону “пациентки”. Но сам решает не заходить и не заглядывать – им необходимо побыть вдвоем, без посторонних глаз. Ему нужно было начать ещё один отвар – для второй гостьи, которая, кажется, пережила крупное нервное потрясение, и вот-вот снова ударится в истерику.
Поэтому лекарь заходит в комнату уже вместе с двумя кружками – одна для Альсы с крововосстанавливающим напитком, а вторая для её сестры для нервов и успокаивающее.
– Понимаешь, я не смогла за неё уследить, – Сильва заливалась слезами, уткнувшись лицом в плечо обнимающей её девушки.
– Ш-ш-ш, я уверена, что с ней всё в порядке, просто мы её ещё не нашли, – “пациентка” гладила по спине свою сестру, укачивая её, как ребенка.
Эмиэль успел заметить, что большая часть крови смыта, а его запас с бинтами был беспощадно распотрошен и пошел на перевязку грудной клетки гостьи. Его жакет же висел на стуле рядом со столом, на котором стояла единственная свеча.
– Я принес вам лекарство, это для леди Альсы, а это для леди Сильвы – он ставит на тумбочку рядом с кроватью обе кружки и садится на тот же самый стул, – Пациентке нужен покой, а потому я бы попросил вас, леди Сильва, взять себя в руки. Хотя бы до тех пор, пока ваша сестра не пойдет на поправку.
Плачущая девушка отстраняется от плеча и вытирает глаза ладонями, тяжело вздыхает, и в попытке успокоиться берет в руки кружку с успокаивающим отваром, который тут же начинает пить. Альса следует её примеру и берет себе другую, сцепляя на ней пальцы в замок.
– Вы можете рассказать, что произошло, сэр Йемлих? – оторвавшись от лекарства, спрашивает Сильва.
– Думаю, вам уже всё рассказала ваша сестра. Но я могу выложить и свою версию произошедшего, – он почтительно наклоняется в сторону “пациентки”, – Я последовал в лес, когда мы все начали искать леди Мальву. Там я нашел кровавые следы, которые привели меня к леди Альсе, на которую напал медведь. Медведя я прогнал, леди Альсе я оказал первую помощь и уже после этого повел в сторону деревни. К сожалению, я не смог дальше искать леди Мальву, потому что помощь леди Альсе была для меня первостепенной.
– Да-да, я понимаю, – голос девушки звучал совсем глухо, видимо, весь прорыдала, – В других сторонах сестрицу тоже не нашли. Мы не понимаем, куда она могла уйти.
– Главное – не прекращать поиски, – заверяет Эмиэль, но чувствует, как у него на душе начинают скрестись кошки, – Она наверняка проснется от своего лунатизма и вернется обратно.
– Главное, чтобы она, как и сестренка, не попалась в руки дикого зверя, – Сильва шмыгает, снова утирает глаза ладонями и изо всех сил старается не расплакаться.
– Я уверен, что всё будет хорошо, – ложь, наглая ложь, – Солнце взойдет и ваша сестра вернется.
Она активно кивает, смотря на дно кружки, а Альса смотрит на Эмиэля стеклянными глазами, словно сквозь него. Он встречается с ней взглядом, приподнимает бровь, но она даже не реагирует на это. Как будто она уже где-то внутри себя.
– Вашей сестре нужно пару дней провести здесь, чтобы залечить раны, нанесенные медведем – вы наверняка сами понимаете, как важно не занести заразу в царапины.
– Но у Альсы совершенно ничего нет, – Сильва растерянно смотрит на “пациентку”.
– То, что я ей верно оказал первую помощь, не отрицает того факта, что она была ранена. Ей нужно быть под наблюдением. Но вы можете остаться здесь с ней, если хотите, у меня есть свободная комната для гостей.
– А можно? Я.. я не знаю, – она растерянно переводит взгляд то с лекаря, то на “больную”, – Я должна быть дома, если Мальва вернется.
– Ступай домой и жди сестру, – Альса кладет ладонь ей на руку, – Как только я вылечусь – я сразу же вернусь к тебе. Вдобавок, ты можешь оставить соседку последить за домом, а сама сбежать ко мне сюда на пару часов. Я уверена, что Мальва скоро вернется.
– Ладно, я тебе верю, – губы Сильвы все ещё дрожат, но уже не так сильно, как раньше, – Оставляю её на вас, сэр Йемлих.
– Спасибо за доверие, леди, – и кланяется, на сколько это вообще возможно.
Спустя час сестринских разговоров, которым Эмиэль решил не мешать, тактично удалившись из приемной комнаты, Сильва ушла из дома лекаря, оставив “пациентку” наедине с врачом. И как только дверь за ней закрылась, Альса откинулась на койку, тяжело выдохнув. Мужчина принес ещё один отвар, на этот раз восстанавливающий силы.
– Любезно с твоей стороны поить меня чем-то, что мне уже не нужно, – но кружку все таки принимает и даже пьет отвар из Солодки и Тысячелистника.
– Я лекарь, а значит, мне нужно позаботиться о вашем состоянии.
– Я в полном порядке. Я сказала это два часа назад, я скажу это сейчас.
– Тогда считайте, что я выполняю слово, данное вашей сестре, – пожимает плечами и садится напротив, перемешивая уже в своей кружке настойку из Боярышника.
– Завтра я уйду отсюда.
– Не будет ли это слишком подозрительным? Вот в ночи вас “дерет медведь”, а вот на следующий день вы на ногах.
Девушка молчит. Эмиэль поджимает губы и продолжает размешивать напиток.
– Два дня?
– Вы со мной торгуетесь?
– Да?
И тут он не выдерживает и тихо смеется.
– Вы можете уйти, когда ваша душа пожелает, но объяснять, как вы так быстро восстановились после встречи со зверем, будете уже сами, – и он отпивает свой напиток, горячий и сладкий.
Альса молчит некоторое время, обдумывая предложение, и кивает, приходя к каким то выводам у себя в голове. Она даже соглашается переселиться в другую комнату, освободив приемную, потому что у лекаря, так то, есть работа кроме заботы об одной определенной девушке. В середине дня Альса спрашивает разрешения взять почитать его книги, которые в малом количестве стояли на полках на стеллаже, и даже оживляется, получая согласие. И Эмиэль бы назвал её самым спокойным и беспроблемным пациентом, если бы только каждый первый, кто к нему заходит, не спрашивал бы, как она себя чувствует. И за целый рабочий день он успел устать от лжи, которую повторял буквально каждому:
– Сейчас леди Альсе необходим покой. Думаю, что завтра она сможет уже с вами общаться, но сейчас бы я попросил её не тревожить.
Но с каждой повторенной фразой он чувствовал, как возрастает его репутация среди жителей деревни. Ещё чуть-чуть и ему бы начали носить дары, чтобы именно он провел осмотр больного и назначил ему лечение, а не какой-то там “местный целитель”.
– Выглядишь уставшим, – замечает Альса, отрываясь от книги, когда ближе к вечеру к ней в комнату заходит лекарь вместе с целебным напитком.
– И по чьей же вине, интересно, – он криво улыбается, ставя кружку с отваром на тумбочку, – Я целый день слагал легенды о том, как вам плохо, но, кажется, зря.
– Кто знает, – протягивает женщина, перелистывая страницу в книге про растения, – Может быть, слепленная нами байка выглядит правдоподобнее правды.
– Может быть и так. Но я так и не получил ответов на свои вопросы, – он ставит стул рядом с кроватью, на которой сидела Альса, – Вы так и не рассказали, как вы обездвижили того левиафана.
И садится напротив неё, чтобы иметь хотя бы какой-то шанс считать её эмоцию на лице. Но она непроницаема, и всё, что он видит, это невыносимая скука.
– Я не хочу тебе это рассказывать, – протягивает она, закрывая книгу.
– Что?
– Просто не хочу. Тебе не за чем это знать. Ты наверняка спокойно спишь и без этих знаний. Более того, завтра я от тебя “выпишусь”, а через пару недель ты тем более уедешь отсюда, потому что ты “странствующий” лекарь, а не “сидящий на одном месте” лекарь. Так что чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Можешь и дальше по вечерам заваривать ромашку – никаких лишних и страшных знаний ты не получишь.
– А если бы я хотел их получить?
– То я не могу их тебе дать, – пожимает плечами, – Мне ещё жить здесь. Если это утечет куда-то, то может испортить мне жизнь или вообще её разрушить. Так что, при всем уважении, к твоему труду, я бы попросила не приставать ко мне с вопросами, ответы на которых я дать не могу.
– Но я могу разрушить вашу жизнь, рассказав, что произошло в пещере, – мужчина улыбается, когда видит, как наклоняется на бок её голова.
– Как и я могу разрушить твою какой-нибудь обыденной клеветой на подобие “ко мне лекарь приставал”, – Альса разводит руками, – Ты сам согласился мне помочь, так не шантажируй меня тем, что я пытаюсь защитить себя.
Эмиэль тяжело выдыхает, с сожалением признавая, что в этих словах есть логика.
– Книги по травам? – он обращает внимание на уже закрытый фолиант, подписанный его именем.
– Вы уйдете, а я останусь, а местный лекарь не очень…профессионален в вопросах медицины.
– Мне казалось, что вас избегают в деревне.
– Избегать избегают, но когда приспичит, то идут ко мне.
Во входную дверь стучат и мужчина отлучается открыть гостье – Сильва пришла проведать сестру с грустными новостями, что Мальва так и не вернулась. Лекарь до невероятности тактичный, а потому снова оставляет девушек наедине. У него остались дела вне разговора с тем, кто не хочет выдавать свои секреты.
На следующее утро Альса насильно его будит стуком в дверь его спальни, с требованием уже дать ей выписку, чтобы она отправилась домой. Выхватывая подписанную бумагу из рук Эмиэля, она бурчит что-то на подобие “спасибо” и стремительно уходит из дома лекаря.
И более в течение недели они не пересекались – то ли Альса старалась не попадаться ему не глаза, то ли нарочно сидела у себя дома, то ли вообще сбежала из поселения. Пару раз он встречался с Сильвой, которая рассказывала, что Мальвы всё ещё нет, но они все надеются, что она найдет дорогу домой.
Странствующего лекаря провожал почти весь Дэрванти. Кроме сестер, которых он так и не увидел в толпе жителей.
Алиса Айхенвальд
Левиафаны – огромные чудовища, которые терроризировали людей на протяжении многих столетий. Но вот уже больше сотни лет о них почти не слышно – они были то ли полностью уничтожены Орденом Охотников, то ли сожрали друг друга.
Но что, если они не исчезли? Что, если они изменились, стали хитрее, умнее и коварнее? И что, если однажды один охотник на левиафанов встретится с левиафаном, спустя сотню лет тишины?
Алиса Айхенвальд
Гибель левиафана
Сгоревшее солнце
10 марта
– Э-хе-хей, путник, не проходи мимо, у нас сегодня фестиваль! Только самые лучшие напитки! Только лучшие яства! Только лучшие девчонки! – мужчина средних лет из-за прилавка подмигивает Эмиэлю, который улыбнулся и вежливо кивнул в ответ подзывавшему.
Он здесь не за праздневством. Он здесь для того, чтобы помочь тому, кто пропускает этот праздник – девушке по имени Мальва, которую сразила непонятная хворь. Никто из врачевателей не знал, при какой болезни у человека выступает кровавый пот, слепнут глаза и теряется дар речи. Он, в целом, тоже не знал, но мог предположить, чьих рук это было дело. Тех самых сущностей, которые скрываются в лесах, в реках и в полях. Поджидают свою добычу, медленно и верно отравляют путников, преследуют заблудшие души, и делают так, чтобы под конец своего мученического страдания они приходили к их логову и приносили себя в жертву обезумевшим от голода детенышам монстров, которые должны были давно исчезнуть с этой земли много лет назад.
Эмиэль уже видел такие симптомы – и в первый раз у него не получилось вылечить пациента. Ни олеандр, ни чистотел, ни симптоматическое лечение. Ни даже корень валерианы. В тот первый раз самым гуманным было дать настойку, которая даст безболезненно измучевшемуся заснуть вечным сном.
Но в этот раз он приложит все усилия и все способы, чтобы предотвратить гибель пациента – даже если в ход пойдут лекарства, которые не одобряют другие лекари. Деревенские всё равно не знают, чем именно лечит путешествующий лекарь, а потому доверяли только местным слухам, что этот бледный тип вылечил уже ни одну болезнь, поговаривают, даже роды принимал. Молва о нем ходила разная, и Эмиэль старался поддерживать о себе как можно лучшую репутацию.
Он стучится в двери дома, окна которого были заколочены. Судя по тому, насколько неаккуратно были прибиты деревяшки, делали это быстро, а значит, у пациентки уже появилась светобоязнь. Как иронично, что зрение она потеряла, а света боится всё так же.
– Иду-иду, – за дверьми слышится, как отпирают засовы, а в дверном проеме появляется юное девичье лицо, – О, мы вас уже заждались.
Он заходит в услужливо открытую дверь, а ему сразу же в руки дают зажженную свечу – он чуть было не отшатнулся от неожиданности.
– Идите за мной, Мальве всё хуже и хуже, – и девушка быстрым шагом поднимается на второй этаж, показывая, куда идти.
– В прошлый мой визит спальня находилась на первом этаже, – замечает Эмиэль, держась за перила.
– Да, была… Мальва начала по ночам лунатить, а дверь запирается у нас только в этой комнате, а потому пришлось её переложить – это чтобы она на улицу в ночи не вышла, – перед ним снова открывают дверь и кивают в сторону кровати, стоящей по середине комнаты.
На ней, под тремя покрывалами, лежала худая белая девушка, с закрытыми глазами и побелевшими волосами. Рядом с кроватью было два стула и тумбочка, полная склянок и трав. Эмиэль ставит свечу на один стул, а на другой садится сам, попросив прощения у присутствующих за это.
– Вы её чем то лечили до моего прихода? Давали моё лекарство? – на тумбочке он мог распознать цветки лапчатки белой, отвар из липы мелколистной и растолчённое корневище аира.
– Да, наша сестра кое-что знает в целительстве и мы пытаемся Мальву вылечить сами, но ничего не помогает… Даже ваше лекарство не помогло, – девушка нервно поправляет своё платье, – Альса говорит, что ей нужно будет уехать на пару дней, чтобы добыть то, что поможет Мальве, но, честно говоря, я не уверена, что у неё получится.
Эмиэль трогает лоб пациентки, проверяет пульс и наличие на руках каких либо пятен, проверяет реакцию зрачка на свет – девушка находится в настолько глубоком сне, что не реагирует на производимые с ней действия. Он, конечно, делал всё то же самое и в первый раз, когда пришел по просьбе Сильвы, но надеялся, что проявятся какие-либо ещё симптомы, по которым можно было бы поставить точный диагноз.
На первом этаже раздается грохот и женский крик "Я в порядке!", после чего слышатся торопливые шаги по лестнице. Дверь в комнату распахивается и в неё влетает женщина в желтой шляпе и длинном желтом платье (на сколько вообще можно было рассмотреть цвет платья в тусклом свете свечей), с охапкой трав в руках и сумкой через плечо с баночками. Взгляд девушки приковывается к Эмиэлю, глаза расширяются то ли в ужасе, то ли в каком-то узнавании. Но это мгновение было настолько недолгим, что, кажется, никто, кроме Эмиэля, и не заметил, как замешкалась появившаяся.
– Альса, это лекарь Эмиэль Йемлих, он пришел второй раз проверить Мальву. Помнишь, он раньше приходил, и мы по его совету давали настойку эхинацеи…
– Целые три дня давали, потому что ты настояла, – Альса сощуривает глаза, – Только вот применяется она для укрепления иммунитета и при воспалительных заболеваниях дыхательных путей. У Мальвы, конечно, было затруднено дыхание, но я уверена, что это последствие чего-то ещё, а не болезнь легких. Так что я посчитала, что принимать данное лекарство можно только вместе с чем-то, а не в одиночку от всего остального.
Она задирает голову, снисходительно смотрит на лекаря, а тот чувствует, как ему не рады. Воздух настолько напряжен, что, кажется, скоро будут лететь молнии.
– Эм… Да, ты права, лечить надо правильно, но сэр Йемлих ведь лекарь, а ты… – и Сильва тут же замолкает, когда Альса на неё оборачивается, – Я имела ввиду, что вы можете объединить ваши усилия, раз в первый визит вы встретиться не могли....
Голос девушки становится всё тише, а сама она, кажется, становится всё ниже и ниже.
– Это звучит разумно. Особенно в моменте, когда вы самолично решили, что прописанным лекарем лечение можно соблюдать не в полной мере и смешивать с ещё чем-то.
Он чувствует ледяной взгляд на себе. Настолько ледяной, что можно обжечься. Его вот-вот выкинут отсюда и никто не сможет вылечить Мальву – он, конечно, не считал, что он самый лучший лекарь на свете, но точно сомневался в точности действий Альсы, которая пренебрегала его советами относительно лечения.
– Но что сделано – то сделано, – он поднимает руки в примирительном жесте, – Что вы думаете о состоянии вашей… Сестры? – он складывает руки на коленях, потому что, очевидно, теперь без разрешения женщины в желтой шляпе он не сделает ровным счетом ничего,
– Я думаю, что обычный лекарь тут не справится, – она подходит к тумбочке и раскладывает на ней принесенные лекарства, – Настолько не справится, что вам лучше идти домой.
– Альса, так же нельзя.. – Сильва подаёт голос, но явно всё так же боится свою сестру, даже присутствие постороннего не уменьшает её неуверенности.
– Вы принесли Аронию сливовистную? – Эмиэль перевел своё внимание на выложенные на тумбочку ягоды и травы, – А ещё Аструмка, которая, как мне известно, так же помогает при болезнях дыхательных путей, но вы только что говорили, что лечить нужно не их.
Эмиэль прячет свою улыбку, когда замечает, как закатывает глаза женщина перед ним. Она тяжело вздыхает, закрывает веки, молчит ровно мгновение, словно отсчитывает про себя до пяти, а потом снова обращает свой взгляд на Эмиэля.
– Да, Аструмка нужна при лечении бронхита, но это не её единственное свойство. Вместе Арония и Аструмка имеют успокаивающий эффект, а так же…. – и она замолкает на полуслове, прикусив язык.
– А так же? – он вскидывает брови, ожидая продолжения.
– А так же я считаю, что это хорошее лекарство для сестры. Не думаю, что я готова с вами это обсуждать, – и отворачивается, продолжая своё раскладывание листьев по ступкам.
– Вы же понимаете, что, если ошибетесь в лечении, то ваша сестра может погибнуть? – да, это нечестная игра, но Эмиэль не хотел сдаваться так просто. Каждая человеческая жизнь важна, и он не хочет упускать шанс найти лекарство от хвори, которая поразила Мальву. Потому что в первый раз не получилось. И он очень надеялся, что получится во второй раз.
– Я понимаю, – Альса тяжело вздыхает, поправляет полы своей шляпы, заправляет прядь волос за ухо, – Но так же я понимаю, что я не ошибусь в её лечении. Вы всего лишь странствующий лекарь. А я же получала некоторое образование относительно врачевания, и пусть молва обо мне не такая великая, как о вас, я все же больше уверена в своих силах, чем в ваших.
И взгляд, обращенный к Эмиэлю, был похож на кошачий – желтые глаза с бликами от свечи выглядели на грани магического, невозможного, чего-то за гранью реальности. Как будто принадлежали и не человеку вовсе. Он на мгновение залюбовался ими, но сразу же смахнул наваждение.
Особенно то, которое подкрадывалось в сознание. Ужасная догадка.
Быть может, сущность, которая обитает в лесах, научилась выходить за их пределы?
– Хорошо, сегодня я уйду, но я останусь в вашей деревеньке на время фестиваля – думаю, вам не составит труда меня найти. Я бы хотел знать об изменениях о состоянии Мальвы, если вы не против.
Он поднимается со стула, оставляя на другом свечу, а Сильва тут же подскакивает к нему и всем своим видом говорит, что готова его проводить на улицу. Альса оставляет эту фразу без ответа и снова принимается за смешивание лекарственных трав. А лекарь покидает комнатку со скребущим в груди ощущением неправильности происходящего, незавершенности. Словно ему не хватило обаяния, чтобы уговорить эту женщину. Словно ему не хватило аргументов, чтобы остаться там и помочь. Словно он сделал не всё, что мог. Но житейская мудрость гласит, что ты не в ответе за решения других. Житейская мудрость вообще много интересного рассказывает.
– Вы уж простите её за грубость, – Сильва, стоя у выхода, пыталась оправдаться, – Она у нас очень…сильная? Мы ей, конечно, доверяем, но и она не всемогущая. Вдобавок, я очень сильно боюсь, что во время её путешествия за «нужным» лекарством она пострадает или, ещё хуже, Мальве станет хуже. Поэтому я и позвала вас…
– Думаю, вы сможете меня позвать ещё раз, если ваша сестра будет отсутствовать, а состояние больной ухудшится, – он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Девушка улыбнулась ему в ответ и присела в легком реверансе – истинная леди, которой не место в обветшалом домишке на окраине деревни.
– До свидания, сэр Йемлих.
15 марта
Эта встреча была не специальной. Более того, Эмиэль нарочно избегал района, в котором жили три сестры – он не хотел пересекаться с Альсой, которая, кажется, накинется на него при первой же возможности. Да, она должна была уехать на несколько дней куда-то за поиском трав для Мальвы, но свербящее чувство «а вдруг» не покидало мужчину. Он был бы рад пересечься с Сильвой, но она наверняка не отходит от постели больной.
И так Эмиэль остался наедине с самим собой в деревеньке, которая праздновала фестиваль в честь бога плодородия Дэрвана. Прилавки ломились от овощей и фруктов, а в центре деревеньки сделали большую сцену, на которой каждый час ставили притчу о том, как бог Дэрван принес жителям деревни Дэрванти хороший урожай, тем самым спася её от погибели. Сюжет до невозможности простой: юноша, увидев, что дела в огородах плохи, что запасов на зиму не хватит, взял на себя ответственность отправиться в лес, в котором, по слухам, и жил тот бог плодородия, дабы попросить у него помощи и урожай. Бога нашел он в пещере, тот дал ему семя, которое прорастает в любой земле, и урожай именно от этого семени и прокормил деревню в трудные времена. Всё до очевидного просто. Эмиэль догадывался, что на самом деле никакого «чудесного» семени не было и в помине – наверняка просто какое-нибудь из растений, на подобие кукурузы, дало богатый урожай благодаря стараниям жителей поселения. Но превратить неслучившуюся катастрофу в красивую легенду было похоже на человеческую психику. Всем надо во что-то верить. Пусть это даже наличие бога, у которого были «чудесные» семена.
– Привет, один тут отдыхаешь? – к Эмиэлю, который сидел за одним из столов перед сценой, подсела девушка с ярким макияжем и распущенными рыжими локонами, – Я тебя здесь редко вижу.
– Вы видели меня здесь ровно два раза, – он прячет улыбку в кружке с глинтвейном, – Я более не приезжал в вашу деревню.
– О, так ты здесь проездом, – она наклоняется вперед, скрещивает руки на столе и широко улыбается, – Так-так, тёмные волосы, седеющие виски, бирюзовые глаза, богатая одежда… Подожди-ка, ты тот самый странствующий лекарь, который может вылечить от любой хвори? Я думала, ты будешь выглядеть попроще!
Эмиэль тихо рассмеялся.
– Рад, что смог вас удивить. Но неужели обо мне ходит такая невероятная молва?
– Конечно! Мы как услышали, что ты к Мальве приедешь, так сразу решили, что надо будет и к нам в гости позвать – у наших то болезней хоть отбавляй, а ты, говорят, мастер на все травы и руки… Кстати, про руки… – она накрывает своей ладонью его пальцы и чуть прикрывает веки, – Сразу видно руки умелого человека.
Он сам виноват, что был слишком вежлив. Он аккуратно достает свои руку из-под чужой, ставит кружку на стол и откидывается на спинку стула. Девушка не моргает и глазом, словно ожидала подобной реакции. Даже улыбка не меркнет. Кажется, ещё не сдалась.
– Мне казалось, у вас здесь есть травник, который может вам помочь.
– Ты про Альсу, что ли? – девушка прыскает, как будто он сказал какую-то глупость, – Она нелюдимая, только с сестрами своими и водится. Не, конечно, она помогает, если к ней обратиться, но просит за это баснословных денег, да и характер у неё ещё мерзкий.
– Но ведь если мастер хороший, то и характер значения не имеет?
– Ну, как сказать… Мне кажется, что она вообще не от мира всего. Дикая какая-то. А те, кому она помогала, смогли бы вылечиться и без её трав. Постоянно какие-то странные вещи говорит да в ночи пропадает – Ишка видела, как она прошлой ночью ушла из деревни в лес. Будет смешно, если она пошла к богу плодородия за лекарством для Мальвы.
– А он правда есть, этот ваш бог плодородия? – он кивает в сторону сцены, на которой как раз зажглись вечерние огни.
– Конечно. Не был бы – не ставили бы фестивали в честь него, – она пожимает плечами, после чего отводит взгляд в сторону начинающегося спектакля, к которому теперь ещё прибавились и факела.
– А кто-нибудь его видел? – вопрос очень глупый, но лучше иметь в собеседниках девушку легкого поведения, чем никого. В конце концов, праздник на дворе.
– Нет, боги не показывают же себя людям, даже я это знаю. Но мы будем почтительны к ним, если будем собирать хороший урожай, спахивать поля, а так же будем плодородны во всех смыслах, какие могут быть, – она обратно поворачивается к нему и облокачивается на свой локоть, пальцами проводя по губам, – Нет ничего уважительнее, чем поддерживать богов действиями.
И Эмиэль бы сейчас сказал, что ему пора, что он пришел на фестиваль ради встречи с другом, что ему рано ложиться спать и его вообще пациенты ждут. Он бы придумал любую ложь, которая могла бы показаться правдоподобной, чтобы отвадить от себя такую юную девушку. Он даже подумал, что, может, убедить её как-то, что в партнеры стоит искать кого-то более молодого, а не человека его возраста, и зачем тратить свои годы на кого-то, кто умрет через пару десятков лет.
Он бы наврал. Прочитал бы мораль. Если бы только сзади на него не повисло чье-то тело, обнимая его за шею и всхлипывая у его уха.
– Сэр Йемлих, я вас нашла! – он чувствует, как сильнее руки сжимаются, вокруг его шеи, но не в попытке задушить, а в судорожной попытке успокоиться, – Я не знала, к кому мне ещё идти! Мальва пропала! Я ушла из дома за продуктами полчаса назад, вернулась, а она…она…
И голос Сильвы обрывается слезами.
Эмиэль тут же убирает её ладони с себя и сжимает их настолько, чтобы девушка почувствовала хотя бы какую-то безопасность. Оборачивается, смотрит наверх, на заплаканное лицо, и спокойным, размеренным голосом произносит:
– Мы её сейчас найдем. Расскажите мне по порядку, что произошло. Куда она могла пойти? Выдыхайте.
Слушаясь последнего совета, Сильва набирает легкие, полные воздуха, после чего медленно выдыхает его в попытке успокоиться. Повторяет так ещё два раза, пока Эмиэль держит её за руки.
– Я ушла полчаса назад за продуктами. Мальва лежала в своей постели. Попросила стакан воды. Я вышла из дома и точно закрыла дверь в её комнату на ключ. Входную дверь я так же закрыла на ключ. Когда я вернулась, обе двери были нараспашку, а самой Мальвы в кровати не было. Я не знаю, куда она на ночь глядя могла пойти. Я подумала, может, Альса нашла лекарство и забрала с собой сестру, но её следов я тоже не обнаружила.
Эмиэль кивает, отпускает руки девушки и поднимается со стула.
– Прошу прощения, вынужден вас покинуть – сами понимаете, непредвиденная ситуация.
Он откланивается рыжей девушке, которая выглядела скучающей, словно с пустой человечностью и сопереживанием, и берет Сильву под руку, чтобы отвести её в сторону её дома. И пока та утирала ладонями свои глаза, он расспрашивал:
– Как Мальва чувствовала себя последний день?
– Так же, как и обычно…Наверное.. Она начала больше потеть кровью, но я делала припарки с травами, которые оставила Альса.
– Что за травы это были?
– Не знаю, какие то белые цветки…
– Хорошо. Она ничего вам не говорила?
– Нет, конечно, разве что воду просила, просыпалась то от силы пару раз.
– Где сейчас ваша сестра Альса?
– Ушла в лес… Я же вам говорила об этом… – и Сильва снова теряет контроль над собой и начинает плакать.
Он больше не старается её успокоить. Он старается её как можно быстрее отвести домой, чтобы как можно быстрее осмотреть место, из которого пропала больная. Пока она начинала паниковать, какая-то важная деталь могла ускользнуть от её внимания. Он вообще удивлен, что она сразу подумала о нём, а не побежала в лес искать сестер – что первую, что вторую. Возможно, она бы там же и сгинула, а Мальва вернулась бы на утро целая и невредимая – кто знает этих лунатиков. Но для Сильвы это был бы грустный конец.
– Успокойтесь, пожалуйста, без вашей помощи я не смогу разобраться, что произошло, – конечно, сможет, но возложенная ответственность на хрупкие женские плечи заставляет девушку взять себя в руки и первой войти в дом, до которого они дошли.
Она, видимо, так быстро побежала искать лекаря, что даже забыла закрыть входную дверь. На пороге были кровавые следы, а на дверной ручке был красный отпечаток ладони – вероятно, Мальвы. Ступеньки были измазаны багровым цветом, на двери в комнату такие же кровавые отпечатки пальцев, а вся простынь на кровати была пропитана кровью. Припарка, которую прикладывали ко лбу больной, лежала на полу. Эмиэль поднял её и обнаружил внутри цветы Белозора болотного. И что он там делал, мужчина не имел ни малейшего понятия, потому что это припарки с этим растением используют для заживления ран, а не для снятия температуры.
– Что вы смогли понять?… – Сильва мнет своё платье и изо всех сил старается не заплакать снова.
– Что ваша сестра ушла из дома своими ногами и её никто не похищал. У вас есть же соседи? Давайте спросим, не видели ли они, куда она могла пойти, – он спускается на первый этаж и рассматривает исчезающие в земле отпечатки стоп.
Земля в этой деревеньке настолько благородна, что уже впитала в себя все улики, которые могли бы указать, в каком направлении двигалась девушка.
И они спрашивают об этом вместе, стучась в двери соседних домов. Только тщетно, потому что все либо на фестивале, либо не смотря в окна, чтобы заметить уходящую девушку.
– Быть может, мы можем попросить вас помочь нам найти Мальву? – девушка заглядывает в глаза пожилой соседке, которая смотрит в ответ с сомнением и без капли сожаления.
– Я вам помогу! – сзади неё внутри дома появляется паренек лет пятнадцати, – Тетушка Мальва была доброй ко мне! Её обязательно надо найти!
И он проскальзывает под рукой пожилой женщины, выскакивая на улицу. Та смотрит с укором вслед, но ничего не говорит.
– Я ещё сейчас друзей позову, давайте искать вместе! Мы пойдем, проверим западную и северную часть деревни, а на вас южная и восточная!
– Но ведь мы можем позвать кого-то ещё помогать в поисках, – предположил Эмиэль, но услышал цоканье со стороны соседки.
– Да её никто искать не будет. Вся ваша семейка какая-то странная.
– Ма, не говори так! – малец хмурится, смотря в сторону матери.
– Как есть – так и говорю. Что одна, что вторая, что третья. Может, её вообще бог плодородия забрал к себе, в качестве платы за урожай.
Сильва охает и постепенно оседает на землю, прикрывая рот рукой. Эмиэль тут же опускается рядом с ней и хватает её за плечи, заглядывает к ней в глаза, а в них плещется сильнейший ужас.
– Что вы имеете ввиду? – интересуется он у соседки.
– Сегодня ж фестиваль, – обыденно замечает она, – Бог плодородия забирает к себе, чтобы дать нам урожай на следующий год.
– У вас пропадают люди каждый год? – он чувствует, как его брови поднимаются вверх то ли от удивления, то ли от аналогичного шока.
– Не, не пропадают, но к фестивалю то одного телега переедет и он дома с переломами окочуривается, то кто-то отравится и сгинет в поле, в котором и блевал же. В основном пьянь да нищие. Их не жалко.
Их не жалко.
Не жалко.
Не люди.
Людоеды.
– Я вас понял, – он насильно поднимает Сильву за плечи на ноги.
– Сейчас вы идете проверять южную часть деревни, спрашивая всех по пути, не видели ли они вашу сестру. Я же пойду на восточную, к воротам, спрошу у стражников, не видели ли они, как выходила ваша сестра. Вы меня поняли?
Сильва смотрит в глаза лекарю, молча кивает, всё так же прикрывая рот ладонью, но послушно разворачивается в сторону, которую ей поручили. Малец подхватывает её за руку и ведет вперед, что-то говоря про то, что он сейчас ещё помощников найдет и не надо так беспокоиться, всё будет хорошо. И внутреннее Эмиэль ему благодарен, что он взял на себя инициативу по успокоению девушки. У него то сейчас была задача поважнее.
Потому что если он прав, то искать Мальву надо в лесу, а не в гуще событий. Отправлять туда подростков и женщину – поступок для подлого, а не для джентльмена.
И он направляется прямо к деревенских воротам, осматривая местность на наличие каких-либо улик. Никаких стражников на охране не было – вестимо, они ушли праздновать на фестиваль, а потому проходи кто хочет. Если бы сейчас на деревню напали волки, то наверняка они бы узнали об этом уже в момент, когда звери добрались до центра поселения.
На деревянных воротах был кровавый отпечаток ладони. Самое прямое доказательство того, что лунатик ушла в лес. Получается, уже ночью. В тот самый, в который ушла и её сестра. И в тот самый, в котором живет бог плодородия, если верить легенде этой деревеньки.
Эмиэлю нельзя было медлить, а потому он вышел через главные ворота и бегом направился в сторону чащи, пытаясь уловить в воздухе запах крови или чего-то ещё, что указывало бы на девушку. Прошло не так много времени – если это правда приступ лунатизма, то она бы не ушла далеко. Другое дело было бы, если бы она намеренно знала, куда идти. И тут Эмиэль был в проигрыше – он не знал, куда именно она держала путь, а вариант с «добрый бог плодородия на самом деле ни черта не добрый» он отметал. Старательно игнорировал.
Не игнорировал кровавые отпечатки на стволах деревьев. Не игнорировал оставленные на земле носочки, такие же окровавленные, как и простынь на постели больной. Запах железа ощущался всё сильнее и сильнее, и если его чувствовал Эмиэль, то дикие звери его чувствовали и подавно. Он сжимает под жилеткой ножик, с помощью которого отрезает травы при сборе, но он вряд ли ему поможет, если волк решит, что лекарь отличный ужин. И вряд ли он с помощью него сможет защитить девушку, когда он её найдет.
А он её найдет. Чужие отпечатки вели лучше путеводной нити. Все глубже и глубже в лес. По сломанным веткам, еле видным контурам деревьев, осыпавшимся листьям и кровавым следам. Тем самым, которые оборвались у входа в пещеру. Такого маленького, что его даже не заметишь сразу, через кусты и высокую траву.
– Мальва? – он понимал, что ему не стоит издавать лишних звуков, но он надеялся, что, может быть, его голос заставит лунатящую девушку очнуться и выйти из пещеры.
Но его голос прозвучал даже как то слишком громко. И только сейчас он понял, что вокруг него нет ни пения птиц, ни шелеста листвы, никаких звуков вообще. И это всё означало только то, что ему нужно отсюда бежать. И как можно быстрее. Людям вообще лучше было бы не находиться в местах, в которых висит настолько наэлектризованный воздух. И это была причина, по которой Эмиэль раздвигает руками траву и…
Тут же получил получает оплеуху по затылку.
Сегодня как-то слишком много на него нападают со спины.
– Нельзя! – Альса ударяет его ещё и по рукам.
– Ваша сестра…
– Нельзя! – рычит она снова, – Я знаю. Нельзя!
– Но…
– Отойди, – она зажигает огниво и он получает возможность рассмотреть её лицо – раскрасневшееся, решительное, расцапаранное.
Вся её одежда была порванной, но, кажется, её это ни капли не смущало. Она отрывает подол своего платья, чтобы оно было ещё короче, и наклоняется, чтобы пробраться в пещеру. Тут уже Эмиэль хватает её за руку.
– Почему мне нельзя, а вам можно?
– Потому что Дэрван забирает всегда кого-то одного. И явно того, кто жил в деревне побольше твоего, – она пытается вырваться, но лекарь никогда не был слабым.
– И поэтому вы решили принести себя в жертву?
– И поэтому я более чем уверена, что твое присутствие помешает – ты тупо его спугнешь, заставишь паниковать, и я не смогу договориться с ним.
– Вы правда думаете, что можете с ним договориться?
– С любым богом это можно сделать, – она отворачивается, но, кажется, уже менее уверена в своих словах.
– Я вас не отпущу одну.
– Ты не рыцарь.
– Вы тоже.
И Альса как-то странно смеется на этих словах. Дергает плечом со всей силы и вырывается из чужих рук. Настолько быстро, что чуть ли не мгновенно пропадает с огнивом в пещере. Лекарь тихо ругается, но старается поспеть за девушкой – свет от огня не играет ей на пользу, и он видит по отблескам на стенах пещеры, куда она двигается.
– Отстань от меня, – он еле её догоняет и видит, как она кидает в рот какую-то траву, которую достала из поясного мешочка.
– Что это? – он чувствует запах Амаранта и Маральего корня, но он совершенно не понимал, почему она ест эти растения вместе.
– Это то, что мне даст поговорить с Дэрвантом на доступном мне языке, – и она ускоряет шаг. Он не трогает её, не пытается остановить, потому что понимает, что в его нынешней физической форме он не сможет справиться с Альсой. Ни одно платье не могло скрыть её накаченного тела и широких плеч. И он даже не уверен, кто победит – деревенская стража или она, потому что при всех её попытках выглядеть «женственно», от неё все еще исходила неведомая духовная сила.
– Тише, – она проскальзывает между парой сталагмитов, прикрывая ладонью свет от огнива, – Я слышу его.
Эмиэль не слышал. Но он точно слышал запах крови, точно такой же, по которой он шел в лесу. Он делает пару шагов перед Альсой, идя, как завороженный, на запах. Его не останавливают. И он идет дальше сам, без света, до тех пор, пока запах не завис прямо над ним.
Он не видел в темноте. Но он точно знал, кто именно сейчас находится на верхушке одного из сталагмитов, проткнутый насквозь.
– Вам не нужно это видеть, – шепчет он, всматриваясь в непроглядную тьму.
– Я знаю, – голос девушки раздается далеко сзади, так же тихо, как и его, но пещеры делают любой шорох громче в разы.
– Вы знаете, что произошло? – он не оборачивается.
– Я догадываюсь, – шаг, второй, третий, Альса приближается вместе с огнивом к Эмиэлю, чтобы осветить проткнутое камнем тело своей сестры. Некогда белые волосы окрасились в красный, а светлая ночнушка почернела от крови. Благодаря принесенному свету Эмиэль получает возможность осмотреть место, в котором они оказались: большой пустой грот с сталагмитами и сталактитами, с потолка капает вода, а на ближайших камнях отражается свет от Альсы. Жуткое место. В таких местах ломают ноги и погибают без возможности выбраться.
– Может быть, вам лучше не смотреть? – он поворачивается в сторону спутницы, смотрит в её покрасневшие глаза и прожилки, которые образовались на веках. Это были не слезы. Кажется, травы, которые она приняла, повышают давление и приводят к улучшению зрения. Эмиэль был не уверен в своей догадке. Но в чем точно он был уверен, так это в том, что эта женщина не собирается отворачиваться. Она хмурится, рассматривая погибшую, и даже не моргает. Любая другая уже забилась бы в истерике, как то сделала Сильва, когда поняла, что сестра пропала. Но Альса – не «любая другая».
– На других камнях тоже есть кровавые следы. Но я не вижу тел, – она настолько хладнокровно замечает это, что мужчина даже вздрагивает.
Он шокирован больше неё? Он же лекарь, он очень часто видел мертвые тела. Так почему ему так жутко сейчас? Неужели от того, насколько спокойно восприняла чужую смерть эта девушка?
– Да, вижу, – он еле заставляет себя отвести взгляд от лица собеседницы.
– Я думаю, что «бог» уже не здесь.
– Вы правда думаете, что это проделки какой-то сущности?
– Левиафана.
– Они же вымерли сто лет назад.
– Я в этом не была бы так уверена.
– Но почему вы тогда не расскажете своей деревне, что рядом с вами живет такое опасное чудовище?
– Потому что они мне не поверят, – она пожимает плечами и проходит дальше, между сталагмитами, – Ты наверняка уже заметил, какое отношение к нашей семье среди местных.
– Но это не причина игнорировать настолько прямую угрозу, – он словно спорил не с ней, а с каждым жителем деревни отдельно, потому что никто не видел этих древних чудовищ уже много лет.
– Сам подумай: приходит местная сумасшедшая и говорит, что их «бог» – это не бог, а тот самый кошмар, из за которого чуть не вымер человеческий род. А, и да, в лес не ходите, в поле тоже, по ночам в окна не выглядывайте. Смешно, – она фыркает и проводит пальцами по отпечаткам крови на одном из камней.
– Но можно же как-то по-другому об этом сказать: придумать байку, что в лесу волки опасные, что в полях ядовитые травы, что духи, в конце концов, напали на деревню, – он сам понимает, что звучит не убедительно, но он пытается рационализировать настолько открытое игнорирование опасности.
– Они выросли в этой деревне, – Альса тяжело вздыхает, – Они в ней и помрут. Они даже считают нормальным, что каждый год кто-то помирает. Они правда считают это «данью» божеству.
Она присаживается на корточки у основания одного из сталагмитов и берет в руку горсть грязи. Сильно сжимает её, выдавливая из неё воду, после чего разжимает ладонь и всматривается в мокрые блестящие крупицы песка.
– Он спрятался дальше, – она смотрит в дальнюю часть грота, в которой виден высокий проход, – Идти ли дальше со мной – твое решение, но учти, что дальше будет опасно.
– Я бы хотел помочь вам, чем смогу. Даже если это просто упасть в ноги «богу» и мешать ему передвигаться, – Эмиэль криво улыбается от своей плохой шутки, но тут же замирает, когда видит улыбку на лице Альсы. Она тоже улыбалась на сказанные слова.
Это был первый раз, когда он видел её улыбку? И это чертовски пугало.
– Пеняй на себя, – нараспев говорит она, достает из-за пояса охотничий нож и наперевес с ним двигается в сторону прохода.
Они друг за другом следуют внутрь прохода, в котором темнота настолько вязкая, что они не видят дальше пары метров. Польза огнива уменьшалась с каждым их шагом, и если они разминутся, то вряд ли смогут выбраться из пещеры самостоятельно. Передвигались они на ощупь, любой их шаг мог быть последним – подскользнулся на мокром камне, упал и разбился. И если Эмиэлю это было не так страшно, то, в его представлении, Альса все ещё оставалась хрупкой девушкой, которую надо поддерживать и ловить. Да, она храбрилась, строила из себя страшную и опасную, была более накаченной, чем он, но, по факту, она была такой же деревенщиной, как и Сильва с Мальвой. А Эмиэль был мужчиной, и это он должен идти впереди…
– Слышишь? – она выставляет руку вперед вместо с огнивом, которое ничего особенного не освещает.
– Нет?
– А зря, – девушка прибавляет шаг вперед, идя на какой-то звук, который не слышит Эмиэль, а тому остается только поспевать за её шагом.
– Чем старше становишься, тем хуже слух, – она останавливается прямо перед пропастью, которая ведет пещеру ещё ниже, – И это может сыграть с тобой злую шутку.
Она берет камень с земли и бросает его в пропасть – и летит он очень, очень долго, прежде чем упадет на что-то…мягкое?
– Ха-ха, – она берет ещё камни и бросает их туда же. А ещё один камень, который не может поднять, сталкивает ногой вниз.
После чего отдает огниво в руки Эмиэля.
– Ты лучше отойди чуть-чуть назад, потому что сейчас будет громко и страшно, – и она сталкивает самый большой камень вниз, после приземления которого раздается чей-то яростный писк.
Снизу вырывается мощный поток воздуха, да так сильно, что волосы девушки поднимаются вверх. Из пропасти взлетало нечто, вереща и пища, и это что-то планировало разобраться с теми, кто потревожил его покой.
– Передай Сильве, чтобы не налегала на сладкое, – говорит Альса, после чего разворачивается в сторону пропасти и спрыгивает в неё.
Эмиэль не успевает её поймать. Он даже не видит, куда она спрыгнула. Но он точно почувствовал по потокам воздуха, что нечто окончательно взлетело вверх из пропасти и врезалось в потолок пещеры, отчего на мужчину посыпались камни. Он делает несколько шагов в сторону, но этого было недостаточно, потому что потоки ветра от чужих крыльев были настолько сильными, что сбили его с ног и чуть было не заставили выронить огниво из рук. Быстрым ползком он прячется за один из сталагмитов, выглядывая за него и следя за происходящим.
По пещере бешено летала огромная трехметровая летучая мышь, в холку которой вцепилась Альса, которую эта летучая мышь пыталась сбросить с себя. Но девушка не отцеплялась и наносила ей удары в шею своим ножом. Причем не только в шею, а куда придется: то в глаза, то в нос, то в крылья. В какой-то момент чудовище очень сильно ударилось от стену пещеры спиной, на которой висела девушка, и Эмиэлю показалось, что девушку раздавило об камень. Он дернулся из-за своего укрытия, чтобы как-то помочь Альсе, но ей не нужна была его помощь – она все ещё крепко держалась за загривок и как-то очень замысловато резала по плоти чудовища. И в какой-то момент девушка вцепляется зубами в разрезанную плоть и та начинает светиться по линиям, которые она ранее вырезала. Эмиэль не мог разглядеть, что именно было начертано на холке летучей мыши, но он точно видел, как она начинает медленнее махать крыльями и её движения становятся все более размытыми. Она ещё пару раз предпринимает попытку сбросить с себя человека, но терпит неудачу, а потому, издав жалкий крик, с грохотом падает на сталагмиты рядом с Эмиэлем.
Альса разжимает челюсти и выплевывает кровь твари, после чего смотрит в сторону мужчины дикими глазами. И он не уверен, это самое ужасное или же самое прекрасное зрелище, которое он видел в своей жизни: огниво освещало её белые волосы, испачканные в крови, измазанное лицо, и яркие светящиеся глаза. Она вся была красной – и разумный бы человек бежал прочь от неё. Если она такое сделала с огромным чудовищем, то что она может сделать с ним?
Но эта мысль его не пугала. Чем больше он вглядывался, тем меньше понимал, но он был уверен, что с Альсой он может договориться, в отличие от трехметровой летучей мыши.
– Вы в порядке? – это очень жалкий вопрос в данной ситуации, но он не знал, что спросить ещё или как начать диалог.
– Оправлюсь, – она садится на чудовище и рассматривает дело своих рук, тот самый рисунок, который больше не светился, – Оно в любой момент может очнуться, оно просто обездвижено.
И начинает своим маленьким ножом отпиливать твари голову, по нервам, по сухожилиям, по мышцам и по мясу. Все камни заливаются кровью, вязкая субстанция начала выливаться в пропасть, из которой вылетел монстр. Эмиэль встает рядом, освещая область, которую так тщательно отрезала Альса. Его не пугал вид крови, но в разы сильнее пугало хладнокровие, с которым девушка делала свою работу.
– Выглядит так, словно вы не впервые лишаете кого-то головы, – он тихо посмеялся, надеясь, что это разрядит атмосферу, но на него даже не обернулись.
Молчание говорит красноречивее слов.
– В нашей семье на охоту хожу я, – после недолгой тишины выдыхает она.
– И разделываете животных? Поэтому вы так хорошо справились с этой тварью? Опыт охоты?
– Ты так прелестно избегаешь вопроса, который явно хочешь задать, но почему-то не задаешь, – Альса усмехается, голова отрезана уже на половину.
– Вопроса про что? – лекарь отводит глаза в сторону.
– Ха-ха, смешно, – ловким движением руки лезвие проходится по внешней стороны шеи чудовища, после чего девушка дергает чужую голову на себя и со смачным звуком отрывает её, – Вот так он больше никому не причинит вреда.
Она выкидывает голову в пропасть, забирает огниво у Эмиэля и вяло ковыляет в сторону выхода.
– Вам нужна первая помощь, – он только сейчас замечает, что её спина покрыта рваными ранами, вероятно, от столкновения с каменной стеной.
– На мне всё заживает, как на собаке, – отмахивается Альса и достает из мешочка на поясе какую-то траву, которую закидывает к себе в рот, – Платье жалко.
– И вашу сестру, – на этой фразе девушка останавливается и опускает взгляд вниз, – Что вы думаете делать с телом?
– Я думаю его оставить здесь.
– А похоронить?
– Я… – девушка отводит глаза, – Я не знаю, как объяснить деревне, что с ней случилось, и почему из леса я пришла вместе с её мертвым телом.
– Но ведь я буду вместе с вами. Я могу объяснить, что на неё напало чудовище в лесу, а мы с вами пытались её спасти, но не получилось. Если они не поверят “чудачке”, то они поверят “странствующему лекарю”, – Эмиэль пытается поймать её взгляд, заглядывает снизу в глаза, но она хмурится и прячется от зрительного контакта.
– Честно говоря, мне кажется, что Сильве вообще лучше не знать, что случилось с сестренкой, – она ещё сильнее мрачнеет, плечи опускаются, – Я не уверена, переживет ли она то, что она за ней не уследила.
– Откуда вы знаете, что случилось в деревне?
– Это же очевидно – наверняка Мальва ушла самостоятельно, в приступе лунатизма, а Сильва бросилась её искать. И поэтому ты здесь – потому что Сильва попросила тебя о помощи, – Альса пожимает плечами, – Мне в разы больше нравится вариант, где Мальву признают пропавшей без вести, потому что так есть хотя бы шанс, что где-то добрая душа её нашла в лесу и вывела к людям. А если учесть, как сильно она болела, то там при должном воображении можно и потерю памяти приплести. Что угодно придумать можно, если надеешься, что кто-то в порядке. А если ты знаешь, что кто-то умер, то и надеяться уже не на что.
Спина с уже почти зажившими ранами выпрямляется, а девушка начинает идти вперед, по памяти прощупывая тропу.
– Поэтому вы предпочитаете солгать?
– Я думаю, что есть ложь во спасение.
Эмиэль тяжело вздыхает и протирает ладонью глаза. Он чувствовал, как его просили сохранить в секрете то, что здесь произошло, но он не был уверен, сможет ли он смотреть на убивающуюся горем Сильву, зная правду. И, по сути, это же он не смог догнать больную. Если бы он был чуть быстрее, чуть смекалистее, то, возможно…
– Ничего бы не изменилось, – прерывает его поток мыслей женский голос, – Не в эту ночь, так в другую. Это бы всё равно произошло. Я… Я думаю, что этот левиафан как-то отравил мою сестру, когда она была в лесу, после чего яд ослаблял её тело и разум. И когда она стала совсем слабой, то позвал к себе против её воли. По крайней мере, всё так выглядит.
Они дошли до места, где был труп Мальвы, но Альса даже не посмотрела на него, пройдя мимо, прямо к выходу. Эмиэль задержал свой взгляд на обескровленном теле, но поспешил за удаляющимся от него огоньком. Уже на свежем воздухе девушка позволила себе присесть на пенек, потушить огниво и закрыть глаза ладонями. И хоть уже была ночь, в лунном свете, пробивающемся сквозь ветки деревьев, Эмиэль мог увидеть, как содрогаются её плечи. Будь это любая другая девушка – он бы сказал, что всё будет хорошо, что она молодец, что она сделала всё, что могла. Но, кажется, этому человеку не нужны были слова успокоения. А потому он просто сел рядом на землю, скрестив пальцы на коленях, и запрокинул голову, всматриваясь в еле видные звезды.
В лесу снова слышно пение птиц.
До деревни они добрались без происшествий. Разве что Альса попросила жакет Эмиэля, чтобы прикрыть наготу – в конце концов, от её платья осталась юбка выше колена да топ с одной лямкой и с в клочья разорванной спиной.
– Ты меня спас от медведя в лесу, Мальву ты не нашел, я тоже её не видела, – резюмирует она на подходе к вратам. Лекарь тяжело вздохнает, но кивает.
В поселении был переполох, рядом с воротами стояли люди с факелами, и при виде двух двигающихся фигур стражники закричали “Это они!”. К ним сразу же подбежали люди, охающие и ахающие, желающие помочь, но Эмиэль одной рукой обнял за плечи девушку и отгородив её от жителей, произнес:
– Она тяжело пострадала, я веду оказать ей первую помощь, пожалуйста, не мешайте.
– Передайте Сильве, что я у сэра Йемлиха, – бормочет Альса, прижимаясь к боку мужчины.
Толпа вокруг них удивленно посмотрела на девушку, но расступилась. Наверное, они впервые видели, как “местная чудачка” показывает свою слабость, а уж тем более льнет к противоположному полу. Какой-то паренек проскочил вперед них, крикнув что-то на подобие “Я передам!”, и побежал в сторону дома трех сестер.
– Прошу прощения за самоуправство, – шепчет он девушке, на что та кивает головой.
– Вы Мальву не нашли? – перед ними появляется торговец, которого Эмиэль видел на фестивале.
– Она пропала? – Альса широко открывает глаза, показывая наигранное удивление, после чего смотрит то на лекаря, то на толпу, то на торговца, – Я же ей травы искала, куда она ушла то…
– Ушла из дома в лес! Сэр Йемлих пошел её искать, а нашел…тебя? – торговец только сейчас заметил, в каком состоянии находится девушка, а потому чуть поник и отступил назад.
Эмиэль воспользовался этой заминкой и, не удостоив ответом мужчину, поспешил вперед, в дом, который арендовал для своей жизни в этой деревушке. Одноэтажное здание, почти без окон, но зато с крепкой устеленной крышей. Толпа проводила их до дверей, а когда они скрылись за ними, то начала разбредаться, словно потеряв весь интерес к происходящему.
Стоило двери за ними закрыться, как девушка тут же отшатнулась от лекаря, как от прокаженного. Тот не обратил на это внимание и зажег свечи, которые стояли у входа – одну протянул гостье.
– Сильва придет минут через десять, вам лучше пойти на койку, на которой я принимаю пациентов, – кивает в сторону комнаты, которая, вероятно, выполняла роль приемной, – А я пока разведу камин и сделаю вам отвар для восстановления крови.
– Я в порядке.
– Как лекарь, я не могу пренебречь своими обязанностями, даже если на вас “все заживает как на собаке”, – он опускает голову, смотрит исподлобья, готовый отстаивать свою правду.
Только отстаивать ничего не пришлось – она не стала дальше спорить и послушно прошла в комнату, на которую ей указал Эмиэль. Туда он принес полотенца и ведро с водой, чтобы смыть кровь, и девушка молча его приняла. Настаивать на помощи в умывании он не стал, а сразу же направился разводить огонь и искать лекарство для “пациентки”. Как раз на моменте, когда все нужные травы были заварены, в дверь начали судорожно стучать, требуя впустить.
На пороге была взъерошенная Сильва, с раскрасневшимся лицом и глазами.
– Где моя сестра?! – и она пытается проскользнуть внутрь, мимо мужчины, но он ловит её за плечо и останавливает.
– Вашей сестре сейчас тяжело, поэтому прошу, успокойтесь, ей нужен покой, – после чего отпускает и идет вперед в сторону приемной комнаты.
Даже вежливо стучит и открывает дверь перед Сильвой, которая тут же бросается в сторону “пациентки”. Но сам решает не заходить и не заглядывать – им необходимо побыть вдвоем, без посторонних глаз. Ему нужно было начать ещё один отвар – для второй гостьи, которая, кажется, пережила крупное нервное потрясение, и вот-вот снова ударится в истерику.
Поэтому лекарь заходит в комнату уже вместе с двумя кружками – одна для Альсы с крововосстанавливающим напитком, а вторая для её сестры для нервов и успокаивающее.
– Понимаешь, я не смогла за неё уследить, – Сильва заливалась слезами, уткнувшись лицом в плечо обнимающей её девушки.
– Ш-ш-ш, я уверена, что с ней всё в порядке, просто мы её ещё не нашли, – “пациентка” гладила по спине свою сестру, укачивая её, как ребенка.
Эмиэль успел заметить, что большая часть крови смыта, а его запас с бинтами был беспощадно распотрошен и пошел на перевязку грудной клетки гостьи. Его жакет же висел на стуле рядом со столом, на котором стояла единственная свеча.
– Я принес вам лекарство, это для леди Альсы, а это для леди Сильвы – он ставит на тумбочку рядом с кроватью обе кружки и садится на тот же самый стул, – Пациентке нужен покой, а потому я бы попросил вас, леди Сильва, взять себя в руки. Хотя бы до тех пор, пока ваша сестра не пойдет на поправку.
Плачущая девушка отстраняется от плеча и вытирает глаза ладонями, тяжело вздыхает, и в попытке успокоиться берет в руки кружку с успокаивающим отваром, который тут же начинает пить. Альса следует её примеру и берет себе другую, сцепляя на ней пальцы в замок.
– Вы можете рассказать, что произошло, сэр Йемлих? – оторвавшись от лекарства, спрашивает Сильва.
– Думаю, вам уже всё рассказала ваша сестра. Но я могу выложить и свою версию произошедшего, – он почтительно наклоняется в сторону “пациентки”, – Я последовал в лес, когда мы все начали искать леди Мальву. Там я нашел кровавые следы, которые привели меня к леди Альсе, на которую напал медведь. Медведя я прогнал, леди Альсе я оказал первую помощь и уже после этого повел в сторону деревни. К сожалению, я не смог дальше искать леди Мальву, потому что помощь леди Альсе была для меня первостепенной.
– Да-да, я понимаю, – голос девушки звучал совсем глухо, видимо, весь прорыдала, – В других сторонах сестрицу тоже не нашли. Мы не понимаем, куда она могла уйти.
– Главное – не прекращать поиски, – заверяет Эмиэль, но чувствует, как у него на душе начинают скрестись кошки, – Она наверняка проснется от своего лунатизма и вернется обратно.
– Главное, чтобы она, как и сестренка, не попалась в руки дикого зверя, – Сильва шмыгает, снова утирает глаза ладонями и изо всех сил старается не расплакаться.
– Я уверен, что всё будет хорошо, – ложь, наглая ложь, – Солнце взойдет и ваша сестра вернется.
Она активно кивает, смотря на дно кружки, а Альса смотрит на Эмиэля стеклянными глазами, словно сквозь него. Он встречается с ней взглядом, приподнимает бровь, но она даже не реагирует на это. Как будто она уже где-то внутри себя.
– Вашей сестре нужно пару дней провести здесь, чтобы залечить раны, нанесенные медведем – вы наверняка сами понимаете, как важно не занести заразу в царапины.
– Но у Альсы совершенно ничего нет, – Сильва растерянно смотрит на “пациентку”.
– То, что я ей верно оказал первую помощь, не отрицает того факта, что она была ранена. Ей нужно быть под наблюдением. Но вы можете остаться здесь с ней, если хотите, у меня есть свободная комната для гостей.
– А можно? Я.. я не знаю, – она растерянно переводит взгляд то с лекаря, то на “больную”, – Я должна быть дома, если Мальва вернется.
– Ступай домой и жди сестру, – Альса кладет ладонь ей на руку, – Как только я вылечусь – я сразу же вернусь к тебе. Вдобавок, ты можешь оставить соседку последить за домом, а сама сбежать ко мне сюда на пару часов. Я уверена, что Мальва скоро вернется.
– Ладно, я тебе верю, – губы Сильвы все ещё дрожат, но уже не так сильно, как раньше, – Оставляю её на вас, сэр Йемлих.
– Спасибо за доверие, леди, – и кланяется, на сколько это вообще возможно.
Спустя час сестринских разговоров, которым Эмиэль решил не мешать, тактично удалившись из приемной комнаты, Сильва ушла из дома лекаря, оставив “пациентку” наедине с врачом. И как только дверь за ней закрылась, Альса откинулась на койку, тяжело выдохнув. Мужчина принес ещё один отвар, на этот раз восстанавливающий силы.
– Любезно с твоей стороны поить меня чем-то, что мне уже не нужно, – но кружку все таки принимает и даже пьет отвар из Солодки и Тысячелистника.
– Я лекарь, а значит, мне нужно позаботиться о вашем состоянии.
– Я в полном порядке. Я сказала это два часа назад, я скажу это сейчас.
– Тогда считайте, что я выполняю слово, данное вашей сестре, – пожимает плечами и садится напротив, перемешивая уже в своей кружке настойку из Боярышника.
– Завтра я уйду отсюда.
– Не будет ли это слишком подозрительным? Вот в ночи вас “дерет медведь”, а вот на следующий день вы на ногах.
Девушка молчит. Эмиэль поджимает губы и продолжает размешивать напиток.
– Два дня?
– Вы со мной торгуетесь?
– Да?
И тут он не выдерживает и тихо смеется.
– Вы можете уйти, когда ваша душа пожелает, но объяснять, как вы так быстро восстановились после встречи со зверем, будете уже сами, – и он отпивает свой напиток, горячий и сладкий.
Альса молчит некоторое время, обдумывая предложение, и кивает, приходя к каким то выводам у себя в голове. Она даже соглашается переселиться в другую комнату, освободив приемную, потому что у лекаря, так то, есть работа кроме заботы об одной определенной девушке. В середине дня Альса спрашивает разрешения взять почитать его книги, которые в малом количестве стояли на полках на стеллаже, и даже оживляется, получая согласие. И Эмиэль бы назвал её самым спокойным и беспроблемным пациентом, если бы только каждый первый, кто к нему заходит, не спрашивал бы, как она себя чувствует. И за целый рабочий день он успел устать от лжи, которую повторял буквально каждому:
– Сейчас леди Альсе необходим покой. Думаю, что завтра она сможет уже с вами общаться, но сейчас бы я попросил её не тревожить.
Но с каждой повторенной фразой он чувствовал, как возрастает его репутация среди жителей деревни. Ещё чуть-чуть и ему бы начали носить дары, чтобы именно он провел осмотр больного и назначил ему лечение, а не какой-то там “местный целитель”.
– Выглядишь уставшим, – замечает Альса, отрываясь от книги, когда ближе к вечеру к ней в комнату заходит лекарь вместе с целебным напитком.
– И по чьей же вине, интересно, – он криво улыбается, ставя кружку с отваром на тумбочку, – Я целый день слагал легенды о том, как вам плохо, но, кажется, зря.
– Кто знает, – протягивает женщина, перелистывая страницу в книге про растения, – Может быть, слепленная нами байка выглядит правдоподобнее правды.
– Может быть и так. Но я так и не получил ответов на свои вопросы, – он ставит стул рядом с кроватью, на которой сидела Альса, – Вы так и не рассказали, как вы обездвижили того левиафана.
И садится напротив неё, чтобы иметь хотя бы какой-то шанс считать её эмоцию на лице. Но она непроницаема, и всё, что он видит, это невыносимая скука.
– Я не хочу тебе это рассказывать, – протягивает она, закрывая книгу.
– Что?
– Просто не хочу. Тебе не за чем это знать. Ты наверняка спокойно спишь и без этих знаний. Более того, завтра я от тебя “выпишусь”, а через пару недель ты тем более уедешь отсюда, потому что ты “странствующий” лекарь, а не “сидящий на одном месте” лекарь. Так что чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Можешь и дальше по вечерам заваривать ромашку – никаких лишних и страшных знаний ты не получишь.
– А если бы я хотел их получить?
– То я не могу их тебе дать, – пожимает плечами, – Мне ещё жить здесь. Если это утечет куда-то, то может испортить мне жизнь или вообще её разрушить. Так что, при всем уважении, к твоему труду, я бы попросила не приставать ко мне с вопросами, ответы на которых я дать не могу.
– Но я могу разрушить вашу жизнь, рассказав, что произошло в пещере, – мужчина улыбается, когда видит, как наклоняется на бок её голова.
– Как и я могу разрушить твою какой-нибудь обыденной клеветой на подобие “ко мне лекарь приставал”, – Альса разводит руками, – Ты сам согласился мне помочь, так не шантажируй меня тем, что я пытаюсь защитить себя.
Эмиэль тяжело выдыхает, с сожалением признавая, что в этих словах есть логика.
– Книги по травам? – он обращает внимание на уже закрытый фолиант, подписанный его именем.
– Вы уйдете, а я останусь, а местный лекарь не очень…профессионален в вопросах медицины.
– Мне казалось, что вас избегают в деревне.
– Избегать избегают, но когда приспичит, то идут ко мне.
Во входную дверь стучат и мужчина отлучается открыть гостье – Сильва пришла проведать сестру с грустными новостями, что Мальва так и не вернулась. Лекарь до невероятности тактичный, а потому снова оставляет девушек наедине. У него остались дела вне разговора с тем, кто не хочет выдавать свои секреты.
На следующее утро Альса насильно его будит стуком в дверь его спальни, с требованием уже дать ей выписку, чтобы она отправилась домой. Выхватывая подписанную бумагу из рук Эмиэля, она бурчит что-то на подобие “спасибо” и стремительно уходит из дома лекаря.
И более в течение недели они не пересекались – то ли Альса старалась не попадаться ему не глаза, то ли нарочно сидела у себя дома, то ли вообще сбежала из поселения. Пару раз он встречался с Сильвой, которая рассказывала, что Мальвы всё ещё нет, но они все надеются, что она найдет дорогу домой.
Странствующего лекаря провожал почти весь Дэрванти. Кроме сестер, которых он так и не увидел в толпе жителей.
Алиса Айхенвальд
Тип: электронная книга
Жанр: Героическое фэнтези
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 26.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Левиафаны – огромные чудовища, которые терроризировали людей на протяжении многих столетий. Но вот уже больше сотни лет о них почти не слышно – они были то ли полностью уничтожены Орденом Охотников, то ли сожрали друг друга.