Главная страница | Юмористическое фэнтези | Ирина Орковна

Ирина Орковна
Вера Платонова
Ира Тишкина привыкла быть удобной для всех с детства. Мямля и трусиха, она не может постоять за себя даже во взрослой жизни. На работе ее считают слабым звеном, родственники нагло используют в своих целях. Страх проявить себя приводит Иру к печальному исходу.
К рассвету от лагеря варваров-наемников из племени “Орочьи сыны” осталось лишь пепелище, а священная реликвия похищена. Героическая смерть Вырры, дочери командира наемников, несомненна.
Но на рассвете она открыла глаза.
Только Вырра ли это?

Вера Платонова
Ирина Орковна

Пролог
Вырра увернулась от летящего прямиком на нее всадника в черном и снова встала в боевую стойку, сжимая в руках увесистый топор. Отец учил ее никогда не сдаваться. И сейчас, когда против нее было три конных рыцаря в тяжелой броне, на ней – лишь легкий кожаный нагрудник, а за спиной лежали тела собратьев по племени, она не собиралась распускать сопли. Вырра была последней, в ком текла кровь первых орков. И она не могла подвести предков. И отца.
– Орочьи сыны! – закричала она зычным голосом с хрипотцой. – Не сдаваться!
– Сдаваться уже некому, – глухо засмеялся один из “черных панцирей”. – А вот ты нам нужна живой. Иди сюда, красавица!

Он отвязал от седла тонкую сетку и стал ее раскручивать. Двое других ждали команды к действию позади неё.
Вырра сделала обманный выпад в сторону главного, а сама метнулась к другому всаднику и мощным рывком сдернула его за ногу с лошади, откатываясь кубарем в сторону. Боевой конь встал на дыбы и обрушил копыта на своего хозяина.
Рядом просвистела сеть, Вырра перекатилась и вывернулась.
– Ах ты ж…! – третий замахнулся на неё мечом.
– Живой, я сказал! – заорал главный. – Лови давай!
Третий тяжело спешился.
Рядом с ухом снова просвистела сеть. И снова. Вырра перекатами двигалась к лужку для выпаса лошадей. Вихрь вынесет ее из любой передряги. Только бы добраться до него. Сеть шлепнулась и опутала ступню. Вырру потащило назад, в руки к врагам. Девушка сгруппировалась и попыталась топором разрубить шелковые волокна.
– Не выйдет, сеточка заговоренная, – сказал главный совсем рядом, над ее ухом, наступая ногой в железном сапоге на запястье, сжимающее топор. Пальцы разжались, оружие выпало. Свободной рукой Вырра выхватила из пояса охотничий нож и вонзила в сочленение доспеха за коленом врага. Вкрутила на два оборота в уязвимое место.
Рыцарь выдал ругательство и упал на раненое колено. Вырра мгновенно вскочила и взяла его за шею стальным захватом, отбрасывая темный шлем в сторону:
– За что мстите, черные? – прохрипела она в ухо человеку с угольно-черными волосами, в которых прядями светилась седина, и приставляя нож к его горлу.
Тот не стал показывать слабость и потянул время, заводя разговор:
– Мы пришли за священным барабаном. Нам нужен он и потомок зеленокожих, чтобы эта штука сработала. Насколько я знаю, это либо ты, либо твой отец.
– Сдохни! – выдохнула Вырра, но не успела перерезать ему горло, а упала, как подкошенная на оба колена, сраженная двумя стрелами, пущенными одна за другой: одна прошила насквозь горло, другая прошла через кожаный доспех и застряла в груди слева.
– Зачем, тупица? – свирепо заорал главный на лучника, бежавшего к нему на помощь.
– Она же вас чуть не убила, герцог…
– Ты все испортил, сопляк! Слишком метко стреляешь! – он в ярости замахнулся мечом и ударил того наотмашь. Воин упал.
Герцог встал на колени перед телом Вырры и приложил руку к шее, а затем к запястью: биения пульса не ощущалось. Он с досадой плюнул и пнул ногой безжизненное тело. До ее отца добраться будет в разы сложнее. Предводитель “Орочьих сынов” сейчас был с большей частью своих воинов где-то в Аурусбурге. Здесь, в степном лагере у подножия Больших Пальцев, осталась лишь небольшая горстка варваров, которых они перебили вчистую, хоть и с потерями.
– Нашли барабан! – закричал кто-то из его людей.
Пролог

Вырра увернулась от летящего прямиком на нее всадника в черном и снова встала в боевую стойку, сжимая в руках увесистый топор. Отец учил ее никогда не сдаваться. И сейчас, когда против нее было три конных рыцаря в тяжелой броне, на ней – лишь легкий кожаный нагрудник, а за спиной лежали тела собратьев по племени, она не собиралась распускать сопли. Вырра была последней, в ком текла кровь первых орков. И она не могла подвести предков. И отца.
– Орочьи сыны! – закричала она зычным голосом с хрипотцой. – Не сдаваться!
– Сдаваться уже некому, – глухо засмеялся один из “черных панцирей”. – А вот ты нам нужна живой. Иди сюда, красавица!

Он отвязал от седла тонкую сетку и стал ее раскручивать. Двое других ждали команды к действию позади неё.
Вырра сделала обманный выпад в сторону главного, а сама метнулась к другому всаднику и мощным рывком сдернула его за ногу с лошади, откатываясь кубарем в сторону. Боевой конь встал на дыбы и обрушил копыта на своего хозяина.
Рядом просвистела сеть, Вырра перекатилась и вывернулась.
– Ах ты ж…! – третий замахнулся на неё мечом.
– Живой, я сказал! – заорал главный. – Лови давай!
Третий тяжело спешился.
Рядом с ухом снова просвистела сеть. И снова. Вырра перекатами двигалась к лужку для выпаса лошадей. Вихрь вынесет ее из любой передряги. Только бы добраться до него. Сеть шлепнулась и опутала ступню. Вырру потащило назад, в руки к врагам. Девушка сгруппировалась и попыталась топором разрубить шелковые волокна.
– Не выйдет, сеточка заговоренная, – сказал главный совсем рядом, над ее ухом, наступая ногой в железном сапоге на запястье, сжимающее топор. Пальцы разжались, оружие выпало. Свободной рукой Вырра выхватила из пояса охотничий нож и вонзила в сочленение доспеха за коленом врага. Вкрутила на два оборота в уязвимое место.
Рыцарь выдал ругательство и упал на раненое колено. Вырра мгновенно вскочила и взяла его за шею стальным захватом, отбрасывая темный шлем в сторону:
– За что мстите, черные? – прохрипела она в ухо человеку с угольно-черными волосами, в которых прядями светилась седина, и приставляя нож к его горлу.
Тот не стал показывать слабость и потянул время, заводя разговор:
– Мы пришли за священным барабаном. Нам нужен он и потомок зеленокожих, чтобы эта штука сработала. Насколько я знаю, это либо ты, либо твой отец.
– Сдохни! – выдохнула Вырра, но не успела перерезать ему горло, а упала, как подкошенная на оба колена, сраженная двумя стрелами, пущенными одна за другой: одна прошила насквозь горло, другая прошла через кожаный доспех и застряла в груди слева.
– Зачем, тупица? – свирепо заорал главный на лучника, бежавшего к нему на помощь.
– Она же вас чуть не убила, герцог…
– Ты все испортил, сопляк! Слишком метко стреляешь! – он в ярости замахнулся мечом и ударил того наотмашь. Воин упал.
Герцог встал на колени перед телом Вырры и приложил руку к шее, а затем к запястью: биения пульса не ощущалось. Он с досадой плюнул и пнул ногой безжизненное тело. До ее отца добраться будет в разы сложнее. Предводитель “Орочьих сынов” сейчас был с большей частью своих воинов где-то в Аурусбурге. Здесь, в степном лагере у подножия Больших Пальцев, осталась лишь небольшая горстка варваров, которых они перебили вчистую, хоть и с потерями.
– Нашли барабан! – закричал кто-то из его людей.

Глава 1. Нет просвета для тихони

Ира проснулась от громкого топанья по квартире и зажмурила сухие невыспавшиеся глаза, болевшие от работы допоздна за компьютером. Стало быть, тетка уже встала, и, как всегда без стеснения, гремит чашками, включает свет во всех комнатах, и хлопает дверями.
Иногда Ире начинало казаться, что это она живет у тетки Марьи, а не наоборот. Та, как приехала пожить “на время” полтора года назад, пока не подыщет квартиру, так до сих пор и не подыскала. Как и нормальную работу. Но что поделать? Не выгонишь же. Мамина сестра все-таки, родственница.
– Ирка, проснулась, а? – заглянула она в комнату, в которой на продавленном диване девушка пыталась доспать последние минутки до будильника. – Иди что ль, сваргань пожрать. А то у меня давление с ночи шпарит, не могу вообще на ногах стоять, пойду полежу.
“А жрать, значит, давление не мешает”, – подумала Ира, но как всегда, мысли эти так и не перетекли в разряд слов и увязли во рту, потому что Ира не была грубиянкой. А еще опасалась истеричную тетку: та чуть что поднимала ор и голосила на всю квартиру.
Тихоня Ира голосить не умела. Она разговаривала-то, еле размыкая губы, отчаянно боясь звука собственного голоса. Ну и вообще. Интеллигентные люди не кричат, в конце концов.
И сейчас она не стала возражать, а молча спустила ноги на пол, встала, позевывая, и побрела на кухню.
– Эт, Ирк, слышь чего, – Марья почесала ягодицу через ткань облегающих солидный зад лосин и увалилась на диван, включая телевизор. – К нам Витька мой сегодня приедет из Решотинска. Поступать опять будет. Ты ему достань там постельное какое, да полотенце. Я ему сказала, чтоб много вещей не набирал, у тебя вон полный шкаф тряпок этих. Что пацану таскаться, правда же?

Ира уронила ложку, которой помешивала кашу. Новость о том, что к наглой Марье присоединится ее великовозрастный сыночек и вечный абитуриент Витька, выбила из колеи. Привет, ободок унитаза в мокрых пятнах, пустой холодильник, и валяющиеся по всей квартире вещи. Ире захотелось завыть волком. Мало того, что работа была невыносимым местом, так теперь еще и домой возвращаться будет совсем тошно. Она сняла кашу с плиты и ткнулась в ванную чистить зубы, аппетита все равно не было. Но и тут не свезло. Эту локацию уже успела оккупировать вездесущая Марья, которой и на работу-то не нужно было собираться. Она умудрялась чудесным образом занимать все необходимое Ире пространство в самый неподходящий момент.
– Ладно, – бормотнула Ира, – сначала накрашусь, потом почищу зубы.
Не выгонять же человека из туалета! Неприлично это.
Дорога от дома до работы и с работы до дома, несмотря на убогость окружающего пейзажа местных промзон, была любимым Иркиным временем. Она была наедине с собой и своими мыслями, могла помечтать о том, как изменится, станет уверенной в себе, сильной женщиной, эффектной. Как мужчины будут оглядываться ей вслед с восхищением. Но годы шли, а мечты оставались мечтами. Однажды она собралась с духом и пошла к психологу на пробную встречу за половину стоимости от сеанса.
– Вам нужно учиться не подавлять свою агрессию, а направлять ее в нужное русло, – говорил ей немолодой мужчина в жилетке с кармашками.
Ира кивала.
– Агрессия – это та же энергия. Вы ее в себе копите, копите. Сейчас вы, как бомба замедленного действия! В любой момент рванете. И либо нанесете себе серьезный вред, либо пострадают окружающие. Вам обязательно нужно ходить на терапию, ко мне или к другому специалисту…
Ира снова кивала. Но понимала в глубине души, что ни к кому она не пойдет, потому что слишком это было тягостно для ее скромного бюджета.

– Ира, – спрашивала ее на работе коллега, красивая и яркая Рада, у которой с бюджетом было все в порядке. – Тебе сколько лет?
– Двадцать пять, – вздыхала Ира.
– Ого, я думала все тридцать! Ты ж молодая совсем девчонка, тебе бы макияжик, одежду посовременнее…
– Так я ж накрашена, – смущалась Ира. Ведь она красилась с утра тушью. И немного тенями бежевыми, прозрачным блеском для губ.
– А, ну раз накрашена… – насмешливо протянула Рада.
Сегодня они с Радой бок о бок перебирали стопку документов перед грядущей проверкой.
– Девчата, – заглянула в приемную замдиректора, – журналы входящих/исходящих выверили, все красиво? Информацию по трудовым внесли на всех сотрудников? И декретниц? Завтра комиссия заходит нас шерстить. Надеюсь, не придется краснеть?
– Все выверяем, Наталья Алексевна, – громко ответила Рада. – Мы тут уже битый час трудимся.
– Ну раз ты, Радочка, на контроле, я не сомневаюсь, что все будет в порядке. – Ириша ты тоже, давай, старайся. – Наталья закрыла дверь и отправилась по своим делам, коих у нее было всегда полно.
Рада чуть покопалась в документах и тоже засобиралась на обед.
– Я, Ир, с обеда уже не приду. Мне к стоматологу срочно, а там наркоз будут делать, я его тяжело переношу, прикроешь, да? Ты тут уж сама допроверяй. Все равно большую часть мы вместе сделали, осталась ерунда.
И, не дожидаясь ответа, взяла сумочку и, жирно подкрасив губы темно-розовой помадой, упорхнула.
– Доделаю, – вздохнула Ирка, понимая, что не то, что большей части не сделано, а кое-как на треть.
Буквы и цифры на мониторе слепились в одну нечитаемую полосу.
Ира сняла компьютерные очки и подошла к окну, чтобы дать глазам отдых. На крылечке курили продажники и пара сотрудниц из бухгалтерии, в их компании беззаботно хохотала Рада. Затем девушка помахала компании ручкой и села в подъехавший темный внедорожник своего очередного ухажера.
– Тишкина, где папка с подписанными договорами? – в кабинет завалилась Олеся из отдела продаж. – Ты чего тут сидишь, как мышь, закопалась в бумажках? Где Радка опять шарахается? Никогда ее нет на работе.
– У нее стоматолог сегодня, – объяснила Ира. – А завтра проверка, вот я и копаюсь в трудовых, заношу все стажи.
– Что, стоматолог? Я тебя умоляю. Свалила твоя Радка, чтобы этой ерундой не страдать. А кадровичка где?
– На больничном.
– И ты делаешь свою работу, работу кадровички, еще и Радке отдых обеспечиваешь? Святая простота, а иди в наш отдел, а? Будем с тобой напополам работать. Ты клиентов искать и договора заключать, а я зарплату получать!

Домой Ира собралась, когда уже стемнело, на два часа позднее положенного.
В седьмом часу к ней снова заглянула Олеся, и с жалостью посмотрела:
– Тишкина, иди ты уже домой!
– Не могу. Я еще не выверила все.
– О, господи, как ты так живешь-то! Всех дел не переделаешь. Ну давай, до завтра! Долго не сиди, состаришься, – она закрыла дверь и громко простучала каблуками по коридору.
“А что если комиссия найдет нарушения? Я же всех подведу. Меня же отчитают. А может быть, даже и уволят!” – думала Ира. – Ладно, дома допроверю остатки”.

В своей квартире у порога она чуть не запнулась о валявшиеся у порога кроссовки размера эдак сорок третьего, здесь же, стояла дорожная сумка в полоску, раскрытая, с наполовину вывалившимся оттуда барахлом.
– О, сестренка пришла с работы! Привет! – Витька беспардонно облапал Ирину.
– О, Ирк, – выглянула из кухни Марья. – Купила чо по случаю такого праздника? Колбаски там? Мы с Витьком тут отмечаем его приезд, иди к нам.
На кухонном столе стояла начатая бутылка водки и нехитрая закуска в виде сала и соленых огурцов, порезанных на тарелке.
Ирку затошнило. Как бы их всех взять и выгнать отсюда поганой метлой? Но страшно, страшно ругаться, страшно кричать, стыдно, что соседи услышат скандал. Что подумают? А родственники в Решотинске, что скажут? Что она неблагодарная? Тетка Марья матери помогла, когда та беременная Иркой была, а теперь у самой Марьи тяжелые времена.
Она закрыла дверь в свою комнату, включила компьютер, воткнула флешку с таблицей, достала из пакета стопку копий оставшихся трудовых. Ночь обещала быть долгой. Было тяжело и морально, и физически. Ну хоть бы где нашелся просвет, хоть бы маленький проблеск.
“Все в твоих руках” – транслировалось в песнях и фильмах. Но Ира смотрела на свои руки и в них ничего не было.

Глава 2. Иркоразрушение
Утром туалет снова был занят. А Ира снова опаздывала. На этот раз захватчиком важного стратегического объекта был Витька. Ирка несколько раз подходила к двери и аккуратно дергала за ручку, чтобы дать понять человеку, что он живет здесь не один. В очередной раз она решилась легонько постучать. Ответом послужили булькающие звуки извергающегося желудка, видимо, вечерние посиделки давали о себе знать.
К Иркиному горлу тут же подкатило.
Она села на пол в коридоре и расплакалась.
Из спальни выползла всклокоченная Марья и рванула ручку от двери в туалете на себя.
– Эй, морда, – тут же забарабанила она в дверь, – ты вылазить собираешься? Мне тоже надо так-то! Засел, собачёныш!
– Да выхожу я, выхожу! – заорал Витька в ответ, спуская воду. – Дурдом! – недовольно бросил он, освобождая, наконец-то, тронный зал.
– Фу, ну и вонища! – Марья сунулась в туалет и тут же вылетела из него пулей.
Ирка утерла слезы и оделась. Придется терпеть до работы, иначе опоздает.

На работе она быстренько перенесла в базу найденные ночью расхождения и нажала кнопку “сохранить”. Программа прокрутила нарисованные шестеренки и зависла.
– Только не это! – у Ирки задрожали руки. – Давай, развисай, миленькая!
В кабинет влетела Рада, благоухающая дорогим парфюмом, с красивой укладкой, в модном брючном костюме, сидящем ровнехонько по фигуре. Эдакая офисная леди.
– Идут, идут проверяльщики, еле успела Наталье на глаза не попасться, фух! Привет, Ир! Выглядишь ужасно, прости, на правду не обижаются.
Ирка мрачно кивнула, гипнотизируя крутяшку на мониторе.
В приемную с шумом ввалилась Наталья Алексеевна:
– Так, девочки, быстро, комиссия будет в моем кабинете, несите срочно туда все папки, Ириша, сделай им еще чаёк-кофеёк, я побежала дальше.

К вечеру Ирку с Радой вызвали на ковёр. По скривленному выражению лица Натальи и унылому взгляду директора было ясно: миссия провалена. У Иры желудок внутри сделал кульбит и издал тихое урчание.
– Очень, очень много косяков, – Наталья швырнула в их сторону бумаги с пометками выявленных ошибок. – И это только первый день работы комиссии ,что будет завтра?
Рада взяла листки и с невозмутимым видом сказала:
– А это в Иркиной части всё, – она повернулась к Ире, – Что ж ты, Ир, так невнимательно сверяла. Я ж не могу все время за тобой перепроверять, самостоятельнее надо быть.
Иркино лицо покрылось пятнами от стыда, вины и возмущения за происходящую несправедливость. Она хотела оправдаться, но у нее никогда не получалось вот так вот ловко, как у Радки, переваливать все на других.
– Ирина, ну мы очень разочарованы в ваших способностях. Что тут сложно что ли бумажку сверить с базой данных? Ребенка посади, он справится. Рада, помогите Тишкиной исправить ошибки, будьте добры. А вам, Ирина, выговор. Пока без занесения.
Ира вышла из кабинета, трясясь, как осиновый лист.
– Что ж ты, Рада, на меня все свалила? – наконец, выдавила она из себя с укором.
– Ну Ир, тут каждый сам за себя. Как могла, так и выкрутилась. Кто тебе мешал придумать оправдание? Молчание – знак согласия с обвинением.
Ира задохнулась от такой наглости.
Сейчас она была как никогда близка к сравнению с бомбой. Казалось, что накопленные за жизнь эмоции вот-вот сдетонируют и накроют взрывной волной всех, кто находится в радиусе многих километров.
Она молча собралась домой, продолжая подавлять в себе душащую обиду и злость на весь мир. В ушах шумело. Подошедшая к остановке маршрутка была переполнена. Ирка вдавилась в нее и просочилась к окну, где оказалась зажатой между бородатым мужчиной, пропахшим потом, и женщиной внушительных габаритов, дополненных огромным рюкзаком. Она то теснила Иру рюкзаком, то прижимала ее к стенке своим телом, давая дорогу кондуктору. К Ирке совсем перестал поступать кислород. Шум в ушах перешел сначала в звон, а потом в комариный писк. В глазах заплясали мушки, Ирка выключилась из действительности и потеряла сознание. Пришла в себя от пронзительного крика:
– Девушке плохо! Дайте ей воздуха!
Пассажиры стали препираться:
– Так мы тут ни вправо, ни влево, как мы дадим ей воздуха?
– Надо высаживать, раз такая слабая.
– А может, скорую? – предложил кто-то.
– Ну вот вы с ней выходите на остановке и вызывайте скорую, если готовы.
– Я не могу, я опаздываю.
– Так и я!
– Я вообще с ребенком в поликлинику еду.
– А мне на вокзал, поезд не подождет!
В итоге на следующей остановке двое мужчин аккуратно усадили Иру на скамейку и снова забежали в двери. Автобус двинулся дальше.
Ира посидела на скамейке, опустив голову на руки, продышалась. Шум в ушах не отступал. Она тихонько поднялась со скамейки и сделала шаг, но пошатнулась, и села вновь. Язык онемел и стал ватным.

Телефон у Марьи зазвонил как раз в тот момент, когда она отправляла в рот бутерброд с толстым слоем масла и щедро наваленным сверху вареньем, капля которого упала прямиком на экран мобильного. Марья облизнула липкие пальцы и взяла трубку в надежде на перебранку с телефонными мошенниками.
– Алло!
– Алло! Это городская клиническая больница, Тишкина Ирина Семёновна вам кем приходится? Мы нашли ваш контакт у нее в телефоне.
– Так, племянница моя…
– У нее инсульт. Не в сознании. Прохожие обнаружили на остановке.
Марья записала адрес больницы и телефон отделения, дождалась, когда на том конце нажмут “отбой” и приложила телефон к груди.
– Ма, кто звонил? – спросил Витька, который рядом прихлебывал чай и играл на телефоне в идиотскую игру.
– Витёк, – ошарашенно сказала ему мать, – вот и обзавелись мы квартирой в городе. У нее ж ближе меня никого нет. А если Васюковы заявят права? – забормотала она. – А хотя Васюковы дальше получается, они по отцу, и то троюродные. А тетка – это же роднее, да?
– Ма, да что ты мелешь?
– Заткнись, – она шлепнула сына по упитанной руке и продолжила размышлять вслух. – Только бы лежачей не осталась, это ж ходить за ней придется, горшки выносить. Спеклась наша Ирка, сдулась. Всегда была слабачкой. И мать такая же была. Это у них наследственное.

Глава 3. Попаданский переплёт
Ирке мерещилось, будто кто-то ударил в огромный гонг, и этот звон бесконечно гудел и разливался по всему её телу. Она совершенно точно лежала на земле, вляпавшись в липкую и густую жижу. Девушка поднесла испачканную руку к лицу: кровь. Сколько крови вокруг! Господи, да она же лежит в луже крови, хотелось бы верить, что не своей.
Она ощупала себя: ничего не болит. Но глаза с удивлением сфокусировались на ладонях. Её руки. С ними точно было что-то не так. Слишком широкие кисти, круглые короткие ногти взамен привычных Иркиных овальных, под ними – полосы грязи. На ладонях мозоли, похожие на те, что случались у нее в юности, когда они с матерью окучивали картошку на даче, но только уже одеревеневшие. Одежда тоже странная: плотный кожаный корсетик, короткая юбка, под ней что-то непонятное навязано из ткани. Какие мощные ноги! Ярко-выраженные икроножные мышцы, бедрами можно придушить быка, не то, что человека. А размер босой ступни превышает сороковой точно. Почему она выглядит, как какая-то рестлерша?
Ирка поднялась на ноги. С груди на землю скатились две стрелы с сине-черным оперением Потрогала длинные красно-рыжие волосы, заплетенные во множество кос, спадающие с плеч ниже груди – вот это густота. Огляделась.
Светало. Запах гари, крови и полная разруха царили вокруг. Ирка наступила на что-то твердое и заорала: это было тело человека в темной рыцарской броне, какую носят актеры в исторических фильмах. Молодой мужчина лежал на боку, сжимая в руках лук. Повсюду меж шатров, изготовленных из шкур животных, лежали мертвые люди. В основном, полуголые мужчины и женщины с мощными телами и длинными волосами, иногда встречались латники в черных доспехах. Не нужно было быть особо одаренным, чтобы понять: люди погибли не своей смертью.
“Похоже на какое-то побоище!” – Ирке совсем сплохело.
Что это? Жуткий сон или, быть может, она умерла и попала в загробный мир? Что за загробный мир, в котором все тоже умерли? Ирка зажмурилась, затем открыла глаза, ощутимо ущипнула себя за руку, дернула за косичку. Руки слушались, ноги шли, куда ей хотелось.
Первой ее мыслью было забиться в укромный уголок и подождать, когда все закончится. А лучше вдобавок помолиться. Ирка закатила глаза и стала вспоминать слова молитвы, но дальше “Отче наш” дело не пошло. Точно, нужно спрятаться в укромное место и выждать, авось что-то изменится.
Она пошла по остаткам поселения, вытягивая шею вперед, и не понимая, что страшнее, остаться здесь в одиночестве или встретить кого-то живого, но, возможно, воинственного.
Один из шатров отличался от остальных. Вершину его там, где несущие жерди перекрещивались, венчал череп рогатого животного. У входа в жилище, дверью которого служила плотная занавесь из неведомых Ирке трав, лежали кучки золы, птичьи кости и другие малопонятные атрибуты. Девушка, поддавшись внезапному любопытству, протянула руку, чтобы отдернуть тяжелую штору…
Как вдруг из самого шатра послышался протяжный стон.
Ирка подскочила, как ошпаренная, и в ужасе отпрянула от жилища. Кто это, что это? Сердце заколотилось, как у зайца. “Вали-ка ты, Ирка, отсюда!” – пронеслась в голове мысль. А затем следующая: “А если там человек умирает, а ты можешь помочь? И не поможешь! Вина ляжет и на тебя”. И снова: “А чем поможешь-то? Ты ж ничего не умеешь!” Стон повторился. “Ну бессовестная, Ирка!” – снова заговорил праведный голосок в голове.
“Ну почему я такая совестливая?” – подумала Ира, трясущейся рукой, берясь за полог.
В шатре было мало света и пахло какими-то травами. Как только глаза привыкли к темноте, Ира огляделась. Жилище деревенского знахаря или ведьмы, не иначе: везде, где только можно развешаны и разложены пучки трав, валяются птичьи лапы, гора черепков и битой глиняной посуды. По полу бегает настоящая живая курица. В углу лежит очередное тело. “Так, все. На выход, Ирка!”
– Вырра! – простонало тело. – Вырра, ты?
Ирка остановилась и замерла.
– Нет, не я! – тихо прошептала она чужим голосом. – Я пойду, пожалуй…
– Стой! Подойди, – просипело тело.
Ира присмотрелась: оно принадлежало женщине зрелого возраста, и, похоже, что дела ее были плохи. Из груди, с расходящимся алым пятном на коричневой ткани платья, торчала рукоять и половина лезвия меча. Дыхание становилось все более и более хриплым и тяжелым.
– Чем я могу… чем я помочь? – Ира как всегда теряла дар речи и путала слова даже в собственных кошмарах. Она подошла поближе, расценив, что положение незнакомки не располагает к нападению.
– Почему ты? – простонала женщина, вглядываясь в нее. – Я просила предков послать нам спасителя… Я успела ударить в барабан душ… но ты? – В глазах умирающей плескалось чистое разочарование. Слишком хорошо Ирка знала, как читается эта эмоция во взгляде других людей. – Ты себя-то не спасла! Зачем? Слабо ударила… – последние слова застыли у нее на губах.
– Нет. Нет, нет, нет, нет, – забормотала Ирка, не зная, что делать. – Не бросайте меня тут одну!
Она всхлипнула и заревела. Надо что-то сделать, куда-то пойти. Как в этом разобраться? Ирка села на пол, присыпанный соломой, обняла себя за колени и завыла в голос.
Когда скулы уже свело от рыданий, до Ирки дошло, что можно поискать других поселенцев, оставшихся в живых.
Она выбралась из шатра знахарки, и снова побрела по лагерю, стараясь не отводить глаз от лежавших тел слишком быстро, и с замиранием сердца прислушиваясь к любым шорохам.
– Вырка! – произнес кто-то громким шепотом. – Живая?
У Ирки от этого внезапного звука посреди мертвой тишины сердце вновь чуть не выскочило. Она закрутила головой по сторонам. Куча шкур, похожих на коровьи, лежавшая неподалеку, вздыбилась и заходила ходуном. Из нее ловко выбрался молодой мужчина. Ирка вытаращилась на него с восхищением, смешанным с неверием своим глазам.
По части внешности незнакомец давал сто очков вперед любому голливудскому секс-символу. Если во вселенной существовал идеально сложенный человек, то сейчас он стоял перед ней. На безупречном теле сидела весьма приятная голова с длинными светлыми волосами и ясными голубыми глазами. Ирке показалось странным, что выглядел незнакомец целым и невредимым. Учитывая окружающую обстановку, это настораживало.
Ей было неловко пялиться на юношу, стоявшему перед ней в одних коротких облегающих штанах, но и не пялиться было неимоверно сложно. Взгляд то и дело невольно примагничивался к дивному прессу и рельефным плечам.
Красавец печально обвел взглядом место побоища:
– Всех перебили, Вырка, но ты-то как в живых осталась? Я видел, как ты упала. Сражалась, как истинный потомок орков!
“То Вырра, теперь Вырка! – подумала Ира. – Или это у них это что-то вроде слова-паразита? И что это значит "видел", а помочь никак нельзя было?"

Глава 4. Выжившие
– А ты, вы… Ты почему жив остался? – осторожно спросила она, продолжая удивляться своему голосу.
– Спрятался я тут, в шкурах. Сама понимаешь, мне никак нельзя было…
– Н-не понимаю, – недоумевала Ирка.
– Вырра, но твой же отец… – развел руками красавец.
– Отец?
– Грыр!
– Будь здоров!
Вежливость была Иркиным светом в конце туннеля, если человек чихнул, изволь пожелать здоровья. Парень странно посмотрел на нее и снова рыкнул:
– Грыр…
– Расти большой.
– Что? – не понял пожелания тот. – Ну что я буду говорить. Сама там была, на том совете, все видела. И даже голосовала.
Он скользнул рукой вдоль своего живота, показывая татуировку. в виде круга, перечеркнутого наискось двумя прямыми, и продолжил:
– Еще пару лет нельзя оружие в руки брать. Выходит, вдвоем мы с тобой остались здесь. Трус с клеймом и гордость племени. Хорт и Вырра.
Он сел на корточки и пригорюнился.
– Ты Хорт? Тебя так зовут? – уточнила Ира.
– Пока что да, – теперь насторожился ее собеседник, чуть приподнял голову и пристальнее вгляделся в нее. – А где твои раны от стрел? Там одна горло пробила, я со своего места видел.
Ирка села рядом, и замотала головой:
– Не Вырра я, ох, совсем не Выыырра… – И снова заревела.
– Да как не Вырра-то.. Ты у нас одна такая рыжая была. За версту голову видать!
– Не знаю, как! Жила себе, на работу ходила, ела, спала, и вот, вселилась в какую-то Вырру. Из фильмов про дикарей…
– Колдовство какое-то! – присвистнул Хорт. – И ведь не отличишь: один в один Выррка. Ну-ка скажи: “а иди ты Хорт, собачий сын, в зад коровий!”
– Я так не выражаюсь, – вытерла нос мускулистой рукой, увешанной рядом браслетов, Ирка. – А зеркало есть у вас?
Рядом послышалось звяканье металла и тихий вздох.
Ирка с Хортом в ужасе вскочили, как по команде. Человек в рыцарских латах шевельнулся.
– Живой! – ткнул пальцем Хорт в груду темной брони. – Это он, он тебя застрелил!
– Какой ужас! – завизжала Ирка.
– Давай, шмякни его! – заорал Хорт, забегая ей за спину.
– Что значит “шмякни”?! – возмутилась Ира.
– Отомсти! За себя, за племя! Убей его!
– Я не могу, – попятилась Ирка. – Сам шмякни!
– Я тоже не могу!
– Аааа… – застонал раненый. – Помогите…
– Скорее скрути ему башку! Пока он не убил нас первым.
– Я? – Ирка приложила руку к груди. – А почему ты не можешь? Кого он убьет? Он же сам умирает!
– Вырка, у меня клеймо! Я не могу сражаться, брать оружие в руки, драться и убивать до тех пор, пока твой отец не объявит прощение! А нарушу – вечный позор и посмертная хула, и меня точно не примут в вечные воины. Так что шмякать тебе! Вот камень, сними шлем и ударь, делов-то!
Он заботливо вложил в Иркины руки булыжник.
Ирка набралась храбрости, присела к умирающему и потянула за шлем. Тот не снимался. Она нащупала у подбородка ремешки и расстегнула. Затем дернула на себя.
Вокруг бледного юношеского лица рассыпались темные кудри. Выступающий крупный нос, красивые дуги бровей, выразительные скулы и подбородок.
– Какой красивый, – выдохнула Ирка, держа в руке камень.
Хорт с любопытством посмотрел на врага и оценивающе сообщил:
– Да где ж красивый? Хилый какой, тощий. Это ж разве мужчина? Да и воюет луком и стрелами, исподтишка. Шмякай!
Ирка замахнулась камнем и тут же отвела руку.
– Нет, – сказала она, – добивать лежачих – это не лучше клейма труса. Поможем ему сначала, а потом уже… шмякнем. Помоги-ка снять с него эти железяки.
– Точно не Выррка, – разочарованно протянул Хорт. – Будем сейчас еще глисту эту спасать. Они нас подчистую вырезали. Священный барабан украли. Лучше пойдем других поищем, кто выжил.
Ирка спорить не стала, но и не пошла за ним. Молча стала пытаться освободить раненого от сковывающих тело доспехов. Хорт сделал два шага, но дальше без нее пошел. Вернулся и стал недовольно бубнить под нос:
– Только слабаки и черепахи прикрываются панцирем. Эй, черепаха, вставай давай!
Он пнул захватчика по железному сапогу.
Ирка злилась, потому что у нее не получалось расстегнуть ремешки нагрудника. Она нервно дернула их в разные стороны. Плотные кожаные ленты разорвались и остались в руках. Она невольно посмотрела на свои бицепсы: вот это силушка богатырская!
Пластина все еще тесно прилегала к груди, словно приклеенная, впрочем, она и была приклеена сгустившейся и запекшейся кровью.
– Хорт, неси воды! Нужно размачивать.
– Ему надо, пусть сам и несёт, – капризно ответил тот.
Солнце уже жарило почти по полуденному. Ирке самой отчаянно хотелось пить.
– Хорт! – она чуть громче сказала, но прозвучало это, как отрывистый рявк.
– Ладно, – красавчик недовольно выдохнул. – Не знаю, зачем тебе эта возня.
Он ушел, Ирка уже без труда сняла у лучника защиту с ног и сапоги. Он остался лежать в нагруднике поверх белой рубахи, пропитанной кровью, и тонких штанах. Она аккуратно оттащила юношу в тенек.
Спустя несколько минут вернулся Хорт с большой глиняной миской, полной воды.
Ирка облизнула пересохшие губы, но пить побоялась, мало ли откуда он ее набрал:
– Ее пить можно?
Хорт округлил глаза:
– Ну хочешь, ешь. А я воду пью обычно.
И в подтверждение своих слов он жадно отпил из миски. Ирка сглотнула. Взяла у него посудину, протерла тыльной стороной ладони край, с которого он пил, и тоже отпила. Вода была освежающей и солоноватой.
– Кони пьют, мы пьем, вода и вода, – развел руками Хорт. – Из озера.
Ирка капнула немного воды на губы раненому, изыскала на натянутой между шатрами веревке тряпицу, окунула ее в воду и стала потихоньку размачивать кровяную корку.
Пластина поддалась, и Хорт, стоявший у нее за спиной присвистнул:
– Можешь не шмякать. Сам дойдет. Это дело дрянь, видали мы такое. Только Вырка, дело совсем дрянь не только поэтому. Я пока ходил за водой усмотрел что-то.
– Что? – машинально спросила Ира, занимаясь раненым.
– Дозорные-то не мечами укокошены. И даже не стрелами.
– И что это значит?
– А, то что раны на них от боевого топора. Поняла?
Ирка не поняла, она в замешательстве смотрела на рубленую рану, проходящую от плеча юноши к груди, и не имела никакого понятия, что с этим делать. Хоть бы медиком была! Наверное, нужно промывать чем-то антисептическим, зашивать. Где брать инструменты, а главное, знания?
– Тут нужно порошком коноплянки вычищать, затем золой присыпать, шить жилами. Но он все равно помрет, – сказал Хорт.
– Ты знаешь, где это взять? – с надеждой посмотрела на него Ирка.
– А то я зря что ли Хырхе помогал знахарить, – важно выпятил грудь Хорт. – Но делала все она, я только подавал, варил там чего, порошки толок. Неси в шатер к Хырхе. Поищем там все.
Ирка сообразила, что Хырха и есть та женщина из шатра с битыми черепками и курицей.
Она наклонилась и аккуратно подняла юношу на руки.
– А ты не поможешь донести? – спросила она у Хорта.
Тот со вздохом взял раненого за щиколотку, облегчения от этой помощи Ирка не ощутила. Они развернулись и снова заорали. На них с удивлением смотрел мощный широкоплечий мужчина, судя по одежде, их с Хортом соплеменник. От Хорта его отличал низкий рост, более густая растительность на теле, и свисающий поверх коротких штанов объемный живот.
– Вырра! Живая! – пробасил он. – Они ж тебя завалили! – затем его небольшие колючие глаза остановились на Хорте, и он воскликнул: – О, Сопля! Отсиделся по своему обыкновению у мамки под титькой?
Сам он то и дело ощупывал свою голову.
– Сам-то ты, Гугыр, не особенно-то и мертвый, я смотрю, – сощурив глаза, спросил его Хорт. – А не ты ли был сегодня часовым случайно?
– А что я, – оправдался тот, кого Хорт назвал Гугыром. – Они подкрались и меня по башке камнем тюкнули. Я только очнулся.
– Да, никого в живых не оставили, а тебя только камушком по голове погладили, – не успокаивался Хорт.
Гугыр вышел из себя:
– Ты что, Сопля, блеешь такое? – он подался в сторону Хорта. Хорт выпустил щиколотку раненого из рук, и забежал на всякий случай за Ирку.
Ирка сама смотрела на мощного дикаря с раздувающимися ноздрями с опаской.

Глава 5. Первый Иркин бой
Гугыр остановился и наклонил голову, разглядывая Иркину ношу, которая ее уже порядком утомила:
– Этого куда? – с подозрением в голосе спросил он.
– А тебе какое дело? – высунулся Хорт из-за Иркиного плеча. – Иди башку лечи.
– Завали хлебало, беспузый! – рявкнул на него Гугыр. – Вырра, куда вместе с Соплёй дохлого врага тащишь?
– Куда надо, – ответила она и стала потихоньку продвигаться к хижине лекарки.
– Пойдем на его кишках гадать, чего они от нас хотели! – ляпнул Хорт.
– Знамо что, барабан! – почесал гриву Гугыр.
– А ты откуда знаешь, что барабан увели? Ты ж лежал с пробитой головой! А? – Хорту удалось все-таки подловить Гугыра и довести его до бешенства.
– Ну все, Сопля! Я тебя сейчас размажу!
Гугыр издал дикий вопль и бросился на красавчика с кулаками. Тот припустил наутёк.
– Тихо! – зычно заорала Ирка, сама от себя не ожидая такой мощи в голосе.
Мужчины остановились.
– Гугыр, – спросила она варвара. – Как ты узнал, что барабан украли?
– А что еще у нас брать? – ответил тот. – Не Соплю же. Он хоть и не мужик, но и на бабу нормальную тоже не тянет!
Хорт плюнул в его сторону. Гугыр плюнул в ответ. Хорт снова плюнул. Гугыр плюнул и комок вязкой слюны почти коснулся Иркиной ноги. Хорт стал с громким и обстоятельным хрюканьем гонять слюну по гортани, собираясь нанести решающий удар.
– Да прекратите, блин! – опять заорала Ирка.
В секунду воцарившейся тишины раненый человек на Иркиных руках издал протяжный стон.
– Вырра, он живой! – рявкнул Гугыр.
– Нет, я думаю, что нет, – пытаясь сохранять спокойное выражение лица, ответила Ира. – Скорее всего, определенно, совершенно точно, по моим предположениям, и по всем признакам тоже – нет. Мертвый же, правда, Хорт?
– Мертвее дохлого жука, – подтвердил Хорт.
Тело в ее руках в это же мгновение издало душераздирающее: “оооооой, аыыыы”.
Ирка поняла, что уже итак слишком долго держит этот вес, и с выдохом опустила юношу на землю.
– Вы что, – с долей восхищения протянул Гугыр, – у живого на кишках собрались гадать? Я с вами.
– Нет, нет. Нам нужно его допросить. Немного подлечить, а потом допросить, – занервничала Ирка.
– Что? – лицо Гугыра снова приняло свирепое выражение и в глазках сверкнула злоба. – Подлечить? Допросить?
– Немного, – снова уточнила Ирка.
– Он в тебя пустил стрелу, Вырра! – заорал Гугыр, – ты, тупая корова! Убей его! Не надо ему рот открывать!
– А, откуда ты знаешь, что… – начал было Хорт, но Гугыр уже сам понял, что сказал лишнего. Поняла это и Ирка.
– Предатель! – заорал Хорт. – Вырка, убей его!
Но Гугыр определился первым. Ирка с визгом отскочила от двинувшего на нее здоровяка, и увернулась. Он ловко подхватил с земли чей-то увесистый боевой топор на длинной ручке и пошел на безоружную Ирку.
– Вырка, топор! – крикнул Хорт, бросая ей что-то тяжелое в руки.
Иркино тело сработало на рефлексе, не обернувшись даже на долю мгновения: она поймала боевой варварский топор. Руки сами приняли тяжелое оружие, которое легло в них, как влитое. Лезвие Гугыровского топора уже рассекало воздух рядом с ее волосами. Две ярко-рыжие косички плавно упали к ногам.
– Хорт, помоги! – крикнула она, увидев в глазах противника мелькнувшее торжество, продолжая пятиться и уворачиваться.
– И это Вырра? – прохрипел Гугыр. – Дочь Грыра, последняя от крови орков?
Он замахнулся топором, готовясь обрушить его на Иркину голову. Но Ирка отразила удар. Скрещенные лезвия высекли искру. Мышцы на ее руках выдержали натиск огромного Гугыра, который жал на нее всем своим громоздким туловищем. Кем бы ни была Вырра, но совершенно точно она обладала большой силой. А Ирка теперь была в ее теле. Она уперлась обеими ногами в живот варвару и с силой оттолкнула его от себя. Тот отшатнулся, качнулся и потерял равновесие. Ирка уже шла на него, словно боевая машина, вращая над головой топором.
Когда от врага ее отделяла лишь полшага, она на секунду замерла, сознавая, что сейчас ей, возможно впервые в жизни, придется убить человека. Иначе человек убьет её. Нереальность происходящего накрыла голову туманом, и Ирка замедлилась. Гугыр, пользуясь ее замешательством, развернулся и неожиданно быстро для своего крупного веса припустил в редколесье, граничащее с одной стороны с лагерем. Ирка испытала временное облегчение от такого исхода, которое вскоре сменилось тревогою.
– Эх, Вырра! – Хорт опять возник из ниоткуда. – Упустила ты Гугыра, а зря.
– А ты не пробовал помогать? – у Ирки закончилось терпение. – Он убил бы меня, а потом взялся за тебя.
– Могла бы и поблагодарить за топор, – Хорт не собирался оправдываться. – Чем не помощь?
– Низкий поклон! – Ирка демонстративно согнулась в поясе и махнула рукой.
– О, хватило бы и на словах.
Хорт прищурился и вгляделся в дорожку, по которой убегал Гугыр, затем легко добежал до места, на котором оканчивались шатры и начиналась дорога в чахлый лесок, и поднял с земли нечто увесистое. Довольный, он вприпрыжку вернулся к Ирке и продемонстрировал полотняный мешочек, наполненный чем-то тяжелым. Ирка заглянула внутрь: мешочек доверху был набит небольшими желтыми слитками.
– Видала, золотишко! Плата за убийство товарищей. Нам сгодится. – Он быстро привязал мешочек к поясу своих штанов.
Ирка уже поднимала на руки раненого, не теряя надежды донести его до лекарской хижины. По груди разливалось и перехватывало дыхание неведомое доселе чувство: она отстояла себя, похоже, что впервые в жизни слабая Ирка дала отпор, защитила себя, не позволила причинить зло.
– Знаешь, Вырка, а все же зря ты не шмякнула Гугыра, – заявил Хорт, берясь за щиколотку умирающего юноши, и снова делая вид, что помогает Ирке того нести. – Не знаю, зачем ты понадобилась темным, но лучше бы они не знали, что ты выжила.
– Я не Вырка, я Ирка, – ответила девушка, обливаясь потом под палящим солнцем.
– А ты думаешь, они будут разбираться?
Ирка пожала плечами, проходя через знакомую уже занавеску, и аккуратно укладывая свою ношу на мягкую шкуру посреди хижины шаманки.
***
Сознание постепенно прояснялось. Перед глазами плыло сплошное белое пятно, покрытое разного размера и толщины трещинками. Вырра рывком села, попутно с раздражением вытаскивая из руки прозрачную кишку, оканчивающуюся тонкой иглой. Перевела взгляд с потолка комнаты на свои ноги. Это не ноги, это птичьи лапы какие-то. Худые, белые, с просвечивающими сквозь тонкую кожу голубыми прожилками. Черная магия. Колдовство. Ее украли и превратили в хилую немощь, забрали силу. Она повела носом. Отвратительный смрад. Нет запаха прелых трав, лошадиного пота, коровьего навоза, жареного мяса. Здесь не пахнет жизнью.
Она обвела глазами свою бледную тюрьму и увидела дверь. Вырра подошла к двери и потянула ее на себя, столкнувшись на пороге с рыхлой женщиной в белом чепчике.
Женщина вскрикнула, увидев Вырру, и выронила поднос с магическими снадобьями. Пузырьки со звяканьем попадали на пол.
– Больная, вы куда? Вам нельзя вставать! – воскликнула она.
– Сама ты больная, – просипела Вырра слабым голоском, оттесняя плечом рыхлую, и направляясь к следующей двери. – Мне все можно.

Глава 6. Новые обстоятельства
– Значит Иркину комнату сдадим, – рассуждала Марья, – сейчас как раз сезон, абитура прет, мест в общагах на всех не хватает.
– Погоди, – подключился Витька, – всегда из одной комнаты можно сделать две! Разгородим ее, и двоих поселим сразу!
– Ну, Витька, ну ты и башковитый у меня! – хлопнула Марья в ладоши. Она стала мерить шагами Иркину комнату. – Книги эти все повынесем на помойку, компьютер и в комиссионку сдать можно.
– Мать, зачем сдавать в комиссионку. Себе возьму, я же поступаю. Мне для учебы надо, – Витька потянул старый Иркин ноутбук на себя.
– Для стрелялок тебе надо, борзёныш, а то я не знаю! – Марья вернула компьютер на место.
– Да эта рухлядь ни одну стрелялку не потянет, – он снова шоркнул по столу устройством.
– Да, отдай ты, схожу приценюсь, почем возьмут, – Марья схватила ноутбук за открытую крышку.
– Ага, щас же! – Витька не выпускал добычу из рук. – Моё!
Аппарат затрещал, готовясь развалиться, но возню прервал телефонный звонок, на дисплее Марьиного смартфона отобразился контакт: “больничка”.
У Марьи дух перехватило, вчера ей уже сообщили: надежды, что Ирка оклемается, почти нет, она торжественно нажала кнопку “принять вызов” и печальным голосом ответила:
– Да…
Витька выжидающе уставился на мать и напряг слух.
От Марьиного лица, имевшего пунцовый цвет от активной борьбы за ноутбук, резко отлила кровь.
– Забирать? Тело забирать? Как нет! Саму забирать? Живую? Почему живую?!
Она присела. До Витьки донеслись обрывки истеричных выкриков сотрудницы больницы. Обычно острая на язык Марья притихла и призадумалась, слушая собеседницу. Наконец, послышались короткие гудки – разговор закончился.
Марья утерла пот со лба и в недоумении сказала:
– Ничего не понимаю. Очухалась, говорят. Не в адеквате как будто. Не в памяти. Где живет не знает. Главврачу чуть глаз не выткнула ручкой. Кукухой-то видать съехала. Забирайте, сказали, поскорее, пока она все там не разнесла. Это Ирка-то наша полудохлая!
– Ну вот! Что за непруха, – расстроился Витька. – Ну тупые врачи, сами же сказали: без шансов. А теперь все наоборот. Понапокупают дипломов!
Они стали усиленно думать.
– Ну а что, мать, это ж нам на руку, что она не в себе. Скажем, что хата наша по документам, а она типа из жалости живет, может, и прокатит.
– Вот все-таки соображаешь ты у меня, Витька, тут не поспоришь. Но боязно мне, а если вспомнит?
– Придумаем чего-нибудь. Надо первым делом понять, что она помнит, а что нет.
*****
Хорт рыскал по жилищу шаманки, доставая и ссыпая в одну миску лишь ему понятные порошки и сухие травы, растирая что-то в ступке, а какие-то ингредиенты смешивая с водой.
Тело хозяйки шатра лежало неподалеку, и Хорт первым делом прикрыл ей глаза, а в руки вложил нож.
– Пусть не думают, что она была безоружной.
– Кто не думают?
– Вечные воины, когда она к ним придет. Наверное, уже пришла. Нас двое, а тел вон сколько… Как стольких земле предать? – ворчал он, катая из смеси золы, сухих трав и воска круглые лепешки. – Это приложим, когда промоем и зашьем, чтобы дурную кровь и грязь всяческую вытягивало. Где-то у Хырхи были заготовлены тонкие жилы… Ну и бардак! Поищи-ка тоже.
Ирка стала судорожно обыскивать мешочки и кадки, расставленные повсюду, а Хорт продолжал рассуждать:
– Смотри-ка, жив еще твой убийца! Дышит. Вот там, где ты как раз стоишь, две опоры, видишь?
– Вижу, – ответила Ирка.
– Вот тут стоял барабан, на опорках. Мне к нему даже прикасаться не разрешалось.
– А что в нем такого, в барабане? О! – Ирка нашарила в куче черепков и всякой всячины под плетеной корзиной, что-то похожее на толстые полупрозрачные нити. Там же лежало несколько острых костяных игл. – Это?
– Давай сюда! – Хорт подхватил и стал разделять их на отдельные короткие отрезки. – Да как по мне обычный барабан с виду. Просто старый, тем и ценный. Только когда тебя, ну в смысле, Вырру, убили, я слышал звук. Как будто кто-то ударил в него. Подай-ка воды!
– Это была Хырха, – Ирка уже стояла рядом, держа наготове чашку с водой. – У тебя здорово получается, – похвалила она Хорта, наблюдая, как ловко тот промывает рану, присыпает ее разными средствами, а потом аккуратно сшивает края.
– Хырха всегда говорила, что у меня рука легкая, – со вздохом ответил Хорт. – Единственное дело, которое у меня хорошо получается, и то бабское.
– Не надо так, Хорт. Нормальное это дело, полезное. Лучше, чем людей в бою калечить.
– А Вырка бы так никогда не сказала. Это ж она меня первая и начала “Соплёй” дразнить. А я просто не люблю насилие с детства.
Ирке стало стыдно за незнакомую Вырку, оставившую ей в наследство свое тело.
– И еще вместо пуза, как у нормальных мужиков, у меня вот это, – он показал рукой на кубики пресса. Мало того, что слабак и изгой, так еще и урод. Ни одна нормальная женщина на меня не посмотрит!
Ирка сочувственно кивнула.
– Ты просто пацифист, Хорт. Нам, надо бы обойти еще раз всех, посмотреть, может, кому еще можно помочь.
– Ну с этим закончим, и сходим. Чувствую я, Вырра, уходить нам нужно отсюда. Если черные где-то неподалеку, Гугыр их быстро сыщет.
Полуденный зной палил вовсю. Очевидно было, что оставлять тела варваров лежащими просто так было невозможным. Каждого на наличие признаков жизни сначала проверяла Ирка, затем Хорт, чтобы не пропустить наверняка.
Живых не обнаружилось. Они стали думать, как поступить с телами, и решили выложить всех в один ряд за лагерем, а затем выкопать несколько ям.
– Очень плохо так поступать, конечно, – сетовал Хорт, – но что поделать. Вернется Грыр с остальными и сделают все, как надо.
Грязные и перепачканные кровью, в налипшей на потные тела пыли, уони вырыли две внушительные ямы грубыми подобиями лопат. Ирка с удивлением заметила, что отстранилась от происходящего и сосредоточена лишь на втыкании лопаты в сухую землю и тому, как устали руки и ноет спина. А еще, к своему ужасу, она чудовищно хотела есть.
– Вырка! – резко сказал Хорт, всматриваясь в линию горизонта за ее макушкой. – Смотри!
Ирка поглядела в эту же сторону, но ничего не заметила.
– Пыль клубится!
Ирка еще раз напрягла зрение и разглядела в указанном направлении слабое облачко пыли.
– Они? – шепотом спросила она Хорта.
– Вряд ли это Грыр из похода возвращается, – ответил он, бросая лопату. – Быстро собираемся.
Ирку долго уговаривать не пришлось. Спустя пару минут Хорт уже бежал к озеру, нагруженный какими-то мешочками, корзиной и кувшином для воды. Ирка еле тащилась за ним.
– Что ты кое-как ползешь там! – Хорт развернулся и чуть не выронил корзину из рук от увиденной картины.
Глупая Вырка вместо припасов вынесла из лагеря раненого и теперь тащила его на себе, перекинув через плечо.
– С ума сошла? Брось эту гадость! – заорал он на девушку.
– Не могу!
– Почему?
– Чувствую за него ответственность!
– Ааааа! Брось!
– Не могу, Хорт! Совесть не позволяет!
– У нас один путь обойти лагерь с другой стороны: через скалы! Там ни еды, ни воды, лошадей с собой не возьмешь! Это глупость. У тебя пара минут,чтобы подумать. Из-за него мы все умрем! Я его жрать не собираюсь, если что.
– Фу, Хорт! Я совсем не для этого…
– Погубишь и себя, и меня, топор хотя бы взяла?
– Взяла, – Ирка повернулась спиной и показала примотанное к спине найденной в лагере тряпкой оружие.
– Подумала?
– Подумала.
– Тьфу! – Хорт плюнул себе под ноги и раздраженно сказал:
– Ладно, пошли.
В столбе пыли у дороги стали проглядываться темные точки, которые постепенно укрупнялись. Через несколько сотен метров Ирка в который раз пожалела, что родилась на этот свет слишком сознательной. Даже для ее нового тела нагрузка была велика.
– Ты его все равно бросишь! Там местами отвесные скалы. Это напрасный труд, Вырка, – увещевал ее Хорт.
– Ну когда совсем станет невмоготу, тогда оставлю. Наверное.
Они подошли к месту, в котором начинался узкий подъем к скалам, и вскарабкались на небольшой уступ. С десяток темных силуэтов достигли границы варварского лагеря, затем всадники рассыпались на пары и разъехались в поисках внезапно воскресшей дочери командира наемников Кырк Арк Грыра – Вырры.

Глава 7. Андестенд
– Нашего брата особо не любят нигде. Опасаются, считают глупыми и агрессивными, недалекими, неразвитыми. Но охотно нанимают воевать, патрулировать границы, сопровождать важных людей, – объяснял Ирке Хорт, пока они медленно продвигались в поисках укромного местечка для ночлега. – Это всегда пожалуйста, за это хорошо платят. В бою один варвар стоит троих хорошо обученных воинов в броне, а ты, Вырка, пятерых точно. Стоила. Сейчас, конечно, не то получается, а дрянь-дело.
– Гляди, – он взял острый камень и стал чертить им по пустому куску красноватой земли. – Вот мы здесь, почти у самой Зухары, только скалы перейти. Рядом Эмиран. Они оба граничат с Аурусбургом, где сейчас Грыр и остальные орочьи сыны. Сверху Даргон. Здесь море. А вот тут небольшой кусок Межземелья. Вот там-то двоим варварам укрыться попроще будет. Я сам не бывал нигде, но слышал, что в Межземелье полно всякого разношерстного сброда. А дальше придумаем что-нибудь. Голодная?
– Ужасно, – Ирка уже просто умирала от голода за этот бесконечный день, полный мытарств, испытаний и ужасов.
– Ну и ешь своего убивателя Вырры. А я мясца сушеного погрызу, – он присел за большим валуном и взял из корзины темно-коричневую полоску жесткого вяленого мяса. Иркин рот мгновенно наполнился слюной.
– Хорт, – она грустно поглядела на спутника и жалобно вздохнула.
– Ладно, на! – сжалился тот и достал Ирке другой кусок. – Может, думать головой будешь. Что ты носишься с Полудохлым? Понравился?
Он потрогал носком мягкого кожаного сапога тело, которое упорно продолжала тащить Ирка.
– Нет, – покраснела Ирка. – Совсем нет.
– Я так и понял. Кстати, он тоже беспузый, – довольно констатировал Хорт. – Как я! А спит уже долго.
Тело в ответ на это замечание пошевелилось.
– Слышит, что ли. – Хорт покрутился вокруг своей оси, выискивая что-то. Затем соскреб с крупного камня немного красноватого лишайника себе в руку. Отлепил край восковой лепешки от раны больного, осмотрел с важным видом и высыпал собранный порошок на рану. Затем снова все залепил как было.
– Хорошая штука – кровяник называется, быстро лечит, в крайнем случае можно даже есть понемногу. А если много слопать, то прямиком к вечным воинам отправишься. Так не надо.
Ирка молча жевала мясо, и мечтала о том, чтобы лечь прямо здесь и заснуть на жесткой земле. А Хорт продолжал говорить, погружая ее в подробности этого мира, варварского быта и вообще всего, что ему приходило в голову. Ирка подумала, что более разговорчивого человека в жизни не встречала.
– О, Вырка, – Хорт упорно продолжал называть ее так, как ему было привычнее, – сходи проверь вон то углубление в скальнике. Есть там змеи или нет? А то можно на гнездо нарваться.
– Я так устала, что если умру во сне от укуса змеи, – ответила Ирка, – то хуже уже не будет.
– Ну до чего же бестолковая, – заворчал Хорт, но место осмотрел сам, и помахал Ирке, – иди сюда, устраиваться будем. Будем надеяться, что темные нас тут не заметят.
Ирка уложила “полудохлого” поудобнее, сама легла на землю, подложив руку под голову, и мгновенно провалилась в глубокий сон под аккомпанемент из бубнежа Хорта и урчания собственного желудка.
Ближе к утру она проснулась от ощущения направленного на нее пристального взгляда. И это был точно не Хорт: тот самозабвенно посвистывал носом, прислонившись к ней спиной.
Она села на земле, дрожа от ночной прохлады и растирая ладонями покрытые мурашками голые плечи и ноги.
Выркин убийца очнулся и сейчас буравил ее тяжелым взглядом.
***
– Туда она побежала, скорее лови! – слышались крики загонщиков за спиной.
Вырра неслась по узкому коридору. Прямиком на нее мчалась блеклая тощая девица в просторной распашонке. Оружия у девицы не было, но Вырки она не боялась и пёрла ровнехонько на нее. Вырка ускорилась и придала лицу самое свирепое выражение из своего арсенала. Девица не отошла с дороги и не напугалась. Наоборот, она в то же мгновение соорудила на своем мышином личике аналогичную гримаску. Вырка наклонила голову и пошла на таран.
Послышался звон, треск, шум. Вырка упала на спину, оглушенная мощнейшим ударом, пришедшимся в лоб и на верхнюю часть корпуса. Вокруг нее веером рассыпались осколки битого стекла.
Что такое зеркало Вырра знала. У нее даже было свое, маленькое, в золотой оправе – один из походных трофеев на восточные земли. Но она и подумать не могла, что это хилое тело с маленькой головой и серыми волосами теперь принадлежат ей. И Вырка с разбегу врежется в собственное отражение.
Сверху тяжело навалились и скрутили руки.

Марья и Витька зашли в двери больницы. Их уже ожидали молодой Иркин лечащий врач и худая высокая медсестра.
– За Тишкиной? – с надеждой в глазах спросил врач.
– Да, – опасливо ответила Марья.
Доктор и медсестра переглянулись с видимым облегчением.
– Забирайте скорее!
– А что значит “забирайте”, – начала было Марья, – мы не тупые, мы читали, что ей как минимум две недели реабилитации положено, если что, куда вы ее выписываете?
– Реабилитация по месту жительства, – сказал врач, вручая ей выписку. – Тут все написано, тем более читать вы умеете, как мы уже поняли. Спутанное сознание, частичная амнезия, нарушения речи после инсульта явление нередкое. Наблюдение невролога, консультация психиатра о-бя-за-тель-но. Медикаменты на первое время вот. Там тоже все написано, – он как-то спешно выставил на стол из карманов белого халата баночки с медикаментами.
Марья интуитивно чувствовала во всей этой спешке подвох.
– А ничего, что так не делается? – решил блеснуть знанием своих прав Витька, сгребая лекарства, – мы напишем жалобу в минздрав!
– Хоть в Гаагский суд, – ответила медсестра. – Вон туда проходите. Сидит ваша терминаторша.
Они завели родственников в маленький приемный кабинетик. На кушетке, болтая ногами, сидела тощая, еще более чем обычно осунувшаяся Ирка. С обеих сторон ее плотно держали под руки два крупных санитара.
– Ну вот, Ирина! – начал врач, – ваши родственники приехали забрать вас домой. А дома, как говорится, и стены помогают.
Ирка посмотрела на пришедших исподлобья и прищурилась.
У Марьи от этого взгляда мороз пробежал по коже.
Санитары подвели бывшую пациентку к выходу, медсестра вручила ей сумку и телефон.
За порогом у Марьи внутренним набатом заголосила чуйка и она оглянулась и крикнула:
– Мы передумали ее забирать! Витька, пошли, – она схватила сына за руку и потащила вперед. – Мы вообще не знаем эту девушку. Кто это? Витька, ты знаешь? Я нет.
– Женщина, что вы бессовестно врете? – выкрикнула в ответ тощая медсестра. – Мы по телефону с вами разговаривали, я ваш голос узнала!
– Поздно! – добавил молодой доктор, высовываясь из окна приемного покоя, – передача состоялась. Если что-то с ней случится, на вашей совести! До свидания! – и быстро нырнул назад и закрыл створку.
Марья непечатно выругалась. Ирка крутила в руках телефон и глупо улыбалась.
– Ну что, сестренка! Дай хоть обниму! – Витька по своему бестактному обычаю сграбастал Иру лапищами и тут же заорал, схватившись за ухо.
– Укусила, она меня укусила, тварь! Аа!
– Ты что, совсем больная? – выкрикнула Марья, в ужасе глядя на племянницу.
– Дом где? – Ира утерла рукой кровь с передних зубов.
– Там, – показала Марья.
– Там? – переспросила неадекватная Ирка. – Дом где?
– Там, Ира, дом, там! – снова ткнула пальцем Марья. – В той стороне. Твоя моя понимать? Переулок Кривоколенный, дом двенадцать, квартира четыре. Андестенд?
– Переулок Крывоколенный дом двенадцать квартира чтыре андестенд, – произнесла Ирка вслед за ней и затем снова повторила, разглядывая прямоугольный серый кирпичик телефона:
– Переулок Крывоколенный дом двенадцать квартира чтыре. Андестенд.
***
Минутка саморекламы
– Олесь, а ты встречаешься с тем футболистом? – спросила Белянкина, поправляя помаду, с которой “мэджик” чуть промазал.
– Ну как встречаюсь, так. Иногда проводим вместе время, но сами понимаете, он еще пока мальчик. А мне нужен настоящий мужчина!
Девчонки пораскрывали рты.
– А где ж его взять-то, мужчину?
– А нигде. Он сам тебя найдет. Сейчас тётя Олеся вам все популярно объяснит! – я села на кровать, закинула ногу на ногу и начала делиться своими познаниями, почерпнутыми, в основном, из романтических книг. – Настоящий мужчина он такой большой и сильный, ему неважно нравится он тебе или нет. Он просто придет, нависнет над тобой, как скала, и прорычит: теперь ты моя навсегда и я никому тебя не отдам!
– А я? – выдохнула Людка.
– А ты посопротивляешься для виду, постучишь кулачком в стальную грудь, а потом упадешь в его объятия, потеряв сознание.
– А это разве не абьюзивные отношения? – подала голос Настасья.
Олеся всем все "популярно" объяснит здесь ПРАКТИЧЕСКАЯ МАГРОНОМИЯ



Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Глава 8. Все знакомятся со всеми
Вырру оглушили звуки проезжей части, мчащиеся мимо автомобили показались ей диковинными опасными животными, ревущими, рычащими, завывающими. Но ужас сменился восхищением, когда внутри каждого из них она разглядела сидящего человека. Здесь приручили монстров! Или создали их?
Она еще там, в больнице поняла, что попала в удивительное место. Здесь повсюду царила магия. Это в ее старом мире чудеса были редкими остатками былой роскоши, а здесь магия плескалась через край везде, только руку протяни. Нажми на пупочку, и что-то загорится, зашкворчит или забулькает. Потрогай коробочку, и она засияет диковинным светом. Её страшили и одновременно привлекали эти чудеса. Нужно было только понять, что ими движет. И зачем, собственно, ее, Вырку, сюда принесло. В тщедушное тело какой-то Ырки.
А вот “родственнички” ей понравились гораздо меньше. Слюнявый рыхлый недомужчина со слабыми руками, в теле которого самыми развитыми были ягодичные мышцы, звался, как она поняла, Итькой. Из-за прокушенного уха он ее откровенно боялся и держался подальше. Грузная Маря, она же “тётушка”, была более достойным соперником, в ней чувствовалась настоящая агрессия, смешанная с хитрой осторожностью.
Пока что родственнички нужны были ей, чтобы освоиться здесь. И Вырра понимала, что нужно постараться свыкнуться с ролью Ырки как можно скорее. Это было сложно. Но… возможно? Вырра смотрела в оба за тем, что делают Маря и Итька, и старалась поймать каждую деталь.
Они подошли к краю, возле которого, совсем близко мчала река из монстров со всадниками внутри животов, и стали смотреть на коробку с разноцветными кружочками.
От близости этого ревущего потока даже у закаленной Вырки коленки чуть затряслись. – Зелёный, пошли скорее! – дернула ее за руку Маря.
Они дошли до скамейки у дороги и сели на нее. Вырка, не переставая крутила головой по сторонам.
– О, наш автобус идет! – провозгласил Итька.
Вырра остолбенела, когда один из гигантов остановился прямо у ее ног и распахнул двери, ведущие в свое нутро.
– Ирка, что ты тормозишь, залезай давай! – злилась Маря. Из автобуса на Вырру пялились другие люди, уже сожранные монстром, но вполне живые.
Она решилась и зашла внутрь, автобус закрыл двери и помчался, Вырка чудом удержала равновесие, чуть навалившись на рядом стоявшую женщину. Та оттолкнула её от себя, окинув недовольным взглядом. Вырка с азартом пихнула ее в бок.
– Девушка, что вы себе позволяете? – возмутилась та.
– Ирка, успокойся уже! – зашипела на нее тётушка. – Два! – сказала она подошедшему человеку и приложила плоскую штучку к коробочке. – А эта сама за себя заплатит!
Вырка стала копаться в сумке в поисках золотых или серебряных монет.
– Карточкой рассчитайся уже, – ворчала Марья.
Вырка, не имевшая понятия о том, что это значит, просто вытряхнула барахло из Иркиной сумки на пол, и выудила оттуда плоскую штучку, как у Марьи. Та вместе с Витькой бросилась все поднимать.
– Девушка, уберите немедленно все с пола и рассчитайтесь за проезд, – сказал Вырре мужчина с коробочкой.
Вырка приложила штучку к коробочке.
– Это у вас карта гипермаркета! – укоризненно сказал мужчина.
Вырка посмотрела на него исподлобья.
– Вот она твоя карта! – Марья сунула ей другую плоскую штучку. – Господи, не позорь нас уже.
Вырка взяла эту новую карту и положила на коробочку. Коробочка издала пикающий звук. Сработало! Вырка с торжествующим видом помахала картой перед носом у мужчины.
– Как же достали эти солевые наркоманы, – пробормотал он, разворачиваясь к другим пассажирам.
Вырре стало скучно стоять и она села на корточки. Так было неудобно, и ничего не видно из окна. Тогда она оценила всех сидящих людей и попыталась сдернуть с сидячего места единственного худощавого мужчину, но тот крепко вцепился в спинку впереди стоящего кресла. Тогда она просто села на него сверху.
На следующей остановке их высадили из автобуса.
– Отлично! – обиженно пропыхтел Витька.
– Мать твою, Ирка! Да что с тобой не так? – ругалась Марья.
А Вырка была довольна. Ей нравилось идти и глазеть по сторонам. Не нравился только воздух. Воздух тут был плохой.
Выркин дом оказался непохожим, ни на шатер, ни на дворец, ни на домик крестьянина.
Он был похож на пчелиные соты, одну ячейку которых занимали Маря, Итька и Ырка, то есть теперь она, Вырка.
– Где спать? – спросила Вырка.
– Иди в свою комнату на диван, – показала ей Марья.
Вырка зашла в комнату, потрогала узкий диван, затем заглянула в другую – там ложе было поудобнее. Она завалилась на кровать.
– Эй, я тут вообще-то всегда сплю! Это моя комната! – возмутилась тётушка.
– А ты не спи, – ответила Вырка, – ты еду готовь. Я голодная.
Она похлопала Марью по животу и прикрыла глаза.
***
Ирка смотрела на юношу, юноша смотрел на Ирку. Оба молчали.
Наконец, парень нарушил безмолвие первым:
– Где мы?
– В горах.
– Мы оба умерли?
– Мы оба выжили, – достаточно странно ответила Ирка, но это было именно так.
– Почему ты мне не отомстила за себя?
– Потому что ты убил не меня.
– Ничего не понимаю, что за бред? – схватился тот за голову.
– А ты и не поймешь, Полудохлый, – их разговор разбудил Хорта. – Тут никто ничего не понимает. Ты убил Вырру, а та воскресла и утверждает, что она не Вырра. Чему я уже охотно верю, потому что Вырка никогда бы не совершила такой глупости, притащив на себе в горы кровного врага, спасая его от своих же товарищей.
– На себе? – переспросил тот Ирку с недоумением.
Та смущенно кивнула:
– Ну я теперь немного сильнее, чем раньше.
– А зачем?
– Затем, что тебя бы добили.
– Значит, я у тебя в долгу… – задумчиво протянул он.
– Вообще-то, – уточнила Ирка, – и у него тоже, – показала она на Хорта, – если б он тебе не оказал помощь, то нести мне было бы некого.
– Я не просил, если что, – отвернулся тот от собеседников.
– Во! Началось! Благодарность так и прет, – сказал Ирке Хорт. – Как зовут-то тебя, благородный лучник?
Парень помолчал и все же ответил:
– Дамиан.
“Красиво!”, – подумала Ирка.
– Я Хорт. А эта Вырка – на самом деле Ирка. Я, может быть, и приложил руку к твоей ране, но только по ее просьбе. Дружбы не предлагаю.
– Какое счастье, – ответил Дамиан. – Мне твоя дружба ни на кой не сдалась.
– Благодарить за спасение не буду, – продолжил он, обращаясь к Ирке, – лучше бы добили.
– Так никогда не поздно! – Хорт не успокаивался. – Вырка, тюкни его камушком, пока он сил не набрался и нас не прикончил
– Сам тюкай, если тебе так надо! – разозлилась на него Ирка. – Скажи только, зачем вы на лагерь напали и всех перебили.
– Из-за барабана, – пожал плечами Дамиан. – И тебя.
– А можно подробнее? – спросила Ирка.
– А есть вода? И еда?
– Для тебя нет, – сказал Хорт.
Ирка посмотрела на него укоризненно:
– Хорт! Дай! И мне тоже достань одну, – Хорт недовольно достал кувшин с водой и выдал им по полоске мяса, третью взял себе.
Дамиан положил в рот кусочек мяса и задумчиво пожевал:
– Человек, который ранил меня, это герцог Фольш, мой дядя. Я его очень подвел, когда выпустил те две стрелы в Вырру. А ведь знал, что она нужна живой. И все равно сплоховал, испугался, что она перережет ему горло, и принял решение.
– А зачем ему старый барабан и варварица? – уточнила Ирка.
– А затем, что это не просто барабан. Он служит для вызова и переселения душ, древний артефакт. Ему нужно вызвать из мира мертвых одну душу, но непростую, а очень сильную. И для этого, во время ритуала в барабан должен ударить не обычный человек, а кто-то, в ком течет кровь первых орков, которые этот барабан и создали. По крайней мере так ему объяснил один старый мудрец. С тех пор Фольш грезит вызовом и подчинением себе души одной могущественной колдуньи, которая давным давно канула в небытие.
“Да уж, нам ведь еще колдуний и вызовов мертвых не хватало”, – подумала Ирка и открыла было рот, чтобы задать еще вопрос о том, как вышеуказанный герцог собирается заставить ее бить в барабан, но Дамиан резким движением приложил палец к губам. Ирка навострила уши.
Со стороны донесся шорох шагов и негромкий разговор.
– Да они ушли уже далеко…
– Ну давай тут еще пошарим и вернемся к остальным.
Ирка задержала дыхание.

Глава 9. Накеры
Шорох тяжелых шагов послышался совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.
Ирка бесшумно положила руку на топор: а на кого ей еще положиться, как не на топор? Один пацифист с клеймом труса, другой слаб из-за ранения. Если драться, то только ей. А ну как там больше, чем двое?
Хорт и Дамиан тоже замерли, прислушиваясь. Причем второй, как заметила Ирка, держал в руке увесистый булыжник.
– Ты смотри! – раздалось уже у самого уха, и Ира крепко сжала древко топора.
– Что такое? – ответил товарищу второй.
– Вот! Смотри, следы.
– Как будто детские… Ничего не понимаю. Вот пара крупных. И много детских. Вот, вот, еще вот.
– Босые что ль?
– Это недетские. Если это то, о чем я думаю…
– То им крышка. И нам бы убираться отсюда поскорее.
О чем они говорят? Ирка послала Хорту вопросительный взгляд. Тот смотрел на нее расширенными глазами, видимо, что-то понял. На лице Дамиана также читалось недоумение. Он выжидающе наклонил голову к плечу. Все трое почти не дышали.
За пределами их убежища что-то совершенно точно происходило. Они услышали резкое “Бежим” от одного из темных, а затем свист, который издает меч, если его вынуть из ножен. А еще звяканье, бряцанье и какие-то животные звуки похожие на переквакивание, сопровождаемые переливами гортанного урчания.
Ирка хотела чуть высунуться, но Хорт сделал страшные глаза и одними губами беззвучно сказал: “сиди!”.
Ирка снова села.
Раздался истошный мужской крик, следом – почавкивание. Что бы это ни было, оно грызло кого-то живьем. Ирка не выдержала. С диким воплем, вырвавшимся непроизвольно из груди, она выпрыгнула наружу и замахала топором, вращаясь вокруг своей оси волчком.
Однако картина, представшая перед глазами ошеломила. Все небольшую площадку у скал усыпали странные малыши, ростом не доходившие Ирке и до колена. Одеты они были в лохмотья и вооружены разным хламом вроде палок, костей крупных животных, корявых дубинок и просто камней. Крупные головы большинства венчались шлемами из черепов, часть которых была человеческими. Они выглядели бы почти игрушечными, если бы не ряды кривых острых зубок на мощных челюстях.
Твари улюлюкали, квакали, трещали и издавали массу самых разнообразных звуков. Посреди этой толпы стоял один из темных рыцарей в доспехах и ловко работал мечом: мелкие агрессоры отлетали от него десятками, но тут же наваливались новые. В движениях мечника уже стала сквозить усталость. И малыши усилили атаки, чувствуя, что тот вот-вот даст слабину. Второй воин лежал на земле поваленный, его облепили со всех сторон и буквально рвали на части.
Заслышав Иркин вопль, существа на мгновение повернули головы в ее сторону, замерли, оценивая ситуацию, а затем хлынули к ней. Ирку пробила крупная дрожь.

Она раскрутила топор и тут же маленькие тела стали ударяться о него, словно гигантские градины, и отлетать в разные стороны. Один, особенно шустрый, умудрился устроиться прямиком в месте, где лезвие нанизывается на ручку, и летел на оружии, как на карусели. Ирка могла поклясться, что на сморщенном личике лилипута было написано удовольствие. Он подтянулся маленькими ручками и, урча и поквакивая, пополз по древку к Иркиным рукам.
– Ах ты ж ёлки! – взвизгнула Ирка, – Фу, какой мерзкий! Отвали от меня!
Когда у ее ладоней, сжимающих деревянную ручку топора уже открылась серая пасть с двумя рядами острых зубов, маленькое тельце шмякнулось на землю, сбитое метким ударом камня.
Краем глаза Ирка разглядела, как привалившись на один бок, у входа в их убежище, полулежит Дамиан, и ведет обстрел противника.
Её прикрывают, уже хорошо.

Возле Иркиных ног уже кучками лежали “сбитые летчики” и затрудняли передвижение, некоторые все еще пытались ползти, не переставая щелкать челюстями, и поквакивать. На мощном выбросе адреналина она продолжала без устали крутить топором, рыцарь подобрался к ней поближе и, стоя рядом, они отбили для себя приличный кусок земли. В своих доспехах он быстро выдохся, замедлился и тяжело дышал. Ряды мелочи изрядно опустели, и они ослабили частоту волн, а затем один из них издал протяжное курлыканье. Остальные замерли столбиками, как суслики, побросали свое нехитрое оружие и схлынули в мгновение ока.

Не успела Ирка выдохнуть, как раздался истошный визг.
Хорт носился по площадке, завывая, как оперная дива, взявшая самые высокие ноты в своей жизни:
– Кыш, кыш, брысь! Фу! Аыыаыыыааа! – в ногу бедолаге вцепился один единственный зубастик, видимо, наткнувшийся во время бегства на Хорта, отсиживающегося по своему обыкновению подальше от боевых действий.
– Да замри ты уже на месте, дурачок! – крикнул ему Дамиан, целясь булыжником.
Хорт кое-как остановился на месте, подрыгивая ногой. Шмяк. Лилипутик упал на землю.
– Мог бы и получше прицелится! По ноге мне смазал, криворучка! – заворчал Хорт, осматривая пострадавшую ногу.
Бой закончился и силы тут же покинули Ирку. Она с выдохом села на землю. Рыцарь, присев на корточки, осматривал товарища.
– Что это было? – спросила Ирка.
– Накеры, – сказал Хорт. – Жутко противные твари. Раньше так близко к лагерю они не подбирались. Осмелели. Ну, Вырка, врагов ты спасаешь даже лучше, чем друзей. Вот их уже стало двое. И как обоих-то сразу понесешь. Одного на левом плече, другого на правом… Ой! – он отпрыгнул, потому что в опасной близости от лица, пролетел со свистом камушек, легонько пущенный Дамианом.
Ирка пропустила мимо ушей этот выпад.
Рыцарь снял с головы шлем и подошел к Ирке. Под шлемом обнаружилось немолодое лицо, обрамленное усами и бородой, все еще красное после тяжелой битвы.
– Я не знаю, зачем ты это сделала, – произнес он. – Но благодарю тебя. Это ужасная смерть, такой участи врагу не пожелаешь, – он кивнул на бездыханное тело товарища. – Будешь ли ты теперь убивать меня?
Ирка пожала плечами.
– Если вы нападёте, то буду защищаться. А нет, так идите на все четыре стороны.
Хорт, заслышав это, воздел глаза к небу.
Мужчина понимающе кивнул:
– Тогда я сохраню молчание о том, что видел вас здесь. И про тебя, Дамиан, тоже не скажу никому, – обратился он к юноше.
– Нам этого достаточно, – ответил тот.
Рыцарь взял шлем подмышку, и пошел к спуску, ведущему вниз, к разоренному лагерю варваров.
– Вырра, – вдруг обернулся он, и Ирка вскинула голову, привыкшая к этому обращению. – К отцу не советую ходить. Не надо.
– Почему? – спросила Ирка вслед.
Но тот уже спускался вниз, скользя тяжелыми сапогами по крутому наклону.
– Почему? – адресовала Ирка этот же вопрос Дамиану.
– Не имею даже предположений, – ответил тот.
– Так очевидно, – сказал Хорт, присыпая следы укуса на ноге кровяником. – Первое. На пути к Грыру тебя и будут ловить. Второе. Если Грыр увидит тебя живой и невредимой, он сам тебя убьет.
– Это еще почему? – возмутилась Ирка.
– Это будет означать, что ты не погибла в бою. Вероятнее всего, сбежала. Не сохранила барабан. Не отстояла лагерь. И получишь ты немедленную расправу, или клеймо трусихи. Если пожалеет доченьку.
Дамиан присел, отрывая от раны восковую лепёшку и изучая состояние своих дел, Хорт тут же напустился на него:
– Не трожь, всю работу мою испортишь. Тебя-то не жалко, Полудохлый, а вот свой труд! Надо лепешку поменять. И подсыпать кровяника.
Он принюхался:
– Гнилью не пахнет, уже хорошо. Смотри-ка, Вырка, заживает, как на собаке. Еще день-два и своими ногами пойдет.
– Только нам сидеть день-два на месте никак нельзя, – задумалась Ирка. – Накеры знают, где мы засели. Да и рыцарь этот, может, соврал, что не скажет. А сам всем всё скажет. Припасы уходят быстро. Идти надо. Только куда?
– Ну назад путь отрезан, выходит, только наверх и искать проход сквозь скалы, – вздохнул Хорт. – А вот искать его мы можем бесконечно. Я знаю только, что он существует.

Глава 10. Выркины правила
Небольшую квартирку дома в Кривоколенном переулке сотрясал чудовищный храп, который издавала хрупкая девушка, раскинувшаяся звездочкой посреди кровати. Ей снился прекрасный сон о том, как она на своем Вихре охотится в степи на кабанов.
На кухне приглушенно горел свет. Марья и Витька держали военный совет, сидя за пустым столом. Сегодня вечером ни одной, ни второму кусок в горло не лез.
– Мать, что, блин, это за монстр? Какие у нас варианты?
– Ну какие, какие. Не знаю, какие!
– Валить в Решотинск?
– Да погоди ты валить, Цупыркины так просто не сдаются! Нам нужна эта квартира. И мы ее получим. Главное, не распускай сопли. Подумаешь, прикусила ушко.
– Подумаешь? – недовольно зашептал Витька в ответ, дотрагиваясь до распухшего уха рукой. – Она во сне придушит, как котенка, и не почешется!
Храп в комнате резко прекратился послышалось сонное бормотание:
– Завалю, завалю, завалю кабана… Шмякну!
Витька с Марьей переглянулись и замерли. Храп возобновился.
– Слыхала? Это она меня завалить хочет. За то, что туалет по утрам занимал, ой, мать, ты как хочешь, а я поеду. Жизнь она дороже учебы!
– У тебя каждый год разные отмазки! – шлепнула Марья сына по руке. – Не смей валить! Ты видел, она вообще ничего толком не понимает, как дитё малое. Её вокруг пальца обвести – как нечего делать. Главное потерпеливее с ней пока да поласковее быть, тут хитростью надо брать. Подготовим потихоньку документы, якобы купили у нее хату за наличку. Да подсунем ей половчее на подпись. Если постараться, можно даже в присутствии нотариуса обстряпать, чтоб комар носа не подточил. Никакие Васюковы не пикнут. А Ирка как только вякнет, так сразу вылетит из квартиры. Такой шанс выпал, а ты валить!
Храп снова прекратился. Послышались тяжелые шаги. На кухню притопала Ирка.
Она бросила на стол Витьке свой телефон.
– Не помню, как работает. Ты мне напомни, брат! – она криво улыбнулась Витьке и обратилась к Марье:
– А ты, тётушка, дай еду.
– Конечно, Ирочка, – ласково заговорила Марья, поднимаясь с табурета, – что ты хочешь, моя лапонька?
Она загремела сковородками.
– А ты того-этого, не будешь кусаться? – опасливо спросил Витька.
– Если научишь, не буду.
– Давай сюда, какая у тебя разблокировка, – Витька взял в руки телефон, набирая число и месяц Иркиного рождения. Не подошло.
– Попробуй 12.05, – оторвалась от плиты Марья. – Это еёной мамки Ксеньки, сестрицы моей, день рождения. У меня двенадцатого октября, у нее – мая.
– О, подошло. Тебе чего? Прям с самого начала объяснять, как работает?
– Прям с самого, – Вырра села на табуретку и положила руки на стол..
– Тогда это надолго.
Марья включила небольшой телевизор. В эфире один за другим крутились рекламные ролики.
Вырра застыла, пораженная очередным чудом. Картинки мелькали, музыка играла, голоса разговаривали.
“Сильные, блестящие, здоровые! Стойкий результат без вреда для волос! Твой цвет – твои правила”, – в ролике девушка щелкала пальцами и ее роскошные волосы с каждым щелчком меняли цвет: светлый, темный, красный…
– Ирка, ты слушаешь или телек смотришь? – возмутился Витька. Вырка недобро зыркнула на него, но оторвалась от рекламы, – Тут, вот она, пальцем ткни, кнопка вызова. Вот сейчас ты можешь позвонить мне. Вот, меня тут выбери и нажми.
Вырка с замиранием сердца занесла палец над значком. Картинка поменялась. Витькин телефон разразился звуками.
– А! – в сердцах воскликнула девушка и подпрыгнула на месте. Похоже, сегодня она сама сотворила магию.
Рано утром, как только открылся ближайший к дому супермаркет, Вырка уже протягивала продавцу банковскую карточку.
– И что? – лениво спросила ее девушка, сидящая за кассой.
– Твой цвет – твои правила! – выкрикнула Вырка. – Стойкий результат без вреда для волос!
– А, вы за краской? – догадалась продавщица, – так идите выбирайте. Я вам что тут стилист-парикмахер? Сходить за ней еще должна и цвет подобрать? Вон стеллаж стоит.
Вырра умчалась в указанном направлении, покопалась там, разбросав коробочки с тюбиками и прискакала назад к кассе. Продавщица посмотрела на изображение женщины с красно-рыжими волосами, пробила покупку:
– Можно прикладывать! – сказала она ожидающей команды Вырре.
Та торжественно приложила карту, сказав в унисон с последней “пик”.
– Удачи в экспериментах! – пожелала ей вслед продавщица.
Добежав до квартиры, Вырка уселась перед зеркалом, выставила перед собой коробочку с краской. И щелкнула пальцами.
Отражение в зеркале не изменилось. Тогда Вырка щелкнула сначала пальцами левой руки, затем правой, потом обеими руками одновременно. Но ее тонкие волосы так и остались унылого цвета.
Топнув ногой в ярости, она побежала будить крепко спящую Марью.
– Маря, Маря, тётушка, – затрясла она ту за плечо.
– Что, где?! – подскочила Марья.
– Тётушка, а тётушка! – затрясла Вырка у нее перед носом коробочкой. – Я щелкаю, оно не меняет! Вот! – она взялась руками за кончик своего хвоста. – Как были серые, так есть серые. Надо красные!
– Оооо! – протянула Марья, падая назад, на неудобный диван, – Да за что же мне всё это!
– Быстрее, Маря! – командовала Вырка. – Что ты валяешься? Еще еду готовить, а ты спишь. Давай, давай, рыхлое тело, шевелись!
– Показывай, что ты там щелкаешь, – недовольно пробурчала Марья, протирая глаза кулаками.
Вырка снова ткнула ей в лицо коробкой с краской для волос.
– А что не так? – не поняла Марья. – Достаешь, смешиваешь, размазываешь по волосенкам, и через полчасика смываешь.
“Достаешь. Смешиваешь. Размазываешь. Смываешь”.
Спустя полчаса Вырка с воняющей красителем до слез головой ломанулась в ванную комнату, но дверь была закрыта изнутри.
– Э, Итька, – заорала она, что было сил, – Открывай!
– Я не могу, – глухо прокряхтел Витька из-за двери, – я занят.
– А ну вылазь! – Вырка долбанула кулаком в хлипкую дверь. Эх, раньше бы она такую дверь одним мизинчиком вынесла. Дурацкое Ыркино тело!
Она забарабанила в дверь со всей силы.
– Ирка, отвали! – взвыл Витька, надеясь, что пока шпингалет закрыт, дикая Ирка до него не доберется.
И тут же чуть не свалился с унитаза, потому что на него с грохотом упала дверь. Витька живо скатился с фарфорового трона, натягивая штаны. В дверном проеме стояла Ирка с целлофановым пакетиком на голове.
– С ноги свалила! – довольно сообщила она.
Правда, пришлось разбежаться аж от входной двери, но об этом Вырра умолчала.
С кухни примчалась Марья, вытирая испачканные руки о трико, она заголосила:
– Убила Витюшу моего, оой!
– Шизанутая, блин! – Витька потер ушибленную в полете руку и бочком протиснулся мимо Вырки.
Вырка покрутила барашки на смесителе в разные стороны, потрогала рукой воду и взвыла: вода была слишком горячей. Она снова покрутила: ледяная. Рисковать больше не стала и сунула голову под струю. Красная вода побежала с волос, воронкой закручиваясь в сливном отверстии.
“Мой цвет – мои правила”, – Вырра заплела в красно-рыжих волосах несколько тонких косичек и покрутилась перед зеркалом. Такое отражение ей нравилось уже больше. А вот одежда выглядела уныло.
На кухне страшно чадила сковородка: Марья поте лица пекла оладьи.
– Опять аладашки? – разочарованно сморщила нос Вырра. – А где мясо?
– А где я возьму тебе столько мяса, на завтрак, обед и ужин? У меня кошелек не резиновый. Сколько убытка от тебя!
Вырра знала, где есть много мяса. Она схватила свою волшебную карточку и снова побежала в супермаркет. Там она положила в тележку много разных кусков мяса, огромную рыбину, всяческих фруктов, которых никогда не пробовала, гору сладостей, набросала просто каких-то красивых банок и даже положила палатку, потому что на коробке была нарисовано что-то похожее на ее собственный шатёр в родном мире, и со всем этим добром пришла на кассу.
Продавщица ее узнала.
– Можно прикладывать! – сказала она Вырке, пробивая, наконец, последнюю покупку.
Домой Вырра пришла грустная, купив только палатку и одну подложку куриных голеней. Все остальное пришлось оставить в магазине. “Недостаточно средств”, – так ей сказали. Оказывается, волшебная карта была не такой уж и волшебной, а Ырка не такой уж и богатой.
– Девочка моя, – вкрадчиво сказала ей тётушка, – а хочешь, я тебе расскажу, как получить много денежек?
В Выркиных глазах зажглась надежда.
– И палатка пригодится, – добавила Марья себе под нос, выкладывая голени на сковороду.
Глава 11. Голод и тётка
Ирка, Дамиан и Хорт уныло уставились на последнюю полоску мяса.
– Вот мне даже делиться с вами не хочется! – выговаривал Хорт. – Потому что от тебя, Полудохлый, никакой пользы, а ты, Вырка, вообще…
– Да ты достал уже попрекать меня этим! – вспылила Ирка. – Ешь сам, а я обойдусь!
– Я тоже не буду, – сказал Дамиан, – только если тебя в следующий раз накер или кто еще прикусит, сам разбирайся.
Юноша очень быстро восстанавливал силы, во многом благодаря присмотру вредного, но по-своему заботливого Хорта. Однако терпеть постоянное брюзжание было сложно обоим его товарищам по походу.
Ирку оставшиеся мясные крохи даже на немного не насыщали, а теперь и вовсе живот свело от голода. При этом в окрестностях им практически не встречалась живность за исключением парочки ядовитых змеек. Дамиан снял с убитого зубастыми тварями рыцаря лук и колчан со стрелами, но пока возможности применить его на деле, так и не представилось. Как предположил Хорт, накеры, подобно саранче, выжрали все в округе. Благо, они дважды по дороге наверх встречали ручьи и пополняли запасы воды.

Оптимизма не добавляло и то, что они шли практически вслепую, куда несли ноги. И вроде бы забрались уже высоко, а прохода все не было видно. Ирка всерьез боялась умереть от голода. Зачем тогда все это? Новый мир и новое тело, второй шанс на то, чтобы прожить жизнь так, как хочется именно ей, а быть может, даже и найти свою любовь.
В дороге они коротали время разговорами. Дамиан сначала был очень молчаливым, но пообвыкся и стал более охотно рассказывать о себе. Он был из северной страны, носившей название Даргон. Единственным близким человеком Дамиана был его дядя, и по совместительству опекун, герцог Фольш. Увлечение черной магией и оккультизмом сыграло с неплохим когда-то человеком злую шутку, сделав его одержимым идеей получить магическую силу. Но Дамиан помнил время, когда герцог был весельчаком, учил его стрелять из лука по мишеням и разводил редкие сорта цветов в своей оранжерее в своей даргонской резиденции. Сейчас мучимый навязчивыми мыслями и дурными снами Фольш осунулся, почернел кожей и стал мнительным сверх меры.
– Мне изначально не нравилась эта идея с вызовом души колдуньи, но герцог многое сделал для меня. Я чувствовал себя в долгу перед ним, – объяснял Ирке Дамиан. – До тех пор, пока он меня чуть не убил. После этого стало легче его ненавидеть!
Ирка его понимала слишком хорошо.

Сама она стала все чаще поглядывать на красный лишайник покрывающий камни, помня слова Хорта о том, что съесть немного можно. Ей ужасно хотелось хоть что-нибудь пожевать. Она украдкой соскребла немного кровяника себе в руку и сунула в рот. Порошок хрустел на зубах, как панировочные сухари, и имел вкус, отдаленно напоминающий крабовые палочки.
Ирка стала собирать его везде, где встречала, и понемногу подъедать. Дорога пошла веселее. Она чувствовала себя героиней приключенческого кино про отважную и прекрасную воительницу. Без сомнений, Хорт и Дамиан были в нее влюблены и соперничали за ее внимание, то и дело подмигивая и улыбаясь. Она также подмигивала им в ответ, и дарила ответные улыбки украдкой, стараясь каждому дать понимание, что именно он – обладатель Иркиной симпатии.
Кровяник от долгого лежания в ладони комковался и становился похожим на снеки из прошлой жизни, вроде чипсов. И она представляла, что идет с пачкой вкусняшек и растягивает удовольствия, поедая совсем по чуть-чуть. Когда Ирка всыпала очередную щепотку себе в рот, из-за ближайшего валуна вдруг вышла тётка Марья в своих любимых облегающих лосинах и футболке с растрескавшимся на мощной груди изображением чихуахуа.
– О, – удивилась Ирка. – Марья, откуда тут? Тоже барабаном принесло?
– Я ненадолго, – ответила тётка, – у меня там дел много, оладушки горят, и я тебя еще облапошить не успела. Так, посмотреть пришла, как ты тут не справляешься.
– Отлично справляюсь. Я тут очень успешная, – сообщила Ирка торжествующе.
– Вижу, вижу. Заблудились и подохнете скоро от голода.
– Нееет, – начала переубеждать её Ирка, – у меня все под контро…
Но не договорила, потому что тёткино лицо и тело вдруг поплыли, и приняли форму её самой, Ирки, но почему-то с красными волосами.
– Ты посмотри, какое тело я тебе дала. А ты мне что? Тьфу, – с обидой произнесла она. – Давай назад меняться, а?
– А как? – спросила Ирка, стыдясь того, что подсунула незнакомке некачественную оболочку для души.
– Барабан сыщи.
– Сыщу, – ответила Ирка.
– Клянешься нотариусом?
– Клянусь! – Ирка встала перед ней на колени, и приложила руку к груди в клятвенном жесте и захихикала.
– Хорошо, – сказала другая, красноволосая, Ирка, – только идете вы не туда. Проход там, – она показала указательным пальцем направо.
– О, спасибо! – Ирка шустро побежала в указанном направлении.

Хорт с Дамианом шли в гору, разгребая ногами крупные булыжники, и соревновались в том, кто более похоже изобразит кваканье накера. Вырка бодро шагала чуть впереди, не нуждаясь в компании.
Дамиан, отквакав свою партию, вдруг уловил в движениях девушки нечто необычное. Воительница ни с того ни с сего выпятила зад и стала вышагивать, выписывая мощными бедрами восьмерки. Еще удивительнее стало, когда она обернулась, томно посмотрела на него, моргнула одним глазом и недобро оскалила белые зубы.
Хорт, который также наблюдал это диковинное поведение, высоко поднял бровь. Но дальше было больше. Вырка обернулась через другое плечо и поймала взгляд уже Хорта, а затем проделала все то же самое: томность, моргание, оскал. И этого девушке показалось мало! Она поцеловала свою ладонь, а потом дунула на нее в направлении обоих.
Мужчины переглянулись и пожали плечами.
– Вырра, с тобой все хорошо? – осторожно спросил Дамиан, но не дождался ответа.
Вырра уже стояла и беседовала с выступом скалы. Сначала она что-то доказывала куску плотной глины, затем встала на колени и приложила руку к груди. А потом подскочила и побежала в сторону обрыва.
– Вырка, стой, дура! – выкрикнул Хорт и припустил за ней. Дамиан молча рванул наперерез ей к ущелью.
В шаге от бездны Хорт ухватил Вырру за волосы, а Дамиан уперся ей в живот руками, пытаясь сдвинуть подальше от пропасти. Но это было нелегко. Вырра своими мощными ногами прочно укоренилась в земле и потихоньку двигала вперёд.
– Там ход, – заявила она, – не мешайте исследовать!
Из уголка ее рта пошла пена, и Вырка упала навзничь. В разжатом кулаке ее спутники обнаружили красноватый порошок, местами слипшийся в комки.
– О, вечные воины! Кровяника нажралась! – Хорт взялся за голову.
– Это все ты ей мяса пожалел! – замахнулся на него Дамиан кулаком, но сдержался и просто плюнул себе под ноги.
– Воды давай, может выживет, – Хорт сунул девушке два пальца в рот и надавил на корень языка. Ирку стошнило красной жижей. – Я виноват? Ты виноват, своим существованием!
Дамиан отвернулся и посмотрел вниз с обрыва, у которого они находились, а затем прямо. Напротив, в цепи скальных возвышений проглядывалась тропа, неширокая, но похоже, что хоженая. Им нужно было чуть вернуться назад, спуститься вниз и обогнуть ущелье.
Ход действительно существовал.
Дамиан молча развернулся и быстрым шагом пошел прочь от них.
– Ты куда? – окликнул его Хорт. – Ну и вали. Без тебя будет лучше.

Глава 12. Одна в городе
Вырра спала беспокойно. Ей снились скалы, отвратительные накеры, оладьи и отчего-то Хорт-Сопля. Она тосковала по дому, по степи, по простой жизни, битвам, еде. Там все было просто и ясно. Не то, что здесь! Хорошо хоть Марья обещала много денег, значит можно будет снова ходить в магазин.
Вечером тетушка подошла к Вырре и сказала, что им нужно будет съездить вместе в одно место, “к нотариусу”, где Вырке нужно будет посидеть молча, а затем поставить подпись там, где покажут. И тогда Марья даст ей деньги.
Скорее бы уже поехать! На завтрак Марья приготовила аппетитные мясные котлеты.
– Это Ирочке! – шлепнула она Витьку по руке, когда он потянулся к еде. – Кушай, детонька, нам еще ехать на другой конец города, – заботливо подвинула она тарелку племяннице.
Когда дело касалось наживы, не особенно грамотная Марья демонстрировала железную хватку и выдающуюся сообразительность. За вчерашний день и вечер она успела обзвонить кучу знакомых и выяснила контакты не слишком придирчивого нотариуса, который за отдельную доплату мог закрыть глаза на некоторые странности.
Вырка закидывала в себя котлеты одну за другой и думала о том, что не такая уж Маря и плохая, как показалось ей изначально.
– Покушала, моя красавица? Тогда собирайся, поедем тебе деньги добывать.
Вырка пошла собираться. По ее представлениям, к нотариусу нужно было надевать все самое лучшее. Но в нехитром Ыркином гардеробе все было на редкость отвратительно. Вырка перевернула весь шкаф вверх дном: блеклые серые футболки, темные штаны, растянутые кофты. В углу нижней полки она нашла пакет с вещами, то ли на выброс, то ли сохраненными для кого-то. В пакете обнаружилась длинная кожаная юбка. Вырка покрутила ее так и сяк, приложила к себе, затем изыскала ножницы.
– Ира, ты скоро там? – торопила ее Марья. – Паспорт взяла? Дай-ка проверю. Ой! – удивленно воскликнула тётка, заглядывая в комнату, – ты что тут за ателье устроила?
Вырка отрезала лишние части от юбки, сзади проделала в ней отверстия, в которые вдела ленты из остатков кожи. Получилось что-то вроде кожаного корсета. С широкими синими Иркиными джинсами выглядело эффектно, и даже вызывающе. Волосы начесала, заплела по верху много мелких косичек и подхватила оставшейся кожаной ленточкой в высокий хвост.
– Красивая? – спросила она Марью, разглядывая себя в зеркале.
– Умереть не встать, – ответила Марья, скептически смотря на это чудо в перьях. – Пошли уже, я документы собрала.
До нотариуса они добирались долго, на другой конец города. В обшарпанной пятиэтажке, переоборудованной под офисное здание, Марья, обливаясь потом, кое-как отыскала табличку с надписью “Нотариус Жёлудь К.А.” и распахнула дверь, а затем затащила за собой и племянницу.
– И это нотариус? – разочарованно протянула та.
Никаким волшебство и чудом здесь и не пахло. А пахло в этой зачуханной комнатенке пылью и бумажками, и крыска в круглых очочках за компьютером Вырке тоже не понравилась.
– Мы договаривались, что ты будешь молчать! – зашипела ей в ухо тётка. – Цупыркина и Тишкина. Я вам звонила вчера, – представилась она нотариусу.
– Документы, – прогундела та, протягивая руку, и не отрывая взгляда от монитора.
– Вот, все приготовлено, – Марья вынула из зеленой папочки стопку бумаг и положила их не стол.
– Ага, – кивнула нотариус. – Посидите.
Она стала перебирать документы, и стучать по клавиатуре.
После ожидания, показавшегося Вырре бесконечным, из серой коробки рядом с крыской с жужжанием стали выезжать бумажки. Та переложила их на стол, положила рядом две ручки, и сказала:
– Подписывайте. Вы здесь, а вы здесь. Потом поменяетесь.
Марья схватила ручку и быстро поставила свою подпись. Вырра посмотрела на ее действия, также взяла ручку и стала калякать в документе. Ручка не писала, Вырка сразу догадалась в чем дело. Она перевернула ее кончиком вниз и накалякала посреди документа красивые завитушки.
– Вы что делаете? – спросила Крыска-нотариус, – Вы зачем мне документы портите?
Вырка расстроилась, ей показалось, что завитушки вышли просто загляденье.
Из коробки снова выехала бумажка.
– Только вот тут, где черточка, нужно поставить свою подпись. Понимаете? – спросила Крыска. Марья заволновалась.
Вырка скосила глаза к носу.
– Вы писать умеете?
– Почти, – ответила Вырка, – отец говорил, учись писать, но я больше с топором заниматься люблю. Да на лошади скакать.
– Это она так шутит у нас! – встряла Марья. – Подписывай давай, Ирка! – сжав зубы, прорычала она.
– Слушайте, шутки шутками, вы мое время отнимаете! Там люди сидят в коридоре, у них назначено, – вышла из себя Крыска. Она снова показала карандашом место, где Вырке нужно было поставить подпись. – Вот тут.
Вырка взяла ручку и нарисовала в этом месте стрелу с оперением. Вышло даже лучше, чем было.
– Да вы вообще в своем уме? Идите отсюда обе! Шутницы! Нормальных людей от работы отвлекают! Стендаперши.
– Мы сейчас, – вскочила Марья, – мы сейчас переговорим и вернемся! – она схватила племянницу под локоть и потащила к выходу.
– Не надо возвращаться! – крикнула им вдогонку нотариус. – Не приму!
–Ты что творишь, а? – трясла Вырку за плечи Марья на крыльце здания. – Ты специально, да? Ты все время надо мной издевалась? Под дурочку косила, а сама все прекрасно понимала? Выставить идиоткой меня хотела? Иди подписывай нормально! – заорала она на Выррку.
Той не понравилась перемена в поведении тётушки. Она с вызовом выпрямилась, расправила плечи и смачно плюнула ей в лицо.
Маря выдала протяжно: “Иииииии”, – затем утерла лицо и открыла рот, чтобы заголосить на всю улицу. Прохожие стали оглядываться и с интересом наблюдать за происходящей сценой.
– Ты посмотрии на неё, ааа! – начала она с завыванием, – Я для неё всё, мать ее беременную пригрела от голода и холода, а онааааа! Не благодааарнаа…
– …я, – договорила она уже тише, после того, как завывание прервал резкий удар в глаз.
– Не вой, – сказала Вырка, потирая кулак. – Свинья чернобокая! Сама денег найду на карточку.
– Ах, ты двуличная, – попятилась Марья от нее. – Да мы тебя в дурку упечём, признаем недееспособной, будешь у нас заместо овоща мариноваться! В квартиру мы тебя не пустим. Ночуй, где хочешь!
Она резко припустила к остановке и прыгнула в набиравший пассажиров автобус.
Вырра осталась стоять одна на крыльце. Вот тебе и родственники!
Она подошла к остановке и стала оглядываться по сторонам. Было малолюдно.
На скамейке сидела одинокая старушка с сумками.
Вырра подошла к ней и спросила:
– Переулок Крывоколенный дом двенадцать квартира чтыре. Андестенд. Где?
– Не слыхала, где такой, – ответила старушка, – Вы же все в своих телефонах смотрите, вот и посмотри.
Вырка достала из сумочки телефон, потыкала в него, покрутила: как узнать, где дом было непонятно.
Она постояла на месте и решила идти в сторону, противоположную той, с которой они с Марьей приехали, а там спросить у кого-нибудь.
Она шла достаточно долго, чтобы устать, но родной девятиэтажки все еще не было видно. Зато дома вокруг становились все обшарпаннее, редкие прохожие оглядывались на Вырку и рассматривали ее с интересом, особенно мужчины, привлеченные голыми плечами и яркими волосами девушки. Некоторые отпускали в ее адрес замечания. В одном из дворов, в который ее занесли ноги, на скамейке сидела компания парней. Они громко разговаривали друг с другом. Завидев Вырку, все четверо как по команде повернулись в ее сторону.
– Кыс, кыс, кыссс! – сказал один.
А другой спросил:
– Это откуда и куда такая красота направляется?
– Где переулок Крывоколенный дом двенадцать квартира чтыре. Андестенд? – спросила Вырка.
– Ууу… – ответил ей первый. – Очень далеко, но ты иди посиди с нами, отдохни. А мы потом проводим. Пацаны, налейте девушке!
Он бесцеремонно положил Вырке на голое плечо руку, она посмотрела ему в глаза: затуманенный взгляд не обещал ничего хорошего. Ей протянули прозрачный стакан, по ноздрям дало жутким обжигающим запахом.
– Садись давай, сестренка, не обидим! – парень стал давить Вырке на плечи, вынуждая сесть на скамейку.
Вырка плеснула ему в лицо жидкостью из стакана, вывернулась и припустила, куда глаза глядят.
За спиной слышались ругательства и крики.
– Держи ее, мужики! – донеслось до ушей.
Кто бы подумал, что дочь предводителей орков Вырра будет с позором бегать от горстки гоблинов? Не оглядываясь назад, она драпала во все лопатки, задыхаясь и умирая от жажды.
Случайно Вырка выскочила на большую улицу. Перед носом молниями пролетали одна за другой машины. Неподалеку светилась вывеска с изображением кружки, тарелки с едой и морды непонятного животного. В открытой двери проглядывалась лестница, ведущая вниз. Она забежала в дверь и тут же кубарем слетела по ступенькам, вцепившись в сумку.
В темном помещение пахло едой. “Похоже на харчевню”, подумала Вырка, оглядываясь вокруг. Несколько столов, стойка для выдачи еды.
– Вот это влёт! – услышала она язвительный комментарий и следом за ним дружный хохот. Вырку с интересом рассматривало несколько пар любопытных глаз.
“Опять мужики!”, – подумала Вырка, но как ни в чем ни бывало выпрямилась, поправила корсетик, не подавая виду, что больно ушибла бок, и с важным видом подошла к стойке, за которой никого не было.
– Пить! – крикнула она и постучала рукой по стойке. – Эй, кто-тут? Харчевник? Корчмарь? Пить!
– Да, Гриня, харчевником тебя еще никто не называл! – опять откомментировал тот же самый остряк из компании.
– Девушка, не нужно шуметь! – подал голос другой мужчина из компании за столом. – Я сейчас подойду и налью вам выпить.
Вырра посмотрела на него с недовольством. То, что он не поспешил подняться со своего места и обслужить ее, злило. А пить хотелось очень! Будь она сейчас со своим отцом, все бы сидящие здесь люди, называющие себя мужиками, бегали вокруг нее с подносами. А остряк лежал на столе с отрезанным языком. Но она была одна и такая хилая.
Корчмарь продолжал сидеть и болтать со своими приспешниками.
Вырке надоело ждать. Она оперлась на руки и села на барную стойку, а затем перекинула ноги и оказалась перед полками с разными напитками.
– Эй, эй, эй! Ты что там творишь?
Лентяй тут же подскочил и побежал к ней.
Вырка схватила стеклянную бутылку с коричневой жидкостью и подняла ее высоко над головой на вытянутой руке:
– Тихо, тихо, – примиряюще сказал корчмарь, – это коллекционный, очень дорогой, ты за него не расплатишься!
– А мне все равно! – захохотала Вырка и сделала ложный взмах рукой, как будто хочет расколотить бутыль о стойку. – Воды!
Тот достал из холодильника небольшую бутылочку с водой, скрутил с нее крышку и протянул Вырре.
– На! Теперь аккуратно поставь коньяк.
Вырра жадно отпила несколько глотков ледяной воды и аккуратно поставила хрупкую бутылку на место.
– Ты Грыня? – спросила она, разглядывая высокого пузатого корчмаря с абсолютно лысой головой.
– Ну допустим, – ответил он.
– Почти как папа.

Jax – Брудершафт
Брудершафт – Jax

Глава 13. Наконец, сработались
У Ирки перед глазами летали вертолеты, переходящие в разноцветные круги. Голова раскалывалась на миллион осколков. Она еле разлепила сухие губы и просипела:
– Пить.
– Последние капли, – Хорт подсунул ей миску, на дне которой плескалось немного воды. Ирка махнула все одним разом.
– Ну все, – сообщил Хорт уныло, – теперь у нас с тобой ни еды, ни воды. Я бы порадовался, что ты осталась в живых. Но боюсь, это всего лишь продлит твои мучения.
– Почему у нас с тобой? – спросила Ирка, безуспешно пытаясь приподняться на локтях. – Где Дамиан?
– Ушел, – пожал плечами Хорт. – А что ему? Он окреп, у него одного больше шансов на выживание. После того, что ты тут учудила …
Ирка почувствовала болезненный укол разочарования и обиды.
– Не все отвечают добром на добро, а он так вообще даргонец. Паршивая нация! Спасать даргонца от смерти – все равно что против ветра… это. Спать!
– Надо вернуться, Хорт, к тому ручью, у которого мы воду набирали. Без воды совсем труба.
– Труба, – подтвердил Хорт, – А ты сможешь идти?
Ирка протянула Хорту руку, чтобы с его помощью подняться. И тут же увалилась вместе с ним обратно на землю: ноги отказывались двигаться. По ним словно бегали тысячи крошечных иголок.
– Отлежала что ли, – пробормотала Ирка, ощупывая ноги. Хорт, отряхиваясь, встал:
– Очередное дело дрянь?
– Да сейчас пройдет, – бодро сказала Ирка, но сама внутренне напряглась. – Наверное.
Хорт сел рядом, вытянув ноги.
– Прошло? – через пару минут спросил он.
– Нет, – ответила Ирка.
Они посидели еще немного.
Хорт вопросительно посмотрела на Ирку.
– Все ещё нет, – ответила она.
Повисло молчание, Хорт стучал пальцами по пустому кувшину. Ирка массировала ноги.
– Ах ты ж! – Хорт подскочил как ужаленный, от того, что в него прилетело нечто красное и мягкое.
А затем еще. Нечто оказалось освежеванными тушками крупных грызунов.
Из-за валуна со смехом появился Дамиан:
– Зайчатины не желаете на обед? – он бросил на землю охапку сухих веток, – разводи костер, Хорт.
Ирка заулыбалась.
– Вернулся! – радостно сказала она.– А мы уж думали…
– Что даргонцы неблагодарный народ?
– А я Вырке сразу сказал, что ты за водой пошел, – заявил Хорт, пытаясь добыть огонь трением двух сухих палочек друг о друга.
– Я нашел проход, мы были от него в двух шагах, – Дамиан с торжествующим видом уселся, – а вот воды набрал немного, было не во что. Будем делить.
– Золотой ты наш человек! – воскликнула Ирка.
– Так что, – сказал Дамиан, – обедаем, и вперёд!
Хорт с Иркой переглянулись.
– А что не так? – спросил Дамиан.
Ирка тяжело вздохнула.
– Ты меня несла на руках, настала моя очередь ответить тем же, – заявил юноша, когда узнал об Иркиной проблеме.
– Я, конечно, не хочу хвастаться, Дамиан, – начала Ирка, – но мне кажется, я немного сильнее тебя. И чуточку тяжелее. И при всем этом мне было очень трудно. Боюсь, что ты меня даже не поднимешь.
– Пфф, – похоже, юношу это задело за живое. Он вскочил и нагнулся к Ирке, чтобы доказать обратное.
– Не надо! – протестовала Ирка.
Дамиан подхватил ее одной рукой под спину, другой – под колени и запыхтел, пытаясь оторвать от земли. Изрядно покраснев от натуги, он с большим трудом оторвал ее сантиметров на пятнадцать от поверхности. И, не выдержав, положил назад.
– С Хортом вместе мы сможем! – сказал он, не желая показывать, что сдается.
– Я ради Вырки готов на многое, – сказал Хорт, подкручивая над огнем зажаривающуюся тушку, – жаль, что спину сорвал недавно, не могу поднимать ничего тяжелее этого вот кувшина. И тот кое-как нес!
Ирка от красавчика и не ожидала ничего другого. Ноздри ее защекотал аромат жареного мяса, вызвавший обильный приток слюны.
Хорт поднялся и пошел на поиски ароматных травок для приправы.
– Спасибо, что не бросил нас, – сказала Ирка Дамиану, тот легонько пожал ей руку.
– Ты первая начала! Я же думал, что вы, варвары, только и знаете, что ломать, крушить, убивать, калечить. А убивать убийц – не жалко. Но получилось, что из нас троих, я самый больший варвар. Я тебя убил. А ты меня пожалела. Не знаю уж, какая магия тебя оживила, но поверь, когда я спускал стрелы с тетивы, рука моя не дрогнула. Поэтому, выходит, я в вечном долгу перед тобой. За то, что убил. И за то, что ты меня спасла. А даргонцы тоже разными бывают. Разве можно судить человека по месту, в котором он родился?
– Дело говоришь, – подошел к ним Хорт, – кто-то вон вообще в другом мире родился. И ничего. Никто ее не судит. А я так вообще никогда себя варваром не чувствовал. Мне бы куда-нибудь в Фэй, буду там лекарем работать. Людей лечить.
– Это ты о чем? – спросил Дамиан.
– Страна такая есть красивая, Фэй называется, не знал?
– Ты про другой мир сказал. Что кто-то из другого мира.
Ирка бросила в Хорта камешком.
– Ну и болтун же ты! Я из другого мира, я! – выпалила она.
На лице Дамиана отобразилось крайнее удивление.
– Обед готов! – провозгласил Хорт.
***
– Значит, варварица живая, бегает где-то по горам, – заложив руки за пояс мерил шагами просторную комнату высокий худощавый брюнет с острой бородой, в которой уже появилась изрядная проседь. – Ваши предложения, Торн?
Человек, к которому он обращался стоял, чуть склонив голову.
– У нас не так много людей, герцог. Часть из них мы потеряли во время нападения на лагерь варваров. Я думаю, неразумно отправлять их бегать по горам в поисках девчонки. Одного уже разорвали накеры. Большой отряд туда слать также нецелесообразно. Вы видели, чего она стоит в бою со своим топором в руках. В первом же узком перешейке она перебьет нас по одному, как кур. Я предлагаю оставить отряд у входа в горы со стороны лагеря, на случай, если они посидят и решат вернуться назад. И второму отряду обогнуть скалы по периметру, и встать на выходе, на территории Зухары. Другой дороги у неё не будет. Там мы ее и поймаем.
– Что с телом моего племянника?
– Не найдено. Гугыр сообщил, что она несла его на руках лечить, чтобы якобы допросить в дальнейшем. С ней был еще один варвар, Хорт по прозвищу Сопля.
Фольш стукнул по столу ладонью:
– Говорил же, никого не оставлять!
– Где-то прятался он. Мы не могли и предположить, что найдется хоть один дикарь, который не примет бой.
– Старику найдите лучших лекарей, не хватало еще, чтобы он помер раньше, чем мы найдем девчонку и проведем ритуал.
– Так точно, – шаркнул Торн ногой. – Еще указания?
– Свободен.
***
Ирка блаженствовала, обгладывая косточку несчастного травоядного. Дамиан размышлял над тем, из чего можно сделать носилки, которые можно было бы волочь по земле вместе с Выркой, а как он теперь выяснил – Иркой. Но Выркой ему называть девушку было привычнее. Тем более, что имена были созвучными.
– Пойду я опять к ручью, за ветками, давайте кувшин, воды заодно наберу. Сплетем волокуши, на них и поедешь, как принцесса из Фэй!
– Не надо мне волокуши! – торжественно сообщила Ирка и поднялась на ноги. – Все работает!
– Смотри-ка, – засмеялся Хорт, – а всего-то и надо было хорошенько поесть! Спасли Ирку твои зайцы, Дом!
– Отчего это я Дом? – удивился лучник.
– Ну Дамиан как-то слишко вычурно звучит! Как будто с невесть каким принцем путешествуем. А я, если что, в свиту не напрашивался. Поэтому нарекаю тебя Домом.
– Не “Полудохлый”, и на том спасибо, – ответил свеженареченный.
– А тебе как, Вырка-Ирка?
– Мне и основный вариант нравится. Но Дом тоже неплохо, мило так и по-домашнему. Домик! Пойдемте уже, пока еще чего с нами не приключилось.
Парни согласились, понимая, что “еще чего” с ними точно приключится в любом случае.
Боевой настрой у компании значительно улучшился. Все трое чувствовали себя вполне сносно: они могли идти, при этом знали куда, и, наконец, сработались командно, условно распределив между собой основные роли. Ира ощущала себя частью этой небольшой компании: она была для кого-то важна, интересна, необходима. Эти мысли придавали ей сил, и она бодро шагала, задавая темп.
Ночлег они устроили возле ручья. А поутру, запаслись водой, и снова отправились в путь. Дому иногда удавалось добыть небольшую дичь, позволявшую заморить червячка и подкрепить силы.
Наконец, они вышли к дорожке, змейкой ведущей вглубь скал. Еще один рывок, и осточертевшие скалы закончатся! Сутки они тащились по тесной дорожке между отвесными стенами скал, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз.
К обеду следующего дня пейзаж ощутимо изменился. Им стали встречаться редкие кривые деревья, дорога чуть расширилась. Скалы вокруг стали ступенчатыми и разномастными. Мимо то и дело проскакивали зайцы.
– Спорим на дежурство у костра, – заявил Хорт, – что выход вон за тем валуном!
– Даже не буду спорить, давайте просто поднажмем! – сказала Ирка.
Они дружно ускорились, Дамиан добежал до валуна первым. Но вместо того, чтобы демонстрировать радость, он повернулся к Ирке и Хорту с растерянным выражением лица.
– Что не так? – спросила Ирка.
– Там… тупик! – ответил он разочарованно.
– Да не может этого быть! – Хорт забежал вперед, чтобы увидеть все своими глазами. Последней подошла Ирка.
За валуном дорожка внезапно заканчивалась. Ее перекрывало нагромождение из здоровых кусков скальника.
Хорт попробовал взбежать по скальнику, но не удержался и скатился вниз.
– Я сейчас еще раз попробую, – заверил он, – разбегусь, как следует.
Не успел он отбежать подальше, как нагромождение задрожало и заходило ходуном.
Затем издало протяжный и душераздирающий вздох, полный печали и тоски…

Глава 14. Бар “Гадкий енот”
Владелец подвального бара “Гадкий енот” Гриша, а для друзей – Гриня, с интересом разглядывал девушку, которую занесло к нему в заведение. Наркоманка? Вроде не похожа, руки открытые и чистые, глаза не бегают. На опустившуюся алкоголичку тоже не смахивает.
Скорее из тех девчонок, которые как начали в подростковом возрасте бунтовать, так до старости и воюют с миром. И во всем они не такие: беспокойные, воинственные, чуть что впадают в агрессию. Яркие волосы, одежда неформальная – явный хэнд-мэйд с претензией на то, чтобы не как у всех. Этой разве что кольца в носу не хватает. Таких он тоже навидался.
Он подвинул ей стул от одного из столов и пригласил сесть. Сам вернулся к компании друзей.
– Солевая? – спросил его худощавый Тоха, тот самый автор остроумных комментариев.
– Да вроде нет, просто вся из себя дерзкая, – Гриня махнул рукой, показывая, что инцидент не заслуживает внимания. – Успокоилась, сидит.
– Допрыгается когда-нибудь! – проворчал Махыч, а в профессиональных кругах уважаемый врач-отоларинголог Леонид Ильич Махов, – это они такие выдерги, когда с воспитанными людьми общаются, а попадись ей какой-нибудь неандерталец, огребет девочка по полной! Вроде как уж не совсем юная, строить из себя принцессу рокеров.
– А по-моему, симпатичная, – постукивая пальцем по стакану из толстого стекла промурлыкал себе под нос Рома. – По крайней мере, что-то в ней есть.
– У тебя во всех что-то есть, – засмеялся Тоха. – В этом вся твоя суть, альфа-Ромео!
Девушка уже к тому времени опустошила бутылку с водой, но бар покидать не спешила.
Гриня опять нехотя поднялся с места и пошел к ней:
– Что-то еще?
– Грыня, – тихо начала она, – а ты можешь посмотреть? – она мотнула головой в сторону выхода.
– Что посмотреть? – ровным голосом уточнил он, потому как жест ее был совершенно неясен.
– Там посмотреть, есть мужики у двери?
– А! – до Гриши дошло, – Это ты от них так бежала, что мимо ступенек пролетела?
Видимо, уже “допрыгалась” до приключений. Девушка кивнула и насупилась.
Он дошел до выхода и поднялся на половину лестницы: у дверей никаких мужиков не наблюдалось.
– Там никого, – вернулся он к девчонке. – Как зовут-то тебя, красна девица?
– Ырою.
– Ирой что ль? – переспросил Гриня, – это ж откуда такой говор? Из каких мест?
Вырка как на духу выпалила свою мантру про переулок “Крывоколенный” и “андестенд”.
– Не знаю, как дом найти, – вздохнула она.
– Ну так я тебе такси вызову, – сжалился над ней Гриня, – деньги-то есть заплатить?
При слове “деньги” Вырка совсем приуныла, пожала плечами и ответила:
– Недостаточно средств на карточке.

Гриня много раз зарекался не ввязываться в чужие проблемы, потому что ничем хорошим для него это никогда не заканчивалось. В “Гадкого енота” то и дело забредали несчастные личности, нуждающиеся в помощи.
Из недавнего во время крещенских морозов повадился ночевать на лестнице у бара бомж. Сердобольный Гриня пустил человека с тяжелой историей несколько раз переночевать, устроил его через Махыча сторожем у знакомых на базе. В итоге бездомный в качестве благодарности упер у Грини вечернюю выручку, а у Махыча часы. После этого Гриня дал себе зарок не причинять людям добро ни при каких обстоятельствах, и вот уже несколько месяцев держался.
И сейчас он думал: девчонка уже взрослая, пора самой решать свои проблемы, а не только лишь попадать в них. Пусть получает опыт, делает выводы. Достаточно того, что он с нее за воду денег не взял, да на инцидент с коньяком глаза закрыл. Поэтому он просто промолчал, и взял в руки тряпку натереть барную стойку.
– Ты очень красивый, Грыня, как папа, – внезапно сказала рыжая, а потом со вздохом добавила, – пойду я дом искать.
И Гриня дрогнул. Ну потому что красивым на полном серьезе его в жизни никто и никогда не называл, только в шутку или чего хуже – в издевку. Был он на самом деле чуть красивее Шрека: большой, пузатый, с волосами, растущими где угодно, но только не на голове. Женщины называли его надежным, хорошим, бывало даже, что харизматичным… Но красивым? Вот Ромео был общепризнанным красавчиком в их компании. А он, Гриня, ну какой же красивый? Им только детей непослушных пугать, кстати, некоторые матери на улице так и делали. Но так она это сказала по-настоящему, что он на секундочку замер. А потом дрогнул и бросил тряпку на полку под стойкой.
– Стой, – сказал он, – сейчас подумаем.
– Махыч! – окликнул он Лёню через пару столов, – ты сегодня на развозе?
– Дааа, – неторопливо ответил тот.
– Добросьте девочку до Кривоколенного!
– Ничего себе “добросьте”! – вклинился Тоха, – там вообще не ближний свет.
– Гринь, я уже бомжа трудоустроил, если что! – ответил ему Махыч. – Кстати, не подскажите ли время? Не на чем посмотреть!
– Да что вы занудили, – вмешался Ромео, – если б я был за рулем, без проблем довёз красавицу. А как зовут, кстати? У тебя Махыч, что, нога отвалится на педаль жать?
– Ыриною, – ответил Гриня.
Вырка притихла, понимая, что сейчас ей, быть может, помогут.
– Да поехали, мне-то что, – Махыч подорвался с места, – просто эта тяга нашего уважаемого общего друга чужими руками делать добро вызывает во мне приступы агрессии.
– Да куплю я тебе часы новые, куплю! – пообещал Гриня, но добавил, – потом.
– Да кто бы сомневался, – с издёвкой ответил Махыч. – Тоха, ты едешь?
– Да!
– И я с вами, – с шумом отодвигая тяжелый стул, поднялся Рома.
– Поехалите, мадемуазель! Точный адрес знаете? – Махыч показал Вырке рукой на выход. – Гринь, может, и тебя куда добросить?
– Я на баре.
Они пожали друг другу руки и пошли на выход все, кроме Грини. Последним, припадая на одну ногу, неровно шёл Тоха.
Девушку они усадили на переднее сидение, Тоха с Ромео ехали на заднем. Вырка разглядела, что худощавый не только ногу подволакивал, но еще и руку держал как-то странно, прижимая к телу, вроде курицы, поджимающей лапу. “Болезный!” – подумала она. И почему сильный Гриня дружит с таким хиляком?
Махыча очень удивило, что она не умеет пристегивать ремень безопасности.
– В автобусе не надо было ничего пристегивать, – объяснила Вырка.
Тоха раздражающе фыркнул с заднего, Ромео, который Вырке показался больше похожим на симпатичную женщину, чем на мужчину, умиленно сказал:
– Какая прелесть!
Махыч вёл автомобиль быстро и уверенно, Вырка, глядя сквозь лобовое на пролетающие мимо деревья, дома, машины, то и дело восхищенно ахала. Рационального Махыча эта реакция подкупала и он иногда специально ускорялся, поглядывая на Вырку.
Когда они подъехали к знакомому ей супермаркету, она радостно захлопала в ладоши и стала тыкать пальцем в серую пятиэтажную панельку:
– Дом, дом! Я вижу мой дом! Вот он!
Мужики дружно переглянулись и, не выдержав, загоготали.
– Приехали, приятно было познакомиться, – Махыч открыл ей дверцу.
Вырка помахала им рукой и побежала в сторону дома.
– Вообще-то в таких случаях принято говорить “спасибо”! – крикнул ей вслед Тоха.
– Спасибо! – обернулась Вырка.
– Не, ну это чудо какое-то! – констатировал Махыч, когда фигурка девушки скрылась за подъездными дверями.
– Я так и не понял, дурочка она, или непосредственная такая? – спросил Тоха, пересаживаясь на переднее.
– Ну все-таки, что-то в этом есть, согласитесь? – сказал Рома.
– Да не, – ответил Тоха, – по-моему, ничего.

Вырка ураганом залетела в подъезд, добежала до своей квартиры и позвонила в звонок. Никто не открыл. Она затрезвонила еще и еще. За дверью послышалось Марьино:
– Вали отседова!
Вырка покопалась в сумочке и изыскала ключи. Вспомнила, каким нужно открывать и стала ковыряться в замке.
– Выкуси! – заорала из-за двери тётушка. – Витька замок уже сменил!
Вырра стала бить кулаками, затем ногой в дверь, но бесполезно. Она долбила в дверь изо всех сил, пока руки и ноги не заболели. Из соседских дверей стали выглядывать недовольные лица.
– Ирка, ты чего дебоширишь? – спросила какая-то бабулька.
Вырка молча села на пол и обхватила голову руками.
Дверь квартиры приоткрылась, выплюнув из себя цветастый шуршащий пакет, и снова быстро захлопнулась.
– Не замерзни! – снова выкрикнула из-за двери Марья.
Вырка взяла пакет в руки – палатка.
Она схватила ее, последний раз пнула по двери, и выбежала на улицу. Впервые за всю жизнь у нее на глаза навернулись постыдные слёзы. Варвары не плачут, это все слабое Ыркино тело!
– Смотрите, смотрите, идет! – торжествующе сообщил Тоха, – я же говорю, выйдет сразу. Ревёт.
– Надо спросить,что случилось! – потянулся к двери Ромео.
– Не надо, езжай, Махыч!
– Надо или не надо? – спросил Махыч.
– Что ты Тоха, злой такой? – укорил друга Ромик.
– Я не злой! – ответил Тоха. – Просто живу без розовых очков уже давно!
Махыч вздохнул, открыл дверь и крикнул:
– Ирин, что случилось?
Девушка с шумом утерла рукой мокрый нос и подошла к ним.
– Не пускают. Дверь закрыли. Замок сменили. Вот, – она показала им палатку.

Гриня наливал пиво в большие бокалы. К вечеру в “Еноте” засели две веселые компании и парочка болтающих подружек. На кухне повар Ильнур готовил бургеры и закуски. “Ну хоть вечер не пустой!” – радовался Гриня. С лестницы донесся шум: может быть еще кто-то зайдет? На входе нарисовались Махыч, Тоха и Ромео вместе с недавней знакомой, которую должны были доставить до дома.
Под вопросительным взглядом своего друга Ромео подвел Ирину к барной стойке, поставил ее возле Грини и быстро сказал:
– Разбирайся с ней сам! – и все они спешно удалились из бара.
– Это что было? – спросил он у девушки. Та промолчала.
– А это что у тебя там, палатка?
Глава 15. Командир Ирка-Вырка
Ирка с Домом переглянулись. Хорт посмотрел на каждого из них по очереди, и передумал разбегаться и штурмовать скальник второй раз.
Послышался еще один грустный вздох. Ирка могла поклясться, что груда валунов перед ее глазами колыхнулась.
– Хорт, если ты знаешь, что это такое, – громко зашептала она, – самое время сказать. Чтобы мы знали, к чему готовиться.
– Я не знаю! Если бы сказки Хырхи о скальных троллях, обитавших здесь многие столетия назад были правдой, я бы может быть, подумал, что…
– Хорт! – перебила его быструю речь Ирка.
– Нам конец, – сказал Хорт. – Тихо отходим назад, возвращаемся в лагерь варваров. Больше шансов выжить в стычке с армией темных рыцарей, чем со…
Ирка снова посмотрела на Дома:
– А ты что думаешь?
– Я не знаю, как вы, – ответил тот, – но я скальных троллей ни разу в жизни не видал, и, возможно, не увижу больше! Я бы остался здесь и подождал тихонько, когда он свой зад с дороги уберет. Я же правильно понял, что он нам дорогу перекрыл именно этой частью тела?
– По-моему, это спина, а зад там, – с сомнением сказал Хорт, указывая в предполагаемом направлении. – Хырха говорила, что один тролль мог вырвать вековую сосну с корнем и целое войско ей раскидать. Так что, я бы хорошо подумал прежде, чем оставаться наблюдать за диковинными существами. А ну как чихнет? Оползень сойдет. Вырка, решай! Назад или затаиться.
– А почему я решай? – возмутилась Ирка.
– Потому что ты у нас главная! – заявил Хорт.
– С чего вдруг? Кто назначил?
– Ты дочь нашего предводителя!
– А он, – Ирка мотнула подбородком в сторону Домика, – племянник главного злодея! И что?
– Дом, ты хочешь командовать? – все тем же громким шепотом спросил Хорт лучника.
Тот просто и без лишних слов ответил:
– Нет.
– И я, – добавил Хорт. – Как ни крути, остаешься ты, Вырра.
– Так и я не хочу! Давайте голосовать! Я за Дома, – она подняла руку.
Остальные воздержались.
– Кто за Вырку-Ирку? – спросил Хорт и поднял свою руку.
К нему присоединилась рука Дома.
– Я за Вырру, – высказалась немногословный Дом. – Мне главное, чтоб не ты, Хорт.
Из-за горы вырос огромный каменистый кулачище и поднялся вверх.
– Я тоже за нее, – пророкотал низкий голос, от которого, казалось, дрогнула земля.
– Бежим! – заорал Хорт. – Он нас слышал!
Как из кубиков конструктора, из огромных валунов в мгновение ока стало собираться тело каменного гиганта.
– Я слышал вас еще за триста шагов отсюда, – сказало чудище, бросая валун Хорту, бежавшему первым, под ноги, и заставляя развернуться в обратную сторону. – Моих шагов. Стойте на месте! – рявкнул он.
И скалы вокруг содрогнулись и угрожающе завибрировали, создавая угрозу оползня.
Все трое замерли.
– Какие вы все-таки маленькие, человечки, – сказал тролль уже спокойнее, поворачивая к ним голову, утопленную в могучие плечи. Голова имела развитую челюсть и маленькие относительно размеров всей громадины черные глазки.
– Человечка-девочка, подойди ко мне!
У Ирки ноги словно приросли к каменистой почве, она так и предвидела, как он сейчас сожмет ее тело в свой могучий кулак и перекусит пополам. Или головенку оторвет.
– Я можно тут постою? – промямлила она.
– Можно, – разрешил тролль, и Ирка выдохнула: не самый вредный экземпляр им попался. А исполин продолжил. – Постой. Тогда я пока раздавлю человечков-мальчиков.
– Нет, нет, нет! – засуетилась Ирка и сделала крошечный шажок вперед, сжимая до побелевших костяшек пальцев свой топор.
– Ух-хах-ха-ха-ха, – медленно захохотал тролль. – Отважная человечка, отложи пока свою палочку для ковыряния в зубах. Дело есть к тебе. Поможешь, так и быть, пропущу всех.
Ирка на негнущихся ногах подошла ближе.
– Девочка девочку должна понять. Ты поймешь?
– Постараюсь, – ответила она.
– А вы закройте уши. Хотя все равно услышите… Так и быть. Тоже слушайте, – обратился он к Дому и Хорту, и продолжил.
– Мы, скальные тролли, почти вымерли. Много веков я думал, что остался один в своем роде, как доказательство того великого времени, когда по земле ходили истинные исполины, а деревья были такими большими, что доставали до неба. Ископаемый. Пережиток прошлого. И что я обречен в одиночестве коротать свои столетия до того, как навсегда врасту в эти скалы от нежелания жить дальше и терпеть эту скуку. Но однажды пришла она. Ко мне пришла девочка. Не красноватая, как я, а серая, а на закате отливает золотом и серебром. Очень красивая девочка.
Ирка попыталась представить себе красивую девочку-тролля, но у нее вышло плохо.
– Она поселилась здесь неподалеку. Я на радостях спустился вниз, к подножию, и сорвал ей несколько человечков в подарок, хотел сделать приятное. А человечки у подножия редки, мне пришлось повозиться с ними. Чтобы достояли, не пожухли раньше времени, пока наберется букет целиком… Я думал, она будет счастлива. И захочет любить меня. Но она швырнула их мне назад. Обиделась. Сказала, что я старый и глупый. И не умею ухаживать. Мне больно было это слышать. Мое сердце разбилось на груду камней.
Он снова протяжно вздохнул.
– Человечка-девочка, как уметь ухаживать? Что делать?
Ирка серьезно задумалась. За ней в жизни никто не ухаживал. В единственных в ее жизни романтических отношениях ухаживала она, и то зря. Парень ее не ценил, вел себя по-хамски, а в итоге и вовсе бросил со словами, что ему с ней скучно. Поэтому расстройству тролля она вполне сопереживала. Но какой совет могла ему дать она с высоты своего почти нулевого опыта? Она стала судорожно вспоминать.
– Ну же? – поторопил ее гигант.
– Вырка, скажи ему что-нибудь уже! – заторопил ее Дом.
– Что сказать? – в ужасе зашептала ему Ирка в ответ.
– Ну что у нас, к примеру, женщина начинает уважать мужчину, если он ее одолел в яме для борьбы! Особенно, если зуб выбил! – стал подсказывать ей Хорт.
– А в Даргоне понравившуюся девушку похищают, а потом платят родителям выкуп. И всего делов! – шепнул Дом. – А потом уже ухаживают, когда той деться некуда!
– Вас не спрашивал! Не злите! – заворчал тролль. – Пусть человечка-девочка отвечает.
– У нас, конечно, – наконец-то решилась на ответ Ирка, – тоже так бывает. Что некоторые женщины любят, когда им там зуб выбьют, или денег заплатят. Таких даже, как это сказать, слишком много. И они потом жалеют об этом и плачут на всяких там шоу. Но мне кажется, твоя девочка не такая.
– А какая? – выдохнул тролль.
– Мне кажется, она хочет романтики! – сказала Ирка, а сама подумала: “Боже, что я несу? Какая романтика у скальных троллей?”
– Так, – монстр мотнул головой. – Это как сделать?
– Ну это когда ты ей много красивых слов говоришь, особенно, если стихи сам сочинил или хотя бы выучил. Романтический ужин организовал… Только не мясо! – спохватилась она вовремя, – Мясо не модно давно! Мясо – это холестерин. Ни к чему вам это. Нужно что-то более модное.
– Говори понятнее, человечка! Что на ужин модное?
Ирка опять впала в ступор.
– Живее! – пророкотал тролль.
– Роллы! Суши! – выпалила она первое, что пришло в голову.
– Что это?
– Ну это рыба такая.
– Рыба?
– Да.
– Странно. Все, я понял, человечка, – он как будто призадумался. – Время вам до заката. Сделаете мне красивые слова – стихотворения, поймаете в ручье суши, и сделаете романтический ужин вот тут. Чтобы музыка, красиво. Если ей не понравится, то мой одинокий вечер закончится… как это ты сказала, человечка? Холестерином? Понравится, так и быть. Уберу свой зад с дороги!
– Это все-таки был зад! – торжествующе провозгласил Дом.
– А пока… посплю. Утомили вы меня. Сплю я очень чутко, человечки.
Он с грохотом сложился в груду валунов, которую они увидели изначально и затих, иногда мерно подрагивая.
– Рыба? Музыка? Стихи? Серьезно? – спросил Хорт, недовольно глядя на Ирку. – А могла всего-то сказать ему, чтобы подрался со своей девочкой в яме для борьбы! И пока они дрались, мы бы прошмыгнули быстренько.
– Что-то ты махнула, правда, – уныло сказал Дом.
– Ребят, я ж не знала! – оправдалась Ирка. – Давайте хотя бы попробуем.
– Пфф, я не буду в этом участвовать, – сказал Хорт. – Я пошел назад.
– Нет, будешь, – неожиданно настойчиво даже для самой себя заявила ему Ирка. – Вы полчаса назад избрали меня своим командиром. Извольте теперь подчиняться!
– Какие будут распоряжения, командир? – Дом встал перед ней навытяжку и шаркнул ногой.
Хорт недовольно пробубнил что-то, но также подчинился.
– Идем к ближайшему ручью. Попытаемся наловить рыбы и сочинить стихотворение…

Глава 16. Детектив Гриня
Вырка не особо умело, но очень старательно возила шваброй по полу. Грини еще не было. Повар Ильнур, который пришел готовиться к открытию бара пораньше, с нескрываемым неодобрением наблюдал, как она расплюхивает воду вокруг себя.
– Вот пропустила мусор, и вот, – показал он носком кроссовка на пропущенные ей крошки.
Вырка глянула на него с ответной неприязнью и инстинктивно замахнулась шваброй, как дубинкой, но все же сдержалась и вернула швабру в ведро. Нельзя драться: Гриня расстроится и будет ругать, и что еще хуже – нудить.
Ильнур от ее движения чуть пригнулся:
– Вот злая ты девушка, неправильная. Девушки должны быть кроткими и ласковыми. Нельзя так на мужчину открыто и с вызовом смотреть. Зачем вы с мужиками соперничаете?
– А чем мы хуже? – спросила Вырка.
– Не хуже, – объяснил Ильнур, – вы другие. Зачем показывать свою силу?
Вырке это было непонятно. Если сила есть, зачем ее скрывать? Если силы нет, то ты слаб. Если ты слаб, то с тобой никто не считается. Зачем притворяться слабым, какой смысл? Если только такой ход, чтобы ввести противника в заблуждение и усыпить бдительность. Но такое поведение не делает воину чести.
– Потому что это честно, – ответила она. – Честные соперники понимают, чего друг от друга ждать.
– Не все в жизни соперничество, – покачал головой Ильнур, – не всегда нужно побеждать.
– Вот ты вроде старый уже, – заявила ему Вырка, – а такой глупый.
– Ай, – тот махнул на нее рукой, – ты глупая. Пойду заготовки делать, Гриша, кстати, сказал, что ты мне помогать будешь.
– Я еще тут пол не вымыла! – буркнула ему вслед Вырка.
Гриня оставил ее жить в подсобке “Гадкого енота” с условием, что девушка будет у него работать “помощником по всем делам”, все эти дела сводились, в основном, к мытью пола и посуды. Вырру очень задевало, что ей нужно быть прислугой.
Сначала Гриня поручил ей принимать заказы у гостей, надеясь, что яркая официантка добавит бару изюминку, но быстро от этой мысли отказался. Девушка, хоть и очень быстро запомнила меню и основные виды пива, в качестве обслуживающего персонала была непригодна. Слишком вспыльчивая и агрессивная, она в короткий срок умудрилась устроить несколько скандалов с гостями и спровоцировать драку. Каждый раз Гриня проводил с ней серьезную воспитательную беседу, как с провинившимся подростком, а потом понял, что лишится остатков прибыли, если не отстранит Иру от работы официанткой.
Хлопнула входная дверь.
– Гриня, привет! – заулыбалась Вырка пришедшему начальству.
– Привет, Ирок! Здорово, Ильнур! Как дела тут у вас?
– Как сажа бела, – непонятно для Вырки ответил Ильнур, – десять минут назад спас твое имущество от разрушения этой девочкой, – он показала рукой на подвешенный в углу телевизор.
Вырка надулась: мог бы и не рассказывать Грине.
– Там просто мужчина говорил женщине, что любит ее. А сам любил другую женщину в своей машине! Я хотела пробить ему голову, – объяснила она.
– Пивной кружкой, – уточнил Ильнур, а сам за ее спиной поймал Гринин взгляд и покрутил пальцем у виска. – Совсем дурная девочка.
Довольный, что довел информацию до начальства, он отправился на кухню.
– Ира, – вздохнул Гриня, – что с тобой не так?
– Я просто не отсюда, – ответила Вырка.
– Это ничего не объясняет, Ира. Деньги везде есть, телевизоры, телефоны, нормы приличия, машины и светофоры – тоже повсюду. Даже в самой маленькой деревеньке есть электричество, интернет и зажигалка. Ты ничего не знаешь, вообще ничего. Кто такой Пушкин, Ир? А кто у нас президент? А?
Вырка не знала, что на это сказать, и поэтому с остервенением принялась отжимать тряпку.
– И вроде ведь интеллект сохранный, быстро учишься, – распалялся Гриня, – гуглом уже пользуешься, тексты набираешь, а не могла сразу. Я уже чего только не думал. Может, они, родственники твои, из квартиры тебя не выпускали никогда? Может быть, ты ребенок-маугли? Или что-то вроде того? Они тебя били? Скажи честно. Может, в полицию нужно идти? Избивали, не разрешали выходить, отбирали вещи? Я прав?
– Нет.
– Тогда что с тобой не так? – с нажимом на каждое слово спросил Гриня и замолк, не сводя глаз с Вырки.
– Обещай, что никому не скажешь.
– Обещаю.
– Все со мной так. Это с вашим миром не так. Он для меня чужой, – Вырка отложила тряпку в сторону, и подняла голову, выдерживая его вопросительный взгляд. – Я из другого мира.
– Тьфу, – плюнул Гриня.
– Я из другого мира, – повторила Вырка. – Я выгляжу по-другому, у меня иная жизнь, я сильная, я отважная! Я воин.
– Фантазерка ты!

На следующий день Гриня продрал глаза ближе к обеду. И снова задумался об Ирине. Он знал, что есть люди, имеющие патологическую склонность к фантазированию и вранью. Обычно это глубоко неудовлетворенные своей реальной жизнью личности, которые создают себе иллюзорный мир, в котором они крутые, успешные, красивые и богатые.
Он сделал себе бутерброд, кофе и включил ноутбук. Ирин паспорт он видел, на фото она была с другим цветом волос, но в целом, вполне узнаваемая. Он стал набирать в социальных сетях “Тишкина Ирина Семёновна 25 лет”, пока не нашел ее профиль. С глупой анимационной картинкой на главной. И всего одна реальная фотография: она стоит на каком-то корпоративном мероприятии с краю, вжав голову в плечи, очень скромно, даже бедно одетая. Хотя по нарядам других женщин можно предположить, что отмечают какой-то праздник. И вроде Ирины черты лица, но, как будто, не она. Он перешел еще раз в основную информацию. Место работы и должность: с 2017 г. “ООО Грузовая техника”, делопроизводитель.
У Грини совсем не складывалась картинка. Из Иры был такой же делопроизводитель, как из него балерина! Она пишет с трудом, с телефоном на “вы”, о навыках работы с компьютером и тем более в каких-либо программах и говорить бессмысленно.
Поискал контакты ее конторы и набрал номер телефона.
– “Грузовая техника”, добрый день! – ответил приятный женский голосок.
– Добрый день, будьте добры Тишкину Ирину Семёновну пригласить к телефону! – попросил Гриня.
– А по какому вопросу, может быть, я могу вам чем-то помочь? – осведомилась девушка.
– Нет, мне нужна именно Ирина, – настойчиво сказал он.
– К сожалению, Ирина на больничном пока.
– Надолго?
– Не располагаю информацией, – ответили ему, а потом спросили настороженно, – а вы, случаем, не по поводу проверки?
– Я да, по поводу проверки, – соврал Гриня.
В трубке послышался вздох.
– Надолго Ирина на больничном. В больницу она попала с инсультом. А по проверке она, в основном, и работала. Поэтому не успеваем все в срок поправить, извините.
– Извиняю, – сказал Гриня и положил трубку.
Какой инсульт? Девчонке двадцать пять. Что за жизнь такая у тебя была, Ира?
Он снова взял телефон в руки и набрал Махыча.
– Да, Гринь! – быстро взял трубку тот. – Как дела, как там твоя неадекватная?
– Лёня, привет, я как раз по этому поводу. Узнай там через своих про Ирину.
– Чего еще?
– Она лежала в какой-то больнице с инсультом, вот недавно, я на работу к ней звонил. Они думают, что Ира до сих пор в больнице. Тишкина Ирина Семёновна.
– Я похож на Эркюля Пуаро? – спросил Махыч, который терпеть не мог лезть в чужие дела.
– Кстати, чем-то похож, – ответил Гриня. – Там какая-то темная история, я понять не могу, что с ней случилось.
– А ведь инсульт объясняет некоторые странности поведения, – сказал Махыч. – Некоторые. А ладно, постараюсь узнать. Самому любопытно, хотя ничего не обещаю.
– Спасибо, на связи!
– На связи. Давай.
Гриня нажал отбой и отпил кофе из огромной кружки. Постучал пальцами по столу.
Снова схватил мобильный, набрал Тоху и прослушал ряд длинных гудков.
Спустя минуту Тоха сам перезвонил.
– Тошенька, дорогой! – Гриня мгновенно принял звонок и начал разговор в ироничной манере, свойственной в общении им двоим .
– Да, дорогой мой человек, Гришенька! Чего звонил, любезнейший друг?
– Тошенька, дело есть одно.
– Какое же?
– Парит меня история с Ириной. Она вчера мне заявила, что из другого мира, в котором она крутая и сильная!
– А я вообще не удивлен, – заржал Тоха. – Это заявление очень в ее стиле, насколько я смог понять эту неординарную личность. Я бы тебе рекомендовал проверить, не состоит ли она на учете в психо-неврологическом диспансере.
– И это тоже надо, – согласился Гриня. – Ты понимаешь, какое дело. Я три дня назад учил ее вилку в розетку втыкать. И заодно объяснял, что металлической вилкой, которой мясо едят, ни в коем случае в розетку тыкать не надо. А сегодня узнаю, что она делопроизводитель в довольно крупной конторе. Разумеешь диссонанс? Как минимум, мышкой нужно уметь кликать и на звонки отвечать.
– Разумею, – согласился Тоха, – диссонанс очевиден.
– И вообще, – продолжил Гриня, – я тебе сейчас ссылку на ее профиль пришлю. Как-то ж она его завела и пользовалась, хоть и не особо активно. Посмотри. Это раз. И у тебя, как у крупнейшего автоюриста нашей страны…
– Ой, началось… – вздохнул Тоха, – что за припадок лести?
– Ладно, крупнейшего автоюриста нашего города!
– Холодно, Гриня, холодно!
– Района!
– Теплее.
– Улицы! Подъезда?! У тебя, как у крупнейшего автоюриста подъезда, сто процентов есть свои люди в органах! Можешь узнать про нее? Откуда, кто, что.
– А зачем оно мне надо?
– Проси, что хочешь.
– Коньяк, – заявил Тоха.
– И всего-то? Да запросто, – воскликнул Гриня, обрадованный, что дешево отделался.
– Тот самый, коллекционный.
– Нет! – воскликнул Гриня. – Ни за что.
– Ну тогда, сорян, Гринь. На нет, и суда нет.
– Ладно, Тошенька. Отдам. Но тогда и информация должна соответствовать награде.
– Молодец, Гришенька. Нарою, что смогу.
– Окей, как нароешь, объявим общий сбор.
– Готовь, коньяк, бро, – Тоха отключился.
Гриня снова открыл Ирину фотографию с корпоратива и всмотрелся. Взгляд неуверенного в себе человека, затравленного, затюканного жизнью. Вспомнил, как она перелезла через стойку, когда впервые зашла к нему в бар, и схватила тот самый коньяк. Абсолютно прямая спина, вызов и решительность в глазах. Раздвоение личности?

Глава 17. Несколько строк о любви
– Значит, действуем так, – Хорт выстругал из деревянной палки подобие копья и важно ходил вдоль широкого ручья, держа свое орудие наперевес. – Я ловлю острогой рыбу, а вы мне не мешаете. Занимаетесь своей поэзией. Хорошо?
– Действуй, Хорт, – сказала Ирка. – Домик, сочинять я не умею, но я знаю, кто умеет.
– Точно не я, – ответил Дом.
– Айо, как холодно! – Хорт по щиколотку зашел в ручей.
– Ты точно варвар? – поднял бровь Дамиан, – Смахиваешь на подкидыша. Может, ты вообще наследный принц какой-нибудь замечательной страны?
– Все может быть, – стуча зубами ответил Хорт, – я родителей своих не знавал. Хотя говорили, что они были славными рубаками. Да хранят их вечные воины. Невозможно рыбачить в таких условиях!
Он широко расставил ноги и стал лупить острогой по воде.
– Вернемся к стихотворению, – заявила Ирка. – Итак, начало будет такое:
“Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты…”
… Как он там говорил, – прервалась она, – что девочка-тролль не красноватая, а с серебристым оттенком? Тогда так.

“Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как серебристое виденье,
Как гений чистой красоты”.
Продекламировала Ирка под изумленные взгляды своих приятелей.
– Ирка-Вырка, я сражен твоим талантом! – воскликнул Хорт и снова безрезультатно ткнул острогой в воду. – Рыбы тут неправильные водятся какие-то.
– Честно сказать, я тоже удивлен, – поддакнул Дом, – как ты так красиво завернула?
– Это, ребят, не я, это Пушкин.
– Какой прекрасный сочинитель твой Пушкин, – похвалил Дом. – А дальше?
– А дальше я не помню, – грустно сказала Ирка. – Давно в школе училась.
Кое-как вместе с Домом они выстрадали еще две с половиной строчки:

“Перед моим влюбленным взглядом
В закатном солнце золотясь,
Предстала ты…

– Предстала ты, – протянул Дом.
– … сияя задом, Плечами и глазами, хрясть! – выкрикнул Хорт. – Оооо, поймал! – счастливо подпрыгнул он, наклоняясь к воде. – А почему из моей рыбины торчит стрела?
– Что значит “хрясть”? Может, хотя бы “хрясь”? В значении “неожиданно ударить”? – уточнила Ирка.
– Ты застрелил мою рыбу! Зачем? – недовольный Хорт выбрался из ручья и недовольно посмотрел на лучника. – Я бы ее и сам поймал!
– Я просто сжалился над тобой, – Дом выдернул из тела серебристой рыбины стрелу. – А то неровен час ногу себе проткнешь. Иди сочиняй, у тебя лучше получится. И дай мне свое орудие ловли.
Хорт с обиженным лицом кинул ему острогу и пошел греть задубевшие от ледяной воды ноги на солнце.
– “Хрясть” – это такое слово для связи смыслов, – объяснил он.
– Сам придумал? – с недоверием взглянула на него Ирка?
– Да, – честно сознался Хорт.
Вечерело, у Ирки уже было все готово, а тролль никак не просыпался. Рыбу, выловленную Домом, она разделала и скрутила в рулетики, подвязанные ароматными травами. После нескольких часов жары, импровизированные суши издавали весьма сомнительный запашок. По углам площадки они сложили несколько костров. Дом дежурил у них в готовности разжечь, как только исполинское свидание начнется, чтобы создать романтическую атмосферу. Хорт отвечал за музыкальное сопровождение.
– Он спит как убитый! – проворчала Ирка, нервничая, – не удивлюсь, если мы по нему спокойно прошагаем и уйдем отсюда.
– Только попробуйте на меня наступить, – недовольно заворчал тролль. – Я все слышу. Готовы?
– Готовы! Зови свою возлюбленную!
– Ну смотрите мне, человечки.

Тролль сгруппировался в единую каменную композицию, потянулся и загудел:
– ЫЫЫУУУУЭЭЫЫЫУУУ! ЫЭЭЭУООО!
И замер в ожидании ответа.
– Волнуется, наверное, – шепнула Ирка друзьям, те согласно закивали.
Спустя несколько минут в ответ прилетело короткое:
– АЭЭЫО.
– Сейчас придет, – пророкотал тролль и стал стряхивать с себя пыль. – Совсем перестал за собой следить. Стихи давайте.
– Я буду стоять за тобой и говорить, ты повторяй, – сказала Ирка.
– Хорошо, человечка-девочка.
– Дом, зажигай! – скомандовала Ирка. – Хорт, ты сначала давай лирическую композицию, чтобы стихи красиво легли, а потом уже танцевальную. Только не сильно быструю, а то они землетрясение вызовут.
Дом бросился раздувать заготовленные угольки под сложенными очагами. Солнце почти полностью село. Костры один за другим разгорались, красиво освещая плато.
– Не учи меня песни петь, – ответил ей Хорт, – я лучший исполнитель из возможных. А лирическая – это что значит?
– Грустная!
– Я так и понял.

Скалы вокруг задрожжали.
– Девочка-то покрупнее будет! – констатировал ошеломленный Дом, наблюдая, как из-за уступов показывается великанша, также сложенная, подобно их знакомому троллю, из валунов.
– Красивая! – восхитилась Ирка, – И, правда, с металлическим отливом.
Она заняла позицию за потенциальным женихом-троллем, молясь, ничего не забыть. Тяжелые шаги, сотрясающие земную твердь, прекратились. Девочка-тролль, как поняла Ирка, ничего не видящая из-за троллевой спины, остановилась рядом.
– Зачем звал, Эйфьохьяо? Я все тебе уже сказала, – зарокотала она грудным голосом.
Ирка дала отмашку Хорту, спрятавшемуся за каменистым выступом, и он затянул песню про умирающего варвара.
Ирка зашептала, стараясь произносить слова внятно:
“Я помню чудное мгновенье…”
– Я помню чудное мгновение! – заголосил тролль.
“Передо мной явилась ты”.
– Передо мной явилась ты! – громко вторил ей тролль.
– Прости меня, мать, что так долго не шел к вечным воинам! – с чувством пел Хорт.
– Что здесь происходит? – в недоумении спросила девочка-тролль, открыв рот, и буравя плато маленькими красными глазёнками.
– Как серебристое виденье,
Как гений чистой красоты!

– И сосна не шумит, не кружат надо мною вооооороны! Потому что твой сын…

– Предстала пред влюбленным взглядом,
В закатном солнце золотясь.
Я так мечтал, что будем рядом,
Воображал любовь, но хрясь!

– Ты что, читаешь мне стихи, Эйфьохьяо? – спросила троллица своего поклонника, на что тот кивнул. – О! Как это славно.

– Дослушай, – важно сказал он ей. И продолжил повторять за Иркой:

– Слова жестоко, прямо в сердце,
Ударили. “Немодный, мол!”
Захлопнулась надежды дверца.
Любви озвучен приговор.

– Никогда не смогу оросить свой топор алой кровью и вскочить на коня боевого… – доносилось из-за уступа.
“Лучше бы без музыкального сопровождения”, – подумала Ирка,а сама продолжила подсказывать:

– Но уголек мечты нетленной
Все теплится в моей душе
И ради глаз великолепных
Я приглашаю на фуршет.

– Все погибнем и выпьем за бравую битву, сложен пусть наш костер из костей недругов!

На слове “Фуршет” стараниями Дамиана костер вспыхнул у разложенных на камне “роллов”, подсветив романтическую трапезу.
– Пусть фоном музыка струится
Единым ритмом бьют сердца,
С тобой хочу я пожениться
И доживать век до конца!

Тролль выдал финальную строфу и замер в ожидании реакции своей дамы. Та утерла каменным кулачищем глазки и выдала:
– О, это так прекрасно. Но что за странную вонь, я ощущаю? И можно ли поменять композицию?
Ирка подбежала к Хорту и дала ему легкий подзатыльник:
– Давай другую! – зашипела она варвару.
Хорт сменил песню на более весёлую.
– Очаровательно! – захихикала троллица, сотрясаясь каменной грудью.
– Это вонь нашего с тобой ужина, – объяснил ей ухажер по имени, как теперь знала Ирка, Эйфьохьяо. – Это суши. Очень модно. И без холестерина.
Та не хотела показаться отсталой, поэтому заявила в ответ:
– А, я так и поняла, что это оно. Рада, что ты тоже не совсем покрылся еще мхом, в своей глухомани.
Девочка-тролль взяла двумя пальцами один рулетик, поднесла к лицу и открыла мощные челюсти, отправив туда кругляш.
Ирка утерла пот с лица, сердце глухо упало из груди куда-то в живот.
– Ну? – спросил ее Эйфьохьяо.
– Неплохо! Хотя я едала и получше, – ответила прелестница.
– Теперь ты будешь меня любить?
Ирка, Хорт и Дом напряглись, ожидая ее ответа, как своего приговора.
Троллица съела еще рулетик и кокетливо потянула время, а затем протянула:
– Не такой ты и старый. Пожалуй, я дам тебе шанс!
Троица людей беззвучно запрыгала на месте, у Ирки из глаз брызнули слёзы.
– Только не думай, Эйф, – продолжила она, – что я поверила, будто ты придумал все это сам. Выходите давайте, помощнички.
– Вылезайте, – угрюмо скомандовал тролль. – Но, только я уже дал им слово, что пропущу к подножию скал.
Дом, Хорт и Ирка выстроились в рядок перед двумя каменными исполинами.
– О, даргонец, варвар, а ты кто такое? – великанша посмотрела на Ирку с интересом. – Чувствую в тебе чужую энергию. Интересная компания. Ну пусть идут.
Людей долго просить не пришлось. Они дружно припустили через плато, не веря до конца в то, что выполнили задачу.
– Стой-ка, недоварварица! – она снова обратилась к Ирке. – Пару десятков лет назад, когда я жила в холмах Даргона, я уже видела такую же девочку, чужеродную. У вас одинаковая энергия. Не знаю, зачем тебе это. Ну может, пригодится. А теперь, идите.

Глава 18. Квартирный вопрос
Вырка вымыла пол, помогла Ильнуру с чисткой овощей и с интересом смотрела по телевизору русскую мелодраму. Вообще телевизор, который принято считать средством массового отупления, для Вырки работал прекрасным средством просвещения.
Единственное, с чем было у нее сложно – это с критическим мышлением, поэтому любую рекламу она поначалу принимала за чистую монету: выпей волшебный напиток и ты преисполнишься энергии, съешь мороженое – и окажешься на облаках блаженства. Но пару раз обжегшись на несоответствии заявленных эффектов реальным, она стала аккуратнее.
Уже несколько дней Вырка размышляла над одним вопросом: как ей укрепить свое слабое тело, чтобы отправиться в переулок Кривоколенный и отомстить Марье и Витьке за дурное отношение и нанесенные обиды.
Получив от Грини небольшую зарплату за неделю работы, она приобрела себе удобные кроссовки, кое-что из одежды на сменку и стала бегать по утрам по району. В сквере заприметила спортивную площадку и сразу поняла, как использовать турник по назначению.
Первый раз Вырра повисла на перекладине, как сосиска, напряженно и жалко дрыгая ногами. Бубня себе под нос всяческие ругательства, она повторила унизительный подход к турнику. Затем попробовала отжаться: руки тряслись и проваливались в локтях. Но на чистой силе воле несколько раз она все же опустила и подняла свое тело. Как эта Ырка вообще ходила по земле, таскала свое слабое туловище? А посему увеличила количество тренировок до двух раз в день.
Несколько раз ей звонили на телефон с работы:
– Ира, привет! Это Рада, ты когда выходить собираешься? Где твой больничный?
Вырка, не зная, что ответить, говорила в трубку: “До свидания, пока!” и нажимала отбой.
Телефон снова звонил, и она снова нажимала отбой.
Один раз ей позвонили из полиции и сообщили, что с ее карты мошенники пытаются снять крупную сумму денег. Вырка сначала обрадовалась, что у нее есть на карте крупная сумма денег, а потом ужасно расстроилась, что ее хотят украсть. Благо, рядом был Ильнур, который, воздев глаза к небу, объяснил ей, кто такие телефонные мошенники и зачем они звонят. Ирка опять расстроилась, что, оказывается, денег на карте все-таки нет, и красть нечего.
Сегодня у Грини был сбор друзей в баре. Их Вырка знала, поэтому чувствовала себя в присутствии Махыча, Ромео и Тохи вполне спокойно, хоть к последнему и относилась с долей презрения, как к увечному.
Ромео иногда заходил к Грине в бар с разными расфуфыренными девушками, это Вырка тоже порицала, потому что догадывалась, что дамы о существовании друг друга не подозревали. Но сегодня они собрались исключительно мужской компанией, и вели тихий разговор, время от времени оглядываясь на Вырку, которая мирно смотрела очередное кино про девушку со сложной судьбой по имени Вероника и плохих мужчин. А хорошего мужчину звали Андреем, был он слабым и никак не мог добраться до своей любимой, придумывая разные отговорки вроде “мы никак не можем быть вместе”. Вырке такое совсем не нравилось, но и отлепиться от фильма она не могла.
– Она, действительно, лежала в больнице, – говорил Махыч. – Там ее прекрасно запомнили. Первого августа Ирину Тишкину доставили со скорой в городскую клиническую с инсультом. Без сознания. Со слов лечащего врача: с минимальными шансами на выход из комы.
– Ого, – присвистнул Ромео.
– К вечеру второго августа, она самостоятельно поднялась с кушетки, вынула из руки катетер и вышла из палаты. Это больше похоже на чудо. Более того. Кое-как они сделали ей мрт мозга, результаты которого не показали ни единого очага поражения. Анализы в порядке. Клиническая картина: девушка абсолютно здорова.
– А почему кое-как сделали? – поинтересовался Тоха.
– Потому что вела она себя неадекватно, агрессивно, убегала, вырывалась, не позволяла до себя дотрагиваться. Ничего о себе не помнила. Разнесла полбольницы и под занавес – тот самый дорогущий аппарат компьютерной томографии. В больнице до сих пор ее называют "терминаторшей". Собственно, поэтому, в нарушение всех протоколов, они быстренько выписали ее и передали в руки родственников.
– Тех самых? – уточнил Гриня.
– Именно. Мать и сын Цупыркины. В общем, на этом все. Таким образом, мы в данный момент лицезреем образец медицинского чуда, который сейчас грызет сухарики и смотрит мелодраму.
Все дружно посмотрели в сторону девушки. Та почесала голову и выкрикнула телевизору:
– Ну ты и коровья задница, Андрюша!

Самоотверженная Вероника из фильма, тем временем, спасалась от плохих мужчин, скача по пшеничному полю на лошади. Вырку словно громом поразило. У них есть лошади! Где они их прячут?
Она встала со стула, отодвинув тарелку с сухариками, подошла к Грине и компании и встала перед их столом. Мужчины сразу умолкли.
– Ира, что? – спросил Гриня.
Вырка пораскинула мозгами, соображая, как лучше сказать, но сказала, как получилось:
– Грыня, где вы прячете лошадей?
Компания выдержала паузу, а затем разразилась дружным хохотом.
– Что вы опять смеетесь надо мной, – обиделась Вырка.
– Ладно, ладно, не смеемся, – поднял ладони вверх Гриня, – просто иногда мне кажется, что я стал родителем семилетней почемучки: столько вопросов, один другого интереснее. Но я ничего не понял, поэтому спроси еще раз, только другими словами.
– Моя лошадь у бара припаркована, если что, – добродушно пошутил Махыч.
– А моя в автосервисе стоит, – поддержал эту игру Ромик.
– Нет! – начала злиться Вырка, – Вероника, – показала она на телевизор, – скачет на лошади по полю. Я тоже хочу скакать на лошади по полю! Где мне взять лошадь?
– Ипподром ей нужен, – пояснил всем Тоха.
– А, ну это ты у нас специалист по коням, я-то даже не сидел на лошади ни разу, – сказал Гриня.
– И не садись, – Ромео похлопал Гриню по объемному животу, – пожалей лошадку.
– Давай свожу тебя на ипподром на выходных, – Тоха посмотрел на Вырку так, как будто сделал ей большое одолжение.
Вырке очень хотелось к лошадям, но совсем не хотелось отправляться туда со злым Тохой.
– Ну, как хочешь, я не настаиваю, – расценив промедление девушки, как отрицательный ответ, – быстро проговорил Тоха.
– Нет, нет! Я очень хочу, поехали, если Грыня отпустит.
– Грыня отпустит, – сказал Гриня, – а теперь иди смотри свое кино, у нас тут мужской разговор.
Вероника к тому времени уже успела построить свой бизнес по продаже цветов и стать очень богатой женщиной, поэтому Вырка побежала срочно досматривать:
– Кто вообще покупает цветы! – фыркнула она. – Они же растут сами!

Убедившись, что Ирина их не слышит, Гриня отбарабанил дробь пальцами по столу и вопросительно взглянул на Тоху.
Тот победно улыбнулся и стукнул здоровой рукой по столу:
– Коньяк в студию!
– Ага, разбежался. Может быть, там информация и на стакан кваса не тянет!
– Ничего не знаю, я людей напрягал? Напрягал. Значит, изволь.
– Тоха, не томи уже! – вклинился в их торг Ромик.
– Ладно. Тишкина Ирина Семеновна 1998 года рождения.
– Ну паспорт ее и я видел, – проворчал Гриня, который уже пожалел, что обещал свой коньяк за информацию.
– Эх, молодость! – промурлыкал Махыч, – без двух годов миллениалка!
– Приехала к нам из Решотинска в 2016 году поступать университет. Не поступила, три года отучилась в колледже на бухгалтера, по окончании работала делопроизводителем. На нее зарегистрирована квартира по известному нам адресу. Она, кстати, числится единственным собственником! – поднял он указательный палец вверх.
– Значит, не пускают ее туда, действительно, незаконно, – заключил Ромео.
– Выходит, что так. Далее, что еще мне известно. Отец, Семён Иванович Тишкин, в жизни Ирины, как я понял, почти не фигурировал. С матерью не все ясно. Ксения Николаевна Тишкина, в девичестве – Цупыркина, в первой половине своей жизни рано уехала из Решотинска, сколотила достаточно успешный бизнес, имея у нас на Центральном рынке несколько точек с одеждой из Турции и Китая, приобрела квартиру в переулке Кривоколенном, от своих родителей также наследовала квартиру в Решотинске, вышла замуж за Тишкина. Затем внезапно вернулась в Решотинск, где спустя несколько месяцев родила дочь, переписала квартиру на сестру, Марью Николаевну Цупыркину. И работала несколько лет сторожем при лыжной базе. Понимаете, из бизнесвумен – в сторожи. Умерла от воспаления легких в 2011 году.
– Бедная Ирка! – пожалел девушку Ромик, – судьба нелегкая у девчонки.
– И, правда, – согласился Тоха. –Немудрено, что конфликтная.
– И что нам с этой информацией делать? – спросил Гриня.
– Ты нам скажи, зачем мы ее собирали?
– Ну во-первых, если по-человечески рассуждать, – сказал Махыч, – то, что девчонка живет в подсобке бара, имея свою законную двухкомнатную квартиру, как минимум, несправедливо.
– Тем более Цупыркины уже получили хату в Решотинске от Иркиной матери. Сдается мне, они те еще жулики, – продолжил мысль Гриня.
– В идеале, – вмешался Тоха, – вопрос решается просто. Написать заявление в полицию о самовольном захвате квартиры третьими лицами, и если сам факт их не испугает, то – в суд.
– Да, с написанием заявлений у Иринки проблемы, – вздохнул Гриня.
– Да заявление-то мы за нее напишем, это не проблема, – пояснил Тоха. – Нужны документы на квартиру. И что-то мне подсказывает, что документы она с собой не захватила…
– Ладно, – поднялся Гриня с места и тяжело прошагал к бару, вернувшись с пузатенькой бутылью. – Забирай.
Он поставил бутылку на стол.
– Оставь себе, – сказал Тоха. – Я же не пью. Пошутил просто.

Глава 19. Вот засада!
Ирка шла и размышляла о том, что же ей напоминает вся эта история, пусть и весьма отдаленно.
Итак, она попала в страну, в которой фантастические существа соседствуют с людьми. Это один.
У нее есть спутники – трусливый варвар и загадочный воин. Это два.
И она проходит путь, полный опасностей и приключений, чтобы найти то, что вернет её домой: барабан душ. Если, конечно, Вырра из ее галлюцинаций не соврала. Это три.
Ирка прищурилась и взглянула на Хорта еще раз: в лучах рассветного солнца его густые светлые волосы выглядели особенно эффектно. И ведь не было у него под рукой дорогущего шампуня, а хоть сейчас иди да снимайся в рекламе средств для получения пышной гривы.
– Так ты Трусливый лев! – воскликнула она, когда догадка все же озарила голову.
– Вот это было сейчас обидно, – заявил Хорт, поджав губы.
Дом с интересом прислушался к их разговору.
– Не обижайся, я просто вспомнила одну сказку, которую в детстве мне читала мама. Про девочку, которая попала в волшебную страну и шла по дороге из желтого кирпича вместе со своими друзьями в изумрудный город. Только друзей у меня меньше, чем у Элли. Предположим, что ты Трусливый лев, который идет за смелостью. Тогда кто же тогда Дом?
– Храбрый заяц, – засмеялся Дом. – А кто еще был в сказке?
– Так. Ну ты точно не Тотошка, потому что пёсик прибыл с Элли из Канзаса и был, как и она, неместным. Поэтому ты или Железный дровосек, который хочет себе доброе и нежное сердце… Или Страшила, мечтавший иметь острый ум.
– Я думаю, что он Страшила, – поднял Хорт указательный палец вверх. – Объясню почему. Потому что мозгов нашему другу все же чуть больше не помешало. Как и красоты.
– А тебе стрелы в глотке! – вспылил Дом. – Ой!
Он запнулся и встал посреди тропинки, рассматривая что-то у обочины. Ирке тоже стало любопытно и она присмотрелась: на земле лежала маленькая простецкая тряпичная куколка, волосы которой составлял пучок соломки, рядом валялся огарочек свечи.
– Однако, кто ж детей такими тропами водит, мне аж не по себе стало, – Ирка заволновалась за неведомого ей ребенка, представив, как девчушка или мальчонка одиноко бредёт посреди горной местности с самодельным куклёнышем в руках.
– Да, может, вороны принесли, нам отсюда не так уж и далеко до зухарийских поселений! – успокоил ее Хорт.
– Огарок тоже вороны подбросили? – с сомнением в голосе высказался Дом, – Точно мне мозгов не хватает? Я бы сказал, что больше похоже на какую-то обрядовую куклу. Может быть, правда, кто-то из зухарийцев принес. Во что они верят?
Хорт пожал плечами, и они двинулись дальше. Ирка продолжала развлекать себя размышлениями о любимой сказке.
– Вот смотри, Домик, что бы ты выбрал? Храбрость, сердце, способное любить, или острый ум?
– Мне ничего из этого не надо, – ответил рассудительный Дом, – храбрость – качество, не способствующее выживанию, мягкое сердце приносит лишь страдания…
– Ну а с умом что не так?
– А ума нужно ровно столько, чтобы хватило заниматься своим делом, от большего ума – одни проблемы и лишние размышления.
– Логично, – согласилась Ирка. – А ты, Хорт?
– Со мной итак все понятно, на мне клеймо труса. Можно и не напоминать мне каждый раз об этом. А сердце у меня и без того слишком мягкое и способное любить. Смотрите-ка, еще куколка.
Они мимоходом посмотрели на фигурку, весьма схожую с предыдущей, но сделанную из другой тряпицы.
– А я, – у Ирки случилось болтливое настроение, – имею такое предположение, что ты, Хорт, неравнодушен был к Вырре.
– Что значит неравнодушен? – уточнил Хорт, идущий чуть впереди остальных.
– Она тебе нравилась. Так ведь?
– А кому бы она не нравилась? – уныло ответил вопросом на вопрос красавчик. – Самая сильная, самая отважная, во всех состязаниях – первая. Куда Хорту-Сопле до нее? Хотя я не всегда был Соплей. Я был просто Хортом, не самым красивым и свирепым, но хотя бы не Соплёй. Но однажды мы соревновались, кто быстрее добежит до скалы (той, с которой мы начали наш путь сюда), и я впервые обогнал Вырку. А в конце уступил ей, потому что знал, что она расстроится из-за проигрыша.
– Она оценила? – спросила Ирка.
– Очень. Ткнула в меня пальцем и крикнула: “Посмотрите на него! Он забоялся меня обогнать! Вот сопля! Трус и сопля Хорт!” Спасибо Вырре, с тех пор я стал Соплёй.
– Знаешь что, – Ирке захотелось утешить юношу, – не знаю, как насчет отваги, но по части мужской красоты, в нашем мире ты бы пользовался огромным успехом у женщин. – Она хотела добавить еще что-то вроде “ну и у некоторых мужчин”, но вовремя одернула себя. – Мог бы стать очень известным человеком. Потому что внешность у тебя, скажем так, идеальная. Ты просто красавчик.
– Да ну? – не поверил Хорт. – Какие вы странные. Вот было бы здорово родиться у вас.
– Еще одна страшилка мудрая! – провозгласил Домик, проходя мимо очередной куколки, но на этот раз выполненной из древесной коры: с предыдущими ее объединяло наличие желтых соломенных волос.
– Другие технологии пошли! – отметила Ирка и оглянулась. Ей на секунду померещился шорох, подобный тому, который издавали ее мягкие сапожки, попадая в россыпь мелких камней, но откуда-то выше, в скальнике над головой.
– Хочу сообщить радостную новость! – Хорт забрался на камень повыше и смотрел вперед. – Впереди я вижу равнину. Еще немного, мы вылезем из этих гор, и идти станет гораздо проще! Нам осталось миновать те черные камни и мы на выходе.
Ирке снова послышался шум со стороны. Она опять покрутила головой по сторонам:
– А никому ничего не каже…
– Кажется, – тихо сказал Дом и выразительно посмотрел на нее. – Причем уже достаточно долго. Идите вперед, – почти лишь одними губами скомандовал он, а сам остановился за валуном, быстро накладывая стрелу на тетиву.
Хорт с Иркой отправились вперед, делая вид, что продолжают непринужденно болтать. Дамиан ждал.
Из-за поворота, который они сами не так давно миновали вышла закутанная в коричневую ткань фигура, и осторожно двинулась в сторону черных камней. Спустя несколько шагов остановилась, вероятно, сбитая с толку тем, что впереди идет только двое.
– Стой, где стоишь, – негромко сказал Дом, выходя из укрытия, и держа фигуру на прицеле.
Та посмотрела на него женскими глазами, обведенными черным кайалом и забормотала что-то себе под нос.
– Иди вперед! – скомандовал Дом, – вперед!
Со второго раза женщина поняла и послушно засеменила вслед за Хортом и Иркой, которые уже стояли, ожидая их, почти у самых камней.
Дом увидел, как от камней один за другим стали отделяться силуэты людей в темных доспехах, по которым легко можно было определить воинов его дядюшки, герцога Фольша. Значит, их ждали на выходе. Сколько там? Сначала он насчитал шесть, восемь, двенадцать, четырнадцать… Еще? У него всего девять стрел, включая ту, что уже наложена и ожидает спуска.
Ирка быстро оглянулась и мгновенно вынула из перевязи топор. Хорт жался к ней, создавая помехи и путаясь под ногами. Один из темных стал раскручивать над головой сеть. Дом знал, что герцогу стоило больших усилий добыть этот артефакт, и что тонкую по виду сеточку не разорвет и скальный тролль.
Ирка завращала топором, стараясь не попасть по Хорту, и встретила первого противника, одним мощным ударом выбивая меч у него из рук, .
Дом спустил первую стрелу и побежал к ним, попутно накладывая новую и оставляя загадочную женщину стоять на месте.
Все девять зазубренных стрел с сине-черным оперением были спущены. Он вынул из-за пояса нож, понимая, что ближний бой не оставит ему шансов против рыцарей, вооруженных длинными мечами. Но выбора не было. Ирка, как рыба, брошенная на землю, уже билась в сети.
В эту секунду воздух вокруг разрезал пронзительный свист. Дом рефлекторно оглянулся: приложив два пальца к губам свистела женщина в коричневом.
Не успел он добраться до первого противника, как местность, ограниченную с двух сторон скалами, заполонили фигурки в коричневом, которые выкрикивали:
– Дун Гоорн! Дун Гоорн!
И еще что-то, что Дом не мог разобрать.
Ирка видела, что Дом держал на прицеле какую-то женщину в коричневом балахоне. А потом бежал к ним с Хортом на выручку. Но было уже поздно, она лежала на земле, плотно спеленутая поразительно крепкой сетью, которую не могла порвать, как бы ни напрягала мышцы. Затем она услышала громкий и резкий свист и увидела много людей в коричневых одеждах. Похоже, это были женщины. Они с воинственными воплями бросились на рыцарей, по пять-шесть человек на одного, вжимая их в скалы, забивая дубинками, сдирая доспехи.
– Дун Гоорн! – кричали они незнакомые Ирке слова. Девушка перекатилась на спину. В небе парило две огромные птицы, на каждой из которой можно было разглядеть восседающую всадницу.

Глава 20. Иппотерапия
Ранним субботним утром, Вырка сидела на ступеньках возле бара в полной готовности. Джинсы, футболка, спортивная кофта и кроссовки. У нее теперь даже была бейсболка с надписью “BOSS”, которая ей очень нравилась, – Рома подарил. Часы на телефоне показывали 6.58. Вдруг Тоха обманул ее про лошадей и не приедет? Что если пошутил? Она прошлась туда-сюда по тротуару.
К бордюру подъехала светло-серая машина:
– Запрыгивай! – Тоха высунулся из окна авто и махнул головой.
Вырка за пять секунд заскочила на переднее сиденье, точным движением руки пристегнулась, и уселась, гордая собой.
– Молодец, – Тоха оценил ее старания.
– А ты сам будешь вести машину? – удивленно уставилась она на Тоху и его поджатую левую руку.
– А какие-то сомнения есть? – переспросил он, надевая темные очки, и отъезжая от бордюра. – Чем вызваны?
– Я думала, что таким, как ты нельзя.
– Таким, как я? Интересно, это каким. Калекам, инвалидам, болезным и несчастным?
Тоха, с детства привычный к любопытным, жалостливым, а иногда и брезгливым взглядам, думал, что уже отрастил толстую кожу и ему ничего не страшно. Но сейчас поймал себя на мысли, что его задело. И разозлился сначала на недалекую умом Ирину, а затем на себя за то, что принял близко к сердцу ее недоумение. Нужно бы сдержаться, а лучше свести все в шутку, но раздражение уже полезло ядовитой лавой:
– А по-твоему нас таких что, надо сразу в ямку прикапывать? Мол, неликвидные?
Вырка слова “неликвидные” не знала, но смысл уловила. И чего он так разозлился на очевидные вещи?
– Ну у нас слабых и больных…
– У вас это где? В волшебном мире из твоих фантазий?
– Грыня рассказал? – Вырке стало неприятно, что они обсуждали ее.
– Нет, – резко поменял линию Тоха, который понял, что брякнул лишнего. – Я просто так сказал.
– Вы опять насмехались надо мной? – нахмурившись, спросила Вырка. Настроение резко спикировало вниз.
– Просто шутили. Ну, знаешь ли, ты тоже не королева такта, – более миролюбиво сказал Тоха.
– Я не королева тактов. Я королева варваров. Будущая, – заявила Вырка, поправляя бейсболку. А затем с серьезным лицом добавила:
– Шутка. Ха. Ха. Ха.
– Ха-ха, – ответил Тоха, покосившись на нее. – Скоро будем проезжать твой дом, кстати.
Вырка уставилась в окно, чтобы не прокараулить, но подумала, что “свой” дом она, наверное, уже никогда не увидит. И вот они уже проехали переулок Кривоколенный, и еще много других улиц и переулков, а бесконечный город все не заканчивался. Наконец, начались двух- и трехэтажные постройки, а затем и вовсе одноэтажные домики, про которые Тоха бросил загадочное: “частный сектор”. Тут Вырке определенно нравилось больше, чем среди многоэтажек.
Они свернули с основной дороги и поехали по проселочной до большой металлической арки с изображением скачущей лошади.
– Раньше тут был ипподром, теперь они называются эко-ферма. Но смысл от этого не меняется. Я тут часто бываю, – объяснил Вырке Тоха, подыскивая место для парковки. – Когда родился, матери с отцом врачи сказали, что ходить сам не буду, только на коляске передвигаться. Чтобы готовились морально. В четыре года попал в группу экспериментальной программы по детской иппотерапии, это когда лошади лечат, понимаешь? Когда ты на лошади верхом, все группы мышц включаются. Начинают работать такие, которые до этого были выключены. Программа давно закончилась, а я до сих пор сюда езжу, за деньги уже, конечно, каждый год абонемент покупаю. Тебе сейчас разовое оплачу.
Вырка хлопнула дверкой машины и зажмурилась, вдыхая полной грудью. Чистый воздух с ароматами разнотравья, огромные поля и синее с белыми облачками небо, – от всего этого сердце защемило по-родному и до боли.
– Ир, ты чего, плачешь? Да, я не разжалобить тебя хотел. Просто рассказал, почему сюда езжу, – напугался Тоха.
Вырка всхлипнула и закивала головой:
– Я как будто не дышала все это время. Как вы живете в своем городе!
– Пойдем уже, – потянул ее Тоха за руку. – Сейчас на лошадках покатаешься, придешь в себя.
На входе им встретилась немолодая женщина в высоких сапогах:
– Антоша, привет! Девушку привез покатать?
– Привет, Марина Викторовна, да вот, очень хочет девушка к лошадям! Ириной зовут.
– Очень приятно! Ну покатаем, значит. Ты сам-то поедешь?
Тоха решил сначала проконтролировать Иру, потому что ожидал от нее все время какого-то фортеля. Но пока что вела она себя спокойно. Марина Викторовна объясняла девушке правила поведения безопасности во время катания на лошадях, но Тоха видел, что та совсем не слушает, а только и делает, что смотрит на пасущихся за загородкой коней.
Женщина вывела к ним оседланную белую лошадку, и начала объяснять:
– Вот Ира, это Снежа, знакомься. Снежа у нас очень спокойная, поэтому можете ее не бояться… – она умолкла, обнаружив, что девушка уже стоит возле Снежки, крепко обнимая ее за шею, – А, вижу, вы итак не боитесь. Думала, впервые.
Вырка наслаждалась. Она легко, как пушинка, взлетела на лошадь, наклонилась к Марине и аккуратно вынула у нее из рук повод.
– Это не нужно, – сказала Вырка, а затем легонько тронула Снежку за бока и лошадка затрусила по дорожке, ведущей от ипподрома к полям.
– Экая она у тебя самостоятельная! – хмыкнула Марина Викторовна.
– Сам в шоке, – озадаченно ответил Тоха.
– Надеюсь, лошадь не уведет?
– Нет, что вы, Марина Викторовна, – не очень-то уверенно ответил ей Тоха.
Вырка, к большому Тохиному счастью, не увела лошадь. Она покаталась на Снежке, потом, к удивлению работников ипподрома попросила покататься на менее спокойном черном Воронке, вихрем промчала на нем несколько кругов и, довольная, вернулась с охапкой иван-чая на коленях.
– Красивые! – объяснила она.
Затем попросилась погладить жеребят и что было совсем странным, помочь убраться в конюшнях. Тоха уже устал ее ждать и ужасно хотел есть, но она ни под каким предлогом не хотела уходить.
– Ир, нам уже давно пора возвращаться, поехали перекусим, и по домам. Пойдем я рассчитаюсь, и на выход.
Марина Викторовна Тохино занятие списала с абонемента, а вот за Иркины похождения деньги брать отказалась:
– Ты тут отработала будь здоров! – засмеялась она.
– Я жить тут у вас хочу, – грустно сказала Ирка.
– Ну насчет жить не знаю, а вот на вакансию работника по уходу за животными рассмотрим с удовольствием.
– Это работать тут за деньги?
– Ну не за великие, но да, за деньги.

– Тоха, я хочу работать здесь, – еще раз обозначила Вырка, когда они уселись в машину.
– Ну так сюда добираться тебе от “Гадкого енота” не ближний свет на автобусах.
– А от моей квартиры?
– От твоей квартиры намного ближе.
Тоха взял телефон и посмотрел карту города в браузере.
– И прямой автобус идет до поворота. Но пешком еще метров триста все равно идти.
Они перекусили в одной из кафешек на обочине шаурмой, которая привела Вырку в истинный восторг.
– Что за день, Тоха! Лучший день, за все время! – с набитым ртом проговорила она.
– За все время какое?
– За все.
– Было весело, – засмеялся Тоха, – хоть я и заколебался тебя ждать. И моментами пришлось понервничать, что ты угонишь лошадь с ипподрома!
– Спасибо тебе, никакой ты не убогий и не больной. Это я глупая. А ты очень сильный.
– Ой, все! – махнул Тоха рукой. – Это все слишком трогательно, еще не хватало нам сейчас обняться дружно и заплакать. Поехали уже дальше. Мне было несложно.
– Поехали! У Грыни пол не мыт, Ильнур не чищен, – Вырка вытерла рот и руки салфеткой, поправила джинсы, внутренние швы которых больно натерли кожу на ногах во время езды.

Когда Тоха доставил Ирину в “Гадкий енот”, у Грини пол уже домывался лично им самим.
– Ну что, как лошади? – спросил он, опираясь на швабру, потом присмотрелся:
– А что такие счастливые идете, как со свидания? Ирина, куда ты тащишь иван-чай, с него все сыпется! – сделал он замечание Вырке, прошагавшей по вымытому в подсобку.
– Что, Тошенька, с приключениями было или как?
Тот пожал плечами:
– Вообще нет. Ирина там показывала мастер-класс по езде на лошадях! Все были в шоке. Чисто амазонка.
– Не влюбился часом? – с подковырочкой спросил Гриня.
– Почти. Если б ты там был, – Тоха был слишком серьезен для ответа на такой шутливый вопрос. – Если б ты там был, ты б тоже влюбился.

Глава 21. Дун Гоорн
Дамиан, пользуясь тем, что его бывшие соратники были увлечены воительницами в коричневых одеяниях, подбежал к Ирке и стал помогать ей выбраться из сети. Попутно он отыскал глазами Хорта. Тот сидел на земле, а вокруг него, образовав просторное кольцо, выстроились вооруженные женщины.
В считанные минуты с темными было покончено. Оставшихся в живых рыцарей женщины связывали по рукам и ногам и усаживали возле черных камней, которые изначально служили им прикрытием для засады..
На высвободившуюся из пут Ирку и Дома, казалось, никто не обращал внимания. Все свободные взгляды были обращены к Хорту. Женщины глазели на него, показывая пальцами, и перешептываясь. Ирка аккуратно скрутила сетку, которая оказалась почти невесомой, и заткнула ее за пояс.
За спиной раздался громкий птичий клекот, Ирка обернулась: на землю плавно опустились две огромные птицы. С них мягко соскользнули две женщины, закутанные в коричневые одежды, только у одной голову обхватывала красная лента, а у другой – черная. Одна из птиц села совсем близко к Ирке и та, вытаращив глаза, разглядывала жесткие коричневые перья и внушительный загнутый клюв с темным кончиком. Птица тоже сделала движение круглым глазом в сторону Ирки, такое, какое делает курица, когда видит симпатичного съедобного жука, и та чуть отпятилась назад и в сторону, от греха подальше.
Все остальные расступились, образуя коридор, и новоприбывшие женщины быстрыми и легкими шагами прошли к Хорту. Та, что была с черной лентой, пристально вгляделась в его лицо, затем коротко кивнула, указала на него рукой, и, обернувшись ко всем, громко выкрикнула:
– Это Дун Гоорн! – при этих словах она преклонила колени перед Хортом, следом за ней это сделала всадница с красной лентой. Как по команде вся толпа попадала ниц, на колени и грянула нестройное:
– Дун Гоорн!
Дом тоже преклонил колена и потянул Ирку к земле:
– Не выделяйся. Делай, как все.
Ирка неуклюже завалилась на колени и наблюдала за Хортом, стоявшим в центре этого сумасшествия, демонстрировавшим полное недоумение. К нему подбежали двое: одна надела на шею венок, сплетенный из темно-зеленых вьющихся растений, другая поднесла высокий глиняный кувшин. Хорт заглянул в кувшин, понюхал, затем макнул палец и облизнул, и только потом с наслаждением припал к горлышку и долго пил. Ирка, смотря, как кадык Хорта ходит туда-сюда, с завистью сказала:
– Смотри, что-то вкусное ему принесли! Вон как пьет, зараза! Хоть бы с друзьями поделился.
Дом, также не спускавший с этой картины глаз, пробормотал:
– Холодненькое, наверное!
– Может быть даже, компот, или морс! – Ирке страшно захотелось пить, но их вода где-то потерялась в пылу сражения.
Толпа перед ними начала расступаться, прямиком к Ирке подошла женщина с черной лентой на голове и сказала:
– Вы привели к нам Дун Гоорна. Поэтому на сегодня вы наши гости, а завтра будьте добры покинуть эти земли. Меня зовут Мизеда, я жрица священного города-храма Тегерая, а моя сестра Ризеда – его властительница. Идите со всеми, вам дадут горячий ужин и мягкую постель.
Она сняла ткань, закрывающую лицо, и Ира увидела приятные черты женщины средних лет, восточного типажа, который обладательница подчеркивала ярким макияжем глаз.
– А можно вопрос? – сказала Ирка.
– Какой? – подняла бровь женщина.
– Тот, кого вы называет Дун Гоорн, это наш друг Хорт. Нас вы отпустите завтра, а его?
– Мы его не держим. Но место Дун Гоорна у нас. Путешествие Хорта заканчивается здесь, в этой точке.
– А если он не захочет оставаться? – спросил Дом.
– Я могу не отвечать на вопрос, заданный мужчиной, но сделаю единственное исключение. Захочет. Взгляните на него.
Ирка и Дом посмотрели на Хорта. Тот в окружении женщин пробовал какие-то маленькие конфетки с подноса и весело смеялся. Завидев друзей, он задорно помахал им рукой.
– Ему здесь будет хорошо, – уверенно сказала Ризеда и проследовала дальше.
Мизеда и Ризеда оседлали своих пернатых гигантов и взмыли вверх. Толпа разделилась на несколько потоков и двинула вслед за их тенями, за камни. Впереди с почетом шел Хорт, в одну из групп посередине встроились Ирка и Дом, а позади вели пленных рыцарей, коих Ирка насчитала девять человек.
Пейзаж у подножия радовал глаз своей бесхитростностью: им до того надоели скалы, горы, камни, что выйти на равнину, пусть даже не самую богатую растительностью, было уже великим благом. Изредка встречались низкорослые деревья, под которыми росли колючие растения. Две женщины, шедшие впереди них, оживленно болтали, иногда оглядываясь, и с интересом рассматривая обоих. Одна из них подбежала к низкому кустарнику, сорвала с него что-то круглое и протянула Ирке и Дому.
– Вкусно! – сказала она. Ирка с интересом взяла покрытый мягкими шипами шарик и собралась надкусить.
– Стой, – сказала ей женщина. – Надо почистить.
Она надорвала колючую шубку плода и протянула Ирке, Дом сделал точно также со своим. В разрыве показалась зеленая сочная мякоть.
– Меня зовут Измира, – сказала она, открывая лицо.
“Совсем молодая! – подумала Ирка, – и симпатичная!”
– Вырра, – ответно представилась она, – а это Дамиан.
Ирка выдавила мякоть в рот: вкус у фрукта был сладко-соленым и в тоже время освежающим, чем-то напоминающим огуречный.
– Вкусный? – продемонстрировала белы зубы Измира.
– Во! Отличный! – Ирка подняла большой палец вверх. – Слушай, Домик, – сказала она, – тут становится поинтереснее.
Она приглядела кустик, и быстро сбегала к нему, набрав себе и Дому полные ладони экзотических фруктов.
– Не доведет тебя до добра обжорство, – покачал Дом головой, но угостился пушистым огурчиком, – давно ли от кровяника отошла!
– Не ошибается только тот, кто ничего не делает! – заявила Ирка. – Измира, почему у вас только женщины живут?
– Мужчины зло, – объяснила та. Ирка украдкой глянула на выражение лица, возникшее в этот момент на лице Дамиана. – Только один мужчина может жить в нашем городе всегда – это Солнечный Жеребец Дун Гоорн. – Она вынула из складок одежды маленькую тряпичную куколку с соломенными волосами. – У него золотые волосы и чистая душа, он прекрасен. И только он может давать начало нашим мужчинам. Другие мужчины тоже могут давать начало, но только девочкам. Если получается мальчик, мы отдаем его в казармы Зухары. Дун Гоорн давно не приходил к нам. Я родилась и выросла, а его все не было. Каждый день жрицы храма указывали путь Дун Гоорну, раскладывая его маленькие образы вокруг города. Я счастлива, что смогла увидеть его своими глазами, и, быть может, мне даже посчастливится родить от него маленькое солнце.
Она мечтательно посмотрела в сторону Хорта, вокруг которого, как пчелы вокруг цветка, вились женщины. Некоторые даже умудрялись толкать друг друга локтями и устраивать мелкие стычки за возможность пойти рядом с Дун Гоорном.
Дом легонько тронул Ирку за руку и шепнул:
– Работы тут у Хорта, однако, непочатый край!
– Не завидуй, – хихикнула Ирка.
– А что вы будете делать с пленными рыцарями? – поинтересовалась Ирка.
– Девочек, – спокойно ответила Измира.
Дом поперхнулся пушистым огурцом, Ирка постучала его по спине.
Город-храм Тегерай выглядел со стороны как одна обширная и невысокая глиняная постройка ровной квадратной формы. Все существующие в палитре оттенки коричневого были собраны здесь и составляли цветовую основу поселения. Глиняные домики, глиняная утварь, глиняная мебель.
Одна из женщин что-то выкрикнула Измире, та согласно кивнула и повела Дома и Ирку в один из свободных домиков.
– Здесь вы можете ночевать. Вечером будет большой праздник и много еды. Вы услышите, когда объявят сбор.
– А куда идти?
– Куда все пойдут, туда и вы идите. Оружие оставьте. Вы в гостях.
Ирка ступила через порог домика: квадратная комната с маленькой печкой, наверное, для готовки, хотя, может быть, и обогрева. Две глиняные кровати с соломенными тюфяками. Она увалилась на одну из них с блаженным выдохом:
– Ааа… Кровать. Сколько дней я не спала на постели, пусть даже соломенной! Я даже и сама уже не знаю.
На другую улегся Дом.
– Уфуфуф, – пропыхтел он, – могло бы быть и помягче.
– Какой неженка! У тебя какая кровать была дома?
– Чуть получше, – скромно ответил он, – я же все-таки племянник герцога, жил в замке. И кровать у меня была такая, ну размером с эту комнату, и перинка на ней была пуховенькая.
– Слишком мягкий матрас вреден для позвоночника! – с умным видом сообщила Ирка. – Я, пожалуй, дреману самую малость. Разбуди к ужину.
– Давай, – разрешил Дом, – я спать точно не буду. Мало ли какие у них на меня виды. Глаз не сомкну.
Не успела Ирка прикрыть веки, как с соседней кровати донесся раскатистый храп. Ирка заткнула уши пальцами и тоже очень быстро погрузилась в приятную дремоту. Разбудил ее звон, похожий на стучание гигантской ложкой о гигантскую же кастрюлю.
– Ужин! – соскочила она с постели, – Дом, просыпайся, пошли есть!
Дом подорвался с места, выхватив лук из-под подушки.
– Что? Где? Ужин? Как раз Хорта повидаем, – он вернул лук на место.
– Ага, я думаю, что он не останется здесь. А ты?
Дом пожал плечами и пригладил темные волосы, растрепанные после сна.

Глава 22. Чудище одноглазое
Вырра бежала. В любимой бейсболке, своих единственных кроссовках, дешёвых лосинах из магазина низких цен, и футболке с нарисованным медвежонком. Два пакета ношеных вещей ей позавчера вечером привез Махыч, у которого было две дочери-подростка. В них Вырка раскопала для себя несколько футболок, свободные трико, шорты и кофту с капюшоном на молнии и ветровку. Все это пришлось очень кстати, потому как, к Выркиному удивлению, погода здесь менялась. Вечера и ночи стали очень холодными.
Сегодня она разрешила даже немного себя похвалить: хорошо держала темп и дыхание, ноги уставали ощутимо меньше, и до сквера с турниками она долетела, даже не запыхавшись. Сделав еще дополнительный кружок по периметру сквера, она приземлилась на скамейке для качания пресса. Улеглась, скрестила руки на груди и подтянула корпус к коленям. Откуда-то из-под нее донеслось тоненькое:
– Миу.
Вырка заглянула под скамейку: на нее, вылупив единственный глаз, смотрело жалкое существо, имевшее черную шерстку с проплешинами, надорванное ухо и непропорционально крупную относительно туловища головёшку.
– Ты маленькая кошка что ли? – уточнила она у чуда.
Варвары кошек не держали, но Вырка примерно представляла, как они выглядят. Как-то видела одну в восточных землях, но та выглядела совсем иначе: крупная, жирная и лоснящаяся, в ошейнике, украшенном драгоценными камнями. Богатый хозяин кормил ее маленькими рыбёшками и кусочками мяса.
– Миу, – пискнула кошка утвердительно.
– Ну и сиди тут, маленькая кошка, не мешай, – сказала Вырка и снова улеглась качать пресс.
– Миу.
Вырка перешла на турник. Повисла на нем и начала подтягиваться.
– Миу.
Чудище сидело у стойки турника и, задрав головёнку, глядело на Вырку.
Та спрыгнула с турника, и начала приседать. Дозанимавшись, подхватила кофту, и приготовилась бежать дальше.
– Миу.
На нее смотрел один грустный глаз, веки второго были напрочь склеены. Маленький черный хвостик мелко дрожал.
Вырка взяла зверька в руки:
– Смотри мне в глаза. Ты не калека, ты не больной, ты самый сильный! Понял?
– Миу.
– Башка до чего у тебя здоровая! Как у накера.

Гриня пришел как обычно, к открытию “Гадкого енота”. В зале было чисто, с кухни доносился стук ножа. Значит Ира и Ильнур на месте.
– Гриша, привет! Иди сюда! – высунулся из кухни повар.
– Что такое?
– Ира твоя опять учудила, я уже не знаю, что с ней делать.
– Что опять случилось?
– Иди смотри сам! Вообще не хочет меня слушать, психованная!
Гриня прошел в подсобку и нахмурился. В углу небольшого помещения нарисовалась картонная коробка, застланная тряпками. В ней спал маленький котенок. Ира тут же лежала на надувном матрасе и, сдвинув брови, читала по слогам информацию на упаковке кошачьего корма.
– Грыня, привет! – сказала она, не отрываясь от чтения. – Я все помыла. И даже ножки у столов и лампы.
– Ира, кошек нельзя здесь держать. Здесь люди едят. Кошки – переносчики инфекций, поняла?
– Поняла, – ответила девушка.
– Ну и? – спросил Гриня, ожидая от Ирины действий, или хотя бы обещаний вынести коробку на улицу.
– Мы уже уходим.
– Куда? И почему “мы”? – не понял Гриня.
– Домой, – сообщила та. – Я знаю автобусы, остановка там.
– Накер, пошли! – сказала она коробке.
– Куда пошли? – переспросил Гриня, он ни разу не слышал до этого, чтобы Ира вворачивала крепкое словцо в свою речь.
Та надела через плечо сумку, застегнула кофту и подхватила коробку.
– Погоди, погоди, Ир, ты чего? Куда собралась? У тебя там родственнички замок сменили.
– Пора вернуть свой дом, – ответила Ирка. – Больше у тебя, Грыня, жить я не могу. Накера я не брошу на улице. В баре ему нельзя.
– Ира, куда ты дела мой большой нож для разделывания мяса? – заглянул в подсобку Ильнур. – Ты ж мыла посуду только что. На подставке его нет.
Гриню прошиб холодный пот.
– Ира, ты чего удумала?
– Я сказала: вернуть дом! – Ира схватила коробку с котенком и попыталась пройти мимо Грини.
– Ира, нож!
– Нету у меня никакого ножа! Ильнур потерял сам!
– Я не терял! – возмутился Ильнур. – Я тебе грязный в мойку положил.
– Ира, сумку открой! – Гриня загородил дверной проем.
Ира насупилась.
– Ира, сумку открой и я разрешу твоему Накеру одну ночь пробыть здесь, а завтра решим вопрос с квартирой.
– Грынь, пусти! – жалостливо попросила она.
– Сумку откроешь, пущу!
Девушка нехотя открыла сумку, в одном из отделов обнаружился потерянный Ильнуром нож. Гриня достал его и передал повару.
– Вот ты допрыгаешься, Гриша! Она нас тут всех порежет, глазом не моргнет! – сказал тот, возвращаясь к себе на кухню.
– Ира, ты так меня не пугай! – сказал Гриня. – Ты что, собралась тётку убить?
– Но она заняла мой дом! – объяснила Ира. – Так нельзя!
– Ира, это страшное дело. Тебя сразу посадят в тюрьму. Кто за твоим Накером будет смотреть?
– Не посадят! – сказала Ирка. – Я им объясню, что меня домой не пускают. Жилище – это священное место!
– Ох, Ирка… – Гриня схватился за голову, – нельзя людей убивать ни при каких обстоятельствах!
– А ранить можно? – с надеждой спросила Ирка.
– И ранить нельзя! Нападать и причинять вред людям нельзя. И точка.
– Они не люди, они свиньи чернобокие, – пробурчала та.
– Верю, Ир, верю. Надо по уму все сделать. У нас есть план, просто потерпи немного, хорошо?

Марья смотрела ток-шоу, лузгая семечки на кресле, Витька играл за Иркиным ноутбуком, грызя чипсы и ляпая жирными руками клавиатуру. Телефон зазвонил, Витька предусмотрительно вытер ладони о штаны, потому что считал себя культурным человеком, и взял мобильный в руки.
– Ма, – заорал он, – Прикинь, Ирка звонит!
– Чо ей надо? Бери скорее!
– Да! – по-деловому ответил Витька.
– Итька, привет, дай Маре трубку.
Витька протянул матери телефон.
– Алё! Соскучилась? – с издёвкой спросила Марья.
– Маря, – сказала Ирка несчастным голосом, – мне очень плохо. Мне негде спать и нечего есть. На улице холодно уже. Пустите меня домой, – она шмыгнула носом в трубку.
– Ага, сейчас же! Пусти тебя, козу такую, в огород, опять тут раскомандуешься! Знаешь что? Я тебя столько лет кормила, учила, когда мать копыта отбросила. Всех вас на своем вот этом вот горбу тянула! – она постучала себя ладонью по холке. – Так что, имею право на имущество. А ты молодая, с образованием, иди, зарабатывай себе на жилье. А то ишь ты, лишь бы все готовенькое получить и сразу.
– Маря, дай хотя бы денег!
– Ох, рыбонька моя! Я тебе дам денег, мне ж не жалко, но только когда ты подпись свою поставишь, где положено.
– Я согласна, – сказала Ирка.
– От это другой разговор! Время и место пришлю смской. Паспорт не забудь! И только попробуй мне выкинуть опять чего!
– Нет, Марь, я все поняла.
– Вот и славно. Как тут, Витёк, у тебя отключить? А, вот.
Послышалось шуршание, а затем короткие гудки. Разговор закончился. Вырра положила трубку. Тоха, сидевший рядом, показал ей большой палец вверх.
– Молодец, Ирок! – сказал Гриня. – Дальше уже дело техники. Главное, выманить их из квартиры с документами.
– Ждите смс, – сказала Тоха. – А я погнал на работу!
– А дальше? – Вырра перевела взгляд с одного на другого, – нападем? Побьем и отнимем бумажки?
– Опять ты за старое, Ира! – укоризненно сказал Гриня. – Сами отдадут, не волнуйся.
В то, что Марья может отдать ей что-то добровольно, Вырке верилось очень слабо.
– Тоха, а ты сильно занят? – спросила она Антона.
– На работу в офис надо сгонять, там клиент через пятнадцать минут подъедет, а что?
Вырра притащила котенка и показала Тохе.
– У Накера глаз больной. Нужно кошкиному лекарю показать.
– Ну давай завтра, если терпит, – ответил Тоха, – или вечерком подъеду за вами. Некоторые частные клиники допоздна работают.
– Я сам свожу, – подорвался с места Гриня, – я очень кошек люблю возить. Могла бы и меня попросить!
– Так ты вроде…
– Это другое, – важно сказал Гриня. – В баре кошкам не место. А вообще, я к Накеру прекрасно отношусь.
– Тогда целуй его скорее! – сказал Тоха, подсовывая котенка Грине под нос. – Давай, давай! Смелее! Иначе мы не поверим.
– Да иди ты, – сказал ему Гриня, брезгливо возвращая блохастого Накера девушке. – Собирайтесь, Ирок, поедем, пока время есть до открытия.
– Не любит, Ир, он Накера. Ох, не любит! – сказал Тоха, поднимаясь со стула.

Глава 23. Сонема Гоорн
Похоже, что обретение Дун Гоорна для Тегерая было большим праздником. На ужин к площади в центре стекались все жительницы города. Ирка и Дом дошли в общем потоке до большой квадратной площади, и сейчас там яблоку негде было упасть. В центре площади возвышалось многоступенчатое сооружение с небольшим храмом на вершине. На нижней, самой широкой, ступени стоял стол, за которым восседал Хорт собственной персоной, по обе руки от него сидели соответственно правительница Мизеда и ее сестра, главная жрица, Ризеда. Хорт успел переодеться в коричневые одежды, открывающие одно плечо, шею его продолжал украшать зеленый венок. Светлые волосы были намазаны маслом, добавляющим золотого блеска, и зачесаны назад.
Женщины, которых они с утра видели закутанными в коричневые балахоны, теперь нарядились в открытые платья и больше не прятали лица.
Периметр площади был уставлен скамьями и столами, ломящимися от блюд. Ирка углядела тарелки с тонкими лепешками, похожими на лаваш, медовыми сотами, жареным мясом и какими-то маринованными овощами, а еще кувшины с напитками.
Она хотела подбежать к Хорту и поговорить с ним, но Мизеда остановила ее жестом со словами:
– Не сейчас. Позднее, когда ужин уже будет идти полным ходом.
Хорт посмотрел на Ирку чуть виноватым взглядом.
– Ну ладно! – согласилась Ирка, – потом поболтаем. Она обернулась на Дома и увидела его в компании Измиры и еще нескольких молодых девушек. Те что-то рассказывали Дому, весело хихикая.
Мизеда встала, выждала, когда общий гул умолкнет и взгляды обратятся на нее и заговорила:
– Сёстры наши, жительницы священного города Тегерая, сегодня воистину великий день. День, который принес нам Дун Гоорна! День, который положит начало мужскому населению нашего святого места! Запомним же этот день и выпьем за то, чтобы Солнечный жеребец потрудился на славу и уже в следующем году по этой площади бегало множество золотоволосых мальчиков!
Она подняла глиняный стакан вверх и выкрикнула:
– Да здравствует Дун Гоорн!
Ирка налила себе из кувшина в стакан жидкость и тоже весело прокричала: – Да здравствует Дун Гоорн!
И ее возглас утонул в хоре других.
Она тут же ополовинила стакан. Жидкость оказалась подбродившим соком пушистого огурца, и по вкусу напоминала домашний квас, немного дурманя голову. Ирка пристроилась к тарелке с лепешками, приноровясь есть ее с начинкой из овощей и мяса, и с наслаждением жевала. Пока они бродили по горам – о мучном можно было только мечтать. Плотная пища сейчас укрепляла её силы и давала расслабление. Хорошенько утолив голод, Ирка решила вернуться к Дому. Но в толпе женщин отыскать его оказалось не так уж и просто.
Она прошла вдоль площади, выглядывая среди коричневой гаммы светлое пятно его когда-то белой, а нынче грязной рубашки, и была удивлена, обнаружив на скамейке в углу, облепленным девицами во главе все с той же Измирой. До Ирки дошло, что с утра та любезничала с ними вовсе не из гостеприимства, а самым прозаичным образом приглядела Дома для своих репродуктивных целей. При этом на остальных претенденток она то и дело недовольно фыркала и шипела.
– Если положить руки на эти точки, – говорила она Дому, поглаживая его плечи, и останавливая пальцы в районе ключиц, – и слегка нажать, вот так, то можно улучшить самочувствие и получить расслабление…
– Ты неправильно показываешь, дай я покажу! – сунулась к ней приятельница, оголившая плечи дальше некуда.
– Иди отсюда, пока руки не оторвала! – взвизгнула на нее Измира, затем снова замурлыкала Дому:
– Чувствуешь, как хорошо, правда?
Дом сидел напряженный, как на иголках. Ирка не знала наверняка, что он чувствует, но это было точно не расслабление. На лбу его выступила испарина, глаза затравленно бегали. Похоже, Ирка впервые увидела на его лице страх.
– Позволь я причешу твои темные волосы! – нарисовалась третья, вынимая из кармашка гребешок, но Измира и на эту нашла оружие:
– Не обращай внимания, у нее всегда руки ужасно пахнут рыбой.
Девушка понюхала свои руки и обиженно сказала:
– Ничего они не пахнут!
– Пахнут.
Ирке надоело смотреть на это представление.
– Дамиан! – позвала она. – Нас обоих зовут! Срочно!
– Куда? Я еще не все показала, – заволновалась Измира.
– Еще успеешь все показать, – заворчала на нее Ирка. – К Дун Гоорну.
Дом с облегчением выдохнул и выбрался из своего плена к разочарованию девушек, которые не могли противоречить воле Солнечного жеребца. Ирка, из хулиганских соображений демонстративно положила руку Дому на талию и, обернувшись к Измире, нахально ей подмигнула.
– Правда позвали? – шепнул он Ирке.
– Кривда! Решила тебя выручить.
– Спасибо! Вырра, я не переживу эту ночь. Они меня на куски разорвут к утру.
Они снова пробрались к ступени, на которой сидел Хорт и подошли к нему.
– О, великий Дун Гоорн! Преклоняем свои колени пред тобой! – завела Ирка подобострастную песнь.
– Да ладно вам! – захохотал Хорт. – Неплохо, да, все обернулось? Я всегда подозревал, что у меня великое будущее!
– Стать могучим осеменителем? – скептически спросила Ирка.
– Нет, стать спасителем и отрадой для целого города. Ну кто, если не я?
– Хорт, ты серьезно хочешь остаться здесь? – спросил Дом.
– А кто ж не захочет? Только дурак, – удивился Хорт.
– Хорт, но ты же целитель по призванию, у тебя золотые руки, ты много чего знаешь и понимаешь, здесь ты просто похоронишь свой талант! Так нельзя! Пойдем завтра с нами! – стала убеждать его Ирка.
– Нет, друзья мои. Нужно ли вам говорить, что я не искатель приключений по зову души своей? Мне здесь будет хорошо, я это знаю. Зачем испытывать судьбу? А насчет целительства… Так я и тут, наверняка смогу применить свои знания.
Тем временем за стол вернулись сёстры-правительницы и продолжать этот разговор при них стало неудобно.
– Подумай хорошо! – шепотом сказала Хорту Ирка, выразительно посмотрев на него. – Нам без тебя будет грустно!
– Дай-ка взгляну на тебя! – Ризеда вдруг бесцеремонно взяла ее за подбородок пальцами и посмотрела в глаза. Взгляд у нее был, мягко говоря, колючий. Ирке показалось, что она этим самым взглядом запрыгнула ей в голову, погуляла там, заглянула в разные уголочки, а затем вынырнула назад, оставив неприятное пощипывание в глазах.
– Глянь-ка, Мизеда, не находишь ли ты чего-то интересного в глазах этой Рыжей?
Та мазнула по Иркиному лицу коротким взглядом, затем присмотрелась.
– Хм, любопытно. Пойдем-ка с нами, покажем тебе храм!
– А нам можно? – спросил их Хорт.
– В другой раз, Дун Гоорн, мы тебя туда сводим. Пока только с ней.
Они повели Ирку по ступеням к возвышающемуся над площадью храму.
Внутри ничего любопытного она не обнаружила. Простое убранство и минимум предметов. Единственное, что бросалось в глаза: куколки с соломенными волосами и свежими свечами при них. Несколько чашек стояли прямо на полу с разным непонятным несведущему человеку содержимым. Внимание Иры привлекла только труба на распорках, приставленная к узкому окну, видимо, аналог телескопа. Похоже, что жрицы здесь занимались наблюдением за небесными светилами.
Она еще раз огляделась. В одном из углов притулилась кукла с темными волосами, свеча перед ней стояла тоже темная.
Ризеда заметила ее взгляд и пояснила:
– В нашем мире есть не только солнце и день, но также луна и ночь. Там где есть Дун Гоорн, Солнечный жеребец, есть и Сонема Гоорн, Ночная кобылица. И если Дун Гоорн несет в себе созидание, то Сонема – разрушение. Только ей мы отдаем дань здесь, в стенах храма, лишь отдаем дань, повторю я, но никогда не призываем. Призвать Сонема Гоорн в человеческом обличьи равно навлечь беду.
– Когда-то это случалось? – с интересом спросила Ирка.
– Случалось, и не так давно, пару десятков лет назад или чуть больше. Я только стала верховной жрицей Тегерая, а моя сестра – правительницей. Одна девушка из местных, Исфирь, одержимо мечтала быть на месте одной из нас. И тогда она указала путь к Тегераю для Сонема Гоорн, и та увидела ее знак, и пришла. И дала ей разрушающую темную силу.
Все мужчины, ведущие свои линии от прошлого Дун Гоорна погибли в тот день, но не смогли ее убить, лишь прогнать. Куда она отправилась и зачем, мы могли лишь догадываться по расположению звезд на небе. Звезда Исфири погасла скоро.
– Не думаешь ли ты, что мы просто так привели тебя сюда и рассказываем сказки? – подняла одну бровь Мизеда и взглянула на Ирку.
– Ну вообще, я так и подумала, если честно.
– В твоих глазах, Рыжая, читается связь с Сонема Гоорн. Это не обязательно плохо, – спокойно пояснила она. – Это всего лишь означает, что ваши пути сплелись в одной из точек, или, быть может, им еще предстоит сплестись по неведомым для нас причинам.
– Сестра! – обратилась она к Ризеде, – быть может, ты подаришь девочке знак?
– Я тоже об этом думаю, сестра. Вот только какой?
Ризеда прикрыла глаза и застыла на пару минут в оцепенении.
– Ну что? Неуязвимость? Или силу? – спросила у нее Мизеда.
Та в ответ покачала головой, наклонилась к чашкам на полу и зачерпнула пригоршню темного порошка. Затем прикоснулась к Иркиному лбу и стала водить пальцем по нему, макая иногда его в порошок. Ирка стояла, как вкопанная, понимая, что сейчас происходит нечто для них важное, лоб сначало слабо зажгло, затем кожа в месте начертания знака словно запылала огнем, она вскрикнула.
– Терпи, уже недолго, – строго сказала ей Мизеда, наблюдающая за процессом со стороны. – Но почему “Узнавание”?
Обратилась она уже к сестре, работавшей над вязью узоров, разливавшихся по загорелой Иркиной коже.
– Не знаю, – ответила та. – Так пришло мне.
– А он смывается? – осторожно уточнила Ирка, когда дело было сделано, потому что ходить с татуировкой на лбу ей не особенно хотелось, тем более, что зеркала ей не предоставили. Кто ж знает, что они там нарисовали?
– Когда знак выполнит свое предназначение, он сойдет сам. Не переживай, можешь умываться, сколько хочешь! – Верховная жрица расценила ее вопрос по-своему.
– Ну спасибо, – пробормотала Ирка, потирая лоб.

Глава 24. Операция “Заюшкина избушка”
Марья оставила Витьку дома, подозрительно полагая, что если поездка к нотариусу, – повод для племянницы выманить ее из дома и каким-то образом проникнуть в квартиру, Витька будет держать оборону и чуть что сразу наберет мать по телефону.
Нотариальное заверение сделки было ее пунктиком, просто так сдавать документы в многофункциональный центр для смены собственника казалось ей недостаточным. Она привыкла действовать по старинке, по-добротному. Чтобы наверняка, или, как Марья любила говаривать, “комар носу не подточил”.
Но известный ей нотариус Жёлудь К.А. в телефонном разговоре категорически отказалась иметь с ней дело после прошлых Иркиных выкрутасов.
Пришлось снова сесть на телефон и прозондировать почву на искомый предмет.
– Столько возни с этой Иркой! – вздыхала она тяжело, набирая на телефоне очередной номер. – Только на связь сколько денег уже потрачено!
– Отобьем, ма, – успокаивал Витька. – Большое дело делаем. Это инвестиции в наше будущее! А главное, мы в этом вопросе на стороне правды. А то мне жениться пора уже скоро, будет куда привести невесту, семейное гнездо вить!
– Какое еще вить, Вить? Ты мне только попробуй сюда привести кого! Вить он собрался, инвестор сраный! – Марья дала ему подзатыльник. – Пока мама не скажет, никаких невест. Мама лучше знает.
– Ладно, ладно, мам.
Как известно, кто ищет, тот всегда найдет. И подходящий человек изыскался. Она прислала Ирке смс с указанием времени и места встречи и получила в ответ: “хорошо”.
– Главное, чтобы паспорт не забыла! – пробормотала Марья себе под нос и написала вдогонку: “Паспорт не забудь”.

Нотариальная контора находилась на этот раз в центре города, в людном месте. Марья пришла заранее и стояла у крупного бизнес-центра. Крепко сжимая папку с документами, она выглядывала Ирку. Той пока не было видно на горизонте. Марья уже вся извелась в ожидании племянницы. Неподалеку человек в костюме плюшевой собаки ходил и раздавал флаеры прохожим. К Марье он тоже подошёл.
– Беспроигрышная лотерея в честь открытия нового магазина бытовой техники “Ценагон”! – Собака протянула Марье распечатанный листок.
– Мне ничего не надо! – заорала та.
Плюшевый развел лапами и послушно отошел.
– Беспроигрышная лотерея в честь открытия нового магазина бытовой техники “Ценагон”! – подошел он к молодому мужчине, нездорово поджимающему руку. – Можно выиграть тостер, кофеварку, кухонный комбайн и суперприз – огромный телевизор!
Парень повелся на это развод и вытянул билет.
“Вот лох!” – подумала Марья, наблюдая за этой картиной.
– Продиктуйте последние четыре цифры с флаера!
– Три, четыре, семь, один, – прочитал парень на листке.
– Ого, да вы счастливчик! – закричала Собака. – Замечательный тостер с функцией подогрева булочек до хруста теперь ваш!
Плюшевый сбегал к темно-синему универсалу, припаркованному неподалеку, и вернулся с новёхонькой коробкой, на которой был нарисован тостер.
– Фото с победителем! – Пёс вручил коробку счастливому пареньку в руки и достал телефон. – Опа! – щелкнул он камерой.
В глазах Марьи зажегся огонек алчности. На паренька стали оглядываться прохожие, некоторые начали подходить и сами просить флаеры у Собаки.
– Внимание, – кричал тот, – флаеров осталось не так много, а главный приз – телевизор с диагональю сорок девять дюймов еще не разыгран! Мгновенная беспроигрышная лотерея!
Марья слегка заволновалась: а вдруг все призы разыграют? В этот самый момент немолодой мужчина интеллигентного вида выиграл кофеварку и уже фотографировался Плюшевым. А это могла быть ее, Марьина кофеварка! Ирки все еще не было. До назначенного времени оставалось десять минут. Она крепко зажала папку с документами подмышкой и решительно растолкала локтями кучку народа, столпившегося возле промоутера.
– Мне дайте! Мне дайте номерок!
– Последний счастливый вам! – Пёс протянул Марье листок с цифрами.
Возле него осталось стоять человек пять, включая Марью, а телевизор все еще не был разыгран. У Марьи затряслись руки от напряжения.
– К сожалению, вы не выиграли, – грустно сказала Собака молодой женщине с флаером в руках, – но не расстраивайтесь, впереди еще много интересных акций! Приходите в магазин “Ценагон”! А вы готовы прямо сейчас попытать удачу? – обратился Плюшевый к Марье.
– Четыре, шесть, шесть, шесть! – выпалила Марья цифры с билетика.
Ведущий посмотрел в свой телефон и радостно заорал:
– Не может быть! Перед нами суперсчастливчик! Прекрасная леди выиграла самый крутой приз от магазина “Ценагоооон”! Сейчас я вам его вручу! Будьте готовы сфотографироваться!
Остальной народ разочарованно растаял.
– Эй, собака! – спросил мужчина в спортивных трико, – Вы еще кухонный комбайн не разыграли!
– Разыграли, вы все пропустили! – ответила ему Собака.
– Эх, лохотронщики! – буркнул мужик и тоже отправился восвояси.
У Марьи от счастья сперло дыхание в зобу: Плюшевый доставал с заднего сиденья автомобиля огромную коробку с телевизором! Потом стукнул себя лапой по лбу и взял еще букет хризантем с переднего.
– Вот ваш приз!
Он сунул ей огромную коробку, сверху плюхнул букет цветов, обнял лапой и сказал:
– Обязательное условие получения приза – фотоотчет! А это пока положите рядышком, – он показал на папку.
У Марьи все добро не помещалось в руках, но класть ценную папку на бордюр она не стала и зажала ее между коленями. Затем обхватила свой новый необъятный телевизор, кое-как цветы и широко улыбнулась в камеру смартфона.
– Ой, – вдруг вскрикнул Плюшевый, споткнувшись и заваливаясь на Марью, – Осторожно, телевизор, ловите его, он хрупкий!
Марья попыталась удержать падающий телек, переступая ногами, чудом уравновесилась вместе с коробкой, и возмущенно выругалась, когда кто-то из прохожих пнул ее под зад.
– Уроды завистливые! – заорала она, не выпуская телек из рук.
Щелк!
– Отличное фото! – выкрикнул Пёс. – Поздравляю еще раз! И прощаюсь с вами! До свидания! Гарантийный талон в коробке!
На ходу снимая огромную плюшевую голову, он сел в свой автомобиль и уехал.

Чуть отойдя от эйфории, Марья ощутила подозрительную свободу в ногах. Папки не было! Она оглядела брусчатку у своих ног: пусто. Сердце ухнуло в яму. В толпе она разглядела красно-рыжую Иркину голову. Племянница, легко лавирующая в толпе прохожих, помахала над головой красной папкой с документами и заскочила в серебристое авто. Водитель дал по газам.
– Куда?! – закричала Марья, подаваясь в сторону Ирки, – Люди добрые, это что же делается, посреди белого дня… – она умолкла, завидев, как ее телевизор под шумок утаскивает тот самый ушлый мужик в спортивном трико. – Ээээй! Моё! Куда попёр? Держите вора!
– Этой мой телек, народ! – нагло врал мужик любопытным прохожим.
– Я его честно выиграла! – заорала Марья.
– Ничего не знаю! – мужик продолжал тянуть коробку на себя.
– Моё, я сказала! – Марья двинула мужику кулаком в переносицу, и он сдулся, бросив коробку.
Марья ключами разорвала скотч и вытащила пенопласт из коробки, бросив прямо под ноги, а затем издала дикий вопль. Внутри коробки лежала пара стоптанных кроссовок, комки бумаги, фантики от конфет и другой мусор. Марья села посреди всей этой свалки и завыла в голос.

Витька не просто сидел дома, он нес службу. Мать велела никому не открывать, кроме нее. А обычно к ним никто и не приходил, поэтому служба была не из тяжелых. Он сел за стол и стал гасить орков в игре на ноуте, неистово кликая мышкой:
– Сдохни тварь, великий нагибатор пришел! О, дааа! Кто тут папочка? Яяяя!
Коротко дзынькнул звонок. Витька испугался и замер на стуле, стараясь не издавать ни звука.
Звонок дзынькнул снова.
Крупный Витька на цыпочках подошел к двери и аккуратно посмотрел в глазок. За дверью никого не было, но посреди площадки, у лестничного пролета, стояло две коробки с пиццей, перевязанные веревочкой.
Витька сглотнул слюну.
“Поди оплачено уже. Курьер принес и свалил! Ошибся квартирой, вот это фарт!”, – подумал он. И продолжил вести наблюдение за объектом. Никто из соседей не выходил забрать пиццу. Витька щелкнул замком и приоткрыл дверь. В нос ударил сводящий с ума аромат колбасы и томатного соуса. Он вышел на полшага из квартиры и с опаской огляделся. По лестнице сверху кто-то шагал, времени было мало. Быть может, это как раз за ней родимой идут. За его пиццонькой.
Шаги приближались, Витька в одну секунду решился и коршуном бросился на добычу. В этот момент какой-то мужик толкнул его на стенку, заскочил в квартиру и закрылся изнутри.
Витька сусликом замер возле двери: его телефон и ключи остались дома. Он постучал в дверь и позвонил в звонок. Но никто не открыл дверь. Витька страшно испугался, в основном того, как он объяснит произошедшее матери.
– Эй, ты! Сумку хоть отдай спортивную! Черную с полосками! – крикнул он.
– Лови! Сейчас полетит из окна! – глухо ответили ему из-за двери.
Витька ломанулся вниз по лестнице. Когда он выбежал из подъезда во двор, сумка уже лежала в палисаднике под окном. В ней, уложенный заботливыми руками неизвестного человека, лежал телефон. В окне квартиры не видно было никакого движения. Витька поднял сумку и пошагал в сторону остановки. К тому времени, когда мать разыщет его в Решотинске, она, может быть, уже хоть немного отойдет. Хотя вряд ли.

В дверь позвонили. Гриня глянул в глазок и открыл дверь. В квартиру ввалились Тоха и счастливая Ира.
– Пиццу будете? – спросил Гриня. – Ромик скоро подъедет, сдает костюм.
Глава 25. План “Никакой”
– А что они тебе такое на лбу нарисовали и зачем? – шепотом спросил Дом.
– Какой-то знак узнавания, как он работает – даже не представляю. Зачем – тоже. Это какие-то их местные оккультные штуки, – ответила таким же шёпотом Ирка. – Скорей бы рассвет уже, я заколебалась держать оборону.
– Дамиан! – позвал женский голос у дверей. – Дамиан!
Дом мотнул головой Ирке, мол, иди давай.
– Что ты кричишь тут под дверями? – Ирка выглянула из домика и грозно спросила у околачивающейся у их домика девушки. – Нет его! А я сплю! Иди давай домой!
– А где он?
– Ушел!
– К кому?
– К Измире.
– Я у нее была, там его нету!
– А точно, он ушел к такой, смуглой, с подведёнными глазами, – соврала Ирка, понимая, что в Тегерае почти все смуглые и носят яркий макияж.
– Зеленым каялом по нижнему веку?
– Вроде да…
– К Мирте?
– Да, да, к ней…
– Вот ведь! А еще подругой меня называла!
Девушка в досаде плюнула себе под ноги.
– Иди уже. Они оба тебя не стоят! Пока! – сказала ей Ирка.
– Выспались, так выспались, – заворчала она, закрывая дверь. – Ты можешь как-то остановить поток своих поклонниц?
– Дамиаааан! – снова раздался женский голосок за стенами домика.
– Вот же ж блин! – Ирка, только что устроившаяся на своем матрасике, нервно хлопнула рукой по постели, и снова поднялась.
– Блинский, – согласился Дом.

На рассвете к ним лично заглянул Хорт. Он был закутан в коричневую ткань до глаз, на голову наброшен капюшон. В руках Дун Гоорн держал мягкие коричневые свертки.
– Этот кошачий концерт пока заканчивать, друзья мои. Сестры-правительницы уже пожалели, что предложили вам ночевать здесь. Поэтому они предлагают вам свой транспорт для скорого перелета в Зухару.
– Это на птицах что ли? – уставилась на него Ирка. – Ты, конечно, с нами не едешь?
– На них самых. И нет, не еду.
– Я готов прямо сейчас! – подскочил Дамиан.
– А может, мы привычном способом, на своих двоих? – Ирка вспомнила, что ее тошнило даже подниматься вверх на эскалаторе в торговом центре, не то, что летать на огромных птицах с сомнительной системой обеспечения безопасности пассажира. – И почему именно в Зухару?
– А какой у вас план? – уточнил Хорт.
– Никакой, – объяснил Дом.
– У вас! – обиделась Ирка. – Еще совсем это был “наш” никакой план. А теперь он говорит, “у вас”, слыхал, Домик?
– Слыхал, но что поделать. Мы не можем заставить его рисковать своей жизнью ради нашего “никакого” плана. Раньше у нас был план оторваться от рыцарей дяди, и перейти через горы. А теперь лично я за то, чтобы ты, Вырра добралась до Грыра и его войска, с ним будет безопаснее. С войском варваров под руководством опытного воина можно уже и подумать о том, как вернуть барабан.
– Во-первых, он сразу раскусит, что я – это не Вырра. Что он, повадок родной дочери не знает? И что сделает свирепый Грыр, когда догадается, что в дочь вселился не пойми кто? Во-вторых, как в таком случае они поступят с тобой, племянником Фольша, чьи воины перебили весь лагерь? Они тебя точно убьют. Причем, с особой жестокостью. Нет, ни за что.
– А ты забыл, что твой бывший соратник, которого мы отбили от накеров, советовал ей не искать отца? – спросил Хорт у Дома.
– Не забыл, но ты же сам тогда и объяснил причины.
– Я вижу пока только один вариант, – задумчиво произнесла Ирка, – сейчас спрятаться и постараться собрать информацию о Фольше, например, где он может хранить барабан. И попытаться тихонько выкрасть его. И при этом, Дом, – она сделала паузу, – при этом хочу тебе сразу сказать, что ты не обязан мне помогать. Я даже толком не знаю, что с ним делать, с этим барабаном, чтобы вернуться домой.
– У герцога резиденция в Зухаре, я предполагаю, что барабан там. В Даргоне он давно не живет, – сказал Дом. – И еще я с удовольствием помогу тебе досадить дядюшке. Все равно не знаю, куда податься. И как теперь жить.
– Спасибо! – улыбнулась Ирка. Это ж она только хорохорилась, что не держит Дома. Перспектива остаться без обоих товарищей страшила ее больше тролльего зада, пасти накера у своей руки, отряда темных рыцарей и многого другого.
– Значит, в Зухару? – уточнил Хорт.
– Туда, выходит, – ответил ему Дом.
– На что жить собираетесь? – снова задал вопрос Хорт после воцарившейся паузы.
– Придумаем что-нибудь, – пожал плечами Дамиан.
– Эх, – вздохнул красавчик и вынул из карманов своего одеяния мешочек со слитками. – Золото предателя-Гугыра! Все вам не отдам, сохраню себе на черный день. Но половинку, так и быть, отсыплю.
При этих словах он высыпал чуть меньше трети драгоценного содержимого Ирке в ладонь, а остальное снова спрятал.
– На первое время вам хватит, – объяснил Хорт. – Я-то тут на довольствии.
– Спасибо! – Ирка впервые обняла человека, который стал ее первым проводником в незнакомый мир. Ей стало грустно с ним расставаться.
– Как будто мир сошел с ума и Вырра снизошла до объятий со мной, – пробормотал он, – странные ощущения. Пойдемте, птички вас уже ждут. А, и вот. Попросил достать для вас. Точнее, приказал.
Он протянул им принесенные свертки, оказавшиеся коричневыми плащами с капюшонами, подобными тому, который был на нем сейчас.
– А то твоя яркая голова видна издалека, Ирка-Вырка. А теперь идем.
Они вышли из домика, ёжась от рассветной прохлады. Ирку очень порадовало, что она теперь может укрыть свое тело от ветра, холода и лишних глаз тканью плаща. У входа их ждали две стражницы, которые проводили к выходу. Ирка услышала негромкий клекот и урчание.
Птицы наклонили головы, завидев чужаков.
Стражницы дали им по куску мяса, которые те махом заглотили.
Ирка еще раз обняла Хорта, Дом похлопал его по плечу и сказал:
– Давай, не подкачай тут. Наделай им много златогривых жеребцов.
– Постараюсь! – ответил Хорт.
Ирка снова его обняла и вытерла ладонью глаза.
С помощью Хорта и стражниц она не особо грациозно влезла на сиденье, закрепленное на одной из птиц и ухватила поводья.
– Делать ничего не нужно, – пояснила одна из стражниц. – Дорогу они знают сами. Как только сядете – сходите с сёдел, они полетят обратно.
– То есть я ими никак не могу управлять? – уточнила Ирка.
– Только разозлишь, – прозвучал ответ.
– Ну, с богом! – прошептала Ирка и вцепилась в поводья. Дом также уселся на соседнюю “курочку”.
– Эхэхэй! – крикнула стражница и махнула рукой. Птицы поднялись на ноги и побежали трусцой, беря разгон. Уже в этот момент у Ирки зашлось сердце. Когда ее “курочка” оторвалась от земли, широко распахнув крылья, из Иркиной груди невольно вырвался крик ужаса, смешанного с восхищением. Дом, судя по восторженному “Ухххууу!”, донесшемуся со стороны, испытал подобные чувства.
Ирка парила в воздухе вместе со своим пернатым транспортом. И это было самое дивное чувство, которое она испытывала в своей жизни. Ощущение полета захватывало дух, заставляло почувствовать себя нереальной и легкой, такой, какой она всегда мечтала быть. В голову закралась мысль: зачем искать барабан? Зачем намеренно искать пути возвращения в ту жизнь, которая теперь ей казалась невыносимо пресной и убогой? И сама Ирка был там такой отвратительно жалкой. Спрятаться в Межземелье или еще где-то, побывать в прекрасной стране Фэй, золотом Аурусбурге или на родине Дома – Даргоне… И забыть о существовании барабана, не думать о том, каково там Вырре, в ее слабом теле, просто пользоваться своей силой, находить новые приключения вместе с Домом. Почему бы и нет?
Но ответ на этот риторический вопрос у нее был. Потому что Ирка так не могла. Она знала, что до конца отмеренного ей в этом мире времени, барабан, а главное, мысли о Вырре не дадут ей покоя. И она все равно попытается сделать то, что сможет.
Большую часть времени они летели над желтой и голой пустыней. Но теперь внизу показались очертания города, выглядящего с высоты полета белоснежным. Весь состоявший из округлых форм, он показался Ирке сказочной Аграбой из мультфильма про Аладдина. Птицы резко взяли курс на снижение, отчего у Ирки возникло ощущение свободного падения. Она до того сильно вцепилась в поводья, что костяшки пальцев побелели.
Плюх! Мощное пернатое тело спланировало в песок перед высокой стеной, ограждающей пустынный город..
Ира с трудом разжала руки и скатилась по гладким коричневым перьям к птичьим лапам.
– Благодарю! – сказала она своему перевозчику, поднимаясь на ноги и понимая, что ее сильно укачало. Тут же небольшая буря залепила рот и нос поднявшимся песком – это приземлился рядом Дом. Они встали у стен Зухары, не понимая толком, куда им податься.
– Там ворота! – показал пальцем Дом. – Я видел на подлёте. И стража. С оружием вряд ли пустят.
Хитрый Дом умудрился закутаться в свой плащ так, что остались видны только глаза. Лук перевесил на грудь и аккуратно прикрыл складками одежды.
Ирка, глядя на него, попыталась укрыть свой топор плащом, но его очертания все равно угадывались. Бросать средство самообороны у стен не хотелось. Совместно с Домом они приладили топор к ее телу так, что у Ирки как будто вырос горб.
– Попробуем пройти, – с сомнением сказал Дом. – Если что, придется оставить.
Они пошли к воротам. Двое стражников скрестили перед ними алебарды:
– Зачем идёте в Зухару, сёстры Тегерая? Опять закончились припасы?
– Да! – ответила Ирка, Дом просто согласно кивнул.
– Что-то зачастили вы, – проворчал один из стражей. – Проходите. А то, может, посидите с нами? А мы вас сладостями угостим, – подмигнул он Дому.
– Пусть идут уже! – сказал ему другой.
Ирка с Домом проскочили внутрь и услышали, как он продолжил тише:
– Ты посмотри каких неказистых прислали на этот раз. Еще согласятся остаться!
Глава 26. От варвара до леди
Бам-бам-бам! Треньк. Бам! Треньк-треньк-треееньк. Бам-бабах!
Вырре показалось, что входная дверь вот-вот слетит с петель. Вот это силушки у Мари! Фоном шел непрекращающийся треск звонка.
– Ирка, открывай! Открой немедленно, тварь неблагодарная! – вопила тётушка, тщетно пытаясь попасть в квартиру. Благо, Гриня еще утром заменил замок.
Вырка закинула ноги на подлокотник дивана и выкрутила громкость телевизора на максимум:
“Я люблю Вас, леди Джейн, больше жизни!” – пылко воскликнул рыцарь в сияющих доспехах.
“И я вас, сир Николас!” – леди Джейн произнесла это и упала в обморок, лишившись чувств от потрясений.
Вырка схватилась за сердце: а вдруг леди Джейн померла? А они только нашли друг друга с сиром Николасом.
– Открой, или вызову полицию! – зло кричала тетка из-за двери.
– Ну достала же! – выругалась Вырка, но с дивана не встала.
За дверью воцарилась подозрительная тишина. Вырка сделала потише и прислушалась.
– Ирочка, детонька, – жалобно заканючила тётка, решив надавить на жалость, – котенька, моя. У тебя же ближе меня, тётушки, никого нет. За что ты так со мной? А ведь я так маме твоей помогала!
– А вот это вранье! – тихо сказала Вырка. – Мать моя померла, меня рожаючи.
Донесся еще один голос: соседям надоело слушать это представление.
– Прекратите голосить, – строго сказала какая-то женщина Марье. – Будете дебоширить, вызовем полицию.
– Так и вызовите! Она мои вещи украла! Сына, возможно, убила! Телефон не доступен который час. Вызывайте, вызывайте!
– Что ты сделала с Витькой, полоумная? – Марья вернулась к привычному для себя ору и заколотила в дверь.
Вырка выгребла одним комком из шкафа тёткины одёжки, с обувной полки сняла стоптанные туфли, сунула в пакет и подошла к двери, глянув в глазок. Всклокоченная Марья с волосами, прилипшими ко лбу, стояла там, тяжело дыша.
– Три шага назад сделала! – заорала ей Вырка.
– Щас! – скептически хмыкнула тётушка.
– Быстро, три шага от двери! Или твои штанцы полетят на помойку!
Марья нехотя отошла от двери.
Вырка за полсекунды выпнула пакет за дверь и снова повернула вертушку замка.
Грузное тело тётки, решившей успеть проскочить, тяжело впечаталось в закрытую дверь.
– И не говори, что я у тебя украла вещи! – крикнула Вырра погромче.
– Там еще статуэтка кошки была, китайский фарфор и чайник я брала в прошлом году на свои! Зарядка от телефона.
– Под окном найдешь! – сообщила она Марье.
– Не смей бросать из окна! – завизжала Марья.
– Ухаха! – торжествующе засмеялась Вырка.
Она открыла окно и стала сбрасывать статуэтку и другое барахло по мелочи. Чайник выключила из розетки, но возвращать передумала.
Выбросив последние Марьины хохоряшки, она снова вернулась к фильму.
– … И теперь мы больше не сможем видеться! – заламывая руки, воскликнула леди Джейн. Сир Николас хлопнул дверью, и Джейн упала на кровать, сотрясаясь в рыданиях.
Вырка расстроилась: из-за дурацкой тетки она теперь не узнает, что произошло!
Она поудобнее устроилась на диване и тут же вскочила от резкого звука бьющегося стекла со стороны кухни.
Она вбежала на кухню и увидела среди кучи осколков валяющийся на полу булыжник. Марья тут же стояла под окном, грязно ругалась и показывала какие-то жесты руками.
У Вырки темная пелена опустилась на глаза. Она сжала и разжала кулаки, и, схватив ключи с комода в прихожей, как была, в тапках, пулей вылетела из квартиры.
Марья продолжала выкрикивать ругательства, задрав голову, когда Вырра фурией подскочила к ней и схватила за волосы, собранные в высокую гульку, со всей силы дернув на себя.
– Ааа! – ошалело закричала тётка, на ожидая такого поворота событий, и завалилась в клумбу с цветами. Там она встала на карачки и успела ухватить племянницу за ступню, та почти потеряла равновесие, но все-таки приземлилась на коленку, испачкав ее в грязи.
Развернувшись к Марье лицом, она стала со всей силы хлестать тётку по щекам, отчего у той появился весьма нездоровый румянец. Потом они ухватили друга друга за волосы и начали топтаться на месте, пытаясь пнуть противницу как можно болезненнее.
– Пошла отсюда вон! – угрожающе ревела Вырка. – Чтоб ноги твоей больше не было тут! Убью!
В Выркиных глазах Марья прочла, что это не пустая угроза. Она сохранила лицо, не сменив нахального выражения, но чуть подалась назад, на четверть шажка. Вырре хватило этого, чтобы моментально понять: сила на ее стороне. Она издала победный варварский клич и погнала Марью прочь из двора, то и дело подпинывая и выкрикивая обзывательства.
– Только попробуй вернуться! – рявкнула она вдогонку прихрамывающей тётушке, скрывающейся за углом супермаркета, и бросила в ее сторону тапочком. С видом торжествующего победителя она развернулась в сторону дома.
По телеку уже шли строчки с мелкими буквами, означавшие, что кино закончилось. Вырра собрала куски стекла с пола, слегка порезав руку. Накер мяукал и просил еды. Вырка вскрыла пакетик с жидким кормом и выдавила в миску. Накер жадно набросился на корм, как будто его морили голодом последние лет сто.
– Ну точно, накер! – восхитилась Вырка.
Накеров глаз ветеринар спасти не смог, потому что спасать там было нечего. Но проставил необходимые прививки и выписал средство от блох.
На диване телефон заиграл красивую мелодию, Вырка взяла трубку:
– Ира, привет еще раз! – сказал в трубку Гриня, – Я подумал, может, в кино сходим до открытия бара?
Вырка пришла в замешательство: она представила, как они с Гриней залезают в огромный телевизор и гуляют внутри фильма, пока герои там общаются между собой.
– А что нужно сделать, чтобы сходить в кино? – уточнила она на всякий случай.
– Эээ… – озадачился Гриня, – ничего. Я заеду через часик, собирайся, как позвоню – выходи.
– Хорошо! – сообщила Вырра в телефон погромче, чтобы Гриня получше расслышал, расстояние все-таки между ними немаленькое.
– Ну тогда договорились! – сказал Гриня и положил трубку.
Вырка подошла к зеркалу. К собственному отражению она уже почти привыкла, вот только волосы потускнели и стали неяркими. Нужно будет еще купить краски. Она сходила в душ, где смыла с себя следы битвы с Марьей. Затем высушила волосы и сделала свою любимую прическу: две косы, собирающиеся в хвост на затылке. Добавила к джинсам самую лучшую футболку и придирчиво оглядела себя со всех сторон:
– Леди Вырра, – представилась она зеркалу, манерно протягивая руку вперед. – Хотя нет. Леди Ира! Спасибо за приятное общество, сир Грыня! Охохохо! – Вырка попыталась нежно рассмеяться, как смеялась прекрасная леди Джейн в кино. – Ихихихи! Вы так любезны! Сир Накер, как вам сегодняшняя порция корма?
– Миу, – ответил сир Накер, точа когти о кресло.
Вырка уже совершенно по-хозяйски порылась в шкафчиках, изыскала Иркину косметичку. Тушь она с опасением отложила, не понимая, для чего это нужно, а вот румяна использовала от души. В довесок намазала губы чем-то жирным и светло-розовым, но тут же вытерла салфеткой, потому что ощущение липкости было не из приятных. Нашла ароматные жидкости и щедро налила на себя.
Футболку пришлось поменять, окна открыть. Кухонное окно, благодаря Марьиным стараниям, теперь имело постоянную вентиляцию.
– Вот коровья лепёшка! – вспомнила тётку недобрым словом Вырра.

Гриня подъехал к дому в Кривоколенном переулке и набрал Ирину. Та с деловым видом вышла из дома и чинно прошагала к его машине.
– Это тебе, Ир! – Гриня достал с заднего сиденья коробочку с разноцветными герберами. – Поздравляю с возвращением домой!
– Добрый день! Благодарю за подарок, сир Грыня, – серьезно ответила ему Ира, принимая коробку в руки.
“Час от часу не легче” – подумал Гриня относительно ее новой манеры общения, замечая на Ириной ладони порез:
– Это где ты так?
– А! Маря окно разбила. Но не переживай, мы подрались, и я победила.
– Что? – Гриня был шокирован этой новостью. – А если вернется? Я же тебе нашел телефон участкового. Звони в полицию, если что. И документы на квартиру спрячь понадежнее.
– А если вернется, я опять ее выгоню. Я ее не боюсь.
– Ну смотри сама. Тетка у тебя серьезная, я бы десять раз подумал, прежде чем врукопашную с ней схватываться!
– Ты просто добрый. И много думаешь.

Как выяснилось, сходить в кино означало, прийти и посмотреть огромный телевизор с громким звуком. Поначалу Вырре все было чересчур: слишком громко, слишком крупно, слишком многолюдно. Хотя на самом деле время было не пиковое, и зал не заполнен и наполовину. Но вскоре Вырка втянулась, особенно ей в этом деле помог поп-корн. Она так лихо хрустела, что зрители с переднего ряда несколько раз попросили ее есть потише. Гриня выдохнул с облегчением, когда девушка грустно заглянула в ведерко и высыпала последние крошки себе в рот.
Он специально выбрал мелодраму про любовь, хоть сам и не был ценителем этого романтического жанра. Кино было шаблонным, сюжет избитым, финальный твист героини с бегом по аэропорту, чтобы вернуть улетающего ближайшим рейсом героя – до невозможности банальным. Зрители сидели со скучающими лицами, и только Ира судорожно сжимала пустое ведерко от поп-корна и в голос разрыдалась, когда оказалось, самолет уже улетел.
Гриня аккуратно обнял Иру за плечи и пообещал, что все будет хорошо.
– Он не улетел! – закричала Вырка, – он там остался, вот он стоит!
Она не удержалась и подскочила на месте, тыкая пальцем в экран.
– А то мы не догадались, – едко сказал кто-то из зрителей. – Спасибо за разъяснение.
– Пожалуйста, – ответила вежливая леди Вырра.
Герои обнялись, поцеловались и по экрану поползли титры под веселую музыку.
– Закончилось, и слава богу, – резюмировал Гриня.
Вырре очень понравился фильм.
– Это теперь мое любимое кино! Я бы еще сто раз его посмотрела! Спасибо, Грыня!
– Такая ты у меня киноманка, – улыбнулся Гриня.
"У меня?" – подумала Вырка, но сделала вид, что пропустила это между ушей. И манерно засмеялась в ответ, как и подобало леди:
– Ихихихи!
***
Глава 27. Ирония Зухары, или С легким паром!
Ирка с Домом, едва ступив в ворота Зухары, окунулись в атмосферу крупного пустынного города. Даже здесь, на окраине, возле небольших белых домиков на низких табуреточках сидели люди, преимущественно мужчины, и вели торговлю. И чем дальше наши герои продвигались к центру, тем больше город становился похож на один огромный рынок.
Ирке казалось, что здесь продается и покупается все: специи, ткани, свежие и сушеные фрукты, сладости, талисманы и обереги от всех напастей, лекарственные снадобья, ковры, кувшины и еще многое, многое другое. В ней проснулось женское любопытство: хотелось все как следует рассмотреть, потрогать руками, попробовать на вкус. Некоторые продавцы нанимали себе зазывал, которые громко оглашали ассортимент товаров, соревнуясь, кто кого перекричит.
Больше всего сейчас Ирка мечтала о том, чтобы купить себе новую одежду, желательно просторную и светлую, как здесь носили местные, хорошенько вымыться и переодеться в чистое.
Домик ее желания прекрасно понимал и разделял.
– Тут где-то должны быть бани, – сообщил он ей. – Но для начала нам нужно выменять золото на местные деньги, и найти какое-то жилье.
Он аккуратно, предусмотрительно убедившись, что никто в их сторону не смотрит, вынул драгоценный слиточек из кармана своего коричневого плаща.
По мере продвижения вглубь города улочки и площади становились все многолюднее.
Они пошли вдоль широкой улицы, озираясь по сторонам, подыскивая что-то вроде ювелирной лавки, в крайнем случае – ростовщической.
– Золото, брильянты, драгоценные камни… – услышала Ирка зазывалу по другую сторону ряда.
– Идем! – схватила она Дома за рукав, – только тебе лучше молчать. У тебя голос далёк от женского.
Они зашли в лавку, возле которой надрывался крикун.
– Приветствую вас, сестры Тегерая, у Аль-Биллятдина! Что желаете посмотреть, золото, драгоценные камушки? Ожерелья, серьги? – произнес невысокий полный мужчина за прилавком, одетый в длинную белую рубаху почти до пят.
Ирка показала слиток:
– Вас интересует покупка золота?
– Позвольте-ка рассмотреть, – торговец сцапал слиток из Иркиной руки, подбросил на руке, попробовал на зуб, затем бросил на небольшие весы с гирьками.
– Такое себе золотишко! Но я очень щедрый и уважаю ваш святой город, поэтому сто кат, пожалуй, дам, – сказал он, сверкнув темными хитрыми глазами.
Ирка глянула на Дома, тот сдвинул брови и замотал головой.
– Что? – сморщилась она. – Всего сто? Вы верно, держите нас за дурочек.
– Ну из уважения к культу Дун Гоорна и красоте сестер-правительниц, сто двадцать, так быть, – покачал тюрбаном торговец. – Но это я уже себе в убыток беру.
Ирка снова посмотрела на Дома. Тот опять сдвинул брови и затряс головой.
– Вашей прекрасной подруге не нравится моя цена? – умильно сложив ручки на круглом животе, поинтересовался продавец.
– Чистое аурусбургское золото! – не выдержал Дом – пятьсот кат, не меньше!
От его резкого голоса продавец подался назад.
– Двести пятьдесят забирайте и идите куда подальше, пока я стражу не позвал! Мошенники! Где вы достали аурусбургское золото? Уж точно не в Тегерае! – он поджал губы. – Обчистили какого приезжего вельможу?
Ирка и Дом решили не привлекать излишнего внимания, забрали предложенные деньги в обмен на слиток и удалились восвояси.
Впрочем, вырученной суммы им хватило, чтобы снять две скромные комнаты на постоялом дворе для торговцев и прикупить одежду. Кое-что даже осталось на еду и, о чудо, поход в бани!
Восточные бани находились в нижней части города. Дом отсчитал половину от остатка их общего бюджета и выдал Ирке, вместе они дошли до входа в купальни, и там разделились, условившись ждать друг друга на этом же месте. Оплатив вход, Дом пошел направо, в мужскую часть, Ирка, соответственно, налево, в женскую.
В общей раздевалке было некомфортно, на нее без стеснения глазели все посетительницы. Наверное, ярко-рыжие женщины с мощными руками и ногами и стальным прессом, были здесь в диковину. Не убавлял лишних взглядов и темный рисунок на лбу.
– Метка Тегерая! – шептались за ее спиной женщины, обсуждая ее лицо, тело и волосы.
– Да хватит уже пялиться! – не выдержала Ирка. – Женщин-варваров что ли не видали?
– Красноволосых ни разу! – сказала одна из тех, что посмелее.
– Откуда у тебя на лбу знак? – спросила ее немолодая сморщившаяся, как чернослив, зухарийка.
– Дар сестер-правительниц Тегерая.
– За что? Они просто так не дают его.
– А мне дали, – дерзко заявила Ирка. – Все, пресс-конференция окончена. Я пошла мыться! – сообщила она, оборачивая тело тонкой белой простынью, углядев, как это делают другие.
Могла ли та, прошлая Ирка, подумать, что когда-нибудь хоть немного позволит себе разговаривать с людьми в таком тоне? Платить той же монетой за наглость, бесцеремонность, бестактность. В новом мире, в другом теле, легче было начать все с нуля. Стать другой, пусть совсем не такой, какой она себе представляла обновленную Ирку, когда ехала домой в забитой маршрутке, но все равно гораздо более счастливой.
Парилку предваряла омывальная: в большие глиняные ковши можно было набрать воду, на полках стояли куски мыла с разными травяными и цветочными добавками, а еще разведенная в больших чанах неведомая жижа.
– Это для чего? – поинтересовалась Ирка у девушки, которая занималась тем, что тщательно втирала в длинные темные волосы ту самую жижу.
– Это масляная глина, – ответила та, – чтобы волосы были гладкие и блестели.
– Вот это спа-салон! – обрадовалась Ирка тому, что не все ей преодолевать тут трудности, испытывать голод, зной и другие прелести приключенческой жизни.
“Интересно, – думала она, расплетая свои одеревеневшие косы, которые последний раз тщетно пыталась промыть в водах горного ручья, – ведь говорят, что куда бы ты ни отправился, от себя не убежишь! А у меня вышло иначе. Не всегда происходит так, как говорят”. Подвела она итог своим банным размышлениям.
Грязь, пот, пыль смывались и наступало облегчение и ощущение легкости в теле. Масляной глиной она также усердно воспользовалась.
“Дамиан, там, наверное, уже быстро вымылся и прирос к камню в ожидании напарницы. Ну и ладно, от небольшого ожидания никто еще не помер!”
В парилке она заняла свободное местечко на горячей каменной скамье и принялась усиленно потеть. Дверь открылась и рядом с ней уселась та самая бестактная зухарийка, которую Ирка про себя окрестила Черносливой. Места на скамьях было хоть отбавляй, и на верхнем, и на нижнем ярусе, но та села чуть ли не касаясь Иркиных коленей своими, что не понравилось последней.
– Волосы у тебя диковинные огненные, хорошие, здоровые, – сказала Чернослива Ире.
– Угу, – ответила та, давая понять, что к разговору не расположена.
– Кожа ровная, хоть пятки и жестковаты, – продолжила та. – Но это исправится.
Ирка встала со своего места и демонстративно пересела на ярус выше. Тут было жарче.
Девушка, которая объясняла ей в омывальной про глину, подалась к ней и прошептала на ухо:
– Это Хасыным, ты с ней любезнее будь, у нее большие связи во дворце. Старшая сваха во всей Зухаре. Она всех девушек так оценивает, не переживай.
Хасыным-Чернослива тем временем бесцеременно пересела к Ирке и продолжила осмотр.
– Конечно, от варвариц с их образом жизни невинности ожидать не имеет смысла, – проскрипела она.
– Слушайте, – возмущенно сказала Ирка, – вы можете меня в покое оставить? Я замуж не собираюсь.
– Порченая? – закивала головой старуха, – понятно дело. Зубы покажи!
– Кому это понятно? Я вам не лошадь, – Ирка пересела опять вниз, но настроение было уже не то, и она отправилась охлаждаться в купель. Окунулась в небольшой чан с прохладной водой и решила, что на сегодня с водными процедурами можно закончить.

В раздевалке с блаженным вздохом, Ирка взяла приготовленную стопку с одеждой. С белоснежной нижней сорочкой все было просто и понятно. А вот светло-голубую тунику пришлось покрутить, до того она была просторная, что рукава и горловина определились не сразу. Поначалу Ирка взяла ее вверх тормашками и легонько потрясла, расправляя, как пододеяльник, в котором нужно изыскать отверстие. Из туники что-то с легким звоном выскользнуло на пол. Разглядев находку, Ирка прикрыла влажные волосы голубым же платком, и выбралась из бань к месту встречи с Домом.
Тот уже сидел на камне, переодетый во все белое, с головой, прикрытой куском светлой тонкой ткани, подхваченной через лоб витой веревочкой.
– С легким паром! – весело сказала ему Ирка.
– Что я должен на это ответить? – поинтересовался Дом.
– Держите воровку! – в качестве ответа раздался знакомый Ирке скрипучий голос, – Вот она, вот! – Чернослива-Хасыным бежала к ним в сопровождении пятерых громил с алебардами.
– В чем дело? – поднялся с камня Дом.
– А в том, – заявила старуха, тыкая пальцем в Ирку, – Что эта бесстыжая девица украла у меня в банях перстень! Золотой, с вот таким рубином.
– Ну это совершенная чушь и ерунда, – сказал Ирка.
– А вы обыщите ее! – сказала старуха. Дом дернулся загородить дорогу стражникам, но Ирка спокойно сказала:
– Пусть обыскивают, Дом.
– В карманах хорошо посмотрите, – влезла Хасыным, – я видела, как она туда его сунула.
Вокруг них собралась уже небольшая группа из любопытствующих зевак и местных торговцев.
Один стражник подошел к Ирке и вывернул карманы туники. В карманах была пустота. Старуха изменилась в лице:
– Поищи получше, может, дыра в кармане?
– Нету там ничего, – пробасил стражник, – Хасыным-ада, вам показалось.
– Куда ты его дела? – спросила она у Ирки. – Признавайся!
Ирка в недоумении пожала плечами.
– Ну мы пошли, при всем уважении к вам, ада! – стражники собрались вернуться и занять свои посты.
– Подождите, – удержал их Дамиан, – а разве клевета в Зухаре не считается преступлением? Я слышал, что восточные государства порицают неправду, возведенную на других людей, наравне с воровством. Только что эта женщина на глазах у всех оклеветала ни в чем неповинную девушку. И её могла ждать ужасная расправа за это!
По собравшейся толпе прошел ропот:
– Парень дело говорит, Хасыным-ада, вы известная в городе женщина, не пристало так позориться! – выкрикнул один из торговцев.
– Тихо ты! – шикнула на него старуха, понимая, что ее подловили. Она исподлобья посмотрела на Ирку:
– Проси, что хошь, и мы расходимся.
Дом спросил у стражника:
– А так можно?
– Если пострадавшая сторона согласится на договор, то можно.
– Хорошо, – обвел присутствующих взглядом Дом, – если что-то пойдет не так, вы все свидетели! Ты согласна на договор? – спросил он Ирку.
– А что просить-то будем?
– Разберемся, – ответил Дом, – было бы у кого. Мадам Хасыным-ада, прошу вас на разговор.
Женщина поджав губы отошла с ними в сторонку. Стражники разошлись, кое-кто из любопытствующих остался, чтобы узнать, чем дело кончится.
– Ну и зачем? – спросила Ирка Черносливу.
– Это не я, это все алчные демоны попутали! – запричитала та. – Давно султанову лекарю Искатыму подыскиваю жену. Сам он хилый, даром, что лекарь, и дети у него все слабые. Он просил меня найти такую, чтоб здоровая была, как кобылица. Как ты! А наши все девушки или тощие, или жирные, как курицы. Все не то. Все ему не такие. Я как тебя увидела, сразу поняла, что вот она, кобылица наша! Высокая, здоровенная, ручища во! Бедра, как две горы! Посулил дом в центре Зухары за подходящую невесту. Богатый ведь, в почете, может, пойдешь по доброй воле? Будешь каждый день с утра до вечера мед пить и сладостями закусывать!
– Спасибочки за щедрое предложение, но я сладкое не очень люблю, – ответила Ирка.
– Ну я так и знала, что своенравная. Хотела тебя вынудить на договор, а ты вон как меня надурила. Что хотите? – со вздохом спросила Хасыным.
– Что про герцога Фольша знаешь? – Дом ответил вопросом на вопрос.
– Да ничего такого. Обосновался у нас тут в северной части давно уже. Но я-то обычная старуха, в государственные дела не вхожа. Знаю, что султан ему любезно лекаря предоставляет в пользование, того самого… Может, надумаешь, а? – Ирка сдвинула брови. – Ну нет, так нет.
– А зачем лекаря? – спросил Дом. – Герцог болеет?
– Да Искатым говорил, что не самому герцогу, какому-то старику. Не знаю я толком. Это и есть просьба, ответы на ваши вопросы?
– Устрой нам встречу с этим больным стариком, втайне от герцога. И мы о тебе забудем, – быстро проговорил Дом.
– Как я могу обещать? – спросила старуха.
– Есть у меня подозрение, – сказал ей Дом, – что ты не впервые крутишь ход с договором и строптивыми девушками. Если хорошенько опросить местных невест…
– Да поняла я, поняла… Устрою, как смогу. Только не сегодня, и не завтра, – пробурчала старуха.
– Смотри, слово сдержи, – пригрозил Дом.
– Да сдержу, раз уж прихватили, демоны иноземные.
– Перстень твой в раздевалке лежит под стопкой простыней. Беги, пока кто другой не сыскал! – раздобрилась Ирка.
– А ты понял, что за старик? – спросила она у Дома, когда фигура старухи удалилась на достаточное, чтобы не слышать их разговора, расстояние.
– Предполагаю.

Глава 28. Ромкин день рождения
Погода всю неделю стояла солнечная, поэтому свой день рождения Ромео решил отметить не в “Еноте”, а на даче у Лёни Махыча шашлыками и свежим воздухом.
Вырку, которая по умолчанию влилась в Гринину компанию, конечно же взяли с собой, хоть она в баре больше не работала, а с понедельника неофициально выходила сотрудником по уходу за животными на эко-ферму.
Света, Лёнина жена, сразу прибрала ее и Нелли, нынешнюю Ромкину девушку, в свои руки: помогать с закусками на кухне. Мужчины занимались своими разговорами и мангалом на площадке возле дома.
Вырка смотрела на Светлану, раскрыв рот. Настоящая хозяйка! Она была намного старше нее, Вырки, но все равно очень красивая, умная и так ловко укладывала маленькие бутерброды с рыбой и огурцом на тарелки, попутно успевая раздавать задачи им с Нелей, контролировать, чем занимаются дочки на втором этаже, орудовать разной кухонной техникой и сопровождать все это веселыми шутками.
Неля была ухоженной загорелой блондинкой лет тридцати с аппетитными формами и такими длинными и острыми ногтями, что Вырка то и дело поглядывала в ее сторону, наблюдая, как она управится с нарезкой сыра, колбасы и другими задачами.
– Слушай, Ир, я не поняла, – спросила ее Неля, – А вы с Гриней что, вместе?
– Да, – ответила Вырка, – Приехали вместе.
– Ну в смысле, встречаетесь, да?
– Ну иногда встречаемся, – серьезно ответила Вырра, – сейчас перестанем встречаться, потому что я больше у Грини не работаю.
– А я думала, вы с Антоном! – вклинилась в их разговор Светлана с удивлением.
– И с Тохой тоже встречаемся, – пояснила девушка. – И с Ромой иногда встречаемся!
Неля на этих словах уронил нож под стол, а Светлана округлила глаза.
– … И с Махычем, когда он в бар заезжает… – продолжила Вырра.
Светлана с Нелей переглянулись.
– Лёня, на два слова! – почему-то с угрозой в голосе выкрикнула Светлана в окно и сама вышла во двор, вытирая руки полотенцем.
– А с Ромой как давно вы встречаетесь? – уточнила Неля, поднимая нож с пола и ополаскивая в воде.
– Как познакомились, – сообщила Вырка.
– И что у вас было?
Вырра задумалась: к чему она клонит?
– Что-то было. Вот, он мне шляпу подарил, – Вырра ткнула указательным пальцем в козырек бейсболки у себя на голове.
– За бейсболку?! – брови Нелли поползли вверх. – А какого она бренда? Мне он ничего из шмоток не дарил.
Тут Вырка уже совсем ничего не поняла и многозначительно промолчала.
– “Баленсиага” что ли? – прищурилась Нелли, – я так и подумала. Ладно, на ваши прошлые отношения я глаза закрою, поняла? А теперь всё, видала? – она показала острые ноготки Вырке, – Рома со мной. Поняла?
– Поняла, – сказала Вырра, и показала ей свои коротко остриженные ногти и, на всякий случай, бицепс.
– Не поняла? – нахально просила Неля.
– Не поняла, – опять согласилась Вырка, потому что она, действительно, не поняла, к тому же эти загадки ее порядком достали. – Скажи нормально.
– Только попробуй с Ромиком крутить, – зашипела Нелли, – я тебе твою бейсболку засуну знаешь куда? – она протянула руку к Выркиной бейсболке, чтобы ее снять.
– Не трожь! – заорала Вырра, которая терпеть не могла, когда к ней и ее вещам прикасаются без разрешения, и шлепнула нахалку по руке.
– Ах ты, курица тощая! – завизжала Нелли и выдавила на Выркину белую футболку полбутылки кетчупа.
Вырка ударила рукой по столу так, что зазвенела и полетела со стола посуда.
– Эй, девочки! Что у вас тут происходит? – на кухню забежали Ромик и Гриня.
– Ничего, – “девочки” исподлобья смотрели друг на друга.
– Женщины взбесились! – сообщил Махыч, присоединяясь к ним. – Кое-как супругу успокоил! Она уж было подумала невесть что про нашу Ирину.
– Небольшое недопонимание, – сказала Светлана, появляясь в дверях.
– Рома, – надув губки, сказала Неля, – а почему ты ей подарил бейсболку? А мне нет?
– А тебе нравится? – с удивлением спросил Ромик. – Я думал, ты такое не носишь.
– Еще как нравится!
– Ну ладно, заедем на обратном пути, купим, – Рома не строил великих ожиданий от Нели, распространяющей за версту вокруг волны меркантильности. Но на кой ей сдалась ей эта кепка за триста рублей со стойки в торговом центре?
– Ты у меня самый лучший! – поцеловала она Ромика в щёку.
– Однако, девочки, вы тут так напомогали мне, что больше набардачили, – с порицанием покачала головой Света, – Пойдем, Ир, я тебе дам чего-нибудь переодеться. А ты, Нель, прибери тут, пожалуйста, опрокинутые тарелки.
Она повела Иру в спальню на второй этаж.
– Ты прости меня, Ирок, что-то я не так поняла. Лёня у меня вроде спокойный, конечно, но кто знает, седина в голову, бес в ребро! У меня есть тут платье отличное, на мне оно уже давно по швам трещит, а для девчонок еще слишком взрослое! Если подойдет, я тебе отдам. Примеришь?
– Хорошо, – согласилась Вырка.
Света раскрыла шкаф и выудила длинное платье простого кроя с коротким рукавом, из приятной дышащей ткани.
– Лёня когда-то летал в Италию на конференцию и привез мне. Так что качество на высоте, суперпремиум! Ну-ка, надень!
Вырка повела носом. Платье приятно пахло духами или чем-то еще.
– Аромасаше в шкафу лежит, – пояснила Света. – Ну давай, снимай свой кетчуп, забросим в стиралку.
Вырка скинула футболку и надела светло-зеленое с маленькими тканевыми пуговками платье.
– Ой, – хлопнула Света в ладоши, – какая девочка! Как тебе к лицу! Настоящая леди.
– Леди Вырра! – сказала Вырка, разглядывая себя в зеркале с восхищением. Платье село по фигуре как влитое, подчеркнув линию талии и красиво гармонируя с цветом волос.
– Ну почему же сразу выдра? – огорчилась Света. – Тебе не нравится? Пойдем спросим мужское мнение.
– Мне очень нравится, спасибо! – спохватилась Вырка.
– Погоди-ка, – Света схватила с комода огромную косметичку, – подрумяним тебя и губки подкрасим, у меня тут куча помад, которые накупила, а любимая всего одна. Лёня ворчит на меня, что транжира! Ну мы ж девочки! Нам положено, да? – засмеялась она.
И Вырка тоже засмеялась. Света ей нравилась.
Света тем временем уже выудила из кучи тюбиков один футлярчик:
– О, пепел розы! К волосам должен подойти прекрасно. Самое-то. Забирай тоже себе.
Вырра послушно подставила губы, которые Света аккуратно накрасила.
– Сделай чпок губёшками! Ага. О, ну я просто гений, фея-крестная! Пойдем, моя дорогая Золушка, пора шашлык на шампура надевать! – Света, довольная собой, отправилась вниз, дальше контролировать шашлычно-закусочные процессы, Вырка, в платье, приятно развевающемся от ее собственных шагов по лестнице, спустилась следом.
Нелли на кухне не было, тарелки так и валялись. Девушка уже прилипла к Ромику и мурлыкала с ним на садовых качелях.
– Девочки, Ир, Свет, несите мясо! Угли давно готовы! – крикнул Тоха.
– Неси, Ир! – Света вручила Вырре поднос с шампурами.
Махыч, Тоха и Гриня бурно обсуждали разные виды грилей. Махыч настаивал на бесполезности аэрогриля, а обычный электрический вообще считал бестолковым приобретением:
– Ну конечно, – говорил Гриня, – ты так говоришь, потому что у тебя есть настоящий гриль на даче, а мы вот с Тохой не городские жите … – он замолчал, завидев Иру с подносом в руках.
Тоха прекратил помешивать угли кочергой.
Махыч заулыбался:
– Знакомое платье! Вот! Другое дело! А то все джинсы эти ваши, да футболки… Какое чудное виденье!
– Ира, можно смотреть бесконечно на то, как Гриня моет пол, в очаге горит огонь, а ты в зеленом платье несешь мясо! – заулыбался Тоха. – Зайди еще раз на кухню, и снова оттуда выйди, я тебя умоляю!
– Ира, очень красивая! – выдавил из себя Гриня последним.
Вырка покраснела до ушей и ужасно смутилась. Она быстро поставила поднос и пулей унеслась на кухню, чуть не врезавшись в дверь.
– Вижу, ты произвела фурор! – засмеялась Света. – По тому, как Лёнчик с Гриней резко подобрали животы, а Тоха выпятил грудь, могу сказать, что наша шалость удалась. Давай ставить на стол!
Стол вышел просто шикарным и ломился от закусок, Ромку все дружно поздравили хорошими словами и подарками. Вырка долго придумывала что подарить, когда узнала, что ее пригласили на праздник, и подарила в итоге плюшевую подушку с надписью “Моему другу” и музыкальную открытку. Ромео был доволен.
– Садись, Ир, рядом со мной, тут свободный стульчик! – сказал ей Тоха, отодвигая стул.
– А я тебе мягкий из кухни принес! – тут же стоял Гриня с принесенным стулом.
– А я тебе подушку подложу и будет не хуже! – не сдавался Тоха.
– На Ир, табуретку уже, и садись, – усадила ее Света, – а то так и простоишь между ними.
– Гриня, что ты встал, как дурак со стулом! Хватает мест! – заворчал Тоха.
– От дурака слышу, клади себе подушечку под попу! – огрызнулся Гриня.
Вырка сидела между ними и мечтала о шашлыке.
– Тебе какой кусочек положить? – заботливо спросил ее Гриня.
– Ээээ… – сказала Вырка, которой подошел бы любой кусок мяса.
– Он тебе с жиром взял! – сказал Тоха, – Давай я тебе вот этот достану, шампур в серединке стоял и равномернее всего прожарился.
– Ну если ты, Тоха, любишь сухари грызть обугленные… то, конечно! Положи ей этот.
– Да ты достал уже! – возмутился Тоха.
– Это ты достал! – огрызнулся на него Гриня.
Вырка взяла по куску у каждого, прихватила свою тарелку и переместилась к Ромику. Нелли посмотрела на нее с открытой неприязнью и постучала ноготками по столешнице, накрытой белой скатертью. Вырка вздохнула.
– На, макай в кетчунез! – подвинул ей Ромик тарелочку с соусом.
– Кетчупа добавить побольше? – ехидно спросила Нелли, намекая на недавний казус с футболкой.
Вырка хотела снова показать ей бицепс, а лучше, хорошенько дернуть за волосы, но решила, что сегодня она леди Вырра. А леди так не поступают.
– Зато у меня шляпа есть, – тихонько сказала она, макая мясо в кетчунез, и, наслаждаясь вкусом. – А тебе не подарили.
Гриня с Тохой сидели рядом и молча яростно жевали шашлык, закидывая в себя следом овощи.
– Тошенька, – мрачно сказал Гриня.
– Что, Гришечка? – не менее мрачно переспросил Тоха.
– Нам пора кое-что обсудить.
– Согласен.

Глава 29. Гнедая кобылица души моей
Если в Тегерае под угрозой была честь Дамиана, то в Зухаре, уж и вовсе не к месту, настал Иркин звёздный час.
По неясным для нее причинам, она производила неизгладимое впечатление на местных мужчин. Восточные мужи в длиннополых светлых одеждах от мала до велика глазели ей вслед, цокали языками и беспардонно улюлюкали. Ирка объясняла это тем, что в Зухаре было мало высоких и рослых людей. И она здесь выглядела, как минимум, экзотично. Даже ширококостные и плотные мужчины и женщины этого торгового города-государства отличались низким ростом. А может, дело было в ярких волосах, которые девушка старательно прятала под платок при выходе на улицу. Но ее уже все равно узнавали, стоило только высокой фигуре в голубой тунике появиться на людях.
Учитывая, что герцог Фольш со своей компанией воинов в темных железках находились в опасной близости, привлекать лишнее внимание было совсем ни к чему.
Особенно навязчивые женихи догадались выследить постоялый двор, в котором Ирка и Дом снимали комнаты, и передавать ей через хозяйку сладости, фрукты, особенно щедрые присылали наряды.
Дамиан из-за этого страшно нервничал, что Ире даже немного льстило. “Наверное, ревнует!” – думала она не без приятности.
На то, что старая Хасыным их не обманет и сдержит свое слово, особой надежды не было. Поэтому сидеть сложа руки они и не планировали. На следующий день после прибытия в город Ира и Дом сидели на широкой крыше невысокого амбара в северной части города и смотрели на обнесенный высоким забором дом герцога, больше похожий на мини-за?мок.
– У него идея-фикс, будто все вокруг только и хотят, что его смерти, – объяснил Дом Ирке, – отсюда и постоянная усиленная охрана. Сам выходит из дома очень редко.
– Ну, наверное, не такая уж и безосновательная идея, – хмыкнула Ира. – Что-то мне подсказывает, что твой дядюшка малоприятный человек. Так… Даже если мы и проберемся каким-то чудом туда, где искать барабан? Нужно знать наверняка. Да и вряд ли он просто так лежит в ожидании своих похитителей.
По периметру резиденции Фольша проглядывались даже миниатюрные башенки с бойницами, надо полагать, что в каждой располагалось по лучнику. В центре находился вытянутый прямоугольником двухэтажный каменный дом, имеющий несколько флигелей и мансарду.
– Раньше спальня герцога была вон там! – Дом показал на одно из окон второго этажа. – Моя через окно от нее.
– Та самая с мягкой перинкой и огромной кроватью?
– Нет, та самая осталась в Даргоне, – Дом мечтательно прикрыл глаза. – В Зухаре мы уже второй год. Дядю назначили с дипломатической миссией. Наш дом в столице Даргона пустует.
Они еще немного посидели на крыше и решили возвращаться домой.

Герцог Бастиан Фольш чувствовал, что чудом выжившая варварица находится где-то совсем рядом. Свою интуицию редкой силы он всячески развивал и считал даром, признаком великих способностей. Однажды, будучи совсем еще незрелым юношей, он видел женщину, наделенную истинной магической силой.
Бастиан уже тогда начинал служить при дворе императора Рикарда VIII Мягкого, прозванного так за миролюбивый характер, несвойственный доселе правителям Даргона. Он прислуживал Рикарду на охоте, когда тот повстречал молодую женщину: беглянку, испуганную и прекрасную. Она в слезах молила о защите, якобы преследуемая жестоким супругом, решившим учинить над ней жестокую расправу. Император не устоял перед редкой красотой девушки с удивительными волосами цвета красного золота, и дал ей свою защиту, покровительство, а вскоре сердце и, похоже, разум.
Исфирь, так ее звали.
За всю свою недолгую юношескую жизнь Бастиан не видел женщины прекраснее. В ее покоях стояло большое зеркало, возле которого она часто примеряла наряды. Бастиан имел стыдную привычку забираться по утрам с наружной стороны на ее балкон, и прячась за тяжелыми занавесками, тайно подглядывать за тем, как она, надевает то или иное платье, иногда сверкая нагим телом.
Исфирь быстро подмяла под себя влюбленного императора и стала иметь решающее слово в государственных делах. Но не всем это пришлось по душе. Один за другим при странных обстоятельствах гибли знатные вельможи, не разделявшие политики фаворитки императора. Все чаще в стенах дворца шепотом звучало слово “ведьма”.
Император, ослепленный своей любовью, за которой, как многие подозревали, стояла темная магия Исфирь, назначил дату свадьбы. И оставшиеся советники решили разом покончить с угрозой, нависающей над каждым из них. Они поднесли Исфирь на бархатной подушке свадебный подарок: подвенечный убор, украшенный драгоценными каменьями и расшитый золотыми нитями. Сделанный на заказ в восточном Имирдане, славившемся своими умельцами, он был пропитан самым страшным ядом из существующих. Как только Исфирь коснулась пальцами тонкой фаты, лицо ее исказилось от боли и в то же время ярости. Белки глаз побелели, а из груди вырвался страшный крик: все знатные заговорщики, присутствовавшие на вручении смертельного подарка, разом схватились за шеи и захрипели. Исфирь успела начертать магический знак на зеркале, и упала замертво.
Всё это Бастиан видел собственными глазами, потому что в который раз прятался на ее балконе. Он навсегда запомнил, как обожгло горло удушающей волной, прихватившей его лишь по касательной. И как вспыхнул ярким голубым светом знак, начертанный колдуньей на зеркале. И в припадке ужаса с криком выбежал из комнаты, как единственный выживший. А когда на этот крик сбежались все, то увидели, что тела заговорщиков лежат бездыханными, а Исфирь пропала. Позднее, опрошенные стражники и случайные свидетели, сообщали, что будущая королева просто вышла из своих покоев одна, поплутала по коридорам и покинула дворец навсегда.

Герцог провел по горлу, ощупывая тонкий опоясывающий шею шрам и призывая себя вернуться из воспоминаний в действительность. Но не вышло.
На долгое время он забыл об Исфири и магии, жил спокойной жизнью, пока ему не рассказали о чудаковатом старике, который болтает, когда хорошенько надерется в питейном заведении, о переселении душ якобы из разных миров, и очень интересуется историей несостоявшейся королевы Исфири. И в голову герцога закралась одна сумасшедшая, на первый взгляд, мысль…
В дверь коротко постучал Торн, герцог мог узнать его стук из тысячи других. Торн никогда не беспокоил по пустякам:
– Что случилось? – спросил герцог, ожидая хороших или плохих, одним словом – любых, новостей.
– Император прислал вам ноту, – он протянул герцогу пухлую стопку листов, исписанных чернилами. Герцог приподнял темные с проседью брови:
– Что там, если кратко? Я же знаю, что ты уже прочел.
Торн нисколько не смутился этому намеку на то, что он читает чужие послания и сообщил:
– Он отзывает вас срочно в Даргон. В случае неподчинения грозится лишить титула и земель.
– Чем прогневал?
– Цитирую: “вы, герцог Бастиан Фольш, творите беззаконие на вверенной вам должности, также обвиняетесь в злоупотреблении властью, несанкционированном нападении на варваров, убийстве своего родного племянника из корыстных целей!”.
– Ха! – сказал Фольш. – Дамиана я убил в порыве гнева, какая же тут корысть?
– Император полагает, что вы таким образом устранили первоочередного наследника земель вашего брата, ведь Дамиану будет в этом году двадцать пять, возраст землевладения.
– Какая чушь несусветная! – воскликнул Фольш, – в ближайшее время в Даргон я возвращаться не собираюсь. Еще что-то?
– Султанов лекарь Искатым сообщает о том, что старику становится все хуже. Возможно, он не протянет и недели.
– Это плохо… – с досадой сказал герцог, – что он предлагает?
– Он предполагает, что тому ненадолго могут помочь лечебные источники на западе Зухары.
– Хорошо. Пусть везут сюда воду.
– Не выйдет, Искатым говорит, что вода даже ненадолго отдаляясь от источника теряет свои целебные свойства. Нужно везти его самого туда.
Фольш вздохнул и постучал костяшками пальцев по столу:
– Хорошо, везите. Смотрите, чтобы в дороге не помер. И с соблюдением всех мер! Теперь иди.
Но Торн остался стоять на месте.
– Что еще? – раздраженно спросил герцог.
– Варвары идут на Зухару. Грыр оставил Аурусбург, взял два лучших отряда и движется сюда.
– Так это прекрасно! – улыбнулся герцог.

– Ирина! – Дамиан обращался к Ире теперь только так, разумно опасаясь произносить имя “Вырра” вслух. – Вам тут опять любовных писем привалило! И всякой сладкой мерзости, от которой зубы слипаются.
– Ух ты! – Ирка схватила поднос с подарками, – И даже духи! Духов мне еще не передавали. Смотри, подписано: “Самому крупному и сочному персику Зухары”!
– Какая пошлость, – Дом воздел глаза к потолку.
– Да, что-то так себе звучит, – пробормотала Ирка. – А вот что-то вроде халвы, подписано: “Медовое пирожное души моей, таинственная Ирина, желаю видеть тебя своей седьмой женой. Клянусь любить тебя сильнее остальных и осыпать золотом кратно твоему весу”. Смотри-ка, хитрый какой! Это ж если он жене своей золото дарит, считай, семейный бюджет не страдает! Так, а тут еще письмишко.
– Дай я, – Дом взял у нее из рук письмо и прочел. – “Гнедая кобылица моих очей и чаяний, – он расхохотался при этих словах, но продолжил, – Ирина, прошу тебя стать бальзамом моему разбитому сердцу и одарить лишь одной встречей завтра в полдень на целебных источниках. Со мной будет пожилой родственник, который, я надеюсь не станет помехой нашему любезному свиданию. С надеждою, раб твоей красоты скромный лекарь Искатым”. Опа!
– Мне одной туда идти? – озадаченно спросила Ирка.
– Ни в коем случае.

Глава 30. Эксперт по попаданкам
Целебные источники представляли собой с десяток отгороженных друг от друга и облицованных белым мрамором купален. В центре каждой – небольшой бассейн, заполненный водой, бьющей из-под земли, а вокруг расставлены широкие скамейки для отдыха. За право воспользоваться купальней необходимо было заплатить смотрителю.
Две высокие женщины, укрытые до самых глаз в свободные одежды подошли к назначенному месту встречи, где их уже поджидала Хасыным-ада, нервно переминающаяся с ноги на ногу.
Вместо любезного приветствия она быстро зашептала:
– Третья слева купальня, у вас очень мало времени! Пока Искатым отправил стражников за разными порошками для снадобий. И я вам больше ничего не должна!
Выпалив все это, она торопливо удалилась, на ходу добавляя:
– С лекарем теперь сама разбирайся, Гнедая.
Ирка с Домом прошли в указанном направлении, и осторожно заглянули в третью по счёту купальню.
На высокой скамье сидел сухой старик в простой светлой рубахе и свободных штанах. Умирающим он не выглядел, а очень даже благодушно болтал босыми ногами, недостающими до земли. На широком и красноватом носу его сидели маленькие круглые стеклышки, с одной стороны которых спадала на шею тонкая золотая цепочка. Небольшая седая бородка и усы довершали образ, который Ирка подсознательно определила как “учёный”.
Рядом с дедом стоял невысокий мужчина, показавшийся девушке слишком уж неказистым и чрезмерно худощавым. Ирка предположила ,что это и есть самый рьяный ее воздыхатель по имени Искатым. Одет он был так, словно намеревался продемонстрировать все свое богатство разом: в халат, расшитый золотыми и серебряными нитями, золотые же шаровары и тюрбанчик, верх которого венчало длинное и пышное перо, которым он, вероятно, хотел компенсировать недостаток роста.
– О! – выдохнул Искатым, не отрывая от Ирки взгляда, и мелко затрясся, отчего яростно заколыхалось перо, .
– Старый книгочей! – обрадовался старику Дамиан, вынужденный опять скрывать себя под женскими одеждами. Благо, добра этого у них хватало, благодаря Иркиным поклонникам. – Ольгерд! Живой!
– О, а ты чего тут, мальчик мой? Подними-ка меня да помоги встать! – дед протянул Дому сухонькую руку. – А говорили, прибил тебя злыдень этот.
– Стоп, стоп, стоп! Прекратить трогать больного! Я не давал позволения! Нельзя! – визгливо сообщил Искатым, которого, естественно, никто не послушал.
– А почему нельзя? – Ирка сняла край закрывающей лицо ткани.
– Уооой! Она заговорила со мной! – Искатым опять затрясся, как осиновый лист, – Ну какова красота! Позволь прикоснуться к твоей руке! Хо-хорошо. Можете трогать больного, это я так распорядился. Но не слишком сильно! Он очень слаб!
– Я здоровее всех здоровых, насколько это возможно в моем возрасте! – заявил Ольгерд. – Плесните-ка из кувшинчика! Я видел, они принесли.
– Там! – Искатым, схватив Иркину ладонь, махнул рукой в сторону.
Дом нашел рядом со скамьей глиняный кувшин со стаканчиком и налил деду.
– Вот это запястье! – восхищался Искатым, – Ширина, сила, мощь! Уже по одному ему можно судить о… Ооох! – он опять закатил глаза в восторге.
Ирка мужественно терпела этого прилипалу, ожидая, что Дом узнает хоть что-то полезное от старого знакомого.
– Уважаемый … эээ.. доктор Искатым, – обратилась она к лекарю, – не могли бы вы посмотреть, не идут ли там стражники? А мы пока поговорим с вашим подопечным.
– А что мне за это будет? – с обидой спросил лекарь, – вообще-то я согласился на эту авантюру, потому что старая Хасыным посулила мне свидание с тобой, о, финиковая пальма, дарующая отраду страждущему путнику своей тенью!
– У тебя будет свидание! Отдельное свидание со мной, – сказала Ирка, надеясь, что до выполнения этого обещания не дойдет.
– Ну хорошо. Сегодня на закате. И ты будешь без этой своей страшненькой подруги!
– Да, да, – проговорила Ирка и подтолкнула его к выходу.
Ольгерд выдул несколько стаканов подряд, вытер рот рукавом и сообщил:
– Да, не королевский сидр, конечно… Ну, что хотели? – сощурился он, чуть захмелев.
– Что-то ты не похож на умирающего, – сказал Дом.
– Как и ты на мертвого.
Дом согласно кивнул.
– Нам нужна твоя помощь, Ольгерд. Вот, – Домик показал на Ирку. – Никакая это не дочь Грыра, а Ирина, девушка из другого мира. Все как в твоих сказках!
– А я всегда говорил, что это чистая правда! – воскликнул дед, хлопая себя по ляжкам. – В нашем мире это частое явление. Эти девушки не единственные, чьи души обменялись телами и мирами, – поднял палец вверх старик. – Таких я лично встречал несколько. Еще о десятке точно слыхал, да не успел проверить всех, как следует. Подобные случаи зафиксированы в Фэй, в Аурусбурге, в Славии, даже здесь, в Зухаре был правитель с нездешней душой. А Исфирь? Про Исфирь же вы знаете?
Дамиан кивнул положительно, Ирка тоже кивнула головой, но менее решительно. Это имя было ей знакомо от сестер-правительниц в Тегерае. И связано оно было с историей о Дун Гоорне и его темной противоположности.
Старик стал мерить шагами купальню в волнении, заходя на любимую тему.
– Герцог так жаждет вернуть ее душу из царства мертвых! Мои знания, умения да жизненная сила потомка орков, и бум! Фольш, по своей глупости, призовет в этот мир чудовище. Исфирь! Телесное воплощение Сонема Гоорн! Она не погибла тогда, во дворце Даргона. И не пропала. Душа ее перешла в другой мир. Но почему-то не вернулась. И почему же?
– Почему? – в один голос спросили Ирка и Дом.
– Я могу лишь предполагать, что вопрос заключается в содержании и роде магии того мира, в который она попала! – старик раздухарился так, что глаза его заблестели, а длинный тонкий палец то и дело махал рядом с Иркиным носом. – В соответствии с моей теорией, маг, перешедший, в иной мир, в котором отсутствует магическая энергия, не может ими распоряжаться. Мозг простого обывателя блокирует магические импульсы. Более того, он может вызвать ослабевание умом! Исфирь не смогла воспользоваться своей силой и начертать знак перемещения обратно. Так было примерно сорок лет назад в Фэй, когда в тело обычной…
– Так, Ольгерд, нам бы потом об этом, а сейчас нужно выкрасть барабан душ, ударить в него и вернуть Ирину домой!
– Ааа… так барабан у герцога в опочивальне. Помощи моей вам точно не нужно. Если девочки поменялись друг с другом один раз, то поменяются и другой… Они между собой уже прочно связаны. Но только, если девица твоя попадет к Фольшу в руки, то не вернется она домой больше. Ни эта, ни та. Я бы вам советовал оставить все, как есть, и бежать. Конечно, вы можете попытаться пробраться в его дом, может быть, даже дойдете до опочивальни. Она ударит в барабан… И даже если у вас все получится. Вы останетесь в окружении врагов, ты и дочь Грыра.
– Красота моя, – вклинился в разговор Искатым, – пора заканчивать свидание, вижу пыль клубится за поворотом, наверное, это наши помощники раздобыли все нужные снадобья. Но не переживай, сегодня вечером у нас будет еще время! Я пришлю за тобой на закате паланкин!

– И кто такой этот твой Ольгерд? – спросила Ирка у Дамиана, когда они возвращались по одной из главных улиц в свое временное пристанище.
– Так сложно сказать, немного маг, немного ученый, немного пьяница… Он зациклен на теме перехода из одного мира в другой. Ходил по свету, искал доказательства своей теории, собирал крохи информации обо всех, кого могла постичь эта участь. Пару лет назад занесло его в Даргон, читать лекции в университете, да разглагольствовать в кабаках… Там его Фольш и выловил. Сначала Ольгерд жил у него на добровольных началах, ел да пил, писал свои трактаты. А когда захотел уйти, оказалось, что герцог не готов его просто так отпустить.
– На кой он сдался герцогу?
– Ольгерд бахвалился по пьяни, что обладая нужными знаниями,можно вернуть любую душу, пусть даже из царства мертвых. И у него эти знания имеются…
– Выходит, что старик и надоумил Фольша на все это безумие?
– Выходит, что так, – согласился Дом. – Но в том виноват его порок и болтливый язык. А так он самом деле безобидный и даже добрый.
Ирка не была склонна оправдывать старого болтуна, сподвигшего герцога на преступления, но промолчала.
– Ты понял, что нам нужно сделать? – уныло спросила она Дома после повисшей в воздухе паузы.
– Пробраться в спальню Фольша и ударить в барабан! – бодро ответил он, – Невозможно, невыполнимо, но мы попробуем. Мы ведь команда!
– Маленькое уточнение. Нам нужно пробраться в спальню Фольша и ударить в барабан до заката. Иначе я случайно прибью этого преотвратительного Искатыма во время свидания. И у нас будут проблемы с местным законом…
– Ну посидишь полчасика, погрызешь конфеты…
– Ни одной минуты не готова! – раскапризничалась вдруг Ирка. – Шмякну, ей богу.
Она пнула со всей силы ногой камень, подвернувшийся не вовремя и сама же ойкнула.
– А как ты думаешь, – Дом задумчиво почесал переносицу, – паланкин лекаря досматривают у герцога на входе?
Ирка посмотрела на него очень выразительно.

Глава 31. Настоящее свидание
Оказавшись в своей комнате одна, Ирка сделала глубокий вдох и медленный выдох. Вынула спрятанный за ковром на стене топор и протерла лезвие мягкой тряпицей, взвесила оружие в руке, ощущая тяжесть и силу.
Шла она, шла своей дорогой из желтого кирпича, и внезапно все. Приплыли в точку невозврата. Итогом сегодняшнего вечера будет или смерть, или возвращение назад, на родную землю, в родное тело. Как там, интересно, Вырра? Обосновалась ли? Обвыклась? Как работа, как родственнички?
Она достала из большой тумбы у топчана свою боевую одежду: корсетик, наплечники, кожаную юбку-шорты. Все это было ей в первый же вечер пребывания в Зухаре вычищено, высушено и убрано с глаз подальше.
В дверь постучали.
– Дом, ты? – выкрикнула девушка.
– Я! – послышался голос Дома.
Ирка открыла дверь, за которой обнаружила Дома, причесанного, умытого и с подносом в руках.
– Это еще что за… – начала было со смехом Ирка.
– Вот ничего не говори сейчас! – он зашел и поставил поднос на низкий столик. – Это суши.
– Суши? – Ирка с недоверием посмотрела на скрученные рулетики из рыбы, внутри которых лежали комочки риса. Все это было обильно присыпано местной зеленью и специями.
– Это еще не все! – он оставил недоумевающую Ирку наедине с “суши” и вышел за дверь. Вернулся с кувшином и глиняными кружками.
– Вино нам сегодня нельзя, слишком серьезные планы, поэтому вот. Компот.
– Вот компот, – повторила Ира эту забавную рифму. – Спасибо.
Затем Дом вышел на середину комнаты, долго и важно откашливался, вынул из кармана сложенный раз в шестнадцать крохотный листок, медленно его развернул, и, наконец, начал:
Я помню страшное мгновение,
Как выпустил в тебя стрелу!
И, совершая преступленье,
Почти убил свою мечту!

У Ирки брови поползли наверх. Он устроил ей свидание! И написал стихи!

Я думал ты из тех, что хладно
Убьют любого топором,
Или наступят вероятно
Врагу на горло сапогом.

Но вопреки всем представленьям
Врага ты пощадила и,
Устроила мое леченье,
И вынесла из той беды.

И каждый день с тобою рядом,
Мне был за счастье и за честь,
Ты ободряла меня взглядом,
И помогала мне во всем (рифмы тут не получилось у меня).
Ты добрая и много знаешь,
За благородство я хвалю,
Меня во всем ты понимаешь,
Ну, в общем, я тебя…

Он оторвал глаза от листка, посмотрел Ирке в глаза, и почти выдавил из себя:
– люблю.
Ирка судорожно запила рыбу компотом и закашлялась, поперхнувшись.

– Я просто подумал, – начал бормотать Дом, сминая несчастный листок со стихотворением, – подумал, что если у нас все сегодня получится. То мы с тобой, может быть, даже не успеем попрощаться. Ты вернешься в свой мир… В это тело вернется чужая для меня девушка. Музыки, вот, не нашел. Хорт там поет для женщин в Тегерае… Неправильное свидание получилось. И еще вот.
Он вынул из нагрудного кармана маленькое красное сердце, сшитое из шелка и набитое чем-то мягким, и протянул ей.
– Это тоже тебе! Хотел я того, или нет, но в нашем с тобой путешествии я, кажется, обрел свое сердце.
На Ирке не было лица. Она сделала то, о чем давно уже мечтала. Подошла к Дому, накрыла своей ладонью шелковое сердце, лежавшее на его руке. И обняла, уткнувшись лицом в плечо. А потом поцеловала. Первая. Вопреки всем своим установкам о том, что мужчина должен во всем проявлять инициативу.
– Вот это да! – выдохнул Дом. И вернул ей поцелуй, сделав его более долгим и чувственным. И тоже обнял, крепко прижав к себе.
Ирке было спокойно и хорошо в этих объятиях, она стояла, прикрыв глаза, и чувствовала, как её вечное одиночество, с которым она давным-давно срослась, тихо отступает и выпускает её из своих холодных рук. За спиной вырастают и расправляются крылья, а в голове появляется ясная мысль: все будет хорошо. Непременно.
– Так, все! – сказал Дом, тряхнув головой, и отстраняясь. – Собираемся, и уходим из Зухары в Межземелье! А там подумаем! В бездну дядюшку, плевать на все! Уходим вместе и живем долго и счастливо где-нибудь у моря. Где я научусь нормально готовить эти твои суши.
– А как же Вырра, Дом?
– А может, у нее все хорошо! Может быть, она там уже неплохо устроилась? И вовсе не хочет с тобой меняться. Ты не думала об этом?
– Нет…
– Нельзя все время переживать о других, иногда нужно делать так, как хорошо именно тебе.
В словах Дома определенно был смысл. Особенно в том, хочет ли Вырра возвращаться. Она же не знала наверняка. Времени на размышления не было.
– Знаешь, Дом, в этой истории я главная героиня. Я! Я раньше даже в своей собственной жизни была где-то с краю. А теперь я чувствую себя в центре, избранной, сильной. А главные герои не бегают от опасностей и не отсиживаются в Межземельях. Или победа, или смерть!
– Я с тобой в любом случае, – сказал Дом.

На закате Искатым, как и обещал прислал за Иркой просторный паланкин, который несли четыре слуги. Ирка видела, что по городу ходили паланкины, рассчитанные и на двоих носильщиков, но молила небеса о том, чтобы богатый Искатым все-таки не поскупился на транспорт побольше. Жалко было ей запряженных бедолаг, ибо перевозить варварицу на другой конец города, это вам не тщедушного лекаря носить!
Она подошла к шелковому шатру и заглянула внутрь: как и ожидалось, пусто. Тогда она удобно устроилась за занавесками и с долей смущения скомандовала мужчинам идти, отмечая, что есть в этом способе передвижения определенная приятность.
Дом вышел следом, неся в руках нечто длинное, завернутое в дорогие ткани.
Путешествие было не особенно долгим. Спустя минут двадцать неспешного хода носилки остановились. Паланкин приземлился на землю. Ирка выглянула из-за шторки и увидела, спешащего к ней Искатыма, еще более разряженного, чем днем в купальнях.
– Красавица моя! – своим высоким голоском воскликнул лекарь, – стол накрыт, кушанья поданы! Подай же мне скорее свою прелестную ручку! Я покажу тебе свой скромный, но очень-очень богатый дом, в котором ты скоро станешь хозяйкой.
Он протянул свою узкую ладошку к паланкину, Ирка легким движением дернула ее на себя, и усадила незадачливого ухажёра рядышком.
– На одну секундочку, уважаемый! – она приобняла мужчину за халат.
Искатым ойкнул, но уселся. Ирка приложила палец к губам и легонько прихватила его за шею:
– Дорогой Искатым, у вас очень тонкая шея, а у меня, как вы успели недавно заметить, весьма сильные руки. Поэтому прошу слушать меня и выполнять все в точности.
– Ойой! – испугался придворный лекарь и согласно затряс пером на тюрбанчике.
– Первое, – тихо сказала Ирка. – Одного носильщика паланкина вы сейчас отпустите домой, предварительно попросив его оставить свою верхюю тунику и чалму здесь. Его заменит другой. Понятно?
Искатым кивнул.
– Ну, живее!
– Мусафир! Мусафир! – дрожащим голосом крикнул Искатым одному из носильщиков, отдавая ему соответствующее распоряжение.
Спустя пару минут в паланкин заглянул Дом в чалме и зеленой тунике носильщика и забросил внутрь то, что он нес всю дорогу. Шелковая тряпица раскрылась и в открывшемся просвете блеснуло лезвие топора.
Искатым схватился за сердце и снова заохал.
– А теперь в резиденцию к Фольшу. У вас срочный визит к старику Ольгерду, – при этих словах она чуть сильнее нажала на шею несчастного, чувствуя себя очень и очень плохим человеком.
Искатым кивнул.
– Вот и славненько! – подмигнула ему Ирка.

Глава 32. Финальная битва
Стража на входе во внутренний двор резиденции Фольша пропустила паланкин лекаря Искатыма, который в последнее время зачастил к старому Ольгерду, загостившемуся у герцога.
Но носилки остановились не у дорожки, как обычно это делалось, а почти у самого входа в особняк. Носильщики дружно поставили свою ношу у крыльца, трое из них, заслышав команду своего господина, спешно затрусили к выходу. А один, самый высокий и молодой, остался. Он зачем-то сунул голову за занавеску шатра, что уже выглядело совершенной наглостью. И высунулся оттуда, держа в руках меч и боевой лук даргонских воинов.
Караульный у дверей в особняк начал подавать сигнал тревоги, но выскочившая из паланкина здоровая рыжая девица ткнула ему под дых кулаком и отпнула в сторону. Молодой носильщик уже оттаскивал тело второго караульного. С дозорных башен полетели стрелы, воткнувшиеся в толстые деревянные двери, окованные железом. Пришельцы захлопнули засов изнутри. Тревожно и протяжно по двору разнесся звук огромного рога, который прекрасно слышен был и внутри дома.
Дамиан прекрасно знал расположение комнат и вёл Ирку, которая почти играючи, раскидывала вокруг себя бросающихся к ней с разных сторон вооруженных мужчин. Слуги, заслышав тревогу, спрятались на кухне. Со второго этажа на нее попытались набросить сеть, которую она также без труда разорвала. Заговоренная сеть, способная ее удержать, все также висела у нее на поясе. Дамиан меткой стрелой, спорхнувшей с тетивы, расправился с нахалом, попытавшимся подло изловить его девушку.
Входные двери сострясались дружными и гулкими ударами бревна, от которых осыпались куски штукатурки и плитки со стен и потолка. Еще пара ударов и сюда хлынет вся стража со двора, а также личный отряд Фольша. И силы переменятся.
– Нужно освободить Ольгерда! – крикнул он Ирке. – Он на втором этаже в конце коридора.
– Сначала барабан и Фольш! – выкрикнула Ирка. – Потом все остальное!
– Нет, Ир! – рассердился Дом, спуская очередную стрелу.
Ирка разъяренно топнула ногой, и отмахнула топором назойливого стражника, который с шипеним и посвистываниями пытался использовать какие-то неведомые ей боевые искусства.
“Против лома нет приема!”, – мелькнула в голове старая поговорка.
Защитников резиденции становилось все меньше, герцог где-то прятался. У Ирки чуть сбилось дыхание во время подъема по лестнице. Она оглянулась: на втором этаже было совсем тихо. Дом также настороженно осматривался, ожидая, что вот-вот кто-то выскочит на них из-за угла или очередной мраморной колонны. Но они словно перебили всех обитателей особняка.
Удары тарана вдруг стихли.
– Неужели пробили?
Дом аккуратно посмотрел через лестничный пролет на первый этаж – дверь была на месте, затем выглянул в окно и присвистнул.
– Что там? – спросила Ирка, подаваясь к нему.
Во внутреннем дворе кипела битва. Яростно размахивая боевыми топорами и палицами, усыпанными шипами, полуголые мужчины и женщины с густыми волосами-гривами, заплетенными в мелкие косички, рубились с темными рыцарями. В центре сражения двигалась мощная фигура мужчины неопределенного возраста, с головы до пят испещренного шрамами и татуировками. Под металлическими наплечниками надетыми прямиком на голый торс варвара бугрились мышцы, которых Ирка не видала даже в передачах про бодибилдеров.
– Знакомься, это твой отец, Грыр, – Дом указал на на него пальцем, хотя Ирка итак сама это поняла. – Варвары пришли мстить за свой лагерь. И за Вырру.
Темные не теряли выучки и вставали спина к спине, рассчитывая сдержать натиск количественным перевесом. Но варвары врубались в их тактические фигуры, кромсали щиты на куски и вынуждали принимать открытый бой. Но и среди “иркиных” родичей уже были первые потери, в основном, от стрел.
– Ну, поглядели, и славненько, – раздался за их спинами спокойный старческий голос.
– Ольгерд! – обрадовался Дом, поворачиваясь к старику лицом, – Мы как раз тебя…
– Искали? И вот он я! – сказал Ольгерд, не сводя с Дамиана неизвестного последнему стрелкового оружия. – Это арбалет. Новейшая даргонская разработка, – объяснил он. – Пока что изготовили всего пару пробных экземпляров. Представляете, дети мои, не нужно с силой натягивать тетиву. Вложил болт. Болт! Не стрелу. Крючочки зажал, взвел, – он что-то нажал на арбалете и раздался щелчок. – Справится даже дряхлый старик! Не дергайся, рыжуля, – предупреждающе сказал он Ирке. – Себя не жалко, паренька пожалей.
– Ну пойдемте, мои дорогие, пойдемте! – скомандовал он, приглашая их идти впереди себя. – Обрадуем герцога, он как раз ожидает вас в своих покоях.
– Ольгерд, – спросил Дом, – что ты творишь?
–Все, что я творю, творю во имя великих знаний. Ибо нет ничего на свете ценнее истины и сведений, полученных опытным суть эмпирическим путем! И я хочу сам быть свидетелем истинного события, здесь наши взгляды с герцогом очень близки друг к другу. Мы сотворим небывалое: вернем Сонема Гоорн. И кто знает, может быть, я смогу с ее помощью поменять свое старое больное тело на молодое, поместив душу в новый сосуд. Ну же, открывайте двери! Что встали?
Ирка толкнула дверь одной из комнат и сделала шаг. Глаза пару секунд привыкали к полумраку. А затем она увидела прямо перед собой кресло, в котором сидел немолодой темноволосый мужчина с острой бородкой. Рядом с креслом стоял человек, один взгляд на которого вернул Ирку в недалекое прошлое: скалы, накеры, она бьется бок о бок с рыцарем в темных доспехах, а после он снимает шлем… В руках он держал арбалет, подобный Ольгердову, нацеленный прямиком Ирке в грудь.

– Добро пожаловать, друзья мои! – радушно сказал тот, что сидел в кресле, растягивая губы в лицемерной улыбке. – Тебе, мой дорогой племянничек, я чуть менее рад, конечно. Ну а тебя, красавица моя, ждал. И главное, как у нас все получилось вовремя!
Особняк содрогнулся от мощного удара. Затем еще раз. Со стены посыпалась пыль, создавая в просвете воздуха столбик, и постепенно оседая.
– Фоооольш! – раздался снизу почти звериный вопль. – Где ты засел, трусливая крыса?
– Поторопимся, пожалуй. Торн, возьми-ка прицел на Дамиана. А ты, Ольгерд, приступай. Дай-ка мне свою стрелялку. Аккуратнее!
Ольгерд метнулся куда-то вбок, Ирка перевела на него взгляд и только сейчас обнаружила стоявший на распорках огромный барабан, с затертым корпусом и кожаной мембраной. Рядом на подставке лежала большая колотушка с деревянной ручкой и головкой, похожей на берцовую кость великана.
Ольгерд передал арбалет Фольшу и вытащил из-за пазухи маленькую темную куколку, театральным жестом водружая ее у распорок барабана.
– Чтоб наверняка наша Сонема нашла путь сюда! Сейчас я нарисую знак.
– Смотри, не испорть барабан! – сказал ему сквозь зубы Фольш.
Ольгерд, пропуская мимо ушей это замечание добавил:
– Ты, рыжая, иди сюда, или, как ты поняла, твоего друга застрелят, хватай колотушку.
– Ир, они меня убьют в любом случае! – сказал ей Дом.
– А она умрет, когда Сонема заберет ее энергию до дна, чтобы перейти в этот мир. Вы все умрете! – объяснил старик, рисуя угольком на барабане витиеватые символы, – Вопрос только в последовательности. Девочка, ты сможешь смотреть, как жизнь покидает тело твоего друга? А может, даже больше,чем друга? Нет. Ты скорее ударишь в барабан, чтобы только не видеть этого. Уйти и надеяться, что случится чудо и он как-то спасется.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71473042?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.