Главная страница | Современная русская литература | Вода к воде

Вода к воде
Йохевед Дабакарова
Новый директор обнаруживает заговор, связанный с рекламными баннерами своей компании, пожилая арендодательница впускает в квартиру странных мокрых людей, а учитель устраивается преподавать французский, зная на нём всего одну фразу.
Это так, детали. Малая толика того, что происходит в рассказах этого сборника.
Потому что море волнуется. И раз, и два, и три. И в его волнах люди находят как утешение, так и самые страшные свои страхи.
А морю хорошо. Морю привычно.
У него и не такое бывает.

Йохевед Дабакарова
Вода к воде

Спрос рождает предложение


Кирилл никогда не считал себя хорошим руководителем. В групповых проектах он проявлял инициативу только потому, что остальные не проявляли, и никогда не понимал, почему люди его слушают. Его амбиции были скромными, и даже имя под табличкой с громкой надписью «Директор» выглядело криво и аляповато. Кирилл Григорьевич. Не звучит. Не гармонирует.
Примерно такие мысли бились у него в голове, когда месяц назад под него отвели кабинет. Огромное панорамное окно, шкаф с чужими книгами, чтобы впечатлять всех входящих, и личную секретаршу Анечку.
Удивительно, насколько быстро человек привыкает к новой жизни.
Это утро мало отличалось от тридцати двух таких же до него. Он вошёл в бизнес-центр по личному пропуску и поднялся в офис в огромном стеклянном лифте. Знай маленький Киря в свои шесть или десять, что в будущем будет так работать… Наверное, он бы всё равно не отказался от мечты стать продавцом мороженого на набережной какого-нибудь курорта.
– Всем доброе утро.
– Доброе утро, Кирилл Григорьевич!
Почтительные взгляды. Чем дольше он здесь находился, тем меньше они бросались в глаза. Сливались с рядами рабочих мест, степлерами и стикерами с задачами. Кирилл вдохнул носом и приготовился к сбору восклицательных знаков.
– Андрей, как твой отчёт?
– Неплохо, Кирилл Григорьевич, почти закончил!
– Можно просто Кирилл… – официоз всё ещё резал слух. – Ладно, молодец. Инна, что с собакой?
– Ой, ну там с ЖКТ проблемы… Таблеточки прописали. Спасибо, что отпустили вчера, а то я распереживалась ужасно…
Никаких проблем. Да, конечно. Удачного дня. Успешной встречи. Жду макет/проектное предложение/готовый продукт. Всё будет, Кирилл Григорьевич. Можете не сомневаться.
Это утренний обход, без которого день начинать нельзя. Перед своей дверью он потянулся и хрустнул позвонками.
– Доброе утро, Кирилл Григорьевич!
– Доброе, Анечка. Кофе организуешь?
– Конечно!
Анечка была из тех девушек, которые обеспечивают серьёзный процент восклицательных знаков в его личной статистике и к двадцати двум всё ещё выглядят на пятнадцать. Тоненькая, большеглазая, она чем-то напоминала новорожденного оленёнка и вызывала в Кирилле смутные отцовские чувства.
– У вас сегодня встреча в четыре часа.
– С кем, напомнишь?
Анечка протянула вперёд папку распечаток.
– С продюсерским центром.
– А, музыканты. Хорошо. Спасибо.
Дверь за ним закрылась с мягким щелчком. Кирилл выдохнул. Включил свет. Кинул пальто на вешалку. А потом развернулся к окну и поперхнулся воздухом.
– Какого…
На огромном билборде, выходящем на бизнес-центр, ярко-красным пятном посреди общей серости города светились слова.

Легендарный вернулся.
Радуйтесь и бойтесь.
Легендарный идёт.

Это же их билборд. Их компании.
Кирилл, не отрывая взгляда от окна, протянул руку и постучал в свою же дверь. В проёме с другой стороны тут же появилась светлая Анечкина голова.
– Да-да?
– Анют, а это у нас что такое?
Голова повернулась к билборду и юркнула обратно к своему столу. Пару секунд спустя на свет оказались извлечены новые распечатки.
– Ну… не знаю, вот у меня договор с нанимателями.
Кирилл быстро проглядел стопку бумажек.
– У них ещё вчера там висела… что, реклама квартир для молодожёнов? А, вот, – его взгляд наконец-то уцепился за что-то стоящее. – Срок аренды истёк вчера. Почему я не в курсе? Кому успели сдать?
Анечка что-то залепетала, но это было уже вне её компетенции. Кирилл подхватил остаток бумажек со стола и вышел из кабинета обратно в по-утреннему сонный офис.
– Вы это видели? – спросил он у всего зала и махнул рукой в сторону окон.
Нестройный ряд голов вскинулся на его голос.
– Кто отвечает за билборд?
Рука одна, зато лес лиц, обращённых в нужную сторону.
Взметнувшаяся в воздух ладонь принадлежала Пете – бледному, почти прозрачному мальчику. Его общий вид характеризовался как пепельный: приглушённые взгляд и голос и вечный режим энергосбережения.
И этот билборд – Кирилл помнил – был его первым большим проектом в фирме.
Да уж. Молодняк.
– Кто туда сегодня вывесился, Петь?
Петя вздрогнул, как будто не ожидал, что Кирилл знает его имя. Смешно. Он знал их всех – пятьдесят семь человек, включая стажёров и уборщиц. Давай, Петь, не тормози. Интересно же.
– Никто не должен был, – прошелестел Петя.
Кирилл вскинул брови.
– Так. И как это понимать?
– Они продлили у меня договор на прошлой неделе, – сказал Петя. Рука, только теперь несмело опустившаяся из поднятого положения, бросилась в поисках чего-то судорожно шарить по столу. – Ещё на семь дней. Это до двадцать шестого числа. Вот.
Ещё одна распечатка. Кирилл потянулся, чтобы её забрать, и прочитал на первом листе: «ООО «ЖК Лагуна»»
– И что, решили перевесить баннер? Своими силами?
Петя беспомощно развёл руками, и Кирилл снова обратился ко всем.
– Кто-то рабочих на этот билборд выделял в последнее время? На вчерашний вечер?
Ни одного прямого взгляда. Кирилл снова посмотрел в окно. Легендарный идёт.
Не похоже на рекламу недвижимости. Вообще.
– Физический адрес у этой «Лагуны» есть?
– Д-да.
– Скинь мне на рабочий. Съезжу проверить.

***

Адрес отослал Кирилла к активному объекту «Лагуны», неудачно расположенному на самом краю метро – конец серой ветки, оглушительно гремящий вагон и сонные пассажиры. В такое время суток продираться через центр на машине было бы самоубийством чистой воды, так что Кирилл качался в такт ударам колёс и с мрачной тревогой наблюдал за тем, как людей в вагоне становилось меньше с каждой станцией.
На самом деле, он не должен этим заниматься.
Нужно было отправить какого-нибудь стажёра. Или Катю – она хорошо ладит с людьми и работает на повышение; как раз доказала бы компании, что прибавка к зарплате будет окупаться. Но Кирилл почему-то поехал сам. А у него ведь была своя работа. Крупные проекты. Встреча ближе к вечеру. Он же руководитель, куда сорвался…
Хотя это всё брехня. Последние пару дней работы не было вообще – и разве это работа на самом деле? Нет. Это так, жалкая пародия на выполнение задач. Контроль над производством, вот чем он занимался. А так хоть пару часов не будет протирать штаны в офисе.
Вагон остановился и заскрипел тяжёлыми дверьми.

На стройке жилым комплексом с «комфортабельными условиями» и «уютными квартирами для молодых семей» даже не пахло. Собственно, пахло только самой стройкой. Бетоном, пылью и железом.
– Вы к кому? – спросил самый угрюмый мужчина из встреченных Кириллом за всю его жизнь. Судя по мимике, никого он сегодня не ждал. Вне зависимости от ответа.
– Добрый день, я представляю «Чайку», маркетинговую компанию… С кем можно обсудить ваш билборд?
Мужчина недоверчиво на него посмотрел.
– Вы представитель?
– Да.
– А по должности кем будете?
Кирилл мысленно вздохнул, досчитал до десяти и принял позу лотоса.
– Директором.
Мужчина нисколько не изменился в лице. Вообще. Ни одного мускула не дрогнуло. Кирилл уже подумал, что он его не расслышал – стройка всё-таки, шумно… – но тот, ещё раз обведя его взглядом с головы до подошв обуви, кивнул.
– Вы Кирилл Григорьевич.
Неожиданно.
– Я… да, – сказал он.
И зачем-то добавил:
– Но можно просто Кирилл.
Строитель хмыкнул и протянул вперёд руку.
– Павел.
– Очень приятно… А как вы?..
Но он уже освободился от рукопожатия и пошёл вглубь территории. Кирилл, чувствуя себя последним идиотом, побежал за ним. Все наставления от предыдущего директора по поводу «подобающего руководителю поведения» полетели в тартарары под звук его хлюпающих прыжков через грязь.
– Не вовремя вы, конечно, – уже не так угрюмо проворчал Павел. – У нас работы невпроворот. Вон, – он махнул рукой куда-то за ограду, – в двух километрах «Новая радость» строится. Так вот они уже почти закончили. Сиреневые кусты сажают, тьфу ты, выпендрёжники…
Кто-то из строителей по молчаливому указу Павла выдал Кириллу каску. Из-под её оранжевого козырька мир вокруг показался ещё более серым.
– …а у нас ещё конь не валялся. Там квартиры уже, говорят, продаются, а тут бюджет урезали, собаки некрещёные… а без финансов мы куда? Никуда, ясен хмырь. А делать-то дело надо…
Кирилл рассеяно кивал. Действительно, на то, что ЖК уже готов выдавать квартиры своим «молодым семьям», похоже не было. Бетонные блоки с торчащими кусками арматуры как-то не вязались с любезно предоставленной его – Кирилла – компанией рекламой.
– У меня вопрос касаемо вашего баннера у нас на билборде, – сказал Кирилл. – Я могу с кем-то его обсудить?
– Со мной обсуждайте.
– Кхм… Ладно, отлично, – давненько ему не приходилось таким заниматься. – Вы или кто-то из ваших коллег не отдавали поручений о смене рекламной вывески сторонним лицам или компаниям?
Павел посмотрел на него в недоумении, но Кириллу почему-то показалось, что он его осуждает.
– А чем вам наш нынешний не нравится?
– Нет… То есть, нам как раз нравится, просто его…
– Я лично ничего не отдавал. Я человек-то подневольный, меня чёрт кто что спросит, сами понимаете.
– Кхм… Да, понимаю…
– Работа такая скотская, мнение никому твоё не важно.
– Это печально.
– Ещё как.
Они помолчали.
Кирилла, всем видом изображавшего крайнюю степень солидарности, в очередной раз накрыло нелепостью происходящего. Театр абсурда, хотя пока ещё на грани с реализмом. Скажем, с носочками на земле.
– Так с кем я могу?..
– В офис наш сходите. К бухгалтерам. Или кто там сидит, поди разбери…
Надо было сразу туда идти. Петя – зелёный ещё совсем, конечно – нашёл не тот адрес. Придётся ему снова объяснить всю эту тягомотину, но как-нибудь в другой раз.
– Схожу. Спасибо огромное.
Кирилл развернулся, уже собрался уходить. Но тут же замер на месте. А потом как резаный бросился назад, чтобы догнать понурую спину Павла в строительной грязи.
– Прошу прощения! – он обогнал его и остановил прямо посреди дороги; сердце колотилось где-то в ушах. – Вон тот билборд! Да, вон тот! Как давно там сменилась вывеска?
Павел перевёл взгляд в сторону, куда указывал Кирилл, и пожал плечами.
– Не знаю даже. Недавно. Вчера?
Кирилл бурно его поблагодарил и кинулся к выходу. Дыхание сбилось, кто-то на него выругался, но и ладно – ему нужно было тихое место для звонка.
На билборде красовалось:

Легендарный уже здесь.

***

Кирилл стучал ногой по полу, как нетерпеливый кролик из диснеевского мультика. На него уже косились бабушки из очереди – непонятно, к кому они стояли, но его поведение им точно не нравилось. Ну и Бог с ними. Он только что получил от Анечки, которую отправил пробивать адрес, сообщение, подтверждающее, что и этот билборд принадлежит им. И что ещё вчера на нём гордо значилось: «Куриная грудка и сардельки – дети сыты и счастливы!»
В кончиках пальцев покалывало.
– Следующий, проходите!
Он прошёл. Кабинет, больше похожий на коробку, встретил его шуршанием клавиатуры и суровым молчанием.
– Вы к кому?
– Я из «Чайки», по поводу рекламного баннера…
У девушки перед ним глаза полезли на лоб.
– И вы, получается…?
Кажется, он догадывался, к чему это идёт.
– Кирилл.
Девушка подскочила на месте и приосанилась, как будто он представился президентом или реинкарнацией святого Геория.
– Григорьевич!
– Григорьевич.
– В чём ваш вопрос, говорите?
– Во-первых, откуда вы знаете моё отчество?
Она всплеснула руками и покраснела, как будто он сделал ей комплимент.
– Ой, да ладно уж вам, через меня столько отчётов проходит…
– Могу представить, – Кириллу стало не по себе, но он продолжил. – Во-вторых, ваша реклама вчера без нашего ведома сменилась на другую. В ходе маркетингового расследования нужно уточнить, не от вас ли прошла инициатива.
Девушка хлопнула глазами.
– Маркетингового расследования?
Он это только что придумал.
– Именно. Так что?
Она зашуршала бумагами. Что-то в ней было от Анечки – какая-то угловатая засиженность белого воротничка. Волосы в пучке – достаточно опрятном, в меру растрёпанном, – очки в роговой оправе, брошка на блузке. Анечка станет такой лет через пять, если не сменит сферу деятельности. Но, наверное, этого она и хочет.
Из горы документов девушка выудила пару листов, пробежалась по ним глазами и кинула в мусорное ведро. Зашуршала клавиатура.
– Как к вам можно обращаться?
– Тамара, – улыбнулась она. Губы растянулись вместе со слоем фиолетовой помады.
– Тамара, – повторил Кирилл. – Вы бы были в курсе, если бы кто-то из вашей компании решил сменить баннер?
– Ну…
– На прошлой неделе кто-то продлил договор. Неужели вы не слышали?
– Я же не…
– Ну как же, через вас же столько отчётов проходит. Уверен, вы тут знаете куда больше остальных.
По её лицу невозможно было сказать, какие мысли мелькают у неё в голове. Более того, Кирилл понял, что не может определить её возраст. За этим столом она одновременно ещё не успела состариться и уже сжалась до размеров планктона. Почти что офисного. Ха-ха.
Ну и жуть.
Анечка, меняй работу, а. Тебе такое не нужно. Открой ларёк с мороженым, что ли. В Геленджике каком-нибудь. Чтобы к тебе люди ходили после моря – все в песке и такие счастливые. И брали по эскимо себе и детям. Меняй работу, Анечка. Будет лучше, чем так.
Разве же это счастье.
– А съездите в головной офис, Кирилл Григорьевич, – бесцветно прошелестела Тамара, – я вам и встречу назначу… с начальством…
У Кирилла в кармане завибрировал телефон.
– Назначьте, пожалуйста, – сказал он, уже практически забыв про её существование.

***

Два тревожных уведомления – новости, предложенные бывшим твиттером «на основе ваших предпочтений». Поиск по ключевым словам выдал больше двухсот результатов. Все публикации – свежие.
ВДНХ – долго думали, какой задрать ценник, но не прогадали, спрос нашёлся. Красные ворота – домашняя техника, фены и плойки для волос. Севастопольская – самый новый билборд, поставили месяц назад. Преображенская площадь – «Каждое сообщение за рулём может стать послед…»
Он знал все эти адреса. По каждому из них лично проверял статистику.
Теперь их вид изменился.

ЛЕГЕНДАРНЫЙ НЕ ЖДЁТ

ВОЗРАДУЙТЕСЬ ЛЕГЕНДАРНОМУ

Кирилл снова трясся в вагоне – на этот раз в трамвае, везущем его куда-то через парковые просеки. Один баннер он увидел вживую, прямо из окна:

БОЛЬШЕ НЕ НУЖНО ЖДАТЬ
ЛЕГЕНДАРНЫЙ УЖЕ ЗДЕСЬ

Шрифт одинаковый, из стандартного вордовского набора, а размер букв пляшет от билборда к билборду. И формулу «уже здесь» применяли до этого.
Они повторяются.
Кирилл набирал номера один за другим: Анечка, Инна, несчастный новичок Петя. Разные билборды – разные проекты – разные ответственные люди. И никто ничего не знал. Кирилл думал, что будет злиться – это же некомпетентно, непрофессионально, вообще никуда не годится! – но чувствовал нечто другое.
Азарт.
Вот уж не подумал бы.
Сообщения о новых баннерах множились на глазах. В смазанных фотографиях угадывались адреса: Пролетарская, Марьина роща, даже Мытищи… Плакаты, расклеенные в переходах. Листовки. Флажки. Воздушные шарики.
Вся их продукция. Рекламными щитами дело не закончилось.
Не было смысла ехать в этот офис – они тут явно ни при чём, Кириллу нужно было в свой, разобраться, кто всем этим занимается. Но встречу уже назначили, его ждут. Не являться на встречу, когда уже подъезжаешь к месту её проведения – дурной тон. Особенно, если её тебе назначили клиенты.
– Анечка, будь добра, проверь почту на угрозы, если ещё не проверяла… и найдите мне рабочих, нужна съёмка вблизи. Надо понять, это качественный вандализм или некачественный саботаж, – продиктовал он в телефон, когда трамвай остановился. Голосовое сообщение отправилось с тихим щелчком, а Кирилл шагнул на мокрый асфальт. После стройки вся его модная директорская обувь была измазана серой грязью.
Он никогда не хотел работать в офисе. Теперь, с резко ударившим в ноздри запахом дождя, шумом машин вокруг и людьми в трамвае за спиной, он чувствовал это в разы сильнее, чем утром. Это ощущение всегда было на подкорке, но когда он последний раз вырывался из рутины, чтобы его как следует осознать? Ещё когда был стажёром и бегал начальству за каппучино в кафешку за углом бизнес-центра?
До нужного здания идти было всего ничего. Десять шагов от остановки…
Пора бы уже перестать удивляться, да?
Он и забыл, какие их баннеры огромные.

Легендарный устал вас ждать.

***

Ещё час назад ему бы даже в голову не пришла такая мысль. Если честно, она и сейчас казалась сумасшествием. Чёрт, да это форменный бред, стоит только задуматься..!
Но когда в приёмной его попросили подождать минут тридцать, предложили кофе этот несчастный… Чёрт. Он посчитал это знаком.
Кирилл лез на билборд.
Что он ответит, если у кого-нибудь возникнут вопросы? Что это собственность его компании? На рабочего он не похож, но универсальный ключ от встроенной лестницы у него всё-таки есть, да и документы с собой, пусть проверят, если нужно. Морока ещё та, конечно…
Но результат должен был того стоить.

Легендарный устал вас ждать.

Чёрные буквы на красном фоне. С точки зрения дизайна решение простое, но эффективное. Привлекает внимание. Скоро засветится в новостях. Нужно прописать текст для ответа журналистам – импровизировать с ними нельзя…
В этот момент он в чём-то понимал этого Легендарного, кем бы он ни был.
Он тоже устал.
Баннер оказался коллажем из нескольких наклеенных рядом огромных плакатов. Печать качественная, да и так дешевле, чем делать одно сплошное полотно. Это сделал кто-то, кто знал, как в этом деле можно срезать углы и сократить бюджет. Работа не то чтобы профи, но точно не любителей.
Площадку, на которой он стоял, со всех сторон продувало промозглым московским ветром. Кирилл замёрз. Больше ему здесь делать было нечего – он убедился, что изображение нанесли не краской, а другие выводы ему были и не нужны. Для таких вылазок он был слишком легко одет.
Схватившись за крайнюю балку, он уже было начал спускаться вниз, но передумал, остановившись на первой перекладине. Снова шагнул вверх, вытащил телефон из кармана и сделал фото вблизи.
– Аня, пиши от имени компании заявление в полицию, – ещё одно голосовое. Фотография над ним сверкала значком загрузки.
На самом деле, давно пора.
– Пусть теперь они с этим разбираются.

***

– Матвей Артёмович вас примет через пару минут, – сказала худенькая светловолосая секретарша, – давайте я вам всё-таки кофейку к встрече приготовлю?
Она была так похожа на Анечку, что это даже перестало быть смешным. Такие же глаза – слишком большие для лица, тот же подростковый силуэт.
– Да… От кофе не откажусь.
Она улыбнулась.
– Вам с молоком?
– Нет, спасибо. Лучше с сахаром.
– Сейчас всё сделаю.
Грамоты на стенах показывали Матвея Артёмовича опытным специалистом. Или пытались показывать. Судя по ним, он с завидным постоянством выигрывал гранты, участвовал в профессиональных форумах и получал благодарности от города.
Не то чтобы Кирилл видел в этих грамотах какой-то подвох… но он только что был у него на стройке. Положение не бедствующее, но и не процветающее. Фирма буксует – такой предварительный диагноз.
И… Матвей Артёмович. Кирилл усмехнулся. Наконец-то он не единственный человек в помещении, у которого имя-отчество не сочетается с должностью.
Дверь открылась.

Матвей Артёмович выглядел не так, как Кирилл его себе представлял. Вообще. Начать можно было с того, что ему на вид было не больше двадцати пяти. Закончить… ну, например копной кудрей. В попытке их уложить паренёк залил полголовы гелем, но совладать с природой своих волос ему так и не удалось.
– Кирилл Григорьевич, бесконечно рад вас здесь видеть, – сказал он, перегнувшись через стол для рукопожатия. – Чем обязаны?
Он не подходил под свой же кабинет – казался слишком щуплым для кресла. Но каким образом это касалось Кирилла? Совершенно никаким.
– Я понимаю ваше замешательство, – сказал Матвей Артёмович, сложив руки на пуговицах пиджака. – Не похож на директора, правда?
Кирилла немного расслабил его шутливый тон.
– Что-то в таком духе.
– Да, многие так считают. Я здесь последние два года – это фирма моего отца, и он, к сожалению, рано скончался.
– Ох, – Кирилл надеялся на другое объяснение. – Соболезную…
– Спасибо, – Матвей Артёмович пожал плечами. – В общем, это всё было очень внезапно, сами понимаете. Я даже не планировал идти в эту сферу, а тут – сразу директором… Думаю, вы знаете, о чём я говорю. Тоже быстрый карьерный рост?
Кирилл улыбнулся.
– Что, так заметно?
– Ну, вы для руководителя тоже очень молодо выглядите.
– Мне тридцать три.
– Да что вы! Больше тридцати бы не дал, честное слово…
Беседа выходила очаровательная, но Кирилл всё же попытался вернуть её в профессиональное русло. Ему не очень хотелось думать о том, как Матвей Артёмович распознал в нём новичка на высокой должности – может, выдала грязная обувь? От этих мыслей становилось неуютно.
– Я по поводу вашего рекламного баннера…
Дежавю. Сколько раз за сегодня он уже это говорил?
– А что с ним?
– Его нет. Пытаюсь выяснить, по чьей инициативе.
Матвей Артёмович внезапно усмехнулся.
– Похоже на журналистское расследование. А я ведь учился на журналиста, знаете…
Перед Кириллом на столе стояла чашка кофе и сахар на блюдце – не обычный рафинад, а какой-то модный, не то тростниковый, не то… Чёрт, такой сахар бывает только в директорских офисах. Кажется, его только для них и штампуют.
Он бросил ассиметричный кристаллик в кофе и поднял глаза. И его внезапно ошпарило тем, с каким лицом Матвей Артёмович на него смотрел.
Его глаза светились восхищением.
Нужно просто пить свой кофе. Пить кофе и не обращать на это внимание.
Почему это происходит каждый раз?
– Ничего-ничего, мы с вами со всем разберёмся, – мелодично проговорил Матвей Артёмович. Он зажал кнопку связи с секретарём. – Танечка, будь добра, нам нужны все документы по рекламе за последний месяц… А, ладно, Кирилл Григорьевич, вы извините меня на минутку? Схожу ей помочь, а то это надолго…
– Конечно, Матвей Артёмович.
– Можно просто Матвей.
Когда дверь за ним невесомо закрылась, Кирилл без сил откинулся на спинку кресла. Эта беседа успела вымотать его всего за две минуты – и ведь разве она была напряжённой?
Где-то на другом конце Москвы Анечка уже подготовила заявление ему на вычитку и подпись. Повсюду обнаруживаются новые билборды, люди снимают их и выкладывают в Интернет. А самое главное – какой-то Легендарный устал кого-то ждать, куда-то пришёл и что-то в этом месте делает. И всё это пахнет огромными, огромными проблемами.
Кирилла клонило в сон. Сколько времени у Матвея и Танечки – Аниного двойника – уйдёт на поиск документов? Пожалуй, пара минут у него есть.
Незаметно спать на рабочем месте, к сожалению, необходимый руководителю навык.

***

Прошло явно больше двух минут – это Кирилл понял, как только открыл глаза. Было темно. Он лежал. Точно не в кабинете юного начальника и однозначно не в своей кровати.
Он сел рывком – сон как рукой сдуло. В голове стучало: Легендарный здесь, Легендарный здесь, Легендарный здесь… Потребовалось какое-то время, чтобы понять, что он слышит это на самом деле.
В зале с ним стояли люди. Тёмные накидки с капюшонами, как из низкопробного ужастика, скрывали их лица и фигуры. Они ритмично опускали на пол ноги, создавая звуки ударов в десятки барабанов. И всюду царил мрак – настолько плотный, что в нём терялся потолок.
– Какого… – пробормотал Кирилл. Толпа гортанно гудела, наращивая громкость. Сейчас они введут жертвенного барана и воскурят его с благовониями во славу Сатаны.
А может… Может, в качестве барана сегодня выступит Кирилл. К горлу подступил истеричный смешок.
По его подсчётам фигур было около двадцати. Хотя нет, ещё люди сзади… Ладно, их было много. Чертовски много. Человек восемьдесят, не меньше. У Кирилла не было сомнений в том, кто они такие. По идее, он должен был бояться, да? Но не боялся. Наверное, чего-то такого он ожидал весь сегодняшний день.
Странная группировка, слоганами смахивающая на религиозный культ, недвусмысленно захватила всю продукцию его компании, но Анечка не нашла ни одной угрозы в почтовом ящике – ни электронном, ни физическом. Требований не предъявляли, соответственно, они прозвучат сейчас. Что им может понадобиться, выкуп?
Пока они не пытаются ритуально его сжечь, с ними можно работать.
Центральная фигура выступила вперёд и вскинула вверх руки.
– О Легендарный… Ты пришёл, чтобы вразумить паству свою…
Кирилл обернулся, ожидая увидеть за своей спиной идола, фреску или гобелен с изображением святого, но нашёл только голую стену. Тогда он обернулся обратно.
– И восстал ты ото сна, и пробудимся мы подобно тебе…
Толпа зашелестела, тоже поднимая руки.
Кирилл подумал, что начинать смеяться сейчас будет невежливо.
– Вы… ко мне обращаетесь?
Толпа замерла.
– Легендарный молвил! – приятным и, кажется, смутно знакомым баритоном вскричала центральная фигура. – О Легендарный, неужто не узнал ты свою паству?
И воздетые к потолку руки мягко скинули с головы капюшон.
Нет, это уже выше его сил.
– Георгий Маркович.
– Нет, он узнал, он помнит!
Толпа возликовала. А Кирилл не мог не узнать эти седые виски, извечный белый воротник рубашки и чуть сгорбленный нос на худом лице.
Месяц назад, будучи директором их компании, Георгий Маркович сказал, что травмировал спину и собирается пораньше уйти на пенсию. Выйдя в общий офис и никого заранее не предупредив, он попросил минуту внимания и передал бразды правления своему протеже. Кириллу.
Это он учил его вести себя с клиентами. Всегда держать обувь в чистоте, помимо всего прочего. И не бояться грамот, висящих в директорских приёмных.
Георгий Маркович…
– Что здесь происходит? – спросил Кирилл, устало разминая переносицу. – Почему вы говорите на староцерковном? Если это розыгрыш на день рождения, то вы опоздали на…
Месяц.
В отделе ещё шутили, что повышение – это подарок. Если задуматься, возможно, так и было. Ему исполнилось тридцать три. Как там говорят, это возраст Христа? И в буддизме, вроде, что-то такое было…
Кирилл быстро посчитал в уме, когда его повысили: тридцать три дня назад.
Да, смеяться явно было бы невежливо.
– Я понял, что ты особенный, как только тебя увидел, – сказал Георгий Маркович. – Люди таяли, как только ты на них смотрел.
Это называется сосредоточенная харизма. И активное слушание. Их этому учили на бизнес-курсах, какого чёрта…
– И я сразу поняла!
О нет, только не это.
Из другого капюшона вынырнула Анечка.
– У меня никогда не было такого начальника, – пролепетала она. – Вы абсолютно уникальный! Такой внимательный… А я ведь только секретарша!
Активное слушание. Ага. Оно именно так и работает.
– И когда Георгий Маркович сказал, что это вы… что это всё про вас, и в пророчествах… то я сразу поняла, что он прав! – она поджала губы, расстрёпанная и маленькая. – Это же вы, правда?
Кто-то сбоку включил холодную офисную лампу. Её свет пролился на собравшихся, начавших один за другим снимать капюшоны. Вот кудрявая голова Матвея Артёмовича – гель для волос с помощью балдахина окончательно прекратил справляться со своей задачей. Вот собачница Инна. Пепельный Петя, ответственный за тот самый первый билборд. Бухгалтер Тамара. Танечка – это же не сахар она положила к кофе, иначе что его усыпило? Андрей. Хмурый Павел со стройки. Все, кто целый день водили его кругами, не отвечали на вопросы и отсылали друг к другу за ответами.
– Анечка-Анечка… Ты же почту так и не проверила, да? И так знала, что там ничего не будет, – Кирилл не знал, смеяться ему или хлопать себя по лбу от досады. Сюрреальность происходящего капала ему на нервы. – И в полицию обращение даже не начала писать…
– Это всё не важно, – снова вскинулся Георгий Маркович. – Важно то, что ты – тот, кого ждали тысячелетиями!
– Кто-кто? – переспросил Кирилл. С уколом вины он подумал, что наставник не зря ушёл на пенсию. В его шестьдесят восемь, кажется, к нему в разум уже постучался старческий маразм. – И кто я, второе пришествие? Мессия? Где вы это нашли-то, Господи…
Кто-то засуетился в стороне и поднёс ему стопку распечаток. О, эти распечатки. Они у него уже в печёнках сидят… Файлики, скрепки, канцелярские резинки, степлеры, кнопки, пробковые доски, стикеры для заметок, настольные, прости Господи, календарики…
Это были сканы Библии. Потрясающе – ни в одной из подчеркнутых строчек он не нашёл к себе ни единой отсылки. И все до единой заезженные, как будто они даже не вчитывались в текст… «Возлюби ближнего своего, как самого себя» – серьёзно? Все вокруг коллективно сошли с ума.
Или просто запутались. Очень сильно запутались.
– У вас настолько давно не было человечного начальства? – Кирилл обратился к толпе. Из неё выглядывали знакомые лица: Зульфия, Алёна, Олег. Пятьдесят семь человек из его штаба, он знал их всех по именам, как и должен внимательный руководитель. А ещё клиенты. Насколько же сильным оказалось их желание в кого-то поверить? – А вы, Георгий Маркович? Вы отличный директор! Абсолютно точно не хуже меня. Матвей! Да, я про тебя. Я вижу, что твоя фирма встала на месте, но у всех бывают периоды падений. Это не значит, что кого-то другого нужно считать… кем, лидером культа? Или как это называется?
Матвей округлил глаза и побледнел.
– К-как вы узнали?
– О чём? – Кирилла это всё ужасно утомляло.
– О моей фирме! Что она встала… – он ошарашено оглянулся на остальных. – Я ему не говорил! Он настоящий!
Под новые крики восторженной, но уже не настолько уверенной толпы Кирилл покачал головой.
– Если хочешь понять, что происходит, попробуй – просто ради разнообразия – сгонять на свою же стройку. Вот как раз Павел стоит, пообщайтесь. Может, придёте к чему-нибудь… И где мы вообще? Это конференц-зал? Господи, я уже думал, вы меня в каких-то древних катакомбах держите…
Усталость давила на виски. Люди медленно, робко опускали руки.
А Кирилл вдруг всё решил.
– Анечка, у меня встреча на четыре, да? С музыкантами?
– А?.. Д-да, на четыре, правильно…
– Отмени её, пожалуйста. И все остальные тоже.
Толпа зашепталась, а Кирилл, ещё даже не озвучив мысль до конца, почувствовал оглушительный триумф.
– Я увольняюсь, – сказал он, растягивая губы в улыбке. – Я увольняюсь, так что, Георгий Маркович, возвращайтесь с пенсии. Или, не знаю, пусть директором временно будет Петя. Или Катя – ценный кадр! Ребят, честно, всего вам хорошего. Снимайте мантии.
Кирилл сбросил ноги со стола – он спал на столе, надо же – и прошагал к двери. Она открылась. Её даже не пытались запереть.
– И что… что вы теперь будете делать?
Анечкин негромкий, смущённый голос. И восемьдесят с лишним обращённых к нему пар глаз.
– Открою ларёк с мороженным, – сказал Кирилл и вышел за дверь.
Вниз по эскалатору, через вращающуюся стеклянную дверь. На свежий воздух. В Геленджик какой-нибудь. Или в Сочи. На свободу.
Спрос рождает предложение, да? Хоть на мороженное, хоть на слепую, безосновательную веру. Ну и ладно. Он просто откроет ларёк.
И пусть ему говорят, что таких уже целое море – мало ли, вдруг он и правда избранный.
Пусть оно перед ним расступится.