Главная страница | Попаданцы | По энергетическим следам

По энергетическим следам
Ирина Ярич
Два друга сконструировали прибор, с помощью которого можно увидеть прошлое того или иного места. По просьбе сотрудников музейного сообщества Белгородской и Курской областей они обследуют некоторые объекты. О том, как проходила командировка и, что показал прибор читатели узнают из историко-фантастической повести "По энергетическим следам".

Ирина Ярич
По энергетическим следам

1. По энергетическим следам. Белгородская область

1. Два друга
В расписании имелось несколько рейсов из Питера в Старый Оскол, но большая часть из них с пересадкой в Москве. Поезда прибывали днём, но тогда следующего утра пришлось бы ожидать дольше. Нам хотелось на первом объекте закончить за несколько часов и в тот же день вернуться в Старый Оскол. Поэтому доехали прямым поездом. Прибыли около полуночи.
В здании вокзала на четвёртом этаже хорошо отдохнули в комфортабельном номере, предварительно перекусили и освежились под душем.
Меня и Виталия, как конструкторов-испытателей направили в командировку для продолжения проверки созданного нами прибора. Конечно, первые испытания состоялись на одном из полигонов научно-технического Центра, где мы воплощаем свои идеи. Специфика прибора вынуждает использовать его на более старых зданиях или природных объектах, в том числе многовековой давности.
После полигона перешли на некоторые здания Санкт-Петербурга. Испытания прошли успешно. Сравнили с архивными фотографиями и описаниями. Результат ошеломительный и подтверждал сохранившиеся источники. Тогда решили заглянуть глубже в прошлое. Раздумывали, не поехать ли в соседнюю Новгородскую область, когда пришло приглашение из Белгородской.
Оказалось, что музейное сообщество Белгородчины узнало о поразительных свойствах нашего прибора и поспешило воспользоваться возможной информацией и сведениями при удачном эксперименте. Белгородцы опередили других. Руководство Центра пошло навстречу музейщикам, и направило нас.
Утром встали рано, чуть ли не с восходом солнца. Честно признаюсь, вставать в этакую рань было неохота. Но предстояло добраться до автовокзала Старого Оскола, который находится в трёх километрах от железнодорожного.
Успели. Благоухающие розы: алые и белые в изящных вазонах встречали пассажиров по обеим сторонам от лестницы, ведущий в здание автовокзала. Нужный нам автобус отправлялся в 5. 45. В запасе оставались ещё двадцать три минуты. Зашли в буфет, прикупили еды на дорогу и обед. Жуя пирожки и запивая квасом, наблюдали за разноцветными рыбками в аквариуме, снующими туда-сюда. У меня возник детский вопрос: «рыбки в аквариуме спят? Ведь тут почти круглосуточно вокруг суета и шум, яркий свет». «Судя по расписанию, – ответил Виталий, – есть окно в несколько часов, так что наверняка свет отключают. Рыбки могут расслабится. Да и у многих из них сознание не отключается полностью, спит одно полушарие мозга, другое бодрствует». Мы неспешно обошли оранжерею, где буйствовали теплолюбивые растения.
Ехали километров тридцать в южном направлении около часа. Вокруг расстилалась лесостепь. Луга чередовались с редколесьем, поля окружали лесопосадки. Сквозь листву кустарника и меж стволов деревьев изредка выглядывали лысоватые склоны меловых холмов.
Вот и конечная остановка – село Шмарное. Несколько улиц протянулись с юго-запада на северо-восток. Нам предстояло отправиться дальше на юго-запад и пройти около пяти километров. Благо наш прибор негромоздкий и нетяжёлый, уместился в двух рюкзаках вместе с личными вещами и едой. Погода хорошая, прогноз обещает не более двадцати пяти градусов и без дождя. Сейчас даже ещё немного прохладно. Ветерок стал более ощутимей по сравнению с ранним утром или потому что здесь более открытое место. Село хоть и вытянуто, но не очень большое. Говорят, в начале 1930-х годов тут проживало народу раз в пять больше. А в конце девятнадцатого века от села до пещеры, куда направляемся оставалось всего две версты.
Вокруг безмятежно, лишь птицы звенят на разные голоса, воздух свеж и прозрачен. От цветущих трав и кустарника непередаваемый аромат. Ноша не особо тянет. Так, что прогулка во всех отношениях приятна.

2. Прибор и пещера
Похоже, что нашли нужную гору. Ищем пещеру. В зарослях травы едва заметная тропинка привела ко входу в пещеру. Продолговатая в высоту дыра в склоне меловой горы. За ней темнота неизвестности. Мы сняли рюкзаки и стали доставать детали и собирать прибор. Никак не придумаем название. Иногда условно зовём процесс, наблюдаемый с его помощью – дальновидением. К сожалению, название не точно отражает действительный процесс. Прибор видит не в даль, не на большие расстояния. Читает по энергетическим следам в глубины времени!
Энергетических следов, оставленных людьми и животными наслаивается на каждом объекте множество. Мы научили прибор отсеивать то, что нас не интересует. И свежие, но кратковременные следы, словно отшелушиваются, обнажая более старые, но и мощные по силе воздействия на объект, к тому же продолжительные. Мы усовершенствовали приём энергетического следа, его трансформацию в визуальный сигнал. А также транспортировку на запись. Своего рода «видение» прибор преобразует в картины на планшете, присоединённом к прибору и являющемся составляющей его частью. И на испытаниях прежний вид объекта могли видеть не только на мониторе, но и непосредственно на том месте, где раньше находился. Спросите в каком виде? Упрощено говоря, что-то похожее на лазерное шоу и голограмму одновременно.
Относительно невысокая меловая гора местами поросла кустарником, макушка лысая. Вокруг растительность не густая, видимо, землю ветер сдувает, дожди уносят в низину. Оглядываясь, берут сомнения, что здесь когда-то были монастырские строения. Нигде никаких намёков, что тут существовали постройки, согласно скудному упоминанию, дошедшему до нашего времени.
Установили прибор на складную треногу. Настроили, чтобы охватил гору и прилегающую местность. Включили. Перед нами замелькали образы наших современников, входящих и выходящих из пещеры. Юноши и девушки, мужчины и женщины. Далее, судя по изменениям в одежде за несколько минут пронеслись десятилетия двадцатого века и понеслись уже из девятнадцатого. В который раз присутствовали при испытании прибора, но ещё не привыкли к тому, что вдруг возникает. Живое кино, где кадры несутся с ускорением, подобно проносящимся мимо вагонов поезда.
И вот мелькание прекратилось. Вход в пещеру увеличился, стал больше походить на проём, а не на лаз, хоть и большой. Слева, поодаль разбит огород, цветут кустики картофеля, торчат перья зелёного лука, может и чеснока. Мы не поняли. Откуда-то из-за кустов вышел мужчина, лет под пятьдесят, по виду деревенский житель. Борода и усы с проседью. На фоне загорелых щёк и носа глаза казались светло-голубыми, а брови белёсыми. Босой, в светлой рубахе и сероватых портах. В руках нёс по деревянному ведру с водой. Подошёл к огороду. Поднял с земли что-то. Присмотрелись и предположили, что это высушенная тыква, небольшая и продолговатая. С ведром пошёл вдоль грядок с луком, черпал воду и поливал. После того, как опорожнил вёдра, с ними ушёл в те же кусты.
Надо пояснить, что прибор показывает то время года из прошлого, что и то, когда его включают. Зимой показывает зимнее состояние объекта, летом, летнее, как сейчас. Мы долго бились, чтобы получить данный результат. Иначе непредсказуемость считывания энергетических следов нежелательно могла отразиться на испытателях прибора и наблюдателях, погруженных в тему. Конфликт температур атмосфер, как минимум, мог привести не только к дискомфорту, но и к искажению восприятия сигнала прибором.
Пока мужчина отсутствовал, Виталий вспомнил, что читал, мол, в девятнадцатом веке какой-то сельский житель поселился в пещере. Я согласился, что похоже он и есть. И предположил, что где-то недалеко протекает ручей. Жаль, что теперь родников значительно поубавилось, потому что, подходя к горе мы не заметили ни одного.
Вскоре крестьянин вышел. Босые ступни спокойно наступали на светлые мелкие камушки. Не окатанные, а с гранями – растрескавшийся и раскрошенный известняк и мел. Снова принялся поливать огород. Потом второе ведро понёс ко входу в пещеру. Тёмный зев, которой его поглотил.
Мы переглянулись, Виталий кивнул в сторону пещеры. Разумеется, я согласился. Решили не выключать прибор. Сняли с треноги, её запихнули в один из рюкзаков.
Пространство пещеры постепенно тонуло в густом сумраке. Обдало прохладой. Каменная колона разделяла помещение на два. Колона в верхней части соединялась с потолком, свод походил на арки. Под каждой темнел проход. Присмотрелись, в одном вдалеке мерцал огонёк. Проход высокий, с прямоугольными проёмами в другие «комнаты». Пещера оказалась комплексом искусственных коридоров и пещер.
Как ни странно, потянуло чем-то рыбным, может ухой? Наконец приблизились к огоньку. Различимы полукруглые стены «комнаты» с арочным потолком. В нишах – иконы. Возле Спаса Нерукотворного крохотное пламя лампады. Почти в центре – мужчина держит в левой руке свечу, правой креститься, кланяясь то одной иконе, то другой. Губы шевелятся. Видимо, произносит молитву.
Крестьянин продолжал молиться и кланяться. Мы стояли в проходе.
– Пошли отсюда, – предложил я.
Виталий что-то хотел сказать, но замер с приоткрытым ртом, глядя на молящегося. Я повернулся в ту сторону. Крестьянин смотрел на меня. Конечно, я понимал, что видеть не может. Однако создавалось впечатление, обратное. Более того, будто рассматривал нас! И вдруг стал креститься быстрее, молитвы произносить громче и даже крестить проход, у выхода из которого мы стояли.
– Гена, давай прибор выключать, – предложил Виталий.
– Ага. Подожди достану фонарик.
Выключили. Мгновенно окутала кромешная тьма. На голову натянул повязку с налобным фонарём, нажал на переключатель. Луч высветил тёмные от копоти стены и потолок с нацарапанными именами, иногда годом прихода сюда. Никакого крестьянина, запахов рыбы и ладана. А вот икона есть. Одна и совсем не такая, как те, что видели несколько минут раньше.
Пошли обратно, луч фонаря высвечивал по сторонам проходы в другие помещения. Но мы решили пока выйти и немного подумать над тем, что произошло.
Выйдя из пещеры, нас не только ослепил яркий свет, но и обдало жаром. Мы и не заметили, что внутри быстро привыкли к прохладе.
Были уверены, что всё необходимое для практического применения предусмотрели, начиняя прибор различными функциями. Даже можно воспроизвести то, что с его помощью увидели. Как раз ради этих видеозаписей и обратились к нам музейщики. А оказывается связь возникает двухсторонняя, конечно, не чёткая и неопределимая. Иначе у крестьянина реакция на нас была бы совершенно другой: от страха до агрессии. Впрочем, он, скорей всего, испугался. Наверняка что-то непонятное для себя заметил. Лишь бы обошлось без последствий для него.
Одно из предположений – произошёл сбой. Надо проверить и не единожды. Пока же не уверенны, почему так вышло: ошибка в конструкции и программах или некий побочный эффект? Закрепится или больше не повторится?
Уходить отсюда мы не спешили, решили этот объект ещё проверить, попытаться достать прибором более глубокие по времени энергетические следы. Пока перекусывали, перебирали наш прибор «по косточкам». Рассуждали о целесообразности вышеописанного эффекта и не находили пользы от применения на практике. Условно так и назвали – двойное видение. Более того, если эффект усилится, то результат может быть непредсказуем, или даже вредным. Но это всё теория. Необходимо удостоверится, как будет действовать в последующем. И почему раньше ничего подобного не наблюдали? И не связан ли эффект двойного видения с проникновением в глубь прошлого?

3. Монастырь в пещере
Повторно прибор установили перед горой, но немного подальше. Включили. Виталий ругнулся и отпрянул, а я вздрогнул. Прямо перед нами размахивала пустыми рукавами старая дырявая ряса. Держалась на кольях, воткнутых в землю. Мы оказались в центре огорода с пугалом. Тренога упёрлась в две параллельные тропинки, между ними грядка с молоденькими кочанами капусты. Поспешили сойти с грядки. На рыхлой земле остались следы от наших кроссовок. Я сорвал лист капусты, и с его помощью быстренько разровнял землю.
Осматривались вокруг и не узнавали местность. Впереди гора, вроде бы та же, но гораздо выше. Кроме того, на вершине бревенчатый дом, скорей всего, храм, судя по кресту на крыше. К нему ведут ступени, выбитые на склоне. Кроме храма на вершине разместилось сооружение из трёх брёвен в виде буквы П. С верхней перекладины свисает небольшая полусфера. Исходя из блеска поверхности, скорей всего, металлическая. Из середины полусферы торчит верёвка.
Солнце освещает прямоугольный вход в пещеру! Над ним вырезан крест. Справа у подножия горы под навесом сложены дрова, чуть поодаль горка хвороста. Немного подальше блестит ручей, больше похожий на небольшую речку. Здесь, на огороде слышно журчание воды. За ручьём раскинулось поле. Качаются, ещё не созревшие, зеленовато-желтоватые колосья ржи.
Кроме капусты, на огороде виднеется ярко зелёная ботва с бордовыми прожилками – растёт свёкла. Позади нас по краю огорода, цепляясь усиками за редкий плетень цветёт горох, кое-где уже висят стручки. Поодаль большой островок растений с мелкими белыми цветками. Потом узнали, что это цвела редька. В стороне от неё длинные грядки со светло-зелёными листьями – репа.
За огородом в два ряда установлены пеньки, из отверстия в которых вылетаю пчёлы. На пеньках конусообразные «шапки» из соломы. Между огородом и горой левее от входа в пещеру три деревянных посеревших дома. В бревенчатых стенах – небольшие прорези чуть ли не под крышей. Перед одним из домов огорожен небольшой участок редким плетнём. Там куры и петух важно выискивают что-то в траве, всматриваются в землю и лапками старательно раскапывают. Цыплятки, у которых уже начали расти пёрышки на крыльях радостно разбегаются, мчатся куда-то. Их разбег заканчивается не полётом, а ковырянием среди мелких камушек.
В стороне от домов просторный пустой загон. Дальше среди травы и кустарника небольшое стадо из нескольких коз и овец. Они деловито останавливались, срывали и поглощали листочки, щипали траву. Человек в длинном и тёмном одеянии палкой погонял животных, если долго задерживались на одном месте. И отодвигал шустрых коз, которые мешали есть медлительным овцам.
Левее на том же лугу паслись две коровы, привязанные к колышкам, задумчиво жевали и оглядывали округу. Стреноженные лошадь и конь мелкими прыжками перемещались, выискивали более сочную траву и неистово махали длинными густыми хвостами, сгоняя надоедливых насекомых.
Из пещеры вышел юноша в тёмной длинной одежде, по видимому, инок. Бережно нёс обеими руками узелок из сероватой ткани. Направился в сторону животных. Подошёл к мужчине, который присматривал за ними, отдал узелок. Монахи перекинулись несколькими фразами, и юноша повернул к пещере. Монах-пастух перекрестился и поклонился церкви. Сел на траву, стал развязывать узелок. Отламывал кусочки, жевал, запивал из крынки.
Нам стало любопытно, что в пещере делается? Как и в прошлый раз сняли прибор с треноги, не выключая.
Перед нами предстало внутреннее убранство пещеры как новенькое, по сравнению с её видом в современном нам времени. Колона без изъянов, гладкая со всех сторон, ссуженная в середине и расширяющаяся книзу и кверху. Внизу соединялась с полом, наверху с потолком пещеры, переходя в аккуратные арки, которые раскинулись по обе стороны от колоны. В стенах углубления, куда вставлены большие иконы, полукруглые в верхней части. Места стояния икон выбиты под их размер.
Мы пошли дальше по центральному проходу. Потянуло дымком, ощутили запах свежеиспечённого хлеба и аромат какой-то еды. Доносились мужские голоса. Но слов не разобрали. Наверное, хором читали молитву.
Дымок дробился, растекался в боковой проход, который вёл в очередную пещеру. Всюду чисто, стены и потолок почти белые, пол подметён. В стенах выбиты ниши, куда можно присесть и даже прилечь. В нишах тканные пёстрые подстилки или охапки пахучего сена. Отсюда тоже выбит коридор, куда мы и направились. Прошли ещё через «комнату» с похожими нишами и иконками между ними. Из неё тоже вёл куда-то проход. Дымок утекал в прямоугольный проём, из него виднелись ветви с яркими бликами на листьях, трепещущими на ветру. Оказалось, есть ещё выход наружу. Но мы повернули обратно.
Блуждания по проходам привели вслед за очередной струйкой дымка к третьему выходу. Но мы уходить не спешили. Признаюсь честно, опасались остаться в толще, погребённые заживо среди камней. Даже сейчас при вспоминании становится не по себе. Ведь в нашем времени остался только один вход-выход, остальные засыпаны или обвалились и насколько глубоко нам неизвестно.
Поэтому повернули на голоса. Прошли мимо двух помещений. В небольшом из них сосредоточение вкусных запахов. И оттуда несло ещё и жаром раскалённой печи. Видимо, пещера служила кухней. В другом продолговатом располагался длинный стол, по обеим сторонам от которого стояли лавки. Скорей всего, данную пещеру использовали как трапезную.
Вышли к просторной и куполообразной пещере, где молился тот крестьянин, что видели раньше. Эта пещера для монахов стала подземным храмом. Рассмотреть убранство помешала собравшаяся братия. Хотя кое-что увидеть удалось. Опять же всюду бело и чисто. Пламя лучины освещало книгу, по которой читал один из монахов. Из полумрака взирали на молящихся кроткие и строгие лики с иконостаса.
Монахи замолчали и несколько раз перекрестились, поклонились. Стали разворачиваться, чтобы выходить. Мы поспешили обратно по проходу, потому что в коридоре пережидать тесновато. Не стали проверять пройдут сквозь нас или нет. Теоретически должны пройти, но, когда перед тобой, хоть и небольшая, но всё же толпа, то проверять, пусть и экспериментально не хочется совсем. К тому же самые ближние к нам стали тереть глаза. Вдруг и эти тоже увидели что-то.
Выйдя из пещеры, ощутили зной. Прибор не стали выключать, но присоединили солнечную батарею для подзарядки. Отошли за огород, но подальше от ульев. Сами сели в тени под деревом, чтобы тоже перекусить. Ароматы монастырской кухни возбудили зверский аппетит и мы прикончили все наши съестные запасы.
Через некоторое время из пещеры потянулись монахи. Один пошёл с ворохом одежды в деревянной бадье к ручью. Другой стал ломать хворостинки, потом обхватил охапку, добавил несколько тонких поленьев и понёс в пещеру. Некоторые пошли на огород. Ещё один с плетённой корзинкой направился к курам. Двое повернули и, крестясь, стали подниматься по ступеням к храму.
Трудовые будни монахов продолжались. Мы находились в относительном отдалении и никто нас не замечал. Поэтому наблюдали спокойно и расслаблено, а прибор фиксировал, вёл запись.
Солнце клонилось к кронам деревьев. Пастух-монах погнал стало к загону. В одном из домов открыли, не замечаемую нами, дверь. Напротив неё в плетне курятника распахнули калитку и загнали в дом кур. С луга привели коров, подоили и завели в другую дверь того же дома. Туда же привели коня с лошадью. Позже из загона в другой дом, поменьше, по-видимому, тоже хлев, загнали коз и овец.
Вдруг воздух пронзил металлический звон. Один из монахов дёргал верёвку, торчащую из металлической полусферы, раскачивал. Округу оглашал своеобразный звук, похожий на колокольный. Монахи умылись в ручье, утёрлись полотнищами. Подались в храм.
Через некоторое время из-за горы потянулись люди разных возрастов, скорей всего, жители ближнего поселения, на вечернее богослужение. Мы пожалели, что раньше не зашли в храм, теперь там не протолкнешься.
Потом, я предложил всё же подняться на гору, благо по ступеням легче, и обозреть округу через прибор. Сказано – сделано. Сначала заглянули под полусферу, любопытно, что внутри. Оказалось – верёвка привязана к металлическому стержню, который при ударе о стенки полусферы издавал громкий и пронзительный звук. По видимому, один из предшественников колокола на Руси.
Вокруг расстилалась лесостепь. Кое-где вздымались меловые холмы, белели лысыми макушками. Их подножия зелёными ожерельями окружали кусты. Небольшие рощицы возвышались островками в море степных трав, колышущихся, словно волны. О, вот и деревушка. Кучка бревенчатых домиков. В разные стороны от них – лоскуты полей и огородов, разделённых плетнями и неглубокими ровчиками – межами. Извивались голубоватые ниточки ручьёв, сверкала рябь озера.
Засмотрелись на красоту окружающей природы, залюбовались. Время шло незаметно. А вечерняя служба в церкви закончилась. Поняли, когда увидели выходящих людей. Мы не успели спуститься и уйти подальше.
Люди, поворачивались лицом ко входу в церковь, крестились и кланялись, затем разворачивались к ступеням с горы. Некоторые бросая взгляды в стороны, задерживались, вглядывались. Кто-то спускался и оборачивался, пристальнее всматривался. Потом люди стали перешёптываться, показывать в нашу сторону руками.
Неужели нас видят? Если так, то наши синие джинсы и яркие клетчатые рубашки явно отличались от их светлых и светло-серых льняных одежд. Что говорить о кроссовках. Большинство сельчан пришли в лаптях, плетённых из полосок коры, впрочем и монахи тоже. Несколько мужчин и женщин обуты в нечто промежуточное между туфлями и тапочками из мягкой кожи. По краю продёрнут ремешок, стягивающий вокруг ступни и щиколотки, чтобы не соскакивали. Короткие наши стрижки тоже отличались от причёсок местных мужчин.
Из церкви стали выходить монахи, они обратили внимание, что поселяне не ушли, а сгрудились под горой и куда-то смотрят. И обратили взоры в нашу сторону. В глазах монахов недоумение, на лицах оторопь. Один, быть может, старший из них, что-то сказал. Мы не поняли. Другой повторил тоже. Интересное звучание языка, напевное. Напоминало церковнославянский и искажённый современный русский, но вникать в смысл не старались, потому что долго оставаться перед толпой рискованно.
Людей стояло много. Честно признаюсь, было не очень приятно. Мало ли что взбредёт кому-то из них в голову, а остальные подхватят. Конечно, единственный выход – выключить прибор. Но не исчезать же у стольких людей на виду. Какие этому событию объяснения придумают?
– Гена, надо отвечать им, – сказал мне Виталий.
– И, что скажем?
– Проездом тут.
– Ага. А, где наша телега и лошадь?
Пока мы переговаривались, остальные замерли и прислушивались. Если и расслышали, скорей всего, не поняли и, могли предположить, что иноземцы. И, кто знает, как это воспримут. Я решился обратиться к тем монахам, которые с нами заговорили.
– Мы гости, странники. И пришли поклониться и помолиться, – показал рукой на церковный домик.
Виталий мне прошептал: «На паломников не тянем».
– Нам пора уходить, – добавил я и поклонился монахам. – Пошли за церковь, – шепнул Виталию, – там выключим.
Я ещё раз поклонился монахам, потом сельчанам. Вслед за мной и Виталий. Монахи тоже поклонились. Мы быстро пошли к церкви, чтобы обогнуть и скрыться от глаз здешних обитателей.
Всё исчезло. Вернее сказать, изменилось. Вдали дома села Шмарное…
– Ну, Генка, – воскликнул Виталий, – признаюсь, перед толпой перетрусил.
– И не ты один, – выдохнул я. – А, кто бы не испугался на нашем месте?.. зато выяснили название прибора.
– Какое же?
– Не догадываешься?
– Что-то после беседы с древними жителями Белгородчины туго соображаю.
– Машина времени!

4. На юг области
Когда мы шли в сторону села, солнце склонилось низко, но лучи ещё прорывались сквозь редкие стволы. Нагретый за день воздух не остыл и обдувал тёплыми волнами. Обратная дорога показалась короче, как частенько бывает. Судя по расписанию, которое посмотрели ещё утром, автобус давно ушёл. Надеялись, кто-нибудь подбросит до города.
Вот и село. Вышли на улицу Луговую. Кстати, с этой улицы, от остановки шли утром. Но туда идти не имело смысла и стали обращаться к сельчанам, стучать в ворота, спрашивать, кто сможет отвезти в город.
Нам повезло, не прошло и часа, а мы уже заселились в гостиницу в Старом Осколе. Хотели устроиться в тихом месте, чтобы отдохнуть от пережитого за день. В комнате отдыха на железнодорожном вокзале даже сквозь закрытое окно слышали не только шум от поездов, но и частые объявления об их прибытии и отправлении.
Видеофайлы с записями отправили по электронной почте Михаилу Степановичу, заведующему нашей лабораторией. Поздним вечером от него пришло сообщение, в котором не только одобрил места и радиус охвата прибором, но и предупреждал о возможной опасности в связи с изменениями в функционировании прибора, напоминал об осторожности. Руководство нашего Центра должно решить стоят ли записи того, чтобы отдавать музейщикам. Утром намеревались поехать на другой объект. И так как запрета не последовало, то мы с вечера через администратора гостиницы заказали такси, чтобы рано утром добраться до автовокзала.
В 7. 15 автобус повёз опять на юг, через большую часть области к городу Шебекино. Ехали почти три часа.
Уютный, ухоженный городок с чистыми улицами, отремонтированными двух и пятиэтажными домами. Но нам надо дальше на северо-восток, в село Крапивное. Недалеко, всего в пяти километрах от Шебекино. Пешком не пошли, потому что времени на включение прибора останется гораздо меньше, чем хотелось. Автобус идёт туда не скоро, ждать почти полтора часа, тоже трата времени. Поэтому придётся опять брать такси. Посмотрели расписание обратно. Запомнили, что последний рейс автобуса из села отправляется в 17. 55, надеемся, что к этому времени освободимся. Если опять начнётся «двойное видение», то «задерживаться» надолго «в прошлом» не стоит.
Пока ехали, Виталий расспрашивал у таксиста о названиях местных рек.
– Недалеко от Шебекино есть река Нежеголь, – сказал водителю Виталий. – Да ещё и с ударением на первом слоге, с непривычки даже произносить затруднительно. Скажите, откуда такое название?
– Никто не знает. Пытались давно выяснить так и толком не поняли. Одни говорят финно-угорское название. Но откуда тут они? Ведь те жили севернее и намного. Другие считают, что осталось с древних времён, когда тут обитали предки славян. Мы то привыкли и не замечаем странности, а приезжие всегда спрашивают. Сказать то нам нечего.
– На карте видел, что здесь где-то есть речка Корень. Тоже название странное. Река и вдруг Корень!
– Да, в Нежеголь впадает Корень, которая течёт через несколько сёл. И через Крапивное. Так об этой речке кое-что известно. Краеведы постарались. Говорят, что раньше, к примеру, в начале 19-го века эту речку называли ещё Мокрым Корнем. А всё от того, что речка та вбирала много разных родников и ручейков, что струились по дну оврагов и балок, вытекали из болот. В низине, где росли деревья заливало вешними водами и подолгу корни находились в воде. Такое мокрое и заросшее место затруднительно для прохода конницы и татарские отряды с южных степей обходили эти земли. Но не всегда. Бывали, видимо засушливые периоды, когда воды не оставалось. Не от хорошей жизни цари на юге строили крепости, заселяли слободы, всё для обороны, чтобы не уводили людей. Сколько русских продано было в рабство! За века сотни тысяч! А начали заселять земли, рубили лес, строить из чего-то надо. И ручьёв стало меньше, вот и Мокрый Корень остался по привычке только Корнем. Мелкой речушкой, да и Нежеголь ненамного полноводнее.
Таксист привёз на северо-западную окраину села, недалеко отсюда на взгорке располагается Крапивенское городище.

5. Городище
Данный объект оказался сложнее, так как находится в пределах видимости местных жителей и больше по площади. Ниже, вдоль него с одной стороны тянулась улица с частными домами, с другой – извивалась река Корень. В радиус охвата прибора могут войти дома или жители увидят то же, что и мы. Вспомнили: музейщики предоставляли карты местности нашему начальству. Михаил Степанович не сказал, видело ли руководство Центра точное расположение объектов. Да и мы не придали значения близлежащим строениям. Никаких особых по этому поводу инструкций не получили и станем действовать по обстоятельствам.
Нам удалось немного скорректировать поиск нужных энергетических следов, проще говоря, перенастраивать прибор на тот или иной век. Удивляемся, почему раньше не додумались как это сделать. Конечно, хотелось управлять до нужного нам года, но, как оказалось сами плохо владеем тем, что придумали и создали. В гостинице возились весь вечер и полночи.
Мы выбрали относительно ровный участок и расположились с прибором на треноге. Настроили на одиннадцатый век. Включили. И отшатнулись. Полумрак. Честно признаюсь, струхнул. Вскоре услышали какие-то звуки, будто из-за стены. Виталий осветил пространство фонариком. Деревянные перегородки, охапки сена. Ещё запахи. Учуяли смешение ароматов высушенных трав и навоза, причем, какого конкретно определить затруднились. Похоже, что угодили в хлев. Придётся снимать прибор с треноги и опять нести.
Светло-голубое небо проглядывало между полчищами кучевых облаков с сизоватыми подошвами и слепяще белыми клубами сверху. Их теснили и расползались снизу серые рыхлые тучи. Откуда-то слева раздавались то гулкие, то звонкие звуки, будто ударяли металлом о металл. Но на колокольный звон совсем не походили. Куры рылись в земле, выискивали чего-то в траве. Вокруг небольшой двор, окружённый бревенчатыми постройками на разной удалённости от нас.
Не спеша продвигались вдоль стены хлева, заглянули за угол. Нам захотелось стать невидимыми. Во все стороны от нас кипела жизнь. Прямо, на самой верхней части кряжа серо-коричневатый частокол огораживает большое поселение. Из-за заостренных концов высоких брёвен частично видны стены и крыши церкви и большого строения, возможно, крепости. Мы оказались на окраине одного из поселений, наверное, посада. По склонам кучковались ещё несколько. Отсюда увидели в открытый дверной проём – источник металлического звона. Двое били молотами, скорей всего, кузнецы.
Вообще местность была и знакомой, и неузнаваемой. Кряж, на котором находились возвышался над округой гораздо больше. В низине с восточной стороны протекала река, но более широкая. Почти под нами с берега в воду уходил бревенчатый причал. Возе него большая лодка. Нет, это слово не подходит. Назову условно: судно. От борта по сколоченным брёвнам мужчины в сероватых рубахах и портах перекатывали бочки и несли тюки. Дальше по реке шли в нашу сторону и от нас похожие суда. Под нашей стороной имею ввиду весь комплекс поселений на этой протяжённой меловой горе. С западной стороны, в низине, там, где в современное нам время улица с жилыми домами, огородами и садами, здесь на лугу и среди редких кустов паслись коровы, лошади, козы, овцы. Перед рекой тоже кое-где паслась живность. Среди зарослей рогоза и камыша возились утки и гуси. Несколько женщин стирали одежды на берегу или на маленьких причалах, полоскали с узких лодок, видимо, однодревок. У берега и у причалов теснились лодьи разной длины и ширины. Некоторые отплывали, другие наоборот, пристали. Мужчины сновали с мешками, тюками и коробами туда и оттуда.
Вдали, за рекой луга чередовались с рощами, вздымались высокие холмы с меловыми выступами, блестели голубизной ручьи. Дальше вдоль реки виднелись поселения с судами и лодками, точнее лодьями возле них. Поля огромными лоскутами желтели по обе стороны от реки.
Нас удивили низкие дома. И, чем ниже по склону, тем приземистее. Предполагали, что это хлевы для коз и овец, но заходили туда и выходили только люди. Присмотрелись внимательнее и поняли: ниже по склону больше наносной земли, грунта, а низкие, потому что углублены в землю. Так летом прохладней, а зимой теплее. Тем более, что вырытым грунтом присыпаны стены снаружи, что придаёт домам ещё меньшую высоту, будто вросли в землю.
На относительно ровной площадке женщины предлагали из своих корзин домотканые полотна, глиняные миски, деревянные ложки, куриные яйца. Мужчины продавали изделия для упряжи лошадей, плетёные корзины и короба разных размеров, резные игрушки для детей, и много ещё чего, не очень понятное для нас. Народ толпился, стоял гул голосов. И текли людские ручейки на берег к лодьям, грузовым судам и обратно к торговому месту.
И ещё заметили нескольких мужчин одетых совсем не так, как большинство. Некоторые из них что-то предлагали из коробов, ещё несколько ходили между другими торговцами. Одеты были в прямые одежды синих и зелёных тонов, расширяющиеся к подолу с разрезами по бокам. Да это же блио – одежда жителей западноевропейских стран, видели на старинных миниатюрах и гравюрах. В боковые разрезы виднелись светлые туники до колен. Сквозь разрезы блио у локтя также показывались рукава нижней одежды. Ноги обтягивали штаны-ноговицы – шосс, покрывающие ступни, икры и колени. Выше нам не видно, одежда закрывала. Но слышали от историков, что выше носили брэ – предок мужских панталон и трусов. Что же у них в коробах? У Виталия зрение вдаль получше, рассмотрел ткани: жёлтые тонкие, просвечивающиеся на солнце, когда их вынимали и коричнево-красные плотные. Иноземные гости приезжают не только продавать, но и покупать. Да и вообще присматриваются, что и где лучше устроено. За пушниной, небось приехали. Может быть, такие купцы рассказывали на родине о мельницах на быстрых реках, о выгодном трёхпольном севообороте, показывали изделия из металла для пахоты и для обороны. И постепенно эти новшества внедрили франки, и другие. Только на Руси потом настали трудные времена: так называемая, феодальная раздробленность, где родственники воевали друг с другом за власть и богатство. В западных странах эту «болезнь» прошли на четыре-пять веков раньше. Затем на нашу землю пришли монголо-татарские орды и уничтожили много городов, погубили тысячи, увели немало ремесленников… Ну, это я отвлёкся. Сейчас мы в «домонгольской» Руси.
Со дворов слышался стук топоров, шуршание гончарного колеса, скрежет мельничного жернова, фырканье лошадей, собачий лай и много других звуков, для нас трудноопределимых.
Ветер усилился, расползлись серые лохматые тучи. Мелкие и редкие капли робко коснулись наших лиц, провалились сквозь травинки. Потом, словно осмелев, зачастили. Казалось, что люди не замечают дождя. Тем временем, к большому причалу пристало очередное судно.
Мы стали укрывать прибор. Предусмотрели давно. От дождя, снегопада и очень жарких солнечных лучей имелся своего рода зонтик, больше в переносном смысле. К сожалению, сигнал немного искажался, картинка могла иногда слегка трепетать. Пока мы возились, скорый дождик закончился и тучи двинулись дальше на восток. Убрать зонтик выходило быстрее, чем установить.
Шёпотом обсуждали, не пора ли выключать, ведь обозрели достаточно, как заметили, что по причалу к берегу идёт группа мужчин, одетых, будто арабы. Чернобородые и смуглые в чалмах охристого цвета и коричневатых халатах, кожаных сапогах. Сначала опешили. Откуда они тут? Потом вспомнили. В Новгороде археологи обнаружили дирхемы, тонкие и маленькие арабские монеты. Так что сюда, южнее Великого Новгорода арабам добраться, быть может, легче и быстрее.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71469463?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.