Смех и только!
Смех и только!
Вячеслав Марченков
В книге рассказывается история обычного человека, который пытается найти работу и изменить свою жизнь. Однажды он встречает соседа, который предлагает ему подработку – распилить дрова в деревне. Там герои попадают в странные и забавные ситуации, которые заставляют читателя улыбнуться. Книга полна неожиданных поворотов и комичных моментов, которые не оставят читателя равнодушным. Это история о том, как важно не сдаваться и идти вперёд, даже если путь кажется трудным и полным препятствий.
Вячеслав Марченков
Смех и только!
Без смешного нельзя понять серьезное, и вообще противоположное познается с помощью противоположного.
Платон
Самая обыкновенная история
Голова трещала, как пионерский барабан на зорьке. Во рту пересохло, но думать о том, чтобы встать и пойти на кухню выпить холодной воды из-под крана, было не подходящее время для этого. По квартире с видом разъярённого тигра носилась жена. Я приоткрыл один глаз.
– Не делай вид, что ты спишь! Отвечай мне. За что ты пьёшь? Только не говори, что тебя все время угощают твои друзья. Ты собираешься устраиваться на работу, или так и будешь всю жизнь сидеть на моем горбу?
Слова сыпались из неё бесконечным потоком, и перечить ей не то что не хотелось, а просто не было никакой возможности.
– У меня пальто скоро прирастёт к телу, как панцирь к черепахе, дети разуты. Да что ж это такое творится?
Оставалось одно, не шевелясь, выдержать паузу, пока жена сама по себе успокоится.
Наконец пик возмущения прошёл, и я решился ответить ей:
– Ну ладно, котик, не ругайся. Погорячились, и хватит. Ты меня убедила, бросаю маяться дурью и завтра же иду устраиваться на работу.
Жена первый раз за время нашего разговора посмотрела мне прямо в глаза и уже смирным, оттаявшим голосом сказала:
– Верю!
На следующий день ранним утром, выйдя из подъезда дома, я решительно настроился найти себе работу. Водительское удостоверение, военный билет, трудовая, все было при мне, и я твёрдой походкой двинулся к центру общения нашего города – рынку! Не прошёл я и одного квартала, как меня на велосипеде догнал сосед по подъезду. Гена, так его звали, был лет на десять старше меня, но телосложением походил на десятиклассника. Этот аферист, да к тому же неисправимый лентяй, всю свою несознательную жизнь работал, а правильнее сказать числился, на заводе снабженцем и вечно попадал в какие-то совершенно невероятные приключения.
– Здорово, сосед! Куда путь держишь?
Весело и быстро, как из пулемёта, застрочил Гена.
– Да вот, иду искать работу,
Ответил я, надеясь поскорее от него отвязаться. Но не тут-то было. Я угодил в «яблочко".
– Слушай, тебя мне сам бог послал.
Обрадовался он.
– Постоянную работу ты всегда успеешь найти, а у меня как раз сейчас есть хороший калым.
– Какой?
Уже с неподдельным интересом отозвался я.
– Моей тёще в деревне дрова привезли. Надо попилить. Бензопила есть, бабки плачу я. Одному в облом, твоё дело подавать хвосты.
Меня это устроило, мы ударили по рукам. Я сбегал к приятелю за велосипедом, и без лишних сборов мы покатили в деревню.
Началось все с того, что племянница тёщи моего компаньона решила заколоть поросёнка. Нас попросили помочь и отказать, естественно, было нельзя. Резать взялся её сосед, дока в этих вопросах, дед Иван. К этому делу он подошёл обстоятельно, не торопясь. Прежде всего, мы выпили, так сказать, за успех нашего мероприятия, потом повторили за наше здоровье, потом за богатство в доме, и только после этого решили приступить к делу. Хозяйка, видимо, деньги на корм для своего питомца не экономила, поэтому свинья, которую мы увидели, весила, по меньшей мере, пудов двадцать. От вида этого зверя у меня по всему телу пробежали мурашки, и самогон, не усвоившись в организме, выступил испариной на лбу. Но отступать было поздно. Племянница, открыв калитку загона, ушла, сославшись на жалость к своему воспитаннику, но жалеть надо было не его. Поросёнок, словно чувствовал опасность и с диким визгом таскал нас троих по загону. Все, что мы смогли сделать, так это набросить верёвку на шею бедолаге, и привязать её к калитке. Дальше дело не шло. Необходимо было срочно промочить горло и обсудить новый план действий. Мы вошли в дом, налили по рюмке, выпили, и стали громко спорить, доказывая друг другу, как лучше выйти из создавшегося положения. Решение пришло само собой. В разгар нашего спора вдруг отворилась дверь, и на пороге мы увидели хозяйку с удивлением на лице:
– А поросёнок-то где? – воскликнула она.
– Как где?
Теснясь в двери, мы выскочили во двор. Поросёнка, калитки загона и половины забора в придачу не было. След тянулся куда-то за дома, к лесу.
– На вольные хлеба подался.
Изрёк Гена.
– Да, на рынке нынче мясо в цене!
Поддержал его дед Иван.
Я же, глядя на растерянный вид хозяйки, от комментариев отказался. Ей было явно не до смеха. Искать сумасшедшую свинью мы напрочь отказались и вернулись к своему непосредственному делу, ради которого и приехали. Но внутри нас, к сожалению, уже проснулся бес, который не просил, а требовал ещё возлияний. Пока Генкина тёща помогала племяннице в розыске пропавшего животного, зять тщательно обследовал жилище в поисках спиртного и нашёл целую флягу с уже отстоявшейся брагой. Двоим, пить было скучно, поэтому, оставив дрова на потом и погрузив флягу на один из велосипедов, мы отправились в обратный путь. Кто же мог знать, что он окажется намного длиннее, чем предполагали. Останавливаясь, время от времени, мы проверяли содержимое фляги на вкус, пока притяжение земли не стало чувствоваться так явно. И наконец, хмель победила нас окончательно. Завернув на одну из полянок, встретившейся нам по пути, мы решили немного отдохнуть. Мой друг тут же отошёл ко сну, да и мои веки мало-помалу стали тяжелеть. Но то, что произошло в следующее мгновение, решительно лишило меня и сна, и хмеля. На поляну, таща за собой на верёвке калитку от загона, с визгом и хрюканьем выскочил тот самый поросёнок, за которым охотилась вся деревня. Глаза его сверкали, как два уголька от костра, рот был открыт, и из него пузырями стекала пена. Я почувствовал, как волосы у меня на голове стали в вертикальное положение и глаза медленно, но уверенно вылезают из своих орбит. Но это было только начало.
– Привет, братан!
Прохрипел он, обращаясь ко мне.
– Ты мне не поможешь?
От страха я онемел. Руки и ноги отказались подчиняться мне окончательно. Между ног ощущалось тепло недавно выпитой браги.
– Да ты вообще потух!
Продолжал он, видя моё шоковое состояние.
– А недавно кидался на меня, как петух на квакушу. Э, очнись! Не надо думать, что я твоя белая горячка. Она придёт, но потом. А сейчас мне нужна твоя помощь. Избавь меня от верёвки с калиткой, кстати, которую ты, вол чара, на меня и набросил.
Кабан подтащил ещё ближе ко мне дверь:
– Вы все-таки у меня в долгу. Надо же, чуть-чуть под нож не пустили. Чё, свежатиной захотели?
Страх понемногу стал отпускать мою бренную душу, и я прошептал:
– Ты кто?
– Конь в пальто! Не видишь, что ли? Кабан я, кабан!
– Я умер или сплю?
Вырвался из меня глупый вопрос.
– Нет, ты в цирке, а я, пони с тележкой!
Пошутило животное. Чтобы окончательно рассеять сомнения по поводу моего сумасшествия, я несколько раз сильно толкнул в бок товарища. Гена выругался и открыл глаза, но, когда увидел стоящего на поляне поросёнка, смог только еле слышно выдавить из себя:
– Допились!
А после того как животное заговорило, он вообще ошалело открыл рот, и больше от него никто не услышал ни слова. Кабан тем временем продолжил:
– Слушайте, мужики, так вы сейчас на консилиум соберёте всю деревню. Почудили и хватит. Помогите мне избавиться от этой ерунды,
Он пятачком ткнул в калитку,
– и я исчезну, как мираж.
Зверь улыбнулся, показав ряд жёлтых зубов. Надо было что-то предпринимать. И я, собрав в кулак последние остатки мужества, на коленях подполз к нему. После чего, стал развязывать узел, который сам и завязывал. Руки не слушались, а поросёнок хрипел мне на ухо:
– Ты только посмотри, приятель, как я верёвкой лопатку стёр, до крови,
И он повернулся ко мне боком, демонстрируя правую ногу, на которой и в самом деле было красное пятно.
– Но зато грамотно следы запутал. Вряд ли, они меня теперь найдут, если вы не сдадите. – Кабан внимательно посмотрел сначала на Гену, потом на меня и сам себе ответил:
– Нет, не расколитесь, свои в доску!
Тем временем узел на верёвке поддался, и зверь оказался на свободе.
– Куда ж ты теперь?
Осмелел я.
– Скоро зима, замёрзнешь!
– Ничего, мир не без добрых людей, в полесье подамся, там нашего брата жалуют, зимой подкармливают. Семьёй обзаведусь. Ты-то женат?
Спросил он меня.
– Небось, холостяком озорничаешь?
– Да нет, женат.
Промямлил я.
– Отчего тогда брагу хлещешь, как я пойло? Влетит вам от Михайловны, это её фляга, узнаю. Она часто в закутке у меня от деда её прятала, сегодня, наверное, гнать собиралась. Вы ей помогли, избавили старушку от лишних хлопот.
И он, смеясь во все горло, захрюкал.
Не знаю, долго или нет, пришлось бы нам терпеть его остроты, но где-то недалеко послышались приближающиеся человеческие голоса, и кабан замолчал, прислушиваясь. А потом тихо, почти шёпотом, произнёс:
– На хвосте повисли. Ладно, теперь я налегке. Спасибо, братцы, век не забуду!
Поросёнок на прощание опять хрюкнул и исчез в кустах.
– Не знаю как ты, а я уж точно век не забуду!
Не понятно кому громко сказал я и посмотрел на Гену. Выражение его лица не изменилось с тех пор, как он впервые увидел животное. Такой же безумный взгляд, и глупая улыбка. Что у меня сейчас не вызывало сомнений, так это то, что мой товарищ тронулся умом! Сам себе я казался вполне вменяемым. Пытаясь привести друга в чувства, я стал ладошками бить его по щекам, но в ответ получил сильный апперкот в челюсть. Так, что очнулся я от едкого запаха нашатыря. Гены рядом не было. Надо мной в белом халате склонилась какая-то незнакомая, женщина.
– Слава богу!
Прозвучал, как будто издалека, её голос:
– Живой! Ну, у вас, милые мои, и аппетит на спиртное! Это ж надо, без закуски, на двоих браги вылакали больше половины фляги. Откуда на это здоровье берётся?
– Нашли свинью?
Зачем-то спросил я женщину.
– О-о-о, и этого надо везти в больницу. Сильное алкогольное отравление.
Как приговор, услышал я ответ.
– Пропадают мужики на глазах!
– Все-таки, белка!
Мелькнула мысль, но из окна «скорой» всё, же заметил калитку, лежащую на поляне.
P. S.
Я выписался из больницы, бросил пить, нашёл хорошую работу, в общем, все у меня нормально, а вот поросёнка так и не нашли!
Случайность!
Серые тучи, как воины никому не ведомой страны, надвигаясь с севера, медленно, но уверенно, шаг за шагом захватывали небесные просторы. И вот уже все небо было в их власти. На землю белым десантом посыпался снег. Посадив жену в автобус, я помахал ей рукой, крикнув вслед, что вечером постараюсь встретить. Поднял воротник на куртке, и в который раз уже вспомнил наше знакомство, как будто это было ещё вчера. Вот так же, как и сегодня, шёл снег. Совсем юная, лет восемнадцати, девушка подала мне сигареты и сдачу из окна табачного павильона.
– «На практике, что ли»
Усмехнувшись, подумал я, не забыв поблагодарить её. Забрал покупку, развернулся и пошёл к белой «девятке», ждавшей меня у тротуара.
– Давай быстрее.
Закричал из автомобиля таксист.
– Время, деньги!
– Это уж точно!
Не стал возражать я и запрыгнул на пассажирское сидение.
– Так куда едем?
Ещё раз уточнил водитель, выруливая на дорогу.
– На кладбище!
Отозвался я. Таксист резко крутанул баранку, снова поворачивая на обочину.
– Не рановато ли?
Изумлённо переспросил он, повернувшись ко мне.
– Ты меня не так понял.
Ответил я и назвал улицу, расположенную рядом с городским кладбищем. Потому, что именно там, жил мой старый друг детства Саша, или Санек, как называли его близкие друзья, с женой Ирой и маленьким сыном Иваном. За что только любила его жена, было абсолютно непонятно. Маленький ростом, курносый, с залысиной на лбу, любивший вкусно покушать, о чем говорил его довольно приличный живот, и вдобавок ко всему не пропускавший, ни одной, женской юбки. Но сердце женщины, загадка для мужчины! Он давно звал меня в гости, но из-за плотного графика работы мне все не удавалось вырваться. И вот наконец-то время нашлось. Приехав по адресу, я расплатился за такси и нажал кнопку звонка, притаившуюся на заборе. Дом у Сани свой, с евро окнами, из красного кирпича, за высоким деревянным забором, одним словом, крепость. Минуты через две дверь открылась, и в проёме нарисовалась фигура моего друга. Мы обнялись, и, не спросив товарища о житейских новостях, и здоровье, как полагается в таких случаях, он сразу, затараторил:
– Моя, с сыном, уехала на выходные к тёще. Так что я сейчас тоже холостой. Молодчина, что приехал, будем отдыхать по полной программе!
Из чего следовало, водка, девчонки и бильярд. Саня вынул из чехла, висевшего на брючном ремне, сотовый телефон, быстро набрал номер и заговорил:
– Крошка, ты собираешься к своему хомячку? Нет, я не один, не поверишь, кто ко мне приехал? Да, Вовчик! У тебя что, свои люди в органах? А… ты им своя! В общем, так, немедленно хватай подругу и лети ко мне. Жду!
– Вернул на место телефон и опять обратился ко мне:
– Ну, как дела?
Я засмеялся:
– Ты кому звонил? Ленке, что ли?
– Ага!
Коротко ответил он.
Ленка, в отсутствие жены его пассия. Девушка красивая и знающая себе цену, в том смысле, что характер прескверный. Мы вошли в дом. Я разулся, сходил в ванную, вымыл руки с дороги и прошёл на кухню. Саша был занят сервировкой стола. Водка, аккуратно нарезанная колбаска в тарелочке, красная рыбка уже ожидали своей участи на столе.
– Это я удачно зашёл!
Вырвалось у меня.
– Красиво жить не запретишь!
В ответ произнёс Саня.
– Может, начнём спектакль без главных героинь.
Предложил я.
– Наливай!
Кивнул он головой, в знак солидарности, и водка забулькала по рюмкам.
– За что пьём?
Снова поинтересовался я.
– Чтобы у нас все было и нам за это ничего не было!
Вдохновенно сказал тост мой друг. И мы подняли рюмки, выпивая.
– Слушай,
Не удержался я от вопроса,
– Мы с тобой знаем друг друга уже тысячу лет. Рискованный ты, однако. Приглашаешь девчонок домой. А вдруг жена нагрянет? Сгоришь, как прерия!
– Это исключено!
Пережёвывая красную рыбу, ответил Саня.
– У меня все под контролем! Ну, а если что, то из любой самой безвыходной ситуации всегда найдётся лазейка, которой можно воспользоваться. Ко всему нужно относиться философски. Во всем надо искать свои плюсы. Возьмём, например, нашу ситуацию. Мы сидим здесь, выпиваем с девчонками, приезжает Ируська. Я не прячусь, а радостно её встречаю и говорю, что ко мне в гости приехал ты со своей девушкой и её сестрой. Расклад был понятен.
– Все оригинальное, просто!
Закончил Сашка, и в этот момент звонок на входной двери простужено замычал непонятной музыкой.
– А вот и наши артистки, спектакль начинается. Господа, тушите свечи!
Вдохновенно, как конферансье в театре, воскликнул мой товарищ и пошёл открывать дверь звонившим.
– Ну, знакомьтесь!
Прямо с порога взял в карьер Саня и вытащил из-за спины темноволосую девушку с голубыми глазами. Я от удивления широко открыл глаза и спросил:
– Вы меня не узнаете?
Передо мной стояла именно та девушка, которая сегодня в ларьке продала мне сигареты.
– Вот так встреча!
– Да уж, никак не ожидала увидеть вас здесь.
Ответила она тем же тоном. Саша тем временем все своё внимание уделял второй девушке, которую я знал. Это была Лена. Наконец мы расселись за столом, и Саня вернулся к теме нашего знакомства.
– Так вы знаете друг друга?
Обратился он ко мне.
– Да нет, сегодня случайно встретились.
Попытался оправдаться я.
– Ну, это сама судьба!
Изрёк мой товарищ и, указывая рукой на голубоглазую девушку, сказал:
– Наша принцесса, молчаливая и неподражаемая Лариса!
Я, как истинный джентльмен, поднялся со стула, склонил голову и произнёс:
– Владимир!
Все засмеялись. За столом с самого начала возникла, как говорят, тёплая и дружеская атмосфера. Саня, ничуть не хуже великого Аристотеля, философствовал на тему; – «Как, не работая прожить в этом мире?». Я травил анекдоты и рассказывал комические случаи, приключавшиеся в моей жизни. Вдруг, в самый разгар нашей беседы у хозяина дома заиграл телефон. Саша с невозмутимым видом поднёс трубку к уху. Все замолчали, а он, наигранно и шутливо произнёс;
– Алле!
Но в следующее мгновение от былого философа и юмориста, которого мы знали всего лишь минуту назад, не осталось и следа. Руки его задрожали, глаза забегали, как у зайца, попавшего в западню и ждущего неминуемой гибели. После некоторой паузы он произнёс:
– Мне крышка!
– Что случилось?
Тоже взволнованно спросил я.
– Жена за дверью!
Совсем тихо прошептал Саня. Все замерли, как истуканы. Оказывается, мы так громко смеялись, что не слышали, как в прихожей хрипел звонок на входной двери. Супруга товарища после долгого и бессмысленного ожидания додумалась позвонить мужу по сотовому телефону.
– Всё! Кина не будет, электричество закончилось!
Повторил я реплику Крамарова, но юмор в данной ситуации был совсем не уместен. Надо было срочно выручать друга из беды, благо он сам, не ожидая такого поворота событий, дал подсказку, как это сделать.
– Не делайте глупостей.
Произнёс я, прочтя на лицах у присутствующих явное беспокойство.
– Оставайтесь все на своих местах, в окна прыгать не надо. Разговаривайте, как будто ничего не случилось. Лариса, у нас с вами через месяц свадьба!
Ошарашил я её.
– Ну, а с Леной, вы сестры.
Потом поднялся со стула и пошёл открывать дверь. На кухне воцарилась мёртвая тишина.
– Иришка!
Воскликнул я, увидев на ступеньках крыльца жену товарища в позе пантеры, готовой к прыжку.
– Я уж и не рассчитывал увидеть тебя до свадьбы. Сашка сказал, ты у мамы.
– Какой свадьбы?
Опешила Ира, не понимая, о чем идёт речь.
– Ну как какой? Тебе что, Саня ничего не сказал?
Не давая ей опомниться, продолжал я.
– Женюсь я, женюсь!
И тут же сменил тему.
– Ну, мы здороваться будем? Ты что, не рада меня видеть?
– Да нет, Вовчик, конечно, рада.
Слегка подобревшим тоном произнесла Ирина.
– Просто не ожидала тебя сейчас встретить, думала, мой квазимодо прячется от меня.
– Да что ты, у тебя муж замечательный!
Похвалил я товарища. Мы обнялись и по-дружески поцеловались в щеку.
– Пошли в дом. Что ты в носках выскочил?
Наконец-то предложила она.
– За такой женщиной я не то что в носках, в одних трусах на Крайний Север пошёл бы!
Ира громко засмеялась. Когда мы вошли в дом, на кухне работал телевизор и Саня о чём-то в полголоса разговаривал с девчонками, потом выглянул в прихожую и нараспев замурлыкал, как кот:
– А вот и моя лапочка пришла, теперь твоя очередь веселить гостей.
И вытянул губы в трубочку для поцелуя, но супруга отвернулась.
– Не липни, подхалим.
Не особенно приветливо, сказала она, снимая сапоги с ног. Потом подошла к зеркалу, стоявшему в прихожей, поправила причёску и обратилась уже к нам обоим:
– Ну что, ухажёры, ведите, показывайте мне своих невест!
– Нет, Ира, любимыми женщинами не делятся даже с лучшими друзьями.
Хором ответили мы ей. Знакомил я! Первой, обняв за плечи, представил Ларису:
– Вот та единственная и неповторимая, которую так долго искал!
И это было истинной правдой!
– А это Лена, сестра моей избранницы.
Уже не так пылко указал я рукой на пассию бывшего философа.
– А вот моя хранительница семейного очага.
Попытался представить свою жену девушкам Саня,
– Зовут Ира!
– Меня никто не зовёт, я сама прихожу.
Резко оборвала его супруга. И здесь она была совершенно права. Мы, снова уселись за стол, Саша разлил водочку по рюмкам, произнёс тост и все выпили. Но как не пытался и я, и он, разрядить обстановку, ни чего не получалось. Разговор не клеился. Ирина, видимо, сильно сомневалась в нашей искренности, но виду не подавала. Нет, думал я, провести женщину в этих вопросах, невозможно. Она живёт не умом, а сердцем! Посидев, для приличия, ещё не много, мы, ссылаясь на дела, стали собираться на выход.
– Простите, что без скандала.
С каким-то скрытым смыслом пошутила Ира.
– Да нет, что вы, мы не в обиде.
Нашлась, что ответить ей, Лариса. Саня украдкой посмотрел на меня, но промолчал. Впереди у него явно намечался крупный разговор с объяснениями. Провожать нас никто, естественно, не пошёл. Отойдя на приличное расстояние от Сашиного дома, мы облегчённо вздохнули.
– Да!
Сказала Лена,
– В такие переделки, я ещё ни разу не попадала. Все, с женатыми мужиками завязываю, а то любилку мне запломбируют.
И весело засмеялась. Я тоже от души расхохотался, глядя на девчат. Потом остановил «Волгу», проезжавшую мимо, посадил в неё Алену и отправил домой. А с Ларисой мы ещё долго бродили по улицам города, не замечая, как идёт снег. Жизнь моя изменилась от нелепой случайности. А может, это была не случайность, может, так задумано кем-то там, наверху. Кто знает? Я поднял голову и посмотрел на небо. Оно все так же было затянуто тучами. Снег, не останавливаясь, сыпал и сыпал, и казалось, не было этому конца!
Голод, не тётка!
– Товарищи солдаты, сержанты и офицеры!
Командирским голосом, громко и не торопливо произнёс комбат. На плацу коробками повзводно стоял батальон, а перед ним, словно сирота, одиноко повесив голову, переступая с ноги на ногу, ёжился солдат.
– Какое наказание придумаете вы этому балбесу?
Строй взорвался смехом. Было понятно, о ком идёт речь, а комбат тем временем продолжал:
– Это ж надо, офицерский состав батальона оставить без завтрака, подорвать боеспособность нашей армии! Да ты шпион!
– Засланный казачок!
Закричал кто-то из строя.
– В военное время таких, как ты, расстреливали без суда и следствия.
Не унимался старый служака.
– Дайте ему пять суток «губы»!
Опять вмешался какой-то шутник.
– Нет, лучше отпуск!
Поправил его другой, и батальон снова задрожал от смеха.
– В моей практике,
Не обращая внимания на выкрики, растягивал слова комбат,
– Дай бог припомнить, такого случая не было. Ну, костью давились. На ходу теряли штаны, набитые хлебом. Расстройством желудка не в меру страдали, но такого! Сынок!
Обратился он к солдатику,
– Поделись с товарищами опытом, как ты смог в одиночку слопать целую выварку котлет? А помер бы ненароком? Что мне родителям отписывать пришлось бы? Ваш сын геройски погиб при выполнении задания в офицерской столовой? При этих словах старый офицер, а вместе с ним и подчинённые, неудержимо зашлись хохотом. Давая время всем успокоиться, комбат выдержал паузу, а затем скомандовал:
– Батальон, смирно! Капитан Бондарёв, выйти из строя!
Обратился он к командиру роты, из которой, видимо, был солдат. Чеканя шаг, из строя вышел офицер, ниже званием и моложе годами.
– Приказываю! Рядового Волкова на время несения службы в нашей части в наряд по офицерской и…
Здесь он опять фыркнул, сдерживая смех,
– Солдатской столовой не назначать!
– Есть!
Ответил ротный.
Уже полгода рядовой Волков, это я! Где-то там, за забором нашей части, остались мои родители, друзья, моя девушка, одним словом, гражданка! До дембеля ещё пыхтеть и пыхтеть, но сейчас речь не об этом. Я хочу вам рассказать о том, каким образом оказался в таком идиотском положении. Раньше, то есть до армии, я никогда не страдал припадками аппетита, проще говоря, обжорством, да и в начале службы со мной такого не было. Наверно, правильно говорят деды, «пока мамкины пирожки не выветрились. Но потом со мной что-то произошло. Времени, отведённого для приёма пищи, мне вечно не хватало, а прятать хлеб в карманы не позволяла гордость. Думаю, поэтому во мне и накопилась голодная злость ко всему съестному. Однажды я просто не смог с ней справиться. Это произошло вчера. Итак, все по порядку. Перед вечерней проверкой меня к себе в каптёрку вызвал наш старшина Лакашин, человек в годах, живший с юмором и спиртным в дружбе и не терпевший пререканий со стороны солдат, одним словом, прапорщик. В этот раз он был в явно хорошем расположении духа, потому что шутил, пытая своего зама, старослужащего Дивненко.
– Ну, что, хохляра, признавайся, куда замыкал пять банок тушёнки с «НЗ»? Обменял, сволочь, у «сверчков» на пиво или посылкой отправил своих бендеровцев кормить?
Тот, конечно, отнекивался, божился и крестился, что знать не знает, ведать не ведает, куда проклятая свинина могла деться, лукаво глядя на старшину:
– Товарищ прапорщик, зря вы меня обижаете! Месяц назад сами докладывали ротному, что крысы три «парадки» и два бушлата сожрали, падлы. Скорее всего, тушёнкой они закусывали.
Лакашин ничего не успел сказать, так как в это время в разговор вмешался я:
– Можно, товарищ прапорщик?
– Можно Машку за ляжку, козу на возу, а всё остальное, разрешите! Понял, солдат?
Не оборачиваясь ко мне, сострил старшина:
– Так точно, разрешите?
Исправился я.
– Входи, рядовой Волков. Вызвал я тебя потому, что стране угрожает опасность.
Начал он издалека.
– Ефрейтор Левчук, находясь на боевом задании в офицерской столовой, потерял равновесие и подвернул ногу, пришлось срочно эвакуировать в тыл. Передовая ждёт подкрепления! Поэтому приказываю: Бросай «Катю» (так называют полотёр), одевай сапоги-скороходы и мигом в столовую.
– Есть!
Отчеканил я и пулей вылетел из каптёрки.
– Ну, Лева, ну, гад!
Крутились у меня в голове мысли о сослуживце.
– Надо же, закосил!
Пословица: «Держись подальше от начальства, поближе к кухне», не всегда соответствует действительности, особенно в армии. И вот почему. Прибежав в столовую, первым делом я обратился за инструкциями к шеф-повару. Она же по совместительству и заведующая, женщина, возрастом не старше моей мамы, но комплекцией больше похожая на мясника из лавки.
– Слушай меня внимательно, сынок!
Начала она;
– Во-первых, начистишь картошки. Во-вторых, почистишь от нагара плиты, подметёшь и помоешь полы, вынесешь мусор, наточишь ножи…
Здесь заведующая запнулась, набирая воздуха в лёгкие, но, подумав немного, сказала:
– Ладно, хватит пока и этого. Смотри, если что-то пропадёт, порублю на отбивные!
Сомневаться в искренности этих слов, судя по её виду, не приходилось.
– Приду, проверю!
Уходя, добавила она.
– Вы даёте мне нереальные планы!
Крикнул я вслед известную фразу, но так, чтобы никто не услышал. От запаха продуктов, висевшего туманом в столовой, сводило живот. Недавний ужин для желудка остался не замеченным, и я ради любопытства заглянул в кастрюлю, стоявшую на плите. О господи! Лучше бы я туда не заглядывал. Повара, для того чтобы не возиться рано утром, приготовили котлеты заранее. Оставалось их только подогреть и подать к завтраку. Грамотно сделали, что тут скажешь? Одного не предусмотрели они. Это, голодного солдата в «наряде». Увидев котлеты, я окончательно потерял власть над собой, руки произвольно потянулись за ними.
– Только одну!
Попытался образумить я себя, но не тут-то было. За первой последовала вторая, за ней третья, четвертая… После восьмой или девятой я сделал передышку, чтобы промочить горло водой. Глядя на кастрюлю с котлетами я понял, что мне конец. Ничто теперь не могло спасти меня от расправы. Успокаивало одно, умирать буду не голодной смертью!
Мои челюсти, как жернова, перемалывали котлеты, уничтожая боевой запас офицерской столовой. Когда я увидел дно кастрюли, живот уже раздулся так, что пришлось расстегнуть ремень и пуговицы на брюках. Желудок давно насытился, но оставлять недоеденными котлеты мне показалось кощунством и расточительством! А когда с проверкой нагрянула заведующая, в глазах у меня уже плыли разноцветные круги, голова кружилась, и я с трудом держался на ногах, но жевал! Она поняла все сразу, вызвала «дежурку» и меня в срочном порядке, как и предшественника, отвезли в санбат. Там быстренько сделали клизму, после которой я всю ночь дежурил на унитазе, а утром
отправили в часть.
Вот так я и оказался здесь, на этом плацу, полным идиотом, и посмешищем для всего батальона. Голод не тётка! Ну да ладно, с кем не бывает!
Шутка!
Земля медленно отходила от холодной зимы. Растаявший недавно снег наполнил талою водой реку, которая тут же затопила луга и низины. Но и её власть длилась недолго. Отступив, она оставила после себя разбросанные повсюду глубокие лужи и мокрую жёлтую прошлогоднюю траву. Лишь кое-где на возвышенностях под ярким весенним солнцем земля просохла, сразу же пустив зелёные ростки. Природа просыпалась. Птицы возвращались из дальних краёв на знакомые, обжитые места. Косоглазые зайцы, сразу почуяв тепло, и трусливо озираясь по сторонам, сбивались парами. А в водоёмах на бой пошла рыба. Здесь-то всё и началось. Азартом рыбалки заболело всё мужское население окрестных деревень. Ничто не могло удержать их дома, даже рыбоохрана, исполнявшая, как всегда, добросовестно свои обязанности. Пасха в этом году была ранняя, и многие, отдав дань уважения памяти родным и знакомым, прямо с кладбища отправлялись на ночёвку, прихватив с собой экраны, сачки и сети. У железнодорожного моста, там, где река на булыжниках превращалась в некий водопад, собралась одна из многочисленных компаний. Здесь, несмотря на то, что русло реки было узким, места для рыбалки хватило всем. Расставив снасти, мужики развели костёр, расстелили походную скатерть, выложили на неё нехитрую закусь вместе с выпивкой и уселись, ожидая улова. Завязался разговор. Здоровый и высокий парень с впалыми щёками и острым подбородком, которого звали Николай, спорил с менее крепким на вид, но полнее лицом, Пётром о способах ловли. Они так увлеклись спором, что пропустили ходивший по кругу стакан, наполненный деревенским самогоном. Заметив эту оплошность, приятели тут же сменили тему, переключившись на водку.
– Спорим, я стакан самогона с земли подниму зубами, не пролив ни капли, и выпью, даже кадык не дёрнется!
Приподнимаясь с места, сказал Петро.
– Брешешь!
Ответил Коля, и многие сидящие рядом мужики поддержали его.
– На что спорим?
Не унимался спорщик.
– Если сможешь, бутылка с меня! Если нет, ты бежишь за пузырём! Согласен?
Не веря в успех собеседника, предложил Николай. Круг раздвинулся шире, освобождая место для циркового номера. В центр поставили наполненный стакан с самогоном, а Петру, леской связали за спиной руки. Он стал на колени, наклонил голову, зубами уцепился за стакан и выпил всё до дна, ни разу не дёрнув кадыком. Секрет этого номера выяснился сразу. У Петра не было двух зубов, отсутствие которых он искусно прятал верхней губой. Мужики громко засмеялись, а проспоривший приятель поднялся и отправился за призом. После недолгого отсутствия он вернулся с бутылкой мутной жидкости в руках. Поставив её в центр круга, Николай предложил проверить снасти, так как начинало темнеть. Все поднялись, и на некоторое время поляна опустела. Улов выдался на славу. Петя притащил двух щук, весивших не менее двух килограмм каждая. Кто-то принёс окуней. Одним словом, никто не вернулся пустым. Последним пришёл Коля. Выглядел он поникшим, сумрачным, и все поняли, что неудача и здесь преследовала его неотступно. Чтобы хоть как-то поднять другу настроение, Пётр налил ему стакан самогона, но тот отказался, сославшись на головную боль. Не придав этому значения, остальные выпили. Когда закончилось спиртное, солнце давно уже скрылось за лесом, но сматывать снасти никто не захотел. Сбросившись, кто сколько мог, собрали приличную сумму на выпивку. Осталось решить, кто пойдёт. Никому не хотелось покидать насиженное место. И здесь неожиданно эту проблему вызвался решить Николай. Удивлённо посмотрев на него, мужики отдали деньги. Но стоило тому отойти, решили проследить. Очень уж было интересно, откуда так быстро в прошлый раз появилось спиртное. Петя и ещё один доброволец по имени Сергей, который был моложе, но физически крепче напарника, отправились следом. Отойдя в направлении деревни с полкилометра, посыльный развернулся и направился обратно к реке. Но не к пославшим его товарищам, а в сторону кладбища, находившегося за рекой. Преследователям стало ясно, откуда самогон. Шла пасхальная неделя, и на могилах, естественно, усопшим оставляли наполненные этим напитком рюмки. Чтобы проучить спекулянта, решили его напугать. Время близилось к полуночи, когда шутники, опередившие ходока, спрятались за могилками. Сосновый лес, раскачиваясь на ветру, перешёптывался ветвями, а на могилах по крестам хлопали памятные ленточки. У затаившихся парней от этой кавалькады звуков бежали по телу мурашки, но признаться, друг другу, конечно же, было стыдно. Когда, наконец-то, во тьме показалась фигура Николая, им стало немного легче. Петя, привстав на одну коленку, засунул два пальца в рот и стал тихонько посвистывать. А Сергей стал на четвереньки и зарычал не понятным зверем. Но в этот момент театрализованное представление нарушила чья-то рука, опустившаяся на плечо Петра, и раздался незнакомый голос:
– Мужики! У вас не найдётся сигаретки? Не курил уже тысячу лет!
Обернувшись, он увидел перед собой грязное, небритое лицо. Сергей с четверенек взял низкий старт и рванул так, что грязью из-под ног обдал своего друга. А Пётр почувствовал, как волосы на голове встали дыбом и мгновенно поседели. Пальцы застряли в горле, в глазах побежали разноцветные круги, и он потерял сознание. Только потом, в больнице, Николай рассказал ему, как спас его от неминуемой смерти, вытащив пальцы изо рта, что напугал шутников простой бомж, ночевавший на кладбище, для которого Пасха, это рай, и закусить, и выпить, всё в одном месте. Единственно, с чем напряг, так это с куревом. Но даже такие объяснения не вернули психику товарища в прежнее состояние. С той поры он начал заикаться и замкнулся в себе. Но была и положительная сторона этого случая. Пётр бросил пить и вскоре женился. Вот такие шутки бывают в нашей жизни.
Хотите, верьте, хотите, нет!
Чёрной неблагодарностью отплатим мы нашим предкам за кровь, пролитую ими во имя мира и жизни на нашей земле, если не защитим их достоинство, их честь, героизм и мужество. Сейчас не отдельные люди, а целые страны хотят показать те события не столь катастрофическими для всей планеты, принизить значение моего народа в достижении мира, коверкая события и факты. Нагло смеются над подвигами наших предков. Они не хотят вспоминать о тех миллионах наших соотечественников, павших в кровавой бойне двадцатого века. Я, как внук ветерана, с болью в сердце смотрю на это безнравственное и умышленное оскорбление моей страны. Моя душа полна возмущения, потому что только мой народ, народ-победитель вправе отделять реальность от вымысла. Он заслужил это своей кровью. Только мой народ имеет право шутить и смеяться над собой, потому что он – герой!
По дороге, жёлтой змеёй ползущей от леса к деревне, шатаясь из стороны в сторону и горланя песню, шёл человек:
– «Пошёл солдат в широко поле, на перекрёсток трёх дорог, нашёл солдат в широком поле травой заросший бугорок…»
Солнце только что опустилось за лес, и в летнем безветренном сумраке голос эхом отзывался где-то в лугах за деревней. Ребятня, оседлавшая бревна, аккуратно сложенные у забора на выгоне, громко захохотала в ответ.
– Васек! Дед твой идёт!
Сквозь смех сказал кто-то из них. С бревна поднялся рослый и крепкий не по годам, лет четырнадцати, парень. Присмотревшись, он промямлил:
– Ага, Тимофеевич. Прячьте всё и прячьтесь сами. Щас рассказами одолеет всех. Я пошёл за бабусей, пусть сама забирает его.
– Да ладно, Вась! Не гунди.
Остановил его один из товарищей.
– Он у тебя спокойный, не в пример «лысому». У того вечно в кармане молоток лежит.
Давай басни послушаем, они у него классные, лихие.
– Ну, как хотите!
Вася опять уселся на место. Поравнявшись с ребятами, дед сначала хотел пройти мимо, но задор, ёжиком сидевший в его нестареющей душе, не дал этого сделать. Круто развернувшись, он подошёл к ним.
– Здорово, орлы!
Хрипло обратился старый вояка к молодёжи.
– Что молчите, ёшкин кот? Али языки проглотили, или героя испугались?
Детвора захихикала.
– А, живые! Значит, есть порох в пороховницах!
– Дедуль! Пошли домой!
С бревна опять поднялся его внук, но старика было уже не остановить.
– Ты какого полку будешь, гренадёр?
– Тимофеевич ! Это же Васька, твой внук!
Крикнул кто-то. Дед, приблизился вплотную к парню и, приглядевшись, гордо произнёс:
– Мой будёновец! Вижу по росту, весь в меня!
Хотя сам шапкой, которую не снимал даже летом, не доставал внуку до подбородка. Все в деревне, да и не только в ней, уважали старого за то, что он прошёл всю войну не в обозе, а на передовой и имел множество наград, заработанных своей кровью. Но знали и его слабость. Очень уж дед, любил выдумывать всякие небылицы. За глаза многие называли его «Андерсен», потому что от сказки они мало чем отличались.
– Эх, унучек! Вот ты зовёшь меня домой. А иде он,
Размышлял вслух Тимофеевич.
– Как говаривал мой штурман: «Мне небо заменит дом, а эскадрилья —родную семью».
– Деду?
Перебил его один из подростков,
– Ты же прошлый раз говорил, что танкистом был.
– Молчи, стервец! Не лезь наперёд батьки. Кем я был, не твово ума дело. Лучше слухай да на ус мотай. Помню, было это под Смоленском…
Начал свой рассказ старый вояка:
– Только мы с еродрома поднялись на ероплане, к нам на хвост «месс еры» сели. Мы туды, сюды. Куды деваться? А фашисты свинцом поливают, как водой с трансбоя. Тут я принимаю решение: «В бой не вступать! Задание важное, ответственное – доставить срочный пакет», а их, как комаров на лампе, тьма тьмущая! Внизу речка текла, а над ней мосток. Я не сплоховал и камнем кинулся вниз, под мост то есть. Включил «нейтралу» и битый час простоял так. Ждал, пока все разлетятся.
Здесь молодёжь не выдержала и засмеялась так, что в соседних домах собаки, испугавшись, залаяли. Дед, воспользовавшись образовавшейся паузой, вынул из кармана фуфайки четвёрку с мутной жидкостью, освободил её от самодельной пробки, сделанной из клочка газеты, и на четверть опустошил бутылку.
– Дальше-то что?
Успокоившись, наперебой стали просить рассказчика ребята.
– А что дальше? Я «заднюю» включил, потихонечку из-под моста вылетел, гляжу вокруг никого. Втыкаю «переднюю» – и пошёл, пошёл… За ето мне медаль дали.
Ребятня снова засмеялась.
– Дедуш! Расскажи, как ты в разведку за «языком» ходил.
– И ето было!
Тимофеевич, отглотнув ещё из четвёрки, продолжил:
– Вызывает как-то меня командир полка. Я тогда лейтенантом был. «Сынок», говорит, – нужен нам немец разговорчивый и красноречивый, как етот…»
Здесь он, что-то вспоминая, нахмурил брови:
– Мефистофель?
Подсказал один из слушателей.
– Во, во, Пистофиль!
По-своему повторил дед.
– «Так вот, – говорит, – иди, и не просто иди, а хоть куды, но один не вертайся». Что делать? Я, ему и говорю: «Вынь и положь, товарищ полковник, мне для ендова фляжку спирта, пять головок лука, три головки чеснока и хрена на закусь. Тады все будет». Он, тогда, не спрашивая, зачем, отдал приказ адъютанту добыть мне усе. Я сложил продукты в вещмешок – и шасть на ту сторону! Слышу, в землянке они по-своему гикают. Дер, бер, мер – в общем, разговаривают. Я расположился рядом, достал фляжку, жахнул по-нашенски и давай заедать луком да чесноком. А дело-то зимой было. Мороз страшенный. Они греются в землянке, а я снаружи спирт наяриваю. Чую, живот стал артачиться. Ну, думаю, пора! Горбылёк от стеночки отодвинул и давай им туда шептуньчика пускать. Через полчаса один только и смог выползти оттуда, остальные задохнулись насмерть. Я его, полуживого, и притащил. Отдал полковнику и ушёл отдыхать, а тот меня опять вызывает. «Тимофеевич, – говорит, – молчит твой гитлеровец. Мы его пытаем, а ён молчит, мы его пытаем, а ён, стервец, молчит». «Щас заговорит», – отвечаю я ему. Прихожу в штаб, скидаю штаны и запускаю шептуньчика. Со штаба даже крысы с тараканами вакуировались. Помещение стало не пригодным к жилью до конца войны. И етот бедолага, чтоб больше не испытывать на себе мою химическую атаку, заговорил не на их нем, а по-русски, лучше меня. Мне снова за ето медаль дали.
Последние слова деда уже ни кто не слышал. Вся ребятня, как больные, скрючившись пополам от смеха, оставив бревна, каталась по земле. Дедуля тем временем, допив четвёрку, совсем захмелел. Видя это, внук Васька взял его под руку и вместе с ним направился домой. Тот что-то бубнил себе под нос, пытаясь вырваться, но силы, естественно, были не равны. Наконец Василий разобрал:
– Тихо, унучек, тихо, дедушка хочет посюкать.
Минуты три Тимофеевич пытался добраться до ширинки на старых офицерских штанах, потом, глубоко вздохнув, произнёс:
– А, веди, унучек, я уже в штаники посюкал.
Внук, улыбнувшись, повёл деда дальше. Утром по деревне от соседа к соседу пополз слух. Мол, Тимофеевичу ночью плохо стало. Думали, от самогона, вызвали «скорую», а это осколки зашевелились, опять проснулись. А ещё через неделю в сельском клубе представитель Совета ветеранов из области вместе с первыми лицами районной власти вручали бабе Нюре, не стали тревожить старика, орден. Он нашёл своего хозяина через много лет после войны. В наградном листе говорилось:
«За мужество и героизм, проявленные при взятии города Праги!»
И это была уже чистая правда. Хотите, верьте, хотите, нет!
Незапланированная халява!
Пелагею Никодимову провожали на кладбище всей деревней. Нет, она не была председателем колхоза или секретарём сельского совета. Она даже не работала в родной деревне и уж тем более не числилась в партии. Она была одинокой женщиной, которая прошла всю войну и умерла в очень почтенном возрасте, не имея ни дочери, ни сына, ни даже дальних родственников. И похоронили бы её совершенно обыденно, не окажись в это время в деревне человека из райкома партии. Он заглянул сюда к своей родственнице по линии жены, которая работала в совхозе профсоюзным руководителем. Дорогой гость сидел за столом и слушал, как нескончаемо тарахтит женщина. Поручение жены он выполнил, навестив родню, и собирался уже на выход, когда в дверь постучали и на пороге появился её сосед.
– Михаловна!
Обратился он к ней.
– Никодимиха померла!
– Как померла?
Не сразу поняла его соседка и повернулась, пожав плечами, к родственнику.
– Что, ты не знаешь, как отходят в мир иной? Бабы два дня не видели её на колонке, заглянули домой, а она готова. Что делать будем? Надо ж схоронить! Все-таки ветеран войны!
При этих словах партийный лидер посмотрел на Михайловну и сказал:
– Надо бабулю похоронить со всеми почестями, как полагается участнику войны. Выделите, Наталья Михайловна, на это средства, выделите. Не так уж много осталось их среди нас.
Профсоюзный руководитель и рад был бы спустить, как обычно, это дело на тормозах, но слово не воробей, тем более сказанное на таком высоком уровне и при посторонних.
– Ладно, Петрович! Что мы, не люди, оставим бабулю на лавке? Раз ты пришёл, тебе и карты в руки! Назначаю тебя организатором похорон.
Поддержала Михайловна родственника.
– Да ты что, соседка? Я всю жизнь в коровнике про горбатился, а здесь организатором?
Стал отказываться мужчина, но, поймав на себе строгий взгляд начальства из района, тут же согласился, с одним условием:
– Дай тогда в помощники хотя бы Пряхину Валю и Ткачёву Нинку, один не осилю.
– Хорошо! За деньгами придёте ко мне в кабинет. Я скоро! И смотрите, отчитаетесь за каждую копеечку,
Предупредила предпрофком, и Петрович исчез также внезапно, как и появился. Провожая родственника до автомашины, Михайловна по-свойски ему призналась:
– Зря мы это затеяли! Нажрутся полдеревни и передерутся. Закопали б по-тихому!
– Ничего, ничего! Посевная закончилась, скоро сенокос. Люди и так без выходных работают, а здесь повод. И мы с тобой о ветеранах думать должны? Должны! А то не о чем сказать будет на отчётном.
Заключил райкомовский работник и, сев в автомобиль, умчался.
– Тебе хорошо давать указания. А я тут расхлёбывай!
Вслед уезжающему родственнику пробурчала Михайловна. Но делать было нечего. И она направилась в сторону конторы, у которой уже ожидали её организаторы похорон.
– Так!
Говорила она, открывая железный сейф, в котором находилась касса взаимопомощи:
– Купите ящик водки и ящик вина, селёдки, консервочек, сырку, печенья, конфет, в общем, всего понемногу. Не свадьба. Выпили, помянули – и хватит! Понятно?
– Хорошо! Хорошо!
Кивая головами, соглашались активисты, но, выйдя из кабинета начальства, Валентина, которая была старше годами своих коллег, распорядилась по-другому.
– Короче, Петрович, бери деньги и дуй к Лявонихе за самогоном. Фляги хватит, я думаю. И на тебе могилка. А ты, Нин, в столярку насчёт гроба и собери баб к Никодимихе, надо будет собрать бабку да сегодня же и схоронить. И так два дня лежит на лавке. Ну, а я организую столы, закуску, в общем, всё остальное. Встречаемся у покойной.
Организаторы, поделив выданные деньги, разбежались в разные стороны, и уже к двенадцати часам дня всё было готово. Похоронная процессия, положив усопшую в гроб, двинулась к кладбищу, которое находилось за деревней. Церемония прощания длилась недолго, без траурных речей и слёз, необходимых в такой ситуации. Впереди были поминки, и этот ритуальный обряд решили единогласно провести в клубе, где уже всех ожидали накрытые столы. Закопав деревянный крест, народ дружной толпой двинулся к месту проведения поминок. За столом, за отсутствием родственников у умершей бабули, первое слово взял председатель колхоза. Специально для этого оторвавшись от текущих дел.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71468014?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вячеслав Марченков
В книге рассказывается история обычного человека, который пытается найти работу и изменить свою жизнь. Однажды он встречает соседа, который предлагает ему подработку – распилить дрова в деревне. Там герои попадают в странные и забавные ситуации, которые заставляют читателя улыбнуться. Книга полна неожиданных поворотов и комичных моментов, которые не оставят читателя равнодушным. Это история о том, как важно не сдаваться и идти вперёд, даже если путь кажется трудным и полным препятствий.
Вячеслав Марченков
Смех и только!
Без смешного нельзя понять серьезное, и вообще противоположное познается с помощью противоположного.
Платон
Самая обыкновенная история
Голова трещала, как пионерский барабан на зорьке. Во рту пересохло, но думать о том, чтобы встать и пойти на кухню выпить холодной воды из-под крана, было не подходящее время для этого. По квартире с видом разъярённого тигра носилась жена. Я приоткрыл один глаз.
– Не делай вид, что ты спишь! Отвечай мне. За что ты пьёшь? Только не говори, что тебя все время угощают твои друзья. Ты собираешься устраиваться на работу, или так и будешь всю жизнь сидеть на моем горбу?
Слова сыпались из неё бесконечным потоком, и перечить ей не то что не хотелось, а просто не было никакой возможности.
– У меня пальто скоро прирастёт к телу, как панцирь к черепахе, дети разуты. Да что ж это такое творится?
Оставалось одно, не шевелясь, выдержать паузу, пока жена сама по себе успокоится.
Наконец пик возмущения прошёл, и я решился ответить ей:
– Ну ладно, котик, не ругайся. Погорячились, и хватит. Ты меня убедила, бросаю маяться дурью и завтра же иду устраиваться на работу.
Жена первый раз за время нашего разговора посмотрела мне прямо в глаза и уже смирным, оттаявшим голосом сказала:
– Верю!
На следующий день ранним утром, выйдя из подъезда дома, я решительно настроился найти себе работу. Водительское удостоверение, военный билет, трудовая, все было при мне, и я твёрдой походкой двинулся к центру общения нашего города – рынку! Не прошёл я и одного квартала, как меня на велосипеде догнал сосед по подъезду. Гена, так его звали, был лет на десять старше меня, но телосложением походил на десятиклассника. Этот аферист, да к тому же неисправимый лентяй, всю свою несознательную жизнь работал, а правильнее сказать числился, на заводе снабженцем и вечно попадал в какие-то совершенно невероятные приключения.
– Здорово, сосед! Куда путь держишь?
Весело и быстро, как из пулемёта, застрочил Гена.
– Да вот, иду искать работу,
Ответил я, надеясь поскорее от него отвязаться. Но не тут-то было. Я угодил в «яблочко".
– Слушай, тебя мне сам бог послал.
Обрадовался он.
– Постоянную работу ты всегда успеешь найти, а у меня как раз сейчас есть хороший калым.
– Какой?
Уже с неподдельным интересом отозвался я.
– Моей тёще в деревне дрова привезли. Надо попилить. Бензопила есть, бабки плачу я. Одному в облом, твоё дело подавать хвосты.
Меня это устроило, мы ударили по рукам. Я сбегал к приятелю за велосипедом, и без лишних сборов мы покатили в деревню.
Началось все с того, что племянница тёщи моего компаньона решила заколоть поросёнка. Нас попросили помочь и отказать, естественно, было нельзя. Резать взялся её сосед, дока в этих вопросах, дед Иван. К этому делу он подошёл обстоятельно, не торопясь. Прежде всего, мы выпили, так сказать, за успех нашего мероприятия, потом повторили за наше здоровье, потом за богатство в доме, и только после этого решили приступить к делу. Хозяйка, видимо, деньги на корм для своего питомца не экономила, поэтому свинья, которую мы увидели, весила, по меньшей мере, пудов двадцать. От вида этого зверя у меня по всему телу пробежали мурашки, и самогон, не усвоившись в организме, выступил испариной на лбу. Но отступать было поздно. Племянница, открыв калитку загона, ушла, сославшись на жалость к своему воспитаннику, но жалеть надо было не его. Поросёнок, словно чувствовал опасность и с диким визгом таскал нас троих по загону. Все, что мы смогли сделать, так это набросить верёвку на шею бедолаге, и привязать её к калитке. Дальше дело не шло. Необходимо было срочно промочить горло и обсудить новый план действий. Мы вошли в дом, налили по рюмке, выпили, и стали громко спорить, доказывая друг другу, как лучше выйти из создавшегося положения. Решение пришло само собой. В разгар нашего спора вдруг отворилась дверь, и на пороге мы увидели хозяйку с удивлением на лице:
– А поросёнок-то где? – воскликнула она.
– Как где?
Теснясь в двери, мы выскочили во двор. Поросёнка, калитки загона и половины забора в придачу не было. След тянулся куда-то за дома, к лесу.
– На вольные хлеба подался.
Изрёк Гена.
– Да, на рынке нынче мясо в цене!
Поддержал его дед Иван.
Я же, глядя на растерянный вид хозяйки, от комментариев отказался. Ей было явно не до смеха. Искать сумасшедшую свинью мы напрочь отказались и вернулись к своему непосредственному делу, ради которого и приехали. Но внутри нас, к сожалению, уже проснулся бес, который не просил, а требовал ещё возлияний. Пока Генкина тёща помогала племяннице в розыске пропавшего животного, зять тщательно обследовал жилище в поисках спиртного и нашёл целую флягу с уже отстоявшейся брагой. Двоим, пить было скучно, поэтому, оставив дрова на потом и погрузив флягу на один из велосипедов, мы отправились в обратный путь. Кто же мог знать, что он окажется намного длиннее, чем предполагали. Останавливаясь, время от времени, мы проверяли содержимое фляги на вкус, пока притяжение земли не стало чувствоваться так явно. И наконец, хмель победила нас окончательно. Завернув на одну из полянок, встретившейся нам по пути, мы решили немного отдохнуть. Мой друг тут же отошёл ко сну, да и мои веки мало-помалу стали тяжелеть. Но то, что произошло в следующее мгновение, решительно лишило меня и сна, и хмеля. На поляну, таща за собой на верёвке калитку от загона, с визгом и хрюканьем выскочил тот самый поросёнок, за которым охотилась вся деревня. Глаза его сверкали, как два уголька от костра, рот был открыт, и из него пузырями стекала пена. Я почувствовал, как волосы у меня на голове стали в вертикальное положение и глаза медленно, но уверенно вылезают из своих орбит. Но это было только начало.
– Привет, братан!
Прохрипел он, обращаясь ко мне.
– Ты мне не поможешь?
От страха я онемел. Руки и ноги отказались подчиняться мне окончательно. Между ног ощущалось тепло недавно выпитой браги.
– Да ты вообще потух!
Продолжал он, видя моё шоковое состояние.
– А недавно кидался на меня, как петух на квакушу. Э, очнись! Не надо думать, что я твоя белая горячка. Она придёт, но потом. А сейчас мне нужна твоя помощь. Избавь меня от верёвки с калиткой, кстати, которую ты, вол чара, на меня и набросил.
Кабан подтащил ещё ближе ко мне дверь:
– Вы все-таки у меня в долгу. Надо же, чуть-чуть под нож не пустили. Чё, свежатиной захотели?
Страх понемногу стал отпускать мою бренную душу, и я прошептал:
– Ты кто?
– Конь в пальто! Не видишь, что ли? Кабан я, кабан!
– Я умер или сплю?
Вырвался из меня глупый вопрос.
– Нет, ты в цирке, а я, пони с тележкой!
Пошутило животное. Чтобы окончательно рассеять сомнения по поводу моего сумасшествия, я несколько раз сильно толкнул в бок товарища. Гена выругался и открыл глаза, но, когда увидел стоящего на поляне поросёнка, смог только еле слышно выдавить из себя:
– Допились!
А после того как животное заговорило, он вообще ошалело открыл рот, и больше от него никто не услышал ни слова. Кабан тем временем продолжил:
– Слушайте, мужики, так вы сейчас на консилиум соберёте всю деревню. Почудили и хватит. Помогите мне избавиться от этой ерунды,
Он пятачком ткнул в калитку,
– и я исчезну, как мираж.
Зверь улыбнулся, показав ряд жёлтых зубов. Надо было что-то предпринимать. И я, собрав в кулак последние остатки мужества, на коленях подполз к нему. После чего, стал развязывать узел, который сам и завязывал. Руки не слушались, а поросёнок хрипел мне на ухо:
– Ты только посмотри, приятель, как я верёвкой лопатку стёр, до крови,
И он повернулся ко мне боком, демонстрируя правую ногу, на которой и в самом деле было красное пятно.
– Но зато грамотно следы запутал. Вряд ли, они меня теперь найдут, если вы не сдадите. – Кабан внимательно посмотрел сначала на Гену, потом на меня и сам себе ответил:
– Нет, не расколитесь, свои в доску!
Тем временем узел на верёвке поддался, и зверь оказался на свободе.
– Куда ж ты теперь?
Осмелел я.
– Скоро зима, замёрзнешь!
– Ничего, мир не без добрых людей, в полесье подамся, там нашего брата жалуют, зимой подкармливают. Семьёй обзаведусь. Ты-то женат?
Спросил он меня.
– Небось, холостяком озорничаешь?
– Да нет, женат.
Промямлил я.
– Отчего тогда брагу хлещешь, как я пойло? Влетит вам от Михайловны, это её фляга, узнаю. Она часто в закутке у меня от деда её прятала, сегодня, наверное, гнать собиралась. Вы ей помогли, избавили старушку от лишних хлопот.
И он, смеясь во все горло, захрюкал.
Не знаю, долго или нет, пришлось бы нам терпеть его остроты, но где-то недалеко послышались приближающиеся человеческие голоса, и кабан замолчал, прислушиваясь. А потом тихо, почти шёпотом, произнёс:
– На хвосте повисли. Ладно, теперь я налегке. Спасибо, братцы, век не забуду!
Поросёнок на прощание опять хрюкнул и исчез в кустах.
– Не знаю как ты, а я уж точно век не забуду!
Не понятно кому громко сказал я и посмотрел на Гену. Выражение его лица не изменилось с тех пор, как он впервые увидел животное. Такой же безумный взгляд, и глупая улыбка. Что у меня сейчас не вызывало сомнений, так это то, что мой товарищ тронулся умом! Сам себе я казался вполне вменяемым. Пытаясь привести друга в чувства, я стал ладошками бить его по щекам, но в ответ получил сильный апперкот в челюсть. Так, что очнулся я от едкого запаха нашатыря. Гены рядом не было. Надо мной в белом халате склонилась какая-то незнакомая, женщина.
– Слава богу!
Прозвучал, как будто издалека, её голос:
– Живой! Ну, у вас, милые мои, и аппетит на спиртное! Это ж надо, без закуски, на двоих браги вылакали больше половины фляги. Откуда на это здоровье берётся?
– Нашли свинью?
Зачем-то спросил я женщину.
– О-о-о, и этого надо везти в больницу. Сильное алкогольное отравление.
Как приговор, услышал я ответ.
– Пропадают мужики на глазах!
– Все-таки, белка!
Мелькнула мысль, но из окна «скорой» всё, же заметил калитку, лежащую на поляне.
P. S.
Я выписался из больницы, бросил пить, нашёл хорошую работу, в общем, все у меня нормально, а вот поросёнка так и не нашли!
Случайность!
Серые тучи, как воины никому не ведомой страны, надвигаясь с севера, медленно, но уверенно, шаг за шагом захватывали небесные просторы. И вот уже все небо было в их власти. На землю белым десантом посыпался снег. Посадив жену в автобус, я помахал ей рукой, крикнув вслед, что вечером постараюсь встретить. Поднял воротник на куртке, и в который раз уже вспомнил наше знакомство, как будто это было ещё вчера. Вот так же, как и сегодня, шёл снег. Совсем юная, лет восемнадцати, девушка подала мне сигареты и сдачу из окна табачного павильона.
– «На практике, что ли»
Усмехнувшись, подумал я, не забыв поблагодарить её. Забрал покупку, развернулся и пошёл к белой «девятке», ждавшей меня у тротуара.
– Давай быстрее.
Закричал из автомобиля таксист.
– Время, деньги!
– Это уж точно!
Не стал возражать я и запрыгнул на пассажирское сидение.
– Так куда едем?
Ещё раз уточнил водитель, выруливая на дорогу.
– На кладбище!
Отозвался я. Таксист резко крутанул баранку, снова поворачивая на обочину.
– Не рановато ли?
Изумлённо переспросил он, повернувшись ко мне.
– Ты меня не так понял.
Ответил я и назвал улицу, расположенную рядом с городским кладбищем. Потому, что именно там, жил мой старый друг детства Саша, или Санек, как называли его близкие друзья, с женой Ирой и маленьким сыном Иваном. За что только любила его жена, было абсолютно непонятно. Маленький ростом, курносый, с залысиной на лбу, любивший вкусно покушать, о чем говорил его довольно приличный живот, и вдобавок ко всему не пропускавший, ни одной, женской юбки. Но сердце женщины, загадка для мужчины! Он давно звал меня в гости, но из-за плотного графика работы мне все не удавалось вырваться. И вот наконец-то время нашлось. Приехав по адресу, я расплатился за такси и нажал кнопку звонка, притаившуюся на заборе. Дом у Сани свой, с евро окнами, из красного кирпича, за высоким деревянным забором, одним словом, крепость. Минуты через две дверь открылась, и в проёме нарисовалась фигура моего друга. Мы обнялись, и, не спросив товарища о житейских новостях, и здоровье, как полагается в таких случаях, он сразу, затараторил:
– Моя, с сыном, уехала на выходные к тёще. Так что я сейчас тоже холостой. Молодчина, что приехал, будем отдыхать по полной программе!
Из чего следовало, водка, девчонки и бильярд. Саня вынул из чехла, висевшего на брючном ремне, сотовый телефон, быстро набрал номер и заговорил:
– Крошка, ты собираешься к своему хомячку? Нет, я не один, не поверишь, кто ко мне приехал? Да, Вовчик! У тебя что, свои люди в органах? А… ты им своя! В общем, так, немедленно хватай подругу и лети ко мне. Жду!
– Вернул на место телефон и опять обратился ко мне:
– Ну, как дела?
Я засмеялся:
– Ты кому звонил? Ленке, что ли?
– Ага!
Коротко ответил он.
Ленка, в отсутствие жены его пассия. Девушка красивая и знающая себе цену, в том смысле, что характер прескверный. Мы вошли в дом. Я разулся, сходил в ванную, вымыл руки с дороги и прошёл на кухню. Саша был занят сервировкой стола. Водка, аккуратно нарезанная колбаска в тарелочке, красная рыбка уже ожидали своей участи на столе.
– Это я удачно зашёл!
Вырвалось у меня.
– Красиво жить не запретишь!
В ответ произнёс Саня.
– Может, начнём спектакль без главных героинь.
Предложил я.
– Наливай!
Кивнул он головой, в знак солидарности, и водка забулькала по рюмкам.
– За что пьём?
Снова поинтересовался я.
– Чтобы у нас все было и нам за это ничего не было!
Вдохновенно сказал тост мой друг. И мы подняли рюмки, выпивая.
– Слушай,
Не удержался я от вопроса,
– Мы с тобой знаем друг друга уже тысячу лет. Рискованный ты, однако. Приглашаешь девчонок домой. А вдруг жена нагрянет? Сгоришь, как прерия!
– Это исключено!
Пережёвывая красную рыбу, ответил Саня.
– У меня все под контролем! Ну, а если что, то из любой самой безвыходной ситуации всегда найдётся лазейка, которой можно воспользоваться. Ко всему нужно относиться философски. Во всем надо искать свои плюсы. Возьмём, например, нашу ситуацию. Мы сидим здесь, выпиваем с девчонками, приезжает Ируська. Я не прячусь, а радостно её встречаю и говорю, что ко мне в гости приехал ты со своей девушкой и её сестрой. Расклад был понятен.
– Все оригинальное, просто!
Закончил Сашка, и в этот момент звонок на входной двери простужено замычал непонятной музыкой.
– А вот и наши артистки, спектакль начинается. Господа, тушите свечи!
Вдохновенно, как конферансье в театре, воскликнул мой товарищ и пошёл открывать дверь звонившим.
– Ну, знакомьтесь!
Прямо с порога взял в карьер Саня и вытащил из-за спины темноволосую девушку с голубыми глазами. Я от удивления широко открыл глаза и спросил:
– Вы меня не узнаете?
Передо мной стояла именно та девушка, которая сегодня в ларьке продала мне сигареты.
– Вот так встреча!
– Да уж, никак не ожидала увидеть вас здесь.
Ответила она тем же тоном. Саша тем временем все своё внимание уделял второй девушке, которую я знал. Это была Лена. Наконец мы расселись за столом, и Саня вернулся к теме нашего знакомства.
– Так вы знаете друг друга?
Обратился он ко мне.
– Да нет, сегодня случайно встретились.
Попытался оправдаться я.
– Ну, это сама судьба!
Изрёк мой товарищ и, указывая рукой на голубоглазую девушку, сказал:
– Наша принцесса, молчаливая и неподражаемая Лариса!
Я, как истинный джентльмен, поднялся со стула, склонил голову и произнёс:
– Владимир!
Все засмеялись. За столом с самого начала возникла, как говорят, тёплая и дружеская атмосфера. Саня, ничуть не хуже великого Аристотеля, философствовал на тему; – «Как, не работая прожить в этом мире?». Я травил анекдоты и рассказывал комические случаи, приключавшиеся в моей жизни. Вдруг, в самый разгар нашей беседы у хозяина дома заиграл телефон. Саша с невозмутимым видом поднёс трубку к уху. Все замолчали, а он, наигранно и шутливо произнёс;
– Алле!
Но в следующее мгновение от былого философа и юмориста, которого мы знали всего лишь минуту назад, не осталось и следа. Руки его задрожали, глаза забегали, как у зайца, попавшего в западню и ждущего неминуемой гибели. После некоторой паузы он произнёс:
– Мне крышка!
– Что случилось?
Тоже взволнованно спросил я.
– Жена за дверью!
Совсем тихо прошептал Саня. Все замерли, как истуканы. Оказывается, мы так громко смеялись, что не слышали, как в прихожей хрипел звонок на входной двери. Супруга товарища после долгого и бессмысленного ожидания додумалась позвонить мужу по сотовому телефону.
– Всё! Кина не будет, электричество закончилось!
Повторил я реплику Крамарова, но юмор в данной ситуации был совсем не уместен. Надо было срочно выручать друга из беды, благо он сам, не ожидая такого поворота событий, дал подсказку, как это сделать.
– Не делайте глупостей.
Произнёс я, прочтя на лицах у присутствующих явное беспокойство.
– Оставайтесь все на своих местах, в окна прыгать не надо. Разговаривайте, как будто ничего не случилось. Лариса, у нас с вами через месяц свадьба!
Ошарашил я её.
– Ну, а с Леной, вы сестры.
Потом поднялся со стула и пошёл открывать дверь. На кухне воцарилась мёртвая тишина.
– Иришка!
Воскликнул я, увидев на ступеньках крыльца жену товарища в позе пантеры, готовой к прыжку.
– Я уж и не рассчитывал увидеть тебя до свадьбы. Сашка сказал, ты у мамы.
– Какой свадьбы?
Опешила Ира, не понимая, о чем идёт речь.
– Ну как какой? Тебе что, Саня ничего не сказал?
Не давая ей опомниться, продолжал я.
– Женюсь я, женюсь!
И тут же сменил тему.
– Ну, мы здороваться будем? Ты что, не рада меня видеть?
– Да нет, Вовчик, конечно, рада.
Слегка подобревшим тоном произнесла Ирина.
– Просто не ожидала тебя сейчас встретить, думала, мой квазимодо прячется от меня.
– Да что ты, у тебя муж замечательный!
Похвалил я товарища. Мы обнялись и по-дружески поцеловались в щеку.
– Пошли в дом. Что ты в носках выскочил?
Наконец-то предложила она.
– За такой женщиной я не то что в носках, в одних трусах на Крайний Север пошёл бы!
Ира громко засмеялась. Когда мы вошли в дом, на кухне работал телевизор и Саня о чём-то в полголоса разговаривал с девчонками, потом выглянул в прихожую и нараспев замурлыкал, как кот:
– А вот и моя лапочка пришла, теперь твоя очередь веселить гостей.
И вытянул губы в трубочку для поцелуя, но супруга отвернулась.
– Не липни, подхалим.
Не особенно приветливо, сказала она, снимая сапоги с ног. Потом подошла к зеркалу, стоявшему в прихожей, поправила причёску и обратилась уже к нам обоим:
– Ну что, ухажёры, ведите, показывайте мне своих невест!
– Нет, Ира, любимыми женщинами не делятся даже с лучшими друзьями.
Хором ответили мы ей. Знакомил я! Первой, обняв за плечи, представил Ларису:
– Вот та единственная и неповторимая, которую так долго искал!
И это было истинной правдой!
– А это Лена, сестра моей избранницы.
Уже не так пылко указал я рукой на пассию бывшего философа.
– А вот моя хранительница семейного очага.
Попытался представить свою жену девушкам Саня,
– Зовут Ира!
– Меня никто не зовёт, я сама прихожу.
Резко оборвала его супруга. И здесь она была совершенно права. Мы, снова уселись за стол, Саша разлил водочку по рюмкам, произнёс тост и все выпили. Но как не пытался и я, и он, разрядить обстановку, ни чего не получалось. Разговор не клеился. Ирина, видимо, сильно сомневалась в нашей искренности, но виду не подавала. Нет, думал я, провести женщину в этих вопросах, невозможно. Она живёт не умом, а сердцем! Посидев, для приличия, ещё не много, мы, ссылаясь на дела, стали собираться на выход.
– Простите, что без скандала.
С каким-то скрытым смыслом пошутила Ира.
– Да нет, что вы, мы не в обиде.
Нашлась, что ответить ей, Лариса. Саня украдкой посмотрел на меня, но промолчал. Впереди у него явно намечался крупный разговор с объяснениями. Провожать нас никто, естественно, не пошёл. Отойдя на приличное расстояние от Сашиного дома, мы облегчённо вздохнули.
– Да!
Сказала Лена,
– В такие переделки, я ещё ни разу не попадала. Все, с женатыми мужиками завязываю, а то любилку мне запломбируют.
И весело засмеялась. Я тоже от души расхохотался, глядя на девчат. Потом остановил «Волгу», проезжавшую мимо, посадил в неё Алену и отправил домой. А с Ларисой мы ещё долго бродили по улицам города, не замечая, как идёт снег. Жизнь моя изменилась от нелепой случайности. А может, это была не случайность, может, так задумано кем-то там, наверху. Кто знает? Я поднял голову и посмотрел на небо. Оно все так же было затянуто тучами. Снег, не останавливаясь, сыпал и сыпал, и казалось, не было этому конца!
Голод, не тётка!
– Товарищи солдаты, сержанты и офицеры!
Командирским голосом, громко и не торопливо произнёс комбат. На плацу коробками повзводно стоял батальон, а перед ним, словно сирота, одиноко повесив голову, переступая с ноги на ногу, ёжился солдат.
– Какое наказание придумаете вы этому балбесу?
Строй взорвался смехом. Было понятно, о ком идёт речь, а комбат тем временем продолжал:
– Это ж надо, офицерский состав батальона оставить без завтрака, подорвать боеспособность нашей армии! Да ты шпион!
– Засланный казачок!
Закричал кто-то из строя.
– В военное время таких, как ты, расстреливали без суда и следствия.
Не унимался старый служака.
– Дайте ему пять суток «губы»!
Опять вмешался какой-то шутник.
– Нет, лучше отпуск!
Поправил его другой, и батальон снова задрожал от смеха.
– В моей практике,
Не обращая внимания на выкрики, растягивал слова комбат,
– Дай бог припомнить, такого случая не было. Ну, костью давились. На ходу теряли штаны, набитые хлебом. Расстройством желудка не в меру страдали, но такого! Сынок!
Обратился он к солдатику,
– Поделись с товарищами опытом, как ты смог в одиночку слопать целую выварку котлет? А помер бы ненароком? Что мне родителям отписывать пришлось бы? Ваш сын геройски погиб при выполнении задания в офицерской столовой? При этих словах старый офицер, а вместе с ним и подчинённые, неудержимо зашлись хохотом. Давая время всем успокоиться, комбат выдержал паузу, а затем скомандовал:
– Батальон, смирно! Капитан Бондарёв, выйти из строя!
Обратился он к командиру роты, из которой, видимо, был солдат. Чеканя шаг, из строя вышел офицер, ниже званием и моложе годами.
– Приказываю! Рядового Волкова на время несения службы в нашей части в наряд по офицерской и…
Здесь он опять фыркнул, сдерживая смех,
– Солдатской столовой не назначать!
– Есть!
Ответил ротный.
Уже полгода рядовой Волков, это я! Где-то там, за забором нашей части, остались мои родители, друзья, моя девушка, одним словом, гражданка! До дембеля ещё пыхтеть и пыхтеть, но сейчас речь не об этом. Я хочу вам рассказать о том, каким образом оказался в таком идиотском положении. Раньше, то есть до армии, я никогда не страдал припадками аппетита, проще говоря, обжорством, да и в начале службы со мной такого не было. Наверно, правильно говорят деды, «пока мамкины пирожки не выветрились. Но потом со мной что-то произошло. Времени, отведённого для приёма пищи, мне вечно не хватало, а прятать хлеб в карманы не позволяла гордость. Думаю, поэтому во мне и накопилась голодная злость ко всему съестному. Однажды я просто не смог с ней справиться. Это произошло вчера. Итак, все по порядку. Перед вечерней проверкой меня к себе в каптёрку вызвал наш старшина Лакашин, человек в годах, живший с юмором и спиртным в дружбе и не терпевший пререканий со стороны солдат, одним словом, прапорщик. В этот раз он был в явно хорошем расположении духа, потому что шутил, пытая своего зама, старослужащего Дивненко.
– Ну, что, хохляра, признавайся, куда замыкал пять банок тушёнки с «НЗ»? Обменял, сволочь, у «сверчков» на пиво или посылкой отправил своих бендеровцев кормить?
Тот, конечно, отнекивался, божился и крестился, что знать не знает, ведать не ведает, куда проклятая свинина могла деться, лукаво глядя на старшину:
– Товарищ прапорщик, зря вы меня обижаете! Месяц назад сами докладывали ротному, что крысы три «парадки» и два бушлата сожрали, падлы. Скорее всего, тушёнкой они закусывали.
Лакашин ничего не успел сказать, так как в это время в разговор вмешался я:
– Можно, товарищ прапорщик?
– Можно Машку за ляжку, козу на возу, а всё остальное, разрешите! Понял, солдат?
Не оборачиваясь ко мне, сострил старшина:
– Так точно, разрешите?
Исправился я.
– Входи, рядовой Волков. Вызвал я тебя потому, что стране угрожает опасность.
Начал он издалека.
– Ефрейтор Левчук, находясь на боевом задании в офицерской столовой, потерял равновесие и подвернул ногу, пришлось срочно эвакуировать в тыл. Передовая ждёт подкрепления! Поэтому приказываю: Бросай «Катю» (так называют полотёр), одевай сапоги-скороходы и мигом в столовую.
– Есть!
Отчеканил я и пулей вылетел из каптёрки.
– Ну, Лева, ну, гад!
Крутились у меня в голове мысли о сослуживце.
– Надо же, закосил!
Пословица: «Держись подальше от начальства, поближе к кухне», не всегда соответствует действительности, особенно в армии. И вот почему. Прибежав в столовую, первым делом я обратился за инструкциями к шеф-повару. Она же по совместительству и заведующая, женщина, возрастом не старше моей мамы, но комплекцией больше похожая на мясника из лавки.
– Слушай меня внимательно, сынок!
Начала она;
– Во-первых, начистишь картошки. Во-вторых, почистишь от нагара плиты, подметёшь и помоешь полы, вынесешь мусор, наточишь ножи…
Здесь заведующая запнулась, набирая воздуха в лёгкие, но, подумав немного, сказала:
– Ладно, хватит пока и этого. Смотри, если что-то пропадёт, порублю на отбивные!
Сомневаться в искренности этих слов, судя по её виду, не приходилось.
– Приду, проверю!
Уходя, добавила она.
– Вы даёте мне нереальные планы!
Крикнул я вслед известную фразу, но так, чтобы никто не услышал. От запаха продуктов, висевшего туманом в столовой, сводило живот. Недавний ужин для желудка остался не замеченным, и я ради любопытства заглянул в кастрюлю, стоявшую на плите. О господи! Лучше бы я туда не заглядывал. Повара, для того чтобы не возиться рано утром, приготовили котлеты заранее. Оставалось их только подогреть и подать к завтраку. Грамотно сделали, что тут скажешь? Одного не предусмотрели они. Это, голодного солдата в «наряде». Увидев котлеты, я окончательно потерял власть над собой, руки произвольно потянулись за ними.
– Только одну!
Попытался образумить я себя, но не тут-то было. За первой последовала вторая, за ней третья, четвертая… После восьмой или девятой я сделал передышку, чтобы промочить горло водой. Глядя на кастрюлю с котлетами я понял, что мне конец. Ничто теперь не могло спасти меня от расправы. Успокаивало одно, умирать буду не голодной смертью!
Мои челюсти, как жернова, перемалывали котлеты, уничтожая боевой запас офицерской столовой. Когда я увидел дно кастрюли, живот уже раздулся так, что пришлось расстегнуть ремень и пуговицы на брюках. Желудок давно насытился, но оставлять недоеденными котлеты мне показалось кощунством и расточительством! А когда с проверкой нагрянула заведующая, в глазах у меня уже плыли разноцветные круги, голова кружилась, и я с трудом держался на ногах, но жевал! Она поняла все сразу, вызвала «дежурку» и меня в срочном порядке, как и предшественника, отвезли в санбат. Там быстренько сделали клизму, после которой я всю ночь дежурил на унитазе, а утром
отправили в часть.
Вот так я и оказался здесь, на этом плацу, полным идиотом, и посмешищем для всего батальона. Голод не тётка! Ну да ладно, с кем не бывает!
Шутка!
Земля медленно отходила от холодной зимы. Растаявший недавно снег наполнил талою водой реку, которая тут же затопила луга и низины. Но и её власть длилась недолго. Отступив, она оставила после себя разбросанные повсюду глубокие лужи и мокрую жёлтую прошлогоднюю траву. Лишь кое-где на возвышенностях под ярким весенним солнцем земля просохла, сразу же пустив зелёные ростки. Природа просыпалась. Птицы возвращались из дальних краёв на знакомые, обжитые места. Косоглазые зайцы, сразу почуяв тепло, и трусливо озираясь по сторонам, сбивались парами. А в водоёмах на бой пошла рыба. Здесь-то всё и началось. Азартом рыбалки заболело всё мужское население окрестных деревень. Ничто не могло удержать их дома, даже рыбоохрана, исполнявшая, как всегда, добросовестно свои обязанности. Пасха в этом году была ранняя, и многие, отдав дань уважения памяти родным и знакомым, прямо с кладбища отправлялись на ночёвку, прихватив с собой экраны, сачки и сети. У железнодорожного моста, там, где река на булыжниках превращалась в некий водопад, собралась одна из многочисленных компаний. Здесь, несмотря на то, что русло реки было узким, места для рыбалки хватило всем. Расставив снасти, мужики развели костёр, расстелили походную скатерть, выложили на неё нехитрую закусь вместе с выпивкой и уселись, ожидая улова. Завязался разговор. Здоровый и высокий парень с впалыми щёками и острым подбородком, которого звали Николай, спорил с менее крепким на вид, но полнее лицом, Пётром о способах ловли. Они так увлеклись спором, что пропустили ходивший по кругу стакан, наполненный деревенским самогоном. Заметив эту оплошность, приятели тут же сменили тему, переключившись на водку.
– Спорим, я стакан самогона с земли подниму зубами, не пролив ни капли, и выпью, даже кадык не дёрнется!
Приподнимаясь с места, сказал Петро.
– Брешешь!
Ответил Коля, и многие сидящие рядом мужики поддержали его.
– На что спорим?
Не унимался спорщик.
– Если сможешь, бутылка с меня! Если нет, ты бежишь за пузырём! Согласен?
Не веря в успех собеседника, предложил Николай. Круг раздвинулся шире, освобождая место для циркового номера. В центр поставили наполненный стакан с самогоном, а Петру, леской связали за спиной руки. Он стал на колени, наклонил голову, зубами уцепился за стакан и выпил всё до дна, ни разу не дёрнув кадыком. Секрет этого номера выяснился сразу. У Петра не было двух зубов, отсутствие которых он искусно прятал верхней губой. Мужики громко засмеялись, а проспоривший приятель поднялся и отправился за призом. После недолгого отсутствия он вернулся с бутылкой мутной жидкости в руках. Поставив её в центр круга, Николай предложил проверить снасти, так как начинало темнеть. Все поднялись, и на некоторое время поляна опустела. Улов выдался на славу. Петя притащил двух щук, весивших не менее двух килограмм каждая. Кто-то принёс окуней. Одним словом, никто не вернулся пустым. Последним пришёл Коля. Выглядел он поникшим, сумрачным, и все поняли, что неудача и здесь преследовала его неотступно. Чтобы хоть как-то поднять другу настроение, Пётр налил ему стакан самогона, но тот отказался, сославшись на головную боль. Не придав этому значения, остальные выпили. Когда закончилось спиртное, солнце давно уже скрылось за лесом, но сматывать снасти никто не захотел. Сбросившись, кто сколько мог, собрали приличную сумму на выпивку. Осталось решить, кто пойдёт. Никому не хотелось покидать насиженное место. И здесь неожиданно эту проблему вызвался решить Николай. Удивлённо посмотрев на него, мужики отдали деньги. Но стоило тому отойти, решили проследить. Очень уж было интересно, откуда так быстро в прошлый раз появилось спиртное. Петя и ещё один доброволец по имени Сергей, который был моложе, но физически крепче напарника, отправились следом. Отойдя в направлении деревни с полкилометра, посыльный развернулся и направился обратно к реке. Но не к пославшим его товарищам, а в сторону кладбища, находившегося за рекой. Преследователям стало ясно, откуда самогон. Шла пасхальная неделя, и на могилах, естественно, усопшим оставляли наполненные этим напитком рюмки. Чтобы проучить спекулянта, решили его напугать. Время близилось к полуночи, когда шутники, опередившие ходока, спрятались за могилками. Сосновый лес, раскачиваясь на ветру, перешёптывался ветвями, а на могилах по крестам хлопали памятные ленточки. У затаившихся парней от этой кавалькады звуков бежали по телу мурашки, но признаться, друг другу, конечно же, было стыдно. Когда, наконец-то, во тьме показалась фигура Николая, им стало немного легче. Петя, привстав на одну коленку, засунул два пальца в рот и стал тихонько посвистывать. А Сергей стал на четвереньки и зарычал не понятным зверем. Но в этот момент театрализованное представление нарушила чья-то рука, опустившаяся на плечо Петра, и раздался незнакомый голос:
– Мужики! У вас не найдётся сигаретки? Не курил уже тысячу лет!
Обернувшись, он увидел перед собой грязное, небритое лицо. Сергей с четверенек взял низкий старт и рванул так, что грязью из-под ног обдал своего друга. А Пётр почувствовал, как волосы на голове встали дыбом и мгновенно поседели. Пальцы застряли в горле, в глазах побежали разноцветные круги, и он потерял сознание. Только потом, в больнице, Николай рассказал ему, как спас его от неминуемой смерти, вытащив пальцы изо рта, что напугал шутников простой бомж, ночевавший на кладбище, для которого Пасха, это рай, и закусить, и выпить, всё в одном месте. Единственно, с чем напряг, так это с куревом. Но даже такие объяснения не вернули психику товарища в прежнее состояние. С той поры он начал заикаться и замкнулся в себе. Но была и положительная сторона этого случая. Пётр бросил пить и вскоре женился. Вот такие шутки бывают в нашей жизни.
Хотите, верьте, хотите, нет!
Чёрной неблагодарностью отплатим мы нашим предкам за кровь, пролитую ими во имя мира и жизни на нашей земле, если не защитим их достоинство, их честь, героизм и мужество. Сейчас не отдельные люди, а целые страны хотят показать те события не столь катастрофическими для всей планеты, принизить значение моего народа в достижении мира, коверкая события и факты. Нагло смеются над подвигами наших предков. Они не хотят вспоминать о тех миллионах наших соотечественников, павших в кровавой бойне двадцатого века. Я, как внук ветерана, с болью в сердце смотрю на это безнравственное и умышленное оскорбление моей страны. Моя душа полна возмущения, потому что только мой народ, народ-победитель вправе отделять реальность от вымысла. Он заслужил это своей кровью. Только мой народ имеет право шутить и смеяться над собой, потому что он – герой!
По дороге, жёлтой змеёй ползущей от леса к деревне, шатаясь из стороны в сторону и горланя песню, шёл человек:
– «Пошёл солдат в широко поле, на перекрёсток трёх дорог, нашёл солдат в широком поле травой заросший бугорок…»
Солнце только что опустилось за лес, и в летнем безветренном сумраке голос эхом отзывался где-то в лугах за деревней. Ребятня, оседлавшая бревна, аккуратно сложенные у забора на выгоне, громко захохотала в ответ.
– Васек! Дед твой идёт!
Сквозь смех сказал кто-то из них. С бревна поднялся рослый и крепкий не по годам, лет четырнадцати, парень. Присмотревшись, он промямлил:
– Ага, Тимофеевич. Прячьте всё и прячьтесь сами. Щас рассказами одолеет всех. Я пошёл за бабусей, пусть сама забирает его.
– Да ладно, Вась! Не гунди.
Остановил его один из товарищей.
– Он у тебя спокойный, не в пример «лысому». У того вечно в кармане молоток лежит.
Давай басни послушаем, они у него классные, лихие.
– Ну, как хотите!
Вася опять уселся на место. Поравнявшись с ребятами, дед сначала хотел пройти мимо, но задор, ёжиком сидевший в его нестареющей душе, не дал этого сделать. Круто развернувшись, он подошёл к ним.
– Здорово, орлы!
Хрипло обратился старый вояка к молодёжи.
– Что молчите, ёшкин кот? Али языки проглотили, или героя испугались?
Детвора захихикала.
– А, живые! Значит, есть порох в пороховницах!
– Дедуль! Пошли домой!
С бревна опять поднялся его внук, но старика было уже не остановить.
– Ты какого полку будешь, гренадёр?
– Тимофеевич ! Это же Васька, твой внук!
Крикнул кто-то. Дед, приблизился вплотную к парню и, приглядевшись, гордо произнёс:
– Мой будёновец! Вижу по росту, весь в меня!
Хотя сам шапкой, которую не снимал даже летом, не доставал внуку до подбородка. Все в деревне, да и не только в ней, уважали старого за то, что он прошёл всю войну не в обозе, а на передовой и имел множество наград, заработанных своей кровью. Но знали и его слабость. Очень уж дед, любил выдумывать всякие небылицы. За глаза многие называли его «Андерсен», потому что от сказки они мало чем отличались.
– Эх, унучек! Вот ты зовёшь меня домой. А иде он,
Размышлял вслух Тимофеевич.
– Как говаривал мой штурман: «Мне небо заменит дом, а эскадрилья —родную семью».
– Деду?
Перебил его один из подростков,
– Ты же прошлый раз говорил, что танкистом был.
– Молчи, стервец! Не лезь наперёд батьки. Кем я был, не твово ума дело. Лучше слухай да на ус мотай. Помню, было это под Смоленском…
Начал свой рассказ старый вояка:
– Только мы с еродрома поднялись на ероплане, к нам на хвост «месс еры» сели. Мы туды, сюды. Куды деваться? А фашисты свинцом поливают, как водой с трансбоя. Тут я принимаю решение: «В бой не вступать! Задание важное, ответственное – доставить срочный пакет», а их, как комаров на лампе, тьма тьмущая! Внизу речка текла, а над ней мосток. Я не сплоховал и камнем кинулся вниз, под мост то есть. Включил «нейтралу» и битый час простоял так. Ждал, пока все разлетятся.
Здесь молодёжь не выдержала и засмеялась так, что в соседних домах собаки, испугавшись, залаяли. Дед, воспользовавшись образовавшейся паузой, вынул из кармана фуфайки четвёрку с мутной жидкостью, освободил её от самодельной пробки, сделанной из клочка газеты, и на четверть опустошил бутылку.
– Дальше-то что?
Успокоившись, наперебой стали просить рассказчика ребята.
– А что дальше? Я «заднюю» включил, потихонечку из-под моста вылетел, гляжу вокруг никого. Втыкаю «переднюю» – и пошёл, пошёл… За ето мне медаль дали.
Ребятня снова засмеялась.
– Дедуш! Расскажи, как ты в разведку за «языком» ходил.
– И ето было!
Тимофеевич, отглотнув ещё из четвёрки, продолжил:
– Вызывает как-то меня командир полка. Я тогда лейтенантом был. «Сынок», говорит, – нужен нам немец разговорчивый и красноречивый, как етот…»
Здесь он, что-то вспоминая, нахмурил брови:
– Мефистофель?
Подсказал один из слушателей.
– Во, во, Пистофиль!
По-своему повторил дед.
– «Так вот, – говорит, – иди, и не просто иди, а хоть куды, но один не вертайся». Что делать? Я, ему и говорю: «Вынь и положь, товарищ полковник, мне для ендова фляжку спирта, пять головок лука, три головки чеснока и хрена на закусь. Тады все будет». Он, тогда, не спрашивая, зачем, отдал приказ адъютанту добыть мне усе. Я сложил продукты в вещмешок – и шасть на ту сторону! Слышу, в землянке они по-своему гикают. Дер, бер, мер – в общем, разговаривают. Я расположился рядом, достал фляжку, жахнул по-нашенски и давай заедать луком да чесноком. А дело-то зимой было. Мороз страшенный. Они греются в землянке, а я снаружи спирт наяриваю. Чую, живот стал артачиться. Ну, думаю, пора! Горбылёк от стеночки отодвинул и давай им туда шептуньчика пускать. Через полчаса один только и смог выползти оттуда, остальные задохнулись насмерть. Я его, полуживого, и притащил. Отдал полковнику и ушёл отдыхать, а тот меня опять вызывает. «Тимофеевич, – говорит, – молчит твой гитлеровец. Мы его пытаем, а ён молчит, мы его пытаем, а ён, стервец, молчит». «Щас заговорит», – отвечаю я ему. Прихожу в штаб, скидаю штаны и запускаю шептуньчика. Со штаба даже крысы с тараканами вакуировались. Помещение стало не пригодным к жилью до конца войны. И етот бедолага, чтоб больше не испытывать на себе мою химическую атаку, заговорил не на их нем, а по-русски, лучше меня. Мне снова за ето медаль дали.
Последние слова деда уже ни кто не слышал. Вся ребятня, как больные, скрючившись пополам от смеха, оставив бревна, каталась по земле. Дедуля тем временем, допив четвёрку, совсем захмелел. Видя это, внук Васька взял его под руку и вместе с ним направился домой. Тот что-то бубнил себе под нос, пытаясь вырваться, но силы, естественно, были не равны. Наконец Василий разобрал:
– Тихо, унучек, тихо, дедушка хочет посюкать.
Минуты три Тимофеевич пытался добраться до ширинки на старых офицерских штанах, потом, глубоко вздохнув, произнёс:
– А, веди, унучек, я уже в штаники посюкал.
Внук, улыбнувшись, повёл деда дальше. Утром по деревне от соседа к соседу пополз слух. Мол, Тимофеевичу ночью плохо стало. Думали, от самогона, вызвали «скорую», а это осколки зашевелились, опять проснулись. А ещё через неделю в сельском клубе представитель Совета ветеранов из области вместе с первыми лицами районной власти вручали бабе Нюре, не стали тревожить старика, орден. Он нашёл своего хозяина через много лет после войны. В наградном листе говорилось:
«За мужество и героизм, проявленные при взятии города Праги!»
И это была уже чистая правда. Хотите, верьте, хотите, нет!
Незапланированная халява!
Пелагею Никодимову провожали на кладбище всей деревней. Нет, она не была председателем колхоза или секретарём сельского совета. Она даже не работала в родной деревне и уж тем более не числилась в партии. Она была одинокой женщиной, которая прошла всю войну и умерла в очень почтенном возрасте, не имея ни дочери, ни сына, ни даже дальних родственников. И похоронили бы её совершенно обыденно, не окажись в это время в деревне человека из райкома партии. Он заглянул сюда к своей родственнице по линии жены, которая работала в совхозе профсоюзным руководителем. Дорогой гость сидел за столом и слушал, как нескончаемо тарахтит женщина. Поручение жены он выполнил, навестив родню, и собирался уже на выход, когда в дверь постучали и на пороге появился её сосед.
– Михаловна!
Обратился он к ней.
– Никодимиха померла!
– Как померла?
Не сразу поняла его соседка и повернулась, пожав плечами, к родственнику.
– Что, ты не знаешь, как отходят в мир иной? Бабы два дня не видели её на колонке, заглянули домой, а она готова. Что делать будем? Надо ж схоронить! Все-таки ветеран войны!
При этих словах партийный лидер посмотрел на Михайловну и сказал:
– Надо бабулю похоронить со всеми почестями, как полагается участнику войны. Выделите, Наталья Михайловна, на это средства, выделите. Не так уж много осталось их среди нас.
Профсоюзный руководитель и рад был бы спустить, как обычно, это дело на тормозах, но слово не воробей, тем более сказанное на таком высоком уровне и при посторонних.
– Ладно, Петрович! Что мы, не люди, оставим бабулю на лавке? Раз ты пришёл, тебе и карты в руки! Назначаю тебя организатором похорон.
Поддержала Михайловна родственника.
– Да ты что, соседка? Я всю жизнь в коровнике про горбатился, а здесь организатором?
Стал отказываться мужчина, но, поймав на себе строгий взгляд начальства из района, тут же согласился, с одним условием:
– Дай тогда в помощники хотя бы Пряхину Валю и Ткачёву Нинку, один не осилю.
– Хорошо! За деньгами придёте ко мне в кабинет. Я скоро! И смотрите, отчитаетесь за каждую копеечку,
Предупредила предпрофком, и Петрович исчез также внезапно, как и появился. Провожая родственника до автомашины, Михайловна по-свойски ему призналась:
– Зря мы это затеяли! Нажрутся полдеревни и передерутся. Закопали б по-тихому!
– Ничего, ничего! Посевная закончилась, скоро сенокос. Люди и так без выходных работают, а здесь повод. И мы с тобой о ветеранах думать должны? Должны! А то не о чем сказать будет на отчётном.
Заключил райкомовский работник и, сев в автомобиль, умчался.
– Тебе хорошо давать указания. А я тут расхлёбывай!
Вслед уезжающему родственнику пробурчала Михайловна. Но делать было нечего. И она направилась в сторону конторы, у которой уже ожидали её организаторы похорон.
– Так!
Говорила она, открывая железный сейф, в котором находилась касса взаимопомощи:
– Купите ящик водки и ящик вина, селёдки, консервочек, сырку, печенья, конфет, в общем, всего понемногу. Не свадьба. Выпили, помянули – и хватит! Понятно?
– Хорошо! Хорошо!
Кивая головами, соглашались активисты, но, выйдя из кабинета начальства, Валентина, которая была старше годами своих коллег, распорядилась по-другому.
– Короче, Петрович, бери деньги и дуй к Лявонихе за самогоном. Фляги хватит, я думаю. И на тебе могилка. А ты, Нин, в столярку насчёт гроба и собери баб к Никодимихе, надо будет собрать бабку да сегодня же и схоронить. И так два дня лежит на лавке. Ну, а я организую столы, закуску, в общем, всё остальное. Встречаемся у покойной.
Организаторы, поделив выданные деньги, разбежались в разные стороны, и уже к двенадцати часам дня всё было готово. Похоронная процессия, положив усопшую в гроб, двинулась к кладбищу, которое находилось за деревней. Церемония прощания длилась недолго, без траурных речей и слёз, необходимых в такой ситуации. Впереди были поминки, и этот ритуальный обряд решили единогласно провести в клубе, где уже всех ожидали накрытые столы. Закопав деревянный крест, народ дружной толпой двинулся к месту проведения поминок. За столом, за отсутствием родственников у умершей бабули, первое слово взял председатель колхоза. Специально для этого оторвавшись от текущих дел.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71468014?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вячеслав Марченков
Тип: электронная книга
Жанр: Юмористическая проза
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 25.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В книге рассказывается история обычного человека, который пытается найти работу и изменить свою жизнь. Однажды он встречает соседа, который предлагает ему подработку – распилить дрова в деревне. Там герои попадают в странные и забавные ситуации, которые заставляют читателя улыбнуться. Книга полна неожиданных поворотов и комичных моментов, которые не оставят читателя равнодушным. Это история о том, как важно не сдаваться и идти вперёд, даже если путь кажется трудным и полным препятствий.