Стальные скелеты Книга 1. О героях не плачут
Стальные скелеты Книга 1. О героях не плачут
Елена Дмитриевна Булганова
В мире после Катастрофы почти не рождаются девочки. Власть принадлежит королеве, ее долг перед народом: родить двух дочерей, наследниц престола. Но лишь одну ждет престол, замужество, семья. Другую – жалкая участь Запасной принцессы, заживо похороненной в подземельях дворца. Но юные принцессы Адара и Рокаста об этом пока не знают…
Выжившие сохранили научно-технические достижения прошлого, но нравственно отброшены назад на эпохи. В моде снова кровавые состязания гладиаторов, которых готовит школа «Стальные скелеты». Попасть в нее мечтают мальчики даже из самых знатных семейств. А вот обитателям провинций вход туда закрыт, разве что в качестве «мяса» для отработки ударов. Если им повезет остаться живыми и не искалеченными, через два года они получают шанс стать стражами, перевезти из провинции семью. Об этом мечтает Димка Дымов – и усердно тренируется с утра до вечера. Но по воле обстоятельств ему приходится бежать из дома и пробиваться в Метрополию через убийственную Зону отчуждения.
Елена Булганова
Стальные скелеты Книга 1. О героях не плачут
Пролог
ПРОЛОГ. Легенда о Съеденной книге
– Мама, сказку! – твердил в обязательном порядке каждый вечер перед отбоем вертлявый дошкольник Димка Дымов. – Расскажи о Ребенке короля, без нее точно не усну!
Мама второпях домывала посуду – в девять воду отключали до утра. А после шла за сыном в его комнату и первым делом наглухо закрывала форточку, чтобы в их квартиру на седьмом этаже не проникли крики с улицы. В подвале дома находилась распивочная, чаще всего пьяные надсадно орали ночь напролет песни или затевали яростные шумные разборки. Иногда звали на помощь те, кто подвергался нападению на темных улицах города, но такие кричали не слишком громко, скорее, безнадежно и словно по обязанности – следует ведь кричать в таких случаях. Мать плотно задергивала шторы окна и с усталым вздохом усаживалась на край Димкиной кровати.
– Вообще-то, сыночка, история называется «Легенда о Съеденной книге». Да ты наверняка ее наизусть помнишь!
– Забыл, – лукаво сообщал мальчик и натягивал толстое ватное одеяло по самый нос – по ночам отключали и отопление.
– Ах, забы-ыл? Ладно, дружочек, тогда слушай внимательно, чтобы наконец запомнить. Это случилось еще во времена Двухсотлетней войны. В одной провинции совсем маленького мальчика подбросили ночью к дверям городской библиотеки – наверное, родителям нечем было его кормить. Работавшие там библиотекари были добрыми людьми, но никто из них не захотел забрать ребенка домой.
– Потому что мальчики никому не нужны! – с трагическим надрывом басил из-под одеяла Димка.
– Некоторые мальчики очень даже нужны, – отвечала мать, подавалась вперед, крепко обнимала сына вместе с одеялом. И только тогда ему становилось по-настоящему тепло и уютно. Эта сцена повторялась из раза в раз и была для обоих самым желанным завершением дня.
– Но о том мальчике в самом деле некому было заботиться. Библиотекари сделали, что могли: оборудовали ему уютную комнатушку без окон, за книжными стеллажами, чтобы не нашли проверяющие. Там он проводил почти все свое время, единственными друзьями его были книги. А еще пес, который тоже никому не был нужен и кормился как мог в окрестностях библиотеки. В сумерках мальчик выходил на короткую прогулку, а потом запускал пса в свою комнату, чтобы не было так страшно и одиноко по ночам.
Однажды ночью мальчику не спалось, и он занимался любимым делом: разбирал книги. Смотрел, какую нужно срочно подклеить или оказать ей другую помощь. Но одна книга показалась ему очень странной, и мальчик мог бы поклясться, что никогда прежде не встречал ее на полках. Во-первых, она была в тисненой кожаной обложке с медными уголками. Во-вторых, на каждой ее странице было написано только одно предложение или изображен один рисунок.
Так, на первой странице находилась карта мира, каким он был до Катастрофы. А на следующей – каким он стал теперь, когда после падения метеорита большая часть суши ушла под воду. На третьей странице был указан год, в который на земле умрет последний человек – мальчик вздрогнул и поспешил перевернуть страницу. На следующей говорилось, что у мира еще есть надежда, но для этого нужен герой, отважный подросток, который рискнет отправиться в никуда. Он много раз будет на пороге смерти. Он никогда не будет знать, друг рядом или враг. Но своего главного врага ему придется узнать, отыскать и с ним сразиться. А еще он должен найти настоящего Ребенка короля и спасти от верной гибели, затем уговорить взойти на престол.
– Это будет девочка, да? – в который раз уточнял Димка.
– Может, и мальчик, как знать. Были времена, когда мужчины правили миром. И вот, если у него все получится, мир начнет меняться к лучшему, снова станут рождаться поровну мальчики и девочки. Но для этого…
Димка в этом месте переставал дышать, и всякий раз надеялся, что вот сейчас он узнает, вот сейчас… Но мама делала паузу и таинственно понижала голос:
– Только эти три слова – «Но для этого» – и успел прочитать мальчик на последней странице. Его пес с каждой секундой все больше скулили и волновался, словно чувствовал беду. А потом вдруг вырвал книгу из рук юного хозяина, растерзал ее, а страницы проглотил. Видно, там было написаны страшные или горькие слова, а он не хотел, чтобы такое случилось с его единственным на земле другом.
И все же на следующий день мальчик вместе со своим псом отправился в путь, надеясь, что он сможет выполнить условия книги, даже не зная их до конца. Что-то ему удалось, но отыскать Ребенка короля он не сумел. Тогда мальчик стал ходить по метрополиям и провинциям, рассказывать эту историю всем, кто хотел его слушать. Никто не мог схватить его или бросить в тюрьму, и все границы были для него открыты. Мальчик надеялся, что найдется тот, кто сумеет сделать все правильно…
– Эта буду я! – всегда в этом месте выпаливал Димка и на радостях трубно шмыгал носом.
– Конечно, – соглашалась мама. – Но не забывай, что сперва нужно подрасти.
– Я подрасту, я уже скоро! Дальше!
– Если такой подросток, – мать на всякий случай подчеркивала голосом последнее слово, – сделает все, что предписано книгой, то перед ними появится тот самый мальчик из легенды. Возможно, он будет выглядеть как старик, ведь он бродит по земле уже давно. А может, останется юным, и верный пес будет стоять рядом с ним. Тогда он вспомнит, что было написано на последней странице – и произнесет эти слова вслух. После чего мальчик и его пес обретут долгожданный покой. А подростку предстоит выполнить то, что велит книга – или навсегда похоронить эти слова в своей памяти. Точка, конец истории!
Мать целовала сына в торчащую из-под одеяла колючую макушку и уходила. А Димка еще долго лежал с открытыми глазами и бурно переводил дыхание – он точно знал, кто будет тот подросток, который сразится с врагом и спасет от верной смерти Ребенка короля. И уж, конечно, выполнит последнее главное условие книги. Только бы подрасти поскорее. Он спасет всех – миру остается лишь немного подождать!
Глава 2. Хорошо быть принцессами
Вот две девочки, разбуженные по случаю праздника слишком рано, чтобы выглядеть счастливыми. Обе пока еще сладко потягиваются на перинах в своих кроватях под шелковыми балдахинами и перекидываются через комнату первыми вялыми репликами вперемежку со смешками.
Обеим в этот день исполнилось по пятнадцать лет. Их разбудили на рассвете восторженные вопли толпы, взявшей в окружение с трех сторон дворцовые стены, а также тех, которые выстроились вдоль набережной неширокой реки, куда выходили окна спальни девочек. И все дружно надрывали глотки, прославляя на все лады два главных сокровища метрополии.
А затем в покои юных принцесс сперва ручейком, а потом бурлящим потоком устремились горничные, массажисты, стилисты, портные и прочая дворцовая обслуга. Ровно в десять утра, когда пробил на Часовой башне дворца гулкий, вечно сердитый колокол, сестры Адара и Рокаста (для близких Дара и Каста) крепко взялись за руки и глянули друг на друга немного испуганными глазами. А после, сияющие и оживленные, выпорхнули в зал для прессы, чтобы затем чинно проследовать в Тронный зал.
На них пышные платья из нежно-розового шелка, поверх наброшены тончайшие кружевные пелерины, застегнутые под подбородками на крупные бриллианты в форме сердечек. Обеим придворные парикмахеры соорудили сложные прически, перевив пряди волос жемчужными нитями и скрепив всю конструкцию золотыми диадемами – прообразами будущей короны. Родители, сановники и допущенные в святая святых журналисты уже оджидают виновниц торжества. Мать и отец простирают к ним руки и аккуратно целуют чуточку напомаженные щеки, газетчики щелкают фотоаппаратами без передышки, стараясь поймать самые трогательные моменты.
Не теряются и операторы, занявшие со своими камерами позицию за великолепным сдвоенным троном. Журналисты мешают им, остается лишь скрипеть зубами и выжидать, чтобы никто не испортил кадр. Хронике торжественного мероприятия предстоит месяцами мелькать на экранах кинотеатров и телевизоров – если, конечно, их не затмит другая важная новость из дворца.
Принцесса Дара, лукавая бестия, живая и подвижная, как солнечный зайчик, с круглым розовым личиком, от которого без ума вся метрополия, с трудом может оставаться на месте даже те четверть часа, что отведены под фотосессию, и уже своротила набок отцовскую корону. Впрочем, фотографы и операторы тут же взвыли от восторга от такой удачной неформальной картинки.
Рокаста, прильнув к матери и робко касаясь кончиками пальцев пышного бархата ее расшитого золотом бордового платья, стоит неподвижно и смотрит в объектив не по возрасту серьезным взглядом. Она некрасива, у нее слишком широко расставлены глаза, крупный нос и тяжеловатый подбородок – но какое это имеет значение? Уже сейчас тысячи юношей метрополии и провинций засыпают и просыпаются с ее именем на устах. А во дворце принцессу любят за ее спокойный нрав, уважают за ум и твердый характер.
Девочкам предстоит быть неразлучными еще два года, познавать премудрости дворцовой жизни, и однажды на глазах всего народа указать на своих избранников. Но лишь одну из них ждет замужество, радость материнства, а затем коронация и власть над всей метрополией. Второй же предстоит безысходная участь до конца жизни пребывать затворницей в Западном крыле дворца, в тоске и одиночестве, с грустным титулом «Запасная принцесса». Но сестры об этом пока даже не подозревают.
На следующий день после такого утомительного и радостного праздника юная Дара вскочила с постели ни свет ни заря. Она со вчерашнего дня держала в голове, что сегодня после обеда в бальный зал дворца будут доставлены подарки из города – забавные пустячки, которыми простые жители метрополии жаждут выказать свою любовь к принцессам. Стражники наверняка всю ночь проверяли их на случай злого умысла, дезинфицировали, сортировали и раскладывали в тележки на колесиках. Когда девочки получат от матери разрешение встать из-за стола и подняться в балетный зал, для них там останется разве что узкий проход, и совершенствоваться в танцах сестрам целую неделю придется там же, где они делают зарядку.
Зато сколько удовольствия в том, чтобы разбирать эти залежи! Конечно, незамысловатые подношения в сравнение не идут с теми, что уже получили девочки от родителей, придворных, знатных гостей – каждый подарок, естественно, вручался под вспышки фотокамер. Зато подношения от народа бывают ужасно забавными. Это и поделки из дерева и камня, и мягкие игрушки, и домашнее варенье, и сладости, каких не попробуешь во дворце. Конечно же, портреты принцесс, выполненные в самых невероятных манерах – в том году были выложенные из шкурок животных и из живых, растущих прямо из гигантского полотна цветов и ягод. Каста такое терпеть не может, даже не поглядит – а Дару огорчает только то, что в ее личной комнате не хватает стен под ее портреты, а вешать их в общей ради их безопасности спальне девочек сестра не позволяет. А еще книги, и карты, и странные вещи, которые были в ходу триста лет назад, когда мир вокруг был еще совсем другим – вот такие вещи умненькая Каста обожает.
Мысль об этих подарках не дала девочке спокойно валяться в постели до появления горничных. Она испытывала зуд в пальцах и несколько раз едва не разрыдалась от мысли, что ждать еще несколько часов. Побродив бесцельно по темной спальне, Дара заглянула на половину сестры, в надежде, что та тоже проснулась, и можно будет поболтать. Но Каста еще спала, утомившись чтением толстой древней книги до первых рассветных лучей. Сама книга в истертой кожаной обложке лежала на мягкой тумбе рядом с кроватью. Сестра не проснулась даже тогда, когда Дара эту книгу уронила – совершенно случайно, разумеется. Мягчайший шерстяной ковер испортил все дело, пришлось придумывать другое занятие.
И тогда Дара задала себе вопрос: а почему бы не прогуляться, пока есть возможность сделать это в одиночку? Да еще и по интересным местечкам, куда проход принцессам строго-настрого запрещен даже с опостылевшей охраной. Смешно сказать, им уже по пятнадцать лет, а по родному дворцу их водят за ручку! Каста перестанет считать сестру непроходимой дурой, если дело выгорит. И Дара немедленно взялась за подготовку: поверх пижамы набросила короткий халатик из шелка малбери, расшитый мелким жемчугом, и распахнула тяжелые двойные створки двери.
Там на посту из последних сил боролась с рассветной дремотой пара стражников. Но это были совсем молодые парни, недавно попавшие во дворец, все еще ошалевшие от выпавшего им счастья, а значит – легкая мишень. С такими Дара умела справляться на раз. Выйдя из комнаты, она кокетливо улыбнулась склонившимся в поклоне стражам, позевывая, прошлась неспешно по коридорам – те на цыпочках и стараясь не брякать оружием, следовали за ней по пятам. Свернула нога за ногу в один из боковых коридоров – и вдруг с места в карьер включила первую скорость, промчалась по коридору, сбежала по лестнице и уже в другом коридоре юркнула в первую попавшуюся нишу. Через секунду мимо прогромыхали сапоги стражников, зазвучала перекличка их испуганных голосов. В коридоре они не задержались, пробежали дальше. Дара радостно хлопнула в ладоши – победа оказалась на удивление легкой.
Конечно, девочка знала, что ей в очередной раз попадет от матери, она почти физически ощущала на своей щеке жар тяжелой королевской пощечины. Да и стражников жаль – за такое и уволить могут, даже из метрополии выслать. Но уж слишком Дара любила свободу и баловство, и она не собиралась отказывать себе в маленьких радостях. Может быть, все обойдется, ее побег останется незамеченным: ведь стражники, само собой, будут немы, как рыбы.
Но тут из ниши, оттуда, где она, постепенно сужаясь, превращалась в узкую щель с небольшим оконцем-воздухозаборником, до Дары донеслись голоса. Принцесса завертела головой, прикидывая, куда на этот раз занесли ее быстрые ноги. Ага, похоже, что за стеной – дворцовая кухня, просторная, на целый этаж, в любое время суток источающая изумительные ароматы. Нужно проверить, достаточно ли велико оконце, чтобы можно было подговорить сестру проникнуть на кухню под покровом ночи. Оглядеться, что и как, заодно наесться до отвала коржиков и фруктовых корзиночек, которые так потрясающе печет королевская повариха Вера. Для Дары это был злободневный вопрос – ее, с детства пухленькую сладкоежку, по приказу королевы уже пару месяцев держали на жесткой диете.
Влекомая сладкой надеждой, она поползла вперед, но скоро оказалась прочно зажата между стенами. М-да, в такую дыру и худышка Каста не пролезет, даже если удастся подбить ее на авантюру. Девочка хотела уже двигаться в обратном направлении, когда услышала ленивый от сытости говорок Веры, а в ответ ей – вкрадчивый голос неизвестного мужчины, наверняка охранника. И решила компенсировать провал задумки хотя бы подслушанным разговором.
– На твоей кухне я впервые познал вкус настоящей пищи, лапочка Вера, – сладко разливался незнакомый голос. – И понял, что словно и не жил прежде, веришь ли! Если бы ты только знала, Верунечка, чем мне приходилось питаться там, в провинции, то из твоих чудесных глазок пролились бы слезы сочувствия ко мне. Иногда сутками у меня не было даже кусочка хлеба, но я и тогда не прерывал тренировок, только бы получить шанс попасть сюда, в метрополию. Знай ты мою прежнюю горькую жизнь, непременно пожалела бы меня, красавица!
Дара не смогла удержаться смешок, успев предварительно зажать нос и рот ладонью: повариха была необъятной толстухой с ногами-бочками и десятком подбородков один другого внушительней. Подбородки лежали один на другом, словно блинчики на блюде, или как сходящие к реке дворцовые террасы.
– Ах ты ж подлиза, негодник, – насмешливо басила в ответ Вера. – Уж не только вкус еды ты узнал на этой кухне, верно? Да и то сказать, повезло тебе так повезло, охламону затрапезному. Там, где ты жил, горемыка, приходилось тебе хоть издали видеть молодых женщин навроде меня?
– Да откуда ж, радость ты моя?! – горячо вскричал охранник и, кажется, даже ударил себя кулаком в грудь. – В провинциях женщин на улицах не встретишь, разве что совсем дряхлые старухи иногда дерзнут высунуться на прогулку, да и те с охраной.
– Рад небось без памяти, что оказался в Городе?
– Опомниться не могу от такой удачи. Повезло же мне родиться этаким верзилой, да и силушкой не обойден. Вот меня и выбрали в охрану, теперь живу, как в раю. А уж как тебя, лапушка, встретил…
– Но-но, – услышала Дара суровый окрик поварихи вслед за звучным хлопком. – Держи себя в руках, новичок. Раз напросился в помощники – берись мигом за картошку.
Минуту слышно было только стук и плеск воды, заскучавшая Дара уже почти решилась продолжить свой путь – но тут снова заговорил охранник:
– А все ж интересно, какая из девчонок – настоящая принцеска. Уж я гляжу-гляжу на них, когда выпадает случай – ан нет, ничегошеньки не понятно. Одна красотка, вся в мать. Вторая страхолюдина, но фигурой вроде в отца пошла. Но ведь обе-то никак не могут быть всамделишними, верно, солнышко?..
– Ты, дурак, чего мелешь? – гаркнула повариха так, что Дара от неожиданности дернулась и больно приложилась макушкой о камень. – Совсем дурной, что ли? Хочешь враз из Города вылететь, а заодно и мою жизнь молодую загубить? Да я тебя тогда своими руками на кусочки порву, в кипящий чан брошу, и силушка твоя не спасет!
– Да что я сказал-то такого? – заверещал стражник, кажется, всерьез перепуганный. – Все во дворце об этом гадают.
– Гадают, да рта не раскрывают, дурень! Ты как, провинциал, о королевской семье отзываешься? Видно, заболел головой, как из отхожего места в рай попал. Вот только руки вымою, а после пойду и донесу на тебя!
– Ох, сладенькая Вера, ты ведь этого не сделаешь? – заюлил мужчина едва ли не со слезами в голосе. – Это я сдуру сказанул, с недосыпу, видать. Куколка моя, сразу после смены отправлюсь в увольнение и вернусь к тебе с полной сумкой подарков.
– Ты меня подкупить даже не пробуй, – громыхнул суровый ответ. – Сам знаешь, меня любой подарками завалит, стоит бровью повести. А уж если повезло тебе, так блюди себя и глупости всякие не болтай. Тут везде камеры понатыканы, не знал?
– Так вот ты чего испугалась, крошечка моя? – сладким до тошноты голосом спросил явно приободрившийся дворцовый страж. – Да неужели ты думаешь, милашечка, что я к тебе в гости собирался и не позаботился, чтобы отключить это славное местечко от всех мониторов?
– Точно отключил? – помолчав, уточнила деловито повариха. – Уверен, что ничего не упустил?
– Уверен так же, как в твоей небесной красоте, клюковка.
С минуту за стеной было тихо, только быстро-быстро стучал нож о поверхность стола – Вера шинковала овощи. Но Дара уже навострила уши и уходить пока не собиралась. Принцесса была очень зла, что ее сестренку какой-то болван из провинции назвал страхолюдиной, и хотела знать, что значит «обе не могут». А потом она и сама найдет способ на него настучать, чтобы неповадно было.
– Я так думаю, что обе они – того, – наконец уже без всякой тревоги или злости в голосе как-то нараспев проговорила повариха. – Ну, ты понял. Со стороны. У королевы-то пять лет подряд мальчишки рождались, а потом и вовсе – никого. Видно, вышел ее женский срок. Очень маялась наше величество, ведь народ ждал, когда она исполнит свой долг перед метрополией: родит двух дочек. Пятнадцать годков назад вроде как снова с животиком ходила, да пойди проверь. Горничные, придворный доктор и акушерки после якобы рождения двойняшек – тю-тю, нету их, словно корова языком слизала. А еще раньше король все ездил куда-то, видать, работал над проблемой. Так что, думаю, девочки наши или обе купленные, или одна из них – внебрачная дочь короля. Но точно ни королевы.
– А кто же тогда займет трон? – озадачился стражник. – Если обе неродные?
– Это уж без тебя, оболтуса, решат, – начала снова закипать Вера. – Какая больше по душе королеве, та и займет. Хотя какое там по душе, она на обеих глядит только по обязанности… Врачи тоже свое слово скажут, метрополии ведь нужна крепкая глава. А ты чтоб больше об этом ни гу-гушечки – не жалуют во дворце такие разговоры. Ясно тебе али как?
– Ясно, моя ласточка! – вскричал стражник.
Их голоса затихли в отдалении – наверное, отправились в одну из морозильных камер принести еще продуктов. А у Дары колени и ладони словно примерзли к мраморному полу ниши, хоть через воздухозаборник так и тянуло душным теплом. Сердечко ее билось птицей в сетях, она мучительно пыталась осознать своим невеликим умом, что значили эти странные и пугающие фразы. Но ничего не вышло, девочка выползла в коридор и ринулась в обратном направлении, чтобы поскорее отыскать свою советчицу и утешительницу во всех сложных вопросах – сестру Касту.
В их комнате горел ярко свет, у порога маялась молоденькая горничная с круглыми от страха глазами. Заприметив Дару, охнула, всплеснула руками и бросилась бежать в сторону главной дворцовой лестницы. Девочка поняла, что ее отлучка замечена – и азарт сменился томлением страха, ноги разом ослабли в коленках.
Каста, уже одетая и причесанная, сидела за столом, прилепившись глазом к микроскопу. Дара с досадой вспомнила про задание по биологии, но радостно встрепенулась, сообразив, что учитель придет только завтра – ведь сегодня торжественный выезд в Город. Надо только не забыть и умолить Касту сделать урок еще и за нее. А то у нее, Дары, от микроскопа потом ужасно режет в глазу, и все равно не видно ничего, и… но тут она усилием воли оживила в голове подслушанный разговор, почти рассеявшийся по дороге сюда.
– Вернулась, гулена? – спросила сестра, не поворачиваясь. Говорила она тихим ровным голосом, как всегда, когда очень сердилась. – Ну зачем ты опять обдурила охранников? Трое человек остались без работы, а двое из них попали в черный список. Неужели тебе совсем их не жалко? И да, наша мать в бешенстве.
– А чего они вечно за нами таскаются? – захныкала смущенная и встревоженная Дара. – Почему мы даже в родном дворце не можем ходить без охраны, куда хотим?
– Да потому, что во дворец могут проникнуть чужаки и выкрасть нас, – выразительно вздохнув, напомнила сестра. – В прошлые годы уже было несколько покушений. Посмотрю я, как тебе понравится быть похищенной.
– Вот еще! Я отобьюсь, буду царапаться и кусаться.
– Отобьется она. Готовься лучше к разговору с матерью.
– Ой, Касточка, я с тобой сначала хотела посоветоваться, – усилием воли снова вспомнила о главном Дара. – Я тут услышала что-то очень странное. Ну просто дико странное.
– По радио, что ли?
– Нет, на… в одном месте, – девочка вдруг сообразила, что не стоит подставлять под удар еще и повариху, которая наперечет знает все любимые кушанья сестер. Вдруг у них в комнате тоже спрятаны камеры или прослушка. – В общем, люди говорили, что мы с тобой вовсе не сестры. И что одна из нас, может быть, купленная, а может, и обе. Разве не преступление против короны болтать такое? Ну скажи, скажи…
И осеклась под взглядом сестры. Развернувшись на стуле и слегка побледнев, Каста смотрела на нее с удивлением и снисходительным сочувствием, а больше всего в темных глазах ее было грусти. Словно не сразу вспомнив, что Дара ждет ответа, Каста долго молчала, потом тихим невыразительным голосом произнесла:
– Ты красивая наивная дурочка. Неужели сама ни о чем не догадалась? Я, кажется, поняла это, когда была совсем крохой.
– Чего ты поняла?
– Что мы не можем быть сестрами. Когда ты слышала такое, чтобы девочки рождались двойняшками или близнецами, если они теперь вовсе почти не рождаются? И мы с тобой ни чуточки не похожи. Но так положено, принцесс должно быть две, понимаешь? И желательно одного возраста, чтобы в один год проводить Турнир. Пятнадцать лет назад наша мать как всегда блистательно исполнила свои обязательства перед метрополией.
– Почему? – прошептала Дара, все еще надеясь, что сестра разыгрывает ее. – Почему две?
– Сколько раз за день ты пробегаешь по галерее, ведущей к парадной лестнице?
– Не знаю, – озадачилась, потрясла головой девочка. – Много раз, наверное. Не считала.
– А глаза хотя бы иногда поднимаешь? Смотришь на портреты, что висят вдоль стен?
– Бывает смотрю. Знаешь, иногда я специально хожу туда и гляжу на мамин портрет. Там она так хорошо улыбается, а на нас только злится обычно, – закручинилась, опустила голову Дара.
– И никогда не замечала, что на тех портретах, где мама совсем молодая, рядом с ней всегда изображена еще одна девочка?
– Ну да, наша тетушка! Я в курсе про нее, только имя забыла. Но ведь мы никогда ее не видели. Она вроде в другой метрополии живет, ведь да?
– Не видели, – кивком подтвердила Каста. – Но она есть, и она тоже была принцессой, как и мама в те годы. И у нашей бабушки тоже была сестра, и у прабабушки. Нам никогда не рассказывают толком про них, врут, будто бы они вышли замуж и перебрались в другие метрополии. Я много думала об этом и однажды поняла: вторая принцесса нужна про запас. На случай, если с одной что-то случится. Чтобы было, кому наследовать трон прежде, чем возникнет смута.
– Ой, – сказала Дара и схватилась за щеки, всегда приятно розовые – но сейчас от них отхлынула вся краска. Потом смежила темные очень густые ресницы и в голос разрыдалась. Сестра, оставив менторский тон, немедленно бросилась ее утешать. Будучи от природы худой и до безобразия (как утверждала королева) высокой, она вынуждена была опуститься на корточки, чтобы заглянуть в лицо Даре, подуть ей на взмокшую челку, чмокнуть в щеку, погладить по голове – в общем, провести ряд давно известных и привычных экстренных утешительных мер. Плакать Дара любила и умела, а от слез становилась еще очаровательней. Но на этот раз она рыдала всерьез.
– Не хочу быть про запас! – выкрикивала она сквозь слезы. – А вдруг это я – купленная?! Лучше прямо сегодня умру!
– Ну что ты, дурочка? – мужественно успокаивала ее сестра. – Перестань плакать и посмотри на себя в зеркало, а потом сразу – на меня. Разве у наших красивых родителей могло родиться такое чудовище, как я? Нет, тут все ясно.
Дара перестала вопить и приоткрыла один глаз – зеркало, старинное, в резной дубовой раме с мозаичными вставками, находилось как раз напротив. С подвыванием вздохнула и оправила пушистую челку, потом сказала:
– Вовсе ты не чудовище, не смей так говорить, сестренка! А они еще сказали, что мы, может, обе – купленные.
И посмотрела на сестру с надеждой, страстно желая быть переубежденной. Но на этот раз Каста с задумчивым видом кивнула головой.
– Да, и такое возможно. Если матери не удалось родить девочку, то пришлось где-то раздобывать нас обеих, – признала с облегчением. Думать, что чужая в семье только она, было слишком мучительно.
– Но разве тогда мама любит нас? Если мы не родные?
– Ну, разумеется, любит, почему же ей не любить нас, – с некоторым сердечным скрипом заверила ее Каста. – Конечно, у мамы очень много дел, ведь она – королева. Вся страна, метрополия и провинции нуждаются в ней. А папа ей не слишком-то помогает. И потом, у нас пять братьев, а с парнями всегда больше мороки. Но она точно нас любит, особенно тебя, ведь ты такая красотка.
– А мне всегда казалось, что мама больше любит тебя, потому что ты – умная, – сквозь новую порцию слез проскулила Дара.
Обе девочки сейчас видели перед мысленными взорами свою мать, королеву Аркадию, надменную и раздражительную женщину, красивую холодной, скорее отталкивающей, хоть и очень эффектной красотой. Обе вопреки желанию вспоминали, что все ее редкие улыбки и ласковые прикосновения к дочерям были получены ими разве что под прицелом фотокамер или в присутствии гостей. И им обеим было одинаково страшно думать об этом.
Тяжелое молчание нарушила Каста. Она заговорила шепотом с непривычным для нее жаром в голосе:
– Знаешь, я очень часто думаю о моей настоящей маме. Зачем ей было продавать меня во дворец? С каждым годом девочек рождается все меньше. Если мама жила в провинции, то с рождением дочки она и так получала бы все, понимаешь? Ее бы перевезли в метрополию, предоставили прекрасный дом, прислугу, все необходимое. Если ей хотелось не только богатства, но и высокого положения в обществе, то могла заранее породнится с одним из знатных семейств, пообещав дочь кому-то в жены. Она бы получила все – и сохранила свое дитя, а ведь это, мне кажется, важнее всего! Но я слышала, что сейчас в провинциях действуют целые банды, они похищают новорожденных девочек. Часто возглавляют такие банды врачи-акушеры. Может быть, наши матери до сих оплакивают нас, Адара!
– Какие матери, ты чего?! – отпрыгнула в сторону, взвизгнула ее перепуганная сестра. – Ты снова бредишь, Каста! У нас с тобой одна мать, и она – королева, а все эти разговоры – приступная чушь! Вот сейчас побегу и расскажу маме про гадких людей, которые болтают такое, пусть их строго накажут!
И бросилась к выходу из комнаты. Но на полпути к двери застыла, низко опустила свою белокурую пушистую голову. Спросила жалобно:
– Но что же нам теперь делать, сестренка?
Каста коротко засмеялась, легко поднялась на ноги и через плечо глянула на старинные часы в простенке.
– Как что делать? Через полчаса у нас торжественный выезд к народу. Ведь сегодня праздник, День Возрождения, разве забыла? После праздничный обед и разбор подарков.
И указала пальцем на ажурную платиновую рамку на стене. В нее каждый вечер вставлялся новый листок, на нем каллиграфическим почерком королевского секретаря был расписан следующий день девочек до самого отбоя.
– Я не об этом… мы ведь даже не настоящие сестры, так получается?
– И что с того? – очень серьезным голосом спросила Каста, подошла и положила ладонь Даре на макушку. – Но мы всегда можем быть настоящими большими подругами. А считать себя сестрами через дружбу. Согласна?
– Ой, ну конечно! – вскричала Дара, маленький мирок которой снова пришел в равновесие, разрушенное с утра из-за собственного любопытства. Плюс ради торжественного мероприятия мать уж точно не станет в ближайший час лупить ее по щекам.
И как раз в этот момент девочек позвали готовиться к выезду. Комнату наполнили служанки и визажисты, готовые помочь юным принцессам обрести праздничный вид.
– Ненавижу все это, – процедила сквозь зубы Каста, густые волосы которой в этот момент нещадно раздирали щеткой. – Снова целый час сидеть в стеклянном аквариуме и стараться не оглохнуть от приветственных криков!
– О, ну что ты, Касточка, это же просто здорово, – не согласилась Дара. – Я так люблю видеть, как сильно народ метрополии обожает нас с тобой!
Глава 3. Ненавистное соседство
Вот две девочки, разбуженные по случаю праздника слишком рано, чтобы выглядеть счастливыми. Обе пока еще сладко потягиваются на перинах в своих кроватях под шелковыми балдахинами и перекидываются через комнату первыми вялыми репликами вперемежку со смешками.
Обеим в этот день исполнилось по пятнадцать лет. Их разбудили на рассвете восторженные вопли толпы, взявшей в окружение с трех сторон дворцовые стены, а также тех, которые выстроились вдоль набережной неширокой реки, куда выходили окна спальни девочек. И все дружно надрывали глотки, прославляя на все лады два главных сокровища метрополии.
А затем в покои юных принцесс сперва ручейком, а потом бурлящим потоком устремились горничные, массажисты, стилисты, портные и прочая дворцовая обслуга. Ровно в десять утра, когда пробил на Часовой башне дворца гулкий, вечно сердитый колокол, сестры Адара и Рокаста (для близких Дара и Каста) крепко взялись за руки и глянули друг на друга немного испуганными глазами. А после, сияющие и оживленные, выпорхнули в зал для прессы, чтобы затем чинно проследовать в Тронный зал.
На них пышные платья из нежно-розового шелка, поверх наброшены тончайшие кружевные пелерины, застегнутые под подбородками на крупные бриллианты в форме сердечек. Обеим придворные парикмахеры соорудили сложные прически, перевив пряди волос жемчужными нитями и скрепив всю конструкцию золотыми диадемами – прообразами будущей короны. Родители, сановники и допущенные в святая святых журналисты уже оджидают виновниц торжества. Мать и отец простирают к ним руки и аккуратно целуют чуточку напомаженные щеки, газетчики щелкают фотоаппаратами без передышки, стараясь поймать самые трогательные моменты.
Не теряются и операторы, занявшие со своими камерами позицию за великолепным сдвоенным троном. Журналисты мешают им, остается лишь скрипеть зубами и выжидать, чтобы никто не испортил кадр. Хронике торжественного мероприятия предстоит месяцами мелькать на экранах кинотеатров и телевизоров – если, конечно, их не затмит другая важная новость из дворца.
Принцесса Дара, лукавая бестия, живая и подвижная, как солнечный зайчик, с круглым розовым личиком, от которого без ума вся метрополия, с трудом может оставаться на месте даже те четверть часа, что отведены под фотосессию, и уже своротила набок отцовскую корону. Впрочем, фотографы и операторы тут же взвыли от восторга от такой удачной неформальной картинки.
Рокаста, прильнув к матери и робко касаясь кончиками пальцев пышного бархата ее расшитого золотом бордового платья, стоит неподвижно и смотрит в объектив не по возрасту серьезным взглядом. Она некрасива, у нее слишком широко расставлены глаза, крупный нос и тяжеловатый подбородок – но какое это имеет значение? Уже сейчас тысячи юношей метрополии и провинций засыпают и просыпаются с ее именем на устах. А во дворце принцессу любят за ее спокойный нрав, уважают за ум и твердый характер.
Девочкам предстоит быть неразлучными еще два года, познавать премудрости дворцовой жизни, и однажды на глазах всего народа указать на своих избранников. Но лишь одну из них ждет замужество, радость материнства, а затем коронация и власть над всей метрополией. Второй же предстоит безысходная участь до конца жизни пребывать затворницей в Западном крыле дворца, в тоске и одиночестве, с грустным титулом «Запасная принцесса». Но сестры об этом пока даже не подозревают.
На следующий день после такого утомительного и радостного праздника юная Дара вскочила с постели ни свет ни заря. Она со вчерашнего дня держала в голове, что сегодня после обеда в бальный зал дворца будут доставлены подарки из города – забавные пустячки, которыми простые жители метрополии жаждут выказать свою любовь к принцессам. Стражники наверняка всю ночь проверяли их на случай злого умысла, дезинфицировали, сортировали и раскладывали в тележки на колесиках. Когда девочки получат от матери разрешение встать из-за стола и подняться в балетный зал, для них там останется разве что узкий проход, и совершенствоваться в танцах сестрам целую неделю придется там же, где они делают зарядку.
Зато сколько удовольствия в том, чтобы разбирать эти залежи! Конечно, незамысловатые подношения в сравнение не идут с теми, что уже получили девочки от родителей, придворных, знатных гостей – каждый подарок, естественно, вручался под вспышки фотокамер. Зато подношения от народа бывают ужасно забавными. Это и поделки из дерева и камня, и мягкие игрушки, и домашнее варенье, и сладости, каких не попробуешь во дворце. Конечно же, портреты принцесс, выполненные в самых невероятных манерах – в том году были выложенные из шкурок животных и из живых, растущих прямо из гигантского полотна цветов и ягод. Каста такое терпеть не может, даже не поглядит – а Дару огорчает только то, что в ее личной комнате не хватает стен под ее портреты, а вешать их в общей ради их безопасности спальне девочек сестра не позволяет. А еще книги, и карты, и странные вещи, которые были в ходу триста лет назад, когда мир вокруг был еще совсем другим – вот такие вещи умненькая Каста обожает.
Мысль об этих подарках не дала девочке спокойно валяться в постели до появления горничных. Она испытывала зуд в пальцах и несколько раз едва не разрыдалась от мысли, что ждать еще несколько часов. Побродив бесцельно по темной спальне, Дара заглянула на половину сестры, в надежде, что та тоже проснулась, и можно будет поболтать. Но Каста еще спала, утомившись чтением толстой древней книги до первых рассветных лучей. Сама книга в истертой кожаной обложке лежала на мягкой тумбе рядом с кроватью. Сестра не проснулась даже тогда, когда Дара эту книгу уронила – совершенно случайно, разумеется. Мягчайший шерстяной ковер испортил все дело, пришлось придумывать другое занятие.
И тогда Дара задала себе вопрос: а почему бы не прогуляться, пока есть возможность сделать это в одиночку? Да еще и по интересным местечкам, куда проход принцессам строго-настрого запрещен даже с опостылевшей охраной. Смешно сказать, им уже по пятнадцать лет, а по родному дворцу их водят за ручку! Каста перестанет считать сестру непроходимой дурой, если дело выгорит. И Дара немедленно взялась за подготовку: поверх пижамы набросила короткий халатик из шелка малбери, расшитый мелким жемчугом, и распахнула тяжелые двойные створки двери.
Там на посту из последних сил боролась с рассветной дремотой пара стражников. Но это были совсем молодые парни, недавно попавшие во дворец, все еще ошалевшие от выпавшего им счастья, а значит – легкая мишень. С такими Дара умела справляться на раз. Выйдя из комнаты, она кокетливо улыбнулась склонившимся в поклоне стражам, позевывая, прошлась неспешно по коридорам – те на цыпочках и стараясь не брякать оружием, следовали за ней по пятам. Свернула нога за ногу в один из боковых коридоров – и вдруг с места в карьер включила первую скорость, промчалась по коридору, сбежала по лестнице и уже в другом коридоре юркнула в первую попавшуюся нишу. Через секунду мимо прогромыхали сапоги стражников, зазвучала перекличка их испуганных голосов. В коридоре они не задержались, пробежали дальше. Дара радостно хлопнула в ладоши – победа оказалась на удивление легкой.
Конечно, девочка знала, что ей в очередной раз попадет от матери, она почти физически ощущала на своей щеке жар тяжелой королевской пощечины. Да и стражников жаль – за такое и уволить могут, даже из метрополии выслать. Но уж слишком Дара любила свободу и баловство, и она не собиралась отказывать себе в маленьких радостях. Может быть, все обойдется, ее побег останется незамеченным: ведь стражники, само собой, будут немы, как рыбы.
Но тут из ниши, оттуда, где она, постепенно сужаясь, превращалась в узкую щель с небольшим оконцем-воздухозаборником, до Дары донеслись голоса. Принцесса завертела головой, прикидывая, куда на этот раз занесли ее быстрые ноги. Ага, похоже, что за стеной – дворцовая кухня, просторная, на целый этаж, в любое время суток источающая изумительные ароматы. Нужно проверить, достаточно ли велико оконце, чтобы можно было подговорить сестру проникнуть на кухню под покровом ночи. Оглядеться, что и как, заодно наесться до отвала коржиков и фруктовых корзиночек, которые так потрясающе печет королевская повариха Вера. Для Дары это был злободневный вопрос – ее, с детства пухленькую сладкоежку, по приказу королевы уже пару месяцев держали на жесткой диете.
Влекомая сладкой надеждой, она поползла вперед, но скоро оказалась прочно зажата между стенами. М-да, в такую дыру и худышка Каста не пролезет, даже если удастся подбить ее на авантюру. Девочка хотела уже двигаться в обратном направлении, когда услышала ленивый от сытости говорок Веры, а в ответ ей – вкрадчивый голос неизвестного мужчины, наверняка охранника. И решила компенсировать провал задумки хотя бы подслушанным разговором.
– На твоей кухне я впервые познал вкус настоящей пищи, лапочка Вера, – сладко разливался незнакомый голос. – И понял, что словно и не жил прежде, веришь ли! Если бы ты только знала, Верунечка, чем мне приходилось питаться там, в провинции, то из твоих чудесных глазок пролились бы слезы сочувствия ко мне. Иногда сутками у меня не было даже кусочка хлеба, но я и тогда не прерывал тренировок, только бы получить шанс попасть сюда, в метрополию. Знай ты мою прежнюю горькую жизнь, непременно пожалела бы меня, красавица!
Дара не смогла удержаться смешок, успев предварительно зажать нос и рот ладонью: повариха была необъятной толстухой с ногами-бочками и десятком подбородков один другого внушительней. Подбородки лежали один на другом, словно блинчики на блюде, или как сходящие к реке дворцовые террасы.
– Ах ты ж подлиза, негодник, – насмешливо басила в ответ Вера. – Уж не только вкус еды ты узнал на этой кухне, верно? Да и то сказать, повезло тебе так повезло, охламону затрапезному. Там, где ты жил, горемыка, приходилось тебе хоть издали видеть молодых женщин навроде меня?
– Да откуда ж, радость ты моя?! – горячо вскричал охранник и, кажется, даже ударил себя кулаком в грудь. – В провинциях женщин на улицах не встретишь, разве что совсем дряхлые старухи иногда дерзнут высунуться на прогулку, да и те с охраной.
– Рад небось без памяти, что оказался в Городе?
– Опомниться не могу от такой удачи. Повезло же мне родиться этаким верзилой, да и силушкой не обойден. Вот меня и выбрали в охрану, теперь живу, как в раю. А уж как тебя, лапушка, встретил…
– Но-но, – услышала Дара суровый окрик поварихи вслед за звучным хлопком. – Держи себя в руках, новичок. Раз напросился в помощники – берись мигом за картошку.
Минуту слышно было только стук и плеск воды, заскучавшая Дара уже почти решилась продолжить свой путь – но тут снова заговорил охранник:
– А все ж интересно, какая из девчонок – настоящая принцеска. Уж я гляжу-гляжу на них, когда выпадает случай – ан нет, ничегошеньки не понятно. Одна красотка, вся в мать. Вторая страхолюдина, но фигурой вроде в отца пошла. Но ведь обе-то никак не могут быть всамделишними, верно, солнышко?..
– Ты, дурак, чего мелешь? – гаркнула повариха так, что Дара от неожиданности дернулась и больно приложилась макушкой о камень. – Совсем дурной, что ли? Хочешь враз из Города вылететь, а заодно и мою жизнь молодую загубить? Да я тебя тогда своими руками на кусочки порву, в кипящий чан брошу, и силушка твоя не спасет!
– Да что я сказал-то такого? – заверещал стражник, кажется, всерьез перепуганный. – Все во дворце об этом гадают.
– Гадают, да рта не раскрывают, дурень! Ты как, провинциал, о королевской семье отзываешься? Видно, заболел головой, как из отхожего места в рай попал. Вот только руки вымою, а после пойду и донесу на тебя!
– Ох, сладенькая Вера, ты ведь этого не сделаешь? – заюлил мужчина едва ли не со слезами в голосе. – Это я сдуру сказанул, с недосыпу, видать. Куколка моя, сразу после смены отправлюсь в увольнение и вернусь к тебе с полной сумкой подарков.
– Ты меня подкупить даже не пробуй, – громыхнул суровый ответ. – Сам знаешь, меня любой подарками завалит, стоит бровью повести. А уж если повезло тебе, так блюди себя и глупости всякие не болтай. Тут везде камеры понатыканы, не знал?
– Так вот ты чего испугалась, крошечка моя? – сладким до тошноты голосом спросил явно приободрившийся дворцовый страж. – Да неужели ты думаешь, милашечка, что я к тебе в гости собирался и не позаботился, чтобы отключить это славное местечко от всех мониторов?
– Точно отключил? – помолчав, уточнила деловито повариха. – Уверен, что ничего не упустил?
– Уверен так же, как в твоей небесной красоте, клюковка.
С минуту за стеной было тихо, только быстро-быстро стучал нож о поверхность стола – Вера шинковала овощи. Но Дара уже навострила уши и уходить пока не собиралась. Принцесса была очень зла, что ее сестренку какой-то болван из провинции назвал страхолюдиной, и хотела знать, что значит «обе не могут». А потом она и сама найдет способ на него настучать, чтобы неповадно было.
– Я так думаю, что обе они – того, – наконец уже без всякой тревоги или злости в голосе как-то нараспев проговорила повариха. – Ну, ты понял. Со стороны. У королевы-то пять лет подряд мальчишки рождались, а потом и вовсе – никого. Видно, вышел ее женский срок. Очень маялась наше величество, ведь народ ждал, когда она исполнит свой долг перед метрополией: родит двух дочек. Пятнадцать годков назад вроде как снова с животиком ходила, да пойди проверь. Горничные, придворный доктор и акушерки после якобы рождения двойняшек – тю-тю, нету их, словно корова языком слизала. А еще раньше король все ездил куда-то, видать, работал над проблемой. Так что, думаю, девочки наши или обе купленные, или одна из них – внебрачная дочь короля. Но точно ни королевы.
– А кто же тогда займет трон? – озадачился стражник. – Если обе неродные?
– Это уж без тебя, оболтуса, решат, – начала снова закипать Вера. – Какая больше по душе королеве, та и займет. Хотя какое там по душе, она на обеих глядит только по обязанности… Врачи тоже свое слово скажут, метрополии ведь нужна крепкая глава. А ты чтоб больше об этом ни гу-гушечки – не жалуют во дворце такие разговоры. Ясно тебе али как?
– Ясно, моя ласточка! – вскричал стражник.
Их голоса затихли в отдалении – наверное, отправились в одну из морозильных камер принести еще продуктов. А у Дары колени и ладони словно примерзли к мраморному полу ниши, хоть через воздухозаборник так и тянуло душным теплом. Сердечко ее билось птицей в сетях, она мучительно пыталась осознать своим невеликим умом, что значили эти странные и пугающие фразы. Но ничего не вышло, девочка выползла в коридор и ринулась в обратном направлении, чтобы поскорее отыскать свою советчицу и утешительницу во всех сложных вопросах – сестру Касту.
В их комнате горел ярко свет, у порога маялась молоденькая горничная с круглыми от страха глазами. Заприметив Дару, охнула, всплеснула руками и бросилась бежать в сторону главной дворцовой лестницы. Девочка поняла, что ее отлучка замечена – и азарт сменился томлением страха, ноги разом ослабли в коленках.
Каста, уже одетая и причесанная, сидела за столом, прилепившись глазом к микроскопу. Дара с досадой вспомнила про задание по биологии, но радостно встрепенулась, сообразив, что учитель придет только завтра – ведь сегодня торжественный выезд в Город. Надо только не забыть и умолить Касту сделать урок еще и за нее. А то у нее, Дары, от микроскопа потом ужасно режет в глазу, и все равно не видно ничего, и… но тут она усилием воли оживила в голове подслушанный разговор, почти рассеявшийся по дороге сюда.
– Вернулась, гулена? – спросила сестра, не поворачиваясь. Говорила она тихим ровным голосом, как всегда, когда очень сердилась. – Ну зачем ты опять обдурила охранников? Трое человек остались без работы, а двое из них попали в черный список. Неужели тебе совсем их не жалко? И да, наша мать в бешенстве.
– А чего они вечно за нами таскаются? – захныкала смущенная и встревоженная Дара. – Почему мы даже в родном дворце не можем ходить без охраны, куда хотим?
– Да потому, что во дворец могут проникнуть чужаки и выкрасть нас, – выразительно вздохнув, напомнила сестра. – В прошлые годы уже было несколько покушений. Посмотрю я, как тебе понравится быть похищенной.
– Вот еще! Я отобьюсь, буду царапаться и кусаться.
– Отобьется она. Готовься лучше к разговору с матерью.
– Ой, Касточка, я с тобой сначала хотела посоветоваться, – усилием воли снова вспомнила о главном Дара. – Я тут услышала что-то очень странное. Ну просто дико странное.
– По радио, что ли?
– Нет, на… в одном месте, – девочка вдруг сообразила, что не стоит подставлять под удар еще и повариху, которая наперечет знает все любимые кушанья сестер. Вдруг у них в комнате тоже спрятаны камеры или прослушка. – В общем, люди говорили, что мы с тобой вовсе не сестры. И что одна из нас, может быть, купленная, а может, и обе. Разве не преступление против короны болтать такое? Ну скажи, скажи…
И осеклась под взглядом сестры. Развернувшись на стуле и слегка побледнев, Каста смотрела на нее с удивлением и снисходительным сочувствием, а больше всего в темных глазах ее было грусти. Словно не сразу вспомнив, что Дара ждет ответа, Каста долго молчала, потом тихим невыразительным голосом произнесла:
– Ты красивая наивная дурочка. Неужели сама ни о чем не догадалась? Я, кажется, поняла это, когда была совсем крохой.
– Чего ты поняла?
– Что мы не можем быть сестрами. Когда ты слышала такое, чтобы девочки рождались двойняшками или близнецами, если они теперь вовсе почти не рождаются? И мы с тобой ни чуточки не похожи. Но так положено, принцесс должно быть две, понимаешь? И желательно одного возраста, чтобы в один год проводить Турнир. Пятнадцать лет назад наша мать как всегда блистательно исполнила свои обязательства перед метрополией.
– Почему? – прошептала Дара, все еще надеясь, что сестра разыгрывает ее. – Почему две?
– Сколько раз за день ты пробегаешь по галерее, ведущей к парадной лестнице?
– Не знаю, – озадачилась, потрясла головой девочка. – Много раз, наверное. Не считала.
– А глаза хотя бы иногда поднимаешь? Смотришь на портреты, что висят вдоль стен?
– Бывает смотрю. Знаешь, иногда я специально хожу туда и гляжу на мамин портрет. Там она так хорошо улыбается, а на нас только злится обычно, – закручинилась, опустила голову Дара.
– И никогда не замечала, что на тех портретах, где мама совсем молодая, рядом с ней всегда изображена еще одна девочка?
– Ну да, наша тетушка! Я в курсе про нее, только имя забыла. Но ведь мы никогда ее не видели. Она вроде в другой метрополии живет, ведь да?
– Не видели, – кивком подтвердила Каста. – Но она есть, и она тоже была принцессой, как и мама в те годы. И у нашей бабушки тоже была сестра, и у прабабушки. Нам никогда не рассказывают толком про них, врут, будто бы они вышли замуж и перебрались в другие метрополии. Я много думала об этом и однажды поняла: вторая принцесса нужна про запас. На случай, если с одной что-то случится. Чтобы было, кому наследовать трон прежде, чем возникнет смута.
– Ой, – сказала Дара и схватилась за щеки, всегда приятно розовые – но сейчас от них отхлынула вся краска. Потом смежила темные очень густые ресницы и в голос разрыдалась. Сестра, оставив менторский тон, немедленно бросилась ее утешать. Будучи от природы худой и до безобразия (как утверждала королева) высокой, она вынуждена была опуститься на корточки, чтобы заглянуть в лицо Даре, подуть ей на взмокшую челку, чмокнуть в щеку, погладить по голове – в общем, провести ряд давно известных и привычных экстренных утешительных мер. Плакать Дара любила и умела, а от слез становилась еще очаровательней. Но на этот раз она рыдала всерьез.
– Не хочу быть про запас! – выкрикивала она сквозь слезы. – А вдруг это я – купленная?! Лучше прямо сегодня умру!
– Ну что ты, дурочка? – мужественно успокаивала ее сестра. – Перестань плакать и посмотри на себя в зеркало, а потом сразу – на меня. Разве у наших красивых родителей могло родиться такое чудовище, как я? Нет, тут все ясно.
Дара перестала вопить и приоткрыла один глаз – зеркало, старинное, в резной дубовой раме с мозаичными вставками, находилось как раз напротив. С подвыванием вздохнула и оправила пушистую челку, потом сказала:
– Вовсе ты не чудовище, не смей так говорить, сестренка! А они еще сказали, что мы, может, обе – купленные.
И посмотрела на сестру с надеждой, страстно желая быть переубежденной. Но на этот раз Каста с задумчивым видом кивнула головой.
– Да, и такое возможно. Если матери не удалось родить девочку, то пришлось где-то раздобывать нас обеих, – признала с облегчением. Думать, что чужая в семье только она, было слишком мучительно.
– Но разве тогда мама любит нас? Если мы не родные?
– Ну, разумеется, любит, почему же ей не любить нас, – с некоторым сердечным скрипом заверила ее Каста. – Конечно, у мамы очень много дел, ведь она – королева. Вся страна, метрополия и провинции нуждаются в ней. А папа ей не слишком-то помогает. И потом, у нас пять братьев, а с парнями всегда больше мороки. Но она точно нас любит, особенно тебя, ведь ты такая красотка.
– А мне всегда казалось, что мама больше любит тебя, потому что ты – умная, – сквозь новую порцию слез проскулила Дара.
Обе девочки сейчас видели перед мысленными взорами свою мать, королеву Аркадию, надменную и раздражительную женщину, красивую холодной, скорее отталкивающей, хоть и очень эффектной красотой. Обе вопреки желанию вспоминали, что все ее редкие улыбки и ласковые прикосновения к дочерям были получены ими разве что под прицелом фотокамер или в присутствии гостей. И им обеим было одинаково страшно думать об этом.
Тяжелое молчание нарушила Каста. Она заговорила шепотом с непривычным для нее жаром в голосе:
– Знаешь, я очень часто думаю о моей настоящей маме. Зачем ей было продавать меня во дворец? С каждым годом девочек рождается все меньше. Если мама жила в провинции, то с рождением дочки она и так получала бы все, понимаешь? Ее бы перевезли в метрополию, предоставили прекрасный дом, прислугу, все необходимое. Если ей хотелось не только богатства, но и высокого положения в обществе, то могла заранее породнится с одним из знатных семейств, пообещав дочь кому-то в жены. Она бы получила все – и сохранила свое дитя, а ведь это, мне кажется, важнее всего! Но я слышала, что сейчас в провинциях действуют целые банды, они похищают новорожденных девочек. Часто возглавляют такие банды врачи-акушеры. Может быть, наши матери до сих оплакивают нас, Адара!
– Какие матери, ты чего?! – отпрыгнула в сторону, взвизгнула ее перепуганная сестра. – Ты снова бредишь, Каста! У нас с тобой одна мать, и она – королева, а все эти разговоры – приступная чушь! Вот сейчас побегу и расскажу маме про гадких людей, которые болтают такое, пусть их строго накажут!
И бросилась к выходу из комнаты. Но на полпути к двери застыла, низко опустила свою белокурую пушистую голову. Спросила жалобно:
– Но что же нам теперь делать, сестренка?
Каста коротко засмеялась, легко поднялась на ноги и через плечо глянула на старинные часы в простенке.
– Как что делать? Через полчаса у нас торжественный выезд к народу. Ведь сегодня праздник, День Возрождения, разве забыла? После праздничный обед и разбор подарков.
И указала пальцем на ажурную платиновую рамку на стене. В нее каждый вечер вставлялся новый листок, на нем каллиграфическим почерком королевского секретаря был расписан следующий день девочек до самого отбоя.
– Я не об этом… мы ведь даже не настоящие сестры, так получается?
– И что с того? – очень серьезным голосом спросила Каста, подошла и положила ладонь Даре на макушку. – Но мы всегда можем быть настоящими большими подругами. А считать себя сестрами через дружбу. Согласна?
– Ой, ну конечно! – вскричала Дара, маленький мирок которой снова пришел в равновесие, разрушенное с утра из-за собственного любопытства. Плюс ради торжественного мероприятия мать уж точно не станет в ближайший час лупить ее по щекам.
И как раз в этот момент девочек позвали готовиться к выезду. Комнату наполнили служанки и визажисты, готовые помочь юным принцессам обрести праздничный вид.
– Ненавижу все это, – процедила сквозь зубы Каста, густые волосы которой в этот момент нещадно раздирали щеткой. – Снова целый час сидеть в стеклянном аквариуме и стараться не оглохнуть от приветственных криков!
– О, ну что ты, Касточка, это же просто здорово, – не согласилась Дара. – Я так люблю видеть, как сильно народ метрополии обожает нас с тобой!
Елена Дмитриевна Булганова
В мире после Катастрофы почти не рождаются девочки. Власть принадлежит королеве, ее долг перед народом: родить двух дочерей, наследниц престола. Но лишь одну ждет престол, замужество, семья. Другую – жалкая участь Запасной принцессы, заживо похороненной в подземельях дворца. Но юные принцессы Адара и Рокаста об этом пока не знают…
Выжившие сохранили научно-технические достижения прошлого, но нравственно отброшены назад на эпохи. В моде снова кровавые состязания гладиаторов, которых готовит школа «Стальные скелеты». Попасть в нее мечтают мальчики даже из самых знатных семейств. А вот обитателям провинций вход туда закрыт, разве что в качестве «мяса» для отработки ударов. Если им повезет остаться живыми и не искалеченными, через два года они получают шанс стать стражами, перевезти из провинции семью. Об этом мечтает Димка Дымов – и усердно тренируется с утра до вечера. Но по воле обстоятельств ему приходится бежать из дома и пробиваться в Метрополию через убийственную Зону отчуждения.
Елена Булганова
Стальные скелеты Книга 1. О героях не плачут
Пролог
ПРОЛОГ. Легенда о Съеденной книге
– Мама, сказку! – твердил в обязательном порядке каждый вечер перед отбоем вертлявый дошкольник Димка Дымов. – Расскажи о Ребенке короля, без нее точно не усну!
Мама второпях домывала посуду – в девять воду отключали до утра. А после шла за сыном в его комнату и первым делом наглухо закрывала форточку, чтобы в их квартиру на седьмом этаже не проникли крики с улицы. В подвале дома находилась распивочная, чаще всего пьяные надсадно орали ночь напролет песни или затевали яростные шумные разборки. Иногда звали на помощь те, кто подвергался нападению на темных улицах города, но такие кричали не слишком громко, скорее, безнадежно и словно по обязанности – следует ведь кричать в таких случаях. Мать плотно задергивала шторы окна и с усталым вздохом усаживалась на край Димкиной кровати.
– Вообще-то, сыночка, история называется «Легенда о Съеденной книге». Да ты наверняка ее наизусть помнишь!
– Забыл, – лукаво сообщал мальчик и натягивал толстое ватное одеяло по самый нос – по ночам отключали и отопление.
– Ах, забы-ыл? Ладно, дружочек, тогда слушай внимательно, чтобы наконец запомнить. Это случилось еще во времена Двухсотлетней войны. В одной провинции совсем маленького мальчика подбросили ночью к дверям городской библиотеки – наверное, родителям нечем было его кормить. Работавшие там библиотекари были добрыми людьми, но никто из них не захотел забрать ребенка домой.
– Потому что мальчики никому не нужны! – с трагическим надрывом басил из-под одеяла Димка.
– Некоторые мальчики очень даже нужны, – отвечала мать, подавалась вперед, крепко обнимала сына вместе с одеялом. И только тогда ему становилось по-настоящему тепло и уютно. Эта сцена повторялась из раза в раз и была для обоих самым желанным завершением дня.
– Но о том мальчике в самом деле некому было заботиться. Библиотекари сделали, что могли: оборудовали ему уютную комнатушку без окон, за книжными стеллажами, чтобы не нашли проверяющие. Там он проводил почти все свое время, единственными друзьями его были книги. А еще пес, который тоже никому не был нужен и кормился как мог в окрестностях библиотеки. В сумерках мальчик выходил на короткую прогулку, а потом запускал пса в свою комнату, чтобы не было так страшно и одиноко по ночам.
Однажды ночью мальчику не спалось, и он занимался любимым делом: разбирал книги. Смотрел, какую нужно срочно подклеить или оказать ей другую помощь. Но одна книга показалась ему очень странной, и мальчик мог бы поклясться, что никогда прежде не встречал ее на полках. Во-первых, она была в тисненой кожаной обложке с медными уголками. Во-вторых, на каждой ее странице было написано только одно предложение или изображен один рисунок.
Так, на первой странице находилась карта мира, каким он был до Катастрофы. А на следующей – каким он стал теперь, когда после падения метеорита большая часть суши ушла под воду. На третьей странице был указан год, в который на земле умрет последний человек – мальчик вздрогнул и поспешил перевернуть страницу. На следующей говорилось, что у мира еще есть надежда, но для этого нужен герой, отважный подросток, который рискнет отправиться в никуда. Он много раз будет на пороге смерти. Он никогда не будет знать, друг рядом или враг. Но своего главного врага ему придется узнать, отыскать и с ним сразиться. А еще он должен найти настоящего Ребенка короля и спасти от верной гибели, затем уговорить взойти на престол.
– Это будет девочка, да? – в который раз уточнял Димка.
– Может, и мальчик, как знать. Были времена, когда мужчины правили миром. И вот, если у него все получится, мир начнет меняться к лучшему, снова станут рождаться поровну мальчики и девочки. Но для этого…
Димка в этом месте переставал дышать, и всякий раз надеялся, что вот сейчас он узнает, вот сейчас… Но мама делала паузу и таинственно понижала голос:
– Только эти три слова – «Но для этого» – и успел прочитать мальчик на последней странице. Его пес с каждой секундой все больше скулили и волновался, словно чувствовал беду. А потом вдруг вырвал книгу из рук юного хозяина, растерзал ее, а страницы проглотил. Видно, там было написаны страшные или горькие слова, а он не хотел, чтобы такое случилось с его единственным на земле другом.
И все же на следующий день мальчик вместе со своим псом отправился в путь, надеясь, что он сможет выполнить условия книги, даже не зная их до конца. Что-то ему удалось, но отыскать Ребенка короля он не сумел. Тогда мальчик стал ходить по метрополиям и провинциям, рассказывать эту историю всем, кто хотел его слушать. Никто не мог схватить его или бросить в тюрьму, и все границы были для него открыты. Мальчик надеялся, что найдется тот, кто сумеет сделать все правильно…
– Эта буду я! – всегда в этом месте выпаливал Димка и на радостях трубно шмыгал носом.
– Конечно, – соглашалась мама. – Но не забывай, что сперва нужно подрасти.
– Я подрасту, я уже скоро! Дальше!
– Если такой подросток, – мать на всякий случай подчеркивала голосом последнее слово, – сделает все, что предписано книгой, то перед ними появится тот самый мальчик из легенды. Возможно, он будет выглядеть как старик, ведь он бродит по земле уже давно. А может, останется юным, и верный пес будет стоять рядом с ним. Тогда он вспомнит, что было написано на последней странице – и произнесет эти слова вслух. После чего мальчик и его пес обретут долгожданный покой. А подростку предстоит выполнить то, что велит книга – или навсегда похоронить эти слова в своей памяти. Точка, конец истории!
Мать целовала сына в торчащую из-под одеяла колючую макушку и уходила. А Димка еще долго лежал с открытыми глазами и бурно переводил дыхание – он точно знал, кто будет тот подросток, который сразится с врагом и спасет от верной смерти Ребенка короля. И уж, конечно, выполнит последнее главное условие книги. Только бы подрасти поскорее. Он спасет всех – миру остается лишь немного подождать!
Глава 2. Хорошо быть принцессами
Вот две девочки, разбуженные по случаю праздника слишком рано, чтобы выглядеть счастливыми. Обе пока еще сладко потягиваются на перинах в своих кроватях под шелковыми балдахинами и перекидываются через комнату первыми вялыми репликами вперемежку со смешками.
Обеим в этот день исполнилось по пятнадцать лет. Их разбудили на рассвете восторженные вопли толпы, взявшей в окружение с трех сторон дворцовые стены, а также тех, которые выстроились вдоль набережной неширокой реки, куда выходили окна спальни девочек. И все дружно надрывали глотки, прославляя на все лады два главных сокровища метрополии.
А затем в покои юных принцесс сперва ручейком, а потом бурлящим потоком устремились горничные, массажисты, стилисты, портные и прочая дворцовая обслуга. Ровно в десять утра, когда пробил на Часовой башне дворца гулкий, вечно сердитый колокол, сестры Адара и Рокаста (для близких Дара и Каста) крепко взялись за руки и глянули друг на друга немного испуганными глазами. А после, сияющие и оживленные, выпорхнули в зал для прессы, чтобы затем чинно проследовать в Тронный зал.
На них пышные платья из нежно-розового шелка, поверх наброшены тончайшие кружевные пелерины, застегнутые под подбородками на крупные бриллианты в форме сердечек. Обеим придворные парикмахеры соорудили сложные прически, перевив пряди волос жемчужными нитями и скрепив всю конструкцию золотыми диадемами – прообразами будущей короны. Родители, сановники и допущенные в святая святых журналисты уже оджидают виновниц торжества. Мать и отец простирают к ним руки и аккуратно целуют чуточку напомаженные щеки, газетчики щелкают фотоаппаратами без передышки, стараясь поймать самые трогательные моменты.
Не теряются и операторы, занявшие со своими камерами позицию за великолепным сдвоенным троном. Журналисты мешают им, остается лишь скрипеть зубами и выжидать, чтобы никто не испортил кадр. Хронике торжественного мероприятия предстоит месяцами мелькать на экранах кинотеатров и телевизоров – если, конечно, их не затмит другая важная новость из дворца.
Принцесса Дара, лукавая бестия, живая и подвижная, как солнечный зайчик, с круглым розовым личиком, от которого без ума вся метрополия, с трудом может оставаться на месте даже те четверть часа, что отведены под фотосессию, и уже своротила набок отцовскую корону. Впрочем, фотографы и операторы тут же взвыли от восторга от такой удачной неформальной картинки.
Рокаста, прильнув к матери и робко касаясь кончиками пальцев пышного бархата ее расшитого золотом бордового платья, стоит неподвижно и смотрит в объектив не по возрасту серьезным взглядом. Она некрасива, у нее слишком широко расставлены глаза, крупный нос и тяжеловатый подбородок – но какое это имеет значение? Уже сейчас тысячи юношей метрополии и провинций засыпают и просыпаются с ее именем на устах. А во дворце принцессу любят за ее спокойный нрав, уважают за ум и твердый характер.
Девочкам предстоит быть неразлучными еще два года, познавать премудрости дворцовой жизни, и однажды на глазах всего народа указать на своих избранников. Но лишь одну из них ждет замужество, радость материнства, а затем коронация и власть над всей метрополией. Второй же предстоит безысходная участь до конца жизни пребывать затворницей в Западном крыле дворца, в тоске и одиночестве, с грустным титулом «Запасная принцесса». Но сестры об этом пока даже не подозревают.
На следующий день после такого утомительного и радостного праздника юная Дара вскочила с постели ни свет ни заря. Она со вчерашнего дня держала в голове, что сегодня после обеда в бальный зал дворца будут доставлены подарки из города – забавные пустячки, которыми простые жители метрополии жаждут выказать свою любовь к принцессам. Стражники наверняка всю ночь проверяли их на случай злого умысла, дезинфицировали, сортировали и раскладывали в тележки на колесиках. Когда девочки получат от матери разрешение встать из-за стола и подняться в балетный зал, для них там останется разве что узкий проход, и совершенствоваться в танцах сестрам целую неделю придется там же, где они делают зарядку.
Зато сколько удовольствия в том, чтобы разбирать эти залежи! Конечно, незамысловатые подношения в сравнение не идут с теми, что уже получили девочки от родителей, придворных, знатных гостей – каждый подарок, естественно, вручался под вспышки фотокамер. Зато подношения от народа бывают ужасно забавными. Это и поделки из дерева и камня, и мягкие игрушки, и домашнее варенье, и сладости, каких не попробуешь во дворце. Конечно же, портреты принцесс, выполненные в самых невероятных манерах – в том году были выложенные из шкурок животных и из живых, растущих прямо из гигантского полотна цветов и ягод. Каста такое терпеть не может, даже не поглядит – а Дару огорчает только то, что в ее личной комнате не хватает стен под ее портреты, а вешать их в общей ради их безопасности спальне девочек сестра не позволяет. А еще книги, и карты, и странные вещи, которые были в ходу триста лет назад, когда мир вокруг был еще совсем другим – вот такие вещи умненькая Каста обожает.
Мысль об этих подарках не дала девочке спокойно валяться в постели до появления горничных. Она испытывала зуд в пальцах и несколько раз едва не разрыдалась от мысли, что ждать еще несколько часов. Побродив бесцельно по темной спальне, Дара заглянула на половину сестры, в надежде, что та тоже проснулась, и можно будет поболтать. Но Каста еще спала, утомившись чтением толстой древней книги до первых рассветных лучей. Сама книга в истертой кожаной обложке лежала на мягкой тумбе рядом с кроватью. Сестра не проснулась даже тогда, когда Дара эту книгу уронила – совершенно случайно, разумеется. Мягчайший шерстяной ковер испортил все дело, пришлось придумывать другое занятие.
И тогда Дара задала себе вопрос: а почему бы не прогуляться, пока есть возможность сделать это в одиночку? Да еще и по интересным местечкам, куда проход принцессам строго-настрого запрещен даже с опостылевшей охраной. Смешно сказать, им уже по пятнадцать лет, а по родному дворцу их водят за ручку! Каста перестанет считать сестру непроходимой дурой, если дело выгорит. И Дара немедленно взялась за подготовку: поверх пижамы набросила короткий халатик из шелка малбери, расшитый мелким жемчугом, и распахнула тяжелые двойные створки двери.
Там на посту из последних сил боролась с рассветной дремотой пара стражников. Но это были совсем молодые парни, недавно попавшие во дворец, все еще ошалевшие от выпавшего им счастья, а значит – легкая мишень. С такими Дара умела справляться на раз. Выйдя из комнаты, она кокетливо улыбнулась склонившимся в поклоне стражам, позевывая, прошлась неспешно по коридорам – те на цыпочках и стараясь не брякать оружием, следовали за ней по пятам. Свернула нога за ногу в один из боковых коридоров – и вдруг с места в карьер включила первую скорость, промчалась по коридору, сбежала по лестнице и уже в другом коридоре юркнула в первую попавшуюся нишу. Через секунду мимо прогромыхали сапоги стражников, зазвучала перекличка их испуганных голосов. В коридоре они не задержались, пробежали дальше. Дара радостно хлопнула в ладоши – победа оказалась на удивление легкой.
Конечно, девочка знала, что ей в очередной раз попадет от матери, она почти физически ощущала на своей щеке жар тяжелой королевской пощечины. Да и стражников жаль – за такое и уволить могут, даже из метрополии выслать. Но уж слишком Дара любила свободу и баловство, и она не собиралась отказывать себе в маленьких радостях. Может быть, все обойдется, ее побег останется незамеченным: ведь стражники, само собой, будут немы, как рыбы.
Но тут из ниши, оттуда, где она, постепенно сужаясь, превращалась в узкую щель с небольшим оконцем-воздухозаборником, до Дары донеслись голоса. Принцесса завертела головой, прикидывая, куда на этот раз занесли ее быстрые ноги. Ага, похоже, что за стеной – дворцовая кухня, просторная, на целый этаж, в любое время суток источающая изумительные ароматы. Нужно проверить, достаточно ли велико оконце, чтобы можно было подговорить сестру проникнуть на кухню под покровом ночи. Оглядеться, что и как, заодно наесться до отвала коржиков и фруктовых корзиночек, которые так потрясающе печет королевская повариха Вера. Для Дары это был злободневный вопрос – ее, с детства пухленькую сладкоежку, по приказу королевы уже пару месяцев держали на жесткой диете.
Влекомая сладкой надеждой, она поползла вперед, но скоро оказалась прочно зажата между стенами. М-да, в такую дыру и худышка Каста не пролезет, даже если удастся подбить ее на авантюру. Девочка хотела уже двигаться в обратном направлении, когда услышала ленивый от сытости говорок Веры, а в ответ ей – вкрадчивый голос неизвестного мужчины, наверняка охранника. И решила компенсировать провал задумки хотя бы подслушанным разговором.
– На твоей кухне я впервые познал вкус настоящей пищи, лапочка Вера, – сладко разливался незнакомый голос. – И понял, что словно и не жил прежде, веришь ли! Если бы ты только знала, Верунечка, чем мне приходилось питаться там, в провинции, то из твоих чудесных глазок пролились бы слезы сочувствия ко мне. Иногда сутками у меня не было даже кусочка хлеба, но я и тогда не прерывал тренировок, только бы получить шанс попасть сюда, в метрополию. Знай ты мою прежнюю горькую жизнь, непременно пожалела бы меня, красавица!
Дара не смогла удержаться смешок, успев предварительно зажать нос и рот ладонью: повариха была необъятной толстухой с ногами-бочками и десятком подбородков один другого внушительней. Подбородки лежали один на другом, словно блинчики на блюде, или как сходящие к реке дворцовые террасы.
– Ах ты ж подлиза, негодник, – насмешливо басила в ответ Вера. – Уж не только вкус еды ты узнал на этой кухне, верно? Да и то сказать, повезло тебе так повезло, охламону затрапезному. Там, где ты жил, горемыка, приходилось тебе хоть издали видеть молодых женщин навроде меня?
– Да откуда ж, радость ты моя?! – горячо вскричал охранник и, кажется, даже ударил себя кулаком в грудь. – В провинциях женщин на улицах не встретишь, разве что совсем дряхлые старухи иногда дерзнут высунуться на прогулку, да и те с охраной.
– Рад небось без памяти, что оказался в Городе?
– Опомниться не могу от такой удачи. Повезло же мне родиться этаким верзилой, да и силушкой не обойден. Вот меня и выбрали в охрану, теперь живу, как в раю. А уж как тебя, лапушка, встретил…
– Но-но, – услышала Дара суровый окрик поварихи вслед за звучным хлопком. – Держи себя в руках, новичок. Раз напросился в помощники – берись мигом за картошку.
Минуту слышно было только стук и плеск воды, заскучавшая Дара уже почти решилась продолжить свой путь – но тут снова заговорил охранник:
– А все ж интересно, какая из девчонок – настоящая принцеска. Уж я гляжу-гляжу на них, когда выпадает случай – ан нет, ничегошеньки не понятно. Одна красотка, вся в мать. Вторая страхолюдина, но фигурой вроде в отца пошла. Но ведь обе-то никак не могут быть всамделишними, верно, солнышко?..
– Ты, дурак, чего мелешь? – гаркнула повариха так, что Дара от неожиданности дернулась и больно приложилась макушкой о камень. – Совсем дурной, что ли? Хочешь враз из Города вылететь, а заодно и мою жизнь молодую загубить? Да я тебя тогда своими руками на кусочки порву, в кипящий чан брошу, и силушка твоя не спасет!
– Да что я сказал-то такого? – заверещал стражник, кажется, всерьез перепуганный. – Все во дворце об этом гадают.
– Гадают, да рта не раскрывают, дурень! Ты как, провинциал, о королевской семье отзываешься? Видно, заболел головой, как из отхожего места в рай попал. Вот только руки вымою, а после пойду и донесу на тебя!
– Ох, сладенькая Вера, ты ведь этого не сделаешь? – заюлил мужчина едва ли не со слезами в голосе. – Это я сдуру сказанул, с недосыпу, видать. Куколка моя, сразу после смены отправлюсь в увольнение и вернусь к тебе с полной сумкой подарков.
– Ты меня подкупить даже не пробуй, – громыхнул суровый ответ. – Сам знаешь, меня любой подарками завалит, стоит бровью повести. А уж если повезло тебе, так блюди себя и глупости всякие не болтай. Тут везде камеры понатыканы, не знал?
– Так вот ты чего испугалась, крошечка моя? – сладким до тошноты голосом спросил явно приободрившийся дворцовый страж. – Да неужели ты думаешь, милашечка, что я к тебе в гости собирался и не позаботился, чтобы отключить это славное местечко от всех мониторов?
– Точно отключил? – помолчав, уточнила деловито повариха. – Уверен, что ничего не упустил?
– Уверен так же, как в твоей небесной красоте, клюковка.
С минуту за стеной было тихо, только быстро-быстро стучал нож о поверхность стола – Вера шинковала овощи. Но Дара уже навострила уши и уходить пока не собиралась. Принцесса была очень зла, что ее сестренку какой-то болван из провинции назвал страхолюдиной, и хотела знать, что значит «обе не могут». А потом она и сама найдет способ на него настучать, чтобы неповадно было.
– Я так думаю, что обе они – того, – наконец уже без всякой тревоги или злости в голосе как-то нараспев проговорила повариха. – Ну, ты понял. Со стороны. У королевы-то пять лет подряд мальчишки рождались, а потом и вовсе – никого. Видно, вышел ее женский срок. Очень маялась наше величество, ведь народ ждал, когда она исполнит свой долг перед метрополией: родит двух дочек. Пятнадцать годков назад вроде как снова с животиком ходила, да пойди проверь. Горничные, придворный доктор и акушерки после якобы рождения двойняшек – тю-тю, нету их, словно корова языком слизала. А еще раньше король все ездил куда-то, видать, работал над проблемой. Так что, думаю, девочки наши или обе купленные, или одна из них – внебрачная дочь короля. Но точно ни королевы.
– А кто же тогда займет трон? – озадачился стражник. – Если обе неродные?
– Это уж без тебя, оболтуса, решат, – начала снова закипать Вера. – Какая больше по душе королеве, та и займет. Хотя какое там по душе, она на обеих глядит только по обязанности… Врачи тоже свое слово скажут, метрополии ведь нужна крепкая глава. А ты чтоб больше об этом ни гу-гушечки – не жалуют во дворце такие разговоры. Ясно тебе али как?
– Ясно, моя ласточка! – вскричал стражник.
Их голоса затихли в отдалении – наверное, отправились в одну из морозильных камер принести еще продуктов. А у Дары колени и ладони словно примерзли к мраморному полу ниши, хоть через воздухозаборник так и тянуло душным теплом. Сердечко ее билось птицей в сетях, она мучительно пыталась осознать своим невеликим умом, что значили эти странные и пугающие фразы. Но ничего не вышло, девочка выползла в коридор и ринулась в обратном направлении, чтобы поскорее отыскать свою советчицу и утешительницу во всех сложных вопросах – сестру Касту.
В их комнате горел ярко свет, у порога маялась молоденькая горничная с круглыми от страха глазами. Заприметив Дару, охнула, всплеснула руками и бросилась бежать в сторону главной дворцовой лестницы. Девочка поняла, что ее отлучка замечена – и азарт сменился томлением страха, ноги разом ослабли в коленках.
Каста, уже одетая и причесанная, сидела за столом, прилепившись глазом к микроскопу. Дара с досадой вспомнила про задание по биологии, но радостно встрепенулась, сообразив, что учитель придет только завтра – ведь сегодня торжественный выезд в Город. Надо только не забыть и умолить Касту сделать урок еще и за нее. А то у нее, Дары, от микроскопа потом ужасно режет в глазу, и все равно не видно ничего, и… но тут она усилием воли оживила в голове подслушанный разговор, почти рассеявшийся по дороге сюда.
– Вернулась, гулена? – спросила сестра, не поворачиваясь. Говорила она тихим ровным голосом, как всегда, когда очень сердилась. – Ну зачем ты опять обдурила охранников? Трое человек остались без работы, а двое из них попали в черный список. Неужели тебе совсем их не жалко? И да, наша мать в бешенстве.
– А чего они вечно за нами таскаются? – захныкала смущенная и встревоженная Дара. – Почему мы даже в родном дворце не можем ходить без охраны, куда хотим?
– Да потому, что во дворец могут проникнуть чужаки и выкрасть нас, – выразительно вздохнув, напомнила сестра. – В прошлые годы уже было несколько покушений. Посмотрю я, как тебе понравится быть похищенной.
– Вот еще! Я отобьюсь, буду царапаться и кусаться.
– Отобьется она. Готовься лучше к разговору с матерью.
– Ой, Касточка, я с тобой сначала хотела посоветоваться, – усилием воли снова вспомнила о главном Дара. – Я тут услышала что-то очень странное. Ну просто дико странное.
– По радио, что ли?
– Нет, на… в одном месте, – девочка вдруг сообразила, что не стоит подставлять под удар еще и повариху, которая наперечет знает все любимые кушанья сестер. Вдруг у них в комнате тоже спрятаны камеры или прослушка. – В общем, люди говорили, что мы с тобой вовсе не сестры. И что одна из нас, может быть, купленная, а может, и обе. Разве не преступление против короны болтать такое? Ну скажи, скажи…
И осеклась под взглядом сестры. Развернувшись на стуле и слегка побледнев, Каста смотрела на нее с удивлением и снисходительным сочувствием, а больше всего в темных глазах ее было грусти. Словно не сразу вспомнив, что Дара ждет ответа, Каста долго молчала, потом тихим невыразительным голосом произнесла:
– Ты красивая наивная дурочка. Неужели сама ни о чем не догадалась? Я, кажется, поняла это, когда была совсем крохой.
– Чего ты поняла?
– Что мы не можем быть сестрами. Когда ты слышала такое, чтобы девочки рождались двойняшками или близнецами, если они теперь вовсе почти не рождаются? И мы с тобой ни чуточки не похожи. Но так положено, принцесс должно быть две, понимаешь? И желательно одного возраста, чтобы в один год проводить Турнир. Пятнадцать лет назад наша мать как всегда блистательно исполнила свои обязательства перед метрополией.
– Почему? – прошептала Дара, все еще надеясь, что сестра разыгрывает ее. – Почему две?
– Сколько раз за день ты пробегаешь по галерее, ведущей к парадной лестнице?
– Не знаю, – озадачилась, потрясла головой девочка. – Много раз, наверное. Не считала.
– А глаза хотя бы иногда поднимаешь? Смотришь на портреты, что висят вдоль стен?
– Бывает смотрю. Знаешь, иногда я специально хожу туда и гляжу на мамин портрет. Там она так хорошо улыбается, а на нас только злится обычно, – закручинилась, опустила голову Дара.
– И никогда не замечала, что на тех портретах, где мама совсем молодая, рядом с ней всегда изображена еще одна девочка?
– Ну да, наша тетушка! Я в курсе про нее, только имя забыла. Но ведь мы никогда ее не видели. Она вроде в другой метрополии живет, ведь да?
– Не видели, – кивком подтвердила Каста. – Но она есть, и она тоже была принцессой, как и мама в те годы. И у нашей бабушки тоже была сестра, и у прабабушки. Нам никогда не рассказывают толком про них, врут, будто бы они вышли замуж и перебрались в другие метрополии. Я много думала об этом и однажды поняла: вторая принцесса нужна про запас. На случай, если с одной что-то случится. Чтобы было, кому наследовать трон прежде, чем возникнет смута.
– Ой, – сказала Дара и схватилась за щеки, всегда приятно розовые – но сейчас от них отхлынула вся краска. Потом смежила темные очень густые ресницы и в голос разрыдалась. Сестра, оставив менторский тон, немедленно бросилась ее утешать. Будучи от природы худой и до безобразия (как утверждала королева) высокой, она вынуждена была опуститься на корточки, чтобы заглянуть в лицо Даре, подуть ей на взмокшую челку, чмокнуть в щеку, погладить по голове – в общем, провести ряд давно известных и привычных экстренных утешительных мер. Плакать Дара любила и умела, а от слез становилась еще очаровательней. Но на этот раз она рыдала всерьез.
– Не хочу быть про запас! – выкрикивала она сквозь слезы. – А вдруг это я – купленная?! Лучше прямо сегодня умру!
– Ну что ты, дурочка? – мужественно успокаивала ее сестра. – Перестань плакать и посмотри на себя в зеркало, а потом сразу – на меня. Разве у наших красивых родителей могло родиться такое чудовище, как я? Нет, тут все ясно.
Дара перестала вопить и приоткрыла один глаз – зеркало, старинное, в резной дубовой раме с мозаичными вставками, находилось как раз напротив. С подвыванием вздохнула и оправила пушистую челку, потом сказала:
– Вовсе ты не чудовище, не смей так говорить, сестренка! А они еще сказали, что мы, может, обе – купленные.
И посмотрела на сестру с надеждой, страстно желая быть переубежденной. Но на этот раз Каста с задумчивым видом кивнула головой.
– Да, и такое возможно. Если матери не удалось родить девочку, то пришлось где-то раздобывать нас обеих, – признала с облегчением. Думать, что чужая в семье только она, было слишком мучительно.
– Но разве тогда мама любит нас? Если мы не родные?
– Ну, разумеется, любит, почему же ей не любить нас, – с некоторым сердечным скрипом заверила ее Каста. – Конечно, у мамы очень много дел, ведь она – королева. Вся страна, метрополия и провинции нуждаются в ней. А папа ей не слишком-то помогает. И потом, у нас пять братьев, а с парнями всегда больше мороки. Но она точно нас любит, особенно тебя, ведь ты такая красотка.
– А мне всегда казалось, что мама больше любит тебя, потому что ты – умная, – сквозь новую порцию слез проскулила Дара.
Обе девочки сейчас видели перед мысленными взорами свою мать, королеву Аркадию, надменную и раздражительную женщину, красивую холодной, скорее отталкивающей, хоть и очень эффектной красотой. Обе вопреки желанию вспоминали, что все ее редкие улыбки и ласковые прикосновения к дочерям были получены ими разве что под прицелом фотокамер или в присутствии гостей. И им обеим было одинаково страшно думать об этом.
Тяжелое молчание нарушила Каста. Она заговорила шепотом с непривычным для нее жаром в голосе:
– Знаешь, я очень часто думаю о моей настоящей маме. Зачем ей было продавать меня во дворец? С каждым годом девочек рождается все меньше. Если мама жила в провинции, то с рождением дочки она и так получала бы все, понимаешь? Ее бы перевезли в метрополию, предоставили прекрасный дом, прислугу, все необходимое. Если ей хотелось не только богатства, но и высокого положения в обществе, то могла заранее породнится с одним из знатных семейств, пообещав дочь кому-то в жены. Она бы получила все – и сохранила свое дитя, а ведь это, мне кажется, важнее всего! Но я слышала, что сейчас в провинциях действуют целые банды, они похищают новорожденных девочек. Часто возглавляют такие банды врачи-акушеры. Может быть, наши матери до сих оплакивают нас, Адара!
– Какие матери, ты чего?! – отпрыгнула в сторону, взвизгнула ее перепуганная сестра. – Ты снова бредишь, Каста! У нас с тобой одна мать, и она – королева, а все эти разговоры – приступная чушь! Вот сейчас побегу и расскажу маме про гадких людей, которые болтают такое, пусть их строго накажут!
И бросилась к выходу из комнаты. Но на полпути к двери застыла, низко опустила свою белокурую пушистую голову. Спросила жалобно:
– Но что же нам теперь делать, сестренка?
Каста коротко засмеялась, легко поднялась на ноги и через плечо глянула на старинные часы в простенке.
– Как что делать? Через полчаса у нас торжественный выезд к народу. Ведь сегодня праздник, День Возрождения, разве забыла? После праздничный обед и разбор подарков.
И указала пальцем на ажурную платиновую рамку на стене. В нее каждый вечер вставлялся новый листок, на нем каллиграфическим почерком королевского секретаря был расписан следующий день девочек до самого отбоя.
– Я не об этом… мы ведь даже не настоящие сестры, так получается?
– И что с того? – очень серьезным голосом спросила Каста, подошла и положила ладонь Даре на макушку. – Но мы всегда можем быть настоящими большими подругами. А считать себя сестрами через дружбу. Согласна?
– Ой, ну конечно! – вскричала Дара, маленький мирок которой снова пришел в равновесие, разрушенное с утра из-за собственного любопытства. Плюс ради торжественного мероприятия мать уж точно не станет в ближайший час лупить ее по щекам.
И как раз в этот момент девочек позвали готовиться к выезду. Комнату наполнили служанки и визажисты, готовые помочь юным принцессам обрести праздничный вид.
– Ненавижу все это, – процедила сквозь зубы Каста, густые волосы которой в этот момент нещадно раздирали щеткой. – Снова целый час сидеть в стеклянном аквариуме и стараться не оглохнуть от приветственных криков!
– О, ну что ты, Касточка, это же просто здорово, – не согласилась Дара. – Я так люблю видеть, как сильно народ метрополии обожает нас с тобой!
Глава 3. Ненавистное соседство
Вот две девочки, разбуженные по случаю праздника слишком рано, чтобы выглядеть счастливыми. Обе пока еще сладко потягиваются на перинах в своих кроватях под шелковыми балдахинами и перекидываются через комнату первыми вялыми репликами вперемежку со смешками.
Обеим в этот день исполнилось по пятнадцать лет. Их разбудили на рассвете восторженные вопли толпы, взявшей в окружение с трех сторон дворцовые стены, а также тех, которые выстроились вдоль набережной неширокой реки, куда выходили окна спальни девочек. И все дружно надрывали глотки, прославляя на все лады два главных сокровища метрополии.
А затем в покои юных принцесс сперва ручейком, а потом бурлящим потоком устремились горничные, массажисты, стилисты, портные и прочая дворцовая обслуга. Ровно в десять утра, когда пробил на Часовой башне дворца гулкий, вечно сердитый колокол, сестры Адара и Рокаста (для близких Дара и Каста) крепко взялись за руки и глянули друг на друга немного испуганными глазами. А после, сияющие и оживленные, выпорхнули в зал для прессы, чтобы затем чинно проследовать в Тронный зал.
На них пышные платья из нежно-розового шелка, поверх наброшены тончайшие кружевные пелерины, застегнутые под подбородками на крупные бриллианты в форме сердечек. Обеим придворные парикмахеры соорудили сложные прически, перевив пряди волос жемчужными нитями и скрепив всю конструкцию золотыми диадемами – прообразами будущей короны. Родители, сановники и допущенные в святая святых журналисты уже оджидают виновниц торжества. Мать и отец простирают к ним руки и аккуратно целуют чуточку напомаженные щеки, газетчики щелкают фотоаппаратами без передышки, стараясь поймать самые трогательные моменты.
Не теряются и операторы, занявшие со своими камерами позицию за великолепным сдвоенным троном. Журналисты мешают им, остается лишь скрипеть зубами и выжидать, чтобы никто не испортил кадр. Хронике торжественного мероприятия предстоит месяцами мелькать на экранах кинотеатров и телевизоров – если, конечно, их не затмит другая важная новость из дворца.
Принцесса Дара, лукавая бестия, живая и подвижная, как солнечный зайчик, с круглым розовым личиком, от которого без ума вся метрополия, с трудом может оставаться на месте даже те четверть часа, что отведены под фотосессию, и уже своротила набок отцовскую корону. Впрочем, фотографы и операторы тут же взвыли от восторга от такой удачной неформальной картинки.
Рокаста, прильнув к матери и робко касаясь кончиками пальцев пышного бархата ее расшитого золотом бордового платья, стоит неподвижно и смотрит в объектив не по возрасту серьезным взглядом. Она некрасива, у нее слишком широко расставлены глаза, крупный нос и тяжеловатый подбородок – но какое это имеет значение? Уже сейчас тысячи юношей метрополии и провинций засыпают и просыпаются с ее именем на устах. А во дворце принцессу любят за ее спокойный нрав, уважают за ум и твердый характер.
Девочкам предстоит быть неразлучными еще два года, познавать премудрости дворцовой жизни, и однажды на глазах всего народа указать на своих избранников. Но лишь одну из них ждет замужество, радость материнства, а затем коронация и власть над всей метрополией. Второй же предстоит безысходная участь до конца жизни пребывать затворницей в Западном крыле дворца, в тоске и одиночестве, с грустным титулом «Запасная принцесса». Но сестры об этом пока даже не подозревают.
На следующий день после такого утомительного и радостного праздника юная Дара вскочила с постели ни свет ни заря. Она со вчерашнего дня держала в голове, что сегодня после обеда в бальный зал дворца будут доставлены подарки из города – забавные пустячки, которыми простые жители метрополии жаждут выказать свою любовь к принцессам. Стражники наверняка всю ночь проверяли их на случай злого умысла, дезинфицировали, сортировали и раскладывали в тележки на колесиках. Когда девочки получат от матери разрешение встать из-за стола и подняться в балетный зал, для них там останется разве что узкий проход, и совершенствоваться в танцах сестрам целую неделю придется там же, где они делают зарядку.
Зато сколько удовольствия в том, чтобы разбирать эти залежи! Конечно, незамысловатые подношения в сравнение не идут с теми, что уже получили девочки от родителей, придворных, знатных гостей – каждый подарок, естественно, вручался под вспышки фотокамер. Зато подношения от народа бывают ужасно забавными. Это и поделки из дерева и камня, и мягкие игрушки, и домашнее варенье, и сладости, каких не попробуешь во дворце. Конечно же, портреты принцесс, выполненные в самых невероятных манерах – в том году были выложенные из шкурок животных и из живых, растущих прямо из гигантского полотна цветов и ягод. Каста такое терпеть не может, даже не поглядит – а Дару огорчает только то, что в ее личной комнате не хватает стен под ее портреты, а вешать их в общей ради их безопасности спальне девочек сестра не позволяет. А еще книги, и карты, и странные вещи, которые были в ходу триста лет назад, когда мир вокруг был еще совсем другим – вот такие вещи умненькая Каста обожает.
Мысль об этих подарках не дала девочке спокойно валяться в постели до появления горничных. Она испытывала зуд в пальцах и несколько раз едва не разрыдалась от мысли, что ждать еще несколько часов. Побродив бесцельно по темной спальне, Дара заглянула на половину сестры, в надежде, что та тоже проснулась, и можно будет поболтать. Но Каста еще спала, утомившись чтением толстой древней книги до первых рассветных лучей. Сама книга в истертой кожаной обложке лежала на мягкой тумбе рядом с кроватью. Сестра не проснулась даже тогда, когда Дара эту книгу уронила – совершенно случайно, разумеется. Мягчайший шерстяной ковер испортил все дело, пришлось придумывать другое занятие.
И тогда Дара задала себе вопрос: а почему бы не прогуляться, пока есть возможность сделать это в одиночку? Да еще и по интересным местечкам, куда проход принцессам строго-настрого запрещен даже с опостылевшей охраной. Смешно сказать, им уже по пятнадцать лет, а по родному дворцу их водят за ручку! Каста перестанет считать сестру непроходимой дурой, если дело выгорит. И Дара немедленно взялась за подготовку: поверх пижамы набросила короткий халатик из шелка малбери, расшитый мелким жемчугом, и распахнула тяжелые двойные створки двери.
Там на посту из последних сил боролась с рассветной дремотой пара стражников. Но это были совсем молодые парни, недавно попавшие во дворец, все еще ошалевшие от выпавшего им счастья, а значит – легкая мишень. С такими Дара умела справляться на раз. Выйдя из комнаты, она кокетливо улыбнулась склонившимся в поклоне стражам, позевывая, прошлась неспешно по коридорам – те на цыпочках и стараясь не брякать оружием, следовали за ней по пятам. Свернула нога за ногу в один из боковых коридоров – и вдруг с места в карьер включила первую скорость, промчалась по коридору, сбежала по лестнице и уже в другом коридоре юркнула в первую попавшуюся нишу. Через секунду мимо прогромыхали сапоги стражников, зазвучала перекличка их испуганных голосов. В коридоре они не задержались, пробежали дальше. Дара радостно хлопнула в ладоши – победа оказалась на удивление легкой.
Конечно, девочка знала, что ей в очередной раз попадет от матери, она почти физически ощущала на своей щеке жар тяжелой королевской пощечины. Да и стражников жаль – за такое и уволить могут, даже из метрополии выслать. Но уж слишком Дара любила свободу и баловство, и она не собиралась отказывать себе в маленьких радостях. Может быть, все обойдется, ее побег останется незамеченным: ведь стражники, само собой, будут немы, как рыбы.
Но тут из ниши, оттуда, где она, постепенно сужаясь, превращалась в узкую щель с небольшим оконцем-воздухозаборником, до Дары донеслись голоса. Принцесса завертела головой, прикидывая, куда на этот раз занесли ее быстрые ноги. Ага, похоже, что за стеной – дворцовая кухня, просторная, на целый этаж, в любое время суток источающая изумительные ароматы. Нужно проверить, достаточно ли велико оконце, чтобы можно было подговорить сестру проникнуть на кухню под покровом ночи. Оглядеться, что и как, заодно наесться до отвала коржиков и фруктовых корзиночек, которые так потрясающе печет королевская повариха Вера. Для Дары это был злободневный вопрос – ее, с детства пухленькую сладкоежку, по приказу королевы уже пару месяцев держали на жесткой диете.
Влекомая сладкой надеждой, она поползла вперед, но скоро оказалась прочно зажата между стенами. М-да, в такую дыру и худышка Каста не пролезет, даже если удастся подбить ее на авантюру. Девочка хотела уже двигаться в обратном направлении, когда услышала ленивый от сытости говорок Веры, а в ответ ей – вкрадчивый голос неизвестного мужчины, наверняка охранника. И решила компенсировать провал задумки хотя бы подслушанным разговором.
– На твоей кухне я впервые познал вкус настоящей пищи, лапочка Вера, – сладко разливался незнакомый голос. – И понял, что словно и не жил прежде, веришь ли! Если бы ты только знала, Верунечка, чем мне приходилось питаться там, в провинции, то из твоих чудесных глазок пролились бы слезы сочувствия ко мне. Иногда сутками у меня не было даже кусочка хлеба, но я и тогда не прерывал тренировок, только бы получить шанс попасть сюда, в метрополию. Знай ты мою прежнюю горькую жизнь, непременно пожалела бы меня, красавица!
Дара не смогла удержаться смешок, успев предварительно зажать нос и рот ладонью: повариха была необъятной толстухой с ногами-бочками и десятком подбородков один другого внушительней. Подбородки лежали один на другом, словно блинчики на блюде, или как сходящие к реке дворцовые террасы.
– Ах ты ж подлиза, негодник, – насмешливо басила в ответ Вера. – Уж не только вкус еды ты узнал на этой кухне, верно? Да и то сказать, повезло тебе так повезло, охламону затрапезному. Там, где ты жил, горемыка, приходилось тебе хоть издали видеть молодых женщин навроде меня?
– Да откуда ж, радость ты моя?! – горячо вскричал охранник и, кажется, даже ударил себя кулаком в грудь. – В провинциях женщин на улицах не встретишь, разве что совсем дряхлые старухи иногда дерзнут высунуться на прогулку, да и те с охраной.
– Рад небось без памяти, что оказался в Городе?
– Опомниться не могу от такой удачи. Повезло же мне родиться этаким верзилой, да и силушкой не обойден. Вот меня и выбрали в охрану, теперь живу, как в раю. А уж как тебя, лапушка, встретил…
– Но-но, – услышала Дара суровый окрик поварихи вслед за звучным хлопком. – Держи себя в руках, новичок. Раз напросился в помощники – берись мигом за картошку.
Минуту слышно было только стук и плеск воды, заскучавшая Дара уже почти решилась продолжить свой путь – но тут снова заговорил охранник:
– А все ж интересно, какая из девчонок – настоящая принцеска. Уж я гляжу-гляжу на них, когда выпадает случай – ан нет, ничегошеньки не понятно. Одна красотка, вся в мать. Вторая страхолюдина, но фигурой вроде в отца пошла. Но ведь обе-то никак не могут быть всамделишними, верно, солнышко?..
– Ты, дурак, чего мелешь? – гаркнула повариха так, что Дара от неожиданности дернулась и больно приложилась макушкой о камень. – Совсем дурной, что ли? Хочешь враз из Города вылететь, а заодно и мою жизнь молодую загубить? Да я тебя тогда своими руками на кусочки порву, в кипящий чан брошу, и силушка твоя не спасет!
– Да что я сказал-то такого? – заверещал стражник, кажется, всерьез перепуганный. – Все во дворце об этом гадают.
– Гадают, да рта не раскрывают, дурень! Ты как, провинциал, о королевской семье отзываешься? Видно, заболел головой, как из отхожего места в рай попал. Вот только руки вымою, а после пойду и донесу на тебя!
– Ох, сладенькая Вера, ты ведь этого не сделаешь? – заюлил мужчина едва ли не со слезами в голосе. – Это я сдуру сказанул, с недосыпу, видать. Куколка моя, сразу после смены отправлюсь в увольнение и вернусь к тебе с полной сумкой подарков.
– Ты меня подкупить даже не пробуй, – громыхнул суровый ответ. – Сам знаешь, меня любой подарками завалит, стоит бровью повести. А уж если повезло тебе, так блюди себя и глупости всякие не болтай. Тут везде камеры понатыканы, не знал?
– Так вот ты чего испугалась, крошечка моя? – сладким до тошноты голосом спросил явно приободрившийся дворцовый страж. – Да неужели ты думаешь, милашечка, что я к тебе в гости собирался и не позаботился, чтобы отключить это славное местечко от всех мониторов?
– Точно отключил? – помолчав, уточнила деловито повариха. – Уверен, что ничего не упустил?
– Уверен так же, как в твоей небесной красоте, клюковка.
С минуту за стеной было тихо, только быстро-быстро стучал нож о поверхность стола – Вера шинковала овощи. Но Дара уже навострила уши и уходить пока не собиралась. Принцесса была очень зла, что ее сестренку какой-то болван из провинции назвал страхолюдиной, и хотела знать, что значит «обе не могут». А потом она и сама найдет способ на него настучать, чтобы неповадно было.
– Я так думаю, что обе они – того, – наконец уже без всякой тревоги или злости в голосе как-то нараспев проговорила повариха. – Ну, ты понял. Со стороны. У королевы-то пять лет подряд мальчишки рождались, а потом и вовсе – никого. Видно, вышел ее женский срок. Очень маялась наше величество, ведь народ ждал, когда она исполнит свой долг перед метрополией: родит двух дочек. Пятнадцать годков назад вроде как снова с животиком ходила, да пойди проверь. Горничные, придворный доктор и акушерки после якобы рождения двойняшек – тю-тю, нету их, словно корова языком слизала. А еще раньше король все ездил куда-то, видать, работал над проблемой. Так что, думаю, девочки наши или обе купленные, или одна из них – внебрачная дочь короля. Но точно ни королевы.
– А кто же тогда займет трон? – озадачился стражник. – Если обе неродные?
– Это уж без тебя, оболтуса, решат, – начала снова закипать Вера. – Какая больше по душе королеве, та и займет. Хотя какое там по душе, она на обеих глядит только по обязанности… Врачи тоже свое слово скажут, метрополии ведь нужна крепкая глава. А ты чтоб больше об этом ни гу-гушечки – не жалуют во дворце такие разговоры. Ясно тебе али как?
– Ясно, моя ласточка! – вскричал стражник.
Их голоса затихли в отдалении – наверное, отправились в одну из морозильных камер принести еще продуктов. А у Дары колени и ладони словно примерзли к мраморному полу ниши, хоть через воздухозаборник так и тянуло душным теплом. Сердечко ее билось птицей в сетях, она мучительно пыталась осознать своим невеликим умом, что значили эти странные и пугающие фразы. Но ничего не вышло, девочка выползла в коридор и ринулась в обратном направлении, чтобы поскорее отыскать свою советчицу и утешительницу во всех сложных вопросах – сестру Касту.
В их комнате горел ярко свет, у порога маялась молоденькая горничная с круглыми от страха глазами. Заприметив Дару, охнула, всплеснула руками и бросилась бежать в сторону главной дворцовой лестницы. Девочка поняла, что ее отлучка замечена – и азарт сменился томлением страха, ноги разом ослабли в коленках.
Каста, уже одетая и причесанная, сидела за столом, прилепившись глазом к микроскопу. Дара с досадой вспомнила про задание по биологии, но радостно встрепенулась, сообразив, что учитель придет только завтра – ведь сегодня торжественный выезд в Город. Надо только не забыть и умолить Касту сделать урок еще и за нее. А то у нее, Дары, от микроскопа потом ужасно режет в глазу, и все равно не видно ничего, и… но тут она усилием воли оживила в голове подслушанный разговор, почти рассеявшийся по дороге сюда.
– Вернулась, гулена? – спросила сестра, не поворачиваясь. Говорила она тихим ровным голосом, как всегда, когда очень сердилась. – Ну зачем ты опять обдурила охранников? Трое человек остались без работы, а двое из них попали в черный список. Неужели тебе совсем их не жалко? И да, наша мать в бешенстве.
– А чего они вечно за нами таскаются? – захныкала смущенная и встревоженная Дара. – Почему мы даже в родном дворце не можем ходить без охраны, куда хотим?
– Да потому, что во дворец могут проникнуть чужаки и выкрасть нас, – выразительно вздохнув, напомнила сестра. – В прошлые годы уже было несколько покушений. Посмотрю я, как тебе понравится быть похищенной.
– Вот еще! Я отобьюсь, буду царапаться и кусаться.
– Отобьется она. Готовься лучше к разговору с матерью.
– Ой, Касточка, я с тобой сначала хотела посоветоваться, – усилием воли снова вспомнила о главном Дара. – Я тут услышала что-то очень странное. Ну просто дико странное.
– По радио, что ли?
– Нет, на… в одном месте, – девочка вдруг сообразила, что не стоит подставлять под удар еще и повариху, которая наперечет знает все любимые кушанья сестер. Вдруг у них в комнате тоже спрятаны камеры или прослушка. – В общем, люди говорили, что мы с тобой вовсе не сестры. И что одна из нас, может быть, купленная, а может, и обе. Разве не преступление против короны болтать такое? Ну скажи, скажи…
И осеклась под взглядом сестры. Развернувшись на стуле и слегка побледнев, Каста смотрела на нее с удивлением и снисходительным сочувствием, а больше всего в темных глазах ее было грусти. Словно не сразу вспомнив, что Дара ждет ответа, Каста долго молчала, потом тихим невыразительным голосом произнесла:
– Ты красивая наивная дурочка. Неужели сама ни о чем не догадалась? Я, кажется, поняла это, когда была совсем крохой.
– Чего ты поняла?
– Что мы не можем быть сестрами. Когда ты слышала такое, чтобы девочки рождались двойняшками или близнецами, если они теперь вовсе почти не рождаются? И мы с тобой ни чуточки не похожи. Но так положено, принцесс должно быть две, понимаешь? И желательно одного возраста, чтобы в один год проводить Турнир. Пятнадцать лет назад наша мать как всегда блистательно исполнила свои обязательства перед метрополией.
– Почему? – прошептала Дара, все еще надеясь, что сестра разыгрывает ее. – Почему две?
– Сколько раз за день ты пробегаешь по галерее, ведущей к парадной лестнице?
– Не знаю, – озадачилась, потрясла головой девочка. – Много раз, наверное. Не считала.
– А глаза хотя бы иногда поднимаешь? Смотришь на портреты, что висят вдоль стен?
– Бывает смотрю. Знаешь, иногда я специально хожу туда и гляжу на мамин портрет. Там она так хорошо улыбается, а на нас только злится обычно, – закручинилась, опустила голову Дара.
– И никогда не замечала, что на тех портретах, где мама совсем молодая, рядом с ней всегда изображена еще одна девочка?
– Ну да, наша тетушка! Я в курсе про нее, только имя забыла. Но ведь мы никогда ее не видели. Она вроде в другой метрополии живет, ведь да?
– Не видели, – кивком подтвердила Каста. – Но она есть, и она тоже была принцессой, как и мама в те годы. И у нашей бабушки тоже была сестра, и у прабабушки. Нам никогда не рассказывают толком про них, врут, будто бы они вышли замуж и перебрались в другие метрополии. Я много думала об этом и однажды поняла: вторая принцесса нужна про запас. На случай, если с одной что-то случится. Чтобы было, кому наследовать трон прежде, чем возникнет смута.
– Ой, – сказала Дара и схватилась за щеки, всегда приятно розовые – но сейчас от них отхлынула вся краска. Потом смежила темные очень густые ресницы и в голос разрыдалась. Сестра, оставив менторский тон, немедленно бросилась ее утешать. Будучи от природы худой и до безобразия (как утверждала королева) высокой, она вынуждена была опуститься на корточки, чтобы заглянуть в лицо Даре, подуть ей на взмокшую челку, чмокнуть в щеку, погладить по голове – в общем, провести ряд давно известных и привычных экстренных утешительных мер. Плакать Дара любила и умела, а от слез становилась еще очаровательней. Но на этот раз она рыдала всерьез.
– Не хочу быть про запас! – выкрикивала она сквозь слезы. – А вдруг это я – купленная?! Лучше прямо сегодня умру!
– Ну что ты, дурочка? – мужественно успокаивала ее сестра. – Перестань плакать и посмотри на себя в зеркало, а потом сразу – на меня. Разве у наших красивых родителей могло родиться такое чудовище, как я? Нет, тут все ясно.
Дара перестала вопить и приоткрыла один глаз – зеркало, старинное, в резной дубовой раме с мозаичными вставками, находилось как раз напротив. С подвыванием вздохнула и оправила пушистую челку, потом сказала:
– Вовсе ты не чудовище, не смей так говорить, сестренка! А они еще сказали, что мы, может, обе – купленные.
И посмотрела на сестру с надеждой, страстно желая быть переубежденной. Но на этот раз Каста с задумчивым видом кивнула головой.
– Да, и такое возможно. Если матери не удалось родить девочку, то пришлось где-то раздобывать нас обеих, – признала с облегчением. Думать, что чужая в семье только она, было слишком мучительно.
– Но разве тогда мама любит нас? Если мы не родные?
– Ну, разумеется, любит, почему же ей не любить нас, – с некоторым сердечным скрипом заверила ее Каста. – Конечно, у мамы очень много дел, ведь она – королева. Вся страна, метрополия и провинции нуждаются в ней. А папа ей не слишком-то помогает. И потом, у нас пять братьев, а с парнями всегда больше мороки. Но она точно нас любит, особенно тебя, ведь ты такая красотка.
– А мне всегда казалось, что мама больше любит тебя, потому что ты – умная, – сквозь новую порцию слез проскулила Дара.
Обе девочки сейчас видели перед мысленными взорами свою мать, королеву Аркадию, надменную и раздражительную женщину, красивую холодной, скорее отталкивающей, хоть и очень эффектной красотой. Обе вопреки желанию вспоминали, что все ее редкие улыбки и ласковые прикосновения к дочерям были получены ими разве что под прицелом фотокамер или в присутствии гостей. И им обеим было одинаково страшно думать об этом.
Тяжелое молчание нарушила Каста. Она заговорила шепотом с непривычным для нее жаром в голосе:
– Знаешь, я очень часто думаю о моей настоящей маме. Зачем ей было продавать меня во дворец? С каждым годом девочек рождается все меньше. Если мама жила в провинции, то с рождением дочки она и так получала бы все, понимаешь? Ее бы перевезли в метрополию, предоставили прекрасный дом, прислугу, все необходимое. Если ей хотелось не только богатства, но и высокого положения в обществе, то могла заранее породнится с одним из знатных семейств, пообещав дочь кому-то в жены. Она бы получила все – и сохранила свое дитя, а ведь это, мне кажется, важнее всего! Но я слышала, что сейчас в провинциях действуют целые банды, они похищают новорожденных девочек. Часто возглавляют такие банды врачи-акушеры. Может быть, наши матери до сих оплакивают нас, Адара!
– Какие матери, ты чего?! – отпрыгнула в сторону, взвизгнула ее перепуганная сестра. – Ты снова бредишь, Каста! У нас с тобой одна мать, и она – королева, а все эти разговоры – приступная чушь! Вот сейчас побегу и расскажу маме про гадких людей, которые болтают такое, пусть их строго накажут!
И бросилась к выходу из комнаты. Но на полпути к двери застыла, низко опустила свою белокурую пушистую голову. Спросила жалобно:
– Но что же нам теперь делать, сестренка?
Каста коротко засмеялась, легко поднялась на ноги и через плечо глянула на старинные часы в простенке.
– Как что делать? Через полчаса у нас торжественный выезд к народу. Ведь сегодня праздник, День Возрождения, разве забыла? После праздничный обед и разбор подарков.
И указала пальцем на ажурную платиновую рамку на стене. В нее каждый вечер вставлялся новый листок, на нем каллиграфическим почерком королевского секретаря был расписан следующий день девочек до самого отбоя.
– Я не об этом… мы ведь даже не настоящие сестры, так получается?
– И что с того? – очень серьезным голосом спросила Каста, подошла и положила ладонь Даре на макушку. – Но мы всегда можем быть настоящими большими подругами. А считать себя сестрами через дружбу. Согласна?
– Ой, ну конечно! – вскричала Дара, маленький мирок которой снова пришел в равновесие, разрушенное с утра из-за собственного любопытства. Плюс ради торжественного мероприятия мать уж точно не станет в ближайший час лупить ее по щекам.
И как раз в этот момент девочек позвали готовиться к выезду. Комнату наполнили служанки и визажисты, готовые помочь юным принцессам обрести праздничный вид.
– Ненавижу все это, – процедила сквозь зубы Каста, густые волосы которой в этот момент нещадно раздирали щеткой. – Снова целый час сидеть в стеклянном аквариуме и стараться не оглохнуть от приветственных криков!
– О, ну что ты, Касточка, это же просто здорово, – не согласилась Дара. – Я так люблю видеть, как сильно народ метрополии обожает нас с тобой!
Елена Булганова
Тип: электронная книга
Жанр: Книги о приключениях
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 24.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В мире после Катастрофы почти не рождаются девочки. Власть принадлежит королеве, ее долг перед народом: родить двух дочерей, наследниц престола. Но лишь одну ждет престол, замужество, семья. Другую – жалкая участь Запасной принцессы, заживо похороненной в подземельях дворца. Но юные принцессы Адара и Рокаста об этом пока не знают…