Главная страница | Ужасы | Средняя Ярусь

Средняя Ярусь
Тимур Нигматов
Аня попала в странный серый мир, полный загадок и опасностей. Она не помнит, почему и как оказалась там. Ей нужно как можно скорее отыскать выход, но для начала придётся обрести саму себя.

Тимур Нигматов
Средняя Ярусь

Серость
Иногда смерть – не самое худшее.
«КлаТбище домашних жЫвотных». С. Кинг

Часть I. Там

Глава 1. Серость
Лес был странным. И река тоже. И небо. Всё кругом дышало странностью.
Казалось, Бог или, скорее, дьявол собрал все оттенки серого в одном месте. Речная гладь блестела оружейной сталью. Низко висящий небосвод давил свинцом. Неизменно мутный свет то ли солнца, то ли луны щедро подсыпал мышиных оттенков в пейзаж. И ни одного яркого цвета.
А ещё тишина. По-настоящему, без всякой образности —могильная. Ни пения птиц, ни шелеста листьев, ни жужжания насекомых. Сухая ветка под ногой не стреляла привычным хрустом, а бесшумно рассыпалась пеплом.
Опостылевший лес не думал заканчиваться. Аня шагала в одиночестве уже третий день (если время что-то значило в этом мире) и не встретила ни единое живое существо. Она верила, что речка рано или поздно выведет к человеческому жилью. Но та, похоже, плевать хотела на надежды Ани.
Временами казалось, что Аня лишь думает, что движется, а на самом деле застряла в огромной карусели, где всё вокруг – муляж.
Прошлое не вернулось. Аня всё так же помнила лишь своё имя. И не могла поручиться, что оно настоящее, её собственное. Потому снова, раз за разом, возвращаясь к первому воспоминанию, надеялась заглянуть хоть на миг раньше.
***
Первое, что увидела Аня, когда пришла в себя, – спину идущего впереди человека. Мужчины.
Она сосредоточила взгляд на его жгуче-жёлтом рюкзаке и какое-то время тупо следовала за ним. Как верблюд в караване за хвостом ведущего – бездумно, на автомате.
Аня силилась вспомнить, как сюда попала. Кто этот человек перед ней и куда они идут?
Не сбавляя хода, огляделась. Справа – скальный массив, отвесно уходящий ввысь. Слева – частокол сухих деревьев с голыми ветвями и проблески глянцевой речной ленты между ними.
Судя по рюкзакам и одежде, они в походе. Но она ничего не знала о нём. И о том, что было до него. Голова пуста, воспоминания будто ластиком подчистую стёрты.
Из глубины души неотвратимо выползал страх. Должно быть, именно такой ужас испытывают люди, утратившие память после аварий. Когда свои в один миг превращаются в чужих.
Тропинка готовилась вильнуть влево, и перед поворотом мужчина оглянулся. Усталые серые глаза, впалые щёки, неопрятная полуседая поросль на незнакомом лице. Он привычным, видимо, жестом хотел указать дальнейший путь, но, разглядев что-то в Анином взгляде, резко остановился и сказал без предисловий и пауз:
– Ты здесь? Ты со мной? Имя помнишь?
Аня встала колом, от неожиданности отпрянула на шаг, а потом кивнула:
– Анна… Наверное… Да, Аня… Что происходит?
***
– Не больше твоего знаю. Считай – ничего… Очнулся – сижу на камне. В голове ветер гуляет. Вспомнил сразу, что Кириллом звать. Кирилл Степанычем даже, а остальное как в тумане. Рядом рюкзак стоит. Перетряхнул – консервы, одёжа кой-какая, нож. Добротный, охотничий. Никаких личных вещей. О документах и речи нет. Свой можешь не смотреть – та ж самая картина.
Кирилл объяснял спокойно, обстоятельно, словно рассказывал о чём-то обыденном. А у Ани голова шла кругом.
– И что странно. Ведь знаю, что вот это – тушёнка, – продолжал он, вытряхивая содержимое жестянки в миску, – что её едят. Помню, что дважды два – четыре. Да и много чего ещё. Может учителем работал – всякая алгебраическая ересь в голову лезет. А ничего своего, родного вспомнить не могу как ни стараюсь. Будто ластиком стёрли напрочь…
– А я? Откуда я взялась? – несмело вставила Аня.
– Так я и говорю. Как очухался маленько, побрёл против течения реки. Думал, к людям-то выйду – тропа хоженая. Хрена с два, держи карман шире! Только на тебя и наткнулся. Поначалу обрадовался, думал, растолкуешь, куда это мы попали. А ты – ни бэ, ни мэ, ни кукареку…
– По-моему это называется кататонический ступор, – неожиданно для себя и Кирилла выдала Аня.
– Да? Возможно… Ну, в общем, меня будто и не замечаешь, молчишь. Говорю – иди! – идёшь. Стой – стоишь. Что делать было? Направление задал и потопали… – Кирилл глянул на приунывшую спутницу и спохватился. – Нет-нет, ты не думай, рад, что тебя встретил. Живая душа. И в себя пришла – хорошо. Теперь-то веселей потопаем, ага?..
– Ага, – кивнула Аня. – Умираю, как пить хочется.
После короткого привала двинули дальше. Кирилл пропустил Аню вперёд и тараторил без умолку. Явно не впервые обмусоливал версии.
Может, инопланетяне похитили для опытов, понятных только им самим. Или аномалия природная: забрели туристами не пойми куда, туда, где земные законы роли не играют. И теперь даже не помнят, кем друг другу приходятся – неужто мужем и женой?
– Есть другой вариант – ток-шоу. Посадили нас в огромную студию, где всё камерами утыкано. Память удалили к чертям. Мож сами и согласились, добровольцами. А теперь крутят реалити, небось, и ставки принимают: что мы дальше делать-то будем. Вокруг же, видишь, бутафория одна. Ни цветов, ни запахов, ни звуков. Только мы другие, потому как настоящие… Хорошо, конечно, коли так. Припасы скоро выйдут, чего жрать будем, не знаю. Ни грибов тут, ни ягод. А так, глядишь, скинут на парашютике каком…
Аня поглядывала на стылое небо и молчала. Казалось, и впрямь, можно залезть на верхушку самой высокой сосны, руку протянуть, постучать в металлический купол. Откройте, мол, верните назад, в привычную и понятную обстановку…
Заночевать решили на небольшой, почти идеально круглой поляне. Остановились, как только порядочно устали. Потому как никакой видимой разницы между днём и ночью в этом мире не было. Как и часов. Даже по солнцу не сориентируешься – висит мутный кругляш и никакой тени.
Разбили палатку, хотя дождя или ветра не опасались. Просто внутри, в мирке, пусть и ограждённом лишь тонкой нейлоновой тканью, было спокойнее.
Измученная дорогой и впечатлениями Аня отключилась, едва забралась в спальник.
***
Разбудил какой-то шум.
Может, и не особо громкий, но в полной тишине и хлопок в ладоши – пушечный выстрел. Первым делом Аня поискала глазами Кирилла, но соседнее место пустовало.
Извне отчётливо донёсся свистящий шёпот и тут же стих. Или показалось?
Аня опасливо, изо всех сил напрягая слух, выбралась из палатки. Поляна, залитая сумрачным светом, была безлюдна.
Первым делом Аня выбежала на тропу, глянула влево-вправо – никого. У реки Кирилла тоже не оказалось.
Сердце колотилось в груди. Мысли путались, разбредались бесхозными овцами. Только одна упрямо лезла наружу, расталкивая все прочие – «как я теперь одна-то?».
К палатке вернулась сама не своя. Но тут у дальнего конца поляны, меж толстых стволов разглядела цветное пятно. Странно, что не заметила раньше.
Кирилл стоял спиной и молча всматривался в заросли. Там было гораздо темнее.
Аня встала рядом и несмело потянула его за рукав.
– Ты напугал меня… Чего там? Нашёл что-то?
Он некоторое время молчал, не оборачиваясь. Кивнул, будто уговорив сам себя, и наконец посмотрел на Аню чужим, холодным взглядом, таким, что она сразу же отдёрнула руку.
Прерывисто зашептал бесцветным голосом:
– Прости… Я должен идти. Меня ждут… Зовут. Туда…
Аня уставилась на Кирилла, отказываясь его понимать. С трудом выдавила:
– А как же я? Вместе пойдём…
– Ты ни черта не знаешь! – зачастил Кирилл. Лицо перекосила гримаса отчаяния. – Не выйдет – вместе. Я всё понял. Она… она рассказала. Это ошибка. То, что я нашёл тебя. Случайность… Нет, погрешность. Математическая погрешность, мать её так!..
«Кто такая она?» – мелькнула мысль, и дрожь заскользила по телу Ани.
Кирилл резко оглянулся и снова уставился в чащу. Словно он один видел кого-то, внимал чьей-то речи. Потом сказал бесцветным голосом:
– Она хочет, чтобы и тебя привёл. Но это не нужно. Останься тут. Не иди за мной, слышишь? Стой на месте…
Кирилл нащупал кисть Ани, сжал до боли и, ни слова больше не сказав, как в омут с головой нырнул во тьму. И почти сразу же пропал из виду.
Забытый им цыплячьего цвета рюкзак сиротливо жался к Аниной ноге…
***
И вот теперь она шагала одна. На каждом плече болталось по рюкзаку – вдруг Кирилл вернётся. Сильно жалела, что так легко отпустила, может быть, последнего, кроме неё, человека в этой глуши. Единственный источник цвета в монохромном царстве.
Однообразный пейзаж навевал тоску. Уже не раз и не два Аня думала всё бросить, сдаться, лечь на серую траву и закрыть глаза. Может, нет больше людей. Стряслось что-то такое, что даже вспомнить страшно. И все исчезли, испарились. Лишь они с Кириллом каким-то чудом спаслись. Хотя такое язык не повернётся чудом назвать…
Пронзительный женский визг разорвал тишину в клочья.
Аня аж подпрыгнула. По ушам резануло так, что пришлось сжать их ладонями. Поначалу показалось, что барабанные перепонки лопнули, и Аня оглохнет вслед за окружающим её миром.
В глубине леса, в стороне от тропинки угадывалось движение. Аня не видела, как гнётся сосновый молодняк, не слышала, как хрустят обломанные ветви. Но легко представила. Нутром чуяла, что с той стороны, откуда пришла, мчится кто-то крупный и наверняка – опасный. Так по едва уловимому движению ветра задолго до звука угадываешь приближение поезда метро.
Она юркнула под защиту густого кустарника, росшего по обочине, и затаилась. Даже не ощутила, как длинный шип алчно вонзился в ладонь. Просто одёрнула руку, слизала рубиновую каплю густой крови.
Вскоре в тусклой массе замелькали яркие всполохи. Спустя пару секунд Аня разглядела фиолетовую куртку и ядовито-зелёные спортивные брюки. «Женщина», – догадалась раньше, чем увидела точно.
Та бежала, уворачиваясь от предательски торчавших сучьев. Дышала тяжело, надсадно – видно было, что силы покидают её.
Вот споткнулась, но вовремя ухватилась за дерево. Привалилась к стволу передохнуть. Обернулась, но явно не желала увидеть того, кто её преследовал. И метнулась дальше, забирая в сторону от тропы, к реке.
Аня не разглядела лица незнакомки, лишь её медно-рыжие волосы. С редкими белыми прядями.
Вид того, что появилось следом, заставил Аню вжаться в землю. Крик комом застрял в горле, засаднил там, не в силах выбраться наружу. Зубы выбили барабанную дробь. Пришлось сжать их до скрипа.
Существо, казалось, сошло с картины безумного художника. Будто ткач-садист раскроил полдюжины людей, а потом сшил их вместе как попало. Так ребёнок собирает из разодранных кукол одну, и родителей передёргивает с её вида.
Время замедлило бег. Воздух стал тягучим, плотным как молоко. И Аня разглядела монстра во всех подробностях.
Он уродливым угловатым шаром катился по лесу, проворно огибая преграды. Цепкие человеческие конечности, как гибкие лапы орангутанга, хватались за ветви и мощными толчками посылали тулово вперёд. Оскаленные лица мужчин и женщин выпирали то тут, то там из клубка причудливо переплетённых нагих тел. Они вопили, рычали, визжали – каждая на свой лад – и хищно ощупывали окрестности многими парами глаз. Одна из голов шумно втянула воздух ноздрями, и тварь повернула вслед за беглянкой, к реке.
Только когда она исчезла из поля зрения, Аня выдохнула. И подавилась кашлем. Недолго думая, скинула лямку Кириллова рюкзака с плеча – слишком тяжёлая ноша. Пригибаясь, поспешила прочь.
Запоздавшая совесть нагнала, когда Аня добралась до ручья, что косо пересекал тропу и исчезал в небольшом, с виду непролазном ущелье: «Не помогла. Что теперь с девушкой-то будет?»
Но она легко отогнала непрошенные мысли. Любой нормальный человек на её месте тоже бы сбежал.
Теперь Аня держалась ближе к обочине. Чтобы в случае чего нырнуть в заросли. К боязни неизведанного примешался животный ужас: серый мир оказался не просто странным, а смертельно опасным.
На этот раз Аня долго выбирала укрытие для ночлега.
И спала беспокойно, так, что проснулась вконец разбитой. С трудом разлепила глаза и еле заставила себя продолжать путь.
***
Всё та же утоптанная, но безлюдная тропа. Бледное, тяжёлое небо. Осточертевшие мёртвые наблюдатели: сосны, сосны, сосны.
Аня запретила себе думать, куда и зачем она идёт. Просто приняла свой путь как данность. Как своего рода завещание от Кирилла, оставившего её одну. Нет, бросившего на произвол судьбы…
Снова закричала женщина. Аню затрясло. «Опять?! Что тут происходит вообще?» Теперь одиночество казалось мечтой, а не проклятием.
Поискала глазами убежище. Совсем недалеко приметила густые заросли и направилась было туда. Но разглядела ярко-жёлтое пятно в переплетении ветвей и стала как вкопанная. Под кустом стоял оставленный накануне рюкзак Кирилла.
«Господи! Только не это! Нет, нет, нет, нет…»
Она вернулась назад? Как такое могло случиться? Похоже, никакие законы физики тут не работали. И размышлять времени не было – через пару секунд появится та девушка, а за ней…
И тем не менее Аня, не отдавая отчёта своим действиям, углубилась в лес. Она примерно знала, где побегут девушка и её преследователь. Не зря же кто-то или что-то вернуло Аню назад.
Только успела спрятаться за вывернутым из земли корневищем, как услышала шумное дыхание беглянки совсем близко. Та опять чуть не споткнулась на том же месте, передохнула.
Но перед тем, как побежать дальше, вильнула взглядом в сторону и увидела высунувшуюся Аню. Замерла, широко распахнув глаза. Только сейчас Аня заметила, что девушка прижимает одной рукой к груди какой-то свёрток, скрытый курткой.
Но это было не главным.
Аня смотрела и глазам своим не верила. Девушки были похожи как две капли воды. Как сёстры-близняшки.
Опомнившись, Аня поманила беглянку к себе. Но та отшатнулась, словно от призрака, и вновь побежала к реке. Серый фон быстро скрыл промельки цветных штрихов.
Ошарашенная Аня замешкалась. И прозевала появление твари.
Та проворно скакала меж деревьев, безошибочно угадывая путь своей жертвы. Но тут одна из голов увидела Аню и удивлённо замычала.
Монстр, притормаживая на полном ходу, уцепился сразу тремя руками за ствол молодой сосны. Та, не выдержав, рассыпалась под его весом, и он полетел кубарем, вспахивая землю.
Тварь тяжело поднималась, хватаясь за ветки. Сразу несколько пар выпученных глаз вперились в Аню.
Она икнула от испуга и опрометью кинулась к тропе.
Опять бежать. Только теперь сзади подгоняет многоголосый рёв.
Усталость быстро дала о себе знать. В ногах закололо, грудь сдавило. Первое дыхание ушло, а второе и не думало появляться.
Поэтому когда впереди показался уже знакомый ручей, Аня, ни секунды не размышляя, свернула в ущельице. Вспомнила откуда-то из прошлой жизни как заметать следы. И по щиколотки в воде, поминутно оступаясь на склизких камнях, двинулась прямо по руслу.
Ручей привёл к полукруглому зеву чёрного тоннеля, уходящего под углом в тело горы. Первое не природное сооружение, которое Аня встретила.
В этот миг позади послышалась грубая возня, и Аня юркнула в тоннель.
По выгнутому полу огромной трубы струилась вода. В кромешной тьме пришлось идти с двойной осторожностью. Однако и торопиться следовало.
На очередном шаге Аня опустила носок кроссовка, но вместо твёрдой поверхности нащупала пустоту. От неожиданности не удержалась и рухнула вниз, больно ударившись копчиком о металл. Труба с десяток метров прокатила её по наклону, как на водном аттракционе, и выплюнула в подземный канал. Воды было много. Видать в него стекался не только тот ручей, по которому шла Аня.
Она мигом ушла под воду, но сумела оттолкнуться от дна и выплыть на поверхность. Не было видно ни зги.
Аня решила плыть против течения к одному из берегов. Должны же они где-то быть.
Вскоре рука наткнулась на твёрдое. Бетон. Аня зацепилась за щербатую поверхность и с трудом, ломая ногти, подтянулась, нашаривая край. Не вышло.
Увлекаемая током воды, она медленно плыла, пытаясь нащупать лесенку или что-нибудь в этом роде. Ничего не было – только скользкая стена в затвердевшей рыхлой пене.
Видимо, туннель повернул и далеко впереди замаячил гигантский молочный глаз: там канал выходил наружу. Но сил уже не было – ни радоваться, ни плыть. Судорога водной змеёй проползла по правой ноге, вгрызаясь в каменные мышцы.
Аня устала бороться и медленно пошла ко дну, развернувшись лицом вверх. Она видела, как чёрная, непрозрачная толща над ней постепенно сменялась сумрачной мутью, как сверху стали появляться щупальца корней.
Один из них так сильно походил на человеческую кисть. Длинные, белёсые отростки-«пальцы» шевелились, будто манили к себе. Но сил на последний рывок не хватило, лёгкие впустили в себя воду.
Родилась последняя мысль: «а можно ли в этом мире умереть?», но не успев развиться, погасла.